Возвращение_Главы_5-6
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Еще две главы. Спасибо всем, кто ждал и дождался!
|
5
МЕСТЬ КОРОЛЕВА.
Прошло около получаса. Алисе удалось, наконец, окончательно успокоить Юлю, и теперь она спокойно ела еще один брамбулет, привезенный Алисой из 21 века. А на вопрос Коли: "У тебя там, что, продовольственный склад?", Алиса с улыбкой ответила:
- Да! Но не только продовольственный. У меня в сумке - портативный минимизатор. В нем много чего лежит!
- Тогда понятно!
- Что тебе понятно? Ах, ну да, совсем забыла! Ну и как вам, ребята, понравился "Остров ржавого генерала"? (10)
- Неплохо!
- Неплохо? А вот мне как раз было плохо. Я тогда воспаление легких заработала - слишком долго пробыла в воде!
- Постой, Алиса, - вмешалась Юля. - Ты же говорила, что не простужаешься!
- С тех пор - нет! После специальной прививки...
- Значит, еще один аппарат из будущего?
- Он самый!
- А если его здесь кто-нибудь...
- Никто, Коля! - улыбнулась Алиса. - А если и да, то они его даже не откроют. Если, конечно, перед этим они не догадаются отрезать мои пальцы, чтобы отпечатки совпали, и еще что-нибудь, чтобы код из меня вытянуть!
Юлька, которая в этот момент ела брамбулет, чуть не подавилась от этих слов.
- Извини, Юля! Мне Ричард только сегодня говорил, что с моим черным юмором надо что-то делать! Правда, сам тут же сказал, что я, когда была у вас, обожала проверять троллейбусы на прочность головой...
- Кстати, о черном юморе. Мы Фимке будем звонить, или нет?
- Позвони, Коля! - ответила Юля. - Он же тоже ждет Алису. А причем тут черный юмор?
- При том, что я предлагаю его немного разыграть! Понимаешь, Юля, это же он мне внушил собственные страхи насчет будущего, и мне до сих пор перед Алисой неудобно за то, как я ее сегодня встретил. Сплошная подозрительность!
- Ничего, Коля. Мне тоже не надо было тебя пугать!
- Тут я сам виноват. Спровоцировал...
- Нет, Коля, виновата только я. Еще неизвестно, как бы я сама себя вела на твоем месте! Но мне интересно, что конкретно ты подразумеваешь, говоря о розыгрыше?
* * *
Уже через пять минут Коля набрал номер Фимы Королева:
- Фимка, привет. Слушай, быстро беги к Грибковым! Да, я уже здесь. Давай без "доем", а? Пойми, от этого наши с Юлькой жизни зависят! Что случилось? Да то, что ты оказался прав. Извини, что не верил. Мне Юлька сама позвонила, попросила зайти, ну, я и зашел. А здесь Николай Николаевич и еще какие-то люди из будущего. Нас забирают туда, потому что нам многое известно, понимаешь! Нет, переправят нас туда в любом случае. Но они говорят, что если ты будешь свидетельствовать в нашу пользу, нас, возможно, оставят в живых. Я сам выбрал тебя, потому что ты лучше других знаешь мои тогдашние мотивы. Пожалуйста, Фима! От твоих показаний зависит наша дальнейшая судьба!
И быстро положил трубку.
Юля засмеялась, а Алиса вдруг подошла к Коле вплотную и спросила, причем с какими-то металлическими интонациями в голосе:
- Зачем ты так? Ты же должен был просто сказать, что я вернулась и рассказала, что в Институте подумывают, не переправить ли вас к нам! Только как возможность, и безо всякой ликвидации, а ты? Ты хоть понимаешь, что он может искренне верить в свои страхи? Настолько, что...
- Ты хочешь сказать, что Фимка... - Коля вдруг словно бы онемел.
- Что он уже готовит себя к тому, чтобы увидеть ваши с Юлькой трупы! А если он еще и меня здесь увидит...
- И что нам делать? - спросил Коля.
- Не знаю! Мне, наверное, лучше сейчас вернуться...
- Зачем так? Мы что-нибудь придумаем. Да и не трус Фимка. К тому же, со мной ведь ничего не случилось, когда ты про бластер сказала!
- Ты его и раньше видел.
