O Simona : другие произведения.

Хроники Фемискира. Episode 15. главы 746, 747, 748, 749, 750, 751, 752, 753, 754, 755, 756, 757, 758, 759, 760, 761, 762, 763, 764, 765

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хроники Фемискира. Episode 15. главы 746, 747, 748, 749, 750, 751, 752, 753, 754, 755, 756, 757, 758, 759, 760, 761, 762, 763, 764, 765
  
  ГЛАВА 746
  
  АКУЛА
  
  
  "Спасибо, купец Вальсилий!" - Ясмина свисток на веревочке на шею повесила.
  Вышли Ясмина и Церера из шатра.
  "Что делали в шатре? - бродяга Посолий на Ясмину и на Цереру с кулаками набросился. - С купцом веселились?"
  "А хоть бы и с купцом, - Церера подбородочек подняла. - Тебе нет до нас дела, Посолий".
  "Мне есть до вас дело.
  Вы будете подружками моей невесты на свадьбе.
  Я должен следить за вашим...
  За вашей чистотой должен следить".
  "За своей чистотой следи, - Ясмина глазища распахнула. - Грязный ты.
  Козлом от тебя воняет..."
  
  КОЗЛОМ ВОНЯЕТ - К ДЕНЬГАМ БОЛЬШИМ!
  
  "Не будем ссориться, Ясмина и Церера, - бродяга проблеял.
  Испугался, что Ясмина и Церера знают, что он козла украл. - Мы же теперь, как любовники.
  Будущие любовники. - Бродяга Посолий до свистка пальцем дотронулся. - Чо это?"
  "Свисток".
  "Вижу, что свисток.
  Почему свисток?"
  "Купец Вальсилий подарил".
  "За какие ваши заслуги вам купец подарил свисток?"
  "От душевной щедрости подарил, - Ясмина - открытая душа. - Пергамент у нас украли.
  Козла у нас увели.
  Вот купец Вальсилий нам свисток дал".
  "Всего лишь свисток?
  Свистеть - денег не будет!"
  "Наоборот, Посолий, - Ясмина и Церера захихикали. - Свисток удивительный.
  Нужно только в него дунуть.
  Свистнуть.
  А потом крикнуть:
  "Я в праздники прошлые в доме на горе пировал!"
  Все побегут.
  Будут деньгами забрасывать.
  Столько денег дадут, что не унести".
  "Прекрасный свисток, - бродяга Посолий сорвал с шеи Ясмины свисток. - Теперь он мой".
  "Посолий!
  Что ты делаешь?" - Ясмина и Церера возмутились.
  "Не нужны вы теперь мне, - бродяга захохотал. - И ваша Елисафета не нужна.
  Нет.
  Конечно, вы мне нужны.
  И невеста Елисафета нужна.
  Но теперь я независимый.
  Богатый буду.
  Дуну в свисток.
  Вы прибежите.
  Деньгами меня осыплете.
  Всеми благами меня одарите".
  Бродяга Посолий начал в свисток свистеть.
  "Ой, а мы ему не сказали, что свисток не просох, - Ясмина Церере шепчет. - От слюней купца Вальсилия свисток не просох.
  Рано еще свистеть".
  
  КТО СВИСТИТ, ТОТ СТАНЕТ РАКОМ НА ГОРЕ.
  
  А бродяга Посолий уже заветные слова кричит:
  "Я в прошлые праздники в доме на горе пировал".
  Прокричал.
  И сразу замолчал.
  Вспомнил:
  "А ведь в прошлые праздники бродяги воровали в доме на горе.
  Дом главе стражников принадлежит.
  Воровали бродяги.
  Все в доме перевернули.
  Жену начальника стражи любили..."
  Вспомнил Посолий.
  Но было уже поздно.
  Налетели на него стражники.
  
  "Ах, ты, бродяга, - начали колотить. - Ты дом на горе обобрал.
  Дом нашего главного стражника".
  "Пошутил я, - Посолий через лавки прыгает.
  Через мешки перескакивает. - Не бейте меня.
  Не виноватый я.
  Я жениться хотел..."
  Посолий не успел сказать, что хотел жениться на Елисафете.
  Начальник стражи подоспел.
  Посолия так охаживает, что зубы летят во все стороны.
  "Теперь Посолий без зубов", - Ясмина заметила.
  "БЕЗ ЗУБОВ НЕЛЬЗЯ ЖЕНИТЬСЯ", - ЦЕРЕРА засмеялась.
  Ясмина Посолию кричит:
  "Признавайся!
  Ты пергамент долговой украл?"
  "Йа".
  "Ты козла с серебряными монетами увел?"
  "Йа, - бродяга за голову хватается. - Но хату начальника стражи не брал".
  Никто не поверил бродяге.
  Стражники потащили его на галеру.
  Ясмина и Церера вернулись в гостиный двор.
  "Что-то вы сегодня без платежных средств, - хозяин Ясмину и Цереру оглядывает сладко. - Ни пергамента купца Вальсилия.
  Ни козла, который золотыми монетами какает.
  Чем расплачиваться будете?"
  "Мы за вещами пришли.
  Съезжаем, хозяин.
  К себе отправляемся домой.
  А пергамент?
  Козел с монетами?
  Их бродяга Посолий украл.
  За это бит нещадно на площади.
  Стражники его побили.
  И потащили на галеру.
  Только кажется нам...
  Что бродяге кто-то помогал.
  Кто-то наводку дал.
  Кто-то из твоего гостиного двора..."
  Ясмина и Церера строго на хозяина посмотрели.
  Он затрясся:
  "Обсчитывал!
  В молоко воду подливал.
  Но никогда с бродягами и мошенниками не связывался".
  "Тогда..."
  "Помилуйте, - слуга подслушивал.
  В ноги Ясмине и Церере упал. - У меня дети малые.
  Дети от разных купцов.
  Я кормить всех должен.
  Я.
  Йа с бродягами сотрудничал.
  Им сведения передавал о постояльцах гостиного двора.
  Ваш пергамент бродягам отнес.
  И козла с серебряными монетами им же отвел.
  Бродяги мне процент с воровства платили..."
  
  ПРОЦЕНТ С ВОРОВАНОГО ОЧЕНЬ ВЕЛИК.
  
  "Верни платежный пергамент, - Церера слугу на пол повалила.
  Наступила ему на горло. - И козлика верни.
  Настоящего.
  Который серебряными монетами какает".
  "Все верну!
  Только не губите".
  Слуга к бродягам сбегал.
  Вернулся с козлом.
  И с пергаментом купца Вальсилия прибежал.
  Ясмина и Церера пергамент и козла купцу Вальсилию вернули.
  Купец на радостях скидку Ясмине и Церере сделал.
  Скидку на товары.
  Так все и закончилось.
  Ясмина и Церера вернулись в Белый Город.
  Привезли приятные подарки.
  И неприятные воспоминания о бродяге Посолий.
  
   - Елисафета провела ладонью правой руки по волосам.
   - Елисафета?
   - Да, Акула.
  Нестерпимое сияние впереди, - Акула прищурилась. - Смеркается.
  Но впереди сияет.
   - Наш Белый Город, - Елисафета произнесла с гордостью.
  Гордость за свой город она не могла скрыть. - Сияет ледяной дворец.
  Иногда...
  Иногда он очень сильно сияет.
  Глазам больно.
  Мы подумываем, чтобы присыпать его снежком.
  Или даже пеплом.
   - Не надо! - Акула и Нострадама вскричали одновременно.
  
  КРАСОТУ НЕЛЬЗЯ ЗАСЫПАТЬ СНЕГОМ ИЛИ ПОСЫПАТЬ ПЕПЛОМ.
  
   - Мы еще не решили окончательно, - снова голос Елисафеты ровный.
  Спокойный.
   - Мы уже? - Нострадама распахнула глазища. - Прибыли в Белый Город?
   - Ну...
  Почти...
  Почти пришли.
   - К нам бегут, - Акула заметила.
   - Не к вам, а ко мне бегут.
   - Эти девушки...
   - Мои подруги!
   - Фу, Елисафета! - Акула не выдержала. - Ты слишком задаешься.
   - Со мной случается подобное, - Елисафета оглянулась.
  Чуть заметно уголки ее губ растянулись.
  Подобие улыбки. - Когда счастлива, то выплескиваешь счастье.
   - Мы не заметили, что ты что-то выплескиваешь, - Нострадама покачала очаровательной головкой.
  Но Елисафета не услышала едкое замечание Нострадамы.
  Снежная Королева спрыгнула с Белой Волчицы.
  Побежала навстречу бегущей девушке.
   - Елисафета!
  Елисафетка, - девушка...
  Девушка не приняла объятия Елисафеты. - Как ты посмела?!!
  Кто тебя отпускал?
  Я тебя не отпускала!
   - Ого! - Нострадама шептала в ушко Акулы. - Кажется, что Елисафета - не главная в Белом Городе.
   - Подожди, Нострадама.
  Бывает, что слуги командуют королями.
  
  СЛУГИ ПРИКАЗЫВАЮТ КОРОЛЯМ.
  
   - ЯСМИНА!
  Я же ненадолго убежала. - Елисафета оправдывалась.
   - По голосу Елисафеты понятно, что она счастлива, - Нострадама вздохнула. - Оправдывается.
  Счастливо оправдывается.
   - Елисафета даже смеется, - Акула удивилась. - А я думала, что она ледяная.
  Не умеет смеяться.
   - С нами не умеет смеяться, - Нострадама поправила.
   - Ха!
  Убежала, видите ли!
  А обо мне ты подумала?
  О нас? - Ясмина бушевала.
   - Ясмина!
  Я только о тебе и думаю.
  О нас.
  Обо всех нас.
   - Не оделась даже.
  Шубу на голое тело накинула.
  Как тебе не стыдно?
  Как тебе не холодно?
   - Не холодно!
  Меня волчица согревала.
   - Волчица меня согревала, - Ясмина передразнила. - Я волчице скажу, чтобы она тебя не слушала.
   - Нууу, Ясмина.
  Йа...
   - Ничего не хочу слушать.
  Сначала согрейся, - Ясмина потащила Елисафету по дорожке.
  
  Другие девушки окружили Акулу и Нострадаму.
  Снегом посыпались вопросы.
   - Вы откуда?
   - Вы, кто?
   - Где ваши вещи?
   - Правда, что вы голые шли по морозу?
   - Вам нравится голыми бегать по морозу?
   - Хотите кушать?
   - Вам холодно.
   - Мы...
  Мы несколько дней шли, - Нострадама проблеяла. - Или недель.
  Со счета сбились.
   - Мы бы - ничего, - Акула добавила. - Но случайно попали в полынью.
   - Вы провалились в воду? - девушки ужаснулись. - Но как вы не почувствовали?
  Вы не из Норда?
   - Разве, похоже, что мы не из Норда? - Нострадама выпятила грудки. - Я - из северных снегов Норда.
  Я - самая самая из Норда.
  Моя подружка Луиза...
   - Я уже не Луиза.
  Я - Акула...
   - Акула тоже из Норда.
  Родилась в Норде.
  Выросла в Норде.
  Потом мы попали в рабство.
  Но не поэтому мы не почувствовали полынью.
  Мы...
  Мы увлеклись.
  Побежали.
  Отвлеклись.
  Вот и влетели в полынью.
  Она была прикрыта снежком.
   - Понятно!
  А то нордячки обычно чувствуют живую воду под снегом.
  
  ВОДА ВЕЧНО ЖИВАЯ.
  
   - Мы пришли в Белый Город, - Акула развела руками. - Больше нам некуда идти.
  И...
  Сразу отвечу на два других ваших вопроса.
  Мы замерзли.
  И кушать хотим.
  Наши вещи и еда остались в воде.
   - Мы отработаем, - Нострадама с жаром произнесла. - Еду и приют отработаем.
   - Даааа? - обитательницы Белого Города переглянулись.
  Захихикали. - Мы сидели и думали...
  Думали - Вот бы кто пришел, чтобы работать на нас.
  Чтобы отрабатывали.
  Ночами не спали.
  Ждали отработчиц.
   - Мы серьезно, - Акула насупилась.
   - Ой, а как уж мы серьезно! - Горожанки засмеялись.
   - Я приготовлю растирания, - девушка с зелено-голубыми глазами с болью смотрела на Нострадаму и Акулу. - У вас, наверняка, что-то отморожено.
  Я разотру.
   - Добронрава! - снова дружный смех. - Ты очень добрая.
  Поскорей растирай нам отмороженное!
   - Сначала - в купальню! - высокая гибкая девушка смотрела только на Акулу. - В купальне и поужинаете.
  Меня зовут Церера.
  А мои подруги - Добронрава, Анастаси, Вильгельмина...
   - Я - Акула.
   - Я - Нострадама.
   - Потом, потом познакомимся, - горожанки с любопытством разглядывали Акулу и Нострадаму. - Сначала - купальня!
   - В купальню? - Акула и Нострадама переглянулись. - Мы уже искупались.
  В полынье искупались. - И засмеялись.
   - У нас, - Церера произнесла с гордостью, - горячие источники. - Будто бы сама подогревала источники. - На любой вкус.
   - Замечательно, - Акула растирала ладошкой носик. - Побыстрее бы.
  Вкус узнать.
  Вкус источника.
  
  БЫСТРО ТОЛЬКО СНЕГ ПАДАЕТ.
  
  Через несколько минут вошли в пещеру.
   - Красотища! - Акула застыла с открытым ртом. - Светло.
  Тепло.
  Все сверкает.
   - Тепло в пещере всегда было, - Церера подвела Акулу к небольшому озерцу. - А мы приукрасили пещеру.
  Выложили пол цветными камнями.
  Зажигаем факелы.
   - Нострадама? - Акула оглянулась.
   - Она в надежных руках, - Церера улыбнулась. - Добронрава, если взялась за доброе дело, то доведет до конца.
  Не отпустит. - Церера засмеялась. - Добронрава иногда добра до неприличия.
  До назойливости. - И быстро добавила. - Но мы ее обожаем.
  Добронрава осмотрит твою подружку.
   - Мою подружку?
  Осмотрит?
   - Добронрава вылечит...
  Если найдет, что лечить, то вылечит.
  Потом за тебя примется. - Церера непринуждённо разделась.
  Вошла в воду.
   - Эээээээ! - Акула проблеяла.
   - Что ты ждешь, Акула?
  Акула должна любить воду.
   - Вода горячая, - Акула присела.
  Опустила ладошку в воду.
   - В разных озерцах вода разной температуры.
  От теплой до горячей.
  Я подумала, что тебе нужно сразу в кипяток.
   - Чтобы я сварилась? - Акула тоже разделась.
  Осторожно.
  По ступенькам спускалась в бурлящую воду.
  "Остальные девушки тоже решили искупаться.
  С нами.
  Или просто так. - Акула подумала. - Никто никого не подгоняет.
  Не заставляет.
  Не гонит на работы.
  Если, что-то нужно, то делают сами.
  Не просят помочь.
  Веселятся.
  Смеются.
  И на нас уже не обращают особое внимание.
  Словно мы с ними давно".
  
  К ХОРОШЕМУ ПРИВЫКАЕШЬ, ОТ ПЛОХОГО ОТВЫКАЕШЬ.
  
   - ЦЕРЕРА? - Акула почувствовала на своих плечах ладони девушки. - Что ты...
  Что ты собираешься...
   - Я разотру тебя.
  Мороз тебя сковал. - Церера была сзади. - Плечи напряжены.
  Все напряжено.
   - От волнения...
  От волнения я напряжена.
   - Нечего волноваться.
  В Белом Городе можно волноваться только об одном.
  О том, что Белый Город исчезнет...
   - Белый Город исчезнет?
  Но почему?
   - Конечно, наш город, - Церера подчеркнула слово "наш", - не исчезнет.
  Но мы волнуемся.
  Слишком все хорошо.
  Слишком все прекрасно.
   - Мммм, - Акула промычала.
   - Что?
  Больно?
   - Приятно растираешь, - Акула закрыла глаза. - Боль уходит.
  Но меня могла бы растереть Нострадама...
   - Нострадама сейчас занята.
  Добронрава ее на камне разложила.
   - Разложила на камне?
  Добронрава?
  Нострадаму? - Акула тут же распахнула глазища. - Действительно!
  Нострадама!
  Голая!
  Лежит на камне.
  Даже не в воде.
  А на камне.
  И сверху Добронрава накладывает на нее камни.
  Похоронить решила? - Акула нервно засмеялась.
   - Добронрава не камни накладывает, а - камешки.
  На точки боли.
  Камушки горячие.
  И камень, на котором лежит Нострадама - тоже горячий.
  Поверь мне.
  И Добронраве поверь, Акула.
  Нострадама через некоторое время наполнится энергией.
   - Энергии в Нострадаме - хоть отбавляй.
  Слишком она бойкая.
   - Слишком бойкая?
   - Нууу.
  Мне нравится.
  
  ВСЕМ НРАВЯТСЯ БОЙКИЕ.
  
   - Акула?
   - Да, Церера.
   - Могу я спросить...
   - Конечно, Церера.
  Ваша...
  Елисафета предупреждала, чтобы мы не спрашивали разрешение спросить.
  Так и ты не спрашивай.
   - Мы еще близко не познакомились, Акула.
  Вот я и подумала.
   - Ничего себе - близко не познакомились, - Акула засмеялась. - Ты меня обнаженную растираешь в купальне.
  Это - по-твоему - называется, не познакомились?
   - С тобой легко, Акула.
  Я вижу, что твое тело тренированное.
  Как тело воительницы.
  Я сама была стражницей.
   - Ты?
  Стражница? - Акула невольно дернулась.
   - Была.
  Стражницей.
  Я из других земель.
  Как и Ясмина.
   - Почему Ясмина и Елисафета не с нами?
   - Ясмина сердится на Елисафету.
  Елисафета ее успокаивает.
   - Всю дорогу с нами ваша Елисафета...
   - Наша.
   - Что?
   - Теперь Елисафета и ваша.
   - Поняла.
  Так всю дорогу Елисафета наша...
  Была ледяная.
  Спокойная до невозможности.
   - Наша Елисафета - лучше всех! - столько было убежденности в голосе Цереры, что воздух зазвенел.
   - Наверно!
  Мы еще мало знаем Елисафету. - Акула произнесла осторожно.
  
  НЕЗНАКОМЫЕ ВСЕГДА ДАЛЕКИ.
  
   - Елисафета - замечательная!
  Если бы не она...
   - А Мальва? - Акула перебила Цереру.
   - Мальва?
  Вы знаете Мальву?
   - Елисафета нам о ней рассказала.
  Немного рассказала.
  Мы поняли, что Мальва видит далеко.
  Внутренним взором.
  Нас увидела.
  И...
  Как мы живы, благодаря Мальве.
  Конечно, если бы не Елисафета...
  То было бы бесполезно, что Мальва нас увидела.
   - Мальва...
  Если захочет, то присоединится к нам.
  Мальва...
  Она - особенная...
   - Ты очень тепло говоришь о Мальве.
   - Мы ее любим.
  И, вообще, вы все заботимся друг о дружке.
  
  ЕСЛИ НЕ ЛЮБИШЬ, ТО, ЗАЧЕМ ЖИТЬ РЯДОМ?
  
   - Вы счастливые!
   - Акула!
  Мы счастливые!
  Вы теперь тоже - мы!
  Мальва...
  Кажется, что она живет в разных мирах.
  Она мало разговаривает.
  Иногда говорит - как нам кажется сначала - непонятное.
  Мы не пытаемся ее лечить.
  Хотя...
  Может быть, она одна душевно здоровая.
  А остальные - болеют.
  Мы просто ее любим.
  Она наша подруга.
   - Она даже нас не встретила.
  Неужели, ей не интересно посмотреть на тех, кого она увидела раньше в снегах?
   - Не могу знать.
  Но Мальва...
  Сами ее увидите.
  Увидите и полюбите.
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - Ты разминаешь мою попку?!!
   - Конечно!
  Ты же воительница!
  Воительницам больше, чем другим, нужен хороший массаж.
   - Почему ты решила, что я - воительница?
   - Ха!
  Я уже говорила, что я была стражницей.
  У воительниц тело меняется.
   - Тогда я расскажу о нас с самого начала, - Акула снова закрыла глаза.
  Чувствовала, как сила исходит от ладоней Цереры.
  И вливается в нее. - Всем же любопытно, почему мы здесь.
  Ты многим расскажешь...
  Я жила в Норде.
  Со своей подружкой Ребеккой мы жили.
  Как познакомились - опустим.
  Это сейчас мало нужно. - Акула произнесла резко. - Для вас - Елисафета.
  Для меня - Бекка была лучше всех!
  Мы жили в домике на берегу реки.
  Ловили налимов и форель.
  Сбирали в лесочке ягоды.
  Охотились на птиц и зверей.
  Излишки мы продавали на ярмарке.
  Мы рассказывали об этом Елисафете...
  Потом меня поймали охотники на людей.
  Повезли в рабство.
  На галере надсмотрщик решил снасильничать.
  Но я не дала.
  Не далась.
  Он напирал.
  И добился бы своего.
  Но напился.
  И...
  Я его столкнула за борт.
  Я думала, что другие надсмотрщики не заметили.
  Была темная ночь.
  Но один надсмотрщик увидел.
  Но не сдал меня товарищам.
  Его звали Цезий.
  
  
  ГЛАВА 747
  
  АКУЛА
  
  Нет, Цезий не влюбился в меня.
  Он захотел использовать меня в своих целях.
  Понял, что я упорная.
  Непокорная.
  Смелая.
  Отчаянная.
  И к тому же...
  Я убила другого надсмотрщика.
  Цезий предложил мне сотрудничество.
  Нууу, как сотрудничество.
  
  НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ДРУЖБЫ МЕЖДУ НАДСМОТРЩИКОМ И РАБЫНЕЙ...
  
  Но я нужна была Цезию.
  А он мне помогал.
  Несколько лет назад недруг Цезия Гладий изуродовал его.
  По приказу Гладия Цезию изуродовали мужское.
  Цезий остался воином.
  Но мужчиной перестал быть.
  Насмешки товарищей.
  Осознание своей беды.
  Цезий яростно мечтал отомстить Гладию.
  Орудием мести Цезий избрал меня.
  Не только меня...
  Но - опять же - не нужно для понимания моей истории.
  Цезий сказал, что красивых рабынь сразу раскупают по богатым домам.
  Чтобы меня не купил богач для забавы, Цезий решил изуродовать мое лицо.
  Предложил мне.
  Заодно, мое уродство спасало бы меня от домогательств надсмотрщиков.
  Я согласилась.
  Цезий оставил шрам на моем лице.
  Через все лицо.
  Искромсал волосы.
  Да.
  Надсмотрщики смеялись надо мной.
  Называли уродиной.
  И не только надсмотрщики...
  Все, кто считают себя свободными.
  Мальчишки в порту.
  Скотопасы.
  Торговцы мелкие.
  Они смеялись над моим шрамом.
  Хохотали над обезображенными волосами.
  Разве, это свободные?
  
  СВОБОДНЫЕ ЕЩЕ БОЛЕЕ БЕСПРАВНЫЕ, ЧЕМ РАБЫ.
  
  Свобода не в том, чтобы смеяться над рабами.
  Но главное, меня оставили в покое.
  И не продали на утеху богачу.
  Меня погнали на обязательные работы.
  К пирамиде привели с другими рабами.
  Женщины и девушки готовили еду.
  Еду для всех надсмотрщиков за рабами.
  И для рабов.
  Рабы строили пирамиду фараона Рамзеса.
  Цезий сразу же стал обучать меня сражаться.
  Сражаться за свою жизнь.
  При этом он сразу сказал, что девушка не должна надеяться на свою силу.
  Любой мужчина всегда сильнее самой сильной девушки.
  Цезий мне показал, как надо увертываться от ударов.
  Научил, куда тыкать пальчиком, чтобы причинить боль даже сильному воину.
  И главное - обучал обращению с кинжалом.
  Меч - не оружие для девушки.
  Кинжал легче, чем меч.
  Да.
  Кинжал короче.
  Но девушка не сможет обращаться ловко с мечом.
  Поэтому Цезий обучил меня всему, что знал о борьбе ножом.
  Цезий мне очень помог.
  Благодаря его приемчикам я спасла себя от "ананасок".
  Так назывались главные в стане рабынь.
  Я помогла и Нострадаме.
  Нострадама сразу привязалась ко мне.
  Но у меня в голове была только Ребекка...
  Цезий обещал, что спасет нас из рабства.
  Но сначала я...
  Мы...
  Должны помочь ему.
  Мы и помогли.
  Я, Нострадама и еще одна рабыня.
  Гладия - с помощью нашей интриги - казнили.
  Цезий торжествовал.
  Более того!
  Фараон назначил Цезия начальником строительства пирамиды.
  Должность очень почетная.
  И денежная.
  Цезий сразу переменился ко мне.
  Сказал, что он теперь большой начальник.
  А начальники рабов не отпускают.
  Я настаивала.
  Цезию уже не выгодно было, чтобы те, кто знали об его интриге против Гладия, выжили.
  Он придумал, как нас погубить.
  Цезий как бы согласился отпустить меня и Нострадаму.
  Как бы...
  Но он задумал, чтобы мы не сбежали.
  Подготовил нам лодку.
  Принес в нее запасы воды и еды.
  Но...
  Вода и еда были отравлены.
  В днище лодки Цезий проделал дыру.
  И поджидал меня и Нострадаму...
  А мы?
  Мы - рабыни.
  Мы - из Норда.
  Норд - королевство интриг!
  
  НЕ МЕШАЙ ДЕВУШКЕ БЕЖАТЬ, А ТО САМ УПАДЕШЬ.
  
  Нострадама заделала дыру в лодке.
  Я справилась с Цезием.
  Конечно, невозможно было бы победить опытного воина.
  Но...
  Я надела деревянные башмаки.
  Рабыня мне их подарила.
  Цезий не ожидал удара деревянным тяжеленым башмаком по колену.
  По одной коленке.
  Потом - по другой коленке...
  Я и Нострадама сбежали.
  В Норде наше расставание было тяжелым.
  Я напомнила Нострадаме, что остаюсь с Ребеккой.
  Нострадама горевала.
  Обещала, что вернется в свои северные земли Норда.
  Но не сдержала обещания.
  Нострадама настолько не хотела расставаться...
  Она ждала.
  Я же отыскала Ребекку.
  Наша встреча оказалась ужасной.
  Ребекка стала служанкой госпожи Беатрис.
  Служанкой-компаньонкой.
  Почему Беатрис пригрела Ребекку?
  Опять же - не так важно для этого рассказа.
  Но Ребекка...
  Бекка...
  Начала стесняться меня.
  Она не хотела, чтобы я приходила в тот дом.
  Намекнула, что я буду лишней в ее жизни.
  В рабстве я решила, что больше я не Луиза.
  Я назвала себя Акула.
  А на свободе Ребекка тоже сменила себя.
  И я уже не могу называть ее Ребеккой.
  У нее теперь другая жизнь.
  Другие интересы.
  Она стала другая.
  И уже не моя Ребекка.
  Мой Норд превратился в чужой Норд.
  Я боялась, что буду часто встречать Ребекку.
  И она отвернется.
  Обязательно отвернется.
  Сделает вид, что не знает меня.
  Жить под страхом встречи с той, которая еще недавно была моей жизнью...
  
  Я не могла больше оставаться в Норде.
  Но и уплыть из Норда не желала.
  Моя родина...
  Я от бродяги узнала о Белом Городе.
  Белый Город в Белых Горах.
  Все же это Норд.
  В Белые Горы раньше редко, кто захаживал.
  Сурово здесь.
  И я направилась в Белый Город.
  В пути я бы погибла.
  Но...
  Нострадама.
  Она искала меня.
  Она догнала меня.
  И спасла.
  Спасла от смерти.
  Нострадаме теперь нельзя в Норд.
  Когда она искала меня, то...
  На нее напал пьяный купец.
  Нострадама его того.
  Он больше не купец.
  И не жилец он больше.
  Так что мы в Белом Городе...
  Навсегда здесь.
  Если примете нас.
  
  БЕЛЫЙ ГОРОД ПРИНИМАЕТ ВСЕХ.
  
   - Здесь ты была зажата, - Церера ответила неожиданно не по теме.
  Это даже немного задело Акулу.
  "Церера не слушала меня?
  Невозможно меня не слушать.
  Нет.
  Слушала.
  Но сейчас для Цереры важно другое.
  Долечить меня.
  Расслабить мои мышцы..."
   - Теперь ты уже не зажата, - Церера усилила натиск.
   - Церера! - Акула пропищала.
  "Да что же это делается? - Акула чувствовала накатывающие горячие волны.
  Невозможно сдержаться.
  Самая большая волна сейчас собьет с ног. - Церера нарочно?
  Или я сама? - Акула видела, как Нострадама медленно поднимает голову.
  Нострадама сейчас оглянется на нее! - Только не это! - и Церера нашла спасение.
  Она с шумом нырнула. - Вода все прикроет.
  Под водой незаметно".
  Церера кричала под водой.
  Бурно двигалась.
  Дергалась, словно училась плавать.
  Когда дыхания не хватило, вынырнула.
   - Прекрасное дыхание, - Церера крикнула преувеличено бодро.
  Помахала ручкой Нострадаме.
  Подружка с подозрением смотрела на Акулу.
  Но Добронрава уже повела Нострадаму в купальню.
  В другую купальню.
  И...
  Добронрава начала обмазывать Нострадаму грязью.
  
   - Церера? - Акула повернулась к новой подруге.
  "Щеки мои горят.
  Лицо пылает, - Акула подумала. - Голос срывается.
  Но все это можно оправдать горячей водой в купальне..."
   - Да, Акула.
   - Спасибо, Церера.
  Благодарю за замечательный массаж.
   - Я только хотела помочь.
   - Ты помогла мне.
  Церера.
  Очень!
   - Я всегда могу...
   - Пока не надо, - Акула ответила быстро. - Как-нибудь...
  Когда-нибудь.
  
   - Если я сделала ошибку.
  Скажи.
  Я ее исправлю.
   - Нет никакой ошибки, Церера.
  Все было замечательно. - И, чтобы уйти со скользкой горячей темы, Акула спросила. - Ты была стражницей, Церера?
  Но у тебя нет ни одного шрама.
  Не подумай, что я...
   - Не подумаю, Акула.
  У меня шрамы были.
  Но я их стерла.
   - Стерла?
  Шрамы?
  Ты шутишь, Церера?
   - О ШРАМАХ НЕ ШУТЯТ.
  Я понимаю твое волнение, Акула.
  Тебя заботит твой шрам.
  Но он тебя не уродует.
   - Уродует.
  Шрам уродует меня.
   - Я как раз хотела предложить тебе, - Церера провела пальцем по шраму Акулы.
  Нежно провела.
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - Не надо.
  Слишком щекотно.
  Нежно.
  Я боюсь, что мне снова придется нырять... - Акула не выдержала.
  Засмеялась.
  Давно ей не было так легко...
   - Ныряй, сколько захочешь, - Церера тоже засмеялась. - Я свои шрамы сводила раскалённым железом.
   - Железом?
  Раскалённым?
  Разве можно убрать шрам?
  Я думала, что раскаленное железо, наоборот, оставляет шрамы.
   - Нужно правильно нагреть меч.
  Не больше и не меньше.
  Затем приложить лезвие к шраму.
  Водить.
  Надавливать мечом.
  Так сводят шрамы в наших землях.
  Но...
  Если шрам глубокий, то он не полностью исчезнет.
  Поблекнет шрам.
  Но не исчезнет.
  Добронрава тоже умеет сводить шрамы.
  Но и она не в силах смыть до конца твой шрам.
  Он очень уж глубокий.
  
  ШРАМ НА ЛИЦЕ ДЕВУШКИ, ЭТО ЕЩЕ И ШРАМ НА ЕЕ СЕРДЦЕ.
  
   - Я согласна и на малое, - Акула наклонила очаровательную головку. - А то сейчас шрам уродливый.
  Багровый.
  Как...
   - Не будем говорить, как, - Церера снова провела пальчиком по шраму.
  Акула задрожала. - Завтра согласна?
   - Согласна, - Акула ответила быстро. - Ой.
  Прости.
  Не согласна.
  Я же сказала - когда-нибудь потом...
   - Ты не хочешь, чтобы я убрала твой шрам? - Церера в удивлении подняла брови.
   - Ах...
  Ты имела ввиду шрам.
   - Да.
  Я говорила о шраме.
  А ты, о чем подумала, Акула?
   - Йа?
  Я о шраме и подумала.
  Конечно, Церера!
  Чем быстрее, тем лучше.
  Я уже горю от нетерпения.
   - Горишь? - Церера смотрела с заботой.
   - По-моему, я должна растормошить свою подругу, - Акула улыбнулась. - Нострадама, кажется, сейчас расплавится.
   - Добронрава еще не закончила с ней.
  После глины, будет натирать Нострадаму ароматными маслами.
   - Слишком уже, - Церера пробормотала.
  Старалась не смотреть на Цереру.
  
  СЧАСТЬЕ, КОГДА СЧАСТЬЕ.
  
  На спасение Акулы в пещеру вошла Елисафета.
  Она хлопнула в ладоши:
   - Наши гостьи Акула и Нострадама хотят...
   - Мы хотим кушать? - Нострадама пошутила.
   - Нет.
  Сначала вы хотите посмотреть свое жилище.
  Там и покушаете.
   - Но ты сказала, что нам принесут еду в купальню, - Акула надула губки.
   - Слишком много нести, - Ясмина ответила за Елисафету. - Нужно до темноты вас устроить.
  Мы редко зажигаем факелы.
  Ледяные дома легко тают от огня.
   - Мы будем жить в ледяном доме? - Нострадама взвизгнула.
   - Очень! - Елисафета повернулась и вышла из пещеры.
   - Когда негде ночевать, то и ледяная пещера дворцом кажется, - Ясмина усмехнулась.
   - Мы сейчас оденемся, - Акула торопливо схватила шубку.
   - Не обязательно одеваться, - Ясмина собирала одежду Нострадамы и Акулы.
  Вещи, которые теперь принадлежала им. - У нас все близко.
  Накиньте шубки на голое тело.
   - Шубки на голое тело? - Нострадама быстро-быстро моргала. - Мороз ведь...
   - Не успеете замерзнуть.
   - Что ты имеешь в виду? - Акула догнала Ясмину. - Почему мы не успеем замерзнуть?
   - Шубка на голое тело - необычно, - Нострадама захихикала. - Я не здесь и не там.
  
  КТО ХОЧЕТ ТЕПЛА, НЕ ДОЛЖЕН БОЯТЬСЯ ХОЛОДА.
  
   - Мы уже пришли, - Ясмина первая вошла в...
   - Ледяной домик, - Акула пропищала. - Очень миленький.
  Но с вида - холодный.
   - Дом - не холодец, - Нострадама быстро пролепетала. - Мы домик не собираемся кушать. - И подтолкнула Акулу к входу.
   - Ого! - Акула в домике оглянулась. - Внутри домик кажется больше, чем снаружи.
   - Величина домика рассчитана с учетом сохранения теплоты, - Елисафета отозвалась.
  Она сидела на шкурах. - Больше - холоднее.
  Меньше - жарко слишком будет.
   - Сейчас - прекрасно, - Нострадама удивленно осматривалась. - Тепло.
   - Ночью теплее станет, - Ясмина обещала. - Домик нагреется от ваших тел.
   - Домик нагреется от наших тел? - Акула распахнула глазища. - Что ты имеешь в виду?
   - Вы же не ледяные королевы.
  Одна ледяная королева у нас есть, - Ясмина кивнула головкой на Елисафету. - Нам достаточно.
   - Не пугай Акулу и Нострадаму, - Елисафета - как всегда - казалась холодной.
   - Мы не боимся ледяного, - Нострадама присела на шкуру белого медведя. - Мы из Норда.
  Елисафета?
   - Да, Нострадама.
   - Факел горит.
  А Ясмина сказала, что вы редко зажигаете факелы в домах.
   - Редко.
  Но вы же должны осмотреться.
  Днем в ледяных домиках светло.
  Стены и крыша пропускают много света.
  Даже солнечно иногда.
  
  ВЕЧЕРОМ И НОЧЬЮ СОЛНЦЕ НЕ СВЕТИТ.
  
   - Стены сверкают, - Акула приложила ладошку к стене. - Ровные-ровные.
   - От тепла стены в домиках внутри оплавляются.
  Слегка оплавляются.
  Становятся ровными.
  Ровные и очень прочные. - Ясмина пропела.
  И выскочила из домика.
   - Куда она? - Нострадама спросила Елисафету.
   - За едой.
   - Мы сами сходим.
  Нам не трудно. - Нострадама рванулась к выходу.
   - Если хочешь - помоги Ясмине, - губы Елисафеты почти не шевелились. - Еды много.
  Вы с дороги.
  Отъедайтесь.
   - Не хочу растолстеть, - Нострадама выбежала из домика.
   - Не замерзнет Нострадама? - Акула озаботилась.
   - В Белом Городе еще никто не замерзал.
  Если Нострадама замерзнет совсем.
  То она будет первая.
  Мы ей памятник поставим.
  Изо льда.
   - Шуточки у тебя, - Акула не выдержала.
  Засмеялась. - Но смешно.
  Я представила Нострадаму изо льда.
  Елисафета?
   - Да, Акула.
   - Ты не смеешься.
  Почти не смеешься.
   - Почему же?
  Я смеюсь.
  Люблю веселиться.
   - Но нам кажется, будто ты сама ледяная.
  У тебя так получается?
  Или ты нарочно сдерживаешь себя?
  Со мной и Нострадамой ты сдержанная.
  Но, когда тебя подружки встретили...
  Ты радовалась и даже смеялась.
   - Я себя в смехе не сдерживаю.
  
  СДЕРЖИВАТЬ СМЕХ - ВРЕДНО, КАК И ВСЕ СДЕРЖИВАТЬ.
  
   - Но ты, Елисафета.
   - У меня так получается.
  Ты же сама нордячка, Акула.
  Не особо часто ты смеешься.
   - Но иногда я смеюсь.
  Может быть, ты из-за своего положения стараешься не смеяться?
   - Из-за моего положения?
  Какое мое положение? - Елисафета не удивилась вопросу.
  По крайней мере, оставалась внешне спокойная.
   - Нуууу.
  Ты главная в Белом Городе.
  Твой дядя - лорд Мальборо...
   - Во-первых, я не главная в Белом Городе...
   - Главная.
  Главная!
  Не прибедняйся, Елисафета.
   - Я не считаю себя главной.
  Мы все равны.
   - Ты не считаешь себя главной.
  Но твои подружки так считают.
  
  В ЛЮБОМ ДЕЛЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГЛАВНЫЕ.
  
   - Хорошо.
  Пусть я буду главная.
  Но быть Королевой - огромная ответственность.
  А мой дядя.
  Лорд Мальборо.
  По его приказу меня продали в рабство.
  Чем же я должна гордиться?
  ГОРДИТЬСЯ ТЕМ, ЧТО Я БЫЛА РАБЫНЕЙ?
   - Все равно, Елисафета.
  На тебе лежит печать...
  Печать лежит.
  Как это сказать...
   - На мне печать лордства?
   - Ты пошутила, Елисафета?
   - Ага.
   - Но ты не засмеялась.
  Даже не улыбнулась своей шутке.
   - Шутка не настолько смешная, чтобы я ржала.
   - РЖУТ КОБЫЛЫ.
  Ты же - Королева.
  Снежная Королева.
   - Каждая может назваться снежной королевой.
  И это будет правда.
  
  НЕ ВСЕ ДЕВУШКИ - КОРОЛЕВЫ, ЕСТЬ И ПРИНЦЕССЫ.
  
   - ЕЛИСАФЕТА?
   - Да, Акула.
   - В домике жарко.
  Более, чем тепло.
   - Если станет очень жарко, то сними шкуру мамонта с дверного прохода.
  Или вытащи ледяной кирпич из стены. - Елисафета потянула за выступающий кирпич изо льда.
   - Нет.
  Пусть лучше будет жарко.
  Жарко дорого стоит в Норде.
  А откуда жар идет?
  Огня нет в домике.
  Факел - не считается.
   - Здорово?
  Правда? - в голосе Елисафеты промелькнула гордость. - Мальва придумала. - Елисафета похлопала ладошкой по шкурам снежных барсов. - Приляг, Акула.
  Ложиться? - Акула проблеяла.
   - Попробуй!
  Только сначала шубку сними.
  Не парься.
  Во всех смыслах не парься.
   - Йа?
  Ну, ладно.
  Ты - королева.
  Я подчиняюсь приказам королевы.
  Только не до конца подчиняюсь.
   - Ложись, ложись, - Елисафета подбодрила.
  И Луиза прилегла.
   - Ого! - Она тут же вскрикнула. - Шкуры горячие.
  Почти раскалённые.
   - Под шкурами доски, - Елисафета приподняла крайнюю шкуру. - На досках сначала лежит моржовая шкура.
  Чтобы пар не проникал в домик.
  А на моржовой шкуре - уже пушистые шкуры.
   - Шкуры!
  Шкуры!
  Кругом одни шкуры. - Акула встала на четвереньки.
  С любопытством рассматривала лежанку. - А под досками?
  Дай, угадаю!
  Под досками - горячий источник?
   - Очень.
  Очень источник.
  Очень горячий.
  
  ВСЕ ИСТОЧИНКИ ГОРЯЧИЕ.
  
   - Но это же...
  Страшно спать над водой.
  Всего лишь на досках.
  Можно провалиться.
   - Акула?
   - Да, Елисафета.
   - Ты спишь беспокойно?
  Боишься провалиться в горячий источник?
   - Боюсь.
  Вода же под нами будет.
  Подо мной и под Нострадамой. - Только сейчас Акула осознала, что будет спать с Нострадамой.
  На одной шкуре.
  В отдельном домике.
  "Все, что было раньше - по необходимости, - Акула подумала. - В рабстве я и Нострадама спали рядом...
  Потому что так безопаснее.
  Кто-нибудь да проснется при приближении опасности.
  Мы сбежали.
  В большой лодке спали вместе.
  Потому что места в лодке мало.
  Когда пробирались в Белый Город.
  Мы спали в снегах.
  Тесно прижимались друг к дружке.
  Но в домике.
  На шкурах.
  В первый раз у нас подобное будет. - Акула почувствовала, как ее бьет дрожь. - Почему я так волнуюсь?
  Ведь я и Нострадама будем ПРОСТО СПАТЬ".
  
  ПРОСТО СПАТЬ - НЕ ТАК ПРОСТО, КАК КАЖЕТСЯ.
  
   - Ты же в лодке с детства ходила в море, - Елисафета продолжала, как бы издалека. - Акула воды не боится.
  Под лодкой темная бездна ледяной воды.
  И никто не боится.
  Корабли.
  Галеры.
  Под досками корабля бушует огромное море.
  Берегов даже не видно.
  И ты не боялась.
  А на досках.
  Над горячим источником.
  
  
  ГЛАВА 748
  
  АКУЛА
  
   - Привыкнем, - Акула подбодрила себя. - Главное, что - вечное тепло. - И внимательно посмотрела в глаза Елисафеты. - Елисафета?
   - Да, Акула.
   - А ты?
  Ты, как спишь?
  В твоем домике есть теплый источник?
  Горячая вода под досками?
   - В моем домике? - Елисафета пожала плечами. - А есть ли у меня свой домик?
   - Чтоооо?
  Ты хочешь сказать, что у тебя нет своего домика?
  Ни за что не поверю.
  Ты должна жить во дворце!
   - Акула?
   - Да, Елисафета.
  Дворец.
  Дворец в Норде.
  Тебе сейчас тепло на лежанке?
   - Тепло и уютно.
   - ТЕПЛО И УЮТ - ГЛАВНОЕ!
  Дворцы большие.
  Огромные дворцы.
  Во дворце в Норде не будет так тепло и уютно, как в подогреваемом домике.
   - Все равно - не понимаю, - Акула накинула шубку.
   - Тебе прохладно, Акула?
   - Нет.
  Мне жарко.
  Но...
  Как-то неуютно без одежды.
   - Неуютно без одежды?
   - В рабстве мы не носили одежду.
  Хозяева на одежду для рабов не тратятся.
  Но сейчас...
  Мы не в рабстве.
  Мы вдвоем в домике.
  И я - голая...
   - Ну и что?
  
  ГЛАВНОЕ НЕ В ТОМ, ЧТО ГОЛАЯ, А ГЛАВНОЕ В ТОМ, С КЕМ ГОЛАЯ.
  
   - Мне...
  Мне неловко, Елисафета.
   - Поступай так, как тебе удобнее, Акула.
   - Елисафета?
   - Да, Акула.
   - Но как же так, что у тебя нет своего домика?
  Этот домик - не единственный в Белом Городе.
  Ты должна обитать в лучшем доме!
   - У нас много свободных домиков, - Елисафета скрестила ноги.
  Она не стеснялась. - Но получается так, что мы спим там...
  Спим там, где захочется.
   - Ой!
  Если не хочешь, то можешь не говорить, - Акула почувствовала, как щеки запылали. - Это ваше личное.
  Белый Город.
   - Мы сначала радовались каждому домику, - Елисафета продолжала невозмутимо. - После рабства отдельный дом - роскошь.
  Но мы так подружились...
  Общая беда нас соединила.
  Мы стали ходить друг дружке в гости.
  Бывает так, что хочешь сказать что-то важное подруге.
  А потом забываешь.
  Не бежать же сразу в другой домик.
  Или утром собиралась с кем-нибудь идти вместе.
  До полуночи обсуждали.
  А затем улеглись вместе спать.
  Где говорили, там и спим.
  
   - Но...
  Мне показалось, что Ясмина очень трепетно...
  Следит за тобой.
   - Ясмина?
  Да!
  Ясмина...
  Я не отделяю себя от Ясмины.
   - И как она допускает?
  Чтобы ты с другими девушками...
  Беседовала до утра с другими подружками.
   - Ясмина всегда со мной!
  Даже, когда мы не рядом.
  То Ясмина - рядом.
  
   - Понятно, что ничего не понятно.
  Да и не надо мне, - Акула засмеялась. - Я только что пришла в Белый Город.
  И сразу все хочу знать. - Акула замолчала.
  Наступила пауза.
  Елисафета не прерывала молчание.
  "Елисафета либо думает о своем, - Акула решила. - Либо редко говорит".
   - Елисафета?
   - Да, Акула.
   - Просто мне спокойнее.
  Спокойнее, оттого, что я знаю.
  Дай нам время.
  Мы примем ваши обычаи.
   - Очень мило с твоей стороны, Акула.
  Но обычаев у нас нет.
  - Все же вы что-то придумываете.
  ПРИДУМАНОЕ - И ЕСТЬ ОБЫЧАИ.
   - Ты - пытливая девушка, - Елисафета одарила Акулу красноречивым взглядом.
   - Я редко удивляюсь, - Акула пробормотала. - Но... - Акула замолчала.
  Потому что Елисафета сменила позу.
  Вытянула длинные ноги. - Но иногда становлюсь неуправляемая. - Акула трясла головой. - Вы должны сделать ледяную тюрьму.
   - Ледяную тюрьму?
  В Белом Городе никогда не будет рабства.
   - Я пошутила.
  Иногда мне хочется бежать.
  Спрятаться.
  Я бы с удовольствием посадила себя на день под замок.
   - Под замок - не тебе решать, Акула.
   - Не мне решать?
  А кто будет решать?
  Ты?
   - Не я.
  Твоя подружка Нострадама.
  Я вижу, что она очень заботится о тебе.
  Она и решит. - Елисафета равнодушно глядела на Акулу.
   - Я и Нострадама - подружки.
  Ты правильно заметила.
  Но мы - только подружки.
   - Подружки не бегают голыми по снегу.
  Да что я говорю, - казалось, что Елисафета удивилась тому, что только сказала.
  
  НАСТОЯЩИЕ ПОДРУЖКИ В ЛЕДЯНУЮ ПОЛЫНЬЮ ВМЕСТЕ ПРЫГНУТ.
  
   - ЕЛИСАФЕТА?
   - Да, Акула.
   - Можно...
  Можно, я до тебя дотронусь?
   - Можно.
  Дотрагивайся.
  До меня.
   - Нуууу.
  Елисафета.
  Я думала, что ты удивишься.
   - Ты хочешь меня удивить, Акула?
   - Нет.
  Я не хочу тебя удивить.
  Но...
  Любая бы переспросила.
  Как это?
  Просто так дать до себя дотронуться.
  Другая спросила бы - зачем?
  Но ты спокойно разрешила.
   - Если ты спросила, то у тебя была причина.
  Причина дотронуться до меня.
  Почему я должна удивляться?
  И переспрашивать?
   - Все равно, я объясню, - Акула робко протянула ладонь. - Я хочу убедиться...
  Ледяная ты.
  Или не ледяная.
  Интересно же. - Акула приложила ладошку чуть выше правой груди. - Ой!
  Ледяная кожа.
   - Мы в Норде.
  У меня даже на жаре...
  В рабстве, когда была.
  Кожа ледяная.
   - А здесь? - Акула чуть опустила ладонь.
  Чувствовала ледяную упругость правой небольшой груди Елисафеты. - Здесь тоже ледяная.
  Все.
  Больше я не буду проверять.
  А то доправеряюсь.
  Спасибо, Елисафета.
  За то, что дала проверить.
  Я из любопытства.
  
  ИЗ ЛЮБОПЫТСТВА КАЖДЫЙ ХОЧЕТ ПОТРОГАТЬ.
  
  Акула не успела убрать ладонь.
  Словно ладошка примерзла к груди Елисафеты.
   - Да что же это ужасное? - С порога гневно крикнула Ясмина. - Оставить вас нельзя на минутку.
  Акула!
  Ты пришла в Белый Город.
  И сразу... - Ясмина перевела сверкающий взгляд на Елисафету: - А ты, Елисафета.
  А тебе, не стыдно?
   - Кошмар, - Нострадама пропищала. - Акула!
  Как ты могла?
  Ты настолько нетерпеливая?
   - Что видите, то и думаете, - Акула огрызнулась. - Я попросила...
  Спросила, можно ли потрогать.
  Елисафета согласилась.
   - Нет!
  Вы только послушайте, - Нострадама затрясла руками. - Акула всего лишь попросила потрогать.
   - А Елисафета согласилась! - Ясмина взвизгнула.
   - Я хотела узнать, холодная ли Елисафета на ощупь, - Акула выдохнула.
   - И опустила ладонь на ее грудь, - Нострадама и Ясмина закричали одновременно.
  
  И тут...
  Елисафета засмеялась.
  Смеялась она тихо.
  Почти беззвучно.
   - Елисафетка, - Ясмина бросилась обнимать подругу. - Я так люблю, когда ты смеешься.
   - Елисафета?
  Елисафета засмеялась? - Нострадама обижено сопела. - Ты, Акула.
  Ты ее довела до смеха.
  Рассмешила. - И тоже засмеялась.
   - Твой тон стал более дружелюбным, Нострадама, - Акула с подноса взяла жареную корюшку.
  Насторожено смотрела на подругу.
   - Мой тон сухой, - Нострадама махнула рукой.
   - Ты очень добрая, Нострадама.
   - Не подлизывайся, Акула.
   - Все смягчились, - Ясмина захлопала в ладоши. - Никто ни в чем не виноват.
   - Тебя полезно иметь на своей стороне, - Нострадама важно кивнула.
   - Меня везде полезно, - Ясмина кивнула.
  Сделала попытку улыбнуться.
  
   - Мальва сказала, что потеплеет, - Ясмина присела рядом с Елисафетой.
   - Если Мальва сказала, то так и будет.
  Когда потеплеет?
   - Через три дня.
   - Сходим на дальние поляны, - Елисафета.
   - Обязательно.
  Соберем клюкву.
  Снег истончится, - Ясмина
   - А шкуры как?
   - Две дубятся.
  Одна лопнула, - Ясмина.
   - Волкам отдадим, - Елисафета.
   - Или на дно лодки постелем, - Ясмина
   - Церера сказала, что тебе не нужно волноваться по тому поводу.
   - Это не повод, - Ясмина удивлено моргнула.
   - Ты раньше над этим смеялась.
   - Теперь я тоже не беспокоюсь, - Ясмина.
   - Как Добронрава себя чувствует?
   - Она?
  Вид у нее очень занятой.
  Серому лапу перевязала.
   - Серому?
  Он же не дается никому.
  Меня только терпит.
  Из вежливости терпит.
   - А Добронрава спокойно ему лапу перевязала.
   - И что Серый?
  Не укусил?
   - Неа.
  Не укусил.
  Только зубы скалил.
  И рычал.
  Но Добронрава этого не замечала.
  Мне кажется, что Серый очень удивился.
  Больше своему поведению удивился.
   - Ты возбуждена.
  Так бывает, когда ты задумываешь грандиозное.
   - Есть мыслишка.
  Сложный вопрос.
   - Я не понимаю.
   - Ты в форме.
   - Как и Анаис.
   - Что с ней?
   - Куркуму в мешке помнишь?
   - Еще бы.
   - Так Анаис ее...
  
  ХОТЕЛА КУРКУМУ ПЕРЕКУРКОМАТЬ, ДА НЕ ПЕРЕКУРКУМИРОВАЛА.
  
   - Все! - Акула засмеялась. - Я ничего не понимаю.
   - Я тоже, - Нострадама пропищала. - Словно вы на другом языке разговариваете.
  Слова понятные.
  Кроме куркумы.
  А что они значат - загадка.
   - Мы о своем, - Ясмина улыбнулась. - Общие дела.
  Вы тоже скоро вольетесь.
   - И чтобы, вы быстрее влились, - Елисафета поднялась, - вы должны выспаться.
  Оставляем вас!
   - Спасибо, - Акула прошептала.
   - Мы благодарны, - Нострадама кивнула очаровательной головкой.
  
  СПАСИБО НЕ ГОВОРЯТ, СПАСИБО ДЕЛАЮТ.
  
