3. Загадки Лабиэна. 3-8
Игорь Сикорский
- 3 -
РУБИКОН
После 50-го года Цезарь покидает Галлию, давшую ему ресурсы для ведения войны более
грандиозной - Гражданской, за абсолютную власть над государством. Покидает Кельтику и
Лабиэн, покидает раздельно с экс-проконсулом. Во взаимоотношениях бывшие друзья миновали
свой морально-психологический "Рубикон" (тоже в январе 49-го года - прим.авт.).
Что больше всего поражает, так это то, что в первоисточниках совершенно не отражены мотивы
сподвигшие Пиценца к бегству от Юлия. Сообщений о раздорах между проконсулом и легатом за
время прохождения совместной, почти 10-тилетней службы не было и в помине. Тит многим был
обязан могущественному лидеру популяров:
- добился блестящего продолжения карьеры, после трибунской магистратуры;
- во время войны являлся лицом, пользующимся особым доверием Гая Юлия;
- в ходе галльских походов он колоссально обогатился, так например, он на личные
средства основал и заселил целый город в родном Пицене (Цингулу, см.выше) [Цезарь. Bellum
civile. I, 15];
- мало того, в 50-м году Цезарь якобы хотел провести на консульских выборах своего
кандидата... Тита Атия Лабиэна (?!)*.
\\\*Т.Моммзен. История Рима. С.-Пб. 1995. Т.3. С. 249. Маститый немецкий историк ошибался, у
Гирция (предполагаемого автора восьмой книги "Записок о Галльской войне") содержится
информация, показывающая, что Цезарь сам домогался в тот год консульства, пытаясь
воспользоваться поддержкой Лабиэна [См.: Цезарь, Записки, VIII, 52].\\\
Что же не хватало Этруску? Политическое чутьё подвело его, на сей раз, когда он
присоединился к сторонникам оптиматов? Но оценивая всю дальнейшую судьбу нашего героя можно
утверждать, что вряд ли им двигал чистый политический расчёт. Лабиэн не просто поставил на
Гнея Помпея, он упрямо и порой слепо продолжал сражаться против уже почти победившего
Цезаря, хотя в любой момент мог рассчитывать на прощение своего бывшего командира, тем
более, тот и не питал к бывшему легату особых неприязненных чувств.
Что породило фанатическую ненависть к Цезарю, можно лишь предполагать. Первый возможный
повод к разрыву отношений мы указали в предыдущей главе, а именно, говоря кратко, заниженная
оценка боевых качеств и человеческих достоинств данная Цезарем Лабиэну в "Записках о
Галльской войне". Не исключено, что Пиценец многие виктории проконсула Галлии относил в свой
актив, видя себя в роли Суллы при Марии (Югуртинская война - прим.авт.). Обычное тщеславие,
любимый грешок дьявола.
Вторая веская причина. В Пицене авторитет знатной плебейской фамилии Помпеев котировался
очень высоко. Клан Гнея Помпея, крупного землевладельца-латифундиста, был связан со
множеством городских общин области клиентскими связями. Так же, многие городские корпорации
обширной римской "империи" искали патронажа всесильного аристократа, первейшего помощника
диктатора Суллы, победителя средиземноморских пиратов и покорителя Востока. Весьма
убедительно выглядит предположение, что семья Лабиэнов состояла в клиентской зависимости от
Помпея, а верное исполнение обязанностей "клиент > патрон" свято соблюдалось римлянами*
\\\*Известен курьёзный случай, произошедший с гражданами города Массилии (см.карту).
Осаждённые в 49-ом году Цезарем они не знали как им поступить - сдаться или нет, - т.к., с
одной стороны, Гай Юлий был их патроном, с другой стороны, с Помпеем они тоже состояли в
клиентском подчинении [См.: Цезарь, Bellum civile, I, 35].\\\.
В таком случае, в возникшей вражде двух самых знаменитых людей государства Тит Атий, если он
не хотел ославиться в общественном мнении, просто не имел права не встать на сторону
именитого земляка.
Третье предположение, Лабиэн мог являться сторонником сохранения в Риме республиканского
строя, т.е. принципиальным противником не только цезариевой, но любой диктатуры. Правда,
вызывает сомнение, что Тит не предполагал возможности единоличного правления Помпея, в
случае окончательной победы последнего. Так что искренность республиканских убеждений
экс-легата не увязывается с логикой.
Четвёртая версия, обычный подкуп, которым не брезговали, не то что провинциал Лабиэн, а
столичная знать высших разрядов (в том числе, к примеру, "неподкупный" Катон, впоследствии
прозванный Утическим и мн.др. [См.: Светоний, I, 19(1)]). Помпеянцы могли прибегнуть и к
этому средству... Образно говоря, Цезарь мог предложить "другу" лишь призрачные планы
будущего, а отцы-сенаторы во-главе с Гнеем уже и так реально владели Италией со всеми
провинциями, кроме Галлии. Подтверждение данной гипотезе мы находим в "Записках о Галльской
войне", где Гирций пишет, что-де "слышал, что враги соблазняют Лабиена к отступничеству, но
не верил..." [VIII, 52].
Пятая причина - размолвки в ставке Цезаря. Некоторые офицеры, покинувшие Юлия, жаловались на
нетерпимую обстановку в Галльской армии; указывали на несочувствие легионеров полководцу
[Цезарь, Bellum civile, I, 6; Плутарх, Цезарь, XXIX]. Среди недовольных легатов оказались и
бывшие любимцы Цезаря Аттий Вар и Атий Лабиэн.
В-шестых, можно так же предположить, что Атий изначально был помпеянским/сенатским
сикофантом в свите Цезаря, проникший в близкое окружение последнего ещё с мрачных времён
Катилины. Но такой политический шаг являлся бы слишком уж дальновидным, для столь
недальновидных противников популяров...
Некоторые гипотезы мы привели, резюме - предпочтение какой-либо одной из них отдать
невозможно, м.б. истина лежит, как обычно, в их синтезе. Как бы то нибыло, Лабиэн оставил
Цезаря в Ариминской области (другое название Предальпиской Галлии). Последний "отправил ему
вслед его деньги и пожитки" [Плутарх, Цезарь, XXXIV], совершив показательно-примирительный
жест, оставшийся безответным.
А дальше.., дальше Цезарь всего лишь с XIII-м и подошедшим позже XII-м легионами захватил
всю Италию в течении месяца! Рим охватила необратимая паника, представители помпеянской
партии в ужасе покидали столицу. Фактически без боя был захвачен Пицен - вотчина Помпея и
Лабиэна! Даже цингулумцы добровольно прислали послов с ключами от города обязанного своим
появлением Лабиэну же [Цезарь, Bellum civile, I,15]!
"Галльские беглецы" объявились уже в Капуе, в лагере Г.Помпея. Там они произнесли напыщенную
речь о небоеспособности цезариевых легионов и бесталанности самого Юлия*
\\\*С.Л.Утченко. Юлий Цезарь. М. 1976. С. 216.\\\
как полководца (?!). Недооценка противника была несвойственна Этруску. Странно, почему такой
опытнейший военачальник опустился до лжи, как будто специально задался целью ввести в
заблуждение верхушку оптиматов? Примечательно, что Лабиэн будет и в дальнейшем с
несправедливым презрением относиться к "божественному" Юлию*
\\\*С.Л.Утченко. Юлий Цезарь. М. 1976. С. 216.\\\
(мы в этом убедимся - прим.авт.).
Доводы лучшего офицера Цезаря взбодрили Помпея, и он поспешил... отступать дальше, к
Брундизию, несмотря на численное преимущество над противником. Цезарь попытался перехватить
вражескую армию, но безуспешно, Помпей сумел переправиться в Грецию, где занялся набором
добровольцев. Гай Юлий удалился в Испанию, выбивать сторонников Гнея.
История отпустила помпеянцам целый год (49-й) на подготовку к главным событиям. В том, что
Цезарь первым будет искать решающей битвы и вторгнется на Балканы, никто не сомневался. Это
и произошло в начале 48-го года.
***
Цезарь переправился по обыкновению - быстро, рискованно и неожиданно; под угрозой оказались
основные продовольственные склады неприятеля расположенные в городе Диррахии (совр.г.Дуррес,
Албания). Встревоженный Помпей, находившийся в Македонии, бросился спасать свои припасы.
Поспешные марши его войск походили скорее на бегство, отставших не ждали, вследствие чего по
армии Помпея поползли пораженческие слухи, понизился уровень дисциплины, некоторые
союзнические части "стали оставлять знамёна, многие начали бросать оружие" [Цезарь, Bellum
civile, III,13]. Под Диррахий помпеянцы поспели первыми, но упадническое настроение не
прекратилось. Выручил Лабиэн, выступивший на войсковом сходе с предложением принять общую
клятву "не покидать Помпея, но разделить с ним всякую участь, какую только пошлёт судьба"
[Там же]. Тут же провели импровизированную присягу. Более или менее моральный дух легионеров
восстановили, благодаря риторическим способностям "Цингулумца".
