- Вы пришли как раз вовремя! - улыбаясь и протягивая руку, говорит мне мужчина средних лет с гладко выбритым лицом. От него пахнет лосьоном после бритья.
- Эммм, мне бы... - Начинаю мямлить я.
- Да-да?
Я оглядываю комнату небольшого офиса. Мужчина выглядывает на меня из-за своего компьютера и терпеливо ждет, пока я заведу с ним диалог. На нем белый халат и очки в черной оправе.
Я решаюсь и набираю в легкие воздух. С шумом его выпускаю. Потом скороговоркой начинаю говорить. Получается сумбурная каша, но по лицу молодого человека заметно, что он вроде как понимает, о чем я веду речь.
- Итак, - ставя со стуком на стол две граненые стопки, весело говорит он - Вы к нам по поводу работы?
Я молча, исподлобья, наблюдаю, как он достает из шкафа бутыль с какой-то мутноватой жидкостью.
- Настоящий американский виски! - тряся бутылкой, изрекает он. -
Меня, кстати, Алексеем зовут. А вас как? Хотя, можете не отвечать. Вы расслабьтесь. Чувствуйте себя, как дома. Выпейте. Поудобнее сядьте в кресле. Разговор предстоит серьезный.
Мы выпили по рюмке. Затем еще по одной. Затем еще. Я почувствовал, как мой язык становится увереннее, как жар разливается по всему телу.
- Я вижу, вы уже готовы к разговору. Итак, начнем собеседование! На вопросы отвечайте быстро, лаконично, честно. Не медля. Не бубня и не мямля.
Я киваю головой в знак согласия.
- Откуда вы узнали о нашем психологическом эксперименте?
- Из газеты.
- Из какой колонки?
- Заработок на все случаи жизни.
- На что вы рассчитываете, принимая участие в эксперименте: на большой доход или на проверку собственной стойкости?
- Очевидно, что на заработок. В своей стойкости я уверен.
Говоря это, я явно кривлю душой. За меня отвечает виски.
- Вы готовы просидеть в цистерне 10 минут? Без людей, в тишине, в темноте, наедине с собой и своими мыслями?
- Не думаю, что одиночество может вызвать муку. Одиночество - это же так просто. Сидишь сам с собой и ничего не делаешь. Тем более за 10 минут я даже не успею ничего понять.
-И последний вопрос. Вы даете согласие на видеосъемку?
- На какую видеосъемку? -я начинаю нервничать.
-Не пугайтесь, не выслушав до конца. Суть эксперимента заключается в том, чтобы посмотреть на вас после "заточения". Это будет проходить следующим образом: Вы вылезете из цистерны, вас пару раз сфотографируют и зададут несколько вопросов на камеру.
Далее наступила затяжная пауза. Наверное, таким образом Алексей дал мне время подумать. Но я и так давно все решил.
- Знаете, а я согласен. Когда начнем?
- Приходите в это же место послезавтра к 12 часам дня.
- Отлично. Что при себе иметь?
- Ничего. Вы должны прийти пустые, иначе вам запретят принимать участие в эксперименте.
- Я все понял. До свидания.
- Постойте! - остановил меня Алексей, когда я уже открыл дверь. - Возьмете с собой виски? Мне на рабочем месте не положено.
- Охотно.
Я спрятал бутылку во внутренний карман и пошел домой.
***
Меня привезли на заброшенный строительный объект. На нем царит полный хаос: повсюду валяются обломки досок, расколотые кирпичи и неисправные рабочие инструменты. Весь этот пейзаж навевает на меня скуку. Я с нетерпением жду, когда все начнется.
Пошел дождь. Земля под ногами постепенно стала грязью. Я стою промокший и наблюдаю следующую картину: люди в халатах (по всей видимости, ученые) крутятся около цистерны и вешают на нее какие-то устройства. Многочисленные провода тянутся от нее к специальному вагончику, где Алексей со своей командой собирается наблюдать за ходом эксперимента и записывать необходимые данные.
Наконец, один из ученых жестом подзывает меня к себе.