   - Нам слишком много еды, - Акула тоже встала. - Заберите с собой.
   - Еды хватает.
  То, что останется, отдадите утром снежным волкам.
  Или тюленям.
  Кто к вам придет. - Елисафета вышла из домика.
  Ясмина оглянулась.
  Подмигнула.
  И последовала за своей подругой.
   - Кто к нам придет, - Нострадама пожала плечами.
  Подошла к выходу.
  Поправила шкуру. - Не задувает в домик.
   - Здесь жарко, - Акула проблеяла.
   - Да.
  В домике тепло. - Нострадама с подноса взяла кусочек вяленого мяса белого оленя.
   - А на улице холодно.
   - На улице холодно, - Нострадама кивнула миленькой головкой. - Мороз.
  Но не очень.
  Мальва сказала, что станет теплее.
   - Значит, будет теплее, - Акула пропищала.
   - После тепла, возможно, снова похолодает.
   - Мы в Норде.
  Норд - холодные земли. - Акула протянула важно.
   - В холодных землях много холода.
   - Да.
  В холодных землях много холода.
   - В теплых землях тепло.
   - Полностью с тобой согласна.
  В теплых землях тепло.
   - Но мы привыкли к морозу.
   - Где мороз, там и море ледяное.
   - Тонко ты подметила.
  Где мороз, там и море ледяное.
  Где тепло, там и море теплое.
  
  Подружки не смотрели друг дружке в глаза.
   - Нострадама?
   - Да, Акула.
   - Дурацкий разговор ведем.
   - Очень.
  Очень дурацкий, - Нострадама захихикала.
   - Я думала...
  Мы с тобой, когда шли в Белый Город.
  Многое друг дружке сказали.
  Особенно, когда пришлось голыми по морозу бежать.
   - Многое сказали друг дружке.
  Ты жалеешь о сказанном, Акула?
   - Ни в коем случае!
  Ни капельки не жалею! - Акула приложила ладошки к груди. - Но тогда было так свободно.
  Сейчас беседуем, как чужие.
   - Мы не чужие, Акула.
  У нас теперь отдельный домик.
   - Я тоже о нем думала, Нострадама.
  У нас с тобой отдельный домик.
  У меня когда-то был свой домик с Ребеккой.
   - Акула?
   - Да, Нострадама.
   - Ты вспомнила о Ребекке.
  Хочешь к ней вернуться?
   - Не придирайся к словам, Нострадама, - Акула покачала хорошенькой головкой. - Нет больше Ребекки.
  У меня свой дом.
  Дом с тобой.
   - Да?
   - Очень.
  Очень да, Нострадама.
   - Что же мы бормочем, Акула?
  Должны бурно веселиться.
   - Нострадама?
   - Да, Акула.
   - Хочешь покажу...
   - Покажешь?
   - Сюрприз покажу!
   - Да ты что, Акула!
   - Закрой глаза, Нострадама.
   - А что будет?
   - Если я отвечу, что будет, то сюрприза не будет.
   - Я закрыла глаза.
   - Не открывай, - Акула быстро отодвинула шкуры.
  И шкуру тюленя.
  В щели между досок начал просачиваться пар.
   - Что там? - Нострадама принюхалась. - Свежей водой пахнет.
   - Не открывай глаза.
  Иначе сердце разобьется, - Акула произнесла задумчиво.
  Приподняла пару досок.
  "Гладкая поверхность воды.
  Даже с вида она горячая. - Акула осторожно опустила ладошку в воду. - Теплая.
  Ближе к горячей.
  Но терпимо".
   - Скоро сюрприз?
   - Протяни руку, - Акула взяла подружку за руку. - Потрогай.
   - Потрогать сюрприз?
  
  ХОРОШИЙ СЮРПРИЗ ВСЕГДА МОЖНО ПОТРОГАТЬ.
  
   - Да.
  Потрогай сюрприз. - Акула опустила ладонь Нострадамы в воду.
   - Ой! - Нострадама открыла глаза. - Вода.
  Вода в доме.
  Горячая.
   - Это ты горячая, Нострадама.
  Вода - теплая.
   - Я?
  Йа?
  Ты назвала меня горячей? - Нострадама облизнула губки.
   - Вода теплая.
  Нострадама горячая.
  Куда мне, холодной, податься? - Акула засмеялась. - Прекрасный дом нам подарили?
   - Даже нет слов, Акула.
  Я о подобном даже не могла мечтать.
   - Я тоже...
   - Акула? - Нострадама сбросила одежды.
   - Да, Нострадама.
   - Я попробую воду.
   - Ты же ее рукой попробовала.
   - Я искупаюсь.
   - Искупаешься?
  Но...
  Нострадама.
  Неизвестно, что под водой.
   - Неизвестно, что под водой?
  Когда мы с тобой в ледяную полынью ухнули...
  Там тоже не было известно.
  Дна не было.
  А здесь.
   - Вдруг, под водой страшное?
   - Акула!
  Если бы под водой страшное было, то Елисафета не построила бы на этом страшном домик.
  И нас предупредили бы.
  
  ВОДА НУЖНА, ЧТОБЫ КУПАТЬСЯ.
  
   - А?
  Если течение тебя затянет?
   - Ты меня затягиваешь, Акула.
   - Йа?
   - Держи меня за руки.
  Чтобы я не уплыла от тебя.
   - Держу.
   - Ты в шубе будешь держать меня?
   - Мне шуба не мешает держаться за руки.
   - Ну да, ну да, Акула.
  Лицо твое раскраснелось.
  Пот катится.
  Сними шубу.
   - Сниму.
  Потом.
   - А, если нырять придется за мной?
  А?
  Акула!
  В шубе нырнешь?
   - Ничего не понимаю!
  Нострадама.
  Я видела тебя в игривом настроении раньше.
  Но такой никогда не видела.
  Даже я задумалась.
  В чем заключается...
   - Ах! - Нострадама не дослушала.
  Соскользнула в воду. - Здесь по пояс.
  Дно каменистое.
  Горячие струйки из-под земли бьют.
   - Ты пытаешься слишком много сделать, Нострадама.
  Слишком быстро. - Акула подумала.
  Подумала и присоединилась к подружке.
  После купания Акула и Ясмина "сделали" кровать.
  Прикрыли воду досками.
  Сверху бросили шкуру тюленя.
  На нее накидали шкур.
   - Не верится, - Нострадама сладко потянулась.
   - КОГДА НЕ ВЕРИШЬ, ТО ПОТРОГАЙ, - Акула засмеялась.
   - Потрогать тебя? - Нострадама захихикала. - Или себя?
  В тебя я верю.
  Ты - со мной, Акула.
  В себя я тоже верю.
  Я живу!
   - Шкуры пощупай!
  Стены...
   - Аааа!
  А я думала другое.
   - Другое само собой получится, - Акула прижалась к Нострадаме.
  Нострадама замерла.
   - Акула? - Нострадама спросила осторожно через минутку. - Ты спишь?
  Спишь...
  Я опоздала.
  Но я придумаю, как... - Нострадама тоже заснула.
  
  ЕСЛИ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ, ТО МОЖНО ПРИДУМАТЬ, КАК ПОЛУЧИТСЯ.
  
   - Акула? - Нострадама проснулась от легкого шороха. - Уже утро?
  Светло в домике!
   - Я сбегаю в одно место.
   - Я с тобой? - Нострадама облизнула припухшие губы.
   - Нет, Нострадама, - Акула покачала очаровательной головкой. - Я...
  Я с Церерой задумала одно дельце.
  Боюсь, сглазить.
   - Я не сглажу.
   - Все равно, я боюсь.
  Пусть это будет сюрприз.
  Сюрприз для нас обеих.
   - Тебе понравилась Церера? - Тон Нострадамы спокойный.
  Но веки дрожат.
  Нострадама едва сдерживает себя.
   - Я - однолюбка...
   - Значит, ты продолжаешь любить Ребекку?
   - Нострадама?
   - Да, Акула.
   - Если мы будем начинать каждое утро с Ребекки...
  Ребекка для тебя - как работа?
   - Нет.
  Это для тебя Ребекка - работа.
   - Нет больше Ребекки.
  И - достаточно, Нострадама.
  Я же не спрашиваю тебя.
  Почему ты так долго с Ясминой ходила за едой?
   - И не спрашивай, Акула, - Нострадама засмеялась. - Там так все интересно!
   - Интересно где?
   - Акула!
  Я не права, - Нострадама поднялась.
  Поцеловала подружку в лобик. - У нас новая жизнь.
  А я за старое цепляюсь.
  
  ЗА СТАРОЕ ЦЕПЛЯТЬСЯ ПРОСТО, ПОТОМУ ЧТО У НЕГО ЕСТЬ БОРОДА.
  
  АКУЛА вышла из домика.
   - В Белом Городе солнце светит по-особому, - Акула прищурилась. - Ярко светит.
   - Привет, Акула! - проходящая девушка улыбнулась.
  Она несла кожаные веревки. - Если ты за морошкой собралась, то опоздала.
  Уже уехали.
   - Привет и тебе, - Акула улыбнулась в ответ.
  Было что-то в девушке хрустящее, свежее. - Ты знаешь мое имя.
  А я твое - нет!
   - Я - Каталея.
  Тебе помочь?
   - Я тебе должна помогать, - Акула развела руками. - Ты же несешь кожи.
   - Я связываю упряжь для оленей, - Каталея произнесла с гордостью.
   - Олени?
  У вас есть олени?
   - Олени - сами по себе.
  Олени есть сами у себя.
  Но, когда надо, Елисафета зовет их.
   - Вы можете передвигаться на оленях.
  Почему же Елисафета вчера примчалась на Белой Волчице? - Акула как бы себя спрашивала.
   - Белую Волчицу не нужно запрягать.
   - Каталея?
   - Да, Акула.
   - Ты сказала, что все уехали за морошкой, - в голосе Акулы слышна горечь. - А я договорилась с Церерой...
   - Церера тебя ждет, - Каталея легко рассмеялась.
  Смех хрустальными шариками раскатился по снегу. - Я и забыла.
  Церера попросила меня передать тебе, что ждет.
  Я же - как только - взяла кожаные ремни, так только об упряжь и думаю.
  Как натянуть, чтобы не резало шею оленю.
  И не затягивалось в петлю.
  
  
  ГЛАВА 749
  
  АКУЛА
  
   - Каталея?
  А где домик Цереры?
   - Домик Цереры?
   - Где она ночевала?
  
   - Я тебя провожу.
   - Не нужно.
  Ты же по делам.
  Покажи рукой.
   - Домик из голубого льда.
   - Тот, который ближе к пещере?
   - Да.
  Там Церера...
   - Спасибо, Каталея.
   - Не за что спасибо, Акула. - Каталея быстро поцеловала Акулу в щечку.
  И побежала дальше.
  
  ЧТОБЫ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ, НУЖНО БЕЖАТЬ.
  
   - Однако, - Акула не успела опомниться от поцелуя. - Они целуются?
  По-подружески?
  Правила в Белом Городе?
  Или Каталея - особенная.
  В задумчивости Акула вошла в дом из голубого льда.
   - Акула! - Церера бросилась к ней.
  Обняла.
  Поцеловала в щечки.
   - Церера! - Акула осторожно поцеловала Цереру в ответ.
  Подумала:
  "Если бы не Каталея.
  Каталея первая поцеловала в щечку...
  Если бы не Каталея...
  То я бы подумала, что Церера заинтересовалась мной".
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - Не подумай...
  Или - подумай.
  Я не знаю обычаев в Белом Городе.
  Каталея поцеловала меня в щечку.
  Просто в Норде я подобное не встречала.
  Когда две подруги встречаются.
  И целуют друг дружку в щечки.
  Вернее, встречала.
  Но...
  Это ваш обычай в Белом Городе?
   - Расцеловываться при встрече? - Церера засмеялась. - Разве это обычай?
  
  ОБЫЧАЙ - ГОЛОВЫ РУБИТЬ.
  
  Но мы головы не рубим.
  А то, что по целоваться по-подружески - от избытка чувств.
  Радость когда переполняет.
   - Йа.
  Я поняла...
   - Ты собираешься убрать шрам?
   - Церера!
  Ты спрашиваешь, будто делаешь великое открытие! - Акула нервно рассмеялась. - Я так понимаю, что ты не поехала за морошкой?
  Из-за меня?
   - Почему из-за тебя, Акула?
  Мы же договорились.
  Я вчера сказала, чтобы ты пришла сегодня.
  Морошка здесь не причем.
  Если ты так стремишься чем-нибудь заняться.
  То - успеешь.
  Мы потом что-нибудь найдем.
  Занятий в Белом Городе - достаточно.
  Можем моржей кормить.
  Волкам снежным снег подсыплем.
   - Снег волкам?
   - Увидишь, Акула.
  
  ВОЛКИ ОБОЖАЮТ СНЕГ.
  
   - Я бы...
  Поскорей от шрама избавиться.
   - Шрам не полностью уберу.
  Не обещаю.
  Я вчера сказала, что он очень глубокий.
   - Надсмотрщик Цезий мог бы и не так сильно порезать меня, - Акула пробурчала. - Но резал от души...
   - Больно не будет! - Церера смотрела на Акулу.
  Со слегка насмешливым одобрением смотрела. - Как?
  Готова?
   - Всегда готова! - Акула начала испытывать неприятное чувство.
  Сердце кольнуло. - Вдруг, не получится?
   - Ситуации бывают сложные, - Церера зажгла факел. - Но хуже не будет.
   - Ты меня радуешь, Церера.
   - Сначала нагреем кинжал, - Церера водила клинком над пламенем. - Главное, не перегреть.
  И второе главное - не догреть.
   - Смешно ты сказала - не догреть!
   - Я девушка веселая, - Церера подмигнула.
  Дотронулась пальчиком до лезвия кинжала. - В самый раз. - Она прислонила кинжал к шраму на лице Акулы.
  Начала осторожно водить клинком.
  "Кинжал у моего лица, - Акула напряглась. - Надсмотрщик Цезий учил.
  Предупреждал - не допускать чужое оружие к лицу.
  Что если.
  Ведь можно кинжалом в глаз ткнуть?
  Или полоснуть.
  Будут у меня два шрама.
  Почему я решила, что Церера не обманет?
  Принесет меня в жертву... - Акула закусила губку. - Рабство во мне говорит.
  ВСЕ РАБЫ НЕ ДОВЕРЯЮТ.
  Церера мне помочь хочет.
  А я...
  Ну и что со мной случится, если Церера...
  Ну, буду более уродливая, чем есть сейчас.
  Или зарезанная буду.
  Или безглазая.
  ЕСЛИ ПЛОХОЕ СЛУЧИТСЯ, ТО ПОЗДНО ПЛАКАТЬ".
  
   - Акула? - Издалека донесся голос Цереры.
   - Да, Церера.
   - Сейчас будет чуть-чуть больно.
  Шрам загрубел.
  Нужно его расшатать.
   - Ты знаешь.
  Знаешь, как делать.
   - Если бы я все знала, - в голосе Цереры проскользнула тоска.
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - Ты расстроена?
   - Вспомнила плохое.
   - Плохое о шрамах?
   - И о шрамах плохое.
  Но это уже прошло.
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - Ты воительница...
   - Стражница.
  Стражницы отличаются от воительниц.
   - Ты - стражница.
  Убивала кого-нибудь?
   - Да.
   - Ого!
  Ты так спокойно признаешься.
  И как оно?
  Убивать?
   - Я не знаю, - Церера пожала плечами.
   - Не знаешь?
   - Я не обманываю.
  То, что было...
  Оно, словно и не было.
  Я себя уговариваю.
  Ничего не было.
  Есть только Белый Город.
  Но... - Церера снова нагревала клинок.
  На этот раз горячее.
   - Что но, Церера?
  - Один случай не дает мне покоя.
  Я никак не могу забыть.
   - Расскажи, Церера.
   - Расскажу.
  Да.
  Йа расскажу тебе, Акула.
  Ты поймешь меня.
  Ведь ты воительница...
   - Я не воительница.
   - Ты - воительница, - Церера нажала на слово и на кинжал. - Мы потом с тобой устроим шуточный поединок.
  Я так давно не разминалась.
  Мне нужна достойная противница.
   - Сумею ли я тебя удивить, Церера?
   - Ты уже меня удивляешь, Акула.
   - Даааа?
  Удивляю, что спросила?
  Я не сую нос в чужие дела.
  Не подсматриваю.
  Не заключаю сделки. - Акула улыбнулась.
   - Не улыбайся, Акула.
  Шрам при улыбке меняется.
   - Ты откровенна со мной, Церера.
  Доверяешь мне.
   - Ты мне доверяешь, Акула.
  Не каждая воительница подпустит к себе другую девушку с ножом.
  К своему лицу не подпустит.
  Ты же решилась.
   - Но у меня шрам.
   - Другая даже готова оставить шрам.
  Но не подпустит.
  Жизнь дороже шрама.
   - Но не для меня, - Акула процедила сквозь зубки. - ШРАМ МОЖЕТ БЫТЬ ГЕРОИЧЕСКИМ, НО МОЖЕТ БЫТЬИ ПОЗОРНЫМ.
  Мой шрам - шрам позора.
   - Не бывает позорных шрамов, Акула.
  Подумай об этом хорошенько.
  
   - Я...
  Йа подумаю. - Акула разочаровано покачала миленькой головкой. - Я не настолько откровенная, как ты.
  Интригую...
  Это верно.
  Но не откровенная. - Акула дернулась.
   - Больно?
   - ОТ БОЛИ НЕ ДЕРГАЮТСЯ, ДЕРГАЮТСЯ ОТ БОЯЗНИ БОЛИ.
  Я не сказала Нострадаме, что ты будешь работать над моим шрамом.
  Если не получится...
  То не надо надеяться.
  А, если получится, то для Нострадамы будет сюрприз.
  Тогда что?
   - Ты ослепишь Нострадаму своим очарованием, - Церера ласково проворковала.
   - Что?
   - Нострадама тебя обожает.
   - Разве, так видно?
  Сразу видно?
   - Очень.
  Очень видно.
  Но Нострадаме не хватает твоей любви.
  Не хватает внимания.
   - Йа?
  Я...
  Может быть...
  Еще не научилась любить.
  По-настоящему.
  У меня была подруга.
  Ребекка.
  Я думала, что мы - настоящие подруги.
  Подруги навсегда.
  Может быть, я виновата в том, что мы расстались?
  И Ребекке тоже не хватало моей любви?
  Моего внимания?
  Меня повезли в рабство.
   - Тебя повезли в рабство.
  И ты винишь себя в том, что ты рассталась с подругой?
  Ты ненавидишь себя, Акула.
  
   - Йа, - Акула пыталась протестовать.
  Вяло пыталась.
  Но Церера не обращала внимания на блеянье Акулы.
   - Я все вижу в твоих глазах, Акула.
  Ты вошла во вкус.
  Бичуешь себя.
  Словно ты старая и опытная.
  Но ты молодая.
  Почему ты себя загоняешь в угол?
  Живешь в полном одиночестве.
   - Я живу...
  Мы вместе с Нострадамой.
   - Вы вместе.
  Мы тоже рядом.
  Но внутри тебя одиночество, Акула.
  Ты не выходишь из себя.
  Оберегаешь свою боль.
  Никого не пускаешь в сердце.
  Все время тратишь на самолюбование.
  Подумай.
  Разве это нормально?
  Ты прикрываешься шрамом.
  Уверяешь всех, что ты уродина.
   - Я - уродина...
   - Ты думаешь, что когда шрам исчезнет, то все изменится?
  Ничто для тебя не изменится.
  Ты сама должна себя изменить.
   - О, Церера, - Акула застонала. - Ты меня не щадишь.
   - А ты щадишь Нострадаму?
   - Ты не можешь так говорить обо мне.
  Это несправедливо.
   - ЛЮБОВЬ, ЭТО - ВОЙНА.
  ВОЙНА, ЭТО - ЛЮБОВЬ. - Церера тепло улыбнулась.
  
  
  ИСТОРИЯ ЦЕРЕРЫ.
  
  Я всегда жила чужим умом.
  Все прекрасно!
  Потому что мой ум...
  Особенный мой ум.
  Мне говорили - делай, как умеешь.
  Как знаешь, делай.
  Я же все наоборот.
  Ровно наоборот.
  Поступаю так, как другие поступают.
  Мне хозяин сказал:
  "Сходи на торжище.
  Принеси от купца Антареса кувшин с вином".
  Я пришла на торжище.
  Вижу - купца Антареса бьют.
  Я - как все.
  Тоже в него палкой тыкала.
  Все горшки ему побила.
  Все кувшины с вином разбила.
  Вот какая я девушка...
  Кто в ситуации прав?
  Кто не прав.
  Я никогда не знала.
  Как скажут, так и верила.
  Я к хозяину без кувшина с вином вернулась.
  Купец Антарес от побоев стонал.
  Я же от своего хозяина тоже получила.
  Мой хозяин довольный жизнью.
  Но недовольный мной
  Все угрожал:
  "Церера!
  Твоя глупость долго не продлится".
  Я же не загадывала.
  Ответила:
  "Я - как все.
  Ничего не загадываю.
  Если глупость всех долго не продлится, то и я с ними".
  Хозяина мой ответ взбесил.
  Я ответила, что я - девушка.
  "Хозяин!
  Что-то мне подсказывает, что я веду себя правильно.
  Я молодая.
  Но уже работаю стражницей в твоем доме.
  У тебя огромный дом.
  Шатры на рынке.
  Торговые корабли.
  Ты сам - визирь.
  Почетный визирь.
  Я же - просто стражница.
  Раз в месяц я плаваю на лодке на остров Мадейра.
  Купаюсь.
  Отдыхаю.
  Покупаю у местных рыбу.
  Пью кокосовый сок.
  Катаюсь на спинах дельфинов.
  Мне местные говорят, что дельфин - опасно.
  Унесет в открытое море.
  Поиграется со мной дельфин, и бросит.
  Или акулам скинет.
  Уверяли, что дельфин - несерьезно, для девушки.
  Я же знаю, что дельфин - навсегда".
  
  Хозяин после моих речей бледнел.
  Уходил к себе.
  Но из стражниц не прогонял.
  Значит, я нравилась ему, как стражница.
  Однажды к моему хозяину пришел купец.
  Хозяин сказал, что купец - друг детства.
  Они тепло встретились.
  Обнимались.
  Потом хозяин мне приказал:
  "Церера!
  Исполняй приказы купца, как мои приказы".
  "Господин!
  Я и твои приказы не всегда исполняю".
  "Церера! - Хозяин затряс бородой. - Твоя глупость тебя погубит".
  Вечером ко мне явился тот купец.
  Мы сидели на скамье в саду.
  "Стражница, - купец внимательно меня оглядывал. - Годами ты мала".
  "Но сиськи уже выросли", - я засмеялась.
  "Мне не нужно твои сиськи, Церера".
  "ЕСЛИ МУЖЧИНЕ НЕ НУЖНЫ СИСЬКИ ДЕВУШЕКИ, ТО ЕМУ УЖЕ НИЧЕГО НЕ НУЖНО", - Я продолжала смеяться.
  "Ошибаешься, стражница.
  Мне много нужно, - купец пожевал бороду. - Была у меня наложница.
  Ее звали Глицерина.
  Почему звали?
  Ее и сейчас так зовут.
  Наверно... - Купец помолчал.
  Я болтала ножками. - Я купец знатный.
  Но...
  Не все в моей власти.
  Однажды визирь Шамулай увидел мою Глицерину.
  Увидел.
  И возжелал ее сразу.
  Даже щеки затряслись.
  Визирь у меня не спросил разрешения.
  Даже не обратил на меня внимания.
  Приказал своим слугам.
  Они схватили Глицерину.
  И утащили в дом Шамулая.
  Я ходил.
  Умолял вернуть мне наложницу.
  Но меня гнали в шею.
  Пинками из дома визиря Шамулай.
  Я настаивал.
  Шамулай приказал рабам.
  Меня жестоко побили.
  Все думали, что мне не жить дальше.
  Но я выстоял.
  На девятый день я стал видеть.
  Через две недели я уже мог говорить.
  Но шепелявил.
  Слуги собрались у моего ложа.
  Мои первые слова были...
  "Вернуть Глицерину.
  Размазать визиря Шамулай по площади.
  Пошлите человека в дом моего друга.
  Он поможет".
  Слуги бросились исполнять приказ.
  Твой господин вскоре принял меня.
  Все же мы друзья...
  Я рассказал другу детства о своей беде.
  Он меня выслушал внимательно.
  Ответил:
  "Не знаю, чем помогу.
  Нет у меня на примете воителей.
  Чтобы деликатно наказали Шамулая.
  Дело скользкое.
  Он - визирь.
  Я - визирь.
  За неосторожность меня могут на кол посадить.
  Я бы тебе не помог.
  Но...
  Шамулай мне мешает.
  Я тоже думал о том, что его надо...
  Ты пришел.
  И я подумал о своей стражнице.
  Церера.
  Она - очень удивительная стражница.
  Никогда не знаю, что она сделает.
  За вином послал, так она все кувшины купцу Антаресу разбила.
  Его побила.
  Над стражницей Церерой смеются.
  Никто ее всерьез не воспринимает.
  Она мою дочь охраняет.
  Если что и сделает Церера, то на нас с тобой не подумают.
  Скажут, что стражница с ума сошла.
  О Церере многие слышали.
  Она, как ослица среди торжища.
  Послушная.
  Но все у нее не так выходит.
  Не чисто.
  Я приказываю принести персик.
  Церера приходит с щербетом.
  Говорит, что щербет садовник Замухрай кушает.
  Щербет слаще, чем персик.
  Не своим умом живет Церера.
  Ох, не своим".
  Так мне твой хозяин сказал.
  Я же подумал.
  Ты, Церера, поможешь мне.
  Обязана помочь.
  Потому что твой господин - тебе господин.
  И друг господина - тоже твой господин.
  Ты должна войти в дом визиря Шамулай.
  Визиря убьешь.
  Мою наложницу Глицерину вернешь.
  Сложно, конечно..."
  "Ничего сложного", - я отвечаю.
  "Как ничего сложного? - Купец глаза вытаращил. - Совсем непросто..."
  "Зайти в дом.
  Убить визиря.
  Увести с собой Глицерину.
  Что же сложного?
  Сложно верблюдицу доить".
  "Но...
  Ты уже так поступала?
  Входила в чужой дом?
  Убивала хозяина?
  Уводила его наложницу?"
  "Неа.
  Меня же раньше никто не просил.
  Не просили меня об этом".
  
  "Так, значит не по-другому, - купец в недоумении. - Выполнишь?"
  "Людей поспрашиваю.
  Как они поступили бы.
  И...
  Все очень просто".
  "Снова все просто для тебя.
  Правду сказал твой господин.
  Не своим умом думаешь".
  "Умом нельзя думать.
  Думают головой".
  
  Я сразу направилась к дому визиря Шамулая.
  Подхожу к стражникам.
  "Здрасте!
  Вы стражники.
  Я - стражница.
  Мне ваш хозяин нужен".
  "А зачем он тебе?"
  "Йа.
  Я должна...
  Дом у вас большой.
  У вашего господина дом большой.
  Трудно в нем найти вашего хозяина?"
  "Дом большой.
  Мы сами в нем плутаем.
  А хозяина нет в доме.
  Он уплыл развлекаться".
  "Развлекаться?
  Куда уплыл?"
  "На остров.
  Остров называется Мадейра".
  "Мадейра? - Я обрадовалась. - Я там раз в месяц тоже отдыхаю.
  На дельфине катаюсь.
  Сок кокосовый пью.
  Поплыву к вашему хозяину".
  Я в порт пришла.
  Наняла лодку до острова Мадейра.
  Плывем.
  Я лодочника спрашиваю:
  "Нужно мне одного визиря наказать.
  Он сейчас на острове Мадейра развлекается.
  Никогда визирей не наказывала.
  А ты?"
  "Я визирей не наказывал.
  Но конокрада однажды наказал.
  На кол его посадил".
  "Тогда и я визиря на кол посажу, - я обрадовалась. - Спасибо лодочник.
  Спасибо, что предложил визиря на кол посадить".
  "Я тебе ничего не предлагал, - лодочник затрясся. - Ты меня под петлю подведешь, девка.
  Странная ты какая-то".
  
  "Я НЕ СТРАННАЯ, Я - КРАСИВАЯ!"
  
  Мы приплыли на остров.
  "Лодочник, - я обернулась.
  А лодочник уже обратно гребет.
  Без меня. - Вернись".
  "Нет уж, девка.
  Ты визиря на кол посадишь.
  А на меня вину спишут.
  Я лучше в другое королевство уплыву".
  "Но я без лодки не умею плавать".
  Я долго звала лодочника.
  На мой крик прибежали местные.
  "Церера?
  Ты же недавно у нас была.
  Снова отдыхать приплыла.
  Раздевайся!
  Будем в догонялки играть".
  "Я не отдыхать приплыла.
  Я - по делу.
  Мне нужно визиря найти.
  Найти и на кол посадить".
  "Церера!
  На нашем острове уже две недели никого на кол не сажали".
  "Что же мне делать?
  Что сделать с визирем?"
  "С визирем?
  Угости его кокосовым соком.
  Мы же его кокосовым соком угощали".
  "Вы угощали визиря кокосовым соком?
  Прекрасно!
  
  УГОСТИТЬ СОКОМ ПРОЩЕ, ЧЕМ НА КОЛ ПОСАДИТЬ.
  
  На кол нужно пыхтеть.
  Подсаживать визиря.
  А кокосовый сок.
  Спасибо, что посоветовали мне..." - Я хотела бежать.
  Искать визиря.
  "Уплыл твой визирь".
  "Как уплыл?"
  "Утром уплыл".
  "Досада.
  Как бы вы поступили?"
  "На твоем месте мы бы поплыли за ним".
  "Вот здорово!
  Так и сделаю!
  Только мой лодочник сбежал.
  Нет у меня лодки.
  Я поплыву на спине дельфина".
  "Дельфин тебя не туда может унести.
  Не туда, а - куда...
  Дельфины, как и ты.
  Плывут, куда другие плывут.
  Лучше мы тебе свою лодку одолжим.
  Лодка из кокосовых половинок слеплена".
  
  "Я никогда не плавала на половинках кокосов", - я поблагодарила туземцев.
  На кокосах оказалось дольше плыть.
  Дольше, чем на лодке с лодочником.
  Но...
  
  НЕ МЫ ВЫБИРАЕМ КОКОСЫ, КОКОСЫ НАС ВЫБИРАЮТ.
  
  Приплыла в порт.
  Выхожу на торжище.
  
  
  ГЛАВА 750
  
  АКУЛА
  
  Спрашиваю людей:
  "Где мне найти визиря Шамулай?
  Он веселился на острове Мадейра.
  Сейчас где-то здесь".
  "Девица, - мне отвечают. - Ты голая.
  Но не рабыня.
  Как же ты голая осмеливаешься разговаривать с одетыми?"
  "Ой.
  Я свои одежды на острове забыла.
  Остров Мадейра.
  Остров расслабляет. - Я купила новые одежды. - Ярмарка - не остров.
  Ярмарка - даже не город.
  Никаких кокосов.
  Никаких лодок из кокосовых половинок.
  Никаких дельфинов.
  Ходи и ищи". - Я бродила по ярмарке.
  Даже еще пару сандалий себе присмотрела.
  "Стражница, - ко мне подошел старец.
  Бородатый.
  В дырявом балахоне.
  Нищий, наверное. - Ты - пятая девушка.
  Пятая, с которой я заговорил.
  Я всю жизнь молчу.
  Не потому молчу, что немой.
  Потому молчу, что не хочу говорить.
  Я могу говорить только с умными.
  А все мне кажутся дураками".
  "Я - умная?
  Ты увидел мой ум?"
  
  УМ НЕ РЫБА, УМ НЕ ВИДНО.
  
  "Я не увидел твой ум, - старец наглеет. - Но я видел твою нагую красоту.
  Ты голая ходила по ярмарке.
  Забыла одежду на острове.
  И не заметила, что обнаженная приплыла.
  Но какой-то гад...
  Гореть ему в печах Дамасска...
  Подсказал тебе, что ты голая.
  Ты оделась.
  Но я успел.
  Успел насладиться твоей красотой.
  Поэтому с тобой заговорил.
  КРАСОТА ДЕВУШКИ - ЕЕ УМ.
  КОТОРАЯ КРАСИВЕЕ, ТА УМНЕЕ.
  Предыдущие девушки тоже были умные.
  В смысле - красивые.
  Одну я встретил в Гарабиджане.
  Вторую - в притонах Дирхема.
  Третья танцевала в балагане в Бунгало.
  Четвертая пела песни на берегу реки Ориноко.
  Ты - пятая.
  Труднее было в городе Бунгало.
  Там стражники - волкодавы.
  К девушкам странников не подпускают.
  Все стражники контролируют.
  Я не знаю подробности жизни стражников.
  И ни к чему мне стражники.
  Стражницы - другое.
  Девушки меня интересуют.
  Живу я уединено.
  В пещере на берегу живу.
  Одни говорят, что я поднялся.
  Будто бы отшельники становятся мудрее.
  Жизнь отшельников окутана романтикой.
  Но я считаю - наоборот.
  НЕ МОЖЕТ БЫТЬ МУДРЫМ ТОТ, У КОГО НЕТ ДЕНЕГ.
  Мудрые в пещерах не живут.
  Мудрые обитают во дворцах.
  Я презираю свою жизнь.
  Она полна опасностей.
  Меня даже ненавидят нищие.
  Нищие ненавидят богатых.
  Нищие ненавидят бедных.
  Нищие ненавидят всех.
  А старцев нищих ненавидят все.
  А я плевать хотел.
  Плюю на всех.
  Я не надеваю дорогие одежды.
  Потому что их у меня нет.
  Не пью из золотых кубков.
  Нет у меня золотых кубков.
  Нет у меня чести.
  Нет правил.
  Нет у меня достоинства.
  Если дадут мелкую монету, то сделаю, что прикажут.
  Хоть во дворце накакаю.
  Мне за это не вышибут мозги.
  Я их давно потерял.
  Я чувствую, что меня скоро убьют.
  Просто так убьют.
  Ради развлечения.
  Я же ради развлечения живу.
  Прячусь от смерти.
  Богатые прячутся от смерти в дворцах.
  Нищие прячутся от смерти в пещерах.
  Да!
  У меня ничего нет.
  Но у меня есть определённая репутация.
  Я знаю, где собирать устрицы.
  Жирные.
  Сочные устрицы.
  Фрукты сами просятся в мои руки.
  Голодным я не бываю.
  Не хватает лишь зрелищ.
  Поэтому я гуляю по ярмарке.
  С широко открытыми глазами гуляю.
  Со многими встречаюсь.
  Меня называют серьезным бродягой.
  В некотором я даже аккуратный.
  Ни одной собаки не пропущу.
  Ни одну кошку не оставлю без внимания.
  Обязательно буду чесать за ухом.
  Животные любят, когда их чешут.
  Все любят чесания.
  Но меня давно никто не чесал.
  Никто меня не гладил.
  Чесать.
  Гладить.
  Стирать.
  Наслаждаться.
  Часто у меня спрашивают советы.
  Потому что считают мудрым.
  
  ЕСЛИ ЧЕЛОВЕКА СЧИТАЮТ МУДРЫМ, ТО КАЖДОЕ ЕГО СЛОВО КАЖЕТСЯ МУДРЫМ.
  
  Меня часто угощают вином.
  Но я не пью вино из чужих рук.
  Боюсь, что вином отравят.
  И будут наслаждаться зрелищем.
  Богатые любят мучить бедных.
  Нищета - это мучение.
  Я вино с благодарностью принимаю.
  Но не пью.
  Отвечаю, что выпью вино на закате.
  Или на рассвете.
  Потом вино выливаю.
  По той же причине не даю это вино другим бродягам.
  Они тоже выливают подаренное вино.
  Мы пьем только то, что украли.
  Или купили на свою монетку.
  Монетки у меня бывают.
  На ярмарке в пыли найду монетку.
  Или подадут мне мелочь.
  Так что я счастлив, девица.
  Живу в своё удовольствие.
  Поняла мою мудрость?"
  
  "Неа, - отвечаю. - Ничего не поняла, дядя.
  Только одно. - Я одарила старца мелкой монеткой. - Ты милостыню просил".
  "Ага! - Старец обрадовался. - Приятно, когда меня понимает девушка".
  И ускакал.
  "Не помог мне старец найти Шамулая, - я пожала плечами. - И его наложницу Глицерину тоже не нашла.
  А ярмарка поражает!
  Каждый раз торжище разное!
  Чистые ряды.
  Вежливые заморские купцы.
  Балаганы с актерами.
  И тому подобное.
  Ярмарка, как ярмарка.
  Купцы, как купцы.
  Даже старцы не кусаются.
  Может быть, потому старцы не кусаются, что нет у них зубов?
  Стражников много на торжище.
  Очень много стражников.
  Стражники ловят воришек.
  Стражники собирают дань с торговцев.
  Стражники следят за чистотой на ярмарке.
  Стражники разнимают дерущихся.
  Стражники провожают старушек от шатра к шатру.
  
  Я снова отправилась ко дворцу визиря Шамулай.
  "Хозяин дома?"
  "Нет.
  Хозяин не дома. - Страж у ворот ответил мне нагло.
  Смерил взглядом. - Хочешь, красавица, я буду твоим хозяином?"
  "У меня уже есть хозяин".
  "До нашего хозяина тебе не добраться, - стражник сообщил доверительно. - Визирь Шамулай боится за свою жизнь.
  Никого не пускает.
  Никого не принимает в своем дворце".
  "Я могу оставить кинжал у ворот.
  Без оружия я безопасна". - Я клянчила у стража.
  "Нет.
  У тебя в волосах может оказаться отравленная игла.
  Придешь к моему господину.
  И воткнешь отравленную иглу ему в глаз".
  "Ого!
  Я и не знала.
  Спасибо за совет, стражник.
  Проверь мои волосы.
  Нет в них отравленной иглы".
  "И проверю!
  Не постесняюсь проверить. - Стражник отставил копье. - В ВОЛОСАХ ДЕВУШКИ СКРЫВАЕТСЯ ОБАЯНИЕ.
  Волосы твои густые.
  Длинные роскошные волосы. - Стражник долго перебирал мои пряди. - Нет отравленной иглы.
  Я ее не нашел в твоих волосах, красавица".
  "Я могу пройти во дворец Шамулая?"
  "Нет!
  Я тебя не пущу во дворец моего господина.
  Вдруг, ты прячешь во рту лезвие?
  Тонкое лезвие".
  "Загляни мне в рот".
  "И загляну.
  Загляну тебе в рот. - Стражник сказал.
  Стражник сделал. - Аккуратный язычок.
  Зубки белые.
  Ровные зубки.
  Ротик превосходный.
  Губки..."
  "Эй, стражник.
  О губках мы не договаривались.
  И, вообще.
  Это уже не ротик.
  Ты далеко зашел.
  Это грудь моя".
  
  БЫВАЕТ, ЧТО ГРУДЬ УБИВАЕТ.
  
  "Нет на мне отравленных игл.
  Нет во мне тонких лезвий".
  "А там?" - Стражник пыхтел.
  "Где там?"
  "Там!
  Там!!" - Стражник красноречиво опустил глаза.
  "Сам ты там-там.
  Там осматривать себя не дам.
  Даже во имя визиря Шамулая".
  
  "Я дам тебе совет, девица".
  "Совет дашь?
  А монеток не дашь?
  Я старцу монетку подарила.
  Вот бы и мне кто монеток дал".
  "Мой совет дороже денег.
  Ты ищешь визиря Шамулая..."
  "Ого! - Я распахнула глазища. - Как ты узнал?
  Как узнал, что я ищу твоего господина?"
  "Ты сама сказала, девица".
  "А я и забыла..."
  "Сними жилье рядом этим дворцом.
  Следи за воротами.
  Визирь Шамулай не затворник.
  Она часто уходит.
  Сколько раз уходит, столько раз приходит домой.
  Вот и увидишь его".
  "Спасибо, стражник, - я захлопала в ладоши. - Я бы ни за что не догадалась".
  "Не догадалась бы ты, - стражник важно кивнул. - Ни за что не догадалась бы.
  Потому что ты - красивая!"
  
  "На что стражник намекал? - Я озаботилась, когда он ушел за ворота. - Сказал, что я красивая.
  Намек ли это на другое?"
  Я постучалась в ворота соседнего дома:
  "Комната для одинокой девушки сдается?"
  "Комната? - Мне открыл старичок. - Для одинокой девушки?
  Нет.
  Я не сдаю комнаты в своем доме.
  Но тебе сдам.
  Ты очень красивая".
  "Ой!
  Мне уже сегодня несколько раз сказали, что я красивая, - я засмеялась. - А ты похож на нищего старца.
  Я только что на ярмарке встретила старца.
  Он - нищий.
  А ты - богатый.
  Я ему монетку дала".
  "Монетку?
  Эту?" - Старик показал мне монетку.
  "Очень.
  Очень та монетка".
  "Так я тот старец и есть".
  "Да ты шо?
  Один в двух телах?
  Или два тела на одного".
  "На ярмарке я сказал, что мне доверяют.
  Считают мудрым.
  Вот и доверили присматривать за домом.
  Хозяин - купец.
  Он со своей матроной уплыл отдыхать на остров Невезения.
  Меня пригласил присмотреть за домом".
  "Остров Невезения?
  А я отдыхаю на острове Мадейра".
  "Ты хочешь продолжать отдыхать на острове Мадейра?
  Или снимешь комнату в этом доме?
  Мне будет веселее".
  
  СТАРИКИ НИЧЕГО НЕ ПРОСЯТ ПРОСТО ТАК.
  
  "Подглядывать будешь, старец?"
  "Буду.
  Обязательно.
  Зачем я стану врать?
  Все любят подглядывать".
  "Хм.
  Мне нужно пожить в этом доме.
  Отсюда открывается прекрасный вид на ворота дворца визиря Шамулая. - Я согласилась. - Подглядывать?
  Подглядывай, старец.
  Разрешаю.
  Я буду подглядывать за визирем Шамулаем.
  Ты станешь подглядывать за мной.
  Наступит равновесие.
  Старец!
  А кто-нибудь за тобой подглядывает?"
  
  "За мной подглядывает Лейла".
  "Лейла? - Я насторожилась. - Что за Лейла?
  Что ей от тебя надо?"
  "Ревнуешь, - старец захихикал. - Лейла просто интересуется.
  Она - на самом деле - подглядывает за визирем Шамулаем.
  Через щелочку в заборе подглядывает.
  Лейла охотится на богатого визиря.
  Хочет стать его женой.
  И войти в гарем Шамулая".
  "Зачем?
  Зачем Лейле это?"
  "КАЖДАЯ ДЕВУШКА МЕЧТАЕТ СТАТЬ ЖЕНОЙ БОГАТОГО".
  "То ты говоришь, что Лейла подглядывает за визирем Шамулаем.
  То за тобой подглядывает.
  У меня даже голова разболелась.
  Разболелась голова от недопонимания".
  "Лейла и за тобой будет подглядывать".
  "Да ты что?"
  "А ты не удержишься.
  Сама начнешь подглядывать за Лейлой.
  Ты же девушка!
  ДЕВУШКА НЕ УДЕРЖИТСЯ ОТ СОБЛАЗНА ПОДГЛЯДЕТЬ".
  "Кошмар", - я даже икнула.
  "Возьми волосок, - старец вырвал седой волос из бороды. - Поиграй моим волоском в ноздре.
  Чихнешь.
  Сразу икота пройдет".
  "Икота пройдет.
  Зато чих нападет, - я отказалась от волоса. - Не стану совать твой седой волос в мою ноздрю.
  Мой нос к волосам не привык.
  Ничего твоего не буду совать в себя.
  Но...
  Насчет подглядывания, ты прав, старец.
  Я же сама решила подглядывать за визирем Шамулаем.
  И на Лейлу буду глаза косить.
  Чем она занимается.
  И на тебя посмотрю.
  Вдруг, ты золотые монеты прячешь?"
  "У нищего нет золотых монет".
  "У нищего нет золотых монет, потому что он их прячет".
  
  Старец тщательно запер ворота.
  "Красиво здесь", - я с восхищением осматривалась.
  "Богато.
  Ухожено, - старец ответил сухо. - Но радости не приносит".
  "Почему радости не приносит?"
  "Тебе не понять, девица".
  "Ух, ты!
  А ты мудрый, значит".
  Мы прошли в дом.
  "Будешь жить в одной комнате с Лейлой", - старец предупредил сразу.
  "Жить с подселением?"
  "Дом не мой.
  Поэтому могу предложить только комнату для гостей.
  А в ней уже живет Лейла.
  Так и мне будет удобно.
  Не стану же я бегать по всему дому.
  Чтобы приглядывать за вами".
  "Ты сказал - подсматривать за нами".
  "Подсматривать и приглядывать, - старец вошел в комнату: - Лейла!
  Принимай соседку.
  Будете жить вместе".
  "Что за? - Стройная девушка поднялась с ковра.
  Она была абсолютно голая.
  Даже ни одного украшения. - Зачем мне соседка?"
  "Соседки никому не нужны, - я с удивлением отметила, что Лейла даже не делает попытку одеться. - Я тоже не в восторге оттого, что буду жить с подселением.
  Но старцу так удобнее.
  Удобнее подглядывать за нами.
  Старец немощный.
  Не может бегать по всему дому".
  "Ты, зачем здесь?" - Лейла сверлила меня взглядом.
  "Йа?
  Я...
  Я - Церера..."
  "Она будет поглядывать за визирем Шамулаем", - старец захихикал.
  "Подглядывать?
  За визирем?
  За Шамулаем? - Лейла вспыхнула. - Не тронь Шамулая.
  Он - мой!
  Я стану его новой женой.
  Любимой женой Шамулая стану.
  Я.
  А не ты!"
  
  "Трогать визиря я не хочу, - я присела на ковер. - У меня свой визирь есть.
  И он не визирь Шамулай.
  Но я не желаю новой женой.
  Никакой женой не хочу быть.
  У моего хозяина визиря друг детства купец.
  У купца визирь Шамулай украл наложницу.
  Ее имя - Глицерина.
  Купец переживает.
  Попросил моего господина помочь.
  Мой господин приказал мне.
  Ведь я его стражница.
  Я помогаю купцу.
  Помогаю вернуть ему наложницу Глицерину.
  И заодно накажу визиря Шамулая.
  Я люлю отдыхать на острове Мадейра.
  Катаюсь на спинах дельфинов.
  Визирь Шамулай поплыл на Остров Мадейра.
  Я - за ним.
  Визирь Шамулай решил развлечься на острове.
  Я же развлекалась недавно.
  Местные удивились, что я снова приплыла.
  Они ждали меня через месяц.
  Дельфины очень милые.
  У них мокрые носики.
  И пищат дельфины смешно.
  Я приплыла.
  А визирь Шамулай уже уплыл.
  Я вернулась на торжище.
  Встретила этого старца.
  Он сказал, что я красивая.
  Я за это дала ему монетку.
  А стражник снова не пустил меня во дворец визиря Шамулая.
  Стражник обыскивал меня.
  Искал в волосах.
  Не нашел отравленную иглу.
  Затем мне в рот заглядывал.
  Сказал, что у меня прелестный ротик.
  Потом он потрогал меня за грудь.
  А я сказала, что грудь моя - не губы.
  Стражник хотел посмотреть еще.
  Там...
  Но я не разрешила.
  Стражник посоветовал мне снять жилье.
  И следить за визирем Шамулаем.
  Вот я здесь.
  Когда я шла со старцем по дорожке, то увидела котика.
  Прелесть, а не котик.
  Я хотела его погладить.
  Но он убежал.
  Наверно, испугался.
  Но я уверена, что привыкнет.
  У котика лапки миленькие.
  Коготки - милота.
  Ушки стоячие.
  Носик пипочка.
  Глазки добрые.
  Добрые глазки у котика".
  
  "Замолчи, - старец схватился за голову. - У меня и так проблемы.
  А после твоей болтовни, я, вообще, не захочу подглядывать за голыми девушками.
  Тогда придется тебя выгнать.
  Ничего не понял, что ты рассказала".
  "Зато я поняла, - Лейла подмигнула мне. - ДЕВУШКА ДЕВУШКУ ВСЕГДА ПОЙМЕТ".
  "А я никогда не пойму девушек, - старец прокашлялся.
  И зачем-то доложил Лейле: - А Церера голая ходила по ярмарке.
  Не рабыня, а голая была".
  "Во-первых, я не ходила, - я сдвинула бровки.
  Сурово смотрела на старца. - Я не ходила.
  Я искала.
  Во-вторых, не голая.
  Я забыла одежду на острове Мадейра.
  Пришлось купить новые одежды".
  "Я же не против, - старец потирал сухенькие ладошки. - Ходи голая.
  Забывай одежду".
  "Все, - Лейла бесцеремонно вытолкала старца за дверь. - Девушки хотят остаться без тебя".
  "Он будет подглядывать", - я оглянулась на дверь.
  "Я знаю! - Лейла ответила беспечно. - Поэтому он с нас плату не берет за проживание".
  "Лейла?"
  "Да, Церера".
  "Почему ты голая?"
  "Я?
  Почему голая сейчас?
  Потому что я хочу стать женой визиря Шамулай".
  "Визирь Шамулай берет в жены тех девушек, которых на улице увидел голыми?"
  "Не уверена.
  Но, возможно, - Лейла прилегла рядом со мной. - МУЖЧИНА НЕ МОЖЕТ УДЕРЖАТЬСЯ, ЕСЛИ ВИДИТ ГОЛУЮ ДЕВУШКУ.
  Я подглядываю за визирем.
  Он тоже любит подглядывать за мной.
  У нас дело движется к свадьбе.
  Только он со мной еще не знаком...
  Я делаю вид, что поливаю цветочки.
  Нет...
  Я на самом деле поливаю цветочки.
  Визирь Шамулай любит пить чай.
  Часто пьет чай на террасе.
  Пьет чай.
  И подглядывает за мной.
  Я же, будто не знаю, что он за мной подглядывает.
  То так повернусь.
  То - этак.
  Все время обнаженная.
  Моя нагота помогает приблизить наше знакомство".
  
  "Ты - философ, Лейла, - я с восхищением воскликнула. - Голая философ".
  "ВСЕ ФИЛОСОФЫ - ГОЛЫЕ; В ЭТОМ СУТЬ ФИЛОСОФИИ".
  "Лейла..."
  "Церера!
  Тебя мне послала Судьба!"
  "Ой...
  Лейла.
  Я не могу..."
  "Да!
  Да, Церера.
  Сначала я возревновала.
  Я думала, что ты тоже хочешь стать женой визиря Шамулай.
  Но у тебя другие планы.
  Долг стражницы.
  Ты выполняешь приказ купца.
  Поэтому ты мне очень поможешь".
  "Помочь тебе стать женой визиря Шамулая?
  Но ты же сказала, что он уже заинтересовался тобой".
  "Визирь заинтересовался.
  Но ему закрывает глаза наложница.
  Судя по всему - та самая Глицерина.
  Глицерина, которую ты должна вернуть купцу.
  Глицерине выгодно, чтобы визирь Шамулай любил только ее одну.
  Больше жен в гареме ей не нужно.
  Поэтому Глицерина мешает визирю подглядывать за мной.
  Все время загораживает ему обзор.
  Своими прелестями перекрывает вид на меня.
  А визирь Шамулай...
  Как видит прелести Глицерины.
  Так сразу обо мне забывает.
  Обо всех девушках забывает.
  Не будет Глицерины - мне станет проще.
  Визирь Шамулай сразу возьмет меня новой женой.
  Церера!"
  "Да, Лейла!"
  "Помоги мне.
  Я помогу тебе".
  "Поможешь мне?"
  "Да!
  У нас общий интерес.
  Мы должны увести Глицерину из дома визиря Шамулая обратно к купцу..."
  "Лейла! - Я приложила пальчик к носику. - Значит, мы - подружки по интересу".
  "Очень.
  Еще как подружки.
  По интересу!
  Церера?"
  
  "Да, Лейла".
  "Тебе придется раздеться.
  Совсем.
  Должна все время быть голая".
  "Ого!
  Зачем?
  Чтобы порадовать старца?
  Он и так увидит меня обнажённую.
  В купальне.
  Или, когда я буду спать.
  Я сплю - прекрасная в своей наготе - на шкурах.
  Или на коврах".
  "Ты стражница.
  У тебя кинжал, Церера.
  И одежда стражницы.
  Визирь Шамулай может заподозрить неладное.
  Подумает, что стражники установили за ним наблюдение.
  А, если ты будешь голая.
  
  
  ГЛАВА 751
  
  АКУЛА
  
  БЕЗ ОДЕЖДЫ ВСЕ ЛЮДИ ОДИНАКОВЫЕ.
  Без одежды нет ни стражников, не купцов, ни визирей.
  ГОЛЫЕ ВСЕ РАВНЫ.
  Визирь Шамулай подумает, что ты моя подружка.
  Мы будем бегать друг за дружкой.
  Хихикать.
  Плескаться друг в дружку водой из фонтана".
  "Но...
  Тогда визирь Шамулай влюбится и в меня.
  Он же интересуется обнаженными девушками.
  И захочет меня сделать его женой..."
  "Ну и что, Церера.
  Одной женой больше.
  Двумя женами - больше.
  Нет разницы".
  "Но я не хочу быть женой визиря Шамулая".
  "Не хочешь быть женой - не будь!
  Церера!
  Для тебя главное - исполнить приказ твоего господина.
  А он не приказывал тебе стать женой визиря Шамулая.
  Ты должна увести у Шамулая наложницу Глицерину".
  
  УСТРАНИТЬ ЖЕНУ, ЧТОБЫ САМОЙ СТАТЬ НОВОЙ ЖЕНОЙ.
  
