Одинова Т.Э.
Континент

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Были выложены некоторые главы романа,теперь выкладываю роман целиком. В результате серии межконтинентальных войн на Земле остался один континент - Евразия. Появились новые расы, в чем-то и повторяющие современных людей. В новом мире отсутствуют современные технологии и достижения, но зато развита магия.

   КОНТИНЕНТ
  
   Глава 1.
   Схватка с Океаном
  
   - В Запретной зоне не выжить!
   - Да, брось ты! Можешь сидеть дома, если боишься, а мы пойдем. - Коста упрямо сдвинул брови. - Ёон уверен, в пещере спрятано золото.
   Ёон насупился, совсем как взрослый гном, нагнал на себя серьезности, оставалось только почесать бороду, но она пока не росла.
   - Я ж вам говорю, - обстоятельно объяснил он. - Сам слышал, как Мехет Урт говорил отцу о пещере в горах у побережья. Он и место назвал, а в том, что там золото спрятано, сомнений нет. У них даже фирма называется "Золотой Дракон". Денег полно, хотя фирма ничего не продает и не производит. Ясное дело, сокровища из пещеры берут!
   - Сам-то понял, что сказал? - хмыкнул Ольвар и, спрыгнув со школьного подоконника, встал рядом с товарищами. - Выходит, атланты берут из пещеры золото, сидят на работе, ничего не делают и платят твоему отцу. Очень логично! Молодец! И вы в это верите?
   Он обвел насмешливым взглядом троих ребят. Фредерик отвернулся, не зная как реагировать, идти в зону боязно, но еще страшней прослыть трусом. Ёон покраснел от обиды и обернулся к Косте, ища защиты. Коста запустил худые пальцы в лохматую шевелюру и ненадолго задумался, но жажда сокровищ и приключений быстро взяла свое.
   - Слышь, эльф, кончай умничать! Не хочешь идти в пещеру, так и скажи.
   - Мы сами его не возьмем! - выкрикнул Ёон. - Зачем нам золото на четверых делить? Вали домой, Ольвар! Нам больше достанется.
   - Лучше бы вас сцапали на подходе к Запретной зане! - пожелал на прощание Ольвер, перекинул через плечо школьную сумку и зашагал прочь.
   Фредерик поежился от такого напутствия.
   - Думаете, там охрана стоит?
   - Ерунда! Нет там никого. - Отрезал Коста. - Никто побережье не стережет, сами знаете. В общем, сами решайте, а я пойду, мне деньги нужны.
   - Всем нужны! Мы тоже пойдем. - Отозвался за себя и Фредерика Ёон.
   - Тогда выходим завтра, рано утром.
  
   День выдался холодным и хмурым, тяжелые тучи неслись со стороны Океана, видимо, на побережье опять бушевал шторм. Даже здесь, за линией скал, в воздухе чувствовалась соленая влага, она проникала в открытое окно машины, пропитывала одежду, липла к волосам. Второй день календарной весны походил на зиму или позднюю осень.
   Спасательный триард мчался по грунтовке прочь от города. Спасибо руководству, хоть здесь не поскупилось на мощную технику, широкие шины хорошо держали дорогу, рессоры мягко пружинили на ухабах и рытвинах. С каждым километром дорога становилась все хуже. Некогда прямая и ровная, ныне она поросла сухой жесткой травой, колея едва проступала, а камни всех сортов и размеров усеивали ее, прорвавшись из-под земли, словно всходы колдовского растения.
   Но какой бы ни была дорога, Дирук оставался невозмутим: для такого шофера как он препятствием могли стать только отвесная круча или обвал. Внешности своей Дирук уделял крайне мало внимания, полагая, что есть заботы и поважней. Подбородок украшала неизменная для гномов борода, лохматая и темная, волосы на службе он заплетал в тугую косицу. В ней уже появились белые струйки седины: спасатели седеют рано. А вот в темных, коротких вихрах Максима Ярова седины еще не было, хотя капитан успел повидать много такого, чего иной не увидит за всю долгую жизнь. И хорошо, что не увидит!
   Стараясь не думать о времени, Максим смотрел в окно. По сторонам дороги попадались деревья, одинокие, голые, похожие на остовы странных существ, а за ними - такие же одинокие и заброшенные дома и домишки. Когда-то здесь было предместье столицы, но позже дыхание Океана вытеснило людей. Грозный рев бушующей стихии день и ночь перемежался с шумом дождя. Шквальные ветра сменялись смерчами, которые таяли только дойдя до Карайских гор. Лет тридцать назад люди покинули эти места. Унылый пейзаж навевал мрачные мысли, в порывах ветра Максиму все отчетливей слышалось: "Ты не успеешь".
   - Надо успеть! - произнес он вслух, обращаясь скорей к себе, чем к команде.
   Сидящий рядом Дирук принял его слова на свой счет, пожал могучими плечами и крепче сжал руль:
   - Я, что ли, их гнал в запретную зону?! И так делаю, что могу. Во придурки то!
   Дорога сузилась, триард сбавил ход и стал осторожно спускаться вниз по каменистому склону. Глядя по сторонам, Максим пытался представить, как всего часа четыре назад здесь спускались трое ребят. Несмотря на крутой склон, место было самым доступным входом в ущелье, далее берега Белой вздымались вверх отвесными скалами. Максим бросил взгляд на серую комковатую землю, сухую траву, камни на склоне. Вот если б Риндэйл был рядом, он бы точно почуял путь подростков. Как у него это у него получалось, Максим не знал, но эльф сказал бы, где и когда они шли, а, может, даже объяснил бы, что погнало этих болванов к Океану, в запретную зону. Нет смысла гадать: эльфа нет рядом. Дезертир остроухий! Ушел, оставив отряд без пилота!
   Максим прогнал неприятное воспоминание, в конце концов, сейчас он и сам, без магии, мог сказать, что чувствовали трое щенков, идя вниз по каменистой дороге. Они трусили, боялись и трусили, но все равно шли.
   - Зачем? Почему полезли, куда не положено? Что их сюда понесло?!
   - Тьма их разберет... - лениво отозвался гном.
   Подрагивая на камнях, триад медленно полз вниз. В древние времена, до гибели материков, эти места выглядели иначе. В школьных учебниках написано, что здесь росли леса, зеленели поля, а дальше простирался мелководный залив какого-то моря. Потом, когда произошла катастрофа, Океан поглотил все земли к западу от столицы. Предкам Максима еще повезло, их материк уцелел, большая его часть остался стоять над уровнем моря, а вот другие земли исчезли.
   Ныне всего в нескольких километрах от Соединенной проходил край земли. При катаклизме ее изломало и искорежило, поднялись скалы, обнажился гранит, и река, изменив свое русло, пробила ущелье и неслась к Океану. Спуск к Белой требовал немалого мужества. Максим считал себя парнем не из робкого десятка. Однако когда он впервые увидел каньон, по которому текла, а вернее неслась по камням река Белая, у него перехватило дыхание. Почти отвесные черные скалы уходили вниз метров на двадцать. Реку сплошь покрывали пенистые барашки порогов, а вдоль берегов тянулись длинные, белесые, похожие на морских змей, полоски тумана. Тогда Максим понял, откуда взялось название реки. Холодные черные скалы и такой же холодный белый поток внизу. В этих местах мир утратил все остальные краски, оставив лишь две - черную и белую.
   Триард наехал на большой камень, машину тряхнуло.
   - Скоро пешком пойдем. - Пробасил Дирук и глухо выругался.
   - Лучше бы ехать! - просительно вставил Янек. - Место уж больно не прогулочное и скоро прилив.
   Мысленно Максим согласился. Янек служил в отряде дольше всех, угадать возраст по его внешности было почти невозможно, даром, что человек, а не эльф. Светло-русые волосы, белесые брови, светлые водянистые глаза, лицо без особых примет, и фигура такая же средняя, ничем не выделяющаяся. Максима сделали капитаном, а Янек так и остался простым бойцом.
   Рядом с Янеком сидел Куэ, самый молодой в отряде, новичок, из Кандарских орков. Теперь, следуя духу толерантности, всех орков стали называть гоблинами, хотя изначально так звалось только высшее сословие этого народа. Ныне на Континенте уцелели Кандарские, Урымские и Думбарские орки, от остальных не осталось следа, канули в Океан вместе со своим континентом, теперь у них есть только область на юге материка. Орки бесконечно воевали между собой, шли в наемники, но больше всего сражались на стороне атлантов, загребая своими руками чужой жар.
   Куэ держался молодцом, не выказывал ни волнения, ни тревоги. То ли это было следствием его личной стойкости, то ли гоблинской веры в то, что смерть идет рядом с жизнью, и если она решила забрать тебя, от нее не уйти, а погибнуть в бою, равно как и при исполнении своего долга, всегда почетно для гоблина. Конечно, окажись сейчас рядом Риндэйл, он, несомненно, возразил бы Максу, заявив, что Куэ попросту не понимает грозящей опасности, и спокойствие его кончится там, где триард, упаси Единый, накренится, падая в пропасть. Вот тут любой гоблин начнет мочиться от страха, орать, что есть мочи и карабкаться вверх по головам товарищей, лишь бы спасти свою шкуру. Такие воззрения вовсе не делали Риндэйла противником гоблинов, он спокойно болтал с ними, пил по праздникам и ценил как коллег. Эльф утверждал, что знает им цену. Он всегда говорил: "Лучше знать, чем гадать!" Если верить Риндэйлу, он знал цену всему на свете, кроме, разве что, собственной зарплаты, потому что она у него всегда кончалась в самый неподходящий момент. Максим усмехнулся и тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли.
   Отношение к эльфам у Максима было неоднозначным: с одной стороны, среди остроухих у него водились друзья, он признавал, что они умеют многое, что ему недоступно, но, с другой - мутный это народ. Случись где какая крупная заварушка, можешь смело искать остроухого, который ее заварил, а теперь спокойно сидит себе в стороне, наблюдая за происходящим. Если же его все же найдешь, эльф окатит тебя презрительным взором и в два счета докажет, что он здесь как раз совсем не причем. В общем, Максим не любил их породу. Разве что Риндэйла... но он ушел, бросил службу, наплевал на то, что пилотов нет и заменить его некем, а это, согласитесь, тоже очень веский аргумент! Эгоисты они - эти эльфы!
   Триард наконец преодолел спуск и выбрался на узкую полосу, разделявшую реку и скалы. Перед выходом к Океану берега поднимались еще круче. Вода по его дну неслась, закипая на валунах, белая пена поднималась у самого берега, словно на кружке доброго пива. Посмотрев на нее, гном крякнул, пропустил между колес очередной валун и затормозил.
   - Вылезайте. Приехали!
   Дальше полоса суши сужалась настолько, что проехать по ней не мог бы даже миниатюрный монор, а не то, что такая махина, как спасательный триард. Оставалось идти пешком.
   - Разбираем снаряжение! - закричал Максим, стараясь перекрыть шум потока, и первым поднял увесистый рюкзак.
   Все взвалили груз на плечи. Прежде, чем идти, Дирук нагнулся к воде, обмакнул в нее палец и облизал. Распробовав вкус, гном покачал головой.
   - Соленая. Видно, Океан бушует, да и прилив начинается. Надо торопиться.
   Максим кивнул и подумал, что не может попробовать соленую воду на вкус. Отношение к Океану изменилось навсегда после операции на Песчаных островах. С тех пор вода стала враждебной, к ней навсегда прибавился вкус крови тех, кого они не успели спасти.
   Отряд шел быстро. Кое-где река заливала тропу и лизала подошвы высоких ботинок.
   - Смотрите! - Куэ указал рукой на пену у самого берега, в ней болталась полоска ткани. - Это завязка от рюкзака. Значит, мальчишки тут были, больше-то некому!
   - Верно, молодец! - похвалил Максим, - хотя, куда еще им деваться? Здесь нет другого пути. Хотел бы я знать, где болтаются эти паршивцы? Выдрать бы их!
   - Не, выдрать мало, - задумчиво отозвался Куэ и сплюнул сквозь прореху в зубах. - Их надо закрыть в сарае денька на два без еды. Может, тогда дурь и выйдет.
   О жестоких методах воспитания в гоблинских семьях ходили легенды, гоблинскими мамашами пугали детей, но сейчас Максим склонен был согласиться, что для таких путешественников подобное воспитание будут в самый раз. Лезут куда не надо, своей жизнью рискуют, а заодно и жизнями спасателей.
   Тропинка еще больше сузилась, запрыгала по камням. Бойцы двигались гуськомЈ друг за другом, осторожно переступая с одного заросшего тиной валуна на другой. За спиной Максима запел Куэ. Незатейливые завывания перемежалось с резкими, гортанными выкриками. От первого такого вопля, прозвучавшего прямо над ухом, Макс вздрогнул и, поскользнувшись на камне, чуть не шлепнулся в воду.
   - Тьма тебя побери, Куэ! Нашел время орать. Лучше под ноги смотри!
   - Командир, ты не прав, - невозмутимо отозвался гоблин. - Я так поднимаю наш воинский дух и делаю легче дорогу.
   Он снова запел, Максим напрягся, ожидая очередного резкого выкрика, но вместо этого Куэ прервал исполнение и радостно заявил:
   - Между прочим, гоблинские песни обладают магической силой!
   - Да ну! Никогда б не подумал, - заметил Дирук, - ими разве что детей пугать!
   - Не угадал! - Куэ совсем не обиделся на колкость. - Вот случай из жизни, чтоб ты понял, как сильна песнь гоблинов! Есть у меня старший брат - Кухум, мы с ним погодки. Так вот, когда нам было 12 и 13 лет, родилась наша сестра - Анкия. Мамаша с отцом, понятно, были рады, и нас решили временно послать к тетке, чтобы не мешали.
   - Слышь, а сколько в вашей семье детей? - выкрикнул Янек, замыкавший процессию.
   - Пока пятеро. - Гордо ответил Куэ. - Может, родители еще нарожают. Отец у меня ого-го, а мамаша - красавица! Так вот, в то лето отвезли нас в деревню на севере Оркуса. Там хорошо, тепло, только тетка считала, что мы жрем слишком много и безобразия разные учиняем. Решила от двух проблем одним махом избавиться.
   - Это как? - не понял Максим. - Прибить вас, что ли?
   - Зачем же прибить? - возмутился Куэ. - Она нас воспитывала. За каждую провинность одного блюда лишала. А провинностей было мно-о-о-о-го!
   Куэ грустно вздохнул, вспоминая не съеденное, но тут же повеселел.
   - Жрать хотелось. Что делать? Стали мы навещать соседские огороды. Сильно не обирали, так, то пару морковок, то помидор, то вишни. А яблоки из чужого сада - это ж как песня! Но тут своя опасность имелась, гоблины народ зоркий, не такой, конечно, как эльфы, но тоже. Эльфы, они смотрят вдаль, прозревают, так сказать, горизонты. Какой с этого прок, не знаю. А мы, гоблины, смотрим вокруг себя, и все замечаем, особенно свои огороды, где, что и сколько растет. Так что воровать у гоблинов сложно, поймают и поколотят. И тут нам повезло! На самом краю деревни жила старая гоблинша, горбунья Чуара, она, как и положено по вере предков, на каждый день Мертвых приносила покойникам дары.
   - Это чего еще за день такой? - насторожено осведомился Янек.
   - Ну, ты даешь! Дня Мертвых не знаешь! - фыркнул гоблин. - Он каждый понедельник, и в этот день надо нести дары, чтоб предки были милостивы и к себе не забрали. Чуара ставила на сруб поминального дерева плошку с дарами для своих покойников. Прикинь, утром идем и видим: стоит на краю огорода миска, а в ней фрукты, белые лепешки и кусочки сахара! Лепешки аж блестят на солнце, а не взять, Чуара все видит!
   От возбуждения Куэ топнул ногой по скользкому камню, потерял равновесие и полетел в воду. Но до воды не долетел. В последний миг он извернулся и успел схватиться за сосенку, что росла на самом краю реки. Острые иглы воткнулись Куэ в руку, он взвыл, но дерево не отпустил.
   - Что там такое? Дальше не пройти, что ли? - крикнул Янек.
   Гоблин выругался и добавил уже спокойно:
   - Все нормально. Иду. Про жратву вспомнил, вот и расслабился.
   - Под ноги смотри! - засмеялся Максим. - Так что та гоблинша?
   Говорить становилось все труднее, нарастающий гул Океана заглушал речь. Но Куэ без труда повысил голос.
   - Ну, вот, заприметили мы жратву и стали следить. Плошку Чуара выносила, как и положено, ровно в полночь. До полудня еда стояла, куда потом она девалась - не знаю, может, ее птицы растаскивали, а, может и впрямь, мертвецы забирали гостинцы. Мы с Кухумом сговорились ночью наведаться к старухе на огород. Сказано - сделано. Через неделю ночью выбрались мы из дома через окно и бегом. Подкрались, видим: на краю огорода четыре свечки горят, а посреди миска, а в ней горячие лепешки дымятся. Мы вмиг у миски оказались и стали жрать, а свечи-то задуть не додумались. Вдруг слышим - визг. Старуха из дому вышла, нас заметила, да сослепу не разглядела, кто там. Мы испугались, замерли, а она на палку опирается и быстро-быстро ковыляет к нам. Кухум мне говорит: "Задирай рубаху и натягивай на морду, чтоб она нас не узнала!" Так и сделали. Старуха подошла и как запричитает дурным голосом: "Ай, Хазир, старый обжора! Ты, что ли, с того света пожаловал? И брата своего притащил! Тот еще кобель был. Как ты за порог, так он мне прохода не давал! Да еще сжирал все, что на стол поставишь! Видно, и на том свете вы не изменились, окаянные! Поели, и идите, идите к себе с миром!"
   Брат меня в бок толкает и шепчет, мол, слышь, малой, уходим! Только рубаху с морды не снимай! Мы дали задний ход, и тут я ногой за корягу зацепился. Упал. Вскочил, но впотьмах направление попутал, пошел прямиком на старуху. А она как заорет! Не надо, мол, не забирай меня, мне еще рано. Схватила крепче свою клюку, и давай меня охаживать. Мы домой неслись так, будто за нами все силы мрака гнались, а она орала вслед. Прибегаем, на пороге стоит тетка, руки в боки, и большой прут держит, заметила, значит, что мы сбежали. А наутро она узнала про случившееся у Чуары и все поняла. Заперла нас в чулане, без еды. Сказала, три дня не выпустит. На второй день совсем голодно и грустно стало. Мы с братом стали петь, чтоб не так тяжко было. Сначала тихо, потом громче и громче. И вот когда мы так пару часов проорали, она нас выпустила, сказала: "Ладно, идите жрать. Если еще ваши песни услышу, помру!" Вот так песня чудо сотворила!
   - Милосердная у вас тетка оказалась! - усмехнулся Максим. - Другая бы удушила за такие вопли.
   Последние слова утонули в мерном рокоте вечной музыки Океана. Река Белая кончилась, стены каньона расступились, и навстречу суетным водам реки встала стена океанского прибоя. Сырой ветер, полный соленых брызг, запел во весь голос, заполнив собою мир.
   У каждого спасателя к Океану свой счет, но первую встречу с ним запоминают все, тот ужас и ту завораживающую, смертельную красоту, которую внушают волны, ее можно сравнить с потоком лавы или с тайфуном. Океан велик, его мощь непреодолима, он властвует на планете со времени катастрофы. Максим видел внутренние моря, видел стремительные, полноводные реки, но ни одна вода, ни один шторм не могут сравниться с громовым пением Океана. Единственный уцелевший континент стал его заложником, щепкой, отданной на милость гиганту. С тех пор, как вся остальная суша затонула, частые бури терзают его со всех сторон.
   Много раз Максим слышал о неустойчивости положения одинокого материка на планете, якобы ему нужен противовес, еще хотя бы один материк, а иначе не миновать катастрофы. Но, с другой стороны, судя по тем древним картам, что ему довелось увидеть, материки и раньше не были уравновешены. Не было, к примеру, Северного материка, который бы уравновешивал Южный. Согласно легендам, именно с него, с Северного материка, все когда-то и началось. Он первым ушел под воду.
  

* * *

   - Вечный Свет, Коста, да брось ты его! Он же мертв.
   Фредерик размазал по щекам слезы тыльной стороной руки. Сейчас ему было наплевать, решит Коста, что он трус, или нет, больше не было нужды притворяться, изображая из себя храбреца. К тому же Коста не смотрел на товарища.
   Брызги холодных волн долетали до скал и каплями стекали по лицу, такие же соленые, как слезы. Одежда промокла, и резкий весенний ветер продирал до самых костей, его порывы все крепли, набирая силу. Прилив и шторм слились воедино, желая поглотить скалы и землю. Океан шел в атаку. Небо потемнело, смешалось с водой, ветер ревел на все лады.
   Фредерика била дрожь от страха и холода, тело плохо слушалось. Мысленно он уже видел зеленоватые громады волн, накрывавшие его с головой. Вон они, подступают все ближе и ближе, а спрятаться некуда. Еще немного, и все! Жизнь его может оборваться, так и не перевалив за шестнадцать лет. Зачем он только полез сюда, что и кому хотел доказать? Героем ему все равно не быть, не создан он для спасения мира, сражений с чудовищами и поиска кладов. Не нужно ему никакого золота, только бы спастись! Почему вчера все казалось возможным? Вчера... Светлые Небеса, как давно это было! Что бы он только не отдал сейчас, чтоб оказаться дома!
   Подросток с трудом протянул руку и дрожащими пальцами ухватил товарища за рукав:
   - Коста, нас тут смоет?! Смотри, какие волны встают. Черные демоны, а не волны. Да, брось ты его! Давай заберемся на скалы!
   Он понимал, что это пустые надежды. Скалы тут неприступны, забраться на них все равно, что пытаться переплыть Океан. Но, может, удастся хоть немного, хоть до ближайшего выступа, все же лучше, чем торчать у приливной волны.
   Коста не обернулся, он сопел от натуги, таща прочь от волн бессильное тело Ёона. Ноги скользили, правое разбитое колено нестерпимо ныло, но парень ни разу не разжал рук, боясь, что волны утащат друга. Порыв ветра откинул мокрую прядь волос от лица, Коста был ему благодарен. В отличие от Фредерика, ему было жарко, кровь стучала в висках, а мышцы свело от натуги. Переведя дух, он выпрямился, оглядел воду и берег, силясь отыскать путь к спасению. Нет, ничего! Все те же камни, все та же сужающаяся полоса берега - ловушка, куда заманило их море. Коста сжал зубы. Не может быть, что все кончено! Он ощущал ответственность за ребят, за Фреда, который на целых пять месяцев младше, за Ёона, которому хоть и исполнилось семнадцать, но он слушал и верил Косте. Зря! Он ошибся, неверно рассчитал время прилива, решил, что они успеют миновать скалы и выйти к пещере. Не вышло. Океан отрезал путь, посмеялся над дерзкой попыткой, показал, кто здесь главный.
   Как только они обогнули утес, заслоняющий берег, волны и ветер налетели с неистовой силой. Хуже всех пришлось Ёону, он был пониже товарищей, по молодости лет, обычной гномской массивности еще не набрал. Худощаво, невысокого подростка волны захлестывали до колен, а ветер норовил снести в Океан. Ёон не жаловался, он терпел, он очень хотел дойти до пещеры и добыть золото как его отважные предки.
   Высокая волна подхватила его и поволокла в Океан. Падая, Ёон сильно ударился головой о камни и почти захлебнулся. Косте чудом удалось вырвать товарища из лап стихии. И вот теперь он тащил его, из последних сил споря с приливом. Медленно продвигался вдоль берега, надеясь найти широкую полосу пляжа или пологий уступ скалы, на который можно забраться.
   - Брось его! Бежим! - в отчаянии выкрикнул Фред.
   Коста поднял на товарища ясные голубые глаза, будто увидел впервые:
   - Ёон жив, я его дотащу. Ты беги!
   - Он умер. И мы умрем, если останемся здесь!
   - Фред, он жив! Жив. Я слышал, он застонал. Мы должны найти путь наверх. Беги вперед, ищи.
   Фредерик не двинулся с места, он стоял, не шевелясь, и смотрел на море, как смотрят кролики на удава, который вот-вот сделает свой смертельный бросок.
   - Ну же, Фред, беги!
   Коста плечом чуть подтолкнул приятеля, тот не шелохнулся.
   - Я боюсь...
   Это признание друга отняло у Косты больше сил, чем океан. Если парень открыто признался в трусости, значит, дела у них совсем плохи, значит, Фред считает, что скоро они умрут.
   Коста из последних сил подтянул отяжелевшее тело Ёона поближе к себе, перехватил его подмышки и, пятясь, отступил к скалам. Все. Дальше идти некуда, но он упорно продолжал продвигаться вдоль крохотной полосы, отделяющей воду от неприступной стены. Он уходил все дальше от устья Белой, и сам того не зная, все дальше от своего спасения.
   Еще одна волна рухнула рядом, облизала ноги, будто пробуя их на вкус. Добыча понравилась Океану, следующий вал накрыл ребят с головой.
   - Мы умираем! Из-за тебя! Это все ты! - не выдержал Фредерик.
   В паузах между волн, он кричал неистово и истошно:
   - Нет никакого золота, нет никой пещеры!
   - Пещера есть. - Хмуро отрезал Коста.
  

* * *

   Выбираться из каньона на океанский берег пришлось между накатами волн. Шторм изменил пейзаж до неузнаваемости: под водой скрылась золотистая полоса пляжа и только скалы чернели незыблемым бастионом слева от спасателей. На одном из камней повис то ли сломанный куст, то ли мертвая птица. Налетевший вихрь сорвал ее и бросил на камни. Сгибаясь под его порывами, Максим сделал с десяток шагов, чтобы рассмотреть предмет прежде, чем Океан утащит добычу. На камнях лежал обычный походный рюкзак. Максим сделал еще пару шагов, желая поднять его, но не успел.
   - Берегись! - заорал Янек, дернув командира за рукав.
   Вместе они едва отбежали от темной стены воды, рухнувшей в шаге от ног. Волна унесла свою дань, но сомнений не оставалось, рюкзак мог принадлежать только тем, кто прошел здесь незадолго до спасателей, одному из троих мальчишек.
   - Почему они бросили рюкзак? - рассуждал Максим вслух. - Потому что хозяин не мог его нести! Значит, один из подростков ранен. Надо спешить!
   Максим оглядел отвесные скалы, пытаясь найти прячущуюся за выступами тропу, по которой можно залезть на карниз, проходящий над пляжем. Если не знать о тропе, то во время прилива ты обречен, здесь хозяйничает Океан, и никому не укрыться от его хищных объятий.
   - Вон она! Лезем. Быстрее! Сейчас все зальет.
   Лучше не оглядываться на Океан - от вида темных громад, обрушивающихся на берег, может охватить паника. Лучше не смотреть верх, чтобы летящий с карниза песок не попал в глаза. Лучше не оборачиваться назад, туда, где только что виднелось устье Белой, потому что там уже не видно ничего, кроме пены и брызг. Надо просто делать свое дело!
   Спасатели медленно поползли по тропе, хватаясь руками за острые камни, снизу за ними последовала вода, кипя бурунами и шипя прибоем. Новый вал едва не смыл Янека, замешкавшегося в начале подъема. Оказавшись по пояс в воде, он успел схватить протянутую руку Куэ.
   Максим первым ступил на карниз, помог залезть гному, следом на уступ выбрались Янек и Куэ. Перекрикивая гул стихии, Дирук заорал:
   - Пляж смыло, кэп, все бесполезно! Ребят больше нет.
   Максим схватил товарища за плечо, нагнулся и прокричал ему в ухо:
   - Надежда есть. Помнишь, дальше пляж шире? Они могли успеть туда дойти.
   Гном кивнул:
   - Угу. Его зальет чуть позже. У них есть шанс!
   Ползти по скале над обрывом в такой ветер - не самое приятное занятие, но Максим знал, что иного пути нет. Хоть он и не обладал даром эльфа, но за годы, проведенные в Службе Спасения, интуиция у него обострилась. Он понимал, каким путем пойдут ребята, тем более что они были не первыми нарушителями, пробравшимися в запретную зону по устью реки. Почему авантюристов всех возрастов и мастей тянуло сюда, Максим понять не мог. Территорию вдоль берега Океана закрыли давно и не по чьей-то прихоти, а по решению Светлого Совета. Стихия свирепствовала здесь и днем и ночью.
   Вечная Тьма, какие скользкие камни! Одно неверное движение и слетишь вниз.
   - Кэп! - Максим с трудом различил голос гнома.
   Ветер швырял в лицо скальную пыль. Максим обернулся, Дирук и Янек отстали.
   - Идите вперед. Мы догоним!
   Максим жестом показал, что они с Куэ пойдут вперед. Не будут терять время, и попробуют пройти еще. Пока хватит сил, пока Океан не смоет сушу.
   Сверху линию берега заслонял выступ скалы. Чтобы увидеть полоску суши, еще не залитую прибоем, Максиму и Куэ пришлось лечь на живот и, насколько возможно, перегнуться через край. Острые камни впивались в тело, с риском сорваться, Максим подался еще чуть вперед, всматриваясь в прибой. В эту минуту он дал себе слово надрать паршивцам уши, если найдет их живыми. Особенно ему хотелось надрать длинные эльфийские уши, если таковые, конечно, отыщутся.
   Максим ужасно злился на нарушителей, из-за которых сейчас висел над Океаном. Но вдруг он осознал, что прилив уже заливает берег до линии скал, а это означит, что надежд почти не осталось, ну, если только они не умеют летать, словно древние сирины. Злость тут же прошла. На мертвецов не положено злиться. Он с грустью взирал, как всюду, на сколько хватало глаз, белые буруны пены бьют в темные камни, не оставляя никаких шансов. Командир отряда начал медленно отползать от края карниза, про себя сочиняя, что напишет в рапорте о своем поражении. По сути, эти придурки сами виноваты, никто их сюда звал, но вот по совести... они ж еще дети, которых почему-то манил этот опасный край. На душе стало темно и гадко. Тогда Куэ вдруг заорал:
   - Смотри, смотри!
   Гоблин лежал на карнизе, тыча пальцем куда-то вправо и вниз. Максим ничего не увидел, только пену и камни. Но когда волна схлынула, он обмер.
   Сверху фигурки казались игрушечными. Там, на крохотном каменистом уступе, прижавшись спинами к скале, стояли двое ребят, один из которых держал неподвижное тело третьего. Еще одна волна накрыла их с головой, Максиму показалось, что подростков смыло, но, когда вода спала, они стояли все там же, словно приклеенные к черной скале.
   - Демон их побери! Как же этих засранцев достать?! Что застыли, бойцы!? - заорал он. - Бегом! Их же смоет!
   Не обращая внимания на ветер и камни, спасатели мчались по карнизу к тому месту, где внизу, в просветах волн виднелись фигурки ребят.
   - Готовь веревки! - орал Максим. - Живей!
   - Уже готовы. - Пробасил в ответ Дирук и, обвязав себя веревкой, бросил ее со склона вниз.
   Максим сделал то же самое. Они с Дируком были самыми мощными в отряде. Широко расставив ноги, они готовились принять вес подростков.
  
   Фредерик не почувствовал, когда спасительный узел коснулся его головы. Криков спасателей он тоже не слышал. Рядом поскользнулся Коста, и едва не выпустил из рук безвольно висящего Ёна. Сквозь толщу нахлынувшей воды Фредерик увидел, что-то длинное, тонкое появившееся у самого носа. Может, морской змей? Когда небо вновь показалось над головой, он понял, что это веревка, изловчился и поймал ее хвост.
   От холода и усталости пальцы плохо гнулись, Ёона привязывали целую вечность, но эта вечность уже не была ужасной. Там, наверху, на другом конце спасительной веревки, их ждала жизнь.
   Последним вытащили Косту. Упав на камни, он хрипло дышал, не в силах пошевелиться. Потом, сделав усилие, спросил:
   - Ёон жив?
   - Жив, жив... - буркнул Дирук, не переставая трудиться над телом сородича. - Гномы живучи.
   - Спасибо вам! Как нас нашли?
   Максим зло прищурился:
   - Догадайся.
   Коста наморщил лоб и выдохнул:
   - Наверно Ольвар нас сдал?
   - Не сдал, а спас! - назидательно поправил Максим. - Если б не он, кормить бы вам рыб на дне Океана. Так что скажите ему спасибо!
   Янек оказывал помощь Фредерику. Из этой троицы он пострадал меньше всех, но физические травмы порой ничто по сравнению с травмами психическими. Все спасатели знают - страх убивает не хуже стихии. Парень был бледен и дрожал так, что зубы стучали. Он послушно глотал все, что вливал в него Янек, и молчал.
   - Дай ему "Улыбку ангела", - сказал Максим, - а то, неровен час, в истерику впадет или чувств лишится.
   Фредерик молча выпил сладковато-горькую жидкость и понемногу стал приходить в себя. Дыхание нормализовалось, взгляд стал осмысленным, синюшная бледность исчезла. "Улыбка ангела" действовала ободряюще, вложенная в напиток магия не только даровала силы и снимала боль, но и возвращала присутствие духа, отметая сомнения. Спасатели и врачи экстренной помощи часто применяли ее. Правда, напиток имел и побочный эффект, как любая магия, он взимал свою дань, развязывая язык. Выпив его, спасенные начинали отвечать на любые вопросы, не в силах остановиться.
   Максим нагнулся к лежащему на спине Косте. Парень хрипел и кашлял, но когда командир приподнял ему голову, зашевелился и с усилием сел, опершись спиной на гномский рюкзак.
   - Пей! - фляга с "Улыбкой" коснулась потрескавшихся губ. - Сделай большой глоток и враз полегчает.
   - Нет, спасибо! Я знаю, что это. Я пить не буду!
   Максим озадачено посмотрел на подростка:
   - Ну, надо же, умный какой! Все-то он знает! Вот только ума не хватило переждать прилив. Чуть не пошел кормить рыб. Пей, тебе говорю! У тебя все колено разбито, может, кость сломана, может, сустав поврежден. Сейчас ногу промывать будем, тебе силы понадобятся.
   Коста задумался. Не дожидаясь ответа, Максим кивнул Янеку, тот мгновенно разрезал мальчишке штанину, оголил рану и полил на нее жгучий антисептик. Парень сморщился, стиснул зубы, но промолчал.
   - Пей! - Максим снова поднес флягу к губам.
   На этот раз Коста сделал большой глоток и запрокинул голову, ожидая действия снадобья. Максим велел Янеку ждать, а сам нагнулся и проверил у парня зрачки. Они были огромные, расширенные от боли.
   - Вколи ему еще обезболивающего, да побольше. - Скомандовал он.
   Пока Янек возился с уколом, Максим присел возле парня, безошибочно чувствуя в нем вожака. Несомненно, это он привел ребят в запретную зону.
   - Зачем вы сюда пошли? - спросил он.
   "Улыбка ангела" в сочетании с анестезией, уже начала действовать, лишая парня контроля над сказанным.
   Голубые глаза Косты подернулись дымкой, разум затуманился, тело обмякло.
   - Просто так... - невнятно выдавил он, пытаясь обмануть зелье и уйти от ответа.
   - Просто так не бывает. Зачем? Какова была цель?
   - Мы хотели... хотели... - язык у Косты заплетался, наконец он собрался с силами и выговорил. - Там пещера. Атлантская, тайная. Мы искали сокровища.
   Голубые глаза закрылись, он отключился.
   Максим не стал тревожить мальчишку, мало ли что наболтает подросток под действием магии. От такой дозы люди могут нести всякую чушь, выдавая желаемое за действительное.
   Надирать уши подросткам ему расхотелось, тем более, уши-то оказались круглыми: гном и два человека - совсем мальчишки, что с них взять?!
   Аптечку убрали, подростков закутали в ткань от походных носилок, достали сухие пайки и принялись ждать спасательную платформу. Время текло медленно. Сидя на карнизе, жуя галеты, и глядя на бушующий Океан, Максим вспоминал последнюю операцию, на которой он был вместе с Риндэйлом. Тогда тоже бушевал Океан, гибли люди, а вместе с ними надежды...
  
   Глава 2
   Песчаные острова
  
   (Годом раньше).
   Стас Кашинский сидел за рабочим столом, безрезультатно пытаясь раскурить любимую трубку. Зная его пристрастие к табаку, сослуживцы специально выбрали на его пятидесяти пятилетие надежную и красивую вещь с резьбой по длинному янтарному мундштуку. Кто-то тогда сказал, что этот камень волшебный, в старину его называли бел-горюч камень. Забавное название. Трубка всегда была безотказна, но вот сейчас, кажется, и она отвернулась от начальника Западного округа Континентальной Службы Спасения и никак, ну просто никак не желала разгораться. Еще одна неудача за сегодняшний день!
   Полковник Кашинский прослужил без малого тридцать лет и уже пять из них тщетно пытался перевестись на штабную работу. Он надеялся на место в аналитическом отделе. В конце концов, кому как не ему, с его опытом, с его стажем? Да, что там аналитика, он готов был демонам пятки лизать, только бы подальше от нескончаемого стресса оперативной работы. Раньше держало то, что в управлении его ценили, а в округе были свои победы и яркие мгновения, но в последние два года, с приходом нового командора, о поощрениях и наградах пришлось забыть. Главой Службы Спасения стал член Совета - Брег Лески, которого за глаза все называли "чел". Более презрительной клички для человека трудно найти. Некогда безобидное сокращение, родившееся в незапамятные времена, ныне приобрело оскорбительный смысл.
   За время работы под его руководством Стас Кашинский пережил три сердечных приступа. После второго жена категорически заявила:
   - Не хочу рыдать на твоих похоронах. Переводись!
   Тогда полковник написал очередное прошение и стал честно ждать результата, но дождался лишь третьего приступа, едва не закончившегося инфарктом.
   Кашинский бросил очередной вопросительный взгляд на личком, но проклятый кристалл безмолвствовал, невинно отражая свет лампы. Трубка и не думала разгораться, оставаясь холодной и безучастной к судьбе полковника. День складывался омерзительно. Что может быть хуже, чем попасть между молотом и наковальней? С одной стороны тебя донимают рапорты снизу, с другой - распоряжения вышестоящего руководства. И все это именно тогда, когда вновь появилась надежда на перевод в штаб. Теперь, похоже, все пропало! Кашинский нервно рассмеялся, подумав, что перевода ему не видать. Исполняя приказы Брега Лески, пожалуй, даже волноваться о сохранении чести мундира уже не имело смысла, хорошо, если бы удалось сохранить хотя бы мундир отдельно и честь отдельно, вместе эти две важные вещи с нынешней службой никак не увязывались. Жаловаться на Лески некому: он советник, куда уж выше? Выше только глава Совета, но это для Кашинского слишком уж высоко.
   В полдень с Песчаных островов поступил повторный сигнал о нарастающей буре. Староста Большого Песчаного сбивчиво кричал:
   - Океан наступает! Коса Мелиссы уходит под воду!
   По грязным желто-серым пятнам страха, заполнившим весь кристалл, можно было догадаться о состоянии старосты, Кашинский почти видел его перекошенное ужасом лицо. Олафа, как и старост всех остальных островов, начальник округа знал лично, таково необходимое условие для установления связи. А потому Кашинский знал, что Олаф - мужик суровый и обстоятельный, настоящий островитянин, повидавший не один шторм. Раз он запаниковал, значит, плохи дела на Песчаных.
   Перед началом спасательной операции Кашинский, как и положено, связался с начальством. Главное Спасательное Управление ответило тягучим голосом командора Брега Лески:
   - Операцию отменяю. Это рядовой шторм. Кашинский, не поддавайтесь паническим настроениям!
   Личком полковника окрасился в вылинявший сиреневый цвет. Стало ясно, что командору там, наверху, все глубоко фиолетово.
   - Вы же знаете, - отчитывал он, - дай этим островитянам волю, и они потребуют переселения на материк. Как будто у нас есть для них место! Не слушайте жалоб. Ждите указаний.
   Личком погас, а вместе с ним погасли и надежды на справедливость.
   В обычный шторм Кашинский не верил, во-первых, он знал островитян - народ сильный, не из пугливых, а во-вторых, знал Брега Лески. За какие заслуги командор получил свою должность, оставалось только гадать, ведь он не поработал спасателем ни одного дня. Пока Кашинский обдумывал ситуацию, староста Олаф вновь вышел на связь. На этот раз он говорил спокойно и тихо, пожалуй, слишком тихо.
   - Спасите людей!
   Тогда Кашинский плюнул на свой перевод в штаб и, взяв в руки личком, еще раз настроился на Брега Лески. Минуты три кристалл безмолвствовал, можно было подумать, что командор вздремнул, затем по нему побежали багровые всполохи раздражения:
   - Ну, что там у вас еще?
   - Господин командор, ситуация на Песчаных ухудшилась. У меня в распоряжении только две левитационные платформы и два пилота. Путь до островов неблизкий. Я прошу вас выделить пилотов-дублеров.
   Полковник старался говорить спокойно. К счастью, Лески не знал его близко, а потому личком не отражал всей гаммы чувств говорящего.
   - Пилотов не дам, - раздался меланхоличный ответ. - Прекратите панику. У моих специалистов точные данные - ничего страшного не происходит.
   В мозгу у Кашинского упала некая планка, отделяющая бывалого спасателя от начальника округа, он вспомнил, как сам, молодым лейтенантом, шел в бурю, в огонь, в сель, в океанскую бездну, не думая о почестях и чинах.
   - Не знаю, что говорят ваши маги, - выпалил он, - и какие точные данные они поставляют. Может, у них хрустальные шары помутились или они перепили вчера, но коса Мелиссы ушла под воду.
   - Что за коса? - в голосе командора прозвучало полное непонимание.
   - Как вы без сомненья знаете, коса - это гранитный мол, естественная преграда, ограждающая Песчаные острова от Океана. Легенда о ней есть даже в школьных учебниках! Именно благодаря косе на островах возможно жить... вернее - было возможно.
   Командор не блистал знаниями географии, и уже тем более, никогда не слышал сказания о прекрасной деве Мелиссе, наделенной волшебным даром, что жила некогда на Песчаных островах. Когда же тысячу лет назад началась Континентальная война, атлантские жрецы никак не могли одержать верх. Кровавыми обрядами они вызвали со дна Океана Демона Бурь, который кинулся на землю в надежде поглотить все живое. Многие острова канули в бездну, но Мелисса не могла допустить, чтобы сгинули ее родные Песчаные острова. Тогда она вошла в воду, взмахнула руками и превратилась в гранитную косу, преградившую путь демону к любимой земле.
   Красивую эльфийскую легенду Стас Кашинский прочел еще в Общей школе. Она запала в его юную душу, может быть потому, что в семилетним мальчиком он ездил на Песчаные острова с родителями, и они были там счастливы. Если же теперь Мелисса ушла под воду, значит, путь Демону Бурь открыт!
   - Командору, несомненно, известно значение косы Мелиссы для островов!?
   - Несомненно...
   Пауза говорила о том, что командор Лески пытался думать. Даже личком посинел от натуги. Наконец, он промолвил:
   - Полковник, я доверяю вашему опыту! Раз вы считаете, что островам грозит опасность, пошлите туда людей, пусть все проверят.
   Стас почувствовал, как к лицу приливает кровь:
   - Извините, командор, вы наверно забыли, что мы живем не во времена наших пращуров! У нас нет их машин, называемых авиацией, которые могли переноситься с континента на континент. Мы располагаем только левитационными платформами, чей магический потенциал полностью зависит от пилотов. А у нас их всего два. На чем нам лететь? Дайте подкрепление!
   - Зачем? Вы только что сказали, что у вас два пилота и две платформы. Вот и пошлите туда одну, с одним пилотом, вторую держите в резерве. Заодно и сами можете слетать и узнать все лично.
   Кашинский хорошо помнил бури того района. В животе стало холодно.
   - Это приказ?
   Лески улыбнулся, кристалл порозовел:
   - Лишь наполовину. Приказываю послать разведчиков на одной платформе, с один пилотом, а полетите ли вы туда сами - решать вам.
   Лески отключился.
   - Да, за кого он меня принимает? Чел поганый! Демоны его в зад!
   Сидя в пустом кабинете, Стас бессильно ругался. Слова вырывались сами, будто желая оградить его от липких пут страха, подобно тому, как коса Мелиссы ограждала Песчаные острова. Но Мелисса ушла под воду, а полковник Службы Спасения сидел за рабочим столом, холодея от страха и сознавая, что на разведку он не полетит.
  
   Сильный, не по-весеннему холодный ветер остался за дверями бара. Максим порадовался тому, как удачно складывается вечер. Напротив стойки нашелся свободный столик, быстрая и расторопная официантка-гоблинка тут же принесла кружку янтарного "Прибоя", не осевшая пена которого вполне оправдывала название пива. В "Веселом штурмане" было чисто, на порциях не экономили, пиво не разбавляли, и большие кружки всегда наливали до краев. Возле маленькой сцены, отделанной под палубу корабля, стоял настоящий штурвал, который мог покрутить каждый желающий. Обычно чем пьянее был посетитель, тем с большей охотой он вертел колесо и, казалось, "Веселый штурман" раскачивается и плывет, кренясь с боку на бок, в такт его виражам. Почти вся обслуга бара состояла из гоблинов, хотя хозяин заведения Патрик был человек. Он справедливо рассудил, что гоблины шустры и непритязательны, а если не давать им спуска и драть три шкуры, то будут работниками, каких поискать.
   Официантка приветливо улыбнулась, ярко накрашенные губы растянулись, блеснули крупные, слегка заостренные орочьи клыки. Максим улыбнулся в ответ. Сью он знал давно, и она его знала как завсегдатая бара.
   Посетителей прибавилось. На сцену, поводя бедрами, вышла молодая невысокая гоблинка в блестящем платье с декольте, открывающем пышную грудь. Хрипловатым голосом она затянула избитый шлягер "Крошка Люси". Песенка ей удавалась и пользовалась неизменным успехом у публики, впрочем, как и сама Лур. Максим знал, что днем местная прима работает здесь буфетчицей, а вечером веселит народ, исполняя популярные песни.
   Лур приподняла подол платья, приготовившись к кульминационному моменту своего выступления.
  
   Когда Люси спешит на свидание
   Все парни смотрят ей вслед!
  
   В этом месте Лур всегда изображала, как именно крошка Люси спешит на свидание. Для этого она пробегала по сцене несколько метров. Пробежка встречалась публикой на ура, так как груди Лур прыгали и скакали в такт нехитрой мелодии, грозя выскочить из декольте. Зал орал, свистел и улюлюкал на все лады. Скорее всего, Лур могла бы неплохо зарабатывать, просто бегая на каблуках по сцене и не утруждая себя пением.
   Максим тоже посвистел, чтобы не отрываться от коллектива. В "Веселом штурмане" ему было тепло и уютно. За окнами стемнело, сильный дождь забарабанил в стекла. Максим заказал еще пива, улыбаясь теплу, свету и крошке Лур. Отправив в рот горсть соленых орешков, он сделал большой глоток, мысленно произнеся тост за всех, кто сейчас мокнет под дождем, неся свою вахту.
   - За вас! - не громко сказал он и отсалютовал кружкой.
   - И за тебя! - отозвался девичий голосок: кто-то принял его тост на свой счет.
   Макс повернулся на голоса и увидел подруг, сидящих у стойки бара и с нескрываемым любопытством разглядывавших его. Справа - светленькая, худощавая, невысокая девушка со сложной прической из локонов и завитков, слева - статная брюнетка, с волосами, убранными в пышный хвост и с не менее пышной грудью, может, и не такой выдающейся, как у Лур, но все же весьма достойной. Темноволосая очень приглянулась Максиму, он улыбнулся, она ответила. Хороший знак!
   Он подошел к стойке и заказал три "Прибоя", для себя и подружек.
   - Вы случайно не Люси? - подмигнул он темноволосой.
   - Нет, - девушка вздернула подбородок, - я Мариника.
   - О, прекрасное имя! В шестом классе у нас училась девчонка по имени Мариника, самая красивая девочка в школе. Теперь вижу, все Мариники красивые!
   Светловолосая подруга хихикнула, а Мариника потупила взгляд. С четверть часа Максим развлекал девушек, травя байки о приключеньях спасателей. Потом светловолосую окликнул кто-то из друзей, и она ушла к ним за столик, а Мариника осталась. Максим решил, что пора идти в наступление.
   - Чем вы занимаетесь? - поинтересовался он.
   Девушка рассказала, что мечтает стать художником. В родном Светлянске ее картины охотно покупали, но, конечно, это было не настоящее мастерство. В Соединенную она приехала учиться, днем расписывает стены квартир и домов, а на вырученные деньги берет уроки у признанного мастера воплощений.
   - Наверное, ты здорово рисуешь! - решил польстить Макс.
   - Можешь оценить мой талант, - Мариника хитро улыбнулась и указала на стену, расписанную под морской берег. - Это моя работа! Трудилась несколько дней. Я сегодня пришла сюда, потому что Патрик, наконец, заплатил мне обещанное. Скупой он, впрочем, как все выходцы из Покинутых земель.
   Максим согласно кивнул, он не раз замечал, что западные переселенцы очень прижимисты и часто норовят прокатиться за чужой счет. С минуту он внимательно разглядывал картину: морской пейзаж удался на славу, особенно понравился Максу корабль, что виден вдали. Он будто выплыл из прошлого, сейчас таких нет.
   - Ты отлично рисуешь, - искренне восхитился он.
   - Мне не хватает владения магией, - вздохнула девушка, - но зато у меня хорошее видение цвета, и писать я могу в разных стилях.
   - Как это? - не понял Максим.
   Девушка весело рассмеялась.
   - Сейчас объясню. Пока я расписывала на заказ стены, освоила вкусы всех народов. Гоблинам, к примеру, нравятся изображения рукопашных схваток и сцены охоты, эльфам подавай пейзажи, чтобы там был лес, море или диковинные цветы.
   - Ну, а нам - людям, что? - заинтересовался Макс.
   - Людям... - Мариника задумалась. - Людям разное нравится: некоторым пейзажи, но совсем не такие, как эльфам. Людям хочется, чтобы река струилась, поля зеленели, избушки стояли под луной, а еще им очень нравится зверье разное, например, мишки в сосновом лесу - их любимый сюжет! Некоторые выбирают битвы, такие чтоб с конницей, пушками и все люди в мундирах, чтобы шла рать на рать. А еще есть те, кто заказывает сцены любви...
   Тут Мариника смутилась, отчего сразу стала выглядеть моложе лет на пять, совсем как девчонка-подросток.
   Максим улыбнулся, сцены любви ему нравились, правда, не на картинках, а в жизни. Он спросил с подвохом:
   - Ты, наверно, по Светлянску скучаешь? Может, тебя там жених ждет?
   Мариника изогнула черную бровь и тряхнула роскошными волосами, собранными в высокий хвост, давая понять, что она девочка взрослая и на подобные уловки не ведется.
   - Ждет, конечно, только не жених, а мама и сестра. Я по ним очень скучаю.
   - Прости. У меня тоже мама и сестры в Центральной области, в маленьком городке остались. Я по ним вначале тоже скучал.
   Максим накрыл ладонью теплую руку Мариники. Она не отвела взгляда и руку не убрала.
   - Здесь так шумно, - пожаловался Макс, - хочется поговорить спокойно. Может, пройдемся, погуляем? Кажется, дождь уже стих.
   - А разве он начинался? Я не заметила, - призналась она.
   Близилась ночь. Воздух пах сыростью и весной, сильный ветер пытался разогнать тучи. Максим и Мариника пересекли освещенный проспект и вышли на тихую улочку. В этом районе Макс знал каждый уголок. Недалеко отсюда, в старом обшарпанном доме, находилась его казенная площадь - квартира, выделенная Службой Спасения. Ведя Маринику под руку, он направился к скверу, в углу которого стояла скамейка, окруженная старыми липами. Максим уже предвкушал, как сейчас сядет вплотную к девушке и обнимет ее, под благовидным предлогом согреть. Возможно, ему даже удастся поцеловать Маринику. Все возможно...
   Когда до скамейки оставалось не более пяти шагов, с неба хлынул поток воды. Это был не дождь, а ужасающий ливень. Зонта не нашлось ни у Мариники, ни у Максима, да зонт и не помог бы.
   - Бежим! - скомандовал Макс.
   И они понеслись по лужам, мгновенно превратившимся в сплошной бурлящий поток. Опомнились и отдышались только на лестнице. Дождь не оставил на них сухой нитки. Капли стекали по волосам Мариники, вязаный жакет можно было отжать, мокрая юбка прилипла к ногам. Неловко поправляя подол, девушка вылила воду из туфель и поинтересовалась:
   - Где мы?
   - Тут на втором этаже моя квартира. Казенная. - Пояснил Макс и торопливо добавил. - Нам надо высохнуть и переждать дождь.
   Брови Мариники возмущенно сдвинулись к переносице.
   - Я не пойду! Зачем ты меня сюда притащил?
   Не дожидаясь ответа, она повернулась и шагнула к дверям, готовая выйти под дождь. Максим схватил ее за руку.
   - Там ливень! Мы прибежали, чтоб спрятаться от дождя, вот и все. Если не хочешь зайти ко мне, будем сидеть здесь, на лестнице, пока дождь не кончится, а потом я провожу тебя. Только боюсь, за это время мы оба замерзнем и заболеем. - Он посмотрел ей в глаза и добавил просительно. - Может, все же зайдешь? Я капитан спасателей, меня не надо бояться.
   - Я не боюсь!
   Мариника улыбнулась. Ей захотелось погладить Максима по мокрым вихрам, такой у него был несчастный вид. Крепкий высокий парень, спасатель, герой в эту минуту был похож на ребенка, готового сделать все что угодно, лишь бы она не ушла. В глубине души Мариника призналась себе, что ей совсем не хочется уходить, внутренний голос нашептывал, что случайная встреча вовсе не была случайной, ибо нет случайностей в нашем мире.
   - Пойдем? - с надежной спросил Макс.
   - Пойдем!
   Мариника тряхнула мокрыми волосами и зашагала вверх по лестнице. Максим немного робел. Казалось бы, сколько гостей знавала его квартира, сколько раз он приводил сюда подруг, а вот сейчас оробел. Может, потому что Мариника была не такая, как все предыдущие пассии. Пока он открывал дверь, пока искал для нее тапки, пока помогал снять жакет, он ощущал к ней такую нежность, которой раньше никогда не испытывал. Чтобы девушка могла переодеться, он протянул ей чистую рубашку, потом достал сухую одежду для себя и ушел переодеваться в ванную. Оттуда он нарочито весело рассказывал:
   - Сейчас повесим сушиться одежду, согреемся. У меня как раз есть бутылка "Солнечной лозы". Отличное вино! Ты когда-нибудь его пробовала? Оно десятилетней выдержки, представляешь?
   - Откуда у тебя такое? Я о нем лишь читала. - Крикнула Мариника из комнаты.
   - Год назад спас одного ученого чудика, гнома. Не поверишь, ему разрешили поехать в запретную зону собирать моллюсков для исследований, он зашел далеко в Океан по отмели и не заметил, как начался прилив. Он даже плавать не умел. Мы чудом его спасли. Мне пришлось обвязаться веревкой и лезть за ним в воду, а он весил не меньше центнера! Думал сам потону...
   Гном оказался с юга, благодарный парень, хотя и смешной. После спасения нашел Максима и подарил ему три бутылки первоклассной "Солнечной лозы". Две сразу же распили всем отрядом, а третья лежала дома, ждала своего часа и дождалась.
   - Тебе понравится, - крикнул Макс. - Лучшего вина ты еще не пила!
   Максим в сухой одежде вышел в коридор и буквально столкнулся с Мариникой. Девушка переоделась, рубашка прикрывала ей верх длинных ног, ворот был распахнут, а слишком длинные рукава доходили до кончиков пальцев. У Максима перехватило дыхание.
   - Ты молодец, спас ученого! - мягко произнесла Мариника. - Значит, я могу быть спокойна, если со мной что-то случится, ты и меня спасешь.
   - Непременно спасу!
   Максим помог девушке закатать рукава, Мариника не возражала.
   Бутылка "Солнечной лозы" подходила к концу. Мариника расстегнула замысловатую заколку у себя на затылке, и темные шелковые пряди волос упали на плечи и на грудь. Губы Мариники были яркие, словно ягоды. Максим обнял ее, в голове у него осталась только одна мысль, требующая немедленного воплощения. И тут его личком взорвался срочным вызовом.
   - Кто это?
   Мариника отпрянула, будто в комнату вошел посторонний.
   - Ясно кто, начальство! - Максим с трудом сдержал рвущееся с языка ругательство. - Я же спасатель, значит нужно идти, кого-то спасать.
   Он встал, принял вызов и выслушал указания.
   - Мне надо идти. Мариника, у тебя есть личком?
   Девушка покачала головой:
   - Личный коммуникатор? Нет. Откуда?.. Их на весь Светлянск не больше ста штук, а здесь, в Соединенной, я на него еще не заработала.
   - Жаль! Я бы отдал тебе свой, но он необходим для работы. Когда вернусь, закажем тебе кристалл. Я хочу всегда знать, что у тебя все в порядке, хочу слышать тебя в любую минуту.
   - Это было бы здорово. Интересно, каким цветом засветился бы твой вызов? А мой? Мне так нравится смотреть, как личкомы меняют цвета.
   Мариника сняла мокрую одежду с веревки, собираясь переодеться и уйти.
   - Слушай, - робко предложил Макс. - Останься здесь. Ну, куда ты сейчас пойдешь? На улице ливень, одежда мокрая... А я быстренько слетаю на Песчаные и вернусь.
   - На Песчаные острова, в такую погоду! Зачем?
   - Ну... - замялся Максим. - Там у них вроде как наводнение, земля в Океан уходит. Надо все разузнать и помочь, если нужно.
   У Мариники вытянулось лицо.
   - Пожалуйста, береги себя. - Попросила она очень тихо. - Я буду ждать.
   На пороге квартиры Максим обнял и поцеловал девушку, она не отпрянула, а тоже его обняла, и, пока он спускался по лестнице, смотрела вслед. Уже выйдя из дома, Максим подумал, что иногда хорошо не иметь никаких магических способностей, и даже самого простого предвидения не иметь, тогда легче верить в то, что задание будет легким, и ты скоро вернешься к любимой.
  
   В дежурке собрались бойцы двух отрядов, дежурного и второго, вызванного на спецзадание. Максим сразу выхватил взглядом своих. Дирук, словно загипнотизированный, сидел, уставившись в видеотранслятор, где непрерывно вещали о потопе на Песчаных островах и о возможных жертвах. Максим поморщился, понимая, что, скорее всего, ту же передачу сейчас смотрит Мариника и, наверно, волнуется. Курсант-практикант Куэ пристроился у стола и что-то упорно доказывал Янеку, Риндэйл сидел в стороне, у стены. Его длинные черные волосы были стянуты в хвост, он постукивал чуткими пальцами по летному шлему. Эльф казался безучастным, но Максим знал, это обычная предполетная медитация, следовательно, пилот уже знает, что им предстоит ночной вылет.
   - Что там стряслось? - крикнул Максим с порога. - Почему внеурочный вызов, неужели нельзя было отправить туда группу днем? Мне этот Кашинский такой вечер испортил!
   - Ты что, сегодня вид не смотрел? - поразился гном.
   - Представь, что нет! Есть занятия повеселее, чем сидеть перед ящиком целый день. Советую попробовать, вдруг понравится.
   Не обращая внимания на колкости командира, Дирук пояснил.
   - Наш отряд вызвали, как самых лучших, типа, как мастеров. На Песчаных сильнейший шторм, такого еще не бывало.
   - На этой планете все уже было! - махнул рукой Макс. - Может, кто-то штормов не видал и потому вызывает другую группу, а сам сидит здесь?
   Он бросил свирепый взгляд в сторону Ари - командира дежурного отряда. В иной ситуации тут же разгорелся бы яростный спор, но сейчас Ари просто отвел глаза.
   - Ты не врубился, кэп!
   Спокойный голос эльфа остудил Максима. Разом все замолчали. Риндэйл уставился на своего командира темно-зелеными глазами, пристально, как умеют лишь эльфы.
   - Поганые дела, капитан. Кашинский уже облажался. Он послал туда разведку, малой группой, всего троих. Они пропали. Жанна, длинный Ян и старина Каури - все. Связь прервана. У округа осталась последняя платформа - моя. Пилотов тоже больше нет, мне предстоит лететь ночью и без дублера. Бедняга Каури... Кашинский должен был послать вместе с ним меня. В одиночку он мог просто не дотянуть до островов.
   - Мы их найдем! - сказал Макс, ему очень хотелось в это поверить, хотя все спасатели знали, как страшен бушующий Океан.
   Эльф промолчал, пожал плечами, а потом сказал совсем тихо:
   - Одна надежда, что они где-то сели на плоскость и не могут взлететь.
   - А что, - робко поинтересовался Куэ, - платформу с плоскости совсем не поднять?
   Максим заметил, что вопрос заинтересовал всех. Спасатели примолкли, ожидая, что скажет пилот. Риндэйл усмехнулся:
   - Если выложишься по полной, и если повезет, то и с воды взлетишь, особенно, если волна поднимет. Но сил на полет уже не останется. Недаром же все платформы стартуют с вышек!
   В открытую дверь просунулась массивная голова дежурного. Тролль чуть нагнулся, переступая порог, чтобы не задеть дверной проем. Зычным басом он объявил:
   - Начальник округа вызывает отряд Максима Ярова на инструктаж.
   Видно троллю было известно нечто такое, чего пока не знали бойцы, потому что он сильно нервничал. Огромные руки то и дело поправляли ремень и приглаживали лохматую шевелюру. Вся его форменная рубашка покрылась темными пятнами пота. Проходя мимо дежурного, бойцы отряда ощутили резкий неприятный запах. Риндэйл отвернулся, поморщившись. Максим мысленно ему посочувствовал - жить с таким обонянием, как у эльфов, очень тяжело в нашем несовершенном мире.
   Задание начальника округа прозвучало предельно кратко: летать к Песчаным, доложить обстановку, найти и спасти пропавших товарищей, взять на буксир аварийную левитационную платформу, если она уцелела, и оказать необходимую помощь местному населению. Что стоит за такой лаконичностью, понимали все, даже стажер Куэ. Стас Кашинский оглядел бойцов отряда:
   - Вопросы есть?
   Какие тут могут быть вопросы? Только один - как это выполнить? Но о таком у начальства не спрашивают. Кашинский может приказать хоть каштаны из огня тащить, а уж как это сделать - не его начальственная забота.
   - Полетите втроем: ты - Максим, Янек и, естественно, Риндэйл. Пусть платформа пойдет налегке.
   - Как втроем?! - одновременно ахнули гоблин и гном.
   - Очень просто! Куэ у нас еще даже не в штате, он курсант-стажер, вылеты третьей категории сложности ему запрещены. А ты, Дирук, у нас кто? Водитель триарда! Триарда в полете не будет, так что оставайся на базе. Все ясно?
   Гном открыл было рот, но Янек его опередил.
   - Разрешите обратиться, господин полковник? Я хотел объяснить... то есть попросить хотел. Дело в том, что я вчера подвернул ногу, - Янек потер колено правой ноги. - Болит. В медчасть обращаться не стал, думал, пройдет до дежурства, а тут, как назло, внеурочный вызов. Мне лететь?
   Кашинский молчал. Он размышлял, стал бы он сам обращаться в медчасть, если бы командир Брег Лески приказал ему лететь на острова вместе с отрядом. Мысли его прервал басовитый голос гнома:
   - Разрешите, я его заменю?!
   - Разрешаю. Выполняйте, - вздохнул Кашинский.
   Когда бойцы выходили из кабинета, он заметил, что Янек хромает уже на левую ногу. Перепутал.
   Не сказав больше ни слова, Максим, Дирук и Риндэйл направились в раздевалку за амуницией. Прощаться с товарищами, уходя на задание, у спасателей не принято. Дурная примета.
   Макс открыл свой шкафчик и извлек оттуда комбинезон. Что ни говори, а хорошее снаряжение для спасателя - половина успеха любой операции, ну, или почти половина. Максим не знал, какой великий конструктор, модельер или мастер создал Универсальный комбинезон спасателя (УКС-1, как он числился в списке инвентаря), но все спасатели были ему бесконечно признательны. Комбинезон прекрасно удерживал влагу, хоть в воду ложись. И ненастье, и ледяной зимний ветр ему были нипочем. Но еще одним несравненным достоинством УКС-1 были его многочисленные карманы самых разных форм и размеров. Дотошный Дирук специально пересчитал их, оказалось 15 штук! В них можно держать множество самых необходимых вещей - веревки, аптечку, нож, запасные обоймы для пистолета, и еще много всего того, что каждый считал для себя самым полезным и нужным.
   Максим стал раскладывать по карманам свое барахло, зачем-то сунул в маленький нагрудный кармашек любимую записную книжку. Зачем - непонятно, не записи же вести в полете. "Найти бы ее потом!" - подумал он и широко улыбнулся, тут же вспомнив историю, случившуюся с полгода назад с одним из спасателей. После нее все бойцы Западного округа Службы Спасения долгое время не могли без улыбки раскладывать всякие мелочи по карманам комбинезона.
   В тот раз ребят их трех отрядов кинули на спасение жителей горной гномской деревушки, пострадавшей от оползня. Большинство селян, заслышав нарастающий шум, успели сбежать, но нескольких вместе с домами буквально похоронило под толщей грязи, камней и снега. Пять пожилых гномов погибло. Одиннадцать удалось извлечь из-под завалов героическими усилиями спасателей. Работы велись три дня и три ночи почти непрерывно. На базу вернулись измотанные и голодные. Запасы продовольствия почти иссякли. Пока спускались с гор, мечтали лишь о том, как придут в долину, сходят в баню и устроят пир, опустошив все имеющиеся запасы спиртного, а затем, наконец, выспятся. Но, как говорится - не хлебом единым!
   На базе спасателей работали повара, а верней поварихи. Устав запрещал брать на службу штатских женщин моложе сорока лет, из соображений - как бы чего не вышло, ведь спасатели в основном мужики, женщин среди них мало, да и те боевые подруги, к ним не подступишься. Но в этот раз стряпух подходящего возраста найти не смогли, а потому решили, не слишком отступив от Устава, нанять вместо одной дамы сорока лет двух по двадцать. В сумме выходило точно так, как в Уставе прописано!
   В отряде капитана Радова служил молодой гоблин Драг, который сразу же запал на одну из поварих. Она ему тоже симпатизировала, строила глазки, щей наливала побольше, картошки подкладывала. И вот, спустившись с гор героем-спасителем гномов, Драг законно рассчитывал на девичью благосклонность. Едва ступив в лагерь, он тут же побежал к своей Бланке и не просто так, а с подарком. Несмотря на скудность походного пайка и неуемный гоблинский аппетит, Драг сберег для своей зазнобы упаковку фруктовых леденцов в толстом картонном цветном цилиндре. Он решил, что перед таким подарком устоять невозможно. Желая скрыться от посторонних глаз, Драг потащил девицу в дальний угол базы, под навес, где состоялось быстрое объяснение в чувствах, после которого молодые люди перешли к страстным объятиям. Обнимая раскрасневшуюся Бланку и целуя ее в приоткрытый зовущий рот, Драг уже собрался перейти к более решительным действиям и принялся расстегивать на ней поварской фартук, как вдруг вспомнил о леденцах.
   - Черт меня дернул! - позже сетовал он. - Лучше бы я о них вовсе забыл!
   Но, желая сделать любимой приятное, он прервал ласки и стал судорожно шарить по карманам, ища заветный цилиндр. Как назло он нигде не отыскивался. Удивленная Бланка прильнула к Драгу томно шепча:
   - Что ты там ищешь, милый?
   Драг нервничал, кровь стучала в висках, от напряжения у него тряслись руки. Наконец, потерянный туб был найден. Гоблин вынул его из кармана, сжал в руке, попутно прильнув к горячим губам Бланки, и прошептал:
   - Смотри, что я для тебя приготовил!
   И тут - о, ужас! В сжатом кулаке что-то щелкнуло, и из небольшой рукояти выскочило выдвижное лезвие карманного ножа. Опешив, Драг отпрянул от Бланки и выпучил глаза, уставился на нож, блеснувший прекрасно заточенной сталью в свете дальнего фонаря. Бланка окаменела от ужаса: перед ней стоял едва знакомый гоблин с пышущим страстью безумным взглядом и ножом, зажатым в руке. Что могла вообразить девушка? Собрав все силы, Бланка завизжала не хуже сирены.
   - Спасите! Маньяк!
   На крики сбежался весь лагерь, с оружием, с палками, с фонарями. Взглядам бойцов предстала красочная картина: растрепанная, орущая Бланка в расстегнутом фартуке, а перед ней Драг с ножом. Гоблин в ужасе стал пятиться от возлюбленной, бормоча что-то в свое оправдание. Он вновь пошарил по карманам и, наконец, нашел леденцы, демонстрируя их собравшимся.
   Весь лагерь ржал так, что горы тряслись, грозя повторным обвалом. Бланка все же его прогнала. Драг сетовал на свою доброту:
   - Лучше б я сам съел те леденцы! А то вон как вышло...
   После той ночи среди спасателей за ним закрепилось прозвище - Маньяк. Как он ни обижался, как ни объяснял ситуацию, прозвище держалось и по сей день.
  
   Дождь хлестал вовсю. После тепла и света дежурки ночь казалась особенно темной, холодной, чужой. Есть что-то мистическое, тревожное в последних предрассветных часах, недаром древние называли это время "часом волка". Это самый глухой, темный час, когда волчья стая идет на охоту.
   Вышка ливитационной платформы. Винтовая лестница, ведущая к швартовой площадке, составляла всего десять витков, но в тусклом неверном свете качающихся на ветру фонарей казалось бесконечной.
   На верхней площадке экипаж ждала спасательная левитационная платформа, СЛП-12, восьми метров в длину. Она имела форму вытянутого треугольника, за что в народе получила прозвище "утюг". Ее дальний край как призрак висел над темным двором, остальная часть покоилась на швартовых опорах. Экипаж ступил на палубу. Сейчас она вся была закрыта защитным куполом, но Максим уже предчувствовал, что подходя к точке поиска купол придется убрать, скорость снизить, и косые струи дождя зальют всю платформу. На СЛП он летал много раз, но ему по-прежнему казалось, что борта у платформы слишком низкие, высота полета слишком велика, и вообще, непонятно, как держится в воздухе эта хреновина?! Магия, несомненно, штука полезная, в сочетании с техникой она творит чудеса, но Максиму все же не нравилось, что в таком рискованном деле, как полет, практически все зависит от мага-пилота. Случись, скажем, Риндэйлу задремать на посту, отвлечься или, к примеру, прихватило у эльфа живот, и все! "Утюг" грохнется вниз. Нужен пилот-дублер, но где его теперь взять? К счастью, платформы летают на небольшие расстояния, на Континенте для них есть промежуточные посадочные площадки, а над Океаном им долго летать ни к чему. Нет там ничего, одна вода.
   Риндэйл прошел к пульту управления, закрепленному на самом носу платформы. Сбоку от него располагался реактор, как он работает и что за субстанция кипит в небольшом темном котле, Максим не понимал, несмотря на все описания в учебниках. Это как северное сияние над Нольдским полуостровом - все вроде знают, что это такое, но объяснить, отчего возникает, никто толком не может. Узкая щель под крышкой реактора светилась красно-оранжевым пламенем: то ли огонь, то ли раскаленный докрасна металл. Эльф надел шлем, служащий единственной цели - оградить пилота от посторонних шумов. Положив руки на полусферу пульта, закрепленную на штыре, он приготовился к старту. Максу всегда хотелось знать, как пилоту удается заставить это светящееся нечто поднять платформу в воздух. Он спрашивал Риндэйла, тот с готовностью объяснял азы магического управления, битый час растолковывал, но все напрасно. В итоге они сошлись на том, что магические способности объяснить невозможно. Они либо есть, либо их нет, магами ведь рождаются, а не становятся.
   Вдоль бортов платформы стояли сидения с болтающимися ремнями безопасности. Дирук устроился поближе к швартовым опорам, словно эта временная близость к земле могла его спасти. Гном накрепко застегнул ремень, напыжился, собрал в кулак бороду и тихо забормотал то ли молитву, то ли ругательства, обращенные в адрес штормов и бурь. Максим сел поближе к Риндэйлу. Высокая худощавая фигура эльфа смотрелась на носу платформы как древняя деревянная скульптура берегини на носу корабля: целеустремленная, незыблемая, обдуваемая всеми ветрами. Риндэйл чуть заметно нажал на полусферу, и СЛП-12, вздрогнув, снялась со швартового крепежа. Свечение, проглядывающее в щель, из оранжевого превратилось в голубовато-белое. Снявшись с опор, платформа, как обычно, ухнула вниз, от чего желудок Макса прижался к горлу, а душа прыгнула к пяткам. Но в следующее мгновение СЛП выровнялась и взяла курс к Океану.
   Рассвет застал их в полете. Мечтать о солнце не приходилось: тьма уступила место ненастному дню. При подлете к Малому Песчаному пришлось снизиться и пойти над гребнями волн. Дождь лил не переставая, по куполу сплошным потокам стекала вода, она ухудшала и без того слабую видимость. Послав проклятия демонам Бурь, Максим приказал открыть купол. Дирук взвыл от досады. Все дружно натянули капюшоны и застегнули молнии под самое горло. Шквал воды обрушился на платформу, летящую в центре стихии, прямо под ними выл и швырялся пенными валами Океан, а над ними неслись низкие, рваные клочья облаков, до которых, казалось, можно дотянуться рукой.
   Максим вгляделся в пелену дождя, и с досадой сплюнул.
   - Бездна! Рано убрали купол! Острова еще не видно, не долетели.
   - Ошибаешься, кэп - перекрикивая дождь, откликнулся эльф. - Посмотри на приборы. Сбывается худшее. Остров как раз под нами. Хорошо, что на нем никто не жил, кроме смотрителя маяка...
   - Не может быть! - забыв о мокрой платформе и едва не упав, Макс отстегнул ремень и бросился к борту. - Слева. Гляньте! Проклятье! Это же верх маяка...
   Дирук только охнул. Риндэйл, не дожидаясь приказа, пошел на снижение. Теперь они зависли над гребнями волн. Прямо под ними из воды торчала темная, сложенная из каменных блоков, окружность верхнего яруса маяка, а рядом Океан играл обломками спасательной платформы. Той самой, пропавшей. Искореженная плита вставала на дыбы и вновь падала в бурлящую воду.
   - Великий Мастер! Что здесь случилось? - воскликнул Дирук.
   - Швартовая площадка была на маяке, - пояснил Риндэйл. - Думаю, они не успели взлететь, платформу смыло и ударило о маяк.
   Макс выхватил ракетницу и дважды выстрелил в воздух. Все трое напряженно всматривались в морскую даль, надеясь найти товарищей. Риндэйл скинул шлем и какое-то время стоял с непокрытой головой, будто прислушиваясь к чему-то. У него по волосам стекала вода, но он не шевелился. Ветер, грохот волн, шум дождя... Наконец он заорал, указывая рукой за маяк:
   - Там! Они там!
   То ли острый эльфийский слух, то ли магия? В барханах волн не было никого, но, когда он развернул платформу, все увидели в воде двух людей. Они прятались от гигантских валов за последним укрытием - верхушкой маяка.
   - Одна... - печально произнес эльф, но в тот момент никто его не понял.
   Платформа снизилась еще больше и подошла вплотную к двум бедолагам, барахтающимся в воде. Волны начали захлестывать через борт. Максим знал, сколь велик риск, не удержав управление, уронить махину утюга в воду. Тогда все, конец, отсюда платформе никогда не взлететь. Теперь уже было видно, что один из людей облачен в желтый спасательный комбинезон, он поддерживает второго, в штатском, не давая ему утонуть. Отцепившись от маяка, спасатель попробовал подплыть ближе к борту платформы, но его тут же накрыло волной.
   Шторм, шквалистый ветер, торчащая из воды башня маяка. Никто не осмелился бы просить Риндэйла подойти еще ближе к терпящем бедствие. Но платформа спустилась еще немного и ужасающе наклонилась в сторону волн. Максим и Дирук открыли ограждение левого борта, дружно свесились вниз и, изловчившись, поймали руку несчастного в желтом жилете. Затем приняли на борт и тяжелое тело второго пострадавшего. Платформа выровнялась. Максим приказал закрыть купол, шум дождя стих. Дирук согнулся над спасенными. Женщина дрожащей рукой сняла с себя капюшон.
   - Жанна! - Дирук обнял коллегу. - Ты жива! Повреждения есть?
   Женщина помотала головой. Младший лейтенант Молт была одним из лучших бойцов округа. Пожалуй, даже в силе она мало чем уступала мужчинам. Высокая, широкоплечая, с короткой стрижкой и голубыми смеющимися глазами на широкоскулом лице, она всегда была оптимисткой. Сейчас же ее глаза словно выцвели. Женщина с трудом прохрипела:
   - Сейчас сдохну. Дайте "Улыбку ангела".
   Дирук послушно протянул флягу. Пока Жанна приходила в себя, они с Максимом осмотрели второго пострадавшего, пожилой мужчина был мертв. С застывшего лица море смыло все краски.
   - Кто это? - спросил Макс.
   - Смотритель маяка, - прохрипела Жанна. - Он держался молодцом, залез на самый верх и ждал нас. Я надеялась, выживет...
   - Где остальные? - вопрос был излишен, но Максин все-таки задал его.
   - Погибли. Сразу. Платформу сбило волной, они разбились.
   - Значит, Малого Песчаного больше нет. Необходимо осмотреть Большой.
   Риндэйл согласно кивнул. Платформа набрала высоту.
   За время полета Максим связался с Центром и получил вялое одобрение своих действий. Кашинский выслушал его, но сам не сказал ничего нового.
   Когда на севере показалась береговая линяя Большого Песчаного, у всех отлегло от сердца. К тому же и шторм, вроде, начал стихать, и дождь почти кончился. Максим приказал вновь открыть купол. Свежий ветер ударил в лицо, он пах морем и травами. Риндэйл направил платформу к середине острова, туда, где находилась единственная посадочная вышка.
   Внизу, под ними, проплывала северная граница острова. Жилья там никогда не было, рыбацкие поселки и городок находились на востоке под прикрытием косы Мелиссы. Север же часто терзали шторма, меняя прибрежные очертания, сейчас волны пенились, били в утесы, но, вроде, ничто не предвещало беды. Максим обернулся к команде:
   - Кто может оценить обстановку, сильно ли изменился берег? Море наступает?
   Дирук шумно вздохнул:
   - Давно я здесь не был. Но хвала Небу, остров вроде бы цел!
   Максим готов был с ним согласиться, конечно, в воде плавали ветки, кусты и старые бревна, но при каком шторме их нет? Риндэйл молчал, направляя платформу все дальше от берега. Впереди показалась роща, за ней, Максим точно помнил, бежал ручей.
   Платформа сбавила скорость, Риндэйл убрал руку с пульта, и указал на что-то, едва заметное:
   - Смотрите, там впереди овраг!
   И верно, русло ручья стало намного шире, будто это и не ручей сбегал к морю, а горная река неслась, все ускоряя бег.
   - Может, так оно и было... - с сомнением протянул Максим.
   - Нет, - сухо отрезал эльф.
   Платформа поднялась над рощей, и перед командой простерлась панорама Большого Песчаного, вплоть до Южной гряды. Сама она еще тонула в дымке, но и того, что открылось, вполне хватило, чтобы Жанна в ужасе закричала:
   - Все рушится! Где же город?
   Огромный тектонический разлом раскроил остров на две части. Каньон, в котором несся ручей, был лишь его началом. Гигантская впадина, заполненная водой, зияла на месте города, садов и посадочной вышки. Отдельные дома еще висели над страшной пропастью, прямо на глазах сползая вниз.
   - Он увеличивается! - кричала Жанна.
   - Не может быть! Такое не случается за раз.
   Максим старался успокоить женщину, но он и сам видел, что край разлома ширятся, огромные пласты земли откалываются от них и уходят под воду. Сверху было видно, что южной оконечности острова бедствие еще не коснулось, и главное, Южная гряда по-прежнему возвышается над равниной. Она - последняя, пусть и крайне рискованная возможность посадить платформу. Максим пытался разглядеть на ней хоть какую-нибудь приемлемую площадку для посадки. Но Риндэйл и не думал увеличивать скорость, в отличие от командира, он смотрел не на туманную гряду, а вниз.
   Теперь, когда платформа подлетела ближе, стало видно людей. Они метались вдоль обрыва, спасаясь от стихии. Завидев спасательную платформу, люди кричали и протягивали кверху руки. Тела плыли в мутной воде потока. Кто-то еще живой, цеплялся за края, пытался влезть по рыхлому, осыпающемуся крутому обрыву, но падал вниз в воду, вместе с очередным пластом жирной земли. Ветер донес крики и жалобное блеяние, слева от платформы сползала вниз коза. Несчастное животное не могло вырваться из загона, и на глазах спасателей рухнуло под воду вместе с ним. Отвесный берег не выпускал своих жертв.
   Риндэйл крикнул:
   - Мы можем вытащить тех, кто внизу. Зависнем и кинем им веревки.
   - Слишком глубоко, - вздохнул гном, - ни одна наша веревка не достанет.
   - Я смогу опустить платформу в разлом и зависну.
   Платформа медленно двинулась вниз.
   - Отставить! - заорал Максим. - Мы не можем так рисковать! Лети к гряде. Заберем, кого сможем. Хоть бы это успеть.
   - А как же они? - Риндэйл указал вниз.
   Платформа по-прежнему стояла на месте, пилот не отрывал взгляда от мутной воды.
   - Всех не спасти! Приказываю лететь!
   Риндэйл стиснул зубы. Платформа поднялась выше, направляясь на юг.
   Максим вторично связался с центром. Пока он докладывал обстановку, личком терпеливо отражал эмоции Стаса Кашинского, переливаясь от серых до багровых тонов. Но ответил полковник почти извиняющимся тоном:
   - Действуйте по обстановке. Сделайте все возможное. Помощь пришлем.
   Еще издали стало видно, как по склонам гряды поднимаются толпы народа. Люди сбегались со всего острова, в надежде найти спасение в горах. Они тащили нехитрый скарб, несли детей, пытались поднять наверх стариков. Заметив платформу, они воздевали руки, кричали и еще быстрее устремлялись к вершине.
   Максим подошел к эльфу и, примирительным жестом, положил руку ему на плечо:
   - Склон крутой. Где ты сможешь сесть?
   Риндэйл повел плечом, стряхивая руку командира и, буркнул, не оборачиваясь:
   - Где прикажешь.
   - Перестань! Глянь сам, сколько к нам народа бежит, а мы можем взять только пятнадцать человек, ведь у нас на борту еще Жанна и тело смотрителя маяка.
   Эльф промолчал. Он рассматривал склон, ища подходящее место.
   Платформа поднялась над грядой, с этой точки просматривалась вся южная оконечность острова и Океан за ней. Дирук посмотрел на волны и издал неясный сдавленный стон:
   - Великий Мастер, что же это делается?! Коса Мелиссы ушла под воду.
   Вместо высоких скал заградительного барьера, над бурлящей белой пеной торчали лишь несколько камней. Будто и не было здесь никогда косы, заслоняющей остров.
   Риндэйл нашел на северном склоне небольшую площадку и пошел на снижение. Не успела платформа коснуться земли, как навстречу ей из окрестного леска кинулись люди. Впереди бежали три здоровенных гоблина, достигнув платформы, все еще висящей над склоном, они вцепились в борта и с криками начали карабкаться на нее.
   - Назад! - заорал Максим. - Сейчас мы возьмем только детей. Остальные потом!
   Не обращая на него никакого внимания, гоблины накренили платформу, грозя завалить утюг на бок.
   - Назад, ублюдки! Стрелять буду! - Максим выхватил пистолет.
   Следуя его примеру, Дирук и Жанна тоже достали оружие. Это подействовало. Гоблины спрыгнули с борта. Платформа смогла приземлиться. К этому времени к ним прибежала уже толпа островитян, и народ продолжал прибывать. Опасаясь оружия, люди не подходили близко, они сомкнули кольцо вокруг платформы и ждали решения своей участи. Несколько женщин, держа на руках малолетних детей, пробивались вперед, из толпы доносились мольбы и плачь.
   - Проходите! Вы и вы, - скомандовал Макс, указывая на двух мамаш с грудными младенцами. - Остальные, ведите сюда только детей, платформа всех не поднимет. За вами прилетят позже.
   Кто-то подталкивал плачущих малышей в спину, кто-то еще плотнее прижимал их к себе. Народ колебался.
   Расталкивая толпу, к платформе приблизилась группа из трех вооруженных людей, плотно обступивших своего господина. Невысокий, надменный атлант в дорогом костюме держал в руках увесистый саквояж. Отпихнув мальчонку лет десяти, он подошел вплотную к Максиму и предложил:
   - Возьмите меня и моих людей, я заплачу, сколько потребуется. Я хозяин рыбацких артелей. Вы и ваша команда в накладе не останетесь.
   - Мы берем только детей. Осталось тринадцать мест. Вас заберут позже, сюда направлена помощь.
   - Ясно. Тогда заберите только меня. Оставьте здесь одного из членов вашей команды. Ну, что, по рукам? - он шагнул к борту.
   - Не выйдет. Сажаем только детей. Отойдите в сторону.
   - Кажется, вы не поняли, мне надо лететь! Жаль, договориться не удалось. Места у вас сейчас будут.
   Атлант отступил от платформы и отдал слугам приказ:
   - Стреляйте! Перебейте команду. Оставьте только пилота. Остальные нам не нужны.
   Трое мужчин подняли оружие. Дирук и Максим одновременно нажали спусковые курки, но выстрелов не произошло. Осечка! Макс нажал курок вновь, и только тут сообразил, что атлант-бизнесмен владеет защитной магией, делающей огнестрельное оружие бесполезным. Еще хорошо, что пистолеты не взорвались прямо в руках спасателей, а ведь и такое бывало!
   Максим уже видел вспышку, вырвавшуюся из направленного на него ствола, и мысленно попрощался с жизнью, но пуля в него не попала, на миг зависнув в воздухе, она упала на землю. Тут же прозвучал одиночный выстрел. Владелец рыбацких артелей упал ничком. Слуги даже не подумали мстить за хозяина, они кинулись к его саквояжу.
   Максим позволил себе обернуться. Риндэйл прятал пистолет в кобуру. Получалось, что он успел поставить заслон чужим пулям, и снести магическую защиту атланта. Это было невероятно, но Максим едва ли успел удивиться, толпа вновь устремилась к платформе.
   Максим приказал Жанне и Дируку встать по обеим сторонам открытого борта, Риндэйлу - быть наготове, а сам занялся пропуском детей. Сколько их было! Всех не возьмешь...
   - Снимите с платформы тело смотрителя маяка. - Хмуро распорядился Максим, задумался и добавил, - сбросите за борт все без чего можно лететь!
   Лишних вещей на платформе никогда не водилось, но Дирук с Риндэйлом быстро отвинтили и скинули за борт сидения, вслед им полетел защитный купол, а потом молча положили на землю тело смотрителя маяка.
   Детей никто не считал. Весили маленькие пассажиры немного, но их набилась целая платформа. Большеглазые, притихшие крохи-эльфы жались к бортам, в голос ревели мумми, толкались, изображая храбрецов малыши гоблины, гном лет двух от роду, отчаянно плакал и просился к маме, а та, зажав себе рот одной рукой, махала ему второй, сдерживая рыдания. Девочка лет семи прижала к себе годовалого атланта, уговаривая его поспать. Дети людей, те, что были постарше, прислушивались к разговорам спасателей, силясь понять, что же стряслось с их миром. Жанна держала на руках самого младшего из эвакуированных, девочку-мумми, казавшуюся куклой в трогательном розовом платьице. Устав от криков и шума, малышка заснула, прижавшись к ней. Риндэйн тронул Жанну за руку:
   - Отойди от борта. Я тебя пока подменю.
   - Зачем? - не поняла Жанна. - Мне не тяжело. Она совсем легкая.
   - Унеси ребенка от борта, - попросил эльф. - Неровен час, выронишь при толчке.
   Жанна пожала плечами, отходя от края платформы:
   - Странный ты парень, Риндэйл.
   Погрузка была закончена, Максим убеждал людей, что за ними скоро прибудут другие платформы. Народ подался назад, и тут кто-то крикнул:
   - Слышите, опять гул?!
   - Точно, - подтвердил другой голос. - С такого шума все началось!
   Толпа притихла, теперь Максим услышал утробный прерывистый рев, отдаленно напоминающий мотора триарда, работающий со сбоями. То возникая, то исчезая.
   - Что это?
   Спасатели только пожимали плечами. Гул вроде бы затих. Но спокойствие длилось недолго. Страшный толчок едва не сбил Максима с ног, раздался жуткий грохот, идущий откуда-то из-под земли. Максим захлопнул борт платформы. В следующую секунду огромная трещина прорезала склон, разделив толпу на две части. Паника. Ужас. Крики. Трещина быстро росла. На разных концах оказались люди минуту назад стоящие рядом. Истошно кричал подросток, глядя на мать, с другом конца все расширяющейся пропасти. Женщина прыгнула и промахнулась. Она уцепилась руками на самый край, но предательский камень сорвался и полетел вместе с ней в бездну. Сквозь крики и шум Максим услышал плеск наступающей по разлому воды. Кто-то побежал вниз с холма, но большинство ринулось к спасательной платформе.
   - Возьмите детей! Прошу вас. Заберите их всех. Только их. - Кричал мужчина, поднимая над закрытым бортом сына.
   - Мы гибнем! Спасите.
   Вода показалась в разлом. Пласты грунта срывались вниз, с верха гряды, словно горох, посыпались валуны. Платформа накренилась.
   - Взлетаем! - перекрывая шум, заорал командир.
   Риндэйл попытался поднять перегруженную платформу, но она лишь продолжала крениться, рискуя встать на дыбы.
   - Живее! - Максим осекся, увидев бледное лицо пилота. Риндэйлу не хватало сил. - Рин, ну, пожалуйста...
   Платформа медленно оторвалась от земли и зависла, не в силах набрать высоту. Десятки рук вцепились с борта и держали ее. Люди пытались покинуть гибнущий остров любой ценой.
   - Назад! - орал командир.
   - Тут дети! - визжала Жанна.
   Обезумевшая толпа не разжимала рук. Люди полезли через борта.
   Первого мужчину Максим столкнул вниз легко, второго пришлось отдирать от платформы силой. Несколько женщин вцепились в края и висели, не в силах забраться внутрь или спрыгнуть на землю. Дирук столкнул их. Жанна толкнула ногой карабкающегося подростка. Внизу пребывала вода. Она уже залила долину и подбиралась к гряде.
   - Не улетайте! - раздался снизу истошный девичий крик.
   Девушка тянула тонкие руки, в надежде, что кто-то подхватит ее.
   - Приказываю, набирай высоту!
   - Я не могу... Давай возьмем ее...
   - Вверх! Приказываю! Это твой долг.
   Платформа медленно поднялась. Под ней, крутя обломками скал, смыкалась вода, сотни людей барахтались в ней, кто-то еще пытался сопротивляться, а кого-то она несла с неестественно вывернутыми конечностями, пробитыми головами и окровавленными лицами, устремленными в небо.
   Платформа летела. Снова начался дождь. На это раз слабый и мелкий, он будто оплакивал погибших, злую судьбу и исчезнувшие острова. Дети молчали. Тишину нарушали только плеск волн и тихий шелест дождя. Платформа шла очень низко над Океаном, у пилота почти не осталось сил. Даже свет, пробивающейся сквозь пластины реактора, померк, став темно-красным.
   - Только бы дотянуть!
   Командир с опаской посмотрел на пилота. Лицо Риндэйла осунулось, глаза запали, на впалых щеках блестели капли не то слез, не то дождя. Конечно, дождя! Ведь маги, спасатели и пилоты - они не плачут, ну разве что иногда.
   Волны больше не вздымались горами и не пытались слизнуть "утюг". Океан сполна получил свою дань и затих, словно хищный наевшийся зверь. СЛП-12 приближалась к берегу Континента. Пролетев над сушей для страховки еще метров десять, Риндэйл посадил платформу на жесткий песок. Шатаясь, он отошел от пульта, бросив Максу:
   - Кэп, вызывай триарды, дальше не потяну.
   С трудом сошел на берег, сделал пару шагов и, неловко споткнувшись, упал, потеряв сознание.
   По дороге домой Максим напился. Ему хотелось забыть пережитый кошмар. Тогда он еще не знал, что его подробный рапорт об операции на Песчаных начальство положит под сукно. Не будет никаких сообщений, никаких объявлений и передач по виду, словно и не существовало никогда на свете двух Песчаных островов. От них останется лишь кучка малолетних детишек без роду и племени, большинство из которых, когда вырастут, даже не вспомнят, откуда они пришли. Но тогда, грязный, усталый и пьяный, Макс, шатаясь, пришел в свой дом. Стоя перед дверью, он копался ключом в замке, и тут дверь сама распахнулась. От неожиданности Макс чуть не упал, и едва не сбил с ног Маринику. Она стояла на пороге все в той же его рубашке, с волосами, заплетенными в косу. Она улыбалась, она его ждала!
   - Ты пришел! Я места себе не находила! Передали, что на Песчаных буря, невиданный шторм.
   - Так и есть.
   - Я сварила тебе суп. Мне надо было чем-то заняться, чтобы меньше нервничать.
   - Суп это хорошо, - Максим почувствовал, как комок подступает к горлу. Он вмиг протрезвел. - Спасибо, что дождалась. Ты... ты прекрасная девушка, Мариника. Я не отпущу тебя никуда.
   Он сгреб ее в охапку, прижал к себе, стоял и вдыхал терпкий запах ее волос, ощущал тепло тела.
   - Пожалуйста, не уходи от меня, Мариника!
   Она обняла его за шею. На душе посветлело, мир стал добрее и чище.
  
   Придя на работу, Максим узнал, что Риндэйл подал рапорт об уходе из Службы Спасения. Максим ушам своим не поверил. Перехватил эльфа в последний момент, в коридоре, преградил ему путь, закричал:
   - Как ты можешь? Давай поговорим, все обсудим.
   Риндэйл кивнул:
   - Хорошо, давай, только это ничего не изменит. Ты не думай, я не из-за тебя ухожу, кэп. Ты все сделал верно, просто это не мое место.
   Он вымученно улыбнулся, но голос звучал твердо, уверено.
   Максиму казалось, что друга можно уговорить, убедить, все исправить. Он по-дружески хлопнул Риндэйла по плечу:
   - Пойдем, пива выпьем!
   Рэндэйл согласился. Макс даже забыл, что эльф не пьет пива. Не любит... невероятно, но факт! Пока шли к убогой пивной за углом, капитан Яров думал, что эльфов не зря считают антиподами гоблинов. В Спасательном деле гоблины лучше. Они также выносливы и сильны, но, в отличие от эльфов, не склонны к рефлексии и воспринимают смерть без лишних эмоций, не впадая в крайности, будь то смерть ребенка, товарища, или их личная смерть. Религия гоблинов учит, что нет ни особого горя, ни особой радости от ухода или прихода кого-то на свет. А у эльфов своя религия и мысли о смерти свои.
   - Мне снятся те, кого мы столкнули с платформы, видится девушка, что просила не улетать, - без всякого вступления признался Риндэйл.
   Максим посочувствовал. Как верное средство, предложил напиться вдвоем. Полегчает!
   - Мне не поможет, - грустно сказал пилот.
   - Ты должен остаться! - Максим залпом осушил свою кружку, и стукнул ею по столу для большей убедительности. - Должен!
   Риндэйл покачал головой:
   - Если я что-то кому-то и должен, то только тем людям, которых мы бросили там, на Большом Песчаном. Других долгов у меня нет.
   - Ты дезертир! - сорвался Максим. - У нас нет другого пилота. Ты бежишь с фронта. Таких, как ты, расстреливали в войну!
   - Не говори о том, чего не знаешь. - Резко оборвал Риндэйл. - Я воевал, я знаю войну не понаслышке.
   Максим осекся. Он и забыл, насколько Риндэйл старше его. Общаясь с эльфами трудно все время помнить, что их внешность обманчива.
   - Прости.
   - Ничего, ты не знал, - примирительно бросил Риндэйл, - но во время Третьей Локальной я был боевым магом.
   - Нифига себе! - Максим присвистнул.
   - Мы работали с Кирлондом Лоттом. Слышал о парных магах, которые могут удерживать роту? Да, что там роту, мы ломали атланский морок...
   Максим кивнул. Об особых подразделениях боевых магов до сих пор ходили легенды.
   - После победы нас с Лоттом здорово кинули, чуть не убили. С тех пор, кэп, у меня ни перед кем нет долгов.
   - Кто вас предал?
   - А кто предал тех людей на Песчаных? Никому не было дела до их жизни и смерти. Больше я не буду служить.
   Макс задумался.
   - А вы с напарником не пытались найти правду?
   - Правду? Боюсь, ее просто нет.
   - А где он теперь, твой напарник? Может, тоже сидит обиженный на весь мир, не ощущая за собой никаких долгов? Почему вы вместе ничего не сделали? Все же маги.
   - Бывшие, - обронил Риндэйл.
   - Да, хоть бы и бывшие! Хочешь, я тебе расскажу, почему вы проиграли? Вы - эльфы, не справившись с атлантами, уступили победу людям, хотя у вас и магия, и вековой опыт.
   Бледные губы Риндэйна дрогнули в презрительной усмешке:
   - Ну, давай, расскажи.
   Максим отхлебнул еще пива, собираясь с мыслями.
   - Помнишь вашу легенду о Мелиссе, ну, той, что обернулась гранитной косой, защищая Песчаные острова?
   - Естественно, помню.
   - Заметь, у вас много подобных легенд, и в каждой из них кто-то умный, мудрый и смелый, встает один наперекор судьбе и в итоге, увы, погибает! Прекрасный подвиг, злые враги, ужасная смерть. Но заметь, - Максим поднял вверх указательный палец, - никто из них никогда не пытался объединиться! Если б на помощь Мелиссе пришли другие, и встали рядом грозной стеной, никакой демон Бурь бы не прошел. Вы гибнете в одиночку, вместо того, чтоб слегка поступиться амбициями и сражаться всем вместе. Вот так и ты! Ты уходишь, как наверно ушел тогда, разойдясь в разные стороны со своим Кирлондом Лоттом.
   Эльф промолчал, что вообще с ним редко случалось. Он сидел, упершись взглядом в нетронутое пиво, а потом встал и ушел.
   Через месяц все участники полета на Песчаные получили награды - медаль за отвагу. Риндэйл за своей наградой так не пришел.
  
   Глава 3
   Кирлонд Лотт. Другая жизнь
  
   Видеотранслятор монотонно бубнил, излагая новости, шел вечерний выпуск "Событий". Кирлонд смотрел вид нечасто, а тут вдруг решил щелкнуть кнопкой, чтобы отвлечься от докучливых мыслей. Грядущий день обещал быть тяжелым, вот он и включил вид на ночь глядя. И зря! Еще кто-то из классиков говорил: "Если хочешь спокойно уснуть - не смотри на ночь новости".
   Вроде бы сюжет начинался мирно, рассказывали о древних книгах, о ценностях былых эпох, о материковых цивилизациях, от которых мало что уцелело. Но потом ведущий упомянул знаменитые атлантские конусы, когда-то украшавшие материк. Дескать, были в этих культовых сооружениях свои величие и красота, хотя и создавали их для черной магии. В конусах располагались святилища, там приносились жертвы, но нельзя же всех жрецов ровнять под одну гребенку, вечно вспоминать только плохое и поносить атлантскую культуру, ведь уже столько лет прошло! Последние слова искренне удивили Кира, но ведущий был человеком, а по меркам людей третья Локальная война ушла в далекое прошлое.
   В качестве защитника атлантской культуры на передачу пригласили историка - атланта. Сразу видно, из высокой касты, с сильно удлиненным черепом и сероватым оттенком кожи, похожим на грязный загар. Держался он спокойно, с достоинством. В начале Кир даже зауважал его, атлант официально признал, что его древняя родина имела массу колоний, позаимствовав львиную часть земель гоблинов и вытеснив мумми с половины их континента.
   - Когда орки находилась на ранних ступенях развития, Атлантия поработили их. С эволюционной точки зрения, мы стояли гораздо выше.
   На этом признания кончились, и историк изрек:
   - Мы принесли отсталым народам свою культуру, одну из самых развитых культур на земле.
   - А как же жертвоприношения, которые лежат в ее основе? - поинтересовался ведущий.
   - Вы не знакомы с древнейшими атлантскими культами. - Улыбнулся ученый. - Иначе бы ни за что не назвали их жертвоприношениями. Это не так! Если мне предоставят возможность, я расскажу о наших ритуалах подробнее.
   Ведущий тактично напомнил ему, что передача посвящена историческим ценностям и не должна касаться религиозных тем.
   - Да, да, история крайне важна! - согласился атлант. - Историю надо сохранять! Очень жаль, что наши конусы не торопятся восстановить. Взять хотя бы Большой конус на южной границе, между Оркусом и Атлантией, он бесценен с исторической точки зрения. Может быть, вы не знаете, но это величественное сооружение очень пострадало во время последней Локальной войны. Мы обязаны восстановить его и вернуть миру.
   Кир щелкнул кнопкой, экран вида погас. Больше он не мог это слушать. Он сидел не шевелясь, откинувшись на спинку дивана, а перед глазами плыл серый песок Оркуса и бурые пятна крови у подножия Большого конуса атлантов. Он вспоминал войну.
   Память - странная штука, иногда из нее выпадают события вчерашнего дня, а иногда через десятки лет видишь все, как сегодня. Особенно это касается памяти эльфов. Долгую жизнь невозможно помнить до последнего мига, но стоит задеть знакомую струну, и оживут мельчайшие подробности прошлого. Кир помнил третью Локальную войну, помнил, хотя и хотел забыть.
   Говорят, врагов нельзя щадить, но что было делать с гибнущим народом, континент которого затонул? Им ведь надо где-то жить. Когда Атлантия ушла под воду, Светлый совет решил оставить ее жителям колонию на юго-востоке Оркуса. Так на уцелевшем Континенте появился округ Атлантия. Но атланты не смогли смириться с потерей главенствующего положения, и на Континенте начались Локальные войны. Стоило одной из них отгреметь и стереться из людской памяти, как неизменно начиналась другая. Интервал составлял около ста лет, ровно столько, сколько нужно событию, чтобы превратиться скупые строчки учебника. За это время сменялись поколения людей и мумми, уходили из жизни почти все гномские ветераны, а эльфов с их длинными назидательными историями новое поколение не спешило слушать.
   Удивительный факт - после того, как атланты проиграли две Локальных войны, они ухитрились расселиться по всему Континенту, занять ответственные посты, а их округ получил автономию и своего префекта. Спустя положенный срок префект решил, что настало время вновь попробовать силы. Кто-то в Светлом совете дал "добро" на открытие в Большом конусе музея истории края. Но вместо музея открылся атлантский храм. Делегацию Светлого совета, прибывшую перерезать ленточку, вначале арестовали по неизвестным причинам, а затем ритуально казнили в том самом конусе. Так музей краеведения открыл свою экспозицию, продемонстрировав всем обряды и традиции местных народов. Действо вышло не очень красивое, оно-то и послужило сигналом к началу третьей Локальной войны.
   На сторону атлантов, как и прежде, встала часть гоблинов, польстившихся на обещания земли, свободы и воли. Все как всегда. В этой войне Кирлонду Лотту довелось участвовать.
   Когда войска Светлого совета перешли к активному наступлению, атланты собрали силы в районе Большого конуса, где с успехом отражали одну атаку за другой. Святилище питало их энергией. Оборона казалась неприступной...
  
   В отрядах боевых магов не принято вскакивать и замирать по стойке смирно при виде командира. У магов другие правила, другой неписаный устав. Но когда Ильдор Конт вошел в комнату, все встали, и дело тут было не в регалиях и рангах, а в том, как выглядел командор. С лица Ильдора стерли все эмоции, оставив только одну - волю.
   - Что, очень плохо? - вполголоса спросил Риндэйл, хотя и так, без слов, мог прочитать ответ.
   - Одна платформа сбита. Два батальона скосило практически полностью! У гор окопался третий, пока он держится, им не пройти. Близ конуса атланты создали блок такой силы, что все оружие, весь огнестрел можно выкинуть в ближайший овраг. Если повезет, стволы дают осечку, но чаще их заклинивает, и все взрывается прямо в руках. Сколько стволов разнесло за день, и представить трудно! Такие жертвы...
   Ильдор выругался тихо и злобно, упомянув заклятья, как могут только боевые маги.
   - Где укрываются жрецы? - Велимир говорил быстро, от его обычного спокойствия не осталось следа.
   - Попробуй угадать!
   - Засели в конусе. - Небрежно бросил Лорган. - Послали в бой орков, а сами колдуют, попивая кровь.
   - Ага, и косточки грызут! - поддержал наставника Ольвер.
   - Не смешно! Там люди гибнут. - Варина окатила мужчин гневным взглядом.
   Про то, что атлантские маги пьют кровь, Лорган загнул, желая разрядить обстановку. Такими байками пугают детей, на деле же все хуже и страшнее, уж лучше бы они и правда пили кровь! Шутка не удалась, все еще больше помрачнели.
   Кир первый подошел к карте района, за ним потянулись другие. Боевые маги обступили лист, и карта ожила, став реальной, объемной. По ней заструились нитки рек, полетел песок пустыни, и над всем этим, то тут, то там замелькали крохотные всполохи огня и взвились змейки серого дыма. Войска Светлого совета рассредоточились по всей территории, группировка атлантов окопалась вблизи Большого конуса. Его махина выглядела зловеще даже тут.
   Ольвер не сдержал удивления:
   - Неужели жертвоприношения дают столько сил?
   На глупый вопрос Ильдор ответил на удивление спокойно:
   - Это агония. Последний всплеск былого могущества. Лишь Небесам известно, сколько душ уже уничтожено.
   Задачи инструктажа очень просты: парные маги должны открыть путь к наступлению. Велимир с Вариной летят на север, поддерживать новое наступление войск. Лорган и Ольвер обеспечивают восточное направление. Кир и Риндейл летят к Большому конусу, там самый мощный блок.
   - Постарайтесь спасти остатки третьего батальона. - Прибавил Ильдор.
   - Когда летим? - уточнил Кир.
   - С рассветом.
   Выбор командира был ясен, но Ольвер не удержался и задал вопрос:
   - Почему к конусу летят Кирлонд с Риндэйлом, а, скажем, не мы с Лорганом?
   Ильдор Конт чуть заметно втянул носом воздух, а вместе с ним и изрядный запас терпения, чтоб объяснить новичку очевидное. Он понимал, Ольвер молод, его надо учить, на нем нельзя срываться, даже шутить над новичками нельзя: это может ослабить их силы, уменьшить веру в себя. Из Ольвера получится прекрасный боевой маг, но пока его надо учить.
   - Понимаешь, - объяснил Ильдор, - район конуса - самый сложный участок боя. Для выполнения задания там нужна равная пара, боевые маги, совершенно равные по силам. Тогда созданная ими защита будет однородна, в противном случае слабый участок тут же пробьют.
   Варина надула пухлые губы. Сильным стать сложно, но еще сложней признать недостаток собственных сил. Она, как единственная женщина в отряде, особо ревниво относилась к паритету в этом вопросе.
   Велимир и Варина - муж и жена, вместе они как одно существо, наделенное магией, но Велимир всегда возьмет на себя чуть больший труд. К тому же человеческих магов проще вычислить, они очень заметны. У людей магия - редкость, но эти двое нашли друг друга. Два года назад весь отряд гулял на их свадьбе, но и сейчас у Велимира и Варины продолжался медовый месяц. Кир немного завидовал им: людям легче найти себе пару. И не только потому, что их больше, но и потому, что они проще смотрят на личную жизнь, без эльфийских условностей, без веры в вечную любовь и особых требований к партнеру.
   Ольвер и Лорган - эльфы. Ольвер - новичок, а его наставник Лорган - самый опытный боевой маг. До Ольвера ему в напарники прочили человека, все было решено, но когда в отряд заглянул юный гений - Ольвер, былая договоренность рухнула. Варина тогда сказала:
   - Талантливый и красивый юноша! Я понимаю Лоргана...
   - Я тебе дам! Понимает она! - рассмеялся Велимир.
   Киру подумалось, что сам он никогда бы не взял такого ученика, если уж возиться с кем-нибудь, то поскромней и попроще. Но Лорган все свободное время проводил с подопечным, обучал и оберегал его.
   Ильдор оглядел отряд:
   - К конусу полетят Кирлонд и Риндэйл. Всем ясно?
   Маги чуть наклонили головы. Командир был прав.
  
   Боевая Левитационная Платформа - БЛП-3, берет на борт восемь бойцов: пилота, боевого мага и шесть стрелков. Ранним утром платформы отряда Ильдора Конта попарно стартовали с вышек, и легли на заданные курсы.
   После старта расстояние между платформами Кира и Риндейла, как и положено, постепенно начало увеличиваться, пока не достигло положенных пятисот метров. Именно эти освобожденные от жреческой магии метры и должны были стать коридором для наступления войск Совета.
   Рассвет застал магов над плато. Оранжевый диск солнца вставал из-за гор, его лучи разливались золотом по равнине. Перед их величием стих серый ветер, гнавший песок по пустыне, замерли сухие травы, все смолкло, готовясь к новому жаркому дню. Внизу не было ни души, только птицы черными силуэтами медленно кружили на фоне блеклого неба и разгорающегося светила. День начинался, а вместе с ним наступала оркусовская жара.
   Кир опустил защитный щиток на шлеме и посмотрел на солнце не щурясь, потом глянул влево, там виднелась платформа напарника. Сейчас до нее было метров четыреста. Кир мысленно задал вопрос:
   - Как думаешь, где начнется барьер? Мне кажется, у подножия гор, на большее у них сил не хватит.
   - Хочешь пари? - прозвучал в голове насмешливый голос Риндэйла.
   Казалось, он стоит за спиной, а не летит параллельным курсом. Парные маги умеют слышать друг друга на расстоянии, им не нужно слов.
   - Не люблю я пари... - вздохнул Кир. - А на что спорим?
   - На бутылку первоклассной "Солнечной лозы"! - засмеялся Риндэйл. - Ставлю ее на то, что блок атлантов начнется уже у тех дальних деревьев, что прямо по курсу, на пределе нашей эльфийской видимости.
   Кир прикинул расстояние, потом поднял взгляд выше, туда, где, освещенная утренним солнцем, чернела громада враждебного конуса.
   "Спорить глупо..." - подумал он, но, мысленно обращаясь к Риндэйлу, почему-то сказал:
   - Давай! Заключаем пари! Я считаю, что блок начнется чуть позже.
   - Идет! Учти, с тебя бутылка, напарник!
   И Рин ушел с внутренней связи, наверно, начал раздавать указанья стрелкам.
   Жара усилилась. Деревья стали заметно ближе, но пока никакого вражеского присутствия не ощущалось. Еще немного и дорогое вино можно считать своим. Кир огляделся, затем осмотрел местность вторично уже иным, доступным лишь магам, зрением. Теперь он знал, справа, внизу, между стебельков трав, есть какая-то жизнь. Там копошится зверек, маленький, может, суслик. Интересно, здесь водятся суслики? Зверь был приятен, пушист и немного суетлив. Кир пожелал ему скрыться в норе или бежать подальше от этих мест, чтобы его не коснулась скорая перестрелка.
   Экипаж БЛП-3 начал нервничать, бойцы за спиной Кира переговаривались в ожидании скорой атаки. Бой не так их пугал, как колдовство жрецов, они ведь знали, что случилось с погибшими батальонами. Стрелки посматривали на Кира с подозрением и надеждой. Кто знает, чего ожидать от мага? Мало кто в армии их любил, особенно парных боевых, особенно, когда приходилось лететь с ними на одной платформе. Все знают, что есть сражения, в которых без них не обойтись, они могут спасти сотни жизней, но все равно магов недолюбливали как нечто непонятное и чужое. О них говорили разное, звали белоручками, из-за предписаний, не рекомендовавших вступать в бой, сочиняли небылицы насчет отношений между напарниками.
   Солнце поднялось высоко, и начался зной. Группа деревьев, выбранных Рином, теперь проплывала внизу. Они оказались гигантскими араукариями, неизвестно каким образом сумевшими выжить на камнях и песке. Ради любопытства Кир взглянул иным зрением, и сразу увидел под кроной второго дерева родник. Чистые струйки питали колючие ветви. При виде воды, захотелось пить. Он поднес к губам флягу и решил напомнить Риндэйлу о проспоренной бутылке вина.
   - Когда притащишь "Солнечную лозу"? Я не жадный, разопьем ее вместе.
   В ответ Рин пробурчал что-то неясное, ощущался лишь ярко выраженный оттенок досады. И тут платформу тряхнуло, а затем пилот закричал:
   - Рябь в глазах! Ничего не вижу.
   Сзади ему вторили крики стрелков. Платформу будто обдало пламенем, кожу жгло от нестерпимого жара.
   - Морок! - заорал Кир одновременно мысленно и в полный голос. - Они пытаются сбить нас с курса.
   - Работаем, - спокойно отозвался Риндэйл.
   В наручном браслете на правой руке привычно вспыхнул кальд, отзываясь на просьбу хозяина, по телу разлились спокойствие и уверенность. Заветный камень с далекого мыса Туманов, он и оружие, и сила, и энергия, он почти живой. Кальд сам выбирает того, кому будет служить, он есть далеко не у каждого мага. Браслет с кальдом словно прирастает к руке, о нем забывают, он становится частью мага.
   Морок отступал быстро. Платформа выровнялась, стрелки за спиной с облегченьем вздохнули, но от мага старались держаться подальше, свечение кальда пугало их.
   Работа парных магов похожа на труд пауков. Уравновешивая и поддерживая силы друг друга, они ткут свою паутину, перекрывая пространство. Нить за нитью лучи света пронизывают простор. Для взгляда магов расстояние между платформами выглядит как ковер из цветных нитей, они отражают чужую ворожбу и создают коридор, чистый от чужого вмешательства. В нем действует огнестрельное оружие своей стороны, но, при случае, эти же нити парализуют чужое. Для боевого мага, будь он человек или эльф, убийство не самоцель, а неприятная миссия. При любой, даже малой возможности, маги стремятся остановить бой, ибо самый лучший поединок - это тот, который удалось предотвратить. Атлантские жрецы иные, им кровь придает силы, возбуждает, заставляет убивать еще и еще.
   - Чисто? - с долей вопроса констатировал Риндэйл.
   - Да, сектор чист.
   Теперь платформы летели очень медленно, часто зависая на одном месте. Кир видел, как множество нитей дрожат в пространстве, охраняя его. А там, внизу уже показались последствия неудачного наступления Южной армии совета. Зрелище было страшным: множество трупов, разорванных в клочья, искореженное оружие, а между всем этим темные отпечатки сожженных тел - последствия боевого луча атлантов. Но платформу уже догоняли мощные армейские триарды с подкреплением, идущие по свободному коридору.
   Выжившие после первого штурма присоединились к третьему, уцелевшему батальону, бойцы которого всю ночь скрывались в горах. Еще не видя платформы, они ощущали, что сковывающий их ужас отступил и сознание проясняется. Командиры собирали бойцов, готовясь идти в наступление.
   Впереди стал ясно виден горный массив, на одной из террас которого возвышался громадный конус, похожий на обработанную скалу. С близкого расстояния стало видно, что он не гладок, на нем есть грани, уступы и выбоины. Не меньше двух батальонов гоблинов держали оборону на подступах к скалам.
   - Присланного нам подкрепления слишком мало, - мысленно произнес Кир.
   Риндэйл засмеялся:
   - Мы их подкрепление!
   Первые выстрелы атакующих попали в цель. Гоблины дрогнули. Некоторые побежали, это придало людям сил. Одновременно обе платформы с разных сторон зашли для атаки. С бортов ударили пулеметы, очищая плацдарм, "разглаживая" местность, недаром платформы звались "утюгами".
   Минометный залп. Мина взорвалась в воздухе, не долетев до цели. Магический блок атлантов еще держался и защищал конус. Впереди, прямо на пути наступления, поднимался открытый горный склон - самое уязвимое место.
   Кир снял с плеча автомат, целиться не приходилось, достаточно было найти глазами мишень и нажать на спуск, кальд лучше любого прицела корректировал выстрел. Вообще-то его энергию не используют по мелочам, магам стрелять не положено, но Кир не мог видеть, как убивают ребят, что первыми рванули на штурм укрепления. Отступавших гоблинов он не трогал, в конце концов, они были жертвами, находящиеся под дурманом атлантов. Темные камни залила кровь, она запеклась на солнце, темнела, становясь едва различимой, и недвижные фигуры убитых сверху казались декорацией в абсурдном и страшном спектакле под названием "Война".
   Большой конус ожил. На склон вышли пятеро атлантских жрецов, их ярко-оранжевые одеяния пламенели на солнце, будто специально притягивая взгляд. Кир попытался снять одного, но пуля пролетела мимо. Выстрел Риндэйла так же не попал в цель.
   - Ну, что, - азартно крикнул напарник, - "Солнечную лозу" тому, кто первым попадет эту нечисть?
   - Тренируйся, если неймется! Я займусь нашей защитой, они изрядно ее потрепали.
   Некоторые нити порвались. Иным зрением Кир увидел, как слева от него лопнули сразу две зеленых струны, в образовавшийся проем потекла чужая, вязкая энергия. В тот же момент из конуса ударил тонкий смертоносный луч. Он достиг первого из наступавших и превратил тело в серый пепел, осыпавшийся на камни. Скользнул к новой жертве. Люди шарахались, кричали, гибли. У одного из бойцов автомат дал осечку. Надо было спешить. Энергии кальда пока хватало, он помогал Киру вместо напарника.
   Платформу резко качнуло и кинуло вниз, пулемет захлебнулся. Морок жрецов добрался до БЛП-3.
   - Не снижать высоты! Держи курс! - крикнул Кир.
   Пилот повиновался. Нити защиты вновь обретали целостность. Пять фигур на склоне стояли на том же месте. В пылу боя Кир не сообразил, что они как яркие мишени, отвлекают, оттягивают внимание на себя, не давая сосредоточиться на главном. Вместо того чтобы следить за защитой, Кир воспользовался передышкой и, по примеры Риндэйла, взялся за автомат. Поразить жрецов они не могли, но словно два школяра продолжали палить по оранжевым балахонам. План атлантов сработал, боевые маги на время вышли из игры, и этого времени оказалось достаточно, чтобы морок добрался до бойцов на платформе.
   Кир очнулся, когда голос напарника воплем взорвался в голове:
   - Осторожно! Нападение сзади!
   Кир обернулся. На него, сжав в руке кинжал, наступал один из стрелков. Лицо Харана искажала злоба, глаза побелели, разум был отключен.
   - Стой! - приказал Кир, вскинув руку.
   Простенькое заклятье, но подействовало мгновенно. Гоблин остановился, вся команда замерла, словно дети, играющие в "Замри". К сожаленью, такие заклятья спадают быстро.
   - Сбрось его за борт! - кричал Риндэйл. - Избавься от зомби!
   Но Кир не мог, он помнил Харана обычным веселым парнем, и хотя сейчас его разум находился под контролем жрецов, столкнуть беднягу с платформы не поднималась рука. Медленно, очень медленно Кир протянул руку, желая разоружить гоблина. Риндэл что-то кричал, советовал, а нити защитного коридора рвались одна за другой. Атлантский план удался, рядом с платформой грянул оглушительный взрыв, защитное поле не отразило его. Жуткий крен едва не сбросил всех за борт. Удар пришелся по носу платформы, как раз где находился реактор, он полыхнул ослепительной вспышкой, превратив пилота в горящий факел. По дну платформы пробежала длинная трещина, и нос корабля начал медленно отделяться от корпуса. Платформе оставалось жить не больше минуты, той самой минуты, которую дарует остаток магической силы, держа ее в воздухе без реактора. Жизнь экипажа подошла к концу.
   Время сжалась в пружину, оставив вместо слов обрывки мыслей. Все, что мог предложить Риндэйл, и все, что мог принять Кир, это крайняя и опасная мера - изменение временного потока. Объединив усилия, время можно отмотать вспять, но не более, чем на три минуты, даже эта кроха потребует гигантской затраты сил и огромной концентрации.
   Кир накрыл левой ладонью кальд, пытаясь взять у него силы. Если бы кто-то внизу поднял голову, то увидел бы, что очертания левитационных платформ мутнеют на глазах, их силуэты колеблются в раскаленном южном воздухе и утрачивают прежние контуры. Ни Кирлонд, ни Риндэйл никогда раннее не проделывали подобного. Их тела словно распались в поплывшей реальности, мир рассыпался на тысячи частиц. Смутно, через зыбкий туман, Кир видел, как у платформы вновь появился нос, а мгновеньем позже возникли живой пилот и работающий реактор.
   - Все, мы это сделали! Достаточно.
   - Нет, рано!
   Пружина времени продолжала сжиматься. В висках пульсировала кровь. События мелькали в обратном порядке. Кир снова видел Харана, идущего на него с кинжалом.
   - Еще немного. - Прохрипел Риндэйл.
   Голову сдавил обруч, на плечи навалилась огромная тяжесть. Поток времени грозил смять все живое, но пружина продолжала сжиматься.
   На краю подсознания прозвучали слова напарника: "Осторожно! Нападение сзади!"
   - Все. Больше не могу. Отпускаем! - заорал Риндэйл.
   Они рывком остановили процесс. Пружина времени начала раскручиваться, догоняя события. Голова кружилась, все неслось с удвоенной скоростью. Ноги подгибались, но, как только формы обрели очертания, Кир обернулся, одновременно сделав шаг в сторону. На него опять наступал Харан. Все повторялось! Кир рефлекторно вскинул руку в защитном движении.
   - Нет! Скинь его за борт! Это единственный выход. - Риндэйл орал в полный голос, и мысленно и в открытую.
   Он даже вскинул автомат, желая застрелить Харана, но побоялся задеть Кира или стрелков.
   - Скинь его! Иначе все повторится.
   Время стало обжигающе горячим, ладони вспотели, во рту пересохло, боль стучала в висках. Врагов нельзя щадить! Но Кирлонд не мог преодолеть себя и скинуть Харана. Он же не враг, он одурманен... Маг протянул руку, желая обезоружить гоблина, но тот кинулся на него. Сверкнуло лезвие, жгучая боль обожгла плечо. Кир отшвырнул Харана, тот отлетел в сторону, не удержал равновесия и повалился за борт.
   Цепь событий прервалась, морок жрецов рухнул. В воздухе с легким хлопком лопнула пелена, в тот же миг все звуки стали яснее и громче, будто из ушей вынули вату. Сознанье бойцов освободилось от пут. Затрещали выстрелы, внизу ударил крупнокалиберный пулемет, несколько взрывов разнесли вход в Большой конус.
   Кир накрыл ладонью свой кальд, но энергии в нем почти не осталось. Плечо горело огнем, в глазах мутилось, в горле стоял ком. Но надо было работать. Не замечая, что по руке течет кровь, он всмотрелся в защитные нити, восстанавливая их одну за другой.
   Снизу донеслись крики победы, батальон Южного округа ворвался в конус.
   - Господин Лотт, господин Лотт, вам надо сесть. Бой кончился, мы победили!
   Кир обернулся к стрелку, с удивлением видя его участие.
   - Позвольте, я перевяжу рану? Вам надо было сразу сбросить Харана! Я хотел выстрелить, но не мог поднять рук. Вы меня слышите, господин Лотт? Врагов нельзя щадить!
   Кир что-то ответил невпопад, взял бинт, зажал рану и сел у борта платформы.
   Врагов нельзя щадить...
   Это простая истина, атланты ее прекрасно знают.
   Через два месяца враждующие стороны заключили мир. Третья Локальная война завершилась. Часть территории Атлантии, вместе с развалинами Большого конуса, перешла к гоблинам. Былые противники пожали друг другу руки. Но жизнь никогда не стоит на месте, побежденные жаждут отмщения, строят планы и готовят плацдарм. После того, как атланты поняли, что одна пара боевых магов может уничтожить их блок, они приняли меры. Сверху был спущен приказ, всех парных боевых магов подвергли дисквалификации. Три отряда перестали существовать.
  
   Один и тот же сон бесконечно повторялся: в БЛП-3 попадает снаряд. Желая спасти людей, Кир протягивает руку с кальдом, но браслета нет. Вместо него запястье опоясывает белая полоса шрама. Платформа вспыхивает и падает вниз, люди кричат. Но Кир ничего не может сделать. Он больше не боевой маг.
   Сон разорвали звонкие трели. Будильник звонил и звонил. Рванувшись, Кир всплыл из омута сновидения, постепенно осознавая, что боя нет, но нет больше и боевого мага Кирлонда Лотта.
   Не открывая глаз, он протянул руку к будильнику, запястье слегка болело.
   - Ничего не хочу. Гори оно все!
   Будь у него побольше магических сил, может, все и полыхнуло бы. Но мир остался невозмутим, а Кирлонду Лотту оставалось только встать и продолжить жить, раз уж он выбрал жизнь, а не смерть.
   В полумраке комнаты спрятались тени, в окно светили огни из квартир соседнего дома. Дисциплинированные сограждане уже встали и собрались на работу. Кирлонд Лотт жил в одном из неказистых районов, что заполняли весь юго-восток столицы. Дипломатично их окрестили Общими. Такое же обтекаемое и безликое название, как и имя новой столицы - Соединенная, в ней слились воедино самые разные культуры и народы. В Общих районах, в одинаковых домах из дешевых панелей, жили те, кому не хватило средств, чтобы приобрести жилье, присущее его расе. Хотя ныне народы обитали в одном государстве, все же каждый из них сохранил свои традиции и устои. Ничто не характеризует существо лучше, чем место его обитания! Не случайно ведь белка ищет дупло, мышка - норку, а медведь - берлогу - каждому нужно свое.
   - При условии, что оно доступно! - зло добавлял Кир, каждый раз переступая порог собственного жилища.
   Выбирать не приходилось. Городская администрация многократно обещала расселить Общие районы, предоставив всем обитателям лучшее жилье. На этом месте грозились развести сады, воздвигнуть развлекательный комплекс, построить фешенебельное жилье, но ничто не менялось. Два раза в год, на великие праздники Весеннего и Осеннего равноденствия, Светлый Совет обращался к народу с речью, в которой, в числе прочего, говорилось, что в скором времени каждый член общества будет жить так, как заслуживает. Воистину мудрое обещание! Но как знать, кто и что заслужил? Кир с тоской вопрошал небеса - неужели он достоин лишь этой хибары? И каждый раз получалось, что да, потому что его пятиэтажка стояла незыблемо уже без малого сотню лет.
   Блок Кирлонда Лотта был стандартным - из щели под дверью дуло, рама окна неплотно прилегала к стене, негативный фон шумной семьи мумми за стенкой мешал расти аверусу, и, в конце концов, магическое растение пришлось отдать. Утешало лишь то, что цветок попал в хорошие руки. Но больше всего эльфу досаждала скученность проживания, ведь эльфы - известные индивидуалисты. А здесь в соседних комнатах жил самый разный народ, все пользовались общей кухней и коридором. В это утро из-за стены слышался требовательный крик мамаши Рузы:
   - Дюки, немедленно сними Петрика с горшка, он там сидит уже полчаса!
   - Сейчас сниму, дорогая, вот только найду свой ботинок.
   - Дюк, не ищи! Я его вымыла, теперь он сохнет. Куник вылил в него манную кашу. Но ты сам виноват! Ты за ним не следил.
   Блок семейства мумми соседствовал с Киром. Двое их малышей галдели днем и ночью, а Руза, не переставая, гремела на кухне кастрюлями.
   Такую жизнь кто-то переносил трудней, кто-то легче. Например, мумми чувствовали себя в Общих домах превосходно. Семья Дюка не смущалась ничем, словно весь дом принадлежал им одним. В древние времена предки мумми жили в больших норных городах, где каждая норка соединялась с другой длинным ходом. Некогда один писатель древности, не разобравшись, нарек их хоббитами, но название не прижилось.
   Гоблинам Общие районы тоже нравились, теснота и скученность для них естественны и даже приятны. Они селились целым кланом, для чего прибегали к обмену, сговору, тайным въездам, и не успокаивались, пока не занимали весь дом целиком. Около таких домов возникала своя особая атмосфера, чувствовался резкий гоблинский запах. Самыми редкими жильцами Общих районов были гномы, они всегда находили возможность построить свой домик или добиться поселения в хорошей квартире.
   - Что за жизнь! Сплошной мрак.
   Кир вздохнул и сел на кровати, длинные волосы упали на лицо. Сейчас он как никогда понимал, что не имеет ни гномских пробивных качеств, ни муммской семейственности, ни гоблинского клана. Ничего! Даже Риндейл, с которым они воевали, дружили, теперь живет где-то своей собственной жизнью, их пути разошлись.
   Надо пробиваться самому. Вот только как? Для Кира настали не лучшие времена, сказать по чести, так просто поганые!
   Щелкнул выключатель, босые ноги нашарили шлепанцы, Кир поежился. В комнате царила сырость, которая всегда наполняет Общие дома в начале весны, когда отопление уже отключили, а природное тепло еще и не думало начинаться. Настроение Кира было под стать атмосфере, с каждым днем нему все меньше хотелось подниматься и бороться за жизнь. Встать в такую рань, как сегодня, заставило лишь собеседование, назначенное на девять утра. Это был шаг отчаяния. Эльф собирался наняться к атлантам. Виданное ли дело! Ведь эльфы и атланты воевали не одну сотню лет. Войны закончились. В общей школе, где отпрыски всех народов обучались совместно, им сотни раз твердили, что все народы равны, но у эльфов хорошая память и живут они долго. Но Кир уже давно пытался найти работу. Бесплодные поиски начались с тех пор, как он отказался выполнить приказ светлого мага. Альвердо ан Нирэ был эльфом высочайшего сословия, носил титул ан, и входил в Светлый совет. По мнению Кира, он был сволочью первостатейной. На прощанье Альвердо сказал: "Вы мне нужны, господин Лотт. Наши пути еще пересекутся, вот увидите!" Идти на попятную Кир ни за что не хотел. Уж лучше незнакомый атлант, чем такой сородич.
   - Принципиальным жить тяжело!
   Заказ, из-за которого случился скандал, сулил деньги, причем большие деньги, но шелест купюр, как всегда, обошел Кирлонда стороной. Видно, и правда, к богатству надо иметь особый талант, причем, куда больший, чем креативно-суггестивные способности, о которых свидетельствовало рекламное удостоверение Кира. А ведь все могло сложиться иначе! У него, наконец, могли появиться деньги для покупки дома, пусть крохотного, но стоящего вдали от суеты, в тихом зеленом месте, на границе Запретных земель. О таком уголке мечтает каждый не слишком богатый эльф. Эльфы живут долго, у них много времени для надежд, но, к сожалению, это не добавляет шансов. Прожив около трети жизни, Кир усвоил простую истину - не надейся на долгие годы, ибо они могут превратиться в долгую грусть о несбывшихся мечтах.
   Из зеркала над раковиной на него глядело бледное лицо, темно-каштановые волосы, в лучшие времена спадавшие мягкими волнами, теперь висели неровными прядями, глаза казались черными из-за темных кругов. Последнее время Кир плохо спал, прошлое опять не давало покоя. Он тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Раз решил жить, надо собраться и действовать! Идти в таком виде на собеседование бесполезно, требуется срочно что-нибудь предпринять.
   Говорят, что завтрак - лучшее начало дня, поэтому Кир направил свои стопы на кухню. Выйдя из комнаты походкой опытного зомби, способного спать на ходу, он налетел на Валья и чуть не сбил старика с ног. Сколько лет было ветерану Второй Локальной войны, никто не знал. Сирины народ малочисленный и загадочный, который некоторые и за народ-то не признают. Люди считают сиринов отдельной ветвью человеческого рода, наделенной магическим даром. Эльфы полагают, что сирины - отдельная народность их рода, аргументируя это тем, что сирины долго живут. Плюс к тому, они еще прекрасные певцы, в совершенстве владеющие магией песни, так что эльфы охотно приписывают себе их таланты. Сами же сирины уверены, что в древние времена их народ умел не только прекрасно петь, но и летать. Видимо, в память о своих крылатых предках, во время войны Валья летал на боевых левитационных платформах и дослужился до высокого звания капитана эскадрильи. На этом его карьера закончилась. Ныне он жил один, и почти каждый вечер пил "Гремучего змея". Пару раз ветеран зазывал Кирлонда к себе, но эльф мало пьянел и отказывался петь вместе с Вальей военные песни, так что компания из него вышла никудышная, поэтому сирин пил и пел в одиночестве. Дойдя до определенной кондиции, он вываливался в коридор и, болтаясь туда сюда, пугал соседей-мумми
   загадочными репликами, относящимися либо к его боевому прошлому, либо к видениям, которые открылись ему после очередной порции "Гремучего".
   Вот и сейчас высокая сухопарая фигура сирина маячила рядом с кухней, покачивая копной серебристо-белых волос. Глубокие морщины пересекали лоб старика, широкий шрам, перечеркивающий левую скулу, делал лицо отставного воина мужественным и суровым. Зыркнув на Кира пронзительно-голубыми глазами, Валья изрек:
   - Что, снова в рабство пойдешь наниматься? Не к лицу...
   - Чего?! - не понял Кир, - какое еще рабство?
   - Обыкновенное. Служить тем, кто платит. - Хрипло пояснил сирин и скрылся за дверью.
   На языке у Кира вертелось множество нелестных выражений, но не преследовать же ветерана в его жилище?
   На кухне поджидал новый сюрприз. Маленькое помещение полностью перегородила задняя часть матери мумми-семейства. Габариты Рузы по высоте и ширине мало чем отличались, про таких говорят: "Проще перепрыгнуть, чем обойти". Русый хвостик волос на макушке подпрыгивал в такт энергичному помешиванию чего-то в кастрюльке, на соседней конфорке стояла огромных размеров сковорода, на которой красовалась жаркое. Кир попытался обойти соседку сбоку, но корма мумми накренилась влево, наглухо перекрыв проход.
   - Руза, - как можно мягче произнес Кир, - можно я сковородку поставлю.
   - Ставь, ставь! - радушно согласилась она, не сместившись ни на сантиметр.
   Помявшись в раздумье, Кир перенес сковороду через голову женщины и уже намеревался таким же образом разбить в нее пару яиц, немного опасаясь промахнуться. Тут Руза уловила опасность, чуть подвинулась вправо.
   - Ах, господин эльф, - театрально вздохнула она, - завели б вы жену! Уж не знаю, как там эльфийки готовят, но, всяк, питались бы лучше. Вот посмотрите, как я своего Дюки кормлю!
   Кир попытался представить среднестатистическую эльфийку, хлопочущую у плиты возле Рузы, со сковородой и кастрюлей. Картинка не вышла, рассыпалась. В семьях эльфов все по-другому.
   - Спасибо за совет, - попробовал пошутить Кир, - я лучше кухарку найму.
   - Да, уж вы-то наймете... - фыркнула Руза, видимо осведомленная о неоплате Киром счетов за два месяца.
   Из коридора послышались детские голоса и ворчание Дюка, муммская семья спешила на завтрак, а это значило, что следовало как можно быстрей валить из кухни. Кир вывалил яичницу на тарелку и зашагал к себе. Из дверей комнаты высунулся сирин:
   - Ты вид сегодня включал? - осведомился он.
   - Нет. - Буркнул Кир, - мне вчерашних "Событий" хватило.
   - Зря! Сейчас сказали, что вблизи Лунда опять появились монстры, они загрызли двух овец и утащили пастуха в скалы.
   - Очевидцы были?
   - Вроде бы нет.
   - Кто ж тогда видел, что это чудовища, а не волки к примеру? Овцы, что ли, все рассказали?
   - Тебе бы все надсмехаться! Все эльфы - циничные скептики.
   - Нет, - парировал Кир, - просто я знаю, как стряпают новости.
   - Хотел бы я взглянуть, что ты запоешь, если сам увидишь тех монстров!
   - Пение - это по твоей части, - улыбнулся Кир.
   Валья ретировался, захлопнув дверь, а Кир пошел есть яичницу, так и не включив свой видеотранслятор.
   Аромат кофе наполнил комнату. Кир повертел обсидиановую чашку в руках. Когда-то он купил ее в эльфийской лавке, она славилась тем, что на посуду было наложено заклятье от разбивания, и чашка действительно не билась, хоть падала много раз. Больше всего Киру нравился ее черный цвет, очень практичный, потому что на нем не заметен кофейный налет. Кир мыл ее не каждый раз, то настроения не было, то спешил, то забывал, при этом он всегда говорил себе, что старый кофе новому не помеха.
   Теперь и запас кофе подошел к концу. Сделав последний глоток, Кир задумался: почему жизнь повернулась к нему столь неблаговидной частью тела, а, попросту говоря, задницей? Он ведь пожертвовал многим, от многого отказался, и все, чего ныне желал - это маленький домик, вдали от суеты, но и он оказалось пустой мечтою.
   Пора было идти. Решив, что посуду помоет потом, он встал, достал из шкафа костюм, который надевал крайне редко, расчесал и убрал в хвост волосы, сунул в карман личком, положил в сумку отобранные для показа работы, взял куртку и захлопнул входную дверь.
  
   Сесть утром в общественный солярус непросто. Но сегодня хоть день выдался солнечным, а это уже удача, солярус приехал быстро. Этот замечательный, экологические чистый транспорт имеет два источника питания, один - на солнечных батареях, другой - на обычном заурядном бензине. Бензин используют редко и неохотно, прикрываясь тем, что он загрязнял атмосферу, и умалчивая, что запасы нефти истощены. Энергия солнца -безусловно, штука хорошая, но солнечные дни, как известно, сменяются пасмурными и дождливыми, и в результате, проехав полпути, солярус встает, потому что на небо набежали тучи. Без солнца чудо экологической техники может катить километра три на аккумуляторах, а затем стоит, ожидая "у моря погоды" или бензина.
   Бензин выдавался строго по норме, иначе выхлопные газы могли испортить воздух столицы. Вот и получалось, что в погожие дни все солярусы выезжали на линию, а в пасмурную погоду - лишь часть. Такой транспорт мог с успехом использоваться в Атлантии или Оркусе, где две трети года стояла жара, но именно там он и не прижился. По виду говорили, что гоблины и атланты меньше берегут экологию, при этом помалкивая, что на юге остались большие запасы нефти, а значит, бензин у гоблинов был.
   Солярус подкатил к остановке и еще не успел открыть двери, как толпа ожидавших посадки ринулась в бой. Влезть в переполненный солярус не просто, но Кир опаздывал, а потому решил, что непременно сядет. Позади него проворная гоблинша проталкивала вперед подросшую дочку, приговаривая:
   - Давай-давай, за эльфом держись! Он-то точно войдет. У них магия.
   Тактика была верной, если очень надо, эльф пройдет и сквозь стену.
   Продвинув вглубь соляруса нескольких человек, Кир скромно обосновался в углу вагона, радуясь тому, что весеннее солнце светит ярко а, значит, есть надежда доехать до цели.
   Чтобы не допустить грустных мыслей, он, от нечего делать, стал рассматривать рекламные плакаты, висящие по всем стенам. На некоторых плакатах суггестии было больше, на некоторых она совсем отсутствовала. Кир осматривал их взглядом профессионала, оценивая количество и качество магии, вложенной в каждый плакат. Он ощутил волны, исходящие от стены с картинкой легкого, двухместного монора. Машина обязательно привлечет внимание, ее захотят купить, изображение сделано талантливо! Мало кто, глядя на него, обратит внимание на то, что характеристики монора, мелко прописанные внизу, в корне противоречат огромному лозунгу: "Быстрота. Надежность. Качество". Машина, притягивающая взгляд, на самом деле очень медлительна и весьма не надежна, но капелька магии, заложенная в плакат, умело маскирует эти дефекты. Такая магия разрешена законом, она допустима.
   Кир перевел взгляд. Плакат "Воздух полей" делал бездарь. На ярком, переливающемся фоне улыбающаяся красавица - эльфийка вешала в комнате чудо-медальон с неиссякаемым запахом цветов и трав. Трудно сказать, чем на самом деле пахнет медальон, но создателю рекламы не следовало изображать пчел, ос и шмелей, спешащих в комнату со всей округи. Он так увлекся, предавая им реальные черты, что люди, заглядевшись на плакат, начинали слышать легкое жужжание насекомых и машинально отмахивались от них рукой. Ни у кого не возникало желания переселять улей к себе в квартиру.
   Капля магии, примененная там, где требуется, неизменно приносит результат. Как говорил бывший знакомый и бывший работодатель Кира Густо Юдж, главное - не забывать, что реклама создается не для себя и даже не для народа, а для того, кто за нее платит! Вот об этой простой истине Кир и забыл...
   Мысли неудержимо скатились к недавнему прошлому, когда рекламные услуги стали его новой профессией и шансом на новую жизнь. Хорошо, что эльфы живут долго, можно попробовать забыть старое и начать все с нуля. Предвидел ли эльф неудачу, когда впервые переступил порог студии "Карусель", или еще раньше, когда встретился с Густо Юджем? Наверное, Кир мог заглянуть в будущее, если бы захотел, но эльфы - они ведь тоже люди. Киру нужна была работа, а Густо Юдж хорошо платил, вот и вся история, в результате которой предвидение ушло на второй план.
   "Карусель" процветала за счет крупных заказов. В кулуарах ходили слухи, что у Юджа есть могущественный покровитель, благодаря которому деньги стекаются в "Карусель". И вот однажды этот покровитель принес заказ, который Юдж поручил Кирлонду Лотту.
   Юдж вызвал эльфа к себе в кабинет. В это утро он улыбался чуть шире обычного, а его не по возрасту яркий клетчатый пиджак чуть шире расходился на круглом животе при каждом тяжелом вздохе. Юдж нервничал и обильно потел. Едва Кир зашел в кабинет, как сразу понял, что привело начальника в такое смятение. В удобном кожаном кресле, у окна, положив ногу на ногу, сидел никто иной, как заместитель главы Светлого совета, великий маг Альведро ан Нирэ. Кир вежливо поздоровался. Юдж засуетился, с поклоном представляя заказчика. Когда он назвал светлого мага "великим", тень презрения пробежала по лицу ан Нирэ, в больших серых глазах блеснуло легкое раздражение. Советник кивнул и откинул голову, серебристые волосы каскадом упали за спину. По их цвету можно было судить о возрасте мага. Только непосвященным кажется, что среди эльфов много светловолосых, на самом деле это не более чем седина, только цвет у нее пепельно-серебристый. Кир мельком подумал, что когда-то и его темные волосы поменяют цвет. Он сел за рабочий стол, напротив начальственного.
   Пока Южд принялся излагать детали проекта, светлый маг не произнес ни слова, только длинные пальцы беззвучно постукивали по подлокотнику кресла, отчего камень в кольце советника отбрасывал искорки на изысканный синий плащ. Сапфир жил своей особой жизнью, сейчас в нем шумел прибой, и бушевало море. Внутренне усмехнувшись, Кир отметил, что из-под истинно эльфийского одеяния выглядывают отличные дорогие ботинки самого что ни на есть человеческого фасона.
   Юдж, размахивая руками, объяснял:
   - Рядом с Соединенной проходит запретная зона. Она угрожает столице.
   Молчаливое кивание головой никогда не входило в список добродетелей Кира, поэтому он спросил:
   - Почему угрожает? Запретная зона проходит вдоль всего побережья. Соединенной от нее никакого вреда.
   Юдж возмущенно погрозил Киру толстым пальцем.
   - Не перебивай! Слушай внимательно. Зона угрожает не самой столице, а тем авантюристам и искателям приключений, что нарушают закон. Попросту говоря, придуркам, которые суются, куда не надо. Ведь охранять всю линию побережья у государства нет возможности. Знаешь, сколько людей там погибло за год?
   Кир мотнул головой. Юдж обрадовался:
   - Вот видишь! А погибло не мало! Поэтому господин советник поручил нам изготовить плакаты, которые наглядно покажут ужасы, творящиеся в запретной зоне. Туда была послана экспедиция, они наснимали бушующую стихию, острые скалы, голые берега, все то, что покажет людям, им там нечего делать. Мы должны показать, что только глупцы рискуют жизнью и лезут в зону. Материалов собрано много, есть с чем работать! Вот, смотри.
   Юдж разложил перед Киром фотографии штормов, оползней и тайфунов, от них так и веяло смертью.
   - Ясно, - протянул Кир, - а зачем наделять их магией? Лучше выложить просто так и снабдить рассказом об экспедиции. Там, наверно, и фильм был снят. Надо показать его по виду...
   - Кирлонд! - зло одернул Юдж. - Твое дело работать, а не давать советы.
   Замечание задело Кира, но и сам Юдж сконфузился и, первый раз за время беседы вопросительно взглянул на светлого мага. Вместо объяснений ан-Нирэ смерил Кира оценивающим взглядом и пристально посмотрел в глаза. Кир чувствовал вмешательство в собственное сознание, но вместо того, чтобы отвести взгляд, собрал всю волю и ответил родичу тем же пристальным взглядом. Пусть силы у него были не те, зато упрямства хватало. Несколько долгих мгновений оба эльфа изучали друг друга. Воздух накалился и звенел как струна. Густо Южд нервничал, понимая, что происходит что-то неладное, но не решался встрять. Бледные губы великого мага тронула тень улыбки.
   - Кирлонд Лотт, - мягко проговорил он, - вы сейчас рассказали мне о себе больше, чем могли в самой дружественной беседе. Вы азартны, вы не любите отступить, вы обидчивы и честолюбивы. Я не ошибся в вас.
   Кир почувствовал, как кровь приливает к лицу, вот-вот покраснеют даже удлиненные уши, но он не отвел взгляд.
   - Хорошо, - уже громче продолжил ан-Нирэ. - Вы же знаете, сколь любопытны все существа? Их прельщает все неизведанное. Запретную зону закрыли для блага народа. Мы покажем им картины разгулявшихся штормов и бурь, мы покажем смерть, а вы вложите в плакаты магию так, чтобы даже смутьянам не захотелось переступить черту.
   Все было ясно, просто и правильно. Казалось правильным. Казалось... Кир взял в руки один из снимков, на нем запечатлели лавину, огромные камни слетали с гор, прыгали по узкому пляжу и долетали до бушующего Океана. Второй снимок - смерч, третий - оползень. Чем дольше Кир разглядывал буйства стихии, тем больше ему что-то не нравилось, и он, наконец, понял, что.
   - Это фальшивки! Смотрите, на самом деле тут не лавина, а мелкие камни, скинутые с бугорка. Их только сняли в нужном ракурсе. А оползень, откуда он здесь? Вблизи столицы другие почвы, на них не может быть оползней. Единственные подлинные снимки - шторма, да и то, сдается мне, размер вол сильно преувеличен.
   Густо Юдж закричал:
   - Что ты себе позволяешь? Тебе дали работу, вот и трудись! Даром денег не платят. Ты представляешь, сколько стоит такой проект, ты понимаешь, что советникам не отказывают?!
   - Я не хочу работать с фальшивкой, - упорствовал Кир. - Все материалы экспедиции сфабрикованы. Думаю, она вообще не пересекала запретную черту.
   Альвердо ан-Нирэ ничуть не смутился, он спокойно спросил:
   - Разве вы эксперт?
   - Нет, и это еще хуже. Если подлог заметил я, его заметят другие.
   - Используйте чуть больше магии, и его не заметит никто.
   - Это запрещено законом! Влияние на подсознание, манипулирование психикой... Кто за это ответит?
   Прямые брови Альвердо чуть дрогнули:
   - Обещаю, не вы. Делайте свое дело, и проблем не возникнет. Вы должны показать, что в запретной зане нет ничего привлекательного. Так мы убережем любопытных от смерти.
   - Почему нельзя показать истинные кадры тех мест? Ведь, правда всегда лучше лжи!
   Оправдываться светлый маг не привык. Тон его стал резче, слова грубее:
   - Не лезьте не в свое дело, господин Лотт, оно вне вашего разумения. Просто выполните свою работу и все!
   - Благодарю за совет. - Выпалил Кир. - В ответ хочу посоветовать нанять для этой работы другого придурка, который не задает вопросов и делает все, что прикажут.
   Юдж побагровел и надул щеки, казалось, тесный пиджак вот-вот лопнет на нем. Он кинулся к светлому магу, воскликнув:
   - Господин советник, простите, мы сделаем все, как вы пожелаете!
   Альвердо ан Нирэ остановил его взмахом руки.
   - Лотт, ваш долг выполнить заказ. Сейчас вы не понимаете его значимости, но позже осознаете мою правоту.
   На этот раз Кир улыбнулся:
   - Если бы вы только знали, сколько раз я слышал подобные фразы! Поверьте, ничего хорошего ни разу не вышло. Я давно никому ничего не должен, господин советник.
   Густо Юджа едва не хватил удар. Он рванулся к Киру, то ли желая ударить, то ли заслоняя от него великого мага, и, брызжа слюной, заорал:
   - Не потерплю... Пошел вон!
   Кир развернулся, и, уже выходя из кабинета, услышал слова Альвердо:
   - Нельзя уйти от судьбы. Мы с вами встретимся, Кирлонд Лотт, я знаю.
   - Ждать замучаешься! - процедил Кир сквозь зубы.
   Так завершилась его работа в "Карусели", а вместе с ней и попытка заработать деньги на собственный дом.
  
   Солярус катил по кварталам старого города, по той его тихой, респектабельной части, что уцелела во время катастроф. Добротные дома украшала лепнина, тополя и дубы окаймляли улицы. Глядя на стабильность и уют района, Кир пытался представить прежний мир, где было пять континентов, на которых жили одни только человеки, а эльфов, гномов и всяких там мумми еще и в помине не было. Трудно такое вообразить! Например, едешь в общественном транспорте, а вокруг все одинаковые, примерно одного роста, телосложения и типа лица. Не то, что сейчас, когда мумми достает до плеча троллю, а гномы имеют мясистый нос, бороду и кустистые брови, которых у эльфов никогда не бывает. Кир задумался. А может, все было не так? Может, уже тогда, в древности, люди начали различаться между собой, только еще не понимали, от чего это происходит и к чему приведет.
   Солярус подъехал к очередной остановке, могучий гном энергично пробивался к выходу, расталкивая пассажиров. Очередным препятствием на его пути стала девочка-мумми, гном чуть не вытолкнул ее. Кир почувствовал, как горячие струйки энергии пробегают по позвоночнику, стекаясь к руке. Еще мгновенье, и он схватил гнома за плечо:
   - Аккуратней не можешь?
   - Мне выйти надо, - как ни в чем не бывало, ответил тот.
   Не применяя никакой магии, Кир отодвинул хама. В конце концов, ему вполне хватало обычных, физических сил. Гном рванулся всем корпусом, их глаза встретились, и гном отступил, но и Кир уже разжал руку. Раньше бы он разъяснил, как нужно себя вести, но месяцы поиска работы, скучная жизнь и полная неприкаянность приучили его больше владеть собой.
   Кир добрался до места. На площади стояло массивное четырехэтажное здание, над входом сверкала вывеска "Золотой дракон" - буквы золотые, фон черный, строго и изящно. Сразу видно, фирма богатая, ручки дверей сверкают, на крыше площадка для левитационных платформ. Наверно, сотрудники летают в дальние командировки.
   Кир открыл массивную дверь. Навстречу ему вышел мощный детина в форме с эмблемой охранника.
   - Вы к кому? - медленно и басовито спросил тролль.
   - Я, э-э-э-э...
   Кир сунул руку в карман, где лежало приглашение на собеседование. Тролль напрягся, квадратный подбородок подался вперед, голова на короткой шее наклонилась, рука легла на кобуру, он был готов к атаке. "Неужели думает, я оружие выхвачу?!" - поразился Кир и извлек листок. Охранник расслабился, внимательно изучил написанное.
   - Вам туда, - он указал пальцем на лестницу. - Третий этаж, налево.
   Коридор был пуст, только один человек, держа в руках стопку бумаг, торопливо перешел из комнаты в комнату. Кир не стал останавливать его с расспросами о местонахождении начальства. Пройти мимо их кабинетов оказалось попросту невозможно. Огромная, инкрустированная бронзой дверь привлекала внимание, по обе стороны от нее стояли металлические вазы, выполненные под старину. Табличка на двери гласила, что за ней располагаются апартаменты руководства "Золотого дракона", ниже та же надпись повторялась на атлантике. Кир стоял, последний раз задаваясь вопросом - идти или не идти, быть иль не быть? Не найдя ответа, он потянул за ручку. Дверь не открылась.
   - Пожалуйста, представьтесь!
   Властно скомандовал женский голос прямо над ухом. Кир почувствовал себя идиотом, который не догадался, что за входом следят. Оказывается, все время, что он торчал здесь в раздумье и только что пальцем не трогал позолоченные надписи, за ним наблюдали. Он спешно представился и сообщил цель прихода.
   - Входите. Вас примет господин ар Данир Сетх, - немедленно отозвался голос.
   Если Кир ничего не путал, имя директора напоминало какое-то древнейшее божество, но вспоминать школьный курс было некогда. Дверь отворилась, и за ней оказался узкий полутемный коридор. Неожиданности на этом не кончились, едва Кир переступил порог, как был вынужден шарахнуться в сторону, прямо у входа на него изготовился кинуться жуткий монстр. К счастью, у эльфов зоркие глаза и хорошая реакция, иначе бы Кир опозорился, пытаясь сбежать. Но он успел заметить, что чудовище, скрывающееся в полумраке, всего лишь скульптура, выполненная необыкновенно искусно. Изваяние зверя замерло сбоку от двери, словно выслеживая добычу, по хребту у него шел жесткий вздыбленный гребень, каждый мускул был напряжен, из ощеренной пасти торчали клыки. А вот глаза чудища казались почти человеческими, они внимательно изучали вошедшего из-под нависшего лба. Кир обогнул скульптуру, ему почудилось, что она чуть шевельнулась. Он резко обернулся - ничего, никаких изменений. Померещилось!
   Узкий коридор освещали неяркие лампы, стены сплошь покрывал ковер красноватых тонов, по углам громоздились вазы, вытесанные из серого камня. Вдоль правой стены шла череда дверей, таких же массивных, инкрустированных бронзой, как первая. Каждую дверь венчала табличка, указывающая имя и должность руководителя, но все надписи были сделаны на атлантике. Врут те, кто говорит, будто эльфы очень способны к языкам! В Общей школе Кир, конечно, изучал языки других народов, но курс был поверхностным, а желание постигать слабым, поэтому ныне он даже на своем родном - квентийском, к ужасу родителей, знал не более ста слов. Однако эльфы владеют эмпатией, распространяющейся даже на письмена. Поэтому некоторые слова Кир мог угадать, не зная их перевода. Имя ар Данир Сетх ему удалось найти, должности соответствовали эпитеты: главный, основной, генерал. Кира ждала аудиенция у главы "Золотого Дракона". Но зачем директору лично принимать на работу обычного специалиста по магической рекламе? Прежде, чем постучать в заветную дверь, Кир почему-то покосился вглубь коридора, ища глазами замершую скульптуру монстра. Не побежит ли вслед? Она была на месте, как и подобает изваянию.
   Приемная директора была под стать коридору - узкая, без окон, отделанная пластинами темного дерева. За столом, уставленным всевозможными пультами и кристаллами, восседала смуглая, очень худая брюнетка с высокой причудливой прической. На Кира она посмотрела, как смотрят на мебель, еще не зная, оставит ее хозяин или нет. В ответ на приветствие она протянула руку и попросила:
   - Ваш личный коммуникатор, пожалуйста. Я должна считать данные.
   Процедура была обычной, личные данные, записанные в кристалл, служат удостоверением личности его владельца. Кир протянул личком. Пока секретарша вставляла его в идентификатор, он успел рассмотреть ее маникюр. Ногти устрашающей длинны покрывал узор из изогнутых змеек со сверкающими красными глазками.
   - Возьмите! - атлантка протянула кристалл.
   В это время змейки на ее ногтях хищно скосили глаза в сторону эльфа.
   - Господин ар Данир Сетх вас ждет.
   Если бы, переступив порог, Кир увидел еще какую-нибудь диковину, он бы не удивился, но ар Данир Сетх производил впечатление делового и приятного мужчины. Атлант был невысок, подтянут, улыбчив, дорогой костюм подчеркивал его статус. Поздоровавшись, он указал Киру на старинный, черного дерева стул с непомерно высокой резной спинкой, на таком можно сидеть только прямо. Такой стул обязывает. На стене, позади огромного стола директора, висело знамя с извечной эмблемой атлантов - крылатым крокодилом, которого они сами величали Драконом. Над изображением пресмыкающегося было вышито название фирмы на атлантике, а под ним - на общеконтинентальном языке. Киру показалось, что названия не совпадают. Общий язык гласил: "Золотой дракон", тогда как на языке атлантов Мунеруан Хареб Себек, означало "Дракон-Победитель", а никак не золотой. Хотя, Кир, конечно, мог ошибаться.
   - Скажите, вы хотели бы жить на природе, вдали от суеты?
   От такого вопроса Кир опешил. Ар Данир Сетх словно прочел его сокровенные мысли, но атлант, широко улыбаясь, поспешил его успокоить.
   - Думаю - да! Ибо вы - эльф, а все эльфы мечтают о собственном доме. И не только эльфы! Все хотят жизнь в прекрасных, спокойных местах, но, к сожалению, они доступны не многим. Говорят, у нас мало земли, но есть масса районов, которые Светлый совет ошибочно приравнял к запретной зоне. Надеюсь, вы не считаете, что Светлый совет всегда прав?
   Атлант ждал ответа.
   - Нет, не считаю. - Признался Кир.
   Ответ был верным, первый тест пройден - не надо быть магом, что бы это понять.
   - Отлично! Я рад, что вы объективны, не смотря на то, что в совете много ваших родичей, а вот атлантов нет совсем.
   - Я думаю, ошибаться может любой.
   - Как это верно! Но ошибки надлежит исправлять. Наш Мунеруан Хареб, наш Золотой Дракон, призван исправить ошибку. Мы хотим открыть для народа ближайший кусок запретных земель. У нас есть желающие там поселиться.
   - Но как такое возможно, ведь зона закрыта?
   - Не совсем. - Ар Данир Сетх щелкнул пальцами, бриллиант в кольце на мизинце блеснул. - Мы получили разрешение на временное поселение.
   Кир едва сдержался, чтобы тут же не попросить внести его фамилию в список. Атланты владеют магией, поэтому Данир Сетх что-то прочел в глазах эльфа, и произнес уверенно:
   - Думаю, вы захотите помочь нам в реализации одного важного проекта. Прекрасные места должны увидеть все, а с вашей помощью люди поймут, что боятся там совершенно нечего. Район безопасен, в нем нет ни цунами, ни бурь, ни тайфунов.
   В памяти всплыл рассказ соседа о монстрах, хозяйничающих близь Лунда. Кир чуть не ляпнул: "А монстры там есть?", но вовремя спохватился и отринул ненужные мысли. Какая только чушь не придет в голову! Вместо этого он спросил:
   - А как же буйства стихии, о которых твердит Светлый совет?
   - О! Не весь Светлый совет, а только наш друг Альвердо Ан-Нирэ. - Пронаблюдав реакцию Кира, Данир Сетх произнес. - Да, да, я знаю о вашей размолвке. Альвердо не поленился сообщить ваши данные во все фирмы, рекомендуя не принимать вас на работу. Но мы с ним давние соперники, и я решил пренебречь его установкой.
   "Альвердо! Вот гад! - Кир непроизвольно сжал кулаки. - Значит, вот по чьей милости я два месяца не мог никуда устроиться. Бездна его побери!"
   - Господин Лотт, я готов рассмотреть вашу кандидатуру.
   - Я принес образцы работ.
   Кир медленно, как во сне, полез в сумку. Он никак не мог переварить мысль, что светлый маг высочайшего ранга мог так с ним обойтись. А за что? Лишь за то, что он не стал работать с его фальшивкой.
   - Оставьте свои работы моей секретарше Зирис. - Попросил атлант. - Она передаст их вашему будущему руководителю. Я согласен вас взять. Ваш оклад в два раза превысит тот, что был у вас ранее. Сейчас вы подпишете соглашение о конфиденциальности. Мы бережем свои секреты!
   Ар Данир Сетх улыбнулся.
   - Согласны?
   Эльфы не любят атлантов, атланты не любят эльфов. Между двумя магическими народами долгие века шла война.
   - Я согласен. - Хрипло выдавил Кир.
  
   Глава 4
   Поселок
  
   Не уйти! Не сбежать! Песок осыпается под ногами. Женщина мечется по серому от дождя пляжу, ее легкие следы перекрываются отпечатками тяжелых ног. Раскинутые руки-лапы тянутся к ней, горящие глаза не упускают ни одного движения.
   Шум дождя заглушил пронзительный визг. В поселке его никто не услышит. Ужас жертвы распаляет монстра еще больше. Пару раз женщине чудом удавалось увернуться от острых когтей, но потом ее все же задело. Кроваво-красные полосы выступили на предплечье, но она не почувствовала боли, страх заглушил все чувства.
   Отчаянная мысль пришла в голову, даря крошечную надежду на спасение. Что если чудовище боится воды, вдруг оно не умеет плавать? Лучше ледяной Океан, чем клыки и когти!
   Женщина отбежала подальше к самым холмам, уводя чудовище за собой, а потом опрометью бросилась к морю. На одном дыхании она долетела до бурлящей воды и, не останавливаясь, кинулась в нее. Накативший ледяной шквал сбил с ног, потащил. Падая и захлебываясь, она почувствовала, как тяжелое мускулистое тело накрыло ее, и крепкие лапы поволокло на отмель.
   Монстр, рыча, навалился сверху. Когти вцепились ей в бедра, раздвигая и раздирая плоть. Чудовище оседлало жертву. Женщина уже не кричала, только голова бессильно моталась из стороны в сторону, в такт бешеному ритму. Достигнув пика, монстр поднял голову к струям дождя, из его пасти вырвался долгий, пронзительный вой, затем он упал на жертву и молниеносно сомкнул клыки на ее горле. Руки несчастной вздрогнули последний раз, царапая мокрый песок.
   Волны смыли кровь, близился шторм. Самая высокая волна подобралась к неподвижному телу, подхватила его и поволокла в глубину. Другие волны кинулись на подмогу, и вот уже пляж опустел, только вдали на воде покачивалось нечто, может, рваная сеть, а может обломок рыбацкой лодки - с берега не разглядишь.
  
