O Simona : другие произведения.

Марженка и Мишель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Марженка и Мишель". Читайте также мои "Хроники Фемискира". Ваша, O SIMONA!
  
  
  
  
  
  ИСТОРИЯ МАРЖЕНКИ
  
  Некоторые считают, что профессия стриптизерши - постыдная.
  Постыдная и не нужная.
  А я считаю - наоборот.
  Стриптизерша - это выявление своих талантов.
  Во время стриптиза девушка ищет себя.
  Выявляет свои лучшие черты
  И становится мудрее.
  
  НЕТ НИКОГО МУДРЕЕ, ЧЕМ СТРИПТИЗЕРШИ.
  
  Но...
  Стриптиз...
  Выступление в клубе - не самоцель.
  Это ступенька.
  Как ступень древней ракеты.
  Без стриптиза не будет будущего.
  Не полетит девушка без стриптиза.
  А потом...
  Потом, конечно, надо заканчивать со стриптизом.
  В серьёзную жизнь на шесте для стриптиза не въедешь.
  Мои родители были бедные.
  Поэтому и я в детстве бедствовала.
  Недоедала.
  Мой отец радовался.
  Говорил:
   - Марженка!
  Ты - маленькая.
  Худенькая.
  Пролезешь в любую форточку.
  Тебя ждет большое будущее.
  В галосериалах.
  Нуууу.
  Если в галосериалах не заладится, то будешь воровать по квартирам.
  Квартирная воровка.
  Шмыг в форточку.
  Собрала добро.
  Чужое добро.
  И - обратно!
  С добычей. - Отец смеялся.
  После этого смеялся.
  Показывал, что шутит.
  Но я догадывалась, что он не шутил.
  
  ЕСЛИ УЧАТ ВОРОВСТВУ, ТО ЭТО - БЕЗ ШУТОК.
  
  Но у меня были другие планы.
  Планы на жизнь.
  Я не хотела попасть на урановые рудники.
  Я желала блистать.
  Блистать в высшем свете!
  Красоваться!
  Но как?
  Как перепрыгнуть сразу через несколько ступенек?
  Ступеньки наверх.
  
  ЕСЛИ ПЕРЕПРЫГИВАЕШЬ СТУПЕНЬКИ, ТО СНАЧАЛА ПОСМОТРИ - ВВЕРХ ПЕРЕПРЫГИВАЕШЬ, ИЛИ ВНИЗ.
  
  Я не спорила с отцом.
  Если тебе хотят плохое, то лучше не спорить.
  Будет ещё хуже...
  Я же начала работать над своей фигурой.
  Денег у меня не было.
  Поэтому ни о каких косметических процедурах не могло быть и речи.
  Да я и не хотела.
  Не хотела накачивать попу пластиком.
  Хотела натуральную попку.
  Выпяченную.
  Чтобы задорно была выпячена.
  И крепкую.
  Крепкую, как орешек.
  Однажды я увидела в папиных журналах.
  Папа прятал их под матрасом.
  Увидела галокартинки.
  Девушки - обнаженные и полуобнаженные - крутились вокруг шеста.
  Сидели на шесте.
  Как ведьмы на метле.
  Висели на шесте.
  И вытворяли с шестом всякое.
  Разное было...
  Но одно общее - у всех девушек попки - на загляденье.
  Задорно оттопыренные.
  Бодрые.
  И на вид - крепкие.
  Как орехи.
  То, что мне нужно.
  Я поняла - шест!
  Волшебный шест делает попку.
  И ноги удлиняет.
  
  КРУЧЕНИЕ ВОКРУГ ШЕСТА СПОСОБСТВУЕТ МНОГОМУ.
  
  Но...
  Где я возьму шест?
  И, как дома буду крутиться вокруг него?
  Если родители рядом...
  В стриптизерши меня не принимали.
  В стриптизерши берут после восемнадцати лет.
  Тогда я начала.
  Дома вызывалась делать уборку.
  По несколько раз в день.
  Со шваброй.
  Я опиралась на швабру.
  И, когда родители не видели, подпрыгивала.
  Старалась, как можно дольше задержаться в воздухе.
  Но...
  Швабра - не избавление.
  
  ШВАБРОЙ ДОРОГУ В СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ НЕ ПРОБЬЕШЬ.
  
  Тем более отец начал ворчать.
  Мои постоянные уборки отвлекали его.
  Отвлекали от просмотра галожурналов.
  И мама не радовалась.
  Нет, конечно, сначала была рада.
   - Доченька за ум взялась.
  Может быть, получится из неё хорошая уборщица.
  
  УБОРЩИЦЫ ВСЕГДА ВОСТРЕБОВАНЫ, НЕ ТО, ЧТО БАЛЕРИНЫ.
  
  Но вскоре и мама стала мне запрещать.
  Очень.
  Запрещала убираться по дому.
   - Марженка!
  Ты краску с пола отдерешь всю.
  На какие деньги мы новую краску купим?
  Твой отец не работает.
  И никогда не работал... - Мама отнимала у меня швабру.
  Но я уже раззадорилась.
  Вошла в раж!
  Мне казалось, что происходят успехи.
  Успехи с моей попкой.
  Что она крепнет.
  Даже от упражнений с палкой становится бодрее.
  И выклячивее.
  Я налюбоваться не могла на себя.
  На себя и на свою попку.
  В гимназии после тренировок я ждала, пока подружки оденутся.
  И покинут душевые кабинки.
  Тогда я подходила к зеркалу.
  И голая вертелась перед ним.
  Я громко радовалась.
  Танцевала.
  Прыгала на одной ножке.
  И кричала:
   - Вселенная!
  Видела ли ты когда-нибудь попку более прекрасную, чем моя?
  
  НА СЕБЯ НЕ НАЛЮБУЕШЬСЯ.
  
  Однажды я услышала Ответ.
  Оказывается, подружки подглядывали за мной.
  И решили посмеяться.
  Я услышала ответ:
   - Марженка!
  Нет!
  Никто не видел попку более прекрасную, чем у тебя.
   - Ах! - Я прикрыла наготу.
  Быстро оделась.
  Выскочила в предбанник.
  Мои одноклассницы прыгали на одной ножке.
  Подражали мне.
  И кричали хором:
   - Марженка!
  Никто не видел попку более прекрасную, чем у тебя.
  Затем расхохотались.
  И начали меня щипать.
  В основном, за попку щипали...
  На уроке я даже не могла присесть.
  Слушала урок стоя.
  Потому что попка была исщипана.
  И побаливала.
  Но...
  Я надеялась, что от щипков она станет еще крепче.
  Ещё более выкляченая!
  Очень.
  И задорнее.
  
  ВСЁ, ЧТО ДЕЛАЕТСЯ С ДЕВУШКОЙ - ДЕВУШКЕ НА ПОЛЬЗУ.
  
  Этот случай подтолкнул меня.
  Случай в раздевалке для девушек.
  Я подала документы в школу кадетов.
  В кадетский девичий космодесантный корпус.
  Хотя бы потому...
  Что кадетки принимают душ каждый день.
  А вода нынче дорогА.
  Меня приняли охотно.
  Капрал Здебжинский сказал:
   - Марженка!
  Ты - миниатюрная девочка.
  Пролезешь в любое отверстие.
  В смысле - в любой люк.
  Или в щель вражеского дзота.
  Конечно, похвала капрала меня не обрадовала.
  Я про себя пробормотала:
  "Пролезу.
  Если моя попка не застрянет".
  Началось обучение в кадетском корпусе.
  Я ничем не отличалась от сверстниц.
  Усердно занималась.
  И тренировалась.
  В кадетском корпусе был шикарный спортзал.
  Я и в нём отрывалась.
  Лазила по канатам.
  Приседала со штангой.
  Прыгала через козла.
  Вообщем, делала всё, что способствует укреплению ягодичных мышц.
  И их выпячиванию.
  И задорности.
  После занятий я в душевой комнате рассматривала себя.
  Вертелась перед зеркалом.
  Прыгала на одной ножке.
  И в конце - замеряла гибким метром окружность ягодиц.
  При этом я их напрягала.
  Ягодицы.
  
  ЧЕМ ЧАЩЕ МЕРЯЕШЬ, ТЕМ ЛУЧШЕ РАСТЕТ.
  
   - Сегодня моя попка увеличилась на один миллиметр! - Я радовалась.
  Однажды...
  Я не обнаружила свой метр.
  Нечем было измерить попку.
  Я посмотрела камеры.
  Камеры слежения.
  В кадетском корпусе не было укромных уголков.
  Везде были камеры...
  И увидела.
  Две кадетки рылись в моих вещах.
  И...
  Украли мой измерительный метр.
  Назло мне украли.
  Зачем он им?
   - Вот, ведь, гадины! - Я кусала губки.
  В бессилье опустилась на лавку.
  Даже забыла одеться.
  Так голая и сидела. - Издеваются.
  Надо мной смеются.
  Наверняка, подглядывали.
  Видели, как я расхваливаю свою попку.
  И измеряю её.
  Поэтому украли метр.
  Нууу.
  Я им покажу! - Я погрозила кулачком.
  
  ЛЕГЧЕ ВСЕГО ГРОЗИТЬ НЕВИДИМОМУ ПРОТИВНИКУ.
  
   - Кому покажешь? - К шкафчику подошла кадетка.
  Я её знала.
  Мишель!
  О!
  Её все знали.
  Она была крутая.
  Независимая.
  Смелая.
  Настоящая будущая космодесантница.
  Можно сказать, что кадетка Мишель была внегласной королевой нашего кадетского училища.
  Потому что гласная - Антонина - была старше...
  И являлась официальной королевой.
   - Я так
  Никому не грожу. - Я смутилась.
  Сдвинула колени.
  Мишель подумала.
  Сняла с себя полотенце.
  И стояла обнаженная.
  Затем она подсела ко мне.
  Я напряглась.
  Мне не надо было.
  Конечно, дружить с Мишель - почетно.
  Но...
  Насколько я знаю, Мишель ни с кем не дружила.
  Она была одиночка.
  Одинокая волчица.
  Недоступно красивая.
  И - также непонятно загадочная.
  
  ЗАГАДОЧНЫЕ ЛЮДИ - ДАЛЕКИ, КАК ЗВЕЗДЫ.
  
   - Расслабься, - голос Мишель отстраненный. - Я тебе скажу.
  Без всякого смысла.
  Без умысла.
  И без двойного дна.
  По правде сказать...
  Нельзя отрицать.
  С тех пор, как основано это Имперское кадетское девичье космоучилище, здесь не было кадетки прекраснее, чем ты.
  Лицо твоё, словно соткано из космических волн.
  Лилейных.
  Белых.
  Розовых.
  Глаза - сияющая голубая пустота.
  А особо украшают тебя волосы.
  Золотые колечки волос. - Мишель вздохнула. - Люблю красивое. - И посмотрела на меня.
  Холодно посмотрела. - Только не подумай ничего.
   - Я и не думаю! - Я кулачком ударила себя по коленке. - Мне не дают думать.
  За меня думают.
  Я тренируюсь.
  Подкачиваю попку.
  Чтобы она была крепкая.
  Крепкая, как орех.
  И выпуклая.
  Это - моя мечта.
  Предел моих мечтаний.
  Каждый раз после тренировки я измеряю.
  Измеряю окружность попки.
  Каждый раз.
  Но не сегодня.
  Сегодня кадетки Вильма и Клара сперли у меня метр.
  Нечем измерять попку. - Я замолчала.
  Подумала:
  "Вот, я и выдала себя.
  Решила же никому не рассказывать.
  Но Мишель.
  Она располагает.
  Вот у меня язык и развязался.
  Кошмар!
  Мишель меня высмеет.
  Разболтает.
  Надо мной будут смеяться.
  Все!"
  
  КОГДА ВСЕ СМЕЮТСЯ - ВЕСЕЛО, НО, КОГДА СМЕЮТСЯ НАД ТОБОЙ - ТО...
  
   - Клара и у меня украла, - Мишель пропела.
  Но не то, о чём я думала. - Кораллы украла.
  Клара у меня украла кораллы.
  Марженка...
   - Да, Мишель.
   - Это всё - ерунда.
  Кораллы - в смысле.
  В бою...
  На дальних планетах жухраев мы соберем несметные сокровища.
   - Конечно, - я не знала, что ещё сказать.
  Но Мишель сказала за меня.
   - У меня есть метр.
  Гибкий.
  Я могу тебе его одолжить.
  Чтобы ты и дальше измеряла...
  Измеряла себе... - Мишель не продолжила.
  Тактично не сказала, чтобы я измеряла себе попку.
   - Ой!
  Спасибочки! - Я вскочила. - Ты - добрая!
  А...
  Мишель?
   - Да, Марженка.
   - Если не секрет...
  То, зачем тебе с собой гибкий метр?
  Ты, что-то на себе измеряешь?
  Или носишь для других целей?
  Если это - секрет...
  То не отвечай.
   - Это секрет, - Мишель поднялась.
  Подошла к своему шкафчику.
  Достала метр.
  Длинный.
  И гибкий.
  Я залюбовалась фигуркой Мишель.
  Фигурка у неё идеальная. - Это секрет, - Мишель повторила.
  Но тебе скажу.
  Потому что ты открыла мне свой секрет.
  Да.
  Я измеряю.
   - Но не попку же! - Я не выдержала. - Попка - у тебя идеальная.
  Мне бы такую.
   - Попка у меня идеальная! - Мишель вздохнула.
  Грустно вздохнула. - Я её даже не тренировала.
  Она сама по себе.
  Наследственное.
   - Угу! - я покачала головкой. - Везет же тебе!
  А у меня наследственное - плоская попа.
  Но я над ней работаю.
  Она уже не столь плоская.
  Мишель?
   - Да, Марженка.
   - Можно, я потрогаю?
   - Потрогаешь что? - Мишель в упор смотрела на меня.
   - Потрогаю твою попку.
  Но...
  Не в том смысле.
  Мне просто интересно.
  Она у тебя задорная.
  Отклячена.
  Но...
  Насколько она крепкая?
  Как орех?
   - Потрогай! - Мишель ответила.
  После долгой паузы.
  И я потрогала.
  
  ПОТРОГАТЬ - ИНТЕРЕСНЕЕ, ЧЕМ СМОТРЕТЬ.
  
   - Да, - я вздохнула.
  И отошла от Мишель. - Крутая у тебя попка.
  И ничего тебе для неё не надо было делать.
  А я должна стараться.
   - У тебя тоже...
  Тоже миленькая попка.
  Марженка...
   - Да ну тебя! - Я махнула рукой.
  И засмеялась.
  Смущенно смеялась. - Ты специально так говоришь.
  Нарочно.
  Чтобы подбодрить меня.
   - Подбодрить тебя? - Мишель пожала плечами. - С чего бы это?
  Ты мне не подружка, чтобы я тебя подбадривала.
   - Ну да, ну да, - я сдулась.
   - Я сказала правду.
  Но...
  Марженка.
  Если ты хочешь более отклячённую задницу...
  И более крепкую...
  То тебе нужно подкачаться.
   - Я стараюсь, - я кивнула.
  Согласно кивнула. - Мишель.
  Так, зачем тебе метр?
   - Метр? - мне показалось?
  Или лицо Мишель залил румянец.
  Румянец стыда. - Я.
  Йа...
  Я подкачиваю груди.
  Они у меня недостаточно велики.
  И хороши.
   - Груди?
  У тебя? - я захохотала. - Ты с ума сошла!
  Мишель!
  У тебя - идеальная грудь.
  И незачем её больше подкачивать.
  И увеличивать.
  
   - НЕТ ПРЕДЕЛА СОВЕРШЕНСТВУ.
  
   - Мишель!
  А можно?
  Можно я и твои груди потрогаю?
  И посмотрю на них?
  С другого ракурса.
   - Можно, - Марженка улыбнулась.
  На этот раз ответила быстрее.
  Без раздумий ответила.
  Я потрогала её груди.
  Осмотрела.
   - Наливные.
  Крепкие.
  Соски налитые.
  Но...
  У каждого свои заморочки.
  Если тебе так хочется...
   - Да!
  Мне хочется.
  Я хочу выдающиеся груди.
  Во всех смыслах!
  Марженка! - Мишель прижала ладошку к левой груди. - Ты меня понимаешь.
  Мы - родственные души.
  Кстати!
  У тебя зубы.
  Зубки беленькие.
  Как жемчуг.
  Настоящие?
  Или вставные?
  
   - ЧТОБЫ ИМЕТЬ НЕ НАСТОЯЩЕЕ, ЕГО НАДО КУПИТЬ.
  
  А у меня на вставные зубы денег нет.
  Зубки мои! - И я...
  Я изловчилась.
  И укусила Мишель за палец. - Теперь чувствуешь?
  Что мои зубки - мои.
  А не из поликарбоната.
   - Оойойойй! - Мишель вскрикнула.
  Трясла рукой. - Аййяййай!
  Действительно!
  Ровные здоровые зубки!
  Я восхищена.
  В твоём теле...
  В очаровательном теле есть душа.
  Душа.
  Ум.
  И чувства.
  Зубки твои это показали! - Мишель засмеялась.
  Мы поняли друг дружку.
  Были в восторге!
  Медленно одевались.
  Я не хотела быстро расставаться с Мишель.
  Она училась в другой роте.
  И...
  Когда ещё увидимся?
  И поболтаем?
  О наших достижениях поговорим.
  Я - о своей попке.
  Мишель - об её грудках.
  Я видела, что и Мишель медлит.
  Одевается неторопливо.
  Но...
  Я молчала.
  Потому что Мишель - главная.
  Как бы главная в нашей паре.
  Она должна предложить.
  Если хочет предложить дружбу.
  Я чувствовала.
  Интуитивно понимала:
  "Если я начну, то могу всё испортить.
  Мишель ощетинится.
  Выставит иголки.
  Может быть, щелкнет меня по носу.
  Покажет, что беседа наша была обыкновенная.
  Без дружеского продолжения".
   - Пока!
  Увидимся! - Мишель махнула рукой.
   - Конечно! - Я улыбнулась.
  Через силу улыбнулась.
  Думала, что Мишель оглянется.
  И что-нибудь ещё скажет.
  Но она даже не оглянулась.
  Плыла, как космофрегат по нейтринным волнам.
  "Увидимся...
  Это слово что-то да и значит!" - Я подумала.
  
  ЖИЗНЬ - КАК КАСТРЮЛЯ С ВОДОЙ - СНАЧАЛА ВОДА РАЗОГРЕВАЕТСЯ, ЗАТЕМ КИПИТ, А В КОНЦЕ ИСПАРЯЕТСЯ.
  
  В этот же день меня назначили в дозор.
  Господин лейтенант Портер наставлял нас.
   - Кадетки!
  Вам выпало задание.
  Ответственное.
  Очень.
  Не подумаете, что оно - странное.
  Вы будете стеречь кухню.
  Внутри.
  И снаружи.
  Снаружи - шесть кадеток.
  Внутри - шесть.
  И каждая будет держать при себе бластер.
  Это не странно.
  Вы - кадетки.
  Боевые бластеры вам не положены.
  Но...
  Дело серьезное.
  Поступил донос...
  Жухрайские диверсанты могут обворовать нашу кухню.
  И склады со съестным.
  Кажется смешным?
  Кадетки!
  Не ржать!
  
  ДЕВУШКИ НЕ ИМЕЮТ ПРАВО РЖАТЬ.
  
  Вам не угадать.
  Не поймете, зачем столь строгая охрана кухни.
  Кухня - не арсенал с оружием.
  Но я вам расскажу.
  Наше кадетское училище посетят особы.
  Высокопоставленные особы.
  С проверкой.
  Поговаривают, что прибудут даже не наследные принцы.
  Они все - красавцы.
  Ради этого будут устроены различные состязания.
  Блестящие турниры по шахматам.
  Представления кадеток.
  И кадетский бал.
  Наш господин майор желает показать, что в кадетском корпусе дела идут замечательно.
  Он запустил руку в казну...
  Гм...
  В особый фонд.
  И устроит празднество.
  Празднество, достойное нашего кадетского училища
   - А чо принцев шахматами веселить? - Высказалась Алехандра.
  Она у нас - известная острячка.
  Как пошутит - так мы и ржем долго.
  Хотя девушкам ржать не полагается по Уставу... - Мы спляшем перед принцами.
  Голые спляшем.
  Вот принцы и развеселятся!
  Зачем на них деньги тратить? - Алехандра не улыбалась.
  Все ржут.
  А она сохраняет ледяное лицо.
  От этого становится ещё смешнее.
   - Кадетка Алехандра!
  Отставить.
  Разговорчики в строю отставить.
  
  КТО В СТРОЮ ГОВОРИТ, ТОТ ПЕРВЫЙ ЛЕЖИТ.
  
  Господин лейтенант всё же улыбнулся в ус:
   - Дон майор Фюнес уже заказал свиней.
  Не живых.
  А туши свиней.
  Будет колбасный пир.
  Свиной пир.
  Высокие чиновники любят пировать.
  И свинину любят.
  Поэтому уже потирают ладошки.
  Заранее радуются пиршеству.
  Но... - Господин лейтенант поднял указательный палец.
  Посмотрел на него. - Если пир сорвется.
  Если диверсанты украдут свинину...
  То наш кадетский корпус окажется под угрозой закрытия.
  К чему и стремятся жухраи.
  Дело военное.
  Поэтому - охраняйте кухню.
  И свиные туши охраняйте.
  Как свою честь охраняете.
  И свою честь охраняйте. - Господин лейтенант лично проследил.
  Чтобы мы оказались на своих местах.
  В охране...
  
  ДЕВУШКА В ОХРАНЕ, КАК В БАЛЕТЕ.
  
   - Кадетка Марженка! - господин лейтенант меня подвел к...
  Мишель.
  "Мишель? - Я раскрыла ротик. - Она только в одном фартуке.
  На голое тело.
  На совсем голое тело.
  Спереди всё прикрыто.
  А сзади.
  Сзади - голая спина.
  Голая попка.
  Её выдающаяся попка...
  И голое остальное".
   - Будешь охранять Мишель, - господин лейтенант мне приказал. - Лично.
  Мишель - специалистка по колбасам.
  Очень!
  Даже!
   - Слушаюсь, гер лейтенант! - я пролепетала.
  Лейтенант уже обращался к Мишель:
   - Мишель!
  Ты же знаешь, какая колбаса по вкусу нашему господину майору Фюнес.
  Остальным гостям тоже должна понравиться.
   - Не беспокойтесь, дон лейтенант, - Мишель повернулась.
  Повернулась спиной.
  Наклонилась.
  И извлекла из ящика какую-то штуку.
  При этом бесстыдно показывала себя лейтенанту.
  И тон её был не подхалимский.
  А даже - слегка панибратский.
  Вот так Мишель запросто разговаривает с начальством?!! - Все будут довольны.
  Я знаю, к чему ты гонишь, монсиньор лейтенант.
  Это означает, что я должна заняться полезным делом.
  Лично.
  Изготовлением свиных колбас.
  Дело - которым не брезговала и раньше.
  Я - профессионалка.
  На домашней ферме я делала лучшие свиные колбасы.
  С майораном.
  
  КТО МОЮ КОЛБАСУ НЕ ЕДАЛ, ТОТ КОСМОС НЕ ВИДАЛ.
  
  Но нужна достойная посуда.
   - Я распорядился, - дон лейтенант как бы оправдывался перед Мишель. - Сержантка Белла...
  Ей приказано немедленно отправить на кухню золотой котёл.
  И серебряные кастрюли.
  Трофейные...
  Печь уже растопили.
  Черным дорогим деревом растопили.
  Тогда я - за работу! - Мишель отвернулась.
  Дон лейтенант посмотрел на меня.
  Строго.
  И удалился.
  Я молчала.
  Ждала, когда Мишель сама начнет разговор.
  Если начнет.
  Может быть, для неё наша прошлая беседа ничего не значила?
  Вскоре из котла потянуло...
  Вкусный дух колбасного навара меня затуманил.
  Приятный запах пропитал меня.
  Оказывается, что не только меня.
   - Я прибежал! - на кухню ворвался дон майор Фюнес. - Кадетка Мишель.
  Ароматы колбас уже достигли зала заседаний.
  Я беседовал с советниками Тайной Канцелярии.
  И доном генералом Протестасу из Генерального штаба.
  Но не удержался.
  И хочу посмотреть на чудо.
  Чудо, от которого аромат.
   - Да, монсиньор майор Фюнес, - Мишель вытерла руки о передник. - Как всегда.
  Колбаска для тебя уже готова.
  Я её приготовила заранее.
  Знаю твои предпочтения.
  Как ты любишь.
  С фисташками.
  С легким аджикским перчиком.
  И с жирком. - Мишель на серебряной тарелочке подала колбаску.
  Я не специалистка.
  Но видела.
  Колбаска - произведение искусства!
  Настоящее произведение искусства!
  
  ДАЖЕ КОЛБАСА МОЖЕТ ПОПАСТЬ В МУЗЕЙНЫЙ ЭКСПОНАТ.
  
   - Прошу извинения за то, что отвлёк, кадетка Мишель! - гер майор Фюнес схватил колбаску.
  Впился в неё зубами.
  Я заметила, что зубы титановые.
  Наш майор Фюнес извинялся...
  И перед кем?
  Перед простой кадеткой!
  Невиданное!
  Неслыханное!
  Железный Фюнес.
  Строгий до льда на пальцах.
  Майор приобнял Мишель за плечи.
  Назвал умничкой.
  Помешал немножко саблей в котле.
  И успокоился.
  Убежал дальше проводить военный совет.
   - Марженка! - Мишель не смотрела на меня.
  Охраняешь меня?
  Во как!
   - Охраняю! - я обрадовалась.
  Ведь Мишель заговорила со мной.
  Заметила. - И удивительно!
  Гер лейтенант...
  И дон майор.
  Не упрекнули тебя.
  Не упрекнули за то, что ты одета не по форме.
  В один фартук.
  
   - ФАРТУК - ВОЕННАЯ ФОРМА ПОВАРА.
  
  А ты, Марженка?
   - Что я?
   - Ты упрекаешь меня?
  За то, что я свечу своей попкой?
   - Кто я, чтобы упрекала ту, перед которой даже дон майор Фюнес лебезит.
   - Это только сейчас.
  Когда колбаса разум туманит. - Повернулась ко мне.
  В руках держала вилочку.
  На вилке - кусочек колбаски. - Сними пробу.
   - Но...
  Я на посту.
  На посту не положено есть колбасу.
   - Если будешь выделываться...
  Марженка...
  То я тебя пущу на колбасу. - Мишель шутила.
  Как бы шутила.
  Но взгляд был серьезный.
   - Нуууу.
  Разве, что кусочек. - Я протянула руку.
  Чтобы взять вилочку.
  Но Мишель отвела руку. - Только из моих рук!
  Я здесь главная. - Она поднесла кусочек колбасы к моему рту.
  Я сорвала его.
   - Потрясающая колбаса! - Я закатила глаза. - Поверь мне, Мишель.
  Я не вру!
  Не пытаюсь понравиться.
  Но колбаса...
  Она как бы сама растаяла во рту!
  
  ХОРОШАЯ КОЛБАСА ЗАПОМИНАЕТСЯ НА ВСЮ ЖИЗНЬ.
  
   - Я рада!
  Рада, что тебе понравилось.
   - А то, что дону майору понравилась колбаса - ты не рада?
   - А! - Мишель махнула рукой.
  Рукой с вилкой.
  Рука у Мишель тонкая. - Дон майор Фюнес.
  Был и сплыл.
   - Смотрите, девочки, - в кухню ворвались три кадетки.
  Сивила, Прозерпина и Кассандра. - Наша Мишель с руки кормит Марженку.
   - Никогда я не была ваша, - Мишель ответила с улыбкой.
  Без грубости сказала.
   - Мишель!
  А Мишель!
  А ты знаешь, что Марженка свою попку подкачивает?
  И каждый раз после тренировки измеряет её окружность.
  При этом танцует перед зеркалом.
  Голая.
  На одной ножке танцует.
  И восхваляет свою красоту!
   - Знаю!
  Как знаю и то, что у Марженки спиз...или её измерительную ленту. - Мишель употребила бранное слово.
  Мои уши загорелись. - Поэтому я одолжила ей свою.
  И...
  Кстати.
  Марженка - умничка!
  Заботится о своей фигуре.
  Вам бы тоже не мешало.
   - Ах, Мишель! - Сивила закатила глазища.
  Девушки отошли к стеночке.
  Чтобы не мешать Мишель.
   - Я из любви занимаюсь изготовлением колбас.
  Из уважения.
  Лично.
  
  КОЛБАСА ЛЮБИТ ЛАСКУ.
  
   - Ого! - Кассандра захихикала. - Прости, Мишель, - Просюсюкала. - Я девушка!
  Я в колбасах не разбираюсь.
   - Я тоже девушка, - Мишель не повернулась.
   - Мишель!
  А Мишель! - Прозерпина подпрыгивала.
  От нетерпения.
  Голосок у неё тоненький.
  Шепчущий голосок. - Вооон те колоски...
  Они уже.
  Того.
  Зарумянились.
  Дай отведать, милая Мишель!
   - И я хочу!
  Хочу полакомиться! - Прозерпина подошла ближе.
   - Дай и мне отведать колбаску! - Сивила пропела.
   - Стой!
  Стрелять буду! - Я сорвала бластер с плеча. - Не подходить к Мишель.
  Я её охраняю.
  Лично.
  По Уставу буду стрелять.
  Вас поджарю, как колбасу.
   - Ой, Марженка! - Кассандра залепетала.
  Нарочно издевательски. - Ты настолько красивая.
  
  КРАСИВАЯ ДЕВУШКА НЕ БУДЕТ СТРЕЛЯТЬ В КРАСИВЫХ ДЕВУШЕК.
  
  Мы прекрасно понимаем.
  Ты волнуешься.
  На посту.
  Но поверь нам.
  У нас на троих опыта в три раза больше, чем у тебя.
  Даже, если ты императорских кровей...
  То не зазнавайся.
  Наш кадетский корпус большой.
  Всех не перестреляешь.
  А Мишель.
  Она с виду только строгая.
  На самом деле Мишель - добрая.
  Добрая и щедрая.
  Добрая и щедрая с красивой попкой. - Кассандра подошла к Мишель.
  Похлопала её по попке.
   - Мишель! - Я вскрикнула.
  Непроизвольно. - Ты терпишь?!!
  Спокойно терпишь, когда тебя кто-то хлопает по попке?
  В рабочее время?!!
   - О!
  Наша Марженка ревнует! - кадетки переглянулись.
  Захихикали. - Даже щечки порозовели.
  Смотрите!
  Глядите!
  Как Марженка тяжело дышит.
  Костяшки пальчиков побелели.
  Это что-то!
   - Сегодня торжественный день, - Мишель на меня взглянула мельком. - От всего сердца угощаю вас!
  Покушайте колбасок.
  На здоровье! - Мишель выставила поднос с колбасками.
  Прозерпина, Сивила и Кассандра набросились на лакомство.
  Я же подумала:
  "Мне Мишель предложила только кусочек.
  Кусочек колбаски.
  А этим...
  Этим поднос навалила.
  Но...
  Мне она предложила первой.
  
  КТО ПЕРВАЯ - ТА И ЧЕМПИОНКА!"
  
  Вдруг...
  Быстро подбежали другие кадетки.
  Из внутренней охраны кухни.
  Быстро и весело!
  Стали хватать колбаски.
  Отчаянно жевали.
   - Набросились, словно три дня не ели, - я пробормотала.
  Не знала, как и быть.
  С перепугу.
  Не стрелять же в своих.
  Но...
  Вдруг, они - завербованные жухрайские шпионки.
  Съедят все колбаски.
  И тогда господам не достанется.
  Будет катастрофа.
  Нас закроют.
  Вернее - наш кадетский корпус.
  Потому что голодные чиновники - злые чиновники.
   - Назад! - Я сделала выстрел.
  Предупредительный выстрел в потолок. - Я прогоняю вас.
   - Да.
  Пора бы и честь знать, - Мишель согласилась.
  Согласилась со мной.
  Кадетки разбежались.
   - Много уцелело? - я спросила деловито.
   - Достаточно! - Мишель смотрела на меня.
   - Господам чиновникам хватит?
   - Всем хватит, - Мишель кивнула.
  Головка у неё изумительная.
  Красивая! - Марженка!
   - Да, Мишель!
   - Чиновники были и останутся.
  А с кадетками...
  С кадетками мы будем воевать плечом к плечу.
  Так что наши кадетки дороже...
  Неизмеримо дороже, чем все чиновники и космогенералы вместе взятые.
   - Интересно! - Я пробормотала.
  Пыл разлетелся. - О подобном я даже не подумала.
  
  НАШЕ ВСЕГДА ДОРОЖЕ.
  
   - А ты - решительная! - Мишель засмеялась.
  Присела на стол.
  Голой попкой. - Выстрелила в потолок.
   - Я поставила на минимум заряд, - я пропищала. - Чтобы ничто не разрушить.
  Мишель?
   - Да, Марженка.
   - Я следила.
  Ты так искусно распределяешь сало.
  По всем колбасам распределяешь.
  На автомате.
  Я привыкла! - Мишель прислушалась. - Что за шум? - Она подбежала к окну. - Ого!
  Парад начался.
  Бьют в литавры.
  Трубят в трубы.
  Все чиновники в парадных мундирах.
  Великолепно!
  Наш дон майор Фюнес гарцует на коне.
  На белом коне.
  Высокопоставленные гости сидят на кожаных диванах.
  Всё готово к праздничному пиру!
  К колбасному пиру!
  Гер майор Фюнес встречает всех с почетом.
  С приветливостью.
  С сердечной радостью.
  Он сел во главе стола.
  Как и полагается хозяину!
  Колбасный пир начался.
  Пора выносить! - Мишель сорвалась с места.
  Скинула фартук.
  Пробежала по нему голая.
  И натянула парадный кадетский комбинезон.
  На голое тело.
  Как и полагается.
  
  В БОЮ НЕ ДО НИЖНЕГО БЕЛЬЯ.
  
   - Охрана! - Мишель скомандовала.
  Словно она - командир. - Подавайте колбасы.
  Ливерные.
  Марженка!
  Что стоишь?
  Мигом! - и протянула мне поднос.
  Тяжеленный поднос с колбасками. - На вынос.
  Я побежала.
  Рядом пыхтели другие кадетки.
  Они несли подносы с разнообразными колбасами.
  Гости воодушевились.
  Набросились на колбасы.
  Но...
  Дон майор побледнел.
  Бледнел всё больше и больше.
  Гости это заметили.
  Майор Фюнес возводил глаза к небу.
  Тихие вздохи вылетали из его груди.
  Боевая грудь.
  Вся в знаках отличия.
   - Моей душой овладела скорбь, - гер майор Фюнес, наконец, прояснил ситуацию. - Скорбь и тоска.
  Тоска понятная.
  Подали кровяную колбасу. - Дон майор закрыл лицо руками.
  Стонал.
  К нему подбежала медичка.
  Проверила жизненные показатели.
  Покачала головой.
  Поджала губы. - Меня снедает тоска.
   - Майор!
  Что случилось? - Гости забеспокоились.
   - Колбаса, - майор начал приходить в себя. - Где колбаса с майораном?
  Нет колбасок с майораном.
   - Монсиньор майор Фюнес! - Мишель чеканила шаг.
  Четко чеканила.
  Остановилась перед майором.
  Приложила руку к фуражке. - Неутешная новость.
  О!
  Мой командир.
  Герой майор Фюнес!
  Какое горе пришлось тебе вынести!
  
  ГОРЕ НЕ ВЕЩЬ, НО ВЫНЕСТИ ТРУДНО.
  
  Колбаса с майораном была.
  В количествах с избытком.
  Но...
  Её украли.
   - Хто? - Дон майор Фюнес побагровел.
  Я подумала, что жизнь кадеток висит на волоске.
  Тех кадеток, которые, очевидно, стащили корзину с колбасой.
  Сейчас Мишель их выдаст.
   - Жухрайские диверсанты! - Мишель ответила сухо. - Найди виновников.
  В последнее время наш кадетский корпус мало финансируется.
  Поэтому нет новейших систем слежения.
  Этим воспользовались жухрайские диверсанты.
  И украли часть колбасы.
  Чтобы сорвать инспекцию нашего кадетского корпуса.
   - А колбаски вкусные! - Космогенерал Протестасу вытер жирные пальцы о скатерть. - Я даже и не заметил.
  Не заметил, что каких-то колбас не хватает.
  
  НЕТ КОЛБАС - ДЕЛО - РАСКОЛБАС.
  
  Диверсанты жухрайские - это плохо.
  Нет систем слежения...
  Новейших систем...
  Ещё - хуже.
  Мы могли бы, вообще, остаться без колбас.
   - Шикарные колбасы, - раздалось с другого конца стола.
  Где пировали чиновники из Тайной Имперской Канцелярии.
  Советники - как давно сложилось - всегда находились максимально удаленно от военных. - Обойдемся и без колбас с майораном.
  Милочка! - Один из тайных чиновником обратился к Мишель.
  Через головы важных особ. - Приготовь нам корзинку с колбасами.
  На дорожку.
   - Будет сделано дон Тайный Советник! - Мишель козырнула.
   - И нам!
  И нам! - Понеслось.
   - Господа!
  Пируйте! - Мишель стояла по стойке Смирнааа! - Всем будет в дорожку.
  И...
  Я сейчас сделаю новые колбаски с майораном.
  Взамен украденных...
  Жухраями украденных.
   - Деньги мы выделим, - космогенерал Протестасу кивнул.
  Чтобы не остаться в сторонке. - На новейшие системы слежения.
  Никто не имеет право воровать...
  Воровать из-под носа у нас.
   - Да, дон генерал Протестасу!
  Ура!!! - Дон майор Фюнес оправился от ужаса.
  Дело из беды обернулось победой.
  
  НЕ БЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ, ДА НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО.
  
  После пира майор Фюнес устроил разнос.
  Разнос с разбором.
  Разбор полётов.
   - Капрал Здебжинский! - майор накинулся на капрала.
  Не на лейтенанта же ему накидываться.
  Если майор будет ругаться с офицерами, то долго не простоит. - Кто допустил?
  Кто допустил жухрайских диверсантов?
  До наших колбас допустил!
  Лучше бы они угнали космотанк.
   - Мы отомстим! - Капрал Здебжинский рявкнул.
  От его голоса...
  Зычного голоса...
  У майора Фюнес унесло фуражку. - Отомстим жухраям за диверсию.
  За то, что украли колбасы, предназначенные для господ чиновников.
  
  НИ ОДНА КОЛБАСА НЕ ОСТАНЕТСЯ БЕЗ ОТВЕТА.
  
  Майор Фюнес создал совет.
  Военный совет.
  При этом тайный.
  Но.
  
  ЛЮБОЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ СРАЗУ СТАНОВИТСЯ ВСЕМ ИЗВЕСТЕН.
  
  Решили изловить диверсантов.
  И отобрать всё их имущество.
  В казну Империи.
  Разумеется...
   - Наш военный совет, - майор Фюнес вещал, - не избавит нас от нападок диверсантов.
  Нужны меры.
  Строгие меры.
  Я поручаю задачу капралу Здебжинский.
  Капрал у нас мастер.
  Мастер на всяческие ловушки.
  Даже не мастер, а - чудодей.
   - Обещаю! - Капрал Здебжинский заорал.
  Он не умел разговаривать нормальным голосом.
  Только - криком! - При помощи Империи...
  При помощи моих талантов...
  Особых талантов...
  При моей мудрости...
  Я изгоню жухрайских диверсантов.
  Из нашей звездной системы изгоню.
  Навечно.
  
  ОТКРЫЛ РОТ - ЛИБО ЕШЬ, ЛИБО ГОВОРИ.
  
  И в самом деле...
  Капрал Здебжинский изобрел.
  Сделал искусные ловушки.
  Ловушки на людей.
  Некоторые ловушки были с переплетением канатов.
  Другие заманивали поддельными космодолларами.
  Большинство ловушек капрал Здебжинский расставил вокруг кухни.
  Командовал же группой диверсантов их жухрайский капрал.
  Капрал Хурдулька.
  Он был мудрый.
  Слишком был умудрен.
  Умудрен опытом войны.
  Понимал хитрости нашего капрала Здебжинский.
  Поэтому предупреждал своих диверсантов.
  Но его увещания не помогли.
  Семь жухрайских диверсантов забрались в ловушки.
  Хотели перехитрить наших.
  Пленников связали.
  И отправили их в Тайную Имперскую канцелярию.
  Капрал Хурдулька прислал нам послание.
  В послании он бил себя в грудь.
  Обещал предать наше кадетское училище огню.
  Кричал, что отомстит за своих жухраев.
  Скорбел.
  Рыдал.
  Горе клокотало у него в груди.
  Отчаяние затуманило разум.
  Жажда мести горела в глазах.
  
  НЕ ЛЕЗЬ!
  
  Мы ликовали.
  Но наш начальник майор Фюнес был встревожен.
   - Я знаю, что капрал жухрайский отомстит.
  Отлично понимаю его жажду мести.
  Он не оставит неотомщенным плен своих диверсантов.
  И в самом деле...
  Капрал Здебжинский совершил налёт.
  На жухрайской космояхте ворвался в наш кадетский корпус.
  Во время обеда.
  Когда господа офицеры кушали колбасы.
  А мы перебивались щами и кашей.
  Жухрайский капрал строчил из пулеметов.
  И одновременно передавал послание:
   - Вы поймали моих солдат.
  Отправили их в пыточную.
  Берегитесь, имперцы!
  Я перестреляю вас всех.
  И тебя, майор Фюнес, в первую очередь.
  Затем космояхта с диверсантом исчезла.
  И больше не появлялась на наших радарах.
  
  УЛЕТЕТЬ - НЕ ПРОЛЕТЕТЬ.
  
  Майор Фюнес с перепугу подавился колбаской.
  И уронил вилку в огонь для подогрева блюд.
  Поэтому разозлился.
  Очень.
  Слишком! - ударил кулаком по столу.
  Мы пребывали в тревоге.
  Рано отправились спать.
  Некоторые кадетки залезали в постель к подружкам.
  Чтобы вместе было не так страшно.
  Мы, конечно, бравые космодесантницы были.
  Будущие...
  Но всё же...
  
  И САМЫЕ СМЕЛЫЕ БОЯТСЯ.
  
  Я легла одна.
  Мне было неуютно.
  Неуютно сегодня.
  Казалось, что жухрайские диверсанты вот-вот вылезут из-под кровати.
  И набросятся на меня.
  Со всех сторон слышалось хихиканье.
  В компании кадеткам было веселее.
  Под одеялом.
  А у меня...
  У меня не было компании.
  Так были подруги.
  Но не близкие.
  Я смотрела в потолок.
  Сон не шел.
  Вдруг...
   - Подвинься, - раздался властный голос. - Разлеглась, как корова.
  Мне место дай. - Ко мне пришла Мишель.
  Из соседней кадетской роты.
   - Мишель? - я хлопала ресницами. - Что ты тут делаешь?
  В нашей роте?
   - Пришла согреться, - Мишель не стала дожидаться моего приглашения.
  Скользнула ко мне под одеяло. - Чувствуешь?
   - Что чувствую?
   - Мои ноги ледяные, - Мишель прислонилась ступнями к моим ногам. - Я волнуюсь.
  Из-за жухрайских диверсантов.
  А от волнения у меня ноги холодеют.
  Сама не могу согреться.
   - А я от волнения не могу заснуть, - я отодвинулась от Мишель.
  Чуть-чуть.
  Всё же было неудобно.
  Кровать - интимное.
  Я лежала без одежды под одеялом.
  Обнаженная.
  А тут...
  Чужая в постели.
  Впрочем...
  Мишель не волновала моя нагота.
  Сама Мишель была в одной ночной космодесантной рубашке.
   - Мишель?
   - Да, Марженка!
   - Ты же могла...
  Могла согреться в своей роте.
  Кадетки... бы за честь считали принять тебя своей подругой.
  
  КАЖДАЯ РАДА КАЖДОЙ.
  
   - Вот, поэтому я пришла в другую роту, - Мишель возилась под одеялом.
  Устраивалась удобнее. - Не хочу ни с кем сближаться.
  В смысле - дружить.
  Я держу дистанцию.
   - Но ты же пришла ко мне.
   - Ты из другой роты.
  Это - иное.
   - Ну, как знаешь, - я ликовала.
  Мне уже не было страшно.
  С Мишель мы бы отразили любую атаку диверсантов.
   - Согрей мои руки, - Мишель протянула ладошки.
  Я их сжала. - О!
  Марженка!
  У тебя ладони горячие.
   - От волнения.
  Ты от волнения холодеешь.
  Я от волнения жаром горю.
   - Мы дополняем друг дружку, - Мишель засмеялась.
   - Эй, кадетки, - раздалось недовольное. - Спать мешаете.
  Болтайте потише.
   - Марженка, - Мишель прошептала. - Накроемся с головой.
  Чтобы никому не мешать. - И сама.
  Первая накрылась с головой.
  Я тоже нырнула под одеяло.
  Полностью.
  
  ПОД ОДЕЯЛОМ ТЕПЛЕЕ.
  
   - Я сходила с ума, - я призналась.
  Тихо говорила.
  Едва слышно. - Так боялась жухрайских диверсантов.
  Нет.
  Сами они меня не пугают.
  А пугает ожидание.
   - Марженка!
  Ты держишься чудесно!
   - Мишель!
  Почему ты не общалась со мной?
  По-подружески?
   - Марженка!
  Послушай, Марженка!
   - Не надо, - я оборвала её. - Не оправдывайся.
  Я понимаю, в каком ты положении.
  Не хочу осложнять тебе жизнь.
  Первый шаг должна была сделать ты.
   - С тобой я становлюсь спокойнее, - Мишель произнесла после молчания.
  Непродолжительного молчания. - Люди должны дополнять друг друга.
  Давать другому то, чего у него нет.
  Например, как мы дополняем сейчас.
  Ты согреваешь меня.
  Я охлаждаю тебя.
  
  ДОПОЛНЕНИЕ - ОСНОВНОЕ В ДРУЖБЕ.
  
   - Мишель.
  Я о тебе ничего не знаю.
   - Наверно, ты постоянно об этом заморачиваешься.
  Марженка.
  Прошлое - никого не интересует.
  Главное...
  
  ГЛАВНОЕ БЫТЬ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫМ.
  
  Привлекательным для другого.
  Скажи, Марженка...
  Я для тебя привлекательная?
   - Мишель.
  Ты меня смущаешь.
   - Что в этом смущающего?
   - Ну да, ну да.
  Ты привлекательная.
  Очень.
  Особенно... - Я замолчала.
  Чтобы не сболтнуть лишнего.
  Мишель тоже молчала.
  Молчание затягивалось.
  Становилось неловко.
  Мне неловко...
   - Марженка?
   - Да, Мишель.
   - Ты сейчас свалишься.
  Упадешь с кровати.
  Так от меня отодвинулась.
  Ты меня боишься.
   - Нисколько.
  Ни капельки не боюсь, - я немного слукавила. - Просто не хочу тебя смущать.
  Я же голая.
  Если прикоснусь к тебе.
  То ты...
  Мало ли что подумаешь обо мне.
   - Переживу! - Мишель сама меня подтащила к себе.
  Прижалась. - Мы же подружки...
   - Подружки?
  Не знаю.
  Мишель.
  Тебе решать - подружки ли мы.
   - А почему не тебе решать, Марженка?
   - Потому что ты - главная.
  Ты везде главная Мишель.
  И не спорь.
  Все это признаЮт.
  
   - БЫТЬ ГЛАВНОЙ - НЕ ТАК УЖ ПОЧЁТНО, ЛУЧШЕ НЕ ВЫДЕЛЯТЬСЯ.
  
   - Ты так говоришь, Мишель...
   - У тебя шелковая кожа, - Мишель пробормотала. - Удивительно гладкая кожа.
  И нежная.
   - Мишель!
  Это неприлично!
   - Что неприлично?
  Хвалить подружку.
   - Нуууу.
  Не знаю.
  Можно всякое подумать.
  Двойной смысл.
   - Марженка.
  Знаешь, кто самые испорченные?
   - Кто?
  
   - САМЫЕ ИСПОРЧЕННЫЕ - ТЕ, КТО ДУМАЕТ О НЕПОТРЕБНОМ.
  
   - Как это понять?
   - Те, кто не заморачивается - те правы.
  А те, кто устанавливает правила...
  Множество правил...
  Они - самые испорченные.
  Когда человек ходит голый, он не думает о том, что это неприлично.
  Но...
  Если ему будут говорить.
  И укорять...
  То - да.
  Это станет неприличным.
  Поэтому...
  Ничего неприличного нет в том, что у тебя кожа атласная.
   - Но...
  Ты меня поглаживаешь.
   - Не поглаживаю! - Мишель фыркнула. - А просто...
  Исследую.
  Так интересно.
  Люди же отличаются друг от друга.
  Ничего особенного в моих поглаживаниях нет.
   - А вот и есть, - я ляпнула.
  Наступил критический момент. - Есть особенное.
  Твои поглаживания...
  Они на меня действуют.
  Может быть, ты без умысла любуешься моей кожей.
  Но...
  На меня действует всё больше и больше.
   - Даже так? - Мишель удивилась.
  Убрала ладонь с моего бедра. - Надо же.
  А я и не подумала.
  Прости, Марженка.
  Я же не знала.
  
  ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ БЫВАЮТ ОЧЕНЬ МОКРЫЕ.
  
   - Тут не в чем извиняться, - я пролепетала.
  Чувствовала себя двояко.
  Мне хотелось, чтобы Мишель продолжала.
  Продолжала поглаживать.
  Без умысла.
  Без дурного смысла.
  Но в то же время я за себя не ручалась...
   - Марженка?
   - Да, Мишель.
  Пойдем в офицерскую кают-гостиную.
   - Ты что?
  С ума сошла? - У меня вырвалось.
  Достаточно громко.
   - Да заткнитесь же вы уже!
  Неугомонные! - Опять на нас прикрикнули.
   - Вот видишь, - Мишель шептала. - Мы здесь мешаем.
  Можем поболтать в другом месте.
  Или ты спать хочешь?
   - Нет.
  Я не хочу спать.
  Я бы с удовольствием поболтала ещё.
  С тобой.
  Но в офицерской гостиной.
  Она же только - для господ офицеров.
  Что, если нас там поймают?
  
  ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ ЛЮБЯТ БЫТЬ ГОСПОДАМИ.
  
   - Ерунда, - Мишель засмеялась.
  Тихо смеялась. - Сейчас там никого нет.
  Господа офицеры разбрелись по своим комнатам.
  Я знаю.
  Я сто раз пробиралась в их гостиную.
  Там - прекрасно.
  Наше кадетское училище - для девушек.
  Поэтому мужчин мало.
  И они стараются прятаться.
  От всех.
   - Ты там точно была?
   - Ага!
  Зачем я буду врать.
   - Да.
  Врать тебе незачем.
  Тогда.
  Я сейчас оденусь.
   - Вот одеваться не следует.
  - Это почему? - Я раскрыла рот. - Что?
  Голые пойдем?
  Нас осмеют.
  И вышвырнут из кадетского корпуса.
   - В офицерской гостиной никого нет, - Мишель объясняла.
  Терпеливо. - Но на всякий случай.
  Мы должны подстраховаться.
  Тем более - сейчас.
  Если мы одетые выйдем...
  После отбоя...
  То у многих возникнут вопросы.
  Могут подумать, что мы сбегаем в самоволку.
  Или ещё хуже - дезертируем...
  А вопросы нам не нужны.
   - Как всё сложно, - я боялась.
  Даже немного тряслась.
  От волнения.
  Легкого волнения.
  
  ОТ ВОЛНЕНИЯ ТРЯСУТСЯ, А ПОТОМ - НЕСУТСЯ.
  
   - Тебе холодно? - Мишель озаботилась.
   - Немножко.
   - Это я тебя так охладила, - в голосе Мишель звенели нотки сожаления. - Сейчас разогрею.
  Я умею.
   - Мишель, - я зашипела. - Что ты делаешь?
   - Растираю тебе грудь.
  Это помогает согреться.
  Очень.
  Быстро согревает.
   - Ещё как согревает, - я пропищала. - Отстань.
  Я же сказала.
  Что меня охватывает волнение.
   - Ого! - Мишель удивилась. - Действительно.
  Только я начала растирать тебя...
  А у тебя груди налились.
  И затвердели соски.
  С чего бы это?
   - Ни с чего, - я пробурчала. - Говори свой план.
  Как проберемся без одежды.
  Но не голые.
   - Очень просто, - Мишель шептала. - Мы замотаемся в полотенца.
  Будто идем в душевую.
  Тогда ни у кого не возникнут сомнения.
  Когда девушки идут принимать душ.
  Особенно перед сном.
  Наша помывочная находится как раз рядом с гостиной для господ офицеров.
  Так задумано изначально.
  Чтобы господа офицеры имели возможность не выпускать нас из вида.
  Даже, когда они отдыхают.
  А мы принимаем душ.
  Кстати, душевые кабины - очень привлекательное место для диверсантов.
  
  ДИВЕРСАНТЫ ЛЮБЯТ ПОДГЛЯДЫВАТЬ ТАЙНО.
  
   - Нуууу!
  Мишель.
  Что называется, успокоила.
   - А, если нас обнаружат...
  Хотя это не случится однозначно.
  Но всё же...
  Если найдут в гостиной для господ офицеров...
  То мы легко оправдаемся.
  Скажем, что принимали душ.
  И нам показалось, что диверсанты за нами следят.
  Поэтому мы побежали звать на помощь.
  Господ офицеров позвать.
  И заглянули в гостиную для офицеров.
   - Звучит правдоподобно!
  Очень! - Я восхитилась.
  Мы вылезли из-под одеяла.
  Слезли с кровати. - Мишель?
   - Да, Марженка!
   - У меня только одно большое полотенце.
  По Уставу положено одно...
  Я его забираю себе.
  А тебе достанется среднее.
   - Так даже лучше, - Мишель сняла ночную рубашку.
  Стояла обнаженная.
   - Чем это вы собираетесь заниматься?
  Обе голые? - Кадетка Франческа заинтересовалась.
   - Чем-чем, - я пробурчала. - В душевую пойдем.
  А, разве в душевую нужно ходить в одежде? - Я замоталась в полотенце.
  Франческа вздохнула.
  Мне показалось, что вздохнула разочаровано.
  Не пойму, почему...
  
  ЧТОБЫ УЗНАТЬ - НАДО СПРОСИТЬ, А, ЧТОБЫ СПРОСИТЬ, НАДО ЗНАТЬ, О ЧЕМ УЗНАТЬ.
  
   - Мда! - Я протянула. - Среднее полотенце тебя не закрывает полностью.
  Вернее...
  Твои.
  То, что должно закрыть - не закрывает.
  Попка видна.
  И соски торчат.
   - Ну и что? - Мишель пожала плечами. - Большинство кадеток голые идут в душевые.
  Полотенце держат в руках.
  Так удобнее.
   - Удобнее.
  Но не для меня. - Я прокрадывалась между коек.
  Мы вышли в коридор.
  Гостиная для господ офицеров находилась рядом с нашими душевыми.
  Удивительно!
   - Сначала примем душ? - Я прошептала. - А потом в гостиную господ офицеров.
   - Зачем? - Мишель уже открыла дверь.
  Дверь в гостиную для господ офицеров. - У наших офицеров здесь джакузи.
  Роскошная.
  Понежимся в джакузи.
  
   - ЗАЧЕМ МУЖЧИНАМ ДЖАКУЗИ?
  
  Я проскользнула следом за Мишель.
  Прикрыла за собой дверь.
  Тихо прикрыла.
   - Джакузи уже наполнена, - Мишель опустила руку в воду. - Водичка тепленькая.
  С лепестками роз.
  Неужели?!!
  Наши господа офицеры нежатся в женской воде?
  В лепестках роз купаются?
  Как-то это не по-мужски.
  Не по-космодесантски.
   - Мишель!
  
  НЕ ОСУЖДАЙ ТО, ЧТО НЕ ЗНАЕШЬ.
  
  Я разглядывала зал отдыха господ офицеров:
   - Светлый просторный зал!
  Голубые стены.
  На них висят картины.
  Картины в золотых рамах.
  На всех картинах изображены женщины. - Я захихикала. - Обнаженные женщины.
  Какие-то экзотические.
  С круглыми лицами.
   - Наверно, кто-то из наших офицеров рисовал. - Мишель присела на диванчик.
  Диван обит белой кожей.
  Чья кожа? - Возможно, у этого художника офицера пристрастие.
  Любовь к женщинам с круглыми лицами.
  Заметь ещё.
  У всех нарисованных красоток пышные прически.
  И сами женщины пышные.
   - Мне нравится здесь, - я присела к столу. - Стол из красного дерева.
  Редкое дерево.
  И дорогое.
   - Так и задумано.
  Чтобы всё нравилось. - Мишель освободилась от полотенца. - Жмет полотенце.
  Узкое.
   - Ещё лучше стало, - я засмеялась. - Теперь ты - голая, Мишель.
   - Если я голая, - Мишель поднялась.
  Подошла ко мне.
  Взяла за руку. - То...
  Пойдем купаться.
  Для кого-то приготовили джакузи.
  А почему мы не можем быть этими кем-то?
   - Но...
  Если нас увидят.
   - То будем придерживаться своей легенды.
  Скажем, что не удалось искупаться в наших душевых.
  Потому что нам жухрайские диверсанты помешали.
  И нам пришлось купаться в этой джакузи.
   - Разумно! - Я опустилась в воду! - Как приятно!
  Пузырьки бурлят!
  Фонтанчики.
  
   - ЧЕМ БОЛЕЕ ОПАСНАЯ РАБОТА, ТЕМ РЕЗЧЕ И ЯРЧЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОТДЫХ!
  
   - Мишель!
  Ты - философка! - я нежилась.
   - Я - обыкновенная!
   - Нет, Мишель!
  Ты не обыкновенная!
  - Чтооо?
  Что ты этим хочешь сказать?
  Марженка?
  На что намекаешь.
  Скажи!
  Скажи!!
  Мне интересно!
  В чем ты считаешь, я - необыкновенная?
   - Хотя бы в том, - я загнула мизинчик. - Ты делаешь колбасы.
  Замечательные колбасы!
  Высокопоставленные чиновники от них в восторге!
  И наши господа офицеры - тоже.
  Я думаю, что кто-нибудь пригласит тебя.
  Пригласит работать к себе.
  В усадьбу.
   - Уже, - Мишель прикусила нижнюю губку.
   - Уже приглашали?
  Тебя! - Я подплыла к Мишель!
  Обняла её!
  Прижалась! - Мишель!
  Я так рада!
  Рада за тебя!
  Ты ещё кадетка!
  А тебя уже пригласили.
  Дали работу.
  Кем?
  Да что я спрашиваю!
  Разумеется, какой-нибудь тайный советник предложил тебе стать шеф-поваром в его усадьбе.
  Деньги будешь зарабатывать!
  Огромные!
  И жениха найдешь.
  Солидного.
  У тайных советников разные гостят.
  А ты - красавица!
  Тебя сразу замуж возьмут!
  
  КРАСАВИЦ РАЗБИРАЮТ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ!
  
   - Марженка! - Голос у Мишель хриплый.
   - А...
  Что, если я не хочу?
   - Что ты не хочешь? - Я быстро-быстро моргала.
   - Мне поступало много предложений.
  Разных.
  В том числе и о работе.
  И о содержании...
  И предложения стать женой.
  Все предложения солидные.
  Многообещающие.
  Но...
  Я отказалась от всех.
   - Мишель! - Я отодвинулась. - Не может быть!
  
  ОТ СВОИХ МЕЧТ НЕ ОТКАЗЫВАЮТСЯ.
  
   - А я и не мечтала.
  Мне не это нужно.
  Не для того я пошла в космодесантницы.
  И мужья не нужны.
   - Мишель!
  Ты шутишь?!! - я пропищала. - Каждая девушка мечтает о богатом солидном муже.
   - Не каждая.
   - Не каждая? - Я мотала головкой. - Не может быть!
   - Марженка?
   - Да, Мишель!
   - Ты?
  Ты мечтаешь?
   - Мечтаю!
  Хочу богатого мужа.
  Красивого.
  Без жилищных и материальных проблем.
  С чувством юмора.
  Спортивного телосложения мужа.
  И...
  Чтобы меня обожал.
   - И...
  Если сейчас он появится.
  Тот, кого ты описала.
  И предложит тебе стать его женой.
  Ты?
  Согласишься?
   - Разумеется!
  Мишель!
  Я сразу ему повешусь на шею!
  
  ДОБРО НЕЛЬЗЯ УПУСКАТЬ.
  
   - Точно?
   - Точно!
   - Точно-точно?
   - Очень!
   - Марженка!
  Твой голос становится всё неуверенней.
   - Нуууу.
  Может быть, не сразу, - я протянула. - Женитьба - дело серьёзное.
  Мы сначала должны узнать друг друга.
  Получше.
  Привыкнуть.
  И...
  Я хочу окончить кадетское училище.
  Поэтому...
  Придется подождать со свадьбой.
   - А потом появятся другие обстоятельства.
   - Мишель!
  Да не напрягайся ты!
  А то слишком напряглась!
  Всё это - пустяки! - Я махнула рукой. - Разумеется!
  
  ВСЁ У НАС БУДЕТ И САМОЕ ЛУЧШЕЕ!
  
   - Я напрягаюсь не от этого!
  Марженка!
  Ты так прижалась ко мне.
  Обнимаешь.
  Вот я и...
   - Ой, прости! - Я отплыла.
   - Марженка! - Мишель засмеялась.
  Смущенно засмеялась. - Мы поменялись местами.
  Я тебя поглаживала.
  А ты смущалась.
  Теперь ты ко мне прижалась.
  Я смутилась.
   - У тебя даже соски затвердели! - Я захихикала.
  Посмотрела в глаза Мишель.
  Думала, что она тоже захихикает.
  Но Мишель была серьёзна.
  Как никогда. - Мишель!
  Надеюсь, что я тебя не обидела? - Я озаботилась. - Прости, если что.
  Не надо было тебя обнимать.
   - Надо, - Мишель прошелестела голосом. - Какое-то необычное чувство.
  Когда ты меня обняла.
  Чувство зарождающейся дружбы?
   - Может быть, - я кивнула. - Хочешь?
  Я еще раз тебя обниму?
  Это же просто - обнимашки.
   - Да, - Мишель с трудом разлепила губы.
   - Да что ты так волнуешься! - Я засмеялась.
  И снова прижалась к Мишель.
  Обняла её! - Мы же теперь подруги?
   - Очень!
  
  ПОДРУГИ НАВСЕГДА.
  
   - Мишель...
   - Марженка! - Мишель приложила пальчик к моим губам.
  Я воспользовалась моментом.
  И пошутила.
  Шутливо укусила Мишель за пальчик.
  Мишель сдерживала смех.
  С трудом.
  И тут я услышала.
  Голоса.
  Всё во мне похолодело.
  Несмотря на то, что вода была теплая.
   - Господа офицеры? - Я прошептала на ушко Мишель.
   - Нет.
  Кадетки.
  Пришли сюда.
  Надеюсь, что сразу уйдут.
  И не заметят нас.
   - Что они тут делают? - Я возмутилась.
  Им здесь не место. - Я попыталась встать.
  Чтобы прогнать кадеток.
  Словно этот зал принадлежал нам.
  Мне и Мишель.
  Но Мишель меня удержала.
   - Марженка!
  Одумайся!
  Не бунтуй!
  Нас могут услышать.
   - Ой!
  Что это я! - Я испугалась.
  
  ДЕВУШКА БОЛЬШЕ ВСЕГО БОИТСЯ ДРУГИХ ДЕВУШЕК.
  
   - Наполни мне бокал, - послышалось.
  Я поставлю голограмму Жаннет.
  И присяду с тобой.
  Рядом.
   - Это кадетка Вильма, - Мишель шептала мне. - Я думала, что хорошо её знаю.
  Но, оказывается, что - нет.
   - Насчет той ночи, - вторая кадетка начала нервно, - её не должно было быть.
  Я поссорилась с Санчитой.
  И слишком устала.
   - А это - Алехандра, - Мишель снова пояснила мне. - Я думала, что она - тихоня.
  В чистом космосе астероиды водятся.
   - Алехандра!
  Не оправдывайся. - Вильма продолжала. - Это произошло.
  И всё было прекрасно!
  Если ты сожалеешь.
  Переживаешь за случившееся...
  То не должна была больше дружить со мной.
  Хотя я.
  Йа...
  Хочу совсем другого.
   - Просто я хочу!
  Хочу объяснить. - Голос у Алехандры дрожал. - Я не хочу, чтобы у тебя осталось неверное представление.
  Обо мне неверное представление.
  
  В ДРУЖБЕ ДОЛЖНО ВСЁ БЫТЬ ВЫЧИЩЕНО. -
  
  И добавила.
  Торопливо. - Ты - чудесная!
  Вильма!
  Твой аромат...
  Я вспоминаю свой первый галосериал.
  Первый, который мне довелось увидеть.
  Я жила на маленькой планетке.
  В конфедерации Галактик Темных Материй.
  Империя не очень балует Приграничные Темные Материи.
  У нас не было галосериалов.
  И вот...
  Завезли.
  Я была очарована!
  Галосериал - нечто необыкновенное!
  Я была заворожена.
  Шла семнадцатая серия "Двенадцати мгновений весны".
  Там были две подружки.
  Наташа и Джоанна.
  Наташа хотела дружбы с Джоанной.
  Протянула ей руку.
  Коснулась Джоанны.
  Джоанна отодвинулась.
  Нерешительно.
  Но Наташа её успокоила.
  Их губы встретились.
  Они поцеловались.
  По-подружески поцеловались.
  Я смотрела.
  Забыла обо всём.
  Я была наивна.
  Полна сил.
  Сейчас я ещё наивнее.
  И у меня ещё больше сил...
  
  ЧЕМ БОЛЬШЕ СИЛ, ТЕМ СЛОЖНЕЕ С НИМИ СПРАВЛЯТЬСЯ.
  
   - Алехандра!
  Люди должны жить для радости.
  Для удовольствий.
  И открывать в себе талант радовать других.
  Утроенную способность радовать.
  Когда мы познакомились.
  Помнишь?
  Мы лежали на лугу.
   - Я чувствовала себя защищенной! - Алехандра засмеялась. - Вильма!
  Мне было спокойно!
  Мы с тобой разговаривали.
  Долго.
  Ты слушала мой рассказ о кошечках.
  О том, какие бывают злые люди.
  Люди, которым кошечки безразличны.
  Ты внимательно слушала.
  Я поведала тебе о себе.
  О своей жизни.
  Мы смеялись.
  И ели кукурузу.
   - Алехандра!
  Я многое узнала о тебе.
  Ты - художница!
  Закончила художественную школу.
  Работала в местной редакции.
  Поэтому очень хорошо разбираешься в живописи.
  Особенно - в дорогих картинах.
   - Вильма!
  Моя история печальная.
  Печальная - до встречи с тобой.
  
  ПОЧЕМУ ВСЕ ДЕВУШКИ ПЕЧАЛЬНЫЕ?
  
  В школе мне нравился мальчик.
  Я думал, что он мне нравится.
  Мы с ним дружили.
  Он обещал, что, когда мы вырастем, то будем жить вместе.
  Его звали Никольский.
  Мать Никольского сбежала из семьи.
  Сбежала с коммивояжёром.
  Успешный коммивояжёр.
  Он присылал Никольскому жвачку.
  Никольский делился жвачкой со мной...
  И он же - отчим - нашел Никольскому подружку.
  Дочку своего начальника.
  Никольского связали договором с той девочкой.
  Когда они достигнут совершеннолетия, то поженятся.
  Никольский рыдал.
  Говорил, что ему никто не нужен, кроме меня.
  Но...
  
  ДОГОВОР ДОРОЖЕ ЛЮБВИ.
  
  Я не была потрясена.
  Тогда всё казалось решаемым.
  Легко разрешимым.
  Но зато Никольский был шокирован.
  Он разругался с матерью.
  С отчимом подрался.
  И...
  Почему-то возненавидел меня.
  Хотя я была с краю.
  Ни в чем ни перед кем не виновата.
  Никольский мне доказывал, что я должна была за него заступиться.
  Вырвать из лап брачного договора.
  И ещё обвинил меня:
  "Алехандра! - Никольский озверел. - Ты не желаешь за меня бороться.
  Значит, я тебе не дорог.
  И никогда не был дорог.
  Ты - дешевка!
  Ты только хочешь потреблять.
  Ты хотела меня использовать.
  И использовала.
  Ты была со мной не ради дружбы.
  А ради жвачки, которой я тебя угощал.
  Я не хочу поддерживать с тобой связь.
  Никакой связи".
  
