Заходило за лес солнышко ясное, лучи последние в речке купало. Высоко я забралась, земля внизу золотой травой блестит. Ствол дубовый за день нагрелся, хорошо сидеть, прислонившись к нему щекой. Небо такое синее, что глаза слепит. Облака розовыми пряниками плывут. Девятнадцать лет прожила, а такой красотищи не видала. Да что там я видела, кроме Малиновки, только однажды у бати в санях притаилась и почти до Смородиновки доехала. Наша деревня далёко в чащобу непроходимую забралась, до ближайшего села день пути будет. Батя мой - купец зажиточный, возит на продажу ягоду, репу, творог да мясо. Надо как-то деток и жен многочисленных обувать и одевать. Пятнадцать отпрысков и три супруги. Две бывшие, одна нынешняя - все с нами живут. Все по чести. Привел раз женщину в дом - заботься о ней до конца жизни. Та, что нынешняя, Прасковья Никитична - ведьма сущая! При батюшке соловьем сладким заливается, очи подлые к долу опускает, а только он за порог - кричит, как свинья подстреленная, всеми понукает, распоряжается. Своих детей - Аньку да Ваньку на руках носит, леденцы подсовывает, а я раз откушать петушка сахарного решила - чуть с зубами изо рта не вырвала. Меня она отчего-то пуще всех невзлюбила, крокодилица. Слухи по деревне распускает. Якобы я несчастья только приношу, по хозяйству не помогаю, день-деньской на печи валяюсь, женихов для других отцовых дочек отпугиваю и всяческими непотребностями занимаюсь. И до чего же она жадная вздорная баба! Никакого житья дома не стало. Видно Земля ее создавала, хотела сделать великой певуньей, подарило высокий звонкий голос. Бывало как зайдется - уши закладывает, до того душевно заводит. Возьмешь хлеба крошку - орет. Ах - ах! Объедаете, - кричит, моих дитяток, волки ненасытные. А на самой то ни один сарафан не сходится. ей поди равновесие трудно держать. То вперед, то взад перевешивает. Но Прасковья Никитична то еще что, у меня пострашнее беда есть. Все знают, что самое поганое число - тринадцать, а самый гадкий день - пятница, а коли пятница тринадцатого, то вообще ничего хорошего от такого дня не жди. И надо же мне было уродиться точно в пятницу и точнёхонько в тринадцатую. Ладно бы с ним, так я еще и тринадцатая по счету. А что несчастья на меня, как горох из мешка сыплются - так я вовсе ни причем. Как я на гулянье соберусь - гроза с молниями, пожелаю хорошего здоровьица - сляжет человек, одежда на мне рвется, вещи ломаются, похлебка заканчивается, если зайду кому в дом - молоко прокисает. Народ уже шарахается, и скотина косо поглядывает. Так что нужно быть настороже, а то мало ли что со мной еще приключиться. От этой жизни вообще ничего хорошего не дождешься.

Но невезение то еще что, вот священник наш, тот уже больше всего мне хлопот добавляет, давно на меня зубья точит. Приехал он, рассказывают, лет десять назад по царёву порученью - и сразу давай всех в истинную веру посвящать. Раньше все просто было - повесил на дверь чеснок от оборотней да упырей, налил блюдечко молока для домового и спи спокойно. Ан нет, оказалось, что сидит над всем единый Царьбог. Наместник на земле его - царь батюшка. И если кто поклоняется Царьбогу исправно, блюдет свою четь, да платит налоги в царскую казну, то значит, будет у такого человека не жизнь, а загляденья. А еще после смерти, попадет он прямо на небо. Уж там то небе, (сама ни в жизнь не поверю) текут реки молочные и медовые, плоды сладкие на кустах растут, всего там вдоволь, и всем там хорошо и просторно. А если, значит, не поклоняться, не блюсти и не платить, то попадешь под землю, где тебя чертища страшные на раскаленных сковородах поджаривать будут. И до того бойким и острым на язык оказался Разумник Якович, что через пять годков отстроили мужики церковь. Пригласили из города художника за большие деньги, чтобы тот расписал стены. Вот тогда то и свела меня судьбина с Разумником Яковичем в первый раз. Мы с ребятами от художника городского не отходили - интересно жуть! Как они городские одеваются и говорят. Баба Маруся рассказывала, городские мужики бороды не носят, морду исправно бреют, новые рубахи каждый день одевают, а на глазах то! На глазах - кругляшки блестящие носят. То ли глазики, то ли очики зовутся. Художник и вправду был без бороды, в белой рубашке, но без кругляков. Мазал он красиво, исправно, целых три дня, а на четвертый приходим - лежит милый друг в полыни у забора, краски, кисти и картинки рядом разбросаны, спиртным духом за версту несет. Городской, а все туда же. Видно опротивело ему над стенками художничать, вот и наклюкался с горя. А на следующий день была первая служба назначена, всю деревню на просмотр позвали. Оставалась не докрашенной только одна главная стена внутри церкви, самая большая и самая широкая. Городской умелец уже успел изобразить двоих мужиков с крыльями в цветных простынях и вытянутыми красными рожами.

-Не иначе в бане знатно погуляли. - Предположил рыжий Василь, сын мельника. Тогда был он мой самый верный друг, а нынче совсем зазнался, лишь изредка забежит сплетнями поделиться.

Яшка и Славка подобрали с пола листок с рисунком, с которого наш художник подглядывал, как правильно малевать. На листке стояли трое мужиков. Одного, как пить дать не хватало. Ну и решила я от самого, что ни на есть доброго сердца помочь страдальцу.

Давайте, - говорю. - Третьего сами намалюем, пусть человек отдыхает.

Приставили мы самого высокого Яшку к стенке, обвели черной краской, согласно с бумажкой раскрасили, крылья подрисовали и сверху полотном завесили. Так художник всегда делал, когда роспись заканчивал, так загадочней и жуки не загадят.

Чуть солнышко небо на восточной стороне высветлило, собрался добрый люд посмотреть на диво дивное, дом расписной, по скамейкам расселся, со сна позевывает и почесывается. Разумник Яковлевич речь пламенную произнес и пятерней за веревочку дерг, чтобы главную стену показать, обернулся и обомлел - такая красотища. Хоть бы спасибо сказал, ан нет!

-Кто, - кричит,- Сию пакость во доме божьем учинил? Детали постыдные спереди ангелам небесным подрисовал.

Тут душа моя не выдержала. Чужое добро каждый горазд хаять! Сам бы попробовал.

- Разуйте глаза, батюшка. - Говорю. - Это не детали постыдные, это у них веники в кулаках зажаты. Кто же в баню без веников ходит.

Думала, успокоила. Ага, пуще прежнего разозлился. Лицом покраснел, как мужики нарисованные, зашипел змеюкой подколодной.

- Так это ты, диавольский приплодыш, стены святые порочишь!

-Во-первых я девица. - Объясняю. - Во-вторых, кто же знал, что это ангелы? Как могла, так изобразила. Если присмотреться, то третий самый лучший выходит. Что голова у него кривая, так от дум светлых расперло, что волосы торчат - ветры небесные трепещут, что уши шибко большие, так это он, заботливый, вашим молитвам внемлет. То, что из-под простынки ноги волосатые виднеются, ну не запахнулся, с кем не бывает. Главное, чтобы не застудился. А что глазки чудно друг на друга глядят, тут извиняйте, рука дернулась.

Втолковываю ему, а сама и тихонько к выходу продвигаюсь, пока он остальное не разглядел. А Разумник Яковлевич как заорет страшным голосом.

-Рука дернулась?

И хвать меня за ухо. Насилу спаслась. Ударила ногой на удачу, да так хорошо попала, что он обо всем на свете запамятовал.

От приятных воспоминаний меня оторвал трубный рев, какой бывает, когда шумит буря.

-Лиха! Лиха! - Это брат мой старший, Данила, зовет. Ну и пусть себе надрывается, мне то с того что? Я поморщилась. Не люблю свое имя, хоть тресни. Ну, где это видано - Лиха? Всюду меня мое невезение достало. Называюсь я Лихой по мамкиному завету, да по отцовской памяти дырявой. Мама умерла сразу после того, как меня на свет выпустила. Я о ней знаю только то, что она приехала к нам в Малиновку из далеких краев и была красавицей. Только злые языки чешут, что мама уже со мной в животе и приехала. Выходит я батюшке не родная? Ни в жизнь не поверю! Перед смертью наказала она дочь именем заморским назвать. Батя пообещать, пообещал, да только потом имечко то и запамятовал. Долго голову ломал, как дочку то кликать. То ли Лида, то ли Лига, а то ли Лиха. Я всегда штаны да рубаху ношу, сложение у меня не залюбуешься - где перед, где зад только по носу вздернутому определить можно. У нас в деревне у жены кузнеца есть стеклышко особое - в него глядишься и себя, как есть видишь. Зеркало называется. У меня от него одни огорчения. Помню, совсем маленькая посмотрелась - а глаза то у меня разные. Один ярко зеленый - другой золотисто-коричневый. Как с таким жить? У нас люди осторожные. Чуть что в тебе от нечистой силы заподозрят - не будут долго разбираться, костерок смастерят и изжарят. Тогда то я и придумала косу остричь и волосами один глаз прикрыть. У нас такие прически некоторые нерадивые парни носят. Батюшка потом меня отодрал, как сидорову козу и из дома неделю не выпускал, а спотом ничего - попривык. У нас девка без косы - позор. Никто замуж не возьмет. Я пока туда не посмотрелась - хорошо себе жила, думала такая, как все. А тут недавно снова глянула, дуреха. Стоит передо мной мальчишка - не мальчишка, девчонка - не девчонка, волосы из удобства под уши стриженые, пшеничными колосьями в разные сторону торчат. А лицо! Никак не верилось, что это я. Лицо все в веснушках, словно кто пшено просыпал. Понятно, почему женихи то не валят. Окаянство из меня так и хлещет, сарафанов я отродясь не носила, удар у меня сильный - что левой, что правой, по скользкой груше быстрее всех забираюсь, ножиком в пень с двадцати шагов попадаю. Такую задумаешь жизни поучить - костей не соберешь. И ладно была бы красавицей, а тут... А ведь я еще не улыбалась. У меня для полного прекрасия переднего зуба не достает. Это я с сыном кузнеца повздорила. Самому то пол челюсти своротила. Баба Маруся все вздыхает - растили невесту, вырастили жениха.

