O Simona : другие произведения.

Мальва. Побег из Дворца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Можно держать в заточении не только тело, но и душу
  
  - Юсуф, здесь никого нет, - толстый купец сложил руки на животе. - У меня мало времени для шуток.
  - Уважаемый Генрих, да вот же она, - евнух открыл розовую дверь. - На белой шкуре горного барса.
  - Эта что ли? - Купец завис над обнаженной девушкой, внимательно разглядывал ее. - Она настолько бледная, что сливается со шкурой.
  - Одиннадцать лет в неволе, поэтому кожа и без того белая, без Солнца превратилась в мрамор, - евнух произнес с удовольствием, словно сам посадил девушку в каменную клетку. - И имя ее - Наджия, что означает спокойная, белая, безмятежная.
  - Наджия? - купец присел перед девушкой на пуфик.
  Приседание далось ему с огромным трудом.
  Кровь ударила в голову, живот колыхался, в глазах поплыло. - А как ее настоящее имя?
  Волосы рыжие, глаза зеленые, не из ваших она.
  - Все принадлежит Повелителю, - евнух закатил глаза.
  - Нет уже вашего Повелителя, умер, поэтому и распродаешь его девушек, - купец дотянулся до блюда с фруктами.
  Выбрал самый сочный персик.
  Настроение купца поднялось.
  - Не продаю, как можно продавать бесценный жемчуг, - глаза евнуха забегали. - Уступаю старому другу по дружбе.
  - Лейпцигский волк тебе друг, - щеки купца затряслись в подобие смеха.
  Из глубин тела вырывались булькающие звуки.
  - Мы же друзья, - Юсуф искательно заглядывал в глаза купца.
  Генрих уже купил двух девушек из гарема и успел тайно их вывести из дворца.
  Пока во дворце переполох, безвластие - по случаю смерти Повелителя - каждый из слуг хотел отщипнуть себе хоть немного.
  Юсуф заведовал своим хозяйством, если прекрасных пленниц и жен Повелителя можно назвать этим бездушным словом - хозяйство.
  Но девушки и были вещами, предметами, но никак не личностями, которых надо уважать, и к мнению которых можно прислушиваться.
  Они - развлечение, как птицы в клетках.
  Юсуф считал, что ему очень повезло.
  Помимо жен повелителя и его наложниц, глубоко под мраморными полами, ниже самых низких амбаров с продовольствием, в вырубленных в скалистой породе клетках томились настоящие жемчужины, изысканные красавицы, о которых мало кто знал во дворце.
  У прекрасных пленниц не было ни малейшей надежды выбраться когда-нибудь наверх, к Солнцу.
  Отсюда одна дорога - в бездушную черную подземную реку.
  И повезет девушке, если эта дорога окажется сравнительно долгая.
  Но ни одна дорога не была длиной дальше красоты.
  Когда девушка теряла свою первозданную красоту и свежесть, то переставала быть усладой для глаз Повелителя.
  Повелитель изредка посещал подземные клетки, а их было тринадцать.
  В каждой пещере находилась одна девушка.
  Драгоценная роза должна быть одна, чтобы не пораниться о шипы других роз.
  Повелитель входил в клетку с девушкой, присаживался и молча смотрел на избранную красавицу.
  Ни слова, ни жеста лишнего, а лишь просто смотрел.
  Повелитель любовался пленницами, а затем покидал свой каменный подземный сад.
  В этом было высшее наслаждение - властвовать и любоваться.
  Но и высшая власть имеет свой конец - смерть.
  Пленницы не знали, где находятся, сколько лет прошло с того момента, как они оказались под землей.
  Многие забыли свои имена, а некоторые и не помнили, потому что оказались в клетках в совсем юном возрасте, или в связи с обстоятельствами, которые лишили их рассудка.
  Рассудок красивой розе не нужен.
  Повелитель не собирался беседовать с пленницами.
  Не знали пленницы, сколько их.
  Каменные мешки отстояли друг от друга на значительном расстоянии - достаточном, чтобы посторонние звуки не проникали.
  В подземном царстве медленно угасали души девушек.
  Было одно маленькое преимущество по сравнению с судьбой других бесправных рабынь - девушки содержались в чистоте, в опрятности.
  Каждая получала достаточно фруктов и сладостей.
  Обстановка камер - не шикарная, но и не убогая.
  Повелитель должен любоваться, поэтому все в камере соответствовало.
  Прекрасные жемчужины в перламутровых раковинах.
  Юсуф после смерти Повелителя, как и другие слуги, озаботился - как бы побыстрее и безопаснее обогатиться.
  По поводу безопасности евнух мог почти не беспокоиться.
  О подземных пленницах знали только избранные слуги.
  Да и то, евнух перед ними не отчитывался.
  Ну, и что, что камер тринадцать, а девушек уже одиннадцать.
  Спросите у усопшего Повелителя о судьбе его роз.
  На удачу евнуха приехал Генрих - купец из северных земель.
  Генрих тоже хотел получить свою долю, пока во дворце смятение.
  Мысль тайно купить у алчного евнуха изысканных рабынь из дворца и продать их на родине показалась Генриху великолепной.
  Еще бы - девственно чистые, нетронутые красавицы из восточного дворца.
  Каждый захочет иметь эту рабыню в своем доме.
  Каждый захочет, но не всякому эти девушки по карману.
  - Так как ее настоящее имя? - купец переспросил.
  - Кто же помнит? - Юсуф пожал плечами. - Девушка сама ничего не помнит.
  Зови ее Наджия - очень красивое имя.
  - Наджия, - Генрих протянул персик пленнице. - Бери персик, на, он вкусный. - Купец подзывал обнаженную красавицу, как собаку.
  Девушка даже не шелохнулась.
  - Она привыкла кушать, когда хочется, а не когда ей предлагают, - Юсуф переминался с ноги на ногу.
  Он торопился - мало ли что может произойти во дворце, а рабынь продать нужно.
  Осталось одиннадцать вместе с Наджия.
  - Даже, когда Повелитель предлагал ей и приказывал, она не соглашалась? - Генрих откусил от сочного плода. - Не хочешь персик, Наджия, не получишь.
  - Даже, когда Повелитель, - евнух вздохнул, понял, что толстый купец так быстро не уйдет из каменных лабиринтов.
  "Генрих ощущает себя повелителем, - евнух с неприязнью смотрел на купца. - Если бы купец носил все деньги при себе, то и разговора бы не было.
  Кинжал в бок, кошель купца - за пазуху, а тело, с телами никогда не было проблем". - Юсуф по приказу Повелителя часто убивал не понравившихся ему девушек, или тех, которые наскучили и стали неинтересными.
  Которые - не услаждали по-прежнему величественный взор Владыки.
  Но Генрих - опытный, старый хитрый лис.
  Он всегда брал с собой только мелочь, а за товары расплачивался там, где его невозможно убить и обворовать.
  Например, в купеческой слободе.
  - Повелитель никогда и не приказывал девушкам, - Юсуф отщипывал ягоды от грозди винограда.
  Девушке уже не понадобится поздний ужин.
  Ее судьба решена, только осталось сойтись в цене с купцом. - Повелитель любовался, а затем уходил.
  - Разбалованные они у вас здесь, - купец встал на колени.
  Живот доставал до мраморного пола.
  Девушка без интереса смотрела на Генриха и на Юсуфа.
  Они для нее тоже были, что-то вроде мебели, как и она для них. - Грудь налитая упругая, - купец ощупывал красавицу. - Попа - нежная. - Начинались торги. - Только старовата пленница.
  - Как же старовата, Генрих, - евнух запаниковал. - Юная и свежая, как персик, который ты только что съел.
  - Юная и свежая? - купец колыханиями изобразил смех. - Ей уже, наверно, двадцать лет. - Нет уж, Юсуф, двадцать лет на Востоке для девушки - это не пора цветения и юности.
  - Не двадцать, а девятнадцать, - евнух попался на хитрую уловку купца и прикусил язык от досады.
  Только что евнух хотел объявить, что девушке не больше семнадцати лет. - У меня все записано.
  - А откуда ты знаешь ее возраст, если она сама ничего не знает, - купец прищурил глаза.
  - Казак, который ее продавал, сказал, - евнух отвечал с неохотой. - Одиннадцать лет назад Наджия была восьмилетней, а сейчас, получается, что ей девятнадцать.
  - Больше казак о ней ничего не говорил? - Генрих заинтересовался. - Может быть, она дочь атамана, или еще какой-нибудь благородной особы. - Деньги зазвенели в голове купца.
  Одно дело - продать в Северных землях простую рабыню, а другое дело - вернуть дочку в семью.
  За дочь безутешные родители столько золота отвалят, что до конца жизни хватит не только ему, но и его внукам.
  - Нет, не благородная, - евнух ответил уверенно. - Иначе я тебе, друг мой Генрих, заломил бы другую цену.
  А сейчас дарю жемчужину всего за два тумана.
  - Два тумана? - Снова все колыхалось в купце, всколыхнулось. - За эту?
  Ты, друг, Юсуф, наверно, переел незрелых фиников.
  Она и трех дирхемов не стоит, а ты два тумана запросил.
  - За Зульфию и Лейлу ты отдал два тумана, - евнух напомнил и не сдавался.
  Торг продолжался.
  Девушка безучастно смотрела на торгующихся.
  В ее глазах не промелькнуло ни капли понимания.
  Наджия поднялась, прошлась по каменному мешку.
  - Смотри, уважаемый, Генрих, как пава выхаживает, не девушка, а - золото, - евнух прищелкнул языком. - За нее два тумана - малая цена.
  - Ноги есть, поэтому ходит, - купец проговорил после длительного молчания.
  Он любовался грациозной высокой девушкой.
  Ее золотые волосы стелились по полу. - А за Зульфию и Лейлу я заплатил два туман, потому что они, действительно юные, на любителя, - купец облизнул жирные губы. - А с этой взять нечего.
  - Как нечего, она покорная, послушная, уже готовая к проживанию в семье, - Юсуф бывал в северных землях, знал обычаи северян. - Ваши жены дерутся, на мужей руку поднимают, а слова - слова, которыми бранят мужчин.
  От этих слов ваших женщин шайтан покраснеет от стыда.
  - Откуда ты знаешь о наших женщинах? - Генрих снова колыхался. - Ты же с женщинами не можешь.
  "Напрасно я задел за живое евнуха, - купец тут же молча укорил себя. - Обидится евнух и поднимет цену.
  А Наджия - огонь, за нее не два, а три тумана бы отдал.
  Упускать шикарную девку нельзя.
  Она станет покорной изысканной рабыней, украсит жилище даже господина майора Геббельса".
  - Я хоть и не могу, но о женщинах знаю все, - евнух закусил губу.
  - Не обижайся, Юсуф, я же не со зла, - купец пытался исправить свою ошибку, что указал на мужскую немощь евнуха. - Некоторые, даже, которые целые, и те по каким-нибудь причинам не могут. - Генрих ткнул пальцем в свой необъятный живот.
  У меня вроде все мужское осталось, но не найду его под животом. - Генрих подшучивал над собой.
  Юсуф понемногу оттаивал.
  Известие, что купец не может, сравняло их.
  - Не хотел бы беспокоить уважаемого вас, - Юсуф улыбнулся.
  Он понял, что Генрих заплатит два тумана. - Время сейчас беспокойное.
  - Да, надо поторапливаться, - Генрих поднялся только с третьей попытки. - Даю тебе за Наджия туман и еще половину тумана.
  - Два тумана, уважаемый Генрих, - евнух показал черные зубы.
  - Черт с тобой, Юсуф, - Генрих махнул рукой. - Только из уважения к тебе. - Купец погрозил пальцем. - И за то, что ты сделаешь скидку на других рабынь.
  Я же беру целое стадо сразу.
  - Вы мудрый и расчетливый, - Юсуф от волнения потирал руки.
  Купец сказал, что купит всех рабынь.
  А ведь до посещения клетки с Наджия не собирался, говорил, что ограничится только тремя девушками.
  - Грабишь меня без ножа, - Генрих снова облизнул жирные губы. - Я бы себе эту девку взял, чтобы она поддерживала меня, поднимала, натягивала сапоги.
  Только ведь не умеет она, и ничего не будет делать.
  - Ничего не будет делать, потому что отвыкла от людей, - евнух открыл дверь. - В этом и высокая цена девушек.
  Ты же покупаешь не кухарку, а девушку для услаждения взора.
  Она предназначена для богатых домов.
  А у богатых достаточно других слуг, которые натянут тебе сапоги и поднимут с седалища. - Юсуф переходил с "ты" на "вы", и обратно.
  Он не испытывал большого почтения к Генриху.
  Но отмечал его купеческую хватку.
  - Постой, друг Юсуф, - "друг" прозвучало с насмешкой. - Я должен убедиться, что товар не испорчен.
  - Я осматриваю девушек каждую неделю, - евнух пожал плечами. - Уверяю, вас, уважаемый, что Наджия девственно чиста, как после рождения.
  - Доверяй, но проверяй, - Генрих выпустил отработанные газы. - Мне до ее целостности дела мало.
  Но господин майор не обрадуется и не погладит меня по головке, если я обману его.
  Скажу, что Наджия - жемчужина непросверленная, кобылица необъезженная, а она окажется порченная.
  - Мы предупреждаем девушек с самого первого дня, что порченные отправляются сразу в мир иной, по реке, - Юсуф не обманывал.
  - Но все же, друг Юсуф, - в голосе Генриха протекала медовая река.
  - Так бы и сказал, друг, Генрих, что хочешь полюбоваться, - евнух захихикал.
  Он подошел к девушке и опустил руки на ее плечи.
  Наджия опустилась на колени на шкуру.
  Прилегла на спину и широко расставила ноги.
  Процедура - смысл которой прекрасной пленнице непонятен, да и не интересовалась она смыслом, потому что давно уже ни в чем не искала смысл - была привычная.
  Время от времени мужчина по имени Юсуф заглядывает между ног.
  Что он там ищет - для Наджия тоже не имело смысла.
  - Ты бы ее повыше, - голос Генриха дрогнул. - Как же я опущусь.
  Мне сидеть трудно, а на животе лежать - никто меня потом не поднимет.
  - Чтобы заглянуть в райский сад, нужно немного потрудиться, Генрих, - евнух захихикал.
  - Будь я проклят, если не пролезу и не загляну в ее райский сад, - купец со стоном опустился на живот.
  Избыточная масса надавила на внутренние органы.
  Из купца с шумом вырвались газы.
  - Уважаемый Генрих, вам плохо? - Юсуф спросил с усмешкой.
  - Мне хорошо, Юсуф, мне очень хорошо, - купец распахнул глаза и жирными сосисочными пальцами развёл лепестки девушки. - Я знаю, что творю. - Он произнес виновато.
  Этими словами то ли себя успокаивал, то ли оправдывался перед прекрасной пленницей, или - перед евнухом.
  - Когда я исчезну из жизни, то перенесусь в этот райский сад, - Юсуф смотрела в глаза Наджия. - Меня можно обвинять в дурных мыслях, в том, что я разрываю нить Судьбы, но поверь, Генрих, что щедрот моих не меньше, чем грехов.
  - Очень ты любишь себя, Юсуф, - голос купа отразился от мраморных бедер девушки.
  - Я вернусь из райских садов наслаждения, - евнух мрачно пробормотал. - Вернусь уже целый и невредимый.
  Тогда я дважды заплачу по чужим счетам.
  Пусть мои враги не забывают это.
  - Я не враг тебе, Юсуф, - купец застонал. - После того, как ты дал осмотреть Наджия, я тебе - самый большой друг.
  Я даже не могу понять, что со мной произошло, что я перестал с тобой торговаться.
  Этого просто не могло быть. - Генрих разговаривал с евнухом, но смотрел в Наджия.
  Будто беседовал с ней... - Юсуф, а я ведь еще и сочинитель. - Купца потянуло на откровения.
  - Сочинитель? - евнух спросил с недоверием. - Поэт?
  Но как же подобное возможно, уважаемый Генрих?
  Ты же купец, а купцы не бывают поэтами, и поэт никогда не станет купцом.
  - Много ты знаешь, о купцах и поэтах, - Генрих пыхтел, как паровая машина.
  По размерам, по выдыхаемым жарким парам он и был небольшим паровым котлом. - Я сочиняю для богатых своих клиентов.
  Любое сердце растопить могу.
  За это мне добавляют пару золотых марок.
  - Что же вы сочиняете, уважаемый, Генрих? - Юсуф даже вспотел от волнения.
  - Ваша Шахерезада рассказывала Повелителю сказки на ночь.
  Тысяча и одна ночь с Шахерезадой.
  Повелитель до Шахерезады убивал всех своих наложниц, а ей оставлял жизнь.
  Вот, что значит, сила сочинительства. - Купец перевел дыхание. - Я сочиняю для каждого благородного клиента историю, в которой он герой.
  Для дам в возрасте - любовные истории.
  Например, мадам Помпадур любит, чтобы я ей рассказывал, как она несется на коне, а потом утешается с молодым конюхом.
  Для мужчин проще - достаточно в рассказ вплести юных дев, которые ублажают и признаются в любви.
  Господину майору я рассказал, как он подглядывал за купальщицами.
  После купания девы воспылали любовью к господину майору.
  - Вы придумываете жизни для других и получаете за свои выдумки хорошие деньги, - Юсуф в восхищении щелкнул пальцами. - Что мне ты можешь рассказать обо мне, уважаемый?
  - Мой рассказ стоит денег, - Генрих развеселился. - Скинешь один туман на следующую девушку, тогда расскажу. - Купец знал обычаи Востока: если сделка состоялась, и ударили по рукам, то не стоит больше говорить о прошедшей сделке.
  Сбить цену на Наджия не получится, а вот на других девушек...
  - Обещаю, Генрих, что на следующую девушку, но только на одну, снижу цену, - Юсуф потирал потные руки. - Но, только, если твоя история обо мне будет правдивая и понравится мне.
  - Всем нравится, и тебе тоже по душе придется, - купец на животе почувствовал, что задыхается, но не мог оторвать взгляд от прелестей Наджия. - Когда ты из райских кущ снова опустишься на землю, родишься ты в другом теле.
  Могучий красавец Юсуф.
  Знойный, с грацией барса, с взором орла.
  Род твой будет продолжаться по линии Повелителей.
  Все девушки будут падать перед тобой на колени и мечтать только об одном, чтобы ты на них обратил свой величественный взор.
  Ты будешь неутомим в битве с врагами и в постели с женщинами.
  Однажды, около горного ручья ты встретишь девушку, красота которой затмевает свет Солнца.
  Девушка вышла из горного потока.
  Густые черные волосы ниспадали ниже бедер.
  И волосы были всем ее одеянием.
  Девушка страстно смотрела в твои глаза.
  "Кто ты, прекрасная нимфа? - ты, Юсуф влюбишься с первого взгляда. - Много девушек я встречал, но столь яркую красоту вижу впервые.
  Мне кажется, что мы давно знакомы".
  "Неудивительно, Юсуф, - девушка грациозно присядет на камень.
  Ноги ее подобны стеблям сахарного тростника.
  Перси ее - персиковый сад с вишнями. - Случилось это девятнадцать лет назад.
  Мой отец - визирь Мустафа и твой отец - визирь Бахтияр большие друзья.
  "Чудеса в решете, - мой отец пожимал руки твоему отцу. - Бахтияр, в один день и в один час у нас родились дети.
  У тебя - сын, у меня дочка".
  "Не станем делить детей на своих и чужих, - воскликнул Бахтияр. - Воспитаем их, как наших общих детей".
  В тот же день меня и тебя помолвили.
  Я - Юдифь - предназначалась Судьбой тебе, Юсуф, а ты - мне".
  Мы не обделены талантами, в восемь лет ты стал мудрецом, а я уже исполняла танец живота.
  Но с тобой в десять лет случилась большая беда - ты ослеп, когда на соколиной охоте долго смотрел на Солнце.
  Не видел ты больше белого света.
  Родители наши перепробовали все лекарства, выписывали лекарей знатных, но ничто не помогало тебе вернуть зрение.
