Сизая Голубка : другие произведения.

Сказания дня и ночи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Игровой обзор 5 группы. Полностью.


Сказания дня и ночи

  
   Я родилась прошлой весной, когда осыпались лепестки слишком поздно зацветших яблонь. Мама сказала, что в тот день небо было такого же цвета, как мои крылья.
   Я - сизая голубка. И город, над которым я парю, называется тайным.
   Кольцо гор окружает его, шумит зачарованный водопад, и близко не подпуская мысли чужаков, ведь много сотен лет ищут враги мою благословенную землю. Не из праздного любопытства или из зависти, что так часто гложет людскую душу, и даже не во имя ненависти или жадности стремятся сюда со всех концов земли. Нет, древние знания влекут людей, как влечет все, забытое и утраченное, что было не сохранено и предано человечеством.
   И я счастлива, что рождена голубкой, и туманы, все чаще окутывающие мир за границей наших гор, - не моя забота и печаль. Пусть поэты воспевают мрак и рассвет, я же могу смотреть на восходящее солнце, не отводя взгляда. Смотреть и лететь навстречу солнцу, омывающему мои крылья.
   А еще читать в людских душах и помыслах. Говорят, всем птицам, чьи крылья одного цвета с сумрачным небом, дан этот дар.
  

Часть первая. Окна спящего города

  
   В горах ночь наступает быстро, лишь несколько минут отдавая сумеркам. Закатилось солнце за гору, позолотив склон и снег на перевале, и исчезло. Медленно наползал туман, укрывая устье реки и лес, но к городу подобраться не смел. Слишком сильны были его стражи ночью, и слишком зорки голуби днем, лишь пылью на одеждах или вместе со страхом в сердцах могло проникнуть живущее в горах безымянное, хоронящееся в туманах и скрывающееся от солнечных лучей в густом подлеске. Но быстро растворялась эта пыль в ярких красках дня или в нежных оттенках утра и вечера.
   Ночь. Засыпает город, спрятали головы под крылья голуби, живущие на крыше Ратуши. И пока никто из жителей не заметил, что одна стая не вернулась на ночлег, заночевав в туманном лесу.
   Голуби часто покидают город, иногда перелетая через горы. Но не в этот раз...
   Почти все окна погасли, из-за занавесок неверный свет лился на пустынную улицу, но становилось его все меньше. Жители Тайного города вставали рано, и поэтому многие уже видели сны, когда у фонтана возле Ратуши остановилась фигура, сотканная из тумана. Безлунной ночью она была почти не видна, только вспыхивали злые угольки глаз.
   Тень пришла из леса, и защитные заклятья города пропустили ее, приняв за своего собрата. Только завтра голуби узнают, что стайке, залетевшей в чащу, больше не ворковать на городской площади.
   Ночи перед праздником Осени - особенные, не самые темные, но слишком хрупка сейчас грань между жизнью и небытием. Осень уходит, жители радостно провожают ее, и на пару дней город укрывает промозглый сумрак, становится слякотно и противно, когда не хочется выходить из дома. Лишь несколько дней остается до того момента, когда ветер прогонит серые тучи и пригонит тяжелые белые, полные искристого снега, радости и смеха новой, возрожденной жизни.
   Несколько дней и несколько ночей, когда стражи города должны быть особенно бдительны. Но этого времени должно хватить...
   Тень усмехнулась, поправив застежку на плаще, украшенную белыми перьями погибших в лесу голубей. С каждой минутой она становилась все материальнее и четче, только черты лица все так же оставались сотканными из марева, а на туманном плаще тьма рисовала колдовские узоры.
   Чужак облегченно вдохнул холодный воздух и тихонько рассмеялся: глупый город принял его, не ощутив подвоха. До рассвета далеко...
   Неспешно тень подошла к окну ближайшего дома, и черная перчатка коснулась стекла.
  
   1. Каневский А. Молл
  
   Стекло окрасилось радужными всполохами, но сразу снова потемнело: там, за стеклом, в отражении, тоже была ночь, туда тоже редко заглядывал дневной свет, там умирали от тоски и прожигали жизнь в бессмысленности.
   Тени это нравилось, как и двое безликих - "муж и жена", - в ком нет ни индивидуальности, ни любви, ни боли, ни настоящего страха. Они заблудились в месте, которое называли "молл", и, несомненно, должны были погибнуть, но пока не знали об этом. Тень незамеченной следовала за супружеской парой, перебирала нитки бус на прилавке соседней лавки, когда они пытались выбрать товар, гасила лампы и воровала ключи и память у безликих продавцов, чтобы и они блуждали в лабиринте. Этот мир был придуманным, гротескным, его вкус нравился тени, но кое-что тревожило ее: слишком часто сатира будит сердца, застревая в памяти иголкой. А история была слишком похожа на сатиру...
   Все осторожнее ступала тень за супружеской парой, взгляды умирающих покупателей обожгли ее, они гибли, но в своей мучительной смерти были живыми, их будут помнить.
   Но тень шла дальше, чувствуя фальшь мира, чувствуя, что не будет обещанного возрождения, веря, что не попадет в ловушку уже в первом отражении. И тень не ошиблась, скользнув в похоронную лавку вслед за поздними покупателями. Продавец был своим, такой же тенью, не одного живого отравили они отчаянием и схоронили вместе. Тезка близкого друга тени, другого Зигмунда, мечтавшего, чтобы его удар по человечеству был последним.
   Тень торжественно поклонилась, и продавец кивнул ей, а супруги ничего не заметили, выбирая костюм и ботинки. И ее слезы о потере любимого фальшивы... Глупые. Глупые мертвецы. Вы выйдете отсюда, чтобы в мире стало еще больше мертвых.
   Но сегодня продавец был непревзойденным, он не только продал товар, но сделал подарок тому, кто еще мог ожить. Бубен. Шаманский бубен. Смеешься, Зигмунд! Смеешься! И я смеюсь вместе с тобой: не осталось больше ни настоящих шаманов, ни бубнов. И новые не родятся...
   ...Черная перчатка больше не касалась стекла. Тень нашла в этом отражении смерть, победившую жизнь, и стала сильнее. И если ни одно из выбранных окон не осветится жизнью, город обречен.
  
   2. Астахов М. Зина Штормхель и Волна
  
   Новый дом, и еще одно темное окно.
   Холодом и одиночеством повеяло из этого мира. Там тоже боролись с неизвестным, названным волной, и тоже умирали. Этот мир погибал и звал на помощь.
   Сверкнули заклятьем угольки глаз, и тень шагнула, словно ее не удержит кладка старых стен, и прошла сквозь стену.
   Тень стояла на холме, любуясь шевелящейся стеной, незаметно наползающей на город. За этой стеной не было ничего, она сожрала уже много жизней, и не только безымянных. Тень видела, как погибли родители Зины, видела, как исчезнет и сама Зина, когда колонну обманутых людей догонит непобедимое небытие.
   Обреченный мир. Тени хотелось танцевать, и она знала, что ее не заметят, что никто не удивится ее сказочному одеянию из тумана. Эти люди чувствуют, ненавидят, любят, страдают. Они живые. И город этот живой. И мир...
   Но он умрет, принесенный в жертву не ради возрождения, а ради собственного удовольствия.
   - Слышишь меня? - рассмеялась тень, взглянув в небеса. - Слышишь, считающий себя божеством? Зачем та рассказал эту историю? Зачем наделил стольких сиянием жизни? Зачем убиваешь их, не оставляя надежды? Чему ты можешь научить? Какие чувства, кроме горечи и безысходности вызовет твой рассказ?
   Небеса молчали. Либо тень не слышали, либо соглашались.
   Жители этого мира могли прийти в Тайный город, они не поверят в него, оставаясь в плену одиночества.
   - Я люблю тебя! - тень послала небесам воздушный поцелуй.
   Она спускалась с холма, направляясь к городу. Ей будет позволено танцевать на его улицах, собирая крупицы жизни, воспоминания стен брошенных квартир и стоны пустых улиц.
   - Я люблю тебя, мой талантливый творец... - эхом блуждало по городу, исчезнувшему за стеной небытия. - Расскажи мне еще одну историю... Расскажи мне много таких историй...
   Сумрачно стало после прихода волны, которую не остановила надежда, ведь на обмане была замешана вера в победу. Тень вышла на площадь, где еще несколько часов назад можно было встретить сотни людей. Город теней, город-тень, ее город...
   Тень уходила, зная, что глаза тех, кто еще остался в живых, увидят только перемолотый камень и серую пыль на месте городов, гор, рек. Нет жизни. Нет смерти. Нет надежды.
   ...Чужак вернулся в Тайный город, мечтая, чтобы вместо его домов осталась такая же серая пыль, и искристые струи водопада не срывались с высокого обрыва. Тайный город...
   А ведь он мог попасться в ловушку в том погибшем живом мире, и девушка по имени Зина могла драться с ним, и ее друзья тоже... И они могли победить, даже погибнуть ради этой победы...
   Тень поежилась. Год назад другой мир тоже накрывала волна завоевания, и в ней тоже растворялись города, не подающие больше никаких сигналов. И тогда умирающий маршал дрался с небытием, и победил иного чужака, воспевающего смерть...
   Покачнувшись, чужак оперся об стену дома, чтобы устоять на ногах: сильным был Тайный город, связанный общей памятью со всеми живыми мирами, песнями и историями.
   - Расскажи мне еще, расскажи мне о гибели... - тихо пропела тень, словно заклятье.
  
