Каждый шаг поднимающегося по каменным ступеням человека вызывал желтовато коричневое облачко пыли. Пыль эта, злая, надоедливая, изматывала более всего, но идущий не злился. Привык. Пыль, жара, да камни, вот главные завоевания великого Рима в этой проклятой богами земле, и это начинал осознавать каждый, кто провёл здесь больше недели.
Пыль, жара и камни. Не самые желанные трофеи. Да ёще толпы фанатиков, готовых перерезать друг другу глотки ради такой ерунды, как толкование каких-нибудь священных текстов. За время путешествия Сервий Гай Тацит многое видел, и увиденное его не радовало. Более всего поражало, что здешний народ всерьёз считал веру в "неправильных" богов достаточным основанием, для убийства себе подобных. Искренне считал. И убивал не задумываясь.
Сервий если кому в этой поездке и жаловался, то лишь самому себе, хотя в данной ситуации жаловаться кому-либо кроме себя было глупостью. Нужно делать то, что нужно. Должность легата в Галлии выглядит неплохо, но сейчас необходимо быть здесь, и только здесь. Ради этого и приходится, вот уже который день, глотать эту беспощадную горячую пыль.
Внутри дворца было прохладнее, но даже здесь удушающая жара и скрип пыли на зубах напоминали о себе. Человек, ожидавший Сервия, шагнул навстречу. На вид мужчине было около шестидесяти, хотя обрюзгшее тело и второй подбородок ещё не успели окончательно скрыть воинской выправки.
- Ну не расстраивайся так, мой друг. Милость императора переменчива, а ты ещё молод. В жизни чего только не случается, и кто знает, кем ты будешь уже через год.
Сервий промолчал. У префекта конечно огромный опыт, но загадывать наперёд не хотелось. Пилат махнул рукой, тут же появился раб с двумя чашами вина. Префект указал в угол, где стояли столик и пара диванов, и Сервий с удовольствием сел, вытянув ноги. Всем телом он ощущал ужасную, выматывающую усталость.
- Как тебе новое место службы? Только честно - Пилат расположился напротив.
- Честно? Ну, если честно, то я привёл сюда неполную когорту, и в ней нет ни одного, кто бы не ругал это место, хотя бы раз в день.
Префект расхохотался ещё громче:
- Поверь, друг мой, я ругаю это место гораздо чаще, чем все твои солдаты вместе взятые, но это слабо помогает. Если бы я мог, то находился бы сейчас на своей вилле в Испании, наслаждаясь жизнью, но у всех нас есть обязанности, и даже здесь Рим должен показывать варварам, кто в этом мире главный. Хотя, скажу тебе откровенно, я бы оставил эту пустую и бесполезную землю. В мире есть масса мест достойных внимания Рима, и Иудея в список этих мест не входит. Здесь просто нечего делать, кроме как глотать пыль.
- Да, пыль... На улицах полно народу. У них что, праздник?
Пилат вздохнул:
- У них постоянно праздник. Или похороны. Или ещё чего. Порой мне кажется, что этот странный народ придумал для себя столько религиозных праздников, что их больше чем дней в году. Но сегодня эти ненормальные развлекаются по иному, они устроили судилище над очередным пророком.
- Пророком?
- Именно. Здесь это что-то вроде... традиции - Пилат отхлебнул вина и поморщился - Сначала появляется какой-нибудь нищий оборванец, и начинает вещать о божественных истинах, которые естественно знает только он. Вокруг ненормального быстро собирается толпа обожателей, но через некоторое время формируется совсем другая толпа, уверенная, что пророк ненастоящий, и пророчествует неправильно. Заканчивается всё тем, что пророка убивают, а толпа расходится. Видимо в ожидании следующего.
- И часто они так развлекаются?
- После первого десятка случаев я перестал считать. Надоело.
- А что сегодня?
- Сегодня, нужно признать, у них кое-что необычное. Я даже удивлён, что события не пошли как всегда. Сегодня они захотели, чтобы степень достоверности очередного пророка определил я.
- Что?!
- Да. Когда я это услышал, то поначалу даже не поверил. Ну скажи, откуда я могу знать что он там пророчествует, и правда это или нет? Как будто мне интересно вникать в басни очередного болтуна. А они ведь вполне серьёзно притащили этого оборванца сюда, и потребовали суда.
- Неужели у солдат закончились палки? Если так, то в моей когорте найдётся масса желающих помахать крепким дубьём, и объяснить местным дуракам, что Риму некогда занимается подобной чушью.
- Я поначалу тоже посмеялся, и хотел выгнать болванов, но когда явились их религиозные вожди, мне стало не до смеха. Эти фанатики вполне могут поднять бунт, а бунт мне сейчас никак не нужен. Пришлось изображать из себя судью.
