Запоздалый

Старый пёс захромал. Ветер. Каменистая пустошь. Белый диск солнца. Беспощадного. Почти не греющего, но жгучего до ожогов. До слепоты в глазах, если не закрывать полностью лицо. Выжженные голые скалы. С редкими пучками травы, мха, кустарника, кривых полярных деревьев. Присыпанные тонким слоем снега. Выпавший ночью, он подтаял под лучами солнца. Напитался водой, стал липким. На лапах пса, между пальцами ледяные комочки. Постромки шлейки натягиваются, мешок всё хуже скользит по рыхлому снегу. Они вышли ещё затемно. Она опирается на палку. Вся её долгая жизнь это движение. Погоня за кочующими в этой холодной пустыни шагратами. И нельзя остановиться. Шаграт это жизнь, еда, одежда, огонь для человека. Нельзя отстать, нельзя их потерять или заблудиться. Потеряешь, и люди начнут умирать с голоду, прежде чем смогут найти на этом пространстве другую группу. Заболеешь, отстанешь и уже не догонишь потом. Нужно защищать шагратов от диких собак. Не сможешь, убьют всех. Поэтому нужно идти. Всё время идти.

А она уже стара. Она не может успеть за шагратами. Она идёт за своими людьми. Двумя мужчинами и одной женщиной. По приметам, оставленным для неё на валунах, на низкорослых деревьях. По следу, которым ведёт её пёс. В расселинах камней она находит заботливо оставленные мясо для еды и жир для огня. Это последняя дань старикам. То, что связывает поколения. Так заведено. Никто не сможет вернуться, когда ты умрёшь. Закрыть тебе глаза, оплакать и спрятать твоё тело от голодных хищников. Никто никогда не узнает от чего и когда ты умерла. С тобой попрощались, когда уходили вперёд. Теперь это дань умершему. Её будут оставлять и после того, как твои глаза перестанут видеть небо. Пока тебя хоть кто-то помнит, пока хоть кто-то о тебе грустит. Мужчины впереди это её сыновья. Они о ней помнят. А она помнит своего отца и оставляет для него немного. Она представляет, как он бредёт по камням в мире мёртвых. Один. И оставленный ею кусочек замёрзшего жира, хоть и мал для живого огня, но согревает его бестелесную душу.

Так и она теперь. Идёт между миром живых и миром мёртвых. Под жестоким, белым, холодным солнцем. В пустом, сверкающем до боли в глазах пространстве. С ней попрощались и её оплакали уже как мёртвую. Последние среди живых, ушедшие вперёд. Старый пёс, хромая тащит на шлейке мешок с её небольшим скарбом. Она идёт за ним. Её ноги проваливаются в рыхлый снег. Шаг... Шаг... Шаг... Она уже не думает о себе. Она думает о тех троих, идущих впереди. И о тех, кого давно уже оставили позади.

Ранней весной, когда начинал таять снег. Группы шагратов сходились в одном месте. Никто не знал, как они находили друг друга в бескрайней пустыне. Сотни животных в одном месте собирались на целый месяц. За ними приходили люди. Из разных семей. Никогда порой не знавшие друг друга - Другие Люди. Любили. Отдыхали. Смеялись. Ели досыта. Не нужно было никуда идти. Дети бегали от стоянки к стоянке и везде их угощали и радовались им. И души предков тоже приходили посмотреть на этот праздник. Для предков готовили угощение, прося их следить, чтоб шаграты плодились и у женщин рождались дети. А после месяца праздника животные и люди разбредались по земле. Одни в поисках чахлых пастбищ среди скал, другие следовали за ними. В начале лета у шагратов рождалось потомство, двигались они гораздо медленнее, нагуливая перед зимой жир. А в самой середине зимы появлялись на свет дети.

Установленный богами порядок вещей от начала мира - так рассказывал ей отец. Но духи всё меньше следили за делами земли, и даже он уже не видел такого. Не видел десятков костров в долине вдоль ручья. Тысяч животных на пастбищах, сколько мог видеть глаз. Сотен людей празднующих вместе с предками... Всё меньше было шагратов приходящих в одно место. Всё меньше приходило за ними семей. Меньше дождей. Меньше травы. Короче лето. Сильнее морозы.