   3. Бевза М.В. Честная сделка
  
   Третье стекло. Третье отражение чужой жизни, мечты и надежды.
   Полумрак зала, за столиком сидят люди. Глаза одного поблескивают, в них есть надежда. Другие безлики, они здесь не для того, чтобы любить или жить. Их удел - несколько фраз.
   Свои.
   Тень протерла стекло, чтобы лучше видеть.
   Сделка, несомненно, честная. Забавная сделка на знание будущего.
   Тень усмехнулась. Будущее, сделки, научные открытия - знакомо и почти всегда мертво. Нужно жить, чтобы рассказывать такие истории. Одного открытия, пусть и гениального, мало, чтобы мир ожил. Как мало нескольких шуток, чтобы стало радостно, хоть они и вызвали улыбку.
   Тот, кого называли Доу, посмотрел на тень. Неужели увидел? Даже через стекло? Веришь, что будешь жить, глупый человек? А я не верю. Тебе не отмерено жизни, как не отмеряна она этому миру.
   Что будет, когда новым открытием будут пользоваться десятки? А сотни? А тысячи? Ну, миллионы до этого не доживут.
   Когда все предопределено, когда знаешь час своей смерти... Нет, ты не идешь против божественного замысла - тени не верят в божества - ты убиваешь. Убиваешь либо мир, в котором остановилось развитие, либо развязываешь войну, чтобы изменить предопределенное, чтобы кровью изменить будущее. Ацтеки кровью пытались удлинить жизнь своего Солнца, почему бы не попробовать и здесь?..
   Но, нет, тень улыбнулась. Она еще была слишком пуглива. Этот мир и не стал живым. В нем жила только одна мысль - мысль о новом изобретении. А когда живо только изобретение, то людям места в таком мире нет.
   - Ты не рассказал мне о смерти, творец. Но и о жизни не рассказал. Ты не принес мне дары. Но будут ли помнить твою историю?..
   Тень усмехнулась, не ответив на этот вопрос. Впереди было еще много окон, в которые она должна заглянуть.
  
   4. Булгакова И. Вышел месяц из тумана
  
   Тени хотелось есть, вкус погибающего живого мира раздразнил ее. И голод этот нужно было утолить, во что бы то ни стало.
   Чужак вернулся на площадь, сел на край фонтана, тихое журчание воды убаюкивало. От голода кружилась голова. Неужели он настолько ожил? Так быстро?..
   - Помоги мне, тьма... - прошептал чужак, касаясь украшенной голубиными перьями застежки. - Ты обещала.
   Потемнело, хотя ночь и так была окутана туманным сумраком.
   Новый мир, но тоже гибнущий. Нет больше людских городов, и людей остается все меньше. Тень видела двоих - Рыжего и Старика - живые, яркие. Один доверчив, но жесток. Другой жесток, но лжив. И мертвые. Много мертвецов. Хотя сейчас мертвецами никого не удивишь, вот когда гибнут те, кому уже успел отдать чувства, - это другое дело.
   Тень шла по туннелю, без боязни переступая через мертвые тела. Мертвые не страшны ни живым, ни теням, даже в памяти их образы остаются недолго. Люди, как уже много раз до этого, заигрались с наукой и погубили свою планету. Это было привычно и совсем не трогало душу.
   Вот только двое... Эти двое могли оставаться в памяти, могли заставить слушать себя и спорить с их словами, могли заставить делать выбор. И не только здесь, под землей, на умирающей планете, а и в реальности.
   Что же ты наделала, тьма? Зачем ты меня предаешь?..
   Тени стало по-настоящему страшно. И только название истории, со смехом произнесенное ее рассказчиком, вселяло надежду.
   Не думая, как глубоко находится под землей, тень шла дальше, напевая детскую считалку: "Вышел месяц из тумана, вынул фигу из кармана..." Все еще будет хорошо!.. Так, тьма?.. Ты обещала...
   И все было хорошо. Мир умирал, планета мстила - ее сгубило послушание. Старик погиб, и хотя кровавая пена на его губах была яркой, это уже не трогало. А Рыжий сидел у костра, надеясь на спасение, но в это уже не верилось. Да и кого спасать изгнаннику, который так и не научился любить мир?..
   ...Голова больше не кружилась, и можно было продолжать путь. Тень поднялась, запахнувшись в свой туманный плащ.
   Но шорох заставил ее оглянуться.
  
   5. Чернышева Н. Даша
  
   Женщине тоже было холодно. В этом городе она чужая. Нет, она чужая везде.
   Тень подошла к озябшей женщине, коснулась ее подбородка.
   - Дашенька... - прошептала тень, холодно, с угрозой.
   Даша вздрогнула. Казалось, сейчас тень ее ударит.
   - Ты живая. Видишь меня? Чувствуешь?
   Но женщина не отвечала, слепые глаза глядели на тень.
   - Ты молчишь. Всегда молчишь, хоть с тобой мы уже встречались. Живая... - тень едва сдержалась, и ее глаза снова сверкнули притушенными углями ненависти. - Тебя помнят. Тебя жалеют. Твою боль хотят разделить. Тебя осуждают. А я тебя ненавижу за то, что ты живая!
   Тень отвернулась, словно хотела уйти. Но женщине по имени Даша не хватит сил прогнать ее из Тайного города, и тень это хорошо знала.
   - Скажи, Даша, - голос тени изменился, стал вкрадчивым. - А зачем ты живешь? Чтобы доказать, что нужно быть осторожной со своими желаниями? Что высшие силы жестоки? Что дар оборачивается проклятьем? Что за все нужно платить? Но об этом говорили много раз до тебя. А ты даже слова сказать мне не можешь. Ты живая, но жизнь твоя бессмысленна. Разве нет?
   Тень обернулась, на ее губах играла злая улыбка. А Даша... Что могла ответить тени из небытия Даша? У нее была своя жизнь, но чему она учила? У нее были свои страдания и кошмары, но что они могли дать, кроме развлечения? Где-то незримо притаилась фальшь в ее истории. Незаметная, почти неуловимая, в самом конце, как придуманная боль, как не прожитое страдание... И, главное, у нее не было будущего. В последней строке безмолвной встречи, в перезвоне монастырских колоколов умирала она, не смея ни прикоснуться к любимому, ни оттолкнуть его, ни помочь его горю, ни покаяться.
   Тень не боялась, ведь далеко не все живущие могут бросить ей вызов.
  
   6. Дараган Ю.В. Кто ходит в гости по утрам
  
   Тень наклонилась и подняла с мостовой увядший цветок. Цветочница, верно, еще утром потеряла. Алые лепестки ночью казались почти черными.
   В руках тени цветок ожил, налились силой лепестки. Был бы здесь сейчас кто-то из стражей города, отшатнулся бы от страшного чуда.
   - Странно, правда? - задумчиво разглядывая цветок, спросила тень. - Я ведь люблю прах, а не кровавые цветы. Но ведь так важно, кто вырастил цветок, верно?
   Женщина молчала. Она бы ушла, да сама иногда заходила в эту цветочную лавку, где оживали умирающие цветы. Волшебство? Чудо? Красота? Да. Но почему это волшебство пахнет плесенью?..
   - Знаешь, я ведь тоже могу любить, - казалось, сияние цветка заворожило тень. - Я люблю порядок, и когда день переходит в день, словно отрывают листки календаря, и когда разные дни на самом деле похожи, ведь в них нет настоящих чувств. А еще я люблю боль, пусть это будет боль цветка, дерева или человека - все равно. И когда не можешь ничего изменить.
   Тень улыбнулась.
   - А еще я люблю веру. Веру чужим словам и чужим мыслям. Веру памяти, когда песенка из мультика детства заменяет отсутствующую идею. Ведь, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро?
   Тень уже смеялась, ее глаза-угли пылали. Тайный город подчинялся ей, а стражи молчали. Еще немного, и будет невозможно восстановить защиту этого места, и туман хлынет на улицы даже раньше срока.
   - Детские сказки. Ты ведь тоже помнишь эту сказку о маленькой девочке, росточком с дюйм? Вот и рассказчик ее помнит.
   Она расхохоталась, и обессиленный, обманутый город ответил эхом на этот смех.
   - Как глупо уметь рассказывать истории и не хотеть говорить о настоящем, об увиденном, доверяя только цитатам? Когда встречу, поблагодарю этого рассказчика, который дал мне последний ключ от Тайного города, хоть сам никогда в нем не был. Достаточно здесь сегодня вспомнили историй о смерти и показали пустые задумки. Город теперь мой!
   Дунул ветер, и брызги воды из фонтана долетели до тени, утонув в мареве туманного плаща. На площади появилась еще одна фигура.
  