  ЕСЛИ МАЛЬЧИК ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ДЕВОЧКИ, ТО ОН - НЕ МАЛЬЧИК, А - ДЕВОЧКА.
  
  Не знаю...
  Может быть, Никольский хотел, чтобы я оправдывалась.
  Чтобы умоляла его...
  Но...
  Йа не сделала ни того ни другого.
  Никольский стал мне безразличен.
  Он - пустое место.
  Наверно, он прав.
  Я дружила с ним из-за жвачки.
  И он мне никогда не нравился.
  Позже он мне писал:
  "Алехандра!
  Я не могу.
  Не могу смириться с этим.
  Я не верю, что ты меня не любишь.
  Тебя интересовала только жвачка?
  Но я могу предложить тебе больше".
   - Алехандра.
  Какие чувства ты испытываешь к нему сейчас? - Вильма спросила тихо.
   - Знаю.
  Знаю, что испытываю.
  Никольский - дрянь.
  Однажды он вышел из дома.
  И не вернулся.
   - Почему ты мне рассказала о нём?
  И пожимаешь плечами?
   - Вильма!
  Никольский напоминает мне.
  Напоминает, что нельзя быть глупой.
  И доверчивой нельзя быть.
  Понимаешь...
  Я больше не могу смотреть на мужчин спокойно.
  Они мне напоминают Никольского
  В самом плохом смысле.
  
  ВОСПОМИНАНИЯ ОБЖИГАЮТ, КАК ОСКОЛОК ЗВЕЗДЫ.
  
   - Значит...
  Ты дружишь со мной только потому, что я не Никольский? - голосок Вильмы плаксивый.
   - Вильма!
  Ты великолепна! - Алехандра засмеялась! - Я.
  Йа подготовила сюрприз.
  Для тебя.
   - Для меня?
   - Да, Вильма.
  И...
  Может быть, ты поделишься со мной этим сюрпризом?
   - Что это?
  Что за сюрприз?
  Я сгораю.
  Сгораю от нетерпения!
  Алехандра!
   - Пойдем! - голос Алехандры приближался.
  И...
  Сорвался на крик: - Какого ... - Дальше шла отборная брань. - Мишель!
  Марженка!
  Что вы делаете в джакузи?
  В джакузи, которую я приготовила для Вильмы?
   - Ахахаха! - Вильма смеялась. - Алехандра!
  Вот так сюрприз!
  Голые Мишель и Марженка в джакузи.
  С лепестками роз!
   - Вильма! - Алехандра зашипела. - Хватит издеваться надо мной.
  Я, действительно...
  Заказала розы.
  Обдирала с них лепестки.
  Несколько раз укололась.
  До крови.
  Хотела порадовать тебя.
  Удивить.
  Прокралась в зал отдыха господ офицеров.
  Наполнила джакузи.
  Добавила в воду ароматное масло розы.
  Тоже - не из дешевых.
  
  РОЗОВОЕ - САМОЕ ДОРОГОЕ!
  
  А эти...
  Нагло завалились в нашу с тобой джакузи.
   - Эта джакузи господ офицеров! - Я пропищала.
   - Ты бы, Марженка, помолчала, - Алехандра набросилась на меня. - Как тебе не стыдно?
  Проникла в зал офицеров.
  Притащила с собой Мишель.
  И резвишься с ней.
  В чужой джакузи.
   - Но-но-но! - Мишель поднялась.
  Вода стекала с её тела.
  Красиво стекала.
  Всё даже замолчали.
  На миг.
  Были очарованы зрелищем. - Не клевещите на Марженку.
  Она...
  Да и оправдываться не будем.
  Мы первые вошли в зал отдыха господ офицеров.
  Увидели джакузи.
  И воспользовались.
  Так что не нападайте на нас!
   - Немедленно убирайтесь отсюда! - Вильма подошла к джакузи. - Это не ваша игра.
   - Какая игра? - Мишель распахнула глазища.
   - Сами понимаете, какая игра.
  Не стройте из себя дурочек.
   - Ничего не понимаю, - Мишель пробормотала.
  Посмотрела на меня. - Марженка!
  Ты, поняла?
  Какая игра?
   - Вообще!
  Ни о чем не понимаю! - Я вышла из джакузи.
  Фыркнула. - Можете купаться.
  Вы нам перебили настроение.
   - Ах!
  Вот, вы какие! - Алехандра всплеснула руками. - Мы, значит, перебили вам настроение?
  Мы виноваты?
  Опять я виновата.
  Как всегда.
  Во всём.
  
  ХОТЕЛА, КАК ЛУЧШЕ, А ПОЛУЧИЛОСЬ, КАК ВСЕГДА.
  
  И...
  Неожиданно...
  Алехандра разрыдалась.
  Мы опешили.
  Вильма посмотрела на нас.
  Осуждающе.
  Обняла Алехандру.
  И принялась успокаивать.
  Мы с Мишель переглянулись.
   - Да, ладно, - я пропищала.
  Примирительно. - Мы же не знали.
  Не хотели.
   - Ничего страшного не произошло, - Мишель добавила. - Ваша джакузи.
  Купайтесь.
  Пока господа офицеры не пришли.
  Мы же чистенькие.
  Считайте, что нас не было. - Мишель сделала шаг к полотенцу.
   - Нет! - Вильма, вдруг, схватила Мишель за руку. - Никуда вы не пойдете.
  Это я виновата.
  Алехандра старалась для меня.
  Я, вместо того, чтобы поблагодарить...
  Подлила масла в огонь. - Гладила подружку по головке.
  По очаровательной головке. - Алехандра!
  Может быть, нам всем места хватит?
  В джакузи?
  Марженка и Мишель - хорошие!
   - Конечно, - Алехандра хлюпала носиком. - Я - дура!
  Почему не предложила сразу?
  А бросилась в бой.
   - Потому что ты - храбрая, - я тоже решила утешать Алехандру.
   - Храбрая и красивая! - Мишель обняла Алехандру.
  Сзади обняла. - Ты - будущая командирша!
  
  КОМАНДИРЫ НИЧЕГО НЕ БОЯТСЯ.
  
  Алехандра за руку повела Вильму в джакузи.
  Я и Мишель опустились в воду за ними.
   - Тесновато! - Алехандра хихикала. - Но это - даже к лучшему.
  Мы будем ощущать друг дружку.
   - Я сделаю тебе массаж, - Вильма предложила.
  Алехандра тут же присела к ней на ноги.
  И Вильма начала массировать шею, головку и плечи подружки.
   - Мишель? - Я спросила через минуту. - А ты хочешь?
  Я тоже могу делать тебе массаж...
   - Хочу ли я? - Мишель опустила головку.
  Миленькую головку. - Да.
  Пожалуйста...
   - Тогда присаживайся ко мне.
  На ноги.
  Как Алехандра к Вильме.
   - Угу! - Мишель послушно перебралась ко мне.
   - Устроилась? - Я ликовала.
  Мы теперь подружки с Мишель!
   - Угу!
   - Угу, да угу! - я смеялась.
  Щипала Мишель за шею. - Так приятно?
   - Угу.
   - А вы - ничего, - Вильма мне подмигнула. - Нормальные.
   - Нормальные? - Я засмеялась.
   - Ага!
  А то казались того...
  Мишель - само собой.
  С тобой, Мишель понятно.
  Всё было понятно.
  До этой встречи.
  Мы думали, что ты - одинокая волчица.
  Но - нет.
  Нашла себе Марженку.
   - Кто кого ещё нашёл, - я продолжала смеяться.
   - А ты, Марженка, тоже страненькая, - Вильма продолжала. - Голая вертелась перед зеркалом.
  В раздевалке.
  В общей.
  
   - ЗЕРКАЛО ДЛЯ ТОГО И НУЖНО, ЧТОБЫ ПЕРЕД НИМ ГОЛОЙ ВЕРТЕТЬСЯ!
  
   - А сейчас видно, Марженка!
  Ты - настоящая! - Вильма кивнула.
   - Ну, меня оценили! - Я покачала головкой. - Вильма!
  Ты напоминаешь мне нашу психоаналитичку.
  Школьную.
  Она покончила с собой.
  Из-за любви к ученику.
  К пятнадцатилетнему.
  Настоящая трагедия.
   - Психоаналитики - все свихнутые, - Алехандра промурлыкала.
  Мне показалось, или груди у неё увеличились за пару минут.
  Пока Вильма растирала ей шею и плечи... - Мой отец психоаналитик.
  Нашел себе молодку.
  Влюбился, как щенок.
  В Гретхен.
  Трудно представить его с Гретхен.
  Живущих вместе.
  Гретхен - темпераментная.
  Очень.
  Больше всего любит это...
  Ну, сами понимаете.
  Больше, чем все, кого я знаю.
  Не представляю, как мой отец мог ей понравиться.
  Он старый
  Очень.
   - Наверно, запудрил ей мозги, - Вильма предложила. - Старики психоаналитики умеют завлечь девушек.
  
  СТАРИКИ ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО И УЧАТСЯ, ЧТОБЫ СОБЛАЗНЯТЬ ЖЕНЩИН.
  
   - Алехандра?
  А откуда ты знаешь, что Гретхен темпераментная?
  Очень? - В голосе Вильмы послышалась обида.
   - Рассказывали.
   - Кто рассказывал?
   - Те же, - Алехандра засмеялась, - кто и тебе рассказал, что старики умеют завлекать девушек.
   - Я потрясена, - Мишель прошептала. - Не знала, что так получится.
   - Мишель? - Я спросила.
  Хотела спросить дальше.
  Но Мишель не ответила.
  Она закрыла глаза.
  И опустила головку.
  Прелестную головку.
   - Всё это интересно! - Вильма активировала голографические часы. - Но...уже время... - Пробормотала. - Пожалуй.
  Мы пойдем...
   - Нет!
  Мы пойдем! - Мишель открыла глаза.
  Решительно слезла с меня. - Мы уже долго в этой джакузи.
  А вы только пришли. - Мишель сползла с моих ног.
  Вышла из джакузи.
  Заматывалась в полотенце.
   - Мишель! - Я выскочила.
  Послала воздушные поцелуи.
  Один - Вильме.
  Второй - Алехандре! - Подожди!
  Ты настолько прыткая! - Я тоже замоталась в полотенце.
  Мы вышли из зала отдыха для господ офицеров. - Почему ты так резко?
   - Марженка!
  Ты, что?
  Не видела?
  Вильма и Алехандра хотели остаться вдвоём.
  Побыть наедине.
   - Зачем?
   - Я не знаю.
  Откуда я знаю? - Мишель пожала плечами. - Но я заметила.
  Они всё время куда-то уединяются.
  Странная у них дружба.
  
  ЗАЧЕМ УЕДИНЯТЬСЯ, ЕСЛИ ДРУЖИШЬ.
  
  Ты знаешь, Марженка?
   - Неа.
  И я не знаю.
   - Вот и я не знаю.
  А спросить у них - неловко.
  Их дело... - Мишель помахала ручкой. - Пока!
  Хорошо повеселились!
  Встретимся...
   - Мишель.
  Ты забыла у меня свою ночнушку.
   - Не забыла.
  Оставила.
  До следующего раза... - Мишель подмигнула мне.
  Что она этим хотела сказать?
  Подмигиванием?
  
  НУЖНО ЗНАТЬ ЯЗЫК ЖЕСТОВ И ЯЗЫК ПОДМИГИВАНИЙ.
  
  На следующий день мы встретились.
  Вернее...
  Наши роты встретились.
  Проходил бой.
  Учебный бой.
  Моя рота против роты Мишель.
   - Как неудобно вышло, - я пробормотала.
  Мы имитировали ведение боя в джунглях.
  Моим взводом командовала кадетка Киска.
  Она прославилась зубрежкой, отличными оценками и...
  Ещё прославилась сплетнями.
  Если Киска не могла раздобыть сплетню, то ходила кислая.
  
  МНОГИЕ ЖИВУТ СПЛЕТНЯМИ.
  
   - Марженка? - Киска спросила меня. - Ты и Мишель?
  У вас всё серьёзно?
   - Ага! - я ответила на автомате.
  Не подумала даже.
  Не поняла, о чём Киска спрашивает.
  Мы лежали в болоте.
  И я больше была занята снятием с себя пиявок, чем обдумыванием слов Киски.
   - Да ты что! - Киска загорелась.
  Щеки её запылали.
  Она небрежно смахнула варана с головы. - Как давно это у вас?
   - Что у нас?
  И что - давно?
   - Ну, ты же сказала, что у вас всё серьёзно.
  Очень.
   - Я не сказала, что очень.
   - Но всё же.
   - Киска.
  Я не понимаю, о чем ты.
   - Прекрасно понимаешь, - Киска надула губки. - Но не хочешь делиться со мной.
  Со своей лучшей подругой.
  "Когда?
  Когда ты была моей подругой? - Я подумала. - Тем более что - самой лучшей.
  На ходу придумываешь".
  Но...
  Разумеется, что я это не озвучила.
   - Я и Мишель.
  Мы просто дружим.
  Вот и всё.
   - Ну да, ну да, - Киска протянула ехидно. - Вильма и Алехандра застали вас.
  Вы резвились в джакузи.
  Целовались.
  Обнимались.
   - Чтоооо?
  Да ты обалдела? - Я закричала. - Сама придумала?
   - Нет.
  Алехандра и Вильма всем растрезвонили.
  Что ты и Мишель...
   - Слушать тебя не хочу! - Я вскочила.
  Топала по грязи.
  Визжала.
   - Тише, болванка, - Каисса на меня пшикнула. - Мы же в засаде.
  А ты орешь!
  Привлекаешь врагов.
   - Она свою Мишель так зовет, - Киска язвительно улыбалась. - Нарочно.
  Марженка хочет, чтобы Мишель её захватила.
  Вот и призывает.
   - Ого! - Каисса сразу заинтересовалась. - Марженка!
  Вильма и Алехандра говорят, что у тебя и Мишель всё серьезно.
   - Да пошли вы! - Я зашипела.
  
  ЕСЛИ НА ТЕБЯ НАПАДАЮТ - МОЛЧИ.
  
   - Разговорчики! - К нам подполз капрал. - Развели базар.
  В болоте.
  Хотите проиграть учения? - Капрал снял с моей щеки пиявку.
   - Дон капрал, - я пропищала. - Мы - космодесантницы.
  А в открытом космосе пиявок не водится.
   - Марженка! - Капрал на меня посмотрел снисходительно.
  С легкой грустью.
  Так хороший отец должен смотреть на дочь. - Ты даже не представляешь...
  Не знаешь, что водится в космосе.
  Лучше тебе не знать.
   - Гер капрал.
  А правда, что ты изобрел антипозитронную ловушку?
  И в неё попали много жухраев.
   - Что за вздор ты городишь!
  Марженка! - капрал воскликнул.
  Странно улыбнулся.
  И тихо продолжил. - А почему бы и нет?
  Я - искусный вояка.
  Почему бы мне не выдумать супер ловушку на жухраев? - После этих слов капрал уполз в джунгли.
  Мы пролежали ещё пять минут.
  Молчали.
  
  МОЛЧАНИЕ - ЗНАК УПАДКА.
  
   - Лежать!
  Бояться!
  Сдавайтесь! - Кусты раздвинулись.
  Сначала высунулось дуло бластера.
  Учебного бластера.
  За ним...
  Мишель.
  "Мишель! - Я молча ужаснулась. - Только тебя сейчас не хватало.
  Теперь все будут уверены, что я тебя позвала..."
   - Нуууу.
  Вот! - Взводная Киска протянула. - Мишель пришла к своей подружке. - Киска захихикала.
  Кажется, что она была довольна.
  Подумаешь, что мы проиграли учения.
  Но зато сплетни подтвердились.
  А для Киски это - важнее.
   - Мишель, - я пролепетала. - Они думают, что я нарочно шумела.
  Чтобы тебя привлечь.
  Потому что у нас всё с тобой серьёзно.
   - У нас?
  С тобой всё серьёзно, Марженка? - Мишель изогнула левую бровь.
  Красиво изогнула.
   - Это они так думают.
  Вильма и Алехандра всё придумали.
  Разболтали, что у нас с тобой всё серьёзно.
   - Нуууу.
  Если так говорят, - Мишель в упор смотрела на меня. - То, значит, это - правда.
  
  БЕЗ ПРАВДЫ ЛГАТЬ НЕ БУДУТ.
  
   - Мишель! - Я вскрикнула. - Ты с ума сошла!
  Я понимаю, что ты издеваешься.
  Но они же поверят тебе...
   - Пленная Марженка, - Мишель наставила на меня дуло бластера. - Отставить разговорчики.
  Вы проиграли.
  Я - командую!
   - Мишель!
  А как ты нас обнаружила?
  Мы же обмазались грязью.
  Болотной.
  Нарочно.
  И не шумели.
  Только я немного.
  Вспылила.
  Но в джунглях и так много разных звуков.
  Обезьяны кричат.
  Попугаи верещат...
   - Я поставила жучок.
  На нашего капрала.
  А капрал к вам приполз.
  Вот так просто! - Мишель не опускала бластер.
   - Встретились, наконец-то, - Каисса закатила глаза. - Мишель.
  Марженка.
  Вы бы свои отношения на войну не переносили.
   - Я тоже схожу с ума! - Я прижала ладошки к щекам. - Все сошли с ума.
   - Можно позвать санитаров, - Киска была на волне. - Они эвакуируют Марженку.
  Как тяжелобольную.
  Марженка!
   - Да, Киска, - я произнесла устало.
   - Ты больна психически?
  Или больна любовью? - Киска расхохоталась.
  За ней - остальные кадетки нашего взвода.
  Я скрежетала зубами.
  Мишель была спокойна.
  Совершенно...
  Я даже ей позавидовала.
  "Мишель умеет отвлекаться от глупостей.
  Сохраняет свои нервы!"
   - Забавно!
  Не правда ли? - Вмешалась Бренда.
  Она тоже была выдающаяся кадетка.
  Бренда - худющая, как спичка.
  Но зато груди у неё самые большие в нашей роте... - Я с трудом налаживаю отношения.
  Ко мне липнут. - И заговорила высоким голосом.
  Имитирующий голосок наивной девочки: - "О, дорогая Бренда!
  Позволь мне быть твоей подругой.
  И остаться у тебя на ночь.
  Меня дома не ждут никогда..." - Бренда цокнула язычком. - А здесь...
  Марженка и Мишель дружат.
  Открыто.
  Вызывающе.
  Провокационно.
  И не предлагают мне свою дружбу.
  
  В ДРУЖБЕ БОЛЬШЕ ТРЁХ ВЫЗЫВАЕТ ТРЕПЕТ.
  
   - Это сущее бедствие, - Мишель вздохнула. - Скажу я вам.
  Сущее бедствие, когда тебя не замечают.
  Или приглашают.
  А ты не можешь остаться на ночь.
  Знаете, кадетки!
  Вы - первые, с которыми я захотела бы пойти в бой. - Мишель поднялась.
  Начала переодеваться в сухое.
  Не стеснялась своей наготы.
  Бренда лежала на спине.
  Разглядывала Мишель:
   - Мищель!
  Ты - очень красивая.
  Я хотела бы увидеть тебя в полном обмундировании.
  В бронежилете.
  И в высоких космодесантных сапогах.
  С каблуками...
   - Что бы ты тогда сделала? - Мишель облизнулась. - Захватила бы меня в плен?
   - Нет.
  Я бы сфотографировала тебя на голограф.
  На профессиональные голограммы.
  Это было бы очень.
  Позволишь?
   - Я подумаю, - Мишель не смутилась.
  Засмеялась.
   - Мишель?
  Когда мы встретимся? - Бренда не отставала.
   - Бренда!
  У меня уже есть подруга. - Мишель подошла ко мне. - Мне не нужно других подруг.
  Пока.
  И обняла меня.
  Поцеловала в щечку.
  При всех!
   - Оооо! - Кадетки захлопали в ладоши!
  
  ДЕВУШКИ ЛЮБЯТ ДРУГИХ ДЕВУШЕК.
  
   - Это всё не так! - Я бормотала. - Это игра.
   - Не знаю, - Мишель пожала плечами. - Марженка?
  Встретимся завтра?
   - Мне трудно строить планы.
   - Ты не сможешь.
  Не сможешь, пока не скажешь, когда увидимся.
   - Я свяжусь с тобой.
  Утром...
   - Все свободны! - Мишель опустила бластер. - Я освобождаю вас из плена.
  Вернее - отпускаю.
  Пленения не было.
  Учения продолжаются.
   - Так просто? - Каисса усмехнулась. - Но это будет означать, что ты предаешь своих.
  
  ЕСЛИ ЖАЛЕЕШЬ ВРАГА, ТО ПРЕДАЕШЬ СВОИХ.
  
   - Каисса! - Мишель опустилась на колени.
  Рядом с Каиссой.
  Гладила её по головке. - Мы на учениях.
   - Учения - как бой!
   - Каисса!
  Для меня среди имперцев нет чужих.
  Все - свои.
  Даже на учениях.
  Ну, взяла бы я вас в плен.
  Ну, проиграли бы вы.
  Из-за меня.
  А дальше что?
  Этот неприятный осадок навсегда бы лёг между нами.
  А я так не хочу.
  Когда будем воевать с жухраями...
  Никакого осадка не должно быть. - Мишель...
  Она поцеловала Каиссу в ушко.
  Кадетки чуть не прослезились.
  Мишель бесшумно ушла.
  Ни звука.
  Ни шагов не слышно.
  Ни хлюпанья болота.
  "Вот, почему все уважают и любят Мишель, - я подумала.
  С тоской. - Потому что она - невероятная.
  Невероятно добрая.
  И умная".
  
  УМ - ОТТЕНОК КРАСОТЫ.
  
   - Я в дозор! - Я поднялась. - Проверю обстановку. - Я побежала.
  Не слушала и не желала слушать.
  Комментарии кадеток.
  Но они и не комментировали.
  Отпустили меня молча.
  Так на них подействовала Мишель.
  Я отыскала её.
  Легко нашла.
  Мишель пробиралась сквозь джунгли.
  И была в ярости....
  Это было очевидно.
  Я тайно следовала за ней.
   - Я по горло сыта.
  Сыта отношениями с Марженкой. - Мишель бубнила.
  Меня, словно ледяной водой окатили. - Кем себя считает эта кадетка?
  Сначала наша дружба забавляла меня.
  Мне нравилось настроение Марженки.
  Восторженное настроение.
  С моей стороны это был вызов.
  Вызов моему миру.
  Я никогда и ни с кем не шла на сближение.
  К тому же я решила, что Марженка принесет что-то новое в мою жизнь.
  Ошибочно решила.
  Я думала, что это может помочь в моей карьере.
  Но наша дружба ничего не сделала.
  Роль Марженки в нашей дружбе...
  Эта роль оказалась для меня тупиком.
  Судьба даже не преподнесла мне подарок.
  Только - смутные надежды.
  И несдержанные обещания.
  Где выгоды, которые я должна была получить?
  Я не хотела давить на Марженку.
  Она осмелилась предложить мне дружбу.
  Словно я - доступная.
  Выгоды - другое дело.
  Марженка - просто дешёвка.
  Она меня подставит.
  Ничего она не добилась в жизни.
  Жалкая нищенка.
  Как и я.
  А я за неё уцепилась.
  
  ПИЯВКА ВПИЯВИВАЕТСЯ В ЧЕЛОВЕКА, А КЛЕЩ - В ПИЯВКУ.
  
  "А что я хотела? - Я попыталась успокоиться.
  И у меня получилось. - Мишель - права.
  Я сама.
  Сама к ней навязалась.
  Навязываюсь.
  И то, что я нищенка...
  Что тут обидного?
  
  ДЕВУШКА НЕ ВИНОВАТА, ЕСЛИ У НЕЕ НЕТ ДЕНЕГ; ВИНОВАТЫ ВСЕ, НО НЕ ОНА.
  
  Нищета - факт.
  Как пиявка я вцепилась?
  Может быть, со стороны так видится.
  Но...
  Знаю одно.
  Больше я с Мишель - ни-ни.
  Не буду обращать на неё внимания.
  Ничего не скажу.
  Она для меня пустое место". - Я так решила.
  Но не продолжала следить за Мишель.
  Почему?
  Не знаю...
  Мишель грациозно плыла.
  Сквозь джунгли.
  Как своя.
  Словно родилась здесь.
  Ей не доставляло трудов не шуметь.
  Легко обходила препятствия.
  Даже гигантская анаконда не шевельнулась.
  Молча отреагировала, когда Мишель переступила через неё.
  Я тоже шла тихо.
  Но для меня тишина - огромный труд.
  Я напрягалась.
  Вспотела.
  Наступила на анаконду.
  Анаконда подняла шум.
  Мишель бы меня обнаружила.
  Но...
  Её отвлёк другой шум.
  Диверсанты.
  Настоящие.
  Не учебные.
  Жухраи пировали.
  У костра.
  Мишель упала на траву.
  И поползла.
  Я же зашла с другой стороны.
  
  БЫЛО ОЧЕНЬ СТРАШНО, ПОТОМУ ЧТО ОБЫДЕННО.
  
   - Пусть учатся! - жухрай захохотал.
  Я его хорошо рассмотрела.
  Сквозь кусты саксаула.
  Толстый.
  Неопрятный.
  Я ещё поразилась, как толстый может воевать.
  Ведь в толстого легче попасть из бластера... - А мы их в конце учения - того...
  Всех кадеток! - И расхохотался ещё громче.
   - Булок!
  Не шуми!
  Кадетки услышат. - Бородатый жухрай погрозил пальцем.
  Всего диверсантов было семеро.
   - Брандмауэр! - диверсант показал кулак. - Не смей!
  Не смей затыкать мне рот.
  Когда хочу - тогда смеюсь.
  
  ЕСЛИ ЗАПРЕЩАТЬ СМЕЯТЬСЯ, ТО НУЖНО И ЗАПРЕТИТЬ ПЕРДЕТЬ.
  
  Кадетки нас не услышат.
  Все девушки - болтушки.
  Они не воюют.
  Они болтают языками.
  "А ведь он прав, - я подумала.
  С досадой прикусила губу. - Мы лежали в засаде.
  Кадетки.
  И только обо мне разговаривали.
  Обо мне и Мишель.
  А потом и с Мишель.
  Идиотская пустая болтовня.
  Болтовня, вместо ведения боевой операции".
   - А мне здесь нравится, - худой диверсант перекусил травинку.
  Он лежал на спине.
  И смотрел в небо. - В Империи - хорошо.
  Живут богаче нас.
   - Богаче?
  Зигель.
  Ты - нищедранец.
  У нас был нищедранцем.
  И здесь будешь нищедранцем.
  Если...
   - Зигель хочет нас предать?
   - Нет.
  Я не предам своих жухраев.
  Просто...
  Мне жениться надо.
  А наши девки жухрайские за меня не идут.
  Потому что у меня нет денег.
  Может быть, местные девушки окажутся добрее?
  Пойдут за меня даже, если у меня нет денег.
  
   - ВСЕ ДЕВУШКИ ОДИНАКОВЫЕ!
  
   - Зигель!
  Имперские девушки ещё больше чопорные.
  Они потребуют в три раза больше денег от тебя.
  За то, чтобы хотя бы на них посмотреть.
  
  ДАЖЕ В АДУ ДЕВУШКИ ПРОДАЮТСЯ ЗА ДЕНЬГИ.
  
   - Верно!
  Мы все - продажные!
  И за вас я получу награду! - Мишель вышла из кустов.
  В правой руке у Мишель - бластер.
  В левой - тоже бластер.
  "Откуда у неё второй бластер? - Я недоумевала. - Не учебный.
  Поняла!
  Она его взяла, как трофей.
  У диверсантов".
   - Кадетка? - Зигель раскрыл рот.
  Другие диверсанты онемели.
   - Очень.
  Слишком кадетка! - Мишель выстрелила в костер.
  Костер испарился. - Я показываю, что не шучу.
  Вы - мои пленные.
  Военнопленные жухраи.
  Я бы могла вас распылить.
  Но тогда не получу за вас награду.
  Но и хлопот было бы меньше.
  И риска.
  "Мишель смелая! - Я восхитилась. - Я бы так не смогла.
  Выйти.
  И угрожать диверсантам.
  Жухраи - сразу видно - матёрые.
  Помочь Мишель?
  Или не помочь?
  Она - гадина.
  О меня гадости говорила.
  А думает еще хуже, чем бормотала.
  Но...
  Мы на войне.
  А на войне нет места личным счетам.
  Я передумала.
  Я буду вести с Мишель...
  Как прежде буду общаться.
  Но...
  Не допускать сближения.
  Как кадетки.
  На расстоянии.
  Сухо.
  И без эмоций. - Я переживала.
  Ворочалась в кустах. - Выйти на помощь Мишель?
  Или не выйти?
  Может быть, она не обрадуется моей помощи.
  Скажет, что я тоже хочу получить частичку её славы.
  Покроет меня сарказмом".
  Я думала.
  А на поляне разговаривали.
  
  ЛУЧШЕ РАЗГОВАРИВАТЬ БЕЗДУМНО.
  
  Разговаривали.
  Но один диверсант бросился на Мишель.
  Она непринужденно...
  Без волнения...
  Остановила его ударом каблука в лоб.
  Диверсант упал.
  Упал на место, где до этого горел костер.
  Если бы Мишель не испарила костёр...
  То диверсант бы загорелся.
   - В следующий раз стреляю.
  На поражение! - Мишель повысила мощность на бластерах.
   - Девушка!
  Кадетка! - диверсант Зигель улыбался. - А ты бы...
  При других обстоятельствах...
  Пошла за меня замуж?
   - За тебя? - Мишель фыркнула. - Во-первых, ты - враг.
  Диверсант.
  Жухрай.
  Во-вторых...
  Ты - нищий.
  Зачем мне нищий муж?
  Я и так жила в бедности.
  
  ИЗ ДВУХ НИЩИХ СЕМЬЯ НЕ ПОЛУЧИТСЯ.
  
   - Вот, видишь, Зигель, - жухраи засмеялись.
  Злорадно. - Мы же тебе говорили.
  Тебе в нашей Империи не светило.
  С девушками не светило.
  И в этой не засветит.
  "А было бы круто, - я размечталась. - Если бы я сейчас вышла.
  Выползла из-за кустов саксаула.
  И сказала: - Нет, ребята.
  Нет, Мишель.
  Зигелю здесь светит.
  Я - свечу!
  Йа светаю...
  Надо бы важнее сказать.
  И я бы предложила.
  Сказала, что согласна взять Зигеля в мужья.
  Но, разумеется, с условиями.
  Зигель должен в нашей Тайной Имперской канцелярии выдать все жухрайские военные тайны.
  Полностью перейти на нашу сторону.
  Отбыть срок за диверсантство.
  Вот тогда... - Я разомлела.
  Представляла себя с этими словами. - Вот бы Зигель обрадовался.
  Вот бы Мишель кусала губы.
  Вот бы, другие диверсанты злились.
  Потому что оказались не правы.
  Я бы стала героем дня.
  Героиней дня.
  Центром внимания.
  Центром Вселенной. - Я сладко потянулась.
  И поняла: - Нет.
  Ничего бы не получилось.
  Во-первых, я не люблю Зигеля.
  Он мне не нравится.
  Совсем.
  Во-вторых, не нужна мне эта свадьба.
  Даже - в пику Мишель.
  Соврать я, конечно, могу.
  Выйти.
  И устроить представление.
  Они же не будут знать, что я это понарошку.
  Придумала, чтобы их позлить.
  
  ЧТОБЫ ЗЛИТЬ, НУЖНО ВРАТЬ".
  
  Я бы вышла.
  Покривлялась бы.
  Стала бы главной в игре.
  Я, а не Мишель.
  Но...
  Кусты затрещали.
  На поляну ввалился жухрай.
  Ещё один диверсант.
  Он нёс на плечах кабана.
  Огромный кабан.
  И жухрай - огромный.
  Громила.
   - Митеран! - диверсант Зигель завопил. - Бей кадетку имперскую.
  Она нас в плен взяла.
  "Вот, ведь, гад! - Я вскочила. - Только что напрашивался к Мишель в женихи.
  А теперь её предаёт.
  Бить он, видите ли, решил девушку.
  
  КТО ДЕВУШКУ БЬЁТ - ТОТ НЕ МУЖЧИНА".
  
  Я бы выскочила.
  Сразу бы пришла на помощь Мишель.
  Но я запуталась в лианах.
  В это время огромный жухрай обрушил кабана на Мишель.
  Мишель упала.
  Свалилась.
  Но не потеряла сознание.
  Началась возня.
  Жухраи набросились на Мишель.
   - Йа думал, что кабанчиком одним обойдемся, - здоровенный жухрай ликовал. - А теперь ещё и девка!
   - Две девки! - Я выпуталась.
  Наконец-то.
  Высвободилась из лиан.
  Поздно подняла, что их нужно резать.
  Ножом.
  Нужно было.
   - Лежать! - Я выбежала на поляну.
  Как и задумывала.
  Но теперь уже не буду брать Зигеля в мужья.
  Даже понарошку. - Стреляю.
  На поражение.
   - Стреляешь? - Огромный жухрай оглянулся.
  Перестал мигать Мишель.
  Развернулся.
  И...
  Пошёл на меня. - Что же не стреляешь?
  Кадетка?
  Стреляй в мою грудь.
  В грудь молодецкую!
   - И выстрелю!
   - И выстрели! - Жухрай ржал.
  Остальные жухраи наблюдали.
  Ничего не предпринимали.
  Может быть, подумали, что нас много.
  В кустах вокруг.
  Хорошо, что хоть Мишель перестали избивать.
   - И выстрелю! - Я снова пролепетала.
  Жухрай уже был близко.
  Угрожающе близко. - Выстрелю, выстрелю!
   - Марженка!
  Балда!
  Стреляй же! - Мишель воскресла.
   - Не твоё дело, Мишель, - я огрызнулась.
  Была на неё злая.
  
  ЗЛОСТЬ НЕ ИСПАРЯЕТСЯ, ЗЛОСТЬ КАМЕНЕЕТ.
  
  И в этот момент жухрай прыгнул.
  Я бы...
  Не выстрелила.
  Потому что колебалась.
  Слишком долго нельзя колебаться.
  
  НЕЛЬЗЯ ДОЛГО КОЛЕБАТЬСЯ, А ТО ЗАКОЛЕБАЕШЬСЯ.
  
  Но...
  У меня получилось.
  Бластер полыхнул.
  Плазма вылетела.
  И...
  Жухрай налетел на меня.
  Я подумала, что он уже мертвый.
  По инерции меня сбил ног.
  И оказался сверху.
  Тяжеленный.
  Я не могла дышать.
  Так он меня сдавил.
   - А где дырка? - Я удивилась. - В диверсанте должна быть дырка.
  Дырка от моего выстрела.
  Из бластера...
   - Дырка у тебя, - диверсант захохотал. - Империйка.
  Кадетка.
  Вот мы и устроились.
   - Но я же тебя убила, - я пропищала.
   - Хрррр! - диверсант захрипел.
  Изо рта у него хлынула кровь.
  Он обмяк.
   - Я же говорила, что убила тебя.
   - Не убила, - раздался голос.
  Усталый голос.
   - Мишель?!!
   - Марженка.
  Балда.
  Ты же стреляла из нашего бластера.
  Из учебного.
  Заряд плазмы.
  Низкотемпературный.
  Чтобы мы на учениях не переубивали друг дружку.
  Ты только пощекотала диверсанта.
  Развеселила его.
  Даже не ранила.
   - Мишель! - Я пыхтела. - Сними с меня.
  Это.
  Он тяжелый.
  Или заставь диверсантов.
  Убрать их товарища.
  И...
  Как же он не убит?
  Когда умер?
  
  УБИТЫЙ ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ.
  
   - Нет никаких других, - с меня пополз диверсант.
  Не сам.
  А его тащили. - Марженка.
  Помогай мне.
  А то разлеглась.
  Отдыхаешь, как в первую брачную ночь.
   - Как нет других? - Я кое-как выползла. - Убежали?
  Диверсанты разбежались?
   - Нет.
  Я их...
  Того.
  Ты отвлекла их.
  А я из их же бластера всех.
  Жаль.
  Теперь не докажем, что мы уничтожили жухраев.
  Заряд был на полную.
  Испарил их.
  Надо было отрегулировать мощность.
  Чтобы только дырки в телах.
   - А этот?
  Который на мне был.
  А раньше он кабана тащил.
  И этим кабаном тебя пришиб.
  На тебя кабана скинул.
  Огромного...
  Вот ведь, гад.
  Прилетели к нам в Империю.
  Убивают наших кабанов
  Им у себя кабанов мало было?
   - Марженка.
  У тебя бред. - Мишель сидела на земле.
  Трясла головкой.
  Даже после драки, у неё головка выглядела идеально.
  
  ДЕВУШКА ДАЖЕ В ГРЯЗИ ОСТАНЕТСЯ ЧИСТЕНЬКОЙ.
  
   - А этот, - до меня дошло. - Этого ты не испарила.
  Который на мне лежал.
   - Я его кинжалом.
  В затылок.
   - Кинжалом?
  В затылок? - Я вытаращила глаза. - Ух, ты!
  Мишель!
  Ты - настоящая космодесантница.
  Хотя даже диплом ещё не получила.
   - Проще, чем колбасу резать.
   - Ты преувеличиваешь.
   - Преуменьшаю, - Мишель процедила.
  И...
  Выстрелила из бластера.
  В тело - уже убитого огромного - диверсанта.
  Оно испарилось.
   - Мишель?
  Зачем? - я быстро-быстро хлопала ресницами. - Диверсант - не просто был.
  Он являлся доказательством.
  Доказательством, что ты победила.
  Пленила жухраев.
   - Марженка.
  Во-первых, я не совсем их пленила.
  Я потеряла бдительность.
  И они взяли в плен меня.
  Так что ты - героиня!
  Спасла меня.
   - Не совсем спасла.
  Я сама попала в плен.
   - Значит...
  
  ТЫ СПАСЛА МЕНЯ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ Я ПОТОМ СПАСЛА ТЕБЯ.
  
   - Нас, - я пробормотала. - Теперь нас не наградят.
   - Марженка!
  
  БЕЗ НАГРАДЫ СПОКОЙНЕЕ.
  
  Нас бы вызвали в Тайную Имперскую Канцелярию.
  Устроили бы перекрестный опрос.
  Заставили бы писать кучу объяснительных.
  И мы бы с тобой...
  Не выиграли бы от этого.
  Потому что мы кучу всего нарушили.
   - Что мы нарушили?
   - Марженка!
  Во-первых, во время учебного боя.
  Я взяла в плен вас.
  И затем отпустила.
  Нарушение.
  Во-вторых, ты покинула своих.
  Пошла за мной.
  Это уже больше, чем нарушение.
  Это - ты покинула свой пост.
  Без разрешения командира.
  Приравнивается к дезертирству.
  В-третьих...
  Мы не взяли в плен жухраев.
  Ни одного.
  Это - тоже преступления.
  В лучшем случае нас бы отчислили из кадетского корпуса.
  А в худшем... - Мишель махнула рукой.
   - Тогда нужно прибраться, - я заволновалась. - Совсем. - Скидывала в кучу всё, что напоминало о семи диверсантах жухрайских. - Мишель!
  Поджигай!
   - Вроде бы чисто, - Мишель через минуту обходила поляну.
  Забрасывала пепелище травой. - Нас здесь не было.
  Марженка...
  Поняла?
   - Я не дура.
   - Марженка?
   - Да, Мишель?
   - Ты за мной, зачем пошла?
   - Вовсе не за тобой, - я натянула маску глупенькой.
  Хотя только что говорила, что я не дура. - Я в дозор вышла.
   - Не ври.
   - Да, Мишель!
  А ты не учи меня.
  
  НЕ УЧИ ТОГО, КТО ХОЧЕТ СОВРАТЬ.
  
  Меня кадетки достали.
  Все их шуточки были о нас с тобой.
  Мне надоело.
  Я сказала, что ушла в дозор.
  Просто от них спряталась.
  От кадеток.
  А потом услышала твой вопль.
  Когда на тебя кабан свалился.
   - А, как ты узнала, что на меня кабан свалился?
   - Нуууу.
  Значит, я раньше подошла.
  Вы так громко разговаривали.
  Что я заинтересовалась.
  Даже подумала, что - если ты со своими кадетками...
  То и я могу вас взять в плен.
   - Я же вас отпустила.
  А ты меня в плен хотела взять?
   - Я бы тоже отпустила.
  Вас.
  Потом...
  Если бы захотела.
   - Марженка?
   - Да, Мишель.
  Значит, ты не шла за мной?
  Не следила.
   - Нет.
  Зачем я буду следить за тобой? - Чистое вранье пошло. - Ты же не жухрайская диверсантка.
   - Понятно! - Мишель посмотрела на меня косо. - Ты как-то странно.
  Странно ведешь себя.
  И разговариваешь.
   - Мишель.
  Ты успела меня изучить?
  Чтобы отличить мою странность от моей нестранности?
   - Ты стала дерзкая.
  Более дерзкая.
   - Ещё бы!
  После того, как на меня враг напал.
  Я закалилась.
   - Ну...
  Тогда до вечера.
   - Мишель.
  Ты же говорила, что встретимся.
  Просто встретимся.
  А сейчас...
  Как бы назначаешь свидание.
  На вечер.
   - Свидание - не то слово.
  
  НЕОСТОРОЖНОЕ СЛОВО МОЖЕТ ОБРАДОВАТЬ.
  
   - Мишель.
  Я подумаю.
  Скоро выпускные тесты.
  Испытания выпускные.
  Мне нужно позаниматься.
  Подтянуть политэкономику Империи.
  И...
   - Даааа?
   - Даааа!
   - Ну, Марженка.
  Как знаешь! - Мишель внимательно на меня посмотрела.
   - Как знаю, - я кивнула.
  И ушла.
  Первая.
  Оставила слово за собой.
  Последнее слово.
  "Хорошо я её...
  Приложила. - Я думала.
  Но без победного блеска.
  Без особой радости. - Пусть Мишель мучается.
  Не понимает, почему я к ней охладела.
  Мишель привыкла.
  Привыкла к тому, что все ей восхищаются.
  Ищут её дружбы.
  А вот - нет.
  Я уже не восхищаюсь.
  Не ищу.
  После тех слов, которые она обо мне говорила".
  
  БЕЗ - ЛЕГЧЕ ЖИТЬ, ЧЕМ С С.
  
  Я гордилась собой.
  Но...
  На душе было гладко.
  И я решила думать о важном.
  О том, что меня всегда радует.
  То есть - о себе.
  И...
  О своей попке.
  Подкачалась ли она.
   - Во время учений мы много бегали.
  Попка должна стать крепче.
  И более выпуклая.
  Ах!
  Как жаль, что рядом нет зеркала.
  Я бы посмотрелась в него.
  И нет измерительной ленты.
  Кстати.
  Лента принадлежит Мишель.
  Потребует ли Мишель её обратно?
  Или оставит у меня.
  Если потребует, то она будет ещё более мелочная.
  Чем есть... - Я задрала подбородочек.
  Происшествие с жухрайскими диверсантами ушло.
  Как бы оказалось в тумане.
  Словно и не было.
  И не со мной произошло.
   - А ведь это был бой.
  С превосходящими силами противника.
  С опытными диверсантами жухрайскими.
  Две кадетки против семи диверсантов.
  И мы победили.
  Я только что почувствовала войну.
  На своей груди.
  И...
  Осталась равнодушной.
  Может быть, потом.
  Потом придет осознание...
  
  ГЛАВНОЕ ВСЕГДА ВСПЛЫВАЕТ.
  
  После учений мы вернулись в казармы.
  Чистились.
  Мылись.
  Приводили себя в порядок.
  Перед ужином.
  И перед вечерним построением.
   - Марженка? - К моей койке подошла Каисса.
   - Каисса.
  Что тебе? - Я пробурчала. - Я занята.
  Пришиваю кружева к воротничку.
  Опять будешь подшучивать?
  Над моим положением?
  Что я и Мишель...
   - Ой!
  Марженка! - Каисса закатила глазки.
  И я поняла.
  Да...
  Она будет.
  Станет издеваться. - Разве, я когда-нибудь подшучивала над тобой?
  Никогда! - Каисса приложила ладошку к груди.
  К левой сиське. - Ты сама себя ставишь в дурацкие положения.
  Тут и выдумывать ничего не надо.
  Просто на тебя смотреть.
  И...
  Удивляться.
   - А сейчас?
  Я сижу...
   - Сейчас тебя вызывает Мишель.
   - Мишель?
   - Да.
  Твоя Мишель! - Каисса произнесла громко.
  Нарочно.
  Каисса захихикала.
  И за ней - другие кадетки.
  
  СМЕХ ЗАРАЗЕН.
  
  - Марженка!
  Я, значит, стою под душем. - Каисса наслаждалась.
  Моментом.
  Всеобщим вниманием наслаждалась.
  И моим скисшим видом. - Вдруг, ко мне под душ встает...
  Как ты думаешь, кто?
   - Кто, кто, - я пищала. - Если ты пришла ко мне...
  Значит, Мишель к тебе встала.
   - Конечно, Марженка, - Каисса присела рядом со мной.
  На койку. - Разумеется, Мишель.
  И ты угадала.
  Наверно, потому угадала, что ты всегда думаешь о Мишель. - Громкий хохот кадеток был в ответ на это замечание.
  Замечание Каиссы. - Мишель она...
  У неё тело.
  Изумительное.
  И, вообще...
  Она притягивает.
  Как магнитом.
   - Каисса.
  Короче...
   - Как можно короче, если мы говорим о Мишель?
   - Всё.
  Я ухожу.
  Надоело...
   - Постой, постой, Марженка, - Каисса схватила меня за руку. - Ты ещё не пришила кружева.
  Тебя накажут.
  На вечернем построении.
  За неподобающий вид.
  И ты не дослушала.
  А я...
  Под душем обалдела.
  Подумала, что Мишель сменила тебя на меня...
  
   - Я НЕ КАРТА, МЕНЯ НЕЛЬЗЯ СМЕНИТЬ.
  
   - Мишель меня разочаровала.
  Она сказала, что хочет поговорить.
  Но не со мной поговорить.
  А с тобой.
  Представляешь?
   - Угу.
   - Я ей ответила - Хочешь говорить со своей Марженкой, так с ней и разговаривай.
  Мишель ответила, что ты слишком быстро сбежала.
  Из душевой.
  И даже перед зеркалом не крутилась.
   И...
  Поэтому Мишель дала мне голограф.
  Свой голограф.
  Чтобы я отнесла тебе.
  И вы...
  Поболтали бы. - Каисса протянула мне голограф.
  Кадетки следили за мной.
  Жадно следили.
   - Голограф? - У меня поплыло в глазах. - Он был включен?
  И Мишель слышала нашу беседу?
  Мишель?
  Ты слышишь?
   - И слышу и вижу.
   - Я не могу перевести твой голограф в скрытный режим.
  Все тоже видят и слышат.
   - Ну и что?
  Марженка.
  Тебя волнует мнение других?
  
  МНЕНИЕ ДРУГИХ - ПЫЛЬ НА ВОЛНЕ.
  
   - Что хотела? - Я не стала идти на поводке Мишель.
   - Я хотела с тобой поговорить.
  Под душем.
  Но ты сбежала.
   - У меня много дел.
  Я же говорила.
   - Тогда я попросила Каиссу.
  Каисса очень мило согласилась.
   - Каисса на всё согласится, лишь бы выставить меня дурой, - мой голос хриплый.
   - У тебя неприветливый голосок, Марженка, - Мишель заметила.
   - Да.
  Я Марженка.
  И я занята, - я терпеливо повторила.
   - Ты так быстро перестроилась, Марженка.
  А вчерашняя ночь.
  В джакузи.
  Когда мы отдыхали.
  Весело!
   - Обалдеть! - пронеслось по казарме.
  Если кто из кадеток не знал ещё, то теперь знают.
   - И что джакузи?
  Ничего особенного, - я пищала.
   - О!
  Да!
  Конечно, Марженка! - Мишель произнесла.
  После паузы.
  Долгой паузы. - Как твои дела?
   - Что тебе надо, Мишель?
  
   - КОГДА НАДО - ТО ДАЮТ, А НЕ БЕРУТ.
  
  "Она издевается, - я подумала. - Мишель поняла, что я слышала.
  Слышала, как она говорила обо мне.
  И теперь пытается на меня давить.
  Зачем?
  Я же делаю вид, что ничего не произошло.
  Будто бы я ничего не знаю.
  Наверно, я плохо скрываю..."
   - Мишель!
  Дон майор Фюнес попросил меня...
  Приказал мне.
  Подготовить поляну.
  Поляну для пикника господ офицеров.
  В честь успешных учебных испытаний кадеток.
  Ну...
  И всё остальное.
  Я должна буду жарить колбаски.
  И бургеры на мангале.
  Всю ночь.
  И я подумала.
  Мне нужна помощница.
  Зачем ждать завтрашнего дня?
  Я выбрала тебя.
   - Мишель!
  Спасибо за выбор.
  Прекрасный выбор. - Я засмеялась.
  Цинично смеялась.
  Грубо. - Слушай...
  Кадетка Мишель.
  Сегодня я занята.
   - Марженка! - Мишель фыркнула. - Я разочарована.
  Знаешь, я - одиночка.
   - А я - не одиночка.
  Я - компанейская девушка.
  У меня много подруг.
  Трое - для меня не толпа. - Я солгала.
  Не было у меня трех подруг.
  
  ЕСЛИ НЕТ, ТО ХОЧЕТЯ, ЧТОБЫ БЫЛО.
  
   - Я тебя правильно поняла? - Мишель озадачилась.
  На мгновение.
  Но потом снова стала железная. - Я не ошиблась?
   - Ну, конечно, - я напряглась.
  Пересилила себя.
  И проворковала. - Ты была так великолепна вчера ночью.
  Во время нашей прогулки.
  Что я согласна дружить ещё с кем-нибудь.
   - Ничего не понимаю.
  Не логично.
  Марженка...
   - Мишель.
  Я не буду помогать тебе.
  Помогать в подготовке пикника для господ офицеров.
   - Марженка, - Мишель вздохнула.
  Притворно вздохнула. - Я не прошу.
  Это приказ.
  Приказ дона Фюнес.
  Чтобы ты помогала мне.
   - Ах!
  Приказ!
  Самого нашего начальника.
  Что же ты раньше не сказала?
  Мишель.
  Я для дона Фюнес на всё готова.
  Даже помогать тебе.
  Думаю, что дон Фюнес приказал мне, потому что ты его попросила.
  Но...
  Не важно.
  У меня ручки тоненькие.
  Слабенькие ручки.
  И я устала.
  Сегодня устала.
  В джунглях.
  Ты понимаешь, о чём я говорю?
   - Понимаю, - Мишель заледенела. - Так что и мне нужна помощница.
  Пусть гер майор Фюнес прикажет.
  Чтобы я с кем-нибудь помогала.
  Помогали тебе.
   - Хорошо, - Мишель отвечала коротко.
  
  ЧЕМ КОРОЧЕ ГОВОРИШЬ, ТЕМ МЕНЬШЕ К ТЕБЕ ВОПРОСОВ.
  
   - Марженка!
  Марженка!! - Ко мне бежали кадетки. - Возьми меня!
  Меня возьми!!
   - Вздор! - Вперед пробилась Киска. - Я - сегодня командовала на боевых учениях.
  Командовала взводом, где была Марженка.
  Марженка меня возьмёт.
  Правда, Марженка? - Киска стояла передо мной.
  "Если есть наихудший вариант, то он сбудется, - я подумала. - Меньше всего я хотела бы, чтобы Киска шла со мной.
  Болтушка.
  Сплетница.
  У нас будет змеиный клубок.
  Мишель - которая меня ненавидит.
  И хочет меня добить.
  Я - злая на Мишель.
  И в довершение - Киска.
  Киска из пустого организует скандал.
  Грандиозный скандал.
  Но...
  Если Киска и Мишель сцепятся, то это будет в мою пользу.
  Тогда я выиграю".
   - Пусть будет Киска! - Я решила.
  Но не подумала, что Киска и Мишель могут и не поругаться.
  А объединиться против меня.
  Тогда мне - крышка от космотанка...
  Мы втроем отправились готовить пикник.
  Для господ офицеров.
  Киска несла колбасы.
  Мишель тащила посуду.
  Я же - самое тяжелое - угли и мангалы.
   - Могли бы воспользоваться роботами-носильщиками.
   - Не могли, - Мишель веселилась. - Марженка?
  Что?
  Тяжело тебе?
  Ничего страшного.
  
  ТЯЖЕЛО НА ПИКНИКЕ - ЛЕГКО В БОЮ.
  
  Монсиньор майор Фюнес запретил сегодня роботов и андроидов.
  Их помощь запретил.
  Чтобы жухрайские диверсанты не вычислили место пикника.
   - Но диверсантов больше нет, - я ляпнула.
  Поняла, что проговорилась.
  Киска сразу уцепилась за слова:
   - Марженка!
  Откуда ты знаешь, что диверсантов уже нет?
   - Марженка перетрудилась.
  Вот мозги её и закипели, - Мишель усмехнулась.
   - Сама ты...
  Мишель.
  Сама закипела. - Я огрызнулась.
  Киска ещё долго выпытывала о диверсантах.
  Но я и Мишель отшучивались.
  Вскоре нашли поляну.
  Для пикника господ офицеров.
  Наших господ офицеров.
  Я подумала:
  "Жухрайские диверсанты вот так же пировали.
  На поляне.
  А потом мы их - того...
  Мишель их сожгла из бластера.
  Как бы с нами не произошло подобное.
  Ведь основная группа диверсантов где-то ещё бродит в джунглях.
  
  ЗЛО РАЗМНОЖАЕТСЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ.
  
  Мишель возилась с колбасками.
  Киска стояла у мангалов.
  Я же...
  Была на побегушках.
   - Я так боюсь жухрайских диверсантов! - Киска пропела.
  Возможно, она провоцировала нас.
  Чтобы мы тоже сказали, что боимся диверсантов.
  Тогда Киска засмеется и скажет, что подловила нас.
  Она пошутила, якобы.
  Сама не боится.
  А проверяла - боимся ли мы.
  И будет всем говорить, что я и Мишель боимся диверсантов.
  Я промолчала.
  Благоразумно.
  А Мишель...
  Мишель решила наступать.
  На меня.
  По всему фронту.
   - Я не боюсь ничего, - Мишель набивала колбаски. - А вот...
  Марженка.
  Она боится.
   - Я за себя сама отвечу! - Я подтащила баллон с газом.
  И высыпала уголь на решетку.
   - Ах!
  Какая новость! - Киска всплеснула ладошками. - Марженка, значит, трусиха!
  Но...
  Марженка.
  Не надувай щечки.
  Не пыхти.
  А то лопнешь от злости.
  С нами ты в безопасности.
  Я и Мишель спасем тебя. - Так Киска хитро создала альянс с Мишель.
  Типа подруги на час.
  Я же решила молчать.
  
  ПРОМОЛЧИШЬ - ДОЛЬШЕ ПРОЖИВЕШЬ.
  
   - Диверсанты, как выскочат, - Мишель продолжала игру.
  На меня косилась. - Но мы бдительно стережем.
  Марженку стережем.
  И имущество господ офицеров.
   - Как же Марженке не бояться, - Киска подхватила. - Марженка накачивает свою попку.
  И её попка в первую очередь привлечет внимание жухраев.
   - Как бы не так, - я ответила.
  Сарказм сочился с моего языка. - Диверсанты в первую очередь набросятся на Мишель.
  Ведь у Мишель попка идеальная сама по себе.
  Ничего не нужно добавлять.
  И убавлять.
  Тем более что Мишель постоянно светит своей попкой.
  Якобы, для дела.
  На кухне, ты, Мишель, - я задрала подбородочек, - была только в одном переднике.
  Якобы, тебе жарко.
  И ни один из господ офицеров не упрекнул тебя.
  Потому что ты - красавица.
  А на самом деле ты светила своими прелестями.
  Нуууу.
  На кухне понятно.
  А здесь?
  Для кого ты разделась?
  Голая...
   - Я в передничке, - Мишель не смутилась.
   - Ха!
  Мишель.
  Передничек твой прикрывает только...
  Только твой передничек прикрывает.
  А всё остальное - напоказ.
  Ты нас собираешься соблазнить?
  Или диверсантов?
  Предупреждаю.
  Сразу скажу.
  Меня ты не соблазнишь.
  
  СОБЛАЗНИТЬ НЕВОЗМОЖНО ТОГО, КТО ЗАКРЫВАЕТ ГЛАЗА И УШИ.
  
   - Ой!
  Марженка.
  Если бы я хотела.
  Я бы давно.
  Кого хочешь.
  А по поводу моей наготы.
  Я люблю ходить нагая.
  Одежда меня стесняет.
  И я раздеваюсь.
  По любому поводу.
  Сейчас повод есть.
  Работа с колбасами - грязная.
  Я бы испачкала свою одежду пятнами.
  Жировыми.
  А я не хочу быть грязнулей.
  Как некоторые.
   - Йа грязнуля?
  Ты намекаешь на меня? - Я не могла остановиться.
  Хотя дала себе слово молчать.
  Но сейчас не вытерпела. - Я не грязная.
  Я аккуратно работаю.
   - Ага!
  Как же, Марженка.
  Ты аккуратно работаешь! - Мишель фыркнула. - Сажей запачкала свой кружевной воротничок.
  На мундире - пятна грязи.
  Уже запачкалась.
   - Отстираю.
  Потом. - Я пробурчала. - Господа офицеры могли бы выдать нам одежду для работы.
  Одежду, которую нельзя замарать.
   - Господа офицеры ничего не делают зря, - Киска возразила. - Если не дали, то, значит, не положено.
   - Господа офицеры нас учат, - Мишель точно объединилась с Киской.
  Чтобы издеваться надо мной. - Учат многому.
  И учат, что мы должны проявлять смекалку.
  Зачем портить одежду, если смекалистая кадетка может в нужный момент раздеться.
   - Например, при форсировании преграды, - Киска подхватила. - При преодолении водной преграды кадетка должна снять с себя обмундирование.
  И переносить оружие и одежду на голове.
  На другом берегу одеться.
  
  ГОЛОЙ ЛЕГЧЕ ПЛЫТЬ.
  
   - Киска!
  Если ты умная! - Я пыталась выиграть. - Умная настолько.
  И следуешь советам господ офицеров...
  То...
  Почему сейчас в форме?
  А не раздеваешься, как Мишель?
   - Йа?
  Я бы с радостью, - Киска на всё согласна.
  Лишь бы победить в споре. - Но у меня нет передника.
   - А зачем тебе передник? - Я наступала. - Можешь работать голая.
  Здесь все свои.
  Кадетки...
  Мы же девушки.
  Нас можешь не стесняться.
  Мишель же не стесняется. - Я торжествовала.
  Что Киска ответит?
  Ничего не может ответить.
  Но...
   - Ах!
  Я и не подумала.
  Спасибо, Марженка, что подсказала. - Киска начала раздеваться.
  Я смотрела с удивлением.
  Открыла ротик.
  А Мишель...
  Мишель смотрела отстраненно.
  Она умеет смотреть холодно.
  
  ХОЛОДНЫЙ ВЗГЛЯД - ПРАВИЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД.
  
   - Киска! - Я возмутилась. - Ты с ума сошла?
  Вы с ума сошли?
  Голые.
  Это уже не подготовка пикника.
  Это - какой-то паразитарий.
   - Марженка!
  Завидуй молча! - Киска ответила невозмутимо.
  Продолжала работать.
  Но уже голая.
   - Киска?
   - Да, Мишель.
   - Ты прекрасно сложена.
  Кадетская форма скрывала.
   - Спасибо, Мишель.
  Ты - тоже.
  Ты...
  Я бы сказала - идеальная.
   - Я знаю, - Мишель вздохнула. - Знаю, что я идеальная.
  Но не знаю, что со своей идеальностью делать.
  
   - ЕСЛИ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАТЬ СО СВОЕЙ ИДЕАЛЬНОЙ КРАСОТОЙ, ТО ПОПРОСИ ДРУГИХ: ОНИ НАЙДУТ ТВОЕЙ КРАСОТЕ ПРИМЕНЕНИЕ.
  
  Киска не смеялась.
  И Мишель ей ответила.
  Комплиментом на комплимент:
   - Киска!
  У тебя удивительно красивое лицо.
  И необычный разрез глаз.
  Можно смотреть - не насмотреться.
  
  
  ИСТОРИЯ КИСКИ
  
   - У моего лица удивительная история, - Киска захихикала. - Я родилась в семье чиновника.
  В достатке.
  Мой папа был префектом небольшого скопления Галактик в Северо-Западной области Серых приграничных материй Империи.
  Должность - не так уж и высока.
  Но кругом у нас бедность.
  Потому что мы далеко от центральных Галактик.
  
  А, ЧЕМ БЛИЖЕ К ЦЕНТРУ, ТЕМ БОЛЬШЕ ДЕНЕГ.
  
  Но всё же многие завидовали нашей семье.
  Я родилась девочкой.
  Обыкновенная девочка.
  Без особой красоты.
  Не то, что сейчас.
  Я сияю!
  Я прелестна! - Киска сделала паузу.
  Ждала похвалы.
  Одобрения её красоте.
  И дождалась.
  Но не от меня.
   - Киска!
  Ты сияешь!
  Ты - прелестна! - Мишель ответила искренне.
  Ни капли иронии.
   - Мой отец охранял меня.
  Вернее - выделил охранников.
  Они охраняли меня.
  И честь мою.
  А моя честь - честь нашего дома...
  Мои охранники были людьми.
  Не андроидами.
  Потому что некоторые микросхемы андроидов не помогали при охране.
  
  ЧЕЛОВЕК ОБМАНЕТ АНДРОИДА.
  
  Гадалка сказала, что только самые крепкие охранники могут спасти меня от злодеев.
  Поэтому охранники были со мной.
  И днём и ночью.
  Даже, когда я принимала ванну.
  Но...
  Для этого выделены особые охранники.
  Которые не могут с женщинами.
  Чтобы они не соблазнились мной.
  Мой отец хорошо платил охранникам.
  Все были довольны.
  Все, кроме меня.
  Потому что я не могла заниматься своими делами.
  Теми делами, которые не для посторонних глаз...
  Как-то раз в полночь, - мы всё потом видели по записям на галокамерах, - охранники бдели.
  На самом деле они спали.
  В глубоком сне.
  Всё вокруг было охвачено сном.
  Никакого смеха.
  Глубокая тишина.
  Мертвая тишина.
  Только слышна возня нейтрино в часах.
  Но что-то почувствовал охранник.
  Он проснулся.
  И увидел около моей кровати фигуру.
  Фигуру в белом халате.
  Сначала охранник подумал, что прилетело привидение.
  
  ПРИВИДЕНИЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, НО, КОГДА ОНИ ПРИЛЕТАЮТ, ТО - СУЩЕСТВУЮТ.
  
  Фигура в белом склонилась над моим лицом.
  И что-то делала.
  Охранник вскочил.
  С криком ужаса.
  Поднял тревогу.
  Все проснулись.
  Но в тот же момент фигура в белом халате пропала.
  Убежала.
  Охранники бросились вдогонку.
  Но не тут-то было.
  Фигура шмыгнула в космолет.
  И улетела.
  Я проснулась.
  И разозлилась.
  Потому что меня разбудили.
  А я как раз видела сон, где я - жена Императора...
   - Слава Империи! - Мой отец вбежал. - Киска!
  Ты - живая! - Отец тяжело дышал.
  Трудно ему бегать.
  
  ПИВНОЙ ЖИВОТ СКОРОСТИ НЕ ПРИБАВЛЯЕТ.
  
  Включили свет.
  И все завопили.
  Испуганно орали.
  И истошно.
  Охранники испугались, что мой отец их уволит.
  Отец испугался, что его дочь...
  Того.
  Самого...
  А я испугалась, потому что орали, глядя на меня.
  Ко мне поднесли зеркало.
  Серебряное зеркало.
  В золотой оправе.
   - Ой! - Я завопила. - Что на моём лице?
   - Маска.
  Послеоперационная маска. - Отец пояснил. - Когда делают операцию на лице, то потом приклеивают сохраняющую маску.
  Её можно снять только после заживления.
   - Хто?!!
  Кто посмел сделать мне операцию?
  На лице? - я завопила.
   - Очевидно, что злодей, - отец пожала плечами. - Злодей испортил твоё лицо.
  Потому что твоё лицо - лицо моей предвыборной компании.
  Ничего страшного, дочка.
  Главное, что честь осталась при тебе.
  Сейчас доктор Цацкис проверит.
   - Не надо проверять меня!
  Я целая...
  Ещё.
  
  ЦЕЛОЕ НЕ ЛОМАЮТ.
  
  Но меня подвергли осмотру.
  Насильно.
  Все выдохнули.
   - Киска невинная, - доктор Цацкис провозгласил.
  Торжественно.
  Словно он сам сделал эту невинность.
   - Меня больше волнует моё лицо, - я запаниковала. - Не желаю быть уродкой!
   - Чему быть - того не миновать, - отец склонил голову.
  Он ещё и философ.
  По совместительству.
  Подрабатывал учителем философии в гимназии...
  Притащили человека.
  В белом халате.
   - Мы поймали, - начальник охраны отвесил оплеуху пойманному. - Не сбежал от нас.
   - Рассказывай, злодей, - мой отец навис над пленником.
   - Ой!
  Боюс!
  Боюс! - Пленник заверещал. - Не виноватый я.
  Меня заставили.
  Угрожали.
  Жена у меня.
  Вот я и согласился.
  За деньги.
  За хорошие деньги.
  От меня потребовали, чтобы я изуродовал Киску.
  Твою дочь, дон префект.
  Достаточно только одного лица.
  Я - пластический хирург Опердио.
  Знаменитый.
  Все меня знают.
  
  ХОРОШИЙ ПЛАСТИЧЕСКИЙ ХИРУРГ УМЕЕТ, КАК И СДЕЛАТЬ КРАСИВЫМ, ТАК И ИЗУРОДОВАТЬ.
  
  Йа подправил лицо твоей дочери, дон префект.
  Теперь она не красавица.
  Далеко не красавица.
   - А вернуть?
  Вернуть можно обратно? - Я озаботилась.
   - Конечно! - хирург обрадовался. - Те заплатили мне, чтобы я изуродовал твоё лицо.
  Твой отец заплатит, чтобы я вернул его обратно.
   - Значит, всё нормально, - отец остыл. - Охраняйте хирурга.
  Пока не вернет моей дочке её лицо.
  Прежнее.
  Конечно, Киска.
  Ты красотой не блистала.
  Как все в нашем роду.
  Но и уродиной не была.
  Так себе - середнячок... - С этими словами отец вышел.
  Мог бы не напоминать мне...
  Прошли две недели.
  Хирург посчитал, что можно снимать маску.
  Собрались все.
  Заранее запаслись сердечными каплями.
  Чтобы не упасть в обморок от моего уродства.
  Маска была снята...
  И...
   - О!
  Что это за чудесная девушка! - Мой отец воскликнул. - Тупо вытаращенные серые глазки превратились в голубые.
  Как лазурь.
  Зубки из кривеньких стали ровные.
  Белейшие жемчужные зубки.
  Нос картошка сменился аккуратным маленьким носиком.
  Посмотрите на разрез глаз.
  Изумительный разрез.
  Настоящее идеальнейшее личико.
  Очень миленькое.
  Может быть...
  Мою дочь Киску подменили?
   - Нет!
  Папочка! - я пролепетала.
  Не могла поверить. - Я стала красавицей.
  Потрясающая красавица.
  И я по-прежнему...
  Твоя дочка йа.
   - О, горе мне горе! - хирург пластический бился головой о статую Аполлона.
  О низ живота Аполлона бился... - Теперь я не получу свои деньги.
  За реставрацию лица дочки префекта.
  Потому что лицо - идеальное.
  Может быть, его снова надо изуродовать?
  А потом починить?
  Я работал в темноте.
  И руки мои дрожали.
  От волнения.
  Поэтому, вместо, того, чтобы сделать Киску уродливой, я её улучшил.
  Нечаянно.
  Сам того не видел.
  И не ведал.
  Вот, как бывает с лицами.
  
  ПЛОХОЕ ЛИЦО МОЖНО ПРООПЕРИРОВАТЬ ТОЛЬКО В ОДНУ СТОРОНУ - В СТОРОНУ КРАСОТЫ.
  
