С. Малицкий "Рвущаяся нить"
( фразы из рассказа)
И так уж растянул жизнь, как резинку, на семьдесят два года, тронь - зазвенит, вот-вот лопнет.
Деревня умерла уже лет десять назад, когда отнесли на кладбище последнюю бабку.
Прямая деревенская улица, прежде радовавшая глаз бархатом зеленой травы, исчезла в зверобое и мышином горошке и теперь отзывалась стрекотаньем перепелов.
...а он рассматривал лица давно ушедших людей и плакал. Иногда со слезами, иногда без слез.
...мерно тикали такие же старые часы. На них была только одна стрелка, да и та не двигалась с места, являя собой не указующий перст ушедшего времени, а символ непоколебимости и трагической устойчивости.
У окна на лавке стоял с осени гроб, накрытый белой скатертью, который он использовал как стол.
И эта фатальная покорность судьбе, соединенная с трудолюбием, живучестью и выносливостью, делали Зуева одной из тех миллионов незаметных песчинок, из которых отливаются железобетонные фундаменты для глиняных исполинов
Старость - это усталость.
Голова от усталости норовила упасть на грудь, а челюсти с остатком зубов еле двигались, гоняя по измученному рту нехитрую пищу.
Ему ли было не привыкнуть к женскому полуплачу-полувою? Ему ли был не знаком этот звук, которым вся средоточенная деревенская женская душа всегда изливала боль?
Он вывалился из сна, как падает на дорогу тяжелый камень, прорвавший мальчишеский карман.
-Ты вот к смерти готовишься, а зря. К жизни надо готовиться. Смерть и так придет, готовься или не готовься. Придет - и все. Хорошо, если во сне. А если заживо будет пожирать, рвать по кусочкам!?
-А чего пить-то? Не пил никогда, а всю жизнь, как пьяный прожил.
-Для того и пьют, чтобы трезвым не быть! Дурак ты, Зуев. Я пока пьяная была, ни смерти, ничего не боялась. А как голова прояснилась, только что не обделалась!
Давно он уже умер. Вместе с Пашкой и умер. За день до того письма, в котором Пашка адрес прислать обещал. Умер, когда проснулся ночью в пустой избе от родного голоса, от дикой боли в сердце, от слез, хлынувших по щекам, от пустоты. Тогда он умер. Двадцать лет уже как умер. Просто забыт тут всеми, кроме...
|
|