O Simona : другие произведения.

Похождения Имперского почтальона Гершеля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Похождения Имперского почтальона Гершеля. Читайте мои "Хроники Фемискира"! Ваша, O SIMONA!
  
  ПОХОЖДЕНИЯ ИМПЕРСКОГО ПОЧТАЛЬОНА ГЕРШЕЛЯ.
  
  В почтовом отделении мы втроем работали.
  Три курьера.
  Почтовые курьеры.
  И наш начальник.
  Гер Сталкер.
  Под день Императора выдали нам деньги.
  Премию за хорошую работу.
  Начальник поровну деньги поделил.
  По-честному.
  Треть премиального фонда нам отдал.
  Трем - работникам.
  Одну треть на троих...
  Одну треть себе забрал.
  И одну треть своей жене отдал.
  Вскоре перевели нашего начальника.
  Гер Сталкер на повышение пошел.
  А наш отдел остался без главного.
  Стали мы старшего выбирать.
  Перессорились из-за места.
  Тогда два работника - мои коллеги - объединились.
  Михайлович и Хотокама...
  Начали судиться.
  Судились против меня.
  
  ВДВОЕМ ОСИЛИТЬ ОДНОГО - ПРОЩЕ.
  
  Судились.
  Рядились.
  Все свои деньги на адвокатов растратили.
  И у меня ни цента не осталось.
  Тогда Михайлович и Хотокама все имущество у жены нашего начальника бывшего отобрали.
  Начальник - как на повышение пошел - так свою жену бросил.
  Ведь теперь у гера Сталкеру секретарша была.
  Личная.
  Молоденькая секретарша.
  Курсистка.
  А я подумал...
  Зачем геру Сталкеру молоденькая секретарша?
  Ведь у него жена Евгения - на сорок лет младше.
  Младше, чем он...
  Но - начальству видней.
  Начальство высоко сидит.
  Сверху все видно!
  Но...
  Михайлович и Хотокама все отобрали у Евгении.
  На улицу ее выбросили.
  Зарабатывать уличным промыслом.
  Но я не оставил ее одну.
  К себе в дом пригласил:
  "Евгения!
  Зачем тебе на улице зарабатывать?
  Живи со мной.
  Я тебе деньги буду давать.
  Ты - молодая.
  Красивая.
  Как и я".
  "С почтальоном жила, - Евгения вздохнула. - С почтальоном жить дальше придется".
  Перебралась она ко мне.
  Я же тружусь на почте.
  Посылки развожу по Империи.
  Конечно, можно и транспереходом посылки отправлять.
  Через подпространство.
  Но так дороже.
  Империйцы не все богатые.
  Есть и бедняки.
  Деньги считают по центу.
  Заработаю.
  Все Евгении несу.
  Так и жили мы.
  Перебивались с фруктов на овощи.
  Михайлович и Хотокама же все добро Евгении прогуляли.
  Начали голодать.
  Вот они и пришли к Евгении.
  Денег просят.
  Евгения не прогнала их.
  Страсть у нее к почтальоном.
  Денег им дала.
  Себе ни цента не оставила.
  И еще обещала дать.
  Приглашала заходить чаще.
  А ведь жила в моем доме...
  Ничего мне о том, что Михайлович и Хотокама приходили, не сказала.
  Но я сам догадался.
  Добрый я.
  Очень добрый.
  Добрейший человек в Империи.
  Это я...
  Промолчал.
  Не укорил Евгению.
  Продолжал работать.
  Мозоли на ягодицах заработал.
  Потому что часто летал.
  
  КТО МНОГО СИДИТ, У ТОГО ЗАД ПЛОСКИЙ И В МОЗОЛЯХ.
  
  Однажды я остановился на астероиде.
  Космолет заправлял бозонами.
  С грустью смотрел на звезды.
  "Много работаю.
  Но так ничего не заработал.
  Все деньги на любовников моей Евгении уходят.
  Михайлович и Хотокама ненасытные.
  Деньги из нее тянут.
  А она тянет деньги из меня.
  Хоть бы совесть поимели.
  Но я им не скажу.
  Не скажу и не откажу.
  Потому что я - сама доброта!"
  Подлетает на заправку космофрегат.
  Роскошный.
  С позолоченными броневыми листами.
  Дорогущий космофрегат.
  Выходит из него господин.
  Шляпа - котелок.
  Белый смокинг.
  Господин сигару толстую курит.
  Левой рукой блондинку обнимает.
  Правой - брюнетку за талию крепко держит.
  Девушки одеты символически.
  В полосочки и прозрачное.
  Одеты.
  И сразу ко мне их господин спешит.
  Я даже вспотел.
  Вспотел от предчувствия.
  Предчувствия доброго.
  И хорошего.
  "Не ты ли, Гершель?
  Почтальон из отделения 209748?
  Ты с гером Сталкером работал?"
  "Да.
  Й.
  Я это он".
  "Я - дон Перетти.
  Я - друг Сталкера.
  Близкий его друг.
  Очень...
  Он сказал, что ты мне поможешь".
  "Я всегда рад помочь".
  
  Я ВСЕГДА РАД ПОМОЧЬ БОГАТЫМ.
  
  Тогда дон Перетти убрал свои руки от спутниц.
  А руки он уже далеко успел запустить...
   - Выполни мою просьбу, Гершель.
  И ты не пожалеешь, что встретил меня сегодня".
  "Я бы помог, гер Перетти.
  Но у меня еще две посылки.
  В Черную Дыру одну нужно доставить.
  Вторая посылка - на границу Империи.
  Далеко лететь.
  Далеко и трудно".
  "Намек понял...
  Ты повышаешь за себя цену. - Дон Перетти мне протянул канат. - Свяжи меня, Гершель..."
  "Дон Перетти.
  Я в ваши ролевые игры не играю.
  Сыграл бы.
  Но стыжусь".
  "Свяжи меня, Гершель.
  Я настаиваю. - Дон Перетти уговаривал меня. - Затем дай мне пинка.
  Я улечу вооон в ту туманность.
  Если я помахаю рукой...
  В телескоп будет видно...
  То тащи меня за веревку.
  Обратно тащи.
  Если же я не смогу рукой махнуть...
  То знай.
  Меня убило кометой.
  Тогда ты больше не думай обо мне.
  Не пытайся меня спасти.
  Но мой космофрегат перегони на ярмарку космофрегатов.
  Увидишь там андроида.
  Андроид похож на меня.
  Он даст тебе сто долларов..."
  "Сто долларов - огромные деньги.
  Огромные для меня, - я почесал затылок. - Но..."
  "Пока ты будешь лететь.
  На ярмарку лететь...
  Мои подружки... - дон Перетти кивнул подружкам.
  Подмигнул мне. - Будут тебе кофе подавать".
  "Шо?
  Я кофе никогда не пил?" - Я фыркнул.
  "Аниска и Алехандра кофе тебе в постель...
  Будут подавать".
  "В постель?
  Тогда - другое кофе! - Я обрадовался. - Так бы и сказал сразу.
  Ради кофе в постели я на все готов.
  Меня долго не нужно уговаривать".
  Я взял Аниску и Алехандру за руки.
  "Сначала дело.
  Потом лапай моих девушек". - дон Перетти погрозил мне пальцем.
  Я тогда связал.
  Нет.
  Не Аниску и Алехандру связал.
  Связал дона Перетти.
  Как он и просил.
  Затем дал ему пинок.
  Дон Перетти полетел в туманность.
  Я же в электронный телескоп за ним слежу.
  Недолго я ждал.
  Затих дон Перетти.
  Ноги вытянул.
  Рукой не машет.
  Я за веревку дернул.
  Проверял.
  Дон Перетти на веревку не откликнулся.
  Я понял, что дон Перетти не вернется.
  Я опустил руки на талии девушек.
  Аниска и Алехандра не возражали.
  Их талии тоже.
  Не возражали.
  Я вошел в роскошный космофрегат.
  Задал окольный путь.
  Чтобы Аниска и Алехандра мне кофе в постель много раз подавали.
  Через некоторое время я устал.
  Устал от кофе.
  Выдохся я.
  Прилетели мы на ярмарку.
  А на космодроме меня поджидает человек.
  Очень похожий на дона Перетти.
  Я подумал - андроид.
  Электронный двойник дона Перетти.
  Он мне ни слова не сказал.
  Забрал космофрегат.
  И Аниску с Алехандрой забрал.
  Мне дал сто космодолларов.
  
  Я радостный вызвал свой почтовый космолет.
  Доставил две посылки.
  Вернулся домой.
  К Евгении, Михайловичу и Хотокаме вернулся.
  Поделился с ними деньгами.
  Сердце мое мягкое, как вата.
  А доброта не знает границ Империи!
  На другой день я снова полетел развозить почту.
  Остановился заправить космолет.
  На том же астероиде.
  Тут появляется роскошный космофрегат.
  Точь-в-точь, как вчерашний.
  Роскошный космофрегат.
  С позолоченными компенсаторами брони.
  Из космолета спускается хозяин.
  Во рту трубка изогнутая.
  Курительная трубка.
  Левая рука господина поглаживает талию рыжеволосой красавицы.
  Правая рука - шалит на талии шатенки.
  А сам господин - вылитый дон Перетти.
  И...
  С кулаками на меня набросился.
  "Мерзавец!
  Гершель!
  Рассказывай, что вчера здесь было".
  Я испугался.
  Затем разозлился.
  Ничего не хотел говорить.
  Но у господина был властный взгляд.
  Дьявольский взгляд.
  Испепеляющий взгляд.
  И две девушки на меня осуждающе смотрели.
  Я окаменел от ужаса.
  И начал рассказывать.
  "Вчера.
  Дон Перетти.
  Похож на тебя.
  И космофрегат тоже похож.
  Но не на тебя космофрегат вчерашний был похож.
  А на твой космофрегат.
  Дон Перетти сигару курил.
  А ты - трубку.
  Но в остальном вы схожи.
  Только у него девушки были другие.
  Брюнетка и блондинка.
  Он их тоже обнимал.
  За талии обнимал.
  И иногда его руки соскальзывали.
  Вниз с талий девушек соскальзывали...
  Дон Перетти попросил...
  Приказал, чтобы я его веревкой связал.
  И дал пинка.
  Я так и сделал.
  Ждал, когда он мне сигнал подаст.
  Если рукой махнет, то я его должен за веревку вытащить.
  Из туманности.
  А, если без движения останется...
  То я отгоню космофрегат на ярмарку.
  На ближайшую ярмарку космофрегатов.
  Там у меня космофрегат примут.
  И дадут сто космодолларов.
  Так и было.
  Я дона Перетти связал.
  Подтолкнул его ногой.
  В зад подтолкнул.
  В телескоп за ним следил.
  У нас на почте телескопы хорошие.
  Почтовые телескопы.
  Я подождал.
  Дон Перетти не двигался.
  Я за веревку дернул.
  И тогда дон Перетти не шевельнулся.
  Я понял - погиб он.
  С чистой совестью я на ярмарку полетел.
  И еще.
  Ничего от тебя не скрою, господин.
  Дон Перетти мне разрешил.
  Милостиво разрешил.
  Аниска и Алехандра.
  Его девушки мне кофе в постель подавали.
  Столько раз подавали...
  Сколько я смог...
  Выпить кофе".
  
  КОФЕ - В ПОСТЕЛЬ, ИЛИ НА ЛИЦО.
  
  Я ждал расправы.
  Забыл, как меня зовут.
  От страха...
  Но удивился.
  Ведь новый дон Перетти высказал ту же просьбу, что и прошлый.
  Он приказал связать его.
  Затем - дать ему пинка.
  Отправить в туманность.
  Я должен следить за ним в телескоп.
  И, если он руку поднимет.
  То вытащу.
  А, если не двинется...
  То, как вчера.
  Я улетаю с двумя его подружками.
  Прилетаю на ярмарку.
  Отдаю космофрегат.
  Получаю за него сто космодолларов.
  Я быстро согласился.
  Потому что знал свою выгоду.
  
  КОГДА ВЫГОДНО, ТОГДА И ПРИЯТНО.
  
  Я связал чудака.
  Дал ему пинка.
  Нью дон Перетти улетел в туманность.
  Я же за ним в пимезонный телескоп подсматриваю.
  Не машет дон рукой.
  Я за веревочку попробовал.
  Дернул.
  А дон Перетти, который новый...
  Даже не ответил мне.
  Тогда я взошел в роскошный космофрегат.
  Левая рука - на рыженькой красотке.
  Правая рука - на талии брюнетки.
  Я даже не узнал имена девушек.
  Не до того мне было.
  Они подавали и подавали...
  Кофе.
  Я отвечал и отвечал.
  Весело было.
  Наконец, прилетели на ярмарку.
  На ярмарке космофрегатов - санитарный день.
  Не работает ярмарка.
  Но меня все равно встретил.
  Андроид.
  Или не андроид.
  Но очень похожий на дона Перетти.
  Да что там - похожий.
  Вылитый дон Перетти.
  Он молча дал мне сто долларов.
  Забрал космофрегат.
  И девушек тоже забрал.
  Жалко мне с девушками расставаться было.
  Ведь они мне подмигнули.
  На прощание моргнули.
  
  МОРГАНЬЕМ ДЕНЕГ НЕ ЗАРАБОТАЕШЬ.
  
  Я отдал деньги Евгении.
  Своей сожительнице.
  А она поделилась деньгами с Михайлович и Хотокама.
  Своими сожителями...
  Я тогда дал себе клятву:
  "Не буду больше заправляться на том астероиде.
  Деньги получаю хорошие от донов Перетти.
  Но все мои деньги улетают в черную дыру.
  Имя той дыры - Евгения.
  И еще имена другие у той черной дыры - Михайлович и Хотокама".
  