- И каков результат?
- Да не за что там наказывать. Очередной сумасшедший. Любой наш сильно пьющий авгур, из тех, что постоянно крутятся возле императора, напророчествует больше и интереснее чем этот голодранец. Причём голодранец абсолютно безобидный, но что я мог сделать, если толпа уже решила его убить? Нет, мне конечно всё равно, пускай убивают друг друга сколько хотят, только бы не бунтовали, но вывернуться не получилось.
- В смысле?
- Завтра утром сумасшедшего распнут.
- Распнут? - Сервий удивлённо посмотрел на собеседника - Но ведь....
- Я ничего не смог изменить. Естественно, как ты понимаешь, я хотел просто всыпать ему плетей, да и выгнать в шею, но здешние первосвященники заявили, что он призывал свергнуть римскую власть. Перед толпой заявили. Так что по закону он должен быть казнён как бунтовщик.
- А он призывал?
- Естественно нет. Мне показалось, что он вообще не очень понимает какая сейчас власть.
Пилат со вздохом поднялся:
- Иногда приходится делать то, что делать вовсе и не обязательно, но это жизнь. Сам знаешь, должность обязывает. Надеюсь, боги будут милостивы к безумцу, погибшему напрасно.
- А где сейчас этот сумасшедший?
- В тюрьме для проштрафившихся солдат. У меня была идея отпустить его по-тихому, и пускай местные сами его убивают, если уж им это так нужно, но вокруг постоянно вертится куча соглядатаев, а ради одного нищего я не хочу начинать здесь бойню с фанатиками. Так что этой казни, похоже, не избежать. Но тебя все эти дела не касаются, так что отдыхай спокойно, друг мой. Тебе будут предоставлены лучшие комнаты. Я прикажу принести туда еду. Если захочешь женщину, можешь выбрать любую из моих рабынь. Я не обижусь.
- Благодарю, префект.
- Где ты разместил своих людей и сколько их?
- В лагере у городских стен. Две сотни легионеров и тридцать всадников. Почти все ветераны, прошедшие бунты в Галлии.
- Это хорошо. Пускай там и остаются. Я хочу, чтобы здешние главари видели, что если они окончательно забудут своё место, Рим легко превратит этот город в кучу камней. Созерцание новоприбывших войск многих вернёт с небес на землю, и заставит вести себя сдержанней. Я не желаю повторения сегодняшней истории. Мне не нравится делать то, что я считаю бесполезной глупостью.
* * *
- Наконец-то спала эта проклятая жара - дюжий солдат зачерпнул из стоявшей рядом бочки пригоршню воды и смочил шею.
Его напарник сидел неподалёку раздетый по пояс, но Сервий и не подумал упрекать солдата за нарушение. После дикой дневной жары, ночь казалась просто волшебной, хотя каменные стены тюрьмы всё ещё источали тёпло.
Ночь действительно принесла некоторое облегчение, и Сервий некоторое время просто сидел на ступенях дворца, вдыхая слабую прохладу. Но в конце концов, со вздохом поднялся, и спросив у часового, где находится тюрьма, двинулся туда.
Странное у него было ощущение, когда он шагал к приземистому, каменному строению. Очень странное.
- Много здесь народу?
Стражник пожал плечами:
- Из наших никого. Только этот ненормальный.
- И что, никто не пытался его освободить? Есть же у него какие-то последователи. Ученики, ну или что-то подобное.
- Никто. Хотя, если кто и придёт, мы даже двери для них придержим. Префект так и сказал, если этого нищего попытаются освободить, не препятствуйте. Пускай иудеи сами между собой разбираются.
- Можно с ним поговорить?
Солдат пожал плечами:
- Почему нет? Он безобиден, так что можете заходить смело. Мы его даже не запирали. Захочет сбежать, пускай бежит. Только он ведь не хочет.
- Совсем? Может, боится?
- Не боится он - отозвался голый по пояс солдат - Я ему так прямо и сказал, иди отсюда, префекту ты и даром не нужен. Беги из города, спрячься где-нибудь. Мы скажем, что сбежал. Не хочет. Безумец, что ещё сказать? Жалко казнить. Боги не любят когда казнят безумцев.
- Это почему?
- Да понимаешь, легат, он хоть и с головой не дружит, но странный. Как бы это сказать, добрый он. Мухи не обидит. Титуса вон геморрой совсем замучил, так он его пожалел, траву какую-то местную посоветовал. Говорит, за пару дней всё пройдёт. Не то, что остальные местные. Смотрят злыми глазами, того и гляди, глотку перережут.
- Он что, по-нашему говорит?