  "Ты прекрасно придумала", - я сбросила с себя все одежды.
  "Теперь бежим, Церера!" - Лейла с радостным смехом распахнула дверь.
  От нее отлетел старец.
  Он, оказывается, подглядывал за нами.
  "Ничего, ничего, девочки, - старец кряхтел. - Молодость убегает.
  Старость не догонит молодость".
  "Церера!
  Догоняй меня!" - Лейла бегала вокруг фонтана.
  "Лейла.
  Неприлично как-то, - я ужималась. - Обнажённые.
  А за нами подглядывают.
  Старец подглядывает.
  Визирь Шамулай подглядывает.
  Наложница Глицерина подглядывает".
  "Церера!
  Делай вид, что нам весело.
  Что мы забавляемся", - Лейла мне шепнула.
  "Нууу, если делать вид..." - я согласилась.
  Побежала за Лейлой.
  Она была стремительная.
  Ловкая.
  Гибкая.
  Грациозная.
  Никак не давалась в руки.
  "Что я за стражница, - я разгорячилась. - Не могу схватить девушку.
  А, если бы она была воровкой?
  Если бы Лейла воровала персики в саду моего господина?"
  Я увлеклась.
  Рванула, изо всех сил.
  И схватила Лейлу.
  "Ох, - Лейла выдохнула. - Церера?"
  "Да, Лейла".
  "Смотри!
  Птичка?"
  "Гдееее?
  Где птичка?"
  "На веточке?"
  "Не вижу..."
  "Обманула!
  Обманула Цереру!" - Лейла показала мне язычок.
  И снова мы кружились у фонтана.
  Затем брызгались водичкой.
  Я и не заметила, как мне стало очень весело.
  Весело и беззаботно.
  
  МЫ САМИ СЕБЕ ВЫДУМЫВАЕМ ТРУДНОСТИ.
  
  "Церера?" - Лейла прижалась ко мне.
  Я чувствовала полет ее сердца.
  "Да, Лейла!
  Чудесно мы поиграли!"
  "Церера!
  Сейчас будем поливать цветочки.
  Ты можешь бросать взгляды на сторону визиря Шамулая.
  Он уже пьет чай.
  На террасе.
  И подглядывает за нами.
  Глазки визиря сверкают.
  Возбуждением сверкают.
  Мы его заинтересовали".
  "Да я и сама заинтересовалась.
  Заинтересовалась нашей игрой". - Я успокаивала дыхание.
  Лейла принесла два кувшина.
  Кувшины для поливания цветов.
  Мы набирали воду в фонтанчике.
  Я заметила, что Лейла по-разному поворачивается для визиря Шамулая.
  Показывает себя со всех сторон.
  Я тоже стала придумывать интересное.
  То наклонюсь слишком.
  То на корточки присяду.
  Будто бы листочек поднимаю.
  То ножку подниму высоко.
  При этом я осторожно наблюдала.
  "Визирь Шамулай.
  Он - моя цель. - Я облизывала губки. - Визиря наказать.
  Глицерину доставить обратно купцу.
  Но...
  Где же Глицерина?"
  Я только подумала.
  А она уже на терраске.
  Обнаженная.
  Как и полагается наложнице.
  Я сразу поняла, что это она - Глицерина.
  Слишком красивая.
  Слишком вызывающая и яркая.
  Визирь Шамулай не мог не влюбиться в нее...
  Глицерина посмотрела на Лейлу.
  Затем перевела взгляд на меня.
  Ноздри ее раздувались в ярости.
  Глаза свергали ненавистью.
  Глицерина долго изучала меня.
  Еще бы.
  Лейлу она рассмотрела раньше.
  И мне показалось...
  Что в глазах Глицерины промелькнула искра интереса.
  
  Затем Глицерина наклонилась к визирю Шамулаю.
  Что-то ему горячо шептала.
  Визирь нехотя поднялся.
  Бросил взгляд на меня и на Лейлу.
  И - вместе с Глицериной - скрылся в доме.
  "Сегодня больше не появятся на терраске, - Лейла потянулась. - И мы пойдем отдыхать".
  "Но у меня...
  У меня задание". - Я пропищала.
  "Не пустят тебя во дворец Шамулая.
  Церера!
  Теперь Глицерина будет за нами следить.
  Бдить.
  Прикажет слугам даже близко нас не подпускать.
  Поэтому, ты должна узнать, куда ходит Шамулай.
  Где часто бывает.
  Там его и подстережешь".
  "Но он будет без Глицерины.
  БОГАТЫЕ МУЖЬЯ С СОБОЙ ЖЕН НЕ БЕРУТ".
  "Ха!
  Шамулай уходит без Глицерины.
  Но долго без нее не может.
  Призывает к себе.
  Поэтому они всегда соединяются.
  Хоть в балагане.
  Хоть на прогулке по морю".
  "Завтра я начну следить", - я гордо поняла подбородочек.
  "Да!
  А сегодня устроим пир, - Лейла потащила меня в комнатку. - Пир в честь нашего знакомства!
  И - за удачное начало!".
  "На пир я всегда согласна", - мы принесли из сада спелые персики, инжир, виноград, клубнику, черешню, абрикосы.
  Лейла взяла из хозяйских запасов разные сладости.
  "Лейла! - Я оделась. - Почему ты сейчас не одеваешься?
  Визирь Шамулай уже не увидит твою наготу сегодня".
  "Кто знает...
  Кто знает, Церера, - Лейла покачала очаровательной головкой. - Мы перед сном с тобой выскочим.
  Прогуляемся по саду.
  А, вдруг, Шамулай, как раз в это время захочет взглянуть сюда?
  И что он увидит?
  Увидит меня одетую.
  И тебя - в одежде стражницы.
  Все наши усилия будут напрасны.
  Мы проиграем.
  Поэтому, Церера.
  Снова раздевайся.
  И не одевайся, когда ты здесь.
  Тем более, что старец любит за нами подглядывать.
  Нельзя огорчать старца.
  
  СТАРЦЫ ЛЕГКО ВПАДАЮТ В ЗЛОБУ.
  
  Мы же не хотим, чтобы старец нас выгнал из дома?"
  "Не хотим, - я вздохнула.
  Снова разделась. - Ты всегда права, Лейла.
  Прости меня за то, что я оделась".
  
  Пировали мы долго.
  Весело пировали.
  Долго-весело.
  "Церера?" - Лейла спросила.
  Мы укладывались спать.
  Даже не спросила.
  "Да, Лейла?"
  "Я стану женой визиря Шамулай.
  Вопрос решеный.
  Я не сомневаюсь в успехе.
  Но...
  Визирь Шамулай старенький.
  Только глазками может стрелять.
  Я - девушка молодая.
  Горячая.
  Да и в гареме законы особые..."
  "Какие особые законы?
  В гареме?"
  "В гареме девушки.
  Сытно живут.
  Но скучно им.
  Вот они друг дружке и помогают".
  "В чем помогают? - Я рот раскрыла. - Не понимаю.
  В чем девушки в гареме помогают друг дружке?
  Скучать?"
  "Нет.
  Не скучать девушки в гареме помогают друг дружке.
  Наоборот.
  Девушки в гареме помогают друг дружке не скучать!"
  "Умнички!
  Поддерживают друг дружку!"
  "Да...
  Церера.
  В гареме все поддерживают друг дружку.
  Но нужно уметь поддержать.
  Нужно уметь помочь подружке не скучать.
  А для этого нужно научиться.
  Опыт нужен.
  Хоть какой опыт..."
  "Опыт не скучать?
  Опыт веселить?
  Опыт помогать?"
  "Да, Церера.
  По крайней мере, три опыта нужны".
  "У тебя есть эти три опыта, Лейла?"
  "Нет.
  Нет у меня опыта.
  Но я хочу научиться".
  "Кто же тебя научит, Лейла?
  Кто научит помогать девушкам не скучать в гареме?"
  "Тыыы.
  Ты, Церера.
  Поможешь мне!"
  
  "Я?
  Йа?
  Я даже думать о гареме не желаю.
  Нет у меня никакого опыта гаремного веселья".
  "А тебе ничего не надо делать, Церера.
  Ты просто лежи.
  Лежи и смотри в потолок".
  "И?
  Смотрением в потолок я помогу тебе?"
  "Очень.
  Очень ты мне поможешь, Церера.
  Смотрением в потолок.
  Я на тебе учиться буду".
  "Не понимаю.
  Но верю тебе, Лейла.
  Ведь мы стали подружками.
  Подружкам нужно верить".
  "Лежи и верь.
  Лежи и верь мне, Церера.
  А я учиться буду". - Лейла сползла вниз
  И тут я начала понимать.
  "Лейла?"
  "Ммммм".
  "Ты так набираешься опыта?"
  "Угуууу".
  "Я рада, что могу тебе помочь, Лейла", - я пыталась смотреть в потолок.
  Но у меня плохо получалось.
  
  СМОТРЕТЬ В ПОТОЛОК ТОЖЕ НУЖНО НАУЧИТЬСЯ...
  
  Утром Лейла продолжила свое обучение.
  Обучение на мне.
  У нее стало намного лучше получаться...
  Затем мы хихикали.
  Завтракали весело.
  Вышли обнаженные в сад.
  Поливали цветочки.
  "Нет визиря дома, - Лейла с досадой прошипела. - Упустили.
  В город ушел".
  "Почему ты уверена, что визирь Шамулай ушел из дома?"
  "Если бы Шамулай был в своем дворце, то подглядывал бы за нами".
  "Может быть, он еще спит".
  "Старцы рано поднимаются.
  ПРИЗНАК СТАРОСТИ - РАНО ЛОЖИТЬСЯ, И РАНО ВСТАВАТЬ.
  Но мы его в городе найдем".
  "Я подумала, Лейла...
  Мне нужно будет снять другое жилье".
  "Правильно ты решила, Церера, - Лейла не удивилась.
  Не стала упрашивать остаться. - Ты следишь за визирем.
  Ты - стражница.
  Поэтому должна менять жилье.
  Чтобы визирь Шамулай ни о чем не догадался".
  "Я думала, что ты меня станешь отговаривать, Лейла.
  Отговаривать..."
  "Я не буду тебя отговаривать, Церера.
  Я просто с тобой переселюсь в новое жилье.
  Только и всего".
  "А твой визирь?
  Твой будущий муж визирь Шамулай?
  Ты же его отсюда соблазняешь..."
  "Соблазнять можно из любого места.
  И любым местом можно соблазнять.
  Главное для меня - твой успех, Церера.
  Если ты похитишь наложницу Глицерину...
  Я голыми руками возьму визиря Шамулай.
  Глицерина мне тогда не сможет помешать.
  Так что твои интересы, Церера - мои интересы".
  
  ГОЛЫМИ РУКАМИ ЕРША НЕ ВОЗЬМЕШЬ.
  
  Целый день я и Лейла ходили по тем местам, где чаще всего бывает визирь Шамулай.
  Этих мест мало.
  Скажу так - одно всего лишь место.
  Это балаган на ярмарке.
  Балаган и его окрестности.
  Визирь Шамулай имел свои интересы на Ярмарке.
  А в балагане эти интересы прогуливал.
  В другие заведения визирь Шамулай не ходил.
  Потому что балаган считался шиком.
  В балагане есть отдельные комнатки.
  Комнатки для избранных.
  "Если повезет, то в комнатке можно увидеть даже самого Слугу Повелителя, - оказывается, что Лейла много знала о балагане... - Слуга Повелителя всегда приходит один.
  А уходит с танцовщицами из балагана.
  Визирь Шамулай тоже в балагане крутится.
  Балаган не так прост.
  К нему примыкает караван-сарай.
  Балаган - это множество балаганчиков.
  Они образуют круг.
  Во внутреннем дворике горит костер.
  Выход из дворика через два прохода.
  Строгие мордовороты охраняют входы и выходы.
  Входы - чтобы нищие не забрели.
  Выходы - чтобы богатые не сбежали.
  В одном сарайчике находится лавка старьевщика.
  Лавка старьевщика.
  Поговаривают, что с нее начинался город.
  Сначала была лавка.
  Потом около нее образовался город.
  Лавка пользовалась дурной славой.
  Она была загадочная.
  Ослы и кони теснились на улице.
  В лавку проникали тени.
  Это не купцы.
  Темные людишки посещали лавку старьевщика.
  Приличные люди обходили лавку стороной.
  Насторожено смотрели на ослов.
  Насторожено и удивлено смотрели.
  Удивлено и с завистью смотрели.
  
   В ЛАВКЕ СТАРЬЕВЩИКА ЧУДЕС БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ЗНАМЕНИТЫХ САДАХ СРАМИДЫ.
  
  Оживление около балагана напоминает шторм.
  Тихий шторм.
  Бывают и тихие штормы.
  Часто из балагана рабы выносят ковер.
  Ковер тяжелый.
  Три раба с натугой несут его к морю.
  Те, кто видит эту процессию, отворачиваются.
  Делают вид, что не замечают ковер.
  Ковер и его носильщиков.
  С моря рабы возвращаются уже с лёгким ковром.
  Один раб свободно несет его на плече..."
  
  Я и Лейла выяснили...
  Визирь Шамулай бывает в балагане частенько.
  На осле не ездит.
  Предпочитает коня.
  Иногда заставляет рабов нести его.
  Рабы несут визиря в носилках.
  "Четыре раба несут визиря быстро, - я все подмечала. - Если без остановок.
  Но визирь хочет поболтать.
  Часто останавливает рабов.
  Заводит с купцами разговоры.
  Затем идет в трактир.
  Пьет вонючий зеленый чай.
  Закусывает пахлавой.
  Щипает танцовщиц за попки.
  Наложница Глицерина в трактир не заходит.
  Она ждет, когда ее муж устанет.
  Устанет в балагане.
  Тогда только и является к нему.
  Бывают и исключения.
  Но визирь - все равно - оказывается в балагане.
  Либо сам приходит.
  Либо его приносят.
  Все, что мы узнали, Лейла.
  Больше не выгадаем.
  Теперь нужно подготовиться".
  
  "Сразу отбрасывает трактир и дорогу, - Лейла на меня смотрит с обожанием.
  Неужели, так учение на нее действует? - В трактир Глицерина не зайдет.
  Рядом с носилками ей бежать - низко по положению.
  А уж за ослом бежать - совсем позор.
  Что нам остается?
  Балаган?
  Лавка старьевщика?
  В балаган можно пройти с ярмарки.
  Но второй вход - через лавку старьевщика.
  Визирь Шамулай чаще всего проходит через лавку.
  Так называемый - вход для своих.
  Мы с тобой через лавку скупщика краденого не пойдем.
  Иначе можем выйти из нее в ковре...
  Завернут нас в ковер.
  И отнесут к морю.
  Купаться..."
  "Я люблю купаться".
  "Церера!
  Те, кого несут в ковре, уже ничего не любят.
  Ничего не полюбят.
  И их никто не полюбит".
  "Лейла?"
  "Да, Церера".
  "Не пугай меня".
  "ДЕВУШКА ДЕВУШКУ НЕ МОЖЕТ НАПУГАТЬ".
  "Визирь Шамулай не самый знатный из визирей, - я приложила пальчик к носику. - Но любит являться с шиком.
  В БАЛАГАН ВХОДЯТ С ШИКОМ!
  Халат с золотыми звездами.
  Красные туфли с загнутыми носами.
  Можно подумать, что он Слуга Повелителя!"
  "Церера?"
  "Да, Лейла".
  "А как мы в балаган зайдем?
  Мы же не купцы.
  И не визири мы.
  Мы - девушки".
  "Ой!
  Девушки в балаган не ходят.
  Нуууу, как девушки...
  Пожилые матроны в балаган любят зайти.
  В балагане не только танцорки.
  Но и танцоры.
  ХОТЯ - КТО С КЕМ, НЕ УГАДАЕШЬ..."
  
  "Мы не пожилые матроны!
  Лейла.
  Нам нужно дождаться старости.
  Чтобы мы стали пожилыми матронами.
  Только тогда нас в балаган пустят?"
  "Церера!
  Даже, если мы станем дожидаться старости.
  Чтобы посетить балаган, то мы можем и не стать почтенными матронами.
  Придется нам стать купцами!"
  "Стать купцами?
  Мы?
  Мы станем купцами? - Я глазища распахнула. - Но мы же - девочки.
  Ты же видела у меня.
  Я у тебя видела".
  "Церера!
  Мы бороды приклеим.
  Усы приклеим.
  Купцы - самые незаметные в балагане.
  Все купцы одеваются одинаково.
  Непримечательные купцы...
  Охранники балагана купцов не распознают".
  "Побежали покупать бороды!"
  "Где же мы купим бороду, Церера?
  Борода должна вырасти".
  "У меня не вырастет борода, - я расстроилась. - А у тебя, Лейла?
  У тебя нет ни волосинки на теле.
  Как и у меня, впрочем".
  "Бороду нужно найти".
  "Все начинается с простого, Лейла.
  Приклеим бороды.
  Приклеим усы.
  А оказывается, что ни усов, ни бороды нельзя найти.
  На ярмарках бородами не торгуют.
  БОРОДА - ГОРДОСТЬ МУЖЧИНЫ.
  Мужчина не продаст свою гордость".
  
  ЕСЛИ НЕЛЬЗЯ КУПИТЬ, ТО МОЖНО ПРОСТО ВЗЯТЬ.
  
  "Мы...
  Мы отрежем бороду", - Лейла подняла вверх пальчик.
  Посмотрела на него с удивлением.
  "Лейла!
  У тебя на пальчике борода не растёт", - я согнулась от хохота.
  "Борода?
  На пальчике?" - Лейла тоже засмеялась.
  Мы смеялись до слез.
  "Веселые девочки!" - Около нас остановился водонос.
  "Проходи дальше, - Лейла прогнала водоноса. - Мы тебе не девочки.
  Вернее, мы - девочки.
  Но не для тебя".
  "Кому мы отрежем бороду? - Я вытирала слезы смеха. - Визирю Шамулаю отрежем бороду?"
  "Можно и визирю.
  Но только к визирю трудно пробраться.
  В этом и смысл задумки бороды.
  Нам бороды нужны, чтобы пробиться к визирю.
  Церера?"
  "Да, Лейла".
  "Мы отрежем бороду нашему старцу!"
  "Нашему старцу?"
  "И усы отрежем старцу".
  "Усы тоже отрежем?
  Но старец без бороды - теряет всю свою мудрость.
  Старец без бороды уже - не старец.
  Старец без усов и бороды тем более не философ".
  "Тебе нужен старец мудрец?"
  "Неа!
  Лейла!
  Никому не нужен старец мудрец.
  А философы - так вобще.
  Философы никому не нужны".
  
  БЕЗ ФИЛОСОФОВ МИР НЕ ПРОВАЛИТСЯ.
  
  "Бежим домой".
  "Лейла!
  Если мы отрежем старцу бороду...
  Он же обидится.
  Без бороды старцы злые".
  "Мы ему отрежем бороду, когда старец спит".
  "Проснется старец.
  Проснется без бороды.
  И тогда обязательно обидится.
  Обидится на нас".
  "А мы скажем старцу, что без бороды ему лучше.
  Он без бороды молодым выглядит.
  Мужчины обожают комплименты.
  ЗА КОМПЛИМЕНТ СТАРЕЦ СВОЮ БОРОДУ ОТДАСТ".
  "Сначала надо старца усыпить.
  Со спящего легче бороду срезать.
  И уговаривать спящего не нужно".
  "Усыпить старца? - Лейла провела ладонью по моей головке. - Усыпить дубинкой по голове?"
  "Нет.
  Хотя дубинка - ОГОГО!
  Дубинка - кого хочешь - усыпит.
  Но...
  Я не умею бить дубинкой.
  У меня ручки тонкие.
  Девичьи ручьи.
  И ножки тонкие.
  Я дубинкой не смогу старца усыпить".
  "Тогда напоим старца вином!"
  "Лейла!
  Ты умно предложила!
  А, вдруг, старец не захочет пить вино?"
  "Ха!
  Все старцы пьют вино.
  Они думают, что вино омолаживает кровь.
  Как не захочет пить?"
  
  КОГДА ДЕВУШКА ПРЕДЛАГАЕТ, МУЖЧИНА ОБЯЗАЕН ЗАХОТЕТЬ.
  
  "Мы станцуем для старца!"
  "Станцуем? - Лейла округлила глазища. - Я хочу танцевать только для тебя, Церера!
  Если я станцую для старца...
  То...
  Буду чувствовать себя старушкой".
  "Тогда мы будем танцевать друг для дружки!
  Ты, Лейла, - станцуешь для меня.
  Я - станцую для тебя.
  Старец всегда за нами подглядывает.
  Мы делали вид, что не знаем, что он подглядывает.
  И сейчас сделаем вид.
  Будем танцевать друг для дружки.
  А вино?
  Вино поставим за дверь.
  Старец обязательно его выпьет".
  
  ДВЕ ОБНАЖЕННЫЕ ДЕВУШКИ ТАНЦУЮТ, КТО ЖЕ ОТКАЖЕТСЯ ОТ ВИНА?
  
  "ЦЕРЕРА?"
  "Да, Лейла!"
  "Ты придумала.
  А я уже...
  Загорелась".
  "Загорелась?
  Лейла!
  Ты же умеешь тушить огонь..."
  Мы купили амфору вина.
  Пришли домой.
  "Не видно старца", - Лейла прошептала.
  "Зато он нас видит.
  Я уверена". - Я поставила кувшин с вином.
  На терраске поставила.
  За нашей дверью.
  "Танцуем, Церера?"
  "Танцуем, Лейла".
  "Только сначала нужно раздеться.
  Иначе старец не поверит.
  Он же..."
  Мы привычно сбросили одежды.
  Ведь мы дома...
  Начали танцевать.
  Подмигивали друг дружке.
  Постепенно мы разгонялись.
  Я даже забыла о старце.
  Словно я и Лейла веселились друг для дружки.
  
  "Лейла? - Я вскочила с ложа. - Уже темно.
  Мы с тобой заснули!"
  "Заснули! - Лейла потянулась. - Танцевали.
  А потом...
  А потом после потом заснули".
  "Как же наш старец?"
  "Если он мужчина, то тоже спит", - Лейла на цыпочках подошла к двери.
  Ее тело сверкало в свете луны
  "Спит?"
  "Храпит, - Лейла приглушено засмеялась. - Утомился старец.
  Не по годам ему смотреть на девичьи танцы.
  Балахон задран.
  Все бесстыдство видно".
  
  
  ГЛАВА 752
  
  АКУЛА
  
  "Вино он выпил?"
  "До последней капли!
  Выпил.
  Вылакал.
  Выжрал". - Лейла потрясла пустым кувшином.
  "Все же наш старец - настоящий мужчина, - я произнесла с уважением. - Он почти подвиг совершил!
  Знал же старец, что вино в его возрасте вредно.
  Он знал, что вино его свалит.
  Наши танцы свалят.
  Догадывался, что сердце может остановиться.
  Но рискнул.
  И теперь удовлетворенный храпит!"
  "Неси кинжал, Церера, - Лейла присела на корточки. - Будем резать".
  "Будем резать?
  Зачем же старца резать?
  Он видит розовые сны".
  "Не старца будем резать.
  Бороду ему отрежем.
  Усы отрежем".
  "Ааа!
  Я и забыла". - Я нервно засмеялась.
  Мы пыхтели.
  Но получилось нужное.
  
  КОГДА ПЫХТИШЬ, ТО ПОЛУЧАЕТСЯ.
  
  "Борода и усы есть, - Лейла задумалась. - Но не наши с тобой борода и усы.
  Старцу принадлежали.
  А старец не помолодел.
  Мы думали, что без бороды и усов он превратится в юношу.
  А он...
  Стал еще больше старцем.
  Оказывается, что седые усы и борода скрывали глубокую старость..."
  "Лейла?"
  "Да, Церера!"
  "Борода одна.
  Усы одни.
  Как же мы и с тобой поделим на двоих.
  Нас же двое.
  Два купца должны быть".
  "Два купца? - Лейла прижалась ко мне. - Ты будешь купцом, Церера.
  Ты заслужила.
  Быть купцом - огромная честь".
  "Я?
  Йа - купец?
  Нет.
  Я - стражница!"
  "Ты приклеишь бороду и усы, Церера.
  Найдем тебе купеческую одежду.
  Думаю, что в этом доме что-то подходящее подберем".
  "А ты?
  Ты, Лейла?"
  "Йа?"
  "Ты меня бросишь?"
  "Я тебя?
  Не брошу.
  Церера!
  Я тебя никогда не брошу".
  "Я не в этом смысле, Лейла".
  "В балаган ты войдешь, как купец.
  А я...
  Я твоя рабыня.
  Буду изображать твою рабыню".
  "Но...
  Рабыни ходят без одежды.
  Ты не побоишься?"
  "Что мне бояться?"
  
  У ГОЛОГО ОДЕЖДУ НЕ ОТНИМУТ.
  
  "Но..."
  "Церера!
  В балагане много голых.
  В балаган ходят на голых посмотреть и голыми себя показать.
  А я буду играть рабыню.
  Тем более, Церера.
  В балаган купцов с кинжалами не пускают.
  Кинжалы купцы оставляют охранникам.
  На входе оставляют.
  Во избежание драк на ножах.
  А тебе кинжал нужен".
  "Как же я пронесу кинжал?
  Куда его спрячу?
  Куда засуну?"
  "Кинжал я понесу.
  Кинжал в корзине спрячем.
  Рабыня с корзиной.
  Никто рабыню не станет обыскивать.
  Во-первых, рабыня голая.
  Во-вторых, у рабов нет имущества.
  Кинжал в корзине чем-нибудь прикроем".
  "Пустой амфорой закроем кинжал.
  Амфорой из-под вина". - Я обрадовалась.
  "В амфору нальем воду.
  Будто бы вино несем". - Лейла потрясла пустой амфорой.
  "Осталось приклеить бороду.
  Бороду и усы мне приклеим".
  "И одежду найдем в доме, - Лейла вышла на дорожку. - Наберем смолы со сливовых деревьев.
  Смолой бороду и усы приклеим.
  Смола, что хочешь склеит".
  "Я не хочу смолой склеивать все..."
  
  КОГДА КЛЕИШЬ, ТО СМОТРИ, ЧТОБЫ САМ НЕ СКЛЕИЛСЯ.
  
  "Ах, какие розы сада моей души", - послышался тонкий голосок.
  "Визирь?
  Визирь Шамулай?" - Я присела.
  Визирь ночью не спал.
  А ведь старый он.
  Должен спать.
  Или по нужде вышел?
  Но визири не выходят из Дворца по нужде.
  Визири нужду справляют в своих дворцах.
  А визирь Шамулай разошелся.
  Наверно, потому что рядом не было наложницы Глицерины.
  "Свет луны играет на ваших персях.
  Блестит зарей на стройных телах.
  Вы - две газели!
  Войдите же в сад моей души".
  "О, достопочтенный Шамулай, - Лейла встала в выгодную позу. - Ослепла ли я?
  Ты - солнце Вселенной. - Лейла рисковала.
  Потому что Солнцем Вселенной мог быть только Повелитель!
  Но визирь Шамулай милостиво принял похвалу Лейлы... - Ты ослепляешь меня своей... - Лейла хотела сказать, что визирь ослепляет ее своей красотой.
  Но даже для самовлюбленного визиря это звучало бы...
  Натянуто звучало бы. - Ты ослепляешь меня своим величием".
  "Ах, соловей души моей! - визирь Шамулай расплылся.
  Дело бодро двигалось к свадьбе...
  Но неожиданно визирь задал вопрос мне! - А ты, павлин моего сердца?
  Я тебя тоже?"
  "Я?
  Павлин? - Я на всякий случай оглянулась.
  Никаких павлинов рядом не было.
  Только я и Лейла.
  Лейла и я. - Ты меня тоже что?"
  "Я тебя тоже ослепляю?
  Ослепляю своим величием?"
  "Ага!
  Конечно.
  Того!
  Ослепляешь меня.
  Визирь Шамулай!
  Ослепляешь своим величием".
  
  КРАСОТОЙ МОЖНО ОСЛЕПИТЬ, И ЗА КРАСОТУ ОСЛЕПИТЬ.
  
  "Что же мы ждем? - Визирь раздулся, как шар. - Я милостиво разрешаю прийти ко мне.
  Осторожно.
  В ограде колючки натыканы.
  Я недавно халат порвал.
  Чуть левее - там ограда ниже.
  Перелезайте через нее.
  И ко мне".
  "О сад, сада!
  Солнце солнца! - За спиной визиря возникла...
  Наложница Глицерина возникла.
  Судя по недовольному голосу...
  Глицерина не считала визиря садом сада.
  И солнцем солнца тоже не считала. - Тебе пора на ложе, мой мул.
  В саду ветрено.
  Застудишь себе...
  Застудишь то, что осталось..." - Глицерина силой потащила визиря в дом.
  Словно он не хозяин.
  А - игрушка.
  И визирь...
  Посопротивлялся для вида.
  И потащился за наложницей Глицериной.
  "Как она за ним присматривает, - я восхитилась. - Настоящая охранница.
  Глицерина любит визиря".
  "Визиря никто не любит.
  Любят его деньги. - Лейла поджала губы. - Облом с визирем.
  На сегодня облом.
  Но это и хорошо.
  Значит, чем больше обломов сейчас, тем меньше обломов потом".
  
  "Лейла?"
  "Да, Церера".
  "Визирь дома.
  А мы собрались к нему в балаган".
  "Да...
  Ошибочка.
  Но, - Лейла пальчиком показала на свет факелов в саду визиря Шамулая. - Рабы готовят носилки.
  Визирь Шамулай не возжелал спать.
  Насмотрелся на нас.
  На нашу блестящую красоту.
  Теперь точно в балаган попрется.
  Так что...
  Действуем, Церера".
  "Ага!
  Только бороду приклею".
  
  Мы набрали смолы в саду.
  Смола со сливовых деревьев.
  Липучая смола.
  Лейла мне бороду приклеила этой смолой.
  И усы приклеила.
  А потом не могла пальчики от смолы очистить.
  Я лизала пальчики на левой руке Лейлы.
  Лейла лизала на правой.
  Смола сладкая.
  Затем мы нашли одеяния.
  Одеяния в доме.
  С блестками.
  С подкрашенным мехом скунса халат.
  "В темноте сойдет за купеческие одежды, - Лейла с сомнением меня осмотрела. - Никто не будет приглядываться.
  Ночью нельзя пристально смотреть на прохожих.
  Иначе можно глаза потерять.
  У тебя же кинжал, Церера.
  Кинжал в корзинке.
  У нас кинжал", - Лейла погладила меня по руке.
  "Выходим?"
  "На дело!
  На правое дело идем, Церера!
  Наложницу из лап визиря выручать...!"
  Мы вышли из дома.
  Старались держаться ближе к заборам.
  
  "Ярмарка! - я даже остановилась. - Светло, как днем!
  Будто солнце светит!"
  "Торгующие на ярмарке не спят.
  Сторожат добро".
  "Лейла?" - я через несколько шагов опустила ладошку на плечо подруги.
  "Да, Церера".
  "Ты обнаженная идешь.
  Не страшно?"
  "Страшно ли мне? - Лейла на миг задумалась. - Приятно.
  Необычно.
  И возбуждает!
  Настолько новое!"
  "Новое!" - Я повторила.
  "Не забывай, что я сейчас - твоя рабыня.
  Рабыня купца.
  При людях держись со мной надменно".
  "Надменно?
  С тобой?
  Не получится, Лейла.
  Голос меня выдаст".
  "Тогда даже не разговаривай со мной.
  При людях не разговаривай".
  
  МОЛЧАНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НАДМЕННЫМ.
  
  "У меня нет оружия, чтобы сражаться с трудностями, - я улыбнулась. - Я не слишком высокого мнения о наложнице Глицерине.
  Но не все наложницы, как она".
  "Все..."
  "Что?"
  "Все наложницы похожи друг на дружку".
  "Но мы не должны удивляться им.
  Будто бы каждая нас ненавидит".
  "Ты не сделаешь Глицерине больно, Церера.
  Даже, если она захочет.
  Ты слишком добрая".
  "Я не собираюсь ей делать больно".
  "У Глицерины мысли в облаках, - Лейла прошептала проникновенно. - Скорее всего, она никогда не любила.
  Ни купца.
  Ни визиря".
  "Она была наложницей.
  Это, разве, не доказательство?"
  
  НАЛОЖНИЦА - НЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО.
  
  "Вовсе не значит, что Глицерина любила.
  Но она играет.
  Играет с визирем Шамулаем.
  По своим правилам играет.
  Если она влюбится...
  То ей будет больно". - Лейла смотрела на меня.
  Казалось, что она борется сама с собой.
  Что-то мне хотела сказать важное.
  Важное для нее.
  Но только медленно покачала очаровательной головкой:
  "Мы рискуем, Церера".
  "Лейла?"
  "Да, Церера".
  "Ты - отважная!"
  "Дааа?" - Лейла обняла меня.
  Неожиданно обняла.
  Неожиданно для меня это было...
  То, как в доме она тренировалась на мне для гарема - то не считается.
  "Лейла!
  У тебя в головке облака летают!" - Я засмеялась.
  "Церера?"
  "Да, Лейла".
  "Ты влюблялась?
  Когда-нибудь в жизни ты влюблялась, Церера?"
  "Лейла!
  Сколько у меня той жизни было? - Я развеселилась. - Мы молоденькие еще.
  Молоденькие не влюбляются"
  "МОЛОДЕНЬКИЕ ВЛЮБЛЯЮТСЯ СТРАСТНО, - Лейла округлила глазища. - Я влюблялась.
  И я даже жила со своей подругой".
  "ЖИТЬ ВМЕСТЕ - НЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЛЮБВИ.
  ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ТЫ ЛЮБИЛА".
  "Церера!
  Ты рассуждаешь, как та, которая любила.
  И как та, которая познала настоящую любовь".
  
  У КОГО ЧТО БОЛИТ, ТОТ О ЛЮБВИ ГОВОРИТ.
  
  "Лейла!
  Ты невозможная, " - я шутливо похлопала подружку.
  Но Лейла не восприняла это, как шутку.
  Долго смотрела мне в глаза.
  Задумчиво.
  "Церера!
  Если заставляешь влюбиться, то обязательно сделаешь больно!"
  Какое-то мгновение Лейла смотрела с болью.
  "Лейла.
  Кажется, что ты борешься сама с собой.
  Внутренне сражаешься". - Я медленно покачала головой.
  "Ты - стражница, Церера.
  Ты о сражениях знаешь много, - Лейла облизнула пересохшие губки. - Придется рискнуть".
  "Чем рискнуть, Лейла?
  Мной?
  Собой рискнем?"
  
  ЛУЧШЕ РИСКОВАТЬ ТЕМ, ЧТО САМОМУ НЕ НУЖНО.
  
  "ЦЕРЕРА?"
  "Да, Лейла".
  "Тебя будут обыскивать.
  Мы уже об этом боялись.
  С виду ты - купец..."
  "Я?
  Я выгляжу, как купец? - Я почему-то обиделась.
  Хотя так мы и задумали. - Я не хочу навсегда оставаться купцом.
  Борода приклеенная.
  Усы накладные.
  Это - временное!
  А, если сниму купеческий халат, то я буду девушкой".
  "ПОД ОДЕЖДОЙ ВСЕГДА ИСТИНА ПРЯЧЕТСЯ, - Лейла согласно кивнула прелестной головкой. - Мы тебе привяжем, Церера.
  Под халат привяжем", - Лейла наклонилась.
  Что-то подняла.
  "Лейла?"
  "Да, Церера!"
  "Ты потрясающе выглядишь...
  Когда склоняешься".
  "КОГДА СКЛОНЯЮТСЯ, ТО ВСЕ ПРЕКРАСНО ВЫГЛЯДЯТ.
  Церера! - Лейла развязала мой пояс. - Пояс на халате не понадобится тебе.
  Пояс - не самое важное в купце.
  В купце самое важное - кошель.
  И еще... - Лейла замотала в пояс...
  Два камня замотала.
  И палку. - Будет правдоподобно".
  "Ты...
  Ты хочешь привязать мне?
  Это?" - Я захихикала.
  
  "Ощути себя мужчиной, Церера.
  Хоть в этом ощути", - Лейла тоже хихикала.
  "Два камня и палка ниже талии не делают девушку мужчиной".
  "Скажу тебе больше, Церера.
  Два камня и палка ниже талии не делают мужчину мужчиной".
  "Ты пыхтишь, Лейла", - я забавлялась.
  "Попробуй...
  С тобой любая запыхтит, Церера, - Лейла ответила загадкой. - Церера!
  Подними халат.
  Выше головы задери халат".
  "Зачем?
  Зачем мне голова в халате".
  "Церера!
  Ну, неужели, ты не понимаешь, - Лейла сама задрала на мне купеческий халат.
  Но не на голову.
  Задрала, чтобы я все видела.
  Лейла наклонилась снова.
  Привязывала. - Некрасиво.
  Но под халатом стражник нащупает.
  Представляешь ужас стражника, если бы он не нащупал.
  У купца бы не нащупал мужское".
  "Я не думаю, что стражник ужаснулся бы", - я пошевелила бедрами.
  
  "Достопочтимый купец! - из темноты вынырнул...
  Купец.
  Но только - настоящий.
  Наверно, настоящий. - Очень мило!
  Ночью.
  На улице.
  Твоя рабыня склонилась.
  И водит головой там..."
  "Мы просто разговариваем", - Лейла проблеяла.
  Я же молчала.
  Не хотела выдать себя тонким голоском.
  Мой голосок - девичий.
  "Разговаривайте!
  Разговаривайте, - купец милостиво махнул пухлой рукой. - Я вернусь в свой шатер.
  Со мной жена будет также разговаривать.
  Я же знаю, что происходит.
  Каждый вечер жена начинает нервничать.
  Порывается сбежать из шатра.
  Оправдывается, будто хочет прогуляться.
  К морю.
  Знаю я...
  Какое ей море нужно.
  Море ощущений моей жене нужно.
  Ее за камнями ждет погонщик ослов Барбекю.
  Моя жена с погонщиком ослов любится".
  "Ой, - я вскрикнула от неожиданности.
  Поддала в голос хрипотцы. - Ты знаешь?
  Твоя жена тебе изменяет.
  А ты..."
  "Моя жена на сорок лет меня младше, - купец колыхнул толстым животом. - Умница!
  Красавица!
  Лучшая танцовщица живота!
  Дочка лорда.
  В моей Женнет кровь бурлит.
  Если я не позволю жене...
  То она меня бросит.
  Или до смерти заездит...
  
  ЖЕНА, КАК ВОДА, ДЫРОЧКУ НАЙДЕТ.
  
  Ну, или не дырочку.
  Но все равно найдет.
  Поэтому, я оставляю Женнет в шатре.
  Сам выхожу прогуляться.
  Возвращаюсь.
  Моя Женнет умиротворенная.
  Спокойная лежит.
  Улыбается.
  Нет в ней уже напряжения.
  Злости больше нет.
  Так мы и ладим.
  Приходят мои друзья.
  Многозначительно молчат.
  Мне кажется, что хотят меня испугать.
  Огорчить хотят.
  С другой стороны...
  Возможно, помочь хотят.
  Вообщем, хулиганят, как мальчишки. - Купец резко засмеялся. - Меня трудно запугать.
  Я не боюсь повышения цен на бараньи шкуры.
  Не боюсь измен жены.
  Главное в жизни - поесть.
  Переночевать.
  Поговорить.
  У кого этого нет, тот - бедняжка.
  С подобными я даже разговаривать не хочу".
  "Не спорим", - я процедила сквозь зубы.
  Слишком Лейла старается с мешком.
  Я понимаю.
  Она хочет, чтобы купец поверил.
  Поверил в то, что сам придумал.
  
  БЕЗ ДОВЕРИЯ ДАЖЕ ЛЖИ НЕТ В КУПЦЕ.
  
  "Вы.
  Вы тут...
  Продолжайте!
  Продолжайте!" - Купец неожиданно тонко захихикал.
  В конце хрюкнул.
  И скрылся в ночи.
  Я тут же проблеяла:
  "Лейла!
  Теперь у меня между ног болтается мешок с камнями.
  С камнями и палкой.
  Мешок тянет".
  "Нуууу.
  Не камни, а - камушки.
  Не палка, а - палочка!
  Как ощущения?"
  "Ощущения - будто бы я на осле еду".
  "Терпи, Церера.
  Для нашего дела нужно терпеть".
  "ДЛЯ ЛЮБОГО ДЕЛА НУЖНО ТЕРПЕТЬ.
  Очень неудобно.
  Неужели, мужчины с ЭТИМ всю жизнь ходят?"
  Это же неудобно".
  "Аха!
  Мужчины еще и гордятся ЭТИМ!
  Чем больше камешки в их мешке...
  Чем длиннее палка, тем выше подбородок".
  "Нашли чем гордиться, - я фыркнула. - Лучше бы гордились Солнцем в небе.
  Или луной.
  Луна на том же небе".
  
  Я и Лейла остановились у балагана.
  "Будем ждать здесь, - я потянула подружку в тень платана. - Шамулай появится...
  Обязан появиться".
  "Я тоже так думаю", - Лейла выпятила грудки.
  "Холодно?" - Я с жалостью смотрела на голую Лейлу.
  "Холодно?
  Церера!
  Ты шутишь?
  Мне жарко.
  В жар бросает".
  "Но прохладный ветерок.
  С моря ветерок дует..."
  "Ветерок еще сильнее будоражит!
  Я никогда обнаженная не была в людном месте.
  Ощущения...
  Ощущения - потрясающие.
  Взгляды воспламеняют меня.
  На меня косятся.
  Я чувствую себя царицей".
  "Царицей?
  А не рабыней чувствуешь?
  Тогда все рабыни должны тоже радоваться.
  Ведь они всегда и везде голые".
  "Нет.
  Рабыни не радуются.
  У рабов отняли даже смех.
  Рабыни не думают о том, что они голые.
  Они только о свободе думают.
  Поэтому у них нет того возбуждения, которое я сейчас испытываю".
  "С тобой рядом опасно, Лейла, - я улыбнулась. - Можно обжечься".
  "Попробуй! - Глаза Лейлы сверкали горящими углями. - Обожгись о меня, Церера!
  Я только этого и жду".
  "Тише, - я прошептала. - Визирь Шамулай идет".
  "Действительно, Шамулай, - Лейла процедила с досадой. - Самый самый момент прервал".
  "Ничего он не прерывал, - я вжала голову в плечи.
  Думала, что так спрячусь от взгляда Шамулая. - Он сам по себе.
  Смотри!
  Смотри, Лейла!
  Шамулай не через главный вход в балаган идет.
  
  БОГАТЫЕ И ЗНАТНЫЕ СТАРАЮТСЯ БЫТЬ НЕЗАМЕТНЫМИ.
  
  Визирь хочет войти через лавку скупщика краденого".
  "Через лавку старьевщика, - Лейла подтвердила.
  Согласно кивнула прелестнейшей головкой. - Осла слуге оставил.
  Ослик выглядит слабеньким.
  Но я знаю эту породу.
  Камберийский голубоглазый осел.
  Дико дорогой.
  Быстрый, как скакун.
  Выносливый.
  Копыта осла покрыты специальной слизью.
  Если эту слизь стереть...
  Копыта заблестят серебром.
  Для подобных ослов держат разные уздечки.
  Простые уздечки - для выезда на ярмарку.
  Драгоценные уздечки - для поездки во дворец к Повелителю!"
  
  
  ГЛАВА 753
  
  АКУЛА
  
  "Пойдем?
  Пойдем за купцом Шамулаем?" - Я задрожала.
  Нетерпение пронизывало меня.
  "Да ты что! - Лейла успела ухватить меня за руку. - Слуга внимательно следит за входом.
  Если мы сразу ринемся...
  То слуга Шамулая может нас заподозрить.
  Да и не Шамулай нам нужен.
  Нам нужна его наложница Глицерина".
  "Мы Глицерину в балагане подождем".
  "Аха!
  А лавка скупщика краденого?
  Что мы скупщику скажем?
  Нет, Церера!
  Скупщики краденого подозревают всех!
  Мы должны к скупщику прийти... с краденым.
  Или с дорогой вещью.
  Скупщик у нас ее купит.
  Только тогда ты небрежно скажешь ему - "Шальные деньги появились у меня.
  Их нужно сразу потратить".
  Примета у купцов.
  Шальные деньги нужно сразу прогулять.
  Оставлять у себя случайные деньги - плохая примета".
  "Лейла!"
  "Да, Церера!"
  "Где мы возьмем дорогую вещь?
  Или краденую?"
  
  ВСЕ, ЧТО УКРАЛИ, НАЗЫВАЕТСЯ УКРАДЕННЫМ.
  
  "Мы украдем..."
  "С ума сошла".
  "Или не украдем".
  "Но..."
  "Без но, Церера.
  Ты же должна выполнить приказ.
  Должна, или не должна?"
  "Должна, - я пропищала. - Приказ - привести наложницу Глицерину.
  Увести Глицерину у визиря Шамулая.
  И доставить ее прежнему владельцу".
  "Увести - значит украсть.
  Так что тебе придется много воровать в эту ночь".
  "Но я не умею.
  Не умею воровать".
  "Мы вдвоем, Церера.
  
  ДВЕ ДЕВУШКИ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЧТО-НИБУДЬ УКРАДУТ.
  
  Палка!
  Вот тебе палка, Церера!"
  "Палка? - Я нервно засмеялась. - Ты уже одну палку мне подвязала.
  Палку и два камушка.
  Зачем мне вторая палка!"
  "С палкой купец выглядит солидно.
  
  С ПАЛКОЙ ЛЮБОЙ ВЫГЛЯДИТ СОЛИДНО.
  
  Мы должны как-то спрятать время.
  Даже ночью на ярмарке много людей.
  Нам нужна толпа ярмарочных".
  Так мы и бродили.
  Я - с задумчивым видом.
  Размахивала палкой.
  Лейла вертела миленькой головкой.
  Все примечала.
  Мы купили пахлаву.
  Покушали.
  Пальчики облизали.
  Затем толкались у костров.
  "Церера?" - Лейла прошептала.
  "Да, Лейла".
  "Йа...
  Я взяла.
  На время.
  На время взяла.
  Не украла", - Лейла прошептала, когда мы присели на камень.
  "Украла?" - я вскрикнула.
  "Не ори!" - Лейла приложила ладошку к моему рту.
  "Что украла?
  Покажи!"
  "Показать?
  Я же голая.
  Смотри!"
  "Покажи, что украла.
  И где оно?
  Неужели там спрятала? - Я округлила глазища. - Я сгораю от нетерпения".
  "Церера!
  Ты сгораешь от нетерпения.
  Я сгораю от страсти!"
  "Сгораешь от страсти, поэтому туда спрятала?"
  "Церера!
  Ты - испорченная девочка, - Лейла огляделась по сторонам. - Не там я спрятала.
  А в волосах. - Лейла запустила руку в волосы.
  Достала..."
  "Ой, какая прелесть", - я выдохнула.
  "Ага!
  Статуэтка фарфоровая.
  Фарфоровый тигренок.
  Но глазки.
  Глазки у него".
  "Глазки из желтых прозрачных камешков, - я даже всхлипнула. - Милота!"
  "Я подозреваю, что эти камушки - драгоценные.
  Так что к скупщику краденного мы пойдем не просто так!"
  "Ой!
  Страшно то как!
  А, если хозяин игрушки узнает?"
  "Что узнает? - Лейла сузила глаза. - Все воруют.
  И никто не боится воровать.
  Только одна Церера боится.
  Между прочим, я для тебя своровала.
  Ты должна была украсть вещичку.
  ХОРОШАЯ ДЕВУШКА ВСЕГДА УКРАДЕТ ЧТО-НИБУДЬ ДЛЯ СВОЕЙ ПОДРУГИ".
  
  "Прости, Лейла! - Я обняла подружку. - Я обязательно для тебя украду.
  Но...
  Потом..."
  Мы подошли к лавке старьевщика.
  Лейла остановилась.
  Кусала губки.
  "В лавке старьевщика я никогда не была, - Лейла с надеждой на меня смотрела. - Если что меня сейчас пугает, так это лавка старьевщика.
  Например, можно ли рабыням входить в лавку?
  И нужно ли рабыне молчать?"
  "Взаимно, - я прошептала. - Я тоже испытываю страх.
  Боюсь скупщика краденого.
  Тем более, что на мне одежда купца.
  Я бы лучше себя чувствовала в своей тунике.
  Туника, сандалики.
  Так удобнее.
  По-девичьи так...
  Ветерок задувает.
  Ничто не стесняет движений.
  А сейчас у меня к тому же борода приклеена.
  Усы приклеены.
  Все щекочет.
  Да еще и узелок с камнем и палкой болтается между ног".
  "Болтается?
  Нужно подтянуть", - Лейла озабочено посмотрела мне в глаза.
  "Здесссь?
  Нет, Лейла.
  Что-то мне подсказывает, что...
  Нельзя перед лавкой старьевщика рабыне вставать на колени перед господином.
  Да еще задирать халат господина.
  И лезть под халат головой".
  "Даааа, Церера!
  Ты права, - Лейла вздохнула. - А я так хотела...
  Хотела тебе помочь.
  А по поводу твоей бороды.
  И усов.
  И халата купеческого.
  Потерпи, Церера.
  Странно бы ты выглядела в своей одежде стражницы.
  И у стражниц нет рабынь.
  Я тоже люблю шикарные одежды.
  И без одежды люблю.
  И в шикарных одеждах люблю...
  Недавно я купила себе тунику.
  С вышивкой по краю, - Лейла облизнула губки. - Вышивка серебряной нитью.
  Конечно, лучше бы золотая нить.
  Но золотую нить получу после свадьбы.
  Стоит мне только захомутать визиря Шамулая...
  Никуда не денется.
  Будет подарками меня осыпать.
  Я потребую у него голубой мех".
  "Мех голубой?"
  "Да, Церера!
  Голубой мех синайского тигра.
  Безумно дорогой мех.
  И еще золотые браслеты на запястья.
  Золотые блески на щеки.
  Прозрачную тунику из тончайшего нивелирного шелка".
  "Лейла.
  Ты будешь выглядеть... - я хихикала. - Как доступная танцовщица.
  Жена должна одеваться скромно..."
  
  "А Я ХОЧУ БЫТЬ ДОСТУПНОЙ! - Лейла меня обняла. - Доступная жена визиря!
  Звучит гордо!"
  "Лейла?
  Да, Церера!"
  "На нас смотрят.
  Рабыня не может тискать своего господина.
  По крайней мере, среди ярмарки!"
  "Пусть завидуют, - Лейла надула губки. - У КОГО НЕТ, ТОТ ЗАВИДУЕТ. - И добавила с хихиканьем: - Церера!
  Тебе очень идет бородка.
  И усы.
  Седые усы.
  Седая борода".
  "Лейла?" - Я зашипела.
  "Да, Церера!"
  "Я тебе приклею.
  Бородку приклею.
  И усы приклею.
  Знаешь, куда?"
  "Знаю!
  Знаю, куда приклеишь, Церера.
  С нетерпением жду.
  Сначала ты с бородкой.
  Потом я - с усами!
  Интересная игра получится!"
  
  ДЕВУШКА С БОРОДОЙ - НЕ КРАСИВО, НО ПРИТЯГИВАЕТ ВЗОРЫ.
  
  Мы смеялись.
  Затем занялись серьезным.
  "Люди прохаживаются около лавки старьевщика", - Лейла прошептала.
  "Ага!
  Прохаживаются.
  Или стоят.
  Мы тоже встанем.
  Словно ждем верблюда. - Я решила. - Только немного в стороне.
  Чтобы на тебя не пялились очень..."
  "Ты заметила?" - Лейла обрадовалась.
  "Заметила, что на тебя пялятся, Лейла?
  Конечно!
  Нет ничего удивительного.
  Ты - красивая.
  Гибкая.
  Грациозная.
  К тому же - без одежды!"
  "Церера!
  Если ты снимешь дурацкий купеческий халат, то и на тебя будут пялиться".
  "Дело в халате?"
  "ДЕЛО ПОД ХАЛАТОМ!"
  Мы снова наблюдали.
  "Лейла!
  Много купцов.
  Но есть и шустрые воришки.
  Шмыгают в лавку.
  Попадаются и слуги.
  Я немного успокоилась.
  Очень удобно придумано.
  Через лавку старьевщика можно попасть в балаган.
  И никто не знает - сдавал ли человек краденое старьевщику, или просто прошел через его лавку.
  Ничего не докажешь".
  "У тебя глаз стражницы, Церера!"
  "У меня два глаза стражницы!"
  Я решительно подошла ко входу в лавку скупщика краденного.
  Ковер закрывал вход.
  Я потянула край ковра.
  И стремительно вошла.
  "Ай! - Я сбила с ног мелкого слугу.
  Он на меня с интересом посмотрел. - Поднимайся, - я пробурчала. - Не бросайся под ноги!"
  
  "Меня радует, что ты легкий, купец, - воришка вскочил. - Толстый купец меня раздавил бы.
  А ты, почтенный...
  Ты легкий, как девушка".
  "За девушку ответишь", - я зарычала.
  Слуга тотчас скрылся.
  "Слуга очень уверен в себе", - Лейла процедила сквозь зубы.
  "А мне слуга показался рассеянным", - я взглядом искала старьевщика.
  Где же хозяин?
  СКУПЩИК КРАДЕНОГО ДОЛЖЕН РАБОТАТЬ ВСЕ ВРЕМЯ.
  Только я подумала.
  И скупщик налетел на меня.
  Словно в бой бросился.
  Я бы отпрыгнула.
  Но на лице скупщика краденого сияла широкая улыбка.
  "Улыбается, словно я его родной сын, - я подумала. - Сын, который пропал сто лет назад.
  А теперь объявился".
  "Уважаемый купец, - старьевщик начал меня обхаживать. - Что пожелаешь?
  Щербет?
  Кебаб?
  Чай в постель?
  Покушать?
  Оставайся у меня переночевать.
  Я должен заботиться о каждом своем друге".
  "Ээээээ, - я постаралась придать голову мужскую твердость. - С тобой не поспоришь".
  "Я угощу тебя щербетом, - скупщик краденого не сдавался. - Щербет сладкий.
  От сладкого у девушек слипается.
  Но ты же не девушка.
  Ты - почтенный седоусый купец.
  Седобородый купец".
  "Моя седая борода говорит сама за себя", - я понимала, что должна молчать.
  Голос меня выдаст.
  Но не могла остановиться.
  Мы, девушки, обожаем поболтать.
  Лейла услышала мои мысли.
  Ущипнула меня за попку.
  Предупреждающий щипок.
  
