В тридцать лет я серьезно занялся кунфу. В тридцать два мое внимание сместилось на цыгун, а тридцать пять лет я бросил работу и отправился медитировать на Алтай. Наверное нет смысла рассказывать вам об Алтае, ведь вы, безусловно, двадцать пять раз уже слышали как там красиво. Но одно дело услышать, другое - прочитать из первых уст. Бурная горная река Катунь течет в центре этого благословенного еще Рерихом края, а по берегам реки расположены бесчисленные дома отдыха, в коих отдыхают дорогие россияне. Из тех постоянно доносятся гогот, хохот, резвые крики, но чаще разудалая попса: "Иванушки Интернешнл" в лучшем случае, "Руки вверх" или "Мокрые трусы"; и сразу всем становится ясно, что там происходит - дискотека, правильно, читать - веселье. Бегущую реку пересекает небольшая, но неподдельная ГЭС, с которой с непрекращающимся ревом падает лихая вода. Над ГЭС протянута озорная Тарзанка - эластичная веревка, привязанная с обеих сторон к металлической конструкции. Рискового любителя острых ощущений, закованного в сбрую, подвешивают на веревку и трясут с двух сторон над сливом. Подопытный вопит как свинья, очевидно позабыв как зовут его маму. Все смеются. У некоторых случается разрыв сердца. Но редко.
Суровые алтайские леса, состоящие из царапающих облака сосен и елей, тянутся вверх даже на островках посредине реки, что вызывает экзистенциально-философический полет фантазии. Ночное небо сияет яркими звездами. Воздух прочищает глотку. Путь к этим неблизким красотам лежит через Новосиб либо Барнаул, откуда можно добраться автобусом до Горноалтайска, а оттуда, в свою очередь, по Чуйскому тракту народ разъезжается по бесчисленным хаткам и домикам, спускающимся к быстрой бирюзовой воде. Наш лагерь находился в одном из этих чудных заведений и ничем по сути не отличался от соседних, кроме того что вместо попсы у нас звучала мантра "ом мани падме ом", а вместо ударно-ритмичных плясок, мы кружились в медленных вдумчивых танцах.
Впрочем, полностью абстрагироваться от простого человеческого бытия мы не могли - дискотеки окружали нас как немцы под Харьковым. Но мы старались. Мы вставали в шесть утра и до начала свистопляски делали спокойные расслабляющие упражнения, йогу, цыгун. В эти моменты мы чувствовали себя наедине с могучей природой этого волшебного края. Около восьми мы подкрепляли организм легким завтраком, чтобы не нарушая спокойствие душ приступить к трехчасовым дневным медитациям, состоящим из танцев и наблюдения, а затем - обед и свободное время. Вечером костер, гитара, как здорово что все мы здесь сегодня собрались и спать. Никакого алкоголя, тем более травки. Даже пиво никто не употреблял в нашей компании. Через несколько дней мы сроднились и общались как дружная семья.
Однажды у костра к нам присоединилась новая девушка. Ее полное свежести юное лицо обрамляли короткие мальчишеские волосы, прямой взгляд свидетельствовал о смелости характера, спокойно и задумчиво смотрела она на костер. Вначале я подумал, что девушка опоздала на лагерь и с задержкой присоединилась к нашей медитативной компании.
- Ты новенькая? - подсел я к ней.
- Нет, я из соседнего дома отдыха, - призналась она, глядя мне в глаза.
- Как тебя зовут?
- Настя.
- А с кем ты тут?
- Я с мамой, мы из Новосибирска, отдыхаем. Я каждый день вечером на дискотеке; так мне уже надоело! А тут я гляжу вы такие спокойные ходите, песни вдумчивые поете, вот я и пришла послушать.
- Лет тебе сколько будет? - спросил я.
- Четырнадцать, - ответила она и снова уткнулась в костер.
Я тоже засмотрелся на пылающие дровишки, прислушался к негромкому голосу певца исполняющего "Звезду по имени солнце" и погрузился в себя. Эти прекрасные моменты жизни, когда весь мир укладывается в нишу между частоколом сосен и высоко висящим небом, внимая печальной песне о любви и смерти. Ни с чем ни сравнимый запах лета, хвои и костра, туманил голову. Посидев еще немного, я отправился почивать в палатку, нас ожидал ранний рассвет.