- Так ведь и Фимка тоже. Мы же все там были. Его тоже Крысс на мушке держал! И нам с Фимкой обоим этот момент потом в кошмарах снился!
- Ты не понимаешь! Ты же сам нам только что говорил, что это его страхи, которые потом тебе передались! В его душе они изначально сильнее. А ты представил все так, как будто сбылись его самые худшие опасения, причем все сразу. Ему же сейчас бежать хочется куда-нибудь в соседнюю Галактику, только не на чем. А он вместо этого идет сюда - спасать твою, Коля, жизнь! И жизнь Юли! Эх, ты...
Коля молчал, понимая, что не прав, и что Алисе сейчас лучше не возражать.
А вот Юля к ней подошла:
- Тебе не надо возвращаться, Алиса! Фима все поймет, мы сами ему все расскажем. И он тоже будет тебе рад, слышишь! А что касается шуток, так у нас еще и не так шутят, ты просто не знаешь. Он поймет, честное слово! Чувство юмора у него еще то!
- Но все-таки лучше, чтобы он меня не видел, пока вы ему все не объясните.
- Мы его на лестничной площадке встретим. Ты только не уезжай, Алиска!
- Не уеду... Просто не надо больше таких шуток!
- Обещаем! - ответили и Юля, и Коля одновременно.
А Коля вдруг понял, почему Алисе так хорошо удавалось ускользать от опасностей, которые слишком часто ее подстерегали в жизни.
Она просто умела вдруг стать не по возрасту взрослой, когда это было нужно ей или ее друзьям...
* * *
Фима Королев вошел в квартиру минут через пятнадцать, в сопровождении Юли и Коли.
Алиса, которая, в отсутствие ребят, наигрывала на гитаре одну из тех мелодий, которые в 1979 году еще не были написаны, так же, как и стихи любимых Алисиных песен, отложила инструмент и поднялась ему навстречу:
- Привет, Фима!
- Привет! А ты точно без группы огневой поддержки?
- Конечно, без! Это была шутка, причем крайне неудачная. Извинения принимаются?
- Конечно! Но больше так шутить не надо...
Алиса посмотрела на Фиму внимательнее и поняла, что Колина шутка возымела действие - Фима весь взмок от быстрого бега, который, при его комплекции, надо думать, дался ему нелегко.
- Не будем. Обещаю! - ответила она.
- Нет, она гарантирует! - сказал Коля. - Ты бы слышал, как она меня отчитала! До сих пор не по себе!
- Спасибо, Алиса! - сказал Фима серьезно.
- Ну, если конфликт исчерпан, то прошу всех за стол! - весело воскликнула Юлька. - Бабушка скоро вернется, а у нас вся еда на месте. Не могу же я ей сказать, что съела брамбулет, не объяснив при этом, что мангустин при его приготовлении необходимо жарить именно в петеяровом масле!
Все рассмеялись, и начали размещаться за столом...
* * *
Когда вернулась Мария Михайловна, на столе осталась едва ли половина всего того, что на нем было. Юлька по этому поводу расстраивалась, потому что Алисе из всего этого изобилия достались разве что пара пирожных, да бокал чая, который она еще не успела допить. Как, собственно, и Коле. Все же остальное методично поглощалось Фимой, который был так увлечен разговором, что и сам не замечал, что именно в данный момент ел. Юлька почему-то была уверена, что сам он считает, причем искренне, что не съел почти ничего.
А Фима тем временем продолжал допрашивать Алису:
- Ну, а какие у тебя планы на визит?
- А это от вас зависит, - улыбнулась Алиса. - Лично я предпочла бы от вас далеко не отрываться. Больше я здесь никого не знаю, по крайней мере, людей, которым я могла бы довериться. А где и как провести время - это лучше решать вам. Вы же лучше меня свой век знаете!
При этих словах Алиса испуганно оглянулась, но Мария Михайловна была на кухне, там шумела вода, и слышать их она не могла.
Фима понял Алису и спросил тише:
- А если бы мы у вас были, Алиса, ты бы что, в первую очередь, нам там показала?
- А на это и я могу ответить, - засмеялся Коля. - Космозо! Правильно?
- Правильно. Но не только... Но мы ведь у вас!
- Алиса, ну, нельзя же быть такой скрытной!
- Я - скрытная? Вот, значит, как вы обо мне думаете! Ну, знаете...