Очень скоро явился Гай Юлий и начал по-хозяйски окапываться напротив, у речушки Апс. Оба
главкома развили бурную инженерно-фортификационную деятельность, пока-что не решаясь на
открытое сражение. Выжидание Цезаря вполне объяснимо - должна была подойти, отставшая из-за
нехватки судов, вторая половина войск. Что задерживало Помпея использовать своё
четырёхкратное превосходство в сухопутных и морских силах, - трудно объяснить. Цезарь возвёл
вокруг помпеянских позиций двойную линию укреплённых валов, аналогичную применённой под
Алезией, - Давид стиснул в объятиях Голиафа! Ответной мерой Помпея была морская блокада
побережья, заставившая противника терпеть недостаток в продовольствии.
Как часто случается на войне, в передовых траншеях между солдатами враждующих сторон
спонтанно начались разговоры. Гай решил воспользоваться ситуацией в агитационных целях,
послав на переговоры своего легата Ватиния. Спокойно протекавший диспут на тему "Кто прав,
кто виноват?" испортило появление задиристо настроенного Тита Лабиэна. Разгорелся горячий
спор на повышенных тонах, в конце-концов, переросший в схватку на копьях. Цезарианцы с
потерями отступили, сопровождаемые вслед вызывающей тирадой Пиценца: "Так перестаньте же
говорить о примирении; никакого мира у нас быть не может, пока нам не доставят головы
Цезаря!" [Цезарь, Bellum civile, III,19]. Лабиэн жаждал ни много ни мало, но смерти Юлия,
сознательно "сжигая мосты к отступлению", не ожидая прощения диктатора*
\\\* В некоторых случаях мы будем именовать Цезаря (помимо "Божественный" и т.п.)
диктатором, вне зависимости, находился ли он в описываемый момент номинально в высшей
должности Республики. Для Италии он был реальным диктатором весь период с 49 по 44 гг..\\\.
Не забудем так же, что частично мы наблюдаем, говоря современным языком, "P.R." в пользу
"божественного".
Жаль, мы не знаем о чём конкретно говорили на сорванных переговорах, в чём обвиняли
"вифинскую блудницу"...
- 4 -
ОДНОГО ПИЦЕНЦА ГИБЕЛЬ
Неизвестно сколько бы продолжалось противостояние под Диррахием, если бы не
нежданное предательство всадников из знаменитого легиона Alauda. К Помпею переметнулось
значительное количество галлов, что достаточно сильно повредило Цезарю, и без того имеющем
малое количество кавалерии. Хуже всего, однако, было другое: в числе перебежчиков был
начальник галльской конницы Роукилл и его брат Эг, пользовавшиеся полным доверием Юлия,
знающие все планы укреплений и расстановку цезариевых сил. Уличение в мздоимстве, боязнь
возможного наказания - банальные причины измены [Цезарь, Bellum civile, III, 59]. Помпею
выпал исключительно удачный случай, которым можно было воспользоваться действуя
незамедлительно, пока неприятельский полководец не предпринял предупредительных контрмер.
Перебежчики сообщили, что там, где неприятельские циркумвалационные и контрвалационные линии
примыкают к морю, цезарианцы не успели соорудить защитную перемычку. К тому же внешний вал
ещё не насыпали до нужной высоты. В "ахиллесову пяту" оппонента Помпей и направил удар.
Из лагеря на приступ пошли 60 когорт, половина всей армии(!). Большое количество велитов,
лучников и пращников были посажены на корабли и морем переправлены в тыл юлианского IX-го
легиона, охранявшего прибрежный участок обороны; часть помпеянцев высадились между валами.
IX-ый легион не выдержал единовременной атаки с трёх направлений и после скоротечного
неравного боя оставил позиции (см.схему). Только появление Антония и позже Цезаря, примерно,
с 10-титысячным подкреплением, остановило дальнейшее продвижение атакующих. К концовке
первой части схватки Цезарь потерял под Диррахием около 1 тысячи солдат и центурионов.
Помпей прорвал сухопутную блокаду.
Сплотив поредевшие войска, Юлий повёл наступление на старый, заброшенный несколько
дней назад, лагерь IX-го легиона, который теперь занял один из легионов Помпея. Внешняя
стена была взята в ходе жестокой рукопашной свалки, остатки помпеянцев закрылись во
внутренней крепостце. Лагерь был тесен для целой армии штурмующих, - возникла давка,
неразбериха, когда к лагерю "на всех парах" подоспели 5 легионов Помпея. Лабиэн во-главе
многочисленной конницы разогнал слабых количеством вражеских всадников. "Пожар" паники от
разбегающихся "кто-куда" кавалеристов перекинулся на цезариевых пехотинцев. Началось
повальное, беспорядочное отступление. Причём, беглецы погибали, больше растаптывая друг
друга в тесных лабиринтах укреплений, чем от оружия преследователей. В тыл обезумевшим от
ужаса людям из лагерной цитадели ударили только-что побитые помпеянцы. Потеряв 32 боевых
знамени, ещё одну тысячу человек убитыми, едва сам не погибнув, Цезарь засел с перепуганными
легионерами в своём лагере [Цезарь, Bellum civile, III, 69-71; Плутарх, Цезарь, XXXIX;
Аппиан, Гражданские войны, XIV, 60-63], даже не выставив на стены караулы (!). Но Помпей, по
неизвестным причинам, не пошёл на беззащитные валы, упустив верную полную победу (!).
Завершился страшный для юлианцев день омерзительной демонстрацией, устроенной
Лабиэном. На глазах у побеждённых и победителей,. Пиценец вытребовал у Помпея всех пленных,
вывел их в поле, где учинил издевательский расспрос "в очень оскорбительных выражениях".
Натешившись вволю, он приказал казнить всех до единого (!), а ведь основную массу пленников
составляли ветераны IX-го легиона, которых Лабиэн сам не раз водил в галльские походы [См.:
Цезарь, Bellum civile, III, 71].
Никогда великий полководец не терпел такого урона и унижения. Диррахий навечно
остался самой крупной неудачей его биографии... Лучшие же бои Тита Аттия Лабиэна были ещё
впереди... Парадоксально, не правда ли?..
***
"Алезийская тактика" не сработала, и Цезарь меняет её. Скрытно оставив лагерь, он
пошёл скорыми маршами в Македонию, стараясь выманить Помпея от побережья в глубь материка и
навязать генеральное сражение. Помпей бросился в преследование, выслав вперёд лабиэновскую
кавалерию. У реки Генус цезарианский арьергард настигли. К стыду Тита Аттия, горстка
галло-германских конников и велитов храбро контратаковала и заставила повернуть назад конные
массы помпеянцев (!), совершив маленькое чудо [Цезарь, Bellum civile, III, 75].
Погоня продолжалась недолго. Измучив войска беспрерывными переходами, Помпей и его
начальник конницы*
\\\*Начальник конницы - в римской главной армии времён Республики второе звание после
командующего. При Помпее Магне и его преемниках эту должность бессменно занимал Тит Атий
Лабиэн [Плутарх, Помпей, LXVIII].\\\
отказались от дальнейших попыток догнать неприятеля, - великовозрастные ветераны диктатора
оказались выносливей помпеевых молодых новобранцев. Получив запас времени, Гай Юлий
соединился с легионами своего легата Домиция, находящемся в Фессалии, и беспрепятственно
занялся поиском места для сражения, удобного для фуражировки и подвоза продовольствия. Таким
местом оказались Фарсальские поля...
У Помпея вместе с подошедшим резервом М. Сципиона*
\\\*Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион, сын Сципиона Назики, по смерти которого был усыновлён
Метеллом Пием; тесть Помпея Магна. Характеристика - бездарная личность, ничем не
выделяющаяся среди серого большинства оптиматов (см. выше часть 1. Лелий.).\\\
под рукой находилось более 50-ти тысяч солдат, большую часть которых составляли мало
обученные новички; пехота Цезаря имела вдвое меньший состав - от 22 до 25 тысяч, - но
настоящих профессионалов. 7 тысячам лабиэновых всадников (около 5 тысяч римских; 2 тысячи
галльских и германских [Ср.: Африканская война. 19] - прим.авт.) Цезарь мог противопоставить
всего одну тысячу [Цезарь, Bellum civile, III, 88-89; Плутарх, Цезарь, LIX; Аппиан,
Гражданские войны, XIV, 75], но в отличии от изукрашенных драгоценностями италийских юных
щёголей, то были забубённые, прокопчённые в бесчисленных боях рубаки, так что эпитет "жалкая
тысяча" здесь малоподходящий. К примеру, уже накануне Фарсальской битвы Цезарь выиграл у
ненавистного Лабиэна вторую, после Диррахия, крупную кавалерийскую сшибку [Цезарь, Bellum
civile, III, 85].
Итак, как мы видим, под Фарсалом предстояла борьба числа против опыта. Помпей
осторожничал, выстраивая войска каждый день впритык к своим лагерным сооружениям; Цезарь,
выходил в чистое поле с открытым забралом, не оглядываясь на тылы, но сражаться прямо под
неприятельскими валами отказывался. Устав заманивать Гнея, Юлий решил уводить армию в
Македонию.
Как раз в этот день помпеянское окружение во-главе с Лабиэном, во время очередного военного
совета, уговорило командующего дать полевую баталию. В соответствии с рангом первым выступил
с речью Пиценец. Он дал настолько уничижительную характеристику морально-боевым качествам
Цезаря и его легионеров, что просто диву можно даться, как ему поверили. Как будто Аттий
Вар, Сципион и, главное, Помпей не были свидетелями последних военных конфузов самого Тита.
