Шурыгин Олег : другие произведения.

Эдмунд Спеннсер. Песнь пятая Легенды о Рыцаре Красного Креста

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Битва с язычником - В царстве Ночи - Сошествие в ад - Бегство из дворца.

   Легенда о Рыцаре Красного Креста, песнь пятая.
  
   В сраженье честном рыцарь наш
   Врага здесь победит,
   Но сарацина, в ад сойдя,
   Дуэсса исцелит.
  
   1.
   Лишь в сердце благородном мысль живет
   О благочестии и лишь ему
   Намерений великих сладок гнет,
   Не спит оно, когда весь мир во тьму
   Ночную погружен, ведь целый рой
   Стремлений к вечной славе в нем кипит...
   Наш рыцарь страстью этой неземной
   Всю ночь горел - один лишь он не спит,
   "Как с честью выйти из грядущих бед?
   Скорей бы утра вновь забрезжил свет!"
   2.
   Вот из восточных золотых ворот
   Небес великих, что открылись вдруг,
   Выходит Феб, танцуя, без забот,
   И светом заливает все вокруг,
   Он, как жених, спешит, с его кудрей
   Роса повсюду брызгами летит...
   С постели рыцарь наш вскочил скорей,
   Схватил свое оружие и щит,
   Доспехи солнечным горят огнем...
   "Язычник гордый, биться мы начнем!"
   3.
   И рыцарь в зал собрания идет,
   А там, с утра, его уже все ждут,
   Как много глаз! Собрался весь народ,
   Узнать, что с рыцарями станет тут.
   Уж менестрелей музыка звучит
   И гонит прочь проклятую печаль,
   Здесь барды, что поют, когда дрожит
   Струна волшебная - их песни мчатся в даль,
   В гармонии с мелодией любой...
   И летописцы - о любви историй они знают целый рой!
   4.
   И вскоре сарацин туда пришел,
   Кольчугой грозною покрытый весь,
   Жестокий взгляд он медленно навел
   На рыцаря, свою являя спесь,
   Но рыцарю все взгляды нипочем...
   Вот слуги предлагают им ковши,
   Одни - с прекрасным греческим вином,
   В других - Арабское - услада для души!
   В них специй Инда слышен аромат,
   Он рыцарей бодрит, и клятва их слышна: "Закон да будет свят!"
   5.
   И наконец является сама
   Царица, в славе царственной своей,
   (Все от царицы просто без ума)
   И место видное готово уже ей,
   Под балдахином - там она сидит,
   Дуэсса же - напротив, взгляды всех
   К ней обратились, и повешен щит
   На дереве - кого же ждет успех?
   Щит весь в крови Санс фоя... значит, так:
   Дуэсса, щит - сильнейшему, как лавра сладкий знак!
   6.
   Вот трубы зазвучали с высоты,
   Ну всё, пора уже идти на бой!
   И рыцари горящие щиты
   К запястьям вяжут, и над головой
   У каждого - меча сверкнула сталь
   (Таков обряд: чтоб битву освятить),
   Хоть святости придаст она едва ль,
   (Меча что может кровожадней быть?)
   Дерутся они яростно, и вот:
   Летят удары, и кольчуга от ударов не спасет!
   7.
   Был сарацин огромен и силен,
   И меч его - как молот тяжко бил
   (Кровавой мести только жаждал он),
   А рыцарь наш - горяч и юных полон сил,
   Удар его - как гром над головой,
   За честь и славу дрался он теперь,
   На каждый выпад - был ответ с лихвой,
   И от щитов огонь летел,- поверь!
   А шлемы их измяты были так,
   Что в этом силы рыцарей был виден знак!
   8.
   За правду рыцарь дрался, враг - за ложь,
   Как на добычу падает Грифон,
   Почувствовав воинственную дрожь,
   Ведь враг его - огромнейший дракон,
   Его он в небе видит и летит,
   Чтоб жажду гнева битвой утолить,
   Они столкнулись, и - ужасный вид!-
   Их бой способен небо устрашить!
   Вздыхает мудрый, зная, что к чему,
   Ну а народ о войнах говорит к испугу своему!
   9.