  "Уважаемый купец желает переодеться?"
  "Переодеться?" - Я вытаращила глаза на скупщика краденого.
  "У меня найдется для тебя, - старьевщик подмигнул мне. - Халат, шитый золотом.
  Визирю не стыдно ходить в этом халате.
  Шапка с драгоценным мехом койота...
  Много чего есть..."
  "А одежды Повелителя у тебя можно купить?"
  "Господин желает одежды Повелителя?
  Достанем..."
  "Нет.
  Я пошутила... - Я кашлянула. - Пошутил".
  "Если господин прикажет, то я могу.
  Женскую одежду.
  Очень красивые женские наряды.
  Из-за три моря привезли".
  "Женские одежды? - Я не переставала удивляться. - Что ты мне предлагаешь, старьевщик?
  Я - мужчина.
  Седая борода.
  Седые усы.
  Купеческий халат.
  Зачем мужчине женские одежды?"
  "Нуууу.
  Подаришь какой-нибудь танцовщице.
  Или певичку наградишь, - скупщик краденого не смутился.
  Заговорщицки прошептал. - Некоторые важные господа...
  Очень некоторые.
  Крайне важные...
  Покупают женские одежды для себя.
  Для разнообразия.
  Ведь человек в жизни должен попробовать все".
  "Я не человек.
  Я - купец". - Я вздрогнула.
  Между лопаток замерзла струйка пота.
  Подумала:
  "Неужели, старьевщик понял, что я не...
  Не мужчина я.
  Или...
  Ну, понял и понял.
  Ведь он сам сказал, что некоторые мужчины любят одеваться в женские одежды.
  Чтобы почувствовать себя женщиной.
  Значит, найдутся и женщины, которые иногда переодеваются в мужское.
  И бороду себе приклеят.
  И усы седые.
  И купеческие одеяния примерят.
  Как, например, я...
  Я думала, что я одна так переоделась.
  Возможно, что многие женщины так пробуют.
  Для подогрева интереса.
  Или хочется почтенной матроне сходить в балаган.
  Под своим видом - нельзя женщине войти в балаган.
  Засмеют.
  Мужу доложат.
  А в мужской одежде женщина может делать мужское.
  Хотя и видят стражники, что она - женщина под мужской одеждой.
  Догадываются охранники.
  И старьевщик догадывается.
  Но никто ничего не говорит.
  
  ПОТОМУ ЧТО В ЭТОМ МИРЕ ГОВОРЯТ ТОЛЬКО ДЕНЬГИ, К СЛОВУ ДЕНЕГ ВСЕ ПРИСЛУШИВАЮТСЯ.
  
  Или...
  Или все это только мне кажется..."
  "Господин!
  Господин! - Лейла дергала меня за рукав халата. - Купи мне одежды дорогие".
  "Чтоооо?" - Я сорвалась на писк.
  На мужской писк...
  "Рабыня посмела просить? - старьевщик удивился.
  Но удивился с улыбкой. - Рабы одежды не носят.
  Рабам одежды не нужны".
  "У меня особые отношения с моей рабыней, - я пришла на выручку Лейле.
  И себе тоже на выручку пришла. - Многим мужчинам нравится смотреть, как девушка скидывает с себя одежды.
  Но, если нет одежд?
  Вот беда тогда!
  Беда для всех!
  Я придумал наряжать свою рабыню.
  Наряжаю ее в шелка.
  А потом рабыня скидывает с себя одежды".
  
  ЧТОБЫ РАЗДЕТЬ, СНАЧАЛА НУЖНО ОДЕТЬ.
  
  "Очень!
  Очень умно, господин! - старьевщик искренне восхитился. - Я тоже так попробую со своей рабыней.
  У меня рабыня - красавица!
  Улыбка не сходит с ее лица.
  Я очарован своей рабыней!
  Пусть носит дорогие одежды!
  Рабам одежды не положены.
  Но это же игра.
  
  В ИГРЕ РАЗРЕШЕНО ТО, ЧТО В ЖИЗНИ ЗАПРЕЩЕНО.
  
  Поэтому многие любят игры. - Старьевщик закатил глаза.
  Очень хотел выговориться.
  Почему нам?
  Или он со всеми болтлив? - Вчера моя рабыня испачкала пальчики.
  Таскала орехи из меда.
  Потом облизывала свои медовые пальчики.
  С удовлетворением облизывала.
  Я без сомнения приглашаю вас в гости.
  Через три дня.
  Вы, господин, посмотрите на мою рабыню.
  Я же наслажусь зрелищем, как одевается твоя рабыня.
  Это возможность.
  Особенно, когда другая девушка присутствует".
  "Очень.
  Обязательно.
  Очень обязательно принимаю твое приглашение, - я солгала.
  БЕЗ ВРАНЬЯ НЕЛЬЗЯ. - Эээээ! - Я показала старьевщику фарфоровую статуэтку тигренка. - Хочу...
  Вещичка мне не нужна".
  "Тонкая работа, - старьевщик сдвинул брови.
  Старался показать, что статуэтка его не интересует. - Пелофунесский фарфор.
  Или - жадминский.
  Что я дам за это? - Старьевщик закатил глаза. - Три сребреника"
  "Пять.
  Пять сребреников", - я ответила сразу.
  И подумала:
  "Может быть, статуэтка стоит намного больше.
  Я не знаю.
  Но у меня дело не до статуэтки.
  У меня задача - наложница Глицерина".
  "Три серебряника", - старьевщик усмехнулся. - Почтенный!
  Я понимаю твою выгоду.
  Но ты и мою выгоду пойми.
  Три монеты.
  И бесплатный щербет".
  "Пять монет.
  И мы присмотрим что-нибудь из одежды.
  Женской одежды..."
  "Я бы пошел на уступки, - скупщик краденого теребил свой нос. - Но на ярмарке я один даю хорошие цены.
  Краденым...
  Утраченным вещам.
  
  ДАЮТ - БЕРИ!
  
  Не ломай мою надежду, почтенный купец.
  Три монеты".
  "Пять.
  Пять монет.
  Ты только посмотри на эти глаза, скупщик.
  На глаза статуэтки.
  ЖЕЛТЫЕ ГЛАЗА НИКОГДА НЕ ЛГУТ.
  Драгоценные глаза у статуэтки".
  "Купец!
  У тебя драгоценные глаза, - старьевщик неожиданно взял меня за руку. - Глаза молодые.
  Голосок девичий тонкий.
  Соблаговолишь провести со мной ночь?"
  "Чтооо?"
  "Ночь в беседах".
  "Ночь в беседах?
  ПРИЛИЧНАЯ ДЕВУШКА ПО НОЧАМ НЕ БЕСЕДУЕТ С НЕЗНАКОМЦАМИ".
  "Но ты же не девушка, почтенный купец..."
  "Да.
  Я не девушка!
  Но характер у меня девичий.
  Неприступный характер!"
  "Ну...
  Если характер твой неприступный, то - три монеты.
  Я тоже - неприступный.
  В моей узкой груди старьевщика бьется гордое сердце патриция".
  "Мы получим деньги, - я мягко произнесла, - и пойдем в балаган.
  Шальные деньги нельзя держать в руках.
  ШАЛЬНЫЕ ДЕНЬГИ НУЖНО ПОТРАТИТЬ НА РАСПУТСТВО. - Я сопроводила свои слова невинной улыбкой. - Я не хочу быть для тебя обузой, скупщик.
  Поэтому - пять монет!"
  
  "Я думал, что мы договоримся, - скупщик краденного остановился, как вкопанный. - Я был уверен.
  Уверен, что прочитал твои мысли.
  Получить три монеты - огромное удовольствие.
  Особенно в столь скучную ночь.
  Ты меня удивляешь, купец.
  Но ничего с тобой не могу поделать.
  Я едва сдерживаюсь.
  Зубы мои скрипят.
  Большое усилие. - Улыбка скупщика стала широкое. - Если возможно, то мы договоримся". - Скупщик постучал пальцем по левой груди Лейлы.
  Лейла подскочила.
  "Это твое предложение, скупщик?" - я подумала, что и три монеты - большая цена за сомнительную украденную статуэтку.
  "Нет времени лакомиться щербетом, - скупщик развязал мешочек с монетами.
  Купец!
  Ты выглядишь обеспокоенным.
  Но я проникаюсь к тебе симпатией".
  "Чем проникаешь?
  Куда ты собрался в меня проникнуть?" - Я сжалась.
  "Мы с тобой товарищи по торговле, купец. - Если бы мне сказали раньше...
  Что я могу заинтересоваться седобородым купцом...
  Я бы даже не поверил.
  А теперь ты мне нравишься.
  Я бы раньше с презрением рассмеялся.
  Теперь я улыбаюсь тебе подобострастно.
  Рад оказать тебе любую поддержку.
  Потому что...
  Твое настороженное лицо на меня действует магически.
  Я потерял решительность.
  И...
  Если захочешь заночевать в моем доме...
  То места предостаточно".
  "Твое предложение щедрое, скупщик.
  Оно мне по душе.
  
  МЫ ВСЕГДА ОЗАБОЧЕНЫ ПРОБЛЕМОЙ - ГДЕ ПЕРЕНОЧЕВАТЬ.
  
  Но сегодня я занята...
  Занят я сегодня.
  Хм!
  Много веселья хочу.
  Я и моя рабыня проведем ночь в буйстве.
  В балагане ночь проведем".
  "Ты улыбаешься, купец.
  Ты безжалостен ко мне.
  Это я хорошо разглядел.
  И расстроился. - Скупщик краденого быстро взглянул на меня. - Я смущаюсь.
  Меня мучает совесть. - Купец выложил на столик пять сребреников.
  Забрал статуэтку тигренка. - Пять монет.
  Ты просил пять монет, купец.
  Я дал.
  Теперь ты мне должен.
  Должен дать".
  "Ты уже взял статуэтку, скупщик.
  Мы в расчёте".
  "Я часто ругаю себя - за свою доброту.
  Сердце мое нежное.
  Смягчается сердце". - Скупщик от пяти монет забрал одну монету себе.
  Вернул.
  "Эй!" - Я проблеяла.
  "Я дал тебе пять монет, купец.
  Но одна монета пойдет в налог в ярмарочную казну.
  Так принято".
  "Налоги...
  Хм...
  Ярмарочный налог ты не обязан платить, скупщик".
  "Все мы обязаны, - скупщик краденного задрал бородку. - Мне не дали бы...
  Скупать не дали бы без выплаты налога". - И еще одну монетку старьевщик затянул к себе.
  
  
  ГЛАВА 754
  
  АКУЛА
  
  "Ноооо".
  "Милый купец.
  Еще одна монетка мне - налог на добавочную стоимость..."
  "Хоть три монеты я возьму", - я быстро схватила три сребреника.
  А то скупщик и их забрал бы себе.
  Получилось бы, что я ему еще должна за мой товар...
  "Хорошо повеселиться в балагане, почтенный купец!" - Скупщик поклонился.
  Поклоном обозначил конец торгов.
  "И тебе приятной ночи, скупщик", - я пробормотала.
  Скупщик открыл дверь.
  Не ту дверь, в которую мы вошли.
  А другую дверь он распахнул.
  
  Я смело шагнула в неизвестность.
  Лейла молча протиснулась за мной.
  Дверь за нами захлопнулась.
  "Дворик.
  Внутренний дворик, - Лейла потянулась. - Впереди - балаган.
  Ошибки быть не может.
  Шум.
  Гам.
  Песни.
  Пьяные крики.
  Сладострастные стоны".
  "Лейла?"
  "Да, Церера".
  "Хм.
  Гм...
  У меня пропал мешок..."
  "Мешок?
  Какой мешок?"
  "Мешок, который висел между ног.
  Мешок с двумя камнями и палкой.
  Камни и палка означали мужское.
  Если бы охранники балагана начали меня щупать".
  "Мешок отвязался?
  Вернемся к старьевщику?"
  "Нет, Лейла...
  Я думаю, что мешок украли..."
  "Украли?
  Кому нужны два камня и палка?"
  "Мы входили в лавку старьевщика.
  Я столкнулась с мелким слугой.
  Он упал.
  Я думаю, что он украл мой мешок.
  Вор не знал, что в нем два камня и палка.
  Он думал, что в мешке что-то ценное.
  Настолько ценное, что купец спрятал между ног".
  
  МЕЖДУ НОГ ПРЯЧУТ САМОЕ ЦЕННОЕ.
  
  "АХАХА! - Лейла СОГНУЛАСЬ ОТ ХОХОТА. - АХАХА-ХА-ХА! - Представляю!
  Вор обрадовался, что мешок тяжелый.
  Подумал, что в нем золото...
  Пришел в свою нору.
  Развязал.
  А там - два простых камня.
  И палка с улицы.
  Глаза у вора вылезут".
  "Лейла! - Я развеселилась. - А если не в нору вор приполз?
  Своим собратьям похвастался.
  И...
  Они его на смех подняли!
  Ой, не могу!" - Я тоже засмеялась.
  Если бы я была мужчиной, то я бы сказала - заржала.
  "СМЕЯТЬСЯ РАЗРЕШЕНО ТОЛЬКО В БАЛАГАНЕ, - Из шатра вышел мощный охранник.
  На груди у него сидела белка. - И веселиться положено только в балагане.
  Смех за деньги!
  Купец!
  Ты идешь в балаган?"
  "Чичас! - Я заволновалась. - Один момент.
  Только кошель подвяжу".
  "Ты очень умен, купец, - охранник растаял. - Ты прав.
  
  КОШЕЛЬ ВСЕМУ ГОЛОВА.
  
  Если потеряешь кошель...
  То у тебя начнутся заботы".
  Охранник отвернулся.
  Показывал, что не подсматривает, куда я подвяжу кошель.
  "Лейла?" - Я прошептала.
  "Да, Церера".
  "Что?
  Что мне между ног подвесить?
  Чтобы меня приняли за мужчину?"
  "Что-что? - Лейла оглядывалась. - Камушков здесь нет.
  Толко камни.
  Мельничный жернов?
  Великоват для мужского...
  Палок тоже нет.
  Кинжал..." - Лейла из корзины достала кинжал.
  "Что кинжал?
  Вижу кинжал". - Я сжала ноги.
  "Вот сейчас ноги не сжимай, - Лейла приглушенно хихикала. - Церера!
  Зажми кинжал между ног".
  "Кинжал?
  Между ног?
  Даже не подумаю!"
  "Ты не думай.
  Я за тебя уже подумала!
  Церера!
  Осторожно зажми".
  "Каким концом?"
  "Лезвие кинжала зажми.
  Охранник начнет тебя обыскивать.
  Дотронется до ручки кинжала.
  И поймет.
  Поймет, что ты мужчина.
  КИНЖАЛ ЗАМЕНИТ ТЕБЕ..."
  "Ужас!"
  "Поторопись!
  Церера!
  Охранник нервничает.
  Лучше он нащупает у тебя между ног рукоять кинжала, чем ничего не нащупает..."
  "Лейла!
  Если бы я была Повелителем, - я пыхтела.
  Зажала лезвие кинжала между ног. - То тебя сделала бы мудрецом".
  "Купец?" - Охраннику надоело ждать.
  "Уже!
  Уже иду.
  Семеню уже". - Я мелкими шажками приближалась к охраннику.
  Он с подозрением посмотрел.
  Но не стал спрашивать.
  
  У КАЖДОГО СВОЯ ПРИЧИНА НА МЕЛКИЕ ШАЖКИ: КТО ОБКАКАЛСЯ, А У КОГО КИНЖАЛ МЕЖДУ НОГ.
  
  "Я обязан тебя обыскать, купец, - охранник развел руками. - Закон балагана.
  В балаган со своим не ходят.
  Со своим оружием...
  Со своим вином...
  Со своими девушками...
  Со своими парнями...
  У нас бывают серьезные господа.
  Визирь Шамулай сегодня в балагане..."
  "Визиря Шамулая вы тоже обыскиваете?"
  "Конечно!
  Вдруг, Повелитель заглянет в наш балаган.
  А визирь Шамулай в повелителя кинжал воткнет".
  "Повелитель?
  В вашем балагане?"
  "Я только предположил.
  Да и тебе, купец, спокойнее будет.
  В пьяной драке на тебя с кинжалом не пойдут..."
  "Пьяная драка?"
  "Обязательно?
  БАЛАГАН НЕ БЫВАЕТ БЕЗ ПЬЯНЫХ ДРАК.
  Это тоже закон балагана".
  "Обыскивай", - я задрожала.
  "Груди у тебя...
  Груди, как у ..."
  "Груди, как у купца, - я заскрежетала зубами. - Купеческие груди мои.
  У многих купцов сиськи больше, чем у женщин".
  "Это у толстых купцов.
  У толстых мужчин сиськи больше, чем у женщин.
  Но ты - худой..."
  "Я был толстым.
  Похудел.
  А сиськи еще не успели сдуться..."
  "А это что? - Глаза охранника полезли вверх.
  Он осторожно взялся за ручку моего кинжала.
  Кинжал под халатом.
  Между моих ног.
  Зажат. - Крепкий, как...
  Давно я не трогал подобное.
  Нуууу...
  Ты, купец...
  Борода седая.
  Усы седые..."
  "Седина в бороду.
  Это становится, как ребро".
  "Уважаю, - охранник выпрямился.
  Перестал меня обыскивать. - Если найдешь время, купец...
  То загляни ко мне.
  У меня новые гобелены.
  Из Бонжурии.
  Скабрезные сценки вышиты.
  На гобеленах.
  Как охотники пируют.
  Очень.
  Очень пируют.
  Тебе понравится, купец".
  "Очень.
  Очень загляну..." - Я обещала.
  Не ожидала от охранника подобного...
  
  "В корзине что?" - Охранник снова приступил к своим обязанностям.
  "В корзине?
  Кувшин в корзине". - Я обрадовалась, что кинжал из корзины исчез.
  Перекочевал ко мне...
  "Со своим вином нельзя в балаган".
  "А...
  В амфоре не вино".
  "Амфора - для вина".
  "В амфоре - вода".
  "Вода?
  В балагане?
  Зачем в балагане вода?
  Воду можно дома пить.
  В балагане вино пьют".
  "Вода - чтобы подмываться", - Лейла не выдержала.
  "Подмываться?" - охранник заржал.
  "Тебе не понять, охранник, - Лейла не могла остановиться. - Ты же не подмываешься.
  Не умываешься.
  Не моешься..."
  "Рабыня?" - охранник побагровел.
  Раздавил бы Лейлу...
  
  СИЛЬНЫЕ МУЖЧИНЫ ЧАЩЕ ВСЕГО НАПАДАЮТ НА СЛАБЫХ ЖЕНЩИН.
  
  "Стой! - Я взвизгнула. - Не тронь Лейлу.
  Она - моя жена".
  "Жена?" - Охранник опустил руку.
  "Жена, - я кивнула. - Разве не видно?
  Она - не муж.
  Груди...
  И все остальное".
  "Но...
  Почему она голая?
  Я подумал, что - рабыня.
  Только рабыни голые ходят.
  Рабыни и рабы".
  "Не только.
  Игра у меня с женой.
  Жена проиграла.
  В нарды проиграла.
  Поэтому - голая".
  "Зачем тебе в балагане жена? - охранник сузил глаза. - В балаган приходят, чтобы отдохнуть от жены".
  "Я в балагане отдохну от жены.
  Жена в балагане отдохнет от меня.
  Мы будем счастливы.
  И балагану - прибыль двойная".
  "Ты очень добр к своей жене, купец, - охранник смягчился. - И ты, жена...
  Настоящая жена.
  Проиграла.
  Платишь... - Охранник освободил проход. - Гости дорогие!
  Милости просим в наш балаган.
  Музыка!
  Песни!
  Интриги!
  И танцы!"
  
  Лейла прошмыгнула вперед.
  Я - сзади.
  И...
  Охранник шлепнул ладонью меня по попке.
  Я подпрыгнула...
  "Купец?"
  "Да, охранник", - я процедила сквозь зубки.
  Не обернулась.
  "Попка.
  Попка у тебя девичья".
  "Знаю.
  Мне все об этом говорят". - Я влилась в балаган.
  "Лейла?"
  "Да, Церера!"
  "Присядем за стол.
  Подальше от балаганных танцовщиц".
  "Стол около стены", - Лейла обнаженная уверена шла к столу.
  "На тебя здесь почти не обращают внимания, - я удивилась. - На ярмарке глазели.
  Пялились на тебя на ярмарке.
  А в балагане...
  Скользнут взглядом.
  И все?"
  "В балагане танцовщицы.
  Танцовщики в балагане.
  Певички.
  Певцы балаганные.
  Все голые.
  Или почти голые.
  Их больше.
  А я одна". - Лейла с облегчением опустилась на лавку.
  Я присела бедром к бедру.
  "Церера?"
  "Да, Лейла".
  "Ты сказала охраннику, что я - твоя жена".
  "Сказала.
  Надо же было что-то сказать охраннику.
  Иначе он тебя бы не пропустил.
  Со своей рабыней в балаган нельзя".
  "Это правда?"
  "Что правда?
  Что нельзя со своей рабыней?
  Ты же слышала".
  "Правда, что ты считаешь меня своей женой?" - Лейла захихикала.
  "Лейла!
  Хватит придуриваться.
  Ты - девушка.
  Я - девушка.
  Девушка на девушке не женится".
  "Но ты сейчас не девушка, Церера.
  Ты - почтенный купец!"
  
  "Почтенный купец, - я запыхтела. - А я и забыла. - Я разжала ноги.
  Кинжал упал на пол.
  Я подняла.
  Бросила кинжал в корзину. - Так и ходила бы с кинжалом между ног.
  Ощущение - не из приятных".
  "Мужчины всю жизнь ходят с подобным.
  С подобным между ног.
  И не жалуются".
  "Ну и пусть ходят.
  Пусть со своими кинжалами идут мимо, - я резко ответила. - Унижение!
  Я - чтобы меня пропустили в балаган - должна зажимать кинжал между ног.
  Сколько можно терпеть?!" - Я кулачком ударила по столу.
  "Уже бегу, - служка по-своему понял мое нетерпение. - Поставил на стол две кружки. - Что будешь заказывать, почтенный купец?
  Танцовщика?
  Танцовщицу?"
  "Этих...
  Потом.
  Поесть принеси".
  "Что пожелаешь печеного?"
  "Я - купец! - Я разошлась.
  Чуть в грудь себя не стукнула кулачком.
  В груди... - Купеческое неси.
  Как обычно.
  Как обычно нам подают в балагане".
  
  В БАЛАГАНЕ ПОЛОЖЕНО НАЖИРАТЬСЯ.
  
  Слуга исчез.
  "Я слышала, - Лейла водила пальчиком по столу, - что в некоторых балаганах подают танцовщицу.
  На серебряном блюде выносят..."
  "Шоооо?
  Запеченую танцовщицу?
  Подают?"
  "Не запеченую.
  Живую.
  Надеюсь, что здесь не дойдет до танцовщицы на блюде".
  "Я тоже еще как надеюсь.
  Мы не должны привлекать внимание".
  "Хм.
  Пожилой седобородый купец.
  Седоусый купец.
  И молодая красотка жена.
  Думаю, что на нас все-таки обратят внимание.
  И...
  Захотят отнять меня от тебя, Церера".
  "Не позволю".
  "Не позволишь"?
  "Я не в том смысле.
  Лейла!
  Ты увлекаешься.
  Мы не дома...
  Мы пришли по делу".
  
  ДЕЛО В БАЛАГАНЕ ТАНЦУЕТ.
  
  "А где визирь Шамулай, - Лейла надула губки. - За столами его нет".
  "Шамулай - важный гость.
  У него, наверняка, отдельные покои.
  Пойдем его искать?"
  "Не сейчас.
  Нам сейчас еду принесут.
  Купеческую..." - Лейла усмехнулась.
  Краешки губ разошлись в светлой улыбке.
  "А, если...
  Если визирь Шамулай в отдельной комнате.
  То его наложница Глицерина тоже будет с ним.
  Придет к нему.
  Мы не узнаем, когда они покинут балаган". - Я нервно почесала за ушком.
  "Чешется?"
  "Что чешется?
  Лейла!
  У тебя чешется.
  Всю дорогу чешется".
  "У тебя за ушком чешется?
  Почесать, Церера?"
  "Чешется, - я кивнула. - КОГДА ЧЕШЕТСЯ, НУЖНО ЧЕСАТЬ.
  Но на нас обратят внимание".
  "Церера!
  Жена чешет мужу за ухом".
  "Голая жена.
  Седобородому мужу чешет за ухом, - я поправила. - В балагане".
  "Церера?"
  "Да, Лейла".
  "Посмотри на возвышение.
  Что вытворяют танцовщики.
  И как вытворяют танцовщицы!"
  "Фуй!
  Безобразие!"
  
  "А за столиком у возвышения?
  Видишь, что там творится?
  Гарем визиря не сравнится с подобным".
  "Еще раз - фуй!
  Даже три раза - фуй!
  И три раза - безобразие!" - Я недовольно фыркнула.
  "Церера? - Лейла взглянула в кружку. - Я это не буду пить.
  ДЕВУШКИ ЭТО НЕ ПЬЮТ".
  "Я тоже.
  Тоже девушка.
  И я не буду пить".
  "Но ты сейчас в одежде купца, Церера.
  С бородой ты.
  С седыми усами ты.
  Седобородый купец обязан пить в балагане".
  "Не буду пить!
  И танец живота не стану танцевать".
  "Церера!
  Нет у тебя живота.
  Поэтому и не станцуешь.
  Но пить обязана!"
  
  НЕПЬЮЩИЙ - В БАЛАГАНЕ - МУЖЧИНА ВЫЗЫВАЕТ ПОДОЗРЕНИЕ.
  
  "Пить или не пить?"
  Я приложила кружку к губам.
  Подержала так.
  Если кто смотрит на меня.
  А смотреть на седоусого бородатого купца - напрасная трата времени.
  "В балагане хватает безусых.
  Безбородых тоже хватает в балагане".
  Я осторожно вылила из кружки на земляной пол.
  "Теперь здесь вырастет виное дерево", - Лейла засмеялась.
  Смех ее был грустным.
  Мне так показалось.
  "Лейла?"
  "Да, Церера!" - Лейла опустила ладонь на мою ладонь.
  "Что-то в тебе появилось, Лейла.
  То, что я не могу понять".
  "А ты хочешь меня понять?
  Церера!
  Нужно быть проще.
  И тогда к тебе потянутся...
  Купцы к тебе потянутся".
  "Ты же не хочешь быть проще, Лейла.
  Мы в балагане.
  Но ты не веселишься.
  У тебя трудности?
  И эти трудности мешают тебе получать удовольствие?"
  
  "Трудности у кошки, - брови Лейлы поднялись. - Кошки все понимают.
  А ты, Церера.
  Ты не понимаешь".
  "Ну, вот, - я выпятила нижнюю губку.
  Лейла говорила, что любит смотреть, когда я выпячиваю эту...
  Нижнюю губку выпячиваю. - Начинаешь обвинять.
  Я же - по игре - твой муж.
  Купец".
  
  "Грустно, Церера.
  Ты выполнишь задание.
  Вернешь наложницу Глицерину купцу.
  Будешь дальше служить своему визирю.
  Я стану женой визиря Шамулай.
  Его любимой женой.
  Стану...
  А дальше что?"
  "Дальше что?" - Я раскрыла ротик.
  "Да, Церера.
  Что дальше?
  Разумеется, я буду счастлива быть первой женой в гареме визиря Шамулая.
  Ты тоже любишь служить своему господину".
  "Я больше служу его дочке.
  Дочь визиря - Ясмина..."
  "Все равно - служишь.
  А как же мы, Церера?"
  
  "Мы?
  Кто мы?" - Я не поняла.
  "Ты и я?"
  "Ты и я, Лейла?
  А что мы?
  Мы иногда будем видеться.
  Издалека.
  Ты же станешь выше меня по положению.
  Настоящая жена визиря!" - Я засмеялась.
  Лейла не поддержала мой смех.
  
  "Церера!
  Шуточками не отделаешься!"
  "Ты беспощадная, Лейла.
  Я думала, что ты - всепрощающая". - Я пошутила.
  Но Лейла и на этот раз не засмеялась.
  "Церера!
  От одной мысли...
  Что мы расстанемся...
  Мне становится кисло.
  Я не решаюсь сказать.
  Сказать с болью.
  КОГДА МЫ СЧАСТЛИВЫ, ТО, ПОЧЕМУ ЖЕ НЕМНОГО НЕСЧАСТЛИВЫ?"
  "Ты станешь женой визиря Шамулай.
  Лейла!
  Ведь это твое счастье.
  Ты так задумала.
  Будешь в надежном доме.
  Надеюсь, у тебя хватит ума не спорить со стариком мужем".
  "Йа? - Лейла вздрогнула.
  Словно думала о будущем, а вернулась из прошлого. - Церера!
  Ты смотришь с удивлением".
  "Йа?
  Я просто смотрю.
  Мои глаза смотрят".
  "Мой муж не будет меня бить, - Лейла не к месту произнесла. - Но я его не прощу.
  Не прощу за то, что он не сделал.
  Моя жизнь - развлечения.
  Но не работа".
  "РАЗВЕЛКАТЬСЯ, А НЕ РАБОТАТЬ - МЕЧТА МНОГИХ".
  Последовала напряженная пауза.
  Я смущенно улыбалась.
  Лейла прищурилась.
  "Церера?"
  "Да, Лейла".
  "Как ты ко мне относишься?"
  "Я?
  К тебе?
  Как отношусь?
  Ты же знаешь, Лейла.
  Хорошо к тебе отношусь".
  "Ты читаешь мои мысли, Церера?" - Лейла ухмыльнулась.
  "Твои мысли - проще простых, - я засмеялась.
  Не хотела, чтобы мой смех показался Лейле обидным.
  Я не резкая. - Но я ничего не вижу в твоих мыслях, Лейла".
  "В моих мыслях ты ничего не видишь, Церера.
  Потому что я - бесхитростная. - Лейла положила руку мне на голову. - Ты настолько хитрая, Церера.
  Хитрая, как лиса.
  Поэтому, я зажата".
  "Я?
  Йа хитрая?
  Я - стражница.
  Лейла!
  Стражники не бывают хитрыми".
  "Не обижайся, Церера".
  "Мы в балагане, Лейла.
  Люди в балагане веселятся.
  Или обговаривают свои дела.
  Мы же - ни то, ни другое.
  Не веселимся.
  Не занимаемся делом.
  Еще и наложницу Глицерину упустим..."
  "Ты очень умная, Церера!"
  
  ДЕВУШКА - ПОДАРОК.
  
  "Йа?
  Я - умная?
  Ты оскорбить меня хочешь, Лейла! - Я возмутилась. - Ты полагаешь себя очень умной". - Я процедила сквозь зубы.
  "Аха! - Лейла широко улыбнулась. - Я от тебя умом заразилась".
  "Лейла! - Я поспешно произнесла. - Перенесем наш разговор домой..."
  
  
  ГЛАВА 755
  
  АКУЛА
  
  "Не обманывай, Церера.
  Никакого дома у нас не будет.
  Ты в балагане возьмешь наложницу Глицерину.
  Отведешь ее к бывшему ее владельцу.
  На том твое задание закончится.
  Я очарую визиря Шамулай.
  Уйду в его дворец.
  Женой уйду. - Голос Лейлы стал ленивый. - Из этого следует, что я не так умна, как кажусь тебе.
  Мы обе не того...
  Ты же оценила мой характер".
  "Я нахожусь на краю паники!
  Лейла!
  Плевала я на твой характер!" - Я разъярилась.
  "Ты?
  Плевала?
  На меня?" - Голос Лейлы стал ледяной.
  Но в то же время беспомощный.
  Беспомощная Лейла.
  Она смотрела на меня.
  Оценивающе смотрела.
  "Не на тебя.
  Не на тебя я плевала.
  Лейла!
  Все неправда!
  Мы в балаган пришли..."
  
  "Ваш ужин, господин купец", - слуга перебил наш разговор.
  Я и Лейла с ненавистью посмотрели на него.
  Слуга подобострастно улыбнулся.
  И сразу исчез.
  "Он себя неуверенно чувствует, - Лейла процедила сквозь зубы. - Целый день прислуживает богатым.
  Подает еду, которую сам не может купить.
  Смотрит на танцовщиц, на которых у него нет денег.
  Подмигивает танцовщикам, на которых не накопит за всю жизнь.
  Так жил мой дед.
  И отец так жил.
  Все для того, чтобы я так не жила".
  "Ты - девушка, Лейла".
  "Ты тоже это заметила?" - Лейла издевательски засмеялась.
  "Лейла, - я поднялась. - Кушай.
  Я пойду искать Глицерину.
  Глицерину и Шамулая".
  "Купеческий ужин, - Лейла рукой повела над блюдами. - Запечённый заяц.
  Жареная курица.
  Яйца вареные.
  Баклажаны.
  Из всего этого я...
  Йа...
  Попробую оливку.
  И, пожалуй...
  Еще пару виноградинок".
  "Ты всегда следишь за своей фигурой", - я вздохнула.
  "Мы молодые, Церера.
  МОЛОДЫЕ НЕ ДОЛЖНЫ СЛЕДИТЬ ЗА ФИГУРОЙ, ЗА НАШИМИ ФИГУРАМИ И ТАК СЛЕДЯТ".
  "Лейла, - я ущипнула подружку за ушко. - Ты присматривай за нашим столом.
  Я же поброжу по балагану.
  Вдруг...
  Даже сама не знаю, что вдруг.
  По крайней мере, ножки разомну".
  "Ножки ты можешь размять и здесь, - Лейла растянула губки в улыбке.
  Показала на пляшущих купцов. - Актерки пляшут.
  Купцы пляшут.
  А, если..."
  "Лейла! - Я приложила пальчик к ее губам. - Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ СКАЗАТЬ, НО Я ХОРОШО ЗНАЮ ТЕБЯ.
  Ты сейчас предложишь...
  Скажешь, что ты сама можешь мне размять ножки".
  "Церера! - Лейла распахнула глазища.
  Бездонные глазища. - Как ты догадалась?"
  "Догадалась...
  По твоему дыханию догадалась!".
  Я вышла из-за стола.
  Знала, что на меня смотрят с подозрением.
  С подозрением и завистью смотрят.
  Ведь я старик купец...
  А у меня молоденькая красавица "жена".
  
  НЕ ИМЕЙ СТО ДРУЗЕЙ, А ИМЕЙ СТО ПОДРУГ.
  
  Я покинула большой зал.
  Сразу звуки изменились.
  Шум и гам исчезли.
  Зато слышно приглушенное хихиканье.
  "Здесь все по-серьезному", - я переступило через бородатое тело.
  Оно лежало на проходе.
  Лежало и храпело.
  "Входы в комнатки прикрыты занавесками, - я осторожно осматривалась. - Где-то здесь развлекается визирь Шамулай".
  В темном углу сидел слуга.
  Он пересчитывал мелкие монеты.
  Увидел меня.
  И монеты спрятал за щеку.
  Я покровительственно кивнула слуге.
  Подмигнула.
  Показывала, что не выдам его тайну.
  Прошла дальше.
  Наступила на хвост кошке.
  Кошка обиженно мяукнула.
  Я присела.
  "Прости, киса.
  Я тебя не заметила. - Я извинилась перед животным.
  Гладила кошку между ушей. - Хвост сзади растет.
  Поэтому...
  На него наступают".
  Кошка простила меня.
  Я двинулась в сторону смеха.
  Сбила бронзовую вазу.
  Ваза с ужасным грохотом покатилась.
  Я вжала голову в плечи.
  "Что?
  Что, если меня спросят?
  Что я здесь делаю? - И тут же себя успокоила. - В БАЛАГАНЕ НЕ СПРАШИВАЮТ, В БАЛАГАНЕ ПРЕДЛАГАЮТ".
  "Почтенный купец", - из-за занавески выскочил юноша.
  Совершенно голый.
  "Хто?
  Где купец?" - Я отвела взгляд.
  
  "Ты - купец! - Юноша не стыдился своей наготы.
  Еще бы...
  Здесь же балаган.
  И я...
  С седой бородой.
  И с седыми усами. - Милейший!
  Помоги мне..."
  "Чё?
  Ну да, ну да.
  Я - купец.
  Почтенный я.
  И милейший. - Я опустила взгляд. - Но ничем помочь не могу.
  Мне самому нужна помощь".
  "Ты поможешь мне, купец.
  Я помогу тебе", - юноша обрадовался.
  Схватил меня за руку.
  
  СХВАТИЛ ЗА РУКУ - ДЕРЖИ!
  
  "Ээээээааа, - я пропищала. - Рука у тебя липкая.
  Липкая и влажная".
  "Ах, это, - юноша посмотрел на свою руку. - Оно и понятно".
  "Прости, юноша, - я попыталась вырваться.
  Но липкие руки меня не отпускали. - Я не знаю твой титул.
  На тебе нет ни бляхи купеческой...
  Ни цепи визиря.
  Ничего на тебе нет.
  Ты - голый...
  Я - купец.
  Видно по халату.
  Халат у меня купеческий.
  Борода седая.
  Усы седые.
  Все, как полагается купцу.
  Поэтому ты назвал меня купцом..."
  "Ах, господин! - Юноша всплеснул руками.
  И всем остальным всплеснул... - Прости мне мое невежество. - Я - паж Самилака из дома Монтесумы..." - Юноша гордо выпятил подбородок.
  Словно его имя и титул должны повергнуть меня в восторженный шок.
  "Паж Самилака из дома Монтесумы, - я закашлялась.
  Тянула время. - Ну да, ну да".
  "Кто эти Монтесумы? - Я раздумывала. - И звание - паж...
  Высокое?
  Или низкое.
  Низкое или низменное?"
  "Самилака!
  То, что ты паж из дома Монтессумы.
  Но пажам.
  Даже из дома Монтесумы не положено хватать в балагане купцов.
  Особенно, если ты голый".
  "Купец! - паж Самилака вспыхнул. - Ты мне дерзишь.
  Ты нанес оскорбление не только мне.
  Но и всему дому Монтесумы.
  Я вызываю тебя на дуэль".
  "На что вызываешь?"
  "На дуэль вызываю".
  "А что это - дуэль? - Я разозлилась.
  Уже не сдерживала себя. - Кто эта?
  Дуэль?"
  "Невежественный купец!
  Дуэль - сражение на..."
  "Сражение? - Я перебила напор Самилаки. - Чем сражаться будешь?
  Этим? - Я пальцем показала вниз. - Этим ты даже комара не сразишь..."
  Боялась ли я?
  Нет!
  Ничего не боялась.
  Я - стражница.
  Я умею обращаться с кинжалом.
  "Почтенный купец, - паж Самилака сразу сдулся.
  Подобострастно улыбнулся.
  Значит, паж Самилака из дома Монтесумы - не такой уж великий титул. - Останемся друзьями".
  
  "ЛУЧШЕ БЫТЬ ВРАГАМИ, ЧЕМ ДРУЗЬЯМИ.
  ДРУГ МОЖЕТ СТАТЬ ВРАГОМ, А ВРАГ СТАНЕТ ДРУГОМ.
  ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗНЫЕ".
  "Будем врагами, - юноша прислушивался. - Как пожелаешь, почтенный.
  Может быть, войдем?
  В коридоре опасно разговаривать".
  "РАЗГОВАРИВАТЬ ОПАСНО ВЕЗДЕ.
  Не пойду с тобой.
  Здесь говори.
  А то зайду...
  Ты повалишь меня на пол.
  Или на ковер повалишь.
  И снасильничаешь.
  Знаю я вас... юношей..."
  "На ковер повалю? - паж Самилака тряс головой. - Снасильничаю?
  Знаешь ты нас, юношей?
  И часто тебя юноши валили на ковер?
  Часто насильничали".
  "Нееет.
  Ни разу.
  Не валили меня.
  И ни разу меня ни.
  Но я слышала... слышал от подруг..."
  "Загадочный ты, купец, - паж Самилака заржал.
  Все в нем заржало. - В тебе есть тайна".
  "Ты даже не представляешь...
  Какая тайна.
  Но не во мне.
  А на мне тайна..."
  "Помоги моему горю, купец", - паж Самилака сложил руки на груди.
  На моей груди...
  "Твоему горю помочь? - я отпрыгнула. - Или тебе помочь?"
  "Я в балагане встречался с матроной.
  Матрона Льянка.
  Она.
  У нее..."
  "Муж есть?
  У твоей матроны Льянки есть муж?" - Я развеселилась.
  "Да.
  Ты - проницательный купец".
  
  КУПЕЦ ОБЯЗАН БЫТЬ ХИТРЫМ, ИЛИ ЕГО СЪЕДЯТ.
  
  "Очень.
  Очень я проницательный.
  И очень купец..."
  "Нас предупредили, - паж Самилака почесал за ухом. - Сюда бежит разъярённый муж.
  Не мой муж.
  Мой муж дома спит.
  Муж Льянки несется в балаган.
  Если он застанет нас вместе..."
  "Подожди, - я трясла седой бородой. - Я запуталась...
  Запутался я...
  Кто несется в балаган?
  Твой муж несется?
  Или муж Льянки?"
  "Может прибежать тот...
  А может и этот. - Паж Самилака кусал губы. - А могут и оба вломиться.
  Они меня побьют.
  Или убьют.
  КОГДА СИЛЬНО ПОБИВАЮТ, ТО НАЗЫВАЕТСЯ - УБИВАЮТ.
  Поэтому...
  Помоги мне, почтенный.
  Льянка убежала.
  А ты скажи мужьям...
  Или мужу, что мы с тобой ведем переговоры.
  Переговоры в балагане.
  Я хочу купить у тебя овец.
  Якобы об овцах беседуем.
  Тебе поверят.
  Ты - солидный.
  С бородой седой.
  С седыми усами.
  Купец ты, одним словом..."
  "Ну да, ну да.
  Купец в балагане.
  Ночью.
  В отдельной спальне...
  Беседует с голым юношей.
  О торговле баранами.
  Конечно, мне все поверят".
  "Что же нам делать?" - Паж Самилака плохо соображал.
  А я вообще не соображала.
  "Нам?
  Ты спросил - нам? - Я взвизгнула. - Причем здесь я?"
  "Ну, ты...
  Я у тебя баранов куплю".
  "Нет у меня баранов.
  Разбежались бараны".
  "Купец!
  Я тебе массаж сделаю.
  Расслабляющий.
  В купальне".
  "Ну да, ну да.
  Паж Самилака!
  Представь.
  Ты голый.
  Делаешь мне массаж...
  Я тоже голый.
  В купальне.
  И думаешь, что это тебя оправдает перед...
  Перед твоим мужем?"
  
  "Не муж он мне.
  А - покровитель".
  "Нет, паж Самилака.
  Я отказываюсь тебе помочь.
  Ты даже не представляешь, что начнется.
  Начнется, когда я скину купеческие одежды...
  И все остальное скину". - Я потрясла седой приклеенной бородкой.
  "Ты так не можешь, купец! - Паж Самилака зарыдал. - Так купцы с пажами из дома Монтесумы не поступают".
  "Самилака, - из комнаты вышла...
  Молодая женщина.
  Ослепительно красивая.
  Одета она так же, как и паж Самилака.
  То есть - никак.
  Разве, что золотые браслеты украшали... - Оставь в покое почтенного купца".
  "Льянка? - юноша вытаращил глаза. - Ты же убежала.
  Из балагана убежала.
  И снова в комнате?"
  "Я вернулась.
  КРАСИВЫЕ ДЕВУШКИ НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, НО Я НЕ ДЕВУШКА.
  Ты хотел, чтобы я голая бегала ночью по ярмарке?
  Голая неслась по улице?
  Как ты себе подобное представляешь?
  Вытолкал меня в окно.
  А я обратно в окошко забралась.
  Лучше ты беги.
  Голый убегай.
  На тебя голого не обратят внимания.
  Подумаешь...
  Юноша сошел с ума.
  Голый по улице бегает.
  В ночное время многие мужчины бегают голыми по улице..."
  "Но, Льянка!"
  "Беги, Самилака!
  Беги! - Глаза Льянки грозно сверкали. - Поступь мужа уже слышна..."
  "Йа...
  Я кривыми улочками, - паж Самилака побежал по проходу. - Огородами.
  Виноградниками..."
  И скрылся.
  
  "Не мое дело, - я облизнула губки. - Но, почему вы оба голые..."
  "Балаган же..."
  "Где ваша одежда?"
  "Слуга украл наши одежды, - Льянка махнула рукой. - Украл и продал уже.
  Наверно, скупщику краденого отнес".
  "Я видела слугу.
  Он пересчитывал мелкие монеты".
  "НИКТО НЕ УДИВЛЯЕТСЯ, КОГДА ИЗ БАЛАГАНА ГОЛЫЕ ВЫСКАКИВАЮТ, - Льянка засмеялась.
  Завела меня за занавеску.
  Присела на мягкие подушки. - В балагане последнее спускают..."
  "Я так и поняла, - я нервничала. - Последнее спускают в балагане".
  "Как твое имя?" - Голос Льянки бархатный.
  "Мое имя?
  В БАЛАГАНАХ НЕ ПРИНЯТО НАЗЫВАТЬ СВОЕ ИМЯ.
  Я...
  Йа купец.
  Купец Андоруссий".
  "Андоруссий, значит?
  Купец? - Льянка поднялась.
  Подошла ко мне. - А мне кажется, что ты не купец".
  "Купец!
  Купец я!
  Вот борода.
  Седая борода.
  И усы седые".
  "А я уверена, что ты - девушка".
  "Йа?" - Я проблеяла.
  Подумала отстраненно:
  "Ну и что?"
  "Мужчин ты обманула, - Льянка неожиданно задрала мой халат. - Так я и знала.
  Ты - очень девушка".
  
  "Ну...
  Йа...
  Купец. - Я отскочила.
  Поправила халат. - А мужское...
  Мужского у меня нет.
  Я его потеряла в битве".
  "В какой битве?
  В какой битве, славный купец потерял мужское?"
  "В битве при Каналке", - я выдумала.
  "Хочешь - называйся купцом, - Льянка пожала плечами. - У тебя есть причины скрывать свои прелести.
  Если ты так нарядилась".
  "Мои прелести?"
  "Твою красоту".
  "А я - красивая? - Я открыла ротик. - Да.
  Я знаю, что я - красивая.
  НО НАМ, ДЕВУШКАМ, ВСЕГДА НУЖНЫ КОМПЛИМЕНТЫ..."
  "Ты очень красивая", - Льянка потянула меня за ус.
  "Ус отклеился", - я огорчилась.
  "Тебе без седых усов лучше, - Льянка и бородку седую отклеила. - И без бороды.
  Некоторые любят бородатых женщин.
  И усатых женщин любят.
  Но я люблю чистеньких".
  "Ах!
  Льянка.
  Госпожа. - Я пригладила волосы. - Мне пора.
  Я в балагане по делу".
  
  "У ДЕВУШЕК НЕ БЫВАЕТ ДЕЛ, ПОТОМУ ЧТО ЗА НАС ДЕЛА МУЖЧИНЫ ДЕЛАЮТ".
  "Йа..."
  "Ты?"
  "Я - Церера! - Я сдалась. - Теперь не знаю, как быть.
  Без усов и без бороды.
  Я не похожа на купца".
  "Очень.
  Очень ты не похожа на купца, Церера".
  "Я - охранница.
  Служу у визиря.
  Имя его не скажу...
  Я должна найти девушку.
  Наложницу...
  Она сбежала от друга моего господина.
  Ее имя Глицерина.
  Ее забрал к себе визирь Шамулай.
  Моя задача - увести Глицерину обратно к ее хозяину.
  К прежнему хозяину.
  К купцу.
  Что-то мне подсказывает, что ты обо всех знаешь.
  И сможешь мне помочь.
  Ты - красивая.
  Знатная матрона..."
  "Ух, ты!
  Как интересно!
  Как захватывающе!
  Миленькая стражница нарядилась стариком купцом.
  У меня даже защекотало". - Льянка сорвала с меня купеческий халат.
  "Неееет! - Я сжала ноги. - Я не".
  "Я тоже не, - Льянка засмеялась. - Мы просто поговорим.
  Голые.
  На ложе".
  "ГОЛЫЕ НА ЛОЖЕ НЕ РАЗГОВАРИВАЮТ", - Я проблеяла.
  "Голые на ложе не разговаривают.
  А мы попробуем.
  Ты поможешь мне, Церера.
  Я помогу тебе..."
  "В чем?
  Чем поможем?"
  "Я сделаю так, что Глицерина будет у тебя.
  Ты права.
  Я много знаю.
  Визирь Шамулай в крайнем зале ждет свою наложницу.
  Глицерину ждет".
  
  "Ты поможешь мне?! - Я обрадовалась. - Но...
  Чем я отблагодарю тебя?
  Я - простая стражница.
  У меня нет..."
  "Нет и не надо, - Льянка потянула меня за руку.
  Я вынуждено присела на ковер. - Мы просто поговорим.
  Ворвется мой муж.
  Или покровитель пажа Самилаки.
  Надеются застать меня в объятиях Самилаки.
  А я - с тобой!
  Вот будет им сюрприз.
  Извиняться начнут.
  Мой муж мне за беспокойство скакуна подарит.
  Еще одного..."
  "Но мужья увидят тебя...
  Нас увидят.
  Голыми на ложе.
  Разве это не измена?"
  "Измена? - Льянка засмеялась.
  Показала ровные белые зубки. - Мой муж обрадуется!
  ДЕВУШКА С ПАРНЕМ ВЫЗЫВАЕТ БЕШЕНСТВО У РЕВНИВОГО МУЖА, А ДЕВУШКА С ДЕВУШКОЙ ВЫЗЫВАЕТ ВОСТОРГ".
  
  "А я и не знала, - я приложила пальчик к носику. - Но...
  Моя подруга.
  Если она увидит нас...
  В этом положении..."
  "Церера!
  У тебя есть подруга?"
  "Разве у меня не может быть подруги?" - Я надула губки.
  "Я не в этом смысле спросила".
  "Подруга может быть только в одном смысле!"
  "Пригласим и твою подругу.
  ДВЕ ДЕВУШКИ - ХОРОШО, А ТРИ ДЕВУШКИ - ЛУЧШЕ!"
  "Лейла вспыльчивая, - я покачала головкой. - Не думаю..."
  "Мы не будем думать!
  Церера!
  Все само собой решится.
  Не хватало, чтобы я еще и думала, - Льянка вытянулась на ковре.
  Заложила руки за голову. - От мыслей у меня голова болит.
  Пусть за меня слуги думают".
  "За тебя слуги думают?" - я захихикала.
  
  
  ЛЬЯНКА И ЭЗОП.
  
  "Слуги хитрее, мудрее, чем некоторые хозяева.
  Потому что слуга должен думать и за себя, и за хозяина, и за хозяйку.
  Особенно за хозяйку...
  Мой муж - философ Иадмон.
  Он купил раба.
  Имя раба - Эзоп.
  Эзоп - уродливый раб.
  но...
  На рынке рабов он покорил моего мужа.
  Эзоп слагает стихи.
  Сочиняет басни.
  Разумеется, что мой муж Иадмон не мог пройти мимо Эзопа.
  Я сначала не обращала внимания на нового раба.
  Раб - он и есть раб.
  Но Эзоп хитростью завладел мной.
  Хитростью.
  Сладкими льстивыми речами завладел.
  Ну, еще и то, что я оценила его...
  Оценила и приблизила к себе.
  Я всегда была окружена красотой.
  Красивые слуги.
  Прекрасные свободные юноши.
  Подруги мои - красавицы.
  И тут появляется урод Эзоп.
  Он был настолько безобразный, что я заинтересовалась.
  Брюхо огромное.
  Голова - как котел.
  Руки коротенькие.
  На спине уродливый горб.
  Зато у него...
  Мужским Зевс наградил Эзопа.
  Да так наградил, что мужское перевешивало уродское.
  Я увидела Эзопа на второй день после покупки.
  Мой муж Иадон послал Эзопа землю копать.
  
  МУДРЕЦОВ ЧАСТО ПОСЫЛАЮТ.
  
  Я прогуливалась по нашему дому.
  Смотрю - раб.
  Раб Эзоп.
  Смотрю на него и.
  Ко мне вошла служанка:
  "Госпожа!
  Я собрала для тебя финики.
  Замечательные финики.
  Сладкие.
  Зачатки плодов из твоего сада".
  "Миневра, - я попробовала фиги. - Замечательный подарок.
  Ты будешь вознаграждена.
  А сейчас...
  Отнеси финики на кухню.
  Вечером я призову тебя.
  С финиками явишься в мою спальню".
  Случилось так, что раб Агафон подслушал.
  И захотел этих фиников.
  Он пробрался на кухню.
  Съел парочку фиников.
  И захотелось ему еще и еще.
  Но он боялся.
  К Агафону подошел другой раб.
  И подговаривает:
  "Я знаю, что у тебя в мыслишках.
  Ты хочешь сожрать эти финики".
  "Клянусь тобой, - Агафон ответил, - как ты узнал?"
  "Губы у тебя лоснятся.
  И глазки бегают".
  "Губы у меня лоснятся, - Агафон согласился. - И глазки бегают.
  Но не из-за фиников.
  Я подсмотрел за нашей госпожой Льянкой.
  Она - восхитительна в своей наготе.
  Возлежит под шелковицей.
  Легкий ветерок колышет прозрачную шелковую накидку.
  Госпожа Льянка вызывающе соблазнительная".
  "Агафон!
  Я тебе подскажу, как финик съесть...
  И как на госпожу еще посмотреть", - второй раб учит.
  "Нельзя финики есть, - Агафон головой качает. - Прикажет госпожа принести финики.
  Мы же придем с пустыми руками.
  Что наша госпожа Льянка скажет?"
  
  
  ГЛАВА 756
  
  АКУЛА
  
  "Мы госпоже доложим, что Эзоп финики сожрал.
  Якобы Эзоп увидел финики на кухне.
  Забрался под стол.
  И под столом финики сожрал.
  Госпожа его на кол посадит.
  Или горб Эзопу сломает.
  Мы теперь в выигрыше.
  Когда что-нибудь украдем...
  Съедим сало...
  Или разобьем.
  Или разольем.
  Мы скажем:
  "Это Эзоп наделал!"
  Нас госпожа наградит".
  