   7. Фенек Р. Стражи Ишме-Шмаша
  
   Человек стоял в тени дома, и его лица нельзя было разглядеть. Вот только в руках... В руках он держал бубен. Настоящий, не просто инструмент, а оружие. Грозное оружие, для тех, кто понимает, что это такое.
   Тень отступила на шаг, узнавая.
   - Исин, страж ущелья Ишме-Шмаш, - тень прищурилась, - что ты здесь делаешь? Что ты забыл в Тайном городе?
   - А ты, демон? - голос был жесток и полон жизни. - Я страж, хоть и не этого города. А ты демон, а демонов можно убить. И там, и здесь, и везде. Вы страх, и поэтому вы смертны, если вас не бояться.
   Тень задумалась. Она знала этого человека, не выходящего из тени. Он принадлежал ночи, служил ей, и убивал тех, кто скрывался во мраке и вредил людям. Историю о нем трудно забыть, очень трудно стереть из своего сердца. Разделенная боль, отчаяние, и настоящая смерть, настоящее одиночество. Буря чувств, которую выдержит не всякий рассказчик и слушатель. Да, ты тоже был там, в ущелье Ишме-Шман, глупый рассказчик. Ты тоже побеждал там своих демонов и целовал свою любовь.
   - Я ненавижу тебя, - тихо сказала тень, и ее рука легла на эфес спрятанного под плащом меча. - И я убью тебя, Исин, и всех, кто тебе дорог. И тогда исчезнет память о тебе, ведь история твоя слишком жестока, слишком много в ней настоящей боли. А потом я соблазню твоего рассказчика славой. Это легко. Редкий устоит перед искушением пустых историй, куда не нужно вкладывать душу. Ведь души на всех не хватит.
   А тебя забудут. Ты ослепнешь по-настоящему, как плачущая от бессилия монашка. Твой бубен попадет в похоронную лавку, как модный сувенир. А смерть будет восприниматься только в красивых декорациях гибели целой планеты. Это мой мир, и люди не хотят страдать вместе с тобой. Они жаждут развлечений, все больше и больше. Что им твои сломанные кости? Страшно почувствовать боль, только прикоснувшись к истории. Что им твое одиночество и страх? Запрещено понимать, насколько труслив и одинок ты сам на самом деле. Что им твоя любовь? Ведь в их реальном мире любовь уже умерла. Разве это не прекрасно?
   Исин мог рассказать демону, как холодна ночь для брошенного на пустыре, как страшно не видеть врага, и как преодолеваешь этот страх, как меняешься сам и как меняешь не только свой мир, а мир каждого, в ком есть хоть немного смелости и сопереживания. Но он молчал. Зачем тратить слова на демона, до которого пока не дотянуться? Он лучше расскажет эту историю тем, кто может открыть свое сердце, разделив чужие чувства, как свои.
   - У этого города есть стражи, - ответил Исин демону. - И тебе их не победить.
   Он шагнул в темноту и исчез, оставив тень в одиночестве. Вот только город... Город больше не откликался на присутствие чужака.
   Нужно было начинать все с начала...
  
   8. Erelchor Выбор черного пса
  
   - Тебе нужны стражи, враг Тайного города? - прорычал пес, подходя к фонтану.
   Большой, черный, величественный. Такой может броситься и вцепиться в глотку. Такой знает вкус вражеской крови.
   - А, это ты, мой соратник по войне? - не скрыл радости чужак, узнавая песьего вождя.
   Черный пес улегся на брусчатку, алые глаза демона пылали в глубине зловещим огнем. Огненный взгляд следил за каждым движением тени, зачерпнувшей воды, чтобы убедиться, что страж не отобрал у нее так тяжело собранные крупицы жизни. Вода была ледяной, ведь скоро зима.
   - По прошлой войне, - откликнулся пес.
   - А по этой? - удивился чужак.
   - По этой - нет.
   - Нет? - голос тени посуровел. - Почему?
   - А ты не догадываешься, бывший друг?
   - Бывший друг? Разве может быть бывшим тот, кто знает вкус ветра над разрушенными городами уничтоженной цивилизации? Мы были вместе, мы убивали вместе, а ты, вожак, вел свое племя и мстил за каждого убитого людьми соплеменника. Пойдем со мной, друг! Пойдем к стражам этого города! Неужели их кровь не так вкусна, как людская, которой ты напился вволю?
   Пес поднялся, черная ухоженная шерсть поблескивала в звездном свете.
   - Ты ничего не понял, бывший друг, - вздохнул вождь Черных Псов. - Ничего. Меня любят, обо мне помнят, у меня есть хозяйка, обидчиков которой я разорву в клочья. И дети мечтают запустить пальцы в мою шерсть, ведь они видят меня не на страницах книги, а на самом деле. И история моя о любви и прощении, о сбывшейся мечте, ведь мы созданы не чтобы уничтожать, а чтобы научить прощать и любить даже врагов, даже чужаков. Подумай, мой бывший друг. Просто подумай.
   Тень погрустнела. Нет, она не сомневалась. Она злилась, что друг мог перейти на сторону врагов, мог променять реальность жестокости на сопливую сказочку о всепобеждающей любви.
   - Ты врешь, - с надеждой сказала тень, но пес лишь насмешливо зарычал.
   - Нет, мой бывший друг в войне против людей. Пойдем, если не боишься, я покажу тебе.
   Вот в страхе чужака обвинить никто не мог.
   - Пойдем, - усмехнулась тень. - Но не в тот мир, который тебе так дорог, а в другой, столь же яркий, где я не почувствую фальши, с чьей красотой не смогу спорить. И если ты проиграешь, я уничтожу память о тебе вместе с памятью об этом Тайном городе, если такой твой выбор. Ты не боишься, Черный Пес?
   Пес не ответил, лишь шагнул в сторону ратуши, и контуры домов поплыли, а строения исчезли, растворившись в ночном сумраке.
  
   9. Константин К. Костёр
  
   Тропинка привела их в лес. Исполинские деревья закрывали небо, было очень темно.
   Сейчас ночь? Нет, похоже, что здесь уже нет дня. День продали? Предали? Не уберегли?..
   На руку тени падали редкие снежинки. Заметет ли этот лес метель? Вряд ли...
   - Сними перчатки, почувствуй, что снег холодный, - посоветовал пес.
   Тень покачала головой.
   - Снег холодный. Но этого мало. Ты же понимаешь?
   - Здесь живые деревья...
   - Живые? - удивилась тень. - Так говорят, но я не чувствую. Это декорации. Пойдем дальше? - безжалостно спросила она.
   Дальше. По тропинке. На поляну. Снежинок все больше. Они серебристые, ледяные, жалят щеки.
   Посреди снега горит костер, похожий на упавшую звезду.
   - Костер настоящий, - сказала тень раньше, чем пес задал вопрос. - Но греться возле него я не хочу.
   - Почему? - рыкнул пес, не понимая, что в этом пламени напугало тень, радующуюся описаниям смерти.
   - Его разожгло одиночество и безумие, слишком сильные, чтобы я мог прикоснуться. Смотри, - тень замерла.
   Пес и чужак остановились. Они видели, как юноша, сидящий подле костра, кормил огонь ветками. И в пламени различался пожар, пожирающий весь мир. Огонь, разожженный во имя любви к прошлому и людям. Мир, погибающий в пламени. Не так, как накрытый волной, по-другому...
   Взяв немного огня, юноша ушел, а чужак с опаской пошел к пламени, что станет колыбелью погребального костра целого мира.
   - Стой! Что ты делаешь? - пес в несколько прыжков опередил чужака и загородил ему дорогу.
   - Когда-то герой по имени Прометей украл огонь у богов, - отрешенно сказал чужак. - Прометей подарил огонь людям, дал им будущее, и за это был наказан. Но люди забыли его, поверили другому богу, в чьем писании мир пожирало пламя. А это безымянный мальчишка, сошедший с ума, тоже несет огонь, несет смерть, чтобы разгонять тьму своего мира. Ты специально привел меня сюда, чтобы я стал сомневаться?
   Костер горел так близко, манил. Он был создан из давнего пламени, которое может выжечь душу до самого дна, ведь каждый хранит в сердце воспоминания об этом животворном огне, еще не превращенном чужой фантазией в пламя смерти.
   - А разве ты не насмехался над шаманскими бреднями? Не унижал их сказки? Сказки вредят жестокой реальности, не так ли? Разве реальность этого мира не жестока? Да, я хочу, чтобы ты сомневался.
   Так не мог говорить пес, скулящий от счастья, когда его гладила девочка, но так мог говорить вождь, чьему племени начали поклоняться немного позже, чем давнему огню. Черные псы - это тоже тотем, как и Огонь.
   - Есть разные истории. Некоторые могут сжечь и меня, и твои сказки. Они убивают всех, хотя кажутся придуманными. Кажутся придуманными даже их создателям. Прочь с дороги, бывший друг!
   Чужак махнул рукой, творя заклятье, а тогда сделал несколько шагов прямо в огонь. Вспыхнуло пламя, принимая жертву, и отшатнулось, не отыскав страха.
   Тень зачерпнула пламя. Черные перчатки не горели.
   - Я возьму немного этого настоящего пламени, чтобы сжечь Тайный город. Спасибо тебе, бывший друг!
   И тень исчезла в мерцании снежинок.
   Обманутый Черный Пес обреченно выл на луну. Вот только луна больше не покажется на небосклоне этого мира.
  
   10. Конт З. Красным по белому
  
   А теперь нужно возвращаться... Вот только дороги в Тайный город он отсюда не знал.
   ...Этот мир был похож на тысячи ему подобных подделок под реальность с налетом мистики. Игрушка разума...
   Много слов, требующих объяснения, безликие герои. Ах, да, вместо черного по белому там писали красным по белому. Не кровью, нет, что вы! Просто нужно же было как-то назвать историю.
   А о чем она? Да ни о чем, на самом деле. О странностях в жизни еще одного безликого человека? О событиях, которые забываешь даже раньше, чем заканчиваешь слушать историю? О ломаном языке героев, которые хоть так пытаются выделиться из общей серости? Или о громко звучащем слове "Уроборос"?
   Даже тени было нечем поживиться в этом мире. Ни одной искорки жизни...
   Без сожаления, пряча от ветра огонь, тень переступила порог другого мира.
  