   В середине зимы в поселке отмечали Артан - праздник самой длинной ночи в году. После него день начинает прибывать, но в эту ночь на землю спускаются призраки и мечутся во мраке в поисках неприкаянных душ, во всяком случае, так говорили мудрецы. И Тодор им верил. На этот раз день Артана выдался ясным, но ближе к вечеру небо заволокли низкие тучи, на заливе Олфуса поднялся шторм, и солнце село в серую мглу. Когда стемнело, звезд на небе не было видно.
   - Дурной знак! - шепнул Тодор в бороду, и сам зажал себе рот. - Нет. Хватит с нас неприятностей!
   По преданию, на закате следовало посмотреть на небо и загадать желание. Если небеса чистые, то просьба беспрепятственно поднимется вверх и непременно исполнится, а уж если такие как нынче, то вряд ли можно ждать высшей милости. Рыбаки всегда просили о хороших уловах и спокойной воде, ремесленники - побольше покупателей, а все вместе жители поселка - здоровья и счастья всем своим близким. Только желания эти не всегда исполнялись, в последний год шторма усилились, а ливни залили всю округу.
   Тодор был старостой Лунда уже без малого сорок лет, он разменял восьмой десяток, войдя в пожилой, но еще крепкий для гнома возраст. Он помнил множество праздников, и каждый раз в Лунде в Артан гномы, люди и мумми жгли костры до утра, ели, пили и пели песни, чтобы повеселиться и отпугнуть нечистую силу.
   В честь праздника он принарядился, повязал поверх сюртука расшитый бисером пояс, за который заткнул небольшой боевой топор с искусно выделанной рукоятью. Ныне - скорее символ, чем боевое оружие.
   Дом старосты стоял в центре поселка, от него до площади - рукой подать. Тодор не спешил. Он медленно шествовал по улице, раскланиваясь с селянами, ощущая себя хозяином и заботливым отцом всего Лунда. Глядя по сторонам, он примечал, где не убран участок или дом не покрашен. Все должно быть опрятно и благочинно во вверенном ему месте. Бывали случаи, когда кто-то из селян спорил с гномом, говоря, что нечего ему соваться в чужие дела. Красить дом или нет, не старосты забота. А еще говорили, что чистый фасад, не спасет от гнилого подполья, и Тодор лишь маскирует плесень, вместо того, чтобы уничтожить ее с корнем. Кое-кто из молодежи тоже не ужился со старостой, уж больно строг был гном ко всему новому. Непокорные уехали, строптивые с годами затихли, а Тодор все так же был старостой и следил за порядком в своем поселке.
   Выйдя на площадь, Тодор поприветствовал всех и проверил готовность к празднику. Как и положено, гномы соорудили пещеру, собрав для нее весь сырой, талый снег. Когда-то в таких пещерах, в глубинах гор, гномы встречали самую длинную ночь. Ныне снежные стены, за неимением самоцветов, обильно украсили галькой и яшмой с дальнего пляжа. Кругом зажгли разноцветные лампочки, а перед входом развели костер. Над ним уже висел огромный чан для варки традиционного гномского эля. Гномы верили, что костер увидят с небес, и Великий Мастер их не оставит.
   Тодор зашел в пещеру, указательным пальцем потер гладкий камушек, вделанный в снег, и тихо сказал:
   - Нет у нас алмазов и изумрудов, Лунд живет бедно. Прошу тебя, Великий Мастер, не оставь нас, когда будешь раздавать свои милости!
   Потом он провел пальцем по лбу, очертив круг:
   - Пусть древний обряд поможет! Если Великий не пошлет нам даров, то, может, хотя бы избавит от несчастий.
   Люди на праздник Артан срубили в роще молодую сосенку и установили ее посреди площади. Дети и женщины, что порезвей и помоложе, принялись привязывать к веткам яркие бантики. Люди считали, что украшения обеспечат исполнение всех желаний. Сосенка не высока, но и ее непременно заметят с ночного неба. Постепенно к украшению дерева присоединились все, у кого под рукой нашелся любой лоскуток ткани. Белокурая красавица Дилана, жена самого удачливого рыбака, подошла к старосте, и с легким поклоном вручила ему красную шелковую ленту, словно из девичьей косы:
   - Завяжите на счастье! Пусть следующий год будет удачнее прожитого.
   Тодор в ответ поклонился женщине и завязал аккуратный бантик на середине ветки.
   - Храни нас всех Небо и Великий Мастер! Пусть так и будет!
   Глядя на светлые косы Диланы, он вспомнил другую косу, черную, словно смоль, и глаза страстные и яркие, как звезды. Очень давно это было, а будто вчера! Тодор нашел в толпе Майру. Старуха улыбнулась ему, она ждала его взгляда. Волосы ее давно стали седые, глаза выцвели. Человеческая жизнь короче гномьей, только Тодор не замечал в Майре никаких перемен. Он помнил то лето, когда они были вместе, помнил, как залезли они на сеновал, и как все у них было тогда впервые. Горячее дыхание Майры и рыбья чешуйка, прилипшая у нее к груди...
   Человек и гном! Не бывать такому! Против общего мнения и воли родителей они не пошли. Нынче другие времена, может, кто и женился бы на девушке из другого народа, а тогда такое посчитали недопустимым. Чего боялись? Тодор и сам не знал. Им сказали нельзя, и они приняли это как должное, отступили. Поздней осенью Майру выдали замуж, в девках она уже сидеть не хотела, а потом и Тодор женился на достойной гномице из почтенного рода.
   Праздник шел своим чередом. Тодору подали кружку эля, настала пора произнести речь. Эль был хорош, в меру густ, в меру крепок. Кружка та же самая, что и в прошлом году - керамическая, блестящая, с крохотной выщербленной у ручки. До нее эль подносили в глиняном кубке, но он разбился три года назад. Гном попытался припомнить, из чего пил до того, но не смог. Слишком много лет он произносил речи на праздниках. Он поздравил односельчан с переломом зимы, пожелал им тепла и света, доброй погоды и больших семей. Еще он хотел добавить, что желает родному Лунду получить, наконец, общий триард, чтобы жителям было проще добираться до города, но не стал - побоялся сглазить.
   Люди на площади развели костры и принялись жарить рыбу. Столики покрыли старыми льняными скатерками, поставили кувшины с брагой и квасом, несколько больших глиняных блюд с лепешками и сладости для детей. Год выдался неурожайным, привычных сухофруктов почти не было, их заменили медовыми карамельками в блестящих обертках, специально привезенными из города. Дети с криками носились между столами, хватая из муммских корзин традиционные сладкие круглые пряники, символизирующие солнце, весну и тепло.
   Ветер принес с залива снежную тучу, редкие белые кристаллики закружились в воздухе, играя и тая на столах. Около чана с элем загремели кружками. Едва наполнив их, гномы встали в круг и, перекрикивая друг друга, запели:
  
   Чем громче мы песню победы поем,
   Тем дальше от нас полночная тьма.
   Сомкнем же плотнее наш строй боевой,
   От наших ударов отступит зима!
  
   Ударами кружки о кружку соседа, они задавали ритм песни. К ним немедля присоединились люди и мумми. Пение и стук становились все громче. Когда-то создатель песни взывал к ударам боевых топоров, обрушивающихся на врага, а вовсе не к пивному застолью, но после заключения мира старую военную песню исполняли только на праздниках. Эля выпивалось много, а орал и стучал народ так, что в пору было бежать не только врагам, но и любому, кто не пил вместе с ними.
   По завершению пения толпа принялась развлекаться следующим способом, каждый старался поймать в кружку как можно больше снежинок. Поверье гласило, что каждая добавленная в эль снежинка принесет одно сбывшееся желание, но поймать кружкой редкие крохотные кристаллики было трудно, особенно если перед этим выпито больше литра!
   Здоровые мужики с кружками наперевес носились по площади, стараясь изловить свое счастье. Они сталкивались, расплескивали эль, и разлетались в разные стороны под смех и крики толпы. Юрг поскользнулся на замерзшей луже и с маху шлепнулся наземь, подбив здоровяка Хадрома. Хадром взмахнул руками и вылил на голову Юргу свой эль, после чего грохнулся на него сверху. Со стороны картина выглядела уморительно, мокрый от эля Юрг, а на нем Хадром с пустой кружкой в руке. Припечатанный к земле, Юрг принялся зверски ругаться, желая сбросить с себя односельчанина. Хадром поначалу попытался встать, чем еще больше осложнял положение своей жертвы. Когда же Юрг начал брыкаться и лягаться, Хадром пьяно заржал и развалился на несчастном, почти расплющив его. Бедный Юрг едва не испустил дух. Помогли односельчане, подняли здоровяка и освободили Юрга. Он едва держался на ногах, но кинулся на обидчика с кулаками. Чтобы не дать разгореться ссоре, староста встал между ними и крикнул:
   - Хватит вам! Успокойтесь.
   И в этот самый миг погас свет во всем Лунде. Остались гореть только костры на площади.
   Народ разом стих. Из компании молодежи, стоящей неподалеку от гнома, робко выкрикнули:
   - Отличная шутка!
   Парни засмеялись, но смех вышел невеселый, и тут же угас. Люди озадачено переглядывались, прижимая к себе умолкших детей. Странное оцепенение наваливалось на плечи, страх на когтистых лапах подкрался к сердцам рыбаков и принялся царапать их. Взяв себя в руки, Тодор приказал:
   - Проверьте, что там случилось! Не иначе, как из-за лампочек замыкание вышло.
   Кто-то побежал к трансформатору, когда малышка Синиз крикнула:
   - Смотрите, там мушки летают!
   Тодор обернулся, но ничего не увидел, только темные точки плыли перед глазами, отчего гном решил, что выпил лишнего или давление у него поднялось. Остальные тоже смотрели в недоумении.
   - Ну, вот же! Мушки! - настаивала Синиз, тыча крохотным пальчиком в сторону улочки, ведущей к заливу.
   Теперь Тодор понял, что черные точки вовсе не дефект зрения. Смутные штрихи и размытые кляксы висели в воздухе, колеблясь в свете костров. Они образовывали несколько неясных столбов, уходящих вверх метра на два.
   Отец взял Синиз на руки и покрепче прижал к себе. Холодный ручеек страха сбегал по позвоночнику и предательски скользил в ноги, приковывая к земле. Остолбенев, стояли жители Лунда и смотрели на колышущиеся столбы.
   - Это морок! - загудела толпа.
   - Может, это мираж?.. - робко предположил поселковый учитель.
   Один из столбов заскользил в сторону площади. Точки в нем мерцали, переливались, от чего движение становилось неуловимым. Народ дрогнул и отшатнулся в сторону. Столб, дошел до костра и растворился, исчезнув в свете пламени.
   - Призраки боятся огня! - заорал Хадром, и, схватив из костра головню, ринулся вперед.
   Он сделал не больше пяти шагов и налетел на что-то твердое и скользкое. От неожиданности рыбак заорал и выронил факел. Все увидели, что штрихи и точки быстро окружили здоровяка. Что-то вырвалось из колышущейся массы, черная плеть взлетела в воздух и стегнула Хадрома. У него на шее показалась кровь - три глубоких красных отметины, как от когтей хищника. Несчастный взвыл от боли, упал и потерял сознание.
   Жена Хадрома истошно завизжала, и кинулась к мужу. Люди в ужасе заметались по площади, толкая друг друга, стараясь найти укрытие. Столбы-призраки сместились к центру, и Тодор увидел, как тело Хадрома постепенно растворяется в них. Морок поглотил его, и оно тонуло в мерцающей ряби. Женщина попыталась схватить мужа за руку, но когда рябь коснулась ее, отпрянула. Хадром исчезал на глазах у сельчан.
   - Что ж вы стоите, как истуканы? Помогите! Они уносят его! - кричала она.
   Первыми, как ни странно, пришли в себя не крепкие мужики, а два худосочных подростка. Они кинулись к костру, выхватили оттуда по головне и с разбегу запустили их в скопление точек. Затем отбежали на безопасное расстояние. Головни погасли, налетев на что-то невидимое, но движение призраков замедлилось. Из марева проступил силуэт Хадрома. Тут опомнились рыбаки, и кинулись отбивать товарища. В призраков полетели камни и горящие ветки. Мерцающие столбы отступили, на земле остался лежать бесчувственный Хадром.
   Тут один из призраков отделился от общей массы и двинулся на людей. Налетевший порыв встречного ветра сбил с него пелену защитного морока, и все увидели страшное существо с плотным чешуйчатым покровом и шипастой броней по хребту. Когтистая лапа потянулась к подростку, замершему у костра.
   Мастерство не пропьешь! В молодости Тодор изучал военное дело. А потому выпитые кружки не помешали ему в мгновение ока выхватить из-за пояса боевой топор и со всего маха метнуть его в темную тварь. Раздался удар, словно по ратным доспехам. Топор вошел в чешую. То ли стон, то ли рев разнесся по площади. Чудовище отступило. Сельчане, подбадривая друг друга бранью и криками, устремились вперед. Тодор остался на месте, он чувствовал, как от пережитого страха подгибаются ноги, но все же сумел взять себя в руки и, перекрывая гомон толпы, заорать:
   - Включите свет!
   Голоса у гномов хриплые, сильные. Про такие говорят - луженые глотки. Кто-то там, у трансформаторной будки, услышал его, щелкнул рубильником и на площади вспыхнул свет. Призраки отступили так же быстро, как возникли на площади. На поляне остался лежать бесчувственный Хадром.
   Так и закончился праздник. После него страх поселился в душах селян. Люди хотели бы позабыть о пережитом, но не вышло. К тому же - Хадром тяжело заболел. После ранения фельдшер осмотрел его шею, смазал ранки и не нашел в них ничего сверхъестественного, кроме, понятно, обстоятельств появления, а так - обычные ссадины. Но рыбаку становилось все хуже. Он почти не ел, все время жаловался на усталость, с трудом поднимаясь с постели. Здоровяк Хадром чах на глазах, будто кто-то постепенно выпивал его жизнь. От былых толщины и мощи не осталось следа. Вначале думали, что это последствие стресса, потом, что в ранки попала инфекция. Через две недели его отвезли в больницу, где он и умер, как сказали, от потери сил. Иной диагноз медики поставить не смогли. Правда, лечащий врач, вызвав вдову в коридор, шепнул ей на ухо, что у Хадрома были все признаки воздействия темной магии. Вдова рассказала подруге, а та уже разнесла по всему Лунду, что жизненные силы рыбака высасывал тот, кто нанес удар плетью. Может, так оно и было, а, может, врач списал на магию собственное бессилие, трудно сказать. Но после всего случившегося с наступлением темноты и до рассвета в Лунде всегда горел свет.
  
   Первый месяц весны выдался сырым и холодным. Хельди поправила вязанье и плотнее укутала ноги пледом.
   - Ох, ох, о! Неудачный был праздник.
   Артан давно миновал, а Хельди все вспоминала его, бесконечно перемывая каждую деталь праздника. Казалось бы, лучше вспомнить добрые дни, коих в Лунде было не мало, но у Хельди иной нрав. Хозяйственная и бережливая мумми, по какой-то странной иронии судьбы все время вспоминала беды и неприятности. У нее была слабость по сто раз смаковать описание болезней соседей, ссор жен с подвыпившими мужьями, или, в крайнем случае, то, как непочтительно обошлась с ней тощая Прони из соседней лавки, когда продавала овощи. В последнее время размышлений у Хельди прибавилось. В Лунде происходило что-то неладное, люди рассказывали всякие небылицы, пугая друг друга. Злые вести вертелись в голове Хельди целыми днями. Обсудить их с сельчанами удавалось нечасто, стоило ей посудачить с соседкой с полчаса, как та неожиданно вспоминала, что забыла на плите суп, и поспешно убегала прочь. Дома Хельди тоже поговорить было не с кем. Жила она одна. Муж сбежал от нее через полгода после свадьбы, не выдержал вечных попреков, постной еды и сплетен обо всей округе. Он боялся, что Хельди начнет его преследовать, но она даже не расстроилась, оставшись без благоверного. Ушел, так ушел! Хельди и замуж-то вышла только по настоянию покойной матушки. Без мужа ей стало легче, в доме чище, стирки меньше, готовить на мужика не надо, а с работой она и сама прекрасно справлялась. Но, не смотря на это, и на то, что с момента побега прошло уже без малого сорок лет, Хельди и по сей день не могла успокоиться, обсуждая со всеми соседками, как мог мужчина в здравом уме и трезвой памяти уйти от такой прекрасной женщины, как она, и к кому? К рыбачке, похожей на сушенную камбалу!
   Короткий вечер подходил к концу. Хельди отложила вязание, нехотя оторвала объемный зад от уютного, мягкого кресла и вразвалочку прошлась по комнате, словно большая серая утка. Серый свитер домашней вязки, серая длинная юбка, серые плотные шерстяные чулки, и даже маленький узелок редких волос на макушке, и тот был серый. Она привычно проверила, догорела ли печка и надежно ли заперта дверь, и тут ей послышался неясный шум с улицы.
   Вначале залаяла соседская шавка, затем скрипнула петля на калитке. Хельди быстро погасила свет, чтоб ее не увидели, а самой видеть все, что творится на улице. С неожиданной ловкостью скользнула к окну и влезла коленями на табурет. В начале она ничего не могла разглядеть из-за кустиков мальвы, которыми был обсажен весь двор. Но потом уловила два силуэта, идущих к дому: один высокий, в чем-то свободном, развевающемся на ветру, другой - не то собака, не то мелкий пони. Опасности в незнакомцах не чувствовалось, может потому, что человек казался усталым, шел медленно, чуть согнувшись. Так идут после дальней и трудной дороги. Зверь покорно плелся за ним, чуть поотстав. Хельди зажгла свет.
   - Кого это несет, на ночь глядя?! Да еще и скотину свою ко мне тащит.
   Хельди возмутилась не на шутку, она терпеть не могла, когда нарушают ее покой. На всякий случай мумми мгновенно подбежала к столику у плиты и спрятала в шкаф кастрюльку с недоеденным мясом и вазочку с овсяным печеньем.
   - Еще чего, угощать незваных!
   В дверь постучали. Хозяйка к встрече была готова, но сразу открывать не пошла. Вот еще! Можно подумать, будто она только и ждала, что к ней явятся гости в столь поздний час! Выждав минутку, Хельди крикнула наигранно сонным голосом:
   - Иду, иду. Кто же это там?
   Последнее ей, и правда, натерпелось узнать.
   - Это я, госпожа Хельди! - донесся из-за двери приглушенный женский голос.
   Хельди редко называли госпожой, такое обращение одновременно польстило и озадачило ее.
   - Кто это - "я", интересно знать?
   Для приличия строго осведомилась она, одновременно отпирая засовы.
   Путница не успела ответить, дверь приоткрылась и Хельди увидела в освещенном узком проеме бледное, с грязным мазком на лбу, лицо молодой женщины. Пряди длинных пепельных волос выбились из косы, глаза потемнели от усталости, а вся одежда была запачкана грязью.
   - Вы помните меня, госпожа Хельди?
   В певучем голосе послышалось нечто знакомое.
   - Я приезжала к вам три года назад, с Гашем, вашим племянником. Помните?
   - Так ты сбежавшая невеста Гаша... - неуверенно протянула мумми.
   - Нет. - Неожиданно твердо произнесла девушка. - Я не сбежала, мы с Гашем расстались. Мы не подходили друг другу.
   Вот теперь Хельди ее узнала. По волевому подбородку и по этой манере уверенно говорить "нет". Она и тогда так отвечала, всем, кто пытался отговорить ее от выхода в море на рыбацкой лодке или от похода за ягодами в запретную зону. Племянничек Гаш, тот сразу трусил и оставался дома, а она шла, и рыбу поймала, и ягод целый кузовок принесла. Еще Хельди вспомнила, что в тот раз девушка здорово помогла ей по хозяйству.
   - Ты что ли, Кайда? - мумми близоруко прищурилась, вглядываясь в усталое лицо. - Точно, Кайда. Повзрослела, кажись, да еще похудела, а ведь тогда такая пухленькая была...
   - Мы очень устали, - тихо произнесла девушка. - Мы от самого перешейка вдоль всего залива пешком шли. Как на остановке из автобуса вышли, так и пошли. Три машины нас обогнали, два монора и один диард, но никто не хотела подвезти. Хотя диард-то мог бы, он же большой.
   - Великие Небеса! Хорошо, что дошли! Такой длинный путь. - Хельди ужаснулась, подумав о расстоянии. - А ведь диард не иначе, как нашего старосты Тодора, другой такой машины в округе нет. Что ж тебя не подвез? Он у нас, вроде, не злобный.
   Она распахнула перед гостей дверь, но та не спешила войти.
   - Наверно, он Мурзика побоялся... - скромно заметила Кайда.
   Только сейчас мумми вспомнила о собаке, что шла вместе с девушкой.
   - Ты что, не одна? Кто там у тебя, что за зверь?
   - Ну, это... понимаете, Мурзик. - Девушка подтолкнула кого-то из темноты в полоску света. - Он хороший, умный, он не кусается.
   - Чур, меня, чур!
   Хельди невольно шарахнулась в комнату. В проеме дверей показалась мохнатая морда молодого сфинкса. Ростом он пока был не больше самой крупной пастушьей собаки, которую мумми когда-либо довелось видеть. Грива у сфинкса еще не выросла, а только щетинилась за ушами. Песочную шерсть густым слоем покрывала дорожная пыль, длинный хвост с пушистой кисточкой на конце нервно бил по ребрам. Но большие продолговатые зелено-желтые глаза смотрели спокойно, совершенно по-человечески, внимательно изучая мумми. "Не бойся меня!" - ясно прозвучало у Хельди в мозгу, от чего она оробела еще больше.
   - Он не тронет, Мурзик очень мирный. Он все понимает! - чуть не плача, затараторила девушка. - Мы очень устали...
   Видя, как складывается ситуация, Мурзик лег у порога, положил массивную голову на большие лапы и закрыл глаза. Демонстрация такого полного повиновения задобрила Хельди. Сразу видно, зверь знает свое место!
   - Ну, что ж мы стоим, проходите в дом, - она открыла дверь пошире.
   Какое-то время гости приводили себя в порядок. Кайда помылась, расчесала волосы и заплела тугую косу, потом обтерла сфинкса мокрой тряпкой и причесала его грубым прочным гребнем. На предложение Хельди отвести Мурзика во двор и разместить в старой собачьей конуре или хотя бы в пристройке к сараю, гостья отреагировала отказом.
   - Он ляжет рядом с моей кроватью, - пояснила она. - Он меня не оставит. Он еще маленький, ему будет страшно и одиноко в будке.
   Хельди, скрепя сердце, положила гостье порцию мяса из заветной кастрюльки, и даже подала к чаю печение. Потом достала самую старую миску и слила в нее остатки вчерашнего супа.
   - Вот, ешьте! Ты и твой зверь.
   - Спасибо! У меня тут консервы есть.
   Кайда поспешно порылась в своем рюкзаке и извлекла оттуда несколько консервных банок, а также мешочек с конфетами. Хельди заулыбалось - приятно, когда гость приезжает не с пустыми руками. Она немедленно налила себя чаю и приступила к дегустации столичных сладостей. Краем глаза она приметила, что Кайда выгребла несколько кусочков мяса из своей тарелки и незаметно сунула сфинксу. Тот благодарно облизнул ей пальцы.
   Не дело переводить хороший продукт на зверье! Но, на первый раз, Хельди решила смолчать, хоть в душе и вскипела.
   - Откуда у тебя сфинкс? Говорят, их породу давно истребили атланты, а когда сфинксов совсем не осталось, их объявили чуть ли не божеством. Так всегда бывает, вначале перебьют, а потом в ранг возводят. Тоже мне, божество! - кивнула Хельди на Мурзика, свернувшегося калачиком у ног Кайды.
   - Я его нашла котенком, в Покинутых землях. Теперь он со мной. Подрос. Хотелось бы найти его родичей.
   - А здесь ты зачем? Место для отдыха не подходящее! У нас тут последнее время неспокойно.
   Хельди, как могла, расписала гостье темные события, творящиеся в поселке. С одной стороны, у нее, наконец-то, появился слушатель, которому можно было поведать обо всех ужасах, с другой, она рассудила, пусть девица испугается и не думает гостить у нее слишком долго. Как ни странно, слова Хельди произвели на девушку обратное впечатление. Она оживилась, глаза заблестели, и даже сонливость прошла.
   - Надо во всем разобраться! - выпалила Кайда. - Я собираюсь пойти за холмы, в запретную зону. Мне нужны оружие и проводник.
   Мумми ахнула и всплеснула руками:
   - Офонарела! Куда ты пойдешь? Зачем? Нет, я и раньше подозревала, что ты ненормальная. Правильно мой племянничек сделал, что расстался с тобой! Теперь-то я точно вижу, ты не в себе, с тобой рядом, милая, жить то опасно!
   - Мы не подходили друг другу. - Машинально поправила Кайда, и добавила, запинаясь. - Мне надо в запретную зону. Очень надо...
   На глаза у нее вдруг навернулись слезы. Она опустила голову и беззвучно заплакала. Сфинкс мгновенно поднялся и лизнул девушку в руку, подбадривая и утешая ее.
   - Почему ты ревешь? - удивилась Хельди. - Может, Гаша моего вспоминала и вернуть захотела? Признавайся, ты приехала, чтобы я помирила вас? Но учти, Гаш живет в городе, я его редко вижу.
   От такого предположения слезы у Кайды высохли сами.
   - Нет, Гаш мне не нужен! Мне надо в запретную зону.
   - Зачем?
   Кайда помедлила, но решила, что сказать правду придется.
   - Год назад пропали мои родители. Они исследовали береговой шельф, - видя непонимание мумми, она пояснила, - они ученные, исследователи, изучали береговую линию. Выясняли, что происходит с Континентом, понимаете? И вот они пропали, бесследно. Я их ищу.
   - Где, здесь?
   - У меня есть сведения, тут надо искать. Это одно из мест, где пропадают люди.
   Хельди пожала плечами и согласилась:
   - Родители - дело святое! Главное, глупостей не натвори. А насчет поиска и проводника, тут тебе староста нужен. Это только к нему. Утром я тебя отведу, а пока отдыхай.
  
   Тодор сидел за столом на любимом стуле с мягким сидением и резной спинкой. Каждый вырезанный из дерева листик он помнил до последнего завитка. Всю красоту выводил собственными руками.
   Гном смотрел в окно на низкое, серое небо и вспоминал. В сущности, жизнь прожита правильная, хорошая. Прошлое пролетало перед глазами как осенние листья. Тепло родительского дома, мать и отец, каких поискать - любящие, серьезные, строгие! Постижение ремесла, которое еще до рождения сына выбрал ему отец. Умница жена. Правда, ушла в мир иной раньше срока, но тут уж ничего не поделаешь. Зато оставила достойных сыновей, они - гордость отца. Все трое выросли и пошли каждый своей дорогой. За прожитые годы Тодор был спокоен, хоть сейчас мог держать ответ перед Великим Мастером! Но вот в последнее время все в поселке пошло не так. А ведь он за Лунд в ответе.
   Гном почесал седую короткую бороду, с шумом отхлебнул горячий ягодный чай и снова взглянул в окно. На сей раз вид изменился, по улице, в сторону его дома, шли двое. Пара выглядела настолько комично, что Тодор хихикнул в усы. Широким шагом прямо по лужам шагала высокая незнакомка. Узкие брюки заправлены в сапоги, свободный плащ развевался по ветру, длинные серебристые волосы струились за ней, словно знамя. Во всем ее облике сквозили решительность и целеустремленность. Рядом с ней, как колобок на ножках, катилась Хельди. Поспешно семеня, она размахивала руками, указывала дорогу и одновременно поучала спутницу. Тодор не сомневался, что забавная пара держит путь к старосте Лунда, то есть к нему.
   - Ты смотри, не сболтни при старосте лишнего! - увещевала девушку Хельди.
   - А что я могу сболтнуть?
   - Мало ли, с тебя станется! Ты бы лучше юбку надела. Староста у нас старых правил, а ты вон как вырядилась, словно солдат в поход.
   - Но ведь я и правда в походе. Знаешь, мне за Мурзика не спокойно, не стоило его запирать дома! Он может испугаться, начнет скучать.
   - Совсем с ума сошла! Нельзя к старосте с твоим сфинксом идти. Помни, Тодора все уважают. Он мудрый, справедливый... но, если между нами - тот еще зануда и скряга! Все время высчитывает что-то. Говорит, для блага поселка, но я бы не поручилась. Сыновья от него сбежали, не выдержали жизни с отцом. Он хотел, чтоб они жили по старинке, как предки. Ну, вот, мы уже и пришли. Помни, милая, будь почтительна!
   - Постараюсь.
   Хельди взялась за дверной молоток и постучала.
   Перед приходом гостей гном поднялся в библиотеку и для солидности взял в руки книгу. Будто читал.
   Дверь отворила экономка, она приняла плащ и пальто у женщин и проводила их на второй этаж.
   - Хозяин в библиотеке.
   - Надо же!
   Гном восседал на низком диванчике с томом эльфийских стихов. Поприветствовав дам, он повелел экономке сварить кофе, а книгу аккуратно поставил на полку, чтоб не помять красивый золотой переплет.
   - Вы читаете на квентийском?! - ахнула гостья. - Я переводчица. Это очень сложный язык.
   Гном промолчал. Книга досталась ему по наследству, то, что это стихи, он догадался только по расположению строк.
   Теперь он рассмотрел незнакомку получше. Вблизи она оказалась куда милее: открытый взгляд, блестящие волнистые волосы, здоровый цвет лица, прямой нос и пухлые щечки. Тодор поднялся, чтобы предложить даме кресло и тут обнаружил, что в росте она превосходит его на полголовы. "Ишь ты, какая вымахала!" - с досадой подумал он, но все же галантно раскланялся, представляясь. Хельди тоже поклонилась старосте и представила гостью:
   - Это бывшая невеста моего Гаша, господин староста, Кайда ее зовут. У нее к тебе дело.
   Гном кивнул, сел, с важным видом погладил бороду и сказал:
   - Слушаю, Кайда. Что за дело у вас ко мне?
   - Извините, господин Тодор. - Поправила девушка. - На самом деле, я не Кайда, а Сирин.
   - Что значит сирин? - не понял гном. - Сирины, это ведь такой род людей?
   - Нет, - мелодично пропела девушка, - сирины - это не люди, мы совсем другой народ. Нас очень мало, но я не об этом. Меня зовут Сирин. Это мое имя.
   - То есть как! - ахнула Хельди, - какая еще Сирин, что за вздор ты несешь? Я же помню, когда вы с Гашем ко мне приезжали, он тебя Кайдой звал.
   - Все верно, - невозмутимо ответила девушка. - Тогда мне звали Кайда, но потом я поменяла имя. Я стала Сирин, в честь моего народа.
   Тодор поджал губы и подумал, что поторопился с положительной оценкой девицы.
   - Виданное ли дело менять имя, то, что дано родителями! Это что ж за новые манеры такие?
   Вошла экономка. В библиотеке запахло отличным дорогим кофе. Три маленьких синих чашечки на серебряном подносе смотрелись очень красиво. Пока экономка пристраивала поднос на столик, мумми зашикала на девушку:
   - Перестань, прекрати. Зачем ты это сказала?
   - Я не хочу врать. - Спокойно заметила Сирин. - Вчера я не успела рассказать тебе, что поменяла имя, но сейчас я представилась официально. Я хочу, чтобы все знали, что я - Сирин. А родителей я люблю! Я здесь как раз из-за них.
   Гном отхлебнул кофе.
   - Причем тут ваши родители?
   - Они пропали, и я их ищу. У меня есть сведения, что они могли пропасть здесь, в запретной зоне.
   - В запретной... вон оно как! - Тодор поставил пустую чашечку на поднос и посмотрел на девушку грозно. - Вот что, Сирин или Кайда, как вас там? В запретную зону ходить нельзя, от того ее и назвали запретная. И в Лунде у нас никто не пропадал. Ясно?!
   - Как это не пропадал? - ахнула Хельди. - А как же...
   - Не пропадал, и все. - Гном стукнул кулаком по столу, - а если и исчез кто, так это точно не ее родители.
   - Вы не поняли, они не в Лунде пропали... - воскликнула девушка.
   - Не перебивай меня! - гаркнул гном, но и сам замолчал, не зная, что бы еще такое добавить для пущей важности.
   В глазах Сирин блеснули слезы, она упрямо дернула головой, и каскад серебристых волос упал на лицо. Тодор дрогнул, ему захотелось погладить эту серебристую копну, но девушка уже взяла себя в руки и тихо, но твердо произнесла:
   - Я все равно пойду в зону! Мне нужны проводник и... оружие. Я заплачу сколько нужно.
   - Что тебе нужно?! Оружие!
   У гнома даже борода встала дыбом. Шутка ли сказать, приходит в дом какая-то Сирин и просит оружия...
   - Ладно, оружия не надо, - примирительно сказала гостья. - Посоветуйте проводника.
   - Выпей кофе и успокойся, Сирин. Не женское дело бродить по диким местам с проводником. Женщина должна растить детей, готовить, вышивать, танцевать и, если может, музицировать. Я слышал, сирины прекрасно поют, порадуй нас, спой что-нибудь романтическое.
   - Вам не понравится...
   Тодор встал, заложил руки за спину, и нервно заходил по комнате. Женщину с такой непокорной душой он еще не встречал.
   Снизу послышался шум, а затем испуганный вскрик экономки.
   - Тарелку что ли разбила? Вот неуклюжая! - с досадой проворчал гном, но закончить фразу не успел.
   Дверь библиотеки с силой толкнули, она распахнулась, едва не слетев с петель. На пороге стоял взъерошенный сфинкс. Он нервно бил хвостом, а желто-зеленые человеческие глаза внимательно осматривали комнату. Гном встал как вкопанный, ноги окаменели.
   - Мурзик! - вскрикнула Сирин, протянув руки к зверю.
   Сфинкс сделал огромный виртуозный прыжок, перелетел через стол, даже не задев поднос, и приземлился точно у ног хозяйки.
   - Мурзик, миленький, ты сбежал. Ты искал меня и нашел по запаху. Вот умница!
   - Что это? - дрожащим голосом спросил гном.
   Хельди рванулась вперед:
   - Не бойтесь, господин староста! Это наш сфинкс. Он совсем ручной, он вас не тронет.
   - Я боюсь?! - Тодор распрямил спину и выпятил бороду. - Гномы ничего не боятся.
   - Совсем? - уточнила Сирин.
   Мурзик громко заурчал у ее ног, трассирующее р-р-р разносилось по комнате.
   Гном не ответил, и разговор на этом закончил. Только произнес напоследок:
   - Сирин ты или Кайда, только не ходи никуда. Выкинь из головы эту блажь и проживешь дольше! Тут у нас на выселках поселились мутные люди, зачем пришли непонятно, что делают - неизвестно. Смотри, не попадись им!
  
   Первое, что увидела Сирин, проснувшись утром следующего дня, это голубое весеннее небо за окном домика Хельди. Она сладко потянулась и опять прикрыла глаза, вставать не хотелось. Еще в первый приезд ей понравился тихий, уютный домик, в котором пахло деревом и сухими травами. Травы висели на чердаке и в кухне, над печкой, но их горьковатый, чуть терпкий аромат распространялся по всему дому, и даже здесь, в крохотной гостевой спальне, пахло календулой и ромашкой. Каждое лето хозяйка собирала их, связывала в пучки, а потом готовила снадобья от простуды, суставных болей, желудочных колик и прочих недомоганий. Хельди лечилась травами от всего.
   Лежа с закрытыми глазами в тепле и уюте, Сирин придумывала прекрасную сказку, представляя, что у нее есть такой домик. Как замечательно было бы жить в тишине и покое! Она зарабатывала бы переводами, ведь это ее профессия, гуляла бы по округе, летом купалась, а в холодное время бродила по побережью, слушала бесконечный шум моря и пела, перекликаясь с чайками.
   - Может, когда-нибудь так и будет. - Прошептала она. - Я поселюсь у моря, и буду жить одна. Совсем одна...
   Тут ей стало так грустно, что захотелось заплакать. В последнее время такое случалось с ней часто. Родители пропали, и, кто знает, найдет ли она их, друзья постепенно ушли в свою жизнь, обзавелись семьями, братьев и сестер у Сирин не было, а любимого она пока не нашла. Даже когда папа и мама работали, они редко виделись с дочкой: вечные исследования, вечные длительные командировки. Как только Сирин подросла, она начала оставалась одна, а одиночество - очень тяжелая штука, особенно когда ты молода и неопытна. Одиночество толкает на глупости и порой затмевает разум. Как-то в момент такого затмения и кромешной тоски Сирин дала согласие стать невестой Гаша. Ей показалось, что хозяйственный, домовитый мумми принесет тепло и покой в ее бесприютный дом. Очень скоро выяснилось, что у жениха и невесты нет ничего общего, кроме взаимных попреков и недовольства они ничего не смогли друг другу дать. Даже во время поездки в Лунд Гаш ухитрился испортить Сирин весь отдых, впрочем, как и она ему. Ее манил Океан, его - посиделки с друзьями. Она хотела увидеть запретную зону, он боялся опасностей как огня. Кто прав, кто виноват? Нет ответа! Слишком разными они были. Вернувшись домой, Сирин окончательно поняла, что им надо расстаться.
   Мурзик дремал на лоскутном коврике у кровати. Он заметил, что Сирин пошевелилась, и вскочил на ноги. Поняв, что девушка не встает, сфинкс тактично вернулся в прежнее положение, решив повременить с началом дня. Но понежиться в постели Сирин не дали, в комнату торопливо вошла Хельди. Постучать она даже не думала, а прямо с порога начала разговор:
   - Кайда, сколько можно спать? Весенний день год кормит!
   - Кого он кормит? - Сирин открыла глаза, и приподнялась на постели.
   Хельди махнула рукой на бестолковую горожанку:
   - Так в древности говорили, ты могла бы знать! Чай, ученая. Вставай скорее, поможешь мне по хозяйству.
   - Хорошо. А кто из древних так говорил?
   - Умные люди.
   - А... люди! Понятно. - Протянула Сирин.
   Она зевнула, но, поймав на себе гневный взгляд Хельди, прервала рассуждения и спустила босые ноги на пол.
   - Сейчас... уже встаю!
   Вместо холода пола, ноги уткнулись в спину Мурзика, лежащего у кровати. Сфинкс развернулся и лизнул пятку хозяйки длинным шершавым языком.
   - Все городские - лентяи! Живут себе, горя не знают. - Упрекнула Хельди их обоих, отнеся и сфинкса к горожанам. - В кои-то веки солнце вышло. А вы спите!
   Мурзик скосил на женщину недобрый янтарный глаз.
   - Ладно, ладно, - сменила она гнев на милость. - Я вам поесть оставила. Пойду в огород, а вы не задерживайтесь, выходите.
   Дверь захлопнулась. Сирин встала, поежилась и начала одеваться. Поплескав в лицо холодной водой, она заплела волосы. Пора начинать день! Печка в гостиной давно остыла, Хельди не топила ее по утрам - зачем зря тратить дрова, если надо идти в огород? На столе, в глиняном расписном кувшине, стояло молоко, рядом тарелка со свежим хлебом и яблочное варенье в стеклянной банке. Еды не много, особенно если учесть аппетиты Мурзика... Сирин осмотрела гостиную в поисках консервов, привезенных из города, их нигде не было видно. Тогда, воровато оглядываясь, она заглянула в шкафчики. В самом дальнем углу нашла припрятанные банки, вытащила одну, распечатала и положила все содержимое в миску Мурзика. Тушенка исчезла почти мгновенно. Сирин отлила молока себе в чашку, а остальное вылила Мурзику. Сфинкс вопросительно посмотрел на нее:
   - И это все?
   - Я сейчас тебе хлебушка отрежу. - Успокоила его Сирин.
   Бутерброд с вареньем сфинкс съел только из ее рук, да и то маленькими кусочками, делая одолжение. Сфинксы не любят яблочного варенья.
   День действительно выдался ясным, солнечным. Первое, что притягивало взгляд в садике Хельди - ярко-оранжевые рамы новенького парника. Накануне Сирин даже не успела заглянуть за дом, и не увидела главной гордости хозяйки - ее огорода. Как у всякого уважающего себя мумми, огород был большой и ухоженный, а по ровным бороздкам грядок можно было сверять измерительный инструмент. Хельди немедленно вручила помощнице увесистую штыковую лопату и наметила фронт работ, размером в две борозды. Мурзик вертелся тут же, принюхивался к чему-то, посматривал по сторонам. Потом совершенно бесшумно подкрался к соседскому забору и, сделав неимоверный прыжок, перемахнул через живую изгородь и исчез. Сирин насторожилась:
   - Что ты там делаешь?
   Тишина. Через миг послышалось истеричное кудахтанье и приглушенный хруст. Мумми разогнула спину:
   - Где твой зверь?
   Сирин опасливо покосилась на соседский участок.
   - Он... тут... гуляет. И, наверное, завтракает. - Тихонько добавила она.
   Сделав грациозный прыжок в обратном направлении, Мурзик вновь стоял у ее ног. Он облизывался, вид у него был очень довольный, в пушистой песочной шерстке запуталось несколько куриных перьев. Заслонив сфинкса от Хельди, девушка почистила зверя, погрозив ему пальцем.
   - А я что? - улыбался сфинкс, - я ничего! Надо же как-то питаться!
   Вскопав землю до половины первой борозды, Сирин почувствовала, что спина у нее немеет и отнимается, а ноги, напротив, наливаются свинцом. Девушка резонно решила, что имеет право на кратковременный перерыв. Она подставила лицо весеннему солнцу и блаженно зажмурилась. Из забытья ее вывел истошный крик Хельди:
   - Ах ты, негодник. Сейчас я тебе уши то надеру! Кайда, ты посмотри только, что он на грядке делает!
   Сирин вздрогнула и открыла глаза. Стоя на свежевскопанной борозде, Мурзик с наслаждением рыл землю крепкой когтистой лапой. Когда яма удовлетворила его по глубине, он повернулся к ней задом и, с задумчивым выражением морды, уселся справлять нужду. Сирин растерялась.
   - Он не виноват, он же должен где-то того... справляться. А может это удобрение будет? - неуверенно предположила она.
   - Удобрение? Я тебе покажу, удобрение! Бери лопату и закапывай, живо!
   Сирин пошла исполнять. По дороге она поймала Мурзика за отрастающую гриву, отвела в сторону и, присев рядом с ним по корточки, принялась увещевать:
   - Как тебе не стыдно? Нас с тобой приютили, а ты?!
   Лицо девушки находилось как раз вровень с лукавой мордой сфинкса. Мурзик подмигнул ей левым глазом и лизнул ее в нос.
   - Не подлизывайся! - Сирин оттерла лицо тыльной стороной ладони. - Ты ж разумный! Ну, что мы скажем, если соседи обнаружат пропажу курицы?
   Зверь потряс головой.
   - А если перья найдут? - не унималась она.
   Мурзик подбежал к изгороди из акации и поскреб ее лапой. Перья он спрятал надежно.
   Огородный труд бесконечен, его можно сравнить только с уборкой или ремонтом. Его нельзя закончить, его можно только прекратить! Покончив кое-как со второй бороздой, Сирин с трудом разогнула спину, и, пока мумми не успела дать ей новое поручение, поспешила откланяться:
   - Мы пойдем, осмотрим округу. Заодно я Мурзика прогуляю, пока он еще чего-нибудь не натворил.
   - Ладо, идите, - проворчала Хельди, зыркнув на сфинкса. - Только смотри, из поселка не уходи, нынче у нас неспокойно.
   Узкие улочки были в этот час малолюдны, все занимались своими делами, никто не шатался праздно. Аккуратные палисадники окружали дома, из рыхлой земли вскопанных клумб пробиваться тонкие ростки первых цветочных побегов. Дома, домишки и пара больших особняков, все одинаково ухоженные и покрашенные. Староста лично следил за тем, чтобы жители содержали жилища в приличном виде. На всех окнах, обращенных в сторону улицы, висели чистые занавески, у кого-то из пестрого ситчика, у кого-то из тюля с оборками, а у кого-то из редкого в Лунде капрона. Роднило их только одно, если хозяева были дома то, заприметив прохожего, они осторожно приподнимали край занавески и смотрели, кто там идет по улице, нет ли чего примечательного? Вот под такими любопытными взглядами и шли по поселку Сирин и сфинкс.
   Сколько не ходи по улицам Лунда, выйти можно или к заливу Олфуса, или к холмам, которые приведут к берегу Океана, где раскинулась запретная зона. Сирин свой выбор сделала: перешагнув через очередную лужу, она повернула наверх. Через пятьдесят метров дорога стала сужаться, дома на ней попадались все реже и более бедные. Скоро поселок кончился, и впереди открылись холмы. Зеленые волны молодой зелени напоминали ковер, к северу чернели отроги Карайских гор.
   Ветер засвистел в ушах. Сфинкс почуял свободу, принюхиваясь, повел бархатным носом, огляделся и огромными прыжками понесся к ближайшим кустам. Сирин прикинула расстояние до Океана и решила, что в ближайшие дни найдет проводника и отправится с ним в запретную зону. На всякий случай она сунула руку в потайной карман плаща, проверяя, на месте ли самая ценная вещь. Универсальный ключ никуда не делся, он лежал там же, маленький, гладкий. Все в порядке! Сирин запахнула полы, уселась на бугорок жухлой прошлогодней травы и задумалась. Обычно процесс размышлений сопровождался у нее мурлыканьем чего-нибудь себе под нос. Петь Сирин очень любила, музыку и слова придумывала сама, но, к сожалению, даже родители признавали, что природный дар сиринов обошел ее стороной, ни абсолютного слуха, ни дивного голоса она не имела. Заслышав пенье хозяйки, прибежал Мурзик. Он прижался к ногам и нервно задергал хвостом, заглядывая в глаза.
   - Тебе что, песня не нравится? - улыбнулась девушка. - Хотя, нет. Вижу, ты нервничаешь. Кто тебя напугал?
   Сфинкс промолчал, а из рощи между холмами донесся неясный вскрик, не понять, кто кричит, то ли животное, то ли человек. Сирин вскочила на ноги, инстинктивно обнимая Мурзика за мохнатую голову, готовясь его защищать. Где-то заблеяли овцы. Крик повторился, на этот раз ближе, затрещали ветки дальних кустов, и все стихло. Холодок страха пробежал по спине. Девушке показалось, что внизу мелькнула большая тень. Она уже собиралась дать деру, кинувшись к поселку вместе с Мурзиком, но тут, совсем рядом услышала:
   - Где же вы, вечная тьма?! Куда подевались?
   Из рощи на открытый склон выскочил человек, невысокий, в простой длинной куртке, с палкой в руках. Увидев Сирин и зверя, мужчина кинулся к ним, крича:
   - Девушка, вы тут овечек не видели? Может, ваша собачка поможет найти?
   Сирин мотнула головой:
   - Это не собака, это сфинкс. А что случилось?
   Мужчина даже не взглянул на сфинкса, будто видел их каждый день, зато радушно улыбнулся Сирин, и принялся объяснять:
   - Меня зовут Ларс, я нанялся тут пастухом. Недавно. И вот, как назло, две овцы пропали, прям из-под носа исчезли! Может, свалились куда, а может их увели те бездельники, что поселились на выселках, вот за той рощей.
   Он махнул рукой в сторону гор.
   - Мы слышали блеяние. Попробуем вам помочь! - заверила Сирин.
   Через минуту все трое спускались по склону. Мурзик шел впереди, нервничал, поджимал уши, обнюхивал землю, Сирин пыталась понять, что встревожило зверя, и внимательно оглядывала кусты. Ларс больше смотрел на девушку. Она была выше его, и когда нагибалась, чтоб разглядеть примятую траву, он улыбался, а когда она наклоняла голову, он любовался ее серебристой косой. Впереди, в ивняке, что-то мелькнуло, Мурзик напрягся, приняв боевую стойку. Сирин немедленно запустила пальцы в его короткую гриву, чтобы остановить, если рванется и защитить, если что. Ларс тоже присмотрелся к ивовым зарослям. Там, далеко впереди, в низине между холмов, бродил мужчина, высокий, стройный, с черными гладкими волосами, завязанными хвост.
   - Стой! Негодяй! - заорал Ларс во все горло, и в припрыжку понесся вниз по зеленому склону.
   Сирин с Мурзиком последовали за ним. Мурзик, делая огромные прыжки, с легкостью обогнал хозяйку. Силуэт незнакомца еще пару раз мелькнул меж ветвей и пропал из виду. Добежав до рощи, Ларс сбавил темп. Шумно дыша, он прошелся туда-сюда и, наконец, остановился, с досадой махнув рукой:
   - Ушел! Тьма его побери!
   - Кто ушел? - подбежала запыхавшаяся Сирин.
   Ларс не успел ей ответить, в низине громко взвыл сфинкс.
   - Котик мой! - взвизгнула Сирин, сорвалась с места и опрометью кинулась вниз.
   - Во, дает! - восхитился Ларс, и, не спеша, последовал за девушкой.
   В самой гуще ивовых стволов, возле камня, на смятой и запачканной кровью траве, лежал изодранный труп овцы. Вид у него был такой, будто над ним поработал тигр. В двух шагах от него стоял сфинкс, на овцу он никакого внимания не обращал, а всматривался в зеленую гущу ивовых зарослей. Шерсть у него на хребте встала дыбом, бока вздымались, а из груди доносился утробный рык. Ларс опасливо обошел зверя и склонился над своей подопечной.
   - Что я скажу хозяевам? Не уследил! Бандиты овцу задрали...
   Сирин не слушала его. На труп она не смотрела, чтоб не начало тошнить. У нее всегда так бывало при виде какой-нибудь мерзости. Она сразу кинулась к Мурзику, погладила по голове и пропела ему на ухо что-то успокаивающее. Постепенно Сфинкс перестал рычать, шерсть улеглась, он лизнул руку девушки. Только тогда Сирин обернулась к Ларсу:
   - Вы что же полагаете, это дело рук человека?
   - Скорее, эльфа. Вы же сами его только что видели. Я сразу узнал бандита! Десять дней назад они поселились в заброшенном доме: двое людей и эльф. Хотели в поселке остановиться, но староста им не позволил. Кто они, откуда - не понять, сказались учеными, только что изучают и зачем пришли - непонятно. Как по мне, так они беглые преступники или оборванцы. Жрать им нечего, вот и зарезали овец, одну утащили, а эту вот, не успели, потому что мы подошли.
   Еще одна скверная новость разнеслась по поселку. Люди пришли к дому старосты. Сирин и Хельди стояли в толпе. Тодор выслушал пастуха, задал ему принародно вопросы и вынес решение, что Ларс прав, овец могли убить поселенцы с выселок. Народ загудел возмущенно и угрожающе. Сирин пожала плечами и молча пошла домой. По дороге ее догнал Ларс, теперь он чувствовал себя почти что героем, разоблачившим бандитов. Пригладив жидкие волосы и поправив рабочую куртку, он выпятил грудь и предложил:
   - Хочешь, прогуляемся? Я тебе заветное место в ручье покажу, там миноги водятся. Присосутся к камням и висят, их умельцы руками ловят, а ты можешь вилкой попробовать или острогой.
   Сирин поежилась, перспектива ловли миног ее не прельщала. Остановившись, она обернулась к Ларсу, чтобы отослать его прочь, но тут у нее мелькнула мысль, заставившая изменить планы.
   - Ты в Лунде давно живешь, хорошо знаешь округу? - спросила она.
   - Я родом отсюда, каждый камень здесь знаю. - Похвастался Ларс. - Потом я в город подался, пожил там столичной жизнью, на все посмотрел, но мне не понравилось. Вот и решил вернуться в родные края.
   Ларс продолжал хвастать, описывая, как хорошо он знаком и с городом, и с поселком, и как везде его ценят, но Сирин прервала его:
   - Сможешь показать мне запретную зону?
   Пастух оробел:
   - Зачем? Туда же нельзя. Там всякое может случиться...
   - Да, ладно, не надо, - успокоила его девушка. - Раз боишься, ты сам туда не ходи, только покажи мне дорогу.
   Бледная кожа Ларса пошла красными пятнами, он вытянулся изо всех сил, чтоб хоть как-то сравняться в росте с Сирин, и выпалил задиристо:
   - Я не боюсь! Завтра же пойдем в Запретную зону, если ты хочешь.
   Сирин заулыбалась, кажется, у нее появился проводник. Она не стала возражать, когда Ларс предложил ей прогуляться и когда потом пошел провожать ее до дома. Все это время она слушала рассказы о том, каких высот он достиг, живя в городе, как ему там везло, но, все же, он предпочел вернуться домой, в родной Лунд. Ведь здесь у него старая мать, а значит, сыновний долг заставляет жить с ней. Потом рассказ перешел на его подвиги и приключения. Сирин слушала терпеливо, лишь изредка переводя разговор на то, что творится в Карайских скалах, пещерах и на берегу Океана за границей зоны.
   У самой калитки домика Хельди Ларс взял ее за руку и подошел вплотную, так, что стал ощутим едкий запах овец, которым пропахла вся его одежда. Посмотрев в искрящиеся глаза девушки снизу вверх, он поцеловал ее в щеку. Сирин чуть отстранилась, самую малость, пусть решит, что она стесняется. Но Ларс рассудил по иному, обхватил ее за талию и притянул к себе, желая сорвать более страстный поцелуй. Теперь Сирин видела, что у него мелкие гниловатые зубы, на лбу два красных прыща, а на носу выступили блестящие капельки пота, потому что он взмок от возбуждения. Еще миг, и она оттолкнула бы Ларса, сорвав все свои планы. Все в ней кричало: "Пошел прочь!" Возможно, этот немой призыв и услышал Мурзик, ведь сфинксы - отличные телепаты.
   Удар широкого лба под колени заставил Ларса присесть. Сирин он немедленно отпустил, и Мурзик тут же встал между ними.
   - Чего это он? - возмутился пастух.
   - Наверно, его Хельди послала. - Не моргнув глазом, соврала Сирин. - Поздно уже, спать пора. Когда мы пойдем в Запретную зону?
   - С утра, - буркнул Ларс. - Только ты его не бери, со зверем одни проблемы.
   Сирин кивнула, и помахала вслед Ларсу рукой.
   В комнате привычно пахло травами, от натопленной печки волнами расходился горячий воздух. Хельди заварила чай с сухими ягодами и поставила на стол два горшочка с пшенной кашей. Села за стол и начала шумно прихлебывать чай, одновременно быстро орудуя ложкой.
   - Вижу, ты приглянулась Ларсу. - Усмехнулась она, не переставая жевать.
   Сирин молчала.
   - А он тебе, видно, нет. - Хихикнула мумми.
   - Он мне - нет. - Эхом отозвалась девушка.
   Ей не нравился Ларс. Если взглянуть правде в глаза, ей не нравились все мужчины, что встречались на пути, а того, единственного, о котором мечталось, она так и не встретила. Все чаще приходила мысль, что, видно, семейное счастье не для нее. Ей бы родителей найти, маму обнять, и зажили бы они втроем спокойно и дружно, как в ее детстве, только, конечно, еще и с Мурзиком. Сирин вспомнила маму и папу и совсем расстроилась. Живы ли они, найдет ли она их?
   - Найду! - упрямо шепнула Сирин.
   - Ты это о чем? - не поняла мумми. - Думаешь, жениха найдешь?
   - Мне жених не нужен, я родителей хочу найти.
   Сирин быстро доела кашу, скормила Мурзику еще одну банку консервов и, пожелав хозяйке спокойной ночи, пошла спать. Она очень устала, и на душе у нее было темно и пусто. Мурзик вылизал плошку и скользнул вслед за Сирин. Ему тоже хотелось спать, сфинкс зевал во весь зубастый рот.
  
   Глава 5
   Битва в Лунде
  
   В таких местечках, как Лунд, встают рано, поэтому, когда в семь утра в дверь Хельди постучали, она не слишком удивилась. Накинув серую вязаную кофту, мумми пошла открывать. Хельди ожидала увидеть соседку, или лавочника, которому задолжала 7 монет, но на пороге стояла бледная, заплаканная Майра. Ее седые волосы раздувал ветер, а старческие высохшие руки вздрагивали, сжимая на груди шаль.
   - Что с тобой, любезная? Что стряслось? Проходи!
   Хельди взяла женщину за локоть и провела в дом. Посадила на стул, поближе к теплой печи, и налила остывшего вчерашнего чаю. Кружка дрожала в руках Майры, но, выпив, она чуть успокоилась и прошептала:
   - Ларс пропал, сыночек мой... Скажи честно, не с твоей гостьей он спит, может, у вас ночует?
   - Да ты что, рехнулась, что ли!? - не сдержалась Хельди.
   Она хотела добавить, что если уж Кайда сбежала от ее племянника Гаша, то с таким обалдуем как Ларс ни за что спать не станет. Но тут наверху скрипнула дверь гостевой спальни, и на лестнице показалась сама виновница спора.
   Сирин разбудили голоса. Она накинула плащ прямо поверх ночной рубашки и выглянула посмотреть, что случилось. Мурзик последовал за ней. Он встал у ног хозяйки, поглядывая на женщин сверху вниз хитрыми зелеными глазами.
   Майра не обратила на сфинкса внимания и принялась разглядывать девушку, пытаясь определить, что она из себя представляет. Взгляд честный, открытый, лицо хранит выражение полудетской наивности из-за внезапного пробуждения, длинные серебристые волосы разметались по прямым плечам, тонкие, чуткие пальцы нервно перебирают гриву зверя. Нет, не могла такая загулять с ее сыном, с Ларсом. Жаль, но не могла! Не его полета птица! Значит, с Ларсом случилась беда. Материнское сердце почуяло горе, и Майра беззвучно заплакала.
   - Что случилось? - Сирин сбежала вниз по лестнице. - Что произошло? Вам плохо?
   - Ларс пропал. - Деловито пояснила Хельди. - Пошел тебя провожать, и не вернулся. Майра думала, он с тобой спит.
   - Со мной?! - глаза Сирин расширились от изумления.
   Майра заплакала в голос, причитая и жалуясь:
   - Я ведь только б рада была! Думала, мой младшенький встретил хорошую девушку. Ему ведь в жизни так не везло, бедному! Влюбился в гоблиншу, уехал с ней в город. Я его отговаривала, просила, но он не послушался и женился. А что хорошего может выйти из такого брака? Ничего! Она его бросила, он вернулся домой и запил с горя. Сидел и пил. Совсем бы пропал, если б не староста. Спасибо Тодору, пристроил его пастухом.
   - Верно, - поддакнула Хельди, покосившись на Сирин. - Ничего хорошего из брака с другим народом выйти не может! Хорошо, что мой Гаш на тебе не женился.
   - Да, но Гаш то - мумми, а Сирин, как и мой Ларс - человек. Я надеялась, вдруг у них сладится...
   Почувствовав себя отстраненной от обсуждения собственной жизни, Сирин решительно встряла в разговор женщин:
   - Вы меня, конечно, извините но, по-моему, это все ерунда! Во-первых, я не человек, а сирин, и, во-вторых, главное - это любовь, уважение и понимание, а вовсе не то, из какого ты рода.
   - Что-то ты не захотела любить и понимать моего Гаша! Вы даже спали у меня в разных комнатах, а ведь он считал тебя своей невестой. - Упрекнула Хельди, но тут же смягчилась. - Может, и хорошо. А то нарожали бы детей, а ведь детки от таких браков, они, как известно, либо в отца, либо в мать, и никогда половина-наполовину. Кому такое понравится!
   На скулах Сирин выступили красные пятна румянца, она упрямо подняла подбородок, откинув волосы.
   - Чушь! Если любишь кого-то, то не боишься, что ребенок будет похож на него.
   Почему она выпалила это, и сама не знала, ведь в ее жизни никогда не было такой любви. Смутившись собственной горячности, Сирин поспешно добавила:
   - Знаете, сейчас не время для споров. Надо идти искать Ларса!
   Хельди и Майра враз закивали головами. Втроем они решили обойти все окрестные улочки. Вдруг Ларс взялся за старое, напился и лежит где-нибудь под забором, но если он нигде не найдется, надо идти к старосте и просить его начать поиск.
  
   Экономка вошла в гостиную с докладом как раз в тот момент, когда Тодор приступал к завтраку. Он успел запустить ложку в свежайший нежный творог. Бело-кремовая масса так и просилась в рот. Тодор обожал творог, но не любой, а только из молока двух пестрых коров мамаши Найни. Каждое утро он посылал за ним экономку. Теперь же трапеза была прервана.
   Староста с тяжелым вздохом встал из-за стола и приказал проводить нежданных визитеров в библиотеку. Но едва он увидел заплаканное лицо Майры, сердце его заныло, как прежде, в юности. Тодору хотелось броситься к ней, обнять, прижать к груди и промокнуть слезы. Он вовремя вспомнил о долге главы поселка и о том, что они не одни, а потому вежливо раскланялся с женщинами и предложил им присесть.
   Вытирая глаза платком, Майра тихо всхлипывала и причитала, говоря, что ее младшенькому всегда не везло! Вечно с ним что-то случалось, то женитьба, то запой, а нынче и вовсе пропал! Хейди и гном утешали ее:
   - Мало ли, куда Ларс подевался! Может, заплутал ночью в холмах, а вот теперь отыщет дорогу и вернется.
   Сирин окинула компанию удивленным, непонимающим взглядом:
   - Где заплутал? Рядом с родным Лундом? Такого не может быть, он здесь каждую тропку знает! Лучше скажите, у вас до этого никто не пропадал? Может, кто-то еще исчез?
   - Да-да, исчез! - охотно подтвердила Хельди. - В самом начале зимы жена Томаша пропала. Пошла проверять сети и сгинула.
   Чуя недоброе, Майра заплакала в голос. Гном зло хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
   - Что ты несешь! Причем здесь жена Томаша?
   Тут Сирин насторожилась, и сказала тихо, почти доверительно:
   - Вы знаете, в некоторых окраинных землях сохранились древние порталы. Один такой должен быть рядом с вами, в запретной зоне. Именно поэтому я здесь, у меня там пропали родители. Я думаю, порталы ведут в другой мир, и туда для каких-то целей утаскивают людей. Мне надо найти вход в портал и спасти родителей. Уверена, Ларс пропал точно так же, его украли, когда он ночью возвращался домой. Давайте созовем народ и пойдем искать. Может, у кого есть собака, способная взять след?
   Майра перестала плакать, Хельди ахнула:
   - Что за портал?
   Но староста не дал Сирин раскрыть рта, он всерьез рассердился. Что себе позволяет эта девица? Она несет вздор, смеет говорить, что рядом с его поселком воруют людей! Какая-то приезжая особа командует в его доме и распоряжается делами вместо него. Кровь прилила Тодору к лицу, он почувствовал, что воротник рубашки врезается в шею. Борода у гнома угрожающе ощетинилась:
   - Вот что, любезная, прежде чем вносить смуту и искать кого-либо, надо узнать, где и с кем Ларс провел последние часы.
   Услышав о последних часах своего сына, Майра громко всхлипнула и уткнулась в платок. Поняв, что сказал несуразицу, Тедор поправился:
   - Я имею в виду, кто из вас видел Ларса последним?
   - Из нас троих, видела я. - Отчеканила Сирин. - Я уже рассказала об этом. Он меня провожал.
   Тедор снова почувствовал беспричинную ярость, казалось бы, что плохого сказала девчонка? Ничего. Просто ответила на вопрос. Но что-то больно задело гномское сердце. Может, то, что она не хотела сидеть, сложа руки, и замалчивать очевидное, она готова была трубить тревогу, бежать, искать, драться, в то время как Тодору хотелось тишины и покоя. Он признался себе, что, если бы Сирин сейчас исчезла и никогда больше не попадалась ему на пути, он был бы счастлив и, что еще важнее, спокоен. Она нарушала самое святое - его покой.
   - От тебя, любезная, одни неприятности, - выпалил он, - то ты рвешься в запретную зону, то соблазняешь наших парней, и они потом пропадают. Вот смотри, вызову СОП, пусть они разберутся с тобой.
   Теперь уже на скулах у Сирин заиграл багровый румянец. Она окатила гнома таким холодным, презрительным взглядом, что он невольно поверил в магию сиринов. Особенно эта вера окрепла, когда девица открыла рот, и слова ее стали стекать, словно раскаленная лава, способная обжечь и спалить все вокруг.
   - Вызывайте! Но не только Службу Охраны Порядка, но и спасателей, и поживей! Пока вы сидите здесь, делая вид, что в Лунде ничего не случилось, вокруг погибают люди. Я могу понять, когда вы отказываете в помощи мне - я тут чужая, но сейчас вы отказались помочь жителю Лунда. Вам совсем не жаль Майру и ее сына!
   - Вон отсюда! - зашипел гном.
   Сирин встала спокойно, с достоинством.
   - Пойдемте, дамы, не будем мешать старосте завтракать! - И каким только чудом она догадалась об этом? - нам надо спешить! Я знаю, кто поможет нам в поисках Ларса. Тот рыбак, у которого зимой пропала жена.
   Сирин вышла, женщины вышли вслед за ней.
   - Спасибо, милая! На тебя вся надежда... - с чувством произнесла Майра, напоследок бросив на гнома укоризненный взгляд.
   После ухода незваных гостей Тодор никак не мог успокоиться, даже вид полной тарелки творога его не утешил. Попробовав любимое блюдо, гном счел, что на этот раз творог не достаточно свеж и жирности в нем маловато. Видно Найни провела экономку, подсунув ей залежалый товар. От былой степенности Тодора не осталось следа, как заведенный он ходил взад-вперед по комнате, теребя бороду, сделал выговор экономке, чтобы пробовала творог при покупке, выпил полграфина брусничной воды, и лишь потом сел за стол и задумался. Перед глазами всплыло заплаканное лицо Майры, еще он вспомнил, как плакал сынишка Томаша, когда пропала его мать, да и сам Томаш с трудом сдерживал слезы. Все же в чем-то Сирин была права, надо связаться со Службой Спасения, а то потом еще скажут, что староста проглядел несчастья.
   Из всех обитателей Лунда личный коммуникатор имелся только у Тодора. Он относился к нему очень трепетно, гордился и берег. В отличие от всех прочих людей, гном никогда не носил личком с собой, на шнурке, так ведь и потерять недолго! Он хранил его в бархатном чехле, спрятанном в специальную шкатулку, запертую на ключ, а ключ убирал в ящик старинного письменного стола. Теперь, поочередно открыв стол, шкатулку и развязав бархатный чехольчик, Тодор ощутил особую значимость момента, ему - старосте Лунда, предстояло связаться со Службой Спасения и доложить им о страшных событиях, происходящих в поселке.
   Полковника Стаса Кашинского Тодор видел всего один раз, да и то пять лет назад. Тогда всех старост и глав поселений Западного округа собрали в столице для проведения инструктажей и лекций. Тедору запомнился большой, красивый зал, он сам в нарядном костюме, в первом ряду, и начальник Службы спасения, стоящий на трибуне. Такого поверхностного знакомства вполне хватает для связи, но слишком мало, чтобы на личкоме отразились эмоции гнома. Это радовало, потому что Тодор, вызывая Кашинского, ощущал робость. Положив перед собой кристалл, Тодор поворачивал его так и этак, размышляя, как ловчей доложить обстановку. Наконец он собрался с мыслями и приступил.
   Кристалл послушно восстановил когда-то заложенный в него образ, постепенно настраиваясь на Кашинского. Грани засветились, по ним пробежали яркие всполохи, и личком окрасился в мягкий оранжевый цвет.
   Стас Кашинский занимался текущей работой, проблем у него хватало. Он не сразу понял, кто с ним вышел на связь, а когда уяснил, что это староста Лунда, сразу спросил:
   - У вас проблемы с береговой линией, вода прибывает?
   Тедор растерялся:
   - Нет-нет, с берегом у нас все в порядке. Наш залив Олфуса сейчас спокоен.
   "Глупый старик! - подумал Стас. - Не знает, что у него под носом творится". Личком гнома медленно перетек в фиолетовый цвет, Кашинский потерял интерес к разговору.
   - Ну, и какие же у вас проблемы? - вяло осведомился он.
   Тедор подробно рассказал о странных исчезновениях. Какое-то время Стас размышлял, как потактичнее объяснить гному, что это не случай для вызова Службы Спасения, пусть сначала поищут односельчан сами или вызовут Службу Охраны Порядка, а у спасателей и без этого дела хватает.
   - Ваша заявка принята, но сейчас мы приехать не сможем. - Сообщил полковник. - Для начала вы сами проверьте канавы и ямы во всем Лунде, может, ваш парень спьяну свалился туда.
   - Нет в Лунде ни ям, ни канав! - обиделся гном.
   - Тогда проверьте все кабаки. Вы староста, вам виднее, где может пропасть ночью мужчина, после того как проводил женщину. Может, он к другой даме подался... Проверьте все версии и держите нас в курсе дела. - Напутствовал он, и отключил связь.
  
   Несмотря на громкие протесты, Майру уговорили остаться дома, Хельди и сама не рвалась идти неведомо куда искать чужого взрослого парня. Посочувствовать - одно дело, а бродить по опасным местам - совсем другое. Она и Сирин украдкой шепнула, чтоб та никуда не ходила, но упрямую горожанку не остановишь. Хорошо, что хоть Томаш согласился помочь, а то пошла бы девчонка одна, со своим верным зверем.
   Когда рыбак, Сирин и сфинкс двинулись в путь, яркое солнце уже вовсю заливало холмы, Трава подросла буквально за ночь. Томаш поправил мягкую, бесформенную шляпу, сунул руки в карманы мешковатых, потертых штанов, и продолжил подробный рассказ. Жену его искали целый месяц, вначале с соседями и друзьями, потом он искал вдвоем с шурином, а после, без всяких надежд, рыскал по округе один. Не нашел ничего, ни следов, ни одежды. Томаш говорил спокойно и ровно, голос его не дрожал, он уже выстрадал все и смирился с судьбой. Их истории в чем-то были похожи, и Сирин решилась рассказать об исчезновении своих родителей. Она поведала все, что могла, умолчав только о Покинутых землях и о том, что нашла там ключ, который теперь постоянно носила с собой. В отличие от Томаша, она не потеряла надежду, а тот, кто надеется, продолжает чувствовать боль. Поэтому голос у Сирин то и дело срывался, а, вспомнив маму, она и вовсе замолчала и беззвучно заплакала. Рыбак не утешал ее, подождав, пока она успокоится, он предложил осмотреть место, где вчера пропали овцы, а затем обшарить лощины.
   Поселок скрылся далеко за холмами, солнце перевалило зенит. Множество впадин, канав и оврагов осталось позади, но нигде не удалось найти хоть каких-то следов Ларса. Устав от поисков, они расположились на отдых на склоне очередного холма. Сирин достала из дорожной сумки лепешку, откусила большой кусок и запила морсом из фляги. Очистив крутое яйцо, она дала его сфинксу.
   - Ешь!
   Мурзик хлопнул зубастой пастью и облизнулся. В запасе осталась еще одна лепешка и кусок сыра, но их Сирин решила приберечь на потом, неизвестно какой путь им еще предстоит пройти.
   Зеленая трава казалась изумрудным ковром, деревья будто сошли с полотна старинного мастера. До темных отрогов гор оставалось уже не так далеко. Сирин подумала, как приятно было бы провести день в такой красоте, никуда не спеша, ни о чем не заботясь. Побегать с Мурзиком по траве, прогуляться по роще. Кстати, о роще... Ей показалось, что между деревьев что-то мелькнуло. Она немедля вскочила на ноги. Может, Ларс? Нет, силуэт значительно выше и крепче. Человек ли это?
   - Ты видел, Томаш, там кто-то ходит?
   Рыбак почесал голову под обвислой шляпой:
   - Наши, из Лунда, сюда не ходят, незачем им. Может, это смутьяны, что поселились на выселках? Там, за высоким холмом, их дом-развалюха. Знаешь, что мне кажется, лучше нам взять ближе к заливу, чтоб не встречаться с ними.
  
   Старый дом давно покосился, осев на один бок. Фундамент ему заменяли камни, которых в округе валялось не меряно. Такие дома на камнях строили в этих местах с незапамятных времен, говорят, еще до Материковых войн. Традиция оправдала себя, постройки стояли по сто лет, а то и больше, но в последние годы что-то изменилось. Некоторые говорили - земля начала дышать. Первыми стали крениться дома, стоящие ближе к заливу. Камни фундаментов уходили в землю с одной стороны, и строения кренились на бок. Новые дома, на современных фундаментах, часто и вовсе трещали по швам, по стенам бежали извилистые трещины. Но здесь, вдали от поселка, это никого не заботило, в доме на выселках долгие годы никто не жил.
   Раньше сюда приходили пастухи, но теперь стадо настолько уменьшилось, что ему вполне хватало травы близь поселка, не было нужды гнать животных на дальнее пастбище. Староста Лунда, желая услать приезжих чужаков, специально указал им это жилище, чтоб ушли с глаз долой. Тодора можно было понять, кому нужны сомнительные исследователи? Не понятно, откуда взялись, на кого работают, чем занимаются. Он попытался расспросить их, выяснить, что за нужда их сюда привела, но два человека и эльф отделались общими фразами.
   Старенький, с помятой дверью монор с трудом доехал до места. Дорога больше напоминала тропу, петляла между холмов и заканчивалась как раз у порога хижины. Внутри дом выглядел подстать внешнему облику: покосившиеся рамы на окнах, тусклые стекла с трещинами, простой деревянный стол с керосиновой лампой, табуретки и матрасы, набитые сеном, вместо кроватей. Старую печку, к счастью, удалось разжечь. Именно этим и занимался эльф, согнувшись над ней в три погибели, он бережно подсовывал щепки в занимающийся огонь. Из всех членов команды только у него получалось уговорить старушку подарить тепло. Не иначе, помогала эльфийская магия!
   Алехо и Эрно, усталые и измученные, развалились на матрасах, облокотясь о собственные рюкзаки. День выдался очень тяжелым. Серые глаза Эрно, обычно лукавые и задорные, сейчас потускнели. Вытащив флягу, он с жадностью сделал несколько крупных глотков, зачесал пятерней светлую челку и выдохнул:
   - Пора нам отсюда валить! Что могли, то сделали. Слава Единому, остались живы. Не надо дразнить судьбу!
   Алехо достал свою верную костяную трубку и закурил, блаженно выпустив колечко едкого дыма. Но тут же вспомнил, что курят тут не все, встрепенулся и быстро разогнал дым, помахав перед собой рукой. Однако курить очень хотелось.
   - Я всего пару затяжек. Потерпишь? - обратился он к эльфу. - Знаю, ваш брат не любит табак, но я устал как демон на небесах. Без трубки мне плохо думается.
   - Кури, сколько хочешь. Мне наплевать. - Меланхолично отозвался эльф.
   Высокий, худой, с черными блестящими волосами, стянутыми в хвост, он выглядел не таким уставшим, как все остальные. Хозяйничал, в то время как оба его приятеля лежали, как говорится, без задних ног. Печка уже разгорелась. Эльф ловко открыл две консервные банки, вывалил их содержимое в чугунок и поставил греться. По сравнению с ним, Алехо был богатырь, кровь с молоком, рыжеватый, румяный, дородный, пожалуй, даже несколько грузный. Ему нравилась роль командира, но сейчас бремя ответственности всерьез придавило его. Он лежал, курил и думал, что же им делать дальше.
   - Когда мы отсюда свалим? - снова завелся Эрно. - В Лунде на нас волком смотрят, во всех грехах обвиняют. Не ровен час, придут и побьют.
   - Тебя только это волнует, вдруг кто-то на тебя косо глянет? - насмешливо прищурился Алехо и пыхнул трубкой.
   - Нет, местных я не боюсь. Меня волнуют те твари, что кинулись, едва мы вошли в портал. Хорошо, что они остались там, на своей территории!
   - Ты в этом уверен? - повернулся к ним эльф.
   Мужчины притихли, что может быть по-другому, даже предполагать не хотелось. Эрно невольно перешел на шепот:
   - Ты думаешь, монстры могут пробраться сюда?
   - Не вижу причин считать по-другому. Что может им помешать?
   На пару минут установилась тишина. Эльф по-прежнему колдовал у печки, командир курил, а Эрно напряженно смотрел в окно, хотя из-за подкрадывающихся сумерек, он мало что видел. Тогда, в запретной зоне, никто из них не успел как следует рассмотреть существ, что вылезли им навстречу, но все успели понять, что не хотели бы встретиться с ними вновь. Никогда! Трубка Алехо еще раз вспыхнула и погасла. Он принял решение:
   - Все! Сейчас пожрем и уматываем. Мы сделали для Альвердо даже больше, чем он просил. Думаю, за такую работу светлый маг мог бы добавить немного деньжат! Расскажем все, что узнали, может, удастся раскрутить его на премиальные. Как считаешь, - кивнул он эльфу, - пересмотрит он наш гонорар?
   Эльф отошел от печки и встал рядом с развалившемся на матрасе Алехо. Керосиновая лампа отбрасывала резкие тени, предавая характерным эльфийским чертам еще большую заостренность.
   - Тебе, правда, интересно мое мнение? - уточнил он. Алехо кивнул. - Деньги меня сейчас не волнуют. Чтобы их получить, надо, как минимум, остаться в живых. Я говорил тебе - не надо соваться в портал, но ты сделал по-своему. Теперь мы не можем отсюда сбежать, нам надо вызывать подмогу, и выяснить все, до конца.
   - Нет! Ты же знаешь, мы не имеем права выходить на связь, таковы были условия. Мы здесь нелегально. Мы соберемся и слиняем отсюда, нам неприятности не к чему.
   Глаза у эльфа недобро блеснули.
   - Похоже, ты не врубился! В поселке живут обычные рыбаки, у них нет оружия, они не ждут нападения. Если монстры явятся к ним, ты представляешь, что там начнется?!
   Алехо встал во весь свой могучий рост, расправил богатырские плечи:
   - Я все понимаю! А ты, остроухий, как я погляжу, сейчас такой умный, но у портала твоя мудрость тебе изменила. Тогда ты шепнул, что нам не следует туда лезть, я решил, что ты трусишь.
   - Я трушу?! - эльф зло рассмеялся. - По-моему, это вы оба уже наложили в штаны.
   - Что?!
   Желая предотвратить размолвку, Эрно вскочил на ноги и встал между ними.
   - Да, перестаньте вы! Наша работа закончена, так не лучше ли напоследок перекусить и уехать отсюда. А чтоб душа была спокойна, объедем округу, убедимся, что тихо.
   Командир одобрительно хлопнул Эрно по плечу, заключив:
   - Так и сделаем!
   Сел на матрас и снова занялся трубкой.
   Эльф тоже кивнул. Ругаться никому не хотелось. Отойдя к плите, он взял в руки старый помятый чайник, тряхнул его и спросил:
   - Эй, мужики, кто за водой пойдет? Чайник то пуст.
   Эрно тяжело вздохнул, предчувствуя, что идти придется ему, но командир демонстративно встал и направился к двери.
   - Я принесу!
   К ночи похолодало. Стоял обычный тихий вечер. Безветрие, ни один листок не дрогнет. Сруб колодца чернел рядом с домом. В сумерках еще просматривалась округа. За спиной осталась теплая хижина, запах еды, голоса товарищей. Алехо сделал пару шагов. Резкий металлический звук заставил его вздрогнуть и повернуться. Мозг еще не успел воспринять увиденное, а тело уже повиновалось древним инстинктам. С силой швырнув чайник в приближающуюся тень, Алохо в два прыжка оказался у дома, вскочил внутрь, захлопнул дверь и придвинул к ней стол. Товарищи среагировали мгновенно, не произнеся ни слова выхватили оружие, и припали к единственному окну.
   - Кажется там! - Эрно, указывал рукой на тень рядом с монором.
   - Вижу. Лампу гаси, а то мы все на виду!
   Алехо одним вздохом задул керосиновую лампу. По комнате разлилась темнота, зато вид за окном стал яснее. Метрах в десяти от дома маячил темный силуэт. По очертаниям существо походило на человека, только очень большого, метра два ростом. Оно не спеша изучало монор, потом подняло лапу-руку и одним молниеносным ударом пробило крышу машины.
   - Демон его забери! Чего ждете? Стреляйте! - заорал командир.
   Прикладом винтовки Эрно выбил стекло и первым пальнул по монстру. Казалось, пули попали в цель, но ничего не случилось. Наверное, промахнулся и угодил в монор. Темная тварь развернулась и двинулась к дому. Теперь уже эльф и Эрно стреляли одновременно. Пули попадали в монстра, его чуть отбрасывало назад, он вздрагивал, но не падал и продолжал наступать.
   - Броня на нем, что ли?
   Эльф нагнулся, поставил локти на подоконник и, прицелившись точно в тире, всадил несколько пуль в область горла. Монстр захрипел, схватился двумя лапами за рану, крутанулся на месте и упал навзничь. Быстро перезарядив оружие, мужчины переглянулись. Их била нервная дрожь.
   В тишине весеннего вечера послушался звук тяжелых шагов, затем скрежет металла и, наконец, приглушенный скрип бревен дома. Напряженная пауза завершилась сильнейшим ударом в дверь. Стол отлетел, едва не сбив Эрно с ног. На пороге возникла огромная темная фигура. Отсветы печки отражались от бурой чешуйчатой кожи, оскаленная пасть была полна острых зубов.
   - Стреляйте! - гаркнул Алехо и спустил курок.
   Существо взревело от боли и отшатнулось назад.
   В полумраке хижины возникло переливающееся мутное пятно тумана, оно начало разрастаться, постепенно заполняя всю комнату. В нем мерцали черные штрихи и точки, туман как мантия накрыл фигуру монстра.
   - Морок!
   Эрно нажал спусковой крючок, но выстрела не последовало. Винтовки Алехо и эльфа тоже дали осечки. Темная тень, окруженная мороком, рванула вперед и ударила когтистой лапой в бок командира. Из рваной раны хлынула кровь, от ее запаха монстр, словно взбесился. Он издал дикий утробный вой и ударил шипастым хвостом по ноге Эрно. Следующий взмах лапы прорвал кожаную куртку эльфа, оставив на плече кровавые борозды. От удара эльфа отбросило к стене. Монстр наклонился, массивные челюсти лязгнули на волосок от лица. Понимая, что огнестрельное оружие больше не поможет, Алехо, превозмогая боль, размахнулся и врезал монстру прикладом. Раздался хруст, приклад дал трещину, но монстр замер. Этих секунд хватило, чтобы мужчины успели достать мечи.
   Старая добрая сталь, над которой не властен морок. Видно, не даром Альвердо настоял на том, чтоб в экспедицию взяли мечи. Что-то предвидел великий маг, колдуя над навершиями. Говорят, раньше, в незапамятные времена, еще до Материковых войн, на какое-то время мечи позабыли. Люди стали сражаться только огнестрельным оружием, они полагались на него, потому что не боялись морока и колдовства, да и магии в те времена, если верить легендам, почти что не было.
   Меч Алехо из настоящего сварного булата, работы известного столичного мастера Гивара, второй такой поискать. У эльфа и Эрно мечи были проще, из арсенала войск Светлого совета, где сварной булат, конечно, не выдают.
   Монстра удалось свалить не сразу, поначалу казалось, что мечи не причиняют ему большого вреда. Чешуйчатый панцирь надежно держал удары. Кинжал, который успел метнуть Эрно, попал в бурую пластину под углом, царапнул по ней как по камню и отскочил в сторону. Лишь прямые рубящие удары и колющие, направленные между пластин, смогли одолеть монстра. Стоя над поверженным врагом, трое мужчин постепенно приходили в себя. Надо было перевязать раны, остановить кровь, но страшное тело приковало взгляд. Теперь они смогли как следует его рассмотреть. Перед ними на полу хижины лежал обнаженный получеловек - полузверь. За исключением слишком крепких ног и головы, увенчанной гребнем, пропорциями он напоминал человека. Все его тело покрывали крупные роговые пластины, наподобие чешуи. Руки и ноги скорее можно было назвать лапами, их венчали острые крючковатые когти. Монстр лежал на боку, поэтому взорам мужчин во всей красе предстал его твердый спинной гребень и крепкий шипастый хвост. В бою чудовище орудовало им не хуже дубины, пробив до кости ногу Эрно. Но больше всего поражало воображение лицо, а вернее, морда этого существа, в ней тесно сплелось звериное и человеческое. Мощные челюсти, зубастая пасть, прямой с горбинкой нос, прикрытый бронированной пластиной, и застывший, мертвый взгляд светло-серых человеческих глаз.
   - Светлые Небеса, откуда взялась такая напасть?!
   Алехо зажал рукой бок. Склонившись над монстром, он постучал мечом по бронированным пластинам. Потом, с усилием сдвинул ногу лежащего на боку существа. Обнажилось светлое брюхо и крупные, по-звериному втянутые гениталии.
   - Что за тварь! - ахнул Эрно. - Демон ее побери! Неужто такие живут с той стороны портала?
   - Не думаю, что они появились сами. - Хмуро произнес эльф.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Нашли время для рассуждений. - Прервал их Алехо.
   Он морщился от боли, светлый свитер пропитался кровью. Сгорбившись, командир прошел по комнате, осторожно выглянул на улицу и тут же захлопнул дверь.
   - Похоже, эта тварь не одна! Давайте подопрем дверь.
   Снаружи доносились шорохи, треск веток, глухое бормотание, но в дом никто не ломился, похоже их на время оставили в покое.
   Керосиновую лампу поставили на пол, пламя едва горело, света она давала чуть больше светлячка. Порвали на бинты простынь, в качестве антисептика в ход пошла бутылка "Гремучего змея", извлеченная из заначки. Пока Алехо бинтовали, он все время кряхтел, охал и жаловался, что добро изводят не по назначению. Попытался даже заставить выдать ему долю "Гремучего Змея" для принятия внутрь, но эльф наотрез отказался. Ногу Эрно стянули бинтом, он с трудом на нее наступал. Эльф лишь мельком осмотрел свое плечо, констатировав:
   - Заживет!
   Алехо сел на матрас и нехотя вытащил личком, решив выйти на связь. Когда такое творится, уже не до конспирации! Кристалл безмолвствовал, как командир ни вертел его, он оставался бесцветным и мутным. Эльф и Эрно тоже попытались установить связь, но и их личкомы не действовали. Оставалось признать, что вражеское колдовство взяло верх. На улице снова лязгнул металл монора. Эрно, крадучись, подошел к окну, темнота не давала разглядеть детали, но звуки доносились с разных сторон.
   Алехо махнул рукой:
   - Нас окружили. Смотри - не смотри, а скоро они пойдут на штурм, и от нас ничего не останется. Если повезет, уложим еще одного, двоих, но их явно больше. Слышите, со всех сторон шумят! Зря мы "Гремучего змея" на раны извели, хоть выпили бы перед...
   - Надо идти за помощью. - Прервал его эльф.
   - Как идти? Куда? Они же у дома, даже монор разбили.
   - Я попробую... все же я бывший маг.
   Он улыбнулся, перекинул через плечо самозарядную винтовку, сунул в ножны меч. Вместо прощанья, махнул рукой и с ходу перемахнул через подоконник.
   Пара секунд ушла на привыкание к темноте. Он различил два силуэта у остатков монора, еще один у колодца. Слившись с темнотой, став ее частью, насколько это возможно, эльф побежал. Монстр у колодца ничего не заметил, но один из тех, что возились с машиной, выпрямился и шумно втянул носом воздух. Почуяв добычу, огромными прыжками он понесся за эльфом. Из окна избушки полыхнул выстрел, но пуля не остановила чудовище.
  
   Несмотря на поздний час, народ Лунда стекался на площадь. Посреди нее, опустив усталые руки, стоял Улло, у его ног лежало окровавлено тело брата. Крики и плачь вдовы, разносились далеко по поселку. Женщины пытались успокоить несчастную, но какое уж тут спокойствие, когда мужа убили! Пол дня Улло искал своего брата - рыбака и нашел, у тропы, ведущий от залива к поселку. Тело было истерзано множеством колотых ран, не иначе на беднягу напал изверг с кинжалом. Страшная картина разорванной кожи и изодранных мышц, такого в Лунде не видели никогда.
   На этот раз Тодор говорил со Службой Спасения уверенным голосом, он требовал, и полковник Кашинский обещал немедленно выслать отряд. На поимку преступника так же пообещала выехать Служба Охраны Порядка. Оставалось ждать. Детей на всякий случай заперли по домам, цепных собак спустили с привязей, пусть разорвут чужого. У кого были ружья или какое другое оружие, вынули их из чуланов и прихватили с собой. Некоторые пришли на площадь вооруженные кольями и вилами.
   Хельди украдкой смахнула слезу. Сирин и Томаш пока не вернулись, мумми уже мало надеясь увидеть свою нерадивую гостью живой. Непутевая, взбалмошная девица, но ведь она хотела добра, а это нынче такая редкость! Жаль ее, и зверюгу ее жаль, милый был сфинкс, хоть и курицу слопал.
   - Бедная Сирин! - прошептала она, сама не заметив, что впервые назвала девушку ее новым именем.
   Эмоции толпы накалялись с каждой минутой, поэтому, когда в конце улицы показался пошатывающийся, окровавленный незнакомец, люди бросились ему навстречу.
   Эльф выглядел устрашающе, в руке зажат окровавленный меч, на плече покачивается винтовка. Куртка порвана и заляпана, кровь тонкой струйкой стекает по руке, капает на песок, оставляет дорожку. Лоб перечеркнула багровая ссадина, взгляд туманится от усталости. Он едва шел, но, выйдя на площадь, собрался с силами и крикнул:
   - Помогите нам! Там монстры. В доме остались два моих товарища. Пожалуйста! Нельзя терять время!
   Люди стихи, но тут вперед вышел Улло.
   - Я знаю таких монстров! - зловеще прошипел он. - Вы и есть те чудовища, что убивают людей и режут наш скот!
   - Неправда! - эльф чуть пошатнулся.
   - Пастух, Ларс, видел вас, и вы его убили.
   По толпе прошла волна гула. Люди и гномы потрясали кулаками, грозя расправой. Эльф растерянно шарил взглядом по лицам, но не находил поддержки.
   - Мы не причинили вам зла, - выкрикнул он. - Я ранен, меня преследовал монстр.
   - Он врет! - зашумела толпа.
   - Эльфы умеют отводить глаза. Не иначе, как его послали заманить нас в их ловушку.
   - Но, он действительно ранен. - Произнес слабый голос.
   Голос Улло перекрыл шум толпы:
   - Его ранил мой брат. Он был смелый и сильный мужчина. Он сопротивлялся, когда этот выродок напал на него.
   Толпа подалась вперед. Не желая допустить самосуда, староста осадил селян:
   - Подождите! Мы арестуем его. Сюда едут СОП и спасатели. Пусть они разбираются с преступниками.
   Народ загудел одобрительно, но Улло, желая покарать виновного в смерти брата, не смог устоять. Он выхватил из рук стоящего рядом соседа ружье и наставил его на эльфа.
   - Я сам тебя осужу!
   По лицу рыбака текли слезы, руки дрожали. Он взвел курок.
   - Улло, постой. С ним разберется Охрана Порядка!
   - Эта тварь убила моего брата... - выкрикнул он, нажимая на спуск.
   Прогремел выстрел.
  
   Триард Службы Спасения подкатил к главной площади Лунда. Несмотря на ночное время, в поселке горело уличное освещение, да и во многих домах светились окна. Лунд не спал. Завидев триард с символами Службы Спасения, жители выходили навстречу, приветствовали, махали руками. Максим заметил, что многие вооружены. По большей части у селян были старые однозарядные дробовики оставшиеся с дедовских времен. Но и это оружие в умелых руках, могло стать решающей силой.
   Максим распорядился не выезжать на площадь, а сразу ехать к дому старосты, благо он был неподалеку. Двухэтажный каменный особняк Тодора Дирук приметил еще издали, по резному флюгеру на высокой крыше и искусным кованым желобам для стока воды.
   - Хороший хозяин, мастер, умелец! - похвалил гном.
   Когда триард затормозил, Куэ деловито оглядел сад.
   - Яблонь полно! Жаль весна, а то наелись бы до отвала. Не станет же староста жмотиться для Службы Спасения!
   - Прекрати! Ты спасатель, а не воришка и попрошайка. - Отрезал Максим. - А сад и правда славный!
   Калитка легко, без скрипа, отозвалась на легкое прикосновение, но входить во двор спасателям не пришлось, Тодор спешил к ним со стороны площади. Размахивая руками, он кричал:
   - Это я! Я вас вызывал. Я староста Лунда.
   Максим представился коротко по-военному:
   - Командир отряда спасателей - Максим Яров. Прибыл по вызову. У вас убийство или исчезновение?
   - Пока сами не знаем, - развел руками Тодор. - Но преступников мы нашли, жаль, поймать смогли только одного.
   Тодор деликатно умолчал, о том, что Улло открыл огонь.
   - Молодцы! - похвалил Максим. - Преступниками займется СОП, это по их части, а по нашей поиски и спасение. Но раз вам удалось поймать негодяя, попробуем его допросить, может, узнаем что-то о ваших пропавших. Показывайте его!
   - Пойдемте.
   Вздохнул староста и торопливо засеменит вверх по улочке.
   Максим на всякий случай оставил Дирука в машине, остальные двинулись вслед за Тодором. Чуть сутулясь, он быстро шагал вперед. Остановился лишь на краю поселка, у каменного амбара. У входа в его подвал несли вахту два молодца с увесистыми дубинами, при виде делегации они молча отошли в сторону. Тодор вынул из кармана большой резной ключ, вставил в замок, и, обернувшись к Максиму, предупредил:
   - Будьте осторожны, он может кинуться.
   - Ладно, открывай! От нас не сбежишь. - Заверил Макс.
   Тяжелая дверь со скрипом отворилась. Одинокая лампа, болтающаяся на длинном шнуре, освещала бетонные стены, сваленные в углу пустые мешки и скамью у стены, на ней, обхватив голову руками, сидел преступник. Он поднял на вошедших бледное, худое лицо, исцарапанное, испачканное кровью, с совершенно измученным взглядом. У Максима чуть не вырвался возглас: "Вы что, его били?!", но он сдержался, потому что арестованный резко вскочил и кинулся к нему, крича:
   - Макс, дружище! Глазам не верю. Неужели ты?!
   - Риндейл! Рин! - Максим бросился к эльфу, обнял за плечи. - Почему ты здесь? Что случилось?
   Эльф на глазах преобразился, выпрямился и воспрял духом:
   - Нельзя терять ни минуты! Поехали! Там люди... окружены... их убьют!
   - Кто убьет, почему?
   - Монстры, чудовища. Они могут пробраться в поселок.
   Стоя в стороне, староста чесал бороду и удивленно хлопал глазами. Потом он осторожно подошел к Максиму и тронул его рукав:
   - Вы ему верите?
   Ответить Максим не успел. Увидев старосту, эльф заорал:
   - Верните оружие и личком. Немедленно! От этого зависят жизни людей.
   - Верните ему все, что забрали. Я за него ручаюсь. - Распорядился Максим.
   Вместе с Риндэйлом он вышел на улицу. Раскрыв рты, селяне смотрели, как эльф перекинул через плечо винтовку, сунул за пояс меч и повесил на шею личком. Кратко, но ясно он изложил:
   - Мы проводили исследования, работали рядом с горами, у Океана. Днем появились монстры. Они напали на нас, я побежал за помощью, в доме, на выселках остались двое исследователей, они окружены, их надо спасать. Если монстров не остановить, они придут в поселок.
   - Что за монстры, откуда? Вам не померещилось? - удивился Максим.
   - Похоже, эти чудища уже наведывались в Лунд, зимой, как раз на праздник Артан. - Тихо произнес староста.
   Когда группа спасателей вместе с Риндэйлом погрузилась в триард и уже готова был уехать, Тодор закричал:
   - Включите все фары, пусть будет как можно больше света! Монстры его боятся. После Артрана у нас каждую ночь горит свет.
   Триард уехал, Тодор стоял посреди дороги и смотрел ему вслед.
  
   Машина мчалась во тьме, меж холмов. Риндэйл в красках рассказывал историю своего пленения.
   - Как же этот рыбак не убил тебя? - поразился Дирук. - ведь ты сам говоришь, что стрелял он почти в упор.
   - Я смог уклониться от выстрела, на секунду остановил время. Магия. Старые навыки. - Пояснил Риндэйл.
   Будь на его месте кто-то другой, все решили бы - врет, но у эльфов иные повадки, они редко хвастают и не любят приврать о своих способностях и умениях.
   Максим засмеялся:
   - Что же ты не воспользовался своей магией и позволил себя разоружить? У тебя даже личком отняли!
   - А что было делать? - вздохнул Риндэйл. - Магией убеждения я не владею. Когда люди кинулась на меня, что прикажешь, стрелять по толпе или мечом их крошить?
   Янек смотрел на товарища с явным сочувствием, молча достал из загашника заветную флягу с "Поцелуем ангела" и протянул Риндэйлу.
   - На, выпей!
   Риндэйл покачал головой:
   - Спасибо, не надо. Без этого пойла я обойдусь. Мне бы воды...
   Максим протянул ему воду, добавив две румяные домашние булочки.
   - Ешь! Мне Мариника в дорогу напекла.
   Риндэйл с благодарностью взял. Залпом осушил половину фляги и проглотил сдобу.
   - Ну, и вид у тебя! - сокрушался Максим. - Руку перевязать нужно.
   Эльф мотнул головой:
   - Не надо, и так заживет. Мне бы только их живыми найти... Скоро уже приедем, готовьте свой арсенал, парни!
   Дальний свет фар пробивал тьму метров на двадцать, еще у триарда горели верхние фары, давая широкий рассеянный свет. Когда машина затормозила, слева, за группу деревьев, скользнула тень, больше ничто не нарушало покой. Дирука оставили за рулем, Янек и Куэ, с автоматами наготове, встали по бокам машины, заняв оборонительную позицию. Риндэйл рванул к хижине, Максим прикрывал его.
   Великие Небеса, во что превратился дом! Сорванная с петель дверь валялась метрах в пяти, вместо окон чернели провалы. Внутри все перевернуто вверх дном, только печка, которую растапливал эльф, благодаря жару осталась нетронутой. Она все еще хранила тепло и на ней, по-прежнему, стоял котелок с нетронутой едой. Людей нигде не было видно. Стоя посреди разгромленной комнаты, Риндэйл в отчаянии звал товарищей, выкрикивал имена. Но никто не отзывался.
   Пол в комнате вздрогнул под ногами, из-под земли последовали толчки, кто-то шевелился в подполье. Зажав фонарь в зубах, эльф двумя руками рванул на себя крышку люка. Максим вскинул автомат, готовясь, если что, дать очередь в темноту. Но вместо монстра, луч света выхватил рыжую шевелюру и бледное, искаженное от ужаса лицо Алехо.
   С помощью эльфа и Максима, он с трудом выбирался из погреба, вытащив Эрно. Даже оказавшись наверху, Алехо не сразу разжал сведенные судорогой пальцы. Изодранные в кровь руки дрожали, когда он передавал спасателям тело Эрно. На груди у него чернели глубокие длинные раны как от клинков, оставленные когтями чудовища. Одна из них пришлась на артерию, перерубив ее. Эрно умер почти мгновенно.
   Не смотря на усталость и худобу, Риндэл взял на руки тело товарища, и быстро понес к триарду. Максим помогал идти командиру исследовательской группы.
   В машину погрузились без происшествий, но едва триард развернулся, чтобы ехать в обратный путь, как из-за дома к нему метнулись гигантские тени. Дирук надавил на газ, рванув с места, мгновенно набирая скорость, но когти первого монстра успели царапнуть бампер. Видя, что добыча уходит, чудища рассвирепели, встав на четвереньки, они понеслись за машиной галопом, переходящим в огромные прыжки. От вида несущихся за триардом чешуйчатых тварей даже у видавших виды спасателей заходилось сердце. Открыв окна, Максим и Риндэйл высунулись из машины по пояс, и дали по преследователям очереди из автоматов. Монстры даже не замедлили бег. Толстая броня на спине чудовищ была самой прочной, а, встав на четыре ноги, они подставляли под выстрел именно эту часть. Пули ее не брали. К тому же, езда по колдобинам и ночная тьма мешали точно прицелиться. Изведя две обоймы, остановить удалось только одну тварь. Сжавшись в комок, она скатилась в кусты, но около десятка ее сородичей продолжали нестись за машиной. Дирук творил чудеса, но на неровной грунтовой дороге он боялся увеличить скорость до максимума. Попадись под колеса камень или крупная ветка, и машина может перевернуться, тогда монстрам только останется выковырять из-под обломков беззащитных людей.
   Дорога пошла под уклон. Теперь от поселка триард отделяла последняя череда холмов. Но, как назло, спуск усеивали глубокие ямы, размытые недавними дождями. Дирук вынужден был притормозить. Воспользовавшись этим, зубастые твари предприняли новый маневр. Двое из них обогнали машину и бросились под колеса, выставив вверх бронированные шипы. Гном вывернул руль, машина вильнула, наехала на ухабы, накренилась и замерла. В ту же секунду монстры атаковали.
   Металл машины трещал как щепка. Оставив Алехо на заднем сидении, спасатели и Риндэйл выскочили наружу, пытаясь держать круговую оборону.
   Чудовище шло прямо на Куэ, но храбрый гоблин не дрогнул. Не отступив ни на шаг, он разрядил всю обойму в раскрытую пасть, прикончив гиганта. Краем глаза, Макс видел, как два чудовища шли на Янека, а в стороне виднелись новые огромные силуэты.
   - Прикрой меня! - крикнул Максим эльфу, доставая личком.
   Максим почти не знал Тодора, а потому связь с ним заняла больше времени, чем хотелось бы, терялись драгоценные секунды. Он успел лишь прокричать, что монстры совсем рядом с поселком, и отключился. Необходимо было еще доложить Кашинскому, отряду нужна срочная помощь, но вряд ли кто-то успеет ее оказать. Едва личком Максима вспыхнул, устанавливая контакт, как два монстра атаковали эльфа. Риндэйл успел выстрелить почти в упор и ранил одного, но второй уже тянул к нему лапу, увенчанную кривыми когтями. Светлое брюхо твари оказалось рядом с Максимом, он поднял автомат, но прежде чем успел пальнуть, тварь схватилась за ствол, и вырвала оружие. Громада монстра наступала, втискивая Максима в триард, казалось, еще миг и захрустят кости. Чудище уже занесло лапу для смертельного удара, но тут из дверей машины прозвучал выстрел. Лежа на боку, Алехо сумел попасть чудовищу в горло. На Максима брызнула темная кровь, тварь отшатнулась, но напоследок, задев Максима когтем, вырвала горящий личком.
   Первая атака была отбита, но темные силуэты сгрудились за границей освещенного фарами круга, готовясь к новому нападению.
  
   Лунд застыл в напряженном ожидании. Люди еще не знали, что опасность настолько близка, но инстинктивно ощущали тревогу. Не расходясь по домам, они старались держаться под горящими фонарями, напряженно прислушиваясь к звукам.
   Впервые за долгую жизнь Тодор не знал, что делать, как поступить. Сообщение командира спасателей застало его врасплох. Время отсчитывало минуты, а он все не мог подняться с кресла, выйти к народу и объявить о грозящей беде. Он смотрел из окна гостиной, словно надеясь, что это лишь сон и кошмар скоро пройдет. Из тягостного оцепенения старосту вырвал высокий женский голос, донесшийся с площади. Он прислушался, и невольно скривился как от зубной боли. Кричала Сирин.
   Растрепанная и взъерошенная, она стояла посреди площади. По одну сторону от нее замер сфинкс, по другую Томаш. Вокруг них уже собралась толпа. Девушка крепко держала Мурзика за короткую гриву.
   - Мы видели силуэты непонятных страшных существ, рядом с дорогой! - выкрикнула она.
   - Именно так. - Подтвердил Томаш. - Эти твари направлялись к дому на выселках. Мы сразу рванули сюда, в поселок, чтобы рассказать вам.
   - Но по дороге, - перебила его Сирин, - мы увидели их за холмом, совсем близко от Лунда. Мы спрятались, а потом пустились бежать.
   Она продолжала свой сбивчивый, эмоциональный рассказ, а народ, вооружившись, чем можно, подходил к ней и к Томашу, задавал вопросы, решал, что делать. Больше ждать было нечего, либо эта девица заменит старосту, либо...
   - Сельчане! - крикнул Тодор, выходя на площадь.
   Все обернулись. Громовым голосом он обратился к толпе, рассказав, что спасатели борются с монстрами.
   - К нам непременно прибудет помощь! Жители Лунда, вам надо разойтись по домам.
   - Где же подмога? Чудовища приближаются. Что нам делать? Ждать очень рискованно!
   Донеслось из толпы. И, прежде чем Тодор открыл рот, за него ответила Сирин:
   - Лунд далеко от столицы. Разве не так?
   Толпа загудела согласно.
   - Значит, подмоги не будет. К нам не успеют приехать! - продолжала она. - Спасателей мало, Тодор сказал - всего один отряд. Монстры убьют их, а потом примутся за нас. У вас есть оружие, мы пойдем на помощь! Вместе у нас больше шансов, мы одолеем чудовищ!
   Тодор хотел остановить зарвавшуюся девицу, он уже открыл рот, но тут увидел в толпе глаза той, что всегда жила в его сердце. Майра смотрела на него и ждала.
   - Верно! - нехотя признал староста. - Я боялся за ваши жизни. Ведь мы не воины, мы рыбаки и ремесленники, но если мы останемся здесь, то можем погибнуть. Пойдем на помощь, возможно, мы спасем себя и других.
   Приняв решение, он сразу успокоился, словно порвал веревки, связывающие его по рукам и ногам. Голос Тодора зазвучал увереннее, он отдал команды толпе:
   - Женщины и дети остаются в поселке. Прячьтесь в погребах и подвалах и ждите нашего возвращения.
   В мрачном молчании народ собирался в путь. Тодор не надеялся, что взбалмошная девица останется дома. Она сжала в руке свой кинжал, готовясь сражаться насмерть. Рядом с ней встал долговязый парень, удивленно взглянул и спросил:
   - Ты что, не слышала, староста велел женщинам дома сидеть?
   Сирин метнула на него высокомерный взгляд:
   - Сам сиди! Мне ваш староста не указ. Куда хочу, туда и иду!
   Парень не посмел спорить. Бородатый ремесленник вручил ей металлический прут, Сирин кивнула, взяла. Оружие пригодится!
   Вокруг Тодора построились гномы, те, кого он знал с юных лет. Кто-то запел:
  
   Чем громче мы песню победы поем,
   Тем дальше от нас полночная тьма.
   Сомкнем же плотнее наш строй боевой,
   От наших ударов отступит зима!
  
   Древняя песня звучала теперь не за привычным застольем, не во время попойки, а в ночи, у холмов перед боем, как и было положено.
   Несколько мужчин забрались на ближайший холм, чтоб осмотреть округу. Спасателей увидели издали, фары триарда еще горели. Спеша на выручку, разношерстный отряд стал огибать холм.
   Когда расстояние сократилось, и стали слышны звуки боя: крики, стрельба, жуткий вой. И вот тут Сирин стало по-настоящему страшно. Раньше она воспринимала поход, как сцену из героического романа, даже когда они с Томашем увидели страшных тварей, это был так далеко и столь нереально... А тут, совсем рядом кто-то выл, стонал, лилась кровь. На Сирин волной накатила паника. Никогда в жизни она никого не убила, ну, разве что комара или муху. Некстати вспомнилось, как лет в тринадцать она лишилась чувств, увидев, как сосед на даче забил кролика. Что же она делает тут, на холмах? Зачем идет? Как собирается биться?
   Прочтя мысли друга, сфинкс потерся головой о бок девушки и лизнул руку. Он вырос за эти дни, стал спокойней, смелей и больше. Сирин погладила зверя по голове, с силой втянула в себя терпкий воздух холмов и трав, задержала дыхание и успокоилась. В правой руке она сжимала кинжал, в левой металлический прут. Она была готова к битве.
  
   Янек лежал на земле, прокушенная нога нестерпимо болела, рваную рану на ключице он почти не чувствовал. Отталкиваясь от земли здоровой ногой и руками, он тщетно пытался отползти за валун, но две мерзкие чешуйчатые твари уже нагнулись к нему, готовясь разодрать его на куски. Одна примерилась к окровавленной ноге, неловко отставленной в сторону, другая потянулась когтистой лапой к лицу и вырвала бы глаза, если бы не меткий выстрел Максима. Дирук и Риндэйл залегли по обе стороны от триарда, ведя огонь по монстрам, пытающимся залезть внутрь машины. Тварей привлекал запах крови. К счастью для себя, Алехо был без сознания, иначе бы поседел, видя, что его ждет. Больше всех врагов перебил Куэ. Он стоял в полный рост, широко расставив ноги, весь покрытый кровью, своей и поверженных монстров. Он стрелял, бил прикладом, рубил мечом и в азарте выл так, что шарахались твари. Одному из них он вцепился зубами в горло, когда тот повалил его наземь.
   Взору селян предстала трава черного цвета, она блестела от крови в свете фар. Вся поляна между холмами превратилась в поле боя. Сирин видела пламя, вырывающееся из стволов, слышала, как кричат люди, но не могла сделать ни шагу, она продолжала стоять словно вкопанная. Мозг отказывался воспринять реальность, ей казалось, что все это происходит не с ней, хотелось захлопнуть страшную книжку или хотя бы перевернуть страницу.
   Один из молодых гномов с размаху всадил топор в крепкое бурое тело. Топор застрял в ребрах чудовища, хлынула кровь. Монстр взвыл, метнулся в сторону и схватил незадачливого бойца, вцепившись когтями в предплечье. Вторая тварь мгновенно оказалась рядом, подняла гнома за ноги и рванула к себе. Словно в бреду Сирин слышала страшный крик, плоть рвалась, словно старая тряпка. Кусок руки гнома отлетел на траву, тело рухнуло наземь. От накатившего приступа дурноты Сирин стало трудно дышать, она отвела взгляд, но тут же увидела, как другая тварь схватила долговязого парня, что шел рядом с ней из поселка. Крючковатые когти глубоко вошли в бок, ящер подтаскивал добычу к себе.
   От ненависти, страха и ярости Сирин завизжала, как умеют кричать только сирины, на особой высокой ноте с переходом на ультразвук. От такого крика закладывает уши, до боли стучит в висках и голова раскалывается, словно перезревший арбуз. Раньше Сирин кричала так лишь однажды, в школе, когда мальчишка ни за что ни про что ударил ее угольником по спине. Знаменитый крик вырвался из ее груди сам, и напугал хулигана чуть ли не до икоты.
   Теперь ультразвук остановил ящера. Монстр застыл, но добычу не выпустил. И тут над поляной прозвучал грозный рев, заслышав его, все живое затихло. С давних времен не оглашалась земля таким рыком, в нем слились дикая, животная сила, отвага и разум, не свойственный зверю. Так рычал сфинкс, по настоящему, по взрослому. Сирин едва узнала в хищнике, бьющим по ребрам хвостом, своего любимого котика.
   Монстр разжал челюсти. Как сквозь сон Сирин видела, что ящер медленно поворачивается и направляется к ней. Мурзик присел, готовясь к прыжку. Командир спасателей что-то кричал ей, но слов Сирин не разбирала.
   Поняв, что девушка от испуга и волнения ничего не слышит, Максин поднял автомат и, попытавшись максимально точно прицелиться, выстрелил одиночными. Сирин присела, обхватив голову руками. Неужели в нее стреляли?! Пули просвистели почти вплотную. Но тут она увидела, что сбоку от нее рухнуло тяжелое тело чудовища. Спасателю удалось попасть монстру в глаз. Чудище дернулось напоследок, ужасная лапа промелькнула возле самой ногой. Сирин взвизгнула, теперь уже обычно, по-женски. В сознании у нее что-то щелкнуло, переключаясь на иной лад. Убрав кинжал, она двумя руками вцепилась в свой прут и что есть сил, шарахнула монстра. Еще и еще. Вокруг кипел бой, настоящий, страшный, не книжный.
   Несколько чудищ были мертвы. Рыбаки и ремесленники старались держать оборону. Гномы, вооруженные старыми дробовиками, залегли за валуны. Трое мумми, обезумев от страха, побежали к поселку. Одного из них тут же настиг монстр, махнул лапой, и нога несчастного сломалась как старая ветка, он упал, и чудовище ловко подтянуло его к себе.
   Сфинкс прижал к голове круглые уши, вытянул хвост и рванул на врага. Монстр попытался сбить его лапой, но сфинкс увернулся от длинных когтей и вцепился ему в бедро.
   - Котик мой! - ахнула Сирин.
   Мурзик в опасности! Забыв обо всем, она бросилась на подмогу. Не понимая, что делает, Сирин схватила валявшийся гномский топор и со всего маха вонзила его в бок чудовища. Металл пробил чешую и глубоко застрял в панцире, ящер крутанулся на месте, протащив Сирин за собой. Нанести повторный удар она не могла, топор было не вытащить, а бросить оружие - не догадалась. Девушка двумя руками вцепилась в древко, ящер, ревя от боли, крутился на месте, таща ее за собой. Трава, кусты, ночь, все смешалось в круговороте, но Сирин по-прежнему не выпускала топор. Мурзик, шипя и рыча, прыжками носился следом, пытаясь помочь хозяйке.
   - Сумасшедшая баба! - в сердцах выпалил эльф.
   Бросив укрытие, он рванул на выручку Сирин.
   Риндэйлу с трудом удалось, не задев девушку, всадить несколько пуль в голову монстра. Наконец чудовище рухнуло, а рядом с ним упала девица, так и не выпустившая из рук топор. Риндэйл попытался помочь ей встать, но не успел, резкая боль обожгла спину. Сзади напали. Он чувствовал себя насекомым, насаженным на булавку. Винтовка выпала из рук.
   Вытянувшись в прыжке, Мурзик перелетел через Риндэйла и вцепился в горло врагу. На помощь поспешили Тодор и Максим. Еще одна убитая тварь вздрогнула и затихла. Риндэйл с трудом поднялся на ноги.
   Фары триарда померкли, аккумулятор почти исчерпал себя. Макс оттер с лица пот, Размял ушибленное плечо и осмотрел поле битвы. Взгляд его упал на блестящий предмет, валяющийся поодаль, под кустом. Он присмотрелся.
   - Великие Небеса! Да это же мой личком!
   Максим побежал к своему драгоценному кристаллу. Тодор поспешил за ним, прикрывая от нападения. Едва командир сжал личном в руке, как монстр напал на Тодора. Гном упал на траву с глубокой раной в груди. И самое страшное, что будто из-под земли выросли еще четыре твари, отрезав Максиму путь к отступлению. Спасатель поднял автомат и успел уложить одно из чудовищ, но остальные три готовились броситься на него. Автомат дал осечку. Призрачное облако тумана отделило Максима от поляны и надежды на спасение. Монстры сузили круг. Заслонив собой лежащего на траве Тодора, Максим вынул из ножен армейский кинжал и приготовился дорого продать свою жизнь.
   В жестких вздыбленных гребнях чудовищ отражалась луна, твари чуть приоткрыли пасти, обнажив желтоватые изогнутые клыки, их почти человеческие глаза сузились в злобном прищуре. Максим встал в боевую стойку, за спиной стонал гном. Столб тумана вокруг него все разрастался, темные штрихи и точки кружились рядом с лицом.
   Один из монстров подошел ближе, пригнулся и прыгнул. Максим уже представлял рвущие тело когти и зубы, но монстр приземлился в шаге от него и замер словно цепной пес, прислушивающийся к новой команде хозяина.
   Из гущи морока проступил силуэт огромного атланта. Он был значительно выше Максима и шире в плечах, хотя Макс считался крупным мужчиной. Лысая голова атланта была вытянута в затылочной части куда сильнее, чем у его сородичей, кожа была пепельно-серой. Максим с ужасом вглядывался в черты незнакомца, боясь признать, что перед ним стоит один из Вершителей. Представитель высочайшего сословия, которое атланты считали земным воплощением божества. Пожалуй, Вершитель вселял страх не меньший, чем монстр. Ведь ящер может только убить, а о том, что делали с людьми атлантские жрецы, ходили легенды, одна страшнее другой.
   Атлант не мигая смотрел на Максима, словно хотел запомнить. Максим тоже смотрел на него, он заметил, что высокий лоб атланта перечеркивает длинный изогнутый шрам, наподобие полумесяца. Наконец атлант повернул голову, вытянул вперед руку по направлению монстров, и произнес, махнув в сторону:
   - Нуном тхэ агайд хапи!
   Максим ожидал нападения, но вместо этого монстры попятились прочь. Морок разлился до середины поляны и сгустился настолько, что стал непроницаем. Атлант улыбнулся Максиму одними губами и шагнул в призрачный туман как в молоко, мгновенно скрывшись из вида. Монстры один за другим оставляли поле боя и следовали за ним, уходя в никуда. Как только последняя тварь скрылась в тумане, морок исчез. Будто и не было ничего. На поляне остались лишь люди да убитые твари.
   Лекарь подбежал к старосте, склонился над к нему, но сразу же отошел. Помогать надо тем, кого можно спасти, а староста был безнадежен. У Тодора разорваны грудь и шея, странно, что он еще дышит... Все же сильный они народ, эти гномы!
   Когда Тодора донесли до поселка, он попросил, чтобы в дом его не вносили, а положили в саду, в беседке, на деревянный стол. И беседку, и стол гном мастерил сам, летом здесь собирались друзья, в саду шелестели яблони, зрели сливы, а теперь стол стал ему смертным одром. Почти весь поселок сбежался в сад. Староста чуть повернул голову, оглядел людей.
   - Девчонка жива? - прохрипел он.
   - Какая девчонка?
   Наконец, кто-то понял, что речь о Сирин.
   - Жива, жива! - закивали люди.
   - Тогда приведите.
   Грязная, лохматая, с поцарапанным лицом и изодранными руками, она встала рядом.
   - Не держи зла... - тихо произнес Тодор.
   - Что вы! Вы молодец, вы так мужественно сражались! Вам очень больно? - Сирин нагнулась и взяла гнома за руку. - Вы обязательно вылечат!
   Тут Тодор всхлипнул.
   Майра, протиснувшись сквозь толпу, кинулась к беседке и припала к любимому:
   - Ты поправишься, милый, ты выживешь!
   - Нет. - Выдохнул гном. - Незачем. Прошлого не воротишь! Я всю жизнь жил без тебя. Зачем? Сам не знаю...
   Майра поцеловала старосту в лоб.
   - Я всегда тебя любила!
   Тодор закашлялся, на губах показалась кровь. Перетерпев боль, он с трудом прохрипел:
   - Врут предания, зря им верят. Говорят, что гномы живут дольше, а вот видишь, я ухожу, а ты остаешься. Лучше бы вместе прожили, сколько дано.
   Он сделал последний вздох и закрыл глаза.
   Майра плакала во весь голос, причитала, не стыдясь толпы. Она рыдала по Тодору, по пропавшему сыну Ларсу, по ушедшей молодости и по загубленной любви.
   Многие в поселке плакали, у многих пострадали родные. Единственный на весь поселок лекарь метался меж ранеными. Ему помогали повитуха и травник. Вместе они перевязывали, накладывали швы, вправляли вывихи. За особо тяжелыми должна была прилететь платформа, чтоб отвезти на лечение и операции в город.
   Алехо и Янека внесли в гномский дом и положили на диван в нижнем холле. Алехо пришел в себя. Старая экономка нагрела воды. Лекарь забинтовал раны, остановил кровь, Максим выложил все, что было в аптечке спасателей, потом помог Риндэйлу снять куртку, порванную на рукаве и спине, поднял рубаху, стал промывать раны.
   - Давай обезболю! - он вытащил шприц.
   - Не надо. - Риндэйл мотнул головой. - Просто перевяжи, чтобы не кровило, и все. Я бы сам, но мне на спине не достать.
   - Как хочешь... - Максим приложил бинт. - Вот уж не думал, что мы с тобой вот так встретимся! Но, знаешь, я рад, очень рад тебя видеть!
   - Я тоже. - Морщась от боли, отозвался эльф.
   - Слушай, возвращайся в отряд! Твое место пилота свободно. Мы все будем рады.
   От возбуждения он слишком туго примотал бинт. Риндэйл скривился:
   - Эй, кэп, полегче! Спасибо тебе за предложение, но я не могу. Правда! Это не от меня зависит. У меня договор.
   - Очень жаль! - признался Максим.
   - Мне тоже...
   Входная дверь приоткрылась. На пороге стоял Улло. Увидев Риндэйла, он стащил с головы старую шляпу, зачем-то рванул на груди грязную куртку и вскрикнул:
   - Господин эльф, простите! Небом клянусь, не знал. Думал, вы брата убили.
   Эльф накинул на плечи рубашку, поудобней устроился в кресле и кивнул:
   - Хорошо, я прощаю. Иди.
   Улло не двинулся с места, неловко переминаясь с ноги на ногу.
   - Господин эльф, а вы, того... мстить не будете?
   Риндэйл поморщился.
   - Почему я должен тебе мстить?
   - Ну как же? Все говорят, эльфы мстительны. Во всех сказках, с детства толкуют: обидишь эльфа - он отмстит, хоть через сотню лет.
   Про себя Риндэй усмехнулся - как эльф может мстить через сто лет, если люди живут куда меньше? Но напоминать человеку о быстротечности жизни не стал. Решил успокоить рыбака:
   - Врут ваши сказки! Эльфы не мстят любому обидчику. Иди. Считай, что я тебя простил и забыл обо всем.
   - Спасибо! - поклонился рыбок, но остался в дверях.
   Куэ, до сих пор молча сидящий в углу, решил вступиться за товарища. Риндэйла он уважал. Гоблин поднялся и подошел к рыбаку. С заплывшей от ссадин рожей, с клинком за поясом и в жилете, перемазанном кровью, он выглядел весьма колоритно.
   - Чего тебе надо, чего не уходишь? - спросил он, намеренно обнажая клыки.
   Улло испугано отступил, проговорив запинаясь:
   - Я того, узнать хочу. Мне спросить надо.
   Максим устало махнул рукой, отозвал Куэ в сторону, не желая пугать рыбака. Потом снисходительно разрешил:
   - Спрашивай! Авось поумнеешь.
   Вопрос Улло неожиданно застал спасателей врасплох. Сам того не желая, рыбак озвучил их худшие опасения.
   - Скажите, откуда взялись чудовища? Вдруг они - это новый народ, такой же, как гоблины или эльфы?
   Максим припомнил курс общей истории и рассказал рыбаку, что в древние времена все жители Земли считались человеками. Делились они не на мумми, гномов и орков, а на какие-то странные государства. Откуда они брались, и почему один человек входил в одно государство, а другой в совершенно другое, Максим не помнил. Казалось бы, если ты - человек, то зачем тебе отделяться от других людей, не лучше ли быть всем вместе? Но почему-то раньше так не считали. Потом что-то случилось, то ли вмешалась магия, то ли Светлые Небеса, но только общая масса людей распалась на отдельные народы. Человеков осталось большинство, но, кроме них, появились тролли, эльфы, мумми и все прочие.
   - Процесс деления давно завершен.
   - А вдруг чудища еще один новый народ? - повторил свой вопрос рыбак.
   - Нет. - Уверенно сказал Риндэйл. - Они полуживотные - полулюди. Они созданы колдовством. Большего мы пока не знаем.
   Объяснение напугало Улло:
   - Скорей бы уж Служба Охраны Порядка приехала и выловила всех монстров!
   Когда рыбак откланялся и ушел, Риндэйл тоже засобирался. Он дал Алехо изрядную порцию "Поцелуя ангела" и отправился в гараж старосты. Максим пошел следом.
   - Понимаешь, наш монор разгромили. - Оправдывался эльф, садясь за руль диарда. - Алехо не может идти. Позволь, мне на время взять машину. Я дам тебе знать, где оставлю диард. Нам надо убраться отсюда до приезда Охраны Порядка.
   - Диард можешь взять. - Отмахнулся Максим. - Вы оказались здесь неспроста, скажи, на кого вы работаете?
   - Не могу. Я дал слово молчать.
   Зная отношение эльфов своему слову, Макс не стал переспрашивать. Вместе они помогли Алехо устроиться на заднем сидении. Риндэйл уже собрался уезжать, когда заметил в конце улицы сфинкса и Сирин. Зверь вышел пройтись, успокоиться после недавнего боя, а девушка побоялась отпустить его одного. Сфинкс подбежал к эльфу, и ткнулся мордой в ладонь.
   - И тебе удачи, приятель! - ответствовал эльф.
   - Берегите его! - обратился он к Сирин. - Сфинксы очень умны. Они - огромная редкость в наши дни. Он у тебя отважный, хотя еще очень молод.
   - Я знаю. - Девушка потрепала сфинкса по голове. - Я надеюсь найти его родичей.
   - Вы приехали сюда в надежде найти сфинксов?
   Девушка засмеялась:
   - Нет, кончено! Здесь я искала совсем другое, но, увы, не нашла.
   Эльф кивнул, пожелал всем удачи и сел в машину. Когда диард скрылся за поворотом, с другого конца улицы послышался женский голос:
   - Сколько можно болтаться по округе? В дом идите. Я Мурзику молочка налила.
   Хельди подошла ближе. Посмотрела на зверя и добавила с укоризной:
   - Ишь, какой большой, а ведь еще подросток. Каким же он вырастет? Между прочим, соседи заметили, что он курочку их схарчил!
   Сирин скромно потупилась и повела сфинкса к дому.
  
   Придя на службу, Максим Яров, как и положено, подал рапорт, где подробнейшим образом изложил все события. Его непосредственное начальство, Стас Кашинский, отреагировал весьма странным образом, он разозлился так, будто монстров создал и придумал сам Макс, будто он сам привел их в Лунд, а вовсе не спасал от них поселок. Но еще более странной оказалась официальная версия происшествия. В ней говорилось, что с гор спустилась стая шакалов и учинила беспорядки вблизи поселка.
   Кашинский пригласил Ярова в кабинет и, не дав тому раскрыть рта, объявил, что командор Брег Лески приказал закрыть дело. В Лунде никаких монстров нет, не было, и быть не может!
   Службе Спасения было приказано оказать содействие фирме "Золотой дракон" в их исследованиях запретной зоны.
   - Где проводятся эти исследования? - уточнил Максим.
   - Южнее реки Белой. - Отчеканил полковник.
   - Там опасно. Что они будут исследовать?
   - Они собираются ходатайствовать перед Советом об открытии части запретных земель для строительства жилья и последующего заселения.
   - Что!? - Макс задохнулся от возмущения.
   - Капитан, приказы не обсуждаются. - Сухо напомнил подполковник, и, пыхнув трубкой, прибавил мягче. - Отдохни Максим! Даю твоему отряду три выходных.
   Три внеурочных свободных дня - это здорово. Особенно, когда рядом Мариника. Но даже любовь не стерла мрачных воспоминаний о битве в Лунде. Загадку монстров Максиму еще предстояло разгадать.
  
   Глава 6
   Трудовые будни
  
   В эльфийском языке нет особо грубых ругательств, зато они с лихвой привнесены туда из всех других языков. Поэтому, когда личком Кира засиял по-отечески розовым цветом, прервав спешные сборы на работу, Кир сложил все пришедшие на ум бранные слова.
   Опаздывать на работу - плохо, вдвойне плохо для нового сотрудника, и в тройне, если вас ждет беседа с непосредственным начальником, и не просто беседа, а утверждение плана предстоящей работы. Эльфы славятся своей пунктуальностью, "слово эльфа - тверже кремня", "эльф дважды не говорит" - гласят народные поговорки. Но, Светлые Небеса, как же трудно рано встать утром по звонку будильника, быстро собраться и приехать на работу в срок! А сроки в "Золотом драконе" жесткие, рабочий день начинался в восемь тридцать утра.
   Вначале Кир чуть-чуть задержался в постели, лежал, не в силах открыть глаза, и приговаривал как заклинание:
   - Надо раньше ложиться спать, тогда вставать будет легче!
   Потом ему пришлось пережидать Рузу, чтобы поставить на плиту чайник, затем он чуть дольше обычного пил кофе, наслаждаясь его ароматом и крепостью. Ведь зарплата в "Золотом Драконе" позволяла купить лучший сорт. Сэкономить время удалось только на оставленной без мытья посуде. Кир спешно натянул тонкий, общего кроя свитер, и достал из шкафа новый черный костюм, чисто эльфийского фасона. Вещами Кир никогда не увлекался, костюмы носил крайне редко, но работа в "Драконе" обязывала, к внешнему виду сотрудников здесь относились строго, и купить представительский костюм пришлось.
   Несколько минут ушло на то, чтобы прикрепить к лацкану эмблему фирмы, некрупную бляху с изображением золотого дракона. Она являлась обязательной для всех сотрудников. Впрочем, золотым дракон был только у руководства и у специалистов выбранных лично ар Данир Сетхом, остальные служащие фирмы носили серебряные и бронзовые значки. Субординацию в "Драконе" блюли наравне с дисциплиной.
   Несмотря на эльфийскую неприязнь ко всему атлантскому, Кир вынужден был признать, что золотая ящерица на черном пиджаке смотрится очень мило.
   Стягивая волосы в хвост, и одновременно пытаясь попасть ногой в ботинок, он бросил взгляд на часы, и понял, что пора убегать. Именно в этот момент и засветился личком. От одного взгляда брошенного на розовый кристалл, у Кира тоскливо сжалось сердце, ошибки быть не могло, разговора жаждал отец. Эндил Тэлион Лотт обладал удивительным даром выходить на связь с отпрыском в самое неподходящее время.
   Поскольку отец и сын - самые, что ни на есть, близкие родственники, личком способен передать всею гамму их эмоций и чувств. При желании Кир мог бы общаться с Тэлионом даже ментально, без слов, но говорить все же легче и намного привычнее, а главное, за словами проще скрыть то, что лежит на душе. Поэтому, выбрав как можно более оптимистичный тон, Кир откликнулся на призыв. Он поздоровался, выразил радость по поводу великолепного утра, пожелал отцу счастливого дня и завершил тираду тем, что пообещал вечером обязательно выйдет на связь, а сейчас - он просто дико спешит.
   Не тут-то было! Провести отца Кирлонду не удалось. Не даром в эльфийской армии звание эндила соответствует генеральскому в человеческой. Эндил Тэлион не привык отступать. Эльфийская проницательность вкупе с упорством и долгом отца не позволили ему оставить сына в покое.
   - Постой! Ты так и не сказал толком, где работаешь и чем занимаешься. - Приступил он к допросу.
   Кир снова взглянул на часы, и почти застонал:
   - Только не сейчас, папа. Я опаздываю!
   - Тебе надо раньше вставать и лучше планировать время. - Наставительно заметил отец.
   - Ага. Несомненно!
   - Зря иронизируешь. Я увидел крупные неприятности на твоем пути. Мне открылось...
   - Папа, слушай, не мог бы ты пока посмотреть куда-нибудь в другую сторону, чтобы не видеть ни мой путь, ни грозящие беды? Я опаздываю на работу, и если опоздаю, то твои пророчества точно сбудутся.
   Личком Кира покраснел, а затем пошел бордовыми пятнами, Лотт - старший разгневался не на шутку.
   - По-твоему, это смешно? У тебя искаженное чувство юмора и совсем не эльфийская память! Ты забыл, как я предостерегал тебя от работы в "Карусели" под руководством твоего дружка Густо Юджина. И чем это кончилось?!
   Тэлион с опозданием понял, что сказал лишнее. Не стоило ворошить прошлое. Но, что сказано, то сказано, и Кир разозлился.
   - Я все помню, - выпалил он, - ты раз десять помянул мне Густо, хотя это мелочь. Может быть, мелочи ты видишь лучше крупных вещей? Иначе, как объяснить, что ты ни словом ни обмолвился перед тем, как дисквалифицировали весь наш отряд. Дисквалификация унесла много жизней, но прозреть ее ты не смог.
   Последние слова Кир уже не говорил, а кричал. Отец не ответил. Еще мгновенье его личком светился, потом потемнел и погас. Лотт-старший ушел со связи. Тогда, много лет назад, Тэлион Лотт не смог повлиять на случившееся, он не знал о предстоящей дисквалификации, и дар предвидения ему не помог.
   Первым порывом Кира было связаться с отцом вновь, сказать ему нечто важное, может быть, что он понимает его, может, что любит... Но время безжалостно неслось вперед, не оставляя места для сантиментов. Кир дал себе слово навестить родителей в ближайший праздник, тем более что Альбан Эйлер был уже не за горами. Надев плащ, он схватил сумку и поспешил на остановку соляруса.
  
   Если ты уже опоздал, то желательно, чтобы это заметило как можно меньше народу. Надо постараться осторожно войти, тихо сесть на свое рабочее место и сделать вид, будто работаешь так чуть ли не со вчерашнего вечера. Эльфийские умения тут как раз могут быть очень кстати. Не даром легенды говорят об эльфийской бесшумной походке и об умении отводить глаза.
   О своей походке Кир никогда не задумывался. Войдя в здание "Золотого дракона" на пятнадцать минут позже начала рабочего дня, он, умышленно не глядя на тролля-охранника, опустил голову и постарался внушить ему простую мысль: "Тут никого нет. Ты меня не видишь!". Охранник не обернулся, и Кир проскользнул к лестнице. Будь на месте тролля кто другой, может, он и заметил бы эльфа, но тролли - народ легко внушаемый, приглядываться и присматриваться им лень, их козырь - грубая физическая сила, которой они наделены сполна.
   На лестнице Киру никто не попался. Он вихрем взлетел на третий этаж, только полы плаща развевались. Теперь оставалось пробраться на рабочее место, почти в самый конец коридора, рядом с апартаментами начальства. Некоторые двери кабинетов были закрыты, за другими народ трудился, не покладая рук. Можно было подумать, что с начала рабочего дня прошло не каких-то четверть часа, а чуть ли не треть всего трудового времени. Тут вольно или невольно начнешь ощущать неловкость из-за опоздания.
   Проходя по коридору, Кир услышал за одной из приоткрытых дверей громкую перепалку. Голос Эверина он узнал сразу. Эверин был специалистом по наладке идентификаторов и еще одним эльфом в компании "Золотой Дракон", других сородичей Кира тут не водилось. Эверин гневно объяснял кому-то:
   - Проверь сам, если хочешь! Идентификаторы не могут врать. На них записана информация со всех личкомов сотрудников. Любое перемещение, переназначение или смена должности отмечаются и хранятся в памяти идентификатора. Ошибки быть не может. Несколько сотрудников пропали. Они не увольнялись, но и в числе работающих их нет. Как сквозь землю провалились!
   - Такого не может быть, ты что-то напутал! - протестовал басовитый голос. - Если в идентификаторе хранятся данные на людей, которые не работают в компании, просто возьми и сотри их. И точка!
   - Как это сотри? Лишних данных не бывает! - взвился эльф.
   Кирлонд поравнялся с дверным проемом и осторожно заглянул в комнату. Спорщики не заметили его. Теперь он смог разглядеть второго собеседника, им оказался гном Ярим, начальник отдела информационных устройств.
   - Пойми ты, остроухая башка, - увещевал он, поглаживая бороду. - Куда делся народ - не наше дело! Не лезть, куда не просят. Я твой начальник, и я говорю тебе - сотри данные всех, кто не числится в штате. Оставь только сведения о сотрудниках нашего "Дракона".
   - Вашего "Дракона"! - с ударением на первое слово произнес эльф. - Теперь уже вашего, потому что я увольняюсь. Надоело! Найду себе работу получше.
   - Такой работы, за такие деньги ты нигде не найдешь! - заверил гном.
   - Пусть так! Зато не будет глупой секретности и вечно недовольных атлантов.
   - С огнем играешь!
   Ярим выскочил из комнаты, хлопнув дверью. В коридоре он едва не налетел на Кира, буркнув:
   - Не любят остроухие работать!
   Кир ничего не ответил и поспешил на рабочее место.
   В комнате, где он работал, было еще два сотрудника. Со своего рабочего места Кир видел всякого, кто входит в офис. Его стол стоял чуть особняком, у окна, чтоб никто не мешал ценному специалисту применять суггестию или, выражаясь проще, колдовать над будущей рекламой. Единственное, что не нравилось Киру в рабочей обстановке, так это выбранная атлантами цветовая гамма: столы и вся прочая мебель были черного дерева, а пол и стены кирпично-красными. Такая гамма смотрелась весомо, фундаментально, но создавала тягостное, давящее впечатление скованности, несвободы. Впрочем, возможно, все это было лишь фантазией Кира.
   В ответ на приветствие архитектор-гномица кивнула, сделав вид, что не заметила опоздания Кира. Артем так увлекся работой, что не замечал ничего за пределами собственного стола. Кир разложил перед собой снимки запретной зоны и постарался сосредоточиться на работе. Скрипучий голосок Липты прервал его раздумья.
   - Ты тоже трудишься над проектом "Счастливый дом"? - спросила она. - Ну, да, все верно! Сейчас отложена вся остальная работа, директор бросил все силы на этот проект.
   Подойдя ближе, Липта принялась рассматривала снимки, разложенные на столе. Когда она стояла, а Кир сидел, они были примерно одного роста. Крепенькая, коренастая Липта напоминала ему белый гриб с темной шляпкой, плотно прижатой к толстенькой ножке. От волнения Липта все время приглаживала темную челку и, наконец, призналась доверительно:
   - Знаешь, я считаю, "Счастливый дом" строить нельзя, но кто меня слушает...
   До Кира не сразу дошло, о чем она говорит. Не разобравшись, он переспросил:
   - Какой дом? Почему он счастливый?
   - А?! - протянула Липта. - Ты еще не знаешь, проект заселения запретной зоны получил название "Счастливый дом", сам ар Данир Сетх придумал.
   - Удачно! - признал Кир. - Звучит обещающе.
   Липта хотела возразить, но тут у Кира засветился личком. Непосредственное начальство желало поговорить с ним. Липта притихла, но от стола не отошла.
   Голос Каролины Райн разнесся по всему кабинету. Личком сиял всеми красками, энергия Каролины била ключом.
   - Утром я не смогла к вам зайти. Дела! - призналась она. - Приду перед обедом. Поговорим о "Счастливом доме".
   - Обязательно! - заверил Кир.
   Отключившись, он поблагодарил Липту. Все складывалось как нельзя лучше, два удачных стечения обстоятельств за одно утро: он опоздал, но Каролина этого не заметила; она упомянула проект "Счастливый дом", а он, благодаря гномице, уже успел узнать о нем. Обычно удача не баловала эльфа, а потому он счел везенье знаком начала светлой полосы. Проверять так ли это, анализировать и прозревать будущее ему совершенно не хотелось, зато мысли о собственном доме в Запретной зоне все больше пленяли его.
   Липта вздохнула:
   - "Счастливый дом" - звучит красиво, а вот что получится на деле, трудно сказать! Как строить там, где все время бушуют бури?
   Не дождавшись ответа, Липта пошла за свой стол. Она показалась Киру обиженным ребенком. Он подумал, что гномы, конечно, хорошие мастера, они знают толк в строительстве домов, но удаленность от каменных стен города их пугает. Гномы не любят природу, и Липте не нравится, что новый объект будет слишком далеко от столицы. Такое объяснение вполне устроило Кира, и он с увлечением погрузился в работу.
   Проект шел легко. Фотографий было не много, но прекрасные места манили сами по себе, зелень деревьев очаровывала, ручьи искрились прозрачной водой, цветы сияли нежными красками. Кинь каплю магии, и листва зашелестит, солнце согреет, а вода подарит прохладу. Кир так увлекся, что чуть не создал иллюзию, обладающую слишком большой силой. Такая реклама противоречила бы закону. В бытность боевым магом ему не составляло труда создавать действенные боевые фантомы, но теперь сил хватало только на рефлекторную магию. Такая магия способна вызвать заложенную в картинку энергию и преобразовать ее таким образом, чтобы она вызывала определенные мысли и чувства у тех, кто на нее смотрит. А значит, нужно всего лишь найти и показать то, что понравится любому покупателю, но не подавлять его волю.
   Порывшись, Кир обнаружил снимок с изображением миленького озерца. При желании его можно было принять за пруд. Мумми обожают пруды и домики рядом с ними. Самого домика на снимке, понятное дело, не было и быть не могло, ведь его еще не построили, но на что тогда нужна магия? Ее можно умело наложить на фотографию, и в мозгу каждого мумми возникнет домик его мечты. Удержаться от покупки такого жилища почти невозможно. Если суггестивные способности мага достаточно велики, чудесный мираж не оставит мумми ни днем, ни ночью, домик будет сниться ему и мерещиться среди бела дня, и, в итоге, мумми изыщет возможность приобрести предмет своих мечтаний.
   Гоблинов прельщает охота. Наложив на снимок кровожадную сцену, эльф поморщился. Уж если селиться в "Счастливом доме", то подальше от гоблинов!
   Человеку нужен просторный каменный дом, и чтобы рядом непременно стоял монор, а еще лучше диард, и дорога к дому покрыта хорошим асфальтом. Асфальт. Тьфу! Зачем ехать в запретную зону, чтобы мечтать об асфальте? Но, что поделаешь, будет человеку асфальт!
   - Ой, какой миленький дом, и дорога, что надо! Я бы тут поселилась. - Прозвучал над ухом грудной женский голос.
   Покинув мир рекламных фантазий, Кир приветствовал свою начальницу. Глава продвижения проектов Каролина Райн была дамой высокой и представительной, не столь красивой, сколь яркой, и эту яркость она старалась всячески подчеркнуть. На этот раз на ней была ярко-красная блузка с огромным декольте. Как многие человеческие женщины, она полагала, что чем ниже опускается вырез ее платья, тем более высокую планку в рейтинге мужского внимания она может занять. Так это было или нет, Кир судить не мог, вкусы людей и эльфов во многом различны. Лично Кира такое обнажение скорей отпугивало, чем прельщало, тем более, что в огромных декольте госпоже Каролине, в общем-то, нечего было показывать.
   Поводя крутыми бедрами, глава продвижения прошлась по комнате. Путь ее сразу же лег к маленькому курительному столику, чьи братья-близнецы украшали все компании атлантов. Курение в атланской культуре испокон веков играло важную роль, когда-то атлантские боссы потягивали кальяны, потом дымили сигарами, а ныне на изящном столике стояли граненая пепельница и черная коробка сигарет. Курили здесь не табак, а "Королеву ночи" - специальную траву, привезенную с юга. Сигареты плохо разгорались и медленно тлели, отчего курили их крайне долго. Атланты не затягивались, остальные, по неопытности, кто как мог. Считалось, что зажженную сигарету нужно просто держать во рту, ощущая характерный сладковатый вкус и наслаждаясь им. По мнению атлантов, "Королева ночи" помогала сосредоточиться и придавала стройный ход мыслям. По наблюдению же Кира от нее, напротив, курильщики тупели и через какое-то время не были способны ни на что, кроме бездумного исполнения приказов. Наверное, каждый мальчишка, живущий на Континенте, хоть раз в жизни попробовал эту дрянь. В народе эльфов не курят, но в общей школе и они не являлись исключением. Приобщился к сладости "Королевы" и Кир. Любопытство вышло ему боком, от тошнотворной дури его вырвало. С тех пор он терпеть не мог этот запах, и всегда старался держаться как можно дальше от курящих атлантское зелье. В "Золотом Драконе" курево было бесплатным, и Киру оставалось только жалеть о том, что его нельзя заменить на кофе, или хотя бы на чай.
   Зажав в пухлых губах тонкую сигаретку, Каролина подошла к гномице. Под ее начальственным взором Липта вжалась в стол, став еще меньше.
   - Как поживают проекты домов?
   Каролина выдохнула облачко дыма.
   - Хорошо, - скрипуче пискнула Липта. - Хотите посмотреть эскизы?
   Каролина кивнула и, слегка склонив голову на бок, в задумчивости уставилась на картинки. Прядь светлых, выбеленных волос, упала на плечо, обнажив темные корни.
   - Мне нравится этот дом, и этот тоже.
   Ярко-красный, в тон блузке, длинный ноготь указал на эскизы фундаментальных особняков.
   - Это очень дорогие проекты, - не выдержала Липта. - К тому же, они не рациональны.
   - Не рациональны?! Почему?
   Липта набрала в грудь побольше воздуха, готовясь отвечать, но Каролине уже наскучила беседа, она с улыбкой обернулась к Киру и спросила:
   - А как вы считаете, господин эльф?
   Чтобы увидеть выбранные начальницей рисунки, Кир поднялся из-за стола и подошел к Липте. Она взирала на него с надеждой, как на спасителя. Хотя спасать ее было совершенно не от чего, выбор Каролины укладывался в простейшую схему, одну из тех, на которых строится любая реклама. В том числе и магическая.
   - Видите ли, - Кир улыбнулся начальнице. - У каждого народа есть свои предпочтения, свои стереотипы и свои слабые места.
   - Очень интересно! А какие слабые места у меня?
   Теперь Киру пришлось сдержать улыбку, ибо люди не любят слушать о своих слабостях, особенно, если о них говорят эльфы. Поэтому он сказал очень серьезно:
   - Вы любите добротные, большие и дорогие дома.
   - Большие? О да! И не только дома! - хихикнула госпожа Райн.
   Распространяя по комнате сладковатые сигаретный запах, она переместилась к столу Кира.
   - Ну, чем вы меня порадуете?
   Пытаясь дышать через раз, Кир начал показывать свои работы. Каролине понравилось. Она не владела магией, и значит, не могла отделить ее от картинки, а потому реклама действовала на нее непосредственно, то есть манила и звала за покупкой нового дома.
   - Я бы купила дом! - Мечтательно произнесла Каролина. - Но ведь здесь сняты виды совсем других мест, вовсе не Запретной зоны.
   - То есть как? - не понял Кир.
   - Очень просто! У нас не было разрешения на съемку в Запретной зоне. А делать рекламу надо, вот мы и нашли красивые фотографии разных мест.
   Новость ошеломила Кира. Значит, все это время он работал с фальшивкой. Не слишком ли часто в последнее время его стали обманывать?
   - Вы не волнуйтесь, - успокоила Каролина, - теперь разрешение получено, сам командор Брег Лески его подписал. Скоро вы сможете отправиться в зону вместе с нашим фотографом и заснять там все, что сочтет нужным!
   Кир приободрился. Ему очень хотелось побывать в краю нетронутой природы, а еще лучше поселиться там. Ради этого стоило потерпеть! Он успел подробно обсудить с Каролиной сроки предстоящей работы, когда у нее засветился личком.
   Вначале Каролина хотела выйти из комнаты, чтобы поговорить с руководством конфиденциально, без подчиненных, но потом неожиданно передумала и ответила на вызов. Начальство не утруждало себя вводными фразами и пояснениями.
   - Он справится? - донесся из личкома строгий мужской голос.
   Каролина ответила бодрым уверенным тоном, коим и должен рапортовать преуспевающий сотрудник:
   - Да, непременно!
   - Ну, что же, это хорошо... - задумчиво произнес голос. - Доложите об успехах. Господин ар Данир Сетх ждет вас.
   - Что, прямо сейчас? - занервничала Каролина.
   - Именно. Поторопитесь!
   Личком погас. Каролина поспешно потушила сигарету и поправила юбку с диагональной оборкой, по последнему писку моды.
   - Пойдемте, нас ждут. - Объявила она Киру.
   - И меня тоже?
   - Да, господин директор вызывает нас вместе.
   Переступив порог части здания, отведенной руководству, Кир ожидал увидеть скульптуру человека-зверя, стерегущего дверь, но ее и след простыл, даже постамента не осталось. Каролина лишь пожала плечами.
   - Погулять пошел! - пошутила она, и добавила серьезнее, - атланты любят украшать вход устрашающими фигурами стражей.
   Ар Данир Сетх встретил Кира с улыбкой, рассеяно выслушал доклад Каролины и объявил, что завтра проект "Счастливый дом" ждет первых гостей.
   - Как, уже! - Каролина всплеснула руками.
   - Конечно. Хорошие земли разбираются быстро! К нам приедут представители переселенцев. Они хотят вложить деньги в строящиеся дома, но еще не уверены, опасаются. Вы же знаете, все эти слухи, распускаемые Светлым советом, будто в запретной зане бури и смерчи.
   Черные глаза Сетха блеснули, он подался вперед, наклонившись к Киру через край огромного письменного стола, и сказал доверительно:
   - Нам очень важно, чтобы люди купили землю и поселились в запретной зоне, они послужат примером для остальных! Покажите им эскизы построек и снимки природы. Я хочу, чтобы вы лично рассказали им о проекте.
   - Почему я? - опешил Кир. - Я же не глава продвижения.
   - У вас есть дар, вы владеете магией. Уверен, вы можете повлиять на людей.
   Словно прочитав мысли Кира, Сетх качнул головой:
   - Нет, нет, не подумайте, я не призываю вас нарушать закон, вторгаясь в чужое сознание. Вы должны только рассказать о "Счастливом доме". Одно то, что вы, эльф, говорите о проекте атлантов, внушит им доверие. А ведь проект действительно хорош! Обещаю, если наши сотрудники захотят купить себе дом по душе, я дам им хорошую скидку.
   Кажется, мечты начали сбываться даже раньше, чем Кир мог предположить. Он уже видел себя живущим в уютном доме, среди зелени окрестных холмов.
   Из кабинета директора они с Каролиной вышли в прекрасном расположении духа. Даже суровая секретарша Зирис одарила их любезной улыбкой, правда в ее исполнении любая улыбка больше напоминала оскал мумии. Изящные змейки на ногтях Зирис скосили в сторону рубиновые глазки и дразняще высунули языки. У самых дверей во внешний мир Каролина внезапно взвизгнула. Кир, конечно, орать не стал, но от неожиданности тоже вздрогнул. Из узкой ниши у входа на них смотрело жуткое двухметровое существо в чешуе, с шипастым хвостом, мышцы его напряглись, словно оно готовилось к прыжку.
   Мгновеньем позже Кир понял, что это скульптура монстра вернулась на свое законное место, непонятно, зачем кому-то понадобилось таскать ее туда-сюда. Кир подошел вплотную и осмотрел странное изваяние. Гребень на хребте чудища стоял дыбом, узкие, под нависшим лбом, глазки горели злобой, все мышцы, каждый мускул были рельефны. Определить, из чего выточено серовато-бурое тело, Кир не смог. Протянув руку, он потрогал существо, поверхность была холодной как камень или металл, но не настолько плотной. Киру очень хотелось испробовать ее на твердость, процарапав ножом или гвоздем. Кир уже приготовился потыкать в скульптуру фирменной авторучкой, но Каролина вцепилась ему в руку и поволокла к дверям, шепча на ухо:
   - Пойдем! Очень прошу, пойдем. Атланты не простят, если ты испортишь их имущество.
   Так, под руку с Каролиной, Кир вышел в общий коридор. Здесь, в залитом ярком светом пространстве, она сразу стала прежней, гордой, уверенной в себе, но руку Кира отпускать не спешила.
   - Знаешь, мне показалось, что монстр хочет прыгнуть на нас. - Смеясь, сказала она.
   Кир раздумывал, признаваться ли, что ему почудилось то же самое. Тут со стороны лестницы послышался возмущенный голос. Кир узнал Эверина.
   - Я тут не останусь! - кричал он.
   Ему отвечал хрипловатый и низкий голос. Говорящего скрывал лестничный пролет.
   - Можешь не сомневаться! Тебя здесь больше не будет.
   В этих словах Киру послышалось нечто такое, что он деликатно освободился от руки Каролины и направился посмотреть, что там происходит. К лестнице он подойти не успел, ему навстречу быстрым шагом вышел мужчина с самым неприметным из всех человеческих лиц. Бесцветные, сероватые волосы, остриженные под ежик, мощная шея, смазанные черты, тусклый взгляд. Такое лицо не узнаешь в толпе, единственное, что выделяло его обладателя, так это рельефная мускулатура, заметная даже под пиджаком. Человек прошел мимо, намеренно задев Кира плечом, и сделал вид, что не заметил его.
   - Что это за отморозок? - повысив голос, спросил Кир.
   Каролина махнула рукой:
   - Не обращай внимания! Это Койра, преданный пес господина Данир Сетха.
   - Койра - пес... Какое странное имя. Мне кажется слово койра, что-то означает на древнем северном языке.
   Каролина широко распахнула серо-зеленые глаза, одновременно удивляясь и кокетничая.
   - Ты знаешь древние языки? Ну, да, конечно, я слышала, у эльфов большие способности к изучению языков!
   - Вранье, - отрезал Кир. - Я и квентийского-то почти не знаю. Но эльфы чувствуют, что означают слова, какие образы встают за ними. В слове койра мне видится животное, зверь.
   Каролина перестала кокетничать, и сказала задумчиво:
   - Да, теперь я верю в прозорливость эльфов. Ты прав! Он действительно из северного народа. Койра - не его имя, его звали Гордон, а Койра, в переводе с древнего языка, означает - собака. Это имя он получил при посвящении. С тех он любому готов перегрызть глотку, будь то старуха или ребенок!
   Кир поморщился.
   - Что же такого с ним сотворили, что он готов детей грызть? Что это за посвящение?
   - Не пугайся, я преувеличила! - вновь кокетничала Каролина. - Ничего страшного в посвящении нет.
   Она игриво потрепала волан своей бархатной юбки.
   - Все это сплетни. Койра глуп, и предан своему хозяину, только и всего!
   Кир заглянул в глаза женщины, но прочитать в них ответ не смог. И вовсе не потому, что Каролина умела ставить блок, ограждая свои мысли, а потому, что сам Кир давно утратил былые способности. Подумав, он решил забыть о Койре, посвящении и прочих странностях, творящихся в "Драконе". В конце концов, это дела атлантов. У Кира своя цель, ради которой можно немного и потерпеть.
   Работая над фотографиями прекрасных видов природы, он уже планировал жизнь на побережье. Размышляя о собственном доме, Кир забыл, что снимки, лежащие перед ним на столе, сделаны совсем не в запретной зоне. Мысль о возможном переезде манила, обещая вот-вот стать реальностью.
   Вечером, сидя в своей комнате, в Общем районе, Кир больше не слышал ни криков толстухи Рузы, ни беготни ее малолетних детей, ни пьяных песен Валья. Замерев в кресле, Кир с головою уходил в мир грез, создавая для себя прекрасную, хотя, возможно, совершенно неисполнимую иллюзию, как это обычно делают все эльфы. Они вообще охотники помечтать, и возраст тут не помеха, они и в триста лет могут строить воздушные замки. Может, потому и живут долго...
   Кир уже видел синюю гладь моря, белый плотный песок и свой дом на холме. Цепочка следов босых ног уходила вдаль. Картина была столь реальна, что случись кому-то в этот миг зайти в комнату, он бы увидел мираж: волны, нехотя лижущие берег и одинокую фигуру мужчины, бредущую вдоль прибоя.
   - Нет, - решил Кир. - В таком прекрасном месте я не был бы одинок.
   В тот же миг над золотистой дымкой пляжа возник легкий женский силуэт. Он очень походил на красавиц из древних эльфийских легенд. Кир готов был кинулся ему навстречу, но тут в дверь постучали. На пороге стоял Валья с бутылкой "Гремучего змея" в руках. В пьяных глазах ветерана плясали хмельные огоньки.
   - Чую, скучаешь! Решил зайти, поддержать, поделиться.
   Валья потряс бутылкой, его качнуло, но он устоял, вовремя схватившись рукой за косяк.
   - Спасибо, я не хочу. Поздно уже. Мне завтра рано на работу вставать. - Попытался отговориться Кир.
   - Ну, времена пошли! - ахнул сирин. - Слыханное ли дело, чтоб эльф торопится спать? Дружба и песни тебя не волнуют? Смотри, остроухий, совсем пропадешь!
   Кир разозлился:
   - Сам не пропади в своих пьянках! Кстати, кто б говорил об острых ушах? У сиринов они тоже не круглые.
   - Ну, у меня-то они не такие...
   Валья отцепился от косяка и свободной рукой пощупал ухо весьма удлиненной формы. При этом его снова качнуло. На этот раз он не удержал равновесия и вылетел в коридор.
   - О! Кажется, ты умеешь летать. - Обрадовался Кир и поспешно прикрыл дверь.
   Утром он вскочил по звонку будильника, не задержавшись в постели ни на минуту. Собрался быстро, как во времена боевой молодости, и даже посуду помыл. День выдался по-весеннему солнечный, ветреный, яркий. Солярус подъехал без опоздания и даже не был забит выше меры. Пока он катил по улицам старого города, Кир, словно в первый раз, рассматривал массивные дома с лепниной, крохотные скверики и раскидистые деревья в зеленой дымке нарождающейся листвы и думал о том, что, может быть скоро он уедет отсюда в нетронутый людьми мир. К радости примешалась грусть, старая часть города нравилась Киру, в ней чувствовалось нечто древнее, нетронутое ни стихией, ни временем, незыблемое и надежное. Центр столицы красив и спокоен. Трудно поверить, что за пределами Соединенной бушует Океан, грозя смыть последний материк.
   Солярус миновал квартал уютных четырехэтажных домов с балкончиками, арками и колоннами. В летнее время по ним струился плющ, а сейчас серый камень стоял еще голый, только перед ступенями у входов уже зеленели клумбы. Завернув за угол улицы Примирения, солярус подкатил к остановке и взял очередных пассажиров. Впереди простиралась площадь Совета, весь транспорт огибал ее стороной. Посреди площади возвышалась громада дворца Светлого совета.
   Более странное знание трудно представить. Справедливости ради работать над ним пригласили архитекторов разных народов, каждый из которых постарался привнести в облик дворца свой неповторимый колорит. В результате дворец оказался словно собран из разных кусков: легкие белые шпили на башнях со стрельчатыми окнами - непременный атрибут эльфийского стиля - соединял массивный портик и парадная лестница с широкими мраморными ступенями, спроектированная архитектором-человеком. Сплошной монолит цокольного этажа нарушали лишь небольшие гоблинские окна-бойницы, зато второй этаж радовал взгляд пряничной муммской яркостью, с веселыми завитками вокруг овальных окошек. Все это довершала атланская позолота, которой тоже нашлось место в убранстве, несмотря на то, что сами атланты, в наказание за развязанные войны, в Совет не попали.
   Кир в который раз усмехнулся, разглядывая махину дворца. Здание могло послужить прекрасным примером того, к чему приводит толерантность и желание соединить несоединимое.
   Площадь перед дворцом украшала скульптурная композиция, увековечивающая мир и дружбу всех народов. Бронзовые силуэты воинов разных народов стояли кружком вокруг постамента с глобусом. В темное время суток глобус светился нежно-голубым светом, разливая вокруг себя волны радости и чистоты. Свечение стоило магам Совета больших усилий, но на него не скупились. Каждый из воинов, окружавших глобус, держал в правой руке опущенное вниз оружие, а левую простирал над глобусом, защищая его. Руки гнома, гоблина, человека, тролля, эльфа почти смыкались над миниатюрным земным шаром, между ними оставалось небольшое пространство, как раз такое, чтобы кто-то из шутников-хулиганов мог поставить туда бутылку. Служба Охраны, конечно, следила за порядком и бутылки убирали, но они появлялись снова и снова. Народ шутил, что скульптура изображает воинов, побросавших оружие и сомкнувших руки вокруг "Огненного змея". В итоге памятник "Соединения" в народе прозвали "Совместным распитием", утверждая, что на самом деле только бутылка может примирить всех.
   Солярус двинулся дальше, и Кир не успел рассмотреть, есть ли у честной компании спиртное на этот раз.
   Сразу за площадью потянулось здание Большой библиотеки. Раньше, в юности, Кир дни напролет просиживал там. Особенно его привлекал раздел старинных фолиантов, в котором хранились уцелевшие книги древности. Бесценные сокровища стояли на полках в полутемных залах, с постоянно поддерживаемыми температурой и влажностью. Служители выносили их только по особому разрешению. Академия такие разрешения подписывала, считая, что боевым магам надлежит знать прошлое, или хотя бы то, что от него осталось.
   Особенно осторожно и благоговейно относились к фрагментам, чудом уцелевших книг необычайной древности, от которых осталось порой всего несколько страниц, без обложек и названий. Некоторые тексты можно было разобрать самому, другие только с переводчиком, так как они были написаны на языках ныне ставших мертвыми. Но сокровенный смысл написанного порой все же оставался неясным. Например, удивительно, что в ту древнюю пору люди совсем не пользовались искусством магии. Киру оставалось только гадать, как они не боялись вверять свои жизни летящим по воздуху кускам метала, которые к тому же не способен контролировать ни один маг. Или вот, зачем людям было нужно такое огромное количество всяких технических средств, многие из которых попросту дублировали друг друга?
   В прошлые времена выпускали огромное количество самых разных типов автомашин. К чему такое разнообразие? Ведь на самом деле все очевидно: если нужна экономичная, небольшая машина - бери монор. Скорость у него, конечно, маловата и габариты такие, что если поедешь вчетвером, то нельзя брать с собой троллей - не влезут! Но машина хорошая, легкая, и если все сложится так, как Киру мечталось, то скоро он сам собирался купит такую. Диарды и триарды - машины серьезные. Скоростные характеристики у них примерно равны, но у триарда большая грузоподъемность. Его выпускают в нескольких видах, в зависимости от назначения. Производство машин небольшое, и бегают они долгие годы. Никому не приходит в голову привинтить к диарду бампер новой формы и назвать его новой моделью. Ресурсы Земли давно истощены, и Континент остался всего один.
   На этот раз на рабочее место Кир попал даже раньше положенного времени. Вот тут-то он и задумался о скорой встрече с представителями переселенцев. Что он им скажет, как убедит купить дома? Вообще, торговля - это особый дар, которым обладают немногие. Магия тут совершенно особая, к прочим магическим способностям не имеющая никакого отношения. Иной мастер торгового дела способен так уболтать покупателя, что всучит ему обычную деревяшку вместо булатного меча. Тому же, кто таким даром не обладает, можно дать хоть заговоренный меч, а он его и за треть цены не продаст. Кир относился скорее к последним. Ему никогда не приходилось уговаривать людей делать покупки. От мысли, что через каких-то несколько часов он должен будет убедить кого-то совершить сделку, ему стало плохо. Чтобы успокоить себя, Кир решил найти данные на участников проекта "Счастливый дом" и посмотреть, что это за народ.
   Следуя указаниям сотрудников, любезно посылавших его из одного отдела в другой, Кир наконец вышел на Ярима. Гном стоял посреди небольшой комнаты, вдоль стен которой стояли длинные столы. Все они были сплошь заставлены идентификаторами, требующие срочного ремонта и контроля. Некоторые приборы были целы, другие уже разобраны на составные части. Ярим держал в одной руке идентификатор, в другой отвертку, подкручивал какой-то винт, и шептал себе в бороду заклинания, пытаясь уговорить прибор заработать. Увидев Кира, он кинул отвертку на стол, не поворачивая головы, протянул руку и закричал:
   - Дай мне скорее твой личком!
   - Зачем? - не понял Кир.
   Ярим обернулся и посмотрел на него как на полного идиота:
   - Мне идинтификатор проверить надо, посмотреть считывает он данные с личкомов или нет. Суй скорее свой личком сюда!
   Кир замешкался:
   - А он не испортится?
   - Нет! - радостно заверил гном, - он, скорее всего, уже не работает.
   - Я не об идентификаторе говорю, я о своем личкоме.
   - А... о личкоме... Нет, с ним ничего не случится. Я думаю...
   - А чего свой не возьмешь?
   Ярим ничего не ответил. Наконец, заполучив личком Кира, он засунул его в глубины черной коробки и стал ждать. С минуту ничего не происходила, Ярим ждал, склонив голову набок и почесывая лохматую бороду. Наконец на экране вспыхнули символы и побежали строки текста.
   - Работает! - радостно заорал гном. - Вот твой личком, даже не сломался. Данные считаны. Ты - Кирлонд Лотт. Слушай, а чего тебе, собственно, надо от меня?
   Кир объяснил цель визита.
   - Неа, - замахал гном руками. - Это закрытая информация. Это только к Зирис! Ты не обижайся, я тебе все равно ничего не скажу.
   От такой странной логики миндалевидные глаза эльфа округлились. Ярим что-то смекнул и пояснил:
   - Понимаешь, работы у меня невповорот. За двоих кручусь, за себя и за сородича твоего - Эверина, подери его тьма!
   - Он, что, все-таки уволился?
   - Демон его разберет, куда он делся! Будто провалился. Только недавно был тут, а потом раз, и нет. - Гном понизил голос. - Я вообще-то в чужие дела не лезу, но тут решил у Зирис спросить, так она сказала: "Мы судьбой уволенных сотрудников не занимаемся. Эверин уволился и ушел от нас". Ей, конечно, виднее! Короче, приятель, некогда мне, работы полно! Если тебе что нужно, иди к Зирис!
   Кир потащился к дверям, ведущим в начальственный коридор. Входить в полутьму не хотелось. Снова видеть скульптуру монстра, лицезреть секретаршу Сетха...
   В паре шагов от дверей Кир замер. За плотно закрытыми створками слышалась какая-то возня, что-то шуршало, постукивало, доносились приглушенные голоса. Слов было не разобрать, но интонации звучали резко, раскатисто, по-атлански. Владей Кир, как раньше, иным зрением, ему бы не стоило труда взглянуть через запертую дверь и посмотреть, что там происходит, но после дисквалификации такого зрения нет, как нет и многих других способностей. Воспоминание лишний раз полоснуло по сердцу, вызывая жгучую ненависть и желание мстить. Кир мотнул головой, отгоняя ненужные мысли: "Не думать! Не думать о прошлом". Прошлого больше нет, осталась лишь пустота, подобная той, что ощущает человек, недавно ставший калекой, вспоминая потерянный глаз или ногу. Отбросив раздумья, Кир взял свой личком и вызвал Зирис.
   С секретаршей ар Данир Сетха он связывался впервые. Долгое время она не отвечала ему, а когда, наконец, личком засветился, это был необычный черный свет, раньше Кир никогда не видел такого. Голос Зирис звучал тоже как-то странно:
   - Вы не вовремя. Вы оторвали меня.
   Кир немного смутился, но все же решил изложить суть дела. Уяснив вопрос, Зирис кратко скомандовала:
   - Все необходимые данные вам доставят на рабочее место.
   После чего личком сразу погас. Кир облегченно вздохнул, идти к начальству не нужно. Напоследок он все же попытался взглянуть через дверь, но она осталась для него совершенно непроницаемой. Пришлось отступить и идти на рабочее место, так и не узнав, что происходит в начальственном мире атлантов.
   Просмотр присланных Зирис данных мало чем помог Киру. Он все больше нервничал и переживал из-за собственной несостоятельности в роли продавца домов. От моральных терзаний его отвлек приход Каролины. В отличие от своего подчиненного, она буквально светилась радостью, можно было подумать, что в "Счастливом доме" уже аншлаг. На этот раз диагональный волан пересекал черное облегающее платье главы продвижения. Кир мог бы не обратить внимания на платье, но не заметить эмблему фирмы было невозможно. Маленький золотой дракончик свешивался с золотой цепочки прямо в огромное декольте Каролины, его изогнутый хвост застрял как раз в ложбинке между грудей. Не отдавая себе отчета, Кир уставился на него. Каролина понимающе улыбнулась, и Кир быстро отвел взгляд, поспешно зарылся в бумагах, делая вид, что отыскивает нужную. Неприятно было осознать, что, несмотря на все прожитые годны, попался на том, что пялился на женщину, как юнец. Каролина же радостно воскликнула:
   - О, кажется, мой дракон попал в цель!
   Липта и Артем мгновенно вытянув шеи, желая увидеть в какую именно цель попал золотой дракон. Гномица недоуменно пожала плечами, ничего не поняв, и вернулась к работе, а вот Артем ехидно осклабился.
   Каролина гордо подняла голову и, покачивая бедрами, направилась к выходу. Напоследок она решила порадовать Кира и сообщила, что на встречу придет Мехет Урт, помощник и заместитель Сетха. Господин Урт хоть и не имел приставки Ар, говорящий о высоком сословии, но завоевал среди сотрудников кличку "придира", которую оправдывал везде и всегда. Его побаивались, поэтому от такого известия Кир окончательно сник. Вместо энергии и красноречия, так необходимых для работы с людьми, навалились тоска и уныние. Он уставился в узкое окно офиса, готовясь к провалу, и начал перебирать в памяти все свои прежние поражения. Прежде всего, вспомнился не сданный зачет по полетам.
  
