- Дед Митяй, а дед Митяй, - смуглый десятилетний мальчуган любопытно сверкнул глазами, - ну, расскажи. Страсть ведь, как интересно.
Дед Митяй, лишь усмехнулся. Почесав мозолистой рукой всклокоченную бороду, снисходительно посмотрел на мальчишку.
- Не поймешь, ты, Гришка. Я сам пока не разумею, что сделать надобно. А ну, как не выйдет ничего. Смеха потом на всю деревню.
- Деда, ну расскажи. - Не унимался Гришка. - Пойму я. Сам ведь говорил, что я у тебя смышленый.
Старик ничего не ответил, лишь косо взглянул на внука и поднялся с лавки. Внешность у деда Митяя была самая, что ни на есть мужицкая. Густые косматые брови, рыжеватая борода, нос картошкой, и слегка плутоватый взгляд из-под тех самых развесистых бровей. Да и здоровьем его Господь не обделил, недаром самим барином до кузнечного ремесла допущен был и в хозяйской кузнице еще до недавнего времени мехами ворочал.
- Потом, Гришка расскажу, - потрепал по волосам внука дед Митяй, - самому сначала обмозговать надо. Тут вишь дело, какое - ошибешься в расчетах, потом придется все сызнова начинать.
Гришка недовольно дернул головой и, обиженно сопя, полез на полати.
- Не хочешь, не надо. Не больно то и хотелось. - Бубнил мальчуган сверху. - Вот пойду к Степке хромому, мы с ним почище твоего диковинку придумали.
Дед Митяй улыбнулся.
- И что же вы придумали?
Гришка, помялся, но страшная тайна не могла уместиться в тщедушной мальчишеской груди и что есть мочи просилась наружу.
- Стёпка намедни рассказывал, - не выдержал-таки, Гришка, - что у барина на заднем дворе под дерюгой шарик фошфорный завалялся. Про него видать и забыли уже все. А если его потихоньку стащить да лунным светом наполнить, а потом в избу занести, то луна прямо под потолок и выплывет!
Старик рассмеялся.
- Дурак твой, Стёпка. Выпорет его барин и тебя с ним вместе, коли на плутовство пойдете. А барин не выпорет, так я уму разуму поучу. Такую заушину дам, что трое суток в голове трезвон будет.
- Деда, ну ты что..., - Гришка опасливо отодвинулся ближе к стене.
- Ишь ты, Луну в избу! Да ты знаешь, сопля, что такое есть Луна и для чего она Господом людям дадена?
Гришка снова обиженно засопел.
- Шарик это; светится который.
Дед Митяй лишь укоризненно покачал головой.
- Эх, сопля. Шарик светящийся. - Дед Митяй достал кисет с махоркой и бережно высыпал содержимое на потемневший от времени стол.
***
Уездный помещик Василий Андреевич Голощепкин откровенно скучал. Супруга его Елена Федоровна укатила в столицу, а Василий Андреевич не поехал. Последнее время навевали на него дрему все эти светские приемы и рауты. Первые дни, после отъезда супруги из поместья Василий Андреевич наслаждался тишиной и покоем. Не надо было выслушивать женские сплетни благоверной Елены Федоровны и поддерживать ничего не значащие разговоры о погоде, парижской моде и po&233;sie. Никто истерически не кричал, если Василий Андреевич позволял себе лишку смородиновой наливочки перед сном и позднее возвращение в супружеское ложе. Так ведь и в ложе никого не было, окромя набитой гусиным пухом перины, да стеганного легкого одеяла, под которым в дождливую осеннюю погоду, порой было так прохладно, что Василий Андреевич подолгу крутился, обнимая руками подушку, покуда не приходил благодатный сон. Так продолжалось около недели. И вот Василий Андреевич заскучал. Тоскливо стало на душе помещика, неуютно. Даже отчего-то сердце защемило. И поговорить то толком не с кем, милейшая супруга Елена Федоровна почти всю дворню с собой в Санкт-Петербург увезла, благо дом в столице большой, все поместятся.
- Пусти бабу в рай: она и корову за собой ведет, - уныло пробормотал Василий Андреевич и вздохнул.
