Ничего не видно. Капли дождя ударяются о линзы очков, стекают, ударяются... Он этого не замечает. Он проходил эту дорогу сотни раз, и ноги сами поворачивают в нужном направлении, огибают фонарные столбы, поднимаются, чтобы забраться по лестнице... Ему достаточно видеть лишь размытые очертания подвижных и застывших предметов, людей. Пешеходный переход, зелёный свет, поворот направо, лужа, идущий навстречу человек, маленький магазин, крутой спуск, капли дождя...
Он открывает дверь и замечает, что очки мокрые. Сбрасывает их, стряхивает воду с лица, разувается, входит в комнату. Снаружи дождь бьёт по окнам. В них ничего не видно. Снимает мокрую одежду, вешает её на батарею, открывает шкаф, одевается. Без всякого ритма, последовательности, порядка капли дождя продолжают ломиться внутрь, но он знает: стены дома сильней, и от этого приятное тепло и уют разливаются по всему телу.
Садится на стул, пододвигает настольную лампу ближе к себе и включает её. Яркий свет ослепляет его, от неожиданности он чуть не падает со стула. Рефлекторно отбрасывает взгляд в сторону. Отодвигает лампу подальше. Вновь смотрит на неё. Яркий жёлтый свет проникает в его глаза и сжимает все мышцы тела, он напрягается изо всех сил, чтобы ослабить эту хватку, но сил не хватает. Лампа вновь побеждает, и он выключает её. Закрыв глаза, откидывается на спинку стула. Яркие синие, жёлтые, красные пятна вспыхивают и медленно угасают, уступая место чёрной пустоте. Уже через несколько минут ничего не видно. Открывает глаза, отодвигает лампу ещё дальше, собирает силы, делает вдох и включает её. Всё тот же жёлтый свет полностью пожирает его, но на этот раз хватка слабее, и ему удаётся сдерживать себя. Становится слишком больно, он на мгновение закрывает глаза и вновь открывает их. Это повторяется несколько раз. Несокрушимость света начинает растворяться, он разжимает пальцы. Оказывается, что свет - не сплошная жёлтая стена. Теперь видно, что он - белый пучок, исходящий из маленькой лампочки. Он разглядывает его, наслаждаясь своей победой. Снаружи вновь начинает бить дождь, а внутри - разливаться чувство покоя.
***
Начинает смеркаться, и тревожный чёрный туман заволакивает комнату...
Никто никогда не смотрит на Солнце. Его лучи вселяют в тела людей чувство тепла и защищённости, их отсутствие заставляет их прятаться по своим норам, настороженно тянуться друг к другу и своим фантазиям. Но никто никогда не смотрит на Солнце. Его вид вызывает страдания, попавший на него взгляд отскакивает, как теннисный мячик от ракетки. Как уставшие смущённые люди в метро, разглядывая друг друга, испуганно прячут свой настигнутый кем-либо взгляд, каждый человек скрывает свои глаза от Солнца. Тысячи лет человечество томилось этой слабостью, будучи не в состоянии дать себе ответ на вопрос: почему? Истина, которая не открывается только из-за того, что надо открыть глаза. Цивилизации, философии, религии, любовь и простое человеческое счастье - с невероятной скоростью человечество воздвигало всё новые способы защиты взгляда от Солнца. Теперь медицина говорит, что, взглянув на Солнце, человек больше никогда не сможет почувствовать глазами солнечные лучи. Человечество может вздохнуть с облегчением. На это ушло несколько тысяч лет.
Эти тысячелетия не были простыми. Как плохой портной, не способный сшить одежду подходящего размера, человечество не могло создать достаточное количество способов защиты от Солнца. Люди в слишком больших или малых одеждах, вынужденные беспрестанно поддерживать спадающие с них штаны или мучиться от натирающей мозоли обуви, всю жизнь искали одежду, которая придётся им по размеру... Со временем разнообразие одежд возрастало, и - стоило только поискать - подходящие одеяния находилась всё большим количеством людей.
Начинает смеркаться, и тревожный чёрный туман заволакивает комнату...
***
Его нет. Нет его глаз, ушей, рта и носа, ног, рук... Нет кровати, квартиры, ушедшего и наступившего дня. Нет цвета и формы, нет материи и пустоты, нет утверждений и отрицаний...
Гигантским взрывом из ниоткуда в голове появляется первое воспоминание - "утро", в считанные секунды возникает вселенная с миллиардами звёзд, планет, спутников...
Свет с безумной силой бьёт в глаза. Он щурится, протирает их, направляет все свои силы к векам, чтобы освободить глаза, и через пару минут ему это удаётся. Пуповина связывает его тело с одеялом, но он усилием воли доказывает себе её иллюзорность и выходит наружу. Острый холод пронзает мышцы. Жажда становится реальной. Он одевается и наливает воду в стакан. Остатки небытия спадают с памяти, и он, распустив крылья, открывается новой жизни.