   Было это в юности, но Кир и по сей день был уверен, что с ним обошлись несправедливо. Платформа шла очень гладко, ровнее, чем у многих курсантов уже сдавших зачет, и теперь сидевших на скамьях вдоль борта. Купол подняли, свежий ветер дул в лицо, трепал волосы, виды раскинувшихся внизу лугов радовали глаз. Инструктор дал команду на снижение. Юный маг приступил к выполнению и тут, совсем некстати, чихнул. На миг он зажмурился, рука сорвалась с полусферы пульта, генератор полыхнул ярко-синим и платформу качнуло. Перепугавшись, инструктор заорал так, будто кого-то сбросили за борт, и немедленно влепил незачет.
   Потом Кир вспомнил еще одну историю, случившуюся в академии. Им тогда объясняли, как можно просматривать будущее людей. Не то, чтобы вся жизнь представала в деталях, но яркие, значимые моменты магу открывались. К сожалению, а может, к счастью, просматривать свою жизнь и жизни своих близких практически невозможно, мешают эмоции и субъективный подход. В качестве объекта для тренировки Кир выбрал парня, с которым они были приятелями в общей школе. Потом их пути разошлись, Виктора ждали старшие классы людской школы, Кира - эльфийской.
   Медленно, как объяснял преподаватель, Кир шел мысленным взором по линии мальчишеской судьбы. Воскресил в памяти характер и привычки Вити, вспомнил, как они вместе делали уроки, играли в мяч, обсуждали книги. Менялись классы, ребята росли. Потом, оторвавшись от реальности, Кир сделал прыжок. Сознание перелетело через годы и вновь встало на тропу той же жизни. Самым сложным было не потерять ее, не сбиться с пути. Чем опытнее маг, тем более дальний кусок судьбы он способен преодолеть, тем более далекое будущее увидеть. Кир выбрал интервал в десять лет. Слишком самонадеянно для второкурсника! Но ему хотелось увидеть, каким станет Виктор во взрослой жизни, будет ли строить мосты, как мечтал, женится ли на девчонке из параллельного класса, о которой столько трепался, но боялся заговорить, сотрут ли годы его смешные рыжие веснушки?
   Прыжок, и Кир увидел черноту, пропасть, не иначе как юный маг не попал на линию судьбы Виктора. Кир горько вздохнул, первый эксперимент провалился, он переоценил свои силы. Для второй попытки был выбран вдвое меньший временной интервал, Киру предстояло увидеть приятеля через пять лет после того, как они расстались, то есть двадцатилетним. Еще одно скольжение, прыжок, и Кир увидел Виктора.
   Дождь барабанил по красным черепичным крышам домов. На узкой улочке растекались огромные лужи. Виктор торопился спрятаться от дождя, вбежал во двор небольшого дома. Судя по мощеным улочкам и красным крышам, город был другой, значит, Виктор уехал из столицы. Подбегая к дому, он замедлил шаг, обернулся, посмотрел куда-то, замер. Вспышка. Виктор охнул, схватившись за грудь, и упал. Видение померкло. Жизненный путь парня прервался. Кир не мог поверить увиденному, только что все было в нормально и вдруг... Так вот почему прыжок на десять лет не дал никаких результатов. Жизнь Виктора прервалась раньше.
   Аудитория опустела. Мэтр Юлиин, бесшумно ступая, мерил шагами проход меж двух рядов учебных столов. Его длинная серебряная коса вздрагивала в такт движениям, неизменный темно-зеленый плащ струился вслед за худой и высокой фигурой преподавателя. Мэтр немного горбился, сказывался четырехсотлетний возраст. Старость расписывается на эльфах по-иному, не так, как на роде людском. Черты лица мэтра заострились, тонкий нос обтянула пергаментная кожа, сухие губы поблекли. Он был стар, очень стар даже по эльфийским меркам, он видел многое, и очень многое знал. За все время учебы Кир ни разу не слышал, чтобы Юлиин повысил голос, и сейчас он говорил особенно терпеливо и мягко. Мэтр объяснял:
   - Судьба имеет несколько путей. Во время просмотра мы видим самый вероятный. Тот путь, по которому судьба катится как мячик, пущенный под горку, почти без усилий и помех. Чтобы противостоять ему, нужны немалые силы. Чем больше личность хочет отклониться от заданного пути, тем больше ей потребуется воли и ума.
   - Отлично, - подытожил Кир. - Значит, если Виктор захочет, он сможет изменить свой путь, он не уедет в другой город, он изменит жизнь и в итоге не умрет?
   Мэтр Юлиин грустно улыбнулся:
   - Несомненно. Только будь готов к тому, что он откажется исполнить твой совет. Бльшинство людей не пользуются предоставляемыми возможностями и не любят усложнять себе жизнь.
   - Почему? Кто ж откажется избежать смерти? Виктор совсем не дурак!
   Юлиин ничего не ответил. Он давно знал, что некоторые истины каждый должен постигнуть на собственной шкуре.
   Кир разыскал былого приятеля, рассказал ему все, что мог, убеждал. Не помогло. Магия хоть и прочно вошла в жизнь людей, но слепо доверять ей они не спешили, уж слишком непонятная она штука. Мало ли, что увидел маг, да еще не настоящий, а всего лишь ученик академии. Может, ему померещилось, может, ошибся, а может, человек всего лишь упал, а впечатлительный эльф навоображал невесть что, не отказываться же из-за этого от своего счастья. Виктор уехал в маленький городок, очень удачно купил там домик и через месяц погиб. Его убила шаровая молния во дворе собственного дома.
   Давно это было. Случись все изменить, Виктор был бы уже стариком, но он не дожил. Эльфийская жизнь дольше человеческой, и грустных воспоминаний в ней копится куда больше.
   Работоспособность Кира совсем упала, зашкалив на нижней отметке. Из оцепенения его вывел насмешливый голос Артема:
   - Чего приуныл? Удача тебе улыбнулась. Каролина - баба, что надо! Ты ей глянулся, это точно!
   - Что? Ты о чем? Какая баба? - не сразу понял Кир.
   Артем открыл было рот, но его перебила гномица.
   - Хватит вам чушь молоть, - цыкнула она на мужчин. - Лучше о работе подумайте! У Кирлонда сегодня важная встреча.
   Она внимательно посмотрела на эльфа и сочувственно сказала:
   - Тяжело тебе, я понимаю! Может, покуришь? Говорят, помогает.
   - Спасибо. Мне не поможет. - Вздохнул Кир.
   Он еще раз просмотрел анкеты гостей. Бесполезно! Как их убеждать, как уговаривать? Оставалось только надеяться, что вдохновение придет во время встречи.
  
   Комната переговоров не имела окон, чтобы клиенты не отвлекались на то, как день за окном постепенно сменяет ночь. Дела важнее времени!
   Люстры, в форме правильных пирамид, давали яркий свет, но и отбрасывали резкие тени. Клиенты должны знать, все в мире имеет две стороны - свет и тьму, и "Золотой Дракон", конечно, находится на стороне света!
   Одна из стен комнаты была зеркальной. В центре стоял длинный полированный стол, за ним, спиной к зеркалу, сидели Кир и Каролина, а по другую сторону, лицом к зеркальной поверхности, не спеша рассаживались гости. Поодаль, в кожаном кресле, особняком устроился Мехет Урт, он скептически, свысока взирал на происходящее. Каролина, широко улыбалась, раздавая яркие проспекты с рисунками будущих домов и фотографиями прекрасной природы. Представители переселенцев покрутили в руках фотографии, посмотрели эскизы и перешли к вопросам. Пожилая мумми, глава рода и многодетная мать, желала знать, насколько плодородны земли на их участке и нет ли поблизости водоемов, опасных для детей. Два гнома, представители артели, спрашивали, смогут ли они построить мастерские и заняться деревообработкой. Женоподобный молодой человек, возглавлявший клуб богатых юнцов, волновался, подходит ли дорога для диардов и можно ли построить площадку для какой-то мудреной игры. Одинокий эльф, с бесконечной тоской во взоре, спросил, есть ли участки подальше от всей компании, чтобы не видеть ни мастерских, ни дорог, ни площадок для игр. Вопросы сыпались градом, но ответов на них не последовало. Ни Кир, ни Каролина ни разу не выезжали на место и понятия не имели о том, где будут построены дома.
   Припомнив инструктаж Данир Сетха, Кир с чувством рассказал, что земли для будущих переселенцев выбраны в безопасной зоне и очень красивы. Стараясь выполнить возложенные на него обязанности, он начал создавать иллюзию. Во время его рассказа зеркальная стена комнаты помутнела, подернулась муаром, а затем на ней возник вид дивной рощи и добротного дома. Получилось неплохо. Листва шелестела, солнце играло на черепичной крыше, и даже маленький ручек бежал по камням. На минуту воцарилась тишина, каждый из гостей преломлял видение на свой лад, рассматривая его и обдумывая. Затем видение стало блекнуть, а вопросы возобновились. Теперь все кричали хором, мумми требовала полной безопасности, не пропали бы в лесу дети; гномы беспокоились из-за транспорта; человек хотел эксклюзивный дом; эльф орал, что не хочет жить вблизи лесопилки гномов.
   Каролина старательно держала улыбку, приклеенную к лицу. Кир обернулся, ища поддержки Мехет Урта, но поймал лишь его насмешливый взгляд. Помощник директора не думал им помогать. Их с Каролиной будто специально бросили на растерзание переселенцам, на полный провал, желая посмотреть, как они выкрутятся. Им не дали даже карты, ни одного описания, ни одного правдивого снимка запретной зоны. Кир почувствовал страшную злость, одновременно пришла легкость и прилив силы, слабое подобие того, что он ощущал раньше, в бытность магом. Теперь он видел гостей совсем в ином свете, видел побуждающие их причины, видел их суть: семейство мумми рвалось уехать из города, чтоб растить детей по старинке, в подобие древних пещерных городов; гномы желали даровой древесины; человек искал убежища от кредиторов, а эльф бежал от самого себя, у него было горе - сбежала жена. Таковы были истинные мотивы переселенцев. Не отдавая себе отчет, Кир перешел черту. Он вторгся в сознание переселенцев и начал его менять, совсем немного, чуть-чуть, будто передвигая игрушечные кубики. Они встали ровно, красиво, так, как было нужно ему. Переселенцам показалось, что они нашли то, что искали. Это был не морок, не наваждение, не магические зеркала, не хрустальный шар. Капля магии освободила людей от тревог и дала возможность каждому увидеть свою мечту.
   Каролина и Мехет Урт увидели, как просветлели лица переселенцев, на них засияли улыбки. Один за другим люди подходили и подписывали контракт, соглашаясь купить дома в запретной зоне. Улыбки не покидали их лиц, когда они прощались и благодарили руководителей проекта за предоставленные им возможности.
   Кир попрощаться с гостями. Теперь он опомнился, пришел в себя и осознал содеянное. Он нарушил закон, вторгся в чужое сознание, превысил допустимые полномочия. На душе стало гадко, силы кончились, его бил озноб. Чья-то рука легла на плечо, Кир поднял голову. Рядом с ним стоял Мехет Урт. Он внимательно изучал Кира, потом спросил очень вежливо:
   - Скажите, через какое, примерно, время они вспомнят свои вопросы и поймут, что их обманули?
   - Вы хотите спросить, не потребуют ли они назад свои деньги?
   Атлант кивнул.
   - Никогда... Я ничего не внушал им, каждый из них сам внушил себе все, что хотел. Такое не проходит...
   Атлант громко хлопнул в ладоши.
   - Отлично! Вы молодец! Прекрасно сработано. Лучше всех ожиданий!
   Гордо подняв голову, он вышел из комнаты переговоров.
   К счастью, рабочий день завершился, сотрудники разошлись, в офисе не было никого. Кир устало упал на стул, склонил голову на руки и застыл в неподвижности. В голове в бешенном темпе крутился один и тот же вопрос: "Что теперь будет? Донесет ли на него Мехет Урт?"
   Вместо ответа, дверь в комнату распахнулась и внутрь ворвалась ликующая Каролина. Она закричала:
   - Замечательно! Это победа! Кирлонд, ты молодец, ты - гений, ты нас выручил. Данир Сетх ждет нас к себе.
   Еще не поняв до конца, что случилось, Кир поплелся за ней.
   На этот раз дверь в апартаменты начальства распахнулась перед ними сама. Идти по узкому коридору не пришлось, монстра у дверей тоже не было. Их ждала уютная комната рядом с входом. Мягкие диваны, столик, выложенный мозаичным покрытием, длинноворсный ковер со сложным узором, все в любимых атлантами красноватых тонах. Не успели Кир и Каролина присесть, как в комнате появился Сетх, именно появился, незаметно выйдя из задрапированной ковром двери. Глава фирмы походил на волшебника, крайне довольного воплощением чуда, он даже снял свой строгий, деловой бордовый пиджак. Данир Сетх приблизился к подчиненным и пожал руки - вначале Каролине, затем Киру. Рукопожатие сопровождалось вручением красных конвертов, тех, в которых атланты всегда раздавали премии.
   - Мне доложили. Сработало безукоризненно.- Улыбнулся он, и, заметив вытянутое лицо Кира, добавил. - Вам не в чем себя упрекнуть! Вы хорошо поработали. Мы это отметим!
   Кир решил, что говорить шефу о нарушении закона столь же глупо, как отказаться от премии. Он счел за благо промолчать. Меж тем в комнату вошла девушка - человек, одетая весьма смело. Полупрозрачное, искрящееся платье напоминало халат, стянутый на узкой талии широким поясом. Более на девушке не было ничего, если не считать башмачков с загнутыми носами.
   - Это наша Наталла. - Представил девушку Сетх. - Она умеет заботиться о гостях.
   Подавая пример, Сетх развалился на диване. Наталла, несмотря на экстравагантность гардероба, приступила к обычным обязанностям официантки, поставила на столик бокалы, поправила салфетки. Руки, увитые браслетами, умело и быстро расставляли дорогие бутылки "Солнечной лозы" и "Черного лотоса". Скользя по комнате, словно в танце, она поставила неизменные атланские сигареты и базальтовую пепельницу в виде четырехугольной чаши. Ее почти обнаженное тело мелькало прямо перед лицами, сидящих на диванах гостей. Сетх ухмыльнулся и похлопал девицу по упругому бедру, давая понять, что можно расслабиться и наслаждаться жизнью. От Наталлы пахло чем-то сладким, приторным, не иначе какие-то зельем, она казалась безвольной и доступной до отвращения. Во всяком случае, так решил Кир.
   Наталла разлила "Солнечную лозу" по хрустальным бокалам, Сетх решил произнести тост. Каролина тут же вскочила на ноги, толкнув Кира в бок, показывая глазами: "Вставай!" По этикету атлантов, старшие по иерархии чины произносили тост сидя, в то время, как все подчиненные вставали и пили вытянувшись по стойке смирно. Кир медленно освободился из объятий дивана. Было в этом что-то унизительное, стоять с бокалом в руке и слушать поздравления полулежащего Сетха. Официантка тоже замерла. На ее молодом свежем личике застыло наивное, глуповатое выражение, которое не мог скрыть даже толстый слой макияжа. Девушка стояла, приоткрыв рот, склонив голову на бок и сложив руки внизу живота. Могло показаться, что она восторгается речью Сетха, но на деле Наталла совершенно ничего не поняла.
   Все выпили, Каролина и Кир наконец смогли сесть. Наталла принесла лимоны и мед, которыми надлежало закусывать "Черный лотос". Крепкая, вязкая жидкость пахла полынью, она лениво стекала по стенкам бокалов темными струйками. Может так выглядит драконья кровь? "Черный лотос" разогревал тело и делал ленивыми мысли. Особенно, если учесть, что Каролина и Кир пили его на голодный желудок. Из-за перипетий тяжелого дня пообедать им не удалось. Кир подцепил серебряной вилочкой ломтик лимона и сгреб на него порцию меда побольше. Атланты знали толк в зельях! Один глоток "Лотоса" полностью растворил мед, делая напиток еще тягучей, еще пьянее. Откуда-то сверху зазвучала музыка, мерная, ритмичная как удары сердца, она отдавалась по всему телу, заставляла мышцы сокращаться в такт. Наталла подсела к Киру, Сетх довольно кивнул. Пухлая, почти детская ладонь легла на колено эльфу. Кир лениво мотнул головой:
   - Нет. Не надо.
   Наталла немедленно убрала руку и посмотрела недоуменно, нет, не на Кира, на Сетха. Тот кивнул, давая понять, что девушка может идти, и улыбнулся еще шире.
   - О, я слышал, у эльфов очень взыскательный вкус. Кому-то нравятся прекрасные девушки, кому-то юноши. Верно? Мы понимаем это.
   - Нет, не верно. - Отрезал Кир.
   - Так какой же у вас вкус? Сегодня "Золотой дракон" исполняет желания, вы это заслужили!
   Кир ощутил гадливость, до тошноты, однако хамить начальству не стал. Он помнил о своей цели, ему нужен дом в запретной зоне. Поэтому он улыбнулся в ответ:
   - Поразительно! Ваша фирма скрывает столько чудес! Не удивлюсь, если мне предложат русалку.
   Теперь уже Сетх призадумался:
   - Вы хотите... русалку?
   Кир засмеялся:
   - Нет, это шутка! Лучше увеличьте зарплату сотрудникам, на сэкономленные от таких чудес деньги!
   Сетх хохотал долго и звонко. Потом хлопнул Кирлонда по плечу:
   - Русалку! Браво! Вы меня рассмешили. У эльфов отменное чувство юмора! Поднимаю бокал за успех в делах и юмор, и то, и другое вам пригодится. Наш человек в Светлом совете дал разрешение на поездку в запретную зону. Завтра с утра вы поедете в Службу Спасения, и договоритесь о съемках вблизи Океана.
   За это стоило выпить! Был сделан еще один шаг навстречу нетронутой природе и собственному дому.
   Сетх исчез так же внезапно, как и появился, через тайную дверь. Каролина и Кир остались вдвоем. Эльф взял со стола "Солнечную лозу", плеснул себе в бокал и медленно выпил, закусывая вино медом. Все же "Лоза" ему нравилась больше "Черного лотоса", у нее был легкий вкус, напоенный солнцем и запахом винограда.
   - Нам повезло! Сетх очень доволен. - С запинкой выговорила Каролина.
   Только сейчас Кир заметил, что глава службы продвижения очень пьяна. Успокаивая нервы, она успела набраться. Сбросив с ног неудобные узкие туфли, Каролина с ногами залезла на мягкий диван.
   - Ты понравился Сетху. Он чуть мальчика тебе не позвал! - она пьяно хихикнула. - У них тут так принято, хочешь - мальчика, хочешь - девочку... Мне тоже в начале парня пытались подсунуть. Красавчика!
   - И что?
   - Ничего. Я вежливо отказалась. У меня семья, муж, дочь. - Она призадумалась и добавила. - К тому же они все снимают.
   - Что, снимают?
   - Ну, все. Кто, как и с кем... Им нравится наблюдать. - Каролина поправила платье. - Скажи, а ты правильный эльф?
   - В каком смысле?
   - В прямом! - она тихо хихикнула.- Я знаю, у вас не в чести адюльтер, вы верите в вечную любовь. Вы не спите с девицами, типа Наталлы. Верно?
   - Пожалуй, что так. - Согласился Кир.
   Она опять наполнила бокал "Черным лотосом" и отхлебнула.
   - Какая досада! А я собиралась тебя соблазнить.
   - Зачем? Ты сказала, у тебя муж, семья...
   Тут Каролина всхлипнула.
   - Тебе не понять! Мой муж - мумми, он драит квартиру, выносит мусор и обожает домашние пироги. Он не любит шумных компаний, в нем нет куража, он не победитель, не герой! Ему нужен суп, видеотранслятор и постель. Я не чувствую себя женщиной рядом с ним. Он подарил мне цветы всего один раз, на свадьбу, понимаешь? Он не говорит о любви! Мне с ним тоскливо и скучно. Наша дочка пошла в его род, она тоже мумми, а я одна, и мне плохо. Прав был отец, замуж надо выходить за мужчин из своего народа!
   Кир хотел сказать, что он тоже чужой, он ведь не человек, но сдержался. Каролина беззвучно плакала, уткнувшись в валик дивана.
   - Не плачь! - Кир коснулся ее руки и протянул носовой платок. - Ты красивая, умная женщина, у тебя карьера, семья. Поверь пророчеству эльфа - завтра ты поймешь, что у тебя в жизни все хорошо!
   Каролина улыбнулась.
   - Наверно, ты прав. Хоть домой-то меня проводишь?
   - Непременно. Во-первых, поздно, а во-вторых, я же эльф.
   - И что?
   - Эльфы не бросают дам, тем более, пьяных и плачущих.
   Каролина осторожно промокнула глаза, засмеялась и сказала полушутя, полусерьезно:
   - Не бросают, не совращают и не насилуют. Небо, как же мне не повезло! Ладно, пошли, проводишь меня.
   Кир помог ей надеть неудобные туфли, подал руку и пошел провожать домой.
  
   Глава 7
   Эйлер - День Птиц
  
   Кухня атлантов славится своими соусами. Теперь Кир мог убедиться в этом лично. Каждый день в столовой соусы подавались в неизменно большом ассортименте и отличного качества. Сегодняшний "красный мак" состоял из томатов, сладкого перца и огромного количества неизвестных Киру приправ и специй. Превосходный вкус, разве только чрезмерно острый, но это поправимо, если полить им отварной картофель и постное не перченое мясо, что Кир и сделал. Блюдо получилось отличное, чего к нему не хватало, так это бокала вина, но спиртное в столовой "Золотого дракона" не продавалось. Пришлось довольствоваться клюквенным морсом, сваренным по рецепту далеких северных сородичей Кира. Клюквенный морс - совсем не атланский напиток, но он тут прижился, атланты молодцы, умеют использовать лучшее из традиций любого народа. Кир, не торопясь, отхлебнул прохладный кисло-сладкий морс, наслаждаясь приятным, освежающим вкусом.
   Соус, напиток, все виды мяса, часть гарниров и даже выпечка - были красного или хотя бы красноватого цвета. Любимый цвет атлантов. От обилия красного в "Драконе" Кира уже воротило. Тут, в столовой, даже стены были красными, в черный муар, а столы и стулья бордовыми. Красноватое освещение отбрасывало на все кровавый отсвет, будто кровь разлилась на лица и одежды сотрудников. Первое время это здорово портило Киру аппетит.
   Из философских раздумий о цветовых предпочтениях разных народов Кира вывел топот бегущих ног. Шум был такой будто голодные тролли неслись в столовую. Кир уже представлял себе, как сейчас двери с грохотом распахнутся и толпа ворвется в зал, сметая все на своем пути. Дверь действительно распахнулась, но, вместо троллей, в зал вбежала запыхавшаяся Липта. Маленькая гномица с жутким топотом миновала прилавок, огляделась, и, заметив Кира, воскликнула:
   - Ты почему здесь сидишь!? Тебя ведь ждут!
   - Кто? - не выпуская стакан из рук, поинтересовался Кир.
   С самого утра он никому не был нужен, ни работы, ни поручений, ни вызовов к руководству.
   При виде такого возмутительного спокойствия, Липта немного растерялась.
   - Обед закончился, а ты в столовой! Тебя ждет госпожа Райн.
   - А, Райн... - протянул Кир.
   Он успел вовремя остановиться, чтоб не добавить: "Значит, она уже проспалась после вчерашнего перепоя!" Допив свой морс, он поднялся и неторопливо пошел вслед за Липтой, в свой офис.
   Каролина действительно его ждала. Она курила, и, что неприятно, курила, расположившись за столом Кира. Крошки пепла падали на бумаги. Умелый макияж делал ее лицо почти что свежим и весьма привлекательным, будто и не было вчерашних слез и выпитой бутылки Гремучего Змея.
   - Бери монор и поезжай в Службу Спасения! - вместо приветствия приказала она.
   Кир кивнул, одновременно здороваясь и соглашаясь. Потом уточнил:
   - К кому мне обратиться?
   - Спросишь полковника Кашинского - командира западного округа. Его зовут Стас, но имя тебе вряд ли пригодится, обращайся к нему официально. Спасатели настроены против нашего проекта, они не хотят впускать нас в запретную зону. Но им отдан приказ, и они обязаны его выполнить! Если возникнут сложности, напирай на это. Сам командор распорядился выделить нам проводника.
   Кир снова кивнул. На этот раз Каролина ему улыбнулась.
   - Ступай! Гараж внизу, ключи от монора получишь там. Удачи тебе!
  
   Новенький монор сверкал на солнце черными боками. Двигатель урчал, как довольный кот, ритмично, тихо, ровно. Машина откликалась на малейший поворот руля. Пожалуй, даже слишком откликалась!
   Кир аккуратно вырулил из гаража, свернул на Ясеневый проспект, полностью оправдывающий свое название из-за обилия деревьев, и чуть прибавил скорость, ровно настолько, чтоб не задерживать тех, кто ехал сзади. Хотя, машин было мало, и они могли свободно объехать неопытного водителя.
   Киру невольно вспомнилась древняя книга с описаниями ужасов, творящихся тогда на дорогах. Кир решил, что это фантазии автора. Не может быть, чтобы дорога имела целых четыре полосы движения в одну сторону, да к тому же все они были плотно забиты машинами. Выдумки, не иначе! Тем более, невозможно представить, что эти машины стоят, упершись друг в друга. Древний автор назвал это явление "пробкой". Даже представить страшно, как должен чувствовать себя водитель в этой "пробке", зажатый со всех сторон! Кир и по современной дороге ехал с большой осторожностью. Трудно быть первоклассным водителем, когда нет опыта и нет своей машины.
   На выезде из центра какой-то тролль припарковал свой широченный триард прямо у поворота, да еще и дверцу распахнул во всю ширь, вылезая из него. Чтобы не задеть машину, Кир взял левее. Слишком резко крутанул руль, и машина вильнула. Шестое чувство тут же просигналило об опасности, внутри включился сигнал тревоги, заставив быстро занять свой ряд. Как раз вовремя! Сзади, из-за поворота, вылетел диард и, огибая Кира, прошел в трех сантиметрах от левого крыла.
   Чем дальше оставался центр города, тем меньше попадалось машин. Весьма кстати, так как здесь, на окраине, после ночного дождя на асфальте стояли огромные лужи, объезжать которые было не просто. Преодолевая очередное мини-озерцо, раскинувшееся на всю проезжую часть, Кир припомнил, что раньше, во времена его детства, таких луж в городе не было, они высыхали, как и положено лужам, за пару часов. Теперь же грунтовые воды подступили ближе к поверхности, кстати, и дожди теперь шли гораздо чаще, во всяком случае, здесь, на западе континента.
   Служба Спасения располагалась на окраине Соединенной. Как все здания в этой части города, оно относилось к тому типу построек, которые неизвестный остряк метко назвал "новое старье". Домам не исполнилось и тридцати лет, а на фасадах уже пролегли трещины, штукатурка кое-где облупилась, а в подвалах плодились поколения особо крупных и злых комаров. Район назывался Северная Дубрава, название оставалось единственным, что напоминало о некогда зеленевшей здесь роще. Кир еще помнил время, когда тут шумели дубы, теперь лишь жалкие деревца одиноко торчали из асфальта или образовывали крохотные садики. Большей частью здесь жили мумми. Район считался тихим и спокойным. Смутьяны из гоблинских кланов избегали селиться в нем, не желая соседствовать со Службой Спасения. Само здание Службы Киру искать не пришлось, широкое и приземистое, оно издали было заметно из-за башни для левитационных платформ, возвышающейся над округой. Кир задрал голову. Наверху, на швартовой площадке, висела платформа, значит, сегодня вылетов нет.
   Служебные спасательные триарды стояли во внутреннем дворе, широченные ворота которого украшала надпись: "Не задерживать выезд". Снаружи, у стены, были припаркованы три машины сотрудников: два монора и старенький диард с царапиной во всю дверцу. Поставив новенький сверкающий монор атлантов рядом с ними, Кир отметил, что спасатели живут бедно, не чета "Золотому Дракону", у которого гараж забит под завязку.
   Дежурный тролль в потертой форме, склонив огромную голову набок, с детским любопытством уставился на входящего. Никаких документов у Кира он не спросил, а просто ответил:
   - Вам туда! - ткнув пальцем в кабинет полковника.
   Начальник Службы Спасения, оторвавшись от бумаг, отложил в сторону янтарную курительную трубку и посмотрел на гостя через огромный стол, заваленный папками, книгами и листами бумаги. В его взгляде читались тоска и легкое раздражение. Он вежливо предложил Киру сесть, порылся в ворохе документов, перелистал папку на скоросшивателе, и наконец нашел искомый приказ.
   - Документ имеется! - подтвердил он. - Вы можете ехать в запретную зону, а мои люди обязаны вас сопровождать. Скажу вам честно, господин эльф, мне это не нравится. Запретная зона не место для прогулок. Лучше бы вам туда не соваться! Но приказы, как говорится, не обсуждают.
   - Но ведь там есть безопасные места. - Заметил Кир. - Проект "Счастливый дом" одобрен в Светлом совете.
   Стас Кашинский безнадежно махнул рукой.
   - Кем одобрен? Вы не знаете Брега Лески! Он что хочешь одобрит, если... - он осекся. - Или вы его знаете?
   - Нет. Никогда его не видел. - Успокоил Кир полковника.
   Кашинский спрятал злосчастный приказ обратно, в папку, и поднес янтарную трубку ко рту.
   - Я дам вам лучшего проводника - капитана Ярова. Он знает побережье как свои пять пальцев, к тому же у него нюх на шторма, смерчи, бури. - Полковник многозначительно поднял палец. - А бурь в это время года много!
   Он пригласил дежурного и распорядился:
   - Максима Ярова ко мне, и поживей!
  
   Если во время дежурства нет вызовов, это хорошо. Значит, никто нигде не тонет, не теряется в горах, не блуждает по лесу. Но сегодня Максиму хотелось уехать подальше от столицы, погрузиться в проблемы других людей, спасать их, не думая о себе и о личных делах. Потому что дела эти повергали его в уныние.
   Говорят, "чужая душа - потемки", ничего в ней толком не разберешь, особенно если это душа женщины. Еще несколько дней назад Максим считал, что все в его жизни идет хорошо и даже отлично. Почти два года он встречался с Мариникой, они гуляли, ходили на чемпионаты по игре в ножной мяч, ездили за город, а самое главное, любили друг друга. Максиму казалось, что все идет прекрасно. Он только не мог понять, почему Мариника не хочет переехать к нему жить, почему все время приходит и уходит, ведь это так неудобно. Размышления натолкнули его на простой вывод - настал момент сделать девушке предложение, чтобы она стала его женой!
   Как и положено у людей, он купил для Мариники кольцо, подарил цветы и предложил выйти за него замуж. Мариника потупилась и притихла. Максим, было, решил, что девушка засмущалась или от радости лишилась слов. Но, когда она заговорила, он понял, что ничего не смыслит в женской душе.
   Мариника посетовала на то, что он совсем не интересуется ее творчеством, а ведь она без пяти минут великий художник, вот-вот закончит учебу. Маэстро обещал поручить ей важный заказ. Потом она начала ругать работу Максима за опасности и постоянный риск, пожаловалась, что постоянно боится, вдруг Макс не вернется с очередного задания. Ей хотелось, чтобы муж был рядом, никуда не уезжал, не боролся с чудовищами, не воевал со стихией. И вообще, ей совсем не хотелось остаться вдовой с маленькими детьми на руках!
   - Какие дети, какая вдова? - растерялся Макс. - Мы же это... пока не хотели детей, да и я пока жив!
   - Пока... - с грустью передразнила его Мариника. - А что будет дальше?
   Максиму надлежало подумать о будущем, прежде чем делать ей предложение. Он обещал, и подумал очень серьезно, во-первых, о детях - тут он был только "за", Максим всегда хотел иметь много детей, не меньше трех, как было в их семье. Во-вторых, о рисовании Мариники. Он считал, что его вполне можно бросить, чтоб заняться детьми. В-третьих, о работе спасателя, которую бросать как раз нельзя, работа ему дорога и важна. Мариника все это выслушала, долго молчала, что-то осмысливая про себя и, наконец, не сказав ни да, ни нет, объявила, что давно обещала навестить сестренку и маму, пусть Максим поедет в Светлянск вместе с ней, познакомиться с ее близкими, а уж потом она подумает над его предложением.
   Макс попытался объяснить, что весна у спасателей - самый напряженный сезон, сплошные несчастные случаи, наводнения, паводки и прочие неприятности, устранением которых ему надлежит заниматься.
   - Как я брошу ребят? Как уеду? Давай поедем потом, в отпуск!
   Мариника насупилась:
   - У тебя все сезоны напряженные, легких у вас не бывает!
   Максим про себя отметил, что в этом она права - работы у спасателей всегда полно, но в слух стал активно спорить, убеждая отложить поездку до лета. Тогда Мариника поставила вопрос по-женски, ребром:
   - Либо я, либо работа! Кто тебе дороже, твой отряд или я?
   Прямого ответа Максим дать не смог, и начал юлить, объясняя, что любит он Маринику, но обязан исполнять свои должностные обязанности, а долг спасателя требует... В итоге Мариника обиделась и решила поехать в Светлянск одна. Максим проводил ее до вокзала, поцеловал, посадил в поезд и пошел на дежурство. Дежурство, как назло выдалось не просто спокойным, а мертвым, ни одного вызова. Отряд скучал. Спасатели коротали время, кто чем мог.
   Дирук и Янек сели за партию "битв королей", древнюю игру, пережившую все времена и катаклизмы. Она по-прежнему учила людей продумывать ходы на игровой доске и строить стратегические планы. Над ее загадочным старинным названием бились историки и филологи всех народов, состояло оно из двух неведомых ныне слов. Что такое "шах" ученные еще смогли разобраться, так назывались повелители атлантов и вожди гоблинов. А вот что такое "мат" - осталось тайной. Было в этом слове что-то опасное, говорящее о конце и полном разгроме, потому что после объявления мата один из игроков терпел поражение и игра заканчивалась.
   Янек играл, спокойно продумывая каждый шаг. Молча подвинув черную фигурку коня, он стал ждать. Дирук, напротив, сопел, ерзал на стуле, вздыхал, вытирал со лба пот и шумно обсуждал свои планы с сослуживцами. Казалось, он решает проблему жизни и смерти.
   - Может, пойти слоном? - спросил он у гоблина.
   Куэ в ответ почесал затылок и радостно согласился:
   - Давай слоном! Интересный зверь, мне нравится! Неужели такие когда-то водились? Как думаешь, командир, были на Земле слоны или нет?
   Слушая в пол-уха болтовню товарищей, Макс мерил шагами комнату.
   - Были. - Твердо отрезал он. - На Южном континенте.
   - А куда делись?
   - Ты что, в школе не учился? Континент то затонул. А перед тем, на нем поорудовали безумные маги, те, которые развели страшные болезни и паразитов. Хорошо, что они затонули! Хотя слонов, конечно, жаль.
   Дирук недоверчиво разглядывал доску:
   - Может, ферзем пойти?
   - Здорово! - снова одобрил гоблин. - Ферзем - самое то! Просто отлично! Интересно, кто такой ферзь? Может, тоже зверь какой-то, как думаешь? Слон, ферзь - какая разница? Я в "битве королей" ни демона не смыслю. Слишком сложная игра.
   - Так какого ж мрака тогда подсказываешь!
   Поняв свою оплошность, Дирук переключился на Максима:
   - Командир, хватит маятником ходить! Уже всю комнату шагами сот раз измерил. Лучше подскажи, чем ходить?
   Оторвавшись от раздумий о Маринике, Максим сосредотачивается на игровой доске.
   - Ферзем. - Заключил он, и ушел к окну.
   Глядя на улицу, он заметил, что у Службы Спасения, кто-то неумело паркует новенький монор. Блестящая черная машина выделялась на фоне старых, видавших виды моноров сотрудников, и даже диард Кашинского смотрелся на ее фоне неуклюжим битым утюгом.
   - Везет же некоторым! - вздохнул Максим, наблюдая за неловким маневром водителя. - Если бы Единый раздавал машины согласно мастерству, то я бы давно имел триард. А этот чудик ездил бы на детском велосипеде. Интересно, почему он поставил машину именно здесь?
   Максим уже в пятый раз попробовал вызвать на связь Маринику, но кристалл не загорался, оставаясь безучастным, словно девушка вычеркнула Максима из памяти и из своей жизни. За что? Почему? Максим вспомнил, как подарил Маринике личком, как она радовалась, как они вместе ходили к специалисту по магической связи настраивать хитроумный кристалл. Поначалу Мариника боялась брать личком в руки, и тогда Максим сказал ей, что свет, возникающий в недрах кристалла, это свет их любви.
   А теперь все погасло, света нет. Личком не выходит на связь. Значит, Мариника забыла Максима!
   Грустные рассуждения прервал хлопок двери. В комнату впорхнула секретарша, неся скрученный в рулон плакат с начерченным графиком дежурств. Рисуя его в первый раз, она сделала три ошибки, в результате получилось, что один и тот же отряд дежурил подряд пять раз.
   - Ну, ошиблась... - призналась Айрис. - Что поделаешь! С кем не бывает.
   С ней такое бывало постоянно. Недаром она уже четвертый год подряд безуспешно пыталась сдать экзамены в Академию Целительства. Но Айрис не переживала, ведь она была эльфийкой, причем юной, а жизнь у эльфов длинная, не чета людской. Поступать в академию можно хоть десять лет подряд. Максим подумал, что будет страшно, если она, не приведи Небеса, все же поступит. Худо тогда придется больным от ее постоянных ошибок!
   Айрис стояла спиной к мужчинам, не спеша разворачивая и прикрепляя большой плакат к стене. Ее светлые волосы были собранные в пушистый хвост, доходящий до пояса. Макс опустил взгляд ниже - хорошая попка, жаль ножек не видно, их полностью закрывала длинная эльфийская юбка, вся в каких-то завязках, шнурочках, висюльках и бахроме. Остальные спасатели тоже уставились на Айрис, но интересовали их больше не ее прелести, а график дежурств. Всем хотелось знать, какие отряды дежурят в Эйлер - знаменитый весенний праздник.
   Айрис, не торопясь, раскручивала длинный лист.
   Максим отвернулся к окну, черный монор стоял у стены, и водителя уже не было. Пока Макс его высматривал, за спиной взвыл разноголосый хор спасателей.
   - Ну, почему!? - вопрошал Куэ. - Почему именно мы?
   - В сам Эйлер? - с ужасом уточнил Максим.
   - Нет, хуже! - простонал Дирук. - Сразу после праздника. Идти на службу, чуть свет, после двух суток гуляния...
   - А в праздник, что лучше! - заорал кто-то из другого отряда.
   Айрис резко обернулась, зазвенев многочисленными амулетами. Чего только не было у нее на шее! Медальоны с рунами, талисманы с камнями, заговоренные серебряные цветы и звезды... Запас на все случаи жизни! Только при сдаче экзаменов эти вещицы почему-то не помогали.
   - На вас не угодишь! - возмутилась эльфийка. - Вам и перед праздниками плохо, и после, а уж во время - так полный кошмар!
   Максим вынужден был с ней согласиться. Айрис опять повернулась к стене, разглаживая и поправляя свое творение. Максим, задумавшись, уставился на нее.
   - Я все вижу! Ты на меня пялишься! - не поворачивая головы, прокомментировала она.
   Максим оскорбился:
   - Что ты видишь? У тебя глаза на заднице, что ли?
   - Я все вижу внутренним взором! - гордо ответила девушка.
   - Лучше бы на экзаменах подглядывать научилась! - вспылил Макс, но тут же смягчился. - Скажи, ты и, правда, чувствуешь взгляд?
   Айрис, наконец, прикрепила график к стене и взглянула на Макса пронзительно серыми, светящимися глазами, будто просверливая его насквозь.
   - У тебя проблема с подружкой. - Вынесла она свой вердикт.
   Спасатели замолчали и уставились на командира.
   - Что ты себе позволяешь?! - Крикнул Максим, чувствуя, что краснеет.
   Но эльфийка уже развернулась, звякнув амулетами и, высоко подняв голову, вышла из комнаты, не удостоив командира ответом.
   Максим выпалил ей в след что-то злое насчет глупых и бестолковых девчонок-недоучек, и нервно заходил по комнате. Он думал, куда бы уйти, чтоб успокоить нервы. Единственное, что пришло в голову, пойти в отдел метеомагов. Конечно, никакая сводка погоды его не интересовала, все равно вылетов не было, но очень хотелось пройтись по длинному темному коридору и побыть одному. Он уже взялся за ручку двери, желая выйти, когда ее с силой рванули с другой стороны. Максим чуть не врезался в широкую грудь дежурного тролля, пришедшего с поручением. Тролль вовремя затормозил, встал и растеряно захлопал глазами. Потом, запинаясь, извинился, что чуть не сбил человека, почесал в затылке и, наконец, вспомнил, зачем пришел.
   - Полковник Кашинский вызывает к себе капитана Ярова. Срочно.
   - Вызов на задание? - оживился Максим.
   - Нет. Там это... из "Золотого дракона" пришли. Их надо отвести в зону.
   Более неприятное задание трудно было представить. Пока Максим шагал вслед за троллем в начальственный кабинет, злость на судьбу, обстоятельства, Стаса Кашинского и, конечно, на фирму атлантов, закипала в нем как масло в котле, грозя прорваться наружу. На пороге Максим сделал несколько глубоких вдохов, медленно выпуская воздух через нос. Считалось, что несложное упражнение позволяет быстро успокоиться. В кабинет он вошел, по возможности отбросив эмоции, по-военному чеканя шаг. И все было бы хорошо, не окажись перед столом Кашинского вальяжно рассевшегося на стуле остроухого. Еще одни эльф за сегодняшний день, это слишком! Вероны с ее прозрениями Максиму хватило с лихвой! Но если девчонка была простой секретаршей, то тут, у полковника, по всему видно, сидела птица высокого полета.
   Рослый мужчина о чем-то мило беседовал со Стасом Кашинским. Его дорогой черный костюм украшала золотая эмблема с атланским драконом. Такая дикая нестыковка - эльф на службе атлантов, почему-то вызвала у Максима приступ настоящего бешенства. "Сразу видно - продажная остроухая сволочь!" - подумал он.
   Словно отвечая на его мысли, эльф повернулся к Максиму, улыбнулся, кивнул, приветствуя, и почесал указательным пальцем кончик удлиненного уха. Улыбка, как показалось Максу, была у него ехидная, хитрая.
   Кашинский представил мужчин друг другу. Имя эльфа показалось Максиму смутно знакомым - Кирлонд Лотт. Вроде, он где-то слышал такое имя, но где?
   Эльф привстал, вроде бы, хотел пожать Максу руку, но вовремя почуяв, что капитан руки ему не подаст, ухмыльнулся, и снова сел. При этом, Максим все же успел заметить, что запястье остроухого обвивает белая полоска шрама, похожая на ожог. Точно такой же след он видел когда-то на руке Риндэйла. На самом краю сознания мелькнула смутная мысль, еще немного и пришла бы догадка, но Макс упрямо тряхнул головой, отбросив ее. Мало ли какие шрамы бывают!
   Кашинский начал излагать суть задания, делая вид, что все идет как положено и никакой неприязни у собеседников нет. Он рассказал, что представителей "Золотого Дракона" требуется проводить в запретную зону для съемок и изучения территории. О каком изучении идет речь, полковник уточнять не стал, а лишь выразительно посмотрел на Максима. Далее он подчеркнул, что капитан Яров назначен ответственным за операцию, ему надлежит выбрать безопасный маршрут и назначить подходящую дату для выезда.
   - А почему для выезда? - удивился эльф. - Я видел, у вас на вышке левитационную платформу. Почему бы не полететь на ней?
   Максима взбесило, что остроухий почти указывал, на чем отправляться в путь, чувствовал себя, будто дома. Вольготно расположился в кабинете шефа и задавал вопросы, в то время как Максим стоял навытяжку рядом со столом полковника и вынужден был исполнять приказы. Максим едва сдержался, чтобы не заорать, что ехать или лететь, решат спасатели, а приспешники атлантов пойдут туда, куда их поведут и так быстро, как скажут! Он невольно вспомнил Риндейла, который бросил отряд и ушел, наплевав на то, что заменить его неким. И вот сейчас платформа действительно стояла на вышке, но лететь на ней было некому. На задания, которые начальство считало особо важными, пилота присылали из другого округа, на все остальные спасатели ездят на триардах или же топают на своих двоих.
   Полковник Кашинский рассказывать правду не стал, а ответил эльфу вежливо и очень дипломатично.
   - Видите ли, в районе, куда вам надлежит ехать, нет возвышений, на которые можно посадить платформу. С плоского грунта ей не взлететь, ничего не поделаешь! Район, куда вы направляетесь, примыкает к южной части Карайских гор, рядом с заливом Олфуса. От столицы ехать недалеко. Всего часа три-четыре - и вы у цели.
   Но обмануть остроухого оказалось не так легко.
   - Ну, надо же, ни одной возвышенности? Извините, а можно взглянуть на карту? Просто так, из чистого любопытства.
   Максим напрягся, если эльф не полный болван, он увидит, что на карте есть горы, а значит, платформа запросто может и сесть и взлететь. Как раз в тех местах проходит знаменитый Южно-Карайский хребет, о нем все знают, в его ущельях последнее время стали регулярно пропадать люди.
   Но Стас Кашинский рассудил по иному, и карту с видом района дал. Эльф посмотрел на нее, усмехнулся, видно, все понял, но вслух ничего не сказал.
   Кашинский приказал Максиму:
   - Зайди к метеомагам. Посмотри прогноз и назначь дату поездки. Выбери день поспокойнее. Ты ж знаешь, Олфус на юге открыт Океану, там вечные бури.
   Тут Максима прорвало, терпеть он больше не смог. Нелепица окончательно вывела его из себя, и он рассмеялся едва ли не в лицо командиру.
   - Извините, полковник, но зачем выбирать для похода погоду, если эти... - он с трудом сдержал бранное слово, - хотят поселить там людей?! Пусть атланские умники посмотрят на шторм, почувствуют ветер, и тогда, быть может, поймут, что нельзя жить у кромки прибоя. Океан их сожрет!
   Полковник насупился и негромко хлопнул ладонью по столу, больше для порядка, чем от злости.
   - Капитан, вы забываетесь! Приказ есть приказ. Выполняйте!
   - Как скажете, командир... но там рядом Лунд, может, возять подкрепление, вдруг опять появятся монстры?
   - Лунд оставьте в покое! - рявкнул Кашинский. - Это все бабские сплетни, никаких монстров нет. Ясно вам, капитан?
   Глядя прямо перед собой, словно обращаясь не к полковнику, а к стене за ним, Максим отчеканил:
   - Так точно! Слушаюсь! Поход назначаю на 28 марта, первый день после окончания праздников Эйлер. Сейчас Олфус штормит, ветра ураганные, но метеомаги пообещали, что к тому времени все уляжется.
   - Уверен? - усомнился полковник. В ответ Максим кивнул. - Хорошо. Тогда, господин Лотт, ваша поездка назначена на первый рабочий день.
   Макс был счастлив услышать горький вздох эльфа. Конечно, кому охота вставать чуть свет и тащиться куда-то в первый день после праздника? Ничего, пусть тоже помучается, ведь отряду Макса все равно предстояло дежурить!
   Идя по длинному коридору, Максим мечтательно вынашивал план, как подберет для эльфа самый тяжелый маршрут, который Лотт надолго запомнит. Максим несколько раз повторил про себя имя остроухого, и вдруг его осенило. Конечно же, он вспомнил, где его слышал, о нем рассказывал Риндэйл! Кирлонд Лотт - его бывший напарник и бывший боевой маг. Очень странно видеть боевого мага, воевавшего в Локальную войну, на службе у атлантов.
   Конец первого месяца весны в этом году выдался теплее обычного. К Эйлеру птицы косяками потянулись с юга континента на север вплоть до самого Полярного архипелага. После гибели континентов пути их миграций значительно сократились, почти все они пролегали теперь над сушей. Из-за этого птицы успешнее добирались до своих гнездовий, ведь одно дело преодолевать Океан, и совсем другое лететь над лесами и полями, где можно и укрыться, и восстановить силы. Некогда поредевшие из-за катаклизмов, стаи стали многочисленней прежнего. Задери голову, и увидишь, как клин за клином они летят над столицей до позднего вечера. Днем около площади Совета их голоса не слышны, но в Общих районах кажется, что птицы перекликаются между собой прямо над головами прохожих. Они радуются приходу весны и встрече с родными краями.
   В вечернем небе низко над землей летели гуси. Кир видел, как стая пошла на снижение, чтобы расположиться на ночлег близь Хрустальных озер, к востоку от Соединенной. Намного выше острым клином рассекали закат белые лебеди. Оранжевые лучи делали оперение птиц золотым, курлыканье звучало торжественно и тревожно. Стае предстоял еще долгий путь.
   В старые времена птицы сворачивали на запад, туда, где смыкались границы трех государств: гномов, западных эльфов и мумми, но теперь над теми землями раскинулся Океан. Птицы стали гнездиться восточнее, на заливных лугах Окраинных Земель. Но перед тем как лететь к новому дому, год за годом они сворачивали на запад, делая круг над Океанам там, где под толщей воды лежала их древняя родина. Печальными криками поминали они погибшую землю. У каждого, кто хоть раз видел, как упорно летят белые стаи над бесконечной водой в надежде найти покинутый берег, сжималось сердце, и слезы подступали к глазам. Нынешние обитатели континента чем-то походили на птиц, они тоже не помнили старой родины, но сердце нашептывало им, что прошлое может вернуться!
   Кир взглядом проводил стаю и посочувствовал лебедям. Их вожак, не зная усталости, продолжал полет. Птиц подгонял вперед древний инстинкт, а самого Кира в канун праздника выгнал из дома сыновний долг и горячие просьбы родителей. Эйлер предстояло встретить с семьей. Предпраздничный день пролетел быстро, приехав домой, Кир успел только схватить сумку и поспешил на вокзал.
   По эльфийской традиции, в Эйлер следовало встать с рассветом и вместе с близкими наблюдать прилет птиц. Чем больше стай суждено увидеть, тем счастливее выдастся год. Но до этого Киру надо было ночь трястись в поезде, чтобы на утро, оказаться в Гласицах. Потом дойти до селенья Ручьи, и только там предстать пред светлые очи родителей.
   Госпожа Лотт любила пернатых и считала их прилет истинным праздником. Кир не сомневался, что мама помнит каждую птицу, гнездившуюся в округе прошлым летом. У себя в доме Мальдина держала двух корских скворцов, с которыми вела бесконечные, весьма содержательные беседы. Благодаря ее любви и заботам, за пять лет жизни скворцы стали не просто ручными и не просто любимыми членами семьи, а донельзя обнаглевшими говорящими выскочками. От их пронзительных криков, вмешивающихся в любую беседу, спасало только покрывало, накинутое на клетку. Но против лишения пташек свободы резко возражала мама.
   Ехать в гости с пустыми руками совершенно недопустимо, если не знаешь, что подарить, следует поискать что-нибудь милое и приятное, способное порадовать родительское сердце. Озаботиться покупкой такого подарка заранее Киру как всегда помешали дела, поэтому сейчас он рванул на бульвар Мастеров.
   Бульвар - широкая улица протянувшаяся вдоль северной границы Общего района. Она отделяла его от центра, так что, куда бы не лежал путь Кира, в девяти случаях из десяти ему надо был пересечь бульвар. По его сторонам сплошными рядами стояли лавки гномов-ремесленников, в них продавалось все на свете, от велосипедов и обеденных столов до горшков с цветами и кухонной утвари. Более удобное место для покупки подарков трудно найти!
   Кир вспоминал холодные вечера и пронизывающие ночные ветра окрестности Гласиц, и выбрал для мамы пушистую, нежную шаль, любимого мамой синего цвета. В соседней лавке ему в глаза бросился теплый мужской свитер. Приложив вещь к себе, он проверил, подойдет ли она папе по росту.
   - Не волнуйтесь, он длинный! Хоть человеку, хоть эльфу впору. - Заверила пожилая гномица.
   И верно, хоть свитер и был в традиционную гномскую полоску, но длины вполне подходящей. О расцветке тоже беспокоиться не приходилось, в селение, где жили родители, почти все товары поставляли гномы-мануфактурщики, так что ко всяким "полосочкам" и "клеточкам" эльфы привыкли. Кир вспомнил веселого рыжего балагура Ётрика, который через день приезжал в Ручьи со своей лавкой. Крохотное селение располагалось на верху горы, вроде не высоко, и дорога к нему вела хорошая, красивая и ровная, но почему-то эльфы редко спускались вниз, предпочитая переплачивать гному-торговцу. Он досконально изучил их слабости и привозил в Ручьи все, вплоть до соли и спичек, на каждую вещь накидывая приличный процент. В селении Ётрик мило улыбался эльфам, шутил, делал комплементы дамам, а за глаза посмеивался над жителями Ручьев, называя их ленивыми чудаками. И то сказать, обитатели Ручьев жили скромно, но почему-то вниз, в магазины, не шли.
   Кир принял у гномицы пакет с упакованным свитером, поздравил ее с наступающим праздником и поблагодарил за ответное поздравление. Мысленно он вознес хвалу гномскому трудолюбию. Допоздна работать в лавке в канун Эйлера - это подвиг! Ведь в праздник гномы вставали так же рано, как эльфы, но в отличие от последних, не любовались прилетом птиц, а трудились. У гномов было заведено в праздник с рассветом начинать новое дело, будь то строительство дома, выплавка стали или любое ремесленничество. Эйлер они именовали Днем Мастерства, а потому, для удачи, с восходом солнца, закладывали первый камень будущего дома, вбивали сваю, клали шпалу, а затем, с чистым сердцем, шли веселиться и пить гномский грог.
   Добравшись до вокзала, Кир понял, что трудолюбие не покинуло и некоторых его сородичей. На площади в столь поздний час еще работала эльфийская лавка сладостей, в которой Кир всегда покупал гостинцы родителям. На этот раз он решил порадовать маму лучшим сортом - "Золотое зерно". В пристрастии к кофе вкусы матери и сына сходились, а деньги атлантов давали возможность приобрести самый дорогой сорт.
   От чудесного запаха молотых зерен и свежей выпечки у Кира засосало под ложечкой, он вспомнил, что последний раз ел днем, на работе, во время перерыва, а следующий ему предстоит не раньше, чем он доберется до дома родителей. Время до поезда еще оставалось, и он сел за столик в кафе.
   Все же выпечка эльфов творит чудеса, не иначе, как тут замешана эльфийская магия! В купе Кир вошел в наилучшем расположении духа, будто и не было позади тяжелого дня. Он даже на время забыл, что всю ночь придется провести в тесноте, в одном из трех кресел, стоящих напротив другого такого же ряда. Впрочем, пока он был единственным пассажиром. Лелея мысль, что желающих покинуть Соединенную в канун Эйлера найдется не много, он закинул пакеты и сумку на багажную полку, вышел в коридор и встал у окна.
   Когда поезд тронулся, часы на вокзальной башне пробили полночь. Кир вернулся в купе. Попутчиков оказалось двое. Сухонькая, сморщенная старушка устроилась напротив него, рядом с окном, и вязала на спицах. Морщинистые, желтоватые пальцы мелькали с поразительной быстротой, в то время как взгляд женщины оставался застывшим, устремленным в пространство, видно, она задумалась и вязала вслепую. Рядом с проходом грузный мужчина, пыхтя, запихивал вещи на багажную полку. Большая яркая коробка с бантом никак не хотела занять свое место. Человек встал на цыпочки, желая запихнуть ее, но чуть не упал от толчка поезда. Пользуясь преимуществом роста, Кир помог водворить подарок на полку.
   - Огромное спасибо! Это светильник, я очень боюсь его разбить.
   Мужчина вытер со лба пот, и сел, переводя дух. Он выглядел очень усталым, под глазами мешки, лицо отечное, бледное. Кир с грустью подумал, что ночной переезд никому не прибавит сил.
   - Вы, случайно, не в Гласицы едете? - осведомился попутчик. - Может, поможете там коробку снять?
   - Помогу. Я в Ручьи, это верхний поселок.
   - Знаю, знаю! - обрадовался толстяк. - Осенью возил туда своих стариков, вроде как на экскурсию. Красиво, прямо картинка, только уж больно тихо.
   - У меня там родители.
   Отчего-то разоткровенничался Кир. Видно, кофе с пирожными подействовали на него умиротворяюще.
   Попутчик ткнул толстым пальцем на багажную полку над головой Кира и радостно заключил:
   - Тот-то я гляжу, у вас тоже пакет с подарками. Значит к предкам? Как и я. Не часто получается навещать их, верно? Дела, работа... А они всегда ждут. Мы ведь их дети.
   - Верно, не часто выходит. - Подтвердил Кир.
   - Во! Вы понимаете! У всех у нас так. Жалко их, а что делать? Мои уже совсем старики. Отец сильно сдал, все болеет. Ему уже семьдесят восемь.
   Истолковав замешательство эльфа по-своему, мужчина пояснил:
   - Я в семье младший, а мне уже сорок пять, тоже не мальчик, болезней хватает, то одно, то другое... а им помощь нужна! Вам пока не понять. Вы моложе!
   И тут мужчина осекся, вспомнив, что перед ним сидит эльф, о чьем возрасте не стоит судить по внешнему виду. Возможно, остроухий куда старше не только его самого, но и его родителей.
   Желая сгладить неловкость и поддержать собеседника, Кир кивнул:
   - Да, нет, отчего же, я вас понимаю.
   Чего уж тут не понять? Годы есть годы, что у людей, что у эльфов, они берут свое, оставляя след, хоть и расписываются на лицах по-разному.
   Привлеченная разговором мужчин, старушка оторвалась от своего вязания, и посмотрела на Кира с нескрываемым любопытством. Маленькая, по-детски хрупкая, она выглядела ребенком, состарившимся, так и не успев повзрослеть. На Кира смотрели выгоревшие глаза, не утратившие за долгую жизнь страсти к познанию и лукавства. Старушка улыбнулась, от чего по лицу разбежались тонкие лучики, образовав сплошную паутину морщин. Кир подумал, что это и есть паутина времени, в которую, как муха в силки, попадает каждый человек. Женщина собралась с духом и обратилась к эльфу:
   - Скажи, любезный, сколько же тебе лет? Никогда у меня не выходило верно определять возраст вашего брата.
   Кир тоже ей улыбнулся, старушка вызывала симпатию. Встреться они в другом месте и при других обстоятельствах, им было бы что вспомнить, о чем поговорить, но сейчас он, невольно расстроит ее, сказав:
   - Думаю, мы с вами ровесники.
   После такого признания в купе воцарилась тишина. Толстяк, повздыхав, уткнулся в газету, а старушка, завернувшись в клетчатый плед, устроилась спать. Кир заснуть не мог, даже дремоты не было. Он уставился в черный проем окна, за которой неслись в ночи неясные силуэты деревьев, и где-то далеко мелькали огоньки домов.
   Из недр пледа старушка издала неясный звук, пошевелила во сне тонкими губами и улыбнулась. Киру подумалось, что точно так же она улыбалась в детстве, будучи озорной и забавной девочкой, какой, в сущности, и осталась в душе. Души людей за жизнь не успевают не то что состариться, а даже повзрослеть по-настоящему, а вот тела стареют быстро. Словно злое колдовство заковывает активного, живого ребенка в немощное тело старика.
   У эльфов свои проблемы. Если человек умирает с грустью о несбывшихся надеждах, на которые ему не хватило времени, то эльфы порой теряют надежду, продолжая жить. Кир знал по себе, как много потерял, не пройдя и половины отмеренного срока. Должно быть, нет у всех разумных существ Земли ни хорошего, ни плохого жребия, а попросту каждому дано свое.
   Утро в Гласицах встретило Кира легким туманом - верным признаком грядущего теплого дня. Кир перекинул через плечо дорожную сумку, половчее взял пакет с подарками, и пошел по узким улочкам городка. Кое-где вместо асфальта под ногами лежала булыжная мостовая, округлые, гладкие камни еще помнили прошлое. Красные черепичные крыши домов венчали затейливые флюгеры, ставни на многих окнах были открыты, город начал новый день. Три основных ориентира Гласиц хорошо просматривались с привокзальной улочки: на юге старая каланча водонапорной башни, в центре - здание городского совета с высоким шпилем, увенчанным петушком, а на севере Драконья гора. Она возвышалась над городом, посмеиваясь над шпилем совета, показывая ему, кто здесь главный. Дракон в ее чреве то и дело выпускал в сторону города тонкие струйки дыма, тающего в утреннем воздухе.
   Когда-то люди верили, что близ Гласиц и правда живет дракон, и гнездо его находится на горе. Он сидит там и дышит жаром на город. Опасаясь чудовища, на горе никто не селился. Потом тайна раскрылась, оказалось, что в этом месте из недр бъет горячий источник, пар которого виден в Гласицах. Но Драконья гора не утратила грозности, иногда из ее глубин доносился приглушенный рокот и гул, говорящий об активной тектонической деятельности. Люди по-прежнему там не селились, а вот эльфы основали селение и назвали его Ручьи.
   Первой на горе обосновалась пророчица Рунарин, она предсказала, что Ручьи простоят 255 лет, прежде чем дракон во чреве горы, воспрянет и поглотит их. Срок показался эльфам приемлемым, это раньше они возводили свои города на века, а теперь времена изменились. Предсказанный срок их устроил, тем более, что землю совет Гласиц дал им бесплатно, все равно от нее городу никакой пользы.
   Ручьи недаром получили свое название: теплые воды источника сбегали протоками вдоль всех склонов горы, создавая особый микроклимат. Грунт на плато имел примеси пепла, и оказался необычайно плодороден. Словом, эльфы не прогадали, поселившись на горе, вот только рокот в ее глубинах... но к нему они постепенно привыкли.
   Кир пересек городок и вышел к северной окраине, дальше дорога шла вверх. Прямо перед подъемом от недавних дождей разлилась огромная лужа. Жильцы окрестных домов позаботились о себе, перекинув через нее старые доски. Кир ступил на одну из них, но доска мгновенно спружинила под его весом, выдав фонтан серой жижи, угрожающий испачкать не только брюки, но и низ плаща. Реакция на опасность, большую или малую, закрепилась у боевых магов на уровне рефлексов. Если под ногами проваливается земля, ты должен схватиться за воздух, передав ему часть своего веса. Приему воздушной поддержки учили в академии всех, учили так, чтобы он не забылся с годами, оставшись с магом до конца его жизни. Те, кому доводилось видеть, как эльфы ступают, почти не касаясь земли, справившись с шоком, распространили слух о волшебной, необычайно легкой походке всех остроухих. Это неправда.
   Любая магия расходует много сил. Сейчас, кроме грязных брызг, Киру ничто не грозило, но он инстинктивно снял часть веса с прогнившей доски, и быстро перешел на другой край лужи. Только оказавшись на сухом асфальте, он ощутил тяжесть, навалившуюся на плечи, словно только что попытался сдвинуть Драконью гору. Раньше бы он даже не заметил такого перехода, но теперь все было не так. По давней привычке Кир коснулся запястья правой руки, на котором когда-то был кальд, но ощутил только ровную полосу шрама, лишний раз напомнившую, как много он потерял.
   Дорога еще раз обогнула гору и вывела на плато. Впереди показалась полоса раскидистых кустов краснотала, за ними стоял незаметный шлагбаум. Вроде бы он ничего не ограждал и ничему не препятствовал. На опущенной перекладине висела табличка, говорящая о том, что далее лежит территория селенья Ручьи. Если приглядеться внимательнее, можно было заметить, что по периметру на табличке нанесены вовсе не какие-то завитушки, а руны, чья древнее магия надежно защищает поселок. Подобные преграды окружали Ручьи со всех сторон. Вообще-то, ставить магические заслоны на гражданских объектах категорически запрещалось, но власти Гласиц закрыли на таблички глаза, и в упор их не видели. А эльфы щедро поощряли такую близорукость, делая совету города подарки ко всем праздникам.
   Кир подошел ближе и почувствовал, как незримые, но вполне осязаемые лучи, отделились от рун, скользнули по лицу, начали покалывать руки. Наложенное заклятие проверяло путника, определяя гнать его или нет. Если гнать, то лучи вонзятся в тело, причинят легкую боль и нагонят панический страх, отбив всякую охоту беспокоить хозяев. Кир для лучей оказался своим, они бы его обязательно пропустили, но проверка почему-то вызывала острый протест. Кир поднял руку и быстрым движением рассеял лучи. Разогнать охранную магию для выпускника академии дело простое.
   За яблоневым садом начинались дома. Первым стоял коттедж художников. Ручьи привлекали пейзажистов прекрасными видами, открывающимися со всех сторон, куда ни кинь взгляд - готовая картина. Портретистам здесь, конечно, делать нечего, народ по пальцам можно пересчитать, да и те позировать не станут, зато пейзажи получались поистине магические, волшебные.
   В это утро Лизи сидела посреди двора с этюдником, ежась в длинном толстом свитере, и, задрав голову, наблюдала птичью стаю, пролетавшую над самой Драконьей горой. Тишина стояла такая, что было слышно, как птицы рассекают воздух мощными крыльями. Из дверей дома вышли Никорн и Дин. Никорн осторожно нес три бокала с глинтвейном, над которыми вились соблазнительные струйки пара. Дин тащил маленький складной столик и корзинку со снедью. Увидев Кира, они заулыбались, Никорн приподнял бокалы в знак приветствия, кивнул головой, приглашая войти. Кир поблагодарил, но отказался. Чужая жизнь показалась ему спокойной, размеренной и счастливой, он невольно завидовал.
   Над самым широким ручьем селения повис горбатый мостик с легкими, резными перилами. От него вела узкая дорожка, выложенная простой белой плиткой. Внешне плитка напоминал мрамор, но если потрогать ее рукой, можно ощутить плотную, чуть пружинистую поверхность. На ней не скапливается влага, не появляются лужи, в щелях не прорастает трава.
   По обеим сторонам дорожки зеленели первые кучерявые ростки большого лесного папоротника. В одном месте между ними пробивался родник, чистая струйка воды убегала в зелень и срывалась вниз с крутого склона. Кир, словно в первый раз, огляделся вокруг: тишина, красота и покой. Просто мечта! Чего не хватало селенью, с точки зрения любого из рода людей, так это детских голосов, звонкого смеха и беготни малышей. В Ручьях нет детей, ни одного. Детей у эльфов вообще не много, а тут, большей частью, живут те, кто предпочел уход от мира, поселившись на вершине горы. Одними из таких отшельников стали родители Кира. Эндил Тэлион Лотт купил дом и ушел в добровольное изгнание почти сразу после возвращения из юго-восточных степей.
   Мятеж думбарских орков длился без малого три года, его удалось подавить только силами экспедиционного корпуса эльфов, которым командовал эндил Лотт. О тех временах генерал не любил вспоминать. В отставку он подал не из-за россказней прессы об эльфийской жестокости и не из-за слухов о запрещенной магии, передаваемых за его спиной. Он ушел потому, что новый глава Светлого совета Ладмир Коляда приказал объединить армии всех народов. Тэлион Лотт сделал последний шаг, пойдя на переговоры с Колядой.
   - У нас разная стратегия и разный подход к ведению войны. Мы не поймем друг друга. - Убеждал он.
   Глава совета внимательно выслушал знаменитого генерала и улыбнулся в ответ:
   - У нас куда больше общего, чем вы можете представить, эндил! Нам нужна единая армия и единое государство. Вспомните, некогда мы все были одним человечеством, все расы вышли из общего лона!
   - Да, верно, некогда мы были одним народом, но до этого, в незапамятной древности, народ делился на отдельные расы. Не даром остались легенды о гномах, эльфах...
   - Незапамятную древность невозможно вспомнить, даже с эльфийской памятью. - Засмеялся Ладмир Коляда. - Но если вы правы, тогда сейчас мы вершим новый виток истории! Времена разделения прошли, нам необходимо объединить народы, чтобы выжить. Все мы люди, мы живем в одном мире и видим его одинаково.
   - Мы видим мир одинаково? Нет! - Эндил Лотт не мог согласиться с этим. - Каждый народ видит мир по-своему.
  
   Мангул - кусок суши, зажатый между Ниранскими горами и горами Арус, принадлежал гоблинам думбарской династии с давних времен. Когда-то их предки, придя с востока, отвоевали эту землю у гномов и своих кандорских сородичей. Жизнь в засушливой степной долине не изобиловала роскошью, основными промыслами стали добыча руды, выплавка стали и ковка оружия. Именно руда Ниранских гор и гоблинские мечи привлекли в этот край атлантов. Позже выяснилось, что предгорья полны полезными ископаемыми, столь необходимыми континенту. Хитрость и магия атлантов сделали свое дело, думбарские гоблины попали под их влияние, в области вспыхнул мятеж, подавить который не удавалось. Кто только не обламывал зубы о мечи орков, пытаясь усмирить их! Последними пришли эльфы.
   В начале эндил Лотт, как и его предшественники, пытался проводить переговоры и действовать убеждениями, но гоблины - народ упертый, да и атланская магия надежно прокомпостировала им мозги. Они жаждали свободы или смерти, но не своей, а всех чужеземцев. Мирная дипломатия Тэлиона Лотта закончилась в один из жарких дней в конце лета.
   Южные степи засушливы, воды в них мало. Желтая выгоревшая трава под ногами, бурые листья редких деревьев, черные стебли сгоревших на солнце цветов, и пыльная форма отрядов экспедиционного корпуса - вот и все, что можно увидеть во время похода от деревни к деревне. Фляги пусты, а до лагеря еще далеко. Поселок Тайш, близь гор Аруса, считался мирным, большей частью в нем жили кондорские орки, у которых был большой зуб и на атлантов, и на собратьев, лишивших их некогда части родной земли.
   Местные жители вынесли бойцам воду, но приказ строго запрещал брать у местных любые съестные припасы. Самим эльфам разрешалось делиться едой с мирными жителями, можешь отдать свой паек, но брать у гоблинов ничего не имеешь права.
   Вода искрилась на солнце.
   - Она не отравлена. Смотрите, сама пью, и внуку даю! - старая орчанка подносила кружку к губам.
   - Нет, нет, не надо. Спасибо.
   Солдат устало качал головой.
   В тот день жара была выше обычного, а путь до лагеря - дольше. Посреди поселка красовался колодец. Эльфы видели, как местные берут из него воду, пьют сами и поят детей. Его уж точно нельзя отравить, из него пьет пол деревни. Воду взяли, но оказалось, что отравить ее можно!
   Лекари ничего не успели сделать, слишком много прошло времени с момента, когда начал действовать яд. Вместе с десятью бойцами отряда погибло двенадцать жителей, из которых пятеро дети. Такой яд мог держаться в воде не разрушаясь не более полутора часов, значит, отравитель был рядом. Поиски ничего не дали. Поговаривали, что это атланты, но никто их в деревне не видел.
   Следующим погиб посыльный, выпивший воды из придорожного колодца. Вместе с ним полегла отара овец, пастух и его сын. И снова никого не нашли.
   Через день отравили колодец в эльфийском лагере. Тут целители подоспели вовремя, эльфы не пострадали, но умер гоблин-уборщик, боявшийся обратиться к эльфийскому врачу. Тогда Тэлион вызвал магов.
   Мужчина и женщина вместе с отрядом пошли в Тайш, дальше их пути разошлись, отряд начал обычное патрулирование, а маги словно растворились в деревенской толпе. Не успело солнце перевалить за полдень, как маг-мужчина выследил у колодца молодую гоблинку, в тот самый миг, когда она сыпала в воду знаменитый атланский "мертвый гребень". Отравительницей оказалась не какая-нибудь орчанка, а Шайла - дочь думбарского джана, хозяина самых больших территорий. Кандарские орки едва не порвали ее на куски.
   - Отдайте нам ведьму, мы сами с ней разберемся! - орала толпа, оттесняя эльфийский отряд.
   Но Шайлу отбили и увезли. Состоялся суд. Джан Хазыр - отец обвиняемой, лично прибыл к Лотту просить за дочь. В ответ эндил Лотт выдвинул ультиматум - свободу Шайле в обмен на мирный договор. Хазыр оскалил клыки, захохотал и мотнул головой на толстой мускулистой шее:
   - Не рассчитывай, эльф! Пока я жив, мира с вами не будет.
   - Спасибо, я понял. - Холодно отозвался Лотт.
   Гоблин стоял против эльфийского генерала, смотрел в его студеные глаза и думал, что ему хватило бы одного взмаха руки, чтоб скрытый в рукаве клинок, отсек ненавистную голову. Он пошевелил пальцами, нащупывая рукоять. Эльф улыбнулся одними губами и положил руку на кобуру... Бросив прощальный взгляд на пленную дочь, гоблин уехал.
   Очередным жарким днем молодую черноволосую женщину повели на казнь. Шайла заламывала смуглые обнаженные руки, отчаянно сопротивлялась, кричала, молила о пощаде. Она очень хотела жить. Все жители Тайша, от мала до велика, вышли смотреть на казнь погубительницы детей. Командир отряда поднялся на помост виселицы и крикнул:
   - Мы уважаем волю мирных гоблинов. Вы сделаем так, как хотите вы. Вы хотите даровать ей жизнь и свободу?
   - Нет! - взревела толпа.
   Эндил Лотт не сомневался, что в рядах кандорцев затесались думбарские лазутчики, которые передадут все услышанное своему джану.
   Шайлу повесили, и вражда орков вспыхнула с новой силой. На какое-то время думбарским гоблинам стало не до экспедиционного корпуса, расположившегося у них под носом. Но в середине осени воины Хазыра взяли в заложники кандорских гоблинов и обещали их казнить, если ненавистные эльфы не дадут Мангулу свободу. И тут эльфийская дипломатия сделала странный ход: думбарская область - Мангул, получила долгожданную независимость, оставшись, как прежде, внутри оккупированной эльфами территории. Хазыр торжествовал победу, не сразу поняв, что его ждет.
   Новоиспеченному свободному Мангулу разрешались беспрепятственно торговать с внешним миром всем, чем угодно, кроме зелья, оружия и полезных ископаемых. А в Мангуле больше ничего и не производили. Нарушителей запрета задерживали, и никто их больше не видел. Говорили, что эльфы убивали их. Начались беспорядки, орки кричали, что это не свобода, а форменная тюрьма. На что эльфийское командование равнодушно пожимало плечами:
   - Вы отвергли мир, вы хотели свободу. Так получите ее.
   Тогда думбарцы пустились в набеги на соседские земли. Ничего не вышло, всех головорезов поймали. После первых показательных казней, гоблины дрогнули. Их напугали не смерть и не боль, этим гоблинов не проймешь, а холодный расчет остроухих. Трупы бандитов эльфы милостиво вернули назад, в Мангул, их семьям.
   Слепая ярость подобна нарыву, если она не может выйти наружу, то прорывается внутрь. Утром в конце зимы джана Хазыра, вместе со всем его многочисленным семейством, зарезали собственные приближенные. Новый джан принес эндилу Лотту голову Хазыра вместе с подписанным мирным договором.
   Так многолетний мятеж был подавлен силами эльфийского корпуса. Оставался вопрос, кому достанется львиная доля думбарских месторождений? Конечно, теперь все народы живут на одном континенте, но все же эльфы рассчитывали, что полезные ископаемые большей частью достанутся им. Вот тогда Ладмир и вынес на рассмотрение Светлого совета свое предложение объединить армии всех народов.
   Он вышел к совету, как всегда, деловой, собранный, скупой на слова и эмоции. Очень спокойный человек, не имеющий возраста - великий маг из рода людей, владеющий главным талантом мага - магией управления. Свою речь он закончил словами:
   - Армия и государство должны быть едины.
   После этого совет оказался на грани раскола, поползли интриги и кривотолки, приказ грозил вбить клин между эльфами и людьми. Но глава совета не отступил.
   Под началом Альвердо ан Нирэ собрались эльфийские маги. Как бы горды они не были, насколько бы не считали себя выше всех остальных, но за плечами у них лежал тяжелый путь отступлений. Первый раз, когда им пришлось взывать к помощи человеческой армии в войне с атлантами, второй, когда их потеснили в Светлом совете, куда вошли представители всех сражавшихся народов и третий, когда главой нового совета был избран Ладмир Коляда - человек. Что бы ни говорили эльфы на своих тайных собраниях, как бы ни распаляли себя, все они знали, нельзя допустить раскол, им не выстоять против всех. Приказ Ладмира Коляды надлежало принять!
   Отныне все гномские штурмовые отряды и саперные части, гоблинская пехота и танкисты, эльфийские снайперы, артиллерия и святая святых эльфийской армии - боевые маги, все они вошли в общую армию континента, армию людей. Каждому сохранили должность и звание, эндил Тэлион Лотт мог стать генералом, но не стал, вышел в отставку, благо к этому времени его выслуга лет равнялась трем человеческим срокам, необходимым для выхода на пенсию.
   Тэлион не хотел, чтобы его единственный сын становился боевым магом общей армии. Но и здесь его ждала неудача, способности Кирлонда Лотта определили его профессиональный путь. Отношения отца и сына дали первую трещину.
  
   Тонкие резные колонны походили на два молодых деревца, поддерживающих навес над крыльцом. Да и сам дом будто слился с вековыми ясенями и соснами, окружившими его со всех сторон. Дом сохранил натуральный цвет древесины, не потускнел. Тэлион уверял, что душа дерева продолжает в нем жить.
   Кир толкнул створку калитки. Рядом с ней бессменным стражем возвышалась сосна. Проходя мимо, Кир коснулся ее ладонью, погладил шершавый ствол, поздоровался. Сосна ответила, чуть качнув ветками.
   С южной стороны дома лес отступал, передавая свои полномочия царству цветов, посаженных Мальдиной. Нежнейшие сиреневые крокусы ковром устилали лужайку, анемоны сияли белыми и желтыми звездами, первые, ранние ирисы поднимались над всем этим великолепием, кивая синими головками легкому ветерку.
   На крыльцо вышел отец.
   - Наконец-то! Приехал.
   Эндил чуть сутулился, но былой выправки не потерял, все такой же высокий, сильный, только стянутые в хвост волосы искрятся серебром. Он смотрелся внушительно, как большинство восточных эльфов. Фигурой и ростом Кир пошел в него, от Мальдины взяв только темный цвет волос и глаз. Мать была из западного рода, более хрупкая и низкорослая, впрочем, теперь все смешалось, и западные земли и далекий восточный материк давно скрылись под волнами Океана.
   Мальдина сбежала с крыльца, обняла сына и воскликнула:
   - Как я рада! Ты приехал!
   Вторя ей, из дома донесся резкий хрипловатый крик:
   - Кир приехал! Приехал!
   Мальдина улыбнулась.
   - Я сказала им, что ты едешь, они тебя ждали. Особенно Кари!
   Кир вошел на террасу, скворцы уставились на него черными бусинками глаз, следя за каждым движением. Он подошел ближе, просунул руку в открытую дверцу клетки, осторожно погладил птицу. Кари склонил на бок иссиня-черную головку, приоткрыл длинный оранжевый клюв и чирикнул:
   - Привет!
   Из клетки он вылетать не хотел.
   В углу гостиной горел камин. Как отцу удалось добиться эффекта огня без поленьев, Кир не знал, но видимость пламени была полной, и не только видимость, по комнате струилось тепло. Настоящие дрова в селенье жгли крайне редко, здесь ценили деревья.
   На нежно-розовой скатерти накрытого к завтраку стола играли голубые и белые блики, это солнце поднялось выше и теперь смотрело в верхнюю часть большого окна. Там, над обычным стеклом, помещался витраж, на котором легкий, белый корабль уходил в спокойное, светлое море. У горизонта виднелась земля, витраж словно возвращал к жизни один из потерянных материков. Каждый раз, когда семья садилась за стол, прежде чем начать есть, все поднимали глаза к картине и замирали на миг. Взоры их устремлялись за стекло витража, в небо над Гласицами, передавая ему свою мечту и надежду.
   Мальдина разложила по тарелкам высокий, дымящийся омлет, поставила блюдо с салатом. Тэлион поднял кубок с вином из местного горного кизила. Приезжая домой, Кир всякий раз убеждался в истине - самая вкусная еда та, которую готовит мама.
   Мальдина рассказала о недавнем вызове в больницу Гласиц. Такое случалось не редко, целительницу ее уровня приглашали всегда, когда людские врачи опускали руки. В последний раз ей удалось срастить ногу юному гоблину, который, в пылу детской игры, упал с крыши. Тэлион хмурился:
   - Нашла на кого расходовать дар! Этот гоблин сам виноват.
   - О чем ты? - засмеялась Мальдина. - Самый большой расход моего дара пошел на тебя, в ту ночь, когда я спасла тебя после ранения, и мы познакомились.
   Кир улыбнулся. Он слышал эту историю много раз, и столько же раз отец высказывал недовольство, когда за мамой приезжал триард старосты Гласиц, чтобы отвезти ее в городскую больницу. Кир знал, что причина кроется не в мамином целительстве, а в глубокой тоске отца. Он тосковал по оставленной службе, по экспедиционному корпусу, по собственной важной работе.
   Праздничный завтрак и мирная беседа закончились в тот момент, когда Мальдина внесла в гостиную дымящийся кофейник, и запах "Золотого зерна", привезенного Киром, разнесся по комнате. Мама гордо поставила кофейник на стол, но божественный запах отцу не понравился.
   - Откуда это? - строго спросил он.
   Кир нехотя выдавил, что привез кофе в подарок.
   - Я вижу, у тебя появились деньги. На кого ты работаешь? Почему скрываешь, кому принадлежит фирма?
   Кир попробовал отговориться, но у него не вышло, отец продолжил допрос. Сказались навыки военной службы, и тогда Кир сорвался:
   - "Золотой дракон" фирма атлантов. Теперь ты доволен?
   - Я так и думал! Мне все время казалось...
   - А чтоб тебе ничего не казалось, и ты лучше осознал реальность, добавлю, что это единственное место, куда меня взяли после встречи с твоим давним знакомцем, Альвердо ан Нирэ. Эта сволочь перекрыла мне все пути. Ну, вот, теперь ты все знаешь. Тебе стало легче?
   - Альвердо... - ахнул отец. - Когда-то он пошел на поводу у Коляды, не поддержал нас, теперь эта странная история. С тех пор, как он задумал вернуть жену, его трудно понять. Он на все готов ради нее. Никто не знает, что он сделает в следующий миг.
   - Сочувствую его жене. - Буркнул Кир, но отец отмахнулся.
   - Ты не понимаешь, там замешана магия. Но как ты мог поступить на службу к атлантам? Ты же воевал с ними?!
   - Ну, и что? Это было давно. Все меняется.
   - Нет! - закричал эндил Лотт. - Честь неизменна. Я надеялся, что, утратив кальд, ты сохранил хотя бы ее!
   - Хватит. - Кир с грохотом отодвинув стул. - Я сыт по горло. Лучше пойду спать.
   - Я прошу вас! Не надо! - воскликнула Мальдина.
   - Кир вернись, Кир вернись! - наперебой закричали скворцы.
   - Мам, извини, я пойду. По мнению папы, чести у меня все равно нет, так пусть будет хотя бы сон. Я всю ночь в поезде...
   Дверь за Киром захлопнулась. Мальдина подняла на мужа враз ставший усталым, тяжелый взгляд:
   - Как ты мог!? Ты же знаешь, что он все потерял... Я благодарна Небу за то, что он начал работать, что нашел в себе силы вернуться в обычную жизнь. Ты, наверно, забыл, как после дисквалификации он ушел в леса, и мы долгие годы ничего не знали о нем. Я боялась, что больше не увижу сына!
   Тэлион покачал седой головой.
   - Даже если бы я хотел забыть, то не смог. Я все помню, родная! - он взял жену за руку. - Только это не повод, чтобы работать на врагов.
   Мальдина в что-то беззвучно шепнула, устремив взгляд на витраж с кораблем.
   Кир лежал на кровати, растянувшись поверх одеяла, и смотрел в потолок. Он вспоминал прошлое.
  
   Когда-то давно, казалось, в другой жизни, оканчивая академию, он с выпускниками поехал на сокрытый остров Туманов, откуда и принес кальд.
   После праздника Артан, в дни зимнего солнцестояния, когда солнце поворачивает к весне, наступала магическая ночь безвременья. Магам становятся доступны земли, давно ушедшие с лика земли.
   Ночью левитационная платформа принесла 15 выпускников и их наставников на западное побережье, к Покинутым землям. Там, под водами залива Эстбалта, покоится мыс Туманов, оттуда родом все кальды Земли. Говорят, до гибели континентов остров назывался Буян, и множество легенд рассказывали о нем.
   Кир помнил ту ночь до мельчайших подробностей. Ближе к рассвету маги встали у линии прибоя, дожидаясь восхода Арктура. Холодный ветер дул с залива, гоня череду волн, мир ждал чуда. Наконец червоно-золотой Арктур - звезда боевых магов - взошел над горизонтом. Раскрытие мира началось. Вначале в морской дали сгустилась мгла. Звездная ночь над Эстбалтом потемнела, потом изменился плеск волн, становясь приглушенней и тише. И вот залив отступил, и открывалась земля. Вначале зыбкая и неверная, с каждой минутой она обретала реальность. Призрачный берег уходил в даль, укутанную туманом. С севера донесся долгий тоскливый звук, и слабый луч света прорезал молочные хлопья.
   - Пора!
   Зов маяка древнего мыса Туманов возвещал о том, что пространство раскрыто, и перед юными магами лежит былая земля. Свет маяка поглотит туман, но сигнал будет слышен и напомнит о времени, проведенном на затонувшей земле.
   - Смотрите на Арктур и слушайте зов маяка. Они не дадут вам забыться и укажут путь.
   Звезда ярко светила над морем, на севере, правее мыса. Во время похода за кальдами она должна изменить положение и оказаться в той точке неба, где была в прошлом. С рассветом мыс вновь исчезнет под водами, и Арктур вернется на прежнее место.
   - Сохраните в душе связь с землей. Не увлекитесь скитаньем в тумане, помните, лучше вернуться без кальда, чем остаться в безвременье навсегда!
   Выпускники академии ступили на призрачный мыс, почти сразу растворившись в перистых, мутных объятьях тумана. Ветер стих. Арктур над головой немедленно сделал прыжок. Теперь он горел точно на западе, указывая путь вглубь полуострова.
   Кир и Винлот заранее договорились держаться вместе. Шагнув в туман, они даже взялись за руки, чтобы не потерять друг друга, но в следующий миг Кир оказался один. Недаром говорили, что свою судьбу каждый встретит сам.
   Он стоял на каменистой тропе, ведущий сквозь поле высокой белесой травы, и оглядывался по сторонам, ища Винлота. Высокие стебли чуть поблескивали, то ли в свете мутных звезд, то ли от влаги, а за ними стояла сплошная завеса тумана. Кир попробовал закричать, позвав товарища, но не услышал собственного голоса. Мир казался мертвым, ни дуновения ветра, ни шороха трав, ни стука камней под ногами. Сделав пару шагов, он почувствовал невероятную легкость, ему показалось, что здесь можно летать. Он побежал вперед, почти не касаясь земли, спустился с холма, с ходу забрался на высокую каменную гряду, и тут услышал протяжный, печальный зов маяка - единственный звук, проникающий в этот мир. Кир поднял голову. Арктур сиял строго на западе. Тропа вела к скалам, он пошел вперед. Неожиданно хлопья тумана рассеялись, открыв впереди невероятную панораму. Кир стоял над обрывом, под ногами был черный гранит отвесной скалы, она стеной уходила вниз, где-то там, на дне пропасти, клубился туман. Впереди, в десятке шагов, возвышался другой утес, такой же черный и неприступный, и на самом его краю, словно бриллиант, сверкал кальд. Среди всех черно-серых мертвых каменных глыб он один казался живым, он звал, он притягивал и манил. Обходного пути не было. Маяк снова издал печальный стон, и небо над головой чуть посветлело, говоря о том, что пора возвращаться назад.
   Кир прикинул на глаз ширину разделяющей пропасти. Несмотря на все навыки, полученные в академии, риск не допрыгнуть был слишком велик. Умом он понимал, что очень рискует, но здесь, в этом застывшем мире, не было страха.
   Он отошел назад, разбежался и прыгнул. Навыки не понадобились, прыжок превратился в полет. Пропасть медленно проплыла под ногами и, едва он встал на твердую землю, как кальд оказался в руке. Кир сжал пальцы, и в тот же миг все вокруг закружилось и понеслось.
   Он открыл глаза. Брезжил рассвет, он лежал на побережье Эстбалта, волны бились о берег, ни мыса Туманов, ни маяка, только бескрайняя водная гладь. Низко над горизонтом, на севере, красным золотом горел Арктур.
   - Ты нашел кальд.
   Мэтр Юлиин склонился к Киру. Кир сел, еще не до конца понимая, что происходит, разжал ладонь и посмотрел на кристалл. Прозрачный камень сиял, меняя цвета, он был небольшим, в половину ладони, он улыбался встающему солнцу, от него шло тепло.
   - Помни, кальд не дает могущества, он лишь усилит твои возможности. Его сила зависит от духовной мощи того, кому он принадлежит. Чем мудрее и многограннее маг, тем больше возможностей дает ему кальд, чем примитивнее желания и стремления мага, тем слабее становится кристалл. У некоторых магов, кальд превращается в простой камень, утратив силу.
   - Я знаю.
   Кир поднялся на ноги, оглядываясь, ища однокурсников, пятерым повезло, они рассматривали драгоценные камни, Винлота среди них не было. Наконец Кир увидел его, юный маг лежал на земле без движения, будто спал. Его душа не вернулась с мыса Туманов.
   - Тот, кто остался в безвременье, не может проснуться.
   Неподалеку, на побережье, раскинулось особое кладбище - "Дом потерянных душ". Считалось, что не вернувшиеся останутся на мысе Туманов до тех пор, пока он не покажется над водой, снова став частью этой земли.
   Кир верил, что Винлот не заблудился, не утратил счет времени, а сознательно выбрал свой путь. Ему было слишком хорошо там, среди трав и туманов, где можно летать, где кальды светят ярче звезд. Когда-нибудь он вернется в наш мир, выйдя из вод вместе с мысом.
  
   Что осталось у Кира от прошлого? Ничего. На душе было мерзко и мрачно. Он вспомнил, что после праздников должен ехать в Службу спасения и вместе с Максимом Яровым идти в запретную зону. Лучше бы одному! Максим показался ему нервным типом, которого все раздражало, и который все принимал в штыки. Но ради собственного жилья в рамках проекта "Счастливый дом" Кир готов был терпеть даже спасателя.
   Эйлер - праздник птиц продолжался, но ни Кир, ни Тэлион с Мальдиной так и не вспомнили, что надо выйти на улицу и постоять в тишине, встречая прилетевшие стаи. А ведь птицы несли на крыльях удачу.
  
   Глава 8.
   У каждого свой праздник
   Оставлять людей в здании ар Данир Сетху запретили. Хорошо, что как раз в этот время настал День Птиц - праздник Весеннего равноденствия, иначе сотрудникам "Золотого Дракона" пришлось бы давать дополнительные выходные дни. Делать этого господину директору совсем не хотелось. Лично он не видел ничего страшного в том, чтобы люди трудились на рабочих местах, в то время как за закрытыми дверями начальственных кабинетов проходит важная встреча, но его мнения никто не спросил. Когда дело касается судеб мира, Сетх - такая же пешка, как любой другой из числа не входящий в высший круг.
   В том, что все задумано правильно, Сетх убедился, едва левитационная платформа коснулась крыши "Золотого Дракона".
   - Вершители! Всеведущие, мудрые и всемогущие, приветствуем вас!
   Прибыв издалека, они знали о людях куда больше, чем все живущие здесь. Ар Данир Сетх ошибался, считая, что кто-то может не заметить прибытия великих. Любой сотрудник, даже мельком увидевший их, понял бы, что в "Золотом Драконе" особые гости.
   Две огромные фигуры в сопровождении свиты сошли с левитационной платформы, плащи с опущенными капюшонами скрывали их лица. Ар Данир Сетх и Мехет Урт склонились в поклоне. Мехет Урт, как не имеющий титула, согнулся почти пополам, в то время как Данир Сетх прижал подбородок к груди в ритуальном поклоне тех, кто наделен титулом "ар". Суть такого поклона сводилась к тому, что Вершители могли покарать любого из атлантов, имеющих более низкий титул. Обладателю титула "ар" надлежало склонить голову так, чтобы обнажить шею, склониться и ждать, не последует ли вместо приветствия удар по открывшемся позвонкам, перерубая их. Такая казнь постигала лишь благородных атлантов, тех же, кто не имел титула, могли казнить как угодно, даже скормить ходрам.
   Вершители шли быстро, свита едва поспевала за ними. Гул шагов разносился по коридору. Когда два гиганта прошли мимо Сетха, он почувствовал, как под ними прогибается пол. Его окатила волна жара, исходящая от их тел, он даже взмок от волнения. Каждый раз при встрече с Вершителями Сетха удивляло, насколько температура их тел превышает обычную. Атлантские жрецы говорили, что жар необходим для великих помыслов и свершений, он питает и поддерживает их. Рядом с правящей парой Данир Сетх, Мехет Урт и вся свита выглядели детьми, с благоговейным трепетом, снизу вверх глядящими на воспитателей. Только один атлант в свите мог сравниться с Вершителями в росте и силе, он один не опустил капюшон, оставив лицо открытым. Сетх его знал.
   Лысый, вытянутый череп тхар Шу Неда отливал на полуденном солнце серым свинцом, верхнюю часть широкого лба пересекал шрам наподобие полумесяца. Шрам был получен не во время сражения, ибо из всех своих битв тхар Шу Нед выходил невредимым победителем. За долгую жизнь великий полководец проиграл только одну битву - битву за власть. Немногие знали, что во время первой Континентальной войны он мог стать великим правителем, будучи третьим Вершителя Атлантии. Но правящая чета прознала, что он претендует на власть и более того, получив ее, намеревается заключить мир со Светлым советом, рассчитывая тем самым сохранить большую часть атлантских земель. Мир со Светлым советом! Такое не прощается!
   Нашлись те, кто убедил жену Шу Неда убить непокорного супруга. Ей дали заговоренный кинжал, боясь, что обычным оружием Вершителя не поразить. Женщина промахнулась. Все же Шу Нед был великим воином, он смог увернуться от внезапного броска супруги, кинжал оставил лишь росчерк на лбу, но никто не знал, какой глубокий шрам остался в душе Шу Неда. Хотя, простолюдины болтают, что у Вершителей нет душ, якобы они отдали их за право вершить судьбы мира. Возможно, так оно и есть, потому что свою жену Шу Нед казнил собственноручно. После этого к власти он больше не рвался, довольствуясь местом главы в свите правящей пары.
   Свидетелей тех давних времен почти не осталось, только величайшие из магов, чей век не измерен никем, продолжали жить, но таких, будь они эльфы, атланты или люди, всегда было мало.
   В отличие от правителей Шу Нед, проходя мимо Сетха, улыбнулся ему и кивнул. Такой знак внимания - великая честь для низшего титулом, но и великий страх. Вершители коварны, кто знает, не последует ли за милой улыбкой смертельный удар.
   По случаю приезда высоких гостей и предстоящего празднества руководство "Золотого Дракона" облачилось в ритуальные одежды. Больше всех постаралась Зирис, ее черные волосы были уложены наподобие пирамиды и стянуты золотыми нитями. Едва завидев Вершителей, женщина застыла в учтивом поклоне, склонив башню из волос почти параллельно полу. Бретели ритуального желтого платья сползли с ее худых печей, обнажая грудь. Даже змейки на ногтях потупили взор и поникли. Зирис готова была распластаться на темно-красном полу, выражая покорность и желание услужить.
   Помощник Сетха, Мехет Урт, заслужил оранжевые одежды. У самого Сетха ворот красного френча скрепляла драгоценная брошь, изображавшая золотого дракона с бриллиантовыми глазами - символ руководителя фирмы. Но свет всех бриллиантов померк, как только на руки слугам упали темные плащи, сброшенные Вершителями. Комната озарилась золотым сиянием, исходящим от огромных фигур тхар Нарк Маез и тха Айвар Маез, их одежды словно сплошь состояли из золота. Лиц Вершителей было не разобрать из-за слепящего света камней, венчавших головные обручи. При попытке разглядеть черты лиц Вершителей глаза начинали слезиться, а тех, кто упорствовал и терпел, постигала слепота, длящаяся несколько дней. Говорили, что тха Айвар Маез прекрасней всех женщин на свете, но Сетх не знал никого из тех, кто хоть мельком видел бы ее лицо. Зато ее фигура против воли приковывала взгляд. Тха Айвар сидела на высоком кресле, подобно статуе из плоти и крови. Полная грудь вздымалась от глубокого дыхания, сверкающий золотом живот и широкие бедра вызывали чувство страсти у всех мужчин. Даже видевший ее не единожды Сетх ощутил возбуждение от созерцания этой удивительной женщины. Он с досадой отметил, что теперь не меньше декады пройдет, прежде чем он сможет взглянуть на любую другую женщину. Такова была тха Айвар, такое влияние имела она на людей. Считалось, что она высасывает энергию мужской самости, даже не прикасаясь к мужчине. Чем выше вздымалась ее грудь, чем более томными были вздохи, тем больше дней суждено провести жертве в полном бессилии.
   Мехет Урт, впервые увидевший тха Айвар столь близко, с трудом выговаривая слова, прошептал:
   - Жена Нарк Маеза прекрасна...
   Лицо помощника директора стало бессмысленным и безвольным, казалось, он вот-вот пустит слюну, а ведь Сетх знал его как волевого, сдержанного и бесстрастного руководителя. С трудом поборов собственные эмоции, Сетх воззрился на подчиненного со смешенным чувством презрения и жалости.
   - Она и жена, и сестра Нарк Маеза. - Пояснил он. - Правящий род Вершителей не смешивает свою кровь ни с кем из низших. Их сестры становятся их женами.
   Мехет Урт не слушал его, он думал только о великой атлантке. Эта женщина могла приказать мужчине сделать все что угодно, и тот, не задумываясь, исполнил бы. Впрочем, не любой мужчина. Опальный тхар Шу Нед не замечал Вершительницы, он с интересом разглядывал сотрудников "Золотого Дракона".
   Ар Данир Сетх, как и подобает хозяину, провозгласил:
   - Великий Вершитель тхар Нарк Маез, великая Вершительница тха Айвар Маез, мы счастливы видеть вас.
   Нарк Маез поднял руку, останавливая его:
   - Довольно приветствий! Перейдем к делу, нам многое предстоит решить до торжества.
   Голос его гремел, отражаясь в голове, точно раскаты грома. Сетх невольно втянул голову в плечи. Вершитель усмехнулся, наблюдая реакцию подданных, и перешел на обычную речь.
   - Когда заработает проект "Счастливый дом"? - спросил он Сетха.
   Тот поспешно заверил, что очень скоро.
   - Нам некогда ждать. Нужно, чтобы люди переселились в зону немедленно.
   Заметив, как озадачен руководитель "Золотого Дракона", в разговор вступила тха Айвар. Ее глубокий, грудной голос ласкал слух и пленял, обволакивая словно мед:
   - Сетх, Новой Атлантии необходимы ходры, вы же знаете, как ящеры-воины нужны нам. Слишком много мы их потеряли во время столкновения в Лунде. Поголовье ходр надо восстановить. Наши маги могли бы создать их из рабов, но и с рабами у нас проблема. Нам не хватает людей, способных добывать камень, валить лес, строить дома, работать в наших прекрасных городах. Постарайтесь быстрее заселить ваш "Счастливый дом" теми, кого можно незаметно вывести с Континента, кого не хватятся скоро. Мы увезем их всех.
   Умом Сетх понимал, что жилье в запретной зоне еще не построено, контракты с переселенцами только-только начали заключаться, да и потом, увезти целый поселок невозможно, но душа его рвалась обещать Вершительнице все, что та пожелает. Он не мог оторвать глаз от ее облитого золотом тела.
   - Где же мы поселим людей, моя повелительница, ведь домов еще нет? - в отчаянии вскрикнул он.
   - Дайте им временное жилье. - Вместо жены пророкотал Нарк Маез. - Скажите людям, что фирма разместит их бесплатно, чтобы они привыкали к новым условиям и ждали постройки своих домов. Большую часть людей мы сразу же заберем, так что "счастливые дома" им уже не понадобятся, и вы сможете сэкономить на постройке.
   Вершитель захохотал. Остальные стояли, оцепенев, от раскатов хохота заложило уши. У всех, кроме Шу Неда. Он с интересном ждал, чем закончится разговор, а пока скользил взглядам по лицам, рассматривая служащих "Золотого Дракона".
   Сетх опустил голову и, еле выговаривая слова, задал вопрос:
   - Когда вы заберете людей, что скажут другие, те, что остались?
   - Вы глупы, ар Данир Сетх, - с укором произнес повелитель. - В зону селятся закоренелые одиночки, им нет дела до судьбы соседей. Скажите им, что те, кто исчез, передумали и вернулись в город, полезли на скалы и свалились с кручи или решили искупаться в океанском прибое и утонули. Выберите, что нравится, любая отговорка сойдет!
   Айвар сменила мужа:
   - Грядет время великих перемен! Необходимо собрать всех, кто пойдет за нами в новую Атлантию, для этого нам нужно открыть храмы. Настанет день, и жрецы созовут Наркод. Помощник Сетха осторожно подал голос:
   - Но ведь наши храмы закрыты по решению Светлого совета.
   Айвар повернулась к нему, от сияния ее головного обруча у Мехет Урта начались рези в глазах и потекли слезы. Он немедленно склонил голову.
   - Наш человек пытается решить этот вопрос, - пояснила Вершительница, - но есть тот, кто все время мешает, кто стоит у нас на пути.
   - Мы сметем помеху с дороги! - воскликнул Сетх.
   - Нет, это будет слишком заметно, пока мы не можем действовать открыто. Есть куда лучший, надежный и проверенный способ, помеху надо дискредитировать в глазах главы совета, Ладмир Коляда сам уберет его! Хоть Коляда и великий маг, но он человек, а людям свойственно верить наветам и слухам. Пусть ему намекнут, что катаклизмы, которые вскоре потрясут столицу, дело рук эльфов. Пусть скажут, что эльфы обнаглели и рвутся к власти. Чтобы остановить их, надо пригласить атлантов в Светлый совет, и тогда атлантские маги остановят стихию.
   - Какую стихию? О каких катаклизмах вы говорите, великая?! В Соединенной нет бурь!
   Голос Сетха заметно дрожал, он уже представлял, как огромные волны идут на столицу, и смерчи разрушают дома.
   Айвар заговорила особенно проникновенно:
   - Нашим жрецам подвластны великие заклинания, их сила способна сокрушить мир, и они бы его сокрушили, если бы не одно "но"! Небеса посмеялись над могуществом магов, ограничив их власть. Глобальные заклинания вступают в силу только тогда, когда их повторяют тысячи людей. Чем крупнее цель, тем больше людей должны твердить заклинание. Чтобы началась огромная буря, почти весь Наркод вашего Континента должен прочесть заклинание бурь, чтобы пришел потоп - заклинание потопа. Вот тогда стихия отзовется, придет и сметет все!
   - Кто же захочет накликать беду на свой город? Никто не будет этого делать! - невольно вырвалось у Мехет Урта.
   - Вначале мы тоже так думали. Потом посадили сотню рабов, заставив их день и ночь читать заклинания, но в Соединенной всего лишь пошел редкий дождь, а наши рабы лишились рассудка от тяжести колдовства. Тогда верховный жрец нашел лучший способ, он придумал, как заставить Наркод Континента хором произносить нужные слова.
   Сотрудники "Дракона" похолодели, представив те способы, которыми жрецы обычно заставляют Наркод. Им уже виделись реки крови, проливающиеся на улицы Соединенной вместо дождя. Но следующая фраза Вершительницы поразила их больше описания любых страшных пыток.
   - Принуждать никого не придется! Люди прочтут заклинание сами, по доброй воле.
   - Не может быть... - вырвалось хором у Мехет Урта и молчащей до сих пор Зирис.
   - Не вам судить о решениях мудрых, безродные! - бросил Вершитель. - Сейчас нам нужен тот, кто сможет осуществить план жрецов. Ар Данир Сетх, есть ли у вас в "Золотом Драконе" сотрудники, обладающие суггестивными способностями?
   - Есть... - кивнул Сетх. - Наш создатель рекламы. Но, великий Вершитель, он вряд ли подойдет вам, он - эльф.
   - Эльф?!
   Хохот Вершителей вновь потряс стены.
   - Воистину, наступают новые времена! Эльф работает на атлантов! Ну, что ж, пусть послужит будущему Новой Атлантии и поможет своему Континенту уйти под воду.
   Мехет Урт еле слышно спросил:
   - Разве вы не отмените наступление стихии после того, как атлантов примут в Светлый совет?
   - Зачем? Когда храмы будут открыты и преданные нам атланты соберутся вместе, этот материк сможет спокойно уйти под воду. Его часы сочтены. Мы возьмем в портал тех, кто нам верен, остальные миллионы будут умолять нас принять их рабами на новую землю, у них будет лишь два пути - утонуть или служить нам.
   Голос Айвар зазвенел в упоении:
   - Обезумевшие от ужаса толпы бросятся к нам с мольбой. Новая Атлантия станет единственным местом, где они смогут спастись. Мы сможет выбирать, кто из них станет ходрами, а кто рабами. Наступает наша эра!
   - Что будет с нами? - прошептала Зирис.
   - Это зависит от вас. Если исполните все, как должно, вас ждут богатства и покой на берегах новой родины, если нет, то воды Океана.
   - Мы все исполним. - Заверил Данир Сетх.
   Айвар глубоко вздохнула, высокая грудь поднялась под золотым платьем.
   - Решено. Я устала и голодна, мы не питались с тех пор, как покинули Атлантию.
   - Все уже готово, Вершительница! - Сетх склонился в поклоне.
  
   Эверин никогда не был в апартаментах начальства. Если идентификаторы там ломались, то неполадки либо устранял его начальник - Ярим, либо устройства приносили прямо на рабочее место. Почему же теперь, решив уволиться, он последовал за Койрой, почему поверил, когда тот сказал, будто бы Эверина вызывает директор? Отчего-то Эверин решил, что Данир Сетх лично попросит его остаться. Самонадеянность губит многих!
   То, что все идет не так, он почувствовал сразу, едва переступил заветный порог. Хотя, нет, он почувствовал это раньше, еще когда перед дверью, инкрустированной металлом, тяжелая рука Койры легла ему на плечо, ни шевельнуться, ни вырваться. Эверин выругался, послав прислужника атлантов в пасть демону, но Койра уже втолкнул его внутрь. Эльф пролетел порог, но не споткнулся, а, увернувшись от рук Койры, прыгнул в сторону, собираясь тут же кинуться обратно, во внешний коридор, и сбежать. Но не тут-то было! Сзади на него напал кто-то огромный и сильный, не Койра. Собака атлантов стоял рядом и ухмылялся, наблюдая за ним.
   Могучая лапа накрыла плечо, прошив когтями одежду и кожу. Эверин попробовал вырваться, но не смог, хотел развернуться, чтобы встретить противника лицом к лицу, но и это не удалось. Пока он дергался, кривясь от боли и силясь понять, кто его держит, у его ног, по полу, словно в ночном кошмаре, промелькнул длинный чешуйчатый хвост. Значит, сзади находилось чудовище! Эверин заорал, рванувшись из последних сил.
   - Ишь, как извивается! - сказал кто-то на атлантике. - Тащи его к храму и запри там. Этот червь нам пригодится, скоро праздник.
   Пока Эверина волокли вниз по лестницам, он и правда чувствовал себя дождевым червем, болтающимся на крючке.
   Сколько дней он пролежал в маленькой, похожей на каменный мешок комнате без окон, не сосчитать, может, два, а может десяток. Все дни слились в беспросветный кошмар, сродни тем, от которых просыпаешься в поту с бешено бьющимся сердцем. Только сейчас сон затянулся, время почти остановилось, а сердце стучало еле-еле.
   Освещение в комнате не менялось, ни днем, ни ночью. Четыре светильника в форме факелов, по одному на каждой стене, торчали из держателей в виде чешуйчатых лап. На полу цвета охры валялась циновка, на которой, почти не вставая, лежал Эверин. Изредка он с трудом отползал в угол, к дыре, служившей отхожим местом.
   Он был почти в забытьи. Огромную тяжесть, сдавившую тело и парализующую мозг, навевало зелье, дымящееся в курильнице, оно сковывало лучше любых пут и притупляло зрение, делая мир расплывчатым и неясным.
   Когда в комнату вошли три жреца, Эверин едва шевельнулся. Первым делом жрецы загасили курильницу с зельем, затем подхватили эльфа, поставили на ноги и содрали с него одежду. Эверину казалось, будто все происходит не с ним, он с удивлением наблюдал, как пряди его длинных светлых волос падают на пол. Жрецы обрили ему голову на манер собственных лысых черепов, силой поставили на колени, надели длинный балахон из грубый ткани с неведомыми знаками и намазали голову чем-то холодным. Рывком подняв Эверина с колен, они повели его по узкому серому коридору. Каменный пол холодил босые ступни, влажный воздух пах сыростью и еще чем-то неуловимым, затхлым, но все же в воздухе не было той дряни, которой эльфа обкуривали эти дни. Поэтому за время пути он немного пришел в себя. Когда впереди открылось пространство внутренней части храмового конуса, рябь в глазах полностью прошла, и он смог отчетливо различать предметы.
   Полутьма зала освещалась лучами мертвенно-голубого света, льющимися откуда-то из-под пола. Сбоку, из полумрака, выступали скамьи, амфитеатром поднимающиеся вверх. На них Эверин скорей угадывал, чем мог разглядеть публику, собравшуюся в ожидании действа. Видны были лишь первые ряды, ближе всех сидел ар Данир Сетх. Эверин с трудом узнал главу фирмы, так изменилось его лицо, на нем отпечаталась гримаса голода и азарта заядлого игрока. Рядом с директором возвышались два огромных существа, сплошь закованные в золото, на месте голов у них горели яркие обручи. Они так напугали эльфа, что он поспешил отвести взгляд.
   Теперь он осматривал стены храма. По бокам возвышались колонны, меж ними, во мраке, громоздились темные изваяния, рассмотреть которые Эверин не мог, да и взор его теперь приковывали не они, а каменное возвышение как раз напротив скамей. На его вершине стояла плоская четырехугольная чаша из серого камня. Голубой свет, бьющий снизу, делал картину призрачной, нереальной.
   Прислужники потащили Эверина к помосту, толпа на амфитеатре взвыла на разные голоса. Из темных глубин зала вышел облаченный в алый балахон жрец, на его лысой голове сидел золотой обруч в форме свернувшегося кольцом дракона. Жрец подал знак помощникам, и они подвели Эверина ближе. Неожиданно помощники разжали руки и отпустили его. Пленник остался один, а прислужники, кланяясь жрецу, поспешно отступили прочь. Долго раздумывать эльф не стал, он уже достаточно пришел в себя, чтобы понять - другой попытки не будет. Эверин метнулся в сторону и побежал. В тот же миг жрец выхватил длинную змееподобную плеть с тремя гибкими, жалящими концами. Знаменитая атланская плеть просвистела в воздухе, и три крючка вонзились в спину беглецу. Он замер от пронзительной боли, чувствуя, как немеют конечности. Еще два неверных шага, и ноги отнялись, паралич охватил все тело. Жрец подхватил его, словно куклу, и кинул спиной на алтарь. Склонившись над пленником, он приподнял ему голову, другой рукой перевернув плеть. В ее рукояти оказалось сокрыто пикообразное острие, служившее атлантам для пробивания теменной кости жертвы.
   По амфитеатру прокатился предвкушающий вздох. Зрители подались вперед в ожидании потока энергии, они жаждали ее, как дикий зверь жаждет крови. Еще миг, и душа пленника будет выпита до конца. Айвар застонала от близости сладкого мига. Лишь он способен был утолить голод Владык.
   Удар оглушил Эверина, что-то в голове хрустнуло, он еще был в сознании, когда почувствовал, как некая сила потянула его вверх и в сторону, высасывая жизнь. Все вокруг поплыло, и он погрузился во мрак.
   Почуяв запах добычи, меж колонн зашевелились монстры. Сила, держащая их в неподвижности, ослабла. Чешуйчатые хвосты заскребли по полу, гребни на спинах поднялись. Они медленно приблизились к алтарю и замерли, ожидая, когда остатки хозяйской трапезы достанутся им. Атлантам нужна была только душа пленника, а тело они бросали ходрам.
  
   Любой праздник когда-то подходит к концу, вот и Эйлер закончился. Чтобы выспаться и как следует отдохнуть, Максиму, как всегда, не хватило одного дня. Ранним утром, когда большинство честных граждан еще только встают с мягких постелей, он уже прибыл на службу.
   Максим стоял у окна, прислонясь горячим лбом к холодному стеклу, и радовался, что сегодня приехал первым, и никто не видит, как он - капитан и командир отряда спасателей - страдает после праздничного застолья. Хмурое настроение усугубляла боль в голове, будто залитой свинцом, еще мешала резь в глазах и пересохшее горло. Но если от сухости во рту он спасся, осушив графин несвежей воды, оставленный на столе еще до праздника, то от тягот душевных спасения не было. Бодрость, собранность и дееспособность покинули командира отряда. К счастью, вторым на работу приплелся Дирук, перед которым можно было не строить из себя героя.
   В окно Макс наблюдал, как гном, вздыхая и кряхтя, ковыляет к Службе Спасения. Больше всего Дирук напоминал неуклюжую утку. От былой проворности спасателя не осталось и следа. Добредя до лужи, разлившейся как раз напротив входа в здание, он, не заметив ее, наступил прямо в центр и поднял рантом форменного ботинка целый фонтан грязных брызг. Выругался гном так, что даже через оконное стекло было слышно, потом в досаде махнул рукой, и зашагал на службу.
   Еще накануне Эйлера Дирук почуял, что командиру плохо, видно откуда-то прознал, что Макса бросила невеста.
   - Поедешь к родным? - деликатно спросил гном. - Родные - дело святое! Дома и стены помогают.
   На востоке Континента остался маленький домик родителей Макса, младшая сестра уже выросла, у старшей давно своя жизнь, муж и дети. Старикам и сестрам Максим послал поздравления, а ехать в такую даль самому не хотелось. Поездом - не имело смысла, весь праздник пройдет в дороге, левитационной платформой - дорого, да и не любил Максим этих летающих магических штуковин, тем более, когда пилот незнакомый. К тому же тоски по родным и по дому Максим не испытывал. Это гномы привыкли жить вместе со своим родом, где и деды и внуки под одной большой крышей, а у людей все по-иному: вылетел птенец из гнезда и полетел.
   - Неа! - мотнул головой Максим. - Не поеду.
   Дирук покачал головой, обдумал ситуацию и, против всяких гномских правил, пригласил командира на праздник в свой родовой дом. Максим поблагодарил, но из вежливости отказался. Вторгаться в святая святых - родовой дом гномов, он счел неприличным, решил встречать праздник один, подумать о жизни, выспаться, успокоить нервы.
   Казалось бы, как решил, так и сделал, но стоило капитану Ярову проснуться праздничным утром одному, в своей казенной квартире и понять, что Мариники нет, как на него накатила такая тоска, что впору повеситься. Вместо веревки Максим достал припасенную бутылку "Гремучего змея". Сделав глоток, он одернул себя, не к лицу капитану спасателей пить с утра, одному, да еще в день Весеннего равноденствия. Надо хотя бы выйти на площадь, к дворцу Светлого совета и посмотреть на чудесных птиц! Решительно отодвинув бутылку, Максим достал чистую светлую рубашку, новые брюки и пошел бриться, дабы предстать на людях в подобающем празднику виде.
   Близился полдень. В отличие от остроухих и гномов, люди в Эйлер не торопятся встать с рассветом, чтобы любоваться прилетом птиц или начинать новое дело. Они поступают умнее, вволю спят, а потом, согласно традиции, выпускают какую-нибудь птаху на волю. В последние годы на традиции начали наживаться некоторые птицеловы, перед праздником они ловили птиц и продавали их людям, чтобы те могли выпустить пернатых обратно. В результате отлова и содержания в клетке, некоторые птицы гибли, поэтому Светлый совет счел нужным ввести новую традицию, призванную к тому же объединить все Наркоды. В полдень, на площади перед дворцом выпускали в небо волшебных бумажных птиц. Волшебство их заключается в том, что пташки, хоть и были сделаны из бумаги, летели очень далеко и как живые махали крыльями. Если случался попутный ветер, они запросто пролетали не только всю Соединенную, но и ближайшие пригороды. Так что школьникам, запускающим на уроках бумажных голубков, было к чему стремиться!
   Новая традиция мгновенно обросла поверьями, говорящими, что если волшебная птица, пущенная рукой мага, приземлится у кого-нибудь во дворе, то удача и счастье не покинут хозяина весь год. Услышав о новой примете, глава Светлого совета понимающе улыбнулся:
   - Значит, я верно рассчитал! Наркоду нравится. Традиция пустила корни, пусть ловят волшебных птиц!
   Горожане столпились на площади. Стрелки диковинных башенных часов готовились слиться воедино на цифре двенадцать. Если сам дворец Светлого совета был выполнен, точно мозаика из разных стилей, то часы являлись чисто человеческим атрибутом. Их часовая стрелка была выполнена в форме колоса, в знак того, что люди - пахари, умеющие обрабатывать землю, а минутная - представляла из себя меч - символ мужества и воинской доблести. Когда же обе стрелки сходились вместе, меч словно срезал колос. Возможно, в этом был сокрыт глубокий смысл, ведь мечи людей частенько обращались против них же самих, губя и дома, и посевы.
   Зазвучала полуденная мелодия, и на балконе башни показались трое магов в светлых длинных одеждах. То, что одна их них женщина, Максим понял по развевающимся на ветру золотым волосам. У мужчин волосы были стянуты в косу или хвост. С такого расстояния черт их лиц было не разглядеть, но Максиму казалось, что маги очень серьезны. Почему-то в голову пришла странная мысль, что у магов, как у спасателей, есть свой график дежурств в праздничные дни, или, возможно, они тащат жребий, кому выпадет запускать птиц в выходной. Вряд ли кто-то добровольно согласится на такую работу!
   Свое дело светлые маги знали. Двое мужчин подошли к самому краю балкона и взяли в руки двух первых птиц, женщина остановилась за ними, она достал из огромного ящика бумажных пернатых, и передавала их коллегам. Почему птиц запускали мужчины, не стоило гадать, достаточно было увидеть сильнейший бросок, которым они направляли пташек в полет.
   Изящные, тонкие журавлики взмыли над площадью и, набрав высоту, полетели вперед, гонимые ветром. Люди стояли, запрокинув головы и открыв рты, ахали при каждом новом полете и кричали напутствия улетающему крылатому счастью. Всего птичек было шестнадцать, такое число маги считали символом мира и великой гармонии.
   На один из последних бросков магу не хватило сил. Он размахнулся и кинул птицу, но, видно, не сильно. Вместо того, чтобы взмыть в синее небо, она круто спикировала вниз, на площадь. Люди замерли, а затем с криками ликования, бросились к ней, чудом не подавив друг друга. Увидев, что внизу вот-вот образуется куча мала, женщина-маг что-то быстро шепнула напарникам, и те запустили последних птиц в ближний полет. Птицы стали медленно кружить над площадью, привлекая внимание людей, а затем свернули на соседние улицы. Толпа разделилась, кто-то остался, а кто-то кинулся в погоню, надеясь поймать свое счастье. Потасовка закончилась. Маги устало смотрели вниз, их легкие одежды пропитались потом. Магический труд не легче любого другого!
   Покружив над площадью, последняя птица пролетела прямо над головой, Максима. Он мог бы ее поймать, но даже не двинулся с места.
   - Ничего мне не нужно без Мариники, - с грустью прошептал он.
   Вечером Максим пил, запершись в своей казенной квартире. Несколько раз кто-то вызывал его на связь, личком переливался всеми цветами, но все напрасно, Максим не ответил. Допил бутылку и отключился.
   Утром он обНаркужил себя лежащим поперек кровати, что его очень удивило. Как он сюда дополз? Более естественным было бы проснуться на полу или, в крайнем случае, упавшим мордой на стол. А вот что совершенно не удивило Макса, так это то, что он спал в одежде и в обуви. Разбудили его две вещи: головная боль и какой-то громкий, докучливый звук. Звук никак не хотел затихать, он отдавался в голове, бил по ушам. Максиму пришлось открыть тяжелые веки, чтобы разобраться в его источнике шума. Пусть не сразу, но это ему удалось. За окном сигналила машина, примерно через минуту во входную дверь Макса начали звонить и стучать. Ужасная мысль закралась в мозг - его вызывают на внеочередное дежурство, причем срочное, поскольку за ним прислали машину. Не иначе, как что-нибудь случилось! От такой догадки голова немедленно прояснилось. Максим вскочил с кровати, опрокинул в себя спасительный глоток "Гремучего Змея", чудом оставшийся на дне бутылки, и поковылял к дверям.
   На породе стоял улыбающийся Дирук.
   - Привет, командир! - выпалил он. - Ну, ты и горазд спать! Мы тебя уже четверть часа будим.
   - Кто это мы? - Максим, с подозрением заглянул гному за спину, боясь увидеть там весь отряд.
   - Мы: я и мой кузен Ури. Он согласился поехать со мной, чтобы отвезти тебя к нам. Мы приглашаем тебя на праздник. Вон, во дворе стоит серый монор кузена.
   Монор не просто стоял, но и продолжал непрерывно гудеть, чем вызвал бурное недовольство соседей. Дирук поспешно отстранил командира, прошел по комнате, открыл окно и, высунувшись по пояс, заорал кузену что есть мочи:
   - Ури, хватит! Не гуди. Он уже проснулся!
   Вопли гнома вкупе и ревом клаксона перебудили в округе тех, кто еще не успел проснуться. Сигнал умолк. Соседи громко возмущались, но гномы не обращали на них никакого внимания. Дородный, бородатый Ури, в Наркядном кафтане, вылез из монора и заорал басом:
   - Собирайтесь быстрее! Дедушка Брор ждать не любит.
   Когда же перед ним предстал заспанный и помятый Максим, гном неободрительно хмыкнул:
   - Негоже перебрать в первый день праздника, когда на второй идешь в гости!
   - Я не знал. - Буркнул Максим, приглаживая волосы.
   Так он оказался в родовом доме семейства Броров на праздновании второго дня Эйлера.
   Родичи Дирука считались гномами состоятельными, дом их показался Максиму очень большим. Построен он был давно в самом центре Скального района, что раскинулся на окраине Соединенной. Скальным район называли неспроста, потому что состоял он из рукотворных террас, выдолбленных в скалах Карайских гор. Фасады всех домов выходили на улицу, а остальные стены прятались в скальной породе, внутри горы. В доме Броров жили три семьи, но в случае увеличения рода такие дома разрастались вширь, но еще больше углубляясь внутрь скал.
   Максим с интересом разглядывал постройки. Раньше он видел Скальный район лишь издали. Гномы не очень-то жаловали чужаков, всячески оберегая свою самобытность. Теперь Максим мог не только войти в родовой гномский дом, но даже сесть за праздничный стол в огромной гостевой зале, в глубине скалы. Тут царила прохлада, отчего Максиму полегчало и исчезла резь в глазах. Стены зала украшали декоративные резные колонны, отделанные розовым мрамором, в центре потолка висела круглая кованая люстра, в которой в старые времена зажигали свечи, а ныне сверкали лампочки.
   Вначале Максим чувствовал себя неуютно в компании незнакомых людей, в помещении без единого окна, под давящим каменным сводом. Ему казалось, что потолок вот-вот рухнет и раздавит его, но, по мере того, как на праздничном столе появлялись все новые яства, а под столом росла батарея опустевших бутылок, настроение у него улучшалось. Родичи Дирука знали толк в еде, питье и неспешной беседе. Мужчины все, как на подбор, степенные, крепкие, с окладистыми бородами, одетые в праздничные атласные кафтаны коричневого, бордового и темно-зеленого цветов. Женщины - строгие на вид, с аккуратно подобранными волосами, в кружевных белоснежных блузках. На груди у многих переливались драгоценные броши, а у мужчин висели тяжелые золотые цепи со знаками ремесленных гильдий. Гномы считались хорошими ювелирами.
   Глава рода, 120-летний Брор, с гордостью оглядел резвящихся на ковре праправнуков, погладил длинную седую бороду и взял в руки кубок. Показно откашлявшись, он дождался всеобщей тишины и произнес традиционный тост, пожелав всем стать лучшими мастерами в своем деле и прославлять род. Потом он решил сказать несколько отдельных напутствий. Четвертому внуку Дируку пожелал поскорей заключить долгожданный союз с Крондот, покончить с мальчишескими глупостями и поселиться в родовом доме, объединившись с семьей. Крондот, сидевшая по левую руку от жениха, улыбнулась и закивала деду. Дирука она ткнула в бок:
   - Слушай, что старшие говорят! Сколько можно скитаться?
   Дирук невольно съежился, покосился на Максима и торопливо заговорил о сложностях работы спасателей.
   - Ничего, - успокоила его Крондот, - как поженимся, я с работой тебе помогу. Может, сама в спасатели пойду, а может, тебя кузнецом сделаю.
   Глядя на крепкий, плотно сбитый стан Крондот, на сильные руки и короткую, почти мужскую стрижку, Максим почему-то не сомневался, что и то и другое у гномицы получится.
   Начался пир. Во время всеобщего веселья, Максу опять вспомнилась Мариника, подумалось, что может, не будь он спасателем, все у них вышло бы по-другому, жили бы сейчас вместе, может, уже и детей бы завели.
   Кто-то заботливо подливал Максу в кубок вино, он пил еще и еще. Ури, кузен Дирука, взялся играть на банджо, несколько пар пошли танцевать. Крондот поправила сарафан и, взяв Дирука под руку, повела в круг. Видя, как она обнимает гнома за могучую шею, как ластится и улыбается ему, у Максима защемило сердце, он понял, что пора уходить. Что-то сорвалось с тормозов в душе у командира спасателей и отчаянно понесло его на подвиги.
   Вечер незаметно скатился в ночь. В "Старой мельнице" праздник был в самом разгаре. Танцовщицы на сцене размахивали юбками и в такт поднимали не слишком стройные ноги. "Мельница" - заведение не дорогое, зато с достойной выпивкой, свежими закусками и таким нежным жарким, что его можно есть без ножа. После нескольких кружек местной браги даже хозяйка таверны, старая атлантка Зыргиль, начинала казаться вполне привлекательной женщиной, хотя гости, видевшие ее впервые, обычно шарахались как от смерти. Дряблую, сероватую кожу Зыргиль обильно посыпала сверкающей пудрой, одутловатое, вытянутое лицо с объемным вторым подбородком украшала косметикой самых ярких цветов, а платья выбирала очень открытые и унизывала драгоценностями, словно гномский ларец. Надетых на Зыргиль украшений с лихвой хватило бы для лавки средних размеров, хотя злые языки поговаривали, что все это лишь яркая бижутерия.
   Зыргиль обожала внезапно выглянуть из-за шторы, закрывающей вход в кухню таверны, и, насладившись произведенным эффектом, кокетливо поводя плечами, пройтись меж столиков. При этом она улыбалась, обнажая желтоватые крупные зубы, и игриво перекидывала через плечо огненно рыжие, крашеные локоны. Обычно от такого зрелища публика прекращала есть и, открыв рты, смотрела на хозяйку. Такое поведение гостей казалось Зыргиль верхом восхищения ее персоной.
   Когда и как на коленях у Макса оказалась тоненькая светловолосая девчушка, он не помнил. Худенькая шейка торчала из-под рюшей светлого платьица, худые, цыплячьи ножки свисали вниз. И, если бы писклявый голосок ночной жрицы не вещал о любовных утехах, а пальчики не ласкали Максов затылок, ему могло бы показаться, что дева - выпускница общей школы.
   - Зачем ты занимаешься этим? - стараясь говорить внятно, спросил Максим.
   Девчонка внушала ему не страсть, а жалость.
   - Чем этим? - пропищала она. - Ах, этим! Ну, мне нужны деньги.
   Далее она начала рассказывать какую-то слезливую историю, но в чем была ее суть, Максим не смог разобрать. Закончилось повествование на втором этаже таверны, в спальной комнатке, целиком состоящей из огромной кровати. Темно-бордовое постельное белье казалось кровавым, хотя его цвет объяснялся не экзотичностью местных нравов, а тем, что на нем была не заметна грязь.
   Девица, имя которой Максим сразу забыл, стащила с него рубашку и, выскользнув из своего платьишка, осталась в чем мать родила. Светлые кудряшки рассыпались по худым, птичьим плечиками - этакий ангелок, если бы не руки, протянутые к Максиму, не огненная помада на пухлых губах и не светлый пушок на лобке, выбритый в форме сердечка...
   Забыв о недавней жалости, Максим сгреб девицу в охапку, повалил на кровать и подмял под себя. В его сильных руках, она казалась куклой, которую можно вертеть и крутить так, как хочет хозяин. Максим хрипло стонал и звал Маринику, но она не пришла. Белая моль не превратилась в статную, темноволосую, любимую женщину. На смену помятой блондиночке пришли две горячие гоблинши. Максиму казалось, он умирает от смешанного чувства гадливости, грусти, желания и блаженства. Пока он полз до дома, успел прикинуть, какую сумму оставил у матушки Зыргиль. Получалось, что треть оклада. Раньше он никогда не задумывался, как дорого стоит покупная любовь. На потраченную сумму Максим наплевал, но утром на смену материальным страданиям пришли моральные, куда страшней и хуже. Пока он принимал душ, надевал форму и шел на службу, совесть молчала, но стоило остановиться, как на душе скребли кошки, и Максим готов был кричать:
   - Мариника, где ты? С кем ты? Почему ты ушла?
  
   Последним на дежурство явился Куэ. Гоблин оказался самым запасливым из бойцов. Едва поздоровавшись с товарищами, он рванул к своему шкафчику и извлек оттуда четыре бутылки пива. Одобрительный вой спасателей огласил бытовку.
   - Я знал! Специально припрятал. - Усмехнулся он.
   Дополнительного приглашения никому не потребовалось. С бутылками в руках спасатели столпились у шкафчика. Но судьба решила посмеяться над ними, после первых глотков на стене зазвенел сигнал срочного вызова, а это означило, что надо бросить все и бежать кого-то спасать.
   На этот раз в спасении нуждалась семья гоблинов из поселка Шаул-Садык, в пригороде Соединенной. Шаул-Садык по-гоблински означает "опасное место", оно и было опасным для всех, кто являлся без приглашения. Гоблины - Наркод суровый и негостеприимный, но спасать надо всех!
   У каждого свой праздник. И хотя желание быть ближе к Небу у жителей Континента совпадало, понимал его каждый по-своему. Гоблины - Наркод конкретный, всякие там ахи и охи им чужды, они понимают слова буквально, не вдаваясь в тонкости метафор. Сказано - быть ближе к небу, значит лезь на скалы, вот и будет небо буквально над твоей головой! В горах гоблины общаются с духами своих боевых предков, а предки, даром, что стали духами, всегда рады присоединиться к доброй выпивке и молодецкому веселью.
   Хорошо, если рядом с гоблинским поселением есть небольшая горушка с пологим, удобным склоном или холм, гораздо хуже, если рядом настоящие горы, как в Шаул-Садыке. Восточный склон Карайского хребта обрывист и неприветлив.
   В праздничное утро гоблинские семьи занимали каждая свою высоту, разводили огонь, накрывали столы и начинали пить, гулять и танцевать у костров. Пиршество продолжалось до глубокой ночи, после чего кто-то ухитрялся спуститься в долину, кто-то ночевал у костра, а кто-то и хотел бы слезть с горы, да не мог. Каждый раз после Эйлера спасателям приходилось снимать особо рьяных "небожителей" с их высот. На этот раз такое счастье выпало Максиму.
   Семейство Харзан, во главе с мамашей Урмой, забралось на самый высокий горный утес. Им было чем гордиться, никто из сородичей не залезал так высоко. Как втащили на крохотный скалистый уступ толстуху Урму, и как каменная площадка не рухнула под ее весом, навсегда осталось для Максима загадкой. К вечеру второго дня праздника в горах заметно похолодало. Чтобы согреться, старший сын Урмы откупорил заветную настойку на травах, приготовленную как раз для такого случая. Род Харзанов знал толк в травках, их настойки валили с ног. Испив снадобье, семейство лишилось последнего шанса спуститься с гор. К ночи мороз усилился, поднялся ветер. Хазраны приуныли, но не смогли даже встать на ноги. На их счастье, младший из отпрысков не пил зелья и был очень отважен. В темноте, в одиночку, он смог спуститься с кручи и дойти до Шаул-Садыка. Тут бы односельчанам и вызвать подмогу, но гоблины порешили, что им спасатели не нужны. Они сами спасут сородичей.
   С рассветом гоблины, которые успели протрезветь, полезли на скалы. К этому времени склон обледенел и стал почти неприступен. Двое новоявленных спасателей получили серьезные травмы, после чего все повернули назад и решили-таки пригласить профи.
   Даже имея опыт и будучи экипированными в лучшее обмундирование Службы Спасения, ползти по обледенелому склону - занятие не из приятных. Мальчишка - гоблин рвался идти показать, где засело его семейство, но Максим ему категорически запретил, приказав сидеть в поселке. Не хватало им спасать еще одного чудака!
   Найти Харзанов оказалось легко, их вопли спасатели услышали еще издали. Утреннюю тишину пронизывали низкие гортанные крики, которым вторили визгливые женские голоса. Последние метры спасатели пробирались меж скал, дивясь тому, как обычные граждане умудрилось залезть на такие кручи. Наконец, им открылся скалистый уступ, а на нем гоблины, которые, несмотря на свое положение, совсем не выглядели покорными овечками. Отец семейства и старший сын орали, как оказалось, вовсе не потому, что звали на помощь. Они ругались и толкали друг друга, желая вырывать последнюю бутылку "Гремучего змея". Великовозрастная дочь хныкала возле матери. Сама Урма громко ругалась, при попытке спуститься с горы она подвернула ногу, и теперь не могла ходить.
   Гоблинше оказали первую помощь и сделали перевязку. Дочь тут же бросилась благодарить спасателей, причем делала это как-то уж очень страстно и пылко. В качестве объекта благодарности она выбрала Янека, который больше других приглянулся ей. Все время, пока бедный парень готовил носилки для Урмы, девица висла на нем и приставала с пьяными шутками.
   - Давай, давай, тебе давно замуж пора! - подзадоривала ее мать.
   Пока возились с пострадавшей, солнце начало припекать, склон оттаял, и тропа стала грязной и скользкой. Семейство Хазранов разморило на солнышке, и идти вниз они передумали. Дочь звала Янека уединиться с ней, мать вздремнула, а отец с сыном все так же ругались из-за бутылки. Положение спас Куэ.
   - Я возьму на себя отца и сына! - пообещал он.
   - Как ты их спустишь, они же идти отказываются? - поразился Максим.
   - Увидишь!
   Представить, что худой, хоть и жилистый, Куэ стащит к подножью горы двух здоровенных гоблинов, можно было лишь в страшном сне. Но Куэ и не думал их тащить. Подкравшись к ним, он ловко вырвал бутылку с остатками спиртного, и, прыгая по камням, шустро побежал вниз. С криками, улюлюканьем и угрозами, отец и сын немедленно устремились за ним. Они скользили, падали, проезжали по несколько метров по склону, но вскакивали и продолжали погоню за похищенной собственностью. Так они и бежали до самого низа.
   С дамами дело обстояло труднее. Максим и Дирук, кряхтя от натуги, тащили вниз носилки с мамашей Урмой. Когда носилки чуть накренялись, гоблинская матрона ругалась, а когда ее свисающий бок задел о скалу, она изловчилась, схватила ком земли и швырнула его в Максима, Дирука гоблинша укусила за руку, посчитав, что он недостаточно почтителен с дамами. Но хуже всех пришлось Янеку. Его заботам поручили девицу-гоблиншу, он тащил ее вниз, всю дорогу отбиваясь от приставаний. Все знают, что гоблинши очень темпераментны! Девица визгливо хихикала и повисала на нем, не оставляя попыток затащить своего спасителя в окрестные кусты.
   Когда задание было выполнено, сил у отряда совсем не осталось. Хмурые, злые и совершенно разбитые, стояли они перед триардом, собираясь в обратный путь.
   - Жаль, я поздно родился, - прорычал Дирук, смазывая укушенную кисть руки. - Не вышло у меня повоевать с гоблинами! Я б им показал!
   Гном сжал кулаки и погрозил в сторону Шаул-Садыка.
   - Ну, ну, полегче! - обиделся Куэ.
   Дирук хлопнул его по спине:
   - Я ж не о тебе, приятель! Кстати, а где та бутылка, с которой ты бежал вниз?
   - Пришлось отдать. - Вздохнул парень. - Иначе бы они меня разорвали. Бегать от них по поселку у меня уже не было сил.
   По общему уговору спасатели решили, что за пределы их отряда подробности этой истории никогда не выйдут, иначе насмешек, издевок и шуточек не избежать! Уже сидя в машине, они вынули заветную флягу с "Поцелуем ангела" и хлебнули понемногу, ровно столько, чтобы по телу разлились тепло и бодрость. Напиток быстро приводил в чувство и заставлял верить, что не все так плохо, как могло показаться только что. Тоска прошла. На ум пришли слова любимой песни, знакомой всем еще со школьной скамьи, она стала популярной после победы в последней Локальной войне и пелась до сих пор. Возможно, успех ей принесла мелодия. Говорят, автор воспользовался древним мотивом, пришедшим из далекого прошлого, сквозь все катаклизмы.
   Максим обтер рукавом грязный лоб, и хрипло затянул:
  
   Нас угнетали темные силы,
Мрак чародейства царил над землей.
Мы устояли, мы победили,
Мы возвратили Наркодам покой.
   Мы - воины Света, мы - стражи Порядка,
Наш мир от врагов и невзгод защитим.
И если случится смертельная схватка,
Мы победим, мы опять победим!
   К сожалению, у "Поцелуя ангела" есть еще одно свойство - даруя силы, он одновременно проясняет память. Оно бы и хорошо, но на этот раз память сыграла с Максом злую шутку. Не успел он начать второй куплет песни, как охнул, хлопнул себя ладонью по лбу и сдавленно застонал.
   - Темная бездна! Я же забыл! В Службе Спасения меня ждет остроухий из фирмы атлантов. Я сам ему день похода назначил!
   - Неужели поедешь с ним? - искренне удивился Янек. - Договорись на другое число. Скажи, что сегодня в зоне шторм.
   - Ну да, как же! Думаешь, все дураки? Он, небось, в кабинете Кашинского ждет, а шеф, представь себе, в курсе, есть шторма в зоне или нету.
   - Может, попросишь эльфа приехать потом... в другой раз? Думаю, остроухий боится похода и с радостью отложит поездку.
   Максим устало вздохнул:
   - Ничего не выйдет. Ты эльфов не знаешь. Противно мне его о чем-то просить. Вот ты бы стал остроухого упрашивать?
   - Я? - захлопал белесыми ресницами Янек. - Мне-то зачем? Я никуда не еду, сейчас домой и отдыхать.
   В душе Максима шевельнулось недоброе. Он сделал короткий вдох, чтобы голос звучал спокойнее и, как ни в чем не бывало, сказал:
   - С чего ты взял? Янек, ты в зону поедешь со мной.
   - Я? Почему? Почему именно я?
   - А как же?! Сядешь за руль, поведешь триард. Сам видишь, Дирук у нас укушенный, его тревожить нельзя. Может, гоблинша была бешеная, может, ему прививки делать придется.
   Гном оторвался от руля, и гневно глянул на командира:
   - Какие еще прививки? Ты что, командир?!
   Максим хитро улыбнулся:
   - Успокойся, друг, не отвлекайся от дороги. Тебе нужен отдых. Ты, Куэ в зону тоже идти не можешь, ты сегодня уже набегался, так что остаемся мы: я и Янек. Мы и пойдем.
   Янек обиженно поджал губы и отвернулся к окну.
  
   Глава 9.
   Проект "Счастливый дом"
  
   Янек продолжал дуться, вел триард и молчал. У Максима настроение тоже было неважное, но по другой причине - ни шторма, ни бури, ни даже какого-нибудь паршивого ливня не случилось. Обидно! Порой так хочется хорошей погоды, чтобы, отправляясь на задание, не мокнуть под дождем и не дрожать на ветру, так нет, как раз в это время стихия показывает зубы, а тут, как назло, солнце пробилось сквозь облака, свежий ветер принес в машину запахи весны. Эльфу явно везло, словно он состоял в тайном сговоре с природой, и она, сделав одолжение, улыбнулась ему.
   "Ну, ничего! - утешал себя Макс. - Пусть погода хорошая, но я тебя такой дорогой поведу, что мало не покажется. Надолго запомнишь!"
   Исполнению угрозы несколько мешало присутствие в триарде еще одного члена экспедиции - фотографа, присланного "Золотым Драконом" снимать красоты запретной зоны. Если остроухий выглядел как заправский воин: подтянутый, сильный, одетый в глухой серый свитер, куртку и узкие брюки, заправленные в высокие армейские ботинки, то хлипкий, низенький мумми в своем несуразном длинном пальто дрожал от страха, вызывая жалость. Едва подойдя к триарду, он начал тревожно оглядываться, выказывать беспокойство и беспрестанно хулить судьбу, приведшую его к походу в запретную зону.
   - Радко. - Представился он, протянув поочередно вялую пятерню Максиму и Янеку. - Меня послали снимать природу. Скажите, это очень опасно?
   - Не очень. - Утешил Янек.
   Максим хмыкнул, эльф обреченно вздохнул.
   Влезая в машину, Радко ухитрился зацепиться полой пальто за ручку дверцы, и чуть не растянулся на полу, с грохотом уронив свой штатив. К счастью, его камеру нес остроухий, благодаря чему она уцелела.
   - Возьми у него оборудование и положи вот сюда! - указал Максим эльфу.
   Его имя Макс совершенно забыл, а эльф, как назло, вторично не представился. Он миролюбиво кивнул Максиму и послушно сложил штатив, камеру и сумку в указанный угол. Тем временем мумми, охая и вздыхая, опустился на сиденье, но тут же вскочил, решив, что место выбрал неудачно. Жаловаться Максиму он не решился и пристал к эльфу:
   - Кирлонд, можно я сяду к окну, поближе к водителю. Там меньше трясет.
   Эльф покорно встал и, согнувшись, чтоб не задеть потолок, перебрался назад.
   Теперь Максим знал, как его зовут. Ну, конечно же, как он мог забыть, это Кирлонд Лотт, Кир - бывший напарник Риндэйла.
   - Слушай, Кир, скажи прямо, на кой демон вашему "Дракону" сдалась запретная зона? Вы что, не понимаете, что там жить нельзя? Смотри, твой фотограф уже трясется, а впереди, на побережье, знаешь какие шторма и бури?!
   Мумми сжался, как мышь при виде кошки, и пискнул:
   - Шторма... может, того... не поедем?
   - Надо ехать! - отрезал эльф, и зло посмотрел на Максима. - Зачем ты его пугаешь? В запретной зоне вполне подходящие условия, там можно жить.
   - Ты знаешь? Ты пробовал?
   - У меня возможности не было. А если появится, я поселюсь там в числе первых!
   - Что-то не верится...
   Максим скрипнул зубами от злости. Самонадеянность эльфа его бесила. Теперь даже дрожащий от страха мумми не мог помешать командиру спасателей исполнить задуманный план, показав, что запретная зона - ужасное место.
   Триард катил прочь от города, дорога из асфальтовой незаметно перешла в грунтовку. В начале на ней виднелась накатанная колея, но после поворота на Лунд и она исчезла. Зону никто особо не охранял и не ограждал, единственным напоминанием о ней служили столбики с кое-как прикрученной к ним проволокой, они делили землю на ту, где можно жить, и ту, где нельзя. Триард остановился, Максим выпрыгнул из машины и со знанием дела распахнул во всю ширь не запертые ворота.
   - Что это? Почему здесь ограда? - забеспокоился мумми.
   - Добро пожаловать в неведомый мир. Опасности ждут вас! - торжественно объявил Максим.
   Триард проехал ворота и покалил дальше. Эльф напрягся в ожидании мрачных чудес запретной зоны, всматриваясь в пейзаж за окном. В его темных глазах вспыхнули огоньки азарта, будто у ребенка, добравшегося до запретной комнаты. Но зря он вертел головой, вид за окном не изменился: та же высокая трава по обочинам, те же холмы, поросшие кустарником и редкими деревьями. Максим в душе усмехнулся - глупо ждать, что прямо за оградой притаилось неведомое, ведь проволока на столбах не может изменить мир! Когда-то, еще в бытность курсантом, он сам ожидал увидеть нечто, едва преодолев черту, но потом понял, что коварный нрав зоны проявляется не сразу и очень по-разному, смотря по какой дороге пойдешь. А уж на этот раз дорогу он выберет самую сложную!
   Машину слегка качнуло, это означало, что под колеса попала первая плита, некогда имевшейся дорожной кладки. В древности вся дорога была вымощена плитами, но теперь, за давностью лет, они потрескались и раскрошились, некоторые вросли в землю и проросли травой. Если не знать, что едешь по старинной дороге, ни за что не догадаешься, но Максим знал здесь каждый метр, каждую трещину. Через два километра дорога свернет на запад, в сторону Океана, обогнет опасные развалины и, как ни в чем не бывало, выйдет в километре от побережья, где и закончит свой путь. Вроде бы раньше там было селение с большой набережной и пешеходной зоной. Теперь от него ничего не осталось, но места вокруг по-прежнему очень красивы, каменный мыс защищает их от ураганных ветров и бурь. Из песка растут причудливые, изогнутые сосны, в низинах прячутся ясени, а первые весенние цветы уже распустились и радуют глаз.
   Раз уж начальство приказало отвезти приспешников "Дракона" в диковинный уголок, то пусть они хотя бы заслужат такую красоту! Для этого он решил повести их через зону пешком, а не везти с комфортом, на триарде. Пусть зона покажет новичкам клыки, пусть они увидят ее лицо, иногда прекрасное и спокойное, а иногда страшное и ненавидящее.
   - Приехали! - скомандовал Максим. - Янек, слышь, тормози.
   - Почему здесь? Мы что, дальше пешком пойдем?
   - Пойдем, пойдем!- поспешно перебил Максим. - Не рассуждай! Тебе с нами идти ни к чему, можешь посидеть в триарде и подождать нас.
   Янеку предложение очень понравилось, он тут же затормозил и, блаженно откинувшись на кресле, прикрыл глаза.
   Максим повернулся к попутчикам:
   - Слушай мою команду! Выгружайте вещи и идите за мной. Не отставать!
   Радко с трудом отклеился от сиденья, и на негнущихся от страха ногах двинулся к выходу. Кир подхватил камеру, штатив, взял сумку, оставленную мумми, и молча сунул ему в руки, затем спрыгнул на землю и тут же спросил:
   - Почему мы остановились здесь? Разве дальше проехать нельзя?
   - Нельзя! - отчеканил Макс. - Дальше дорога не проезжая.
   - Мы пойдем по ней пешком? Это куда удобнее, чем напролом через кусты. И направление дороги нам, по-моему, подходит, она ведет на запад, к Океану. Скоро выйдем на берег.
   - Ты что, купаться собрался?! - съязвил Максим. - Вам поручили виды природы снимать, а не на пляж прокатиться. Нет там, дальше, никакой дороги и прохода тоже нет, так что придется нам топать напролом. Ясно? Тогда пошли!
   Он отвернулся и быстро зашагал вперед. Мумми и эльф поспешили следом.
   Стебли высокой прошлогодней травы путались под ногами, сухие колючки норовили попасть в сапог. Но хуже всего было то, что мумми не прекращал жаловаться. Он сетовал на паршивое задание, доставшееся, как всегда, именно ему, на то, что Максим идет слишком быстро, за ним не успеть, на то, что сумка со сменными объективами очень тяжелая, а он слишком слаб, но ему приходится ее тащить. Когда список жалоб пошел по третьему кругу, Кир молча взял у Радко сумку и перекинул через плечо. Сумка ему не мешала, а вот штатив уже изрядно достал.
   По мере того, как маленькая экспедиция продвигалась все дальше на север, кустарник начал редеть, обнажился грунт. На прогалине, меж зарослей трав, эльф неожиданно остановился и с силой топнул ногой.
   - Что ты делаешь?! - с нескрываемым ужасом крикнул фотограф.
   Эльф не ответил. Он сел на корточки, положил на землю злополучный штатив и достал нож. Осторожно отковырнув верхний слой почвы, он постучал лезвием по чему-то твердому, гулкому.
   - У нас под ногами металл. - Объявил он.
   Наблюдение было верным, остроухий оказался на редкость внимательным, но именно это еще больше разозлило Максима.
   - Значит так, - повысив голос, скомандовал он. - Тут нельзя топать или стучать! Идите за мной тихо и быстро, а то провалитесь, да так глубоко, что никакой "Дракон" вам не поможет.
   - Куда провалимся, что у нас под нами? - прошептал мумми.
   - Демон его знает, что там! - рассвирепел Максим, но, посмотрев на замершего от ужаса Радко, смягчился.
   Не каждый день обычному жителю Континента выпадает ступать по руинам древних городов. Почти все они скрыты под водой, остались лишь страшные развалины Покинутых земель, да еще вот эти диковинные строения на северном побережье Олфуса.
   - У нас под ногами огромная труба из металла, местами на ней сохранился бетон. - Пояснил Макс. - Кое-где она обвалилась и осела. Тут были подвижки грунта, а еще раньше, как пишут, было землетрясение. Видите впереди провал?
   И верно, метрах в десяти чернело нечто. Издалека могло показаться, что это обычный обрыв, но, подойдя ближе, путники разглядели вертикальный срез, будто кто-то провел по грунту огромным ножом. В разломе угадывались черные стены гигантского тоннеля, на дне которого сохранились остатки рельс. Зачем под землей была нужна подобная штуковина, оставалось только гадать, но выглядел тоннель очень впечатляюще. От вида развалин мумми совсем сник, в эльфа, напротив, вселилась жажда познания. Он выразил желание не только сфотографировать сооружение, но и немедленно спуститься туда. От такого предложения Радко затрясло мелкой дрожью, а Максим вспылил:
   - Ты, конечно, можешь лезть куда хочешь, только не тогда, когда я несу ответственность за твою продажную жизнь! Если все же пойдешь, то учти, просто так, на всякий случай - поговаривают, что в тоннеле развелась всякая нечисть, вроде ядовитых змей, длиннющих червей и огромных ящериц. Не исключено, что ты окажешься им по вкусу.
   Кир пропустил мимо ушей россказни о ядовитых тварях, зато возмутился упрекам в продажности.
   - Ты завидуешь, что я работаю в уважаемой фирме? - зло прищурился он. - Ты, конечно, древних мудрецов не читал, а между прочим, один из них утверждал, что любой, кто получает зарплату, является наемным работником и, говоря твоим языком, продажен. Так что я не более продажен, чем ты.
   - Нифига не понял, что ты сказал. Этот твой мудрец чушь сморозил! Я спасаю людей, и не селю их в тех местах, куда сам боюсь сунуться!
   - Так и скажи, что ты сам боишься запретной зоны! А вот я хочу поселиться в "Счастливом доме". Я не заманиваю людей туда, куда не поехал бы сам.
   - Значит, ты еще глупей, чем я думал!
   Врал эльф или нет, Максим не знал, разобраться в помыслах остроухих порой очень не просто. Ну, не мог же этот Кирлонд оказаться таким идиотом, чтоб селиться в запретной зоне! Спасателю было проще представить эльфа расчетливой сволочью, чем обманутым простофилей, но доказать Максим ничего не мог, поэтому просто развернулся на каблуках и зашагал дальше. Радко и Киру ничего не осталось, как идти за ним.
   У холма показались останки полукруглого строения, напоминающего череп мертвого монстра с торчащими осколками зубов - колоннами. Дальше возвышалась стена химического завода. То, что это был именно завод и к тому же химический, Макси точно знал. Поначалу здесь выделялась какая-то дрянь, вокруг ничего не росло, и те, кому не повезло постоять у развалин минут десять - пятнадцать, заболевали непонятно чем, а то и вовсе отправлялись на Небеса. Маги Светлого Совета приложили немало усилий, чтобы уничтожить вредоносные испарения. Теперь отрава ушла, и в проломах разрушенных стен зеленела трава вперемешку с низкорослым кустарником. Такая густая поросль таила опасность, она скрывала трещины, уходящие глубоко вниз, в недра завода.
   - По траве не ходить! - крикнул Максим.
   - Боишься помять газон? - тут же отозвался эльф.
   - Нет. Будь моя воля, я бы тут всю траву с удовольствием вырвал. Под ней разломы, навернешься и не заметишь.
   За годы в службы в Спасении отряду Максима довелось извлекать из таких трещин не одного придурка, решившего прогуляться по древнему городу. Некоторых находили живыми, но большинство, увы, нет. Максиму не хотелось видеть в этом печальном списке своих новых попутчиков, хотя, если бы эльф провалился, спасатель не сильно б о нем пожалел.
   Как Максиму ни хотелось продлить трудный путь, но забираться еще дальше в город не следовало, все же искомое место лежало близь побережья, а не на развалинах, значит, надо было поворачивать к западу, поближе к дороге. На этом пути их поджидал еще один опасный сюрприз.
   Первым остатки разрушенной эстакады заметил Радко. Раньше под ней, наверное, проходила дорога, теперь этого уже не узнать. Эстакада была очень широкой, представить автодорогу такой ширины не просто, а, главное, совершенно не понятно, кому и зачем понадобилось столько полос движения. Неужели когда-то у людей было столько машин!? Но внимание мумми привлек не размер уцелевших остатков, а их ненадежность. Сваи торчали гигантскими пиками, остатки асфальта крошились. Кое-где через пропасть были перекинуты свежие балки, их притащили спасатели, чтобы быстрей переправляться на ту сторону. Решив, что Максим заставит экспедицию идти над пропастью, Радко побледнел и заявил твердо:
   - Я туда не пойду!
   На этот раз и эльф тоже не рвался вперед. Вид провалов произвел на него впечатление. Он пригляделся к руинам и попросил мумми сделать несколько снимков развалин, но тот, хоть и казался перепуганным до смерти, но все же спокойно ему возразил:
   - Нас послали красивые места снимать, а за эти кошмары меня никто не похвалит, увидев такое.
   Эльф спорить не стал, благо все оборудование было у него, он тащил камеру, штатив и сумку от самого триарда. Поэтому он молча достал из кофра фотоаппарат и, не взирая на громкие протесты Радко, сам щелкнул пару раз, направив объектив на остатки опор и самые страшные разломы.
   - Ты не имеешь права! - орал фотограф.
   - Всего два снимка. Потерпи!
   Эльф подошел к самой пропасти, желая получше заснять рухнувшую опору моста. Видимо, мумми решил, что такой шаг рискован для его драгоценной оптики, и мигом рванул вперед. Гонимый желанием отнять аппарат, он потерял осторожность, сделал шаг и ступил в самую гущу травы. Тонкий слой почвы тут же посыпался, обнажая глубокую трещину, и нога Радко сорвалась в пропасть. К счастью, трещина оказалась узкой, и сам мумми не смог в нее провалиться. Издав дикий вопль, он упал, вцепившись руками в стебли травы. Кир и Максим кинулись к нему. Осторожно подняв Радко, они перенесли его подальше от обрыва, в безопасное место. Фотограф держался за лодыжку и стонал, не унимаясь ни на минуту. Максим осторожно осмотрел его ногу и вынес вердикт:
   - Голень опухла. Может быть вывих, а может и перелом.
   Радко от страха ненадолго затих, но потом застонал с новой силой. Максим взял у Кира штатив, вынул из походной аптечки бинт, и примотал штатив к ноге, фиксируя ногу. Получилась отличная шина. Поняв, что оказание первой помощи завершено, мумми запричитал:
   - Я погибну! Мне не дойти до машины!
   Максим поморщился:
   - Успокойся, идти никуда не придется. Сейчас тебя отвезут в больницу.
   Кир недоверчиво покосился на командира, прикинув в уме, как далеко они ушли от триарда. Меж тем спасатель отошел в сторону, достал личком и установил с кем-то связь. По обрывкам долетающих фраз и по тому, как он объяснял, где их искать, Кир вначале решил, что за ними вышлют платформу, но тут услышал:
   - Янек, проезжай второй поворот и жди. Сейчас мы Радко к машине доставим.
   Неужели сюда можно доехать, неужели спасатель врал? Кир прогнал закравшуюся догадку. В конце концов, ситуация сложилась патовая. Может, Янек пробирается к ним по бездорожью.
   Закончив с объяснением маршрута, Максим подошел к эльфу. Ростом они с Киром были примерно одинакового, значит, перекоса не будет и кресло-носилки у них получатся. Объяснив Киру, что надо сделать, они сцепили руки наподобие стульчика. Радко с готовностью взгромоздился на него, обхватив Кира и Максима за шеи. Кивком головы, Макс указал направление на юго-запад:
   - Вперед. Пошли!
   Мумми сразу показался им вовсе не таким маленьким и легким, как выглядел поначалу. Нести его вниз, с холма, осторожно спускаясь по неровному грунту, было совсем не просто. К тому же спасатель и эльф раздражали друг друга. В начале они шли молча, но постепенно начали переругиваться через голову несчастного Радко. Макс упрекал эльфа:
   - Если бы не твоя дурацкая съемка, у этого бедолаги не случилось бы травмы!
   Эльф в ответ вяло огрызался, что сам знает, что нужно снимать, а что нет, а вот знать, где проходит трещина - это, как раз, обязанность спасателя. Так, пикируясь, они обогнули заросли иван-чая и тут, за песчаной грядой, послышался звук, больше всего напоминающий ворчание мотора машины. Первой реакцией Кира была радость, но когда за грядой открылся вид вполне нормальной проезжей дороги, по которой неторопливо катил триард, Кир едва не разжал рук. Он молчал, пока Янек помогал пристроить мумми на заднем сиденье, молчал, пока укрывал его пледом и поил из фляги спасателей для восстановления сил. Но как только пострадавший успокоился, Кир встав против Максима, и спросил, отчеканивая каждое слово:
   - Ты, помнится, говорил, что здесь нет дороги, что сюда не проехать?! Однако, дорога есть. Какого же демона мы тащились по руинам, делая крюк на север?
   Максим засопел, потом произнес невнятно:
   - Ну, это... там... я думал лужи...
   Под пронзительным взглядом эльфа он побагровел, на скулах заиграли желваки, и, наконец, заорал в ответ:
   - А ты что думал?! Во имя чего я должен таскаться с вами? Атланские прихвостни! Ты сам виноват, что все так вышло, не надо было брать его фотоаппарат!
   - Я виноват? Я отнимал?
   Максим хотел ответить, но тут из кабины высунулся Янек и крикнул:
   - Эй, командир, что делать будем, поедем назад или как?
   - Или как. - Вместо Максима, зло прошипел Кир. - Задание надо выполнить, вам был отдан приказ. Будьте любезны его исполнить!
   - Но твой товарищ повредил ногу.
   В ответ на это мумми громко застонал из триарда. Кир рванул к машине, распахнул дверь и спросил:
   - Радко, тебе ведь обещали премию за съемки в запретной зоне?
   Мумми кивнул и застонал уже тише.
   - Так вот, - продолжил Кир, - у тебя есть выбор, ты можешь сейчас ехать в город, но тогда твоя премия накрылась. Или ты можешь все же доехать до места, полежать здесь, в машине, а сделаю снимки, мы их покажем, и тогда ты получить свои деньги. Ну, что выбираешь?
   Радко затих, приподнялся на локте и спросил:
   - А ты никому не скажешь, что сам снимал?
   Кир отрицательно мотнул головой.
   - Тогда поехали. - Заключил Радко.
   Только когда триард тронулся с места и набрал скорость, мумми уточнил:
   - А снимать-то умеешь?
   Через пять километров дорога уткнулась в огромные валуны и действительно кончилась. По таким камням не проедешь. Смещение породы, землетрясение или сель загнали их сюда - неизвестно, но дальше надо было идти пешком. Радко и Янек остались в машине. Кир с радостью отметил, что штатив привязан к ноге фотографа, и поэтому его невозможно взять с собой, он бы и сменные объективы не взял, но тут Радко настоял на своем. В итоге, подхватив фотоаппарат и сумку, Кир зашагал вслед за Максимом.
   Едва они миновали камни и зашли в рощу, как сказка распахнулась перед ними. Тут было все, о чем можно мечтать: изумрудный ковер травы, яркие весенние первоцветы, звон ручья под серебристыми ивами и шатер из ветвей кленов и ясеней, смыкающийся над головой. Атланты не обманули, эти места могли стать счастливым домом для любого, кто ценит природу. На какое-то время Кир забыл о попутчике, о триарде, о бедном покалеченном мумми и обо всем белом свете. Как зачарованный переходил он от одной поляны к другой, от одного прекрасного вида к другому и снимал, снимал, снимал. Будь у него возможность, он остался бы тут навсегда, никуда не поехав.
   Так они миновали рощу. Деревья поредели, впереди показались скалы Южно-Карайского хребта, новые прекрасные картины открылись взору. Из состояния эйфории эльфа вывел голос спасателя. Максим самым издевательским тоном спросил:
   - Зачем ты тут снимаешь? Неужели думаешь, что здесь можно строить дома?
   - Почему нет? - искренне удивился Кир.
   Максим посмотрел на него как на кретина, и мягко, почти ласково заметил:
   - Посмотри сюда!
   Он указывал пальцем в разводы, оставленные на песке водой, они тянулись вглубь рощи. Казалось, будто меж кустов бежали, а затем враз высохли русла десятков ручьев, некоторые кусты были даже вырваны ими и лежали корнями вверх.
   - Знаешь, что это? - Уточнил Максим.
   Кир счел за лучшее промолчать, что-то в тоне спасателя его настораживало.
   - Это след волн. Улавливаешь? Сюда доходят шторма, здесь все заливает водой. А теперь угадай, остроухий, большое ли счастье жить в доме, стоящем посреди волн?
   - Волны? Шторм такой силы... - Кир обалдел. - А где же Океан?
   - Там!
   Вместе они обогнули дюну и увидели неспокойную синеву залива Олфуса. Слева его окаймляли скалы, справа берег открывался ветрам. Кир невольно залюбовался картиной, но потом упрямо мотнул головой:
   - Значит, дома построят не здесь, а дальше, там, куда шторма не доходят.
   - В тех местах уже стоят поселки. Ближайший к заливу - Лунд. Хотите жить вдали от столицы переезжайте туда, будете рыбаками. А здесь жить нельзя. Не рискуйте чужими жизнями!
   - Ну, конечно! - воскликнул Кир. - Ты все знаешь лучше других, и всегда заботишься о ближнем! Верно? Ты и нас потащил по опасным руинам от большой заботы.
   Максим сжал кулаки и шагнул вперед.
   - Жизни атлантских прихвостней не многого стоят. Вы продажные твари! Если эльф работает на атлантов, значит, за деньги он может отдаться любому!
   В тот же миг резкий удар в челюсть сбил Максима с ног. Он даже не заметил замаха и выпада эльфа. Реакция у остроухого оказалась отменная. Но валяться у ног обидчика, командир спасателей не собирался, он моментально вскочил и бросился на врага. Кир не устоял, и оба они повалились на песок, ругаясь и колотя друг друга. Сумка с оптикой и кофр с аппаратом отлетели в сторону, кофру повезло, он упал на траву, а вот в сумке попала на камень, и ней что-то жалобно звякнуло, но никто не обратил на это внимания. Человек и эльф схватились не на шутку, каждый пытался выплеснуть накопившиеся раздражение, недовольство и злобу. Но как они не старались, настоящего боя не получалось, мягкий песок гасил удары, не давая развернуться.
   - Выродок! Морду тебе разукрашу. - Хрипел Максим.
   Драться ему приходилось чаще, чем эльфу, он еще в школе разрешал споры с помощью кулаков, но и бывший боевой маг не уступал.
   - Кишка у тебя тонка! Сопляк! - выдохнул Кир, сплевывая песок.
   Максим попытался схватить эльфа за длинные волосы.
   - Ублюдок патлатый!
   Кир увернулся и тут же махнул над Максимом открытой ладонью, из которой вырвался яркий всполох. Вспышка на миг его ослепила. Было не больно, но очень обидно.
   - Гад! - взвыл Макс, падая спиной на песок.
   Эльф в тот же миг оказался сверху, но, вместо того чтоб ударить противника, замер с занесенным над ним кулаком. Мгновенно потеряв всякий интерес к поединку, Кир выпрямился, глядя куда-то в сторону.
   Максим хотел воспользоваться замешательством и напасть, но сдержался, потому что понял, что о нем уже забыли. Кир смотрел в строну скал, к чему-то прислушиваясь.
   Теперь и Максим услышал отдаленный крик:
   - Помогите!
   Ветер относил слова, но там, за скалами, совершенно точно кричала женщина. Спасатель поднялся, стряхнул песок и встал рядом с эльфом. После второго крика оба они, не сговариваясь, побежали к скалам.
   Крики стихли. На мгновение воцарилась тишина. Потом, из-за скалы, на мелководье, выскочила женщина. Высокая, с растрепанной серебристой косой, она, что есть сил, бежала, почти летела. Полы длинного плаща вздымали сотни брызг, будто за спиной у нее струился серебряный шлейф или трепетали огромные крылья. Мужчины как зачарованные уставились на нее. Наваждение спало, как только из-за скалы показалась погоня. Преследователей возглавлял невысокий атлант в военной форме, следом за ним с тяжелым топотом неслись два тролля. Последним выскочил странный зверь - по очертаниям напоминавший кота, а по размерам - крупного дога, на бегу он пытался цапнуть когтями за ногу ближайшего тролля, явно сочувствуя девушке.
   Максим пригляделся к девице и к зверю и сплюнул в сердцах.
   - Опять эта неугомонная! Да, что ж ей на месте-то не сидится!
   - Помогите! - заорала девушка, выбежав на песчаный откос.
   Ее таки надлежало спасать, хотя Максиму подумалось, что еще не известно, что она там натворила. Возможно, спасать как раз следовало тех, кто гнался за ней. Пока он размышлял, эльф пулей рванул вперед, на ходу доставая нож. Увидев его, атлант отступил.
   - Струсил, значит, начальничек! - заключил Максим, приметив на поясе атланта здоровую кобуру. - Ножа испугался.
   Тролль, напротив, прибавил хода и, изловчившись, схватил девушку за руку. Та завизжала от боли. Визг перешел в инфразвук, даже на расстоянии заложило уши. Тролль скривился, но лапищу не разжал. Тогда сфинкс, оставил своего противника и ринулся на помощь хозяйке. В два прыжка он преодолел полосу пляжа и вцепился троллю в бедро. Теперь уже взвыл тролль.
   Далее терпеть беззаконие спасатель не мог. Выхватив пистолет, Максим потряс им над головой и закричал:
   - Служба Спасения! Всем стоять! Вы находитесь в запретной зоне.
   Но останавливаться никто не спешил. Тролль отпустил девицу, схватил дубинку и попытался отбиться от сфинкса, но тот оказался слишком вертким и быстрым. Второй тролль поспешил на помощь собрату. Кир занял положение между ними и девушкой, защищая ее. Один лишь атлант пристально посмотрел на Максима, вышел вперед и поднял безоружные руки. Макс, было, решил, что военный сдается на милость закона, но слишком поторопился с выводами.
   Воздев руки к небу, атлант принялся что-то шептать, и, не мигая, уставился прямо перед собой. В следующий миг у Максима зарябило в глазах, и вокруг заплясали знакомые еще с Лунда черные мошки. Морок! Воздух вокруг стал тягучим и вязким. Огнестрельное оружие потеряло силу. Атлант торжествующе осмотрел поле битвы, повернулся к спасателю и приказал:
   - Брось оружие! Оно бесполезно.
   Макс лишь плотнее сжал пистолет. Он не хотел отступать. В ту же минуту рядом встал Кирлонд, в руке у него поблескивал нож. Человек и эльф стояли плечом к плечу, будто и не было между ними вражды, будто они только что не катались по песку, мутузя друг друга.
   - Бросьте! - усмехнулся атлант. - Оружие вам не поможет.
   В стороне зашипел сфинкс. Он прижался к земле, поджал маленькие круглые уши и крадучись двинулся к скалам, всем своим видом показывая, что готов принять новый бой. Атлант посмотрел в том же направлении и дал команду на своем языке. Кир не знал атлантик, но слово "ходр" различил четко. Дальнейшее показалось ему дурным сном.
   Из-за скалы, тяжело ступая, вышел ящер, точь-в-точь такой, такой как скульптура, стоящая в начальственном кабинете "Золотого Дракона". Черный гребень топорщился на загривке, мощный, шипастый хвост волочился по песку.
   - Ходр, асо! Бэс!- выкрикнул атлант, указывая на Максима и Кира.
   Выполняя команду, ящер устремился вперед. Спасения не было. И тут оглушительный рык разорвал тишину пляжа, рык, в котором читались необузданная решимость, воля и восторг схватки. Так ревет сфинкс, готовясь к прыжку. Сфинкс улыбался, обнажая острые белые клыки, он был непобедим и бесстрашен. От такой наглости, и от жуткого рева, ящер остолбенел. В ту же секунду сфинкс прыгнул. Крепкие когти вцепились в шкуру, прорывая ее, оставляя глубокие борозды. Ящер завертелся на месте и заскулил неожиданно высоким, жалобным голосом, согнувшись, он встал на четыре лапы и сбросил врага. Сфинкс еще раз рыкнул, теперь уже кратко, по-боевому, и приготовился к новой атаке, длинный хвост вытянулся в струну, даже кисточка напряглась. Ходр попятился. Враг отступал! Это послужило сфинксу сигналом, подчиняясь древним как мир инстинктам, он начал преследование. Шерсть на загривке поднялась дыбом, он весь превратился в мышцы, клыки и когти. Раньше ходр никогда не встречал отпора, и теперь испугавшись, стал отступать к воде.
   Увидев первое поражение, атлант что-то крикнул, и тролли поспешили к нему. Встав по обе стороны от своего командира, они подняли тяжелые боевые дубинки, но нападать не торопились. Видимо, капитан спасателей даже с не стреляющим пистолетом внушал атланту страх. Желая подстраховаться, тот поднял руку, с силой сжал пальцы, и резко кинут в Максима чем-то невидимым. Никакого удара Максим не ощутил, но тело тут же стало ватным, тяжелым, рука сама разжалась и выпустила пистолет. Он шлепнулся на песок у самых ног. Максиму стоило немалых усилий, чтобы не повалиться следом. Если бы тролли в этот миг бросились на него, он не сумел бы даже замахнуться, но они почему-то не двинулись с места.
   - Я не убью вас. - Пообещал атлант. - Вы нужны мне живыми.
   - Нас будут искать. - С усилием проговорил Максим.
   - И не найдут! Еще одна пропажа в районе Лунда. Какое несчастье! Но все уже привыкли, к тому, что здесь исчезают люди. Не иначе, как виноват Океан.
   Атлант вынул их чехла ритуальную плеть, разгладил ее и покрутил над головой.
   - Не дергайтесь, сильной боли не будет. Временный паралич и только. А очнетесь вы уже далеко отсюда.
   Плеть прочертила воздух. Кир не отрывал взгляда от крючьев. Они блестели на солнце, по одному на каждом хвосте плети. Небольшая царапина, и яд попадет в кровь - ты обречен. Что может быть хуже, чем валяться парализованным у ног атланта? А что будет с среброволосой девчонкой и ее зверем? Сколько продержится сфинкс против пуль? Ведь атлант уберет морок, и тролли начнут стрелять.
   Кир напряг мышцы, но особого притока энергии он не почувствовал. Себя не обманешь, он больше не боевой маг. И все же, оставался крошечный шанс, и он собирался его использовать. Ему не под силу очистить от морока все пространство, но, возможно, удастся пробить в нем узенький коридор...
   Морок сопротивлялся, давил, словно пресс, отбирая последние силы. Ломило виски. Но все же штрихи и мушки, кружащиеся вокруг, медленно освобождали полоску, тоненький луч, соединяющий спасателя и атланта. Атлант настолько уверовал в собственную победу, что ничего не замечал. Улыбаясь, он поднял плеть, замахиваясь на Максима.
   - Стреляй! - прошептал Кир одними губами. Максим не шевельнулся. - Стреляй! Ты можешь. Быстрей!
   Теперь Кир уже орал, не боясь быть раскрытым. Медлить нельзя. Плеть в руке у атланта взлетела для удара. Из последних сил удерживая коридор для выстрела, Кир, краем глаза видел, что Максим нагнулся, поднял брошенный пистолет и начал выпрямляться. Медленно, слишком медленно! Концы плети уже развернулись в воздухе, засвистели, ощетинились крючьями и полетели в спасателя. Достаточно одной царапины, одного небольшого пореза и наступит паралич.
   - Нет! - заорал Кир и, страшно ругаясь, кинулся под ноги атланту, помешав прицельному броску.
   Без поддержки, свободный от морока коридор начал быстро сужаться. Атлант пошатнулся от толчка, но устоял на ногах. Удивленно взглянув на Кира, он вскинул плеть для нового броска, чтобы ударить эльфа сверху вниз как надоедливую муху. Коридор сужался с каждым вздохом. Еще мгновенье и он сомкнется... Грянул выстрел.
   Пуля прошила атланта насквозь. Он упал навзничь, откинув в сторону злополучную плеть, и так и не поняв, что случилось. С его смертью пал морок. Но кроме облегчения это принесло новую опасность. Потеряв командира, тролли не отступили.
   - Убили, гниды! Атланта убили! - взвыл тот, что был выше и поднял автомат.
   Пули просвистели над головой Максима. Кир вскочил на ноги, продолжая сжимать в руке нож. Развернувшись всем телом, он метнул его в противника. Лезвие вошло в плечо троллю по самую рукоять, но он не спешил падать, только выронил автомат. Не даром говорят, что тролли подобны скалам. Скривившись от боли, тролль схватился за рукоять ножа, кратко охнул и выдернул лезвие из плеча. Его маленькие, мутные глаза вспыхнули яростью, взревев, он кинулся на обидчика, но выстрел Максима остановил его навсегда.
   Встав рядом, человек и эльф приготовились к встрече с новым противником. Оставшейся в живых тролль, обезумев от злобы, схватил вместо автомата дубину и, размахивая ею, рычал не хуже чудовища. Но хуже всего было то, что настоящее чудовище приближалось со стороны Океана. Ходр опустился на четыре лапы, выставил вперед мощный костяной гребень и побежал вперед, взрывая когтями песок. Один бок у него был порвал сфинксом, но рана лишь предала зверю ненависти. Что сталось с Мурзиком оставалось тайной. Максим выстрелил в ящера. Бесполезно.
   - Пули не пробивают броню!
   - Зато тролля пробьют. - Резонно заметил эльф. - Уложи его.
   Максим выполнил. Кир одним прыжком оказался возле убитого атланта.
   До ящера оставались считанные метры. От отчаяния Максим разрядил в него остаток обоймы и в завершение швырнул пистолет. Ящер, будто ждал этого, встав на задние лапы, он кинулся на спасателя. Мрачные картины разорванных тел промелькнули перед глазами Макса.
   - Все, амбец... - только и успел прошептать он, прежде чем Кир рванул его за руку.
   Спасатель отлетел в сторону и упал. Лежа на рыхлом светлом песке, он видел, как взвилась вверх плеть в руках эльфа. Кир размахнулся и стегнул ящера по более чувствительной морде. Крючки соскользнули по броне лба, но царапнули кожу около глаза и рассекли губу. Второй удар был менее точным, ящер успел пригнуться. Выставив вперед когтистые лапы, он попытался схватить Кира, но эльф увернулся. Яд начал действовать, движения монстра замедлились, еще пара шагов, и он рухнул, чуть не придавив Кира. Длинный изогнутый коготь разодрать ему кисть руки, но большего вреда не причинил.
  