Алиса попыталась изобразить на лице обиду, но вместо нее все равно получилась улыбка...
- Это кто тут скрытный? - спросила Мария Михайловна, входя в комнату.
Алиса с ужасом подумала, что еще могла услышать Юлина бабушка...
Положение спасла Юля:
- А нам Алиса не сказала, что она на гитаре играет!
- Просто раньше я и сама не помнила, а сейчас просто не успела...
- Так-так-так... Значит, Алиса тут уже на гитаре играла... И мне почему-то кажется, что играла очень даже хорошо. А обо мне ты, Коля, значит, уже потом вспомнил! Так-так-так... - обиделся Фима.
- Ну, Фима, ты же видел, когда вошел, что у меня в руках гитара была... - попыталась вступиться за Колю Алиса.
- Была, помню! - в голове у Фимы созрел коварный план мести. - Тебя, Алиса, я ни в чем и не обвиняю. По всему видно, что скрытный у нас Коля, а не ты!
- Почему?
- Так ведь он тоже играет!
- Да? - Алиса с явным интересом посмотрела на Колю. - Так что же ты молчал? Сыграй, что-нибудь, пожалуйста! И инструмент как раз настроен! Ну, сыграй!
Коля в этот момент подумал, что ему бы надо не пропустить момент, когда Фимка начнет домой собираться...
А Королев веселился от души:
- Давай, Коля! Ты, что, не понимаешь, тебе же перчатку бросили! Алиса ждет! Не посрами чести двад... - он посмотрел на Марию Михайловну, которая с улыбкой наблюдала за их с Колей дуэлью, и добавил: -...цать шестой школы!
- А в самом деле, - сказала Мария Михайловна. - Сыграй, Коля! Ты же хорошо играешь. Мне Юля рассказывала...
Юлька опустила глаза, чтобы случайно не встретиться сейчас взглядом с Колей...
А Коля обреченно взял гитару...
...Он даже не думал о том, почему решил сыграть именно эту мелодию, а не другую, он едва успевал следить за тем, чтобы не переставить местами куплеты песни, потому что в голове его звучала сейчас совсем другая мелодия и другие слова:
"Прекрасное Далеко,
Не будь ко мне жестоко...".
При этом в его мыслях Прекрасное Далеко из еще не написанной песни было сосредоточено сейчас в образе Алисы, светловолосой и голубоглазой девчонки из будущего, и ему отчаянно хотелось, чтобы жестока к нему не была именно она, чтобы ей понравилась и сама песня, и, главное, его исполнение, хотя сам он и не слышал собственного голоса...
Вдруг мелодия оборвалась, как показалось Коле, сама по себе и совершенно неожиданно...
Он растерянно посмотрел на Алису.
Она улыбнулась и что-то сказала. Что именно, Коля не услышал, потому что в ушах у него стоял какой-то странный шум.
"Утешает", - решил Коля. - "Мол, ничего, в следующий раз получится...".
Он сел на свой стул между Юлей и Фимкой, и только теперь услышал, как Юля сказала:
- Ну, ты и выдал, Коля! Если честно, не ожидала!
- Что, так плохо? - быстрым шепотом спросил он.
- Да ты что? Здорово! Алиса то же самое сказала. Разве не слышал?
"Не слышал! - подумал Коля. - "А врать нехорошо, даже во спасение!".
А Фимке шепнул в самое ухо:
- Мне тебя убить хочется!
- Ты чего кипятишься? - спросил тот, тоже шепотом. - Хорошо же спел!
- Я? Ты бы Алису послушал!
Фима вдруг серьезно посмотрел на Колю, потом перевел взгляд на Алису, и так же шепотом произнес:
- Понял! Извини!
Что именно Фима понял, Коля у него даже спросить побоялся...
* * *
Зато потом, часа через полтора, когда, по дороге домой, Коля пересказал Фиме в деталях все события минувшего дня, Фима, уже у самого своего подъезда, вдруг не выдержал:
- Она же не отсюда, Коля! Не из нашего времени!
- Я знаю. А причем тут это? Что-то я тебя не пойму, Фима!
- Значит, потом поймешь. Ладно, иди. А то уж родители твои вернутся скоро, а тебе же еще что-нибудь поесть приготовить надо. Завтра созвонимся, ладно? Только не забудь! Мне ведь тоже интересно узнать, чем дело кончится!