Теперь вся деревня кличет Лихом Одноглазым. Говорят от меня одни несчастья. Да знаем мы, кто это говорит. Все это су-е-ве-ри-я!

-Лиха, Лиха, где ты? Вылезай, не дури!

Кто там теперь? Ну точно, Иван. Ничего, покричит да уберется восвояси.

На ветку рядом со мной опустилась ворона. Повертела головой, посмотрела то одним, то другим глазом. Ей, поди, интересно, что за новая птица на дереве сиживает.

Вот, - думаю. - Мудрое создание. Двести лет живет. Много видела, в других краях, может, была. А мне в Малиновке век жить. Утром встал - на огород, до обеда спину гнешь. Перекусил - снова на огород. У нас этих огородов - тьма. Каждый подкопай, прополи, землю сдобри - так до поздней ночи промаешься. А на утро снова дела - за скотом смотреть, кормить, поить, чистить. И так до смерти! От досады я хлопнула ладонью по стволу. Ворона взвилась в небо, но улетать не стала, а пересела чуть поодаль, на другое дерево.

-Ага, ага! - Закричала она оттуда. Якобы, так тебе и надо, нескладехе.

Я показала ей язык. А вот привыкну, глядишь, и мужем обзаведусь. Я хочу мужа большого, толстого. Что эти сморчки кучерявые? А по толстому сразу видно - мужчина хозяйственный, достаток у него в доме водится, всего вдоволь. При таком век голода знать не будешь. Толстый человек - он добрый и ленивый, нипочем руку на тебя не поднимет - больно хлопотно да тяжело. Делай что душе угодно! Рассказала как-то о своих мечтах учителю - засмеял, что с него станется!

Дедушка Снег живет даже не в деревне, а в лесу. Ох, вот мудрый, так мудрый человек. Не чета некоторым. Чуть что случиться - сразу все к нему за помощью да советом. Как ни старался Разумник Яковлевич, скупердяй старый, учителя осрамить, ничего у него не вышло. С колдуном ссориться никому не хочется. У нас дедушку уважают и боятся. У кого он сына от смертельной напасти излечил, кому зрение вернул, кому жене помог разродиться, кому просто мудрым советом подсобил. Вот и мне помогает - учит меня разным премудростям, старается. Надеется разбудить в моей гиблой душеньке благодетели. Но дело то все в том, что у козы Зорьки, каждый день нагло объедающей и обгаживающей церковный огород, благодетели и то больше, чем у меня. Она то хоть потом людям молоко дает. Не хочется мне расстраивать его, старый ведь уже человек, приходится повторять уроки, выводить корявые буквицы и, от усердия вытаращив глаза, тарабарить правила. Ну на кой наука в деревне?

Принес меня нечистый в его дом по детству. Играли мы в камушки на желания. Кузнецкий сын Микула всегда мен подлости устраивал, загадал мне задачу, так загадал! Думал, струшу. Не на ту напали. Да что тут такого - войти ночью в дом старого колдуна, что в лесу живет и во сне у него из бороды волосок вырвать. Считается, что волосок кудесника - волшебный, показывает где золото зарыто. На то, как я в дом колдуна полезу все мальчишки смотреть пошли. До чего же в лесу ночью жутко. А вдруг выскочит из кустов страшный леший или схватит волосатая кикимора? Даже сейчас помню, как у меня коленки дрожали, когда я к домику подходила. Дверь была не закрыта - войти боязно, а не пойти - друзья засмеют, скажут девчонка трусливая. Пришлось идти. А внутри ничего не видать. Только слышно, как кто-то в углу на лежанке ворочается. Тут еще в голову всякое лезет. Говорят, колдун глаза гостей непрошенных выкалывает, внутренности вынимает, по банкам складывает, а потом ест. Представила я себе, как мои глаза по тарелочке катаются, и чуть не расплакалась. Да и как тут в темнотище разберешь, где у него борода? Где верх, где низ бы различить, а то схватишься ненароком... Прислушалась, где храп громче - там и голове быть. Нащупала дрожащей рукой что-то волосатое. И как рвану. С перепугу целый клок ухватила и с корнем выдрала. Ой, что было! Как подскочит кудесник, как заорет страшным гулким голосом. Я ему на свой лад визгливо вторю, ноги совсем отказали, с места двинуться не могу. На улицы мальчишки решили, что мне конец пришел, и с криками побежали в деревню. Колдун быстро успокоился, зажег лампу - маслянку, посмотрел на меня сердито. Бороду ободрать - это же такое оскорбление, все равно что в лицо плюнуть! Тут не только лютый колдун, любой прибьет! Бежать надобно. А меня как заклинило, остановиться не могу, знай себе горло надрываю. Поднялся колдун - и ко мне. Лицо помятое, борода растрепалась, ноги босые по полу шлепают, на рубахе ромашишки вышиты. Так вот какая ты, думаю, смертушка моя. Пуще прежнего загорланила. А старик подошел, да как подзатыльник мне отвесит, сразу кричать передумалось.

- Не пристало, - говорит. - Деве юной по чужим жилищам в ночное время хаживать. Зачем на дедушку напала? Зачем тебе моя борода, для шиньона что ли?

А я стою, ни жива ни мертва, волосья его треклятые за спину прячу. Почем я знаю, кто этот Шинён, может недруг его.

- Да вот, - говорю. - Того да этого. Никакого Шинёна я не знаю, не ведаю. Я вообще с иностранцами знакомств не свожу. А правда, дедушка колдун, что по вашим волосам можно богатство отыскать?

Вроде ничего потешного не сказала, а он рассмеялся.

- Темнота ты деревенская. Ну ладно, коли пришла, садись. Киселем напою.

После этого я к нему часто прибегаю, с ним жизнь сразу в тыщу раз интересней сделалась. Дедушка Снег так может рассказать, что душа замирает. Только про себя ничего не говорит, сколько не выпытываю. Брови густые на переносице сводит и отмалчивается. Я так думаю, он раньше высокий пост занимал. Может купцом был зажиточным или счетоводом.

-Лиха! Лихочка, выйди, ну пожалуйста.

Этот голос ни с кем не спутаешь. Это моя младшая сестренка Аня, хороша очень девочка.

- Что случилось, Нюта? - Я выглянула из листвы.

- Ой, Лиха! Как ты высоко забралась! - Сестренка восхищенно захлопала в ладоши. - А оттуда наш дом видно?

-Видно.

- А церковь?

- И церковь.

- И мельницу ви...- Внезапно она вспомнила, зачем пришла. - Ой, а у нас такое! Батюшка просил тебя, чтобы ты немедленно пришла. И мама тоже очень просит.

Я удивилась. Прасковья Никитична и просит! Что же такого с ними приключилось. Может, помер кто?

-Хорошо. Беги, скажи, что сейчас буду.

Нюта припустила по дорожке. Я быстро спустилась, руки привычно хватались за толстые ветки, ноги упирались в могучий ствол. Уж лучше меня в Малиновки никто по деревьям не лазит. Жаль, что сестренка не видела, как я ловко спустилась.

Солнышко уже за лесом почти спряталось, свет по облакам расплавленным железом растекся. Тропинка затейливо петляла среди дубов-великанов. Я так торопилась, что чуть не наступила на змейку. Она быстро юркнула в высокую траву. Дальше шла внимательнее, зорко глядя под ноги. Вот и старый пенек, заросший зеленым мхом и поганками. Здесь развилка. Направо - родная. Малиновка. Налево - выход на главную проезжую дорогу. Я сразу заметила дедушку Снега, шагавшего впереди. Не заметить его трудно - рост исполинский, сажени две. Куда это он собрался? Обычно дома сиднем сидит, книжки свои почитывает, да в лес за травами и кореньями ходит. А тут по правой тропинке вышагивает.

Окликнула я его. Дедушка вздрогнул и оборотился. Только глаза как-то невесело блеснули. Тут то я разглядела, что через плечо учителя большая походная сумка перекинута.

Так вот значит как.

- Не иначе, как странствовать решили. - Пытаюсь говорить позлобнее, а голос дрожит. - Дороги песком посыпать?

-Что ж.- Вздохнул дедушка Снег. - Хотел я как лучше, да видно не получится. Дело у меня важное приключилось. Пришло мне послание секретное.

- Такое важное, что даже со мной не попрощался? Я думала вы мне друг! А ты! - Глаза наполнились слезами. Вот позор. Еще сейчас перед ним и разревусь. Я уже хотела убежать, но учитель подошел и взял меня за руку. Я попыталась вырваться, да куда там. Крепко уцепился, хрыч бессовестный.

- Лиха. - Он ласково обнял меня, и я позорно разрыдалась. Было так хорошо стоять, уткнувшись носом в его теплое плечо. Соленая вода капала на мягкую бороду.

- Возьми меня с собой а?

- Не могу. Это очень опасно.

-Ну и что. Я не боюсь. Ну, пожалуйста, деда. Я без тебя пропаду.

Учитель погладил меня по голове и отодвинул в сторону.

- Прости, дочка. Я не знаю, что меня ждет. Никогда не прощу себе, если с тобой что-нибудь случиться. Ты остаешься. Если кто будет меня искать, отвечай, что не знаешь такого и никогда не видела.

Он сказал это таким голосом, что я сразу поняла - просить бесполезно. Не получиться правдой, возьму хитростью.

Но подлый старик словно читал мои мысли.

-А если все равно за мной пойдешь, - он слегка нажал пальцем на мою шею. - Обездвижу на пару деньков, полежишь, подумаешь над своим поведением.

Это он умел. Есть у человека такая особенная точка, "отдохни" называется.. Нажмешь на нее - превратиться человек в полено, ни рукой ни ногой не пошевелит.

Тело перестало мне подчинятся и я чуть было не упала на землю. Дед Снег подхватил меня и поудобнее устроил у замшелого пенька. Так как язык тоже отнялся, я обиженно засопела.

- Лиха, Лиха. Не держи зла. Я люблю тебя, как дочь. Но опасность слишком велика, решаются судьбы мира.