   В ушах звенело от наступившей тишины, мышцы вибрировали, не веря, что все закончилось. Кир и Максим стояли посреди пляжа, перед ними лежал поверженный ящер, а чуть поодаль валялись трупы двух троллей и их командира. Только теперь спасатель заметил, что ни девушки, ни сфинкса нигде не видно. Сложив ладони рупором, он закричал:
   - Сирин!
   Ни звука.
   - Похоже, девица сбежала... и Мурзика нет. Я рад, что он жив.
   Ящер издал слабый жалобный звук, яд с крючьев плети парализовал его, но не убил. Он смотрел на мужчин серыми почти человеческими глазами, в которых застыли слезы. Бронированная пластина на переносице вздымалась, ходр хлюпал носом.
   - Вон твой нож валяется. - Кивнул Максим эльфу. - Надо прикончить тварь.
   Кир мотнул головой:
   - Нет. Он защищал свою жизнь, как умел. Я не добиваю лежащих.
   - Слабак! Врагов надо уничтожать.
   Кир отвернулся и пошел прочь, краем глаза наблюдая за спасателем. Тот не торопится исполнять обещание. Проходя мимо, Кир подобрал нож, все лезвие покрывал песок, он прилип к свежей крови. Не найдя ничего лучшего, Кир обтер нож о куртку мертвого тролля. Много раз он читал, как герои вытирали свои клинки об одежду убитых врагов, испытывая при этом торжество и презрение к павшему. Но Кир почувствовал грусть и даже некую жалость к распростертому здоровяку, отдавшему жизнь непонятно за чьи интересы.
   На всякий случай, Кир прихватил пистолет одного из троллей. Кто знает, вдруг пригодиться. Чуть дальше, в песке что-то блеснуло, Кир подошел ближе, желая рассмотреть находку. На том месте, где тролль схватил за руку девушку, лежал какой-то предмет - прямоугольная пластинка из толстого стекла. На осколок бутылки он не был похож, да и сомнительно, чтобы кто-то приехал сюда на пикник и оставил стекло. Может, Океан вынес? Киру было не до раздумий, он сунул пластинку в карман и забыл, потому что сзади позвал Максим.
   - Кирлонд, постой! Прости, я глупость сморозил. Верно, нельзя его убивать! Его исследовать надо, пусть наши маги посмотрят. Да, остановись ты! У тебя кровь по руке течет, дай перевяжу.
   Макс вылил на царапину жгучий антисептик, Кир морщился, но терпел. От повязки он решительно отказался, сочтя ее излишней, взял у спасателя пластырь и заклеил руку. Так быстрей заживет!
   Кир сел на песок. Он ощутил такую слабость, что, побоялся упасть. Как объяснить капитану спасателей, что ты полностью выжат, что магия для расчистки даже самого узкого коридора под выстрел забрала последние силы. Кир сжал руками виски и прикрыл глаза, быстро перебирая в сознании образы, за которые можно ухватиться, чтобы восстановить силы.
   Отчий дом. Нет, не то! Не его случай! Достаточно вспомнить последнюю ссору с отцом.
   Свой собственный дом в замечательном месте. Но о проекте "Счастливый дом" Кир сейчас не мог думать. Достаточно оглядеться вокруг.
   Что остается? Образы мелькали как страницы знакомой книги, и вдруг неожиданно открылась новая неведомая картинка - девушка с серебристой косой, бегущая в облаке хрустальных брызг. Она была прекрасна.
   Кир открыл глаза, разжал пальцы и посмотрел на спасателя. Максим что-то ему говорил, кажется, спрашивал, не нужна ли помощь.
   - Ты знаешь девушку, которая убежала? Она похоже на Найрэ... - невпопад пробормотал Кир.
   - Какая еще Найрэ? Ты что, головой ударился? Ее Сирин зовут. Мы с ней в Лунде познакомились, когда ящеры напали. Вот такие, как этот.
   Максим указал на лежащего ходра.
   - Нравится? Симпатяга, правда?!
   - Красивая... - задумчиво сказал Кир.
   - Чего?! Ты это о ком? С тобой все в порядке? Я тебе про ящеров говорю. Хочешь иметь таких соседей в "Счастливому доме"? Не передумал еще здесь поселиться? Советую поразмыслить, а то прикинь, открываешь дверь, а там они - ходры: "Здравствуйте, мы к вам на чай!" Что скажешь?
   Кир так ясно вообразил описанную картину, что начал истерически ржать. Следом за ним захохотал и спасатель. Благочестивая семейка ящеров на пороге - такое только в бреду может привидеться.
   - Если бы они еще разноцветные были или в костюмах, можно было б сумасшедшим в дурдоме показывать! Придет же такое на ум! - еле выговаривал он, давился от хохота.
   Кир не спеша встал на ноги и отряхнул песок. Теперь он чувствовал себя лучше, голова прояснилась, и сразу появились вопросы.
   - Почему события в Лунде скрыли? Почему о ящерах никто не знал?
   Максим досадливо сплюнул.
   - Замяли историю. Приказ был с самого верха, из самого Светлого совета. Вот так-то!
   - Кто именно отдал приказ?
   - Да кто же его знает?! Мне не докладывали.
   На этот раз Кир молчал долго, сопоставляя все известные ему факты, и чем дольше он думал, тем к менее радостным выводам приходил. Ему вспомнился старый знакомый Альвердо ан Нирэ. Уж не его ли рук это дело? Не даром он скрывал сведения о зоне, даже фотографии подменил! Кир помрачнел:
   - Невеселый "Счастливый дом" получается! Если узнаю, что руководство "Дракона" в курсе того, что здесь происходит, уйду из фирмы.
   - И только-то? - презрительно хмыкнул Макс. - Лишь о своей заднице думаешь.
   - А ты, надо полагать, исключительно о чужой? Не иначе, как завтра пойдешь с докладом в Севтлый совет!
   Максим вспыхнул, но сдержался. Все же посмотрев на эльфа в бою, он начал его уважать.
   - Не будем ругаться! - предложил он. Кир кивнул. - Я хотел сказать, что ты бы мог кое-что выяснить, продолжая работать в "Золотом Драконе".
   - Выяснить что?
   - Ну, например, откуда взялись эти монстры. Твой друг, Риндэйл, считал, что их создают искусственно.
   Кир удивился, услышав имя бывшего напарника. Сегодня новости сыпались на него словно град. С Риндэйлом он не виделся много лет. Похоже, что вместе с карьерой боевых магов закончилась и их дружба. Напарник исчез, и не пытался выйти на связь.
   - Откуда ты знаешь Риндэйла? Он что, воевал с монстрами?
   Максим рассказал, что раньше Рин был спасателем, но в Лунде не проронил ни слова о том, где работает и на кого. Все время темнил.
   - Ясно... - протянул Кир, хотя яснее ему не стало. - Хорошо бы узнать, идея "Счастливого дома" была чьей-то глупостью, случайностью или продуманным планом.
   - Вы, эльфы, любите все усложнить! А по-моему, так тут все просто: твоим хозяевам из "Дракона" лишь бы денег срубить. А уж получится дом счастливым или нет, им наплевать.
   - Не думаю, что дело только в деньгах.
   Расспросить эльфа о его думах Максим не успел, потому что из-за холма, на пляж выбежал запыхавшийся Янек.
   - Что случилось? Мы слышали выстрелы. - Он запнулся, увидев трупы.
   Максим вкратце рассказал, что к чему.
   - А этого, - ткнул он на монстра, - надо бы показать нашим магам.
   Между спасателями вспыхнул продолжительный спор. Обычно тихий, немногословный Янек проявил верх красноречия, как только понял, что командир собирается взять с собой монстра.
   - Пусть Кашинский посмотрит! Пусть все увидят! - кипятился Максим.
   Но Янек боялся даже приблизиться к чудищу, не то, что тащить его до триарда.
   - Вдруг он очнется? Вдруг кинется и всех съест!?
   В подтверждение своих слов он процитировал параграф Инструкции, запрещающий брать на борт опасные грузы, перевозить ядовитые вещества и массу других вещей, в той или иной степени подвергающих неоправданному риску жизни людей.
   - Ну, и при чем же здесь монстр? - не понял Максим.
   - Как это причем! Он же опасен, он подвергает нас риску, его нельзя брать с собой! Я уверен, погрузив его в триард, мы нарушим Инструкцию, а это дело подсудное. Пусть ящер остается там, где лежит! Мы обо всем доложим, и за ним пришлют специалистов.
   Янек был убедителен, и Максим поддался на уговоры. Действительно, тащить чудовище, дело не безопасное, к тому же и весит монстр не меньше двух центнеров. Как его нести? На том и порешили, оставили все, как есть, и пошли к триарду.
   Пока спасатели спорили, Кирлонд взял фотоаппарат, и заснял все, что смог.
   - Молодец! - похвалил Максим. - Хоть какие-то доказательства будут.
   Раненный мумми стонал и жаловался во время всего обратного пути. А когда он узнал, что один из сменных объективов разбит, его стенания достигли высшей точки.
   - Прекрати! - не выдержал Кир. - Можешь предъявить свои претензии ящеру. Это он задел сумку.
   Максим прекрасно помнил, при каких обстоятельствах разбилась оптика, она оказалась брошенной на песок во время драки. Как истинные заговорщики, Максим и Кир обменялись многозначительными взглядами, после чего спасатель авторитетно подтвердил:
   - Да, ущерб нанес монстр. Так и доложи своему руководству.
   - Куда тебя подвезти? - спросил он у Кира уже на подъезде к Соединенной.
   - Сам не знаю. Надо бы показаться в офисе, но очень хочется домой. Пожалуй, вначале поеду с Радко в больницу, устрою его, а там видно будет...
  
   Черная бездна зияющей дырой уходила вниз. Она разделяла мир на две части, ту, где стоял Континент и другую - неведомую. Снаружи портал защищали каменные блоки. Атланты опасались, не обвалился бы он при очередном оползне или иной подвижке грунта, как это случилось с его собратьями. Какие-то порталы ушли под воду, другие сгинули под землей. Этот жрецам удалось найти. Обнаружить портал совсем близко от столицы было огромной удачей, его держали в строжайшей секретности и день и ночь охраняли стражники с ходрами. Для всех прочих, непосвященных, порталы остались смутным воспоминанием о далеком прошлом.
   Когда несешь вахту, стоя на краю каменистой площадки, лучше не думать о том, что находится за спиной, тогда можно спокойно любоваться пейзажем, открывающимся с возвышенности. Бурые скалы Южно-Карайского хребта постепенно переходят в пологий берег залива Олфус. Где-то там, на горизонте, его воды смешиваются с водами Океана, становясь темнее и глубже. Прекрасная картина, но наслаждаться ею трудно, когда в затылок дышит леденящая воронка портала, пусть даже прикрытая воротами. Те из охранников, кто сторожил вход не в первый раз, успевали привыкнуть к ощущению пропасти без времени и пространства, но новичкам приходилось туго. Они вздрагивали и озирались, спиной чувствуя пристальный взгляд небытия. Портал изучал солдат внимательно и бесстрастно, не мигая и не ослабляя контроля, словно выбирая добычу. У него острые когти страха и пристальный взгляд дикого зверя. В портал трудно попасть, но еще труднее оттуда выбраться, если не знаешь, как управлять временным потоком. Для путешествия по порталам нужны свои пилоты - жрецы. Но даже с ними невозможно чувствовать себя спокойно, недаром атлантская мудрость гласит: "Нельзя доверять тому, кем не можешь управлять!". Вдруг жрец по ошибке или из вредности закинет тебя в какое-нибудь ужасное прошлое, непонятное будущее или на дно Океана. Мысли мага темны как портал. Оттого каждый раз, попадая в лабиринт переходов, душа солдата сжималась, точно перед прыжком в прорубь, когда не знаешь, вынырнешь и сделаешь вдох или ударишься головой о толщу льда и уйдешь навсегда под воду.
   Мудрецы говорили, что в прошлом все было иначе, порталы работали исправно как поезда или рейсовые автобусы, они перевозили пассажиров куда следует, согласно купленным билетам. Порталы пришли на смену древним могучим машинам, которые умели летать на огромные расстояния, через Океан. Правда, Океан в ту пору тоже другим. Материков было много, кажется, целых пять, и на каждый можно было долететь. Потом магия набрала силу, и появились порталы, они оказались быстрей и экономичнее любой машины и быстро вытеснили их.
   После Материковых войн и последовавших за ними катастроф не осталось ни летательных аппаратов, ни порталов, ни других континентов. Летать через Океан стало некуда, за границами единственного Континента простиралось царство воды.
  
   Худой, сгорбленный жрец доставил с той стороны портала новую смену дозорных.
   - Хвала заклинателю! - выкрикнули солдаты, ступив на твердую землю. Переход всегда их страшил.
   Жрец уныло кивнул. Достал из-под мантии замысловатый ключ и принялся отпирать дверь, отделяющую портал от внешнего мира. Солдаты нетерпеливо топтались у него за спиной, им хотелось выйти на волю, снова увидеть землю и солнце.
   Жрец вздохнул. Мало уметь прокладывать путь в переходах портала, надо еще иметь ключ, без которого из портала не выйти, не войти. Таких ключей сохранилось всего три, и всеми владели атланты. Эти ключи многократно ценнее жизни любого жреца. Ар Хотену выпала великая часть быть хранителем одного из ключей. Он открывал и закрывал портал, приводя и уводя на стражей на вахту. Хранить такую ценность тяжело, но еще тяжелее нести бесконечную смену, ведь великую честь Вершители возложили на жреца пожизненно, не задумываясь о том, что ему нужен отдых. Ар Хотен с радостью обменял бы свою судьбу на судьбу любого из солдат. Переходы портала стали его домом, а страх потерять ключ преследовал даже во сне. Случись такое, и смерть показалась бы ар Хотену лучшим подарком по сравнению с тем, что сделают с провинившимся Вершители.
   Солнце медленно садилось в океанские волны, становясь из желтого красноватым, резкие тени залегли на песке. И вот среди этих теней командир стражи заметил трупы.
   - Быстро вниз, бездельники! - рявкнул он на солдат. - Похоже, случилась беда.
   Подгоняемые криками, атлант и гоблин кинулись вниз. Жрец, еще не успевший скрыться в портал, замер, напряженно присматриваясь. Чуть позже, командир стражи обратился к нему:
   - Ар Хатен, спустись к нам! Дневной дозор мертв. Здесь был бой.
   Все вместе они внимательно изучили следы и осмотрели трупы. Потом подошли к ящеру. Ходр попытался подняться, но яд еще действовал, и он лишь дернул лапами и жалобно заскулил. Ар Хотен склонился к нему, уставился в серые, влажные глаза, и проник в мозг ящера, силясь прочесть в нем то, что случилось. Под его взглядом хорд взвыл. Узнав все, что можно, жрец выпрямился. Больше хорд его не интересовал.
   - Случилась беда! Ходр не справился, его победили. Он отработанный материал.
   Ар Хотен вынул из складок плаща длинный тонкий стилет и, с размаху всадил его под ключичную пластину панциря ходра. Ящер вздрогнул, забил лапами, шипастый хвост заскреб по песку, постепенно вой прекратился. В серых, стекленеющих глазах монстра застыло отчаяние.
   - Когда-нибудь так уберут и меня. - Прошептал ар Хотен.
   Командир Таух приказал стражникам подобрать атланскую плеть и передать жрецу. Сам он прикасаться к ней побоялся, вдруг яд попадет на кожу и вызовет паралич, а жрец возьмет да и прикончит Тауха, как хорда. Лучше не рисковать!
   - Ар Хотен, удалось ли тебе узнать, что случилось? Судя по следам, дневной дозор гнался за женщиной от самого портала. Ее следы спускаются по песку к воде. Непонятно, кто она и зачем сюда приходила. Вместе с ней бежал какой-то зверь, наверное собака, я не разбираюсь в звериных следах.
   Старый жрец воздел к небу бесцветные глаза и заговорил сухим скрипучим голосом, от которого мороз шел по коже.
   - Дело обстоит куда хуже, чем можно было предположить. Боги посмеялись над нами! Женщина не просто пришла сюда, она пыталась войти в портал. Она открывала дверь! У нее был ключ. Слава Тьме, она не успела двинуться дальше, стража заметила ее.
   - Не может быть! Три ключа принадлежат нам, остальные давно пропали, их больше нет!
   - Значит, есть еще один ключ! - торжественно объявил жрец.
   У Тауха вспотели ладони.
   - Где же он, почему его не отняли? Почему все мертвы?
   - Пусть твои стражники лучше читают следы! Женщина убежала и унесла ключ с собой.
   Таух почувствовал, что ноги немеют, а язык прилип к небу.
   Стражник Зарн спросил с дрожью в голосе:
   - Командир, кто доложит об этом Великому?
   Зарн никогда бы не осмелился встрять в разговор командира и жреца, но последняя новость слишком сильно напугала его.
   - За такое известие Великий голову может снести!
   Таух повернулся ко второму стражнику, раздумывая, не послать ли с докладом его. Все же он - гоблин, и его не так жалко, как своего сородича. Почуяв неладное, гоблин поспешно отошел в сторону, всем своим видом показывая, что не хочет лезть в петлю, нет ему дела до нужд Великих, и докладывать он не умеет.
   Ар Хотен сжалился над командиром и дал ему дельный совет:
   - Таух, пошли с докладом кого-нибудь из другого отряда. Прикажи ему все рассказать с твоих слов, а уж Великий сам разберется, казнить посыльного или нет.
   - Благодарю тебя за совет, ар Хотен! - поклонился Таух. - Нам осталось выяснить, кто же помог негодяйке скрыться с ключом, кто посмел уничтожить наших дозорных?
   - Я попытаюсь узнать.
   Жрец долго ходил по пляжу, пока не нашел на песке четкие следы армейских ботинок. Атлантские дозорные обувались не так, значит это следы убийц. Жрец встал на колени и простер над песком ладони.
   - Особой магии я не чувствую. - Проскрипел он. - Но наглецам достало сил развеять наш морок. К тому же один из них взял в руки плеть и стегнул ею хорда.
   - Кто они?
   Жрец прикрыл глаза, вспоминая увиденное в памяти ящера и совмещая его с тем, что говорят следы.
   - Один из них эльф. - Провозгласил он.
   - Боевой маг? - с тревогой предположил Таух. - Неужели они уцелели?
   - Нет,- успокоил жрец. - Он не боевой маг. Но все же он нам опасен. Сегодняшний день полон открытий! Знаешь, что за зверь пробегал тут? Сфинкс! Древнейшая раса разумных животных Земли. Его и женщину необходимо поймать и доставить живыми, остальных уничтожить. Но главное - ключ, он важнее всего, важней любой жизни! Вы должны найти ключ.
   - Но как это сделать, Ар Хотен?
   - Тебе не придется трудиться. Жди. Я уйду и пришлю на подмогу монстра пострашнее сфинкса и ходров. Он кажется человеком, но от него никто не уйдет. Он возьмет след и разыщет ключ. Вот, держи медальон, повяжешь ему на шею.
   Жрец положил на ладонь Тауху черный эбонитовый кружок на длинном шнурке, посреди кружка горел красный рубин, который тугим кольцом обвивала гадюка.
   - Это "Око следа", оно выведет охотника к владельцу ключа.
  
   Личком Кира засветился ярко-розовым светом, по которому расплылись бордовые пятна, постепенно заполняя собой весь кристалл. Каролина Райн нервничала и даже немного злилась. Когда Кир откликнулся, на личкоме проступили тревожно-фиолетовые тона, женщина чего-то боялась.
   - Что случилось? - вместо приветствия спросил Кир.
   - Это я у тебя должна спросить - что стряслось?! Где ты? Где тебя носит? Ты цел?
   Каролина кричала, выплескивая накопившуюся тревогу, значит, о происшествии в запретной зона уже стало известно. Кир заверил начальницу, что с ним все в порядке, и он уже едет на фирму. Обещание несколько успокоило Райн.
   Ехать на работу вечером, когда все добропорядочные сотрудники уже покидают ее, совсем не хотелось. Очень хотелось спать, сказалась усталость, накопившаяся за весь сумасшедший день. Кир попытался собраться, готовясь к тому, что придется писать объяснительные, а, возможно, и беседовать со Службой Охраны Порядка, рассказывая о нападении на спасателей. Но все обернулось по-другому.
   Едва он успел войти, как в дверях фирмы его встретила Каролина, бледная и растерянная.
   - Что ты там натворил, что у тебя с рукой?! - выпалила она. - Где задержался? Сетх срочно требует тебя в кабинет.
   - Я натворил?! - возмутился Кир. - Я был в больнице с Радко.
   Каролина хотела еще что-то спросить, но в этот момент на лестнице показался Мехет Урт.
   - Вам нечего было делать в больнице, вы не врач. Следуйте за мной, я провожу вас к господину директору!
   Следовать за помощником директора Киру не пришлось. Почему-то так вышло, что Урт почти сразу оказался сзади, следуя за Киром как конвоир. Так, под неусыпным оком, Кир и вошел в апартаменты начальства. Едва за ними захлопнулась дверь, как Кир стал искать скульптуру ящера, но ее и след простыл. Куда он мог деться? Да и скульптура ли это? Уж больно она походила на существо, которое он огрел плеткой на пляже. Кир с трудом сдержался, чтобы не осмотреть все углы. Его не покидало чувство, что где-то там, в темноте, может прятаться ходр.
   Зирис в приемной директора тоже не оказалось, видимо, секретарша уже ушла. В голову пришла забавная мысль, что ее вместе с ящером отпустили домой в конце рабочего дня. Кир представил, как они вместе идут по улицам: модно одетая костлявая Зирис и зубастый ящер. Кир улыбнулся. Достойная пара! Мехет Урт распахнул дверь в кабинет, но сам к Ар Данир Сетху не пошел.
   Директор "Золотого Дракона" сидел за рабочим столом и курил "Королеву ночи". Столбик пепла упал в базальтовую пепельницу в виде четырехугольной чаши, на ее краю стоял вырезанный из камня череп с дыркой в теменной части. Странноватый дизайн пепельницы привлек внимание Кира, напомнив страшные истории времен Локальной войны. Говорили, что атлантские маги пробивают у жертв черепа, чтобы выпить их душу. Кир считал это сказками. Вот если бы можно было заколдовать пепельницу так, чтобы череп начинал кашлять каждый раз, когда в него суют сигарету, получился бы отличный рекламный ход. Многие курильщики избавились бы от вредной привычки. Кир, как и большинство эльфов, не курил, поэтому с легкостью рассуждал о вреде курения. Додумать рекламу он не успел. Сетх выпустил сладковато-едкое колечко дыма и предложил:
   - Угощайтесь!
   Кир вежливо отказался:
   - Я не курю.
   - Напрасно, - улыбнулся Сетх. - "Королева ночи" помогает привести мысли в порядок. Вам сейчас очень нужен правильный настрой, в противном случае, ваша жизнь может оказаться не по-эльфийски короткой. Уж поверьте мне, так бывает!
   - Вы пытаетесь меня запугать?
   Сетх воткнул окурок в базальтовый череп.
   - Нет. Скорее предупредить! Вы сами создаете себе проблемы, а я хочу уберечь вас от них.
   - Я создаю!? На побережье на нас напали! Там оказалось чудовище. Кроме того, запретная зона действительно опасна. Я сделал снимки, на них все видно.
   - Кстати, о снимках, - как ни в чем не бывало, продолжил Сетх. - Оставьте оптику здесь, ею займутся специалисты. Надеюсь, вы не испортили оборудование. Имущество фирмы надлежит беречь! Теперь о другом...
   Сетх закурил следующую сигарету и выпустил дурманящий дым.
   - Вы понимаете, в какую историю влипли? С вашей помощью убиты трое невинных граждан.
   - Невинных?! - Кир поперхнулся от гнева. - Тогда причислите к ним еще и чудовище.
   - Господин Лотт, никакого чудовища не было, это плод ваших фантазий, не более! Может, померещилось с испугу. Вы замешаны в трех убийствах, полагаю, когда вами займется Служба Охраны Порядка, они обнаружат еще один ваш проступок - превышение дозволенного магического воздействия. Помните, как вы вынудили людей подписать контракты на покупку жилья? У нас есть много свидетелей. Вы не первый раз нарушаете закон, господин Лотт.
   Кир молчал, ощущая жгучее желание нарушить закон еще раз - встать, перегнуться через начальственный стол, и заехать Сетху по наглой харе. Будто прочтя его мысли, Сетх отодвинулся и самодовольно хмыкнул.
   - Вам повезло, Лотт, в "Золотом Драконе" не выдают сотрудников. Вот если бы вы уволились, тогда конечно, рапорт немедленно бы поступил в СОП, а так... К тому же, я вас понимаю, на случившееся в запретной зоне можно взглянуть по-разному. В какой-то степени вы сами жертва непрофессиональности спасателей. По вине капитана Ярова фотограф Радко повредил ногу, потом Яров подверг опасности вашу жизнь, начав стрелять в невинных людей. Мы подадим жалобу в его Управление, пусть начальство с ним разбирается!
   Дело принимало все более мерзкий оборот. Теперь тучи сгущались над головой Ярова, правда, пока он об этом не знал. Требовалось срочно предупредить спасателя. Кир едва не потянулся к личкому, чтобы связаться с ним.
   - Яров не виноват. Я все видел...
   - Вы ничего не видели! Вы были в шоке. Я отстраняю вас от проекта "Счастливый дом". С завтрашнего дня вы приступаете к другой работе. Задание очень важное, постарайтесь выполнить его аккуратно и в срок, иначе, боюсь, Службе Охраны Порядка все же придется познакомиться с вами. Хотите прямо сейчас узнать о новом задание?
   Кир промолчал. Не обратив на него внимания, Сетх пригласил своего помощника. Через минуту Мехет Урт вошел в кабинет. В руках он держал лист бумаги, при взгляде на который миндалевидные глаза эльфа округлились.
   - Что это? - воскликнул он.
  
   Глава 10.
   Любая глупость за ваши деньги
  
   Более дурацкой работы у Кирлонда Лотта еще не было. Когда он понял, в чем состоит суть проекта, первым желанием было немедленно отказаться, но ему недвусмысленно дали понять, что отказ исключен и второго проваленного задания никто не потерпит. Исполнение работы контролировал даже не Данир Сетх, а кто-то значительно выше.
   Кир бессчетное число раз перечитывал и обдумывал выданное задание, надеясь, что придет озарение или хотя бы обыкновенное понимание того, как его выполнять, но кроме головной боли ничего не пришло. Кир закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Нужно сдвинуться с мертвой точки, а для этого требовалось взглянуть на дело по-новому, найти конструктивный подход, предложить оригинальное решение, искусно применить магию. Но вся беда в том, что порученная ему реклама казалась совершенно абсурдной.
   За окном светило яркое солнце, начинался прекрасный весенний день, а на душе скребли кошки. Может, все дело в дурацком названии? Кир прочел его еще раз:
   - Дагмажбур.
   Что за бред! Кто дал проекту такое имя? Может быть, оно что-то значит на языке атлантов? Применив магию, Кир попробовал проникнуть в смысл неизвестного слова, понять его суть и увидеть образ. Ничего не вышло, перед внутренним взором словно упала глухая стена. Только голова разболелась еще сильнее. Боль усугубил топот вернувшейся с обеда Липты. Гномы не умеют ступать тихо, и даже обычно, как люди, они не умеют ступать, они ходят так, будто забивают сваи. Такова обычная походка гномьего рода, поэтому удивляться тут нечему.
   Топот стих за спиной Кира.
   - Ты чего опять расслабляешься? - возмущенно спросила Липта. - От тебя результатов ждут, а ты...
   Кир безнадежно махнул рукой.
   - Какие тут результаты! Безумный проект. Одно название чего стоит!
   Он разложил перед Липтой листы.
   - Смотри. В Соединенной хотят провести лотерею, ее название Дагмажбур. Кстати, ты атлантик в школе учила? Не помнишь, случаем, что оно означает?
   Липта потрясла головой:
   - У меня пятерка по языкам была. Я даже ваших поэтов в оригинале читала, но такого слова на атлантике не помню.
   - М-м-м, да... - протянул Кир. - А вот я читать эльфийских поэтов в оригинале никогда не мог... Интересно, что же это такое - Дагмажбур?
   - Кто его знает. А что за лотерея будет?
   - Идиотская лотерея! Прикинь, чтобы в ней участвовать, надо купить билет, который стоит всего две монетки - считай даром! Вся столица их купит. В билет надо вписать свое имя и это дурацкое слово Дагмажбур. Билеты пошлют в "Золотой Дракон", пройдет розыгрыш, и победитель получит дом.
   - Здорово! Я, пожалуй, тоже билетик куплю, а лучше два. Вдруг повезет!
   - Не надейся! Держу пари, дом построен в запретной зоне.
   При одной мысли о зоне Кирлонда передернуло. Сразу вспомнились ящер и атлант со смертоносной плетью, но потом пришло другое видение - прекрасная девушка. Ради нее стоило рисковать.
   - Ты не думаешь о работе! - воскликнула Липта. - Поручение директора надо выполнить в срок. В лотерее нет ничего плохого. Придумай хороший плакат, вплети в него магию и работа готова! Ты же можешь?!
   - Могу. - Хмуро отозвался Кир. - Сказали, что Дагмажбур должен привлечь всеобщее внимание, чтобы тот, кто увидит или услышит название проекта, не смог его забыть.
   - Вот и думай об этом, нечего прохлаждаться.
   Липта склонилась над листком бумаги, силясь представить плакат.
   - У меня не получится, другие способности. - С грустью призналась она, и потерла виски. - Что-то голова заболела...
   - И у меня, - откликнулся Кир.
   - У тебя болит голова?! - гномица прикрыла ладошкой рот и захихикала. - Не может быть! Я думала, у эльфов вообще ничего не болит.
   "Дура!" - чуть не вспылил Кир, но вовремя сдержался и ответил вежливо:
   - Это такие же сказки, как и то, что гномы живут в недрах гор и вечно долбят их в поисках золота.
   Липта обиделась, поджала губы и протопала на свое рабочее место. Из другого конца комнаты подал голос Артем:
   - Ты полегче насчет гномов и гор. Наша Липта из семьи рудокопов. Ее семья живет в Карайских горах и долбит их с утра до захода солнца.
   Кир смиренно развел руками. Неловкое получилось сравнение, но что поделаешь... Он вновь склонился над листами бумаги, но тут в комнату заглянула Каролина Райн. На начальнице было ослепительно-желтое платье, и она улыбалась под стать весеннему дню. Величественно ступая на высоких шпильках, Каролина пересекла комнату и подошла вплотную к Киру.
   - Ну, что, устал, заработался? Трудный проект?
   Она нагнулась над листами бумаги. От нее пахло сладковатыми духами и столовскими булочками с корицей.
   - Устал. Голова болит. - Честно произнес Кир.
   Липта в своем углу издевательски хмыкнула, но Каролина не обратила на нее никакого внимания. Дыша Киру в ухо, она чувственно произнесла:
   - На тебя возлагают большие надежды. Не скупись на магию, плакаты должны приковывать взгляд! Их будет три, центральный, самый большой, повесят на углу площади Светлого совета и улицы Знаний. Его будет видно даже из окон дворца. Он должен заворожить взгляд.
   - Чем завораживать? - вздохнул Кир. - Дагмажбуром что ли? Нелепое слово и лотерея дурацкая. Вы что, надеетесь, что никто не заметит - дом-то разыгрывается всего один. Кстати, не знаешь, что означает Дагмажбур?
   - Понятия не имею!
   Каролина поджала губы, резко выпрямилась и заявила начальственным тоном:
   - Тебе поручено наделить плакат магией, чтоб от него взгляд было не оторвать, чтоб каждый читал и перечитывал. Таков приказ начальства. Ясно?
   - Нет! - Кир упрямо мотнул головой. - Мне не ясно, чего я должен добиться, чтобы народ читал название и пялился на плакат, или чтобы бежал покупать билеты для участия в лотерее? Какова цель?
   Каролина перестала злиться и на минуту задумалась, покрутила серьгу в ухе и припомнила все наставления, которые ей давали. Затем сказала не слишком уверенно:
   - Приказано, чтоб читали. В конце концов, нам платят большие деньги, надо выполнить, что поручено, а глупый проект или умный - не нам судить. Ты слишком много на себя берешь. Начальство знает, что делает.
   - Ага! - хмыкнул Кир. - Раз платят, будем делать все, что прикажут. Любая глупость за ваши деньги! Верно? Неплохой девиз для "Золотого Дракона"!
   Замечание оскорбило госпожу Райн, она повела округлым плечом, изумленно приподняв черную бровь, и сказала, что к концу дня придет проверить работу вместе с заместителем директора.
   Сидя в тишине, борясь с головной болью, Кир подумал, что, возможно, не так уж ошибся. Действительно, надо быть дураком, чтобы пойти работать к атлантам, кроме бед от них нечего ждать. Вот и получается, что они купили его глупость за свои деньги.
   Собрав остатки былого дара, он попытался усмирить головную боль, вышло плоховато, виски продолжало ломить.
   После нескольких часов напряженной работы будущий плакат обрел первые очертания. К этому времени погода за окном совершенно испортилась, солнце скрылось, откуда ни возьмись набежали грозовые тучи, обещая пролиться дождем как раз ко времени окончания рабочего дня и поездки домой. Липта подошла к окну, внимательно изучила небо и вынесла вердикт:
   - Скоро хлынет дождь. Я побежала! Всем привет! До завтра.
   Она смылась вовремя, пока редкие капли не превратилась в настоящий ливень. Кир тоже начал собираться, но уйти не успел. В комнату вошли Мехет Урт и Каролина. Госпожа Райн держалась не слишком уверено, из чего следовало, что, вопреки обещанию, не она привела Урта, а он вынудил ее прийти. Стоя у двери, она нервно переминалась на высоких каблуках до тех пор, пока Урт, изучив плакат, не выкрикнул:
   - Великолепно!
   Сверкнув ярко-желтым подолом, Каролина вмиг очутилась рядом, заглядывая атланту через плечо. Набросок плаката еще не имел законченной формы, дорисовывать, отшлифовать его и довести до совершенства - работа художников, но магия уже жила в "Дагмажбуре". На бумаге стоял скромный домик, сложенный, словно за карт, из лотерейных билетов. По мере того, как Каролина изучала его, он на глазах превращался в прекрасный каменный особняк ее мечты.
   - Невероятно!
   Каролина отвела взгляд, поморгала, и снова уставилась на рекламу, карточный домик вновь превратился в великолепный дом. От избытка чувств она обняла Кира за плечи, прижалась грудью к его спине и шепнула на ухо:
   - Я знала, ты справишься. Это надо отметить!
   Руки Каролины лежали на плечах Кира, она шумно дышала. Красивая женщина, только очень чужая, приторная, похожая на праздничный торт, съев который будешь долго страдать от несварения. Кир вежливо улыбнулся.
   - Спасибо. Рад, что понравилось.
   Мехет Урт посмотрел на него как-то странно и что-то пробормотал на атлантике, а затем еще раз поздравил с прекрасной работой. Желая внести свою лепту в дело рекламы, Каролина предложила:
   - Может быть, стоит сделать билеты дороже, чтобы лотерея принесла больше прибыли? Теперь мы знаем, что билеты точно раскупят!
   В ответ атлант скривил брезгливую мину и высокопарно провозгласил:
   - Мы проводим акцию не ради наживы, а ради блага народа! Пусть плакаты висят, и народ ими любуется. "Дракон" мог бы позволить себе раздать лотерейные билеты бесплатно, но люди не способны оценить такой дар. Для них ценно лишь то, за что они платят. Получив что-то даром, они часто остаются безразличными к приобретению. Даже для того, чтобы человек прислушался к мудрому совету, он должен за него заплатить.
   Услышав такую проповедь, Каролина смутилась и принялась разглядывать капли, бегущие по стеклу. Зато Кир уточнил:
   - Билеты больше двух монет и не стоят, ведь разыгрывается всего один дом.
   Мехет Урт наморщил высокий лоб и, кажется, скрипнул зубами:
   - Господин Лотт, знаете, что губит вашего брата? Излишняя любознателность! Меньше рассуждайте о целесообразности и цене, а больше трудитесь, и у вас появится шанс на прекрасное будущее.
   Кир хотел уточнить, о каком будущем идет речь, но Каролина с силой сжала его плечо, давая понять, что не стоит спорить с начальством. Намек был понят. Кир вовремя вспомнил, что ему платят не за едкие замечания, а за рекламу и магию, хотя, пожалуй, деньги атлантов все больше жгли ему руки.
   Когда дверь за Каролиной и Мехет Уртом закрылась, он поймал себя на том, что с удовольствием вспоминает войну, когда споры с атлантами разрешались совсем по-другому. Очень жаль, что нет автомата! Пусть у него отняли магический дар, но стрелять-то он не разучился.
   Вторично Кир вспомнил про автомат, выходя из здания. Его обогнал Койра, он задел эльфа плечом, протиснулся в уже приоткрытую дверь и рванул куда-то так, будто земля горела у него под ногами.
   - Приказ господина директора побежал исполнять. - Пояснил тролль-охранник.
   Посмотрев вслед Койре, Кир подумал, что, наверное, преданного слугу Сетха следовало бы пожалеть, но почему-то вместо жалости очень хотелось разрядить ему в спину обойму. Кир припомнил, что дома, в шкафу, у него лежит пистолет, подобранный в запретной зоне. Остальное трофейное оружие он отдал Максиму, а вот пистолет оставил себе. Как знать, вдруг пригодится.
   На улице хлестал дождь, ветер поднимал с земли обрывки газет и прошлогодние литья, норовил кинуть мусор в лицо. Низкое свинцовое небо не оставляло надежд на приезд соляруса. Ботинки промокли. Козырек над остановкой уже не спасал от косых струй. Надо было как-то добраться до дома.
   В конце улицы показался диард, спешащий куда-то по своим делам. Кир сконцентрировал взгляд на месте водителя, пытаясь внушить ему мысль: "Притормози! Возьми пассажира!"
   Диард сбавил ход. Как только машина приблизилась к остановке, Кир махнул ей рукой. Водитель охотно остановился и предложил подвезти. Магия сработала! Кир было очень горд собой. Правда, к сожалению, дальше магии не хватило, а потому шофер, не стесняясь, заломил за извоз двойную плату. Водитель смекнул, что от такой непогоды вполне может быть своя выгода. Кир согласно кивнул, радуясь, что хотя бы едет домой в тепле и сухости. Водитель оказался пожилым словоохотливым гоблином. Как только машина тронулась с места, он сказал:
   - Ну и погода сегодня! Прям конец света! Кажись, еще немного и все потонем.
   - Да, сильный дождь... - лениво откликнулся Кир.
   - Разве ж это обычный дождь? - воскликнул гоблин. - Поливает так, будто все демоны слетелись помочиться на нашу бедную землю! А ведь шаман вчера пророчил солнце, мы с братом собрались на рыбалку, а тут... Вот вы - эльф, неужели не чуете темной магии?
   - Какая магия! - разозлился Кир. - Сырость, дождь, холод. И все. Не надо ко всем неприятностям примешивать магию.
   Кир думал о работе, лотерея не давала ему покоя. Он был раздражен.
   - Эх ты, эльф, а магии не заметил! - упрекнул гоблин. - Смоет нас всех к бездне в задницу!
   Где находится задница бездны, Кир не знал, да и знать не хотел, а вот голова у него опять разболелась. Открыв дверь квартиры, он мечтал лишь о том, чтобы скорее выпить нужное зелье. В старой дорожной сумке остался последний флакон. Последний из многих, купленных по случаю у знакомого целителя. Кир запасся им после дисквалификации, когда боль в руке не давала уснуть ночами. Нынешняя мигрень не шла ни в какое сравнение с той болью, но Кир решил, что не стоит терпеть. Боль резко усилилась, когда в коридоре ему встретился Валья.
   Капитан неба в отставке как всегда был нетрезв и, как всегда, напевал что-то весьма героическое. Зыркнув на эльфа голубым глазом, он сварливо спросил:
   - Не надоело еще служить бывшим врагам? Сколько же они тебе платят?
   - Ты что, мои деньги решил считать? - огрызнулся Кир.
   - Больно надо! Я стар, но не слеп, и так вижу, на улице ливень, а ты сухой, значит, на машине приехал.
   - Тебе что, дать на выпивку?
   Почему-то так получалось, что Кир сегодня всех обижал и постоянно срывался. Он тут же пожалел, что нахамил ветерану, но сказанного не вернешь. Валья обиделся, опустил плечи, потер шрам на щеке и, буркнув что-то невнятное, исчез в своей комнате. Оставшись один, Кир порылся в шкафу, нашел старую сумку, достал из ее недр синий стеклянный флакон и снял крышку.
   Вязкая темно-синяя жидкость пахла болотом и югом. Гурару привозили смельчаки, не боящиеся сунуться в малярийные топи на самой юго-восточной окраине Континента. Там, в трясине, под вечным сумраком леса, росла черная лилия, чьи корни ценились дороже золота. А приготовляемый из них напиток сулил продавцам тюремный срок в десять лет. В малых дозах гурару использовали в медицине как обезболивающее, в средних она являлась самым сильным наркотиком, а в больших - гурара усыпляла человека навсегда, уводя его в царство грез. Но Кир был эльфом, а эльфы более выносливы. После снятия кальда он выпил гурары столько, что вполне мог уснуть навсегда, но в ту пору это беспокоило его меньше всего, казалось, что лучше заснуть вечным сном, чем помнить все, что случилось. Позже память притупилась, и боль прошла, недаром говорят, время - лечит.
   Кир сделал глоток. Маслянистая, жгучая жидкость побежала по пищеводу. Продолжая сжимать флакончик в руке, он дожидался эффекта. Вначале отпустило виски, словно кто-то смахнул мигрень, как ненужные крошки. Потом сказался вторичный эффект. Перед глазами будто натянули тончайшую паутину, реальность утратила четкие грани, краски расплылись, мысли потекли плавно и медленно, как в густом сладком сиропе. Бережно поставив флакончик на стол, Кир сел на диван и замер, уставившись в пространство. Тревоги ушли, гурара вытащила из подсознания самые сокровенные мысли и превратила их в образы.
   - Смотри...
   Свет померк, реальность отступила. Кир вновь видел девушку с серебряными волосами, она бежала по кромке берега, обдаваемая брызгами волн. В запретной зоне Максим сказал, что ее зовут Сирин, но сейчас она показалась Киру живым воплощением Найрэ. Найрэ из прекрасной, древней легенды, которая странным образом оказалась связана с судьбой Кира. В первый раз он услышал ее в детстве, когда мама читала ему на ночь большую красивую книгу сказок. Во второй раз он прочел легенду в юности и не смог забыть.
   Найрэ долго ждала возвращения любимого из дальнего плавания. Дни и ночи бродила она по берегу, высматривая корабль Аурина. Когда же на горизонте показались знакомые мачты, начался жуткий шторм. Сердце девушки наполнилось ужасом и тревогой. Чем ближе подходил к берегу корабль, тем выше вздымались волны. Злой рок гнал корабль на скалы, суля морякам верную гибель.
   Жизнь Аурина была для Найрэ важнее всего на свете. А потому она встала на краю суши, обдаваемая волнами, и воззвала к Повелителю Моря, прося его спасти возлюбленного. Повелитель услышал ее и спросил, согласна ли Найрэ обменять свою жизнь на жизнь Аурина.
   - Я бы отдала свою жизнь! - воскликнула девушка, - но в том нету смысла. Потому что Аурин любит меня так же сильно, как и я его. Он не сможет жить без меня. Мы предназначены друг для друга судьбой! Либо мы вместе будем жить, либо умрем.
   - Ты уверена? Наивная девочка!
   Захохотал Повелитель, и огромные волны едва не накрыли корабль.
   - Уверена! - закричала Найрэ.
   Повелитель перестал смеяться, и пророкотал басом:
   - Я проверю твои слова. Аурин будет спасен, но ты обернешься скалой, и сможешь принимать прежний облик лишь один день в году, и так в течение двадцати лет. Если твой возлюбленный выдержит это и не бросит тебя, то, по истечении срока ты снова станешь прекрасной женщиной. Если же он откажется от тебя и полюбит другую, ты навеки останешься скалой, а он будет жить. Согласна?
   - Согласна! - крикнула Найрэ.
   В тот же миг высокая черная волна окатила ее с ног до головы. Море стихло будто и не было шторма. Корабль спокойно причалил к берегу, но вместо невесты, на берегу Аурина встретила одинокая скала.
   Все отмеренные годы провел Аурин возле возлюбленной, хоть была она женщиной лишь один день в году, а все остальное время холодным камнем. Он сидел у подножья скалы, на песке, и говорил ей обо всем, что когда-либо видел на свете и о своей любви к ней. Скала внимала ему, и с ее вершены стекали серебряные слезы, так плакала Найрэ. Беды, войны и злые люди пытались разлучить возлюбленных, но Аурин продолжал ждать. И вот однажды, когда он, устав за день, заснул у скалы, кто-то коснулся его лица. Открыв глаза, он увидел Найрэ, вернувшуюся к нему.
   Повелитель Морей решил вознаградить терпение и стойкость влюбленных и в дар им вынес на берег прекрасный розовый жемчуг. Но Найрэ и Аурин даже не заметили подарка, они ушли, обнявшись, и не обернулись. С тех пор в том месте находят жемчуг необычного розового цвета.
   Конечно, будь легенда человеческой, а не эльфийской, Найрэ и Аурин больше печалились бы о пропавших годах, еще не известно, чем бы все кончилось... но у эльфов долгая жизнь.
   Образ Найрэ врезался в память Киру, в юности она ему снилась. Прошли годы. Конечно же, Кир не сидел в ожидании Найрэ, как Аурин, но счастья и настоящей любви ему это не принесло. Теперь же, увидев в запретной зоне Сирин, он не поверил глазам. В облаке брызг, по границе земли и моря, бежала среброволосая Найрэ, но девушка исчезла так же стремительно, как появилась. Где она, что с ней? Кир не знал.
   Рука сама потянулась к личкому. Он попытался воссоздать образ Сирин и выйти на связь. Кого он искал, живую Сирин или легендарную Найрэ? Он не знал. Контакт по личкому можно установить только с конкретной личностью, а не с расплывчатым силуэтом. Поэтому личком погас и не хотел загораться вновь. Нить оборвалась. Найрэ осталась в легенде, а девушка с побережья исчезла непонятно куда.
   Дурман рассеялся. Кир встал, прошелся по комнате, достал свою куртку и вынул из кармана найденный на пляже кусок стекла. Вот и все, что осталось от встречи.
   Кир провел пальцем по гладкой грани, стекло не походило на осколок чего-то, оно было цельной вещью без сколов и трещин, только вот что это, Кир понятия не имел.
   На улице шумел ливень. От порыва ветра в комнате с грохотом хлопнула форточка, из-за нее Кир не услышал звонка. Пока он лез ее закрывать, Дюк впустил кого-то в квартиру и теперь ворчал в коридоре:
   - Вы что, читать не умеете? На двери бумажка висит, на ней ясно написано кому сколько раз надо звонить. Вы вот сколько раз позвонили? Один. Это мне. Но вы не мой гость! Ясно?
   Когда у вошедшего лопнуло терпение, он заявил:
   - Слушай, ну, хватит уже! Открыл, на том тебе и спасибо. Я к Кирлонду Лотту. Где его дверь?
   - Вона. - Обиженно указал Дюк.
   Упреждая вторжение в комнату незваного гостя, Кир выглянул в коридор.
   На пороге стоял Максим Яров с большой дорожной сумкой в руке. С его форменного непромокаемого плаща струйками стекала вода, образуя на полу мелкие лужицы. Увидев Кира, Максим широко улыбнулся и чуть виновато спросил:
   - Я без приглашения. Можно к тебе?
   - Конечно. Входи.
   Кир постарался не выказать удивления. Взял у гостя сумку и предложил оставить плащ в коридоре. Дюк, с любопытством прислушивавшийся к беседе, тут же заметил:
   - Пол-то кто вытирать будет? Ишь, какие лужищи натекли! Чей гость, тот и трет!
   Только теперь Кир заметил, что мокрые сапоги Макса тоже оставляют отнюдь на чистые следы.
   - Погоди. Я тебе тапочки принесу. - Попросил Кир, и снисходительно бросил Дюку. - Не нервничай, вода чистая, высохнет.
   - Ну, да, конечно! Может, ты ей прикажешь? Может, магией высушишь? Если Руза заметит лужи, вам поздоровится. Так и знай!
   - Не заметит! - заверил Кир.
   Пропустив гостя в комнату, он плотно закрыл дверь.
   - Строгий у тебя сосед! - улыбнулся Максим. - Не забалуешь! В Общем районе жить - еще то удовольствие. А я думал, эльфы в хороших квартирах живут...
   - В разных. - Не вдаваясь в детали, подвел итог Кир.
   - Ага!
   Максим бросил дорожную сумку в угол и нервно заходил по комнате. Учитывая размеры жилища эльфа, особо разбежаться ему было негде, пять широких шагов от дверей до окна и четыре от дивана до шкафа, вот и вся комната. Сидя на диване, Кир ждал, но увидев, что метания гостя затягиваются, мягко напомнил:
   - Может, присядешь и расскажешь, что у тебя стряслось?
   Максим на миг замер, а потом спросил невпопад:
   - У тебя выпить есть?
   Кир встал, молча подошел к стенному шкафу, достал початую бутылку "Гремучего змея" и две рюмки. С другой полки вынул соленое печенье и белые орешки изогнутой формы - неизменное лакомство эльфов. Потом уточнил:
   - Кофе будешь? Слушай, а может, тебе поесть чего-нибудь согреть?
   Максим рассеяно помотал головой:
   - Нет, не надо.
   Он вынужден был прервать променад по комнате и сесть за стол, потому что Кир поставил рюмки и начал разливать спиртное. Залпом осушив свою, Максим со стуком поставил ее на стол, и тут заметил синий пузырек с гурарой. Схватив его, он воскликнул:
   - Кажись, гурара. Можно я отхлебну?
   - Помереть хочешь?! - Кир вырвал у него пузырек. - Гурару с алкоголем - верная смерть. Заснешь навеки.
   - А сам, небось, пил и сейчас пить собираешься! - обижено произнес Максим.
   - Я давно пил. К тому же я - эльф, меня берет меньше. У меня сегодня весь день голова болела, вот я и глотнул. А что у тебя болит? Зачем тебе зелье?
   Максим залпом опрокинул содержимое рюмки и произнес с чувством:
   - У меня душа болит! - сказал Максим с чувством.
   Он налил себе "Змея", опрокинул вторую рюмку, вздохнул и начал рассказ.
  
   Утром Стас Кашинский вызвал Максима к себе в кабинет. Капитан Яров и помыслить не мог, чем закончится для него эта встреча. Кашинский сидел за столом и курил свою любимую янтарную трубку, все как обычно, только вид у него был какой-то странный, затравленный что ли. Но Максим не придал этому значения. Люди редко замечают душевное состояние друг друга, и конечно, спасатель не мог догадаться, что начальник не спал всю ночь.
   После жалобы из "Золотого Дракона" Брег Лески позвонил полковнику Кашинскому и приказал ему уволить весь провинившийся отряд спасателей. Никакие оправдания не помогли. В приказе ясно говорилось о превышении полномочий, злоупотреблении властью и незаконном применение табельного оружия, приведшем к гибели гражданского населения - атланта и двух троллей, которые случайно зашли погулять в запретную зону. В результате преступных действий спасателей ранение получили два сотрудника "Золотого Дракона", приехавшие на выполнение ответственного задания. Видимо тут ар Данир Сетх вспомнил и посчитал не только вывихнутую ногу Радко, но и поцарапанную руку Кира. Зато в своей жалобе он позабыл о боевом ящере, погибшем при нападении.
   Кашинский отказался признать преступные действия своих подчиненных и потребовал провести расследование. Брег Лески засмеялся:
   - Какое расследование!? Ты шутишь, Стас?
   Но все же несколько сдал позиции,
   - Ладно, пусть твои бойцы служат! Уволь только их командира, капитана Ярова.
   - Но, господин командор...
   - Уволь! И я тут же подпишу твое давнее прошение, о переводе в штаб. Учти, Стас, это все, что я могу для тебя сделать. На меня тоже давят, да еще как! Если откажешься, Ярова арестуют за злоупотребление властью, а тебя, скорее всего, отправят в отставку. Так что подумай!
   Кашинский думал всю долгую ночь. Утром, на работе, он принял окончательное решение. Связавшись по личкому с женой, он сказал:
   - Дорогая, мое прошение наконец-то подписано. Теперь у нас будет спокойная жизнь!
   Госпожа Кашинская очень обрадовалась, но ее несколько смутил темно-серый, мрачный цвет кристалла. В нем совсем не чувствовалось радости.
   - Что с тобой, милый? Ты волнуешься?
   - Уже нет. - Успокоил ее супруг. - Просто плата за перевод показалась непомерно высокой. Но теперь все устроилось, меня ждут в штабе. Перед новой работой мы с тобой успеем еще отдохнуть.
   Кашинский кратко, по военному, объяснил весь расклад Максиму.
   - Пойми, ты почти что преступник, Яров. Ты убил трех людей!
   - Что?!
   Когда чувства, переполнявшие Макса, позволили ему говорить, а разум поднялся чуть выше эмоций, он спросил:
   - Как вы можете утверждать, что я их убил? Какие есть доказательства или улики? Может, у вас есть свидетели?
   В голосе Кашинского слышалась грусть:
   - Представь, что есть... У меня заявление от свидетеля, он обвиняет тебя.
   Пока полковник рылся в бумагах, Максим молча сжимал кулаки. Он был уверен, что донос настрочил остроухий. Но на стол перед ним лег листок, исписанный ровным, каллиграфическим почерком, даже без подписи Максим узнал почерк Янека, бойца своего отряда.
   - Максим, чем быстрей ты отсюда уйдешь, тем лучше будет для всех! Даже близко не подходи к парням своего отряда, если не хочешь накликать на них беду. Мне чудом удалось отстоять их.
   Как Максим вышел из кабинета, что сказал на прощанье ребятам и, как дошел до бытовки, он не помнил. Очнулся он, стоя у шкафчика и собирая вещи в сумку. Боковым зрением он заметил Янека, открывшего дверь. Дальнейшее произошло мгновенно, Максим бросил сумку, сделал три шага, и, со всего маха, припечатал Янека кулаком в скулу. Тот пролетал пару метров, спиной вышиб дверь и вывалился в общую комнату. Первое, что выкрикнул Янек, когда к нему вернулся дар речи:
   - Я подам жалобу в СОП! Тебя арестуют.
   - Не подашь. - Отрезали в один голос Дирук и Куэ.
   Так капитан Яров остался без работы, а заодно без жилья, потому что ведомственную площадь его тут же попросили оставить. Хорошо, что у спасателей, как и у солдат, мало вещей, поэтому долгих сборов не потребовалось.
   - Вот так все вышло! - закончил Максим рассказ, опустошив пятую рюмку. - Податься мне некуда. Разве что к маме и сестрам поехать...
   - Поживи пока у меня. - Предложил Кир. - Комфорта не обещаю, но ужином накормлю.
   - Какой там комфорт! - махнул рукой Максим. - Я могу спать хоть на полу.
   - Так на полу и придется. - Спокойно произнес эльф. - Сам видишь, спальное место всего одно - диван. Еще есть матрац, его мы положим на пол, и будем спать по очереди, ночь на диване, ночь на полу. Согласен?
   - Еще бы! Ты настоящий друг.
   Максим давно храпел на диване, а Киру не спалось. Устроившись на полу, он вначале вспомнил ночевки под открытым небом, в ту пору, когда был боевым магом. В сущности, хорошее было время! Потом он стал размышлять о том, как несправедлива жизнь. Когда-то он сам потерял все, а теперь у Максима оказался перечеркнут огромный кусок жизни. Конечно, они с Максимом очень разные, но судьба свела их вместе. Кто бы еще день назад мог подумать, что им придется делить кров? Невероятно, но факт! Вот так же жизнь свела вместе, на одном Континенте, разные народы.
   - Мы все под одной крышей, да и та протекает! - улыбнулся Кир.
   Он прислушался к шуму дождя. Казалось, Океан и небо поменялись местами. Сбудется ли мечта всех народов - вновь обрести свои континенты, свои земли, или они навсегда скрылись под водой?
  
   Комнату заливал ровный белый свет наступившего дня. Было пасмурно, но дождь прекратился. Максим повернулся на другой бок, блаженно потянувшись, и тут резко дернулся, спохватился, сел.
   - Демон меня подери! Проспал дежурство.
   Оглядевшись, он постепенно вспомнил, где находится и что случилось вчера. Эльф давно ушел на работу, аккуратно убрав свою импровизированную постель. На столе лежала записка, в которой он сообщал, какие продукты есть в дома, чем гостю питаться.
   - Мог бы и разбудить, чего убежал как мышь? - размышлял вслух Максим. - Записку оставил, нет, чтобы на словах передать. Все не как у людей!
   Максим встал, оделся и заходил взад-вперед по комнате, обдумывая, чем заняться. Никаких умных мыслей к нему не пришло. Личком засветился оранжевым светом. Максим схватил его и, по старой привычке, выпалил:
   - Капитан Яров слушает.
   - Привет, капитан! - пробасил Дирук.
   Гном волновался и наверняка жевал ус, отчего голос звучал еще глуше.
   - Максим, ты где? Может, мы с Куэ к тебе приедем, поговорим. Ты ж знаешь, мы за тебя любому...
   Слушая друга, Максим растрогался. Захотелось приехать, увидеть, поболтать, но он вовремя вспомнил совет Кашинского - держаться как можно дальше от друзей, чтобы не навлечь на них беду.
   - Спасибо! - с чувством произнес он. - Только мне пока к вам нельзя. Не связывайтесь со мной. Я сейчас это, как его, персона нон грата.
   - Какая еще персона?
   Гном обиделся. После стольких лет совместной службы Максим даже на расстоянии видел, как Дирук недовольно морщит нос.
   - Ладно, друг, не серчай! - Максим постарался придать голосу оптимистичные ноты. - Мы еще повоюем! А пока надо выждать.
   После разговора Макс расстроился еще больше. Походив по комнате, он так и не нашел ответа на сакраментальный вопрос "что делать?", поэтому он решил еще немного поспать. Все равно заняться ему было нечем.
   Второй раз он проснулся днем. Спать больше не мог. Встал, включил видеотранслятор, и решил поесть. Запасы продуктов Кирлонда Лотта не отличался разнообразием. В шкафу, в отдельных пакетах, лежали сушеные фрукты, о которых в записке ничего не было сказано. То ли эльф не хотел делиться деликатесами, то ли не считал фрукты едой. Кто их знает, этих остроухих? В указанном месте Макс нашел картошку, но чистить и варить ее ему было лень. Еще он обнаружил соблазнительного вида ярко-красные ягоды, о которых в записки тоже не было ни слова. Отказать себе Макс не смог и сунул в рот небольшую пригоршню. Кислятина! Он скривился, еле сдержавшись, чтобы не сплюнуть ягоды на пол, хотя, не смотря на резкий кислый вкус, они оказались очень сочными. К ним бы сахарка! Максим догадался, что клюква, очень редкая ягода с северных болот Нольдского полуострова. Зачем эльф купил такую кислятину, трудно даже предположить.
   Еще Максим нашел кастрюльку с каким-то варевом, о котором в записке говорилось, что это грибы. Но, отведавши эльфийских ягодок, пробовать на вкус грибочки он не рискнул. В итоге Максим остановил свой выбор на самых простых и понятных продуктах - яйцах и колбасе. Сочные гномские колбаски он очень любил, хотя бы в этом их вкусы с эльфом совпали.
   На кухне Максима встретил подозрительный взгляд маленьких светлых глаз низкорослой, очень полной женщины. С виртуозностью иллюзиониста она одновременно мешала гарнир и жаркое в двух огромных кастрюлях. В ответ на громкое приветствие, женщина процедила сквозь зубы:
   - Здрасьте.
   И, сделав полшага в сторону, задом перекрыла доступ к плите. В иные времена Максим испытал бы смущение, но сейчас он так хотел есть, что, не задумываясь, перенес сковородку через голову мумми и собрался покрошить колбасу. Поняв, что нового жильца так просто не остановишь, Руза убавила огонь под своей стряпней, мотнула пучком редких белесых волос и прошествовала в свою комнату. Надо полагать, по чистой случайности она оставила дверь приоткрытой, и уж совсем случайно подошла с личкомом к самым дверям и заговорила очень громко:
   - Знаешь, сестрица, иметь эльфа соседом сущее горе! Ты только представь, что он натворил, привел к нам жить своего друга-верзилу.
   Выслушав ответ, Руза воскликнула:
   - Ну, откуда ж я знаю, сколько он здесь проживет! У эльфов длинная жизнь, что им время, может он поселил его здесь на сто лет!
   Сестра что-то ответила, и Руза хихикнула:
   - И верно, человек столько не проживет. Только это и радует!
   Жаркое обворожительно пахло. Жаря яичницу и слушая разговор, Максим думал, не слопать ли ему мясо, в качестве компенсации за моральный ущерб, а заодно оправдать в глазах мумми репутацию наглого человека? Но служба спасателя требует соблюдать закон, не прикоснувшись к частной собственности. Максим дождался готовности своего блюда и, держа в одной руке сковородку с яичницей, а в другой - только что закипевший чайник, вышел в коридор. Поравнявшись с дверью Рузы, он едва не лишился долгожданного завтрака. Куник - старший сынишка Рузы, вылетел из комнаты головой вперед, чуть не воткнувшись в живот Максиму. За собой юный мумми катил большую игрушечную машину, в которой восседал его младший брат.
   - Дорогу великому магу! - орал он. - Поберегись!
   Только сноровка спасателя позволила Максиму избежать столкновения с великим кортежем.
   Увидев выходку сына, Руза вскрикнула:
   - Осторожней, сынок, ты ударишься! Коридор и так узкий, а тут еще ходят всякие.
   Максим наградил женщину самым злым взглядом, на который оказался способен, но она ничего не заметила. Зато дальше по коридору из-за обшарпанных дверей высунулась голова сирина. В ярко-голубых глазах играло почти детское любопытство. Оглядев нового жильца с головы до ног, он спросил:
   - Ты кто? На коллегу Кирлонда не похож! Да и пришли бы они в наш крысятник...
   - Я капитан Спасательной службы. - Гордо представился Макс, стараясь держать ровнее горячую сковородку.
   Сирин присвистнул.
   - Спасатель и капитан? Молодец! Я вот тоже капитаном был, капитаном неба... Летал во время Третей Локальной. Теперь в отставке.
   Максим очень уважал ветеранов, а сирин еще к тому же умел управлять "утюгом", что внушало особое уважение. Говорить в коридоре со сковородкой в руках было не слишком удобно, и Максим пригласил капитана к себе, то есть к Кирлонду, в комнату. Валья ломаться не стал, и сразу же согласился. Вместе они разъели яичницу, потом, под рассказы о подвигах, Максим нашел у эльфа пачку отличного "Золотого зерна" и сварил кофе. Найдя в шкафу диковинную черную чашку он поставил ее перед гостем. Сирин повеселел и запел, но под кофе ему плохо пелось, и тогда Валья вспомнил, что у него осталось полбутылки "Гремучего Змея". Для приличия он спросил, как спасатели относятся к такому напитку. Максим заверил, что хорошо, даже очень!
   Доставая рюмки, он обнаружил на дальней полке бутылку "Солнечной лозы", обрадовался и поставил ее на стол. "Лоза" - отменное вино, с него они и начали. Вскоре на сердце у Макса потеплело, несправедливость мира перестала его волновать, и он начал травить анекдоты. Валья хохотал так, что дрожала люстра. Ветеран все больше нравился спасателю, хоть с одним соседом эльфу повезло, шутка ли сказать, капитан неба, прошел всю войну, а остался добрым, душевным человеком, точнее - сирином.
   Когда бутылка подошла к концу, они на два голоса затянули любимую песню пилотов боевых левитационных платформ:
  
   Кто мне отыщет приют на земле,
   Терем построит златой?
   Все я отдам, лишь бы плыл в вышине
   Купол платформы родной
  
   Сколько боев пережили мы с ним,
   Сколько побед и потерь,
   В путь бесконечный уходим теперь,
   Вечность откроет нам дверь!
  
   Валья пел как соловей, очень прочувствованно. Между куплетами они плеснули себе "Гремучего Змея", и Максим едва не прослезился, представляя, как боевая платформа уходит в свой последний полет.
   В дверь постучали, но увлеченные пением, мужчины стука не услышали. Тогда дверь тихонько приоткрылась, и в комнату бочком протиснулся Дюк.
   - Тебе чего? - недружелюбно осведомился сирин. - Небусь, Руза послала, передать, чтобы мы заткнулись? Шумим что ли сильно?
   - Неа! - Дюк отрицательно покачал головой и подмигнул заговорщицки. - Она не знает. Возьмите в компанию!
   - Тебя только возьми, враз твоя змеища, ну, то есть жена, приползет!
   - Ее дома нет, она ушла. Повела детей на прогулку. Они потом к ее маме зайдут.
   - Ага, - кивнул Валья. - То-то я гляжу никто нам петь не мешает, не ругается, в стену не стучит... Ну, ладно, садись! Только принеси табуретку.
   Дюк признался, что вся мебель у Рузы обшита мягкими подушечками и, если с ними что-то случится, она его с потрохами съест.
   - Не жизнь у тебя, а мука!
   Валья сбегал к себе и принес колченогую старую табуретку. Они с Максом сели на диван, перетащив к нему маленький столик Кира, а на табурет усадили Дюка, как самого маленького и легкого. Мумми с любопытством осматривался, он первый раз попал в гости к Киру, ему интересно было посмотреть, как живет эльф. Разглядев все, он пришел к выводу, что ничего особенного в жилище остроухого нет. Комната как комната, ничего примечательного.
   Максим по-деловому оглядел стол.
   - Раз такая компания собралась, надо в магазин сбегать. Купим бутылку "Змея" и закусь, а то тут уже пусто.
   - Мужики, у меня котлеты есть. - Выпалил Дюк.
   Максим хлопнул его по плечу:
   - Отлично! Тащи их сюда.
   Через четверть часа стол украсили бутылка "Змея", пучок зеленых листьев салата, каравай белого хлеба и кастрюля котлет. За окном опять шумел дождь.
   - Хорошо, что за Змеем успели сбегать!
   - Жаль, одну бутылку купили.
   - Ничего, зато котлет много. Разливай! Закусим и споем.
   Максим достал тарелки и вилки, нарезал хлеб. Валья, схватив хозяйские книги, стал показывать, как левитационные платформы идут на таран. Дюк решил поддержать атаку, используя вместо артиллерии вилку с надетой на нее котлетой.
   В разгар веселья в дверях показался Кир. По выражению его лица было ясно, что восторга он не испытывает. Трудно сказать, что мог сделать Кир с непрошеными гостями, но, к счастью для них, эльфийская сдержанность взяла верх. Кира с трудом усадили за стол. Он оказался плотно зажат на диване между Вальей и Максом. Они наперебой уговаривали его выпить и предлагали котлеты. Кир успел проглотить рюмку "Гремучего Змея" и закусить двумя котлетами, когда в коридоре раздались шаги и послышались детские голоса. Дюк сжался в недобром предчувствии. Он был слишком пьян, чтобы быстро покинуть компанию, и слишком трезв, чтобы не бояться жены. Чтобы снять стресс, ему налили еще.
   Тем временем Руза поставила тяжелые сумки, переодела детей, натянула цветастый фартук и пошла варить суп. По пути на кухню она задумалась - мужа нигде не было видно. Руза окликнула его, ответа не последовало. Дойдя до кухни, она обнаружила более важную пропажу, чем исчезновение супруга, пропала кастрюля с котлетами. В отличие от Дюка, котлеты сами уйти не могли, а стало быть, их унесли. Была и еще одна странность - шум голосов, хохот и крики доносились из комнаты эльфа, откуда обычно не долетало ни звука. Почуяв неладное, Руза вооружилась половником и двинулась на разведку.
   Приоткрыв дверь, она заглянула в щелку и остолбенела. Ее дорогой супруг сидел в компании пьяных мужчин и вместе с ними орал что есть мочи:
  
   Мы не сдадимся,
   Мы победим.
   Рядом товарищи, я не один.
   Ярко сверкают звезды над нами.
   Мы победим
   В страшной схватке с врагами.
  
   Услышав пение мужа и увидев, как он стучит кулаком по столу в такт дружным выкрикам, Руза подумала, не упасть ли ей в обморок. Она где-то читала, что настоящие леди именно так поступают в критических ситуациях. Она огляделась и не нашла, куда упасть, ну, не на пол же! Зато в эту минуту ее взгляд упал на ополовиненную кастрюлю с котлетами, и ей стало не до падения. Угрожающе подняв над головой половник, она с воинственным криком бросилась лупить Дюка.
   - Мерзавец! Зачем котлеты унес? Объел, обокрал жену и детей!
   Дюк отпрянул, старая табуретка пошатнулась, и мумми полетел на пол. Лежа на полу, он с трудом защищался от метких ударов половником. Желая помочь соседу, Валья попытался увещевать Рузу, говоря что-то о гуманизме, свободе и мужской солидарности, в ответ на это Руза огрела и его половником. Ветеран вскрикнул и схватился за голову. Максим счел нужным вступиться за товарищей и перехватил руку женщины, занесенную для следующего удара. Такого Руза не ожидала, она издала боевой клич и, свободной рукой вцепилась Максиму в лицо. На шум в комнату ворвались дети и начали радостно прыгать вокруг стола, а затем носиться кругами по комнате.
   Тут терпение Кира лопнуло, он с трудом поднялся с дивана, растолкав прижавших его с двух сторон, Максима и Валью. Вид у него был такой, что гости немного притихли. Ходят слухи, что эльфийские маги могут убивать взглядом, в жизни такого никто не видел, но проверять на себе истинность утверждения не хотелось. Не вступая в дискуссии, Кир молча взял со стола кастрюлю с оставшимися котлетами и сунул ее в руки Рузе. Она инстинктивно прижала кастрюлю к груди. Потом эльф отловил детей и решительно выставил их из комнаты, Рузе ничего не оставалось, как потрусить вслед за ними. Схватив за плечо Дюка, Кир рывком поставил его на ноги и чуть подтолкнул к дверям. Почуяв близость расправы, Валья схватил с пола свою колченогую табуретку и кинулся вслед за мумми. Кир и Максим остались одни.
   Ощутив некоторую неловкость и желая разрядить обстановку, Максим воскликнул:
   - Нет, ну, ты видел!? Надо же какая баба! Все веселье испортила.
   Кир окинул долгим недобрым взглядом поцарапанную рожу Максима.
   - Хорошо она тебя приложила! Царапины не хуже кошачьих. Могут нарывать.
   Макс потрогал щеку, поморщился.
   - За что она меня, а? Несправедливо ведь. Пользуется, что женщина, а я баб никогда не трону, даже таких.
   - Да, ты герой! - насмешливо протянул Кир.
   Достал с полки бутылочку с резко пахнущей жидкостью и вылил намного на скулу Макса. Сильно щипало, но спасатель терпел.
   - Что это, какое-нибудь эльфийское снадобье или магический эликсир?
   - Нет. Антисептик.
   Закончив процедуру, Кир собрал со стола грязную посуду и пошел мыть.
   - Помочь? - с надеждой спросил Максим.
   - Сиди уж, герой. Тебя шатает, ты всю посуду мне перебьешь.
   За то время, что Кир возился с посудой, хмель и веселость слетали с Максима.
   - Нехорошо как-то вышло. - Размышлял он. - Думали отдохнуть, развеяться...
   Кир взялся за веник. Максим приподнял ноги, давая возможность подмести у дивана. Потом спросил:
   - Зачем подметаешь, ведь поздно уже? Ну, насорили немного, можно ведь завтра прибраться.
   - А завтра что, лучше будет? Ты не забыл, что сегодня твоя очередь спать на полу, хочешь спать среди мусора? Не пойму, нафига ты соседей сюда притащил?
   Максим разозлился:
   - Слушай, ты, что никогда не пьешь с соседями, не гуляешь, песен не орешь?
   - Не испытываю желания. - Отрезал Кир.
   - Странный вы народ, эльфы! Вас не поймешь, вроде и живете долго, а где, так прямо как дети, простых вещей не понимаете!
   Максим принялся объяснять, что на душе у него тяжело, жизнь, можно сказать, рухнула. С работы выгнали, любимая девушка бросила. Что тут делать, как не собраться с мужиками, не выпить, чтоб полегчало?
   - Ну, и что, полегчало тебе? - поинтересовался эльф. - Может, девушка к тебе вернулась или на работе справедливость восстановил?
   На провокацию Максим не поддался, отвечать не стал, пожал плечами и отвернулся.
   - Думаешь, у меня в жизни все гладко? - продолжил эльф. - Думаешь, я от хорошей жизни на работу к атлантам пошел? У меня выхода не было. А теперь мне все больше кажется, что в "Драконе" что-то замышляют.
   Тут Максим протрезвел окончательно.
   - Что? Разузнай, что там творится. Я хочу этих ублюдков вывести на чистую воду!
   - Воды нам уже хватило! Видишь, как поливает. Целые сутки дождь шумит. Я постараюсь узнать, что смогу. Поговорим завтра. Надеюсь, ты будешь трезв.
   Максим тряхнул головой.
   - Я и сегодня трезв. Абсолютно. Как стеклышко! Развеялся немного, посидел с хорошими людьми, чтобы не так грустно было.
   Кир не стал спорить.
   С небес лились потоки воды. Нескончаемый шум струй навевал сны, разные и похожие одновременно. Спасателю снилось, что он с отрядом идет на очередное задание. Льет дождь, но на душе у него спокойно и радостно, потому что задание будет выполнено, и дома его ждет Мариника. Максим улыбался во сне.
   Киру виделись Океанские волны, прибой усиливался. По самой кромке берега бежала девушка. Кир боялся, что ее смоет волной, он хотел окликнуть ее, предупредить, позвать, но не мог выкрикнуть ее имени. Он смотрел на нее и не знал, как позвать, может, Найрэ, а может, Сирин.
  
   Глава 10.
   Призраки прошлого
  
   От самого злополучного портала Сирин бежала так, как не бегала никогда в жизни. Счастье, что им с Мурзиком удалось удрать!
   Склоны пологих холмов то поднимались вверх, то опрокидывались под ногами. Не поймешь, что лучше - забираться на холм или сбегать с него. Сердце колотилось, готовое выпрыгнуть из груди и побежать вперед, обгоняя хозяйку, чтобы быстрей добраться до Лунда.
   При первой возможности Сирин свернула к дороге, идти по ней было легче, чем по холмам, а бежать она уже не могла. Силы кончились. Тяжело дыша, она обтерла со лба пот и распахнула плащ. Мурзик прижался к ней, ткнулся носом в ладонь и лизнул пальцы, желая ободрить хозяйку. Сирин остановилась, нагнулась к зверю, прижалась разгоряченным лицом к его мягкому лбу и внезапно всхлипнула.
   - Все пропало, Мурзик! Я потеряла ключ...
   Сфинкс понимающе уркнул и слизнул слезы с ее щеки. Девушка прошептала:
   - Одни мы с тобой, котик, надеяться не на кого. Никто не поможет!
   На этот раз сфинкс тряхнул головой и покосился зеленым глазом на скалы, из-за которых они прибежали. Он даже возмущенно рыкнул, напоминая хозяйке, что им только что помогли.
   - Да, верно! - смущенно призналась Сирин. - Нас защитили, но ключа у меня больше нет. Что нам делать?
   Мурзик не знал, а потому, не теряя времени, потрусил к поселку. Надо было спешить.
   Хельди встретила их, как обычно, недовольным ворчанием:
   - Вечно вас где-то носит, лучше б хозяйством занялись!
   Как сфинкс мог заняться хозяйством, осталось не ясным, но, посмотрев на Сирин, она воскликнула:
   - Ты только глянь на себя, на кого ты похожа! Вся грязная, мокрая. Нет, не зря мой племянник расстался с тобой.
   - Это я с ним рассталась. - Справедливости ради, поправила Сирин.
   - Не знаю, не знаю... Непутевая ты девица, что ни говори! Вечно где-то болтаешься, за собой не следишь. Смотри, опять грязными башмаками весь пол мне истоптала!
   Сирин с тоской посмотрела - на светлых досках пола остались ее следы и отпечатки лап Мурзика. Хорошо бы пообещать, что сейчас она все отмоет, но ведь это неправда. Им с Мурзиком надо уехать, причем очень быстро. Вдруг атланты решат устроить за ними погоню?
   - Тетя Хельди, извини нас! Мы больше не будем. Нам надо ехать. Я сейчас быстренько соберу вещи... Спасибо тебе за все! Если смогу, то потом обязательно навещу тебя, а сейчас нам надо спешить.
   Хельди внимательно посмотрела на гостью, не шутит ли? Нет, не шутит! Тогда она даже заулыбалась, и, вместо сварливого ворчания, заговорила приветливо.
   - Ну, что ж, раз надо, задерживать не стану. Пол я сама за вами помою, а ты собирайся. Я понимаю, у тебя работа, дела... А я по старинке... мне так удобнее. Не утруждай себя, не беспокойся, не надо ко мне заезжать. Тебе лишний труд, а мне хлопоты.
   - Хорошо, тетя Хельди, не буду.
   Сирин поднялась к себе в комнатку, затолкала в рюкзак вещи, подошла к раковине и быстро умылась. Подняв мокрое лицо, она увидела в зеркале свое отражение: уставшая, растрепанная, с обветренными губами. Кожа на скулах покраснела от солнца, на носу высыпали веснушки, ресницы выгорели, а в глубине глаз поселилась тоска.
   - Ну, и видок у меня!
   Она расчесала волосы, заплела косу, достала из кармашка рюкзака помаду и подкрасила губы. Отражение немного улучшилось, но затравленное выражение осталась. Тут уж ничего не поделаешь, судьбу помадой не изменишь! Сирин со вздохом села на кровать и напоследок обвела взглядом комнату. Чистенькие занавески на окнах, светлые стены, полосатый коврик над кроватью, тихо, спокойно и пахнет травами. Милый, уютный дом. Наверное, она больше никогда сюда не вернется, а жаль. Ей хотелось жить спокойно и тихо, вдали от суеты и проблем, жить и знать, что ее кто-то любит, она кому-то нужна. Но, видно, это чужой удел, ее жизнь пройдет беспокойно и одиноко, если, конечно, она не отыщет родных.
   - Все, пора. Пошли, Мурзик! Пойдем, мой котик. Ехать домой далеко, надо спешить.
   Сирин встала, перекинула рюкзак через плечо, надела ошейник на сфинкса. Можно отправляться в путь. Прощание с Хельди было недолгим.
  
   Командир Таух с двумя дозорными стоял посреди пляжа, и, задрав голову, смотрел в небо. Вначале со стороны Соединенной показалась темная точка, потом обозначился силуэт левитационной платформы. Судя по тому, как быстро среагировало начальство, ключ от портала был действительно важен, жрец не ошибся. На всякий случай Таух приказал Зарну и Ронду еще раз внимательно обследовать трупы, вдруг чего упустили, вдруг ключ на ком-то из них. Подчиненные поспешили исполнить, тролль легко поднимал тела, а гоблин обшаривал пояса, карманы, складки одежды, но ничего примечательного не нашел. Меж тем платформа приблизилась и зависла над пляжем, пилот осмотрел округу и доложил:
   - Поблизости нет возвышенностей, и на пляж я сесть не могу, потом не взлететь будет. Господин Койра, нам придется приземлиться вон там, на ближайшем холме.
   Он указал рукой на юго-восток. Пассажир перегнулся через борт платформы, осмотрел пляж:
   - Холм слишком далеко. Промедление недопустимо!
   - Как же быть?
   - Опуститесь как можно ниже и зависнете.
   - Но платформа не может висеть в метре над землей!
   - Никто об этом и не просит.
   Койра обнажил желтоватые крепкие зубы и усмехнулся.
   Пилот пожал плечами:
   - Как пожелаете.
   Ему говорили, что с собакой лучше не спорить. Однажды этот выродок чуть не загрыз охранника, который потребовал у него пропуск, тем самым якобы мешая исполнить приказ. За похвалу Сетха Койра готов был сдохнуть, об этом в "Драконе" знал каждый.
   Стараясь держать платформу как можно ровнее, пилот максимально снизился, до поверхности пляжа оставалось метра четыре, не меньше. Он уже хотел предложить пассажиру подождать, пока платформа отлетит чуть в сторону, туда, где песок вздымался небольшой дюной, но не успел. Койра одним махом перепрыгнул через борт платформы и полетел вниз. Пилот невольно ахнул, но пассажир уже удачно приземлился на четвереньки. По-собачьи отряхнувшись всем телом, скидывая песок, он выпрямился и поднял правую ладонь в благодарном жесте, давая понять, что платформа может улетать.
   Пилот вздохнул с облегчением:
   - Хвала Силе! Приказ выполнен.
   Радовался он не за Койру, а за себя - наконец-то избавился от собаки. Мало того, что Койра грубый и вздорный, так еще изо рта у него пахло так, что рядом сидеть было невозможно. Видно правду говорят, будто он жрет всякую дрянь, словно бешеный пес.
   Платформа набрала высоту, треугольная тень мелькнула на песке и исчезла. Снизу она и впрямь напоминала утюг, не зря ее так прозвали в войсках совета.
  
   Зарн и Ронд дружно отпрыгнули в стороны, когда, чуть не им на головы, с борта платформы спрыгнул человек в сером деловом костюме. Он приземлился, проворно сгруппировавшись, и сразу, еще не успев разогнуться, с шумом втянул носом воздух. Гоблин и атлант удивленно переглянулись. Их командир Таух остался невозмутим. Он, не торопясь, достал "Око следа", размотал шнурок и, как учил жрец, приложил медальон к отпечатку женской ноги на песке. Медальон тут же ожил, черная гадюка разомкнула тугие кольца и подняла голову. Она взяла след. Наблюдая за тем, как красный рубин внутри круга разгорается все ярче, Таух улыбнулся:
   - Жрец был прав, медальон приведет нас к мерзавке, которая владеет ключом. Где бы она ни была, ей не скрыться! Койра, говорят, ты умеешь преследовать жертву не хуже гончей. Давай, покажи, на что способен!
   Невзрачный человек в деловом костюме потупил взор. С легкой брезгливостью Таух надел ему на шею медальон.
   - Не снимай, пока не отыщешь ключ. Понял? И смотри, не упусти добычу!
   Передав магический амулет, Таух поморщился и вытер руки о френч. Он не заметил, как Койра поменял позу. Едва "Око Следа" перекочевало к нему, как собака оскалился и сомкнул стальные пальцы на плече Тауха. Атлант дернулся, но плечо словно сжали стальные тиски.
   - Что ты себе позволяешь? - выкрикнул он.
   Койра приблизил к атланту лицо и произнес ровным голосом:
   - Я тебе не ищейка и не слуга. Для тебя я помощник Сетха и верный страж. Если Сетх прикажет, я любому перегрызу горло.
   Желтоватые крупные зубы обнажились в улыбке-оскале, на Тауха пахнуло смрадным дыханьем. Атлант нервно дернулся. Койра нехотя отпустил руку и уставился на медальон. Рубин в "Оке следа" горел ярким огнем, змейка повернула голову вправо, указывая путь. Койра сунул "Око" за пазуху:
   - Что мне делать с женщиной, после того, как я ее найду? - как ни в чем не бывало, спросил он.
   - Делай, что хочешь, только принеси ключ. - Таух потер плечо. - Девица нам не нужна, можешь ее хоть сожрать.
   - Хорошо. Мне это нравится.
   Атлант перестал интересовать Койру. Собака повернулся к нему спиной, встал на отпечатки женских следов, и потрусил вперед.
   - Учтите, у нее сфинкс! - крикнул ему вслед Таух, но ветер унес слова.
   Атлант махнул рукой:
   - Бешеный пес! Чтоб тебя Океан смыл! Посмотрим, как ты сплавишься со сфинксом.
   Приказ был выполнен, Койра пущен по следу. Командир вздохнул с облегчением и дал команду дозорным приступить к охране портала.
  
   Дорога, соединяющая Лунд с шоссе, полукругом огибала лес. Почти месяц назад Сирин и Мурзик шли по ней от остановки рейсового триарда, к поселку. Тогда они надеялись поймать попутку, но теперь Сирин знала, надеяться не на что, у жителей Лунда нет машин. Была одна - у Тодора, и та пропала. Нет больше старенького диарда, как нет и самого старосты Лунда. Погиб. Сирин шмыгнула носом.
   Значит, идти по дороге нет смысла, только время терять, лучше двигаться по прямой, через лес. Заплутать она не боялась, даже если собьешься с пути, Мурзик отыщет дорогу. У сфинкса прекрасное чутье, он всегда точно знает, куда надо бежать.
   Вначале деревья росли совсем редко, лес напоминал пригородный парк, куда Сирин с отцом ходила гулять. В ту далекую пору ее еще звали Кайдой, она закончила первый класс, и ей подарили велосипед. Папа учил ее кататься. Песчаные дорожки петляли между больших старых ясеней, Кайда очень боялась врезаться в дерево, больше всего ее пугали не ушибы и падение, а то, что она может поранить дерево, наехав на него. Высокие остролистые красавцы казались ей разумными существами, повидавшими в жизни куда больше ее самой. Под порывами ветра ветви что-то шептали, будто переговаривались, и Кайда, неслась по дорожкам, силясь понять, о чем они говорят. Поначалу папа бежал рядом, придерживая велосипед, а потом стоял в стороне и, улыбаясь, смотрел, как она нарезает круги вокруг клумбы. Самой же Кайде казалось, что она не едет, а летит - так быстро мелькают цветы и скамейки. Потом папа уехал в очередную экспедицию, мама была слишком занята, и прогулки в парке прекратились...
   Теперь под ногами вилась почти такая же желтая дорожка, деревья по обеим ее сторонам перешептывались на ветру, но теперь Сирин знала, о чем они говорят. Сосны, ясени и березы торопили ее, подгоняя:
   - Беги... быстрей...
   И Сирин почти бежала. Мурзик то скакал рядом, то выискивал что-то в траве, то забегал вперед. Когда они вошли в чащу, дорожка сузилась, вместо песка проступила глина, идти стало труднее. Местами тропинка намокла, и ноги у Сирин скользили, только Мурзику все было нипочем. Сфинкс активно принюхивался, шумно вдыхал ароматы леса, и то и дело просил подождать его, пока он сбегает в чащу по своим звериным делам. Отлучившись так пару раз, он вынырнул из кустов очень довольной, облизываясь. На морде налипли то ли пух, то ли перья.
   - Ты опять кого-то сожрал! - ахнула Сирин.
   - Я пообедал. - Уточнил сфинкс.
   - Ну, что с тобой делать!? - всплеснула она руками. - Сколько раз я тебе говорила...
   Девушка безнадежно махнула рукой. Нрав сфинкса не переделать!
   - Как думаешь, скоро мы выйдем на шоссе? - спросила она.
   Сфинкс втянул воздух, смешно поводя носом, что-то прикинул и, уставившись на хозяйку, мысленно сообщил:
   - Слушай!
   Сирин остановилась, перевела дух, и тогда тоже услышала где-то там, впереди, шум мотора машины, значит, шоссе совсем близко. Мурзик смекнул, что лафа скоро кончится, и тут же исчез за деревьями, решив напоследок доделать свои дела. Сирин не стала ждать, пошла дальше.
   Еще одна машина проехала впереди. Девушка пристальнее вгляделась в заросли, силясь рассмотреть за стволами дорожное полотно, но вместо дороги прямо перед собой увидела мужчину в строгом сером костюме. Сам он тоже показался Сирин каким-то серым, невзрачным, унылым: ежик белесых волос, бледная кожа и потухший, бесцветный взгляд. Она совершенно не испугалась, мало ли кто может идти через лес к шоссе, и даже решила его спросить, как побыстрее выйти к остановке триарда, но тут незнакомец сказал:
   - Отдай ключ!
   Вначале Сирин не поняла, что он имеет в виду, а когда догадалась, ее обдало ледяным холодом, и ноги окаменели.
   - Какой ключ? - прошептала она.
   - Тот самый, от портала. Я ведь на части тебя разорву, а ключик достану.
   - Нет у меня никакого ключа!
   - Перестань! Если не хочешь долго мучиться, отдай сама. Иначе мне придется долго отмывать ключ, очищая его от тебя. Крови и мяса на нем будет много.
   Сирин невольно попятилась, а потом кинулась в сторону. Она надеялась сделать крюк, миновать убийцу и выскочить на шоссе, но мужчина оказался быстрее. Она даже не заметила, как он успел преодолеть разделяющие их метры. Стальные пальцы сомкнулись на ее плече, сминая мышцы и грозя сломать ключицу. Сирин охнула, в глазах потемнело, она начала оседать в траву.
   - Отдай ключ. - Прошипел незнакомец.
   Холодный взгляд впивался в ее лицо, пальцы сжимали плечо все сильнее.
   "Он сломает мне кость..." - почти теряя сознание, подумала Сирин. И вдруг мужчина отлетел в сторону, что-то сбило его с ног. Он упал на траву, едва не повалив девушку. Над ним стоял Мурзик.
   Передними лапами сфинкс ударил обидчика, свалил с ног и прижал к земле. Койра дернулся, Мурзик выпустил когти, зафиксировав пленника. Но что делать дальше, молодой сфинкс не знал: враг повержен, хозяйка спасена. Загрызть человека Мурзик не мог, это же не курица, не фазан и не крыса. Удерживая мощными лапами Койру, он с вопросом взирал на Сирин:
   - Что с ним делать? Убить, отпустить?
   Смекнув, что зверь не готов сомкнуть у него на горле клыки, мужчина, что есть сил, рванулся в сторону, оставляя в острых когтях куски пиджака и собственной кожи. Он перекатился на спину, и выхватил пистолет.
   - Ненавижу кошек! - прохрипел Койра.
   Но нажать на спуск он не успел. Едва заметив ствол, направленный в Мурзика, Сирин открыла рот и закричала, но вместо обычного вопля, из ее груди вырвалась волна ультразвука. Койре показалось, что барабанные перепонки лопаются, а голова разлетается на куски. Визг Сирин стих только после того, как ужасный человек выронил пистолет и, зажав уши обоими руками, уткнулся лицом в траву. Тогда девушка метнулась вперед и подняла оружие. Когда Койра смог поднять голову, в шаге от него стояла бледная, насмерть перепуганная девица и, трясущимися руками сжимала направленный на него пистолет. Профессиональным взглядом собака сразу же оценил, что стоит девчонка в неустойчивой позе, глаза шальные, на ресницах застыли слезы, такие убийцами не становятся! Вряд ли она решится нажать на курок и прикончить человека. Что хозяйка, что ее зверь - слабаки! Жалкие твари, не способные идти до конца, не способные убивать. Зато Койра давно научился перешагивать через любую жизнь, стоящую у него на пути.
   Медленно, чтобы не вспугнуть девицу, а то еще выстрелит с перепугу, он поднялся с земли, а затем быстрым рассчитанным движением ударил ногой и вышиб пистолет из тонких пальцев. Но подхватить его не успел. Сфинкс бросился на него. Койра выхватил нож, но зверь оказался проворней. Да и зверь ли он был, уж слишком умен? Сфинкс просчитал все движения человека и лязгнул зубами у самой руки. Еще мгновение, и кисть была бы откушена, но реакция Койры превосходила людскую, он и впрямь был собакой, злобной и опытной. Он успел отдернуть руку, но выронил нож. Сфинкс, рыча, наступал. Поняв, что его не одолеть, Койра рванул к дереву, подпрыгнул, схватился за нижнюю ветку, повис. Мурзик вцепился в голень. Превозмогая боль, Кайра вырвался и полез выше. Сфинкс встал на задние лапы, вытянулся и поскреб ствол, словно проверяя его на прочность.
   Тут впереди послышался рев мотора. Общественный триард катил по дороге, не спеша подъезжая к остановке.
   - Мурзик, бежим! - крикнула Сирин. - Скорей!
   Следуя зову хозяйки, сфинкс бросил добычу, и они понеслись к шоссе.
  
   Новые, мощные, современные триарды давно ходили по всему Континенту, но здесь, на местных линиях северо-запада, еще трудились небольшие, старенькие машины раскрашенные в бело-зеленую полоску общественного транспорта. На лобовом стекле триарда наперекосяк висела табличка "Маево - Соединенная". Водитель-гном преодолел уже большую часть пути. Дорога от небольшого северного поселка до столицы всегда была нелегким испытанием, как для машины, так и для водителя. Взобравшись на пологий холм, шоссе повернуло на запад.
   - Остановка Лунд. - выкрикнул гном, тормозя.
   Каждый раз в этом месте он с интересном разглядывал лес. Никакого Лунда вокруг и в помине не было, хоть остановка называлась именно так. Лунд находился значительно южнее, за лесом, но туда триарды не заезжали. Водитель искренне посочувствовал местным жителям, ведь беднягам приходилось не один километр идти до шоссе, чтобы поехать в столицу. На этот раз его раздумья о дальних поселках и скверных дорогах были внезапно прерваны. Прямо из леса на дорогу выскочила высокая девушка. Она изо всех сил бежала к остановке, а следом за ней несся большущий песочного цвета пес. Собственно, то, что это собака, гном догадался, зверя он не разглядел, но кто кроме пса может бежать за хозяйкой к автобусу? Никто. Значит, пес! Водителю стало жаль девчонку, она преодолела такой длинный путь, и вот теперь может не успеть к триарду, а следующий пойдет только завтра. Так что шофер решил подождать, пусть добежит. Не закрывая дверей, он стоял на остановке, наблюдая в зеркало заднего вида, как спешат его пассажиры.
   - Чего стоим-то? - подала голос тощая гоблинша со второго сидения.
   - Пассажиров ждем. - Отозвался шофер.
   Гоблинша понимающе закивала:
   - Верно, надо их взять. Лишние пассажиры - лишние деньги! Водителям платят мало, а деньги еще никому не мешали.
   - Деньги - это не главное! - разнесся по триарду густой бас.
   Немногочисленные пассажиры обернулись, желая разглядеть говорящего. К их удивлению, вместо мужчины в самом конце салона они увидели троллиху. Головой она почти упиралась в низкий потолок пассажирского триарда, а в развороте плеч превосходила многих мужчин. Она была словно слеплена из грубой глины неумелым и безыскусным мастером: крупный, мясистый нос, нависший лоб, под которым скрывались узкие прищуренные глаза, большие руки и ноги. Все это принадлежало молодой женщине, одетой в кокетливую кружевную блузку и светлый приталенный костюм.
   - Вот я, например, не гонюсь за большими заработками. - С гордостью сообщила она.
   Никто не ответил. Пассажиры триарда решили не вступать в спор. Поняв, что дискуссия не состоится, троллиха крикнула водителю:
   - Любезный, закрывай дверь и поехали! Незачем ждать опоздавших. Мне надо прибыть в столицу вовремя, меня матушка ждет.
   Трудно сказать, что сделал бы гном, но Сирин и Мурзик уже успели влететь в триард. Сирин так запыхалась, что едва смогла добраться до ближайшего кресла, и упала в него. Мурзик аккуратно пробрался в угол между ее креслом и стенкой и лег, подальше от посторонних глаз, тяжело дыша. Гном подмигнул девушке, закрыл дверь и поехал.
   - Сколько стоит до Соединенной? - еле выговорила Сирин, стягивая с плеч рюкзак.
   Через проход сидел поджарый, спортивного вида гоблин. Он перестал крутить ручку маленького дорожного приемника, и, с интересом взглянув на девушку, подсказал:
   - Двенадцать.
   - Подорожал проезд! - вздохнула тощая гоблинша.
   Сирин молча кивнула, нашарила кошелек нужную сумму и протянула:
   - Передайте, пожалуйста!
   Троллиха сзади тотчас встрепенулась и подала голос:
   - Ишь, какая шустрая! А кто за зверя твоего платить будет?
   Сирин хотела передать еще деньги, но гоблин ее остановил:
   - С какой это стати?! За малых детей, за ведра с саженцами или, вон, за ту лопату с граблями, тоже скажешь платить надо? А чем зверь хуже?
   - Пусть и за ведра платят! - парировала троллиха. - Нечего проход загораживать. Вот я, например, никогда ничего постороннего не вожу.
   Намек тут же заметили. Посреди триарда всполошилось семейство мумми. Судя по количеству узлов, ведер и сумок, они возвращаются в столицу из своего загородного дома. Младший сынишка мирно спал на коленях у матери, дочь - подросток что-то помечала карандашом в журнале с выкройками, а толстый и лысый папаша сжимал в руке большую лопату и как будто дремал. Но после слов троллихи он тот же выпрямился, потряс лопатой как флагом, и громко спросил:
   - С каких это пор в автобусах за лопаты надо платить?
   - А с каких - за собак? - крикнул гоблин.
   Тут заговорили все разом, ругая современные нравы, цены, чужое хамство и, конечно, дорогу. Триард трясло на ухабах и выбоинах, в салоне пахло бензином и старым тряпьем, пассажиры бубнили на разные голоса. Сирин понемногу начала засыпать. Проснулась она, только когда триард миновал мост в разливе реки Белой, да и то лишь оттого, что Мурзик ткнулся лбом ей в колени и тихо заурчал.
   Сон в душном транспорте похож на провал, проснувшись, Сирин не могла понять, где она, куда едет и что за окном, легкие сумерки или рассвет. Пассажиры дремали, только гоблин все так же слушал свой дорожный приемник. На Соединенную опускался вечер. Несколько секунд Сирин тупо смотрела в окно, пока не узнала Светлый бульвар на въезде в район Белоречье. Она помнила, что за углом есть остановка соляруса, идущего в центр, почти к ее дому. Сирин встала и на ватных ногах прошла по проходу. Попросила остановить.
   Свежий ветер сорвал липкую паутину сна, Сирин с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Остановка была совсем близко, перед ней красовался сквер. Клены в нем шумели молодой темно-красной листвой. Как назывался такой вид, Сирин забыла, но помнила, что он интересен тем, что весной деверья одеваются в бордово-красный наряд, а летом постепенно меняют цвет листьев на обычный зеленый. Если бы не маленький размер молодых и нежных листьев, можно было бы подумать, что в сквер пришла осень.
   У самого входа, на площадке, стоял дозорный фонтан, один из тех, что призваны следить за покоем в столице. Такие фонтаны с чашами-зеркалами устанавливали для обеспечения порядка и безопасности. Маги Светлого совета потрудились на славу, изобретая их. Пока вокруг все было тихо, вода в чаше оставалась зеркально гладкой, но стоило кому-то нарушить спокойствие, как водное зеркало вмиг изменялось, сигнализируя о беде.
   Чаша возвышалась в самом центре фонтана, по бокам ее украшали литые фигурки, меж ними били струи воды, превращая чашу цветок с многочисленными лепестками. Фигурки на каждом таком фонтане были свои, неповторимые, к примеру, перед дворцом Совета вокруг чаши плясали забавные медвежата, а здесь, на окраине, сидели птицы с диковинными хвостами. Когда-то Сирин видела таких в детских сказках, они немного напоминали куриц, но были намного больше и красивее. Яркие, блестящие, на макушке царственный венчик, но главным достоинством птиц был хвост - длинный, красивый, раскрывающийся как веер. Скульптор так и изобразил птиц, сидящими по краю чаши с гордо поднятыми головами и раскрытыми опахалами хвостов. В школе, в учебнике зоологии, Сирин читала, что такие птицы называются павлинами. Очень жаль, что ныне их почти не осталось. Павлины жили только на юге, там большинство земель затонуло, в оставшемся Оркусе велись бесконечные войны, когда же войны стихали, гоблины ловили и ели прекрасных птиц. Павлины не могли от них скрыться, ведь они совсем не умеют летать. Сирин хотелось верить, что теперь, когда установлен мир, павлины вновь разведутся в прекрасных парках. Она когда-нибудь поедет на юг, увидит внутреннее море, красивых птиц и массу всего интересного.
   Пока Сирин любовалась листвой и разглядывала фигурки, народ на остановке начал нервничать. Во-первых, солярус не приезжал, а во-вторых, солнце померкло и сумерки быстро сгущались. Это говорило о том, что мощность солнечных батарей общественного транспорта на исходе. Солярус наверняка катит по городу на обычном древнем бензине, который в столице жгут строго по норме, чтобы не засорять атмосферу. А потому солярус может приехать, а может - и нет.
   - Зачем правительство бензин экономит!? - возмутился мужчина в длиннополом пальто.
   - Что вы говорите, если бы не солярусы, мы все бы давно задохнулись от выхлопных газов. - Возразила старушка мумми. - Вы, должно быть, забыли, что наши предки пережили страшную катастрофу именно потому, что отравили природу.
   - Глупости! Причем здесь бензин? Солярус - дурацкое изобретение! Лучше бы он ездил на бензине, как обычный триард.
   Стоя недалеко от фонтана, Сирин видела, как вода в чаше чуть потемнела, будто подернулась легким сероватым туманом. Мурзику надоело смирно сидеть под кленом, он подошел, нагнулся к чаше и начал громко лакать холодную воду.
   Маленький мальчик, стоящий на остановке, заметил сфинкса, на его испачканном личике расцвела улыбка. Засунув в рот недоеденную шоколадку, он дернул мать за волан модного плаща грязной рукой.
   - Хочу кису! - потребовал он.
   Гоблинша, не оборачиваясь, молча, поправила плащ. Теперь грязная ладошка сына легла на ее ярко-оранжевую лакированную сумку с красным цветком посредине.
   - Кису! - просил малыш.
   Рисковать лакированной сумкой мать не могла, и нехотя последовала за сыном.
   - Ну, где? Где твоя киса?
   Юный гоблин счастливо гыкнул, бросился к Мурзику и попытался схватить его за ухо. Сфинкс увернулся. Подергать себя за хвост он тоже не дал, ловко отскочив в сторону. Тогда малыш заревел:
   - Плохая киса!
   Тут гоблинша наконец как следует разглядела Мурзика. Выражение ее лица быстро сменилось от удивленного, к полному гнева и возмущения. Она всплеснула руками и воинственно направилась к Сирин.
   - Девушка, вы что себе позволяете!? Гулять по городу с таким чудовищем! Может, вы с ним еще и в солярус полезете?
   Мальчик орал:
   - Хочу кису!
   Пожилая седовласая мумми - защитница солярусов, отделилась от толпы и встревожено обратилась к мамаше:
   - Что случилось, милочка? Собака укусила вашего малыша?
   Гоблинша поправила плащ, и промычала что-то невнятное.
   - Он не кусается! - воскликнула Сирин.
   Ребенок продолжал реветь. Толпа, ожидающая солярус, загудела на разные голоса, пытаясь придти к общему мнению:
   - Укусил! Какой ужас! А ведь мог и руку отгрызть! Вон, какие зубищи.
   Сирин с опаской покосилась на чашу фонтана. Вода, отражая растущую агрессию и недовольство, быстро меняла цвет. Теперь она стала темно-серой с бурыми пятнами. Еще немного, и сигнал зафиксирует СОП. Если приедет Охрана Порядка, кто знает, вдруг они решат забрать Мурзика?
   - Он не кусался! - закричала она.
  
   В окружном управлении дежурный наблюдатель Матильда нехотя отложила вязанье и взглянула в огромное круглое зеркало, разбитое на сектора. Прежде всего, согласно инструкции, ей надлежало проверить Центральный район, спокойствие у Дворца Совета дороже всего! Потом дежурная бросила взгляд на остальные сектора. Кое-где вода чуть посерела, может, подростки поссорились рядом с фонтаном, а, может, поругались влюбленные. Ничего особенного не произошло. А вот в секторе Белоречье фонтан отражал волнение многих людей, вода в нем помутнела и пошла темными пятнами. Похоже, появился возмутитель порядка. Пока инструкция предписывала понаблюдать.
   Матильда работала в СОПе уже третий год, но все никак не могла привыкнуть. До этого она была воспитательницей детского сада, вот там работа ей нравилась, она любила детей. Всех. Непоседливых орчат, медлительных тугодумов троллей, обстоятельных, деловых гномиков, вечных мечтателей эльфов, домашних и тихих мумми и, конечно, своих сородичей маленьких человечков. Но именно там, в детском саду, из-за любви к детям, она получила травму, изменившую всю ее жизнь. Произошло это погожим осенним днем, когда старшая группа резвилась на прогулке. Воспитательницы увлеклись разговором, и не заметила, как малышка мумми залезла на клен. Не удержавшись на ветке, девочка с криком полетела вниз. Никто и глазом моргнуть не успел, когда Матильда кинулась и подхватила девочку, но устоять на ногах она не смогла. Прижав ребенка к груди, она, вместе с ним, упала на землю и сильно ударилась затылком. Малышка не пострадала, а воспитательницу увезли в больницу. Там у Матильды и открылся магический дар, она стала видеть многое, что скрыто от обычных людей, и главное, читать события по воде. Вначале она увидела в чашке с остывшим чаем, что дочка соседки собирается выйти замуж, а потом дома, в тарелке с куриным бульоном, увидела, что ее собственный муж завел любовницу. Семейная жизнь Матильды рухнула, из детского сада она ушла и, пройдя серьезный отбор, поступила СОП на должность мага-наблюдателя. Там она и приучилась вязать.
   - Сейчас докончу резинку, - пообещала она себе, - и посмотрю на фонтан в Белоречье. Что там может случиться? Да, ничего! А у меня петля со спицы соскочит. Пусть люди решают свои проблемы мирным путем!
  
   Сирин набрала в грудь побольше воздуха, постаралась растянуть губы в улыбке и громко сказала:
   - Почему вы кричите? На малыше ни царапинки! Мурзик - очень ласковый, домашний котик. Он большой, но добрый.
   - Для тебя он может и добрый, - зло съязвила гоблинша, - а другому враз голову оторвет. Нельзя такого без намордника выпускать!
   Сирин жалобно оглядела толпу. Среди всех любопытных, испуганных и встревоженных лиц, кажется, лишь трое понимали ее: два подростка, гном и эльф, и военный человек, мужчина средних лет. Ребята сочувствовали Сирин, но не решались лезть в спор, а вот мужчина, после очередного выпада гоблинши, строго предупредил:
   - За ребенком надо лучше смотреть, мамаша! Сфинксы очень мудры, никого просто так не тронут. А вы, девушка, для порядка, наденьте на зверя намордник.
   Тут он сам отчего-то смутился, улыбнулся Мурзику, погладил его по бархатной голове и тихо сказал:
   - Извини, приятель. Ты не зверь, ты разумное существо. Я точно знаю. Но порядок есть порядок! Его надлежит соблюдать.
   - Зверю нужен намордник! - зашумела толпа.
   Намордника у Мурзика отродясь не водилось, были только поводок и ошейник. Сирин даже поводком редко пользовалась, Мурзик и так знал, куда надо идти, а куда лучше не соваться. Опасливо покосившись на фонтан, она быстро приняла решение, сорвала с шеи тоненький светло-голубой шарф и намотала его на морду сфинксу. Концы шарфа свисали вниз, и тогда Сирин завязала их бантом. Мурзик сидел неподвижно, как каменное изваяние, только кончик хвоста нервно подрагивал, он казался плюшевой игрушкой, только очень большой. Первыми бант оценили подростки и прыснули от смеха, сгибаясь почти пополам, потом улыбнулась пожилая мумми, а после засмеялась почти вся толпа. Почти... кроме военного. Он смотрел с грустью, затем, погладил Мурзика и сказал Сирин:
   - Берегите его! Сфинксы очень умные существа. Когда-то сфинкс спас мне жизнь.
   - Где? Когда?
   - Давно... В покинутых землях, когда там еще жили люди.
  
   В наблюдательном центре окружного управления дежурный маг Матильда наконец оторвалась от вязания, поправила выбивавшуюся из-под заколки прядь волос и проверила чашу в секторе Белоречье. Вдруг уже пора нажать кнопку тревоги? Но вода оказалась совершенно прозрачной, мало того, в ней отражались золотые искорки смеха. Приглядевшись, Матильда увидела в зеркале отраженье большого зверя, скорой всего, здорового пса, на морде которого красовался тонкий шарф, завязанный пышным бантом. Дежурный маг улыбнулась и вновь склонилась над вязаньем, ей очень хотелось закончить свитер. Обстановка благоприятствовала, вечер в Соединенной выдался на редкость спокойным, во всяком случае, в тех местах, где стояли дозорные фонтаны. Они украшали центральные площади, парки, вокзалы, словом все открытые, людные места, но преступления, к сожалению, совершались не там. Отчего-то преступники предпочитали темные дворы и закоулки, где никаких фонтанов никогда не стояло.
   Люди на остановке смеялись. Воспользовавшись ситуацией, маленький гоблин попробовал залезть на сфинкса верхом, но Сирин не разрешила. Теперь она не боялась толпы, вода в чаше фонтана стала прозрачна, а из-за угла показался долгожданный солярус. Военный помог им с Мурзиком сесть и встал рядом, подобно стражу. Только в середине пути Сирин решилась задать волнующий ее вопрос:
   - Вы не знаете, где мне искать родичей сфинкса? Я переживаю, что он одинок.
   - Не знаю, - вздохнул военный. - Остались ли они еще на Континенте... Но пока ваш сфинкс еще маленький, пока ему только мама нужна. А с этой ролью, как я понял, вы прекрасно справляетесь.
   - Он маленький!? Вы думаете, он еще больше вырастет?
   Военный ничего не ответил, только улыбнулся. Сирин мотнула головой, отгоняя непрошеное видение, ей представился взрослый Мурзик, занимающий всю ее комнату.
   Солярус медленно катил по улицам. Сирин нервно кусала губы, гадая, успеют они приехать до закрытия магазина или нет. Еды дома не было. Сама она могла потерпеть, но вот Мурзик! Он действительно еще маленький, ему нужно хорошо питаться, он уже голодный. Солярус вырулил на проспект Знания, проехал мимо Центрального Книгохранилища и замер на остановке, Сирин и сфинкс почти бегом кинулись в магазин.
   "Кошелка мамаши Дори" находилась на первом этаже их дома. Очень удобное расположение. Для того чтобы что-то купить, не надо даже надевать пальто, достаточно быстро сбежать вниз по лестнице, выскочить из подъезда и тут же нырнуть в дверь продуктового рая. Все жильцы окрестных домов называли магазин кратко "Кошелка Дори", что вполне соответствовало внешности его хозяйки.
   Магазин был здесь с тех пор, как Сирин себя помнила. Менялись имена хозяек, но качество продуктов оставалось неизменно хорошим. В детстве, если Сирин себя хорошо вела, бабушка покупала ей в "Кошелке" леденцы. Сладости доставались не часто, Сирин всегда была сорванцом. В ту пору она мечтала: "Вот вырасту, куплю себе целый мешок конфет и съем!" Как и другим детским мечтам, этой не суждено было сбыться. Давно уже нет бабушки, детство кончилось, а вместе с ним испарилась и любовь к леденцам, сладости больше не радовали. А жаль! Ведь как хорошо, когда для счастья хватает просто засунуть за щеку цветной леденец.
   Сирин открыла дверь в царство "Кошелки Дори". Запахи свежей выпечки, фруктов, солений и всевозможных колбас ударили в нос, голова закружилась, ведь они с Мурзиком не ели с утра. Ей с трудом удалось уговорить сфинкса посидеть рядом с входом, чтобы он ненароком не стянул с полки соблазнивший его продукт.
   Идя по рядам, Сирин пыталась сообразить, что бы такое лучше купить на оставшиеся деньги, чтобы было вкусно, полезно и не дорого. Ее размышления прервал громкий голос:
   - Ой, ты уже вернулась с отдыха, деточка? Что-то неважно выглядишь, похудела. Плохо провела время?
   Из недр магазина выплыла тучная брюнетка, с идеально гладкой, натянутой кожей, лоснящейся на тройном подбородке.
   Сирин торопливо заверила:
   - У меня все в порядке, просто очень устала с дороги.
   Дори в сомнении изогнула черную бровь и повела округлым плечом, рассматривая покупательницу.
   - Тебе надо хорошенько покушать, тогда усталость пройдет. Вот, возьми пирожочки, совсем свежие, два часа как из печки. Сколько тебе завернуть? А как поживает твой котик? Ты должна купить ему свежего мяса. А дам тебе для него угощение. Держи!
   Женщина не торопясь, подцепила с поддона три мелких рыбешки и завернула в крохотный пакетик.
   - Вот, пусть полакомится!
   - Спасибо.
   Сирин едва сдержала смех, представив, как Мурзик слизнет угощение одним махом, даже не разжевывая. Она посмотрела на двери, там, в уголке, сфинкс нервно облизывался, поджидая хозяйку.
   - Мне, пожалуйста, две курочки, хлеб, бутылку молока и... ваших пирожков! - не смогла удержаться Сирин.
   Пирожки пахли так, что ей хотелось проглотить их тут же, не сходя с места. Дори неторопливо заворачивала покупки, приговаривая:
   - Свари или поджать себе курочек и пирожочками закуси. А завтра, с утра, приходи за овощами и фруктами, как раз свеженькие подвезут. Питаться надо хорошо, тогда, глядишь, и выглядеть станешь соблазнительнее, и жениха себе найдешь.
   Пока Сирин расплачивалась, в магазин вбежали трое сыновей Дори и затеяли возню под прилавком. Мамаша ласково пожурила их, посетовав, что они стянули сыр и таскают конфеты.
   - Осторожнее со сладким, мои дорогие! - пропела она, и добавила, обращаясь к Сирин. - Младшенький вчера наелся соленых огурчиков, и у него случился понос! Я всю ночь не спала, высаживала на горшочек. А сегодня он конфеты хватает, боюсь чтоб, опять животик не прихватило.
   Мурзик терял терпение, выйдя из своего уголка, он оперся лапами о ближайший прилавок и негромко мякнул. Сирин постаралась как можно быстрей завершить разговор, она пообещала Дори завтра же зайти в магазин и купить все, что та посоветует. Пока Дори обдумывала, что бы ответить, Сирин попрощалась, схватила покупки и выбежала на улицу. Все дорогу до двери квартиры Мурзик выпрашивал курицу, он жаждал съесть ее тут же, но Сирин не разрешила.
   - Курицу надо помыть и обдать кипятком, а еще лучше сварить. Слышал, что Дори рассказывала?
   Поняв, что курицу на лестнице съесть не дадут, Мурзик поджал уши, и понесся вверх огромными прыжками, перепрыгивая через три ступеньки, лишь бы быстрее оказаться в квартире. Сирин оставалось лишь бежать следом и радоваться, что навстречу им не попался никто из соседей.
   Квартира встретила их тишиной, даже часы остановились без завода. Неподвижный воздух и полумрак. Если бы не Мурзик, снующий взад-вперед по коридору и требующий еды, Сирин, наверное, заплакала бы. Ей каждый раз было горько возвращаться в пустую квартиру, она вспоминала родителей и жалела себя. Вот и сейчас ей казалось, что дверь в кабинет отца вот-вот распахнется, и он покажется на пороге, а мама выглянет из кухни и позовет всех за стол. Милые, добрые времена, неужели им никогда не вернуться?
   - Я найду их! - твердо сказала Сирин, не давая слезам прорваться наружу.
   - Мы найдем! - уркнул Мурзик, и поспешил к своей плошке.
   Быстро скинув сапоги и сунув ноги в мягкие шлепанцы, Сирин сняла грязный плащ и поспешила на кухню. Как только большой блестящий чайник закипел на плите, Сирин ошпарила кипятком курицу и положила ее в миску сфинкса.
   Уговаривать Мурзика не пришлось, он с урчанием приступил к ужину. Вслед за курочкой умял полбуханки хлеба и вылакал изрядную порцию молока. Облизав миску, он успокоился, лег, положив тяжелую голову на лапы, и заглядывая хозяйке в лицо.
   Сирин, в длинной клетчатой рубахе, сидела за кухонным столом, ела пирожки и, не торопясь, пила чай. Чтобы плохие мысли не лезли в голову, она принялась разглядывать вид за окном. Все тонуло в густых сумерках, но за годы жизни Сирин наизусть знала каждый уголок. Окно кухни выходило на крышу соседнего дома. Столь несуразная планировка возникла после Третей Локальной войны, когда центр столицы начали преображать и благоустраивать. Среди старых и низких домов выросли здания с фасадами, украшенными лепниной и диковинными витыми колоннами, такая красота была обращена в сторону улицы Знания, выходящей прямо на площадь Согласия. Зато другая сторона дома почти вплотную примыкала к стене старого склада. Тут было не до красот. Из окна кухни можно было перепрыгнуть на соседнюю крышу. В детстве Сирин очень хотелось прыгнуть и устроиться там загорать, но мама строго-настрого запретила ей это, напугав дочку, что либо она не допрыгнет, либо крыша провалится, уж больно ветхая и древняя. Годы шли, но с крышей ничего не случилось, только несколько одуванчиков выросли в щелях. Каждую весну они расцветали, радуя глаз. Теперь они тоже там зеленели, только этого было не разглядеть в темноте.
   Покончив с третьим пирожком, Сирин вздохнула - голод прошел, и нахлынули воспоминания. Чтобы не раскисать, она залпом допила чай и пошла в ванну. Горячая вода и мыло вместе с грязью смыли невзгоды дня, а капля дорогого ароматического масла, нанесенного на влажные волосы, сделала жизнь намного приятнее. Как эльфам удавалось создать столь нежный и стойкий аромат, оставалось только гадать. Несомненно, тут замешана магия! Но и цену за свое колдовство эльфийские парфюмеры просили не малую. Сирин бережно поставила крошечный хрустальный флакончик на полочку, подальше от края.
   Из ванной она вышла в махровом халате, с полотенцем на голове, порозовевшая, посвежевшая и пахнущая цветами. В спальне, у стенки, на своей лежанке дремал Мурзик. Задние лапы и хвост свисали на пол, хвост нервно подрагивал, Мурзику снилось, что он вступил в бой и побеждает врагов. Сирин заметила, что лежанка стала ему мала, а ведь совсем недавно в ее центре лежал бежевый пушистый клубочек, размером чуть больше кошки.
   - Ты вырос. - Тихо сказала она. - Как бежит время! Вставай, я тебя искупаю.
   Сфинкс не двинулся с места, только плотнее закрыл глаза и поджал уши. Сирин была настойчива, зверь нехотя встал и поплелся в ванну. Зашумел душ, струи воды вырвались на свободу. Сирин вспомнила...
  
   Тогда тоже шумела вода. Шел нескончаемый дождь. Два дня участники экспедиции сидели по своим номерам в маленькой двухэтажной гостинице, рядом с которой чернели вышки левитационных платформ. Убогие домики, гостиница и вышки - больше в округе не было ничего, кроме воды. Сирин с надеждой посматривала в окно, ожидая, что небо разъяснится.
   Артур Тор - замечательный руководитель и историк, но утешать и врать он не умел. Опершись могучим плечом о косяк двери, он ласково приговаривал:
   - Ну, не расстраивайся ты так! Метеомаги обещали - буря скоро стихнет, волны улягутся, и мы, наконец, увидим окраинные земли.
   Сирин сидела, забившись в самый уголок кровати, плотно обхватив колени руками, и молчала. А что говорить? Тор не виноват! Он и так сделал больше, чем мог. Пробил место переводчика в экспедиции, организованной для историков, археологов, метеорологов и еще бог знает кого. Названия некоторых наук и специальностей Сирин даже выговорить не могла.
   Артур Тор был из древнего рода троллей, с отцом Сирин он познакомился еще в юности, в университете, и с тех пор они были друзьями. Можно сказать, что Сирин чуть-чуть спекулировала этой дружбой, когда убедила взять ее в экспедицию.
   - Мне необходимо попасть в окраинные земле! - умоляла она. - Только так я смогу разыскать папу и маму.
   - Почему? - недоумевал Тор.
   - Понимаете, они изучали окрестности Лунда, а потом исчезли в древнем портале. Я знаю, там есть портал, один из тех, что сохранился до наших дней. Больше они никуда не могли деться! Их искали по всей округе, но не нашли. Мне надо найти ключ, способный открыть портал, войти в него и вернуть родителей.
   Тор вздохнул и покачал седой головой:
   - Деточка, я уважал твоего отца! Ради него я сделал бы многое, но, поверь, порталов больше нет. Ты начиталась сказок.
   - Нет, я знаю, они существуют! В покинутых землях хранится ключ, он открывает порталы.
   Сирин упрямо сжала губы и подняла подбородок. После исчезновения родителей она действительно много читала, но вовсе не сказки. Она прочла о порталах все, что нашла в Центральном Книгохранилище. Там ей в руки попался один старинный, плохо сохранившейся документ, он назывался очень странно - "Соглашение сторон". В нем говорилось:
   "В соответствии с договором, заключенному между Верховными магами пяти континентов, ключ, открывающий все порталы, и карта расположения порталов будут торжественно помещены на хранение в собор..."
   Название собора почти стерлось, но Сирин все же смогла разобрать буквы древнего языка. Поначалу она решила, что неверно перевела название, но, вчитавшись, поняла, что дело не в переводе, а в том, что в древности мир был иным. Собор носил имя матери Бога. Стало быть, древние считали, что у Высшей силы, царящей в мироздании, так же, как у простых существ, есть мать и отец. В другом источнике она прочитала о реликвии, хранившейся в соборе в доисторические времена, реликвия удивила Сирин еще больше. Речь шла о гвозде, которым убили величайшего светлого мага прежних времен. Его смерть - невероятно грустная и поучительная история. Она напомнила Сирин давний рассказ отца о другом несправедливо убитом маге. Подробности начали всплывать в памяти, и она, поняла, что если восстановит рассказ, то поймет, где нужно искать карту и ключ.
   Тогда ей было лет десять, не больше, и звали ее еще Кайда, а не Сирин. Ей не спалось, она вышла из спальни, босиком прокралась по коридору и заглянула в кабинет отца. Алио оторвался от книг, улыбнулся, подхватил босоногую дочку на руки, и усадил в ее любимое кожаное кресло. Он был сильный и добрый, ее отец. Кресло все так же стоит в его кабинете, и Сирин верит, что он вернется и сядет в него. А тогда она устроилась в кресле, поджала худые ноги и спросила:
   - Папа, что ты читаешь? Расскажи!
   Алио взглянул на подросшую дочку, что-то оценивая. Наверное, он решил, что она уже подросла, потому что сказал:
   - Хорошо, расскажу. Когда-нибудь это может тебе пригодиться. Только учти, это секрет! Ты умеешь хранить секреты?
   Кайда задумалась, а потом серьезно кивнула. Именно это раздумье придало отцу уверенности, и он рассказал:
   - Когда-то, в древности, на Земле было пять континентов. Между ними действовала непрерывная связь через порталы. Ключи хранились на каждом из континентов, а еще один ключ, вместе с картой порталов, положили в книгохранилище всемирно известного собора и накрыли охранной сферой. Этот ключ не принадлежал никому, он был запасным и мог открыть любой портал. Чтобы сохранить его в неприкосновенности, пятеро магов из разных континентов наложили заклятие, известное только им.
   Потом начались материковые войны, многие порталы закрылись, связь между материками прервалась. Атланты решили захватить ключ, они взяли в плен одного из пятерых магов, долго пытали его и заставили снять заклятье со сферы. Когда же сфера, наконец, поднялась, ключа под ней не оказалось. Гнев атлантов был очень велик, они убили мага, долго пытались найти ключ, но не смогли.
   - Куда же он делся?
   - Его спрятал Амир, маг Южного континента. Он предвидел все, что произойдет, и решил спрятать ключ. Выполнив задуманное, Амир ушел на войну и вскоре погиб. Таким образом, ключ, открывающий все порталы, исчез. Его исчезновение стало настоящей загадкой, ведь за книгохранилищем собора велось постоянное наблюдение. Даже такой маг, как Амир, не мог ничего оттуда вынести, следовательно, ключ и карту он должен был спрятать где-то тут же, рядом со сферой. Все полагали, что найти ключ будет легко. Осмотрели хранилище, но так как Амир был великий маг, все решили, что он спрятал ключ с помощью магии. Множество мудрецов ломали головы в поисках хитроумных заклятий, кто-то создавал волшебные лучи, пронзающие воздух, думая, что Амир сделал ключ невидимым и подвесил где-то под потолком. Кто-то накладывал на собор заклятие прозрачности, полагая, что Амир спрятал реликвию в стене собора. В результате манипуляций даже стены окрестных сортиров стали прозрачными, а ключ не нашелся. Смотрели в чаши, вертели шары, кидали волшебные карты... Все перепробовали, все бесполезно!
   - Я знаю, как Амир вынес ключ! - радостно закричала Кайда. - Он проглотил его, и вынес в своем животе.
   - Нет. - Засмеялся отец. - Охрана книгохранилища работала по высшему магическому разряду. Где бы не находился ключ, она засекла бы его.
   - Что же сделал Амир?
   - Он перехитрил всех, он был очень умен. Амир понял, что на каждое колдовство найдется еще более сильное, найдется тот, кто разрушит его магию. А потому он спрятал ключ, вообще не применив магии, самым обычным образом, как простой человек.
   - Папа, ты догадался, куда он положил ключ? - восторженно прошептала Кайда.
   - Нет... - покачал головой отец. - Но работая в библиотеке на крайнем юге, я нашел рукописные листы, помеченные надписью: "Автор неизвестен", они были датированы началом Континентальных войн. Я стал читать и скоро понял, что это обрывки дневника сына Амира - мага Южного континента. Сын писал о неком сокровище, спрятанном отцом в самом невероятном и простом месте.
   - Ты знаешь, где это!? - у Кайды загорелись глаза.
   Отец наклонился и шепнул дочке на ухо великую тайну.
   - Не может быть! - засмеялась девочка.
   И вот Сирин здесь, почти рядом с великим собором, и все-таки так далеко от него... Когда-то собор находился на небольшом островке, в самом центре знаменитого города. Остров омывала река, не менее известная, чем сам город. Постепенно все земли затонули, жизнь ушла, ныне в кладку старинных стен били волны.
   Накануне пилот, невзирая на дождь, поднял платформу и пролетел над заброшенным городом. Едва он приземлился, Сирин кинулась к нему, опережая ученых.
   - Какие здания уцелели?
   - Куда полетим в первую очередь?
   - Вы видели отметки? Изменился ли уровень воды?
   Вопросы сыпались со всех сторон. Но слова пилота огорошили всех:
   - Сите уходит. - Мрачно сказал он. - На поверхности кое-где остались верхние этажи зданий. Скоро Океан поглотит все.
   Метеомаги не ошиблись, на следующий день с утра дождь прекратился. Сирин немедленно пошла искать Артура Тора, но крупная седовласая фигура тролля, едва промелькнув в коридоре, исчезла. Через десять минут от вышки отделилась платформа и взмыла в небо. Тор с группой ученых вылетел на обследование побережья, полеты на Сите решено было отложить, побережья важнее.
   Покинутые земли опускались под воду, а Сирин ни на шаг не приблизилась к осуществлению своего плана. Сев на кровать и обхватив голову руками, она разрывалась меж двумя желаниями: зареветь во весь голос или встать и попытаться что-то сделать. Победил компромисс. Она поднялась и взяла куртку, приговаривая:
   - Если я умру, кому от этого будет хуже? Никому, ведь мамы и папы нет!
   Слезы жалости к себе и родителям катились по щекам, но это не помешало ей собраться в путь.
   Близился полдень, когда Сирин подошла к единственному поселку, сохранившемуся в покинутых землях. Низкие домишки ютились на границе воды и суши. Несколько двухэтажных зданий в центре облезли и опустели, выбитые окна удивленно смотрели на мир. Покосившиеся сараи, запах воды, тины, влажный воздух и тишина. Двое ребят гоняли мяч на площадке у дома. Что-то странное было в них. Минутой позже Сирин поняла - они не шумели, играли совершенно молча, словно не желая нарушать общее молчаливое ожидание неизбежной гибели их маленького мирка.
   Сирин направилась к пристани. Женщина, развешивающая белье, подсказала ей, где найти хозяина новой моторки, привязанной неподалеку. Лодка показалась Сирин самой надежной. Какие-то были слишком стары, на дне других плескалась вода, у некоторых не было мотора, одни только весла в уключинах. Сделав крюк, она обогнула рыбацкие сети и вернулась к сараям, издали заприметив согнутую фигуру мужчины. Он смолил бочку. При виде идущей навстречу девушки, мужчина выпрямился и окинул горожанку скептическим, оценивающим взглядом. На всякий случай Сирин улыбнулась и представилась, но лицо мужчины оставалось серьезным и хмурым.
   - Хармон. - Он чуть подался вперед, отойдя от бочки.
   Смуглая, огрубевшая от соленых ветров кожа, глубокие морщины и светлые, настороженные глаза. Сколько ему лет, определить невозможно, может 40, а, может, и все 60. С одной стороны, поджарый, жилистый, ловкий, с другой, сутулый и совершенно седой. Выслушав просьбу, он хмыкнул и скривил в усмешке тонкие губы:
   - Ишь, чего захотела! К собору! Экскурсию ей подавай.
   - Я заплачу! - торопливо заверила Сирин и потянулась за кошельком.
   Лодочник скосил глаз на купюры:
   - Думаешь, все купить можно? Это у вас, в столице, все продается. Только вот если потонем, жизнь-то одна, ее не купишь. В мертвый город не поплыву!
   - Мне очень нужно!
   - Зачем? Развлечься, нервы пощекотать? Там знаешь, какие твари водятся? Высунет морду из воды, враз поседеешь. Это тебе не театр, тут раньше жизнь была, а теперь подводное кладбище. Скоро и нас туда унесет... Так что, лети домой, девочка! Нечего тебе тут смотреть!
   - Почему вас туда унесет? - не поняла Сирин.
   Лодочник хрипло рассмеялся, закашлялся.
   - Потому что земли уходят под воду! Разве не видишь? Вон и ученые сюда прилетают, посмотрят и улетят. Скоро последний поселок смоет. Хорошо бы шторм выдался днем, чтобы успеть сбежать, а может и нет... может, как раз лучше ночью. Чтобы все сразу накрыло, и все - конец! Потому как куда побежишь-то? С детьми, с бабами, кому мы нужны?
   - Ну, как же, - вконец растерялась Сирин, но стала протестовать. - Если такое случится, вас всех спасут, перевезут в хорошее место, дадут новые дома...
   Тут лодочник захохотал в голос, аж прослезился.
   - Да ты совсем глупая! Никто нас спасать не будет. Разве ты где-нибудь слышала, что наши окраинные земли медленно тонут? Разве читала, чтобы людей куда-то перевозили?
   - Не-е-ет...
   - И не услышишь! Зачем вам в столице плохие вести? Мы тут не первые тонем и не последние, но Светлый совет молчит.
   Несмотря на теплое, солнечное утро, Сирин похолодела. Неужели правда? В льдистых прищуренных глазах лодочника не было хитрости или лжи.
   - Простите! Но мне очень нужно туда... - она махнула рукой в сторону Океана. - Это не прихоть. Поверьте! Мне очень...
   - Сколько заплатишь? - прервал ее Хармон.
   - Вот. - Сирин протянула купюры.
   - Мало.
   Сирин замешкалась.
   - Хорошо, скажите сколько, я завтра принесу.
   - Никаких завтра! - отрезал Хармон. - Либо сейчас, либо никогда. Никто в поселке не повезет тебя в мертвый город.
   Сирин молча вытащила из-под спортивной клетчатой рубашки тонкую золотую цепочку, на которой сиял крошка бриллиант - подарок родителей к двадцатилетию. Бережно расстегнув замочек, она протянула:
   - Вот, возьмите. Это бриллиант!
   Лодочник сгреб украшение, сунул в карман робы и буркнул:
   - Садись. Сейчас поплывем!
   На негнущихся ногах Сирин переступила через борт. Волна качнула лодку, едва не упав, Сирин хотела вцепиться в борт, но Хармон подхватил ее, взял за руку и усадил.
   Пока лодка плыла на запад по протоке, он изложил условия.
   - Значит так, запоминай! Нормальные люди в мертвый город не плавают, а после заката туда вообще никто не суется. Поэтому я тебя провезу по округе и высажу там, где скажешь. Что ты будешь там делать, я не знаю и знать не хочу, может, черную лилию искать, а может с мертвецами разговаривать. Но, учти, перед закатом я приплыву за тобой, если тебя нет - подожду ровно час, а потом уплыву. И все, считай, твоя жизнь закончена.
   - А что может быть ночью в затонувшем городе? - чуть заикаясь, спросила Сирин.
   - Люди разное говорят. Есть слухи, о которых тебе и знать не надобно, например, что ночью из-под воды встают утопленники и тащат к себе на дно все живое. Потому как скучно им там, веселье требуется! А точно то, что в последние годы развелось много морских змей, эти гады в темноте заползают в лодку и грызут рыбаков. Поняла, или еще рассказать?
   Тут протока обогнула пологий мыс, и перед взором Сирин предстал мертвый город. Зрелище настолько захватывало ее величием и красотой, что она забыла об ужасах. Не может прекрасное быть таким страшным!
   Лазурное, сияющее мелководье пересекал поток зеленоватой воды. Это с морской стихией смешивалась река, когда-то протекающая через весь город. Вдали раскинулся Океан, темно-синий, глубокий, по нему гуляли белоснежные барашки волн. На его фоне из зеленоватой воды, как мираж, вставал мертвый город. Над водой поднимались шпили и башни, массивные и заостренные, тонкие и монументальные, а меж ними, почти ушедшие под воду, прямоугольники зданий из бетона и стекла.
   - Оглянись налево. - Посоветовал лодочник.
   Сирин повернула голову и ахнула, в восторге всплеснув руками.
   Над водой возвышался холм, а на нем белый, величественный собор с куполами и колоннадой. Сирин подумалось, что он похож на одинокого белого лебедя, залюбовавшегося своим отражением в воде.
   - Этот храм когда-то звали Сердцем города. - Пояснил Хармон. - Он на самом высоком холме. Холм как-то чудно назывался то ли Мур-Мур, то ли Ман-Мар - теперь уж никто и не вспомнит.
   - Какая красота! - воскликнула Сирин.
   - Рано радуешься! - процедил лодочник.
   Сирин не сразу поняла, что он имеет в виду. Красота города показалась ей безупречной, но стоило лодке подплыть ближе, как вместе с затопленными домами приблизился страх. Город только на расстоянии выглядел красиво, а вблизи... Громады покинутых зданий смотрели глазницами пустых окон. Волны с шипением бились в темные стены, кое-где камень разрушился и позеленел, водоросли проросли на фасадах. Вокруг царил неумолчный шум, рокот моря заменил толпы людей и машин.
   Моторка Хармона свернула за угол огромного здания. Видимо, раньше в нем было много стекла, но теперь чернел лишь бетонный остов, внизу обросший ракушками. Еще поворот. На бывших улицах, превратившихся в протоки, можно легко заблудиться. Город слишком большой, но Океан больше и сильнее, он всегда побеждает, вот и сейчас - еще пара лет, месяцев или недель, и он сожрет еще один кусок суши.
   Что-то массивное шаркнуло по дну лодки. Прямо под ногами у Сирин, она ойкнула, инстинктивно поджала ноги и замерла.
   - Что это?
   Лодочник хрипло выругался, опасаясь за навесной мотор, остальное его как будто не волновало.
   - Да кто же его знает?! - пожал он плечами. - Может, кабель какой-нибудь, а может кусок арматуры. Тут этого добра под водой столько болтается - не счесть! Днище бы не пробить, а то так и сгинем тут.
   Сирин осторожно склонилась над бортом, всматриваясь в толщу воды. Ей почудилась тень, размером больше лодки, скользнувшая справа и ушедшая в глубину.
   - А а-акулы здесь есть? - шепотом, с запинкой, спросила она.
   - А как же! - спокойно заверил Хармон. - Ясное дело, плавают. Тепереча им тут раздолье. Много их развелось.
   То ли он решил напугать горожанку, то ли, и правда, не видел в акулах ничего необычного.
   - Поешь! - посоветовал он. - Потом не скоро придется.
   "Если придется вообще!" - прочитала Сирин в его глазах. Она ничего не ответила, от волнения язык присох к небу. Хармон истолковал ее нерешительность по-своему, достал из бездонного кармана брезентовой робы кусок хлеба с вяленой рыбой и протянул ей:
   - На, поешь, горемычная.
   Не отрывая глаз от мутной воды, Сирин, как завороженная, безропотно приняла дар и впилась зубами в жесткую рыбу.
   Вдали показались останки какой-то огромной конструкции, гигантские балки сплетались в однообразный ажурный узор. Высоченное строение напоминало скелет атланского храма-конуса.
   - Башня. Как же она называлась?.. - припомнить Сирин не удалось.
   - Кто ее знает. Нам все равно не туда.
   Лодка совершила очередной вираж. Теперь они плыли между старинных построек. Мрачные, резные выступы стен нависали над узкой протокой. Район сохранился значительно лучше своих более юных собратьев, старые камни стояли надежно, фундаменты глубоко вросли в землю, и воды пока не размыли их. Запрокинув голову, Сирин с изумление узнала очертания, виденные когда-то на картинках в книге отца. Теперь она воочию наблюдала кусок ушедшего мира. Лодка плыла по ожившей легенде. Но, великие Небеса, как же тут было одиноко и страшно, среди этих полузатонувших громад!
   Погода испортилась. Небо незаметно заволокли низкие, рваные тучи, ветер гнал их над крышами зданий, а в просветах виднелось мутно-синее небо, такое же мрачное, как вода за бортом. Прямо по курсу показались две башни и шпиль, половину огромной махины собора скрывала вода. Сирин вспомнила, как рассматривала здание на старинной гравюре. Красивая, загадочная архитектура, множество резных арок, шпиль и страшные фигуры на фасаде. Они больше всего поразили Сирин. Фантастические существа, замершие на карнизах, смотрели с высоты на древний и некогда прекрасный город.
   - С какой стороны подплывать к собору? Будь он неладен! - донесся до Сирин хриплый голос лодочника.
   - Мне нужно к западному фасаду. Туда, где башни!
   Ветер, волны и шум мотора приглушали слова, голос казался робким шепотом. Сирин посмотрела прямо по курсу и оробела:
   - Ой, а как же я войду в здание?
   - Раньше думать надо было! - крикнул Хармон, но все же сжалился. - Не дрейфь, горемычная, подплывем к проему окна или к площадке лестницы. Залезешь!
   Они выплыли на открытое пространство перед собором, наверное, раньше здесь была площадь. Лодку начало качать на волнах. Огромное сооружение приблизилось. Сирин много раз пыталась представить себе, как входит в собор, но реальность спутала все ее планы. Из воды торчали только две башни, но и они были настольно величественные и большие, что внушали трепет. От обилия резьбы на каменных нефах голова шла кругом. Как такое возможно!? Не иначе, древние строители использовали магию!
   - К какой башне плыть? - спросил Хармон.
   - К северной.
   Из текстов отца Сирин помнила: в северную башню ведут 386 ступеней винтовой лестницы. В ней некогда висел огромный колокол, звучащий только по праздникам. Теперь часть лестницы ушла под воду. Сопоставить оставшуюся часть строения с планом, начерченным на листке, никак не получалось. На бумаге все было ясно и просто - площадка в конец очередного витка лестницы, из нее вход в небольшой зал, в нем была экспозиция по истории. Зал и есть хранилище. Но как теперь до него добраться, оставалось только гадать.
   Ветер усилился. Серые клочья неслись по небу. Лодка подошла ближе к проему башни, под водой угадывалась стена, уходящая вниз, до дна, до земли. Прорвавшийся из-за туч последний луч солнца скользнул по воде, и отразился от чего-то круглого и искрящегося, навсегда ушедшего, скрывшегося внизу, может, витража, а может стеклянной цветной мозаики. Сирин невольно залюбовалась свечением, склонилась над бортом, чтобы получше все рассмотреть, и тут заметила, как радужные блики пересекла тень. Что-то большое и длинное проплыло внизу, под их лодкой. Не желая больше присматриваться, она проверила висящий на шее фонарь и приготовилась в высадке. Лодка подошла к проему стены, в провале плескалась вода. Пора! Вмиг похолодевшими пальцами, Сирин вцепилась в шершавую кладку дома.
   - Погоди, я тебе помогу. - Хармон ухватился за выступ и подтянул лодку ближе к стене.
   Прежде, чем шагнуть в неизвестность, Сирин подняла голову. Наверху башне, на фоне неба, высился черный силуэт химеры, изваяние склонилось, внимательно глядя на девушку. Сирин прыгнула и оказалась на каменной тверди собора.
   - И зачем я только привез тебя! - в сердцах крикнул лодочник. - Учти, после захода солнца жду ровно час!
   Ответ унес ветер.
   Где-то внизу плескалась вода, шорох шагов эхом разносился под сводами и, затихая, сливался со звуками здания, что-то скрипело, посвистывало и шептало на разные голоса. Круг света от фонаря, болтающегося на шее, усиливал темноту, при каждом шаге в разные стороны разлетались длинные тени. На лицо упала капля, еще и еще. Там, наверху, начался дождь, ветер завыл сильнее. А, впрочем, ветер ли это был? Казалось где-то рядом с собором, повыше уровня воды, рычит и воет огромный зверь. Сирин даже послышалось, что он скребет лапами в каменную кладку. Потом все стихло.
   - Показалось...
   Сирин пыталась считать шаги и держать направление, но за вторым поворотом совершенно сбилась с пути. Где она? Куда идти? Вокруг только плеск воды, шум ветра и звуки башни. Неужели она проиграла, неужели все зря! Ей не найти... ей никогда не найти хранилища... Страх подступил, как холод, с разных сторон, лишая твердости мысли и стойкости духа. Он нашептывал на все лады:
   - Беги! Забудь про ключ! Тебе не выйти отсюда!
   От холода и от страха Сирин стал бить озноб. Она прислонилась спиной к мокрой шершавой стене и прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Плеск волн приблизился, стал громче, яснее. Посветив вниз фонарем, она ахнула, свет отразился от темной поверхности моря. Вода прибывала! В отчаянии девушка завертела фонарем вокруг, светя на стены, пытаясь понять, где же тут дверь.
   - Пожалуйста, ну, пожалуйста... я должна найти... - шептала она, всматриваясь в быстро густеющий сумрак.
   Свет упал на стену и замер. Там, на темной кладке, виднелось изображение. Сирин подошла ближе, на стене была нарисована белая стрелка, начерченная чьей-то нетвердой рукой, под ней виднелись корявые буквы. Опыт переводчика пригодился, Сирин смогла прочесть: "Здесь был Вася".
   Сирин читала, что собор хранил множество тайн, скорее всего путеводная стрелка, начертанная в глубокой древности, была одной из них. Кем был Вася и что он делал в соборе, Сирин не знала, но пошла в указанном направлении, и в скорости убедилась, что белая стрелка - и вправду волшебный знак. Она указывала на приоткрытую дверь, за которой скрывалось хранилище.
   Сирин бочком протиснулась внутрь, и все же ржавые петли оглушительно скрипнули. Луч фонаря скользнул по книжным полкам, они уходили ввысь, под самый потолок. Книги - толстые и тонкие, древние и очень древние, были оставлены и забыты здесь людьми. В темноте хранилища, они смиренно ждали своей участи, когда нахлынувшая вода сделает то, что не смогли столетия - уничтожит их навсегда.
   Освещая корешки книг фонарем, девушка старательно читала названия, написанные на разных языках. Замирая от волнения, она добралась до дальней полки, на которой хранились древнейшие детские книги, рассказывающие об истории народов Земли. Пальцы побежали по переплетам. Одна из книг сохранилась лучше других, Сирин знала ее с детства, в ней рассказывалось о семерых гномах, приютивших в своем домике девочку с Севера. Другая книга, в некогда великолепной обложке, ныне истлевшая и истрепанная, с еле различимым названием, была о волшебном кольце, за которое воевали герои разных народов. Рядом стояла неизвестная Сирин книга о приключениях горных троллей. Наконец луч фонаря выхватил толстый том, об истории некогда существовавшего народа. Судя по названию, они были отпрысками мумми и троллей. Сирин мельком глянула на картинки. Смешные! Но все же хорошо, что сейчас нет смешанного потомства, на свет появляются либо мумми, либо тролли, а эти забавные, неуклюжие существа уж больно странные!
   Но продрогшую до костей Сирин интересовали вовсе не герои древних сказок, она искала карту и ключ. Отец оказался прав, Амир спрятал карту в книге, да так хитро, что никто не нашел. Она была вшита на место карты с изображением волшебной страны. Ныне все настолько забыли, как выглядели пять континентов Земли, что даже если бы кто-то открыл книгу и увидел карту, то принял бы ее за фантазию автора.
   Сирин развернула пожелтевшую от времени карту порталов, все они были тут, и затонувшие и пережившие катаклизм. Самый близкий находился совсем рядом с собором. Его затопило недавно. Сирин поежилась, представив, что страшный вой мог доноситься именно из него. Может быть, кто-то там, на другой стороне, оплакивал пропажу, оставшуюся по эту сторону, за слоем воды и камня. Трясущимися руками она перевернула книгу и потрясла, из-под толстого переплета на ладонь выпало небольшое продолговатое стеклышко.
   - Неужели это ключ?
   Стекло блеснуло в свете фонаря. Ключ, открывающий все порталы, спокойно лежал на ладони. Сунув его и книгу за отворот куртки, Сирин кинулась к выходу. Теперь ее вел мутный свет угасающих сумерек, едва пробивавшийся внутрь башни.
   Добравшись до одного из проемов, она огляделась. Снаружи дождь превратился в ливень, вода прибывала, волны шумели почти под ногами. Сверху с шумом срывался поток, это одна из горгулий, примостившихся на карнизе, исполняла свою исконную роль водостока, она тщетно плевалась водой, не в силах спасти собор от затопления.
   Порыв ветра принес новый звук, слабый, жалобный и тоскливый. Так мяучит котенок, брошенный под дождем, но откуда здесь кошка? Сирин потрясла головой, звук повторился. Теперь она ясно слышала, что котенок плачет где-то над ней и чуть сбоку. Слух у сиринов уникальный, острый, ошибиться она не могла. Задрав голову, девушка начала осматривать карниз, и скоро заметила, что между лап страшной химеры сидит мокрая кошка.
   - Кис, кис, кис! - закричала Сирин.
   Кошка лишь заплакала громче, голос у нее был тонкий и слабый. Бросить животное на погибель Сирин не могла. Стараясь не смотреть вниз, она поплотней запахнула куртку, затянула пояс, держащий заветную книгу, и полезла вверх, повторяя как заклинание:
   - Киса, иди ко мне!
   Еще немного. Мокрые камни скользят. Очень страшно. Внизу вода. Ей не забраться на выступ, но тут рука коснулась чего-то протянутого навстречу. Сирин вцепилась в опору и с трудом поднялась, только тут разобравшись, что держит за лапу клыкастую, рогатую химеру.
   - Спасибо... - зачем-то сказала она.
   Химера молча смотрела на девушку, рядом плакала кошка. Сирин сгребла животное одним махом, сунула за пазуху и поспешила вниз. Напоследок она обернулась, ей показалось, что каменная химера смотрит ей вслед. Помочь ей Сирин ничем не могла, не в ее власти было спасти каменное изваяние от потопа. Она грустно кивнула химере и отвернулась
   Где и как разбился фонарь, Сирин не знала, на шнурке остались одни осколки. Она стояла в проеме стены и смотрела в непроглядную ночь. Лодки не было, зато волны шумели у самых ног. Сирин кричала в темноту, позвав лодочника, но ответа не последовало. После заката прошло много времени, лодка наверняка уплыла. Постепенно отчаяние и ужас уступили место полной безнадежности. Сирин села на каменный свод, прижала к себе замерзшую кошку, и чтоб не заплакать, запела одну из тех старинных песен, что слышала от бабушки.
   Смерть и мрак кругом,
   Я одна в ночи,
   Не найти мне дом,
   Не зажечь свечи
   Все знают, что голоса сиринов могут взлетать к небесам, уноситься вдаль и звать моряков. Но, как говорится, в семье не без урода - Сирин вокальным даром не обладала. По сравнению с людьми она пела весьма посредственно, а для своего народа и вовсе никак. Теперь же от холода и усталости она просто орала в пустоту. Погладив кошку, Сирин готовилась взять новый аккорд, когда услышала совсем рядом хриплый голос Хармона:
   - Хорош завывать! Небось перетрусила? Я тебя не бросил! Вставай, прыгай в лодку.
   Легко сказать - прыгай! Кругом непроглядная тьма, лодку качает на волнах. Сирин нагнулась, ухватилась за борт и сделала шаг. В это время волна, отразившись от башни, подкинула лодку. Не в силах удержать равновесие, девушка полетела в воду, но рук не разжала, оказавшись по пояс в воде, она продолжала держаться руками за борт лодки. Одежда намокла и тянула на дно, сил не оставалось. Перепуганная кошка с пронзительным воплем залезла по свитеру на плечо, а Сирин продолжала болтаться в холодной воде. Кажется, кто-то проплыл под ней, коснулось ног, еще мгновенье, и чудище вцепится и утащит на глубину. Ужас заставил Сирин напрячь последние силы, а крепкая рука Хармона схватила за шиворот и потянула вверх. Перевалившись через борт, она кулем скатилась на дно лодки, думая лишь о том, чтобы не потерять карту, кошку и ключ.
   Дождь лил, не переставая, в лодку набиралась вода. Всю дорогу до боли в спине Сирин вычерпывала ее со дна лодки. Когда, наконец, показался причал, Хармон восславил Единого, потом ткнул скрюченным пальцев в беззвездное небо и произнес:
   - Видно, кому-то там, наверху, очень нужна твоя жизнь! Не иначе что-то важное предстоит тебе сделать. Смотри, исполни, не подкачай! И вот, возьми, мне чужого не надо!
   Он положил в мокрую ладонь Сирин ее драгоценный кулон.
   - Как же оплата? - растерялась она.
   - Денег хватит.
   Хармон с любопытством посмотрел на книгу, которую девушка бережно прижимала к груди, и усмехнулся:
   - В библиотеку, что ли ходила? Ближе-то не нашла? Ненормальная!
   Потом разглядел притихшую кошку и добавил с уважением:
   - Смотри-ка! Редкого зверя спасла! Неужели с той стороны прибежал? Небось, мамка-то его ищет.
   Сирин решила, что Хармон издевается. То, что зверь действительно редкий, она поняла лишь в гостинице, когда, протерев полотенцем дрожащую кошку, поставила ее на пол и стала кормить. Тут то она увидела, что странное существо, урчащее у ее ног, никто иной, как котенок сфинкса.
  