Тем не менее, в порыве энтузиазма все присутствующие дали очередную клятву "победить, но не
отступить" [Цезарь, Bellum civile, III, 86-87; Плутарх, Помпей, LXVIII].
Утром 6 июня (или 9-го августа*)
\\\*Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион, сын Сципиона Назики, по смерти которого был усыновлён
Метеллом Пием; тесть Помпея Магна. Характеристика - бездарная личность, ничем не
выделяющаяся среди серого большинства оптиматов (см. выше часть 1. Лелий.).\\\
48 года до н.э. Помпей расставил войска обычным образом, в римской традиции. Пехота стояла в
шахматном порядке, в три линии. На левом крыле встали I-ый и III-ий легионы (участники
галльских компаний Цезаря, главная надежда Гнея), под командованием непосредственно Помпея.
В центре - сирийские легионы Сципиона. Правое крыло, примыкающее вплотную к реке Энипей,
составляли "Киликийский легион близнецов" и "Испанский легион"*
\\\*Легионы получили названия по местности, откуда призывались римские ветераны-колонисты.
"Легион близнецов" получил название из-за увеличения численности личного состава
подразделения более, чем в два раза [См.: Цезарь, Bellum civile, III, 4].\\\.
Лабиэн со всей конницей и со всеми лучниками прикрывал только левый фланг, т.к. правый
прикрывала река. Перед земляком Помпей поставил главную задачу - опрокинуть малочисленную
кавалерию, закрывающую правый фланг противника и, зайдя в тыл пехоте, прижать Цезаря к реке.
Исходя из очевидных намерений соперника, Юлий применил оригинальное новшество -
тактический резерв. Шесть его легионов выстроились стандартно в три линии: X-ый ударный и
VI-й легионы - против Помпея, под руководством Публия Суллы; два легиона Г. Домиция встали в
центре; IX-й и VIII-й легионы, сведённые в один (т.к. IX-й потерял половину численного
состава под Диррахием), расположились у Энипея, под командой Марка Антония. Новинкой стало
появление четвёртой, запасной линии из шести когорт (около 3 тысяч легионеров). Цезарь
спрятал их за триариями X-го легиона. Резерву отводилась важная, но не главная роль (как это
принято считать - прим.авт.) - поддержать стремительной атакой однотысячный отряд
цезарианской конницы в самый критический момент неравного боя с лабиэновцами.
Увертюра битвы между двумя лучшими (если считать Тита Атия Лабиэна, то тремя -
прим.авт.) полководцами Римской республики первое время развивалась по нотам Помпея.., но
под дирижировку "Божественного".
Первые две линии цезарианской пехоты (гастаты и принципы) ринулись в яростную атаку.
Помпеянцы выдержали удар, не шелохнувшись, ожидая, когда колонна Лабиэна огромной змеёй
охватит, стиснет и притянет полузадушенные когорты врага к реке и сбросит их в воду или на
гладиусы помпеянских легионов. Тит не смог одним ударом покончить с галло-германской
кавалерией (!), лишь немного оттеснив её. Если бы он успел это сделать, то не пришлось бы
сражаться и с конниками, и с пехотой одновременно. Цезарь не дал оппоненту второй попытки,
бросив вперёд четвёртую линию. Целясь в лицо, цезарианцы засыпали всадников врага дротиками.
До настоящего, рукопашного единоборства дело не дошло, - устрашённые и ошеломлённые бойцы
Пиценца беспомощно откатились на дальние спасительные высоты [Цезарь, Bellum civile, III,
93; Плутарх, Помпей, LXXI]. Не Цезарь, а Помпей получил удар во фланг и тыл, одновременно с
сокрушительной атакой третей линии юлиевых триариев по всему фронту.
Как обычно, отличились воинской доблестью солдаты и центурионы X-го легиона, первыми
опрокинувшими фланг противника. Гней, Лабиэн и все остальные руководители республиканцев,
позабыв о всех взаимных клятвах, сбежали первыми, оставляя своих солдат умирать в окружении.
Часть помпеянской пехоты прорвалась в свой лагерь, но была выбита оттуда и направилась к
городу Ларисе. Через десяток километров Цезарь с четырьмя легионами перехватил беглецов и
принудил к сдаче.
Советы и клятвы Лабиена обошлись дорого: от армии Помпея осталось не более 15 тысяч
человек, сам Великий пиценец*
\\\*Здесь Г.Помпей Великий.\\\
превратился в изгнанника и скоро нашёл незавидную смерть. Дело оптиматов рухнуло, как
некогда пророчествовал Сулла Феникс.
Так казалось на первый взгляд...
- 5 -
Помощь Клеопатры
Как странно это не звучит, Лабиэна "со товарищи" выручила именно египетская
царевна.., но перейдём к последовательному повествованию.
После фарсальского разгрома некоторые легаты Помпея, спасшиеся благодаря умению
быстро бегать, появились в Диррахии, где комендантствовал Марк Порций Катон. Не имея
сведений о местонахождении главнокомандующего, Катон и сын Помпея, тоже Гней, предложили
временное руководство оставшимися войсками (семь легионов не полного состава [Плутарх,
Цицерон, XXXVIII])... оратору Цицерону (!), не принимавшему участия в последних боевых
действиях по болезни. Отменно, что про Лабиэна никто не вспомнил (про Сципиона, тестя
Помпея, тоже - прим.авт.).
С подмоченной репутацией едва ли не главного виновника поражения, незадачливый начальник
конницы оказался не у дел. Отношение к военной квалификации Тита переросло из почтительного
в саркастическое, что живо характеризует переданный Плутархом эпизод: "Лабиэн, полагаясь на
какие-то предсказания, уверял, что Помпею суждено одержать верх. "Так значит, - сказал
Цицерон, - это была хитрость, что мы потеряли свой лагерь" [Там же].
Оскорблённый Пиценец, человек дела, с остатками галло-германской конницы (1600
чел.*)
\\\*Африканская война. 19.\\\
ускакал из Диррахия в южно-греческий портовый городок Бутрот (по древнегреч. Бутротон, в
Эпире, против г.Керкиры на о.Керкира; совр.г.Витсиндро, Албания), откуда самостоятельно либо
со Сципионом переправился в Северную Африку. Он мудро не стал задерживаться для участия в
затяжных дебатах по поводу лидерства в республиканской армии, торопясь собрать новые силы
для отпора диктатору.
Цицерон отказался от командования и отбыл в Италию, Лабиэну фасок военачальника не
доверили, в итоге выбрать главкома не успели, так как к городу подводил войска наместник
Ахайи Фурий Каллен, цезарианец. Пришлось срочно заниматься морской эвакуацией, спасать
последние легионы. Флот помпеянцев отправился на Киренаику, в поисках Помпея Магна.
Плутарх свидетельствует, что жители г.Кирены не пустили на берег Т. Лабиэна, опасаясь
навлечь на себя высочайший гнев диктатора [Плутарх, Катон Младший, LVI]. Отечественный
историк С.Л.Утченко утверждает, что Катон, Сципион и Лабиэн укрылись в Киренаике, сюда же
подошёл флот второго сына Помпея - Секста, принесшего горькое известие о вероломном убийстве
отца, совершённом египтянами*.
\\\*Ср.: С.Л.Утченко. Юлий Цезарь. М. 1976. С. 260.\\\
Кому верить?..
Наиболее вероятна следующая последовательность событий. По прибытию в Диррахий, Лабиэн
распустил ложные слухи о тяжёлом ранении Цезаря и, что Юлий понёс страшные потери, одержав
под Фарсалом "пиррову победу" [об этом намекает Фронтин, Военные хитрости, II, VII, 13].
Затем, не найдя кораблей для своей конницы или в поисках Помпея, он направился к Бутроту,
откуда отплыл, возможно на Киренаику, куда раньше отошла диррахская флотилия (а по слухам
направился и Гней Помпей - прим.авт.). Первыми достигнув Кирены, Катон и Гней Помпей узнали
от Секста Помпея, прибывшего из соседнего Египта, о гибели Помпея Магна и поспешили покинуть
негостеприимный берег. Чуть позже, к киренскому побережью причалил Лабиэн. Немногочисленные
экипажи его кораблей не были допущены на берег враждебно настроенными аборигенами. Завернув
корабли, Этруск взял курс на город Утику*.
\\\*Разговор Цицерона с Лабиэном, быть может, имел место в одном из городских гарнизонов в
тылу помпеянской армии, где великого ритора застала болезнь, и которого проездом, спасаясь
из-под Фарсала, посетил Пиценец. Нам, увы, неизвестно, в каком "лазарете" находился
Цицерон.\\\
Впереди вырисовывалась мрачная будущность, - отныне не менее 30 легионов находилось в
распоряжении у "гения молниеносной войны", из них не менее десяти могли появиться в
относительно небольшой римской провинции Африка, в любой день. Отсрочки ждать не
приходилось.
***
Бесценный дар - время - помпеянцы получили, что называется "нежданно-негаданно", из
рук свергнутой царевны эллинистической династии Птолемеев - Клеопатры VII. В нашу задачу не
входит исследование вопросов, - какими чарами полулегендарная женщина побудила фарсальского
победителя сражаться для неё за египетский трон. Упомянем только необходимые хронологические
факты.