Она же, только однажды видела Других Людей. Когда была ещё ребёнком. Она помнила, что тогда семья была ещё сильной и большой, их было как пальцев на трёх руках и пятеро из них, это были дети. Их шаграты пришли на несколько дней позже. Другие Люди были уже на стойбище. Они выглядели измождёнными и старыми. Десять человек, ни одной молодой женщины и только один мальчик. И всё-таки это были Другие Люди. Она приходила на их стоянку и, раскрыв рот, смотрела на них, слушала. Как они говорили, что делали. Какие у них были ножи из кремня и кости. Какая одежда. Это было счастливое время. Взрослые вместе призывали духов предков, принося им в жертву кровь животных и наедаясь мясом. А дети, свободные от тяжёлых переходов и сытые, наслаждались весенним солнцем и игрой в собак и шагратов, гоняясь друг за другом по кустам и скалам... А потом, Другие Люди ушли, оставив её семье своего единственного ребёнка. "Им незачем брать мальчика с собой" - сказал отец. Это от него она потом родила своих сыновей. А в зиму после этой встречи, ушла к предкам её мать. В беспросветную метель, когда даже животные остановились, сбившись в кучу, а люди поставили навесы из шкур на жердях и прятались в них несколько дней. Её мать в агонии простилась со всеми не в силах родить.

С тех времён семья стала только сокращаться. Старики оставались на стоянках, не в силах более успевать за своими. И сидя у гаснущего в утреннем тумане костра, провожали прозрачными, полными грустного понимания глазами, родных. Дети рождались редко и слабые, едва доживая до второго лета. А после своих сыновей она не видела уже ни одного ребёнка. Много лет. Не перерезала ни одной пуповины. Не слышала, ни звука плача младенца, ни детского смеха. Она почти не помнила уже как выглядят дети. А потом пришёл год, когда и у шагратов не родилось ни одного белька...

Больше пяти дней она не встречала места ночной стоянки своих людей. Так она отстала. Она думала о том, что когда смерть закроет её глаза, она поднимется в небо к кострам предков и оттуда, сверху, вновь сможет увидеть сыновей. А сейчас белая пустота одиночества окружала её. Столько пустого, почти беззвучного пространства по сторонам. Слепящего света. Безмолвной обречённости. И необходимости идти. Шаг... Шаг... Шаг...

Она споткнулась. Под ногами лежал собачий череп. Выбеленный солнцем. Плохая примета. И в то же время её пёс остановился. Потянул носом ветер, дующий из расщелины между двумя скалами. Тихонько заскулил. Впереди родник, сбегает вниз по краю пади. Под торчащей из земли скалой затишье. Здесь лучше всего остановиться на ночлег - думает она. Вот впереди под нависающим карнизом лучшее место чтоб постелить шкуры для сна. Спускаясь вниз, она заметила на дереве у ручья тонкую полоску кожи с тремя узелками. Это весть о том, что её родные были здесь, что они помнят предков, и просьба не забывать о них тоже. Вот впереди она видит камни, которые разогрев, клали в воду, чтоб сварить мясо. Но старый пёс не хочет идти дальше. Его ноздри нервно втягивают вечерний воздух, а уши прижаты. Он уже знает о том, что впереди. Она ещё нет. Она идёт вниз по ложбине, к скале. Скользит по мокрому снегу. Оступается. Снова скользит и снова оступается... Останавливается, не отрывая глаз от чего-то тёмного, присыпанного снегом, лежащего на земле. Солнце садится, тень от карниза скрывает...
Она уже догадывается, но ещё не верит...

Ночь. Воздух вымерз до звенящей прозрачности, до безмолвия, до россыпи ярких звёзд на чёрном небе. Выбелил луну, которая повисла над скалой. Старуха сидит на земле, неподвижно. Перед ней лежат три человека - её семья. Она нашла их такими, - как уснули они несколько дней назад. Потухший костёр поодаль, у которого они грелись в последний раз. Расстеленная под скалой в затишье шкура. Они лежали рядом, укрытые с головой. Ещё на закате, спустившись и уже понимая всё, она откинула верхний край шкуры, которой они были укрыты. Спокойные лица, закрытые глаза. Они просто не проснулись. Мороз инеем лежал на их волосах. Она дрожащей рукой погладила по голове обоих. Два её сына, появившихся вместе, так похожих друг на друга.

Она вглядывалась в их лица. Она стара и они уже были не молоды. Полная лишений жизнь в постоянном движении... В мороз и ветер... Неумолимое солнце, выжигающее жизнь из человека... Огрубили их кожу. Она их помнила другими. Детьми. Когда отец их был ещё с ними. Когда они бегали и свистели в свистки из кости шаграта, которые он им сделал. А сейчас у них такая же складка у губ, как была у него.

Он. Порой, он, обгоняя всех, уходил вперёд с собаками. И когда в сумерках вся семья подходила, уже была собрана стоянка, разведён костёр и варилось мясо... Он пах дымом, когда забирался к ней под шкуру по ночам. И чувствуя его силу, она засыпала самым спокойным сном в своей жизни. В первую же зиму после того как он в первый раз лёг с ней, она родила двух сыновей. Все посчитали это хорошим знаком. Знаком, что духи предков увидели их и теперь будут им помогать и семья станет расти. Но в одну весну, на стоянке, на шагратов напала стая собак. И он первый бросился отбивать от них испуганных животных. Он прогнал хищников, но собаки сильно покусали его ноги. После этого он стал хромать. Не мог идти быстро. Теперь часто отставал и приходил к стоянке позже других. И однажды настала ночь, когда совсем не пришёл. Она ждала его у костра до темноты, а потом пошла навстречу. Был сильный мороз. Она была беременна. Проваливаясь в рыхлый снег. Наступая на острые камни под ним. Она шла до рассвета, и только когда уже багровый свет на горизонте завершил ночь, она повернула назад... Свою семью она догнала только через два дня. Детей у неё уже никогда не было...