-Ага. - С грустью подумала я. - Тебе судьбы мира, а мне завтра хлев чистить.

- Ты не сможешь двигаться еще минут десять. Но так лучше для тебя. Если судьба даст, еще свидимся. Ты замечательная и красивая девушка.

Я громко замычала. Ври, ври, да не завирайся.

- Да, красивая! Внутри ты просто красавица! Найдет человек, который это поймет.

Я тут же представила, как Разумник Яковлевич крадется ко мне с ножом - дай-ка, полюбуемся, что у тебя там внутри.

- Прощай, дочка. Пусть небо хранит тебя.

Слезы размыли лицо самого дорого для меня человека, который уходил навсегда.

Никогда не плакала. А тут два раза за день. Еще и комарье напало. Прямо обгладили за десять минут то. Я шла по тропинке. Уже показалась деревня. Его нет всего ничего, а уже скучается. Хоть волком вой. И внутри, будто обмерло все. Что теперь меня ждет? Огород - хлев - поле - огород. Лучше сразу утопиться. И утопилась бы, только на речку возвращаться неохота. Ладно, поживу пока.

Совсем из головы дырявой выпало! Меня же дома ждут, не дождутся. Вот где я нужна! Ноги сами пошли быстрее. Наш дом самый первый от леса. Обычно у нас всегда людно. Каждый раз, когда один из братьев брал жену, молодым выстраивали дом, рядом с нашим. Женатых братьев у меня восемь. То они сами, то их жены и детишки во дворе толкутся. А тут диво такое, ни души на улице.

-Эй ты, Лихо Одноглазое. - Послышался противный мачехин голос. - Одни беды от тебя. Кормлю ее пою, а она за свое! Негодная!

Я завертела головой, непонятно откуда она ругается. И тут увидела! Сидит Прасковья Никитична на старой яблоне, ствол нежно обнимает.

-Доча! - Подал голос батюшка. Его каким то образом на крышу занесло. - Не слушай ее. Спасай!

- Да что приключилось? - Спрашиваю.- Объясните толком.

-Да Прасковья взяла все твои бутыли экскриментальные.

-Экспериментальные. - Поправляю его.

-Да один пес! И вылила скоту в поилку, дура безмозглая. Добро, что детишек успели у Маришки спрятать.

-Как что ни случись, Парашка виновата, да? - Завыла с яблони мачеха. - Дура я безумная, жена я плохая, всем не нравлюсь. И так ему не то, и этак не по нраву. Совсем меня заморите!

Да такую, пожалуй, и расстараешься, а не заморишь. Как еще дерево не завалилось.

- Животина совсем свихнулась. Еле спаслись. - Объяснил отец. - Я думаю, чтой то петушки больно шустрые? Свиньи, ладно заперты. А козлы, козлы то что вытворяли!

-А что же вы в доме не схоронились?

- Да! - Подала голос Прасковья Никитична. - Там твои братья лоботрясы заперлись. Мужики называется. Позвали их на помощь.

И правда в окошках торчали любопытные бородатые морды Данила Старшего, Ивана Старшего, Ивана Среднего и Семена.

-Неправда.- Пробасил Данила Старший. - Задвижка заела.

-Ой, держите меня, задвижка! - Мачеха закатила глаза.

Тут я все уразумела. Пару дней назад мы с учителем разрабатывали зелье для увеличения поголовья скота. Для сти-му-ля-ции вялых деревенских производителей, вот так. Дырявая моя голова! Забыть важный препарат дома!

- Оно влияет только на самцов. Это зелье действует на разных животных по-разному. На птицу - сразу, на мелкий скот - почти сразу, на крупный - попозже. Препарат быстро выветривается.

-Так уже сколько времени прошло прошло! - Обрадовался батя. - Значит можно спускаться!

-Эй, Лиха, а что это вы здесь делаете? - Через забор свесился кучерявый Василь.

- Иди, куда шел. - Огрызнулась я. Его так просто не спровадишь. - Сам, что ли не видишь? Мачеха яблоками лакомится, а батя крышу починяет.

-Ага. - Он хитро прищурил глаза. - Знаю я тебя, тут дело не чисто. - Прасковья Никитична, вам не подсобить?

-Ой, помоги, сынок. Ой, спасибо. - Мачеха свесила с ветки пухлые ноги.- Захотелось побаловаться яблочками зелеными, а спуститься не можи.

Увесистый зад заслонил от парня солнце. Приунывший Василь крепился внизу на подхвате, сам уже не рад, что предложил помощь. Так тебе и надо! Сам напросился!

- Постыдитесь Прасковья Никитична! - Решила я сказать свое слово. - Не хорошо чужое брать.

- Сами ученые. - Прокряхтела она, медленно сползая вниз. - Без тебя разобрались.

Видно братья починили задвижки, потому что дверь отворилась. Они вышли на порог, толкая друг-друга и боязливо оглядываясь.

-Сколько, говоришь, зелье действует? - Спросил Старший Иван.

- Одну-две песни (у нас время песнями, да припевками измеряется). На крупный скот три. Но вы же не давали зелье крупному скоту, Прасковья Никитична? - Грозно сверкнула очами я.

-Быкам чтоль? - Замерла на ветке мачеха. - Ну если только Черняку... Он у козлиной кормушки привязан...был...

И тут из сарая гордо вышел огромный бык Черняк. Оборванная веревка жалко болталась на могучей шее. Любовь взыграла в обычно спокойной кровушке Черняка. Он томно замычал и бросился к Василю. Лютый ужас охватил всех. Батя залег на крыше, братишки налегли на дверь изнутри, Василь вскарабкался на яблоню по мачехе. Прасковья Федоровна в страхе разжала руки и полтела вниз, но не упала. Василь зажмурился, чтобы не видеть срама. Мачеха повисла на подоле, кверху тормашками.

-Ой, ой, ой, матушки родные! - Голосила она. - Спасите люди добрые! Поможите!

Даром она боялась. Бык не польстился на сомнительную добычу, и подвергать себя опасности. А ежели такое счастье в сарафане на голову свалится - только в раю очнешься. Его красные глазки уставились на меня. Черняк ударил копытом и бросился в бой. В последнюю минуту я успела пролезть в подкоп, сделанный псом Дружком, и откатиться в сторону. А батя еще хотел его камнями засыпать! Обезумевший бык вынес забор с корнем. В заднем кармане лопнула берестяная коробочка с клеем. Этот клей клеит все намертво за пару секунд. Ой, боюсь, кабы не пришлось штаны с кожей потом снимать!

-Беги Лиха! - Крикнул Василь.

Хорошо ему, а куда бежать, если бык одно быстрей меня. Так. Как учил дедушка Снег, сначала подумай. Ладно, буду думать на бегу, а лучше на той березе. Ни додумать, ни добежать я не успела. Черняк настиг меня на подходе к дереву и поддел рогами. Сама не помню, мне потом рассказывали. Только небо вдруг оказалось под ногами, а земля внизу. Я перекувыркнулась в воздухе и приземлилась на квадратный круп быка. Руки ухватились за первое попавшееся - за хвост. Черняк всадников видно не любил. Он метался по двору, подпрыгивал, брыкался. Моя голова чуть не оторвалась, зад стал одним большим синяком. Я испугалось, что лишусь и без того редких зубов. Каким-то чудом я не сорвалась. А потом вспомнила про клей, и все стало ясно. Теперь меня с Черняка коромыслом не собьешь. Когда он устал брыкаться и угомонился, мне уже было все равно. Страшно тошнило, звенело в ушах и клонило умереть тут же, не отходя от быка. Интересно. - В моей пустынной головушке пронеслась одинокая мысль. - Как будут хоронить, вместе с быком или отдельно?

Но все образумилось. Докумекав, что страшиться больше нечего. Мои родичи пришли на подмогу. Меня насилу отрезали от спины Черняка, удивленно косившего на неудачливого ездока. Вот горюшко! Любимые штаны были вконец испорчены, притом они намертво пристали к коже. Цельный вечер пришлось отшкрябывать. Ни одни портки на мне больше недели не держаться. До этого привез мне батя из Смородиновки штаны красоты неописуемой. Я их так берегла, сесть лишний раз боялась. И вот, пошла я как-то свиней пасти. Специально штаны сняла, бережно рядышком на куст повесила. Натянула братнину рубашку на колени и задремала. И забыла совсем, что в кармане у меня хлеб спрятан! Зато поганые хрюшки не зевали, хлебушек отыскали и хорошо им отобедали, заодно и карманами закусили. Когда я проснулась, чуть дуба не дала. Вместо обновки лежит под кустом грязная обжеванная тряпка. Батюшка меня потом долго еще ремешком кожаным дома нахваливал. Послали за скотиной смотреть, а она и за своими портками не уследила!

Этой ночью мне приснился старый сон. Я видела его раз пять, и никогда до конца. Будто плыву я на большом боевом корабле, а вокруг зеленая вода. Никогда моря не видела, но знаю, та вода - море. Слышаться голоса гребцов да крики птиц. Скрипит дерево. Летят соленые брызги. Кто-то кричит на незнакомом клокочущем языке. Из тумана выплывает скалистый берег. Я вглядываюсь вдаль, силюсь получше разглядеть и...просыпаюсь.

Еще совсем темно. Небо только начинает светать. Летом я сплю на сеновале, там прохладнее и не слышно храпа мачехи. Вот кто нам не страшен, так это грабители. Только услышит тять, ее грозный рык, вмиг убоится. Незнаюучи, можно подумать внутри медведь лютует. Может еще на мягкой соломе понежиться, до петухов то? Сегодня мне утром скотину поить, кормить, потом по дому хлопотать, морковка у нас не полота... Уже тошно! Жаль, что сегодня не наша очередь общее стадо пасти. Так бы уйти на целый день в лес. Знай себе ездишь на серой кобылке Тучке, звенишь колокольчиком. Только к вечеру зад в кровь содрать можно, без седла то. Да и волки иногда окаянствуют. Только все лучше, чем по дому... Ага! Вечером можно или на речку купаться, или девок попугать, они сегодня гадать собираются. А можно опробовать клей на Разумнике Яковлевиче. Долго ли он в церкви после вечерней молитвы задержится, ежели пол клеем заветным смазать? Нет, все это чушь на постном масле. Лучше сходить к дедушке Сне...Тьфу! Все никак не могу привыкнуть. Вот, сразу настроение упало. Где он сейчас, что поделывает? Примерно, представляю. Ведь я так и забыла сказать, что в дорожной фляге вместо наливки отвар мочегонный настаивала.