  Я плакала, горькими слезами обливалась, но и я не могла помочь тебе ничем.
  Ты, Юсуф, мог стать большим чиновником, а стал никем.
  И отец мой нарушил брачный уговор.
  Зачем ему слепой зять?
  Он решил отдать меня в жены богатому купцу Абдурахману.
  Абдурахман не считает золота и овец, у него всего в избытке.
  Был у тебя лучший друг водонос Чэн.
  Он не бросил тебя в трудную минуту.
  Он пытался снять камень, который тяжелым грузом лег на твое сердце.
  Чэн был молчуном, редко от него кто слышал длинную речь.
  Скромный, робкий Чэн уважал старших.
  Но только одно приводило Чэна в ярость.
  Он не мог терпеть несправедливость.
  Только кто нарушил закон, так Чэн сразу набрасывается на обидчика закона с кулаками.
  А кулаки у Чэна, как две скалы.
  Когда к тебе, Юсуф, пришла беда, то Чэн обрушил свой гнев на моего отца.
  Он не мог простить ему коварства, что отец разрушил нашу помолвку с тобой, мой дорогой Юсуф.
  "Как же так, - сокрушался Чэн. - Отец Юдифь должен был отговаривать ее смотреть на других мужчин, кроме тебя, а он поступил наоборот.
  Так с женихами и старыми друзьями не поступают".
  Ничего не отвечал ты, Юсуф, своему лучшему другу.
  Ты не обижался на меня, потому что я поступала так, как велит мой отец.
  Нельзя идти против слова отца.
  Лишь молча улыбался и совершенствовался в борьбе.
  Без зрения можно побеждать в показательных боях, когда бойцы перетягивают друг у другу пояс.
  Уже приближалось время моей свадьбы с Абдурахманом.
  Ты пришёл на соколиную гору.
  Нравится она тебе, соколиная гора.
  Бродил свежим апрельским утром в струях ветра.
  Ласковое солнышко больше не выжигало твои глаза, а лишь ласкало.
  Ты наслаждался райским пением птиц, ароматами цветущих роз и лотосов.
  Бродил по колено в изумрудной траве.
  Умиротворение снизошло в твою душу.
  Вдруг, услышал ты, как тихо плещется вода в озере.
  "Кто здесь, кроме меня?" - Ты спросил.
  Я вышла из озера, взяла твою ладонь в свою ладонь.
  Так горько мне стало, что я разрыдалась.
  "Столько боли и отчаяния выпала на твою долю, Юсуф, - я рыдала у тебя на груди. - Ножом по сердцу.
  Мой отец нарушил клятву и отдает меня в жены Абдурахмана.
  Но я по-прежнему люблю тебя, Юсуф.
  Но идти против воли своего отца я не смею.
  Если ты хочешь жить без меня - будь, по-твоему, уходи.
  Любуйся природой, растворяйся в первозданной красоте.
  Но, если хочешь отведать мою любовь и взять меня в жены, то отправляйся завтра к соляному озеру.
  Там намечается моя свадьба с Абдурахманом.
  Если сможешь меня похитить, то я стану твоей навеки, мой любимый Юсуф".
  Так я тебе сказала, а ты обрадовался, от счастья засветился огнем.
  На следующий день ты взял в поводыря своего лучшего друга - Чэна и отправился к соляному озеру в бирюзовую долину.
  По дороге мы встретились.
  Ты взял меня за руку, и мы были счастливы.
  Вдруг, налетели степные разбойники.
  "Юдифь, - самый главный разбойник схватил меня за руку. - Я с детства приглядывался к тебе.
  Но не осмеливался отбить тебя у твоего отца, а затем у твоего жениха Абдурахмана.
  Теперь я беру тебя в наложницы".
  "Не бывать этому, разбойник, - борец за справедливость Чэн набросился с кулаками на злодеев. - Ты сеешь зло, пожнешь зло".
  Долго сражался Чэн с разбойниками, многих побил кулаками, но все же не одолеть ему банду - слишком много злодеев.
  Схватил меня за талию главный разбойник, посадил к себе на колени.
  Заплакал ты, Юсуф, зарыдал горькими слезами.
  Но ничем ни Чэну, ни мне не мог помочь, потому что ты незрячий.
  Обратил ты свое лицо к Солнцу:
  "О, Солнце всемогущее, - ты плакал и умолял. - Ты выжгло мои глаза, лишило меня зрения, когда я любовался соколом на охоте.
  Ты убиваешь, но ты и жизнь даешь.
  Верни мне зрение, чтобы я смог освободить свою невесту Юдифь из рук злодея и помочь другу Чэну".
  Услышало твои слова Солнце, вернуло тебе зрение, Юсуф.
  Как горный вихрь, как могучий поток, как извержение вулкана набросился ты на разбойников.
  В один миг разметал их.
  Лишь коварный главарь разбойников ускакал на своем быстроходном скакуне.
  Увез меня разбойник, а ты догнать не мог.
  Но я хитростью и ловкостью, коварством и умением выпуталась из его сетей лжи и порока, освободилась из лап паука.
  И вот я перед тобой, отважный, храбрый великолепный Юсуф". - Так скажет тебе твоя любимая невеста Юдифь.
  "Вот почему ты кажешься мне знакомой, Юдифь", - ты возьмешь девушку за руку и заглянешь в омут глаз красавицы.
  Щербет и пахлава засияют в ее очах.
  "Что же мы будем делать сейчас, Юсуф?" - Юдифь наклонит чудесную головку к правому плечу.
  Она тонкими нежными пальчиками коснется твоих щек.
  Глаза Юдифь обжигают тебя.
  От волнения у тебя начнется прилив сил.
  Дыхание твое станет прерывистым.
  Ты обнимешь Юдифь за талию и привлечешь к себе.
  Твоя небесная твердь вонзится в персиковый сад.
  Юдифь вскрикнет от наслаждения.
  Вся ее жизнь до этого момента забудется.
  Она уже не сможет представлять себя без тебя.
  "Ты сводишь меня с ума, мой Повелитель, мой лев, - Юдифь прорычит в порыве страсти. - Кровь моего отца играет во мне.
  Я забыла все разумное, все доводы, по которым невеста не должна терять голову перед свадьбой.
  Мне нравится быть с тобой, Юсуф.
  Каждая моя клеточка хочет прикоснуться к тебе.
  Я вдыхаю твой запах, слышу звон рассыпаемого в твоем голосе золота.
  Юсуф, ты самый лучший и единственный мужчина в моей жизни". - Так скажет тебе красавица Юдифь. - Купец Генрих с трудом повернул голову к евнуху: - Друг, Юсуф, у тебя пена изо рта идет.
  Стоит ли мой рассказ скидку на другую пленницу?
  - Я отдам тебе одну девушку бесплатно, - евнух прохрипел.
  Взгляд его возвращался к осмысленному. - Генрих, ты великий рассказчик.
  Ты не дожен продавать товары, ты должен продавать свои рассказы.
  - Рассказчиков у нас, в северных землях, множество, - купец улыбнулся.
  Ему польстила похвала евнуха. - Но за истории не платят.
  Нужно сочетать истории с продажей, как сказал наш мудрец - Павлов - полезное с приятным, только тогда можно рассчитывать на дополнительную монету. - Купец повернул голову к Наджия.
  - Сочетать полезное и приятное, - за спиной Генриха раздался властный голос.
  - Мне кажется, что это не ты говоришь, Юсуф, - Генрих тяжело понимался: сначала на четвереньки, потом на колени, и затем - опираясь рукой о коленку Наджия. - В твоем голосе я не слышал власти.
  - Увидел там, что хотел? - женщина произнесла холодно.
  - Госпожа, - евнух упал в ноги неожиданной гостье. - Это не то, что вы думаете.
  Я сейчас все вам объясняю, уважаемая госпожа Хусния.
  - Я увидел там, что хотел, - купец злобно смотрел на женщину.
  Два янычара за ее спиной не обрадовали Генриха. - Мы осматривали пленницу.
  - Осмотрели? - уголки губ госпожи Хусния поползли вверх.
  - Да и убедились в ее непорочности.
  - Ты достаточно увидел, купец.
  - Достаточно, я согласен, - Генрих вытер внезапно вспотевшие руки.
  Наджия продолжала лежать с разведенными ногами.
  - Больше тебе нечего смотреть.
  - Как сказать, - тон госпожи Хусния не понравился купцу
  Ему все здесь стало не нравиться.
  Захотелось наверх, к свободе и воздуху.
  - Ты превосходный рассказчик, купец.
  - Вы слышали мою историю о Юсуфе? - Генрих приободрился.
  - Мы слышали то, что мы слышали.
  - Я рассказывал то, что рассказывал и ничего больше.
  Никакого злого умысла в моем рассказе нет.
  - Поэтому я тебя помилую.
  - Помилуете?
  - Твоя смерть будет легкой и быстрой.
  - Э, уважаемая, мне не нужна моя смерть.
  - Не имеет значения.
  - Я буду жаловаться в гильдию купцов.
  - После смерти пожалуешься.
  - Ну и шуточки, у вас, уважаемая Хусния.
  - Это не шуточки.
  - Тогда что же это?
  - Что это?
  - То, что не шуточки.
  - Ты позарился на чужое, купец.
  - Я не воровал, я покупал, - Генрих коротко взглянул на евнуха.
  Если жертвовать - то можно пожертвовать окаменевшим евнухом.
  - Нужно было обратиться ко мне, - госпожа чуть кивнула.
  Верные слуги поняли сразу.
  Они набросились на купца.
  Шелковый шнурок на толстую шею, четыре руки натягивают шнур. - Евнух не может продавать. - Госпожа проследила, как янычары с усилием за ноги вытащили тело купца из кельи.
  - Даже не вздрогнула, - госпожа с любопытством заглянула в глаза Наджия.
  - Госпожа, Солнце Вселенной, - Юсуф подполз, целовал туфли Хусния. - Пощадите.
  Не убивайте меня, у меня дети.
  - У тебя дети, Юсуф?
  - Приемный сын Муслим и дочка Анаид.
  - Благородное дело - воспитывать чужих детей, - в голосе госпожи не слышны эмоции. - Я подумаю, и, возможно, оставлю тебе жизнь.
  Но не потому, что у тебя дети.
  Ты старый слуга, Юсуф.
  Зачем тебя менять на нового?
  Воруешь, но все воруют.
  Неужели, Юсуф, ты был настолько самоуверенный, что не подумал о том, что мне все известно обо всех во дворце.
  - Я буду верен вам, госпожа, верен, как лев.
  - Конечно, будешь, куда ты денешься, - госпожа Хусния присела на изящную мраморную скамеечку.
  - Да, да, госпожа, - Юсуф не спешил подниматься с коленей.
  "Хитрая Хусния устроит здесь свой личный райский сад, - евнух хорошо знал жизнь. - Сын Хусния Зураб станет новым повелителем.
  Зураб повелитель, вряд ли заинтересуется каменными клетками с красавицами или красавцами, это - как Хусния решит, кого населить в клетки.
  И полагаю, что только одним любованием пленниками Хусния не ограничится".
  - Желаете осмотреть жемчужину райского сада? - евнух уловил взгляд, который госпожа бросила на пленницу.
  - Может быть, ты считаешь, что я хуже твоего купца, Юсуф? - госпожа опасно сузила глаза.
  - Моя госпожа, уважаемая Хусния, - евнух залепетал в испуге. - Все для вас, все для вас.
  - Али, Мамед, подождите снаружи, - глаза Хусния загорелись. - Гульфия, войди.
  - Да, Хусния, - высокая стройная девушка закрыла за собой дверь.
  Кто не знает, что Гульфия слепая с рождения, тот не догадается, что она ничего не видит.
  Гульфия не осторожничает, не ощупывает землю, а ступает, будто все различает.
  Во дворце побаиваются Гульфия, верную спутницу госпожи Хусния.
  Не без оснований считают ее прозорливой.
  Возможно, что с помощью внутреннего зрения, Гульфия так свободно чувствует себя, не видя.
  - Она прекрасна, - госпожа Хусния склонилась над разведёнными в стороны ногами Наджия. - Нетронутая роза. - Ноздри госпожи хищно затрепетали.
  Голос потерял прежние стальные нотки.
  В нем стал пересыпаться и шуршать песок.
  Рука Хусния потянулась к лепесткам Наджия.
  - Нельзя, Хусния, - Гульфия произнесла резко.
  Юсуф не удивлялся, что перед тем, как развлечься с пленницей, госпожа Хусния не выставила его за дверь.
  Он всего лишь - раб, евнух, скромный служитель.
  А скромные не имеют своего мнения.
  На скромных можно не обращать внимания, и как в астрономии, пренебрегать скромными евнухами.
  - Почему нельзя, Гульфия? - рука госпожи застыла в паре сантиметрах от розовых лепестков Наджия.
   Юсуф отметил, что госпожа Хусния не возмутилась резким тоном своей служанки.
  Не закричала, чтобы Гульфия не лезла не в свое дело, а именно спросила.
  Ожидала объясняющий ответ.
  "Гульфия, действительно, видит будущее, - только так евнух мог истолковать происходящее. - Хусния слушается ее беспрекословно. - Юсуф смирено встал у стеночки. - Положение я выбрал правильное - в спину никто не ударит кинжалом коварно.
  А, если госпожа Хусния сменит милость на гнев, то и я не стану покорно подставлять шею под удар, как баран.
  Места здесь тихие, янычары могут все, но почти все..." - Юсуф собрался дорого продать свою жизнь.
  В голове госпожи Хусния, по крайней мере, сейчас, мысль о наказании для евнуха очень далеко.
  - Хусния, не трогай пленницу, - Гульфия повторила замогильным тоном.
  У госпожи Хусния побежали по коже мурашки.
  Юсуф сжался в комок, старался слиться со стеной. - Она несет в себе смерть.
  - Смерть? - госпожа Хусния смаковала слово. - Неужели, она более опасная, чем я?
  Я реально могу принести смерть.
  - Ты - реально приносишь смерть, - Гульфия не играла в этикет, потому что слепая не ведала ни о каком этикете.
  Она говорила о том, что видела внутренним зрением. - А Наджия нереально приносит смерть.
  - Ты ранила меня в сердце откровением, - Хусния застыла. - Боль вернулась ко мне.
  При первом взгляде на Наджия у меня не создавалось впечатление, что она опасна.
  - Она не опасна, - Гульфия провела ладонью в воздухе, словно рисовала круг. - Она - смертельно опасна, как скорпион, как тарантул.
  Окраска у нее ядовитая яркая.
  Окраска Наджия говорит - Не приближайтесь ко мне.
  - Если бы я не знала тебя долгое время, Гульфия, то я бы решила, что ты лжешь и играешь с огнем, - Хусния задумалась. - Но что же мне делать?
  Наджия - очень лакомый кусочек, чтобы я так просто вышла отсюда, не отведав его.
  И мое самолюбие, моя честь пострадают, если я сдамся перед какой-то пленницей. - Госпожа Хусния с вызовом посмотрела на евнуха: - Что скажешь, Юсуф?
  Ты же клялся, что будешь угождать мне во всем.
  - Во всем, чем могу, госпожа, - евнух поклонился. - Если до пленницы нельзя дотрагиваться, а хочется, то смею ли я предложить, чтобы вы до нее дотронулись не рукой?
  Пусть палка, или плетка, которая ее коснется, умрет, а не вы.
  - Ты смеешь дерзить? - госпожа Хусния воскликнула.
  Глаза ее загорелись нехорошим черным пламенем. - Твое горло тонкое, не толще, чем у гуся.
  Так что держи свои дерзости глубоко внутри.
  Твое счастье, что ты мне нужен пока... - Госпожа Хусния подавила свои эмоции.
  В клетке воцарилось тянущееся зловещее молчание. - Может быть, ты и не настолько глуп и дерзок, как мне показалось. - Хусния начинала оттаивать.
  Она с насмешкой смотрела на дрожащего евнуха.
  Только его дрожь госпожа Хусния понимала неправильно.
  Она уверена, что евнух дрожит от страха перед ее величием и властью.
  Но Юсуф дрожал от предвкушения чего-то грозного, которое неумолимо надвигалась.
  - Юсуф, тебе не о чем беспокоиться, - Гульфия произнесла сухо.
  "Провидица прочитала мои мысли, - евнух еще сильнее вжался в белую стену. - Прочитала, ну и прочитала.
  По крайней мере, она не видит мою смерть.
  Если мне не о чем беспокоиться, то я не побеспокоюсь".
  - Ее били? - госпожа Хусния властным тоном напомнила, кто здесь хозяйка.
  - Наджия в нашем дворце не били, - Юсуф уже не дрожал.
  Оно снова склонился в вежливом поклоне.
  Удобно, потому что лица не видно. - До того, как девочка попала к нам, били ее или не били - неизвестно.
  - Я смотрю, ты слишком спокойная, пленница, - Хусния сделала жест, чтобы взять Наджия за подбородок, но передумала.
  Сказала же Гульфия, чтобы не трогать странную пленницу.
  - Госпожа Хусния, Наджия не знает боль, - Гульфия проговорила, словно все знала.
  "Гульфия видит не только будущее, но и прошлое читает, - Юсуф поежился.
  Он стал вспоминать, что ужасного могла прочитать в его прошлом рабыня госпожи. - Ну и пусть, читай мое будущее и прошлое. - Юсуф смотрел на Гульфия, пытался прочитать - слышит ли она его мысли сейчас, или нет. - Гульфия, если ты меня слышишь, то понимаешь, что сколь важным мое прошлое кажется для меня, для тебя оно - незначительное.
  Ты хранишь в себе тайны поважнее, чем маленькие грехи подневольного евнуха". - Юсуф облизнул внезапно пересохшие губы.
  Гульфия чуть-чуть повернула лицо к евнуху.
  Левый уголок ее рта немного приподнялся в подобии улыбки.
  "Чертова ведьма, - евнух вздрогнул. - Все она видит слепая глазами, но не сердцем", - евнух допустил неосторожность в мыслях.
  Но не каждый же день евнух встречается с предсказательницей.
  - Как это - не знает боль? - госпожа Хусния достала из-за пояса тонкую плетку с резной ручкой из кости.
  Поговаривают, что из человеческой кости...
  Многие рабыни знакомы с этой плеткой.
  Почти невесомая, изящная, но жалила плетка, как скорпион.
  Наджия даже не смотрела на плетку.
  Она приняла удобное для себя положение на шкуре.
  Взгляд Наджия устремлен в стену - между Гульфия и евнухом.
  - Хусния, чтобы боятся, нужно знать, чего бояться, - Гульфия произнесла ровно. - Мы боимся наказаний, боли, потому что боль нас преследует с детства.
  Можно удариться ногой о ступеньку - сразу боль.
  Можно вовремя не опустить голову и получить боль в лоб, когда стукнешься о низко нависающее.
  Можно обжечься чаем.
  Но Наджия не испытывала боль давно.
  Чай к ней приносят уже не горячий.
  Ступенек в узилище нет. - Гульфия первая назвала каменную клетку узилищем.
  "Повелителю не понравилось бы это сравнение, - евнух не мог шевельнуть ни ногой, ни рукой под пристальным взглядом невидящих глаз Гульфия. - Повелитель считал, что посещает райский сад цветов.
  Он любовался розами, жемчужинами блистающими, а не пленницами.
  Разве мог Справедливый из Справедливейших наслаждаться видом пленников?" - Мысли евнуха дерзкие.
  Но их, если и видит, то только одна Гульфия.
  А кто поверит служанке, что она прочитала в мыслях.
  Так можно любого необоснованно обвинить за то, что он думает.
  - Наджия не боится боли, потому что забыла о ней, - Гульфия повторила для не особо восприимчивых к ее словам.
  - А смерть? Смерти она боится? - госпожа Хусния жадно вглядывалась в глаза Наджия.
  Ноздри госпожи снова трепетали, как в тот момент, когда она разглядывала непорочность пленницы.
  Чужая смерть для госпожи неразлучна с ее личными плотскими удовольствиями.