- И довольно неплохо. Пытался, правда, нам тут проповедовать, так мы его спать прогнали. Скучно, да и непонятно ничего.
- Ясно. Пойду, гляну на него. Всегда хотел увидеть пророка. А то раньше одни шарлатаны попадались.
Солдат только хмыкнул. Нагнув голову, и держа перед собой факел, Сервий вошёл в низкий коридор. Немного пройдя, он увидел четыре тяжёлые двери, три из которых были закрыты на засов. Четвёртая оказалась лишь слегка прикрытой, и узник находится за ней.
Человек сидел на куче соломы, прижавшись спиной к стене и закрыв глаза. Было похоже, что он спит. Сервий воткнул факел в специальное кольцо и сел на пол, скрестив ноги.
- Здравствуй.
Человек открыл глаза и кивнул. Даже в свете факела было видно, что лицо его разбито, а из нижней губы сочится струйка крови.
- Кто это тебя так?
Тот лишь молча пожал плечами.
- Не солдаты?
- Нет - человек слабо усмехнулся - Это я с людьми на площади спорил.
- Видимо, твои доводы их не убедили
- Позже осознают.
- Ещё как осознают. Ты знаешь кто я?
- Мой гость.
Сервий усмехнулся. Хороший ответ.
- Говорят ты пророк. Значит, можешь угадать, зачем я пришёл к тебе посреди ночи?
- Во-первых, завтра прийти ко мне ты вряд ли сможешь, а во-вторых, не могу.
- Почему?
- Ты и сам не знаешь, зачем пришёл.
Некоторое время Сервий молчал, внутренне готовясь. Ответ был сильным, очень сильным. Сервий подался вперёд и резко спросил:
- Кто ты такой?
- Неужели римлянину это интересно?
- Почему нет?
Человек снова молча пожал плечами.
- А если я не римлянин?
- Естественно ты не римлянин.
Сервий почувствовал, как по лицу текут крупные капли пота. Неужели это возможно? Нужно продолжать. Нельзя терять инициативу. Это важно, не терять инициативу, когда перед тобой такой собеседник.
- Так ты знаешь кто я?
- Ты человек из будущего.
Сервия словно кувалдой в грудь ухнули. Он сжал кулак так, что ногти впились в ладонь.
- Что?
- Мне повторить?
Стараясь, чтобы голос не дрожал, Сервий произнёс:
- Если ты это знаешь, значит, знаешь и то, зачем я пришёл.
- Я же сказал, ты и сам не знаешь, зачем пришёл. Разве что, увидеть меня.
- Нет. Вернее не только. Мне нужны ответы.
- Ответы? Чтобы получить правильные ответы, нужно задавать правильные вопросы.
- Я готов.
- Тогда задавай.
- Кто ты? Кто вы такие? Зачем вы всё это делаете?
- Что?
- Ты понимаешь, я же вижу, что понимаешь. Как объяснить то, что в разные периоды нашей истории появляются люди вроде тебя? Люди меняющие всё? Тем или иным образом, но меняющие. Толкающие нас в нужную сторону.
- Ты не веришь? - человек приблизил к Сервию разбитое лицо и посмотрел тому прямо в глаза.
Сервий почувствовал, что не выдерживает этого взгляда, и тихо спросил:
- Ты знаешь кто такой "прогрессор"?
Человек улыбнулся:
- Всего лишь фантазия двух ваших книжников. Ничего более.
- А вот мы думаем, что ты и есть такой прогрессор. И что ты не первый, и не последний.
- Поэтому ты и пришёл? Поэтому вселился в разум этого римлянина? Всего лишь выяснить?
- Да. Но это не главное. Главное, чей ты прогрессор. Кто вы? Зачем возникаете в нашей истории? Зачем следите? Зачем вот так раз за разом толкаете нашу цивилизацию? Куда вы её толкаете, и к чему всё это приведёт?
- Не понимаю тебя.
- Всё ты понимаешь. А понимаешь ли ты, что я сейчас тоже могу кое-что изменить? Если я отговорю Пилата, казни не будет. И всего что последует за ней, тоже не будет. А я ведь могу.
- Не можешь. Потому что не знаешь, как это изменит твой мир. Уверяю тебя, если завтра не произойдёт того, что должно произойти, всё изменится настолько сильно, что ты и представить себе не можешь.
- В какую сторону изменится?
- Не в лучшую.
- Значит, правды ты мне не скажешь?
- Попробуй поверить.
- Во что поверить? Ты знаешь, во что превратится твоя история уже через триста лет? Чего понапишут твои ревностные последователи? Какими методами будут отстаивать написанное?
- Это свойство всех подобных историй - человек пожал плечами - В итоге в них не остаётся ни грамма того, что именно происходило в действительности. Но это уже становится неважным, потому что главное в этих историях суть, а не точность событий.