  Но на следующий день я не мог успокоиться.
  Сила Вселенной гнала меня на тот астероид.
  Жажда денег подгоняла.
  Я не выдержал.
  И снова полетел на ту заправку.
  И...
  Опять появился роскошный космофрегат.
  С золоченными бронированными пластинами.
  Из космофрегата вышел...
  Дон Перетти.
  Вылитый дон Перетти.
  В узких трусах.
  Спереди еще что-то прикрыто.
  А сзади ничего нет.
  Зато дон Перетти курил папироску.
  Дым от папироски слезил глаза.
  Глаза дона Перетти.
  Рядом с доном Перетти вышагивали две балерины.
  Одеты они еще скромнее, чем их покровитель
  Никак не одеты две девушки.
  Обе выбриты наголо.
  Везде...
  Новый дон Перетти спросил меня.
  "Ты, случайно, не работал на почте?
  Под начальством гера Сталкера?"
  Я кивнул.
  И рассказал ему обо всем.
  Обо всем, что случилось вчера и позавчера я рассказал.
  Не упустил ни одной детали.
  Дон слушал меня завороженно.
  Цокал языком, когда я рассказывал о кофе в постели.
  А девушки...
  Его стриженные девушки радостно причмокивали.
  В конце я взмолился:
  "О, дон!
  Я с радостью исполню твою просьбу.
  Свяжу тебя.
  Дам тебе пинка.
  Ты улетишь в туманность.
  Я буду следить за тобой.
  В электронный телескоп прослежу.
  Если поднимешь руку...
  То я тебя на веревке вытащу.
  Вытащу из туманности.
  Если не двинется.
  Там и оставлю.
  А девушек твоих с собой заберу.
  На ярмарку космофрегатов.
  На ярмарке ты...
  Или твой клон.
  Или андроид, похожий на тебя...
  Даст мне сто долларов.
  Я их..."
  
  "Замолчи, мерзавец! - дон Перетти заорал на меня. - Ни дна тебе, ни крыши.
  Не переваливай на меня свои радости.
  Особенно, если твоя жизнь.
  Твоя жизнь ничего не стоит.
  Ты начнешь меня укорять.
  Но не спрашивай.
  Хоть до полной победы копай.
  Копай под меня.
  Ничего тебе не открою.
  Нечего во мне искать.
  Нет у меня страшных тайн.
  А те двое...
  Которые сгинули в туманности межзвездной пыли...
  Они были мои братья.
  Отец родил нас.
  Четырех.
  В наших системах Галактик говорят, что отец родил.
  Хотя рожает женщина.
  Но слава родоначальника принадлежит отцам...
  Отец научил нас фокусам.
  Ну...
  И немножко воровать научил.
  Ведь воровать - тот же фокус.
  
  ВСЕ ФОКУСНИКИ - ВОРЫ.
  
  Ведь они незаметно из чужих карманов вытаскивают кошельки.
  Когда отец умер...
  Он умер.
  Все умирают.
  Отец оставил кучу награбленного...
  Нафокусничевшего отец оставил кучу.
  Много добра.
  Мы - люди обыкновенные.
  А парни.
  Что парням нужно?
  Парням нужны дорогие космолеты.
  И дорогие девушки парням нужны.
  Мы купили четыре дорогущих космофрегата.
  Почему четыре?
  Потому что нас - четверо братьев.
  Оптом нам скидку сделали большую.
  И восемь девушек купили...
  Попросили.
  Оптом девушки, оказывается, не дешевле.
  Космофрегаты оптом - дешевле.
  А девушки оптом - дороже.
  Но мы уже завелись.
  Завелись на девушек.
  Поэтому...
  Ну, вообщем...
  Еще отец оставил свои заметки.
  Заметки, как лучше воровать...
  Как лучше фокусничать.
  Блокнот1
  Из-за этих заметок мы поссорились.
  Долго спорили, кому из нас блокнот достанется.
  И, наконец, пошли к начальнику местного Имперского управления по хозяйству.
  Сэр Гордон управлял хозяйством.
  Хозяйством и людьми управлял.
  Сэр Гордон...
  Он оказался цепкий.
  Забрал наш голограф.
  Голограф с заметками отца.
  Запер его в сейф.
  И сказал:
  "Я отдам голограф тому из вас, кто принесет мне визор нового поколения.
  Жухрайский визор...
  Карту всех тайных подпространственных тоннелей.
  И контейнер антибозонных бомб.
  Тот, кто станет владельцем антибозонных бомб...
  Тот сможет держать в страхе своих подчиненных.
  Стоит только активировать антибозонную бомбу...
  Из нее вылетят антибозонны.
  И направленно уничтожат тех, на кого вы укажите в системе наведения.
  Тот, кто владеет визором.
  Может заглянуть в любое место.
  Даже через каменную стену женской бани...
  По заказу визор найдет любого человека.
  Пусть он даже особо прячется от репортеров.
  Можно найти звезду сериалов Пелопонессу...
  И подсмотреть, чем она занимается, когда думает, что ее никто не видит.
  Карта тайных подпространственных тоннелей тоже важна.
  Она поможет быстро долететь.
  Долететь до того, кто прячется.
  Нужно только соотнести карту с визором.
  А антибозонные бомбы помогут шантажировать охрану".
  Мы - четыре брата - поняли:
  "Сэээр...
  Ты нас подловил.
  Ты запросил слишком много.
  Много за дневники нашего отца.
  Но они нам нужны.
  А тебе все новинки необходимы...
  Мы догадались.
  С их помощью ты найдешь актрису сериалов Пелопонессу.
  Будешь за ней подсматривать.
  Когда раскалишься, то...
  По тайным ходам долетишь до нее.
  Тебя не пропустит ее охрана.
  Но ты станешь угрожать охране антибозонной бомбой.
  И войдешь в спальню Пелопонессы.
  Или в ее купальню.
  Ничто тебя не остановит.
  Ничто и никто.
  А мы-то думали, что эти полезные вещички тебе нужны для того, чтобы помочь нашей Империи победить проклятых жухраев..."
  Сэр Гордон ответил, что мы угадали.
  Все это он затеял ради того, чтобы обладать прекрасной Пелопонессой...
  Судьба Империи тоже важна.
  Но порочная связь с Пелопонессой - для сэра Гордона - еще важнее...
  Сэр Гордон увлекался гаданием.
  Гаданием на древних картах Таро.
  Он раскинул карты.
  И "прочитал" по ним.
  Сказал, что все достать нам поможет только Гершель.
  Гершель - почтальон.
  Подчинённый главного почтальона Сталкера.
  Что ж...
  
  КАЖДЫЙ ВЕРИТ В ТО, ВО ЧТО ВЕРИТ.
  
  Сэр Гордон уперся в карты Таро.
  Карты ему также подсказали, что ты, Гершель...
  Заправляешь свой космолет каждый раз на одной заправке.
  На этом астероиде.
  Астероид как раз - около туманности.
  Нужной нам туманности межзвездной.
  "Когда разыщите Гершеля...
  Вы его легко найдете.
  Найти его легко.
  У Гершеля глаза косят.
  И он на чужое доброе падок.
  На чужих девушек.
  И на чужие монеты.
  Попросите Гершеля.
  Он свяжет вас.
  И бросит в туманность.
  В туманности вы должны сразиться.
  Но не друг с другом сражайтесь.
  Сражайтесь с жухраями.
  С жухрайскими диверсантами!
  Засадный полк жухраев прячется в той туманности.
  Вы должны победить жухраев.
  Возьмите их в плен.
  Тот, кто справится с ними, тот отправится с Гершелем искать те - нужные мне - вещи".
  Сэр Гордон закончил нас грузить.
  Мы посовещались.
  И один из нас отказался.
  От записей отца отказался.
  От участия в битвах отказался.
  Он потерял семейные ценности...
  Поэтому мы его поставили на склад.
  На склад на ярмарке космофрегатов.
  Он тебе по сто долларов давал.
  И забирал обратно космофрегаты".
  "Я - глупец! - Я хлопнул себя ладонью по лбу. - Я же мог сбежать.
  На вашем дорогом космофрегате.
  Сбежал бы.
  Затерялся бы среди космических пиратов.
  И две девушки ваши были бы моими.
  А я всего лишь...
  По сто долларов получал.
  И был счастлив.
  Беда в том, что от тех денег мне ничего не доставалось.
  Я деньги отдавал Евгении.
  А она делилась моими деньгами.
  Делилась со своими друзьями Михайлович и Хотокама".
  "Не все так просто, Гершель!
  Ох, как все сложно.
  Ты думал, что мы - дураки? - очередной дон Перетти схватил меня за ворот скафандра. - Неееет!
  Мы не дураки.
  Мы - фокусники.
  У дураков нет роскошных космофрегатов.
  И у дураков нет шикарных девиц.
  Мы все предусмотрели...
  Если бы ты украл наш космофрегат...
  То долго бы не прожил.
  Система защиты космофрегата выпустила бы газ.
  Ну, знаешь, как газ выпускать...
  Ты бы умер в удушьях".
  "Я бы договорился с системой защиты.
  Чем я хуже вас?"
  "Гершель!
  Если бы случилось чудо...
  И ты обошел бы систему защиты космофрегата...
  Ты все равно бы погиб.
  Ты не смог бы содержать двух красавиц.
  Они много требуют.
  Тебе пришлось бы устроиться на три работы.
  Ты работал бы, как крокодил.
  И умер бы от истощения".
  "Но твои девушки...
  Они голые.
  И бритые.
  Им не нужны деньги на одежды.
  И на стилиста по волосам им деньги не нужны". - Я пытался найти для себя хорошее.
  "АХАХАХА! - дон Перетти расхохотался. - Ты ничего не знаешь!
  Гершель".
  "Да, дон Перетти".
  
  ГОЛЫЕ ДЕВУШКИ БОЛЬШЕ ВСЕГО ТРЕБУЮТ.
  
  "На голых девушках мы и горим.
  Думаем, что справимся.
  А затем оказываемся без всего.
  Без штанов оказываемся.
  Без денег.
  Без имущества.
  Без работы..."
  "Получается, что я поступил правильно.
  Правильно, что не обокрал вас.
  Воровать - плохо".
  "Нуууу, как сказать.
  Воровать - плохо, когда у тебя воруют.
  А когда наоборот... - Дон Перетти высморкался в скафандр. - Вернемся к нашему делу.
  Мы нашли тебя.
  Трое.
  Один за другим.
  Отправились к тебе.
  Что случилось с моими двумя братьями - ты видел.
  Ты знаешь.
  Я сегодня попытаю счастья.
  В последний раз.
  Потому что я - последний.
  Тот брат, который на складе, не считается.
  Он безвольный.
  Даже девушек лень ему завести.
  Свяжи меня, Гершель.
  И дай пинка.
  Я улечу в туманность".
  
  "Нога устала вам пинки раздавать", - я пробурчал.
  Проклинал себя.
  Проклинал братьев Перетти.
  Проклинал Михайлович и Хотокама.
  Только Евгению не проклинал.
  Она же - женщина...
  Я зря впутался в мутную историю.
  Но отказать суровым братьям не мог.
  Не выдержал я и в последний раз.
  Я связал дона Перетти.
  И пнул его.
  В зад ударил ногой.
  Дон Перетти скрылся в туманности.
  Я же начал придумывать, как завладеть его космофрегатом.
  Чтобы космофрегат меня не убил.
  Я был уверен.
  Уверен, что последний из донов Перетти погиб.
  Погиб, как и его два брата.
  Но...
  Туманность озарилась ярким светом.
  Через микросекунды из туманности вылетел дон Перетти.
  В руках он держал два бластера.
  Два жухрайских бластера.
  Пришлось тянуть веревку.
  Я вытянул дона Перетти.
  Понял, что его две балерины...
  Две прекрасные девушки.
  Девушки, без единого волоска на теле и на голове...
  Мне не достанутся.
  От злости я заскрежетал зубами.
  Но дон Перетти был слишком грозный.
  Он дымился после боя.
  Засунул бластеры в набедренные карманы.
  И кивнул мне:
  "Спасибо тебе, Гершель.
  Спасибо, что не сбежал.
  Спасибо, что не украл мой космолет.
  Спасибо, что не забрал моих балеринок".
  "Пжлста", - я пробурчал.
  "Ты теперь нужен мне...
  Гершель!"
  "Зачем я тебе?
  У тебя же есть две девушки..."
  
  У КОГО ЕСТЬ ДВЕ ДЕВУШКИ, ТЕМ ДРУЗЬЯ НЕ НУЖНЫ.
  
  "Вот тебе тысяча космодолларов.
  Гершель!"
  "Дон Перетти!
  Я не продаюсь. - Я быстро схватил деньги. - Что изволите еще?
  Я могу снова связать тебя.
  И пинком отправлю в туманность.
  Каждый раз по возвращению, ты мне будешь давать по тысяче космодолларов".
  "Туманности больше нет.
  И я не настолько крепкий.
  Мой зад не выдержит очередного пинка.
  Ты эти деньги отнеси твоей Евгении.
  Пусть ни в чем не нуждается.
  Это нам нужно для прикрытия.
  Для алиби.
  Не рассказывай о том, что случилось здесь.
  И о том, что я рассказывал - молчи.
  Мы полетим с тобой в Систему Галактик Фернандес Юго-Западной Префектуры Империи.
  Ты поможешь мне раздобыть три нужные вещи.
  Ты не пожалеешь, что полетишь со мной.
  Я сделаю тебя...
  Начальником космопочты твоего района сделаю тебя".
  "Ого! - Я обрадовался. - Но...
  Там же другой начальник..."
  "Решим! - Дон Перетти небрежно махнул рукой. - Я - решала.
  Многих порешил".
  
  "Я полечу странствовать по Вселенной, - я передал тысячу долларов Евгении.
  Мог бы и себе часть оставить.
  Но Евгения на меня ласково взглянула.
  И я растаял. - Не беспокойся обо мне, любимая.
  Я скоро вернусь!"
  Я холодно попрощался и с Михайлович и Хотокама.
  Потребовал, чтобы они больше не ходили в мой дом.
  И не приставали к моей Евгении.
  На другой день я и дон Перетти уже были в пути.
  "Дон Перетти, - я осторожно попросил. - У тебя две девушки".
  "Ну?"
  "Две балеринки..."
  "И?"
  "Одолжи мне одну балеринку.
  Она мне будет...
  Кофе в постель будет приносить".
  "Гершель, - дон Перетти похлопал меня по плечу.
  Гранатой похлопал. - Две девушки для меня - много.
  Но, когда этих девушек просит другой...
  То девушек для меня становится мало. - И заорал.
  Вопил, как бешеный: - Ты моих балеринок кормил?"
  "Неа!"
  
  "КТО ДЕВУШЕК КОРМИТ, ТОМУ ОНИ КОФЕ В ПОСТЕЛЬ ПОДАЮТ".
  