Через несколько минут он оказывается снаружи. Ничего не видно. Ноги сами поворачивают в нужном направлении, огибают фонарные столбы, опускают вниз носки, чтобы спуститься по лестнице... Ему достаточно видеть лишь размытые очертания подвижных и застывших предметов, людей. Крутой спуск, маленький магазин, лужа, поворот налево, пешеходный переход, зелёный свет, люди, люди, люди... Изнутри кожу пощипывает ожидание толкучки в метро, усталость от предстоящей работы перегревает голову, страх увольнения сжимает желудок в кулак... Ничего не видно. Женщина поворачивает голову в его сторону, и их взгляды рефлекторно отскакивают друг от друга подобно теннисным мячикам. Желание посмотреть на неё ещё раз тянет глаза в её сторону, но смущение твёрдой хваткой приковывает их к рекламным объявлениям. Несколько раз им удаётся вырваться, но, не переставая ощущать давление смущения, они тут же отворачиваются.
***
В стекле вагона поезда метро он видит своё отражение. Немного кружится голова, ей не даёт покоя осознание того, что лицо в стекле - это он. Видя всё вокруг изнутри, ему сложно осознать, что он имеет те же черты, что и находящиеся вокруг него, что он - такой же набор взглядов и мнений. Поезд с безумно высокой, но надёжной скоростью летит к очередной станции. Успокоение обволакивает тревожные мысли, и они, сжимаясь, постепенно растворяются.
Где-то на Земле сейчас светит Солнце.
Вот человек ставит кирпичи друг на друга. Солнце заставляет его тело источать влагу. Его голова вот-вот прекратит им управлять. Человек видит сквозь туман свои руки, которые, отзываясь привычной болью, поднимают и кладут очередной кирпич, который когда-то давно был таким лёгким. Он уже не помнит того, как это было. Ему кажется, что Солнце, воплотив в своём свете ненависть всей Земли, хочет уничтожить его. Он знает, что если он взглянет вверх, Солнце тут же отнимет у него ещё больше сил. Но у него достаточно ума, чтобы не делать этого. Он знал это ещё до того, как появился на свет, и всё, что ему остаётся - применить эти знания, чтобы выживать.
Ещё один лежит на песке. Он смог прочувствовать Солнце как нежное существо. Солнечные лучи ласкают его тело, и оно утопает в блаженстве. Его глаза надёжно прикрыты тёмными стёклами, он знает: стоит открыться Солнцу до конца, и океан блаженства обратиться в болото, скручивающее его тело, заставляющее его изо всех сил напрягаться, сопротивляясь солнечному давлению. Но его глаза надёжно прикрыты тёмными стёклами, и человек абсолютно спокоен. Он знал это ещё до того, как появился на свет, и всё, что ему остаётся - применить эти знания, чтобы наслаждаться.
***
Он включает люстру, чтобы в комнате было светлее. Решимость в течение всего дня пропитывала его тело, и теперь весь он является концентрированным решением. Садится на стул, отодвигает лампу подальше и включает её. Свет смущённо хватается за его мышцы, но ничего не может сделать, и уже через несколько секунд отступает. Он пододвигает лампу ближе. Всё повторяется. Он пододвигает лампу сразу на несколько сантиметров, и знакомое болезненное напряжение охватывает его. Свет вселяет в веки жизнь, и они изо всех сил начинают наползать на глаза. На мгновение им это удаётся. Сразу же после одержанной ими победы они расслабляются, и он с лёгкостью прижимает их к верху. Эта борьба длится несколько минут. Он подчиняет себе своё тело, и оно омывает его блаженством. Он любуется лампочкой. Ярко-белый свет беспрерывно вырывается из её эпицентра и, отдаляясь, мягко тускнеет. Чувство энергии как вектора бесследно пропадает, уступая место энергии формы сферы. Концентрированная решимость не может поддаться этому чувству целиком, и он пододвигает лампу ещё ближе. Глаза в страхе сжимаются, и ему не удаётся их открыть. Он обманывает природу тела, хватаясь пальцами за веки и поднимая их. Со светом начинает бороться шея, но контролировать её ему проще. Боль продолжает нарастать. Тело берёт власть в свои руки и отворачивается от лампочки. Он подчиняется ему и встаёт со стула.
В мире остались только разноцветные блики, а всё, что раньше было цветным, становится чернотой. Чёрными руками он на ощупь выключает свет, веками - закрывает глаза. Блики не отступают. Вселившаяся в глаза боль говорит, что это никогда не закончится, но знание опыта не позволяет ему отчаиваться. Боль начинает утихать, и векам удаётся давать глазам всё больше темноты. В голове возникает осознание достигнутого. Он улыбается.