  С финиками они спрятались в кустах цветущих роз.
  Ели финики.
  И мной любовались...
  Пришел назначенный час.
  Я в спальню ушла.
  Я зову служанку:
  "Миневра!
  Я жду".
  Миневра прибежала.
  Рыдает!
  "Миневра..."
  "Я должна была принести финики.
  Но их...
  Кто-то".
  "Не печалься, Миневра.
  Я и без фиников утешусь.
  Я же не думаю по пустякам.
  Из-за каких-то фиников не стану переживать.
  Не хочу выглядеть мелочной".
  "Госпожа!
  Я не могу простить обиду.
  Ведь кто-то твои финики сожрал.
  Я отомщу!"
  Служанка с собаками отправилась искать.
  В кустах нашла Агафона и другого раба.
  "Вы финики украли?"
  "Мыыы?
  Мы - рабы!
  Мы не посмели бы.
  Эзоп финики украл.
  А еще он подглядывал за нашей госпожой.
  Мы видели, как Эзоп слюни пускал".
  "Позвать Эзопа, - служанка Миневра приказала. - В спальню госпожи Льянки его.
  К ответу!"
  И сама тоже в спальню пришла.
  Прибегает Эзоп.
  "Что же ты, баснописец, - Льянка Эзопа укоряет. - Финики сожрал.
  За нашей госпожой подглядывал.
  Слюни пускал".
  "Да, госпожа", - Эзоп с ноги на ногу переминается.
  "Раздеть его, - служанка Миневра приказала. - Выпороть.
  Пусть на всю жизнь запомнит".
  Раздели Эзопа.
  "Ого, - я вздрогнула. - Пороть Эзопа не надо.
  Он сам...
  Может запороть.
  Оставьте нас.
  Я его спрошу.
  О финиках спрошу".
  Нас вдвоем оставили.
  Но служанка очень недовольна была.
  Все на Эзопа косилась.
  "Госпожа..."
  "Мы вдвоем.
  Называй меня Льянкой.
  Я сейчас для тебя не госпожа.
  Я - твоя служанка..."
  "Льянка!
  Я слюни пускал..."
  "Я вижу".
  "Но я финики не ел".
  "Какие финики?"
  "Ну, которые..."
  "Я вижу не финики.
  Кокосы вижу".
  "Агафон со своим другом финики сожрали.
  Я просил поделиться.
  Не дали.
  Зато мы втроем за тобой подглядывали.
  Я слюни пускал.
  Не скрою..."
  "У тебя очень...
  Что и не скроешь это, - я вздохнула. - Может быть, ты меня ни во что не ставишь?"
  "Я тебя поставлю, Льянка..."
  
  Утром я приказала, чтобы Эзопа накормили.
  Корзину фиников ему подарила.
  "Госпожа, - ко мне ворвалась разъярённая служанка Миневра. - Что ты всю ночь с Эзопом делала?"
  "Нуууу.
  Он мне басни рассказывал..."
  "Какие еще басни?"
  "Закрой дверь, Миневра.
  Я тебе эти басни буду показывать".
  
  ПОКАЗЫВАТЬ ИНТЕРЕСНЕЕ, ЧЕМ РАССКАЗЫВАТЬ.
  
  Через день я отправилась на ярмарку.
  Одна шла.
  Ни с кем не хотела делить свое счастье.
  Я заблудилась.
  Сбилась с большой дороги.
  Очутилась в каменоломне.
  В той каменоломне работал Эзоп.
  "Надсаживаешься на работе?" - Я остановилась около Эзопа.
  "Надсаживаюсь.
  Но не насаживаюсь".
  "Острый ты на язык".
  "Зато на все остальное тупой".
  "Я вижу".
  "Я знаю".
  "Эзоп!
  Покажи мне..."
  "Уже.
  Показываю".
  "Покажи мне дорогу в город.
  Я заблудилась".
  "Заблудилась?
  Или заблудила, Льянка?
  Ты же все вокруг знаешь.
  Но ты сошла с большой дороги.
  Ко мне пришла".
  "Эзоп?
  Ты - дурак?
  Или прикидываешься дурачком?"
  "Я - дурак, потому что прикидываюсь дурачком".
  "Эзоп?"
  "Да, Льянка".
  "Много говоришь".
  "Не понимаю".
  "Много говоришь.
  Ничего не делаешь".
  "Госпожа.
  Теперь понимаю!"
  Эзоп привел меня к ручью.
  Мы искупались.
  И через час истомленные покушали.
  Эзоп поделился со мной своим хлебом.
  Дал маслины.
  Набрал диких овощей и фруктов.
  "Льянка?"
  "Что еще, Эзоп?"
  "Ты на ярмарку спешила.
  В растленный город".
  "Сам ты растленный, Эзоп.
  Город чистый".
  "Я - растленный?"
  "Ты.
  Ты - блудник".
  "Кто сделал меня блудником?
  Ты, Льянка!"
  "За дерзость я отрежу тебе голову".
  "Отрежь лучше мне..."
  "Все, Эзопэ!
  Ты додерзлися!
  Больше я с тобой открыто не играю".
  
  "ЕСЛИ НЕТ ОТКРЫТОСТИ, ТО ИГРА НЕ ПОЛУЧИТСЯ".
  "Нет, Эзоп!
  Игра более чем получится.
  Когда нет открытости.
  Мы теперь с тобой будем...
  Не явно...
  А как бы приглушено.
  Намеками.
  Подсказками.
  Тайными знаками".
  "Подобными тайными знаками?" - Эзоп показал.
  "Нет!
  ЭЭЭЭ!
  Это уже не знак...
  А игра и знаки - другое.
  Например, я - виноград.
  Ты - лис!
  Захотел лис виноград..."
  "Понял, госпожа.
  Я хочу виноград".
  "Виноград - по пятницам.
  Ээээээ.
  Виноград в Фивах по пятницам". - Я поднялась.
  Продолжила свой путь на ярмарку.
  С ярмарки я возвращалась с подругами.
  Со столь же знатными, как и я.
  Мы остановились в каменоломнях.
  "Подружки! - Я подозвала Эзопа. - Посмотрите на камнетеса.
  Видом он безобразен, как камень.
  Но мудрый, как философ.
  Хитрый, как лис.
  Изворотливый, словно енот".
  "Твой Эзоп еще и вор, - дочка патриция Амальгама показала пальцем. - Камнетес украл камень.
  И спрятал его под набедренную повязку".
  "Госпожа! - Эзоп неприлично заржал.
  Сбросил набедренную повязку. - Это не камень.
  Это - игра.
  Как сказала моя госпожа Льянка.
  Мы играем с камнями..."
  "Ого!
  Не камень!
  А выглядит камнем". - Мои подружки захихикали.
  
  КАК ВЫГЛЯДИТ, ТАК И НАЗЫВАЕТСЯ.
  
  Вечером я захотела поиграть.
  "Эзоп! - Я призвала. - Я скучаю.
  Развесели меня".
  "Госпожа Льянка.
  Ты красивая.
  Когда смотришься в зеркало, то выискиваешь в себе изъяны.
  Поэтому ты напряжена.
  И в печали.
  Я же - урод.
  Когда я на себя смотрю, то ищу в себе, что-нибудь красивое.
  И хохочу над собой.
  Посмотри на меня.
  И развеселись".
  "ПРОТИВНЫЙ НЕ МОЖЕТ РАЗВЕСЕЛИТЬ".
  "А я не противный.
  Я - милый.
  Для тебя я придумал игру.
  Называется БЕСХВОСТАЯ ЛИСИЦА".
  "Лисица без хвоста? - Я заинтересовалась. - Забавно!"
  "Ты, госпожа - лисица.
  У тебя нет хвоста".
  "У меня никогда не было хвоста".
  "Я должен в этом убедиться еще раз. - Эзоп задрал на мне тунику. - Действительно, Льянка!
  Нет у тебя хвоста.
  И даже намека нет на хвост!
  Ты - женщина.
  Можешь с этим жить.
  А лисица без хвоста не может жить.
  Для лисицы - позор, когда нет хвоста. - Эзоп подмигнул мне. - Подыгрывай, госпожа Льянка!
  Я не могу один играть за двоих".
  "Ах, я бесхвостая лисица, - я засмеялась. - Где же мой хвост?
  Позорно мне быть без хвоста!"
  "Лисица! - Эзоп расправил узкие плечи. - Склони к тому же самому и всех остальных лисиц.
  В их бесхвостом несчастье ты скроешь свое увечье".
  "Рабыни! - Я хлопнула в ладоши.
  Прибежали рабыни. - Немедленно себе воткните хвосты.
  Какие хотите!
  И возвращайтесь скорее.
  Кто будет медлить, той я сама воткну.
  Хвост воткну".
  Рабыни убежали.
  Вернулись быстро.
  Кто с чем.
  Кто нашла ослиный хвост.
  Воткнула себе.
  Кто - соломой изобразила хвост.
  А кто и тряпку воткнула".
  
  КОГДА ГОСПОЖА ПРИКАЖЕТ, У РАБОВ ХВОСТЫ ВЫРАСТАЮТ.
  
  "Ах, лисицы! - Я стала убеждать рабынь. - Отрубите себе уродливые хвосты.
  Во-первых, потому что они ужасные.
  Во-вторых, ваши хвосты мешают вам".
  "Госпожа, Льянка! - Эзоп выступил вперед. - Ты дала лисицам злой совет...
  Потому что тебе самой выгодно!"
  После этих слов Эзопэ выдернул из рабыни ослиный хвост.
  И вставил мне...
  
  На следующий день Эзоп не отправился в каменоломни.
  Он за принес мне завтрак в постель.
  Поклонился:
  "Госпожа Льянка!
  Мы сейчас будем меряться силой!"
  "Силой?
  Мерзавец!
  Ты хочешь драться со мной?
  Я - твоя госпожа!
  Ты - раб!
  И еще...
  Ты - мужчина.
  Оно и видно.
  Я - хрупкая женщина.
  МУЖЧИНА НЕ ИМЕЕТ ПРАВА БОРОТЬСЯ С ЖЕНЩИНОЙ.
  Как ты смеешь дерзить!
  Я прикажу тебя запороть насмерть".
  "Госпожа.
  Это только игра.
  Если каждый раз, когда тебе захочется поиграть, ты будешь убивать раба, то останешься одна.
  Как лисица без хвоста..."
  "Как же мы с тобой будем играть?
  Даже шутливая борьба может меня покалечить".
  "Мы будем бороться не друг с другом, - Эзоп поклонился мне.
  И крикнул рабу. - Пусть приведут Голиафа".
  Эзоп уже командовал в моем дворце...
  "Голиаф камнетес? - Я подняла брови. - Он самый сильный из моих рабов".
  "Кто победит Голиафа, тот и выиграл", - Эзоп захихикал.
  "Только борьба по моим правилам", - я милостиво кивнула.
  Явился могучий раб Голиаф.
  Тело его лоснилось.
  Каменные мышцы играли.
  Не раб, а - гора!
  "Голиаф, - я пальчиком погрозила. - Набрось на себя львиную шкуру".
  "Слушаюсь, госпожа", - Голиаф исполнил.
  "Эзоп!
  Игра начинается.
  Сорви с Голиафа одежды!"
  "Да, моя госпожа", - Эзоп ринулся к Голиафу.
  Наклонил голову.
  "Голова у Эзопа, как котел, - я почувствовала азарт.
  Кровь прилила ко всем моим важным местам. - Эзоп хочет головой протаранить Голиафа.
  И свалить его.
  Ножки у Эзопа коротенькие.
  Эзоп устоит на своих ногах".
  Бабах!
  Удар!
  Но Голиаф устоял.
  С недоумением посмотрел на Эзопа.
  Взревел!
  И поднял Эзопа за уши.
  Затем бросил на пол.
  Начал его пинать.
  "Пощады!
  Прощу пощады.
  НЕТ ИГРЫ БЕЗ УВЕЧИЙ!" - Эзоп взвыл.
  "Оставь его, Голиаф", - я грациозно сошла с трона.
  Подплыла к Голиафу.
  Приложила ладони к его груди.
  Голиаф сначала крепился.
  Затем его глаза закатились.
  Голиаф зарычал.
  От него повалил пар.
  В жар бросило Голиафа!
  Я провела ладонью по его волосам.
  Голиаф начал таять.
  Через минуту он не выдержал.
  Сбросил с себя одежды.
  Он был раскалённый.
  "Беги на речку, раб, - я засмеялась. - Ты не выдержал огня моей страсти".
  Голиаф галопом понесся на речку.
  "Эзоп?"
  "Да, моя госпожа".
  "Я победила в борьбе".
  "Я видел, Льянка, - Эзоп кряхтел.
  Почесывался.
  Стонал от боли. - Ты победила Голиафа.
  Но мужчина все равно победит женщину.
  Ведь вы сразу падаете на спину, когда мужчина хочет побороться..."
  
  ДОКАЖИ ДЕЛОМ СВОЕ СЛОВО.
  
  Ночью я призвала Эзопа.
  "Эзоп!
  Раб мой!
  Хочешь персик?"
  "Хочу!
  Всегда хочу!
  Этот персик?"
  "Нет, Эзоп.
  Другой персик. - Я сидела на кровати.
  Рабыня поднесла мне персик.
  Ароматный персик.
  Душистый.
  Сочный.
  Из него сочилась сладкая влага. - Завладей персиком.
  Только - без рук..."
  "О, Льянка! - Эзоп задрожал. - Как только я увидел твой персик, я сразу захотел им завладеть".
  "Не на тот персик смотришь, злодей", - я засмеялась.
  "Моя госпожа, - Эзоп встал на колени.
  Я же сидела на ложе.
  Ноги мои скрещены. - Льянка!
  Красота твоя велика!
  Ты блистаешь.
  Груди твои сводят с ума.
  Лицо твое - свет Солнца!
  Ты сияешь!
  Если бы ты умела щедро одаривать, то была бы царицей!"
  Так сказал Эзоп.
  "Я?
  Йа не умею одаривать? - Я с негодованием вскочила со своего ложа!
  Мои бедра оказались на уровне головы Эзоп.
  Ведь он стоял на коленях. - Да я - самая щедрая!
  Возьми!
  Возьми мой персик!" - Я швырнула персик Эзопу.
  Он схватил его.
  И жадно надкусил:
  "Госпожа!
  Было бы у тебя терпение...
  Было бы понимание...
  То ничего бы больше не требовалось, чтобы ты стала царицей"
  "Ах, негодник! - Я засмеялась. - Ты вынудил меня бросить тебе персик".
  "Но я еще голоден, - Эзоп зарычал.
  Проглотил персик с косточкой. - Подавай мне еще персик".
  Руки его вытянулись...
  
  ОДНИМ ПЕРСИКОМ НЕ НАСЛАДИШЬСЯ.
  
  Я захотела пройтись на гору.
  С горы высоко видно.
  С собой я взяла Эзопа.
  К полудню мы забрались на самую вершину.
  "Эзоп?"
  "Да, госпожа?"
  "Подойди ближе...
  Я еще ни разу на пике горы не..."
  "Госпожа! - Эзоп не тронулся с места. - С горы все видно.
  Но и нас все видят.
  А, если твой муж посмотрит на гору?
  НЕЛЬЗЯ НАЧИНАТЬ, НЕ ПОДУМАВ".
  "К счастью, есть пещера..."
  "Пещера, госпожа?"
  "И, если мы ляжем, то нас никто не увидит.
  Я обо всем подумала".
  
  Эзоп совсем берега потерял.
  Стал командовать рабами.
  Дошло до того, что сожрал мой обед.
  Я нашла Эзопа в каменоломне.
  Зажала его голову между своих коленей.
  Прорычала:
  "Дрянной раб!
  Как ты смел съесть мой обед?"
  "О, Льянка, - я услышала в ответ.
  На уровне моего живота донеслось. - Ничего не могу поделать.
  Жизнь моя рабская.
  Будь ко мне милостива.
  Не дави мою голову.
  Не так много зла я тебе доставляю".
  "Эзоп! - Я засмеялась. - Ты задумал меня разжалобить.
  Прощайся с ушами.
  С дерзостью рабов нельзя мириться.
  Даже с дерзостью мудрых рабов".
  Я коленями скрутила уши Эзопа...
  
  Мой муж устроил в доме пир.
  Были приглашены знатные гости.
  После пира ко мне приполз Эзоп
  "Госпожа Льянка!
  Ты гостей кормила.
  Твой муж гостей поил.
  Поэтому гости веселились.
  Были бодрые и прыгучие.
  А я бодрый и прыгучий пять раз в день.
  Корми меня вдвое больше.
  И я стану вдвойне бодрее!"
  "Хитрый раб".
  Я приказала давать Эзопу двойную порцию.
  Через неделю я поняла свою ошибку.
  "Эзоп!"
  "Да, моя госпожа".
  "Ты разжирел.
  Растолстел.
  Но не стал бодрее.
  Раньше ты был бодрым пять раз в день.
  Теперь только на один заряд бодрости тебя хватает.
  Не всегда господская доброта полезна рабам".
  Я приказала посадить Эзопа в яму.
  И давать ему только кувшин воды и один финик в день.
  Через неделю Эзоп похудел.
  И стал бодрый, как прежде...
  
  БОЛЬШЕ - НЕ ВСЕГДА ЛУЧШЕ.
  
  "ЭЗОП?"
  "Да, госпожа Льянка".
  "Слишком ты просто выражаешься.
  Ты же мудрец.
  Покажи свою мудрость".
  "Вот моя мудрость, госпожа..."
  "ХАХАХА!
  Это не мудрость.
  Это глупость".
  "Ты хочешь, чтобы я разговаривал, как философ?"
  "Не хочу.
  Но мы же играем.
  Будешь сегодня философом".
  "Бойся своих желаний, Льянка.
  Они сбываются, - Эзоп сразу принял надменный вид.
  Превратился в статую философа. - Хотела философа?
  Получай философа!
  Я не собираюсь тебя развлекать сегодня.
  Философы не развлекают".
  "Эзоп! - Я расширила глазища.
  Произнесла невинно. - Ты произнес за меня, то, что я собиралась тебе высказать".
  "Ах, - Эзоп хорошо играл. - Я кашляю. - Прокашлялся. - Кашлем пытался скрыть смущение.
  Но свое удивление не могу скрыть.
  Ты видишь его.
  Видишь мое удивление...
  А я чувствую твое удовлетворение от моего удивления.
  Обычно с тобой никто так не разговаривает, госпожа.
  С тобой все почтительны.
  Но у тебя сейчас довольный вид.
  Я произвел на тебя горячее впечатление".
  "Ты - ягненок, Эзоп.
  Ты - ягненок, а я - волчица".
  "Ягненок и волчица, - Эзоп потирал руки. - Я об этом только и мечтаю.
  Я маленький ягненочек! - Эзоп проблеял. - БЕЕЕЕЕ! - Сделал несколько глотков из амфоры с вином. - Я хочу пить!"
  "Я бы выпорола тебя, ягненок.
  Ударила тебя. - Я зарычала.
  Рычала притворно грозно.
  Ведь мы играли. - Но волчицы не ударяют.
  Волки не порют...
  Ты напускал слюней в амфору.
  Замутил вино.
  Испоганил его своим ртом".
  "Я не пускал слюни в амфору.
  БУУУ!
  БЕЕЕЕЕ!
  Я только слегка прикоснулся губами.
  Слегка-слегка.
  Ты же знаешь, госпожа, какой я легкий.
  И даже не коснулся губами амфоры.
  Я вино лил в глотку.
  Сверху лил.
  Вино живительным водопадом падало в меня. - Эзоп поднял амфору.
  И вылил остатки вина в себя. - Рот твой открыт, волчица!
  Но из него ничего не вылетает.
  И ничего в него не влетает.
  Мой же рот открыт для вина.
  Ты встретилась со мной взглядом.
  И он очень.
  И очень искристый.
  Твой взгляд искрит, волчица!
  Глаза твои улыбаются.
  В них прибавилось огня.
  В твоих очах плещется озеро любопытства.
  Мне кажется, что я сгораю на солнце.
  Это отрезвило меня.
  Поэтому...
  Еще вина". - Эзоп лил в себя вино.
  Из второй амфоры пил.
  
  
  ГЛАВА 757
  
  АКУЛА
  
  "Эзоп!"
  "Не пойми меня правильно, волчица, - Эзоп отлично справлялся с ролью ягненка. - Я понимаю волчиц.
  Я вас чувствую.
  Всеми членами души чувствую вас!
  И самое страшное, волчица, - Эзоп содрогнулся от выпитого, - у меня чувства.
  Чувство, что я понимаю тебя, волчица.
  Я бы посадил тебя в сундук.
  Захлопнул бы крышку.
  Но я - смиренный ягненок.
  Ты же - светская волчица!"
  "Мы поладим с тобой, ягненок", - я произнесла медовым голосочком.
  "Искры исчезли из твоих глаз, волчица!
  Они сменились туманом задумчивости.
  Я жду с нетерпением, волчица!
  Я не покраснею".
  "Покраснеешь, ягненок!
  Ведь вино красное".
  "Твои обвинения ложные, волчица".
  "Да!
  Ты не пускаешь слюни в амфору, ягненок.
  Но у меня другие обвинения к тебе.
  Ты овцам рассказывал обо мне.
  И они смеялись".
  "Только хорошее!
  Волчица!
  Только хорошее рассказывал о тебе.
  Говорил, какая у тебя прекрасная...
  Какое у тебя гибкое...
  Насколько ты горячая волчица".
  
  У ГОРЯЧЕЙ ВОЛЧИЦЫ ШЕРСТЬ ДЫМИТСЯ.
  
  "Ты хитро оправдываешься, ягненок, - я устала от философии. - Но я все равно тебя накажу!"
  Я грозным взглядом приказала Эзопу встать на колени...
  
  После завтрака я кивнула Эзопу.
  "Устроим в моем имении Олимпийские игры.
  Нужно добежать до горы.
  Кто первым вернется...
  Кто первым упадет на это ложе, тот и победил".
  "Нуууу, госпожа Льянка!
  Ножки мои короткие.
  Твои ножки длинные.
  Но ты меня не опередишь.
  Я же мужчина.
  Тем более, что короткие ножки хороши для бега по камням.
  Ты споткнешься.
  Я же тебя обгоню".
  "С ГОСПОЖОЙ НЕ СПОРЬ", - я махнула рукой.
  Эзоп на коротких ножках бросился бежать.
  Я же прилегла на ложе.
  "Госпожа! - Моя рабыня Амальгама удивилась. - Ты допустишь, чтобы раб победил тебя в беге?"
  "Ха, Амальгама! - Я засмеялась.
  Смех мой покровительственный. - Я - хозяйка раба.
  Хозяева всегда побеждают рабов.
  Эзоп изворотливый.
  Он хитрый.
  Мудрец он!
  Эзоп придумает, как сделать меня победительницей".
  К вечеру прибежал Эзоп.
  "Потный! - Я провела пальцем по лбу Эзопа. - Уставший.
  Горячий.
  Горячий, как горячий камень..."
  "Я бежал.
  Бежал без передышки. - Эзоп тяжело дышал.
  Не спускал с меня взгляд. - Госпожа Льянка!
  Я думал, что победил.
  Но увидел тебя...
  И осознал...
  Я проиграл.
  Ты сказала - кто первым окажется на ложе...
  Кто первым окажется на ложе, тот и победил.
  Я прибежал.
  И вижу.
  Ты возлежишь.
  Значит, ты победила.
  Я требую награду". - Эзоп бросился к ложу.
  "Наглец! - Я вскричала. - Ты проиграл.
  Но требуешь награду.
  Эй, Эзоп.
  Ты уже...
  Не гони так..."
  
  ПОБЕЖДАЕТ В БЕГЕ НЕ САМЫЙ БЫСТРЫЙ, А ПОБЕЖДАЕТ СИЛЬНЕЙШИЙ.
  
  Я и мой Эзоп играли в Матрону с собачкой.
  Собачкой, разумеется, был Эзоп.
  Он целый день бегал за мной.
  На четвереньках бегал.
  К вечеру он устал.
  Улегся спать на траве.
  Трава у купальни.
  Эзоп заснул.
  Пришли гости на пир.
  Увидели раба у купальни.
  КОГДА ХОЗЯЕВА БОДРСТВУЮТ, РАБЫ НЕ ИМЕЮТ ПРАВО СПАТЬ.
  Гости начали пинать Эзопа.
  Спросонья он не понял сразу.
  Подумал, что его другие рабы пинают.
  Эзоп начал крыть гостей отборными ругательствами.
  В ответ гости еще сильнее били его.
  Эзоп протер глаза.
  "Ох!
  Вы не давали мне спать спокойно.
  Патриции!
  Я вас с рабами спутал.
  Так бывает, когда патриций превращается в раба".
  Тут патриции еще сильнее начали бить Эзопа.
  Осыпали проклятиями.
  Горшечники на ярмарке так не проклинают.
  Но Эзоп молчал.
  Наконец, патриции устали:
  "Мы глупее раба.
  Мы пытаемся криками и побоями научить раба уму и вежливости".
  Патриции оставили Эзопа в покое.
  А он им гавкнул вслед...
  
  ЛАЯТЬ НЕ ТОЛЬКО СОБАКИ МОГУТ.
  
  Я написала басню.
  Очень гордилась.
  И решила прочитать Эзопу свое творение.
  "Льянка!
  Ты хвастливо именуешь себя величайшей сочинительницей, - Эзоп склонил голову. - Ожидаешь моего одобрения".
  "Ну да, ну да!
  Эзоп!
  Ты - мудрец.
  Философ.
  Тебе понравилась моя басня?
  Ты разделяешь мое высокое мнение о моей гениальности?
  Ты же не посмеешь сказать, что поражен моей глупостью.
  И не скажешь, что басня убогая.
  Ведь я гениально сочинила.
  Или я должна быть чуточку скромнее?"
  "Нет, Льянка!
  Никакой скромности!
  Тем более что ты обнаженная сидишь передо мной.
  ГОЛЫЕ СКРОМНЫМИ НЕ БЫВАЮТ.
  Правильно, что ты хвалишь себя, Льянка.
  Рабы бы тебя не похвалили..."
  
  СЛУГА НИКОГДА ИСКРЕННЕ НЕ ПОХВАЛИТ СВОЕГО ГОСПОДИНА.
  
  Я снова играла с Эзопом в Даму с собачкой.
  Эзоп на четвереньках бежал за мной.
  "От жары я взбесился, - Эзоп догнал меня. - Ведь я сейчас собачка.
  А собаки от жары бесятся. - Эзоп укусил меня за ногу.
  Больно укусил.
  До крови. - Прости госпожа свою собачку.
  Снизу на тебя открывается потрясающий вид.
  Вот я и не удержался".
  "Было...
  Необычно было, - я рисовой лепешкой вытерла кровь. - Приятно было.
  Я не знаю - наказать тебя, или наградить.
  Еще не придумала.
  Съешь лепешку.
  Тогда в следующий раз не укусишь меня".
  Я бросила рисовую лепешку Эзопу.
  "Госпожа, - рабыня Амальгама выхватила лепешку из рук Эзопа. - Если ты отдашь эту лепешку Эзопу, то все рабы кинутся тебя кусать".
  
  ВСЕ УКУСЫ ЗАГАДОЧНЫЕ.
  
  На пиру мой муж Иадмон подозвал к себе Эзопа.
  "Раб!
  Мне донесли, что ты с моей женой играешь".
  "Да ты, что, господин, - Эзоп проблеял. - Как же я могу.
  Как же я могу не чувствовать взгляд нашей госпожи на своей спине.
  А мягкий смех госпожи Льянки?
  А ее одобрения?
  Я вижу твою жену Льянку обнажённой, даже долго после того, как она ушла из комнаты.
  Я подглядываю за нашей госпожой Льянкой.
  Особенно, когда она крутится перед зеркалом.
  Мой подбородок тогда дрожит от напряжения.
  Я вижу глаза Льянки.
  Ее глаза пылают.
  Румянец заливает бледные щеки Льянки.
  Она становится похожа на львицу.
  Львицу без хвоста.
  Ты, наверняка, понимаешь меня, господин Иадмон.
  Ты обращаешь внимание, что дело не только в соблазнительных очертаниях тела госпожи.
  Взгляни на свою жену, мой господин.
  Только она умеет так соблазнительно.
  Так соблазнительно облокачивается на мраморный столик.
  Опускает подбородок на сложенные руки.
  Никто не успокоится.
  Пока...
  Пока нет причины.
  А ты спросил - играю ли я с нашей госпожой, твоей женой Льянкой.
  Конечно, же нет!
  Мой господин!
  Разве я посмел бы играть с красотой?
  Я же уродливым родился"
  "Клянешься, Эзоп?"
  "Клянусь, мой господин".
  "От меня ты лживыми клятвами спасаешься, Эзоп.
  Но от зависти рабов не спасешься".
  
  НЕ ВОЗЖЕЛАЙ ЖЕНУ ГОСПОДИНА СВОЕГО, ЛЮБИ ЕЕ ПРОСТО, БЕЗ ЖЕЛАНИЯ ЛЮБИ.
  
  "Госпожа! - Эзоп утром начал клянчить. - Ты приблизила меня к себе.
  Кормишь.
  Поишь.
  И все такое...
  Но я остаюсь простым камнетесом.
  Я же хочу возвыситься".
  "Желаешь возвыситься, Эзоп? - Я зевнула. - Возвышу! - Я призвала рабынь. - Оденьте этого раба, как патриция.
  Одежды возьмите у моего мужа Иадмона.
  Украсьте Эзопа павлиньими перьями".
  Вскоре Эзоп преобразился.
  Наряженный.
  Напомаженный вышел к другим рабам.
  "Вы - рабы!
  Вы - грязные свиньи!
  Я же для вас - Солнце Вселенной!"
  Рабы обиделись.
  Отвернулись от Эзопа.
  Тогда он вошел на пир.
  Патриции пировали за столом.
  "Я - ваш! - Эзоп развел руками. - Я один из вас.
  У меня павлиньи перья!"
  "ПАВЛИНЬИ ПЕРЬЯ НЕ СДЕЛАЮТ ПАТРИЦИЕМ", - знатные люди разозлились.
  Они выщипали Эзопу все павлиньи перья.
  Засунули ему...
  Сделали ему хвост из павлиньих перьев.
  С позором вытолкали к рабам.
  Но и рабы не приняли Эзопа.
  "Ты обливал нас глубоким презрением, - рабы кричали на Эзопа. - Госпожа тебя приблизила.
  Но патрицием ты не стал.
  Отправляйся к госпоже".
  "Льянка, - Эзоп с оханьем ко мне приполз. - Игра Павлин и Патриции не удалась.
  Меня побили.
  Одежды с меня сняли.
  Павлиньи перья выщипали.
  И засунули их...
  Вытащи перья".
  "Нет, Эзоп!
  Оставь перья в себе.
  Игра в Павлина продолжается...
  Распуши свой хвост, павлинчик.
  Порадуй меня яркими красками..."
  
  ПАВЛИН ГОСПОЖЕ НЕ ДРУГ, А - ПОДРУГ.
  
  Я к зеркалу присела.
  Рабыни мои чудесные волосы приглаживают.
  Раб рядом пол мраморный натирает.
  Натирает и натирает.
  От меня раб не отходит.
  Эзоп пришел.
  На раба косо посмотрел.
  И с язвительностью ему говорит:
  "Друг!
  Я сразу понял, в чем дело.
  Ты на нашу госпожу смотришь.
  И не просто смотришь.
  Ты любуешься госпожой Льянкой.
  Надеешься на то, что госпожа тебя призовет.
  Но я рядом.
  Палкой тебя огрею!
  Так что на госпожу не засматривайся.
  Потешься надеждой.
  Это тебе можно.
  Но насытиться госпожой я тебе не дам".
  "Эзоп! - Я засмеялась. - Ты меня насмешил".
  "Я - твой лебедь, госпожа, - раб полотер вдруг возжелал до дерзости. - Госпожа Льянка.
  Хочешь, я тебе лебедя покажу?"
  Но Эзоп его остановил:
  "Лебедь?
  Нет, дружок.
  Ты - ворон.
  Увидел ворон, что у госпожи тепло.
  Ждешь, когда госпожа перышки сбросит.
  Сытно под боком у госпожи.
  Вот ты вокруг и вертишься.
  Сначала ты молчал.
  Но потом осмелел.
  Хочешь, чтобы госпожа Льянка тебя приняла.
  Я же сразу сообразил, с кем имею дело" - Эзоп вытолкал полотера на улицу.
  Пришлось полотеру возвращаться на кухню.
  Готовить еду для господ.
  Но рабы на кухне не приняли его.
  "Ты теперь важный стал, - рабы обвиняют товарища. - Госпожу возжелал.
  Нас уже не желаешь.
  Поэтому уходи с кухни.
  Отправляйся в каменоломни.
  Тебе же нравится камни натирать.
  Вот и будешь их натирать своими перьями".
  Эзоп победил лебедя.
  А потом сам мне лебедя показал.
  
  "Сегодня мы сыграем в знатную молодую красавицу и раба урода", - я в упор смотрела на Эзопа.
  "Госпожа Льянка, - Эзоп икнул. - Красавица и раб урод?
  Это не игра.
  Ты - знатная и красивая.
  Ты - моя госпожа.
  Я - твой раб".
  "Играем, - я приказала. - Эзоп!"
  "Да, Льянка".
  "Сегодня ты будешь просить.
  Проси у всех.
  Чтобы тебе что-нибудь дали".
  "Да, моя госпожа", - Эзоп поклонился.
  Отправился просить.
  К вечеру он вернулся.
  "Эзоп?
  Много тебе дали?"
  "Да, моя госпожа Льянка!
  Дали мне изрядно.
  Раб Конюхевс подарил подкову.
  Раб Санчес дал мне два финика.
  На кухне я также просил.
  Мне дали кусок баранины.
  Дали рисовую лепешку.
  Рабыня Фемистокла дала пощечину.
  Рабыня Жданка дала потрогать.
  Много чего я получил сегодня, госпожа.
  Даже твой муж - мой господин - Иадмон дал мне монетку".
  "Ну и?"
  "Что ну и, Льянка?"
  "Ты у меня не просил".
  "А ты дашь? - глаза Эзопа загорелись. - Дашь, если попрошу?"
  "Сначала попроси, Эзоп".
  "Госпожа Льянка".
  "Мы в спальне, Эзоп.
  Я приказала в спальне не называть меня госпожой".
  "Льянка, - Эзоп мычал. - Эааа!
  Ну...
  Того самого.
  У тебя бабочка на левом плече сидит".
  "Бабочка?
  На левом плече?
  Это заколка.
  Заколка из драгоценных камней.
  Изумрудные крылышки.
  Рубиновые глазки.
  Лапки и тело бабочки золотые.
  Ты хочешь эту бабочку, Эзоп?
  Просишь, чтобы я дала тебе ее?"
  "Неее!
  Льянка.
  Бабочку хочу.
  Но другую.
  Ты же понимаешь?"
  "Понимаю.
  А ты попроси, Эзоп!".
  "Гхм, госпожа...
  Льянка..."
  "Что же ты робко глаза опустил?
  Эзоп?
  Обычно ты налетаешь, как лев.
  И не требуешь.
  А сразу берешь..."
  "Нуууу.
  Льянка.
  Я прошу тебя дать мне..."
  "Мерзавец! - Я вскочила с ложа. - Ты не мудрец!
  Ты - глупец.
  Потому что от меня ждешь.
  Я не давать привыкла.
  Я - госпожа.
  Я брать от всех привыкла".
  "Что же ты, Льянка, - Эзоп засопел, - тогда требовала, чтобы я попросил тебя.
  Так с рабами не поступают".
  "Эзоп!
  Мы же играли! - Я засмеялась счастливая. - Значит, ты признаешь, что моя комедия удалась.
  Я - гениальная сочинительница".
  "Да, Льянка!
  Признаю!
  Ты - гениальная.
  Сочинительница.
  От твоей комедии у меня все в пятки опустилось..."
  
  ЕСЛИ ОПУСТИЛОСЬ, ТО НЕ НАДО ПОДНИМАТЬ: ЛИБО САМО ПОДНИМЕТСЯ, ЛИБО ДАЛЬШЕ УПАДЕТ.
  
  Эзоп ехал на осле.
  Осел дряхлый.
  Глаза слезятся.
  Увидел Эзопа философ Лукериан.
  Захохотал.
  Пальцем на Эзопа указывает:
  "Какой ездок, такая у него карета".
  "Я хоть на дряхлом, но на осле еду.
  А ты, философ, пешком идешь, - Эзоп пробормотал. - Нет.
  Я присмотрелся.
  Осел один идет..."
  Лукериан рассердился на Эзопа:
  "Как ты смеешь, раб?
  Я - свободный!
  Ты - раб!
  Я тебя побью за дерзость!"
  Эзоп испугался.
  Ко мне побежал жаловаться.
  "Госпожа!
  Льянка!
  Спаси меня от философа.
  Лукериан меня до смерти забьет.
  У него кулачища - с гору!
  Лукериан - Олимпийский чемпион по греко-римской борьбе".
  "Ты оскорбил свободного философа, Эзоп, - я поправила волосы. - Лукериан имеет право тебя убить.
  Но...
  Ты - мой раб.
  Никто не имеет права трогать мое.
  Поэтому поступим так.
  Ты будешь драться с Лукерианом".
  "Но я - слабый!
  Пощади, госпожа Льянка!
  Я тебе за это.
  Я тебя за это..."
  "Я помогу тебе, Эзоп, - я подтолкнула раба к философу Лукериану. - Дерись.
  А я представлю, что вы за меня деретесь!"
  Началась драка.
  
  ГДЕ ЖЕНЩИНА, ТАМ И ДРАКА.
  
  Могучий философ Лукериан ударил.
  Ударом огромного кулака сбил Эзопа.
  Пинал его нещадно.
  Поднял за волосы.
  Снова уронил.
  Поднял за уши.
  Опять бросил.
  Не драка, а - избиение.
  Наконец, устал философ Лукериан.
  На меня с вопросом посмотрел.
  С подобострастием посмотрел...
  Со страстью посмотрел.
  "Госпожа?"
  "Да, философ".
  "Добить твоего раба?"
  Я ничего не ответила.
  Только пожала плечами.
  Тогда философ Лукериан подошел ко мне.
  Поклонился.
  Провел пальцами по моей руке.
  Искательно заглядывал в глаза.
  Я чувствовала бурление крови Лукериана.
  От него шел запах дикого зверя.
  Потный.
  Мускулистый.
  С острым взглядом орла.
  Я сжала руку Лукериана.
  Опустила очаровательную головку к правому плечу.
  
  ФИЛОСОФ ПРОСТО ОБЯЗАН БЫТЬ СИЛЬНЫМ И КРАСИВЫМ.
  
  Утром философ Лукериан услаждал меня.
  Изысканной беседой услаждал.
  На большее у него уже не было сил.
  Раб Эзоп с хмурым видом прислуживал нам.
  "Я так отделал твоего раба, - Лукериан говорил мне.
  Говорил так, будто Эзопа рядом не было. - Он с трудом вспомнит, как выглядел раньше".
  "Я и так родился уродом, - Эзоп пробурчал.
  Тоже, словно был один. - Любые увечья только делают меня красивым".
  "Возможно, как он выглядел, будет помнить, - философ Лукериан подмигнул мне. - Но его будет трясти лихорадка.
  И забудет, как он дерзил мне".
  "Лукериан?"
  "Да, Льянка".
  "Ты...
  Ты не похож на философа.
  Философы все дряхлые.
  Седобородые.
  Старые.
  Так выглядят философы".
  "Ерунда, - Лукериан махнул рукой.
  Каменные мышцы бугрились. - Седые.
  Немощные старцы сами придумали, что они философы.
  И сами насаждают этот образ.
  Якобы, чем уродливее, тем мудрее.
  А что еще остается старцам?
  Денег нет.
  Любовниц нет.
  Любовников нет.
  Дома нет.
  Жены нет.
  Ничего у старца нет.
  Остается только болтать языком.
  Вот эти немощные старцы и придумали, что так должен выглядеть философ.
  А ты, Льянка, сама ощутила, что означает философ".
  "Да, Лукериан.
  Ощутила.
  В полной мере ощутила.
  Но...
  Эзоп не меньше философ, чем ты".
  "Да неужели? - Лукериан расправил могучие плечи. - Смотрю на Эзопа, - Лукериан соизволил взглянуть на раба, - и вижу бесхребетное существо".
  "Да, господин, - Эзоп поклонился. - Ты смотришь на меня...
  Никто раньше так не смотрел на меня.
  Твой взгляд заставляет меня дрожать.
  Дрожать от стыда.
  Мои руки огрубели.
  Я смотрю на них с отвращением.
  Я бы сказал.
  Но мой язык...
  Язык мой не..." - С языка Эзопа упала оливка.
  Упала в блюдо перед философом Лукерианом.
  
  НА ПИРУ НЕ РАСКРЫВАЙ РОТ, А ТО ВЫЛЕТИТ ЧТО-НИБУДЬ НЕПОТРЕБНОЕ.
  
  Лукериан взглянул на оливку.
  Перевел взгляд на Эзопа.
  Ноздри Лукериана стали раздуваться.
  В глазах вспыхнул огонь.
  Огонь ярости.
  Загорелись глаза.
  Лукериан схватил амфору.
  Швырнул в Эзопа.
  Эзоп уклонился.
  Амфора упала на мраморный пол.
  Разлетелась с грохотом.
  Окрасила мрамор бордовым вином.
  "Я вижу, что разум не торжествует, - я рассердилась. - Лукериан.
  Ты - философ.
  Эзоп.
  Ты - философ.
  Но, когда встречаются два философа, то превращаются в ослов. - Мои губы задрожали. - Смехотворная ситуация.
  До меня дошло. - Я рассмеялась. - Я пощажу вас.
  Я себе могу позволить говорить то, что другие не хотят слышать.
  Поэтому я не стараюсь говорить красиво.
  А теперь - вон!
  Вон из моей опочивальни!"
  
  ВЫГНАТЬ ИЗ СПАЛЬНИ - НАКАЗАНИЕ.
  
  Лукериан бросился к выходу.
  Эзоп - за ним.
  "А тебя, Эзоп, я попрошу остаться, - я подняла подбородок. - Приказываю остаться.
  Ты мне должен".
  "Госпожа, - Эзоп потирал бок. - Льянка!
  Ты обещала помочь мне.
  Помочь в драке с Лукерианом.
  Но ты молчала.
  Молчала и улыбалась".
  "Я помогла тебе.
  Лукериан забил бы тебя до смерти.
  Моя помощь не в руках.
  Моя помощь - в моем знатном положении".
  "Благодарю, Льянка, - Эзоп воспрянул.
  Лукериан ушел.
  Поэтому Эзоп снова стал мудрецом.
  А был побитым ослом... - Сыграем?"
  "Я люблю игры.
  С тобой интересно играть, Эзоп.
  Во что мы сыграем?"
  "Гадальщик и красивая девушка".
  "Ты будешь красивой девушкой, Эзоп?
  А я - гадальщиком?"
  "Почти так, - Эзоп вытаращил глаза. - Но...
  На этот раз ты - красивая девушка.
  А я - гадальщик".
  "О!
  Я красивая девушка, - я начала играть.
  Закатила глазки. - Гадальщик.
  Предскажи мне мою судьбу!"
  "Госпожа, - Эзоп сменил голос.
  Голос его стал тонким.
  Наверно, так - по мнению Эзопа - разговаривают гадальщики. - Перед тобой светлый путь лежит.
  Богиня Исида смотрит на твое левое плечо.
  Все у тебя будет хорошо!
  Я сделаю тебе хорошо!"
  
  
  ГЛАВА 758
  
  АКУЛА
  
  "Гадальщик, - я сдержала улыбку. - Твой дом ограбили.
  Воры вынесли все твое добро".
  "Ужас!" - Эзоп с воплями подскочил.
  Бросился со всех ног посмотреть.
  Что же случилось?
  
  ДОМ ГОРИТ, ГАДАЛЬЩИК НЕ ВИДИТ.
  
  "Госпожа, - Эзоп вернулся скоро. - Я вспомнил, что у меня дома нет.
  Нет добра.
  Я же раб.
  Раб, который гадает".
  "Что же ты, хитрый гадальщик гадаешь о чужом, а о своем не знаешь?" - Я рассмеялась.
  "Госпожа, - Эзоп снова влился в игру. - О ЧУЖОМ МОЖНО ГАДАТЬ, А О СВОЕМ ГАДАТЬ НЕЛЬЗЯ.
  Хочешь, я скажу, что у тебя под туникой находится?"
  "Что?
  Что у меня под туникой? - Я подпрыгнула. - Змея заползла?
  Скорпион?"
  "Хвост у тебя вырос, госпожа.
  Я не лгу.
  Ведь я все вижу.
  Потому что я - гадальщик".
  "Да ты что, гадальщик, - я скинула одежды.
  Подбежала к зеркалу.
  Вертелась, как ящерица. - Нет у меня хвоста.
  Не умеешь ты гадать, гадальщик".
  "Госпожа!
  Нет у тебя хвоста, - Эзоп захохотал. - Зато я заставил тебя раздеться.
  Ты передо мной плясала голая.
  ХВОСТ - НИЧТО, КРАСОТА ДЕВУШКИ - ВСЕ!"
  "Глупый ты, Эзоп, - я оделась. - И шутки у тебя глупые.
  И игры глупые.
  Мне не понравилось".
  "Льянка!
  ИГРЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ГЛУПЫМИ.
  Погадай на меня.
  Угадай, что у меня под набедренной повязкой..."
  "И что же? - Я заинтересовалась. - Что у тебя под набедренной повязкой?"
  
  Я и Эзоп играли в Львица и дикие козы.
  Я набросила на плечи шкуру льва.
  Гонялась за Эзопом по полю.
  Кричала, что догоню.
  "Догоню!
  Поцарапаю когтями".
  Я не лгала.
  Игра разогрела меня.
  Я ощущала себя львицей.
  Эзоп понял мое состояние.
  И струхнул.
  Он вбежал в реку.
  В реке купались девушки.
  Девушки начали щипать Эзопа.
  Щипали его.
  Колотили.
  "Мы купаемся обнаженные!
  Как смел ты, уродливый раб, войти к нам.
  Немедленно уходи".
  "Щипайте меня, о, прекрасные нагие девы, - Эзоп закрывал голову ладонями. - Бейте меня.
  Я терплю ваши щипки.
  Терплю побои.
  Я боюсь.
  Боюсь не вас.
  Я боюсь ту, которая стоит на берегу". - Эзоп указал на меня
  
  ПЕРЕД ДЕВУШКАМИ НЕЛЬЗЯ БОЯТЬСЯ.
  
  Мы играли в завоевателя и красавицу царицу.
  Я, разумеется, была царицей.
  Эзоп - в роли завоевателя.
  Тираном себя возомнил.
  Я сидела на троне.
  Меня окружали мои рабыни.
  Далее рабы охраняли нас.
  Эзоп пытался проникнуть ко мне.
  И так.
  И этак.
  Не получалось у него.
  Рабы его отталкивали палками.
  Рабыни щипали Эзопа.
  Дергали его за уши.
  Я заскучала.
  Тогда Эзоп придумал хитрость.
  Он в кладовой набрал сладких фиников.
  И захватил амфоры с вином.
  С финиками и амфорами Эзоп пришел к моим рабыням.
  "Красавицы, - Эзоп льстил.
  Раздавал финики. - Между мной и вами нет вражды.
  Нам нечего делить.
  Но меня беспокоят рабы.
  Финики возьмите себе.
  ДЕВУШКИ ЛЮБЯТ СЛАДЕНЬКОЕ.
  Вино отнесите рабам.
  Вы предадите рабов.
  Но спасете меня.
  Ведь из-за рабов я и вы не можем договориться".
  Рабыни послушали Эзопа.
  Отнесли рабам финики.
  Амфоры с вином тоже отнесли.
  И осталась я одна.
  Одна на троне.
  Рабыни остались с рабами пировать.
  "Льянка, - Эзоп торжественно приблизился ко мне. - Я - завоеватель.
  Я - тиран.
  Ты - моя добыча".
  "Нууу.
  Если я добыча...
  То - тирань..."
  
  Эзоп бродил по горам.
  Увидел гранаты.
  Эзоп гранаты не любил.
  Но знал, что я их обожаю.
  Эзоп вернулся ко мне.
  "Льянка!
  Пойдем со мной в горы.
  Я тебе покажу кое-что".
  "А здесь ты не можешь показать, Эзоп?"
  "Нет, Льянка.
  Здесь этого нет".
  Эзоп привел меня в гранатовую рощу.
  "Эти сладкие гранаты я сберег для тебя, госпожа.
  Мне нравится смотреть, как ты их кушаешь.
  Красный сок стекает по твоему подбородку.
  Капли сока падают на грудь..."
  "Эзоп, Эзоп!
  Если бы ты любил гранаты, то не стал бы меня звать.
  Сам бы все съел. - Я с негодованием посмотрела на раба. - Тебе не нравятся гранаты.
  Но ты обожаешь смотреть, как я их ем.
  Мог бы в дом гранаты принести.
  И не таскать меня в горы".
  "Но...
  Льянка.
  На природе интереснее!"
  "НА ПРИРОДЕ ПРИ УРОДЕ", - я задумчиво произнесла.
  
  Играли мы в барана и овцу.
  Баран - Эзоп.
  Овечка.
  Милая прелестная овечка.
  Разумеется, что овечка - я.
  "Мне кажется, что игра будет скучной, - я накручивала локон на пальчик. - Комедия?
  Трагедия?
  Всего лишь баран.
  И овечка...
  Может быть, пригласим льва?"
  "БАРАНЫ СО ЛЬВАМИ НЕ ИГРАЮТ, - ЭЗОП нахмурился. - Львы любят овечек.
  Я не буду играть, если тебя, овечку, будет любить лев".
  "Львы нынче дороги, - я вздохнула. - На стадо баранов - один волк.
  На стаю волков - один лев".
  "Госпожа.
  Льянка!
  Я придумал, чтобы игра была интересной".
  "И как?
  Ты залезешь на пальму?
  И будешь квакать?
  Я уже это много раз видела, Эзоп".
  "Мы будем играть без слов".
  "Без слов? - Я задумалась. - Мы отрежем себе языки.
  Не произнесем ни слова.
  Но вырастут ли потом языки?
  Хвосты у ящериц отрастают.
  А языки у людей?"
  "У некоторых людей языки змей, - Эзоп поклонился. - Но я ни разу не видел человека с языком ящерицы.
  Нет.
  Мы не станем отрезать языки.
  
  ЧТО ОТРЕЗАНО, ТО УЖЕ НЕ ПРИШЬЕШЬ ОБРАТНО.
  
  Мы будем только блеять".
  "Блеять?"
  "Да, госпожа.
  Льянка!
  Только блеять.
  Я - баран.
  Поэтому буду говорить только Беееее.
  Ты - овечка, поэтому от тебя - только - Меееее!
  И ни одного слова.
  Ни одного слова по-человечьи".
  "Попробуем", - я произнесла с сомнением.
  "Беееееее", - Эзоп набросился на меня.
  Повалил на ложе.
  "Эзоп!" - Я вскричала.
  "Ни слова по-человечески, - Эзоп приложил палец к моему рту. - Мы играем".
  "Мееее", - я промычала.
  "Бееее!" - Эзоп сорвал с меня тунику.
  "Меееееееееееееееее!"
  
  Во время обеда старший надсмотрщик над рабами поторапливал:
  "Пошевеливайтесь, рабы!
  Жрите быстрее.
  Солнце еще высоко.
  Работать надо".
  Тогда Эзоп поднялся.
  Снял набедренную повязку.
  Наклонился.
  И стал засовывать огурец себе в.
  "Что ты делаешь, несчастный? - надсмотрщик закричал. - Зачем огурец в засовываешь?"
  "Так быстрее пища дойдет до желудка, - Эзоп кряхтел. - Ты же сказал, чтобы мы поторапливались".
  
  Я кушала персик.
  Подавилась косточкой.
  Эзоп бросился на помощь.
  Выбил из меня кость.
  Персиковую кость выбил.
  "Госпожа!
  Я жду благодарности! - Эзоп смотрел мне в глаза. - Я спас тебе жизнь".
  "Эзоп!
  Ты спас мне жизнь.
  Для тебя это и есть благодарность.
  Ты меня должен благодарить, что я живая осталась..."
  
  Эзоп купался в речке.
  Я возлежала на берегу.
  "Госпожа!
  Льянка! - Эзоп меня звал. - Войди в речку.
  Вода теплая.
  Хрустальная вода.
  Река серебрится.
  Дно усыпано золотым песком.
  Тебе очень понравится".
  "Дело не в реке, Эзоп.
  Дело в том, что тебе хочется, чтобы я разделась и пришла к тебе".
  
  Раб Альфредий завидовал Эзопу.
  У Эзопа было место около меня.
  А раб Альфредий хотел занять его место.
  Сам же Альфредий в каменоломнях камни обтесывал.
  Был Альфредий высокий.
  Статный.
  От постоянной тяжелой работы тело его закалилось.
  Мускулы канатами играли под кожей.
  Альфредий думал, что он лучше, чем Эзоп.
  Не без оснований думал.
  Ведь Эзоп от природы кривой.
  Горбатый Эзоп.
  С головой, как котел.
  Но Эзоп свое уродство компенсировал мудростью.
  Хитростью держал мое внимание.
  Как-то раз Альфредий подкрался к моей спальне.
  Стал подслушивать у двери.
  Я же в это время беседовала с Эзопом...
  Беседовала...
  Раб Альфредий услышал мой смех.
  И стал надеяться.
  НАДЕЯТЬСЯ НА ЛУЧШЕЕ - НЕ САМОЕ ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИЕ.
  "Эзоп!
  Прекрати!
  А то выброшу тебя на улицу!" - Я смеялась в спальне.
  Раб Альфредий замер.
  Ждал, когда я вышвырну Эзопа из спальни.
  Утро наступило.
  А я не исполнила обещанного.
  Не вышвырнула Эзопа из спальни.
  Недовольный раб Альфредий отправился на работу в каменоломни:
  "Госпожа Льянка говорит одно, а делает другое", - Альфредий пробурчал.
  