   - Я считаю, - вперед выступила гадалка Аза, - что сейчас мы видим настоящее лицо дочки нашего префекта.
  Лицо, которое положено ей от рождения.
  А то лицо...
  Прежнее...
  Было не настоящее.
  Перекошенное.
  Потому что дочку префекта кто-то сглазил.
  Но правда восторжествовала.
   - Ура! - я промямлила. - Значит, это - моё настоящее лицо.
  Хирург его вернул.
  Нечаянно.
  Сам того не желал.
  Что же.
  Я согласна носить своё лицо.
  Своё истинное лицо.
   - Ах, я несчастный!
  Несчастный хирург.
  И несчастный муж! - доктор исходил слезами. - Не получу свои дополнительные деньги.
   - Заткнись, - мой отец префект сунул пластическому хирургу пачку денег. - Пусть не говорят, что я жадничаю!
   - О, гер префект, - хирург упал на колени.
  Целовал ноги моего отца...
  Обо мне забыли.
  Но и не надо...
  
  КОГДА ОЧЕНЬ КРАСИВАЯ, ТО В ОСОБОМ ВНИМАНИИ НЕ НУЖДАЮСЬ.
  
  Я даже немного тосковала.
  Потому что стала красавицей.
  За мной таскались.
  На меня смотрели с обожанием.
  Мне льстили.
  Учителя ставили только высшие баллы.
  В театр пропускали без очереди.
  И без билета.
  Сначала радовало.
  Потом стало напрягать. - Киска посмотрела на меня. - Вот, например.
  Марженка сейчас смотрит на мою красоту.
  С обожанием смотрит.
   - Враки!
  Вовсе не любуюсь тобой.
  Хотя ты, Киска, красавица.
  Зачем я буду врать?
  Вы это нарочно, - у меня защипало в глазах. - Издеваетесь надо мной.
  Подшучиваете.
  А сами...
  Ничего не стоите.
  Разделись догола.
  И выставляетесь.
   - Да, - Мишель повернулась ко мне. - Разделись догола.
  И выставляемся.
  А тебе завидно, Марженка?
   - Мне?
  Да плевать я хотела.
  
  Я САМА ГОЛАЯ ПОД ОДЕЖДОЙ.
  
   - Ты завидуешь нам, - Киска промурлыкала. - Завидуешь, что мы - смелые.
  Непосредственные.
  А ты вся в комплексах.
   - И злишься на себя, Марженка, - Мишель кивнула. - Злишься и потеешь в форме.
  Пачкаешь её.
  Понимаешь, что мы правы.
  Что сняли форму.
  Но не хочешь признать нас правыми.
  
  ЧЕМ БОЛЬШЕ УПИРАЕШЬСЯ, ТЕМ СИЛЬНЕЕ УСТАЕШЬ.
  
   - Ауч! - Я задрала подбородочек. - Велика заслуга - раздеться?
  Пожалуйста! - Я разделась.
  Стояла обнаженная.
  Вернее, не стояла.
  А таскала мешки с углём. - Ничего не изменилось.
  Для меня.
   - Марженка! - Киска протянула.
  Вроде бы с восхищением. - А ты, действительно...
  Добилась.
  Ничего в жизни не добилась, кроме...
  Кроме попки.
  Выдающейся поки.
  Ты её сделала.
  Она у тебя удивительная сейчас.
  Задорная!
  Откляченная.
  И сразу видно, что упругая. - Киска подошла.
  И бесцеремонно жамкала мою попку.
  А я.
  Йа не возражала.
  Похвала была мне приятна.
  Хотя эта похвала приправлена издевками. - Не зря ты лазила по канату.
  И прыгала через козла.
  И, то, что ты хвасталась собой.
  Перед зеркалом крутилась голая...
  В раздевалке...
  Это - оправданно.
   - Да, Киска, - я промямлила.
  
  ЧТО СКАЗАТЬ, КОГДА ПОПКА УДАЛАСЬ...
  
  Мишель промолчала...
  А я раззадорилась.
   - Лучше без одежды.
  Нет волнения.
  Нет страха, что форма запачкается, - я согласилась. - И дышится легче.
  Надеюсь, что жухраи за нами не подглядывают.
   - Жухрайским диверсантам не до нас, - Мишель перевертывала колбаски на решетке. - Лучше бы сидели у себя.
  Дома.
  И жарили бы колбасу.
  Чем летать в нашу Империю.
  И воровать колбасы.
  Об этом жухраи не подумали.
  А я понимаю, что их обманули.
  Их командиры.
  И наши командиры виноваты.
   - Мишель!
  Не ругай наших командиров, - Киска заметила тихо. - А то приравняют к Имперской измене.
   - Я не ругаю наших, - Мишель пожала плечами. - Я корректирую поведение.
  В Уставе написано, что личный состав может критиковать командиров.
  Критиковать так, чтобы командиры не слышали.
  
  РУГАЙ НАЧАЛЬСТВО, НО ЧТОБЫ ОНО НЕ ЗНАЛО.
  
   - Пожалуй, - Мишель отошла от жаровни. - Пора заняться собой.
  Колбаски сами жарятся. - Мишель присела на пенёк.
  Вытащила из походного рюкзака косметический набор.
  Начала наносить макияж.
  Затем укладывала волосы.
  Укладывала умело.
  Они густыми волнами падали на плечи.
  Блестящими волнами.
  Прошло полчаса.
  Я и Киска следили за Мишель.
  Заворожено.
   - Мишель, - Киска пролепетала. - Где я была раньше?
   - Я виновата, - Мишель улыбнулась. - Виновата, что не показывала себя раньше.
  С другой стороны.
   - Ты знаешь, - Киска подошла.
  Присела на баллон с газом.
  Закинула ногу на ногу.
  Демонстрировала своё идеальное бедро. - Ты выглядишь эффектно.
   - Да, - Мишель кивнула.
  Покровительственно.
   - Извини, - Киска не могла замолчать.
  Я же ничего не понимала из их игры. - Я знаю, что ты считаешь...
  Считаешь, что я веду себя ужасно.
  Но...
  Я просто не могу.
  
   - НЕ МОЖЕШЬ ПРОСТО - ДЕЛАЙ СЛОЖНО!
  
  Мишель ждала продолжения.
  Я в изумлении уставилась на них.
   - Сложно? - Киска повторила.
  Хрипло...
  Покачала головой.
  Медленно.
  Помахала длинными ресницами.
  Бархатными ресницами. - Наверно, я захочу...
  Увидеть тебя снова и снова.
  Но на самом деле я не сложная.
  Я - простая.
   - Простая, - Мишель повторила.
  Глухо.
   - Да, Мишель, - Киска закусила губу.
  И стала ждать.
   - Слушай, подружка, - Мишель произнесла, наконец. - Ты отрываешь меня...
  В тот момент...
  Когда я наслаждаюсь собой.
  Никто тебя не просил об этом.
  Но ты вклинилась.
  И просишь...
  Вроде бы просишь.
  Что происходит?
   - Ты воспалила моё воображение.
  Я думаю о грядущем.
   - А я остановилась.
  На полдороге остановилась.
  Жду, что ты предложишь.
  Что заявишь.
  Но ты не можешь.
  Тон Мишель поднимался.
  Постепенно.
  Под конец Мишель перешла на крик.
   - Что я могу? - Киска встала. - Мишель.
  Здесь в ста метрах - прудик.
  С белым пляжем.
  Белейший песочек.
  Вода в пруду чистейшая.
  И никаких пиявок и крокодилов. - Киска встала.
  Подошла к Мишель.
  Положила ладонь на её правое предплечье. - Я хочу искупаться.
  И буду купаться.
  Пойдем со мной.
  А Марженка пока присмотрит.
  За колбасками присмотрит.
  И за диверсантами.
  
  КОЛБАСЫ - КАК ШПИОНЫ, МОГУТ СБЕЖАТЬ.
  
   - Я не устала.
  И понимаю, что происходит.
   - Я тоже.
  Мишель.
  Происходит...
  И произойдет особенное.
  Нечто особенное.
  Очень.
  Что я могу сделать, чтобы ты пошла со мной?
   - Киска!
  А ты - хваткая! - Мишель смотрела на Киску.
  С восхищением смотрела. - Будущая командирка!
  Полагаю, что ты хочешь...
  Чтобы Марженка не была с нами?
   - Я пришла готовить пир, - я пробурчала. - Пир для господ офицеров.
  Остальное меня не касается.
  И не интересует.
  Хотите дружить - дружите.
  Дружите вдвоём.
  И против меня дружите.
   - В общем, да, - Киска потянула Мишель за руку.
  Но Мишель оттолкнула от себя Киску:
   - Хорошо, Киска!
  Но не думай, что одурачишь меня.
  Тебе не удастся.
  Я тебя вижу насквозь.
  Ты - красивая.
  Все мы красивые здесь.
  Ты хочешь, чтобы я оставила Марженку?
  В стороне.
   - Ой, да ладно, - я засмеялась. - Мишель.
  Я не претендую.
  На тебя не претендую.
  На дружбу с тобой.
  Мне стало как-то неинтересно с тобой.
  Пожалуй...
  Ты больше не приставай ко мне.
   - Приставать?
  Когда я к тебе приставала, Марженка?
  
  ПРИСТАВАТЬ ИМЕЕТ МИЛЛИОН ОТТЕНКОВ.
  
   - Затащила меня в гостиную отдыха офицеров.
  Тебе хотелось.
  Ты получила.
  Но...
  Повторяю...
  Дальше мне не интересно с тобой.
  Ты мне безразлична.
  Останемся соратницами.
  Ведь мы - кадетки.
   - Я не знаю, - Мишель посмотрела на меня.
  Глаза широко раскрыты. - Не знаю, о чем ты говоришь.
  Поступай, как хочешь.
  Ты свободна.
  По-прежнему.
  Сейчас я ухожу.
  С Киской купаться.
   - Идите-идите, - я добавила угля в огонь. - Не оставайтесь.
   - Мишель! - Киска обняла Мишель. - На нас нет ничего.
  Ничто нас не отягощает.
   - Пойдем, - Мишель...
  Она обняла Киску за талию.
  Так они и ушли...
   - Ничего, - я ворочала колбаски. - Мне хорошо с моими колбасками. - Я фыркнула.
  Но чувствовала себя тряпкой.
  Брошенной красной тряпкой.
  Возникло желание догнать.
  Проследить.
  Подслушать.
  Подсмотреть, чем Киска и Мишель будут заниматься.
  Вернее - как купаться.
  Но я себя останавливала.
  Бурчала под нос.
   - Возможно, что они меня разводят.
  Нарочно договорятся.
  И сейчас сидят в кустах.
  Подсматривают за мной.
  Если же я побегу за ними, то буду выглядеть дурой.
  Жалкой дурочкой.
  Брошенкой.
  Которая никому не нужна.
  Но навязывается в подружки.
  
  ЕСЛИ НИКОМУ НЕ НУЖЕН, ТО НЕ НАВЯЗЫВАЙСЯ.
  
  Я снимала готовые колбаски.
  На их место ложила сырые.
  Следила за жаркой.
  За приготовлением.
  За огнём.
  Дел хватало.
  Корзины с готовыми колбасами наполнялись.
  Господа офицеры будут пировать на славу!
  Я всячески пыталась прогнать мысли о Мишель.
  О её предательстве.
  С другой стороны...
  Какое же это предательство?
  Мы ничем друг дружке не обязаны.
  Тем более я сказала Мишель.
  Сказала, что она мне не интересна.
  Не нужна, как подружка.
  Мишель - вольная рыбка.
  А Киска?
  Киска мутила и мутит.
  Ничего серьёзного у неё не бывает.
  Неужели, Мишель настолько глупая, что не видит игру Киски?
  Или не игра?
  Может быть, Киска впервые не интригует? - Я задумалась.
  Взглянула на время.
  Прошёл час.
  Час купания.
  И появились Киска и Мишель.
   - Йа.
  Я еле ноги тащу, - Киска стонала. - Мишель.
  Круто мы отдохнули!
   - Круче некуда, - Мишель тяжело дышала.
   - Хорошие гости всегда к обеду! - Я скривилась. - Чем вы занимались?
  Выглядите так, словно три дня в ночном дозоре были.
   - Были, - Киска кивнула.
  С жадностью схватила колбаску.
  Самую большую.
  И самую жирную.
  И впилась в неё зубками.
  Белейшими ровными зубками.
  Мишель тоже взяла колбаску.
  Жевала.
  Жадно кушала.
  Очень.
   - Что вы делаете? - Я рассердилась. - Эти колбаски - для господ офицеров.
   - Ах, Марженка, - Киска махнула рукой. - Мы сейчас сами - господа офицеры.
  Присоединяйся.
   - Я не голодна, - я процедила сквозь зубки. - Я не накупалась, как вы.
   - Точно сказала, Марженка, - Мишель зевнула. - Я бы поспала.
   - Я - тоже, - Киска активировала космодесантный надувной матрас.
  Он надулся мгновенно.
  Киска упала на него.
  
  В ПОХОДЕ КРОВАТЬ - САМОЕ ГЛАВНОЕ.
  
   - Подвинься, - Мишель легла рядом с Киской.
   - Прижимайся, - Киска предложила. - Можешь закинуть на меня ногу.
  Чтобы не упасть.
   - Так и сделаю, - Мишель закинула левую ногу на бедро Киски.
  Они затихли.
  А через минуту засопели.
  Умиротворенно.
   - Сволочи, - я прошептала. - Гадины.
  Я должна?
  Одна должна работать?
  За всех? - Я ходила вокруг матраса. - Конечно!
  Мне места нет.
  Дрыхнут. - Мой взгляд упал на одежду.
  На форму Мишель и Киски. - Ах, так!
  Ну, погодите, подружки. - Я собрала их одежду.
  И...
  Бросила в огонь.
  Через минуту от одежды остались только пуговицы и заклепки. - Посмотрим, как вы голые пойдете в казарму.
  И голые встретите господ офицеров. - Я ликовала.
  Но было страшно.
  Немного страшно.
  Что сделают со мной Мишель и Киска?
  Когда проснутся.
  И они проснулись.
  Вскоре.
  В то же время прибыли господа офицеры.
  Всё в одно время.
  Я была уже одета.
  В своё.
  С дрожью ждала возмездия.
   - Где наши колбаски? - дон майор Фюнес перекатывался с пятки на носок.
  Усы топорщились.
   - Колбаски готовы! - Мишель подняла ближайшую корзину.
  Поднесла майору. - Отведай, гер майор Фюнес.
  Лучших колбасок ты не пробовал.
  Я старалась.
  
  В КОЛБАСУ НУЖНО ВКЛАДЫВАТЬ БОЛЬШЕ ЛЮБВИ, ЧЕМ В ЖЕНУ.
  
  "Она старалась? - Я возмутилась.
  Но молча. - Пока Мишель и Киска купались...
  Я дожаривала колбаски.
  Но с другой стороны...
  Жарить - удел подмастерьев.
  А набивать колбасы могут только мастера.
  Так что Мишель не слукавила.
  Она делала колбаски".
   - Вкуснятина, - дон майор жевал.
  Закатил глаза.
   - Кадетки, - лейтенант Кухарь смотрел на Мишель и Киску.
  В его глазах плясали искорки смеха. - Почему одеты не по форме?
  Вернее - почему раздеты не по форме?
   - Монсиньор лейтенант Кухарь, - Киска пролепетала.
  Быстро бросила взгляд на кучку пепла.
  В котором тускло светились пуговицы обмундирования. - Я и кадетка Мишель старались.
  Для вас.
  Для господ офицеров.
  И в то же время мы не должны были замарать военную форму.
  Поэтому мы разделись.
  Совсем.
   - У меня был передник, - Мишель повязала передник.
   - А у меня передника не было, - Киска округлила глазища. - Так что мы задачу свою выполнили.
  Форму не загрязнили.
  И колбаски приготовили.
  Для вас...
   - А что с одеждой?
  Она же сгорела? - Лейтенант Кухарь веселился.
   - Так точно, дон лейтенант Кухарь, - Киска вытянулась по стойке Смирнааа!
  Очень странно выглядела.
  Рука у воображаемого козырька.
  Голые сиськи торчат.
  Соски напряжены. - Я и кадетка Мишель следили за приготовлением пищи.
  Опять же для вас, доны офицеры.
  А кадетка Марженка должна была следить за огнем.
  Она не уследила.
  И искры попали на нашу одежду.
  Вот одежда и сгорела.
  
  ГОРИТ ВСЁ, ЧТО НУЖНО.
  
   - Кадетка Марженка!
   - Да, гер лейтенант Кухарь! - Я почуяла неладное.
  Киска ловко выкрутилась.
  Перевела вину на меня. - За порчу казенного имущества...
  За неумышленную порчу...
  Ты приговариваешься к трём суткам гауптвахты.
  Плохое начало карьеры, кадетка Марженка.
  Твой проступок будет занесен в личное дело.
   - Йа.
  Йа...
   - Ещё не всё, - лейтенант перебил меня.
  Строго. - Из твоего кадетского пособия ежемесячно будет вычитаться сумма компенсации за два комплекта обмундирования.
  Потраченных.
   - Слушаюсь, монсиньор лейтенант Кухарь, - я была растоптана.
  Растерзана.
   - И ещё!
  Кадетка Марженка.
  Снимай свою одежду.
  И передай её кадетке Киске.
  Не будет же пострадавшая кадетка Киска ходить голой.
  А тебе...
  Тебе ходить голой - наказание.
   - Слушаюсь, дон лейтенант Кухарь! - Я разделась.
  Под пристальным взглядом господ офицеров.
  Мне было всё равно.
  Безысходность охватила меня.
  Облаком.
  Я, словно смотрела из кустов на себя.
  На происходящее глядела.
  
  СЛИШКОМ МНОГО ПЛОХОГО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В РАВНОДУШИЕ.
  
   - Кадетки Мишель и Киска, - лейтенант подозвал их. - Объявляю благодарность.
  За радение.
  За смекалку.
  Что придумали раздеваться во время готовки колбас.
  Раздеваться, чтобы не испортить казенное обмундирование.
  Заношу вам благодарность.
  В личное дело записываю.
  Прекрасное начало службы, кадетки.
   - Служим Империи! - Мишель и Киска вытянулись.
   - Кадетка Марженка!
   - Да, дон майор Фюнес.
   - Красивая у тебя попка.
  Боевая.
  Тренированная.
   - Я старалась, гер майор Фюнес.
   - Молодец.
  Продолжай. - Дон майор отвернулся.
  Я наклонилась к ведру.
  И стала собирать угли.
  Ко мне потеряли интерес.
  По крайней мере, я так надеялась.
  Киска щеголяла в моей форме.
  Мишель разносила колбаски.
  В одном переднике разносила.
  Из моей затеи отомстить Киске и Мишель ничего не вышло.
  Вернее...
  Вышло наоборот.
  Я получила выговор.
  И трое суток гауптвахты.
  А Мишель и Киска уже имеют благодарность.
  От командования.
  И мою одежду имеют.
  А я ещё должна выплачивать компенсацию...
  "Было бы смешно, - я пыталась отвлечься, - если бы дон майор Фюнес вынес и мне благодарность.
  За боевую попку.
  Тренированную.
  Благодарность с занесением в личное дело.
  
  НО ПОПКИ НЕ ЗАНОСЯТ В ЛИЧНОЕ ДЕЛО".
  
  Я сделала последнюю попытку.
  Попытку отомстить Мишель и Киске.
  Но так, чтобы не выглядело ябедничеством.
   - Господа офицеры, - я пролепетала. - Рядом находится озерцо.
  С чистейшей водой.
  Без пиявок.
  Без крокодилов.
  С песчаным пляжем озеро.
  Замечательный песочек.
  Кадетки Мишель и Киска купались в озере.
  И загорали на песочке. - Вот и месть.
  Я замолчала.
   - Прекрасно! - Лейтенант Кухарь уже стягивал сапоги. - Ещё одна благодарность кадеткам Киске и Мишель.
  За то, что следят за чистотой своего тела.
  
  ЧИСТАЯ КАДЕТКА - ЗАЛОГ УСПЕХА В БОЮ.
  
  И за то, что разведали озеро для нас - отдельная благодарность.
  С занесением в личное дело.
   - Марженка, - Киска подошла.
  Прошептала мне в ушко. - Не получилось?
  Хотела нас подставить?
  А сама пострадала.
   - Йа
  Йа служу.
  Императору служу! - Я промямлила.
   - Ну да, ну да, - Киска шлепнула меня по попке.
  По голой попке.
  "Теперь Киска разболтает.
  Всем расскажет, что я ябеда.
  Мстительная ябеда.
  Которая подставляет своих подруг.
  Боевых подруг кадеток.
  И ещё добавит, что у меня ничего не получается.
  Я буду осмеяна.
  Полностью. - Я кусала губы.
  И поняла. - Ну и что?
  Не нужно мне признание.
  
  ЛУЧШЕ ПОЛНОЕ ПРЕЗРЕНИЕ, ЧЕМ ПОЛНОЕ ОБОЖАНИЕ.
  
  Я смогу быть одна.
  Никто не будет мне мешать своей дружбой.
  Личного времени у меня прибавится.
  Я его смогу потратить на совершенствование своих навыков в учебе и военной подготовке".
  Я воодушевилась.
  Только крылья не росли...
   - ... Верное тому средство, - донеслось от костра.
  Господа офицеры пировали.
  Некоторые ушли купаться.
  А другие остались.
  Наверно, остались те, которые не считали, что чистое тело - залог победы в бою. - В противном случае он будет предан смерти.
  Позорной смерти.
  От рук палача. - Господа офицеры расхохотались.
  То ли анекдоты рассказывали друг другу, то ли кого-то обсуждали.
  Я перепугалась.
  Не на шутку перепугалась.
  "Если так легко они говорят о казни, то и меня могут казнить".
  Однако...
  Я положилась на свою удачу.
  Приступила к разборке мангалов.
  Операция необходимая.
  Я ловко разбирала мангалы на части.
  Связывала.
  Вывинчивала ручки и ножки.
  Осматривала повреждения.
  Некоторые мангалы прогорели.
  Стали безобразными.
  И я не знала, как их спасти.
  Я собрала мешки.
  Очень старательно собрала.
  И впала в уныние.
  Не отходила от груды мусора.
  Шел уже четвертый час пира.
  Мишель и Киска подносили офицерам колбаски.
  Нарезали овощи.
  Ломали хлеб.
  Господа офицеры на пикнике любят хлеб ломтями.
  А не внарезку.
  
  РЕЗАТЬ НА ПИКНИКЕ - ПЛОХАЯ ПРИМЕТА.
  
  Ко мне заглянул дон лейтенант Кухарь.
   - Марженка!
  Не стараешься.
  Вычисти решетки до блеска.
  А то тебе не сдобровать.
  Я принялась оправдываться.
  Жалко оправдывалась.
  А дон лейтенант Кухарь щелкал фисташки.
  И выплевывал скорлупки мне под ноги.
  Меня поразила любовь господ офицеров к орешкам.
  Впервые поразила.
  И что, что зубы господ офицеров оставались целыми - тоже загадка.
  Лейтенант Жульен напился.
  Наелся.
  Нащелкался орехов.
  И без умолку кукарекал.
  Потешал господ офицеров.
  Никак не мог угомониться.
  Дон майор Фюнес подбрасывал ему гренландские орешки.
  Потом у лейтенанта Жульен начались видения.
  Он пророчествовал:
   - Я вижу звездные врата!
  Я постучу.
  И они откроются!
  
  ЕСЛИ СТУЧИШЬ, ТО ТЕБЕ ОТКРОЮТ, НО МОГУТ ПРИ ЭТОМ И ОПЛЕУХ НАВЕШАТЬ.
  
   - Дон майор Фюнес, - лейтенант Жульен попросил. - Можно, я поговорю с тобой?
   - Можно.
  Только меня должны охранять.
  А то ты набросишься.
   - Как же я могу наброситься на своего командира? - Лейтенант Жульен залился слезами.
  Упал в объятия майора Фюнес.
  Они были друзьями.
  Закадычными.
  Затем они удалились в лесок.
  И говорили о симпатиях.
  И об антипатиях.
  И о других явлениях.
  Таинственных.
  Наступила ночь.
  С ней пришёл холодок.
  Я замерзала голая.
  Но никто мне не посочувствовал.
  Лейтенант Жульен считал себя пророком.
  Поэтому начал читать по звездам.
  Он поглядел на звезды.
   - Гер майор Фюнес!
  Я составил гороскоп.
  Твой гороскоп.
  Сделать это было трудно.
  Очень.
  Линии звезд запутывались.
  Всё больше и больше запутывались.
  Но...!
  О радость!
  Всё стало ясно.
  Наконец!
  Чтобы избавиться от дурной кармы...
  И вызвать продвижение по службе...
  Дальнейшее продвижение...
  Тебе достаточно съесть ядро болотного ореха.
  
  ЧТОБЫ ДОСТИЧЬ ЧЕГО-ЛИБО, НАДО СЪЕСТЬ ЕГО.
  
  У болотного ореха скорлупа.
  Твердая.
  Очень.
  По нему может проехать космотанк.
  И не раздавит орех.
  Этот орех должна разгрызть для тебя девушка.
  И поднести голая.
  Девушка, которая не была с мужчиной.
  Она закроет глаза.
  Подойдет к тебе.
  Семь раз поцелует.
  Разгрызет орех.
  И подаст тебе ядрышко.
  Тогда тебя сделают полковником!
   - Мне нравится, - майор Фюнес развеселился. -
  
  ДАЖЕ, ЕСЛИ НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИТСЯ, ТО Я НЕ РИСКУЮ.
  
  Ведь не я буду всё делать.
  Моё дело - скушать орешек.
  Приступай к исполнению плана, лейтенант Жульен.
  Если меня повысят, то ты получишь звание капитана. - На этом пир закончился.
  Что обо мне?
  Господа офицеры улетели.
  Я же тащила на себе мангалы.
  И...
  Голая тащила.
  Но радовалась, что хоть так согреюсь.
  Никто мне не помогал.
  Мишель и Киска шли сзади.
  И шутили.
  Отпускали шутки обо мне.
  Им весело.
  Потому что они - налегке.
  Но я уже устала думать.
  Устала соображать.
  Поэтому их шутки отлетали от меня.
  Как орех отлетает от брони космотанка.
  
  ШУТИТЬ МОЖНО БОЛЬНО, А МОЖНО И ВАТНО.
  
  В кадетском корпусе я произвела фурор.
  Все кадетки сбежались.
  Чтобы посмотреть на меня голую.
  Голую и оштрафованную.
  Может быть, некоторые и жалели меня.
  И говорили мне доброе.
  Подбодряли.
  Но я ничего не слушала
  Я была в коконе своих мыслей.
  И хотела спать.
  Я сдала мангалы.
  Под роспись.
  Капрал долго проверял.
  Стучал по мангалам ногтем.
  Сверял номера.
   - Кадетка Марженка, - капрал дул в усы. - Многие мангалы в ненадлежащем состоянии.
  Ты должна их вычистить.
  Дополнительно.
   - Нет, уж, - я ответила резко.
  И нагло. - Дон майор Фюнес сказал, что достаточно.
  И так сойдет.
  Ты хочешь спорить с доном Фюнес, гер капрал?
  Оставишь меня дочищать мангалы?
  Тогда я опоздаю сесть на гауптвахту.
  Тебя обвинят, что ты меня задержал.
  Ты тоже сядешь.
  В отдельную камеру.
  Где вши, холод и голод.
  
  
  
  ЛЕЙТЕНАНТ ЖУЛЬЕН И МАРЖЕНКА. ОРЕХ ДЛЯ МАЙОРА ФЮНЕС
  
   - Иди, - капрал добавил нелестное.
  Но и на брань я не откликнулась.
  Я добрела до здания гауптвахты.
  Меня оформили.
  Дали обмундирование на три размера больше.
  Я загремела сапогами в своё узилище.
  И упала на койку.
  О!
  Как я была счастлива в этот момент.
  Я была предоставлена сама себе!
  Я заснула!
  
  СОН - КАК ЛАСТИК - СТИРАЕТ ДЕНЬ УШЕДШИЙ.
  
   - Марженка!
  Кадетка Марженка!!
  Просыпайся! - Пробивалось сквозь сон.
   - Проваливай, - я ворочалась. - Не мешай спать.
  Я отбываю срок.
  Срок гауптвахты.
   - Ах, так!
  Кому ты сказала - проваливай?
  Мне? - Уже раздался рык. - Кадетка Марженка!
  Подъем!
   - Да, сэр! - я вскочила.
  И только тогда открыла глаза. - Сир лейтенант Жульен!
   - Да.
  Я твой лейтенант, - Жульен скрипел зубами. - Марженка.
  Когда мы вернулись, я отправился веселиться.
  С господами офицерами.
  Был радостный.
  Веселый был.
  Потому что составил гороскоп для дона майора.
  Дон майор Фюнес тоже пришел в офицерское собрание.
  Обнял меня.
  Обещал:
  "Жульен!
  Помимо повышения в должности я буду с тобой горяч.
  И благосклонен.
  Подарю семейный бриллиант.
  Дам медаль за отвагу.
  И дарую парадный мундир
  Но...
  Только после того, как стану полковником.
  Скоропостижно стану.
  Если в течение трех недель не буду произведен в полковники, то расстреляю тебя.
  Перед строем".
  "За что, монсиньор майор Фюнес?"
  "За распространение заведомо ложных слухов".
  
  ЗА СЛОВО МОГУТ И РАССТРЕЛЯТЬ.
  
  "После офицерского собрания я приступлю, - я обещал.
  Поцеловал руку майора.
  Он любезно на меня смотрел. - Я позабочусь.
  Найду девицу, которая не знала мужчин.
  Дам ей болотный орех.
  Она подойдет к тебе голая.
  Разгрызет орех.
  И отдаст его ядро.
  Ты съешь ядро болотного ореха.
  И тебя сразу произведут в полковники!"
  
  НАЙТИ ДЕВИЦУ - ВСЁ РАВНО, ЧТО НАЙТИ ОРЕХ В БОЛОТЕ.
  
  "Да!
  Да, Жульен!
  Пусть так и будет". - Гер майор Фюнес был задумчив.
  Меня напугало его настроение.
  Я смущался.
  Робел.
  Пролепетал:
  "Надо найти орех.
  И человека, который сможет его разгрызть.
  Сомнительно.
  Очень.
  Возможно, ли найти орех и девицу?"
  "Лейтенант Жульен! - Майор разгневался.
  Сильно.
  Очень.
  Потрясал бластером.
  Бластер у него розовый.
  Дамский бластер.
  Гер майор зарычал.
  Как лев в зоопарке:
   - Не найдешь?
  Тебя расстреляют перед строем.
  И обесчестят".
  Я был повержен.
  Уронен в страх.
  И в горе.
  Но на моё счастье остались ещё колбаски.
  С пикника.
  Майор Фюнес покушал.
  И был настроен разумно.
  Мы его восхваляли.
  Не скупились на обещания.
  Я приободрился.
  Доложил майору Фюнес, что средство-то найдено.
  Может быть, я заслужил помилование.
  "Глупая отговорка, - майор Фюнес был непреклонен. - Пустая болтовня, - майор сжевал колбаску.
  Кровяная колбаска. - Ищи!
  Давай объявления по голограммам.
  Ищи девицу.
  И болотный орех"
  
  НАЙТИ ТРУДНЕЕ, ЧЕМ ПОТЕРЯТЬ.
  
   - Кадетка.
  Марженка!
  Поэтому я пришел к тебе.
   - Не поняла.
   - У тебя трое суток ареста.
  На гауптвахте.
  Тебя никто не хватится.
  Не заметят твоё отсутствие.
  Ты полетишь со мной.
  Обязана найти болотный орех.
  Я один не смогу.
  Потому что не привык искать.
  А ты - должна.
  Обязана подчиняться мне.
  Понятно?
   - Да!
  Сэр лейтенант Жульен! - Я зевнула.
  Наверно, не выспалась.
  
  ВЫСПАТЬСЯ - ВЕРНУТЬ ЧАСТЬ ПОТЕРЯННОЙ ЖИЗНИ.
  
  Мы отправились на болото.
  Я возилась три часа.
  Перемазалась в болотной грязи.
  Успокаивала себя тем, что болотная грязь полезная.
  Для кожи полезная.
  Гер лейтенант Жульен наблюдал с берега.
  Недовольно ворчал.
  Я перепробовала всё:
   - Монсиньор лейтенант Жульен!
  Болотного ореха нет.
  Наверно, он в этих болотах не водится.
  Надо искать на других планетах.
  Мы полетели.
  Дальше.
  Обследовали планеты с болотами.
  Много испытали приключений.
  Очень.
  Не передать словами.
  А всего лишь я искала только сутки.
  Наконец, на одной из планет лейтенант Жульен начал ныть:
   - Кадетка!
  Марженка!
  Тебе хорошо!
  Тебя дон майор Фюнес не расстреляет.
  А меня расстреляет.
   - Гер лейтенант Жульен!
  Так ты бы мне помогал.
  Помогал бы искать болотный орех.
  
  ОДИН В ДВА РАЗА ЛУЧШЕ.
  
   - Кадетка!
  Ты - глупа!
  Из твоих глаз так и прёт глупость.
  Как же я тебе буду помогать?
  Я же твой командир.
  Командир не должен помогать подчинённым.
  Иначе я запятнаю свою честь.
  Незапятнанную честь командира.
   - В последнее время только и говорят, что о чести, - я пробурчала.
  А гер лейтенант Жульен сел на кочку.
  И предавался самобичеванию.
  Словесному.
   - Ох!
  Я истосковался.
  Чересчур!
  Истосковался по родине.
  По моей планете.
  По милому городку Слизень.
  Особенно сильная тоска напала на меня сейчас.
  Когда ты не нашла болотный орех.
  Вокруг джунгли.
  Непроходимые джунгли.
  Дремучие.
  Меня даже не спасает сигаретка.
  Не развеет мою безысходность. - Лейтенант начал раскачиваться.
  И голосил: - О, дивный город Слизень!
  Мой город!
  Кто не знаком с тобой...
  Пусть побывает в Центральных Галактиках.
  Посмотрит на дворцы Императора!
  А затем увидит Слизень.
  И будет томиться душой.
  Стремиться в Слизень.
  Где в ряд красные дома стоят.
  
  НЕТ НИЧЕГО ЛУЧШЕ РОДНОГО ГОРОДА.
  
   - Гер лейтенант Жульен, - я стирала с себя грязь.
  Грязь болотную.
  Листьями лопуха стирала. - Если ты хочешь...
  Чтобы я тебе посочувствовала...
  То я посочувствую.
  Но только лживо.
  Не искренне буду сочувствовать.
  А - по Уставу.
  Потому что нет у меня никакого сочувствия к тебе.
  И не положено оно.
  Нижестоящая по званию не имеет права сочувствовать командиру.
  Ты причитаешь.
  Жалобно причитаешь.
  Глубоко очень.
  Тебя слышно на пару Галактик.
   - Я взял.
  Взял себя в руки. - Гер лейтенант Жульен вытер слёзы.
   - Монсиньор лейтенант Жульен!
  Достопочтимый лейтенант.
  Зачем мы здесь сидим?
  Ты ревешь.
  Почему не летим в твой Слизень?
  Не всё ли равно, где искать болотный орех.
  
  ВСЕ РАВНО ГДЕ ИСКАТЬ ТО, ЧЕГО НЕТ
  
   - И то - правда! - гер лейтенант Жульен обрадовался.
  Сразу утешился.
   - А на твоей планете есть болота?
   - Нет.
  И никогда не бывало.
   - Но тогда мы не найдём там болотный орех.
   - Кадетка.
  Марженка!
  Мы можем найти болотный орех и не в болоте.
   - Действительно! - Я приободрилась.
  Оделась.
  Мы встали.
  Гер лейтенант Жульен затушил сигаретку.
  В болоте затушил.
  И мы полетели.
  На родную планету лейтенанта полетели.
  Прибыли через час.
  Дон лейтенант Жульен сразу побежал к своему брату.
   - Мой брат Кисман, - лейтенант Жульен нас представил. - Кадетка Марженка.
  Кадетка!
  Я не виделся с братом много-много лет.
  Он - мастер.
  Токарь по платине.
  Лакировщик по золоту. - Лейтенант Жульен обнимал брата.
  Как-то не по-братски обнимал.
  Он рассказал свою историю.
  Об орехе болотном.
  Во время рассказа Кисман всплескивал руками.
  То и дело повторял:
  "Ах, дорогой Жульен!
  Чудеса!
  Ну и чудеса!"
  "Никакие они не братья, - я поняла. - Самое большее - друзья детства.
  Почему лейтенант Жульен скрывает от меня?
  Почему солгал, что они - братья?"
  
  ЛОЖЬ ПИТАЕТСЯ ПРАВДОЙ.
  
  Сир лейтенант Жульен зачем-то рассказывал подробно.
  Очень.
  О нашем недолгом пути.
  Даже постыдное рассказывал.
  То, о чем лучше бы не говорить.
  Рассказал, как нас приютила бедная вдова.
  Накормила.
  А он - лейтенант Жульен - украл у неё мешок фиников.
  Ещё рассказал, как его выгнали из дома терпимости.
  А он обиделся на мадам.
  И о том, как пытался сблизиться с книжниками системе Галактик Западного сектора Империи.
  Книжники обозвали его естествоиспытателем.
  У книжников естествоиспытатель - очень постыдное.
  "Короче.
  Короче говоря...
  Нигде не удалось напасть на след болотного ореха".
  "Ничо себе, - Кисман подпрыгивал.
  Вертелся на одной ноге.
  Прищелкивал пальцами.
  Цокал языком.
  Причмокивал.
  Приговаривал: - Да ни х себе.
  Вот так беда!"
  Наконец, он разделся.
  Подбросил к потолку одежду.
  И обнял гера лейтенанта Жульен.
  Горячо обнял:
  "Жульен!
  Ты спасен!
  Спасен!
  Я так говорю!
  Или я ошибаюсь.
  Но болотный орех у меня! - Он принес шкатулку.
  Шкатулка обита бархатом.
  Бархат черного цвета.
  Извлёк из шкатулки орех.
  Неказистый орех.
  Не круглый.
  А с шипами. - Настоящий болотный орех.
  Взгляни на него!
  История ореха следующая...
  Три года назад в день Императора пришла ко мне девица.
  Неизвестная мне.
  С мешком орехов.
  Полный мешок.
  Она принесла орехи на продажу.
  Девица поставила мешок на землю.
  Так ей было легче.
  Легче действовать.
  Потому что у неё произошла стычка.
  С моей сестрой Габби.
  Моя сестра Габби не терпит чужих девушек.
  Пока девицы ругались, на мешок упал космокатер.
  Космокатер груженный гранитными валунами.
  Все орехи были передавлены.
  Кроме одного.
  Девица странно улыбнулась.
  Предложила мне орех.
   "Старичок! - девушка мне подмигнула.
  Призывно покачала бедрами. - Моя попка - крепкая, как орешек.
  И я сама - крепкий орешек!
  Я же могу тебе предложить..."
  "Не нужны мне твои орехи, - я остановил девушку. - Прошло время моей любви к орешкам.
  К девичьим орешкам...
  Я куплю у тебя этот орех.
  Настоящий.
  Крепкий".
  "Он будет стоить, как ночь со мной", - девушка надула губки.
  Губки у нее - вишневые.
  Что-то во мне шевельнулось.
  
  КОГДА ШЕВЕЛИТСЯ, НАДО - БРАТЬ!
  
  "Я дам тебе за него, - мои губы пересохли.
  Язык едва ворочался. - Дам за него Имперский космодоллар".
  "Всего-то?" - Девица сдвинула брови.
  "Золотой Имперский космодоллар!" - Я промямлил.
  Позже я анализировал.
  Обдумывал ту ситуацию.
  Я попал под магию.
  Магия очарования девушки.
  Конечно, я бы с ней не смог.
  С девушкой.
  Но...
  Мой разум затуманился.
  Поэтому я предложил бешеную цену.
  За простой болотный орех.
  Целый золотой космодоллар!
  
  КОГДА УМ МУТИТСЯ, КАРМАН ПУСТЕЕТ.
  
  "Хорошо! - Девицу не удивила цена.
  Красотка была к ней готова. - Забирай свой орех".
  Она бросила орех на кровать.
  Посмотрела на меня.
  С презрением посмотрела.
  И направилась к своему космокатеру.
  Медленно шла.
  Наверно, надеялась, что я её окликну.
  Остановлю.
  Но я молча.
  Лишь думал:
  "Мда...
  Попка у неё...
  Того.
  Зря я отказался.
  Мог бы получить и девицу...
  И орех впридачу.
  За эту цену..."
  
  ДВА В ОДНОЙ.
  
   - Братишка! - сэр лейтенант Жульен обнял Кисмана. - Девки - пыль! - Посмотрел на меня.
  Я засопела.
  Обиженно засопела.
  Дон лейтенат похлопал меня по попке.
  Покровительственно похлопал:
   - Кадетка Марженка!
  Ликуй!
  Цель достигнута.
  Мы нашли болотный орех.
  Тот самый!
  Для дона майора Фюнес!
  Вне сомнения!
  Мои страхи рассеялись. - Гер лейтенант поскоблил плесень на орехе. - Видите?!!
  Под плесенью надпись - Подлинный болотный орех!
   - Жульен, - Кисман промурлыкал. - Твои пальцы тонкие.
  Аристократические пальцы.
  Офицерские.
  Ты так аккуратно скоблишь...
   - Кисман!
  Радость моя огромна!
  Я - счастливейший человек на этой планетке.
  Вонючей планетке!
  И тебе счастье обеспечу.
  Дон майор Фюнес повысит меня в звании.
  И я буду высылать тебе немного денег.
  Из своей значительной зарплаты.
  Потом...
  
  ЛУЧШЕ ОБЕЩАТЬ, ЧЕМ ДАВАТЬ.
  
   - Давайте спать! - Кисман зевнул.
  Широко зевнул. - Я и ты - в этой комнате.
  А кадетка Марженка пусть спит на веранде.
  Или в оранжерее.
  В саду.
  Там воздух чище.
   - Воздух чище и холоднее, - я пробормотала себе под нос.
  Чтобы меня не услышали.
  Кадетка не должна осуждать начальство...
   - Марженка?
  Что же ты стоишь? - Через пару минут дон лейтенант Жульен спросил меня. - Мы уже нахлобучили колпаки.
  Ночные колпаки.
   - Монсиньор лейтенант Жульен! - Я вытянулась по стойке смирнааа! - Орех найден.
  Но, где та, которая его разгрызёт?
  И преподнесет дону майору Фюнес? - Я намекала на себя. - Невинная девушка...
   - Где же нам её найти? - гер лейтенант Жульен задумался.
  Даже не вытер каплю.
  Она висела на кончике носа.
   - Йа...
   - Молчи, кадетка, - лейтенант Жульен махнул рукой. - Будешь говорить, когда я прикажу.
  
  БЕЗ ПРИКАЗА В АРМИИ ДАЖЕ КОНЬ НЕ РЖЕТ.
  
   - Дражайший Жульен! - Кисман вмешался. - Счастье никогда не приходит одно.
  Поверь мне.
  Вы нашли не только орех.
  Болотный орех.
  Но и молодого человека.
  Он разгрызет его.
   - Молодой человек? - сир лейтенант Жульен раскрыл рот. - Но нам нужна девица.
  Невинная девица.
   - Жульен! - Кисман погрозил пальцем.
  Шутливо погрозил. - Девица может оказаться юношей.
  В душе...
  У меня есть на примете приказчик.
  Он продает сладости.
  В сахарной лавке.
  Он щелкает орешки.
  Красавчик!
  Его так и прозвали - Красавчик щелкунчик!
  Он - залог красоты!
  Пригожий!
  Складный юноша!
  Он ни разу не брился.
  Не надевал сапоги.
  Вот, насколько он девственно чист! - Кисман причмокнул.
  Закатил глаза.
  Мечтательно закатил. - Нет!
  Я не лягу спать!
  Я вдохновлен!
   - Я тоже! - сэр лейтенант Жульен воскликнул. - Я немедленно составлю гороскоп.
  На этого прекрасного юношу! - Он скинул колпак.
  И открыл окно.
  Чтобы удобнее было смотреть на звезды.
  
  ЗВЕЗДЫ БРОСАЮТСЯ В ГЛАЗА.
  
   - Ну, если для вас девушка - не девушка, - я бормотала по дороге к оранжерее, - а парень для вас - девушка...
  То йа...
  Йа умываю руки. - Я открыла оранжерею.
  Рано обрадовалась.
  Руки вымыть негде.
  Я закуталась в старые мешки.
  И провалилась в сон.
  Болезненный сон.
  Утром проснулась рано.
  Оттого, что какая-то птица пыталась выклевать мне глаз.
  Я поплелась в дом.
  Сир лейтенант Жульен уже был на ногах.
  Делал зарядку.
  Голый.
  Перед зеркалом.
  Я поспешно отвернулась.
  
  НЕТ ОМЕРЗИТЕЛЬНЕЕ ЗРЕЛИЩА, ЧЕМ ГОЛЫЙ МУЖИК, КОТОРЫЙ ЗАНИМАЕТСЯ ГИМНАСТИКОЙ.
  
   - Кадетка! - сир лейтенант Жульен закричал. - Да!
  Это, действительно, он.
  Он - как она.
  Гороскоп показал, что он - тот, кто нам нужен.
  Мы раздобыли парня!
   - Он найден, - Кисман подтвердил. - В юности Красавчик щелкунчик два раза пропадал в лесу.
  Спал с медведями.
  Но это ни чуточки не преуменьшает его значимость.
  В прошлый раз он был в красивом красном кафтане.
  Кафтан шит золотом.
  На поясе - бластер.
  В соломенной шляпе.
  И с накладной косой.
  Как у женщины.
  При этом щелкал орешки.
  Очень галантно щелкал. - Кисман перевел дыхание. - Жульен!
  Любезнейший Жульен!
  Мы не должны упускать два обстоятельства.
  Первое - надо сплести Красавчику косу.
  Вторую косичку.
  Чтобы он ещё больше был похож на девушку.
  Превосходную косичку.
  Солидную.
  
  ДЕВИЧЬЯ КОСА ДОЛЖНА ВЫЗЫВАТЬ ПОХОТЬ.
  
  Соединим косу с нижней челюстью Красавчика.
  А то у него челюсть отпадает...
  Оттянем косичку - челюсть поднимется.
  Второе - надо молчать.
  Молчать о Красавчике щелкунчике до поры до времени.
   - Совершенно с тобой согласен, Кисман! - сэр лейтенант Жульен подбежал.
  Обнял друга.
  Дон лейтенант уже успел одеться.
  Частично...
  Набросил китель на плечи.
  Парадный китель.
  Бедра оставались обнаженными.
  И всё остальное.
  Оставалось... - Я прочёл по звездам.
  Звезды сказали мне, что многие обломают зубы о болотный орех.
  Пусть дон майор Фюнес разволнуется.
  И назначит большую награду.
  Награду тому, кто разгрызёт орех.
  Вот тогда мы Красавчика и предъявим.
  
  ПОДОЖДЕШЬ - БОЛЬШЕ ПОЛУЧИШЬ.
  
  Через час мы были в лавке.
  В лавке сладостей.
  Она похожа на пряничный домик.
   - Купец Гильдий! - Кисман позвал. - Мы пришли к твоему сыну.
  По делу.
   - Я польщен! - Купец появился.
  Был он круглый.
  И румяный. - И мне перепадёт немного.
  
  ЧЕМ ЛУЧШЕ СЫНУ, ТЕМ - БОЛЬШЕ ОТЦУ.
  
   - Я юный!
  Я - многообещающий! - Из окна выпрыгнул юноша.
  Босой.
  С накладной косой.
  Я сразу поняла, что это - Красавчик щелкунчик. - Хочу быть фельдмаршалом Империи.
  И желаю взять в жены дочку Императора.
  Принцессу! - Красавчик подбежал ко мне. - Ты?
  Ты - принцесса?
   - Йа, - кровь бросилась мне в голову.
  В ушах зашумело. - Йа...
  Кадетка я.
  Всего лишь!
   - Фи! - Красавчик сморщил кожу на лбу. - Просто кадетка?
  Не нужна ты мне!
   - А я и не предлагаюсь! - Я обиделась.
  
  ДЕВУШКА ОДНА НЕ ОСТАНЕТСЯ.
  
  Тем временем Кисман и гер лейтенант Жульен передали Красавчику косичку.
  Вторую косичку.
  Красавчик щелкунчик стал похож на доярку.
   - Приступим к испытаниям, - сэр лейтенант Жульен вложил в рот Красавчику орех.
  Бразильянский орех.
  И дернул за косичку.
  Орех разлетелся.
  Как бомба взорвался.
  Мы захохотали.
  Я смеялась громче всех.
  Чтобы скрыть досаду.
  Досада на Красавчика.
  Он ведь унизил меня.
   - Кадетка Марженка! - монсиньор лейтенант Жульен ущипнул меня за щечку. - Немедленно передай.
  В штаб бригады.
  Срочно.
  Депеша дону майору Фюнес.
  Текст - Нашли орех, привезём, встречайте парадом.
   - Так точно, пэр лейтенант Жульен! - Я козырнула. - Будет исполнено! - Я побежала.
  На ближайшую почту.
  По аппарату гало связи отправила донесение.
  
  ЧЕМ БЫСТРЕЙ ОТПРАВИШЬ, ТЕМ СКОРЕЙ СПРАВИШЬ.
  
  Кисман, гер лейтенант Жульен и Красавчик щелкунчик праздновали.
  Три дня праздновали.
  И три ночи.
  Я же спала в оранжерее.
  Было не так холодно, как раньше.
  Я приручила семью барсуков.
  И спала с ними.
  Они меня согревали.
  Своим горячим дыханием согревали.
  И ласкали взглядами маленький черных влажных глаз.
  
  НА КАЖДУЮ ДЕВУШКУ НАЙДУТСЯ СОГРЕВАЛЬЩИКИ.
  
   - Кадетка Марженка, - гер лейтенант Жульен позвал меня.
  Когда мы подлетали... - По сути...
  Ты не могла лететь со мной.
  Ты должна была отбывать наказание.
  На гауптвахте.
  Твой полёт - тайный.
  Молчи о нём.
  Я скажу, что я один летал.
  И выполнил задание.
  Задание гера майора Фюнес.
   - Но...
  Дон лейтенант Жульен! - Я пробормотала. - Тогда я не получу свою долю.
  Долю славы...
  
   - СЛАВА ДЕВУШКАМ НЕ НУЖНА, ДЕВУШКАМ НУЖНЫ ЖЕНИХИ.
  
  Сир лейтенант Жульен посмотрел на меня.
  С неодобрением. - Кадетка Марженка.
  Если ты проговоришься...
  То я обещаю тебе...
  Что не только славу не получишь, но и женихов.
   - Больно мне нужны эти женихи, - я фыркнула.
  По прилету я вернулась на гауптвахту.
  Отбывать наказание.
   - Ну и ладно! - Я лежала на койке.
  Койка жесткая.
  Никаких матрасов.
  Даже соломки мне не подстелили. - Я работала за идею.
  Ведь я служу.
  Служу Императору! - Я улыбнулась.
   - Слава Императору! - дверь открылась.
   - Мишель? - Я вскочила.
  Моё сердечко затрепетало.
  Наверно, от холода.
  Потому что я с Мишель не в ладах.
  И не собираюсь с ней больше общаться. - Тебя тоже?
  Того?
   - Что того?
   - Посадили на гауптвахту?
   - Нет, Марженка, - Мишель присела на койку.
  Койка узкая.
  Поэтому бедро Мишель касалось моего бедра.
  И я почувствовала, что бедро Мишель раскаленное.
  Горячее звезды бедро. - Я просто.
  Шла мимо.
  И услышала твой голосок.
  Ты бредила.
  Разговаривала сама с собой.
  Понимаю.
  Больше тебе не с кем разговаривать.
   - И не надейся, - я присела. - И с тобой я не стану разговаривать.
  Потому что ты мне надоела. - Я испугалась.
  Закрыла ротик ладошкой.
  Слишком я уж резко...
  С Мишель так нельзя.
  Характер у неё дурной...
  Не очень характер.
  Она может мне ответить.
  Ответить так, что в глазах позеленеет.
  У меня позеленеет...
  
  ГЛАЗА - ЗЕРКАЛО РАЗГОВОРА.
  
   - Надоела? - Мишель переспросила.
  Равнодушно говорила. - Тебе?
  Йа?
  Послушай, Марженка.
  Я не набиваюсь тебе в подруги.
   - Тогда, зачем пришла?
   - Помочь.
  Помочь пришла.
  Долг кадетки - помогать кадеткам.
  Особенно умалишенным.
  Ты бредила.
  Я и подумала, что надо помочь.
   - Помогла.
  Теперь уходи.
   - Я уйду, - Мишель поднялась.
  И я сразу пожалела о своих словах.
  О своём тоне.
  Мне захотелось, чтобы Мишель осталась.
  Да...
  Она мне не подруга.
  Не нужна она мне.
  Но поговорить хочется.
   - Марженка, - Мишель дошла до двери.
  Но не уходила. - Твоя попка стала ещё крепче.
  Крепче, чем орех.
  Я заметила.
  Путешествие закалило тебя.
   - Какое путешествие? - Я закатила глаза.
  Душа пела.
  Меня похвалили!
  Мою попку оценили.
  Так приятно. - Я сижу на гауптвахте.
  Никуда не летала.
   - Да ладно тебе, - Мишель рассмеялась. - Я всё знаю.
  От меня не утаишь.
  Ты вместе с доном лейтенантом Жульен летала.
  В свадебное путешествие.
  Тайком.
  Якобы тайком.
  
  ЛЮБОВЬ - ПОНЯТИЕ НЕПРИЯТНОЕ.
  
   - Ты с ума сошла?
   - Марженка!
  Не притворяйся.
  Ты влюблена.
  Любишь гера лейтенанта Жульен.
  Глаза горят любовью.
  Ты ему набилась в невесты.
  Но...
  Знай же, - голос Мишель напряженный.
  Она сама дрожит. - Гер лейтенант Жульен поматросит тебя.
  И бросит.
  Уже поматросил...
   - Ты - дура! - Я воскликнула.
   - Дура!
  Но со своими командирами не сплю. - Мишель ответила с вызовом.
  Но в то же время - с болью.
   - А йа?
  Я сплю?
  С командирами? - Я завизжала. - Кто тебе эту глупость сказал?
  Или сама придумал?!!
  Да, я вообще, спала в оранжерее.
  Подальше от сира лейтенанта Жульен.
  И от его дружка.
  Дружка, которого дон лейтенант Жульен называет своим братишкой.
  Они - в доме.
  Я - в оранжерее! - Я готова была растерзать Мишель.
  Немного утаила, что не по своей воле спала в оранжерее.
  Меня выгнали из дома.
  Но...
  Зачем говорить.
  Мишель же меня об этом не спросила.
   - В оранжерее? - В голосе Мишель послышалось недоверие.
  Вместе с ним - облегчение.
   - С барсуками.
  Потому что холодно.
  Они меня согревали.
   - Кто?
  Кто тебя согревал?
  Дон лейтенант Жульен?
  И его братишка?
   - Дура ты, Мишель, - я уже ничего не боялась.
  Даже гнева Мишель не боялась. - Я же сказала - барсуки.
  Барсуки меня согревали теплом.
  Вот, на что я решилась.
  Лишь бы не ночевать в одном доме с мужиками. - Небольшая неточность.
   - Правда?
   - Очень.
  Сверх правда.
  
  ПРАВДИВЕЕ ПРАВДЫ ТОЛЬКО ПРАВДА.
  
   - Марженка! - Мишель направилась ко мне.
  Грациозная.
  Гибкая.
  Опасная, как кобра.
  Королевская кобра. - Прости.
  Значит, я надумала.
  За тебя.
  Была уверена, что ты сбежала.
  С лейтенантом Жульен милуешься.
   - Мда.
  А, если бы так?
  Тебе... - Я хотела добавить - тебе-то что?
  Но не смогла.
  Заметила, как блестят глаза.
  Неужели?
  В уголке левого глаза Мишель слезинка?
  Или мне кажется?
  Не может быть.
  Ведь Мишель никогда не плачет.
  Железная Мишель.
  И было ещё во взгляде Мишель.
  Что-то другое.
  Загадочное.
   - Марженка.
  Прости.
   - Мишель? - У меня сердце полетело. - Ты?!!
  Ты извиняешься?
  Передо мной?
  Никогда бы не подумала.
  Что ты способна на извинения.
  
   - СИЛЬНЫЕ ЛЮДИ ИМЕЮТ ПРАВО КАЗАТЬСЯ СЛАБЫМИ.
  
   - Мишель.
  Я не сержусь.
  Уже не сержусь.
  И...
  Если ты хочешь...
  Мы могли бы снова...
  Нуууу.
  Как снова.
  Общаться.
  Не дружить.
  А общаться...
   - Я так счастлива! - Мишель обняла меня.
  И начала болтать.
  Болтала без умолку.
  О пустяках.
  Наверно, у неё нервное.
  Затем выдохнула: - Если у тебя с гером лейтенантом Жульен...
  Ничего не было с ним.
  То...
  Зачем летали?
   - О, Мишель! - Я закатила глаза. - Сейчас я тебе всё расскажу.
   - Только я накину на тебя свой китель, - Мишель сбросила верхнюю одежду. - Здесь так холодно.
  На гауптвахте...
   - Нет, Мишель.
  Я привыкла.
  Привыкла к холоду.
  Я же ночевала в оранжерее. - Я толкала китель от себя.
   - Я тоже.
  Привыкла.
  Я горячая.
  Не замерзну.
   - Я поняла, Мишель.
  Что ты горячая.
  У тебя бедро горячее.
  Когда ты присела на койку.
  Я почувствовала.
   - Правда?
   - Ага!
   - Тогда, - Мишель усадила меня на койку.
  Почти силой.
  И прижалась. - Так согреемся.
  Друг от дружки.
   - Угу.
   - Рассказывай, Марженка!
  
  КОГДА БОЛТАЕШЬ ЯЗЫКОМ - СОГРЕВАЕШЬСЯ.
  
   - Гер лейтенант Жульен нагадал по звездам, что орех болотный поможет майору Фюнес, - я выдохнула. - Если гер майор Фюнес съест ядро болотного ореха...
  То поднимется по службе.
  Но орех твердый.
  Очень.
  Его танком не разгрызешь...
   - Танком не разгрызешь! - Мишель засмеялась.
  Смех для нее редкий.
   - Да.
  И ещё...
  Орех должна разгрызть невинная девушка.
  Потом семь раз поцеловать дона майора Фюнес.
  И только тогда майор может съесть ядро болотного ореха.
   - И ты - эта невинная девушка?
   - Я невинная.
  Но меня дон лейтенант Жульен отверг.
   - Отверг? - Мишель снова напряглась. - Ты же сказала, что он тебе безразличен.
   - Безразличен, - я лепетала. - Но я предложила свои услуги.
  По разгрызанию ореха.
  А не другие.
  Я хочу славу.
  А гер лейтенант Жульен выбрал Красавчика щелкунчика.
   - Парня?
   - Ага.
   - Но нужна девушка.
  Невинная.
   - Гер лейтенант Жульен и его братишка Кисман решили, что Красавчик парень заменит любую девушку.
  Вот они и придумали.
  Гер лейтенант Жульен привез сюда орех.
  И парня.
  Теперь ждут, что желающие обломают зубы об орех.
  Тогда дон майор Фюнес повысит награду.
  Награду за то, что разгрызут орех.
  Но...
  - Многие сломают зубы.
   - В том и хитрость гера лейтенанта Жульен.
  Он выйдет с козырём.
  С красавцем юношей.
  И юноша разгрызет.
  И ещё. - Я устала. - Дон лейтенант Жульен хочет, чтобы наш полёт оставался в секрете.
  Угрожал мне.
  И мне невыгодно рассказывать.
  Потому что я должна сидеть на гауптвахте.
  А то все узнают, что я сбежала с гауптвахты.
  А это - военный трибунал.
   - Поняяяятно, - Мишель протянула.
   - Ты же меня не выдашь, Мишель?
   - Я?
  Тебя? - Мишель усмехнулась. - Тогда, зачем я живу?
   - Не поняла.
  Что ты имеешь в виду?
  
  ЧЕМ БОЛЬШЕ СЛОВ, ТЕМ ТРУДНЕЕ ИХ ПОНЯТЬ.
  
   - Да, ладно, - Мишель отвернулась. - Пролетели.
  Теперь надо вытащить тебя.
  С гауптвахты.
  А то заболеешь здесь.
  Простудишься.
  - Посижу.
  Отсижу положенное.
   - Нет.
  Я так не оставлю! - Мишель вскочила. - Я побежала.
  Ты же мне веришь?
   - Тебе? - Я задумалась. - Наверно, верю! - Я улыбнулась.
  Не знаю, услышала ли Мишель.
  Она уже захлопнула дверь.
  Но... через час вернулась.
  На лице - улыбка.
  Улыбка торжества.
   - Марженка! - Мишель разворачивала пакет. - Ты свободна.
  Вернее, свободна от гауптвахты.
  Дон майор Фюнес помиловал.
  Помиловал из-за торжества.
  Торжество по случаю разгрызания ореха.
   - Мишель, - я приложила пальчик к носику. -
  
  ПРЕЖДЕ, ЧЕМ РАДОВАТЬСЯ, НАДО РАЗГРЫЗТЬ.
  
  На тебе парадная форма, Мишель!
  Белый китель!
  Пуговицы позолочены.
   - Фуфельное золото.
  Не настоящая позолота.
   - Но блестят!
  Всё, что блестит, как золото, называется золотым.
  И юбочка.
  Тебе к лицу!
  Очень тебе идет.
  Только коротковатая.
   - Юбочка к лицу - Мишель захихикала. - Или к моей попке?
   - Мишель! - Я раскрыла рот! - В первый раз вижу, чтобы ты хихикала.
  Как на тебя не похоже!
  
  ХИХИКАЮТ ТОЛЬКО ДУРОЧКИ.
  
  Ты раньше, вообще, не смеялась.
  Лишь - улыбка.
  Мимолетная улыбка.
  Даже не улыбка, а - искривленные губы.
   - Не нравится моё хихиканье? - Мишель прикусила губу.
  Нижнюю губу.
   - Почему сразу - не нравится?
  Я ещё не привыкла.
   - И не привыкнешь.
  Больше я не стану смеяться.
  Перед тобой.
  Марженка.
   - Мишель!
  Хватит дуться! - Я с жадностью смотрела на пакет. - Это, что?
  Передачка для меня?
   - Парадная форма.
  Для тебя.
  Гер майор Фюнес объявил праздник.
  По поводу своего повышения.
  Предстоящего повышения.
  До чина подполковника.
  Поэтому все должны быть в парадном.
  Даже кадетки.
   - Но...
  Это даже не юбочка.
  Она едва прикрывает...
  Ничего почти не прикрывает.
   - А ты не наклоняйся, Марженка.
   - Когда присяду к столу, то будут видны трусики.
   - Марженка, - Мишель посмотрела на свой ноготок. - Во-первых, к столу кадеток не приглашают.
  К офицерскому столу не зовут.
  Во-вторых.
  Какие трусики?
  
  ТРУСИКИ НАДО ЗАСЛУЖИТЬ.
  
  Где ты видишь на мне трусики? - Мишель приподняла юбочку.
   - Могла бы не поднимать юбку, - я пробурчала. - И так видно, что ты без трусиков.
  Но я - другая.
  Я иногда ношу нижнее белье.
  Сейчас - нет.
   - К сожалению, - Мишель вздохнула, - к парадному кителю кадеток трусики не выдали.
  Либо не положены трусики кадеткам...
  По уставу не положены.
  Либо на складе штаба бригады забыли.
  Забыли положить трусики.
  Или штабисты их продали...
   - Не говори плохо о штабистах, - я переоделась. - Они - наши командиры.
  Не прямые...
  Мда...
  Без трусиков в короткой юбке как-то...
  Не так...
   - Не волнуйся.
  Не до твоих трусиков будет.
  Всё внимание - на дона майора Фюнес.
  И на болотный орех.
   - Сомневаюсь, что господа офицеры... - Я замолчала.
  Прикусила язычок.
  Хотела позлорадствовать, что господа офицеры будут пялиться на кадеток.
  Хотела...
  Но не решилась.
  
  ПРОМОЛЧАТЬ - БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ.
  
   - Пойдём, - Мишель взяла меня за руку.
  Мы вышли с гауптвахты.
  Я и Мишель направились к стадиону.
  На стадионе всегда проводились общие построения.
  И всё общее было на стадионе.
   - Мишель, - я прошептала. - Кругом кадетки.
  Подмигивают.
  Здороваются.
  А то, что ты меня держишь за руку...
   - Я не держу тебя за руку, - Мишель остановилась. - Мы держимся за руки.
  Марженка?
  Что не так? - Мишель прищурилась.
   - Всё прекрасно, - я опустила глаза. - Котёнок.
  Ой, какой миленький.
  Лапки.
  Хвостик.
  А глаза.
  Не глаза, а - глазища.
  
  КОТЯТА ДЫШАТ ГЛАЗАМИ.
  
   - Он - потрясающий! - Мишель присела.
  Тискала котёнка.
   - Мишель, - я зашипела. - Твоя юбка задралась.
  Всё твоё на виду.
   - Марженка!
  
  В ЭТОЙ ЖИЗНИ НУЖНО ВЫБИРАТЬ: ДОСТАВЛЯШЕЬ РАДОСТЬ СЕБЕ, ИЛИ ДРУГИМ.
  
  Я ласкаю котёнка.
  Мне хорошо.
  И радостно.
   - Думаю, что ты доставляешь радость не только котёнку, - я бормотала. - На тебя дон капрал Оцеола пялится.
   - Марженка!
  Ты не хочешь погладить котёнка?
  У него шерстка...
  Потрясающая шёрстка.
  Шелковая.
  Потрогай...
   - Ни за что, - я прикусила губу.
  До боли.
  Даже слёзы выступили.
  Так хотелось погладить котёнка.
   - Нуууу, Марженка.
  Не будь Букой.
  
  ЕСЛИ ДЕВУШКА НЕ ГЛАДИТ КОТЯТ, ТО ОНА - НЕ ДЕВУШКА.
  
   - Ладно, - Я сдалась. - Я - девушка!
  Я спрячусь за тобой.
  Чтобы гер капрал Оцеола не пялился. - Я присела.
  Почувствовала холодок на бедрах.
  Юбка ведь задралась. - Он - великолепен! - Я гладила котёнка за ушком. - Мишель!
  Ты слышишь, как мурлыкает?
   - Очень.
  Даже звезды слышат.
   - ОДУВАНЧИК! Я его затискаю! - Я потянулась.
  И...
  Что-то взорвалось.
  На моих ягодицах. - Мишель! - Я ещё не верила в случившееся.
  Посмотри...
  На мою юбку.
  Надеюсь, что в неё попала бомба жухраев.
  А не то, что я думаю.
   - Марженка! - Мишель оставила котёнка в покое.
  Он побежал по своим делам.
  Как жаль! - Твоя юбка.
  Она...
  Того...
   - Лопнула?
   - Ага!
   - Кошмар! - Я приложила ладошки к щекам.
  Ужас!
  Я голая посредине парада! - Слёзы потекли по моим щекам. - Я так и знала!
  Я - самая несчастная кадетка из кадеток.
  
  ВСЁ ХОРОШЕЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ РВАНОЙ ЮБКОЙ.
  
  Это моя попка виновата.
  Я её раскачивала.
  Превратила в орешек.
  Пока стала задорная.
  Выпуклая...
  Откляченная задница.
  Она и порвала юбку.
   - Кадетка Марженка! - Раздалось с небес.
  Ещё этого не хватало.
  Капрал Оцеола. - Почему сидишь?
  Кадетка должна приветствовать вышестоящих командиров по стойке Смирнааа!
  А ты даже не поднимаешься.
  Неуважение к...
   - Дон капрал Оцеола! - Мишель стояла перед капралом.
  Вытянулась в струнку. - Кадетка Марженка...
  У неё юбка лопнула.
  По шву.
  Поэтому кадетка не может вас приветствовать по Уставу.
  
  ГОЛОЙ ЗАДНИЦЕЙ КОМАНДИРОВ НЕ ПРИВЕТСТВУЮТ.
  
   - Командир - всегда командир! - Капрал Оцеола подкрутил левый ус. - В Уставе кадеток Империи ничего не сказано о том, в какой одежде...
  Или без одежды кадетка должна приветствовать.
  И...
  
  ЛУЧШЕ С ГОЛОЙ ЗАДНИЦЕЙ, ЧЕМ ПОД ТРИБУНАЛОМ.
  