   С тех пор прошло полгода. Котеночек вырос.
   Сирин выключила душ, подождала, пока Мурзик отряхнется, и, накинув на него льняную простынь, начала вытирать. Сфинкс благодарно заурчал. Песни любого кота, маленького или большого, наполняют душу покоем и вселяют желание подремать. После всех перипетий беспокойного дня, Сирин хотелось даже не подремать, а лечь и заснуть мертвым сном, часов так на десять - двенадцать. Она сладко зевнула, предвкушая отдых, но тут сфинкс прервал свою песню, навострил мохнатые уши, и тихо рыкнул. От неожиданности Сирин чуть не подпрыгнула:
   - Что с тобой?
   Зеленые глаза Мурзика блеснули, хвост напрягся, шерсть на загривке зашевелилась, что означало только одно:
   - Там опасность!
   В два прыжка перелетев через край ванной и часть коридора, он вбежал в комнату, метнулся к окну и встал передними лапами на подоконник, выглядывая на улицу. Сирин побежала за ним. Свет фонаря освещал скамейки и пару машин, припаркованных у стены дома. Ничего подозрительного. Какой-то мужчина быстро прошел по улице, остановился, повернул голову, осмотрелся и направился к дому Сирин. Когда свет упал на его лицо, Сирин с ужасом узнала своего преследователя - средний рост, ежик серых волос, мускулистая фигура. Ошибки быть не могло, даже деловой костюм мужчины был порван на рукаве и штанине, свисали лохмотья, оставленные когтями Мурзика. Сердце упало в пятки. Она видела, как мужчина снял с груди какой-то предмет, повертел в руках и, не задумываясь, рванул к дверям дома. Напоследок что-то крикнул. На его зов с улицы прибежали двое сообщников.
   Сирин с воплем сорвалась с места, на ходу срывая с головы мокрое полотенце, скидывая халат, прыгая на одной ноге, кое-как попадая в брюки, надевая свитер и куртку. Еще мгновение, и ноги обуты в ботинки, в спешке она металась по комнатам, хватая и кидая в рюкзак все самое нужное. Главное не забыть карту порталов, все, что она смогла уберечь. Тут Сирин опомнилась:
   - Что же я делаю? Надо немедленно вызывать СОП!
   Кристалл личкома дрожал в руках:
   - Скорее! Меня преследуют. Тут бандиты...
   Топот ног, бегущих по лестнице, отозвался в ночной тишине спящего дома. В дверь позвонили, нетерпеливо подергали ручку, а потом зашуршали чем-то в замке. Сфинкс зарычал. Цепенея от страха, Сирин увидела, как в замочную скважину просунулся тонкий прутик похожий на змеиный хвост. Он повертелся направо, налево, и замок предательски щелкнул. Не в силах сдержаться, Сирин взвизгнула и кинулась в кухню. За ней несся Мурзик. Настежь распахнув окно, она влезла на подоконник и кинула быстрый взгляд вниз, далеко внизу чернел асфальт, расстояние разделяющее стену дома и крышу соседнего склада показалось огромным. Сделав глубокий вдох, Сирин прыгнула, в ушах засвистело, и она с грохотом приземлилась на крышу. За ней щель между домами грациозно перелетел сфинкс. Они побежали, стараясь уйти от преследования. За их спинами, слышался звук распахиваемых дверей, топот ног, а затем, откуда-то с лестницы прозвучала команда:
   - Стой! Стрелять буду! Вы задержаны Службой Охраны Порядка.
   - Ну, наконец-то! - ликовала Сирин.
   Ей уже представлялось, как мужественные офицеры СОПа задерживают человека в изорванном пиджаке вместе со всеми его сообщниками. Сирин даже остановилась, размышляя, не вернуться ли ей в квартиру. Может надо дать показания? Остановило ее лишь то, что пришлось бы прыгать обратно, а попасть с крыши в окно гораздо труднее, чем из окна на широкую крышу. Она сделала пару шагов по направлению к дому, и в этот миг в квартире грянули выстрелы, послышались крики, брань, звук падения. Потом наступила полная тишина. Не зная, что делать, Сирин вцепилась в загривок Мурзика и потащила его к старой закопченной трубе, торчащей посреди крыши, других укрытий по близости не было.
   Бесшумный, мягкий прыжок, и темный силуэт скользнул из окна. В безлунной ночи в трех шагах ничего не видно. Сирин пытаясь понять, кто пришел за ней - свои или чужие. Она уверяла себя, что сотрудники СОП - умелые и сильные воины, знающие свое дело. Они непременно должны победить.
   Человек на крыше остановился, девушку он не видел и отчего-то не пытался окликнуть ее. На фоне неба виднелся его силуэт. Он взял в руки какую-то вещь, что это, Сирин не могла разобрать. Вдруг вещь блеснула и озарилась не ярким пламенем. Может, личком? Но в следующую секунда Сирин увидела медальон со змеей, свернутой в плотный клубок. Змея дрогнул, тугие кольца зашевелились, она подняла узкую голову и сделала выпад, указав точно на Сирин. Человек радостно вскрикнул:
   - Она здесь! Сюда! Принеси мне фонарь.
   Еще один мужчина прыгнул на крышу, освещая себе путь фонарем. Свет упал на командира преследователей, и Сирин узнала человека в порванном пиджаке. Он тоже заметил девушку и кинулся к ней. Мурсик прыгнул. В ответ грянул выстрел, сфинкс неловко припал на заднюю лапу и жалобно заскулил. Поняв, что Мурзик в беде, Сирин позабыла о страхе, заорав что-то страшное, она кинулась на врага. В первые мгновения ей даже удалось взять над ним верх. Она царапалась как дикая кошка, лягалась и даже метко заехала коленом в пах врагу.
   - Урезонь ее! - прохрипел Койра.
   Второй преследователь подскочил сзади и схватил девушку за длинные волосы. Намотав их себе на кулак, он с силой дернул ее на себя. Голова Сирин откинулась, от боли и беспомощности она завизжала. Раненный Мурзик вцепился злодею в бедро, но тот пнул его сапогом, заорав:
   - Пристрелю!
   Койра завал Сирин рот, визг оборвался.
   - Пристрели зверя! - приказал он напарнику.
   Мужчина, держащий Сирин, одной рукой вытащил пистолет и навел на лежащего Мурзика. Сирин увидела вспышку. В душе у нее все оборвалось, но звука выстрела не последовало.
   Медленно, очень медленно, мужчина, держащий ее, разжал руки, выронил пистолет и упал на колени. В груди у него чернела дыра, одежда дымилась, словно сквозь тело прошла шаровая молния. Он двумя руками схватился за грудь, повалился на бок и затих.
   - Отпусти девушку. - Произнес спокойный, глубокий голос за спиной Сирин.
   В ответ Койра захохотал и, сжав шею Сирин, развернул ее, используя ее как живой щит.
   - Ты думаешь, это тебя спасет? - удивился голос. - Отпусти ее, и я сохраню тебе жизнь.
   - Не приказывай мне! - заорал Койра.
   Он с силой отшвырнул от себя Сирин, рассчитывая, что, падая, она собьет с ног того, кто стоял у нее за спиной. Сирин действительно полетела на крышу и, наверное, сильно ушиблась бы, но в последний миг что-то упругое, мягкое подхватило ее. Спасительная подушка спружинила, и девушка плавно приземлилась рядом с плачущим сфинксом. Обхватив Мурзика двумя руками, она прикрыла его собой.
   Воспользовавшись заминкой, Койра выстелил. Он стрелял, он стрелял в упор, но пуля не достигла противника. Зависнув в воздухе, она упала, и как горошина катились по крыше. Поняв бесполезность оружия, Койра кинулся наутек. Яркая беззвучная вспышка догнала его на самом краю крыши и опалила затылок. Не обращая вниманья на боль и жар, Койра прыгнул, перелетел проем между домами, и благополучно приземлился на крышу пристройки. С нее он спрыгнул на землю и побежал в темноту. Его не преследовали.
   Сирин лежала, прижав к себе раненого Мурзика, уткнувшись носом в его короткую, мягкую шерсть. Он вздрагивал под ее руками от каждого резкого звука и тихонько скулил. Когда грохот, крики и пальба стихли, девушка рискнула поднять голову и посмотреть, кто же их спас. Но едва она различила в темноте силуэт, как на веки навалилась жуткая тяжесть. Еще мгновенье назад ее трясло от нервного возбуждения, а сейчас она, против воли, погружалась в крепкий, парализующий сон. Не в силах сопротивляться, Сирин уронила голову на ватные руки. Мир померк.
  
   Глава 12.
   Магия не спасет от потерь
  
   Перед тем, как открыть глаза, Сирин прислушалась, пытаясь понять, где она, что с ней, и кто находится рядом, друг или враг? В результате она поняла, что лежит не на холодной крыше, не чувствует боли от синяков, ей мягко, тепло и комфортно, а воздух вокруг пахнет цветами и морской свежестью. Что, впрочем, еще не говорило о том, что она в безопасности. Тишина. Сирин чуть шевельнула пальцами правой руки, желая проверить рядом ли Мурзик, но вместо него, наткнулась на мягкую ткань. Тут уж не до разведки. От мысли, что ее котик пропал, она подскочила с криком:
   - Мурзик, где ты!?
   Тишина.
   Сирин осмотрелась вокруг. Выяснилось, что она сидит на мягком диване, вокруг полумрак, перед ней была даже не комната, а, скорее, небольшая зала. Одна из стен которой состояла целиком из стекла, за ней сияли звезды и искрилось ночное море. Узорчатая занавеска не давала рассмотреть деталей пейзажа, но по тому, как далеко внизу серебрилась вода, можно было сказать, что дом стоит высоко над морем, скорее всего на скале. Если бы не страх и тревога за Мурзика, Сирин залюбовалась бы открывающимся видом, но сейчас ее внимание привлек вовсе не он. Она заметила, что у противоположной стены комнаты, на ковре у камина, лежал ее бедный раненый котик, из больной лапы сочится кровь, а над ним склонился какой-то незнакомый высокий мужчина с длинными, белыми волосами. Его лица Сирин не могла разглядеть, мешали спадающие вперед волосы.
   Кто он? Что он делает с Мурзиком? Молниеносно откинув плед, она вскочила с дивана и бросилась вперед.
   - Стой. - Не оборачиваясь, приказал незнакомец, сделав предостерегающий жест рукой. - У нас очень сложная процедура.
   Сирин увидела, как он подносит к ране Музрика раскрытую ладонь с напряженными, растопыренными пальцами. Мурзик жалобно замяукал, но не двинулся с места. Какое-то время мужчина водил рукой так и сяк, словно что-то нащупывал, а затем резко сжал руку в кулак. Сфинкс вздрогнул, и тут же расслабился, понимая, что операция завершена.
   - 26 калибр. Попади он в тело, мог бы убить.
   Мужчина повернулся к Сирин, разжал ладонь и показал пулю.
   Чуя близость хозяйки, Мурзик решил пожаловаться, всхлипнул и запищал как котенок. Сирин поспешила к своему любимцу, второпях налетев на овальный стол, стоящий посреди комнаты. Благодаря устойчивым резным ножкам стол выдержал столкновение, но Сирин, охнув, схватилась за ушибленное колено.
   - Осторожнее!
   Незнакомец посмотрел на Сирин лучистыми голубыми глазами и прикоснулся к колену тыльной стороной руки. Боль тут же прошла.
   - Не волнуйся. - Успокоил он. - С Мурзиком все в порядке. Пуля извлечена, кость, к счастью, не пострадала. Я наложу повязку с лечебной мазью, через сутки ее можно будет снять.
   - А как вы узнали, что его зовут Мурзик?
   - Он сам мне сказал. - Улыбнулся мужчина.
   Сирин присела на корточки и погладила Мурзика.
   - Ему, наверное, больно!
   - Мне хорошо. - Прищурив глаза, муркнул сфинкс.
   В голове у Сирин роилась сотня вопросов, ответы на некоторые из них она уже смогла найти. Во-первых, перед ней стоял эльф, и не просто эльф, а, по всей видимости, великий маг. Во-вторых, дом, в котором она находилась, принадлежал ему. В-третьих, эльф вылечил сфинкса и разговаривал с ним, а, значит, заслуживал уважения и доверия, потому что Сирин уважала всех, кто любит животных. Все это несколько ее успокоило.
   - Молодец! - похвалил эльф. - Ты умеешь анализировать.
   От сознания, что незнакомец прочел ее мысли, Сирин бросило в жар. Она уже хотела вспылить, сказав, что читать чужие мысли, пользуясь магическим даром - верх неприличия, кроме того, такие выходки преследуется законом. Но эльф ее опередил.
   - Я не копаюсь в чужих головах. Все твои страхи написаны у тебя на лице, ты еще не умеешь скрывать их. Не надо быть магом, чтобы понять, что ты думаешь. Не обижайся! Давай знакомиться. Я Альвердо ан Нирэ, маг Верховного круга Светлого совета. Рад принимать тебя в своем доме.
   - Спасибо. Я Сирин, но вы, наверное, и так это знаете.
   Мысли вновь заскакали как белки. Сирин постаралась сосредоточиться: интересно, зачем светлый маг ее спас? И вместо того, что бы передать в СОП, спрятал у себя дома? Выходит, ему от нее что-то нужно. Что может понадобиться великому Альвердо ан Нирэ от простой переводчицы? Нечто самое ценное, что у нее есть. Сирин не была дурой, а потому не решила, что маг мог польститься на ее красоту, в коей даже она сама никогда не была уверена. Она поняла, что мага интересует ключ! Ключ от порталов.
   Глаза ее потемнели и сузились, голос стал отчужденным, холодным:
   - Я рада, что вы нас спасли и помогли Мурзику, но я сразу должна предупредить вас, ключа у меня нет. Я его потеряла! Вы можете мне не верить, но это так.
   - Я знаю. - Спокойно ответил эльф.
   - Откуда? Это великая эльфийская магия?
   - Нет, простая логика. - Улыбнулся Альвердо. - Не волнуйся, я не собирался отнимать у тебя ключ. Отдыхай, все разговоры оставим на завтра.
   Но Сирин совсем не хотелось спать. Она подошла к камину и села в одно из кресел, стоящих вплотную к огню. Пламя ей не мешало. В эльфийских каминах нет дров, эльфы не жгут деревья. Языки огня не более чем искусная имитация. Сирин уже доводилось видеть такое чудо, поэтому она блаженно вытянула ноги, наслаждаясь ровным мягким теплом. День выдался слишком тяжелым. Мурзик осторожно перебрался поближе, положив тяжелую голову ей на колени. Сирин погладила зверя:
   - Он скоро поправится?
   - Конечно.
   Альвердо пошел мыть руки, не столько после возни с лапой сфинкса, сколько после магии, впитавшей боль и болезнь. Далеко идти не пришлось. Одна стена комнаты являлась природной скалой. Дом врос в нее одним боком, словно продолжение каменных глыб. Из трещины в темно-зеленом камне в гостиную сбегал ручеек, он стекала вниз и уносилась по узкому блестящему желобу за пределы зала. Вдоль ручейка вились белые цветы, напоминающие звездочки, как они растут в горшках или прямо на камне, Сирин не разглядела.
   Светлый маг подставил руки под струю воды, потом подошел к девушке, положил ей в ладонь пулю, извлеченную из лапы сфинкса.
   - Держи! Это тебе на память, будет оберег.
   - Оберег... что это?
   Маг улыбнулся:
   - Это очень древнее слово. Обереги приносят удачу и охраняют хозяина. Пусть она защитит вас от врагов.
   Сирин повертела в пальцах кусочек свинца.
   - Хорошо бы! Я сегодня так испугалась, до сих пор в себя прийти не могу.
   По велению хозяина, свет в зале стал чуть приглушеннее. Светильники в форме лилий разливали мягкий розовый свет. Альвердо принес два хрустальных бокала и простое стеклянное блюдце. Замысловатый выступ на стене неожиданно оказался миниатюрным шкафом, из которого маг достал прозрачный кувшин, наполненный малиновой жидкостью. Пока он разливал ее по бокалам и наполнял блюдце, по комнате разнесся восхитительный аромат цветов, ягод и трав. Гамма была столь тонка и нежна, что могла соперничать с ароматом духов изысканных модниц.
   Один из бокалов Альвердо протянул Сирин, другой поставил на стол для себя, а перед Мурзиком оказалось стеклянное блюдце. Сирин отметила, что, не смотря на высокий титул и причудливое богатое убранство дома, слуг у Альвердо ан Нирэ, видимо, не было, за гостями он ухаживал сам. Сирин поднесла бокал к носу и блаженно вдохнула аромат:
   - Какая прелесть!
   Маг поднял свой бокал.
   - Пейте, это целебный напиток, его рецепту не менее пятисот лет. Его пили еще на северной окраине Континента. Он восстановит силы и дарует спокойствие, то, что надо сейчас!
   Он, смакуя, пригубил напиток. Сирин тоже хлебнула, по качеству и тонкости вкус не уступал запаху.
   - Вкуснятина!
   После первых глотков на душе стало спокойнее, может, от волшебного морса, а может оттого, что кресло было уютным, и камин грел. Мурзик внимательно посмотрел на мага, потом на хозяйку, и начал лакать. Выпив все содержимое блюдца, он свернулся клубком и зевнул во всю пасть.
   - Пока он окончательно не заснул, нам лучше проводить его в спальню. Идемте, я покажу.
   Альвердо вышел из зала, Сирин за ним, замыкал процессию сонный Мурзик, он прихрамывал на больную лапу и тихо скулил. Пока они шли по длинному коридору, светильники-лилии вспыхивали по бокам, освещая им путь. Свет казался живым, словно розовые лучи утреннего солнца скользили по стенам, забегали вперед и там замирали. Комната, отведенная для гостей, располагалась в торце коридора. Первое, что увидела Сирин, едва переступив порог - свой собственный дорожный рюкзак, лежащий на изысканном бархатном кресле. Маг не забыл о нем, спасая ее. Широкая кровать под балдахином стояла рядом с огромным окном, за ним, далеко внизу, так же, как за окном террасы, светилось ночное море.
   Маг распахнул зеркальную дверцу шкафа.
   - Это все, что могу тебе предложить.
   На вешалке сиротливо болтался длинный махровый халат, внизу стояли мягкие шлепанцы неопределенного размера.
   - Извини, гостей у меня почти не бывает, - чуть смущенно заметил он, и указал на незаметную дверь в стене. - Там ванная комната. Все необходимое найдешь внутри.
   Сирин с интересом оглядывалась по сторонам и согласно кивала магу, она напоминала себе старинную статуэтку с качающейся головой, тронь пальцев, и голова закачается. Мурзик молча принюхивался к новым запахам. Альвердо церемонно пожелал гостям доброй ночи и удалился. Сирин обернулась к кровати, и тут обнаружила, что одна ее половина уже занята. Не дожидаясь особого приглашения, Мурзик залез под балдахин и, уютно устроившись на одеяле, заснул крепким сном.
   - Нахал! - обругала его Сирин, но трогать бедного больного котика конечно не стала.
   Наспех помывшись, она присоединилась к нему, заняв оставшуюся половину широкого ложа. Ее поразили хрустящие светло-голубые простыни, мягчайшая подушка, будто созданная специально для ее головы, и матрац, мгновенно принявший контуры тела. Плюс к тому, подействовал успокаивающий морс, и она заснула крепким сном без сновидений.
  
   Звездный свет играл в стеклянном фонаре, венчавшем дом мага. Весь третий этаж был отведен под мастерскую, в нее вела узкая винтовая лестница без освещения. Гостям нечего делать в таком месте, а хозяин не нуждался в свете, он умел видеть и не в такой темноте. Черные туника и брюки делали фигуру неразличимой, а мягкая обувь - неслышными шаги. Альвердо шел, как тень в мире тьмы. За последнюю сотню лет сумрак стал для него роднее дневного света, а мир призраков - ближе, чем мир людей. Иногда ему казалось, что уйдя во мрак навсегда, он обретет покой. Слишком долгое ожидание изматывает даже эльфа, даже великого мага. Закрадывается сомнение - зачем бесконечно продлевать жизнь, в которой больше нет счастья? Стоит ли тень надежды того, чтобы продолжать путь? Минутная слабость, и маг в сотый раз ответил себе, что надо идти, пока остаются хотя бы две вещи: цель и знание, как к ней прийти. Цель у Альвердо сомнений не вызывала, а вот средства, с помощью которых он собирался достичь задуманного, в последнее время стали казаться сомнительными.
   Безысходность толкает на риск всех, и чародеев, и простых смертных. Причем магам, достигшим уровня Альвердо ан Нирэ, приходится труднее других, им не у кого спросить совета, не с кем разделить тяжелое бремя. На Земле им никто не может помочь, а ждать помощи от Небес Альвердо давно перестал, не без основания полагая, что раз его цель носит сугубо личный характер, рассчитывать надо лишь на себя.
   Он стоял посреди мастерской. С трех сторон его окружали окна, за которыми струился прозрачный ночной воздух, с четвертой - темная твердь скалы. Лучших условий для прорыва пространства трудно придумать: дом находился высоко в горах, окруженный воздухом и скалами, внизу раскинулся океанский простор. Мансарда парила над лунной дорожкой, как рулевая рубка гигантского корабля, он был его капитаном. Значит, пора отправляться в путь!
   Альвердо взял в руки овальное зеркало в серебряной оправе, сплошь испещренной древними рунами, и подошел к единственной непрозрачной стене мастерской. Там, на крюке, вбитом в скалу, висело еще одно овальное зеркало двухметровой длины. Мгновение маг искал нужный ракурс, и вот перед ним открылся бесконечный коридор зеркал, холодный и глубокий, манящий как даль, как ночное море. Ветер стих, лунный свет задрожал и замер. Началось чародейство.
   Полились слова заклинаний, постепенно сливаясь в песню. Воздух завибрировал в такт ей, создавая звенящую музыку. Альвердо говорил тихо, едва разжимая губы, но, вырываясь наружу, слова его летели по зеркальному коридору, многократно усиливаясь. Они заполнили все пространство стеклянного фонаря, а затем, набрав мощь, вырвались из мастерской и полетели над Океаном, устремляясь за горизонт, навстречу иному миру. Маг ожидал ответа.
   Отражение в зеркалах постепенно начало изменяться. Вначале лунная дорожка разделилась надвое, в центре пролегла трещина и стала неуклонно расти. Лунное сияние расколола пропасть. Из этой бездны возникла тень.
   Древняя песня продолжала литься, наполняя призрака силой. Зыбкий силуэт обрел очертания и пошел по расколу, навстречу гремящему зову. Приблизившись к берегу, призрак ступил на земную твердь и заскользил вверх по скале, медленно приближаясь к дому великого мага. Помогая ему, песнь изменила ритм, стала настойчивее, требовательнее, тверже. Маг с нетерпеньем ждал встречи.
   Тень коснулась дверей дома и, не открывая их, прошла насквозь, оказавшись внутри. Дрожь пробежала по стенам, волна холода прокатилась по коридору, порыв ветра взметнул занавески. Призрак скользил по дому.
  
   Сирин проснулась внезапно, как по команде. Она села в постели, напряженно вглядываясь в темноту, что-то было не так, но она не могла понять, что. На самой границе слуха ей почудился звук, ритмичный, повторяющийся, похожий на шорох в морской раковине, когда ее плотно прижмешь к уху, или на далекий гул горной реки. Звук сплетался в непостижимую, затейливую мелодию с повторяющимся мотивом. Каждый раз при повторе он усиливался. Музыка наполняла воздух, создавая едва заметную вибрацию. Через какое-то время Сирин смогла различить слова, они были протяжные, мелодичные и, в тоже время, властные и зовущие. Что это за язык, она не могла предположить даже отдаленно. Музыка тревожила ее, не давала покоя, не в силах сопротивляться, она последовала на зов.
   Сирин спустила ноги с роскошной кровати, нашарила тапки и надела длинный халат. Песня зазвучала сильнее. Запахнув плотнее полы и подвязавшись пояском, она осторожно выглянула в коридор. Никого. Мурзик продолжал мирно спать, вытянувшись во весь рост на своей половине кровати.
   - Мурзик. - Тихо позвала она.
   Сфинкс потянулся, приоткрыл один глаз и вопросительно посмотрел на хозяйку.
   - Мурзик, ты слышишь музыку? Как думаешь, откуда она?
   - Древняя песня. Я слышал такую в младенчестве. - Мысленно отозвался сфинкс и снова заснул.
   Значит, угрозы нет, ведь Мурзик бы первым почувствовал опасность.
   В коридоре еле мерцали два розовых светильника-лилии, оставленные хозяином на ночь. Один - у дверей Сирин, другой - в противоположном конце. Осторожно ступая, девушка двинулась в направлении звуков, но через шаг замерла. По лестнице медленно поднимался призрачный силуэт. Дойдя до второго этажа, он устремился к стене и, не заметив Сирин, шагнул во мрак. Первым желанием девушки было убежать, но любопытство и музыка удержали ее. Присмотревшись к стене, в тусклом свете лилий она заметила небольшую приоткрытую дверь. Сирин потянула за ручку, за дверью уходила вверх узкая винтовая лестница. Сделав пару шагов, Сирин оказалась в кромешной тьме, окутавшей ее покрывалом с головы до ног. Вокруг не было ничего, кроме мрака. Еле справившись с нахлынувшей паникой, она вцепилась в тонкие изогнутые перила и медленно пошла вверх. Кроме музыки и любопытства ее подгоняла мысль, что в такой темноте пути назад она может не найти. Один раз она оступилась и едва не скатилась вниз. Сердце екнуло, подскочив к самому горлу. Сирин остановилась, и какое-то время не решалась двинуться дальше, собираясь с духом для нового шага.
   Музыка смолкла. Сирин на ощупь миновала еще пару витков лестницы и, наконец, увидела наверху блеклый свет. Он показался ей ярче дневного солнца. Она чуть не закричала от радости, впереди виднелась приоткрытая дверь, самая обычная, осязаемая, реальная. В щель проникал ночной свет, благодаря которому последний виток она почти пробежала. Пальцы сомкнулись на ручке двери. Еще мгновение, и перед ней открылся стеклянный фонарь мансарды, пронизанный звездным светом, и словно висящий над Океаном. После темноты этого света Сирин вполне хватало, чтобы отчетливо видеть каждую деталь того, что творилось в мансарде. Похолодев от ужаса, она замерла на пороге.
   Посреди мастерской, спиной к ней, стоял призрак с головы до ног закутанный в темный плащ с низко опущенным остроконечным капюшоном. Над ним склонился великий маг Альвердо ан Нирэ, казалось, он хочет проглотить несчастное приведение. Обхватив его за плечи, он заглянул под капюшон и начал что-то неясное бормотать. Сирин догадалась, что он читает страшные заклинания. От звука голоса и прикосновений мага, призрак пошатнулся, его начала бить заметная дрожь.
   Сирин стояла, не смея пошевелиться, самые невероятные мысли кружились у нее голове. Ей было очень жаль бедного призрака. Не иначе, как злобный маг призвал его, чтобы выпить все силы или сделать что-нибудь еще более страшное. Кто же такой Альвердо ан Нирэ, что он прячет под личиной светлого мага?
   Руки Альвердо скрылись под темным плащом. Призрак сдавленно вскрикнул и застонал. Сирин тоже едва не заорала, но успела вовремя зажать себе рот.
   Маг резко привлек призрака к себе, темный остроконечный капюшон слетел с его головы. Взору Сирин предстали роскошные золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам незнакомки. Женщина прошептала:
   - Альвердо, любимый!
   Обняла мага за шею и прижалась к нему. Сквозь ее изящные руки просвечивало ночное небо, сквозь дивные локоны сияли звезды, весь силуэт призрака казался реальным и мистическим одновременно. Альвердо сжал незнакомку в объятиях.
   - Не отпускай меня! - шептала она. - Я так устала жить без тебя. У меня больше нет сил!
   - Я приду за тобой. Обещаю!
   Оборвав фразу, Альвердо прижался губами к ее губам, будто пытаясь вдохнуть свою жизнь. Во время долгого поцелуя, он скинул с женщины плащ. Все ее тело в простой, легкой одежде, заискрилось от звездного света. Маг и женщина долго стояли, не разнимая объятий. Потом Альвердо разомкнул руки и скинул с себя тунику, и тут он увидел Сирин. Все это время она стояла как изваяние на пороге мансарды, уставившись на влюбленных.
   - Что ты тут делаешь? - растеряно, словно простой смертный, спросил великий маг.
   - Извините. Я не знала. Я случайно... - заикаясь, прошептала Сирин.
   Золотоволосая женщина обернулась, в серых лучистых глазах промелькнула усмешка.
   - Похоже, мы напугали девочку. - Пошутила она.
   Сирин сорвалась с места, и кинулась вниз по темной винтовой лестнице. Щеки ее пылали, в висках стучала кровь.
   - Подожди. Разобьешься! - закричал ей вслед маг.
   В тот же миг, по его велению, лестница озарилась ровным мягким светом. Сирин могла, не спотыкаясь, сбежать по ступеням, но на душе от света стало еще хуже. Ей казалось, что маг может видеть ее и слышать, как колотится ее сердце. Она не помнила, как добежала до комнаты. Захлопнула за собой дверь, она щелкнула задвижкой, желая хоть как-то огородиться от той неловкости, в которую попала. Ужасно было сознавать, что Альвердо может подумать, будто она специально пробралась наверх, чтобы подсматривать за ним. Сбросив тапки и халат, Сирин влезла под одеяло, сжалась в комочек и плотно закрыла глаза. Если бы она обладала магическими способностями, то сделала бы так, чтоб никто, никогда не вспоминал о случившемся. Приоткрыв глаза, она посмотрела на Мурзика, сфинкс сладко спал. С самого начала он не почуял опасности, поняв, что вставать совершенно не зачем, и оказался прав. Похоже, Мурзик стал мудрее своей хозяйки.
  
   Альвердо не спал всю ночь. Мансарда давно опустела, лунная дорожка уступила место первым проблескам солнца, а ему все чудился запах золотистых волос и нежного, словно шелк, тела. Он готов был броситься в погоню за ускользающими мгновеньями, найти, удержать, вернуть, а если понадобится, умереть в надежде на то, что за гранью сможет найти и обнять любимую. Поддавшись соблазну, он подошел к краю мансарды и распахнул окно. Шагнуть вниз, забыться, лететь и уйти за грань! Но что это даст? Ничего. Только полное поражение и неминуемую разлуку.
   Здравый смысл взял верх. Маг с трудом оторвал взгляд от скал. Пора было возвращаться к реальности и заботам текущего дня. Запечатав мансарду самым сильным заклятием, дабы не повторилось неожиданное вторжение, он спустился в гостиную, заставляя себя начать очередной день.
   Над морем постепенно занималась заря. Альвердо улыбнулся, отметив, что хоть что-то в мире остается неизменным, но, к сожалению, слишком многое менялось за длинную жизнь великого мага. Он позволил себе припомнить весь путь, словно перелистал страницы истертой древней книги, в ней было все: войны, власть, поражения, приход новых правителей, гораздо меньшая власть, счастье любви, потери и долгое-долгое ожидание. Он смертельно устал. Пришли сомнения - хватит ли сил осуществить задуманное, получится ли?
   Стоя перед огромным окном гостиной, Альвердо наблюдал, как дышит Океан. В хорошую погоду вода у берега ослепительно синяя, на горизонте сливается с небом, образуя сиреневатое марево, но сейчас между водой и небом пролегла темная полоса, пока очень тонкая, незаметная, но все же предвещающая ненастье. Альвердо всмотрелся в линию горизонта иным зрением и понял, что на Соединенную движется буря. Ему уже слышался рев пенистых валов, и виделась стена дождя, обрушившаяся на улицы столицы. Было что-то необычное в таком ненастье, но Альвердо не успел понять, что. В коридоре послышались тихие шаги. В гостиную заглянула Сирин, за ней, немного прихрамывая, следовал Мурзик.
   Девушка, не поднимая на мага глаз, вежливо поздоровалась, зато сфинкс, напротив, немедленно подошел к нему, потерся лбом и лизнул руку.
   - Привет. - Сказал Альвердо. - Как лапа, уже не болит?
   Зверь уркнул.
   - Ну, вот и прекрасно. Давайте приступим к завтраку.
   Сфинкса ждало керамическое блюдо, полное еды, и миска с молоком. Оценив размах гостеприимства, зверь немедленно приступил к трапезе.
   - Спасибо вам за Мурзика! - горячо поблагодарила Сирин. - Он спал хорошо, даже не проснулся, когда я выходила, а ведь обычно везде ходит со мной.
   Сказав это, она смутилась еще больше. Ведь Мурзик действительно никуда не ходил, вот она зачем-то бродила по чужому дому. И что ее дернуло встать среди ночи, тащиться за призраком, а потом еще стоять и глазеть на пороге, как будто подсматривает свидание мага! От смущения девушка встала посреди комнаты, опустив голову, делая вид, что изучает узоры паркета.
   - Не волнуйся. - Успокоил маг. - Лапа у Мурзика заживет через два дня. Конечно, я мог бы ускорить процесс, но излишнее вмешательство магии... Словом, пусть он посидит дома. Сегодня и завтра вам лучше никуда не ходить, в крайнем случае, погуляйте поблизости.
   - А как далеко от столицы ваш дом?
   - Близко. Около получаса езды на машине.
   - Не может быть!
   Сирин, забыв о смущении, вскинула на Альвердо удивленные глаза. Несомненно, он шутит. Такой большой особняк на высокой скале не может быть рядом с Соединенной! Его было бы видно со всех сторон, о нем бы все знали. А она ни разу не слышала о жилище великого мага.
   Альвердо улыбнулся ей, мягко и чуть снисходительно, как улыбаются маленьким детям, не понимающим элементарных вещей.
   - Присаживайся к столу! - пригласил он. - За завтраком я постараюсь объяснить тебе все, что смогу.
   Только сейчас Сирин обратила внимание, что овальный стол, на который она налетела вчера, был накрыт к завтраку. Она опустилась на кончик стула, маг сел напротив и подвинул гостье тарелку с чем-то светлым, взбитым, заправленным сухофруктами. Пока Сирин пробовала новое блюдо, маг пояснил:
   - Об этом доме почти никто не знает. Ты одна из немногих, кто вошел в него. Все остальные видят лишь голые скалы, дом скрыт от них. Даже тот, кто наделен иным зрением, может заменить лишь причудливый формы туман, повисший над вершиной скалы.
   - Интересно... - протянула Сирин.
   Завтрак ее слегка разочаровал, она полагала, что богатые люди ни в чем себе не отказывают и питаются очень изыскано. В том, что Альвердо богат, сомневаться не приходилось. Однако блюдо, которое она съела, больше всего напоминало кашу, начиненную сухофруктами. Кроме нее на столе лежали хрустящие хлебцы, творог, масло и мед. Напитки также не изобиловали роскошью - кисло-сладкий сок из неизвестных ягод и душистый чай. Мысли гостьи были столь очевидны и прозрачны, что маг вновь улыбнулся:
   - Сожалею, что не могу предложить тебе изысканных яств. У меня очень редко бывают гости. Твой визит я предвидел, но подготовиться к нему не успел. Поэтому на столе обычная еда, то, что я ем каждый день.
   - Мне не нужны яства! - смутилась Сирин. - Все очень вкусно. Спасибо!
   Над столом повисла неловкая пауза. Сирин хотелось нарушить тишину, извиниться за свою ночную бестактность, объяснить, как все случилось и спросить напрямую, кто та странная женщина, что была здесь ночью. Пусть Альвердо ругает ее, пусть рассердится, только не молчит так снисходительно и тактично. Конечно, хозяин дома - великий маг, проживший на свете столько, что ей и не снилось, конечно, он может прочесть ее мысли, но сейчас она видела, что ему тоже неловко.
   - Я не сержусь на тебя. - Неожиданно признался Альвердо. - Не переживай. Я сам виноват, привык к тому, что в доме один. И ты права, я должен тебе рассказать...
   Этот дом почти такой же, как тот, где мы жили с женой, только этот стоит высоко над морем, а тот был прямо на побережье. С тех пор прошло почти двести лет...
   Он говорил спокойно, но Сирин чувствовала, как в самой глубине ровного голоса звенят острые кристаллики боли, каждый из которых режет и рвет душу. Только непрошибаемая душевная броня великого мага помогала ему не сойти с ума, сохраняя мудрость и выдержку. Двести лет - большой срок, даже для эльфа.
   - Ваша жена - кто она? - пискнула Сирин.
   - Лея преподавала в академии боевых магов, вела сложнейший курс - управление ситуациями. Это была та самая, легендарная, первая академия, основанная еще до начала Локальных войн, 300 лет назад. Там были блистательные ученики, а Лея считалась одним из лучших педагогов. Она была очень сильным магом, уж я-то знаю! Бывает, что от таких личностей веет мрачностью, сакральной тайной, а нередко и холодной жестокостью, но дар Леи был не таков, легкий, искрящийся, светлый. Она сияла как солнце...
   Альвердо встал, подошел к окну и продолжил говорить, глядя на море. Он не хотел, чтобы Сирин видела его лицо. Конечно, он мог надеть маску непроницаемого спокойствия, мог даже на время изменить внешность, но ему не хотелось лицемерить перед честной, забавной девчонкой, которая, затаив дыхание, ловила каждое его слово. Уставившись в окно невидящим взглядом, он листал страницы печального прошлого.
   - В день Летнего Солнцестояния в академии проходил выпускной бал. Лея прощалась с выпускниками. В этот день меня вызвали в Светлый совет. Перенести поездку не представлялось возможным. Тревожные времена требовали быстрых решений, приближалась война. Я уехал в столицу, а ночью все побережье накрыло огромной волной. Не стало нашего дома, академии и всех ее обитателей.
   Никто не понял, откуда взялось цунами, никто из советников не почувствовал его приближения. Но на следующий день, в полдень 22 дня первого летнего месяца началась Вторая Локальная война. Стало ясно, что цунами пришло не случайно, его создали, чтобы избавиться от академии, а заодно вывести из строя меня. Работали лучшие атлантские жрецы, никто из нас не распознал грядущей катастрофы. Волны и смерчи очень хорошо удаются атлантам. Они считают их самым страшным оружием, особенно воду. Думаю, сказывается то, что сами атланты панически боятся цунами, ведь некогда огромная волна смыла их материк.
   Если время не упущено, иногда можно вернуть людей из-за грани, и уж конечно я бы почувствовал смерть жены. Но я не находил ее ни в мире живых, ни в мире мертвых. Ее не было нигде, след Леи оборвался. С одной стороны я радовался, что ее нет среди мертвых, с другой, ломал голову в мыслях, что с ней случилось. Загадка разрешилась, когда к нам в плен попал один из атлантских жрецов. На допросе он показал, что на побережье рухнула волна времени.
   - Что это? - не сдержалась Сирин. Ей стало страшно.
   - Это особым образом созданная деформация пространственно-временного континуума. Ты, наверное, слышала, что пространство и время едины, и могут подвергаться искажению. Чтобы добиться такого результата, жрецы без сомнения принесли в жертву не один десяток душ, но они считали, что игра стоит свеч.
   Сирин кивнула, хотя понятнее ей не стало. Прочтя ее мысли, Альвердо пояснил:
   - Наши маги могли противостоять цунами. Зная это, атланты отправили их не за грань, а в доисторические времена, задолго до Континентальных войн. Нам туда не добраться, откуда нет пути. В ту пору человечество еще не разделилось на нынешние расы, и магия не проявила себя.
   Глаза Сирин округлились от ужаса.
   - Их отправили к динозаврам? - пролепетала она.
   - Нет. - Тонкий прямой нос Альвердо сморщился. - Историю надо лучше учить! Динозавров там нет, но наших магов ждала верная смерть. Мои надежды рухнули.
   - Я понимаю! Я вам очень, очень сочувствую. У меня пропали родители, их похитили атланты. Наверное, они тоже в прошлом. Я бы все сделала, чтобы вернуть их!
   - И я бы сделал. Но тогда еще не знал, что... Шла война, я должен был сражаться, но решил, что как только наступит мир, я уйду вслед за женой. Хорошо, что я задержался.
   Альвердо повернулся к Сирин лицом. Теперь она могла видеть его глаза - живые, яркие, озаренные внутренним пламенем.
   - Выяснилось, что Лея жива! Она и часть выпускников не погибли, они смогли приспособиться, выжить. Лея очень сильный маг, она нашла меня через толщу времен, и мы установили связь. Лея стала приходить ко мне в виде призрака, очень редко. Ведь для такого свидания нам обоим приходится затрачивать максимум сил.
   - Так я видела Лею!?
   - Да, и ты ей очень понравилась. Я должен вернуть ее, вернуть всех пропавших, а для этого нужен ключ от порталов. Только через портал можно попасть в прошлое. Все эти годы я искал ключ.
   Сирин вскочила из-за стола, воскликнув чуть не плача:
   - У меня нет ключа! Я его потеряла! Меня саму едва не убили, хорошо, что поблизости оказались спасатели. Я убежала, я даже не знаю, что с ними случилось! А ведь они защитили меня.
   - Они живы. - Успокоил ее Альвердо.
   - Откуда вы знаете?
   - Подумай сама. Атлантам нужен ключ. Ты его потеряла, он мог остаться лежать на песке или его подобрали спасатели. Если бы атланты убили спасателей и нашли ключ, то не стали бы преследовать тебя. А поскольку они гнались за тобой, значит, ключа у них нет, и они по-прежнему думают, что он у тебя.
   Сирин задумалась, а потом высказала собственное предположение:
   - А вдруг кто-нибудь из атлантов нашел ключ и спрятал его, решив не отдавать начальству?
   - Нет! - засмеялся Альвердо. - Такого не может быть! Когда ключ находится у того, кто понимает, чем владеет, и знает его ценность, он становится заметен для опытных магов. Именно так я нашел тебя. Ключ как фонарик высвечивает своего владельца. После того, как ты утратила ключ, я потерял тебя из виду, но, к счастью, вовремя смог найти. Сейчас я не вижу ключа, значит, он либо остался в песке, у входа в портал, либо, попал в руки того, кто даже отдаленно не представляет ценность своей находки.
   - Что же нам делать?
   - Скажи, ты запомнила спасателей, которые помогли вам сбежать?
   - Одного - да. Это Максим, я видела его в Лунде. Второго - не знаю. Все случилось так быстро!
   - Я запомнил. - Прищурил зеленые глаза сфинкс.
   Он сидел у пустых плошек, старательно умываясь.
   - Молодец. - Похвалил его маг. - Тогда попробуй восстановить его образ. Припомни все, что видел тогда.
   Сфинкс прикрыл глаза и задумался. Просматривать его воспоминания магу было легко. Зверь мыслил яркими, красочными образами, надо было только привыкнуть к иному ракурсу увиденного. Мир предстал перед Альвердо с высоты зрения юного сфинкса. Вначале маг видел спину убегающей по мелководью Сирин. Растрепанная коса, фонтаны брызг. Потом картинка сменилась, сбоку показался огромный тролль. Альвердо почувствовал злость и нетерпение Мурзика, готовящегося принять бой. Калейдоскопом пробежали картины схватки, и вот, наконец, маг увидел спасателей. Один из них - в форменной одежде, коротко стриженный, скуластый, с открытым честным лицом. Второй - в штатском, с завязанными в хвост длинными волосами, по всему видно - эльф. Альвердо показалось, что он его где-то видел. В нетерпенье он ожидал новой картины из воспоминаний Мурзика. Вот сфинкс отвлекся от тролля, и поспешил на помощь мужчинам. К ним приближался ходр. Сфинкс улыбнулся новым товарищам, в это время маг разглядел их лица. Так и есть, он знал, он предвидел! Рядом с человеком стоял Кирлонд Лотт. Альвердо не сомневался, что судьба вновь сведет их пути. Значит, именно Кирлонд вольно или невольно поможет осуществить задуманный план. Но, на всякий случай, требовалось проверить все варианты.
   - Как только смогу, съезжу на побережье, - пообещал Альвердо. - Если ключ все еще там, я найду его. А ты подумай, не мог ли кто-то из твоих защитников его подобрать. Так или иначе, мы найдем ключ и вернем своих близких!
   Сирин благодарно кивнула. Рядом с магом она начинала верить в победу. У них была общая цель, о чем тут еще говорить?!
   - Мне надо идти. - Альвердо поднялся.
   - Можно я вас провожу?
   Вместе они спустились на первый этаж дома, и вышли в прихожую. Рядом с низким диваном стояла вешалка, целиком выполненная из ствола дерева с торчащими голыми ветвями. Казалось, что в прихожую пришла осень. Сирин провела пальцем по теплому гладкому дереву. Странно, неужели эльф уничтожил дерево ради необычной детали интерьера.
   - Вы сами ее сделали? - спросила она.
   Маг кивнул.
   - Лет пять назад на побережье разыгралась гроза, в осину ударила молния. Верхушка сгорела, а остальное дерево засохло. Я думал, оно даст новый побег, но оно не нашло в себе сил. Так бывает, когда у нас отнимают самое ценное, мы теряем нить жизни.
   Сирин погрустнела и отвела взгляд. Все пространство от верха входной двери до потолка занимал огромный витраж с обычным для эльфов сюжетом: морская даль, чайки и дивный корабль, плывущий к чудесной земле. Но в этот витраж мастер смог внести настоящую магию, море казалось живым, оно искрилось на солнце и переливалось волнами. От реальной картины его отличало лишь то, что на горизонте виднелась земля, тогда как на самом деле континент давно был один, остальные ушли под воду.
   - Как красиво! - восхитилась Сирин. - Волны вздымаются, море как будто дышит.
   Альвердо кивнул.
   - Витраж сделал Марино, один из лучших мастеров. Он умеет оживлять стекло. Многие верят, что такие картины способны изменить мир и вернуть нам погибшие земли.
   Накинув плащ, маг собрался уходить, при его приближении створки дверей сами собой распахнулись, пропуская хозяина. Сирин вышла следом. Альвердо попрощался с ней, пожелал приятного отдыха и сел в машину. Несмотря на крутой склон, его диард мгновенно набрал скорость и скрылся за поворотом горы.
   "Надо же, как лихачит!" - подумала Сирин.
   Она стояла посреди садика, занимавшего весь уступ скалы. Оглядевшись, Сирин пошла по одной из дорожек. По бокам лежали округлые камни, отливающие на солнце красноватым, зеленоватым и золотистым цветами. Они напоминали живых существ, подставивших спины солнцу и уткнувших мордочки в весеннюю травку. Проходя мимо одного из них, Сирин случайно задела ногой каменный бок и заметила, как булыжник тут же сместился в сторону, уступив ей дорогу и стараясь в тоже время остаться на солнце. От удивления Сирин взвизгнула, но камень уже замер, превратившись в обычный гранит. Она нагнулась и погладила его по шершавому боку. Только теперь ей вспомнились рассказы о самых древних небольших животных Земли, у которых был очень твердый панцирь, только Сирин казалось, что обитали они на дне моря.
   Дальше вдоль дорожки росли темно-зеленые кусты самшита, за ними пестрели тюльпаны самых разных цветов, от нежнейших бледно-лимонных до бархатно-черных. Яркие лепестки трепетали в потоках прогретого воздуха. Клумба заканчивалась почти над обрывом, было что-то завораживающее в контрасте между ухоженными посадками и бездной, которая простиралась за ними. Край скалы ограждала тонкая серебристая нить, закрепленная на маленьких столбиках. Сирин сделала еще шаг и, осторожно нагнулась вперед, заглядывая за ограждение. В тот же миг она почувствовала упругий барьер, не дающий подойти ближе к пропасти. Отступив, она осмотрела площадку. Никаких перил или бортиков, и, в то же время, невидимая преграда страховала ее, не давая упасть.
   Познакомившись с охранной магией, Сирин решила вернуться в дом, но тут заметила лужайку с нежными белыми колокольчиками, обрамленными темно-зеленой листвой. Стоило девушке протянуть к ним руку, как цветы тут же скрылись в листву. Сирин узнала аверусы, больше известные в народе как волшебный цветок. Говорили, что аверусы почти разумны. Видеть их в таком большом количестве было столь же невероятно, как россыпь бриллиантов в детской шкатулке. В школе, где училась Сирин, в кабинете ботаники, рос такой же цветок. Все дети сходились поглазеть на него и, как ни следил учитель, норовили потрогать. Несчастный цветок прятался в листья, мельчал, а потом настал день, когда и вовсе исчез. Сирин плакала.
   Здесь же цветов было множество, и все красивые, крупные. Сирин подошла ближе и сказала:
   - Вы такие красивые. Пожалуйста, можно мне на вас посмотреть? Я даже пальцем не прикоснусь к лепесткам, честное слово!
   Аверусы осторожно выглянули из-под листьев и раскрыли белоснежные колокольчики, склонив их на бок, они в свою очередь внимательно изучали Сирин. Она засмеялась. Внезапно цветы развернулись в другую сторону, а некоторые даже спрятались в листья. Сирин обернулась. Из дома, прихрамывая, вышел Мурзик. Подойдя ближе, он хотел понюхать цветы, но она успела остановить его, погладила по голове и начала рассказывать все, что знала о волшебных цветах. Мурзик внимательно слушал.
  
   Этот мир так изменчив... Уже два дня за огромными окнами гостиной бушевала гроза. Пляж за уступом скалы почти целиком ушел под воду, по Океану гуляли огромные волны. Дождь то стихал, то лил с новой силой. Такого ненастья, разразившегося в середине весны, Сирин не помнила. Она регулярно включала видеотранслятор, по которому без конца объявляли, что новый атмосферный фронт движется к Соединенной. Казалось, кто-то решил утопить столицу. Зато здесь, на скале, возле дома Альвердо, сохранялась сухая погода, маг сумел защитить свои владения. Дождь обходил стороной вершину горы, и девушка со сфинксом каждый день подолгу гуляли в садике.
   Альвердо сдержал слово. Он самым тщательным образом обследовал побережье. Как ему удалось провернуть такое под носом у атлантов, Сирин не довелось узнать, наверное, призвал магию, но ключа он не нашел, его след оборвался во время стычки. Следовательно, Сирин по-прежнему грозила опасность, ведь атланты считали, что ключ находится у нее. Альвердо запретил девушке покидать его дом.
   Сирин грустно вздохнула, ей хотелось поехать в город, пойти в свою квартиру, побродить по знакомым местам. Но, кроме того, у нее появился план, как отыскать ключ. Собравшись с духом, она решила попросить мага отвезти ее в город, но едва начала разговор, как у Альвердо засветился личком. Кристалл сиял многоцветьем, как радуга, Сирин никогда такого не видела. Она почему-то решила, что собеседник радуется, но, по реакции мага тут же поняла, что ошиблась. Альвердо поморщился и даже не взял кристалл в руки. Только самые сильные маги могли выйти на связь на расстоянии, не прикасаясь к личкому. Поразительно! Ведь обычно люди прижимали личком к груди или крепко сжимали в руках.
   Голос Альвердо был очень холоден:
   - Здравствуйте, господин Коляда.
   Услышав имя главы Совета, Сирин широко раскрыла глаза, непроизвольно втянула голову в плечи и тихо, как мышка, выскользнула из комнаты. А чего она, собственно, ожидала? Альвердо ан Нирэ - первый помощник главы Светлого совета. Стоит ли удивляться, что его вызывает сам Ладмир Коляда?! В коридоре Сирин остановилась и прислушалась, не то, чтобы она решила подслушивать государственный разговор, просто ей стало очень любопытно, о чем говорят главы совета. Услышанное ее поразило, а вернее, ее поразило то, что она не услышала ничего, кроме кратких ответов Альвердо, столь не похожих на его обычную речь.
   - Хорошо. Я вас понял. Сейчас приеду.
   Выслушав собеседника, маг усмехнулся:
   - Нет. Дождь не задержит меня в пути. Я не ищу отговорок. Я готов выслушать ваши упреки.
   После этого приставать к магу с поездкой в город не имело смысла, у него своих дел хватало. Но Сирин не привыкла отступать. Раз ей и Альвердо нужен ключ, чтобы спасти своих близких, значит, надо забыть об опасностях. Почувствовав настрой хозяйки, Мурзик встал рядом с ней и прижался к ногам.
   Погруженный в свои мысли, Альвердо не заметил боевого настроя девушки. Он пообещал скоро вернуться, говорил спокойно, обыденным тоном, но Сирин чувствовала, что Великий маг нервничает.
   - У вас много дел, такая ответственность. - Посочувствовала она.
   - Нет, дел не много, всего один разговор...
   Один, но какой! Разговор с главой совета, Ладмиром Колядой, предстоял не из легких.
  
   Диард светлого мага несся по улицам, невзирая на дождь. Заносы на поворотах ему не грозили, вода вовремя отступала из-под колес. Мысли Альвердо были далеки от дороги, он вспоминал...
   Когда-то он поддержал кандидатуру человека на пост главы Светлого совета, на пост, который до этого времени неизменно занимал эльф. Тогда слово Альвердо предотвратило раскол. Не все соплеменники его поняли, но он знал, иного пути нет, им придется признать главенство Ладмира Коляды. Ведь первый шаг уже сделан - эльфам пришлось соединить свои войска с людскими во время Локальной войны. Альвердо ан Нирэ согласился с решением об объединении армий, он знал, что иного пути нет. Объединенные армии войск Светлого совета победили, выиграв все Локальные войны, заслуга Альвердо была огромна, но, похоже, ныне Ладмир Коляда забыл о былом. Недаром говорят "У людей короткая память!", "Людям свойственно забывать!" Даже великим, даже главе совета.
   Альвердо не собирался напоминать о своих заслугах, будучи действительно могучим магом, он заранее знал, что и на этот раз Ладмир Коляда окажется прав. Он поступит как должно, ведь его главная цель - сохранить Континент. Альвердо тоже хотел сохранения этой земли, но у него была еще и другая цель, поэтому ныне пути светлого мага и главы совета должны были разойтись.
   Стряхнув капли дождя, Альвердо вошел в Белую прихожую дворца Совета. Она действительно была белой: мрамор высоких фигурных колонн, чаша фонтана в центре, гладкие плиты пола и две широкие лестницы, изогнутые полукругом, уводящие на второй этаж. Там располагались кабинеты членов совета и зал заседаний.
   Считалось, что Белая прихожая встречает каждого светом правды и справедливости. Образы двух добродетелей, изображенные в виде прекрасных дев, украшали фонтан. Дева Правда вздымала вверх изящные руки, провозглашая высшее знамение, а Справедливость распахивала объятья вошедшему, резонно полагая, что нечистый душой сюда не войдет (стража его не пустит). Белая прихожая видела множество торжественных церемоний, делегаций и почетных гостей со всего Континента, она помнила многих великих особ и знала множество тайн.
   Высокий потолок Белой прихожей венчал стеклянный купол. Предполагалось, что синее небо и солнце, глядящееся в него, довершит картину радостной встречи, но сейчас над дворцом нависло низкое серое небо и струи дождя заливали стекло. В такую погоду зал казался не белым, а серым. Фонтан был выключен, и даже у статуй будто изменились выражения лиц. Альвердо подумал, что впору было бы применить магию и осветить зал искусственным солнцем. Жаль, что народ его не увидит! Все замерли по своим углам. Сколько еще мир продержится под натиском разозленной стихии?
   Из кабинета Ладмира Коляды вышел советник Берг Лески. Он улыбался как кот, сожравший тарелку соседской сметаны. Многолучевая звезда в золотом круге - отличительный знак Светлого совета - особенно ярко сияла на его белой накидке. Знак также служил охранным амулетом, с ним не страшна практически любая атака, он аккумулировал общие силы советников, обеспечивая им неприкосновенность. Сейчас яркое сияние звезды говорило о том, что Лески удалось завладеть не малым вниманием Коляды.
   Завидев Альвердо, Лески широко улыбнулся и очень вежливо поздоровается, пожалуй, излишне вежливо, из чего маг сделал вывод, что господин Лески ходил "стучать" на него.
   Альвердо вошел в кабинет. Ладмир расхаживал взад-вперед по комнате, заложив руки за спину. Большое кожаное кресло пустовало. Оно казалось несоразмерно большим по сравнению со своим хозяином. Ладмир был среднего роста, с неяркой внешностью и заурядным лицом, которое, однако, знали все на Континенте.
   Кивнув Альвердо, глава Совета подошел к карте и быстро махнул над ней рукой. Цвета нарисованных территорий изменились, по краям земли стали синеватыми и засветились.
   - Как думаете, Альвердо, не пора ли нам сменить карту? Ведь эти земли ушли под воду, их давно уже нет. За последние три года мы потеряли немалые территории. Помните Песчаные острова?
   Не дожидаясь ответа, Ладмир ткнул пальцем в западный край карты, там светились синим два острова, один совсем маленький, другой большой, населенный и даже со значками полезных ископаемых.
   - Их больше нет. Континент гибнет! Уходит под воду последний оплот человечества. А мы молчим и бездействуем. Что скажете, господин маг?
   Альвердо пожал плечами:
   - Вы же знаете, я давно говорил, что нельзя скрывать масштабы происходящего, люди должны знать...
   Ладмир встал рядом с эльфом. Он доходил Альвердо до плеча, но всегда ухитрялся смотреть сверху вниз, несомненно, тут скрывалась какая-то магия.
   - Вы понимаете, что говорите? Вы хотите посеять панику, нарушить нормальную жизнь?!
   - Я полагаю, люди вправе знать, что им грозит.
   - Может быть, ваших сородичей такие знания обогащают, может быть, они примут их, и начнут философствовать о смысле жизни и бренности бытия. Но человеку надо верить, что Континент уцелеет, человек должен знать, что наступит завтра и его жизнь станет лучше. Он не сможет жить, ожидая, что его дом вот-вот уйдет на дно Океана. Человечество может выстоять, я уверен!
   Ладмир еще раз прошелся по комнате и, наконец, опустился в кресло, жестом предлагая Альвердо сесть напротив.
   - Чтобы сохранить Континент, нам надо работать. - Заключил Ладмир уже спокойнее, и внезапно заговорил о другом. - Альвердо ан Нирэ, что вам удалось узнать о порталах? Куда они ведут?
   - Полагаю, что в прошлое. Атланты основали там свой плацдарм, создали государство. Там они имеют все то, чего лишились на Континенте, проиграв войну, они оборудовали лаборатории, проводят эксперименты. Помните ящеров ходр?
   - Предположим... - главу Совета что-то беспокоило, но раскрывать карты он не спешил. - Так или иначе, с другой стороны портала есть место для жизни! У атлантов оно есть, а у нас нет. И это по вашей вине. Если бы вы столь упорно не протестовали, я бы давно впустил атланских жрецов в совет и выведал у них все о порталах.
   - Вы ошибаетесь! - не сдержавшись, воскликнул маг. - Атлантам нельзя доверять, они не станут с вами делиться, они только еще раз попытаются захватить власть.
   - Вами движут личные чувства, они плохие советчики.
   Альвердо понял, что возражал излишне горячо, но все же спросил:
   - Вы действительно намерены пригласить атлантов в Совет?
   Мысли и чувства Ладмира скрывал мощный щит, натренированный за долгие годы власти. В беседе с ним Альвердо не раз ощущал себя учеником, не способным уловить даже тень истинных помыслов учителя. Конечно, и сам эльф не был прозрачен, но его эмоции прорывались куда чаще, к тому же в последнее время ему становилось все труднее сдерживать себя. Вот и теперь ответ главы совета загнал его в тупик:
   - А что же мне остается делать? Ведь ключ вы пока не нашли. Вы хотя бы напали на его след?
   Светлый маг чуть замешкался. Мгновенное промедление, но после него уже неважно было, как твердо он сказал:
   - Нет.
   - Жаль! - вздохнул Ладмир. - А мне доложили, что ваши люди обследовали побережье. Мало того, несколько дней назад на улице Знаний была похищена девушка, и погиб отряд СОП. Прибывшая на место группа дознавателей обнаружила следы мощной магии. Вы не знаете, что там случилось и где похищенная?
   Человек и эльф обменялись долгими взглядами.
   - Нет, не знаю. - Соврал Альвердо.
   "Врешь, шельма эльфийская!" - нарочито ясно и громко подумал Ладмир, а потом, как ни в чем не бывало, прислушался к шуму дождя за окном и улыбнулся.
   - Слышите ливень? Надеюсь, тут наши мнения совпадают - вы же не считаете такую погоду простым ненастьем? Над столицей уже третий день стоит грозовой фронт.
   - Только дилетант не увидит за этим атлантского колдовства.
   - Атлантского?! - светлые брови главы Совета поползли вверх. - Неужели такой великий маг как вы, Альвердо ан Нирэ, не почувствовал тут эльфийской магии? Гроза пульсирует, словно ее постоянно подпитывают свежие силы. Дождь усиливается днем и слабеет ночью, похоже, что бурю питают массы людей, они сами охотно наполняют ее энергией. На такое привлечение людской силы способна только эльфийская магия. Надеюсь, что, вопреки сплетням, вы тут совсем не причем, хотя многие убеждают меня в обратном. Чтобы развеять поклепы, не согласитесь ли вы поймать злоумышленника, а заодно и раскрыть свои помыслы перед Светлым советом? Пусть все увидят, что вы заботитесь о Континенте, действуете на благо, а не озабочены исключительно личными делами!
   Альвердо едва не бросило в краску. Как смел Ладмир предложить ему, как оправдывающемуся преступнику, предстать перед Советом с полностью открытыми думами?! Это хуже, чем нагишом.
   - Благодарю за доверие.
   Альвердо встал и чуть склонил голову. Могло показаться, что он поклонился, но на самом деле маг лишь снял с шеи охранный амулет - знак членов совета. Положив звезду на стол перед Ладмиром, он мысленно произнес: "У людей очень плохая память, господин советник. Они не помнят добра!" Дверь за Альвердо закрылась.
  
   Плохая память? Нет, на память Ладмир не жаловался. Он помнил каждый шаг, каждый образ прожитых лет. Он помнил и то, что Альвердо ан Нирэ был первым, кто поддержал его на посту главы Совета, не допустил раскола, уговорил сородичей принять власть человека. Ладмиру очень хотелось сказать магу правду, но он знал, что она порой губит хуже меча. Временный разлад должен был спасти эльфу жизнь. Пусть думают, что Альвердо ан Нирэ в опале, пусть маг спокойно занимается своими делами, без хитростей и ухищрений, не разрываясь между долгом и спасеньем жены.
   Ладмир опустил голову на руки, пользуясь тем, что он в кабинете один. Закусил нижнюю губу - дурная привычка, оставшаяся с детства, но так всегда было легче думать. Над столом зажглись светильники, мягкий, ровный свет залил комнату, где-то там, под потолком, невидимый магический индикатор решил, что главе Совета может не хватить света для письма. Ладмир с раздражением приказал индикатору выключить освещение, он не собирался писать. Ему нужно было подумать, взвесить принятые решения и понять, на верном ли он пути, нет ли ошибки в расчетах.
   Легкий сумрак накрыл комнату, из-за ненастья день будто и не наставал. Вместе со светом индикатор почему-то отключил обогрев, в комнате стало прохладно. Ладмир вспомнил, как когда-то, в бесконечно далеком прошлом, он сам топил печь. Приятный жар разливался по деревянному дому, в топке трещали дрова, а не магическая имитация, придуманная эльфами. Магия тогда была не в чести, боевых магов еще и в помине не было, зато оружие делали надежное, и осечек оно не давало. Хорошие были времена, простые и ясные! Ладмир улыбнулся воспоминанию. Взял в руки звезду эльфа, потрогал острые лучи, такие же острые, как нрав Альвердо. Жаль, что Альвердо не знал тех далеких времен. Ему бы понравилось! Ладмир засмеялся, представив, как эльф разжигает деревенскую печь. Альвердо хоть и имел эльфийское долголетие, но родился гораздо позже Ладмира. Иногда главе совета казалось, что он один на всем Континенте помнит Землю такой, как она была. Может, оно и к лучшему? Ведь незнание порой спасает людей от депрессии. "Меньше знаешь, лучше спишь!" говорили в народе во все времена.
   Ладмир прервал раздумья, ему захотелось чая, горячего и сладкого, такого, чтоб пах крупным черным листом, без всяких снадобий, лепестков, ягод, корений, короче без всей мутотени, которую любят совать в древний напиток эльфы и гномы. Что за манера смешивать чай и компот! Хотя, что такое компот, они вряд ли знают. А вот Ладмир знал, он и сейчас, как в детстве, любил компот из сухофруктов.
   - Хочу горячего крепкого чаю! - громко подумал он, направляя послание в секретарскую, и уже для себя добавил, - все равно крепче чая мне ничего нельзя. Алкоголь забирает магическую силу, а она сейчас вся до капельки на счету. От каждого грамма может зависеть не только чья-то конкретная жизнь, но и судьба всего мира.
   Как всегда на зов пришла Рита, долго ждать ее не пришлось. И хотя Ладмир чувствовал ее приближение, а она точно знала, что он ее ждет, все рано для приличия постучала. Таков этикет секретарши, особенно такой пунктуальной и вышколенной, как Рита.
   - Входи! Зачем стучишь? Знаешь ведь, что я жду. - Шутя, позвал он.
   - Извините.
   Женщина улыбнулась и поставила на стол керамический чайник, чашку с ложкой и блюдцем, и вазочку с сахаром.
   - Я налью.
   Вымеренным движением она опустила в чашку три куска сахара и, не торопясь, налила чай. От темно-медовой струйки шел пар. Ладмир с наслаждением втянул воздух.
   - Ты умница. - Похвалил он. - Читаешь мысли не хуже выпускников Академии. Скоро станешь магом получше меня.
   Щеки женщины залил яркий румянец. Она работала у Ладмира уже больше десяти лет, а все так же краснела. Укоризненно посмотрев на начальника ясными голубыми глазами, Рита покачала головой.
   - Не надо так шутить. Я не собираюсь становиться магом. Мне уже поздно.
   - Главы Совета не шутят. А если и шутят, то в их шутках всегда есть доля правды. Из тебя вышел бы отличный боевой маг.
   - Мне нравится работа секретаря. Или, может быть, я вам надоела и это тонкий намек? - Рита потупилась и напряглась.
   - Глупости. Ты же знаешь, как я ценю твой чай! - он отхлебнул из чашки и улыбнулся.
   При желании он мог слышать, как под шелковой белой блузкой стучит ее сердце. Она всегда нервничала, когда он шутил, и всегда опускала глаза, если он хвалил ее. Он был ее кумиром.
   Ладмир посмотрел на высокую грудь женщины, на чуть уставшее, милое, бледное лицо, на тщательно уложенные завитки каштановых волос, и не почувствовал ничего, кроме легкой тоски. Даже в лучшие времена он не мог позволить себе отвлекаться на личное, а теперь, когда под угрозой само существование Континента - глава Совета не имеет права на личные привязанности, он должен принадлежать только своей стране и народу, а потому, не стоит обманывать ни себя, ни других. Настоящий маг всегда одинок. Тот, кто зависит от любви, не свободен. Взять хотя бы Альвердо, он совсем потерял голову, стараясь вернуть жену.
   - Спасибо, Рита. Иди, ты свободна. Мне надо подумать.
   Дверь за секретаршей закрылась. Ладмир сжал чашку в руках, чай согревал ладони и прояснял мысли. Почему-то они снова вернулись к делам Альвердо. Глава Совета вспомнил его жену. В Лее сочетались два редких качества: истинная мудрость и красота. Но даже такая женщина не должна перевешивать чашу долга и служенья отечеству. Однако светлый маг выбрал любовь. Будто продолжая спор с Альвердо, Ладмир произнес:
   - Нет, господин маг, у меня хорошая память, только помнить мне надлежит не о себе. Есть вещи, которые важнее любых отношений, есть непреложные ценности, которые, мы должны защищать. Ты забыл об этом, Альвердо! Ты променял власть и долг на жену. Но ты не мог иначе, и если ты уверен в своей правоте, значит, тебе повезло, господин маг. Значит, в этой жизни тебе досталась истинная любовь!
   Последнюю фразу он прошептал. Многолучевая звезда Альвердо лежала перед ним на столе, вместе с ней маг оставил в кабинете часть своей силы. Теперь главе совета предстояло оградить его от всех, кто знал, будто Альвердо вышел на след ключа. Пусть атлантам передадут, что все нити ведут к самому Ладмиру, так ему будет проще вычислить предателей и врагов. Достаточно сказать, что он прочел мысли Альвердо, достаточно пустить слух. Допив чай, Ладмир вызвал к себе Берг Лески.
   Глава совета не знал, что всего три минуты назад советник Лески сообщил по личкому:
   - Все вышло так, как вы запланировали. Коляда выгнал его, лишив всех полномочий. Я видел, он вышел без звезды. Сил у него стало меньше. Сейчас самое подходящее время.
  
   Вот и еще один этап жизни завершен! Альвердо в сердцах помянул демонов мифических и тех, которых знал лично. Злости на Ладмира он не испытывал, только досаду и раздражение на те обстоятельства, которые заставили его и главу Совета поступить именно так. Эмоции отступили, и теперь Альвердо сомневался, правильно ли поступил, сняв амулет и отказавшись от звания советника. Он попытался прозреть будущее, чтобы увидеть, придется ли ему еще работать с Ладмиром, сойдутся ли их пути, но увидел только толщу времени, и какое-то странное металлическое сооружение, которым управлял Ладмир. Всматриваться в картину он не стал, внимание отвлекла дорога.
   Шквальный ветер с легкостью сдвигал диард на встречную полосу, но это сейчас не имело значения, потому что в такой дождь единственным движущимся средством на улице была машина мага. Остальной транспорт, в лучшем случае, стоял вдоль тротуаров, а в худшем, застигнутый очередным шквалом, валялся перевернутым вдоль дороги. Огромные, как моря, лужи постепенно сливались в единое целое, заполняя всю проезжую часть. Они становились глубже, еще немного и двигатель заглохнет.
   Альвердо сконцентрировался на дороге. Собрав энергию, он раздвигал перед собой завесу дождя. Будто огромные полотнища ткани расходились в разные стороны наподобие театрального занавеса, и смыкались вновь за капотом диарда. Машина мчалась меж двух водяных уступов. Альвердо торопился. Он беспокоился за Сирин, которая осталась дома одна. Девушка рвалась в бой, ей хотелось действовать, хотелось как можно быстрей спасти своих родителей.
   Двигатель диарда заглох неожиданно, как по команде, машина проехала еще несколько метров и встала, будто упершись в стену. Через лобовое стекло маг видел только серую мглу дождя. Где-то впереди, на пределе видимости, из этой мглы начало проступать что-то неясное, похожее на огромный сгусток тумана. Еще мгновение, и стала видна волна. Она поднималась выше домов, огромная, серая. Цунами шло точно по шоссе, навстречу машине. Водная стена заслонила мир, грозя раздавить, смыть, расплющить. В том, что ее создали атлантские жрецы, Альвердо не сомневался. Волна - их любимым прием, и они не упустили шанса напомнить светлому магу о другой волне, которая смыла его жену в канун Второй Локальной войны.
   Застать Альвердо врасплох им все же не удалось, он успел защититься, но вынужден был признать, что за годы работы в Совете отвык действовать сам, без помощи амулета. И все же мало кто на Континенте мог превзойти великого мага.
   Волна разбилась, не доходя до машины десятка метров. В отличие от настоящей воды, она исчезла столь же внезапно, как появилась. На смену ей вокруг воцарился мрак. Исчезла улица, дома, даже дождь. Темный мир враждебной магии окутал пространство, из него выделялся круг, на периферии которого стоял диард Альвердо. Он вышел из машины. С другой стороны в освещенную грань вступили два тролля и трое гоблинов. Тролль держал в руках огнемет, остальные были вооружены автоматами.
   "Очень странное нападение, - пронеслось в голове. - Ведь защитой от огнестрела владеет практически любой маг".
   Альвердо создал щит намного раньше, чем увидел противников, иначе и быть не могло. Грянувшие автоматные очереди не могли причинить ему никакого вреда, пули падали, налетая на незримое препятствие. Полыхнул огнеметный выстрел, пламя лизнуло преграду и стекло, прижавшись к земле. Огнесмесь горела, освещая стоявших неровными красными всполохами.
   Альвердо стоял, не шевелясь, несмотря на кажущуюся неуязвимость, он чувствовал - что-то идет не так. Его защита начала истончаться, кто-то умело выкачивал из нее энергию. Еще немного, и щит может стать проницаем для пуль. Альвердо знал всех сильных магов Континента, но ни один из них не смог бы столь успешно ему противостоять, его защиту рушил кто-то другой, неизвестный. Иным зрением маг осмотрел пространство, и сразу наткнулся на две фигуры, стоящие кромешной тьме. Они прикрывали нападавших справа и слева. Альвердо оценил противников - тот, кто стоял слева, ничем особым не отличался, обычный атланский жрец, которого легко сразить, если б не его напарник, стоящий по правую сторону. Он возвышался над всеми. Могучий торс, сильно вытянутая голова, и сокрушительная, разящая магия - все говорило о том, что против Альвердо действовал Вершитель! Неприятный холодок пробежал по спине мага. Он знал тхар Маез Дениба - главу правящей пары, супруга Айвар, которого прозвали поедателем душ. Альвердо связывали с ним давние счеты, еще со времен Локальных войн, когда они сражались по разные стороны баррикад, противостоя друг другу. Но войны давно закончились, и с тех пор помощник главы Совета ни разу не практиковался в боевой магии. К тому же он привык полагаться на амулет, который оставил в кабинете Ладмира.
   Альвердо прикладывал все усилия, чтобы удерживать оборону, но все же щит неумолимо таял. Автоматчики прекратили пальбу, ни к чему тратить лишние патроны, если вот-вот все решится. Они навели стволы и замерли в ожидании команды. Еще немного, и защита рухнет. В такие минуты годится любое оружие, чем неожиданнее, тем лучше, там, где дала трещину магия, может помочь крепкий кулак. Идти в рукопашную Альвердо не торопился, вместо этого он выхватил нож. Он носил его в качестве сувенира, доставшегося по наследству от деда. Старинная вещь, с ушедшего континента, она знавала другие сраженья и другие эпохи. Послушно перевернувшись в воздухе, нож полетел точно в заданном направлении и, вонзившись в горло ничего не подозревавшему троллю, прошил шею насквозь. Сдавленный стон, автомат полетел на землю, тролль покачнулся и упал на колени, зажимая горло руками. В магическом сумраке кровь показалась черной, тягучей, словно смола. Предсмертный хрип умирающего утонул в яростном кличе гоблина. Увидев смерть товарища, он позабыл о приказе и, перехватив автомат наподобие дубинки, рванул на врага. Альвердо прыгнул, магия помогла ему зависнуть в воздухе и придала невероятную силу удару. Бычья шея гоблина хрустнула, как сухая ветка, голова безвольно склонилась на бок. Еще один противник был выведен из игры. Единственное, о чем успел подумать маг, завершая короткий полет - почему Вершитель бездействует? Почему не атакует?
   - Асо! Бэс! - заорал атлант, приказывая стрелять, но было поздно.
   Во время секундного замешательства врагов, Альвердо успел перейти в наступление. Его следующей жертвой стал огнеметчик. Как только тролль поднял ружье-брандспойт, огнесмесь в его ранце вспыхнула. Взрыв. Столб огня озарил темноту. Опаленный пламенем, тролль с диким криком заметался из стороны в сторону, рискуя поджечь остальных. Прежде, чем живой факел рухнул на землю, атланский жрец выстрелил ему в голову, прервав мучения. Два оставшихся гоблина поспешно отступили за спины своих командиров. Запас сил у светлого мага почти иссяк, а на помощь врагам спешило новое подкрепление.
   Из темноты проступили силуэты монстров. Альвердо, конечно, знал о существовании ходр, несколько раз видел их в хрустальных наблюдательных сферах, но живьем не встречал никогда. Огромные, с бронированной шкурой и зубастыми пастями, они производили неизгладимое впечатление! Но если смотреть иным зрением... Глядя на морды чудовищ, Альвердо видел их первоначальную суть. Они когда-то были людьми, которых изуродовали и перекроили жрецы атлантов.
   Маг не желал им вреда. Яркая вспышка, вырвавшаяся из его рук, не могла обжечь бронированный панцирь, но прервала наступление. Огненный шар заинтересовал монстров, они остановились, присматриваясь и озираясь, и тут увидели в темных стеклах машины свои отражения. На мордах ящеров появилась боль, ходры взвыли, в их протяжном стоне слышались обреченность, ужас и ненависть. Не угасшая часть человеческого сознания, которую колдовство не смогло погубить, взбунтовалась в них. Звериная злоба на мордах сменились растерянностью, они завертелись на месте. Чтобы их подстегнуть, атланский жрец вскинул плеть и ударил ближайшего ящера. Тот зарычал и, развернувшись, кинулся на обидчика. Жрец воздел руки, создавая защиту, но слишком поздно. Длинные когти вонзились в тело, челюсти сомкнулись на удлиненном черепе. Было слышно, как затрещали кости. Лишь тогда Вершитель решил вмешаться, в его планы не входило спасать жреца. Магический удар сразил ящера, он упал ничком, придавив разодранное тело атланта. Второй ходр повернулся и с ревом кинулся прочь, во тьму. Вслед ему грянули автоматные очереди, неспособные пробить бронированный панцирь. Вершитель не обратил на беглеца никакого внимания.
   Вперед выступили гоблины с автоматами. Вполне подходящее оружие, когда у противника почти не осталось сил. Даже если бы Альвердо смог справиться с двумя автоматчиками, то полного сил Вершителя ему не одолеть, любая защита будет сломлена, как соломинка. И все же Альвердо шагнул навстречу, нагнулся, выхватил нож из горла тролля, собрал последние силы и приготовился к заключительной схватке.
   Почему-то Вершитель мешкал, не давая команды стрелять. Альвердо понял, что тот хочет подольше растянуть миг победы. Вершитель даже разогнал окружающий мрак, чтобы лучше видеть смерть мага и конец поединка. Тогда , в белесом неверном свете, Альвердо смог разглядеть, что ошибся, перед ним стоял вовсе не поедатель душ, не Маез Дениб, а другой Вершитель. Он был выше Маеза, его голову не венчал неизменный сияющий обруч, зато верхнюю часть широкого лба перечеркивал шрам наподобие полумесяца.
   - Опусти нож, иначе орки могут пристрелить тебя без приказа. Боюсь, я не успею остановить их. - Прогремел насмешливый низкий голос.
   - Кто ты? - спросил Альвердо.
   Хотя, какая, в сущности, разница, кто именно нанесет последний удар.
   - Я тхар Саптх Нед. - С усмешкой сказал Вершитель. - Неужели ты забыл мое имя? Вот я твое помню, светлый маг, Альвердо ан Нирэ.
   Альвердо вспомнил историю опального Вершителя, который когда-то пытался остановить войну. Правящая чета остановила его, попытавшись убить. Говорили, что дух Саптх Неда сломлен, но, видно, сплетники ошибались.
   - Во время войны у тебя не было шрама, и ты постоянно носил капюшон. - Растерянно произнес маг.
   - Времена меняются, - согласился Вершитель, - но кое-что остается неизменным. Чтоб континенты могли жить, нам следует объединиться. Согласен?
   Альвердо молчал. Он сразу заметил, что вместо обычного - "континент", Вершитель сказал "континенты". Что означала такая оговорка, Альвердо даже представить не мог.
   Не дождавшись ответа, Вершитель продолжил:
   - Я понимаю, под дулами автоматов объединение невозможно. Я отпускаю тебя. Иди, Альвердо ан Нирэ, и помни, когда-нибудь настанет день, и ты должен будешь отпустить меня, после чего мы заключим перемирие. Согласен? У эльфов ведь хорошая память, верно?!
   Серая волна накрыла мир.
   У Альвердо пронеслась мысль, что автоматчики сейчас откроют огонь. Но нет. Тьма рассеялась, впереди вновь лежала пустынная улица, шел дождь.
   Шатаясь от страшной усталости, он подошел к машине, положил на сидение нож и, трясущимися руками завел двигатель. Освобождать улицу от воды у него уже не было сил. К счастью, дождь и ветер немного утихли. Один грозовой фронт прошел, а другой еще не подобрался к столице. Диард ехал медленно-медленно. Альвердо всем существом ощущал, что время ожидания и подковерных игр закончилось, пришло время действий! Он вспомнил Сирин, она смелая девушка, возможно, именно с ее помощью он найдет ключ.
   В это время, по другую сторону реальности, двое гоблинов недоуменно уставились на Вершителя. Они не могли понять, почему он нарушил приказ, почему отпустил мага? Вслух ни один из них не решился задать вопрос могучему командиру, но в мыслях один из бойцов уже сочинял донесенье начальству, в надежде на повышение, а другой строил планы, как в пивной расскажет друзьям подробности страшного боя.
   Вершитель медленно повернул голову, посмотрел на гоблинов сверху вниз и сказал:
   - Никто не узнает.
   Затем он поднял руки, сжал пальцы в кулак и пошевелил ими на манер того, как сминают ненужный клочок бумаги, или комкают сухой лист. В тот же миг оба гоблина с криками упали на землю, они бились и корчились в судорогах, а некая страшная сила комкала и сгибала их. Вершитель разогнул пальцы и встряхнул руками, словно сбрасывая мусор. Два скрюченных, изуродованных тела лежали перед ним на земле.
  
   Глава 13.
   Буря над столицей
  
   Аверусы уже не прятались, когда Сирин останавливалась рядом с ними, напротив, они раскрывали белоснежные колокольчики и внимательно слушали рассуждения девушки. На этот раз Сирин решила поделиться своими сомнениями. Мурзик тут же пришел и сел рядом, чтобы не пропустить ни слова.
   - Ключ потерян, - констатировала Сирин. - В песке его не нашли, нет его и у атлантов. Что остается? Выходит, он у одного из спасателей.
   Мурзик кивал, аверусы закивали колокольчиками. Вдохновленная полным и безоговорочным одобрением, Сирин продолжила:
   - Я знаю Максима, значит, могу с ним связаться. Думаю, нам надо встретиться и поговорить.
   Она задрала голову и посмотрела на бегущие облака, дождь как раз начал стихать.
   - Ждать Альвердо нет смысла. Раз его вызвали на встречу с главой Совета, значит, он вернется нескоро.
   Мурзик вкрадчиво заглянул хозяйке в глаза и принялся тереться о ноги, но Сирин, поняв его план, сурово отрезала:
   - Нет. Даже не думай. Ты останешься дома. Я сама разберусь. Слышал, что маг сказал? Твоя лапа должна заживать! Кроме того, с тобой в транспорте сплошные проблемы, намордника у тебя нет, мне что, прикажешь опять бант тебе на морду завязывать?
   Мурзик опустил хвост, сощурил глаза и поджал уши.
   - Не надо банта.
   Поняв, что хозяйку не переубедить, он ушел в дом. Сирин еще немного походила по садику, а потом взяла в руки личком и попыталась воссоздать в памяти образ Максима. Первый раз она видела его в Лунде, он запомнился ей решительным, сильным, высоким - истинным спасателем. Такие бьются с врагом, не спрашивая, зачем и кому это нужно, кидаются вплавь, даже если рядом есть брод, спасают детей, стариков и девушек, попавших в беду. Во вторую их встречу он кинулся ей на выручку, но она убежала. Оставалось только надеяться, что Максим не обиделся и не откажется разговаривать с ней.
   Сирин прикрыла глаза и передала информацию кристаллу. Личком послушно воспринял образ и сохранил его в своих недрах. Если она ничего не напутала, то контакт может быть установлен, тогда личком Макса получит образ Сирин, засветится и призовет владельца на связь. Первый вызов всегда самый трудный, впоследствии кристаллы легко находят друг друга, стоит лишь выйти на связь. Сирин сжала кристалл между ладоней и задумалась, решая, с чего лучше начать разговор, ведь она почти не знала Максима. Наконец, решившись, она вызвала Макса на связь.
   Ничего. Полная пустота. Она чуть не бросила кристалл от отчаяния, но тут он засветился ровным оранжевым цветом.
  
   Весь вечер Максим Яров не мог найти себе места, потом лег спать, но сон не шел. В голову лезли мрачные мысли: как жить дальше, чем зарабатывать на жизнь, можно ли восстановить справедливость? Не век же ему сидеть в чужой комнате, стесняя хозяина. Так ничего и не придумав, он забылся тяжелым сном. А под утро ему приснилась Мариника. Она сидела в кресле в своем цветастом легком халатике, такая красивая и родная, что у спасателя защемило сердце. Он подошел к ней, она встала, протянула навстречу руки и обняла Максима за шею. Притянув к себе, начала что-то с жаром шептать ему на ухо. Максим ощущал горячее дыхание на щеке, силился разобрать слова, но не мог. Наконец он понял, что Мариника повторяет одну фразу:
   - Почему ты бросил меня? Почему ты бросил меня?
   Максим отстранился.
   - Но ведь это ты меня бросила!
   Мариника что-то ответила, но в это время громко хлопнула входная дверь, и Максим не услышал слов. Виденье исчезло. Он лежал на диване, прижимая к груди подушку.
   - Что б тебя Океан проглотил! Не мог тихо уйти?! - глухо выругался он, понимая, что это Кир ушел на работу.
   Больше заснуть Максиму не удалось. Странно, когда надо было ни свет, ни заря вставать на дежурство, казалось, что мог бы проспать весь день, а сейчас, когда - спи, сколько хочешь, сон не идет. Лежать в постели и смотреть в потолок становилось невыносимо. Чтобы отвлечься от проблем и докучливых мыслей, Максим решил встать и сделать хоть что-то полезное. Он позавтракал. На улице стеной лил дождь и завывал ветер, поэтому поход за продуктами откладывался на неопределенное время. Оставалась уборка комнаты и прилегающих к ней территорий. Найдя у Кира за шкафом ведро и тряпку, Максим вооружился всем необходимым и, в штанах и майке, вышел мыть коридор.
   В бытность курсантом ему приходилось частенько драить полы в офицерской школе, как во время обычных дежурств, так и во время нарядов, полученных вне очереди, за драку, за самовольные отлучки и за прочие провинности. Так что Максим профессионально орудовал шваброй, намотав на нее тряпку, смоченную водой. За этим занятием его и застала Руза. Выйдя из своей комнаты, она вначале не поверила глазам, но тут же смогла умело скрыть радость и начала поучать:
   - Вот тут еще потри! Видишь, пятно осталось. Возле моей двери получше вымой! Тряпку, как следует, смачивай и отжимай посильнее!
   Вопреки собственным ожиданиям, Максим не раздражался, а спокойно мыл пол, прислушиваясь к ценным указаниям. Руза подошла к нему ближе и, ногой в мягком тапочке ткнула на очередное пятно.
   - Видишь, грязь копится, никто не отмыл. Все лентяи!
   Она шумно вздохнула, объемная грудь поднялась и опустилась, словно кузнечные меха. Максим оторвался от пола и поднял голову. Перед ним стояла, в общем-то молодая, с пышными формами женщина. Лицом она, правда, не удалась: нос картошкой, глазки - бусинками, но ноги, если приглядеться, весьма ничего, тонкая щиколотка, полные, круглые икры. Руза стояла совсем близко и шумно дышала. У Максима промелькнула шальная мысль - схватить ее в охапку и затащить куда-нибудь. Куда? Да хоть в комнату Кира, а там... Сразу видно, женщина она темпераментная, горячая. Максим поставил к стене швабру и спросил:
   - Муж твой где, на работе?
   - У него сегодня смена. - Равнодушно ответила Руза.
   - Это значит, его долго дома не будет. Не скучно тебе?
   Руза что-то почуяла и усмехнулась:
   - Мне всегда весело! У меня двое детей, и семья для меня - самое главное.
   Покачивая бедрами, она ушла к себе в комнату. Максиму ничего не оставалось, как почесать затылок и продолжить мыть пол. Теперь он тер его с удвоенной силой, поэтому не сразу обратил внимание на звон в ушах, похожий на писк нескольких комаров или звон цикад. Так личком давал знать Максиму, что кто-то вызывает его на связь. Разные люди ощущают сигнал личкома по-разному: те, кто наделен магическими способностями, без всякого звука чувствуют, что их вызывают, остальным же маги-личкомисты предлагают на выбор всевозможные сигналы - от журчания ручейка до рева грузового триарда. Встречаются совсем странные личности, которые предпочитают слушать в качестве вызова какие-нибудь музыкальные трели, но таких в столице едва ли набралось два десятка.
   Услышав вызов, Максим обрадовался: значит, кто-то о нем еще помнит, значит, кому-то еще нужен. Отложив швабру, он взял в руки кристалл и ответил на вызов.
   - Здравствуйте! - прозвенел чистый девичий голос.
   Сирин нервничала. Максим буркнул что-то, вроде:
   - Угу.
   Он понятия не имел, с кем говорит.
   В ответ девушка затараторила что-то о спасенье и ее бегстве. Постепенно до Максима дошло, кто вызвал его на связь, это была та самая - ненормальная, что сбежала от атлантов на побережье. Максим уже собрался спросить, что еще с ней случилось, как девица пролопотала:
   - Извини, что я сбежала и бросила вас! Я испугалась. Мне так неловко...
   - Да, ладно тебе! - самодовольно пробасил Максим. - Я же спасатель, чего мне бояться?! Спасать слабых - мой долг!
   Он сам смутился тому, как пафосно прозвучала фраза, но девушка, вроде, приняла все, как должное.
   - Ты настоящий спасатель! - заверила она.
   Приятно, когда тебя хвалят. Вдвойне приятно, когда хвалит девушка, даже такая сумасшедшая, как Сирин.
   - Ты сейчас на работе? - робко спросила она.
   Признаваться, что из Службы Спасения его выгнали, Максим не стал, резонно заметив, что мытье пола тоже работа. Девушка ведь не уточняла, о какой именно работе идет речь. Подумав, он ответил глубокомысленно:
   - Заканчиваю одно сложное дело. Минут через десять освобожусь. А что?
   Где-то в глубине души проснулось любопытство, толкающее Максима вперед. Ведь все же Сирин - особа женского пола и при том - совсем недурна, если бы еще не столь вздорный характер...
   - Я хочу поблагодарить тебя и твоего товарища. - Пролепетала она. - Вы спасли меня. Я хочу с вами встретиться.
   - С нами?
   Максим приуныл. "Товарищ-то тут зачем!?" - чуть не вырвалось у него. Но девушка радостно подтвердила:
   - Ну, да, конечно, с вами, с обоими! Вы ведь сражались вместе. Сейчас как раз дождь стихает. Давайте встретимся! Вам в центре удобно? Я знаю кафе "Волшебный ларец", недалеко от площади Согласия. Там очень мило! Подают фирменное гномское пиво и колбаски со специями. Я угощаю.
   Пиво, колбаски и общество девушки тронули сердце Макса.
   - Нет вопросов! Сейчас с Кирлондом договорюсь, и прибудем на место. Назови только час.
   Обрадованная тем, что все так быстро решилось, Сирин назвала время и побежала собираться на встречу, тоже самое сделал Максим.
   Договариваясь с Киром, он решил чуть-чуть прихвастнуть, пусть товарищ думает, что хотя бы по женской части у него все в порядке, пусть жилья нет, работы нет, но успех у женщин обеспечен. К примеру, Сирин всего два раза его видела, а уже приглашает на свидание. Кир почему-то занервничал, а в конце рассказа холодно поинтересовался:
   - Не пойму, зачем мне туда тащиться, если на свидание зовут тебя?
   Тут Максиму пришлось сознаться, что вообще-то это не такое уж свидание, а скорее благодарность за спасение, которую девушка хочет выразить им обоим.
   - Точно обоим? - допытывался Кир.
   - Конечно! - заверил Максим.
   Его удивило, почему эльфийская проницательность друга куда-то делась, как только речь зашла о встрече с девчонкой. Максим решил, что по части встреч с дамами может дать Киру сто очков вперед, не взирая на свой, по эльфийским меркам, юный возраст. Чтобы произвести на Сирин наилучшее впечатление, он решительно отказался от форменных сапог и комбинезона, сочтя, что такой наряд оттолкнет нежную девушку. Пришлось надевать кожаные ботинки и обычный плащ.
   - Дурак! - выругал он себя, едва добравшись до остановки соляруса.
   Плащ отсырел, мокрые полы хлопали по бокам, мешая идти, ботинки тут же промокли. Самым разумным решением было вернуться домой и сменить одежду, но Максим не любил отступать. Едва переведя дух после прыжков через лужи, он осмотрелся и понял, что соляруса не было давно. Людей на остановке скопилось много, редкие машины бороздили проезжую часть, поднимая фонтаны брызг. Дождь стих, но поднялся ветер. Со стороны Общих районов показались люди с тюками и сумками. Впереди шла молодая высокая женщина в плаще с капюшоном, она катила перед собой инвалидную коляску, где, рядом с тюками и сумками, сидела сухенькая старушка.
   - Первые этажи заливает. - Плаксиво причитала она. - Неужто бездомными останемся!
   - Не плачь! - успокаивала женщина. - Дожди прекратятся, и мы вернемся.
   - Ерунда! Ты мне врешь, ты глупости говоришь.
   Старуха от досады чуть не кинула сумку с пожитками. Седая гномица, идущая рядом, упрекнула ее:
   - Успокойтесь! Зачем вы так? Дочка добра вам желает. Не надо кричать!
   Старушка заплакала, жалобно подвывая. Высокая женщина наклонилась к ней, успокаивая и вытирая слезы.
   - Не плачь, доченька! Не плачь, родная!
   Порыв ветра скинул с нее капюшон. Она оказалась эльфийкой. Всеобщим взорам открылась печальная история - старушка была дитя смешенного брака человека и эльфийки. Дочь пошла в род отца, выросла, состарилась, и теперь ее можно было принять за бабушку собственной матери.
   - Вот ведь как в жизни бывает... - тихо проговорила гномица.
   Эльфийка не слышал ее, она успокаивала свою состарившуюся капризную дочь.
   Мужчина с большим рюкзаком обратился к Максиму:
   - Говорят, если дожди не кончатся, объявят эвакуацию. Светлый Совет молчит, а вот атланты утром обратились к народу, обещали помочь.
   - Как они могут помочь? - поинтересовался Максим, но ответить ему не успели.
   Девочка лет семи присела на корточки перед подвалом и закричала:
   - Смотрите, смотрите! Из окошка зверюшки бегут.
   Взрослые обернулись, мать поспешно оттащила малышку. Из подвалов близстоящих домов вылезали крысы, торопливо разбегаясь в поисках нового убежища. Вид спасающихся грызунов произвел на Максима более тягостное впечатление, чем беженцы, ведь людьми руководили страхи и подозрения, а зверьми - природный инстинкт. Если они бегут, значит, город в опасности. Ветер завывал все сильнее. Максим посмотрел на небо. За время службы спасателем он перевидал много всяких штормов, но от вида туч, идущих на город, ему стало не по себе. Черная клубящаяся пелена несла с Океана новый атмосферный фронт, да какой! Страшно даже подумать.
   Поняв, что солярус можно прождать до вечера, Максим рванул на встречу пешком, благо бежать до кафе было недолго. На площади Согласия он заметил огромный плакат, возле которого толпился народ. Максим притормозил, чтоб узнать, в чем там дело, к его удивлению, плакат рекламировал лотерею. Максим пригляделся к нарисованной стопке билетов. Прямо на его глазах стопка превратилась в чудесный особняк, о котором можно было только мечтать.
   Люди стояли под дождем и, как загипнотизированные, разглядывали дома своей мечты.
   - Вот куда надо уехать! - воскликнула маленький, промокший до нитки мумми.
   - Да, уж, - вторил ему молодой атлант. - Там нет наводнений и бурь, там светит солнце!
   Максим стоял в толпе, не сводя глаз с плаката, забыв о том, что должен бежать к кафе. Особняк все больше пленял его.
   - Пожалуй, стоит купить билетик, и не один... Вдруг повезет! - размышлял он вслух.
   Постепенно до него дошло, что дом обещан не где-нибудь, а в запретной зоне. Максим опомнился - как же так, ведь там бури, шторма, о которых он знал не понаслышке! И все же, плакат манил. Не иначе, какая-то магия! Бросив последний взгляд на дом, он побежал дальше.
   Ветер набирал силу. По улице носились обрывки газет, сломанные ветви деревьев. Очередной порыв сорвал легкую крышу с торгового павильона и погнал ее, словно огромный осенний лист. Острые края крыши мелькали в воздухе, угрожая редким прохожим. Почти добежав до кафе, Максим увидел солярус, замерший у тротуара. На автобус упало дерево, он осел на один бок. Максим уже не знал, куда спешит, на свидание или на помощь попавшим в беду. Инстинкт спасателя гнал его вперед. Добежав до цели, он увидел валяющуюся на дороге вывеску "Волшебный ларец", дверь в кафе был заперта. Куда идти дальше он не знал.
   - Максим! - донесся жалобный женский голос.
   Под большим кленом, недалеко от кафе, зябко ежась, стояла Сирин. Руки она засунула в карманы длинной серой куртки, воротник подняла. Штанины узких брюк намокли почти до колен, от чего брюки стали двухцветными - темно-зеленые сверху и черные, в мокрых разводах внизу. Одним словом вид у нее был совершенно не тот, в котором девушки идут на свидание. И все же, Максим широко улыбнулся, и устремился навстречу. В это же время, с другой стороны улицы показался Кир. Увидев его, Сирин обрадовалась и помахала рукой, но едва она вышла из-под клена, как небо прорезала страшная молния. Гром грянул немедленно, с такой силой, что содрогнулась земля, и тут же обрушился ливень.
   Будучи опытным спасателем, Максим не растеряются, он схватил девушку за руку и крикнул эльфу:
   - Быстрей! За мной!
   Кинулся вперед, через лужи, на поиски любого укрытия, где не заперта дверь, где горит свет и тепло. Таким местом оказалась эксклюзивная лавка изысканных чаев. Чаи в нее привозили из солнечного Оркуса, из горного Бадахшана, и даже из засушливой Жуйской долины.
   Максим, Кир и Сирин, мокрые и замерзшие, влетели внутрь, и оказались посреди стекленных витрин и прилавков, заставленных резными коробочками, вышитыми мешочками и хрустальными подносиками с горками чая.
   - Что вам угодно? - строго спросил сухопарый седовласый продавец, и чуть поклонился посетителям, как обязывал этикет.
   - Нам угодно переждать дождь и согреться! - выпалил Максим.
   Пергаментное лицо продавца исказила гримаса негодования.
   - Здесь не греются, молодой человек! Здесь дегустируют и продают элитные сорта чая.
   - Сейчас не до чая! Соединенную того и гляди смоет в Океан.
   Максим уже хотел посоветовать чайной крысе высунуть нос на улицу и посмотреть, что творится, но эльф остановил его. Кир подошел к прилавку и вежливо уточнил:
   - Вы говорите, у вас проводится дегустация?
   Продавец настороженно кивнул.
   - Отлично! - улыбнулся Кир. - Тогда принесите нам три порции чая для дегустации и что-нибудь, что можно им запивать. Печенье или конфет.
   Опередив гневный взгляд продавца, он заверил:
   - Не волнуйтесь, я заплачу.
   Пергаментное лицо продавца растянулось в любезной улыбке.
   - Какого вам чаю, желтого, с лепестками роз, зеленого с жуйской полынью или, может быть, бодрящего черного?
   - Горячего! И в больших кружках. - Выпалил Максим.
   Через минуту вся компания сидела за маленьким круглым столиком, и с наслаждением прихлебывала черный оркусский чай. Посреди мозаичной столешницы стояло фарфоровое блюдо, расписанное изысканным цветочным орнаментом, на котором покоились три конфеты. Больше продавец не дал, не смотря на настойчивую просьбу и желание Кира оплатить коробку сладостей. Выяснилось, что брать с посетителей деньги за угощение строго запрещено, конфеты должны подаваться к чаю бесплатно, но дать больше, чем по одной конфетке на дегустацию, продавец категорически отказался. Максим хотел устроить скандал, но тут Сирин сказала:
   - Наконец мы сидим в тепле. Я так рада видеть вас, господа спасатели!
   - Я не спасатель. - Уточнил Кир, но девушка лишь махнула рукой.
   - Какая разница! Вы помогли мне и Мурзику, мы очень вам благодарны.
   Сирин откусила конфету, отхлебнула чай и на лице у нее засветилась детская, счастливая улыбка. Кир молча пододвинул ей последнюю из оставшихся на блюде конфет - свою. Сирин кивнула, посмотрела ему в глаза, и молча взяла конфету.
   Максим облизал испачканные шоколадом пальцы и рявкнул:
   - Проклятая бездна! Извини, я уже съел свою. Но я сейчас так тряхну этого прощелыгу, что из него выспятся все конфеты!
   - Нет, нет, не надо! Мне хватило. - Остановила Сирин.
   Кир рассмеялся, Максим остыл. На мгновенье Сирин показалось, что она в безопасности, под охраной двух рыцарей, и может им полностью доверять. Она так расслабилась, что едва не забыла, зачем собственно пришла на встречу.
   - Я хотела вас в кафе пригласить, а, вот, что вышло. Что за погода такая! - извинилась она.
   - Ничего, нам и здесь хорошо. - Максим положил руку на плечо Сирин. - Тебя больше никто не обижает? Не страшно одной? Хотя, ты ведь с Мурзиком.
   Фамильярность товарища покоробила Кира, но ответ девушки еще больше его поразил.
   - Я не одна, - сказала она. - Нас приютил один светлый маг. В его доме мы в безопасности.
   - Какой еще маг?
   - Альвердо ан Нирэ. - С уважением произнесла Сирин. - Он очень добрый!
   - Альвердо?! В отношении его доброты у нас разные мнения. - Нахмурился Кир.
   Сирин не обратила внимания на его слова. Пора было поговорить о деле. Она перекинула косу через плечо, сделала глоток чая и спросила:
   - Скажите, вы случайно не находили на побережье, в песке, плоское стеклышко? Я его там потеряла.
   - Какое стекло? - удивился Макс. - Зачем оно тебе?
   Сирин вспомнила слова мага: "Если тот, кто подобрал ключ, узнает, чем завладел, его тут же выследят атлантские жрецов, а значит, и он сам, и ключ подвергнутся страшной опасности". Поэтому Сирин смущенно улыбнулась:
   - Эта вещь дорога мне как память. Сувенир, который папа когда-то привез с раскопок.
   - Странный у твоего папы вкус на сувениры. Я стекла не видел, а если б и увидел, не взял бы. На кой оно мне? - заверил Максим, и легко приобнял Сирин. - Нам там не до стеклышек было, мы сражались. Верно, Кир?
   Кир молча кивнул. Почему он не сказал, что стекло у него? Может, потому, что понял - девушка врет, но, скорее всего, потому что Максим обнимал Сирин, а она и не думала отстранять его руку. В этой последней, самой простой причине Кирлонд Лотт никому ни за что не признался бы, даже самому себе.
   - Стекляшки твоей мы не видели, - подвел черту Максим. - А чтобы утешить тебя, давай сходим куда-нибудь повеселимся, пока столицу не смыло?
   - Нет, спасибо, - девушка заметно погрустнела. - Мне пора. Спасибо, что согласились встретиться, спасибо, что тогда защитили.
   Чай был допит, от конфет остались одни фантики. Продавец редких отборных чаев зло посматривал на посетителей, мешавших ему закрыть лавку и пойти домой под предлогом дождя. Встреча закончилась.
  
   Ресторан "Чертог желаний" слыл одним из самых престижнейших заведений столицы, никакие бедствия и катаклизмы не могли помешать посетителям провести вечер с максимальным комфортом. Ливень, град, ураган оставались за порогом, не проникая в ярко освещенный, пахнущий благовоньями зал. Сор улицы не мог испачкать бархатных кресел и диванов, ни одна капля дождя не упала на мозаичный пол и ковры из прекраснейшей шерсти. Официанты в серой незаметной одежде скользили между столов как призраки, сгибаясь перед гостями почти пополам, как в лучшие времена господства Атлантии. Ныне, в век объединения и толерантности, трудно найти такую угодливость и подобострастие слуг, вкупе с бьющей в глаза роскошью интерьеров. Все это призвано радовать, ублажать и возносить на пьедестал дорогих гостей, дорогих не только в переносном, но и в самом что ни на есть прямом смысле. Ведь ужин в "Чертоге желаний" равнялся месячному заработку простого клерка.
   Даджет не прогадал, решив придерживаться старых традиций своего народа. Единственная трудность состояла в том, что "Чертог желаний" находился в центре столицы, почти под носом у Светлого совета. Дабы не привлекать внимания борцов за справедливость и нравственность, Даджет решил брать не числом посетителей, а элитарностью и ценой. С фасада заведение выглядело скромно, пройдешь мимо и не заметишь. Вход сюда знали немногие, прейскурант мог ввести в шок любую домохозяйку-мумми. Впрочем, мумми в "Чертог желаний" не заходили, кроме атлантов здесь отдыхали люди, гоблины и тролли. Гномы презирали ненужную расточительность, предпочитая ресторану праздник в кругу своего рода, а эльфы, особенно те, что побогаче, наслаждались хорошей кухней в своих заведениях, вдали от суеты. Не любят остроухие общих залов, и даже на едином Континенте ухитряются отделиться. Койра слышал, что в городе существует эльфийский фешенебельный клуб, но чужих туда не впускают, и само место его нахождения известно немногим. Вот с кого Даджету стоило брать пример! Избранность нравилась Койре, с тех пор, как он стал работать в "Золотом Драконе", двери "Чертога желаний" распахнулись перед ним. Здесь он ощущал себя удостоенным чести войти в высший круг, стать равным своим покровителям. По рожденью Койра был человеком, но любил считать себя слившимся с расой атлантов. Людей он презирал, впрочем, как и все остальные народы. Его покровители дали ему ту стойкость и силу, которые выделяли его из толпы, которых не было ни у кого из сереньких человечков.
   Койра осторожно поднял высокий хрустальный бокал, длинную тонкую ножку можно было легко переломить одним пальцем. "Солнечная лоза" десятилетней выдержки отливала золотом. Он отхлебнул. Разницы в сортах и сроках изготовления Койра не ощущал, а потому всегда боялся, что хозяин подсунет ему обыкновенную "Лозу", продающуюся в любом магазине. Койра долго учился пить вино с видом особого знатока, не торопясь, медленно и степенно, не прихлебывая, как простой крестьянин, и не опрокидывая бокал разом, как рабочий, пришедший со смены. Еще Койра выучился курить "Королеву ночи", сладковатый дурман ему не нравился, но он старательно затягивался тонкими сигаретами, чтобы походить на атлантов. Говорили, что курево порождает фантазии, но Койре и здесь не повезло, фантазией он был начисто обделен, и даже вытяжка из корней черной лилии не могла породить ни единого образа в его голове.
   Затянувшись поглубже, Койра принялся с удовольствием рассматривал росписи на стенах ресторана. Благодаря мастерству жрецов, нарисованные фигурки оживали по велению посетителей, подчиняясь их мысленному приказу, они исполняли нехитрые танцевальные движения, дрались на коротких атлантских мечах или занимались любовью. Койре больше всего нравились драки, когда одна из фигурок убивала всех остальных. Глядя на поединок, он часто вспоминал тот памятный вечер... Вечер, когда он отомстил. Сколько времени прошло с тех пор, но раскаяние ни разу не закралось в душу. Напротив, вспоминая прошлое, Койра думал о свершившейся справедливости. Он жалел, что он не отомстил и дружкам мерзавца... Подпевалы и подлецы! Когда их дружок издевался над слабыми и беззащитными, они молчали, а как только нашлась сила, способная противостоять подонку, они тут же были готовы бежать в СОП. Койру арестовали бы, если б не помощь атлантов.
   Койра не всегда носил свое имя, при рождении мать назвала его Гордон. Он рос хилым и слабым ребенком, все время болел. В пять лет он заболел особенно тяжело, едва не умер, а когда температура постепенно спала, выяснилось, что левая нога у него больше не гнется. Потом она стала худеть и почти не росла, отчего Гордон сильно хромал, не смотря на страшный ботинок на огромной подошве.
   Матери объяснили, что на юге, у моря и на западе, близь Покинутых земель, есть прекрасные клиники, где излечивают такие недуги, ну, а если денег у нее нет, то надо записаться на бесплатную программу помощи малообеспеченным семьям. Мать записалась. Очередь шла медленно. В семь лет Гордон попал на прием. Маленький, худой, с большой головой и взглядом старика, он ждал чуда. Он смотрел на титулованного целителя в дорогом костюме и надеялся, что тот взмахнет рукой, и Гордон сможет бегать, прыгать, а его нога вырастет и окрепнет. Детям свойственно ошибаться...
   - Чего вы хотите? - с укором спросил целитель, обращаясь к матери Гордона. - У нас лечатся дети, которые совсем не могут ходить, иногда они лежат, прикованные к кроватям. У вас совсем другой случай. Ваш мальчик вполне может передвигаться. Он не подпадает под лечение по нашей программе. Он должен каждый день делать упражнения, а когда вырастет, можно будет подумать об операции.
   Мать покорно встала и взяла Гордона за руку, но он вырвал из ее руки худую ладошку, хромая рванул к столу и, наклонившись к целителю, спросил, заглядывая ему глаза:
   - Вы не вылечите мне ногу?
   Целитель снисходительно улыбнулся:
   - Нет. Ты вполне можешь ходить, тебе надо делать упражнения и тогда...
   Недослушав, в отчаянии и злобе, Гордон, схватил со стола дорогую ручку целителя и, напрягая все силы, попытался ее сломать. Ручка не поддалась.
   - А-а-а-а! - заорал Гордон.
   Швырнул ручку на пол и топнул по ней ногой. Ботинок с толстой подошвой стукнул об пол. Не удержав равновесия, Гордон свалился, в бессилии забил руками, продолжая кричать. Обескураженная мать принялась извиняться и утешать сына. Так Гордон понял, что никакой добрый волшебник его не спасет. Но вскоре ему довелось познать еще одну истину - всегда найдется тот, кому будет приятно унизить и втаптывать в грязь слабого и немощного.
   Школьная жизнь превратилась для Гордона в кошмар с тех пор, как в класс пришел Тим Айлен. Тим обладал всем тем, чего не было у Гордона: высоким ростом, спортивной фигурой, смазливой внешностью и обеспеченными родителями. Вокруг Тима всегда вились мальчишки, над которыми он верховодил. А чтобы каждому было ясно, какой Тим крутой, остроумный и властный, он выбрал себе мишень и каждый день упражнялся в насмешках. Мишенью, конечно же, стал Гордон. В младших классах он ревел, потом научился переносить тумаки и издевательства молча.
   Гордон не танцевал. На выпускном вечере в честь окончания школы он стоял в стороне, у стены, и смотрел, как танцуют другие. Собственно смотрел он не на всех, а на Филу. Она была красавицей: рыжие волосы, фиалковые глаза. Вокруг нее всегда вертелись лучшие ученики, спортсмены, красавцы. Гордон не решался даже заговорить с ней. И вдруг произошло чудо, она словно почувствовала взгляд Гордона, обернулась и медленно пошла к нему через зал. Они оказались одного роста, щуплый хромой юноша и прекрасная Фила.
   - Ты танцуешь? - улыбнулась она ему.
   - Я не умею. - Признался Гордон.
   Он был готов к тому, что Фила отвернется от него и уйдет. Зачем ей возиться с калекой? Но вместо этого, она еще раз ослепительно улыбнулась:
   - Не бойся. Танцевать очень просто. Я научу тебя.
   Она взяла Гордона за руку, а вторую руку положила ему на плечо. Затаив дыхание, еле касаясь пояса ее платья, он обнял Филу за талию и, стараясь держаться как можно ровнее, совершил первый в своей жизни танцевальное па. Кажется, все в зале смотрели только на них. Шутка ли сказать, убогий танцует с красавицей! Но Фила будто не замечала чужого внимания, не спеша переступая в ритм танца, она спросила:
   - Что ты собираешься делать после школы?
   - Пойду работать.
   - Как, прямо летом, не отдохнув?
   - Не знаю. - Он очень волновался. - А ты будешь отдыхать?
   - Да. Завтра я хочу пойти в кино. Пойдешь со мной?
   Гордон чуть не упал. Он плотнее обнял Филу за талию и пообещал:
   - Я куплю билеты и буду тебя ждать.
   - Хорошо.
   Музыка кончилась, Фила одарила его улыбкой и пошла к подругам.
   Гордон думал, что она не придет, но Фила даже не опоздала. Они были в кино, а когда возвращались домой, Тим с дружками поджидал их на улице. Город уже окутали поздние летние сумерки, прохожих почти не было, только у края сквера стоял припаркованый диард, в темных стеклах которого отражалось небо.
   - Какая экзотическая пара! - заорал Тим. - Красавица и чудовище! Фила, тебе захотелось острых ощущений? Так мы тебе их живо устроим! А может, ты решила облагодетельствовать урода?
   - Чего тебе надо? - Фила чуть отступила в сторону, но дружки Тима преградили ей путь.
   Насмешки, угрозы, ругательства. Фила заплакала. Все это время Гордон стоял как вкопанный, он привык к оскорблениям, привык бояться Тима и его дружков, привык молчать. Он хотел бы заступиться за Филу, но привычка оказалась сильней. Тим толкнул его, Гордон чуть не упал.
   - Пусть они поцелуются! - приказал Тим. - Посмотрим, умеет ли урод целоваться.
   Парни, смеясь, начали подталкивать Гордона и Филу друг к другу.
   - Целуйтесь!
   Тим схватил Гордона за плечо. Тут Фила закричала, но не Тиму, а Гордону:
   - Трус! Я думала, ты хороший, а ты действительно урод. У тебя голова калечная! Видеть тебя не хочу. А вы все придурки!
   Она развернулась, оттолкнула одного из парней и кинулась прочь.
   - Птичка улетела! - заржал Тим. - С кем же теперь наш калека будет целоваться? Девушки от него убегают. Может, он сам баба? Парни поучим его обращаться с дамами?!
   Он схватил Гордона за рукав, и тут в душе щуплого калеки что-то сломалось, ярость, безмолвно копившаяся годы, вырвалась наружу. Гордон перехватил руку Тима и тут же резко ударил его под дых. Тим, не ожидавший сопротивления, согнулся, его дружки мгновенно облепили Гордона, удары посыпались со всех сторон, но он не чувствовал боли, только безграничную злость и желание убивать.
   - А-а-а-а! - заорал он, как когда-то в детстве, и сомкнул пальцы на шее врага.
   Парни пытались его оттащить, били, но Гордон не отпускал хватки. Тим упал, глаза его закатились, руки начали дергаться, скребя асфальт. Гордон душил его, не ведая жалости. Конвульсии Тима начали затихать, тело почти обмякло, когда из машины, все это время стоящей около сквера, вышел невысокий атлант в великолепном костюме, на лацкане которого сиял золотой дракон. При виде незнакомца парни отпрянули в стороны, на земле остались лишь Гордон и его жертва.
   - Довольно, отпусти его! Ты победил.
   Голос у атланта был глухой и властный, таким голосом хорошо читать заклинания или отдавать команды. Он нагнулся и одним легким касанием нажал точку у Гордона где-то между шеей и плечом. Рука повисла как плеть, дышать стало больно. Отпустив Тима, Гордон схватился здоровой рукой за плечо, с ужасом уставившись на незнакомца.
   - Встань! - приказал тот.
   Гордон поспешно поднялся. Вся одежда у него была запачкана грязью, лицо и руки в крови.
   - Держи! - атлант протянул ему чистый платок и указал на лежащего Тима. - Тебе не стоит его убивать. Если он умрет, ты сядешь в тюрьму из-за смерти подонка. Там калеке не выжить.
   - Я убил его!? - Гордон с ужасом посмотрел на тело, злость отступила, разум медленно возвращался к нему.
   - Нет, он жив. - Успокоил атлант. - Ты повредил ему горло, теперь он будет сипеть до конца своих дней. Ты дрался как безумный. Ты готов убивать. Такие слуги мне нужны!
   Гордон испугался:
   - Кто вы? Что вам от меня нужно?
   - Я ар Данир Сетх. - Представился атлант. - Возможно, тебе кое-что нужно от наших специалистов. Ты хочешь иметь здоровую ногу, ты хочешь стать сильным? Ты готов за это служить?
   - Да. Я все сделаю! - твердо выпалил Гордон.
   - Тогда садись.
   Атлант распахнул дверцу машины. Гордон сел в нее и навсегда уехал из дома, из района, где жил, из всей своей прошлой жизни.
   Он действительно стал сильным. Никто не узнал бы в крепком спортивном мужчине с волевым лицом доходягу Гордона. Он изменил свою природу, вернее, ему помогли ее изменить. Он стал уникальным в своем роде. Его стали звать Койрой.
   Через три года он приехал домой. Ключ не подошел к входным дверям, незнакомая хмурая женщина сообщила ему, что теперь здесь живет их семья. Мать Гордона полгода как умерла. Койра поблагодарил ее, спустился этажом ниже и минут пять постоял у окна. Его удивило, что известие о смерти матери не вызвало в нем никаких чувств, ни одной слезы. Будто это была чужая мать, не его. А ведь и верно, чужая! У Койры нет матери, его создали в лаборатории, а бедный урод Гордон уже давно умер. Койра стал преданым слугой и собакой ар Данир Сетха. Койре плевать на все человеческие радости и горести. Чтобы проверить это, он пошел к дому Филы и два часа просидел на скамейке, поджидая ее. Наконец, из дома вышла полная рыжеволосая женщина с коляской. Койра как следует рассмотрел ее: излишне полные ноги, низкий зад, Бледные губы и дурацкая стрижка. Что он в ней находил? На мгновенье их взгляды встретились, она не узнала его, поспешно увозя ребенка гулять. Кто отец малыша, Койре было совершенно все равно. С прошлым было покончено. Он встал и пошел по своим делам. Он рад был служить ар Данир Сетху.
   Официантка прервала его воспоминания, возвращая к реальности. Она плавно подошла к его столу и поставила блюдо с дымящимся окороком, украшенным овощами и зеленью, а затем согнулась в низком поклоне.
   - Желаете что-нибудь еще, господин?
   Койра не удержался и ущипнул ее за бедро. Она даже не пискнула, привыкла. Вся обслуга "Чертога желаний" получала надбавку за возможную грубость клиентов.
   - Пока ничего не хочу. Иди!
   Он махнул рукой, отсылая официантку прочь, потом поднял сочную баранью ногу за косточку и вцепился в нее зубами. Мясо было великолепным, не сдержавшись, он зарычал. Из-за соседнего столика обернулся высокий атлант и окинул его презрительным взглядом, но Койра не обратил внимания, он наслаждался мясом. Положив на тарелку обглоданную кость, он вытер салфеткой губы и блаженно откинулся на спинку дивана. За приподнятой шторой окна дождь вновь набирал силу. Койра улыбнулся, восхищаясь умом своего господина - Сетх умел использовать на благо своего дела всех, даже эльфов. Остроухий даже не подозревал, что своими руками выкопал яму себе и всем жителям Соединенной. Следующим на дно Океана должен был отправиться весь Континент. Койра почувствовал прилив счастья от сознания, что этот дерьмовый материк уйдет под воду, в то время, как он, вместе со своим господином, окажутся на другой стороне портала, в прекрасном мире на большой плодородной земле.
   Койра предавался мечтаниям, когда ощутил легкий укол на груди, под рубашкой. Он осторожно извлек из-за пазухи медальон. Так и есть "Око следа" ожило, змея подняла голову, почуяв ключ. Койра скривился как от зубной боли, но вовсе не потому, что ему не хотелось идти под дождь. К исполнению долга он всегда был готов, а вот бегать за глупой женщиной и выпытывать у нее, где она спрятала ключ, он считал делом презренным. Потерев обожженный затылок, он недобрым словом помянул светлого мага. Вот с кем Койра хотел поквитаться! Уж он бы полил Альвердо из огнемета под прикрытием самого Вершителя. Но, к сожалению, с Вершителем послали других.
   Койра поставил пустой бокал на белоснежную скатерть и невольно залюбовался подсвечником. Свечи в форме больших красных сердец роняли алые капли в позолоченные чаши, казалось, что сердца плачут.
   "Око следа" настойчиво звало в путь, указывая, что женщина где-то рядом.
   - Ох, доберусь я до этой мерзавки! - пообещал Койра змейке на медальоне. - Поплачет она у меня перед смертью.
   Мысль о том, что так же, как свечка, будет кровоточить сердце беглянки, придала ему сил, а когда он представил шкуру сфинкса, лежащую на полу в его доме, он вскочил на ноги и побежал к выходу.
   Дождь хлестал вовсю. Не замечая холодных капель, Койра несся по улице, перепрыгивая через лужи, а там, где они разлились на весь тротуар, молниеносно перескакивал с одного оградительного бордюра на другой. Попавшаяся ему на пути женщина тихо вскрикнула и отшатнулась в сторону, забыв о дожде, она шагнула прямо в центр лужи, лишь бы быть подальше от страшного существа, пробежавшего мимо нее. Она даже не успела понять, человек это или неведомый зверь. Койра ее не заметил, он никого не замечал, все его мысли и чувства были прикованы к единственной цели, и цель эта была очень близка. Теперь он чуял ее без помощи медальона. Добыча манила, сладкое чувство азарта подхлестывало его. Приглушенный рык вырвался из груди, Койра сделал еще один огромный прыжок, свернул за угол и, наконец, увидел Сирин. Девушка выходила из чайной лавки. Койра уже хотел кинуться и схватить ее, но в последний миг понял, что она не одна. Возле нее крутились двое мужчин, один незнакомый, зато другой - сотрудник "Золотого Дракона". От неожиданности Койра не сразу вспомнил его имя, но потом в памяти всплыло - Кирлонд Лотт. Что он делает здесь? Откуда он знает Сирин? Койра приглушенно выругался, пытаясь сложить в уме разлетающиеся пазлы головоломки. Нить рассуждений путалась и ускользала. Единственное, что Койра решил: "Надо немедленно доложить обо всем Данир Сетху. Пусть хозяин решает, как поступить. Эльф - мерзавец! Следовало бы принести его в жертву на будущей мессе!"
  
   Кир услужливо придержал дверь, Максим протянул Сирин руку. Девушка растеряно оглядела тротуар, превратившийся в одну сплошную лужу, и сказала:
   - Мне бы как-нибудь до соляруса добраться.
   - Какой там солярус! - махнул рукой Кир. - Сейчас постараюсь поймать для тебя машину.
   - Машину?! Да, где же ты ее найдешь в такую погоду. - Засмеялся Максим. - Если кто и проедет мимо, ни за что не остановится.
   - Остановить машину - моя забота.
   На этот раз для ментального убеждения шофера у Кира ушло намного больше энергии, разбушевавшаяся стихия препятствовала ему. Только когда он заметил старенький, на широких шинах, диард, выруливший с бульвара Лип, то вздохнул с облегчением. Машина подъехала к ним и тут же остановилась.
   - Круто! - Максим хлопнул его по плечу. - Молодец.
   Кир скромно потупился. Эльфы обычно наблюдательнее людей, поэтому Кир вынужден был отметить, что дело тут не в его магии, а в том, что шофер подрабатывает извозом.
   - Садись!
   Кир распахнул перед Сирин дверцу машины. Она сделала шаг, обернулась, и вдруг побледнела. Непроизвольно попятившись, она ступила ногой в самую середину лужу, но даже не заметила этого.
   - Он здесь! - пролепетала она.
   Максим подхватил ее под локоть помогая выбраться на сухое место.
   - Осторожнее! Что случилось?
   Сирин молчала, испуганно озираясь по сторонам. Только что она ясно видела того ужасного типа, что чуть не убил ее и Мурзика. Но теперь лишь неясная тень маячила где-то вдали, сквозь струи дождя.
   - Показалось...
   - Что показалось? - уточнил Кир.
   - Будто бы здесь только что стоял человек, который преследовал меня от самого Лунда и пытался убить.
   Максим деловито осмотрел улицу.
   - Никого. Но, если что, мы тебя защитим.
   - Ты знаешь, кто этот человек? - спросил Кир.
   Сирин грустно покачала головой и села в машину.
   Поездки в такую погоду стоят дорого, ни Макс, ни Сирин расплатиться бы не смогли. Кир протянул шоферу банкноты.
   - Отвезете, куда скажет, и проследите, чтобы девушка вошла в дом.
   Гоблин деловито пересчитал бумажки и удовлетворенно кивнул.
   - Я верну тебе деньги! - горячо заверил Сирин.
   - Не надо. Лучше встретимся еще раз ...
   Машина рванула с места. Порыв ветра унес слова. Кир с грустью подумал, что все хорошие идеи приходят к нему с большим опозданием. Ну, почему он раньше не предложил Сирин встретиться? Почему?..
   Машина рассекала лужи. Сирин смотрела в окно и улыбалась. Все же хорошо, что у нее были магические способности, пусть средненькие, но пришедшиеся очень кстати. Ей удалось настроиться на волну Кира и услышать то, что он хотел сказать ей, хотел, но не решился. Сладкое, радостное чувство заполнило душу. Сирин подумала, что они обязательно увидятся, сядут рядом и поговорят обо всем на свете. Но только она предалась мечтаниям, как разум шепнул, что возможно, она сама все придумала. Нельзя доверять фантазиям! Зачем она Киру? Он красив, умен и богат. А она? У нее же ничего нет! Без сомненья он найдет себе лучшую девушку.
   Ей стало обидно до слез. Она сжалась на заднем сидении, ощущая, как сильно замерзли ноги, промокшие в луже, как холодит спину сырая куртка и как холодно, одиноко и горько у нее на душе.
   - Куда дальше ехать? - недовольно спросил шофер. - Из города выезжаем. Куда точно тебя везти?
   Сирин пришла в себя и выглянула в окно. По обеим сторонам дороги тянулись унылые одноэтажные домики, справа, вдали виднелся Скальный город гномов, дальше дорога резко поворачивала на север. Главное - не пропустить развилку и свернуть к горам. Водитель, молодой гоблин, косился на девушку с нескрываемым подозрением. Что, спрашивается, приличной женщине делать в такую погоду вдали от жилья?
   Слева, из-за пелены дождя, словно мираж, показались Карайские горы. Они казались синими, словно бушующее море уже добралось до них. Лес на равнине и в предгорьях потемнел от влаги, деревья сгибались под натиском ветра.
   - Вот, вот! Поворот не проедьте! - закричала Сирин, тыча пальцем в стекло. - Мне сюда, к Белой горе.
   Вверх, по склону вела узкая асфальтированная дорога. Гоблин с удивлением заметил, что ее покрытие ничем не хуже, чем на центральных улицах Соединенной. Сирин могла бы поклясться, что дело не обошлось без магии. Наверняка Альвердо следил, чтоб в асфальте не появились трещины или выщерблины и ямы, ведь ездил здесь почти каждый день.
   Гоблин до предела сбавил скорость, медленно вползая в гору. Кругом ни сарая, ни дома, только мокрые кусты по бокам. Куда ведет дорога - не ясно.
   - Эй, дамочка, ты уверена, что нам сюда? - с сомнением спросил он. - Здесь же ничего нет, на вершине туман клубится, ливень хлещет. Того и гляди мою машину смоет.
   Дриад проехал еще метров двадцать и встал.
   - Ну, все! Хватит. Хоть твой дружок на бабло не поскупился, но дальше я не поеду. По городу, пожалуйста, хоть до ночи могу тебя возить, а в гору не поеду. Может, ты демоница какая и честного парня в свои сети заманиваешь. Откуда мне знать!
   - Кого заманиваю? - не поняла Сирин.
   - Кого - кого! Честного парня, то есть меня. Короче, не серчай, подруга, но ехать дальше я боюсь. Не нравится мне эта дорога и погода не нравится. Все. Вылазь!
   Сирин нехотя вышла под дождь, накинула капюшон и побрела вверх.
   - Точно, демоница! - решил шофер, развернул машину и поехал в город.
   Дорога поднималась все выше, после первых десятков метров Сирин заметила, что дождь и ветер начали понемногу стихать. Она ускорила шаг, и вскоре добралась до большого серого камня стоящего у края дороги. Альвердо, шутя, называл его стражем и рассказывал, что дальше, до верха горы, простираются владения, куда недругам путь закрыт. Если непрошеный гость перейдет заветную черту, то попадает в зону непроглядного тумана и вернется ни с чем. Сирин к непрошенным гостям не относилась, поэтому, стоило ей прижать к камню ладонь, как на вершине горы вместо мглы и низких облаков возник особняк, освещенный вечерним солнцем. Она обрадовалась ему, как родному дому. Теплый ветер подул в лицо, и Сирин быстро зашагала наверх. Со стороны дома, навстречу ей, большими прыжками несся Мурзик, поравнявшись с хозяйкой, он привстал на задние лапы и лизнул ее в нос. Сирин обняла сфинкса.
   - Похоже, лапа у тебя совсем зажила?
   Сфинкс кивнул.
   - Хорошо! Я промокла. У вас тут солнышко, а внизу весь день идет дождь. Вон, смотри, сплошная серая пелена.
   Она указала рукой на дорогу, да так и осталась стоять. Вверх по склону забиралась машина, это был не диард Альвердо, а какой-то маломощный монор. Натужно рыча, он карабкался, преодолевая метр за метром. Развалюхе сложно было въехать на крутой мокрый склон.
   Получасом раньше Койра отнял ее у водителя. В начале, когда Сирин уехала, Собака потерял голову, добыча ушла из-под самого носа. Как истинный пес, он рванул по следу, бежал по лужам, несся вдоль шоссе, жалея, что не может встать на четыре лапы и бежать быстрей. Выбившись из сил, он опомнился, поискал глазами машину, но, как на грех, улица оказалась пуста, лишь старый с проржавевшим днищем монор стоял у обочины. Водитель - мумми заботливо заперев дверь, собирался войти в подъезд. Койра одним прыжком оказался рядом, схватил обалдевшего мумми, он грозно рявкнул:
   - Давай ключи!
   Пожилой мужчина от неожиданности и страха молчал.
   - Ключи!
   Койра выкрутил руку несчастного. Мумми, что есть сил, закричал:
   - Грабят! На помощь!
   Твердая как доска ладонь Койры ударила под дых. Мумми согнулся пополам и упал лицом в лужу, из разжатой ладони со звоном выпала связка ключей. Одним движением Койра подхватил их и прыгнул в машину, завел двигатель, рванул с места. Он выжимал из монора все, лишь бы догнать беглянку. К счастью машина с девчонкой никуда не сворачивала, она ехала прямо, направляясь к выезду из города. Тем лучше! В безлюдной местности с ней проще будет разобраться.
   Подъем на Белую гору оказался слишком крутым. Монор заглох и чуть не скатился со склона вместе с потоком воды. Пришлось бросить машину и идти вверх. Койра точно знал, что не сбился со следа, еще немного, и он завладеет ключом. Можно будет рапортовать, что задание выполнено. Задыхаясь от возбуждения, он пробежал мимо большого серого камня, стоящего у дороги. Пробежал и разом нырнул в туман. Откуда он взялся, Койра не понял, но все вокруг скрыла белая муть. Койра подумал, что попал в низкое облако.
   Сверху Сирин и Мурзик видели, как человек почти на ощупь поднимается в гору. Вот он стал забирать вправо, чуть не свалился в пропасть и, наконец, развернувшись, зашагал вниз. Остановился, развернулся на месте, и снова начал подъем.
   На самом деле Койра не думал сворачивать, но проклятая дорога сама развернула его. Он поднимался по ней снова и снова, углублялся в туман, и каждый раз, непонятным образом, оказывался там, откуда начал - у большого серого камня. Не желая признать поражение, он нагнулся и пошел, ощупывая дорогу руками, чтобы убедиться, что она идет вверх. Через несколько метров у него закружилась голова, перед глазами поплыло, а когда он вновь пришел в норму, оказался на том же месте, у камня. Измучившись от безрезультатного кружения, Койра сел на мокрый асфальт у границы тумана, поднял голову к небу и громко завыл.
  
   Проводив Сирин, Максим и Кир встали, плотно прижавшись спинами, под небольшим козырьком чайной лавки. До них долетали лишь брызги дождя, но вот лужа, растекшаяся до размеров пруда, не зная преград, подбиралась к ногам.
   - Куда ты сейчас? - поинтересовался Максим.
   - На работу. Добегу, мне тут близко.
   - Хорошо тебе...
   Максим вымок до нитки, с плаща стекали ручейки, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как промокли ботинки. При каждом шаге внутри у них что-то чавкало, хлюпало и издавало еще какие-то непотребные звуки. Они грозили развалиться в любую минуту, оставив спасателя босиком.
   - Зачем мы только сюда тащились!? - не выдержал он.
   - Как зачем? - искренне удивился Кир. - Сирин нас позвала.
   - Мало ли куда позовет взбалмошная девчонка! Я из-за нее новые ботинки испортил. Думал, иду на свидание, а она какую-то чушь все время несла, ни поцелуя тебе, ни приглашения в гости. Да, и то правда, посмотреть там особо не на что, нос в веснушках, движения как у мальчишки, фигуру под облезлой курткой и вовсе не разглядеть.
   - Прекрати! - оборвал его эльф.
   - Ты чего? - Максим с удивлением уставился на товарища.
   - Глупости говоришь! Она не на свидание нас приглашала, она потеряла какое-то стекло, которое для нее очень ценно. Только вот не пойму, зачем оно ей.
   - Да, и демон бы с ним, со стеклом! - Максим переступил с ноги на ногу. - Знал бы, ни за что не пошел! Мне до дома не добежать, а солярусы не ходят. Можно я с тобой? До конца рабочего дня где-нибудь подожду, а заодно обувь высушу.
   Кир представил постные лица атлантов, если они заметят, что он притащил чужого, но, взглянув на промокшего и озябшего приятеля, сжалился.
   - Ладно, пошли!
   Охранник-тролль выбежал навстречу Максиму, будто увидел перед собой вражеский отряд, а не промокшего парня.
   - Эй! Стой! Куда? - выкрикнул он, силясь составить членораздельную фразу.
   - Он со мной. - Деловито пояснил Кир. - Видишь, что на улице творится? Ему домой не дойти.
   Тролль вылупился на стеклянную дверь, будто только сейчас заметил, что за ней хлещет ливень. Сжалившись, он понимающе закивал и отправился на свой пост. Максим и Кир прошли к лестнице, по ослепительно чистому холлу. Следом за ними, по полу, протянулась дорожка мокрых следов.
   - Мне бы, того, ботинки где-нибудь снять и носки выжать. - Жалобно попросил Максим.
   - Сейчас.
   Кир торопился, перепрыгивая через две ступени. Обладай он достаточной магией, непременно сделал бы так, чтоб на всем пути им никто не попался. Но ничего не вышло, былых способностей у него уже не было. На площадке между первым и вторым этажами они нос к носу столкнулись с Каролиной Райн. Глава отдела продвижения в этот раз, как назло, пренебрегла лифтом и степенно спускалась вниз, держа в руках увесистую стопку бумаг. Огненно-красное платье подчеркивало ее фигуру, глубокий вырез открывал грудь, неизменно увенчанную золотым драконом. Высокие каблуки Каролины выбивали неспешную дробь. Увидев Кира, она остановилась.
   - Ты выходил на обед? На улице такой дождь! Погода сошла с ума.
   Каролина томно вздохнула, бумаги зашуршали в руках.
   Пока Кир объяснял, что выскочил на минутку, по делу, Максим стоял, приоткрыв рот. Перед ним стояла богиня: высокая, статная, с алой улыбкой, ясным взглядом и грациозными движениями, конечно, она была не так хороша как Мариника, но зато кокетлива и желанна. Трудно сказать, чем кончилось бы дело, но тут Каролина сама обратилась к Максиму:
   - Вы к кому, молодой человек?
   - Я? - Максим нервно сглотнул. - Я с Кирлондом...
   Он покраснел, поняв, что забыл фамилию товарища.
   - Он со мной, - уточнил Кир. - Мы попали под дождь, ему нужно высохнуть.
   - В вашей комнате неудобно сушиться. - Строго произнесла Каролина и улыбнулась Максиму. - Идемте со мной! Поможете мне отнести договоры в переплет, а я обещаю за это вас высушить.
   Бумаги как-то сами собой перекочевали Максиму в руки. Кир посмотрел вслед товарищу и поспешил на рабочее место.
   Происходящее казалось Максиму сном. Он восседал на мягком диване, а прекрасная женщина, повесив на вешалку его плащ, достала из бара рюмки и предложила выпить за знакомство.
   - Вам надо согреться, а то простудитесь! Какое ты предпочитаешь вино? - пропела Каролина, незаметно перейдя на "ты".
   Максим честно признался, что всем винам предпочитает "Гремучего змея".
   - Великолепно. Я тоже!
   На столике возникла бутылка. Максим немедля наполнил рюмки и поднял свою:
   - За тебя!
   - За тебя!
   Запах духов Каролины щекотал ноздри. Второй тост Каролина подняла за счастье. Максим, естественно, не возражал. Опустошив свою рюмку, Каролина глубоко вздохнула и с жаром принялась рассказывать о своем последнем проекте.
   - Я всегда творчески отношусь к работе, мы - люди, иначе не можем. Верно? Не то, что атланты, вот Мехет Урт - он сухарь и педант, он не ценит моих идей. А мы - люди, творцы и воины по натуре. Ты согласен?
   Максим закивал:
   - Да, мы - воины! Еще древние говорили: человек - царь природы. Так что, мы все цари.
   - Как здорово! Я такого не слышала. Надо будет запомнить.
   - Меня начальство тоже не понимает. - Признался Макс.
   Он рассказал о неприятностях на работе, но умолчал о своем увольнении.
   - Бедный! Ты пострадал за правду.
   Каролина коснулась его руки. Потом рука Макса скользнула по упругому шелку ее платья, вначале робко, затем все решительнее. Дверь закрыли, щелкнул замок. Жаркие поцелуи туманили разум. За все время, что они пробыли вместе, в голову Максима пришла лишь одна мысль: "Какой идиот этот Кир! Работая с такой женщиной, не влюбился в нее!"
   Последний поцелуй был сладким, горячим, но слишком быстрым. Каролина пришла в себя и начала собираться, быстро надела туфли, поправила прическу. Максиму напротив не хотелось спешить, он бы век пролежал рядом с ней на диване, ощущая тепло ее тела и сладкий запах духов.
   - Максим, ну, ты что? Одевайся быстрей. Рабочий день уже кончился, нам пора уходить.
   Макс приподнялся, допил остатки "Гремучего Змея" и взял сырые ботинки.
   - Куда мы спешим? - удивился он. - Все ушли, день закончился, давай останемся здесь?
   - Ты что? - удивленно воскликнула Каролина. - Меня дома ждет муж, он всегда беспокоится, если я опаздываю.
  
   Глава 14.
   Что было, что будет...
  
   Ливень не утихал. Казалось, скоро весь город со всеми его обитателями отправится к демонам моря. В подъезде на полу хлюпала вода, свет на лестничной клетке не зажигался, сколько Максим ни щелкал выключателем. Стараясь не зачерпнуть в только что просохшие ботинки, он осторожно пробрался к ступенькам и побежал наверх. После бурного общения с Каролиной ощущалась легкость, словно в тело влили свежие силы. Все же Каролина ему нравилась, но, с другой стороны, Максиму было обидно, что она расценила их встречу не более чем игру, рассталась с ним и тут же поехала к мужу. Будто и не было между ними ничего. А ведь, в сущности, действительно не было. Кто они друг другу? Чужие! Вот Мариника - совсем другое дело. Маринику он любил... Да что говорить, он и сейчас ее любит! Знать бы только, почему она его бросила? Почему ему так не везет?
   Выпитая с Каролиной бутылка "Гремучего Змея" давала о себе знать. Между вторым и третьим этажами Максим задел носком ботинка за ступеньку и едва не растянулся во весь рост. У самой двери в квартиру Кирлонда он помрачнел, представив, что сейчас Руза начнет ругаться из-за грязи, налипшей на подошвы ботинок, а эльф занудит очередную нотацию. Внутренне собравшись, Максим позвонил. Но открыл ему вовсе не Кир, и даже не Руза, а сосед-ветеран Валья.
   - Промок, браток? - сочувственно покачал головой бывший капитан неба.
   - Да, есть малёха! - согласился Макс и уточнил. - А что, Кирлонда еще нет?
   - Как же, есть! Только он не один.
   Валья указал глазами на дверь в комнату эльфа, втянул голову в плечи, развел руками и зашаркал к себе. Напоследок сказал:
   - Приходи, если что! У меня посидишь.
   А что могло случиться? Максим подошел к двери и услышал, что за ней ругаются двое. А вернее, не столько ругаются, так как брани слышно не было, сколько выясняют отношения. По излишне быстрой речи и по взрывным интонациям на концах фраз было ясно, что отношения выясняют два эльфа. Одного из них Максим знал, это был Кир.
   - Ты тогда уехал, никому ничего не сказав, просто взял и исчез! Даже на похороны ребят не счел нужным явиться! - кричал он.
   - Я не мог, - отвечал второй голос, более глухой и спокойный.
   - Брось! Что значит, не мог? Ты ясно дал понять, что вместе с работой кончилась наша дружба. За все эти годы ты ни разу не объявился, тебе было плевать, жив я или сдох, как Ольвер, Варина... Какого демона ты приперся сейчас?
   - Я объясню, если ты успокоишься и выслушаешь.
   Второй голос показался Максиму смутно знакомым, он уже слышал его, но вот где - не припомнить. Стоя за дверью, Максим размышлял, удобно ли сейчас войти в комнату или лучше дождаться окончания разборки. Вопрос решился сам собой, когда в коридор вышла Руза. Пристально посмотрев на пол, а затем на Максима, она уперла короткие руки в крутые бока и заявила:
   - Опять напачкал. Ну-ка давай, вытирай!
   Максим ничего не ответил и быстро, как мышь, юркнул в комнату, как раз в тот момент, когда Кир воскликнул:
   - Зачем мне тебя слушать? Все кончено, прошлого не вернешь!
   Максим встал на пороге. За столом, напротив него, сидели двое: Кир и Риндэйл, оба как по команде умолкли и воззрились на Макса. Трудно сказать, кто больше удивился неожиданной встрече, Максим или бывший пилот спасательной левитационной платформы, Риндэйл.
   - Привет, - неуверенно протянул Максим. - Вот уж не ожидал... Мужики, я вам того... не помешаю? Я бы подождал в коридоре, пока вы ругаетесь, но там Руза. Она меня пол заставляет мыть.
   Оба эльфа засмеялись. Кир махнул рукой.
   - Да, пол - это серьезно! Такого никак допустить нельзя. Скидывай плащ и садись! Потом выгляни в коридор осторожно, если Руза ушла, пройди потихоньку на кухню и поставь кофейник, будем кофе пить.
   "Золотое зерно" восхитительно пахло, а его глубокий бархатный вкус превосходил все ожидания. Не случайно этот сорт считался лучшим на Континенте.
   На столе появились хрустящие хлебцы, мед, ломтики соленого сыра и те самые лесные орешки, которые Максим когда-то побоялся пробовать. Риндэйл расспросил бывшего командира о службе, искренне посочувствовав тому, что его уволили, поругал командора и выразил надежду, что у капитана все еще будет в порядке.
   - Ты рожден быть спасателем! - он дружески хлопнул Максима по плечу.
   С приходом Максима атмосфера в комнате разительно изменилась, беседа стала налаживаться, и вот тогда Риндэйл осторожно спросил:
   - Кир, куда ты делся после дисквалификации? Я пытался узнать, но мне сказали, что ты исчез. Тебя не было в столице почти два года.
   - Ты узнавал? - поразился Кир, но тут же кратко отрезал. - Я жил в лесу.
   - Один?
   - Естественно! Из наших все умерли, а ты слинял. Зимой, в холода, мне частенько хотелось уснуть и больше не просыпаться. Устал прокручивать в голове все с начала, снова и снова... от воспоминаний можно сойти с ума. Но я справился, а вот Лорган... Ты, наверное, не знаешь, что после смерти Ольвера он тоже уехал, не мог оставаться среди людей. Мальчишка был ему и учеником, и сыном, и другом, он любил его. Лорган скитался в Покинутых землях, жил в полузатопленном городе, научился делать сонное зелье из морских трав и продавал его. Потом сам подсел на эту дурь, жил в полусне, блуждая среди видений. Когда вернулся на Континент, отказаться от этого пойла уже не мог. Пытался бросить - не вышло. В годовщину смерти Ольвера Лоргана нашли мертвым. Сказали, сердце не выдержало, но я думаю, он сам так решил. Короче, всех нас тянуло к одиночеству, всех влекло за Грань, только тебя эта участь миновала.
   - Ошибаешься, - усмехнулся Риндэйл.
   Максим представить себе не мог, что должно было случиться, чтобы он захотел жить в лесу, совершенно один. Или, упаси Единый, поселиться среди мертвых громад покинутых городов, в полузатопленных землях. Максим не выносил одиночества.
   Риндэй признался:
   - Я тогда тоже чуть не ушел...
   Он отставил в сторону чашку, прошелся по комнате, достал из сумки темную резную бутыль "Лесного бальзама". О таком ценнейшем напитке Максим только слышал, пробовать не доводилось ни разу. Кир молча поставил на стол три рюмки. Риндэйл разлил.
   - Вспомним всех наших! - хрипловато произнес он. - Ольвера, Велимира, Варину, командира Ильдора.
   Рюмка в руке Кира дрогнула.
   - Разве полковник Ильдор погиб?! Его ведь не было на дисквалификации.
   - Не было, - мрачно подтвердил Риндэйл. - Дисквалификация его миновала. Тогда они расправились только с боевыми магами, командиров трогать побоялись. Ильдор нашел меня через несколько дней, когда я слегка оклемался и ушел из больницы. Он рассказал мне страшные вещи, уверял, что три наших лучших отряда уничтожили по приказу атлантов.
   - Ерунда! Такого не может быть, - подал голос Максим. - Вы ведь тогда победили. Третья Локальная закончилась нашей победой. Как же могли атланты?..
   - Окончательных побед не бывает! - назидательно заметил Риндэйл. - Недооценивать врага глупо. Парные маги представляли опасность для дальнейших планов жрецов, вот они и решили покончить с нами.
   Риндэйл залпом осушил рюмку и выдохнул:
   - Мы тогда были огромной силой!
   Максим промолчал. Магию он недолюбливал, но сейчас в его душе ничто не протестовало против того, что маги были крутыми, круче всех обычных вояк. Больше таких магов нет, а человеческое оружие осталось, его нельзя дисквалифицировать, а если с ним что-то случится, его заменят, выкуют заново, и оно будет как прежде служить бойцам. А это значит, что пушка сильнее магии! Жаль только, что так думают только те, кто магией не владеет. Прошли времена легендарного оружия предков. О том оружии Максим имел весьма смутное представление, читал кое-что в учебниках. Туманный и сложный материал, но Максим понял одно - могучее было оружие, все сметало на своем пути, сильнее его была только какая-то особая бомба, но на нее еще в далекие времена наложили запрет. Теперь технологии прошлого канули в лету, говорят, что в них нет особой нужды, потому что любое оружие, о котором узнают маги можно заблокировать, а то и вовсе обернуть против его же хозяев. Вот если бы можно было сохранить оружие в полном секрете...
   Риндэйл продолжал:
   - Ильдор сказал, что после дисквалификации мы с тобой остались единственной выжившей парой. Это не входило в планы атлантов, потому что, если оба мага выжили, они со временем смогут восстановить утраченные способности.
   - Это правда?! - Кир зло сощурил глаза. - Тогда почему ты молчал, почему сбежал, прервав со мной любое общение? Трус! Мы же могли восстановить магию, могли... Я бы не гнил сейчас в "Золотом Драконе".
   Максиму показалось, что Кир бросится на товарища с кулаками, но Риндэйл остался невозмутим, словно и не слышал оскорбления. Он спокойно выпил вторую рюмку "Лесного бальзама" и сказал:
   - Ты недооцениваешь противника! Ильдор предупредил, что нас не оставят в покое, за нами будут следить, и если мы окажемся вместе, одного из нас непременно убьют. Тогда я, признаться, не очень ему поверил. Но через пару дней Ильдора убили: побоялись, что он может многое рассказать. Тогда я решил сбежать.
   Риндэйл провел в воздухе рукой будто протирая стекло, глаза его блеснули, взгляд изменился, став напряженнее, пристальнее. Воздух в комнате словно чуть завибрировал, Максим понял, что начинается магия. Риндэйл вспоминал. По его воле картины прошлого поплыли перед Максимом и Киром, дополняя рассказ.
  