- Какое дело? Ты не хитри, Фимка! Говори без обиняков!
- Ладно, скажу, только не сейчас! Меня тоже дома бабушка дожидается. Я после твоей "шутки" с места сорвался, ничего ей не объяснив. Она же волнуется, а ей нельзя, у нее сердце слабое. До завтра, Коля!
А глядя вслед уходящему Коле, когда тот уже не мог его услышать, Фима задумчиво произнес:
- Надо же! Монтекки и Селезнева!
6
ЧЕСТЬ ШАХМАТНОЙ КОРОНЫ.
После ухода ребят Юля с Алисой остались вдвоем. Бабушка в их разговоры не вмешивалась, так как помнила, что у девчат и в прошлый раз были какие-то тайны, да и вообще считала, что в их возрасте тайны от родителей и бабушек - явление естественное.
А Алисе Юля сказала:
- Ты мою бабушку не опасайся. Ей можно доверять. Даже, если ты случайно проговоришься о будущем, она никому не расскажет. Она же никому не рассказала, как у нас в квартире жили двое инопланетян!
- Я знаю! Об этом тоже Булычев написал. "Два билета в Индию", правильно? (11)
Сказать, что Юля удивилась, - значит, ничего не сказать.
- Не знаю! - ошарашенно воскликнула она. - У меня такой книги нет!
- Ну, Юля... И что я тебе на это должна сказать? Обо мне ты, значит, знаешь из книг почти все, а о себе - ничего и не читала! - Алиса рассмеялась.
- Я не понимаю, - сказала Юля. - Если о тебе Булычеву проговорился кто-то из ваших "временщиков", то обо мне-то он откуда узнал?
- Откуда мне знать, Юля? У писателей свои источники информации, и они их не выдают!
- Но ведь никто из тех, кто об этом знал, не рассказывал вообще никому, понимаешь?
--
Понимаю... Но разве мы знаем, откуда берутся гениальные идеи? Знаешь, Юля, в философии есть такое течение - ревеляционизм; так вот, его последователи считают, что любое познание мира возможно только через Откровение свыше. Не буду ничего утверждать, Юля, я многого не знаю, но знаю, что наука не всесильна. Мы ничего не можем сказать о том, как устроен разум творческих людей. В разгадке этой тайны даже миелофон нам не помог. Он может читать мысли, но не может ответить на вопрос о том, как они возникают. Не в смысле физиологического процесса, конечно, это давно известно, а в смысле, так сказать, идейного содержания...
--
Я понимаю... Но что же тогда делать?
--
Тебе?
--
Ну, да!
--
Наверное, взять в библиотеке книгу и прочитать. А потом со мной поделиться, где там правда, а где нет. Может, вместе и вычислим источник информации!
--
А может, самому Булычеву позвонить? Это же проще!
--
Не смеши меня, Юля! Как мы ему представимся? Как герои его книг? Он решит, что мы на солнышке перегрелись. Да еще посоветует в больницу обратиться, сама знаешь, в какую. А мне, честно говоря, не очень хочется стать кладезем материалов для новых научных трудов небезызвестного тебе Алика Борисовича. Хватит с меня и одной амнезии... Он же, наверное, целую научную платформу подвел под мое: "Вспомнила и забыла!".
Юля рассмеялась.
--
Тебе смешно, Юля, а я каждый раз, когда он в палату входил, думала: "Ну, вот, сейчас он скажет: "Нет у тебя, Алиса, никакой амнезии! А вот зачем ты нас всех столько времени обманывала, будут разбираться в милиции и в приемнике-распределителе""... И как бы я тогда искала миелофон?
--
Да, ты права, извини. Получается, что вариант со звонком Булычеву отпадает... Но все равно, интересно же!
--
Еще как!
--
Ну, так мы с тобой все равно ни к чему не придем... Ой, пока не забыла...
Юля вскочила, пулей пронеслась по коридору, к себе в комнату, и вернулась с большим фотоальбомом в руках.
--
Я же так хотела тебе наши фотографии показать. Все ждала, когда ты вернешься! Здесь весь наш класс... Смотри, какими мы все стали... - она медленно перелистывала страницы альбома, и Алиса с интересом вглядывалась в такие знакомые, и все-таки немного изменившиеся, повзрослевшие, лица.