   - Дон капрал Оцеола! - Я вскочила.
  Не хотела под трибунал. - Виновата.
  Исправлюсь. - Я смотрела на ошметки юбки.
  Они лежали у моих ног.
  А я...
  Я стояла без юбки.
  Голая ниже пояса.
  Лишь белые носочки...
  И парадные туфельки скрывали полную наготу.
  Там.
   - Ну-ну! - Капрал Оцеола похлопал меня по плечу.
  Покровительственно похлопал. - Ты исправилась.
  Стоишь по Смирнаааа!
  Выправка!
  Как положено по Уставу кадеток Империи.
   - Так точно, гер капрал.
   - Что ж, кадетка Марженка, - капрал не торопился.
  А кадетки уже останавливались.
  Хихикали над моим видом. - За порчу парадного обмундирования с тебя вычтут.
  Тут я бессилен.
  А вот новую юбку выдать - в моей власти. - Капрал подмигнул.
  Был доволен.
  Ужасно доволен собой.
  Что у него есть сила.
  И власть есть.
  Власть раздавать кадеткам юбки.
  
  ВЛАСТЬ ДЕЛИТСЯ НА МНОЖЕТСВО ПОДВЛАСТЕЙ.
  
  Мы направились к хозяйственному ангару.
  Я смотрела в землю.
  Старалась не слышать насмешки кадеток.
  До ангара шли, кажется, вечность.
  При этом гер капрал Оцеола шел сзади.
  За мной...
  А не впереди.
  А по Уставу положено, чтобы командир был впереди.
  Но кто я?
  Я - кадетка без юбки.
  А он - капрал!
  
  ВЫШЕСТОЯЩИЕ ВСЕГДА ПРАВЫ.
  
  На складе монсиньор капрал Оцеола...
  Присел за стол.
  Развалился.
  Рассматривал меня.
  Я же стояла Смирнааа.
   - Может быть, чаю? - В голосе капрала Оцеола - бесконечная доброта.
   - Синьор капрал Оцеола, - Мишель выступила.
  За меня говорила.
  Потому что у меня губы свело.
  От злости.
  И от безысходности. - Сэр майор Фюнес требует, чтобы все были на торжестве.
  Поэтому я и Марженка совершим преступление...
  Военное преступление, если не подчинимся приказу гера майора Фюнес. - Голос Мишель бесстрастный.
  "Мишель - умница, - у меня мелькнуло в мозгу. - Напомнила капралу.
  Но при этом сказала, что я и она должны присутствовать.
  Не может же кадетка диктовать капралу, где ему находиться..."
  
  ЛУЧШЕ НЕ ДОИГРАТЬ, ЧЕМ ПЕРЕИГРАТЬ.
  
   - Да.
  Мда! - Капрал закряхтел.
  Поднялся. - Дон майор Фюнес - наш светоч.
  Наша надежда. - С сожалением посмотрел на меня.
  Вернее - на низ меня.
  И поплелся к стеллажам.
   - Мишель.
   - Да, Марженка.
   - Спасибо! - Я пожала ей руку.
  Ладошка Мишель горячая.
  Слегка влажная ладошка.
   - Марженка!
  Мы - кадетки.
  Мы обязаны помогать друг дружке.
  Ты бы тоже мне помогла...
  Правда? - И...
  Посмотрела мне в глаза.
   - Йа...
  Да!
  Конечно, - я отвела взгляд. - Мы помогаем друг дружке.
  Я замолчала.
  И так было понятно.
  Понятно, что у меня мало воли.
  Мало решительности по сравнению с Марженкой.
  Неизвестно, как бы было.
  И Мишель понимала.
  Но молчала.
  Смотрела на меня.
  С добротой в глазах смотрела.
  
  ДОБРОТУ НЕ ПРОПЬЕШЬ.
  
   - Что-то гер капрал Оцеола задерживается, я промямлила.
  Замечанием скрывала неловкость.
  Чувствовала, что между нами появилось напряжение.
   - Да.
  Наверно, трудно искать, - Мишель постучала пальчиками по столу. - О!
  Марженка!
  Смотри, что у гера капрала спрятано. - Приподняла журнал.
  "Вестник кадеток Империи" а под ним - журнальчик "Шаловливые девочки".
  И картинки в нём.
  Огого, картинки! - Мишель показала мне.
   - Какая гадость! - Я жадно рассматривала картинки. - Откуда он?
  Мерзкий журнал.
  Наверно, трофейный.
  Только жухраи могут подобную гадость выпускать.
   - Или космопираты, - Мишель долистала журнал.
  Вернула на место.
  Прикрыла Вестником Имперской гвардии.
  Аккуратно прикрыла.
   - Космопираты?
   - Ага!
  Говорят, что в приграничных серых материях всякое творится.
  Возможно, что и журнальчики там выпускают.
  Надеюсь, - Мишель понизила голосок, - что когда мы победим жухраев.
  Когда победим...
   - Обязательно победим...
   - Наш Император возьмется за приграничные серые материи.
  А сейчас не до них...
   - Разумеется! - я вращала глазами.
  Показывала, что гер капрал Оцеола возвращается.
  И..
  Чтобы Мишель не сболтнула лишнего.
  Она поняла.
  
  ПОДРУЖКА ПОДРУЖКУ ПОНИМАЕТ.
  
   - Марженка! - Капрал занял свой боевой пост.
  За столом.
  Скосил глаза на журнал "Вестник кадеток Империи".
  Не трогали ли мы?
  Не увидели ли под ним непотребный журнальчик.
  Но Мишель все сделала прекрасно.
  Прежде, чем поднимала журнал, заметила, как он лежит.
  И вернула точь в точь.
  Как и было. - Кадетка Марженка! - Капрал провел ладонью по подбородку. - Нет больше парадной униформы для кадеток.
  Выдано комплектов ровно по головам.
  По вашим головам, кадетки.
   - Что же мне делать?
  Не голой же ходить. - Между лопаток у меня появился ручеек.
  Пот.
  Ледяной.
   - Что же тебе делать? - Капрал Оцеола выложил на стол...
  Штаны.
  Красные штаны.
  Вернее - не штаны.
  А типа колготок.
  Что-то из этого. - Выручу я тебя, кадетка Марженка.
  Ведь ты должна быть на торжестве.
  Обязана.
   - Так точно, гер капрал Оцеола. - Остался один комплект.
  Вернее - штанишки.
  Балетные.
  Красные чулки.
  Типа.
  Господа офицеры балерин заказывали.
  Кхе...
  Кхе. - Прокашлялся в кулак.
  На лбу надулись вены. - На день Императора.
  Всё учтено.
  Нарушения Устава не было.
  Да и как господа офицеры нарушили бы Устав.
  
  ОФИЦЕР САМ СЕБЕ УСТАВ.
  
  Весело девки плясали.
  Прима балерина у них вертлявая.
  Скачет.
  Вертится.
  И...
  Довертелась.
  В этих чулках.
  Грохнулась.
  Ударилась головой о тумбочку.
  Тумбочку часового.
  Пришлось списать балерину.
  Приму...
  А её колготки у нас остались.
  На случай.
  Вот случай и подвернулся.
  Даже инвентарный номер на них есть.
  478965 - штаны женские общевойсковые...
  Так, что, кадетка Марженка, - капрал Оцеола поднялся.
  Я так поняла, чтобы лучше меня разглядеть. - Тебе повезло.
  И вопросов к тебе не будет.
  Господа офицеры эти чулки помнят.
  Тебе - за честь их носить.
  Не голая.
  
  ЕСЛИ ДЕВУШКА НЕ ГОЛАЯ, ТО СЧИТАЕТСЯ ЧЕСТНОЙ.
  
  Если будут вопросы...
  То скажешь, что я оформил.
  Так положено.
  Господа офицеры поймут.
  Ты мне ещё спасибо скажешь, кадетка Марженка.
   - Да, дон капрал Оцеола, - я пропищала. - Неожиданно как-то.
  
   - НА ВОЙНЕ НЕ БЫВАЕТ НЕОЖИДАННОСТЕЙ, НА ВОЙНЕ ВСЁ ПРЕДУСМОТРЕНО.
  
   - Да, гер капрал Оцеола.
   - Что же ты стоишь, Марженка?
  Натягивай.
  И ступай на построение.
   - Они, - я натягивала чулки. - Узкие вроде.
   - Чулки и должны быть узкими, - Мишель меня подбодрила.
  Я посмотрела.
  Нет.
  Мишель была серьезная.
  Не смеялась надо мной.
   - Но, - я подошла к зеркалу голографа. - Эти чулки.
  Штаны.
  Лосины.
  Они...
  Того
  Просвечивают.
  И сквозь них видна.
  Видны.
  Видно...
  Красные, а прозрачные.
   - Кадетка Марженка! - капрал Оцеола засопел.
  Рука его потянулась к журналам.
  Но капрал её вовремя одернул. - Кругом!
  Шагом аааарш!
  Начальство не должно ждать.
  Я же...
  Потом.
  Потом присоединюсь.
   - Слушаюсь! - Я развернулась.
  Четко.
  По Уставу.
  И строевым шагом вышла из ангара.
  За мной - Мишель.
   - Мишель?
   - Да, Марженка?
   - Ужасно?
   - Что ужасно?
   - То, что я в просвечивающихся чулках.
  Чулках балерины.
  Примы.
  Мертвой.
  
   - ДЕВУШКА В ЧУЛКАХ НЕ БЫВАЕТ УЖАСНОЙ.
  
   - Тебе легко говорить, Мишель...
  Ты же в парадной юбке.
  В белой.
  Ничем не выделяешься.
  Не отличаешься от других кадеток.
  Я же - в красных чулках.
  Просвечивающих.
  Или - колготки они называются.
  Белый парадный китель.
  Золотые пуговицы.
  Белые носочки.
  Туфельки.
  И...
  Совсем уж ужасно - прозрачный капрон.
  Я - как голая.
   - Не голая теперь.
  Хотя...
  Конечно, колготки ничего не скрывают.
   - Мишель.
  Я не могу...
   - Марженка, - Мишель остановилась.
  Взяла меня за руку. - Я бы с удовольствием поменялась с тобой.
  Свою юбку за твои колготки.
  Это же шанс.
  Твой шанс!
  Ты - единственная теперь.
  Единственная, которая выделяется в серой массе...
  В белой массе кадеток.
  Гордись собой.
  Голову выше.
   - Вот и поменяемся...
  
  ЛУЧШЕ В КОРОТКОЙ ЮБКЕ, ЧЕМ В ПРОЗРАЧНЫХ КОЛГОТКАХ.
  
   - Нет, Марженка.
  Но...
  Колготки.
  Они выданы тебе.
  Лично.
  Под подпись.
  И - неспроста.
  Они выбрали тебя.
  Судьба дала тебе шанс.
  Шанс показать себя.
  Изменить.
  Изменить мнение других о тебе!
  Марженка!
   - Надо мной смеются.
  Кадетки!
   - Марженка, - тут же кадетка Сильвия закричала. - Что ты натянула?
  Вместо юбки?
  Ты, как голая!
  В балерины записалась? - Сильвия засмеялась.
  Вместе с ней - ближайшие кадетки.
  Они хохотали.
  Зло хохотали.
  Будто я их пирог съела.
  И подавилась.
  
  СМЕХ УКОРАЧИВАЕТ ЖИЗНЬ ТОГО, НАД КЕМ СМЕЮТСЯ.
  
   - Вот видишь, Мишель, - я промямлила. - Мне стыдно.
  Я спрячусь в кусты.
  А ты - иди...
  Празднуй...
   - Марженка! - Мишель сжала мою руку. - Я не шутила.
  Не шутила, когда сказала, что это судьба.
  Представляешь, если бы ты сама захотела.
  Захотела щеголять в красных прозрачных колготках.
  При всех.
   Среди господ офицеров.
  Мимо кадеток в белом.
  Тебе бы не позволили.
  Назвали бы самоуправством.
  Нарушением уставной формы.
  Но...
  Вышло так, что всё теперь по Уставу.
  Гер капрал Оцеола занёс всё в реестр.
  Так, что ты - официально.
  Можешь.
   - Не могу, - мой голос задрожал.
   - Марженка! - Мишель приблизила своё лицо к моему. - Я тебе сейчас скажу.
  Важное.
  
  ВАЖНОЕ - КОГДА ГОВОРЯТ ЛИЦОМ К ЛИЦУ.
  
  Но...
  Сначала примеры.
  Представь, если высокая девушка стесняется своего роста...
  Она горбится.
  Втягивает голову в плечи.
  Старается казаться малорослой.
  Поэтому выглядит ужасно.
  Жалко выглядит.
  Её начинают презирать.
  Над ней смеются.
  Считают уродиной.
  Но...
  Если та же девушка, наоборот.
  Выпрямится.
  Расправит плечи.
  Гордо задерет подбородок.
  Да ещё на каблуки встанет.
  На высокие.
  Никто уже над ней не будет смеяться.
  Наоборот!
  Будут восхищаться.
  Никому в голову не придет, что она - дылда.
  
  ВЫСОКАЯ ДЕВУШКА - ПРЕДМЕТ ВОСХИЩЕНИЯ.
  
  Она превратит то, что считала недостатком, уродством - в красоту.
  В достоинство.
  Также и во всём.
  Тебе выпал шанс.
  Шанс показать себя.
  Если ты будешь прятаться.
  По кустам, то тебя достанут.
  Из кустов вытащат.
  И будут смеяться над жалкой.
  Несчастной.
  
  НЕСЧАСТНЫХ НЕ ЛЮБЯТ.
  
   - Ты тоже будешь смеяться?
  Мишель...
   - Йа?
  Нет.
  Но мне тебя будет жалко.
  А ты хочешь выглядеть жалкой?
  Передо мной жалкой?
  Перед другими?
   - Нет.
   - У тебя накачанная попка.
  Задорная.
  Спортивная.
  Что же ты стесняешься, что её видно?
  Ты сама её такой сделала!
  И гордишься ею. - Мишель похлопала меня.
  По попке.
  Ободряюще похлопала.
   - О!
  Мишель хлопает Марженку!
  По голой попе. - Кадетки Вильма, Сальма и Жоан остановились около нас.
  Предвкушали развлечение.
  И...
  У меня в глазах брызнуло.
  Из глаз.
  Звезды.
  Стало не хватать воздуха.
  Сейчас.
  Или никогда.
  Я решила.
  И...
  Будто со скалы в море прыгнула.
  Даже не знала - глубокая ли вода внизу.
  
  ЕСЛИ ПРЫГНУЛ, ТО УЖЕ НЕ ПЫТАЙСЯ СПАСТИ СЕБЯ.
  
   - Подружки! - Я выпрямила спину.
  Задрала подбородок.
  Как советовала Мишель.
  Через пример советовала... - Да.
  Мишель меня по попке хлопает.
  Завидуете?
   - Чему тут завидовать? - Сальма усмехнулась.
   - Тому завидуете, - меня понесло.
  Мишель не отпускала мою ладонь.
  И я за это была ей благодарна. - Завидуете, что я красивая.
  Смелая.
  Неотразимая.
  Даже Мишель заинтересовалась.
  А вы...
  Как курицы в курятнике.
  Все в одном обмундировании.
   - Натянула прозрачные колготки...
   - Да, Вильмочка.
  Натянула.
  Мне гер капрал Оцеола специально выписал.
  Одной мне.
  А не тебе.
  Не Сальме.
  Не Жоан.
  Выписал, чтобы я красовалась.
  И я красуюсь.
  А вы завидуйте.
  
  ЗАВИСТЬ БЫСТРО ПРОКИСАЕТ.
  
   - Чего ты завелась, - подружки переглянулись. - Нормально выглядишь...
  Марженка.
  Даже очень.
  Мы же просто так...
   - Мой вам приветик, - я послала им воздушный поцелуй.
  И...
  Обняла Мишель за талию. - Пойдем, Мишель.
   - Да! - голосок Мишель дрогнул.
  Мы прошли несколько метров.
   - Неудобно идти, - я отпустила Мишель. - Всегда думала, что ходить, обняв за талию - легко.
  Нет.
  Нелегко.
  Неудобно.
   - Марженка?
   - Да, Мишель.
  У меня нет слов.
  Ты так выступила.
  Перед кадетками.
   - Ты.
  Ты, Мишель влила в меня силы.
   - Нет, Марженка.
  Ты - сама.
  Я.
  Йа разве что немного подтолкнула.
  Или намекнула.
  А всё - ты.
  Значит, в тебе это было.
   - Что было?
   - Гордость!
  Высокомерие!
   - Высокомерие??
   - Марженка!
  Не цепляйся к словам.
  Я не знаю, какое слово подобрать.
  Если и сказала - "высокомерие"...
  То только в хорошем смысле.
  Смотри.
  Уже все собрались.
  На стадионе.
  
  ЗРЕЛИЩ И ЗВАНИЙ.
  
   - Кадетка Марженка? - Мимо проходил гер лейтенант Валуоке.
   - Гер лейтенант Валуоке! - Я вытянулась смирна.
   - Я даже подумал, что прима балерина вернулась.
  В красных прозрачных колготках.
  Выглядишь...
  Выглядишь, как правильная кадетка.
   - Служу Императору! - Я прокричала.
   - Ну-ну, - сэр лейтенант Валуоке добродушно усмехнулся.
   - Марженка!
  Кажется, что гер лейтенант Валуоке в тебя влюбился.
  С первого взгляда! - Мишель ущипнула меня.
  За ляжку.
   - Глупости!
  Мишель.
  Тебе так кажется.
  Просто я напомнила ему балерину.
  А ту балерину, может быть, он полюбил... - Сказала.
  И едва себя сдерживала.
  Надо же!
  Меня стали замечать.
  Положительно замечать.
  Не лопнуть бы от самодовольства.
  
  САМОДОВОЛЬСТВО РАСПИРАЕТ И ВЫПИРАЕТ.
  
  Стадион гудел.
  Все ждали главного события.
  Когда дон майор Фюнес съест ядро болотного ореха.
  И на него посыплются блага.
  На дона майора.
  Не на орех...
   - Господа офицеры выглядят величественно, - Мишель комментировала.
  При этом голос её стал сухим. - Как принцы.
  А гер майор Фюнес...
  Что-то ужасно выглядит.
   - Да, уж... - Я прошептала. - Наверно, от волнения.
  У него...
  Скукожился.
  Маленькое туловище.
  Ручки и ножки тонкие.
  Живот огромный.
  Голова не держится.
  Борода седая.
   - Накладная борода, - Мишель заметила.
   - Зачем?
   - Наверно, монсиньор майор Фюнес думает, что так более величественно.
  Солидно.
   - Началось, - я затаила дыхание.
  Даже перестала думать о своём наряде. - Господа офицеры ломают себе зубы.
  Один за другим.
  Раздирают челюсти.
  Полковой врач с трудом справляется.
  Вставляет новые зубы.
  Возвращает на место челюсти.
  Никто не может разгрызть орех.
  Как и предсказано.
   - Дон майор Фюнес уже в предобморочном состоянии, - Мишель распахнула глазища. - Понимает, что его надежды тают.
  Многие уже отказываются от попыток разгрызть орех.
  Гер капрал Оцеола даже сказал, что - Поди-ка раскуси нераскусаемое.
  
  ОРЕХ - НЕ ДЕВУШКА, НЕ КАЖДОМУ ДАЕТСЯ.
  
  Наконец, дон майор Фюнес не выдержал.
  Как и было предсказано звездами...
   - Отдаю!
  Отдам! - Гер майор Фюнес воздел руки к небу.
  Вернее - к куполу над стадионом. - Отдам должность тому, кто разгрызет болотный орех.
  Этот проклятый орех. - Монсиньор майор Фюнес сделал паузу.
  Но...
  Желающих не оказалось.
  Во-первых, обещание какое-то расплывчатое.
  Во-вторых, дону майору Фюнес мало кто верил.
  Как командиру, ему полагалось верить.
  Но по жизни - не получалось.
  Сир майор Фюнес понял.
  Он надул щеки.
  Набрал полную грудь воздуха и...
  Провозгласил:
   - В придачу отдам лучшую кадетку в жены.
  Самую самую! - Выдохнул.
  Над стадионом, словно ураган прошёл.
  Все заинтересовались.
   - Дон майор Фюнес, - первый не выдержал лейтенант Жульен. - А, кто у нас самая лучшая?
  Кадетка в смысле...
  Или, виноват, исправлюсь...
  Кто у вас самая лучшая?
   - Она, - дон майор бросил взгляд на строй кадеток.
  На нас смотрел.
  Сопел.
  Пыхтел.
  Выбирал самую самую.
  
  ПРИ ВЫБОРЕ ДЕВУШКИ МОЖНО НЕ ТОРОПИТЬСЯ.
  
  И...
  Остановил взгляд на мне.
   - Вот, она! - Решение было принято.
  Толстый палец гера майора Фюнес указывал на меня. - Кадетка Марженка.
   - Надо же, - кто-то воскликнул. - Наш сир майор Фюнес помнит всех кадеток поименно.
   - Мишель! - Я была ошеломлена.
  Не до конца понимала.
  Перед глазами поплыло. - Я - шо?
  Самая самая?
  И гер майор выбрал меня?
  В жены кому-то.
  И все на меня теперь пялятся.
  Кто с завистью.
  Кто со злостью.
   - Блажь, - Мишель заскрипела зубами. - Дону майору Фюнес надо было найти кого-то.
  А все кадетки одинаковые.
  Одинаковые, если быстро на них взглянуть.
  В парадной форме.
  А ты...
  Лишь ты одна, Марженка, в красных чулках.
  Прозрачных колготках.
  Вот, взгляд гера майора Фюнес на тебе остановился.
  Из-за одежки необычной.
   - Как смешно! - Я захихикала.
   - Ты хочешь замуж, Марженка?
  За любого?
   - Мишель?
  При чем здесь замуж?
  Просто дон майор Фюнес меня выбрал!
   - Ты не поняла ещё?
  До тебя не дошло?
  Тебя сейчас женят.
  На том, кто разгрызет орех.
  Болотный орех.
   - Женят?
  Меня? - Я выпучила глаза. - Зачем?
  Почему?
  Я не хочу!
  Не собираюсь жениться.
   - Не собираешься, а - выйдешь.
  Слово дона майора Фюнес - приказ.
  А приказы командиров не обсуждаются.
  
  ЛИБО ТЫ - ЖЕНА, ЛИБО - ПОД ТРИБУНАЛ.
  
   - Подожди!
  Не спеши, Марженка! - Я трясла головкой. - Так нельзя.
  Не понимаю.
   - Придумаем! - Мишель превратилась в статую.
  В мраморную статую.
   - Есть такой юноша! - На сцену вышел гер лейтенант Жульен. - Красавчик щелкунчик разгрызет орех.
  Болотный орех! - Гер лейтенант Жульен выдернул из толпы Красавчика щелкунчика.
  Того самого, которого ему подбросил Кисман.
  Братишка Кисман.
   - Гер майор Фюнес, - Красавчик щелкунчик не смутился.
  Ведь он имел дело с людьми.
  Когда торговал в лавке... - Я - скромный.
  Я - учтивый!
  Мне по плечу любая задача.
  Поэтому я удовольствием приму твоё предложение.
  И твои подарки.
  Но...
  Я бы хотел узнать кадетку Марженку поближе.
  Прежде, чем стану её мужем.
  Мне абы какая не нужна.
  
   - Я НЕ АБЫ КАКАЯ!
  
  У меня вырвалось невольно.
  Кадетки заржали.
   - Узнаешь, - майор Фюнес махнул рукой.
  Милостиво кивнул. - У тебя будет месяц.
  Медовый месяц, чтобы узнать кадетку Марженку.
   - Какой медовый месяц? - Я уцепилась за Мишель.
  Она была моей последней надеждой.
  Но Мишель ничего не ответила.
  А рука у неё стала ледяная.
   - Молодой человек, - синьор майор Фюнес расплылся.
  В улыбке расплылся. - Ты мне понравился.
  Никто так не нравился, как ты. - Майор прижал руки к сердцу.
  Вздохнул.
  До глубины души вздохнул:
   - Ах!
  Если бы ты разгрыз орех.
  И стал мужем кадетки Марженки!
  Попытай счастья!
  
  НЕТ БОЛЬШЕЙ НАГРАДЫ ДЛЯ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА, ЧЕМ УГОДИТЬ.
  
   - Да, гер майор Фюнес, - Красавчик щелкунчик поклонился.
  Вежливо поклонился.
  Сначала поклонился геру майору Фюнес.
  Затем - господам офицерам.
  И в третий раз - мне.
  Принял из рук сира лейтенанта Жульен болотный орех.
  Долго на него смотрел.
  Затем протер противомикробной салфеткой.
  Положил в рот.
  Орех положил, а не салфетку.
  Сильно дернул себя за косу.
  И...
  Вот.
  Щелк-пощелк.
  Разгрыз орех!
  Вернее - скорлупу разгрыз.
  На кусочки!
  Потом очистил ядрышко от кожуры.
  Кожура пристала.
  
  КОЖУРА КО ВСЕМ ПРИСТАЕТ.
  
  Аккуратно почистил.
  Ловко!
  Зажмурился.
  Затем распахнул глаза.
  Подошел к дону майор Фюнес.
  И...
  Семь раз поцеловал его.
  Кадетки завизжали.
   - Всё нормально! - гер лейтенант Жульен поднял правую руку. - По легенде девица должна поцеловать дона майора Фюнес.
  Семь раз.
  Та девица, которая разгрызет орех.
  Целомудренная девушка.
  Но Красавчик щелкунчик разгрыз орех.
  Поэтому он выполняет функции девицы.
   - Ааааа! - фанатки пропели.
   - Ишь ты, - ледяной пот пробежал по моей спине. - Мишель!
  Они устроили спектакль!
  Мишель?!! - Я оглядывалась.
  Подруги рядом не было. - Всё понятно, - я усмехнулась.
  Горько усмехнулась. - Мишель сбежала.
  Не хочет быть на моей свадьбе.
  Да и я не хочу быть на своей свадьбе.
  Свадьбы не будет! - Я топнула.
  Громко топнула.
   - Марженка? - ко мне подошла кадетка Гермиона.
   - Да, Гермиона.
   - Можно...
  Можно я буду твоей подружкой?
   - Ты?
  Почему, Гермиона?
   - Нууууу!
  Во-первых, ты неотразима.
  В своих красных прозрачных колготках балерины неотразима.
  Во-вторых, ты стала популярной.
  Поэтому ты мне нравишься.
  
  КРАСИВЫЕ И ПОПУЛЯРНЫЕ ВСЕМ НРАВЯТСЯ.
  
   - Гермиона, - мой язык пересох. - Йа...
  Я тебе нравлюсь в колготках.
  В этих колготках.
  А без колготок, ты не захочешь со мной дружить.
  Может быть.
  Я подумаю.
  Возможно, что ещё появятся кандидатуры.
   - Ах, так! - Гермиона выпятила грудки.
  Небольшие грудки.
  Аккуратные. - Вот, ты какая стала, Марженка!
  Заносчивая.
  А ведь раньше тихая была.
  Незаметная.
  Серенькая мышка.
   - Когда я была тихая, я тебе не нравилась.
  Никому не нравилась.
   - Йа.
  Я не отступлю, - Гермиона, тем не менее, отступала. - Всё равно тебя Мишель бросила.
  Теперь у тебя нет подружек.
  А на свадьбу нужна ещё подружка невесты.
  Я пригожусь.
  Ты сама ещё меня попросишь!
   - Свадьбы не будет!
   - Ну да, ну да, - Гермиона засмеялась.
  Обидно засмеялась.
  И ушла.
  "Может быть, Гермиона права, - я задумалась. - Мишель исчезла.
  Непонятно, что в голове Мишель делается.
  Мишель нет.
  А Гермиона есть. - Я задумалась.
  Но смотрела на действо.
  В это время дон майор Фюнес проглотил ядрышко ореха. - Стадион затих! - Я напряглась.
  Поддалась всеобщему волнению. - Где же теперь блага?
  Блага, которые на него посыплются?"
  
  РОГ ИЗОБИЛИЯ НЕ БЫВАЕТ ПУСТЫМ.
  
   - Срочная депеша! - раздался гром среди неба.
  К майору Фюнес спешил фельдъегерь. - Из штаба бригады.
  По закрытому каналу гало связи.
   - Читай же! - Дон майор Фюнес в нетерпении пританцовывал. - У меня от своих подчиненных секретов нет.
   - Дон Фюнес приговаривается к очередному званию - космоподполковник! - Фельдъегерь прокашлялся.
  Поправил перо на фуражке.
   - Космоподполковник! - глаза дона майора Фюнес закатились. - Наконец-то!
  Свершилось!
   - Орех сработал, - сэр лейтенант Жульен уже спешил к - уже космоподполковнику - Фюнес. - Ваше сиятельство.
  Поздравляю от души.
  Моё почтеньице!
  Не забудьте обо мне.
  Ведь я всё организовал.
  Сначала предсказал.
  А потом - действие.
  
  Я - ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА!
  
   - Жульен!
  Друг мой! - Дон космоподполковник Фюнес светился. - Назначаю тебя капитаном.
  Теперь у тебя звание - капитан Имперской космоармии! - И вращал головой. - Все слышали?!!
   - О, да!
  Сир!
  Наши поздравления! - Все бросились поздравлять.
  Новоявленного космоподполковника и космокапитана.
   - А как же Красавчик щелкунчик, - я усмехнулась. - Он, как бы здесь ни при чём.
  А ведь он всё провернул.
  Разгрыз орех! - Я икнула.
  Не то, чтобы я переживала за Красавчика.
  А по-человечески его жалко.
  Но я ошиблась.
  Гер космоподполковник Фюнес не забывает ничего.
   - Красавчик щелкунчик! - сир космоподполковник Фюнес кивнул.
  Тут же все расступились.
  Пропускали Красавчика к своему командиру. - Ты не уродец.
  Ты прекрасен.
  Лицо - как у ангела!
  Ты словно соткан из лилейного, белого и розового щелка.
  Твои глаза - сияют, как лазурь.
  Волосы вьются колечками.
  Золотые волосы.
  С твоей красотой, кем быть?
  Ты не кадровый военный.
  Но ты мне близок...
  Стал близок.
  
  ТОТ, КТО УГОДИЛ, ТОТ СТАЛ БЛИЖЕ.
  
  С твоей красотой тебе только одно место.
  Место - около меня.
  Назначаю тебя адъютантом.
  Отныне ты - мой адъютант.
  В чине.
  В звании...
  У нас освободилось звание космолейтенанта.
  Мой Красавчик космолейтенант.
   - О, гер космоподполковник Фюнес! - Красавчик щелкунчик упал на колени. - О большей милости я и не желал.
  Из приказчиков сразу в адъютанты его превосходительства!
  И...
  Ваша честь космоподполковник Фюнес!
  Ты мне Марженку обещал.
  В жены!
   - Не к добру это, - я процедила сквозь зубки. - Бежать.
  Бежать от жениха.
  Я ещё слишком молода, чтобы честь терять.
  В кустах спрячусь. - Я втянула головку в плечи. - Все ликуют!
  Гремит оркестр.
  Гер космоподполковник Фюнес и космокапитан Жульен танцуют на одной ножке.
  Некоторые упали в обморок.
  Полковой фельдшер их опрыскивает спиртом.
  Нашатырным спиртом.
  
  СПИРТ ВСАСЫВАЕТСЯ ЧЕРЕЗ КОЖУ.
  
  Поднялась суматоха.
  Я внимательно следила за действиями Красавчика щелкунчика.
  Он пятился от гера космоподполковника Фюнес.
  Выглядел самодовольным индюком.
   - Красавчик держится, как генерал, - я кусала губки. - Ноги поднимает, как заправский часовой.
  Что это?
  Кто это?
  Жухрайский шпион? - Я затаила дыхание.
  Из люка стратегической ракеты вылезло нечто.
  Схватило за ногу Красавчика щелкунчика.
  Красавчик завизжал.
  Споткнулся.
  Чуть не упал.
  В этот момент чудовище прыгнуло в люк.
  И сбежало.
  Все побежали на помощь Красавчику щелкунчику.
  Я поддалась всеобщему волнению.
  Плыла с толпой кадеток.
   - Невесту!
  Невесту пропустите! - нарастал гул.
   - Какую невесту?
  Где невеста? - Я бежала. - Ой моой!
  Неужели?
  Обо мне говорят.
  В толпе образовался проход.
  И...
  Я добежала до Красавчика щелкунчика.
  Он уже отошел от шока.
   - Все прекрасно! - Красавчик щелкунчик кричал в толпу. - Одна из моих поклонниц пробралась ко мне.
  Потрогала мою ножку.
  Мою ножку каждая хочет потрогать.
  
  РУКИ ПО ЛОКОТЬ В СЕРЕБРЕ, НОГИ - ПО КОЛЕНИ В ЗОЛОТЕ.
  
   - Дон космоподполковник Фюнес! - Красавчик Щелкунчик схватил меня за руку. - Благослови!
  Благослови на брак!
  Законный Имперский брак!
  Будь моим отцом.
  Посаженным отцом на свадьбе!
   - Ну, чтош, - голос гера космоподполковника Фюнес дрогнул. - Йа...
  Бла... - Начальник девичьего кадетского училища вздрогнул.
  Вытаращил глазки.
  Потому что...
  О, злой рок!
  Туловище Красавчика Щелкунчика началось съеживаться.
  Голова увеличилась.
  Стала бесформенная.
  Глаза вытаращенные.
  Рот...
  Не рот, а - пасть.
  Безобразно разинутая пасть.
  Вместо косы - борода.
  Нижняя челюсть отпала.
   - Что за трансформация? - гер космоподполковник Фюнес не потерял боевой дух. - Проделки жухраев!
  Они превратили моего адъютанта в уродца.
  Поэтому, - гер космоподполковник Фюнес отступил на три шага от Красавчика, - придется тебе подождать, адъютант.
  Подождать, пока красота не вернется к тебе.
  Не могу же я видеть в своей приёмной страшилище!
   - Я вне себя от ужаса, - Красавчик щелкунчик икал.
  
  ПРЕВРАТИТЬСЯ ИЗ КРАСАВЦА В УРОДА - ВСЁ РАВНО, ЧТО ПОТЕРЯТЬ ВСЕ СВОИ ДЕНЬГИ.
  
  Вокруг уродца образовался круг.
   - Я отомщу, - Красавчик упал на траву.
  Катался.
  Рвал на себе волосы.
  До крови царапал лицо. - Злорадство не останется безнаказанным. - Красавчик щелкунчик пополз к дону космоподполковнику Фюнес.
  Но подоспел капитан Жульен.
  Он ударил по руке Красавчика.
  Острым каблуком ударил.
  Левая рука Красавчика щелкунчика сломалась.
  Красавчик щелкунчик визжал и пищал:
   - О, болотный орех!
  Прими на себя мой грех!
  Хи-хи-хи!
  Жухрай злодей.
  И тебе придет конец.
  За меня отомстят.
  Моя жена Марженка отомстит.
  "Он уже считает меня своей женой!" - я попятилась.
  Чтобы убежать.
  Но Красавчик щелкунчик заметил мой манёвр.
  Схватил за ногу.
   - Сир космоподполковник Фюнес, - Красавчик щелкунчик завопил. - Пусть урод.
  Временно урод.
  
   - КРАСОТА НЕ ВЕЧНА, А УРОДСТВО - ВЕЧНО!
  
  Кто-то выкрикнул.
   - Дон космоподполковник Фюнес, я беру в жены Марженку... - Красавчик ухватился за мои колготки.
  Тонкая ткань лопнула.
  Я снова оказалась голая.
  Ниже пояса.
  Голая.
  Но не беззащитная.
  Теперь при мне моё самомнение.
  Раздутое.
  Благодаря Мишель...
   - Господин космоподполковник Фюнес! - Мишель встала рядом со мной.
  Откуда только она выпрыгнула?
  Только что её не было здесь. - Красавчик щелкунчик не может быть мужем Марженки.
  В этом образе не может.
  Он уже не Красавчик щелкунчик.
  А - Уродец щелкунчик.
  Да и он ли это?
  Совсем другая внешность.
  А ты давал слово Красавчику щелкунчику.
   - Кадетка Мишель!
  Майне либен, - космоподполковник Фюнес благодушничал.
  Ещё бы!
  Он получил желаемое. - Но я же обещал!
  Кто-то должен стать мужем Марженки.
  
  ДЕВУШКА БЕЗ МУЖА - КАК БАТАРЕЯ БЕЗ ЗАРЯДКИ.
  
   - Синьор космоподполковник Фюнес! - Мишель отпустила меня.
  Сделала три шага к космоподполковнику Фюнес.
  Обняла его.
  И семь раз поцеловала.
  В щеку. - Я беру Марженку в жены.
  Всё по протоколу.
  Твоё обещание не зависло в воздухе.
  Марженку берут.
   - Что за бред! - Красавчик щелкунчик возопил.
  Нуууу, как красавчик...
  Уже не совсем.
  Очень.
  Сверх не совсем.
  Многие господа офицеры начали роптать.
  Те офицеры, которые посматривали на меня с вожделением.
  Они хотели меня себе. - Девушка не может взять в жены девушку!
   - Ещё как может! - Мишель выпятила грудь.
  Впечатляюще выпятила.
  
  ДЕВУШКА НЕ МОЖЕТ ДЕВУШКУ, А КАДЕТКА КАДЕТКУ МОЖЕТ.
  
   - Кадетка Мишель пошутила, - гер космоподполковник Фюнес кивнул. - Хорошая шутка!
   - Да, сэр космоподполковник Фюнес, - Мишель засмеялась. - Шутка удалась.
  И поэтому свадьба будет шутливая.
  Ведь мужчины могут переодеваться в женщин.
  И изображают из себя женщин.
  В театрах мужчины пляшут в женских платьях.
  Даже ты, дон космоподполковник Фюнес с господами офицерами шутливо плясали балет.
  Женский балет!
   - Было дело! - сир космоподполковник Фюнес причмокнул.
  Облизнулся. - Скажу вам, что женское платье намного удобнее, чем мужские панталоны.
  В платье ничто не сжимает естество.
  Всё болтается свободно.
  И дышит.
  Во как!
   - Гер космоподполковник Фюнес, - старший писать Брандмауэр что-то шептал на ухо начальнику нашего кадетского корпуса.
  Наверно, намекал, что сир космоподполковник Фюнес зашел далеко.
  Слишком далеко ушёл в своих суждениях.
  Так и новоприобретенного звания космоподполковника можно лишиться.
   - Достаточно! - гер космоподполковник Фюнес натянул маску суровости. - А теперь - пир!
  Ликуйте!
  
  ЛИКУЮТ ВСЕ!
  
  На меня и на Мишель перестали обращать внимания.
  Лишь хихикали.
  Слегка.
  
  ПИР ИНТЕРЕСНЕЕ, ЧЕМ ДВЕ ПОДРУЖКИ.
  
   - Мишель, - я ущипнула подружку за попку ущипнула.
  Так получилось.
  Хотела за бедро, а вышло - за попку. - Ты с ума сошла.
  С подобными предложениями.
  Какая...
  Какое...
  Что за глупость - взять меня в жены.
   - Понарошку же, - Мишель процедила сквозь зубки. - Никто нас не расписывал официально.
  Я только - тебя выручить.
  Если ты не согласна, Марженка.
  То жених тебя ждет! - Очень недоброжелательно сказала.
  И кивнула в сторону Красавчика щелкунчика.
   - Не очень он меня ждет, - я пробормотала.
  Сарказм пропитал мои губки.
  И язычок пропитал. - Красавчик щелкунчик нашёл утешение.
  Утешительницу нашел.
  Или - она его нашла.
  
  СЕРДЦЕ ДЕВУШКИ В ЖЕЛАЕМОМ ЖЕНИХЕ ВСЕГДА ВИДИТ КРАСАВЧИКА.
  
   - Гермиона? - Мишель прищурилась. - Почему-то я не удивлена.
  Она вертится вокруг Щелкунчика.
  Улыбается ему.
  Поглаживает по голове.
  По огромной бесформенной голове.
   - Я тоже не удивлена, - теперь уже не сарказм.
  А - досада. - Гермиона хотела стать моей подружкой.
  Предлагала дружбу.
   - Даааа?
  А йа? - Мишель закусила губку.
   - Я отказалась дружить с Гермионой.
  Временно отказалась. - Я всё же немного лукавила. - Теперь она мстит.
  Поэтому выбрала Щелкунчика.
   - А, по-моему она не просто так его выбрала.
  Он ей нравится.
  Даже в образе уродца.
   - Мишель!
  Ты нарочно так говоришь.
   - Почему нарочно?
   - Чтобы позлить меня.
   - Марженка?
   - Да, Мишель.
   - Тебя злит, что Гермиона ушла к Щелкунчику?
  А не к тебе?
   - Нет.
  Наоборот так лучше.
  Чтобы Гермионка не путалась под ногами.
  Под моими ногами.
  Но всё же!
  Какая она дрянь.
  
  ВСЁ НУЖНО ДЕЛАТЬ В ТАЙНЕ, А НЕ НАПОКАЗ.
  
   - Марженка!
   - Да Мишель.
   - Всё это меня унижает.
  Твоё отношение ко мне.
  Твой тон.
  Словно я тебе что-то должна.
   - Мишель, - я успела схватить её за руку.
  Мишель же вырывалась.
  Хотела уйти.
  Но я держала её крепко. - Йа.
  Я думала, что ты сбежала от меня.
  Поэтому и разозлилась.
  Ты исчезла внезапно.
  И Гермиона сразу подвернулась.
  А... - Я почувствовала, что сопротивление падает.
  Мишель уже не вырывалась. - Я тебе благодарна.
   - За что?
   - Благодарна за то, что ты подоспела вовремя.
  И остроумно отбила от меня Щелкунчика.
  Мне только мужа не хватало.
  Да уж!
   - А жены тебе не хватало? - Мишель улыбнулась.
  Улыбка натянутая.
   - Фи!
  Тоже мне жена! - Я расхохоталась.
  Пришло время хохотать. - Мы с тобой - подружки.
   - Да!
  Подружки! - Мишель подмигнула.
  Кажется, что она успокоилась.
  
  СПОКОЙСТВИЕ - ЗНАК ДРУЖБЫ.
  
   - Мишель?
   - Да, Марженка.
   - Мишель, - я придвинулась к Мишель.
  Прислонила губы к её уху.
  Чтобы нас не подслушали.
  Начала шептать. - А это ты?
   - Что я? - Мишель отвечала полушепотом.
   - Ты сделала из Красавца щелкунчика Уродца щелкунчика?
   - Кадетка Марженка, - губы Мишель почти не двигались. - Тебе только в косморазведке служить.
   - Признайся.
   - Да.
  Йа.
  Другого выхода не было.
   - Ты вылезла из люка?
  И ухватила Красавчика щелкунчика за ногу?
   - Угу.
  И вколола ему.
   - Вколола?
   - Да.
  Но есть и другое лекарство.
  Потом вколю обратное.
  И уродец снова станет прежним.
  Получит прежний вид.
  Мы же на лабораторных занятиях проходили курс маскировки.
   - Я проспала.
   - А я всё записывала.
  И запоминала.
   - Гермиона обрадуется, - я протянула, - когда Её уродец снова засияет Красотой.
   - Что-то ты много говоришь о Гермионе! - Мишель сдвинула брови.
  Брови у неё - замечательные.
  Выразительные брови.
  
  БРОВИ СКАЖУТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЯЗЫК.
  
   - Смотрите!
  Смотрите! - Алехандра и Вильма показывали пальчиками.
  На меня и на Мишель. - Кадетка Марженка целует Мишель в ушко.
  Браво, молодоженки!
   - Глупые! - Я закричала. - Придумываете всё.
   - За слова отвечать придётся! - Мишель погрозила Алехандре и Вильме кулаком.
  Алехандра и Вильма захихикали.
   - Кадетки Марженка и Мишель, - к нам спешил капрал Оцеола.
  Даже лицо покраснело.
  И дышал тяжело. - Пойдемте со мной.
   - Куда?
  На пир?
   - На пир я сам хочу.
  А из-за вас придётся прийти позже.
  Когда оливье уже весь съедят.
  - Капрал Оцеола, - мы бежали за ним. - Что за срочность?
   - Я должен выдать вам занавеску.
   - Занавеску?
   - А что вы хотели?
  Отдельную квартиру?
  Как молодоженам?
   - Каким молодоженам?
   - Вы с доном космоподполковником Фюнес...
  Вы же теперь две жены.
   - Что за глупость.
  Это шутка.
  Шутка была.
   - Шутка, а я должен.
  
  КАЖДАЯ ШУТКА ИМЕЕТ СВОЁ ПРОДОЛЖЕНИЕ.
  
  Молодожены должны жить отдельно.
  Если нет жилища, то - за занавеской.
  В казарме.
  Отгородите себе угол!
   - Я не согласна! - Я завопила.
   - И я не согласна! - Мишель скрипела зубками. - У меня должно быть личное пространство.
  Нечего нас выделять.
  
  КОГО ОТДЕЛЯЮТ, ТОТ ВЫДЕЛЯЕТСЯ.
  
   - Угол у вас будет, - капрал Оцеола сказал.
  Как отрезал. - А сами делайте, что хотите.
   - Я останусь в своей казарме, - я решила.
   - И я.
   - Занавеска у нас бархатная.
  Из Императорского театра.
  Не запоганьте её! - Капрал Оцеола нас не слушал.
  
  ВЫШЕСТОЯЩЕМУ ПО ЗВАНИЮ НЕТ ДЕЛА ДО ПРОБЛЕМ НИЖЕСТОЯЩИХ.
  
   - Марженка?
   - Да, Мишель?
   - Смиримся.
  Сделаем вид, что согласны.
  
  ИНОГДА ЛУЧШЕ СОГЛАСИТЬСЯ, ЧЕМ ПОГИБНУТЬ В СПОРЕ.
  
   - Ага!
  Пусть у нас будет отдельный уголок.
  Так даже интереснее.
  Мы можем иногда там скрываться.
  И секретничать.
   - Марженка, - Мишель растянула губки в улыбке. - Ты изменилась.
  Ум твой стал острее.
   - А был тупой?
  Мой ум заострился?
   - Не любуйся собой.
  Наверняка, твоё остроумие - временное.
  Как болезнь.
  Пройдёт.
   - Сама ты пройдешь! - Настроение у меня поднялось.
  С Мишель легко общаться.
  Воздушно!
  Мы снова оказались на складе.
  
  СКЛАД - МЕСТО ВСТРЕЧИ
  
  Капрал Оцеола принес бархат.
  Быстро принес.
  Развернул.
  Полюбовался.
   - От сердца отрываю, - капрал вздохнул. - Матерьяльчик дорогой.
  Редкий бархат.
   - Зачем он тебе, дон капрал? - я жадно схватила бархат.
  Не передумал бы капрал. - Бархат - для девушек.
   - Бархат - для девушек, - капрал кивнул. - Но ведь девушкам его можно продать.
   - У нас денег нет, - Мишель быстро смекнула. - Девушкам деньги дают.
  Нам никто ещё не давал.
  
   - ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ, НАДО ДАТЬ СНАЧАЛА.
  
   - Дон капрал, - я погрозила пальчиком. - Мы - кадетки.
   - Да, берите, - капрал Оцеола махнул рукой. - Я своих не предаю.
  Егоза! - гер капрал подмигнул мне. - Для занавески рулон большой.
  Ты ещё можешь сшить себе юбку.
   - Юбку? - У меня челюсть отвисла. - Из красного бархата?
  Это же не по Уставу.
   - По Уставу кадеток можно, - капрал разложил бархат на столе. - Режь.
  Шей.
  Пока шьешь, я расскажу о своей жизни.
   - Прямо сейчас, сир капрал Оцеола?
   - Шо прямо сейчас?
  Шить или рассказывать?
   - И то и другое.
  - Не думай, кадетка Марженка.
  Я тебя не поощряю.
  И не выделяю.
  У меня своя выгода есть.
  
   - КАКАЯ ЖЕ ВЫГОДА, ЕСЛИ ДЕВУШКА НАТЯГИВАЕТ КРАСНУЮ БАРХАТНУЮ ЮБКУ?
  
   - Кадетка Марженка! - Капрал Оцеола смерил меня взглядом.
  И - раз!
  Отрезал кусок бархата. - Если ты будешь щеголять в красной юбке.
  В бархатной...
  А ты будешь.
  Потому что не голой же тебе ходить.
  Господам офицерам и кадеткам может наскучить твоя голая задница.
  И неприкрытая передница.
   - Не наскучит, - Мишель ляпнула.
  Но мы сделали вид, что не услышали.
   - Спросят тебя, кадетка Марженка, почему ты в юбке.
  В красной.
  В бархатной.
  Ты ответишь - инициатива капрала Оцеола.
  Меня наградят.
  За инициативу наградят.
   - Марженка!
  Соглашайся! - Мишель ущипнула меня.
  За левую ягодицу ущипнула.
  И отскочила.
  Чтобы я не ответила.
  Не ответила щипком.
   - Соглашусь! - Я вздохнула.
  Притворно вздохнула.
  Потому что хотела красную юбку.
  Уже желала её.
  Красную.
  Бархатную.
  Я в ней буду - шикарная!
   - На всё вам пятнадцать минут, - гер капрал Оцеола включил тахионный будильник. - Нам ещё на пир успеть.
  Вот нитки.
  Вот иголки.
  Вот ножницы.
  А йа! - монсиньор капрал откинулся на мягких подушках.
  И начал без пояснения.
  
  
   РАССКАЗ КАПРАЛА ОЦЕОЛА.
  
  Жизнь моя началась, как у всех.
  Я родился.
  Где родился, там и пригодился.
  Может быть, нужно было родиться в другом месте.
  И в другое время.
  Но матушка не выбирала.
  Я рос смышлёным мальчиком.
  Не лучшим в округе.
  Но и не худшим.
  Однажды батюшка позвал меня:
   - Сын мой!
  Оцеола!
  Ты уже в летах.
  Годы у тебя солидные.
   - Отец!
  Мне только семь годиков.
  Исполнилось.
  Скоро в школу пойду учиться...
   - Не перебивай! - Отец отвесил мне пощечину.
  Потом - подзатыльник.
  Когда отец с будуна, то - злой. - Пора тебе работать.
  Не для школы я тебя рожал.
  Будешь за меня на комбайне.
  Картофелеуборочный комбайн.
  А я...
  Отдохну в теньке саксаула.
  И пинками погнал меня в комбайну.
  Пинки - школа жизни.
  
  БЕЗ ПИНКА НЕ УЗНАЕШЬ, КАК КОМБАЙН РАБОТАЕТ.
  
  Я по лесенке забрался в кабину.
  Привязал к ногам палки.
  Чтобы до педалей доставать.
  И поехал.
  Водитель я был неопытный.
  Никакой водитель.
  Первым, кто попался под комбайн, оказался не мистер Картошка.
  Оказался мой отец.
   - Папенька! - Я высунулся из кабины. - Ты живой? - И ахнул.
  Вопрос можно было не задавать.
  Потому что папенька уже состоял из разных частей.
  И все они были разбросаны по полю.
  Я ужаснулся.
  И...
  Выпал.
  Упал рядом с комбайном.
  Сгруппировался.
  Увернулся от резцов.
  Не попал под колеса.
  Но...
  Меня обрызгало хлорофосом.
  С ног до головы.
  На коже вздулись пузыри.
  Я побежал домой.
   - Матушка!
  Отца больше нет.
  А на мне пятна.
  Они есть.
  
  НЕ БЫВАЕТ ТАК, ЧТОБЫ СОВСЕМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО.
  
   - Ах!
  Одни убытки с тобой, Оцеола, - маменька бросила меня в бочку.
  Бочка с дождевой водой. - Красивых все любят.
  А некрасивых... - Матушка полоскала меня.
  Как тряпку. - Девки тебя любить не будут.
  Теперь не возьмешь в жены принцессу.
   - Обидно! - Я зарыдал.
  Время прошло.
  Матушка не водила меня к лекарю.
  Показала только ветеринару.
  Из экономии.
  Ветеринар дон Педро только пожал плечами:
   - Функционировать может.
  А изуродованное лицо...
  Оно на мясной состав не влияет. - Как корову ощупал.
  На том и остановились.
  Я вырос.
  Стало мне восемнадцать.
  Пора бы жениться.
  Но девки меня стороной обходили.
  Были бы у меня деньги - другое дело.
  
  ЗА ДЕНЬГАМИ УРОДСТВА НЕ ВИДНО.
  
  Но денег не было.
  И я отправился записываться в армию.
  Нуууу, как отправился...
  Должен был отслужить два года.
   - Ну-ка, ну-ка! - Военфельдшер призвал меня. - Подведите ко мне новобранца.
   - Йа, - я предстал перед военфельдшером Кацманом.
   - Ой! - фельдшер завопил. - Как ты смеешь?!
  Призывник!
  Ты предстал передо мной во всём своём безобразии.
  Если бы у тебя не было ноги, я бы тебя призвал годным.
  Без ноги даже - бравее.
  Но...
  С изуродованным лицом.
  Тебя нельзя даже будет на парад выставить.
  Генеральша испугается.
  И генеральская дочка тоже.
  Испугается твоего лица.
  Лицо у тебя обезображено. - Военфельдшер топал в негодовании.
  Прикрыл лицо руками.
  Обеими руками прикрыл.
  И возопил:
   - Вон!
  Вон отсюда, противный Оцеола!
  И тотчас меня схватили за плечи.
  Плечи у меня широкие.
  И вытолкнули.
  Но военфельдшер не успокоился.
  Он распалился.
  Пылал от гнева.
  Военфельдшер решил, что его проверяли.
  И хотели навязать меня.
  Военфельдшер винил своих конкурентов.
  Военных фельдшеров из глубинки Империи.
   - Это не было предусмотрено!
  Оцеола не был предусмотрен! - Военфельдшер прыгнул к передатчику.
  И отослал голограмму.
  Чтобы меня не принимали в приличных домах.
  
  НЕТ ХУЖЕ ЧЕЛОВЕКА, ЧЕМ ВЗБЕШЕННЫЙ ФЕЛЬДШЕР.
  
  Я же отправился к гадалке.
  В это время у нас проходила ярмарка.
  Изнеженные горожане пресытились хорошими вещами.
  Дорогими продуктами из супермаркетов пресытились.
  И качественными шмотками.
  Поэтому все обожали ярмарки.
  Ведь известно, что на ярмарке можно купить только дрянь.
  Некачественное.
  Невкусное.
  Но за большие деньги.
  Я же имел другую цель.
   - Цыганка Аза, - я вошел в шатер. - Ты гадаешь на судьбу.
  Денег у меня нет.
  Но есть мешок топинамбура.
  Погадай на меня.
   - О, красавчик...
   - Йа...
  Я не красавчик.
  
   - МОЛОДЫЕ - ВСЕ КРАСИВЫЕ.
  
   - Ты меня успокоила, цыганка Аза.
   - Давай мешок.
  Свой мешок с топинамбуром.
  И ладонь давай. - Цыганка не теряла время зря.
  Ведь перед шатром стояла очередь.
  Очередь тех, кто не знает, как жить дальше. - Юноша!
  Быть тебе генералом.
  И генеральская дочка красавица станет твоей женой.
  
   - ЕСЛИ ЖЕНИТЬСЯ НА ГЕНЕРАЛЬСКОЙ ДОЧКЕ, ТО МОЖНО СТАТЬ ГЕНЕРАЛОМ.
  
  Я засмеялся.
   - Цыганка Аза.
  Только не пойдет за меня дочка генерала.
  Я не красивый.
  Лицом моё изуродовано.
  И денег у меня нет.
   - Несмотря на наружность, - цыганка Аза раскладывала карты, - тебя полюбит красавица.
  Генеральская дочка.
   - Полюбит, если только ей надо оправдать свою беременность, - я пошутил. - Беременность не от меня.
  А от какого-нибудь заезжего космокавалергарда.
   - Пошёл вон, - цыганка Аза закончила гадание. - Если бы мне были нужны шуточки, то я бы сходила в клуб комиков. - И вытолкнула меня из шатра.
   - Второй раз за день меня гонят в шею, - я стоял и озирался по сторонам. - Это ещё не рекорд.
  В прошлом году меня пятнадцать раз за день вытолкали из разных заведений.
   - Ээээ! - рядом со мной проблеяло. - Бееее.
   - Что за овца? - Я оглянулся.
  И был поражен.
  Затем - сражен.
  Рядом со мной стояло создание.
  Воздушное создание женского пола.
  Огромные глазища.
  А всё остальное - пропорциональное.
  Девушка одета в белое платьице.
  В волосах - алая роза.
  Платье на талии перехвачено пояском.
  И талия - узкая преузкая.
  Девушка смотрела на меня.
  И мемекала.
   - Что блеешь? - я не отличался вежливостью.
  
  НЕКРАСИВЫЕ ВЕЖЛИВЫМИ НЕ БЫВАЮТ.
  
   - Бееее...
   - Аааа!
  Понятно! - Я усмехнулся. - Увидела моё лицо.
  Моё обезображенное лицо.
  И испугалась.
  Так испугалась, что слова не можешь сказать.
  Позови своего папеньку.
  Он меня прогонит.
  Пинками.
  За то, что я посмел стоять рядом с тобой.
   - Па...
  Папеньку? - Девушка чуть не расплакалась. - Папеньку звать не буду.
  Он мне оплеух надает.
  Мой папенька очень суровый.
   - И тебе оплеух, - я развеселился. - Мой отец тоже меня наказывал.
  Давно это было.
  И...
  Под комбайн попал.
   - Ты?
   - Да.
  Я тоже под комбайн попал.
  Поэтому обезображен.
  Но мой отец раньше под комбайном оказался.
  
  КТО НЕ ХОТЕЛ, ТО И СЪЕЛ.
  
   - Бееее...
   - Опять блеешь?
   - Прости!
  Я от волнения.
  Ты настолько красивый...
   - Шо?
  Да ты издеваешься? - Я закричал. - Я не красивый.
  Я - урод.
   - Красивый!
  Очень! - Девушка даже разозлилась.
  Щечки покраснели. - Я красивее парней не видала.
  Красивее, чем ты.
  Поэтому волновалась.
  Боялась с тобой заговорить.
   - Подожди!
  Подожди-ка! - Я разволновался. - Я ходил к цыганке.
  К гадалке Азе ходил.
  Может быть, она наколдовала.
  И сделала меня прекрасным?
  Зеркало у тебя есть?
   - Ага! - девушка достала галофон. - Галозеркало.
   - Нет, - я взглянул на себя. - Я остался прежним уродцем.
   - Хватит! - её щечки покраснели.
  Глаза сверкали яростью. - Ещё раз скажешь, что ты уродец, я тогда тебя...
   - И что?
  Что ты?
  Что ты тогда меня?
   - Я тебя ущипну.
   - Ущипнешь, - мне стало всё безразлично. - Я понял.
  Дурацкий розыгрыш.
  Сейчас из кустов выскочат твои подружки.
  И дружки.
  И будете ржать, как меня развели.
   - Ты так думаешь? - На лбу девушки выступили капельки пота.
  И...
  Она поднялась на цыпочки.
  Росточек у неё не высокий.
  Поцеловала меня.
  В губы.
  Отодвинулась.
  Тяжело дышала.
   - Ты что?
  Сумасшедшая?
   - Теперь веришь, что это не подстава?
   - Ничего не понимаю, - я пробормотал. - В чём мулька?
  И подумал:
  "По крайней мере, меня поцеловала красавица.
  Будет, что вспомнить.
  А теперь пусть надо мной ржут".
   - Слушай.
  А кто для тебя уродцы?
  Если ты говоришь, что я не уродец?
  
  УРОДЫ БЫВАЮТ ОЧЕНЬ КРАСИВЫМИ.
  
   - Уродцы? - Девушка фыркнула. - Смотри.
  В друзья мне набивались. - Она открыла гала картинки.
   - В друзья?
  К тебе? - Я рассматривал "уродцев". - Они?
  Да они же - богачи!
  Фоткаются на фоне своих новеньких космояхт.
  И на фоне своих планет.
  При этом - каждый писанный красавец.
   - Да.
  Богачи. - Девушка дрожала.
  Придвинулась ко мне ближе. - Но мне нужен красавец.
  А не богач.
   - Понятно, - я протянул.
  И подумал:
  "Она - просто сумасшедшая.
  Как называется болезнь, когда всё с головы на ноги перевернулось?
  Или с ног на голову?
  Богатые красавцы ей кажутся уродцами.
  А уродец - красавцем".
  Поэтому я решил быть осторожным.
  Я не боялся, что она набросится.
  И покусает.
  Уже набросилась...
   - Для начала, - я тянул слова. - Как тебя зовут?
   - Ариэль!
   - Прекрасно, Ариэль.
  А я - Оцеола!
   - Оцеола! - Ариэль выдохнула с восторгом. - Замечательное имя.
  Лучшего и быть не может.
  А то всё были - Беньямины, Алехандро, де Лювьмонамур...
   - Ага.
  Мммм! - На этот раз я проблеял.
  Я уверился.
  Окончательно решил, что она - сумасшедшая.
  "Девушка придумала себя имя.
  Волшебное имя.
  И всякий принцев богатеньких придумала.
   Что же...
  
  ПРИДУМАННЫЙ МИР ЛУЧШЕ РЕАЛЬНОГО.
  
  Наверно, жизнь у неё тяжелая".
   - Ариэль?
   - Да, Оцеола?
   - Почему ты одна?
  На ярмарке?
  Здесь много мошенников.
  
  КРАСИВЫЕ ДЕВУШКИ ПРИВЛЕКАЮТ ЗЛОДЕЕВ.
  
   - Йа?
  Я - красивая?
   - Нууу, начинается, - я усмехнулся.
  Да.
  У неё все наоборот в сознании.
  Сейчас назовет себя уродиной. - Ты не красивая...
   - Я знаю, - Ариэль опустила головку.
   - Ты не красивая.
  Потому что ты - очень красивая.
   - Нет!
  Не может быть! - В её глазах полетели золотые звезды. - Папенька называет меня...
  Нет...
  Не уродкой называет.
  Но говорит, что я - рядовая.
  Рядовая девушка.
  Обыкновенная.
  И ничего особенного во мне нет.
   - Наверно, твой отец хотел сына.
  А родилась ты.
   - Откуда ты знаешь?
  Оцеола!
  Ты настолько умный!
   - Догадаться не трудно.
  Отец тебя воспитывает, как мальчишку?
  Заставляет лазить по деревьям?
   - И преодолевать полосу препятствий, - Ариэль засмеялась. - Дома я хожу в мужской форме.
  И тяжелых ботинках.
   - Но сейчас ты в туфельках.
  И в милом платьице.
   - У подружки одолжила.
   - Ага!
  Тяжело тебе.
   - Поэтому я сбежала на ярмарку.
  Оцеола?
   - Да, Ариэль.
   - Если тебе не трудно...
  Если ты не занят...
   - Не тяни.
   - Покажи мне ярмарку.
  Я никогда не была на ярмарках. - Взяла меня за руку.
  Меня?!!
  "Ариэль...
  Или, как там её настоящее имя...
  Никогда не была на ярмарках.
  Родители денег не давали.
  И не пускали.
  Вот поэтому первый попавшийся уродец ей показался красавцем.
  Наверно, мужских особей никогда не видела.
  Только в галосериалах...
  Кроме своего отца".
  
  КОГО ПЕРВОГО УВИДЕЛА, ТОГО И ПОЛЮБИЛА.
  
  И...
  Мы отправились гулять.
  По ярмарке.
   - В этой лавке - жулики, - я рассказывал.
  С упоением.
  Голова кружилась.
  Слегка.
  Ариэль...
  Она - ароматная.
  От неё исходил одуряющий аромат... девушки.
   - А в этой лавке...
  Тоже жулики.
  Обвешивают.
  Чай подают спитой.
  Везде на ярмарке жулики!
   - Как интересно! - Ариэль восхищалась.
  Искренне восхищалась.
   - А здесь неплохую шаурму продают.
  Правда шаурмянщик Биджойский - жулик...
   - Как и все, - Ариэль засмеялась.
  Смех её звонкий.
  Словно серебряная роса.
  Роса не звенит.
  Но выглядит, как будто звенит...
  Я скосил глаза на Ариэль.
  Она смотрела на шаурму.
  Судорожно сглотнула.
   - Ты проголодалась?
   - Нет, нет, - Ариэль, словно испугалась. - Я сыта.
  Есть не хочу.
   - Вижу, что ты голодная.
   - Ну, разве, что немножко.
  Но...
  У меня денег нет.
  "Я другого бы и не подумал.
  Откуда у неё деньги?"
  
  У КРАСИВЫХ ДЕНЕГ НЕ БЫВАЕТ.
  
   - Деньгами и я не богат...
   - А они принимают в кредит?
   - В кредит? - я не понял. - Кто?
   - Шаурмянщик даст шаурму в кредит?
  Я потом перешлю ему деньги.
   - На ярмарке?
  В кредит?
  "Она точно...
  Неправильная.
  Ничего не знает".
  
  ЯРМАРКА - НЕ БАНК, В КРЕДИТ ШАУРМУ НЕ ДАЮТ.
  
   - У меня есть деньги, - я вытащил из кармана мелочь.
  Ничего, кроме мелочи у меня не бывало. - Был мешок топинамбура.
  Можно было бы топинамбур обменять.
  На шаурму.
  Но его уже нет.
  Цыганке Азе отдал. - Я пересчитал медяки. - На шаурму хватит.
  На одну.
  В простом лаваше.
  Не в сырном.
  Будешь в простом лаваше?
  Я тебе куплю.
   - Ага! - Ариэль обрадовалась. - Только с одним условием.
  Мы будем есть вместе.
  Напополам.
   - Как скажешь! - Я пожал плечами.
  Не понимал, что происходит.
  "А что?
  Женюсь.
  Возьму в жены Ариэль.
  Жизнь и наладится".
  Я расправил плечи:
   - Эй, шаурмянщик!
  Биджойский.
  Дай шаурму.
  Одну.
  
  ЕСЛИ ШАУРМА, ТО - ОДНА.
  
  Я высыпал монетки на прилавок.
  Биджойский смахнул их в ящик.
  Небрежно.
  Словно говорил - Я не мелочный.
  Знаю я его.
  Всё взглядом он пересчитал...
   - В сырном лаваше?
   - В простом.
  Что толку от сырного?
  Только одно название.
  Нет в нём сыра.
  А цену больше берешь. - Я прикусил язык.
  "Зря я так сказал.
  Ариэль подумает, что я - мелочный".
  Но Ариэль рассматривала всё.
  С любопытством.
   - Эй, Биджойский, - я поцокал языком. - Я всё вижу.
  Больше мяса клади.
  Баранину.
  А то вместо неё пихаешь капусту.
  А потом соусом всё зальёшь.
  И никто уже не поймет, что мяса мало.
  
  НА МЯСЕ БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ ПОДНИМАЮТ.
  
   - Я своих клиентов не обманываю, - Биджойский сделал вид, что обижен.
  Даже губы надул.
  Губы у него большие.
  Мясистые губы.
  Но шаурмянщик дулся не долго.
  Он глаз не сводил с Ариэль.
  Мне стало тоскливо.
  И...
  Началось.
   - Ах, какая красавица, - шаурмянщик Биджойский причмокнул.
  Втянул носом воздух.
  Нос у Биджойского большой.
  Мясистый нос.
  И губы большие.
  Тоже мясистые.
  Они - губы.
  Биджойский сложил пальцы щепоткой.
  Поцеловал их. - Ох!
  Какая красавица.
  Слышь...
  Ты ко мне приходи.
  Потом.
  Я тебе дам шаурмы.
  Много.
  Сколько съешь. - И подмигнул.
  Я напрягся.
  "А что я сделаю?
  Шаурмянщик не оскорбляет же Ариэль.
  Наоборот.
  Делает комплимент.
  Подарок предложил.
  Шаурму.
  Много.
  Но потом.
  Когда меня не будет рядом.
  Рядом с Ариэль.
  Даже благородно поступил.
  Мог бы сразу сказать ей - "Пойдем, в подсобку.
  Я тебе шаурму скатаю.
  Огромную..."
  Мне вмешиваться - глупо.
  Кто я?
  И кто он?
  Он - красавец!
  Женщинам нравится.
  Очень.
  Женщинам, которым за сорок.
  Далеко за сорок".
  
  ЛЮБОВЬ ПРЯМО ПРОПОРЦИОНАЛЬНА ВОЗРАСТУ.
  