  ТО, ЧТО ДОЗВОЛЕНО ОДНОМУ РАБУ, НЕ ДОЗВОЛЕНО ДРУГОМУ РАБУ.
  
  "Госпожа!
  Льянка!"
  "Да, Эзоп!"
  "Говорить правду - плохо?"
  "Нет, Эзоп.
  Говорить правду - хорошо.
  Я всегда говорю правду, даже, когда лгу.
  Рабы же всегда лгут, даже тогда, когда говорят правду".
  "Я сказал своему господину - твоему мужу Иадмону - правду.
  За правду господин побил меня палкой".
  "И что же ты сказал моему мужу?
  Что сказал своему господину?
  Что за правда?"
  "Я сказал, что люблю подглядывать за тобой, Льянка.
  Признался, что меня будоражит твоя красота.
  Еще я сказал, что если бы ослеп, то очень страдал бы.
  Потому что не смогу видеть тебя, Льянка.
  И еще признался я, что очень ты грациозная.
  Игривая очень.
  И мне это безумно нравится.
  За эту правду меня господин Иадмон побил палкой".
  "Я тебя не накажу за правду, Эзоп, - я обещала. - Бывает, что правда нравится господам".
  
  ГДЕ Я, ТАМ И ПРАВДА.
  
  Мой муж Иадмон хорошо попировал.
  Размягчился.
  И вызвал Эзопа для беседы.
  Угощал Эзопа.
  Подливал ему лучшие вина.
  Раб Альфредий позавидовал Эзопу.
  Альфредий налился черной красой зависти.
  Улучшил момент и стал нашептывать Иадмону:
  "Господин!
  Зачем ты угождаешь Эзопу.
  Зачем тратишься на напрасные жертвы для него.
  Ведь Эзоп тебя ненавидит.
  И словам твоим не дает веры.
  Эзоп...
  Как бы сказать.
  Близок с твой женой Льянкой.
  Спит с ней.
  Даже днем спит".
  Иадмон ответил в печали:
  "Знаю!
  Знаю, что Эзоп меня не любит.
  НЕ ПОЛЮБИТ РАБ ХОЗЯИНА.
  Но Эзоп острый на язык.
  Я не хочу, чтобы он насмехался надо мной.
  И сочинял бы обо мне басни.
  Эзоп это понимает.
  Поэтому не осмеивает меня на пирах.
  Не позорит перед патрициями.
  И с мой женой Льянкой Эзоп хорошо ладит.
  Играют они вместе.
  В игры Эзопа...
  В игры Эзопа играют.
  Если бы не Эзоп, то другой играл бы с моей женой.
  А так - семейное уважение.
  Поэтому, я подливаю вина и угощаю Эзопа, чтобы он ко мне смягчился".
  
  ВИНО И ЖЕНА СОСЕДА СКЛЕЯТ ДРУЖБУ СОСЕДЕЙ.
  
  Эзоп захотел меня напугать.
  Или удивить хотел.
  Он надел шкуру льва.
  Встал на четвереньки.
  И поспешил к моей спальне.
  Но на Эзопа выскочили собаки.
  Начали драть шкуру льва.
  И Эзопу изрядно досталось.
  Я вышла на вопли Эзопа.
  "Госпожа!
  Льянка! - Эзоп визжал. - Отгони собак.
  Почему они на тебя не набрасывались?
  Ты тоже натягивала шкуру льва.
  Но собаки тебя не кусали.
  Наоборот.
  Собаки к тебе подластивались.
  А меня раздирают собаки".
  "Эзоп!
  Я в шкуре льва оставалась госпожой.
  Хозяйка собак.
  Поэтому они ко мне подластивались.
  Видели во мне властную львицу.
  Ты же в шкуре льва выглядишь ослом.
  Поэтому собаки тебя дерут".
  
  КТО НАТЯНУЛ ШКУРУ ЛЬВА - НЕ ЛЕВ, ПОТОМУ ЧТО ЛЕВ НОСИТ СВОЮ ШКУРУ.
  
  Я возлежала на шелке.
  Ворвался Эзоп.
  Сорвал с себя набедренную повязку.
  Начал ко мне приставать.
  "Негодяй! - я оттолкнула Эзоп.
  Позвала рабов: - Побейте Эзопа палками".
  "Госпожа!
  Помилуй! - Эзоп вскричал. - Вчера было то же самое.
  Ты возлежала.
  Я вошел.
  Сбросил набедренную повязку.
  Начал к тебе приставать.
  Ты же меня благосклонно приняла.
  Даже наградила щедро".
  "Вот и приходи вчера, - я усмехнулась. - А сегодня не лезь".
  
  "Я несчастный, - Эзоп возопил.
  Под палками все поют. - Я нашел себе добычу, от которой погибаю".
  Побитого Эзопа отнесли в сарай.
  Мне стало любопытно.
  Я хотела услышать, что избитый Эзоп будет рассказывать рабам обо мне.
  Я подкралась.
  Затаилась в кустах цветущей розы.
  Услышала голоса Эзопа и Альфредия.
  "Эзоп! - раб Альфредий насмехался над побитым рабом Эзопом. - Ты не можешь очаровать нашу госпожу Льянку.
  Ты не способен.
  А я - могу.
  Я - красивый.
  Я - сильный.
  Ты же - полная противоположность мне".
  "Навоз неважно выглядит, - Эзоп отвечал со стоном. - Золото блестит.
  Но, когда нужно топить печь, то берут навоз.
  А не золото.
  Золотом печь не растопишь.
  На золоте не приготовишь ужин".
  "Ты - навоз!
  А я - золото! - Раб Альфредий захохотал. - Поэтому наша госпожа Льянка призывает тебя к себе, а не меня.
  Но я ее очарую. - Альфредий зарыдал.
  Наверняка, смеялся в лицо Эзопу. - Очарую ее.
  Проще простого.
  Ты на очарование не способен, Эзоп".
  "Ну да, ну да, - Эзоп не обиделся. - Не качай недоверчиво головой, Альфредий. - Тебе не удастся.
  Ты не очаруешь госпожу Льянку".
  "Ты, что, Эзоп?
  Ты - мастер по женщинам?
  Обольститель знатных матрон?"
  "А я и не должен быть мастером по женщинам, - Эзоп отвечал. - На женщин не действует красота мужская.
  Женщины интересуются уродцами.
  
  ЕСЛИ ЖЕНЩИНА ВЫБИРАЕТ НЕ ТЕБЯ, ТО, ЗНАЧИТ ВЫБРАЛА УРОДА.
  
  Скажу откровенно.
  Наша госпожа Льянка тобой не интересуется, Альфредий!"
  "А йа..."
  "Заткни свой волосатый рот, Альфредий, - Эзоп разозлился. - Госпожа Льянка - моя!
  И только моя.
  Если она меня прогонит, то, кто меня накормит?
  Ты, Альфредий дашь мне лепешку?"
  "Я не дам тебе копыто осла", - раб Альфредий плюнул.
  И отстал от Эзопа.
  Эзоп же кряхтел.
  Пыхтел.
  Проклинал небо.
  Землю он тоже проклинал.
  Затем вышел на большую дорогу.
  Сел под вишней.
  Я же заинтересовалась.
  Что Эзоп задумал?
  Что он придумал в обход меня?
  Около Эзопа остановился водонос.
  "Эзэээээ, - водонос поставил амфору на землю. - Ты, зачем под вишней сидишь?
  Ты ее посадил?
  И ждешь сладких плодов".
  "Пусть твоя жизнь станет сладкая, как плоды вишни, - Эзоп начал ругаться. - Где ты видел сладкие вишни.
  Вишни - кислые, как твоя рожа.
  А сижу я...
  Под ней сижу.
  Под этой самой.
  Ага - вишня.
  Я - гадатель".
  "Гадатель?"
  "Очень гадатель".
  "Даешь знаменья?"
  "Знаменья?
  И знаменья даю.
  Дай монету.
  А я тебе взамен знамение дам".
  "Нет, ты сначала дай знаменье".
  "Размечтался, водонос, - Эзоп захохотал. - Утром монета - вечером знаменье".
  "А будущее ты предсказываешь?
  В клятвах тебя поминают, гадатель?"
  "Меня поминают везде.
  И всегда".
  "Тогда предскажи, гадатель, - водонос со вздохом расстался с самой малой монеткой, - что сбудется в жизни со мною?"
  "С тобой? - Эзоп спрятал монету за щеку. - Побьют тебя".
  "Меня?
  Побьют?
  За что?"
  "Ты же - простой водонос.
  Кого же бить, как не водоноса?
  
  ВОДОНОСОВ ВСЕ БЬЮТ".
  
  "Вот так предсказал, - водонос присвистнул. - Это не предсказание будущего.
  И так понятно.
  Водоносов всегда бьют".
  "Ты просил, водонос?"
  "Просил, чтобы ты предсказал".
  "Я тебе предсказал?"
  "Нууу".
  "Без нуууу, водонос.
  Я предсказал тебе будущее?"
  "Предсказал.
  Предсказал, что меня побьют".
  "Жестко я предсказал?"
  "Жестко".
  "Вот и иди.
  Получай мое знаменье.
  Чем дольше отдыхаешь, тем больше моего знамения получишь.
  Тебя побьют за то, что ты задержался с водой".
  "Никакой ты не гадатель, - водонос пробормотал. - Толку от тебя никакого.
  Ты - просто раб".
  "Я - раб! - Эзоп выпятил грудь. - Зато моя госпожа Льянка меня любит".
  "Чтооо? - я выскочила из кустов. - Презренный раб, - я с палкой набросилась на Эзопа. - Как ты посмел?
  Что ты о себе возомнил".
  "Так бывает, - водонос подхватил амфору с водой. - Гадатель предсказал, что меня побьют.
  А бьют самого гадателя". - Водонос с хохотом убежал.
  
  БЬЮТ ДРУГОГО, ЗНАЧИТ ТЕБЕ ПОРА САМОМУ УБЕГАТЬ.
  
  "Госпожа...
  Льянка! - Эзоп мне в глаза искательно смотрит. - Я решил потягаться с тобой.
  Думал, что сравнюсь с сильнейшей.
  Но потерпел неудачу.
  И сам стал битым.
  Битым и посмешищем стал.
  Сыграем в быка и верблюда?"
  "Эзоп?"
  "Я же для игр тебе нужен, Льянка.
  Только из-за потех ты меня держишься.
  Так я - верблюд.
  А ты - бык".
  "Эзоп?
  Я - женщина..."
  "На время игры представь себя быком.
  Льянка!
  Ты - рогатый бык.
  Я же верблюд.
  Хочу рога, как у тебя".
  "Чтобы у мужчины выросли рога, ему должна изменить его девушка.
  У тебя же нет никого, Эзоп".
  "Тогда я попрошу рога у тебя".
  "Ты заглядываешься на мое добро, - я приняла игру. - Верблюд!
  ТОТ, КТО НА ЧУЖОЕ ЗАГЛЯДЫВАЕТСЯ, ТЕРЯЕТ СВОЕ.
  Я не дам тебе рога.
  Верблюд!
  А уши тебе истреплю". - Я схватила Эзопа за уши.
  И трепала.
  Трепала их.
  "Льянка! - Эзоп исхитрился.
  Вывернулся.
  Зашел сзади. - Я нужен тебе.
  То, что полезно хорошим людям, бывает неприятно плохим.
  Мы же с тобой хорошие?"
  "Эзоп!
  Очень!"
  
  Вечером Эзоп прокрался на кухню.
  Съел весь инжир.
  Мой муж Иадмон поймал Эзопа.
  Набросился на него с ножом.
  "Господин, - Эзоп умолял о пощаде. - Не режь меня.
  Я не инжир.
  Знаю!
  Я попался.
  Но, чтобы не погиб я бесславно, сыграй на кифаре.
  Ты сыграешь.
  Я спляшу.
  Порадую тебя, мой господин".
  Иадмон стал играть на кифаре.
  Как дурак право...
  Эзоп плясал.
  Плясал.
  Плясал!
  Да выплясал!
  Бочком!
  Бочком!!
  Убежал Эзоп.
  "Так и надо мне, - Иадмон отшвырнул кифару. - Я хозяин.
  Нечего мне притворяться кифаристом".
  
  На пиру Эзоп прислуживал мне.
  Случилось так, что патриций Комет оказался без слуги.
  Убил своего слугу.
  
  
  ГЛАВА 759
  
  АКУЛА
  
  И Комет приказал Эзопу:
  "Раб!
  Плесни в мою чашу вина!"
  "Господин, - Эзоп поклонился.
  Но от меня не отошел. - Слышал я, что ты мудрый.
  Все заранее знаешь.
  Так, что же ты, мудрец, не позаботился о том, чтобы слуга тебе вино подливал.
  Твой слуга.
  Ты своего слугу убил, а меня использовать хочешь.
  Ты подобен мужу, который прогнал свою жену, и ластится к жене соседа".
  
  Эзоп сказал мне однажды.
  "Госпожа Льянка!
  Я тружусь.
  Но ты стонешь.
  Притворяешься измученной.
  Я же всю работу тяну".
  
  Иадмон взял Эзопа в лодку.
  Эзоп правил лодкой.
  Держал правило.
  Вдруг, лодку понесло.
  Быстрое течение ударило лодку о камни.
  Лодка разбилась.
  Эзоп и Иадмон уцепились за обломок лодки.
  "Эзоп?"
  "Да, мой господин".
  "За нами в лодке плыл Фонарьмон.
  Поможет он нам?"
  "Господин.
  Фонарьмон утонул.
  Его лодку засосал водоворот".
  "Ну, теперь и мне умереть не обидно, - Иадмон захохотал. - Мой враг захлебнулся раньше меня".
  "Ты ненавидел Фонарьмона, - Эзоп пробурчал. - Из ненависти к нему ты готов пострадать сам, потому что он страдал".
  
  Ко мне приехала в гости подруга.
  Прекрасная Саломея.
  Саломея увидела Эзопа.
  И ужаснулась:
  "Ты - уродец!
  Даже страшно на тебя смотреть, раб".
  "Госпожа Саломея! - Эзоп теребил бороду. - Природа наделила меня щедро уродством.
  Но и о другом природа не забыла.
  Моя госпожа Льянка тоже сначала боялась.
  Боялась меня.
  Моего уродства боялась.
  Даже продать хотела меня.
  Но прошло время.
  Госпожа Льянка узнала меня лучше.
  Увидела мой... нрав.
  Осмелела.
  Стала со мной беседовать.
  Мда...
  Ночи напролет мы беседовали.
  Играли.
  В кого только мы не играли.
  Лев и собачка.
  Бедная овечка и пастух.
  Кошка и собака.
  Всего не вспомнить...
  Вскоре госпожа Льянка перестала на меня злиться за мое уродство.
  Дошло до того, что госпожа Льянка иногда надевает на меня уздечку.
  Садится сверху.
  И погоняет.
  И погоняет!
  И погоняет!!
  Страх смягчился привычкой.
  Так и ты, госпожа Саломея.
  Если узнаешь меня поближе, то перестанешь замечать мое уродство.
  Наденешь на меня свою уздечку.
  И будешь скакать, как на коне..."
  
  На пиру патриции заспорили.
  "Я всех превосхожу богатством, - патриций Хельмут хвастался. - Мне быть консулом".
  "Я же красавец! - патриций Венерман выпятил грудь. - У меня личное войско.
  Я буду консулом".
  "Господин Хельмут, - Эзоп не удержался.
  Вмешался в спор. - Все твое богатство ничего не стоит.
  Моя госпожа Льянка настолько красивая...
  Ты бросишь все свои богатства к ее ногам.
  И ей мало будет...
  Поэтому не бывать тебе консулом.
  А ты, господин Веренман, - Эзоп разошелся. - Тоже не станешь консулом.
  Да.
  Ты красавец.
  Но твоя красота - капля в море красоты моей госпожи Льянки.
  У тебя частное войско.
  Но сам ты убежишь, когда увидишь врага".
  
  Я в купальне нежилась.
  Эзоп увидел меня.
  "Я измучен жаждой, - Эзоп возопил.
  Сбросил с себя таирий. - Жажда любви".
  Эзоп с громким шумом бросился ко мне.
  Но неожиданно поскользнулся.
  Мрамор мокрый очень скользкий.
  Рабы забыли поставить табличку с иероглифами "Осторожно!
  Мокрый мрамор".
  Эзоп грохнулся.
  Руки его скрестились.
  Мои служанки увидели голого Эзопа.
  Вознегодовали.
  Стали его щипать.
  Дергали за уши.
  Вытягивали волосы из бороды Эзопа.
  "От страсти я потерял осторожность, - Эзоп вопил. - Хотел получить госпожу Льянку.
  Но сам стал добычей..."
  
  Мой муж Иадмон хвастался перед друзьями:
  "У меня много любовниц.
  Жена Льянка красавица.
  Захочу - еще жен заведу.
  И любовниц - больше и больше".
  Эзоп услышал бахвальство господина.
  Опустил ладони на колени:
  "Господин мой!
  Перестань хвастаться любовницами.
  И жен новых не возжелай.
  Чем больше у тебя будет красивых женщин, тем горьче будешь оплакивать их измены.
  Поэтому все богатые мужчины несчастны.
  Золото есть.
  Но ничего хорошего на него не купишь. - И еще Эзоп добавил: - Нам, рабам, живется легко.
  Бедняку нечего терять, кроме своих цепей.
  А богатый цепляется за свое золото.
  Избыток имущество тянет на дно.
  Бедняки подобны легким журавлям.
  Пришли охотники.
  Журавли улетели.
  А богачи подобны жирным индейкам.
  Не взлетят индейки.
  Не убегут от охотников.
  Попадутся индейки в плен.
  Каждый от индейки желает получить свой кусочек".
  
  Мы чаще и чаще играли с Эзопом.
  Я щедрее и щедрее его одаривала.
  И однажды Эзоп отказался от шелков и бархата:
  "Льянка!
  Моя госпожа...
  Ты - сама подарок.
  Перестань мне дарить.
  Перестань разоряться на мне.
  Если ты все на меня потратишь...
  Ты станешь нищей.
  И меня же будешь винить в твоей нищете.
  Попадешь в нищету по своей доброте.
  Но я буду перед тобой виноват.
  Ты же меня побьешь.
  Или даже на кол посадишь".
  "Эзоп!
  Но как же ты будешь без моих подарков?
  Без шелков и бархата?"
  "Не беспокойся, Льянка!
  Я сам возьму то, что мне понравится.
  А теперь, давай играть в белку и енота..."
  
  
  Льянка засмеялась:
  "Церера! - Я могу долго рассказывать.
  О себе...
  Долго, и красочно.
  Скажи мне, Церера...
  А еще лучше - покажи..."
  "Что показать? - Я нервно закусила губку. - Я перед тобой, как развернутый пергамент.
  Все мои иероглифы видны..."
  "Покажи, что ты умеешь..."
  "Умею?
  Льянка...
  Ты не..."
  "Что ты умеешь, как стражница, Церера.
  Покажи.
  А потом я покажу...
  Покажу, что я умею".
  
  МЫ СТАРАЕМСЯ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ, ЧТО УМЕЕМ.
  
  "Ограбили! - В комнату ворвался купец. - Обокрали!
  Жену мою Льянку украли".
  Борода купца скомкана.
  В волосах застрял скелет селедки.
  Глаза сверкали украденными рубинами.
  "Льянка?" - Купец застыл около статуи Великого.
  "Иадмон?" - Голос Льянки заледенел.
  "Льянка преобразилась, - я подумала. - Со мной ласково разговаривала.
  Но с этим купцом...
  Будто бы он ей враг..."
  "Мой, так сказать, муж, - Льянка повернула прелестную головку ко мне. - Не обращай на него внимания, Церера.
  НЕДОСТАТОК ПРИЛИЧНОГО ВОСПИТАНИЯ ОН КОМПЕНСИРУЕТ ДЕНЬГАМИ".
  "Мууууж?" - На меня напала икота.
  "Иадмон? - Льянка быстро взяла ситуацию в свои руки. - Ты был патрицием.
  Теперь ты - купец.
  Купцы больше зарабатывают.
  Но где твои хорошие манеры?
  Врываешься в мою комнату.
  Кричишь.
  Предъявляешь.
  Ты, мне предъявляешь?" - Льянка вскочила.
  Воткнула кулачки в бока.
  "Льянка, - голос купца задрожал. - Я.
  Йа...
  Я думал, что ты с мужчиной".
  "Иииих.
  Иадмон, Иадмон!
  Может быть, ты подумал, что в балагане найдешь себе сердечного друга".
  "Нет, Льянка!
  Я тебе сейчас все объясню".
  "Самая глупая фраза, которую я слышала, - Льянка фыркнула. - Если хочешь - объясняй сразу.
  А не подготавливай фразой - Я тебе сейчас все объясню".
  "Мне сказали...
  Доложили...
  Раб Копейск донес.
  Что ты в балагане предаёшься блуду.
  С мужчиной".
  "С мужчиной?" - Льянка надменно захохотала.
  Я даже позавидовала.
  Вот бы мне так научиться лгать.
  "Нуууу", - муж Льянки растеряно оглядывался.
  "Муженек!
  Посейдончик! - Льянка произнесла нежно.
  Но от этой "нежности" у ее мужа затряслись руки. - Где ты видишь здесь мужчину? - Льянка взяла меня за руки. - Моя подруга Церера.
  Иадмон.
  Если найдешь в Церерочке хоть что-то мужское, то я обреюсь наголо.
  Узкая талия.
  Длинные ноги.
  Красивые ноги.
  Высокая грудь.
  Упругая.
  Ну и все остальное".
  "Но раб сказал, что видел, как в эту комнату входил мужчина", -Иадмон задрал подбородок.
  "Входил мужчина, - Льянка процедила сквозь зубы. - А стал девушкой.
  Иадмон?"
  "Да, моя любимая женушка".
  "Ага!
  Теперь я уже любимой стала?
  
  КОГДА МУЖЧИНА ВИНОВАТ, ТО ОН ИЗВИНЯЕТСЯ ПЕРЕД ЖЕНЩИНОЙ.
  
  Взгляни на бороду и усы..."
  "Я свои усы не вижу..."
  "На усы...
  Седые усы на полу валяются.
  И седая бородка.
  И одеяние купца.
  Теперь ты понял, что видел раб?
  И о чем тебе доложил?"
  "Сюда приходил купец, - Иадмон поднял мой халат.
  Вернее, не мой халат.
  Халат, который я украла...
  На время взяла в доме старика. - Вы съели купца?" -Иадмон распахнул глаза.
  "Иадмончик, - Льянка зажала нос мужа между пальцами. - Ну как на тебя сердиться?
  Если ты купцов ешь..."
  "Йа.
  Я не ем купцов", - Иадмон проблеял.
  "Объясняю для особо глупых, - Льянка вздохнула. - Если просто глупые.
  А бывают и одарено глупые. - Льянка ткнула пальчиком себе в левую грудь. - Я.
  Йа...
  И Церера. - Льянка погладила меня по головке.
  Чтобы все знали, кто здесь Церера. - Играли.
  Мы любим игры.
  Шалости девушек.
  Церера нарядилась стариком купцом.
  И..."
  "О, моя дорогая, - Иадмон упал на колени.
  Целовал руки жены. - Прости меня..."
  "Ты испортил нам игру, Иадмон".
  "Я готов...
  Я исправлюсь..."
  "Скакун".
  "Что дорогая?"
  "Скакун.
  Вороной.
  С белой звездой на лбу.
  Ахалтевавилоснкой быстрой породы.
  Ты мне его подаришь, Иадмон".
  "Тот, который...
  Которого Бургомир продает?
  "Да, Иадмон.
  Именно тот".
  "Но он безумно дорогой.
  Ииии..."
  "А я сейчас закричу", - Льянка скрестила руки на груди.
  "Подожди!
  Подожди, мед моей пахлавы. - Муж сдался. - Конечно, я подарю тебе этого скакуна".
  "Мой дорогой муженек, - Льянка сразу подобрела.
  Обняла мужа. - Ты всегда делаешь выгодные вложения.
  
  В МЕНЯ ВЫГОДНО ВЛОЖИЛСЯ.
  
  Купишь породистого скакуна.
  Мы будем брать за него золотые монеты.
  За подход к кобылам.
  За год скакун окупится.
  Золотом будем брать..."
  "Роза моего осеннего сада", - купец засиял.
  "Я готов играть в соловья и розу", - в комнату протиснулся горбун.
  Ручки короткие.
  Ножки кривые.
  Живот - как жбан.
  Голова - котел.
  "Эзоп!
  Пошел вон!
  Только тебя не хватало!" - Льянка вытолкала нового гостя.
  "Щечки Льянки порозовели, - я подумала. - Значит, она рассказывала правду об ее играх с Эзопом..."
  
  ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ВЫСОКОСОРТНАЯ ПРАВДА ОТ НИЗКОСОРТНОЙ?
  
  Церера отложила кинжал.
  На ледяной столик положила...
   - Акула?
   - Да, Церера.
   - Все.
  Я свела шрам.
  Как могла.
  Он будет чуть заметен.
  К сожалению, полностью не удастся его стереть.
  Слишком глубокий.
   - Полностью и не надо, -Акула нервно кусала губки. - Без шрама я перестану быть акулой.
   - Посмотри в зеркало.
  Оцени...
   - Йа.
  Я боюсь, -Акула прошептала. - Вдруг...
  Церера?
   - Да, Акула.
   - Ты не закончила свой рассказ.
   - Я его закончила.
  Дальше - другое.
   - Ты наложницу Глицерину нашла?
   - Нашла.
  С помощью Льянки.
  Все закончилось прекрасно.
  Правда...
  Визирь Шамулай хотел меня...
  В жены взять.
  Но я отказала.
  Отказала визирю.
  Наложницу Глицерину я отвела к ее прежнему владельцу.
  Глицерина сначала возражала.
  Но я ее уговорила.
  Сказала, что лучше быть наложницей у небогатого купца.
  Единственной наложницей...
  Чем править в гареме визиря.
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - А Лейла?
  Вы же с Лейлой подружились.
   - Лейла?
  Лейла - как и мечтала.
  Стала женой визиря Шамулая.
  Ее мечта сбылась.
   - И ты с ней больше...
   - Она приходила, - Церера махнула рукой.
  К ногтю примерзла снежинка. - Просила.
  Но это я не приняла...
   - А?
   - Акула! - Церера отвернулась. - Ни слова больше.
  Ни одного слова.
  О Лейле...
   - Я понимаю, -Акула поднялась.
  Сзади обняла Цереру.
  Церера благодарно опустила ладонь на ладонь Акулы.
  
  ЧУЖУЮ БОЛЬ СВОЕЙ БОЛЬЮ НЕ СНИМЕШЬ.
  
  Затем Акула взяла зеркальце.
  И вскрикнула:
   - Церера!
   - Что случилось, Акула? - Церера обеспокоенная обернулась.
   - Шрам...
  Он исчез.
  Почти исчез.
  Вернее - ты его свела.
  Осталась чуть заметная полосочка.
  
   - КТО ЗАХОЧЕТ, ТОТ УВИДИТ ТАМ, ГДЕ НЕ ВИДНО, ИЛИ НЕ УВИДИТ ТО, ЧТО ВИДЯТ ДРУГИЕ, - Церера улыбнулась. - Я рада, что помогла тебе.
   - Но...
  Это же чудо, Церерочка! - Акула с визгом повисла на шее новой подружки.
   - Осталось немного красноты, - Церера смеялась. - Но она исчезнет.
  Прогуляйся около моря.
  Морской ветер остудит.
  Освежит.
  Можешь лед прикладывать.
  Через час краснота сойдет...
   - Церера!
  Ты - самая лучшая!
   - Если бы так, - Церера криво улыбнулась.
   - Церера?
   - Да, Акула.
   - Я хочу быть полезной.
  Тебе полезной.
  Белому Городу.
  Может быть, я не просто прогуляюсь к морю.
   - КАЖДАЯ ПРОГУЛКА ДОЖНА ПРИНОСИТЬ ВЫГОДУ? - Церера продолжала смеяться. - Возьми корзину.
   - Ой!
  Корзина изо льда.
   - Да.
  В Белом Городе многие вещи изо льда.
  Удобно.
  Можно не жалеть.
  Сломается.
  Растает.
  Новое из снега сделаем.
  Набери устриц у моря.
   - Корзина изо льда, -Акула повторила заворожено. - Как просто.
  Просто и удивительно.
  Я даже забыла о шраме...
  Церера?
   - Да, Акула.
   - А ты?
  Ты со мной не пойдешь?
  Может быть, мы вместе?
  Вместе будем собирать устриц?
   - Сейчас не могу, - Церера провела ладонью по волосам Акулы. - В другой раз?
  Хорошо?
   - Конечно!
  Мы же в одном городе живем.
  В Белом Городе! - Акула окрыленная выбежала из ледяного домика.
  
  В ГОРОДЕ НЕ ПОТЕРЯЕШЬСЯ.
  
   - Хорошие! - Акула напряглась.
  Около дорожки лежали три снежных волка. - Красивые.
  Я вас не трону.
  И вы меня не трогайте.
  Я не вкусная.
  Наверно, я не вкусная.
  Я - костлявая. - Акула медленно прошла мимо волков.
  Волки даже не смотрели на нее.
   - Вы не глазами видите, - Акула пропищала. - ВОЛК ВИДИТ НОСОМ. - Акула выдохнула.
  Оглянулась. - И никто не укусил.
  Я волков не укусила.
  Они меня не тронули.
  Значит, я уже своя в Белом Городе.
  
  СВОЯ, КОГДА ТЕБЯ НЕ КУСАЮТ БОЛЬШЕ.
  
  В это время Нострадама оглядывала свое жилье.
  Совместное жилье с Акулой.
   - Надо что-нибудь изменить, - Нострадама провела ладошкой по гладкому льду стены. - Вроде бы все идеально.
  Но я - девушка.
  ДЕВУШКИ НЕ МОГУТ ЖИТЬ БЕЗ ПЕРЕСТАНОВКИ МЕБЕЛИ И БЕЗ РЕМОНТА КВАРТИРЫ.
  Может быть, снега принести побольше.
   - Нострадама? - Тонкий голосок зазвенел снаружи. - Можно войти?
   - Входи!
  Я голая! - Нострадама пошутила.
   - Солнечный день! - Ясмина вошла в домик. - Ой!
  А ты не голая.
  Конечно, мы здесь все свои.
  Можно не стесняться.
  Купаемся вместе.
  Живем вместе...
   - Я так пошутила, - Нострадама почувствовала прилив крови к щекам. - Я из дальних северных земель Норда.
  Шутка бородатая.
  Так мы иногда шутим.
  Отвечаем, когда кто-то просит разрешения войти...
   - Ты слишком открытая, Нострадама, - Ясмина махнула тонкой ручкой. - Но у нас никто не обидит.
   - Нельзя недооценивать противника.
  Но ведь в Белом Городе нет врагов?
   - Мы все - подруги! - Ясмина медленно подошла к лежанке. - Как ночевали?
   - Прекрасно!
  Наверно, я никогда так раньше не спала шикарно.
  Нет.
  Не наверно, а - точно!
  У вас замечательно.
   - А Акула где?
   - Акула?
  Ушла куда-то.
  Меня с собой не взяла, - Нострадама надула губки. - Секретики у нее.
  Но мы друг дружке доверяем.
   - Я уверена, что Акула готовит тебе сюрприз, - Ясмина наклонила миленькую головку к левому плечу. - Поэтому и не сказала.
   - Сюрприз? - Нострадама распахнула глазища.
   - МЫ НЕ МОЖЕМ БЕЗ СЮРПРИЗОВ.
  
  Нострадама?
   - Да, Ясмина.
   - Хочешь помочь?
   - Помочь?
  Обязательно! - Нострадама встрепенулась.
   - Мы много морошки привезли.
  Нужно ее прибрать.
  А, что останется - чайкам скормим.
   - Чайкам?
  Морошку?
  Но она же вам сами нужна.
   - Не вам, а - нам.
  У нас все общее...
   - Я свою Акулу не отдам.
  В общее...
   - Глупенькая! - Ясмина захихикала. - Думаешь, что я Елисафету кому-нибудь отдам?
  Лучше я...
   - Ясмина!
  Лучше поговорим о морошке.
  Где она?
   - Чайки тоже хотят есть.
  Мы привыкли делиться.
  То, что остается, отдаем зверям.
  Птицам.
  Даже в море бросаем.
  Мы же из моря берем.
  Должны морю что-нибудь отдать взамен.
   - Теперь понимаю.
  Почему чаек ягодами подкармливаете.
   - Не только чаек кормим.
  Но и снежных куропаток.
  Снежных зайцев.
  КТО ПРИДЕТ, ТОГО НАКОРМИМ. - Ясмина опустила глаза.
  Вскрикнула: - Ай!
  Что это у тебя?
   - Что?
  Где? - Нострадама взвизгнула. - Паук?
  Мышь?
   - Паук?
  Мышь? - Ясмина тоже взвизгнула.
  Подпрыгнула. - Где?
   - Ты же их первая увидела, Ясмина.
   - Йа?
  Кого я первая увидела?
   - Паука.
  Или мышь.
  Ты увидела.
  Поэтому взвизгнула.
   - Йа?
  Я взвизгнула, потому что посмотрела на твои ноготки.
  Они...
  Длинные и золотые.
  Длинные золотые ногти, как у джина.
   - Джинов я не видела, - Нострадама растопырила пальчики.
  Подняла руку. - Я украсила ногти.
  Разве ты никогда не видела?
  
  
  ГЛАВА 760
  
  АКУЛА
  
   - Неееет.
  Но очень красиво.
  Как ты так сделала?
   - Йа?
  Нанесла смолу.
   - Смолу?
  На ногти?
  Оригинально! - Ясмина потрогала пальчиком ноготь на мизинце левой руки Нострадамы.
   - В моих северных землях Норда...
  В землях, где я жила...
  Теперь моими я считаю снега Белого Города...
  В дальних снегах все наносят смолу на ногти.
  Морозы у нас сильнейшие бывают.
  Ногти растрескиваются от мороза.
  Вот мы и предохраняем ногти смолой.
  Для красоты девушки подкрашивают смолу.
  Старики ругаются.
  Называют баловством длинные накрашенные ногти.
  
   - СТАРИКИ ВСЕГДА ВСЕМ НЕДОВОЛЬНЫ, А ОСОБЕННО - МОЛОДЕНЬКИМИ ДЕВУШКАМИ, - Ясмина фыркнула.
   - Я в Норде ждала Акулу, - печальные нотки зашелестели в голосе Нострадамы. -Акула ходила в гости к своей давней подружке.
  К Ребеке ходила.
  А я, чтобы не сойти с ума, ноготки подкрашивала.
   - Красивое! - Ясмина выдохнула. - А мне подкрасишь ногти?
   - Тебе?
  Да хоть всем! - Нострадама улыбнулась. - Но у меня ничего с собой для этого нет.
  Я и Акула пришли к вам голые.
  Все наши вещи утонули в полынье.
   - Смолу найдем, - Ясмина обещала.
  Взяла Нострадаму за руку. - Пойдем ко мне.
  Посмотришь.
  Выберешь.
  Может быть, из того, что у меня есть, сделаешь красоту на ноготки. - Ясмина серебряно засмеялась. - Я удивлю Елисафету.
   - Мне кажется, что Елисафету ничем не удивить, - уголки губ Нострадамы растянулись.
   - Елисафета? - Ясмина воскликнула с жаром. - Елисафета снаружи ледяная.
  Настоящая Снежная Королева.
  А внутри Елисафета...
  Огого!
  Огонь в ней!
   - Нуууу.
  Я не так близко с ней знакома.
  Еще не близко.
   - Узнаешь Елисафету, - лицо Ясмины засветилось радостью. - Ты поймешь...
  Нет лучше, прекраснее, благороднее, умнее, более веселой, чем Елисафета...
  
   - ТАК ПРИЯТНО, КОГДА ИСКРЕННЕ ХВАЛЯТ, ДАЖЕ НЕ МЕНЯ!
  
  Через несколько минут Ясмина показывала Нострадаме все свои богатства.
   - Я же из Восточных земель.
  Когда бываю в Норде, то подкупаю.
  Румяна.
  Белила.
  Сурьма.
  Хна.
   - Нужна смола.
  Или что-то, что застыло бы, - Нострадама перебирала флакончики. - Блестки красивые.
   - Золотые блестки.
   - И эта красная пыль.
  Красное с золотыми блесками.
  Смотрелось бы сногсшибательно!
   - Нострадама?
   - Да, Ясмина.
   - Акула тоже наносит на ногти смолу с красками?
   - Акула?
  Нет.
   - Но вы же подружки.
  Не поверю, что Акула не захотела бы подобную красоту.
   - Не знаю, - Нострадама беспомощно моргала. - Хочет или не хочет Акула разноцветные ногти.
  Мы познакомились в рабстве.
  Там у меня не было подкрашенных ногтей.
  Не было возможности.
  Потом - Норд.
  В Норде Акула быстро убежала.
  К своей Ребекке. - Нострадама вытерла слезинку. - Потом мы шли в Белый Город.
  Под рукавицами ногтей не видно.
  А после полыньи нам уже не до ногтей было.
   - Но в Белом Городе.
  Неужели, твоя подружка не заметила красоту твоих ногтей?
   - Неа.
  Мы легли спать.
  Было темно.
  А утром Акула сбежала.
   - Не сбежала Акула.
  
  ОТ ТАКИХ, КАК ТЫ, НЕ СБЕГАЮТ.
  
   - Ой!
  Не смущай меня, Ясмина, - Нострадама усмехнулась. - СБЕГАЮТ ДАЖЕ ОТ ЦАРЕЙ. - Нострадама рассматривала на свет флакончик. - Вязкая жидкость.
  Что это?
   - Не смола.
  Загуститель.
  Я добавляю его в сурьму.
   - Загуститель? - Нострадама покачала миленькой головкой. - Можно попробовать.
  У тебя в ледяном доме тепло.
  А, если на холоде...
  То, возможно, что загуститель замерзнет.
  Он прозрачный.
  Как смола. - Нострадама взяла ладонь Ясмины в свою ладонь.
  Капнула из флакончика на ноготь указательного пальчика. - Теперь добавим золотых блесток.
  И красного порошка. - Нострадама все перемешала на ноготке Ясмины. - Теперь опусти пальчик в снег.
   - А, если краска слезет.
   - ЕСЛИ СЛЕЗЕТ, ТО НОВУЮ НАНЕСЕМ.
  Через несколько минут Нострадама кивнула. - Ясмина!
  Посмотрим.
  Заледенел ли твой загуститель.
   - Не мажется, - Ясмина осторожно дотронулась до крашеного ноготка. - Чудо!
   - Чудо растает.
  Но на первый ноготок достаточно! - Нострадама деловито перемешивала красный порошок с золотыми блестками. - Из города привезем настоящую смолу.
  И разные краски.
  Вы у меня все засияете!
  Засияете ноготочками.
   - Ты сказала - Вы?
   - Да, Ясмина.
  Я сказала - вы.
   - Ты уже считаешь нас своими?
   - А как иначе, Ясмина?
  Я считаю вас своими.
  Кроме вас у меня никого нет.
  Ну, Акула, разумеется.
  Она - моя половинка.
   - Нострадама!
  Мне не терпится показать крашеные ноготки Елисафете!
   - Потерпи!
  КРАСОТА ТРЕБУЕТ ВРЕМЯ. - Нострадама присела. - Растопырь пальчики.
  Вооот так.
  Ладони опусти на мои колени.
  Ладошки замерзли.
   - Ты же сказала, Нострадама...
  Чтобы я подержала пальчик в снегу.
   - На коленях ладошки согреются.
  Я нанесу красоту на твои ноготочки.
  Затем снова заморозишь пальчики в снегу.
  Или...
  Просто не наденешь рукавички.
   - Нострадама!
  Ты - волшебница великолепная!
  
  ВОЛШЕБНИЦЫ ЛЕТАЮТ, А Я СИЖУ.
  
   - Красиво сидишь, Нострадама!
  Хочешь, я расскажу тебе о Восточных землях?
  Где я выросла...
   - Пирамиду я видела.
  В жарких землях была в рабстве.
  Но Восточные Земли...
  Больше не хочу в горячие точки.
  Поэтому, с удовольствием послушаю тебя.
  
  
  РАССКАЗ ЯСМИНЫ.
  
   - На мое шестнадцатилетие отец подарил мне золотой браслет.
  Золота у меня было много.
  Поэтому подарок отца был обычным.
  А я хотела необычного!
  "Шестнадцать лет я жила в роскоши, - я начала блажить. - Хочу мир посмотреть.
  Но не из окошка носилок, которые несут рабы.
  Сама!
  Все сама!"
  
  Я решила сбежать.
  И сбежала из дворца отца.
  Мой отец - важный визирь.
  Он заседал в диване.
  На диване в диване.
  Я не подозревала, чем окончится мой побег.
  Ведь я никогда не бегала.
  Если бы я была бедной, то было бы проще.
  БЕДНЯКИ ВСЕ ВРЕМЯ КУДА-ТО БЕГУТ.
  ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК НИЩИЙ, ТО ЛЮБОЕ ИЗМЕНЕНИЕ В ЕГО ЖИЗНИ ЕМУ ПОЙДЕТ НА ПОЛЬЗУ.
  Но я была богатая.
  БОГАТОМУ ЛЮБОЕ ИЗМЕНЕНИЕ В ЖИЗНИ ПРИНОСИТ УБЫТОК.
  Я не захватила с собой монеты.
  Зачем монеты?
  Ведь за меня всегда расплачивался отец.
  Первое удивление меня ждало на берегу моря.
  "Лодку отдай мне свою, рыбак, - я приказала рыбаку. - Лодку и свои сети.
  Я буду ловить рыбу.
  Стану питаться рыбой.
  Прокормлю себя рыбой".
  "Красавица, - рыбак облизнулся. - У меня десять сыновей.
  И ни одной дочки.
  Зачем ты будешь ловить рыбу?
  Войди в мою рыбацкую бедняцкую хижину дочкой.
  Я вас всех прокормлю.
  Жену же я кормлю.
  Сыновей кормлю.
  Скот свой кормлю.
  И тебя прокормлю!
  Рыбу, которая остается, продаю.
  Покупаю шелка.
  Бархат покупаю".
  "Нет, рыбак! - Я покачала головкой. - Я решила - все сама, да сама".
  
  "ЛЮДИ ВСЕГДА САМИ".
  
  "Я возьму твою лодку.
  Рыбацкую сеть.
  И стану прославленной рыбачкой.
  Продам рыбу.
  Куплю золото.
  Дворец куплю.
  Табун скакунов куплю.
  Все куплю!
  Всех куплю!
  Повелительницей стану".
  "Ты не доверяешь мне, дочка? - рыбак подергал себя за ус. - Я же твой партнер.
  Как отец я тебе.
  Отец я тебе...
  Искупайся в море.
  И пойдем домой.
  В мою рыбацкую хижину".
  "Искупаться?"
  "Аха!
  Да!
  Искупайся, дочка!"
  "То есть...
  Я должна сбросить с себя одежды?
  Сначала я должна раздеться.
  А потом в море войду.
  Голая.
  Обнаженная.
  Без одежд?"
  "В одежде нет смысла купаться".
  "Ты будешь на меня голую смотреть".
  "Не стесняйся, дочка.
  Я же теперь твой родной.
  В одной хижине все вместе будем спать.
  Я.
  Моя жена.
  Твои десять братьев.
  Ты..."
  "Старый развратник, - я схватила рыбацкий багор.
  Тыкала в мерзавца. - Бесстыдник.
  Я сейчас стражников позову!
  Уходи прочь!
  Иначе я тебя багром проткну!
  И не смотри на меня.
  Взгляд твой наглый.
  Осуждающий взгляд".
  "На отца багор подняла?"
  "Не отец ты мне".
  "Сколько тебе еще надо узнать о мире, дочка..."
  "Но..."
  "Верь мне!"
  "Подобным отцам нельзя доверять.
  В особенности".
  "Это неприятно!"
  "Такова жизнь рыбака.
  Твое отцовство мало тебе что дало.
  Ты не знаешь девушек".
  "Ты выглядишь обеспокоенной, дочка".
  
  РЯДОМ С МАНЬЯКОМ ЛЮБАЯ ЖЕНЩИНА ВЫГЛЯДИТ ОБЕСПОКОЕННОЙ.
  
  "Дочка?
  Ты кому-нибудь доверяешь, вообще?"
  Рыбак резко повернулся.
  Улыбка у него чернозубая.
  В ней что-то хищное.
  "Первый закон девушки, рыбак.
  Не доверяй рыбакам.
  И следи за своей спиной".
  "Твои слова не произвели на меня особого впечатления, дочка".
  "Мои слова тебя не впечатлили, рыбак.
  Но красота моя впечатлила тебя.
  Взволновала тебя моя красота.
  Я вижу..."
  "Мы с тобой - две стороны, - рыбак двинулся к лодке.
  Но я снова ткнула его багром.
  Рыбак согнулся. - Дело в том, - рыбак прохрипел.
  Выпучил глаза. - Ты заботишься только о себе".
  "Забочусь о себе.
  Только дурак это не поймет".
  "Ты меня смутила, дочка".
  "Не называй меня дочкой".
  "Но ты мне, как дочь".
  "Мы с тобой знакомы несколько минут.
  И ты называешь меня дочкой".
  
  ЧТОБЫ ПОНЯТЬ ЗА НЕСКОЛЬКО МИНУТ, НУЖНО ЖДАТЬ МНОГО ЛЕТ.
  
  "Дочка, - рыбак засмеялся.
  Смех его зловонный. - Да.
  Я смущаюсь.
  Я в недоумении.
  Пытаюсь тебя удочерить.
  Пытаюсь решить личный вопрос.
  И не могу сдержаться".
  "Ты хочешь меня удочерить.
  Потом выдашь замуж.
  Получишь за меня огромный выкуп.
  Вот, в чем твоя отцовская доброта".
  "Моя доброта не касается тебя", - рыбак выпалил.
  Его глаза превратились в щелочки.
  Мышь не проскочит в эти щелочки.
  Рыбак беспомощно взмахнул руками.
  "Ты...
  Ты, дочка, сдаешься?"
  "Посмотри на багор, рыбак.
  Пока он у меня в руках.
  Но может оказаться в тебе..."
  "Ухожу!
  Ухожу!! - рыбак поднял руки. - Но знай, красавица.
  Я тебя все равно жду в дочки.
  Пусть тебе даже исполнится двадцать лет".
  "Ты себя переоцениваешь, рыбак", - я насмешливо произнесла.
  Рыбак ушел в смятении.
  Его плечи тряслись.
  Я же залезла в лодку.
  "Как управлять этим корытом? - я с ужасом смотрела на руль. - Как плыть?"
  Я думала.
  А лодка качнулась.
  Волна подхватила ее.
  "Да что же это делается? - я испугалась. - Дна моря не видно.
  Ни дна мне, ни крыши. - Я бросила сеть в море. - Рыбку поймаю. - Сеть медленно опускалась.
  Вскоре она скрылась из глаз. - Шайтан! - Я завопила. - Сеть утонула.
  Надо было ее привязать как-нибудь".
  Я разозлилась.
  Ох, как я разозлилась.
  Пришла в дом рыбака:
  "Лжец!
  Ты не сказал мне, что сеть нужно привязать к лодке.
  Сеть утонула.
  И лодкой не научил управлять".
  "Дочка!
  Ты же сказала, что ты все сама и сама!" - Рыбак с трудом удерживал наглую улыбку.
  Держался, чтобы не расхохотаться.
  Не удержался.
  
  ПРИ ВЕЛИКИХ НЕЛЬЗЯ СМЕЯТЬСЯ, ОНИ ПОДУМАЮТ, ЧТО СМЕЮТСЯ НАД НИМИ.
  
  "Тыыы! - я заскрежетала зубами. - Над кем смеешься?
  Почему смеешься?
  Надо мной смеешься?
  Что смешного увидел во мне?"
  "Душечка! - рыбак выставил вперед руки. - Ты - красавица!
  НАД КРАСОТОЙ НЕ СМЕЮТСЯ".
  "Оправдывайся больше, - я пробурчала. - Где твоя рыбацкая хижина?
  По твоей вине я осталась голодная.
  Без рыбы я по твоей вине".
  "Я не виноват, - рыбак заблеял. - Ты сама у меня отобрала лодку.
  Сеть мою забрала.
  Утопила сеть".
  "Твоя вина, что ты меня не переубедил, рыбак!
  Веди!
  К себе домой веди!
  Я кушать хочу".
  "Конечно!
  Конечно!! - рыбак засуетился. - Сначала девушку накормить.
  Затем напоить.
  Затем..."
  "Молчать, - я устало прошептала.
  Мы подошли к... - Роскошный дом.
  Твой?
  Сады цветущие?
  Розарий?".
  "Все мое!
  Моя скромная рыбацкая хижина".
  "Твоя скромная рыбацкая хижина чуть меньше дворца.
  Дворца моего отца...
  А мой отец - визирь. - Я вошла в дом.
  Увидела красивую молодую женщину.
  Она возлежала за белом диванчике.
  Диванчик обит мягкой кожей: - Ты кто?" - Я остановилась перед женщиной.
  "Я - кто?
  Я - хозяйка этого дома!
  Мое имя Валенсия! - Женщина с насмешкой смотрела на меня. - А ты, судя по твоей красоте, та, которую мой муж рыбак Пенсий хочет удочерить".
  "Откуда ты знаешь?" - Я распахнула глазища.
  
  "КРАСИВУЮ ДЕВУШКУ КАЖДЫЙ МУЖЧИНА ХОЧЕТ УДОЧЕРИТЬ".
  
  "Хм, - я провела пальчиком по мраморному столику. - По вине твоего мужа я проголодалась.
  Я взяла его лодку.
  Сеть взяла.
  Сеть утонула.
  Все твой муж виноват".
  Из угла послышалось робкое блеянье.
  Блеял хозяин дома рыбак Пенсий.
  Блеял, но боялся мне возразить.
  "Мужчины всегда во всем виноваты, - женщина поднялась со своего ложа. - Даже виноваты в том, что не виноваты. - И повелительно махнула рукой в сторону мужа. - Пенсий!
  Сегодня ты спишь в домике для гостей.
  И детей с собой забери.
  Чтобы не мешали нам".
  "Но я...
  Я тоже кушать хочу..."
  "Кушать? - Валенсия повела плечами. - Тебе нечего есть?"
  "Ухожу!
  Ухожу!!
  Ухожу!!!" - Муж испарился.
  "Ловко ты с ним, - я подняла брови. - Валенсия?"
  "Да, девочка".
  "Мое имя - Ясмина".
  "Я слушаю тебя, Ясмина, - хозяйка накрывала на стол. - Персики.
  Виноград.
  Пахлава.
  Кебаб.
  Жареный ягненок.
  Щербет.
  Миндаль в сахаре.
  Если что хочешь еще, спроси".
  "Я
  Йа...
  Никогда бы не подумала, что рыбаки столь богато живут".
  "А рыбаки не живут богато", - Валенсия присела к столу.
  Кивнула мне.
  
  КТО РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЗАРАБОТАЕТ.
  
  "Но тогда, откуда у тебя богатство?
  И одета ты шикарно".
  "Все я.
  Все сама.
  Все своим непосильным трудом". - Валенсия надкусила персик.
  Обратно вернула его в вазочку.
  "И детей ты?
  Тоже непосильным трудом?"
  "Очень.
  Очень детей.
  Все непосильным трудом".
  "Твой муж сказал, что у вас десять сыновей..."
  "Десять? - Валенсия ответила после некоторого раздумья. - Кажется, десять. - И загибала пальчики.
  Пальцы у нее тонкие.
  На пальчиках - золотые перстни с драгоценными камнями. - Педро сейчас розы подрезает.
  Ваня картошку чистит.
  Антоний свиней кормит.
  Ханс собирает персики.
  Мишель и Кампус купальню чистят.
  Алехандр домик для гостей ремонтирует.
  Вано сети просушивает.
  Калакий и Тантал в город за покупками ушли.
  Все...
  Вроде бы".
  "Твои дети трудятся?"
  "Очень.
  Очень мои дети трудятся.
  Я же не могу сразу за всем уследить. - Валенсия вытянула тонкие руки. - Мои пальчики нежные.
  Кожа нежная.
  Красота моя..."
  "Валенсия?"
  "Да, Ясмина".
  "У тебя десять сыновей.
  Все работящие.
  А тебе, сколько лет?"
  "Мне?
  Мне двадцать два года".
  "Не может быть!
  Как же ты десять детей?"
  
  ЖЕНЩИНА - НЕ КОШКА, КОТОРАЯ РОЖАЕТ ПО ДЕСЯТЬ КОТЯТ КАЖДЫЕ ПОЛГОДА...
  
  "Сейчас посмотрю, - Валенсия грациозно поднялась.
  Подошла к стене.
  Отодвинула портрет. - Не отлынивает ли кто-нибудь от работы. - Валенсия некоторое время молча всматривалась. - Разумеется!
  Мой муж Пенсий где-то спрятался.
  Знает, что я за ним прослежу.
  Наверно, в тенечке вино потягивает".
  "Валенсия?"
  "Да, Ясмина, - Валенсия вернулась к столу. - Весь в день я в заботах.
  За этим уследи.
  Тому дай совет.
  Другому задание поставь.
  Ничего без меня не могут.
  К вечеру так устаю, что даже танцевать не хочется".
  "Жена рыбака..."
  "Ты меня спросила, Ясмина...
  Как же я десять детей?
  Отвечу честно.
  Между девочками не должно быть тайн.
  Ты еще молоденькая.
  Тебе, сколько?"
  "Шестнадцать".
  "Ты должна учиться, Ясмина.
  Иначе тебе на шею сядут".
  "Тебе, Валенсия, на шею не сели".
  "Так я же все сама и сама".
  "Я тоже все сама и сама хочу!" - Я захлопала в ладоши.
  "Научишься, - Валенсия доверительно опустила ладонь на мое правое колено. - И у тебя будет муж.
  И десять детей".
  "Йа..."
  "Ты сначала послушай, Ясмина, - Валенсия обворожительно улыбнулась. - Я в девятнадцать лет стала женой Пенсия.
  Через девять месяцев родила ему сына.
  Мы радовались.
  Молодая семья!
  Но...
  Еды нам уже не хватало.
  Пенсий себя прокормить не мог.
  Хижина дырявая.
  Через щели в крыше звезды ночью видны.
  Пенсий почувствовал себя мужчиной.
  Ведь у него жена красавица!
  Сын родился.
  И сразу Пенсий настроился второго ребенка делать.
  