--
Жалко только, что тебя здесь нет!
--
А я буду! Я тут еще кое-что, кроме брамбулетов, с собой прихватила!
--
Что?
--
Смотри сама!
Алиса достала из сумки, в которой, как Юля уже знала, был спрятан портативный минимизатор, (он же максимизатор), небольшой фотоаппарат.
--
"Polaroid", - сказала она, - Последняя модель!
Аппарат жалобно, как показалось Юле, пискнул.
--
Готов к работе! - пояснила Алиса и добавила: - Тридцать секунд, два человека, анфас!
Аппарат снова пискнул, а Юля спросила:
--
Что? Ты это кому?
--
Не кому, а чему, - поправила Алиса, направляясь к ней от телевизора, на который поставила аппарат. - В объектив можно не смотреть.
По истечении тридцати секунд Юля увидела крайне необычную картину. Алисин фотоаппарат дрогнул, потом изменил положение, щелкнул и снова пискнул. Никакой вспышки.
--
Печать в стандартном формате! - сказала Алиса.
Аппарат вновь пискнул, как поняла теперь Юля, "в знак согласия".
Алиса снова подошла к телевизору, взяла "Полароид", и еще через пять секунд у нее в руках оказалась фотография шесть на девять сантиметров.
Она протянула ее Юле.
--
Но как? - спросила та. - Мы же даже в объектив не смотрели!
--
Очень просто. Эта модель полностью автоматизирована. Там тепловизор и датчик движения, а видоискатель сам наводится на источник тепла и, в соответствии с заданием, выбирает угол съемки.
--
А условия освещения?
--
Их он тоже сам безошибочно определяет...
--
А почему фотография не сразу выпала?
--
Куда? На пол? Аппарат подождал, пока окажется у меня в руках, а потом среагировал на тепло!
--
Техника на грани фантастики!
--
Я бы так не сказала, - к нему спиной поворачиваться нельзя!
--
Это почему?
--
Тогда он спину и сфотографирует, если только рядом не будет зеркал...
Юлька решила вопросов больше не задавать...
А Алиса распечатала вторую копию того же снимка и положила в свою сумку.
--
Ой, Алиса, давай лучше еще один снимок для тебя сделаем, а то у меня здесь очень уж лицо удивленное...
--
Почему?
--
Понимаешь, я не привыкла, чтобы фотоаппараты, перед тем, как сделать снимок, сами по себе двигались...
* * *
Вечером, когда пришли с работы Юлины родители, девчонки оживленно обсуждали свои планы на завтрашний выходной день...
Алиса встала с дивана в гостиной, на котором они сидели, и подошла к ним сразу после того, как они поздоровались с дочерью:
--
Здравствуйте!
--
Здравствуй, Алиса! - ответила, обнимая ее, Наташа, Юлькина мама. - Как долетела?
--
Хорошо, только устала немного. Мне редко приходилось на самолетах летать!
"Конечно!", - подумала Юля. - "Ты же к флипам и флаерам привыкла!".
Но ничего, естественно, не сказала...
--
А ты, значит, и есть та самая знаменитая Алиса? - спросил Юлин папа. - Давно мечтал с тобой познакомиться!
--
Это я, только я совсем не знаменитая!
--
Ну, не скромничай! Я наслышан о твоих подвигах трехлетней давности!
Алиса растерянно посмотрела на Юлю, и та пояснила:
--
Папа хорошо знает нашего Эдуарда Петровича!
Алиса вспомнила школьного физкультурника, от которого они с Юлей однажды убегали, приняв его за пирата.
--
Могу тебе сказать, что ты очень разносторонний человек! А зовут меня Владимир Иванович, можно просто Володя.
--
Очень приятно! Алиса.
--
Ну, вот и познакомились, - сказал Владимир Иванович, и, скорее, шутя, протянул Алисе руку. Он даже удивился тому, насколько крепким оказалось ответное рукопожатие.
--
Как провели день, дочка? - спросила Наташа.
--
Весело! - ответила Юля.
--
Кажется, это впервые за долгое время! - послышался из другой комнаты голос Марии Михайловны, которая снова накрывала на стол.
При этих словах Алиса почувствовала себя виноватой.