  "Нет.
  И не надо". - Я обиделся.
  "Гершель?"
  "Да, дон Перетти".
  "Ты обижаешься.
  Ты злишься.
  Потому что ты - голодный".
  "Ну и голодный".
  "Что ты хочешь на завтрак?"
  "Твою балеринку хочу.
  На завтрак".
  "Мы обсудили балеринок.
  Если дальше будешь требовать, то останешься без еды".
  "О, дон Перетти!
  Дай мне хотя бы кусок черствого хлеба.
  С белой икрой белуги альбиноса".
  "С той икрой, которая стоит двадцать пять тысяч космодолларов за килограмм?"
  "Ага".
  "Нет у меня белой икры белуги альбиноса.
  Но ты заслужил завтрак Императорский. - Дон Перетти постучал по дверце холодильника. - Хочешь жареных крокодилов?
  Или рис с кленовым сиропом?
  Или, может быть, ты любишь сахарные бобы?"
  "Я твоих балеринок люблю", - я смело ответил.
  Молча ответил.
  А дон Перетти перечислял.
  Перечислял и перечислял кушанья.
  "Дон Перетти!"
  "Да, Гершель".
  "В этом холодильнике не уместится столько еды.
  В него с трудом запихнешь...
  Запихнешь, разве что...
  Балеринку.
  И то, потому что она без одежды".
  "Гершель?"
  "Да, дон Перетти!"
  "Ты забыл?
  Я же - фокусник.
  Фокусник из шляпы достает зайцев.
  Зайцев и голубей фокусник достает из шляпы.
  А из холодильника я достану любое кушанье Империи!"
  "Даже белую икру белуги альбиноса?"
  "Нет.
  Белую икру белуги альбиноса не достану". - Дон Перетти нахмурился.
  Ему не понравилось, что он что-то не может.
  Не может нафокусничать.
  "А голубого омара достанешь?
  Голубые омары - дорогущие!"
  "Голубых омаров тоже нет, - дон Перетти заглянул в холодильник. - Фокус не удался. - Нууу, ты посмотри.
  Килька в томатном соусе.
  Ржавая банка.
  Килька просроченная.
  Одна штука. - дон Перетти бросил мне банку. - Мясо цыпленка консерва.
  Третьей категории.
  То есть - кожа, кости и клювы.
  Рис.
  Рис уже побурел.
  Сорок банок с консервами.
  И все просрочены.
  Некоторые банки вздулись.
  Как животы у астматиков вздулись.
  Ешь, Гершель.
  Другой еды тебе не будет".
  
  ЕШЬ, ЧТО ДАЮТ, А ТО ДАДУТ И НЕ БУДЕШЬ ЕСТЬ.
  
  "А тебе?
  Дон Перетти.
  Тебе другая еда будет?
  И твоим балеринкам?" - Я произнес с издевкой.
  "Гершель.
  Я должен правильно питаться.
  Правильно.
  Дорого.
  Вкусно.
  Если я буду жрать эти консервы...
  Эй!
  Гершель.
  Не налегай особо, - дон Перетти увидел, как я вскрыл банку.
  Банку с кильками.
  В томате... - А то потом нечего тебе будет есть.
  Обо мне.
  Обо мне любимом.
  Если я плохо покушаю.
  То у меня будет болеть живот.
  Я стану злой.
  Раздражительный.
  Тебе же не нужно, чтобы тобой командовал злой?
  И раздражительный?"
  "Не нужно", - я отчаянно кушал кильку.
  Кислая уже килька.
  Прокисла
  Протухла.
  Но съедобная биомасса.
  
  "И красавицы балеринки, - дон Перетти развеселился. - Девушкам нельзя есть дурное".
  
  ОТ ДУРНОГО ДЕВУШКИ ДУРНЕЮТ.
  
  "Понял я.
  Понял. - Я вытер руки о штаны. - Дальше что?"
  "Дальше ты увидишь чудо".
  "Тебя голого что ли?
  Увижу?
  Не надо мне чуда.
  Я лучше землю буду есть.
  Чем на тебя смотреть голого, дон Перетти".
  "Я настолько изумлен.
  Гершель.
  Я не могу ничего из себя выдавить".
  
  Через некоторое время мы прилетели.
  В Фернандес.
  Дон Перетти отыскал древний дворец.
  Полуразрушенный.
  Во дворце мы остановились.
  Две балеринки, разумеется, заняли лучшую спальню.
  Дон Перетти облюбовал тронный зал.
  Я же должен был спать на земле.
  Утром дон Перетти облазил развалины.
  "Гершель?"
  "Да, дон Перетти".
  "Я нашел то, что искал.
  КТО ИЩЕТ, ТОТ ВСЕГДА НАЙДЕТ".
  "Я рад за тебя, дон Перетти".
  "Иди ко мне.
  Свечку подержишь".
  Разрушенная лестница.
  Мы спустились к древним воротам.
  "Медные ворота, - я цокал языком. - Можно сдать в пункт приема металла.
  Цветной металл нынче дорог".
  "Я не повезу всякую рухлядь, - дон Перетти огрызнулся. - Ворота мой космофрегат поцарапают. - Он проверил голографом. - Дальше - ты один идешь, Гершель".
  "Нет уж, - я захохотал злобно. - Вещички нужны тебе.
  А идти за ними я должен?
  Не пойду!"
  "Прости, Гершель.
  Я глупость сказал.
  Я сказал, что ты пойдешь.
  Нет.
  Ты не пойдешь.
  Ты побежишь". - Дон Перетти приставил бластер.
  К моему лбу приставил.
  
  ОРУЖИЕ УМЕЕТ УБЕЖДАТЬ.
  
  "Дон Перетти!
  Конечно, я пойду...
  То есть, побегу".
  "За этими воротами - темный проход.
  Не оглядывайся, Гершель.
  Все, кто оглядывались - умерли.
  Иди вперед.
  Древний электронный страж просканирует тебя.
  Твои мозги.
  И будет выставлять соблазны.
  Соблазны для тебя.
  Так он попытается тебя остановить.
  Скорее всего это будут голые девушки.
  Голографические.
  Но как живые.
  Ты же помешан на девушках".
  "Можно подумать, что ты не помешан на девушках, - я огрызнулся. - Дон Перетти.
  Ты говоришь, что я сексуально озабоченный.
  Но у меня сейчас нет девушки.
  А у тебя целых две балеринки.
  Значит, ты - сексуально озабоченный".
  "Мои балеринки...
  Они не для того.
  Они - для этого...
  Балеринки - для солидности.
  Для форса".
  
  КАЖДЫЙ ПРЕУСПЕВАЮЩИЙ МУЖЧИНА ДОЛЖЕН ИМЕТЬ ПРИ СЕБЕ БАЛЕРИНУ.
  
  "Гершель!
  Ты пройдешь через все соблазны.
  Я не виноват, что соблазны для тебя - девушки.
  Для другого соблазны - еда.
  Для третьего - деньги.
  Но тебе будут попадаться девушки.
  Запомни.
  Они - не настоящие.
  Страж может прикинуться девушкой.
  Не соблазнись!
  Потом ты откроешь сундук с вещицами.
  Визор чудесный.
  Карта потайных подпространственных туннелей Вселенной.
  Контейнер с антибозонными бомбами.
  Все принесешь мне".
  "Контейнер тяжелый.
  Не подниму".
  "Контейнер будет на колесиках.
  Или на гравитационной тележке.
  Принеси мне эти вещицы.
  Больше я ничего не потребую от тебя".
  "Знаю, что мне теперь не выпутаться.
  Назад хода нет.
  Я, как сломанный космокатер.
  У которого задний ход отказал. - Я задрожал от страха. - Не надо было связываться.
  С тем первым.
  Твоим братом".
  
  БЫЛ БЫ УМНЫЙ, БЫЛ БЫ ОДИН.
  
  Дон Перетти открыл ворота.
  Затем втолкнул меня.
  В темный проход втолкнул.
  Ну, как втолкнул.
  Дал пинка.
  Как я давал пинка его братьям.
  И ему я давал пинка.
  Теперь пинок возвратился мне.
  Я шел вперед.
  Не смотрел по сторонам.
  Не оглядывался назад.
  Оказался на огромном лугу.
  Подземный луг.
  На лугу загорала...
  Загорала моя подружка.
  Подруга гимназическая.
  Алефтинка ее зовут.
  Загорала она обнаженная.
  Увидела меня.
  Обрадовалась.
  Вскочила.
  Ко мне побежала.
  За руку взяла:
  "Гершель!
  Пойдем купаться.
  Покатаешь меня на спине?"
  "Алефтинка?"
  "Да, Гершель".
  "Ты - голографическая.
  Но в то же время...
  У тебя руки теплые.
  И...
  Капельки пота выступили.
  На переносице.
  И груди твои..."
  "Гершель!
  Не трать зря время.
  Побежали веселиться, - Алефтинка заливисто засмеялась.
  Ее груди упругие.
  Дрожали.
  Дрожали от страсти. - Не придумывай себе отмазки.
  Назвал меня голографической.
  Да, и если бы...
  Если бы я была голографическая...
  Все ты трусишь.
  Помнишь, как на первом курсе?
  Я предложила тебе.
  Ты же отказался.
  И убежал.
  Теперь тоже боишься?
  Смотри, Гершель, - Алефтинка погрозила мне пальчиком. - Я - твое счастье.
  Упустишь.
  И не поймаешь".
  "Вот это ты зря сказала, Алефтинка, - я смотрел в сторону.
  Постепенно остывал. - Напомнила мне о гимназии.
  О моем поражении.
  До свидания, Алефтинка".
  Я высвободился из объятий.
  И - дурак дураком - побрел дальше.
  Нет.
  Я не бежал.
  
  УБЕГАЮТ ТРУСЫ, А Я ДО ТРУСА НЕ ДОРОС.
  
  Около дороги росло дерево.
  Огромное дерево.
  Дерево грушевое.
  На нижней ветке сидела...
  Ингеборга.
  Разумеется, обнаженная.
  Сверкала прелестями.
  Она сотрясала ветку.
  "Гершель! - Ингеборга обрадовалась. - Залезай ко мне.
  У меня здесь гнездо.
  Вместе будем груши околачивать".
  "Ингеборга!
  ГЕРОИ ГРУШИ НЕ ОКОЛАЧИВАЮТ.
  Герои по деревьям не лазают".
  "Гершель?"
  "Да, Ингеборга!"
  "Я красивая.
  Разве ты не видишь мою красоту?"
  "Вижу!
  Вижу твою красоту!
  Ингеборга!
  Ты надо мной сидишь.
  На ветке.
  Попка твоя видна.
  Снизу прекрасно видно.
  Ту самую.
  Которая красота".
  "Гершель!
  Не упусти момент.
  Помнишь, как ты один раз уже упустил?
  В саду с грушами.
  Я прислонилась к грушевому дереву.
  Закрыла глаза.
  А ты...
  Ты сбежал".
  "Ох, Ингеборга!
  Напрасно ты мне напомнила.
  Напомнила мне обо мне же.
  Я опозорился тогда.
  Поэтому сейчас у меня все опустилось.
  В душе опустилось.
  И ниже души опустилось.
  Ухожу я от тебя, Ингеборга.
  Не жалею.
  Не зову.
  Не плачу".
  
  Я отправился дальше.
  Конечно, я соврал Ингеборге.
  Я жалел себя.
  Я мысленно звал ее.
  Я рыдал от отчаянья.
  Что еще охранная система придумает?
  Или - кого еще?
  Дорога свернула.
  Около дороги - канава.
  В канаве стоит роскошная кровать.
  На той кровати...
  Блондинка и брюнетка.
  Девушки того - погибшего - одного из Перетти.
  "Гершель, - девушки голые.
  Помахали мне ручками. - Иди к нам.
  Мы подадим тебе кофе.
  Кофе в постель.
  Как подавали.
  У нас уже вскипело.
  Кофейник кипит.
  И капает.
  Капельный кофейник".
  "Вы не настоящие.
  Вы - голограммы".
  "Ой, Гершель.
  Бывают девушки настоящие.
  Бывают голографические.
  Бывают резиновые.
  Бывают биороботы девушки.
  Бывают девушки андроиды.
  Какая тебе разница?
  Мужчины разницы не замечают".
  "Вот зря вы это сказали.
  Так бы я прилег.
  Отдохнул бы с вами.
  Вы бы мне кофе подали.
  Но после ваших слов.
  Ну, зачем же сказали?"
  
  ВСЕ ВСЕ ЗНАЮТ, НО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ НЕЛЬЗЯ.
  
  Я дальше отправился.
  В поле стояла кровать.
  Около кровати пАром исходил кофейник.
  Тоже - капельная система кофеварки.
  На кровати возлежали.
  Царственно возлежали две девушки.
  Блестяще обнаженные.
  Красавицы.
  Я узнал их.
  Рыженькая и шатенка.
  Подружки второго погибшего дона Перетти!
  "Гершель! - девушки обрадовались. - Иди к нам.
  Мы тебе кофе в постель подадим".
  "Ваши... коллеги тоже предлагали мне кофе.
  Кофе в постель.
  Потом все желание отбили".
  "Гершель!
  Не отказывай нам!
  А то получится, как в тот раз.
  Мы тебе кофе принесли.
  В постель.
  Ты испугался.
  Мы кофе пролили.
  На тебя.
  На тебе..."
  "ЭЭЭХ!
  Это вы зря сказали.
  Красавицы!
  Зачем напомнили мне?
  
  МУЖЧИНЫ НЕ ЛЮБЯТ, КОГДА ИМ НАПОМИНАЮТ ОБ ИХ ПОРАЖЕНИЯХ.
  
  Ухожу от вас.
  Злые вы".
  И ушел.
  Я злился на себя.
  Но на себя долго злиться не получается.
  Всегда найду себе оправдание.
  А другим?
  Нет.
  Нет оправдания другим...
  