  ЕГО ДЕЛО - НЕ РОЖАТЬ, СУНУЛ-ВЫСУНУЛ - БЕЖАТЬ.
  
  Но я удивительно поумнела.
  За короткий срок.
  Сосед живет.
  На земляной горе, - Валенсия рукой махнула.
  Наверно, показывала в сторону земляной горы. - Его имя Плутос.
  Хозяйство у Плутоса крепкое.
  Он занимается перепродажей шелка и бархата.
  У нас в хижине как раз тряпки закончились.
  Я к Плутосу пошла на поклон.
  Хотела рыбу обменять на мешковину.
  Плутос мне не мешковину дал...
  А целый рулон шелка.
  
  
  ГЛАВА 761
  
  АКУЛА
  
  И предложил:
  "Валенсия!
  Детей у меня нет.
  Жены у меня нет.
  И не хочу жену заводить.
  А сын мне нужен.
  Наследника хочу".
  "Наследника? - Я приставила пальчик ко лбу. - Ты хочешь забрать моего сына?
  Сделаешь его своим наследником?"
  "Можно и так, - Плутос кошель развязал. - А можно - по-другому.
  Я хочу, чтобы сын мой был.
  Ты - красивая.
  Я - богатый.
  Сын родится красавчиком.
  А я обеспечу нашего сына..."
  "Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?"
  "Ни в коем случае, - Плутос даже подпрыгнул. - Я привык один вести хозяйство.
  Не нужна мне женщина в доме.
  Роди мне сына.
  Вырасти его.
  Вскорми для меня.
  А как только он в силу войдет, будет на меня работать.
  Я тогда ему скажу, что я его отец.
  Все будут довольны.
  Ты - потому что из нужды выйдешь.
  Я же не оставлю в нищете мать моего сына.
  И сына тоже не оставлю без помощи.
  Я - счастлив, что будет кому передать мое дело.
  И муж твой Пенсий...
  Он возрадуется, потому что в его дом деньги придут".
  "А, если Пенсий догадается?"
  
  МУЖ ЗАКРЫВАЕТ ГЛАЗА НА ИЗМЕНУ ЖЕНЫ, ЕСЛИ ЖЕНА ПРИНОСИТ ДОМОЙ ДЕНЬГИ.
  
  "Ты мужу скажешь, что...
  Ягоды собираешь.
  И на ярмарке продаешь.
  Поэтому у тебя монеты свои появились".
  "Дорогие ягодки", - я приняла золотые монеты.
  Там же...
  В амбаре.
  На шелках и бархате я зачала своего второго сына.
  Сыночек родился красивый.
  Красивый - в меня.
  И деловой.
  Деловой в купца.
  На мои деньги муж начал строительство нового дома.
  Обновил лодки.
  Купил прочные сети для рыбалки.
  Все у меня было хорошо.
  Но...
  Пришел в хижину днем купец Задорман.
  "Валенсия?"
  "Да, купец".
  "Муж дома?"
  "Муж - на рыбалке.
  Мужья всегда на рыбалке".
  "Валенсия, - купец кряхтел. - Мой приятель по торгам...
  Плутос.
  За амфорой вина признался..."
  "Не буду, - я сразу поняла, к чему купец Задорман клонит. - Я девушка молодая.
  Красивая.
  Я еще пожить хочу.
  Пожить для себя.
  Не стану для тебя рожать".
  "А рожать и не надо, - купец Задорман крякнул.
  Высыпал на стол горстку золотых. - Это задаток".
  "ЗАДАТОК ЗОЛОТОМ ВОЗЬМУ БЕЗ РАЗДУМИЙ", - я спрятала монеты в мешочек.
  "Сердечная подруга моя..."
  "Я тебе не сердечная подруга, Задорман.
  Но...
  Золото смягчило мое сердце".
  "Есть у меня сердечная подруга", - Задорман смотрел в пол".
  
  У КАЖДОГО ЕСТЬ МИЛЫЙ ДРУГ, ИНОГДА ОН СОВПАДАЕТ С ЖЕНОЙ.
  
  "Задорман..."
  "Мою подругу зовут Ванесса.
  Она!
  Она - необыкновенная женщина! - Купец Задорман поцеловал кончики пальцев. - Ее огненный взгляд заставляет замолчать любого.
  Под одеялом Ванесса прячет меч.
  Редко им пользуется.
  Ванесса настояла, чтобы в ее спальне я посадил виноград.
  Она лежит в постели.
  И срывает свежий виноград.
  Ванесса выбирает лучшие яства..."
  "Купец Задорман, - я перебила речь гостя. - МУЖЧИНА ПРИ ЖЕНЩИНЕ НЕ ДОЛЖЕН ХВАЛИТЬ ДРУГУЮ ЖЕНЩИНУ".
  "Так приятно похвастать, - Задорман поднял взгляд. - Еще у меня есть жена.
  Жену зовут Марженка.
  Она - полная противоположность Ванессе.
  Ох, как ударит Марженка...
  Синяки две недели не сходят. - Купец задрал халат.
  Тыкал пальцем под соски. - Этот синяк три дня назад я получил от Марженки.
  А те два синячища...
  Им уже десять дней". - Купец опустил халат.
  "Зачем ты живешь с Марженкой?
  Со своей женой живешь.
  А она тебя бьет. - Я пожала плечами. - Прогони жену Марженку.
  Возьми в жены свою прекрасную любовницу Ванессу.
  Ты же ей восхищаешься.
  И она - судя по твоим глазам - обожает тебя".
  "Женщина, женщина..."
  "Да!
  Я - женщина.
  Молодая красивая женщина".
  
  ЖЕНЩИНЫ ДУМАЮТ, КАК ЖЕНЩИНЫ.
  
  "Ванесса, почему со мной ласковая?"
  "Почему твоя любовница с тобой ласковая, купец?"
  "Ванесса ко мне подластивается, потому что она - любовница.
  Но не жена.
  Когда станет женой, то ее характер резко изменится.
  Ванесса так же будет меня бить, как сейчас бьет Марженка.
  И еще...
  Я не могу выгнать Марженку.
  Потому что...
  Все в доме принадлежит ей.
  Да и сам дом - ее.
  У нее влиятельный отец.
  Купец первой гильдии Иван Драга.
  Мое благополучие зависит от жены..."
  "Понятно.
  Я тебе, зачем, купец?
  Непонятно".
  "Валенсия! - купец Задорман ущипнул меня за коленку. - Моя любовница..."
  "Ванесса.
  Ванесса - твоя любовница.
  А то я могу сбиться.
  Ты.
  Я.
  Любовница.
  Твоя жена.
  И у всех имена разные".
  "У меня будет ребенок..."
  "Задорман!
  У МУЖЧИНЫ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ РЕБЕНКА, ПОТОМУ ЧТО МУЖЧИНА НЕ РОЖАЕТ".
  "Ванесса принесет мне ребенка, - купец с осуждением посмотрел на меня.
  Со свистом выпустил отработанный воздух. - Но Ванесса не хочет нянчиться с дитём.
  Она - стройная, как кипарис.
  Грациозная, как лань.
  Луноликая, как...
  Как..."
  "Луноликая, как Луна", - я подсказала.
  "Да!
  Луноликая, как Луна.
  Я и Ванесса решили, что отдадим сына.
  Приличной женщине.
  На прокорм и воспитание.
  Разумеется, я буду платить тебе хорошие монеты, Валенсия".
  
  ГДЕ ДВА, ТАМ И ТРИ.
  
  "Где два ребенка, там и третий, - я согласилась. - Но...
  Купец!
  Я утонченная.
  Пальчики мои тонкие.
  Ручки ухоженные.
  А дети отнимают красоту матери.
  Мне придется нанять няньку".
  "Можно и няньку, - купец Задорман крякнул. - Муж твой свежую рыбку будет поставлять к столу.
  Нянька - детей кормить.
  А ты, Валенсия, общий надзор осуществляй.
  Но..."
  "Что - но?
  Как что, так сразу - но", - я насторожилась.
  "Была у меня милая подруга...
  Звали ее Ребека.
  Она!
  Она - необыкновенная женщина! - Купец Задорман поцеловал кончики пальцев. - Ее огненный взгляд заставляет замолчать любого.
  Под одеялом Ребека прятала молот.
  Иногда им пользовалась.
  Ребека настояла, чтобы в ее спальне я посадил черешню.
  Ребека лежала в постели.
  И срывала свежие ягоды черешни.
  Ребека выбирала лучшие яства..."
  "Купец! - Я стукнула кулачком по амфоре. - Я же предупреждала.
  В моем доме только одна красавица.
  Только об одной женщине можно говорить в моем доме.
  И хвалить нужно только одну женщину.
  Я!
  Йа!"
  "Прости, Валенсия.
  Ребека к слову пришлась.
  Десять лет назад Ребека родила мне сына.
  Я его скрываю от своей жены Марженки.
  Ребека сыном стала тяготиться.
  Говорит, что рядом с ним чувствует себя...
  Не молодой чувствует рядом с сыном.
  
  ЧЕМ СТАРШЕ ДЕТИ, ТЕМ СТАРШЕ РОДИТЕЛИ.
  
  Ребека пытается вернуть мне сына.
  Но у меня жена.
  Марженка.
  Что, если..."
  "Десять лет - большой возраст для мальчика".
  "Да, Валенсия.
  Десять лет - большой возраст для мальчика.
  Для воина десять лет - маленький возраст.
  Но для домашнего работника десять лет - идеальный возраст.
  Усынови моего сыночка.
  Кожарий ничего тебе стоить не будет.
  Наоборот.
  За него я дополнительно буду приплачивать.
  А ты Кожария используй..."
  "Я честная жена..."
  "Используй моего сына по хозяйству.
  Пусть он будет нянькой.
  Кожарий сильный.
  Детей накормит.
  Спать их уложит.
  Тебя накормит.
  Спать тебя уложит.
  Ты же хлопотать не будешь.
  Качайся в гамаке.
  Рассматривай свои тонкие изящные пальчики". - Купец Задорман поцеловал мои пальцы.
  "Хм..."
  Так стало у меня три сына".
  "Валенсия?"
  "Да, Ясмина".
  "Но как ты объяснила мужу?
  Твой муж рыбак...
  Один ребёнок скоро должен был родиться у любовницы купца Задормана.
  Мужа можно обмануть.
  С маленьким ребенком обмануть.
  Сказать, что он от мужа.
  Но десятилетний мальчик..."
  
  ДЕСЯТИЛЕТНИМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ.
  
  "Ха!
  Ясмина!
  Я же сказала - деньги делают время.
  Я сказала мужу, что у меня был сынок.
  Сынок до свадьбы.
  Он десять лет рос в горах.
  На вольных грибах.
  А теперь с гор мой сын спустился.
  И будет вместе с нами жить.
  Муж поверил.
  И усыновил Кожария".
  "Твой муж рыбак поверил, что ты родила где-то в возрасте десяти лет?"
  "Мой муж даже не задумывался.
  Он не умеет считать. - Валенсия провела ладонью по волосам. - Да и некогда считать.
  Монет в доме прибавилось.
  Муж был доволен.
  Все довольны.
  Кожарий за младшими братьями ухаживал.
  Обо мне купцы узнали.
  Стали своих сыновей подкидывать.
  Теперь у меня десять сыновей".
  "Ты, как купец, Валенсия! - Я раскрыла ротик.
  Восхищалась с открытым ртом. - На детях состояние сделала.
  И детям помогла.
  И купцам.
  И мужу своему угодила.
  А ведь все - сама и сама".
  "Да, Ясмина.
  Все сама и сама.
  Одежда на тебе дорогая, Ясмина.
  Ты из знатной семьи..."
  "Мой отец визирь.
  Я сбежала из дома.
  Кажется, что я уже говорила об этом".
  
  НАСТУПАЕТ ВРЕМЯ, КОГДА ДЕТИ ХОТЯТ СБЕЖАТЬ ИЗ ДОМА.
  
  "Ясмина.
  Если у тебя.
  Если ты...
  Нечаянно того...
  То рожай без боязни.
  Я твоего ребеночка усыновлю".
  "Спасибо, Валенсия.
  Только я не.
  И не будет у меня нечаяно".
  "Я предложила, - Валенсия поднялась. - Пойдем.
  Я покажу тебе нашу кровать".
  "Нашу кровать?" - Я проблеяла.
  "Я боюсь спать одна.
  А с мужем - еще больше боюсь спать, - Валенсия засмеялась. - Мы же подружки".
  "Аха!
  Мы подружки.
  Очень.
  Очень подружки.
  Валенсия?"
  "Да, Ясмина".
  "Я утром отправлюсь рыбу ловить.
  Прикажи своему мужу.
  Пусть он подготовит мне новые сети.
  Я все сама и сама тоже буду.
  Как ты, Валенсия".
  
  Утром я отправилась на рыбалку.
  Мне помогали десять сыновей Валенсии.
  И рыбак тоже мне помогал.
  Старшие сыновья на меня смотрели с обожанием.
  Но получили подзатыльники от "отца".
  Я засмеялась серебряно.
  Лодку оттолкнули от берега.
  Кожарий так старался, что шел за лодкой долго.
  По подбородок в море забрел.
  Я доплыла до острова.
  Разделась.
  Целый день загорала.
  Кушала дикие фиги.
  Купалась.
  Вечером поплыла от острова.
  На этот раз я привязала сеть к лодке.
  Чтобы сеть не утонула.
  Забросила сеть в волны.
  Затем вытащила ее из воды.
  "Морские водоросли.
  Осколки амфор, - я рассматривала "улов". - Не повезло с рыбой.
  Я же надеялась, что полную сеть омаров достану. - Я разозлилась.
  Снова бросила сеть.
  Вытащила ее обратно. - Пусто ноль. - Я даже удивилась. - В море полно рыбы
  А у меня в сетке - ни одной рыбешки.
  Наверно, потому что я красавица. - Я снова и снова закидывала сеть. - Ни одной рыбешки не поймала". - Я обозлилась до крайности.
  
  Повела лодку к берегу.
  Рыбак уже встречал меня.
  Или не уходил с берега.
  Глаза его расширились.
  "Что смотришь, истукан? - Я сразу набросилась на рыбака. - Из-за тебя я ни одной рыбки не поймала.
  Все по твоей вине!"
  "Как же?
  Я на берегу.
  Дык..."
  
  "Дык, дык.
  Кирдык. - Я ущипнула рыбака за ухо.
  Больно ущипнула. - Сеть ты мне дал не той модели.
  Не идет рыба в эту сеть.
  Нарочно так подстроил.
  Сначала глазки мне строил.
  Потом с сетью подстроил.
  Я тебе не какая-то рабыня.
  Меня нельзя обманывать.
  Над мной нельзя смеяться.
  Ты сглазил мою рыбалку.
  У тебя дурной глаз.
  И он дергается".
  "Мой глаз.
  Не от этого дергается, Ясмина".
  "Слушать не желаю.
  
  У МЕНЯ НЕТ РЫБЫ, А ТЫ МНЕ СВОЙ ГЛАЗ ПОКАЗЫВАЕШЬ.
  
  Я проголодалась.
  Голодная и злая. - Я по тропинке шла первая.
  К рыбацкой огромной шикарной "хижине". - Сегодня ты снова спишь на улице.
  Со своими сыновьями.
  Так называемыми...
  В домике для гостей ночуете.
  Я не уйду из твоего дома, пока не заработаю на рыбе.
  Все сама и сама!
  Своими руками я..."
  Я помахала рукой сыновьям рыбака:
  "Привет, мальчишки".
  Вошла в дом.
  
  "Ясмина?" - Валенсия округлила глазища.
  "Валенсия!
  Нет.
  Сначала ты мне скажи, - я воткнула кулачки в бока. - Что вы сегодня на меня глаза распахиваете?
  Мужчины таращат глаза.
  Ты распахнула глазища.
  ЖЕНЩИНЫ НЕ ТАРАЩАТСЯ, ЖЕНЩИНЫ ПОВОДЯТ ОЧАМИ.
  Вы же меня вчера видели.
  Или у меня хвост вырост?"
  Я повернула головку.
  Пыталась рассмотреть себя сзади.
  Вдруг, на самом деле, хвост появился у меня?
  "Ясмина?"
  "Да, Валенсия".
  "Ты без одежды..."
  "Я?
  Йа без одежды, - сердце мое заколотилось раненой устрицей. - Но как же так?
  Я помню, как я одевалась. - Я опустила головку. - Да...
  Мда...
  Без одежды я.
  Только сандалики натянула.
  Камушки ноги не кололи.
  Я целый день загорала на острове.
  Купалась.
  Кушала дикие фрукты.
  Загорать нужно обнаженной.
  Чтобы солнце равномерно поджарило.
  И купаться в тунике сложно.
  Поэтому я обнажилась.
  На острове.
  Ведь я одна там...
  А затем забыла одеться.
  Настолько я сжилась с дикой природой.
  Теперь понятно, почему твой муж рыбак на меня пялился с восторгом.
  Чуть глаза его не вылезли.
  А дети твои, Валенсия...
  Хоть бы постыдились они..."
  "Мои сыновья стыдились.
  Смотрели на твою наготу.
  Смотрели и стыдились".
  "Я им не судья, - я махнула ручкой. - Валенсия!"
  "Да, Ясмина".
  "Одолжи мне что-нибудь из твой одежды".
  "Голубое кимоно? - Валенсия оживилась.
  ПРИМЕРКА ОДЕЖДЫ ДЛЯ ЖЕНЩИН - ПРИЯТНАЯ РАБОТА. - Или розовое сари?
  Или сарафан с вышитыми ромашками?"
  "Легкий халатик, - я выбрала одежду. - Из тонкого красного шелка.
  Шелк приятно холодит кожу.
  После отдыха на острове. - Я ложечкой отщипнула щербет.
  Посмаковала на язычке. - Валенсия?"
  "Да, Ясмина".
  "Я не поймала сегодня рыбу.
  По вине твоего мужа.
  Он дал мне сеть плохого калибра.
  И сглазил мою рыбалку.
  Завтра я снова отправлюсь рыбу ловить.
  Ведь я все сама и сама.
  Прикажи мужу, чтобы он поменял сеть.
  И дай мне палку".
  "Палку?
  Палкой рыбу будешь ловить?"
  
  ДЕВУШКИ МОГУТ И БЕЗ ПАЛКИ ЛОВИТЬ.
  
  "Палкой я твоего мужа поколочу.
  Выбью из него дурные мысли.
  А то очень веселый он".
  "Правильно, девочка, - Валенсия обрадовалась. - Ленится мой муж.
  Не работает.
  Возьми палку, - Валенсия отломила от метлы черенок. - Нет.
  Эта палка слабовата будет.
  Я завтра тебе лопату дам.
  Лопатой будешь моего мужа бить".
  "Валенсия?"
  "Да, Ясмина".
  "Спасибо тебе!
  Ты так много для меня делаешь.
  Все сама и сама".
  "Я даже глаза иногда с трудом поднимаю.
  Потому что много тружусь.
  Одна ты меня радуешь.
  Вижу тебя.
  И сразу на сердце становится веселее".
  "Валенсия!
  Как хорошо, что есть на свете добрые подруги", - я обняла хозяйку дома.
  По-подружески обняла.
  
  На другой день я рано поднялась.
  Вышла из дома.
  Меня уже поджидали.
  Десять сыновей Валенсии.
  И ее муж рыбак.
  "Ясмина!
  Ты в халатике", - рыбак брякнул.
  "Рыбак, - я подняла лопату.
  Постучала лопатой по голове рыбака. - Ты надеялся, что я голая поплыву рыбу ловить?
  Поэтому ждали меня.
  Поэтому разочаровано шепчетесь, когда увидели, что я оделась.
  Я вчера свою одежду на острове оставила.
  Валенсия добрая.
  Одолжила мне свой халатик".
  "Я хотел спросить, зачем тебе лопата, - рыбак потирал голову. - Но теперь не спрошу.
  Ты лопатой меня побила по голове.
  Лопату для битья взяла?"
  "Я думал, что Ясмина лопатой золото хочет грести", - Кожарий проблеял.
  "Кожарий?
  Не думай.
  Тебе еще рано думать.
  Вот, когда заработаешь мешок золота, тогда и думай..." - Я торжественно вошла в лодку.
  Кожарий - как и вчера - шел за лодкой, пока волна не накрыла его.
  
  ПАРНЕЙ ЧАСТО НАКРЫВАЕТ С ГОЛОВОЙ.
  
  Я приплыла на остров.
  Скинула халатик.
  Целый день загорала.
  Купалась.
  Кушала дикие фрукты.
  Устриц кушала тоже.
  Вечером я забралась в лодку.
  "Кажется, что я что-то забыла, - я задумалась. - Загорала - раз.
  Персики кушала - два.
  Купалась с дельфинами - три.
  Ах! - Я хлопнула ладошкой по попке. - Я же одеться забыла".
  Я натянула свою тунику.
  Красный халатик сложила на лавку лодки.
  Затем я закинула в море сеть.
  "Сеть с мелкими ячейками, - я поняла, что сеть другая.
  Не вчерашняя. - Наловлю полную лодку жемчуга. - Я старалась.
  Пыхтела.
  Тянула сеть. - Вчера легче было ловить. - Я рассматривала пустую сеть. - В этой сети водоросли запутались.
  Много водорослей.
  С жучками. - Я очистила сеть. - Словно заколдовали меня.
  Нет.
  Не меня.
  Сеть заколдовал рыбак.
  Обидно ему будет, если я рыбу поймаю.
  Рыбак - мужчина.
  Я - девушка.
  Получится, что шестнадцатилетняя поймала рыбы больше, чем рыбак с опытом.
  Но...
  Пока еще не поймала. - Я - для очистки совести - кидала сеть в море.
  Затем вытаскивала ее.
  Все пусто и пусто. - Понятно, с рыбаком. - Я причалила к берегу. - Рыбак стыдится.
  Стыдится своего ничтожества. - Злость на то, что я не поймала рыбу, я хотела выплеснуть на рыбака. - Где он прячется?
  Даже на берег не вышел меня встречать.
  Наверно, из-за камней подглядывает.
  Боится.
  Правильно делает, что боится. - Я с лопатой решительно поднималась к дому. - Дети.
  Где ваш отец?
  Так называемый?"
  
  "Отец в колодце сидит".
  "В колодце?
  От меня там прячется! - Я к колодцу побежала: - Рыбаааак?
  Ты меня слышишь?"
  "Слышу, слышу".
  "От меня в колодце прячешься?"
  "Слишком много ты о себе возомнила, девка, - раздалось из колодца. - Я не прячусь от тебя.
  Я колодец чищу".
  "Не прячешься?
  Тогда вылезай.
  Разговор есть".
  "Не вылезу.
  Я не дочистил колодец".
  "Колодец без тебя очистится, - я поняла, что рыбак хитрит. - Я тебя побью.
  Не очень больно".
  
  
  ГЛАВА 762
  
  АКУЛА
  
  "Опять рыбу не поймала?
  Будешь врать, что по моей вине..."
  "Ты - догадливый, рыбак".
  "Без догадливости не выживешь.
  РЫБАК ДОЛЖЕН ДОГАДАТЬСЯ, ОТКУДА АКУЛА ПРИПЛЫВЕТ".
  "Ты заколдовал сеть".
  "Во как.
  Если бы я умел колдовать...
  Я бы наколдовал, чтобы ты.
  И гору золотых монет наколдовал бы.
  А не какую-то сеть заколдовывал бы от рыбы".
  "На меня не пялься.
  Заколдовал.
  Заколдовал ты сеть, ирод!
  Поэтому я ничего не поймала".
  "Ну и..."
  "Иди ты". - Я бросила лопату в колодец.
  Раздался сдавленный крик.
  Затем - всплеск.
  "Не убить бы отца большого семейства", - я озаботилась.
  Вернулась к дому.
  "Ясмина?"
  "Да, Валенсия".
  "Опять ничего не поймала".
  "Твой муж рыбак сеть заколдовал".
  "Он и колдовать не умеет.
  Колдовство - работа!
  А мой муж - лентяй"
  "Я хотела тебе дать рыбки, - я шмыгнула носиком. - Валенсия!
  Теперь я без рыбы.
  Лучше бы я в окно влезла.
  Чтобы ты не видела мой позор".
  "Ясмина!
  Хоть сто раз без рыбы возвращайся.
  Рыба нам не нужна.
  От рыбы вонь.
  От рыбы мухи.
  Рыба быстро тухнет.
  Мне и так монеты сыплются щедрым дождем".
  
  ЖЕНЩИНУ НУЖНО ПОДКАРМЛИВАТЬ ЗОЛОТОМ.
  
  "Валенсия!
  Пожелай мне удачи". - Утром я собралась на рыбалку.
  Снова.
  "Удачи тебе, Ясмина".
  "И тебе удачи, Валенсия".
  Я не взяла с собой лопату.
  Лопата тяжелая.
  Не помогает лопата против колдовства рыбака.
  "Что произойдет, если я опять без рыбы вернусь?" - Волнение не покидало меня.
  Я целый день загорала на острове.
  Без особого удовольствия загорала.
  Сначала меня напугала змея.
  Затем укусил жучок.
  Потом дождик из тучки полил прохладным дождем.
  "Не день, а - подземное царство, - я собиралась обратно.
  Скрежетала зубками. - Без рыбы я не вернусь".
  
  НЕ ОБЕЩАЙ СЕБЕ.
  
  Снова и снова я закидывала сеть в море.
  В море закидывала сеть.
  Снова и снова.
  "Где шайтанская рыба? - Я кусала губки. - Опять рыбак виноват.
  Во всем он виноват".
  Я вернулась в хижину рыбака.
  Даже не искала хозяина.
  Побью его в следующий раз.
  Валенсия увидела мою печаль.
  "Ясмина!"
  "Да".
  "Изводишь ты себя.
  Напрасно рыбу пытаешься поймать.
  Мы - девушки.
  Не мы мужчинам, а они нам должны.
  Не ломай свои тонкие пальчики.
  Не путай их сетью.
  Не напрягайся на ловле омаров".
  "Спасибо за заботу!
  Валенсия!
  Ты - добрая!
  Но я должна.
  Я преодолею.
  Я сниму проклятье твоего мужа с рыбацких сетей.
  Я наловлю рыбы.
  Куплю большой корабль..."
  "И мы уплывем с тобой?" - Валенсия кротко улыбнулась.
  Я хотела ответить.
  Сказала бы, что в мои планы не входит...
  Не входит Валенсия.
  Она добрая.
  Хорошая.
  Но кто же присмотрит за ее детьми?
  Если она со мной уплывет.
  Но я промолчала.
  Не хотела огорчать добрую хозяйку.
  
  На следующий день я тоже ничего не поймала.
  И на следующий за следующим.
  Время от времени я находила рыбака.
  Вытаскивала его за волосы.
  И наказывала.
  Ведь из-за его проклятий я не поймала ни одной рыбки.
  Неудача преследовала меня за неудачей.
  Рыбак чуть с ума не сошел от горя.
  Ему надоело от меня прятаться.
  Поэтому он уже больше не возражал.
  Не сопротивлялся, когда я его колотила.
  Не оправдывался, когда я говорила ему, что он - шайтан.
  Дни проходили за днями.
  Я тяжело трудилась.
  Ведь я все сама и сама.
  Загорала.
  Купалась.
  Кушала дикие фрукты.
  Затем бросала сеть в море.
  Но сеть оставалась пустая.
  
  ЕСЛИ В МОРЕ НЕТ РЫБЫ, ТО НЕ БУДЕТ ЕЕ И В СЕТЯХ.
  
  "Попытаю счастья в последний раз, - я решила в один из ярких дней. - Если не повезет с рыбой...
  То я займусь другим делом.
  Например, буду продавать рубины. - Я бросила сеть в море.
  Вытащила сеть с одной морской травой. - Солнце стоит высоко.
  Скала отбрасывает тень.
  Сейчас еще раз попробовать?
  Или не возвращаться в хижину рыбака? - Я злилась на рыбака.
  Все мои беды из-за его плохих сетей. - Нет.
  Возвращаться придется.
  Валенсия надеется, что я вернусь.
  Она столько хорошего для меня сделала.
  Я просто не могу вот так уйти.
  Уйти, не попрощавшись".
  Я начала ругать себя.
  Ругала за мелкие мысли.
  Потом я похвалила себя.
  Рассматривала свои ноготочки.
  Провела ладонями по телу.
  Успокоилась.
  Потому что нашла себя красивой.
  Не просто красивой.
  А - нуууу очееень!
  
  И тут я увидела корабль.
  Не купеческий корабль.
  Большой.
  С вензелями.
  И с алыми парусами.
  Корабль бросил якорь.
  На лодках рабы с корабля перевозили господ.
  "Господа одеты богато, - я пряталась в тени скалы. - Рабы расстелили на песке ковер.
  По ковру прошел...
  Повелитель?
  Ого!
  Его окружают визири.
  И стражники окружают Повелителя.
  Воины размахивают золотыми мечами.
  Золото мечей сверкает на солнце.
  За царем следуют невольницы.
  Скромно головки опустили.
  Словно виноваты в чем-то...
  Невольницы прикрыты погребальными покрывалами.
  Жемчуг!
  Драгоценные камни на покрывалах!
  Наверно, Повелитель искупаться хочет. - Я почувствовала тоску. - Ах!
  Я хочу стать другом Повелителя.
  Его советницей.
  Мудрой советницей.
  И услаждательницей взора.
  Тогда бы я не заботилась о рыбе.
  И Валенсии много золота подарила бы.
  На большое хозяйство...
  Но я всего лишь дочка визиря.
  Рыбу ловлю.
  Захотелось мне романтики.
  А рыбка не ловится". - Я разозлилась.
  Зашла с другой стороны острова.
  Закинула сеть в море.
  Злилась на рыбака.
  На Повелителя сердилась.
  Воинов с золотыми мечами проклинала.
  На визирей мысленно плевала.
  Насмехалась над скромницами невольницами.
  Даже рабам от меня досталось проклятий.
  На словах досталось.
  
  НЕ ОПРАВДЫВАЙСЯ, ВСЕ РАВНО ПОБЬЮТ.
  
  Я потянула сеть.
  И почувствовала ее тяжесть.
  "Наконец, - я не торопилась. - Счастье постучалось в мои ворота.
  Бывает так - ничего.
  Пусто ноль!
  И вдруг - бац!
  Блюх!
  Плюх!
  Полные сети рыбы.
  Полны амбары зерна.
  Полны сундуки драгоценностей. - С сундуками я поторопилась.
  И с драгоценностями тоже.
  Но сеть тянула. - Но я достану.
  Я смогу.
  Все сама и сама.
  От тяжести сети руки могут вывернуться.
  Как я с вывернутыми руками кушать персики буду?
  Поднесу ко рту персик.
  А он на вывернутой руке меня по затылку ударит".
  Я пыхтела.
  Но тянула.
  Тянула но.
  Не выпускала сеть из рук.
  Наполовину вытащила.
  
  ВСЕ НУЖНО ДЕЛАТЬ НАПОЛОВИНУ.
  
  "Батюшки мои! - Я ахнула. - Матушки мои!
  Хто это?
  Ты, что в моих сетях делала? - Радость сменилась досадой.
  Досада уступила место злости. - Я тружусь.
  Все сама и сама.
  Рук не покладая.
  Рыбу ловлю.
  Думала - поймаю омаров.
  Продам форель и омаров на ярмарке.
  На вырученные деньги накуплю нарядов.
  Корабль куплю.
  Уплыву, куда подальше.
  А вместо омара...
  Вместо рыбы трески...
  Ты в мои сети залезла.
  Тебе мало места в море?
  Неееет же!
  В сети мои захотела.
  Захотела и залезла.
  А я чуть руки не вывернула.
  Девушка с рыбьим хвостом.
  Водяная девушка.
  Морская дева.
  Русалка ты.
  Больше никто.
  Всю рыбалку мне нарушила.
  Бесстыжая русалка".
  Я с гневом смотрела на девушку.
  Она выбиралась из сети.
  
  "На себя посмотри, - девушка огрызалась. - Меня бесстыжей называешь.
  А сама голая рыбу ловишь.
  Как тебе не стыдно.
  Царь на остров приплыл.
  Стражники с золотыми мечами.
  Повелитель отдохнуть хотел.
  Искупаться решил.
  Чтобы к нему не приставали бесстыжие девки.
  А ты с сетью подкарауливаешь нашего царя.
  Замуж за него хочешь.
  Меня сеткой поймала.
  За меня выкуп у царя хочешь получить.
  Меня девой морской называешь.
  Говоришь, что хвост у меня рыбий.
  Где хвост?
  Ноги.
  Попка.
  Все остальное.
  Никак не морское.
  Даже обезьяньего хвоста нет у меня.
  Зрение свое давно проверяла?
  К лекарю сходи.
  К травнику.
  Признайся лекарю, что вместо обнаженной красавицы ты деву морскую видишь.
  Деву морскую с рыбьим хвостом.
  Лекарь быстро твои глазенки выцарапает".
  
  "Иыыыыых!
  Наглая ты! - я кипела гневом.
  Рассматривала девушку.
  Она была примерно моих лет. - Пальцы себе в глаза засунь.
  Меня бесстыжей называешь.
  Неужели, не видишь, что я скромница".
  "На Повелителя нацелилась.
  На моего царя..."
  "Сто лет мне твой повелитель...
  Наш царь не нужен.
  Я по другому поводу".
  "Ты еще и оправдываешься", - девушка с визгом набросилась на меня.
  Вцепилась в волосы.
  "На дочку визиря руку подняла!
  На кол посажу!" - я тоже завопила.
  Схватила ее за волосы.
  Мы упали на песок.
  Перекатывались.
  Сначала наглая меня оседлала.
  Потом я ее.
  Так мы боролись недолго
  
  ДЕВУШКИ ДОЛГО НЕ ДЕРУТСЯ.
  
  "Я устала, - наконец, бесстыжая раскинула руки.
  Я лежала рядом.
  Мы обе тяжело дышали. - Отдохнем.
  Потом снова будем драться.
  Мне понравилось".
  "Я не скажу, что мне не понравилось", - я вытряхивала из ушей песок.
  "Говори!" - девушка мне приказала.
  Тон ее повелительный.
  "Шо?
  Что я должна говорить?"
  "За сколько меня продать хотела".
  "Тебя?
  Продать?
  Ты с ума сошла. - Мой тон стал неуверенный. - Зачем ты мне нужна.
  Ты не рыба.
  Тебя не продашь.
  Ты не устрица".
  
  "КАЖДАЯ ДЕВУШКА НЕМНОГО УСТРИЦА, КАЖДЫЙ ПАРЕНЬ НЕМНОГО КРАБ.
  За меня на рынке рабов много денег дадут".
  "За что давать?
  Ты же худая".
  "На себя посмотри, наглая, - девушка выдохнула.
  Без особой злобы выдохнула. - Кожа и кости".
  "Я соразмерная".
  "Вообще, да.
  Ты ничего так".
  "Да и ты на краба не похожа", - я засмеялась.
  "Меня зовут Нарциса!
  Я - дочка царя!"
  "А я - Ясмина!
  Ты дочка царя?"
  "Ага".
  "Так ты - принцесса?"
  "Нифига я не принцесса.
  У нашего Повелителя дочерей - видимо-невидимо.
  Ходит царь по саду.
  Увидит девушку и спрашивает:
  "Ты кто?
  Моя невольница?
  Или ты дочь моя?"
  Так что я почти невольница".
  "Твой отец царь...
  Царь морской.
  Как же он по саду ходит?
  Под водой плавают".
  
  ПОД ВОДОЙ ТОЖЕ ХОДЯТ.
  
  "Мой отец не царь морской".
  "Но ты же в море плавала".
  "В МОРЕ НЕ ТОЛЬКО ПРИНЦЕССЫ.
  Я купаться ушла.
  Заплыла на другой конец острова.
  Хотела позагорать.
  В уединении позагорать.
  Плыву.
  И тут мне на голову сеть упала.
  Рыбацкая сеть.
  Я бы закричала.
  Но ты сеть потянула.
  Меня под воду и затащило.
  Я сопротивлялась.
  Смешалось в кучу.
  Я.
  Креветки.
  Омары.
  Морские водоросли.
  Вынырну.
  Воздуха глотну.
  А крикнуть не успеваю.
  Ты снова тянешь.
  Меня под воду обратно.
  Так и сражались"
  "А я думала, что рыбу тащу, - я пропищала.
  В моем писке слышны нотки разочарования. - Нарциса?"
  "Да, Ясмина".
  "Ты сказала, что омары.
  Омары кучами под водой".
  "Аха!
  Омаров - как собак в море".
  "Почему же я за столько времени ни одного омара не поймала".
  
  "ВСЕ ОМАРЫ - СВОЛОЧИ".
  
  "И я так считаю.
  Все кальмары...
  Все форели...
  Все омары...
  Все лангусты - сволочи.
  Потому что в мою сеть не запутываются".
  "Они - гады морские, - Нарциса перевернулась на живот. - А я не гадина.
  Поэтому ты меня поймала".
  "Ну да, ну да!"
  "Ясмина?"
  "Да, Нарциса".
  "Ты обнаженная.
  Но на тебе золотые браслеты.
  Цепь золотая.
  На пальчиках перстни с яркими драгоценными камнями.
  У ювелира Непотребко купила?"
  "Да!
  Украшения от купца Непотребко. - Я задрала подбородочек. - Он лакирует золото до нестерпимого блеска".
  "У меня тоже золото от купца Непотребко, - принцесса зазвенела браслетами. - Я еще хочу золотое кольцо в нос.
  Я у рабыни видела.
  Кольцо в носу у нее.
  Но не золотое.
  А я золотое кольцо в нос желаю!
  Я же принцесса!".
  "Золотое кольцо в нос? - Я в восхищении завизжала. - Прелестно!
  Я тоже хочу золотое кольцо в нос".
  "Но мне золотое кольцо не положено, - принцесса погрустнела. - У стражников мечи золотые.
  Мечи блестят.
  Я же золотым кольцом в носу подорву авторитет стражников.
  У них золотые мечи.
  А у меня золотое кольцо в носу.
  Позавидуют мне стражники.
  Поэтому не разрешат мне золотое кольцо в носу носить".
  "Жаль, Нарцисса.
  Если бы у нас были золотые колечки.
  В носу...
  Ты бы золотую цепь к моему кольцу протянула.
  Я бы золотую цепочку к твоему кольцу...
  Мы бы друг дружку водили на цепочках.
  Потрясающе было бы!"
  
  ЛУЧШИЕ ЖЕЛАНИЯ НЕ ИСПОЛНЯЮТСЯ.
  
  "На простую рыбачку ты не похожа, - Нарциса свернула с - недоступной для нее - темы золотого кольца в носу. - Ты ухоженная.
  Лощеная.
  Или я ошибаюсь?
  Я живу за стенами дворца.
  Не знаю о настоящей жизни простого народа.
  Может быть, все рыбачки в золоте ходят?"
  "Я - дочь визиря.
  Я уже говорила..."
  "Ого!
  ЛУЧШЕ БЫТЬ ДОЧЕРЬЮ ПРОСТОГО ВИЗИРЯ, ЧЕМ ПРИНЦЕССОЙ БЕЗ МЕСТА.
  Ясмина!
  Зачем же ты рыбу ловишь?
  Тебе рыбу к столу рабы подносят".
  "Мне шестнадцать лет.
  Я решила попробовать жить сама.
  Своим трудом.
  Все сама и сама!"
  "Да ты что! - Нарциса распахнула глазища.
  Повернулась на левый бок.
  Внимательно меня рассматривала. - Уважаю.
  Ты достойна уважения".
  "Да и ты, Нарциса, тоже достойная уважения".
  "За что же меня уважать?
  Я принцессой родилась.
  Родилась дочкой царя".
  
  КОШКА РОЖДАЕТСЯ КОШКОЙ, ЗМЕЯ РОЖДАЕТСЯ ЗМЕЕЙ И ОНА НЕ ВИНОВАТА, ЧТО ПОЛЗАЕТ.
  
  "Нарциса!
  Ты уплыла от охраны.
  Смело заплыла за скалы.
  Не прыгаешь около стражников".
  "Ясмина!
  Помоги мне выбраться из сложной жизненной ситуации.
  Я тоже хочу все сама и сама"
  "Рыбу хочешь ловить?"
  "Неа.
  Рыбу не буду ловить.
  Ты ловила рыбу.
  Но поймала принцессу.
  А я принцессу не поймаю.
  Потому что я сама принцесса.
  Как же я могу поймать сама себя?"
  Нарциса задумалась.
  А я не думала.
  Я, вообще, ее не поняла.
  "Я тебе хорошо заплачу, Ясмина.
  Хоть рыбой.
  Хоть монетами".
  "Кто тебя бросил в воду?"
  "Меня?
  Меня никто не бросал в воду.
  Я живу во дворце на суше".
  "Ой, Нарциса! - я засмеялась. - Я и забыла".
  "Мы, девушки, очень забывчивые! - Нарциса развеселилась. - Ты живешь в доме рыбака.
  Я живу во дворце.
  И...
  Я всегда голодная".
  "Тыыыы?
  Ты же принцесса.
  Принцессы не голодают".
  "Еще как принцессы голодают.
  Я же сказала - много нас, принцесс!
  Как котят...
  Принесут нам обед.
  Наиболее сильные принцессы вперед протискиваются.
  Отталкивают слабых принцесс.
  И невозможно выбраться из заколдованного круга.
  Сильные едят больше и больше.
  Поэтому становятся все сильнее и сильнее.
  Слабые кушают меньше и меньше.
  И худеем все худее и худее.
  Драгоценности я найду.
  Монет во дворце тоже - горы.
  Но я не могу выйти на ярмарку.
  Не могу купить рисовую лепешку.
  Я же принцесса.
  За мной следят.
  Бдят за мной.
  Не позволяют...
  Приноси мне еду, Ясмина.
  Лепешки.
  Пахлаву.
  Шиш-кебаб.
  Щербет.
  Орехи в меду.
  Я тебе за это буду монеты давать.
  Много.
  И драгоценности!
  Изумруды.
  Рубины.
  Жемчуг.
  Бриллианты!
  За корзину еды - корзину драгоценностей!"
  
  АЛМАЗОМ НЕ НАСЫТИШЬСЯ.
  
  "Трудно поверить, - я почесала за ушком. - Но и верить не нужно.
  Я и так тебе помогу.
  Мы теперь, как сестры".
  "Ясмина!
  Подожди здесь.
  Я тебе принесу драгоценностей.
  Чтобы ты мне поверила".
  
  НЕ ВЕРИШЬ МОЕЙ КРАСОТЕ, ТО ПОВЕРЬ МОИМ ДЕНЬГАМ.
  
  Нарциса вошла в море.
  Грациозно поплыла.
  Я смотрела вслед принцессе.
  "И никакая она не тощая.
  Переливается на солнце".
  Я набрала диких персиков.
  Диких слив.
  Диких орехов.
  Вскоре Нарциса вернулась.
  Она протянула мне горсть жемчуга.
  Среди жемчуга светились рубины.
  "Нарциса!
  Я изумлена! - Я приняла подарок. - Ты...
  А я тебе диких фруктов собрала.
  Перекуси на дорожку.
  Завтра я принесу настоящую вкусную еду.
  Питательную пахлаву.
  Дурманящий шиш-кебаб!
  И много другого!"
  "Ясмина!
  У меня уже слюнки текут!
  У меня тоже уже текут", - я стала собираться.
  "Труба зовет, - Нарциса прислушалась.
  Мне пора на корабль.
  Иначе без меня уплывут.
  Никто не заметит, что одной принцессы не хватает".
  "Беги, Нарциса!
  Вернее - плыви!"
  
  Я подождала.
  Корабль отплыл.
  Я вошла в лодку.
  Забросила в нее пустую сеть.
  Разглядывала драгоценности:
  "Теперь никто не скажет, что я не могу заработать сама, - я гордилась. - Жемчуг.
  Рубины!
  Все сама добыла!"
  Вскоре я вошла в дом рыбака.
  
  
  ГЛАВА 763
  
  АКУЛА
  
  "Ясмина! - Валенсия на пороге меня обняла. - Я волновалась.
  Сегодня ты задержалась.
  Тебя акула съела?"
  "Вроде бы нет, - я оглядывала себя. - Акула меня не ела.
  Возьми, Валенсия! - Я отмерила половину богатств Валенсии. - Я вместо рыбы поймала жемчуг.
  Вместо омаров - рубины!"
  "Ясмина! - Валенсия побледнела. - Я верила в тебя.
  Верила, что ты сама всего добьешься.
  Даже, если ты украла эти драгоценности, то я тебя спрячу.
  Скажу, что ты весь день сидела дома.
  А рубины...
  И жемчуг я не возьму.
  Мы же подружки".
  
  ПОДРУГИ НЕ ДАРЯТ ДРУГ ДРУЖКЕ ЖЕМЧУГ И РУБИНЫ.
  
  "Валенсия! - Я высыпала жемчуг в вазочку. - Потому что мы подруги - бери!
  Иначе я у тебя ничего не стану брать".
  "О!
  Драгоценности!" - В дом вошел рыбак.
  Муж жены алчно смотрел на жемчуг и рубины.
  Затем бросился к ним.
  "Не твое!
  Не лапай!" - Я ударила рыбака по рукам.
  "Я - местный рыбак, - муж Валенсии обиделся. - Я друг своей жены.
  Правда, никогда я не чувствовал себя в своем доме свободно.
  Все вы понимаете, почему...
  Я же плохо понимаю, в чем дело.
  Поэтому стыжусь.
  Ты, Ясмина, держишься со мной настороже".
  "Рыбак! - Я надула щечки. - У тебя скверная привычка.
  Ты проклинаешь сети.
  Сети, которыми я ловлю рыбу.
  Сегодня я узнала, что в море полно омаров.
  Но ни один омар в мои сети не попался.
  Потому что ты проклял сети".
  "Ясмина! - Рыбак приложил ладони к груди. - Омар в сеть просто так не пойдет.
  Нужны ловушки.
  Я проклинать не умеют.
  Тем более, я не смог бы проклинать девушек и омаров".
  
  "Ты - разрушитель, рыбак, - я махнула рукой. - Уходи.
  Ты - разрушитель!
  Колдун.
  Проклинатель".
  "Ой!
  А я с таким человеком живу!" - Валенсия вскрикнула.
  Рыбак выбежал из своего же дома.
  Я и Валенсия долго препирались.
  Устали.
  Вспотели.
  "Ладно, - Валенсия забрала половину жемчуга и рубинов. - Ты добрая, Ясмина.
  Но я теперь твоя вечная должница".
  "Валенсия!
  Не в долг, а по дружбе, - я опустила головку. - Пусть завтра твой муж принесет в лодку корзину вкусностей.
  Щербет.
  Пахлава.
  Финики.
  Дыни.
  Копченых угрей
  Свиную вырезку.
  Ну, и дальше - по твоему усмотрению.
  Мне это нужно для рыбалки..."
  
  НА СВИНУЮ ВЫРЕЗКУ ДАЖЕ КИТ КЛЮНЕТ.
  
  Мы прекрасно провели время.
  Но Валенсия не позволяла мне ничего делать.
  "Я терпела...
  Терпела. - Я не выдержала. - Валенсия!
  Ты мне прислуживаешь.
  Словно я - принцесса.
  Мы же подружки.
  Давай друг дружке помогать.
  А не только ты одна мне..."
  Мы засмеялись.
  
  На следующее утро Валенсия нагрузила полную корзину.
  Мясо.
  Овощи.
  Сладости.
  Рыбак поставил корзину на голову.
  И отнес в мою лодку.
  Ну, как моя лодка...
  Лодка рыбака.
  Но я ей пользуюсь.
  Потому что мне надо.
  Ведь я все сама и сама!
  
  Я пришла к морю!
  "Нарциса!
  Принцесса!
  Ты, где прячешься?"
  "Я? - Нарциса вынырнула. - Я купалась.
  Люблю купаться.
  Присоединяйся, Ясмина".
  "Ща.
  Только кушать тебе дам", - я разделась.
  Нарциса - в это время - кушала.
  Сначала - жадно ела.
  Затем медленнее.
  "Наелась, - глазки Нарцисы заблестели. - Спасибо тебе, Ясмина. - Принцесса с жалостью смотрела на оставшуюся еду. - Остальное неси домой.
  Я же не могу еду с собой взять во дворец.
  Начнутся вопросы.
  Ненужные вопросы.
  Липкие подозрения.
  Ты мне завтра еду принеси. - Принцесса нырнула.
  Вынырнула с мешочком. - Жемчуг.
  Рубины.
  Изумруды.
  Другие редкие блестящие камни.
  Золото я не взяла на этот раз.
  Золото тяжелое".
  
  ЗОЛОТО ТЯЖЕЛЕЕ КАРТОШКИ, НО УНЕСТИ ЗОЛОТА МОЖНО НАМНОГО БОЛЬШЕ, ЧЕМ УНЕСТИ КАРТОШКИ.
  
  Мы до вечера купались.
  Играли в догонялки.
  Кушали.
  Загорали.
  Болтали об очень важном.
  О нарядах болтали...
  "Мне пора во дворец, - в глазах Нарцисы заблестели искры печали. - Я должна успеть.
  У нас каждый вечер перекличка принцесс.
  Вечерняя перекличка".
  "До завтра, Нарцисса", - я потянулась.
  Подождала.
  Нарциса скрылась за горизонтом.
  Я же с драгоценностями побрела по тропинке.
  "Столько богатства, что я могу купить целый город".
  Радоваться бы мне.
  Но на сердце легла печаль.
  Может быть, оттого, что я и Нарциса не можем продеть в носы золотые кольца.
  И не сыграем никогда в быка и корову.
  Никогда...
  Я пришла в дом рыбака.
  Снова подарила Валенсии часть драгоценностей.
  "Я сохраню их, - на этот раз Валенсия не противилась. - Драгоценности будут ждать тебя.
  Ведь ты, когда-нибудь вернешься в мой дом".
  
  ВОЗВРАЩАЮТСЯ ВСЕ.
  
  "Ты - очень милая, Валенсия".
  "Я буду ждать.
  Ты всегда можешь рассчитывать на стол.
  На кров.
  На мое хорошее к тебе отношение, Ясмина!"
  Мы разговаривали до утра.
  Утром я взяла по одному драгоценному камню.
  И отправилась на ярмарку.
  "Нельзя брать сразу все, - я понимала. - Заподозрят.
  Да и не найдется у менялы столько золота.
  НИКТО НЕ КУПИТ ВСЕ СРАЗУ".
  Я с волнением вошла в шатер перекупщика.
  "Меняла?"
  "Да, молодая госпожа".
  "У меня есть драгоценности.
  Для продажи.
  Возьмешь?"
  "Йа?
  Я все возьму.
  А ты, чья дочь?"
  "Я дочь... - Я замолчала.
  Не хотела выдать, что я дочь визиря.
  И тем более, нельзя было говорить, что я убежала из дома.
  Потому что хотела жить самостоятельно. - Я просто дочь.
  Я одна.
  Сама по себе.
  Все сама и сама".
  "Красавица!
  Так ты одна?"
  "Сейчас?
  Или когда?
  Когда я одна?"
  "Сейчас.
  Где твои слуги?
  Рабы?"
  "Нет слуг.
  Нет рабов.
  Продам тебе драгоценности.
  И сразу куплю слуг.
  Рабов тоже куплю".
  "Ну, если ты одна, - купец подал знак своему рабу.
  Тот выбежал. - Тогда ты станешь моей".
  "Ты берешь меня в жены?"
  "Я беру тебя в рабство, красавица".
  "Йа, - я сунула купцу под нос большой рубин. - Я тебя с потрохами куплю, купец.
  Куплю.
  Продам.
  Снова куплю.
  И опять перепродам".
  
  КУПИТЬ и ПРОДАТЬ ПРОЩЕ, ЧЕМ СЛОМАТЬ И СДЕЛАТЬ.
  
  Раб привел стражников.
  Купец же поклонился им:
  "Я хочу подластиться к нашему повелителю.
  Ведите нас!"
  Привели нас к царю.
  "О, повелитель, - ювелир упал на колени. - Я поймал воровку.
  Она одна.
  Без слуг.
  Без рабов.
  Без царя в голове.
  Принесла мне драгоценные камни.
  Откуда у молодой девушки драгоценности?
  Украла!"
  "Позовите моих дочерей, - царь тут же приказал. - Девушки лучше разбираются в драгоценностях".
  Привели принцесс.
  Я тут же увидела Нарцису.
  Подмигнула ей.
  Приложила пальчик к губам.
  Намекала, чтобы она молчала.
  Нарциса незаметно послала мне воздушный поцелуй.
  "Дочери мои, - царь прокашлялся в кулак. - Что вы скажите об этих драгоценностях?"
  "О, мой отец, - Нарцисса проскользнула между своих сестер принцесс. - Камни эти великолепные!
  Жемчуга!
  Рубины.
  Изумруды.
  Сапфиры.
  Яхонты!
  Ты должен их купить для нас!"
  "Я покупаю", - царь милостиво кивнул мне.
  "Повелитель, - купец ювелир рвал свою бороду. - Я же воровку привёл".
  "Посадить его на кол", - царь приказал.
  "О, Повелитель, - купец зарыдал. - Я заплачу штраф.
  Отпусти меня".
  "Нууу.
  Пусть заплатит штраф", - царь потерял интерес к купцу.
  Меня же попытался усадить к себе на колени.
  Я - краем глаза - заметила, как побледнела Нарциса.
  "Царь.
  Мой царь! - я выдохнула. - Я бы с удовольствием посидела у тебя на коленях.
  Но...
  Я вчера гоняла на скакуне.
  Скакун быстрый.
  Я натерла себе...
  Попку натерла.
  Мне сидеть больно.
  Как-нибудь, в другой раз, царь?
  Ладно?
  Потом посижу у тебя на коленях".
  