  - Смерти она тоже не боится, - Гульфия безошибочно присела на скамеечку. - Она не знает смерти, поэтому даже не представляет, что смерть связана с мучениями и болью, той невыносимой душевной и физической болью, которую Наджия забыла, или никогда не испытывала.
  - Ты боишься меня? - госпожа Хусния придвинула свое лицо к лицу Наджия. - Почему ты не трепещешь?
  Кто позволил тебе, ничтожная пленница, так смотреть на меня?
  На колени!
  Немедленно на колени! - госпожа Хусния сорвалась на крик.
  Пленница никак не отреагировала.
  Откуда ей знать, как и зачем вставать на колени.
  Выучила только - когда Юсуф накладывает на нее руки, то нужно лечь на спину и широко раздвинуть ноги.
  Для чего, почему - непонятно - раздвигать!
  Или, может быть, прекрасная пленница была в этот момент мыслями далеко отсюда.
  Она не видела и не слышала госпожу, не ощущала ее в личном пространстве.
  Хусния не дождалась от пленницы покорности.
  - Сейчас ты все вспомнишь, - госпожа Хусния отстранилась, резко взмахнула рукой и ударила плеткой по белейшему бедру пленницы. - Ощущение душевной и физической боли обрушится на тебя.
  Разум твой погаснет, но это не потеря.
  Ты же не веришь в смерть? - Второй удар оставил еще более глубокие полосы на бедре Наджия.
  Глаза пленницы расширились.
  Неизвестно, испытывала ли Наджия неприятные ощущения, потому что и неприятное она давно забыла.
  Но удары плетью постепенно выводили Наджия из долгого сна наяву.
  Боль действовала отрезвляюще, она возвращала память о том, что тело - не только придаток к мыслям, а оно живое, обязано исполнять некоторые приказы.
  Первый приказ - кожа на месте соприкосновения с жалами плетки - стала бордовой и вздулась.
  - Нравится боль? - из глаз госпожи Хусния летели молнии.
  Она жадно ловила каждое движение, каждый вздох пленницы. - Твоя клетка никогда не была твоим домом.
  Во дворце все принадлежит Повелителю, даже боль и смерти рабов.
  Ты же - ничтожнейшая из ничтожных - смеешь не отзываться на боль. - Мысли и слова госпожи Хусния смешались.
  Она хлестала и хлестала безвольную рабыню. - Я обожаю мой дом, мой дворец.
  После тесноты лачуг бедняков этот дворец для многих кажется неземным творением.
  И нужно быть подлой, ничего не соображающей ведьмой, если ты это не понимаешь. - Госпожа Хусния ударила пленницу ногой по коленке.
  Но тело Наджия не отозвалось.
  Оно спряталось за спасительным беспамятством. - Не надейся, рабыня, что очнёшься и продолжишь мычать.
  Я тебя познакомлю со смертью. - В правой руке госпожи Хусния сверкнул драгоценными камнями на рукояти - кинжал.
  Тонкое узкое лезвие зловеще тускнело.
  Евнух смотрел на происходящее как бы сверху.
  Во дворце много, что случается нехорошего.
  Смерть - одно из самых простых решений.
  - Я ненавижу здесь, - дверь отлетела от чудовищного удара.
  В клетку протиснулся окровавленный купец Генрих. - Напридумывали своих законов, казнят, душат, думают, что все им с рук сойдет. - Купец зарычал.
  От его рыка погас один светильник. - Ты, бабенка, храбрая, когда за твоей спиной слуги с ятаганами. - Купец шагнул к застывшей госпоже Хусния. - Все вы храбрые, когда пленники беззащитные. - Генрих поднял внушительный кулак.
  На кулаке тускло блестела полоса железа.
  Юсуф отметил бурые пятна и прилипший к железу кусочек кожи с черными волосками.
  Госпожа Хусния первая опомнилась.
  Она не стала выяснять, как задушенному купцу удалось убежать от хранителей загробного мира и вернуться на этот свет.
  Ясно только то, что ее верные янычары мертвы.
  Иначе не допустили бы ожившего к ее величайшей особе.
  Госпожа Хусния вскинула руку с кинжалом.
  - Куда тебе, бабенке, с купцом первой гильдии драться, - сокрушительный удар в челюсть уронил госпожу Хусния на пол.
  Она упала, как мраморная колона.
  Только из мрамора кровь не идет.
  Левая половина лица после удара купца обезображена, превратилась в кровавое месиво. - Справедливость восстановлена.
  Враг побит. - Купец не спешил снимать железо с кулака. - Или еще не весь враг погиб?
  - Уважаемый Генрих, ты же меня знаешь, - евнух выдавил мучительную улыбку.
  - Да они, да моя шея, - купец провел пальцем по багровому рубцу на шее.
  Генрих никак не мог успокоиться. - Ванесса смеялась надо мной, говорила, что я шею жирную наел.
  Да, наел шею, имею право. - Купец грузно опустился на скамеечку. - Толстая шея и спасла меня от этих. - Генрих кивнул в сторону двери. - Они думали, что задушили, а на самом деле - придушили.
  В нашем купеческом деле всегда надо быть начеку. - Как он был начеку, если позволил янычарам душить себя, купец не стал разъяснять. - Думали, что задушили меня, и сразу потеряли ко мне интерес. - Генрих исподлобья взглянул на евнуха. - А ко мне интерес никогда не надо терять.
  Развернулись, отвернулись, а тут я как... - Купец взмахнул кулаком.
  Показывал, как он как. - Одним ударом двоих свалил.
  - Так уж и одним ударом, уважаемый Генрих, - Юсуф позволил себе усомниться.
  - Ну, не одним, - на этот раз купец рассматривал Гульфия. - Но все должно быть быстро.
  Если бы янычары опомнились, то сразу бы меня покрошили своими ножичками, как капусту на засолку покрошили бы.
  А ты, значит, рабыня этой? - Генрих облизывал взглядом стройную фигурку Гульфия.
  - Значит, я рабыня этой, - Гульфия повторила с едва заметной усмешкой. - Если я играла в рабыню, то это, потому что была вынуждена делать это.
  - Ты смелая, - купец провел ладонью по подбородку. - Молодая, красивая, смелая.
  - Если смелая, то возьми меня в жены, - Гульфия "смотрела" в глаза купца.
  - Ишь, как глазищами буравит, - Генрих поежился под ее "взглядом".
  - Не буравит, Гульфия слепая с детства, - Юсуф переваривал сказанное провидицей.
  "Если просится в жены к заморскому купцу, то, значит, видит, что оставаться ей во дворце опасно".
  - Слепая? - Генрих переспросил с недоверием. - А глядишь, как будто все насквозь видишь.
  - Гульфия все насквозь видит, она - прозорливая, предсказательница, - евнух заметил, как кровь из раны госпожи Хусния подбирается к туфле, поэтому отошел на пару шагов от кровавого ручейка.
  - Молодая, красивая, смелая, слепая, прозорливая, - купец затрясся в булькающем хохоте. - Что же ты за меня замуж просишься?
  Вот так сразу.
  У вас же за эту прямоту и смелость камнями побивают.
  - Здесь нет камней для побивания, - Гульфия произнесла бесстрастно.
  - Здесь один большой камень, - купец взглянул на отшлифованный потолок с золотыми прожилками. - Зачем под землей камни для побивания, если у вас другие способы усмирения имеются - плетка, кинжал. - Генрих подобрал кинжал госпожи Хусния, осмотрел, довольный цокнул языком и опустил добычу в сумку.
  Евнух внимательно проследил за исчезновением кинжала. - Не смотри так алчно, Юсуф, - Генрих сузил глаза. - Кинжал - моя добыча, потому что предназначался мне.
  Эта бабенка сама его мне протягивала.
  Ты можешь пошарить по янычарам.
  Кошели я с них снял, потому что они тоже - моя добыча, плата за представление.
  Но что-то еще на слугах осталось. - Купец остановил взгляд на теле Наджия. - Бабенка хорошо над ней поработала плеткой.
  Умело, мастерица.
  - Госпожа Хусния проверяла - боится ли Наджия боль и смерть.
  - Ну и как, выяснила - боится ли пленница боль и смерть? - Купец склонил голову к правому плечу.
  - Не успела, ты помешал, уважаемый, - евнух позволил себе усмешку.
  - Так я всем мешаю, - купец поднялся со скамеечки. - Людям мешаю продавать мне товары дорого, своим работникам мешаю воровать у меня.
  Что же ты ждешь, друг Юсуф? - Вопрос прозвучал для евнуха неожиданно.
  - Что я жду, уважаемый друг, Генрих? - Глазки евнуха забегали по сторонам.
  - Неужели, ты думаешь, что можешь сдать меня страже? - Генрих нехорошо усмехнулся. - Сдашь и получишь прощение у нового Повелителя?
  У вас сначала душат, забрасывают камнями, а потом уже творят правосудие и сажают на кол. - Купец снова булькал. - Впрочем, как и у нас на Севере.
  - На милость нового повелителя я не рассчитываю, - слова евнуха были дерзостью.
  Он мог поплатиться за них жизнью.
  Евнух выжидательно смотрел на купца.
  Не хотел сам озвучивать решение.
  - Ты лучше меня знаешь, как поступить, - купец обошел лежащую госпожу Хусния.
  - Но госпожа Хусния живая, - евнух сразу понял намек купца.
  - Она живее всех живых, - Генрих вытер кровь с сапога. - Вот, когда очнётся, тогда еще живее станет.
  - Кровь надо будет замыть, - Гульфия обозначила себя предложением.
  - Кровь замыть? - купец от неожиданности открыл рот. - А я думал, что ты сейчас с рыданиями упадешь мне на грудь, будешь умолять, чтобы твою госпожу оставили в живых.
  - Так бы и было, но я не вижу дальше госпожу Хусния, - Гульфия провела пальцем по бровям купца. - Густые у тебя брови, колосятся.
  - Что же ты видишь дальше? - Генрих не сводил взгляда с Гульфия. - Надо же, слепая, а пальцем попала в бровь, а не в глаз мне.
  - Дальше я вижу, что у нас с тобой все будет хорошо, - Гульфия погладила купца по голове.
  - Она не врет? - Генрих обратился к евнуху.
  - Гульфия не умеет лгать, - евнух покачал головой.
  - Вот, значит, почему ты просишься ко мне в жены, - купец дёргал себя за бороду. - Но, если ты прозорливая и все видишь, то знаешь, что у меня уже есть жена.
  - Твоя жена вовсе не жена тебе сейчас, она жена другого, - Гульфия произнесла с неохотой. - Каждый раз, когда ты уезжаешь, твоя женщина становится женой высокого, седого важного господина.
  - Высокий седой, важный? - Генрих поперхнулся. - Если бы ты не описала майора, то я бы ни за что тебе не поверил.
  В эти сказки с ведьмами, гадалками, пророчицами и другой чепухой не верю.
  Я верю только золоту, - Генрих достал из сумы золотую монету, полюбовался и опустил обратно.
  - Уважаемый друг, помоги, - евнух взялся за левую ногу лежащей госпожи Хусния. - Вы можете о вашей свадьбе поговорить потом.
  - Я на это дело подписался, значит, помогу, - купец наклонился, шумно выдохнул. - Далеко тащить?
  - Не дальше, чем жизнь, - евнух оказался мудрецом.
  Немудрено, потому что каждый человек - философ. - Вот по этому желобу спустим. - За поворотом коридора Юсуф указала на черный проем.
  - А там что? - купец, как ни вглядывался в темноту, но не видел, куда желоб уводит. - Шумит река?
  - Подземная река, - евнух с помощью купца перевалил тело женщины на желоб.
  - Река Лета и Харон, - купец покачала головой. - Нехорошее мы дело совершаем, Юсуф, ох, нехорошее.
  - Восток - дело тонкое, - евнух вытер испачканные кровью ладони о камень.
  - Признавайся, что украл эту мудрость, - Генрих подумал и снял кастет. - Слишком красиво звучит: Восток - дело тонкое. - Отправил железку в сумку.
  Издалека, из темноты донесся приглушенный вопль.
  - Госпожа Хусния достигла врат высочайшего наслаждения, - Юсуф прокомментировал посмертный крик.
  - Не выплывет? - купец сдвинул брови.
  - За все время служения повелителю я не видел ни одной девушки, которая возвращалась оттуда.
  - Ладно, с янычарами проще будет, - купец возвращался по коридору. - Они точно уже не оживут и не закричат.
  Да, с мужчинами проще, и не так жалко, как женщин.
  Грызет меня совесть вот здесь, - Генрих дотронулся до необъятного живота.
  Точно понять, где грызет совесть - сложно.
  В это время в каменной клетке очнулась Наджия.
  Она прикоснулась пальчиками к красной полосе на бедре.
  Провела по вздувшейся полосе пальцем.
  - Ты кто? - Гульфия присела радом с девушкой. - Я не вижу ни твоего прошлого, ни твоего будущего, даже сейчас тебя не вижу. - Слова "вижу" от слепой девушки могли показаться иронией
  Но Гульфия вкладывала в "вижу" другой смысл. - Будто и нет тебя вовсе. - Гульфия замолчала, ждала хоть какой реакции со стороны Наджия.
  Но пленница молчала.
  - Либо ты так хорошо скрываешь, либо в тебе ничего нет, - Гульфия не дождалась ответа Наджия. - Тогда ты - чистый пергамент.
  Но этого не может быть.
  - Разговариваете, девочки? - сначала в клетку протиснулось дыхание купца, затем его живот, а потом уже вопрос.
  - Наджия не слышит меня или не хочет слышать, - Гульфия повернула к купцу свое бледное лицо.
  - Ох, и красавица же ты, девка, - Генрих восхищенно чмокал губами. - Собирайся в дорогу, если решила ехать со мной.
  Вот моя жена... бывшая баба обрадуется, когда я тебя привезу.
  Да и господин майор от зависти лопнет.
  К тому же ты мне даром достаешься, как мой трофей.
  Будешь мне подсказывать, кто меня надуть в торговых делах хочет.
  Если ты предугадываешь все, то предугадаешь и это.
  - Проще простого угадать плохие мысли, - Гульфия поднялась со скамеечки.
  - А эту? - евнух коротко взглянул на Наджия. - Тоже по желобу?
  - Ты спрашиваешь у меня совет, друг Юсуф? - купец облапил Гульфия за талию. - Здесь же твое хозяйство.
  Мне Наджия больше без надобности.
  Товар испорчен.
  Как я ее провезу через границы?
  Меня могут обвинить в том, что истязал девушку.
  У нас с этим строго - бабы себя любят.
  Лишние хлопоты мне ни к чему.
  - Не хочешь, не забирай, - евнух равнодушно пожал плечами. - Но деньги я за нее не возвращу.
  - А я у тебя и не спрашиваю о своих деньгах, друг Юсуф, - купец вышел из клетки. - Я свои затраты уже отбил.
  Мое сокровище со мной. - Генрих захохотал.
  Его трубный глас сотрясал вековой гранит стен. - Гульфия - мое сокровище и гарант текущих прибылей.
  - Уважаемый Генрих, ты же хотел купить остальных девушек.
  - Хотел и не расхотел, - купец не снимал руку с талии Гульфия. - Мое слово купеческое - твердое.
  Хочу - дам слово, хочу - заберу назад.
  Ты, это, выводи их, остальных.
  Я даже осматривать не буду.
  Мне есть на что смотреть, - Генрих самодовольно провёл ладонью по бороде. - Пять туманов за десятерых.
  - Пять туманов? - евнух вернулся к торговле. - Да каждая стоит не меньше двух туманов.
  - Но я же беру стадом - все стадо сразу.
  Стадом - дешевле. - Купец не собирался сдаваться.
  Спор ожидался долгий.
  - Девятнадцать туманов за десятерых, и, поверь, уважаемый Генрих, это подарок тебе.
  Сюда входит и скидка за твой замечательный рассказ обо мне. - Евнух протянул руку к Наджия.
  Пленница покорно встала на колени.
  - Нет, Наджия, не осмотр твоей целостности, - евнух за плечи поднял пленницу. - Ты пойдешь со мной.
  Будешь купаться долго и навсегда.
  Последнее купание. - Казалось, что евнух нарочно открывает пленнице всю страшную тайну, что собирается спустить ее по желобу в подземную речку, из которой никто не возвращается.
  И река ли шумит в невидимом?
  Может быть, это души невинно убиенных шепчутся.
  Никогда вечные скалы не откроют людям все свои секреты.
  - Девятнадцать туманов, да ты грабишь меня, уважаемый Юсуф, - Генрих всколыхнулся.
  Судьба израненной пленницы его не интересовала.
  Купца интересует судьба его денег.
  - Бери, дорогой, не торгуйся, - Гульфия вступила в спор.
  - Как это, Гульфия, бери и не торгуйся, дорогой? - Купец выпучил глаза. - Ты мне почти, что жена, должна радеть о наших доходах, а ты деньгами моими...
  - Нашими деньгами, - спокойно отозвалась Гульфия.
  - Нашими деньгами швыряешь налево и направо.
  - Я не трачу наши деньги, - Гульфия покачала головой. - Что я еще могу тебе сказать и предложить.
  Ты хочешь торговать по-прежнему, или с моей помощью?
  Поверь, я справлюсь с твоими проблемами.
  - Никогда бы не поверил, что встречу столь умную и красивую девушку, да она еще мне будет указывать, - Генрих выдохнул.
  Гульфия чуть изогнула левую бровь.
  Выражение ее ослепительно прекрасного лица было невозмутимо.
  - Цена сейчас не имеет значения, - Гульфия вышла из клетки. - Заплатишь больше, но вовремя, в нужный момент, это значит, сэкономить.
  - Не прошло и часа, как мы женаты, а баба мне уже указывает, - Генрих забулькал вновь. - И самое главное, что я тебе верю, Гульфия.
  И не нахожу в твоих словах подвох: - Купец обернулся к евнуху. - Юсуф, твое счастье, что Гульфия согласилась на твою цену.
  В сговоре вы с ней что-ли?
  - Твое счастье, дорогой мой муж, - Гульфия улыбнулась.
  - Я тоже думаю, что продешевил, - евнух нервно захихикал. - Гульфия видит будущее, и в будущем нашла, что девушки озолотят тебя.
  - Меня озолотят в будущем, а тебя сейчас, - купец последовал за Гульфия. - Юсуф, выводи.
  Нам еще нужно провести караван наложниц мимо дворцовой стражи.
  - Все обойдется, все будет хорошо, - Гульфия успокоила сразу двух мужчин - мужа и евнуха. - Но только, дорогой мой муж, - Гульфия остановилась. - Тебе придется взять с собой и Наджия.
  - Вот еще, - Генрих сузил глаза. - Я же сказал, что она не нужна мне порченая покалеченная.
  От нее будет больше бед, чем прибыли.
  - Беды от Наджия обязательно будут, - Гульфия не стала возражать, - но не нам, а другим.
  Нам Наджия поможет.
  - Как же она может помочь, если ничего не соображает? - Купец с недоверием взглянул на пленницу. - Юсуф ведет ее на смерть, а она даже не осознает.
  - Она не опасается смерти, - Юсуф держал обнажённую красавицу Наджия за руку. - Как можно бояться того, о чем не знаешь.
  - Тогда и мы не должны бояться смерти, - Генрих засопел.
  Разговор ему не нравился. - Сопротивляемся смерти, пытаемся выжить, а всего лишь нужно не бояться умереть.
  - Наджия поедет с нами, - Гульфия твердо заявила.
  Она даже не предлагала, не настаивала, а, словно читала из будущего.
  - А раны на ее теле? - Генрих сдавал позицию за позицией.
  - Раны мы вылечим, - Гульфия приложила ладошку ко лбу купца.
  - Забирайте Наджия, и мне меньше грехов на душе будет, - евнух обрадовался. - Не скажу, что мне нравилось исполнять некоторые деликатные поручения Повелителя.
  Госпоже Хусния нравилось, а мне - нет.
  Если бы я спустил Наджия по желобу в реку, то обрел бы еще одно душевное беспокойство.