- Молодой человек, вы готовы?
- Абсолютно.
- Тогда прошу. - Говорит он и указывает на люк цистерны, расположенный на самом верху железной бочки.
- А вы точно откроете через 10 минут?
- А ты что, никак волнуешься? Ты же говорил Алексею, что просидеть наедине с собой для тебя пустяк, пустое занятие.
- Ну да... - неуверенно протянул я.
Его язвительный тон задевает мое самолюбие, но вида я не подаю. Да и тем более кого я обманываю? Я волнуюсь. Нет, я боюсь. Но чего не сделаешь ради денег?
- Перед тем, как залезть, - Говорит тот самый ученый - Вы должны засунуть себе в ухо вот этот датчик.
Он кладет мне на руку маленький черный квадратик. Я выполняю все указания, заношу ногу и залезаю в цистерну.
Крышка люка со скрипом закрывается за моей спиной. Меня встречает холодное и темное помещение.
***
Неизвестно, сколько времени я нахожусь в этой цистерне. Упершись лопатками в ее ржавые стенки. На холодном жестяном дне.
Я пытаюсь выпрямиться, но затекшая шея не дает мне этого сделать. Тогда я бросаю эту затею. Вскоре мне хочется выпрямить согнутые в коленях ноги, однако небольшое пространство этой маленькой тюрьмы не в силах позволить мне такую роскошь.
Я пытаюсь посчитать, сколько времени прошло с тех пор, как я здесь оказался и понимаю: я сижу здесь не 10 минут, как обещал Алексей. Я сижу здесь, скорее всего, несколько часов, потому что в кромешной тьме я уже начинаю видеть не саму тьму, а разноцветные пугающие разводы.
Вот, например, перед глазами медленно из ниоткуда выползает и улетает в бесконечность оранжевое пятнышко. Затем оно преобразуется во множество коротких фиолетовых стрелочек, хаотично разбегающихся в разные стороны. Затем - в белую размашистую кляксу, смутно напоминающую овцу.
Я провожу рукой по ржавой стене своего склепа. Ржавчина холодит кожу. Она ее раздражает. Указательный палец налетает на какой-то твердый комок, и я слышу легкий неприятный щелчок, который раздается эхом по цистерне - это ломается ноготь. Чтобы утихомирить боль, я засовываю покалеченный палец в рот и начинаю его облизывать. Сталь. Соль.
Я сижу, уткнув голову в колени. Мои дрожащие руки обхватывают голову. Я решаю поговорить самим с собой, чтобы не свихнуться. Поначалу буквы никак не хотят складываться в слова, но потом, немного привыкнув к своему как будто новому языку, я с легкостью читаю немногочисленнее стихотворения, заученные еще в далекие школьные годы, слоганы из реклам, услышанных недавно (или давно?), напеваю глупые популярные песни и сам себе улыбаюсь.
10 минут явно прошли. Паника меня все-таки одолела. Я кое-как ложусь на дно, свернувшись калачиком, и рыдаю. Горько. Мучительно. Навзрыд.
Что же мне теперь делать? Неужели Алексей меня обманул, и я никогда не выберусь из этого заточения? Что я буду пить? Что я буду есть? И самое главное, с кем я буду общаться? Я не могу жить без людского общения. Я непременно хочу почесать с кем-нибудь языками. Прямо сейчас. Будь у меня телефон, я бы нашел какого-нибудь друга в социальной сети и поговорил бы с ним ни о чем. Как бы меня это сейчас спасло.
На смену панике приходит истерика. Я в исступлении колочу кулаками стены цистерны, а слезы катятся по моим щекам неудержимым градом. Когда кулаки перестают слушаться, а слезы высыхают на щеках, меня одолевает сон, и я теряю сознание.
***
Я просыпаюсь. Обстановка не меняется - вокруг все та же темнота. И ржавчина. Ее я не вижу, скорее чувствую.
Все пошло совсем не так, как я планировал. Находиться в одиночестве не так просто, как мне казалось раньше. Все свои годы я жил в информационном веке. В веке непрерывного взаимодействия между людьми через интернет и мобильную связь.