  НА КОЛЕНЯХ СТОЯТ БЕСПЛАТНО, НА КОЛЕНЯХ СИДЯТ ЗА ДЕНЬГИ.
  
  "Юная дева, - царь облизнулся. - Расскажи, где ты взяла столь прекрасные драгоценности..."
  "История моя долгая, - я незаметно взглянула на Нарцису. - Но я расскажу коротко.
  Вообщем, надоело мне все.
  Я решила сама и сама.
  Отправилась ловить рыбу.
  Рыбак проклял мои сети.
  Рыбу я не поймала.
  Я ела финики.
  Дикие финики.
  
  ДИКОЕ МЕНЕЕ ВКУСНОЕ, ЧЕМ ВЫРАЩЕННОЕ В САДУ.
  
  Но я кушала не только дикие финики.
  Дикий виноград.
  Дикие гранаты.
  Дикие апельсины.
  Дикие мандарины.
  Дикие сливы.
  Дикий инжир.
  Дикие вишни.
  Дикие черешни.
  Дикую черемшу тоже кушала.
  А Валенсия.
  Да!
  Валенсия умница!
  Умная.
  Добрая.
  И красивая.
  
  КРАСОТЫ БЕЗ ДОБРА НЕ БЫВАЕТ.
  
  Мы с Валенсией поладили.
  Рыбак на голове корзины носил.
  Я рыбу ловила.
  Ну, как ловила...
  Ничего не поймала.
  Зато камни драгоценные нашла.
  Потому что я загорала.
  Без одежд я загорала.
  Остров пустынный.
  Зачем я буду тунику мочить.
  И затем на песке в мокрой одежде лежать?
  Поэтому я одежду снимала.
  Десять сыновей рыбака меня поджидали.
  На голую смотрели.
  Это тогда, когда я одежду на острове забыла.
  Потом я уже одежду не забывала.
  Мне Валенсия дала.
  И халатик тоже дала.
  Миленький халатик.
  Шелковый.
  Приятно холодит мою нежную кожу.
  Кожа у меня шелковая.
  И халатик тоже шелковый.
  Да я, вообще, красавица.
  Подружка у меня появилась.
  Замечательная девушка.
  Умница.
  Красавица!
  Важного рода-племени. - Я не выдала принцессу Нарцису. - Она колечко золотое хотела в носик вставить.
  Я бы тоже золотое кольцо вставила в носик.
  Мы бы за цепочку водили друг дружку.
  Весело было бы.
  Но нельзя моей подружке.
  Нельзя ей золотое колечко в носик.
  Печалька!
  Я драгоценные камни взяла.
  Ювелиру принесла.
  Ювелир захотел меня.
  Да только старый он.
  Вот и решил продать.
  Сдал меня.
  А дальше ты, царь, все знаешь".
  
  "Ахаха, - царь выдохнул. - Я ничего не понял, красавица. - Царь обернулся к мудрецам: - Вы поняли, что дева рассказала?"
  Мудрецы пошептались.
  И со стыдом отвечали, что тоже ничего не поняли из моего рассказа.
  Тогда царь спросил стражников:
  "Стражники мои!
  Ваши мечи золотые!
  Золото блестит на солнце!
  Вы с гордостью охраняете меня!
  Поняли ли вы?"
  "Что поняли?
  О, великий царь!
  Задавай вопросы конкретнее!
  Мы же стражники, а не мудрецы..."
  "Стражники!
  Вы поняли, о чем дева рассказала?"
  "Дева?
  Какая дева?
  Нам не положено смотреть на дев.
  И нельзя дев слушать.
  Мы же на службе.
  Тебе служим, о, царь!
  А хде дева?"
  
  "Сразу видно, что вы мои стражники, - царь бородку выщипывал! - Верные стражники!
  Хорошие стражники!
  Ваши мечи золотые.
  Блестят на солнце.
  Вы с гордостью..."
  Царь задумался.
  Опустил голову!
  "Царь!
  А, царь!" - Нарциса пропищала.
  "Невольницам слово я не давал", - царь с удивлением посмотрел на Нарцису.
  "Я не невольница!
  Я - твоя дочь!"
  "Дочь?
  Значит, ты - принцесса!"
  "Да, царь.
  Я твоя дочь.
  Поэтому я - принцесса".
  "Много вас у меня.
  Дочерей-то.
  А я один.
  Всех не припомнишь.
  И каждая дочь - принцесса!
  Говори, дщерь!"
  
  ЕСЛИ ПРИНЦЕССА, ТО - ГОВОРИ, А ЕСЛИ НЕ ПРИНЦЕССА, ТО - МОЛЧИ.
  
  "Царь!
  Отец!
  Царь-отец!
  Я все поняла, что сказала Ясмина.
  Дева".
  "Я не понял, - царь загнул мизинец. - Мудрецы мои не поняли, - царь загнул большой палец. - Мои гордые стражники...
  Да блестят их мечи на солнце...
  Золотые мечи.
  Не поняли все.
  А ты поняла?"
  "До последнего слова.
  Я поняла.
  Девушка девушку поймет".
  
  ЧТОБЫ ПОНЯТЬ ДЕВУШКУ, НУЖНО БЫТЬ ДЕВУШКОЙ.
  
  "И мы тоже все поняли! - другие принцессы зашумели. - Как же не понять".
  "И мы поняли", - невольницы прошелестели.
  Но говорили они робко.
  Покорно.
  При этом были под покрывалами.
  Поэтому к голосам невольниц никто не прислушался".
  "Вот мое слово! - Царь грохнул посохом по мраморной скамье.
  Посох из рога нарвала разлетелся на кусочки. - Отныне дева Ясмина становится моей советницей!
  И каждый день приносит мне корзину золота.
  Корзину драгоценные камней... тоже..."
  
  ТЫ РАБОТАЕШЬ НА МЕНЯ, ТЫ МНЕ ЕЩЕ И ДЕНЬГИ ДАЕШЬ.
  
  "Во, царь!
  Ты загнул! - я возмутилась.
  Дерзко кулаки в бока уперла.
  Еще более дерзее царю в глаза смотрела. - Запряг меня!
  Я тебе драгоценности должна носить.
  Золото тоже.
  Золото тяжелое.
  Моя спина тонкая.
  Спину сорву.
  И еще советы буду тебе ценные давать.
  То есть, ты, царь, уверен, что работать на тебя - огромная честь?
  И за эту честь нужно дать тебе денег?
  Совсем обнаглел царь!
  Воспитание дурное получил.
  Привык, что все ему поклоняются.
  И все дают ему.
  Только в одно рыло..."
  Но, разумеется, я это не сказала.
  И дерзко кулаки в бока не уперла.
  И еще дерзее - в глаза царю - не смотрела.
  Ведь я хотела этого!
  Я хотела заплатить за то, чтобы работать.
  Мечтала получить место около царя.
  Я скромно моргала.
  И кланялась.
  Кланялась, словно меня за шею веревкой тянули.
  Потому что я предана царю!
  "С сегодняшнего дня ты будешь править вместе со мной, дева Ясмина! - Царь махнул рукой. - Все время будешь пополнять мою сокровищницу!
  Подобного царя не будет нигде не свете!
  Иди, дева!
  Приведи в мой дворец свою жену.
  И своих детей тоже приведи.
  Они будут заложниками!"
  
  ЗАЛОЖНИКИ - ЗАЛОГ УСПЕХА.
  
  Я же ответила:
  "Царь!
  Жены у меня нет.
  Я же девушка.
  И детей нет.
  По той же причине.
  Я сама еще почти дитя.
  Спасибо, за предложение.
  У меня даже голова от счастья закружилась.
  Я о подобной милости даже мечтать не осмеливалась".
  "Сшейте моей советнице роскошную одежду, - царь приказал. - Нет.
  Лучше возьмите из старого.
  Что зря шелк переводить.
  Принцессы!
  Поделитесь с моей советницей своими одеждами".
  "А нам, что?
  Голыми ходить?" - Кто-то из принцесс крикнула.
  Царь сделал вид, что не услышал издевку.
  
  "Я могу и голой походить", - я пошутила.
  Сама пошутила.
  Сама посмеялась.
  Взглянула на посуровевшие лица мудрецов.
  Посмотрела на насторожившихся стражников царя.
  Стражников, у которых золотые .
  И блестят...
  Поэтому я икнула.
  С этого дня я правила вместе с царем.
  Утром я и Нарциса уединялись в саду роз.
  Я приносила Нарцисе кушанья.
  Она же горбилась под тяжестью золота и драгоценностей.
  Я отдавала драгоценности и золото царю.
  Он дико радовался.
  Приказывал отнести богатства в свою казну.
  Нарциса опять же брала эти драгоценности из казны.
  Относила мне.
  Круговорот драгоценностей.
  Все были счастливы.
  Царь не замечал, что драгоценности каждый раз одни и те же.
  
  НЕ ЦАРСКОЕ ДЕЛО - ЗАМЕЧАТЬ.
  
  Один раз царь усомнился.
  Примелькалась ему золотая монета с царапиной.
  Но я быстро убедила его, что драгоценности другие.
  Казначей тоже не представлял угрозы.
  Казначей погряз в плотских грехах.
  И в виных удовольствиях застрял казначей.
  Глаза зальет - золота не видит.
  А уж драгоценные камни пересчитать - вообще, невозможно для казначея.
  Стражники не следили за казной.
  Потому что стражники - охраняют.
  
  СТРАЖНИКИ НЕ СЛЕДЯТ, СТРАЖНИКИ ОХРАНЯЮТ.
  
  И у стражников золотые.
  Блестят.
  И еще стражники гордятся.
  На всякий случай я посоветовала царю.
  "Царь!
  Я каждый день ношу тебе рубины.
  Изумруды приношу.
  Золото.
  Сапфиры горами.
  Бриллианты.
  Нужно расширить сокровищницу.
  Она уже переполнена".
  Я же советчица.
  Сокровищницу увеличили.
  Нарциса в нее приносила стекляшки цветные.
  И бесцветные стекляшки тоже.
  Типа драгоценности.
  Я могла повлиять на царя.
  Поэтому позаботилась, чтобы в царстве люди стали жить лучше.
  Ну, как люди.
  Валенсия...
  Я не забыла, как она меня приютила.
  Как заботилась обо мне.
  Для Валенсии я приказала построить дворец на скале.
  Личный порт для нее рабы сделали.
  В порту корабли.
  В царском дворце я ввела много новшеств.
  Например, чтобы невольницы улыбались.
  Мудрецам и вельможам не нравились мои дела.
  
  Я НРАВИЛАСЬ, А ТО, ЧТО ДЕЛАЮ - НЕ НРАВИЛОСЬ...
  
  Мудрецы в бессильной злобе выдирали свои бороды.
  Вельможи скрипели зубами.
  Но ничего со мной не могли поделать.
  Ведь я была главной советницей царя.
  Посоветую - всех вельмож посадят на кол.
  Посоветую - мудрецам отрубят головы.
  Я каждый день докладывала царю:
  "Царь!
  Благодаря мне твоя сокровищница наполнилась редчайшими рубинами!
  Отборный жемчуг радует глаз.
  Всего этого раньше свет не видывал!"
  
  
  ГЛАВА 764
  
  АКУЛА
  
  Я и принцесса Нарциса вместе купались.
  Загорали.
  Отдыхали по-человечески.
  Нарциса отдыхала от дворцовых забот.
  Я же отдыхала от своей работы.
  
  ДАВАТЬ СОВЕТЫ - ТЯЖКИЙ ТРУД!
  
  В подельник я решила навестить Валенсию.
  День выдался солнечный.
  Грачи падали с неба.
  Я вошла в шикарный дом рыбака?
  "Рыбак? - Я увидела рыбака.
  Он грыз кокос. - А где жена твоя?
  Валенсия где?"
  "Не вели казнить, - рыбак упал мне в ноги. - Вели миловать. - Рыбак не узнал меня.
  Ведь я была в дворцовом наряде. - Я ничего плохого не сделал!
  Но и хорошего тоже не делаю.
  Лучше сидеть без дела, чем случайно сделать плохое.
  
  КОГДА НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕШЬ, ТО ПЛОХОГО ТОЧНО НЕ СДЕЛАЕШЬ.
  
  Госпожа!
  Пожалей меня.
  Моих двадцать детей пожалей".
  "Двадцать детей, - я изогнула левую бровь. - У тебя же было десять детей.
  Из них девять приемные. - Я случайно выдала тайну Валенсии.
  Она же брала детей.
  Содержала их за деньги. - Двадцать...
  Ну да, ну да.
  Валенсия расстаралась".
  "Тыыыы?
  Ясмина? - Рыбак узнал меня. - Ты возвысилась?"
  "Ага.
  Возвысилась.
  Йа. - Я подозвала парнишку: - Сын рыбака.
  Где твоя мать?
  Отец с ума сошел от страха.
  Кланяется мне.
  И кланяется.
  Приятное, конечно, когда кланяются.
  Но поклонами ответ я не получила".
  "Мать?
  Мать моя? - Сын рыбака потер ногу о ногу. - Мать моя где?
  Во дворце?
  Ты же ей дворец построила.
  Матушка во дворце проживает".
  "А я и забыла", - я засмеялась.
  Хлопнула ладошкой по лбу.
  Потрепала хлопчика по щеке.
  Сын рыбака был старше меня.
  Но я выше его по званию...
  Я отправилась во дворец.
  Во дворец на скале.
  "Валенсия?" - Я распахнула объятия.
  "Ясмина! - Валенсия бросилась ко мне. - Я узнала, что на тебя меняла донес.
  Я от горя чуть не...
  Чуть не располнела от горя.
  Но потом ты стала советницей царя.
  Мне подарки сделала.
  Дворец для меня построила.
  Личный порт с кораблями.
  Я ждала тебя.
  Так ждала!
  Деньги - ничто!
  Дружба - все!"
  "Я тоже рада тебя видеть, Валенсия".
  
  МЫ РАДЫ ТОМУ, КТО НАМ РАД.
  
  "Ты уже с другой, Ясмина?" - В голосе Валенсии появилась печаль.
  "Как это с другой? - Я засмеялась. - Валенсия!
  Мы с тобой подруги.
  И с Нарцисой мы подружки.
  Она - принцесса!
  Я с ней дружу, как дружила с тобой".
  "Дружишь, как со мной дружила?"
  "Да.
  Почти так дружу.
  Нет.
  Так и дружу".
  "Тогда я спокойна, Ясмина.
  Спокойна за тебя.
  И даже за принцессу Нарцису спокойна!
  А мое богатство, - Валенсия повела руками. - Все ты!
  Все ты мне подарила!
  Теперь не знаю нужды.
  Я и раньше нужды не знала.
  Но теперь совсем я далеко.
  Далеко от нищеты. - Валенсия взяла меня за руку. - Пойдем в мои роскошные покои.
  Я покажу тебе!"
  "Разве, что ненадолго, - я подпрыгнула от радости. - Нарциса будет беспокоиться.
  Она всегда беспокоится обо мне".
  "Все...
  Все, как в старые времена.
  В добрые времена. - Валенсия прошептала. - Ты стала важной, Ясмина".
  "Я - не важная!
  
  ВАЖНОСТЬ НАДОЛГО НЕ БЫВАЕТ.
  
  Я осталась простой девочкой.
  Дочка визиря...
  Все сама и сама.
  Сама добилась места при дворе..."
  "Мой муж тебя боится, - Валенсия присела на кровать. - Боится, что из-за тебя отдадут его на суд.
  И за тебя посадят его на кол.
  Боится и того, что ты сама его посадишь на кол".
  "Был бы у меня кол, - я пробормотала, - я бы посадила на него твоего мужа.
  Он мне сети заколдовывал.
  Я ни одной рыбки не поймала.
  Теперь для твоего мужа все хорошо закончилось.
  Пусть не прячется по кустам".
  "Ты очень добрая, Ясмина, - Валенсия провела ладонью по моей щеке. - Добрая и красивая".
  
  ДОБРОТА БЕЗ КРАСОТЫ НЕ БЫВАЕТ, КТО ДОБРЫЙ, ТОТ И КРАСИВЫЙ.
  
  Я Валенсия мило пообщались.
  Я вышла из ее нового дворца.
  Пешком отправилась по тропинке.
  Тропинка вела между исполинскими кактусами.
  "Ясмина?" - из-за гигантского кактуса выскочил рыбак.
  "Рыбак...
  Ты, как черт из табакерки, - я приложила руку к сердцу. - Напугал меня.
  Я прикажу тебе голову отрубить.
  Стражники с гордостью выполнят мой приказ".
  "Ясмина!
  Забудем прошлое, - рыбак поклонился мне.
  Мне понравился его поклон.
  Глубокий.
  Подобострастный поклон. - Пришло время познакомить тебя с моим отцом..."
  "Зачем мне твой отец?
  Ты - старый.
  Твой отец еще старее тебя".
  "Стариков нужно уважать".
  "Стариков?
  Стариков нужно уважать?
  А старух?
  Старух не надо уважать?" - я сузила глаза.
  "В понятие стариков входят и старухи", - рыбак струхнул.
  "Даааа?
  А почему в понятие старух не входят старики?
  Немедленно скажи - Старух нужно уважать".
  "Старух нужно уважать, - рыбак проблеял. - Мой отец живет в ишлаке.
  В ишлаке на берегу моря".
  
  "Я не смогу долго находиться в ишлаке, - я пальчиками зажала носик. - В ишлаке воняет".
  "Не бойся, - рыбак захихикал. - Я тебе в нос засуну.
  В нос засуну лепестки роз.
  Поэтому ты будешь нюхать розы, а не навозы".
  Рыбак снова скрылся за кактусом.
  Вскоре появился с розами.
  "Раздевайся, Ясмина".
  "Раздеваться?
  Зачем?
  Я - советница царя".
  
  СОВЕТНИЦЫ ЦАРЯ ПЕРЕД ПРОСТЫМИ ГОЛЫМИ НЕ ПЛЯШУТ.
  
  "Ты разденешься.
  Я тебе засуну в нос розы".
  "А раздеваться, зачем?"
  "Так интереснее.
  И в ишлаке обнаженную девушку примут лучше, чем одетую.
  И нужно уважать старость.
  Порадуй моего отца своей наготой..."
  "Странные у тебя мысли, рыбак.
  И розы у тебя странные". - Я сбросила с себя одежды.
  "Розы - кактусовые.
  Особый вид кактусовых роз. - Рыбак засовывал в мои ноздри лепестки.
  Лепестки очень приятно пахнут. - С розами - ты везде.
  Без роз ты везде нигде. - Рыбак взял меня за руку. - С лепестками роз в ноздрях ты себя будешь превосходно чувствовать в ишлаке".
  Мы отправились по затейливой тропинке.
  "Стаи диковинных оленей!" - Я удивлялась.
  "Это не олени.
  Это свиньи.
  Дикие свиньи.
  Они одичали".
  "Одни свиньи черные.
  Другие - розовые. - Я не переставала удивляться. - Не свиньи, а - чудовища!
  Пробегают мимо нас.
  И не обращают на нас внимания.
  Даже обидно.
  Я будто в дурном сне.
  Кактусы зеленеют.
  Цветы на кактусах огромные.
  Кактусы выстреливают иголками.
  И ловят на иглу бабочек.
  Затем пожирают насекомых.
  Мертвых бабочек кактусы втягивают в цветки".
  "Я привел тебя в ишлак.
  Деревня, в которой живет мой отец, - рыбак закричал через несколько минут. - Ишлак расположен в низине.
  В него стекают грязные воды с гор".
  "Старцы в ишлаке тощие, - я вздрогнула. - Не бороды у старцев, а - бороденки куцые".
  
  "БОРОДЕНКИ КУЦЫЕ - ОТ БОЛЬШОГО УМА!"
  
  "Некоторые старцы голые, - я застыдилась. - И я обнаженная.
  Не по-человечески это.
  Как в общей бане.
  У старцев хвосты..."
  "Это не хвосты".
  Мы пришли в дом отца рыбака.
  "Отец!
  Я привел невесту..."
  "Я тебе не невеста, - мерзавец, - я зашипела. - У тебя есть жена.
  И я бы никогда не стала твоей невестой".
  "Порадуй моего отца, - рыбак шепотом умолял меня. - КАЖДЫЙ ОТЕЦ ХОЧЕТ СВОЕМУ СЫНУ В ЖЕНЫ КРАСАВИЦУ БОГАТУЮ.
  Я не отпущу тебя.
  Сначала ты должна увидеть жизнь простых людей.
  Людей с маленькой буквы".
  "Я не откажу тебе, рыбак, - я с горестью вздохнула. - Ты проклинал мои сети..."
  "Я не проклинал твои сети, Ясмина".
  "Проклинал!
  Проклинал!! - Я снова ущипнула рыбака. - Не спорь с голой девушкой.
  Ты проклинал мои сети.
  Я же делаю тебе одолжение.
  Смотрю на твоего отца".
  "Невеста сына моего, - отец рыбака поднялся с сырой земли. - Ни одному смертному в нашем ишлаке не удалось увидеть подобную красоту!"
  "Дядя!
  Ты меня расхвалил! - Мои щечки стали горячими. - В твоих годах..."
  "В нашем ишлаке нет ни богатых, ни бедных, - отец рыбака произнес с гордостью.
  Словно он стражник.
  С золотым. - У нас все нищие.
  У всех дома их навоза и глины.
  Я хожу среди односельчан.
  Расспрашиваю их.
  Вступаю в споры.
  Это делает меня ближе к смерти".
  "Эти порядки я заведу во дворце царя, - я восхитилась. - А то слишком много во дворце долгожителей.
  Ты рассказывай.
  Рассказывай, старик.
  Я все запомню.
  Особенно - как из подручных материалов - навоза и глины - строить дома.
  Польза от этих знаний огромная".
  "У нас нет ни дня, ни ночи, - старик похвастался. - Сквозь дым лучи солнца не проникают в нашу деревню.
  Только улыбки девушек.
  Да.
  Улыбки девушек освещают наш ишлак.
  "Я разговариваю с тобой час, - вскоре я устала. - А ощущение, будто целый год долблю кайлом камни.
  Время идет.
  Я боюсь, что пока я здесь навоз нюхаю, вельможи проберутся к власти.
  Сменят царя.
  Тогда я останусь не при делах.
  Вельможи испортят все, что я сделала хорошего.
  Ведь они ненавидят меня.
  Рыбак!
  Отец рыбака!
  Позвольте мне сбежать от вас.
  У меня много бесполезных дел.
  И Нарциса беспокоится обо мне".
  
  "Злая ты, - старик проворчал. - Даже мой пирог из грязи не отведала.
  Я хотел тебя оставить.
  Сделал бы тебя своей женой.
  Но увидел твою глупость.
  Поэтому...
  Не уговаривай.
  Не возьму тебя.
  Никакие твои уговоры не помогут".
  "Спасибо, старик", - я ляпнула.
  
  ОГРОМНАЯ РАДОСТЬ, КОГДА НЕ НАДО УГОВАРИВАТЬ.
  
  Рыбак вывел меня из ишлака.
  "Не понравилась ты моему отцу, Ясмина".
  "Очень, - я вытащила из ноздрей лепестки цветков кактуса.
  От деревенской грязи они стали черные. - Рыбак! - Я сплевывала сгустки грязи.
  Натужно кашляла. - Прощай!
  Мы с тобой больше не увидимся.
  И не бегай за мной.
  На кол посажу.
  На колу тебя не ждет ничего хорошего.
  Никто тебя не ждет на колу".
  Рыбак хотел сказать.
  Я уверена, что сказал бы он гадкое.
  У КОГО РОЖА КРИВАЯ, ТОТ ВСЕГДА ГАДОСТИ ГОВОРИТ.
  Но я сбежала.
  Сбежала от проклятий рыбака.
  
  "Где моя одежда?!! - Я остановилась около кактуса. - Где моя царская одежда? - Я не нашла оставленные одежды. - Проклинаю вора!
  Не знаю, что теперь делать.
  Не идти же во дворец раздетой".
  Я ругалась грязно.
  Не по-дворцовому ругалась.
  Как раз мимо шел козлопас.
  Он взглянул на меня и говорит:
  "Кого ищешь, красотка?
  Меня?
  Или козла?
  Идем со мной.
  Вместе будем козлов пасти!"
  "Я - Ясмина!
  Я - советница царя!
  Одолжи мне одежду из шкуры козла.
  Завтра приходи во дворец.
  Я щедро тебя вознагражу".
  "Советница царя? - Козлопас расхохотался. - Та самая Ясмина?
  Из-за которой все началось?"
  "А шо?
  Шо началось?" - Я замерла.
  Плохое предчувствие щекотала мои голени.
  "Война из-за тебя началась.
  Царь приказал...
  Приказал тебя поймать.
  И на кол посадить.
  Чтобы другим - урок".
  
  ХОРОШ УРОК - НА КОЛ САЖАТЬ.
  
  "Какая война?
  Я не была во дворце несколько часов.
  И уже война?
  Из-за меня.
  Из-за моей красоты?
  За меня принц заморский сватается?"
  "Ха!
  ЗА МГНОВЕНИЕ МОЖНО СЛОМАТЬ ТО, ЧТО ОБЕРЕГАЛ ВСЮ ЖИЗНЬ.
  Принцесса Нарциса прибежала во дворец.
  Сразу - с ножом к горлу.
  Не к своему горлу.
  Нож к горлу царя приставила.
  Кричала, что царь тебя спрятал.
  Приказывала...
  Дочь приказывала царю!
  Неслыханная дерзость!
  Нарциса приказывала тебя освободить.
  Скандал закатила.
  Мудрецы под диванами попрятались.
  Невольницы под покрывалами своими съежились.
  Даже стражники перестали гордиться.
  Уже не гордились, что у них золотые мечи.
  И что мечи золотые блестят...
  Царь хотел свою дочь - принцессу Нарцису - казнить.
  Казнить за дерзость.
  Но тут принц заморский подвернулся.
  Принц Антананарив!
  Принцесса Нарциса за него сразу уцепилась.
  Кричит:
  "Принц!
  Спаси меня.
  Я стану твоей женой".
  Во, на что пошла принцесса!
  Ради тебя, Ясмина.
  Твоя подруга принцесса пожертвовала свой девичьей свободой!
  В омут принца бросилась с головой.
  Принц Антананарив сразу понял.
  Понял свою выгоду.
  Взял немедленно принцессу Нарцису в жены.
  И объявил от имени своего царства:
  "Царь злодей!
  Ты хотел мою жену - принцессу Нарцису - на кол посадить.
  За это я объявляю тебе войну!"
  Во как! - Козлопас высморкался в пальцы.
  Вытер пальцы о козла. - Так, что Ясмина.
  Из-за тебя все беды!".
  Козлопас растопырил руки.
  Хотел меня поймать.
  "Но-но, - я сорвала с кактуса длинную иглу. - Я давала советы царю.
  Запомни и ты, козлопас.
  Дам тебе совет бесплатно.
  ЛУЧШЕ ОСТАТЬСЯ КОЗЛОПАСОМ С КОЗЛАМИ, ЧЕМ ВОЗВЫСИТЬСЯ И СИДЕТЬ НА КОЛУ РЯДОМ С ВЕЛЬМОЖАМИ.
  Не лапай меня.
  Не твоя!
  Не купишь!"
  
  Я отобрала у козлопаса его одежду.
  Встречные тыкали в меня пальцем.
  Я их за это колола.
  Иглой кактуса в пальцы колола.
  Затем следила, как на кончике пальца выступает капелька крови.
  Меня называли шутом.
  Я отвечала, что я советница царя.
  У меня друзья влиятельные.
  Путники сомневались, что у меня могут быть друзья.
  Говорили, что верят, что я козлопаска.
  И даже поверят в то, что я - танцовщица.
  Самые добрые советовали не идти во дворец.
  Дворец царя переехал.
  В связи с войной дворец переехал.
  За три моря...
  "За три моря!" - я восклицала.
  Пришла на место, где раньше стоял царский дворец.
  "За несколько часов разворовали, - я таращила глаза на руины. - Дворец по камешкам унесли.
  Деревья выкопали.
  Цветы срезали".
  Вид у меня был расстроенный.
  Прохожие больше надо мной не смеялись.
  Предлагали отужинать.
  Вместе отужинать.
  Я тыкала в предлагальщиков иглой.
  Игла кактуса острая.
  Острая и крепкая игла кактуса.
  Меня обозвали сумасшедшей.
  Я подошла к купцу.
  "Почем финики?"
  "О, дева в шкуре козла, - купец закатил глаза. - Это не финики.
  Это очень финики!
  Ты можешь идти день.
  Потом еще месяц.
  А затем - целый год.
  И не найдешь столь сладких фиников, как эти".
  "Да!
  Ты прав, купец!
  Даже в доме моего отца нет подобных фиников, - я вздохнула. - А мой отец - визирь.
  Я покинула родной дом.
  Хотела жить сама и сама.
  А вышло, что и не живу вовсе.
  Я была хорошей.
  Справедливой была.
  Но это все выдумка.
  Правды не найти".
  
  НЕТ ПРАВДЫ В ФИНИКАХ, И В АРБУЗАХ ПРАВДЫ НЕТ.
  
  Я услышала свои слова, как бы со стороны.
  Чуть с ума не сошла от своего откровения.
  Больше не сказала купцу ни слова.
  Молча взяла горсть дорогих фиников.
  Отправилась к морю.
  "Нарциса!
  Подруга моя!
  На кого ты меня покинула? - я выла. - Брось своего принца.
  Найди силы.
  Помоги мне!"
  Волны ласкали мои упругие бедра.
  Дельфины смотрели умными глазами.
  Я звала.
  Упрашивала море.
  Но Нарциса не приплыла.
  Я искупалась.
  И вернулась в дом моего отца.
  Меня встретили со слезами радости.
  Даже голова закружилась.
  Счастье захлестнуло меня.
  Я хотела смеяться.
  Но не могла.
  Веки мои стали тяжелые.
  Словно налились золотом.
  Утром я услышала голос:
  "Открой веки!"
  "Поднимите мне веки!" - Я приказала.
  Увидела потолок своей спальни.
  Рабыни в купальне тихо переговаривались.
  Я лежала под тонким шелковым покрывалом.
  Тряхнула головой.
  "Буду считать, что все мне приснилось.
  Я никуда из дома не уходила.
  Так и поверю своему вранью. - Я вскочила с кровати.
  Побежала к отцу: - Батюшка!
  Дай мне сеть!"
  "Сеть торговых караванов?
  Доченька?
  Ты хочешь торговать?"
  "Нет, батюшка визирь.
  Я желаю рыбацкую сеть.
  Я ловила рыбу.
  Но ничего не поймала.
  А хотела - все сама и сама!
  В море нет рыбы.
  Поэтому я буду ловить рыбу в нашем пруду".
  
  Мне принесли сеть.
  Рыбацкая сеть.
  Ну, как рыбацкая...
  Сеть для ловли рыбы.
  Но только в доме визиря.
  Сеть сплетена из шелковых нитей.
  Грузки на сети золотые.
  Поплавки сделаны из чайного дерева.
  Я подошла к нашему пруду.
  Пруд в персиковом саду.
  С мостика забросила сеть.
  И вытащила сеть с рыбками.
  Рыбки золотые.
  Ну и пруд глубиной по колено!
  "Сама!
  Все сама! - я ликовала. - Я могу пропитаться рыбой, которую выловила".
  На ужин мне подали жареных рыбок.
  Рыб, которые я выловила!
  Сама!
  В нашем пруду.
  И я успокоилась.
  Больше меня не терзала жажда странствий.
  
  Ясмина пригладила шелковистые волосы:
   - По крайней мере, я чистая.
  Не мучилась.
  Воспоминания о принцессе Нарцисе приятные.
  Но потом я встретила Елисафету.
  И все прошлое ушло в туман. - Ясмина фыркнула.
  На ее лице появилась улыбка собачьей преданности. - Тебе это все безразлично, Нострадама?
  Но я - есть, кто есть.
  Совсем не так, как подружки, которые были раньше. - Ясмина добавила печально.
  Что ж...
  Нужно идти дальше.
  Ищем свое течение.
  Только один раз...
  Дома.
  Когда я спускалась по лестнице...
  Показалось, что Нарциса позвала меня.
  Я замерла.
  Было что-то в голосе...
  Я насторожилась
  Напрасно уверяла себя, что так не может быть.
  Что я веду себя, не как дочка визиря.
  Я, наверно, была нездорова.
  Но сообразила, что голос не Нарциссы.
  Рабыня разговаривала со своей подругой.
  Я начала расслабляться.
  Поняла, что ошиблась.
  Не Нарцисса.
  И говорили не со мной.
   "Незачем себя жалеть, - я сказала сама себе. - Не дам больше себя обмануть.
  Пусть я выгляжу...
  Выгляжу великолепно.
  Но кусаюсь я не хуже морского ежа".
  Голос мой стал веселым.
  Я сама себя одобряла.
  Что-то жесткое все же осталось.
  И...
  Да!
  Елисафета!
  Я увидела ее.
  И поняла, что это всерьез.
  И...
  Навсегда.
  Елисафета - белый ураган.
  Она - белое безмолвие.
  Елисафета замораживает меня взглядом.
  И я готова стоять замороженной вечно.
  В ней мощь океана.
  Елисафета - сама Норд.
  Она поражает в самое сердце! - Ясмина вытерла слезинку.
  
  СЛЕЗЫ ОЧИЩАЮТ РАЗУМ.
  
   - Ясмина!
   - Да, Нострадама!
   - Полюбуйся!
   - У меня глаза красные?
  
  
  ГЛАВА 765
  
  АКУЛА
  
   - На свои ноготки полюбуйся, - Нострадама произнесла с придыханием. - Я ужасно волнуюсь.
  Понравится ли тебе?
   - Понравится? - Ясмина распахнула глазища. - Понравится ли мне?
  Это...
  Это?
  Это невообразимое! - Ясмина рассматривала ноготки. - Ты преобразила мои пальчики.
  Ноготки изменила.
  Они сияют золотыми звездами!
  Нострадама!
  Ты - чудо! - Ясмина с визгом бросилась на шею Нострадамы! - Нострадама!
  Ты - лучшая!
   - Я согласна! - Нострадама смеялась. - Я лучшая!
  Теперь нужно доказать это Акуле!
  
  ЧТО ТЫ ЛУЧШАЯ - НУЖНО ДОКАЗЫВАТЬ, А ЧТО ПЛОХАЯ - ЛЮДИ ДОКАЖУТ.
  
   - Акуле доказать?
  Нострадама!
  А Ясмине ты уже доказала?
  Что ты лучшая?
  Лучшая для нее? - В дверях стояла... Елисафета.
  Руки скрестила на груди.
  Голос ее - ледяной.
  Как всегда.
  Взгляд - безразличный!
   - Елисафетка? - Ясмина обернулась.
  Проблеяла.
  И снова с визгом...
  Но только на шею Елисафеты...
  Бросилась. - Посмотри!
  Елисафетка-салфетка!
  Нострадама сотворила волшебство с моими ноготками. - Ясмина совала руки в лицо Елисафеты. - Звездочки золотые.
  Ноготки подкрашены!
  Красивое!
   - Да, Елисафета, - Нострадама тоже скрестила руки на груди! - Ты меня не смутила.
  Даже не испугала...
  Разве...
  Что чуть-чуть.
  Ну, благодарила меня Ясмина.
  Радовалась.
  Ноготки у нее светятся.
  А ты с намеком...
  Типа Ясмина мне на шею сама вешается!
   - Глупости! - Ясмина повернулась.
  Показала Нострадаме язычок.
  Язычок розовый. - Елисафета все понимает!
  Умнее Елисафета нет нигде!
   - Ага! - губы Елисафеты чуть дрогнули.
   - Ого!
  Елисафета улыбается! - Нострадама захлопала в ладоши. - Вот, где настоящее чудо.
  А не в крашеных ноготках.
  Хотя...
  Ноготки тоже могут улыбаться!
  
   - Нострадама?
   - Да, Елисафета.
   - Ты мне покрасишь ноготки?
  Как у Ясмины?
   - Йа? - Нострадама приложила ладошку к левой груди. - Нет, Елисафета...
   - Нет? - не Елисафета.
  Ясмина сдвинула бровки.
   - Я другой рисунок сделаю тебе, Елисафета.
  Будет у вас разное!
  Всем сделаю!
  Нужно только на ярмарку сгонять.
  За смолой.
  За красками.
   - Обязательно! - Елисафета кивнула.
  
   - Все, все, Елисафеточка, - Ясмина потянула подружку за собой. - Хватит вам перемигиваться.
  Заболтались вы.
  Пойдем в наш домик, Елисафетка. - Ясмина подмигнула Нострадаме: - Встретимся на обеде!
   - Очень!
  Очень встретимся! - Нострадама засуетилась. - Акула где?
  Почему она так долго?
  Может быть, ее волки загрызли?
  Снежные волки свирепые...
   - Снежные волки не загрызут никого, - Елисафета прошелестела голосом. - Без моей просьбы не загрызут...
   - Ты сказала - просьба, - Нострадама быстро одевалась. - А не приказ.
   - Снежные волки добрые.
   - Не сомневаюсь, - Нострадама протискивалась между Елисафетой и Ясминой. - Тогда утонула Акула.
  Моя Акулочка.
   - Акула на берегу.
  Собирает устриц в корзину.
   - Все!
  Мне некогда.
  Я занята! - Нострадама понеслась к морю.
   - Она занята! - Ясмина и Елисафета переглянулись.
  Ясмина серебряно засмеялась.
  Елисафета... улыбнулась...
  
   - Акула! - Ясмина склонилась над подружкой. - Бегу.
  Смотрю.
  Вижу - ты на корточках сидишь.
  У моря.
  Словно тебе заняться больше нечем.
  Я страдаю.
  Бегаю, как мышь.
  Ищу тебя.
  Я тебя уже несколько раз похоронила.
  Одни раз в животе снежного волка.
  Один раз я мысленно утопила тебя...
   - Нострадама! - Акула вскочила.
  Обняла подружку. - Я устриц собираю.
  Собирала.
  И...
  Посмотри на прелесть.
   - Ты моя... - Нострадама хотела сказать "Ты - моя прелесть".
  Но запнулась о слова.
  Замолчала.
   - Змейка!
  Перламутровая. - Акула прошептала.
  Показала на змею.
  Змея лежала на берегу.
  Не шевелилась. - Ее камнем придавило.
  Я камень сняла.
  А змея не двигается.
  Жаль!
  Она очень милая!
   - Нужно согреть змею! - Нострадама произнесла решительно.
   - На груди согреть?
  На груди согреть змею?
   - И на груди! - Нострадама присела.
   - Нострадама!
  Осторожно!
  Змейка может быть ядовитая!
   - Акула! - Нострадама фыркнула. - Ты дикая!
  Поверь мне!
  Я всех змей знаю.
  Змей северных земель Норда.
  Эта змейка совершенно не ядовитая.
  Ни капли.
  Ни капельки яда.
   - Ты уверена?
  Нострадама...
   - Пока я уверяюсь, змейка замерзнет, - Нострадама дотронулась пальчиком до хвостика змеи.
  Змея шевельнулась. - Очнулась! - Нострадама вскрикнула. - Она чувствует мое тепло. - Нострадама решительно подняла змею.
  Держала ее в ладошках.
   - Дай!
  Я тоже ее согрею. - Акула дышала на змейку. - Возьмем ее домой.
   - Ты сказала домой, Акула? - Нострадама склонила головку к левому плечу.
   - Удивительно.
  Немножко непривычно.
  Да.
  Я сказала - домой.
  Здесь наш дом.
  Только вчера пришли в Белый Город.
  А я уже чувствую его...
   - И я тоже, - Нострадама смотрела в глаза подруги.
   - Ой!
  Змейка обвилась вокруг твоего запястья!
   - Хочешь ее подержать?
  Пусть она и к тебе тоже привыкает.
   - С удовольствием! - Акула приняла змею.
  Змея подняла головку.
  Медленно обвила запястье Акулы. - Змея и меня признала.
   - Красиво!
  Она - как живой браслет! - Нострадама даже подпрыгнула от счастья.
   - Нострадама!
   - Да, Акула.
   - Ты бери корзину с устрицами.
  Я же змейку понесу.
   - Спасибо, Акула, - Нострадама с пыхтением подняла корзину. - Ты, как всегда, добра ко мне.
  Я могу и тебя еще нести.
  И змею.
   - Как мы ее назовем?
   - Кого назовем?
  Корзину?
  Корзину с устрицами назовем?
  Корзина в имени не нуждается.
   - Змею как назовем?
   - Акула!
  Тут и думать нечего.
  Змея перламутровая.
  Сверкает.
  Переливается.
  Значит, она - Жемчужина!
   - Мне нравится!
  Жемчужина!
  
  ВСЕМ НРАВЯТСЯ ЖЕМЧУЖИНЫ.
  
  Акула взялась за ручку корзины:
   - Вдовем понесем.
   - Ты, Акула, несешь корзину и змею!
   - Нострадама?
   - Да, Акула.
   - Ты ничего не замечаешь?
   - Йа?
  Что я не замечаю? - Нострадама остановилась.
  Пришлось остановиться и Акуле. - Что я должна заметить?
  Что-то случилось?
  Ты...
  Разбойники?
   - На меня посмотри, Нострадама.
   - На тебя?
  Акула!
  Я на тебя и так смотрю!
  С утра до ночи.
  С ночи до утра!
  Любуюсь!
   - Не заметила во мне перемен?
   - Перемен?
  Хм.
  Ты пугаешь меня, Акула.
  Беременной ты быть не можешь...
  Не от кого...
   - С ума сошла?
   - Ушки!
  Глазик.
  Глазки...
  Ротик.
  Носик.
  Прекрасное лицо.
  Все на месте.
   - Все на месте?
  Нострадама!
  Ты меня удивляешь!.
   - А ты меня пугаешь, Акула.
  
   - ПУГАЮТ МЫШИ.
  
   - Акула!
  Здесь нет мышей.
  Ты.
  Я.
  И змейка...
   - Нет!
  Надо же! - Акула отпустила корзину. - Я сама виновата.
  Я думала, что я.
  А ко мне полное пренебрежение.
  Невнимание ко мне.
  Я себя переоценила.
   - Ты себя недооценила, Акула, - Нострадама издала глухое рычание.
  Предупреждающее.
   - Нострадама! - Акула встряхнулась. - Успокоимся.
  Я изо всех сил пытаюсь.
  Сама.
  Успокаиваюсь.
  Пренебрежительное отношение к моей внешности.
  Разве я сама так не думала?
  А, что касается тебя...
  То я даже обрадовалась.
  Никогда раньше не недооценивала.
   - На этих словах любая умная девушка отошла бы подальше от тебя, - Нострадама сжала губки. - Ты сходишь с ума, Акула?
  Но знай!
  Я тебя и сумасшедшую буду...
  Буду дружить!
  Как будто ничего не произошло.
  Можно заткнуть уши.
  Пальчиками заткнуть уши.
  Чтобы не слышать.
  Все мы прекрасно знаем, что когда не слышим, то и не думаем.
  
  Я СТАРАЮСЬ ВООБЩЕ НЕ ДУМАТЬ.
  
   - Я думала, что я... Акула пробормотала. - А теперь я думаю, что я не.
  Не непорядочная.
  Я даже не колебалась.
   - Акула! - Нострадама положила руку на головку подруги.
  Хотела успокоить.
   - Это не ерунда, Нострадама.
  Для меня очень важно...
   - Да?
  Акула!
  Если бы было важно, то ты бы сказала, что...
  Что должно быть важно?
  Мы уже снежную гору наговорили глупостей.
  Я не понимаю.
  Ты не понимаешь.
  Полезный урок для нас.
  Глупость из нас так и прет.
  В Норде все интриганки.
  Но мы так и не научились хитростям простого разговора.
   - Акула!
  Ты чем-то взволнована.
  Но не говоришь.
  Зато обвиняешь.
  Себя обвинила.
  Меня обвинила.
  
  ПРОЩЕ ВСЕГО ОБВИНЯТЬ.
  
   - Йа!
  Я думала, что ты заметишь.
   - Что замечу?
  Ау!
  Акула!
  Ты срезала свои волосы?
  Нет!
  Не срезала.
  Что же еще.
  Ноги целые.
  Руки болтаются.
   - Я бы вышла из себя.
   - Ты в себя не заходила, Акула.
  Ты не в себе.
   - Мое уважение к тебе огромное, Нострадама.
  Но ты ко мне...
  Ты не...
  Смотришь на меня.
  И не видишь?
   - Смотрю на тебя.
  И вижу.
  Подругу свою вижу.
  Красавицу подругу.
  А кого я должна была увидеть в тебе?
  Снежного медведя?
  Бородатого грузчика в порту?
   - Я кручусь.
  Словно не в реальном мире.
  Настоящая игра. - Акула бормотала. - Мы сейчас придем в наш домик.
  Начнем разговаривать.
   - Мы и так разговариваем, Акула!
   - Ты снова начнешь расспрашивать меня.
  Мы подумаем, что делаем все, как надо.
  Стальные нотки заменятся приятным голосом.
  Но ты...
  Ты, Нострадама.
  Все равно не заметишь...
   - Акула! - Нострадама зарычала.
  Ущипнула подружку за ухо.
   - Ой!
  Больно же!
  Что ты щиплешься, как нордический снежный гусь?
   - А что ты не придешь в себя, Акула!
   - На!
  Смотри, Нострадама!
  Нравится? - Акула задрала подбородочек.
   - Смотрю!
  Нравится.
  Нравишься.
  И что?
   - Шрам.
  Мой уродливый шрам.
  Ты его видишь?
   - Шрам?
  Твой шрам?
  Я на него не обращаю внимания.
  Шрам, как шрам.
  Мало ли на теле девушки разного. - Нострадама вытаращила глазки: - Ой!
  Акула!
  А где твой шрам?
  Сбежал?
  Змея язычком слизнула?
  Куда он делся?
   - Наконец, ты заметила, - голосок Акулы дрожал. - Церера свела мне шрам.
  Теперь я.
  Теперь йа...
  Йа не уродина.
   - Ты и не была уродиной, - Ясмина неожиданно заплакала.
  Обняла подружку. - Что за глупости.
  Ты всегда была самая красивая.
   - Йа.
  Йа боялась. - Акула тоже зарыдала.
  Волнение вырвалось рекой слез.
  Подружки стояли и рыдали.
  Через некоторое время Нострадама подняла счастливое лицо.
   - Акула!
  Какая же ты глупенькая!
  Но...
  Это нужно всем показать.
  Немедленно!
   - Ты уверена? - Акула шмыгала носиком.
   - Радостью нужно делиться, - Нострадама рванула вперед.
   - Подожди!
  Ты, как ездовой олень.
  
   - КОГДА РАДОСТЬ, НАДО СПЕШИТЬ, ПОТОМУ ЧТО РАДОСТЬ БЫСТРО ПОРТИТСЯ.
  
  В большом доме девушки перебирали ягоды.
   - Устрицы! - Нострадама торжественно поставила корзину на ледяной стол. - Акула собрала.
   - Устрицы - к столу! - Каталея улыбнулась Нострадаме и Акуле.
   - Акула собрала, - Нострадама повторила многозначительно. - Вы не замечаете, как изменилась моя подружка?
  Посмотрите на ее лицо.
  И порадуйтесь вместе с ней!
   - Приятное лицо, - Анастаси вертела головкой: - Акула!
  Что не так?
  Почему Нострадама интригует.
   - Я вижу.
  Я поняла. - Добронрава подбежала к Акуле. - Носик побелел.
  Замерз носик. - Добронрава прислонила ладошку к носу Акулы.
   - Я не замерзла, - Акула засмеялась.
   - Ну, девочки, - Нострадама повела руками. - Вчера Акула выглядела по-другому.
  Сегодня - новенькая Акула!
  Заметили, наконец?
   - Неа, - Ясмина покачала очаровательной головкой.
   - Я знаю...
  Знаю, но не скажу. - Церера захихикала.
   - Елисафета!
  Скажи!
  Ты у нас самая умная. - Алехандра сжала ручку Елисафеты.
  
  САМЫЕ УМНЫЕ МОЛЧАТ.
  
   - Я не самая умная, - в голосе Елисафеты шел снег.
   - Самая!
  Самая! - Ясмина показала язычок Елисафете.
   - Может быть я ошибаюсь, - Елисафета распахнула глазища. - Но я поняла.
  Заметила у Акулы.
  Шейка торчит. - Елисафета осторожно опустила воротник шубки Акулы. - Змея.
  Обвилась вокруг шеи...
   - А!
  Жемчужина переползла на шею мне, - Акула обрадовалась. - Мы назвали нашу змейку Жемчужинка.
  Сначала она грелась на руке Нострадамы.
   - А ты на нее дышала, Акула, - Нострадама прижалась к подружке.
   - Потом Жемчужинка перешла ко мне.
  Мы ее в домик возьмем.
  В домике тепло.
  А на шею...
  Жемчужинка вокруг шеи.
   - Красивое перламутровое ожерелье! - Анастаси щелкнула язычком.
   - Какие вы добренькие! - Добронрава захлопала в ладошки.
   - Перламутровая гадюка, - Елисафета бесстрастно доложила. - Ядовитая.
  Очень.
  Один укус убивает морского льва.
  Человек после укуса перламутровой гадюки умирает в течение пяти минут.
   - Ядовитая! - Нострадама распахнула глазища.
   - Ядовитая? - Акула раскрыла ротик.
  Наступило молчание.
  Все застыли.
   - Ну и пусть, - Акула первая отморозилась. - Я не морской лев.
  Я и не человек.
  Я - акула.
  Не отдам Жемчужинку.
  Отпускать ее обратно - было бы жестоко.
  Ее камнем придавило.
  Я камень убрала.
  Жемчужинка даже не двигалась.
   - Перламутровая гадюка убивает.
  Одним укусом убивает. - Голос Елисафеты снежный. - Но тебя, Акула она не убила.
  И тебя, Нострадама, она не укусила.
  Снежные волки тоже убивают.
  Морские львы - очень опасные.
  Опасные.
  Все опасные.
  Но не для нас.
  Так что я не вижу угрозы со стороны перламутровой гадюки.
  Она - как судьба.
  
  СУДЬБА КУСАЕТСЯ.
  
  Елисафета протянула руку.
  Дотронулась до перламутровой гадюки.
  Щелкнула пальцами.
   - Елисафетка! - Ясмина пропищала.
  И...
  Перламутровая гадюка величественно переползла на руку Елисафеты.
   - Снежная Королева! - Акула выдохнула.
  С восхищением выдохнула.
   - Мы подружились! - Елисафета поднесла змею к лицу. - Теперь возвращайся к своим подружкам.
  Жемчужинка! - Елисафета передала змею Нострадаме.
   - Все!
  Я больше не могу сдерживаться. - Нострадама гладила пальчиком по головке змеи. - Можно долго гадать.
  Что изменилось в облике Акулы?
  Вы - нехорошие.
  Да и я сама не увидела.
  Акула мне подсказала.
  А до этого мы занимались глупой болтовней.
  Что есть.
  А чего нет. - Набрала в легкие побольше воздуха. - У Акулы шрам исчез.
  Церера его свела.
   - Шрам? - Каталея и Анастаси переглянулись. - И не заметили.
  Мы на другое смотрели.
  На Акулу смотрели.
  А шрам?
  Кому он интересен?
  А теперь - да!
  Прекрасно!
  Шрам исчез.
   - Чуть-чуть его видно, - Церера пробормотала.
   - Видно, если вглядываться.
  И знать, что там был шрам.
   - Замечательно все! - Подружки окружили Акулу.
   - Я так рада! - Добронрава бегала вокруг Акулы. - Так рада за тебя!
  Все у тебя хорошо!
  Все прекрасно!
  
  Возбужденно обсуждали.
  Елисафета медленно подошла к Мальве.
  Мальва не принимала участие в общем веселье.
  Нет!
  Конечно, она радовалась.
  Но была так далеко.
  Мальва смотрела в ледяную стену.
   - Мальва! - Столько любви было в голосе Елисафеты.
  Столько нежности.
  Столько радости.
  Даже стены ледяные стали плавиться. - Мы радуемся.
  Церера убрала шрам с лица Акулы.
  Это знамение.
  Предзнаменование.
  Может быть, ты скажешь что-нибудь.
  Мы так хотим услышать твой голосок... - Елисафета пригладила волосы Мальвы.
  Наступило молчание.
  Все застыли.
  Лишь Жемчужинка шелестела чешуей.
  Удобнее устраивалась на груди Нострадамы...
   - Шрам! - Мальва повернулась к Елисафете. - Нет шрама на Акуле.
  Но будет.
  Ледяная вода.
  Ты сорвалась в пучину.
  Акула тебя достает.
  Нож в спину Акулы.
   - Нож?
  В спину Акулы? - Нострадама дико закричала.
  Добронрава закрыла ладошкой ей ротик.
   - Все живы будем.
  У многих шрамы.
  Нет льда без шрама. - Мальва продолжала. - Шрамы обязательны.
  Но затем они исчезнут.
  Все будет хорошо!
  Завтра...
  Завтра огонь из Белой Горы выйдет.
  Растопит лед у подножия.
  На три дня.
  Затем все снова снегом занесет.
  За три дня успейте собрать.
  Камни драгоценные обнажатся.
  Много.
  Золотые самородки.
  Три дня. - Голос Мальвы затухал. - И шрамов не будет.
  Ты победишь, Елисафета.
  Мы победим!
  Бриллианты Белой Горы себе в корону возьми.
  Золотая корона с ледяными бриллиантами.
  Спереди в короне блистает огромный бриллиант.
  Сердце Норда его имя.
  Королева!
  Снежная Королева.
  Королева Норда!
  Моя Королева! - Мальва обняла Елисафету.
  Это было в первый раз.
  В первый раз Мальва обняла...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"