   За правду - рыцарь, враг - за ложь идет,
   Но каждый хочет недруга убить,
   И сталь жестоко, жадно тело рвет,
   Плоть нежную (ей кровь бы только лить),
   Потоком кровь течет из этих ран,
   Доспехи, что сверкали, все залив,
   Теперь доспехам цвет другой уж дан,
   Как киноварь они... Народ же молчалив:
   От ран ужасных ужас в нем растет,
   И не желает никому победы здесь народ!
   10.
   Вдруг сарацин случайно бросил взгляд,
   Взгляд, полный гнева бурного, - на щит,
   С которым в битвах дрался его брат,
   Щит здесь висел, а брат давно убит!
   Тут гнев его в два раза стал сильней,
   И он сказал: " Несчастный сын отца,
   Что всё скорбит о гибели твоей,
   И ты скорбишь в Аиде без конца,
   А здесь германец щит твой хочет взять,
   Но нет, теперь ему победы не видать!
   11.
   Ну что ж, проклятый Эльф, иди скорей,
   Брат перестанет скоро слезы лить,
   Обрадуй его лучшей из вестей
   (Ты дух уже - тебе не долго жить):
   `Я щит забрал у мертвого врага...'"
   Тут в грудь нанес он рыцарю удар,
   И рыцарь падает почти, его нога
   Два раза оступилась, взвился пар,
   Кровавый пар из раны, - всё, конец!
   Но тут Дуэсса говорит: "Тебе и щит, и я, и мой венец!"
   12.
   Услышав эти сладкие слова,
   Наш рыцарь обморок с себя стряхнул,
   И вера, что в нем теплилась едва,
   Вдруг стала сильной; снова слышен гул
   Ужасной битвы, гнев его возрос
   Здесь все: и стыд, и женщина, и злость,
   Он меч над головой врага занес,
   Удар - и враг, как сломанная трость,
   Согнулся и колено преклонил,
   А если бы не это, то разрублен враг бы был!
   13.
   Тут рыцарь говорит: "О негодяй,
   Неси посланье брату своему
   В тот адский, темный, безысходный край,
   Где ему очень скучно одному,
   Скажи: `Твой щит твой враг с собой забрал...'"
   Тут рыцарь снова меч занес над ним,
   Удар смертельный сарацина ждал,
   Вдруг появился очень темный дым,
   И сарацин в том облаке исчез...
   Его зовут, ответа нет, затмился свет небес!
   14.
   Вскочив скорее с места своего,
   Дуэсса говорит: "О рыцарь мой,
   Тебя любить лишь можно одного,
   Прошу тебя: гнев быстро успокой,
   И это пламя ярости залей,
   Забудь про месть, о рыцарь мой, теперь
   Все силы ада мощью своей всей
   Врага схватили твоего, - поверь!-
   И в темном облаке в Аид его несут,
   Твоя победа, слава, щит, и я, и радость ждет нас тут!
   15.
   Но недоволен он, и жадный глаз
   Его блуждает всюду, чтобы меч
   В крови врага омыть, - теперь, сейчас,
   А враг трусливо хочет жизнь сберечь,
   Враг скрылся! Скрылся! Странно! Только как?
   Но вот Триумф уж с высоты трубит,
   И, как победы самый верный знак,
   Ему несут Герольды спорный щит,
   И поздравляют радостно его:
   "Врага ты победил еще сегодня одного!"
   16.
   К царице рыцарь подошел потом,
   И, перед ней колено преклонив,
   Сказал: "Слуга я ваш, всегда, во всем!"
   Она кивнула, на него пролив
   Потоки благодарности своей,
   С улыбкой поприветствовав его:
   "Ты доблестью сегодня своей всей
   Всех покорил, мой друг, до одного!"
   Назад они поехали вдвоем,
   За ними шел народ, и шум стоял тем днем!
   17.
   А во дворце он быстро лег в кровать,
   И множество искуснейших врачей
   Все раны его стали омывать
   Вином и маслом, а потом скорей
   На раны нежно нанесли бальзам,
   И музыка прекрасная в тот час
   Играла гимн хвалебный небесам,
   Чтоб в рыцаре огонь тоски угас,
   Чтоб эта боль его скорей прошла,
   Дуэсса же рыдала, и сдержать себя она уж не могла!
   18.