В период с лета 48-го по февраль 47-го* годов
\\\*Пьер Декс. Клеопатра. Р.-н.-Д. 1998. С. 80.\\\
Цезарь ввязался в нелёгкую Александрийскую войну. Войну против руководства страны не
впустившей бежавшие остатки разбитых легионов оптиматов; войну против тех, кто, в угоду ему,
повелителю Рима, казнили самого Помпея Магна (!). Можно себе представить, как Лабиэн, Катон
и сыновья Помпея восславили благосклонность богов, свалившуюся прямо с неба.
Одержав победу, Цезарь отнюдь не засобирался в неотложную экспедицию в земли
древнего Карфагена, от которых его отделяла лишь полоса Ливийской пустыни. Диктатор
отправляется вместе с обожаемой Клеопатрой в трёхмесячное увеселительное "турне" вверх по
Нилу [Аппиан, Гражданские войны, XIV, 90]... От отдыха "потомка Венеры" оторвали только уж
очень грозные сообщения: боспорский царь Фарнак, сын знаменитого врага римлян Митридата VI
Эвпатора, производил бесчинства на границах Республики; вспыхнули мятежи цезариевых
ветеранов в Италии, с трудом сдерживаемые начальником конницы Антонием (взбунтовались даже
X-ый и XII-й легионы, самый преданные и надёжные - прим.авт.). Цезарь увяз в разрешении
новых проблем ещё на полгода.
А помпеянцы всё это время набирали и набирали воинские контингенты, где только было
возможно. Двенадцать легионов сформировали Сципион, Вар и Петрей; 14200 всадников набрал
Лабиэн (!). Нашёлся у республиканцев и могучий союзник, нумидийский царь Юба (2 года назад
он разгромил Куриона, легата Цезаря), способный выставить на поле брани 4 легиона солдат
вооружённых и обученных по римскому образцу, 120 слонов и множество пращников и лучников
[Африканская война, 19]. Всё что было в силах сделать, оптиматы сделали. Цезаря безбоязненно
поджидал многочисленный и хорошо подготовленный противник. Великолепная Клеопатра продлила
агонию помпеянской оппозиции.
- 6 -
СЧАСТЬЕ
По дошедшим до нас историческим сведениям, именно это слово Гай Юлий Цезарь назначил
паролем открытия общего наступления при Тапсе, в решающей битве за Африку [Африканская
война, 83]. В этом усматривается некая аллегория, - в самом деле, счастье не раз
сопутствовало своему любимцу, на всём протяжении скоротечной, но самой трудной и опасной
компании в "военно-послужном формуляре" будущего пожизненного диктатора...
Быстрота Цезаря едва не превратилась, на сей раз, в губительную поспешность. С
полководцем высадились на "чёрный континент" всего около 4 тысяч воинов-новобранцев (январь
46 года). Грузовые суда с остальными войсками затерялись из-за сильного шторма, настигшем их
в Средиземном море [Африканская война, 19; Плутарх, Цезарь, LII]. В виду полного
превосходства противника Юлий вынужден был перейти к позиционно-окопной войне на небольшом
прибрежном пятачке между городками Адрумет (или Гадрумет) > Руспина > Малый Лептис > Тиздра
> Тапс (см.карту). Для цезарианских новобранцев, составлявших подавляющее большинство
десанта, первая неделя в Африке превратилась в кошмарную бесконечность. Никогда ещё римляне
не видывали такого количества кавалерии, - всего в общей сложности около 20 тысяч всадников
из разных стран, подчиняющихся власти Рима, собрались под знамёна помпеянцев. Сила,
находившаяся в руках Тита Атия Лабиэна, могла гарантировать победу... при умелом распоряжении.
В самом начале всё так и складывалось, скверно для Цезаря. Резервы из Сицилии подходили
крайне медленно, вражеская конница плотно блокировала лагерь цезарианцев с суши. Голодные
легионеры Цезаря с трудом держались против беспрестанных наскоков нумидийцев, галлов и
германцев. На второй или третий день после высадки, Гай Юлий попытался ночным нападением
захватить близлежащий Адрумет, но крепость показалась на вид слишком неприступной для
незначительной кучки храбрецов. Не решившись на штурм, Цезарь повёл было армию обратно в
лагерь, но его уже занял двухтысячный отряд царя Юбы. Из города совершил вылазку и напал на
арьергард сципионовский легат Г.Консидий. Возник сверхкритический момент. Отбиваясь со всех
сторон, Цезарь героически прорвался к г. Руспина и разбил новый бивуак. Оттуда его вытеснили
к Малому Лептису (город между Тапсом и Гадруметом, см.карту), жители которого, к счастью
Цезаря, открыли ворота диктатору. В африканской эпопее "Божественного" обозначился первый
успех, - он обрёл крепкую тыловую базу-порт.
Тем не менее, каждая попытка Цезаря выйти за укрепления в поисках фуража и продовольствия
незамедлительно оканчивалась столкновением с Лабиэном. Так, на четвёртый-пятый день после
высадки, под Руспиной 10-15 тысяч пехоты и 400 всадников диктатора наткнулись на главные
силы Пиценца, не успев удалиться от своего лагеря и на 5 километров [Африканская война, 12].
Перед цезариевым фронтом показались колоссальные конные скопища и лёгковооружённые отряды
противника. После короткой стычки на флангах кавалерийские лавы помпеянцев в мгновение ока
взяли тяжёлую инфантерию Цезаря в кольцо. Лабиэн избрал в качестве тактики, т.н., "скифскую"
методу ведения боя: избегая рукопашной, кавалеристы и копьеметатели налетали на вражеское
каре с разных направлений, забрасывали его тучей стрел и дротиков и откатывались на
недосягаемое для малоподвижных легионеров расстояние [Африканская война, 15]. Постепенно
линии цезарианцев приходили в расстройство. Ликующий Titus Atius разъезжал вдоль передового
строя, предаваясь своему любимому, в последнее время, занятию - злобным насмехательствам над
обескураженным соперником (традиционно преждевременными - прим.авт.)...
Тут произошёл весьма интересный эпизод, переданный неизвестным автором "Bellum Africanum".
Среди новобранцев Юлия случайно оказался ветеран X-го легиона, лучшего лабиэновского легиона
в Галльской войне. Старый солдат окликнул бывшего командира и представился, из какого он
подразделения. По строкам источника можно прочувствовать ностальгическое волнение охватившее
Пиценца: "Я не вижу здесь знамён X-го легиона", - не нашёлся чего более ответить растерянный
Лабиэн. "Теперь ты узнаешь кто я, - разгневанный ветеран со страшной силой метнул пилум,
тяжело ранив коня экс-легата Цезаря, после чего гордо добавил, - Лабиэн, знай, что это в
тебя целится солдат X-го легиона" [Африканская война, 16]. Фраза прозвучала страшным
приговором прошлого...
В тот день, под Руспиной, юлианцы всё-таки вырвались из окружения и, с трудом
сохраняя порядок, добрались до холмов недоступных вражеской кавалерии. Нежелание вступать в
решительное столкновение отняло у Лабиэна победу (обозначим это столкновение I-ой Руспинской
битвой, см.ниже - прим.авт.). Аппиан указывает другую причину (малосостоятельную -
прим.авт.) прекращения преследования*: падение Лабиэна с раненой лошади вызвало
замешательство в рядах помпеянцев**.
\\\*Следует указать, что единственным и главным первоисточником по Африканской компании
Г.Ю.Цезаря является работа "Bellum Africanum", принадлежащая перу неизвестного юлианского
сторонника. При повествовании Аппиан, Плутарх, Светоний (etc) отталкивались от "Африканской
войны", давая свои, порой не похожие интерпретации, явно надуманные.\\\
\\\**Цит.по: С.Л.Утченко. Юлий Цезарь. М. 1976. С. 269.\\\
Через день-два, и на шестой день после высадки, состоялось ещё одно сражение "на
ровном и открытом поле.., которое продолжалось с пятого часа дня до захода солнца"*.
\\\*В исторической науке существует непререкаемое общепринятое мнение, что под Руспиной, в
январе, Цезарь дал одно сражение. Но при тщательном изучении "Bellum Africanum" [16-19]
можно, с известной долей смелости, утверждать - в тот месяц БЫЛО ДВЕ БАТАЛИИ (прим.авт.).
\\\
На этот раз конницы у Лабиэна было ещё больше - подоспел резерв, ведомый Петреем (1600
всадников и 400 велитов). Автор "Африканской войны", цезарианский офицер, умалчивает о ходе
и итогах боя (т.н., II-я Руспинская битва, см.ниже - прим.авт.), завершившемся, скорее
всего, неблагоприятно для "божественного Цезаря". Присутствует лишь невразумительное
упоминание, что ".. Петрей был тяжело ранен и оставил строй" [Африканская война, 19].
С подходом главной армии оптиматов под начальством Сципиона, положение Цезаря
ухудшилось. Диктаторские силы были накрепко заперты на клочке прибрежной полосы земли длиной
всего около десяти километров. А ведь ещё ожидалось появление армии Юбы. Но штаб помпеянцев
затягивал с нанесением завершающего, уничтожающего удара, повторяя балканские ошибки. Тем
более, что "...Лабиэн говорил на солдатской сходке, что он поставит противникам Цезаря такую
массу вспомогательных войск, что цезарианцы даже в случае победы утомятся от одной только
резни и затем будут побеждены" [Там же]. Даже если приведённая цитата вымысел автора
(сомнительно, чтобы военачальник называл своих воинов в глаза, образно говоря, "пушечным
мясом", которое ему де не жалко - прим.авт.), всё равно, наметившийся боевой успех нужно
было развивать.