  - А так совесть твоя чиста, уважаемый Юсуф, - купец забулькал.
  Намекал, что совесть евнуха далеко не чистая.
  - Моя совесть чиста, как у девственницы, у непорочной девы, - Юсуф захихикал.
  - Еще одна непорочная дева в моем товаре, - щеки купца затряслись. - Дева, выводи нас, а то свои деньги не получишь.
  - Мог бы не напоминать, уважаемый Генрих, - евнух остановился и прислушивался. - Показалось.
  Лучше быть богатым и живым, чем бедным и мертвым.
  - Мертвым и богатому быть не хочется, - купец остановился, потому что остановился евнух.
  - За эту одежду для девушек, придется тебе доплатить, уважаемый Генрих, - евнух из темной ниши в скале извлёк мешок.
  - Вчера я за двух пленниц, за их одежду не доплачивал, - купец думал о том - правильно ли поступил, что вложил деньги в живой товар.
  С одной стороны - рабыни - хлопотно, особенно, когда их тринадцать.
  С другой стороны, когда еще представится случай обогатиться, продав невинных дев из дворца Повелителя.
  Следующая смута может случиться не скоро.
  - Вчера были простые, а сегодня шелковые, - евнух развернул одно платье.
  - Теперь понятно, куда пропадали платья у девушек рабынь, - Гульфия усмехнулась.
  - Гульфия, ты же прозорливая, должна была и раньше узнать, куда вещи пропадают, если во дворце хозяйничает Юсуф, - купец прикинул стоимость шелка на платьях.
  - Мой обожаемый муж, - Гульфия приложила пальчик к губам Генриха, - Я не хотела отвлекаться на мелочи, когда видела свое будущее.
  Платье - ничто, наше будущее - все.
  - И это я где-то слышал, - купец пожамкал материю платья. - Сколько денег?
  - Семь дирхемов, - евнух не задирал цену.
  Женские платья ему не нужны.
  Хранить их опасно, вдруг, кто-нибудь найдет?
  Сворованные платья можно было бы подарить, но зачем дарить, если можно немного заработать.
  - Семь дирхемов - высокая цена за это, - Генрих провел ладонью по шелку.
  - Семь дирхемов за все платья? - Гульфия выжидательно "смотрела" на евнуха. - Я правильно прочитала твои мысли, уважаемый Юсуф.
  - Да, семь дирхемов за все, - Юсуф в очередной раз поразился возможностям слепой девушки.
  Что-то жуткое было в ее откровениях.
  - Семь дирхемов за все, - купец оживился. - Спасибо тебе, друг Юсуф.
  Не ожидал от тебя подобной щедрости. - Сделка состоялась, уговор дороже денег.
  Теперь Юсуф уже не может повысить цену.
  Да и не хотел он погружаться в дебри торговли, когда дорога каждая минута.
  - Ясмина, - Юсуф открыл дверь в ближайшую каменную клетку. - Выходи, Ясмина, пойдешь с новым господином.
  - Новый господин? - из узницы вышла высокая худенькая девушка с крутыми бедрами и тончайшей талией.
  Белизной кожи она могла состязаться с бледной Наджия.
  - Натягивай, да не испорти, - Генрих протянул тоненькой шелковое одеяние. - Я потом продавать это буду. - Купец мудро не пояснил, что не только платье продаст, но и саму девушку.
  - Помоги Наджия, и ее одень, - Юсуф направился к другой двери вдаль по узкому проходу в скале.
  - Я забыла, как одеваться, - Ясмина с недоумением вертела в руках одежду.
  - Я помогу тебе, - Гульфия нисколько не удивилась беспомощности черноволосой красавицы.
  "На сто крейцеров потянет, не меньше, - Генрих в уме подсчитывал деньги, которые может выручить от продажи Ясмины в Северных землях. - В талии узкая, глаза огромные, груди крепкие, взгляд - ищущий, не дерзкий, но и не забитый". - Купец вспомнил, что Гульфия читает мысли и с опаской посмотрел на жену.
  Гульфия никак не отреагировала: либо сделала вид, что ничего не подсмотрела в мыслях Генриха, либо, действительно, сейчас не читала его.
  - Айгуль, - Юсуф привел следующую девушку.
  - Из нее Айгуль, как из меня верблюд, - Генрих заколыхался. - Голубоглазая блондинка Айгуль.
  Напридумываете вы, что потом не разгребешь. - Купец по-хозяйски ощупал новое приобретение. - Как твое настоящее имя, Айгуль?
  Да не бойся ты, не съем.
  - Вы большой господин, можете съесть, - блондинка, девочка подросток засмеялась.
  - Ты не робкая, Айгуль, - Генрих подумал, что лучше бы пленница была запуганная.
  Знатным господам из майората по душе скромные и тихие работницы.
  Но, что куплено, то - куплено.
  - Я не Айгуль, а - Елисафета, племянница лорда Мальборо, - блондинка устремила на Генриха взгляд ледяных очей.
  - Лорда Мальборо? - Генрих сделал вид, что подавился.
  Закашлялся в кулак, скрывая свое волнение:
  "Вот я и нашел жемчужное зерно в навозной куче.
  Нет, конечно, прелестницы, никак не навозная куча.
  Но племянница лорда Мальборо...
  Верну девочку в лоно семьи.
  Лорд Мальборо не поскупится".
  - Бывает так, что теряют, потом находят и не рады, что нашли, - Гульфия повернула к купцу свое прекрасное лицо.
  - Ты это о чем, Гульфия? - купцу показалось, что он знаком со странной слепой предсказательницей уже много лет. - Все, понял. - Генрих усмехнулся.
  Он догадался, что Гульфия прочитала его мысли и восторг по поводу приобретения ценной Елисафеты, племянницы лорда.
  В то же время Гульфия, возможно, увидела нечто, что ей не понравилось в будущем, и это нехорошее связано с этой блондинкой подростком.
  "В старых благородных семьях бушуют страсти, ураганы, ненависть, зависть, - купец пятерней расчёсывал бороду. - Возможно, что родственники Мальборо рады, что девочка исчезла.
  Не исключено, что они сами продали ее в рабство, в надежде, что она больше не появится в Северных землях.
  Убить не решились, но продать в никуда - запросто.
  Это они посчитали поступком доброты". - Купец снова посмотрел на Гульфия.
  Но девушка не повернула к нему голову.
  Она занята одеванием двух, подзабывших одежду, пленниц.
  - Тахира, - Юсуф доставил новую девушку.
  - Имя Тахира означает - непорочная, чистая, - Генрих знал значения многих имен. - Похожа.
  - Тахира не так долго здесь, как Наджия, но намного дольше, чем Айгуль и Ясмина, - Юсуф пояснил, словно это имело огромное значение.
  - Притормаживаешь, Тахира, - очередная пленница порадовала купца. - В глазах нет бодрости, улыбка - потусторонняя.
  - Вам нравятся вялые девушки, господин? - Айгуль Елисафета спросила холодно.
  - Хорошо, что ты, племянница лорда Мальборо, хоть уяснила, что нужно добавлять "господин", - Генрих прислонил ладонь к правой ягодице блондинки и сжал - проверял упругость. - У тебя крепкая попа, Айгуль, не изнеженная.
  - Я в неволе поддерживала тело, занималась гимнастикой, - девушка высоко подняла ногу, затем опустила и присела на ледяной пол с полностью разведёнными ногами.
  Она с вызовом смотрела на купца.
  - Айгуль совсем недолго в райском саду наслаждений, - Юсуф вздохнул, словно оправдывался за поведение пленницы. - А это - Нигара. - Евнух подтолкнул в спину невысокую девушку с яркими сочными губами.
  - Нигара - красивая, - купец прикоснулся к волосам девушки. - Волосы у тебя приятные на ощупь.
  Ты, Нигара, помнишь кто ты и откуда?
  - Смутно помню, господин, - девушка быстро быстро моргала длинными бархатными ресницами. - Клочки воспоминаний, обрывки памяти.
  Повелитель угощал меня напитком забвения.
  - Пути Повелителя всегда верные, - евнух развел руки в стороны.
  - Что-то всплывает в памяти, белый холодный песок...
  - Белый холодный песок называется снег, - Генрих развернул девушку к себе спиной. - Своих у них не хватает, если чужих берут?
  - Пожилые господа, - девушка в руках купца дрожала. - Какие-то странные фразы - Картье, Фаберже. - Девушка повернулась и с испугом смотрела в глаза Генриха. - Не беспокойтесь, господин.
  Я надеюсь, что эти видения исчезнут.
  И я буду чиста перед вами в помыслах.
  - Фаберже, Картье? - Генрих подумал об именитых на Севере ювелирах.
  Неужели, и Нигара тоже из важной семьи?
  "Опасно это, - Генрих был очень осторожен, особенно, когда шел по малохоженой дороге. - Меня могут обвинить, что я нарочно похитил этих девушек, содержал в плену, а теперь, когда посчитал нужным, возвращаю их за деньги.
  Бойкая Елисафета может напридумывать и оговорит меня.
  Скажет, что да, я украл ее, измывался, да еще что-нибудь наговорит против меня. - Генрих снова взглянул на Гульфия: - Слишком я быстро привык советоваться с Гульфия, ждать от нее подсказки.
  Так свой ум и торговую смекалку могу потерять. - Купец не нашел отклика от Гульфия.
  Слепая, словно зрячая, увлеченно помогала пленницам освоиться с одеждой. - Надо же, и никто из них не догадается, что моя Гульфия слепая". - Купец поймал себя на слове, что назвал Гульфия "моя".
  - Все рабыни в наличии, - Юсуф посмотрел поверх голов пленниц. - Нам только за границы сада наслаждений выйти, а дальше вопросов не будет.
  - Еще один сад наслаждений? - Елисафета Айгуль усмехнулась. - Сколько же садов наслаждений нужно пройти бедным девушкам, чтобы получить хотя бы одно наслаждение. - Айгуль засмеялась звонко.
  Генрих в очередной раз пожалел, что купил эту пленницу.
  Но так как она входила в общее число, то жадность боролась с желанием бросить Айгуль здесь, оставить под землей в каменной келье.
  - Молчи, несчастная, - евнух зашипел на Айгуль.
  Он замахнулся на нее плеткой.
  - Не приказывай, не ты мой хозяин, - Айгуль с презрением взглянула на Юсуфа. - Ты меня продал, теперь достопочтимый Генрих мой хозяин.
  И не поднимай на меня руку.
  В моих северных краях мужчина не бьет женщину.
  - Смотря какой мужчина, и смотря, кто женщина, - Генрих заступился за честь мужчин северных земель.
  - Тот, кто бьет женщину, тот не мужчина, - Айгуль выпрямила спину. - Юсуф всего лишь евнух и тоже не мужчина.
  Не мужчина по состоянию своему и по поступкам. - Взгляд Айгуль заморозил евнуха.
  "Девушка умеет властвовать, - Генрих поправил мешок за плечами. - Плен не отбил у нее гордость и благородство.
  Или гордость и благородство у Елисафеты в крови, и их ничем не выбить?
  Это хорошо для продажи на Севере, что Елисафета гордая.
  Но плохо во время прохода через южные земли.
  Женщина должны быть покорная и тихая, а не гордая и громкая".
  Генрих шел в конце каравана девушек, замыкал шествие.
  Он следил, чтобы никто не сбежал.
  Хотя не должна головы девушек посетить мысли остаться и дальше под землей.
  - С другой стороны, - Гульфия прочитала мысли Генриха и продолжала разговор с купцом, - многие рабыни не знают, что ожидает их в плену у нового хозяина.
  Некоторые предпочли бы спокойную жизнь в каменном мешке, чем опасную неизвестность.
  - Одна точно не останется, - Генрих опустил руку на локоть Гульфия. - Ты имеешь в виду Айгуль?
  Айгуль - огонь, а огонь рвется наружу, чтобы все сжечь.
  - Айгуль сильная, но не настолько, насколько Наджия.
  - Чем же Наджия столь сильна, если на ногах едва держится? - купец пожевал бороду.
  - Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, муж мой.
  - Муж твой?
  - Да, муж мой, - Гульфия сжала руку купца. - Как только мы выразили обоюдное согласие стать мужем и женой, то стали мужем и женой.
  Это, как в твоих торговых купеческих делах: заключили спор, ударили по рукам, значит, сделка состоялась.
  - Ладно, будет по-твоему, я не возражаю, - купец уже смирился с тем, что у него новая жена.
  Пусть по местным обычаям, пусть пока - в дороге, но все же жена.
  А в северных землях, когда придут в холод, то там видно будет.
  - Ты горячий жеребец, муж мой, - щеки девушки покрылись легким румянцем застенчивости. - Снаружи - неприступная скала огромная, но в самом сердце скалы плещется вулканическая лава.
  - Мысли мои прочитала что-ли? - купец от волнения хрюкнул.
  - Твои мысли написаны на твоем лице и вылетают из глаз, Генрих, - Гульфия просто назвала мужа по имени.
  Без добавок "господин", "уважаемый".
  - И что же вылетает из моих глаз? - Генрих затеял веселый разговор, потому что тема ему нравилась.
  Надо же, молодая девушка сочла его необузданным жеребцом огненным.
  - Любовь вылетает.
  - Только любовь?
  - Любовь не в том смысле, - Гульфия отвернула в смущении лицо.
  - А в каком смысле?
  - Во всех смыслах
  - Сколько смыслов у любви?
  - Много.
  - Много это сколько?
  - Много это бесконечность.
  - Извини, дорогая Гульфия, если побеспокою тебя, - купец тщательно подбирал слова. - Ты слепая.
  - Это не обидно, когда меня называют слепой, - Гульфия сжала ладонь купца. - Обидно, когда думают что я слепая.
  Важно не слово, а смысл, который люди вкладывают в "слепая".
  - Насколько ты видишь внутренним взором, Гульфия?
  - Достаточно, чтоб заметить твое горячее желание обладать мной.
  - Желание, как облако?
  - Я вижу, как светится твое тело, оно покрыто красной раскаленной оболочкой, - Гульфия перешагнула через неширокую трещину в скальной породе.
  - Как ты узнала, что под ногой трещина? - Генрих в очередной раз удивился способностям Гульфия. - Трещина - не человек, в провале нет мыслей, потому что она не живая.
  - Она холодная, - Гульфия охотно объясняла.
  Наконец, появился человек, которому она интересна до конца. - Камень под ногами тоже холодный, но не настолько, насколько трещина в скале.
  Она холодна черным цветом, а камень холодный серым цветом.
  - Ты видишь все в цвете?
  - Да, в цвете, - Гульфия тихо произнесла после некоторого раздумья. - Мне иногда кажется, что потому что я слепая, моему взору доступно больше.
  Я больше зрячая, чем те, у кого есть зрение.
  Ведь мне приходится видеть не только предметы, но и мысли.
  Мысли неотрывно связаны с человеком.
  Зрячий не отвлекается на мысли другого, не видит их, потому что его мозг переполнен видимыми образами.
  Но, если смотришь без зрения, то также, как и тело видишь, начинаешь видеть и мысли.
  - А прошлое и настоящее, как видятся? - Генрих неотрывно смотрел на очаровательную Гульфия.
  - Прошлое - зеленое, а будущее - голубое.
  - Зеленое и голубое?
  Ты же никогда не видела этих цветов, чтобы о них рассуждать, что голубое, а что зеленое.
  - Почему же я не видела? - Гульфия тихо засмеялась. - Може быть, другие не видят истинные зеленые и голубой цвет.
  Зрячие видят цвет не до конца.
  - Мудрая ты, Гульфия, мудрая, а это хорошо, - Генрих порадовался, что получил интересную во всех смыслах девушку. - Скажи, где ты мудрости набралась.
  Речь у тебя плавная, слаженная, слова применяешь к месту.
  - Я нигде не училась, - Гульфия держала купца за руку.
  Он несколько раз пытался освободить свою ладонь, но Гульфия не отпускала. - Разве может слепая учиться?
  Все, что есть у меня и во мне - это мое, без учения.
  - Как же без учения можно знать? - Купец проследил, как из общего строя походкой выбивается Наджия.
  Девушка шагала не как живая, а, словно ее ногами двигали невидимые силы.
  И ей все равно - идет ли она, стоит ли на месте, куда передвигается, зачем.
  - Без учения человек учится разговаривать, - Гульфия отвечала на вопрос мужа. - Никто не учит, а оно само собой получается.
  Без учителей человек начинает многое понимать.
  Может быть, то, что дают учителя, это - со стороны - мешает учиться по-настоящему.
  - Ты, Гульфия, рассуждаешь и все видишь со своей колокольни, - Генрих шумно выдохнул. - Действительно, каждому свое.
  - Каждому свое, - Гульфия тихо смеялась. - Ты же, дорогой мой муж, не спрашиваешь, почему у меня нет бороды.
  Ты это воспринимаешь спокойно, даже не задумываешься о бороде у девушек.
  Так и остальное мы воспринимаем без учения.
  - Борода? Борода у тебя? - Генрих выпучил глаза, а затем заколыхался в безудержном хохоте.
  Его тело булькало, переливалось, сотрясалось.
  - Уважаемый, Генрих, мы уже в райском саду наслаждений, - евнух с неодобрением посмотрел на рокочущего купца. - Постарайся не шуметь, пока мы прогуливаемся по тропинке среди дивных роз. - Евнух приложил палец к губам.
  Он на всякий случай сказал "прогуливаемся".
  Если кто посторонний услышит и увидит, то пусть остается в уверенности, что два мужчины, причем один - иноземец, десять девушек пленниц и одна рабыня госпожи Хусния, просто наслаждаются видом и ароматом райских роз.
  Хитрость евнуха не прошла зря.
  - Уважаемый Юсуф, - раздался вкрадчивый голос.
  К каравану с девушками подходил начальник стражи Абдурахман с тремя стражниками. - Прогуливаешься в саду роз?
  - Уважаемый Абдурахман, что еще остается делать евнуху, кроме как прогуливаться в саду роз? - Юсуф низко опустил голову в поклоне.
  - Ответ твой звучит непочтительно, - Абдурахман взмахом руки приказал остановиться.
  "Только стражи нам не хватало! - Генрих скрипел зубами. - Тоже вышли на прогулку ловить рыбку в мутной воде дворцовой смуты и суеты".
  Гульфия пожала руку купца.
  Ладонь девушки влажная и горячая.
  - И вы прогуливаетесь, господин Абдурахман? - евнух не поднимал головы.
  - Я не прогуливаюсь, я служу, - Абдурахман не спешил с обвинениями в адрес евнуха и заморского купца.
  Кто знает, как сложится судьба многих при новом Правителе?
  Вдруг, евнух вознесется, а его - Адурахмана - Судьба отправит в пучину огненную. - По долгу службы рассуждал.
  Если кто затеял недоброе, то скрывать следы будет в райском саду наслаждения дворца.
  Ведь тайная тропа из этого сада выходит прямо за пределы?
  - Нам о тайных тропах не известно, - Генрих посчитал, что должен вмешаться в разговор.
  Иначе, стражники подумают, что он безвольный, а на слабых воду возят. - Уважаемый, - купец добавил с задержкой.
  - Достопочтенный Генрих, если не ошибаюсь, - Абдурахман перевел взгляд с евнуха на купца. - Что столь почетного гостя заставило прогуливаться вместе с евнухом и девушками в райском саду Повелителя.
  - То, что и других - наслаждаюсь райским садом, - Генрих уже раскаивался, что обратил на себя ядовитое внимание начальника стражи. - Ты бы пропустил нас, уважаемый, мы гуляем.
  - Так гуляйте, я же вам не мешаю, - Абдурахман сузил глаза. - Только разрешите поинтересоваться, уважаемый Генрих, что у вас в мешке.
  Время сейчас переходное, смутное, каждый пытается запустить руку в казну.
  - На что вы намекаете, уважаемый, Абдурахман? - купец изобразил возмущение.
  "В мешке кинжал госпожи Хусния, расшитые кошели убитых мной янычар. - Генрих тыльной стороной ладони вытер пот со лба. - Стражники непременно узнают их и заинтересуются, откуда они у меня.