Я задумался о своем прошлом и понял, что за всю свою жизнь ни разу не находился в одиночестве больше десяти минут. Я даже не мог представить, что можно делать, находясь в этом состоянии.
Мысли о моем спасении незаметно отходят на второй план. Я внушаю себе, что меня никогда отсюда не вытащат. Остается сидеть и ждать голодной смерти. То есть, страдать около трех дней. Нужно чем-то себя занять, чтобы скрасить мучительное ожидание.
Я принимаюсь сочинять вслух стихи. Хорошо, что меня никто здесь не слышит. Мой голос явно не подходит для артистического чтения.
Будучи школьником, я постоянно прогуливал уроки литературы. Этот предмет казался мне скучным и бесполезным. Но однажды, как сейчас помню, я решил посетить это занятие, чисто для любопытства. На нем я впервые узнал про стихотворные размеры. Теперь это должно немного помочь мне в сочинение стишков.
Я произношу вслух первое, что приходит мне в голову:
Моя тюрьма, мой склеп ужасный,
Пусти меня в свободные миры...
Я удивляюсь. Мой голос звучит уверенно и певуче. А может, так только кажется. В любом случае, это мне нравится. По-настоящему нравится.
Я с благоговением продолжаю сочинять.
Мне больно, тяжко, горестно.
О кто бы мне помог?
И снова. Чувство эйфории. Чувство наслаждения. А что, если одиночество на самом деле не такая ужасная вещь? А что, если одиночество может приносить чувство счастья и покоя? С такими мыслями я сбиваюсь с намеченной цели. Я забываю, что так коротаю время до своего конца.
Странно, скоро ко мне придет смерть - думаю я, - но почему-то на моей душе приятно, спокойно. Как будто до этого я вовсе и не жил.
Я начинаю снова.
Хотя постойте. Мне прекрасно!
Я начал ЖИТЬ здесь и любить.
Как же это приятно. Как приятно придумывать что-то свое. И почему я раньше никогда этого не делал?
В одну секунду мое видение на сложившуюся ситуацию меняется в обратном направлении. Я думаю: если меня выпустят, то я же никогда не буду заниматься творчеством. Я буду, как и раньше, попусту трепать с малознакомыми людьми, гордо называя их друзьями. Я буду, как и раньше, ехать в автобусе и слушать тяжелую музыку на полную громкость вместо того, чтобы думать. Я буду, как и раньше, тратить все свое свободное время на провождение в социальных сетях. Раковой опухоли нашей современности.
Я продолжаю:
Я б отсюда ни за что не вышел!
Хоть побейте, хоть убейте.
Нравится мне здесь
И все тут.
Я разрабатываю план. Если случится так, что меня отсюда захотят выпустить, я откажусь. Лучше умереть в одиночестве. Наедине со своими мыслями. Наедине со своим творчеством. Наедине со своим настоящим "я", а не тем "я", которое навязло мне общество. Лучше так, чем вернуться в тот мир, где я инфантильно существовал целых тридцать лет.
А еще мне вдруг становится стыдно за то, что я прогуливал уроки литературы.
Я сочиняю стихи дальше. С каждым разом они получается все лучше и лучше. По крайней мере, мне хочется в это верить.
***
Я все решил. Я не уй...
Скрип люка прерывает мое очередной стихотворение. Выводит меня из состояния катарсиса.
Что? Как такое может быть? Почему они обо мне вспомнили? Я не уйду. Они не заставят меня покинуть мой дом. Мой настоящий дом. Дом без компьютера, телефона и телевизора.
- Эй! - кричит мне неприятный голос.
Я молчу. Я делаю вид, что умер.
- Эй! 10 минут прошли. Ты тут не заскучал еще?
10 минут. Я сидел в этой цистерне 10 минут. За это незначительное время полностью перевернулось мое отношение к собственной жизни. Мое мировоззрение. Мое мироощущение. Мое мировосприятие. Я понимаю, что мне нужно выбраться отсюда и пролить на мир свет. Стать писателем. Пророком. Научить людей одиночеству.