Тем временем Гай Юлий произвёл блестящий дипломатический ход, - он заполучил в союзники
мавританских царей Бокха и Богуда*
\\\*Царственные братья: Богуд правил Западной Мавританией, Бокх - Восточной\\\,
обладавших значительными военными ресурсами. Юба не успел добраться до Сципиона, как получил
известие о взятии восточными мавританцами своей столицы Цирты. Нумидийский корпус спешно
повернул вспять, спасать родину.
Единственный, кто не бездействовал в эти дни, был Лабиэн, направившийся со своими
конниками на штурм г.Лептиса, пока единственного оплота Цезаря в провинции. Но кавалерией
брать крепость?.. Невероятного не произошло, гарнизон устоял без особых усилий [Африканская
война, 19].
Нерасторопность противников спасла Цезаря. К февралю он успел получить крупные
подкрепления из Италии и перешёл к активным операциям, в свойственной ему манере. При первой
же возможности Юлий безбоязненно вывел армию из лагеря и двинулся к близлежащему горному
хребту, рассчитывая закрепиться на высотах господствующих вокруг руспинской котловины. К
месту шанцевых работ врага устремился Пиценец, далеко позади во главе тяжёлой пехоты в
нерешительности стоял Сципион.
Всё произошло чрезвычайно быстро. Сторожевой форт помпеянцев расположенный на одной
из вершин хребта был атакован и с ходу взят испанскими эскадронами Цезаря, прямо на виду
противника. Этруск оттянул правый фланг назад, отбивать утраченное укрепление,
неосмотрительно оголяя центр. Юлий отметил просчёт и дал бывшему сослуживцу на некоторое
время свободу действий, поджидая, когда тот оторвётся от главной линии своих войск как можно
дальше.
На равнине находилась огромная четырёхбашенная усадьба, закрывавшая обзор Лабиэну от
форта, чем не преминул воспользоваться Гай Юлий, подкравшись незамеченным со всей своей
кавалерией на дистанцию короткой атаки. Нумидийцы республиканцев увидели врага, когда тот
уже врубился к ним тыл на полном скаку (см.схему). Африканская конница пустилась наутёк,
фактически не приняв боя. Не оставил позицию только отборный галло-германский отряд. Их
окружили и перебили полностью в ходе жестокой рубки.
Солдаты Сципиона так и остались сторонними наблюдателями развернувшихся событий,
боясь оторваться от своих укреплений дальше четырёхсот шагов. Гибель наемных германцев
произвела на республиканских новобранцев крайне неблагоприятное психологическое воздействие.
Иначе как объяснить, что 10 вражеских легионов, обезумев от страха, вломились в ворота
собственного лагеря, наперегонки с лабиэновскими "варварами", спасаясь от приближавшейся
шагом жидкой цепочки цезарианских кавалеристов (!) [Африканская война, 39-40].
После этого постыдного боя стало сложно вырвать военную инициативу из рук Юлия.
Почти невозможно. Но в эти дни неукротимый Лабиэн, образно говоря, "нашёл свои галльские
сапоги". Он предложил Цезарю настоящую широкомасштабную партизанскую компанию, к которой тот
оказался не готов.
Диктатор невозмутимо продолжил окопные работы, пытаясь поймать добычу проверенным
способом: обвести вокруг месторасположения противника осадный вал, аналогичный алезийскому и
диррахскому. Но Лабиэн предупредительно занял ключевую высоту на пути противника. Зная, что
Цезарь обязательно попытается отбить холм, он укрыл у его подножия, во многочисленных
пещерках, лёгкую пехоту, а сам с усиленным отрядом нумидийских всадников встал в качестве
приманки на вершине. По прогнозу цезарианцы должны были бы броситься на Тита, не заметив
оставшихся позади пехотинцев, которые ударом в тыл, обязаны были стиснуть "клещи" вокруг
противника. Замысел казался верным, но подвели исполнители.
Цезарь действительно повёл легионы к горе, не подозревая о засаде, когда нумидийские велиты,
испуганные возможностью быть раздавленными вражеской кавалерией в своих ямах, стали покидать
убежища и стекаться наверх, к основным силам. Засадные отряды демаскировали себя в самый не
подходящий момент, когда галлы Цезаря уже были рядом. Разобщённые группки нумидийцев были
тут же частью перебиты, частью взяты в плен; Лабиэн остался один на один с уже
превосходящими силами противника. Помпеянцы с уроном были выбиты с вершины, сам начальник
конницы еле избежал позорного плена [Африканская война, 50].
В лагере Сципиона катастрофически падал боевой дух. От помпеянских полководцев
немедленно требовался хоть какой-нибудь военный успех, чтобы хоть как-то поддержать
собственное реноме в глазах собственных ветеранов. От хитрых задумок отказались, а попросту
произвели лихую, массированную конную диверсию, внезапно напав на уставших солдат
противника, возвращавшихся вечером со строительства укреплений (для большей чёткости
представления назовём событие, имевшее место всё в той же Руспинской котловине, I-ой
Узитанской битвой, см.ниже - прим.авт.). Небольшие охранные пикеты юлианских всадников были
растерзаны. Цезарь едва успел среагировать, стремительно развернув легионы в контратаку.
Взбодрённые видом подходящей помощи, галло-испанская конница прекратила отступление,
развернулась и с места ударила на нумидийцев, "налетавших в пылу преследования врассыпную"
[Там же. 52]. Лабиэну снова немного не повезло, словно его преследовал злой рок: его
"безуздные"*
\\\*Вооружение кавалеристов Нумидии, Гетулии и Мавритании (царства в Северной Африке
граничащие с римской провинцией, находящиеся в номинальной зависимости от Республики) в
сравнении с европейским, было малопригодным для правильного столкновения: лёгкие метательные
копья против тяжелых ударных; луки против длинных мечей. Ездили африканцы на лошадях без
использования уздечек (стремена - тюркское изобретение раннего средневековья, неведомое и
римлянам), что понижало маневренность и способность крепко держаться в седле, что
немаловажно при тесных конных сшибках регулярных сражений. Зато конный африканец являлся
идеальной воинской единицей для ведения партизанской "герильи".\\\,
плохо державшие сплочённый удар тяжёлой конницы, побежали перед копейщиками галлов и
германцев, как свора борзых разлетается от небольшого разъярённого кабана. Ночная темень и
пыльный ветер, дувший в лицо наступавшим, дал возможность Юбе и Пиценцу скрыться от
преследования цезарианцев.
С того дня армия оптиматов стала неудержимо таять. Перебежчики массами переходили к
Цезарю [Там же]. К прочим неприятностям помпеянцев добавилась ещё одна: с Аппенинского
полуострова приплыли транспорты с усмирёнными после недавних бунтов ветеранами X-го и IX-го
легионов, готовыми кровью смыть вину перед своим императором. Юлий теперь каждодневно
пытался выманить своих визави на линейное сражение: его солдаты и офицеры рвались в бой. У
города Узиты (недалеко от Руспины и Тапса) прошла первая проба сил.
Тщательная расстановка армий перед битвой оказалась никчёмной, т.к. главные силы
соперников так и не были задействованы. Стороны простояли в бездействии несколько часов, в
трёхстах шагах друг напротив друга. Первым начал отход со своего правого фланга, уставший
ждать Цезарь. За уходящими, на удалении, медленно последовали вражеские африканские конники.
Небольшой кавалерийский отряд юлианцев, не выдержав "психологического" давления, без приказа
набросился на неприятеля, увлекая за собой легковооружённых. Безрассудная атака не могла не
захлебнуться, хотя по началу храбрецам удалось перебраться напрямик через разделяющее врагов
болото и даже оттеснить превосходящее число врагов... Цезарианцам с потерями пришлось
вернуться под прикрытие легионов, оставив на растерзание гетулам и нумидийцам Лабиэна свою
лёгкую пехоту [Африканская война, 61], не поспевшую убежать.
Сципион не стал дальше испытывать благосклонность Фортуны и отвёл армию в лагерь,
вполне удовлетворённый достигнутой малозначительной, но всё-таки победой.
Куцее описание завершающей фазы боя [См.: Африканская война, 61] указывает, что
конный поединок имел, очень может быть, более неблагоприятные результаты для Юлия, нежели
это отражено в источнике. Вообще, цезарианский хронист явственно замалчивает неудачи
"Божественного". Вот, например, о чём, к сожалению расплывчато, сообщает Плутарх:
"Неприятельская конница из нумидийцев господствовала над страной, быстро появляясь всякий
раз в большом числе. Однажды, когда конный отряд Цезаря расположился на отдых и какой-то
ливиец плясал, замечательно подыгрывая себе на флейте, а солдаты веселились, поручив
присмотр за лошадьми рабам, внезапно неприятели окружили и атаковали их. Часть воинов Цезаря
была убита на месте, другие пали во время поспешного бегства в лагерь. Если бы сам Цезарь и
Азизий Поллион [легат полководца] не поспешили из лагеря на подмогу, война, пожалуй, была бы
кончена [предположительно, это, м.б., I-я Узитская битва, см.выше - прим.авт.]. Во время
другого сражения [какого? Похоже речь ведётся либо о II-ой Узитанской, либо о I-ой или II-ой
Руспинской битвах - прим.авт.], как сообщают, неприятель также одержал было верх в
завязавшейся рукопашной схватке, но Цезарь ухватил за шею бежавшего со всех ног знаменосца и
повернул его кругом со словами: "Вон где враги!" [Плутарх, Цезарь, LII]. Некоторые
упоминания Аппиана и Диона Кассия звучат в унисон с плутарховскими (см.выше), но содержат
мало конкретики. Нам остаётся пытаться сохранять, более-менее, нейтральную оценочную позицию
при скудности информации. Если сообщения великих историков древности достоверны, хотя бы
отчасти, то можно понять, почему великий Цезарь стал осторожнее после второй Узиты.