  Можно попытаться отговориться, что евнух мне продал, но тогда Юсуф в ответ и меня выдаст.
  Нехорошо получается, ох, как нехорошо выходит".
  - Вы вспотели, уважаемый купец, вас пучит болезнь? - начальник стражи заметил волнение Генриха.
  - Кому пучит, а кому сдувает, - Генрих пробурчал. - Здесь не Северные земли, немного жарковато для меня. - И тут, как за спасительную нить ухватил мысль. - Поэтому я и отдыхаю в под сенью деревьев.
  - Невысокие кусты роз - плохое укрытие от солнца, уважаемый, - начальник стражи хищно улыбнулся.
  - Может быть, уважаемый Абдурахман желает поговорить со мной наедине? - Генрих прекрасно понимал, что только жажда наживы, а не служебное рвение движет начальником стражи.
  При других обстоятельствах можно было бы дать Абдурахману взятку.
  Но сейчас начальник стражи не возьмет часть, он хочет получить все.
  - Что о нас подумают, если мы будем шептаться наедине, уважаемый Генрих, - Абдурахман показал желтые зубы.
  Купец с удовольствием мелкого мщения отметил, что передних двух зубов у начальника стражи нет.
  - Юсуфа обыщите, - Абдурахман не стал долго вести беседу. - А уважаемый купец Генрих, полагаю, сам нам все покажет, что у него имеется.
  - Руки прочь от Юсуфа и Генриха, - голос девушки прогремел, как гром среди ясного неба.
  Не имеет права девушка говорить без разрешения мужчины.
  И в любом случае не посмеет говорить громко.
  А о том, что повелительно, да еще и приказывать - не может быть даже мысли.
  Но Айгуль Елисафета смогла...
  "Если могло все обойтись, то сейчас уже не обойдется, - Генрих обреченно сжал кулаки. - Подсказывало мне чутье - не брать с собой Айгуль.
  Племянница лорда Мальборо спутала берега.
  Здесь ей - не там, Восток и Юг это не Север и Запад".
  - Как это? - Начальник стражи первым пришел в себя.
  Он заглянул в лицо Айгуль.
  До этого момента Абдурахман не обращал особого внимания на пленниц.
  - Я иногда вывожу прекрасных дев на прогулку на свежем воздухе, - Юсуф трясся.
  По его глазам видно - на милость начальника стражи он не надеялся.
  - Что-то я не припомню этих прекрасных дев в гареме нашего Повелителя, - Абдурахман обошел всех девушек. - Слепая Гульфия, а где твоя госпожа Хусния?
  - Моя госпожа Хусния, - Гульфия растягивала слова, выигрывала время, - госпожа Хусния приказала, чтобы я сопровождала Юсуфа и девушек во время прогулки по райскому саду наслаждений.
  "Врет девка и не краснеет, - Генрих посмотрел на Гульфия и немного расслабился. - А ведь как складно придумала - не подкопаешься".
  - С чего это евнух решил сейчас прогулять пленниц? - Абдурахман снова прошелся и рассматривал девушек. - Юсуф, как я понимаю, эти жемчужины оттуда? - Начальник стражи жемчужинами назвал пленниц.
  Когда спрашивал "оттуда", то показал пальцем на землю.
  - Да, уважаемый Абдурахман, эти прекрасные розы подземного царства Повелителя, - голос Юсуфа перестал дрожать. - Повелитель, Солнце Вселенной покинул нас.
  Госпожа Хусния великодушно позволила девушкам выйти хоть раз к другому Солнцу...
  - Звучит убедительно, но не убедил ты меня, Юсуф, - начальник стражи кусал губы.
  Если евнух не солгал, и госпожа Хусния так приказала, то он, начальник стражи, может остаться без барыша.
  Только зря время свое и авторитет растрачивает перед этими.
  - Начальник Абдурахман, посмотрите, что мы нашли у евнуха, - стражник успел распотрошить мешок Юсуфа. - Этот кинжал принадлежал Мамеду.
  А этот - Али, нашим братьям. - Стражники с ненавистью смотрели на евнуха.
  - Зачем тебе оружие Али и Мамеда, Юсуф? - Начальник стражи кончиком сабли приподнял подбородок евнуха. - И не скажет ли многоуважаемый евнух, где сейчас находятся Али и Мамед?
  Надеюсь, что не совершают путешествие по подземным водам черной реки?
  - Я не знаю, где Али и Мамед, - Юсуф нашел в себе силы не упасть от страха. - Кинжалы я нашел в зале больших приемов.
  Я сразу узнал их, и хотел отнести янычарам госпожи Хусния.
  - Хотел, но вместо того, чтобы отыскать госпожу Хусния и ее верных слуг, ты прогуливаешься с девушками по райскому саду розовых наслаждений? - Абдурахман наслаждался победой.
  - Уважаемый Абдурахман, - Генрих понял, что пора заканчивать знакомство с начальником стражи.
  Но как закончить?
  "Эх, жаль, что я не успею надеть железо на кулак.
  Да, если бы успел, то все равно не справлюсь со стражниками.
  С Али и Мамедом удалось, потому что они стояли спиной и не подозревали.
  Эти же не станут смотреть по сторонам и ждать, когда я им железом черепа снесу". - Господин начальник стражи. - Генрих прокашлялся в кулак. - Время смутное: Повелитель... Гм... - Купец не рискнул выразить словами то, что не умел.
  Неизвестно, какие слова нужны, чтобы сделать вид, что скорбишь по ушедшему Повелителю. - Вообщем, не желает ли уважаемый начальник стражи, - Генрих посмотрел и на других стражников. - Не желают ли...
  Посмотрите, на эти подземные прекрасные розы.
  Жена сейчас стоит больших денег.
  Кто же не захочет взять себе новую жену.
  - Ты, купец, предлагаешь взятку пленницами? - В чем, в чем, а во взятках начальник стражи разбирался до тонкостей.
  - Что же, как можно подумать, уважаемый Абдурахман, - купец сдвинул брови, словно начальник стражи его оскорбил. - Взятка - грех.
  - А эта красавица хороша, - Абдурахман не смог удержаться от соблазна.
  Жадно рассматривал лицо пленницы блондинки.
  - Айгуль, ее зовут Айгуль, почтенный Абдурахман, - на лице евнуха засветилась надежда.
  - Не Айгуль, а - Елисафета, - блондинка шла напролом.
  Купец горестно вздохнул и всплеснул руками.
  Только началось налаживаться с начальником стражи, а племянница лорда Мальборо снова все портит.
  - Дерзкая, но вы ей язык отрежьте, уважаемый Абдурахман, - евнух подсказывал. - Нечем болтать будет.
  - Тебе лучше знать, Юсуф, что нечем болтать, когда отрезали, - Елисафета взглядом ледяных глаз обожгла евнуха.
  Напомнила, что евнух - евнух, и у него отрезано. - На меня не следует заглядываться, - Елисафета сделала шаг назад от начальника стражи. - Возьмите другую, например, - палец Айгуль перемещался с пленницы на пленницу. - Например, ее.
  Она все время молчит, будет вам хорошей женой.
  Слова лишнего не скажет, ничего поперек не вымолвит. - Блондинка перевела дыхание.- Поперек не скажет и вдоль не скажет. - Не могла остановить свой язычок.
  - Эту? - Начальник стражи пропускал сквозь пальцы золото волос Наджия.
  - Ее имя Наджия, - евнух услужливо поклонился.
  - Слишком она белая, прозрачная, нет в ней силы, - начальник стражи захохотал. - Да и по годам не подходит мне.
  Ей уже, наверно, восемнадцать исполнилось.
  - Мед и сахар, - Юсуф расхваливал товар. - И Айгуль тоже возьмите.
  Наджия будет молчать, и Айгуль с отрезанным языком слова не произнесет.
  - Не распоряжайся чужим добром, - нечаянно вырвалось у Генриха.
  - Чужое добро? - начальник стражи подошел к купцу, заглянул ему в глаза. - Так вот зачем здесь представитель заморских купцов.
  Девушек скупил у Юсуфа? - Все вернулось на свои места.
  Стражники обнажили мечи.
  - А ты кто? - Елисафета посмела выйти из строя и приблизилась к начальнику стражи.
  Он быстро повернулся и с недоумением смотрел на блондинку.
  - А?
  - От дохлого осла - на, - Елисафета за словом в карман не лезла.
  "Может быть, потихоньку сбежать, пока племянница лорда Мальборо будет рвать волосы из бороды Абдурахмана", - правильная и своевременная мысль мелькнула в голове купца.
  Она посмотрел на Гульфия.
  Слепая пророчица помотала головой, молча сказала - нет.
  - Не понял, - Абдурахман чуть не присел от неожиданности под давлением взгляда блондинки пленницы.
  Кто ее знает, может быть, она имеет власть, о которой ему не известно.
  - Я спрашиваю, кто ты, - Елисафета продолжал буравить Абдурахмана взглядом ледяных глаз.
  - Как кто?
  Я начальник стражи Повелителя.
  - Повелитель умер, - племянница лорда Мальборо плела свою сеть интриги. - Новый Повелитель не назначал тебя начальником стражи, так ведь.
  - Так, - в голове Абдурахмана пролетали стаями мысли.
  Одна мысль отделилась от стаи и спланировала в центр мозга.
  "Убить.
  Убить всех.
  Я имею право казнить заговорщиков без суда".
  - Если ты уже не начальник стражи у прежнего повелителя, и еще не начальник стражи у нового повелителя, то ты поступаешь по своему усмотрению.
  Так?
  - Так.
  - Ты назначил себя начальником охраны Дворца в смутное время.
  Так?
  - Так.
  - Значит ты - разбойник.
  - Почему разбойник?
  - Потому что разбойники творят от чужого имени, присваивают себе различные титулы.
  - Я не разбойник, я начальник охраны, - Абдурахман побелел.
  Из купца Генриха вырвался фонтан бульканья.
  "Вот как повернула, девка.
  А ведь она еще не в совершенных годах.
  У Мальборо в крови запутывать".
  - Это сад райских наслаждений Повелителя? - Елисафета продолжала допрос. - Узнаете этот сад?
  - Узнаю, - Абдурахман кусал губы.
  - Эта территория, где выращивают розы?
  - Да, верно.
  - Есть ли какие лампы, которые освещают этот сад ночью?
  - Нет, нет в саду Повелителя никаких ламп, которые освещали бы и давали бы свет по ночам.
  - Тогда как же стражники несут службу по ночам, когда ничего не видно в саду?
  - У моих стражников зрение орла, - Абдурахман гордо выпятил грудь.
  - Вопрос проще некуда, - блондинка настойчиво продолжала гнуть свою линию поведения. - Видите ли вы сейчас, при свете дня своего Повелителя?
  - Нет, я не вижу Повелителя, - Абдурахман вздрогнул.
  Эта пленница заставляла его говорить недозволенное.
  Мудрецы и визири докажут, что Повелителя нужно видеть всегда, даже, когда его нет.
  - Не вижу Повелителя, но он в моем сердце, - Абдурахман скосил глаза на стражников. - У кого сердце, а не камень, тот сердцем увидит. - Абдурахман думал, что ловко выпутался из сети, которую плела дерзкая пленница.
  - Допустим, - блондинка провела рукой по лицу. - Сколько времени вы провели без женщины?
  - Без женщины? - Абдурахман выпучил глаза.
  - Я думаю, что у вас никогда не было женщины.
  - У меня пять жен и двенадцать детей, - Абдурахман рассматривал клинок.
  - Но ведь вы не мужчина, - блондинка нанесла сильнейшее оскорбление.
  - Я мужчина, - голос Абдурахмана дрогнул.
  - Докажите, что вы мужчина, - блондинка сияла.
  - Как доказать? - Абдурахман скривил лицо. - Ты, презренная, просишь, чтобы я снял шальвары и показал тебе мужское.
  - Фу, как грубо, - девушка ответила столь же презрительной усмешкой. - Вы ошибаетесь, если думаете, что мужчину делает мужчиной то, что у него выросло внизу живота.
  - А что же еще? - Абдурахман почувствовал, как у него начала кружиться голова.
  - То есть вы говорите, что у кого размер мужского достоинства больше, тот и больше мужчина? - Блондинка захохотала.
  "Как она вольно разговаривает на тему, при упоминании о которой невинная девица должна падать в обморок, или сгореть от стыда", - купец Генрих не понимал, к чему блондинка затеяла опасный разговор.
  Более того - она подливала масло в огонь.
  - Тогда с ваших слов выходит, что например ваш начальник, - Елисафета не сказала "Повелитель", - может быть меньше мужчина, если у него мужское меньше, чем у вас.
  Или раб, у которого выросло длиннее вашего, более мужчина, чем вы и другие, у которых меньше.
  - Раба можно оскопить, - Абдурахман остро взглянул на своих подчиненных.
  Стражники пользовались моментом и рассматривали девушек.
  - Тогда ваш начальник может оскопить вас, - блондинка продолжила свою мысль.
  - Я - воин, - Абдурахман запутался.
  "Теперь донесут, что я считаю себя больше мужчиной, чем Повелитель или главный визирь.
  Убить всех".
  - Опять же, вы говорите, что вы - воин, то получается, что те, кто хуже вас владеет оружием, те - меньше мужчины, чем вы.
  Начальник стражи должен в совершенстве владеть оружием.
  Значит, все остальные ниже вас, так вы выразились, и они не мужчины.
  - Я не говорил этого, - Абдурахман почувствовал, как в горле скребется мышь.
  - Вы говорите, что у вас пять жен?
  - Пять.
  - Сколько времени вы проводите со своими женами?
  - Не понимаю.
  - В райском саду наслаждений дорожки посыпаны красным колотым камнем.
  Мы на этой дорожке уже провели больше получаса.
  Это время вы могли бы провести с вашей женой. - Пленница блондинка совершила то, чего никто не ожидал и даже представить не мог.
  Она распахнула одежду, показала себя во всей блестящей наготе.
  Начальник стражи икнул от удивления.
  Стражники взвыли.
  Купец Генрих крякнул.
  Евнух Юсуф всхлипнул, словно собирался рыдать.
  - Или еще вот эта, - Елисафета вернула одежду на свое место и подошла к Наджия.
  Оголила ее. - Любуйтесь, разве она не возбуждает ваше воображение?
  - Ееееееееееее, - начальник стражи заблеял.
  "Почему Елисафета издевается над безумной Наджия? - купец не жалел пленниц, просто он никак не мог понять цель всего что блондинка устроила. - Наверно, выбрала из девушек самую слабую, чтобы над ней насмехаться".
  - Так что же вы, начальник стражи, вместо того, чтобы дома ублажать своих жен, тратите время на пустые разговоры с чужими девушками в райском саду наслаждений. - Наконец, показался кончик мысли, к которой блондинка медленно подводила начальника стражи. - Ведь женское тело возбуждает вас больше, чем мужское.
  - Верно, - Абдурахман произнес после небольшой паузы.
  - Внутри жарко и волнующе?
  - Верно.
  - Я сейчас измотана солнечным светом, словно не лучи бьют в глаза, а меня солнце гоняет пинками по лугу, - Елисафета немного отошла от темы соблазнения стражников. - Ход ваших мыслей, стражники и логика дают мне возможность подумать, что вы - не солнечные лучи.
  Но вы также стремитесь дать кому-нибудь пинка. - Снова девушку потянуло на остроту.
  - Зачем она подсказывает стражникам, чтоб они нас пинали? - купец прошептал Гульфия.
  Слепая не ответила, лишь кротко улыбалась.
  - Итак, я полагаю, что вы любите подсматривать за женами в купальне? - Елисафета продолжала мутить разговор.
  - Верно, - начальник стражи на время превратился в тряпку.
  - Вас не пугает, что в купальне чужие жены?
  - Не пугает.
  - Даже если большое расстояние до купальни, то вы додумаете то, что не видно.
  Или рассмотрите подробно, потому что у вас орлиное зрение.
  - Верно.
  - Пятьдесят метров - не предел расстояния до купальни?
  - Не предел, - Абдурахман глупо улыбался.
  Слюна стекала из левого уголка его рта.
  Другие стражники тоже не выглядели мудрецами.
  - Вы будете наблюдать, как мы купаемся, если мы отойдем на пятьдесят метров? - Елисафета пробила брешь в мыслях купца.
  "Ох, ай да девка.
  Не глупа, ох, как не глупа! - купец с трудом подавил в себе радостный вопль. - Мы отойдем на пятьдесят метров, а потом совсем уйдем.
  Вот куда племянница лорда Мальборо метит".
  - Да, мы будем подсматривать.
  - Меня раздражают бесконечные повторы - подсматривать, да подсматривать, - блондинка обиженно надула губки.
  Сама же сжигала мосты, которые с огромным трудом строила для побега. - Вы хотите, чтобы я сбилась со счета и ушла на сто метров, а не на пятьдесят?
  - Сто метров далеко будет, - один из стражников осмелился вставить слово перед словом начальника.
  Абдурахман злобно блеснул глазками на подчиненного.
  Стражник спрятался за щит от недоброго взгляда начальника.
  - У вас не орлиное зрение? - пленница сразу уцепилась за "далеко будет" от стражника.
  - Орлиное, - Абдурахман сжал губы.
  - Так видно, что она голая? - Елисафета подвела обнаженную Наджия к начальнику стражи.
  Несчастная Наджия смотрела поверх голов.
  Она, судя по отсутствующему взгляду, была далеко от райского сада наслаждений.
  Зачем убегать телом, если душой уже давно убежала.
  - Видно, что она голая, - Абдурахман послушно кивнул головой.
  "Я, как баран на заклании, - начальник стражи облизнул губы. - Пленница с белыми волосами командует мной.
  Ужасно мне, но и приятно.
  Никогда женщина мной еще не командовала.
  Это очень острое наслаждение, как плов с красным перцем.
  Нет, красный перец менее острый, чем эта Айгуль".
  - Теперь видно, что она голая? - Елисафета отошла с Наджия на десять метров.
  "Убежит, убежит ведь племянница Мальборо, - купец разволновался. - А как же мы?
  Когда стражники погонятся за Айгуль, то нам нужно убегать в другую сторону". - Генрих искоса посмотрел на евнуха.
  Юсуф уловил его взгляд и кивнул, что все понял.
  Должность при Дворе Повелителя обязывает все понимать с половины слова.
  Даже, если это должность евнуха.
  Не быстрые долго не живут.
  - Да видно, что она голая, - начальник стражи пробормотал, как на приеме у придворного лекаря.
  - Это не пятьдесят метров, - Айгуль вела за собой за руку Наджия. - И пятьдесят метров - не предел для настоящего мужчины.
  И сто метров - пустяки, которые не остановят настоящего мужчину.
  Мужчина со ста метров гвоздь в стену вбивает. - Айгуль остановилась около розового куста.
  От него до выхода из райского сада наслаждений оставалось совсем немного.
  "Девка забалтывает, словами погружает мозг в сон, а затем действует, - купец удивился способности юной девы Елисафеты столь искусно плести интригу. - Сегодня у меня великий день.
  Жена - прозорливая и к тому же необычайно красивая. - Генрих взглянул на Гульфия. - И пленница знатная Елисафета.
  Племянница лорда Мальборо сначала казалась безумной, когда много болтала тогда, когда ее не спрашивали, и рот не разрешали раскрыть.
  А надо же - добивается своего".
  - Было или не было? - Елисафета прокричала у опасной черты.
  - Что было или не было? - Начальник стражи, зачарованный блестящей неземной красотой обнаженной Наджия начинал волноваться. - Мне не нравится направление, которое ты выбрала.
  Возвращайся.
  - Мы же не устроим битву на дорожке, которая посыпана красной крошкой? - Айгуль почувствовала, что служебное рвение берет верх над страстью начальника стражи.
  - Я с женщинами не дерусь, я женщин убиваю, - Абдурахман гордо расправил плечи.
  - Значит, когда мы будем сражаться, то вы убьете меня?- Айгуль говорила и в то же время, почти неразличимо для глаза - мелкими мелкими шажками продолжала удаляться с Наджия.