  Дорога упиралась в...
  В занавес уперлась дорога.
  "Занавес сияет, - я цокал языком. - Голографическое золото".
  Я отдернул занавес.
  Вошел в огромный зал.
  В зале стоял контейнер.
  На контейнере сидела девушки.
  Она откинула покрывало с лица.
  Я узнал...
  "Евгения!"
  "Гершель! - Евгения ко мне руки тянет. - Ты стоишь, словно тебя поразили из сто миллиметровой пушки.
  Хорошо, что ты пришел!
  Ударь меня, милый!"
  Евгения спустилась с контейнера.
  Встала передо мной.
  "За что же тебя ударять?
  Ты мне...
  Дорогая ты мне!"
  "Я виновата перед тобой!
  Гершель.
  Ты зарабатывал деньги.
  И дарил их мне.
  Я же деньги отдавала Михайловичу и Хотокама..."
  "Замолчи, женщина, - я вскрикнул. - Я все знал".
  "И о том, что они были моими любовниками?
  Об этом ты тоже знал?"
  "Еще как!
  Я поставил в спальне камеры".
  "Извращенец".
  "Зато узнал много нового".
  "Умничка!"
  "И..."
  "Ударь меня!
  Мой Гершель! - Евгения улыбнулась. - Михайлович и Хотокама часто меня били.
  Я им деньги давала.
  Кормила.
  Все давала.
  А они меня били.
  И ты ударь". - Евгения подставила свое лицо.
  "Евгения!
  Я знаю, что ты - не настоящая.
  Но лицо твое - голографически схожее.
  Я не ударю твою голограмму.
  Это - все равно, что бить свое отражение в зеркале".
  "Гершель! - Евгения содрогнулась. - У меня имеются и другие секретики.
  Кроме Михайловича и Хотокамы.
  Но о них знаю только я.
  Я и моя подруга Ксения.
  Мы связаны заговором молчания.
  Мы не признаемся.
  Никому не признаемся.
  Даже друг дружке.
  Все это часто решается.
  Самым жестоким образом.
  Я сказала образом?
  Я имела в виду - оргазмом.
  Я тебе не рассказывала.
  Не стану рассказывать и сейчас.
  Я в этом уверена.
  Годы меня научили.
  Правда может быть сильнее оружия.
  Поэтому я храню свои секретики.
  Храню в самом темном углу сознания.
  Никто не прочитает меня.
  Никто не заподозрит, на что я способна.
  Я давно хороню правду.
  Самая жесткая правда в том...
  Что я ее хороню.
  Ты не копайся в моей головке.
  Головка моя - очаровательная.
  Ничего в моей голове не найдешь.
  Зато в других местах - поищи". - Евгения захихикала.
  "Не буду.
  Не стану рыться там.
  Жизнь моя - не экскаватор".
  
  "Тогда накажи меня", - Евгения встала на четвереньки.
  Прогнулась в пояснице.
  
  ЛЮБИМЫХ НЕ НАКАЗЫВАЮТ.
  
  "Не накажу тебя, - у меня в горле заскребло.
  На глазах появились слезы. - Я прощаю тебя". - Я встал на колени.
  Наклонился.
  Поцеловал Евгению в губы.
  В зале сразу стало светло.
  Голограма исчезла.
  Евгения сразу превратилась в...
  "Тьфу.
  Насколько же мерзкая система охраны, - я плевался.
  Вытирал губы. - Биоробот.
  Щупальца.
  Выпученные глаза.
  Похож на осьминога.
  Электронный осьминог.
  И я это поцеловал..."
  Я плевался.
  А контейнер открылся.
  Стенки его стали прозрачными.
  "Визор чудесный - раз, - я рассматривал вещички. - Карта тайных подпространственных переходов - два.
  Антибозонные бомбы - три.
  Полный комплект".
  
  ВОТ, ЧТО ИСКРЕННИЙ ПОЦЕЛУЙ ДЕЛАЕТ.
  
  Я обрадовался.
  Покатил контейнер к выходу.
  На обратном пути не увидел ни одной девушки.
  Вернее - голограммы девушек.
  "Обидное", - стало досадно.
  Я передал вещички дону Перетти.
  Он скакал, как ребенок, которому дали конфетку.
  Я не хотел рассказывать, что произошло.
  Но дон Перетти настаивал.
  И я сознался.
  Дон Перетти слушал меня внимательно.
  Закатывал глаза.
  В пикантных местах просил повторить.
  В конце рассказа дон Перетти прослезился.
  С чувством расцеловал меня.
  Затем еще раз целовал.
  И - третий раз целовал.
  
  ЦЕЛОВАТЬ НУЖНО ТРИ РАЗА, ДЛЯ УКРЕПЛЕНИЯ.
  
  "Гершель!
  Ты - послушный работник.
  Почетный почтальон.
  Я бы не удержался.
  Хотя я знал, что голограммы.
  Но не удержался бы.
  А ты - кремень!
  Поэтому карты таро выбрали тебя.
  Ты - добрый.
  Добрый и трусливый.
  Испугался с голографическими девушками.
  Нашел себе оправдания своей трусости.
  Никто не выдержал бы этого испытания.
  Но для тебя эгоизм дороже общения с девушками".
  
  Дон Перетти забрал вещички в свой космофрегат.
  Активировал карту тайных подпространственных проходов.
  Подпространственные туннели Вселенной.
  И через минуту мы оказались около моей... почты.
  "Быстро мы долетели, - я кусал губы. - Я даже не успел налюбоваться твоими балеринками".
  Мы вошли в здание Имперской почты.
  "Тесновато у вас, - дон Перетти закурил сигару.
  Дым сразу занял все помещение. - Тесно и грязно".
  "Но теперь будет по-другому, - я заглядывал в глаза дона Перетти.
  Но он отводил взгляд. - Ты же обещал.
  Обещал мне помочь".
  "Обещанного три года ждут", - дон Перетти пробурчал.
  Я пригласил на почту Евгению.
  Вскоре она прибежала.
  "Евгения.
  Ты одета...
  Одета, как бы раздета.
  Прозрачные туфли на высоких каблуках.
  Топик с блестками.
  Микроскопические шорты".
  "Ты же бросил меня, - Евгения на меня зло посмотрела. - Оставил одну.
  Я влачила жалкое существование".
  "Евгения, - я мысленно сравнил ее с подружками дона Перетти.
  Балеринки выглядели свежее. - Я оставил тебе тысячу космодолларов.
  На эти деньги ты могла жить безбедно.
  И дети твои...
  Наши дети могли на эти деньги жить.
  Это же - деньжища!
  Можно было купить за пятьсот космодолларов добротный космофрегат.
  Он бы стал нам домом.
  Мы бы перелетали с планеты на планету.
  На диких планетах останавливались бы.
  Купались.
  Загорали бы...
  Голые бы загорали.
  
  НА ДИКИХ ПЛАНЕТАХ ВСЕ ДИКОЕ, МОЖНО И ГОЛЫМИ ХОДИТЬ.
  
  Приторговывали бы.
  В одном месте покупали бы дешево.
  В другом месте продавали бы дорого.
  А ты...
  Все деньги спустила.
  Неизвестно на что..."
  "Гершель! - Евгения отвесила мне пощечину. - Ты - подлец!"
  "За что же я подлец?"
  "Я все деньги отдала Михайловичу и Хотокама.
  Они нашли им применение.
  И еще меня заставили.
  Заставили работать.
  Я на улице подрабатываю".
  "Бедненькая ты моя, - я обнял Евгению.
  С ее лица полетела пудра. - Несчастненькая.
  На кого же я тебя оставил?
  Михайлович и Хотокама обманули тебя.
  Воспользовались тобой.
  Воспользовались твоей наивностью".
  "Еще как пользовались мной.
  И теперь пользуются.
  В космопорт меня гоняют... тоже".
  "Теперь ты не будешь знать печали.
  Печали и нужды". - Я обещал.
  "А разве я сказала, что я терпела нужду.
  И была в печали?" - Евгения фыркнула.
  "Я люблю тебя, какая ты есть, Евгения.
  Подумаешь...
  Я всего лишь подвергал свою жизнь опасности.
  Рисковал.
  Унижался.
  А ты - страдала из-за меня.
  Пойдем же в мой дом!"
  "В твой дом? - Евгения прокашлялась в кулак.
  Кашель у нее с надрывом. - Михайлович и Хотокама не пустят тебя.
  Не пустят тебя в твой дом.
  Они в силу вошли"
  "Да и я не слабый! - Я напряг руку. - Потрогай мой бицепс".
  "Вот еще, - Евгения снова фыркнула. - Не стану я до тебя дотрагиваться.
  Вот, если бы ты мне денег дал...
  Тогда - да...
  Я бы до тебя дотрагивалась".
  "Деньги, - я повернулся к дону Перетти. - Вот бы мне сейчас денег.
  За мою службу тебе, дон Перетти.
  За мои страдания.
  За мою помощь". - Я повысил голос.
  Дон Перетти сделал вид, что не слышит меня.
  Он насвистывал.
  
  КОГДА ПРОСЯТ ДЕНЕГ, ТО ПРОПАДАЕТ СЛУХ.
  
  Но я настаивал.
  Тогда дон Перетти вздохнул.
  Полез в карман.
  Я думал, что он достанет пачку денег.
  Нет.
  Дон Перетти вытащил платок.
  Вытер вспотевший лоб:
  "Гершель!
  Каким ты был...
  Таким ты и остался.
  Я не дам тебе денег.
  Ведь ты же сразу их передашь своей подружке.
  А она отдаст деньги Михайловичу и Хотокама.
  Все равно, что в унитаз деньги спустить".
  "Но..."
  "Если хочешь, Гершель..."
  
  Я ВСЕГДА ХОЧУ, НО НЕ ПОЛУЧАЮ ЖЕЛАЕМОЕ.
  
  Дон Перетти дал мне.
  Не деньги дал.
  Он вошел на свой космофрегат.
  И подарил мне консервы.
  В ржавых банках консервы.
  Просроченные.
  Но все же - биомасса - это еда.
  Я горячо поблагодарил дона Перетти.
  Просил его погостить.
  Покушали бы вместе эти консервы.
  Но дон Перетти лишь головой качал.
  "Спасибо, добрый Гершель.
  Я улетаю.
  НЕ ХОЧУ ОСТАВАТЬСЯ С НИЩИМ.
  НИЩЕТА, КАК ЗАРАЗА.
  ПРИЛИПАЕТ НИЩЕТА.
  Обещал я тебе?"
  "Много чего ты обещал.
  Мне.
  Дон Перетти..."
  "Пройдет время.
  И ты станешь начальником".
  "Не доживу до того светлого времени.
  Консервы я съем.
  Может быть, они меня отравят".
  "Гершель, - дон Перетти вздохнул. - Знай мою щедрость.
  Я подарю тебе сумку фокусника". - Дон Перетти вынес мне сумку.
  "Хозяйственная сумка, - я вертел сумку в руках. - Вместительная.
  В клеточку.
  Пенсионеры с подобными сумками в магазины летают".
  "В этой сумке двойное дно.
  Я же сказал тебе.
  Гершель.
  Ты - глупый?
  Сто раз надо тебе повторять.
  Сумка фокусника.
  У нее двойное дно.
  В магазине ты накладываешь товары в сумку.
  Самые дешевые - сверху.
  Чтобы охранники не заподоздрили.
  Ведь камеры покажут, что ты сумку наполняешь.
  А самые дорогие товары - под фальшивое дно сумки.
  На кассе оплачиваешь товары.
  Показываешь кассиру пустую сумку.
  Затем купленные товары обратно скидываешь в сумку.
  И выходишь из магазина.
  Получается, что ты украл дорогое.
  Дома из потайного отсека вытаскиваешь украденные дорогие товары.
  Мой тебе совет...
  Под двойное дно клади плоское.
  Легкое.
  Но дорогое.
  Банки с черной икрой осетра.
  Нарезки дорогие.
  Балык.
  Плоские голографы.
  Безбедно проживёшь!"
  "Вот так подарок! - я обрадовался. - Сумка фокусника!
  Настоящая!
  С двойным дном!
  Век тебя не забуду, дон Перетти!"
  "Мне пора, Гершель!
  Я должен вещички передать сэру Гордон.
  Он тогда вернет мне записи моего отца.
  Мой отец был великий фокусник.
  С его записями я нафокусничаю себе горы денег".
  Мы попрощались.
  Дон Перетти три раза целовал меня.
  На прощание целовал.
  Взглянул на Евгению.
  Она ему призывно улыбалась.
  Дон Перетти хотел и Евгению поцеловать.
  Но затем передумал.
  Махнул рукой.
  И улетел.
  
  ВСЕ ХОРОШЕЕ УЛЕТАЕТ.
  
  Я и Евгения вошли в мой дом.
  "Все загажено, - я сморщил нос. - Бутылки по полу катаются.
  Хоть бы прибрался кто".
  "Твой дом.
  Ты и прибирайся" - Евгения с ногами забралась на диван.
  Раньше я бы попросил ее снять туфли.
  Но диван уже запачкан.
  В пятнах.
  От него дурно воняет.
  Грязными ногами диван уже не испортишь...
  Я открыл банку килек в томатном соусе.
  Передал Евгении.
  Вторую банку я открыл для себя.
  "Вкусные килечки, - я вылизал остатки соуса. - Немного протухли.
  Но так.
  В целом...
  Можно питаться".
  
  ЕСТЬ НЕЛЬЗЯ, ПИТАТЬСЯ МОЖНО.
  
  "Евгения?"
  "Чо?"
  "Где ведро для мусора?"
  "А фиг его знает".
  "Куда же вы мусор выбрасываете?
  Ты.
  И Михайлович и Хотокама..."
  "Куда попало.
  Туда и бросаем мусор", - Евгения швырнула пустую банку на пол.
  Я покачал головой.
  Начал уборку комнат.
  "Михайлович и Хотокама тебе шею сломают", - Евгения произнесла с безразличием.
  "Я - добрый.
  Я же не сделал им ничего плохого. - Я пылесосил одеяло. - С Михайлович и Хотокама я договорюсь.
  Мы же вместе работали на почте".
  Вспомнишь черта, и он появится.
  Вскоре ввалились Михайлович и Хотокама.
  Навеселе ввалились.
  И сразу на меня набросились.
  С кулаками.
  В моем доме.
  "Проходимец!
  Лентяй!
  Как ты посмел войти в наш дом?"
  "Дом мой", - я проблеял.
  "Ой!
  Гершель!
  Ты еще упрекать нас станешь?"
  "Что вы!
  Что вы!
  Михайлович и Хотокама!
  Живите в моем доме.
  Вместе - веселее!
  Я вам деньги давал.
  Через Евгению давал.
  Теперь пользуйтесь моим гостеприимством.
  Всем пользуйтесь.
  Консервы желаете?
  Просроченные.
  Но питаться можно". - Я выставил ящик консервов.
  Михайлович и Хотокама воспользовались моей добротой.
  И сделали вид, что обожают меня.
  Больше жизни якобы обожают.
  Я сумку показал Михайловичу и Хотокама.
  Сумку фокусника.
  Рассказал о двойном дне.
  И о потайном отсеке.
  Пуще прежнего Михайлович и Хотокама обрадовались.
  Послали меня в магазин.
  Я в потайной отсек балык нарезанный спрятал.
  Еще - банку красной икры.
  И несколько пачек нарезки дорогой ветчины.
  Сверху опустил два хлеба.
  Самые дешевые батоны.
  Для нищих.
  Для пенсионеров.
  На кассе я дрожал.
  Купил два батона.
  Показал пустую сумку кассиру.
  Затем охраннику предъявил.
  Как меня дон Перетти учил.
  Охранник в сумку заглянул.
  Сверился с чеком.
  Все правильно.
  Я заплатил за два батона.
  А о потайном отделении сумки фокусника.
  О двойном дне кассир и охранник не догадались.
  Я яства украденные принес домой.
  Обрадовались все.
  