Подтверждённое, но не абсолютное превосходство помпеянской кавалерии, позволило Лабиэну
заняться глубокими рейдами на неприятельские коммуникации более эффективно. Состязания по
части устройства ловушек, протекающие, как правило, с переменным успехом, не прекращались.
Всё яснее вырисовывалась неприятная для Цезаря картина: его тяжеловооружённые войска
выдыхались несоизмеримо быстрее лабиэновских "корволантов"*
\\\*Здесь, - "корволант" - "летучий конный отряд".\\\.
Всё острее возникала насущная необходимость как можно быстрее изобрести противоядие, новые
способы ведения боя неповоротливого легионного солдата против лёгковооружённого,
маневренного кавалериста. О чём лишний раз засвидетельствовал результат одного из мартовских
боёв, когда при кажущейся безобидной ситуации армия диктатора чуть было не попала в
безвыходное положение. Тут даже автор "Африканских записок" не в состоянии как-либо
приукрасить события.
Во время возвращения из рядовой вылазки за продовольствием, Цезарь наткнулся на
заслоны расставленные Пиценцем. Отряды нумидийцев, роями потревоженных ос, набросились на
арьергард, заставив легионы противника, подобно тяжёлому, неповоротливому монстру,
развернуться и принять бой. Добившись задержки движения, нападающие "испарились" за ближними
холмами. Инфантерия медленно перестроилась в колонну (относительно медленно! - прим.авт.) и
продолжила марш. Не тут-то было, на замыкающих, как из-под земли, опять налетели конные и
пешие копьеметатели неприятеля... Оставшиеся до вожделенного лагеря 5-6 километров армия
Цезаря буквально проползла, - в условиях палящей жары, безводья и окружённая со всех сторон
противником, - ЗА... 15 ЧАСОВ [Африканская война, 69]!!! То есть, не более 10 метров в минуту,
в каждую из которых в солдата летели стрелы и дротики [Там же]! Вечером скорость движения
измученных и израненных легионеров снизилась до... 30 сантиметров в минуту, "неполных сто
шагов за четыре часа" [Там же]! Т.е. велся изнурительный отступательный бой. Напомним,
юлианцы находились в прямой видимости дозорных сципионова лагеря и Цезарю несказанно
повезло: Сципион с легионами отсутствовал, разыскивая по окрестностям продовольствие. Полная
остановка на голой местности, для всего войска диктатора, равнялась добровольному
самоубийству. Через "не могу", на последнем напряжении воли, к часу ночи Цезарь достиг-таки
своего убежища... В отличие от Лабиэна ему везло... как сильнейшему.
Итак, изыскать контрмеры? Но их не существовало. Как вести правильную войну против
партизан? Юлию оставалось уповать на генеральное сражение. Уничтожение главных линейных
частей союзников повлекло бы за собой распад и уход неуловимых корволантов Туска. Почему?
Нумидийцы, галлы, германцы и гетулы являлись инородным телом в римской провинции Африка;
популярностью у местных италийских и ливийских колонистов они явно не пользовались, что
подтверждает начавшееся, повсеместное отпадение небольших городков из-под власти оптиматов.
К апрелю помпеянские гарнизоны удерживали только некоторые крупные города: Тапс, Утика,
Тиздра и др. Единственную передвижную базу лабиэновцев, - лагерь защищаемый регулярной
армией, - "Божественный" и стремился уничтожить.
Выманивая Сципиона, пришлось рисковать, проходя войсковой колонной в
непосредственной близости от укреплений противника. Однажды пришлось и поплатиться: во время
перехода к городу Сасуре на арьергард, как снег на голову, свалился с высот Тит Лабиэн,
невзирая на предпринятые цезарианцами предосторожности. Пока легионеры сбрасывали поклажу и
разворачивались в контрнаступление, был отбит и разграблен маркитантский обоз [Африканская
война, 75].
В другом случае, под городком Тегеей, окружённый 4-ёхтысячным отрядом неприятельской
конницы, Цезарь бросил вперёд 400 своих конных и специальные легионные команды по 300
человек*
\\\*Нововведение Г.Цезаря: от каждого легиона отбирались наиболее ловкие и быстрые люди,
проходившие специальную подготовку по борьбе с кавалерией. Всего их было, судя по количеству
юлиевых легионов, около 4,5-5 тыс. чел [Ср.: Африканская война. 60, 71, 77].\\\.
Сципион не пришёл на помощь, боясь оставить выгодную позицию и Т. Лабиэн, имевший в начале
боя перевес, вынужден был отступить на холмы [Африканская война, 78]. Сципион никак не желал
спускаться на равнину, не взирая на все уловки Цезаря.
Помпеянское командование всё же допустило ошибку, на первый взгляд незначительную, но, как
оказалось, роковую.
Цезарь свыкся с пассивностью Сципиона и позволил себе совершить очередное дерзкое
мероприятие: пройти под носом республиканской объединённой армии и приступить к осаде мощной
крепости Тапс, второй по значимости твердыни республиканцев. Спохватившись, М. Сципион
спешным ночным переходом прибыл выручать осаждаемый гарнизон. Союзники расположились тремя
лагерями: два (Юбы и Сципиона) спереди, в 600-х шагах от моря, на несколько километров
севернее города, на берегу некоего болотистого солончака; третий (старый лагерь, под защитой
Афрания) - в 13 километрах сзади. Цезарь ожидал такое развитие сюжета. Построив армию, он
скрытно продвинулся лесом на рубежи атаки. Сципион не успел завершить возведение лагерных
укреплений, но врасплох, как сообщает Плутарх [См.: Цезарь, LIII], приход Юлия его не
застал, иначе, как бы он успел выстроить все свои силы перед лагерем, правильным строем.
Разве что можно говорить о извечной моральной неподготовленности помпеянских солдат к скорой
встрече с грозным соперником.
Создалась довольно трагикомичная ситуация, когда одна сторона, перепуганная появлением
супостата, лихорадочно достраивала убежище; вторая - рвалась в драку, чувствуя "запах
страха" исходящий от суетящихся врагов, но сам "Божественный" почему-то заколебался
атаковать трудную позицию. Не вытерпели забияки всё того же беспокойного X-го легиона. Они
заставили трубача сыграть атаку (!) и весь правый фланг помчался вперёд, увлекая за собой в
беспорядочный приступ всю остальную армию. Цезарь, чуть ли не вдогонку своим солдатам,
отослал пароль к атаке (помните? "Счастье!") [Африканская война, 82-83]. Сражение шло
хаотично, почти без всякого влияния полководцев, потому не имеет смысла описывать
тактические уловки, - их просто не было. Не потому ли у античных авторов бытовала версия о
неучастии Цезаря в деле, по причине начавшегося припадка эпилепсии [Плутарх, Цезарь, LIII].
Напрашивается историческая параллель, как с Наполеоном при Ватерлоо... не будем отвлекаться.
Воинское чутьё (опыт, счастье...) не подвело ветеранов Юлия. В несколько часов все три
неприятельских лагеря были захвачены с минимальными потерями, в едином порыве (!).
Африканская армия сторонников Помпея перестала существовать...
"Так в чём же роковая ошибка, - спросит внимательный читатель, - из-за которой, в считанные
часы, проиграли Сципион, Афраний и Лабиэн?" Ничего удивительного в том нет. Костяк армии
оптиматов - тяжёловооружённые легионы - до Тапса не принимал участия ни в одном из сражений
48-46 гг. Обычное отсутствие боевой практики, тем более, отсутствие победных навыков - вот
ошибка, лежащая на совести Сципиона и его штаба. Де-факто, всю компанию против целой армии
Цезаря вёл один Тит Атий Лабиэн, силами только лёгкой конницы (!); не ощущая никакой пользы
от присутствия у него за спиной сципионовых ветеранов, в купе с пехотой царя Юбы, не бог
весть какой. Победа Цезаря выглядит более, чем закономерно.
- 7 -
Крушение
Заключительный акт двух трагедий под названиями "Гражданская война" и
"Взаимоотношения Цезаря и Лабиэна" наступил одновременно в следующем 45-м году до н.э.