Конечно же, пришлось вставать. За заботами и утро пронеслось. Уже начало припекать солнышко. Меня послали за водой. Около колодца встретилась со старшей замужней сестрой Милой. Мила - смешливая задорная толстушка, она перебралась к мужу на другую улицу.

- Доброе утрицо! - Говорю. - Что, в гости к нам выбралась?

- Гости - кости. - Смеется сестра. Ее синие висячие сережки весело прыгают. - Некогда мне, милая, по гостям хаживать. Иду к Марьяне за нитями цветными, мой молодец вышивку на рубашке затребовал.

- А - а. - Понятливо киваю я. Пошла сплетничать. Это у них с Марьяной такое занятие любимое.

- Эй, Лихо Одноглазое, а ты еще замуж то не собираешься? Не приглянулся тебе какой женишок?

Я насупилась. Ну, пошло, поехало. У нас девки лет в пятнадцать порой мужьями обзаводятся. А мне уже девятнадцать. Не может ни одна из моих старших сестер меня встретить и про мужа не спросить.

- Мне ваши женихи без надобности. - Отвечаю и как прысну холодной водой на любопытницу.

Мила взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Руки в бока уперла.

- А какие тебе надобны? Прынца что ли ждешь? Или миллионщика?

Я сделала вид, что серьезно задумалась.

-Да вот сама не знаю, кого выбрать. Ты, Милка, подскажи. Я думаю прынц - он получше будет, он с короной.

- Лиха! - Голос мачехи слышно издали. - Тебя за смертью посылать. Иди быстрей, отродье безбожное!

Мы с Милой распрощались и я поплелась домой. Орет - все ясно, батюшка уже ушел. Вон она уже у ворот переминается, значит что-то задумала. В руках у Прасковьи Никитичны глиняный горшочек, перевязанный голубой тряпицей и огромный бачок с крышкою.

- Что оглохла? Мне больше делать нечаво, только тебя дожидаться! Вот.- Протягивает мне. - Снеси ка свою мерзость подальше. Я вчера не все вылила. Кабы чего не было. А бочок передай Степановне.

-А что там? - Я приоткрыла и тут же закрыла крышку, изнутри повеяло гадкой вонью.

Мачеха подло улыбнулась, глазки бесстыжие так и засветились.

-Это, - Говорит. - Помет козий с медом. Средство против ломоты спинной.

Хотела было отказаться. Что это за дело помет по деревне таскать. Еще увидит кто, засмеют. Но потом подумала, лучше уж прогуляться, чем дома париться. Начать решила со Степановны. Жила она недалеко. Ничего, пойду помедленнее. По дороге найду укромное местечко, зелье злополучное вылью, а то перебродило. Боюсь, как бы чего не вышло. Долго ли коротко, наконец, добрела я до Грязьков. Это место, Грязьки, славилось у нас в деревне тем, что по весне и поздней осени земля так набиралось водой, что превращалось в болото грязи. Порой здесь можно было провалиться выше колена. Домов здесь стояло мало, огородов совсем не было. Все нормальные люди давно перебрались поближе к лесу или пьяной дороге. Остались самые вредные и настырные. Здесь как раз и жила поживала Степановна. Я ловко перепрыгнула большую рыжую лужу. Помет угрожающе булькнул. Вот уже и домик Степановны. На веревке как всегда болтались мокрые тряпки. На заборе сушились горшки. Облезлая собака Рада гостеприимно застучала хвостом о будку, а потом принюхалась и спряталась внутри. Рада, самая добрая псина на свете, была рада всем, кроме меня. Да и ладно, меня все животные почему-то не жалуют.

Только Степановны дома не оказалось. Никто не открыл. И куда мне помет прикажете девать? Здесь разве оставить. Я огляделась. И тут заметила, что около дома старосты Фрола Ивановича, что стоял рядом с пьяной дорогой, собралось много народу. Что - то странное он выбрал время для совета. Любопытство наполнило меня, как ветер простыню и понесло вперед. Чем ближе я подходила, тем интереснее становилось. Во-первых - тишина. Я не услышала ни смеха, ни крика, ни единого слова. Что это за совет? Во-вторых - были только мужики, ни одной девушки или женщины. Я узнала красную нарядную рубашку Василя. Он же на меня взглянул и нахмурился.

- Что, - спрашиваю. - Вы здесь делаете?

Нет, я знала, что он хамило, каких мало. Но так грубо он еще со мной не разговаривал.

-Иди,- Шипит. - Отсюда. Тебя еще не хватало, Лихо. Теперь точно бед не оберешься.

Не хочет говорить не надо, сама погляжу. Ну-кась, ну-кась. Я протиснулась вглубь, пролезла между ног мужиков и очутилась на свободном пятачке. В середке стояли пятеро всадников. Видно приехали по пьяной дороге, значит люди бывалые. Та дорога - самая опасная, но и короткая до Главной торговой. Никогда таких людей не видела. Кольчуга - сверкает, на голове шапки железные с перьями, на поясах - ножны, за спиной - копья. На щитах две красных змеи сплелись. Всего - три мечника, два лучника. Глаза немного раскосые, бородки острые, и лица недобрые, очень они мне не по нраву пришлись. Таким голову срубить, что в рукав сморкнуться. Один, по всему глава, втолковывал старосте.

- Собачий сын, а нука прикажи нести поесть да напиться. Дорога была дальняя. Да пусть подадут ваши молодухи.

-Отстись, добрый человек. - Отвечает Фрол Иванович. - Все, чем богаты, отдадим. Только не троньте жен наших и дочерей.

Воин осерчал, коня развернул, и ударил железным кулаком прямо в лоб старосте.

Бедный Фрол Иванович плюхнулся в грязь. Что же это делается! Вот выродок, старого человека обижать! А мужики наши ничего, стоят, слова наперекор сказать бояться. Да ведь если бы все вместе навалились, непременно осилили!

Друзья-товарищи узкоглазые со смеху так и покатились. Несколько наших покорно пошли за дарами. А глава знай себе продолжает.

- А теперь отвечай, да не вздумай лгать, не то нос отрежу. Где здесь у вас живет старик Снегъяр?

Я навострила уши. Не о дедушке Снеге ли разговор?

Староста же замотал головой.

- Не серчай, не знаю я таких. Разве что колдун лесной... так он... - Фрол Иванович перешел на шепот.

Ничего не слышно! Вот подлая морда! Я сделала шажок вперед. И не шумела вовсе, а только глава вдруг резко оборотился и уставился на меня черными горящими глазами. Вот страх то! Все его лицо было изрыто шрамами. Сердечко подпрыгнуло в груди.

- А! - Он довольно погладил бородку. - Хвалю. Шустрый щенок! Уже принес. Ну, давай показывай.

Всадники взяли меня в кольцо.

Я запоздало уразумела, чего им от меня надобно. Он решил, что я ему харчей принесла. Ой, что же будет, если они решат отведать подарочек для Степановны! Я стиснула бочок покрепче.

- Что хвост поджал? - Захохотал самый молодой из воинов на рыжей кобылке.- Испугал тебя наш бар? Али передумал угощать путников?

И как схватиться за горшочек с зельем. Он на себя, я на себя. Ему то с лошади не удобно, а мне в самый раз. Утомился молодец, запыхтел от натуги.

-Не по тебе настойка. - Говорю сквозь зубы. - Это вашему бару.

А бар тут как тут. Отвесил мне подзатыльник и вырвал горшочек. Тряпицу голубую сорвал и глотнул. Одобрительно причмокнул и снова приложился. Только кадык на шее заходил. Рукавом бороду вытер и отбросил в сторону.

-Уважил. - Говорит. - Хороша настоечка. На яблочках.

А я стою ни жива ни мертва, глаз от него не отвожу. Авось пронесет, не подействует.

Пока я зевала, тот, что помоложе таки изловчился и отобрал у меня бочонок с пометом. Обрадовался, хорь заморский, над головой добычу поднял. Смотрите люди добрые, какой молодец выискался! Да только мачеха удавиться, а хороший бочонок не отдаст. Подсунула старый, хлипкий. Дно возьми да вывались. Все содержимое ему на буйну голову и полилось. Сидит, только глаза из под гумна сверкают. Товарищи его и остальной люд подозрительно принюхались. Кто-то тихо захихикал. Что тут поделать? Сам же пред добрым народом осрамился. Ничего он не сказал. Только сабельку из ножен вытащил и замахнулся. Прощай дедушка Снег. Прощай батя. Прощай Васька. Его меч - моя голова с плеч. Мужики охнули. Василь закричал. Но белая кобылка внезапно встала на дыбы. Молодец вылетел из седла и покатился колбаской по земле. Видать шибко ударился. Весь скривился, закричал. По всему ногу подломил. Полежит, да встанет, а пока он мне не страшен. Жива! Я подпрыгнула от счастья. Только вот не приземлилась. В шею больно врезалась ткань рубашки. Это бар схватил меня за воротник, одним рывком поднял и заглянул черными глазищами в мои глаза.

- Да ты девка! - Он сморщился. - Вся скверна от женщин. Да за то, что ты моего воина перед всеми опозорила, я с тебя шкуру спущу.

Он отбросил меня в сторону и крикнул. - А ну воины мои...

Его люди подобрались, положили руки на мечи, ожидая, что старший прикажет. Но Бар не продолжил.

- А ну... - Неуверенно повторил бар, словно забыл, что хотел сказать. - Ну...

Любопытство пересилило страх.

-Что ну? - Спрашиваю.

Никак зелье начинает действовать. Да ведь оно перебродило, как бы не случилось чего. Только успела я так подумать, как воевода икнул и повалился на шею коня без сознания. Народ испугано охнул. Воины грозно обнажили мечи. Они, небось, решили, что я их бара отравила. Кабы они плохого обо всей деревне не подумали. Ладно одну меня, они же всех наших за смерть своего бара порубят. Я было хотела позвать на помощь Малиновских мужиков, но глянула на их угрюмые бледные лица и передумала. Они были готовы сами меня на клочки разорвать. А вдруг из-за дурехи перебьют их жен, детей малых. Дедушка Снег говорил, безвыходных положений не бывает. Ну и где здесь выход? Я бросилась к бару.