На следующий день, во время послеобеденного отдыха, я решил окунуться. Прохладная вода Катуни освежала тело, косо светило июльское солнце, проходя сквозь лиственный орнамент, разбрасывая на камнях солнечные брызги. Подошел наш ведущий, англичанин, спросил как вода.
- Вода отличная, - ответил я ему на английском.
Завязалась ленивая летняя беседа ни о чем.
В этот момент из ниоткуда возникла Настя и присела рядом. Она была обольстительна: в голубом ситцевом платье, изящно облегавшем уже сформировавшиеся гитарообразные изгибы, с прямой челкой небрежно падающей на лицо.
Она сбросила платье, оставшись в ярко красном купальнике, аккуратно сняла с руки наручные часы, положила их на камень и залезла в воду. Некоторое время мы плескались в лучах солнца и бегущей воде, потом выползли на берег и котиками разлеглись на больших валунах, разбросанных вдоль реки. Было жарко и лениво.
- Откуда ты так хорошо знаешь английский? - поинтересовалась она.
- Так, выучил.. Ладно шучу. Я жил в Европе.
- Ух ты! - ее выщипанные брови поползли вверх, - Я тоже хочу выучить. я уже начала учить! За английским будущее! - уверенно объявила.
Она была столь самоуверенна в своей детской категоричности, что мне стало забавно.
- Почему ты так думаешь? - спросил я.
- Я знаю. - Заявила она твердо. - У тебя красивые татуировки, давно сделал?
- Да, давно.
- Когда?
- Семь лет назад.
- Я тоже собираюсь сделать себе татуировку, но у нас в студиях требуют разрешение от родителей. А мама не разрешает. Так что я дождусь восемнадцати. Впрочем у меня есть один знакомый тату-мастер, он сказал что набьет мне дома, совершенно бесплатно, у него есть все необходимые инструменты. Ты можешь поучить меня английскому? - она стрельнула глазами.
Я взглянул на нее с удивлением. Девочка явно заигрывала со мной. "Интересно, она девственница?" - автоматически подумал я про себя. Ее нежное личико выглядело наивно и заинтересованно, глаза широко раскрылись, челка съехала набок, а рот призывно приоткрылся, и я подумал: "А почему бы и нет?" А ей ответил,
- Конечно поучу, знаешь что такое "babe, you are beautiful"?
- Хаха, - заулыбалась она, - это даже я понимаю. Научи меня чему-нибудь более сложному!
На протяжении следующего часа мы шутливо занимались изучением английского языка, потом наступил вечер, и мы пошли гулять вдоль реки. Она болтала не переставая. Рассказывала о крутых тачках и бизнесменах, наркотиках и домашних рок концертах, своей подруге лесбиянке с которой у нее роман.
- Ирка такая крутая! - с искрами в глазах рассказывала она, присев на лавочку из неотесанных досок с бесчисленными царапинами от игр в ножички, - мы с ней постоянно по клубам ходим. Она лесбиянка с двенадцати лет, брюнетка. А я блондинка! Мы с ней офигенно смотримся вместе когда идем вместе по улице, парни с ног падают! У нее папа - замдиректора налоговой. У них хата 150 квадратных метров в высотке на 15-м этаже, оттуда весь город видно! Иногда я прошу отвезти нас в клуб, так она просит папу чтоб нас водитель отвез. Мы несемся с мигалкой по встречке и всех обгоняем! А иногда я прошу Пашу, это бизнесмен такой, у него сеть суши баров самая большая в городе, подвезти нас в клуб, так он отвозит нас на своем Порше. У меня друзья на черном рынке автоматами Калашникова торгуют, там все что угодно можно купить. Один мой знакомый купил настоящий БТР, что бы от чеченцев оборонятся, а у другого дома коллекция ручных гранат! Там есть даже немецкие, трофейные времен второй мировой! Если хочешь я тебе организую АК-47 по дешевке, последнее время АК-12 все разобрали и ВАЛ закончился. Временно конечно! Трава, гашиш мне хуже редьки надоели! Вначале мне нравилось, а потом эта дурь меня только в сон клонит, да и мозг выносит основательно, сколько я в этом состоянии глупостей наделала! Нет, теперь только водка и кокаин! В последний раз, на концерте моих друзей в клубе "Тату", где они играют, я семь дорожек сделала, улетела так что мама не горюй! Домой вернулась никакая, но, ничего, я сразу прошла в комнату и никто ничего не заметил.