  Но...
  Ариэль даже не посмотрела на Биджойского.
  Глазом не повела.
  Наверно, не слышала.
  Или слышала?
  "Вдруг, она услышала?
  Обрадовалась.
  И поняла.
  А потом придет к Биджойскому.
  Втихаря придет.
  За шаурмой.
  И за любовью..."
  Наконец, Биджойский доделал шаурму.
  Протянул Ариэль:
   - Кушай, красавица.
  Для тебя делал.
   - Благодарю, - Ариэль ответила.
  Голосок бесцветный.
  Я возрадовался.
  
  ЧЕМ ХУЖЕ ДРУГОМУ, ТЕМ ХУЖЕ ДРУГОМУ.
  
  Мы отошли в тень платана.
   - Немного грязно, - я ногой отшвырнул пакет с мусором.
  Он ударился в спящего бомжа.
  Я вжал голову в плечи
  Не хватало ещё разборки с бомжами.
  Но бомж даже не пошевельнулся.
  Наверно, он мертвый...
   - Тебе половина, - Ариэль наслаждалась.
  Кажется, наслаждалась. - И мне половина. - Разорвала шаурму.
  Половину протянула мне.
  И тут же откусила от своей. - Вкуууусно!
   - Это потому, что ты голодная.
   - Неа.
  Просто вкусно.
  Дома у нас щи да каша.
  Каждый день.
  Утром.
  Днем.
  И вечером.
   - Даже утром щи?
   - Ага.
  Только не в тарелке.
  А в стакане.
  Щи в стакане как бы заменяют чай.
  И кофе заменяют.
  И компот.
   - Мда, - я тоже ел шаурму. - Биджойский - жулик.
  Мало баранины положил.
  Хотя я за ним следил.
   - Может быть, даже - к лучшему.
  Когда мало мяса.
  Если бы мяса было больше, то и вкус был бы другой.
  Менее вкусный вкус...
  
  ИЗЛИШЕСТВА ВРЕДЯТ.
  
   - Ну да, ну да, - я заметил, что и помидорчик в шаурме мятый.
  Не свежий помидорчик.
  Тухловатый.
  Но промолчал.
   - Ого! - раздалось веселое.
  Нагло веселое. - Оцеола при деньгах!
  Шаурму трескает. - И хохот.
  Тройной хохот.
  Я поднял глаза.
  И замерз.
  Сердце замерзло в груди.
  "Вот, всё и закончилось.
  Драхман, Винсент и Карачели.
  Красавчики нашего городка.
  Любимцы девушек.
  Наглые.
  Беспринципные.
  Все им должны.
  Нуууу, как должны.
  Это они так считают.
  Дальнейшее развитие действия не в мою пользу.
  Сейчас прицепятся к Ариэль.
  Может быть, сделать вид, что...
  Бесполезно.
   Ариэль - красивая девушка.
  Очень заметная.
  Особенно на ярмарке.
  Здесь девушки обычно с мешками.
  И в поношенных халатах.
  Я заступлюсь за Ариэль.
  Но...
  Против Драхмана, Винсента и Карачели у меня шансов нет.
  Они - качаются на фитнесе.
  Мускулистые.
  
  КОМУ - ВСЁ, КОМУ - НИЧЕГО.
  
  А у меня на фитнес нет денег.
  И на всё остальное нет денег.
  А у них есть.
  Ещё одна причина, по которой к ним тянутся девушки.
  У Драхмана отец - пожарник.
  У Винсента - кладовщик.
  Отец Карачели - барыга.
  Все - уважаемые в нашем городе.
  И при деньгах.
  Значит, я продержусь несколько секунд.
  Затем меня повалят.
  Попинают.
  Когда приду в сознание, то Ариэль уже рядом не будет.
  
  МОЖНО ЛЮБИТЬ УРОДЦА, НО ПОВЕРЖЕННОГО НИКТО НЕ ЛЮБИТ.
  
   - Шаурмой разжился, Оцеола? - Винсент выхватил у меня остатки шаурмы.
  А там ещё кусочек баранины остался.
  К которому я прицелился... - Где деньги взял?
  Украл? - И бросил шаурму на землю.
  Карачели отвесил мне оплеуху.
  Я сжал зубы.
   - Не трогайте Оцеолу, - Ариэль вмешалась.
  Лучше бы молчала.
  В сторонке.
  Тогда эти не подумали бы, что она со мной.
   - Не трогайте Оцеолу? - Глаза Драхмана полезли на лоб.
  Винсент и Карачели раскрыли рты. - Кто говорит?
   - Йа говорю, - Ариэль невозмутимо доедала шаурму.
   - А ты, хто, красотка? - Драхман обнял Ариэль.
  Почти повис на ней. - Евойная троюродная сестричка?
   - Неа, - Винсент и Карачели заржали.
  Переглянулись. - Оцеола - уродец.
  А эта - красотка.
   - Руки убери, - Ариэль зашипела.
  Но на Драхмана её шипение не произвело впечатления
  Очень.
  Очень не произвело.
   - Не дергайся, рыбка, - Драхман поцеловал Ариэль в шею. - Пойдем с нами.
  Тебе понравится.
  Ещё умолять будешь, чтобы мы тебя приняли в свою компанию.
  
  СНАЧАЛА - В ОТКАЗ, А ПОТОМ ЕЩЁ РАЗ.
  
   - Драхман, - я сдвинулся с места.
  Хотя и не разморозился. - Тебе же сказали - руки убери.
  И... - более миролюбиво. - Хотите со мной поговорить?
  Пожалуйста...
  А её не трогайте.
   - Да ты что, - передо мной встал Карачели. - Выпятил грудь.
  Заиграл мускулами.
  Впечатляет.
  Впечатлил. - Оцеола?
  Ты точки попутал?
  Твоё место, знаешь, где?
   - Йа... - Я хотел ответить.
  Но Карачели не любил долгие разговоры.
  Был он смугловат.
  Черноволос.
  Из приграничных отдаленных Галактик.
  Наша префектура Галактик находится далеко.
  От центра.
  А уж префектура Галактик, откуда семья Карачели прилетела - совсем далеко.
  А там все быстрые...
  Карачели ударил коротко.
  
  ПОСТАВЛЕННЫЙ УДАР СТОИТ ТРЁХ НЕ ПОСТАВЛЕННЫХ.
  
  Но чётко ударил.
  С левой.
  В челюсть.
  Профессионально.
  Я подлетел.
  Упал на задницу.
  Тряс головой.
  Хорошо, что хоть не вырубился.
  А что хорошего?
   - Моего парня не трогайте, - Ариэль доела шаурму.
  Невозмутимо. - Хотя...
  Что я говорю?
  Уже тронули.
   - Твоего парня? - Винсент, Карачели и Драхман сначала не поняли.
  Смотрели на Ариэль.
  С недоверием.
   - Да.
  Моего парня, - Ариэль кивнула.
   - Но, зачем?
  Зачем тебе это чмо? - И заржали.
  Карачели добавил ногой.
  Мне по голове.
  Я поймал его ногу.
  Укусил.
   - Ну, Оцеола.
  Прощайся.
  С зубами прощайся.
  И с мозгами. - Карачели занёс кулак.
  Медленно.
  С расчетом.
  С мстительной решимостью.
  Кому мстил?
  Мне?
  За что?
  За то, что он сам начал?
  
  КТО НАЧИНАЕТ, ТОТ НЕ КОНЧАЕТ.
  
  А дальше...
  Как в галосериале.
  Ариэль...
  Она...
  Спокойно вытерла руку о футболку Драхмана.
  Руку - после шаурмы.
  Глаза Драхмана налились кровью.
  Сначала - по воле Драхмана.
  Налились.
  А потом по воле - Ариэль.
  Она коротко ткнула пальцами ему в глаза.
  Сильно.
  Точно.
  Выверено ткнула.
  Затем - локтем в горло.
  Всё в долю секунды.
  Карачели - хитрый лис.
  В драках сто собак съел.
  Почувствовал что-то.
  Необычное учуял.
  Начал поворачиваться.
  Но Ариэль была быстрее.
  Раскрытой ладонью ударила Карачели в затылок.
  Хлестко.
  Карачели не отлетел.
  Слишком большая у него масса.
  Масса мускулов.
  Но из глаз его выплеснуло.
  От импульса.
  Карачели икнул.
  И...
  Потерял интерес ко мне.
  Ко всем потерял интерес.
  Кроме себя.
  
  КОГДА БЬЮТ, ТО ДУМАЙ О СЕБЕ.
  
  Винсент среагировал молниеносно.
  Попытался схватить Ариэль за шею.
  Но Ариэль увернулась.
  И тогда.
  Я увидел то, что никогда не видел.
  Во всех смыслах.
  Ариэль подняла ногу.
  На шпагате.
  И...
  С силой опустила пятку.
  На лицо Винсента опустила.
  Брызнуло.
  Красное.
  Винсент завопил.
  Закрыл лицо руками.
  Но самое главное.
  Главное для меня...
  И для зевак.
  Когда Ариэль подняла ногу, то платье задралось.
  Белое платьице.
  И я увидел...
  Аккуратную попку.
  И...
  А затем.
  Когда Ариэль крутанулась.
  На одной ноге крутанулась...
  Я увидел полоску волосиков.
  На её лобке.
  "У Ариэль нет нижнего белья, - я тряс головой. - Разумеется.
  Родители же не потратятся на нижнее белье для неё..."
  
  ЗАЧЕМ ДЕВУШКЕ ТРУСИКИ, ЕСЛИ ОНА ИХ ВСЁ РАВНО СНИМАЕТ?
  
  Мой взгляд скрестился со взглядом Ариэль.
  И я понял...
  Как бы прочитал в её глазах.
  "Она нарочно.
  Нарочно повернулась.
  Показывала себя.
  Чтобы я оценил...
  Да уж.
  Я оценил.
  Это было сильнее, чем удар ногой в голову".
  Ариэль прочитала в моих глазах.
  Улыбнулась.
  И...
  Замедленное в мире превратилось в сумасшедший бег.
   - Бежим, - Ариэль наклонилась.
  Взяла меня за руку. - Постарайся, Оцеола.
  Космополиция нам ни к чему.
   - Ещё бы, - я поднялся.
  Как мог.
  Помог мне большой опыт.
  Опыт быть побитым. - Нас ещё и обвинят.
  Что мы первые начали.
  У нас...
  
  ПОБЕДИТЕЛЕЙ СУДЯТ.
  
  Мы понеслись.
  Нам уступали дорогу.
  Расступались перед нами.
  Многие видели драку.
  И на ярмарке правило - если кто бежит, то пропусти.
   - Ко мне, - я протискивался между двух хозблоков.
  Бетонных. - Пересидим.
  Потом домой пойдешь.
   - Не застрянем?
   - Ты - нет.
  Я, тоже не должен, - мы проползли под трубой. - Я здесь всё изучил.
   - Часто приходилось убегать? - В голосе Ариэль боль.
   - Очень.
  Часто.
  А ты...
  Ты карате знаешь?
   - Самооборона без оружия.
  Отец научил, - Ариэль усмехнулась.
  Кривая усмешка.
   - Я бы их сам.
  Раскидал.
   - Не сомневаюсь, - в голосе Ариэль нет усмешки.
  Даже тени нет.
  И я пожалел.
  Пожалел, что похвастался.
   - Здесь - огородами.
  Наша ферма уже.
  Если что, то скажем, что мы турнепс пропалывали.
  И ни на какой ярмарке не были.
   - Конечно! - Ариэль развеселилась.
  Её щечки горели.
  Дыхание сбивалось.
  Мы же быстро бежали. - А какой он, турнепс? - И рассмеялась.
   - Турнепс?
  Нуууу.
  Он на меня похож.
  Немножко. - Я забежал в сарай. - Всё.
  Мы дома!
  
  ДОМА - КОГДА НАДЕЖНО.
  
   - Кто это мы? - С горы сена спустилась моя сестра.
  Зевнула.
  В волосах солома.
   - Клеопатра, - я произнес с досадой.
  "Не могла сестричка спать в другом месте?
  И что за вид?
  В одной рубашечке.
  Короткой.
  Сено же колется". - Знакомься.
  Это...
   - Я Ариэль!
  Девушка Оцеолы.
   - Девушка Оцеолы? - Клеопатра тряхнула головой.
  Удивилась не меньше, чем те...
  Ещё бы.
  Друзей у меня не было.
  Подруг - тем более.
   - Да, я - подруга Оцеолы, - Ариэль прижалась ко мне.
  Зачем?
  Почему она это делает? - Если Оцеола не возражает. - В голосе прозвучали нотки неуверенности.
  Я подумал:
  "Она, что?
  Снова считает, что недостойна быть со мной?"
   - Не возражает.
  Оцеола не возражает.
   - Ура! - Ариэль поцеловала меня в ушко.
   - А поколотили Оцеолу кто? - Клеопатра вжала кулачки в бока. - Его друзья?
  Лучшие друзья? - Ирония.
  Горькая ирония.
   - Оцеоле не нужны друзья, - Ариэль смотрела мне в глаза. - Ведь у Оцеолы теперь есть я.
  Правда, Оцеола? - Голосок её дрогнул.
  Она боялась.
  Боялась, что я откажусь.
  Откажусь от неё.
  Мда.
  Бедненькая.
  Видно, дома её хорошо сломали.
  Она согласна быть с любым.
  Лишь бы не дома.
  Или не с любым?
  Ведь Биджойского отвергла.
  И Драхмана с дружками тоже.
  
  ЕСЛИ БЬЁТ СВОИХ - ТО, ЗНАЧИТ, ЛЮБИТ, А ЧУЖИХ БЬЕТ - НЕ ЛЮБИТ.
  
   - Ариэль избила Винсента, Карачели и Драхмана, - я пролепетал.
  А что скрывать?
  Я считал, что подло - не похвалить Ариэль. - За меня заступилась.
   - Даже так? - Клеопатра округлила глазища.
   - Поэтому нам надо спрятаться, - Ариэль ответила жизнерадостно.
  Словно в школе на уроке. - На время.
   - Здесь посидите, - Клеопатра кивнула. - Я прослежу.
  Никого не пущу.
  В сене спрячьтесь.
  Я вам молочка принесу.
  Все равно, корову надо доить.
   - Клео, - я почесал затылок. - Не найдется ли у тебя...
  Трусиков.
   - Тебе? - И засмеялась.
   - Для Ариэль.
  А то у неё нет.
   - Нет трусиков? - Клеопатра подошла к Ариэль.
  Задрала платьице.
  Хорошими манерами мы не отличаемся.
  Ведь живем на ферме. - Действительно, нет.
  Оцеола?
   - Да, Клео.
   - А ты, откуда знаешь?
  Знаешь, что у Ариэль нет трусиков? - Взгляд, полный подозрения.
  Никак Клеопатра не могла принять, что Ариэль со мной.
  Да и я сам пока не мог принять.
   - Я.
  Йа увидел.
  Случайно.
  Когда Ариэль дралась.
  Вернее побила моих обидчиков.
  Ногу подняла выше головы.
  Платьице задралось.
  И йа...
  Случайно заметил.
  Не хотел.
  Честное слово.
   - Не хотел.
  Случайно. - Клео передразнила. - Все вы, мужики, одинаковые.
  Всё у вас случайно.
  И по нехотению.
   - А ты, откуда знаешь? - пришла моя очередь.
  Мне было приятно, что сестра причислила меня к мужикам.
  Ко всем!
  
  МУЖИК - НЕ РУГАТЕЛЬСТВО, МУЖИК - ПОХВАЛА.
  
   - Галосериалы смотрела.
  В сериалах все мужики одинаковые, - сестра отвечала мне.
  А сама глядела на Ариэль. - Подружка...
  У тебя аккуратная стрижка.
  Там.
  Сама?
   - Йа хотела елочку выбрить, - Ариэль отвечала без стеснения.
  Что с неё взять?
  Простушка.
  В хорошем смысле слова... - Но получилась дорожка.
   - Угу, - Клеопатра кивнула. - Всё.
  Пойду, проверю.
  Какой вы шум подняли.
   - Ты обещала молочка принести, - я сказал ей в след.
   - Я передумала, - сестра даже не оглянулась на меня.
   - Клео?
   - Ну, что ещё?
  Оцеола? - сестра вернулась.
  Подошла ко мне.
  Ариэль наблюдала за нами.
  С любопытством.
   - Йа...
  Насчет трусиков.
  Для Ариэль.
   - Ага!
  Ну да, ну да, - улыбнулась Ариэль. - Подружка.
  Тебе нужны трусики?
  Действительно.
   - Спасибо.
  Неа.
   - Оцеола?
  Слышал? - сестра постучала кулачком мне по лбу. - Ты тааааакой тупой. - И ушла.
  
  НЕДОСКАЗАННОСТЬ УБИВАЕТ.
  
   - Ариэль?
   - Да, Оцеола?
   - Нам нужно...
  Спрячемся в сене.
  На время.
   - Конечно, Оцеола!
  Как скажешь!
  Ты же умница у меня!
  "Она сказала, что я у неё.
  И, что я умница!" - я отвернулся.
  Во мне начали расти чувства.
  Новые.
  Каких раньше не было.
   - Ариэль.
  А потом мы улетим.
  У нас есть старенький космокатер.
  Мы сбежим с планеты.
  И папаши Драхмана, Винсента и Карачели нас не достанут.
  А папаши очень влиятельные.
   - Разумеется, мой Оцеола.
  Как скажешь, так и будет.
   - В сено?
   - В сено! - Ариэль нырнула в сено. - Ой!
  Колется.
  
  ВСЁ НУЖНОЕ - КОЛЕТСЯ.
  
   - Так просто нельзя.
  В сено, - я развернул мешок.
  Для картошки. - Завернись в мешок.
  Он чистый.
  Почти.
  И мешок отобьёт твой запах, Ариэль.
   - Мой запах? - Ариэль быстро-быстро моргала. - Что не так с моим запахом?
  Тебе не нравится, как я пахну?
   - Нравится.
  Очень! - Я ляпнул.
   - Правда? - Глаза Ариэль засияли. - Почему же нужно, чтобы мешок отбил мой запах?
   - Собаки.
  Если нас станут искать с собаками.
  Мешок скроет твой запах.
  И мой.
   - Ты тоже полезешь в мешок?
  Оцеола?
  В этот мешок?
  Со мной? - Ариэль улыбалась.
   - Нет.
  Для меня - другой мешок. - Я показал мешок.
  Более грязный. - У тебя мешок чище. - Пусть оценит.
   - Так необычно!
   - Сейчас выроем в сене нору, - я разгребал сено.
  Затем залезем в мешки.
  И накроемся сеном.
  Никто нас не увидит.
  И не найдет.
   - Удивительно!
  Потрясающе! - Ариэль помогала мне разгребать сено. - Так увлекательно!
  Никогда бы не подумала. - И вскрикнула. - Ой!
  Кто там?
  
  НЕОБЫЧНОЕ ПУГАЕТ.
  
   - Кто там? - Я заглянул через плечо Ариэль. - Хм.
  Это - Каисса.
  Спит.
  Подружка моей сестры.
  Они дружат с детства.
   - Каисса?
  Но она же голая.
   - Угу!
  И подумал:
  "Никогда не видел прелестей девушки.
  Голой девушки.
  А сегодня целых два раза.
  Ариэль - раз.
  И Каисса - два.
  И это ещё не вечер.
  Клеопатра - не считается.
  Её наготу за наготу я не считаю.
  Сестра всё же..."
   - Да, Ариэль.
  Каисса голая.
   - Но сено же колется.
  - Каисса привычная.
  Она всю жизнь спит в хлеву.
  С коровами.
  На сене спит.
  И в сене спит.
  Родители её в дом не пускают.
  Вот она и привыкла.
   - Ужас!
  Мы её разбудим?
   - Зачем?
  Пусть спит.
  Они с Клеопатрой до утра болтают.
  Подружки же.
  Дурачатся.
  А потом спят до полудня.
   - Йа.
  Я всё слышу! - Каисса открыла глазки. - У нас гости!
   - Вообще-то, это моя ферма, - я пробурчал. - Ты у нас в гостях.
  
  В ГОСТЯХ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ДОМА.
  
   - Оцеола!
  Ты противный.
  И негостеприимный. - Каисса не обижалась на меня.
   - Спи, Каисса.
  Мы в другом месте выроем в сене нору.
  Для себя.
   - Мы прячемся! - Ариэль добавила с гордостью.
   - Прячетесь? - Каисса присела в сене. - Круто!
  Поздравляю!
   - Ты даже не спрашиваешь, от кого?
  И зачем?
   - Не спрашиваю.
  Мы всегда прячемся.
  От всех.
  Потому что мы - низший класс!
   - Каисса!
  Ты бы оделась.
  А то только болтаешь.
  О политике.
   - Оцеола!
  Отстань! - Каисса засмеялась.
  Она знала меня столько же времени, как и мою сестру. - Дай поговорить с твоей подружкой.
   - Она... - я икнул.
  По привычке хотел сказать, что Ариэль не моя подружка...
  Не совсем подружка.
  Но вовремя заткнулся.
   - Я - Ариэль, - Ариэль высунула язычок от усердия. - А ты - как я поняла - Каисса.
   - Ага!
   - Каисса!
  Оденься! - я пробурчал.
   - Он у тебя всегда ворчит? - Каисса не обращала на меня внимания.
  Смотрела только на Ариэль.
  И снова...
  "Каисса сказала - у тебя.
  Что ответит Ариэль?"
  Я даже вспотел.
  От волнения.
  Дрожал.
   - Нет!
  Оцеола...
  Хороший.
  Веселый.
  Добрый.
  А сейчас ворчит.
  Потому что переживает.
  Волнуется за меня.
   - Ого!
  Повезло тебе, Ариэль!
  Я бы никогда не подумала, что Оцеола может волноваться за кого-то.
  И переживать.
  
  ПЕРЕЖИВАТЬ ЗА ДРУГИХ - ВЫСШЕЕ ЧУВСТВО МИЛОСЕРДИЯ.
  
   - Да ты что! - Ариэль всплеснула руками. - Оцеола за меня заступился.
  Перед тремя хулиганами.
  В драку полез.
  А бандиты - качки.
  Оцеола меня защищал.
   - Три хулигана? - Каисса распахнула глазища.
  Я старался смотреть на её лицо.
  Но взгляд спускался ниже... - Кто они?
  Я всех хулиганов знаю.
   - Винсент, Карачели и Драхман, - я запищал.
  Голос почему-то сорвался.
   - Ничо се!
  Номерные мальчики.
  И? - Каисса даже икнула от волнения. - Не может быть.
  Оцеола всегда убегает.
  Так сложилось.
  Его часто бьют.
  Над ним издеваются...
   - Каисса!
  Замолчи.
   - Оцеола!
  Это правда же! - Каисса не замолкнет. - Убегал.
  А за тебя, Ариэль, заступился.
  Хотя знал, что его убьют.
  Это что-то...
  Наверно, наш Оцеола влюбился.
  Влюбился в тебя.
   - Каисса... - я простонал.
  
  ЛЮБОВЬ - КАК ДВЕРЬ - ТУДА И ОБРАТНО.
  
   - Влюбился?
  В меня? - Щечки Ариэль вспыхнули. - Это невозможно.
  Оцеола?
  Это...
  Правда?
   - Что-то вы погнали лошадей, девушки, - я сказал, как можно беспечней. - Речь не обо мне.
   - О тебе! - Каисса не унималась. - И что же было дальше?
  В драке?
   - Оцеола всех победил.
  Победил троих! - Ариэль с гордостью посмотрела на меня.
  Словно - да.
  Будто бы я их побил.
  Винсента, Карачели и Драхмана.
   - В это я не поверю! - Каисса стукнула кулачком по коленке. - Никогда.
  Чудес не бывает.
  Эти парни - качки!
  А Оцеола - так себе.
   - У Оцеолы широкие плечи, - Ариэль снова меня восхваляла.
   - Ариэль меня выгораживает.
  Она.
  Она, а не я.
  Ариэль быстро с ними расправилась.
  Всех отправила в нокаут.
  С тяжелыми травмами.
   - Ты? - Каисса пристально посмотрела на Ариэль. - А в это я могу поверить.
  Какая-то ты необычная, Ариэль.
  Не как все.
  Не наша.
   - Ты ещё скажи, что Ариэль - жухрайская шпионка! - Я усмехнулся.
  Но Каисса не смеялась.
  И я вздрогнул.
  "А, вдруг?
  Вдруг, я угадал.
  Ариэль - шпионка?
  Жухрайская?
  Тогда всё становится понятным.
  Она хочет внедриться.
  Законспирироваться хочет.
  Всё сходится.
  
  КОГДА ВСЁ ПОНЯТНО, ТО СТАНОВИТСЯ ГРУСТНО.
  
  Выбрала самого неприглядного.
  Охмурила с первого взгляда.
  Потому что я не избалован.
  Вниманием девушек не избалован.
  Я сразу и повелся.
  А она - как матёрая шпионка - всё рассчитала.
  И уже добилась своего.
  Я готов её спрятать.
  Потом она перережет всю мою семью.
  Меня, Клеопатру и матушку нашу.
  И Каиссу зарежет.
  А сама будет жить под видом фермерши.
  И?
  Что дальше?
  Я должен сообщить в космополицию?
  Ариэль поймают.
  Отвезут в Тайную Канцелярию?
  И оттуда она уже не вернется.
  Даже, если не была жухрайской шпионкой.
  И я ошибся.
  А я?
  Я продолжу жить, как прежде?
  Один?
  И буду обходить стороной кучки парней и девушек?
  Чтобы меня не побили?
  И не смеялись надо мной?"
  Во мне закипело.
  Или - закипела злость.
  На себя.
  Не на Ариэль.
  
  САМ ВСЕГДА ВИНОВАТ.
  
   - Вы ещё не спрятались? - Клеопатра влетела.
  Как на крыльях.
  И понеслось.
  Потому что моя сестра - ураган.
  Все - по сравнению с ней - легкий ветерок. - Каисса?
  Почему ты голая?
  Видишь, как на тебя Оцеола пялится?
  Совсем обнаглел.
  Его девушка рядом.
  И она скучает.
  А он на моих подруг глаза таращит.
  Оцеола?
  Ты разошелся.
  Возомнил себя Императором. - И, не давая ни кому слова, продолжала. - Можете не лезть в сено.
  Я имею в виду тебя, Оцеола.
  И тебя, Ариэль.
  Никто вас не ищет.
  О той драке только говорят.
  Но официально не объявлено.
  Думаю, что отцы Винсента, Драхмана и Карачели решили не подавать заявление.
  В космополицию не обратятся.
  Подобные люди с полицией не дружат.
  Они сами решат разобраться с вами.
  Когда всё утихнет.
  И, когда о драке забудут.
  Чтобы их не подозревали.
  Так что у вас есть дня три.
  Минимум.
  Чтобы сбежать.
  Или решить проблему.
   - Сбежать? - Я размышлял.
  "Всё хорошо складывается.
  Для меня.
  Я сбегу с Ариэль.
  Для этого есть повод.
  Вроде - я её защищаю.
  Но...
  Тогда Клеопатра перепишет ферму на себя.
  И я останусь ни с чем.
  Нищий.
  Бомж.
  Передо мной два пути.
  
  ОДНА ДОРОГА - ЭТО УЖЕ ДВА ПУТИ, ПОТОМУ ЧТО У НЕЁ ДВА КОНЦА.
  
  Первый - неясный.
  Жизнь здесь.
  На ферме.
  Нищета.
  Насмешки.
  Это, если я улажу всё с папашами Винсента, Карачели и Драхмана.
  Второй путь - ещё более туманный.
  Если Ариэль шпионка...
  Жухрайская.
  Она меня использует.
  И выбросит.
  На свалку.
  В прямом смысле.
  Если же она не шпионка.
  А простодушная девушка...
  То...
  Как я её обеспечу?
  Себя обеспечить не могу.
  Что же делать? - Я задумался.
  И решил. - Когда я не знаю, что делать, то я делаю самое простое.
  Если неизвестен путь, то иду - по ближайшей дороге.
  Если...
  Для меня самое простое - сбежать с Ариэль.
  Просто погрузиться в наш космокатер.
  Старенький.
  Проржавевший.
  И сбежать.
  А дальше - будь, как будет".
  
  ИЗ ВСЕХ ЗОЛ МУЖЧИНА ВЫБИРАЕТ ДЕВУШКУ.
  
   - Ариэль?
   - Да, Оцеола.
   - Что скажешь?
   - Ты - мой мужчина.
  Ты и решай! - Ариэль взяла меня под руку.
  "Я её мужчина.
  Как льстит!
  Всё же она умеет делать комплименты.
  Потому что её обучили этому на курсах шпионов.
  Жухрайских".
   - Клеопатра?
   - Оцеола!
  Я предупреждаю.
  За тебя решать не буду! - Моя сестра усмехнулась.
   - Матушка дома?
   - Маменька на ярмарке.
  Она подружилась с ярмарочным конюхом.
   - Понятно.
  Значит, дом пустой. - Я посмотрел на Ариэль. - Пойдем в дом.
  Покушаем.
  Там и подумаем.
   - Идите, идите, - Клео засмеялась.
  Каисса захихикала. - Мы вам мешать не будем.
   - Вы нам и не мешаете, - мои уши загорелись.
   - Ну ду, ну да, - Клео меня буквально выпихивала из сарая. - Идите.
   - Клео!
  Признайся, что это мы мешаем тебе и Каиссе.
  Поболтать.
   - Оцеола!
  Я тебе не Карачели с компанией.
  Я могу и посильнее тебя побить.
  А Ариэль за тебя в этом случае не заступится.
   - Мееее! - Ариэль промемекала.
  Она снова потеряла голос.
  Ещё бы.
  В присутствии Клео сам Император бы смутился...
  
  ЕСТЬ ДЕВУШКИ, КАК ИМПЕРАТОР.
  
  Я и Ариэль пришли в дом.
   - Не дворец Императорский.
  Но жить можно. - Я шутками пытался спастись.
  Теперь.
  Мы остались вдвоём.
  Что делать?
   - Винсент...
  Вообщем, они, - я начал мямлить.
  Понимал, что не то говорю. - Они - гадкие.
  И неблагодарные.
  А ты - храбрая.
  Не стала с ними церемониться. - Я посмотрел на Ариэль. - Ариэль?
   - Да, Оцеола.
   - Ты меня не слушаешь?
  На твоё лицо набежала тень.
  Что произошло?
   - Оцеола...
  Я боюсь.
   - Я увезу тебя.
   - Нас найдут
  Сразу.
   - Отцы Винсента, Карачели и Драхмана не найдут.
  У них своих проблем выше головы.
   - Не они.
  Мой отец найдет.
   - Твой отец?
  Но ты же ему безразлична.
  
  НЕНУЖНЫХ НЕ ИЩУТ.
  
   - Может быть и безразлична.
  Но ему не безразлично его положение.
  Получается, что я сбежала от него.
  Без его разрешения.
  Без его позволения.
  А он это не стерпит.
  Что кто-то поступил не по его воле.
  Найдет нас.
  И накажет.
  Жестоко.
   - Йа...
   - Ты не сможешь, Оцеола.
  И я не смогу.
   - Ничего не понимаю, - я сел на пол.
  У нас пол из дубовых досок.
  Они всегда тёплые.
  В любую погоду.
   - Сейчас отец занят.
  Поэтому он не знает.
  Не знает ещё, что я сбежала.
  На ярмарку.
  Но, когда узнает...
  Поэтому я должна вернуться раньше.
  Чтобы не узнал. - Ариэль кусала губки. - Но я не могу.
  Без тебя...
   - Не можешь?
  Полетим вместе!
  Я поговорю с твоим отцом.
  
  МУЖЧИНА МУЖЧИНУ ПОЙМЁТ.
  
  Йа...
  Я скажу, что беру тебя в жены.
  И беру всю ответственность за тебя на себя.
  Вот как! - Я опустил голову.
   - Оцеола?
  Ты, что?
   - Я хотел позже.
  Позже предложил бы тебе.
  Чтобы ты стала моей женой.
  Но сейчас вырвалось.
  Значит, сейчас и время.
   - Я схожу с ума, - Ариэль встала передо мной на колени.
  По её щекам текли слёзы. - Я даже не думала.
  Не смела подумать.
  О подобном...
  О подобном счастье.
  И оно случилось!
  
  ЗА СЧАСТЬЕМ НЕ НАДО ГОНЯТЬСЯ, ОНО САМО ЗА ТОБОЙ ПОГОНИТСЯ.
  
  Ариэль приложила ладони к моим щекам.
  Миг...
  Миг нерешительности.
  И она начала целовать меня.
  Судорожно.
  Неистово.
  Словно в безысходности.
  Целовала и плакала.
  Плакала и целовала.
  Стукнула входная дверь.
  Ариэль от меня отпрянула.
  Выдохнула:
   - Клеопатра!
  Уффф.
  Я уже подумала, что мой отец прилетел.
   - Продолжайте, - Клео была задумчивая.
  Очень задумчивая.
  Что на неё не похоже. - Я только кружку возьму.
  И уйду.
   - Зачем тебе кружка? - Я удивился.
  Удивился, потому что был раздосадован.
  Моя сестра сорвала мне торжество.
  Она не ответила.
  Не сказала, зачем ей сейчас кружка понадобилась.
   - Клеопатра?
   - Да, Ариэль.
   - Представляешь! - Ариэль вскочила.
  Подбежала к моей сестре.
  Обняла её.
  Целовала. - Оцеола сделал мне предложение.
  Предложение, от которого я не могу отказаться.
  Он берёт меня в жены.
   - Поздравляю! - Клеопатра выскользнула из объятий Ариэль.
  И ушла.
   - Даже кружку с собоой не взяла, - я протянул.
  
  ЕСЛИ ДЕВУШКА НЕ БЕРЕТ ТО, ЧТО ЕЙ НУЖНО, ТО - ДЕЛА ПЛОХИ.
  
   - Она на меня обиделась? - Ариэль моргала.
  Быстро-быстро летали её ресницы.
   - Если моя сестричка обижается, то она бьёт.
  С левой. - Я поднялся.
   - Оцеола! - Ариэль прижалась ко мне.
  Дрожала.
  Смотрела в глаза. - Я бы с тобой.
  Хоть сейчас.
   - Что со мной?
  Ты и так со мной.
  И сейчас.
   - Ну...
  Ты понимаешь.
  Мы же с тобой сейчас невеста и жених.
  И нам уже можно.
   - Можно? - Я начал догадываться.
  Кровь ударила в голову.
  Везде ударила кровь...
   - Ага!
  Но...
  Дело в моём отце.
   - Я понял уже.
  Если он нас застанет вместе...
   - Он нас убьёт, - Ариэль докончила фразу. - Но...
  Я решила.
  Мы летим.
  Летим с тобой.
  И объявляем моим родителям, что мы помолвлены.
  Тогда отец...
  Возможно.
  Не убьёт нас...
  
  ВОЗМОЖНО И УБЬЁТ ВСЕГДА СТОЯТ РЯДОМ.
  
   - Летим! - Я задрал подбородок.
  Мне сейчас космотуманность была по колено.
  Мы полетели.
  Я не волновался.
  Космокатер справлялся.
  Из последних сил.
  Волнения начались, когда мы вошли в пояс астероидов.
   - Ариэль?
   - Да, Оцеола.
   - Почему почти на каждом астероиде стоит защитный ракетный комплекс?
   - Обыкновенная мера предосторожности.
   - Здесь жухрайская база?
   - Почему ты так решил, Оцеола?
   - Просто спросил.
   - Нет.
  Мы в нашей Империи, - Ариэль засмеялась.
  Смех сквозь напряжение.
   - Но...
  Система защиты пропускает нас.
   - Потому что распознали меня.
   - Ты здесь своя?
   - Конечно!
  "Ариэль что-то не договаривает, - я молчал.
  Решил не спрашивать больше. - Она работает уборщицей?
  На космовоенной базе?"
  И я уже в это поверил.
  Нас провели по лучу.
  И доставили в огромный ангар.
  За ангаром виднелся Дворец.
  Даже не дворец, а - крепость.
  Крепость из крепостей.
  
  БЫВАЕТ ПРОСТО КРЕПОСТЬ, А БЫВАЕТ - ОГОГО КРЕПОСТЬ.
  
  Дальше я только удивлялся.
  И озирался по сторонам.
  Мы выскочили из космокатера.
  Я увидел, как его отвозят в другой ангар.
  "Прощай, мой катерок..."
  К нам подкатил гравибиль.
  Из него выскочил...
  Красавец из красавцев.
  Я не специалист по мужской красоте.
  И по женской тоже.
  Но, чтобы оценить красоту, не надо быть специалистом.
  Красота сама себя показывает.
  Военный.
  Подтянутый.
  В меру накачанный.
  Гибкий.
  Грациозный.
  С русыми волосами.
  И пронзительно голубыми глазами.
   - Ариэль, - он на меня даже не посмотрел. - Ты вовремя.
  "Вовремя?" - Я плелся рядом с Ариэль.
  Она взяла меня за руку.
  Военный скосил глаза.
  Но ничего не сказал.
   - Отец дома?
   - Папенька только что прибыли.
   - Я успела! - Ариэль выдохнула.
  "В каких отношениях Ариэль с этим?
  С этим красавцем?
  С этим заносчивым хлыщом. - Я не сразу понял.
  Понял, что я ревную. - Наверно, товарищи.
  Болтают.
  Или спят вместе..."
  Я разозлился.
  На себя злился.
  На военного.
  На Ариэль.
  И на ситуацию злился.
  
  КОГДА ЗЛИШЬСЯ, ТО ДАЖЕ КОШКА ВИНОВАТА.
  
  Мы доехали до двери.
  Двери в стене.
   - Йа...
  Я...
  Беее! - Военный побледнел. - Ариэль.
  Я, пожалуй, пойду.
  Дела.
  Дон Карлеоне
  Космогенерал дон Карлеоне тебя примет.
   - Угу.
   - Что за... - Я не успел договорить.
  В дверь громыхнули.
  С другой стороны.
  Она отлетела.
  Тяжелая дверь.
  Из свинца.
  К нам выскочил...
  Человек-гора.
  Я посмотрел вверх.
  "Ну и громила!"
   - Ариэль? - Космогенерал ринулся к Ариэль.
  Сейчас её раздавит.
   - Папенька! - Ариэль бросилась космогенералу.
  Он подхватил её.
  Ариэль поцеловала его в щеку.
  "Папенька?
  Космогенерал - отец Ариэль? - Я умирал от ужаса. - Почему она не призналась?
  Не сказала мне?
  И не очень-то она его боится..."
  
  ДОЧЬ НЕ БОИТСЯ ОТЦА.
  
   - Это кто? - Космогенерал сказал, как из пушки выстрелил.
  Поставил Ариэль на бронированную плиту.
  Навис надо мной. - Доченька?
  Этот разбойник обидел тебя?
  Изнасиловал?
  Хотел убить?
  Оскорбил?
  Подсматривал, как ты переодевалась?
  На дыбу его.
  Четвертовать.
  Отправить голым в открытый космос.
  Распылить на фотоны.
   - Папенька! - Ариэль закрыла меня собой.
  Растопырила руки. - Оцеола - мой жених.
  И это решено.
   - По морде видно, что - проходимец, - космогенерал схватил меня за шею. - Убьёт и не заметит.
  Ворюга.
  Склочник!
  Насильник! - И застыл.
  Тут до него дошли слова Ариэль.
  Долго шли.
  От ушей до мозга. - Ктоооо?
  Ты сказала?
  Или у меня в ухе бомба разорвалась.
  Ариэль?
  Ты шутишь?
  Это?
  Твой жених?
  Оно?
  Без моего благословения?
  Без согласования со мной?
  Да я тебе уже давно выбрал жениха...
   - Это не обсуждается, - голос Ариэль стал железный.
  Под стать голосу её отца. - Оцеола - мой жених.
  Я стану его женой.
  И никто мне не помешает.
   - Ну да, ну да, - космогенерал отпустил меня.
  У него же голос стал медовый.
  В сочетании с его зверской физиономией.
  И горой мускулов.
  Я понял, что медовый голос космогенерала предвещает ещё большие беды.
  Беды для меня.
  Хотя, что может быть хуже, четвертования и распыления на атомы.
  
  ХУЖЕ ПЛОХОГО МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ОЧЕНЬ ПЛОХОЕ.
  
   - Доченька!
  Ты же не осмелишься.
  Не осмелишься идти против моей воли.
  Никогда не шла.
   - Осмелюсь, папенька.
  Я никогда тебе не перечила.
  Никогда!
  Проходила полосу препятствий.
  Хотя она мне противна.
  
  ВОЙНА НЕ ДЛЯ ДЕВУШЕК.
  
  Ты хотел сделать из меня сына.
  Не мог простить мне, что я девочка.
  Я тебя слушала.
  И боялась.
  Уважала.
  И боялась.
  Но теперь я не боюсь.
  У меня есть мужчина.
  Мой мужчина.
  Он меня защитит.
  Мой защитник.
   - Мужчина?
  Где?
  Здесь нет мужчин, кроме меня! - космогенерал оглядывался.
  Да.
  Действительно, до него долго доходит.
  Хотя и до меня тоже не сразу дошло.
  Что я мужчина.
   - Оцеола!
  Мой защитник.
  И мой мужчина! - Ариэль повторила.
  Она, видно, хорошо знала, что её отец тормоз.
   - Да...
  Да ты, доченька...
  Вот, как заговорила.
  
  ОБРЕЛА МУЖЧИНУ, ОБРЕЛА И ГОЛОС.
  
   - Да, - Ариэль продолжала.
  Зло продолжала. - Ничего не поделаешь.
  Даже ты.
  Я и Оцеола были вместе.
  Он сделал меня женщиной...
  "Чтооооо?
  Зачем она врёт?"
   - Ах, так! - Космогенерал Карлеоне шагнул в Ариэль. - Я тебя породил.
  Я тебя сейчас...
   - Не смей! - Теперь я оказался перед Ариэль. - Не трогай.
  Не трогай мою девушку!
  И подумал:
  "Мда!
  Как только появилась Ариэль...
  Я дважды подвергался смертельной опасности.
  С другой стороны...
  За всё надо платить.
  Увидел прелести Ариэль...
  Когда она дралась.
  Видел её попку.
  И всё остальное видел.
  Раз.
  Расплата мне.
  И теперь.
  Ариэль сказала, что я её обесчестил...
  Два.
  На этот раз - точно смерть".
  Я так думал.
  Но надеялся.
  Надеялся, что сейчас, как в галосериалах.
  Космогенерал восхитится моим мужеством.
  Он же военный.
  Скажет, что любит отважных.
  Что его поразила моя самоотверженность.
  Что я прикрыл собой Ариэль.
  И простит.
  Обнимет.
  Со слезами на глазах благословит.
  Благословит нас на брак...
  Но...
  Я мало знал космогенералов.
  Вообще, не знал их.
  
  БЕДНЫХ ДО БОГАТЫХ НЕ ДОПУСКАЮТ.
  
  Я ощутил себя в полёте.
  "Значит, отец Ариэль не оценил.
  Не оценил моё мужество.
  А швырнул меня.
  Как тряпку". - Я успел подумать, прежде чем удариться о цистерну с фреоном.
  Я потерял сознание.
  Это меня и спасло.
  Спасло от разрыва сердца от всего происходящего.
  Не знаю, когда я очнулся.
  Обо мне никто не позаботился.
  Не совал под нос склянку с нашатырным спиртом.
  Я сам пришел в сознание.
  Никому сейчас не интересный.
  Не до меня было.
  Открыл глаза.
  "Оказывается...
  Разговор между дочкой и отцом продолжается.
  Ариэль ещё жива! - Я наблюдал.
  Даже не смог бы помочь Ариэль.
  При всём моём желании.
  Ноги отнялись.
  Голова кружилась. - А она - крепкая!"
  Ор продолжался.
   - Я - твой отец! - космогенерал громыхал голосом.
  Бронированные плиты дрожали.
  Лицо дона Карлеоне багровое.
  Кулаки сжаты. - И не разрешаю!
   - А я твоя - дочь! - голос Ариэль продолжал оставаться стальным. - И я...
  Йа...
   - Что ты, дочка? - Издевательские нотки в голосе космогенерала.
   - Йа!
  Твоя дочка.
  Дочка космогенерала.
  Поэтому я выше тебя по званию! - Ариэль сбилась на истерику. - Понял?!!
  Приказываю!
  Приказываю подчиниться.
  Приказываю понять и простить!
  Стоять!
  Смирнааа!
  Круууугом, шааахом, арш! - Ариэль выдохлась.
  Но то, что прокричала.
  На последнем дыхании.
  Космогенерал инстинктивно развернулся.
  Застыл.
  А потом...
  Захохотал.
  
  СМЕХ УБИВАЕТ СТРАХ.
  
   - Молодец!
  Доча!
  Вся в отца.
  Не знал.
  Поражен.
  Приятно поражен!
  Да ты - прирожденная командирша! - Отец заключил дочь в свои объятия. - Прощаю!
  Любимица моя.
  А с этим...
  С этим всё понятно.
  Я его всё равно расстреляю.
   - Но потом!
  Потом расстреляешь! - Ариэль зарыдала.
  Обняла отца.
  "А Ариэль - умница! - Я увидел свет.
  Свет в конце моего тоннеля. - Не стала спорить опять.
  Что не допустит, чтобы её отец убил меня.
  А перенесла.
  На потом перенесла.
  А все мы знаем:
  
  ЧТО ПЕРЕНЕСЕНО НА ПОТОМ, НИКОГДА НЕ БУДЕТ ИСПОЛНЕНО".
  
  Я хлопнул себя ладонью по лбу.
   - Пойдем, зятёк, - рука генерала подняла меня за шиворот.
  И потащила.
   - Оцеола! - Ариэль бежала за нами. - Не беспокойся!
  Мой папенька добрый!
  Добрый к своим...
   - Я ещё не ваш...
   - Он не убьет тебя.
   - Ариэль, - я решился.
  Наконец! - Ради тебя я готов погибнуть!
   - О, Оцеола! - Ариэль всхлипнула. - Ты - мой герой!
   - Идиот он.
  А не герой! - Космогенерал Карлеоне высказал и своё мнение. - Солдат должен жить.
  Чтобы убивать врагов.
  От мёртвого солдата нет пользы. - И захохотал.
  Я думал, что небо обрушилось.
  "В этой ситуации есть польза, - я размышлял.
  А что я ещё мог поделать?
  Ведь меня тащили.
  Тащил. - Для меня польза.
  Теперь папаши Винсента, Карачели и Драхмана для меня не страшны.
  Они - ничто перед этим космогенералом.
  И...
  От его руки умереть - менее стыдно, чем под ногами отцов моих недругов".
  Отец Ариэль затащил меня в зал.
  Что-то среднее между стрельбищем, спорт залом и личным кабинетом.
  Огромное.
  "Да!
  У космогенерала власти много.
  Не каждый себе позволит столько личного пространства".
  Я поднялся с пола.
  Потому что космогенерал меня бросил небрежно.
  "Хорошо, что Ариэль осталась за дверью, - я подумал. - Не видит, как меня швыряют".
  
  ПАДАТЬ - НЕ ОБИДНО, ОБИДНО - ПОДНИМАТЬСЯ, КОГДА НАД ТОБОЙ ХОХОЧУТ.
  
   - Любишь мою дочку?
   - Обожаю!
  Гер космогенерал Карлеоне. - Я вскричал.
   - Ну-ну.
  Не надейся дальше. - Тяжело вздохнул. - Оцеола, значит?
   - Да.
  Но я могу сменить имя.
   - Имя - как портянки для тебя?
  Ты не дорожишь своим именем?
   - А ты, сир Карлеоне?
  Дорожишь своим именем?
   - Для меня моё имя - дороже всего!
  Да, как ты смеешь...
   - А для меня имя - пустой звук.
  Главное - человек!
   - Умный ты?
   - Самообразованием занимался.
  Потому что на улицу не часто выходил.
  С моим-то лицом.
  Изуродованным.
   - Почему не в космоармии?
   - Пытался.
  Но не прошёл медкомиссию.
   - Сифилитик?
  Плоскостопие?
   - Нет.
  Военфельдшеру не понравилось моё лицо.
  Изуродованное.
  Говорит, что я своим лицом Имперскую гвардию буду позорить.
   - Дурак он, - дон Карлеоне подвел меня к шкафу.
  Кулаком разбил стекло.
  Неожиданно. - Оцеола?
   - Да, монсиньор космогенерал.
   - Ты когда-нибудь...
  Тебе случалось порезаться стеклом?
  
  СТЕКЛО - КРАСИВОЕ, НО ОПАСНОЕ.
  
   - Много!
  Очень.
  Я часто резался стеклом.
  Бутылки разбивал о голову.
  Подражал артистам из галосериалов.
  Больно было.
  И крови - море.
  У меня.
   - Стеклом - неприятно, - космогенерал провел осколком по ладони.
  Смотрел на образовавшуюся рану.
  С интересом смотрел. - Больно.
  Скверная штука - стекло.
  Рана заживает медленно.
  Очень.
  В первую брачную ночь я и моя молодая жена Вильма порезались.
  Стеклами от бокалов порезались.
  Хохотали.
  Весело было.
  Мы же - молодые.
  
  МОЛОДЫМ - ВСЁ СМЕШНО, И ВСЕГДА ВЕСЕЛО.
  
  Мы провели в постели неделю!
  Целую неделю.
  Я настолько истощился, что кружилась голова.
  При каждой попытке встать меня качало.
  А Вильма спокойно прыгала по комнате.
  Танцевала.
  Веселилась вокруг кровати.
   - Я бы хотел, чтобы моя дочь...
  Чтобы Ариэль тоже веселилась.
  В первую брачную ночь.
   - Монсиньор космогенерал Карлеоне! - Я упал на колени. - Я так понимаю, что ты благославляешь.
  Благословляешь меня на брак с твоей дочерью Ариэль.
   - Ум у тебя цепкий.
  Но не торопись, Оцеола.
   - Я буду торопиться! - Я поднялся.
  Расправил плечи.
  Втянул живот. - Я обожаю.
  Люблю Ариэль.
  И хочу с ней воссоединиться.
  Как можно быстрее.
   - Ариэль - большая ответственность.
   - Ариэль для меня - большая красота! - Я замолчал.
  Отец Ариэль тоже молчал.
   - Герр...
   - Зови меня папенькой.
   - Хм...
  Папа.
   - Папенька.
   - Папенька, - я прокашлялся. - Если не секрет...
  Что повлияло на твоё решение?
  Ведь сначала ты меня не принял...
   - Если бы я тебя не принял.
  Если бы ты мне не зашёл в душу...
  Я бы тебя сразу по стенке размахал.
   - Верю.
  Охотно верю.
  Но, почему?
  Я же не богат.
  Не красив.
  
  НЕКРАСИВЫХ И НЕ БОГАТЫХ НЕ ЗАМЕЧАЮТ, А, ЕСЛИ ЗАМЕТЯТ, ТО - БЬЮТ.
  
   - Я строг.
  Но справедлив.
  И ты мне подходишь в зятья.
  Оцеола!
   - Йа?
  Но почему? - Я мотал головой.
  В недоумении.
   - Ариэль - балованная девочка...
   - Но...
  Она же сказала, что ты...
  Папенька...
  Что ты её гонял.
  Как кадета гонял.
  По полосе препятствий.
  - Одно другому не мешает.
  Ну, побегает по полосе препятствий.
  Ну, постреляет.
  Ну, подерется с инструкторами.
  Зато потом летит на вечеринку.
  Веселиться летит.
   - Вот, оно что, - я закусил губу.
  И подумал.
  "Ариэль, оказывается, балованная.
  Папенькина дочка.
  Всё ей приелось.
  Все мальчики сладенькие.
  Захотелось особого.
  С горчинкой.
  А я - как раз тот особый.
  Я - игрушка для неё.
  Поиграет и выбросит".
  Так я думал.
  Но на душе становилось всё светлее и светлее.
  
  КОГДА ДУША ПОЁТ, АРТИСТЫ ЗАМОЛКАЮТ.
  
   - Вокруг Ариэль всегда много поклонников.
  Дети космогенералов.
  Сыновья космоадмиралов.
  Лощенные
  Красавчики.
  Отличники боевой и строевой имперской подготовки. - Космогенерал почесал нос.
   - И?
   - Ариэль пресытилась, - он подтвердил мою догадку. - Ей нужно особое блюдо.
   - Ага!
  Я так и подумал...
   - Ариэль будет крутить тобой, как захочет.
   - Я к этому готов.
  Сам догадался.
   - Пусть так думает.
  Ты её не разубезждай.
   - Дон космогенерал Карлеоне.
  Разрешите обратиться.
   - Нууу!
  Другой разговор, сынок.
   - Ты сейчас какую-то интригу замышляешь.
  С моим участием.
   - Смекалка у тебя есть.
  Ещё раз повторяю - тот военфельдшер...
  Который тебя не допустил в армию...
  Он - дурак.
  Я расстреляю его.
   - Не возражаю.
  Я даже рад буду! - Я мстительно улыбнулся.
   - Вот-вот, сынок, - гер Карлеоне похлопал меня по плечу.
  В плече треснуло. - От этой свадьбы все выиграют.
  Ты - потому что ты никому не нужен.
  Никто тебя не возьмет больше.
  Дочки космоадмиралов не захотят с тобой заигрывать.
  Поэтому мои...
  Скажем так - не враги.
  Но конкуренты.
  Завистники.
  Они не смогут тебя соблазнить своими дочерями.
  Вернее - соблазнить захотят.
  Но их дочки откажутся.
  Не соблазнятся.
  Уж очень ты уродлив! - Космогенерал захохотал.
  
  СМЕХ ВЫШЕСТОЯЩЕГО - ВСЕГДА ПОКРОВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ
  
   - Гер космогенерал...
   - Молчи.
  Оцеола.
  Все будут ломать головы - почему ты?
  Почему тебя я выбрал в зятья.
   - Не ты, - я ответил дерзко. - А Ариэль.
  Ариэль выбрала меня.
   - Если не я...
  То могу тебя сейчас размазать...
   - Ты, ты, монсиньор Карлеоне...
   - Пока они ломают головы, я...
  Свои дела проверну.
  Мне до космомаршала осталась одна ступень.
  Раньше она была непреодолимой.
  Но с тобой...
  С тобой всё осуществимо.
  Например, - папенька Ариэль приложил кулак ко лбу.
  Обычно прикладывают палец...
  Когда задумываются.
  А он - целый кулак. - Я подложу тебя в постель к космомаршалу Симоняну.
  Он кадетов любит.
  Это не секрет.
  Но, если узнают, что он был с тобой...
  С уродцем...
  То думаю, что кресло под ним пошатнется.
  А я займу его место.
   - Место кресла займешь?
  Под маршалом? - Я спросил тупо.
  К счастью, космогенерал на обратил внимания на мой идиотизм.
   - Так, что, рядовой Оцеола, ты ещё послужишь.
  Мне.
  Ариэль тоже послужишь.
  И, разумеется, Империи!
   - Сир космогенерал Карлеоне.
  Почему, я - рядовой?
  
  У ГЕНЕРАЛОВ НЕ БЫВАЕТ РЯДОВЫХ ЗЯТЕЙ.
  
   - С козырей зашел?
  Молодец! - Он снова хотел похлопать меня по плечу.
  Но я увернулся.
  Нуууу, как увернулся.
  Чтобы он не заметил.
  Всё равно моему плечу досталось.
  У плеча, наверно, уже сотрясение мозга.
  Костного мозга. - Был бы ты нормальным...
  Я бы тебя сделал майором.
  Сразу.
  Моей дочке зять нужен не ниже майора.
  На старт
  Но...
  В моей стратегии ты будешь рядовым.
  Чтобы все окончательно запутались.
  Как это так?
  У боевого космогенерала Карлеоне зять - рядовой.
  Просто рядовой.
  И необычно - у дочки космогенерала муж - рядовой.
  Все головы сломают.
  Пока будут пытаться додуматься.
   - Ага!
  А ты под это свою интригу раскрутишь, сир Карлеоне.
   - Папенька!
   - Папенька! - Я почесал затылок. - Я согласен.
   - А у тебя выбора нет.
  Оцеола.
  
   - КОГДА В ХОРОШЕМ НЕТ ВЫБОРА, ТО ЭТО - ПРЕКРАСНО.
  
   - Мальчики! - из-за мишени появилось создание.
  Воздушное.
  Со свечой в руке.
  Свеча горела.
  "Эта женщина вышла из-за мишени, - я ужаснулся. - Не боится, что космогенерал пульнет в мишень..."
  - Балуетесь?
   - Вильма!
  Душа моя! - Космогенерал Карлеоне уменьшился в росте.
  Подбежал.
  Поцеловал ручку. - Ты так легко одета...
  Простудишься.
  Накинь на себя что-нибудь.
  "Легко одета? - Я подумал.
  Вытер пот со лба. - Да она никак не одета.
  Почти не одета.
  Прозрачная ночная рубашечка.
  Короткая.
  Соски просвечивают.
  Всё просвечивает.
  И туфли красные.
  На высоченных каблуках.
  Как?
  Как она в подобном виде ходит по дворцу?
  И...
  Заявилась сюда.
  Ведь я - мужчина.
  Юноша я..."
  
  ДЕВУШКА ВСЕГДА ОСТАЕТСЯ ДЕВУШКОЙ, ДАЖЕ, ЕСЛИ ОНА ЖЕНЩИНА.
  
   - Карлеончик!
  Милый! - Вильма провела ладошкой по щеке космогенерала. - Ты всегда обо мне заботишься!
  Золотце ты моё. - Прижалась к нему.
  Тесно.
  Очень прижалась.
   - Вильма! - Голос космогенерала задрожал. - Позволь...
  Я не один.
  Да ты и сама заметила.
  Оцеола.
  Мой новый ординарец.
  В звании рядового.
  Ах!
  Чуть не забыл.
  Он ещё - жених нашей дочки.
  Ариэль выбрала его...
  В женихи выбрала.
  Оцеола! - Грозно на меня посмотрел. - Моя жена Вильма.
   - Ага.
  Я уже понял.
  Оч.
  Приятно! - Я поклонился.
  Шаркнул ножкой.
   - Какой воспитанный молодой человек! - Вильма отлипла от мужа.
  Я заметил, что её соски напряглись.
  Выпирали.
  Слишком.
  Дыхание сбивчивое.
  Внимательно меня осматривала.
  Остановила взгляд.
  На моём ниже пояса остановила взгляд.
  Ещё бы.
  Там у меня...
  А как я мог - не?
  
  МУЖЧИНА ДОЛЖЕН ОСТАВАТЬСЯ ВСЕГДА МУЖЧИНОЙ.
  
   - Вильма, - космогенерал захихикал.
  Лебезил перед женой.
  Снова поцеловал её ручку. - Меня ждут дела.
  Война ждет меня.
  А ты...
  Покажи Оцеоле...
  Нашему будущему родственнику...
  Покажи наши владения.
   - Покажу! - Голосок у Вильма нежный.
  Тянущийся, как расплавленный леденец.
  У меня по спине побежали мурашки.
   - Оцеола! - космогенерал Карлеоне снова обрёл силу. - Я - главный в доме.
  Но...
  То, что Вильма прикажет - исполняй.
  Даже...
  Даже, если её приказ идёт вразрез с моим приказом.
   - Да, гер Карлеоне.
   - Папенька!
   - Да, папенька!
   - Ах! - Вильма захлопала в ладоши. - Как мило!
  Оцеола!
  Ты называешь Карлеоне папенькой.
  Но... - Морщинка пролегла между бровей. - Я не позволю.
  Не желаю, чтобы ты называл меня маменькой.
  Для тебя я - Вильма.
  Меня даже Ариэль зовет по имени.
   - Конечно, Вильма! - Я поклонился. - Как прикажешь.
   - Как прикажу! - Вильма засмеялась.
  Двумя пальчиками подняла мой подбородок. - А ведь я прикажу...
  
  ПРОСЬБА ЖЕНЩИНЫ ПРИРАВНИВАЕТСЯ К ПРИКАЗУ.
  
   - Оставляю вас, - космогенерал Карлеоне испарился.
  "Лучше бы он, чем она", - я подумал.
   - Оцеола!
  Золотце моё! - Вильма взяла меня за руку.
  Повела за собой.
  Рука у неё - теплая.
  Маленькая ладошка.
  Вильма слегка пожимала мою ладонь.
  Пальчиком играла на ней.
  "Она...
  Вильма не спрашивает о моём уродстве.
  Даже, словно не видит его, - я подумал. - Играет?
  Что, если за нами сейчас наблюдают?
  Определенно наблюдают.
  Например, Карлеоне и Ариэль.
  Смотрят, как я себя поведу в этой обстановке!
  Вильма - испытание".
  Мы прошли длинную галерею.
  Оказались в саду.
  В оранжерее.
   - Моё любимое место, - Вильма промурлыкала. - Только моё.
  Я люблю отдыхать в одиночестве.
  Когда никто не видит.
  Сюда галокамеры не заглядывают.
  Здесь нет подсматривающих и подслушивающих устройств.
  "Точно.
  Словно подслушала мои мысли".
  
  МЫСЛИ ОЧЕНЬ ЛЕГКО ПОДСЛУШАТЬ И УВИДЕТЬ.
  
   - Оцеола?
   - Да, мадам...
   - Вильма.
   - Вильма.
   - В оранжерее всё блистает.
  Блистает новизной.
  И деревья.
  И цветы.
  И маленькие домики для гномиков. - Вильма вела меня по дорожке. - Мои куклы.
  Я, как девочка.
  Обожаю играть в куклы.
  Посмотри!
  Тебе улыбается Мими.
  С верхней полки садового шкафчика.
  Мило улыбается.
  Показывает зубки.
  Два ряда белых зубов.
  Я радуюсь.
  Радуюсь от души, когда смотрю на Мими.
  Она - моя любимица.
  Даже сердце щемит.
  Иногда я думаю - а, вдруг, Мими живая?
  Вдруг, взаправду? - И посмотрела на меня лукаво.
  "Мать Ариэль выглядит молодо, - я подумал. - Наверно, Вильма родила Ариэль в ранней молодости.
  Или...
  Потому что худенькая.
  Оттого и кажется молоденькой.
  Хотя худоба не распространяется на её сиськи.
  Сиськи у Вильмы огромные.
  Крепкие.
  Не висят.
  А стоят.
  Собой нарушают гравитацию..."
  
  ДЕВУШКИ НАРУШАЮТ ДАЖЕ ЗАКОНЫ ПРИРОДЫ.
  
   - Может быть, злой волшебник заколдовал Мими? - Вильма продолжала.
  Несла чушь.
  С моей точки зрения - чушь. - Теперь ты знаешь о Мими.
  Она тебе нравится?
   - Как кукла - да.
  А так...
  Мне нравится твоя дочь Ариэль.
   - Шалун! - Вильма погрозила мне пальчиком.
  "А ведь она почти голая", - я никак не мог сосредоточиться.
  Ткнул пальцем в кактус.
  В иголки.
  Чтобы боль отвлекла от прелестей Вильмы.
  Подействовало.
  На пару секунд...
   - Оцеола!
   - Да, Вильма.
   - А ты - умненький.
  Рассудительный ты.
  Ни на минуту не сомневаешься, что мои куклы - живые.
  Задаешь себе вопросы:
   - Почему куклы не помогают нам?
  Ведь среди кукол даже есть цари.
  В коронах.
  И куклы подчиняются мне.
  Сбудется предсказание.
  Куклы станут править Вселенной.
  Кукольной Вселенной!
   - Вселенной управляет наш Император! - Я сказал твёрдо.
  Как и полагается в этом случае. - Слава Императору!
   - Слава Императору! - Вильма промурлыкала.
  С готовностью. - Все мы - дети Императора!
  Наделены способностью двигаться.
  И мыслить.
  Подчиняемся Императору!
  И куклы.
  Если оживут.
  Если обретут способность двигаться, то тоже будут подчиняться Императору!
   - Несомненно, Вильма!
  
  НЕСОМНЕННОЕ - ЕСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ СОМНЕННОГО.
  
   - А пока куколки неподвижны.
  Стоят неподвижно. - Вильма наклонилась.
  Ни с того, ни с сего.
  Даже не объясняла причину.
  Выставила на меня свою попку.
  Очень даже.
  Огого!
  Я стоял в молчании.
  Хорошо, что Вильма не видела сейчас моего лица.
  Прошла вечность.
  Вильма выпрямилась. - Не надо отказываться от своих убеждений. - Начался новый виток беседы. - От внутренних убеждений, Оцеола.
   - Да, Вильма...
  Кхе, кже!
   - Я не с семью головами, - от Вильмы можно ожидать любое. - Самое время искупаться.
  Оцеола! - Вильма скинула с себя тонкую рубашечку.
  Осталась в одних туфлях. - В этом озерце вода мягкая.
  Торфяная вода.
  С повышенной щелочностью.
   - Угу! - Я отвел взгляд на попугая.
  Попугай долбил кокос.
   - Оцеола?
   - Да, Вильма.
   - Что же ты стоишь?
  Подойди ко мне.
  
  ЮНОША ДОЛЖЕН БЫТЬ ВЕЖЛИВЫМ.
  
   - Йа...
  Вильма. - На негнущихся ногах я подошёл.
  Вильма присела на пенёк.
  Широко расставила ноги.
   - Оцеола?
   - Прости, Вильма...
   - Что же ты ждешь?
   - Жду...
   - Помоги же мне снять туфельки! - Вильма рассмеялась. - Не в туфлях же я буду купаться.
   - Ох!
  Да, Вильма! - Я упал на колени.
  Вздохнул с облегчением.
  "А я уже было подумал..." - Начал снимать туфли.
  Сначала одну снял.
  Затем вторую.
   - Так легко! - Вильма поднялась.
  Потянулась. - Оцеола!
  А ты?
  Почему не раздеваешься?
  Не хочешь купаться?
   - Не хочу.
  Не могу.
   - Не стесняйся, Оцеола.
  Тебя никто здесь не увидит.
  Голого.
   - Как-нибудь в другой раз.
   - А, если я начну тонуть?
   - Я в одежде прыгну.
  В озеро.
  И спасу тебя, Вильма!
   - Как благородно! - Вильма не стала меня уговаривать.
  Вошла в озерцо.
  Поплыла среди кувшинок.
  "В воде Вильма ещё прекраснее кажется, - я дал волю чувствам.
  На всякий случай вошел в кусты.
  Кусты по пояс.
  Чтобы не видно было проявления моих чувств. - Вода прозрачная.
  Вильма в озере - как русалка.
  
  РУСАЛОК НИКТО НЕ ВИДЕЛ, НО ВСЕ ЗНАЮТ, КАК ОНИ ВЫГЛЯДЯТ".
  
   - Оцеола! - Вильма помахала мне рукой. - Ты стоишь, как статуя!
  Мраморный Оцеола!
  Не в состоянии пошевелиться.
  Даже слово не вымолвишь.
  Милый, Оцеола!
  Ты меня слышишь.
  И видишь, как я к тебе отношусь.
  Хорошо отношусь.
  Рассчитывай на мою помощь.
  Когда она тебе понадобится.
  "Сейчас бы понадобилась", - я подумал едко.
   - Оцеола!
  Во всяком случае...
  Помогу тебе.
  Если в том будет нужда.
  Помогу своим искусством.
  "Играет?
  Или не играет?
  Если я не буду проявлять знаки внимания, то Вильма обидится.
  Возможно, что обидится.
  
  ДЕВУШКИ ОБИЖАЮТСЯ, КОГДА ИМИ НЕ СОБЛАЗНЯЮТСЯ.
  
  Но...
  С другой стороны.
  Я не поставлю на карту всё.
  Я могу потерять Ариэль.
  А Ариэль поинтереснее".
   - Стоишь спокойно.
  Не трогаешься с места.
  Оцеола...
  Но мне почудилось...
  Что по оранжерее пронесся вздох.
  Легкий вздох.
  От него чуть слышно зазвенели стекла.
  И ветерок как бы напевает:
  "Милый друг!
  Не надо мук!
  Я буду твой".
   - Всякое случается, - я ответил.
  Уклончиво сказал.
  По спине бежали мурашки.
  Но было приятно.
  Очень приятно.
   - Наступают сумерки, - Вильма вышла из озера.
  Наконец.
  А я думал, что никогда не кончится. - Я обсохну.
  Чуть-чуть.
  Не люблю обтираться. - Она подняла ногу.
  Я правильно понял.
  Взял левую туфлю:
   - Вильма?
   - Да, Оцеола!
   - На мокрую ступню надевать?
   - Туфли у меня специальные.
  Мокрое не будет. - Вильма засмеялась. - Удивительно!
  Я мокрая.
  А туфелька и нога в туфельке - не мокрые.
   - Действительно!
  Удивительно! - Я обул Вильму.
  
  ОДЕВАНИЕМ ВСЁ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.
  