-Смотрите!- Улыбаюсь им с натугой. - Жив ваш бар. Просто на солнышке перегрелся.

Я попыталась его растормошить и потянула за широкий рукав куртки.

-Вставайте, барич. Ну давайте, откройте очи светлые.

Воины следили за моими потугами полными ненависти глазами. Точно зарубят. Вот беда! Я в отчаянии дернула посильнее, бар наклонился и с лязгом выпал из седла, пузом вниз. Так...Этого дружина уже не стерпела и кинулась на меня. Прощай дедушка Снег, прощай батя, прощай Василь, смерть моя пришла. Вдруг бар с неожиданной ловкостью вскочил на ноги. Видать зелье и падение отшибли у него последний разум, он бросился на своих же воинов. Молодцы мигом про меня позабыли. Опешили воины, не знают, что делать. И руку на воеводу не поднимешь, и битым быть не хочется. Мечи убрали, спешились, окружили буйного, поймать его стараются. Да только куда им до бывалого вояки. Двоих бар сразу уложил, а за вторым немножко погонятся пришлось. Но, наконец, беглеца словил и на землю-матушку отдохнуть уложил. Потом пошли в счет наши мужики. Хорошо дерется воевода, залюбуешься! Но тут бар меня приметил. Зарычал, развел руки в стороны, как медведь, вот-вот сцапает.

- Дай, - говорит. - Я тебя зазноба в губы алые расцелую.

Да провалиться мне на этом месте, если я еще хоть разок за зелье возьмусь! Мало ли что он там удумал. Я сложила два пальца, как дедушка учил, и ударила воеводу чуть пониже уха. Прием "отдохни", который раньше у меня никогда не получался, сработал безотказно. Мой поклонник рухнул наземь.

Вся деревня собралась с одним благородным намерением, обхаять меня! Одни хотели скрутить меня, дождаться пока очнуться воины, и сдать им. Нашлись такие, которые просили прибить на месте. Самые мягкосердечные предлагали спрятать меня в подполе, а когда всадники уберутся восвояси, выпустить. На последнем было и порешили, но вот мачеха на отрез отказалась меня в доме прятать.

- А вот учинят осмотр, найдут, так ведь зарубят! Тоже мне родственница, седьмая вода на киселе. Сама заварила кашу, пусть сама и расхлебывает!

Ой, подумаешь! Кто-нибудь другой приютит, братишки или сестренки. Вот батька вернется, он её за косу потаскает. Народ тоже возмутился. Где это видано, родную кровинку не оборонить.

- Дети мои! - Подал голос Разумник Яковлевич. - Не судите бедную женщину, ибо нет на ней вины. Неможно одному человеку, отвечать за грехи другого. А кто из вас сам примет ее у себя? Кто не убоиться смертного наказания?

Зря стараешься скупердяй, уж есть кому за меня заступиться! Я посмотрела на родные лица малиновцев и сердце укололо что-то недоброе. Никто не смел на меня глаз поднять. Люди молчали.

- Данил Старший? Семен? Иван Старший? Степан? Иван Средний? Мила? Марья?

Но все мои родственники упорно разглядывали что-то под ногами. Мила хотела что-то сказать, но муж одернул ее за руку - Не лезь куда не надо.

А Разумник Яковлевич и мачеха только весело переглядываются. Мне тут же захотелось провалиться пропадом, только чтобы не видеть их больше.

-Василь?

Вася оправил красную рубаху и сказал чужим хриплым голосом.

- Мы бы взяли тебя. А вдруг они правда обыск учинят, такие люди проста так не отступятся. Помнишь, как в Березовке весь дом перерезали за то, что гостям угощение не по вкусу пришлось? Ты пятерых попортила. А вдруг другие скоро подъедут? У меня родители, сестренка...жену хотел вот взять...

Складно у всех получается, придраться не к чему. Ведь и вправду сама виновата. Я поклонилась им в ноги.

-Спасибо, люди добрые, братья, сестры, и тебе друг любезный спасибо. Не бойтесь ничего. Уйду я из Малиновки. А если станут воины спрашивать кто такая. Скажите, что не знаете, не местная девка была. Якобы бродяжка бескровная, юродивая на горе забрела, да потом сбежала.

Сказала и пошла вперед. Народ молча расступился. Вот правда возьму и уйду навсегда. Сгину где-нибудь в краю далеком. Вернусь назад душёй навьей. Первой на глаза попалась маленькая грибная тропка. Иду, назад не оборачиваюсь, злоба крепко за горло схватила. Вот вы все как! Иду, а сама твержу про себя - хоть бы кто окликнул, хоть бы кто окликнул.

-Лиха!

Резко обернулась. Меня догоняла Мила. Милочка, хорошая моя, решила помочь! Но зря я надеялась. Мила виновато сунула мне холстяную сумку.

- В дороге пригодиться.

Хотела меня обнять, но не решилась. А мне от ее заботы еще больнее сделалось. Глаза туман заволок. Тут уж я не выдержала и бросилась наутек. Только пятки засверкали.

Человек, если очень захочет, может бежать без остановки очень долго. А обиженный человек, бегущий от жестокой несправедливости, может пробежать еще больше. Я остановилась, когда в глазах совсем потемнело и дышать стало совсем невозможно. Пока дыхание выравнивалось, я огляделась. Вокруг тихо шумел лес. Вроде я все местные стёжки-дорожки исходила, а этого края не знаю. Вообще-то вернуться было легко - нужно было идти на восход солнца. Можно было отсидеться в лесу и вернуться домой. Но во мне накрепко засела обида и желание просто помереть на зло другим. Я пошла на запад, тропинка под ногами постепенно исчезла в зеленой траве и сухих листьях.

- Здравствуй, красна девица. - Внезапно сказал кто-то.

Я приподняла голову - передо мной стоял маленький заморенный старичок с длинной бородой. По спине пробежали мурашки. Борода то у старикашки - зеленая, а на ней поганки растут. Бровей - как вовсе не было. Кафтан на левую сторону запахнут, на правой - ноге левый лапоть.

-Здравствуй, дедушка леший. - Прошептала я, сплевывая через левое плечо, и позвала отца Небо на защиту. Все знают, что леший, может принять любое обличие. По траве идет - меньше былинки, а может выше сосновых верхушек сделаться. Он всему лесу хозяин. Не каждый его увидит, только если леший сам пожелает.

- Куда идешь, путь держишь? - Глаза лешего задорно поблескивали.

- А куда глаза глядят, дидо. - Ответила я, раздумывая, чего ему могло от меня понадобиться. - Только бы отсюда подальше.

- Быстро ты родные места позабыла. - Ни с того ни с сего обозлился дед. - Ты, Лиха, слова на ветер не бросай, а то исполнится может. Не руби с горяча, кабы потом жалеть не пришлось.

- Да лучше б мне вовсе не возвратиться! - В сердцах воскликнула я. Тоже мне защитник выискался. - Не у меня больше ни дома, ни родичей. Какое вообще ваше дело? Вон, зайцам и сорокам указывайте, а меня не троньте!

У лешего от злости на голове мухомор красный вырос. Да и сам старик вроде мухомора стал - алый в крапинку.

-Глупая ты девка! - Кричит. - Будь по твоему.

И тут меня словно по темечку огрели, встал мир с ног на голову, все в глазах перевернулось. Смотрю - стою я не рощице зеленой, а на широкой дороге. Вокруг лежат поля некошеные. Лес позади остался. Рот сам собой открылся от удивления и, что таить, страха.

-Что боязно? - Послышался знакомый брюзжащий голосок.

Я завертелась вокруг, оглядываясь, но леший не показался. Никак невидимым сделался. Так я тебе сразу и призналась.

- По делом тебе. - Продолжал злобствовать дед. - А я то хотел тебе тайну поведать.

-Какую такую тайну? - Я попыталась определить по голосу, где укрылся старичок, но ничего не получилось.

-Не будет тебе никакой тайны и обратного пути домой, пока загадку мою не отгадаешь. Как отыщешь ответ, стань под старой сосной, поклонись и скажи. Ты счастья не ценишь, к нему не готова. Должна разгадать ты заветных три слова. Запомнить, сыскать, распознать и прожить. Иначе несчастной весь век тебе быть. Одно ты найдешь на престоле злодея, другое - в желудке крылатого змея, а третье вымолвишь ты на прощанье заморскому королю.

-Эй, дед, постой! Что значит, одно на престоле злодея, другое в желудке какого-то змея, чего я должна там сказать то, заморскому королю?

Но леший больше не пожелал со мной разговаривать. Я подождала еще немного и решительно зашагала в сторону леса. Но стоило мне подойти к первым сосенкам, как мир снова перевернулся с ног на голову. Я с ужасом поняла, что стою на том самом месте дороги, откуда ушла. Но Лиха так просто не сдается! Я попробовала еще раз, потом еще п еще, пока совсем из сил не выбилась. Солнышко уже клонилось к закату. Небо сделалось огненно-красным. Нещадно жралась мошка. И тут я поняла, что лес таки вышел победителем. Нет мне дороги назад. И от этой мысли что-то больно кольнуло в груди. Слова - словами, а как подумаю, что не увижу больше ни бати, ни Василя, ни Милки, ни младших братишек и сестренок - от грусти в горле комок поднимается. С моим то скудоумием такую мудреную загадку ни почем не разгадать. Эх, утро вечера мудренее. Надо бы сначала место для ночлега найти, а потом подумаю. Может и решу чего.