***
Забытое на несколько дней стремление к созерцанию Солнца, не произнося ни слова, вызывает томное чувство обеспокоенности. Сердце, не желая сознаваться в этом, с силой выталкивает его из себя, и оно начинает течь по венам, пропитывая собой всё тело. Пропитанное беспокойством чувство печали подбирается к горлу. Но он, не давая ему завладеть собой, стяжестью садится за рабочий стол. Час, два, три... Усталость только добавляет сил печали... Четыре, пять, шесть... Встаёт, прощается, уходит.
Он поспешно идёт по улице, убегая от пропитанного беспокойством чувства бессмыслия. Пешеходный переход, зелёный свет, поворот направо, лужа, идущий навстречу человек, маленький магазин... Пропитанное беспокойством чувство удовлетворения щекочет егонос, когда он покупает бутылку алкоголя.
Входит в квартиру, разувается, заходит в комнату, достаёт стакан, наливает горящую жидкость, пьёт... Пропитанная беспокойством вера в будущее вытесняет печаль, и он, заметив напряжение тела, без труда расслабляет его. В голове танцуют туманные воспоминания и мысли, и он, позабыв о теле, устремляет все свои силы на поддержание этого танца. Пропитанная беспокойством усталость останавливает его.
***
Неожиданностью он замечает, что падающий снег, поглощая лучи Солнца, источает их с большей силой. Каждая снежинка отражает попавший на неё свет и начинает светиться, как маленькая лампочка. А значит, сегодня Солнце светит с двойной силой. Лампочки исчезают через несколько секунд после падения, и поэтому Земля не превращается в сплошное зеркало. Но даже той небольшой силы сегодняшнего снега достаточно, чтобы сделать Землю столь красивой. Кончики его губ грустно растягиваются, когда он осознаёт других людей, глаза которых боязливо выглядывают из-под век. И красоту дня обвивает чёрная лента трагичности. Они по-прежнему не могут смотреть на то, что так любят и чего так ждут. Бескрайняя сфера блаженства и грусти становится тем, что когда-то было им, а некогда двигавшиеся согласно определённым векторам люди присоединяются к свободно парящим снежинкам. Застывшая где-то на задворках сознания незаконченная мысль молча дожидается своего часа.
***
Сегодня он будет смотреть на Солнце.
Крыша многоэтажного здания, он стоит на ней, сосредоточив осознание на идущей внутри него борьбе страха и решительности. Вязкое чувство страха обволакивает непробиваемую решительность, делает её тяжёлой и неповоротливой. Он терпеливо ждёт. Ничего не меняется. Ложится на спину и смотрит - подальше от Солнца - на голубой цвет неба. Оно источает свет, как будто по ту его сторону ярко светят миллиарды Звёзд. Привычное напряжение расползается от глаз по всему телу. Идущий в тело свет преобразуется в сжимающую мышцы энергию, он с силой направляет её из век к пальцам рук и ног. Страх, расслабившись, сползает с решительности. Голубой цвет неба становится чистым и спокойным. Он направляет взгляд в сторону Солнца. Веки сжимаются. Сквозь них проникает яркий красный свет. Напряжение. Перестав сопротивляться непреодолимой силе век, его взгляд привыкает к идущим сквозь них красным лучам. Где-то глубоко в животе просыпается отчаяние, оно медленно поднимается вверх, достигает груди, ударяется о решительность и так же медленно сползает вниз. Лучи согревают глаза, они становятся теплее остального тела, и всё осознание устремляется к ним. Бьющиеся в голове мысли становятся бесшумными. Веки медленно поднимаются. Острые белые лучи Солнца врезаются в глаза. Солнце становится разноцветной сферой, которая испускает тысячи ярко-белых иголок. Им не удаётся пробудить ушедшие в сторону чувства, и тело само привычно адаптируется к яркому свету. Иглы слепляются друг с другом и превращаются в мягкое сияние. Разноцветная сфера становится Солнцем. Глаза устремлены в пылающее теплотой небо. Оно поглощает его целиком.
***
Радостный покой... Свет вливается в капли дождя. Они, излучая прозрачное сияние, стекают по линзам очков. Его сияние движется по излучающей свет дороге, огибает свет фонарных столбов, поднимается по солнечной лестнице. Светящиеся очертания людей проходят мимо, поворот, световые выросты зданий, сияющие капли...
Он входит в квартиру. В глаза проникает болезненная темнота. Тело, сдерживаемое волей, вытягивается, глаза на ощупь ищут свет. Ожидание... Тело начинает светиться, и он видит его отражение в зеркале. Мягкий свет начинает исходить из стен, пола, потолка, дверей... Отражающие разноцветное сияние глаза успокаиваются и наливаются покоем.