   Усталый путник точно так идет
   Вдоль Нила, что широк и столь велик,
   (Семь устьев Нил имеет), и не ждет
   Тот путник бед - вдруг чей-то слышен крик:
   Жестокий, хитрый, страшный крокодил
   В тоске притворной плачет, весь в слезах,
   И путник быстро, из последних сил,
   К нему бежит, совсем забыв про страх,
   Лишь жалость в сердце... О глупец, куда!
   Все, гибель... О других он думал, но к нему пришла беда!
   19.
   Вот так Дуэсса плакала, но вот
   Подходит вечер, и зажглись огни
   В том доме, где великий Зевс живет,
   Дуэсса встала в сумрачной тени
   И поскорей к язычнику пошла,
   А тот, почти сознания лишен,
   Лежал весь день - его скрывала мгла
   От облака - и был недвижим он,
   Да, скоро смерть... Нет времени для слез,
   И быстро на восток Дуэссу вихрь понес!
   20.
   А на востоке сумрачная Ночь
   С лицом печально-тихим в тишине
   Живет (на Феба ей смотреть невмочь),
   Вся - в черной мантии, и, как в каком-то сне
   Дуэсса видит - вход в пещеру здесь,
   И Ночь выходит из нее опять
   (В пещере день она скрывалась весь),
   Не могут кони уже дольше ждать,
   Что в экипаж железный впряжены,
   И удила, как дерево, они грызут, а как они черны!
   21.
   Ночь видит: женщина, как солнца свет,
   Вся в золоте, в алмазах, что горят,
   Пределов удивленью ее нет,
   И света яркого страшится Ночи взгляд,
   Такого здесь не видели совсем,
   В пещеру Ночь готова вновь уйти,
   Уже идет... Дуэсса, между тем,
   У Ночи с речью встала на пути,
   И говорит: " О Госпожа, постой!
   Позволь мне здесь поговорить с тобой!"
   22.
   И Ночь остановилась, и слова
   Дуэсса обращает свои к ней:
   "Праматерь всех! Древней тебя едва
   Есть кто-то здесь, и кто тебя мудрей?
   Ведь даже Зевса породила ты,
   А что касается дворца Богов,
   Возникшего средь древней пустоты,
   Из хаоса не созданных миров,
   То и его древнее ты, о Ночь!
   Санджой, племянник твой, умрет, и как ему помочь?
   23.
   Меч Эльфа грозного его сразил,
   А до него Сансфой пал от копья
   Того же рыцаря, и совам брошен был,
   И не оплакали его друзья,
   А как Сансфой был раньше дорог мне!
   Но что все это может дать богам?
   Санджой умрет в бесславной тишине,
   И лишь позор его покроет там!
   Детей твоих все станут презирать:
   Ведь двум племянникам из трех защиту не смогла ты уже дать!
   24.
   Так поднимись, царица темноты,
   И собери остатки своих сил,
   Пусть мир увидит, сколь опасна ты,
   И сделай так, чтоб место уступил
   Тебе ярчайший день - скорее, месть!
   Ночь, докажи, что можешь ты сразить
   Детей добра и света - силы есть!"
   Смогли слова Дуэссы изменить
   Немного сердце Ночи, хоть она
   Не сострадания, а злобы раньше лишь была полна!
   25.
   Ночь говорит: "Конечно, тяжко мне
   Смотреть на неудачи сыновей,
   Враги же их успехами вполне
   Уж насладились - к радости своей!
   Но нам поток судьбы не повернуть,
   И цепь предначертаний - не порвать,
   Такой нам дан здесь, в этом мире, путь,
   Зевс приказал цепь эту приковать
   К подножью трона своего, да, хочет он
   Чтоб дети Света возвеличились, мне нанеся урон!
   26.
   Но этого так просто не достичь,
   Заплатит кто-то среди них за всех,
   И вознесется мести моей бич
   Над головой убийцы без помех,
   Убийцы злобного Сансфоя моего,
   И кровью все оплатит он своей!
   Но кто же ты, скажи, и для чего
   Ты говоришь про смерть моих друзей?"
   "Дуэсса я, хоть вид другой сейчас
   Я приняла, Бесчестья и Обмана дочь, что так близки для Вас!"