Духи предков не хотели им помогать. Детей не было, и у её сыновей. Единственная женщина, которая оставалась с ними была бесплодна. Теперь они, последние из людей, ушли к мёртвым. Раньше неё. И она не могла понять, зачем духи предков так поступают. Оставляя её, старуху в совсем пустом мире. Без родных. Без ушедших шагратов. Собак, покинувших своих хозяев. И даже без её старого пса, который незаметно ушёл в тёмную пустоту.
Она была одна. Казалось, даже воздух исчез. Никакого движения. Мёртвый мир, в мёртвой прозрачной тишине. Никакого звука. Погасший костёр. Холодные мелкие звёзды. Скала. Едва пробивающийся из подо льда, ручей. Вещи, которыми уже никогда не будут пользоваться. Трое умерших людей, - двое мужчин, одна женщина. И убитая горем старуха... Которой впервые за её жизнь больше некуда идти. Не нужно. Невозможно...

И вдруг. Шипение. Тихое вначале. Едва уловимое. Оно нарастало. Превращаясь в рёв. Сильный, болезненный рёв, от которого болела голова. Она закрыла руками уши, посмотрела вверх, откуда доносился этот страшный шум. В небе по дуге прямо на неё летел огненный шар. Он приближался. Становился больше. Гул и треск были всё более невыносимыми. Потом. Хлопок. Вспышка. Ещё хлопок. Она закрыла глаза. Смятение. Но никакого страха. Чего ей бояться. Уже простившейся со всеми людьми, которых знала. Последней. Познавшей мир без надежды. Готовой встретиться с душами предков. Готовой спросить их, почему мир так жесток к людям. Почему он так пуст. Почему он такой холодный, и в то же время сжигающий до костей. Почему так беден... Почему в нём нет радости, а только тяжёлый труд, борьба и дорога... Вот, что она спросит у предков, когда встретится с ними. Но этот огненный шар. Это не может быть случайностью. И возможно это ответ. Послание предков. Может быть, только для этого они оставили её ещё жить. Она открыла глаза. Яркая точка опускалась на землю на восход солнца. Она поднялась с земли, укрыла лица покойных. И пошла туда где возможно были ответы на всё.

Уже в середине дня она подошла к упавшему с неба предмету. Издали он показался ей большим чёрным камнем. Необычной, правильной формы в виде конуса, лежащего на боку. Он был обгорелый. И обгорелые куски, как шкура шаграта, местами отслаивалась с его поверхности. Она стала отрывать эти куски, надеясь увидеть под ними нечто, что дало бы ей ответ на её вопросы. Но следующие слои были намного прочнее, и она ничего не могла сделать. Даже пробуя снять их кремниевым ножом... Она обошла небесный камень, в вершине конуса увидела несколько непонятных наростов и странной формы отверстие. Больше ничего не было. Духи предков вновь жестоко обманули её. Заставив верить, что сброшенный ими с неба камень откроет тайну смысла, тайну жизни людей. - Нет никакого смысла. Есть просто безразличная, холодная пустота. В которой одиноко бредёт старуха, опираясь на палку. Всё дальше удаляясь от бесполезного небесного камня...

***

Безжизненное каменистое плато. Ветер. Белое, яркое солнце. Полу занесённая снегом капсула. Внутри, закрытые люком накопители с миллионами терабайт информации...
Первый файл текстовый: "Этот аппарат начинает эпоху исследований межзвёздного пространства. Программа первой в истории человечества автоматической станции рассчитана на полёт, проведение исследований тройной звёздной системы созвездия Центавра, её планет и условий на них. И последующее возвращение на землю с материалами исследований и собранными образцами. В возвращаемой капсуле будет находиться вся информация собранная миссией. В аппарате, оставшемся на орбите, материалы и образцы собранные автоматической станцией.
Мы знаем, что даже наши ближайшие потомки не смогут увидеть результаты этого грандиозного эксперимента. Возможно, Вы, будущее человечество, к моменту завершения этой миссии освоите технологии, которые позволят вам заглянуть в уголки вселенной настолько далёкие что мы, сегодняшние, не можем себе вообразить. И всё-таки, ваше будущее связано с нашим настоящим, которое мы несём для вас. Такими были мы. Знайте об этом. Мы вручаем вам свою веру в лучшее, свои надежды и стремления"