   11. Лавров И.В. Перевоплощение
  
   На чужака повеяло морозным холодом. Здесь тоже царила зима, но другая, и даже снежинки поблескивали иначе. Хотя сам мир похож на предыдущий, похож на человеческую реальность.
   Чужак вышел на проспект, огляделся. Почти все окна многоэтажек горят, во многих играют огоньки новогодних елок.
   Интересно.
   А вот и люди...
   Дед Мороз и Снегурочка искали что-то в грязи. Счастье или жизнь потеряли, что ли? Забавно. И так реалистично.
   Тень прислонилась к столбу, наблюдая. Огонь грел ее, защищая от ветра, который мог принести новые мысли и даже изменить будущее, ведь это ночь чуда.
   И чудо тоже случилось в этом городе. Обычное новогоднее чудо. Тоже забавно.
   Эта история могла подарить радость, ее даже будут иногда вспоминать, слыша знакомые слова измененных детских стишков.
   Тень усмехнулась. Действительно забавно, что можно всего чуть-чуть не додать истории, чтобы она ожила. Но разве это плохо? Еще несколько минут отобранного времени, еще несколько сотен растраченных слов.
   Огню нужна была пища, чтобы не угаснуть на подступах к Тайному городу, и тени пришлось идти дальше.
   А снег сыпал и сыпал, и был он настоящим, волшебным, новогодним. И согревал душу под теплым покрывалом до самой весны.
  
   12. Минасян Т.С. Сильные переживания
  
   Тень бродила по городу, понимая, что если не отыщет хоть немного жизни для украденного пламени, то оно погибнет. И тогда многое сделанное будет напрасно.
   Улица уперлась в кладбищенскую ограду.
   Хорошо. На кладбище всегда есть, чем поживиться. Иногда рассказчики убивают по-настоящему живых.
   Возле свежей могилы на коленях стояла девушка. Она рыдала, закрывая уши руками.
   От горя? Нет, от боли и страха.
   Чужак наблюдал за девушкой издалека. Он не смел вмешаться, изменить предначертанное. Но это было и не нужно, хрипя, девушка сползла по ограде на землю и затихла.
   Мертва.
   Тень приблизилась. Плащ распахнулся, когда она склонилась над умершей. Сполохи от огня скользнули по обезображенному болью лицу девушки. Глаза ее были пусты, но...
   По спине чужака пробежал холодок.
   Но ее глаза и должны быть пусты. Не может пустышка чувствовать горе, не может страдать за умершей матерью, она никогда не любила ничего, кроме блаженства развлечений.
   И эта история учила, что самый страшный грех - безразличие. Учила по-настоящему, жестоко, как истинная история о правде.
   Хорошо, что он не успел. Хорошо, что не встретился с рассказчиком этой истории, чья рука тоже скорбно бросала землю на могилу одной из его героинь. Этот человек мог бы его убить. И следовало отыскать такого творца, подловить его на лжи или фальши, чтобы больше не смог рассказывать о таком.
   Но удача была на стороне чужака. Он украдет совсем немного живых слов, капельку боли и жути, оставленной всеми, кто коснется этой истории.
   Пламя радостно затрещало. Оно исчезало, питалось чувствами людей, становясь частью похитившего его. Оружием, которым можно будет воспользоваться.
   Тень поднялась. Поклонилась могильному холму, признавая, что даже ее чувства смог зацепить рассказчик. И пошла дальше.
   Теперь возвращаться в Тайный город будет легче.
  
   13. Путятин А.Ю. Счастливая авторучка
  
   - Постойте!
   Чужак оглянулся.
   К нему шел мужчина. Еще не старый. Но таких обывателей тысячи в каждом городе.
   Что ему нужно? И почему он не удивляется странному одеянию гостя чужого города?
   - Чего тебе? - неохотно отозвался чужак, когда мужчина поравнялся с ним.
   - Я хочу получить ответы, - запыхавшись, попытался объяснить он. - Вы люди? Маги? Инопланетяне?
   Тень расхохоталась, и мужчина умолк.
   - Ответы? Зачем они тебе? - чужак шагнул к человеку, и тот неосознанно попятился. - Зачем они тому, у кого нет ни прошлого, ни будущего?
   Взгляд заглядывал в самую душу, да и душа была неглубока. Обычные проблемы, обычная история с налетом мистики. Много реалистических деталей. Суть? Идея? Мысль?.. А зачем? Зачем мысли и идеи, когда придумка и детали дороже самого мира и его героев?
   Тень отвела взгляд. Мужчина закашлялся, вспомнив, что можно дышать.
   - Уходи, - милостиво разрешил чужак. - Ты не жив и не мертв. Какая от тебя польза? Мне никакой. Может, кто-то и найдет смысл в твоем существовании.
   Мужчина понуро развернулся и пошел прочь. А он так верил в чудо, и в себя тоже верил. А его не поняли!.. Или поняли слишком хорошо?..
   Но одно он знал наверняка, что у существа с угольками в глазах не было для него ответов.
  
   14. Сапункова Н.А. Почтовый ящик
  
   Несколько шагов, и граница мира преодолена.
   На чужака пахнуло летом, над цветками малины жужжали пчелы. Малинник почти полностью заплел забор в этом углу двора.
   Тень улыбнулась: опять повезло.
   - Эй, хозяин! Напиться не дашь? - чужак не решился сам открыть калитку. - Хозяин, ты дома?
   Хозяин появился не сразу. Хмыкнув, подошел к забору.
   - Ты откуда, такой странный? - спросил у чужака.
   - А ты сам? - со смехом вернула вопрос ему тень.
   - Да и не знаю уже, - улыбнулся хозяин. - Ты входи.
   Двор был запущен, и покосившаяся калитка открывалась плохо.
   - Молока хочешь? - спросил хозяин. - У меня осталось со вчера.
   - Давай, - согласился чужак. - Гостеприимный ты.
   Хозяин исчез в пасти распахнутой двери дома, а чужак подошел к старому дереву. Яблоня, кажется... Когда-то здесь был хороший сад.
   Да и мир этот хороший, прописанный. Ящик почтовый, спрятанный в малиннике, словно красками яркими написан, да и письмо в нем белеет. Новое письмо.
   Чужак внезапно понял, что не хочет выпивать жизнь из глаз хозяина этого дома. Он достаточно наказан одиночеством, да и тени, голоса, окружающие его, говорящие с ним через письма, не дадут ему спокойно жить или умереть.
   Почему ты, хозяин, не попытался ничего сделать? Почему позволил почтовому ящику околдовать себя? Почему не бежал из этого зачарованного места? Почему не боролся за себя, за свое настоящее, прошлое, за свой мир? Почему ты только и способен на чтение писем? Ты же живой!
   Или... Чужак протянул руку, догадываясь.
   Не было яблони, только рябь пошла, будто по воде. Не было ничего за пределами этого двора. Не было ни прошлого, ни мира, за которые стоило бороться. Мир заканчивался в малиннике, где белеют письма. Красиво. И жутко, как обрывок реальности в так и не увиденном мире.
   Малинник-то настоящий...
   Чужак быстрыми шагами преодолел путь до кустов малины, сорвал несколько листочков, сложил руки лодочкой, а когда раскрыл, на ладонях лежали деньги.
   Он бросил деньги в почтовый ящик, улыбнулся, странно, недобро, но одновременно жалостливо.
   - Прощай, хозяин. Живы будем - встретимся. Возьми эти деньги и поверь, что за пределами твоего двора есть мир, хоть и переплетенный с чужой реальностью. А когда ты поверишь, когда мир твой оживет, мы встретимся снова. А до того времени я буду тебя помнить.
   Когда хозяин вернулся из дома с кружкой молока в руках, странного гостя во дворе уже не было. Он так и не узнал, как появлялись в его почтовом ящике письма.
  
   15. Соломенникова Т.А. Диалоги
  
   Стоило дому скрыться из виду, как серость подступила со всех сторон. Чужак поклонился, но все же был готов вытащить меч из ножен в любое мгновение. Туману нельзя доверять, даже если сам пришел из него.
   Какова твоя добыча, туман? Покажи!
   Марево рассеялось, и чужак увидел комнату. Стандартная, как и сама история.
   Вампиры, оборотни, ведьмы... И все это в одном коктейле.
   Скучно. Предсказуемо. Банально. Много лишних слов, движений, красивостей. Мало мыслей и чувств. Свои слова вперемешку со стихами, как на своем языке, так и на чужом.
   Да, туман, я уже таким не питаюсь. Но не трогай рассказчика, может быть, он еще научится видеть, и тогда попадется ко мне в руки.
   Пропусти, туман. Мне нужно идти дальше.
  
   16. Сорокин А.О. Выбор архимага
  
   Эту историю тоже пронизывала искусственность, но все же она была лучше, чем первая.
   Чужак остановился, заинтересовавшись.
   Хотя...
   Маги в компании шаманов, орки и гномы. Орки вообще невкусные...
   Ах, еще и могущественные артефакты...
   Враг Тайного города усмехнулся, он знал, что могущественные артефакты почти всегда на поверку оказываются блестящими игрушками.
   Скучно. Совсем потерял ты вкус, туман.
   Вот только...
   Чужак присмотрелся к лицу старого архимага. Что-то знакомое было в этих чертах, хоть и обезображенных временем. Они уже где-то встречались, не в прошлую ли войну?
   У этого героя было прошлое. У него было такое прошлое, что не снилось тысячам орков и гномов! Прошлое, о котором не мог мечтать ни один шаман из этого мира!
   - Жаль, что ты уже принадлежишь туману, - тихо сказала тень, глядя на архимага, закрывшего ладонями лицо, казалось, он плачет, жалея и радуясь сделанному выбору. - Твою настоящую историю жизни я бы с восторгом обратил в прах. Но твой рассказчик не расскажет ее никогда. Никогда!
   В тумане зашелестел смех.
   - Над кем смеешься? - рассвирепел чужак.
   - Над всеми вами, - ухмыльнулся безликий и вечно изменчивый туман серости. - Рассказчик видит это прошлое, но оно слишком не подходит под стандарты, которые он сам для себя определил, начитавшись пустых книг. Тебе его не жаль?
   - Мне никого не жаль.
   Чужак уходил, а туманное окно снова затягивало маревом, пока фигура сидящего на полу архимага не исчезла совсем.
  