   27.
   Ночь поцелуем радостным ее
   Приветствует и после говорит:
   "О да, лицо прекрасное твое
   Черты Обмана на себе хранит,
   Хоть этого так просто не понять,
   Здесь, в темноте, так трудно различить...
   Ты ложной доброты несешь печать,
   Искусно так, что можно все забыть!
   А я ведь мать всей лжи, я мать твоя,
   Так здравствуй, дочь, ведь мы - одна семья!
   28.
   Поехали..." В повозку ее Ночь
   С собой сажает - и вперед они
   Поехали, скорей, отсюда прочь,
   Сквозь темный воздух, в сумрачной тени,
   Четыре лошади в повозке той,
   Две черных, словно черная смола,
   И две коричневых, между собой
   Совсем не схожих... Как же Ночь могла
   Искусно ими всеми управлять,
   Натянет вожжи - и они, все в пене, на дыбы могли вдруг встать!
   29.
   Вот, наконец, приехали они
   Туда, где Сарацин давно лежал,
   Один, без чувств и сил, в густой тени
   От облака - обман его скрывал,
   Скрывал от света дня и от людей,
   И раны кровью изошли его,
   Они все раны смазали скорей
   Бальзамом - раны друга своего,
   Чтоб заживали, и затем несут
   Его в коляску, в темноте, куда, в какой приют?
   30.
   Пока же Ночь стояла на земле,
   Собачий лай повсюду слышен был,
   Собак пугал звук странный в страшной мгле,
   Колес железных, что повсюду плыл,
   И вид ее их сильно напугал,
   И вестник смерти, филин стал кричать,
   Так филин Ночь зловещую ругал,
   Крик повторяя снова и опять,
   И был волков голодных слышен вой,
   Без перерыва: ведь лицо зловещей Ночи наполняло их тоской!
   31.
   Тут медленно в молчании они
   Поехали, взяв рыцаря с собой,
   Туда, где тьма царит одна все дни,
   Да, к Аверону направляют свой
   Две ведьмы путь - там вход в зловещий ад,
   Дыра в земле, и серный стоит смог,
   Оттуда нет пути уже назад
   Без милости небес, кто выйти снова смог
   Оттуда? Только Фурии порой,
   Разбивши цепи, да проклятых духов злобный рой,
   32.
   Чтоб грешников еще живых терзать...
   Две ведьмы едут сумрачным путем,
   Их экипаж в крови, кровь не унять,
   Но в ад они спускаются втроем,
   И по пути их духи стерегут,
   Печальным взглядом провожая вниз,
   Их зубы друг о друга мерно бьют,
   Железные, от страха, что навис
   Там надо всем, глаза из камня их:
   "О, эта ведьма с Ночью едет!" - и от страха ад притих.
   33.
   Так они едут: горький Ахерон,
   Где столько душ кричат в глухой тоске,
   И дальше - огненный, ужасный Флегетон,
   И духи бедные плывут по той реке,
   Визжа и воя, - бесполезный плач!
   Они проклятья Зевсу свои шлют:
   "Послал сюда нас этот злой палач..."
   Дворец страданий также стоит тут,
   Ждут десять тысяч видов пыток там -
   Навечно - грешников - и нет конца слезам!
   34.
   Ужасный Цербер у дверей лежит,
   Три головы его - в шипенье страшном змей,
   На каждой голове - ужасный вид!-
   Змей тысячи - и кто их в мире злей?
   Все ядовиты... Цербер свой язык,
   В крови горячей, высунул и ждет,
   Увидев их, вскочил он в тот же миг
   И зарычал: прохода нет вперед!
   Но дня враги договорились с ним,
   И в ад идут, а Цербер недвижим!
   35.
   Там Иксион висит на колесе,
   Что Геру соблазнял на небесах,
   Сизиф за прегрешенья свои все
   Огромный камень катит в гору... ах!
   Ужасный труд, и нет ему конца!
   Тантала жажда вечная гнетет,
   И, по велению богов отца,
   Там коршун печень Тития клюет,
   Тифон - на дыбе, и заснул Тезей,
   И пятьдесят сестер воды в кувшинах битых натаскать хотят скорей!
   36.