  ЗА ЕДУ ОБОЖАЮТ.
  
  Стали мы жить.
  Поживать стали.
  Вместе.
  Пожирать.
  Пожирать консервы.
  И то, что я в сумке фокусника приношу.
  Украденное.
  Живем мы неделю.
  Другую живем.
  Ну, типа неделю.
  Наконец, Михайлович и Хотокама сговорились.
  Сговорились избавиться.
  От меня избавиться придумали.
  Чтобы все консервы им достались.
  Михайлович и Хотокама пришли к дону Сталкер.
  Наш бывший начальник.
  Пожаловались на меня:
  "Дон Сталкер!
  Гершель совсем обленился.
  Не хочет работать.
  Мы за него все тянем.
  Злой он.
  Обижает нас.
  Обижает твою бывшую жену.
  Помоги нам избавиться от Гершеля".
  "Други мои!
  Гершель принял мою бывшую жену.
  Поэтому я ему благодарен.
  Но я...
  Рад избавиться от кого-либо.
  Приведите ко мне Гершеля.
  Я с ним справлюсь".
  
  Михайлович и Хотокама прибежали домой.
  Стали меня выманивать на прогулку.
  "Гершель!
  Прогуляемся?
  По набережной пройдемся.
  Мороженое купим.
  На девушек посмотрим".
  "Не охота мне, - я зевнул. - У меня живот болит.
  Тухлые кильки в томате живот пучат.
  И на девушек мне смотреть не интересно.
  У меня дома.
  Вон.
  Голая Евгения спит.
  Я на нее смотрю.
  И никуда ходить не надо".
  
  Тогда Михайлович и Хотокама пинками выгнали меня из дома.
  Притащили в почтовый ангар.
  Позвали дона Сталкера.
  Вместе с ним Михайлович и Хотокама меня запаковали в контейнер.
  И отправили посылкой в самый дальний район нашей Империи.
  Михайлович и Хотокама довольные вернулись в мой дом.
  Выгнали на улицу Евгению.
  Заставили ее на улице работать.
  Сами же присели за стол.
  Ели кильку в томате.
  Запивали ее бражкой.
  Ни о чем другом не думали.
  Ходили в супермаркет.
  С сумкой фокусника ходили.
  Воровали.
  В потайной отсек еду прятали.
  Через несколько дней стало скучно им.
  Начали они ругаться из-за консервов.
  И из-за сумки ругались.
  Наконец, они отправились в суд.
  Рассказали судье о своем споре.
  И проговорились.
  Показали.
  Рассказали судье, что можно вынести из магазина в потайном отделении сумки.
  Судья тоже обрадовался.
  Отнял у них сумку.
  А Михайловича и Хотокама приговорил к пожизненному заключению на плазмодиевых рудниках.
  Там пожизненная каторга длится не более трех лет.
  Плазмодий плоть сжирает.
  Потом судья взял сумку фокусника.
  Велел доложить о себе префекту.
  Судья рассказал префекту о сумке с двойным дном.
  И подарил ее префекту.
  Префект сделал судью главным судьей.
  И со своей сумкой префект по разным ярмаркам летал.
  Заходил в дорогие бутики.
  Складывал в потайной отсек сумки шикарные часы.
  Украшения драгоценные прятал.
  Ведь у префекта кругозор шире, чем у каких-то почтальонов.
  А расплачивался префект за какую-нибудь безделушку.
  Действовал он осторожно.
  В один бутик два раза не ходил.
  Вынесет неоплаченное.
  И перелетает на другое место.
  Тем временем меня освободили из контейнера.
  Я стал работать грузчиком.
  Страдал от жажды.
  Голодал постоянно.
  Однажды почтовый космофрегат попал в гравитационную бурую.
  Весь экипаж погиб.
  Андроидов заклинило
  Я же выжил.
  Остался без работы.
  Нищенствовал.
  С места на место перелетал в трюмах грузовых космофрегатов.
  Однажды я прилетел на солидную планету.
  Для богачей.
  Изнывал от голода.
  Солнце палило в лысину.
  Вдруг, слышу.
  Меня окликнули по имени.
  Я оглянулся.
  Узнал дона Перетти.
  Он был в белом костюме.
  Шляпа с лентой.
  Желтые ботинки.
  Дон Перетти одежду сменил.
  Но прежних своих подружек оставил.
  Две обнаженные бритые балеринки составляли ему компанию.
  Дон Перетти был навеселе.
  Поэтому обнял меня.
  Не побрезговал.
  Три раза поцеловал.
  Отвел к себе домой.
  Дом у дона Перетти - дворец!
  Я рассказал, как меня отправили почтой.
  О буре в космосе рассказал.
  И о том, как путешествовал в трюмах грузовых кораблей - тоже не смолчал.
  Дон Перетти качал головой.
  Затем приказал своим балеринкам.
  Они приготовили мне купальню.
  Купальня с лепестками роз.
  В купальне две балеринки меня мочалили.
  Мочалкой терли.
  Вымыли меня до скрипа.
  Затем дон Перетти подарил мне одежду.
  Одежду из своего старого гардероба.
  Накормил меня сладостями.
  Я спросил:
  "Дон Перетти.
  Может быть, ты возьмешь меня к себе?"
  "Ко мне?
  Тебя?
  Гершель.
  Ты мне нравишься.
  Но не настолько".
  "Я имел в виду - садовником возьми.
  Я буду кустики поливать.
  У меня шланг..."
  "Садовником? - Дон Перетти причмокнул. - Если бы я не знал тебя...
  Гершель.
  Если бы не знал тебя, то взял бы садовником.
  Но я тебя хорошо изучил.
  Поэтому не возьму садовником.
  Пойдем к сэру Гордону.
  Он что-нибудь придумает.
  Для тебя придумает.
  Ведь ты отыскал ему полезные вещички".
  
  ЗА ПОМОЩЬ МОЖНО И ХЛЕБОМ УГОСТИТЬ.
  
  Дон Перетти представил меня сэру Гордону.
  Сказал, что я помог.
  Помог с вещичками.
  Добыл визор чудесный.
  Карту тайных подпространственных путей.
  И антибозонные бомбы.
  Я надеялся, что хоть сэр Гордон даст мне денег.
  Но у богатых так не принято.
  БОГАТЫЕ БЕДНЫМ ДЕНЬГИ НЕ ДАЮТ.
  Богатые боятся конкуренции.
  Тогда я попросил сэра Гордона.
  Попросил взглянуть в чудесный визор.
  Сэр Гордон провел меня в темную комнату.
  Снял со стены защиту.
  За ней на столе стоял визор.
  Я этот визор хорошо знал.
  Величиной он был с корову.
  Сэр Гордон загородил спиной пульт.
  Чтобы я не видел.
  Не видел, как он код набирает.
  Из визора донеслись вопли.
  Метались тени.
  Вдруг тени стали принимать очертания...
  "Звезда сериалов Пелопонесса, - я узнал актрису. - Проклинает своих домработников.
  Даже одеться забыла.
  Или не посчитала нужным.
  Не посчитала нужным одеться перед слугами".
  "Это я смотрю, - сэр Гордон запыхтел.
  Переключил каналы визора. - Гершель.
  Тебе же покажу твое.
  Твое унижение". - И он настроил визор.
  На другой канал настроил.
  И..
  Я увидел.
  Записи с нашего ретранслятора.
  Замечательный визор далеко видит.
  Многое умеет.
  Я смотрел, как Евгения изменяла мне.
  Затем видел, как меня запаковывают в почтовый контейнер.
  Потом наблюдал за Михайлович и Хотокама.
  Как они воровали.
  С помощью моей сумки фокусника воровали.
  Судью видел.
  Префекта видел.
  Как он в бутике в потайное отделение сумки прятал драгоценности.
  Насмотрелся.
  До слез насмотрелся я.
  Особенно жалко было Евгению.
  Она на улице искала...
  Искала работу.
  Я еще рыдал над Михайлович и Хотокама.
  Они горбатились на плазмодиевых рудниках.
  За несколько дней постарели.
  На много лет постарели.
  Согнулись.
  Поседели.
  Лица их покрылись волдырями.
  Волдыри лопались.
  Из них сочилось.
  
  Сэр Гордон выключил визор.
  "Я должен! - Я выпятил грудь. - Должен лететь домой.
  Я помогу Михайлович и Хотокама.
  Они мерзкие.
  Но я с ними работал.
  На почте работал.
  Мы пили цикорий.
  Из одного стакана пили.
  И Евгению я освобожу.
  Освобожу от рабства улиц".
  "Мы тебя не станем уговаривать, - Дон Перетти сказал мне. - Гершель.
  Тебе здесь нельзя долго оставаться.
  У тебя нет разрешения жить на этой планете.
  Здесь живут только богатые.
  Ты же - нищий.
  Но..
  За твою доброту дам тебе дробовик.
  Я обещал, что сделаю тебя начальником".
  "Властелином?
  Хозяином Вселенной?
  Императором?" - Я загорелся надеждой.
  "Нет.
  Гершель!
  Император у нас один!
  Слава Императору!"
  "Слава Императору".
  "Бери дробовик, - дон Перетти протянул мне...
  Оружие.
  Слезы выступили на глазах дона Перетти. - Это очень древний дробовик.
  Сейчас подобных не делают.
  И запас патронов к нему.
  Патроны - из прошлого.
  Как жахнет дробью.
  Так все твое сразу будет!"
  
  "Спасибо! - Я с сомнением принял дробовик. - Дон Перетти...
  Я не знаю.
  Поможет ли мне дробовик.
  Мне бы девушек.
  И денег".
  "Пшел вон!
  Улетай с нашей планеты!
  Попрошайка!" - Дон Перетти показал зубы.
  И...
  Тогда я опробовал.
  Опробовал дробовик.
  Я жахнул картечью.
  Выстрелил над головой дона Перетти.
  Дробовик грохнул, как все орудия космокрейсера.
  Из ствола вырвалось пламя.
  Все окутало едким дымом.
  Меня чудовищной отдачей отбросило на кипарис.
  Я протер глаза.
  Они слезились ужасно.
  Щипало везде.
  В голове звон.
  Дон Перетти сидел на корточках.
  Голову прикрыл руками.
  Как тюремный.
  Затем он поднял голову:
  "Вот так фокус! - Глаза дона Перетти красные.
  Слезы из них лились.
  Но на лице читался восторг. - А ведь с дробовиками в древности ходили на уток.
  На уток охотились.
  Что за утки были в те времена?
  От одного грохота стая уток должна была сгинуть".
  "Не заговаривай мне зубы, - дробовик придал мне силу.
  Уверенность предал.
  Нет.
  Не силу.
  Не уверенность.
  Я просто обнаглел с дробовиком. - Выворачивай карманы, дон Перетти". - Я дунул в дуло.
  
  ДУНУЛ В ДУЛО - ПОЭЗИЯ.
  
  "Чичас!
  Я с великим.
  С удовольствием", - дон Перетти вытащил все из карманов.
  "И все? - Я удивился. - Пять космодолларов?
  А строил из себя богача".
  "Я не ношу с собой наличные".
  "Тогда...
  Тогда, в качестве компенсации...
  Забираю твоих балеринок".
  "Ой!"
  "Вот тебе и ой, дон Перетти".
  "Гершель?"
  "Что еще?
  Хочешь, чтобы я снова бабахнул?" - Я поднял дробовик.
  "Нет.
  Нет, конечно, - дон Перетти замахал руками. - Беги к сэру Гордону.
  Он отправит тебя по тайному подпространственному каналу.
  Не успеешь моргнуть".
  "Не только меня.
  Не только меня сэр Гордон отправит.
  По пространственному каналу.
  Но и балеринок.
  И они тоже не успеют моргнуть!"
  "Ну, ты и фокусник, Гершель", - дон Перетти не обиделся.
  Не расстроился.
  А даже развеселился.
  
  Я забрал с собой двух балеринок
  "Оделись бы вы.
  Неужели, так и пойдете, голые?"
  "Мы не привыкли!
  Не привыкли ходить в одежде!" - балеринки пропищали.
  "Так даже интересней", - я захохотал.
  С дробовиком.
  С двумя новыми подружками ввалился в дом сэра Гордона.
  Выстрелил из дробовика.
  Попал в люстру.
  Грохот.
  Дым.
  Пламя.
  Осколки люстры.
  Дыра в потолке.
  "На пол!
  Быстро!
  Это ограбление!" - Балеринки крикнули.
  Наверно, что-то было в их прошлой жизни.
  Несчастное детство.
  Или бурная юность.
  Сэр Гордон сразу потерял.
  Потерял свое величие.
  И в весе потерял.
  Упал на пол.
  Руки за головой сложил.
  "Не ограбление, - я усмехнулся. - Сэр Гордон.
  Немедленно отправь меня домой.
  Меня и моих новых подружек.
  Балерин".
  "Да я, - сэр Гордон обрадовался.
  Не верил, что его оставят живым. - Куда хотите, отправлю".
  Поднялся.
  Руки дрожали.
  Но сумел.
  Открыл для нас тайный подпространственный переход.
  Я и балеринки нырнули в него.
  В переходе я удивился:
  "Все же вы пошарили в доме сэра Гордон.
  Ценные вещи.
  Монеты взяли".
  "Конечно! - балеринки захихикали.
  С каждой секундой они мне нравились все больше и больше.
  Хотя раньше казалось...
  Что дальше некуда. - Ты же вечно нищий, Гершель.
  А мы привыкли к роскоши".
  "Что же вы тогда за мной побежали?
  Оставались бы со своим доном Перетти".
  "Ха.
  Он стал скучный.
  Раньше стремился.
  А теперь.
  Когда у него много денег.
  То - перестал интриговать.
  Даже фокусничать перестал.
  С утра до вечера поет.
  Стишки сочиняет.
  Смотреть противно.
  А ты, Гершель!
  Ты - живой.
  Целеустремленный.
  С тобой интересно.
  Чувствуется в тебе мужское начало.
  Животная страсть.
  Ты - тиран!"
  
  ТИРАН - НЕ ОСКОРБЛЕНИЕ, ЭТО - ПОХВАЛА!
  