   - Темнеет.
  Пора на ужин. - Вильма шла впереди меня.
   - Хм.
  Вильма.
   - Да, Оцеола.
   - Ты забыла свою...
  Одежку.
  Ты сейчас обнаженная.
   - Ты очень внимательный, Оцеола!
  Но...
  Зачем мне одежда?
  Я еще не обсохла.
  В своём доме я - хозяйка.
  Ты настолько наивный, Оцеола!
  Не знаешь правила светской жизни.
   - Да, Вильма.
  Не знаю.
  Но я быстро учусь.
  "А вот тут я опозорился, - я с досадой ущипнул себя. - Со своим мнением влез.
  Молчал бы.
  Я же, действительно, не был в приличных домах.
  Может быть, там все голые ходят. - Меня передернуло. - И даже дон Карлеоне.
  И...
  Возможно, что Ариэль.
  Ведь она не носит нижнее белье.
  Так просто..."
  
  ПОБЕДИТЬ ПРОСТОЕ НЕВОЗМОЖНО.
  
  Мы вошли в обеденный зал.
  "Сколько золота, - я раскрыл рот. - И серебра!"
  Ариэль уже сидела за столом.
   - Ариэль! - Я бросился к ней.
  Присел рядом. - Душа моя!
  Как же я по тебе соскучился.
   - С моей мамой не соскучишься! - Ариэль засмеялась.
  "Значит, Ариэль всё видела.
  Подглядывала.
  Это было испытание.
  И я его прошёл".
   - Ариэль?
   - Да, Оцеола.
   - Мне неловко.
  Но это пройдет.
  Необычно, когда твоя мама...
  Без одежды.
  Даже к столу не оделась.
  Обнаженная сидит.
  Весело болтает со слугой.
   - Моя мама? - Ариэль посмотрела на меня.
  С удивлением. - Оцеола!
  Причем здесь моя мама?
  Она - сама по себе.
  А мы с тобой - сами по себе.
  Какое нам дело до моей маменьки?
   - Конечно, - я прокашлялся. - Я оговорился.
  Для меня только ты.
  Ты одна.
  Во Вселенной!
   - О, Оцеола! - Ариэль растаяла. - Я никогда не слышала подобное.
  Ты - замечательный!
  
  ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ МОЖЕТ ЗАПЫЛИТЬСЯ.
  
  К нам подошла служанка.
  Настоящая.
  Не андроид.
  Из серебряного чайничка налила чай.
  В кружки.
  Поставила рядом креслице.
  Небольшое креслице.
  И стала ждать.
  Ждать указаний.
  Я уже не спрашивал, почему служанка сидит.
  А не стоит.
  И могла бы ожидать вдали.
  Начался ужин.
  Пришел глава семьи.
  Космогенерал дон Карлеоне уселся во главе стола.
  Не рядом со своей женой.
  Но Вильма не дремала.
  Она смотрела прямо.
  В лицо мужа.
  Смотрела большими глазами.
  Бездонными.
   - Карлеончик!
  Как прошли учения?
  "Обо мне Вильма ничего не сказала, - я забеспокоился. - Может быть, разозлилась на меня?
  За невнимание".
   - О, мон шер! - космогенерал Карлеоне засиял. - Учения прошли по плану.
  Были бы там жухраи...
  Настоящие жухраи, мы бы им показали!
  Я бы разгромил жухрайского принца.
  Или, что там у них...
  Или самого короля взял бы в плен!
  
  КОРОЛИ ОБОЖАЮТ ПОПАДАТЬ В ПЛЕН.
  
   - Карлеончик!
  Ты - мой герой! - Вильма промурлыкала.
  Левой грудью сбила графин.
  Графин с красной жидкостью.
  А графин стоял за тарелкой.
  Тут же подлетел робот.
  Вычистил пролитое.
  И высушил.
   - Вильма!
  Всё происходит, как предсказывает штаб округа.
  Но...
  Ведь скотопромышленники соседней префектуры Галактик нашей Империи знают, как трудно нашим солдатам.
  Почему же тогда не помогают?
  Могли бы присылать нам телятину. - Космогенерал рубанул рукой воздух.
  Мне стало скучно...
  Было бы скучно.
  Но Ариэль строила мне глазки.
  Старалась угодить.
  Подкладывала лучшие куски.
  И...
  Под столом трогала меня за коленки.
  Я ждал окончания ужина.
  С нетерпением ждал.
  Я буду сегодня спать с Ариэль?
  Невероятно!
  
  КОГДА НЕВЕРОЯТНОЕ ПРОИСХОДИТ, ОНО СТАНОВИТСЯ ВЕРОЯТНЫМ.
  
   - Милый! - Вильма проворковала. - Карлеоша!
  Расскажи ещё.
  О своих боевых действиях.
  "Не может быть, - я чуть не подавился.
  Голова вальдшнепа застряла у меня в горле.
  Клюв у вальдшнепа длинный. - Неужели?
  Неужели Вильме интересен бред космогенерала?
  Его рассказы о войне?
  Или Вильма хорошо притворяется.
  Что ей интересно?
  Поэтому дон космогенерал от неё без ума!"
  И...
  Её муж начал снова.
  Рассказывал о битвах.
  О битвах, при которых присутствовал.
  Вильма часто прерывала его смехом.
  Громким смехом.
  Я улыбался.
  Натянутая улыбка.
  Ариэль сохраняла серьезность.
  
  ОДНИМ МОЖНО, ДРУГИМ - НЕЛЬЗЯ.
  
   - Милый! - Вильма не сводила взгляда с мужа. - Откуда в стебе столько храбрости?
  Где ты её черпаешь?
   - Нуууу, - Ариэль вступила в разговор.
  Неожиданно.
  Неожиданно для меня. - Наш папенька...
  У него богатая фантазия.
  Очень.
  Просто фантазия. - На этот раз Ариэль засмеялась.
  Я вжался в стол.
  Думал, что дон Карлеоне сейчас рассвирепеет.
  Но он...
  Он загрохотал хохотом:
   - Вот!
  Вот моя дочь Ариэль! - И показал на Ариэль пальцем.
  Хотя пальцем показывать - неприлично.
  Даже я это знаю. - В сущности! - гер Карлеоне выпил целый стакан, - мои подвиги порождены бредом.
  Сильной горячкой.
  Когда я в бреду, то я становлюсь сильным.
  Сильным и смелым.
  Беспощадным становлюсь.
   - Карлеончик!
  Всё это неправда, - Вильма присела на колени к мужу.
  Наконец, стала выглядеть естественно.
  Нуууу, как естественно.
  Если голая женщина сидит за столом, как ни в чем не бывало...
  И на неё стараются не обращать внимания.
  На её наготу...
  То она - нелепа.
  Так я считаю.
  А на коленях мужа голая женщина выглядит гармонично.
  На своём месте она.
  
  ДЛЯ ГОЛОЙ ВСЕГДА НАЙДЕТСЯ МЕСТО ЗА СТОЛОМ.
  
   - Карлеончик!
  Не скромничай!
  Ты не трус!
  Ты всегда всем показываешь!
   - Вильма! - космогенерал Карлеоне улыбался.
  Странно улыбался.
  Похлопывал жену по попке.
  По голой попке. - Ах!
  Милая Вильма! - Теперь поглаживал её колени.
  Голос у могучего космогенерала стал ласковым.
  Нежнее, чем обычно. - Тебе дано много!
  Больше, чем мне.
  И больше, чем всем нам!
  Ты - прирожденная принцесса!
  Ты правишь нашим домом!
  Ты - прекрасная!
  Ты - светлая!
  Но много тебе придётся вытерпеть.
  Вытерпеть, если возьмешь под свою опеку Оцеолу.
  Оцеола - бедный.
  Бедный уродец!
  Уродцев подстерегает беда.
  Беда на всех их путях.
  На путях и дорогах.
  Вильма!
  Только одна ты можешь дать то, что нужно Оцеоле.
  Ты - стойкая!
  И преданная мне.
  
  СТОЙКАЯ И ПРЕДАННАЯ НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО - ВЕРНАЯ.
  
   - О чем твой отец говорит? - Я шептал на ушко Ариэль. - Не понимаю.
  Какая опёка?
  Но...
  Одно вижу.
  Твой отец обожает твою матушка.
  И она...
  Вильма сильно любит его!
   - Опёка? - Ариэль зашипела. - Я им покажу опёку.
  Опёку над тобой. - Ариэль вскочила: - Маменька!
  Папенька!
  Хватит бредить!
  Займитесь лучше собой!
  Не трогайте мою жизнь.
  Мою жизнь и жизнь моего мужа.
  Будущего мужа.
   - Ариэль!
  Ты - забавная! - Вильма засмеялась!
   - Вся в отца! - Космогенерал подкрутил ус.
  Левый ус.
   - Я не отдам вам Оцеолу.
  Ни под какую опеку!
  
  ЖЕНА САМА ОПЁКАЕТ МУЖА.
  
   - Ариэль!
  Крошка Ариэль! - Вильма тоже смеялась. - Я не поняла, что ты сказала.
  Что ты подразумеваешь.
   - Я тоже не понял, - космогенерал ущипнул свою жену за попку.
  И рассмеялся вместе с Вильмой.
   - Ариэль! - Вильма улыбалась. - Мне твои слова показались странными. - Она сползла с коленей мужа.
  И направилась к Ариэль.
  Грациозно шла.
  Не торопилась.
  Летящей походкой.
  Её походка завораживала.
  
  ЕСЛИ ГОЛАЯ ЖЕНЩИНА ЕЩЁ К ТОМУ ЖЕ И ГРАЦИОЗНАЯ...
  
  Вильма подошла к дочке.
  Пощупала пульс у Ариэль:
   - Ариэль?
   - Да, маменька.
   - Дорогая!
  У тебя прилив крови.
  Кровь прилила к голове.
  Сильный прилив.
  Я найду лекарство.
  Лекарство для тебя.
   - Вильма! - Ариэль назвала мать по имени. - Какое лекарство?
  Ты не соображаешь, о чем говоришь.
  Ты ничего не умеешь.
  Только что и умеешь, что голой задницей вертеть.
  
   - ВЕРТЕТЬ ГОЛОЙ ЗАДНИЦЕЙ ТОЖЕ НАДО УМЕТЬ!
  
  Вильма не смутилась.
  Не обиделась:
   - А говоришь, что я не умею ничего.
   - Дай.
  Ну!
  Дай мне лекарство, Вильма! - Ариэль настаивала. - Что?
  Не знаешь ни одного лекарства?
  А говоришь.
  Ничего ты не умеешь.
   - Я умею всё - Вильма мурлыкала. - Я пишу.
  Пишу картины.
  Замечательные картины!
  "Умеешь только голой задницей вертеть, - у меня в голове застряли слова Ариэль. - Значит, всё-таки на голую Вильму обращают внимание".
  Космогенерал гер Карлеоне смотрел новости.
  По гала каналу.
  Дорогой канал.
  Но для космогенерала, наверняка, он бесплатный.
  "Космогенерал делает вид, что ничего не происходит, - я сидел, не шелохнувшись. - Или...
  На самом деле ничего не происходит.
  Ничего особенного.
  Так всегда протекает жизнь в этой семье?"
   - Вильма!
  Отец!
  Я и мой Оцеола удаляемся.
  Мой жених Оцеола! - Ариэль взяла меня за руку.
  Поднялась. - В мою спальню.
  Мы будем спать вместе.
  
  СПЯТ ВМЕСТЕ ТОЛЬКО КОШКИ.
  
   - Ариэль!
  Доченька! - Вильма покачала головой.
  Задумчиво покачала. - Я не понимаю, что ты говоришь.
  О чём ты говоришь.
  Но подозреваю.
  Подозреваю, что ты не можешь выразить словами свои мысли.
   - Вильма...
  Йа и Оцеола...
   - Вам нельзя.
  Нельзя до свадьбы! - Вильма погладила руку.
  Мою руку.
   - Но мы...
  Мы уже были. - Ариэль снова обманывала.
  Но её обман мне нравился.
  Потому что - во благо нам! - Мы переспали.
  Уже!
   - Переспали? - Вильма погладила дочь по головке. - Бедная девочка.
  Тебе так хочется!
  Ты хочешь, чтобы хоть кто-то с тобой переспал.
  Даже Оцеола.
   - Что значит - даже Оцеола? - Я раскрыл рот.
  Но мне слово не давали.
   - Ариэль! - Вильма качала головой. - Я вижу.
  Вижу, что ты ещё не переспала.
  Ни с кем.
  И твой Оцеола тоже.
  Вы - девственники.
  Поэтому!
  До свадьбы будете спать в разных флигелях дворца.
  Флигели охраняемые.
  Вы не проберетесь друг к другу.
   - Не проберемся? - Ариэль сузила глаза. - Это мы ещё посмотрим.
   - Если попытаешься, - Вильма тоже сузила глаза, - то я тебе перегрызу горло.
   - А я - тебе! - Ариэль ответила с вызовом.
   - Девочки!
  Какие же вы милые! - глава семьи снова расхохотался. - Послушайте, что пишут эти галожурналисты.
  Бред пишут!
  
  ЗА ДЕНЬГИ МОЖНО СОЧИНИТЬ ЛЮБУЮ ПРАВДУ.
  
   - Карлеончик! - Вильма вернулась к мужу.
  Присела на него.
  И начала целовать.
  Неистово.
  Безумно целовала.
   - Оцеола! - На глазах Ариэль навернулись слезы.
  Серебряные слезы. - Я найду путь.
  Дорогу к твоей спальне найду.
  Надейся.
  И жди.
   - Всё нормально, - Я тряс головой. - Ариэль.
  Я люблю тебя.
  А всё остальное - приложится.
  
  К ЛЮБВИ МНОГО ПРИЛОЖЕНИЙ.
  
   - Правда? - Ариэль улыбнулся.
  Жалко улыбнулась.
  Но нас уже окружили.
  Роботы слуги окружили.
  И...
  Повели в разных направлениях.
  Я не сопротивлялся.
  Только удивлялся.
   - Подождите, - я остановился.
  Ариэль уже скрылась за поворотом. - Я в столовой забыл свой ремень.
  У меня почему-то ремень упал.
  Надо вернуться.
  И забрать. - Я не интриговал.
  Ремня, действительно, не было на мне.
  "Куда же он делся?
  Мой ремень".
  Роботы-слуги не возражали.
  Мы вернулись в столовую.
  Я открыл дверь.
  Ах!
  Ужас.
  Нуууу, как ужас...
  Вильма и космогенерал Карлеоне.
  Они...
  Занимались любовью.
  На столе.
  Вильма сидела сверху.
  И хлестала мужа.
  Моим ремнем хлестала.
  Больно.
  Со всей силы.
  С оттягом:
   - Жухрайский шпион! - Вильма кричала. - Проклятый диверсант жухрайский.
  Признавайся!
  Называй пароли.
  Явки!
   - Нет!
  Нет! - космогенерал Карлеоне пищал. - Ни за что!
  Имперская шлюха! - И хлопал Вильму по попке.
  Попка у неё замечательная.
  Упругая попка.
  "Ролевая игра!
  У них ролевая игра! - Меня бросило в пот. - Вильма как бы допрашивает жухрайского шпиона.
  Пытает.
  Моим ремнем пытает".
  
  РОЛЕВЫЕ ИГРЫ ПРИБЛИЖАЮТ К ЖИЗНИ.
  
   - Оцеола? - Вильма обернулась.
  Подмигнула мне. - Забыл что-то?
   - Мееее!
  Бееее!
  Да...
  Я забыл ремень.
   - Я у тебя его вытащила.
  Принесу потом.
   - Нет!
  Нет! - Я выставил перед собой руки. - Оставь себе.
  Оставьте. - И выбежал из спальни.
  "Нравы у них своеобразные.
  Надо же!
  Вильма украла мой ремень.
  Вытащила.
  А я и не заметил.
  У неё ловкие пальцы.
  Тонкие длинные пальцы.
  Пальчики аристократки", - я брел за слугой.
  Как в бреду брёл.
  Даже дорогу не запомнил.
  Робот открыл передо мной дверь.
  Затем удалился.
  Со скоростью света улетел.
   - Значит, это моя спальня, - я вошёл! - Ого!
  Она больше, чем весь мой дом.
  Фермерский дом.
  
  ОДНИ ПОЛУЧАЮТ ПО СВОИМ ЗАСЛУГАМ, ДРУГИЕ - ПО ЧУЖИМ.
  
   - И кровать! - Я упал на кровать. - Огромная кровать.
  Как поле для турнепса.
  Вот бы на эту кровать сейчас Ариэль. - Я предался мечтам.
  Думал об Ариэль.
  Но из головы не выходила и Вильма.
  Слишком уж она...
  Она постаралась, чтобы я её запомнил.
  Настроение моё поднималось.
  Затем - падало.
  И я разозлился.
  Обозлился.
  Я понял, что Ариэль до меня не доберется.
  Она говорила, чтобы обнадежить меня.
  Успокоить.
  Обозленный и заснул.
  
  СОН - СПАСЕНИЕ.
  
  Прошло немного времени.
  Я проснулся.
  Ночь светлая.
  Я услышал постукивание.
  Странное постукиванье.
  Оно шло из угла.
  Словно там играли камнями.
  Круглыми камнями.
  Затем катали шары.
  Тяжелые шары.
  Слышался смех.
  И приятное хихиканье.
  Женское.
   - Кто-то играет, - я хотел закричать.
  Завопить от радости.
  Но...
  Слова застряли в горле.
  У меня в горле.
  Я не мог пошевельнуться.
  Даже вздохнуть не мог.
  Потому что увидел...
  Из люка в стене вылезла девушка.
  Она была обнаженная.
  Полностью.
  Но она - не Ариэль.
  Глаза девушки сверкали.
  Девушка начала бегать по комнате.
  Прыжки её легкие.
  Балетные прыжки.
  
  ЕСЛИ ГОЛАЯ ДЕВУШКА ТАНЦУЕТ, НЕ МЕШАЙ ЕЙ.
  
  Девушка вскочила на столик.
  Одним прыжком!
  Столик мраморный.
  Небольшой столик.
  Он стоял у моей кровати.
  Девушка была обмазана чем-то зеленым.
  Зеленая мазь.
  И мазь слегка светилась.
  Очень даже красиво.
  Девушка-фонарик.
   - Хи-хи-хи! - Девушка хихикала.
  Жеманилась. - Паренёк!
  Отдай мне свою любовь!
  И угости конфетками.
  А то я огорчусь!
  Огорчусь очень! - Девушка пропищала.
  При этом показала зубки.
  Замечательные зубки.
  Белые зубки.
  Не зеленые. - Я уже иду!
  Иду к тебе, мой милый!
   - Девушка перепрыгнула на кровать.
  Встала надо мной.
  Расставила ноги.
  И тут...
  Всё закончилось.
  
  ВСЁ ХОРОШЕЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, ДАЖЕ НЕ НАЧИНАЯСЬ.
  
  Из того же лаза в стене вылез...
  Жухрай.
  Жухрайский диверсант.
  Был он стар.
  Не просто старый.
  А - безобразно старый.
  Старец жухрай протянул вперед руки.
  И завыл:
   - О!
  Иди же ко мне, моя прелесть!
   - Да!
  Пьемонт!
  Мой дарлинг!
  Уже бегу! - Девушка соскочила с кровати.
  Подбежала к старцу жухраю.
  И они скрылись в туннеле.
   - Бросить бы гранату, - я дрожал. - Гранату вслед вам.
  Гады! - Меня напугало вторжение.
  Смешанное чувство.
  Очарование девушкой.
  И омерзение от жухрайского диверсанта.
  К утру я похудел.
  Осунулся.
  От волнения икал.
  Не мог вымолвить ни слова.
  Я сто раз пытался.
  Пытался позвать слуг.
  Или побежать к Ариэль.
  Или к Вильме.
  К Вильме и дону космогенералу Карлеоне.
  Но...
  Всё же к родителям Ариэль я не побежал.
  Боялся, что застану их за игрой.
  За новой ролевой игрой.
  А, если даже космогенерал улетел.
  То войти в спальню Вильмы...
  Страшно.
  Боязно.
  До пупырышков на спине боязно.
  Вильма - непредсказуемая.
  
  НЕПРЕДСКАЗУЕМАЯ ЖЕНЩИНА МОЖЕТ МНОГОЕ ПРЕДСКАЗАТЬ.
  
  Вскоре ко мне пришла Ариэль.
  Даже не пришла.
  А зашла в сопровождении матери.
  "Вильма сегодня одета, - я отметил.
  С внутренним сарказмом. - Коротенькая красная юбочка.
  Белая блузочка.
  Типа вырядилась, как школьница".
  Ариэль же одета скромно.
  На ней был комбинезон.
  Облегающий комбинезон из латекса.
  Розовый комбинезончик.
   - Оцеола!
  Мой любимый! - Ариэль бросилась ко мне на шею.
  Начала целовать.
  Не стеснялась матери.
   - О, Ариэль!
  Ты настолько горячая.
  Пылаешь.
   - Да!
  Мой Оцеола!
   - Оцеола!
  Мы зашли за тобой, - Вильма промурлыкала. - Пора завтракать.
   - Угу!
   - Оцеола!
   - Да, Вильма!
   - Ты ничего не расскажешь?
  Не хочешь нам рассказать?
   - А что не так?
   - Ты выглядишь испуганным.
  Похудел за одну ночь.
  Что произошло?
   - Вильма.
  Ариэль.
  Вы всё равно не поверите.
  Я собирался.
  Рассказал бы вам.
  Но вы поднимите меня на смех.
  Начнется надо мной смеяться.
   - Мы и так над тобой смеёмся! - Вильма растянула губки в улыбке.
  
  КОГДА ЖЕНЩИНА УЛЫБАЕТСЯ, КОШЕЛЬКИ МУЖЧИН ПЛАЧУТ.
  
   - Йа...
  Я расскажу! - Я решился. - Ночью.
  Под утро...
  Меня разбудили.
  Странные звуки. - Я пытался унять дрожь.
  Ариэль и Вильма слушали.
  Внимательно на меня смотрели. - Из стены вылезла девушка.
  Голая.
  Зеленая девушка.
  Она танцевала.
  Запрыгнула на столик.
  Потом перепрыгнула на мою кровать.
  Встала надо мной.
  Ноги развела широко.
  И...
  Она требовала любовь.
  Мою любовь.
   - И ты дал ей?
  Подарил ей свою любовь? - Вильма спросила с жаром.
  С пылом спросила.
   - Нет, конечно!
  Я люблю Ариэль.
  Мою Ариэль! - Я приобнял невесту.
  Ариэль была задумчивая.
   - Оцеола?
   - Да, Ариэль?
   - Что ещё?
  Что девушка ещё просила?
  У тебя?
  - Конфеты.
  Она хотела конфет.
  И сказала, что огорчится.
  Очень огорчится.
  Если я не дам.
  Я не понял.
  Не понял, от чего девушка огорчится.
  От того, что я не дал ей конфет?
  Или не дал ей любовь?
  Или - и то и другое.
  И конфеты.
  И любовь.
  
  КОНФЕТЫ ПОДДЕРЖИВАЮТ ЛЮБОВЬ.
  
   - И ты ей не дал?
  Конфет?
   - Ариэль!
  Милая!
  Ну, какие конфеты?
  У меня нет конфет.
  Не посылать же ночью за конфетами.
  А, если бы и были.
  Были бы у меня конфеты.
  То я бы всё равно ей не дал.
  Я был испуган.
  Обескуражен был.
   - Она огорчилась?
   - Кто?
   - Эта девушка.
   - Нет.
  Не думаю, что она огорчилась.
  Она с радостью побежала к старцу.
  
  ДЕВУШКИ ЛЮБЯТ СТАРЦЕВ.
  
  Жухрайский шпион диверсант её поманил.
  И она убежала с ним.
   - Это - Паулина, - Вильма протянула. - Только она.
  Кто же ещё? - Паулина посмотрела на Ариэль.
   - Да.
  Конечно! - Ариэль опустила головку.
   - Кто она?
  Почему я не знаю?
  Меня не предупредили! - Я переводил взгляд с Вильмы на Ариэль.
  И обратно. - Что она хотела?
  От меня.
   - Конфет и любви.
   - Да.
  Я понял.
  Но, зачем?
  
   - ГОЛУЮ ДЕВУШКУ НЕ СПРАШИВАЮТ, ЗАЧЕМ ОНА ХОЧЕТ.
  
  Вильма посмотрела на меня.
  Как на дурочка.
   - А старец?
  Он же - враг.
  Жухрайский шпион!
   - За всеми шпионами не уследишь! - Вильма махнула рукой.
  Я понял, что дальше бесполезно.
  Бесполезно спрашивать.
  Не хотят мне говорить.
  Вот и всё.
  "Я - чужой.
  Чужой в этой семье, - горечь подкралась.
  Терзала моё сердце. - Но...
  Ариэль успела.
  Она успела влюбить меня.
  В себя влюбила.
  И теперь может вертеть мной.
  Как хочет".
  Мы позавтракали.
  Без приключения.
  Глава семьи отсутствовал.
  День прошёл тускло.
  Мы с Ариэль осматривали лес.
  Но не делали попыток к сближению.
  Ариэль была со мной приветлива.
  И любезна.
  Внимательна ко мне была.
  Но я боялся.
  Боялся идти дальше разговоров.
  
  НЕ ПРЫГАЙ СО СЛОВА НА СЛОВО, А ТО СЛОМАЕШЬ НОГИ О РАЗГОВОР.
  
  После ужина Ариэль поцеловала меня.
  Пожелала спокойной ночи.
  И удалилась.
  Я в задумчивости забрался в постель.
  Один.
   - Как всегда - один! - Я расхохотался.
  Почему-то мне стало легче.
  Я привык к трудностям.
  К преодолению трудностей привык.
  А сейчас трудности, как раз и начались.
  Я поднялся.
  Достал из кармана штанов конфеты.
  Положил их на столик.
  Конфеты и печенье.
  Немного орехов греческих.
  В скорлупе.
  Вернулся в постель.
  Стал ждать.
  Ждал - непонятно чего.
   - Когда меня били, - я проворчал. - Били за уродство.
  Тогда было легче.
  Легче - потому что понятно - за что.
  
  ЕСЛИ ПОНЯТНО, ТО ВОПРОСОВ НЕТ
  
  Всё же я заснул.
  Хотя хотел бодрствовать.
  Я проснулся в середине ночи.
   - Ясно, - я осмотрел сладости. - Паулина была здесь.
  Конфеты она получила.
  Ради спасения себя!
  Не знаю, откуда Паулина взялась.
  Но конфетки ей нравятся.
  А любовь?
  Моя любовь?
  Получила ли она мою любовь? - Я заглянул под одеяло.
  Мои ночные штаны.
  Она застегнуты на все пуговицы.
  Без секрета их не снимешь.
  Посторонние не знали секрет моих штанов. - Нет.
  Моя любовь не досталась Паулине.
  Загадочной девушке.
  Девушка, которая намазывает себя мазью.
  Целиком.
  Зеленая мазь.
  Бедняжка Паулина.
  Был ли с ней старец?
  Омерзительный жухрай.
  Противный шпион.
  А орехи?
  Орехи Паулине не понравились.
  Она пыталась их разгрызть.
  На скорлупе следы зубов.
  Я не жалею.
  Не жалею о конфетах.
  Радуюсь даже.
  В глубине души ликую.
  Я спас Паулину.
  Загадочную Паулину спас от огорчения.
  Я засмеялся.
  И снова заснул.
  Провалился в сон.
  
  СОН ПРИХОДИТ К МУЖЧИНЕ В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ЖЕНЩИНА НАЧИНАЕТ БОДРСТВОВАТЬ.
  
  Я проснулся скоро.
  Надо мной пела Паулина.
  Мелодично пела.
  Увидела, что я открыл глаза.
  И засмеялась.
  Она была обнаженная.
  По-прежнему.
  Казалась ещё прекраснее...
  Чем прошлой ночью.
  Глазища сверкали.
  Она сладко пропищала.
  Сквозь зубки:
   - Ах!
  Мой дорогой!
  Я хочу конфет.
  Ещё конфет!
   - Принесу.
  А... - Мой голос пересох. - Моей любви хочешь?
   - Чтоооо? - Паулина перестала смеяться.
   - Нет.
  Ничего!
  - Ну-ка, повтори.
  Мерзавец!
  Ты противный!
  Маньяк.
  Сексуальный маньяк. - Схватила меня за ухо.
  Начала выворачивать ухо.
  Больно было.
   - Йа...
  Я только.
  Я не хочу.
  Ты вчера предлагала.
  Говорила, что хочешь мою любовь.
   - Да, чтоб ты провалился! - Паулина дернула за ухо. - Любви ему захотелось.
  Сладострастец. - Повернулась к стене. - Жан-Обержан.
  Послушай.
  Он требует у меня любовь.
   - Какой наглец! - Старец побежал ко мне.
  Ну, как побежал.
  Ковылял.
  По-старчески кряхтел.
  Скрипел костями.
  Испускал газы.
  Но...
  Добрался.
  И вылил на меня что-то.
  Из ночного горшка.
  Своего ночного горшка.
  Кал и моча.
  Моча и кал.
   - Диверсант! - Я вскочил.
  Размахивал кулаками. - Я тебя сейчас...
  Жухрайский шпион.
   - Милый!
  Бежим! - Паулина подхватила жухрайского старца шпиона. - Неизвестно, что ждать.
  Этот сумасшедший на многое способен.
  
  КОГДА ГОВОРЯТ - НА МНОГОЕ СПОСОБЕН, ТО ИМЕЮТ В ВИДУ ГАДОСТИ.
  
   - Убью! - Я погнался за ними.
  Но они успели.
  Проскользнули в дыру.
  Я же...
  Я побоялся преследовать дальше. - Облили меня дерьмом.
  А она.
  Унизила меня.
  Что я им сделал? - Я отправился смывать с себя.
  Смывать фекалии.
  Позор не смоешь.
  Я отмывался.
  Оттирал.
  Вылил на себя литр шампуня.
  И два литра парфюма.
  Вонь ослабла.
  Но не исчезла полностью.
  Салфетки закончились.
  И я вышел из ванной комнаты.
   - О!
  Оцеола!
  Ты...
  Настолько большой! - Я услышал вздох.
  Сдавленный вздох.
   - Ариэль? - Я прикрыл руками низ живота.
  Но...
  Ариэль права.
  В этот момент я был большой.
  Очень.
  И не смог полностью прикрыться.
   - Оцеола!
  Ариэль задрожала. - Ты - Аполлон!
  Но...
  
  БОЛЬШОЕ НЕ ВСЕГДА ПРЕКРАСНО, А ЧАСТО - БЕЗОБРАЗНО.
  
  Ты бы мог уменьшить свой пенис? - И сморщила носик. - Чем воняет?
  Так воняет?
   - Ариэль!
  Я тебе сейчас всё объясню. - Я закутался в халат. - Приходила Паулина.
  Опять.
  И с тем же интересом.
  Хотела конфет.
  И получила.
  Я ей оставил.
  И орешки погрызла.
  Но греческие орехи были в скорлупе.
  Не разгрызла скорлупу.
  Потом попросила ещё конфет.
  А я спросил - Почему она в прошлый раз говорила, что хочет любовь.
  От меня любовь.
  А в этот раз не спросила.
  Без умысла спросил.
  Как исследователь.
  Мне Паулина не нужна.
  Нужна только ты.
  Ариэль!
  
  ВТОРОЕ - НЕ НУЖНО, СРАЗУ ПЕРЕХОДИМ К ТРЕТЬЕМУ.
  
   - И?
  Оцеола.
   - Да, Ариэль!
   - Что Паулина ответила?
  У вас была любовь? - Ариэль спросила с жаром.
  Сжала кулачки.
   - Неееет.
  Мне она не нужна.
  Но Паулина разозлилась.
  Почему-то...
  Назвала меня мразью.
  И маньяком обозвала.
  Затем наябедничала старцу жухраю.
  Жухрайскому диверсанту пожаловалась.
  А он...
  Жухрайский шпион облил меня.
  Из ночного горшка на меня выплеснул.
  Гадость!
  Свои фекалии.
  Наверно, в горшке еще клей был.
  Не смывается.
  Никак не могу избавиться от вони.
  Поэтому и воняет.
  Не я воняю.
  А на мне воняет.
   - Значит, - Ариэль загибала пальчики. - Ты захотел от Паулины любовь.
   - Неееет!
  Ты не так поняла!
  Ариэль...
   - А бедная...
  Несчастная.
  Беззащитная девушка...
  Обнаженная.
  Она была оскорблена.
  Ещё бы!
  Пришла за конфетками.
  А тут ей за конфетку любовь предлагают.
  Ещё какую любовь.
  Я видела у тебя эту любовь.
  Оцеола.
  Ты бы разрушил Паулину своим.
  Вот она и испугалась.
  Была в ужасе!
  
  ДЕВУШКУ ПЕНИС ВСЕГДА ПУГАЕТ.
  
  Но, к счастью, нашелся защитник.
  Хоть он и жухрай.
  Жухрайский диверсант.
  И старик.
  Но он не испугался.
  Не побоялся тебя.
  Молодого и могучего не побоялся.
  И спас Паулину.
  Жухрай спас.
  Не ты.
  Так, что, Оцеола.
  Тебе досталось по заслугам.
  Ты получил своё.
  И правильно получил. - Ариэль заплакала. - Я знала.
  Я догадывалась.
  Нет мне счастья в жизни.
  Попался один хороший парень.
  И тот - маньяк и садист.
   - Ариэль! - Я вытаращил глаза. - Вот, как ты повернула.
  На меня напали.
  Меня облили дерьмом.
  Меня оболгали.
  А виноват - по-твоему - я?!!
  Так с женихами не поступают. - Я сделал шаг к Ариэль.
  Хотел её утешить.
   - Оцеола!
  Не подходи ко мне! - Ариэль отбежала к двери. - От тебя воняет.
  Сначала отмойся.
  
  ЧЕСТНЫЕ ПАРНИ НЕ ВОНЯЮТ ЧУЖИМИ КАКАШКАМИ.
  
  Разберись с собой.
  Со своим внутренним миром всё уладь.
  Попроси прощения у Паулины.
  А потом уже...
  Можешь просить у меня прощения. - И выбежала.
   - Да пошли вы, - я ударил кулаком о кулак. - Пошли вы все!
  Надоели.
  Образцовая семья.
  Мамочка - Вильма - голая по дому ходит.
  Пристает к гостям.
  Отец - сумасшедший космогенерал.
  Безбашенный.
  Самодур.
  Дочка их - Ариэль...
  Да...
  Ариэль - красавица.
  Умница.
  Добрая.
  Но - дура дурой.
  
  НЕТ В МИРЕ СОВЕРШЕНСТВА, КРОМЕ МЕНЯ.
  
  Я разозлился.
  Но не так, как прежде.
  А с яростью разозлился.
  Затянул пояс на халате.
  Туго затянул.
  Взял со стола вазу.
  Тяжелая ваза.
  Древняя.
  Из зеленого камня ваза выдолблена.
  Затем я придвинул кресло к норе.
  Туннель в стене.
  И стал ждать.
  Терпеливо.
  Потому что...
  
  МЕСТЬ ВСЕГДА ЗАПАСАЕТСЯ ТЕРПЕНИЕМ.
  
  А долго ждать не пришлось.
  Снова за в дыре послышалось хихиканье.
  Шорохи.
  Шлепки.
  Словно ладонью по голой попе кто-то нашлёпывал.
  Может быть, так и было.
  "Наверно, жухрайский старец развлекается.
  Похлопывает Паулину по заднице.
  По её идеальной попке..."
  Злости во мне прибавилось.
  Через край била.
   - Наверно, он спит, - Первой выползла Паулина.
  Снова обнаженная.
  В той же зеленой мази. - Тихо-то как. - Паулина направилась к кровати.
  Меня не видела.
  Потому что смотрела в другую сторону.
  "Жухрай - хитрый, - я понял. - Выпускает девку вперед.
  А сам - сзади.
  Втихаря.
  Под её прикрытием!"
   - Где же он?
  Где конфетки? - Паулина беспомощно развела руками.
   - Щас.
  Походи! - Из норы высунулась голова старца.
  Жухрайский шпион не спешил.
  Полностью не показывался. - Наверно, отмывается.
  И захихикал.
  Противно захихикал.
   - Теперь тебе придется, - я протянул.
  С торжеством.
  Поднял вазу. - От крови придется отмываться.
  Жухрайский шпион!
   - Тыыыы? - Старец воззрился на меня.
   - Йа! - Я опустил вазу на голову шпиона.
  Жухрайского диверсанта лишил сознания.
  Старец кряхнул.
  И затих.
   - Педрилио? - Паулина оглянулась.
  Звезды в её глазах сменились тьмой.
  Ужасом налились глаза. - Ты убил Педрилио?
   - Не убил.
  Оглушил его.
  А дальше пусть с ним Тайная Имперская Канцелярия разбирается. - Я торжествовал.
  Мне теперь море по колено.
  
  ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ.
  
   - Но! - Паулина задрожала. - Ты - жестокий?
   - Очень!
  Да!
  Я жестокий!
   - Тогда, - девушка долго не думала. - Не убивай меня.
   - Я ещё подумаю! - Мне понравилось играть в сильного.
  В сильного и гордого!
   - У меня нет денег.
  А то бы я тебе дала.
   - Откуда у тебя деньги?
  Ты же голая.
   - Тогда...
  Бери меня.
  Бери без денег.
  Мне нужна твоя любовь.
   - Вот, как ты заговорила, - я стоял у норы.
  Чтобы Паулина не сбежала. - А в прошлый раз называла меня мразью.
  Маньяком называла.
   - Глупенький! - Паулина улыбнулась.
  Вильнула бедрами.
  Направилась ко мне.
  Пританцовывала. - Ты не так понял.
  Меня не понял.
  В прошлый раз.
  Если девушка отказывается.
  Ругается.
  Обзывает, то...
  Девушка хочет тебя.
  Очень.
  А за бранными словами прячет свою робость.
   - Много у тебя робости было
  Потому что слов бранных - море.
   - Я дам тебе то, что ты хочешь! - Паулина начала развязывать пояс на моем халате.
   - Фигушки!
  Я не хочу подарков.
  Подарков от тебя.
  Я люблю Ариэль.
   - Любишь Ариэль? - Паулина прищурилась.
   - И не хочешь мою любовь?
   - Неа.
  Не хочу твою любовь.
  
  ВСЕ ГЕРОИ - САМОДОСТАТОЧНЫЕ.
  
   - А так? - Паулина изогнулась.
   - И так не хочу.
   - И даже так? - Паулина наклонилась.
  Светилась.
  Светила.
  У меня челюсти свело.
  Но я нашёл в себе силы.
   - Паулина.
  Ты хочешь купить свою свободу.
  Свободу в обмен за любовь.
  Так со мной не поступают.
   - Значит, ты любишь Ариэль?
   - Очень.
   - Я для тебя хуже, чем Ариэль?
   - Не то, чтобы хуже.
  Но мне Ариэль нужна.
   - Сволочь! - Паулина зашипела.
  И сразу сделала несколько дел.
  Первое - сбросила с меня халат.
  Второе - прижалась ко мне.
  Взяла в кольцо.
  Обхватила руками.
  Третье - закричала.
  Завизжала.
  Завопила так, что люстра хрустальная зазвенела.
   - Спасите!
  Помогите!
  Люди добрые!
  Да что же это делается!
  Насилуют! - Последнее слово - насилуют - Паулина выдала на полную мощь.
  От души.
   - Замолчи!
  Сумасшедшая! - Я пытался вырваться.
  Но...
  
  ГОЛАЯ ДЕВУШКА СВОЁ НЕ ОТДАСТ.
  
  В спальню вбежали.
  "Словно за дверью стояли, - я подумал. - Или - стояли".
  Сначала - дворецкий.
  В правой руке дворецкий держал топор.
  В левой - бластер.
  Прекрасное сочетание древнего оружия с современным.
  За дворецким - Вильма.
  Разумеется, голая.
   - Это недоразумение! - Я пытался объяснить.
  Хотя понимал: - Я провалился. - Это не то, что вы думаете!
  Она...
  Она лжет.
  Она меня подставила.
  Она - пособница жухрайского шпиона!
   - Мама! - Последней ворвалась Ариэль.
  Она тоже была обнаженная. - Кто?!!
  Оцеола?
  Мама!
  Я принимала ванну.
  Услышала крики.
  Истошные вопли услышала.
  Ты звала на помощь?
  Оцеола тебя изнасиловал?
   - Не успел.
  И не меня. - В голосе Вильмы слышны нотки сожаления.
   - А кто же тогда кричал?
   - Кричала жертва! - Вильма не казалась испуганной. - Твой женишок Оцеола время не теряет.
  Зря время не теряет.
  С тобой ему нельзя.
  До свадьбы.
  Вот он на девушках тренируется.
  На несчастных.
   - Да!
  Оцеола меня изнасиловал! - Паулина разжала объятия.
   - Какой ужас! - Ариэль приложила ладошки к щекам. - Я даже не успела.
  Не успела прикрыть срам.
   - Ариэль.
  У тебя не срам! - У меня вырвалось восторженное. - У тебя - красота!
  И твою красоту я не променяю ни на чью.
   - Ого! - Глаза Вильмы полезли на лоб. - Оцеола...
  У тебя огромный...
  Очень.
  
  БОЛЬШОЕ НЕ СПРЯЧЕШЬ, МАЛОЕ НЕ ПОКАЖЕШЬ.
  
   - Ариэль, - я выскользнул от Паулины. - Я тебе всё расскажу.
  Ты поймешь.
  Только тебя люблю.
  Здесь же есть камеры?
  Обязаны быть камеры слежения.
  Они всё покажут.
  Я еще жухрайского шпиона пришиб.
  Вазой.
  Старец жухрай - доказательство.
  Доказательство моей невиновности.
   - Где же жухрай? - Вильма скосила на меня глаза. - Нет никакого жухрая.
   - Сбежал!
  Уполз зараза, - я сжал кулаки. - Живучий.
  Надо было его сильнее долбануть.
  Вазой каменной.
   - Кровь на полу...
   - Это моя кровь! - Паулина быстро вставила. - Оцеола меня поранил.
  Когда насиловал.
   - Паулина!
  Хватит врать! - Я закричал. - Я тебе ничего не сделал.
  Плохого не сделал.
  Конфетами кормил.
  И даже к тебе не приближался.
  Ты сама на меня набросилась.
  Но не успела.
  Не успела меня изнасиловать.
   - Оцеола, - Ариэль приблизилась.
  И... неожиданно обняла меня. - Паулина врет.
  По поводу крови.
  Мы все её знаем.
  Паулинку.
  Не оправдывайся.
  Я не сержусь.
  На тебя не сержусь.
  Даже - наоборот!
  Ты показал себя мужчиной.
  Настоящий мужчина!
  Не изнеженный.
  Ты принимаешь решения.
  Ты - великолепен! - И поцеловала меня.
  Страстно!
  Горячо!
  Безумно поцеловала!
   - Ариэль!
  Осторожно! - Вильма втиснулась между нами. - Вам нельзя до свадьбы.
  Тем более, что у Оцеолы...
  Да и после свадьбы.
  Вы первую брачную ночь проведете под надзором.
  Я и доктор Фауст будем наблюдать.
  Чтобы Оцеола не разорвал тебя пополам...
   - Мама!
  Вильма!
  Что ты говоришь! - щечки Ариэль зарумянились.
  
  ЕСЛИ РАЗОРВЕШЬ, ТО НЕ ПОЧИНИШЬ.
  
   - Кто?
  Что?
  Почему без меня? - Ворвался ураган.
  Космический шторм. - Только я имею право рвать!
   - Папенька! - Ариэль спряталась за ширму. - Не входи!
  Мы голые!
   - Солдат рождается голым.
  Только потом к нему приходит обмундирование.
  Обмундирование и оружие. - Глава дома дон космогенерал Карлеоне осматривался. - Моя жена...
  Вильма голая.
  Дочь моя Ариэль.
  Ариэль - голая.
  Паулина...
  Здравствуй, Паулинка.
   - О, мон шер! - Паулина засияла. - Как твоя спина?
  Не болит?
   - Кхе!
  Кха!
  Паулина! - дон Карлеоне скосил глаза на Паулину. - Не понимаю.
  О чем ты?
  Мда.
  Спасибо.
  Не болит спина.
  
  ЕСЛИ ПО СПИНЕ ХОДИТЬ НОГАМИ, ТО СПИНА УЖЕ НЕ БОЛИТ.
  
   - Я что-то пропустила? - Вильма наклонила головку к правому плечу.
  Миленькую головку. - Вы беседуете, как родные.
  Паулина.
  И ты, Карлеончик.
  Откуда Паулина знает о твоей спине?
  Что она болит?
   - О моей спине знает вся Империя! - Дон Карлеоне прокашлялся.
  Кашлем выигрывал время. - И...
  Что я пропустил? - Повысил голос.
  Через этот голос даже не пробивались крики Вильмы.
  Возмущенной жены. - Оцеола в компании моей голой жены.
  Моей голой дочки - его невесты.
  И моей знакомой Паулины - тоже голой.
  Да и дворецкий здесь.
  Фирс?
  У вас оргия?
   - Монсиньор Карлеоне, - дворецкий Фирс задрожал. - Помилуй.
  Какая оргия.
  Так.
  Встреча в спальне Оцеолы.
  Паулина позвала на помощь.
  Мы и прибежали.
   - Да знаю я всё! - гер Карлеоне похлопал дворецкого по спине.
  Позвонки затрещали.
  Дворецкий начал харкать кровью. - Видел.
  Подсматривал.
  У меня же везде глаза! - Пальцем ткнул в потолок. - Дрон на люстре.
  И...
   - Сир Карлеоне! - Я выдохнул.
  С облегчением. - Ты меня спасаешь.
  От наветов.
  От ложных обвинений.
   - Оцеола!
  Ты показал себя! - глава семьи попытался и меня похлопать.
  По спине.
  Но я сделал вид, что заправляю кровать.
  Улизнул я.
  От богатырского похлопывания. - Настоящий мужик.
  Верю.
  Ценю.
  Запомню.
  
  МУЖИКОВ ВСЕГДА МЕНЬШЕ, ЧЕМ ЖЕНЩИН.
  
   - Ариэль! - Я бросился к своей невесте!
  Возлюбленной невесте!
   - Отставить Ариэль, - дон Карлеоне преградил мне дорогу.
  Всё равно, что скала выросла на пути. - Оцеола!
  Пойдём.
  Я кое-что тебе расскажу.
   - Папа!
  Только не сильно бей Оцеолу! - Ариэль приложила ладошки к щекам.
   - Бить?
  Я не бью! - Дон Карлеоне расхохотался.
  Он был сегодня в прекрасном настроении. - Я не бью!
  Я сразу убиваю.
   - Йа.
  Я только штаны натяну.
  И сюртук. - Я начал одеваться.
  Но...
  Из-за моих волнений.
  Волнений по поводу обнаженных женщин.
  Очень красивых женщин.
  Или - одна женщина.
  Вильма - женщина.
  А Паулина и Ариэль - девственницы.
  Я переволновался.
  Мой пенис не влезал в штаны.
  И штаны не застегивались.
   - Оцеола!
  Я помогу тебе! - Паулина поняла.
  Резко дернула за молнию штанов.
  На ширинке.
  Дернула бегунок вверх.
  Мир перевернулся в моих глазах.
  Из глаз брызнули звезды.
  Я завопил.
  Страшно.
  Безысходно!
   - Больно!
  Ах, Паулина.
  Ска.
  Ты мне молнией пенис покорежила.
  Защемила.
  
  КОГДА ГОЛЫЙ, ТО ОСТОРОЖНО ЗАСТЕГИВАЙ МОЛНИЮ НА ШТАНАХ.
  
   - Паулинка! - Ариэль набросилась на Паулину. - Оцеола - мой!
  Я не разрешаю ему помогать.
   - Пойдем, Оцеола! - дон космогенерал потащил меня за собой. - Когда девки дерутся, то герои прячутся в блиндажи.
  Без нас разберутся.
   - С радостью! - Я на ходу застегивал рубашку.
  Шли мы быстро.
  Вернее - дон Карлеоне шел.
  А я как бы бежал...
   - В мой боевой космокатер, - Дон космогенерал Карлеоне вышел на крышу. - Он всегда готов к полёту.
  На всякий случай.
  Например, когда девки дерутся.
   - Сир Карлеоне, - я хотел забраться в катер.
  За хозяином. - Но здесь только одно сиденье.
  Сиденье пилота.
   - Ты ляжешь сзади.
  На мешки.
   - Что в мешках?
   - Трупы!
   - Трупы?!!
   - Трупы жухраев! - Гер Карлеоне подмигнул. - Шутка.
  Не трясись!
  Оцеола.
  Привыкай к богатой жизни.
  Ты же теперь, как бы член.
  Член семьи. - И зароготал. - Все тайны тебе должны быть известны.
  Например, в мешках - контрабанда.
   - Контрабанда? - Я покрылся потом.
  Липкий пот.
  Ледяной. - Но контрабанда в Империи запрещена.
   - Контрабанда запрещена.
  Но не для всех.
  Должен же я как-то содержать семью.
  Там возьму немножко.
  Сям возьму.
  И уже денежка накапала на счёт.
   - Точно не трупы? - Я ощупывал мешки.
   - Зачем мне трупы?
  
  НА ТРУПАХ МНОГО НЕ ЗАРАБОТАЕШЬ.
  
   - Это шутка, мистер Карлеоне?
   - Это не шутка.
  И я говорил тебе.
  Напоминаю.
  Напоминаю словами.
  В последний раз.
  В следующий раз буду напоминать подзатыльниками.
  Для тебя я теперь - папенька.
   - Папенька.
  Да.
  На трупы не похоже. - Я ощупывал мешки.
   - Всяческая ерунда, - Дон Карлеоне поднял космокатер над планетой. - Жухрайские безделушки.
  Драгоценности жухрайские.
  Жухрайский антиквариат.
   - Жухрайское?
   - Ага!
  - Ну да, ну да, - я замолчал.
  Не стал напоминать, что жухраи - наши враги.
  Кому бы я напомнил?
  Боевому космогенералу?
  Который сражается с жухраями...
   - Через несколько гала прыжков я пропищал...
  Робко. - Сир Карлеоне.
  Извиняюсь...
  Папенька.
  Не спрашиваю, куда мы летим...
   - Правильно, что не спрашиваешь.
  Летим в секретное место.
  В поясе астероидов.
  Там у меня есть одна планетка.
  Я отдыхаю на ней.
  Сам её купил.
  Сам её обустроил.
  Сам её заселил.
  Только это - секрет.
  Наш мужской секрет.
   - Ага! - Я раздул щеки.
  Гордился, что мне дон космогенерал доверил секрет.
  Не кому-нибудь.
  А - мне.
  
  ЕСЛИ ТЕБЕ ДОВЕРЯЮТ СЕКРЕТ, ТО БУДЬ ГОТОВ К ТОМУ, ЧТО ЕГО У ТЕБЯ ВЫБЬЮТ ИЗ ГОЛОВЫ.
  
   - Синьор...
  Папенька...
  Меня гложет вопрос.
  Паулина - кто она?
  И что за её странный спутник жухрай.
  Старый пердун жухрай.
  Диверсант.
  - С диверсантом жухрайским - всё просто, - Космогенерал кинул космокатер в штопор.
  Грязно выругался. - Чуть в две Черные дыры не врезались.
  О чём говорили?
   - О жухрае.
  О старце диверсанте.
   - Он - свой!
  Его имя - Антананариев, - гер Карлеоне снова бросил космокатер в штопор.
  Внизу манила планета.
  Синяя-синяя.
  И зеленая.
  Как драгоценный камень в черном космосе. - Старец жухрай...
  Значит...
  Я перевербовал его.
  Давно.
  И он живет в подземелье моего замка.
  Оцеола...
   - Да, господин папенька...
   - Ты под замок не спускайся.
  Там ловушки.
  Много ловушек.
  Старец наставил.
  Он очень полезный.
  И продуктивный.
  Сколько раз прилетали жухраи.
  Шпионы жухрайские.
  Диверсанты.
  Им нужен был кто-то из местных.
  Кто покажет.
  И подскажет.
  
  БЕЗ НАВОДЧИКА РАЗВЕДКА НЕ ДЕЙСТВУЕТ.
  
  И тут выходил свой.
  Мой человек.
  Жухрай Антананариев.
  Обещал, что поможет.
  Своим.
  Придумывал, что прячется в нашей Империи.
  Жухрайские диверсанты ему верили.
  И тогда он приводил их к ловушкам.
  Много ловушек.
  Затем трупы сжигал.
  В доменной печи.
   - В доменной печи? - Я дернулся.
   - Да.
  У меня сталелитейная компания есть.
  На Вильму записана.
  На меня нельзя.
  Я же - военный.
  Жухраев там и сжигаем...
  Сжигает старец Антананариев.
   - Понятно, - я протянул.
  Война дохнула на меня смрадом. - А Паулина?
  Она - тоже?
  Заманивает жухраев?
   - С Паулинкой сложнее, - космогенерал причмокнул.
  Стал серьезным. - Она - освоенная! - И посмотрел на меня. - Нравится тебе Паулина?
  Только не ври.
  А то пристрелю.
  "А ведь и пристрелит, - я подумал. - Или выкинет из космокатера".
   - Паулина? - Я тянул время.
  Хоть бы астероид в нас врезался.
  Отвлек бы от неудобного вопроса. - Она - красивая девушка.
  
  НА КРАСИВЫХ ДЕВУШЕК ПРИЯТНО СМОТРЕТЬ.
  
  Глупо не восхищаться красотой.
  Но... - Я сделал паузу.
  Театральная пауза. - Ариэль мне больше по душе.
   - Оцеола!
   - Да, папенька...
   - Скажи мне...
  Как солдат солдату скажи.
  "О!
  Братские разговоры начались. - Я затосковал. - Нет ничего хуже, чем разговор по душам.
  Разговор дружественный".
   - Я готов!
  Готов к диалогу.
  Папенька...
   - На кого у тебя встал?
  На Паулину?
  На мою жену Вильму - твою тещу?
  Будущую тещу.
  Или на Ариэль?
  А, может быть, на дворецкого Фирса.
   - Фу!
  Папенька.
  Меня аж передернуло.
  Какая гадость.
  А то, что у меня...
  Так он сам по себе.
  У него своя голова.
  У меня своя.
  Я - молодой.
  
  ГЛАВНОЕ - НЕ НА КОГО ВСТАЛ, А ТО, ЧТО УЖЕ ВСТАЛ.
  
   - Рассуждаешь, как старик.
  Как старик, у которого неожиданно началась эрекция. - Дон Космогенерал посадил космокатер.
  И...
  Забыл о разговоре.
  Я на негнущихся ногах вылез.
   - Прилетели? - Я спросил.
  Глупо улыбался.
  Было тепло.
  Ярко светила звезда.
  Окружающая среда - райский уголок.
  Пальмы.
  Белый песок.
  Чистейшее лазурное море.
  И хижины.
   - Оцеола!
   - Да, папенька.
   - Выгружай мешки.
   - Контрабанду?
   - Её самую.
   - К нам бегут! - Я насторожился.
   - Оцеола!
  Голых девок испугался? - Космогенерал прищурился.
  Взгляд его стал хищным. - Ты только что...
  От них.
  И показал себя героем.
   - Я испугался обстоятельству.
  
  КОГДА КО МНЕ БЕГУТ, ТО Я УБЕГАЮ.
  
  Жизнь... - Я замолчал.
  Обнаженные девушки.
  Не меньше двадцати красавиц.
  На некоторых были ожерелья.
  Из ярких ароматных цветов.
  Девушки как бы меня не заметили.
  Напрыгнули на генерала.
  Целовали его.
  Обнимали.
  Каждая тащила в свою сторону.
  Щебетали:
   - Любимый!
   - Наконец-то!
   - Прилетел!
   - Я тебя заждалась.
   - Ну, куда вы все сразу? - Дон Карлеоне развеселился. - Цыпочки вы мои.
  "Да у него здесь гарем! - Я догадался. - Гарем свободных девушек.
  Сир космогенерал Карлеоне устроил для себя Рай.
  Правильно...
  
  КТО МНОГО И УСЕРДНО РАБОТАЕТ, ТОТ МНОГО И УСЕРДНО ДОЛЖЕН ОТДЫХАТЬ".
  
   - А я вам подарочки привёз!
  Рыбки мои! - гер Карлеоне кивнул мне.
  Я правильно понял.
  Подтащил мешки.
  Стал развязывать.
  "Действительно, - я рассматривал содержимое мешков.
  С любопытством изучал. - Ерунда всякая.
  Жухрайская.
  В первый раз вижу жухрайское.
  Не считая старца Антананариева..."
   - Куколки вы мои, - гер космогенерал Карлеоне был покрыт цветами.
  Девушки отдавали ему свои гирлянды. - Я огорчен.
  Потому что к вам на минутку.
  Залетел.
   - Ах!
   - Негодник!
   - А мы надеялись!
   - Приготовили пир.
   - Застелили постельки.
   - Надеялись на долгую оргию!
   - Потом!
  Отставить оргию.
  Труба зовет! - Космогенерал Карлеоне подходил к каждой девушке
  Целовался.
  Ощупывал.
  С каждой был приветлив.
  И говорил ей что-то личное.
  Например:
  "Алиса!
  У тебя попка округлилась".
  Или:
  "Сегильда!
  Груди твои - еще красивее стали..."
  Всех наградил комплиментами.
  Каждую похлопывал.
  Обнимал.
  "Не особо видно, чтобы дон космогенерал спешил", - я злорадствовал.
  Под пальмой злорадствовал.
  Один.
  В теньке.
  
  ЕСЛИ ТЕБЯ НЕ ЗОВУТ, ТО, СДЕЛАЙ ВИД, ЧТО ТЕБЕ И НЕ ХОТЕЛОСЬ.
  
   - Моя досада безгранична, - дон космогенерал Карлеоне вздохнул. - Зачем?
  Зачем я улетаю? - Но улетать пока не собирался.
  Его минутка грозила перерасти в часы.
  Карлеоне направился к хижинам.
  Я подумал.
  И...
  Пошел за девушками.
  Сзади.
  - Вы не поверите, мои расчудесные!
  Куколки вы мои! - дон Карлеоне играл в доброго дядюшку.
  
  С КРАСИВЫМИ ДЕВУШКАМИ ЛЮБОЙ ЗЛОДЕЙ СТАНЕТ ДОБРЫМ.
  
  Сир Карлеоне не пропускал ничего:
   - Джельсамина!
  Ты - словно сахар!
  У вас у всех...
  Премиленькие фигурки.
  Расчудесные вы мои.
  Штальма!
  Ты с этой овечкой премило выглядишь!
  Пастушка с белоснежной овцой.
  Полина, Фрида!
  Откуда у вас собачки?
  Вы так резвитесь с ними!
  Неля и Алехандра!
  Вы - премилые!
  Стали ещё милее!
  Данна, Альма!
  Вы - щеголихи!
  Разряжены в пух и прах.
  Качаетесь на качелях!
  Очень.
  Даже слишком восхитительно!
  Тала, Ариадна!
  Ваш танец - зажигательный!
  Как зажигательная бомба!
  Бомбический танец!
  Джина!
  Щечки у тебя горят.
  Так и хочется поцеловать. - Сказал и сделал.
  Расцеловал премиленькую Джину в обе щечки.
  При этом и груди успел ей пожать. - Орланда!
  Девочка моя! - сир Карлеоне обнял следующую красавицу! - Нет тебя сексуальнее!
   - Ах!
  Милый!
  Милый, Карлеоша! - Слёзы брызнули из глаз Орладны.
  Драгоценные слёзы. - Я боюсь с тобой уединиться.
  В шале...
   - Почему же?
  Цыпочка?
  Я - страшный?
   - Ты дивный!
  Я боюсь, что залюблю тебя до смерти. - Орланда добавила.
  Раздался дружный смех подружек.
  Никто не завидовал.
  Никто не выпячивался.
  "Дружно живут!", - я чувствовал себя ненужным.
   - Насчет этого не беспокойся, Орландочка, - Гер Карлеоне похлопал её по попке. - Меня никто не...
  А я вас!
  Всё делаю, чтобы ваша жизнь была прекрасной! - Всё же гер Карлеоне зашёл.
  В самую большую хижину.
  За ним с визгом ринулись девушки.
  "Пожалуй...
  Мне не стоит идти туда, - я огорчился. -
  
  НЕЗВАННЫЙ ГОСТЬ ХУЖЕ МЕДВЕДЯ".
  
  Я отправился на причал.
  Старался не слушать.
  А из хижины раздавались разные звуки.
  В основном - жизнерадостный смех.
   - Надеюсь, что они там чай пьют, - я пробурчал.
  На причале нашел удочку.
  Удочку и белую булку.
  Долго не думал.
  Надо же мне чем-то заняться.
  Пока дон Карлеоне пьёт чай.
  Со своими наложницами пьёт.
  Наживил хлеб на крючок.
  Закинул.
  Слежу за поплавком.
   - Рыбку ловишь? - Рядом со мной присела девушка.
  На шее - гирлядна из розовых лотосов.
  Аромат одуряющий.
  Только я не понял: от девушки аромат.
  Или от цветов?
  Или они - одно целое.
  Девушка и цветы.
   - Угу!
  Ловлю.
  Рыбу! - Я пробурчал. - А ты?
  Почему ты не с ними?
  Не со всеми?
  В хижине...
  
  КОГДА ОРГИЯ, ТОГДА - ВСЕ.
  
   - Ах! - Девушка приложила ладони к груди.
  К грудям приложила.
  Груди у неё...
  Замечательные груди.
  Налитые.
  Соски затвердевшие. - Йа...
  Я опасаюсь.
   - Опасаешься, что залюбишь дона Карлеоне?
  До смерти?
  Как Орланда боится? - Яд капал с моего языка.
   - Нет! - Девушка быстро-быстро моргала.
  Ресницы летали, как крылья бабочки. - Я другая.
  Я не Орланда.
  Я люблю сира Карлеоне.
  По-настоящему люблю.
   - А другие?
  Твои подружки.
  Они не любят сира Карлеоне?
   - Любят!
  Все мы его обожаем! - Лицо девушки засветилось.
  Счастьем пылало. - Но у меня любовь другая.
  Искренняя любовь.
  Настоящая.
  Она идет от сердца.
  Из глубины моей души идет. - Девушка показала на сиську.
  На левую грудь.
  Наверно, там у неё душа спрятана.
  Сердце - под сиськой.
  Душа - в сиське.
   - Угу!
  Все - простые!
  А ты - особенная!
   - Да! - Девушка не замечала моей иронии. - Я боюсь.
  Боюсь разрушить семью гера Карлеоне.
   - Семью?
  Разрушить?
  Ты шутишь?
   - Нет!
  Я не шучу! - Она улыбалась.
  Улыбалась морю. - Если монсиньор Карлеоне поймет, какая у меня любовь.
  Любовь к нему...
  То бросит всё.
  Похитит меня.
  И мы улетим.
  Но...
  Я не хочу, чтобы семья страдала.
  Я никогда не буду разлучницей.
  Поэтому я не в хижине.
  Не с ними сейчас.
   - Умно!
  Умно ты себя определила.
  
  ВИНОВАТЫ ВСЕ, КРОМЕ ТЕБЯ.
  
   - Он - замечательный, - девушка меня не слушала.
  Не слышала, наверно. - Самый лучший мужчина во Вселенной.
   - Послушай, - я раскалился.
  Зажал удочку между коленей. - Красотка.
  Ничего, что я здесь?
   - То есть? - Она распахнула глазища.
  Обнаженная красавица на причале.
  Обыкновенное...
   - Ты мне рассказываешь о другом мужике.
  Какой он прекрасный-распрекрасный.
   - Но ведь правда...
  Гер Карлеоне - самый...
   - Да мне слушать противно.
  Что других хвалят.
  Найди себе другое.
  Другое чучело.
  Кто тебя бы выслушал.
   - А я уже рассказывала.
  Подружкам. - Девушка опустила головку.
  Очаровательная головка. - Они говорят, что я надоела им.
  Своими рассказами, как я люблю дона Карлеоне.
  Они сами его любят...
   - Подружкам надоела, - мой голос смягчился.
  Девушка выглядела опущенной. - А мне?
  Я - мужчина.
   - Ты?
  Мужчина? - Она даже подпрыгнула.
  Словно я взорвал её.
   - А, что?
  Не похож на мужчину?
  Ещё какой мужчина!
   - Нет, - девушка опустила ладошку на мою коленку. - Ты не обижайся.
  Только не обижайся.
  Ты не мужчина.
  Потому что на мужчину не похож.
  
  МУЖЧИНУ СРАЗУ ВИДНО.
  
  Никто из нас не увидел в тебе мужчину.
   - Что со мной? - Я даже заинтересовался. - Я для вас не мужчина, потому что моё лицо изуродовано?
   - Что за глупость! - Она нервно дернула головой.
  Миленькой головкой. - Мужчина...
  Нуууу.
  У мужчины - харизма.
  Харизма просто так не получается.
  Она - либо есть.
  Либо её нет.
   - У меня нет харизмы?
   - Да.
  Но не огорчайся.
  Парни и без харизмы живут. - Поласкала слова языком.
  И повторила:
  
   - ПАРНИ И БЕЗ ХАРИЗМЫ ЖИВУТ, ТОЛЬКО ИХ НИКТО НЕ ЛЮБИТ.
  
   - Ну, тогда...
  Зачем рядом присела?
  Рядом со мной?
  
  Я НЕ ЛЮБЛЮ ТОГО, КТО МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ.
  
   - Хотела рассказать, как я люблю дона Карлеоне.
   - Уже рассказала.
   - А ты, кто?
  Его ординарец?
   - Что не похож?
  У космогенералов в адъютантах и ординарцах ходят только красавцы?
  Я - жених его дочери.
   - Жених Ариэль? - Глазища девушки поползли на лоб.
   - Жених.
  Ещё какой!
  Ариэль сама меня выбрала.
  И влюблена в меня по уши.
   - Вот так новость! - От девушки пар пошёл. - К Ариэль сватались лучшие парни Империи.
  Она им всем отказала.
  А тебя выбрала.
   - Да...
   - Может...
  Может быть, у тебя есть харизма?
  Я твою харизму не разглядела.
  А Ариэль её увидела.
   - Нет, уж.
  Милочка.
  Не подластивайся ко мне.
  После всех гадостей, которые ты наговорила.
  Нет у меня харизмы.
  Ты же сама сказала, что харизма - либо она есть, либо её нет.
  Если есть харизма у парня, то за ним все девки бегают.
  А за мной не бегают.
  Все не бегают.
  Только одна Ариэль...
  Она меня ценит.
  И любит.
   - Хм! - Девушка поднялась.
  Как она прекрасна.
  На фоне море.
  В лучах искрящейся звезды. - Я должна охладиться.
  А то перегрелась.
  Мозги закипают. - И она прыгнула.
  С причала сразу в море.
   - Купаешься? - Я был заворожен.
  Зрелище - не для слабых парней.
  Эта девушка - чудо!
  
  НА ЧУДО СМОТРЕТЬ БОЛЬНО: ГЛАЗА БОЛЯТ.
  
   - Не купаюсь, - девушка вынырнула.
  Улыбалась.
  Лучезарно!
  Сама простота!
  Невинность в глазах. - Раковины собираю.
  С жемчугом. - И показала раковину.
  Уже одну достала.
   - С жемчугом? - Я чуть не подавился.
  "Так...
  Значит, здесь жемчуг.
  На этой планете.
  Дон Карлеоне не так уж и прост.
  Как кажется.
  Мне кажется.
  Купил планету.
  Набрал рабынь.
  Влюбил их всех в себя.
  А они ему за это жемчуг таскают.
  Со дна моря.
  И, судя по всему, жемчуга здесь - горы.
  Если девушка сразу подняла раковину.
  У причала.
  Надо ещё посмотреть, что за жемчуг.
  Может быть, обманывает меня красотка?"
  Она снова нырнула.
  Нуууу.
  Как нырнула.
  Опустила голову под воду.
  Высматривала раковины.
  Попка её топырилась.
  Рядом с поплавком моей удочки.
  Вода стекала с попки.
  Очень соблазнительно.
  Меня бросило в жар.
  Я ущипнул себя.
  И опустил ноги в море.
  Чтобы кровь отлила.
  Отлила от жизненно важного органа.
  "Даже хорошо, что девушка сказала мне, что я не мужчина, - я уговаривал себя. - А то я бы тосковал.
  Мучился вопросом: а, что, если...
  Как вчера с Вильмой мучился.
  В оранжерее.
  Только Вильма не знала о моих муках.
  И эта девушка не знает.
  И не узнают.
  