   Стояла чудная золотая осень. Ветви лещины и низкорослых рябин свисали над горной дорогой. Опавшие листья лежали ковром. Старый, видавший виды монор несся по серпантину. Риндэйлу хотелось как можно быстрее убраться из города. Уехать от правых и виноватых, от тех, кто знал правду и тех, кто ее не знал. Потому что даже крохотная доля той страшной правды могла стать поводом для убийства людей. Всего несколько часов назад Риндэйл узнал, что не стало еще один из оставшихся парных магов. Велимир покончил с собой, не перенеся смерти жены. Кто будет следующим, не трудно было бы догадаться, но Риндэйл и представить не мог, что все случится так быстро.
   Крутой поворот, он нажал тормоз, но педаль ушла вниз, не встретив сопротивления. Сработал чей-то продуманный план, тормозной шланг надрезали очень искусно, тормозная жидкость вытекала медленно, капля за каплей.
   Побелевшими пальцами Риндэйл вывернул руль, пытаясь вписаться в поворот, но опавшие осенние листья предательски заскользили под колесами. Занос. Машину неумолимо несло к обрыву. Собрав остатки сохранившиеся магических сил, Риндэйл попытался остановить колеса или хотя бы создать для них трение, подобное тому, как если бы на дорогу внезапно высыпали гравий. Он ясно представил слой гравия, шершавый, угловатый, колючий, цепляющийся за покрышки. Могло получиться! Но для успеха маг должен верить в то, что творит, он должен слиться со своим замыслом, а в голове Риндейла предательски крутилась мысль: "Все кончено! Парных магов не существует. Друзья умерли. Я иду вслед за ними".
   Машина полетела в пропасть. Яркими пятнами пронеслись кусты, деревья, камни, трава, потом все померкло.
   - Выжить после такой аварии! Тебе повезло.
   - Меня спас Альвердо ан-Нирэ.
   - Альвердо? - Кир даже присвистнул. - Он же сволочь первостатейная.
   - Он великий маг и один из немногих, кому я верю! Он следил за судьбой оставшихся в живых магов. Приехал то ли в больницу, то ли в морг, из кусков срастил кости, восстановил мышцы и сухожилия. Он потратил на меня массу сил, а когда я открыл глаза, сказал, что бегство еще никого не спасало. От судьбы не уйдешь! Если хочешь жить, - сказал он, - надо бороться. Если мы отступим, атланты погубят Континент. Вот так все сложилось. Теперь ты понял, почему я с тобой не общался?
   Кир не ответил. Выпили молча, слушая, как по крышам барабанит нескончаемый дождь.
   - Парни, - осторожно спросил Максим, - а что с вами сделали, что это за дисквалификация такая? Я о таком никогда не слышал.
   Кир усмехается:
   - Оно и понятно. О таких вещах по видеотранслятору не рассказывают, о них стараются забыть. Нас тогда предали.
   Война закончилась, объединенные силы праздновали победу. Личный состав частей, стоящих вблизи столицы, прибыл на Круглую площадь. Тогда она еще не называлась площадью Согласия, в ту пору соглашаться с атлантами никто не собирался. Их только что победили, чтобы навсегда уничтожить зверские культы жрецов. Дворца Светлого Совета на площади еще тоже не было, его построили спустя десять лет. В те времена Круглую площадь украшало старинное здание с массивным кубическим низом, над которым парила высокая крыша в форме позолоченной луковицы. Ее острие когда-то венчал древний символ, но позже от него осталась одна золоченая палочка, устремленная в небо. В здании находился музей древностей. Кроме историков мало кто знал об истинном назначении старинного сооружения. Других таких на Континенте не осталось.
   Народ праздновал победу. На площади раздавали бесплатную выпивку, на длинных, наспех сколоченных столах выставили нехитрые закуски. Ближе к вечеру по периметру площади зажгли огни в память о тех, кто погиб на войне. Началось настоящее празднество, с речами, поздравлениями и пышным фейерверком. Благодаря магам-пиротехникам, всполохи надолго повисали в воздухе, образуя диковинные картины баталий и мирной жизни. Пехоту, застывшую в последнем броске к атлантскому конусу, сменили девушки, собирающие фрукты в саду, а в заключение в небе раскинулись бескрайние поля с желтыми колосьями нив, как окончательный триумф победы и созидательного труда.
   Кирлонд и Риндэйл пришли на площадь к зажжению огней памяти. Для этого им пришлось сделать над собой немалое усилие, прервав возлияния в ближайшем трактире. Они зашли туда на минуточку, но неожиданно встретили трех знакомых мумми-артиллеристов, чей взвод во время наступления оказывал платформам огневую поддержку. Воспоминания и спиртное потекли рекой, чье русло не мелело в течение трех часов.
   Когда друзья пришли на площадь, толпа вокруг гудела на разные голоса, знакомые и незнакомые поздравляли друг друга, пили за победу и за мирную жизнь. Майор - гоблин, с совершенно непроизносимым именем Дыджиринкар, по третьему заходу рассказывал героическую историю о взятии вражеского блиндажа. Подчиненные-гоблины привычно раскрыв рты, внимали своему командиру. Вдохновение Дыджиринкара било ключом, с каждым следующим разом его история обрастала все новые и новые потрясающими подробностями. Так количество гоблинов, штурмующих атлантский блиндаж, постепенно сократилось от взвода до четырех бойцов, в то время как число врагов выросло настолько, что армейский блиндаж при всем желании не смог бы их вместить. Риндэйл тактично кивал, Кир не в силах сдержать усмешку, отвернулся, но Дыджиринкар все замечал.
   - Что ржешь? Думаешь, ты один тут герой? - оскалился он.
   - Нет. Я видел, как гоблины шли в атаку, видел ваше наступление под Ганжесом. Вы молодцы!
   Майор довольно гыкнул.
   - А то ж! Кандарцы - круче всех! Мы - парни серьезные.
   Тут в гул мужских голосов врезался звонкий, юношеский выкрик:
   - Круче боевых магов никого нет!
   Все обернулись и увидели Ольвера, подошедшего к компании. Глаза у парня сияли, в руке он сжимал стакан с очередной порцией даровой выпивки и улыбался во весь белозубый рот. Возможно, при иных обстоятельствах Дыджиринкар с друзьями занялись бы его воспитанием, объяснив, кто здесь в действительности крутой, а кто еще не дорос, но за спиной Ольвера стоял Лорган - знаменитый боевой маг. Его портреты не раз мелькали в "Вестях с фронта", а пару раз его даже показали по виду. С Лорганом предпочитали не связываться, его нрав был известен всем драчунам, зубоскалам и обидчикам. Он не спускал не то что грубости, даже легкой насмешки в свой адрес, а тем более в адрес напарника - Ольвера. Кое-кто считал, что Лорган испытывает к парню не только дружеские чувства. Кир предпочитал не прислушиваться к сплетням. Сейчас он не хотел ни защищать юнца, ни потворствовать его наглости, но все же невольно засмеялся, уж больно заразительный был у Оливера смех. Кто бы тогда мог подумать, что Лорган не сможет уберечь юного мага, и смеется он в последний раз...
   Вызовы начальства редко приходятся кстати. Особенно когда они случаются во время праздника, и особенно, когда прибыть приказывают незамедлительно и тайно. Голос полковник Ильдора Конта звучал ровно и сухо. Отряду надлежало срочно явиться на место сбора.
   - Не привлекайте к себе внимания, не отвечайте на расспросы. Из штаба только что сообщили, вам поручено задание повышенной секретности. Инструктаж проведет кто-то из руководства. Меня не будет. Вызвали в штаб, - чуть огорченно добавил Ильдор. - Присоединюсь, как только смогу.
   Возвращаться в часть не пришлось, место сбора назначили недалеко от площади. Никто не ощутил ни подвоха, ни беды, может, сказалось большое количество выпитого: ведь алкоголь понижает магические способности, но, скорее, над защитой операции потрудилась верховная каста атлантских жрецов.
   Пятиэтажное здание специализированного корпуса СОП стояло в тупике маленькой улочки. Глухие стены, тишина, гулкое эхо шагов. Не верилось, что совсем рядом гуляют, смеются, празднуют победу, звучит музыка. Здесь все замерло, словно время остановилось. Хмурый сержант без лишних слов подвел магов к стойке, порылся в шкафу и выставил перед каждым по небольшому ящику-сейфу. Увидев непонимающие взгляды, он лаконично приказал:
   - Сдайте оружие.
   - Зачем?
   - Такой порядок. Вы на территории СОП, с оружием вход воспрещен.
   Маги подчинились. Лорган, не сдержавшись, сострил:
   - Видимо, нас путают с ищейками СОП. Что для мага огнестрел? Пустая формальность.
   Сержант закрыл сейф и оскалился:
   - Лучше бы помолчали! Привыкли выпендриваться, никакой дисциплины.
   Он хотел еще что-то добавить, но вовремя вспомнил, что перед ним стоят боевые маги, кто его знает, что они выкинут, вдруг опалят огнем или наложат какое заклятие. Но маги только что праздновали, были навеселе и совсем не хотели ругаться.
   - И верно, нет у нас дисциплины! - согласился Лорган. - И муштры у нас нет. Магия муштру не выносит.
   - Где вы видели армию без муштры? - удивился сержант.
   - А где ты видел вымуштрованных боевых магов?
   Четверо магов заржали. Сержант нахмурился и, прекратив спор, велел им подняться на четвертый этаж. Шагая по лестнице, Риндэйл, вздохнув, произнес:
   - Интересно, далеко ли придется лететь, куда нас отправят? Я хотел завтра смотаться домой, родных навестить.
   - Не выйдет... - машинально брякнул Кир. - Вот нюхом чую, что не получится! Застрянем где-то надолго.
   Небольшая комната, куда они пришли, напоминала приемную перед кабинетом врача, только дверь из нее вела не в один кабинет, а в целых три. Варина и Велимир уже ждали там. Они не пришли на площадь, и вызов застал их в гостях. Варина, в нарядном платье, без военной формы, потеряла обычную строгость, щеки ее пылали румянцем, глаза блестели, а пара игривых завитков выбилась из прически. Она сидела рядом с Велимиром и выглядела уже не как боевой маг, а как жена и красивая женщина. Велимир хмурился. Среди людей маги встречаются редко, но уж если у человека дар есть, то, как правило, очень сильный. Именно таким магом и был Велимир. Похоже, он единственный из всей группы почуял неладное.
   В приемную вошел мужчина в военной форме и объявил, что перед прохождением инструктажа и вылетом на задание отряду надлежит пройти процедуру по устранению действия алкоголя. Велимир помрачнел еще больше и сказал, что не отпустит жену, пойдет вместе с ней.
   - Пожалуйста! Как вам будет угодно. Вместе, так вместе, - с улыбкой кивнул сотрудник. - Сами же понимаете, после спиртного лететь на задание - полный абсурд. Навеселе даже платформу не поднять в воздух.
   Появились люди в марлевых повязках и белых халатах. Велимира и Варину пригласили пройти в кабинет. Дверь за ними закрылась. Врач взял под локоть Ольвера, другой Лоргана, разводя их по разным комнатам. Лорган дернулся, желая идти вместе со своим подопечным, но невзрачный с вида медик остановил его:
   - Вы куда? То, что муж жену не хотел отпускать, это еще можно понять, но вы куда собрались? Вам в другой кабинет.
   Лорган не стал спорить. Сотню раз потом он вспоминал этот миг и корил себя. Почему отпустил парня, почему не пошел вместе с ним? Другими вопросами терзался Кирлонд: почему маги не выступили сообща, почему поверили лжи, почему ничего не предприняли и пошли на закланье?
   Марлевые полумаски и белые шапочки скрывали лица медиков, но Киру померещился сероватый цвет кожи и характерная удлиненная форма черепа. Когда пальцы сомкнулись на его локте, он выдернул руку.
   - Я не пойду.
   Его пристыдили и зачитали приказ начальства, мягко и убедительно, слишком мягко и слишком убедительно, чтобы он мог разозлиться. Невзрачный человек в белом халате, глядя на Кира снизу вверх, лопотал что-то неразборчивое, объясняя ситуацию и прося проявить благоразумие. Только потом, много позже, Кир понял, что тогда у него попросту воровали время, и оно уходило, капля за каплей, безвозвратно, как сама жизнь. Пока он пререкался с медиком, словно подвыпивший глупый юнец, Риндэйл, отпуская шуточки о вреде алкоголя, прошел вслед за врачом в кабинет, куда только что проводили Лоргана. Почему он не остановился, почему ничего не сделал? Кир остался в приемной один. Спорить дальше не имело смысла. Много раз потом он спрашивал себя, можно ли было остановить Риндэйла, можно ли было что-либо изменить? Видимо, нет. Изменение реальности такого уровня не входит в компетенцию простых боевых магов, тут нужен кто-то покруче.
   Если какой-нибудь жрец потом писал отчет о содеянном преступлении, то непременно зафиксировал в нем, что Кирлонд Лотт оказал все посильное сопротивление. И Кир действительно сделал все, что мог. Все, и даже больше.
   Когда его втолкнули в кабинет, там уже лежал Ольвер, распростертый в кресле, пристегнутый ремнями по рукам и ногам. Над ним склонились медики. В расширенных глазах парня застыл неподдельный ужас. В мгновение перед Киром открылась картина готовящегося преступления. Их предали. Скорее всего, их убьют, но до этого...
   Не дожидаясь, чтобы к нему приблизились, Кир крутанулся на месте, резко, как учили в академии. Одновременно поставил блок и направил импульс в сторону двух жрецов, стоящих у него за спиной. В том, что это именно жрецы, он уже не сомневался. От силовой волны оба упали на пол, словно подкошенные, шапочки с них снесло, и обнажились серые бритые головы. Жрецы, возившиеся с Ольвером, бросили парня и поспешили на помощь собратьям. Наученные горьким опытом, они не приближались к Киру и не пытались его схватить. Остановившись в трех шагах от непокорного мага, псевдо-лекари протянули руки в магическом жесте, пытаясь смять защитный блок. Со стороны зрелище выглядело мерзко, против Кира, вытянув вперед руки, стояли четверо атлантов и, шевеля костлявыми пальцами, словно плели сеть. По комнате заметались сизые искры, боль сковала виски, но кальд в наручном браслете мага продолжал давать ему силы. Кир держался. В наступившей тягостной тишине стало слышно, как за стенкой на высокой, протяжной ноте кричит Варина. Женщина не умолкала несколько минут, затем крик оборвался.
   Внутренним зрением Кир видел, как рвался Велимир. Он рычал и стонал, силясь порвать оковы и спасти жену, но освободиться не мог.
   Позади Кира с грохотом распахнулась дверь, и еще трое жрецов вбежали в комнату. Держать круговую оборону становилось невозможно. Кир метнулся к стене, схватил металлический табурет и, вооружившись им как дубиной, огрел ближайшего из нападавших. Такого атланты не ожидали, одно дело магия, а другое - удар табуретом по голове. Заорав, жрец полетел на пол, сбив с ног двух товарищей. Вдохновленный победой, Кир решил пробиваться в приемную, а затем в кабинет. От Оливера его полностью отрезали, но он надеялся освободить хоть кого-то из прикованных к креслам товарищей, и тогда уже вместе с ними продолжить борьбу.
   Путь ему преградил мускулистый жрец высшей касты, он не обременял себя медицинской шапочкой и халатом - потребность в маскировке отпала, в руках жреца была трехглавая плеть. Не дожидаясь, пока он пустит ее в ход, Кир замахнулся табуретом. Но в этот миг его схватили сзади, крепко сжав локти, не давая пошевелиться. Мускулистый жрец ухмыльнулся, плеть взлетела в воздух, крючья порвали рукав рубашки и вошли в кожу, оставляя багровые полосы на плече. Яд действовал быстро. Еще пару минут Кир сопротивлялся, пересиливая дурноту, пытался оттолкнуть жрецов, пока его волокли к свободному креслу. Совсем близко, пристегнутый ремнями, неподвижно лежал Ольвер. Кровь выступила в уголках плотно сжатых губ, если бы не это, можно было подумать, что парень спит.
   Жрец наклонился к Киру:
   - Снимешь кальд сам? Избавишь себя от мучений.
   Отдать кальд врагу невозможно. Он ведь почти живой, с ним срастаешься, полагаешься на его помощь, доверяешь ему жизнь. В нем огромная сила. Кир снимал браслет разве что в душе, да ложась спать, и то только в мирное время. Потерять кальд невозможно, он не покинет хозяина, но хозяин может его уничтожить.
   Решение пришло быстро, но далось с огромным трудом. Кальд надо разрушить, камень превратится в прах, подчиняясь воле хозяина. Последней воле! Потому что высвободившаяся энергия камня огромна, произойдет взрыв не хуже взрыва гранаты.
   От яда голова туманилась, мысль ускользала, и все же, собрав последние силы, Кир отдал приказ.
   - Мы уйдем вместе, - мысленно сказал он. - Может быть, мы вернемся на остров Туманов, где снова будем едины.
   Кальд начал нагреваться. Глядя на жреца снизу вверх, распростертый в кресле, Кир думал: "Хорошо бы этого серого тоже смело взрывом, хорошо бы накрыло всех!" Сознание уплывало. Сквозь пелену беспамятства долетел крик.
   - Скорее! Он уничтожит кальд. Снимите браслет любой ценой!
   Замки щелкнули, фиксируя руки и ноги. К Киру кинулись очередные жрецы, еще сильнее прижали руку, разорвали рукав рубашки. Страшная боль пронзила тело. Жжение стало невыносимым, Кир решил, что ему отрезают руку, чтоб снять браслет. Он хотел умереть. Все померкло, его окружила тьма.
   Сознание возвращалось толчками. Боль не стихала, казалось, на землю рухнуло небо и раздавило все сущее, и где-то там, под обломками мироздания, пытаясь выжить, пульсировала крохотная уцелевшая частичка его существа. Поднять веки стоило неимоверных усилий. Кир почти безразлично скосил глаза и посмотрел на руку, ожидая увидеть обрубок. Но нет, рука уцелела, только на том месте, где был браслет с кальдом, лежала плотная марлевая повязка, сквозь которую проступала кровь.
   В голове была поразительная пустота, будто мозг промыли и выпотрошили. Здоровой рукой Кир провел по лицу, нащупал трубки, вставленные в нос, выдернул их, попытался приподнять голову, но не смог. Чужое, одеревеневшее тело, тупая боль в голове. Все, он больше не маг. Сказать, что Кир испугался или расстроился, нельзя. Он умер, лишь по чистой случайности продолжая слышать, видеть, дышать.
   В этот день в специализированном подразделения СОП были уничтожены все отряды парных боевых магов. Перестала существовать сила, превзошедшая атлантских жрецов во время войны. Приказ о дисквалификации был отдан сверху, кто именно принял такое решение, осталось загадкой, но позже в рапорте указали, что приказ был злонамеренно искажен, вместо расформирования отрядов провели их полную дисквалификацию, повлекшую за собой смерти магов. Виновных не нашли, даже псевдомедики исчезли. Как такое могло случиться сразу после победы? На эти и другие вопросы оставшиеся в живых ответа не получили.
   Из отряда Кирлонда Варина и Ольвер умерли сразу, на месте, остальных доставили в больницу. Велимир, узнав о смерти жены, пытался покончить с собой. Первый раз его остановили врачи, вторую, удачную попытку, он совершил дома - застрелился из наградного пистолета. Кальды, снятые с Велимира, Лоргана, Риндэйла и Кира бесследно пропали. По больнице сновали следователи, выясняли подробности. Выжившие все больше молчали, лежали, неподвижно уставившись в одну точку. Как только они смоги ходить, сразу покинули больницу и разъехались кто куда. Задержать их никто не имел права, ведь после дисквалификации они стали штатскими, и к тому же почти калеками.
   - Вот так все и закончилось, - усмехнулся Кир.
   Хорошо, что перед рассказом Максим успел выпить, так ему было легче воспринять все услышанное. Он бормотал глухие проклятья, клеймил предателей и врагов Континента, а от жалости к магам и от мысли, каких сил лишилась объединенная армия Совета, его даже пробило на скупую слезу.
   - Надо выяснить, кто тот гад, что продался атлантам и отдал приказ! - Максим стукнул по столу пустой рюмкой. - Я бы его!..
   - Попробуй, выясни, - криво улыбнулся Риндэйл. - Но, даже если узнаешь, ничего ты с ним не сделаешь! Слишком высоко он сидит. Не допрыгнешь!
   - Посмотрим... - пробормотал Максим.
   Кир прищурил глаза и испытующе посмотрел на друга:
   - Я тебя знаю не первый год. Рин, ты темнишь! Тебе что-то известно? Кто нас предал? Колись!
   - Ну, если тебе станет легче... За день до смерти Ильдор сказал мне, что приказ подписал советник Берг Лески.
   - Лески! Из-за него меня из спасателей выгнали! - взревел Максим. - Он нам все время вредил. Да я эту мразь!..
   Риндэйл с невозмутимым видом отхлебнул кофе и холодно заявил:
   - Умерьте пыл, парни. Что толку распалять себя? Лески - советник. Вам его не достать.
   Максим и Кир его не услышали, они переглянулись, как опытные заговорщики, и рассудили по-своему. Максиму даже показалось, что он услышал обращенные к нему мысли Кира: "Мы до него доберемся!" Макс кивнул. Вслух же Кир начала рассуждать, о том, что предателей надо карать, и законы, принимаемые Светлым Советом, касаются чего угодно, кроме справедливой жизни на Континенте.
   Риндэйл скривился:
   - Перестань! Прожив столько лет, пора бы знать, что справедливости нет. Справедливость - миф, которым все властители потчуют своих подчиненных. Государство должно существовать, а его граждане жить и трудиться, о большем мечтать не приходится.
   - Ерунда! Если так рассуждать, то и жить не стоит, - разозлился Кир.
   Он начал рассуждать, какие поправки необходимо внести в законы и как реорганизовать деятельность Совета, чтобы установилась справедливость, когда в коридоре раздался вопль Валья. Он требовал, чтобы все немедленно включили видеотрансляторы, там сообщали нечто особенное.
   - Вы такого еще не слышали! Быстрей, а то все пропустите.
   Экран вспыхнул. В вечернем выпуске новостей глава Совета Ладмир Коляда объявил о чрезвычайном положении.
   - Буря усиливается. Жителям Соединенной может грозить опасность, связанная с затоплением подвальных помещений и первых этажей зданий.
   Утром следующего дня планировалось начать эвакуацию людей из затопленных районов столицы. Едва Ладмир Коляда приступил к оглашению порядка вывоза граждан, как свет в квартире замигал, потускнел и, наконец, погас. Экран потемнел, все же кроме магии для его работы было задействовано электричество, и именно без него, а не без магии, видеотранслятор работать не мог. Квартира погрузилась во мрак. Из коридора донеслись проклятья Вальи:
   - Демоны вам в зад! Дайте свет! Хочу досмотреть.
   Демоны не появились, и свет не зажегся. На кухне запричитала Руза, она боялась пропустить эвакуацию и также боялась не найти кастрюлю с семейным ужином. Больше всего ее беспокоило, что в темноте кто-нибудь может съесть приготовленное на ужин мясо. Дети Рузы визжали, радуясь безнаказанности, Дюк пытался поймать их, с грохотом натыкаясь на мебель. Кир выглянул в окно: за пеленой дождя проступали темные окна соседних домов, ни одно окно не светилось, значит, свет выключили во всем квартале, а может, и во всем городе. Ничего удивительного, когда столько дней бушует стихия.
   Желая найти свечу, Кир полез в шкаф. Послышался звук сдвигаемых тарелок, потом что-то упало и покатилось. Кир выругался и, продолжая усиленно рыться, спросил:
   - Максим, скажи честно, ты сюда лазил, ты перекладывал вещи?
   - Ну... - замялся спасатель. - Немного. Вначале мне чашки были нужны, а потом я свои носки туда положил.
   - Носки? В шкаф с посудой?!
   - Да, не бойся ты, они были чистые. Я их на самый край положил. У тебя там все равно беспорядок.
   - У меня беспорядок!? Знаешь, - с чувством произнес эльф, - до встречи с тобой я понятия не имел, что такое настоящий беспорядок. У меня каждая вещь лежала на своем месте, так, как мне удобно, а не валялась среди носков! Признавайся, ты перекладывал свечи?
   - Вроде да. Я подумал, зачем они здесь? Место освободил. Куда я их дел... не помню. Но вы же оба маги, хотя и бывшие, я ж помню, как Риндэйл пулю остановил! Так неужели вы вдвоем не можете отыскать свечи в шкафу? Неужели слабо!?
   - Отчего же? - перестав греметь чашками, огрызнулся Кир. - Вот сейчас я сяду, минут за десять настроюсь, потом еще столько же буду просматривать комнату. Глядишь, через полчаса обнаружу свечки. Будешь сидеть в темноте и ждать?
   Максим не ответил. Кир резко выдвинул нижний ящик, там что-то грохнуло, и он радостно крикнул:
   - Нашел! Вот они. Максим их под свою майку засунул. Сейчас спички найду.
   Максим обиженно засопел. Чтобы его успокоить, Риндейл поднес ладонь к свече и напряг пальцы. Минуты через две фитиль вспыхнул.
   - Но спичкой было бы быстрее, - пояснил Риндэйл.
   - Да, понял я! Не дурак, - кивнул Макс. - Магию налево и направо не используют, она только для особых целей нужна. Сложная это штука! Давайте выпьем за магию! Там у нас еще одна бутылка где-то была.
   - А как же эвакуация?
   - Да ну ее! Что мы, бури не видели? Пусть эвакуируются те, кто струсил!
   При свете свечи они допили "Лесной бальзам", а потом остатки запасов Кира. На душе потеплело, Кир хлопнул по плечу бывшего напарника:
   - Хорошо, что ты пришел! Оставайся у нас ночевать, в такую погоду все равно никуда не дойдешь.
   - Странное ненастье, верно? Раньше такого в столице не было. Как ты думаешь, почему сейчас такая погода? - с какой-то странной интонацией спросил Риндэйл.
   Максим, хоть и был навеселе, но заметил, что из них троих Риндэйл самый трезвый, он не позволил себе захмелеть, да и вопрос точно задал с каким-то подвохом.
   Кир мотнул головой, сказав что-то о земных катаклизмах. Тогда Риндэйл недобро прищурился.
   - Нет, природа тут не при чем! Это ненастье создал ты сам. Оно - дело твоих рук.
   - Моих? Ты что, спятил?!
   Кир попытался сосредоточиться и осмыслить услышанное, но в это время в комнате вспыхнул свет, и одновременно зажегся экран видеотранслятора. Однако вместо обычной ночной передачи на нем появился мужчина могучего телосложения, его лицо заливал яркий свет. Кир и Риндэйл видели золотую ткань одежд и сверкающий всеми цветами камень в обруче на голове. Максим, напрочь лишенный магических способностей, оценил богатырский разворот плеч, широкую грудь и яркий свет, затмевающий лицо говорящего.
   - Вершитель... - выдохнул Кир. - Нифига себе! Откуда он взялся?
   Макс сморгнул и протер глаза:
   - Мы что, перепили? Какой Вершитель? Тот, который глава атлантов?
   Ему никто не ответил. Тем временем из вида донеслось:
   - Я, Вершитель тхар Маез Дениб, обращаюсь к вам из великого храма моего народа. Вы все обречены! Ваши семьи, дома... Стихия погубит вас! Светлый Совет бессилен. "Золотой Дракон" - единственное место, где вы найдете спасение. Мы даруем жизнь всем, кто придет к "Золотому Дракону".
   Голос Вершителя звучал как грозная песня, в которой слышались и желанное обещание, и угроза, и боевой приказ. Максим настолько заслушался, что даже привстал со стула, почти готовый бежать к "Золотому Дракону", и только потом, опомнившись, рухнул назад.
   - Что за хрень? - протрезвевшим голосом гаркнул он.
   - Все очень просто, - невозмутимо пояснил Риндэйл. - Наш Кир стал орудием в руках атланских жрецов. Сам того не подозревая, он создал плакат с заклинанием, вызывающим буйство стихии, магия заставила людей повторять нелепое слово "дагмажбур". Оно несет в себе такую жестокую силу, что при частом прочтении вызывает сильнейшую головную боль и даже помешательство. Чтобы атлантские жрецы не спятили от повторения заклинания, Вершитель поручил "Золотому Дракону" создать рекламу, способную вызвать хаос. Люди читали ее, и тем самым творили заклинание, разрушая свой город.
   - Не может быть... - Кир не хотел верить.
   - Может! Ты создал талантливую рекламу, люди читают о лотерее, мечтают выиграть свой дом и повторяют заклинательное слово. Боюсь, если плакаты повисят над городом еще сутки, Соединенная уйдет под воду, ее постигнет участь затонувших земель. Теперь ты понял, что сотворил? Не стоило служить атлантам.
   - Как вовремя ты мне это сказал! Ты пришел, что бы научить меня жить? - заорал Кир. - А ты знаешь, почему я пошел к ним? Что-то раньше тебя не было рядом, и моя жизнь тебя совершенно не волновала!
   Риндэйл уже открыл рот, чтобы ответить, но тут закричал Максим:
   - Эй! Вы что?! Город гибнет. Вершитель собирает народ. Надо что-то делать, а не ругаться!
   Кир поднялся на ноги, на всякий случай, придерживаясь за край стола. Хмель еще не окончательно выветрился, хотя голова после всего услышанного прояснилась.
   - Все ясно, - сказал он. - Сейчас пойдем и снимем плакаты! Дагмажбур вызывает бурю, значит, плакаты надо снять.
   В ответ на магическое слово, за окнами отозвался очередной громовой раскат.
   Максим вскочил. Возможность действовать и спасать столицу его окрылила, он решил взять управление на себя.
   - За мной! - скомандовал он и помчался к дверям.
   Эльфы улыбнулись, но вняли командиру и устремились следом. Им наперерез, посреди темного коридора, словно чертик из табакерки, встал Валья. Буравя Кира недобрым взглядом, сирин произнес:
   - Вы что, к атлантам решили податься? Неужто поверили этому, с сияющей башкой? Решили спасти свои задницы любой ценой?!
   Максим выпятил грудь и шагнул вперед.
   - Ты что, ветеран, перепил, что ли? Я от тебя такого не ожидал! - и добавил, понизив голос до рокочущего шепота. - Мы идем погоду налаживать, столицу спасать. Вот, Кир знает как! Надо разобраться тут кое с чем.
   Валья просиял, закивав приветливо, голубые глаза под белесыми ресницами потеплели.
   - Мужики, у меня лодка есть, надувная. Я вам дам, а то не доберетесь, кругом ведь вода.
   - Да, какая, к демоном, лодка! - отмахнулся Максим, но Риндэйл остановил его.
   - Лодка - это прекрасно! Большое вам спасибо. И насос принесите, пожалуйста, мы ее надуем на лестнице. Если все будет развиваться так, как я предполагаю, то скоро по улицам можно будет только проплыть.
   Риндэйл оказался прав. У нижних ступенек дома стояла огромная лужа, дальше, за узкой полосой суши, блестела вода, по ней неустанно стучал частый дождь. Мокрый пес шарахнулся в сторону от троих мужчин с лодкой. Проводил их недоуменным взглядом и, на всякий случай, поднялся по ступенькам повыше, устроившись на площадке между первым и вторым этажами.
  
   До рассвета было еще далеко. Глава Совета подошел к окну все тем же размеренным шагом, которым уже полчаса расхаживал по личным апартаментам, и остановился. Даже в те несколько часов, которые он выделил для отдыха, он не смог уснуть. Мысли не просто унять, тем более в такой момент! Столице угрожала опасность, его миру, его правде был брошен вызов. Когда-то под толщу Океанских вод погрузились четыре континента, остался последний, пятый. Теперь под воду мог уйти кусок суши от столицы до Океана. К сожалению, рельеф местности позволял затопить Соединенную даже быстрей, чем ее окрестности. Если бы не помощь пяти магов Светлого совета, столица уже была бы под водой. Они поделили город на сектора, и день и ночь держали оборону, препятствуя натиску стихии. Постоянное напряжение измотало всех, силы медленно иссякали.
   Дарий уже не мог в одиночку контролировать западную окраину, ее заливала вода. В Белоречье, посреди бульвара из затопленных люков били гейзеры, магический фонтан-зеркало мог вот-вот уйти под воду. Маг едва справлялся с потоком воды, отрезая ему путь к центру столицы. Когда на помощь к Дарию пришел Георг, дело немного наладилось. Наводнение остановилось как раз посреди эльфийских палисадников.
   Ирилин держалась лучше всех. Благодаря ей до Общих районов вода не дошла, там лишь стояли большие лужи. Недаром говорят, что женщины выносливее мужчин, особенно женщины-эльфы. При первом взгляде на Ирилин могло показаться, что она и не устала, все такая же малословная, прямая, подтянутая. Ни охов, ни жалоб никто не слышал, она только побледнела, и глаза стали точно два омута. Ладмир знал, что Ирилин будет стоять до конца, она скорей умрет, чем допустит затопление самых густонаселенных районов. И плевать ей на то, что там живет много гоблинов, извечных недругов эльфов.
   - Молодец! - похвалил Ладмир.
   Часть ноши эльфийки он взял на себя. Кроме того, глава Совета оберегал центр столицы.
   Сейчас, как никогда, Совету не хватало Альвердо ан-Нирэ. Ладмир не раз вспоминал его. Без него магов осталось всего пять. Мало! Слишком мало для обороны столицы. Может, правы были эльфы, утверждавшие, что толерантности не место в Совете? Нельзя допускать в него представителей народов, не наделенных магией. Но вот Таге Кнутт отлично справлялся с хозяйственной частью, гномы - прирожденные хозяйственники, а мумми Мила Цекки ведала вопросами продовольствия. Пока не случилось беды, все шло хорошо, но стоило разгуляться стихии... А ведь возможны и более страшные беды, к примеру, война. Получается, что Совет, по велению Ладмира Коляды, остался без мощной силы. Почему же так вышло? Ладмир припомнил, кто-то тогда подсказал ему:
   - В мирное время нужны хозяйственники, а не маги.
   Чьи это были слова?
   Ладмир напряг память. Точно, так говорил Берг Лески, но не на общем совете, а в кулуарах, тихо и вкрадчиво, так, что Ладмиру тогда показалось, что это и его мысли. Он согласился. А зря! Теперь-то он понимал, что Континенту нужна армия, нужны силы, в любое время, всегда. Только так можно избежать войны и невзгод.
   Ладмир в очередной раз отодвинул тяжелую бархатную штору и выглянул на улицу. За окнами простиралась залитая водой площадь Согласия. Буря освещала ее вспышками молний, кроме этой иллюминации мрак развеивали лишь два фонаря - все, что осталось от яркого освещения сердца столицы. Ладмир не сомневался, что и они горят лишь благодаря запасному генератору и титаническим усилиям Таге Кнутта. Гном изо всех сил исполнял свой долг, обеспечивая столицу теплом и светом. Не его вина, что хозяйственный сектор так пострадал.
   Взглянув на площадь магическим зрением, Ладмир увидел еще более удручающую картину - серый туман отчаяния и страха клубился у окон домов, заглядывал в полузатопленные подъезды, струился вдоль улиц, вместе с наступающей водой расходился волнами враждебной магии.
   Ладмир опустил штору, и крохотный мир его спальни отделился от бури, но она никуда не ушла, она все также терзала его столицу. Глава Совета сжал кулаки до хруста костяшек и закусил губу. Достоин ли он возглавлять Совет, если допустил такое? Долгие века Светлый совет возглавляли эльфы, а теперь пришел он - человек, он должен быть лучше, мудрее, прозорливее. И он сделает все, что нужно. Он достоин! Он справится!
   Оглушительный раскат грома прервал мысли. Вслушиваясь в удаляющейся грохот, Ладмир Коляда неожиданно улыбнулся, он вспомнил иные времена и иные раскаты. Залпы орудий из его боевого прошлого. Он не отступил тогда, значит, выдержит и теперь. Ладмир знал, что атланты набрали огромную силу, дошло до того, что Вершитель смог вклиниться в передачу видеотранслятора и обратиться к народу. Скверно, но в своей гордыне Вершитель допустил ошибку, назвав место дислокации атланских жрецов. Он пригласил всех придти к зданию "Золотого Дракона". Теперь цель ясна. Медлить нельзя. Пора идти в бой!
   - Да, поможет мне Единый спасти Континент! - вслушиваясь в несмолкающий шум дождя, прошептал глава Совета.
   В дверь личных апартаментов Ладмира постучали - тихо, вежливо, но настойчиво. Без всякой магии и иного зрения можно было догадаться, что за дверью стоит офицер внутренних войск, секретарь главы Совета - Анлиль Птах. Хороший офицер и честный служака. Как только он узнал, что его сородичи выступили против Совета, немедленно подал рапорт, попросившись в отставку, мотивировав ее тем, что он атлант. Ладмир отставку не принял, написал: "за отсутствием весомых аргументов", а на словах добавил:
   - Служи дальше, ты нужен Континенту.
   Перед тем, как впустить Птаха, он мельком взглянул в зеркало. Перед подчиненными всегда надо выглядеть подтянуто. Глава Совета должен быть тщательно выбрит, аккуратно причесан, особенно в трудный для Континента час. Из серебристого зеркального овала в резной темной раме на Ладмира смотрел немолодой человек с совершенно седыми висками и очень уставшим лицом. От такой усталости не могла помочь магия, тут нужен отдых, беззаботный, веселый, но, в первую очередь, сон.
   - Потом. Все потом! И сон, и отдых, - пообещал себе Ладмир.
   Он пригладил волосы, застегнул верхнюю пуговицу рубашки, и, наконец, впустил офицера.
   Птах держался прямо, как и подобает военному. Серо-голубой мундир почти сливался с серовато-смуглой кожей, только белые нашивки внутренних войск поблескивали в свете лампы. Внимательный, как все атланты, он оглядел комнату, и наверняка заметил нетронутую, закрытую покрывалом кровать. Значит, глава Совета и в эту ночь не ложился. Офицер отрапортовал:
   - Для эвакуации населения из затопленных районов столицы подготовлено сорок левитационных платформ, двести триардов и сто пятьдесят единиц прочих транспортных средств. Утром можно начинать.
   - Проблемы есть?
   - Есть, - Птах наклонил голову. - Некоторые люди, послушав Вершителя, поверили, что он их спасет. Они направляются на Широкую алею, к зданию "Золотого Дракона".
Анлиль Птах покраснел, вернее, на его скулах проступил светло-шоколадный румянец, похожий на грязноватый загар, ему было стыдно за своих, за атлантов. Ладмир понимающе кивнул.
   - Сделайте все возможное, чтоб убедить людей, - и добавил, понизив голос. - Техники все равно на всех не хватает. Спасайте тех, кто хочет спастись. В конце концов, насильно спасать нельзя.
   - Слушаюсь! - отчеканил Птах.
   - Рапорты глав подразделений готовы?
   - Так точно, - офицер протянул папку. - Здесь все, кроме Службы спасения. Берг Лески пропал, покинул дворец Совета и не выходит на связь.
   - Ясно... - Ладмир скрыл эмоции. Подчиненным не нужно знать о предательстве в рядах советников, тем более в такой час. - Пусть рапорт спасателей подготовит заместитель Берга Лески. Как можно быстрее. Я жду.
   - Конечно. А как насчет Лески? Все волнуются, жив ли он? - не по уставу задал вопрос Птах.
   Хороший офицер Анлиль Птах, и хороший человек. Плохие и хорошие люди бывают в любом народе, качества души не зависят от расы, рода, национальности. Ладмир приказал:
   - Передайте всем, чтобы не переживали, а занимались своими делами. Лески жив. Объявляю готовность к эвакуации номер один.
   - Так точно! - с облегчением отрапортовал Птах.
   Ладмир знал, подчиненные решат, будто советник Лески отсутствует по служебным делам, известным только главе Совета.
   За Птахом закрылась дверь. Ладмир опустился в глубокое кресло и продолжил прерванные раздумья. Он вспомнил, как в конце Третьей Локальной войны Лески попал в Светлый совет. Вначале Ладмир был против его кандидатуры, не верил, что этот педант и чистюля достойно сражался на фронте, и подвигам его не доверял. Достаточно было взглянуть на новоявленного генерала, протирающего салфеткой каждый предмет вокруг себя.
   В юго-восточных степях, где служил Берг Лески, случалась лихорадка, боясь заразиться, он дезинфицировал все: тарелки, мебель, письменные принадлежности. Ладмиру хотелось спросить, обеззараживает ли Лески так же тщательно личное оружие, вдруг и на нем поселились микробы, но вопрос отпал сам собой, когда, присмотревшись к генералу внимательнее, глава Совета понял, что Лески вряд ли вытаскивает оружие из кобуры и вряд ли умеет стрелять. Ладмир был уверен - тот, кто трясется за свою жизнь, не одерживает побед. Что-то с победами Лески было не чисто, но вот что именно?
   Лески освободил от атлантов целую область, они оставили ее почти без боя, словно само имя нового командующего внушило им страх. Большая территория почти без жертв перешла в руки Совета, конечно же, это радовало. Военные выдвинули Лески в Светлый Совет. Отказать им Ладмир не мог, война еще не закончилась, и армия имела решающий голос.
   Лески вошел в Совет. Постепенно негативное впечатление стерлось. Он прекрасно вписался в новую обстановку, появлялся именно там, где был нужен, и всегда умел оказать Ладмиру помощь чуть раньше, чем тот успевал о ней попросить. Прежнее чистоплюйство как-то быстро преобразилось в подтянутость, выглаженную белую рубашку, сверкающие ботинки и безупречный пиджак, на лацкане которого сияла 12-конечная звезда члена Совета. В безукоризненной выправке нового советника Ладмиру виделась армия прежних времен, когда не было магии, и победы одерживались силой оружия и строевой дисциплиной. Порядок и дисциплина - на этих ностальгических нотах и сыграл Лески, когда сказал, что парные маги слишком сильны.
   - В их отрядах, как известно, большинство эльфы, а эльфы непредсказуемы! Сейчас они поддерживают вас, а завтра могут изменить Совету и пойти за кем-то из своих лидеров. К тому же, эльфы своенравны. Они по природе своей не солдаты, армия их не исправила.
   - Неправда. Я воевал вместе с эльфами, они хорошие бойцы.
   Лески наклонил голову:
   - Простите, я неверно выразился. Я не хотел обидеть ваших фронтовых друзей, я хотел сказать, что эльфы не всегда исполняют приказы. Они все в той или иной степени маги, а магам нельзя доверять. Сейчас в их руках собрана слишком большая мощь.
   Ладмир ничего не ответил. Боевые маги к концу войны представляли грозную силу. Все знали, что они пробивают магический щит атлантских жрецов и обеспечивают войскам наступление. Такая сила хороша, когда имеешь над ней полный контроль... Ладмир колебался. Как раз в это время злой рок подкинул ему аргумент, который перевесил чашу весов.
   Война откатилась к границам Атлантии. По данным разведки в районе, где шли боевые действия, находилась одна из секретных лабораторий жрецов. Та, где занимались генным превращением или, как говорили в народе, созданием монстров. Ладмир приказал захватить лабораторию и взять жрецов живыми. Он лично приехал в штаб Южной армии. Формально - для того, чтобы отметить удачное наступление, а фактически, как знали немногие, чтобы допросить жрецов и увидеть плоды их страшного труда. Но операция завершилась провалом, в руки Ладмиру попали лишь изуродованные жертвы экспериментов.
   - Где жрецы? - негодовал Ладмир.
   Генерал Стахов нерешительно пожевал губами и вымолвил:
   - В море.
   - То есть как, в море?
   Ладмир зашипел себе под нос проклятия такой древности, что Стахов содрогнулся, хотя не понял их смысла. Глядя в одну точку, генерал произнес:
   - Виноват, не уследил. Маги погорячились... мои ребята не успели их остановить.
   - Мать твою! Да что, эти жрецы, утопились, что ли?
   - Моя мать ни в чем не виновата, господин Коляда, она штатская, ее там не было, - оправдывался Стахов, - а жрецов утопили боевые маги. Их, в общем-то, можно понять...
   Стахов смутился.
   - Маги с боем отбили лабораторию, понесли потери. Ворвались внутрь, там горы изрезанных трупов. Прошли внутрь скалы, миновали атлантские хитрости, типа срывающихся блоков и летящего огня. Сражались. Думали, найдут монстров, а там, на полу, лежат маленькие существа закрытые грязной рогожей и хнычут. Бойцы рогожу сорвали, а под ней мальчишки лежат, только они уже не люди. Все тела в темной чешуе и из позвонков острые шипы растут. Вдоль тощих ног извиваются хвосты. И зубы у них острые на слишком больших челюстях. Да вы их сами увидите! Тех, что выжили, мы доставили в штаб. Так вот, лежат они на полу и плачут. Маги будто с цепи сорвались, видно, нервы у них сдали совсем. А тут, как назло, жрецы начали кидаться огненными шарами и попытались сбежать из пещеры через тайный ход. Маги догнали их на уступе скалы, снаружи. Там у них что-то вроде дуэли произошло и маги, того, победили, а потом приказали жрецам броситься в море. Те противостоять не могли, кинулись вниз с обрыва. Все. Мои орлы хотели помешать, но не успели.
   - Не успели или не захотели? - сощурился Коляда.
   Генерал смущенно пробормотал:
   - Господин Коляда, боевые маги неуправляемы, мои люди не могли их остановить.
   Ладмир почувствовал, как затылок наливается свинцом, и кровь стучит в висках. Если бы он сейчас мог дать волю эмоциям, ну, хотя бы заорать и покрыть всех вокруг матом, наверное, стало бы легче. Но времена подобных вольностей давно прошли.
   - Где эти маги? - спросил он.
   - Улетели. У них свое начальство и базы свои, он нам не подчиняются.
   - Даже так...
   Рассказ невольно подвел черту под целым подразделением парных боевых магов. Стахов, сам того не желая, подтвердил слова Берга Лески. Благодаря чему в конце войны Ладмир Коляда дал согласие на расформирование отрядов боевых парных магов. Он и представить себе не мог, чем закончится эта история. Планировался почетный уход, награждения, чины, звания... Ладмир хотел устранить непокорных, но вовсе не желал им смерти.
   Узнав, чем обернулась дисквалификация, глава Совета лично прибыл на место. Ему показали трупы. За долгую жизнь он видел немало мертвых людей, но почему-то эти врезались в память. Ему долго снились красивая молодая женщина в праздничном платье и парнишка с голубыми распахнутыми глазами. К тому времени, когда Ладмир появился, их уже вытащили из кресел. Они лежали рядом, с непокрытыми лицами, будто ждали чего-то или хотели что-то сказать. Их имен Ладмир не помнил, так же, как не помнил лиц остальных погибших, но он знал, что среди них есть и те маги, которые когда-то не выполнили приказ. Так вышло, что умерли они не от рук жрецов, и смерть их была куда мучительнее, чем у тех, кого они утопили. Прочитав материалы медэкспертизы, Ладмир искренне ужаснулся.
   Лески полностью отрицал свою причастность к подмене приказа. В итоге все списали на диверсию атланских жрецов.
  
   Глава 15.
   Погода налаживается
  
   Максим, Кир и Риндэйл вытащили лодку на улицу.
   - Ну, и на кой она нам?! - в сердцах воскликнул Максим, оглядевшись по сторонам. - Ты что, как пацан, посреди лужи плескаться будешь?
   Риндэйл посмотрел на него взглядом взрослого наставляющего несмышленыша, и спокойно сказал:
   - Дом Кира стоит на высоком месте. Может, ты не заметил, но дальше улица понижается. Если здесь разлились лужи, значит внизу стоит сплошная вода, чем дальше, тем глубже.
   Не вступая в дискуссию, он пошел вперед, таща за собой на веревке лодку. Так они миновали часть улицы. Дальше лужи слились воедино, и появилось течение, потащившее лодку вниз. Свет редких фонарей не позволял увидеть округу, но едва впереди показался бульвар Мастеров, как все изменилось. Бурный поток подхватил надувное суденышко, точно скорлупку, и повлек за собой. По бульвару неслась настоящая река. К счастью, местность понижалась в нужную сторону. Оставалось только залезть в лодку и отдаться судьбе, пытаясь не налететь на препятствия. Едва устроившись на тесных сидениях и вцепившись в борта, друзья оказались на стремнине. Еще совсем недавно здесь стояли торговые ряды гномов, а теперь взору мужчин предстала картина бедствий, причиненных стихией. Жуткое, и вместе с тем фантастическое зрелище - темная вода неслась посреди города, вскипала, скручивалась в водовороты, в которых, словно кораблики, мелькали разные мелочи - от дамских туфель до обрывков газет и сломанных зонтов. Совсем рядом с лодкой пронесся мокрый тент от навеса, а следом за ним - кусок трубы от опоры рухнувшего киоска. Ее острый край едва не разорвал надувной борт, но друзья даже не успели как следует испугаться. Сломанные конструкции поглотила вода. По краям бульвара стояло несколько затопленных машин. Кир и Максим едва успели отталкиваться от них веслами, стараясь найти безопасный путь. К первым этажам зданий подобралась вода. Люди в панике забрались повыше, спасая вещи и ища укрытия. Кто-то, высунувшись из окна, кричал вслед уносящейся лодке, прося взять его с собой.
   Бульвар Мастеров пролетал мимо, поток воды становился быстрее и шире. Какое-то время он тащил лодку в нужном направлении, но потом повернул влево от центра, к району Уютное, где жили мумми. Там цветные двухэтажные домики спускались к реке. Жители залезли на крыши в ожидании помощи.
   - Гребем к краю дороги! Надо свернуть, - закричал Риндэйл.
   Они пересекли поток. Кир схватился за ограду какого-то садика. Тонкие доски предательски заскрипели, но выдержали. Максим тут же накинул веревку и привязал лодку к поперечной доске. Дальше предстояло идти пешком. Некогда цветущее Уютное теперь можно было назвать Болотным. Дождь то усиливался, то затихал.
   К тому времени, когда друзья выбрались из воды, они успели промокнуть насквозь. Чем ближе они подходили к центру столицы, тем меньше становилось воды. В районе площади Согласия разлились лишь огромные лужи, между которыми чернел асфальт. Здесь, в отличие от остального города, сохранилось хоть какое-то освещение. В окнах некоторых домов мерцал тусклый свет. Рельеф в этой части города значительно повышался, но, кроме того, маги Светлого Совета обращали особое внимание на охрану центра столицы. К площади спешили жители из затопленных районов. Люди несли увесистую поклажу, надеясь быть в числе первых в тот час, когда Совет начнет эвакуацию граждан.
   С края площади, из мрака, проступала чаша магического фонтана, над ее зеркалом клубилась сплошная серая мгла. В другое время Службу Охраны Порядка могло бы обеспокоить растущие недовольство и страх горожан, но сейчас такие эмоции считались вполне обоснованными. Люди ждали помощи и боялись потопа. У СОП нашлись дела поважнее, чем успокаивать граждан. Друзья прошли мимо фонтана, и Кир заметил, что водное зеркало запечатлело их лица, даже дождь ему не помешал. Видно, магическая защита правопорядка посчитала их подозрительными субъектами. Наконец, впереди, в тусклом свете забрезжило огромное полотнище плаката, на котором, даже в полумраке, проступало слово "Дагмажбур". Оно притягивало, на него хотелось смотреть и повторять заклинание. Максим с усилием отвел взгляд.
   - Океанская бездна, ну и хреновину ты сотворил!
   Кир ничего не ответил.
   - Ладно, забыли. Работаем! - Максим чувствовал себя как в старые добрые времена, когда командовал своими бойцами, он будто снова шел на задание, возглавляя спасателей.
   Указав на то место, где крепился плакат, он сказал:
   - Эта дура крепится к стене вон над тем верхним балконом. Мы зайдем в квартиру, выйдем на балкон и снимем растяжку. Если не удастся достать с балкона, попросим у жильцов лестницу. Объект виден? Задача ясна? Вперед!
   Эльфы переглянулись, улыбнувшись одними глазами.
   - Думаешь, нас впустят в квартиру?
   - А как же! Граждане обязаны оказывать спасателям всяческое содействие.
   Не дожидаясь возражений, Максим помчался вперед. Подбежав к дому, он распахнул дверь и взлетел на последний этаж. Эльфы бежали следом. Когда Максим уже поднял руку к звонку, Кир остановил его:
   - Постой. Сейчас ночь, на улице буря, народ паникует. Не самое лучшее время, чтобы врываться чей-то дом. Нам не откроют и будут правы.
   - Как это не откроют?! А гражданский долг, а преданность Континенту? Если там, за дверью, не полные отморозки, значит должны открыть. Да я сейчас дверь взломаю!
   - Забыл? Ты уже не спасатель. Мы здесь неофициально. Будешь бузить, нас всех арестуют. Кто тогда плакаты снимет?!
   Максим с возмущением махнул рукой, от чего капли дождя веером посыпались с рукава куртки, и придавил звонок. Тишина. Никто ему не открыл.
   Риндэйл посмотрел на капитана, медленно провел рукой по створке дверей и тихо сказал:
   - Кир, давай постараемся вспомнить былое! Попробуем увидеть, кто там живет, получим о нем информацию.
   Напарники прижали пальцы к обшивке дверей, и Кир медленно произнес:
   - Кажется, там одинокая женщина. Немолодая. Она боится.
   - По-моему, атлантка, - вторил ему Риндэйл.
   Кир кивнул.
   - Похоже на то. Тогда понятно, что кроме бури, она боится людей, думает, что ее могут обидеть, потому что атланты опять мутят воду. Она не откроет. Ей очень страшно.
   У Максима глаза полезли на лоб.
   - Ух ты, здорово! Вы ее чуете? Я такого еще не видел, чтоб через дверь, без всяких там магических чаш, шаров и прочих прибамбасов!
   - Ясно, что ты такого не видел, - усмехнулся Риндэйл. - Ты родился в мирное время, когда следить за кем-то без ведома властей противозаконно. Но сейчас не тот случай, когда надо блюсти закон. К тому же мы сами не ожидали, что все получится.
   Кир улыбнулся:
   - Похоже, Ильдор был прав, мы сможем вернуть былое.
   Риндейл кивнул, но ответил почему-то уклончиво:
   - Может быть...
   Тем временем Максим неистово барабанил в дверь и кричал:
   - Откройте! Спасатели!
   Даже если бы друзья ошиблись, и за дверью сидела не перепуганная насмерть атлантка, а любая другая женщина, она ни за что не открыла бы, решив, что на лестнице собралась шайка, которая вот-вот взломает дверь. Не удивительно, что ответом Максиму была тишина. Но Макс не расстроился, глаза у него заблестели от новых идей:
   - Если вы маги, вы должны снять плакат прямо с улицы. Прожгите растяжки взглядом или там плакат огненным шаром спалите. Решайте, что лучше. Вариантов-то много.
   - Не выйдет, - покачал головой Кир.
   Риндэйл, как более терпеливый, счел нужным объяснить:
   - Такое вряд ли вообще возможно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Во-первых, в плакат заложена магия, он может себя защитить. Во-вторых, в атмосфере распространено заклинание атлантов, которое будет препятствовать тому, кто решит ему навредить. А в-третьих, лишь в детских книжках маги бросаются фаейрболами как мячами, на самом деле...
   - К демонам! - перебил Максим. - Зачем тратить время?! Мне и так ясно, что у вас ничего не выйдет. Бежим скорей на чердак! Снимем растяжку оттуда. Она закреплена как раз между балконом и крышей.
   На чердачной двери висел простой и надежный замок, очень старый, возможно, старше дома, но он не потерял прочности. Все же умели раньше делать надежные вещи! Кир с сомненьем потрогал его, осмотрел толстую дужку. Совсем близко за запертой дверью висело деяние его рук и магии. Пока он добирался сюда, преодолевая потоки воды, сырость и грязь, он не задумывался о том, что сотворил, не до этого было. Но теперь, перед запертой дверью, со всей очевидностью осознал, что случилось. Его использовали. Он стал виновником катастрофы, он едва не погубил столицу. Когда-то он воевал с атлантами, а теперь стал орудием в их руках.
   Кир уставился на закрытую дверь. Воздух вокруг сгустился и стал нагреваться. В ярости он изо всех сил врезал ногой по металлической обивке, вложив в удар всю силу, всю магию. Удар получился что надо, на двери образовалась изрядная вмятина, но замок не поддался. Кир приготовился к очередному броску, когда Макс, вцепившись ему в рукав, с трудом оттащил в сторону.
   - Ты что, оглох, что ли? - кричал он. - В третий раз тебе ору, отойди в сторону! У меня с собой пистолет есть. Атлантский, трофейный, тот самый, что ты мне на побережье вручил.
   - А я свой забыл... - приходя в себя, пробормотал Кир.
   Грянул выстрел, дужка замка отлетела. Распахнув двери, друзья рванули вперед.
   Чердак оказался большим, темным и грязным. Где-то наверху за стропилами возмущенно захлопали крыльями разбуженные голуби. Тусклый ночной свет пробивался сквозь маленькое окно. От волнения и духоты у Максима на лбу выступил пот, ругаясь и спотыкаясь о невидимый мусор, он с трудом поспевал за эльфами, для которых темнота не являлась такой уж помехой. Риндэйл первым достиг окна и, обследовав раму, нашел крохотную задвижку. Щелчок. Створки раскрылись, пропуская на крышу. Свежий, пропитанный дождем воздух ворвался в чердачный мрак, сразу стало легче дышать.
   Пара шагов, и чердак остался за спиной. Кир перегнулся через край крыши и присвистнул. Вид, открывающийся с пятиэтажного здания, впечатлял. Широкая улица простиралась внизу, а над ней, огромным мокрым полотнищем, колыхался плакат с магическим словом "Дагмажбур". Если присмотреться, то даже сверху, под нелепым углом, можно было заметить, как нарисованный бумажный домик превращается в дом заветной мечты.
   - Качественно сделано! - похвалил Риндэйл. - Глаз не отвести! Уверен, даже сейчас на него пялятся из соседних окон и читают твое заклинание. Что ни говори, а талант у тебя остался.
   Кир тяжело вздохнул, думая о том, что чем качественнее оказался плакат, тем больше вреда он принес столице.
   - Как эту махину снимать-то теперь?
   - Понятия не имею... Четыре растяжки, по две с каждой стороны улицы. Как до них добраться?
   Кир вздохнул:
   - Ладно, делать нечего! Я ее сотворил, я ее и сниму... если конечно вниз не грохнусь.
   Придерживаясь одной рукой за окно, он уперся ногой в бортик крыши и наклонился вниз. Так он смог дотянуться до верхней растяжки плаката, достал нож и начал пилить толстый мокрый трос. Косые струи лились прямо на голову, волосы намокли, мокрые пряди прилипли к лицу. Дело продвигалось крайне медленно, Кир с тоской глядел на другую сторону улицы, туда, где под крышей такой же пятиэтажки крепилась другая сторона полотнища.
   - Он так до утра пилить будет! - резюмировал Макс. - Может, мне выстрелить в трос?
   Он смахнул со лба пот и вытащил пистолет. Риндэйл отрицательно покачал головой.
   - Нельзя. Если промажешь, куда пуля полетит? В соседний дом. А там везде окна, люди.
   Максиму пришлось согласиться.
   У Кира затекли руки, нога предательски заскользила по краю крыши. Он едва успел ухватиться за раму и отпрянуть назад.
   - Прервись, - посоветовал Риндэйл. - Давай попробуем спалить трос.
   Кир согласился, хоть особых надежд не испытывал.
   Бывшие маги-напарники немного посовещались, произнося совершенно непонятные Максиму слова. Любопытство заставило Макса навострить уши. Это древнее словосочетание, касающееся остроты ушей, как раз было связано с остроухими эльфами и тайнами, которые они хранят. Во всяком случае, так учили в школе. Как Максим ни старался, он ничего не смог понять, а маги тем временем закончили разговор, легли на край крыши и рискованно свесились вниз, прикоснувшись руками к верхнему тросу. Максим отметил, что, даже если у них все получится, до нижней растяжки им ни за что не достать. Разве что эльфам удастся зависнуть в воздухе, но на подобный трюк можно было рассчитывать только в заурядном кино.
   Максим ждал. Прошло не больше минуты, и трос прямо на его глазах начал тлеть. Рвалась нить за нитью, трос истончался, грозя вот-вот рухнуть с одного из креплений. С сухим щелчком лопнуло сразу несколько жил, остальные не выдержали веса плаката. И вот его верхний угол, как большой парус, полетел вниз. Полотнище забилось на ветру на трех оставшихся тросах.
   Кир и Риндэйл хотели порадоваться, но проделанный труд отнял у них слишком много сил. Уставшие и измотанные, они присели передохнуть, но не успели даже перевести дух, когда яркий луч прожектора залил крышу. На удивление не было времени. Многократно усиленная репродуктором, прогремела команда:
   - Не двигаться! Вы задержаны Службой Охраны Порядка. Любая попытка применить оружие или магию будет расценена как сопротивление и повлечет ответный огонь.
   Вслед за тем из струй дождя показалась левитационная платформа. Она подлетела к крыше и зависла напротив чердака.
   - Ну, вот и все. Приехали... - устало выдохнул Кир.
   - Стойте! - запротестовал Максим. - Я спасатель. В чем дело-то? Почему вы стрелять в нас надумали?
   Мгновение на платформе молчали, видимо решая, что сказать, и изучая нарушителей. Потом волевой голос, уже без всякого репродуктора, крикнул:
   - На вас поступила жалоба от жильца верхнего этажа. Вы пытались вломиться в ее квартиру с целью грабежа. Потом вы стреляли. Женщина заявляет, что вы хотели ее убить.
   Максим щурился, стараясь разглядеть говорящего, но прожектор слепил глаза. Тогда он заорал в пустоту:
   - Это полный бред! Мы к ее дверям случайно подошли, нам на чердак нужно было.
   - Вас застали на месте злостного хулиганства, вы пытались испортить плакат, - резонно заметил голос.
   Яркий свет бил в лицо. Максим прикрылся ладонью.
   - Выключите прожектор. Пожалуйста!
   Кто-то там, на платформе, обдумал его слова. Прожектор погас, и сразу же наступила тьма, только реактор платформы мерцал синим пламенем. Привыкнув к темноте, Максим разглядел нацеленный на него ствол пистолета, а затем и командира группы - невысокого, плотного сложения гном, во френче с четырьмя полосами. Надо же - майор! Значит ситуация в столице и верно серьезная, просто так майоров командовать экипажами дежурных платформ не назначают.
   Свободной рукой гном пригладил ухоженную бороду. Ему нравилось командовать и распоряжаться.
   - Вы задержаны за злостное хулиганство, - пояснил он. - Сомкните руки в замок за спиной и шагайте на платформу, иначе мы откроем огонь.
   - Какое еще хулиганство? - начал пререкаться Максим.
   Гном молча указал рукой на пострадавший плакат: содеянное, по его мнению, не нуждалось в дальнейшим комментариях. Все видели, что Дагмажбур закрылся загнутым углом срезанного полотнища, а то, что черная магия на время была заблокирована, никто из СОП не знал. Четверо бойцов на платформе плотнее сжали оружие. Один из них, совсем молодой гоблин, подошел к краю платформы и ткнул Максима дулом автомата в живот:
   - Давай живее! Двигай на платформу, а то пристрелю!
   - Прямо так и пристрелишь, за какой-то паршивый плакат? - зло прищурился Макс.
   - Прямо так, - пообещал гоблин. - В столице чрезвычайная ситуация. Нечего с хулиганами либеральничать! Стрелять, и точка! Давно бы так, и в городе был бы порядок.
   Максим нехотя шагнул вперед. Глядя ему в спину, Кир с трудом поднялся на ноги, и, больше ни на что не надеясь, вышел из-под спасительного карниза. Не желая вновь оказываться под дождем, он втянул голову в плечи, будто надеялся спрятаться от ливня и от самой судьбы. Шаг, еще шаг. Что-то изменилось вокруг. Кир еще не понял, что произошло, но почувствовал перемены. Он с удивлением огляделся, запрокинул голову и тут заорал во все горло:
   - Дождь кончился! Смотрите, дождя больше нет! Колдовство рухнуло.
   От неожиданности, гоблин вздрогнул и едва не пальнул Максиму в живот, но в следующий момент вся команда СОП с удивлением смотрела в небо, подставляя руки под несуществующие струи дождя. С неба не упало ни капли.
   - Сработало! - захохотал Максим. - Мы сделали это!
   Майор подозрительно поглядывал то на Кира, то на Максима. Решив, что оба они сошли с ума, он выбрал для разговора Риндэйла, как самого разумного, на его взгляд, нарушителя.
   - В чем дело? Что произошло? Вы знаете, почему кончился дождь?
   - Конечно! - Риндэйл добровольно шагнул на платформу и едва не стиснул майора в объятиях. - У нас все получилось! Мы уничтожили чары. В сорванном нами плакате заключалась огромная атлантская магия, она чуть не погубила столицу.
   Кратко, но убедительно он изложил суть случившегося. Со стороны могло показаться, что красноречием эльф превосходит лучших ораторов Континента, однако Кир видел, что не последнюю роль здесь играет обычная магия слова, с которой знакомы многие выпускники Академии. Риндэйл апеллировал к разуму гнома, сделал комплимент его прозорливости и искусно вплетал в рассказ примеры из гномских легенд. Бойцы СОП стояли, раскрыв рты, слушая о коварстве атлантов и заклятии Дагмажбура. Даже Максим заслушался, хотя знал о плакатах куда больше, чем было сказано.
   - Тут, в центре, повесили самый большой плакат, в него вложены огромные силы, - завершал речь Риндэйл, - но, кроме того, существуют еще два плаката. Они тоже притягивают к столице бурю. Их надо снять!
   Майор нахмурился, раздумывая, как поступить. Он решил уточнить детали. Недаром Риндейл распалялся о разумности гнома.
   - С чего ты взял, что, сняв плакаты, вы остановите дождь? Кто велел их повесить? - спросил майор.
   - Их изготовила фирма "Золотой Дракон", слышал о такой? А то, что в них колдовство, проверить не сложно, достаточно сопоставить несколько дат: когда появились плакаты, и когда начался потоп.
   Гном взялся за личком. После недолгих переговоров он протянул:
   - Может быть, ты не врешь, но и поверить вам трудно, тем более что такая вера может стоить мне звания. Скажи, что будет, если мы не снимем все плакаты?
   Риндэйл нахмурился.
   - Столицу затопит.
   - А если снимем?
   - Выглянет солнце! Точнее, звезды, учитывая, что сейчас ночь. Не будет эвакуации жителей, не будет затопленных улиц. Вершители не смогут одурачить народ. Соединенная не погибнет.
   Гоблин шагнул вперед:
   - Хватит врать! Командир, они нарушители, они преступили закон.
   Мумми с нашивкой сержанта, закивал, соглашаясь с товарищем. Видно, он тоже не очень-то верил, что плакаты могли стать причиной таких ужасных бедствий.
   - Откуда вы знаете, что тут замешена магия? Мало ли плакатов висит на улицах! Может все эти даты - простое совпадение.
   Майор собирался цыкнуть на подчиненных, но вопрос показался ему правомерным, он решил, что неплохо было бы услышать ответ.
   - Я сам сделал эти плакаты! - в отчаянии признался Кир. - Я сотрудник "Золотого дракона" - Кирлонд Лотт. Мне поручили эту работу, но я понятия не имел, к чему она приведет.
   - Проверим...
   Пока гном выяснял что-то по личкому, все бойцы СОП сверлили Кира глазами с нескрываемой ненавистью. Есть в плакатах магия или нет - дело десятое, а вот вредить столице, пусть даже неумышленно - это страшное преступление. Отключив личком, гном задумчиво почесал бороду, покрутил ус и, наконец, принял решение.
   - Слушай мою команду! Мы снимем плакаты и посмотрим, что будет. А пока не спускайте глаз с прохвостов, особенно с этого! - он указал на Кира. - Наш маршрут: Северный округ, затем Юго-Запад и Думбарская улица. Быстрей, за работу!
   Сняв первый плакат, командир группы распорядился на всякий случай не выбрасывать его, а положить на платформу. Затем скомандовал:
   - Летим на Юго-Запад Пилот, выполняйте приказ!
   Платформа взмыла над крышами домов и легла на курс. Путешествие завершилось спустя два часа. Последним снимали плакат, висевшей над Думбарской улицей, он был небольшим, но питал стихию не хуже центральных. Ведь на Юго-Западе живут, в основном, гоблины, а они очень подвержены любому магическому воздействию. Творческих наклонностей у них нет, среди гоблинов вы не найдете ни художников, ни поэтов, но они с радостью копируют и множат чужие идеи. Любой маг без труда внушит им все, что угодно, от лютой ненависти к вновь назначенному врагу, до безграничной любви к популярной бездарности, не имеющей ни слуха, ни голоса. Гоблины любят певцов, поющих чем громче, тем лучше.
   Неудивительно, что когда на их улице появился плакат, суливший возможность выигрыша, все население района, от мала до велика, каждый день таращилось на него, любуясь изменяющейся картинкой. В результате грозовые тучи не расходились над округом ни днем, ни ночью, и узкие улочки превратились в потоки бурлящей воды.
   Платформа подлетала к чердачному окну дома, туда, где крепился плакат. Когда последний трос полотнища оборвался, и темный транспарант огромной птицей полетел вниз, на небе начали загораться звезды. Бойцы СОП во главе с командиром задрали головы, любуясь чистым небом, словно видели его в первый раз. Тучи исчезали с потрясающей быстротой. Посветлело, половинчатый диск луны показался на небосклоне и залюбовался своим отражением в лужах. Кругом разлилась особая тишина, в ней магическим образом утонули все звуки: плеск воды, осторожные шаги по платформе, скрип чердачных ступенек, и даже топот сапог Максима, сбегающего вниз по лестнице. Бойцы не видели, как исчезла троица нарушителей. Отвлечь внимание сразу нескольких человек, да к тому же блюстителей порядка, стоило эльфам немалых усилий, зато, когда команда СОП вновь обрели возможность слышать и адекватно воспринимать окружающее, их пленников давно простыл след.
   - Где они? - озираясь, скрипнул зубами майор.
   Пилот предложил:
   - Облетим квартал. Может быть, перехватим?
   - Вряд ли, - покачал головой майор. - Они настоящие маги. Жаль, что мы их упустили. В рапорте я напишу, что мы спасли столицу от затопления.
  
   Около люков кружили водовороты, лужи постепенно мелели. Кир, Максим и Риндэйл устало плюхнулись на ступеньки какого-то здания, гадая, успеют ли добраться домой до утра.
   - Я б прямо здесь уснул! - признался Максим. - Ноги уже не держат.
   - Надо бы лодку найти, и вернуть Валье, - вспомнил Риндэйл.
   Кир бросил на него очень красноречивый взгляд:
   - Надо, но я не могу. Вы-то завтра будете дрыхнуть весь день, а мне с утра на работу идти. Время на сон совсем не осталось.
   - Как!? - в один голос воскликнули Максим и Риндэйл. - Ты собираешься идти в "Золотой Дракон"?! Опять будешь служить атлантам!?
   - Идиоты! Там же мои рисунки, с которых плакаты делали. Их надо забрать и уничтожить.
   Риндэйл кивнул.
   - Верно. Я пойду с тобой. Вдруг помощь понадобится.
   - Тебя не пустят. Там охрана.
   - Похоже, "Дракон" охраняют не хуже порталов, а уж их-то атланты стерегут днем и ночью.
   Максим отмахнулся:
   - Не может быть! Порталов не существует. Их давно нет. Все это сказки.
   Риндэйл промолчал. Кир поднялся и не мигая уставился на напарника.
   - Ты хочешь сказать, - медленно произнес он, - что порталы уцелели? Что они не сгинули в далеком прошлом?
   Риндэйл хмыкнул:
   - Ну ты даешь! Нет, я понимаю, Максиму простительно, он человек, к тому же еще совсем молод. Сколько тебе, Макс? Меньше тридцатника? Совсем зеленый! Но ты, Кир, ты же Академию закончил, ты эльф! Как ты можешь считать, что порталы исчезли?!
   Максим засопел обиженно, он вовсе не считал себя зеленым юнцом и привык думать, что он взрослый и мудрый мужчина. Кир упреки в свой адрес вообще пропустил мимо ушей, его разбирало любопытство.
   - Ты нашел портал? Обалдеть! Где он?
   - Ну, если быть точным, нашел не я, а Альвердо, мы попытались его исследовать. Портал находился рядом с Лундом, на побережье. Его охраняют атланты. У них есть ящеры - ходры. Максим их видел. Милые такие зверушки!
   - Ясно... - протянул Кир.
   Мысль о том, что и тут вмешался Альвердо, не доставила ему удовольствия. Светлый маг ухитрялся вечно вставать на пути, а Киру так хотелось забыть о нем.
   - Интересно, есть ли на Континенте другие порталы?
   Риндэйл кивнул.
   - Есть, в горах Оркуса. Он последний, остальные ушли под воду. Я где-то читал, что раньше Оркус был очень популярен среди отдыхающих. В древние времена люди любили ездить на юг. Было такое странное слово - курорт. Полагаю, это древнее название Оркуса, он назывался Курорт и пользовался большим успехом: море, солнце, покой... так что портал работал весьма напряженно, особенно в летнее время. Теперь он затерян среди скал. Зал прибытия, наверное, полностью развалился.
   Максим слушал как завороженный, наконец, он решился спросить.
   - Я понимаю, порталы, Курорт - это круто. Раньше они переносили людей с одного континента на другой через Океан, но теперь континент один. Не пойму, на кой атлантам сдались порталы? Из Оркуса в столицу летать, что ли?
   - Нет! - засмеялся Риндэйл. - Для полетов над Континентом вполне достаточно левитационных платформ. Структура порталов более сложная, чем принято считать. Перемещение в пространстве - только одна их возможность. Если правильно задать направление, то можно переместиться в определенную точку прошлого. Судя по всему, именно так и поступили атланты, они наши в прошлом свой древний континент и обосновались на нем.
   - Так пусть там и сидят! Пусть валят отсюда!
   Риндэйл покачал головой, давая понять, что Максим и верно еще дитя и не понимает элементарных вещей. Юнец - что с него взять.
   - Если бы атланты поселились на своем материке и жили там тихо и мирно, то волноваться было бы не о чем, - терпеливо объяснил он. - Но они создают там монстров и пытаются погубить наш Континент, чтобы некому было помешать им творить бесчинства. Вспомни, в школе тебе должны были рассказывать, почему ушли под воду четыре континента Земли. Потому что после Материковых войн атлантские жрецы привели в действие такие страшные силы, которые сместили земную кору и затопили материки.
   Тут Максим решил отыграться за то, что его обозвали зеленым юнцом.
   - Не совсем так, - авторитетно поправил он. - Эльфийские маги тоже в стороне не остались. Между прочим, Атлантия ушла под воду одной из первых! Или ты думаешь, что атланты сами себя затопили? Так что кто нанес первый удар, а кто упреждающий, это еще большой вопрос.
   Эльфы насупились.
   - Дело прошлое... - протянул Кир. - Сейчас уже не разберешь, кто первый, а кто второй. Но мы сражались за правду, за мир, свободу и равенство, а они нет!
   - Сейчас атланты создали мощный плацдарм для нападения на Континент, - с готовностью подхватил Риндэйл. - У них там большая военная база. Они угрожают нашему миру. Если мы хотим выжить, нам нужно найти универсальный ключ. Он откроет портал, тогда можно пойти по следам атлантов и нейтрализовать их.
   - Я слышал, таких ключей было пять, по числу континентов, но все они уничтожены, - сказал Кир.
   - Ошибаешься! Один ключ уцелел. Он хранился в Затерянных землях, в бывшем соборе. Его нашла одна чокнутая девчонка по имени Сирин. Да ты ее знаешь, Альвердо рассказывал, что вы ее на побережье спасли. Ключ был у нее, но, к сожалению, она его потеряла.
   Максиму казалось, что он слушает сказку, только герои в ней не придуманные принцы и принцессы, а его друзья и он сам. Еще вчера он ни за что на свете не поверил бы в существование порталов, а теперь... Решив внести свой вклад в общее дело и блеснуть смекалкой, он предложил:
   - Если порталы можно открыть ключом как обычную дверь, значит, можно сделать отмычку, и она откроет портал.
   Риндэйл развел руками.
   - К сожалению, нет. Универсальный ключ назван так чисто условно, он не похож ни на один из ключей. Это магическая вещь, если не знать ее сути, то внешне она похожа на обычный кусок стекла.
   - Кусок стекла!..- Кир невольно поежился.
   Так вот, значит, что он нашел на побережье в песке! Первым порывом было немедленно рассказать о находке друзьям, но потом он вспомнил, что всем тут руководит Альвердо, и прикусил язык. Может, светлый маг и хотел добра всему Континенту, но лично ему, Кирлонду Лотту, он делал одни только гадости. Так что ключ Кир решил пока что не отдавать.
  
   В личных покоях Ладмира Коляды вновь появился Анлиль Птах. Молодой атлант заметно нервничал, даже побледнел.
   - Что случилось? Что произошло на этот раз, неужели еще кто-то из советников пропал? - Ладмир пытался шутить, скрывая нервное напряжение.
   - Никак нет! - отрапортовал адъютант. - Новость хорошая. Буря утихла, словно по волшебству, над всей столицей ясное небо. Посмотрите за окно, над нами звезды, ветер стих, полный штиль. Вода постепенно уходит.
   Несколько широких шагов, и Ладмир отдернул тяжелую штору. Над площадью мерцали яркие звезды, низко над горизонтом висела луна. О недавней буре напоминали только лужи и мусор, принесенный водой. Глава Совета распахнул окно и глубоко вдохнул ночной воздух.
   - Слава Единому, столица спасена!
   Птах, неловко топтавшийся у него за спиной, решил доложить:
   - В приемной вас ждет майор Гарм из Службы Охраны Порядка, он просит его принять. Я сказал, что сейчас ночь, пусть ждет до утра, но он настаивает. Говорит, что знает, почему кончилась буря. Якобы, он со своей командой только что снял плакаты с каким-то заклятьем. Он хочет доложить обо всем лично вам. Что с ним делать?
   - Впустить!
   Внимательно выслушав доклад Гарма, Ладмир отпустил майора, не забыв похвалить за смелость и неординарность мышления. Теперь многое стало понятно. Если атланты решились на такие меры, значит на пороге война. Ладмир заходил по комнате, рассуждая вполголоса:
   - Неужели - Четвертая Локальная? Нет! Не похоже.
   У атлантов нет армии, нет столько сил. Даже если им действительно удалось создать свое государство по другую сторону портала, все равно им не одолеть армию Совета.
   - Стоп! - Ладмир замер на месте, обдумывая новую мысль.
   Если атланты обосновались на материке, отделенном от Континента порталом и временем, значит, наш Континент им больше не нужен. Он для них представляет угрозу, а от угрозы всегда норовят избавиться. Хватит ли им сил погубить Континент? Может хватить! Ведь ухитрились же маги прошлого отправить на дно целых четыре континента. Ничего себе расклад! Веселенькие боевые потери!
   Ладмир недолюбливал магию, хотя сам слыл одним из лучших магов Континента. Ему не нравилось, что сакральная сила, в отличие от силы оружия, полностью зависит от личных качеств и предпочтений мага. А сами магические способности, по мнению Ладмира, Единый раздает без разбора и справедливости. Получалось, что отпетый мерзавец может родиться магом, а честный и смелый боец быть просто бойцом без капли магии. Но даже если магией наделен не мерзавец, а нормальный человек, все равно далеко не каждый может выдержать испытание могуществом, которое дают особые силы. Атланты, в большинстве своем, выдержать испытания не смогли. Притязания их жрецов простирались на все, что они видели, им нужна была абсолютная власть, рабы и господство над миром.
   А эльфы? Среди них многие наделены магией. Они никогда не развязывали войн - честно признался Ладмир. Но эльфы всегда отвечали ударом на удар, они не прощали и не забывали, у них хорошая память и эльфы очень обидчивы. А потому их "адекватный ответ" стоил атлантам целого континента. Эльфы и атланты могли уничтожить друг друга и всю планету.
   - Третья Локальная завершилась только потому, что ее выиграли люди. У нас мало магов, но мы победили. Мы и теперь победим! - твердо сказал Ладмир.
   По широким ступеням винтовой лестницы он поднялся на башню дворца. Отсюда город был как на ладони: от горных отрогов на севере до зеленых, поросших весенней травой холмов на южной окраине Соединенной.
   Еще недавно Ладмир стоял на башне, вглядывался во тьму и сдерживал натиск стихии. Теперь над столицей занималась заря нового дня. Небо на востоке полыхало багрянцем и золотом, плыли легкие розовые облака, только они могли напомнить о недавних грозных тучах. Порыв ветра донес запах сирени из раскинувшегося внизу сквера. Такой знакомый пленительный аромат, и все же каждую весну немного иной, новый. Когда-то в старые времена существовала примета: если найти в душистых гроздьях цветок с пятью лепестками, загадать желание и съесть его, то желанье исполнится. Будучи мальчишкой, Ладмир загадывал, но сейчас уже не мог вспомнить, исполнилось ли хоть что-нибудь. Почему-то вместо заветных детских желаний в памяти остались только пьянящий аромат сирени, синее небо и безмятежность, которой в более зрелом возрасте уже не бывает. Сейчас Ладмир мог бы приказать найти цветок с пятью лепестками. Он загадал бы, чтоб на всем Континенте наступили мир и покой. Вот и стало бы видно, сбываются желания или нет. Но может маленькому цветку просто не потянуть столь огромную просьбу? Жаль. Ведь магу иногда тоже хочется чуда, обыкновенного чуда, свершенного не его усилиями. Ладмир невольно позавидовал простым людям, которые сейчас радуются теплу, весне, солнцу и не чувствуют надвигающихся невзгод.
   Он посмотрел на юг от центра, где виднелся купол "Золотого Дракона". Здание ничем особым не выделялось среди собратьев, если смотреть обычным зрением, но если применить магию... Сразу стал заметен легкий темный дымок над крышей "Дракона". Будто под куполом спало чудовище, выдыхая в чистое небо темные ядовитые испарения. Пока струйка дыма была очень слаба, но у Ладмира не оставалось сомнений, что дракон набирает силу и вот-вот проснется, а значит, новая беда обрушится на город, и, быть может, на весь Континент. Медлить нельзя!
   Ладмир поспешно спустился вниз, одновременно беря в руку личком. Конечно, он мог бы выйти на связь, не доставая кристалл: такому магу как он хватило бы сил и умения, чтобы говорить по личкому, лежащему в другой комнате, но зачем расходовать силы зря? Ладмир терпеть не мог выпендрежа, принятого у светлых магов, которые предпочитали тратить энергию, демонстрируя свой талант, и общались, нарочито отложив личком подальше. Дураки!
   Ладмир вышел на связь. Его визави был простым воякой и не смог бы оценить магического совершенства.
   - Петрович, слышь меня?
   - А как же, товарищ генерал, конечно слышу.
   - Ну, тогда готовь! Час икс настал. Расчехляй старушку! - скомандовал Ладмир.
   Его волнение передалось собеседнику, и тот закашлялся:
   - Дык, как же без вас-то? Без вас не можем!
   - Не боись, скоро буду, - успокоил его Ладмир. - Враз прилечу. Встречай!
   - Так уж мы, мы конечно! Встретим. Не сомневайтесь. Я же всегда рад, всегда готов!
   Сеанс связи завершился. Теперь надо было решить еще один важный вопрос, более тонкий и деликатный. К сожалению, его итог зависел не только от воли Ладмира, но и от другого великого мага.
   Ладмир вновь спустился в свой кабинет, уселся в кресло, задумался. Он даже не заметил, как Рита принесла ему завтрак. Секретарша с подносом в руках на миг замерла в дверях, залюбовавшись своим кумиром. Сейчас он выглядел точь-в-точь как на парадном портрете: в темно-синем френче с сияющей звездой главы Совета, сосредоточенный, подтянутый, словно и не было трех суток борьбы со стихией, трех бессонных ночей. Не сдерживая счастливой улыбки, женщина поздоровалась и принялась расставлять на столе приборы, выкладывать на тарелку румяные тосты и наливать чай.
   - Весь город только и говорит о вас! Вы превзошли атлантов, вы покорили стихию! За окном солнце, погода наладилась, - Рита наполнила чашку ароматным чаем.
   - Это не моя заслуга, - сухо поправил Ладмир. - Мы должны благодарить парных магов и одного спасателя.
   - Разве парные маги еще существуют?
   - К счастью, некоторые из них уцелели.
   Ладмир замолчал, давая понять, что не склонен продолжать беседу. Рита еще раз улыбнулась ему и бесшумно ушла, оставив главу Совета завтракать в одиночестве.
   Покончив с тостами и опустошив вазочку с ежевичным вареньем, Ладмир, наконец, смог настроиться на важный разговор. На этот раз он даже не прикоснулся к личкому, когда собеседник - великий маг, помощь приборов, пусть даже волшебных, не требуется. Выпрямившись в кресле, он чуть прикрыл глаза и позвал. А когда разомкнул веки, напротив него стоял Альвердо ан-Нирэ. Образ мага был настолько реален и ярок, что если не принимать во внимание, что он висел в воздухе, немного не доставая ногами до пола, можно было подумать, что Альвердо ан-Нирэ бесшумно вошел в кабинет. То, что он откликнулся на зов главы Совета столь быстро, говорило о том, что экс-советник ожидал вызова. Еще больше убедило в этом Ладмира то, что эльф был в парадном шелковом плаще - одежде, явно не подходящей для домашних дел. Стало быть, Альвердо тоже готовился к встрече. Но зная строптивый нрав мага, Ладмир не обольщался, не питал надежд на простой разговор.
   Несмотря на парадный костюм, выглядел экс-советник неважно, будто это он, а не Ладмир Коляда не спал ночами, сдерживая стихию. А ведь особняк Альвердо окружен магией, и погода там постоянно хорошая. От работы Альвердо освободили, следовательно, он мог отдыхать сколько хочет. Видимо, у него нашлись свои неотложные дела. Не поймешь этих эльфов...
   - Рад вас видеть, Альвердо, - Ладмир старался быть приветливым.
   В ответ светлый маг вежливо кивнул, ни обронив не слова.
   - Вид у вас довольно усталый, видно отдых не пошел впрок. Думаю, ваш отпуск излишне затянулся. Пора возвращаться к делам.
   - Вы, наверное, запамятовали, господин Коляда, я больше не член Совета. Вы сами вынудили меня уйти, теперь я принадлежу сам себе.
   Эльф постарался вновь указать Ладмиру на плохую память людей. В его словах отчетливо звучали сарказм и обида. Это был добрый знак! Тот, кто уходит не оборачиваясь и не думая возвращаться, не выражает обид, не горячится, не возражает. Раз Альвердо вступил в разговор, злится и спорит, значит, есть шанс вернуть его в Совет.
   - Альвердо ан-Нирэ, - торжественно начал Ладмир, - я помню все ваши заслуги и ценю их. Однако никто из советников не имеет права думать лишь о себе в столь трудный час. Вы нужны народу, нужны Континенту. Вы обязаны вернуться и продолжить работу.
   Эльф скрестил руки на груди, посмотрел на Ладмира сверху вниз и высокомерно изрек:
   - Вы считаете, я кому-то чем-то обязан? Я не люблю быть обязанным и не люблю оставаться в долгу, поэтому я всегда вовремя плачу по долгам. Я никому не должен. Не пойму, зачем я понадобился вам? Вы всегда сетовали на то, что эльфы держатся особняком, что нами трудно управлять. Считайте, что в моем лице вы избавились от одного из факторов непредсказуемости. Вы же хотели потеснить эльфов в Совете, вот вам и первый успех - я ушел.
   Спокойствие и выдержка постепенно покидали главу Совета. Он не спал три ночи, уйма безотлагательных дел ждала его, а тут великий маг Альвердо строил из себя оскорбленную невинность и придирался к словам. Континенту грозила беда, время уходило. Ладмир с размаху стукнул кулаком по столу, от чего пустая чашка подпрыгнула, жалобно звякнув, а изображение Альвердо вздрогнуло в воздухе. Глава Совета с чувством произнес что-то емкое, очень древнее, до краев насыщенное эмоциями. Альвердо не мог знать ругательства такой древности, но, будучи великим магом, смутно понял его смысл и слегка покраснел.
   - Довольно рассуждений, - подытожил Ладмир. - Я знаю, сколь речисты ваши сородичи, оставьте куртуазность для выступлений в Совете.
   Эльф изогнул черную бровь.
   - Вы что-то имеете против высокого слога?
   Ладмир подался вперед, сверля оппонента недобрым взглядом.
   - Знаешь что, друг Альвердо, все свои выкрутасы вместе с эльфийскими амбициями можешь засунуть себе знаешь куда?.. - Ладмир оборвал фразу. - Когда мир в опасности, глупо разыгрывать обиженную добродетель. Мне нужна твоя помощь! Нужно, чтобы ты вернулся в Совет и заменил меня. Я должен уехать. Срочно!
   Для пущей убедительности Ладмир перешел на "ты". Мало того, он открыто просил Альвердо о помощи. Ведь эльфы крайне редко отказывают в помощи тому, кто о ней просит. Изменившийся стиль беседы озадачил мага, он прекратил пререкаться и с удивлением спросил:
   - Почему именно я? Почему не Дарий, Георг или Лески?
   - Лески сбежал к атлантам, - скривился Ладмир. - Мы с тобой знаем жрецов, мы воевали с ними не один десяток лет, да что там десяток, не одну сотню! В Соединенной начал действовать атлантский храм. Жрецам нужны силы. Вершитель не случайно призвал народ к "Золотому Дракону", не иначе как планирует принести в жертву пришедших. Альвердо, я знаю, ты великий маг. Никто кроме тебя в столь трудный час не сможет занять место главы Совета. Я доверяю тебе.
   Волшебное слово - "доверяю" было произнесено. Альвердо ан-Нирэ кивнул.
   - Ну, если ты просишь... если никто кроме меня не сможет... Хорошо. Я приду.
   Он знал себе цену - эльфийская шельма!
   - Кстати, - почти дружеским тоном добавил Ладмир, - тебе уже удалось вычислить, кто завладел ключом от порталов?
   - Естественно, - Альвердо улыбнулся. - Как только новый хозяин ключа узнал, чем именно он владеет, я увидел его.
   - Может, еще скажешь, что знаешь его лично?
   - Знаю. Он бывший боевой маг, тот еще тип! Несговорчивый и упрямый, как большинство эльфов. Ведь ты представляешь нас именно такими, верно? Боюсь, очень скоро он влипнет в очередную неприятность.
   - Главное, чтобы ключ не попал к жрецам. Проконтролируешь?
   - А как же!
   Что-что, а слово эльф умел держать, он никогда не бросал пустых обещаний на ветер.
   - Спасибо, - искренне поблагодарил Ладмир. - Приезжай быстрее. В курс дел тебя введет Анлиль Птах. Мне пора улетать! Постарайся продержаться, нас ждут большие трудности. Я вернусь, как только смогу.
   - Куда летишь, не скажешь?
   - Не могу, иначе ничего не получится. Ты же знаешь, как проницаемо нынче пространство! Древние говорили, что даже у стен есть уши, хотя тогда не было такой магии.
   Альвердо кивнул понимающе. Переговоры закончились, образ мага исчез. Ладмир вздохнул с облегчением, еще одно дело сделано, столица остается в надежных руках. А ему пора в путь.
   Размашистым шагом он направился к вышке левитационных платформ, сзади его неотступно сопровождал адъютант. У дверей, ведущих наверх, их остановил Таге Кнутт. Заведующий хозяйственной частью очень торопился:
   - Господин Коляда, у меня срочное дело, вы должны уделить мне пару минут!
   Ладмир всегда удивлялся умению гнома ставить свои дела превыше всех остальных. Как правило, гномы считают свою работу намного важнее и ответственнее всех прочих. Но сейчас было не до размышлений, Коляда нахмурился, продолжая путь:
   - К сожалению, двумя минутами я не располагаю. Даже одной!
   Гному ничего не осталось, как бежать следом, излагая просьбу на ходу:
   - Мне не хватает рабочих. Я хотел бы использовать бойцов СОП для восстановления линий электропередач и ликвидации прочих аварий.
   - У бойцов СОП другое назначение,- отрезал Ладмир. - У них полно дел без вас, а сегодня работы прибавится.
   Таге Кнутт не унимался:
   - Как же так! Если мне не дадут подкрепления, к ночи света не будет.
   - Обратитесь к Альвердо ан-Нирэ. Пока меня не будет в столице, он назначен главой Совета. Альвердо решит вашу проблему, уж не знаю как, но решит.
   Ладмир хихикнул. В наступившей тишине он шагнул к левитационной платформе. Рядом с ней дежурил его личный пилот.
   - Вы свободны! - отпустил его Ладмир. - Я полечу один.
   Анлиль Птах ахнул:
   - Господин Коляда, это опасно! В такой момент...
   Глава Совета не слушал его. Пилот вынужден был отступить. Под напряженными взглядами подчиненных Ладмир ступил на платформу, напоследок он обернулся:
   - Ах, да! Анлиль Птах, вот возьмите это и передайте Альвердо.
   На ладонь адъютанта легла сияющая двенадцатиконечная звезда члена Совета, звезда Альвердо ан-Нирэ.
   - Ну вот, теперь все!
   Платформа необыкновенно легко, без рывка, оторвалась от вышки и плавно взмыла вверх. Идеальный взлет. Порыв ветра ударил в лицо. Руки Ладмира лежали на полусфере реактора, платформа безукоризненно подчинялась командам.
   - Люблю летать! Жаль, самолетов больше нет. Вот в летном училище...
   Посмотрев в ясное утреннее небо, Ладмир негромко запел.
  
   Глава 16.
   В логове Дракона
  
   Трель будильника возвестила о начале нового дня. Кир попробовал открыть глаза. Тщетно. Веки, равно как и все тело, будто налились свинцом, отказываясь повиноваться хозяину. В такие минуты легче умереть, чем подняться! Будильник продолжал звенеть. Рядом заворочался Максим, в эту ночь он спал на диване. От звонка он шумно вздохнул и проворчал, что пора бы уже выключить звонок и дать доблестному спасателю поспать после совершенных накануне подвигов.
   Собрав всю волю в кулак, Кир хлопнул по будильнику, одновременно открывая глаза. Согласно установленной очереди, он спал на полу, а поэтому спускать ноги с кровати не требовалось, достаточно было просто подняться. Не человеческим, а поистине эльфийским усилием он откинул одеяло. Холодно. Вчера, придя домой, они с Максом несколько раз высовывались в форточку, проверяя, не пошел ли опять дождь, и в итоге забыли ее закрыть. Сейчас сквозь тонкие занавески пробивалось яркое солнце, но свежий весенний ветер гулял по комнате.
   Умывшись холодной водой, Кир несколько пришел в себя. Глаза перестали слипаться, в голове прояснилось, но легче от этого не стало, так как он сразу вспомнил, что нужно идти на работу, в "Золотой Дракон". Нахлынули тревожные мысли: как найти рисунки плаката и уничтожить их. Кир с завистью покосился на Максима, безмятежно спящего и похрапывающего. Но деваться некуда, дело нужно довести до конца, чтобы пресечь любую возможность создания новых плакатов.
   Завязывая волосы в хвост, Кир продумал план действий, благо времени на прическу эльфы-мужчины тратят куда больше мужчин-людей. Максиму, например, достаточно два раза махнуть расческой, и короткая стрижка придет в полный порядок, но даже если он не махнет, то в прическе практически ничего не изменится, по коротким волосам не поймешь, причесаны они, или нет. У эльфов - другое дело. Так уж повелось, что у них и мужчины, и женщины испокон веков носят длинные волосы, и ни под каким видом не желают расставаться с ними. Когда-то считалось, что в волосах сокрыта особая сила, дающая их обладателю ясность ума, трезвость мысли, независимость и чувство свободы. Не даром ведь пленникам и рабам прежде всего обрезали волосы. Военные тоже настаивали на том, чтобы всем новобранцам брили затылки, считая, что такая прическа, а вернее ее полное отсутствие, способствует лучшему усвоению военных правил и безоговорочному выполнению любого приказа. Стоит ли удивляться тому, что длинные волосы эльфийских боевых магов несколько раздражали их военных коллег. В общей школе роскошные волосы эльфиек вызывали неизменную зависть подруг, а вот мальчишкам-эльфам приходилось труднее, их нередко дразнили. Дело развивалось по обычному для всех школ сценарию: в зависимости от физической и моральной стойкости эльфа, он либо кратко, и порой очень больно, объяснял своим стриженым одноклассникам национальные особенности эльфийских причесок, либо вынужден был терпеть насмешки.
   Кир был закален в боях с раннего детства, в его классе училось много гоблинов, поэтому серьезные разборки случались часто. Родителям приходилось выслушивать жалобы на разбитые их сыном носы, впрочем, и нос самого Кира тоже страдал. Но даже если у эльфа не хватало сил за себя постоять, он все равно не стригся. Длина волос у мужчин считались чем-то большим, чем просто прическа, они варьировалась в зависимости от вкуса, моды и обстоятельств, но неизменно оставалась не выше линии плеч.
   Кир бросил взгляд на часы. Время на кофе не оставалось. Сжевав пару печений, он запил их водой и надел куртку. Что-то твердое оттягивало карман. Кир вытащил мутный кусок стекла, осмотрел, провел пальцем по гладкой поверхности. "Ни за что бы не подумал, что эта штука и есть универсальный ключ!" Поразмыслив, он спрятал его в ящик письменного стола под кипу старых журналов в надежде, что Максим не начнет рыться в столе, чтобы пристроить там очередную порцию своих грязных носков. Из глубин полки Кир вытащил пистолет. Запасных обойм у него не было, но он искренне надеялся, что в офисе ему не придется стрелять.
   От возни на полке проснулся Максим, приподнялся на локте, потряс головой и спросил:
   - Куда тебя несет в такую рань?
   Кир усмехнулся:
   - Известно куда, на любимую работу, конечно! За рисунками плаката.
   Максим еще раз тряхнул головой, надеясь, что мысли встанут на место.
   - Работа... плакаты... Стой! - крикнул он. - Подожди, я с тобой! Мы, если надо, весь "Дракон" наизнанку вывернем или возьмем приступом.
   - Не надо. - Отрезал Кир. - Обойдемся без штурма. Там охраны полно, отряда два, не меньше. Ты посторонний. Вдвоем мы привлечем больше внимания, а один я надеюсь быстро управиться. Возьму наброски, негативы со снимками, и сразу назад.
   Максим собирался возразить, но вынужден был признать резонность доводов. Нехотя согласившись, он напутствовал Кира:
   - Ты, давай, осторожнее там! Если что не так пойдет, сразу меня вызывай.
   - Ага. Непременно!
   На улице припекало солнце, пели птицы, начинался еще один теплый весенний день. Лужи высыхали на глазах, от мокрого асфальта поднимался пар. Природа радовалась погожему дню. Центр бульвара Мастеров уже почти высох, только по краям еще стояла вода и валялись груды всякого мусора. Пройдет совсем немного времени, и город оправится от катастрофы, залечит раны, заживет прежней жизнью, люди забудут о ненастье и страхах. А потом, чуть позже, начнут говорить о буре как об очень дождливых, ненастных днях, которые всего лишь помешали осуществить какие-то планы. Лишь немногие будут помнить, что столица стояла в шаге от гибели. Например, Максим свято верил, что завтрашний день будет светел и чист. Молодые люди вообще легко верят в счастье, в этом кроется секрет их беззаботности и веселья. Они посмеиваются над опасливостью стариков, пока не приходят темные дни. Когда же приходит беда, они искренне удивляются и льют слезы. Эльфы, пожалуй, больше похожи на стариков, долгая жизнь позволяет усвоить простые истины - все предсказуемо, случайностей не бывает. Кир точно знал: если атланты что-то замыслили, они не остановятся на полпути. Так что вопрос только в том, когда жрецы нанесут следующий удар.
   Дойдя до поворота к району Уютное, Кир увидел оставленную ими надувную лодку Валья. Она так и висела за углом, привязанная к ограде, только теперь вместо потоков воды ее омывали редкие веселые ручейки, сбегающие вниз, под горку. Лодку надлежало вернуть хозяину. Кир достал личком. Максим долго не выходил на связь, потом до Кира донеслось бодрое:
   - Я не сплю. Что у тебя происходит? Мне идти на подмогу?
   Услышав, что надо всего лишь притащить домой соседскую лодку, энтузиазм спасателя тут же исчез.
   - Ах лодку... ну, ладно. Сделаю. Только попозже, я еще не позавтракал.
   Видно, сражение с драконом или битва за Континент порадовали бы Максима гораздо больше, чем прогулка за лодкой.
   Кир добрел до работы. Площадь перед "Золотым Драконом" сияла чистотой. Ни малейших признаков затопления. То ли Сетх заставил трудиться уборщиков, то ли, вместе с помощниками, постарался сам, убрав воду и грязь при помощи магии. Даже фасад и купол здания сверкали как новенькие, что все же склоняло к мысли о магии. Не могли же уборщики вымыть все стены и крышу за одно утро. Но чистота внешняя не шла ни в какое сравнение с чистотой внутри дома, его вымыли, будто готовясь к празднику. Охранник-тролль стоял навытяжку у дверей, а не шатался, как обычно, по всему холлу. Отутюженная форма сидела на нем как на строевом офицере, начищенная кокарда с изображением дракона сияла золотом. Вместо обычного кивка и тупого мычания, тролль четко произнес:
   - Здравствуйте, господин Лотт!
   Это вконец озадачило Кира, и он спросил:
   - Ты чего как на параде?
   - Приказано! - отчеканил тролль. - Вершитель прибыл. Велели строго соблюдать дисциплину.
   Вершитель! Как Кир мог забыть?! Ведь вчера тхар Маез Дениб обращался к народу, созывая всех к "Золотому Дракону". Логично было предположить, что сам он находится именно здесь. Ну, что же, в этом даже есть свои плюсы, пока начальство будет занято с высоким гостем, можно спокойно обыскать кабинеты. Только вот где искать?
   Для начала Кир воскресил в памяти вид папки, в которой хранились рисунки и негативы. Черная, тонкая, с хитрым защелкивающимся замком. Потом он представил комнаты, в которых папка могла храниться, а затем приступил к простенькиму магическому упражнению: мысленно задавал вопросы и старался услышать на них ответ.
   - Может ли папка храниться у Сетха?
   Это был бы самый плохой вариант. Попасть в кабинет директора фирмы почти невозможно. Кир в напряжении ждал ответа, и вот в мозгу родилось:
   - Нет. Сетх никогда не хранит у себя рекламные материалы.
   - Тогда, может, у Мехет Урта?
   Снова отрицательный ответ.
   - Папку могли сдать в архив?
   Нет, все не то.
   - Так где же она? Где ее прячут?
   Прошло больше минуты, прежде чем Кир ясно увидел темно-вишневый полированный шкаф. Мысленно он перевел взгляд и понял, что находится в кабинете своей начальницы. Каролина Райн распахнула дверцы шкафа и водрузила на верхнюю полку заветную папку. Видение было настолько ясным и четким, что Кир даже испугался, ему казалось, госпожа Райн вот-вот заметит его. Возможно, видение было вызвано тем, что в прошлые дни Кир уже видел, как Каролина ставила папку с его рисунками на полку, но тогда он не обратил на это внимания, и только сейчас, благодаря приему визуализации, память воскресила детали. Дело оставалось за малым, проникнуть в кабинет и достать папку.
   Дверь оказалась не заперта. Кабинет пуст, внутри никого. Видимо, госпожа Райн вышла в кафе или еще по каким-то личным надобностям. Кир ринулся к шкафу, распахнул дверцы и, воровато оглядываясь, начал вытаскивать содержимое верхней полки. В результате недолгих поисков нужная папка оказалась в руках. Золоченый замок блестел, приклеенная этикетка гласила "Дагмажбур".
   Чтобы исчезновения документов не заметили слишком быстро, следовало изъять из папки рисунки и негативы, а потом положить ее на прежнее место. От волнения Кир никак не мог открыть мудреный замок, защелка не поддавалась. В отчаянии он рванул черные корочки, но они оказалась прочней, чем он думал, не поддались, зато в пружинках замка что-то щелкнуло, никелированный штырек выскочил из крепления, папка открылась и все ее содержимое разлетелось по комнате. Кир кинулся собирать. Среди печатных листов он увидел свои рисунки и негативы, схватил их и уже хотел засунуть под куртку, когда дверь кабинета распахнулась и Каролина Райн удивленно воскликнула:
   - Что ты здесь делаешь?!
   Вместо ответа Кир задал встречный вопрос:
   - Ты знала, что жрецы хотят уничтожить столицу, знала, что такое Дагмажбур?
   Каролина нерешительно повела плечами и потупилась, словно плохая ученица перед строгим учителем. Все это так не вязалось с ее пышными формами и огненно-красным облегающим платьем, что Кир отступил. Зато Каролина напротив, обрела дар речи и сказала с укором:
   - Что ты несешь, какое еще уничтожение? Мы должны честно выполнять свою работу!
   - Вот именно, мы хорошо потрудились, чуть не утопили столицу! Я и представить себе не мог, что за плакат создаю, но ты наверняка знала. Неужели Сетх ничего тебе не сказал?
   Вместо ответа Каролина схватила пустую папку и закричала:
   - Верни документы! Тебе заплатили за эту работу.
   - Ты что, полная дура? - не выдержал Кир. - Не понимаешь, что творится вокруг, не видишь, на кого вкалываешь? Они же хотели утопить жителей. Всех уничтожить!
   Госпожа Райн в начале опешила:
   - Не может быть... Это чушь... Ты все специально придумал. Ты - неудачник!
   - Возможно я неудачник.
   Кир аккуратно сложил выпавшие из папки листки, выровнял стопку, но вместо того что бы передать ее Каролине, резко рванул за края. Бумага порвалась сразу, рисунки и негативы немного поборолись за жизнь, все же в них еще оставалась магия. Но, в итоге и они разорвались. Кир кинул обрывки к ногам и сказал:
   - Пора уходить! Ты ведь не убийца, ты не хотела зла Континенту. Давай уйдем вместе, не будем участвовать в преступлениях, которые здесь замышляют. Пошли!
   Он протянул руку, но женщина закричала:
   - Не верю! Ты нарушитель, ты разорвал документы. Ты все испортил!
   Кир понимал, что крики могут услышать в коридоре, он боялся, что в кабинет вот-вот кто-то войдет. Пора было бежать, но он задержался для последней попытки.
   - Каролина, теперь ты все знаешь. Подумай, зачем мне врать? Я говорю правду. Нам здесь нельзя оставаться.
   Он взял ее за руку и потянул к дверям, но женщина вырвалась и завизжала:
   - Оставь меня! Ты портишь мне жизнь. У меня хорошая работа, большая зарплата. У меня все есть! Я никуда не пойду.
   - Ошибаешься. У тебя ничего нет. - Бросил уходя Кир. - Прощай!
   Дверь захлопнулась. Каролина замерла посреди комнаты. Несколько секунд она неподвижно стояла среди груды рваных бумаг, потом рухнула на диван, обхватила голову руками, и зарыдала. Пальцы дрожали, ярко-красные длинные ногти, впивающиеся в волосы, казались каплями крови.
   Выйдя в коридор Кир бросился к лестнице, но дойти не успел. Путь ему преградил Мехет Урт, за его спиной маячили три тролля в форме охранников. Заместитель директора натянуто улыбнулся, обнажая редкие желтые зубы.
   - Рад вас видеть, господин Лотт! Кажется, вы торопитесь к выходу. Почему вы не на рабочем месте, ведь день давно начался? С вами хочет поговорить ар Данир Сетх, у него есть к вам вопросы. Прошу следовать за мной!
   Охранники дружно сделали полшага в сторону, освобождая проход по коридору в начальственные апартаменты.
   Кир понимал, что надо бежать, надо как можно быстрее покинуть здание, но как это сделать? Стараясь не выдать волнения, он шагнул к лестнице. Тролль тут же преградил ему путь.
   - Не тяни время! Нас ждут. - Поторопил Мехет Урт, оставив любезности.
   - Мне не о чем говорить с Данир Сетхом, я увольняюсь. Я ухожу из "Дракона".
   Кир снял с лацкана пиджака золотую эмблему фирмы и протянул Мехет Урту. Замдиректора не шевельнулся. Кир стоял, держа значок с драконом в руке.
   - Надень! - приказал ему тролль.
   Какое право имел охранник приказывать? Кир разжал пальцы, дракон, звякнув, упал на пол. Мехет Урт покачал головой.
   - Ты совершил роковую ошибку! Золотой Дракон не прощает такого обращения, и предательства своих интересов он тоже тебе не простит. Советую не совершать больше глупостей и идти за нами. Ар Данир Сетх тебя ждет!
   Охранники сделали шаг вперед. Тот, что стоял ближе к Киру, схватил его за рукав, желая вывернуть руку. Надежда, что ситуация решится мирным путем, рухнула. Кир отпрянул и выхватил пистолет.
   - Разойдемся спокойно! Я уйду, и никто не пострадает.
   Мехет Урт рассмеялся ему в лицо, и приказал охранникам:
   - Взять его! Пистолет не выстрелит, я создал защиту непроницаемую для пуль.
   - Вы переоценили себя. Пистолет выстрелит. - Кир блефовал.
   Тролли колебались. Дуло пистолета смотрело на них с расстояния трех метров.
   - Вперед! - рявкнул Урт и, осклабившись, обернулся к Киру. - Нам все про тебя известно, ты - бывший маг. Может, раньше ты что-то умел, но теперь ни на что не способен, ну, разве что малевать картинки для наших плакатов! А вот на что ты прекрасно сгодишься, так это на энергетическую пищу для наших гостей. Ты, безусловно, вкусней своего предшественника, Эрвина. Помнишь такого? Он тоже хотел уйти из "Дракона", но не вышло! Даже его череп остался здесь. Тебе повезло, ты усладишь изысканный вкус Вершителя! Следуй за мной и делай то, что скажут, так ты избавишь себя от лишних мучений.
   Во время Локальной войны Кир навидался всякого, видел ужасные зверства атлантских жрецов, но сейчас вместо страха он ощутил безграничную ненависть. Это придало сил, и он понял, что сможет разрушит защиту. Палец плавно нажал на спусковой крючок, прогремел выстрел, и Мехет Урт, неловко взмахнув руками, повалился на пол. Темное пятно крови растекалось под телом. В том, что Урт мертв, не было ни малейших сомнений, пуля вошла точно в центр груди. Следующим на очереди был тролль, ствол пистолета уперся ему в живот. Рисковать жизнью охранники не собирались, они в страхе попятились, уступая дорогу. Кир побежал к лестнице, в спешке он не заметил, как сзади распахнулась дверь в начальственный коридор и из нее вышел ар Данир Сетх в сопровождении пятерых жрецов из свиты Вершителя. Их яркие плащи переливались, как пламя. В центре, в праздничной алой одежде, шел Данир Сетх, по бокам жрецы, в желтом и ярко-оранжевом. Огненные, радостные цвета совершенно не вязались с напряженными серыми лицами и злыми глазами.
   Чтобы остановить убегающую жертву, Данир Сетх вскинул руку, и невидимое лассо полетело за Киром. Нагнав его, оно упало сверху и сковало, прижав руки к бокам. Жрецы сделали пассы руками, неудержимая сила развернула Кира и потащила назад, к проему дверей. Сетх вырвал у него пистолет и приказал троллям, для страховки, придерживать пленника, видимо, не до конца полагаясь на крепость магического лассо.
   Кир брыкался, как мог, ненависть захлестывала разум, ему казалось, он снова в тайном кабинете и его волокут на дисквалификацию, только на этот раз отнять у него хотели не кальд и магические способности, а саму жизнь.
   На пороге стояла все та же скульптура ходра. В нынешней ситуации Кир не обратил на нее внимания, но ящер, почуяв пленника, ожил, напряг мускулы и, шумно втянув носом воздух, потянулся к добыче. Клинообразные острые зубы щелкнули у самого плеча.
   - Не сейчас!- Осадил его Сетх. - Позже ты получишь тело.
   Кира протащили мимо кабинетов начальства, и процессия уперлась в стену. Жрец нажал незаметную панель в углу, и потайная дверь бесшумно отъехала в сторону. За ней виднелся еще один коридор, оканчивающийся шахтой лифта. Кир не подозревал, что в этой части здания есть лифт. Его втолкнули в кабину, слишком тесную, чтобы вместить всех. Вместе с Киром втиснулись три тролля-охранника и один жрец. Места не осталось даже для мыши. Тролли тяжело сопели, толкая животами жреца и пленника. Пахло от них вовсе не розами, но в такой тесноте был свой плюс. Охранники, ревностно исполняя свой долг, обступили Кира, оттеснив от него жреца. Пожилой, сухопарый атлант не возражал, он забился в угол и морщил нос, от дискомфорта его чары слабели. Кир чуть заметно пошевелил прижатыми к телу руками, магическая петля поддалась. Он решил, что как только лифт тронется, и Сетх останется на другом этаже, появится шанс освободиться. Скорей бы закрылась дверь!
   - Стойте! - скомандовал Сетх.
   Склонив голову набок, он смотрел на пленника и подчиненных, зажатых в кабине как сельди в бочке, ткнул пальцем в охранников.
   - Ты и ты, выйдите отсюда! Поедете следом. Здесь нужен еще один жрец. Нарт, ступай в лифт, Гунах в одиночку не справится.
   Тролли поспешно уступили место жрецу. Путы окрепли, надежда рухнула. Кабина лифта качнулась и поехала вниз.
   Мало кто знал, сколь обширны подземные помещения "Дракона". Лифт замер на минус втором этаже. Сразу за шахтой кончалось пространство современного мира и открылось нечто древнее, словно сошедшее с картинок в школьном учебнике о затонувшей Атлантии. Кира потащили по узкому коридору, где с трудом помещались двое охранников и пленник, остальные неотступно следовали сзади. Кир шел как в бреду, мозг отказывался верить происходящему. Сознание кричало: "Такого не может быть! Никогда!", но сноровка бывшего мага удерживала от паники. Кир по инерции передвигал ногами, ошарашено оглядываясь по сторонам. Его втолкнули в комнату наподобие каменного мешка, без окон, на стенах светились четыре факела в держателях в виде чешуйчатых лап. Кир машинально отметил, что цивилизация добралась и сюда, вместо огня в факелах горели обыкновенные лампочки. В дальнем углу комнаты валялась циновка, в другом стояла курильница, источающая терпкий, сладковатый дым. Кир узнал запах гурары. В малых дозах она содержалась в "Королеве ночи", которые курил весь "Золотой Дракон", в чуть больших дозах использовалась как сильное обезболивающее, ну а в такой лошадиной концентрации, как курилась здесь, гурару вдыхали только те, кто хотел на время забыться и уйти от проблем мира, но нередко оказывалось, что уходил от них навсегда. Вид курильницы и лежанки вызвали у Кира приступ хриплого хохота.
   - Вы привели меня в притон поклонников "Королевы ночи"? Хорошее место и отличная конспирация! СОП не найдет.
   - СОП точно тебя не найдет! Ни тебя, ни твоих костей! - огрызнулся один из жрецов, и подал знак троллям, чтобы те быстрей загасили курильницы. Жрецы не желали травиться.
   Едкий запах уже проник в ноздри охранников и сделал их движения медленными и неуклюжими. Гунах наорал на них и пнул одного сапогом, после чего гурара погасла.
   - Разденьте его! - приказал жрец.
   Шутки кончились, тролли шагнули к Киру, он в ужасе огляделся, хотя знал, что искать нечего. Позади стояли четверо жрецов, Данир Сетх ушел, не желая лицезреть подготовку жертвы к великой трапезе. Тролль рванул рукав куртки Кира, но магическое лассо, сковывающее пленника, не давало возможности ее снять. Поняв, что магия тут помеха, Гунах произнес заклинание, и путы исчезли. Тролль еще раз потянул рукав куртки, но тут же отлетел в сторону, получив меткий удар ногой в пах. Не мешкая, Кир ринулся к выходу, по пути сбив с ног Нарта. Выхватив из держателя факел, Кир орудовал им как дубиной, расчищая себе путь. Убить его не имели права, ведь он был в роли устрицы, которую собирались подать к трапезе живьем. Один из жрецов заслонил ему путь, собираясь опять накинуть лассо, но Кир успел огреть его факелом по голове. Атлант, вскрикнув, схватившись за лысый череп. Кир выскочил в коридор, но все же магическое лассо догнало его. Тролли волоком втащили его обратно. Убивать его было нельзя, но бить можно. Пользуясь, что Кир не может пошевелить руками, они принялись пинать его ногами, мстя за травмированного товарища. Корчась на каменном полу, Кир пытался увернуться от ударов, нацеленных в голову.
   - Прекратить! Вы испортите Вершителю трапезу!
   Приказал кто-то сзади, но тролли не могли успокоиться, тогда над головой Кира мелькнула вспышка, и охранник, уже занесший ногу для следующего удара, рухнул на пол. Кусок плоти из его бока исчез вместе с одеждой. Черная обугленная рана выглядела так, будто в него угодила шаровая молния. В воздухе запахло паленым мясом. Тролль выл, катаясь по полу. Присмиревшие охранники рывком поставили Кира на ноги. Он едва сдержался, чтобы не заорать от боли, как подбитый тролль. К ребрам было не притронуться, левое предплечье распухло.
   Вторично снять с пленника лассо жрецы побоялись, поэтому бесформенный балахон нахлобучили на Кира прямо поверх одежды. Один из младших жрецов что-то спросил на атлантике, жрец в плаще с золотой окантовкой ответил. Вопрос Кир не понял, но ответ сумел более или менее перевести. Жрец сказал что-то вроде:
   - Это необходимо. Действуйте!
   К Киру подошли сзади и надавили на плечи, пытаясь поставить его на колени. Он не поддался, отчаянно сопротивляясь. Тогда один тролль ударил его в живот, а второй тут же подсек под колени. Пленник неминуемо наклонился вперед и упал на колени на каменный пол. Сзади кто-то схватил его за волосы, намотал хвост на кулак, и с силой дернул, отклонив назад голову. Кир подумал, что сейчас ему перережут горло. Как мерзко прощаться с жизнью вот так, как овца на закланье, даже не имея возможности постоять за себя. Он смотрел на низкий полукруглый потолок цвета охры и думал, что это последнее, что он видит. Серое пятно в углу напоминал женский профиль, ему сразу же вспомнилась девушка с длинной серебристой косой. Сирин! Светлая, чистая. Как жаль, что он не успел... Молчал, как дурак, не отдал ей ключ, а ведь она его так искала. Бедная девочка! Если б судьба дала еще хоть один шанс...
  
   Сон слетел, как испуганная птица. Сирин села на кровати, моргая и пытаясь понять, что плохого случилось, от чего так заныло сердце.
   Всю ночь она следила по видеотранслятору за событиями в столице, а в промежутках между новостями прислушивалась к шуму дождя, доносящемуся из-за магической преграды. Внизу под скалой бушевал Океан, посылая на город все новые тучи, а над садом Альвердо простиралось чистое небо, сияли звезды. Сирин прожила в столице всю жизнь, она любила Соединенную, со всеми ее недостатками, с переполненными солярусами, с Общими районами, но в то же время с прекрасным старинным центром, с площадями, с библиотеками, словом, со всем, что было знакомо с детства. Она очень тревожилась за судьбу города, но настоящий панический страх охватил ее, когда на экране появился Вершитель. Обняв Мурзика, она прошептала:
   - Котик мой, шутки кончились, нам объявляют войну!
   Ей хотелось побежать к Альвердо, обо всем его расспросить, но мага как назло не было дома, когда и куда он ушел, Сирин не имела понятия. Может, он уже сражался с атлантами. Задремать ей удалось только под утро, когда дождь неожиданно кончился и на Океане воцарился штиль.
   С утра в окно светило солнце, и какая-то пичуга во все горло заливалась в саду. Сирин посмотрела вдаль, солнце светило над всей округой, а не только над домом Альвердо. Значит буря прошла. Но почему-то радости Сирин не испытывала, напротив, тревога не покидала ее.
   Появление Альвердо Мурзик почувствовал первым, вбежал в гостиную и ткнулся носом в руку мага. Альвердо потрепал его по голове:
   - Привет! Как спал? Лапа уже не болит?
   Вместо сфинкса ответила Сирин:
   - Как можно спать, если атланты затевают войну?
   - Спать нужно, потому что нам нужны силы, - назидательно поднял палец маг. - Войны бывают разные, если враг выступает открыто, тогда надо встать и идти в бой. Но бывают скрытые войны, они не заметны для постороннего глаза, но вреда от них может быть еще больше.
   - А зачем их скрывают?
   - Чтобы малыми силами нанести максимальный урон. Атланты знают, что в честном бою им не выстоять, поэтому их жрецы попытаются с помощью магии нанести удар по Континенту.
   - Значит, от магии вреда больше, чем от оружия!
   - Иногда да, иногда нет.
   - А бывают такие маги, которые могут сделать все, что захотят?
   - Нет! - засмеялся Альвердо. - Никто из живущих на Земле, не обладает абсолютной властью, как бы он не жаждал ее. Магия - такое же ремесло, как любое другое, или такой же талант, тут уж кому что дано. Злая магия или добрая, зависит не от нее, а от того, в чьих руках она оказалась, кто ее вершит.
   Сирин насупилась.
   - Очень плохо, что магию может освоить злодей!
   - Конечно! Но, кроме магии, на свете много других опасных вещей. К примеру, если кто-то мастерски владеет ножом, он может вырезать великолепную статуэтку, а может перерезать кому-нибудь горло!
   Альвердо стоял отвернувшись, он не заметил, как при его словах вздрогнула и побледнела Сирин. Он продолжал:
   - Говорят, наши предки, без всякой магии, узнали великий секрет атома и изобрели такое оружие, которое могло бы уничтожить весь мир.
   Сирин не слушала, слова о перерезанном горле вызвали у нее шок, страх и волнение снова сковали душу. Ей показалось, что она вспомнила страшный сон. Заметив неладное, Альвердо прервал рассказ.
   - Что с тобой? Тебе нездоровится? Наверное, от бессонной ночи. Вам с Мурзиком давно пора завтракать.
   Сфинкс охотно приступил к трапезе, а Сирин кусок не лез в горло.
   - Я должна пойти в город. - Сказала она.
   Альвердо покачал головой.
   - Не делай глупостей, девочка! Не навлекай на себя беду. Хватит того, что твой приятель, Кирлонд Лотт, влип в неприятности по самые... - маг решил смягчить выражение. - По самые острые уши.
   - Что с ним случилось?
   - С ним вечно что-то случается. - Ушел от ответа маг. - Не волнуйся. Я съезжу в город, а ты жди здесь. Когда я вернусь, поговорим.
   Альвердо накинул плащ, и не успела Сирин открыть рот для следующего вопроса, как силуэт мага начал таять в воздухе. Вначале образовалась туманное облачко, а через пару секунд и оно исчезло. Сирин протянула руку туда, где только что стоял Альвердо, пошевелила пальцами. Ничего. Обычный воздух. Она впервые видела телепортацию. Обычно Альвердо уезжал из дома на диарде, как все обычные люди. Телепортация отнимает много сил, зато мгновенно переносит в нужное место. Видимо, он очень торопился.
   Сирин побродила по дому и вышла в сад, прошлась по дорожке, но тревожные мысли не отступали, даже солнце ее не радовало. Что, если с Кирлондом Лоттом что-то случилось? Вдруг он нуждается в помощи? В нерешительности она достала личком и задумалась.
   - Удобно ли девушке первой выходить на связь с мужчиной? Мало ли что он подумает! А что она ему скажет? Объявит, что очень волнуется? А вдруг он посмеется в ответ, вдруг решит, что она навязчивая?
   - Ер-р-р-рунда! - промурлыкал Мурзик и толкнул Сирин лбом, подбадривая. - Давай, вызывай Кира!
   Сирин сжала в пальцах кристалл, готовясь к разговору, зажмурилась, представила желаемый образ. Ответа нет. Кристалл оставался холодным и черным. Сердце снова сжал страх, она вдруг отчетливо вспомнила, как после смерти бабушки ее кристалл почернел, а затем превратился в обычный камень.
   - Я хочу знать, что случилось. Я пойду к "Золотому Дракону"! - решила она, и направилась прочь от ухоженных ровных тропинок и мягкой зелени волшебного сада.
   - И я-я-у-у! - подал голос сфинкс, последовав за ней.
   Уговоры не помогли, Мурзик твердо решил не отставать от хозяйки.
  
   Кир стоял на коленях под каменным сводом. Жрец крепко держал его за волосы. Острое лезвие промелькнуло у самого лица, но вместо того, чтобы перерезать артерию, опустилось на голову. Боли Кир почти не почувствовал и потому не сразу понял, что происходит, а тогда до него дошло, что с ним делают, он взвыл. Его брили наголо, на манер атлантских жрецов, чтоб потом пробить череп и принести в жертву. Он дернулся, норовя извернуться и хотя бы укусить жреца, но его держали крепко, не давая пошевелиться. Все, что ему оставалось, это орать все когда-либо слышанные ругательства на гоблинском, человеческом и атлантском языках. Замолчал он, когда поймал взгляд Гунаха. Жрец смотрел безразлично, будто перед ним стоял манекен или вопящий кусок мяса, который готовят к трапезе. Кир попытался собрать остатки магических сил, но все напрасно! Он не мог сосредоточиться, злоба и ненависть буквально раздирали его.
   - Вы все сдохнете! Обещаю! - только и смог выкрикнуть он.
   Слова прозвучали как проклятие, жрец, хоть и не очень в него поверил, но на всякий случай попятился. Зато тролли не обратили на крики никакого внимания, вид обритой жертвы развеселил их.
   - Никогда не видел лысого эльфа! - гоготал один.
   - Пожалуй, он сейчас выглядит хуже, чем наш Кунол с дырой в боку! - вторил другой, пытаясь ободрить раненного товарища.
   - Ведите его в храм! - скомандовал жрец.
   Тролли тут же умолкли, взяли Кира с двух сторон под руки и потащили. Широкий коридор, ведущий к храму атлантов, снизу доверху был выложен гладкими серыми плитами. Меж них, в стенах, с равным шагом, располагались ниши, в которых стояли четырехгранные чаши, по форме напоминавшие атлантские пепельницы, только огромных размеров. В чашах, на манер конфет в вазочках, горкой лежали какие-то круглые предметы. Пахло сыростью, гнилью и чем-то еще. Позже Кир понял, так пахнет тлен, потому что чаши до краев наполняли черепа, все как один с дырой в темени. Они смотрели на Кира пустыми глазницами, где-то тут, среди прочих, нашел свое упокоение взбунтовавшийся Эверин, и совсем скоро к ним могла присоединиться голова Кира. От таких мыслей подгибались ноги, а затылок обдавало холодом от страха, от боли и от отсутствия привычных длинных волос.
   Кира втащили в зал, освещенный мертвенно-голубым светом. В дальнем углу, на постаменте, возвышался серый четырехугольный жертвенник, к нему вели три ступени. Другую половину зала занимали трибуны, амфитеатром устремленные вверх, к высокому потолку. При виде пленника по рядам зрителей побежал мерный ропот. Публика ждала пира...
  
   Советник Берг Лески присутствовал на ритуале Рахм-Даг впервые. Ему объяснили, что пир Поедания Душ священен для атлантов, потому что во время него к ним нисходит главное божество - Сила. Лески сидел среди почетных гостей, но чувствовал себя препаршиво, ему было не по себе. Точнее, ему было страшно, очень страшно. В глубине души он сознавал, что при других обстоятельствах на месте жертвы запросто мог оказаться он сам. Для атлантов нет особой разницы между ним и несчастным эльфом, просто сейчас, к счастью для Лески, они видят в бывшем советнике фигуру, нужную и полезную им. О том, что будет дальше, когда он выполнит свою миссию, Лески старался не думать. Он загонял мысль о будущем так глубоко, что она почти не показывалась на поверхности, но страх прорывался ночами. Тогда Лески метался в кровати, не находя себе места, вскакивал, пил воду и клял судьбу за то, что когда-то, во время Третьей Локальной, пошел на предательство, вступив в сговор с атлантами.
   Он вспоминал, как две закутанные в плащи фигуры каким-то чудом проникли в его командирскую палатку и предложили под видом блестящей победы сдать ему всю юго-восточную степь. Сделка была заманчива, Лески становился героем, никому из генералов еще не удавалось захватить столь важный район. Атланты гарантировали, что после такого успеха его изберут в Светлый Совет, а взамен они требовали совсем немного: некоторую информацию и подпись кое-каких незначительных бумаг. Чтобы Лески мог служить им как можно дольше, ему пообещали продлевать жизнь, пусть люди считают, что он владеет магией и может сохранять свое здоровье и силы. Тут же ему намекнули, что если что-то пойдет не так, его найдут даже на дне Океана. Сколько с тех пор информации получили атланты, и сколько нужных им бумаг подписал советник Лески, уже не счесть. Теперь круг замкнулся, атланты перешли в наступление. Оставаться в Совете Лески не мог, Коляда раскусил его, пришлось бежать. Сетх милостиво пригласил экс-советника к себе в "Золотой Дракон".
   - Спасибо, большое спасибо!
   Лески слегка склонил голову, принимая от Сетха праздничный балахон. Одежда оказалась ярко-желтого цвета, что соответствовало средней ступени власти в атлантской иерархии.
   - Я думал мне дадут красный. Я же советник... - в замешательстве произнес он.
   - Бывший советник. Красные одежды надо заслужить, ты слишком мало сделал для новой Атлантии.
   Лески поразил насмешливый тон, с которым Сетх произнес слово "бывший", раньше директор "Дракона" всегда был вежлив и даже немного подобострастен, теперь же в его голосе звучали холодность и высокомерие.
   Одним рядом выше, в ложе, восседал Вершитель тхар Маэз Дениб, Лески боялся даже взглянуть в его сторону, только косился украдкой. Исполинская фигура в сияющем золотом свечении вселяла в экс-советника иррациональный, парализующий страх. Лески чувствовал себя абсолютно незащищенным, раздавленным и униженным. Ему оказали великую честь, пригласив на Рахм-Даг, но больше всего на свете он хотел бы зажмуриться, и, открыв глаза, оказаться дома или в своем кабинете, во дворце Совета. Как жаль, что ничего нельзя изменить, время не повернуть вспять. Если бы он знал... разве бы согласился тогда на предательство!
   Чтобы успокоиться, Лески стал разглядывать приглашенных, разыскивая знакомые лица. Сбоку от него сидела молодая женщина, в такой же, как у него светло-желтой одежде. Обычно девушки интересовали Лески, но только не эта! Атлантка напоминала хищную птицу: худая, со злым напряженным лицом, к тому же на ее длинных острых ногтях что-то постоянно шевелилось. Лески смог разглядеть крохотных змеек, живших на ее маникюре. Экс-советник еще повертел головой, но нигде не увидел заместителя Сетха. Мехет Урта он знал лично.
   - Скажете, ваш заместитель еще не прибыл на праздник? - осмелился уточнить он.
   - И не прибудет.
   - Почему?
   - Он совершил глупость, переоценил свои силы. Теперь он в Чертогах Смерти, куда попадают души верных слуг Атлантии. Эти чертоги защищают огромные каменные ворота. Когда мы завоюем мир, мы сможем открыть их и, данной нам силой, оживим мертвецов. А до тех пор Мехет Урту придется томиться и ждать.
   От такого известия у Лески бросило в жар. Он хотел уточнить, отчего погиб Урт, но тут по залу пробежал ропот, все как один повернулись к входу в храм, даже Вершитель повернул свой сияющий торс.
   В зал ввели пленника, вернее сказать, его втащили. Тролли, как и положено, передали жертву жрецам и поспешно покинули храм. Идти дальше им запрещал закон, согласно которому если кто-то из низших входил в храм, он уже не мог выйти оттуда живым, его приносили в жертву. Пятеро жрецов едва удерживали сопротивляющегося пленника, процессия топталась на месте. Лески с ужасом разглядывал в полумраке жертву. Порезы на бритой голове, кровоподтеки на скулах и лбу, ритуальный балахон, разорванный в нескольких местах. Пот прошиб экс-советника, когда он представил, что на краю жертвенной чаши может оказаться он сам. Чтобы унять дрожь, он обратился к Сетху:
   - Что вам даст его смерть?
   Сетх с готовностью объяснил:
   - Ритуал Рахм-Даг - не просто убийство, с его помощью мы поглощаем сокровенную суть существа, то, что вы зовете душой. Выпив ее, мы становимся сильней, увеличиваем свое могущество, ведь Сила - самое главное, что есть на свете! Ее количество в мире ограничено, поэтому, чем больше мы поглощаем душ, тем большую власть приобретаем.
   - Некоторые маги так не считают. - Робко возразил Лески.
   - Эльфийские и людские маги глупцы! - брезгливо скривился Сетх. - Они черпают силы из контакта с природой, это долго и утомительно. К тому же, лес всегда можно вырубить, озеро отравить или иссушить, даже воздух может не давать ни сил, ни дыхания. С чем тогда они останутся? Какое-то время они смогут продержаться на собственных силах, но потом и те иссякнут, и маги перестанут существовать. Запомни, никто еще не отменил закон великого мудреца древности Ломоноса Лавуазье, который гласит, что ежели в одном месте что-то убудет, то в другом непременно прибавится на ту же величину.
   - И что такой закон дает для понимания магии?
   - Магия устроена так же, как и весь остальной мир, - улыбнулся Сетх. - Количество энергии в нем ограничено, стало быть, если я истрачу на колдовство какую-то ее часть, я должен взять ее где-то в другом месте, иначе я обессилю.
   Лески задумался:
   - Неужели один пленник сможет напитать Силой всех собравшихся?
   - Количество Силы у всех разное. У некоторых ее почти нет, у других - очень много. Вон, посмотри, как сопротивляется пленник, он не сдался, хотя уже давно обречен. В нем говорит Сила. Наверняка ее хватит на всех! Даже на тебя, если ты научишься брать.
   Атлант рассмеялся, видя недоумения слушателя.
   Расстояние между Киром и жертвенником неумолимо сокращалось. Затащив пленника наверх постамента, жрецы бросили его на колени у края чаши и замерли рядом, как часовые при передаче ценного груза. Больше Кира никто не держал, бежать ему было некуда, руки скованы. Оставалось только дождаться верховного жреца и собственной смерти. Кир поднял глаза на трибуны. В центре сидел Вершитель, очевидно, тот самый, что вчера призывал народ придти к "Золотому Дракону", ослепительный свет заслонял его лицо. Двумя рядами ниже сидел Данир Сетх, директора фирмы трудно было узнать: черты лица заострились, взгляд стал хищным. Рядом примостился человек, показавшийся Киру смутно знакомым, бледный, с искаженным от страха лицом, будто это его, а не Кира собрались убить. Кир вспомнил его. Неужели!? Советник Берг Лески! Злость вспыхнула с новой силой, Кир решил, что не уйдет просто так, как овца на закланье, он еще повоюет! Но пыл быстро угас, когда к жертвеннику степенным, мерным шагом приблизился верховный жрец. Голубоватый свет играл на остром молотке, зажатом в руках.
   В предвкушении пира, люди на трибунах затихли. От ниш между колоннами отделились огромные тени. Там замерли ходры, ожидавшие своей доли добычи. Верховный жрец улыбнулся, поняв, что жертва смирилась. Теперь он справится с ней один, другие жрецы не нужны. Для верности он сотворил заклятие, собрав нечто в кулак, и развеяв по воздуху. Последняя воля пленника разлетелась как дым. Подойдя вплотную, жрец пригнул голову Кира, склонив ее над чашей, и занес молоток для удара.
   Лицо Кира почти уткнулось в дно чаши, он видел следы крови, впитавшиеся в поры камня. Жрец вцепился костлявой рукой ему в шею, сверля взглядом точку в теменной части, куда надо нанести смертельный удар. Тут Кир почувствовал, что путы, сковывающие руки, слабеют, никто более не поддерживает магическое лассо. Он рванулся вперед, стряхивая с себя руку храмовника, перевернулся, упал спиной на жертвенник и, согнув ноги в коленях, с силой ударил жреца в живот. Жрец слетел с постамента, пересчитав ступени, стукнулся затылком о каменный пол и затих. Трибуны взревели, атланты повскакивали со своих мест, только Вершитель остался неподвижен, как статуя.
   Кир схватил упавший молоток жреца и кинулся к выходу, но путь ему преградили храмовники в желтых балахонах. Если бы ему удалось одолеть хотя бы двоих, он смог бы прорваться в коридор. Вскинув вверх свое единственное оружие, Кир ринулся на врагов, но жрецы немедленно отступили. Могло показаться, что они струсили, но они лишь освободили поле боя для другого противника. Из-за колон показались ящеры.
   Лапа с длинными, как кинжалы, когтями, промелькнула у лица Кира, он ударил по ней молотком. Второй монстр тут же зашел сбоку, собираясь откусить руку с докучливой колотушкой. Кир едва успел отпрыгнуть. Третий ящер наклонился и лязгнул зубами, он наверняка оттяпал бы Киру голову, если бы в воздухе не мелькнул сгусток плазмы, отшвырнувший чудовище. Кто его запустил, Кир не видел, но кем бы ни был смельчак, Кир понимал, что долго они продержаться не смогут. Ящеров слишком много, а с трибун уже бежали атланты. В отчаянии, он запустил молоток в ближайшую зубастую тварь, но прежде, чем оружие угодило в ящера, произошло нечто странное: блестящая рукоять ритуального молотка померкла, словно прошла сквозь легкий туман.
   Пространство вокруг дрогнуло, завибрировало. Рискуя быть съеденным, Кир остановился на месте не веря своим глазам. То, что творилось вокруг было слишком похоже на... Точно! Неведомый спаситель изменял пространство, меняя ход времени! Когда-то, во время войны, Кир с Риндэйлом проделали такой трюк, чтобы спасти гибнущую платформу, но теперь у пленника не было прежних сил, а после манипуляций жрецов их совсем не осталось. Кир попытался сместить крохотный островок пространства, желая помочь неизвестному, но голова закружилась и мысли спутались. Он не мог полноценно включиться в процесс. В одиночку перемещение не совершить, а если так, то погибнет и он тот, кто рискнул протянуть руку помощи. Кир обернулся, желая хотя бы увидеть заступника, но воздух вокруг задрожал, и перед глазами запрыгали блики - верные предвестники перемещения. Кому-то хватило сил в одиночку сдвинуть во времени участок пространства. Некто схватил Кира за руку, увлекая в своеобразный полет. Время понеслось вспять. Куда незнакомец переносил Кира, неизвестно. Но лучше оказаться где угодно, чем погибнуть на жертвенном алтаре. Кир изо всех сил старался помочь, хотя толку от него было мало.
   Контуры зала расплылись, секунды замелькали в обратном порядке. Рядом с Киром возник верховный жрец с молотком, ступени жертвенника, вход в храм, серый проход с черепами в чашах.
   - Еще немного! Ну, хоть чуть-чуть! - молил Кир, мечтая оказаться как можно дальше от зала.
   Полет продолжался. Перед глазами еще проплывал коридор, когда над головой прогремело:
   - Вы нарушили покой храма, вы вторглись в чужие владения. Стойте!
   Повинуясь приказу, полет прервался. Границы крохотного островка вокруг беглецов лопнули как мыльный пузырь. Время ворвалось в них с быстротой взрыва. Кира швырнуло в сторону, он грохнулся на пол, как раз возле ниши с жертвенными черепами. Незнакомец сумел устоять на ногах. Сильная рука подняла Кира за шиворот и потянула за собой с криком:
   - Скорей, бежим!
   Кир запутался в атланском балахоне и чуть не упал вновь. Тогда тот, кто был рядом, рывком, сорвал с него ритуальный наряд, отбросил в сторону и кратко спросил:
   - Цел? Бежать сможешь?
   Кир закивал и наконец увидел своего спасителя. Перед ним стоял светлый маг Альвердо ан Нирэ, собственной персоной. Прежде чем Кир успел удивиться, Альвердо приказал:
   - Беги! Вершитель прервал перемещение и послал за нами погоню. Скорей! Вперед!
   - Нет! Без вас, никуда...
   - Беги, кому говорю! Иначе мы оба погибнем.
   Альвердо повернулся к дверям храма, откуда вот-вот должна была показаться погоня, и бросил незримый сгусток энергии. Двери тут же сомкнулись, срастаясь со стенами, вместо прохода появился тупик. Троллям-охранникам через него не пробиться, им придется ждать, пока подоспеют жрецы высших каст.
   Кир бежал, не разбирая дороги, на лестнице его догнал Альвердо. Лифта ждать не стали и рванули наверх, вернее, бежал Альвердо, а Кир, как мог, поспевал за ним следом. В холле "Дракона" Кир сообразил, что никто из сотрудников их не видит. Тролль-охранник сидел в кресле, безразлично листая журнал. Лишь когда створки входных дверей распахнулись, а затем с шумом захлопнулись, выпустив беглецов, он вскочил и принялся нервно оглядываться. Секундой позже в холл ворвались преследователи, но было поздно. Продолжать погоню на улице они не решились. Осторожно выглянули из здания и тут же спрятались внутрь, потому что к "Золотому Дракону" уже стягивались войска СОП.
   Альвердо оглядел спасенного.
   - Ты до дома дойдешь?
   - Доберусь...
   - Дай руку!
   Кир неуверенно протянул. Маг обхватил запястье, будто хотел прощупать пульс. Из-под его пальцев по венам разлилось тепло. Плечо и сбитые колени тут же перестали болеть.
   - Полегчало? - спросил он.
   Кир кивнул. Голова немного кружилась. Он непроизвольно коснулся виска и вздрогнул, ощутив бритый череп.
   - Извини! - с чувством произнес маг. - Я не мог вытащить тебя раньше, контроль над зданием слишком силен. Придется тебе отращивать волосы... Вот возьми!
   Он протянул Киру свой плащ.
   - Накинь капюшон! Сегодня предстоит жаркий день, атланты пойдут в наступление. Забирай ключ и беги. Жрецы не оставят тебя в покое, пока не отнимут его или пока мы не найдем портал. Понял?
   - Вы знали, что ключ у меня?
   Альвердо не стал отвечать, простив пострадавшему глупый вопрос.
   - Иди! Проводить тебя я не смогу, меня ждут в Совете.
   - В Совете... - повторил Кир. - Наверное, вы не должны были тратить на меня время.
   - Ты знаешь, почему в новые времена главой Совета вместо эльфа стал человек? - неожиданно спросил маг, и сам же ответил. - Потому что эльфы не делают разницы между спасением одного человека и судьбой Континента.
   - Спасибо! Обещаю, я сохраню ключ и найду портал.
   - Значит, я не ошибся и все сделал верно, - улыбнулся Альвердо. - Торопись. И пусть тебе поможет Единый!
  
   Жрецы распростерлись ниц у ног Вершителя. Им пришлось здорово постараться, чтобы пристроиться между рядов амфитеатра, но стоило лучезарному сиянию пасть на них, как все неудобства в миг забывались. Жрецы замерли, приготовившись к смерти. Они знали, Вершители не прощают ошибок. Чужих. А жертва и ее неизвестный спаситель ускользнули из храма. Пока что жрецам повезло, не успел пронзительный свет испепелить провинившихся, как Вершитель отвел взор, обращаясь к Сетху:
   - Взгляни, ар Данир, на этих ничтожеств! Они ни на что не способны. Я прервал полет беглецов, они упали за порогом храма. Что может быть проще, чем схватить их?!
   Сетх счел за лучшее промолчать. Тогда сияние осветило жрецов, несчастные поняли, что вопрос адресован им. Гунах, как служитель высокого ранга, не поднимая головы, пробормотал:
   - Пощади, великий Вершитель! Светлый маг оказался слишком силен. Гнаться за беглецами далее мы не смогли. "Дракон" окружен, повсюду стоят войска Охраны Порядка.
   Свет, льющийся из обруча, опалил храмовнику волосы.
   - Ты нарушил приказ, ты упустил беглеца!
   - Я приведу новую жертву! - простонал жрец.
   Данир Сетх брезгливо поморщился и, желая смягчить ситуацию, вступился за провинившегося:
   - Действительно, тхар Маез, стоит ли жалкий беглец вашего гнева?
   - Ты такой же идиот как они, если еще не почуял... не понял...
   Пламя из обруча полыхнуло так, что Данир Сетх вскрикнул, в ужасе заслоняя глаза руками:
   - В чем моя вина, Великий?
   - Спроси себя, где находится ключ от порталов? Прислушайся, и получи ответ! Этот жалкий смутьян и есть обладатель ключа. Убей мы его, и ключ исчез бы на века. Никто не знал, где он спрятан. Сейчас же, я чую, он держит его в своих грязных руках. Ключ у него.
   Ар Данир Сетх втянул голову в плечи. Упустить такой шанс, потерять универсальный ключ и впрямь достойно жестокой смерти.
   - Я исправлю ошибку. - Поспешно заверил он. - Я пошлю за ключом Койру-собаку вместе с отрядом лучших бойцов. Они найдут его где угодно, Койра сожрет мерзавца вместе с его потрохами и принесет ключ.
   - Хорошо. - Вершитель чуть наклонил венценосную голову. - Заодно, пусть уничтожит мага, посмевшего проникнуть в наш храм! Светлые маги подобны червям, копошащимся у нас под ногами. Они питаются силами земли, моря, неба, любого цветка. Если атлантский жрец оказался слабее червя, его жизнь ничего не стоит!
   Вершитель простер руку над головой Гунаха, тонкая светящаяся струйка вырвалась из макушки жреца и потекла в ладонь тхар Маеза. Жрец лишился чувств. Собрав всю его Силу без остатка, Вершитель убрал руку и отвернулся от безжизненного тела. Собратья жреца не шевельнулись.
   Громовой голос Вершителя прокатился по залу:
   - Мы станем владыками мира. Настало время разбудить Дракона! Наш храм возродится, мы уничтожим прислужников Совета, завоюем столицу и весь Континент. Мунеруан хареб Себек!
   - Мунеруан хареб Себек! - многоголосым кличем отозвались трибуны.
   "Золотой дракон победит!" - цепенея от страха, перевел слова Вершителя Берг Лески.
   - Приведите новые жертвы! - приказал Вершитель Данир Сетху.
   - У нас пока нет других пленников. - Растерялся тот. - В здании остались только сотрудники "Золотого Дракона".
   - Подойдут и они. Ведите всех!
  
   Глава 17.
   Орудие к бою
  
   Прошло несколько часов с тех пор, как страх парализовал сотрудников "Золотого Дракона". Двери в здание закрылись, словно затворы камеры смертников, окна по воле магии слились со стенами, перестав открываться. Необычная, напряженная тишина повисла на лестницах и в коридорах.
   Артем смял окурок и взял еще одну "Королеву ночи", затягиваясь быстро и часто, что в обычном состоянии уже привело бы к приступу тошноты. Липта потрясла его за руку, стараюсь вывести из оцепенения:
   - Да расскажи, что ты там увидел?!
   Голос гномицы сорвался на всхлип, совсем как у маленькой девочки от страха. Артем молчал. Не рассказывать же сотруднице про огромную тень чудовища, что только что промелькнула у самых дверей. Про себя Артем твердо решил больше не высовываться в коридор, лучше уж сидеть здесь, ничего не зная, не видя, и надеяться - авось пронесет. Поняв, что от него ничего не добиться, Липта плаксиво пожаловалась:
   - Я как чувствовала! С самого утра все пошло не так, по пути на работу туфлю поцарапала, ногу подвернул. Болит! Надо было домой вернуться.
   Она растеряно оглядела комнату, словно надеясь найти в стене потайной ход, ведущий к спасению, или хотя бы место, где можно укрыться. Но вместо этого взгляд наткнулся на пустующее место Кирлонда Лотта. На его рабочем столе валялись какие-то зарисовки, из папки высовывались бумажки с непонятными записями.
   - Вот эльф, молодец, не пришел сегодня! Может, знал?
   - Почем ты знаешь, что он не пришел? - зло парировал Артем. - Может, его прямо у входа хвать под белы ручки, и поволокли...
   Он прервал рассуждения, боясь произнести вслух страшный приговор, уготовленный всем. Еще утром слухи о том, что в храме начались жертвоприношения, казались дурной шуткой, но потом все сотрудники видели, как охранники-тролли вместе со жрецами в цветных одеждах сновали по этажам. Страх сразу сковал всех не хуже цепей, недаром говорят, что атланты - мастера по части наведения ужаса и отключения воли жертв. Люди засели по своим комнатам и притихли.
   Время тянулось медленно. Жрецы и охранники степенно прошли в другой конец коридора и попросили сотрудников пройти вслед за ними в апартаменты начальства.
   - Зачем?
   - Вам все объяснят. Пойдемте.
   Люди встали и молча пошли. Опять тишина. Нервы напряжены, страх липкой смолой сковал разум, движения и пространство. Единственным, кто смог побороть наваждение, оказался Ярим. Наладчик аппаратуры с криком выскочил в коридор из своей мастерской, вместо меча поднял над головой отвертку, и принялся лупить ею в окно. Стекло, защищенное магией, не поддалось, даже крошечный осколок не отлетел. Ярим замер вздыхая:
   - Это кара! Я молчал, когда пропал Эрвин, я купился на деньги! Великий Мастер, помилуй меня!
   - О чем он? - прошептала Липта.
   - Помнишь эльфа, который личкомы чинил? - напомнил Артем. - Говорили, что он уволился. Получается, значит, убили его. Значит, тогда еще все началось...
   Ярим понял, что долбить окно бесполезно, и бросился к лифту. Артем подделся вперед, преодолев накатившую волну страха. Он хотел знать, найдется ли путь к спасению.
   Ярим добежал до конца коридора и даже успел нажать кнопку вызова, но лифт не приехал. Зато вместо него из другого конца коридора к Яриму двинулся монстр. Чешуйчатая тварь, которая разве что в кошмарном сне привидится, сгребла гнома когтистой лапой и поволокла к апартаментам начальства. Ярим бился и хрипел, полоса крови тянулась за ним по полу. Артему казалось, что он видит мираж, наваждение, все что угодно, только не то, что происходит здесь и сейчас. Кричать Артем не рискнул, он шарахнулся назад, в комнату, и плотно захлопнув дверь. Ему оставалось только курить сигарету за сигаретой и уговаривать себя и Липту, что их не тронут, с ними ничего не случится. Еще одна сигарета превратилась в окурок, когда в коридоре послышались крики и голоса жрецов. Липта зажала ладонями уши и крепко зажмурилась.
   - Кажется, из 220 всех потащили! Следующая комната наша. - Прошептала она.
   - Мы не пойдем. - Тупо заявил Артем. - Мы ничего не сделали, нас должны отпустить.
   Он попытался сосредоточиться и придумать хоть одну причину, по которой его шанс выжить превосходил несчастных из 220 комнаты, но не смог.
   - Бежим к Каролине Райн! - крикнула Липта. - Она общается с атлантами, они ее не тронут. Может, она и нас защитит.
   Они выскочили, и как угорелые понеслись к кабинету, рванули дверь и замерли на пороге, разглядывая свою начальницу. Каролина полулежала в кресле, глядя застывшим взором куда-то в угол комнаты. В руке она сжимала пустой бокал, на рабочем столе стояла ополовиненная бутылка "Гремучего змея", дверцы представительского бара были распахнуты.
   - Госпожа Райн! - окликнула ее Липта.
   Каролина медленно повернула голову и уставилась на гномицу, будто видела ее впервые. Потом с трудом проговорила:
   - Я дура. Почему не поверила Киру? Он оказался прав! Я всегда хотела быть примерным сотрудником, и вот что из этого вышло. Вот как они отблагодарили меня! Теперь даже мое тело никто не найдет.
   Она уронила голову на руки и зарыдала. В коридоре разнеслись тяжелые шаги. Жрец прокричал:
   - Дракон требует жертв!
  
   В Зеркальном зале дворца Совета царило оживление, грозящее перерасти в панику. Донесения поступали одно за другим. Дело шло к полудню, а магические зеркальные стены по-прежнему отражали лишь ярко-синее весеннее небо и солнечный свет, и без того в обилии проникавший в зал сквозь стеклянный купол. Никакого обзора событий, никакой панорамы "Золотого Дракона" не было и в помине. Как тут прикажете влиять на происходящее, если даже увидеть его нет возможности?
   Ирилин в отчаянии воскликнула:
   - Сколько можно возиться! Вы, в конце концов, мастер магтехники или нет?
   - Мастер я, мастер. - Пробасил Хьельф Еппе.
   Согнувшись в три погибели, тролль копался у основания одного из зеркал. Коричневая замшевая жилетка задралась на его широкой спине, клетчатая рубашка выбилась из-под ремня. Штаны сползли, явив миру основание того самого места, которое принято скрывать от посторонних глаз. Ирилин метнула возмущенный взгляд на задницу тролля и, поджав губы, отвернулась. Еппе не заметил негодования прекрасной эльфийки, тяжело вдохнул, от чего штаны сползли еще ниже, и громко посетовал:
   - Нифига не пойму! Будто кто специально обзор заблокировал.
   Советники зашумели все разом. В суматохе они не сразу заметили, как дверь круглого зала бесшумно отъехала в сторону вместе с одним из зеркал, и на пороге показался Альвердо. Выглядел временный глава Совета весьма необычно, особенно для педанта-эльфа: без плаща, в мятом френче с оторванной пуговицей, в брюках с пятнами на коленях, с растрепанными, взъерошенными волосами и со свежей царапиной на скуле. Поздоровавшись с собравшимися, он, не обращая внимания на удивленные взгляды, пересек зал и занял пустующее кресло главы Совета. Первой опомнилась советник Мила Цекки и затараторила:
   - Ну, наконец-то вы пришли, господин Ан-Нирэ! Тут такое происходит, такие события, а Ладмира Коляды почему-то нет. Наверняка вы знаете, куда он улетел, и скоро ли вернется.
   - Должен вас огорчить, не знаю.
   Прежде чем мумми успела задать следующий вопрос, Ирилин картинно всплеснула руками и воскликнула:
   - Альвердо, не узнаю вас! Вы что, сговорились приходить в Совет в таком виде! Что с вами, никогда вас таким не видела! Хьёльфу Еппе еще можно такое простить, но вам! На вас же плаща нет!
   Дарий презрительно фыркнул:
   - Ерунда! Не до этикета сейчас, дорогуша. Даже красивейший из эльфийских плащей не спасет мир.
   С удовольствием пронаблюдав возмущенную гримасу эльфийки, он продолжил:
   - Похоже, мы катимся ко всем демонам! Альвердо, надеюсь, вы внесете хоть какую-то ясность и поможете удержать ситуацию в городе. А то даже эти чертовы зеркала ничего не показывают.
   Альвердо, не спеша, поднял руку, воззрился на ближайшее зеркало, и медленно произнес:
   - Нам надо увидеть город.
   В зеркалах полыхнул яркий свет, и картина весеннего голубого неба тотчас сменилась панорамой площади перед зданием "Золотого Дракона". Хьельф Еппе обрадовался:
   - Давно бы так! Хорошо, что пришли, господин Альвердо. Без вас эта хрень ни за что не желала работать.
   Ирилин недовольно сморщила нос, но смолчала, решив приберечь замечание для более подходящего случая. Кроме нее никто не заметил грубого выражения тролля, взоры всех приковала открывшаяся панорама.
   Пока советники всматривались в экраны, одно из зеркал, закрывавшее вход, снова отъехало в сторону, и в зал просочился адъютант главы Совета Анлиль Птах. Он торопливо прошел через зал, вежливо поздоровался и протянул Альвердо звезду члена Совета.
   - Господин Ан-Нирэ, возьмите! Вам велел передать Ладмир Коляда.
   Альвердо небрежно принял звезду из рук Птаха, она вспыхнула ярким светом, узнав хозяина. Маг, как ни в чем не бывало, приколол ее на мятый френч, и спросил адъютанта:
   - Что-то еще?
   - Неизвестные визитеры... - нерешительно доложил Птах. - Во дворец прибыли три человека, все в камуфляжной форме и с какой-то неведомой аппаратурой. У них бумага с личной печатью господина Коляды, они требуют, чтобы их впустили во дворец и предоставили свободу действий.
   - Зачем? - удивился Альвердо.
   - Цель не указана.
   - Ну, хорошо, пусть войдут. В конце концов, ходить по зданию дозволено многим.
   - Но в распоряжении сказано, что один из них должен подняться на смотровую площадку, на самый верх башни.
   Альвердо нервно передернул плечами, отвлекаться на мелочи ему не хотелось. Раз Ладмир подписал бумагу, значит, ему видней.
   - Пусть поднимается, - махнул он рукой. - Может, ему надо увидеть "Золотого Дракона".
   Советник Халдир, третий эльф в Совете, недовольно нахмурил брови. Решение Альвердо показалось ему более чем легкомысленным. Он осторожно заметил:
   - Коляда передал тебе власть, но вряд ли он стал больше доверять эльфам. Мы для него всегда были чужими. Я думаю, он послал людей, чтобы следить за нами.
   Альвердо промолчал. Анлиль Птах, помявшись, огласил последнее требование:
   - В бумаге, подписанной Колядой, сказано, чтобы к каждому из троих посланцев приставили охрану, по два бойца СОП.
   - Еще чего! - воскликнул Халдир. - Альвердо, неужели ты пойдешь у него на поводу, выполняя такие требования? У нас мало бойцов.
   Альвердо кивнул.
   - Мы не можем расходовать бойцов на соглядатаев, у нас каждый солдат на счету. Людям нравится раздувать штаты, дай им волю, они увеличат Совет в три раза. Там, где спокойно справится один человек, они норовят поставить троих, а потом каждый создает свою группу, министерство или ведомство, и так без конца. Пусть эти трое идут, куда им приказано, но сами, не отвлекая бойцов от службы. Доведите это до их сведения, адъютант Птах. Считаю вопрос закрытым. У нас есть дела поважнее. Взгляните в зеркала!
   Стены зала отражали, как два передовых взвода СОП блокировали подход к зданию "Золотого Дракона". Три роты расположились на площади и прилегающих улицах, в стороне от солдат виднелись кучки горожан, пришедших по зову Вершителя, и теперь не знающих, куда им деваться. Среди бойцов Службы Охраны Порядка, облаченных в серую форму, зелеными островками выделялись комбинезоны спасателей, вызванных по тревоге. Они прибыли на площадь для оказания помощи мирному населению. Альвердо с горечью отметил, что здесь собрались почти все войска СОП, приписанные к столице, в лучшем случае, еще несколько взводов патрулируют город, и еще пара стояла в резерве. И все! Больше у Соединенной сил не было. Видимо, та же мысль пришла в голову Дарию, и он в сердцах выпалил:
   - Доразоружались, пацифисты хреновы, упразднили армию. Забыли о войнах, демон их подери! Армию надо было укреплять, а не превращать в СОП. Власть без армии - мыльный пузырь. Уважение держится не на авторитете и доверии, а на силе. Будь у нас прежние войска, разве пошел бы народ на зов Вершителя? Ни за что!
   Хьельф Еппе, к которому данное обвинение уже точно не относилось, задумчиво пожевал губами и сказал:
   - Народу-то пришло немного. А атланты... кто же знал, что они так обнаглеют!
   - Должны были знать! На то некоторые тут и называются магами!
   - Магов всякий обидеть может! - саркастически улыбнулась Ирилин. - Но вспомните курс истории. Мы победили в последней войне, Атлантия перестала существовать, Континент превратился в единое государство, внешних врагов не осталось. Зачем нужна армия? У Континента нет средств, чтобы на протяжении десятилетий содержать тысячи военных. Нам нужна была Служба Охраны Порядка, и она у нас есть!
   - Экономия вас подвела. Армию нельзя было распускать! - хмуро повторил Дарий.
   В поисках поддержки Ирилин обернулась к сородичам-эльфам, но Халдир и Альвердо молчали.
   На площади перед входом в "Дракон" выстроились жрецы в ярких парадных одеждах, по бокам от них стояли тролли-охранники. Их шеренга казалась тонкой ниточкой, развернутой перед войсками Совета. На что они рассчитывали? Вроде бы, нет ничего проще, чем смести такой строй. Но более зоркий взгляд мог заметить чуть заметное колебание воздуха, тончайшую пелену, отгораживающую жрецов от бойцов СОП.
   Командиры двух взводов отдали приказ к наступлению. Штурм начался, бойцы, стоящие с флангов, подняли огнеметы как самое устойчивое к магии оружие. Против живого огня заклинания не помогают, но жрецы не двинулись с места. Стоило огнеметчикам пересечь невидимую черту, как оружие вспыхнуло, превратив восьмерых бойцов в живые факелы. Площадь наполнилась криками, горящие фигуры метались. Спасатели кинулись на помощь товарищам, но не успели сбить пламя, как еще живые люди прямо на глазах рассыпались в прах, превратившись в кучки серого пепла. Со стороны войск СОП грянули выстрелы, но никто из жрецов не пострадал, магия надежно защищала их.
   В пылу сражения людям некогда было поднять головы и взглянуть на крышу "Золотого Дракона", но зеркала в зале Совета отразили, как по куполу здания пробежали огромные трещины. Они разделили крышу на четыре части, каждая из которых начала подниматься, подобно огромному лепестку невиданного цветка. В "чаше" образовался проем, в котором показалась вершина атлантского храма. Из нее струился едва заметный темный дымок. Альвердо пояснил:
   - Они начали приносить жертвы.
   Защитная пелена, ограждавшая жрецов, полыхнула красным пламенем, мгновенно набирая силу. Огонь пожирал любого, кто пытался ее пересечь. Наступление СОП захлебнулось, паника охватила площадь, кто-то из бойцов кинулся прочь, горожане метались, толкая и давя друг друга. В зеркалах отражались перекошенные ужасом лица, слышались крики, казалось, еще мгновенье, и перепуганная толпа ворвется в Зеркальный зал. Мила Цекки в страхе зажмурилась и зажала уши. Ирилин успела послать в толпу сохранное заклинание, успокаивающее людей. Альвердо вызвал на связь командиров СОП, чтобы провести перегруппировку войск, но внезапно все зеркала в зале померкли, и связь прервалась. Хьельф Еппе едва успел выругаться, послав проклятие всем новомодным магическим гаджетам, с которыми ему доводилось работать. Будто ответив ему, зеркало напротив главы Совета вновь ожило. Но вместо изображения площади в нем появилась гигантская золотая фигура Вершителя.
   Тхар Маез Дениб шагнул вперед, казалось, что он зайдет в зал. Сидящий ближе всех к зеркалу Халдир невольно отпрянул, но сразу же взял себя в руки и выпрямил спину, всем своим видом показывая, что эльфа Вершителю не напугать, особенно если их разделяет зеркальная грань. Маэз Дениб даже не взглянул в его сторону, свет его обруча был направлен в лицо Альвердо.
   - Вашей власти пришел конец! - прогремело в зале.
   Чуткие пальцы Альвердо выбивали неслышную дробь по краю стола, голос прозвучал спокойно и ровно:
   - Такой вывод ты сделал, потому что сжег наших людей, или потому что начал приносить человеческие жертвы?
   Вершитель захохотал:
   - Глупец! Ты не заметил очевидного. Мы давно превзошли вас в силе. Пробил наш час! Помнишь, как континенты ушли под воду? Теперь мои жрецы могут утопить последний, оставшийся Континент.
   - Ты забыл некоторые детали. - Альвердо выдержал паузу. - Тогда, в прошлом, первой ушла под воду Атлантия - твой континент.
   Тхар Маэз Дениб издал неясный звук, свет его обруча полыхнул белой вспышкой, грозя испепелить ненавистного мага.
   - У вас нет прежних сил, - пророкотал он. - Вы уничтожили боевых магов. Эльфы утратили прежнее могущество, а люди никогда не знали секретов древней магии. Мы же шаг за шагом продвигались вперед, наши жрецы затопляли острова и целые земли у вас под носом, а вы не понимали, что происходит. Вы проиграли! Смерть настигнет всех вас. Неугодный Континент уйдет под воду.
   - Если Континент затонет, то где останетесь вы?
   - Мы уйдем в новую Атлантию, прекрасный и сильный мир! Она сокрыта от вас под покровом времен. Верные люди покинут Континент вместе с нами, остальные утонут. Мне доставило удовольствие сообщить, что вы уже трупы. Прощайте!
   Изображение Мазеб Дениба начало меркнуть.
   Почти сразу в зеркалах вновь отразилась площадь перед "Золотым Драконом". Войска СОП отступали, отходя на безопасное расстояние и одновременно смыкая ряды. Перед жрецами полыхал непробиваемый щит из огня. Черный дым над конусом храма стал гуще, он все явственнее принимал очертания огромного дракона с распростертыми крыльями. Здание стало его гнездом, и с каждой новой жертвой он рос и набирал силы.
   Первой заговорила Мила Цекки, пожилая мумми с трудом сдерживала эмоции:
   - Неужели ничего нельзя сделать? Погибнет Континент, люди... столько жизней! Я не маг, я старая учительница. Но вы... вы должны...
   Она запнулась, на глаза навернулись слезы.
   Ирилин повернулась к Альвердо. Кому-кому, а ей хладнокровия было не занимать. Красивое лицо, решимость и стойкость, а заодно и праведный гнев.
   - Вы должны знать, где Ладмир Коляда! Почему он покинул Совет в такой час?! Он должен вернуться и помочь нам справиться со жрецами.
   Альвердо знал, что даже если бы попытался расспросить Коляду, куда он летит, ответа бы не получил. Коляда твердо решил сохранить тайну, и светлый маг был достаточно прозорлив, чтобы не докучать расспросами.
   - Я не знаю, куда улетел Коляда, - устало сказал Альвердо. - Но я уверен, он скоро вернется.
   Халдир нахмурился:
   - Откуда такая уверенность?
   - Есть вещи, которые нельзя объяснить, тем более их нельзя высказывать вслух. Уверяю, Ладмир поехал не на рыбалку.
   Альвердо обвел взглядом советников. Они молчали, но он ощущал, что кто-то понимает его, разделяя уверенность, кто-то относится с недоверием, а кто-то не в силах объять всей картины происходящего.
  
   В зал заглянул Анлиль Птах. Он шел средь зеркал, отражающих площадь, словно один из бойцов СОП, с той только разницей, что они находились по ту сторону магической грани, а он по эту. Птах наклонился к Альвердо и что-то тихо ему сказал.
   - Повторите громче, чтобы слышали все. - Приказал маг.
   Адъютант кивнул и, выпрямившись, произнес:
   - Жрецы взяли в заложники жителей соседних домов, грозят принести их в жертву, если мы немедленно не отзовем войска с площади. Да, вон они!
   Птах указал рукой на одно из зеркал.
   На ступенях здания, под присмотром жрецов, стояли две женщины, пожилой мужчина и мальчик-подросток, одна из женщин, та, что постарше, прижимала к груди девчушку лет двух. Ребенок не плакал, от страха девочка уткнулась лицом в плечо матери и замерла, не желая видеть ужасы этого мира. Женщина крепко держала ее, одновременно стараясь заслонить собой сына. Но мальчишка упрямо шагнул вперед, гордо выпятил острый с ямочкой подбородок и смотрел на жрецов ненавидящим взглядом.
  
   Платформа мягко села на посадочную площадку на вершине холма. Ладмир спрыгнул в траву, втянул носом терпкий весенний воздух и глубоко вздохнул. Кругом простирался зеленый ковер, усеянный желтыми солнышками одуванчиков.
   - Хорошо иметь домик в деревне!
   Запах земли и омытой дождем травы пробуждал память о прошлом, вселяя новые силы. Глава Совета снял летный шлем и зашагал вниз по тропинке.
   У подножья холма, раскинулась деревушка: Тридцать бревенчатых домов, дощатые сараи, огороды, фруктовые деревья в каждом саду. Дальше, за деревней, сверкала на солнце река, а еще дальше зеленел лес. Всего шестьдесят километров от столицы, а об укромном жилье мало кто знал, а те, кто случайно заходили в деревню, ничего особенного о ней рассказать не могли. Дома, как дома, люди, как люди.
   На заборе ближайшего к холму дома сидел ярко-рыжий петух с парой зеленых перьев в роскошном хвосте и кокетливо склоненным на бок огромным гребнем. Приветствуя главу Совета, он отчаянно заголосил. Ладмир улыбнулся, сочтя это добрым знаком, и прищурился, желая рассмотреть птицу. "Неужели зрение начало сдавать? Нехорошо! Надо провести курс, восстановить. Вот как только одолеем атлантов, так сразу..."
   Ладмир узнал петуха и засмеялся:
   - Шурик! Жив еще старина, не сварили из тебя борщ!?
   Хорошо, что его шутку не слышал Петрович, а то старик бы обиделся. Шурик был ему вместо собаки, верным и преданным другом. Петрович всех уверял, что петухов такой породы давно нет на Земле, вывелась, Шурик остался последним, и теперь его долг возродить поголовье, что он с успехом и делал, ублажая всех окрестных курочек.
   Раз петух сидел на заборе, значит, хозяин был дома. В противном случае, Шурик отправился бы вместе с ним. Петух снова заголосил, на этот раз как-то по-особому, будто окликая хозяина, и точно, из дома, навстречу гостью, выскочил Петрович. Он бежал чуть сутулившись, по-стариковски, но все еще быстро. Ладмир отметил, что старый боевой товарищ начал сдавать, пора бы его подлечить, на это Ладмир никогда не жалел ни времени, ни магии. Обняв Петровича, он похлопал его по плечу:
   - Здорово, старина!
   - Здравия желаю, товарищ генерал! - бодро отрапортовал тот, вытянувшись по стойке смирно.
   Ладмир засмеялся:
   - Ты же знаешь, такого обращения больше нет. Много сот лет прошло с тех пор, как оно исчезло, а ты никак не привыкнешь. Не хочешь считаться с новой эпохой. Даром, что ли, я тебе жизнь продлеваю? Мог бы выучить что-то новое!
   - Да стар я уже учиться, Ладмирушка. Но на людях, ты ж знаешь, я к тебе, как положено обращаюсь. Я же не дурак! Сколько молодежи обучил.
   - Ну, твоя молодежь давно достигла степенного возраста, а первых учеников уже и на свете нет. Все новых и новых учить приходится, жизнь всем продлить невозможно. Но теперь пробил час, проверим твои педагогические способности! Отстреляйтесь штатно, чтоб не хуже чем на последних учениях!
   - Не беспокойся, Ладмирушка, жахнем! - заверил старик и хихикнул в усы. - После наших учений, когда люди на опушке яму увидели, по окрестным селам слух прошел, будто тут у нас могучий маг практикуется. Говорили, он пруды в лесу создает. Яму-то нашу после дождя вода затопила, вот и получился пруд.
   - Пруд - это хорошо, хорошая маскировка. Только на этот раз так не получится. Иди, скажи своим орлам, чтобы приступили к подготовке нашей старушки. Настал ее выход!
   - Так она же вами законсервирована.
   - Сейчас пойду, разбужу ее от летаргической спячки. Сниму с нее защиту от времени.
   - Дело серьезное! А что случилось, отчего такая спешка, что вы даже в баньку попариться не идете?
   Ладмир с сожалением покосился на баню Петровича, выходящую боком к реке и отвернулся, чтобы не поддаваться соблазну.
   - Случилось... атлантские жрецы опять рвутся к власти. Столицу чуть не потопили, храм тайно возвели, и в нем жертвы приносят. Вершитель людей убивает.
   Петрович присвистнул.
   - Надо же, сам Вершитель пожаловал! Ну, ничего, никуда он от нас не денется, не сумневайтесь! Неужто вы даже в дом не зайдете? Хоть на полчасика. Оксанка мне этого не простит! Она такого борща наварила - пальчики оближешь! Если я вас не приведу, она мне потом всю плешь проест.
   От борща главный Советник отказаться не мог, никакая дворцовая кухня не могла сравниться со стряпней Оксаны Матвеевны.
   По случаю важного гостя в гостиной накрыли большой деревянный стол. Праздничная скатерть, вышитая хозяйкой, пестрела смесью ярчайших синих незабудок, алых роз и желтых кувшинов, а сама Оксана, статная и дородная, непривычно суетясь, угощала гостя. Ладмир помнил ее еще совсем молоденькой хрупкой девушкой, с темно-каштановыми волосами, убранными в гладкую прическу, теперь волосы побелели от седины, только круглые, вишневые глаза остались прежними - задорными с искристой лукавинкой. В глазах людей вечно прячется детство, из которого они так и не успевают вырасти, сколько бы ни прожили лет. Жена Петровича жила долго, Ладмир постарался ради старинного друга. Пока он вспоминал прошлое, с наслаждением уплетая борщ, Петрович тихо канючил:
   - Ну, Оксаночка, ну, рыбка моя, принеси первачка. Не ради меня! Ублажи гостя.
   В ответ Оксана одернула накрахмаленный фартук, сердито уперла руки в боки и с деланной вкрадчивостью спросила:
   - Первачка тебе, радость моя? Ишь ты, пьяница! Я давно хотела пожаловаться господину Ладмиру, ты самогонку гонишь!
   - Дура! - одернул муж. - Я ж не ради себя, я ж для товарища генерала стараюсь!
   Коляда нахмурился:
   - Ради меня ничего приносить не надо. Магам спиртное противопоказано.
   Петрович хитро прищурился:
   - Противопоказано, говоришь! А как же тогда, в баньке?
   - Нынче время другое. - Отрезал Ладмир. - И вот что, если не прекратишь злоупотреблять спиртным, я жизнь тебе продлевать не смогу. Понял?
   - Как не понять? Не дурак! Думаешь, в магии вашей огромная сила, а зачем же тогда наша старушка нужна? Неужто ентой самой магией всех супостатов разогнать не сможешь?
   - Глупый ты, - влезла в разговор Оксана. - У супостатов-то небось тоже, магия есть!
   - А коли так, - не сдавался Петрович, - то неужто они своей магией нашу старушку не остановят?
   Оксана примолкла. Ладмир не спеша доел борщ, отложил ложку, и только потом решил провести ликбез.
   - Оксана права, у наших противников есть своя магия, но магия - дело индивидуальное, она - продукт того, кто ее творит. Чтобы с ее помощью от чего-то защититься или остановить нападение, надо, хотя бы примерно, знать, что на тебя нападает и как оно работает. Короче, что магу известно, против того его магия и действует, а о чем маг представления не имеет, против того он бессилен, и сражаться не может.
   Петрович хитро прищурился:
   - Вот значит, почему старушка так засекречена!?
   Ладмир одобрительно кивнул.
   - Точно! О ней никому кроме меня, тебя и твоей "молодежи" знать не положено. Она была тайной, и поэтому теперь, надеюсь, окажется посильней всех жрецов и Вершителей. Никто ее не остановит!
   - Значится, в технике - сила!
   Петрович широко улыбнулся и привычно потянулся за стопкой, чтобы выпить за технику, но стопки не оказалось. Он зло глянул на жену.
   - За победу-то выпить дашь?
   - Рано празднуешь. - Одернул его Ладмир. - В теории все гладко и просто получается, а на деле у каждого мага есть своя защита. Так что это еще вопрос, что сильнее окажется, наша техника или защита жрецов. Я тоже, ясное дело, на месте сидеть не буду, сделаю, что смогу.
   Оксана вскочила.
   - Вам силы надо подкрепить! Сейчас я к чаю пирожков принесу, свеженьких, вкусных, с картошечкой и с капустой.
   От чая Ладмир отказался, поблагодарил хозяйку, взял со стола пирожок и, жуя на ходу, вышел на улицу. За ним семенил Петрович. Завидя хозяина, Шурик слетел с забора и, выпятив грудь, последовал за компанией. Вовремя заметив комизм ситуации, Петрович шикнул на петуха, тот обиженно захлопав крыльями, отлетел в сторону и начал выклевывать что-то в траве.
   Петрович с Ладмиром дошли до холма. Старик остановился против едва заметного в траве углубления, сложил руки рупором, и заорал, что есть силы:
   - Эй, Серега, мать вашу! Мы пришли, открывай ворота!
   Ладмир поморщился.
   - Чего орешь? По личкому связаться не мог, что ли?
   Петрович махнул рукой.
   - Да, ну его! Так надежнее.
   Где-то в глубине холма неизвестный Серега услышал команду, надавил кнопку, и обращенная к деревне сторона горы, дрогнув, поехала в сторону. Взору открылась широкая галерея с зарешеченными вентиляционными отверстиями в верхней части стен. Ладмир и Петрович шагнули внутрь. По обеим сторонам галереи располагались боксы с боевой техникой. Первые четыре занимали бронированные гусеничные машины, несущие на "спине" огромные, не меньше десяти метров в длину, артиллерийские орудия. Эти древние чудовища - самоходные артиллерийские установки особой мощности, когда-то были одним из наивысших достижений военно-промышленного комплекса государства, занимавшего большую часть нынешнего Континента. В те бурные времена, когда лицо мира менялось в смертельной схватке за жизненное пространство, им нашлась работа. "Последний аргумент" калибра 203 миллиметра решал многие споры, сметая с лица земли укрепленные пункты и расчищая дорогу наступающим войскам. Когда времена изменились, Ладмиру удалось спрятать и законсервировать с помощью магии нескольких дорогих его сердцу "старушек".
   В дальних боксах стояли машины управления и ремонтно-эвакуационная техника. Еще дальше располагались современные триарды для перевозки боеприпасов и личного состава.
   Сейчас вокруг машин кипела работа. Орудия были расчехлены, расчеты проверяли работу механизмов и управляющих систем. Из заглубленных артиллерийских погребов ожившие подъемные механизмы подавали тяжелые стокилограммовые снаряды и картузы с переменными зарядами. Завелись двигатели нескольких триардов, и тут же зашумела включившаяся система вентиляции. Триарды по одному выезжали в галерею. Водители задним ходом медленно подавали их к снарядным элеваторам, вставая под погрузку.
   Повышая голос, чтобы перекричать гул вентиляторов и рев двигателей, Ладмир Коляда ввел Петровича в курс боевой задачи:
   - Цель - здание корпорации "Золотой дракон", вернее, храм, находящийся в его подвале. Там два подземных этажа. Придется использовать бетонобойные снаряды с лазерным наведением. Проследи, чтобы загрузили нужный боекомплект. Держи, тут координаты. Корректировщики уже отправились на место и сейчас как раз должны занять позиции.
   Петрович развернул протянутый листок бумаги и ахнул:
   - Центр города! Там же людей-то сколько... рядом жилые дома.
   - Я свяжусь с Альвердо, - заверил Ладмир. - Дам команду отвести войска с площади и эвакуировать людей из ближайших зданий, по возможности, незаметно.
   Стоящий рядом командир расчета не сдержался:
   - Господин Коляда, у нас же полная секретность. Неужели этот эльф знает все про операцию?
   - Не знает. - Буркнул Ладмир.
   - Тогда он не уведет войска с площади. Враги в храме засели, жертвы приносят, а тут приказ - отступать. Он сочтет это трусостью или того хуже, предательством. Знаю я остроухих! Не выполнит он приказ, которого не понимает.
   Люди собрались вокруг и ели Ладмира глазами. Что прикажет делать, стрелять по "Дракону" или нет, а если стрелять, то, сколько мирных жителей может погибнуть?!
   - Альвердо хватит мудрости. - Резко сказал Коляда. - Он выполнит мой приказ. Расходитесь. Пора за работу.
  