   17. Тихонов А.К. О развитии добровольного донорства
  
   Чужак шел, преодолевая туманную равнину, но на сердце у него было неспокойно. Одна ночь, проведенная в Тайном городе, уже заставляет его остерегаться всех, кому он верил. Что же будет дальше?..
   Он остановился, услышав голоса. Немного поодаль открывалось еще одно окно.
   А, очередная история о продаже души дьяволу. Ой, простите, не души, а жизни, вот только с таким грешком в рай не пускают. Ой, не дьяволу, а Змею. Ну, в принципе, одно и то же.
   Чужак не собирался подходить к окну, ему было достаточно отзвуков голосов, чтобы понять, насколько придуманная и не настоящая эта история. Перевертыш знакомого, похожий на плохое кино, новый рисуночек из кусочков. Да и герои безликие: видно, как их дергает за ниточки восхищенный собой рассказчик.
   Невкусно и бесполезно, совершенно безвредно, хотя какое-то время будет помниться.
   Чужак пожал плечами. Он ждал, что туман откроет ему что-то более интересное на выходе из долины.
  
   18. Deadly Ржавый мир
  
   Туман рассмеялся мыслям чужака.
   - Хочешь чего-то особенного? Так смотри!
   Этот мир был ржавым, но не мертвым. Металлические деревья в Лесу Коррозии испускали холод, от которого не спасали даже перчатки.
   Вот только... Тень знала другой ржавый, рыжий лес. Не в придуманном мире, а в настоящем. Почти все брошенные города и погибшие миры подсознательно срисованы с того настоящего места, поросшего черным быльем.
   И погибший мир. За сегодняшнюю ночь чужаку встретился уже третий. Вот только первый был живым, во втором встречались живые люди, а в этом... В этом не было почти ничего настоящего. Кроме красок. И даже кровь от вырванного легкого внушала не страх, а омерзение к рассказчику.
   Пустой, придуманный мир, которому не суждено ожить.
   Издеваешься, туман. Но до края долины всего пара шагов. И чужак знал, что сделает их, иначе снова станет частью тумана, как был когда-то.
   Украденный огонь жег ладони. А так хотелось своего! Своего пламени! Как у стражей Тайного города...
   Как же он ненавидел жителей зачарованного города над водопадом, и шел, шел вопреки воле тумана.
  
   19. Вознесенский В.В. Я - просто смех
  
   Последние шаги давались с огромным трудом.
   Этот мир, лежащий на выходе из туманной долины, был слишком похож на записанное безумие, да и о безумии повествовал. В нем перемешались эпохи. В нем казнили и дрались. Вот только зачем? Зачем?..
   Даже чужак устал повторять этот вопрос сегодня ночью. Зачем все это, если, когда отзвучат последние ноты мелодии новой истории, не остается ни крупинки огня, ни отблеска в воспоминаниях, ни шипа в сердце? Зачем? Зачем потрачены слова, если от них нет пользы для жизни и поживы для небытия? Умирать может только живое... Этот же мир живым не был...
  

***

  
   Чужак чувствовал тепло на щеках, и снова стало легко дышать. Он открыл глаза.
   Из-за горы выглядывал краешек солнца. Рассвет... Он успел не все, что хотел, но главное сделал, и так неожиданно получил пламя. Темные глаза на миг вспыхнули угольками, но чужак быстро скрыл радость, хоть сейчас так далеко от города его никто и не мог увидеть.
   Он больше не был похож на тень, и только плащ, сотканный из тумана, не казался обычной тканью, а шитье искрилось в солнечном свете, становясь менее призрачным.
   Теперь в защите города есть брешь. И чужак знал, к кому из стражей придет следующей ночью.
  
  
   Я лечу над городом, над рекой, видя свое отражение. Вчера в город залетела чайка. Посланница. Она кричала и билась в стекла домов, просила о помощи. Только никто не открыл. Чайка кружила над городом, плакала, а часы на ратуше безразлично отсчитывали время.
   Нет, не подумайте, что жители нашего города безразличны к чужому горю. Но когда-то давно, когда сизые голуби только начали вить гнезда на звездной крыше ратуши, тьма накрыла и нашу долину, а озеро у северных склонов стало черным. Погасли все огни, даже свечи в домах, и стало так тихо, что казалось, слышно, как бьются сердца. Даже дети не плакали.
   И тогда на улицу вышел Магистр. Таким его еще никогда не видели. Взгляд ледяной, но спокойный, и от этого мертвого покоя стало жутко и тем, кто встречался с войной и смертью в своей прошлой жизни, до Тайного города.
   Он поклонился горожанам, попрощался и, держа на ладони слабый золотой огонек, пошел навстречу тьме. Один. В молчании провожали взглядами горожане одинокую фигуру.
   Занимался рассвет, уходила тьма, сияющие лучи играли в волнах реки и пронзали гладь озера, что снова становилось синим.
   Магистр вернулся. Только полностью седой. И больше никто не видел его улыбки.
   А время в нашем городе не остановилось, но стало странным. Дети взрослели, если хотели. А взрослые не старели, потому что никто не мечтает о немощи. И устающие жить уходили в горы.
   Но за это бессмертие не смеют жители помогать тем, кто остался за горами.
  
   Да и немногим суждено преодолеть дорогу, ведущую через перевал наших почти неприступных гор. Путник шел, едва держась на ногах, и только глаза блестели жизнью, будто в них пылало пламя, еще не прирученное, неизведанное и непонятное. Я уже видела такие глаза у Стража ратуши и Магистра, а еще у темноволосой изгнанницы, что ушла в горы и больше не вернулась.
   Нет, ту женщину я видела не сама, а в воспоминаниях Магистра. Он любит кормить нас разными вкусностями. И правда, давно я не была во дворе главы города. Не мог старик не припасти для нас ничего вкусненького перед праздником Осени.
   Улицы уже украшают гирляндами из листьев, не вянущих несколько недель, почти до первого снега. Я уже видела, как снежинки целуют листья, овеянные любовью горожан, и золото осени вянет, темнеет, рассыпается прахом. Звучит мелодия одинокого скрипача, живущего в доме с каменными птицами на подоконнике. И ветер уносит звуки старой скрипки, как печаль, далеко-далеко, в мир за горами, даря грусть и очищая от повседневности, чтобы юные сердца откликались на трепет увядания и радовались, воспевая жизнь, а не смерть.
   Мы не любим музыканта, как и Магистра. Говорят, что голуби на подоконнике скрипача окаменели, околдованные чарами его скрипки. И было это не так давно...
  

Часть вторая. Карты из мира тумана

  
   Ночь выдалась морозной, и листья на деревьях окаменели, их шелест казался зловещим. Совсем не так встречает ночи Тайный город перед праздниками.
   Темноволосый чужак, одетый в дорогой костюм, расшитый серебром, и серый плащ, будто сотканный из марева и украшенный туманными узорами, постучал в дверь одного из домов на главной улице.
   Не открыли.
   Чужак уже потянулся к дверному молоточку снова, когда шорох привлек его внимание. Рыжая кошка замерла по другую сторону улицы, в глазах волшебного создания поблескивали заинтересованные огоньки, а на шерсти играли тревожные золотистые всполохи.
   - Брысь! - рассмеялся чужак, и кошка испуганно юркнула в подворотню, а тот, кто еще вчера был тенью, взглянул на дом более внимательно.
   Двухэтажное сооружение, не самое красивое в городе, но примечательное. Лепнина украшает каждое окно, а на одном подоконнике мастер небрежно установил фигурки голубей. Одна статуэтка зависла на карнизе, расправив крылья, и, кажется, что сейчас упадет.
   Или не статуэтка...
   Чужак коснулся застежки плаща, украшенной голубиными перьями, прошептав несколько слов.
   Покачнулся, не удержав равновесия, каменный голубь. Он падал к ногам чужака, но камень облетал с сизых крыльев блеклой пылью. Оживший голубь сделал круг, едва не зацепив волшебника крылом.
   - Теперь и я могу войти? - тихо спросил чужак, открывая дверь, которая оказалась не запертой.
   Ступеньки неосвещенной лестницы вели на чердак. Странно, неужели дом пустует, или его хозяин хочет быть поближе к звездам? Но зачем?..
   Музыкант сидел в кресле-качалке, укутавшись в плед, словно дряхлый старик. Он спал. Лунный свет падал из окна на его нетронутое временем лицо.
   Рука чужака коснулась оружия, но он не спешил, не веря, что ему так повезло. Страж не шевелился, затаив дыхание, чужак ступил к нему и вздрогнул, когда осветились огнями лампы на стенах.
   Золотистый огонь в лампах был сродни тому пламени, в которое он шагнул в мире, где навсегда поселилась тьма. Этот огонь не даст ему уйти, чужак мысленно выругался, что так глупо попался в ловушку.
   Музыкант поднялся, с улыбкой взглянул на непрошенного гостя. И в этой скрытой усмешке чужак почему-то узнал себя.
   - Я не спрашиваю, кто ты и откуда пришел, - спокойно сказал музыкант. - Я знаю, как ты попал в город, и почему ослабела его защита. Мне только интересно, почему из всех стражей ты выбрал меня?
   - Вопросы, достойные стража Тайного города, - чужак склонил голову в знак почтения. - Я слышал о тебе, скрипач. Голосу твоей скрипки подчиняется время, да и каменные статуи на твоем окне - не гимн жизни. Как же ты стал хранителем этого города, если в прошлом натворил столько зла?
   Музыкант усмехнулся, но ответил не сразу. Он подошел к шкафчику, достал два бокала и темную бутыль вина.
   - В прошлом всех стражей Тайного города было достаточно мрака, - он поставил бокалы на стол и разлил вино, лунный свет играл в одном бокале, осыпая его едва приметными серебристыми искрами, и не касался другого, будто окутанного тьмой. - Ты мой гость, чужак. Выпьем за встречу. Выбирай.
   Чужак подошел к музыканту, но брать бокал не спешил.
   - Погаси огни, чтобы я мог уйти, - с почтением попросил он стража.
   - Только после тебя, - недобрая улыбка снова коснулась губ музыканта: знал, знал он об украденном пламени. - Или боишься выбрать?
   Глядя в глаза стражу, чужак взял бокал, освещенный луной, чувствуя прикосновение заклятья, и отпил глоток.
   - А ты смел, - страж поднял другой бокал. - Давно у Тайного города не было таких врагов, еще со времен моей молодости. Зачем ты пришел?
   - Я хочу сыграть с тобой. Мы ведь из одного мира, страж, мы оба пришли из тумана. Сыграй со мной. Ведь ты не трусливее врага, попавшего в ловушку?
   Чужак лукавил, он мог выбраться из заклятого круга светильников, но тогда бы ему пришлось распрощаться с украденным пламенем, а его следовало приберечь для других стражей.
   - И во что ты хочешь сыграть? - рассмеялся музыкант, предложение ему определенно нравилось. - Да, мы земляки, и должны знать одни и те же игры.
   - Я хочу сыграть в "Мир".
   Глаза музыканта потускнели, он задумчиво пил вино, будто что-то вспоминая.
   - Шестнадцать карт, четыре партии, где первая ставка свобода, а последняя жизнь... - голос музыканта изменился, на мгновение в нем скользнула неуверенность. - И у тебя есть колода?
   Вместо ответа чужак положил на стол карты с усыпанной звездами рубашкой.
   - Разложи ты, страж. Ты хозяин этого дома.
  