  "Мужское начало, - я бормотал. - Животная страсть.
  Теперь я должен это доказать.
  Смотрите!
  Балеринки!"
  "Смотрим!"
  "Не на меня надо смотреть.
  Не на мое.
  Не на мой...
  Сэр Гордон нас куда переправлял?"
  "К тебе домой.
  К тебе домой сэр Гордон нас переправлял".
  "Нет.
  Сэр Гордон обезумел от страха.
  Перепутал подспространственные каналы.
  А он подсматривает за актриской Пелопонессой.
  И, возможно, навещает ее.
  Он нас.
  По своему каналу выслал.
  Я уверен, что - случайно.
  Мы в спальне актрисы Пелопонессы.
  Она - мой кумир!
  Я обожаю смотреть сериалы с ее участием.
  Особенно, сериал - "Загнивающие под дождем".
  В нем..."
  
  "Кто?
  Кто посмел? - Из ванной вышла...
  Актриса Пелопонесса!
  Совершенно голая. - Кто пустил?
  Журналисты вы?
  Мои фанаты! - Пелопонесса начала визжать. - Вооон!
  Воооон из моей спальни!
  Пошли прочь!
  Убирайтесь из моего дома!".
  "Потише, тетка, - балеринки предупреждали. - Мы с тебе случайно.
  И не строй из себя крутую красотку.
  Ты с утра брови еще не нарисовала.
  Ресницы не приклеила.
  Груди и ягодицы не подтянула.
  Живот не втянула.
  Кожу не отполировала.
  Там не депилировала.
  Маникюр не сделала.
  Усики не выщипала.
  Волосы не уложила.
  Думаешь, что ты - красавица?
  Что все хотят твою з...у целовать?
  Плевать мы на тебя хотели!"
  "Аааааа! - Пелопонесса завопила. - Тетка?
  Йа?
  Да я моложе всех.
  Моложе всех вас вместе взятых". - С актрисой случилась истерики.
  Из всего, что сказали мои балеринки, ее больше всего оскорбило, что ее назвали теткой.
  Пелопонесса с визгом запустила в меня вазу.
  Ваза тяжелая.
  Антикварная ваза.
  Я только успел разглядеть нарисованных львов.
  И сам не понял.
  Но дробовик в моих руках дернулся.
  Снова выстрелил.
  Вазу в полете разнесло.
  В осколки разнесло.
  Осколки выбили из потолка известку.
  Дым рассеялся.
  Мы стояли белые-белые.
  Известковые.
  У актрисы Пелопонессы отсутствовало...
  Левое ухо отрезало.
  Наверно, осколок вазы постарался.
  По щеке стекала кровь.
  По шее стекала кровь.
  Но актриса еще не поняла.
  Она стояла с открытым ртом.
  Быстро-быстро моргала.
  Контузило ее?
  
  В спальню ворвались охранники.
  Люди.
  Биороботы.
  Но объединяло охранников то, что они были вооружены.
  Тяжелое оружие.
  Мой дробовик с охраной не справится.
  В окне я заметил силуэт дрона.
  Дрон шарил по нам лазерным прицелом.
  "Госпожа! - к актриске Пелопонессе подбежал толстяк.
  Наверно, ее продюсер. - Ты цела? - И завизжал: - Ой, ироды!
  Нашей красотулечке ухо отрезали.
  Садисты!
  Изверги! - Залепетал, как умалишенный. - Мы тебе новое ухо вырастим.
  Ты только не умирай, Пелопонесса.
  У нас же контракт на сериалы.
  Пришьем ухо.
  Вырастим.
  Самое дорогое ухо тебе доставим".
  "Воооон, - Пелопонесса вышла из шока.
  Все воооон!"
  "Но".
  "Я сказала - вооон!" - актриса неистовала.
  "А с этими, что делать?" - Андроид навел на меня бластер.
  "С этими? - мои балеринки тоже завопили. - Да как ты разговариваешь с человеком?
  Разбаловали вас.
  Дали свободу.
  Равные права.
  Теперь ты эти права качаешь.
  Забыл, кто ты?"
  "Это расизм".
  
  "Джакомо, - глаза актрисы Пелопонессы сверкали восторгом.
  Безумием тоже сверкали.
  Восторженное безумие. - Уведи всех.
  А мои друзья...
  Моих друзей прошу остаться. - И не спуская с меня взгляда. - Какой мужчина!
  Огонь, а не мужчина.
  Грохот!
  Сила.
  Даже уши отрезает.
  На трофеи.
  Как звать тебя, мой герой?"
  "Гершель.
  Йа Гершель".
  "Возьми мое ухо, - Пелопонесса наклонилась.
  Затем встала на четвереньки.
  Обнаженная.
  Но ее ничто не смущало.
  Искала на полу. - Нашла! - Актриса с торжеством поднялась. - Гершель!
  Вот тебе ухо!
  Гершель!
  Вот тебе мое ухо!
  Продень в него веревочку.
  И повесь себе на шею".
  
  УХО НА ШЕЕ.
  
  Я был потрясен.
  Поклонился.
  Ухо актрисы спрятал в карман.
  Подумал:
  "Всего лишь надо было...
  Я обзавелся дробовиком.
  Жизнь моя сразу изменилась.
  Я теперь - герой!
  Девушки меня обожают!
  Мне...
  Мне бы еще денег".
  Актриса не отпускала нас неделю.
  Даже съемки свои перенесла.
  Все расспрашивала.
  Охала.
  Ахала!
  Восхищалась!
  Еду нам приносили в спальню.
  Ну, как спальня.
  Величиной с футбольное поле спальня.
  Через неделю я и мои балеринки сбежали.
  Балеринки ревновали.
  Боялись, что Пелопонесса навсегда оставит меня у нее.
  Балеринки вызвали космотакси.
  И через три дня мы были у меня дома.
  
  "Не дворец дона Перетти! - я ввел балеринок в свою скромную квартиру. - Не Ансамбль дворцов сэра Гордона.
  Не шедевр дворцов актрисы Пелопонессы.
  У меня две комнаты.
  В тесноте, но без обиды.
  Разместимся.
  Ведь можно спать в одной кровати.
  Всем".
  
  КРОВАТЬ ОДНА НА ВСЕХ.
  
  Через некоторое время пришла Евгения.
  С улицы пришла.
  После уличной работы.
  Устроила скандал.
  Но балеринки ее быстро успокоили.
  Подарили колечко с рубином.
  И по шее настучали.
  Ночью притащились Михайлович и Хотокама.
  Пьяные в дым.
  Начали на меня орать.
  В грудь пихали.
  Руками в мою грудь пихали.
  И ногами...
  Ногами в разные части тела:
  "Гершель!
  Мы же тебя предупреждали!
  Если еще раз появишься в нашем доме..."
  "Дом мой", - я проблеял.
  "В твоем доме...
  То мы тебя зарежем".
  "Но...
  Как же так. - Я блеял.
  Ждал поддержки от балеринок.
  Но они с интересом наблюдали.
  С кровати наблюдали. - Я думал, что на каторге.
  На плазмодиевых рудниках".
  "Мы сбежали.
  И излечились.
  А теперь..."
  "Знаю.
  Слышал. - Я был подавлен. - Сейчас завопите, чтобы я убирался.
  Чтобы я - воооон!"
  "Мы, - Михайлович раздул грудь.
  И...
  Мутным взором уставился на моих балеринок. - Какие красотки!
  И уже в постели!"
  "Кошечки!" - Хотокама зарычал.
  Будто не кошечками назвал.
  Я думал, что балеринки восстанут.
  Вышвырнут наглецов из дома.
  Тем более, что Михайлович и Хотокама выглядели не очень.
  Но зато свирепые...
  Балеринки захихикали.
  Переглянулись.
  И стали делать глазки Михайловичу и Хотокама.
  Наверно, посчитали, что подлецы свирепее, чем я.
  "Балеринкам понравилась животная страсть Михайловича и Хотокама, - я поник. - Даже мой дробовик не спасет.
  Я не смогу быть, как Михайлович и Хотокама.
  Они забирали мои деньги.
  Били Евгению.
  Заставляли ее работать.
  И Евгения их обожала.
  Я ее содержал.
  А она обожала других...
  
  ХОРОШИЕ ДЕВОЧКИ ЛЮБЯТ ПЛОХИХ МАЛЬЧИКОВ.
  
  А еще Михайлович и Хотокама пьяные полезли к балеринкам.
  И не волнует Михайловича и Хотокама, что выглядит после плазмодиевых рудников - ужасно.
  Балеринки мигом променяли меня.
  Променяли меня на Михайловича и Хотокама.
  Так быстро.
  Скоропостижно меня предали.
  Я не дотянул". - Я громко икнул.
  Все надо мной засмеялись.
  Нет.
  Не все засмеялись.
  Ведь Михайлович и Хотокама заржали.
  Так обидно.
  
  ОБИДНО, КОГДА ДЕВУШКИ СМЕЮТСЯ НАД ТОБОЙ.
  
  Я в отчаянье...
  Сделал то, что мог.
  Шмальнул из дробовика поверх голов Михайловича и Хотокама.
  Наступила зловещая тишина.
  Все ждали моего слова.
  "Йа!
  Я в полицию сообщу.
  Напишу донос. - Мой голос неожиданно стал тонким.
  Как струна.
  Детский голосок. - Скажу, что Михайлович и Хотокама сбежали с каторги.
  И находятся в моем доме".
  "Фуууу!" - Евгения с презрением на меня взглянула.
  "Фииии!" - балеринки качали очаровательными головками.
  "Стукач, - Михайлович и Хотокама зашипели. - Мы даже с...ь на одном астероиде не сядем рядом с тобой, Гершель.
  Мы улетаем.
  Кто с нами?"
  "Мы!" - балеринки бросились к Михайловичу и Хотокама.
  "Я", - Евгения поспешила к ним.
  "А тебя, Евгения, просим остаться", - Михайлович не допустил до себя мою Евгению.
  "И не надо было", - Евгения надула губки.
  Михайлович и Хотокама улетели.
  С моими балеринками улетели.
  
  "Гершель! - Евгения решила ко мне подластиться.
  Потому что больше не к кому было. - У тебя ухо на веревочке.
  Талисман?"
  "Ага".
  "Ты меня будешь содержать, Гершель?"
  "Очень.
  Очень буду.
  Очень буду содержать тебя, Евгения.
  Я тебя всегда содержал.
  Но...
  У меня сейчас нет денег.
  Балеринки все увезли".
  "Так найди деньги, - Евгения превратилась в деловую. - У тебя же дробовик".
  "Ах!
  Да!
  Дробовик!", - опустил голову.
  С дробовиком вышел на улицу.
  Понял, что не я важен для Евгении.
  А мой дробовик.
  Моя квартира.
  Мои деньги...
  Если я их заработаю.
  Меня окутала безысходность.
  Я узнал ее.
  Я потащился по вечерней улице.
  Пошел дождь.
  Я промок.
  Затем - дождь со снегом.
  Я замерз.
  Даже местами вымерз.
  Потом с неба полетели лягушки.
  За лягушками - камни.
  Меня покрывал вулканический пепел.
  Он перемешивался со снегом.
  И я уже брел - чучело чучелом.
  
  ЕСЛИ БЕДА, ТО - СРАЗУ ВСЕ БЕДЫ.
  
  Тоска звериная накатила.
  Я скрежетал зубами.
  Вдруг...
  "Окно.
  Свет горит. - Я перелез через борт.
  То, что я на частной территории нахожусь - меня не остановило.
  Мне было все равно.
  Меня не остановила охрана. - Возможно, от непогоды охранную систему дома заклинило.
  Лягушка попала в компьютер.
  Или камень разбил компенсатор.
  Или вода залилась в бозонный визор... - Я подошел к окну. - Сидят.
  Едят.
  В тепле.
  В сытости.
  В богатстве. - Я жадно смотрел на семейство.
  Семейство за ужином. - Стол огромный.
  Накрыт белой скатертью.
  Хрусталь.
  Серебро.
  Индейка сочится жиром.
  Папаша жирный.
  В халате.
  Важный папаша.
  Банкир.
  Не меньше.
  Жена - красотка.
  Наверняка, модель.
  Детишки.
  Три мальчика.
  Все лощеные.
  Ухоженные.
  Пороха не нюхали. - Я раскалял себя. - Даже Имперский краб на столе.
  Я никогда не пробовал Имперского краба.
  Он - дорогущий!
  А они на него даже не смотрят.
  Привыкли к дорогим деликатесам.
  А я так и не попробую Имперского краба. - И тут на меня накатило. - Почему не попробую?
  У меня же дробовик.
  Ворвусь в дом.
  Наемся.
  Потом - пусть меня на каторгу ссылают.
  На урановые рудники.
  Или на плазмодиевые.
  Мне уже все равно".
  
  Я завопил.
  Прикладом древнего дробовика выбил окно.
  Подтянулся.
  Чувствовал, как осколки стекла.
  Резали меня.
  Я был весь в крови.
  В вулканическом пепле.
  Мокрый.
  Грязный.
  Замерзший.
  Но отчаянный
  Видели бы меня сейчас балеринки.
  Наверняка, снова бы влюбились.
  
  ОТЧАЯННЫХ ВСЕ ЛЮБЯТ.
  
  "Всем оставаться на своих местах!!!" - я шандарахнул из дробовика.
  Дробь пробила картину.
  На картине девушка целуется с чертом.
  Или не черт.
  Но с рогами...
  Волной выстрела со стола смело часть блюд.
  Я думал, что испугал.
  Да.
  Испугал.
  Но только не охрану.
  Вбежали охранники.
  На меня не обращали внимания.
  Странно.
  "Первого!
  Первого прикрывайте!" - Охранники окружили главу семьи.
  Потащили его к выходу.
  Мать и детишки побежали за ними.
  Через пять минут стартовал космокрейсер.
  И...
  Наступила тишина.
  Она прерывалась лишь моим чавканьем.
  "Надо успеть наесться.
  До прихода полицейских". - Я засунул в рот Имперского краба.
  С клешнями.
  С головой.
  Зато он дорогой.
  
