ЈКто же спустил лестницу?" - думал Гленн, медленно переставляя ноги с перекладины на перекладину. Руки его так же осторожно передвигались вверх по переплетенному канату. Правая рука - правая нога, левая рука - левая нога. Движения обрели уже некоторую системность. Такой порядок был крайне важен, так как придавал ему уверенности. И пусть не было желаемой скорости подъема, все же, осознание того, что он движется вверх, поддерживало его с каждым новым шагом. ЈПятьсот семьдесят пять, пятьсот семьдесят...шесть, пятьсот... семьдесят...семь " - звучало в его голове. Руки его осторожно и цепко хватались за крепкий канат, смыкаясь и размыкаясь поочереди, а тупые носы ботинок медленно, но очень верно, протискивались в узкое отверстие канатной лестницы. Смотреть вниз он не мог, и ему оставалось переставлять ноги наощупь, что только осложняло задачу, поскольку лестница, время от времени, ускользала от ноги, движимая легким порывом ветра и его собственным весом. В этот момент Гленн делал глубокий вдох, - только не суетиться, - и он вновь нащупывал крепкий канат. Под ногами есть опора, это значило многое. В данный момент это означало все.
И он продолжал считать, считать и ползти вверх. На девятьсот какой-то там ступени лестница вдруг начала раскачиваться сильнее, и он в ужасе подумал, что был совсем не причастен к этому. Он поднял голову вверх. До облаков оставалось недалеко, как ему показалось, но он не расчитывал на это ощущение, вспоминая о том, какими близкими кажутся облака с земли. Сейчас они тоже были близкими. Мысли его прервались подергиванием лестницы. Это не могло быть вызвано ветром. И, не имея возможности предугадать силу последующих рывков, он схватился крепче в ожидании нового колебания. Лестница снова покачнулась. Гленн ждал. Задрав голову вверх, он вглядывался в мутные облака. В голове крутилась только одна мысль: ЈТолько бы она не оборвалась, только бы не оборвалась...". Вдруг, наверху он увидел темное пятно, вынырнувшее из низких облаков. ЈВот что раскачивает лестницу", - подумал он. Пятно приближалось, пока Гленн продолжал свой плавный подъем наверх. Через какое-то время он смог разглядеть человека, спускающегося сверху, а еще очень скоро увидел подошву кроссовки, затем вторую. Кто-то спускался, прям на него.
- Эй! - закричал Гленн.
Сверху на него посмотрела девушка. Лицо ее было юным и напуганным.
- Я хочу на землю, - почти плача сказала она.
- Постой. Туда нельзя. Там ничего нет. Только вода. Вода повсюду. Нам нужно подниматься.
- Нет! Нет... я поднималась уже. Так долго...
- И...что? Что там?
- Я не знаю...Там страшно...ничего не видно. Я не пойду туда...
Гленн не хотел думать о том, что сразу пришло ему в голову.
А лестница снова качнулась, и Гленн увидел, что снизу к ним поднимаются еще люди. Легкая надежда коснулась на миг его сжатого в комок сердца. Он был не один. От этой мысли слегка потеплели ладони. Теперь осталось только убедить незнакомку сверху не паниковать.
- Вы можете успокоиться? - спросил он твердым тоном.
- Я...да...да...
- Вы в порядке? - так же твердо спросил он, зная, что в такой ситуации ее мог отрезвить только уверенный голос.
- Да, я стараюсь, - она смотрела на него дикими от страха глазами.
- Хорошо. Нам нужно двигаться вверх. Там спасение. Слышите?!
Она ничего не сказала, только закивала головой, но выглядела уж более спокойной. Гленн поступал таким образом, тренируя юных боксеров. Сработало это и сейчас. Он мысленно поблагодарил бога.
- Держитесь крепче и не двигайтесь. - закричал он ей, перебивая завывающий ветер.
А люди снизу были уже близко. Гленн увидел троих. Первого мужчину он мог разглядеть. Остальных - с трудом. Но главное было теперь то, что он не один.
- Вы знаете, откуда эта лестница? - спросил мужчина, который находился в его поле зрения.
- Понятия не имею, - ответил Гленн.
Никто не знал. Но все, как один цеплялись за этот единственный путь, подаренный им каким-то добрым незнакомцем.
- Но уверен, что нам лучше идти вверх, чем возвращаться.
При этих словах, девушка наверху снова всхлипнула:
- Я боюсь...
ЈЧерт, если бы я только был первым" - подумал Гленн, но выбора не было. Кто-то и зачем-то расставил их на этой странной лестнице именно таким образом, чтобы впереди была помеха. ЈПомеха...", - Гленн съежился от этого слова. Но никакое другое пока ему в голову не приходило.
Надо было что-то делать. И он сказал:
- Теперь медленно поднимайтесь вверх и не спешите.