   1. Котенко А.А. Три моста
  
   Карты легли четырьмя веерами по четыре карты в каждом.
   - Выбирай, - кивнул на самый близкий веер музыкант, и чужак взял две карты.
   - Твой ход, - сказал чужак, когда страж поглядел на то, что досталось ему самому. - Играем на свободу.
   Музыкант открыл первую карту, с которой на него посмотрел ухмыляющийся кот по имени Васиус. Почти Васька, только с усами. И был он кот ученый, хоть с Пушкиным и не знался.
   Ах, да, еще в мире карты была ведьма, естественно - рыжая, и ее две подружки, блондинка и брюнетка. Ну, точно в популярной песне: "девушки бывают разные - черные, белые, красные".
   И еще там были молодой магистр, отлично знающий математику, формулы, Реал и IP-адреса.
   Пустая карта, только имитирующая волшебную сказку. Такую карту легко побить.
  
   2. Астраханцев Н.А. Уроборос
  
   Карта чужака оказалась очень похожей на уже открытую. Не рисунком, а своей фальшивостью.
   На ней был изображен змей, кусающий себя за хвост. Плоский, бессмысленный рисунок. Да и сам его мир картонный, безжизненный. Ученик и учитель алхимии. Красивые вопросы и слова, вот только... Забывались они почти сразу после произнесения, ведь нечего было сказать создателю этого мира, только снова и снова рисовал он змея, ставшего бесконечностью.
   Зазвучала песенка уже позабытой певицы, тоже любившей этот значок: "Я разгадала знак "бесконечность"...
   Слабые карты обратились в прах.
  
   3. Баляев А.Н. Все связано
  
   Музыкант положил на стол вторую карту.
   Рисунок на ней был сложным переплетением разноцветных нитей. Некоторые ниточки сияли, оживая и сплетаясь в новые невероятные узоры. Красиво, волшебно, тепло.
   Чужак поежился, в этой истории жило волшебство слова, и хотелось самому прикоснуться к шерстяным ниткам, согреться, надев свитер, сплетенный из них, обнять девочку и поклониться бабушке, как собственной матери.
   Но... У красивой истории не было смысла. Музыка ее так походила на творение компьютерных технологий, а цветные ниточки превращались в нолики и единицы, создавая свои петельки. Эту музыку могли слышать зрители еще в фильме "Матрица".
   Не очень хорошая попалась карта музыканту.
  
   4. Кройц Е. Пигмалион
  
   На карте чужака изображалась статуя: женщина держит на руках ребенка, а мужчина любяще обнимает ее за талию. Красота нежности против красоты узора из разноцветных нитей.
   Да и саму историю о любви пронизывала печаль потери, надежда, вера в сбывшуюся мечту. С самого начала становилось ясно, что ничем хорошим это не закончится, ведь сама отсылка к Пигмалиону и Елене Троянской не предвещала ничего хорошего: греческие мифы редко наполнены светом. Или все же героиня была мадонной?.. Рассказчик, похоже, так и не определился, что ему ближе: христианство или греческая мифология.
   И чужаку история нравилась, хоть в ней тоже не было какого-то особенного смысла или откровения. Это была обычная история, которая овеет печалью, но забудется, оставив после себя только красивую картинку, изображающую статуи. Застывшая, мертвая красота. Чужак уже слышал подобную мелодию не единожды, у каждого народа есть истории об окаменевшем счастье или молодости, об остановленном времени, но мелодия этой истории все же звучала своя.
   Эта карта была сильнее предыдущей, ее хотелось оставить себе на память.
   - Я выиграл, - сказал чужак. - И теперь могу уйти отсюда, когда пожелаю.
  
   5. Цепенюк Е. Король Железная Крыша
  
   - Да, ты можешь уйти, - согласился музыкант, взмахнув рукой, и пламя в светильниках утратило золотистые отблески, став обычным. - Теперь мы сыграем на правду сердца. Твой ход.
   Чужак выбрал пока одну карту и перевернул ее.
   Мужчина, изображенный на обратной стороне карты, был похож на него, не внешне, а задумчивым, но безжалостным взглядом.
   Чужак видел состарившегося короля, а почему-то представлял себя. Он тоже искал свой путь в жизни и не находил, он тоже ошибался, а упрек королевского сына отразился эхом в его собственной душе.
   У чужака не было семьи, ему не к кому было возвращаться, он жил только ненавистью и не знал, что будет делать дальше, когда добьется цели. И, глядя на карту, враг Тайного города понимал, что сохранит ее и будет советоваться с нарисованным королем, пытаясь отыскать собственную дорогу в жизни. Если, конечно, не погибнет и выиграет все поединки со стражами.
   Карта была сильнее прочих. Задумавшись о чужой и о своей судьбе, чужак прошел испытание второго круга игры.
  
   6. Дмитриева Н.С. Нет Солнца!
  
   - Еще одну? - ехидно поинтересовался музыкант.
   - Пожалуй, - чужак взял новую карту.
   Вторая карта была неудачной. Нет, она была мерзкой. Вода, призванная дарить жизнь, здесь становилась смертью. Без конца и без начала, бессмысленная история о несуществующем мире, но она оставалась в памяти, подкрепленная чувством омерзения. Если солнца нет, то нет и жизни, и все живое растекается грязной водой.
   Не этого ли ты хотел, чужак? Не к этому ли стремился?
   И чужак соглашался с вопросами карты, хотя ее мир даже для него был отвратителен.
   - Жаль, что эта мерзость не попалась тебе, - сказал чужак, со злостью взглянув на музыканта. - Твоя очередь.
  
   7. Добрый Вовне: Хочешь сыграть?
  
   - Нечего винить других, ты сам выбрал, - страж открыл свою карту.
   Шахматная доска, но шахматы необычны. Они как люди, не конкретные персоны, а все, живущие во все времена. Бессмысленные войны, конфликты, человеческая подлость... История совсем не похожа на сказку.
   Музыкант хмурится, глядя на карту. В его жизни тоже было немало жестокости, и люди в его мире гибли так же бессмысленно, как и фигуры на этой доске. Волшебные карты знали, в чьи руки попасться.
   Но какой выход предлагает рассказчик? Остановить игру? Нет, только выйти из нее. Игру можно бросить, можно уничтожить то, что искушает тебя, можно отказаться от некоторых игр или вообще запретить себе играть. Но как выйти из игры, если игра - жизнь, как на этой доске? Только покончив с собой? Только убежав из реального мира или ринувшись в пучину развлечений? Рассказчик на этот вопрос ответа не давал, а ведь писал о жизни, а не просто о шахматах.
   Обманная карта, коварная. В ней нет надежды.
  
   8. Борисовна И. Гость
  
   Но вот другая карта... В ней было волшебство, она могла даже вызвать слезы, если коснувшийся ее сам испытал горечь потери.
   Обычный мир, привычный, безжалостный и несправедливый, отобравший у героини и отца, и мать. Она теперь одна, без цели и без сил жить дальше. И легки шаги кота со странным именем Самурай, гостя, после чьего прихода жизнь не останется прежней. Простая история, но живая, теплая, добрая, хоть и печальная.
   Сказка? Нет, сказки рассказывают иначе. Чудо? Да, чудо надежды и возрождения. А разве каждое чудо не сказочно? Разве в чуде нет волшебства?..
   Глаза стража лучились радостью, словно он получил частичку надежды и для себя. Он тоже сохранит эту карту, чтобы она отогревала его душу. Если, конечно, выиграет.
   А этот круг закончился вничью. В игре "Мир" так часто бывало: пройденные испытания давали возможность вернуть утраченную свободу и надежду на будущее.
  