Она ведь могла, действительно могла, приехать раньше. Даже сегодня утром могла бы ввести более раннюю дату прибытия, но воспользовалась той, которая уже была в памяти Машины после последнего визита в двадцатый век кого-то из сотрудников Института Времени. Она просто подумала, что нельзя уйти откуда-то одиннадцатилетней, а спустя неделю или месяц вернуться пятнадцатилетней. Но не подумала о том, что Юля могла по ней скучать не меньше, чем сама Алиса - по Юле.
"Ну, ничего", - решила она. - "Я виновата, но я здесь именно для того, чтобы свою вину искупить!".
И пошла в ванную, чтобы вымыть руки, потому что в этот самый момент Мария Михайловна позвала всех к столу...
* * *
Часов в восемь вечера, когда Алиса с Юлей зашли на кухню, чтобы выпить по стакану холодного яблочного компота, потому что вечер выдался довольно-таки душный, Алиса увидела, что Владимир Иванович сидит за столом перед шахматной доской, с номером журнала "64 - Шахматное Обозрение" в руках, что-то переписывая из этого журнала себе в блокнот.
--
Папа - мастер спорта по шахматам, - объяснила Юля, - и, когда не бывает в геологоразведочных экспедициях, ведет по выходным занятия в шахматной секции нашего районного спортклуба. Как раз к завтрашнему он и готовится!
Алиса кивнула.
--
Я как раз закончил, Юля, - сказал Владимир Иванович, - собирать материалы по применению одной гамбитной идеи, о которой завтра собираюсь рассказать своим подопечным! - он вдруг посмотрел на Алису. - Мне Эдуард Петрович рассказывал, Алиса, что ты у гроссмейстера выиграла!
--
Да, - согласилась Алиса. - Но это было в сеансе одновременной игры на тридцати досках. Если бы не это, я бы вряд ли...
--
Может, сыграем?
--
С удовольствием!
Они расставили фигуры и начали игру, а Юля, которую отец, вскоре после знаменитой Алисиной партии с гроссмейстером, научил играть, причем теперь она играла довольно неплохо, записывала ходы, чтобы Владимир Иванович мог потом проанализировать сыгранные партии.
После 17-го хода, Владимир Иванович, размышляя над сложившейся на доске довольно сложной ситуацией, вдруг, совершенно неожиданно для Алисы, запел:
"Только прилетели, сразу сели, -
Фишки уж расставлены стоят;
Фоторепортеры налетели,
И слепят, и с толку сбить хотят...".
А Алиса, к немалому его, (и, тем более, Юлиному), удивлению, подхватила:
"Но меня и дома - кто положит! -
Репортерам с ног меня не сбить.
Мне же неумение поможет, -
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить!". (12)
Юля засмеялась. Ее отец тоже засмеялся и сделал свой ход, убрав из-под удара коня.
Но вот следующего хода Алисы Владимир Иванович, как и экс-чемпион мира Роберт Фишер, которого герой песни Высоцкого именовал по-русски - Шифером, не угадал.
И виной тому было не неумение, как в той же песне, а как раз умение Алисы играть.
В результате Юля увидела, как папа, игравший черными, попал под сильнейшую атаку белых фигур, и еще через 12 ходов вынужден был капитулировать.
Следующие две партии он также проиграл.
А в четвертой спокойное течение дебюта неожиданно было нарушено. Владимир Иванович пожертвовал пешку. Алиса была вынуждена жертву принять и вскоре оказалась в очень незавидном положении. Юля обрадовалась за отца - его атака казалась неотразимой.
Юля подумала, что, может быть, это и есть та самая гамбитная идея, о которой папа собирается завтра рассказать своим "кружковцам". Если так, то занятие для них окажется весьма полезным. Идея и в самом деле отличная, раз поставила Алису на грань поражения.
Но Алиса сдаваться не собиралась.
Она задумалась минут на десять, хотя до этого играла очень быстро, а потом неожиданно пожертвовала обе ладьи и коня за двух активных слонов и еще две пешки Владимира Ивановича.
Теперь у Алисы на доске стало меньше, как говорят шахматисты, "материала", но зато атака Владимира Ивановича потеряла былую остроту, а оборона Алисы, напротив, после нескольких выверенных ходов, стала непробиваемой. В конце концов, партия завершилась вничью.
--
Признаю, - сказал Юлин папа, - ты меня потрясла своей игрой.