Думаю, боги решили, что несчастий с меня достаточно. Потому как через несколько песен ходьбы из - за пригорочка показалась небольшая деревенька. Авось найдутся здесь добрые люди. Не прогадала. В первом же доме приняли, накормили и разрешили заночевать. Не даром деревенька называлась Добрынькой. Хозяином оказался дородный веселый мужик - Земеля, жена его Голуба, ласковая тихая женщина с моим приходом сразу спрятала ребятишек. Во время разговора она все держала мужа за руку (оберегала от сглаза). Поди угадай, что принес собой человек с дороги, добро али зло? Говор был наш, бравский, и я уже понадеялась, что колдовство лешего занесло меня не далече. Но Земеля поведал, что никогда не слыхал о Малиновке. А самые близкие лесные поселения к северу Гнилушки и Кулички. Правда далеко на востоке лежали Дикие Земли, где обитали племена Лютов. Тут то я вразумела, куда меня угораздило. Люты, прозванные так за свою злобу и кровожадность жили в самой глухой части Великого Леса, за много верст от Малиновки. Древние старцы, рассказывали, что раньше бравы ходили в походы на дикие племена в самом сердце леса и иногда встречались с лютами. Ох, и не радостные то были встречи. Лютами у нас пугали малых детей, убегавших далеко в чащу, наряду с кикиморой и лешим.

Про лешего, к слову, я добрым хозяевам не обмолвилась. Нечего людей без надобности стращать. Растолковала, что я странница, иду искать славы и новой жизни в город. Голуба только качала головой и подвигала ко мне пироги с капустой. Старая Мать Земели тихо ворчала с печки что-то о новых поганых временах и о том, что когда она была молодой, девки без присмотра по дорогам не шастали, а сидели дома, детушек рожали, за хозяйством следили.

Повторив несколько раз загадку перед сном, я закрыла глаза и тут же уснула. Разбудил меня дикий вопль петуха. Солнышко еще только поднималось, а куриный мужичок уже во всю драл глотку. Я решила немного задержаться в Добрыньке, пока не придумаю, что делать дальше. А для начала можно и прогуляться.

Утро удалось ветряное и холодное, но коли я чего удумала, непременно сделаю. К тому же холод мне не страшен. В походном мешке, подаренном Милой, я нашла теплый плащ тонкой шерсти. У нас в Малиновки такие очень высоко ценились. Будет ей от мужа, за то, что подарок дорогой отдала. Ничего, вернусь, я ей тоже подарочек какой-нибудь заморский принесу. Я сердито отогнала постыдную мысль о возвращении. И принялась разглядывать домики добрынцев. Так, как мы живут или не так. Внезапно мимо ветром пронесся какой-то неведомый зверь. Немного погодя ко мне подбежало четверо мужиков.

-Куда убёгла?- Задыхаясь, спросил длиннобородый худой добрынец с белесыми глазами.

Я вытянула руку в направлении, в котором скрылась животина.

- На перерез до Громилы пошла! - Завопил мужичек. - С мостков окружай! Давай!

Вся честная компания с криками и топотом удалилась прочь.

- Эй, что это было? - Я схватила за рукав проходящего рядом мальчишку. - Лошадь чтоль сбежала?

- Кабы лошадь! - Засмеялся мальчонка, вырываясь. - Это у дядьки Большака корова опять удрала. Он за ней почти кажный день гоняется. Вон он, тот, что первым несется.

- Корова? - Удивилась я. - Да коровы так не бегают. Что же это за корова шустрая.

- А ты пойди, сама погляди. К обеду у нас ярмарка будет. Коли изловят, Большак Поганку на продажу поведет, может сбагрит кому неместному. Наши то ни за что с этой скотиной связываться не станут. Демоница, а не корова.

У нас в Малиновке ярмарки обычно устраиваются осенью, после сбора урожая. К нам съезжается люд с других поселков и деревень. И тогда малиновцы выставляют на продажу всевозможные вещи и вкусности, поют, танцуют, в общем, кто на что горазд. Дюже до чего люблю праздники. Вот и сейчас я с интересом разглядывала нарядных и веселых людей. Тучи на небе кое-где протерлись, сквозь пробрешины проглядывало синее небо, и золотились лучики солнца. Сверкали начищенные вилы, лопаты, ножи, железные котелки и миски. Мычали коровы, визжали свиньи, ржали лошади, кричали зазывалы, расхваливая товар, две толстые бабки переругивались с хмурым детиной, попытавшимся всучить им куриные тушки. Судя по зеленоватой кожице и хилым лапкам, птичек постигла страшная болезнь, прежде чем их заморили голодом. Продавцы окидывали меня подозрительным взглядом, примеряясь, не воришка ли. Некоторые невежливые покупатели толкались, наступали на ноги. Но все равно было приятно прогуляться в шумной толпе среди ярких лотков. Пахло свежей выпечкой и еловой смолой. Тут мой нос уловил резкий запах навоза. Я поискала глазами его источник. Недалеко стоял старый хлев с заросшей полынью крышей. Внутри тоже бродил народ. Кто-то присматривал себе добрую тяговую лошадку, кто-то коровку или бычка. Около последнего стойла собралась целая толпа. Нагло растолкав люд локтями, я протиснулась вперед. Шел спор. В одном спорщике я сразу признала дядьку Большака. Второго, с шикарной кудрявой бородой и бешеными глазами на выкате никогда раньше не встречала, но он мне сразу не понравился. По богатой шелковой рубашке и уверенного голоса было видно, что этот человек высокого достатка.

- Да ты погляди, Большак! - Кричал незнакомец, оголяя волосатое пузо, на котором отчетливо было видно несколько глубоких царапин. - Она же так могла руки лишить.

- Скажи спасибо, что чего другого не отхватила. - Рассмеялся кто-то из толпы.

Дядька Большак нахмурился, но промолчал.

- Да тебя за это высечь мало! Говорил я тебе, держи скотину на привязи. Ты закон знаешь. Если с животиной совладать не можешь, честных людей ей позволяешь калечить, то тому, на кого она напала и хозяином быть. Отдавай корову!

Люди зашумели, признавая его правоту.

-Да что ты с ней делать то будешь, Громила? - Спросил Большак. - Поганка даже молока не дает. Да и мяса то в ней - голубь наплакал.

- Знамо что! На задний двор, да ножом по горлу. Будет чем псинам поживиться.

Хозяин сжал кулаки и загородил свою горемычную телочку. Стало ясно, что он ее в обиду не даст. Но Громила тоже просто не отступит, на его стороне правда и тугой кошель, а значит и сторонников много отыщется. Эх, не сдобровать Большаку и его Поганке. Жалко их. Но как помочь?

-Эй, дяденька Громила. - Я попыталась сделать озабоченное серьезное лицо.

-Чего тебе, пострел?

-А у меня батюшка лекарь, так и меня кое-чему выучил. - Вдохновенно врала я. - Ну ка покажте еще раз увечье.

Мужик послушно задрал рубашку, но потом спохватился и злобно спросил. - Зачем тебе?

-О, ужас! - Я вскинула руки вверх.

Мужики затихли и удивленно подняли глаза. Когда их ошарашенные взгляды остановились на мне, я продолжила.

- Да у вас Кабанус Бессовестнус. Это очень опасная болезнь! Она наступает только от укуса бешеной коровы. У нас в деревне от нее умерло пятеро. Сперва больной начинает чесаться. Вы чесались?

- Чесался. - Дрожащим голосом согласился увеченный.

Народ, охнув, отступил от него на шаг.

-Вот видите. - Радостно продолжила я. А потом ему ужасно хочется выпить.

По бледному лицу Громилы я поняла, что попала в точку. Не мудрено, от него за версту настойкой яблочной несет.

-А потом? - Сипло спросил больной.

-А потом он глохнет, слепнет, пухнет, и в конце умирает. Болезнь очень заразна.

Всех зевак, как ветром сдуло.

-Мама. - Пробасил Громила, попеременно хватаясь то за уши, то за глаза, то за горло. Мысль о мучительной скоропостижной смерти вытеснила все остальные, в том числе и про Поганку с дядькой Большаком.

-Но если во время смешать пол литра молока, пол литра подсолнечного масло и вот эту травку, и принять внутрь, - я достала из кармана листик быстробежки, названную так, потому что после ее поедания люди начинают быстро бегать и часто приседать. - Вы мигом поправитесь.

Громила грубо выхватил листик и выскочил из хлева. Что-то мне подсказывало, что вернется он очень не скоро.

- А что, сынок, - Спросил Большак, наскоро прикидывая, чем ему выльется, если увеченный вправду помрет. - Серьезно ли расхворался Громила?

- По-правде говоря, мил человек, я соврала. Это всего лишь царапины. Уж больно он злобный, этот ваш Громила.

Дядька разгладил густые брови, внимательно глянул на меня и покачал головой.

-Не сдобровать тебе, когда правда откроется. - Он отвязал Поганку.

Когда корова вышла из стойла, я, наконец, ее рассмотрела и испуганно отступила назад. Такого диковинного зверя я не видела никогда. Корову в Поганке выдавали только изогнутые острые рога и вымя. Поджарое рыжее тело с массивной спиной и мускулистыми длинными ногами скорее подошло бы крепкому жеребцу. В каждом движении чувствовалась грозная сила. Поганка подняла морду. Из под густых ресниц на меня смотрели не влажные задумчивые очи деревенской телушки, а голубые хищные глаза голодной волчицы. Смотрели презрительно и с усмешкой. Стало не по себе, даже жутковато.

- Не боись. - Подбодрил меня Большак. - Если сразу не кинулась, больше не тронет.

Поганка фыркнула, подтверждая, что и не собиралась возиться со всякой мелюзгой.

Я проводила их домой. По пути Большак рассказал мне историю своей любимицы.