- Какую музыку играют твои друзья? - спросил я.
- Да разное. Я их не всех хорошо знаю, я только с барабанщиком дружу, Робертом. У них такой инди-коллектив.
- Как это?
- Ну инди, не знаешь что ли, это такой независимый.
- Ты работаешь?
- В школе учусь.. - Она со вздохом опустила глаза. - В десятом классе. Нет у меня времени работать, но иногда я подрабатываю на вечеринках хостесс или аниматором. На последний новый год я была снегурочкой - во смеху то было! А однажды я работала курьером у бандитов, везла в школьном рюкзаке два лимона зеленых.
- Страшно было?
- А чего боятся? Кто догадается что у школьницы столько бабла с собой! Но если бы я не довезла меня бы закопали! Впрочем, сейчас мне придется серьезно поработать - моего друга повязали и надо срочно достать три деревянных лимона, чтобы откупиться от ментов.
- Где же ты возьмешь такие деньги? - скептически спросил я.
- Еще не знаю, думаю. Но у меня есть идеи.
- Какие?
- Ну.. всякие. Это мой лучший друг, мне обязательно надо его выручить!
- А за что его повязали?
- Да, взяли с несколькими дозами, устроили контрольную, клиента подставного привели, друг все достал, показал, а как бабло получил - тут его и повязали.
- А чего там было?
- Ну, ясно дело, герыч.
- А сама пробовала герыч?
- Ты что, я не нарик!
Рой мыслей проносился у меня в голове. Девчонка явно хочет показаться крутой. Понтуется как может, пытается произвести впечатление. Ее полудетский вид абсолютно не укладывался с этими недетскими историями. Но кто его поймет, это поколение, младое, незнакомое? Может у них так принято. Без поллитра не разберешь где правда, а где вымысел в этой безумной подростковой фантазии. Ее близость волновала меня. Я обнял девушку и поцеловал в приглаженную прядь над виском.
- Пойдем в палатку, чай пить, - предложил я.
- Ну пойдем.
В палатке ждали чай, печенье, жаркие поцелуи, может не сейчас, у меня месячные, надевай презерватив если хочешь, ааа как приятно, ты уже кончила? Еще раз? Только не в меня! Давай еще разок! И снова чай и снова печенье.
- Сколько мужчин у тебя было?
- Не помню, не считала.., - загибает пальцы, - один, два,..восемь. да восемь! Ты будешь девятый!
- Ну, слава богу не первый! А кто был самый старший?
- Один знакомый, ему уже больше сорока было.
Я промолчал, впрочем, лицо мое, вероятно, не выражало радости. Но мне ли судить ее?
- Но ты не подумай ничего, я его не любила, - утешила она.
Хаха! "Вот, блядь, малолетняя!" Очевидно, целая гамма чувств отразилась у меня на лице. Она заметила это и сказала:
- Знаешь мой девиз - жить сейчас! Чего терять, завтра может не наступить. - Она проверила время. - У тебя прикольно, но мне пора бежать, а то меня мама спохватится. Завтра утром приду к тебе. - пообещала нимфа и растворилась в зеленом лесу, мелькая голубым платьем.
С утра она не появилась. Не появилась она и в обед и вечером. Все мое намедитированное спокойствие улетучилось к чертям. Я откровенно нервничал, постоянно бегал к палатке, мои мысли представляли собой водоворот, уходящий воронкой в одно сладкое имя - Настя. Только вечером мне полегчало. Я сидел у реки, смотрел на воду и думал о ней. Ее образ не давал мне покоя. Девочка-женщина, женщина-подросток. Почему она не приходит? Нашла себе уже другого хахаля или мама не пускает? А может и вовсе уехала уже отсюда. В беспокойстве смотрел я на разбивающуюся о камни воду. Фраза "Чего терять, завтра может не наступить" не выходила у меня из головы. Да и правда, что ей терять, трахаясь с сорокалетним мужиком? Или со мной? А что мы теряем, останавливая себя из чувства приличия, псевдодостоинства, или потому что так или иначе принято? Я пошел спать, но заснуть было сложно, а проснутся еще сложнее. Я проспал утреннюю технику и пришел на занятия только к завтраку.