Встав с кресла, Василий Андреевич поглубже запахнулся в теплый халат и выглянул в окно. Осенняя погода тоже не радовала, навевала сплин и отзывалась ноющей болью в суставах. В коридоре раздались шаркающие шаги. Василий Андреевич обернулся и с брезгливость уставился на вошедшую в залу кухарку Исаевну.
- Барин, извольте в столовую. - Прошамкала беззубым ртом кухарка, - отобедать бы надо.
Василий Андреевич засунув руки в карманы халата, покачался с пяток на носки, скользнул взглядом по тщедушной фигурке кухарки и едва не разразился потоком брани. С трудом сдержав не к месту вспыхнувший гнев, он коротко бросил.
- Сейчас приду.
Кухарка не уходила. Потоптавшись на месте, она начала перекладывать с места на место разбросанные Василием Андреевичем вещи.
- Исаевна, иди на кухню. - Начал закипать помещик. - Да, и позови мне управляющего, а то я в одиночестве здесь совсем одичаю.
Исаевна, все так же шаркая по полу не по размеру большими домашними туфлями, удалилась.
***
- Гришка, подь сюды, помощь нужна.
Пару минут спустя заспанный Гришка появился в дверях дома. Сладко зевнув, он уставился на деда.
- Чего надо.
Только сейчас Гришка сообразил, что дед Митяй возится с той самой телегой, о которой уже месяц намекал внуку, так ничего толком и не рассказав. Посреди двора стояла обычная хлебная телега, или, как мужики ее называют, сноповозка на сотню яровых или восемь десятков озимых снопов.
- Это та самая? Да деда? - Засуетился Гришка.
Дед Митяй хитро прищурился.
- Она. Тащи деготь, смазать надобно.
Гришка рванулся к сараю, на бегу успев заметить, что все четыре колеса у телеги разного размера и совсем не круглые, а чудно изогнутые.
***
Василий Андреевич сидел за столом. Напротив помещика расположился управляющий имением, Тимофей, грузный мужик, с вечно недовольным взглядом и сильно оттопыренными ушами. Тимофей мял в руках картуз, не решаясь приступить к трапезе. Василий Андреевич же, с весьма довольным видом хрумкал запеченным в тесте тетеревом.
- Ты, Тимофей не стесняйся. Вона сколько всего наготовлено. И картуз свой убери, чай не на посиделках с мужиками.
Управляющий мелко закивал, выскочил из-за стола и исчез в прихожей. Несколько минут спустя он вернулся и чинно уселся напротив хозяина.
- Картофлю можно, Василий Андреевич? - Тимофей натянуто улыбнулся.
Помещик лишь хмыкнул.
- Можно и картофлю, кто ж запрещает. Только ты не скромничай, вон стерлядка тебе глазки строит, а ты чегой-то к ней так индифферентно настроен.
- Спасибо, барин. - Промолвил Тимофей и, неумело подцепив ножом, небольшой кусочек рыбы положил его на тарелку.
- Ну, давай, наливочки оприходуем. - Василий Андреевич подмигнул управляющему и потянулся к графину.
Тимофей поморщился, с грустью посмотрел, как барин разливает по рюмкам наливку.
- Нельзя мне, Василий Андреич работы много.
- Ты мне это брось, - категорично возразил помещик. - Гулять - не устать, а дней у бога впереди много.
Управляющий вздохнул, грустно посмотрел на помещика и взял рюмку.
- Давай, не стесняйся. - Василий Андреевич залпом выпил. - Скучно мне братец одному. Пока все не оприходуем, из-за стола не выйдем.
Закусив стерлядкой, Тимофей уже без прежней робости, взял блинчик замотал в него икорки. Глаза управляющего хитро заблестели.
- Скучно, говоришь, барин? А знаешь, что дед Митяй, кузнец твой бывший, чудо телегу мастерит?
Василий Андреевич с интересом посмотрел на Тимофея.
- Ну?
- Подробностей не знаю, но колеса у нее диковинные, погнутые все. И размером одно другого больше. Я уж и так вызнавал и эдак, а все молчит старый лис. Хотел внука его порасспросить, Гришку, но малец тоже помалкивает.
Помещик покрутил в руках недоеденное крылышко, положил его на тарелку и снова потянулся к графину.