Громила, сколько Большак Смирнович себя помнил, всегда держал скотину. И вот, однажды, лучшая телка Липка отбилась от стада и затерялась в лесу. Громила с сыновьями обшарили все окрестности, но корову так и не нашли. Порешили, что утащили волки. Но в один день, когда о Липке и думать забыли, пропажа объявилась сама. Хозяин тут же кинулся осматривать беглянку, не повредилась ли, и обнаружил, что она скоро должна отелиться. Теленочек родился хворый. Сколько не отпаивали молоком, оставалась молодая телочка вялой и тощей. "Поганая скотина" - Часто говаривал он. Так и прижилась кличка - Поганка. Липка после отела перестала давать молоко, почти ничего не ела, стояла, привязанная в поле и с грустью смотрела в лес. Видя, что толку от нее не будет, Громила наточил нож, накинул Липке на рога веревку и повел на задний двор. Любопытная Поганка потянулась за мамкой. Все она видела, все поняла. И когда уже начали снимать с мертвой Липки шкурку для просушки, что-то случилось с молодой телочкой. Ведь как говорит звериная правда? Помер сородич - ну и ладно. Утащил ли дикий зверь, убил ли человек - так тому и быть. Сам не вмешивайся, беги. Спасай себя. Редко нарушается этот старый закон, да и такое бывает. Взвыла Поганка и вцепилась крепкими зубами в громилин пухлый зад. Осерчал мужик, хотел прибить взбесившуюся скотину, да только на беду или на счастье зашел к нему в гости Большак. Увидел теленочка, пожалел и выпросил таки Поганку у Громилы. Вырос теленочек в сильную злобную корову. Поганка не желала пастись с остальными коровами, часто убегала в лес, возвращалась взмыленная, уставшая. Народ говорил, что на ней там кикимора да леший скачут. После того, как Поганка растоптала жестяное ведерко и разодрала сарафан на жене Большака, доить ее больше не мыслили. Зато была Корова заместо сторожевого пса. Никто во двор без спроса не сунется. Всех в округе поганка застращала. Но стоило учуять запах Громилы или кого-нибудь из его семьи, корова перегрызала все веревки, вышибала все двери, и бросалась в бой. Чаще всего Большаку удавалось перехватить беглянку, но иногда корова настигала добычу. Трогать не трогала, только пугала до потери памяти. Вся Добрынька спала и видела, чтобы Поганку утащили волки. Но все волки подались в другие места, лишь бы не встречаться с кровожадной коровой. А Большак, хоть и не раз был кусан и бодан, жалел любимицу. И все им сходило с рук, до сего дня.

Проводив новых знакомых, я вернулась в дом Земели и Голубы. Я боялась, что осерчавшей Громила пошлет по мою душу кого-нибудь из сыновей, вот и решила отправиться в дорогу. Распрощалась с хозяевами, поклонилась приютившему дому и зашагала в сторону главной дороге. Земеля набросал мне на берестяной коре карту здешних мест, по ходу надумаю, куда податься.

Если подумать, уходить под вечер - не дело. Но до вечера еще далеко, и с другой стороны, не дожидаться же мне дружков и родственничков увеченного. Собиралась гроза. Было безветренно и душно. Журчали кузнечики, скрипели лягушки, на душе было легко и пусто, будто в вычищенном котле.

- Лиха, Лиха!

Я удивленно обернулась. Меня проворно догонял дядька Большак, за ним бежала Поганка.

-Ух, догнал. - Он вытер пот со лба. - А я уж испугался, не поспею.

-Что приключилось то, Большак Смирнович? - Поинтересовалась я.

Мужик отвел глаза и передернул плечами.

- Да вот, жена моя, когда про все прознала, приказала с коровой домой не возвращаться... Да и Громила поправиться, должок потребует по закону. Убьет же, горемычную. Поганка воинственно ударила копытом. Ужо я ему!

- Вы хотите, чтобы я забрала Корову с собой? - Я сжала губы. Только коровы бешенной мне для полного счастья не хватало.

- Возьми, дочка, а. - Жалобно попросил Большак. - Ты девушка хорошая, добрая. Поганочке в деревне все одно не жизнь.

- А если она со мной не пойдет, что тогда?

-Пойдет, пойдет. Я ей все растолковал. Она согласилась. Я приподняла бровь и, не веря своим ушам, посмотрела сначала на хозяина. Потом на корову.

-Да ты не думай плохого. Поганочка очень смышленая. - Поспешил уверить меня Большак. Видно, решив использовать последний довод, он бухнулся на колени и забасил.

- Не погуби, дочка! Если не согласишься. Убьет ее Громила. Да и мне всю жизнь с кровью на сердце ходить!

Ну что оставалось делать?

- Ладно, Большак Смирнович, - буркнула я. - Давай свою корову.

Дядька долго обнимал Поганку. Просто телячьи нежности. Но мне такое не по нраву. Любишь животину, так умей защитить, а не сплавливай первому встречному. Я подумала и отдала Большаку любимый браслет с руки. Так заведено. Если берешь живое, дай хозяину выкуп, а то добра не жди.

Заночевали мы в поле. Хуже ночи в моей жизни не бывало. Тучи мошкары и комарья летали, кровожадно попискивая. От расправы ужасной спас только наскоро разведенный костер. Бессовестная Поганка вытеснила меня с самого безопасного и дымного места. Только я попыталась отвоевать его, корова злобно ощерилась и показала крепкие желтые зубы. Больше она меня даже близко не подпускала. Наверное, уверилась, что я снова буду толкаться.

Я честно попыталась заснуть с другой стороны, но противный гнус тут же облепил со всех сторон. Вдоволь начесавшись, я решила, что пора принимать действия по изгнанию зарвавшееся скотины с милого кусочка земли. На ласковые посулы и сюсюканья Поганка не обратила никакого внимания. Кучка сочной травки, заботливо надранной моими руками, также оставила ее равнодушной. Тогда я решила напугать несносную. Сон как рукой сняло, меня посетило вдохновение. Из сухой травы я сплела ужасный лохматый парик, из вьюнка получился устрашающий наряд, когтистые лапы заменили длинные стебли полыни. Жаль нет того волшебного стекла, что называется зеркалом, посмотреться бы. Трепещи, тщедушное создание! Сейчас ты у меня попляшешь. С криками и воем я выскочила из зарослей и бросилась к костру. Поганка вскочила на копыта и испуганно шарахнулась в сторону, выпучив голубые глаза. Этого то мне было и надо. Я с радостным кличем распласталась на дымном месте. Моя рогатая спутница обиженно замычала, такой подлости она не ожидала. Корова в гневе сощурила глаза и попыталась оттолкнуть захватчицу мордой, но не тут то было. Тогда она схватила меня за шиворот, силясь оттащить в сторонку. Но куда ей скудоумной, до человеческой мудрости. Я вцепилась в землю руками и зубами, не отдерешь. Наконец, почувствовала, что воротник отпустили.

- Моя взяла! - Возрадовалась я, выплевывая комья земли.

Тут в глазах потемнело, я чуть не задохнулась от возмущения и боли. Поганка оставила тщетные избавиться от меня и просто уселась сверху! Вроде и не толста, а как десяток взрослых мужиков весит.

-Люди - и - и.

Хотя какие здесь люди. Отец Небо, я знаю, что не самое лучшее твое дитя, но не дай погибнуть. Помилуй, отче.

Молюсь я редко, может поэтому, бог меня услышал. Совсем близко раздались голоса.

Говорили двое.

- Да сам смотри, Кривой, нет здесь никого. По всему по нужде вышли. Скотинку оставили. - Говорил один.

- Давай заляжем в траве, обождем, Косой. А придет хозяин, мы его того. - Второй противно загоготал.

Косой молча удалился в поле. Когда он вернулся, я аж вся сопрела.

- Нет никого. - Заявил он и громко прихлопнул комара на щеке. - Наверное сбежали, как нас завидели. Места то дикие. Рядом Гиблый лес, а в лесу и Рыжий Пес

-А корова?

- Какая-то она не такая. И сидит по-собачьи. Разве так коровы сидят? - Засомневался Кривой. - Может ее того?

Мужики внимательно посмотрели на Поганку, безразлично сидевшую у огня.

Мне сразу передумалось звать на помощь. Может они и меня того.

- Тебя хлебом не корми, дай кого прибить. - Пробурчал Косой, подсаживаясь к костру. - Мы ее с собой возьмем, тут рядом деревенька. Может сбагрим кому.

Я через боль хихикнула, представив лица добрынцев, когда разбойники предложат им купить Поганку. Ладно, если просто поколотят.

-И верно. - Успокоился кривой. - Ну так что мы скажем ему?

- Скажем, что от братца пришли да и нож тот покажем. Проверять не станет, примет на пару деньков. Нам того и надо.

- Ага. - Рассмеялся Кривой. И смех его мне очень не понравился. - Ночью его да девку брюхатую чик-чирик и поминай, как звали.

Мурашки пробежали по онемевшей спине. Так вот кто к моему огоньку пришел. Не просто разбойнички, а страшные убийцы.

- Что-то мне не по-нраву здесь. Гиблые места, а Косой? - Кривой огляделся.

-Да будет тебе, место, как место.

- Не скажи. Вот люди сказывают, что ...

Кривой пустился рассказывать страшные байки про здешние округи и окрестности. Косой слушал внимательно и лишь иногда задумчиво говорил. - Чур меня. Бывает же.

Рассказывал Кривой здорово, во всех кровавых подробностях, описывая как кому нечисть выкалывала глаза да выворачивала кишки.

-Так все и было. - Наконец закончил он. - И поныне бродит он в полях и поджидает одиноких путников.

- Да иди ты быку на рога! - Тряхнул головой Косой. Он порядком перетрусил. Шутка ли с нечистью встретиться?

-А наперед, как он явится, гремит небо и ...

Тут ясно послышались глухие раскаты. Мужики вздрогнули. Я тоже. Косой в сердцах треснул дружка по затылку. И в этот самый момент я решила, что смерть от человеческой руки все же лучше, чем от коровьего зада. Да и вдруг еще сбегу от них. Со всей мочи вцепилась зубами в бок Поганки. Мучительница заревела в голос и вскочила с меня. Не обращая внимания на разбойников, я медленно поднялась во весь рост и потянулась. Дружки заорали, как резанные и дали деру. Бежали они без оглядки, словно за ними гналась стая упырей. С чего бы это? И вдруг я вспомнила, как выгляжу, и рассмеялась. Да уж, где тут не ужаснуться, если из ниоткуда вдруг выскакивает эдакое чудо-юдо. В Поганке проснулся охотник, она вздыбила шерстку на загривке и бросилась в погоню. К утру, корова так и не вернулась. Я радостно потирала руки, довольная тем, что больше никогда не вижу противную животинку. Но она нагнала меня по дороге. Корова прогарцевала вокруг и гордо сплюнула что-то к моим ногам. Так, злодеи не ушли безнаказанными. На дороге лежали пожеванные мужские портки.