Как Пиценец изловчился достичь берегов Испании, историкам снова ничего не известно,
ведь путей к бегству почти не существовало! На море властвовал флот диктатора; по суше
добраться до Гибралтара было нереально, т.к. требовалось пересечь границы двух враждебных
царств Мавритании. Весь штаб Сципиона, включая самого незадачливого главнокомандующего
республиканцев, погиб, тщетно пытаясь скрыться: Юба и Петрей устроили смертельную дуэль
между собой, лишь бы не попасть в позорный плен; Сципион потонул со свитой в морском
побоище, преследуемый судами цезариева легата Публия Ситтия*
\\\*Publius Cittius - римский всадник, замечательный человек с полусказочной судьбой
"кондотьера". В молодости - сторонник Катилины, но покинул Италию до начала попытки
переворота. Появившись в Испании, вербует добровольческий отряд, с которым направляется в
Африку, где предлагает военные услуги всякому, кто неплохо платит. Во время вторжения Цезаря
оказывал диктатору всемерную поддержку: наладил контакт с обоими мавританскими царьками,
содействовал союзу цезарианцев с племенами гетулов, вёл партизанско-набеговую войну против
Юбы. После Тапса его наёмники переловили и перебили большую часть Сципионова штаба. Ему
беспрекословно подчинялись многочисленные разноплемённые отряды африканцев, испанцев, беглых
италиков; он даже обладал целой флотилией полупиратского характера. Да простят мне
некорректное сравнение, Ситтий был прообразом эдакого всемогущего "крёстного отца
северо-африканской мафии" [О нём см.: Bellum Africanum, 25,36,48,93,95,96]. \\\;
Афрания и Фауста убили свои же наёмные гетульские всадники; комендант Утики М.Порций Катон
Младший закололся [Плутарх, Цезарь, LIV; Африканская война, 88]. Остальные сдались на
милость победителя. Но нигде мы не находим следов Т. Лабиэна! Ни одной фразы в источниках.
Можно попробовать пойти зыбким путём логических рассуждений.
Отталкиваясь от известных нам сведений можно заключить, Лабиэн мог уйти на судне
через Утику, единственный порт не блокированный с моря, остававшийся в руках помпеянцев
после разгрома ещё какое-то время. Факт бегства основной массы сципионовской кавалерии в
город после окончательного поражения на тапсиданских солончаках [Африканская война, 87],
косвенно подтверждает это предположение. Правда, в грабежах учинённых нумидийцами и гетулами
в Утике и близлежащих Парадах автор "Bellum Africanum" не марает имени Этруска. Будь там
Пиценец, то цезарев летописец обвинительный приговор вынес бы обязательно.
Морская эвакуация из Утики, мы знаем, проводилась. Не менее двух эскадр отошло от утической
пристани: Сципион с людьми и его легат Насидий [Африканская война, 98]. Спутники Сципиона
перечислены основательно [Там же], Лабиена среди них нет. А вот Насидий, отправившийся к
г.Каралы (о.Сардиния), встретил радушный приём у горцев. Есть вероятность, что на эскадре
находился и Лабиэн, но о нём нет упоминаний. Случайность? А может статься, информация о
Лабиэне умышленно умалчивалась в угоду "Божественному", не желавшему придавать излишнюю
весомость деяниям Недруга, конкурента по славе.
Из вышесказанного вытекает ещё одна гипотеза. В начале дадим примечание: при
описаниях Тапсиданской баталии в работах древних авторов не фигурирует имя Лабиэна.
Возможные причины этого: или начальник конницы не сыграл никакой роли в битве, или не
участвовал в ней. Если второе, то где он находился? Поссорился со своим императором и ушёл в
Утику? Выполнял какое-то поручение?.. Не закапываясь в дебри предположений, скажем то, что
хотим сказать.
На наш взгляд, лабиэновцы если и принимали участие в битве при Тапсе, то весьма
посредственное, т.к. упоминаются в основном мавританцы, а основу конницы Пиценца составляли:
в первую очередь, нумидийцы; во-вторых, галлы и германцы; в-третьих, гетулы. Неважно почему,
Лабиэн мог находиться в резерве. Либо его отряды понесли в последних боях значительные
потери в людском и конском составе, либо Тит мог вступить в конфликт со Сципионом по поводу
не оказания поддержки в последних схватках с цезарианцами, либо леса и болота не дали
возможности Аттию развернуть кавалерию под Тапсом. Важно, что он первым, вовремя отступил в
Утику.
Участвовал ли Лабиэн в резне и грабежах утических граждан, спровоцированных... "честнейшим"
Катоном (!)*?
\\\*Марк Порций Катон выгнал процезариански настроенный плебс города за крепостные стены,
поселив их в полевом лагере. Сделал он это из опасения иметь под боком, на случай осады,
потенциальных изменников, т.н. "пятую колонну". Перебив по пути жителей маленького городка
Парады, помпеянские кавалеристы (около 1500 чел.) прибыли в Утику, где с ходу попробовали
захватить лагерь выселенцев, "чтобы их избиением отомстить свой позор (под Тапсом -
прим.авт.)" [Африканская война. 87]. К чести горожан, мародёры были отогнаны при помощи
обычных булыжников и палок (!). Злость за очередное позорище головорезы выместили на жителях
ещё не выселенных из Утики. Перепуганный Катон вынужден был откупаться от разбушевавшихся
конников. Получив жалование таким своеобразным способом, африканцы направились в Нумидию, к
Юбе [Там же]. Если Лабиэн присутствовал при всём этом, то, после "выплаты", его дороги с
нумидийцами разошлись, т.к., немного позже, цезарианские отряды перехватили "утических
бандитов" и среди них Пиценца не было.\\\
Можно дать утвердительный ответ, если вспомнить фарсальские казни ветеранов IX-го легиона
(бывших сослуживцев! - прим.авт.). После чего Тит Аттий вполне мог сесть со сторонниками,
ещё желающими продолжать войну, на корабли Насидия и отбыть на Сардинию, далее переправиться
в Испанию, куда ещё в феврале отбыли братья Помпеи, а в марте Аттий Вар.
***
По прибытии на Иберийский полуостров, Тит Лабиэн застал там уже вполне
подготовленное войско. Целых 13 легионов собрали под свои знамёна сыновья Гнея Помпея Магна
- Секст и Гней. По причине своей молодости, командование остатками помпеянских сил они
уступили авторитетным полководцам отца. Лабиэн, участник почти всех крупных битв проведённых
римлянами за последние 15 лет (!), отказался быть главнокомандующим и предпочёл остаться в
привычной для себя должности начальника конницы...
В Испании... Иберии, конкретно области Бетика и Лузитания (Дальняя Испания) в составе
Римской республики состояли относительно недавно. Данные территории являлись неугасимыми
очагами сопротивления и бунтов. Сюда эмигрировали римляне недовольные центральной властью,
здесь всегда можно было найти подходящий людской материал, за деньги готовый на всё.
Воинственное население поддерживало любую антиримскую авантюру, лишь находился мало-мальски
подходящий вождь. Условия местного ландшафта (многочисленные нагорья, леса) позволяли даже
небольшим боевым подразделениям аборигенов годами сопротивляться и греческим колонистам, и
бесчисленным фалангам карфагенян, и "железным" римским легионам. Вириат, Серторий и другие
знаменитые партизанские "генералы" на каменистых плоскогорьях Пиренейского полуострова не
раз наносили поражения именитейшим военачальникам: Гасдрубаалу Барке, Публию и Корнелию
Сципионам, Метеллу, Помпею Магну... Всех и не перечислить. А в 45-м году под Кордубой собрался
не отряд инсургентов, но гигантская армия. Цезарь, несмотря на великое множество побед над
оптиматами, вновь и вновь вынужден был браться за оружие в борьбе с "помпеянской гидрой"...
После январских псевдовыборов в римские органы управления, диктатор отбыл в третий
раз покорять Испанию. Военная компания получилась быстротечной, зато завершающее сражение
оказалось самым тяжёлым в биографии Цезаря. Братья Помпеи и Лабиэн заставили противника
принять сражение на уничтожение (обычно к чему стремился диктатор), не дав Цезарю времени на
тщательную подготовку. Многие историки порицали и порицают помпеянское командиров в
поспешности действий [Аппиан, Гражданские войны, XIV, 103], считая, что с их людскими
ресурсами можно было вести бесконечную партизанскую войну, изнурительную для врага. Можно,
конечно, возразить, что в Африке подобный способ не принёс виктории. Тогда, наоборот,
оптиматам не хватило мужества на генеральное сражение.
Так или иначе, но стороны сошлись в ужасном побоище в долине Бетиса, близ местечка
Мунда, 17 марта 45 года до н.э. Против 65 тысяч вражеских пехотинцев Цезарь выставил 40
тысяч ветеранов. Учтя предыдущие суровые уроки, диктатор заблаговременно позаботился о
создании мощного кавалерийского корпуса - 9 тысяч против 5 тысяч Лабиэна*,
\\\*Советская военная энциклопедия. 1978. Т.5. С.448.\\\
- в чём ему очень помог мавританский союзник и личный друг царь Богуд. Лёгковооружённых
мавританцев и почти всю конницу Юлий сосредоточил на левом фланге. Таким же образом поступил
и Пиценец, встав с 12-титысячным контингентом вспомогательных войск и всеми всадниками на
своём левом крыле. Как мы видим, соперники готовили фланговый манёвр в качестве главного
козыря в предстоящей смертельной игре. На деле произошло иначе.