  "Мистер!" - Раздалось из голографа.
  Появились фигуры.
  Глава семейства.
  За его спиной робко моргала жена.
  Я сначала не понял.
  К кому мистер?
  Кто мистер?
  Здесь я один.
  "Мистер, - хозяин дома говорил издалека.
  Наверно, космофрегат набрал крейсерскую скорость. - Кто у вас главный?"
  "Не видишь что ли? - Я разозлился.
  Потому что клешня краба...
  Пропорола мне щеку.
  И торчала снаружи. - Я самый главный.
  Главней не бывает".
  "Мистер.
  Кто нас выдал?
  Пидколодный?"
  "Не Пидколодный, - разговор стал меня забавлять.
  Может быть, потому что я постепенно насыщался. - Калигула".
  "Калигула?
  Не знаю Калигулы". - Хозяин дома озадачился.
  "Кличка у него.
  Наш агент.
  Больше ничего не скажу".
  "Ты ему предложи", - жена ущипнула мужа за ухо.
  "Мистер?"
  "Может быть, договоримся?"
  "Договоримся? - Я зарычал.
  Потому что подавился оливкой. - Я не продаюсь".
  "А, если?"
  "Если?
  Если, то тогда - можно".
  "Я бы не хотел, чтобы меня преследовали".
  "Я тоже не хочу, чтобы меня преследовали.
  Никто не хочет, чтобы их преследовали", - я подивился своей мудрости.
  
  "Мой дом...
  И все, что в нем.
  В обмен на то, что вы замнете дело.
  Мистер".
  "Маловато будет".
  "Дом с искусственным морем", - губы хозяина задрожали.
  "Ладно, - я согласился.
  Хотя не очень понимал. - Но только сразу.
  Мне отчет сдавать".
  "Йа...
  Я уже готовлю.
  Приложите свои данные.
  К голографу".
  "Сейчас", - я прислонил палец.
  Отсканировал сетчатку глаза.
  "Мистер Гершель?
  Правильно?"
  "Очень".
  "Мой дом теперь - ваш дом", - из принтера полезли документы.
  "Йа..."
  "Я надеюсь..."
  "Мое слово, - я кивнул. - Вас не будут преследовать".
  За окном садились полицейские катера.
  "А еще, мистер..."
  "Плохо слышно.
  Связь плохая".
  "До свидания.
  Это мы в полостной квази подпространственной дыре", - он хотел еще поговорить.
  Но мне хватило.
  Я отключил голограф.
  "Хозяин сбежал.
  Наверно, наворовал.
  Меня принял за командира группы захвата.
  И откупился от меня. - Я тряс головой.
  Читал документы.
  И не верил своему счастью. - Дон Перетти не соврал.
  Он обещал, что я стану начальником.
  Теперь я начальник сам себе.
  С дорогим домом!"
  
  С ДОРОГИМ НАЧИНАЕШЬ СЕБЯ УВАЖАТЬ.
  
  В дверь забарабанили.
  "Контовский!
  К окнам". - Полицейские готовили захват дома.
  "Что же делать? - Я запаниковал.
  На миг забыл, что я теперь хозяин дома.
  Скинул с себя грязную одежду.
  Бросил под стол.
  Огляделся.
  Увидел халат.
  Накинул на себя. - Розовый халатик.
  Женский.
  Коротенький.
  Мое хозяйство видно.
  Еще бы.
  У девушек не висит вниз.
  А у мужчин - свисает". - Я поздно спохватился.
  Но снимать халатик было нельзя.
  В окна уже влезали полицейские.
  "Стреляли.
  В вашем доме.
  От ваших соседей поступил вызов.
  Дон Басмачи? - Передо мной остановился командир.
  Настоящий командир.
  Командир группы захвата.
  Настоящий командир.
  Не я. - Нет.
  Я не дон Басмачи".
  "А кто ты...
  Дон..."
  Так я стал доном.
  "Йа...
  Я Гершель".
  "Гершель?!!"
  "Дон Басмачи усыновил меня.
  Давно.
  А теперь свой дом подарил.
  Мне! - Я нагло врал. - И с семьей улетел.
  Далеко.
  Перед отлетом салют устроил.
  Вы же знаете.
  Эти отцы.
  Дон Басмачи хотел меня порадовать.
  За бесцельно прожитые годы.
  Мои...
  И не рассчитали.
  В доме устроили салют".
  Командир взглянул на документы:
  "Поздравляю...
  Ээээээ.
  Теперь ты - господин.
  Не просто Гершель.
  А - господин, Гершель". - Командир переминался с ноги на ногу.
  Личный состав полицейских вернулся в полицейские космокатера.
  Не интересно полицейским стало.
  Ничего с меня не могли взять.
  "Гер полицейский?" - Я присел в кресло.
  Скрестил ноги.
  Но неудачно.
  Неудачно присел.
  Неудачно с ногами поступил.
  Халатик у меня женский.
  Короткий халатик.
  Все и вывалилось.
  Я вскочил.
  "Конфетку?
  Не стесняйся, гер полицейский.
  Угощайся".
  "А можно две?
  Две конфетки?" - Щеки полицейского покрылись румянцем.
  "Да хоть всю вазочку! - Я расщедрился.
  Не свое - не жалко.
  Вернее...
  Уже мое.
  И жалко.
  Но я должен был как-то умаслить полицейского. - Ириски кис-кис.
  Леденцы дюшес".
  "Спасибо, - полицейский пересыпал конфеты в карман. - Своих угощу.
  А то некоторые ребята...
  Три дня в засаде.
  Ничего не ели".
  
  НИЧЕГО НЕ ЕСТЬ - ТОЖЕ КРАСИВО.
  
  Наконец, я остался один.
  Ходил по комнатам.
  Цокал языком.
  Умный дом перестроил все пароли под меня.
  Я прыгал на диванах.
  Валялся в подвале.
  Восхищался коллекцией фарфоровых слоников.
  И...
  Захотел поделиться счастьем.
  А счастьем делятся с любимыми.
  Балеринки меня бросили.
  Осталась только одна любимая.
  "Евгения! - Я прибежал в свой прежний дом. - Я себе...
  Для нас...
  Купил новый дом.
  Огромный.
  С обстановкой.
  С винным погребом".
  "Ври больше!"
  
  Я ВРАЛ БЫ БОЛЬШЕ, НО И МАЛО ВРАТЬ НЕ УМЕЮ.
  
  "Дорогая!
  Милая!
  Мое желание исполнилось.
  Я люблю это небо.
  Стал любить небо.
  Люблю эту планету.
  Ты думала, что я останусь почтальоном.
  Как все почтальоны...
  Но я разбогател.
  Повзрослел.
  Теперь могу заниматься не только посылками.
  Я всегда жил здесь.
  Но буду жить там.
  Этот дом мне стал мал. - Я помолчал. - В моем новом доме уместяться два моих старых дома.
  Нет.
  Не два!
  А две тысячи этих домов!
  Я могу раскинуть руки.
  Охвачу все!
  Деревья!
  Дома!
  Реку!
  Эту замечательную ночь.
  Сегодня мы только вдвоем во Вселенной".
  
  "Не ожидала, что ты сойдешь с ума, Гершель, - Евгения зевнула. - Жрать хочется..."
  "О!
  Моя любовь!
  Для тебя накрыт стол.
  Правда... половину стола снесло.
  Но можно и с пола собрать еду.
  Все, что упало, продолжает считаться едой".
  Я привел Евгению в свое поместье.
  "Глазам не верю, - Евгения сразу бросилась столу. - Неужели, я в великолепном дворце?
  Я даже не узнаю себя в зеркале.
  А одежды здесь - море. - Евгения взяла из шкафа.
  Натянула на себя. - Удобненько.
  И в дождик не промокну.
  Прекрасный костюм".
  "Эээээ!
  Евгения, - я кашлянул в кулак. - Это одежда для игр.
  Для игр мужчины и женщины.
  Обтягивающий черный костюм из латекса.
  Ты бы..."
  "Ты, чо?
  Дурак что ли? - Евгения фыркнула. - Я на улицах подрабатывала.
  Думаешь, не знаю, что это за костюм?
  Но...
  Разве, он не прекрасен?!"
  "Он удивительный, - я обнял Евгению.
  Осторожно обнял. - Мы теперь с тобой не расстанемся.
  Никогда не расстанемся". - Я отвел Евгению в роскошную спальню.
  Запрограмировал андроидов.
  Они будут обращаться с Евгенией, как с царицей.
  
  У КОГО ИЗОБИЛИЕ, ТА И КОРОЛЕВА.
  
  Я взял верный дробовик:
  "Дорогой!
  Многоуважаемый дробовик!
  Приветствую твое существование!
  Ты с древности защищаешь светлые идеалы добра.
  Добра и справедливости.
  У кого оружие в руках, тот - добрый!
  У кого дробовик в руках, тот - справедливый!
  Твой молчаливый призыв к стрельбе не ослабел за тысячелетия. - Я зарыдал. - Ты поддерживаешь во мне бодрость.
  Веру в светлое будущее.
  Ты вливаешь в меня идеалы добра.
  Добра.
  Ну и общественного самосознания, разумеется".
  Я отправился в дом префекта.
  Ведь у префекта моя чудесная сумка.
  Сумка фокусника.
  С двойным дном сумка.
  Я понимал:
  "Дом - домом.
  Но кушать хочется всегда.
  Да и дом нужно поддерживать в порядке.
  Теперь я должен по магазинам воровать не только еду.
  Но и запчасти для компьютеров.
  Грабли для сада.
  Сачки для фильтрации бассейнов.
  И много чего другого".
  
  ЧЕМ БОЛЬШЕ ИМЕЕШЬ, ТЕМ БОЛЬШЕ НУЖНО.
  
  Охрана префекта меня легко пропустила.
  "Проходи!
  Проходи, гер Гершель!
  Мы наслышаны о твоем дробовике.
  Мощное оружие.
  Мощное и справедливое.
  Ты, возьми, что тебе нужно.
  Только не стреляй.
  Выстрелами не порти архитектуру".
  "Да мне сумка нужна.
  Сумка фокусника.
  Она - моя".
  "Сумка фокусника?
  Пожалуйста!
  Нам ничего не жалко
  Хозяйского не жалко". - Охранники провели меня на склад.
  Я сразу нашел свою сумку.
  Поблагодарил охранников.
  И с сумкой побежал по магазинам.
  Проснётся Евгения.
  Нужно ее угостить.
  Винный подвал в своем доме я нашел.
  А где кофе хранится?
  Кофе искать долго.
  Я подам кофе в постель.
  Евгении!
  Моей Евгении!
  
  СЧАСТЬЕ С НЕБА СВАЛИЛОСЬ, И УДАРИЛО ПО ГОЛОВЕ.
  
  "Моя сумка!
  Мой дробовик!
  Мой дом!
  Моя Евгения!"
  Утром префект проснулся.
  Послал за сумкой.
  А сумки на складе нет.
  Префект забил тревогу:
  "У меня сегодня прием.
  Принимаю господина губернатора.
  А где я столько еды найду?
  На тысячу гостей свиты губернатора округа?
  Не за свои же деньги покупать буду.
  Была бы сумка...
  Я бы наворовал...
  В потайном отсеке сумки еду бы приносил.
  Но нет сумки".
  Префект опросил охранников.
  Но охранники не сознались.
  Отвечали, что воров не видели.
  Никто посторонний не входил.
  На склад никто не проникал.
  Слуги бегали перепуганные.
  Так всегда.
  Хозяин виноват, а слуги боятся.
  "Не до веселья мне, - префект горевал. - Придется на свои деньги кормить свиту губернатора.
  А это означает...
  Полное разорение.
  Я разорюсь".
  
  ПОКУПАТЬ ЗА СВОИ ДЕНЬГИ - ПЛОХАЯ ПРИМЕТА
  
  На следующее утро префект нашей системы Галактик разозлился еще больше.
  Он узнал, что хозяин шикарного дома сменился.
  А префект раньше ходил к бывшему хозяину играть в кости.
  "Все богатеют, - префект бушевал. - А я разоряюсь.
  Скоро перееду жить в хижину.
  В рыбацкую хижину.
  Или в хижину свинопаса".
  "Немедленно, - префект позвал своего советника. - Отправляйся к наглому Гершелю.
  Узнай у него.
  Он же нищий.
  Был нищим.
  Как он завладел шикарным имением?
  Как осмелился?
  Гершель возвысился до моего величия.
  Доставьте его.
  Гершеля ждет военный трибунал.
  Жестокая расправа его ждет".
  
  Советник с охранниками через час ломились в мой дом.
  "Что надо?" - Я с дробовиком.
  Вышел за ворота.
  "Мы..."
  "Ах, вы", - я не стал ждать.
  Нужно сохранять инициативу.
  Я вызвал охранных андроидов.
  Они набросились на охрану советника префекта.
  Я же прикладом дробовика ударил советника в живот.
  Советник согнулся.
  Они сдались.
  На искривленных ногах бежали.
  Позорно бежали.
  Едва ноги унесли.
  Свои ноги.
  Не мои...
  Префект струхнул.
  На своих орал.
  Но меня начал бояться.
  Он вызвал группу захвата.
  Но полицейские отказались штурмовать мой дом.
  "Гершель добрый, - полицейские ответили префекту. - Он нас конфетками угостил".
  "А я вам зарплату даю", - префект вскричал.
  "Так оно и так.
  Зарплату ты нам даешь, гер префект.
  Но ирисками и леденцами нас не угощал".
  Тогда префект отправил свой полк.
  Личный полк охраны префекта.
  "Возьмите в плен.
  Гершель очень дерзкий.
  Или...
  В плен не брать.
  Уничтожить его на месте".
  Потешный полк встал у моих ворот.
  Я в окошко показал свой дробовик.
  А потом.
  Не выдержал.
  Жахнул из дробовика.
  Словно небо разорвалось.
  Загрохотало так, что у полководца шлем снесло.
  Солдаты бросили оружие.
  Кашляли в дыму.
  Протирали глаза.
  Отчаянно матерились.
  Бросились к танкам.
  А танки не заводятся.
  Их дробью посекло.
  Дробью из моего дробовика.
  Мелкую оптику с танков дробь сбила.
  В щели залетела.
  В танке переполох дробь устроила.
  И системы дымовентиляции не справлялись.
  Древний порох очень едкий.
  Компьютеры танка на него не были настроены.
  Не нашли аналога в своих архивах.
  Разумеется, что префект наблюдал за сражением.
  Он так разозлился.
  Так разозлился, что чуть не лопнул.
  Его полководец отдал свою бляху.
  И личный бластер положил на стол:
  "Дон префект.
  Тебе нужно.
  Ты сам сходи к Гершелю. - Полководец Ромеро очень хитрый. - Гершель сильнее нас.
  Ты ему подчинись.
  Не нужно гневить Гершеля.
  А то он со своим дробовиком к нам придет.
  Подружись с ним.
  А потом мы его отравим".
  