- Дед Митяй, мужик башковитый, - задумчиво протянул Василий Андреевич, разливая наливочку по рюмкам. - Порой такие штуки придумывал, Кулибин бы обзавидовался. Только на кой ему телега эта сдалась? С разными колесами? И почему я ничего не знаю?
- Я ему так и сказал, узнает, мол, барин про твою самодеятельность, высечет.
- А он? - Прищурился помещик.
- А что, он? Говорит опробывание сперва провести надобно. Мол, штука опасная может получиться.
- А мы вот, Тимофей сейчас графинчик до дна осушим, еще парочку с собой прихватим и пойдем опробуем.
Управляющий заерзал на месте.
- Да, как то боязно мне, Василий Андреевич. Кто ж знает, что дед Митяй удумал. А на такой телеге проедешь, весь зад в синяках будет.
Помещик привстал из-за стола, наклонился в сторону управляющего. Долго пристально смотрел ему в глаза, наконец, ухмыльнулся. Во взгляде Василия Андреевича мелькнуло лукавство, смешанное с предвкушением очередного необычного приключения.
- Смелым, Тимофей, Бог владеет, а пьяным черт качает. Вот мы сейчас с тобой как раз между Богом и чертом будем. А там, как масть пойдет. - Подытожил помещик и, слегка качнувшись, погрозил кому-то неведомому пальцем.
***
- А как она действует? - Гришка, разинув рот, смотрел на телегу. - Деда, куда ж на ней уехать можно? Далеко и не сможешь, все кости отшибешь.
Дед Митяй деловито ходил вокруг телеги, подкручивая и подмазывая ось и колеса. Реплики внука он пропускал мимо ушей, не до того было.
- Дед, ну расскажи, - не унимался Гришка.
- Эх, - дед Митяй, наконец, обратил внимание на внука. - Понимаешь, Гришка, телега времени это.
Дед Митяй хотел продолжить, но тут его внимание привлекла странная процессия, под мелким моросящим дождиком двигающаяся в их сторону.
Возглавлял шествие помещик Василий Андреевич Голощепкин, держащий в руках литровую бутыль, за ним покачиваясь, плелся управляющий, позади всех семенила Исаевна.
Ну! И что у вас здесь прр-роисходит? А? - Рыкнул изрядно поддатый помещик. - Чё эт за хрень смастерил? Почему я ничего не знаю?
Дед Митяй потупил глаза.
- Не лютуй, барин. Я телегу времени хочу сделать.
Василий Андреевич подошел к деду Митяю, обнял его, расцеловал в обе щеки, щедро дохнув свежим перегаром.
- Разве я лютовал, когда, дед Митяй? Да ты мне, как отец родной! Я же на твоих механических игрушках вырос.
Дед Митяй открыл было рот, но помещик заставил его умолкнуть подняв обе руки вверх.
- И не говори, ничего. И слышать ничего не хочу! Знаю, опробовать решил без меня, дабы беды никакой не приключилось. Но ты уж прости меня, дед Митяй, я с тобой вместе опробовать буду!
Василий Андреевич на секунду умолк и осмотрел присутствующих.
- Стоять! - рявкнул помещик, заметив, что Исаевна бочком двинулась обратно к барской усадьбе. - Ты енто, куды?
- Василий Андреевич, холодно здесь. Зябко. Я женщина старая, что мне в мужские дела лезть. - Заискивающе затараторила Исаевна.
Помещик подошел к кухарке, приобнял ее одной рукой, второй же занырнул в корзинку, которую держала Исаевна. Выудив оттуда куриную ногу, он со смехом протянул ее старушке.
- Холодно, говоришь? Где голодно, там и холодно! На, перекуси. Согреешься.
Исаевна обиженно надула губы, но куриную ногу взяла.
***
Сбивчивый рассказ деда Митяя слушали долго. За это время успели предостаточно оприходовать наливки. Приложилась даже Исаевна, от которой никто не ожидал такой прыти.
- Холодно, - оправдывалась Исаевна, в очередной раз, приложившись к наливочке.
- Значит, что у нас получается? - Василий Андреевич, выслушав длинную речь деда Митяя, казалось, даже слегка протрезвел.