  ВСЕ ЖЕНЩИНЫ - ЭГОИСТКИ.
  
  Мне так проще.
  
  КОГДА НЕТ НАДЕЖДЫ, ТО ТОГДА - ЛЕГЧЕ.
  
  Каждый ловит свою рыбу".
   - На сегодня хватит, - девушка подплыла к причалу.
  Я хотел подать ей руку.
  Чтобы помочь.
  Помочь выбраться.
  Но передумал.
  "Пусть сама.
  Или харизматичный парень ей подает.
  
  КРАСИВЫЕ ДЕВУШКИ НЕ ЦЕНЯТ ПОМОЩЬ НЕКРАСИВЫХ ПАРНЕЙ, А ПОМОЩЬ КРАСАВЧИКОВ ПЕРЕЦЕНИВАЮТ.
  
  Хотя".
  Пока я размышлял.
  Думал о добре и зле.
  Короче - самолюбовался.
  Девушка скользнула на причал.
  Бросила две раковины!
   - Дон Карлеоне обрадуется! - Девушка засмеялась.
  Когда счастья много, оно выпирает. - Обрадуется моему жемчугу!
  А не жемчугу моих подруг.
   - Не столь дружная у вас семья! - Я заметил.
  Взглянул на поплавок.
  Поплавок чуть подрагивал.
  Клюёт?
   - Сначала открываем устрицу, - девушка пошарила между досок.
  Причал сбит из досок.
  Крепкие доски.
  Вода их не берет.
  Наверно, особое дерево.
  Дерево, которое не боится влаги.
  В руках девушки оказался нож.
  Кривой.
  С толстым лезвием.
  Я отодвинулся на край причала.
  На всякий случай.
  "Вдруг, девушка захочет меня зарезать.
  Только вопрос - зачем?
  
  ДЕВУШКИ УБИВАЮТ ПАРНЕЙ ИЗ РЕВНОСТИ.
  
  А меня не к кому ревновать...
  Или есть к кому?
  К Ариэль?"
   - О!
  Крупная жемчужина!
  Розовая! - Девушка извлекла жемчужину.
  Раковину бросила обратно.
  В море. - Гер Карлеоне увидит мою любовь. - Красотка раздвинула ноги.
  Широко раздвинула.
  Согнула в коленях.
  И...
  Засунула жемчужина себе.
  Между ног вложила.
  Глубоко.
   - Ээээ.
  Зачем ты так? - Мне стало не то, чтобы противно.
  Но неуютно.
   - Свежий жемчуг должен пройти обработку! - За первой жемчужиной туда отправилась вторая жемчужина. - Обычно жемчуг держат во рту.
  Обкатывают.
  Обсасывают.
  Но более важный способ - спрятать жемчуг ТАМ.
  Да и ценится он потом дороже.
  Жемчуг, который выносила девушка.
   - И долго так с ним ходить?
   - Неделю.
   - Фу!
  Гадость какая.
   - Ты не понимаешь!
   - Наоборот.
  Я понимаю.
  Очень понимаю.
  Даже слишком.
  И...
  Ты не могла провести процедуру в другом месте?
  Чтобы я не видел.
   А то как-то...
  Раздвинула ноги.
  При мне.
  Голая.
  Не стыдишься своей наготы.
  Открылась полностью.
  И рассказываешь откровенное.
  Интимное.
  Не стыдно?
   - А кого стыдиться? - Девушка округлила глаза. - Здесь же нет мужчин.
  Поблизости.
  А то я бы спряталась.
   - Да.
  Действительно.
  Нет мужчин. - Я пробурчал.
  Мне стало всё безразлично.
  
  КОГДА БЕЗРАЗЛИЧНО - ТОГДА СПОКОЙНО.
  
   - Неужели?
  Я тебя смущаю? - В глазах мелькнуло любопытство.
   - Неа, - я махнул рукой.
  Солгал. - Ты - не моя девушка.
  Поэтому мне нет дела до твоих прелестей.
  Я даже имя у тебя не спрашиваю.
  Мне оно не нужно.
  Встретились на причале.
  Ты засветила прелести.
  И...
  Финиш.
   - Правильно я о тебе подумала.
  Ты - грубый.
  Хам ты! - Девушка надула губки.
   - А ты - рабыня.
  И радуешься своему положению.
  Рабское положение.
   - Рабыня?
   Почему рабыня?
   - Потому вы - рабыни - что вас гер космогенерал держит на этой планете.
  В своих целях.
  А вы для него жемчуг добываете.
   - Мы добываем жемчуг, потому что нам нравится.
  Нравится купаться.
  Нравится доставать раковины со дна моря.
  Нравится любоваться жемчужинами.
  
  ТО, ЧТО НРАВИТСЯ, ТРУДОМ НЕ СЧИТАЕТСЯ.
  
   - Вы в плену, - по сути, я начал революцию.
  Гордился, что открыл девушке глаза. - Не можете сбежать с планеты.
   - У нас, - девушка засмеялась.
  Смотрела на меня, как на глупого.
  Глупого плюшевого зайца. - У нас - свобода!
  Сир Карлеоне нам подарил космояхту.
  Роскошная космояхта.
  Спортивная.
  Красненькая.
  Когда хотим - летаем.
  Хоть в Имперские театры.
  Хоть на ярмарку.
  Но мы редко вылетаем.
  Потому что нам здесь хорошо.
  Прекрасно живется у моря.
   - Так свободно и летаете?
   - Ага, - она кивнула.
  Водила пальчиком вокруг соска левой груди.
  Указательным пальчиком правой руки. - Мы счастливы.
  Потому что гер Карлеоне - наш...
  
  НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА СОДЕРЖИТ СТОЛЬКО ДЕВУШЕК, СКОЛЬКО ЕГО ЛЮБЯТ.
  
   - Вы продаете жемчуг?
   - Нет.
  Мы жемчуг дарим дону Карлеоне.
   - А деньги?
  На какие деньги вы летаете на ярмарки?
  И в театры?
   - А!
  Ты имеешь в виду космодоллары?
   - Конечно, космодоллары.
  Других монет в Империи нет.
   - Смешной же ты! - Снова смеялась. - Нас гер Карлеоне содержит.
  Прилетит, бывало...
  И бросает к нашим ногам космодоллары.
  Мы танцуем!
  А он деньгами швыряется.
  Много космодолларов.
  Мы потратить не успеваем.
  Серебряные космодоллары.
  Золотые.
   - Даже золотые? - Я не поверил своим ушам. - Никогда не видел золотого космодоллара.
   - Поройся в песке, - девушка махнула рукой.
  Небрежно махнула. - Может быть, найдешь что-нибудь.
  Мы не всё собираем.
  Деньги для нас - не главное.
  Мы по деньгам ходим...
  
  ДЕНЬГИ ДОЛЖНЫ ЛЕЖАТЬ ПОД НОГАМИ.
  
   - Деньги под ногами, - я покачал головой.
  Лениво поднялся.
  Сделал вид, что просто прогуливаюсь.
  На песке присел.
  Ладонью водил в песчаных холмикам.
   - О! - Сердце моё заколотилось.
  Бешено. - Космодоллар.
  Серебряный.
   - А ты не верил?
  Не верил мне? - Презрительная улыбка. - Ты - жадный!
  Жадный и не харизматичный.
   - Я уже это слышал, - мои руки дрожали. - Лучше...
  
  ЛУЧШЕ БЫТЬ ЖАДНЫМ И НЕХАРИЗМАТИЧНЫМ, ЧЕМ ЩЕДРЫМ И ПОПУЛЯРНЫМ.
  
   - Ты...
  Ты мне противен! - Девушка поднялась.
  Я же копался в песке.
  Нащупал ещё один космодоллар.
  Простой.
  Не золотой.
  Но я был уверен.
  Знал, что найду и золотой.
  И, вдруг...
  Мне стало всё противно.
  "Почему я? - Я прекратил поиски.
  На время остановился. - Почему я должен быть хуже всех?
  Эти девушки...
  Они не работают.
  Не создают продукты для Империи.
  Лишь веселятся.
  Отдыхают.
  Поют.
  Танцуют.
  Но у них есть деньги.
  Для ярмарок космодоллары.
  И для полетов по театрам.
  Девушки счастливы.
  А йа...
  Я кручусь.
  Верчусь.
  И остаюсь нищим.
  Нищим и несчастным.
  Копаюсь в песке.
  А эта девушка...
  Я для неё - отброс.
  Отброс общества.
  И она никогда не станет моей любовницей..."
  
  МОНЕТЫ МОЖЕШЬ НЕ ИМЕТЬ, НО ДЕВУШКУ ИМЕТЬ ОБЯЗАН.
  
  "Может быть, набрать раковин? - Мелькнула другая мысль. - Раковины с жемчужинами.
  И?
  Где я буду жемчужины обрабатывать?
  Куда себе засуну?
  Их..."
  Я раздумывал...
  Вдруг, почувствовал изменения.
  Какие-то изменения.
  Из хижины уже не слышен задорный смех.
  Лишь воркование девушек слышно.
  Удовлетворенное воркование.
  Девушка с жемчугом загорала.
  Забыла обо мне.
  О моем существовании забыла.
  Что же тогда изменилось?
   - Поплавок!
  Поплавок исчез! - Я побежал на причал.
  Меня подгонял азарт.
  Древний азарт мужчины.
  Когда мужчина бежал за динозавром.
  Этот мужской азарт сильнее всего.
  Сильнее любви к девушке.
  Сильнее смерти.
  Сильнее денег. - Клюет.
  Повело! - Я схватил удочку.
  Резко дернул вверх.
   - Леска и удочка выдержат! - Девушка присела. - Тяни!
  Не упусти!
   - Тяну! - Я захохотал.
  Печаль, как водой смыло.
  И...
  Меня потянуло.
  Резкий рывок.
  И я оказался в воде.
  
  ВОДА - ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОГУЛКИ.
  
   - Огромная!
  Рыбина! - Я ликовал. - Наверно, сазан.
  Или даже тунец. - Я не отпускал удочку.
   - Крокодил! - Девушка крикнула с берега. - Он разозлился.
   - Крокодил?
  Хто?
  Я?
   - Крокодил тебя тянет!
   - Крокодил? - До моего мозга дошла истину. - Крокодил попался на хлеб?
  И тянет меня в море?
  Получается, что не я его поймал.
  А он меня подловил. - Я отпустил удочку.
  Гигантскими взмахами поплыл к берегу.
  Что, что, а убегать я умею лучше всего.
  Но и крокодил умеет.
  Умеет догонять.
  Около причала меня что-то схватило.
  За ногу дернуло.
  Я не хотел осознавать, что это что-то - крокодил.
  Два рывка.
  Меня рвануло.
  И я рванулся.
  Я вылетел на берег.
  Пополз.
  Потому что крокодилы и по берегу бегают
  И довольно быстро.
  
  КАК ПОТОПАЕШЬ, ТАК И ПОКУШАЕШЬ.
  
   - Нога!
  Твоя нога.
  Левая.
  Её нет.
  До колена нет. - Девушка не испугалась.
  Скорее - заинтересовалась.
   - Что же ты не сказала? - Я сорвал с себя рубашку.
  Свил из неё подобие веревки.
  И затянул над обрубком.
  Чтобы остановить кровь. - Промолчала, что в море крокодилы плавают.
   - Не только крокодилы.
  Но и карпы обитают в море.
  Я думала, что ты знаешь.
   - Ничего ты не думала, - я начал подвывать. - А?
  Как же ты?
  Ты плавала.
  Спокойно плавала.
  И крокодилы тебя не трогали.
  Не ели тебя.
   - А зачем?
  Зачем крокодил будет кусать девушку?
  Нас крокодилы не трогают.
   - Действительно, - я захохотал.
  Нервный смех бил из меня. - Зачем крокодил будет кусать девушку.
  
  КРОКОДИЛЫ ЗАБИРАЮТ ТОЛЬКО ПЛОХИХ ПАРНЕЙ.
  
  Я пошутил.
  Шутка сквозь кровь.
  Но девушка не уловила сарказм.
  Кивнула:
   - Да!
  Крокодилы девушек не кусают.
   - Фельдшера мне! - В голове поплыло.
   - Кто просил фельдшера? - Из хижины вышел гер Карлеоне.
  Рубашка космогенерала - на выпуск.
  Вид у него - довольный.
  Самодовольный вид.
  Его окружили девушки.
  Щебетали.
  Расслабленные.
  Счастливые красавицы.
  И по прежнему - голые.
   - Гер...
  Папенька! - Я не забывал, что космогенерала должен называть папенька. - Мне крокодил ногу откусил.
  Левую.
  По колено!
   - Превосходно! - сир Карлеоне обрадовался.
  Захлопал в ладоши. - Без ноги ты стал ещё загадочнее, Оцеола!
  Только всем рассказывай, что тебя жухраи ранили.
  На войне.
  Ты сражался один.
  Один против всех.
  И победил жухраев.
   - У меня ощущение, - я кусал губы, - что я...
  Я, действительно, один против всех.
  
  ПЛОХО ОДНОНОГОМУ, КОГДА ОН ОДИН.
  
   - Ногу я тебе организую. - Из тумана доносился голос дона Карлеоне. - Новую.
  Войсковая модель.
  Дорогая.
  Лучше прежней будет.
   - Йа...
  Йа истекаю кровью.
   - Оцеола! - сир Карлеоне понизил голос. - Будь храбрецом!
  Не позорься перед девушками.
  Девушки героев любят! - И вызвал робота.
  
  ДЕВУШКИ ЛЮБЯТ ГЕРОЕВ, НО ВЫХОДЯТ ЗАМУЖ ЗА РОХЛЕЙ.
  
  Робот затащил меня в космокатер.
  Наладил лечение.
  Заклеил ногу.
  Влил в мои вены искусственную кровь.
  Кровь с долей алкоголя.
  Чтобы я не переживал.
  Не рыдал из-за потерянной ноги.
  Через розовый туман я наблюдал за космогенералом.
  И его подружками.
  "Идиллия! - Я кусал губы. - Болтают о своём.
  Им даже не интересно, что крокодил мне ногу откусил.
  Никто не пришёл проведать.
  Ого!
  Та девушка...
  Которая беседовала со мной.
  Она вытащила из промежности жемчужины.
  Показала их дону Карлеоне.
  И снова засунула обратно.
  Жемчужины засунула.
  На передержку.
  А гер Карлеоне доволен.
  Облобызал девку. - Я наблюдал, как бы галосериал.
  Настолько всё казалось нереальным. - Дону Карлеоне подруги вручили два мешочка.
  Тяжелые мешочки.
  Наверняка, жемчуг. - Желание жить вновь разогревало меня.
  Жить достойно. - Гер Карлеоне даже не пересчитывал жемчуг.
  Принял, как должное.
  Оцеола! - Я подбодрил себя щипком.
  Чтобы боль взбодрила мозг.
  А мог бы и пальцем в ране покопаться... - Не упусти свой шанс".
  
  ШАНС - КАК КРОКОДИЛ - ЛИБО ТЫ ЕГО, ЛИБО ОН ТЕБЯ.
  
  Наконец, гер Карлеоне начал прощаться.
  Не оставил без внимания никого.
  Всех перецеловал.
  Всех перещупал.
   Ласковое говорил.
  И смешное.
   - Он их кумир! - Я вздохнул. - Наверняка, и в армии его обожают.
  
  ОДНОМУ - ВСЁ, ДРУГОМУ - ИСКУССТВЕННАЯ НОГА.
  
   - Оцеола!
  Ты меня порадовал! - Всё же гер Карлеоне оказался в космокатере.
  А я думал, что он никогда не вернется.
  Останется на берегу праздновать. - Без ноги.
  Жаль, что я сам не додумался.
  Я бы тебе ногу оторвал.
   - Спасибо, папенька.
  Ты заботишься обо мне!
   - Брось куда-нибудь, - гер Карлеоне швырнул мне мешки с жемчугом.
  Без предупреждения кинул.
  Он считает, что солдат должен быть готов.
  Всегда готов поймать мешок. - Полетим на ярмарку.
  В Центральные Галактики.
  Я сдам жемчуг.
  У меня там знакомый барыга - Атакин.
   - А моя нога?
  Когда новая будет?
  Папенька.
  Я бы не хотел без ноги показаться перед Ариэль.
   - И ногу у Атакина возьмём.
  У него всё есть.
   - Барыга - ещё и медик? - Я удивился.
  
   - БАРЫГА ДОЛЖЕН БЫТЬ ВСЕМ, В ТОМ ЧИСЛЕ И АКУШЕРОМ - РОДЫ ПРИНИМАТЬ.
  
   - Надеюсь, что я не разрожусь, - я пошутил.
  И тут же понял - рядовой не имеет права шутить при генерале.
  "Йа своё получу, - я вспотел.
  То ли от лекарства вспотел.
  То ли от волнения.
  Мешки с жемчугом лежали около меня.
  Я пощупал мешочек. - Жемчужины.
  Крупные.
  Ровные.
  Округлые.
  Надо же!"
  Мешок развязался легко.
  Дон Карлеоне не видел, чем я занимался.
  Кресло загораживало ему обзор.
  Да он и не интересовался.
  Вспоминал приключение с девушками.
  И напевал под нос.
  Разумеется, что напевал гимн Империи.
  Из первого мешочка я достал горсточку.
  Горсть жемчуга.
  Я боялся.
  Опасался, что гер Космогенерал узнает.
  Почует, что я обворовал его.
  Да и спрятать жемчуг особо некуда было.
  Карманы у меня - для красоты.
  Для симметрии я взял горсть жемчуга и из другого мешочка.
  "Был бы я девушкой... - Мелькнуло в голове. - Как та...
  На причале.
  Я бы ещё и в себя жемчуг спрятал..."
  Затем я откинулся на ящик с фотонными гранатами.
  И сделал вид, что мне всё безразлично.
  А мне не было безразлично.
  Я строил планы.
  Разные планы.
  Что куплю на деньги, которые получу за жемчуг.
  Мой жемчуг.
  Я его заслужил.
  Дон Карлеоне ничего не делал.
  А жемчуг ему достался.
  Я же...
  Я же собой крокодила кормил.
  
  ДОБРО ПРОИЗРАСТАЕТ КРОКОДИЛОМ.
  
  Мы прилетели на ярмарку.
  Дон Карлеоне выскочил из космокатера.
  Я же...
  Мне понадобилась помощь робота.
  Робот поддерживал меня.
  Я же скакал.
  На одной ноге скакал.
  Космогенерал Карлеоне не заботился о стоянке.
  Он оставил космокатер на военной базе.
  
  ГДЕ ЯРМАРКА, ТАМ И ВОЕННАЯ БАЗА.
  
  Вскоре мы вошли в шатёр.
  Шатер барыги.
  Над входом на шесте висел череп.
  Череп коня.
  На лбу черепа - рог.
  Якобы череп единорога.
  Но единороги не существуют.
  Я понял, что барыга так привлекает внимание.
  К своему бизнесу.
   - Странно, - я пробормотал. - Де Карлеоне.
  Папенька...
  Обычно барыги стараются не светиться.
  Сидят тихо.
  А этот зазывает к себе.
  Черепом единорога заманивает.
  
   - ЕСЛИ НЕ ПОКАЗЫВАЕШЬ СЕБЯ В БОЮ, ТО ПОКАЗЫВАЙ НА ЯРМАРКЕ.
  
   - О!
  Сир космогенерал Карлеоне. - Барыга шагнул к нам.
  Ну да, ну да.
  Нууууу.
  Как к нам...
  К космогенералу Карлеоне спешил.
  Был барыга пьян.
  Очень.
  Совершенно пьян. - Ты мне снился.
  Сегодня.
  Как ты забавлялся с моей женой.
  Катарина - жена моя.
  Очень красивая.
  И молодая.
  Я знаю, что она грешит.
  Изменяет мне.
  Катарина, значит.
  Но за всё надо платить.
  
  ЕСЛИ ВЗЯЛ МОЛОДУЮ ДЕВКУ В ЖЕНЫ И НЕ МОЖЕШЬ, ТО ПЛАТИ ЕЙ И ТЕРПИ ЕЁ ИЗМЕНЫ.
  
  Барыга смотрел на космогенерала.
  Глаза барыги округлились
   - Атакин! - дон Карлеоне похлопал барыгу по плечу.
  Традиционно похлопал.
  По-генеральски.
  До треска костей барыги. - Вызови на дуэль любовника твоей жены.
   - Так меня же убить могут.
   - Убьют!
  Обязательно убьют! - Космогенерал расхохотался.
  Барыга...
  Барыга тоже заржал.
  "На ярмарке в моде низменный юмор", - я не смеялся.
  Потому что мне не смешно было.
  А жаль...
   - Йа!
  Я подозревал, что Катарина мне изменяет, - барыга Атакин шмыгал носом. - Возможно иногда.
  Во время шопинга.
  Но так...
  В моём присутствии.
  В моём шатре...
  Это ужасно. - Барыга приложился к бутылке.
  Я отметил, что бренди - дешевка.
  Пойло для нищих.
  "А барыга - прижимистый", - я догадался.
  
  БОГАТЫЕ ТОЖЕ БЫВАЮТ БЕДНЫМИ.
  
   - Йа...
  Я искал её любовника.
  Хотел предупредить его.
  Морду бы набил.
  Но он улетел.
  Говорят, что он подцепил официантку.
  Из борделя.
  Ванесса её имя.
  И улетел с ней.
  Сначала переспал с моей женой.
  А потом променял её на девку.
  Пьяную девку.
  
   - ПЬЯНАЯ ДЕВКА - ВСЁ РАВНО - ДЕВКА!
  
  Гер Карлеоне рассмеялся.
   - Я захожу в шатер, - барыга Атакин ходил по кругу.
  В разговоре ходил кругами. - Думал, что Катарина в бане.
  В женской бане.
  Хотел предупредить её, что в бане жарко.
  А она - в шатре.
  Обнималась с этим проходимцем.
  Катарина сняла платье.
  Наполовину.
  И говорили друг другу интимности.
  Гадкие словечки.
  Бесстыдные.
  Я крикнул:
  "Сладострастец!
  Ты - дурак!
  Послушай!
  Ты не пара моей Катарине.
  Она тебя бросит". - У меня не было сил.
  Не было сил ругаться.
  Не то, что ударить любовника моей жены.
  "Одна ночь без Катарины - сущая пытка!" - Любовничек бросил на меня взгляд.
  Взгляд полон презрений.
  Почему?
  Ну, почему он произнес:
  "Одна ночь без Катарины - сущая пытка?"
  
  СЛОВА НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ, ЕСЛИ ОНИ ВЫЛЕТАЮТ НЕ ИЗ ЧЕЛОВЕКА.
  
  Затем любовник меня спросил:
  "Что ты хочешь сделать?
  Рогатый муженек?
  Отвезешь меня домой?"
  Я покачал головой:
  "Что я могу сделать?
  С меня довольно.
  Между мной и Катариной всё кончено.
  Забирай её себе".
  "Йа не тряпка, - Катарина взвилась. - Не тряпка, чтобы мной саные полы вытирали". - Её голос дрожал.
  На высоких нотах вибрировал.
  "Катарина! - Я рыдал. - Я не хочу!
  Не хочу больше с тобой разговаривать!"
  Она рассмеялась.
  В ответ показала мне фигу:
  "Муженек!
  Можешь, вообще, не возвращаться домой.
  А я не дура.
  Не дам тебе развод.
  Мне с тобой сытно живётся.
  На панель я больше не вернусь.
  
  ПАНЕЛЬ - ДЛЯ СЛАБЫХ".
  
  "Любовник! - Я расправил плечи. - Забирай мою Катарину.
  И не возвращайтесь в шатер.
  В мой шатер.
  Проводи ночи с Катариной.
  Ведь ночи без неё для тебя - сущая пытка.
  Можете делать, что хотите.
  Отныне мне нет до вас дела.
  Всё кончено!" - Снова отхлебнул.
   - Я сейчас зарыдаю, - космогенерал хохотал.
  Его веселила ситуация.
  Барыга Атакин остывал:
   - Я им заказал космотакси.
  Боялся, что Катарина продолжит развлекаться с любовником.
  В моём шатре.
  Это подорвало бы мою репутацию.
  Моё доброе имя барыги бы запятнало.
  Но Катарина не улетела.
  Наоборот.
  Она выпросила у меня деньги.
  Выклянчила кругленькую сумму на новую шубку.
  Успокоила меня:
  "Атакин!
  Муж мой.
  Я сбегаю на вечеринку.
  Затем вернусь к тебе.
  Через пару часов.
  Я буду ослепительно сексуальна.
  В шубке из козла.
  Шубка на голое тело.
  
  РАСПАХНУ ШУБКУ, А ПОД НЕЙ - АХ!"
  
  "Катарина! - Я махнул рукой. - Я не обращу внимания.
  Даже не замечу, что ты ушла".
  "А йа...
  Я буду тосковать без тебя, Катарина", - её любовничек вздохнул.
  Жадно вздохнул.
  Почуял запах денег.
  Ведь я дал жене на шубку.
  Прощелыга любовник захотел завладеть этими деньгами.
  Но не догадывался.
  Что отнять деньги у Катарины - невозможно.
  Она за цент горло перегрызет.
   - Атакин! - Жемчуг возьмешь? - Космогенерал Карлеоне пошёл в наступление.
   - Жемчуг?
  Возьму! - Барыга Атакин протрезвел.
  Сразу.
  Жадно разглядывал жемчужины. - Сто за всё.
   - Сто ты будешь любовникам своей жены предлагать, - дон Карлеоне настроился на торг.
  На долгие торги.
  По сути, гер Карлеоне - сам барыга.
   - Сир Карлеоне, - барыга вертелся. - Мне так неудобно обманывать тебя.
   - Ещё бы - неудобно!
  Я могу тебя расстрелять.
  Как жухрайского шпиона.
  И ещё получу премию.
  Из Тайной Имперской Канцелярии.
  "Барыга Атакин - жухрайский шпион? - Я вжался в мешки с мукой. - Гер Карлеоне торгует с жухраями?
  А я - соучастник?"
  
  СОУЧАСТНИК НЕ ПОЛУЧАЕТ ПРИБЫЛИ, НО ПОЛУЧАЕТ СРОК.
  
   - Не переживай, монсиньор Карлеоне, - барыга взял космогенерала за руку.
  Успокаивающе взял. - Если тебя утешит...
  То - сто двадцать.
   - Я сам, - сир Карлеоне даже не улыбнулся, - однажды попал в подобное положение.
  С торговлей.
  И с женой.
  На вечеринке в генеральном штабе округа Галактик пропала моя Вильма.
  Жена.
  Вдруг исчезла.
  Я повсюду искал ей.
  Пока не нашел Вильму в постели космомаршала Гарибальди.
  Так что я тебя понимаю.
  Правда, космомаршал только делал Вильме массаж.
  На другое у него не было мужских сил.
   - О!
  Господин Карлеоне!
  И как же ты поступил?
  Убил космомаршала?
  Вызвал на поединок?
  
   - КОСМОМАРШАЛОВ НЕ УБИВАЮТ.
  
  Я был идиотом.
  Решил дать жене шанс.
  А перед космомаршалом вытянулся в струнку.
  Рявкнул:
  "Честь имею, дон космомаршал Гарибальди!"
  Во, как я сказал.
  По-мужски! - Космогенерал Карлеоне замолчал.
  Они посидели некоторое время молча.
  А меня никто не спрашивал.
  Слова мне не давали.
   - Сир Карлеоне, - барыга Атакин вздохнул.
  Задрал подбородок. - Только тебе!
  Как товарищу!
   - Чернодырная лиса тебе товарищ, Атакин! - Дон Карлеоне расхохотался.
   - Сто пятьдесят.
   - Сто пятьдесят, - гер Карлеоне хлопнул ладонью по колену.
  Полетела пыль. - И новую ногу для Оцеолы!
  Оцеола - мой зять.
  Будущий.
   - Сделка совершена! - барыга Атакин обрадовался.
  А я думал, что он будет дальше торговаться.
  "Значит, сто пятьдесят космодолларов за жемчуг и за ногу для меня - хорошая цена.
  Хорошая для барыги.
  Он наварит!
  
  НИ ОДИН БАРЫГА СЕБЯ НЕ ОБМАНЕТ.
  
  И для космогенерала Карлеоне цена - прекрасная.
  Тем более, что жемчуг он получил даром..."
   - Зять, значит, - барыга Атакин забрал жемчуг.
  Щедро отсыпал дону Карлеоне монеты. - Какую ногу хочешь?
  Оцеола?
   - Самую дорогую!
   - Самую дорогую! - барыга заржал.
  Космогенерал грохотал хохотом.
   - Оцеола - глуп! - космогенерал Карлеоне был прямолинеен.
  Как траектория полета снаряда. - НАМ нужна нога не просто самая дорогая.
  А - самая лучшая.
   - Монсиньор Карлеоне, - тепло разлилось в груди.
  В моей груди. - Премного благодарен.
  Папенька.
  Ты заботишься обо мне.
   - Нафиг ты мне нужен!
  Оцеола! - всё та же прямолинейность. - У моей дочери должно быть всё самое лучшее.
  И самое дорогое.
  В том числе и нога её мужа.
  Не надейся, Оцеола, что нога будет твоей собственностью.
  Она принадлежит семье.
   - Йа.
  Я - тоже твоя семья.
  Папенька. - Я проблеял.
  Снова надо мной заржали.
  "Мне бы в комики пойти, - я подумал. - В галосериал.
  Если я просто так вызываю смех..."
  
  НАД КОМИКОМ ДОЛЖНЫ СМЕЯТЬСЯ ЕЩЁ ДО ТОГО, КАК ОН РАСКРОЕТ РОТ.
  
   - У меня много ног.
  Для продажи ноги.
  И все - самые лучшие.
  И самые дорогие! - барыга подошел к сундуку.
  Откинул крышку. - Например...
  Эта нога.
  Ну-ка, Оцеола!
  Генеральский зятёк.
  Примерь!
   - Нет, - гер космогенерал Карлеоне заглянул через моё плечо. - Другая нога - получше будет. - И вытащил другую ногу.
  Сдул с неё пыль. - Армейский образец.
   - Бееее, - барыга Атакин заблеял. - Нога из полититана.
  Она подороже будет.
   - Во-первых, - дон Карлеоне потянулся к кобуре, - сделка заключена.
  Мы согласились.
  Поэтому никакой доплаты.
  Во-вторых, Атакин...
  Откуда у тебя нога армейского образца?
  Для господ офицеров?
  Офицеров высшего состава.
  Эти ноги не поступают в продажу.
  В свободную продажу.
  Украл.
  А это незаконно...
   - Берите!
  Грабьте меня! - барыга пробурчал.
  
   - ЕСЛИ ТЕБЯ ОГРАБИШЬ, ТО ТЫ ПОТОМ ВТРОЙНЕ ОГРАБИШЬ!
  
  Дон Карлеоне протянул мне ногу:
   - Оцеола!
  Пользуйся!
  Но помни - нога не твоя.
  Хотя при тебе.
   - Благодарствую!
  Папенька! - Я приладил ногу. - Удобная!
  Лучше моей настоящей.
  Эту ногу крокодил уже не откусит. - Я прошелся кругом.
  Пританцовывал. - С этой ногой танцевать хочется.
  Она сама в пляс пускается.
  Ха!
  Чечетку отбивает!
   - Я эту ногу для себя приберегал, - барыга закрыл сундук.
  Навесил замок.
  Ключ от замка повесил на шею.
   - Зачем тебе искусственная нога? - Дон Карлеоне заржал. - У тебя свои целые.
   - На всякий случай.
   - Атакин?
   - Да, гер Карлеоне.
  Хочешь, я тебе ногу отстрелю?
  Вот, и будет тебе случай.
  Всякий.
  Тогда можешь новую ногу приладить.
   - Отстрелишь? - барыга задумался. - Соблазнительная мысль. - Я страховку получу.
  За увечье.
  И на докторов не надо тратиться.
  А то за ампутацию дорого берут.
  Но... - Барыга вздохнул. - Дело только в деньгах.
  Так я потратил только одну ногу.
  Армейского образца.
  И придется потратиться ещё.
  Две ноги.
  А это - убыток.
  
  УБЫТОК И БАРЫГА НЕСОВМЕСТИМЫ.
  
   - Атакин! - Космогенерал опустил руку на плечо барыги.
  (Барыга согнулся под тяжестью чужой руки.)
  Голос космогенерала стал бархатным. - Я помогу тебе.
  Будет тебе и нога.
  И ноги со склада.
  Конечно...
  Если мы договоримся.
   - А, что? - Барыга Атакин заинтересовался. - Есть возможность?
  
   - ВОЗМОЖНОСТИ САМИ НАХОДЯТ СМЕЛЫХ.
  
  Космогенерал подмигнул.
   - Дон Карлеоне.
  Атакин!
  Как у ноги отключить функцию? - Я скакал на одном месте. - Нога...
  Она танцует.
  Не может остановиться.
   - Оцеола!
  Прикажи ноге, - гер Карлеоне наморщил лоб. - Кажется, слово - отставить.
   - Отставить! - Я тут же крикнул. - Ой!
  Нога застыла.
  Не двигается.
  Совсем.
   - Гер Карлеоне, - барыга Атакин выполз.
  Освободился от руки космогенерала. - Нога модели 5638094бис.
  Она запрограммирована и для светских вечеринок.
  А слово "отставить" может оскорбить кого-нибудь.
  Например, высшего чиновника.
  И даже вызовет срыв.
  Нервный срыв.
  Представь.
  Чиновник на вечеринке расслабился.
  И тут звучит - Отставить.
  Чиновник может подумать, что за ним пришли.
  Брать его.
  За казнокрадство.
  Поэтому...
  Для этой модели нужно сказать - "Ножка! Не танцуй".
  А, чтобы снова плясать - "Ножка, танцуй!"
  
  ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЕКТ ПОНИМАЕТ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЧЕЛОВЕК.
  
   - Ножка - не танцуй! - Я застонал. - Не двигается.
   - Оцеола!
  Ты её заблокировал.
  Ногу заблокировал.
  Чтобы разблокировать, нужно сказать - "В бой!" - Барыга пожал плечами.
   - "В бой!" не испугает чиновника? - космогенерал Карлеоне хмыкнул.
   - Испугает, - барыга икнул.
  Так ему выпитое икалось. - Поэтому нужно с ногой аккуратно.
   - Я понял! - Я кивнул.
  Новая нога мне очень понравилась.
  Поэтому я хотел отвлечь от неё внимание.
  А то заберут у меня её...
   - Гер Карлеоне.
   - Что, Атакин.
   - Ты намекнул...
  Что можешь поставить мне армейские ноги.
  Со склада.
   - Намекнул.
   - И?
   - Жди! - гер Карлеоне скосил на меня глаза.
  "Не доверяет мне, - я понял. - Не доверяет до конца".
  
  НИЩИМ НЕ ДОВЕРЯЮТ.
  
  Меня выгнали.
  Вытолкали из шатра.
  Сказали, чтобы подождал.
  Снаружи ждал.
  Я и не возражал.
  "Пусть барыга с Карлеоне шушукаются!" - Я опустил штанину.
  Теперь никто не видит, что у меня нога искусственная.
   - Ножка, танцуй! - Я приказал. - Народное.
  Ярмарочное. - И...
  Пошёл вприсядку.
  Приседал.
  Подпрыгивал.
  Всё замечательная нога делала.
  За меня делала.
   - Маменька, - малыш остановился.
  Милый мальчик.
  Лет пяти.
  Лицо перемазано вареньем. - Маменька!
  Смотри!
  Дяденька урод танцует!
  "Дяденька урод?" - Я чуть не упал.
  Но нога не дала упасть.
  Она посадила меня на шпагат.
  Малыш для меня уже не выглядел милым...
   - Дай нищему уроду цент, - мамаша протянула монетку сыну.
  Приучает сыночка к доброте.
   - Дядя урод, - мальчик подбежал. - Возьми денежку!
   - Возьму! - Я протанцевал вокруг малыша.
  Чувства мои смешались.
  Было обидно.
  За урода обидно.
  Но...
  Ведь так меня называли давно.
  С того самого несчастного случая.
  И я привык.
  Не обижался.
  Вернее - обижался.
  Но обиду прятал.
  А сейчас обиделся?
  Просто я стал отвыкать.
  Отвыкал от унижений.
  
  НО УНИЖЕНИЯ САМИ НАХОДЯТ.
  
  Тем не менее...
  У меня уже был цент.
  Честно заработанный цент.
  Я продолжал плясать.
  Люди подходили.
  Некоторые жадничали.
  Некоторые - раскошеливались.
  В основном дарили натурой.
  Через пять минут у меня были два апельсина, одна брюква.
  Но брюква тяжелая.
  Кормовая брюква.
  Один цент.
  Один носовой платок.
  Не новый платок.
  Но чистый.
  Выстиранный...
   - Оцеола! - дон Карлеоне крикнул.
  Я успел прошептать ноге:
   - Ножка, не танцуй.
   - Отбываем, - гер Карлеоне прошел мимо меня. - Из-за тебя задержались.
  "Ну да, ну да, - я промолчал.
  Бежал за космогенералом. - Будто бы из-за меня.
  Хитрый генералишка".
   - Я отстрелил ногу.
  Ногу барыге Атакину.
  Он сам попросил.
  Решился.
  И очень доволен.
  Теперь барыга мне должен.
  Ведь он получит взамен новенькую.
  Со склада.
  С моего склада.
  Армейского.
  
  ГЕНЕРАЛ НЕ БЫВАЕТ ВИНОВАТЫМ.
  
  Мы прилетели быстро.
   - Ариэль!
  Ариэль, любимая! - Я вбежал во дворец! - Посмотри!
  У меня сюрприз! - Мне не терпелось.
  Хотел похвастаться новой ногой.
  Я оказался во флигеле.
  Флигель полностью принадлежал Ариэль.
  Девичье гнёздышко. - У меня...
  Я застыл.
  На розовых диванах расположились...
  "Красавцы, - я стоял посредине зала. - Но их лощенные рожи кажутся мне уродскими.
  Ничего удивительного.
  Я улетел.
  Ариэль стало скучно.
  Она и позвала друзей.
  Прежних друзей.
  
  ДЕВУШКА ПОСЛЕ ЗАМУЖЕСТВА НЕ МЕНЯЕТ СВОИ ПРИВЫЧКИ.
  
  Одеты богатейше.
  Сразу видно - в деньга не нуждаются.
  Нуууу, как...
  В деньгах нуждаются все.
  Обеспеченные.
  Устроенные. - Я задержал дыхание.
  Выравнивал пульс. - Держись, Оцеола!
  Сейчас твой экзамен.
  Экзамен - могу ли я быть в высшем свете..."
   - Что за урод? - красавчик с тонкими усиками удивился. - Ариэль?
  Откуда у вас в доме уроды?
   - Может быть, сейчас на уродов мода? - Второй хлыщ лениво протянул. - Слуги - уроды!
  Оригинально!
   - Господа! - Ариэль воздушная!
  Словно пушинка!
  Подлетела ко мне. - Позвольте представить!
  Мой жених!
  Оцеола! - И посмотрела на гостей.
  Торжествующей.
  Словно всех уела.
   - Жених?
  Твой? - Недоумение.
  Красавцы переглядывались.
   - Мой обожаемый жених Оцеола! - Ариэль повисла у меня на шее.
  Смотрела в глаза! - Любимый!
  Почему так долго?
  Я волновалась.
  "Волновалась.
  Но не скучала", - я подумал.
   - Оцеола!
  Познакомься. - Ариэль подвела меня к усатому. - Дюбуа младший.
  Торговый дом Дюбуа и сыновья.
  А это, - второй гость, - Симпсон.
  Старинная династия Симпсонов.
  Развлекательные мероприятия.
  И всё такое.
  Рядом - Тархун.
  Добыча полезных ископаемых на астероидах.
  И тому подобное.
  Я в этих астероидах ничего не понимаю. - И залилась смехом.
  
  ДЕВУШКЕ, ЧТОБЫ КАЗАТЬСЯ УМНОЙ, НУЖНО БЫТЬ ОЧЕНЬ ГЛУПЕНЬКОЙ.
  
  Ариэль познакомила меня со всеми.
  Затем я оказался на середине зала.
  Снова.
   - Жених? - Дюбуа смерил меня взглядом.
  Презрительным. - Ну, мы это ещё посмотрим.
  Уроды не бывают женихами.
   - Оцеола! - Ариэль держала меня за руку.
  Не отпускала. - Ты, вроде, уже другой.
   - Да, Ариэль!
  Я - другой!
  Потому что у меня нога!
  Новая! - Я задрал штанину.
  Демонстрировал ногу.
  Специально.
  Для дружков Ариэль. - Нога армейская.
  Для высшего офицерского состава.
   - У моего дяди подобная, - один из воздыхателей Ариэль подался вперед. - Крутая нога!
   - Да! - Я опустил штанину. - Господа.
  Позвольте и мне представиться.
  Официально.
  Я - жених Ариэль.
  И...
  Адъютант его превосходительства космогенерала Карлеоне.
  Вот так-с.
   - Адъютант его превосходительства Карлеоне? - Пролетел ветерок.
  Ветерок удивления.
  И почтения.
   - Да!
  
  ЗА ЧЕЛОВЕКА ГОВОРЯТ ЕГО НАГРАДЫ.
  
   - Что ж... - За всех высказался Дюбуа.
  Наверно, он был самый почитаемый.
  Среди всех гостей. - Оцеола.
  Добро пожаловать.
  В наше общество.
   - Премного благодарен! - Я пролепетал. - Будем друзьями.
   - Нууу, друзьями, - красавчик с золотой цепью на шее усмехнулся. - Друзьями - сильно сказано.
  
  В ВЫСШЕМ ОБЩЕСТВЕ НЕ БЫВАЕТ ДРУЗЕЙ.
  
  Мы - партнеры.
  Коллеги по интересам.
   - Конечно, - я чувствовал...
  Чувствовал неловко.
  "Они приняли меня внешне.
  Но не по-настоящему.
  Я никогда не стану их коллегой".
   - Оцеола, - Ариэль дернула меня за рукав. - По пятницам мы устраиваем вечеринку.
  В моём флигеле.
  Сегодня как раз - пятница.
   - А...
  Почему нет девушек? - У меня вылетело.
   - Фи!
  Наша Ариэль не любит конкуренток. - Симпсон засмеялся. - Она одна желает блистать.
  Блистать среди парней.
   - Ах, Симпсон! - Ариэль захихикала. - Ты - несносный мальчишка. - Подбежала к Симпсону.
  Ударила его веером.
  Легонько ударила.
  "Выглядят они довольными, - я понял. - У них игры.
  Игры для своих.
  Я должен...
  Должен за всем следить.
  Внимательно.
  Потому что не знаю правил.
  Правил игры".
   - Оцеола!
  Вечеринка для моих подруг - по средам! - Ариэль смотрела мне в глаза.
   - Надеюсь, что на девичью вечеринку я буду зван! - Я пошутил.
  Но шутку приняли всерьез.
   - Нет! - Ариэль сдвинула бровки. - Ты слишком красивый, Оцеола!
  Тебя могут похитить.
  Мои подруги.
  
  ПОДРУГИ УВЕДУТ ЛЮБОГО, ЛИШЬ БЫ ОН БЫЛ ЧУЖИМ ЖЕНИХОМ.
  
   - Время играть!
  Играть в прятки! - Дюбуа поднялся.
  Вытащил из кармана часы.
  Голографические часы-луковица.
  Дорогие.
  "Выпендривается, - я подумал.
  С завистью смотрел на часы. - Золотыми дорогущими часами хвастается".
   - Прятки!
  Прятки! - Ариэль захлопала в ладоши.
  И...
  Понеслась из зала.
  Как угорелая.
  Я хотел побежать за ней.
  Но меня остановили.
   - Оцеола! - Дюбуа набросил мне на голову мешок.
  Мешок пыльный.
  Ничего через него не видно.
  Я начал задыхаться.
   - Помогите! - Я завопил. - Меня похищают.
   - Да он - идиот! - За мешком засмеялись. - Оцеола!
  Ты водишь!
  Потому что - новенький.
  Не подглядывай!
  
  ДЖЕНТЛЬМЕНЫ НЕ ЖУЛЬНИЧАЮТ.
  
  Если камеры зафиксируют, что ты подглядывал...
  То...
  Сам понимаешь.
   - Понимаю! - Я наладил дыхание. - Вы исключите меня из своего общества.
   - Умница!
   - Прятки?
  Я вожу? - Я успокоился. - Но в прятках не завязывают глаза.
  И не набрасывают мешок на голову.
  С завязанными глазами называется другая игра.
  Жмурки!
   - Оцеола!
  У нас другие правила.
  Не можем же мы играть по правилам простолюдинов. - Снова смех. - Ты - урод.
  Тебе не понять.
   - А какие же у вас правила?
  Правила не для простолюдинов.
  И не для уродов?
  Которых не понять?
   - Как только находишь первого.
  Узнаешь его.
  Угадываешь.
  Тогда он начинает водить.
   - Первого?
   - Да, Оцеола!
  Любого из нас.
  
  НО ОБЯЗАН УГАДАТЬ - КТО.
  
  Начинаем!
  Меня раскрутили.
  Уронили на пол.
  И...
  Разбежались.
  Стало тихо.
  Очень.
  "Йа.
  Конечно, я могу подглянуть.
  Хоть немного. - Я сомневался. - Но...
  Вдруг.
  Действительно, заметят.
  Увидят, что я подглядывал.
  Тогда будут меня осмеивать.
  И...
  В дальнейшем не пригласят в игры.
  В свои игры.
  И Ариэль это не понравится.
  Что я нарушил правила.
  Попробую играть по правилам.
  По их правилам".
  Я вытянул руки.
  Перед собой вытянул.
  Чтобы не наткнуться на мраморный столб.
  Или на статую Аполлона.
  "Дворец - огромный!
  Как же я их найду?
  Даже - хотя бы одного?"
  Я стоял.
  Прислушивался.
  "Кажется, что никого нет.
  Рядом нет.
  Все разбежались.
  Далеко".
  Минут через пять я нашел выход.
  Выход из зала.
  И побрел по коридору.
  Держался за стеночку.
  
  СТЕНКА ПОМОГАЕТ ТАМ, ГДЕ НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ.
  
  Через несколько минут послышался гул.
   - Туда! - Я побежал.
  Почти побежал.
  Но упал.
  Ударился головой о пол.
  Удар прояснил мысли. - Надо попросить ногу.
  Чтобы она мне помогла.
  Нога с искусственным интеллектом. - Нога! - Я говорил отчетливо.
  Насколько мог.
  После падения четкость пропадает. - Нога!
  Веди меня так, чтобы я ни на что не наталкивался. - Снова прислушался.
  В ноге щелкнуло.
  Я сделал шаг.
  Другой.
  Нога резко дернула меня в сторону.
   - Ага!
  Получилось! - Я ликовал. - Я бы натолкнулся.
  На что-то.
  Но нога увела меня.
  Спасла от столкновения.
  Я пошёл.
  Потом - полежал.
  На гул.
   - Синьор!
  Молодой синьор! - Из гула выплыл голос. - Я - Вендетта.
  Горничная.
  Пылесошу!
   - Пылесосишь?
  Гул пылесоса?
   - Да, молодой господин.
  
   - Вендетта!
  Не видела ли ты, Ариэль?
  И её дружков?
  Где они прячутся. - Я подумал, что можно.
  Можно спрашивать.
  Ведь это не запрещено?
  
  ЕСЛИ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛИ, ТО - МОЖНО.
  
   - Ах, молодой господин, - голос горничной стал строгий. - Я служу в доме Карлеоне уже сорок лет.
  В этом доме слуги не доносят на господ.
  Молчание - успех здоровья.
   - Я тебе это припомню.
  Ещё...
  Вендетта! - Я рассердился.
  Но делать нечего.
  Ведь я почти чужак в этом доме.
  И держусь исключительно на милости Ариэль.
  Если я надоем Ариэль, то вылечу из семьи.
  И из дворца вылечу.
  Хорошо бы, если не убьют.
  А могу оказаться на кладбище.
  Ведь я уже знаю.
  Много знаю.
  О делишках космогенерала дона Карлеоне.
  И подумал:
  "Когда стану космогенералом...
  А я стану генералом...
  Я расстреляю горничную Вендетту!"
  Нога повела меня дальше.
  Дворецкий приветствовал меня.
  Я узнал его голос.
   - Сэр Оцеола!
  В прятки играешь?
   - В прятки играют они.
  А я играю в искалки. - Я пошутил.
  Изящно.
  Остроумная шутка!
   - АХАХА! - Дворецкий оценил. - Скажу по секрету, дон Оцеола!
   - О!
  Я уже дон!
  Но я же еще не женат на дочке хозяина.
   - Йа.
  Я на всякий случай.
  Подластиваюсь.
  
  ЗАДАЧА ДВОРЕЦКОГО ГОВОРИТЬ НЕ ТО, ЧТО ДУМАЕШЬ.
  
  Язык у меня не отвалится.
  А тебе приятно будет.
   - А ты умен! - Я похвалил. - Когда стану... хозяином, я награжу тебя.
  По заслугам.
   - Премного благодарен, гер Оцеола!
   - Ты - не то, что горничная Вендетта, - обида вырвалась на свободу. - Она - дура!
   - Каждый получает то, что заслуживает.
  По жизни. - Дворецкий шептал.
  Доверительно прижал губы к моему уху. - У меня были три любовницы.
  Красавицы.
  Но мозги у них куриные.
  Моя слабость.
  Я всегда любил глупеньких красоток. - Поколебался. - Йа.
  Я изменил Вендетте.
  Да!
  Да, монсиньор Оцеола!
  Изменил на этой недели.
  Мы были в связи одиннадцать лет.
  Одиннадцать лет боли и мучений.
  Мне стыдно.
  Теперь стыдно.
  
  СТЫД - УКРАШЕНИЕ ЖЕНЩИНЫ.
  
  Я изменил с конюхом.
  Ему семьдесят два года.
  Сам не знаю почему. - Дворецкий замолчал.
   - Дворецкий?
   - А?
  Шо?
   - Скажи, где они прячутся?
  Ты же не Вендетта.
  Она хвасталась, что слуги никому не рассказывают о хозяевах.
  А я...
  Теперь я, как бы...
  Твой хозяин. - Я ждал результат.
  Любой результат.
  Но, любой оказался неожиданным. - Дворецкий?
  Эй?
  Ты, где? - Я хлопнул ладонью по бедру. - Перехитрил меня.
  Я не могу его обвинять.
  Ведь он не отказался отвечать.
  Потом скажет, что помог бы мне.
  Но срочно убежал по делам. - Я потопал налево.
  Дохнуло холодом. - Здесь морг! - Я догадался. - Или зимний сад.
  Во дворцах всякое может случиться. - Я шел с вытянутыми руками.
  Ну...
  И наткнулся.
  Нога не успела среагировать.
  Не остановилась перед препятствием.
  Либо не считала мою тещу Вильму...
  Будущую тёщу...
  Не считала препятствием.
  Мои руки уперлись в упругие.
  Упругое.
  В груди уперлись.
  Я сразу узнал груди Вильмы.
  Я их ни разу не трогал.
  Но запомнил.
  Хорошо запомнил.
  
  ГРУДИ МОЖНО УЗНАТЬ ПО ГОЛОСУ.
  
   - Вильма?
   - Оцеола? - Голос Вильмы бархатный.
  Приятный голос. - А, ты - дерзкий!
  Лапаешь меня.
  Что, если муж узнает?
   - Вильма! - Я отдернул руки.
  Словно к железу прикоснулся.
  Потрогал раскаленное. - Йа.
  Нечаянно.
  Я не хотел.
   - Оцеола!
  Не стыдись!
  Ведь ты влюбился в меня.
  Я чувствую.
  Вижу.
  Я тебя не осуждаю.
  Я очень красивая.
  Передо мной невозможно устоять.
  Но...
  Оцеола.
  Ты - жених моей дочери Ариэль.
  И я не поощряю подобное.
  Подобные вольности не хочу.
   - Вильма! - Мой голос сорвался.
  Я не стал оправдываться.
  Бесполезно.
  
  ЕСЛИ ЖЕНЩИНА РЕШИЛА, ЧТО ТЫ - МАНЬЯК, ТО ЛУЧШЕ СОГЛАСИТЬСЯ С НЕЙ, ЧЕМ ПЫТАТЬСЯ ОПРАВДАТЬСЯ.
  
   - Оцеола?
   - Я играю.
  Мы играем в прятки.
  Я и друзья Ариэль.
  Ну, и она сама.
  Играет.
  Я вожу.
  Потому что я - новенький.
   - В прятки!
  Как трогательно!
  Оцеола!
  Я тоже играла в прятки.
  В молодости.
  Приятно прикасание чужих рук.
  Помню, я тосковала.
  Никто не прикасался ко мне уже две недели.
  Впервые за год.
  Я подумала, что я стала дурнушкой.
  Чужая для этого мира.
  Так случилось.
  И я сама прикоснулась.
  К Паулюсу.
  Он красавчик.
  Был красавчик.
  У нас вспыхнуло.
  Думаю, что я виновата... - Вильма вздохнула.
  Наиграно вздохнула.
  Я поддержал эту игру.
  Ведь она хотела, чтобы я её пожалел.
  
  ДЕВУШКА НИКОГДА НЕ СЧИТАЕТ СЕБЯ ВИНОВАТОЙ, НО ОХОТНО ВСЕМ ГОВОРИТ, ЧТО ВИНОВАТА.
  
   - Вильма!
  Никогда не чувствуй себя виноватой.
  Какая от этого польза?
   - Совет бывалого! - Вильма ответила.
  С придыханием сказала.
  Тихо. - Оцеола!
  Выспись.
  И посмотри, с каким настроением проснешься утром.
  Не принимай решений.
  Поспешных решений.
   - Вильма.
  Спасибо тебе.
  За совет.
   - Оцеола!
  Всё образуется.
   - Вильма?
   - Да, Оцеола.
   - Йа...
  Я - новичок.
  Новичок во Дворце.
  Не знаю правил игры в прятки.
  В здешние прятки.
  Я спрашивал горничную.
  Вендетту расспрашивал.
  Просил помочь.
  И дворецкого спрашивал.
  Где прячутся?
  Но Вендетта отказала мне.
   - Отказала тебе?
  Оцеола?
   - Отказалась ответить.
  А дворецкий убежал.
  Тоже не ответил.
   - Вендетта и дворецкий находились в связи, - Вильма засмеялась. - Наивные.
  Думали, что никто не знает.
  А мы смотрели на их шалости.
  На большом голографическом экране смотрели.
   - Вильма.
  Кхе-кхе... - Я прокашлялся в кулак.
  
  В КУЛАК КАШЛЯЮТ ТОЛЬКО СТАРИКИ, И ТЕ, КТО ПОХОЖ НА СТАРИКА.
  
   - Оцеола!
   - Да, Вильма.
   - Ты хочешь, чтобы я подсказала тебе?
   - Нуууу.
   - Конечно, подскажу!
  Мой мальчик! - Вильма потрепала меня по щеке.
  Если бы потрепала девушку, то потрепала бы по щечке.
  А меня - по щеке. - Мы же с тобой - друзья.
  Родственники.
  Почти родственники.
  Они...
  Они прячутся в спальне Вильмы.
   - В спальне? - Мой голос дал петуха.
   - Разумеется.
  Когда играют в прятки, то всегда прячутся в спальне.
   - Какой в этом смысл?
  Если тот, кто ищет, знает, где спрятались.
   - В этом огромный смысл.
  Ищущий делает вид, что не знает.
  И спрятавшиеся делают тот же вид.
  Что ищущий не знает.
  В этом смысл.
  Смысл пряток во дворцах.
   - Ага!
  Понял.
  И, сколько я должен делать вид?
  Ещё?
   - Наивный!
  Глупенький Оцеола!
  Еще два часа.
  Ни больше.
  Ни меньше.
  Если найдешь их раньше, то нарушишь правила.
  Детишки разозлятся.
   - Ничего себе.
  Детишки...
   - Придешь раньше - разгневаются.
  Позже - устанут ждать.
  Тоже будут недовольны.
  
  ТОБОЙ ВСЕГДА БУДУТ НЕДОВОЛЬНЫ, ДАЖЕ, ЕСЛИ ТЫ ПРАВ.
  
   - Вильма!
  Спасибо.
  Ты оказала мне услугу.
  Я - твой должник.
   - Я знаю.
  Знаю, Оцеола.
  Ты - вечный мой должник. - Голос Вильмы удалялся.
  "А груди у неё крепкие, - у меня завертелось.
  Голова кружилась. - Груди девичьи".
  Я два часа шлялся по дворцу.
  Аукал.
  Звал.
  Якобы звал.
   - Ну, где же вы спрятались?
  Ау!
  Не могу вас найти. - Я чувствовал себя дураком.
  На исходе второго часа поисков.
  Я решился.
  Открыл дверь в спальню.
  Растопырил руки.
  Вокруг меня захихикали.
  Я побежал на смех.
  От меня пытались увернуться.
  Но моя нога помогла.
  Искусственная нога.
  Я догнал.
  Схватил.
  Оказалось, что схватил за горло.
  
  ЕСЛИ РУКИ ПОДНЯТЫ ВЫСОКО, ТО ХВАТАЕШЬ ЗА ГОРЛО, А ЕСЛИ РУКИ ОПУЩЕНЫ - ТО ЗА НИЗ ЖИВОТА.
  
   - Симпсон!
  Признавайся!
  Ты же Симпсон!
   - Угадал!
  Ай, да Оцеола! - Симпсон снял мешок с моей головы. - Уважил!
  Хорошо искал.
  Правильно искал! - Симпсон стал завязывать ленту вокруг своей головы.
  Готовился водить.
   - Хм.
  Симпсон!
  А, почему ты голый?
   - Потому что жарко, - Симпсон развел руки в стороны. - Раз.
  Два.
  Три.
  Четыре.
  Пять.
  Я иду искать!
  Кто не спрятался - я не виноват!
  "Куда же мне спрятаться? - Я по инерции рванул к выходу.
  Выход из спальни.
  Но на меня уже шёл Симпсон. - Напрасно я спросил его, почему он голый. - Я разозлился.
  Злился на себя. - Их жизнь.
  Их правила.
  Наверняка, Симпсон - эксбиционист.
  Или - нудист.
  Любит ходить голым.
  А...
  Йа.
  Куда же спрятаться?
  Что? - Я с недоумением посмотрел на Ариэль.
  И на гостей Ариэль. - Они...
  Почти все полуголые.
  Или...
  Тархун, совсем голый.
  Как и Симпсон.
  Им, всем жарко?!!
  Только Ариэль.
  Моя Ариэль.
  Она в платьице.
  Правда, платьице сбилось.
  Помято платье её.
  И помада губная размазалась по лицу.
  От жары.
  
  ОТ ЖАРЫ ГРУДИ НАЛИВАЮТСЯ.
  
  Они опять прячутся в спальне?
  А водящий, Симпсон будет делать вид, что не знает, где спрятались?
  Два часа?"
  Я побежал к Ариэль.
  Но она покачала головкой.
  Очаровательной головкой.
  Приложила пальчик к губкам.
  Округлила глазища.
  Словно предупреждала - не подходи.
  "Ага!
  Правила у них, - я понял. - Каждый прячется один.
  У каждого своё место для прятанья.
  Один спрятался за кресло.
  Другой стоит за статуей Аполлона.
  Ариэль залезла под рояль.
  А йа?
  Пожалуй, что спрячусь за занавеску.
  Занавеска толстая.
  Портьера". - Я подумал.
  Я сделал.
  Встал за занавеску.
  В спальне повисла тишина.
  Через несколько минут послышалось причмокивание.
  "Словно звук поцелуев, - я подумала. - Что за бред?
  Кто будет целоваться?
  Моя Ариэль - ни за что.
  Она ни за что с другими.
  Парни с парнями целуются?
  Странно.
  Наверно, я напридумывал..."
  
  О ЧЁМ ДОЛГО ДУМАЕШЬ, ТО И СБЫВАЕТСЯ.
  
   - Подвинься, - ко мне за занавеску пришёл...
  Дюбуа.
   - Дюбуа?
  Извини.
  Я не знал, что это твоё место.
  За занавеской твоё место.
  Где ты прячешься.
   - Нет.
  Оцеола.
  Теперь здесь твоё место. - Дюбуа цедил сквозь зубы.
  Зубы у него золотые. - Я к тебе.
  Поговорить.
   - Поговорить?
  Со мной? - Я отодвинулся.
  На всякий случай.
  Потому что слово "поговорить" в тех местах, где я вырос, означало - "Сейчас в морду получишь", или - нож под ребро.
   - Слушай...
  Урод... - Дюбуа сжал мою руку. - Оставь Ариэль.
  Она - моя!
  Понял?
  Она - моя.
  И только моя.
   - Ага!
  Ну да, ну да, - я кивнул. - Никому не нужна была.
  Вы вокруг неё шутили.
  Но не думали её кадрить.
  Вы наскучили ей.
  Она меня и выбрала.
  А, теперь, когда Ариэль от вас уплывает, вы к ней по-новому пригляделись.
  Сразу все её захотели.
  
  ЗАПРЕТНАЯ ДЕВУШКА - СЛАДКАЯ.
  
   - Оцеола?
   - Да, Дюбуа.
   - Ты, либо дурак...
  Либо очень смелый.
   - Ни то, ни другое.
   - Я тебя сожгу, - Дюбуа достал бластер.
   - Сожжешь?
  Меня?
  Дюбуа.
  
  НЕ НАПУГАЕШЬ ТОГО, КТО ПОБЫВАЛ ПОД КОМБАЙНОМ.
  
   - Ах!
  Так? - Дюбуа прижал бластер к моей груди. - Не боишься меня?
  Не боишься смерти?
   - Тебя?
  Боюсь.
  И смерти боюсь.
  Но меня не напугаешь.
  Я не отступлю.
   - Ты... - Дюбуа был на грани.
  Его красивое лицо смялось.
  Он трясся.
  И, вдруг, сдулся. - Оцеола.
  Я дам тебе денег.
  Много денег
  Уступи мне Ариэль.
   - Денег?
  Я вырос в нищете.
  И даже не знаю, что означает - деньги.
  Одна деньга - да.
  Но много денет.
  Это я не понимаю.
  И...
  Йа не отдам.
  Не получишь Ариэль.
  Мою Ариэль.
   - Она...
  Она была мне невеста.
  Почти, как невеста, - Дюбуа всхлипнул.
  Неожиданно.
  Очень. - Я влюбился в неё.
  На выпускном балу.
  Я стоял среди гостей.
  Мы окружили Лорен.
  Лора - первая красавица в гимназии.
  
  ПЕРВАЯ КРАСАВИЦА - ПОСЛЕДНЯЯ ПО ЦЕЛОМУДРИЮ.
  
  Ариэль подкралась ко мне.
  Сзади.
  Прильнула.
  Прижалась к моей спине.
  Проворковала:
   - Дюбуа!
  Угадай.
  Кто это?
  Милый...
   - Ариэль? - я повернулся. - Твоё тело.
  Я узнал его.
  Его невозможно спутать ни с чьим другим.
  С другим телом.
  Я удивлен.
  И испытываю возбуждение.
  Ты подействовала на меня.
  Невероятным образом подействовало.
  Как только оказалась сзади...
  Меня охватило желание.
  Привет, Ариэль!
   - "Привет, Ариэль". - Ариэль скопировала мой тон. - Неужели, я не заслуживаю больше?
  Более теплого приветствия?
  
  ДАЖЕ ХОЛОДНАЯ ДЕВУШКА МЕЧТАЕТ О ТЕПЛОМ ПРИВЕТСТВИИ.
  
  А я не холодная.
  Между прочим...
  Можешь засунуть свою Лорен.
  В задницу её засунь.
  Себе в зад. - Ариэль раскалилась.
  Люди вокруг нас насторожились.
  Обратились в слух.
  Ариэль сжала моё предплечье.
   - Ты причиняешь мне боль!
  Ариэль!
   - "Причиняю тебе боль", - передразнила меня.
  Опять. - Пойдём.
  Отыщем Клавье.
  Мне скучно с тобой одним, Дюбуа.
   - Пойдём, отыщем Клавье, - теперь я передразнил. - Ты шутишь, Ариэль?
  Зачем нам Клавье?
  Ещё и Клавье.
   - Чем больше у меня парней, - Ариэль тащила меня за собой, - тем больше статус.
  Мой статус.
  Она вывела меня из дома.
  Мы вышли на веранду.
  Ариэль затолкала меня в угол.
  В тёмный угол.
  Отпустила мою руку.
  Обвила руками шею.
  Мою шею.
  Поцеловала меня.
  
  ДЕВУШКИ ЦЕЛУЮТСЯ ДЛЯ РАЗМИНКИ.
  
   - Ариэль! - я прошептал. - Ты скучала?
  Без меня скучала?
  Я хотел рассердиться.
  На тебя.
  Но не смог. - И захихикал. - Я пьян.
  Ужасно пьян.
  А ты...
  Ты - негодяйка!
  Бросила, увела меня от Лорен.
  Посредине ночи.
   - Дюбуа!
  Ты хотел рассердиться.
  Влюбился в свою Лорен.
  А как насчет меня? - Ариэль задрожала.
  
  ДЕВУШКА ДРОЖИТ ОТ СЧАСТЬЯ.
  
  Её платье едва держалось.
  Да и платьем его назвать трудно.
  Две тонкие бретельки поддерживали невесомое.
  И прозрачное.
  Ариэль сбросила бретельки.
  Опустила верх платья до талии.
  Под ним ничего не было.
  Я жадно направил губы к её груди.
  Благоразумие у меня исчезло.
  Всякое.
  Всякое благоразумие.
  Я был с Ариэль.
  И хотел её в жены.
  Сейчас.
  Теперь общество не имело для меня значение.
  И то, что Лорен была с другими - стало неважным.
  И то, что нас могут заметить - ерунда.
  Я опустил Ариэль на пол.
  Холодный пол.
  На мраморную плитку.
  Задрал подол её платья.
  На Ариэль не было трусиков.
  Как всегда.
  
  ЗАБЫВЧИВЫЕ ДЕВУШКИ ВСЕГДА ТЕРЯЮТ ТРУСИКИ.
  
   - Ах! - Я выдохнул через десять минут. - Ничего не получается.
  Я не виноват. - Я поднялся.
  Натянул кальсоны.
  Ариэль лежала.
  И хихикала.
  Смеялась надо мной.
  Платье собралось на талии. - Ариэль.
  Я волновался.
  И холодно было.
  Может быть, когда поженимся...
  У меня получится? - Я поднял Ариэль.
  Посмотрел по сторонам. - К счастью, никто нас не видел.
  Ты можешь не волноваться.
   - Дюбуа.
  Сходи к лекарю. - Ариэль вдохнула. - Стерла платком губную помаду.
  Нанесла новую.
  Затем подтянула платье.
   - Ариэль.
  Я свяжусь с тобой завтра.
  Улечу из банка пораньше.
  Прилечу к тебе.
  У меня есть для тебя сюрприз.
  
  СЮРПРИЗ - КОРОБОЧКА С КОНФЕТИ.
  
   - Дюбуа!
  У тебя для меня всегда есть сюрприз.
  Ты - парень, у которого никогда не стоит. - Она засмеялась. - Отличное название.
  Для галосериала.
  "Мужчина, у которого никогда не стоит".
  В главной роли Дюбуа. - Она поцеловала меня.
   - Я исправлюсь.
  Доктор Монтана сделает меня стальным.
  Ты понимаешь, о чём я.
  Ариэль.
   - Иди первый.
  Сразу отправляйся в комнату для мужчин.
  Ты выглядишь ужасно.
   - Благодарю, подружка.
  Ты уверена?
  Уверена, что я тебе больше не нужен?
   - Ступай.
  Будь умником.
  Я свяжусь с тобой позже.
  А сейчас найду Клавье. - Она показала мне язычок.
  Непристойно пошевелила им.
  И шагнула в гостиную.
  Через низкое окно!
  Я перевел дыхание!
  Что за девушка!
  Выждал пять минут.
  Для безопасности.
  И последовал за Ариэль.
  Вечеринка продолжалась.
  Я взял яблочный сок.
  И отправился к доктору Монтана.
  По дороге взглянул на Лорен.
  Она раскраснелась.
  И тоже была - чудо, как хороша!
  Я подумал:
  "Опасная традиция.
  Сталкиваться с Ариэль.
  И ничего с ней не делать.
  Она может всем рассказать".
  Я увидел, как Ариэль уже танцует.
  С Клавье.
  И Клавье её лапает.
  Очень.
  Жадно лапает.
  Бедра Ариэль покачивались.
  Чувственно покачивались.
  Ариэль улыбалась Клавье.
  Она прекрасно владела своим телом.
  