   Личком засветился. Альвердо Ан Нирэ обрадовался, увидев вызов главы Совета, он ждал от него помощи, ясности, объяснений, но когда услышал сухой приказ, долгое время молчал. Даже личком не отразил никаких эмоций, оставаясь прозрачным. Самообладанию эльфа можно было позавидовать, но Ладмир предпочел бы услышать его возмущение, ругань, крик, все что угодно, лишь бы понять, выполнит он приказ или нет. Но Альвердо все выслушал и спросил:
   - Вы не хотите пояснить свое распоряжение?
   Узнав, что объяснений не будет, он отключился.
   Советники ждали. По его мрачному виду Альвердо они поняли, что ждать хороших вестей не приходится. Не глядя ни на кого, Альвердо сказал:
   - Коляда приказал отвести войска с площади, а заодно, эвакуировать людей из близлежащих к площади домов. Видимо, чтобы атланты больше не брали заложников.
   Объявление потрясло всех присутствующих. Зеркальный зал наполнился гулом голосов.
   - Почему мы не можем принять бой?
   - Неужели отступаем?
   - Это капитуляция?
   - Нет. - Возразил Альвердо. - Это приказ главы Совета.
   - Но разве не вы сейчас глава? - голос Ирилин зазвенел от негодования. - Почему вы идете на поводу у Коляды? Что за странный приказ, вы можете его объяснить?
   Альвердо молчал. Несколькими минутами раньше он сам хотел знать причины такого решения. Но Ладмир лишь сказал:
   - Верь мне. Ты должен сейчас мне поверить. Я никогда не предам Континент!
   В любое другое время Альвердо сказал бы - нет! Но сейчас он понял, что объяснения невозможны, а любая ошибка означает верную смерть.
   Советники ждали ответа. Первым не выдержал Халдир, пристально глядя в глаза сородича, он сказал:
   - Сознайся, ты сам не понимаешь, почему Коляда решил отступать. Ты хочешь ему верить, но не можешь. Доколе эльфы будут терпеть главенство людей? Разве Коляда не покинул Совет, разве не передал тебе власть? Мы сами решим, что нам делать, мы не отступим, мы будем драться!
   - А как же заложники? - пробасил Хьельф Еппе. - Только что мы вроде решили, что надо любой ценой спасти Континент. Может, и Коляда так подумал?
   Мила Цекки вскочила с места и воскликнула тонким голосом:
   - Откуда нам знать, что он думает, его же здесь нет!
   Семеня кривоватыми ножками, она ринулась к троллю. Не смотря на то, что Мила доходила сидящему Еппе всего до плеча, он отпрянул и втянул голову. Связываться с разгневанной мумми ему не хотелось.
   - В такой ситуации никому нельзя верить! - напирала она. - Мы не знаем, что у Ладмира на уме. Может, он уже отдал власть Вершителю и предал нас.
   Как ни странно, именно последние слова советницы вывели Альвердо из раздумий. Он увидел картину в целом: Континент, омываемый гигантскими волнами, окраинные земли, уходящие под воду, черные дыры последних уцелевших порталов, ведущие в неизвестность. Посредине столицы - действующий атланский храм, вокруг которого погибают малочисленные войска Совета. Если что-то и может спасти ситуацию, то только некая тайна, которой владеет Ладмир Коляда.
   - Сядьте! - непривычно резко гаркнул Альвердо.
   От неожиданности Мила Цекки плюхнулась чуть ли не на колени к Еппе.
   - Дарий, свяжитесь с войсками и передайте приказ. Мы отводим части Совета с площади!
   Альвердо перевел дух. Ему показалось, он принял самое важное в своей жизни решение, оно касалось всех людей Континента, а он принял его вслепую, даже не зная, что готовит Ладмир. На душе лежал камень.
   - Халдир, - уже тише добавил он, - проконтролируй, чтобы заложников отпустили. Мы ведь выполнили условия жрецов.
   Халдир поморщился:
   - Скажи, Ан-Нирэ, ты готов выполнять все приказы Коляды? Он прислал к нам трех соглядатаев, двое из них, уже покинули дворец, третий, пошел на башню.
   - Что он там делает?
   - Пока ничего. У него с собой странный предмет, похожий на фотоаппарат или телескоп на треноге. Точно такие же были у остальных пришедших. Не знаешь, что это?
   Альвердо устало мотнул головой. Он понятия не имел, что нужно посланцам Ладмира.
  
   Максим добежал до "Золотого Дракона" как раз в тот момент, когда войска получили команду отступать. Это спасло Макса от лишних сложностей с проникновением в зону действий. Войска еще не двинулись с места, а оцепление уже дрогнуло, давая возможность опытному одиночке просочиться в гущу событий. Первое, что увидел Максим - пятерых заложников на ступенях "Дракона". Они с тревогой оглядывали площадь, испуганно косились на своих конвоиров, за спинами которых маячили жрецы.
   - Что здесь происходит? - обратился Максим к стоящим рядом бойцам СОП, но ответа не получил, к нему даже не обернулись. Тогда он крикнул. - Оглохли, что ль?! Да что тут творится, мать вашу?!
   Парни пожали плечами, зато отозвался их командир:
   - Какого демона здесь делает штатский? Куда смотрят спасатели из оцепления? Выпроводите его немедленно! Четвертая бригада, слушай мою команду, отходим!
   Не дожидаясь исполнения приказа, Максим метнулся в сторону. Теперь он знал, на площади есть спасатели, а значит, появилась надежда найти своих. Отступающие войска оттеснили Максима с центра площади к жилым домам. Он встал у стены, пережидая давку, и тут, возле лестницы увидел Дирука и еще двух незнакомых спасателей. Все вместе они выводили людей из домов, указывая им путь к временному убежищу. Максим кинулся навстречу друзьям, по пути заметив Куэ, ругающегося с Янеком.
   - Мы не можем уйти! - кричал Куэ. - На трех этажах осталось люди, мы должны увести их. Нам приказано эвакуировать граждан!
   - Они сами уйдут. У нас есть приказ отступать. - Невозмутимо возражал Янек.
   - Они не уйдут! Они ведь не знают...
   - Отставить разговоры! Забыл, кто здесь старший? Смотри, а то вылетишь из спасателей вслед за Яровым.
   "Вот значит, как повернулась жизнь!" - отметил Максим. Трусливый предатель занял его место и стал командиром.
   Прежде, чем Куэ успел что-то ответить, к Янеку подбежал молодой боец и доложил:
   - Господин капитан, там, на лестнице, трупп мужчины в камуфляжной форме без знаков различия. Похоже, его атланты убили, у него дырка в башке.
   - Это не наше дело, - меланхолично отрезал Янек. - Мы уходим, таков приказ.
   - Я понимаю, - не унимался боец. - Но при трупе найдено странное оборудование, прибор какой-то со штативом, на фотоаппарат немного похож. Я такой никогда не видел. Что с ним делать?
   - Ничего. Оставьте, как есть! Труп унесут санитары. Отступаем!
   Молодые бойцы двинулись вдоль улицы, следом за командиром. Дирук и Куэ замешкались, и тут Максим негромко окликнул их. Бывшие сослуживцы кинулись к нему.
   - Командир! - заорали они в одну глотку.
   - Кэп! - Куэ хлопал его по спине. - Тут такие дела! Так тебя не хватало!
   - Отставить разговоры с посторонними. За мной! - крикнул, обернувшись, Янек, словно он собирался броситься в бой, а не бежать с площади.
   Максим даже не взглянул на него, словно Янека вообще не существовало.
   Площадь постепенно пустела.
   - Неподчинение приказу повлечет за собой... - закричал новоиспеченный командир. Окончание фразы никто не услышал, потому что со стороны заложников, раздался душераздирающий крик. Кричали два голоса - мужской и женский, через секунду мужской голос затих, а женский усилился до истошного визга. Максим, Дирук и Куэ побежали к зданию.
   На ступенях лестницы, стиснув виски руками, обезумев от страха и горя, визжала молодая женщина. Рядом лежал пожилой мужчина, судя по всему, ее отец. Из пробитой головы у него растекалась лужа темно-красной крови. Стоящий рядом жрец обтирал заостренный ритуальный молоток.
   - Почему вы убили его? Мы же уходим! - заорал кто-то из бойцов СОП.
   Жрец кивнул, улыбнулся и схватил за волосы женщину, согнувшуюся над трупом. Одной рукой он пригнул ей голову, а второй замахнулся молотком для удара.
   - Отряд, за мной! - взревел Максим, и ринулся к лестнице.
   От столь вопиющей смеси наглости, храбрости и глупости, жрец остановился. Ему стало интересно, что задумал это жалкий человек, ведь огнестрельное оружие не действует, силы атлантов возросли настолько, что жрецы без труда сожгли не меньше двадцати человек. Похоже, безумец хотел стать очередной жертвой. Тролли-охранники переглянулись, ожидая приказа, жрец поднял руку, готовясь сотворить огонь, но Максим, добежав до верхней ступени, остановился. Гордо выпрямившись, он произнес:
   - Ваше условие выполнено, войска отступили. Немедленно освободите заложников!
   Жрец рассмеялся. Тролли заржали, вторя своему командиру. Под этот гогот Максим незаметно сделал пару шагов, упрямо наклонил голову и со всей силы боднул жреца в переносицу. От такого удара никакая накопленная сила, заклинания и ворожба не помогли. Нос хрустнул, из глаз жреца полились слезы. Максим сгреб в охапку, окаменевшую от страха девицу, и потянул за собой женщину с девочкой на руках.
   - Скорей!
   Ближайший тролль поднял дубинку и метнулся наперерез, но мальчишка-заложник юркнул ему под ноги, тролль налетел на него, споткнулся и покатился со ступеней. Максим крикнул заложникам, чтобы бежали вниз, туда, где их готовы были прикрыть еще оставшиеся на площади солдаты.
   Подоспели Дирук и Куэ, на них кинулись тролли. Завязалась драка. Гном махал огромными кулаками, гоблин, с детства привыкший к уличным дракам, норовил пнуть противника ногой, бил ниже пояса, а один раз даже исхитрился укусить неприятеля за ухо. Желая помочь охранникам, второй жрец метнул в гоблина файрбол. Куэ успел нагнуться, огненный сгусток пронесся над его головой и угодил в тролля. Пока Куэ уворачивался, он заметил у себя под ногами вывернутый кусок асфальта. Вспомнив один древний клич, он схватил каменюку и, заорав непонятные слова: "Булыжник - орудие пролетариата!",
   запустил камнем в голову замешкавшегося жреца. В отличие от ловкого гоблина, тот увернуться не смог. Тем временем Максим ударом под дых и прикладом по голове вывел из строя еще двоих нападавших. После этого оставалось только бежать. На счастье спасателей одно из подразделений СОП, оборонявшее площадь, еще не успело далеко отступить. Его командир восхищено воскликнул:
   - Во дают! А ну-ка ребята, навались, поможем спасателям.
   Погоня была остановлена, но атланты открыли огонь. За спинами спасателей раздались крики, трое солдат попали под удар. Почерневшие в пламени тела рассыпались невесомым пеплом. Площадь опустела. Последнее отделение СОП отступило с потерями, оставив поле битвы атлантам. Почти сразу весь периметр вместе с прилегающими зданиями охватило кольцо мерцающего огня. Сизовато-розовые всполохи, переливались в воздухе, словно новогодние огоньки, но красота их была обманчива. Стоило кому-либо из солдат приблизиться к ним, как огонь оживал, вспыхивал ярким сиянием, и в миг пожирал жертву.
   Максим с удивлением взирал на здание "Золотого Дракона", теперь уже даже его совсем не магическое зрение различало над крышей огромные черные крылья, распростертые в теплом весеннем воздухе. Где-то в отдалении сновали люди, отдавались команды, но здесь, перед линией вражеского огня, висела мертвая тишина. Слышно было как ветер, шелестя, гонит по асфальту потерянный кем-то платок. Еще пара метров, и тонкая ткань соприкоснулась с мерцающей гранью огня, вспыхнув, она рассыпалась в прах. В мрачном молчании товарищи побрели прочь. Куэ со злостью сплюнул и ускорил шаг.
   На углу улицы Знаний и проспекта Мира друзья заметили невысокого паренька, одетого в камуфляжную форму без знаков различия, в одной руке он держал непонятный прибор, в другой личком, и сбивчиво повторял:
   - Зоркий - один, зоркий - один, ответь зоркому - два. Прием! Да, ответь же ты мне, демон тебя подери! Куда ты делся?!
   Парень обреченно вздохнул и продолжил:
   - Зоркий - три, зоркий - три, прием! Я - зоркий - два, ответь мне!
   Подождав немного, он опустил личком и сел на корточки у стены. Тут кристалл ожил, вспыхнув оранжевым цветом. Обрадовавшись, парень вновь закричал:
   - Зоркий - три, прием! Я - зоркий - два. У меня тут проблемы...
   - Не ори, - донеслось из личкома. - Хуже чем у меня все равно не бывает. У меня подсветка не работает, лазер сдох, цель указать не могу. Говорил я, никакая магия не реанимирует такое старье! Страшно подумать, сколько оно пролежало. Короче, моим указателем только по голове можно огреть, а указывать ничего нельзя.
   - Первый не отвечает... - растерянно произнес парень.
   - Знаю. Похоже, Георгия больше нет. Охрану-то нам не дали, а у него пост как раз в доме у площади был. Ты там держись, я постараюсь пробраться к тебе.
   - Не выйдет. - Убитым голосом сказал парень и с тоской поглядел на кольцо оцепления. - Все подступы к площади перекрыты, ты не пройдешь.
   - Тогда на тебя вся надежда! Ты уж постарайся! - третий прервал связь.
   Парень растеряно огляделся по сторонам, увидел спасателей и нерешительно направился к ним.
   - Парни, помогите! Мне надо подняться на какое-нибудь здание, с которого виден "Золотой Дракон".
   Куэ сощурился и окинул его с головы до ног чуть презрительно, как смотрят на сосунков.
   - Зачем тебе туда? Фотографировать, что ли, собрался? Видел я тут неподалеку одного такого фотографа с такой же в точности камерой, как у тебя. Только мертвого.
   - Это Георгий... - пробормотал парень.
   - Так чего делать будешь, снимать?
   - Нет, не снимать... Я не могу сказать, это тайна.
   - Ах, тайна! Ну, тогда придется тебе самому лапками постучать для своей тайны.
   - Ладно, - остановил его Максим, видя, что Второй совсем растерялся. - Тайны надо хранить! Только вот не получится у тебя на здание влезть. Сам видишь, все дома вокруг площади атланты своим огнем опоясали. Через него не пройдешь.
   - Что ж мне делать?! - парень прижал к груди свой странный прибор. - Вы не понимаете! Если я не выполню приказ, погибнут многие люди. Вы же спасатели? Так помогите мне, спасите их!
   Максиму показалось, что Второй вот-вот заплачет.
   - Кто отдал тебе приказ? - спросил он.
   Парень молчал, потом нерешительно поднял палец и указал вверх.
   - Сам Единый приказал, что ли? - с сомнением переспросил Дирук.
   Парень помотал головой.
   - Нет, не Единый, но главный...
   Что-то в его голосе и в непонятном приборе подтолкнуло Максима к действию.
   - Пошли! - сказал он.
   - Куда?
   - Я так понял, тебе надо залезть куда-то повыше, чтоб был виден "Дракон".
   - Да-да, - обрадовался Второй. - Надо, чтобы луч света попал на здание, хорошо, если на крышу.
   - Ясно. - Отчеканил Максим и обернулся к Дируку. - Тут в округе много триардов стоит. Сможешь один из них завести и того... пригнать к нам сюда?
   - Ты мне машину угнать предлагаешь? - удивился гном.
   - Да, не угнать, а попользоваться, на время... Надо, дружище, вот чую, надо! Парень залезет на крышу и сможет из этой хреновины что-то там посветить или указать.
   Больше Дирук задавать вопросов не стал. Вскоре армейский триард занял подходящее место, и парень со штативом забрался на крышу.
   - Спасибо вам! - благодарил он. - Вы даже не представляете, как всем помогли!
   - Как тебя звать то?
   - Виктор.
   - Виктор, ты уверен, что тебе больше не нужна помощь? Там ведь храм, а в нем жрецы, они, знаешь ли, могут тебя заметить.
   - Не заметят. Я справлюсь! Спасибо, ребята, дальше я сам.
   Напоследок Максим обернулся.
   - И зачем только таких неопытных на задания посылают? Хорошо, если парень справится!
   Площадь окружили части СОП, ожидавшие дальнейших приказов, за ними сгрудились местные жители, покинувшие свои дома. Максим вспомнил о Кире. Где он, успел ли покинуть здание "Золотого Дракона", смог ли вернуться домой? Ноги сами понесли Максима в сторону Общего района. Он горячо поблагодарил Дирука и Куэ, радуясь, что встретил их, что они были вместе, как в старые добрые времена.
   - Мне пора!
   - Ты куда? - возмутился гоблин. - Слиться втихаря хочешь? Без нас? Не узнаю тебя, кэп! Раньше мы всегда были вместе!
   Максим покачал головой.
   - Нельзя! Каким бы дерьмом не был Янек, но он командир. Если вы уйдете со мной, вас уволят или того хуже, обвинят в дезертирстве.
   - Наш командир ты, капитан! - серьезно сказал Дирук.
   Куэ кивнул:
   - Мы с тобой и в огонь, и в воду, а если "Гремучки" хлебнем, так и к демонам в пекло! Рассказывай, что задумал.
   И Максим рассказал о заговоре атлантов и о бывшем боевом маге, сотруднике "Золотого Дракона" Кирлонде Лотте, чья судьба странным образом переплелась с его собственной судьбой.
  
   В зеркалах зала Совета отражалась опустевшая площадь. Войска замерли в ожидании. Альвердо старался ничем не выдать волнения, но чем дальше, тем тревожнее ему становилось, и даже не из-за атлантских угроз, а из-за того, что от Ладмира Коляды по-прежнему не было никаких известий. Время шло. Мила Цекки с надеждой спросила:
   - Может быть, ничего не случится! Может, Вершитель хотел нас запугать?
   Не дождавшись ответа, она робко предложила:
   - Давайте сделаем перерыв, выпьем хотя бы чаю. Уже давно день, а я очень рано позавтракала.
   Мумми спустила короткие ножки с кресла и уже собралась идти, когда Халдир крикнул:
   - Смотрите, дракон!
   Все взгляды устремились в указанном направлении. Огромная черная тень, распростертая над куполом храма, полностью обрела очертания. Между трепещущих перепончатых крыльев стала видна крупная голова с длинными острыми клыками, красные немигающие глаза с узкими зрачками смотрели вниз. Дракон изогнул шею и потянулся, разминаясь и пробуя силы. Маги замерли, они знали, что для создания подобного монстра жрецам понадобилось принести сотни жертв, убивая их большими группами, чтобы смерть настигала людей одновременно.
   Дракон на крыше переступил с ноги на ногу, его крылья еще подросли. Наконец, вобрав в себя последние капли жертвенной силы, он оттолкнулся от купола, процарапав его кривыми когтями, и взмыл вверх. Черная тень затмила зеркала. Дракон описал круг над площадью и стал набирать высоту.
   Альвердо дал команду следить за драконом. Стены зала отразили небесный простор, внизу понеслись леса, города и селения. Черная тень неслась все быстрей.
   Альвердо обернулся к советникам. Дарий и Ессей подошли и молча встали по обе стороны от Альвердо. Еппе с трудом разнял ручищи, сжимавшие голову:
   - Говорите, что надо делать. Тролли не слишком шустры и талантливы в магии, но я сделаю все, что смогу.
   Халдир и Ирилин кивнули магу, давая понять, что поддержат его.
   Дракон несся на север, внизу мелькнула Долина Туманов, прозванная так за господствующие над ней циклоны. Потянулись низкие горы с темно-зеленой растительностью, по ним пробегала тень от огромных крыльев. Вряд ли кто-то из живущих там, внизу, мог распознать в ней летящее существо. Миновав узкий залив, дракон направился к Океану.
   - Он улетает с Континента! - радостно крикнул Дарий.
   - Нет, - вздохнул Еппе. - Он летит к Нольдскому полуострову, последним землям, что остались у моего народа.
   Зеркала отразили поросшие елями холмы, меж которых раскинулось прекрасное озеро с прозрачной водой. С севера небольшая протока соединяла его с Океаном. На южном берегу виднелись красные черепичные крыши домов, там расположился небольшой город. Белоснежные облака и синее небо гляделись в воду, пока их не закрыла черная тень.
   Дракон резко снизился, сложил крылья и спикировал в середину озера. Вода потемнела. Тучи закрыли небо. Разрушительные силы, воплощенные в летящую смерть, достигли цели и начали действовать. В темной воде закрутился водоворот. Он рос, захватывая все большую часть озера. Вскоре он поглотил лодки рыбаков, вышедших на промысел, и начал подбираться к берегу. Из-за низких грозовых облаков день погас. На месте озера образовалась чернела дыра, в ее ненасытную глотку начали проваливаться земли материка.
   - Скорее! - распорядился Альвердо. - Нам нужно уменьшить мощь воронки. Ее питает энергия всех разрушений и жертв, которые в нее попадают. Чем больше их будет, тем труднее нам спасти Континент.
   Ирилин сказала спокойно и твердо:
   - Давайте объединим силы. Дракона необходимо убить.
   Берега озера начали отламываться и исчезать в воронке как куски пирога, поедаемого великаном. Домики, стоявшие на побережье, один за другим исчезали в бездне. Воронка росла, подбираясь к городу с красными крышами.
   Подчиняясь объединенным усилиям советников, в небе над озером вспыхнула серебристая молния. Сноп огня разорвал тучи и ударил в середину воронки. Вода закипела и поглотила пламя, молния захлебнулась, но в пробитую в небе брешь, ударили лучи солнца. В черной бездне воронки вращение стихло, и водная гладь накрыла омут. Альвердо устало опустился в кресло.
   - Пока жив атланский храм, большего мы сделать не сможем. Пусть адъютант распорядится эвакуировать жителей всех ближайших к озеру населенных пунктов.
   - Как это сделать? - спросил Еппе.
   - Мы задействуем все свободные лавитационные платформы.
   Анлиль Птах пунктуально исполнил приказ. Стоя на башне дворца Совета, он наблюдал, как последние платформы уходят на север. Глядя им вслед, он размышлял, правильный ли сделал выбор, на той ли стороне оказался? Ведь он - атлант, помогает бороться со своими собратьями, пусть он знает, что они не правы, но что есть правда? Особенно сейчас, накануне войны, конец которой никому не известен. Ведь историю пишут победители, а значит, кто победит, тот и прав. Но, с другой стороны, судьба Континента зависит от действий каждого человека, кто знает, может именно он - Анлиль Птах, исполняя свой долг, поможет спасти землю, на которой родился и вырос.
   Анлиль заметил, что в небе что-то пошло не так. Прервав свои размышления, он пристальнее всмотрелся в полет уходящих платформ. Вот одна из них оторвалась от группы и резко сменила курс. Выполнив сложный вираж, пилот развернул ее и устремился на юго-запад, в сторону Общих районов Соединенной.
   - Куда он летит? - удивился Анлиль.
  
   Глава 18.
   Живые и мертвые
  
   - Вот что бывает, когда выпускаешь ситуацию из рук, ослабляешь контроль и делегируешь полномочия!
   Ладмир так сильно не нервничал со времен войны, да и то не последней, а Первой Локальной, или даже еще раньше, когда служил в армии боевым генералом. В ту пору магия еще не вошла в обиход так прочно, как ныне, люди больше полагались на технику и здравый смысл. Смысл в действиях главы Совета все так же оставался, а вот надежной техники не хватало.
   Ладмир приказал себе успокоиться. Пришла даже мысль, что первачок Петровича оказался бы весьма кстати, а то нервишки начали сдавать. Но, будучи истинным магом, он решительно отмел мысль как не подобающую и вредную. В столь трудный час единственным средством для контроля над ситуацией оставалось магическое зрение, а оно от спиртного, как известно, подсядет на пару-тройку диоптрий.
   - Хотя, какой там контроль!
   Глава Совета с досадой махнул рукой. Он не любил следить за подчиненными с помощью магии, не любил всяческих новомодных магических вывертов и изысков, когда норовят просмотреть биополе визави, чтобы узнать, как чувствует себя человек на том конце магической связи. Куда приятнее и проще отдать приказ: "Доложить обстановку!", а затем выслушать рапорт. Но сейчас невозможно не то, что отдать приказ, а даже выйти на связь с "зоркими". Все окружающее пространство пронизано магической паутиной и нашпиговано наблюдателями, словно сыр дырками, не успеешь взять личком в руки, как попадешь в одну из них.
   Жрецы искали Ладмира Коляду, сканировали местность, как в стародавние времена акустики выслеживали подводные лодки. Но Коляда залег на дно, ни звука, ни всплеска активности. "Зорким" под страхом смерти запрещалось выходить на связь с командиром. Единственная возможность, оставшаяся у главы Совета, было особое зрение, присущее магам высшего уровня. Он мог не просто видеть истинную суть мира вокруг себя, но и отслеживать положение "зорких" за много километров.
   Первая встреча принесла ему первый удар. Жизненное пространство "Зоркого - один" было черно и холодно, вместо живого человека зияла пустота; значит, человека уже нет, а, выражаясь языком военных - первый боец, посланный корректировать огонь батареи, вышел из строя. Поле "Зоркого - два" долго искать не пришлось - даже на расстоянии почти в 70 километров Ладмир увидел, как самый молодой, и наименее опытный из бойцов в отчаянии мечется по площади, стараясь установить прибор хоть на какое-нибудь возвышение. Луч лазерного указателя никак не хотел подсвечивать цель, а уж тем более фиксировать купол храма. Оставалось верить, что парень найдет выход и послужит страховкой для "Зоркого - 3". По плану "Зоркий - 3" должен был занять самое выгодное положение не башне Совета. На него была вся надежда!
   Но тут открылось самое страшное - лазерный указатель "Зоркого - 3" не работал. Техника подвела, магия оказалась бессильна. Боец сидел сам не свой, готовый с горя броситься с башни. Самое лучшее место пропало даром. Подняться на башню "Зоркий - 2" уже не успевал. Таким образом, оставалось довериться только ненадежному наведению "Зоркого - 2".
   Батарея вышла на позицию, отсчет времени пошел на минуты, от главы Совета требовалось либо дать команду, либо отменить операцию. Уничтожение храма оказалось под угрозой. Если "Зоркий - 2" не сможет подсветить цель, выпущенные снаряды могут превратить в руины несколько жилых кварталов.
   - Что будем делать, товарищ генерал? - тихо спросил Петрович.
   За последний час он постарел лет на десять, глубокие морщины прорезали лоб, глаза запали.
   - Ладмирушка, "Зоркий - 2" молодой еще, но он постарается, он выполнит приказ. Помрет, но выполнит, я его знаю!
   - Вот помирать не надо, - строго ответил Ладмир. - Ему приказано огонь корректировать, пока снаряды не поразят цель, он стоять должен. А уж дальше, как Единый даст...
   - Значит, стреляем?
   - Выхода нет. Лес рубят - щепки летят! Там храм, там жрецы, там Вершитель, будь он неладен! Из-за него Континент уже тонет.
   - Ну, да?!
   - Я ты как думал? Это ведь наша последняя суша, а не непотопляемый авианосец Америки.
   - Кого?
   - Не важно, не бери в голову! Континент, если хочешь знать, давно уже опускается по краям, Океан ее пожирает, а способствуют этому Вершители, мать их... В общем, сам понимаешь, мы должны спасти людей. На одной чаше весов Континент, на другой люди, что оказались рядом с площадью, и жильцы соседних домах. Они могут погибнуть. Понимаешь? Простая арифметика... хотя и жестокая. Только бы твой "Зоркий" не сплоховал!
  
   Кир добежал до дома, на одном дыхании взлетел по лестнице, и отдышался, только когда за ним захлопнулась дверь. Нет, опасность не миновала, он знал - его дом вовсе не его крепость. Враг идет по пятам, дышит в затылок. В бритый затылок! Кир провел ладонью по голове и замысловато выругался, пожелав жрецам обрезать себе вместо волос все интересные части туловища под корень, чтоб никогда не отросли.
   Первым делом он достал универсальный ключ и спрятал его в нагрудный карман рубашки. Мутный кусок стекла покорно скользнул в укрытие. Не знай Кир, что это штуковина открывает порталы, выкинул бы ее, не задумываясь, уж больно она напоминала осколок разбитой бутылки, только что края ошлифованы.
   Сняв плащ, одолженный светлым магом, Кир распахнул шкаф, вынул оттуда рюкзак, и начал в спешке собирать самые необходимые вещи. Куда и насколько он уезжает, Кир даже представить не мог. Тут он вспомнил про Максима. Где он - не ясно, но, может, оно и к лучшему, не надо рассказывать все, что случилось, описывать, какие ужасы могут свалиться на головы всех людей. А главное, не надо рисковать жизнью друга. То, что Максим стал другом, Кир неожиданно осознал со всей ясностью. Друзей надо беречь! Поэтому Кир решил оставить Максиму записку, пусть живет в комнате и считает ее своей.
   Вот и все. Рюкзак собран, ключ спрятан. Надевая куртку, Кир случайно взглянул в зеркало, вставленное в дверцу шкафа, и обалдел. На него смотрело чужое лицо, причем, лицо неприятное. Вместо темных, волнистых волос - бритый, с порезами череп. Кир пригляделся к отражению, пытаясь свыкнуться с новым обликом, но не смог. Он даже не подозревал, что на макушке у него две родинки, а на затылке - выпуклость. Голова будто стала длиннее, лоб голый, уши слишком острые. Нет, красавцем он себя никогда не считал, но тут - просто урод! Со злостью порывшись в шкафу, он нашел старую черную футболку и решительно разорвал ее, превратив в прямоугольную полосу ткани. Этой тряпкой он повязал голову, на манер банданы, которые носили думбарские орки, а сверху еще накинул капюшон куртки. Закинул рюкзак за плечи. Теперь можно было отправиться в путь.
   Закрывая дверь комнаты, он в последний раз обернулся, поражаясь тому, как неожиданно перевернулась вся жизнь. Говорят, что все хорошее быстро кончается, но даже когда кончается что-то плохое, оно уже не кажется столь плохим. Сразу находятся моменты, вызвавшие улыбку, кусочки радости и счастья, которые почти стерлись в сознании, но от которых нельзя отказаться. И вот, стоя в дверях собственной комнаты, Кир испытывал к ней почти щемящее теплое чувство, словно прощался с родным существом. Ведь все эти годы комната дарила ему тепло и покой. Покой... Раньше он его не ценил, а теперь понял, что надолго лишился, хорошо, если не навсегда!
   В коридоре раздался резкий звонок. Кир вздрогнул, хотя, мало ли кто мог придти к соседям, может, подруга Рузы решила зайти поболтать, может, к старому ветерану пожаловал друг. Но шестое чувство безошибочно подсказывало: "Жди беды!"
   Открывать пошел Валья. Кир прикрыл дверь в свою комнату, напряженно прислушиваясь.
   Смутно знакомый грубый голос рявкнул из коридора:
   - Кирлонд Лотт здесь?
   Ответа Кир не услышал. Может быть, Валья онемев от испуга, молча ткнул пальцем в нужную дверь. Прозвучала команда:
   - Трое за мной, остальным - ждать!
   Кир сунул руку в карман, но пистолета не оказалось, его забрали в "Драконе". Он схватил со стола кухонный нож, совершенно бесполезный при таком раскладе.
   - Как глупо... - прошептал Кир.
   Глупо стоять на пороге собственной комнаты и ждать смерти, глупо оказаться безоружным, но глупее всего встретить Сирин и тут же расстаться с ней. Однако все это его личные беды, а как же ключ? Он не должен достаться врагам. Додумать мысль Кир не успел, тяжелые шаги прогремели мимо его дверей в дальний конец коридора, в направлении кухни. Дверь Кира бесшумно приоткрылась, в щель просунулось узкое морщинистое лицо Вальи, одними губами ветеран произнес:
   - Беги!
   Кир выскочил в коридор. Собственно надеяться было не на что, одна группа преследователей стояла у входа, топот другой уже слышался за спиной. Из своей комнаты выскочила Руза и закричала:
   - Прекратите шуметь! У меня дети спят.
   Ее голос донесся, словно из другой жизни, другой реальности.
   Четверо гоблинов, топтавшихся у дверей, наставили на Кира стволы, но стрелять не торопились. За их спинами маячили двое троллей.
   - Брать живым! - приказал все тот же лающий голос.
   В конце коридора Кир заметил его обладателя, это был Койра.
   Гоблины приободрились, возможность подраться была им милее пальбы в упор, ведь отдубасить жертву куда веселей, чем сразу же пристрелить. Всей гурьбой они кинулись на Кира. Первый попытался огреть его прикладом, Кир увернулся, другой ударил по голени, но к счастью удар пришелся по касательной. В выброшенном в лицо кулаке блеснул кастет. Долететь до цели он не успел, потому что весь коридор утонул в ужасающем звуке.
   Вначале послышались высокие, режущие, дрожащие ноты, от которых тело деревенело, а барабанные перепонки грозили лопнуть. Затем звук усилился, переходя в ни с чем не сравнимый вой. Какая-то его часть звучала в неслышимом ультразвуковом диапазоне. Сердце замирало, виски сжало тисками. Так сирин Валья пел свою песнь войны, пел во всю глотку, во весь ультразвуковой диапазон, доступный лишь сиринам. Где-то в глубине квартиры неслышно скулила Руза, заплакали дети, а здесь, в коридоре, гоблины, скривившись от боли, зажимали ладонями уши и оседали на пол.
   У Кира ломило зубы и стучало в висках, но, в отличие от остальных, он мог ясно мыслить и двигаться. Боевая песнь Валья не сковала его. Эльфы и сирины - близкие родственники, такая атака не может вывести их из строя.
   Быстро оттолкнув беспомощных гоблинов, Кир выскочил из квартиры. Койра, скривившись от боли, оскалил клыки и прохрипел:
   - Вперед, уроды! За ним!
   Желание прикончить старого сирина переполняло его, но стрелять в узком коридоре он не решался, пуля рикошетом могла задеть кого-то из столпившихся бойцов. Тогда Койра одним броском преодолел расстояние и попытался оглушить старика рукоятью пистолета. Но ветерану хватило реакции, он бросился в сторону и пробежал метра два, буквально взмыв вверх по стене. Недаром говорят, что предки сиринов умели летать! Правда вой оборвался, бежать и кричать одновременно старик не мог. Задерживаться в квартире Койра не стал. Что толку ловить взбесившегося старика, когда из-под носа ускользает добыча, а вместе с ней и универсальный ключ.
   Кир бежал вниз, прыгая через ступеньку, когда наверху внезапно оборвалась песнь сирина. Сердце екнуло. "Надеюсь, с ним все в порядке... Настоящий боец!"
   Кир остался без помощи и без оружия против десяти атлантских головорезов, но если уж старик смог задержать их, то неужели бывший боевой маг ничего не придумает? Он сделал глубокий вдох, насколько позволила боль от ударов по ребрам, поднял руки и начал мысленно менять образ видимого пространства. Из ладоней заструились невидимые волны. Лестничный проем, стены, пол, потолок утратили прежние очертания, породив своих двойников. Рядом с реальными предметами возникли фантомы.
   Когда четверо гоблинов и два тролля, толкаясь и мешая друг другу, выскочили на площадку, перед ними уходил вниз не один проем лестницы, а целых три. Три лестницы веером расходились вниз, их очертания напоминали отражение в мутном старинном зеркале, и ни одна из них не казалась более реальной, чем две остальные. Тролли опасливо отступили к дверям, гоблины потерли газа. Из коридора донесся очередной окрик Койры:
   - Вперед! Мыр и Нахаб - туда! Хирол с Умаром - по этой лестнице. Тролли - по той!
   Последовал топот ног, прерванный дикими воплями и падением. Наваждение исчезло. Два лестничных марша, созданных мороком, растаяли без следа. Вниз, как и прежде, вела одна надежная лестница.
   Выскочивший на площадку Койра, истошно орал:
   - Сто-о-о-о-ой!
   Он успел в последний миг поймать за шиворот летящего в лестничный проем Нахаба и остановить тролля, занесшего ногу над пустотой. Койра, перегнулся через перила и увидел, что внизу, распростертые в неестественных позах, лежат Хирол и один тролль.
   Кир выскочил на улицу и чуть замешкался, соображая, куда лучше бежать. Болело колено, разбитое в храме, да и фокус с лестницами отнял много сил. Собравшись с духом, он кинулся к бульвару Мастеров, там, через два квартала было районное отделение СОП. Хорошо бы кого-нибудь там застать, а то, возможно, сотрудники Службы Охраны Порядка стоят сейчас у здания "Золотого Дракона".
   Чтобы сократить путь, Кир побежал через сквер, он знал, что погоня близка, но не ожидал, что настолько. Около детской площадки его поджидали три гоблина и атлант, как они ухитрились опередить его? Не иначе, как атлант умел колдовать. На правах старшего в группе он лениво скомандовал:
   - Взять его, парни!
   Кир хотел повернуть назад, но по аллее, наперерез ему, уже трусил Койра с тремя подчиненными, один из них держал в руках увесистую дубину. Кира собирались взять живым, иначе бы давно пристрелили, ведь аллея чудесно просматривалась с обоих концов. Облегчения такой вывод не принес, он сулил разве что выигрыш во времени. Кир затравленно огляделся по сторонам. Никого. Ветер раскачивал пустые качели на детской площадке и шелестел листвой. Район словно вымер. Не удивительно! После всех бед, обрушившихся на столицу, люди попрятались по домам. Готовясь к драке, Кир сжал в руке нож. Заметив его жест, Койра осклабился, обнажив острые желтоватые клыки, и крикнул:
   - Ну, давай, иди сюда, повоюем!
   От полной безнадеги Кир заорал в ответ:
   - Рано радуешься! Если я помру, то хоть ясно за что, а за что сдохнешь ты? За задницу Сетха, у ног которого сидишь как преданный пес?
   - Не твое дело! - огрызнулся Койра, но все же замедлил шаг. Его приспешники тоже остановились.
   Киру оставалось только продолжить нелепейший спор. Зачем тянуть время, он и сам не знал, но внутренний голос подсказывал, что надо еще подождать, поэтому он спросил:
   - Что тебе дали атланты, жирный кусок, кучу денег? Ты ведь человек. Почему ты хочешь утопить Континент?
   Кир ждал броска, но Койра замер на месте. Недаром ведь говорят, что эльфы большие мастера болтовни, или, выражаясь по-научному - словесной магии. Но все хорошее быстро кончается, осмыслив вопрос, Койра медленно произнес:
   - Я отвечу тебе, это будет последнее, что ты узнаешь в своей жалкой жизни. Атланты открыли мне мир, изменили мою слабую человечью натуру, я стал сильным. Сильнее любого из жалких людишек, и любого из вашего жалкого рода. Койра - Собака. Меня зовут так, потому что во мне течет кровь бешеного пса.
   - Тебя скрестили с собакой, подобно тому, как из других несчастных сделали ящеров?
   Атлант нетерпеливо дернул Койру за рукав и что-то тихо сказал ему.
   - Довольно болтать! - заорал Койра. - Сейчас вы увидите, клыки настоящего пса.
   Все же не вполне доверяя своим клыкам и опасаясь ножа, зажатого в руке Кира, Койра достал из-за пояса длинный клинок и кинулся на врага.
   Эльф и Собака сцепились не хуже двух псов. Вояки выстроились полукругом, наблюдая за поединком. Процесс так увлек их, что они не сразу заметили бегущих к ним людей, и опомнились только, когда со стороны бульвара грянули выстрелы.
  
   Лучше бы Максим целился в гоблинов, но Устав Спасателей требовал сделать два первых предупредительных выстрела в воздух, только потом стрелять в нарушителей, да и то лучше в ноги. Устав прочно сидел в голове Максима, поэтому, когда он вместе с Дируком и Куэ подбежал к скверу, два раза пальнул в воздух. А вот бойцы Койры Устав не читали, и либеральничать не собиралась, а потому вмиг залегли в укрытие и открыли огонь. Пуля задела правую руку гнома, он охнул и осел у каштана. Максиму повезло больше, он укрыться за толстым стволом. Самым шустрым оказался Куэ, залег за скамейкой и оттуда прицельно уложил гоблина, ранившего Дирука.
   Обрадовавшись помощи, Кир на миг зазевался, и тут же был сбит с ног и придавлен к земле. Увидев друга в беде, Максим кинулся на подмогу и угодил под брошенный файербол. К счастью, атлант, запустивший огненный шар, не был талантливым магом. Вспышка обожгла Максу щеку, опалила прядь волос и рассыпалась искрами, не в силах причинить большего вреда. Максим выстрелил и ранил обидчика, после чего кинулся за ствол дерева, чтобы не попасть под перекрестный огонь.
   Киру удалось вывернуться из крепкой хватки Собаки и нанести удар. Нож вошел в бедро Койры, но тот, словно зверь в угаре борьбы, не чувствовал боли. Не обращая внимания на торчащее лезвие, он вцепился зубами в плечо Киру.
   - Держи его! - приказал атлант.
   Но Собака его не слышал, опьяненный вкусом крови, он рычал, пытаясь добраться до горла. Кир ударил его ногой в живот, реакции не последовало, хватка Собаки не ослабела. И откуда он только брал силы?!
   На солнце набежала тень, через миг она обрела очертания левитационной платформы. Платформа приблизилась к детской площадке и зависла недалеко от дерущихся. Увлеченные схваткой, они ее не замечали. Кир и Койра катались по траве, сплетясь в единый клубок, выстрелив в одного, можно было запросто попасть в другого. Поэтому с платформы раздалась автоматная очередь поверх голов. Стрелявший добился цели, драка распалась, все, кто мог, залегли в укрытия. Тогда с платформы ударила короткая очередь. Койра вскрикнул, дернулся и упал лицом в мокрый песок. Убедившись, что враг побежден, с платформы окликнули:
   - Кир, ты живой?
   Кир с трудом поднял голову. На борту стоял Риндэйл, в одной руке он сжимал автомат, другая лежала на полусфере пульта управления.
   - Давайте сюда, быстрей! - крикнул он.
   Максим, Куэ и Дирук кинулись к платформе. Нападавшие, опомнившись от первого шока, попытались открыть огонь, но Риндэйл дал автоматную очередь, которая заставила их спрятаться за деревья. Оттуда они наблюдали, как добыча уходит из-под самого носа.
   Куэ прыгнул на платформу первым, подал руку Максиму, вместе они втянули Дирука. Риндэйл передал автомат Максу и занялся управлением, платформа готова была взмыть в небо. Кир, шатаясь, подошел к ней, она висела на уровне лица. Он оперся руками о борт, попробовал подтянуться, не вышло. Укушенное плечо болело, рука не слушалась, в голове разлилась свинцовая тяжесть. Куэ попытался помочь, подал руку, но втащить Кира на платформу не смог. Риндэйл на миг оставил место пилота и подхватил друга с другой стороны. Никто не заметил, что Койра чуть шевельнулся в траве. Собака не привык отступать и легко мог терпеть самую сильную боль. Стараясь не отрывать голову от земли, он осмотрелся и медленно, очень медленно, вытащил пистолет. Перед ним как на ладони были две мишени: Кир, залезающий на платформу и черноволосый пилот. Кого выбрать? Койра понимал, что выстрел может быть только один. Если убить пилота, платформа не улетит. К тому же Койра хотел отомстить тому, кто в него стрелял. Он прицелился и спустил курок.
  
   Батарея изготовились к залпу. Не в силах больше сдерживать нахлынувшие чувства, Петрович подошел к Ладмиру.
   - Я знаешь, чего боюсь? Они ведь как жахнут! Хорошо, если наши "Зоркие" не сплоховали, а коли не успели они... тогда жилые дома разнесет, а там люди...
   Ладмир закусил губу почти до крови. Он лучше других знал, что будет, если наведение не сработает. Если снаряды возьмут курс не по лазерному указателю, а только по расчетным данным, взрыв произойдет плюс - минус десятки метров. Десятки метров в центре столицы, посреди жилых домов! Магическим зрением Ладмир пытался увидеть лазерное пятнышко на здании "Золотого Дракона", но защита атлантских жрецов надежно прикрывала площадь. Резким движением он выхватил личком и стал вызвать на связь единственного оставшегося в строю "Зоркого".
   - А как же конспирация? - ахнул Петрович.
   - На хрена конспирироваться! Остались минуты. Все равно жрецы ничего не успеют сделать, так пусть порадуются, что поймали меня.
   Кристалл вспыхнул, и звонкий голос Виктора отрапортовал:
   - Зоркий - 2 на связи. Цель подсвечена!
   Ладмир просиял.
   - Отлично, Зоркий! Наши старушки взялись за работу, подарки вот-вот прилетят.
   Батарея выполнила приказ. Гром канонады стих. Снаряды понеслись к цели. Пока они пролетят шестьдесят километров, отделяющих их от столицы, можно успеть подумать о многом.
   Командир расчета громко сглотнул, прочищая заложенные от шума уши, и доложил:
   - Отстрелялись!
   Петрович наспех перекрестился:
   - Сам вижу. Только бы в цель попали!
  
   Максим дал очередь, Койра дернулся и затих.
   Риндэйл лежал на спине, хрипло дыша, сквозь пальцы прижатой к груди руки сочилась кровь. Платформа накренилась, грозя чиркнуть углом по качелям на детской площадке. Кир склонился к другу. Сейчас он больше чем когда-либо жалел, что у него нет кальда, способного передать силы и влить жизненную энергию. Место пилота пустовало. Куэ потащил Кира за руку, крича в самое ухо:
   - Быстрее, к пульту! Мы падаем.
   Группа Койры с нетерпением ждала, когда "утюг" грохнется наземь, после чего можно спокойно добить пострадавших. Пока бандитов сдерживало только то, что Максим и Куэ держали их на прицеле. Дирук подполз к Риндэйлу, обхватил его, чтобы удержать на кренящейся платформе. Когда Кир добрался до полусферы реактора, крен стал критичным. Выровнять платформу не просто, к тому же Кир слишком давно не летал. Левый угол еще больше задрался вверх, платформа едва не встала на дыбы. Куэ оступился и выронил пистолет, чудом не полетев вслед за ним. Команда Койры восприняла это как знак к наступлению и кинулась вперед. Первым бежал сухощавый гоблин с цепью в руке, он схватился за край низко висящей платформы и перекинул цепь через ограждение, чтобы проще было залезть. Максим успел его сбить. С другого борта пытался влезть тролль, а Кир все не мог выровнять "утюг" и взлететь. От нервного напряжения мысли путались, реактор не исполнял команд. Тут за спиной раздался тихий хриплый голос:
   - Вверх! Плавно вверх. Не психуй, Кир, ты сможешь...
   Риндэйл закашлялся. Но реактор чудом воспринял команду, и платформа выровнялась. Дальше все пошло просто, "утюг" быстро набирал высоту. Добыча ускользала. Внизу раздались выстрелы, пули ударили в стальное днище платформы, не в силах причинить никакого вреда.
   - Рин, как ты? - Кир наконец смог повернуться к другу.
   Риндэйл лежал, полуприкрыв глаза, опираясь спиной на сложенную куртку Дирука. Смальтовая бледность кожи контрастировала с алой кровью, залившей всю рубашку. Рана продолжала кровоточить.
   - Держись! - Кир сжал зубы, не давая голосу дрогнуть. - Сейчас полетим в центральную больницу, там все сделают. Ты еще повоюешь!
   - Я - нет, а вот ты - да. - Ели слышно сказал Риндэйл.
   Он открыл черные от боли глаза и смотрел, не мигая.
   - Тебе надо спешить... В больницу не надо. Бессмысленно.
   Каждое слово давалось ему с трудом, фразы получались короткие, рубленные, так не похожие на обычную плавную речь Риндэйла.
   - Рин! - Кир сорвался на крик. - Пожалуйста, не надо, не говори. Береги силы. Тебя вылечат! Помнишь, когда ты попал в аварию, спасли же!
   Риндэйл закашлялся, на губах выступила кровавая пена.
   - Не теперь. - Глухо выдавил он. - Не теряй время. Слушай. Ты должен знать. Атланты создали базу по ту сторону портала, оттуда они разрушают наш мир. Их цель взять отсюда рабов, а всех остальных утопить вместе с Континентом.
   Он замолчал, собираясь с силами.
   - Чтобы остановить их, ты должен пройти портал. Порталов осталось два - один на побережье, за Лундом. Другой - в Оркусе. Остальные завалены или ушли под воду.
   - Хорошо, хорошо! Я все сделаю. Отдохни. Мы почти долетели, больница рядом.
   Риндэйл ненадолго забылся, потом открыл глаза и позвал:
   - Кир! Ты последний боевой маг. Ты остался один из всего отряда. Мне жаль, что я подвел тебя. Теперь ты должен за всех, за нас...
   Страшный грохот прервал его. Взрывная волна нагнала платформу, накренила и отбросила в сторону, словно легкую лодочку. Киру чудом удалось выровнять "утюг".
   - Смотрите! - заорал Максим, указывая вниз.
   Позади, на площади, где минуту назад возвышалось здание "Золотого Дракона", вздымался столб дыма и пыли, а под ним громоздились руины, охваченные огнем. Из соседних домов вылетели стекла, от ближайших стен откололись куски, кое-где побежали черные трещины, но других повреждений не было, жилые здания устояли.
   Оправившись от первого шока, Куэ захохотал:
   - Взорвали гадов!
   - Храму конец! - вторил Макс. - Слава Единому! Жрецы уничтожены. Это не магия и не обычный взрыв.
   - Что за оружие взорвало его? Никогда такого не видел. - Пробормотал Кир. - Рин, ты видел? Дракону крышка! Рин...
   Риндэйл молчал. Глаза его были открыты, лицо очень спокойно, кровь застыла в уголках губ, черные волосы трепал ветер. Он больше не чувствовал боли. Казалось, он наслаждался полетом и ясным солнечным днем.
   - Рин!
   Кир бросился к другу, потряс за плечи, шепча что-то неясное. Слезы потекли по щекам. Он не чувствовал, как кренится платформа, не видел, что падает высота. Максим и Куэ с трудом оттащили его к пульту, убеждая, что Риндэйлу уже не поможешь. Кир машинально положил руки на полусферу, не понимая, куда и зачем он летит. За его спиной тихо переговаривались друзья. Неожиданно гоблин крикнул:
   - Смотрите, вон там платформа летит, большая, новая, укрепленная. Вроде, ЛП-20. Похоже, она из "Дракона" стартовала. Видать руководство их драпает!
   - Точно. - Подтвердил Максим. - Спаслись! Не иначе к порталу летят. Эх, жаль они купол опустили, не могу разглядеть, что там у них так блестит? Кир посмотри, у тебя зрение все же другое, эльфийское, не нашему чета.
   Он тронул товарища за плечо, но тот и сам уже всматривался в прозрачный колпак платформы, силясь рассмотреть пассажиров. Лиц двоих он не видел, зато огромная золотая фигура третьего не оставляла сомнений. Вершитель - причина всех его бед, пытался спастись. По его велению приносились жертвы, он послал Койру в погоню, из-за него погиб Рин. И сейчас эта мразь спокойно летела прочь от столицы, вместо того, чтобы покоиться под обломками своего храма.
   В бою нередки случаи, когда у солдат "падает планка", от нервного напряжения, от пережитых потерь, от ярости и ненависти к врагу они забывают про страх, здравый смысл и безопасность, несутся в атаку, бросаются грудью на дот, пренебрегая голосом разума. Кир дошел до последней черты, рядом с ним лежал мертвый друг, а впереди виднелась новенькая ЛП-20, на которой Вершитель собирался долететь до портала и скрыться в Новой Атлантии.
   Разумные доводы и рассуждения рухнула в мозгу Кира, остались лишь одержимость и цель - не дать уйти, уничтожить врага! Руки словно приросли к пульту, реактор полыхнул голубым пламенем, старенький армейский "утюг" поменял курс на юго-запад, стремительно набирая скорость.
  
   Тхар Маез Дениб не любил благодарить, даже Судьбу, даже Великую Силу. Он считал себя частью той Силы, могущей и значимой, а потому похвалы предпочитал возносить лишь самому себе. Бросив прощальный взгляд на дымящиеся руины "Золотого Дракона", он похвалил себя, за то, что вовремя сумел уловить среди тысяч шумов и энергий, бороздящих пространство, нужный лучик, идущий от Ладмира Коляды. Полученный сигнал о неведомой доселе опасности заставил его тут же покинуть здание. Но вместо радости от счастливого спасения, он испытывал дикую злобу. Тот, кто не знал натуры Вершителя, мог подумать, что причиной тому является рухнувший храм, его ведь с таким трудом возвели в самом сердце столицы. Но храм - всего лишь общественное здание, пристанище жалких жрецов, а Вершитель всегда и во всем, в первую очередь, заботился о себе. Тхар Маез Дениба терзало то, что он истратил слишком много энергии на слежку за главой Совета, и что силы, прикончившие "Золотого Дракона", остались совершенно непонятными для него.
   Магия эльфов не может быть столь разрушительна! Они только и думают, как не погубить лес или не засорить какое-нибудь жалкое озеро. Они месяц бы сокрушались, глядя на руины в центре столицы. Их магия тут не причем. Магия людей не в состоянии набрать такой мощи. Люди не умеют колдовать столь эффективно! Тхар Маез Дениб вынужден был признать, что и у его жрецов тоже нет таких сил.
   - Жаль, очень жаль! Разрушения просто великолепны. Ничего не осталось, только груда камней.
   Мысль о том, что его жрецам такая мощь неподвластна, вызвала новую вспышку гнева. От этого пространство вокруг завибрировало, вызывая приступы страха у тех, кто волею судьбы оказался рядом с Вершителем на платформе.
   Ар Данир Сетх, бывший директор "Золотого Дракона", оказался единственным из приближенных, кому Вершитель посчитал нужным крикнуть "Беги!". И Данир Серх побежал во весь дух, вслед за удаляющейся с огромной скоростью золотой фигурой. В последний момент он схватил за руку Берга Лески, попавшегося ему на пути, и буквально волоком потащил его за собой. Получается, бывшего советника спасли. "Но зачем?" - об этом он даже думать боялся. Лески никогда не верил в бескорыстность атлантов. Сейчас он дрожал как осиновый лист, проклиная себя за предательство и корысть, которые привели его на эту платформу.
   У пульта управления ЛП-20 стоял молодой атлант - личный пилот Вершителя и племянник ар Данир Сетха. Не будь Миорн племянником директора "Золотого Дракона", личным пилотом ему никогда бы не стать. Связи и родственная протекция служили краеугольным камнем, на котором зиждился мир атлантов. Но, возможно, Миорн Сетх предпочел бы не быть ни племянником, ни личным пилотом. Слишком тяжела была такая почетная доля.
   Как бы неожиданно не прогремел взрыв, ждать пилота не пришлось. Миорн Сетха всегда на посту. Во время всех поездок венценосной особы личный пилот не имел права покидать платформу даже на короткое время, даже по крайней нужде. Если поездки затягивались, Миорн спал на платформе, ел то, что ему приносили и, самое неприятное, отправлял нужду в специально заведенный переносной нужник. Никаких укрытий на платформе не имелось, не защищал от посторонних глаз и прозрачный купол, платформа часто швартовалась на крышах, у всех на виду. Похоже, великим особам атлантов доставляло особое удовольствие унижать подчиненных. Испытывая постоянные неудобства, по истечении трех лет службы, Миорн начал страдать болями желудка, потерял аппетит, стал замкнут и молчалив. Он с удовольствие ушел бы с высокого поста, но увольнений и жалоб атланты не принимали. Считалось, что служить Вершителю - высшая миссия и великая честь.
   - Куда прикажете вести платформу, великий тхар? - тихо спросил Миорн.
   - Разве не ясно? - пророкотал Вершитель.
   Он намеренно не дал ответа, то ли проверяя пилота, то ли издеваясь над ним. Миорн угадал мысли своего господина, с каждым разом это получалось у него все легче, хотя сейчас разгадать их смог бы любой. Вершитель драпал, желая спасти свою задницу. Конечно, Миорн ни за что не произнес бы подобного вслух. Лучше прослыть глупцом, чем стать мертвецом. Молодому пилоту всегда угрожала кара начальства, подозрения в шпионаже, убийство. Поэтому он счел за благо робко предположить:
   - Возможно, великий Маез Дениб желает пролететь над дворцом Совета, чтобы уничтожить советников, разрушить дворец или как-то еще покарать недостойных?
   - Глупец! - от голоса Вершителя содрогнулась платформа. - Наш храм разрушен. Самое важное, что есть в мире - моя жизнь! От меня зависит будущее Новой Атлантии. Я не подвергну себя ни малейшему риску. Мы летим к порталу!
   Пилот склонил голову в знак полной покорности и взял курс на юго-запад, к горам.
  
   Как только платформа набрала высоту, он заметил старый армейский "утюг", показавшийся слева по курсу. Вопреки всем ожиданиям, вместо того, чтобы свернуть в сторону, "утюг" пошел на сближение, расстояние сокращалось. Боясь обратиться к Вершителю, Миорн тихо позвал:
   - Дядя, смотрите, там платформа. Она идет прямо на нас.
   Обычное зрение позволило ар Данир Сетху увидеть только контур платформы, но потратив немного сил на магию, он смог разглядел пассажиров и удивленно воскликнул:
   - Я знаю пилота! Это тот самый, бывший сотрудник "Дракона", эльф, сбежавший из храма. Может быть, он решил снискать нашу милость и передать универсальный ключ?
   Вершитель полоснул ар Данира пронзительным светом:
   - Чушь! Не будь идиотом! Я слышу мысли этого эльфа, они очень громкие, он не стремится их скрыть. Напротив, он угрожает нам. Он идет на таран. Его злость и отчаяние так велики, что он готов на любые жертвы. Он хочет сбить нас и погибнуть сам!
   - Но, великий, - мягко возразил ар Данир, - их платформа намного меньше, вряд ли она сможет причинить нам серьезный вред.
   - Рисковать моей жизнью недопустимо. - Напомнил Маез Дениб. - Если мне понадобятся силы, и ты, и бывший советник пойдете на пополнение энергии. Пилот "утюга" побывал на войне, я вижу, он знает, куда и как надо ударить платформу, он умеет таранить! Увеличьте скорость. Нам нужно уйти!
   Новенькая ЛП-20 быстро пошла на отрыв.
   Кир выжимал из реактора все, на что на что тот был способен. Ветер бил в лицо, в ушах звенело, пришлось поднять купол. В голове билась всего одна мысль: догнать, зайти сбоку, чуть справа, и врезаться. Нанести последний удар нужно туда, где светится ярким пятном реактор. Он полыхнет, взорвется, искореженное железо погребет под собой врагов. Навсегда. А вместе с ними, исчезнет та боль, что впивается в душу.
   Внизу проносились окраины столицы. Откуда-то, как из другого мира, донесся голос Максима:
   - Мы миновали город.
   - Тем лучше! Обломки не упадут на дома. - Ответил Кир, не отрывая взгляда от ненавистной платформы.
   - Мы их догоняем! - восторженно завопил Куэ. - Быстрее! Еще быстрей! Мы круты! Сейчас расстреляем их.
   - Придурок! Пули не повредят им. - Простонал гном, сгорбившись на скамейке и обхватив голову здоровой рукой. - Ты что, не понял? Он хочется сбить платформу. Он идет на таран! Мы все умрем. Зачем, зачем я сюда забрался?
   - Как на таран? Мы что, врежемся в них?
   До Куэ наконец дошла страшная истина, Кир не стремится просто догнать убегавших, он хочет их сбить. Это гонка за смертью. Жесткие волосы на голове гоблина враз встали дыбом, он открыл рот, но вместо слов оттуда вырвался лишь крик ужаса:
   - А-а-а-а!
   Максим, по возможности, взял себя в руки:
   - Кир, остановись, это безумие! Ты всех нас угробишь. У них тяжелая платформа, наш удар им как слону дробина, да и магия у них сильная. Кир, ты слышишь меня, демон тебя подери! Кир!!!
   Кир не слышал. Бледный как мел, он не отрывал взгляда от вражеской платформы, и во что бы то ни сало стремился ее догнать. Куэ прекратил орать и броситься на него, желая оттащить от штурвала, но Максим преградил ему путь:
   - Не смей! На такой скорости без пилота враз гробанемся!
   От безнадеги Куэ сел на пол и жалобно заныл:
   - Кир, миленький, ну нельзя же нас всех... Я пожить хочу, еще хоть немного! Риндэйл бы нас не угробил.
   - Точно, - подтвердил Максим. - Риндэйл что сказал? Мы должны жить! Надо спасти Континент. Ты слышишь, Ки-и-и-ир!
   Кир прищурил глаза, присматриваясь. Он пытался определить угол, под которым надо ударить платформу, чтобы вышло вернее всего. Он не слышал ни Максима, ни Куэ, вернее до него доносились их голоса, но как-то издали, будто сквозь вату, поэтому смысл ускользал. Он превратился в сплошной комок ненависти, в орудие мести. Еще немного и...
   Укрепленная платформа стремительно приближалась. Теперь уже можно было рассмотреть пассажиров. Максим увидел своего личного врага Берга Лески, тот выглядел не лучше, чем Дирук или Куэ, сидел, весь сжавшись, замирая от страха.
   - Так тебе и надо, предатель! - заорал Макс, забывая о грозящей ему самому опасности.
   Впереди показались горы, еще немного и откроется Океан. Портал совсем рядом. Гонка утомила ар Данир Сетха, он не любил рисковать, а потому решился заговорить с Вершителем.
   - Великий тхар, может, мы с вами объединим свои усилия и вместе воздвигнем силовой барьер на пути "утюга"?
   Маез Дениб презрительно усмехается.
   - Где ты набрался таких глупостей, от светлых магов что ли? Я не объединяю свои силы с низшими. Я создам настоящий барьер, который станет для нас непреодолимой, надежной защитой. Пусть безумцы подлетят к нам поближе.
   - Мне продолжить убегать или притормозить? - спросил пилот.
   - Глупый червяк! Мы не бежим, мы экономим силы. Увеличивай скорость!
   Старый реактор работал на пределе. Кир мысленно уговаривал его потерпеть совсем немного, еще чуть-чуть, а потом, когда все кончится, они оба смогут уснуть вечным сном! Больше не будет ни боли, ни страха, ни тревог, ни волнений. Яркая голубая вспышка, вот и все, что успеют увидеть люди на обеих платформах. Вспышка, удар и оглушительный взрыв. На все уйдут считанные секунды. Кир видел такое во время войны. Он принял правее, и прицелился в угол платформы. Но тут произошло нечто...
   По приказу Вершителя, Миорн наполовину приоткрыл купол, на платформе тут же засвистел ветер. Вершитель встал во весь свой огромный рост, одной рукой, словно тряпочную куклу, сгреб Берга Лески и поднял в воздух. Легким движением он выкинул его за борт. Лески даже не успел закричать.
   Кир невольно вздрогнул. Он ожидал, что летящее тело сейчас разобьется о борт "утюга", но то, что произошло, заставило его пересмотреть все представления о жестокости. Вместо того, чтоб упасть вниз, Лески начал расти, растягиваясь в разные стороны. Руки, ноги, туловище, лицо стали огромными и плоскими, словно бывшего советника растянули в воздухе как кусок резины. При этом Лески вначале еще пытался издавать какие-то звуки, и лишь потом стих. Ничего подобного никто никогда не видел.
   За считанные мгновения Лески превратился в заслон, преградивший путь левитационной платформе. Его лицо, а вернее то, что от него осталось, громадное, размазанное по воздуху, было уже совсем близко. Максим в ужасе заорал.
   - Поворачивай!
   Кир попытается изменить курс, но, уклониться от столкновения не смог, "утюг" со всего маха врезался в "живот" Лески. Платформу тряхнуло так, словно она угодила в упругую металлическую сеть, со скрежетом надломился край ограждения, "утюг" дал сильный крен на бок. На ногах не устоял никто. Спасателей удержали борта, Кир какое-то время пытался держаться, но потом упал на пол, едва успев схватиться за основание пульта. Преграда из Берга Лески осыпалась, полетев на землю бесформенными кусками, вслед за ней неспешно полетел вниз старый армейский "утюг". Он кренился, планировал, описывая в воздухе немыслимые зигзаги, словно опавший с дерева лист.
   Первое, что осознал Кир - им здорово повезло, что барьер, сотворенный из Берга Лески, вышел довольно упругим, видно бывший советник и тут оказался не слишком стоек. Второе - реактор "утюга" выдержал, не взорвался, только погас. И третье - если сейчас он не дотянется до полусферы пульта, то первые два пункта можно будет списать со счетов. Платформа вот-вот встанет на дыбы и грохнется вниз.
   Как можно быстрее, и все же безумно медленно, Кир поднялся на ноги. Ботинки скользили, равновесие было не удержать, и все же он успел прижать ладонь к пульту так раз в тот миг, когда "утюг" немного выправился перед новым падением.
   - Ровнее. Еще ровнее! - заклинал Кир, заставляя платформу планировать, плавно снижаясь.
   Внизу промелькнули вершины деревьев, гряда камней, заросли низких акаций. Платформа с трудом дотянула до полосы пляжа и грохнулась, взметнув волны песка. Армейский "утюг" замер, завершив свой последний полет. Его пассажиры уцелели.
   Постепенно приходя в себя и потирая ушибы, спасатели выбрались наружу. Впереди, у скал, бронированная платформа Вершителя приземлилась на небольшой бугорок. Пилот не искал возвышенностей, стало быть, он знал, что больше ему не придется поднимать ее в воздух. Новенькой ЛП-20 предстояло остаться на гибнущем Континенте, а потому она легла на землю мертвым грузом, завершив свой полет.
   Вершитель и Данир Сетх поспешно двинулись к скалам, Миорн следовал за ними, прикрывая собой и держа наизготовку автомат. Приказа расправиться с преследователями ему не дали, то ли полагая, что они мертвы, то ли не желая терять времени. От входа в портал навстречу уже бежали жрец и два бойца-гоблина. Жрец старался кланяться на бегу, от чего несколько раз споткнулся и едва не упал.
   Бездна портала манила. Миорн поморщился, вспомнив, что навсегда покидает родной Континент, что бы ни говорили жрецы, а здесь он родился и вырос. Напоследок Миорн обернулся, желая запечатлеть в памяти вид мира, который знал и любил. Внизу плескались волны Океана, перед ним раскинулась зелень рощи, где-то за холмами лежал Лунд. Миорн перевел взгляд. Возле гряды камней, на полоске песка, бесформенной грудой лежал разбитый армейский "утюг", один его край оторвался и валялся неподалеку, другой вошел в землю. Тут Миорн заметил какое-то движение, он присмотрелся и глазам своим не поверил, пилот "утюга" выжил, и сейчас бежал по направлению к ним. Он прихрамывал, прятался за скалы, но продолжал погоню. Поняв, что перехватить Вершителя не удастся, пилот выпрямился во весь рост, и что-то крикнув, дал автоматную очередь вдогонку врагам. Пули не могли их задеть, поэтому Миорн даже не поднял свой автомат. Он уважал товарища по ремеслу, отличный пилот, мужественный боец. Таких не много. Поэтому, раз не дали команды стрелять, Миорн решил - пусть живет!
   Тхар Маез Дениб обернулся, он был скорее удивлен, чем зол или испуган. Свет его обруча упал на Кира. Вершитель ожидал, что несчастный, не выдержит магии и падет ниц или взвоет от страха, но этого не случилось, прямая высокая фигура продолжала стоять и смотреть на тхар Маез Дениба будто на равного, с такой ненавистью, что будь Вершитель не столь уверен в своем превосходстве, он бы попятился.
   - В тебе много сил, - прокатилось над побережьем. - Сейчас я не стану тебя убивать, приберегу на потом. Ты - желанная добыча любого жреца. Мы еще встретимся.
   - Встретимся! - заорал в ответ Кир. - На этом свете или на том, но я найду тебя и убью!
   Хохот Вершителя огласил округу. Тхар Маез Дениб, не спеша, вошел в портал и исчез.
   Кир ринулся вперед, на ходу нащупывая в кармане ключ. Он успел пробежать метров десять, когда страшный грохот потряс скалы, бездна портала сомкнулась. На том месте, где только что чернел путь в иной мир, лежало нагромождение валунов. Вершитель закрыл проход, портал взорвался. Кир пнул один из валунов ногой, сдвинул пару массивных плит. Бесполезно! Портал исчез. Враги скрылись. Тишина повисла над побережьем. Ноги у Кира подогнулись, он упал там, где стоял, закрыл глаза и провалился в небытие.
   - Он нас всех чуть не угробил!
   - Он хотел убить Вершителя и спасти Континент.
   - Брось, кэп, Дирук прав, так не делают. Мне плевать, чего он хотел, я хочу жить! Когда он чуть не грохнул платформу, он не спрашивал нас, готовы мы помереть или нет.
   - А если б спросил, что бы ты ответил? Я тоже хочу жить, но Вершителя надо прикончить. Ты ж сам понимаешь!
   Куэ ничего не ответил, только сплюнул в темноту.
   Над Океаном зажглись звезды, вечные, яркие, они смотрели на Континент и подмигивали ему, желая ободрить.
   Максим подкинул в костер очередную охапку тростника и сухих веток, пламя взметнулось с новой силой. Ночь вокруг стала еще непрогляднее.
   - Хорошо, что аптечку нашли! - порадовался Дирук, потирая забинтованную руку.
   Куэ кивнул, деловито помешивая в котелке нехитрое варево.
   - Аптечка вещь хорошая, эт-точно! Пилоты - ребята запасливые. Риндэйл хорошую платформу угнал, на ней и котелок нашелся, и запас галет, и банка тушенки.
   Он зачерпнул ложкой похлебку, подул и осторожно попробовал.
   - Вкусно! Особливо, когда не жрешь целый день. Сейчас навернем. Садитесь ближе, не то я сам все смету!
   Подцепив котелок рукояткой ножа, он поставил его перед раненым гномом, и хотел уже начать есть, но Максим покачал головой.
   - Я позову Кира.
   - На кой его звать, он ведь помереть хотел. - Буркнул Куэ, но тут же смягчился. - Ладно, пусть жрет, мне не жалко! Чего он там сидит? Пусть идет, бить не будем.
   Максим пояснил:
   - Он не нас боится, он из-за Риндэйла... Они воевали вместе, дружили. Эльфы дружбу очень ценят. Переживает он.
   Максим шагнул в темноту и пошел к искореженной платформе. Песок чуть скрипел под ногами.
   Тело Риндэйла лежало на обломке борта, одной рукой он по-прежнему зажимал рану, только кровь из нее больше не текла, вторая рука лежала на кобуре, словно он хотел отдать кому-то свой пистолет. Глаза его были закрыты, могло показаться, что Риндэйл спит. Кир сидел рядом с ним, вопреки логике и здравому смыслу, ему казалось, что друг вот-вот очнется и откроет глаза. Возможно, Вершителям под силу менять реальность, оживлять друзей и карать врагов. Только есть ли у них друзья? Кир не был сверхсуществом и не мог менять ход истории, но какая-то частичка его души умерла вместе с другом. Он положил ладонь на холодную руку Риндэйла, и шепотом, словно молитву, перечислил имена ушедших боевых магов. Кир остался один. Кто знает, как долго еще продлится его путь, возможно, скоро он примкнет к боевым товарищам и окажется с ними в одном строю, только уже по ту сторону непреодолимой, непроницаемой Грани.
   Максим подошел к нему и потряс его за плечо.
   - Пойдем, тебе надо поесть и выпить.
   - Что? - не понял Кир.
   - Мы на платформе Вершителя вино нашли, хорошее, атлантское. Куэ похлебку сварил. Вставай, надо согреться! Риндэйлу ты уже не поможешь...
   Кир не двинулся с места. Максим, как маленького, потянул его за руку, дождался пока тот встанет, и повел к костру. Там сунул в руки помятую металлическую кружку.
   - Пей! Утром мы похороним Риндэйла. Отнесем к холмам, там земля мягкая и место красивое, высокие ясени, травы...
   - Нет, не надо в землю! - Кир залпом выпил вино. - В древности эльфы верили, что далеко в Океане лежит Остров Счастья, где умершие вновь обретают жизнь. Там нет врагов, там живут те, кого ты знал и любил. Путь к Острову укажет нить Куохины, она доведет лодку до места, и там оборвется навсегда.
   Кир замолчал. Максим вслушался в рев океанского прибоя, скрежет гальки, вой ветра и усомнился в возможности упокоения по древнему обычаю. Может, когда-то в древности Океан был иным, ласковым и спокойным, но теперь волны, скорее всего, начнут терзать тело, вздымая его на гребни и выкидывая на берег. Вслух он этого не сказал, чтобы не расстраивать Кира. Решил дождаться утра.
  
   С рассветом вся команда стояла на берегу. Лазурное небо сияло над головами, но волны все так же вставали стеной, поднимали пену и ревели, кидаясь на берег. Кусок деревянного сидения платформы с телом Риндэйла лежал у полосы прибоя. Кир подошел к нему, встал лицом к Океану, и заговорил, глядя вдаль. Шум волн заглушал слова, но по обрывкам, которые доносил ветер, Максим догадался, что звучит древнее эльфийское наречие. Заклинание Последнего Пути, одно из немногих, которые знал почти каждый эльф.
   Закончив творить заговор, Кир вытянул вперед руки и, уже начавший вздыматься огромный вал, вдруг осел. Волны начали стихать. Перед лежащим на берегу телом образовалась широкая спокойная полоса, словно дорога, ведущая к самому горизонту. Максим с удивлением огляделся, справа и слева от него по-прежнему бушевали волны, а тут воду тревожила лишь легкая рябь. Постепенно из нее поднялась единственная волна, она докатилась до берега, мягко лизнула отмель, подхватила кусок платформы с телом Риндейла, и понесла его к горизонту. В наступившей тишине стало слышно, как Кир шепчет:
   В сером сумраке под небом,
Где зашло дневное Солнце,
Коухина прядет пряжу,
Нить сплетая паутинкой.
Нить прочна, не оборвется,
Ею связаны два мира
Мир живой и мир ушедших.
Спи, Риндэйл, спи!
В нить вплетает лунный лучик
Беловласа Коухина,
Одуванчика пух легкий,
И ворсинки с шерсти мышки.
Носик острый, пальцы длинны.
   Пыль с дороги мирозданья,
Собирает Коухина.
Украшает свою пряжу,
Вместо бусинок на нитку
   Надевая жизни, смерти...
   Плот уносило все дальше и дальше от берега, он плыл по дорожке, сотканной из лучей солнца, к Счастливому Острову. Риндэйл уходил в свой последний путь. Когда от него остался лишь темный штрих на воде, волны возобновили свой танец, и Океан взревел с новой силой.
   Кир упал на колени, словно его сбило волной. Хорошо, что друзья не видели его лица. Он чуть раскачивался, и длинная утренняя тень раскачивалась вместе с ним. Прошлое для него умерло, будущее не имело значения. Плечи вздрогнули, Кир согнулся, и не в силах больше сдерживаться, стащил с головы бандану и уткнулся в нее лицом, подставив солнцу бритый затылок.
   Куэ только что сочувственно вздыхал, но тут округлил глаза:
   - Чего это у него с головой? Я бритого эльфа отродясь не видал.
   - Тише, ты! Придержи язык! - Максим отвел гоблина в сторону. - Кира держали в атлантском храме. Он убежал. Хорошо, что остался без волос, а не без головы.
   - А-а! - Кэу закивал с уважением. - Твой друг великий шаман. Он сбежал от атлантов, и даже Океан стих от его заклинаний.
   Дирук подошел к ним, потирая больную руку.
   - Магия эльфов сильна! Но что нам делать дальше? Риндэйл сказал, мы должны лететь в Оркус, а как? Наша платформа разбита, платформа Вершителя лежит на песке, ее не поднять. Да и Кир, как мне кажется, сейчас управлять платформой не сможет.
   - Смогу! - раздалось у них за спиной. - Мы летим в Оркус.
   Ни на кого не глядя, Кир перелез через борт. У него больше не было кальда, не было прежних сил, и не стало напарника, но поднять левитационную платформу в воздух он был обязан. ЛП-20 лежала на бугорке, почти не выступающем над землей. Заставить ее взлететь из такого положения - задача не из легких. Даже сильному магу и опытному пилоту нужен помощник, с которым можно объединить усилия.
   Кир прижал руку к пульту, и реактор послушно вспыхнул. После команды на взлет платформа, будто живое ленивое существо, попыталась приподнять голову, и вновь тяжело легла на песок, не в силах от него оторваться. Вторая попытка не принесла даже такого результата, платформа осталась совершенно недвижной. Реактор полыхал синим, рискуя сжечь себя, но ничего не менялось. Капли пота выступили на лбу Кира, ему казалось, он тащит в гору огромный груз или пытается на собственных плечах поднять платформу.
   - Может, нам слезть? - предложил Куэ. - Без нас легче взлететь. А как только поднимаешься в воздух, мы прыгнем через борт.
   Кир не ответил, зато Максим пояснил:
   - Бесполезно! Платформе надо нырнуть вниз и только потом набрать высоту. Недаром же строят специальные вышки. Чтобы платформа взлетела с плоскости, нужны огромные силы, а где их взять?!
   Подкралось отчаяние. Платформа многокилограммовой тушей лежала на песке, надежды гасли. Киру хотелось плюнуть в жерло реактора и уйти. Куда? Может, пойти к Океану и утопиться? Простой, не слишком оригинальный выход, зато действенный и безвозвратный. Удерживало лишь шевелившееся за гранью безнадежности и обиды понимание, что в мире существует не он один, и плохо тоже не ему одному. Есть еще Континент, который надо спасти, есть люди, которые не хотят утонуть, а самое главное, есть девушка с серебристой косой - Сирин, которая должна выжить, чего бы это ему ни стоило!
   Руки дрожали. Платформа не двигалась с места. Сил катастрофически не хватало, болели отбитые ребра, колени, руки. Кир погасил реактор, поднял голову к светлому ясному небу и тихо взвыл.
   - Ничего не вышло... - донесся басовитый шепот Дирука.
   Кто-то тронул Кира за плечо, он резко обернулся. Спасатели, как и прежде, сидели в уголке на скамейке, притихшие, грустные. Рядом с Киром стояла прозрачная, не видимая для постороннего глаза тень. Напарник, друг, бывший боевой маг - Риндэйл пришел оказать последнюю помощь, исполнить последний долг.
   - Рин... - еле слышно прошептал Кир.
   Тень не ответила, только легкое прикосновение к руке дало понять, что пора снова разжечь реактор. Друзья встали рядом, объединив усилия, как не раз случалось в прошлом, во время войны. Кто тогда отделял живых от мертвых, если они едины в бою, кто проводил грань между жизнью и смертью, если одно и второе неразделимо?
   Парные боевые маги понимали друг друга без слов. Кир ощущал энергию, которую Риндэйл направляет на взлет. Платформа дернулась, стараясь соскользнуть с бугорка, по днищу пробежала дрожь, будто металл напрягся перед броском. Медленно, очень медленно платформа приподнялась над землей, чиркнула бортом по песку, выровнялась, поднялась повыше, задевая сухие травы, упала вниз почти до самой земли, и только потом, покачиваясь, взлетела.
   Незримая кисть отпустила руку Кира.
   - Теперь ты сам... - тень отступила.
   - Не уходи! - Кир хотел закричать, но получился лишь шепот.
   - Не могу... мне нужно идти. Мы встретимся на Острове, за Океаном. Жизнь так быстротечна...
   Тень Риндэйла скользнула в сторону Океана и растаяла, уйдя дорогой мертвых. Кир остался один. Под днищем платформы тянулось бескрайнее побережье, дул свежий ветер, но как ни присматривался Кир, напрягая эльфийское зрение, никакого Острова Счастья не видел. Наверное, он недоступен для взора живых, хотя живым Кир себя не чувствовал. За его спиной зашумели, приободрившись, спасатели.
   - Я не думал, что мы взлетим. - Удивлялся Дирук.
   - А я верил. Знал, что Кир сможет!
   Максим достал воду и жадно пил. Куэ вытащил очередную банку тушенки, агитируя всех пообедать. Кир стоял у пульта, не оборачиваясь, и чувствовал, как ветер холодит лицо. Платформа развернулась к югу и, наконец, легла на курс. Впереди ждал Оркус.
  
   Глава 19.
   Здравствуй, Оркус
  
   Альвердо отказался переселяться в кабинет главы Совета даже на время, остался в своем. Здесь ему было привычнее. Таге Кнут не спеша докладывал, перечислял сколько прорвано труб, какие электросети повреждены. Альвердо слушал не слишком внимательно. Он сидел в своем любимом кожаном кресле с потертыми подлокотниками и изрядно промятой спинкой. По идее, кресло давно полагалось бы заменить, в остальных кабинетах Совета мебель была побогаче и поновее, но Альвердо не позволял выкинуть старого друга. В кресле хорошо думалось, и за все прошедшие годы оно стало почти родным.
   Пока хозяйственник делал доклад, Альвердо размышлял. Ладмир Коляда до сих пор не вернулся. Крушение "Золотого Дракона", несомненно, явилось делом его рук. Взрыв поразил невиданной мощью. Что за оружие использовал Коляда, оставалось загадкой. Одно было ясно, оружие сохранилось с очень давних времен, где кипели постоянные войны, гибли люди, взрывались дома и именно там, в ужасных прошлых веках, сейчас находилась Лея. Переживания из-за жены непроизвольно отразились на лице Альвердо. Таге Кнут истолковал их по-своему, и бодро заверил:
   - Не волнуйтесь, господин Альвердо, все аварии мы устраним! Главное, чтоб новых бед не случилось.
   - Вот именно, главное чтоб беды не случилось...
   Последнее время Альвердо постоянно думал о жене, иногда ему казалось, что она говорит ему что-то, зовет, а он не может преодолеть временной барьер. Вот и сейчас, стоило ему мысленно произнести ее имя, как в голове прозвучал вопрос, который Лея несомненно бы задала, знай она, что случилось в столице. Альвердо лишь повторил его в слух:
   - Соседние дома не пострадали? Что с жильцами?
   - У двух домов обвалились части стен, просели фундаменты, пошли трещины, состояние аварийное, придется сносить. Но людей эвакуировали вовремя. Никто не пострадал.
   - Хорошо.
   Альвердо подумал, что в здании "Золотого Дракона" кроме жрецов и охранников находились люди, обычные сотрудники фирмы. Спасти их не удалось. Конечно, атланты сейчас обезглавлены, Коляда сделал правильный выбор, уничтожив храм, но погибшие сотрудники оказались разменной монетой, жертвой, брошенной на алтарь победы.
   Альвердо вспомнил Кирлонда Лотта, чей личком молчал уже несколько часов. Шестое чувство подсказывало магу, что Кирлонд жив. Просмотреть ситуацию и узнать все в подробностях Альвердо не мог, борьба с Драконом отняла слишком много сил и энергии. Самым лучшим было бы немедленно уехать домой и завалиться спать, а проснувшись выпить чая, заваренного на травах, и плотно позавтракать, но долг заставлял светлого мага оставаться в Совете.
   В кабинет решительным шагом вошел Дарий, наклонился к Альвердо.
   - Есть дело.
   Временному главе Совета оставалось только поблагодарил Таге Кнута и попросить его вернуться к неотложным делам.
   Дарий проводил хозяйственника нетерпеливым взглядом, и как только за ним закрылась дверь, подавшись вперед, спросил:
   - Альвердо, ты сможешь выступить перед народом? Коляды нет, в городе начинается паника. Ползут самые разные слухи, говорят, что главу Совета убили, что он сложил с себя полномочия, что утонул в Океане, и даже что улетел вместе с атлантами. Люди собрались на площади перед дворцом, они хотят знать, где Ладмир Коляда. Он всегда обращался к народу в трудных ситуациях.
   - Хорошо, я выступлю.
   Альвердо встал, пошатнулся и побрел к балкону, откуда всегда выступал Ладмир Коляда.
   Дарий смотрел почти сочувственно.
   - Что ты им скажешь?
   Альвердо, не оборачиваясь, пожал плечами.
   - Правду. Что еще можно сказать?
   Дарий всплеснул руками:
   - Кто ж говорит правду в такой момент! Надо что-то придумать. Объясни людям, куда улетел Ладмир, скажи им то, во что они могут поверить. Хотя бы на день...
   Не желая вступать в дискуссию, Альвердо кивнул.
   В зал, через распахнутую балконную дверь, врывался гул толпы. Альвердо вспомнил, что на нем нет плаща, рубашка помята, растрепанные длинные волосы скорее кажутся седыми, чем светлыми. Высокий, ссутулившийся от усталости, худой. В таком виде нельзя показываться народу. Он с усилием расправил плечи, выпрямил спину и придал лицо более оптимистичное выражение. Люди должны видеть, что члены Совета сильны, мудры и непременно их защитят.
   Когда до балконной двери оставалась всего пара шагов, сзади послышался топот. Адъютант Коляды, чуть не сбив с ног Дария, остановил Альвердо и, запыхавшись, проговорил:
   - Ладмир Коляда вернулся! Его платформа только что приземлилась на крыше. Он приказал всем собраться в зале заседаний.
   Дарий облегченно вздохнул.
   - Наконец-то!
   Альвердо развернулся на каблуках. Он был рад, что теперь выступать не придется, не надо ничего говорить, объяснять и придумывать. Людям такие вещи даются лучше. Пусть Ладмир уж как-нибудь сам...
   Коляда шел медленнее обычного, сейчас его походка больше напоминала пожилого человека, а не юношу, бегущего по лестнице. Было видно, что битва с "Драконом" далась ему нелегко. Подойдя к Альвердо, он пожал ему руку, сказав:
   - Спасибо. Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Поговорим позже.
   Через минуту с улицы раздался ликующий рев толпы, Ладмир Коляда появился на балконе. Люди встречали героя, избавившего столицу от злобных жрецов. Гул стих, когда Коляда поднял руку:
   - Жители Соединенной, друзья! Сегодня среди нас нет равнодушных, мы все причастны к победе...
   Альвердо слишком устал, чтобы стоя выслушивать всю речь. Он незаметно отступил назад и медленно побрел по коридору к своему кабинету. Коляда прав, народ должен думать, что мы победили, что все хорошо, хотя Континент по-прежнему тонет, и проблем меньше не стало.
   Ладмир широкой поступью вошел в зал заседаний. Выступление перед народом вдохнуло в него новые силы. Он был готов к действию, к битве.
   Экстренное заседание совета длилось около часа. Разрушения в столице, люди, оставшиеся без крова, поврежденные коммуникации и, конечно же, почетные похороны погибших - все предстояло сделать в кратчайшие сроки. Но была еще одна задача, не подлежащая огласке за пределами своего круга - требовался постоянный контроль за границами Континента и эвакуация людей в случае затопления.
   Альвердо в числе первых проскользнул к дверям, мечтая как можно скорее покинуть дворец и отдохнуть хоть несколько часов, хоть немного. Не получилось! За спиной раздался удивленный голос Милы Цекки:
   - Господин Ан-Нирэ, неужели вы не останетесь на ужин в честь нашей победы?
   - А что, мы уже победили? - не сдержавшись, съязвил Альвердо.
   Мумми стушевалась, но за нее уверено ответил Хьельф Еппе:
   - Мы выстояли в первой схватке. Пусть небольшая, но все же победа! Сколько нам их еще предстоит? Так выпьем же за удачу! Согласны, господин эльф?
   Альвердо кивнул, тролль прав. Из малых побед складываются великие свершения.
   Улизнуть с торжественного ужина не удалось. Все как всегда - золотистые скатерти, резные бокалы, вазы с фруктами. Из огромных круговых окон ротонды хорошо просматривалась площадь. Косые лучи вечернего солнца пронизывали зал насквозь, высвечивая каждый уголок. Ладмир с удовольствием щурился, подставляя лицо яркому свету, Альвердо сел спиной к окну, пытаясь защитить глаза.
   Глава Совета любит этот зал, ему нравилось проводить здесь встречи. Солнце всегда помогало ему видеть собеседника насквозь. Сейчас, после всех передряг и волнений, он испытывал счастье, сидя в залитой светом ротонде с чашкой крепкого чая в руке. Впереди ждали новые битвы, но тем слаще становились минуты затишья, тем острее ощущалась радость от покоя и мира. Глава Совета повернулся к своему заместителю. Альвердо выглядел усталым и напряженным. Он пил кофе, будто надеясь найти в нем силы. Странное пристрастие эльфов к этой дряни всегда поражало Ладмира. Заместителя требовалось как-то подбодрить и поддержать. Ладмир решил выступить с речью.
   - От лица Совета хочу поблагодарить тебя, Альвердо. Если бы не ты, не твое провидение и прозорливость, трудно сказать, чем закончилась бы битва с "Драконом". Думаю, не ошибусь, если скажу, что весь Континент благодарен тебе.
   Дарий смотрел на эльфа с нескрываемой завистью. Благодарность главы Совета дорогого стоила! Но Альвердо лишь усмехнулся.
   - Ладмир, здравицы и официальная часть давно закончены. Меня не за что благодарить. Я сделал только то, что мог. Теперь ты вернулся, и моя миссия закончена, я хочу уйти.
   Ладмир не произнес ни слова, лишь глаза еще больше сузились, хотя свет в зале уже давно померк. Пользуясь тем, что Альвердо сидел напротив него, он быстро очертил в воздухе круг безмолвия, оградив пространство вокруг себя и Альвердо от посторонних ушей. Внутрь круга проникал шум зала, голоса, звон бокалов, но оттуда не доносилось ни звука, словно собеседники молча шевелили губами.
   - Что это ты надумал? Собрался оставить Совет в такой час?!
   - От меня здесь все равно не будет толку. Сам знаешь, когда в мыслях маг далек от того, что делает, волшебства не бывает. Я должен идти за Леей.
   - Почему сейчас, ты что, подождать не можешь?
   Альвердо попробовал объяснить:
   - Порталов остается все меньше, если они исчезнут, связь с тем временем, куда она попала, прервется. Пока не поздно, мне нужно вытащить из прошлого ее и тех, кто попал туда вместе с ней.
   - Никто не знает, что ждет тебя там. Ты можешь погибнуть, так и не встретив жену.
   Эльф не ответил. Он, не мигая, смотрел, как солнце садится за крыши домов. На землю спускался вечер очень трудного дня. Он устал! О, небо, как он устал... без нее.
   В зале зажгли яркий свет. Ладмир безнадежно махнул рукой. Эльфов не переделать! Все равно мысли Альвердо заняты только женой.
   - Мне будет тебя не хватать, - признался он. - Понимаю, ты хочешь уйти прямо сейчас, но я прошу тебя, останься еще на некоторое время. Сейчас ты нужен столице, нужен этому миру. Ты же знаешь, атланты не смирятся, они будут готовить новый удар, а с теми силами, что у нас есть, мы не сможем его отразить.
   - Хорошо, - с усилием произнес Альвердо. - Я ненадолго останусь. Поверь, я иду не только ради жены. Оттуда я буду полезнее, чем оставаясь здесь. Надеюсь, мне удастся привести силы из прежнего мира, ведь тебе удалось воспользоваться прежним оружием. Я верил тебе, теперь твой черед поверить мне.
   - Я тебе верю, - серьезно ответил Ладмир. - Но я вижу, как сильно ты любишь жену, не помешает ли чувство в критический час сохранить рассудок и волю? Возможно, тебе придется выбирать между спасением жены и спасением мира.
   Альвердо отодвинул пустую чашку.
   - За мой рассудок можешь не беспокоиться. Не стану читать тебе лекцию по психологии, но у каждого народа свои сильные стороны и свои слабости. У людей страсть может породить эйфорию, она напоминает болезнь, лишает разума, но длится недолго. У эльфов иначе. Их любовь не вспыхивает и не гаснет, она длится всю долгую жить и придает силы. Но оставим лирику и перейдем к делу! Сейчас меня волнует судьба Кирлонда Лотта, того парня, у которого находится ключ. С Киром что-то случилось, я пока не вижу что именно, но если я не помогу ему, он может погибнуть, и ключ попадет к врагам.
   - Ты думаешь, я забыл о ключе? Не знаю, как там насчет любви, но ситуацию я контролирую. Кирлонд жив. Погиб его бывший напарник, пилот.
   - Риндейл погиб?!
   За годы знакомства Альвердо привязался к своему подопечному. В прошлый раз удалось спасти ему жизнь, теперь нет. Альвердо опустил голову.
   - Прости, Ладмир, я очень устал. Мне надо выспаться, маги ведь тоже спят.
   Он встал и направился к выходу. Ладмир окликнул его:
   - Подожди. Возьми платформу и моего пилота, пусть он доставит тебя домой.
   - Спасибо, не надо. Я пройдусь. Мне нужно подумать, - тихо возразил эльф.
   Ладмир пожал плечами. Трудно понять остроухих! Зачем идти пешком, когда тебе предлагают самый удобный транспорт? Но, видно, действительно каждый народ ценит что-то свое.
   Вместо прощания он сказал магу:
   - Идет война. На войне всегда гибнут люди, нам всем тяжело!
   Солнце село, зажглись фонари. В воздухе повис запах подсыхающего асфальта, зелени, влажной земли, и еще чего-то неуловимого, может, гари. Лучше бы пахло весной... Люди все еще толпились на площади, обсуждали события, радовались победе, обменивались впечатлениями от прошедшего дня.
   Не желая быть узнанным, Альвердо окружил себя невидимой сферой, отводящей взгляды. Люди перестали его замечать, обходили словно препятствие, не обращая внимания, что именно приходится огибать. Если же кто-то случайно сталкивался с ним взглядом, то тут же отводил глаза, как от уличного фонаря или серой стены, не достойных внимания, но большинство взоров просто скользило мимо.
   Альвердо шел через толпу, невидимый и незаметный. Он невольно завидовал людской беззаботности и неведению, ему хотелось сбросить груз прожитых лет, забыть тревоги, потери и, хотя бы ненадолго, стать обычным гражданином Континента. Но есть вещи, которые неподвластны даже самым великим магам - тот, кто имеет дар, не может снять его словно груз с плеч, он обречен нести его до конца, до самой смерти, а может быть и за ее пределы.
   Приближающийся шум заставил Альвердо обернуться. Несколько людей, вскрикнув, отскочили в стороны, кто-то громко выругался, совсем рядом взвизгнула женщина. Через толпу большими прыжками, прямо на Альвердо мчалась огромная собака золотистого цвета. Еще пара прыжков, и Альвердо понял, что это сфинкс.
   - Мурзик!
   Прижав к голове округлые уши и выпрямив хвост, сфинкс издал короткое вяканье и кинулся приветствовать друга. Зверя не проведешь заклятьями и заклинаниями, ему невозможно отвести глаза. Среди сотен людей он почуял светлого мага и устремился к нему. Пролетев последние метры и резко затормозив, Мурзик уткнулся широким лбом в живот Альвердо. Люди сразу же потеряли к нему интерес и перестали замечать. Сфинкс оказался в незримом круге невидимости очерченным магом. Мурзик лизнул ему руку и громко, настойчиво уркнул:
   - Пойдем-м-м! Пойдем-м-м!
   Маг погладил зверя по голове, потрепал пушистую холку, спросил:
   - Где же твоя хозяйка? Ты, что сбежал?
   Сфинкс удивленно мотнул головой, побег никак не входил в его планы.
   Альвердо огляделся. От середины площади, к ним поспешно пробиралась Сирин. Она озабочено оглядывалась по сторонам, звала Мурзика, скользя мимо питомца невидящим взглядом. Больше удерживать магический круг Альвердо не стал. Завеса пала, и Сирин кинулась к магу и сфинксу с криком:
   - Вот вы где! Мурзик, куда ты сбежал, негодный кот?!
   Сфинкс потерся о руку хозяйки, успокаивая ее. Вид у Сирин был далеко не цветущий, коса растрепана, рубашка вылезла из-под пояса брюк и висела ниже свитера, на щеках горел нервный румянец, глаза блестели от недавно пролитых слез.
   - Что случилось? - испугался Альвердо. - Почему ты здесь, ты искала меня?
   - Конечно, искала! - Сирин едва не схватила его за рукав. - По видеотранслятору показали, тут такое творилось! Люди гибли. Я подумала, мало ли что... вдруг кто-то из знакомых пострадал. Вы не знаете, сотрудники "Золотого Дракона" живы?
   - Нет.
   - Как?! Все погибли? - голос Сирин сорвался, на глазах появились слезы, едва совладав с собой, она прошептала. - Значит, Кирлонд Лотт умер...
   Она пошатнулась и, как пьяная, побрела прочь. Альвердо догнал ее, схватил за руку, развернул к себе, обнял за плечи.
   - Он жив! Прости, милая, я слишком устал и не сразу сообразил, к чему ты клонишь. Наверно начинаю стареть, - он улыбнулся. - Жив твой Кирлонд. Он успел убежать.
   В глазах Сирин вспыхнули счастливые искры, слезы высохли как по команде, а губы начали расплываться в улыбке, но уже в следующий миг она насупилась и сказала сурово:
   - Это почему это Кирлонд мой? Почему вы его моим называете? Я просто знакома с ним, поэтому волновалась. Разве вы не волнуетесь за своих знакомых?
   - Ясно, ясно! - примирительно сказал маг. - Я именно так и подумал, он наш общий знакомый, мы его знаем. Хорошо, что он жив.
   Сирин кивнула, успокоившись, и уточнила:
   - А где он сейчас?
   - У него очень важная миссия. Он вместе со спасателями летит в Оркус. Возможно, от исхода их поездки зависит судьба Континента.
   - Почему? - Сирин от удивления распахнула глаза, даже Мурзик навострил уши.
   Альвердо погладил зверя и осторожно сказал:
   - Ты знаешь, что атланты обосновали свой мир по другую сторону портала? Знаешь, что они копят силы, чтоб утопить Континент? Последний из действующих порталов остался в Оркусе, надо успеть в него попасть.
   - Но как в него войти?
   - У Кирлонда Лотта есть ключ.
   - Что!? - румянец мгновенно окрасил лицо Сирин, он закричала так, что люди начали оборачиваться. - Откуда у него ключ? Это же мой ключ! Он украл его у меня! Он наврал мне, что ключ потерян, а на самом деле спрятал его. Вор, негодяй, подлец!
   Сирин на миг задохнулась от гнева, но, переведя дух, закончила фразу решительно и бесповоротно:
   - Я должна попасть в портал, мне надо найти родителей. Я поеду в Оркус за Киром, найду всю их шайку, отниму ключ и сама проникну в Новую Атлантию. А если этот мерзавец решит помешать мне, я его убью!
   Мурзик сел, от удивления открыл рот и уставился на хозяйку. Маг чуть заметно улыбнулся, самыми уголками губ, и постарался успокоить девушку.
   - Я уверен, Кир не хотел тебя обманывать. Не стоит его убивать и не стоит так злиться. А вот поехать в Оркус действительно стоит. Идея хорошая. Тем более что у тебя есть карта, без нее найти портал очень сложно. Я бы сам поехал, но Коляда просил задержаться в Совете, я присоединюсь к вам чуть позже. А пока я расскажу тебе, к кому следует обратиться, и где ты остановишься в Оркусе. Присмотришь за Киром, чтобы он не натворил чего-нибудь.
   - Я не хочу иметь с Кирлондом ничего общего! Я пойду в портал одна.
   Альвердо посмотрел на девушку испытующим взглядом, в котором соединялись сочувствие и недоверие.
   - Тебе предначертан длинный путь, девочка, ты пройдешь его и научишься доверять. Рядом с тобой встанет тот, кто всегда поможет тебе и никогда не предаст, для кого твоя жизнь всегда будет дороже своей. Пока ни ты, ни он не знаете, что должны быть вместе. Жизнь многому вас научит.
   Девушка подняла на мага удивленный взор, не понимая, почему тот выразился столь витиевато. Но маг и не думал ничего объяснять. Вместо этого он велел Сирин и Мурзику немедленно ехать домой.
  
   С последней ночной стоянки платформа стартовала на рассвете. Путь оказался недолгим, бескрайние степи еще не скрылись из вида, а впереди уже показались Ниранские горы, ограждающие Оркус с востока и севера.
   Если в Соединенной еще только начиналась весна, то тут уже властвовало лето. Зеленые отроги сплошь пестрели красными маками, их яркий цвет уже кое-где начал тускнеть. Еще немного, и жаркое солнце иссушит нежные краски, перекрасив все в тускло-желтый цвет. Сочная зелень останется лишь там, где есть самое ценное сокровище юга - вода.
   На своем веку Оркус знавал разные времена, за воду шли войны, от засухи погибали поля и пустели села, жизнь замирала. В ту пору воду привозили издалека, в изобилии она лилась лишь в домах богатых джанов. Вода шла по цене не меньшей, чем виноградное вино, да и то не последнего урожая. Потом по приказу джана Дутара Смелого в скалистом грунте начали прорубать канал, проводя воду из реки Арант к засушливым плоскогорьям. В течение трех поколений орки, изнывая от жажды, рубили скалы, а в промежутках - друг друга, пока не грянули Локальные войны. После первой Локальной войны, по решению Совета, силами местных военнопленных возобновили строительство канала. Он был прорыт спустя два месяца. Говорят, без магии не обошлось! Центральный Оркус получил долгожданную воду.
   Позади остались засушливые районы, платформа приближалась к морю. Внизу в ущелье показалась река. Вначале, сбегая с отрогов гор, она казалась сверкающей змейкой, но чем ближе подходила к равнине, тем шире становилась. Платформа обогнула очередную возвышенность, за ней река уже разлилась небольшим озерцом, напоминающим изогнутую орочью шашку. На юге, у горизонта, показались белые остроконечные шпили Анкайтары - столицы Оркуса. Максим и Дирук с интересом разглядывали необычные строения, Куэ приплясывал от возбуждения, не переставая болтать, что скоро увидит храмы своей исторической родины. Только Кир оставался мрачным, он вспомнил, как в конце третьей Локальной, на границе с Атлантией, они с Риндэйлом рассматривали точно такие же белые шпили, радуясь, что скоро вернутся домой.
   Всю дорогу до Оркуса он почти все время молчал, односложно отвечал на вопросы друзей и вновь погружался в себя, будто нырял в темный омут. Что он видел, что чувствовал, оставалось скрытым от посторонних глаз.
   - Кир, давай снижайся! Что мы летим как орлы в облаках? Рассмотреть ведь все охота! - ныл Куэ, от нетерпения дергая пилота за рукав.
   Кир ничего не ответил, но платформа снизилась и заскользила почти над верхушками причудливых длинноигольчатых южных сосен. В нос сразу ударили пряные запахи нагретой на солнце хвои, медовых цветов и близкого моря.
   - Вон, смотрите!
   Прижавшись к борту, Куэ ткнул пальцем на юг.
   - Что? Где? - не сразу сообразили Максим и Дирук.
   Серебристо-голубая гладь раскинувшаяся за городом и деревьями, показалась им небом, и только присмотревшись внимательней, они поняли, что там начинается Лазурное море. Внутреннее море Континента - теплое, с бархатными песчаными пляжами и пальмами по берегам, оно омывало берега Анкайтары. Прекрасное, дивное место могло бы стать великолепным курортом, если бы в новые времена знали, что такое курорт. Континент испытывал постоянные трудности: нехватка ресурсов, стихийные бедствия, сложность и дороговизна перемещений, вечные стычки с атлантами. К тому же негостеприимный нрав кандорских орков не располагал к отдыху в их краях. Некоторые богатые жители Соединенной все же приезжали погреться на южном солнышке, как правило, с личной охраной, но ходили слухи, что далеко не все из них возвращались домой.
   Максим расправил плечи, вдохнул пьянящий аромат юга и мечтательно произнес:
   - Эх, сюда б в отпуск!
   - Боюсь, в этой жизни отпуск нам больше не светит, - мрачно отозвался Кир.
   Его замечание пропустили мимо ушей, списав на усталость и плохое настроение.
   Мечтания Максима прервал вопль Куэ.
   - Здравствуй, Оркус! Вот я и на земле предков.
   - Что ты орешь? На солнце перегрелся? - пробасил гном, растирая раненую руку. - Каких еще, к демонам, предков? В школе надо было лучше учиться! Эти земли оркам отдали только после войны.
   Куэ попытался скроить обиженную гримасу, чему сильно помешали клыки, выступающие над нижней губой. С несвойственным для себя пафосом он ответил:
   - Между прочим, не оркам, а гоблинам. Слово "орк" осталось в проклятом прошлом, где были угнетатели и угнетенные, а ныне все мы свободные гоблины. И неправда насчет земли! В Ниранских горах мы жили испокон веков! Только областей и гоблинских автономий тогда, понятное дело, не было. Узаконили все это потом.
   Дирук покачал головой.
   - Тьфу ты, пропасть! Прямо лозунги цитируешь! Куэ, где ты нахватался слов таких? "Узаконили", "испокон веков" - не из твоего лексикона.
   - Чего? - выпучил глаза гоблин. - У меня никаких лексиконов отродясь не бывало!
   - Вот тут ты прав! - примирительно кивнул Максим.
   Внизу проплывали далекие пригороды Анкайтары. С гор спускались зеленые террасы, все сплошь покрытые фруктовыми деревьями. Куэ в миг позабыл о дискуссии, перегнулся через борт платформы, присматриваясь к деревьям.
   - Черешня-то какая! Вон, ветки ломятся... Жрать охота, аж кишки сводит!
   Дирук кивну.
   - Поесть бы не помешало. Давно толком не ели.
   - Может, того, снизимся? - предложил Куэ. - Я бы в сад заглянул, набрал ягод.
   Максим метнул на бывшего подчиненного недовольный взгляд.
   - Отставить грабеж! Мы спасатели или кто? Тебе только волю дай, сразу стыришь чего-нибудь. Терпи, прилетим в город, сразу купим еды.
   Куэ захохотал:
   - Ну, ты даешь, кэп! На что купим-то? Мы же все деньги во время последней стоянки потратили! Копейки остались.
   - У кого копейки. А у кого и нет. - Солидно отозвался Максим. - На еду хватит.
   Куэ посмотрел с уважением, но все же осторожно спросил:
   - Кэп, зачем тратить лишнее, когда можно черешню нарвать? Вон она какая, спелая, сладкая! В столице такой нет.
   Максим облизал губы и ничего не ответил. Подождав еще пару минут, Куэ вытащил из кармана куртки горстку мелких круглых соленых печений, одно тут же засунул в рот, другие протянул товарищам.
   - Угощайтесь.
   С удовольствием похрустев вкусной сдобой, Максим решил уточнить:
   - Откуда печенье? На базаре спер, что ли?
   - Ну да, спер! - виновато заныл Куэ. - А что делать-то, жрать ведь хочется! У меня все время в желудке урчит.
   Кир не участвовал в дискуссии, он даже не слышал, о чем говорят товарищи. Стоя у полусферы реактора, он следил, чтобы платформа не поднималась слишком высоко, на всеобщее обозрение, и, напротив, не слишком снизилась, чтобы не задеть холмы и верхушки деревьев. Белые шпили Оркуса постепенно приближались, становясь все выше и выше.
   - Где будем платформу сажать? - спросил он.
   Принимать решение - это тебе не пререкаться с гоблином. Максим задумался и ответил вопросом на вопрос:
   - Какие у нас есть варианты?
   Кир пожал плечами:
   - Могу прилететь в город, найти вышку левитационных платформ и пришвартоваться, как полагается. Только тут надо учесть, что платформа у нас позаимствованная, ее бортовой номер числится за атлантами. Стало быть, нас могут прямиком отправить в Службу Охраны Порядка.
   - Какие еще варианты? - насупился Макс.
   Кир снова пожал плечами, недоумевая, почему люди сами не могут додуматься до таких простых и понятных вещей.
   - Еще могу посадить платформу в предгорьях. Вот, к примеру, дальше по курсу, чуть справа уступ, на него вполне можно сесть. Рядом видна тропа, она спускается вниз, скорее всего по ней мы сможем дойти до города.
   Пока Максим обдумывал ситуацию, Куэ энергично затряс головой:
   - Не-а, рядом с тропой приземляться нельзя. По ней наш брат ходит, то есть гоблины местные, а я полагаю, они мало чем отличаются от тех, что в столице живут. Вмиг растащат платформу по винтикам! Как увидят ее, так и сразу и разберут.
   - Что же делать?
   - Садиться надо подальше, в горах, чтоб незаметно было. Можно вон на тот утес, что под деревьями. Там только козлы горные бегают, платформу никто не найдет.
   - А как нам вниз прикажешь спускаться? Я не горный козел! - возмутился Дирук.
   Максим, Куэ и гном оживленно заспорили, настаивая каждый на своем варианте посадки. Кир, не дождавшись решения, описал небольшой полукруг над склоном, и начал снижаться. В который раз за время полета он отметил удобство и плавность хода атлантской ЛП-20. Почему в жизни так получается, что армейским пилотам всегда достается старье, а жрецам, которые вроде бы вне закона - отличная, новая техника?
   Зависнув над небольшим уступом, платформа безукоризненно вписалась между двумя валунами и замерла. Друзья собрали свои нехитрые пожитки и двинулись вниз.
   Возглавил процессию Куэ, он буквально скакал впереди, а улыбка не сходила с его губ, едва ноги коснулись земли Оркуса. Он проворно перескакивал с камня на камень, что-то напевая себе под нос. Следом размашистым шагом шел Максим, за ним ковылял Дирук. Он жаловался, потирал руку и поминал демонов, которые загнали его в горы. Когда же под ногу подвернулся острый камень, гном переключился с демонов на козлов всех мастей, что скачут впереди, позабыв о несчастном товарище. Позади всех шел Кир, он последним покинул платформу. Проверил погасший реактор, наглухо закрыл купол и только потом отправился за остальными. Догнав Дирука, он какое-то время молчал, слушая его бесконечные жалобы, потом взял у гнома рюкзак и попросил замолчать.
   Пока друзья шли по чуть заметной горной тропинке, ветви деревьев смыкались над их головами, давая спасительную тень.
   Анкайтара раскинулась внизу, в долине между двух горных массивов. Узкие извилистые улочки начинались у подножия гор и спускались вниз, к центральной площади. Наверху, в бедных районах, к ним лепились небольшие убогие домишки, чем ниже спускались улицы, тем красивее и шире становились, обрастая роскошными особняками. По городу разливалось знойное марево. Внизу виднелись сады и отдельные большие группы деревьев, но наверху, у подножия гор, все было выжженным и сухим. На бедных окраинах никто не заботился создании тени, у бедноты хватает других забот.
   Улочка, на которую ступили спасатели, казалось вымершей под лучами горячего солнца, лишь тощий осел, пристроившись у забора, объедал чахлую ветку цветущей акации. По мере того, как друзья спускались все ниже, дома меняли свой вид. Вначале вместо деревянных лачуг появились скромные одно и двухэтажные домики и каменные многоэтажки, не превышающие четырех этажей. Жилища обычных гоблинов, в свою очередь, начали постепенно переходить в кварталы роскошных особняков. Здесь дома скрывались за плотной стеной колючих живых изгородей и заборов, в тени садов красовались кипарисы и благоухали магнолии. Контраст между голыми улочками и ухоженными цветниками был настолько велик, что Максим не удержался от вопроса:
   - Похоже, гоблины делятся на тех, кто увлекается садоводством и тех, кто ненавидит его?
   Куэ оскалился в задорной усмешке и ткнул пальцем вглубь одного из садов.
   - Ошибаешься, кэп, смотри, кто трудится в таких садиках! Всем известно, что богатые гоблины нанимают садовников мумми. Мумми - лучшие садоводы. Они преуспели в выращивании цветов и всяких деревьев. Ну, а те гоблины, кому садовник не по карману, сажают лишь то, что можно сожрать. Красота им не нужна, что с нее проку?
   - А как же эльфы? - Дирук покосился на Кира. - Говорят, эльфы любят цветы и вообще все красивое.
   - Любят! - все с той же ухмылкой, подтвердил Куэ. - Только не сажать и выращивать, а любоваться. Скажи, Кир, ты знал много эльфов садовников?
   - Нет, - односложно ответил Кир.
   Дирук растерялся:
   - Значит, эльфы ленивы?
   Кир разозлился:
   - С чего ты взял? Выходит, если я не знал гоблинов - скрипачей, значит все гоблины лентяи? Эльфам садовники не нужны, у нас цветы растут сами. Обычная бытовая магия.
   - Повезло вам. Здесь везде садовники работают, можете заглянуть в сад.
   Максим, Дирук и Кир осторожно раздвинули зеленую изгородь. Там действительно трудились три мумми. Один старательно подрезал кусты, двое других рыхлили землю под розами. Сад выглядел очень мило, ровные дорожки, много тени, а из центра большой клумбы бил крохотный фонтанчик.
   Пока они любовались трудами садовников, Куэ сорвал гроздь черешен, высунувшуюся из-за забора. Быстро съедая ягоды, он звучно сплевывал косточки, стараясь, что бы они летели до другой стороны улицы. Хорошо, что не было прохожих. За все время пути им встретилось всего два гоблина. В полдень граждане Оркуса предпочитали отсиживаться в тени. Тяжелые ставни на окнах плотно закрывались, жизнь замирала, гоблины прекращали работу, спали, пили вино, судачили о мелочах или смотрели видеотрансляторы.
   Съев ягоды, Куэ заметил:
   - Жара! На карымском такое время зовется сареста.
   Максим хмыкнул:
   - Небось, переняли привычку атлантов, чтобы днем ничего не делать.
   Куэ пожал плечами, в таких тонкостях он не разбирался, но посидеть в теньке всегда был готов. Обычай объяснил Кир:
   - Максим прав, атланты в полдень бездельничают. Даже на войне норовили прекратить все маневры и отдыхать. Слово сареста пошло от них, только звучало оно по-иному, гоблины его переделали на свой лад.
   Улица уперлась в площадь, вдоль которой стояли вычурные особняки, многие из которых до войны принадлежали думбарским гоблинам, а после были конфискованы и превращены в административные здания. В центре площади на серой брусчатке стоял памятник - фигура из грубо отесанного камня неуклюже занесла ногу над небольшой остроугольной кучкой. При первом взгляде казалось, что скульптор изваял карапуза, готовящегося растоптать песочный куличик. Друзья подошли ближе, но детальный осмотр не принес никаких результатов, внимание привлекла лишь странная форма куличика. Но, как оказалось, мастер и не рассчитывал на понимание, чтобы не мучить несведущих зрителей, он снабдил свое творение табличкой, установленной у подножья памятника. Надпись, сделанная на общеконтинентальном языке, гласила:
  
   Гоблинский воин, в огне сражений, избрал ты правду,
   В войсках Совета обрел победу.
   Могучей ногой растоптал ты атлантский храм!
  
   Перечитав текст, Кир присвистнул:
   - Охренеть! Чушь какая! Из всех гоблинов во время Локальной только кандорцы сражались на нашей стороне, остальные всегда поддерживали атлантов.
   - Не иначе как скульптор из урымских орков и решил посмеяться, изобразив кандорца таким уродом! - хихикнул Дирук.
   Но Кир остался серьезен:
   - Кто-то решил перекроить историю...
   Куэ выпрямил плечи, выпятил грудь, и с обидой воскликнул:
   - Кандорцы самые смелые, сильные и красивые из всех гоблинов!
   - Вполне возможно, - согласился Кир. - Я воевал с кандорцами, храбрые ребята.
   Печи Куэ опустились сами собой.
   - Надо же, воевал!.. Вот бы мне...
   Во взгляде гоблина вспыхнуло любопытство, и он выпалил:
   - Ты все помнишь? Ведь сколько лет минуло! Каково это, жить так долго, ты, наверное, чувствуешь себя стариком?
   Кир поперхнулся от такого предположения.
   - Нет, стариком я себя не чувствую. Иногда мне кажется, что война была только вчера, иногда, что прошла прорва лет. Ты ведь помнишь, как заканчивал школу? Ну, вот, для меня война - такие же воспоминания. Что-то помню точно, что-то уже давно забыл.
   При упоминании школы гоблин поморщился и, решив срочно сменить тему, начал болтать о том, что всю жизнь мечтал побывать в Анкайтаре.
   Неподалеку от памятника, в тени чахлого платана, четверо смуглых орков играли в кости. Судя по низкому росту, они были думбарцами. Но Маким не разбирался в деталях, ему было жарко и очень хотелось пить и есть.
   - Скажите, пожалуйста, где тут ближайший гостевой дом? - как можно вежливее спросил он.
   Думбарцы подняли черные, огрубевшие от южного солнца лица, на которых блестели невероятно светлые, будто выгоревшие глаза и белые клыки, и дружно замотали головами. Затем один гортанно произнес:
   - Чуга - чуга? Общай ми не занай, - и отчаянно замотал головой.
   Общеконтинентальный язык, похоже, не являлся общим для этой части Континента.
   Максим безнадежно указал рукой на рот.
   - Где тут пожрать можно? Есть хочется. Ням-ням...
   Но на этот раз орки его поняли и радостно закивали.
   - Пожрать! Знаем. Вон тама! - один указал рукой в сторону жидкой аллеи акаций, росших справа от площади.
   Поблагодарив гоблинов, друзья зашагали вперед.
   Аллея упиралась в набережную, за парапетом плескалось и играло на солнце южное море, ласковое, спокойное, без страшных волн и грохочущего прибоя. Серебристая бескрайняя даль. Если приглядеться, становилось видно, что цвет моря меняется: чем ближе к горизонту, тем светлее. Небо тоже светлело у горизонта. На стыке земля и вода сливались в нечто единое, белесое, выгоревшее. Может, из-за того, что на другом краю Лазурного моря находилась пустыня, которая простиралась до Океана. Это все, что осталось от Южного континента, остальную часть во время катаклизма поглотила вода.
   Друзья остановились на набережной, рассматривая незнакомый пейзаж. В северных областях в таком месте расположился бы порт или хотя бы рыбацкая пристань, но здесь берег был пуст. Гоблины не любят водную стихию, судов у них нет, и даже плавать умеют только рыбаки. Их в Анкайтаре было совсем немного, хотя море кишело рыбой: от маленьких толстых бычков до огромных жирных тунцов. Дарами моря можно было бы накормить весь Оркус, но по какому-то странному капризу судьбы, орки пренебрегали рыбой, считая ее плебейской едой, а разных креветок, мидий и устриц вообще в рот не брали. Даже оркусовские нищие предпочитали рыться в помойках, нежели взять в руки удочку или сачок. Выловленные морепродукты хозяин рыбацкой артели отправлял на север по баснословной цене. Рыба была одной из немногих статей экспорта в Оркусе.
   Кое-кто думал, что гоблины тупы, вот и пренебрегают морскими богатствами, дескать, чего у них много, то мы есть не хотим, а чего мало готовы скупить хоть на вес золота. Гоблинские джаны любили говядину, которой в здешних местах практически нет. Да и откуда ей взяться, если в Оркусе одни горы, а те немногие пастбища, что все-таки есть, выгорают в самом начале лета из-за страшной жары. Но тупость или мудрость другого народа всегда обманчивы для чужеземцев. Кто помнил древнейшую историю, тот мог взглянуть на проблему шире и понять, что рыбу гоблины не едят по старой привычке. Когда-то, еще во времена Континентальных войн, Лазурное море отравили химикатами, после чего рыбу есть стало опасно. Потом континенты исчезли, былая цивилизация сгинула, природа, время и магия очистили воду и воздух, но гоблинская привычка осталась, она оказалась сильнее времени.
   - Гоблины на едят всякую мерзость, плавающую в море! - подтвердил Куэ.
   - Ну и зря, - улыбнулся Кир. - Местная рыба была очень вкусной.
   Стайка грязных босых ребятишек выбежала из тени акаций и остановилась перед компанией чужеземцев. Они с любопытством разглядывали незнакомые лица. Впереди стояла девочка лет девяти в бесформенном платье, некогда красном, а теперь темном от грязи, с подтеками на животе. На руках она держала двухлетнего ребенка, между молочных клыков которого торчал леденец. Трое мальчишек от пяти до семи лет топтались рядом. Черноволосый сорванец с выстриженным хохолком на макушке шагнул вперед, протянул к Максиму грязную ручонку, улыбнулся, обнажая белые острые зубы, и сказал:
   - Бабай кады тугрик!
   Остальная компания у него за спиной активно спорила, обсуждая чужаков.
   Максим недоуменно обернулся к товарищам:
   - Чего он хочет?
   - Денег, - меланхолично пояснил Кир.
   - Ты что, кандорское наречие знаешь?
   - Нет, - все так же вяло ответил он. - Я знаю жизнь.
   - Это у остроухих называется мудростью? - почему-то взъерепенился Максим. - А вдруг ошибаешься, вдруг детям помощь нужна?
   Куэ остановил его:
   - Не кипятись, кэп, Кир прав, они просят денег. Все мелкие орки, ну то есть гоблины, всегда просят денег. Им редко удается пожрать леденцов или другой фигни на родительские гроши.
   Он достал из кармана монетку и подкинул в воздух. Мальчишки ринулись к ней с быстротой ящериц. Чернявый поймал, зажал в кулаке и торжественно вручил девчонке. Видно, она была у них за главную. Та по-хозяйски спрятала улов в заляпанный карман платья, наградив победителя милой улыбкой.
   - Эй, спроси ее, - уже мягче проговорил Максим. - Где тут у них какая-нибудь гостиница?
   - Я лучше на рынке спрошу, тем более жрать охота, - резонно заметил Куэ.
   За редкими кустами виднелись несколько торговых рядов - все, что осталось от огромного утреннего базара ко времени полуденного зноя. Из-за жары торговля шла вяло, но рокот гортанных голосов не смолкал.
   За рядами торговцев стояла башня из светло-серого камня, В лучах дневного солнца она казалась белой, а письмена, выбитые у подножья, отливали золотом. У самой стены храма примостился длинный прилавок под полосатым драным навесом, в его тени двое черных от загара орков торговали скобяной утварью. Утварь казалась подозрительно больших размеров, судя по сбруям и седлам, кони, для которых все это предназначалось, должны были походить на здоровенных быков.
   Первый из торговцев, заметивший чужеземцев, издал короткий резкий клич и указал на них узловатым пальцем с грязным ногтем. Рокот голосов немедленно стих, прищуренные подозрительные глаза принялись изучать непонятных гостей, обшаривая их сверху донизу. То, что гости вооружены, заметили сразу, хотя оружие не бросалось в глаза, и было спрятано в вещевые мешки и карманы. Наибольшее внимание привлекли гоблин и гном из-за форменной одежды. Какая на них форма - военная, или того хуже, столичной Службы Охраны Порядка, местные торговцы различить не могли, а потому на всякий случай попрятали под прилавки кое-какие товары. Следующее место в списке популярности занял Кир. Во-первых, потому, что эльфов в Оркусе почти не видели, а во-вторых, из-за банданы, весьма популярной среди местного населения. Меньше всего внимания обращали на Максима. Ничего примечательного в уставшем штатском человеке с опаленной у виска рожей гоблины не нашли. Эка невидаль! Такого добра везде хватает.
   Максим решил, что он старший в группе, а потому на нем лежат обязанности по принятию решений. Он громко поздоровался с гоблинами и спросил:
   - Скажите, где тут постоялый двор, гостевой дом или трактир?
   Его ждало разочарование: его не поняли. Только один торговец самый старый, худой и почтенный с виду, закутанный в синий халат, выпрямился и замахал руками.
   - Дык, тык, Заран, тама вазран! Вона, тама она. Идти, ходить, туда, туда!
   Исчерпав весь небогатый запас, как ему казалось, слов общеконтинентального языка, он кивнул Куэ и быстро заговорил на кандорском наречии.
   Куэ понимающе закивал, он в миг ощутил себя не просто полезным, а незаменимым членом маленького коллектива. Приосанившись, он вступил в неспешный диалог со стариком. Когда торговец махнул рукой вправо, на широкую улицу, идущую вдоль моря, Куэ перевел:
   - Господин Заран говорит, что ближайший трактир вон там, за углом, но он не рекомендует туда ходить, говорит, там слишком много... Кэп, я не усек, кого много, слово какое-то непонятное, я его не знаю. Но он сказал, что нам нужно место потише.
   В толпе раздался смешок, приняв его на свой счет и решив, что его обвиняют в трусости, Максим вспылил:
   - Почему Заран нам указывает, куда идти, а куда нет? Мы сами разберемся!
   В ответ Заран опустил руки и чуть нагнул голову, давая понять, что не может перечить выбору чужеземцев.
   - Вперед! - скомандовал Максим.
   Уже шагая по площади, он спросил Кира:
   - Ты почему оборачиваешься, думаешь, на нас могут напасть?
   Кир отмахнулся:
   - Не в этом дело. Сдается мне, Заран знает общеконтинентальный куда лучше, чем кажется.
   - Какая нам разница? Может, ему нравится быть невеждой - усмехнулся Максим.
   Шагов через пятьдесят показалось трехэтажное здание с непривычной для Оркуса затейливой архитектурой, лепниной над окнами и пышными завитками в завершение ложных колон. Его розовый цвет выделялся среди серых и коричневых домов неожиданной яркостью. Над фасадом висела вывеска, написанная на двух языках. Трактир "Веселый гоблин" - прочитали друзья на общеконтинентальном. Между надписями, посередине плаката, была нарисована улыбающаяся, подмигивающая рожа. Кир заметил, что плакат наделен простейшей рекламной магией, но разобраться в ней как следует не успел. Общее внимание привлекла забавная композиция. Перед входом в трактир из земли торчали огромные подобия столовых приборов. Нож напоминал тесак величиной в рост человека, словно забытый великаном после побоища, вилка походила на страшный трезубец. Максим, рассмотрев местный дизайн, пошутил:
   - Хотел бы я знать, что можно есть такими приборами?
   В ответ Кир буркнул что-то о безвкусице орков и про вкусы неизвестных спасателю каннибалов. Кто они такие, Максим не знал, но решил не сознаваться в этом при бывших подчиненных.
   - А мне нравится! - сглотнул слюну Куэ. - Лишь бы сытно кормили, а что как украшено, мне наплевать.
   Дирук закивал:
   - Верно-верно! Брюхо от голода сводит. Если у них вилки такие огромные, может, и порции будут не меньше.
   Кир передернул плечами, ему тоже хотелось есть, но он бы предпочел поискать другое место: "Веселый гоблин" ему решительно не нравился. Однако пока он соображал, стоит ли уводить отсюда приятелей, они уже переступили порог трактира.
   В нос ударил сладковато-горький запах табачного дыма.
   - Что за дрянь здесь курят? - пробормотал Дирук, поднеся кулак к носу.
   - "Королеву ночи".
   Атланское курево напомнило Киру офис "Золотого Дракона", а вместе с ним и все последующие неприятности.
   - Такую травку запахом твоего кулака не перешибить!
   Максим прищурился, пытаясь разглядеть за клубами дыма обстановку и обитателей зала. Не вышло. Неровный красноватый свет, льющийся из настенных светильников, превращал яркий день в призрачные кровавые сумерки. Но отступать, даже не проведя разведку, капитан спасателей не привык.
   - Ерунда! - пробормотал он себе под нос. - Сейчас найдем стол у окна и откроем форточку.
   - Здесь нет окон! - весело поправил Куэ. - Мне еще дед рассказывал про вертепы Анкайтары. Всегда хотел взглянуть на них сам!
   Дирук начал сдавать задом к выходу.
   - Что!? Вертеп... Ну, вы как хотите, а я пошел. Если моя Крондот узнает, что я по таким местам шастал, она мне яйца оторвет!
   - Да не дрейфь, она не узнает!
   Куэ остановил приятеля и чуть подтолкнул в спину, приглашая идти вперед.
   Глаза уже начали привыкать к полумраку, а нос - к запаху сигарет. Друзья стояли посреди широкого прохода. В дальнем конце виднелась площадка, предназначенная для танцев, но днем пустовавшая. По обе стороны стояли тяжелые деревянные столы, скамьи и стулья, все неподъемное и добротное. Максим подумал, что такой выбор мебели хозяева сделали не случайно, скорее всего, они позаботились, чтобы гости не могли швыряться столами в головы друг друга. Пойди-ка, подними такую махину, ее и с места-то сдвинуть трудно, не то, что поднять и произвести меткий бросок. Посетителей было немного, но все они выглядели весьма колоритно: орки попроще в спортивных костюмах или ярких рубашках и куртках с наклейками, более солидная публика в мятых светлых костюмах не первой свежести. Все курили, стряхивая пепел куда придется: на столы, на пол, на собственные колени, несмотря на то, что в середине каждого стола красовалась большая глиняная пепельница. Рядом стояли кувшины с вином, пивом и небольшие графины с темным "Гремучим Змеем". В плоских керамических блюдах лежала разнообразная снедь. При виде еды Максим заторопился, но, пронаблюдав за тем, как грязные пальцы отправляют в клыкастые рты куски мяса, пучки зелени и огромные ломти хлеба, почувствовал, что голод чуть отступил. Гоблины роняли еду на столы, поднимали и, как ни в чем не бывало, заталкивали обратно в рот. Никто из сидящих в центре зала не пользовался приборами, даром, что их изображения украшали вход в вертеп. Ножи и вилки были так же не нужны простым гоблинам, как Максиму серебряная зубочистка или ночной колпак. В нишах вдоль стен сидели господа побогаче. Они использовали не только приборы, но и вдобавок помогли себя в разделке мяса острыми изогнутыми клинками.
   Места в нишах отличались удобством. Вместо грубых скамей вдоль стен стояли широкие диваны, на которых вполне можно было лежать. Что и делали три девицы, приглашенные для развлечения какого-то местного джана. Их короткие платья имитировали шкуры животных, голые плечи украшали татуировки. Девицы полулежали на диване. Даже при тусклом красноватом свете было видно, что всю его обивку покрывали жирные пятна, а многочисленные цветные подушки, которые девушки подкладывали под головы, уже давно потеряли цвет. Сама собой приходила мысль о насекомых, поселившихся в них.
   По залу сновали подавальщицы с неестественными приклеенными улыбками на напряженных, сосредоточенных лицах. Как и большинство молодых гоблинок, все они были поджары и невысоки. С годами, когда женщины достигают статуса гоблинш, некоторые из них расплываются вширь, становясь неуклюжими матронами, но большинство так и остаются худыми, жилистыми и злыми до самой смерти.
   Подавальщицы ловко передвигали огромные кувшины, до краев наполненные вином. Одна из официанток резко выделялась на фоне подруг пышными формами. Густые темно-каштановые волосы были убраны в косу, округлые щеки придавали лицу наивное выражение, столь редкое для гоблинов, короткая форменная юбка подчеркивала полные ноги и округлые ягодицы. Завидев ее, Максим позабыл о голоде.
   - Как похожа на Маринику... - прошептал он и шлепнулся за ближайший стол.
   Подавальщица обернулась и одарила спасателя милой улыбкой: на щеках заиграли ямочки, небольшие клыки почти полностью скрывали пухлые губы, только острые кончики немного выступали из общего ряда белоснежных зубов. Очарованный сходством орчанки со своей пропавшей невестой, Максим не заметил, что его чувства привлекли внимание рослого рыжего орка за соседним столом.
   Кир тронул спасателя за плечо:
   - Пойдем отсюда!
   Но Максим даже не шевельнулся. Оставалось одно: сесть рядом и ждать, чем закончится этот спектакль. Спасатели сели рядом. Куэ даже успел заказать еду и питье, но насладиться трапезой не получилось. Как только темноволосая подавальщица склонилась к Максиму, чтобы поставить перед ним кувшин с вином, рыжий орк поднялся, поправил кожаную жилетку, надетую на голое тело, и шагнул к их столу. Максим и этого не заметил, улыбаясь официантке; он погладил девушку по руке, она хихикнула. Тогда орк, схватил ее за руку и, откинув прочь от Максима, что-то заорал на своем языке. Будучи истинным кавалером, Максим счел нужным вступиться за даму: он рванулся вперед и придержал девушку за талию, хотя та и не думала падать. Максим хотел успокоить орка, но не успел. Орк не собирался вступать в дебаты, сходу нанеся резкий удар под дых. Максим согнулся, Кир и спасатели вскочили со своих мест, зал ощетинился кривыми клинками. Максим, справившись с болью, выхватил пистолет, рыжий орк занес нож. Кир заорал:
   - Не стреляй!
   И успел вовремя перехватить руку орка. На короткий миг их глаза встретились, узкие щелки орка расширились от удивления.
   - Надо же, эльф! - на сносном общеконтинентольном воскликнул он. - Сразу и не признал. Где же твоя коса, остроухий? Может, ты облысел?
   Сильный удар в живот отбросил орка к соседнему столу. Орк рухнул на край столешницы, та накренилась, стол с грохотом полетел на пол, а вслед за ним и сам орк. Зал взвыл в предвкушении битвы. Перекрикивая собратьев, Куэ завопил на кандорском:
   - Стойте! Мы чужеземцы, мы не хотим вас обидеть. Мы сейчас уйдем!
   Поздно! Ни один порядочный орк, особенно хлебнувший спиртного и накурившийся "Королевы ночи", никогда не упустит повода подраться. Перемахивая через столы, не менее пятнадцати орков бежали к оробевшим спасателям.
   - Назад! - громким басом скомандовал Дирук, и выстрелил в воздух, а точней, в потолок зала.
   Как ни была разгорячена толпа, но выстрел ее задержал. Спасатели дали деру, замыкали бегство Максим и Кир, эльф буквально тащил за собой ошалевшего капитана спасателей. Все ожидали, что преследователи выскочат на улицу и продолжат погоню, но что-то остановило их. Не услышав сзади топота, Кир обернулся. В приоткрытых дверях трактира он увидел высокую худую фигуру в синей длинной одежде.
   - Мне кажется, я видел Зарана, - сказал он на бегу.
   - Мерзавец! - крикнул Максим. - Я уверен, заварушка не обошлась без него. Он натравил на нас гоблинов.
   - Не думаю, - отозвался Кир, переходя на шаг, но Максим его не услышал.
   Дирук остановился тяжело дыша:
   - Хорошо, что они не погнались за нами! Видно испугались, что вмешается местный СОП.
   - Думаешь, он тут есть?
   Максим кивал, соглашаясь с товарищами, но, как только опасность миновала, мысли его убежали далеко от здешних мест. По пути в гостевой дом он вздыхал:
   - Девушка напомнила мне Маринику. До сих пор не пойму, почему она ушла. Нельзя верить женщинам, все они... одинаковы!
   Дирук отрицательно покачал головой, погладил бороду и степенно изрек:
   - Не скажи! Вот моя Крондот совсем другая. Она меня ни за что не бросит, она, напротив, всю бороду мне оборвет, если хоть шаг сделаю в сторону. Вот уж не думал, что заскучаю так быстро, но чем дальше я от нее, тем сильнее тоска.
   Гостевой дом оказался трехэтажной серой коробкой с плоской крышей. Типичный образец архитектуры современного Оркуса. Весь первый этаж занимал просторный полупустой холл, соединенный аркой с еще более просторной столовой. Хозяин вышел навстречу новым постояльцам. На его примере Максим смог воочию убедиться, чем истинные гоблины отличаются от орков. Хандир был истинным гоблином, высокий, жилистый, с рельефной мускулатурой, хорошо заметной под тонкой рубахой. Стриженные почти под ноль волосы открывали могучую шею, переходящую в скошенный затылок. Когда Хандир поворачивался к человеку спиной, а делал он это крайне редко, то казалось, что шея и голова образуют единый монолит, из которого торчат уши. Гоблин широко улыбнулся, сверкнув клыками, и спросил:
   - Чего изволите в нашем гостеприимном краю?
   Говорил он бегло и почти без акцента, но почему-то Максим замялся и ответил не сразу.
   - Нам нужны комнаты для ночлега и обед.
   Кир чуть заметно толкнул товарища, процедив сквозь зубы:
   - Какие еще комнаты? У нас денег почти не осталось.
   - Четыре комнаты? - уточнил гоблин, глядя на Максима.
   - Нет, - угрюмо вмешался Кир. - Нам нужна одна большая комната с четырьмя кроватями. И еда. Это возможно?
   - Конечно! Гостям можно все, - хозяин расплылся в улыбке.
   Отчего-то она показалась Максиму ехидной.
   - Крикнуть мальчика, чтобы он отнес ваши вещи?
   - Нет, спасибо, мы сами.
   Дорожные мешки упали на кровати. Одного взгляда на комнату хватило, чтобы понять, что соотношение цены и качества здесь выдержано в полной мере. Комната отвечала уплаченным за нее деньгам, ни больше, ни меньше. Она не отличалась изысканностью убранства или хотя бы уютом, больше всего она напоминала казарму: четыре кровати, четыре стула, один шкаф, стены, выкрашенные голубой масляной краской. Только одеяла зачем-то сложены замысловатыми бантиками и выложены в центре кроватей. Видимо, орки считали, что таким образом сильно украсили интерьер.
   Куэ с разбегу плюхнулся на кровать, ловко швырнув в сторону ботинки.
   - Кайф! - блаженно протянул он, вытягиваясь во весь рост.
   Кир ничего кайфового в обстановке не видел. Он сел и принялся развязывать вещевой мешок.
   Снизу раздался мерный бой барабанов. Дирук вздрогнул, ему почудилось что-то недоброе.
   - Чего это такое? - испуганно спросил он.
   - Еду принесли. Всех обедать зовут, - обрадовался Куэ.
   От палящего солнца столы на террасе закрывала импровизированная крыша из сухих пальмовых листьев. Особой красотой она не блистала, но сидеть в ее тени было куда приятнее, чем на солнце.
   Куэ шлепнулся на скамью, гном степенно сел рядом. Кир и Максим расположились напротив. Максим блаженно потянулся:
   - Наконец-то пожрем!
   Потом оглядел спасателей и спросил:
   - Ну что, жалеете, что ввязались в историю?
   - Да ты чего, кэп?! - удивился гоблин. - Я только сейчас жизнь начинаю. Странствия, приключения. Я и мечтать не мог посмотреть Оркус!
   Гном сидел молча, слегка барабаня пальцами по столу.
   - Что молчишь, Дирук? Жалеешь?
   - Нет, капитан. Я рад помочь и тебе, и всем.
   Хозяин подошел к столу, держа в руках тарелки. В его широченных лапищах без труда помещались сразу четыре блюда, по два в каждой. От еды шел ароматный пар. Сочные куски мяса, фасоль, какие-то непонятные овощи лежали грудой. К этому прилагалась миска со свежим хлебом и глиняный горшок с похлебкой один на всех. Зато пива, пусть жидкого и очень светлого, но каждому постояльцу было подано по кувшину.
   Ели молча. Когда стол опустел, Дирук погладил себя по раздувшемуся животу и сказал:
   - Приятно наконец почувствовать себя сытым!
   - Точно! - поддакнул Куэ, икнув и осушив кувшин. - Давно мы так славно не жрали.
   Максим сладко зевнул.
   - Теперь бы поспать!
   - Вы как хотите, а я пойду к морю, - неожиданно заявил Кир. - Вода теплая, песок мягкий. Неизвестно, когда еще удастся отдохнуть и поплавать. Я на Лазурном море давным-давно не был.
   - А я вообще не был... - Максим в задумчивости повертел в пальцах вилку. - Действительно, почему бы нам не пойти на пляж? Поспать и там можно.
   Дирук охотно примкнул к компании, только Куэ нехотя плелся позади всех, загребал носками ботинок песок и тихо ныл:
   - Что хорошего в море? Оно большое, глубокое, кто его знает, что там в глубине. Недаром в народной оркской песни поется: "Море, море, край безбрежный!" Типа, кто решится поплавать, назад может и не вернуться.
   - Не хочешь, не иди! - отрезал Макс.
   - Не-а, я хочу! - Куэ низко наклонил голову и шмыгнул носом. - Если честно, я плавать не умею.
   Максим присвистнул. Дирук обалдело уставился на товарища.
   - А как же ты экзамены на спасателя сдал? Там же сто метров надо проплыть, да еще и на время.
   - Ну, я это...
   Куэ кинул быстрый взгляд на Максима, взвешивая, стоит ли говорить, но потом сообразил, что по сути Максим ему уже не начальник, а такой же беглец и скиталец, как все остальные, поэтому он рассказал:
   - Плаванье сдавать надо, но ведь кроме него есть и другие экзамены, для некоторых, между прочим, куда более трудные. Я, к примеру, не люблю воду, зато бегаю и прыгаю как обезьяна. У нас в группе был парень, Алекс, страшный зануда и нытик, ни бегать, ни стрелять, ни по канату залезть не мог. Его чуть не отчислили за профнепригодность.
   - Отчего же не выгнали? - поинтересовался Максим.
   - Как же отчислят такого!? Выяснилось, что у него дядя старшим электриком во Дворце Совета работает, вот и решили оставить на всякий случай. Он ничего не умел, только плавать. Ну, я и заключил с ним договор на время экзаменов, я за него дистанцию пробегу, а он за меня проплывет.
   Максим удивился:
   - Как такое возможно? Вы же разные.
   - Верно, разные, но кто это заметит в спортзале? Роста мы одинакового, оба худые, чтобы волос не видно было, шапочки натянули. А рожа там и так не видна, скорее наоборот, видна задница. Так она что у человека, что у гоблина без клыков. Короче, Алекс за меня плаванье сдал, а я чуть все не испортил. Слишком резво рванул на дистанции, чуть не выдал себя. Хорошо спохватился вовремя, сбавил обороты. Весь забег себя пришлось сдерживать, чтобы ближе к концу придти. Но в итоге все хорошо кончилось, я сдал плаванье, а он бег.
   - Вот поэтому у нас такие спасатели! - рассердился Максим. - Гнать вас надо было обоих!
   - Ты не прав, кэп! Разве я плохой спасатель? Конечно, я не умею плавать, зато я спасаю людей. Мне кажется, это важнее.
   Максим начал рассуждать о справедливости и недопустимости лжи, но тут вмешался Кир.
   - Молодец, что выкрутился, - сказал он Куэ, - если понадобится, ты научишься плавать. Жизнь такая штука, когда сильно прижмет, еще и не такому научишься. А вот спасатель ты классный!
   Жара начала спадать. На пустынном пляже только чайки деловито разгуливали у воды, склевывая с песка что-то невидимое. Море приветливо искрилось в лучах теплого солнца, слепящие зайчики образовали дорожку на чуть заметных волнах. Пологие и низкие волны вздымались и опускались подобно мерным вздохам. Море спало, отдыхая после жаркой сиесты. Желтый мягкий песок немного остыл и уже не обжигал ноги.
   Едва выйдя на пляж, Кир остановился, торопливо расшнуровал и стянул с ног удобные, но такие высокие и жаркие походные ботинки. Коснувшись босыми ногами песка, он замер.
   - Красота!
   Максим незамедлительно последовал его примеру, даже гном, сопя и сетуя на больную руку, разулся. Только Куэ остался в армейской форменной обуви.
   - Ты чего? Сымай! - кивнул Максим.
   - Зачем? Мне и так хорошо.
   - Так ведь жарко же. Давай окунемся!
   Куэ остался недвижим. Зато Дирук, справившись с сапогами, усмехнулся и пробасил в бороду:
   - Не уговаривайте его, аль забыли, как пахнут орки!? Видите, пусто, на пляже их нет, не любят они воду! Если наш Куэ снимет свои штиблеты, нас всех газовой волной аж в за море на тот берег снесет.
   В ответ на дружное ржание, Куэ, по-мальчишески ссутулил худые плечи, развернулся на каблуках, оставив на пески глубокие вмятины, и зашагал прочь.
   - Эй, ты куда? - крикнул Максим.
   Куэ резко остановился, повернулся спиной к товарищам, лицом к морю и сел на песок. Обхватив острые коленки руками, не поворачивая головы, он зло бросил в пространство:
   - Тоже мне, нимфы лесные нашлись! Можно подумать ваши мослы розами пахнут.
   Максим и гном снова заржали. Кир улыбнулся:
   - В жару от всех воняет, если не мыться. Не обижайся! Лучше разденься, и пойдем в море.
   Подавая пример, Кир скинул рубашку, балансируя на песке, стащил с себя брюки и прыгнул в воду. Через миг он легко скользил по волнам. Море успокаивало, ласкало, уносило усталость и тревогу последних дней. Он чувствовал, как мрачные мысли с каждым гребком уносятся вдаль. Не то чтобы воспоминания стерлись или стали менее яркими. Конечно, он всегда будет помнить Риндэйла, но боль отступала, освобождая место грядущему.
   Максим не спеша разложил на песке покрывало, тайно вынесенное им из гостиницы, разделся, попытался сложить вещи в аккуратную стопочку. Не получилось. Тогда он свалил всю одежду бесформенной кучей и побежал к морю. Издав боевой клич, он кинулся в воду и быстро поплыл, поднимая фонтаны брызг. Мощные гребки рассекали воду, но догнать эльфа он не смог. Убедившись, что негласное состязание проиграно, Максим плюнул и повернул к берегу. За это время Дирук успел войти в воду только по пояс, он зачерпывал воду ладошкой и обтирал себя. Завершив омовение, гном присел, окунувшись с головой, затем выпрямился и начал фыркать, отряхивая бороду и усы.
   - Сплаваем?! - предложил Максим.
   - Нет. Мне нельзя, рука еще не зажила.
   Дирук внимательно оглядел свежий, ярко-розовый рубец и в развалку пошел на берег. Куэ так и не двинулся с места.
   Закончив купание, товарищи расположились на покрывале, подставив спины яркому солнцу. Кир поправил бандану, чтоб она заслоняла глаза. Самым краем бокового зрения он заметил какое-то движение за оградой набережной. Две бетонных плиты, ограждающего дорогу забора, покосились и сползли вниз, образуя уступ. И вот за этим уступом кто-то шевелился, подглядывая в щель.
   Кир толкнул дремавшего Максима в бок, взглядом указал на плиту и шепнул:
   - За нами следят.
   Максим открыл глаза, решил, что дело серьезное, приподнялся на локте и прищурился. Увидев темный силуэт, маячащий за оградой, он потянулся за брюками, в кармане которых лежал пистолет. Дирук сел. Лишь Куэ остался невозмутим. Бросив ленивый взгляд на ограждение, он неожиданно вскочил на ноги и, делая вид, что готов ринуться в наступление, заорал во все горло:
   - Сейчас догоню! Сейчас как поймаю!
   Для убедительности он даже затопал ногами. В тот же миг песок вокруг задрожал от топота бегущих ног. Но вместо толпы здоровенных троллей из-за плиты выскочил низенький толстенький мумми в широких цветастых трусах и с одеждой, прижатой к груди.
   - Стой! Мы тебя не тронем, - закричал ему вслед Максим.
   Мумми остановился, но не благодаря заверениям, а услышав чистую общеконтинентальную речь. Он замер в нерешительности, обернулся и спросил, кивая на Куэ:
   - А чего он пугает?
   - Да, я так... пошутил... Подумаешь, какой пугливый нашелся!
   - Будешь тут пугливым, в вашем Оркусе! Тут даже позагорать спокойно нельзя! - возразил мумми.
   Куэ махнул рукой и сел на подстилку, давая понять, что мумми ему безразличен.
   - Оркус вовсе не наш! - возразил Максим. - Мы только сегодня сюда приехали. Ты не бойся, подходи, садись. Если надо, мы тебя защитим.
   - Правда? И от них тоже?
   Мумми бочком подошел к подстилке и осторожно присел на край. Друзья не сразу заметили, что рукой он показал наверх. Возле ограды пляжа собралось не меньше шести зевак. Гоблины с интересом таращились на приезжих и улыбались. Если, конечно, можно назвать улыбкой клыкастый оскал. Киру вспомнились байки времен войны, рассказывающие, как орки пожирали пленных врагов. Если им верить, становились понятны мысли аборигенов, следящих за отдыхающими. Наверное, у орков слюна текла с клыков от созерцания пяти порций недожаренного мяса. Максим спокойным, но выразительным движением положил руку на оттопыренный карман брюк, в котором лежал пистолет, Кир придвинул к себе мешок с оружием. Зеваки отошли подальше от парапета.
   - Идите по своим делам! Тут нет ничего интересного! - крикнул им Куэ.
   Орки послушались соплеменника и не спеша разошлись.
   Почувствовав себя в безопасности, мумми заговорил:
   - Позволю себе представиться, я - Роми Тук. Для меня радость познакомиться с вами и поболтать на родном языке!
   Он подтянул трусы и взял черешни, лежащие на покрывале.
   Кир про себя отметил, что новый знакомый ошибся, общеконтинентальный язык мог считать родным только Максим, все остальные народы в древности говорили на других языках. Но ныне язык уцелевшего Континента почти для всех стал своим.
   Роми рассказал:
   - Я начальник садовников, работаю на самой богатой вилле в Анкайтаре.
   Он постарался гордо выпятить грудь, но вместо этого раздулся живот.
   - В здешних местах все садовники - мумми. Гоблины ничего не смыслят в растениях...
   Роми перестал есть черешню и погрустнел.
   - У нас дома прекрасные огороды. Я приехал сюда на заработки, у меня четверо крошек, жена, мать-старушка, две тети и дядя, я скучаю по своему роду, по нашим грядкам, по зеленым лугам, так непохожим на здешние горы и степи.
   Тут он снова решил похвастать.
   - Я прекрасный садовник! У богатых джанов я нарасхват. Все мумми понимают растения. Мы знаем их душу не хуже эльфов, но в отличие от вашего брата, - последовал кивок, в сторону Кира, - не гнушаемся копаться в земле. Мы не боимся испачкать руки!
   - Неправда! - вскинулся Кир.
   Раньше бы он промолчал, но сейчас, когда его дом и родители были так далеко, он вдруг испытал обиду за весь свой род.
   - Моя мама - искусная садовница, у нее все цветет. Видели бы вы ее клумбы!
   Мумми только повел плечом.
   - Несомненно, ей помогает магия. Мы же, в отличие от вас, все делаем своими руками, холим и лелеем каждый росток. А где вы остановились? Здесь далеко не все дома гостеприимны.
   - В гостевом доме у Дарикара Хандира. - Ответил Макс.
   Мумми закивал одобрительно:
   - Хорошее место. Дарикар Хандир - уважаемый гоблин, хотя ему далеко до великого джана Хурда Урада, которому я служу. Перед ним трепещет веся Анкайтара, да что там Анкайтара - весь Оркус. Он самый влиятельный и воинственный джан, его все боятся. Говорят, его враги не живут больше суток.
   - Он всех убивает? Как же ты работаешь у такого монстра?
   - Хурд Урад справедлив, и он хорошо платит! Он из самого благородного гоблинского рода. Но хозяин вашего гостевого дома, Дарикар Хандир, тоже не из орков, ведь у него есть фамилия. Вы знаете, что у простых орков нет фамилий? У них только клички.
   Увлеченный философствованием Роми Тук не замечал злых взглядов Куэ. В итоге он вспылил:
   - Ты ничего не понимаешь! Зачем мне фамилия? Она мне не нужна.
   Но Тук, не слушая его, продолжал рассуждать. Разговор сам собой перекинулся на орчанок и гоблинок, в общем, на женскую половину Оркуса. Выяснилось, что местных дам садовник любил и боялся: любил за необузданный страстный нрав, а боялся за хищность и силу. Друзьям так и не удалось понять, были воззрения мумми чисто теоретическими, или их подкрепляла практика, но разговор зашел далеко и не на шутку разбередил Максима. По дороге в гостевой дом он игриво насвистывал и, наконец, изрек решительно:
   - Что мы сидим, будто евнухи? Сейчас выспимся, поужинаем, а вечером пройдемся, посмотрим, что из себя представляют анкайтарские бабы!
  
   Глава 20.
   Хурд Многомудрый
  
   Что-что, а выспаться им удалось. Впервые после войны с "Драконом", погони за Вершителем, полета над Континентом и первого знакомства с Оркусом друзьям выпало спокойное время и мягкие кровати. Как только головы коснулись подушек, глубокий сон сковал веки. Желтоватое постельное белье сомнительной свежести и приглушенный бой барабанов в соседней харчевне, не могли помешать им.
   После первого мертвого сна, в который проваливаешься, словно в омут, друзья попали во власть Морфея. Каждого он унес в свое, отдельное царство. Максим лежал на спине, похрапывая, нервно вздрагивал, дергал рукой, пытаясь поймать что-то, видимое ему одному. Дирук выдавал звучные рулады храпа, еще немного, и стены стали бы содрогаться. В другое время он разбудили бы всех. Временами он шептал что-то неразборчивое и стонал, держась за больную руку. Куэ спал на боку, сбросив с себя одеяло. Руками он обхватил себя за острые плечи и дергал ногами, изображая бег. Возможно, ему снилось, что он своровал черешни и теперь улепетывал от хозяина сада, а может, совершал что-нибудь героическое, с оружием в руках догоняя врагов. Только эльф спал спокойно, вопреки ожиданиям, кошмары не одолевали его. Видно, их чаша уже переполнилась. В реальной жизни он испытал столько боли, злости и страха, что во сне смог спокойно уйти в мир грез.
   Кир улыбался. Ему снился светлый далекий берег, похожий на мыс Туманов, где он побывал в юности. Бескрайняя полоса пляжа тянулась до горизонта, теплый песок ласкал босые ноги, длинные, не сбритые атлантами волосы трепал ветер, вокруг не было ни печали, ни зла. Он смотрел на далекую линию, где сливались море и небо, и ждал. Сейчас появится его погибший напарник Риндэйл, а за ним все остальные боевые маги: Лорган, Ольвер, Велимир и Варина, придет и их командир - Ильдор. Они придут за ним, чтобы вновь стать отрядом. Все вместе, как раньше. Парный маг не должен оставаться один. Что ему делать в этом мире? Его ничего не держало. Кир ждал. Почему-то друзья запаздывали. На минуту он отвлекся, взглянув на море, а когда вновь посмотрел на пляж, забыл, что ждал магов, потому что ему навстречу спешила Сирин. Во сне ее волосы сияли, а прекрасное светлое платье развивалось по ветру. В отличие от реальной жизни, на лице девушки вместо суровой сосредоточенности играла беззаботная улыбка, только крохотный медальон на шее остался прежним, связывая волшебный образ с живой и любимой Сирин. Наяву Кир ни за что не признался бы, что любит ее, даже мысли такой не допускал, не те обстоятельства, не то время, да и он - не тот. Он ей не нужен. У него все в прошлом, он никто, теперь он даже не боевой маг. А вот во сне девушка подошла к нему совсем близко, привстала на цыпочки и прошептала на ухо нечто очень важное, не то пророчество, не то страшную тайну. Он не сумел разобрать. От близости ее тела, от щекочущего дыхания, от запаха ее кожи, смешанного с морской солью и травами, у него зашлось сердце. Когда шум в ушах стих, до Кира донеслась только последняя фраза:
   - Мы пойдем вместе.
   После чего сон начал таять. Желая остановить мгновение, Кир обнял и прижал к себе девушку, надеясь вырвать ее из сна. Она засмеялась, но почти сразу, вместо мелодичного смеха, надо ухом Кира послышался громкий голос Максима:
   - Ну, что, орлы, сколько можно дрыхнуть? Встаем!
   Кир не шевельнулся, не открывая глаз, он всеми силами старался удержать видение, ему надо было узнать, что сказала Сирин. Но капитан спасателей не унимался:
   - Подъем! Подъем! Нас ждет Анкайтара. Слышь, Кир, вставай, а то вылью на тебя кувшин с водой. Так поступают в армии с сонями!
   - Убью! - не открывая глаз и не меняя позы, процедил эльф.
   - Что, что? - Максим подошел ближе. - Ну-ка, вставай, лентяй!
   Он попытался стащить с Кира одеяло. Но тут произошло нечто странное, почти спящий эльф, мгновенно, в невероятном броске, схватил ничего не подозревающего Максима за руку и метнул прямиком на кровать, да так, что тот зарылся с головой в одеяло. Движение было настолько молниеносным, что Максим не успел не то что отреагировать, а даже заметить его. Только что Кир лежал, а Максим стоял посреди комнаты, и вот уже лежит сам Максим, а хозяин кровати стоит, склонившись над ним, и приговаривает, улыбаясь:
   - Так маги поступали со всеми, кто был недостаточно учтив.
   Максим поднялся, весь красный, испытывая непреодолимое желание дать сдачи, но увидев дружескую улыбку, сумел взять себя в руки и спросил:
   - Как у тебя это вышло? Невероятно, я охнуть не успел, а у меня отличная реакция. Похоже, к тебе возвращается дар боевого мага.
   - Возможно...
   Кир сам был слегка ошарашен случившимся. Максим принялся деловито расхаживать по комнате, разглагольствуя:
   - Так-так, это хорошо! Твой дар может нам пригодиться.
   - Перестань! - отмахнулся Кир. - Может, это случайность.
   - Надо будет проверить. А сейчас собирайтесь, парни! Мы отправляемся знакомиться с ночным Оркусом.
   Дирук только успел открыть рот, когда Куэ уже натягивая ботинки, бурно выражая восторг по поводу предстоящей прогулки. Кир, напротив, не двинулся с места и, скривившись, спросил:
   - Ты сдурел? Какой ночной Оркус?! Забыл, что Континент тонет, забыл, зачем мы сюда прилетели? Ты же рвался искать портал и спасать мир.
   Максим обиделся:
   - Ты чего взъелся? А еще говорят, эльфы терпеливы и выдержаны, поглядишь на тебя, так не скажешь. Подумаешь, прошвырнемся немного! Что нам, сиднем сидеть, как старикам? Нам не по семьдесят лет, как некоторым, нам оттянуться надо. Мир подождет!
   Кир зло прищурился.
   - Мое терпение кончилось лет сорок назад, когда тебя и в проекте не было. У нас впереди тяжелый день, а ты собираешься тащиться по бабам, искать приключения себе на задницу.
   - Верно говорят: ты эльфу слово - он тебе десять! Ты что, нам завидуешь? Или ты прям сейчас собрался портал искать? Если нет, тогда отдыхай в номере, а мы пойдем округу осмотрим. Верно, парни? Вперед!
   Куэ радостно рванул к выходу, а Дирук замотал головой:
   - Нет, кэп, я никуда не пойду. Во-первых, рука еще побаливает, а во-вторых, невеста у меня есть, негоже мне на других баб засматриваться.
   - Невеста... Ну, ты даешь! - Куэ неодобрительно свистнул. - Кир, но у тебя-то невесты нет, может, все же пойдешь с нами? А портал мы утром найдем, точно-точно!
   - Угу. - Кивнул Кир. - Утром мы с Дируком пойдем вас искать, и, надеюсь, найдем живыми.
   Он обернулся к Максиму:
   - Запомни, ты сейчас делаешь глупость, поступаешь как самый последний чел. Еще и Куэ за собой тащишь.
   Терпение у Максим лопнуло. Сколько можно слушать поучения эльфа? Говорит так, будто самый умный, будто знает все наперед. И Максим выпалил:
   - Скажи уж прямо, что сдрейфил пройтись по городу! Окопался в гостинице и боишься нос высунуть. Может, тебе после войны мерещатся опасности за каждым углом?!
   - Что?! - Кир поднял руку в непонятном движении.
   Мало ли, что может выкинуть маг, к которому начали возвращаться былые силы? Опасаясь недоброго, Максим крикнул:
   - Да, пошел ты! - и поспешно скрылся за дверью.
   Вслед ему полетел отнюдь не файербол, а ботинок, в сердцах запущенный Киром. Донеслось:
   - Придурок! Молокосос! Иди ты куда хочешь, я с тобой в портал не пойду.
   Разве можно доверять такому человеку, разве можно идти с ним в портал?! Кир схватил вещевой мешок и стал швырять в него вещи. Молчавший до этого Дирук подошел, присел на кровать и прокашлялся:
   - Собираешься?
   - Да, ухожу.
   - Обожди минуту, послушай. Нехорошо получилось... Кэп, конечно, не прав. Он у нас молодой, горячий.
   - Вот пусть и горячится один или вместе с вами, если останетесь.
   - Пока смогу, останусь. - Вздохнул Дирук, и продолжил официально. - Кирлонд, у тебя за спиной годы жизни, ты воевал, многое видел, но такова сущность эльфийская, что получается, будто вы с Максимом вроде как почти одногодки. Будь ты человек, казался бы его отцом.
   - Дедом. - Машинально поправил Кир, садясь рядом с Дируком.
   - Тем более! Отчего же тогда ты слушаешь Максима будто равного? Он ребенок перед тобой. Даже мы, гномы, живем куда дольше людей.
   - Верно. И что мне делать, поставить в угол или выдрать его?
   - Ох... - Дирук замотал головой. - Не выдрать, а научить.
   - Его жизнь научит, если получится. - Кир задумался. - Порой людей не учат ни жизнь, ни годы, они как рождаются детьми, так и умирают, успев наделать лишь кучу ошибок.
   - Бывает... Но может, у тебя выйдет его научить, направить, чтоб ошибок было поменьше, и он повзрослел? Попытаешься, а? Так уж вышло, что кроме тебя надеяться ему не на кого.
   - Что-то он не рвется слушаться и учиться.
   - А кто из детей слушается? В душе Максим очень молод, но он герой, смельчак, он никогда не бросит тебя в беде. Он твой друг. Уверен, он уже жалеет обо всем сказанном. Ну, что, подождем, пока они с Куэ вернутся?
   Кир отложил мешок.
  