- Что если в эту хрень, - помещик кивком указал на телегу, - впрячь жеребца, да разогнаться, как следует, то можно в прошлое попасть?
- Можно, - кивнул дед Митяй. - А можно и в будущее. Кто ж разберет.
- А расчеты, расчеты где? - Вмешался в разговор Тимофей. Выкатив глаза, размахивая картузом, он выглядел достаточно комично.
- А мне расчеты не нужны. - Гордо поднял голову дед Митяй. - У меня интуиция.
- Это он чего сейчас сказал? - повернулся к помещику управляющий.
Василий Андреевич загоготал, похлопал Тимофея по плечу.
- Дед Митяй не так прост, как ты думаешь. Он и грамоту разумеет, и такие вещи может выдумать, что Кулибин со своими часиками, в коих гроб Господень является, отдыхает просто.
В небе громыхнуло. Мелкий дождик, на который никто уже не обращал внимания, превратился в ливень, как молодой, несмышленый щенок незаметно для всех вырастает в огромного цепного пса.
- Повторяю. - В очередной раз забубнил дед Митяй. - Разница в размере и форме колес, создает тряску, вибрацию. А в каждом времени есть свои колебания, трясучки то есть. И если, как следует встрястись, и попасть на содрогания характерные для другого времени, можно там и оказаться.
- О! - Поднял палец, Василий Андреевич, - вишь, как загнул! Самородок.
***
Телегу перевезли к барскому дому, подальше от любопытных глаз. Запряженный Сивый недовольно фыркал, втягивая ноздрями воздух.
- Так, Тимофей, а ну-ка полезай в телегу. - Василий Андреевич был непреклонен.
Управляющий вздрогнул.
- Страшно, барин. А ну как вправду сотрясусь.
Гришка, все это время помалкивавший, не выдержал и запрыгнул в телегу.
- Давайте, я!
- Брысь, щенок, - помещик схватил пацана за загривок и скинул с телеги. - Мал еще. Тимофей, ну?
Управляющей испуганно переминался с ноги на ногу. Неожиданно для всех, к телеге решительно подошла Исаевна.
- Что, Тимошка, страшно? А ты не боись, либо сена клок, либо вилы в бок. Залезай!
С этими словами старушка первая полезла в телегу. Горестно посмотрев на барина и отвесив подзатыльник не к месту оказавшемуся Гришке, управляющий уселся рядом с кухаркой.
- Трогай! - скомандовал дед Митяй.
Управляющий не шелохнулся. Зажав мертвой хваткой в руках вожжи, он страдальчески глядел на Василия Андреевича.
- Ну? - скомандовал помещик и хлопнул жеребца ладонью по крупу. Сивый не спеша двинулся. Управляющий, зажмурившись, сидел в телеге, рядом хихикала Исаевна. Дед Митяй взял кнут и что есть мочи стеганул жеребца.
- Кунь да соболь бежит, а баранья шуба в санях дрожит, - хохотнул Василий Андреевич, разглядывая до смерти перепуганного Тимофея. Телегу тряхануло раз, другой, третий. Внезапно, легкое марево пробежало по управляющему и кухарке. Телегу подбросило еще раз и в ту же секунду, они исчезли. Сивый, продолжал молотить копытами грязь, телега кособочилась и прыгала, но была абсолютна пуста.
***
Тимофея и Исаевну искали долго. Облазили все овраги, заглядывали в амбары и сараи, но безрезультатно.
- Знаешь, что? - Абсолютно трезвый помещик поманил к себе деда Митяя. - Телегу ко мне в сарай, под замок. Мальцу своему скажи, чтобы языком не молол. В общем, не было ничего! Понял?
- Как не понять? - дед Митяй, был обескуражен, пожалуй, боле помещика. - А может ну ее? Разберу и концы в воду?
Василий Андреевич с минуту постоял, размышляя над словами деда.
- Я те разберу! - Погрозил он кулаком расстроенному кузнецу. - Ко мне на днях Петр Ильич должен приехать, за карточным долгом.
На губах барина заиграла улыбка.
- Вот мы его и прокатим.
Помещик развернулся и направился в усадьбу.
- Да и Елена Федоровна скоро приедет, - пробурчал себе под нос Василий Андреевич и быстро зашагал к крыльцу.