- Но зачем вот так? Почему не прийти открыто? Почему не объяснить? Зачем заставлять нас верить в нечто недоказуемое, когда можно просто всё рассказать. Если мы идём настолько неправильным путём, что нас нужно постоянно подталкивать, почему не указать нам этот правильный путь?
- И вы по нему пойдёте?
Сервий осёкся. Потом улыбнулся улыбкой больше похожей на гримасу.
- Ну конечно. Тебя мне не переспорить, это точно. Я теряю время.
- Почему бы просто не поговорить?
- Я всё равно не услышу правды.
- А чем тебя не устраивает то, что считается правдой у вас?
- Тем, что меня заставляют верить!!! Вот чем. А я не хочу просто верить. Ты знаешь, как трудно было достичь того, что я сейчас с тобой разговариваю? Сколько лет шла подготовка, и какие были приложены усилия? Только ради того, чтобы только подтвердить твоё существование. Неужели всё это зря?
Человек у стены некоторое время молчал. Потом тихо произнёс:
- А что это вам даст? Что даст вам знание? Вот так вернёшься, и вывалишь всем то, что узнал? Истину. Долгожданную и невероятную. Но они то в отличие от тебя хотят верить. Им достаточно. А ты им - стойте, всё было совсем не так. Вот она истина. Получите и возрадуйтесь. А вся вера ваша больше не нужна. Ведь мы теперь знаем истину, зачем нам вера? Ты сможешь это сделать?
Сервий сидел, опустив голову. Потом спросил:
- Мне уйти?
- Останься.
- Зачем?
- Поговорим.
- О чём?
- О жизни.
- А не боишься, что, вернувшись, я заделаюсь очередным апостолом? И напишу очередную отсебятину?
- Да пожалуйста. Пиши. Может даже у тебя это получится лучше, чем у других.
* * *
Сервий стоял на холме, горячий злой ветер яростно трепал его плащ, а внизу по выжженной солнцем дороге тащилась кучка солдат, ведущая сгорбленного, хромающего человека.
- Всё не так. Не так всё.
Сервий бормотал это, на родном, не существующем ещё языке, но легче не становилось. Не было кричащих толп. И скорбно стоявших у дороги учеников тоже не было. Не было даже доброго помощника, а грубо сколоченный крест, обливаясь потом и вяло переругиваясь, тащили три угрюмых легионера. И бичевания не было. Как и венца. Зачем? Пилат не дурак и не сумасшедший. Да и бессмысленной кровью никогда не упивался. Он не станет размениваться на какого-то нищего, устраивая показательный спектакль. Спектакль придумают позже.
Не было даже двух разбойников, да и не могло их быть. Сервий, а точнее Михаил, как звали его в той, давно несуществующей жизни, прекрасно знал, не станет префект заниматься глупостями вроде распятия парочки воров. Зачем тратить время на подобное, если воров можно спокойно придушить в тюрьме? Или продать в Грецию на каменоломни.
Михаил всё прекрасно понимал. Реальность всегда прозаичнее и непригляднее, чем рисуют в своём воображении восторженные потомки. Это он понял сразу после Переноса. Пятнадцатилетний Сервий Гай Тацит был смертельно ранен в пьяной драке, и его место занял некто из двадцать первого века. Занял, для выполнения одного единственного задания.
Сейчас Сервию двадцать восемь. Тринадцать лет Михаил жил в этом времени только ради вчерашней встречи. Ради того, чтобы поговорить с одним из тех, кто одним своим присутствием ломал хребет истории как соломинку. Кто нёс человечеству то, что потом возводилось потомками в ранг вечных ценностей. Но зачем? Зачем они появлялись? Этого Михаил так и не узнал. И заставить говорить своего собеседника силой он тоже не мог. Страх не позволил. И не только страх изменить историю, вдолбленный ему инструкторами во время пятилетней подготовки, но и некий подсознательный, суеверный ужас. Как можно? Ведь это же он. А что если...
Поэтому и смотрел сейчас Сервий на бредущих по дороге солдат, бессильно сжимая кулаки. Ничего не изменить. И главное, стоит ли изменять? Сервий-Михаил этого не знал. Знал только что и зла и добра во имя того, что он сейчас наблюдает, будет совершено очень много. Очень. Но пока всё как будто остановилось. Мир словно и не задумывался, что каждый шаг этого невзрачного, избитого человека сминает прошлое, медленно, но неотвратимо выстраивая фундамент совершенно иной цивилизации.
А Сервий просто стоял и смотрел, и показалось ему, что идущий по дороге худой оборванный человек, подняв голову, взглянул на него. Только на него. Самообман? Кто знает...