   Максим шел по коридору, глядя себе под ноги, ему было стыдно. Что бы избавиться от неприятного чувства, он старательно перебирал в уме все мерзкие качества, присущие эльфам. Во-первых, они снобы, каких свет не видывал, смотрят на всех свысока, будто возраст дает им такое право. Во - вторых, единоличники, вечно отрываются от коллектива, вот, взять хоть последний случай! Почему Кир напрочь отказался идти, да, еще и Дирука подбил?
   - Слышь, Куэ! - окликнул Максим. - Давай, завтра рванем в портал одни? Ну его, этого эльфа! Пусть сидит тут и рассуждает, а нам Континент спасать надо.
   - Остынь, кэп. - Неожиданно твердо отрезал гоблин. - Кир мужик надежный, смелый и знает много. Вот только нервный... ну, а кто нынче не нервный? Даже я. Так что, расслабься, пойдем, отдохнем, чтоб в голове лишних мыслей не было, а завтра решим, что к чему. Надеюсь, Кир не уйдет. Зря ты его обидел.
   Максим засопел, но смолчал, тем более что он и сам уже пожалел о случившемся.
   После очень коротких сумерек ночь буквально упала на город. Непривычная, слишком темная для жителя Соединенной. Казалось, кто-то выключил на небе свет, одновременно наполнив воздух мириадами пронзительных, тонких и сладких запахов. Максим сделал глубокий вдох, голова чуть кружилась. Невыразимо восхитительно пахли магнолии и розы за оградами богатых палисадников, пряный аромат источали придорожные травы, от теплого, нагретого за день моря тянуло запахом водорослей. В вышине над темными улочками распахнулось бархатное, усыпанное огромными звездами небо, от которого невозможно оторвать глаз. И все это великолепие, вместо скрипичного концерта, озвучивало пение цикады. Они выводили громкие трели прямо под окном гостевого дома, притаившись где-то в широких листьях платана. Даже не будучи фанатом природы, Максим ощутил некую эйфорию.
   - Красотища какая!
   - Угу, клево! - отозвался Куэ.
   В отличие от Максима он не пялился на звезды и не прислушивался к звону цикад, зато простые и едва уловимые запахи пищи неудержимо влекли его к центру города. Где-то впереди послышался бой барабанов, но не такой, как созывал гоблинов к столу, а более сложный, ритмичный. Несомненно, там звучали и другие инструменты, но с такого расстояния их было не разобрать, даже вблизи барабан заглушал все вокруг. Резкий, настойчивый, быстрый и темпераментный ритм был любимой музыкой гоблинов.
   - Куда двинем, кэп? Вроде, там харчевней пахнет или трактиром. - Куэ махнул рукой в направлении грохота. - Пойдем, пивка хлебнем или чего покрепче?
   - На какие шиши? - Максим вывернул карманы, доставая горсть монет и пару некрупных банкнот.
   Куэ вздохнул разочаровано:
   - Да, с таким капиталом не разгуляешься.
   Он пошарил у себя по карманам, но сбережений там нашлось еще меньше, чем у бывшего командира. Куэ на минуту задумался, а потом расцвел в широкой улыбке.
   - Идея! Пойдем на гоп-хлоп! Там все дешево.
   - Куда-куда? - недоуменно переспросил Максим.
   - Ну, по-вашему будет - на танцы. Там вход бесплатный. Гоблины любят повеселиться.
   Максим пожал плечами. Он не был уверен, что хочет идти на гоп-хлоп, но выбирать, похоже, не приходилось.
   Для наведения справок Куэ остановил худого, смуглого разносчика выпечки, бежавшего мимо с опустевшей тележкой. День для торговца выдался удачным, на дне тележки завалялось лишь штук пять пряников, остальной товар был распродан. На радостях торговец охотно выслушал чужеземца и с готовностью приступил к рассказу о местных гоп-хлопах. Он активно жестикулировал и строил такие гримасы, по которым даже Максим, ничего не смыслящий в гоблинских наречиях, понял, что к морю ходить не надо, там гоп-хлоп очень опасен. Для убедительности разносчик чиркнул себя по горлу ребром сухой как щепка ладони, изображая, что там гостям запросто перережут глотки. Потом он указал в сторону центральной площади и выразительно потер большим и указательным пальцами, давая понять, что центральный гоп-хлоп требует больших денег. Максим приуныл, выходило, что местные танцы далеко не бесплатны. Надежда на развлечение таяла с каждой минутой. Но хитрый торговец приберег хорошие сведения на самый конец рассказа. Он махнул рукой в сторону гор, объясняя Куэ, как пройти по извилистым улочкам к самому лучшему, на его взгляд, гоп-хлопу. Изображая как там можно развлечься, он вызывающе покрутил тощими бедрами и изобразил руками шикарные формы местных красавиц, а в заключение сделал весьма неприличный жест, не двусмысленно показывающий, чем еще можно заняться с красотками после танцев.
   - Ладно, - пренебрежительно бросил Максим. - Довольно. Наверно, последний гоп-хлоп нам подходит.
   Он дал разносчику мелкую монетку, и тот, благодарно кивнув, заспешил по своим делам.
   По узким, плохо освещенным улочкам Максим и Куэ двигались на звук музыки. Барабаны гремели на все лады, между ними уже стали различаться звон бубна и ритмичное кваканье трубы. В нехитрой гоблинской музыке было что-то заводное, простые аккорды заставляли кровь быстрее бежать по жилам, а сердце стучать в унисон барабанному бою. Максим даже стал пританцовывать на ходу.
   - Ни хрена себе молотят! - воскликнул он, чувствуя радостное возбуждение.
   Вспомнилось, как еще в военном училище он вместе с приятелями бегал на танцы. Туда приходили разные девушки: сильно накрашенные гоблинки, скромные пухленькие мумми в платьях с воланчиком и решительные энергичные девушки его собственного народа. Всем курсантам хотелось закадрить самую классную девчонку. Максу в этом решительно не везло, возможно, виной тому была застенчивость, которую он испытывал в юности, учась на первых курсах. И вот однажды везение улыбнулось ему. На танцы заглянула эльфийка - редкий гость в таких заведениях, и не какая-нибудь незаметная, а прямо как из старинных сказок, с длинными золотистыми волосами и глазами-сапфирами. Говорят, что эльфы прекрасно танцуют, но делают они это где-то в своих, закрытых для посторонних компаниях, а потому все с интересом наблюдали за ней. И вот, пройдя через зал, чуть свысока оглядев публику, девушка прямиком направилась к Максиму и пригласила его. Макс чуть не умер от счастья. Конечно, с таким партнером эльфийке не удалось показать чудеса хореографии, но все же они танцевали. Максим вел партнершу словно во сне, пытался острить и развлекать ее глупыми шутками. Понравилось ей или нет, трудно сказать. Больше она на танцы не приходила. Но все училище еще долго вспоминало чудесную гостью, а за Максимом закрепилась слава покорителя женских сердец. Прекрасное, теплое воспоминание юности. В Оркусе все не так.
   Свернув последний раз вместе с извилистой улочкой, Максим и Куэ вышли на площадь, окруженную старыми, видавшими виды каштанами. Кора несчастных деревьев пестрела всевозможными надписями, указывающими, кто кого здесь любил, кто откуда приехал, кто и где назначил свидание, и кто последний идиот и торпан. Кто такой торпан, Максим помнил смутно, из глубины памяти всплыли строки школьного учебника по зоологии: "Торпан - крупное верховое животное семейства непарнокопытных. Помесь лошади и"... с кем именно скрестили лошадь, Максим не помнил, но знал, что животные получили широкое распространение на юге Континента после катаклизмов. Торпаны оказались на редкость выносливыми, сильными и почти всеядными, поэтому прижились там, где для лошадей не было ни дорог, ни корма. Как они выглядели, Максим не помнил. Вряд ли при такой неприхотливости они получились еще и симпатичными зверями, но тут уж ничего не поделаешь, либо выносливость, либо миловидность, вместе эти два качества редко сочетаются.
   Максим и Куэ двинулись по аллее. Кое-где из толстых стволов каштанов торчали вбитые гвозди. Деревья использовали вместо вешалок, на них висела всякая всячина: бумажки с записками, пустые стаканы и даже порванные платки и куртки, забытые их владельцами в пост-танцевальном угаре. Перед самым носом Максима болталась босоножка на огромной шпильке, зацепившаяся тонким ремешком за гвоздь. Оставалось только гадать, как ее обладательница ушла домой, не заметив пропажи. Дальше висел ремень от брюк с искореженной, истерзанной пряжкой.
   - Тут что, бюро находок? - удивился Максим.
   - Скорее бюро потерь!
   Куэ ткнул пальцем в ажурные трусики, свисающие с очередного дерева.
   Впереди показался высоченный забор из колючий проволоки, за ним раскинулась не тюрьма и не лагерь для заключенных, а обычная гоблинская танцплощадка. Чтобы скрасить неприглядный вид ограды, на нее повесили плакаты и флажки всевозможных цветов и размеров. Музыка тем временем достигла своего апогея, грохоча на полную мощность.
   Максим крикнул:
   - Зачем здесь проволока, чтоб танцующие не разбежались?
   Куэ в задумчивости почесал затылок, взлохматив и без того топорщащиеся волосы.
   - А, фиг его знает! Раскочегаренные гоблины - большая сила! Видишь, как отплясывают! Может, боятся, что они вырвутся и разгромят что-нибудь.
   Топот, доносившийся с танцплощадки, почти сравнялся с орущей музыкой. Казалось, что там, за оградой, резвится стадо слонов.
   - Ну что, пошли, что ли? - нерешительно предложил Максим. - Мы ж вроде на танцы шли.
   - Ты, что? Какие танцы без горючего?
   Куэ заговорщицки подмигнул и кивком головы указал на странную суету под соседним каштаном. Там шла оживленная торговля из-под полы. Невысокий, плотненький человек, судя по внешности - мумми, пристроившись в тени дерева, ловкими, отточенными движениями иллюзиониста доставал из объемной черной сумки небольшие бутылочки, закупоренные самодельными крышечками из фольги, и продавал их желающим. Его очередными покупателями оказались три девушки - гоблинки. Деловито посовещавшись, они вытащили из сумочек мятые купюры, посчитали свой капитал и, выяснив, что на большее его не хватает, взяли одну порцию зелья на троих. Не без сожаления проводив уходящие деньги, они получили бутылку и радостно защебетав, удалились к стоящей в кустах скамейке. Мумми же сунул деньги в бездонную глубину сумки, тщательно ее застегнул и тут же принял самый что ни на есть безмятежный вид. Со стороны могла показаться, что почтенный садовник отдыхает под деревом, только место он выбрал странное и глаз у него почему-то подбит. Как только к мумми приблизился новый покупатель, операция деньги - товар - безмятежный отдых в точности повторилась.
   Куэ толкнул Максима:
   - Гони заначку и полный вперед!
   Максим послушно вручил ему оставшиеся в кармане деньги и поспешил следом. Завидев клиентов, мумми приосанился и затараторил:
   - Добро пожаловать, благородные господа! Сразу видно, что вы не местные. Может быть вы из столицы? - Максим кивнул. - Какая честь! Тогда, специально для вас, предлагаю исключительную вещь, называется "Зеленый Змей". В ней собраны редчайшие травы. Старинный рецепт. Волшебники древности уверяли, что "Зеленый Змей" окрыляет! Он придает сил для любых утех! Не пожалеете! Ну что, решились? Сколько будете брать? Три, четыре?
   Максим хотел уточнить, из чего конкретно варится эта бадяга, но Куэ опередил его.
   - Почем зелье? - строго спросил он.
   - Двадцать бывших Оркских тугриков, или, по-вашему, по столичному, десять рублей.
   - Восемь! - не моргнув глазом, заявил Куэ.
   Продавец, ничуть не смущаясь, привычно нудным голосом принялся перечислять все достоинства "Зеленого Змея", который, несомненно, стоит значительно больших денег, но ради дорогих гостей... Куэ на уговоры не повелся и в двух словах объяснил продавцу, что перед ним стоит никто иной, как спасатель, а все спасатели напрямую связаны с СОП. А СОП - это власть. После такого заявления мумми с Куэ быстро сошлись на девяти рублях за бутылочку чудодейственного снадобья. Деньги перекачевали в глубокую сумку мумми, а Максим и Куэ, взяв по бутылке, отправились под каштаны распивать окрыляющий напиток.
   Перед тем как поднести его ко рту, Максим огляделся, многолетняя привычка законопослушного гражданина, да еще и состоящего на государственной службе, давала себя знать. Но вокруг не было никого, кто мог бы воспрепятствовать незаконной торговле и употреблению незаконных напитков. Зато взгляд капитана упал на худую, высокую фигуру старика в синем плаще, прячущегося под деревом. Максим сразу узнал Зарана - торговца с рынка. Уж конечно он пришел не на танцы. Странный старик будто преследовал их. Заран поймал на себе взгляд, отступил в густую тень и поспешно ретировался. Максим даже подумал, не кинуться ли за ним следом, но что он мог инкриминировать гоблину, едва говорившему на общеконтинентальном? Какие претензии предъявить? Глупо, догнав старика, прижать его к стенке и грозно спросить: "Зачем ты ходишь за мной?" Тем временем неугомонный Куэ уже тащил Максима к скамейке, чтобы распить заветное зелье.
   Крылья от "Зеленого змея", понятное дело, не выросли, зато голова поплыла. Терпкая дурманящая жидкость предала миру новые краски, жизнь повернулась радостной стороной и окружающие звуки усилились. Теперь с площадки гоп-хлопа звучал оглушительный бой барабанов и рев трубы. Во всем этом шуме угадывался четкий ритм, живой, задорный, зовущий.
   На скамейке, под фонарем сидели три гоблинки, те, что купили одну бутылку на троих и еще не успели ее допить. При первом взгляде девушки походили друг на друга как сестры: поджарые чуть угловатые фигуры, короткие узкие юбки и довольно стройные ноги, облаченные по гоблинской моде: у одной в красные блестящие чулки, у другой в черные в розочку, третья вообще щеголяла голыми загорелыми ногами. На всех троих -лакированные, изрядно поношенные туфли на неимоверно высоких шпильках. Короткие, будто тесные, маечки обтягивали грудь и обнажали часть живота.
   От созерцания девичьих прелестей у Максима учащенно забилось сердце. К сожалению, подойдя ближе, он обнаружил, что красивыми мордашками подружки не могут похвастать, да и взбитые, торчащие во все стороны волосы смотрелись весьма неопрятно, а уж их цвет мог шокировать любое более ранимое существо. Кроме того уши, носы и даже брови девушек были утыканы сережками самых разных форм и размеров. Максим скривился, такая мода была ему не по вкусу. Задумавшись, он отхлебнул еще из своей бутылки и неожиданно понял, что девушки вовсе не плохи, выпив еще, он решил, что они даже весьма хороши. Особенно та, что в чулочках в розочку! Пока он собирался подойти к юным леди, они мило беседовали между собой.
   - Дура, - взвизгнула голоногая, - зачем бутылку на землю поставила? Сейчас все выльется!
   - Сама дура! - обиделась в розочку. - Ослепла, что ли? Пузырь уже пуст, я последки допила. Уф! Что-то сегодня наш барыга не то набодяжил, больно воняет и пробирает мало. Сэкономил, скупендряй проклятый! Дай я лаком его гадость занюхаю.
   Красночулочная порылась в сумочке и вытащила оттуда баллончик с лаком для волос.
   - На! Только не лей много, а то волосы не расклеишь, придется как Лысая Натка, все под ноль стричь. Лак у нас, сама знаешь, ядреный!
   - Ладно, ладно. Давай! Я сама разберусь.
   Девица в розочку взяла у подруги баллончик и щедро попрыскала лаком себе на челку и затылок. Потянула носом воздух:
   - Уф! Хорошо!
   От лака волосы склеились, образовав сплошную жесткую корку, стало заметно, что затылок у девушки абсолютно плоский, сливавшийся с шеей. Но Максим уже допил свою бутылку, а потому никаких изъянов не заметил, напротив открытая, тонкая девичья шея пробудила в нем новый порыв желаний.
   - Куэ, слышь, как бы нам к ним того... подойти? - толкнул он товарища.
   Гоблин обрадовался:
   - Нет ничего проще. Пошли! Только, чур, моя рыжая!
   - Рыжая, это какая? - удивился Максим. - Они все так покрашены, что не разберешь.
   - Ну, та, что с голыми ногами, - пояснил Куэ.
   Он отшвырнул в сторону свою пустую бутылку и направился к гоблинкам. Они уже встали, поправляя задравшиеся мини юбки и собираясь двинуться на "гоп-хлоп". Куэ с размаху шлепнул по попе понравившуюся ему девушку и крикнул:
   - Привет, девчонки! Примите в компанию!
   Гоблинка развернулась, готовясь хорошенько двинуть незнакомцу по роже, но, взглянув на Куэ, сменила гнев на милость. Не то личное обаяние, не то столичная форма спасателя сыграли свою роль, и девушка кокетливо улыбнулась, сказав на вполне сносном общем языке:
   - Привет! Рискните здоровьем, присоединяйтесь! У вас сигареты есть?
   Куэ протянул початую пачку. Пока девицы закуривали, Максим разглядывал новых знакомых. У гоблинки в розочках был курносый маленький носик и большие, пухлые губы, накрашенные яркой помадой. У всех троих девушек блестящие от серег уши расширялась кверху и имели маленькие мочки, приросшие к шее. Проверяя догадку, Максим перевел взгляд на Куэ. У приятеля были точно такие же уши, которых он раньше не замечал. Видимо, они являлись одной из отличительных особенностей гоблинов.
   Куэ обнял свою спутницу за плечи и, приплясывая, отправился к танцплощадке. Две оставшиеся гоблинки, не сговариваясь, подхватили Макса под руки и потащили следом. Они наперебой щебетали о том, что в Оркусе всегда рады гостям и что они покажут Максиму особенности местной культуры. Максим расплывался в довольной улыбке и думал, что все складывается как нельзя лучше. Приключение ему нравились, а все мрачные истории Кир наверняка придумал специально, чтобы запугать друзей.
   За высокий забор из колючей проволоки вела небольшая калитка. Она казалась еще уже из-за двух здоровенных стражников, стоящих по сторонам от нее. Оба они, по оркской моде, были бриты под ноль, их головы напоминали пеньки, вросшие в плечи, а на макушках, вместо молодой поросли, торчали жесткие щетинистые гребни, у одного черный, а у другого светло-рыжий.
   - Ух, ты, круто! - не смог сдержать восторг Куэ.
   Он погладил собственные всклокоченные волосы, и задумался:
   - Может, и мне такой хохол выстричь?
   Стражники, со знанием дела, не торопясь, обыскивали входящих на гоп-хлоп. Девиц аккуратно, стараясь не слишком тискать, немного приподнимая надутые куртки и слишком пышные юбки. Но девушки не только не возражали против обыска, но и радостно хихикали в ответ, всем своим видом показывая, что не возражают против более тесного контакта с такими красавцами. Парней шмонали по полной, и не случайно, так как большой ящик, стоящий у ног стражей, уже до половины наполнился отобранными шипастыми кастетами, ножами, самострелами и даже рогатками.
   - Нифига себе, арсенал! - удивился Максим.
   - А ты как думал? - пискнула в ответ одна из спутниц. - У нас на танцы идут как в бой.
   - Это что же, выходит, нам придется пистолеты сдавать?
   Максим растерянно обернулся к Куэ. Очередь уже приблизилась к заветной черте, перед ними осталась только пышнотелая гоблинка, откровенное платье которой не оставляло ни малейших сомнений в том, что под ним невозможно скрыть ничего, кроме тела. Но охранник с черным чубом стал обшаривать девицу весьма тщательно, к великому удовольствию обоих. В конце концов, гоблинка слегка покраснела и захихикала, охранник был вынужден отступить, тем более, что очередь начала роптать из-за слишком длинной задержки. Теперь перед стражами оказался Куэ со своей спутницей, следом за ними стоял Максим.
   Стражники глядели на них свысока и в прямом и в переносном смысле. Даже над Максимом они возвышались чуть не на полголовы, а Куэ доходил им немного выше плеча. Сдавать оружие не хотелось, тем более что вернуть его из бездонного ящика конфиската не представлялось возможным. Максим дотронулся до наградного пистолета, заткнутого за пояс брюк. Он получил его три года назад из рук полковника Кашинского за спасение людей на пожаре. В ту ночь загорелся дом в самом центре Соединенной, Максим со своим отрядом первыми оказались на месте, и Максим лично вытащил троих человек. На пистолете красовалась надпись "За отвагу". Как можно отдать такой пистолет?
   - Оружие, - гаркнул сверху стражник с рыжим чубом.
   - Я передумал. На гоп-хлоп не пойду.
   Максим развернулся, две гоблинки, повисшие у него на руках, в удивлении округлив накрашенные глаза. Даже охранник слегка растерялся:
   - То есть, как не пойдешь?!
   Он в недоумении пожал могучими плечами и бросил вопросительный взгляд куда-то за спину Максима. Макс оглянулся, чтобы увидеть, кому охранник подает сигнал, и в тот же миг получил короткий удар под дых. Согнувшись, он не успел даже перевести дух, как кто-то сзади и сбил его с ног. Очередь на гоп-хлоп разбежалась в мгновение ока. Натренированные потасовками гоблинки, оставив своих незадачливых кавалеров, с быстротой молнии дали стрекоча в ближайшие кусты. Площадь перед гоп-хлопом опустела.
   - Кундушар ахаз! - скомандовал кто-то.
   Охранник с черным чубом потянулся к поясу Макса, чтобы забрать оружие. Максим выхватил пистолет, но черночубый опередил его, изо всех сил врезав ногой в сапоге по руке Максима. От нестерпимой боли Максим выронил пистолет, простонав:
   - Гады! Сломали руку...
   Боковым зрением он заметил, как на землю упал выбитый кинжал Куэ. А ведь он слыл умелым фехтовальщиком. Два гоблина скрутили товарища. В одном из них Максим узнал детину, с которым они сцепились в трактире сегодня утром. Что было дальше, Максим не помнил, потому что, получив сильнейший удар в ребра, он упал, уткнувшись лицом в дорожную пыль. В глазах потемнело. "Как глупо!" - пронеслось в голове. Гоблины сомкнулось над ним плотным кольцом.
   Из омута боли его вывел чей-то душераздирающий вопль, следом заорал еще кто-то совсем рядом. Максим медленно приоткрыл глаза, взору открылось странное зрелище: окружавшие гоблины в ужасе пятились, напрочь забыв о драке. Собрав последние силы, Максим приподнялся и встал на четвереньки, кривясь от боли. Из такого положения многого не разглядишь, но то, что он увидел, показалось нереальным и диким. Метрах в шести от него стояло внушительных размеров животное с лошадиным телом, огромными когтями на лапах, пушистым волчьим хвостом, мотающимся из стороны в сторону, и лошадиной мордой, которую венчала волчья пасть. Но самым поразительным было то, что на страшилище имелось седло, в котором восседал всадник. Стоя на четвереньках, Максим не мог разглядеть его лица, зато прекрасно видел морду зверя, Зубы, весьма внушительного размера не принадлежали травоядному существу, а уж неслабые острые клыки точно указывали на хищный нрав зверя. Животное меланхолично жевало, а неподалеку, корчась и хныча, по земле катался гоблин с откушенной кистью руки. Из культи хлестала кровь, но оказать пострадавшему помощь никто не спешил - все взоры были прикованы к всаднику, по обе стороны от которого наизготовку стояло не меньше десятка вооруженных людей. Целый отряд.
   Максим, пошатываясь, выпрямился и, желая смахнуть наваждение, протер здоровой рукой глаза. Словно желая убедить его в реальности происходящего, конь оскалил пасть и заржал. Максим готов был поклясться, что страшилище смеется над ним. Оно переминалось на когтистых лапах, сделало два шага в сторону черночубого стражника и оказалось в досягаемости укуса, быстро вытянуло вперед морду, норовя вцепиться в плечо.
   - Берегись, торпан! - заорал товарищу гоблин.
   Стражник в испуге отскочил в сторону. Конь разочаровано повел ушами.
   Теперь Максим вспомнил, кто такие торпаны. Страшный ездовой зверь, дальний родич обычного коня, претерпевший мутацию после гибели континентов.
   - Невзор, ну-ну! Невзор!
   Грозный всадник похлопал по шее своего боевого скакуна.
   Окруженные гоблины попадали на колени, в смятении выкрикивая:
   - Джан Хурд Урад!
   Максим продолжал стоять напротив всадника. Великий джан Анкайтары был могуч, он напоминал конную статую с широченными плечами, огромными руками и мощной шеей, переходящей в по-гоблински плоский, скошенный затылок. Необыкновенно прямая спина и застывшая поза придавали осанке величие и достоинство короля. Почему Хурд Урад заступился за чужеземцев, Максим понять не мог. Рядом закашлялся, завозился Куэ, с трудом поднимаясь на ноги после драки. Отряхнувшись, он постарался выпятиться и встал рядом со своим командиром. В потасовке Куэ досталось меньше Максима, то ли гоблины пощадили своего соплеменника, то ли тот сумел увернуться от многих ударов. И все же вид у обоих был грязный, встрепанный, избитый.
   Хурд Урад обвел площадь прищуренным зорким взглядом. Он замечал все, и притаившихся за скамейкой подружек спасателей, и толпу, ожидавшую приговора, и кучку ощетинившихся гоблинов, пытающихся заслонить товарищей. Хурд Урад не даром считался мудрым и справедливым джаном, нагнувшись с седла, он тихо отдал приказ командиру своих бойцов, и те тут же бросились к пятерым гоблинам, избившим Максима и Куэ. Их притащили почти к самым копытам чудовищного коня и бросили на колени. Хурд растянул губы в усмешке, глядя сверху вниз на поверженных нарушителей, и обратился к толпе. Его густой низкий голос разносился по площади.
   - Вы знаете, Я не сужу гоблинов за буйный нрав и желание подраться. Ибо это придает нам отваги и чести!
   - Верно! Знаем! - одобрительно загудела толпа.
   - Но я никогда не прощаю наемников, продавшихся чужеземцам. Атланты любят грести жар чужими руками. Они подкупают гоблинов, науськивают их на наших гостей. Тем из вас, кто купился на такие посулы, не место на нашей земле!
   Четверо пленных гоблинов сжались от страха, но черночубый охранник все же рискнул поднять голову и сказал:
   - Великий джан, я никому не продавался! Друг попросил меня проучить чужеземцев. Он сказал, что они враги нашего народа, и я согласился.
   Стоящий рядом с ним задира из "Веселого гоблина" низко опустил голову.
   - Я узнаю правду, - пообещал Хурд, - а пока заберу вас всех.
   Он подал знак своим воинам, и они поволокли пленных к припаркованному неподалеку триарду. Таких машин Максу не доводилось видеть даже в столице. Огромная, бронированная, черная махина внушала уважение. Двигатель взревел. Хурд, ни проронив больше ни слова, развернул своего хищного коня и скрылся в темноте, охрана последовала за ним.
   Тишина не долго висела над танцевальной площадкой, все зашумели разом обсуждая случившееся, а еще через миг самые шустрые гоблины заметили, что охранников у ворот гоп-хлопа нет. Обоих увез Хурд. Вместо них у калитки остался лишь ящик с конфискованным оружием. Гоблины, как по команде, кинулись к нему, хватая все без разбора, а затем бегом устремляясь на танцплощадку. Гоп-хлоп в эту ночь обещал быть особенно веселым!
   Максим с трудом нагнулся, подобрал с земли свой пистолет и предложил Куэ:
   - Слуш, валим отсюда, да быстрей, пока до нас не добрались!
   Уговаривать товарища не пришлось, Куэ решительно заковылял в сторону. Но едва спасатели шагнули под сень каштанов, как у них на пути возник темный силуэт.
   - Вечер добрый, друзья мои! - произнес незнакомец в плаще на чистейшем общекнтинентальном.
   Максим уже хотел гаркнуть, что вечер сегодня выдался крайне не добрым, и друзей у него в этом городе нет, но приглядевшись повнимательней к смуглому, изрезанному морщинами лицу, узнал старика в синем плаще, который уже трижды попадался им на пути, причем, каждый раз его появление сопровождалось неприятностями. Сейчас лицо старика освещала ехидная улыбка, а в руке он держал свернутую в трубку бумагу, скрепленную сургучной печатью. На любезное обращение у Максима не было сил, поэтому он спросил прямо:
   - Что вам нужно, Заран? Должен сказать, ваш общеконтинентальный значительно улучшился с тех пор, как вы пытались изъясняться на рынке. Я знаю, вы следили за нами. Зачем? Вы намерены натравить на нас свору наемников или указать еще какой-нибудь мерзкий трактир?
   Лицо старика посерьезнело, он укоризненно покачал перед носом Максима высохшим, узловатым пальцем:
   - Ошибаетесь, молодой человек! Я не натравливал на вас врагов, а напротив, охранял вас. Если бы не я, великий джан не пришел бы сюда и не спас вас.
   - Ты слуга Хурда Урада?
   - Я не слуга. Хурд недаром зовется Урадом, что на вашем языке означает Многомудрый. Уже много лет я служу ему тайным агентом.
   Старик склонился перед спасателями в учтивом полупоклоне и с достоинством произнес:
   - Хурд Многомудрый оказывает вам великую честь. Он приглашает вас и ваших друзей прибыть завтра к нему во дворец.
   Заран протянул Максиму свиток и поспешно ретировался вглубь аллеи. Судя по скорости, с которой он исчез в полумраке, старик либо был великим волшебником, либо, что скорее, ему пришлось сбежать за деревья, подобрав полы своего синего плаща.
   Максим и Куэ с интересом осмотрели бумагу, им такой еще не доводилось видеть. Рулон скреплял бурый сургуч с выдавленной на нем хищной мордой торпана. Осторожно отколупнув печать, они развернули свиток. Максим в недоумении уставился на замысловатые палочки и закорючки, выведенные на листе, ничего не поняв, он передал лист Куэ.
   - Посмотри, может, ты разберешь. Тут по-вашему, по-гоблински написано. Видимо великий джан считает, что гоблинский стоит выучить только за то, что на нем разговаривает Хурд Урад.
   Куэ смущенно повертел лист в руках.
   - Я в кондорском не силен, говорить еще могу, а вот читать... Нее, ты не подумай, ежели бы тут адрес был или время визита указано, я бы конечно разобрал. Но нет. Нету тут ни адреса, ни времени. Вот здесь, - он ткнул грязным пальцем в середину листа, - кажись, написано, что во дворец приглашают, как этот хмырь и так об этом сказал. А тут, в конце, видишь, подпись стоит Хурда Урада.
   - Подпись я уж как-нибудь и без тебя разберу! Двоечник!
   Максим вырвал у Куэ свиток, скрутил в трубочку и сунул за пазуху.
   - Ладно, пошли домой. Я лечь хочу. Рука совсем не сгибается, не иначе сломали, и глаз от фингала заплыл.
  
   Кир спал плохо. Не смотря на раскрытые настежь окна, в комнате застыл горячий южный воздух, в котором повисли самые разные ароматы. Пахло подгоревшей картошкой, выплеснутыми на мостовую помоями, сладковатым нектаром ночных цветов, перезревшими фруктами и дорожной пылью, короче, пахло Оркусом. Может из-за этого, а может, из-за громкого храпа Дирука сон не шел. Кир откинул тонкое покрывало, заменявшее в этих краях и одеяло, и простыню, но легче не стало. Его окружала густая душная тьма, сквозь которую пробивался лишь отсвет одинокого уличного фонаря, да смутный свет звезд. Южные ночи не похожи на прохладные ночи Соединенной, Кир видел их не впервые. Он вспоминал прошлое. Оно проникало в окна вместе с нагретым за день воздухом, блуждало по темной комнате, скрипело пружинами казенной кровати. Оркус, жаркое солнце, чужая земля, все это уже было в его жизни. Было, было, было... Будто кто-то крутанул вспять колесо истории и снова вернул его сюда.
   Тогда отряд боевых магов стоял в Оркусе. Заснуть в жаркие ночи удавалось, только намочив простыню в холодной воде и завернувшись в нее. Пока простыня давала прохладу, можно было спать, потом все повторялось. Может, и сейчас намочить покрывало? Кир собрался встать и пойти к рукомойнику, но чуть задержался и именно в этот момент проваливался в короткий тревожный сон, похожий на бред.
   Ему снилась Третья Локальная. Война, которую принято называть проклятой, ведь она унесла столько жизней! Снилась жаркая южная ночь, он с друзьями сидел в палатке. Рядом Риндэйл, справа от него дремала Варина, Велимир заваривал чай. Все были живы. От светлых теплых воспоминаний заныло сердце. Кир видел лица друзей, слышал их голоса, замечал улыбки. Проклятая, но благословенная война, время, когда боевые маги были вместе, молодые, живые.
   Взрыв прозвучал совсем близко, не иначе атланты пошли в наступление. Кир вздрогнул, проснулся, открыл глаза, готовый вскочить и бежать к платформе. Но нет, войны не было, просто Дирук издал особо громкий раскатистый храп. Кир уставился в темноту и крепко сжал зубы, чтобы не завыть от тоски. Из всего отряда боевых магов в живых остался лишь он один. Кто сказал, что эльфы вечно молоды и бодры? Вранье! Сейчас он ощущал себя стариком, у которого болят разбитые колени, ноют ребра и зудит бритый затылок, на котором только-только начал пробиваться жесткий ежик новых волос.
   Дирук со вздохом перевернулся на другой бок, случайно придавил больную руку и застонал во сне. Кир почти позавидовал приятелю, во-первых, он спал, а во-вторых, его мучила только физическая боль, да и та в скором времени обещала пройти.
   В конце коридора на лестнице раздались шаги. Кир узнал тяжелую поступь Максима и более легкие, шаркающие шаги Куэ. Шли оба на удивление медленно, останавливаясь на площадках, застывая посреди лестничных маршей. Похоже, оба спасателя изрядно напились и теперь с трудом возвращались домой. Сейчас Киру меньше всего хотелось слушать пьяные разговоры, поэтому он отвернулся к стене, натянул покрывало и притворился спящим.
   Через минуту спасатели ввалились в комнату. Вспыхнул свет. Какое свинство зажигать его среди ночи, когда другие обитатели комнаты давно спят! Куэ с громким стоном упал на кровать, Максим, поминая всех демонов Океана, с шумом скинул ботинки и пошел к умывальнику, висящему на стене. Проснулся Дирук. Терпение Кира лопнуло, он открыл глаза, приподнялся на локте и приготовился прочесть длинное нравоучение о том, как следует себя вести, заявившись ночью домой, если не хочешь схлопотать по шее. Он уже открыл рот, да так и застыл, перевел дух, присвистнул и выдохнул:
   - Ни хрена себе!
   Вся физиономия Максима была исцарапана так, словно его возили лицом по земле, под глазом красовался здоровенный фингал, рука опухла и повисла, не желая сгибаться. Куэ выглядел лучше, хотя жаловался, что у него сломаны ребра. Грязь и синяк на лбу не слишком диссонировали с его обычным внешним видом.
   - Вижу, вы здорово погуляли! - заключил Кир. - Развлеклись в стиле Оркуса.
   - А не пошел бы ты! - огрызнулся Максим. - Мы ничего такого не делали. На нас напали! Кажется, твои друзья из "Золотого Дракона" наняли головорезов, чтобы угробить нас.
   - Ясно.
   Кир встал, оделся и подошел к Максиму, вытиравшему краем полотенца окровавленное лицо.
   - Давай, посмотрю.
   Максим отстранился.
   - Не надо. Больно. Видишь, кровища! Бровь разбили.
   - Сядь! - приказал Кир. - И перестань лить воду на рану, хуже будет.
   Максим повиновался, сел и спросил подозрительно:
   - Что ты собираешься делать? Я слышал о врачебной магии эльфов, но, может, не стоит... Может, оно само заживет?
   - Боишься? - поинтересовался Дирук.
   Максим обиделся:
   - Я ничего не боюсь! Но магия меня... пугает.
   - Зря! - заверил гном. - В магии скрыты большие силы, если с умом ее применять. Видел бы ты, как великие мастера плавят металл в горнах, сразу бы понял, что им помогает магия.
   Аналогия с расплавленным металлом почему-то не вдохновила Максима, он решил отказаться от помощи, зато лежавший на кровати, Куэ громко застонал, причитая:
   - Кончайте трепаться! Не хочешь, не лечись, а мне помощь нужна. Я в магию верю. Кир великий шаман!
   Максим возмутился:
   - Вначале пусть мне поможет. Мне помощь нужнее!
   Странное дело, Киру показалось, что к нему вернулись былые силы. Он напряг кисти рук, пространство между ладонями уплотнилось, воздух стал горячим, вязким, начало покалывать пальцы, верный признак концентрации энергии. Удивительно, учитывая усталость и напряжение последних дней, но, похоже, что-то начало меняться в нем, возвращалось забытое. Рассуждать он не стал, побоялся сглазить! К тому же долгие раздумья были не ко времени.
   Кир медленно поднес руку к разбитой брови Максима, стараясь направить поток энергии из пальцев к кровоточащей ссадине. Прошло не больше минуты, кровь перестала идти, потом пунцовая краснота по краям ссадины посветлела, рана стала выглядеть так, будто ее лечили дней пять не меньше. Кир поднес руку к заплывшему глазу спасателя.
   - Сделаю, что смогу, - пообещал он, - но глаз штука нежная, тут сильно не наколдуешь.
   - Ой, холодно! - пожаловался Максим.
   Дирук сполз с кровати и подошел поближе.
   - Терпи! Подумаешь, холодно, зато фингал меньше стал. Глаз уже открывается.
   В комнате висела почти полная тишина. Спасители напряженно дышали, наблюдая за магией врачевания.
   - У меня рука сломана, - прохрипел Максим.
   Кир улыбнулся.
   - Цела твоя рука! Ушиб очень сильный. Сейчас сделаем обычный компресс, и к утру станет легче.
   - Утро скоро уже! - вспомнил Куэ. - Давай, меня лечить. Мне по печени так саданули!
   Едва Кир поднес руку к его животу, как гоблин заверил, что ему стало лучше. Гоблины благодатные пациенты, они очень внушаемы.
   - Спасибо, - тихо сказал Максим, стараясь не смотреть в глаза Киру. - Не держи на меня зла...
   - Ладно. Забыли.
   Дирук вскипятил чай. Небо за окном уже начинало светлеть, тонкий месяц, непривычно заваленный на спину, бледнел и таял. Шум далеких гоблинских барабанов на время смолк, стало слышно, как под окном подала голос первая птаха.
   - Пацаны, тут такое дело... - начал Максим. - Нас приглашают во дворец к главному гоблину, ну то есть к джану ихнему. Вот, смотрите!
   Он протянул Киру свиток.
   Вместо ожидаемого сарказма, брови Кира удивленно взметнулись вверх.
   - Интересно, на кой мы ему сдались?
   - Не знаю. Тут не написано. Тут толком вообще ничего не понять, все по-гоблински, не разберешь. Даже Куэ не понял. Кир, ты часом, гоблинского не знаешь? Говорят, эльфы способные в языках.
   - Угу, - буркнул Кир. - Это официальное приглашение на прием к джану Хурду Ураду, здесь его называют Многомудрым. Дальше перечислены имена приглашенных, то есть наши с вами имена. Написано, что нас будут ждать.
   - Демон меня подери! - воскликнул Максим.
   Трудно сказать, что вызвало у него большее удивление то, что эльф знает гоблинский, или то, что Хурд Многомудрый знает их имена.
   - Прочти, что там дальше?
   Кир ухмыльнулся:
   - Ты можешь сам прочитать! Вот здесь. Я не силен в языках.
   Он сунул в руки Максиму свиток, перевернув его другой стороной, той, где стояла печать. Там внизу, мелкими буквами был написан перевод приглашения на общеконтинентальный язык. Многомудрый джан учел незнание языков приглашенными.
   В свитке, с присущей гоблинам прямотой значилось, что для любого странника, прибывшего в Анкайтару, приглашение джана является величайшей честью. Не принять его или проигнорировать считается оскорблением для всех гоблинов. Если же таковой неблагодарный странник все же отыщется, его ждет неминуемая кара. Он пожалеет о своем неуважении к законам Оркуса. Далее язык послания переходил в изысканную, явно списанную откуда-то форму, где объяснялось, что гостеприимный дворец великого джана всегда открыт для дорогих гостей.
   После прочтения письма все задумались.
   - Больше похоже на приказ, чем на дружеское приглашение! - сказал Максим. - Дескать, попробуй, не явись, и я тебя в порошок сотру. Только вот забыли написать, что ждет тех, кто явится во дворец.
   - Я не пойду, - решил Кир. - Не люблю, когда мне приказывают. Сделать он нам все равно ничего не успеет. Мы завтра уходим искать портал. Вернее, уже сегодня.
   - Успеет! - заверил Куэ. - У джана длинные руки. Ты бы видел, как он появился на танцплощадке, посмотрел бы на его коня! Нет, делать ноги надо прямо сейчас, а то будет поздно!
   Дирук укоризненно покачал головой:
   - Нехорошо оскорблять хозяев! Хурд Урад спас вас и пригласил всех нас в гости. Как умел, так и пригласил. Я считаю, наш долг уважить хозяина.
   - Верно! Не к лицу спасателям убегать и трусить! - пафосно заявил Максим, и добавил потише. - К тому же бежать нам некуда, и нас с Куэ так отходили, что быстро драпать мы не можем. Придется идти в гости.
   - Кэп, нас же прихлопнут как мух, и не вспомнит никто! - взмолился Куэ.
   - А что делать? Нас по любому здесь хлопнут. Надо идти.
   Кир вздохнул, допил чай и сказал.
   - Как там написано? "Дворец всегда открыт для гостей". Значит, прийти можно в любое время. Ночь у нас выдалась беспокойная, давайте-ка ляжем спать. Вам нужен отдых. Когда проснемся, решим что делать.
  
   Глава 21.
   Пир во дворце джана
  
   Когда Кир открыл глаза, солнце уже поднялось над соседним холмом. За окном слышались гортанные крики орков, по всему было видно, что рабочий день в Анкайтаре давно начался. Не отрывая головы от подушки, Кир начал размышлять, он вспомнил о предстоящем визите к великому джану, о поисках портала и о многом другом, что предстояло сделать. После ночных приключений он чувствовал себя разбитым и не выспавшимся, к тому же Оркусовская жара уже давала себя знать. Словом, вставать не хотелось совсем. На соседней кровати сладко посапывал Максим, смешно причмокивая уже начавшими заживать губами. Кир с гордостью отметил, что его врачевание оказалось весьма удачным. Куэ и гном храпели, словно стараясь превзойти друг друга. В другое время под такие рулады Кир не смог бы заснуть, но сейчас он случайно, на минутку прикрыл глаза и тут же заснул как убитый.
   Второй раз он проснулся, почувствовав, что кто-то над ним стоит, мгновенно открыл глаза и сел, готовый отразить нападение. Защищаться не пришлось. Дирук, который хотел его разбудить, удивленно отпрянул.
   - Я думал, ты спишь...
   - Уже нет.
   - Зато они дрыхнут! - Дирук указал на Максима и Куэ.
   - Ну, что ж, попробуй их разбудить!
   Через пятнадцать минут усердных похлопываний, толчков, пинаний и угроз немедленно облить спящих холодной водой, Дирук добился того, что Максим и Куэ приняли вертикальное положение. Но радость была преждевременной, разбуженные снова закрыли глаза и продолжили спать, сидя на кроватях. Гномы никогда не отступают от задуманного! Поэтому Дирук, тихо выругавшись, пошел к рукомойнику и вернулся оттуда с ковшом холодной воды. Он занес его над головой Куэ, и тут капитан Яров со своей кровати жалобно простонал:
   - Дай попить!
   Гном с сожалением отдал командиру ковш. Максим с жадность осушил его и понемногу пришел в себя. Едва память к нему вернулась, он схватил сонного Куэ за руку и закричал:
   - Вставай, лежебока! Мы опаздываем к великому Джану. Скорей! Собирайтесь. Вперед!
   Тут его взгляд упал на Кира, повязывающего перед зеркалом свою бандану.
   - Что ты там возишься? - воскликнул Максим. - Зачем тебе эта тряпка?
   - У меня волосы сбриты, - буркнул Кир.
   Бандана никак не хотела завязываться, к тому же уши эльфа то скрывались под ней, то смешно торчали по бокам наподобие рожек.
   - Дались тебе волосы, ты ж не девица! Без них даже лучше. Оставь эту тряпку и пошли. Мы опаздываем! Ты что, хочешь отложить визит к джану до тех пор, пока у тебя вновь отрастет коса?
   Кир ничего не ответил, со злостью швырнув тряпицу в дальний угол.
   Подгоняемые Максимом, все быстро собралась, и уже почти вышли из гостевого дома, когда, бегущий впереди Максим резко затормозил. Его нос учуял аромат свежего хлеба и зажаренного мяса исходящий из кухни.
   - Надо поесть! - рассудил он.
   - Мне казалось, ты очень торопишься, - съязвил Кир.
   Прежде, чем Максим успел что-то ответить, идею поддержал Куэ:
   - Точно, пойдемте пожрем! Вдруг в последний раз. Слышал я про джанов! Они в начале в гости зовут, а потом и прикончить могут. Так хоть поедим напоследок.
   - Что ты болтаешь! - испугался Дирук. - Сплюнь! Великий Мастер! Я на такое не подписывался.
   Не поняв сути высказывания, Куэ исполнил просьбу, смачно харкнув куда-то в угол.
   - Ну что, ты доволен? Теперь можем пойти и пожрать?
   Ели в полном молчании. Только выйдя на улицу, Максим уточнил:
   - Как дворец Хурда искать будем?
   Беспокойство оказалось напрасным. Найти обиталище великого джана не составило труда, похоже, в Анкайтаре о нем знали все. Первый же мальчишка - голодранец, попавшийся на пути, в ответ на вопрос, где найти дворец Хурда, сделал страшные глаза и замахал рукой, указывая направление. Свой жест он пояснил уже привычным набором слов:
   - Туды, туды. Тама, тама!
   Вопреки ожиданиям, рукой он махал не вниз, по направления к морю, где раскинулись сады многих богачей, а вверх, по направлению к горам.
   - Уж не ошибся ли парень? - усомнился Максим. - Мы видели богатые особняки внизу.
   На что Куэ философски заметил:
   - Не путай богатых торговцев с достойными джанами!
   Поднявшись вверх по залитой солнцем улице, друзья поняли, что мальчишка не обманул. Дорога расширилась, образовав небольшую площадь, на которой запросто могло разъехаться штук пять военных триардов или построиться группа всадников на торпанах. В конце площади возвышалась серая стена, не иначе, как крепости Хурда Урада. Родовое жилище великих джанов Оркуса не перестраивалось с давних времен, так и оставшись неприступной твердыней, стоящей на главенствующей высоте. Внизу как на ладони лежала Анкайтара, с других сторон вздымались неприступные горы, пересеченные тайными тропами.
   Подъем вверх под лучами дневного солнца дался друзьям нелегко. Хоть дорога к жилищу джана и была выложена ровными плитами, но от солнца ничто не защищало, вокруг ни кустика, ни деревца, ни намека на тень. Максим и Куэ мысленно уже не раз благодарили эльфа, без его врачевания им было бы сюда не дойти. Сейчас ушибы хоть и побаливали, но ссадины уже затянулись, словно прошла неделя, а то и больше.
   Обливаясь потом, друзья ступили на площадь. Перед ними вздымалась серая каменная стена с узкими прорезями бойниц, широкие откатные ворота, сделанные на современный манер, были плотно закрыты. Кругом разливалась особая полуденная тишина, нарушаемая лишь неумолчным звоном цикад. Друзья остановились перед воротами, и не успели даже перевести дух или оттереть пот, как тяжелые створки со скрипом разъехались в разные стороны. Может, почуяли гостей?
   - Магия... - с уважением отозвался Кир, - хорошая сторожевая магия.
   Куэ цокнул языком, выражая особое восхищение:
   - Коли так, значит, у нашего брата есть своя магия. Гоблинская! О ней никто не слыхал. Нифига себе!
   Он почесал в затылке, осмысливая новость, и тут ему на голову посыпалась какая-то грязь.
   - Птичка нагадила! - взвился гоблин, проводя рукой по всклокоченным волосам. - Сейчас я эту дрянь камнем...
   Он поднял голову, но вместо птицы увидел ухмыляющуюся рожу охранника, сидящего на сторожевом месте над воротами и сплевывающего вниз шелуху от семечек.
   - Чего стоите? - окликнул он гостей, - я же вам ворота открыл. Великий джан ждать не любит. Поторопитесь!
   - Вот тебе и магия! - вздохнул Максим, шагая вперед.
   Охранник повернул рычаг, створки ворот тяжело лязгнули и сошлись за спинами приглашенных, отрезая их от всего остального мира.
   - Двигай прямо по центральной аллее! - напутствовал охранник.
   Контраст между владениями джана и улочкой с раскаленными плитами был настолько велик, что в первую минуту гости застыли, восхищенно оглядываясь по сторонам. Великолепный сад раскинулся по обе стороны от дорожки. Стриженый бордюр из самшита оплетал нежный вьюнок. Его бледно-голубые колокольчики смотрелись на темно-зеленом фоне кустов как аквамарины на бархате. В глубине сада темнела роща магнолий, их огромные белые цветы еще не успели завянуть и источали сладко-пряный дурманящий аромат. Дальше, на изумрудно-зеленом ковре безупречного газона, пламенели азалии сказочно ярких цветов. Путники не спеша двинулись дальше.
   Жар улицы остался позади, уступив место прохладе в тени деревьев. Многочисленные крохотные фонтанчики разбрызгивали струйки воды, поливая траву, в их брызгах играли сотни маленьких радуг. В стороне виднелась беседка, судя по низким круглым сводам, испещренным ярким орнаментам, делали ее мумми. Взрослый гоблин вряд ли смог бы протиснуться внутрь, не сгибаясь в три погибели. Вспомнилась общеизвестная истина - мумми лучшие садовники и парковых дел мастера. И верно, аллеи, клумбы, цветники - все зеленело, выращенное их заботливыми руками.
   Разглядывая сад, друзья не забывали всматриваться вдаль тенистой аллеи, но как они не вытягивали шеи, дворца джана нигде видно не было. Казалось, что вот-вот, в унисон цветочному великолепию, меж ветвей должна показаться белая стена с тонкими витыми колонами, лепниной и террасой, нависающей над скалами. Но вместо этого аллея вывела путников к очередному чуду садоводов - прекрасной апельсиновой роще. Ухоженные раскидистые деревья заслоняли обзор. Пройдя вперед не более пяти шагов, друзья замерли пораженные, но не красотой душистых цветов или яркостью плодов апельсина, а телами повешенных.
   На пяти деревьях как игрушки на елке, весели трупы, по одному на каждое дерево. Зрелище не из приятных. Языки вывалились изо ртов, неестественно согнутые шеи перетягивали веревки. Судя по всему, казнь состоялась ночью, и теперь из-за жары лица посинели и начали распухать. Сотни мух роились вокруг. Апельсиновые деревья не высоки, а повешенные были не малого роста, ветви деревьев под ними согнулись, и свисающие тела почти заслонили проход. Сладковатый аромат садовых цветов в тот же миг показался Максиму запахом тлена. Только Куэ подошел вплотную к одному из мертвецов, внимательно разглядел его и даже потянул за рукав, чтоб лучше видеть лицо. Закончив осмотр, он удивился:
   - Надо же, это тот самый детина, что вчера вечером сбил меня с ног! Из-за него у меня нож отняли. Глянь, кэп, и стрижка, и куртка его, только вот рожу всю перекосило.
   Максим подходить ближе не стал, но на труп посмотрел:
   - Вроде, и верно, он!
   Куэ тем временем разглядел остальных.
   - Кажись, они все из той банды, что отделала нас вчера. Гады, так вам и надо!
   Он оттолкнул труп, и тот послушно закачался на ветке. У Максима комок подступил к горлу. Завтрак, с таким аппетитом съеденный всего пару часов назад, стал явно лишним.
   В это время сбоку раздался крик:
   - Великий джан, они пришли!
   Друзья обернулись. Теперь они увидели, что за рощей стоит огромное мрачное строение, меньше всего напоминающее дворец. Серая каменная коробка походила на высоченный бункер, поднимающийся на несколько этажей. У входа в дом, сняв шляпу, стоял один из садовников, и, задрав голову, оповещал хозяина о прибытии гостей.
   Кованая дверь со скрежетом отворилась, на пороге возникла мощная фигура Хурда Урада в сопровождении двух вооруженных слуг. Хозяин дома улыбался широкой улыбкой, обнажая клыки. Ярко-красная шелковая рубаха, шитая бисером, расходилась на его широкой мускулистой груди, на кожаном поясе висел кинжал в дорогих ножнах, размер которого мог составить конкуренцию небольшому мечу. На левом ухе со скошенной мочкой висело несколько золотых колец. Хурд Великомудрый сделал шаг, двое охранников как прикованные последовали за ним. Без сомнения, стоило ему пошевелить пальцем, и вооруженные молодцы порубали бы в капусту любого встречного. Хурд действительно протянул вперед руку, указывая куда-то выше голов друзей, и отдал приказ на общеконтинентальном, чтобы поняли все:
   - Уберите отсюда мертвечину! Она завоняет здесь все. Гости могут плохо о нас подумать, будто мы дикари и не следим за своим садом.
   В ту же секунду невесть откуда появились еще четверо слуг, которые кинулись к деревьям стаскивать повешенных.
   Хурд обратился к друзьям, то ли улыбаясь, то ли скалясь:
   - Я не прощаю нарушителей! Эти, - он ткнул пальцем в покойников, - вчера без моего ведома напали на гостей Оркуса. Они продались атлантам. Я наказал преступников по праву джана. Здесь вы мои гости. Ступайте за мной!
   Воины Хурда как то сразу оказались позади гостей и сомкнули строй за их спинами. Двери лязгнули, закрываясь, путь назад был отрезан. Бросив последний взгляд на стальные створки, гости пошли вперед, вслед за радушным хозяином.
   - Какое изысканное гостеприимство! - иронично скривил губы Кир.
   - Хорошо еще, что нас не разоружили, - прошептал Дирук.
   - А смысл? - беззаботно бросил Куэ, - только попробуй, потянись к кобуре!
   Узкий коридор вел вглубь дома, под ногами лежали каменные плиты, зато стены сплошь покрывали дорогие ковры со сценами битв и охоты. За спиной мерно стучали сапоги воинов Хурда, с каждым шагом дурные мысли все больше лезли в голову. Наконец все остановились перед высокими дверями из резного мореного дуба. Створки как по волшебству распахнулись, открывая перед друзьями огромный зал. Благодаря толстым каменным стенам в нем царила спасительная прохлада. Узкие окна давали достаточно света, но не впускали дневной зной. Посреди зала стоял каменный стол с ножками, выполненными в виде лап торпана. Камнетес удивительно точно передал каждый мускул, каждое напряженное сухожилие гоблинского скакуна, но лучше всего ему удались крючковатые когти, намертво вцепившиеся в каменный пол. Всю поверхность стола покрывали кубки, бокалы и блюда со всевозможными яствами. Четверо знатных гостей уже сидели за столом в ожидании пира, но не они привлекли внимание спасателей, а тот, кто занимал почетное место напротив кресла хозяина. В кресле, похожем на трон, восседал пятый гость, это был не кто иной, как один из Вершителей. Вершители - враги Континента! У Кира не осталось сомнений в том, что его с друзьями заманили в ловушку.
   - Назад! Скорей! - заорал он.
   Пытаясь заслонить собой товарищей, он одновременно выхватил пистолет. Здравый смысл подсказывал бесполезность оружия в схватке с таким врагом, ведь стоило Вершителю поднять руку, как любое оружие превратится в ненужный хлам. Наверное, именно поэтому, помня о магической силе своего гостя, никто из хозяев не двинулся с места, даже охрана у дверей осталась недвижна, не торопясь кидаться и защищать Вершителя. Кир подумал, что все дожидаются, когда великий атлант сам расправится с непокорными. Но ничего не произошло.
   Худр Урад демонстративно прошел к своему высокому царственному креслу и сел на мягкие шкуры диковинных зверей, застилавшие сидение.
   - Ты зря сомневаешься в моем гостеприимстве, эльф! - с укором обронил он, скрестив на груди могучие руки, - Тхар Саптх Нед наш верный друг.
   Вершитель за все время разборки даже не шевельнулся, подобная суета волновала его не более, чем ссора муравьев заботит человека гуляющего по лесу. Кир по-прежнему сжимал в руке пистолет, не в силах опустить оружие. Он понимал, что это не самый мудрый шаг в его жизни, но сделать ничего не мог, слишком уж много бед было связано с повелителями атлантов.
   Вершитель чуть повернул голову, тяжелый взгляд уперся в лицо Максима. Тот невольно поежился, руки и ноги окаменели, во рту пересохло, а язык прилип к небу. Максим ощутил себя кроликом, замершим перед удавом. И в этом параличе перед ним неожиданно всплыла картина недавнего прошлого: битва в Лунде, поселок атакуют ящеры, несколько чудовищ взяли его в кольцо, гибель кажется неизбежной. Но тут, невесть откуда, возник Вершитель со шрамом поперек лба и спас Максима, прогнав чудовищ.
   Застывшим взглядом Максим уперся в лицо Вершителя и узнал его. Те же черты, тот же шрам. С трудом разжав пересохшие губы, Максим прохрипел:
   - Я вспомнил вас.
   Вершитель чуть заметно кивнул и отвел взгляд. У Максима отлегло от сердца, вернулась способность двигаться и нормально говорить. Повернувшись к другу, он попросил:
   - Кир, спрячь оружие. Я помню его, однажды он меня спас.
   Медленно, очень медленно Кир опустил пистолет. А ведь верно, на Вершителе не было слепящего обруча, значит это не тхар Маез Дениб, не убийца, не заклятый враг.
   - Садитесь, наконец, за стол, дорогие гости! - не без иронии произнес Хурд, давая понять, что инцидент исчерпан.
   Широким приглашающим жестом он указал друзьям их места. Не успели новые гости присесть, как слуги кинулись разливать по бокалам вино и раскладывать снедь. Хурд Урад не торопясь представил собравшихся. Ближе всех, по правую руку от него, сидел старший сын Зург, такой же высокий, суровый и мускулистый, как отец. Короткие темные волосы не имели никаких новомодных украшений, близко посаженные колючие глаза смотрели на прибывших с подозрением. Рядом с Зургом сидела его жена Самира, очень напоминавшая тропическую диковинную птицу с ярким оперением: тонкий заостренный нос с небольшой горбинкой, тонкие огненно-алые губы и глаза, обведенные жирными синими линиями, концы которых тянулись к самым вискам. На ушах у нее висели огромные золотые серьги с многочисленными подвесками, а в иссиня-черных волосах красовались три ярких пера. Сходство с птицей добавляли тонкие кисти рук с длинными, чуть загнутыми ногтями, переливающимися всеми цветами радуги. Самира сдержано кивнула гостям, от чего перья в ее прическе затрепетали, словно павлиний хвост. Взгляд черных выпуклых глаз оценивающе прошелся по лицам мужчин и замер на Максиме, одарив его чуть заметной улыбкой.
   Младший сын Хурда видимо пошел в мать, рыжеватый, веселый, с модным гребнем волос на макушке и кучей сережек в ушах, он был не похож ни на отца, ни на старшего брата. Видно, жена Хурда была из другого рода, рыжеволосая и зеленоглазая, что большая редкость среди гоблинов. Улыбнувшись гостям широкой и простодушной улыбкой, парень представился:
   - Гарм. Отец рассказал о ваших подвигах на гоп-хлопе. Рад познакомиться!
   - Да, уж какие там подвиги! - отмахнулся Максим.
   Гарм определенно ему понравился, приятно сознавать, что тебя считают почти героем.
   Последним Хурд представил худого жилистого гоблина в нарядном камзоле, сидящего по левую руку от хозяина:
   - Это Гадлук, командующий моей дружиной, мой главный помощник и доверенное лицо. Мы с ним прошли огонь и воду, я доверяю ему как себе. Поэтому он здесь, среди самых доверенных лиц.
   Максим в недоумении поднял брови, подобная секретность его удивляла. Какие тайны могут быть у бывших спасателей с главным гоблином Оркуса? Но Хурд не дал объяснений. Он взял свой огромный бокал в форме рога и провозгласил тост:
   - Выпьем за встречу!
   - Думаю, она не была случайной, - встрял в разговор Кир, едва бокалы коснулись стола.
   - Верно! - подтвердил Хурд. - Меня попросил позаботиться о вас старый друг и боевой товарищ Альвердо ан Нирэ. Он почему-то решил, что вы должны спасти мир. Ха! Альвердо - великий маг, но сдается мне, тут он ошибся. Он поверил фантазиям, приняв желаемое за действительное. Временами он чудаковат. К примеру, до сих пор любит жену, которая пропала лет сто назад. Пора бы уже забыть! Я тоже любил жену, но с тех пор, как она умерла, у меня перебывало больше сотни наложниц, и я всех их любил.
   Гадлук скривил губу в едкой усмешке, блеснув клыком, и сухо заметил:
   - Романтика не для воинов! Остановить атлантов может только неудержимая орочья сила, но никак не кучка столичных спасателей.
   Максим засопел от возмущения, не зная, что бы такое сказать. Если подумать, то действительно, как они могли противостоять атлантской мощи? Зато Кир, который никогда не лез за словом в карман, возразил:
   - Жрецы затопили уже много земель, но гоблинской армии что-то пока не видно.
   Гадлук метнул на него взгляд, полный презрения и сказал что-то на кандорском, обращаясь к своему джану. Куэ, внимательно его выслушал и, наклонившись к Киру, шепнул:
   - Он говорит, что Оркус стоит на горах, его не затопит. А столичные крысы пусть сами спасаются. Пусть тонут или платят хорошую дань.
   - Он дурак, - вздохнул Кир. - Не понимает, что когда атлантская магия наберет силу, затопит все. На древних континентах тоже были горы, и говорят, повыше наших, и где они сейчас? Под водой!
   Его комментарий услышали. Смуглая кожа на щеках Гадлука пошла пятнами, на скулах заиграли желваки, пылая злобой он прохрипел:
   - Посмотрим, кто здесь дурак, а кто труп!
   Он вскочил, схватившись за рукоять кинжала, но Хурд жестом велел помощнику сесть, а сам, гордо выпятив грудь, сказал:
   - Нет бойцов лучше гоблинов! Наша армия сметет все на своем пути.
   Перебранка грозила продолжиться и даже перейти в открытую стычку, но тут над столом прокатился громовой голос Вершителя.
   - Ошибаешься, Хурд! Гоблинам не дано прозревать будущее, ваше оружие бессильно против магии атлантских жрецов. Тха Айвар Маез и тхар Маез Дениб вознамерились утопить Континент, и если правящую чету не остановить, вашу землю Океан поглотит с той же легкостью, как и все остальное. Альвердо ан Нирэ прав - от собравшихся за этим столом может зависеть будущее нашего мира.
   В наступившей тишине резко прозвучал голос Кира:
   - Не пойму, вам-то что за дело? Какой резон знатному атланту помогать нам? Вы же сами из правящей касты!
   Все замерли, ожидая расправы над грубияном, но в ответ тхар Саптх Нед засмеялся. Он хохотал так, что на столе задрожала посуда. Бокалы зазвенели тонкими трелями, а тяжелые блюда с яствами затряслись.
   - Ты редкостный наглец! - наконец вымолвил Вершитель. - Давно никто так не смешил меня. Вижу, советник ан Нирэ сделал правильный выбор, ты никому не уступишь, ты верен себе. Маез Дениб не напрасно пожелал тебя съесть. Ты чудом сбежал из храма. Любой другой на твоем месте, забился бы в дальнюю щель и замер, остолбеневший, а ты пустился в преследование. Мало того, здесь, на приеме у Хурда, ты хотел пристрелить меня. Сдается мне, ты сможешь выстоять против света обручей правящей четы. Похоже, отнятый у тебя кальд возрождается в твоем сердце.
   - Откуда вы столько знаете обо мне? - выкрикнул Кир.
   - Я многое знаю, эльф, - ушел от ответа Саптх Нед, - а вот тебе далеко не все известно. Знай, у меня свои счеты с правящей парой, я вижу будущее не так, как они. В случае нашей победы, я пойду на переговоры с Советом. Я хочу, чтобы Континент жил и все наши народы спокойно существовали бок обок.
   Как только атлант замолчал, в зал бочком протиснулся слуга. С опаской поглядывая на Вершителя, и подобострастно кланяясь, он приблизился к Хурду, склонился к самому его уху и начал шептать. Хурд махнул рукой, давая понять, что согласен со сказанным. Слуга немедленно удалился, ему не терпелось как можно скорее покинуть зал, где сидит столь страшный гость.
   Хурд поднял бокал, приглашая всех выпить. В начале он поднял тост за взаимопомощь, потом за спасение Континента, потом за гоблинов, гномов, людей и эльфов. Старое крепленое вино с бархатным вкусом успокаивало нервы и ласкало душу. После очередного бокала Максим почувствовал, что опасения отступают, он решил, что ничего плохого с ним не случится. Понемногу расслабившись, он принялся рассматривать обстановку гостиной. Взгляд привлек огромный орочий барабан, стоящий в углу. Похоже, без этого инструмента не обходился ни один уважающий себя гоблинский дом, ибо нет ничего слаще для уха гоблина, чем звук барабана. Максим вспомнил свой неудачный поход на гоп-хлоп и подумал, что здесь могут быть танцы. А почему бы и нет, ведь гоблины хорошие плясуны.
   Слуга вновь вошел в зал, и подал знак Хурду, тот поднялся и объявил:
   - Хочу представить вам еще одну гостью. Да, да, это дама! Она рвется вместе с мужчинами спасать мир. Не женское это дело! Но тут парадом командую не я, а у моего друга Альвердо свои взгляды на жизнь. Он почему-то считает, что женщины равны мужчинам. Неужто это и есть эльфийская мудрость?! Ха!
   Он умолк. Стражники любезно распахнули двери зала, и в комнату быстрой походкой вошла не кто иная, как Сирин. Ее стремительные движения никак не вязались с роскошным платьем. Длинный, расшитый золотом подол развивался за ней, словно боясь отстать, глубокий вырез обнажал красивую грудь, но на шее по-прежнему, вместо дорогих тяжелых гоблинских украшений, висела одна тонкая золотая цепочка с переливающимся камушком. Подарок мамы на день рождения, который Сирин никогда не снимала.
   От неожиданности Кир едва не подавился куском мяса. Увидеть Сирин в гоблинском замке, да еще в таком наряде... Нет, конечно, он всегда знал, что она красивая девушка, но такой нарядной никогда прежде не видел. Кир с трудом перевел дыхание. Как назло, сам он за это время лишился волос, и стал, собственному мнению, уродом. А сегодня даже бандану не надел.
   Зато у Сирин серебристые волосы были уложены в на удивление роскошную прическу, голова гордо поднята, а взгляд устремлен вдаль, поверх голов гостей. Казалось, она видела что-то в будущем, не замечая ничего под ногами. Возможно, так оно и было, потому что, сделав еще пару поспешных шагов, она запуталась в подоле непривычно длинного платья, споткнулась, неловко взмахнула руками и чудом не растянулась на полу.
   Кир хотел кинуться и поддержать ее. Но, к счастью, сидящий рядом Дирук, успел пнуть его под столом по ботинку, процедив сквозь зубы:
   - Сиди спокойно.
   Кир остался на месте, но глаз от Сирин не отводил. Не то чтобы в обычных свитерах и рубашках она нравилась ему меньше, но мнение о гоблинских платьях, которые раньше казались ему вульгарными, он резко изменил.
   Когда гостья споткнулась, Самира - жена Зурга, презрительно фыркнула, Хурд сделал вид, что ничего не заметил и поспешил похвалиться:
   - Я даровал нашей гостье один из лучших нарядов, который только можно найти в Анкайтаре. Не терплю, когда женщина выглядит как солдат!
   Сирин покраснела, но смолчала. Кир видел, что это далось ей с трудом. Самира опять фыркнула, словно кошка, на миг показав тонкие острые клыки, на одном из которых блестела золотая пломба.
   Пытаясь придать голосу максимально спокойный дружеский тон, Кир спросил:
   - А где же Мурзик? Неужели остался в Соединенной?
   - Что ты! - махнула рукой Сирин, от чего тонкий шелк рукава взметнулся вверх. - Он тут, со мной. Только его не пустили на пир.
   Она бросила на Хурда очень выразительный обиженный взгляд. В ответ джан проворчал:
   - Не знаю, как там у вас в столице, а у нас, в Оркусе, зверей держат в хлеву, конюшне и конуре, но никак не за столом с дорогими гостями.
   Сирин оскорблено поджала губы, едва сдержав резкий ответ, но тут в разговор вмешался Вершитель:
   - Ты ошибаешься, джан! Сфинкса нельзя назвать зверем, верней, это высшая форма зверей. Сфинксы разумны. За разум и совершенство их всех едва не перебили.
   Хурд промолчал. Он думал, что лучше сделать, позвать Сфинкса за стол или проявить волю хозяина и не менять своего решения. Дилеммы всегда давались ему с трудом, он не любил выбирать, куда проще было командовать. Однако не внять словам Вершителя он опасался. На помощь, как ни странно, пришла Сирин, улыбнувшись Вершителю простой дружелюбной улыбкой, будто простому смертному, а не могущественному гиганту, она сказала:
   - Спасибо, что заступились за Мурзика, он действительно очень умен! Но долго сидеть в праздничном зале ему тяжело, он еще маленький. Пусть лучше слуги принесут ему что-нибудь вкусное. Он очень любит курятину.
   Сирин покосилась на блюдо с жареными каплунами.
   Хурд нехотя подозвал слугу и отдал приказ. Уступить капризу гостьи ему было легче, чем отменить собственное решение.
   Четверо слуг внесли огромное блюдо с зажаренной тушей оленя.
   - Мой старшой вчера подстрелил его на охоте, - похвастал хозяин. - Выпьем за моего сына Зурга Урада! Он у меня полковник и начальник нашего СОП.
   Макс не без зависти смотрел на "старшого", думая, что с таким папочкой трудно не стать начальником СОП. А вот когда отца давно уже нет на свете, и сам пробиваешься в жизни как можешь, легко лишиться всего в один день. В самом деле: невеста бросила, с работы выгнали, жилье потерял. Остается одно - идти и совершать подвиги, спасая все человечество.
   Со стороны могло показаться, что тхар Саптх Нед безразличен к людской болтовне, но на самом деле он подмечал каждое слово. Как только все громкий голос Вершителя наполнил зал:
   - Завтра утром у вас последняя возможность проникнуть в портал.
   - Уже завтра! - ахнул Дирук. - Почему так быстро? Я думал...
   Атлант, не обратил ни малейшего внимания на гнома.
   - Ключ у тебя, эльф? - уточнил он.
   Кир кивнул.
   - Это мой ключ! - воскликнула Сирин.
   В зале повисла напряженная тишина. Никто бы не решился прервать речь Вершителя и перечить ему, от такой наглости гоблины онемели. Если бы они рискнули посмотреть на тхар Саптх Неда, то увидел бы, что от изумления у него брови поползли вверх.
   - Девочка, - пророкотал он, - универсальный ключ не может принадлежать никому из вас. Он лишь на время обретает хозяина, а затем покидает его. Ключ принадлежит всему Континенту! Завтра, если вам повезет, вы откроете портал, и войдете в него, если нет - вы умрете. Действовать надо быстро. Правящая пара отдала приказ начать вывоз рабов с затонувших земель. Первая партия людей, которые согласились покинуть Континент, пребудет завтра после полудня, с этого момента у портала начнет дежурить усиленная охрана. Вы должны войти раньше.
   Задача была ясна, но другое волновало Максима:
   - Неужели люди добровольно согласились пойти в рабство?
   Вершитель промолчал, зато Гадлук свысока пояснил:
   - Люди понятия не имеют, что их ждет. Жрецы обещают им золотые горы в Новой Атлантии, а здесь их дома уходят под воду. Что им остается? Светлый Совет бездействует.
   - Не правда! - вскипел Максим, - Совет делает все возможное. Наши маги замедлили процесс погружения земель, они помогают жителям.
   Гадлук растянул губы в едкой ухмылке, обнажая клыки. Поняв, что сейчас разразится очередной спор, Кир поспешил вернуть разговор в нужное русло.
   - Где находится портал и сколько до него идти? - спросил он.
   - Сейчас покажу!
   Сирин изящным движением достала из шитой золотом поясной сумочки карту. Ту самую, что привезла когда-то из затонувшего города. На карте были отмечены все существовавшие некогда порталы Земли. Хурд пододвинул к себе карту, пытаясь найти на ней знакомые очертания.
   - Слишком мелкий масштаб! - расстроился он. - Весь Оркус меньше ладони, где уж тут портал разглядеть?!
   Старший сын Зург встал за спиной отца.
   - Я думаю, портал скрыт на Кривом Роге. Недаром мы уже две недели наблюдаем там оживление атлантских групп.
   - Молодец! - похвалил Вершитель. - Портал действительно лежит на горе. Ее остроконечная вершина загнута к югу. Там есть пещера, а в ней портал.
   - Далеко отсюда? - спросил Максим.
   Вместо ответа Хурд хлопнул в ладоши, подзывая слугу, а когда тот подбежал, отдал ему приказ на кандорском наречии. Через минуту слуга принес огромную, свернутую в рулон карту окрестностей Анкайтары. Двое охранников бережно развернули рулон и застыли навытяжку перед джаном, держа расправленную карту за четыре конца. Перед собравшимися предстали узкие улочки Анкайтары, площади, базары, пышные предместья и окрестные горы с тропинками. Ничто не ускользнуло от картографа.
   Хурд занес палец, увенчанный массивным перстнем, и ткнул в карту:
   - Вот здесь, на склоне горы! Километров десять к востоку от Анкайтары.
   Кругом, на сколько, позволяла судить карта, высились скалы, так что дорога обещала быть не из легких, тем более с учетом оркусовской жары.
   Кир предложил:
   - Мы можем полететь туда на платформе.
   - Нет, - мотнул головой Зург, - платформа привлечет слишком много внимания. Левитационные платформы для нас редкость, а нам надо двигаться незаметно. Если бы не секретность, я бы призвал своих бойцов, но лучше, чтобы никто не знал о портале.
   - Мы выйдем с первыми лучами солнца! - Распорядился Хурд. - Наши гости заночуют во дворце. Спальни уже готовы.
   - Но наши вещи...
   - Их уже забрали из гостевого дома и везут сюда.
   Учитывая нравы гоблинов и ту должность, которую занимал старший сын джана, подобный поворот событий никого не удивил.
   - Мы придем к порталу задолго до полудня, - пообещал Хурд. - В путь отправлюсь я, Зург и Гадлук. Альвердо присоединится к нам позже. Он занят в Совете, велел не ждать его.
   - Отец, я тоже пойду! - крикнул Гарм.
   Щеки младшего сына джана порозовели, как все рыжеволосые, он покрылся ярким румянцем, нервничал, и в глазах у него плясали задорные искорки. Глядя на него можно было легко представить, какой красавицей была его мать, не случайно Хурд любил своих наложниц. У гоблинов не принято удерживать сыновей дома, но согласие отпустить в поход младшего далось Хурду с трудом.
   - Хорошо... - кивнул он после паузы, - для гоблина почетно проявлять отвагу и мужество. Я не стану тебя останавливать. Хотя, мне было б спокойнее, если бы ты и наша отважная гостья остались дома. Слишком вы оба бесшабашны и молоды.
   На короткое время тень легла на лицо джана, но гоблины не умеют подолгу предаваться печали. Хурд дал знак слуге наполнить кубки, поднял свой огромный хрустальный рог и торжественно произнес:
   - Завтра нас ждут испытания. Всякое может случиться, но мы выполним долг и проводим наших гостей к порталу. Не знаю, удастся им спасти Континент или нет, да и не моего ума это дело! Пусть жрецы и маги прозревают будущее. А мы не должны отступать перед опасностями, гоблины созданы для победы и не боятся смерти. Оставим трудности для завтрашнего дня и предадимся веселью!
   В несколько огромных глотков он осушил свой кубок. Его примеру последовали гости. Музыканты, доселе незаметно сидевшие в углу, вскочили с мест, забили в барабаны, загремели маракасами, понеслась любимая гоблинская музыка. Максим невольно вспомнил гоп-хлоп и потер начавшую заживать ссадину. Слуги усерднее забегали, прислуживая гостям. Посмотрев на жующих спасателей, Гадлук поморщился. Выждав минутку, он поднялся из-за стола и объявил на общеконтинентальном:
   - Завтра с восходом солнца мы отправляемся в путь. Надеюсь, наши гости не проспят поход.
   Потом он повернулся к джану и добавил тише, на кандорском:
   - Я выполню приказ, если великий джан считает, что мы должны помочь столичным выскочкам. Но пировать с ними я не буду. Как по мне, так пусть они провалятся в свой портал!
   Он поклонился Хурду и ушел.
   Солнце село, под сводом зала вспыхнула огромная бронзовая люстра, ее основу составлял круговой держатель для факелов, но теперь вместо них в люстре горели обычные лампочка. Максим выпил и осмотрел стол. Чем бы еще закусить? Чего тут только не было: овощи и фрукты всех сортов и мастей, невиданные закуски, рыба, мясо в таком многообразии, которого скромный капитан спасателей и представить себе не мог. Взяв поудобнее вилку, Максим подцепил сразу два невиданных янтарных плода, плавающие в рубиновом соусе.
   - Осторожно, - шепнул Кир, - гоблины порой жрут такое, что ты поперхнешься. Демон знает, что это за ягоды! Лучше не ешь.
   Между Максимом и Киром сидел Дирук, поэтому слов товарища Максим почти не услышал.
   - Чего? - переспросил он.
   - Не жри все подряд, - вымолвил Дирук с набитым ртом, и добавил уже яснее, - ох, и вкусно же здесь все!
   Не отвлекаясь на болтовню, гном сунул в рот очередной кусок нежнейшей баранины, завернутой в виноградные листья.
   - Класс! - причмокнул он и облизал жирные пальцы.
   Эльфы вечно лезут поучать и наставлять всех, только аппетит портят! Максим открыл рот пошире, и засунул в него сразу две янтарные ягоды.
   Во рту словно взорвалась бомба, от жжения, как от удара взрывной волны глаза вылезли из орбит. Голый перец! Нет, хуже! Даром, что выглядит красиво. Максим поспешил запить жгучую смесь вином и заесть салатом. Стало немного легче. Заметив, его мучения, Самира засмеялась:
   - Ничего страшного. У нас чудесная кухня. Обязательно надо попробовать все. Подобных яств нет в целом свете!
   Мило улыбаясь, она подвинула Сирин блюдо с черными ягодами и почти пропела:
   - Угощайтесь, милочка. Это наше национальное блюдо - ягоды куржун.
   - Спасибо, я лучше рыбки возьму, - ответила Сирин.
   Самира нахмурилась, отчего стала еще больше похожа на хищную птицу.
   - Куржун - особые ягоды, они проясняют сознание и придают силы. Их едят воины перед походом. Но вы женщина, вам это не нужно. Напрасно я вас угощала!
   - Нет, я попробую. Я ведь тоже иду в поход!
   Сирин положила ягоду в рот. Разжевала, поперхнулась и закашлялась, из глаз потекли слезы. Симира усмехнулась, повернулась к мужу и попросила его передать ей кусок мяса. Зург Урад отсек от окорока куски для себя и жены. Изящным движением Самира наколола черную ягодку на вилку и, не переставая улыбаться, натерла ею свой кусок мяса. Зло щурясь, она сказала нарочито елейным голосом:
   - Простите, милочка, я забыла предупредить, ягодами куржуна натирают мясо. Куржун - прекрасная приправа, их не едят. Я думала, в столице живут более просвещенные люди.
   Сирин слегка покраснела от едкой ягоды, смущения и злости. Ей хотелось ответить Самире, но в горле першило, и из глаз текли слезы. Максим, посочувствовал товарищу по несчастью, и протянул ей стакан с водой, Кир успел остановить его:
   - Не пей! Хуже будет.
   Он встал и налил Сирин бокал красного сухого вина.
   - Я не хочу вино, - выдавила девушка.
   - Выпей, жжение сразу пройдет. Извини, я не заметил, когда ты взяла кунжун.
   - Откуда вы так хорошо знаете нашу кухню? - пропела Самира.
   - Воевал в ваших краях, - спокойно ответил Кир.
   - С вами тоже так пошутили?
   - Нет, я не пригоден для шутников, я метко стреляю.
   Самира фыркнула и метнула на обидчика взгляд, похожий на удар гоблинского клинка. Не удостоив его ответом, она отвернулась, переключилась на ублажение мужа. Положила руку ему на колено, и начала что-то говорить, заглядывая в глаза.
   Несколько глотков вина помогли Сирин, удушье прошло.
   - Спасибо, - вымолвила она, слегка покраснев.
   Кир позаботился о ней, значит, она ему не безразлична. Он подоспел вовремя, помог и осадил Самиру. Хотя... Сирин резко оборвала размышления, кто сказал, что она ему нравится? Он оказал помощь, но разве он не сделал бы то же самое для любого из друзей? Он такой добрый, верный, смелый. Но он даже не присел рядом с ней, помог и вернулся к товарищам. Ей так хотелось поговорить с Киром, но она не нашла что сказать.
   Кир нехотя сел на свое место, больше ему ничего не оставалось. Сирин не стала с ним говорить, только сухо поблагодарила и все. Но, если подумать, она права. Во-первых, он недоглядел, когда эта стерва Самира подсунула ей конжур, во-вторых, он украл у Сирин ключ, а такое не забывают. Кроме того, Сирин красивая девушка, наверное, у нее много поклонников и Кир совершенно ей безразличен.
   Младший сын Хурда Гарм подошел с бокалом вина и по-приятельски хлопнул Кира по плечу:
   - Не обращай внимания на Самиру! Она всегда такая, а сейчас злится, что отец подарил роскошное платье не ей, а гостье.
   Кир кивнул. Гарм допил вино и сказал:
   - Слушай, я хотел сказать - у тебя офигенная прическа! Молодец, что сбрил эльфийские космы. Нет, в самом деле, ты даже на гоблина стал похож!
   Кир чуть поморщился, но Гарм не заметил этого.
   - Ваш брат вечно ходит с длинными волосами, точно баба. У бати оружейник есть, эльф. Оружейник хороший, ничего не скажешь, Гэлдом зовут, но вот прическа у него - просто срам! Три длинные волосины завязал в хвост. У мышей и то хвосты толще! Лучше б постригся.
   Гарм наполнил бокал, и предложил выпить за дружбу и понимание.
   Над столом прогремел голос хозяина:
   - Почему так тихо, не по-гоблински пируем, друзья? Музыканты, у вас что, руки отсохли? Задайте жара! Пришло время танцев!
   В тот же миг музыканты заиграли так, что неподготовленным жителям столицы захотелось зажать уши. Двери в зал распахнулась, и, одна за другой вбежали танцовщицы. Они изгибались в такт бешеному ритму музыки, а вместе с ними мерцали и сияли бесчисленные украшения и блестки, наклеенные на их тела. Кроме этого разноцветья, на девушках были лишь крохотные лифы, едва прикрывающие грудь, да легкие, с развивающимися фалдами юбки.
   Все гоблины, включая Куэ, тут же застучали по столу в такт музыке, усиливая грохот барабанов, а Гарм засвистел и заулюлюкал, подбадривая танцовщиц. Максима зрелище захватило. Такая яркость и великолепие форм пьянили лучше любого вина, особенно учитывая, что и вина было выпито предостаточно. Пытаясь выразить свой восторг, он толкнул в бок Дирука:
   - Во, дают! Ты погляди, как вертятся. Глянь, глянь, какие сиськи у той, что в красном!
   Дирук насупился и только что-то пробормотал. Кир был уверен, что гном вспомнил свою невесту Крондот, а, верней, то, что она обещала с ним сделать, если он ей изменит. Кир с интересом разглядывал танцовщиц, девушки двигались грациозно, сливаясь с музыкой, и обворожительно улыбались, демонстрируя острые клыки. Такие танцы он видел во время войны, очень давно. Тогда все воспринималось иначе, девушки были красивей и желаннее, а нагота - более манящей. Но возраст меняет систему ценностей, и то, что в юности кажется нужным и важным, с годами становится пустой тратой времени.
   Танцовщицы прошлись по центру зала, давая гостям полюбоваться красотой форм и отточенностью движений. Их пластика напоминала то горделивую походку диких кошек, то трепетание крыльев птиц, то изгибы змеи. В гоблинах сильно животное начало, они гибки и прекрасно владеют телом. Самая стройная танцовщица подошла к Хурду и потянула его за собой. Словно лиана она обвивалась вокруг джана, в то время, как ее подруги уже вели в круг его сыновей. Следом за ними пошли танцевать Куэ, Максим и Дирук, молоденькая танцовщица в зеленной юбке подошла к Киру, но он не торопился вставать. Девушка, поводя бедрами в такт музыке, извивалась, наклонялась все ниже и ниже, пока не легла спиной на пол у самых ног Кира. Она бесстыдно демонстрировала свои прелести, вкрадчиво глядя в глаза снизу вверх.
   Сирин отвернулась, изо всех сил делая вид, что танцы ее совсем не волнуют. Она принялась увлеченно выбирать фрукты в соседней вазе, маленькой вилочкой выловила персик и потащила его к себе на тарелку, пытаясь не поднимать глаз, чтобы никто не понял, что она ощущает. Сирин сто раз сказала себе, что танцовщицы очень вульгарны, но все равно она видела, какие они гибкие, стройные и притягательные, как они пленяют мужчин. Не то, что она - неуклюжая и не женственная. Наверняка красивые девушки нравятся Киру. Сирин осторожно подняла глаза. Пока Кир не шел танцевать. Музыка сменила ритм, став тише, спокойнее. Танец ненадолго прервался, и мужчины наполнили бокалы вином. К Хурду подошла гоблинка в ярко-красной юбке и, обняв его, засунула нежные пальцы за ворот его рубашки. Хурд рассмеялся, хлопнул красавицу по упругому заду и легко оторвал от себя:
   - Нет-нет, не сегодня. Сегодня все для наших гостей.
   Он повернулся к залу:
   - Десерт нашего праздника - первые красавицы Оркуса. Выбирайте любую, друзья.
   Хурд мигнул танцовщице в красном, взглядом приказывая подойти к Саптх Неду. Девушка подчинилась, для поддержки она схватила за руку подругу и опасливо посеменила к Вершителю.
   Терпение Сирин лопнуло, сколько можно терпеть разврат! Решительным жестом она отодвинула тарелку с персиком и встала из-за стола. Поблагодарив Хурда за радушный прием, она направилась к двери.
   - Наши пиры утомительны для столичных барышень, - произнес Хурд ей вслед. - Может, завтра она передумает идти к порталу.
   Барабаны зазвучали быстрее, танцовщицы приглашали гостей в круг. Куэ, радуясь, поскакал между трех извивающихся гоблинок, пир в доме джана нравился ему все больше. Максим одобрил:
   - Хорошо пляшешь!
   И, чуть пошатываясь, двинулся к Киру:
   - Чего сидишь? Пойдем!
   - Без меня. Я иду спать.
   - Ты чего? Тут же такие бабы!
   - Веселись!
   Кир вышел из зала. Максим с досадой махнул рукой и выпил еще.
   - Не пойму я эльфов! Столько лет коптят небо, а нифига не понимают в жизни. Надо радоваться, пока можешь, веселиться. Все равно все бабы предатели! Моя Мариника самой лучшей была, я ее так любил, а она меня бросила. Ну, их всех! Любви нет, так что хватай любую красотку!
   Максим развернулся на не слишком твердых ногах и обнял за талию одну из танцовщиц. Неожиданно сзади прозвучал резкий голос Вершителя:
   - Ошибаешься, спасатель, никто тебя не предавал. Твоя Мариника - рабыня в Новой Атлантии.
   - Как?! Что?!
   От неожиданности Максим едва не сел на пол. Хмель слетел. Слова застряли в горле горячим комом. Его разрывало на части от непонимания. Вершитель сжалился над человеком и рассказал:
   - Твою девушку взяли в заложницы, в тот день, когда ты повел группу в запретную зону. Вы должны были осмотреть место для строительства поселения. Для правящей пары поселение было очень важно. Оно должно было стать перевалочным пунктом для отправки рабочей силы в Атлантию. Требовалось, чтобы ты одобрил проект и не болтал лишнего, решено было подстраховаться, взяв твою невесту в заложницы. Если бы Кирлонд вдруг заартачился, тебе поручили бы его устранить. Но события развернулись иначе, заложница не потребовалась. Маринику убили бы, но она хороша, такой служанке порадуется любой в Новой Атлантии. Так она стала рабыней.
   Максим пошатнулся, сознание помутилось, перед глазами поплыл багровый туман. Он схватил со стола резной гоблинский кубок и, взвыв словно раненный зверь, со всей силы швырнул его в тхар Саптх Нед. Не долетев до Вершителя несколько сантиметров, кубок рассыпался в пыль.
   - Гады, сволочи, я отомщу! - выл Максим.
   - Остынь! - пророкотал Вершитель. - Я не желаю зла ни тебе, ни твоей невесте. Если ты пройдешь портал, и попадешь в Атлантию, ты сможешь ее найти. Я помогу вам.
   - Где бы она ни была, я найду Маринику! - прохрипел Максим, до боли сжав кулаки. - Я убью всех, кто ее обидит.
   Атлант кивнул.
   - Хорошо. Увидимся по ту сторону портала! Мне пора, правящая чета хочет, чтобы я лично руководил отправкой новых рабов. Провожать меня не надо! - бросил он Хурду.
   Над залом повисла тишина, все с любопытством и волнением ждали, что Вершитель проявит магию и исчезнет, растворившись в воздухе у всех на глазах. Прочесть мысли собравшихся было не сложно. Великий атлант усмехается:
   - Не надейтесь! Я не доставлю вам удовольствие и не растворюсь. Умный всегда бережет силы. Расточительность - удел глупцов.
   Вершитель встал и направился к выходу, тяжелое дубовое кресло скрипнуло, освобождаясь от его исполинской фигуры. Когда дверь за ним плавно закрылась, еще минуту в зале стояла мертвая тишина.
  
   Приподняв подол непривычно длинного шелкового платья, Сирин вышла в сад. Апельсиновая роща начиналась прямо у порога, силуэты деревьев чернели на фоне неба, цикады выводили громкие трели, ночные цветы на клумбах источали нежные ароматы, а из окон парадного зала доносился бой барабанов, настолько диссонирующий с красотой южной ночи, что Сирин зажала уши, подняла лицо к небу и жалобно всхлипнула. Мурзик подошел к ней и потерся мягким боком о ногу, желая успокоить и ободрить хозяйку. Сирин погладила его по широкому лбу, почесала за ухом и вздохнула. На душе стало немного легче, все же недаром говорят, что сфинксы волшебные существа. Забыв, что на ней нарядное платье, Сирин села на траву возле дорожки, по-детски поджав под себя ноги, и обхватила Мурзика за шею.
   - Котик мой, завтра мы уйдем в портал. Кто знает, что там, на той стороне?! Может, мы не вернемся... Но я должна освободить маму и папу, и обязательно спасти Континент.
   Очередной удар барабана заставил ее поморщиться, Сирин метнула злой взгляд на окно:
   - Жаль, что не все понимают важность момента! Некоторым бритым эльфам смазливые, полуголые тетки куда важнее, чем завтрашний поход.
   От жалости к себе и обиды на весь окружающий мир на глазах у Сирин выступили слезы. Она смахнула их подолом нарядного платья и, наклонившись к сфинксу, прошептала:
   - Никогда нельзя доверять мужчинам. Тем более таким, которые крадут чужие ключи! Наверняка Кир смеялся надо мной, я такая нелепая в этом платье, не то, что танцовщицы.
   - Тебе очень идет платье, - раздался в темноте тихий голос.
   Сердце у Сирин сжалось, она мгновенно вскочила на ноги и одернула полол. Мурзик подошел к Киру и уркнул, здороваясь.
   - Привет! - ответил эльф. - Я тоже рад тебя видеть.
   - Почему ты ушел с пира? Там же было так весело!
   Сирин старалась говорить спокойно, но голос ее дрожал. Она злилась на Кира за то, что он глазел на красавиц, за то, что украл ключ, за то, что... Может, за то, что она в него влюбилась? Такого с ней никогда не случалось. Нет, конечно, она встречалась с мужчинами, ходила на свидания, гуляла, за Гаша даже собиралась выйти замуж, спасаясь от одиночества, но все это было не то! При взгляде на Кира с ней творилось что-то неладное. Она не хотела признаваться себе, но с самой первой их встречи сердце замирало от одного его взгляда.
   - Что мне там делать на празднике? - тихо ответил он. - Ты ведь ушла...
   - Я там лишняя! Ведь не для меня приглашали танцовщиц, не мне предлагали их на десерт.
   - И не мне, - Кир улыбнулся, - видно у гоблинов такая традиция, нам их не понять.
   Сирин хотела напомнить, что он пялился на красоток и, как все мужчины наверняка пошел танцевать, но тут Мурзик переключил внимание на себя. Он подбежал к ближайшему апельсиновому дереву и стал его обнюхивать, а затем принялся скрести когтями кору.
   - Котик, что там? Ты что-то нашел? - Сирин поспешно подошла к сфинксу. - Ой, тут на дереве какая-то веревочка висит. И не одна. На соседних деревьях тоже веревочки. Может, здесь были какие-нибудь украшения или какой-то гоблинский ритуал?
   Кир сразу вспомнил повешенных, которые болтались здесь с утра, именно от них и остались веревки. Ничего себе украшения! Хорошо, что Сирин их не видела.
   - Наверное, ритуал какой-то, - как можно безразличие сказал он, думая, что это не такая уж ложь, для гоблинов повешение тоже почти ритуал. - Пойдем, погуляем по парку. Тут красиво.
   - Я хочу рассмотреть.
   Сирин потянулась к веревке, Мурзик сдержанно зарычал.
   - Что это с ним? Он будто чует неладное.
   - Нет-нет! Ему просто не нравится эта веревка. Наверно она слишком грязная, лучше не трогай ее.
   Желая увести Сирин подальше от лобного места, Кир взял ее за руку. Она обернулась, и оба застыли, глядя друг другу в глаза. Через мгновенье, они поспешно потупили взор.
   - Да-да, погуляем, - севшим голосом поддержала Сирин.
   Шли молча. Лампочки - светлячки, воткнутые по обеим сторонам дорожки, смутно освещали путь. Шагов на пять дорожка просматривалась, дальше сумрак постепенно сгущался, впереди чернел парк, по бокам шелестела трава, где-то во мраке стояла беседка, но сейчас ее вряд удалось бы найти. Мурзик побежал куда-то вперед, ему тьма не мешала, сфинксы прекрасно видят в темноте.
   Сирин увидела крупные белые колокольчики ночных цветов.
   - Какие красивые! Будто из сказки.
   Белоснежные цветы отражали свет, а пряный аромат притягивал мотыльков. Они вились вокруг цветов, подобно крохотным крылатым существам из древних легенд Земли. Когда-то в незапамятной древности, кто-то в шутку назвал их эльфами.
   - Я хочу их понюхать.
   Сирин шагнула к цветку. Край туфли попал на рыхлую землю клумбы, и девушка оступилась. Кир тут же поддержал ее. Когда его рука коснулась ее плеча, он испытал острое щемящее чувство. Больше всего ему хотелось обнять Сирин, прижать к себе и защитить от всего мира. Она казалась ему такой красивой и беззащитной, как ночные цветы, и в тоже время такой прямой и отважной. Он не смогу удержаться и развернул девушку к себе лицом, она и не думала сопротивляться, стояла, чуть запрокинув голову, и смотрела на Кира из-под пушистых ресниц. Ее губы чуть приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но передумала и ждала, что скажет он. Кир наклонился к ней, их губы почти коснулись друг друга. Прекрасная ночь, запах цветов... и тут хриплый сдавленный рык разорвал тишину. Ничто не возвращает к реальности лучше, чем дикое животное, рычащее где-то рядом во тьме.
   Сирин вздрогнула, непроизвольно схватив Кира за руку. Он выхватил пистолет и встал между ней и дорожкой, откуда доносился звук. Поскольку рычал явно не Вершитель, в силе оружия можно было не сомневаться. Рык повторился на этот раз еще ближе и более грозный. Рычало большое животное. Вглядевшись в полумрак, Кир и Сирин смогли различить смутный силуэт выше человеческого роста, стоящий на тропе как раз между ними и дворцом джана. Зверь шумно вдыхал воздух, чуя непрошенных гостей. Наверняка он видел в темноте и собирался расправиться с влюбленной парой.
   - Давай обогнем дорожку и побежим к дому по клумбам, - шепотом предложила Сирин.
   - Нельзя, если мы побежим, он кинется. Таков инстинкт.
   - Что же делать?
   - Ничего. Просто стоять и ждать. Может, он уйдет, а если нет, придется его пристрелить.
   С одной стороны Сирин стало спокойнее от такой убежденности, но с другой, ей что-то не очень верилось, что страшное рычащее существо вот так просто ляжет от пистолетного выстрела. Кто знает, какая у него шкура и сколько выстрелов понадобится что бы его убить.
   Киру стрелять не хотелось, он заметил толстую ветку, валявшуюся недалеко от дорожки, дотянулся и поднял ее. Не бог весть какое оружие, но иногда лучше огреть животное, чем его убить.
   Теперь помимо рычания стало слышно, как зверь скребет дорожку когтями, разбрасывая мелкие камушки. Ожидание затянулось, наконец, зверь победоносно заржал и понесся в атаку. Теперь Кир понял, что перед ними торпан. Здоровенная зверюга размером с крупного коня, хищной пастью и когтистыми лапами скакала прямо на них. Но все же торпан ездовой зверь, а значит должен понимать команды. Покрепче сжав палку, Кир заорал:
   - Стой!
   Как только хищный конь поравнялась с ним, и раскрыла пасть для укуса, он нанес удар. Торпан затормозил, крутанул головой и перекусил палку, да так быстро, что едва не оттяпал эльфуиру палец. От такой наглости Кир обалдел.
   - Тварь! Да, я тебя...
   Немного промедлив с выстрелом, он отпрыгнул на газон, увлекая за собой Сирин, потому что конь дико ржа, наступал, пытаясь вцепиться зубами в руку.
   - Стреляй! - закричала Сирин.
   Кир готов был убить зверюгу, но тут за торпаном в темноте промелькнула тень. Конь почуял неладное, захрапел и метнулся в сторону. Сфинкс взвился вверх и приземлился точно на спину зверю, готовясь воткнуть длинные клыки ему в шею.
   - Стой, Невзор, стой! - раздалось в темноте.
   Со стороны конюшен наперерез торпану, бежали два конюха. Они размахивали руками и, что есть сил, бранились на кандорском наречии.
   Обложенный со всех сторон, торпан заржал и встал на дыбы, пытаясь сбросить со спины сфинкса, но Мурзик прочно вцепился в лошадиный круп. Поняв, что лучшему хозяйскому скакуну сейчас придет конец, конюхи заорали еще громче, моля о пощаде:
   - Уберите! Пожалуйста! Вон, вон!
   Торпан завертелся на месте и заскакал из стороны в сторону, рискуя сшибить людей.
   - Позови Мурзика! - крикнул Кир.
   - И не подумаю! - оправившись от первого шок, заявила Сирин. - Этот зверь чуть нас не загрыз. Пусть котик его проучит.
   - Он ему хребет перегрызет!
   Один их конюхов взмолился:
   - Мадам, пожалуйста! Пусть ваш сфинкс уйдет вон!
   Сердце Сирин дрогнуло, но не успела она открыть рот, как второй конюх взмахнул длиннющим хлыстом, желая сбросить Мурзика со спины лошади.
   - Негодяй! - закричала Сирин. - Не смей бить Мурзика! Я сама вас всех покусаю!
   Она бросилась на конюха с хлыстом. Кир едва успел ее удержать, схватил сзади за талию и удерживал приговаривая:
   - Успокойся. Пожалуйста, отзови Мурзика.
   - И ты против меня!
   Сирин царственным жестом отвела руки Кира и произнесла ледяным тоном:
   - Мурзик, иди ко мне, дорогой! Не ешь всякую дрянь, а то отравишься!
   Сфинкс поднял морду раздумывая.
   - Мурзик, пошли! - скомандовала она. - Нас здесь не любят и не понимают. Мы уходим! Пусть сами разбираются со своими мерзкими лошадьми.
   Сфинкс спрыгнул со спины торпана прямо к ее ногам. Обрадованные конюхи поспешно увели своего питомца, приговаривая:
   - Извинения просим. Сбежал. Недоглядели.
   - Это конь Хурда, - пояснил Кир. - Видишь, они говорят, что он сбежал из конюшни. Торпаны конечно хищные, но нельзя же убивать лучшего хозяйского скакуна.
   - Конечно, - холодно отозвалась Сирин, - хозяйского скакуна нельзя убивать, а вот меня или Мурзика можно. Нас ведь чуть не убили.
   Она погладила сфинкса по голове и, не оборачиваясь, пошла к дому. Кир поплелся следом.
   - Пожалуйста, не обижайся! Я не хотел конфликта. - Сирин не обернулась и ничего не ответила. - Неужели тебе правда хотелось, чтобы Мурзик загрыз торпана?
   - Нет, - бросила Сирин через плечо. - Я не кровожадна, но я люблю справедливость.
   - В чем же здесь справедливость? - удивился Кир. - Конюхи уже попросили прощения, а Хурд даже не знает, что его конь сбежал. Пойми, для гоблинов торпаны такие же привычные животные, как для нас лошади.
   - Я все понимаю...
   Сирин уже поднялась на крыльцо, и теперь смотрела на Кира сверху вниз.
   - Жаль, что наша прогулка не удалась. Ну, что ж, - она пожала плечами, - мы с Мурзиком идем спать. День выдался не легким, а завтра будет еще тяжелей.
   С этими словами она и Мурзик скрылись за дверью.
   Как глупо вышло! Кир сжал челюсти. Надо же было этому торпану сбежать именно сегодня. Сирин обиделась как ребенок, она совсем девчонка. А ведь все складывалось так удачно... Не везет!
  
   Глава 22.
   Во что бы то ни стало!
  
   Кир открыл глаза точно в назначенный час. Хурд расщедрился, выделив каждому гостю отдельную спальню, поэтому ни храп, ни сонные разговоры товарищей на этот раз не мешали. Тишина. В комнате висел легкий сумрак, за открытым окном шелестел сад. В Оркусе стояло прекрасное время - последний час перед рассветом, когда нет ни жары, ни холода, а воздух напоминает парное молоко, в котором, кажется, можно плыть, не ощущая своего тела.
   В такую пору хочется зевнуть, перевернуться на другой бок и вновь погрузиться в сон. Не так сложно проснуться в задуманное время, как заставить себя подняться с мягкой постели и приступить к делам. Но сегодня дела ожидались совершенно особенные, не терпящие отлагательств. Кир чувствовал себя как перед сражением, спокойным и собранным, когда психика приходит в особое состояние, позволяющее удержать в голове все факты, не упуская ни одной мелочи. Для эмоций не остается места, иначе они навалятся и враз утопят в омуте сомнений, тревог, тоски и воспоминаний о прошлом, не давая идти вперед.
   Кир собрался быстро, на автомате, как привык в бытность боевым магом. До общего сбора оставалось десять минут. Прежде чем спуститься в гостиную, он постучал в комнату к Максиму.
   После недолгого ожидания дверь распахнулась, на пороге стоял Макс, всклоченный, заспанный, в одних трусах. Протирая глаза, он бормотал:
   - Я проспал. Проспал я. Но я не виноват! Меня не разбудили, а как было не проспать после такой попойки? Зачем нас напоили?
   - Зачем ты столько пил?
   - А как не пить?! - удивился Максим. - Вначале за встречу, потом за поход, за победу. Как же иначе?! А потом, когда я узнал, что Мариника в плену, я готов был все разнести, ну, и, ясное дело, напился. Как подумаю о ней, так все сокрушить готов. Под утро она мне приснилась, и тут ты стучишь.
   - Сочувствую, но нам надо идти, - вздохнул Кир. - Я вниз спущусь. Неудобно опаздывать, хозяева ждут. Собирайся.
   - Нет, подожди меня! - выпалил Максим. - Не уходи. Я быстро, я сейчас! Давай вместе к завтраку спустимся. Ужасно пить хочется, а еще больше опохмелиться.
   Максим заметался туда-сюда, силясь собрать вещи. Каким-то чудодейственным образом они оказывались разбросаны по всей комнате, весь его малочисленный скарб валялся в самых непредвиденных местах. Рубашка болталась на дверце шкафа, брюки нашлись в ванной комнате; один носок угодил под матрац, другой искали дольше всего, пока Кир случайно не поднял голову вверх и не увидел, что носок болтается на люстре.
   - Не пойму, как он туда угодил? - поразился Максим.
   Пока он умывался, в спальню ввалились Дирук и Куэ. Гоблин с порога закричал:
   - Эй, кэп, мы готовы! Пошли скорее. Жрать охота, у меня аж живот свело.
   - А мне есть не хочется, - вздохнул гном, - как подумаю, что сегодня уходим...
   По дороге в гостиную Киру очень хотелось постучать в спальню Сирин, узнать, не проспала ли она. Но такой возможности не было, девушка ночевала на женской половине, в другой части дома.
   В гостиной ощущалось торжественное спокойствие. Хурд Урад восседал на своем высоком кресле, рядом - сыновья и первый помощник Гадлук. Спасатели поздоровались и сели на прежние мета. Почти сразу пришла Сирин, в дорожной одежде, с туго заплетенной косой, молчаливая и задумчивая. Кир на всякий случай решил не вспоминать вчерашнее происшествие. Душа женщины полна тайн и загадок, кто знает, о чем она думает, может о дальнем походе, а может о том, почему ее котик не загрыз лошадь хозяина. Киру хотелось спросить, неужели убитый Невзор мог порадовать Сирин? Не может быть, чтобы она была столь жестока.
   Солнце еще не поднялось над вершинами гор, но уже освещало комнату неярким утренним светом. Высокие окна, накануне закрытые расшитыми шторами, сейчас были распахнуты. Благодаря им и толстым каменным стенам, в зале царила прохлада.
   Слуги подали завтрак. Разговор не клеился, то ли из-за раннего часа, то ли из-за мыслей о будущем. Впереди ждал тяжелый путь по горам и полная неизвестность по ту сторону портала.
   Хурд Урад молча жевал вяленое мясо, вперемешку с молодым сыром и пучками зелени. Его могучие челюсти работали как жернова, взгляд туманился. Казалось, смутная тревога бередит его душу. Видно, и гоблины иногда тревожатся и терзаются сомнениями.
   На стене, поверх ковра, висела огромная кривая сабля, которую гости заметили еще вчера вечером. При дневном свете стало видно, что ковер, некогда яркий и многоцветный, потускнел от времени и пыли. Неожиданно луч света пробежал по его затейливому узору и вспыхнул красным отблеском на самом кончике сабли. Мгновение спустя, огненное сияние разлилось по всему лезвию, в клинке отразилось солнце, всходящее над горами. Удивительное зрелище, красивое и тревожное. Хурд, не мигая, смотрел на саблю.
   - Рассвет, - медленно проговорил он, - но очень похож на кровь. Что скажешь, эльф, дурной знак?
   Кир молча пожал плечами. Сколько таких знаков было за жизнь, плохих и хороших, всех не упомнишь, так стоит ли обращать внимание еще на один? Все равно надо идти вперед. Хурд, словно прочтя его мысли, согласно кивнул и отдал распоряжение:
   - Вам принесут оружие, выберете то, что каждому приглянется. Мой арсенал славится на весь Оркус!
   В зал немедля вошли три оружейника с тяжелой поклажей. Впереди шагал худой, длинный эльф, за ним два коренастых гнома. Кир сразу узнал сородича по вчерашнему описанию. Жидкие темные волосы старшего оружейника были стянуты в тощий хвостик, очень бледная кожа казалась пергаментной, нос заострился из-за худобы, а глаза покраснели от испарений оружейной смазки. Видно, эльф страдал аллергией. При виде его, Сирин тихонько ахнула:
   - Сущий вампир!
   - Кто-кто? - не понял Максим.
   - Вампир-кровопийца из сказок. Мне их папа в детстве читал, он считал, что я должна знать весе древние мифы, которые пережили потоп и уцелели до наших времен.
   - Ясно... а на самом деле вампиры есть?
   - Да, кто ж их знает? Посмотришь на таких, так вроде, вполне себе существуют...
   Максим с подозрением уставился на старшего оружейника. Слуги меж тем убрали со стола остатки трапезы, а Гэлдар с гномами не спеша разложили оружие. Каждый предмет ненадолго задерживался в руках Гэлдара, а затем занимал свое место на дубовой столешнице. Справа от эльфа тянулся ряд с огнестрельным оружием, слева - с холодным: всевозможные мечи, сабли, кинжалы.
   Гэлдар сказал:
   - Если надумали воевать со жрецами, без холодного оружия не обойтись. Вот мечи для конного боя, посмотрите, какая длина клинка! А толщина! Обратите внимание, без малого шесть сантиметров. Вес такой, что разрубит любые доспехи, если бы они были. Но у вас нет даже коней, поэтому такие мечи вам не нужны. Имеются сабли, взгляните! Маневренные, с изогнутым лезвием, великолепная рукоять. Легкие. Ножны из дерева с кожей, крепления железные. Используются тоже в конном бою, так что вам не подходят.
   - Нафига он все это болтает? - шепнул Максим.
   Дирук возмутился:
   - Мы не дети, и оружия повидали! Я из достойного гномского рода, сам могу тут экскурсию проводить.
   Он встал и взял со стола легкий обоюдоострый меч, покрутил в руке. Меч будто сросся с новым хозяином.
   - Вот это оружие!
   Рукоять заканчивалась навершием, служившим отличным противовесом.
   Гэлдар вопросительно посмотрел на хозяина.
   - Великий джан, можем ли мы дарить такие клинки? Они слишком дороги.
   Хурд улыбнулся:
   - А зачем ты тогда их принес, похвастаться что ли? Жадность не к лицу джану. Пусть берут. Хороший меч, булатная сталь. Для войны со жрецами мне ничего не жалко, не люблю я их! Берите мечи, друзья!
   - Я возьму кинжал, - уточнил Кир. - Его проще спрятать, под одеждой он незаметен. Не думаю, что в Новой Атлантии мы сможем открыто щеголять с мечами за поясом.
   Сирин с тревогой поглядывала то на оружие, то на мужчин, решая, что бы ей выбрать. Драться на мечах она не умела, а потому неуверенно протянула:
   - Я тоже, пожалуй, возьму кинжал...
   - Правильно, - похвалил ее Кир.
   - А я возьму тот изогнутый нож, - сказа Куэ.
   Максим поморщился:
   - Мы не на уличную драку идем! Вы как хотите, а я согласен с Дируком, возьму и себе булат.
   С огнестрельным оружием разобрались быстрее. Теперь у всех были пистолеты и у каждого, кроме Сирин, автомат. Сирин он показался слишком тяжелым, ей не хотелось таскать с собой лишний, на ее взгляд, груз. Куэ положил в сумку гранаты.
   Глядя на то, как вооружался отряд, джан ухмылялся, обнажая клыки.
   - Рад, что каждый из вас нашел себе игрушку по умению и по размеру! Ради Альвердо я готов вооружить даже взвод, не то, что пятерых добровольцев.
   Он замолчал, еще раз вспоминая все доводы, которые приводил Альвердо. Нет, не понимал Хурд Урад, зачем пятерым людям, из которых к тому же одна баба, лезть в самое пекло, отправляясь через портал неизвестно куда. Не лучше ли встретить противника в родных горах Оркуса, и сразиться с ним у себя на родине, лицом к лицу? Но Хурд выполнял просьбу друга, а помочь другу для настоящего гоблина - святое дело!
   - Опробуйте свои игрушки, пристреляйте, посмотрите, как лежит рукоять в руке. Потренируйтесь перед боем.
   Хурд первым встал из-за стола и, взяв в руки прямой длинный палаш, направился к выходу. Без сомнения такое оружие Гэлдар принес исключительно ради хвастовства, ведь в горах пешим путникам оно не могло пригодиться. Но похвастать действительно было чем - резная рукоять инкрустирована бирюзой, булат клинка причудливо переливался, а ножны представляли собой изысканное произведение искусства.
   Хурд любовно провел ладонью вдоль лезвия палаша и легонько взмахнул им. Оружие казался перышком в его могучей руке.
   - Отличный клинок! - одобрил он и хлопнул Гэлдара по плечу, отчего тот согнулся и поморщился.
   - Ты чего такой хилый? Похоже, жена тебя совсем не кормит!
   Гэлдар что-то слабо возразил.
   Джан засмеялся:
   - Ладно-ладно. Молодец, хвалю за службу! Ступай.
   - Вот, - обратился он к Киру, - смотри, Гэлдар оружейник от бога, каких поискать, но, к сожаленью, женат на эльфийке! А она считает, что дом и стряпня слишком низкие для нее занятия. Она дама возвышенная, духовная. Интересуется исключительно танцами и стихосложением. Но если на балах ее пируэты радуют глаз, и гоблины охотно на нее пялятся, то вот стихи... Не приведи демон слушать, какие вирши она сочиняет! Мой Невзорушка и то лучше бы выдумал. Пусть бы суп варила, да мужа кормила, а то мужик стал кожа да кости. Зачем только он ее терпит, лучше бы выгнал и гоблинку взял. Так что смотри, Кирлонд, не женись на эльфийке!
   - Эльфийки разные бывают, - буркнул Кир. - К тому же я сам могу еду приготовить.
   Он с тоской вспомнил свою немытую после очередной яичницы сковородку. Интересно, отмыла ее Руза, или сковородка так и стоит на плите грязная...
   - Что ж вы своего оружейника не накормите? - поинтересовался Максим.
   - Да, я что? Пожалуйста, пусть ест. Мне не жалко! - Хурд развел руки, указывая на широкий стол, - но он не хочет нашего, гоблинского, брезгует, наверное, ему эльфийское подавай!
   Хурд захохотал. Кир посочувствовал оружейнику. Должно быть, не просто эльфу жить в Оркусе и терпеть насмешки джана, даже сели тот хорошо платит.
   Когда отряд вышел из дома, солнце уже поднималось над горами. Стояло дивное утро. На изумрудной траве парка всеми красками сверкала роса, пахло свежестью и цветами. В глубине аллеи показались слуги, ведущие под уздцы трех торпанов. Животные всхрапывали, мотали головами и пытались схватить ветки и листья с ближайших деревьев. Дирук насторожился, нахмурился и дрогнувшим голосом уточнил:
   - Спаси меня, Мастер, неужто нам предстоит ехать на этих тварях?!
   Максим почесал в затылке:
   - Не хотелось бы...
   Сирин выразилась категоричнее:
   - Я на эту зверюгу только под страхом смерти сяду.
   Мурзик согласно зарычал.
   Меж тем лошади подошли ближе, Хурд потрепал своего Невзора по лоснящейся холке и отдал распоряжение слугам:
   - Как следует прогуляйте коней, чтоб не застаивались! Жаль, не сможем поехать на моих скакунах! Тропы в горах слишком крутые и узкие, торпаны могут сорваться.
   Гости с облегчением вздохнули. Лучше пешком, чем на таких скакунах.
  
   Тропа, идущая на Кривой Рог, оказалась круче и уже, чем можно было предположить. Светлые слоистые скалы, изъеденные ветрами, лежали уступами и крошились при каждом шаге. Кое-где их сменяла твердая и гладкая порода, блестящая на солнце. Много веков назад здесь был действующий вулкан, и потоки лавы застыли на горных склонах. Идти по ним оказалось не легче, чем по слоистому известняку, подошвы скользили, люди спотыкались, а при каждом взгляде, брошенном вниз с такой высоты, замирало сердце. Обливаясь потом и тяжело дыша, отряд забирался все выше. Хурд с помощником и старшим сыном шли впереди, держа темп, привычный для марш-броска, они перебирались через камни, не сбивая дыхания. Следом шагали спасатели и Кир, стараясь не отставать, хотя оркуская жара становилась невыносимой. За ними плелись Гарм и Сирин. Хурд не оборачивался на младшего сына, раз сам напросился в путь, пусть терпит, глядишь, станет настоящим воином. Гарм утирал пот, взбирался по склону и причитал:
   - Меньше надо было пить... зачем я вчера столько выпил? Теперь мне так плохо!
   - Не расстраивайся, - утешила его Сирин, - я вот вчера совсем не пила, а мне не лучше. Сейчас помру...
   Она не раз уже успела вспомнить слова Хурда о том, что женщине не место в походе. Как он был прав! Тонкая рубашка промокла от пота и прилипла к спине, ботинки казались пудовыми и раскалились от зноя, кожа на носу и скулах покраснела от солнца и грозила облезть. Девушка поминутно отхлебывала воду из фляги, вытирала со лба пот и дышала все тяжелее, но не сдавалась. А собственно, даже если б сдалась, деваться-то все равно некуда! Разве что сесть посреди тропы и заплакать, но до такого унижения Сирин пока не дошла.
   - Дай рюкзак понесу! - предложил Кир.
   В другое время она мотнула бы головой, гордо отказавшись от помощи, но сейчас, посмотрев на залитую солнцем гору, тихо пробормотала:
   - Спасибо, - и скинула с плеч тяжелую ношу.
   Двинулись дальше. Кир поминутно оглядывался, протягивал руку, помогая Сирин перебраться через очередной валун. Сирин хваталась за руку, а в голову лезли мрачные мысли: выглядит она ужасно, мокрая, красная, просто уродина, Кир ее жалеет, но видит, какая она некрасивая. От обиды, усталости и злости на весь белый свет ей хотелось заплакать.
   Один Мурзик легко поднимался по склону, где-то прыгая, где-то легко огибая препятствия. Он словно родился в таких горах. Даже успевал поохотиться. Раза два напрягался, прислушиваясь к отдаленному шороху, а потом исчезал за поворотом на короткое время, после чего появлялся, улыбаясь и облизываясь, всем своими видом показывая, что успел подкрепиться. Но к полудню и он устал, стал все чаще садиться на тропинку и заглядывать хозяйке в глаза с вопросом: "Далеко еще?"
   Поднялись выше. Ветер задул сильнее, разгоняя знойное марево и освежая разгоряченные тела путников. Когда Хурд наконец скомандовал привал, все с радостью повалились под редкую тень хилых сосен. Выпили воды, достали припасы, но кроме гоблинов есть могли только Дирук и Мурзик, остальным на такой жаре кусок не лез в горло. Хурд кивнул старшему сыну, и тот вынул из вещевого мешка большую флягу с красным сухим вином.
   - Наши виноградники особые. Вино восстановит силы и поднимет упавший дух, - пообещал Хурд.
   Флягу пустили по кругу, кто-то делал пару глотков, кто-то, как Куэ, присасывался надолго.
   - Я не хочу! - замотала головой Сирин.
   - Ну, и не надо. Нам больше достанется! - Куэ поспешно перехватил флягу.
   Жара не мешала ему с аппетитом есть сырные лепешки и пирожки, запивая их попеременно водой и вином. Когда фляга последний раз досталась ему, он потряс ее и, объявив, что там уже пусто, допил остатки. Повеселев, Куэ привалился спиной к тонкой сосенке, с удовольствием рыгнул и продекламировал первую строку знаменитых гоблинских четверостиший:
   - Все сожрано, увы, конец. Сюда я больше не ездец!
   Зная, что будет дальше, Максим поспешно остановил его:
   - Эй, перестань, тут ведь дама! Выбирай выражения.
   - А я что? Я не выражаюсь! Это ж стихи - народное гоблинское творчество, а народ - он всегда прав!
   - Смотря какой народ...
   Гадлук скривился:
   - Не нравится гоблинское, прочитай что-нибудь из своего - человечьего. Но, насколько я знаю, у вас пошлости тоже хватает.
   - Пожалуй, что так! - согласился Максим.
   Гарм хихикнул:
   - Зато эльфы велеречивы, у них все культурно. Помню, в школе учили что-то длинное из эльфийского - замучились! Может, Кирлонд нам споет?
   Кир проигнорировал просьбу, зато Максим оживился:
   - Риндэйл такие песни пел! Мне очень нравилось. Как там одна начиналось... забыл. А вот дальше помню.
   Он тихонько запел.
  
   Мы пути выбираем с тобою,
Верим сами себе, как богам.
Но идем мы лишь тою тропою,
Что Судьба уготовила нам.
Время быстрой струиться рекою,
Превращаясь в бурлящий поток,
Замечаем мы поздно порою,
Что судьбы нашей кончился срок...
  
   - Круто! - восхитился Гарм. - Класс! Только уж больно невесело. Тем более, мы к порталу идем, того гляди, и нашей судьбе срок выйдет.
   Гадлук его поддержал:
   - Верно! Говорят: "Хочешь испортить настроение, пригласи эльфов спеть баллады!" Они все мозги заплетут, и печаль нагонят. Гоблинские песни лучше, хоть некоторые тут носы воротят. Наши песни поднимают дух, веселят и зовут в бой.
   - Наши песни тоже в бой зовут! - вскинулся Максим и запел:
   Смело мы в бой пойдем
   За власть Совета!
   - Какого еще совета? - не понял Гадлук.
   - Как какого? Ясное дело, светлого. Мы за светлый Совет даже умереть готовы.
   - Ты по себе всех не ровняй! Кто эти "мы", которые за ваш столичный Совет откинуться готовы?
   - Да как ты можешь!
   Увидев, что спор разгорается не на шутку, Хурд скомандовал:
   - Привал окончен. Подъем! Пора в путь.
   Кир подал Сирин руку, помогая подняться, она встала на ноги и пошатнулась. Голова закружилась от высокогорья и слишком жаркого солнца. Кир поддержал ее, она смущенно отодвинулась и отвела взор. Взгляд ее при этом случайно упал на склон горы. Сирин закричала, указывая пальцем за уступ.
   - Смотрите, там кто-то есть! Там люди.
   Но к тому времени, когда все поняли, куда надо смотреть, на склоне не оказалось ничего кроме редкой травы и валунов.
   Гадлук тут же заявил:
   - Женщинам нельзя доверять! В походе им не место, у них нервы сдают.
   Мурзик недовольно заворчал на обидчика, показывая клыки.
   - Я действительно видела! - протестовала Сирин. - Там были люди. Просто пока до вас дошло, куда нужно смотреть, они уже скрылись. Почему вы не верите?
   - Я тебе верю, - сказал Кир.
   Гадлук осклабился:
   - А можно узнать, почему ты ей веришь?
   Кир решил не лезть в бутылку и ответил как можно спокойнее:
   - У сиринов отличное зрение, такое же, как у эльфов, поэтому, если девушка говорит, что видела кого-то внизу, у меня нет основания ей не верить. Скажите, Хурд, как вы считаете, может за нами кто-то следить?
   - Вполне. В Оркусе в последнее время много атлантских ищеек. Быстрей, вперед! Нам осталось пройти всего пятьсот метров.
   - Слава Великому Мастеру! - обрадовался Дирук.
   - Рано радуешься! Последний участок - самый тяжелый. Поторапливайтесь, - Хурд ускорил шаг.
   Маленький отряд карабкался вверх, вслед за джаном. Отвесный склон обрывался справа, слева торчал одинокий пик Кривого Рога. Тропа проходила по самому краю обрыва, камни осыпались из-под ног, срывались вниз и уносились в пропасть. Зато жара больше не досаждала, свежий ветер дул на вершине с такой силой, что грозил сбросить путников вниз. Мало кто поворачивал голову, чтобы посмотреть на пройденный путь.
   Как ни тренированы были спасатели, а на такой высоте Дируку стало не по себе. Он старался смотреть только под ноги, шел с трудом. Ему хотелось прижаться к серой сухой земле, ухватиться руками за камни и лежать, не двигаясь. Кир шел следом за Сирин, полагая, что если она оступится, он успеет ее подхватить. Девушка ступала осторожно, но в целом держалась молодцом.
   Тропа повернула налево, огибая уступ. Тут Хурд, возглавляющий поход, замер, отчего идущие следом путники едва на налетели на него.
   - В укрытие! - гаркнул он.
   Прежде чем спрятаться за скулу, Кир заметил впереди огромный валун, наглухо перекрывающий дорогу к вершине.
   Хурд пояснил:
   - Когда мы последний раз шли этой тропой, никакого камня не было и в помине. Проход был открыт. А теперь тут лежит чертов камень! Не иначе засада. Приготовьтесь. Достать всем оружие!
   Минуты тянулись бесконечно медленно, но ничего не происходило, порывы ветра не доносили с той стороны тропы ни единого звука, и даже чуткий нос Мурзика не улавливал ничего, кроме терпкого запаха сухих трав, камней, нагретых на солнце, и взмокших от жары людских тел. Кир попробовал подключить иное зрение, но ничего нового не увидел. Как он ни старался отрешиться от реальности и прозреть пространство за камнем, перед глазами стояла Сирин, и все мысли поглощала тревога за нее. Не даром говорят, что маг должен быть трезв, спокоен и одинок, иначе у него ничего не получится.
   - Отец, - подал голос Зург, - возможно тут был обвал, и эта глыба свалилась с вершины.
   - Дурак! - Хурд метнул на сына негодующий взгляд. - Видно, рано я поставил тебя начальником СОП. Случись здесь обвал, камней валялось бы много, а такая махина не удержалась бы на площадке, и полетела вниз. Нет, его специально положили сюда, на самое узкое место.
   Зург пошел красными пятнами и возразил отцу:
   - Кому под силу затащить на тропу такой камень?
   - Еще раз дурак, - устало вздохнул Хурд, - не позорься перед гостями! Ты же знаешь, на что способны жрецы. Камень перенесла магия, а за ним притаилась засада. Попробуем пробраться в обход. Но путь там еще труднее, боюсь, к полудню мы не успеем.
   - Как же быть?
   Гадлук, стоявший ближе всех к краю пропасти, сплюнул вниз, с насмешкой оглядев оторопелых путников.
   - Сдрейфили, столичные белоручки?! Великий джан, сдается мне, за камнем никого нет. Если б атланты нас выследили, то непременно бы окружили. Подходящее место, чтобы взять нас в клещи! Путь вперед отрезан, вниз идет только одна тропа. Почему же они не нападают, нам ведь некуда деться? Да потому, что там никого нет. Я легко обойду валун и дам знать, если там все в порядке.
   Джан молчал. В его душе боролись две истины, и ни одна не могла победить. Если никто не пойдет вперед, то сидеть за скалой можно сколько угодно, но если отпустить Гадлука за камень, то обходя его по узкому карнизу над пропастью, он станет легкой добычей любого врага.
   Младший сын Хурда Гарм с уважением смотрел на Гадлука:
   - Над пропастью висит узкий карниз. Ты можешь упасть.
   - Шутишь? - засмеялся Гадлук, - я скачу по скалам не хуже горных козлов. Учись!
   Он поправил ремень, проверил пистолет и клинок, висевшие на поясе, еще раз сплюнул и шагнул вперед. Семь пар глаз, не отрываясь, смотрели ему в спину.
   Подойдя к валуну, Гадлук обошел его справа и, прижавшись плечом к шершавой поверхности камня, шагнул на карниз. Он буквально парил над бездной. Наблюдая за ним, Сирин с ужасом думала, что даже если засады за валуном нет и путь свободен, ей все равно не пройти. Она не сможет обогнуть валун, вися над пропастью. Она переживала, не зная, что о том же самом думают почти все в их маленьком отряде.
   Гадлук продвигался вперед маленькими приставными шажками. Вот он обогнул валун и скрылся из виду, чтобы сойти с карниза уже на той стороне тропы.
   - Прошел! - радостно воскликнул Хурд.
   Но Мурзик почему-то зарычал глухо, утробно, а в следующий миг послышался истошный крик Гадлука. Что-то там, за валуном, грохнуло, и первый помощник Хурда полетел вниз. Его тело казалось игрушкой на фоне огромных скал, и крик еще долго блуждал меж ними. Эхо подхватило его и разнесло по округе, как предостережение всем, кто дерзнет бросить вызов судьбе. Наконец, крик затих. Сирин зажмурилась. Джан не сдержал стона. Широкой ладонью он вытер вспотевший лоб, на лице застыли боль и отчаяние. Но он быстро взял себя в руки, оскалился и прорычал:
   - Разорву в клочья гадов! Я пройду и отомщу за тебя, Гадлук.
   - Нет!
   Кир сам не ожидал, как громко и твердо прозвучит его голос.
   - Что?! - взревел джан. - Ты струсил? Ты решил повернуть назад?
   Не обращая внимания на обидные слова, Кир продолжал:
   - Глупо идти одному. Пока вы висите над пропастью, любой может справиться с вами. Надо действовать сообща. Пусть на карниз выйдут двое, Хурд, раз он решил отомстить, пойдет первым, Куэ за ним. Как только Хурд обогнет валун, Куэ замрет на карнизе и будет стрелять в любого, кто приблизится к джану. Стрелять с карниза не просто, Куэ, ты сможешь?
   - Смогу, я ведь гоблин! - гордо заверил спасатель.
   Кир внимательно оглядел выщерблины на неровной поверхности валуна.
   - Максим, Дирук, помогите мне влезть на камень. Я залезу наверх и оттуда смогу...
   - Ловко придумано. Молодец! - хлопнул его по плечу Хурд.
   Максим оживился:
   - Я тоже залезу. Вместе, сверху мы всех уложим?
   Кир подтащил к валуну сухой изогнутый ствол куста, валявшийся неподалеку, приставил к боку камня, полез, пытаясь дотянуться до выступа. Ноги скользили.
   - Встань мне на плечи, - сказал Максим.
   Он покорно подставил спину, но Кир колебался, не решаясь вставать ногами на плечи другу, ведь они с Максом были примерно в одном весе, и Кир боялся, что Максиму будет тяжело.
   - Оставь свои эльфийские антимонии! Немедленно залезай, - приказал спасатель.
   Максим и Дирук кряхтели внизу, но Кир никак не мог дотянуться до выступа глыбы, уж больно он был высоко. Кир оцарапал руки, чуть не сбил ногти, но достать до уступа смог лишь кончиками пальцев. Подтянуться не получалось, не хватало сил.
   Сирин с волнением наблюдала за ними. Когда у нее сдали нервы, она, забыв о приличии, закричала:
   - Кир, Кирюша, пожалуйста, ты можешь! Давай!
   Словно подталкивая его, она вскинула вверх руки, от них совершенно неожиданно взметнулся поток энергии. Киру показалось, будто вернулось прошлое, будто ему помогает напарник Риндэйл. Воздух вокруг стал плотнее, а тело легче. Кир легко подтянулся и влез на верхушку камня. Осторожно перегнувшись через край валуна, он протянул руку Максиму. Дирук и Гарм подсадили его, Максим пыхтя и отдуваясь, влез.
   В это самое время, Хурд двинулся вперед по краю скалы. Куэ, сунув пистолет за пояс, чтобы легче было достать, прошептал что-то себе под нос, и пошел вслед за джаном.
   Кир и Максим, тяжело дыша, лежали на верху камня и разглядывали то, что творилось за ним.
   - Узнаешь наших старых знакомцев? - прошептал Максим.
   Кир кивнул. Группа Койры, преследовавшая их еще в столице, охраняла трапу. Двое гоблинов и два тролля стояли с оружием наготове, атланты в черных балахонах жрецов никого уровня дежурили у карниза, творя свои заклинания. Сам Койра привалился спиной к валуну и ждал. Один из жрецов доложил:
   - Следующий разведчик идет по карнизу. Видно, они сомневаются, упал первый сам или мы его сбросили. Для проверки послали второго. Койра, что ты решил, сбросишь его вслед за первым или возьмешь в плен, чтобы узнать, сколько их там притаилось?
   - Определюсь по ходу. Твое дело дать знать, когда он приблизится.
   Атлант погрузился в колдовство, потом поднял голову и, не мигая, уставился вверх, на Кира и Максима, наблюдавших за всем с верхушки валуна. Жрец открыл рот, приготовившись закричать. Максим выстрелил. Жрец неловко покачнулся, склонился вправо, отброшенный пулей, и полетел в пропасть. Хурд и Куэ из-за скалы наблюдали, как тело врага мешком полетело вниз. Это послужило для Хурда сигналом. Он прыгнул на тропу и кинулся на замешкавшегося Койру. Скалясь, рыча и бранясь, они покатились по земле. Бойцы поспешили на помощь своему командиру, но были остановлены выстрелами, прогремевшими с камня.
   Когда все стихло, Сирин открыла глаза и вновь увидела солнце. Только теперь она поняла, что все это время стояла зажмурившись и плотно зажав уши, боясь пошевелиться. Она осторожно приблизилась к валуну, запрокинула голову и позвала:
   - Кир, Максим, вы здесь?
   После недолгого ожидания, ей крикнули:
   - Все в порядке. Путь свободен. Мы будем ждать вас на той стороне.
   Значит можно двигаться дальше. Но как? В обход валуна по узкому карнизу над пропастью.
   Для страховки все обвязались веревкой. Случайно посмотрев вниз, Дирук обмер.
   - Мы гномы, горных дел мастера, в пещерах мы как дома, но висеть над пропастью... Ох, не сорваться бы, а то останется моя Крондот девицей!
   - Небось, не останется! - заржал Гарм. - Мир не без добрых людей! Помогут бедняжке.
   Дирук побледнел еще больше. Максим перегнулся через край валуна и крикнул сверху:
   - Не дрейфь, ты же спасатель. Мы еще погуляем на твоей свадьбе!
   Дирука несколько успокоило обещание, а вот Сирин просто умирала от страха. Она даже не думала, что так панически боится высоты. А еще говорят, что сирины в древности умели летать! Врут, наверное... хотя, может, лететь куда легче, чем идти над обрывом.
   Мурзик призывно урчал, подбадривая хозяйку, он дважды грациозно прошел по карнизу туда-сюда, уговаривая ее сделать первый шаг. Ноги у Сирин дрожали, отказываясь идти. Для страховки она схватилась за камень, но мокрые от пота ладони скользили по теплой поверхности. Шаг, еще шаг. Она уперлась плечом в серый бок валуна и смотрела прямо перед собой. За рантами ботинок обрывался карниз, две ноги рядом и то не поставить. Как только здесь прошли сыновья Хурда, у них ведь ноги больше раза в полтора? Еще несколько осторожных шагов. Едва Сирин приблизилась к краю карниза, как сильные руки Кира подхватили ее и поставили на тропу. Сирин огляделась вокруг. Кир ожидал, что, увидев трупы, она испугается, но за последнее время Сирин перевидала уже столько ужасов, что лишь спросила:
   - Кто это?
   - Наши враги. Сообщники Койры.
   - Ясно...
   Хурд растирал здоровенную шишку на затылке:
   - Жаль, одному удалось сбежать! Жрец отвлек меня, пока мы боролись, их командир удрал.
   - Койре удалось скрыться, - мрачно пояснил Кир.
   Дирук спросил:
   - Это тот, что в Риндэйла стрилял?
   - Да, он. Уверен, мы еще встретимся. Койра не отступит. Он получил приказ, и выполнит его до конца.
   Хурд перестал тереть затылок и посмотрел на солнце, полдень уже миновал, дорога заняла куда больше времени, чем он рассчитывал.
   - Кончай прохлаждаться! Соберите оружие и вперед, - распорядился он. - Портал уже близко.
   Впереди, в горе, темнел вход в пещеру. Еще недавно возле нее дежурили атланские стражники, но теперь о них напоминали только консервные банки, раскиданные повсюду. Странно было видеть предметы цивилизации, валяющиеся среди древних камней на такой высоте.
   К пещере подошли быстро. Скала над ней нависала, образуя небольшую ровную площадку. Кир сразу заметил, что камень на ней стесан специально, руками мастеров, и площадка не что иное, как место для приземления левитационных платформ.
   - Поторопитесь!
   Хурд вздохнул с облегчением, только когда они остановились у входа в пещеру. Свою миссию он почти выполнил, слово, данное старому другу, сдержал.
   - Вот он, портал! Дальше - вам виднее, что делать.
   Отряд прибыл на место, но на душе у джана скребли кошки. Может от того, что Альвердо так и не появился, а может, старому вояке просто не верилось в затею с порталом и спасение мира. В гоблинские клинки и пули он верил, а вот в то, что четверо мужиков и одна баба смогут войти в портал и спасти Континент - нет. Убьют их всех или сами в портале убьются! Хурд тяжело вздохнул. Казалось бы, какое дело великому джану Оркуса до пятерых людей? Разве мало смертей он повидал на своем веку? Разве мало слышал безумных планов? Но глядя на коренастого, бородатого гнома, на веселого сородича Куэ, на эльфа в бандане, на принципиального капитана спасателей, у которого жрецы похитили невесту и, конечно, на непутевую нескладную девчонку с растрепанной серебристой косой, у него почему-то сжималось сердце. Перед сражениями никогда не сжималось, а тут... Наверно виной всему мрачный свод пещеры, что чернел перед ним, словно раскрытый зев, желая сожрать смельчаков. Что ждет их впереди? Каков он, этот портал? Хурд не знал.
   - Да, хранят вас небеса! Возвращайтесь живыми.
   Зург быстро заговорил, давая последний инструктаж:
   - Мы наблюдали за атлантами. Мой разведчик докладывал, там, внутри один большой зал, из него есть два выхода. Один - вот этот, к которому мы пришли, второй выходит куда-то вбок, на скалы. Атланты им не пользовались. После очередного обвала, там стало невозможно пройти.
   - Спасибо!
   Максим решительно повернул к пещере, но Дирук заслонил ему путь:
   - Капитан, я должен сказать... ребята, я не могу. Я не пойду с вами. Мой дом здесь, на Континенте, что бы ни случилось, я с ним до конца. Если наша земля затонет, я уйду на дно вместе ней. Я шел с вами, сколько мог, а теперь мне надо домой. Меня ждет Крондот, ждут родичи... Не хочу, чтобы все они плакали. В общем, простите меня, друзья, не могу я с вами идти.
   Дирук шмыгнул носом и склонил голову.
   - Нам будет не хватать тебя, - с трудом выговорил Максим и отвел глаза.
   - Но мы тебя понимаем! - закончил фразу Кир. - Мы не держим зла.
   Ему легко было говорить, ведь он не дружил и не работал с Дируком столько лет. Для Максима гном был не просто товарищ, не просто бывший сослуживец, а часть надежного и незыблемого прошлого, от которого теперь почти не ничего осталось. Максим постарался придать голосу твердость, обнял Дирука и сказал:
   - Возвращайся в столицу и жди нас. Когда вернемся, познакомлю тебя с Мариникой. Будешь на нашей свадьбе гулять!
   Хурд стоял в стороне, не желая вмешаться. У людей свои обычаи, у гоблинов свои. Он бы приказал подчиненному лезть в портал, не взирая ни на какие страхи. Группа и так мала, каждый боец на счету. Кто струсит - пристрелю на месте. Джан прищурил льдистые светлые глаза и смотрел на небо, будто спрашивая у него, кто же прав. Вдруг его взгляд что-то привлекло:
   - Слышь, эльф, посмотри, что там летит - орел или, не приведи Единый, платформа? Ты-то должен разглядеть, а меня зрение последнее время подводит.
   Кир взглянул в указанном джаном направлении и ахнул: большая грузовая платформа летела прямо к скале. Ее купол был поднят, и на фоне ярко-голубого неба пламенели красные плащи жрецов высшего ранга, за ними возвышался строй охранников в черном, и наконец, за их спинами волновалась пестрая толпа людей. Атланты везли переселенцев, запуганных, поддавшихся на уговоры, которым в Новой Атлантии была уготовлена учесть рабов.
   У Мурзика шерсть на загривке встала дыбом, он подался вперед, готовясь вступить в бой. Сирин едва успела перехватить его и утащить за камни.
   - Ложись! - гаркнул Хурд.
   Только отряд успел спрятаться за выступом скалы, как засвистели пули. Шквал огня высекал каменные крошки, грозя поранить людей. Кир выстрелил дважды, почти не целясь. В ответ раздались крики, один из охранников упал на товарищей, повалив их, другой, неловко взмахнув руками, полетел вниз с платформы. Вслед за ним атланты поспешно сбросили за борт второе тело.
   Платформа подлетела ближе. Еще немного, и скалы перестанут защищать путников, потому что платформа, зайдя на посадку, окажется прямо над их головами. Но еще хуже то, что посадочная площадка находится точно над входом в пещеру, а значит, стоит платформе приземлиться, как она отрежет путь к порталу. Солдаты приготовились к высадке, маги начали творить заклинания. Максим вскинул автомат и заорал:
   - Прицельный огонь! Надо убрать пилота.
   Грянули выстрелы, но стальное брюхо подлетевшей платформы уже заслоняло атлантов. Еще мгновенье, и автоматы Дирука и Гарма одновременно дали осечки, следовательно, колдовство жрецов вступило в силу.
   - В пещеру! - скомандовал Хурд.
   Пока платформа маневрировала над склоном, отряд успел вбежать внутрь. Самым сложным оказалось втащить в пещеру Мурзика, он не желал отступать и просился в бой.
   - Брось его! - крикнул Хурд.
   В ответ Сирин бешено сверкнула газами и сильнее вцепилась в гриву своего котика.
   - Миленький, ну, пошли! Быстрей! Они же тебя убьют, - упрашивала она.
   Кир перекинул автомат через плечо и подтолкнул сфинкса сзади, чтобы затолкнуть в пещеру. В ответ на такую фамильярность, сфинкс сдержанно зарычал. У Сирин сдали нервы, и она завизжала:
   - А ну-ка брысь! Кот бесстыжий! Тебе жить надоело? Быстро вперед!
   Не ожидая такого напора от хозяйки, Мурзик поджал уши, опустил хвост, и смирно потрусил вслед за людьми.
   Просторный зал и вправду имел два выхода, один - тот, через который вбежал отряд, второй виднелся сбоку. Его выдавал лишь смутный сноп света, вырывающийся из-за камней и едва достигающий высокого свода. Дальний конец пещеры утопал во тьме, казалось, там кружат неясные тени. Но времени на осмотр не оставалось, снаружи слышался шум камней, осыпающихся под сапогами солдат, бегущих к пещере. Еще мгновенье, и стражники вместе со жрецами ворвутся внутрь. Силы слишком неравны, беглецам негде скрыться.
   - Похоже, пришло время последнего боя, - без сожаления сказал Хурд. - Я выполню просьбу Альвердо. Раз он верит, что вы спасете Континент, значит, ваши жизни дороже моей.
   Быстро отдавая распоряжения, он ткнул пальцем в Дирука и своих сыновей:
   - Ты, ты и ты, бегите ко второму выходу. Зург знает горы, он выведет вас. А вы идите в портал. Немедленно! Я задержу атлантов. Сколько смогу.
   - Но...
   - Никаких возражений! Я джан, я хозяин этих земель, здесь я принимаю решения! Дирука ждет невеста, вы, четверо, обязаны уйти в портал и попытать удачу. Мои сыновья продолжат наш славный род. Я ухожу спокойным, а вы должны жить. Вперед! Это приказ.
   Джан Хурд Урад встал посреди пещеры, уперев ноги в камни родной земли, положив руку на эфес огромной изогнутой сабли. Он готов был дорого продать свою жизнь. Напоследок вспомнились все битвы, через которые ему довелось пройти, дворец, наложницы, прошлое... Он приготовился к бою, когда за спиной раздалось:
   - Мы вас не бросим!
   Кто посмел ослушаться приказа великого джана? Наглый, безответственный, высокомерный остроухий! Что для него приказ? Ничто! Он в ответе только перед своей совестью. Хурд глазам не поверил. А спасатели и Кир буднично, по-деловому готовились к обороне, залегли за каменные выступы, поудобнее пристроили автоматы.
   - В пещере темно, атланты будут как на ладони, на фоне проема. Перебьем их как мух, если огнестрел не заглохнет. Занимай позицию, великий джан!
   Хурд ничего не ответил, он пытался не замечать, что глаза увлажнились. Наверное, в них попал песок... На сантименты не было времени, охранники уже подбежали к пещере. Врываться внутрь они не спешили, застыли у входа, спрятавшись за скалу, и ожидали команды. Высокий, одетый в красное, жрец развел руками, будто расправлял и разглаживал воздух. Полюбовавшись на свою работу, он приказал командиру охранников:
   - Пусть один солдат выйдет на середину, я хочу проверить барьер.
   Прозвучала команда. Худой остроносый атлант, на подгибающихся от страха ногах, вышел из укрытия.
   - Вперед! - крикнул ему командир. - Иначе пойдешь под трибунал. Знаешь, что делают с провинившимися? Лучше быть застреленным врагом. Понял? Иди!
   Вжав голову в плечи, солдат сделал еще пару шагов. Гарм нажал на курок. Пуля, пролетев по странной траектории, врезалась в свод пещеры, посыпались каменные крошки и пыль. Атлант присел от ужаса и тихо скулил. У него под ногами растеклась темная лужа.
   - Мазила! - обругал брата Зург.
   Он прицелился лучше, он никогда не промахивался. Палец плавно вдавил спусковой крючок. Раздался сухой стук, похожий на кашель. Осечка. Опасаясь самого худшего, Кир крикнул:
   - Стреляйте!
   Осечки последовали одна за другой. Высокий жрец рассмеялся, его товарищи, в красных плащах, продолжали творить пассы руками. Солдаты открыли огонь. Скалы мешали им целиться, поэтому пули не причиняли вреда, подходить ближе солдаты пока не решались. Кир попытался разрушить завесу магии, но его сил не хватало, даже в прошлые времена, он действовал вместе с напарником, а сейчас не мог проделать в завесе даже крохотного пробела.
   Хурд заревел и, поднявшись во весь богатырский рост, обнажил саблю и рванул в наступление. Одним прыжком он достиг шеренги атлантов, два взмаха, и два противника упали зарубленными, даже не успев понять, что же произошло, но в следующий миг пуля их командира вспорола Хурду ногу выше колена. Зург рванулся к отцу, прикрыл его своим телом и отволок за камни. Рикошетом отлетевшие пули оцарапали ему спину и плечо, но более серьезных повреждений не причинили.
   Как в бреду, Кир пытался развеять завесу, понимая, что все попытки обречены на провал. И тут он услышал прерывающийся от волнения шепот Сирин:
   - Что это за туман над нами? Это из-за него мы не можем стрелять?
   - Ты его видишь? - от неожиданности Кир приподнял голову, и едва не угодил под пули.
   Сирин молча кивнула. Еще не до конца понимая, о чем спрашивает. Кир быстро заговорил:
   - То, что ты его видишь, это удача. У тебя дар! Завесу жрецов надо снять. Попробуем действовать вместе. Весь туман мы рассеять не сможем, поэтому смотри в одну точку, прямо напротив груди жреца, того, что стоит впереди. Пытайся увидеть его красный плащ очень ясно, сконцентрируйся.
   Невероятно, но Кир почувствовал помощь. Туман расходился, чистый круг на груди жреца сиял меж серых клубов ярко красным.
   Стрелять самому, одновременно сдерживая защиту, практически невозможно.
   - Макс, стреляй! - прошептал Кир, как мог, объясняя другу, куда надо целиться.
   Выстрел уложил жреца наповал, кровавое пятно, расплывшееся у него на груди казалось темным на фоне красного плаща. Остальные два жреца тут же отпрянули назад, спрятавшись за шеренгу солдат. Страх взял верх над магическими способностями, и защита тут же упала. Оружие снова работало. Несколько солдат упали меж камней, но все же численный перевес был на стороне нападавших. Один из оставшихся в живых жрецов вытащил из-под плаща небольшой флакон, наполненный ярко-желтой жидкостью, размахнулся и кинул его далеко вперед, бормоча заклинание. Склянка упала на камни около Зурга, стекло разлетелось вдребезги, над местом падения заструились языки желтого дыма. Словно живые они побежали по кругу, беря в кольцо отряд Хурда.
   Джан вспомнил войну и с ужасом узнал один из сильнейших боевых мороков. С желтым забвеньем он познакомился в самом начале третьей Локальной, когда из роты бойцов выжило только пять гоблинов, не считая его самого.
   - Бегите! - крикнул Хурд. - Бегите в портал или ко второму выходу, только быстрей...
   Но руки и ноги уже тяжелели, стало трудно держать оружие, голова налилась свинцом. Подняться не смог никто.
   - Нам крышка! - прохрипел Хурд.
   К себе он жалости не испытывал, пожил уже свое, повидал, прославился подвигами, долго правил Анкантайрой. Досадно, что не сдержал обещание, данное Альвердо, но тут уж ничего не поделаешь. А вот сыновей был очень жаль - они последние из его рода, и внуков нарожать не успели... В горле пересохло.
   Кир понимал безвыходность ситуации. Он с трудом перевел взгляд на Сирин. Девушка пыталась протереть глаза, не понимая, что происходит. Киру очень хотелось взять ее за руку, обнять, чтобы, уж если суждено уйти за грань, то хотя бы вместе. Неужели это конец? Неужели ничего нельзя сделать? Из последних сил он приподнялся и пополз за камень, где пряталась Сирин. Тело отказывалось повиноваться, движения становились все медленнее, словно в кошмарном сне. Еще немного, и паралич скует всю группу.
   Атланты заметили слабое движение среди побежденных и открыли огонь. Одна из пуль попала в плечо Киру, он упал рядом с Сирин. Боль почти не чувствовалась, а вот в глазах девушки застыл ужас.
   - Ты ранен, надо перевязать.
   Она с трудом произносила слова.
   - Не надо. Бессмысленно.
   Он сжал ее руку.
   - Я всю жизнь ждал тебя. Понимаешь?
   Она прикрыла глаза, то ли в знак согласия, то ли теряя сознание. Дышать становилось трудно.
   Атланты кинулись к беззащитным жертвам. Жрец протянул руку к Куэ, но споткнулся о подвернувшийся камень, упал и затих. Другой жрец, вместо того чтобы помочь товарищу, почему-то начал оглядываться по сторонам, силясь рассмотреть что-то невидимое. Едва переступив с ноги на ногу, он тоже упал и больше не шевелился.
   Кир почувствовал, что спазм, сжимавший горло, ослабевает. Языки желтого дыма, взявшие их в кольцо, начали выцветать. С трудом повернув голову, Кир заметил голубоватые вспышки, поражавшие ряды охранников, после каждого такого всполоха падал боец. Оставшиеся в живых атланты в ужасе бросились к платформе. Еще пара вспышек ударила им вслед, и все стихло. С платформы донеслись возгласы переселенцев: - На нас напали! Нам не дают спастись!
   Платформа поспешно взлетела и легла на обратный курс.
   Легкое дуновение ветра унесло остатки желтого дыма. Морок рассеялся. Посреди пещеры стоял Альвердо ан Нирэ, в простой солдатской одежде. Убедившись, что врагов не осталось, он склонился к Хурду:
   - Как ты, старина? Вижу, рана серьезная. Кровь я остановлю, и боль сниму временно, но лечиться тебе придется уже дома, у ваших врачей. Смотри, пригласи самых лучших, а то ваши гоблинские эскулапы для простоты лечения могут оттяпать тебе ногу!
   Хурд ухмыльнулся и сел, опершись о камень:
   - Ах, ты, старый мерзавец, не мог появиться чуть раньше, до того, как атлантские выродки прострелили мне ногу?! А теперь ты бежишь в портал и бросаешь меня на гоблинских коновалов. Великие небеса, Альвердо, как же я рад тебя видеть!
   Хурд вцепился в протянутую руку и, кривясь от боли, горячо ее тряс.
   - Альвердо, друг! Почему ты не разнес в щепки платформу? Почему дал им улететь?
   - Нельзя, - задумчиво произнес Альвердо, сосредоточившись на лечении раны. - На платформе люди, гражданское население. Они не виноваты.
   - Ты не меняешься, старый хрыч, все те же эльфийские антимонии! Жалеешь трусов, бегущих с Континента, мучаешься вселенскими вопросами, лезешь в портал спасать мир. А может, не только мир? Может, ты хочешь спасти красавицу Лею?
   Альвердо выпрямился и, ничего не ответив, пошел осматривать остальных пострадавших. Навстречу ему кинулся Мурзик. Сфинкс первым смог подняться на ноги, может, потому, что у него четыре лапы. Маг ласково потрепал зверя за ухом.
   - Я рад, что ты невредим! Посмотрим, как остальные?
   Альвердо подошел к Киру, зажимавшему рану на плече.
   - Давай, посмотрю.
   Кир нехотя отвел руку. Альвердо прошептал что-то, подержал ладонь над раной, кровь перестала идти, кожа чуть посветлела.
   - Тебе повезло, дружище, кость не задета, связки и сухожилия целы, считай, отделался почти что царапиной. Подлечиться в спокойной обстановке тебе не удастся. Я сделаю, что смогу, заживет быстро. К тому же, о тебе есть, кому позаботиться.
   Альвердо подмигнул Киру.
   Кир почему-то смутился, зато Сирин приняла слова мага очень серьезно.
   - Конечно, я о нем позабочусь. А вы? Разве вы не идете с нами?
   Альвердо кивнул.
   - Ты права, девочка. С вами я не иду.
   - Неужели вы вернетесь в столицу и не пойдете в портал?
   - В портал я пойду. Но в портале много путей, он далеко не прямая дорога, соединяющая нас с Новой Атлантией. В портале сжимаются пространство и время, а потом, на другом конце, разворачиваются вновь. Мы вместе войдем в него, но дальше наши пути разойдутся. Вы попадете в Новую Атлантию, а мне нужно найти прошлое нашего мира, то, где еще были пять континентов. Я помогу нашим магам, попавшим туда, и приду к вам, надеюсь, с подмогой.
   Все, кроме Хурда, были поражены.
   - Почему в прошлое? Откуда подмога? - не понял Максим.
   Маг ответил весьма туманно:
   - Наши предки обладали мощным оружием, которого сейчас нет.
   - Но как же мы без вас разберемся в портале? Как мы поймем, куда нам идти?
   - Вас поведут ваша память, любовь и ненависть. Думай о Маринике, о тех, кто отнял ее у тебя, думай о Вершителях, которым хотел отомстить. Там, в темноте и пустоте, главное ничего не бояться и не терять путеводную мысль. Думайте друг о друге, и вы будете вместе. Думайте о погибших друзьях, о пропавших родителях, о том, что вам выпал великий жребий. Думайте о будущем, о счастливой жизни, о том, чтобы спасти Континент!
   - В том прошлом, куда вы идете, осталась ваша жена? - тихо спросила Сирин.
   - Да, - кивнул Альвердо. - Ты знаешь мою историю. Все. Нам пора. Зург и Гарм, уводите отца. Дирук, иди с ними.
   Сыновья подняли Хурда, он крепко обхватил их за плечи. Дирук подошел к товарищам, крепко пожал им руки, стараясь не смотреть в глаза, потом взвалил себе на плечи вещевые мешки и оружие.
   - Прощайте!
   - Удачи, друзья! Я буду ждать вас с победой, - сказал Хурд.
   И они исчезли в проеме пещеры.
   Альвердо, Максим, Куэ, Кир, Сирин и Мурзик пересекли зал. Камни и пыль под ногами постепенно уступили место узорчатым синим плитам. Вначале разбитым, с отколотыми углами и многочисленными трещинами, но чем ближе к концу зала, тем в лучшем состоянии находился пол. Легкая пыль взлетала из-под сапог, и под ней открывался затейливый витой узор на блестящих плитках.
   - Это атланты сделали? - удивился Максим.
   Альвердо улыбнулся:
   - Ты очень молод и плохо знаешь историю. Много сотен лет назад здесь основали портал, тогда он связывал континенты. Можно сказать, это был порт. По широкому серпантину горной дороги сновали машины, доставляя сюда путешественников. Пассажиры приезжали с вещами, ходили по гладким полам, сидели на мягких диванах в ожидании отправления на другой континент. Потом грянула война, четыре континента ушли под воду, а здесь случился обвал, гора поменяла очертания, став Кривым Рогом. Портал чудом уцелел. Видите, впереди ворота? Мы у цели.
   На задней стене пещеры виднелись остатки таких же гладких, блестящих плиток, только золотистого цвета, между ними, в центре, располагался большой темный щит прямоугольной формы. На потемневшей от времени поверхности металла виднелся узор: по периметру орнамент из цветов и листьев, а в центре круг, на котором были выгравированы странные фигуры вытянутой формы.
   - Это что, шаманские знаки? - благоговейным шепнул Куэ, тыча пальцем в фигуры.
   - В школе надо был лучше учиться! - вздохнул Альвердо. - Здесь изображена древняя карта земли, на ней пять континентов.
   Куэ почесал затылок и присвистнул:
   - Ни фига себе, какие большие! Теперь у нас сплошной Океан.
   Альвердо поторапливал:
   - За дверью портал. Кирлонд, готовь ключ. Пора открывать ворота.
   Кир сунул руку в карман и похолодел, судорожно, надеясь на чудо, пошарил по другим карманам. Чуда не произошло. Ключа нигде не было. Он точно помнил, что сунул его в нагрудный карман рубашки и застегнул на пуговицу, но сейчас пуговица оказалась вырвана с мясом, карман надорван, испачкан кровью и совершенно пуст. Ноги подогнулись в коленях, Кир едва устоял. В пылу последних событий, он совсем забыл о ключе, и тот запросто мог вывалиться, упасть в пропасть или закатиться за камни.
   - Что с тобой? - испугалась Сирин. - Ты весь белый, на тебе лица нет. Тебе плохо?
   Киру казалось, что ее голос звучит откуда-то издали, словно сквозь вату. Он с трудом выговорил:
   - Ключа нет.
   Все застыли в молчании. Только Мурзик подошел, утешая, ткнулся широким лбом в руку и уркнул, сказав что-то на своем языке. Кир не реагировал. Тогда сфинкс активнее боднул его головой и поскреб ботинок когтистой лапой. Кир машинально опустил взгляд, Мурзик радостно поднял голову и заулыбался. В зубах он сжимал невзрачный кусок стекла - потерянный универсальный ключ. Еще не до конца осознав удачу, Кир подставил ладонь, и Мурзик тут же передал ему свою находку.
   - Молодец! Ты гениальный сфинкс.
   Кир обнял зверя за шею.
   - Дай сюда ключ, пока не потерял еще раз, - строго приказал маг.
   Кир повиновался.
   Толстая металлическая плита в торце пещеры казалась сплошным монолитом, нигде не видно ни щели, ни зазора. Как открыть такую дверь, куда вставить ключ? Пока Альвердо тщательно изучал металл, Мурзик нюхал чеканный барельеф и скреб его лапой, Максим стучал по поверхности костяшками пальцев, выискивая пустоты, Куэ меланхолично пинал дверь ногой, Сирин гладила пальцами цветы. Эффект у всех получился один и тот же, а точнее никакого эффекта. Как попасть в портал не понятно. Наконец Альвердо нашел какую-то точку, поднес стекло к поверхности двери и стал водить им вдоль кромки с орнаментом.
   - Что ты делаешь? - спросил Кир, но маг не ответил.
   Его действия казались лишенными всякого смысла. Но больше никто не о чем не спрашивал, спасатели лишь обменивались удивленными взглядами. Тусклый кусок стекла скреб по металлу. Сирин поморщилась. Наконец, в одном, лишь ему известном месте, рука мага остановилась, он плотнее прижал стекло к двери. На зеркальной поверхности вспыхнули слова: "Найдешь, чего не ищешь и будешь рад". Откуда взялась надпись, что могло ее отразить, никто не понял.
   - Ключ активизирован! - не без гордости объявил Альвердо.
   Металлическая дверь срослась с ключом, торчащий кусок стекла стал сияющей ручкой. Альвердо потянул за нее, и дверь послушно отъехала в строну, освобождая проем. За ним чернела бездна.
   Разглядеть, что находилось в портале, оказалось невозможно: там не было ничего, кроме пустоты, полнейшего непроглядного мрака. Но этот мрак непостижимым образом казался прозрачным и бесконечным, словно ночное небо, лишенное звезд. Любое живое существо, находясь рядом с порталом, ощущало близость небытия, близость чего-то запредельного. Даже если отвернуться от портала, бездна ощущалась спинным мозгом, она притягивала, дышала в спину.
   - И что теперь? - поежившись, спросила Сирин.
   Ей даже думать не хотелось, что придется идти во мрак. Возможно, есть какой-то иной, обходной путь.
   Слова Альвердо разрушили последнюю надежду:
   - Идите вперед!
   - Куда вперед?! - в отчаянии воскликнула девушка. - Там же ничего нет, там бездна, пропасть!
   - Ты ошибаешься, у портала множество выходов, ваш путь лежит в Новую Атлантию. Она на том конце. Не бойся, я вас подстрахую. Возьмитесь за руки и не разжимайте их, пока не окажетесь на той стороне.
   Максим шагнул к Сирин и взял ее за руку, но девушка вырвала руку:
   - Нет! Я не могу туда прыгнуть. Альвердо, что в портале? Нас там никто не убьет?
   - Убить вас могут лишь собственные сомненья и страх, - улыбнулся Альвердо. - Вспомните, зачем вы сюда пришли. Вспомните родителей, Маринику, убийц Риндэйла... Ваша цель на том конце тьмы. Вы нужны там, вас ждет Континент.
   Максим первым подошел к краю. Раньше он испугался бы, но теперь, когда знал, что Мариника в плену, другие мысли отступили. Он подумал, что сделает все возможное, лишь бы с ней ничего не случилось. Следом встал Куэ и взял его за руку. Рука гоблина горячая и сухая, во все глаза он смотрел в черноту, предвкушая настоящее приключение. Сирин и Кир замыкали строй. Одной рукой девушка вцепилась в здоровую руку Кира, другой сжимала отросшую гриву Мурзика. Посмотрев в глаза Киру, Сирин прошептала:
   - Мне страшно.
   Кир сильнее сжал ее руку:
   - Мы вместе. Я никому не позволю тебя обидеть. Что бы ни случилось, я буду рядом.
   Сирин почувствовала тепло его ладони и подумала, что готова стоять так вечно. А как хорошо было бы познакомить Кира с своими родителями, он им непременно понравится. Главное их найти, папу и маму.
   Времени не оставалось, пора идти.
   Шаг, еще шаг... Камни под ногами не оборвались, а стали полу прозрачными, призрачными. Еще через пару шагов они и вовсе исчезли. Отряд шагал в пустоте. Альвердо шел последним, страхуя новичков и прикрывая их спины.
   Снаружи приземлилась левитационная платформа. Койра спрыгнул на землю и кинулся к пещере. Но ничего этого друзья уже не увидели. Непостижимая сила подхватила их и повлекла, затягивая в темноту. В начале Максим попытался сопротивляться, но вскоре понял полную бесполезность. Сила окрепла и уносила вдаль. Больше они не принадлежали этому миру, их влекло вперед и вперед.
   Альвердо в последний раз оглянулся на тонкий лучик света. Где-то там, снаружи, полыхал ясный день. Светлый маг отвернулся. Черный омут портала уносил его в прошлое.
   - Я иду к тебе, Лея! Я скоро буду с тобой...
   Раскинув руки, он полетел в бездну.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"