   9. Иванова О.П. Non omnis moriar
  
   Третий круг. Музыкант первым взял карту.
   - Теперь играем под самое ценное, что есть у нас, - напомнил чужак.
   - Да, - кивнул музыкант, разглядывая рисунок темного кладбища на своей карте. - Под мою музыку или под твое темное волшебство: огонь в твоих глазах или моя скрипка.
   Но он медлил показать карту. Чужак удивленно смотрел на соперника.
   - Что не так?
   - Ничего, - карта легла на стол.
   Изображение на ней становилось четче, теперь там можно было разглядеть человеческие фигуры.
   - Какая ловкая подделка, - усмехнулся чужак. - Она похожа на любовь, на предательство, не верность, на безысходность, на коварство, на глупость и на саму жизнь. Но все это не делает ее настоящей, ведь так?
   - Верно, - с облегчением усмехнулся страж, будто слова чужака вернули ему надежду на победу. - История, созданная из чужих слов и ярких картинок, которая рассыплется при прикосновении, но издалека кажется такой очаровательной.
   Вампирша на картинке оскалила клыки, глаза парня, которого она обнимала, тускнели. Нет, не будут помнить их даже двое соперников.
  
   10. Конт З. Vitargia
  
   На карте чужака клубилось марево, сном веяло от рисунка.
   Странно, но пришедший из тумана поспешно отдернул руку.
   История тоже была ни о чем, и голоса ее героев доносились искаженным маревом эха, а их самих вообще не было видно. Поддельные страх, любовь, желание вернуться. Она ничего не оставляла ни в сердце, ни в памяти, и тоже повествовала о смерти без настоящего возрождения.
   - Знаешь, страж, мне даже немного жаль, что мы не можем прекратить эту игру, - без лукавства сказал чужак. - Чем дальше, тем слабее карты. Раньше так не было.
   - Не было, - кивнул музыкант, доливая вино в бокалы. - Я уступаю тебе свой ход.
  
   11. Петропавловский Е.Е. Подземелье
  
   - Да, раньше созданные миры были гораздо ярче, - согласился чужак, беря карту. - За яркое прошлое и за яркое будущее!
   Бокалы зазвенели, на мгновение у обоих соперников перехватило дыхание, будто сказанные в шутку слова имели волшебную власть над ночью, что лунным светом заглядывала в окно дома музыканта.
   На карте была изображена хитрая крыса, живые бусины глаз наблюдали за чужаком. Но он рассмеялся: крыса только казалась опасной и страшной.
   Стандартная история, где глупый охотник становится жертвой, а мутанты побеждают людей. Не один раз до этого оба соперника слышали истории о разумных животных, уничтожавших людей ради собственного выживания. История была скучной, хоть и не мертвой. Хотя наблюдать за ее героями было забавно.
   - Поглядим, какая карта досталась тебе, - откладывая карту с крысой, сказал чужак.
  
   12. Поль М.Ю. Меня зовут Анна
  
   А вот музыканту не повезло.
   Карта открыла ему опустевший безымянный город, расположенный на берегу безымянного моря. На одном из многочисленных балконов брошенных домов стояла девушка, ела банановое мороженое.
   И от одного вида этой дамы с мороженым в руках становилось тоскливо. Рассказчик прожигал собственную жизнь почти так же, как и героиня его бессмысленной истории. Чужак только порадовался, что не любит мороженое, иначе ему бы тошнило при одном его виде после этой истории.
   Музыкант вздрогнул, он чуть не уронил бокал, но взял себя в руки.
   - Ты проиграл мне, страж, хоть и мои карты были слабыми, - почему-то без смеха и с разочарованием сказал чужак. - Ты проиграл мне свою скрипку, но я великодушен. Сыграй для меня.
  
   13. Шакилов А. Контракт-Я
  
   - Но игру нельзя остановить, сам знаешь, - музыкант достал из футляра скрипку, казалось, он одряхлел после поражения.
   А последняя ставка в "Мире" была жизнь, игра всегда отражала истинную картину реального мира, потому и была так опасна.
   Мелодия карты из последней четверки оказалась странной. Слащавой, пошлой, гадкой. Какофония звуков передавала бессмысленность этой истории, и музыкант слабел с каждым мгновением. Но проигравший должен был доиграть мелодию до конца, как слушатель дослушать историю.
   - Хватит!
   Чужак не выдержал, схватил карту и разорвал ее. Сгорая, обрывки карты неестественно долго падали на пол.
   - Не по правилам, - вздохнул музыкант и, не в силах стоять, опустился на стул.
   - А, плевать, - чужак махнул рукой, плеснув пламя в бокал, вино заиграло рубиновыми отблесками. - Пей.
  
   14. Сорокин А.О. В прятки с чародеем
  
   Музыкант взял бокал, чувствуя, как его пальцы согревает украденный огонь, теперь живущий в заколдованном напитке.
   - Зачем? Игра должна быть окончена.
   - И она будет окончена, - чужак бережно взял его скрипку и краем смычка перевернул свою карту.
   Мелодия чужака была прекрасной, сказочной, таинственной. В ней оживали дракон и волшебник, такие настоящие, такие яркие в сравнении со всеми, кто глядел на него с карт сегодня.
   И чужак тревожился, всматриваясь в сумерки, и делил страх с волшебником. Скрипка в его руках смеялась и дарила надежду, а туманный дракон скалился, пытаясь улыбнуться, только улыбка у него получалась зловещей. Даже создания из тумана могут быть светлыми и живыми...
   Чужак опустил скрипку, зная, что эту карту тоже сохранит в своей памяти.
  
   15. Сырцова А. Цвет моих слёз
  
   - Осталось две, - сказал чужак, кладя скрипку на стол. - Не думаю, что они сулят нам что-то хорошее.
   Они открыли карты вместе.
   На карте чужака была изображена девушка, смотрящая на море. Солнце тонуло, скрываясь за горизонтом, наступала ночь. Почему-то казалось странным, что такая красавица попала в историю о смерти. Она жила ради одной фразы, красивого сравнения солнца со своими слезами, солнца, окрашивающего все в свои цвета. Но не более. А одного образа мало, чтобы ожить по-настоящему.
   Чужаку стало жаль эту девушку.
  
   16. Тюлин Д.Ю. Вдохновение Рауля Конте
  
   В мире карты музыканта тоже наступал вечер. Город, который никогда и не был живым, бред пустых фраз и картонных образов, слова, не связанные друг с другом ни мелодией, ни смыслом. Об этой истории даже не хотелось говорить.
  
   Музыкант проиграл чужаку свою жизнь, проиграл даже без капли надежды на сочувствие. В последнем круге ему достались две самые мерзкие и слабые карты из колоды.
   - Что ж... - вздохнул музыкант, и вдруг улыбнулся. - А знаешь, я не жалею, что согласился играть с тобой. Убьешь меня сейчас или дашь попрощаться?
   Чужак не ответил. Он встал, подошел к окну.
   Достаточно мгновения, чтобы вытащить меч из ножен, и лишь шага, чтобы дотянуться до стража, который не сможет сопротивляться. А тогда дождаться следующей ночи и найти других стражей, и сразиться с ними, но уже не с помощью карт.
   - Странно, я не чувствую ненависти, - собственный голос прозвучал непривычно. - Разве можно ненавидеть, враждовать и мечтать о чьей-то гибели, если даже в картах "Мира" только четыре достойны памяти?
   Он резко обернулся к стражу.
   - Почему?
   Музыкант молчал, опустив голову. Да вопрос и не требовал ответа. Оба знали, почему даже в волшебных картах не осталось того, что может храниться как драгоценность, почему истории и песни все чаще не вызывают никаких чувств, почему творцы не живут собственной яркой жизнью, а пытаются придумывать миры, которые не могут ничему научить...
   - Пойдем, - чужак протянул руку, помогая стражу подняться. - Скрипку возьми.
   На улицах было пустынно, хотя до рассвета оставалось совсем немного времени. Чужак привел музыканта на мост. Луна уже спряталась за горами, но струи водопада казались сотканными из серебристых нитей, будто живые струны, на которых играет ночь.
   - Подари мне мелодию, - с надеждой попросил чужак. - Любую, но такую, которую услышу только я.
   Музыкант смотрел на врага, понимая, о чем тот просит.
   Коварны карты, созданные туманом: не он проиграл жизнь, а чужак жертвовал своею и почему-то уже не казался врагом. Любую мелодию... Любую, и ту, что сбросит его в пропасть под водопадом, и ту, что обратит в безликий туман... Любую. А выбирать проигравшему...
   Чужак по глазам понял, что страж понял его просьбу, и, улыбнувшись, вмиг оказался на перилах. Отстегнул плащ, расшитый туманными узорами, бросил истекающую сизым дымом ткань на мостик, а застежка рассыпалась в его руках, только перья остались. Но и они полетели в бездну, исчезнув в ночном сумраке и дымке шумного водопада.
   Смычек коснулся струн, но музыкант еще не решил, какой станет предрассветная мелодия, руки стража потеплели, будто он снова коснулся бокала с колдовским огненным напитком. А чужак легко оттолкнулся от мостика и прыгнул.
   Он падал, но все медленнее, словно сам водопад не хотел его гибели. Брызги воды становились полупрозрачными перьями, и, взмахнув подаренными крыльями, тень устремилась ввысь, подняв ветер, полный разбитых капель.
   Тень летела к солнцу, которое лишь одно могло называть имена и давать настоящую жизнь. Если хватит сил... Если не дрогнет мелодия... Если горы не окажутся слишком высокими...
  