   "О, ведьмы две живые к нам пришли"-
   И взгляды обращают все на них,
   Боль грешники свою забыть смогли,
   И шум работ их временно утих,
   Пока две ведьмы быстро шли вперед,
   К пещере дальней, спрятанной во мгле,
   Глубокой, темной, полной всех невзгод,
   То место - всех ужасней на земле,
   Асклепий в ней печальный заточен,
   За то, что Ипполиту жизнь вернуть смог он.
   37.
   Охотником веселым Ипполит
   Когда-то был, и бил он кабанов,
   Всех красотой он превзошел на вид,
   Но на любовь не тратил своих слов,
   (Любовь - лишь времени потеря для него),
   А его мачеха, к нему привлечена,
   Его любила только одного,
   Но, будучи отверженной, она
   Его возненавидела, и вот,
   Она отцу на сына ложь плетет!
   38.
   Отец же в гневе сильном стал просить
   Морского бога сына наказать,
   И тот послал двух чудищ - как тут быть?-
   От страха кони поскакали вспять,
   Повозка опрокинута, а сын...
   Да нет, уж тело бьется по камням,
   Не уцелел из членов ни один,
   Ни рук, ни ног - валяется все там!
   Весь берег кровью был залит тогда,
   Так Ипполит исчез, почти что без следа!
   39.
   А мачеха жестокая в тот миг
   Ножом решила дни свои пресечь,
   "Проклятый, вероломный мой язык!
   Невинен Ипполит!" - такую речь
   Услышав, старый царь терзаться стал,
   Рвать волосы и проклинать слова,
   Поспешные, но вот с окрестных скал
   Диана (до нее дошла молва)
   Со слугами останки тела все
   Скорее собрала, и их Асклепий смог восстановить во всей красе!
   40.
   А Зевс, увидев чудо это вдруг,
   Как мертвых воскрешает человек,
   Как избавляет он других от мук,
   И как судьбы он обновляет бег,
   Решил Асклепия низвергнуть в ад,
   Живым, и молния его летит,
   Асклепий падает - и нет пути назад,
   Весь в ранах врач в аду уже лежит,
   И там за жизнь он борется всегда,
   Себя он лечит, ослабляя адский пламень без труда!
   41.
   Ночь древняя к нему сюда пришла,
   (Устали лошади, как медленны они!)
   И рыцаря в пещеру понесла,
   Скорее, на руках: "Асклепий, о, взгляни!
   Он умирает, помощь нам нужна!"
   Доспехи с рыцаря снимает Ночь,
   И раны обнажает все она,
   "Асклепий, ты лишь можешь нам помочь!
   Ты знаешь травы, мази и масла,
   Спаси племянника, - его покрыла мгла!"
   42.
   Асклепий говорит: "Могу ли я
   Вновь сделать то, за что я пострадал?
   Ведь боль не прекращается моя,
   Зевс гневный в ад меня сюда послал,
   И снова разозлить его? О нет!
   Лишен я неба, здесь же - только боль,
   Нашлет он много новых страшных бед,
   Жестокой будет месть... о Ночь, позволь,
   Позволь не делать этого, ведь ты
   Его не остановишь гнев: день, ночь - всем правит Зевс с великой высоты!"
   43.
   "О нет, - сказала Ночь,- ведь царь небес
   Тебя надежд на рай совсем лишил,
   Так что же ты боишься, ведь чудес
   Уже не будет, поумерь свой пыл,
   Надежды нет - и страха нет, но я,
   Ночь, здесь одна, во власти ты моей!
   Вперед же! Мудрость нам нужна твоя,
   Сын Аполона! Мощью своей всей
   Нам помоги - известна всем она,
   Большая боль, но слава еще большая тебе была дана!"
   44.
   Асклепий подчиняется, и вот,
   Ученый врач - его он стал лечить,
   Искусно раны рыцаря он трет,
   "Да, этот рыцарь точно будет жить!"
   Все, что наука говорит ему,
   Он делает, и встала тогда Ночь:
   Пора вернуться к делу своему,
   И мать всей тьмы идет отсюда прочь,
   Племянника оставив, нужно ей
   Повозку гнать: ведь Феб на отдых уж отвел своих коней!
   45.