  ТЕЛО ИНОГДА БЫВАЕТ ЧУЖИМ.
  
  Я приблизился к ним:
   - Эээээ!
  Бееее!
  Не видели доктора Монтана?
   - Доктор Монтана направился в сауну.
  Он разыскивал тебя! - Ариэль ответила безразлично.
   - В сауну? - Я покрылся потом.
  Словно уже был в сауне.
   - В сауну, милый Дюбуа, - они, танцуя, удалились от меня.
  Я всерьез занялся поисками доктора Монтана.
  Вокруг было много саун.
  Дворец состоял из саун.
  Я прочесывал местность.
  Протискивался среди групп девушек.
  Девушки смеялись.
  И болтали.
  Хорошенькая и тоненькая девушка схватила меня за руку.
  Я узнал давнюю подругу Ариэль.
  Её звали Кристина.
   - Кристина! - Я натянул улыбку.
  Свою самую обворожительную улыбку. - Я спешу!
   - Да мы знаем!
  Мы все знаем! - Кристина захихикала. - Ариэль уже всем рассказала.
  Что у тебя не стоит!
  И, что ты ищешь доктора Монтана.
  Чтобы он тебя подлатал.
   - Это правда! - Я не стал отказываться. - Доктор Монтана делает чудеса.
  Встретимся с тобой?
  Потом.
  После доктора?
  Я уверена, что доктор Монтана сделает так, что я смогу всегда.
   - Шалун! - Кристина погрозила мне пальчиком.
  Затем посмотрела на свой пальчик.
  И засунула его в ротик.
  Я же отправился дальше.
  Доктора Монтана нашёл в самой дальней сауне.
  
  ЧЕМ СТАРШЕ, ЧЕМ ЧАЩЕ В САУНЕ.
  
  "Мон ами!
  Дюбуа! - Доктор был пьян.
  Либо угорел в бане. - Сейчас я тебя прооперирую.
  Вставлю тебе.
  И ты можешь отправляться к девкам.
  Будешь их удивлять.
  Своим стояком".
  Доктор сказал.
  Доктор сделал.
  
  ДОКТОР ЧИНИТ ЛЮДЕЙ.
  
  Через час я выскочил из сауны!
   - Девчонки! - Я скакал перед балеринами. - Я теперь могу!
  Я стал мачо! - Я схватил прима-балерину.
  Так началось моё восхождение.
  Но...
  Ариэль стала меня избегать.
  Я понял.
  Она играла мной.
  Была со мной только потом, что я не мог.
  А когда смог, то испугалась.
  Или...
  Её интерес просто пропал.
  Ко мне интерес.
  И с того момента я захотел взять её в жены.
  Хотел и раньше.
  Но как бы понарошку.
  А с того момента - всегда.
  И сейчас хочу Ариэль в жены. - Дюбуа злобно смотрел на меня. - А, ты, Оцеола!
  Ты мне мешаешь.
  Поэтому - уходи с моего пути!
   - Я стою на своём.
  На своём пути стою! - Я облил Дюбуа.
  Презрительным взглядом облил. - И не отдам Ариэль. - Я выполз из-за занавески.
  У меня родился план.
  Замечательный план.
  Игра в прятки потеряла для меня смысл.
  И интерес.
  "Ах, так, - я прошёл мимо Ариэль.
  Она пряталась под роялем.
  И послала мне поцелуй.
  Воздушный поцелуй.
  Я в ответ послал свой.
  Поцелуй...
  
  ВОЗДУШНЫЕ ПОЦЕЛУИ НЕ ПЕРЕДАЮТ БАКТЕРИИ.
  
  Сначала я полетел к барыге.
  К барыге Атакин.
  На ярмарку.
  Сдал барыге жемчуг.
  Пересчитал деньги.
  Я решил сделать себе операцию.
  Пластическую операцию.
  Оказывается, что за деньги можно стать другим.
  Другим человеком.
  Мне надоело быть уродом.
  Я захотел стать красавчиком.
  Как парни из окружения Ариэль.
  И тогда Ариэль не будет краснеть за меня.
  Что я урод.
  И я не стану зажиматься по углам.
  
  КРАСИВЫХ ВСЕ ЛЮБЯТ.
  
  По галосправочнику я отыскал доктора.
  Доктор Монтана.
  Он уже проверенный.
  Лечит богачей.
  А я на тот момент стал богачом.
  Богачом до встречи с доктором.
   - Доктор Монтана! - я сразу приступил к делу. - Я хочу быть красивым.
  Настолько красивым, чтобы меня все любили.
  За красоту любили.
   - Особенно девки? - доктор Монтана засмеялся.
  Он уже раскладывал инструменты.
   - Особенно девки!
  Чтобы любили. - Я с опаской смотрел на щипцы, пилы, ножницы и скальпели. - Ээээ.
  Доктор Монтана...
  Ты собираешься приукрашивать меня этим?
  Этими инструментами?
  Древними?
  По старинке?
   - Оставь свои заботы мне, - доктор Монтана сдвинул брови.
  Стал суровым. - Не указывай, паренек.
  А то у меня рука дрогнет.
  Во время операции дрогнет.
  И ты станешь уродом ещё бОльшим, чем есть.
  Конечно, я бы мог другим способом сделать тебя красавчиком.
  Дешевым способом.
  Лазерами.
  Но...
  
  ДЕШЕВО ВСЕ УМЕЮТ, А ДОРОГО УМЕЮ ТОЛЬКО Я.
  
  Тебе же нужен результат?
  Лучший результат.
   - Ага!
  Результат.
  Самый-самый! - Я пропищал.
   - А самое лучшее даётся только кровью! - Доктор Монтана сделал надрез.
  Первый надрез.
   - Без наркоза? - Я дернулся.
   - Без наркоза.
  Ещё как без наркоза. - Доктор Монтана рванул мою кожу.
  На лице.
  Я увидел у него в руках часть моего лица.
  И провалился в обморок.
  Не знаю, как доктор потом чудодействовал.
  Но я очнулся уже без повязок.
   - Ты три дня провалялся! - доктор подошёл ко мне.
  Светил в глаза фонарём.
  Мощным фонарём. - Рефлексы в норме.
  А лицо...
  Сам посмотри на себя в зеркале.
  Я тебе
  Всё исправил.
  Везде.
  Ни одной ошибочки нет на теле.
  И на лице нет.
  Ты теперь идеален!
  Идеальнее идеального.
  Скажу без ложной скромности.
  Ты - мой лучший образец красавчика.
   - Чичас! - Я подбежал к зеркалу. - Пока ничего не вижу.
  Ты мне в глаза светил.
  Сильно.
  Перед глазами круги.
  Желтые круги.
   - А сейчас? - доктор Монтана брызнул мне в глаза.
  Чем-то едким.
  И вонючим в глаза.
  Я сразу прозрел!
   - Ого!
  Доктор Монтана!
  Я вижу!
  Вижу себя.
  И я ли?
  Кто этот замечательный парень?
  Красавчик из красавчиков.
  Лицо - надменное.
  Волевое лицо.
  Идеально красивое.
   - Это - ты! - Доктор Монтана был польщен.
  Польщен, что я радовался.
  Радовался его работе. - Тебя даже страшно выпускать в люди.
  На тебя набросятся.
  И девушки.
  И парни.
  И солидные мужчины с кошельками.
  
  КРАСОТА - МЁД, НА КОТОРЫЙ СЛЕТАЮТСЯ БОГАТЫЕ МУХИ.
  
   - Я не боюсь девушек! - Я засмеялся.
  И смех у меня получался красивым.
  До безобразия красивым.
  Идеальный смех. - Доктор Монтана!
  Ты - кудесник!
  Или чудесник...
  Сколько я тебе должен за работу?
   - Не беспокойся.
  Я взял оплату.
  Всю.
  Пока ты лежал в отключке.
   - Ага! - Я пошарил по карманам.
  Ни цента не осталось.
  Доктор Монтана забрал всё.
  Дорогущая у него операция.
  А я рассчитывал на остаток денег купить космояхту...
  "Ничего страшного, - я подумал. - Со своей красотой я быстро разбогатею.
  К красивым денежки так и липнут".
  Отсутствие денег не испортило мне настроение.
  Я взял космотакси.
  Таксист с меня плату не потребовал.
   - С красавчиков я деньги не беру! - Таксист мне подмигнул.
  И оставил свой галономер для связи. - Прилетай ко мне.
  Я буду ждать. - И поцеловал.
  Меня поцеловал.
  В щечку.
  В прекрасном настроении я вошёл во дворец.
  Во дворец дона Карлеоне.
  Волновался ли я?
  Нет.
  Я не волновался.
  Вместе с красотой я получил уверенность.
  Уверенность в своих силах.
  "Я сделаю Ариэль сюрприз, - я интриговал. - Не скажу, что я теперешний - это я прошлый.
  Но после операции.
  Узнает ли меня Ариэль?
  В новом облике!"
  
  ВНЕШНОСТЬ МЕНЯЕТ ХАРАКТЕР.
  
  Во дворец меня пропустили.
  Легко.
  Без досмотра.
  И без спрашивания - кто я.
  "Первая ласточка! - Я обрадовался. - На мне - дорогая красота.
  А перед богатыми все двери открыты".
   - Дживз, - я кивнул дворецкому. - Где Ариэль?
  Мадемуазель Ариэль.
   - Как всегда в своей спальне.
  Мадемуазель Ариэль.
   - Дживз.
  А почему везде висят траурные черные полотна?
  Умер кто?
   - Ещё неизвестно.
  Умер ли Оцеола.
  Оцеола - жених Ариэль.
  Он пропал три дня назад.
  Во время игры в прятки.
   - Прэлестно!
  Прелэстно!! - Я закатил глаза.
  Дворецкий засмеялся.
  Я начал понимать:
  "Всё, что скажет, или сделает красивый, становится величественным.
  Раньше над моей шуткой - Прэлестно - никто бы не улыбнулся.
  А сейчас дворецкому моё - Прэлестно! Прэлестно!! - показалось верхом остроумия.
   - Дживз.
   - Да, синьор, - дворецкий склонился.
   - Значит, Ариэль в спальне?
   - Да, сир.
  Ариэль тоскует.
  Плачет по Оцеола.
  В компании своих друзей.
   - В компании друзей?
  Тоскует?
  И плачет? - У меня глаза наливались кровью. - Не те ли друзья - Дюбуа, Симпсон, Тархун и другие?
   - Да, монсиньор.
  Ты хорошо осведомлен.
  "Осведомлён? - Я почти бежал по дворцу. - Осведомлён ли я?
  Осведомлён ли о том, что делает Ариэль в кругу своих друзей..."
  
  ЛУЧШЕ НЕ ДЕЛАТЬ, ЧЕМ ДЕЛАТЬ.
  
   - Господа! - Я ворвался в спальню. - Честь имею...
  И застыл.
  Ариэль сидела на коленях Дюбуа.
  Обняла ручками за шею.
  И...
  Плакала.
  Действительно, страдала.
  "Вот, как страдают невесты из высшего общества, - я закусил губу. - Утешаются на коленях друзей...
  Особенно тех друзей, у которых стоит.
  Всегда стоит.
  После операции."
   - Сэр! - Ко мне повернулись головы.
  Заинтересованные взгляды.
  Я заметил искры восхищения. - Я...
  Йа...
  Ищу своего брата.
  Семиюродного.
  Оцеола его имя.
  Не встречали?
   - Ах! - Ариэль спорхнула с коленей Дюбуа.
  Подлетела ко мне.
  В глазах Ариэль - озёра. - Как вовремя.
  Мы все обеспокоены.
  Обеспокоены исчезновением Оцеола.
  "Вижу, как вы обеспокоены, - я подумал. - Хотя...
  Может быть, я излишне строг.
  Возможно, в высшем обществе друзьям положено успокаивать невесту.
  И ничего дурного в том нет.
  Даже, если Ариэль сидела на коленях.
  На коленях друга".
   - Что случилось с Оцеола? - Я осознал.
  Понял, что меня не узнали.
  Не узнали во мне урода Оцеола.
  Бывшего меня.
   - Йа.
  Я уверена. - Ариэль бросилась на шею ко мне. - Чувствую, что Оцеола сбежал.
  Сбежал от меня.
  Я оказалась для него недостаточно хороша.
  Он нашёл себе другую.
  Какая-то гадина увела моего Оцеола!
  Пока мы играли в прятки.
  
  МУЖЧИН УВОДЯТ ЧАЩЕ, ЧЕМ ЛОШАДЕЙ.
  
   - Нет повода для беспокойства.
  Ведь мы не видели труп Оцеола. - Я прижал к себе Ариэль.
  Она поддалась.
  Наивная.
  Доверчивая.
   - Господин!
  Как ты верно сказал! - парни переглядывались. - Никто лучше не утешит.
  Никто умнее не скажет - "Ведь мы не видели труп Оцеола".
  "Мда, - я чуть отстранился от Ариэль.
  Ведь она обнимала не меня.
  Не того урода.
  А якобы брата того. - Действительно!
  Всё, что я говорю - принимается на ура.
  Потому что я красивый.
  Я уверен, что если сделаю сейчас что-нибудь неприличное.
  Например сниму портки...
  То все засмеются.
  И скажут - "Как он оригинален".
   - Сир!
  Ты настолько благороден! - Дюбуа оторвал от меня Ариэль.
  Занял её место.
  Обнял меня. - Как твоё имя?
   - Моё имя...
  Ээээ.
  Алоецо! - Я схитрил.
  Назвал своё имя задом наперед.
   - Ах!
  Ох! - Все зааплодировали. - Аристократическое имя.
  Алоецо!
  Не то, что Оцеола!
   - Милый друг Алоецо! - Симпсон протянул мне сигару. - Лучшие сигары в этой Галактике.
  От дона "Ферсаче".
   - Пардон-с! - Я развел руки в стороны. - Не употребляю.
  Берегу здоровье!
   - Бережешь здоровье! - Одобрительно засмеялись.
  Загудели.
  Если бы они знали...
  Я никогда не берег здоровье.
  
  ЗАЧЕМ БЕРЕЧЬ ЗДОРОВЬЕ, ЕСЛИ МЕНЯ КАЖДЫЙ ДЕНЬ ПОКОЛАЧИВАЮТ?
  
  Но сигару не принял по другой причине.
  Ведь я не умел курить сигары.
  Никогда даже не пробовал.
  Потому что сигары - дорогие.
  А я - бедный...
   - Я настаиваю, - Симпсон не отставал. - Эта сигара без никотина.
  Она - полезная!
  Лечебная сигара.
   - То, полезно, что в рот полезло, - Всё же я принял сигару.
  Потому что Симпсон мне её впихнул в ладонь.
   - Прикурить? - Симпсон зажег огонёк.
  "А зажигалка у него золотая. - Я вертелся. - Нельзя закурить.
  Я выдам себя.
  Что не умею курить".
   - Ах, сигара! - Я тянул время.
  Снова все засмеялись.
  Словно я сказал что-то смешное.
  Очень.
  Дико смешное. - В рот сигара не полезла.
  Куда же её засунуть?
  В попу? - Я приложил сигару к заднице.
  От волнения так получилось.
  И...
  Опять все захохотали.
  Смеялись до слёз.
  Даже Ариэль.
  Комментировали.
  Сэр Алоецо!
  Ты настолько остроумен!
  
  ВЕРХ ОСТРОУМИЯ - НИЗ УМА.
  
   - Прошу всех удалиться! - Ариэль помахала ручками. - А ты, Алоецо!
  Останься!
  Я хочу поговорить с тобой.
  О твоём брате.
  О моём женихе Оцеола.
   - Ариэль!
  До скорого свидания! - гости удалились.
  Без комментариев.
  Без долгих прощаний.
  Без обиды удалились.
  Лишь в глазах Дюбуа мелькнуло подозрение.
  На миг.
  И испарилось.
  "Неужели?
  Неужели Ариэль догадалась.
  Что я - Оцеола!
  Оцеола после косметической операции?"
   - Да!
  Да!
  Присядем! - Ариэль остановилась передо мной.
  Я, было, подумал, что она присядет рядом.
  Или...
  По своей привычке сядет ко мне на колени.
  Чтобы я её утешал.
  Она бы горевала.
  Я бы утешал по Оцеола.
  Но...
  Ариэль присела напротив меня.
  Что было ещё более соблазнительно.
  Чем у меня на коленях.
  Потому что стул был причудливым.
  И я видел многое из прелестей Ариэль.
  У неё задралось платьице...
   - Алоецо?
   - Да, Ариэль...
   - Тебе известно моё имя?
  Но мы же не представлены друг другу.
   - Мы не представлены.
  Но...
  Слава о твоё красоте, Ариэль...
  Слава бежит впередИ тебя.
   - О!
  Алоецо! - Щеки Ариэль зарумянились. - Ты настолько галантный.
  Ты смущаешь меня.
  Покоритель дамских сердец!
  "Не хватало ещё, чтобы Ариэль на меня набросилась, - я испугался. - Как потом объясняться?
  Конечно, Ариэль может вывернуться.
  Потом.
  Скажет, что поняла, что я - прооперированный Оцеола!
  Но лучше до этого не доводить".
  
  САМОЕ СТРАШНОЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ САМЫМ СМЕШНЫМ.
  
   - Алоецо! - всё же Ариэль поднялась.
  Направилась ко мне.
  Походка у неё - летящая! - Алоецо! - Она повторила.
  Устроилась у меня на коленях. - Расскажи об Оцеола.
  О своём братике.
  Семиюродном.
  Я хочу. - Грудки у неё налились. - Хочу знать о нём.
  Всё знать.
   - Ариэль! - Я поперхнулся.
  Словом поперхнулся.
  Потому что возбудился.
  И Ариэль почувствовала моё возбуждение.
  Она же сидела у меня на коленях.
  Глаза Ариэль округлились.
  А затем затуманились.
  Ариэль вздохнула.
  Томно вздохнула.
  Призывно.
   - Ариэль.
   - Да, Алоецо!
   - Я хочу признаться.
   - Ты любишь только парней? - Туман слетел с очей Ариэль. - Ещё бы.
  Ты же - красавчик.
  Идеальный красавец!
  
  ВСЕ КРАСАВЦЫ - ЛЮБЯТ ТОЛЬКО СЕБЯ И СВОИХ ДРУЖКОВ.
  
   - Ни в коем случае! - Я мотал головой.
  Как бык перед кормушкой. - Я не из тех.
  Я девушек люблю.
   - Тогда...
   - Ариэль!
  Я - Оцеола!
   - Ты?
  Оцеола? - Ариэль засмеялась. - Какой же ты шутник!
  Алоецо!
  Или...
  Твоё имя тоже - Оцеола?
  В ваших семьях всех мальчиков называют Оцеола?
  Чтобы не спутать имена?
   - Нет!
  Я тот самый Оцеола!
  Настоящий.
  Бывший урод Оцеола.
  Я - твой жених!
   - Да?
  Врешь! - Ариэль соскочила с моих коленей. - Сейчас проверю.
  Я видела Оцеола!
  Перед его исчезновением.
  Оцеола был голый.
  С девкой Паулиной.
  Лицо можно изменить.
  Внешность меняют.
  Но это... - Ариэль стянула с меня штаны.
  И замерла. - Да...
  Ты - Оцеола.
  Мой жених.
  Эта штука не обманывает.
  Твой член - член Оцеолы.
   - Теперь мы счастливы! - Я не спешил натягивать штаны.
  Мало ли, что произойдёт?
  Ариэль - моя невеста.
  Я - её жених, значит...
  Почему бы и нет!
   - Какая мерзость! - Ариэль завизжала.
  Отвесила мне пощечину.
  Отбежала от меня.
   - Я сделал операцию.
  Косметическая операция у доктора Монтана. - Я ничего не понимал. - Теперь я - красавчик.
  Больше не урод.
  И я понравился твоим друзьям.
  В новом виде понравился.
  А над тем...
  Над моим бывшим уродством они смеялись.
  Я думал, что ты обрадуешься.
  Ариэль!
  Теперь тебе не надо стыдиться моего уродства.
  
  КОГДА НЕТ УРОДСТВА, ТОГДА И СТЫДИТЬСЯ НЕЧЕМ.
  
   - Идиот! - Ариэль упала в кресло.
  Злая гримаса исказила её личико. - Я полюбила тебя, когда ты был изуродован.
  Мой тип мужчины.
  Теперь ты - другой!
   - Ариэль!
  Душа моя!
  Я же для тебя старался!
   - Для меня? - Ариэль плюнула мне в лицо. - А меня ты спросил?
  Спросил ты меня?
  Нет!
  Ты только о себе думаешь!
  Оцеола!
  Ты мне теперь не интересен.
  Убирайся!
  Вон!
  Вон из моего дома!
  И из моей жизни проваливай!
   - Ариэль!
  Я тебе всё объясню!
  Вернее...
  Всё объяснил.
  Хочешь?
  Я верну.
  Будет у меня прежняя внешность.
  Сделаю обратную операцию.
  Операция - из красавчика в урода?
  Уникальная операция.
  И подумал:
  "Откуда я на операцию деньги возьму?
  На вторую операцию?
  У меня нет ни монетки..."
  
  НЕТ ДЕНЕГ, НЕТ ЛЕЧЕНИЯ.
  
   - С ума сошел?
  Малыш! - голосок Ариэль издевательский.
  С сарказмом.
  Она ворковала.
  Но это воркование - хуже визга. - Ты хочешь новую операцию?
  Чтобы опять быть с изуродованным лицом.
  Но...
  Не получится у тебя.
  Все красавцы - одинаковые.
  Но все уроды - разные.
  Каждый урод уникален.
  И неповторим каждый урод.
  Ты уже будешь другим уродцем.
  Уродцем, который мне не понравится.
  Хватит с меня уродцев.
  Я наигралась.
  Превысила лимит уродцев.
  Прежнего Оцеола уже не будет.
  Никогда!
  Уродство - искусство!
  Искусство - уникально!
   - Моя Ариэль! - Я поискал глазами угол.
  Чтобы забиться в него.
   - Ты можешь послать за напитками.
  Оцеола...
  Чтобы мы отметили нашу размолвку.
  Наше расставание. - Ариэль взяла меня за руку. - Классно ты позабавился.
  И позабавил меня.
  Я не ожидала.
  Не ожидала увидеть тебя с новым лицом.
   - Почему?
  Ты...
  Ариэль.
  Ты же умная.
  Красивая ты.
  Поэтому - терпеливая.
   - Я слишком плоха для тебя, - Ариэль играла мной. - Худая.
  С большой грудью.
   - Ариэль.
  Ты шутишь.
  Я знаю.
  Мы - жених и невеста.
  Как и были.
  Современные люди.
  Я - не ревнивец.
  Я не ревновал тебя.
   - Есть повод для ревности?
   - Да, Ариэль.
  Мы играли в прятки.
  Я вас нашёл.
  Всех.
  В твоей спальне.
  Через два часа нашёл.
  
  ЗА ДВА ЧАСА НЕКОТОРЫЕ ПРОЖИВАЮТ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ.
  
  Твои друзья были голые.
  И полуголые.
  И ты...
  Смятая.
  Как и твоё платье.
  Помада размазана по лицу.
  Но я тебе ничего не сказал.
  А ты...
  Ты же закатила истерику, что я сменил лицо.
   - Оцеола!
  Ты - глупенький!
  Ну, о чём ты говоришь.
  Я уже списала тебя.
  Ты - бывший в употреблении.
   - Но ты меня не употребляла.
  Может быть...
  Останемся друзьями?
  А потом...
  В тебе снова возгорится искра.
  Ко мне?
   - Оцеола!
  Друзьями?
  Кто ты?
  А кто я!
  
  НИЩИЙ БОГАТОЙ НЕ ДРУГ.
  
  Моим женихом ты мог быть.
  Были случаи в истории.
  И ты был.
  Но нищие никогда не были друзьями богатых.
  Пошёл вон!
   - Ариэль...
   - Маменька!
  Папенька! - Ариэль завизжала.
  Нажала красную кнопку.
  Тревожная кнопка. - Меня какой-то враг пытается.
  Пытается соблазнить.
   - Ариэль!
  Это...
  Это враки...
  Я не успел договорить.
  Первым вбежал дон Карлеоне.
  Космогенерал держал в руках бластер.
  Старого образца.
  Раритетный экземпляр.
  Но и из этого бластера можно поджарить.
   - Хто ты?
  Признавайся! - космогенерал направил на меня бластер. - Хотя...
  Можешь не признаваться.
  Я и так тебя расстреляю.
   - Карлеончик! - За мужем впорхнула Вильма.
  Она была в одном халатике.
  Банный халатик.
  Который, разумеется, распахнут.
  И не скрывал прелестей мамаши моей Ариэль. - Это - не хто-то.
  Это - Оцеола!
   - Вильма! - Я обрадовался.
  Но вспотел.
  Под дулом бластера. - Ты же меня узнала.
   - У меня чутьё.
  Чутьё на дурней.
  Оцеола.
  Ты решил заделаться красавчиком. - Вильма облила меня презрением. - Ты так и остался мужланом.
  Мужланом в душе.
  Не понял, что твоя сила - в твоём уродстве.
  Была...
  
  СИЛА В УРОДСТВЕ.
  
   - Оцеола? - Гер Карлеоне поднял дуло бластера.
  Дунул в него. - Бластер заряжается особо.
  Как дробовик.
  Нужно преломить дуло.
  Зарядить фотонами.
  И - щёлк.
  Готово.
   - Гер Карлеоне!
  Папенька!
  Ты же меня...
   - Пристрелю! - голос космогенерала добродушный. - Оцеола!
  Ты мне испортил все планы.
  Стал красавцем.
  Мне красавцы не нужны.
  Красавцами я окружен.
  Все - как на подбор.
  Генеральские сынки!
  Нет теперь в тебе изюминки.
  Интриги нет.
  А без интриги в армии - никуда.
   - Вильма! - Я протянул руки к матери моей невесты.
  Бывшей невесты.
  Как к последней надежде.
  Надежде остаться в этом доме.
  Хоть сантехником.
   - Оцеола!
  Ты мне противен.
  Сейчас противен! - Вильма отвернулась: - Дживз.
  Выведи Оцеола из дворца.
  И скажи, чтобы больше его не пускали. - Затем посмотрела на меня. - Оцеола!
  Что я тебе могу посоветовать?
   - Что?
  Посоветуй мне, Вильма!
  И...
  Нельзя ли получить компенсацию?
  За то, что я потратил время на твою дочку?
  На Ариэль.
  Зря только старался.
   - Я посоветую тебе, - Вильма растянула губы в улыбке. - Беги, Оцеола!
  Беги!
   - А... - Я оглянулся.
  Дон Карлеоне уже зарядил бластер.
  Я сиганул к двери.
  Упал.
  Перекатился.
  Надо мной пролетел огненный шар.
  Он превратил мраморную статую Аполлона в облако.
  Космогенерал Карлеоне перезаряжал бластер.
  Мне повезло.
  Повезло, что бластер старого образца.
  Однозарядный.
  Я побежал.
  Понесся.
  Меня догнал дворецкий.
  На гравицикле.
  Подхватил меня.
  И довез до ворот.
  До космических ворот.
  
  ВОРОТА ВЕЗДЕ ОДИНАКОВЫЕ, ВО ВСЕ ВРЕМЕНА.
  
   - Сэр, - Дживз подогнал мой космокатер.
  Старенький космокатер. - Ваш катер.
   - Дживз, - я говорил шепотом.
  Нас не подслушивали.
  Но на всякий случай.
  Тем более, что шепот - доверительно.
  Внушает доверие собеседнику. - Ты...
  Того...
  Мог бы мне...
  Вместо моего космокатера.
  Старенького космокатера...
  Дать что-нибудь из гаража твоих хозяев?
  Я уверен, что у них много транспортных средств.
  Не заметят даже.
   - Можно устроить, - Дживз почесал бородку. - Но...
  Сэр...
  Я бы хотел.
   - Я тебе буду благодарен, Дживз.
  
   - СНАЧАЛА БЛАГОДАРНОСТЬ, А ЗАТЕМ - ТОВАР.
  
   - Но...
  У меня нет наличных.
  К сожалению. - Я извивался перед дворецким. - Потом отдам.
  И, вообще, нет денег.
   - Это можно устроить, - дворецкий улыбнулся. - Оцеола. - На этот раз без приставки дон или гер. - Твой катер.
  Если нет денег. - Дворецкий развернул меня лицом.
  К моему катеру.
  И...
  Дал пинка.
  Хороший пинок.
  Я влетел в свой космокатер.
   - Ну и ладно! - Я прокричал.
  Обида клокотала во мне.
  Я лопался от ярости. - Я стану космомаршалом.
  И покажу... - Меня втиснуло.
  Впечатало в кресло.
  Силовой луч потащил космокатер.
  И мой космокатер вылетел за пределы Галактики.
  Половину пути я ругался.
  Вторую половину - рыдал.
   - Я вам всем покажу! - Я грозил кулаком.
  Космосу грозил. - Вы ещё пожалеете.
  Я - красавчик.
  А красавчикам у нас везде дорога!
  Вскоре я прилетел.
  На родную планету.
  Дальше не мог лететь.
  Но не из любви к родному дому.
  А просто...
  Космокатер развалился.
  И я оказался на ярмарке.
  Расправил плечи.
  
  НОВАЯ ЖИЗНЬ НАЧИНАЕТСЯ С ВЫПРЯМЛЕНИЯ СПИНЫ.
  
   - Какой красавчик!
   - Посмотрите на него!
   - Мужчина - моей мечты! - доносилось со всех сторон.
  "Оказывается, я в фаворе", - я почувствовал крылья.
  Крылья вырастали!
  Окрыленный я подошёл к шаурмянщику.
  Щаурмянщик Биджойский.
   - Щаурмянщик!
  Шаурму!
  Самую лучшую!
   - Будет исполнено! - шаурмянщик раскрыл рот. - Красавчик!
  Никогда подобной красоты я не видел.
  Шаурма будет красивая, как ты!
  Брат!
  Я тебе положу в шаурму всё.
  Курицу.
  Говядину.
  Свинину.
  Ягнятину.
   - Ага!
   - Самый большой шаурма!
  Самому красивому! - шаурмянщик протянул мне шаурму.
  Я давно не ел.
  От шаурмы исходил аромат.
  Одуряющий аромат.
  С ног сшибал.
  И величиной шаурма была с руку.
   - Эээээ.
  Шаурмянщик.
  У меня затруднение. - Мой голос был бархатный.
  Баритон.
  Как у настоящего мачо. - Нет денег.
  Я тебе отдам.
  Потом.
  Временные трудности.
   - Потом?
  Тогда и шаурма будет тебе потом! - Блеск в глазах Биджойского не погас. - Но...
  Мы можем договориться.
  Ты расплатишься собой.
  Красавчик!
   - Собой?
  Да я лучше с собакой!
  Чем с тобой! - Я вспылил.
  Оставил шаурму.
   - Я тебе дам собаку! - Вслед мне полетел шампур.
  Я увернулся.
  "Мда!
  
  ЗА КРАСОТУ НИЧЕГО НЕ ДАЮТ, ХОТЯТ КРАСОТУ ДАРОМ.
  
  Гады!
  Любуются мной.
  Бесплатно любуются". - Я побрел дальше.
  Еще несколько попыток.
  Были предложения.
  Но из этих сделок я получил бы меньше...
  Намного меньше, чем предлагающие.
  Я бродил по ярмарке.
  Домой не спешил.
  Честно говоря...
  Я боялся возвращаться домой.
  
  С ПОБЕДОЙ СПЕШАТ ВОЗВРАТИТЬСЯ ДОМОЙ, С ПОРАЖИНИЕМ - НЕ СПЕШАТ.
  
  Моя сестра Клеопатра...
  Её подружка Каисса видели меня с Ариэль.
  С прекрасной Ариэль.
  Которая меня любила.
  И?
  Я прилетел один.
  Значит, Ариэль меня отшила.
  Как и есть..
   - Во какой красавец! - Дорогу мне перегородили Драхман, Винсент и Карачели. - Что благородный сэр делает на нашей нищей планете?
   - Йа... - Я по привычке хотел бежать.
  От моих недругов.
  Драхман, Винсент и Карачели меня всегда били.
  И унижали.
  Потому что я был уродцем.
  Но вспомнил, что я другой.
  Теперь другой.
  Не уродец.
   - Господа! - Я расправил плечи.
  Мой голос звучал уверенно.
  Сильно звучал.
  Потому что я - красавец!
  Теперь красавец.
  А красавцы и говорят красиво. - Вы мне и нужны! - Я пошел в атаку.
   - Мы?
  Драхман, Винсент и Карачели переглянулись.
   - Да.
  Я хочу вступить в вашу банду.
  Ведь вы - банда?
  Так?
   - Мы! - Вперед выступил Карачели. - Да!
  Мы - банда!
  А, зачем красавчику вступать в банду?
  В нашу?
   - Нуууу.
  У меня временные трудности...
   - Трудности у тебя? - Винсент усмехнулся. - И ты решил спрятаться.
  На нашей планете.
  В нашей банде.
  Так ты нас подставишь.
  Потянешь нас за собой.
  В тюрьму.
  
  В ТЮРЬМУ НЕ ПРИГЛАШАЮТ.
  
   - Если у тебя нет денег, - Драхман вставил своё.
  Личное мнение, - то ты нам бесполезен.
   - Даже вреден, - снова Карачели. - Девчонки нас любят.
   - Любят, потому что мы - накачанные.
  Красивые! - Винсент.
   - А ты красивее нас, - Драхман признался.
  Поймал мысль товарищей. - Ты будешь нам конкуренция.
  Девки станут восхищаться тобой.
  А не нами.
  Поэтому...
   - Поэтому, я удаляюсь, - я знал, что надо делать.
  Сколько раз убегал от Драхмана, Винсента и Карачели.
  Наверно, столько раз убегал, сколько раз меня догоняли.
  
  ОТ СИНЯКОВ НЕ УБЕЖИШЬ.
  
  И я помчался.
  Огородами.
  Тайными тропами.
  Не брезговал пролезать по трубам.
  По заброшенным трубам канализации.
  Вскоре я оторвался от преследователей.
  И побрел к дому.
  К родному дому.
   - Я больше ничему не удивлюсь, - я был опущен.
  Безысходность охватила меня.
  Я узнал её - безысходность.
  Но я ошибся.
  Ошибся, что ничему не удивлюсь.
  
  МИР ВСЕГДА УДИВИТ ДАЖЕ ТЕХ, КТО НИЧЕМУ УЖЕ НЕ ДОЛЖЕН УДИВЛЯТЬСЯ.
  
   - В доме никого нет, - я прошел к постройкам. - Наверно, все в поле.
  Собирают турнепс.
  Турнепс и брюкву. - Я зашел за сарай.
  И увидел Каиссу.
  Она была голая.
  Лишь красные сапожки.
  Щегольские.
  Блестящие.
  Длинные волосы Каиссы собраны в огромный ком.
  У девушек он называется прическа.
   - Каисса! - Я остановился.
  Вид голых девушек мне не наскучил.
  Наоборот.
   - Мы знакомы? - Каисса посмотрела на меня.
  Отставила в сторону ведро.
  Ведро с турнепсом.
  Разглядывала с интересом. - Какой красавчик!
   - Каисса! - Я задрал подбородок. - Не стану ходить вокруг.
  Вокруг и около.
  Я - Оцеола!
  Сделал себе операцию.
  Дорогая операция.
  По изменению внешности.
  Вернее - по улучшению внешности.
  Теперь я не уродец.
   - Ух, ты! - Каисса подошла.
  Провела ладошкой по лбу.
   - Каисса?
   - Да, Оцеола!
  
   - КОГДА ГОЛАЯ ДЕВУШКА ПРИКАСАЕТСЯ ЛАДОШКОЙ К МОЕМУ ЛИЦУ - МНЕ НЕОБЫЧНО.
  
   - Ерунда, - Каисса махнула ручкой. - Расслабься, Оцеола!
  А то много о себе возомнишь.
   - Каисса.
   - Ага! - Она пересыпала турнепс в корыто.
  Для свиней.
   - Я тебе нравлюсь?
  Нуууу.
  В смысле - мой новый облик.
  Облик красавца.
   - Красивый! - Каисса кивнула.
  Сдунула с лица прядь волос.
  Непослушная прядь.
   - А ты...
  Могла бы...
  Выходи за меня замуж!
   - Оцеола!
  Обалдел? - Каисса отставила ведро.
  Постучала мне по лбу костяшками пальцев. - Лицо сменил.
  А ум остался прежним.
  Оцеола!
  Я не выйду за тебя замуж.
  И... - Она наклонила головку к правому плечу. - Где твоя невеста?
  Ариэль...
   - Она...
  Не стану врать.
  Ариэль меня прогнала.
   - Тебя?
  За то, что ты красивый?
  Красивым стал?
   - Ага!
  А как ты догадалась?
  
   - У ДУРАКА НА ЛБУ ВСЁ НАПИСАНО.
  
   - И что у меня написано?
  На лбу?
   - Написано, что ты - дурак, Оцеола.
  Ты нужен был Ариэль в том виде.
  В уродливом.
  Хотя она тебя уродцем не считала.
  Для неё ты тогда был красавчик.
  Но ты всё испортил.
  Впрочем, как всегда.
   - Когда я всё портил?
   - Всегда! - Каисса показала мне язык.
   - Легко вам, - я разозлился.
  Красиво разозлился.
  Потому что у красавцев даже злость красивая. - Вы - родились красивыми.
  Вас никто уродами не обзывал.
  А я должен был терпеть.
  Потому что надо мной смеялись.
  Меня презирали за моё уродство.
  Били.
  Гоняли.
  Преследовали.
   - Оцеола?
   - Да.
  Каисса.
   - А кто тебе сказал, что ты - уродец?
  Был уродец. - Сдула с плеча соломинку.
   - Как, кто сказал? - Я развел руками. - Все говорили.
  Каисса!
  Ты издеваешься надо мной?
  У меня же лицо изуродовано.
  
   - ИЗУРОДОВАННОЕ ЛИЦО - НЕ ОЗНАЧАЕТ - УРОД.
  
  Оцеола!
  Ты сейчас с идеальным лицом - урод.
  А тогда был - нормальный.
  И ты сам виноват.
  Виноват, что ты слишком на себе зациклился.
  Что ты, якобы уродец.
  Ты внушил себе, что урод.
  И другим внушил.
  А Ариэль.
  Она увидела в тебе оригинального парня.
  И влюбилась в тебя. - Во взгляде Каиссы проступило равнодушие. - Оцеола!
  Около моего родного города живет Лифшиц.
  Доктор Лифшиц.
  С рождения он - карлик.
  Горбатый карлик.
  Большой горб.
  Длинный мясистый нос.
  Три подбородка.
  Маленькие глазки.
  Лицо смятое.
   - Фу!
  Он ещё более уродливый, чем я.
  Чем я был.
   - Хм.
  Он был бы уродливым, если бы так считал.
  Если бы думал, что он - урод.
  Но никогда!
  Слышишь, Оцеола! - Каисса погрозила пальчиком. - Никогда Лифшиц не считал себя уродом.
  Он остроумный.
  Всегда веселый.
  Добрый.
  Обходительный.
  Щедрый.
  Приходит на помощь в любое время.
  Все обожают Лифшица.
  Каждый ищет с ним дружбы.
  И каждая.
  Он - оригинальный.
  
  ВЕСЕЛЫХ ВСЕ ЛЮБЯТ.
  
  Лишфиц - душка.
  Он не прятался по углам.
  Закончил медицинскую академию.
  Имеет обширную практику.
  К нему запись на годы.
  На момент, когда я уезжала...
  У него была жена.
  Красавица.
  Богачка.
  И семь любовниц.
  Семь любовниц - балерины.
  И двадцать детей.
  За это его никто не осуждал.
  Наоборот.
  Все считали, что он имеет право на любовниц.
  Потому что он - самый лучший.
  И никому в голову не может прийти, что Лифшиц - урод.
  
  УРОД ТОГДА, КОГДА ТЫ САМ СЧИТАЕШЬ СЕБЯ УРОДОМ.
  
   - Ну да, ну да, - я почесал затылок. - Красивая история.
  И в ней я опять - хуже всех.
  Что ж поделать.
  Детство моё...
   - Надоел, - Каисса подхватила пустое ведро. - Я работать должна.
   - Подожди, - я догнал её. - Каисса.
  Первый вопрос - почему ты голая.
  Или...
  Обнаженная.
  Если слово "голая" тебе не нравится.
   - Почему же? - Каисса пожала плечами. - Я голая, потому что мне так нравится.
  Я всегда тяготилась одеждой.
  И...
  Представился случай.
  На ферме никто не видит, что я голая.
  Только - Клеопатра.
   - Моя сестра Клеопатра?
  Она тоже - голая?
   - Когда как!
   - Ты работаешь на нашей ферме?
   - Кто тебе сказал, что ферма...
  Ваша? - Каисса пожала плечами.
  Я же не мог отвести глаз от её прелестей. - Когда ты улетел...
  Твоя матушка...
  Она же - и матушка Клеопатры...
  Сказала, что устала.
  Устала от дел.
  Она переписала свою долю и твою долю на Клеопатру.
  Клео - моя подружка.
  Настоящая подружка! - Каисса ответила с гордостью. - Поэтому Клео разделила ферму.
  Половина её.
  Половина - принадлежит мне.
  Теперь я и Клеопатра - владелицы.
  А матушка пожелала жить в пансионате.
  Там весело.
  Мужчины для неё.
  Танцы.
  Выпивка бесплатная.
  Шведский стол.
  Мы её содержим!
   - Ничо се! - Я даже сел.
  Сел в корыто. - Клеопатра - хорошая подружка.
  Для тебя.
  А для меня оказалась плохой сестрой.
  
   - ХОРОШЕЙ ДЛЯ ВСЕХ БЫТЬ НЕ ПОЛУЧИТСЯ.
  
  Тем более, что ты улетел.
  Оцеола!
  Мы подумали - навсегда.
  А Клеопатра не захотела, чтобы я просто так работала.
  Она сказала, что тогда будет выглядеть, что она - хозяйка.
  А я - батрачка.
  Клео захотела сохранить дружбу.
  Нашу дружбу.
  Поэтому поделилась со мной имуществом.
   - Спелись.
  Две подружки спелись! - Я процедил сквозь зубы.
   - Каисска!
  С кем болтаешь?
  С коровами? - Моя сестра Клеопатра вышла из солнечного света.
  Одета она была в халатик.
  Белый фермерский халатик.
  Халатик распахнут.
  Вроде бы и не одета совсем.
  Под халатиком - ничего.
  Клео - как бы одетая.
  И - голая. - О!
  Мой братик вернулся.
  Оцеола!
  Возвращение блудного брата!
   - Клео? - Я вскочил.
  Отряхнул с штанов грязь. - Как ты догадалась?
  Что я - это я?
   - Оцеола!
  Ты мой брат.
  Хоть сто раз лицо меняй.
  Я тебя всё равно узнаю.
  
  ПОД НОВЫМ ЛИЦОМ НЕ СКРОЕШЬ СТАРЫЕ ПРИВЫЧКИ.
  
   - Ага!
  Я протянул. - Добрая сестричка.
  А моё добро разбазарила.
  Отдала своей подружке.
  Теперь я на ферме - никто.
   - Оцеола! - Клеопатра отставила лопату. - А раньше кем ты был?
  Ты и был - никем.
  Мистер Никто.
  Ты всегда был никто.
  Ты не трудился на ферме.
  Тебе было некогда.
  Ты же все время страдал.
  Что ты уродец.
  Купался в страданиях.
  Тебе было не до работы.
  Так что для тебя ничто не изменилось.
  Оцеола!
  Можешь и дальше не работать.
  Страдай.
  Только с новым лицом...
  Я и Каисса тебя прокормим.
  Правда, Каисочка? - Клеопатра подошла к Каиссе.
  Посмотрела в её глаза. - Каисся...
   - Да, Клео.
   - Устала?
   - Неа.
   - А я вижу - устала.
  Пойдем?
  Отдохнем?
   - Я не устала.
  Но...
  Отдохнём. - Каисса прошептала.
  С придыханием. - Я чувствую, что и тебе надо...
  Надо передохнуть...
   - Обо мне забыли, - я пробурчал.
   - Оцеола! - Моя сестра взяла Каиссу за руку. - еды в доме хватает.
  Иди.
  Покушай.
  Злости в тебе поуменьшится.
  
  ЕДА УБИВАЕТ ЗЛОСТЬ И СТРАДАНИЯ.
  
  А я и Каиссочка...
  У нас перерыв.
  Отдых в рабочий полдень. - Клеопатра повела Каиссу за собой.
   - Сволочи! - Я прошептал.
  Тихо сказал.
  Когда они скрылись. - Все против меня.
  Типа я сам виноват.
  Виноват в том, что не работал.
  Виноват, что считаю себя уродцем. - Я схватил лопату.
  Видите ли...
  Я не работаю.
  Потому, что страдаю.
  Ишь, что выдумали.
  Просто я не работаю, потому что... - Я не знал, что сказать.
  Поэтому делал. - Воткнул лопату в землю. - Сейчас наработаю.
  Когда вы с отдыха придете.
  Или приползёте...
  Увидите, что я работаю лучше, чем вы. - Раз копнул.
  Два копнул. - Земля твёрдая. - Я тяжело дышал.
  Не хотел признавать, что не умею копать.
  Правильно копать... - Всё равно ямку вырою.
  Посажу дерево.
  Мужик должен посадить дерево. - Я продолжал мучиться.
  Не получалось...
  Не получалось копать.
  Зато мучиться получалось отлично.
  Я мучился профессионально.
  
  НЕ ДЕЛАЙ, ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ.
  
  Через пять минут я отбросил лопату.
   - Не заставите меня!
  
  КРАСИВЫЕ НЕ РАБОТАЮТ.
  
  Красивые отдыхают.
  Я пнул ведро.
  Оно с грохотом покатилась.
  Я пошел в поле.
  Под березой стоял комбайн.
  Тот самый комбайн.
  Комбайн, который убил моего отца.
  И изуродовал меня.
  Я был в отчаянье.
  Черная злоба захлестнула меня.
   - Клин клином вышибают, - я завел комбайн. - Брошусь под комбайн.
  Пусть меня изуродует.
  Чтобы я стал прежним. - И...
  Я прыгнул.
  Под комбайн подкатился.
  Но...
  Осторожно.
  Чтобы комбайн меня только задел.
  Слегка.
  И изуродовал.
  Но не убил.
  Так и вышло.
  Комбайн мимолетно коснулся меня.
  Я с воплями выскочил.
  Остановил комбайн.
  Взглянул в зеркало.
   - Ха! - удивлению моему не было предела. - Обыкновенное лицо.
  Не красивое.
  Но и не изуродованное.
  Чудо комбайн.
  На нём можно косметические операции производить.
  Из нормальных он делает уродами.
  А из красивых - нормальных.
  Теперь у меня обычная внешность.
  Самая самая.
  Внешность серой мыши.
  Незаметная внешность. - Я захохотал.
  Меня поглотила истерика.
  Я бился головой о землю.
  Хлестал себя по щеками.
  Надувал губы.
  Таращил глаза.
  Затем успокоился.
   - Судьба моя - страдать.
  Страдать в любом облике.
  
  СТРАДАНИЯ - СЛАДКИЙ МЁД.
  
  Я ушёл в дом.
   - Еда!
  Много еды! - Я обрадовался.
  И начал есть.
  Настроение моё улучшилось.
  Злость улетела.
  Как и предсказывала Клеопатра...
  После обеда я поспал часок.
  Затем вышел на прогулку.
  Не прогоняют меня с фермы...
  И то - хорошо.
  Клео и Каисса уже отдохнули.
  После отдыха выглядели более уставшими.
  Но счастливые!
  Глаза сияют.
  И груди налились.
  У обеих.
  
  ОТ ХОРОШЕГО ОТДЫХА ГРУДИ НАЛИВАЮТСЯ.
  
   - Оцеола!
  Ты опять? - Моя сестра округлила глазища.
  Каисса раскрыла ротик.
  Прелестный ротик.
  И...
  Они засмеялись.
  Потом - захохотали.
  Хохотали надо мной!
   - Оцеола!
  Ты сменил внешность.
  Тебе только в цирке выступать. - И...
  Отправились доить коров.
   - Вот, что самое обидное, - я прилег под платаном. - Если бы они обсуждали меня.
  Хвалили бы...
  Или ругали.
  Или продолжали бы смеяться надо мной...
  То - другое дело.
  Но...
  Они ушли.
  Потому что равнодушны ко мне.
  К моему виду.
  К моему душевному состоянию.
  Я.
  Йа...
  Никому не интересен.
  Снова безысходность окутала меня.
  Я опять себя жалел.
  
  БЕЗЫСХОДНОСТЬ ПРИВОДИТ К БЕЗДЕЙСТВИЮ.
  
  Целыми днями валялся на кровати.
  Смотрел галосериалы.
  Но кушал много.
  Изрядно кушал.
  Дорого.
  Так пролетело время.
  Два месяца.
  А я и не заметил.
  А потом...
  Прилетела Ариэль.
   - Ариэль! - Я бросился к ней. - Любовь моя!
  Я тебя ждал!
  Любимая!
  Ты осознала.
  Поняла свою ошибку.
  Ты любишь меня.
  И...
  Хочешь забрать с собой.
  Жениться!
   - Фуй! - Ариэль скорчила гримаску.
  Недовольную. - Оцеола!
  Ты опять сменил внешность.
  Теперь - ни рыба, ни мясо.
  И...
  Как ты растолстел.
  Безобразно растолстел.
  Оплыл.
  Как свеча оплыл.
   - Оцеола целыми днями лежит на диване, - Клеопатра скрестила руки на груди. - Жалеет себя.
  Ничего не делает.
  
  КОГДА ЖАЛЕЕШЬ СЕБЯ, ТО НЕ ДО РАБОТЫ.
  
   - Правильно я поступила, - Ариэль вздохнула. - А то чуть было не взяла Оцеолу в мужья.
  А зачем мне тюлень на диване?
   - Тюлень на диване! - Каисса и Клео засмеялись.
  Ариэль - тоже смеялась.
  Затем замолчали.
  Ждали, что скажет Ариэль.
  С какой целью прилетела.
  Если не ради меня...
  Я сделал вид, что обижен.
  Надул губы.
  Но меня не замечали.
  Вообще.
  Поэтому я расслабил щеки.
  И губы сдул.
  
  НЕЗАЧЕМ СТАРАТЬСЯ, ЕСЛИ НА ТЕБЯ НЕ СМОТРЯТ.
  
   - У меня к вам предложение! - Ариэль пожирала глазами Клеопатру и Каиссу.
  Каисса была в традиционной своей одежде.
  То есть - голая. - Я всё это время думала. - Ариэль присела на скамью.
  Затем в волнении поднялась. - Мне надоели балы.
  Светские приёмы.
  Мои воздыхатели надоели.
  И сладкие мальчики кадеты.
  Всё надоело. - Ариэль сдвинула бровки. - Я вспоминала ферму.
  Вашу ферму.
  Хотя была здесь очень мало времени.
  Но...
  Мне ферма запала в голову.
  И...
  Вы.
  Каисса и Клеопатра.
  Вы - дружные!
  И...
  Я решила.
  Я покупаю вашу ферму... - Ариэль высказалась.
  Облизнула губки язычком.
  "Чтоооо? - Я завопил.
  Мысленно кричал. - Ариэль купит ферму?
  Только для того, чтобы меня с неё выгнать?
  А как же я тогда кормиться буду?
  И...
  Что ответят Каисса и Клео?
  Им же хорошо на ферме.
  Вроде хорошо".
   - Ариэль, - Клеопатра даже не удивилась.
  Не прокомментировала предложение Ариэль.
  Продать ферму. - У тебя губки.
  Они...
  Пересохли.
   - Да, - Ариэль прошептала. - От волнения пересохли.
  
  ОТ ВОЛНЕНИЯ ГУБЫ ЛИБО СОХНУТ, ЛИБО УВЛАЖНЯЮТСЯ.
  
   - Выпей лимонад!
  Мы сами делаем.
  Из наших лимонов! - Клеопатра протянула стакан.
   - Спасибо, - Ариэль отпила.
  Жадно.
  Посмотрела на стол. - А это?
  Молочко?
  Ваше?
   - Не наше! - Каисса залилась смехом.
  Серебряный смех. - Молоко коров.
  А коровки - наши.
   - Можно мне и молочка?
  С вашей фермы!
   - С удовольствием! - Каисса налила и молочка.
  "Мне молока меньше достанется!" - я подумал.
  С досадой засопел.
   - Вы сами доите? - Ариэль напилась.
   - Своими руками! - Клеопатра растопырила пальчики.
   - Какие тонкие пальцы! - Ариэль взяла ладонь Клеопатры.
  И...
  Второй рукой дотронулась до пальчиков Каиссы. - Аристократические пальчики. - Понюхала. - Они пахнут молоком...
  Молоком и свободой!
   - Мда? - Каисса и Клеопатра переглянулись. - Но...
  Ариэль.
  Мы не продадим тебе ферму.
  Нашу ферму.
  И...
  Зачем она тебе понадобилась?
  Ты же - дочка космогенерала.
  А, если придет в голову - купить ферму...
  То в Империи триллиарды ферм.
  И многие лучше, чем наша...
   - Для меня ваша ферма - самая лучшая! - Ариэль произнесла.
  Сияла от восторга.
  
  ВОСТОРГ - КАК СВЕТ, ЕГО НЕ СКРОЕШЬ.
  
   - Не понимаем...
   - Йа...
  Как бы не отнимаю вашу ферму.
  Она останется вам.
  Я лишь заплачу за неё...
  Чтобы вы разрешили мне пожить.
  Здесь.
  С вами.
   - Ах!
  Вот, оно что! - Клеопатра подошла к Ариэль.
  Опустила ладони на её плечи. - Мы с подружек денег не берем.
  Правда, Каисса?
   - Очень.
  Ещё как не берем.
  Ты...
  Ариэль.
  Оставайся.
  Живи, сколько захочешь.
  "Ага!
  Щас.
  Ариэль - балованная.
  Дочка космогенерала.
  Она не протянет на ферме и неделю.
  Скучно ей станет".
  Но я ошибся.
  Что-то часто стал ошибаться...
  Ариэль прожила неделю.
  Затем - вторую.
  Пошёл третий месяц.
  Ариэль работала, как проклятая.
  И отдыхала.
  Отдыхала соответственно.
  Она заказала дом.
  Большой дом.
  И теперь они жили в том доме.
  Втроем.
  Чтобы я им не мешал...
  Клеопатра - моя сестра, Каисса.
  И Ариэль.
  Я думал...
  Надеялся, что три девушки переругаются.
  
  НО ДЕВУШКИ РУГАЮТСЯ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ДЕНЕГ НЕТ.
  
  А денег хватало.
  Они были счастливы.
  Работали вместе.
  И спали вместе.
  К концу третьего месяца Клеопатра и Каисса всё же продали ферму.
  Продали Ариэль.
  Нууу, как продали.
  Они сложили две свои доли.
  И поделили их на три.
  Теперь Ариэль стала тоже владелицей фермы.
  Ферма была на троих.
  На них.
  Поровну.
  И они были счастливы.
  Мне же денег не давали.
  И вскоре мне надоело.
  
  ЧУЖОЕ СЧАСТЬЕ НАДОЕДАЕТ И ЗЛИТ.
  
  Я отправился в косвенный космокомиссариат.
  Лицо у меня теперь обычное.
  Поэтому меня военфельдшер сразу признал годным.
  Годным к службе.
  Я не попрощался с сестрой.
  Не стал прощаться и с Каиссой.
  И с Ариэль не говорил.
  Я на них обиделся.
  Каждая была виновата.
  Виновата передо мной.
  
  ВСЕ ВИНОВАТЫ, ОДИН Я - СОВЕРШЕНСТВО.
  
  Капрал Оцеола закончил рассказ.
  И, чтобы скрыть смущение, рявкнул на нас:
   - Кадетка Мишель!
  Кадетка Марженка!
  Уши развесили!
  Время идёт.
  Нам пора на пир! - И выскочил из ангара.
  Первый.
  Я на ходу натягивала юбку.
   - Мишель!
  Хоть, ты подожди.
  Юбка новая.
  Только что мы её сшили.
  Я ещё её не расходила.
   - Может быть, у тебя попа выросла?
  А, Марженка?
   - Сама ты - попа.
  У меня попка - как крепкий орешек.
  И она не растет.
  Выпуклая попка.
  Задорная.
  Самая нужная.
   - Я и не спорю! - Мишель засмеялась.
  Нам было хорошо!
  И...
  Моя юбка.
  Красная бархатная юбка!
  Она - великолепная!
  На пиру меня окружили.
  Господа офицеры вились около меня.
  Всему виной - моя яркая юбка.
  Дошло до того, что ко мне подошел ординарец.
  Один из ординарцев дона космоподполковника Фюнес.
   - Марженка! - ординарец Дик отвел меня в сторонку.
  К лазерной пушке.
  Пушка зенитная.
  Мишель наблюдала за мной.
  Со стороны.
  С тревогой наблюдала.
  Волновалась за меня. - Кадетка Марженка, - Дик прокашлялся. - Ты слишком уж.
  Очень.
  Выделяешься.
  
  А ВЫДЕЛЯТЬСЯ ДОЛЖЕН ТОЛЬКО ОДИН ЧЕЛОВЕК - КОМАНДИР.
  
  Командир над командирами у нас гер космоподполковник Фюнес!
  Вобще, этот пир устроен для дона Фюнес.
  И мы не думали, что кто-то его попытается оттенять.
  Забрать его славу.
  Марженка!
  Не смешивай дело с удовольствием.
  Ты - удовольствие!
  А дон космоподполковник Фюнес - дело! - Ординарец Дик улыбнулся.
  Вкрадчиво. - А вот идёт кадетка Софи.
  С бокалом для меня.
  Ты, Марженка...
  Либо снимай юбку.
  Вызывающую юбку.
  И разгуливай голая.
  Либо уходи.
  До новой встречи.
   - Слушаюсь, гер ординарец Дик, - я заскрежетала зубами.
  Подождала, пока он уйдет.
  Уйдет с кадеткой Софи.
  
  КАДЕТКА И ОРДИНАРЕЦ - НЕ ПАРА.
  
   - Марженка!
  Что случилось? - Мишель подбежала ко мне. - Ты побледнела.
  От тебя исходят волны ярости.
  Дик предлагал тебе непристойное?
   - Да!
  Ординарец Дик предлагал мне непристойное! - Я шипела.
  Как раскалённая сковорода с маслом.
  Не буду же я говорить, что шипела, как гадюка.
  
  ДЕВУШКИ О СЕБЕ НЕ ГОВОРЯТ, ЧТО ОНИ, КАК ГАДЮКИ.
  
  - Мишель!
  Представляешь!
  Ординарец Дик сказал, что я слишком вызывающая.
  Всё равно, что вульгарная.
  Выделяюсь из толпы.
  Своей красной бархатной юбкой выделяюсь.
  А пир устроен для дона космоподполковника Фюнес.
  И я отвлекаю кадеток.
  И господ офицеров отвлекаю.
  От любования доном космоподполковником.
  Поэтому ординарец Дик предложил мне непристойное.
  Либо я снимаю юбку.
  И расхаживаю полуголая.
  Либо - ухожи с пира!
  Во как!
  Сволочи!
  Меня все ненавидят.
  Водят меня за нос.
  Я не сниму юбку.
  И не стану выяснять.
  Выяснять всё до конца.
   - Марженка! - Мишель приблизилась ко мне. - Не паникуй.
  Но...
  
  ЕСЛИ ДЕВУШКА БЕЗ ОДЕЖДЫ ВЫШЕ ПОЯСА, ТО ГОВОРЯТ - ОНА ПОЛУГОЛАЯ; ЕСЛИ БЕЗ ОДЕЖДЫ НИЖЕ ПОЯСА, ТО - ГОЛАЯ.
  
   - Мишель!
  Я не какая-то.
  Не какая-то им! - Я погрозила пальцем. - Я отправляюсь в казарму.
  И буду там горевать.
   - Марженка!
  Я сбегаю на пир.
  Возьму что-нибудь вкусненькое.
  И присоединюсь к тебе.
  Будем вместе горевать. - Мишель засмеялась.
   - Мишель? - Я воткнула кулаки в бока. - Ты смеешься?
   - Марженка?
  В чем дело? - Мишель перестала смеяться.
   - Ты побежишь на пир?
  Веселиться?
   - Нет.
  Не веселиться.
  А только за деликатесами.
  Для нас.
   - То есть, Мишель... - Я сделала паузу.
  Мне не хватало воздуха. - Ты бросаешь меня.
  Одну оставляешь.
  В беде?
   - Глупости.
  Марженка.
  А это звучит, как оскорбление.
  Что я - сучка.
  Сучка, которая бросает своих подруг.
  Для кадетки это звучит оскорблением.
   - Беги!
  Радуйся!
  Веселись, Мишель.
  Ведь ты этого хочешь.
  Я не удивлюсь, если ты задержишься с кадеткой Алехандрой.
   - Алехандрой? - Мишель закатила глаза. - О чём ты?
  Ты не в себе.
   - Я видела!
  Я всё видела!
  Алехандра строила тебе глазки.
  И тебе это нравилось.
   - Даааа?
  А тебе господа офицеры строили глазки.
  И увивались за тобой.
  Когда ты была без юбки.
  И когда ты пришла в красной бархатной юбке. - Мишель сорвалась. - И тебе нравилось.
  Очень.
   - То есть, - мой голос сорвался. - Мишель!
  Ты не отрицаешь.
  Не оправдываешься насчет тебя и Алехандры?
  Кадетки Алехандры?
   - Я на глупости не реагирую.
  Зато ты...
  Марженка.
  Нарочно порвала свою юбку.
  Форменную.
  Кадетскую.
  Чтобы потом выделяться.
  Выделилась из толпы кадеток.
  Ещё бы!
  Мы - серые мышки.
  А ты, Марженка, блистаешь.
  На пиру ты обо мне забыла.
  Потому что была увлечена господами офицерами.
   - А ты!
  А ты...
  Ты в это время щебетала с кадеткой Элизабет.
  
  ЕСЛИ ДВЕ ДЕВУШКИ ПЕРЕШЕПТЫВАЮТСЯ, ТО, ЗНАЧИТ - О ТРЕТЬЕЙ ДЕВУШКЕ.
  
  Вы хихикали надо мной.
  Мишель!
  Тебе одной Алехандры мало?
  Тебе ещё и Элизабет понравилась.
  Я видела.
  Видела, как она поправляла твой локон.
   - Марженка!
  Как ты могла видеть, что Элизабет поправляла мой локон?
  Ты же была увлечена.
  Полностью увлечена.
  Господами офицерами.
   - Раз так, - я завизжала. - Убирайся к своим подружкам.
  Новым подружкам.
   - А ты...
  Марженка!
  Можешь идти к своим господам офицерам?
   - Так?
  Мишель?
   - Да!
  Именно так!
  Очень.
  Марженка. - Мишель закипела.
  А с ней это редко случалось.
  Мы ещё минуту бодались.
  Взглядами.
  Ни одна из нас не хотела пойти на уступки.
  Или извиниться.
  
  МОЛОДАЯ КРОВЬ НЕ ПРОЩАЕТ.
  
  Мы разбежались.
  Три дня старались не встречаться.
  Избегали встреч.
  А на четвертый день гер космоподполковник Фюнес объявил нам...
  Ошарашил всех.
   - Кадетки!
  Вам ещё оставалось учиться целый год.
  Но...
  Обстоятельства изменились.
  Жухраи прорвали нашу оборону.
  На линии Приграничных Тёмных материй.
  Из штаба бригады пришёл приказ.
  Кадеткам - срочно закончить обучение.
  И получить армейские должности.
  Иными словами...
  Кадетки...
  Вы уже не кадетки.
  А - солдатки!
  Космодесантницы.
  Для каждой готово назначение.
  Уже!
  Отправляйтесь немедленно по своим гарнизонам.
  И...
  Кто знает...
  Может быть, сразу примете бой...
  По местам службы. - Дон космоподполковник вытер пот со лба.
  И...
  Улетел.
  Было видно, что гер космоподполковник Фюнес в ярости.
  Разозлился, что мы не доучились.
  
  КОГДА ВСЁ ИДЕТ НЕ ПО ПЛАНУ, ТОГДА - ЯРОСТЬ.
  
  "Гер космоподполковник Фюнес сказал, что жухраи прорвали нашу оборону, - у меня щелкнуло в мозгу. - То есть...
  Мы оборонялись?!!
  А как же наше победное наступление на жухраев? - Я потерла переносицу. - На этом фоне...
  Какой глупостью была моя ссора с Мишель.
  Надо найти её.
  И...
  Помириться.
  Я хочу служить с ней.
  Рядом с Мишель.
  В одном полку!" - Я побежала к господам офицерам.
  Они уже распределяли.
  Деловито.
   - Гер космолейтенант Сакэ, - я козырнула.
  Стояла смирнааа. - Резреши обратиться.
   - Разрешаю, - гер космолейтенант Сакэ смотрел список. - Марженка. - Ты мобилизована служить...
  Служить...
  Так...
  Не на Ягуде.
  Ага!
  Нашёл.
  Ты прикреплена к космодесантному полку в Северо-Западной префектуре Галактик Среднего сектора Империи.
  Номер К78707.
  - Дон Сакэ.
  Дон Сакэ... - Я торопилась. - Как это?
  Я одна прикомандирована к К78707?
  А кадетка Мишель?
   - Солдатка Мишель?
   - Я хочу служить с ней.
  Вместе.
  Мы - подруги.
   - Марженка.
  Ты отнимаешь моё время.
  И нерационально используешь своё время.
  За эту минуту ты могла бы поразить уже несколько жухраев...
   - Сир космолейтенант Сакэ, - я взмолилась.
  Предчувствовала плохое. - Пожаааалуйста!
   - Распоясалась, - космолейтенант Сакэ пробурчал.
  Но посмотрел списки. - Делаю тебе одолжение.
  Снисхождение.
  Даже на гауптвахту не пошлю.
  Потому что время сейчас суровое. - Гм.
  Нашёл.
  Рядовая Мишель уже отбыла...
   - Как отбыла? - слёзы навернулись у меня на глазах.
   - Улетела первая.
  Она спешила улететь.
   - Спешила?
   - Да.
  Получается, что да.
  Она была распределена...
  Не скажу, куда.
  Это военная тайна.
  Но Мишель определилась по-другому.
  Подала рапорт, чтобы лететь сразу.
  В горячую точку. - Космолейтенант Сакэ отодвинул меня. - Марженка.
  У тебя приказ.
  Не мешай другим кадеткам.
  Солдаткам.
  Не мешай распределению.
   - Ну да, ну да, - я опустила голову.
  Слёзы душили меня.
  
  ЛУЧШЕ НЕ ЛОМАТЬ, ЧТОБЫ ПОТОМ НЕ ИСПРАВЛЯТЬ.
  
  "Мишель...
  Она нарочно.
  Специально.
  Сбежала от меня.
  Чтобы не прощаться.
  Как это подло!
  И я...
  Может быть, мы никогда больше не встретимся...
  И я её не найду.
  Данные о нахождении засекречены.
  Военная тайна.
  Не смогу извиниться.
  Какая была глупость.
  Мы поругались на пустом месте.
  А теперь это пустое место не заполнить.
  Нечем заполнить.
  Но, почему?
  Почему она не захотела со мной попрощаться?
  Мы могли бы служить вместе.
  Всегда..."
   - Дон космолейтенант Сакэ, - я растолкала очередь на распределение. - А рядовая Мишель...
  Она пожелала служить одна?
  Без кадетки Алехандры?
  И без кадетки Элизабет?
   - Одна! - на этот раз дон космолейтенант Сакэ понял меня.
  В его глазах мелькнуло сочувствие. - Солдатка Мишель улетела одна.
   - Благодарю, дон космолейтенант Сакэ, - я проглотила.
  Проглотила обиду.
  Обиду на себя.
  
  САМОЕ СТРАШНОЕ НАКАЗАНИЕ - ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ВИНОВАТОЙ.
  
  Дальше...
  Всё покрыто туманом.
  Я, как кукла, погрузилась.
  Даже не разговаривала с подружками.
  Молча долетела.
  Получила назначение.
  Место в казарме получила.
  Новую форму.
  Моя красная бархатная юбка исчезла в водовороте.
  В водовороте событий.
  Я воевала.
  Но боль не проходила.
  Боль осталась.
  
  БОЛЬ - ЗНАЧИТ, Я ЖИВАЯ.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"