Боевые пехотные линии устремились одновременно друг на друга. Отчаянный натиск
помпеянцев оказался сильнее. Цезариевы легионеры подались назад, вяло отбиваясь от
наседающих гастатов противника. С обеих сторон конница активных шагов не предпринимала,
внимательно контролируя любую попытку неприятеля флангового обхода. И Цезарь, и его
закадычный враг Лабиэн понимали, что в их многолетних отношениях настал момент истины. Как
два опытнейших шпажиста они долго выцеливали и примерялись к главному кавалерийскому выпаду,
кружа на удалении друг от друга. Время последнего, смертельного укола настало!
Тем временем старший Помпей со своими принципами всё дальше и дальше теснил и ломал
вражеский строй в центре, потери юлианцев стремительно росли, ещё немного и они побежали бы.
Диктатору пришлось самому, со щитом в руках, броситься сквозь строй вперёд (!). Личный
пример Цезаря и упрёки, которыми он осыпал соратников, побудил легионеров перейти к более
агрессивным действиям. Битва разгорелась с небывалым ожесточением [Плутарх, Цезарь, LVI;
Аппиан, Гражданские войны, XIV, 104]. К вечеру, после 7-8 часов беспрерывного боя,
обессилевшие противники и не думали расходиться, но чаша успеха не склонялась ни в одну из
сторон. Вот тут-то, под прикрытием кровавой сумятицы и наступающих сумерек, кавалеристы
Богуда совершили глубокий обход правого фланга неприятеля и напали на... лагерь помпеянцев,
когда от них требовалось нанести удар в тыл врагу. Случай сделал мародёрский наскок
мавританцев решающим победным вкладом в победу Цезаря!
Лабиэн поздно заметил передвижения врага на противоположном конце дерущихся войск.
Ему пришлось снять с фронта 5 когорт и послать их на выручку в лагерь*.
\\\*С.Л.Утченко. Юлий Цезарь. М. 1976. С. 300.\\\
Мера явилась крупнейшей и последней ошибкой Пиценца. Уход из рядов 2-3 тысяч человек, нужных
здесь и сейчас, был воспринят помпеянскими пехотинцами как отступление или предательство. К
тому же, в то место, где вражеский строй стал тоньше, Гай Юлий усилил давление своими
резервами. Гней Помпей был тяжело ранен и вышел из боя, из-за чего паника в лабиэновском
войске возросла и переросла в необратимое бегство. Тит Лабиэн и с ним немногие товарищи
хладнокровно поскакали навстречу смерти, в самую гущу вражеских триариев...
В тот поздний вечер погибла вся командирская верхушка помпеянцев, спасся только младший из
братьев Помпеев - Секст. Если верить Плутарху, часто грешившему преувеличениями, противников
Цезаря пало колоссальное количество - 30 тысяч человек [Там же]. Диктатор лишился одной
тысячи лучших бойцов (самые значительные потери Цезаря, на втором месте после Диррахия -
прим.авт.).
На следующий день к ногам великого полководца положили голову старшего Помпея,
убитого неким Дидием [Плутарх, Цезарь, LVI], и тела погибших Аттия Вара, Варрона. Среди гор
трупов на поле брани нашли и мертвого Лабиэна. "Божественный Юлий" устроил пышную кремацию
бывшим врагам, бывшими некогда и друзьями. О чём думалось Гаю, при погребении Тита?..
Вспоминал ли он его молодым трибуном с преданным взглядом или надменным и бесстрашным
помпеянским "генералом", скачущем впереди строя без шлема?...
- 8 -
"ПАРФЯНСКИЙ" ИМПЕРАТОР
...Минуло четыре года после убийства "полубога" по имени Гай Юлий Цезарь. Страну снова
раздирали внутренние смуты, шла очередная Гражданская война. Диадохи великого человека
сражались против вновь осмелевших оптиматов во всех уголках Республики, в муках
превращавшейся в Империю. Наследник Цезаря Октавиан и знаменитый (не известно, чем более -
распутством или воинской доблестью - прим.авт.) Марк Антоний ещё оставались союзниками,
когда, в 40-м или 39-м году, Рима достигла потрясающая новость: в Сирию вторглась грозная
конница парфян. Начальствовали катафрактариями Пакор, любимый сын царя Орода II Аршакида, и...
римлянин Лабиэн (!), сатрап Месопотамии и правая рука Пакора*.
\\\*А.Г.Бокщанин. Парфия и Рим. М. 1966. Ч.II. С. 90.\\\
Луций Деций Сакс*,
\\\*Испанец по происхождению, добившийся в своё время расположения Гая Цезаря, который лично
даровал "варвару" права римского гражданина.\\\
легат Антония, был разбит между Антиохией и Апамеей. Затем обе столицы некогда
могущественной Селевкидской монархии были взяты приступом "бывшим помпеянцем" и парфянским
царевичем [Ливий, периох 127]. Отделившись под Тиром, Пакор движется на юг и разоряет в
Палестине и Финикии города Сидон, Иерусалим и Птолемаиду. Лабиэн появляется в Малой Азии,
где, после побед над войсками римского наместника Луция Минуция Планка, принимает почётный
военный титул императора*
\\\*А.Г.Бокщанин. Парфия и Рим. М. 1966. Ч.II. С. 91\\\
[Плутарх, Антоний, XXX]. Кто же этот Лабиэн?!
Известно полное имя парфянского наёмника - Квинт Аттий Лабиэн. Племянник
легендарного Тита Лабиэна продолжил дело республиканцев, став ревностным приверженцем Кассия
и Брута*.
\\\*Секст Юлий Фронтин. Военные хитрости (стратегемы). С.-Пб. 1996. С. 200, 214.\\\
В 42 или 41 году антицезарианская партия послала Квинта послом в Парфию, искать военной
поддержки против II-го триумвирата. Миссию Лабиэн выполнил. Правда, парфяне вряд ли задались
целью выручить убийц Цезаря, для них просто представился удобный повод пограбить и заодно,
при удачном стечении обстоятельств, захватить новые территории.
До конца 39 года в делах Лабиэну сопутствует успех. Встревоженные потерей почти всех
азиатских владений, Антоний, Октавиан Цезарь и Лепид посылают крупное войско под
командованием претора Публия Вентидия Басса. Высадившись в Карии, римляне обнаружили полную
беспечность со стороны парфяно-помпеянских отрядов. Лабиэновские конники, рассеявшись по
округам, занимались обыкновенным грабежом и поборами. Без каких-либо усилий Вентидий прогнал
разбойников до горного хребта Тавра. Здесь Лабиэн пришёл в себя от прошлогодней эйфории,
закрепился в горных проходах и вытребовал у Пакора крупный сикурс (отряд некоего
Фарнастана). После небольшой, неудачно закончившейся для римлян стычки претор Басс,
притворившись испуганным, изобразил ложное отступление. Заманив неприятеля на неудобную
позицию, римляне контратаковали и наголову разгромили лабиэновский отряд [Ливий, периох 127;
Фронтин, Военные хитрости, II, V (36)]. Фарнастан погиб в бою, и уцелевшие кольчужные
всадники парфян бросили чужестранца и ускакали к Пакору в южную Сирию.
Ничтожные остатки недавно ещё победоносного войска были окружёны в ущельях Тавра. В одну из
ночей, переодевшись в женское платье, Квинт Аттий пробрался сквозь сторожевые посты
вентидиевых легионеров и бежал в Киликию, откуда переправился на Кипр.
Лабиэн не смог долго оставаться неузнанным. Шпионы римского наместника Деметрия разыскали
убежище "предателя" и схватили его. Публичная казнь венчала быструю и яркую карьеру
"парфянского" императора*.
\\\*А.Г.Бокщанин. Парфия и Рим. М. 1966. Ч.II. С. 97-98.
По другим данным Лабиэн-племянник не был казнён, а погиб в одной из битв на Тавре [Ливий,
периох 127; Плутарх, Антоний, XXXIII].\\\
***
Волшебного воскрешения Тита Аттия Лабиэна не произошло.
Кто он был, этот пиценец, удивительный человек, загадочный своим поведением?
Имперские древнеримские историки дали нам довольно примитивный портрет нашего героя: грубый,
жестокий и коварный, как истый этруск старой закалки; командир популярный среди "варварской"
солдатни; недалёкий умом упрямый провинциал. Вояка неотёсанный и ничего больше.
Антицезарианскими источниками мы не обладаем, но даже в имеющихся предвзятых оценках зримо
ощущается незауряднейшая личность: талантливый полководец и лихой "партизан"-кавалерист,
оказавший немало услуг великому Цезарю (см: в Галлии); неплохой оратор, умеющий зажечь
сердца людей (см: Диррахий, Фарсал); бесстрашный человек с неимоверной силой воли. Он
пользовался полным доверием и дружескими симпатиями Гая Юлия, равно как и Гнея Помпея
Великого, и его сыновей. Он честно служил на благо Родины. Не мот, потрафляющий инстинктам
толпы, но рачительный хозяин, отстроивший на свои деньги целый город Кто из его неимоверно
богатых современников (Красса, Лукулла, Юлия и т.д.) мог похвастать подобным примером?
Отрицательные черты имелись у "цингулумца", о них искусно намекали придворные анналисты.
Лабиэн, действительно, был в определённые моменты излишне жесток и упрям, не в меру
вспыльчив, м.б., коварен, но кто не был таким в I-ом веке до н.э. Катон? Цезарь? Как это не
банально звучит, Туск - родился для своего времени. Во всяком случае, для Рима Суллой или
Цинной он не стал... или не успел стать.