   Дуэсса вероломная затем,
   Оставив Ночь, вернулась во дворец,
   Туда, где Гордость царствует над всем,
   И видит: Рыцарь светлый наконец
   Собрался уезжать оттуда, но
   Болели раны все еще его,
   Скакать не мог он, но уж решено:
   Спросил слугу он прежде своего,
   И карлик сообщил ему: "В тюрьме
   Дворца рабы несчастные скулят - в кромешной тьме,
   46.
   И много их, ужасный, страшный вид!"
   Причину карлик выведал у них,
   Там Жадности печать на них лежит,
   (Она была им ближе всех родных,
   И жизни ей они внесли в заклад),
   Потом их Гордость, Буйство увлекли,
   А после Гнев схватить их был так рад,
   И вот уж Зависть там стоит вдали,
   Она оклеветала их; закон
   Царицы повелел: в тюрьме им жить и умереть, - все, жребий их решен!
   47.
   Царь гордый Вавилона там страдал,
   За то, что, все народы подчинив,
   Себя он Богом их затем назвал,
   Единственным, - так говорит нам миф,
   Но после Небо сбросило его
   И превратило в дикого вола,
   Там Крез томился из-за своего
   Желанья гордые вершить дела
   (Богатства лишь пошли во вред ему),
   И гордый Антиох (на Бога он восстал) - низвергнут был во тьму.
   48.
   А перед ними был еще Нимрод,
   (Он первым Землю с войнами прошел),
   Затем был Нинос, - царь, что в свой черед
   Весь мир смог подчинить, и превзошел
   Нимрода царской пышностью тот царь,
   И наконец под ними там лежит
   (Хоть гордостью он выше) тот, кто встарь,
   Монарх могучий, был так знаменит
   Лишь тем, что имя Бога он отверг,
   "Амона сын" - его так звали, но бесславно свет его померк!
   49.
   Цари все эти в куче там лежат,
   Совсем как кости в лавке мясника,
   В другом углу - другое видит взгляд:
   Останки тех, кто Римом правил в те века,
   В века величья, пока Рим не пал,
   Великий Ромул - прадед всех других,
   Тарквиний Гордый, сильный Ганнибал,
   Лентул и Сципион, и среди них
   Амбициозный Сулла, Марий и Помпей,
   Антоний, Цезарь сам, - величье прошлых дней!
   50.
   Но среди них и женщины там есть,
   Что в гордости отвергли свой удел,
   Семирамида, позабыв про честь
   Бесчестных много натворила дел,
   Но после сын ее мечом проткнул,
   А также Сфенобея, что себя
   Веревкой удавила: оттолкнул
   Ее Беллерофонт, закон любя,
   И Клеопатра, что змею взяла ...
   И тысячи других - их всех покрыла мгла.
   51.
   Здесь было множество других рабов,
   Сюда они стекались день за днем
   Со всего света, потеряв свой кров
   И свои деньги - в этот страшный дом,
   Их гордость до такого довела,
   Но большинство из тех, кто был в тюрьме,
   Сюда попали за свои дела
   Развратные - у женщин в полутьме
   Покоев их иль во дворцах царей
   Все расточив: богатство, жизнь... они здесь проведут остаток дней!
   52.
   Когда об этом карлик рассказал
   (О тех страданьях) рыцарю, то тот
   Скорей в дорогу собираться стал
   (А то все это и до нас дойдет),
   Встал рыцарь рано, прежде, чем рассвет
   Для неба этот мир опять явил,
   И, чтоб скорей спастись от этих бед,
   Он тайным ходом, сколько было сил,
   Скорее побежал - ведь если его вдруг
   Увидит кто-то, он погиб, и не спастись от мук!
   53.
   Усеян был костями путь его,
   И ногу даже не поставить там,
   Все, кто погиб там, все до одного,
   Все были брошены, и счета нет костям,
   Их не хоронят - просто так кладут,
   Царицы гордость - смерти их виной,
   Конец бесславный ждет людей лишь тут,
   И прямо здесь, у замка под стеной,
   Гора смердящих трупов - страшный вид!
   Да, видит рыцарь, Гордости дворец лишь этим знаменит!
   ____
   Здесь заканчивается пятая песнь Легенды о Рыцаре Красного Креста.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"