- Нет. - Говорю я.
-Все, вылезай тогда!
Я высовываю голову из люка, и в глаза мне бьет ослепительное солнце. Дождь прошел.
Я вылезаю из цистерны и чувствую под ногами засохшую грязь. На душе гадко, как никогда. Вокруг меня бегают люди в белых халатах, а мне на них плевать. Я даже забываю, что за это должен получить деньги.
- Вы первый! Первый, кто смог измениться в этой цистерне. Обычно, подопытные, выходя из нее, падают на землю и начинают плакать. Стоя на коленях, они благодарят всевышнего, что вылезли из этого ада. Но вы, голубчик, превзошли все наши ожидания. Когда вы начали сочинять стихи, датчики зафиксировали резкий подъем активности вашего мозга. У других людей, наоборот, активность снижалась. Снижалась, потому что в их головах была одна мысль: выбраться. Мы проводим исследование и постепенно приходим к пониманию того, как привить людям любовь к одиночеству, к развитию своей индивидуальности. Так что, вас можно поздравить! Вы внесли значительный вклад в наше всеобщее дело. Мы даже идем ради вас на отчаянный шаг и увеличиваем вам зарплату.
- Спасибо. - Сухо говорю я.
- Как ваше самочувствие?
- Лучше некуда.
- Вы советуете другим людям принять участие в эксперименте?
- Да. Более того, я советую пройти эту "процедуру" абсолютно всем.
- Почему же?
- Потому что в таком случае наш мир станет лучше. Расцветет новыми красками. У нас возродится настоящее искусство.
Человек с видеокамерой смотрит на меня, как на полоумного, и не понимает ни одного слова. Он просто держит камеру в своих волосатых руках и давит глупую улыбку.
Я замечаю Алексея и его понимающий взгляд.
После интервью он делает пару снимков: меня и цистерны. Затем мы идем с ним в главный офис. На этот раз я отказываюсь пить виски.
Алексей отдает мне деньги и выжидающе на меня смотрит.
- Что-то случилось? - спрашиваю я.
- Да. Случилось. Спасибо вам. Вы подарили этому миру надежду.
***
На заработанные деньги я купил маленький частный домик за городом.
В нем вы не увидите ни телевизора, ни телефона, ни компьютера. Зато в нем вы обнаружите около десятка шкафов, доверху заполненных книгами. И еще стопки скрепленных листов, которые лежат около моей кровати. Это все мое. Настоящее мое. Мои стихи, рассказы, романы, очерки, эссе, рецензии на прочитанные книги.
Я живу в одиночестве уже три года. Теперь мне не приходится зарабатывать деньги сомнительными работами. Теперь я писатель и зарабатываю на жизнь честным путем. На зарплату я покупаю книги и всякие канцелярские товары. Ее большую часть я пересылаю Алексею для развития того самого психологического эксперимента.
Изредка я заглядываю к нему, и мы разговариваем, пьем чай, курим трубку. Он бросил пить алкоголь. Отрастил бороду. Вместо очков стал носить линзы. Теперь от него не пахнет омерзительным лосьоном после бритья.
Одиночество - прекрасная штука, но иногда хочется разбавить его общением с хорошим человеком. Алексея я с легкостью могу таковым назвать. Теперь Алексей мой единственный настоящий друг.
***
Однажды в руки мне попалась газета. Ее заголовок меня удивил.
ШОК! Революция искусства!
Интригующе - подумал я и принялся читать эту статью. "Многие люди начали выбрасывать свои телевизоры, телефоны и компьютеры". Читаю далее: "Книжные магазины не успевают пополняться". Далее : "Улицы города пустеют. Все больше и больше жителей предпочитают оставаться дома". И еще: "Чтобы попасть в библиотеку, нужно отстаивать двухчасовую очередь". Или: "Билеты на старые фильмы стремительно раскупаются, в то время как билеты на современные комедии и драмы остаются лежать в кассах".