  - Да, - Абдурахман кивком подозвал стражников.
  Он все замечал.
  - Когда те люди, которые собрались у вас за спиной, покажут свое золото, - Елисафета, с точки зрения постороннего, начала бредить.
  Но купец оценил, что болтовня дерзкой блондинки перешла в размеренный поток.
  В словесном потоке сверкают острова, это слова - золото.
  Ум обязательно зацепится за золото.
  - Нагие девы в золотых украшениях, - все ближе и ближе Елисафета к спасительному выходу.
  - Схватить ее, - начальник стражи прошептал, не разжимая губ.
  Стражники, как песчаные барсы, сорвались с места.
  Айгуль замешкалась, потому что задумалась над очередным потоком слов, которые должны были утопить начальника стражи.
  Когда она заметила приближающихся стражников, то было уже поздно убегать.
  Поздно, но не для стремительной Елисафеты.
  Она взвизгнула, подпрыгнула и... толкнула голую безвольную Наджия навстречу стражникам.
  Они не ожидали и растерялись - запутались в волосах и прелестях Наджия.
  - Юсуф, куда нам бежать? - купец, ради своей драгоценной жизни, готов был расстаться с приобретёнными сокровищами: молодой прозорливой женой и гаремом Повелителя.
  Лишь бы свою жизнь сохранить.
  Он понимал, что после того, как начальник стражи раскрыл злой умысел евнуха, то и Юсуфу нельзя оставаться дальше во Дворце.
  - В каземат, - Юсуф подскочил и показал рукой на другую тропинку, чуть заметную.
  - В какой каземат? - Тучное тело не позволило Генриху рвануть с места, как это сделали стражники.
  Но все же тело заколыхалось и сдвинулось вперед.
  - Никуда вы не уйдете, заговорщики, - Абдурахман решил судьбу Юсуфа и купца.
  - Ноги есть, значит уйдем, - Генрих не успел натянуть железо на кулак, но и без железа кулак оставался могучим.
  Кулак плюс вес купца.
  Удар в челюсть свалил начальника стражи на землю.
  - Нечего мне приказывать, я не твой раб, - купец подул на ушибленный кулак. - Небо... - Тут небо померкло.
  Купец без сознания грохнулся рядом с Абдурахманом.
  Последняя мысль была - "Не рассчитал я ловкость стражи".
  
  - Этому я живот сам вспорю, - купец услышал через пелену возвращающегося сознания. - Заморскому купцу - особые почести.
  Остальным отрубите головы.
  - Всем?
  - Всем, - начальник стражи провел ладонью по, окровавленному после сногсшибательного удара купца, лицу. - Если будешь переспрашивать, Фарух, то и себе можешь голову отрубить.
  - Все, теперь все, - Генрих взглянула застывшего евнуха. - Не успели убежать.
  Лишь одна хитрющая лиса Елисафета улетела. - Мысль о том, то хоть кто-то сбежал, пощекотала нервы Генриха. - Сейчас я увижу свои кишки.
  А девки, девки-то как подвывают.
  - Разрешите, я помогу вам подняться, уважаемый, купец, - Абдурахман криво улыбнулся и подал купцу руку. - Вы не ушиблись, когда падали?
  Прикажите, и я принесу вам сладкой воды с персиками. - Начальник стражи поклонился Генриху в пояс.
  "Шею, шею он оставил открытой, - Генрих выпучил глаза. - Если словами издевается, то все равно не дал бы себя ударить.
  А так - бей, не хочу!" - Генрих помотал головой.
  - Кажется мне, мерещится, или все сошли с ума? - Он увидел, как к Юсуфу подбежали стражники, упали перед ним на колени и целовали ему ноги.
  - Уважаемый, Генрих, - евнух проблеял после минуты оцепенения. - Я в случившемся вижу два варианта: либо меня избрали Повелителем, либо мы попали на небеса.
  Вместо прекрасных дев нам повинуются и прислуживают начальник охраны и стражники.
  - Юсуф, ты поразмышляй, а я, пожалуй, пойду из этого дома, который никогда не был моим домом, - Генрих огляделся - не спешат ли другие стражники.
  - Уважаемый купец, - Абдурахман достал пергамент, написал и поставил на нем печать. - Возьмите, достопочтенный, эту доверительную грамоту.
  С ней вас без проблем пропустят до самых границ.
  - Печать Повелителя? - евнух узнал печать.
  - Бывшего Повелителя, - начальник стражи снова согнулся в поклоне, но на этот раз перед евнухом. - Зачем добру пропадать?
  - Действительно, зачем пропадать добру, особенно, если это добро из чистого золота, - глаза евнуха блеснули.
  - Не откажите, о великий Юсуф, примите от меня этот скромный дар - печать Повелителя, - начальник охраны намек понял.
  Он на ладони протянул евнуху печать.
  - Уважаемый Юсуф, не прикасайся к печати, - Генрих вскрикнул, когда евнух с перекошенным лицом собрался забрать печать Повелителя себе. - Золота в ней не так много, как хотелось бы.
  Но бед она может нам доставить множество.
  Представь, что если у нас кто-нибудь увидит эту печать?
  - Оставляю ее вопреки голосу разума, - на лице евнуха отразилось болезненное сожаление.
  Ощущение невосполнимой потери обрушилось на его плечи.
  - Муж мой, наваждение может продлиться недолго, - Гульфия дернула купца за рукав и показала на стражника, который тряс головой.
  - Юсуф, мы уходим, - Генрих быстро зашагал по тропинке.
  За ним потянулись купленные розы подземного сада наслаждений Повелителя.
  - Я же должен забрать свои деньги, - евнух догнал купца и просительно посмотрел в его глаза.
  - Боишься, что обману, когда во Дворце смута? - Генрих усмехнулся. - Обмануть-то хорошо, обманывать надо, только у купцов называется не обман, а смекалка.
  Если я тебя обману, то, вдруг, в другой раз ты мне пригодишься, а уже не станешь доверять мне.
  Вот на этом, а не на благородстве держится торговля. - Купец замолчал, занятый своим дыханием.
  - Где же Айгуль? - евнух, когда дворец и райский сад наслаждений остались далеко позади, все еще вертел головой из стороны в сторону.
  - Ищи ее теперь, не найдёшь, - купец сокрушенно махнул рукой.
  - Не скажи, уважаемый, Генрих, - Юсуф заметил, что одна пленница выбилась из строя: - Джамиля, не отставай.
  Ты хочешь, чтобы тебя забрал другой господин? - Угроза нешуточная.
  Неизвестно, как поступит новый владелец с рабыней. - Айгуль - яркая девушка, жемчужина белоснежная.
  Она без денег и без связей долго не погуляет.
  Уличная стража ее заберет до выяснения.
  Айгуль смышлёная, она догадывается.
  Думаю, что она скоро к нам вернется.
  - Я тоже так думаю, что она будет нас сопровождать до северных границ, - купец вытер пот со лба. - Так она хорошо устроится.
  Я должен буду ее хранить, оберегать, кормить, холить, лелеять, везти, потому что она моя собственность.
  Если Айгуль задумает своим ходом добираться, то ей понадобится намного больше времени, куча денег и еще неизвестно, как она будет отбиваться от мужчин - от разбойников и от стражников.
  - Стражники и начальник охраны Абдурахман, - Юсуф вернулся к загадочному освобождению. - Они же собирались убить всех нас.
  - Наваждение, черт их запутал, - Генрих взглянул на Гульфия: - Моя красавица жена прорицательница, а ты, знаешь, почему стражники нам кланялись, а не убивали?
  - Я сама в растерянности глубокой, - слепая девушка развела руки в стороны. - Ничего я не видела.
  Может быть, я потеряла возможность смотреть в будущее? - Гульфия вздрогнула. - Нет, не потеряла свой дар.
  Вижу Айгуль.
  - Где? Где видишь?
  - Айгуль давно следует за нами.
  - Как ты ее видишь, уважаемая Гульфия? - евнух впервые назвал рабыню Гульфия уважаемой.
  Наверно, сказывалось то, что она почти жена почтенного купца Генриха.
  Или потому стал уважительно относиться к рабыне, что она видит и предугадывает.
  С гадалками и пророчицами не шутят.
  - Айгуль только слепой не увидит, - слепая Гульфия усмехнулась.
  Себя она не считала слепой.
  Да, ее глаза не видят, но дар позволяет видеть намного больше, чем увидели бы глаза. - Ее запах.
  Ее окружает облако аромата.
  Оно отличается от других облаков.
  В клетке Айгуль были иные благовония, чем у других девушек.
  - Мой нос учуял запах жареного мяса, - купец хлопнул ладонью себя по животу. - Если я не съем целиком жареного барашка, то можете считать меня лжецом. - Генрих первый вошел в обширный купеческий дом.
  Пристанище для богатых иноземцев.
  - Генрих, я с тобой, - Айгуль появилась в тот момент, когда ее все ждали.
  Девушка схватила Генриха за рукав. - Ты же не бросишь свою рабыню.
  - В твоих словах и во взгляде, Елисафета, нет ничего рабского, - Генрих с насмешкой смотрел на юную красавицу. - Признайся, ты называешь себя рабыней только для того, чтобы воспользоваться моей добротой.
  Как только дойдем до северных земель, то ты из рабыни сразу превратишься в госпожу.
  - Я и так госпожа, но это не мешает мне быть рабыней, - Айгуль повелительно топнула ножкой по разноцветным мелким плиткам пола.
  - Я, значит, должен тебя за свой счет доставить домой, и окажусь в проигрыше, - купец торговался с Айгуль. - Деньги на тебя затратил - раз, - купец загнул толстый палец. - Волнения из-за тебя - два.
  Ты сбежала из райского сада наслаждения и не отплатила мне добром за добро - три.
  А теперь требуешь, даже приказываешь, чтобы я заботился о тебе.
  Мне легче тебя оставить здесь - себе в прошлый убыток, но тогда из-за тебя не будет новых убытков.
  При этом мы прекрасно понимаем, что в северных землях у меня не будет возможности продать тебя.
  Лорд Мальборо меня за ноздри вздернет на крюк, если я заикнусь, чтобы он купил тебя из плена.
  - С моим дядей у меня будет особый разговор, - из глаз Айгуль полетели синие молнии.
  Купец даже сделал шаг назад, чтобы не обжечься. - За то, что ты меня доставишь в целости и сохранности, - девушка сделала паузу, - я щедро отблагодарю тебя.
  Не только деньгами, но и привилегиями.
  А, если откажешься, то испытаешь на себе мой гнев.
  - Уважаемый Генрих, - Юсуф с крайним изумлением смотрел и слушал. - Айгуль себя так никогда не вела непочтительно.
  - Она умная девочка, поэтому в плену не закидывалась.
  Остаться без головы намного проще, чем голову сберечь - Купец вошел в свои обширные многокомнатные покои и открыл сундук.
  - Позволь, благородный Генрих, - евнух вертел головой по сторонам, осматривал мешки и ящики с добром, - я накажу Айгуль плеткой за ее строптивость.
  - Попробуй, накажи, - купец заколыхался в безудержном смехе.
  - Юсуф, ты думаешь, что я полная дура, - Айгуль отскочила проворно от евнуха и схватила тяжелую трость. - Если твоя плетка коснется меня, то считай себя уже покойником. - Айгуль успокоилась, когда увидела выпученные от удивления глаза евнуха. - Никто не смеет дотрагиваться до меня без моего разрешения. - Девушка засмеялась.
  - Не все, Юсуф, в этой жизни так просто, - Генрих продолжал колыхаться.
  Но это не мешало ему отсчитать деньги: - Не все продается, зато все покупается. - Генрих отдал тяжелый кошель евнуху. - Возьми, пересчитай, Юсуф, - купец уже обходился без "уважаемый". - Здесь полная плата за товар. - Генрих старательно обходил слова "девушки".
  - Благодарю, уважаемый Генрих, - Юсуф все же оставил "уважаемый". - Здесь столько, сколько ты обещал.
  - Что же ты стоишь, Юсуф? - Генрих закрыл сундук на три замка.
  - Уважаемый Генрих, - евнух поклонился. - Возвращаться во Дворец мне опасно.
  И находиться в городе - тоже большая беда.
  Начальник стражи Абдурахман не простит, что мы его обидели и унизили.
  - Как же он обиделся и унизился, если сам кланялся нам и благодарил? - купец прищурил глаза.
  - Это наваждение, оно уже, наверно, прошло, - Юсуф переминался с ноги на ногу. - Я бы хотел отправиться с тобой, уважаемый Генрих, в твои земли.
  - Бежишь из Царства, значит, - Генрих провел рукой по пышной бороде. - Ну, здесь я тебе не помощник.
  Отправляйся, куда захочешь.
  Я тебе зачем? - Купец остро взглянул в глаза Юсуфа.
  - Почтенный Генрих, - евнух ответил столь же острым взглядом. - Возьми меня к себе в услужение.
  - К себе в услужение? - Генрих не удивился просьбе евнуха.
  Генрих ожидал от него чего-нибудь подобного.
  - У меня достаточно помощников, Юсуф.
  - Достаточно, но не все умеют и знают, то, что умею и знаю я, - Юсуф набивал себе цену.
  - Чем же ты отличаешься от других, Юсуф? - купец забулькал смехом.
  - Я могу присматривать за женами ваших благородных мужей, - евнух не стыдился своего увечья. - Хороший евнух нужен даже там, где он кажется не нужным.
  - Наши жены подбирают себе жеребцов, а не евнухов, - Генрих почесал щеку.
  - В дороге я буду присматривать за твоими пленницами, - Юсуф зашел с другого бока. - Тринадцать жемчужин ты купил, и еще одна - твоя жена Гульфия.
  - Гульфия сама по себе, она не нуждается в присмотре, - купец по-хозяйски опустил ладонь на ягодицу Гульфия.
  Девушка с любовью "посмотрела" на купца.
  "А ведь она не врет, она любит меня", - Генрих прочел в невидящем взгляде Гульфия.
  - Я знаю восток и Юг, - Юсуф не сдавался. - Тебе нужен знающий человек, потому что ты торгуешь, и иногда можешь пропустить что-нибудь интересное с Юга.
  - Твои слова не лишены смысла, - купец задумался. - Юсуф, ты мне как слуга не нужен, но, как помощник, возможно, пригодишься.
  Хотя, - Генрих снова захохотал. - Как же ты справишься с тринадцатью пленницами, если с одной Айгуль не можешь договориться?
  - Тогда с двенадцатью пленницами, - Юсуф не стал оправдываться.
  Не обещал напрасно, что сломает характер Айгуль.
  Во-первых, товар не его, и девушку нельзя портить.
  Во-вторых, от Айгуль можно ожидать и тайного удара кинжалом ночью, и яда в чашке с чаем.
  - Вот это честно, вот это мне по душе, - Генрих развеселился. - Езжай со мной, Юсуф.
  Но только не рассчитывай, что я буду тебе напрасно выплачивать жалованье и кормить.
  Сколько заработаешь, столько и получишь, за вычетом моих процентов.
  - О большем я и не мечтаю, - Юсуф поклонился. - Денег у меня достаточно, чтобы я купил себе домик в вашей стране, уважаемый Генрих.
  Я не стану вам обузой.
  - Слова какие знаешь - обуза, - Купец упал на диван и вытянул ноги.
  Гульфия тут же встала на колени и стягивала с Генриха сапоги.
  При этом она делала это с охотой, и даже, кажется с удовольствием, что может угодить своему мужу.
  - Гульфия, а ты, что думаешь по поводу того, что евнух Юсуф станет работать на меня? - Генрих жестко произнес "евнух".
  Не для того, чтобы обидеть, а потому что каждый должен знать свое слабое место.
  - Я ничего плохого в том, что Юсуф будет с тобой, не вижу, мой дорогой Генрих, - Гульфия произнесла ровно.
  - Ну, никак ты не кажешься слепой, Гульфия, - Генрих тяжело дышал.
  - Я ненавижу эту жару, но люблю эти деньги, - в зал ввалился бородатый могучий мужчина.
  Кожаная жилетка, кожаные штаны и кулон на золотой цепи говорили о том, что он тоже купец, как и Генрих. - Генрих, если я и терплю эту жару, то только потому что она приносит неплохой доход.
  Генрих, отдаю тебе, как доброму товарищу. - Мужчина бережно вложил в руки Генриха подарок. - Шлем легендарного царя Мидаса.
  Он бесценен, но уступлю тебе за сто золотых гульденов.
  - Йозеф, он же не из золота, - Генрих взвесил в руках шлем. - Как же он может что-то стоить, если от него нет пользы.
  Разве это подарок за сто золотых? - Генрих опустил шлем на пол.
  Гульфия уже сняла сапоги и протирала ноги Генриха влажной бархатной тряпкой с благовониями.
  - Сто золотых гульденов - это и есть бесплатно за этот шлем, - Йозеф протер шлем рукавом. - На аукционе в Лондоне выставишь его за тысячу.
  - Выставить за тысячу я могу и себя, да кто только купит? - Генрих опустил ладонь на голову Гульфия.
  Так он выразил девушке свою благодарность.
  - Я бы сам продал на аукционе и не за тысячу, а дороже, но вынужден срочно отправлять на Байконур, - Йозеф снова протягивал шлем Генриху.
  - Что там на Байконуре? - Генрих заинтересовался
  Он еще не сбыл полученный товар, но уже задумался о другой прибыли.
  - Только тебе скажу, как другу, Генрих, - Йозеф понизил голос. - На Байконуре овцы подешевели в два раза.
  Мне нужны наличные деньги.
  Куплю три стада на Байконуре, отгоню в Париж, и сниму деньги.
  - Живой товар - слишком рискованное вложение, - Генрих задумался об овцах.
  Он не верил Йозефу до конца, но мысль о том, чтобы взять овец, и не на Байконуре, а где-нибудь поближе к северным землям, эта мысль показалась ему не так уж и плоха.
  Овцы могут сбросить в весе, но мясо никогда не упадет в цене.
  - Ты говоришь о том, что живой товар - рискованное вложение, - Йозеф бесцеремонно заглянул в лицо пленнице Рамиля, - а сам купил четырнадцать рабынь. - Йозеф уже успел сосчитать чужое добро.
  - Не четырнадцать, а тринадцать, - Генрих все еще прокручивал в голове овец. - Гульфия - не рабыня.
  - Конечно, не рабыня, если сняимает с тебя сапоги и моет ноги, - Йозеф захохотал.
  Его смех отскакивал от колонн.
  - Я люблю своего господина, - Гульфия устремила на Йозефа взгляд невидящих глаз.
  - Ну, ну, любишь, любишь, - Генрих закашлялся. - Только не надо это каждый раз повторять при чужих.
  - Я не чужой, тебе, Генрих, - Йозеф снова всунул в руки Генриха шлем царя Мидаса. - Бери по старой дружбе - за девяносто девять золотых гульденов.
  - Юсуф, ты востоковед, нанялся мне в помощники, - Генрих с трудом повернул голову в сторону Юсуфа. - Вот ты и оценивай шлем царя.
  Если скажешь - куплю.
  - Генрих, я смотрю, ты уже и востоковедами обзавелся, - Йозеф нервно хохотнул.
  - Генрих, - на этот раз евнух посчитал, что в деловой беседе "уважаемый" будет не к месту. - Это не шлем царя Мидаса.
  - Как это не шлем царя Мидаса? - Йозеф выдохнул с возмущением. - Ты, эксперт, подумай, прежде, чем говоришь.
  Я за него выложил целое состояние в солидной лавке.
  - Это не шлем царя Мидаса, - Юсуф твердо повторил. - Это ночной горшок, при этом - недавно сделанный.
  Ему цена - десять грошей.
  - Сам ты десять грошей, - Йозеф покраснел от ярости. - Видишь старинную вязь, здесь написано "Этот шлем принадлежал легендарному царю Мидасу". - Разозленный Йозеф тыкал пальцем в буквы на ночном горшке.
  - Кто же при жизни напишет на своем шлеме, что он принадлежал ему, а не принадлежит, - Генрих тут же ухватился за несоответствие.