Немного помедлив, девушка все-таки оторвала ногу, и, к облегчению Гленна, начала передвигаться. Под тяжестью тел лестница теперь была натянута, что облегчало передвижение. Какое-то время все поднимались в полной тишине. Иногда, Гленн бросал короткий взгляд вниз. Крыша небоскреба, на которую он поднялся несколько часов назад в надежде спастись от надвигающейся гигантской волны, давно скрылась под толщей воды. Под его ногами бушевало море. Вся поверхность бывшей когда-то суши, была похоронена теперь под безбрежным океаном.
Именно на крыше небоскреба, чувствуя как страх переходит в полное отчаянье, Гленн увидел лестницу, - простую веревочную лестницу, просто свисавшую с неба, как мираж. Не колеблясь ни минуты, он протянул руку, ожидая поймать воздух, но в руке его оказался крепкий канат. И когда первые шаги были сделаны, догоняющая его волна уже так не пугала своим мощным равнодушным дыханием.
Мысли его были прерваны громким криком девушки наверху. Она застыла на месте.
- Там ничего нет! Там ничего нет! - вопила она. И от этого истошного крика у Гленна помутнело в глазах. Он поднял голову вверх и увидел, что лестницу поглощала белая пелена пара, которая поднималась от бушующего внизу моря. Воздух становился холодным. И Гленн хорошо понимал, что если через какое-то время они не доберутся до финиша, всех их ждет конец. Они просто замерзнут.
- Эй, леди! - закричал кто-то снизу, - возьмите себя в руки! Идите наощупь!
Но девушка уже никого не слышала. Продолжая кричать, она, в панике, не могла встремить ногу в отверстие, другая ее нога соскальзывала по, влажному от испарений, канату.
Гленн закричал, пытаясь заглушить этот истерический вопль:
- Держитесь крепче! Перестаньте орать.
Говорить было трудно и он понял, что девушка врядли услыхала его. Холод пронизывал, а руки скользили по мокрой лестнице, что затрудняло, и значительно, замедляло этот спасительный путь.
Но самым устрашающим было не это, а облако испарения, которое теперь уже полностью окружило лестницу. И не важно было теперь, сколько человек находилось в пути, неважно, что вокруг - целый мир, а внизу бушующая вода. Каждый оказался изолированным от всего этого в своем маленьком мире, белом, словно невидимая влажная вата. И даже Гленн, считавший до этого само слово Јклаустрофобия" смешным, и применимым только к каким-то отдельным людям, находясь теперь, здесь, в этом белом коконе, и не видя даже своих рук, слышал только как гулко бьется его сердце на фоне истошного продолжающегося женского крика наверху. Он смотрел по сторонам, - вокруг только белая стена, без единого просвета, без очертаний. Белая стена, холод, и его дыхание...ЈВыхода нет, выхода нет, - шептал он и вдруг почувствовал, что задыхается. - Надо бежать...!" Гленн замер. Бежать было некуда. Он прислонился к лестнице, высвободил правую руку и протянул ее в сторону, пытаясь нащупать хоть что-нибудь. В ужасе он увидел как его рука утонула в белой пелене. Выглядело так, словно ее отсекли, и осталось только плечо. От этой чудовищной картины у Гленна поплыло в глазах, он уже ничего не мог слышать, только чувствовал, как сознание его меркнет... И в этот миг лестница качнулась. Вырванный из одиночного плена, Гленн инстинктивно прижался к мокрому канату, ощущая холод в каждом своем движении. Лестница сильно дернулась еще раз, и крик наверху прекратился. А лестница продолжала раскачиваться, на довольно опасное расстояние, от чего Гленн почувствовал себя воздушным гимнастом в цирке. Голова тошнотворно кружилась, и с каждым качанием лестницы в сторону холод облизывал его тело с головы до ног.
Но внутри его грела, хоть и антипатичная, но до боли приятная мысль, - девушки наверху больше не было. Он с облегчением думал о том, что путь открыт, ему больше никто не мешал ползти вверх. И он сделал первое движение, давшееся ему с большим трудом. Затем последовало второе, затем третье, - правая рука, правая нога, левая рука, левая нога...Гленн уже не замечал белую пелену вокруг, он был сосредоточен на мокром канате и своих движениях. Всеми силами он старался не думать о девушке, исчезнувшей в пучине воды...Кто-то спустил лестницу. И кто бы то ни был, он хотел его спасения. Теперь Гленн не мог разочаровать его. За ним идут люди, и если он запаникует или остановится, то он, а может быть и все они, закончат так же.
Так, Гленн, скованный холодом, промерзший до костей, продолжал делать простые, и в то же время, такие сложные, повторяющиеся движения, когда сквозь пелену, медленно, словно свет от далекого спасательного фонаря, пробился слабый солнечный луч...