На следующий день в обед она материализовалась прямо возле моей палатки.
- Прости, я не могла вчера прийти, - сказала. - Отчим приехал с утра, надо было остаться с ним и матерью на пикник.
- Я соскучился по тебе, глупышка, - сказал я.
- Я тоже.
- Ну, иди ко мне, - потащил я ее в палатку.
После мы валялись на траве, пили чай из термоса, на этот раз с конфетами, которые она принесла.
- Отчим привез из города, - объяснила. - Правда вкусные? - Знаешь, мне хорошо с тобой, - рассуждала она полулежа на моей груди. - Я думала что вообще зря сюда приехала, я не хотела ехать с матерью, думала здесь будет скучно, не люблю эти дома отдыха и дачные дискотеки - там одни парни малолетки, и те на следующий день все знакомые. Хорошо что я тебя встретила! Даже сексиком позанимались! Так иногда ищешь-ищешь что-то, сам не знаешь что, а потом находишь в самом неожиданном месте..
Я тихо млел, обнимая ее за плечи. Ее кожа пахла молоком, а волосы травой. Я потянулся за ее губами и те двинулись навстречу мне. Потом мы гуляли в лесу, собирали землянику, болтали, играли в салочки, целовались и снова сидели на покоцанной лавочке у реки, которая несла свои воды, разбивая о камни в непрерывном потоке. Это завораживало. Обнявшись, мы смотрели на нее молча.
- Мне завтра уезжать. - легко, без сожаления сказала девушка.
- Как, совсем? - что-то во мне оборвалось.
- Да, в Новосибирск. Мама сказала, что отчим хочет что бы мы вернулись.
- Когда же мы увидимся? - глуповато спросил я, умом понимая, что вряд ли мы еще когда-либо увидимся.
- Приезжай ко мне в Новосиб, я тебе телефон оставлю!
- Диктуй!
Я набил номер в мобильный, пометил "Настя-новосиб".
- А ты не пропадешь? - поглядел я на нее с сомнением.
- Знаешь запиши еще адрес моей подруги, Ани. Если я не отвечу, найди ее, она всегда знает где я.
- А телефона у нее нет?
- Нет, она шифруется!
Я записал еще и адрес. Пора было прощаться. За все надо платить и за счастье тоже.
- Может зайдем ко мне в палатку напоследок? - прямо намекнул я.
- Нет, времени нет уже, - она взглянула на часы. - Я обещала вернутся в семь. А то вчера я пришла пол двенадцатого и был скандал. Ну.. я пошла. - Она поцеловала меня в губы, взглянула в глаза и развернулась.
- Не пропадай, - бросила на прощанье.
"Вряд ли я еще ее увижу", - с грустью подумал я когда ситцевое платье исчезло между деревьев.
Мой лагерь длился еще три дня. Лишь на третий день я успокоился, привел в порядок свои чувства, разложил все по полочкам. "Она же мелкая глупая девочка, почему она меня так трогает?" - спрашивал себя я. "Мне следует забыть эту глупую историю!". В этот последний день я медитировал особенно глубоко. Мое сознание пошло внутрь, в самую суть моего бытия, и там упокоилось. Но даже в пространстве абсолютной осознанности я наблюдал в себе нежность к этому хрупкому женскому созданию и желание вновь оказаться близко. Вечером был праздник: танцы и дискотека. Все веселились, обнимались и отмечали окончание семинара. Я немного повеселился со всеми, и пошел спать рано, чтобы напоследок выспаться в лесу. На раннее утро был заказан автобус в Барнаул, откуда уже приобретены были билеты в Москву, где меня ждали.
По приезде в Барнаул, я отправился на жд вокзал, но, почему-то, вместо посадки в московский поезд, я сдал билет грудастой тетеньке в пластиковом окне и взял ближайший до Новосиба. Какая сила мной двигала, один бог знает.