  - Написано на умершем шумерском языке, - Юсуф криво усмехнулся. - "Освободи себя от нехорошего".
   Что еще можно написать на ночном горшке, уважаемый. - "Уважаемый" произнесено без иронии. - Подобных поделок вы можете возами приобретать в соседнем городе - Афинах.
  Возами - дешевле.
  Но цена за горшок не будет выше десяти грошей.
  - Десять грошей, так десять грошей, - Йозеф неожиданно согласился. - Надул меня торговец.
  - Почему надул?- Юсуф провел рукой по ночному горшку. - Он, наверно, сам не знал, что это ночной горшок.
  И я бы не знал, если бы не выучил древний умерший шумерский язык.
  И о горшках ночных в Афинах я только недавно услышал, потому что они доставляются во Дворец.
  - Забирай, Генрих, ночной горшок за пятнадцать грошей, с учётом доставки, - Йозеф махнул рукой. - Тебе он нужнее.
  Ты, вон, какое хозяйство завел.
  - Пятнадцать грошей, - Генрих воспользовался моментом, когда Йозеф загляделся на Нигара.
  Юсуф поймал взгляд Генриха и чуть заметно моргнул.
  Купец понял это, как согласие отдать за ночной горшок пятнадцать грошей. - Возьми, друг Йозеф. - Генрих отсчитал мелкие монеты.
  Йозеф небрежно бросил их в кошель.
  - Что я еще могу предложить тебе, Генрих?- Йозеф почесал затылок. - Ничего не могу больше предложить.
  Зато куплю у тебя твой живой товар.
  За всех девушек плачу десять туманов.
  И то - только из уважения к тебе, Генрих
  - Десять туманов? - купец заколыхался.
  - Двадцать туманов, - Йозеф сразу поднял цену в два раза. - И то, чтобы ты не мучился и не трясся с ними в пути.
  - Ты же собирался покупать овец на Байконуре, - Генрих напомнил Йозефу. - Живых овец.
  Тебе нужны живые деньги, а ты балуешься - рабынь собираешься купить у меня.
  - Двадцать два тумана и не сантима больше, - Йозеф покачал головой. - Мне нужны будут пастушки, чтобы гнать овец.
  Вот я и беру у тебя рабынь.
  Ты же знаешь, Генрих, что в рабынях я разбираюсь намного больше, чем в овцах.
  Поэтому - двадцать два тумана за тринадцать бледных изможденных рабынь...
  - Рабыни не выглядят измождёнными, и они не измождены, - Юсуф на правах торговца перебил быструю речь Йозефа. - Рабыни содержались в неге.
  - Все равно по ним видно, что из них плохие работницы, совсем никудышные работницы, - Йозеф потискал груди Наджия.
  Девушка по-прежнему смотрела в неизвестную пустоту. - Эта совсем никуда не годится.
  Тронулась умом.
  - Так зачем же она тебе в пастушки? - Генрих заинтересовался торгом. - Наджия за собой не уследит, а еще и за овцами должна присматривать.
  - Эту я оставлю тебе, а цену великодушно оставлю прежней, - Йозеф помял ладонями и ягодицы Наджия. - Двадцать два тумана за двенадцать девушек.
  - Меня заинтересовало твое предложение, Йозеф, - Генрих убрал руку с головы Гульфия. - И цену ты даешь хорошую.
  Поговорим за завтраком, утром.
  Может быть, за ночь ты расщедришься и добавишь за девушек еще пару туманов.
  - Ты хитрый, Генрих, - Йозеф погрозил пальцем и захохотал. - Конечно, я утром буду более щедрый и, возможно, добавлю один туман, потому что всю ночь буду думать о твоих рабынях.
  - Позволь теперь, мне отдохнуть, Йозеф, - Генрих надул щеки и выпустил воздух. - Я очень устал носить свое тело по этой, как ты ее называешь, по жаре.
  - Утром я буду у тебя, - Йозеф взглянул на ночной горшок, за который уже получил пятнадцать грошей. - Следи за пленницами, Генрих
  Если кто убежит, то мне неполный комплект пастушек не нужен.
  - Я буду за ними присматривать, друг Йозеф, - Генрих пообещал.
  - Юсуф, размести рабынь по комнатам и сразу возвращайся, - выражение благодушия спало с лица Генриха.
  - Генрих, муж мой, ты бесконечно мудр, - Гульфия тихо произнесла, когда евнух и пленницы вышли из зала. - Ты решил не продавать девушек Йозефу.
  Но, чтобы он не заподозрил, ты, якобы согласился.
  - Я мудр, а ты умна, Гульфия, - купец запустил толстые пальцы в волосы Гульфия. - Йозеф за грош удавится, но, если ему надо, то денег не считает на свои прихоти.
  Что-то он заинтересовался моими рабынями.
  Сначала об овцах говорил, ночным горшком размахивал, а потом на пленниц перешел.
  Я так думаю, что и горшок и овцы - для отвода глаз.
  Не мог же Йозеф сразу попросить, чтобы я ему продал пленниц.
  - Ты думаешь, что ему все девушки нужны? - Гульфия поджала губы. - Извини, я не могу увидеть, о чем думает Йозеф.
  - Я не знаю, все ли ему понадобились, или одна из всех, - Генрих задумался. - Йозеф не покажет вида.
  - Может быть, Айгуль ему нужна? - Гульфия провела ладонью перед глазами. - Девушка знатного рода.
  - Я вот что подумал, - Генрих понял, что с Гульфия не только можно быть откровенным, но и нужно.
  Прозорливая жена поможет.
  А, если от нее что-то скрывать, то не поможет. - По какому принципу Повелитель собирал тринадцать девушек и содержал их в тайне?
  Любовался красавицами, но не прикасался к ним?
  - Они - каждая ценность? - Гульфия поймала мысль мужа, или увидела что-то в своих видениях.
  - Возможно, что каждая из них - очень большая ценность, - Генрих похлопал себя по ляжкам. - Когда девушка теряла ценность, то он ее выбрасывал в реку, как ненужную собаку.
  Либо покровители или родственники девушки умирали, либо оставалось опасно не только ее прятать, но и отдавать обратно.
  Главное, что пленницу уже нельзя было использовать по назначению: в качестве шантажа или разменной фигуры в политике.
  Мы никогда этого не узнаем, потому что Повелитель ушел из нашего мира.
  А, если бы и был жив, то тоже бы не рассказал заморскому купцу.
  Даже Юсуф был уверен, что девушек Повелитель выбирал по красоте.
  Хотя, может быть, мне все это кажется.
  - Твои доводы очень основательны, муж мой, - Гульфия удивила Генриха сложными словами. - Но, если каждая девушка - тайна и опасность, то и нам грозят от них беды.
  - Мне всегда грозят беды, - Генрих поднялся с дивана. - Что ты видишь, Гульфия, - светел ли наш путь?
  - В ближайшие три дня особой беды я не вижу, - девушка произнесла через минуту. - А дальше - странно.
  Вроде, придет беда, но нас она обойдет стороной.
  Никто и ничто не пострадает.
  - Слова настоящей гадалки, - Генрих развеселился. - Но нам надо позаботиться о первых трех днях.
  Без наших усилий чудес не случится.
  - Генрих, - девушки отдыхают, - Юсуф появился бесшумно.
  - Скажи, Юсуф, что на самом деле написано на ночном горшке? - Генрих снова открыл сундук. - Я же не поверил, что там что-то на древнем вымершем языке.
  - Думаю, что ваш товарищ купец тоже не поверил, что я прочитал правильно эту надпись, - Юсуф вертел горшок в руках. - Горшок старинный, но это ночной горшок.
  В окрестностях Ливерпуля часто выкапывают подобные горшки.
  Но своих денег эта старина стоит.
  Может быть, когда мы узнаем ее истинную ценность...
  - Я так и думал, Юсуф, - Генрих вложил в ладонь евнуха кошель с деньгами.
  Евнух молча ждал указаний, на что эти деньги потратить. - Не люблю хвалить, но ты меня не подвел.
  Я доволен.
  - Может быть, ваш друг Йозеф нарочно отдал ночной горшок за пятнадцать грошей, хотя знал, что он стоит дороже.
  - И зачем же он это сделал? - Генрих поднял брови. - Можно подумать, что он просто не хочет тащить с баранами этот горшок.
  Но, насколько я знаю Йозефа, это его бы не остановило.
  - Ваш друг хотел, чтобы вы по-прежнему считали его простоватым и наивным, - Юсуф провел рукой по гладкому подбородку. - Он нацелился на девушек, а горшок - для отвода глаз.
  - Ох, эти восточные хитрости, - Генрих затрясся в смехе.
  - Ваш друг не с Востока, - Юсуф улыбнулся краешками губ.
  - Ты распознал его хитрость, Юсуф, даже, если Йозеф и не хитрил, а мы все придумали, - купец пнул мешок с драгоценной ореховой пудрой. - Но в любом случае, из-за того, что мы сотворили во Дворце, нам до утра нельзя оставаться.
  Либо мы уйдем караваном посуху, либо, если повезет, то сядем на корабль.
  - Я должен договориться с капитаном, который отплывает в ближайшее время? - Юсуф взвесил в ладони мешочек с деньгами.
  - Да, и направление не так важно, как время отплытия, - Генрих преобразовался.
  Каждое слово и каждое движение его стали выверенными. - Йозеф мог бы предложить за девушек и сто и, возможно, что тысячу золотых гульденов.
  Но он не стал этого делать.
  Зачем напрасно отдавать деньги, если можно подкупить стражников за десять туманов?
  Стражники заберут у нас все.
  - Ты оставишь все свои товары, Генрих? - Юсуф с сожалением посмотрел на тюки и сундуки.
  - Нет, не оставлю, - купец тяжело вздохнул. - Но, чтобы не вызвать подозрения тех, кто следит за нами, я повезу их через центральный базар.
  Скажу, что собираюсь продать на вечернем рынке.
  Не уверен, что поверят, но это лучше, чем бросать все добро.
   Тем более, что это тоже будет выглядеть подозрительно - купец убежал и добро с собой не забрал.
  - Я поспешу, - Юсуф не спрашивал, он собрался в порт.
  - Пленниц возьми с собой, - купец принял решение. - Ты - евнух, с тобой девушки будут выглядеть естественно.
  Мало ли куда ты их выгуливаешь по делам.
  - Я останусь с тобой, - Гульфия провела рукой по лицу купца. - Или ты желаешь, чтобы я отправилась с другими девушками?
  - Жена должна быть всегда рядом с мужем, - Генрих взял девушку за руку. - Тем более что ты не только красивая жена, но еще и советчица
  
  - In the bottomless abyss, in this hell,
  Where to perish himself Poseidon
  Death-groan, grave ringing
  There they will find.
  
  - Кто поет ужасную песню? Пираты? - Айгуль заняла место рядом с Юсуфом.
  Тринадцать девушек и евнух уже находились в круговороте портовой жизни.
  Айгуль вела себя настолько уверено, что казалось, что именно она ведет Юсуфа и других пленниц.
  - Нет, не пират распелся, - евнух усмехнулся. - Каждый моряк в душе считает, что он лихой пират.
  Вот и распевают пиратские песни.
  - Пират, это романтично, - Айгуль произнесла с восторгом. - Красавицы, путешествия.
  Отважный красавец капитан пиратов стоит у штурвала.
  Тонкие усики, волевое красивое лицо, безупречная гибкая фигура, дорогая чистейшая одежда.
  Пираты благородны, не то что другие высочайшие особы. - Айгуль фыркнула.
  Пренебрежительный фырк, судя по всему, относился в адрес "благородных особ".
  - Пират это - без женщин, изнурительное ожидание в болотистой бухте, - евнух внимательно следил, чтобы воришки не приближались к ним, - постоянная пьянка без хорошей закуски.
  Несвежая некачественная пища, ежедневные боли в животе и в голове.
  Одутловатое красное лицо, седая борода и выдранные усы.
  Нестиранная зловонная одежда, толстый живот, язвы на ногах, и ни капли благородства.
  Вот, что значит, пират.
  - Это ты от зависти говоришь, Юсуф, - Айгуль окатила евнуха прерительным взглядом.
  - Будешь вести себя плохо, я тебя продам, - Юсуф стиснул зубы.
  - Не продашь, потому что Генриху это не понравится, - Айгуль чуть сбавила свой напор.
  Она уже была не столь уверена, что контролирует обстоятельства, как минуту назад.
  - Генрих переживет пропажу тебя и простит мне маленькую оплошность, если одна из пленниц исчезнет в порту, - Юсуф, наконец, нащупал нить разговора, как поставить зарвавшуюся рабыню на место. - Я думаю, что он даже будет рад и благодарен мне, если исчезнешь именно ты, строптивая.
  - Даже так? - Айгуль Елисафета изогнула левую бровь.
  Выражение ее лица стало невозмутимым. - Меня можно заставить замолчать, Юсуф, но нужно ли тебе, чтобы я молчала?
  - Что ты имеешь в виду, Айгуль? - евнух с интересом посмотрел в глаза Айгуль.
  - Ты сейчас главный, и в моих интересах дружить с главным, - юная дева обладала умом умудренной жизненным опытом Королевы. - Когда я стану главной, то в твоих интересах будет дружить со мной.
  - Звучит многообещающе, - евнух не сводил цепкого взгляда с лица девушки.
  Остальные пленницы не слышали их беседу.
  - Ты говоришь, как восточный человек, - красавица Айгуль повела плечами. - Что у тебя было?
  Жизнь, которую никто не назовет настоящей.
  Повелитель, который никогда не был настоящим Повелителем для тебя.
  Стражники, которые насильно сделали тебя скопцом, чтобы ты держал обет воздержания? - Слова девушки били по сердцу евнуха.
  Он скрипел зубами, но понимал, что эта юная красавица глядит в его душу. - У Генриха есть помощница - прозорливая Гульфия, - Айгуль облизнула губки. - На время поездки я стану твоей помощницей.
  Поверь, Юсуф, я много знаю.
  Опыт в мои ранние года я еще не набрала, но в моей крови уже сконцентрирован опыт поколений моих предков.
  Предки подсказывают мне, что и как, и не хуже.
  Я могу иногда предсказывать не хуже, чем Гульфия.
  Только она предсказывает, потому что видит, а я предсказываю устами предков.
  - Что же твои предки не помогли тебе, когда тебя взяли в плен и продали в рабство Повелителю? - евнух не иронизировал.
  Он задал прямой вопрос и ждал прямой ответ.
  - Значит, что так было нужно в тот момент, чтобы я оказалась в этом рабстве, - Айгуль ни капли не сомневалась в своей догадке. - Из бурного водоворота событий меня продали в рабство.
  Но смотри - в какое рабство.
  Меня не унижали физически: не били.
  Не травили мою душу.
  Мне позволили просто наслаждаться покоем и одиночеством.
  - Покой и одиночество в подземных райских садах Повелителя? - Юсуф покачал головой. - Ты не знала, что многие пленницы, которые наскучили Повелителю и перестали быть ему нужными, отправлялись в свое последнее плаванье по черной подземной реке.
  - Не знала, но догадывалась, - Айгуль махнула рукой. - Везде одни и те же порядки.
  У нас тайно травят ядами, у вас тайно сбрасывают в подземную реку.
  Но духи добрых предков хранили меня до поры до времени. - Айгуль задумалась. - И сейчас хранят.
  Они полагают, что сейчас самое лучшее для меня время и случай - выйти из плена и вернуться домой.
  - Ты думаешь, что твои предки вывозят тебя из нашей страны?
  - Не предки, а их желания.
  - Желания чего?
  - Желания, чтобы я оказалась в другом месте.
  - А остальные девушки?
  - Что, остальные девушки?
  - Остальных девушек зачем твои предки освободили?
  - Остальных девушек мои предки освободили, чтобы они послужили мне.
  - Как тебе послужат другие пленницы, рабыни Генриха?
  - Еще не знаю, да и знать не хочу, - Айгуль провела пальчиком по губам. - Пусть Судьба за меня беспокоится.
  Я выше Судьбы.
  Я выше всех.
  - Тебе нужно просто подойти к капитану корабля и потребовать, чтобы он доставил тебя домой.
  - Ты и Генрих делаете все за меня, так зачем же я буду сама? - Айгуль тихо засмеялась.
  Ее серебряный смех привлек внимание толстого менялы с золотой цепью поперек необъятного живота.
  Цепь так туго натянуто, что, кажется - сними ее, и живот вырвется наружу.
  - Уважаемый, Юсуф? - меняла узнал евнуха.
  - Уважаемый, Муслим, - Юсуф провел ладонью по гладкому подбородку.
  - Покупаете украшения для райских роз из сада нашего будущего Повелителя? - меняла сузил глаза.
  - Да, уважаемый Муслим, начальник стражи Абдурахман потребовал, чтобы я усладил взоры райских роз из сада нашего повелителя, - Юсуф с трудом скрывал досаду за натянутой улыбкой.
  Разговор с менялой отнимал драгоценное время.
  Но нельзя так было просто отвязаться от менялы.
  Муслим, как и другие портовые торговцы, одной ногой стоял в беззаконии, другой - в законе.
  Правая рука творила черные делишки, левая - могла подозвать стражников.
  Муслим был одним из главных осведомителей тайной стражи.
  - Тогда у меня есть кое что, что усладит взор даже самого требовательного, - Муслим показал золотое кольцо с голубым прозрачным камнем.
  Меняла не боялся воришек, потому что никто не уйдет с добычей дальше ближайшего угла.
  Охрана богатого менялы была повсюду.
  Даже, если бы воришке удалось бы ускользнуть, то все равно его поймали бы добровольные помощники и вернули меняле за вознаграждение.
  - Мое кольцо, - Айгуль взвизгнула в нетерпении и протянула руку. - Отдай.
  - Жемчужина из жемчужин в коллекции райского сада, услада Повелителя, - Юсуф опередил недоуменный вопрос менялы.
  Айгуль в этот момент нарушила сто строжайших правил поведения.
  Но меняла много знал о заморских рабынях, об их усмирении, поэтому не очень удивился.
  - Я вижу, Юсуф, что кольцо очень понравилось... - Муслим запнулся, не знал, как сказать - девушке, женщине, или госпоже.
  Кто же знает, кем будет эта дерзкая девушка при новом Повелителе.
  - Это мое кольцо, оно мне нужно, - Айгуль повернулась к Юсуфу.
  - Молчи, Айгуль, - евнух выразительно сверкнул глазами.
  Затем приложил правую руку к сердцу: - Уважаемый Муслим, я не уполномочен делать столь щедрые подарки и совершать столь дорогие покупки.
  - Тогда незачем было тащить меня на этот пыльный рынок, - Айгуль не унималась.
  Мнение купца, что эта пленница - не простая жемчужина из райского сада повелителя - укрепилось.
  - Что же нам делать, уважаемый Юсуф? - голос Муслима стал приторно сладкий, как растаявший на Солнце мед.
  Намек был непрозрачный:
  "Ты, Юсуф, хранишь тайну девушек.
  За то, чтобы я эту тайну не рассказал многим, а кто эти многие - ты догадываешься, ты должен мне заплатить.
  Или купи это кольцо".
  - Я бы с радостью, уважаемый Муслим, - Юсуф не убирал руку от сердца, - но у меня нет с собой столько денег.
  - Тогда обменяй рабыню на кольцо, - Айгуль не считала, что слово "рабыня" подходит и для нее. - Двенадцать девушек - одной больше, другой - меньше.
  - Кольцо стоит больше, чем двенадцать девушек, даже, если эти девушки особенные, - меняла смотрел между Айгуль и евнухом.
  - Тогда доплати меняле за мое кольцо, - Айгуль Елисафета в нетерпении топнула ножкой.
  Она считала свои интересы выше интересов других людей.
  - У меня нет с собой столько денег, - у евнуха голова затрещала от натиска менялы и Айгуль.
  Юсуф оказался между молотом и наковальней.
  - Ты можешь оставить мне одну пленницу в качестве задатка, - меняла хотел побыстрее избавиться от дорогого кольца.