  СНАЧАЛА ПОДРУЖИСЬ, А ПОТОМ УБЕЙ ВРАГА
  
  Вот и отправился префект.
  Взял с собой советника.
  Советник контуженный.
  После удара прикладом.
  Моим прикладом.
  Моего дробовика.
  Я принял префекта со всеми почестями.
  Устроил для него пир.
  Евгения щеголяла.
  В своем латексном костюме щеголяла.
  В костюме на известных местах вырезано.
  Чтобы было видно.
  Префекту очень понравилось.
  "Ты хорошо устроился, Гершель, - префект развеселился. - С прежним хозяином я в кости играл.
  Ты же меня другим увеселяешь.
  Хочешь со мной породниться?"
  "Префект?
  Ты предлагаешь мне стать твоей женой? - Я задумался. - Лестное предложение.
  Лестное и очень выгодное.
  Но я Евгению люблю".
  Мой отказ задел чувства префекта.
  Он крякнул:
  "Гершель!
  Я не из тех.
  Разумеется, я не предложил тебе стать моей женой.
  У меня своих жен в избытке.
  Одна Иринка чего стоит...
  Я имел в виду породниться домами.
  Возьми в жены мою дочь".
  "Твою дочь?" - Я расправил плечи.
  Тут советник прошептал на ухо префекту.
  Префект с досады чихнул:
  "Нет.
  Нет, Гершель.
  Мне только что подсказали.
  Нет у меня дочерей.
  Только сыновья.
  А сына моего?"
  
  НЕТ ДОЧЕРИ, ДАВАЙ СЫНА.
  
  "Тоже лестное предложение.
  Сын префекта.
  И выгодно. - Я хрустел пальцами. - Но...
  Но я девушек люблю".
  "Девушек? - Префект задумался. - Любить девушек - плохая примета.
  Девушки - всегда к разорению.
  Но...
  У меня школьный друг.
  Его зовут Бранденбург.
  Он - начальник коммунального хозяйства города.
  Дочь у Бранденбурга.
  Не то, чтобы красавица.
  Не то, чтобы молодая.
  Но...
  Умная.
  И опытная.
  Опытная в житейских делах.
  Станет тебе хорошей помощницей.
  Помощница по хозяйству".
  "Но я...
  Йа...
  Евгению люблю". - Я колебался.
  
  Префект вызвал меня в сторону.
  Предложил сигару.
  Дорогая сигара.
  Но из моего дома.
  Когда префект успел коробку у меня спереть?
  "Одна жена - хорошо...
  А две жены - почетно. - Префект пускал клубы дыма.
  В мое лицо пускал. - Бери дочку Бранденбурга.
  Бери, пока дают.
  А то потом, и ее не получишь.
  А твоя Евгения.
  Она не пропадет.
  Я над ней шефство возьму".
  "Нууу.
  Если так", - я согласился.
  Чувствовал себя предателем.
  Весь вечер глаза от Евгении прятал.
  А она не пряталась.
  Сидела на коленях у префекта.
  Хохотала.
  Подливала ему.
  Он подливал ей.
  А потом они вместе спустились.
  Не на пол спустились.
  В винный погреб ушли.
  Дегустировать.
  Не знаю, что дегустировали.
  И сколько.
  Но вернулась Евгения - глаза в пол.
  А префект весело насвистывал.
  
  ВИННЫЙ ПОГРЕБ ПОВЫШАЕТ НАСТРОЕНИЕ.
  
  Префект по-дружески обнял меня.
  За плечи.
  И дышал в ухо:
  "Гершель!
  Бери дочку Бранденбурга.
  В жены бери.
  Ее зовут Пляскауса..."
  "Как зовут?"
  "Пляскауса ее имя".
  "Трудно запомнить.
  У жены должно быть простое имя.
  С длинными именами быстро разводятся".
  "Кожа ее - сахар, - префект не слушал меня. - Пляскауса прекрасна, как новенький спортивный космофрегат.
  Стройная, как антенна".
  Уговорил меня до конца.
  
  На другой день я пришел в гости.
  К начальнику коммунального хозяйства города.
  К Бранденбургу.
  И к его дочери Пляскауса.
  Отец сразу запихнул нас.
  Запихнул в спальню.
  Чтобы мы познакомились, как следует.
  В спальне я...
  Не влюбился.
  Привык к Пляскауса.
  Она мне подарила.
  Подарила свое сердце.
  После встречи нельзя было откладывать свадьбу.
  Пришлось мне с сумкой фокусника бегать по магазинам.
  Я воровал еду для свадебного пира.
  Больше всего на столе было нарезок.
  Нарезки проще воровать.
  И прятать в чудесную сумку.
  Нарезки - тонкие.
  Легкие по весу.
  В потайное отделение сумки нарезок много умещается.
  Мясные нарезки.
  Рыбные.
  Но гости остались довольны.
  Ведь нарезки очень дорогие.
  Гости ели и ели.
  Я не успевал в магазин бегать.
  Доставал украденное.
  Выкладывал на стол.
  И снова - в магазин.
  Евгения косо на меня смотрела.
  Всю свадьбу флиртовала с казаками.
  А после моей свадьбы улетела на шикарном космофрегате.
  Космофрегат префекта...
  
  С БОГАТЫМ КАЖДАЯ СОГЛАСНА.
  
  Я и Пляскауса улетели в свадебное путешествие.
  Медовый месяц мы проводили на разных планетах.
  Потому что меня примечали в магазинах.
  В один магазин я два раза не ходил.
  Меня замечали.
  Примечали.
  Начинали подозревать.
  Подозревали, что я ворую украдкой.
  Никто не догадался о том, что сумка с двойным дном.
  Но нужно быть осторожным.
  После свадебного путешествия Пляскауса побежала навестить батюшку.
  Я же зашел в свой дом.
  Дом, где меня ждала Евгения.
  Как приятно иметь двух любящих женщин.
  Сразу.
  В доме я насторожился:
  "Окурки везде.
  На полу окурки.
  На столе.
  Диван прожжен.
  Сигаретой прожжён дорогой диван.
  Под столом валяются бутылки.
  Пустые бутылки.
  Из-под коллекционных вин.
  На люстре болтаются трусики.
  Трусики Евгении.
  А это что?
  Мужской пиджак?
  И кальсоны? - Вдруг, я услышал хохот. - Евгения смеется.
  Я счастлив, что ей весело.
  Пусть радуется.
  Я же тоже радовался.
  С Пляскаусой...
  Но и мужской ржач слышу.
  Из спальни.
  Евгения и ее друг фильм смотрят?
  Смешной фильм?
  Потешный?
  До слез? - Я открыл дверь спальни. - Я тоже с вами фильм посмотрю.
  Ой". - Я застыл в дверях.
  "О!
  Гершель вернулся", - Евгения помахала мне рукой.
  Во рту дымилась папироска.
  
  "Почему вы без одежды?" - Я удивился.
  "Гершель? - мужчина грузно поднялся.
  Живот у него свисал.
  Закрывал то, что под животом. - Принеси мои кальсоны.
  Они в обеденном зале".
  "Да.
  Я видел их". - Я ушел.
  Вернулся с кальсонами.
  "Гершель.
  Я - Сен-Жермен, - толстяк натягивал кальсоны.
  Туго дышал.
  Напрягался.
  Евгения стала ему помогать. - Я - адвокат Евгении. - Толстяк в одних кальсонах прошел на кухню: - Где же мой портфель?
  Не помню, куда я его бросил.
  Вчера.
  До помню.
  А после - ничего не помню".
  "В раковине твой портфель".
  "Вот и хорошо, - адвокат обрадовался. - Портфель в раковине.
  А дела в портфеле. - Адвокат вытащил договора. - Гершель.
  Подпиши здесь и здесь".
  "Что подписать?"
  "Здесь и здесь".
  
  КОГДА ПРОСЯТ ПОДПИСАТЬ, НЕЛЬЗЯ СПРАШИВАТЬ, ПОД ЧЕМ ПОДПИСЫВАЕШЬ.
  
  "Но я не хочу писать".
  "Это еще хуже для тебя, Гершель", - адвокат дальше не одевался.
  Бродил в кальсонах по кухне
  У меня зародилось подозрение.
  "Адвокат?
  Сен-Жермен..."
  "Да, Гершель".
  "Ты не одеваешься.
  Наверно, потому, что долго придется раздеваться.
  После моего ухода?"
  "Да.
  Я не собираюсь покидать этот дом". - Адвокат выбирал между банкой пива.
  И бутылкой коллекционного вина "Императорское красное".
  Выбрал дешевое пиво.
  Открыл банку.
  Пролил на кальсоны.
  Жадно глотал.
  "Я понял.
  А Евгения, вообще, не одевается.
  Ведь она уже дома..."
  "Гершель, - адвокат Сен-Жермен рыгнул. - Подпиши.
  Ты отказываешься от этого имения.
  Даришь его Евгении.
  С бассейнами.
  С деревьями.
  Впрочем.
  Я указал и перечислил".
  "Но имение мое".
  "Скажи спасибо, что тебе твой старый домишко оставляем, - адвокат допил пиво.
  Потянулся к новой банке. - И то оставляем...
  Не из жалости.
  А потому что твоя развалюха ничего не стоит".
  "Ты это о Евгении?
  Она еще не развалюха.
  Только начинает..."
  "Нет.
  Я о твоем доме.
  А Евгения.
  Она согласилась.
  Благородно согласились.
  Евгения будет моей женой.
  Новой женой.
  Мы - жених и невеста"
  "Жених и невеста?
  В моем имении, - я прыгал, как заведенный. - Имение - мое.
  Никому не отдам.
  Куда я приведу молодую жену?"
  
  ЖЕНУ НУЖНО ПРИВОДИТЬ.
  
  "Гершель!
  Можешь не подписывать, - адвокат Сен-Жермен поджал губы. - Если не передашь все Евгении.
  То она подаст на тебя заявление.
  Обвинит в сексуальном домогательстве".
  "В сексуальном домогательстве?
  Меня?
  Михайлович и Хотокама использовали Евгению.
  В своих целях использовали.
  Цели у них корыстные.
  И еще.
  На улицу Евгению выгоняли.
  Работать.
  Она на улице подрабатывала.
  И она обвинит меня в сексуальных домогательствах?
  Я же ее любил.
  Люблю ее.
  И...
  Признаюсь честно.
  Евгения меня к себе не подпускала.
  Брезговала мной.
  Михайловичем и Хотокама не брезговала.
  Уличными друзьями не брезговала.
  А мной брезговала".
  "Заявление от потерпевшей готово, - адвокат уже смеялся.
  Одними глазами смеялся. - Суд казнит тебя.
  Или отошлет на плазмодиевые рудники.
  Ты издевался над девушкой.
  Я - свидетель".
  "Кто девушка?
  Над какой девушкой я издевался?"
  "Над Евгенией".
  "Где подписывать?" - я узнал безысходность.
  "Вошел в дом хозяином.
  Вышел из дома изгоем". - Я оглянулся.
  Евгения издалека помахала мне рукой.
  Послала воздушный поцелуй.
  Обнаженная Евгения.
  Потом исчезла на миг.
  Появилась с дробовиком.
  Моим дробовиком.
  Прицелилась в меня.
  Шутливо прицелилась.
  Или не шутливо...
  "Не дом, а - разменная монета, - я пробурчал.
  Поскакал, как дереуский олень.
  Петлял.
  Падал.
  Перекатывался. - Дом меняет хозяев.
  Не удивлюсь, если адвокат Сен-Жермен после свадьбы отберет у Евгении это имение.
  Не зря же Сен-Жермен жениться собрался на Евгении".
  
  ЖЕНЯТСЯ ТОЛЬКО РАДИ ДЕНЕГ.
  
  "Не было у меня ничего, - махнул рукой. - Ничего и нет.
  Только новая жена.
  Пляскауса.
  Да и то...
  Она же вышла за меня.
  Только потому стала моей женой, что я был богатый.
  Теперь на развод подаст".
  Я не заметил, как оказался у конторы.
  У конторы отца моей жены.
  "Дон Бранденбург", - я смело вошел.
  
  НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ ТОМУ, У КОГО НИЧЕГО НЕТ.
  
  "Гершель? - Начальник коммунального хозяйства города поднялся из кресла.
  Пристально посмотрел в мои глаза. - Дай, угадаю.
  Ты разорен?"
  "Откуда ты знаешь?" - Я остолбенел.
  "Взгляд у тебя...
  Гершель.
  Когда у тебя было богатое имение, то взгляд у тебя был властный.
  Самодовольный взгляд.
  Взгляд успешного.
  Сейчас у тебя взгляд нищего.
  Побитого нищего".
  "Моя...
  Кхе-кхе, Евгения спуталась с адвокатом.
  Мне пригрозили.
  Евгения потребовала мое имение себе.
  Если бы я отказался подписать дарственную, то Евгения...
  Она бы подала в суд.
  На то, что я сексуально над ней издевался.
  Адвокат Сен-Жермен подтвердил бы на суде.
  Подтвердил бы ложь Евгении.
  Ведь адвокат хочет взять ее в жены".
  "Ловкий ход, - дон Бранденбург не удивился. - Гершель.
  Я занимаю пост начальника коммунального хозяйства.
  Я - начальник города.
  Не мэр.
  А - я.
  У мэра канализацию прорвет.
  Г...м мэра затопит.
  К кому мэр на поклон полетит?
  Правильно - ко мне!
  Я хитрый.
  Изворотливый.
  Смотрю в будущее.
  Иначе не сидел бы в этом кресле. - Показал на просиженное кресло
  Кресло с проплешинами. - Я выдавал свою Пляскауса за тебя.
  Заранее просчитал все варианты.
  И тот вариант, что ты станешь нищим.
  Что у тебя отнимут твое имение.
  И все равно я согласился.
  Мужчина ты крепкий.
  С моей дочкой...
  Не знаю, слюбились ли.
  Но поладили.
  В женитьбе главное - взаимное понимание".
  
  "Гер Бранденбург!
  Ты умно говоришь.
  Но ты же канализации чистишь.
  Кто в г...не, тот считается дурачком".
  "Гершель!
  Я окончил Философский факультет Высшей Имперской Философской академии Наук!
  У меня диплом философа.
  Но и ты, Гершель.
  Поверь мне.
  Я дам тебе чин бригадира.
  Ты будешь командовать работниками.
  И тоже не будешь вылезать из г...на.
  Прочистка канализации стоит, как космокатер.
  Г...но - это наш хлеб.
  Г...но - это наше золото!"
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"