   Этот день мало отличался от предыдущего. Но что-то изменилось, неуловимо, едва заметно.
   На мосту, над водопадом стоял темноволосый мужчина, и мало кто сумел бы разглядеть крылья за его спиной. Он улыбался, недобро, жестоко, властно. Но улыбка его изменилась, становясь лучезарной, когда он взглянул на небо, сегодня едва окрашенное синевой. За туманом придут серые тучи, полные снега, и засыплют весь город, а горы перестанут казаться такими неприступными, и, возможно, и здесь, и в других мирах будет больше доверия и сострадания.
   И за это стоит драться и испытывать и себя, и своих врагов, и тех, кто мог бы стать друзьями. Но эта дружба невозможна, ведь им нужно уйти, чтобы найти себя и собственный путь.
   Волшебник коснулся рукояти меча, снова улыбнувшись. Он больше не был чужаком в Тайном городе, в котором появился настоящий страж.
  
   Я люблю наш город, его сады и поля, и даже ратушу с зачарованными часами. В ратуше живет Страж, и говорят, что он, как и Магистр, никогда не уйдет в горы, не бросит город, который поклялся защищать. Страж молод, но только на вид, говорят, в прошлой жизни, до Тайного города, он был чародеем, пришедшим из туманной страны.
   И мне не интересно заглянуть в его душу, хотя все сизые голуби любопытны. Моя мать помнит, как он появился в нашем городе, раненный, обессиленный, в пятнах чужой и своей крови. Все думали, что темноволосый чужак умрет от ран, но судьба была добра к чародею, что бы он не натворил в прошлом, и ясным днем, когда лед сходил с реки, он открыл глаза. Чужака лечил музыкант, будто просил за что-то прощение, и я слышала от матери, что крылья подвели чародея: он разбился в горах и попал к воинам тумана, с которым когда-то сражался Магистр.
   Чародей так хотел остаться, что не побоялся подняться на башню с часами. И ничего не случилось. Заклятье не испепелило его, как должно было, а признало своим Стражем.
   Прошел не один год, но друзей у чужака не прибавилось. Только музыкант изредка навещал его, да иногда чародея можно было увидеть на скале у водопада. О чем говорил он с пенящимися струями? В каких преступлениях сознавался? Не знают даже голуби.
   Но кое-что все же стало нам известно.
   Желтые листья только начали появляться на деревьях, темнело поздно, мы стайкой кружили над городом, провожая солнце, омывающее светом скошенные поля, когда светило закрыла черная тень. Мы, сизые голуби, не любим воронов, слишком часто они приносят на крыльях войну.
   Но глаза этого ворона были янтарными, и нам стало интересно, к кому так спешит усталая птица. Ворон опустился на внутренний двор ратуши и превратился в человека.
   Как же хотелось подслушать нам, сизым голубям, о чем говорили Страж и чужак! Но, похоже, ворон был сильным волшебником, и сумел укрыть свои мысли даже от наших взглядов.
   Ворон еще до полуночи улетел ни с чем, а Страж до самого утра сидел на скале над водопадом и, воробьи чирикают, что не только брызги воды сохли на его щеках под солнечными лучами.
  
   Праздник Осени очень красив. Зима приходит в нашу долину поздно, воздух слегка морозный, но становится прозрачным и будто золотым, его так приятно резать крылом. А еще в этом воздухе много смеха, радости и беззаботности.
   Парень, который пару недель назад перешел через горы, тоже был здесь. Встревоженный, он кого-то ждал, волновался. Аделия, дочь аптекаря, старалась успокоить его, как могла, и мне стало очень интересно, с кем же они с таким нетерпением ждут встречи.
   Магистр открыл праздник. Горели, не сгорая, алые цветы, охваченные пламенем от его прикосновения. В глазах парня тоже искрились огоньки решимости, и, возможно, волшебного дара, о котором он наверняка ничего не знает.
   Магистр пошел в сад, где накрыли столы. Аделия и чужак переглянулись, она похлопала друга по плечу, оставляя одного, и затерялась в толпе. Парень вздохнул, собираясь с силами, подошел к Магистру, поклонился.
   - Простите меня, - тихо сказал парень.
   Магистр повернулся к нему. Казалось, в холодных глазах, как и в седине волос, поблескивает серебро.
   - За что прощения просишь? - усмехнулся он.
   - За просьбу. Волшебная школа в осаде, тьма укрыла море. Им долго не продержаться. Когда я уходил, мы потеряли уже четыре корабля, - голос парня вздрогнул. - Помогите.
   Магистр ответил не сразу, он крошил праздничный хлеб, и я слетела на землю, чтобы лучше слышать их разговор.
   - Ты знаешь, о чем просишь, чужак. Но помощи от меня тебе ждать бесполезно. Уходи.
   Как иголкой кольнуло безразличное слово. Молодой писатель вздохнул, выдержав взгляд холодных глаз.
   - Нет, не уйду. Потому что знаю, о чем прошу. Я прошел три страны. Меня чуть не убили. И не раз, - улыбка коснулась его губ, странная, будто чужая. - И мне кажется, что подняться на горы славы легче, чем пройти через ваш перевал. В Тайном городе хранятся знания древности, и только они могут помочь Волшебной школе выстоять, как выстоял некогда Тайный город...
   Он запнулся, не договорив. И даже мне не пошла в горло сладкая крошка праздничного хлеба от чувства той боли, что окутала чужака. Разделенной боли воспоминаний Магистра.
   - Ты молод и глуп, чужак, - казалось, даже голос Магистра постарел, когда он коснулся воспоминаний. - Наина тоже жила в Тайном городе и была изгнана за то, что пыталась завладеть его секретами. Только ей было, что дать взамен за эти знания. А что можешь дать нам ты? У тебя ничего нет, кроме жизни. А жизнь твоя мне не нужна. Твой же талант слишком слаб, чтобы выставить его на торг. Покажи мне ключ хотя бы от одного мира, который открылся тебе, и тогда мы будем говорить.
   Надменный Магистр издевался над чужаком, и мне было жаль парня и почему-то совсем не жаль того, кто спас наш город от тьмы, даровав всем нам бессмертие в пределах горной долины.
   - Уходи домой. В мир людей. И забудь все, что здесь видел. Эта память не для тебя.
   Магистр вернулся к горожанам, а побледневший парень покачнулся, не выдержав тяжести чужих воспоминаний, и опустился на колени.
   Странно, что этого никто не заметил. Веселые горожане словно не видели того, кто не останется вместе с ними встречать зиму.
   Я подошла к нему и коснулась крылом, чтобы хоть немного заглушить боль поражения и разочарования. Тень накрыла меня, словно волной холода обдала.
   - Встань, парень. В городе сегодня праздник, не порть его.
   Юноша посмотрел на того, кто помог ему подняться на ноги. В глазах Стража ратуши мерцали алые огоньки колдовства.
  
   Я знаю, что парень, пришедший из-за гор, не сдался. Он был в ратуше и поднимался на башню с часами. И видели его на крыше вместе с чародеем. Парень стоял на краю, а с ладоней Стража струился золотой свет, не давая ему упасть.
   А еще я сама видела, как встречала чужака Аделия. Даже ночью можно разглядеть, что в лице ни кровинки, и что пришел к друзьям он из последних сил.
   - Что сказал Страж? - испуганно шепчет Аделия. - Когда?
   - В полнолуние, - усталый голос чужака не дрожит, ведь он победил собственный страх и неуверенность.
   - А сегодня?
   Они уходят в дом, и я уже почти ничего не слышу.
   - .. лететь. Над водопадом. Красиво. И, знаешь, совсем не страшно.
   А потом он исчез, молодой писатель из-за гор. И через неделю за перевалом скрылась одинокая фигурка Аделии. Только я не видела, чтобы дочь аптекаря плакала. Где-то за горами они снова встретятся, и о том первыми узнают небо и мы, сизые голуби.
   И, знаешь, ворон, друг мой, почему-то мне так хочется увидеть укрытое тьмой море и Волшебную школу на скалистом берегу. Мне кажется, что свет в ее окнах золотится отблесками, как и в твоих янтарных глазах.
  
   Падал снег, искрился, рассыпался драгоценными волшебными огоньками и складывался в созвездия далеких миров, чтобы указать путь тем, кто мечтает рассказывать истории, жить полной жизнью и верить в чудо, как в далеком детстве, а не тонуть в развлечениях и растраченном попусту времени или воспевать смерть и гибель.
   В сказочные земли пришла зима, а пока тихие голоса осторожно звали пойти с собой, в миры еще не записанных снов, о которых так хочется рассказать другим, но сначала нужно пережить волшебные приключения самому.
   И в тех снах могли быть и призраки, и драконы, и космические корабли, и наша реальность. В них могло быть все, на что способно откликнуться человеческое сердце.
   Вот только на снежном полотне у каждого была своя тропинка, а общие - только звезды над головой.
   Счастливого пути и тебе... и длинной дороги! Дороги от первого слова до последней страницы собственной книги!
   А сизые голуби тоже будут рассказывать свои истории. И когда-нибудь эти истории встретятся на одной книжной полке или в одной людской памяти, ведь эту тайну из века в век птицы хранят подобно сказаниям дня и ночи, подобно ключам от живых волшебных миров и людской надежды.
   Нужно только верить в это. Просто верить в самих себя...
   На искристое полотно ложились первые следы пока еще никому не известных смельчаков.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"