  Оно, словно проклятое чертом: никто не желал его приобрести.
  Для одних - оно слишком дорогое, для других - голубой камень не столь яркий, как хотелось бы покупателю.
  Но и отдать дешево драгоценность меняла не собирался.
  Прозрачный голубой бриллиант - не так часто увидишь. - Уважаемый Юсуф, я же давно знаю тебя. - Меняла не добавил, что гарантией слов Юсуфа будет и гарантия начальника стражи Абдурахмана, который, по словам Юсуфа, послал на рынок. - Всех прекрасных пленниц мне оставлять в качестве залога не нужно.
  Я недостойный, чтобы при жизни оказаться в саду цветов с прекрасными девами.
  Я выберу одну...
  - Вот эту, - Айгуль за руку вытащила из строя Наджия. - Волосы у нее, как золото в моем кольце.
  Кажется, что ее зовут Наджия.
  - Не кажется, а это ее имя - Наджия, - Юсуф сдвинул брови.
  - Эту? Наджия? - на глаза купца набежал туман.
  Он подошел, ощупывал безучастную ко всему девушку. - Уважаемый Юсуф, а она...
  - Не сомневайтесь, уважаемый Муслим, она чиста, как вода в горном роднике.
  Ни один жеребец не вступал в эту чистую воду. - Евнух понял менялу с полуслова.
  Меняла интересовался - девственница ли пленница с золотыми волосами.
  - Что же я делаю со своей добротой, - Муслим промокнул платком вспотевший лоб. - Я жду вас с деньгами до утра, уважаемый Юсуф. - Это уже не намек.
  - Время не подчиняется мне, - Юсуф ответил стандартно.
  - Что-то ваша жемчужина бледновата и худая, уважаемый Юсуф, - меняла отвел покупку к входу в свое жилище.
  Разговор о том, что Наджия будет просто залогом - разговор для приличия.
  Все понимали, что пленница перекуплена и остается в собственности менялы.
  - Отъестся, уважаемый Муслим, - евнух в свою очередь вытер платком лоб. - Я думаю, что она не объест вас, почтенный. - Юсуф позволил себе пошутить.
  Тонкая шутка понравилась меняле.
  Кольцо перешло в руки Юсуфа.
  Но Айгуль этого было мало.
  Она переступала через осторожность и приличия, потому что ей хотелось...
  - Отдай мне кольцо, Юсуф, - Айгуль повернула головку к евнуху.
  Он сделал вид, что не обратил внимания на слова дерзкой пленницы.
  - Айгуль, ты привлекаешь к нашему каравану слишком много лишних взглядов, - Юсуф прошипел едва слышно, когда они удалились от лавки менялы. - Ты столько натворила бед, что ни одна женщина Юга не сможет натворить за десять грешных жизней.
  - Я? Натворила бед? - Айгуль почти силой вырвала кольцо из руки Юсуфа и натянула себе на палец. - Я, наоборот, спасла нас от глазастого черта менялы.
  - Ты спасла нас? - Юсуф поклонился знакомому продавцу сладостей.
  - А как же? - Айгуль любовалась волшебной игрой света на гранях голубого бриллианта. - Во-первых, меняла не сдаст нас стражникам, а поступил бы так, если бы ты не купил у него кольцо.
  До утра мы в большей безопасности, чем были раньше.
  Никто нас не потревожит, пока мы не принесем деньги меняле.
  Он позаботится о нашей безопасности.
  - За нами следят и не дадут уплыть, - Юсуф никак не мог понять, почему бледная блондинка так уверена в своих словах и действиях.
  - Уплывем, - девушка властно взмахнула рукой. - Рабыня с дорогим кольцом на пальце повышает статус твоих подопечных.
  На нас уже не только с интересом смотрят, но и с уважением.
  А все это - потому что мое кольцо!
  - Я обрадовался бы, если за нами совсем не следили, - Юсуф вывел девушек из яркой толпы.
  - Юсуф, - из-за раскидистого платана выплыл купец Генрих. - Я так и знал, что будете здесь. - Купец шел впереди Гульфия.
  Девушка покорно ступала за ним.
  Но это только видимая покорность.
  Генриха и Гульфия связывала незримая нить понимания.
  - Генрих, не так просто пройти с караваном прекрасных рабынь через базар, где продают рабов, - Юсуф замедлил шаг.
  - Мы договорились, нас не будут пока трогать, - Айгуль посчитала, что может вмешаться в разговор на равных с мужчинами. - Но и следить за нами будут.
  - Откуда у тебя кольцо? - купец сразу заметил и оценил драгоценность на пальце Айгуль.
  - Украла, - девушка помахала ладонью перед лицом Генриха.
  - Все твое - мое, потому что ты принадлежишь мне, - купец провел рукой по окладистой бороде.
  - Попробуй, отними, - Айгуль показала язык и отпрыгнула от купца, как горная козочка.
  - Если все ее - твое, Генрих, то пусть пока рабыня носит это кольцо, - Юсуф многозначительно посмотрел в глаза купца.
  - Потом разберемся, когда будем в безопасности, - Генрих осматривался по сторонам. - Скажу больше, Юсуф, я уже сдал свои товары и не просто сдал, а с умом.
  - Ваш ум при тебе, Генрих, - евнух не подшучивал, он хотел польстить купцу.
  - Смешно сказано - сдал с умом, - Айгуль захохотала.
  - От этой пленницы только одни неприятности, - Юсуф щелкнул пальцами.
  - Это еще не неприятности, Юсуф, - Генрих вплотную приблизился к евнуху. - Неприятности от нее начнутся позже, когда мы доставим ее домой.
  - Так зачем нам неприятности, уважаемый Генрих - Юсуф краем глаза следил за Айгуль.
  - Только не вздумайте, - Айгуль погрозила им пальцем с кольцом. - Вы от меня не избавитесь.
  - Сейчас мои бывшие товары грузят на судно, которое через три дня отправляется в Порт-Артур, - купцу надоели долгие предисловия. - Те, кто следят за нами, будут уверены, что мы отплываем через три дня.
  Мало кто знает, что эти товары уже не мои.
  Так что нам нужно убраться из города сегодня же немедленно.
  - До рассвета, - подсказала Айгуль.
  - Раньше, чем до рассвета, - на этот раз купец не стал пытаться поставить зарвавшуюся пленницу на место. - Почему девушек двенадцать, а не тринадцать?
  - Так вышло, - Юсуф легким кивком указала на приближающихся стражников.
  - Кто? - Генрих прошелестел сухим языком.
  - Наджия, - евнух поклонился стражникам.
  Они оглядели купца, евнуха и рабынь.
  Останавливаться не стали.
  - Терпимо, что Наджия, - купец растирал пухлыми ладонями свисающие щеки.
  - Наджия не потеряна, - Гульфия тихо подошла и также тихо произнесла.
  - Почему не потеряна? - Юсуфа в этот момент меньше всего волновала судьба одной рабыни.
  Нелепо задумываться о судьбе пленницы, когда своя Судьба на волоске от гибели.
  - Потому что не потеряна, - Гульфия не объясняла.
  Она подняла бледное лицо к заходящему Солнцу: - Через короткое время отчаливает корабль в Ларнаку.
  - Откуда тебе известно? - Юсуф подался корпусом вперед к девушке.
  Настолько было неожиданным ее предсказание. - Уважаемая Гульфия. - Ради радостного известия евнух даже снизошел до "уважаемая".
  - Запах уходящих, предвкушение надежды, - Гульфия улыбнулась. - Я не могу словами выразить, что вижу сейчас.
  - Жена моя, где корабль? - Генрих ласково опустил ладонь на плечо Гульфия.
  В ответ Гульфия показала рукой.
  Но не в сторону причала для больших кораблей, а на самый край.
  - Поспешим же, - купец не стал дожидаться согласия.
  Да и от кого согласие?
  Он же главный.
  - Нет, Генрих, - Юсуф мягко оборвал рвение купца. - На корабль отправляйся один, без нас.
  Будет слишком подозрительно, если евнух и рабыни последуют за тобой на отплывающий корабль.
  Недаром стража прошла мимом нас.
  Мы будем прогуливаться в оливковой роще.
  А затем девушки изъявят желание прокатиться в бухте на лодке.
  Корабль с тобой отплывет, а затем лодочник доставит нас всех на борт.
  Думаю, что мы успеем покинуть бухту до того, как за нами задумают организовать погоню.
  - Ты хитрый лис, Юсуф, - Генрих остро взглянул на евнуха. - Но смотри, не перехитри самого себя.
  Если не получится, то я уплыву со своей женой, а вы останетесь на растерзание стражникам.
  - Мы, это твое добро, Генрих, - Юсуф усмехнулся. - Ты свое добро не бросишь.
  - Ты, как два хитрых лиса, Юсуф, - Генрих забулькал.
  Он повернул лицо к Гульфия.
  Слепая прозорливая с неизмеримой любовью "смотрела" на своего мужа.
  Купец и Гульфия отправились к кораблю, который готовился к отправке.
  - Айгуль, надеюсь, что ты не будешь больше привлекать к себе внимание, - Юсуф коротко вздохнул. - Мы сделаем вид, что прогуливаемся в оливковой роще, а затем отплывем на большой лодке на прогулку.
  - Юсуф, не надейся, что я не буду привлекать к себе внимание, - Айгуль засмеялась. - Я красивая, яркая, всегда к себе привлекаю внимание.
  - Ты не красивая и не яркая, Айгуль, - неожиданно отозвалась ближайшая к ней девушка с волосами цвета черного агата, с глазами цвета бархатной ночи. - Ты бледная, невыразительная.
  А я - красивая и яркая, я - обворожительна.
  - Ясмина, только не поднимай бунт, - Юсуф застонал. - Не хватало мне еще одной строптивой.
  - Ясмина, подойди ко мне, - Айгуль заинтересовалась.
  - Я итак рядом с тобой, Айгуль, - Ясмина смотрела в глаза блондинки. - Ты потребовала, чтобы я подошла к тебе только потому, чтобы потребовать.
  - Ты яркая брюнетка, я - неповторимая блондинка, - Айгуль осматривала Ясмину с ног до головы.
  Болтовня девушек не мешала процессии продвигаться к оливковой роще. - Я позволю тебе быть моей подружкой.
  Две противоположности притягиваются.
  Мне нужна некрасивая подружка, чтобы оттеняла мою красоту. - Елисафета нарочно назвала красавицу Ясмину некрасивой.
  Испытывала ее терпение.
  - Тогда нужна еще золотоволосая - для равновесия, - Ясмина быстро быстро моргала.
  Ее длинные атласные ресницы поднимали бурю. - Золотоволосую ты отдала меняле в обмен на свое кольцо.
  - Согласись, что это выгодный обмен, - Айгуль не чувствовала ни капли стыда за свой поступок.
  Она вытянула руку, чтобы все желающие могли полюбоваться пляской голубых искр в недрах огромного бриллианта. - Никчемная рыжеволосая безумная рабыня в обмен на кольцо.
  - Соглашусь, это идеальный обмен, - Ясмина засмеялась. - Представляю, как разозлится меняла, когда узнает, что Юсуф его надул с кольцом и не принесет деньги.
  - Толстый меняла утешится с Наджия, - уголок рта блондинки дрогнул в зловещей улыбке. - Затем он выплеснет на нее всю свою злость, за то что его обманули.
  - Выплеснет, - Ясмина захихикала.
  - А ты, откуда знаешь, что мужчина выплеснет? - Айгуль взяла Ясмину за руку.
  - Ты же сказала, что меняла выплеснет злость.
  - Но ты поняла "выплеснет" и по-другому.
  - Поняла.
  - Откуда ты знаешь, что мужчина может выплеснуть?
  - Видела.
  - У Повелителя?
  - Нет, до Повелителя.
  - Как видела?
  Ты уже не?
  - Нет, я еще да.
  - Тогда кто же?
  - У нас были рабы.
  Я часто видела, как молодые стройные юноши...
  - Не говори дальше, Ясмина.
  - Почему?
  - Не место и не время сейчас.
  - А, когда место и время?
  - Когда мы останемся с тобой наедине.
  - Но мы не останемся с тобой наедине, Айгуль.
  - Останемся.
  - Но я не...
  - И я не...
  - Тогда зачем? - щеки Ясмины покрылись зарей смущения.
  - Мы просто поговорим с тобой, Ясмина, поговорим без свидетелей.
  - Я догадываюсь.
  - О чем?
  - О том.
  - Ну и что?
  - Боюсь.
  - Боишься поговорить со мной без свидетелей?
  - Не то, чтобы боюсь, а...
  - Непривычно?
  - Непривычно.
  - И мне непривычно, Ясмина.
  - Пожалуй, что ты права, Айгуль.
  - В чем я права?
  - Ты сама понимаешь, в чем.
  - Тогда мы обе правы.
  - Наверно.
  - Но поговорить мы можем?
  - Обязательно.
  - Мы просто должны поговорить.
  - Без этого не будет.
  Две девушки за несколько минут так крепко сдружились, что казалось, будто они знали друг дружку с детства.
  Юсуф без особого интереса краем уха следил за разговором между Ясмина и Айгуль.
  "Даже лучше, что две - одна будет гасить пламя другой, - Юсуф не останавливался оливковой роще.
  Он вывел пленниц на тропинку, которая спускалась к рыбацкой деревне. - Ясмина успокоит Айгуль, Айгуль расслабит Ясмина". - В гареме, где жены Повелителя свободно общались друг с дружкой, девичья дружба не была ни для кого секретом.
  - Ясмина, как ты оказалась у Повелителя? - Айгуль на правах подружки расспрашивала Ясмину.
  - В тот день я спала одна, без слуг, - лицо Ясмины просветлело. - У нас гостил Принц Захар со своей свитой.
  Утром он вбежал в мою спальню, посреди которой стояла обширная моя кровать с розовым шелковым балдахином.
  Я с недоумением посмотрела на Принца.
  Он вызывал во мне острую смесь ненависти и страсти.
  Я ненавидела его за его порывистость и самоуверенность.
  И в то же время эта порывистость и самоуверенность Захара вызывали во мне страсть.
  "Ясмина, - Захар нежно обратился ко мне.
  Его ладони раскрылись, как лепестки розы. - Будь моей сейчас".
  "Я была так счастлива без всяких будь, - я прошептала и сразу пожалела о своих ироничных словах. - Я жила в мире грез, а ты ворвался в них".
  "Ты с самого начала говоришь мне правду, - Принц не смутился. - И это хорошо.
  Откинь шелковое покрывало, Ясмина, я желаю любоваться твоей юной красотой".
  "Я не уверена, что у тебя хватит сил справиться с собой, если ты увидишь мою нагую красоту".
  "Ты слишком много ожидаешь от нашей близости, Ясмина".
  "А ты, принц, ожидаешь слишком мало от нашей близости", - я решила поиграть с принцем.
  Откинула покрывало и предстала во всей своей первозданной блистающей красоте перед огромными черными очами Захара.
  "Ты невероятно красива и удивительно сексуальная, Ясмина".
  "Принц, ты за морем набрался этих дерзких слов? - Я засмеялась. - Ты не представляешь всей моей притягательности, потому что огромная часть спрятана глубоко внутри меня, - мои ладони раскалились. - Я останусь искушением для тебя, пока ты, Захар, не поумнеешь". - Я снова закрыла свою прелесть покрывалом.
  Игра, всего лишь игра, но Захар в тумане своей страсти не понял моей шутки.
  Он смотрел на меня распахнутыми в восторге глазами.
  Дыхание у него замирало в груди, а затем фонтаном, с хрипом вылетало.
  "Ты ходила по краю обрыва, Ясмина, - Принц Захар неожиданно закричал. - Так я сброшу тебя с этого обрыва, если ты не хочешь быть моей".
  Дальше произошло ужасное, - Ясмина всхлипнула. - Я не успела сказать, что хочу быть его, но он неправильно меня понял.
  Но уже было поздно.
  Принц ударил меня в лицо.
  Я потеряла сознание.
  А когда очнулась, то передо мной была картина, как и перед глазами многих пленниц Повелителя. - Ясмина улыбалась сквозь слезы.
  - Да, мы всякие попались, - Айгуль кончиками длинных изящных пальцев сбила слезы Ясмины.
  - Всякие, но некоторые пугают меня, - Ясмина чуть улыбнулась краешками губ. - Хорошо, что ты избавила нас от этой странной Наджия.
  Когда я увидела ее, то сразу испугалась неизвестно чего. - Ясмина сорвала две оливки.
  Одну опустила себе на язычок, другую - вложила в губки Айгуль.
  - Наджия слишком долго пробыла в подземелье, - Айгуль катала оливку язычком. - Сразу видно, что она самая старшая среди нас.
  Возможно, что она накопила много тайн.
  Я ни капли не жалею, что ее и ее возможных тайн с нами уже нет.
  - Надеюсь, что она порадует тайнами старого менялу, - Ясмина заливисто засмеялась.
  
  - Порадуй меня, Наджия, - меняла ввел новую рабыню в шатер. - Вернее, я тебя порадую. - Муслим упал на диван.
  Тотчас из-за ширмы выбежали две рабыни.
  Они коротко взглянули на стоявшую в молчаливом бесстрастном оцепенении Наджия. - Подготовьте ее, - меняла разглядывал Наджия.
  Девушки сбросили с нее одежды.
  Затем быстро разделись сами.
  Одна стягивала туфли с менялы.
  Вторая рабыня протирала Наджия губкой с розовой водой.
  - Ты, Наджия, радуйся, - меняла поощрительно похлопал услужливую рабыню по спине. - Это самый счастливый час в твоей жизни.
  Через час или раньше, я потеряю к тебе интерес.
  И, чтобы завоевать мою благосклонность, ты должна будешь тяжело трудиться с утра до вечера.
  Но трудиться не так, как сейчас потрудишься, а будешь прислуживать: самая грязная работа достанется тебе, потому что ты новая в моем доме.
  Если хотя бы один раз оступишься, или просто мне не понравишься, то я продам тебя в столь ужасное место, что муки посаженных на кол тебе покажутся райским наслаждением.
  Ты думаешь, что твои волосы, твоя красота, твоя плоть что-нибудь стоят?
  Нет, они ничего не стоят по сравнению с золотом. - Меняла проследил, как рабыня аккуратно сложила его вещи на ковер. - Улавливай и исполняй каждое желание в моих глазах. - Меняла с помощью двух рабынь с трудом улегся на спину.
  Девушки тотчас начали натирать его тело ароматными маслами. - Что же ты молчишь, Наджия?
  Подойди, я проверю твой язык, - Муслим приказал. - Если он еще не отрезан, то я исправлю это. - Меняла закряхтел под жаркими руками рабынь.
  Наджия обнаженная стояла неподвижно.
  Она не видела и не слышала менялу.
  Он для нее не был чем-то важным в этот момент.
  - Ты наверно, не поняла, избалованная рабыня, - в голосе менялы послышались стальные нотки. - Твоя жизнь полностью зависит от меня.
  Тебя бросили все: твои родные, когда допустили, что ты оказалась в плену.
  Евнух и пленницы тоже отказались от тебя, продали тебя мне.
  Судьба отвернулась от тебя.
  Жила ты, мечтала наверное о принце, а теперь мечтай о том, чтобы остаться живой и получить сухую лепешку и воду на ночь.
  Каждый получает то, что заслуживает.
  Поверь моему опыту - ты не заслуживаешь меня, но я оказываю тебе честь. - Меняла так и не дождался внимания со стороны Наджия.
  Не получил от девушки и благодарность за то, что сейчас ее осчастливит. - Да что же вы смотрите, глупые, - Меняла закричал на рабынь. - Подайте мне трость Царя. - Муслим тяжело дышал от ярости.
  Девушка рабыня услужливо протянула хозяину тяжелый посох с затейливой резьбой. - Подставляй шею, я научу тебя вежливости и покорности, Наджия. - Меняла привстал и замахнулся на Наджия палкой. - Каждая да получит по заслугам своим, Наджия.
  - Мальва. Меня зовут Мальва, - Наджия сверкнула изумрудами глаз.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"