Около полтретьего утра я обнаружил себя в здании новосибирского вокзала. Местные бомжи вразвалку храпели на лавочках, нетрезвые парни в костюмах нараспашку трехэтажном матом обсуждали давешнюю встречу с чуваком из соседнего района, которая не закончилась для него добром. Я почувствовал резкую усталость. Я присел на скамью в зале ожидания и сам не заметил как голова скатилась на левое плечо. Я заснул и мне приснилась моя юная коротковолосая принцесса. Проснулся я от прикосновений, но совсем не тех, которых желал - меня с силой раскачивал сотрудник милиции - Гражданин, вставайте, здесь нельзя спать!
Выматеревшись, я вышел на воздух. Впереди маячило громоздкое совдеповское здание гостиницы "Новосибирск". Я зашел внутрь, снял номер и уснул как убитый.
После завтрака я набрал заветный номер - ответит-не ответит? - гадал я.
Не ответила. "Абонент вне доступа" - ласково сообщил механический голос мобильного оператора. Тогда я отправился по адресу. Ехать пришлось на окраину, туда где пыхтели заводские трубы и торчали, как красноярские столбы, серые панельные многоэтажки. Место называлось микрорайон Дзержинский. Домофон был сломан и я, беспрепятственно зайдя в вонючий подъезд, поднялся в обоссаном лифте на восьмой этаж и позвонил в звонок. Взрослый мужчина с похмельной рожей открыл дверь и поинтересовался, чего мне надо.
- Извините, я хочу переговорить с Аней, - несмело начал я.
- Аня!!! - заорал мужчина. - К тебе!
Из квартиры вышла девушка-подросток, с длинными черными волосами, в футболке и тапочках, с каким-то бульдожьим выражением лица. Я сразу перешел к делу.
- Я ищу Настю, - сообщил я ей. - Ее телефон не отвечает, она оставила мне твой адрес для связи.
- Настю Макееву?
.. Мне было стыдно, но я не знал фамилии своей молодой возлюбленной.
- Да.. Наверное.. Блондинка с короткой стрижкой, телефон кончается на четверки.
- У Настьки проблемы. - Девушка тяжело вздохнула и отвела взгляд. - Она в больнице. Она совсем нехорошо попала. Я только что у нее была.
- Какая больница, отделение?
- А вы откуда ее знаете? - насторожилась девочка.
- С Алтая. Несколько дней назад мы познакомились в доме отдыха.
- О! Она мне о вас рассказывала. Короче она в ДКБ, в травматике. Третья палата слева. Только вы не пугайтесь, она в плохом виде, если что, я вас предупредила.
- Что с ней? - не удержался я.
Девочка осмотрелась и понизила голос.
- Вчера ее взяли менты за попытку продажи героина и устроили ей темную. Поломали ребра и руки. Хорошо что не убили..
Аня потупила глаза. Я мигом слетел вниз по лестнице, забыв про лифт.
До больницы я ехал на доисторической скрежещущей девятке. Непременный российский шансон выводил хриплое: "Здравствуй Клава! Привет шлю тебе я с Камчатки". По дороге в ларьке я захватил цветы - белые розы.
В палату я вошел твердым шагом, будучи готовым ко всему. Я не сразу ее узнал - она лежала на крайней койке, вся в гибсе. Под глазом у нее уныло расплывался огромный синяк, бледное, без выражения, лицо было обращено кверху. Я подошел и сел рядом.
- Привет, - сказал я, - Вот мы и встретились.
Она окинула меня мутным взглядом, увидела розы и заулыбалась. Заговорила слабым голосом.
- Спасибо что пришел. Видишь, как получилось. Но ты им не верь, у меня с собой никакого героина не было. Я весь порошок еще вчера сдала, а деньги, все три лимона отдала ментам, за друга. Но они меня кинули, бабло забрали, сказали, что повесят мне 228-ю в особо крупном, и что никаких денег не видели. Сволочи!
Она замолчала. Затем перевела дыхание.
- Меня увезли в обезьянник. Меня били.
Она вновь замолчала, на ее глаза навернулись слезы. Только грудь поднималась в ритм тяжелому, прерывистому дыханию. Я накрыл ее ладонь своей рукой.
- Они надругались надо мной, эти менты, всей кучей! Одни держали, а другие.. - ее лицо скорчилось в бессильной злости. - Они мне все органы порвали! Знаешь, засунуть туда бутылку от шампанского - это жесть!