Долго ли коротко брели мы по дороге, и вот встал на пути лесок. Радуясь, долгожданному спасенью от жаркого солнца, я прибавила шаг. Лесок оказался так себе: по краям дороги, словно растрепанные волосья, торчали редкие кусты жимолости, над ними звенели листьями осинки и орешник. То ли дело в Малиновке. Вот у нас лес, так лес! Сосны такие высоченные, шею так не выгнешь, чтобы на верхушку глянуть. Сквозь заросли дремучие еле свет дневной пробивается. Дубы-великаны и вчетверо не обхватишь. Серебряные березки на ветру сказки шепчут. А небо по весне синее-синее... Пробирает аж до сердца самого...

Вдруг левую стопу обожгла боль, оказалось, наступила на острый камень. Я выругалась и в сердцах отпнула его прочь. Поганка с интересом обнюхала булыжник и злорадно поглядела на меня. Вот, кикимора рогатая! И толку с нее никакого. И почему на коровах не ездят? Остановился в дороге, молочка испил, а в крайнем случае и мясца поел. Я деловито оглядела свою спутницу, вытащила из сумки краюху хлеба и показала Поганке. Она до хлеба страшная любительница. Корова навострила уши и, не веря своему счастью, подошла ко мне. Клацнули зубы, но я во время успела отдернуть руку и на глазах уязвленной скотины закопала краюху в придорожной пыли. Пока рогатая недовольно извлекала лакомство, я с разбегу запрыгнула ей на спину и приготовилась к худшему. Она напряглась всем телом, но буйствовать не стала. Чудо чудное! Я уже облегченно выдохнула, но тут... Поганка встала на дыбы и понеслась. Деревья слились в широкую зеленую полосу, воздух бил в лицо, ноги, которые стискивали коровьи бока, просто онемели.. Поганка не бежала, она летела над землей. И было это так дико и восхитительно, словно я обернулась птицею. Я расставила руки в стороны. Я задорно закричала. И вдруг поняла, что и вправду лечу. Поганка резко остановилась, а неведомая сила подхватила меня и понесла вперед и вверх... и резко вниз.

Темнота. Пред глазами разгорался маленький огонек. Надо мной стояла черная фигура. Вдруг человек наклонился. Его огромный нос заблестел в свете свечи. Я зажмурилась и отвернула голову. Стало очень-очень больно, так больно, что свело судорогой все тело.

- Тих, тих. - Зашипел на меня нос и пропал в темноте.

Дома мои неженатые братья Иван младший и Иван средний завсегда ссорились по ночам. Я уже к этому приучилась. А потому не очень удивилась, услыхав сквозь дрему зычные голосища.

- А я говорю, запор!

- Я же точно помню, то было от веснушек!

-От запора!

- Да убери лапы от бутыля! Че вцепился!

- А то, Филька, что я щас тебе в лоб дам!

- Хватит глотку драть, возьмите да распейте, а после уж разберетесь. Вот батю щас кликну...- Говорю, и тут понимаю, что голоса незнакомые. Я примолкла и открыла глаза.

Спорщики тоже утихомирились и уставились на меня.

-Очнулась чтоль? - Спросил рыжий долговязый парень, огромный как медведь.

- Ага. - Я села на ковре и огляделась. Были мы в небольшом шатре. Вокруг валялись мешки, бутылки, вазочки, блюдца и всякая посудная разность. Отыскала рядом свою сумку, перекинула через плечо. Глаз зеленый челкой прикрыла, чтобы не застрощались.

- Ты это. - Махнул ручищами второй чернявый парень, который от запора. - Тебя вставать того. Нельзя. Юродивый сказал, ты совсем плохая. Он того. Ушел.

-Ага, а он того, знает, что вы здесь хозяйничаете?

Молодцы признались, что не знает, и слезно просили не выдавать. Я согласилась. Правда взяла с них слово, поведать о том, как здесь очутилась. И вот о чем я прознала: нашли меня на дороге одну одинешеньку. Никакой коровы рядом не было. И то добро. Голова перебита - кровиш-ша, мозга наружу. Уж какой лекарь кудесник, и с того семь потов сошло, прежде, чем он меня отходил. А сами Филя и Митя будут купца Ждана Еремееича стражники. Товар от тятей лесных обороняют. И все им по нраву. И кормят вдоволь, и оружием снабдили, и платят не скупясь. Путь они держат в далекий город Сар-янг. Там у купца дела срочные. Говоря "дела срочные" рыжий Филя загадочно выкатил глаза и повел белесыми бровями. Филя толкнул друга и Митя прикрыл рот ладонью.

В палатку зашел уродец - руки тонкие, ноги кривые, на спине горб огромный. Он нес большой таз и кувшин с водой. Поставив ношу на землю, он поднял голову. До чего же причудливо боги создают людей! У него оказалось очень красивое молодое лицо с ясными голубыми глазами. С появлением горбуна мои охранники как-то сразу погрустнели и потопали к выходу.

- Вот дурни, - Про себя прошептал лекарь, но я услышала. - Ни на миг одних нельзя оставить. Тут же что - то утащат.

- А.как вас звать величать спаситель мой? - Спрашиваю.

Горбун смутился.

- Михайлой меня зовут.

-А меня Лихой.

-Хорошо.

Я подождала, может, что еще скажет. Не сказал. Пошел бренчать своими банками. Молчун этакий сыскался. Ученый. Знаю я этих ученых. Дед Снег тоже вечно в облаках летал.

-А что это ты делаешь? - Спрашиваю.

-Тебе не интересно. - Говорит и на меня злобным глазом косит. Раздражаю я его. - Спокоительное для Ждана Еремееча. Сон не идет, третью ночь мучается.

Думал, отвяжусь. Ан нет!

- Из чего готовишь? - Я перебрала сушенную травку в коробе. - Пустырник...

Михайло посмотрел на меня с интересом.

-Откуда знаешь? Научил кто?

- Дедушка травником был.

Горбун кивнул.

- Который вечер настойку даю, а не помогает. Ума не приложу, что делать. - Наконец посетовал он.

- А ты вред-траву пробовал?

- Что-что? - По его тону, я поняла, что он о такой первый раз слышит.

- Вред-траву. - Повторяю. - Она здесь под каждым кустом растет. Синенькие меленькие такие цветочки. Только сейчас не время сбора.

Михайло хмыкнул. Якобы, что тогда говорить, коли не время. Но я гордо вытащила из кармана, подшитого в штанину, мой мешочек с травами. Достала веничек-корешок и потрясла перед носом лекаря.

-А это видел? Сама по осени собирала.

Глаза Михайло хищно засверкали, прямо как у кота голодного, что мышь углядел.

Скоро отвар уже спокойно отстаивался, дожидаясь ночи. Мы же с Михайло болтали о то о сем. Лекарем горбун был отменным, да и человеком оказался хорошим. Деду Снегу он точно бы понравился.

Когда стемнело, горбун взял настойку и отправился к купцу. Вернулся не скоро, но довольный, аж светился. Ждан Еремеевич изволил спокойно задрыхнуть. Михайло протянул мне серебряную монетку. Свою он бережно припрятал в мешочек на шее. И ведь не побоялся, что увижу и стащу.

-Моя мама - рабыня. - Сказал он, то ли с гордостью, то ли с горестью. - Ждан Еремеевич выкупил меня, прознав, что я к лекарству способный. Его жена разродиться все не могла. Никто из знахарей помочь не мог. А я смог. И Ждан Еремеевич дал мне волю. Только жена его все одно через месяц к матери Земле ушла... А я накоплю и выкуплю маму и построю ей дом. - Он замолчал и посмотрел на меня, испуганно. Наболтал лишнего. Узнаю, что мать его рабыня, знаться не захочу.

Нет, не рождал свет никого дурней меня. Удумала себе беду - с мачехой не лажу - из дома вот сбежала. Распустила нюни. Всех моих бед - плюнуть и растереть. У меня то горба за плечами нет, ноги, руки целы. Мне то не надо по свету скитаться, каждый грошик хоронить, бояться что не смогу, не поспею матушку из неволи горькой вызволить. Подошла я к Михайло и вложила в его ладонь свою монетку. Он было захотел вернуть, но я сжала его кулак двумя руками. Юный лекарь кивнул. Может, мне показалось, но голубые глаза заблестели ярче.

Уже засыпая, он спросил из другого конца палатки.

- А как это тебя так угораздило? Думал, не выживешь.

- Да за шишками полезла и упала.

Михайло молчал. В темноте не видно, но я чувствовала, что он улыбается.

-Что? - Не стерпела я.

-Шишек то у тебя сейчас сколько хошь!

Я было нахмурила брови, но передумала и рассмеялась.

Чуть рассвело, тронулись в дорогу. Всего я насчитала 23 человека. Девять охранников, девять гридней, купец с сыном, учитель мальчишкин, я и Михайло. Лошадей берегли. Шли пешком. Лишь купец и его сын ехали верхом на вороных жеребчиках. Телеги везли гридни. Только Михайло нес свое добро сам. Хоть и приходилось ему тяжко, но от помощи моей отказывался. Вот он каков!

И вот ближе к полудню понес леший купеческого сына Любима в нашу сторону. Подъехал к нам на своей коняжке, позади учитель - мужичек седобородый и мои знакомцы Митя да Филя. Мне Любим сразу не показался. Годков ему где-то пятнадцать с хвостиком. Считай жених готов. И вроде даже красивый: щеками круглый да румяный, кудри светлые. Только кончики рта, вниз опущены, словно вот-вот расплачется, и в глазах свет недобрый. Оглядел меня, к охранникам повернулся и смехом зашелся. Избаловал, его Ждан Еремеевич. Не доглядел.

- Поведали мне, - говорит. - Объявилось у нас чудище лесное. То ли девка в штанах, то ли парень в юбке. Кто же ты, отвечай мне? Али само не знаешь? Предатели Митька с Филька услужливо загоготали.

Я было вздернулась, да Михайло за руку взял. Осторожней, мол. Натешится и отстанет.

-Что ж ты, собака пасть не открываешь, когда с тобой сын купеческий изволил разговаривать! - Козлиным голоском возмутился учитель.

Помолчу, авось уймется. С таким свяжешься, найдут потом по частям в лопухах. Но куда там!

Любим подал знак охранникам, и те щерясь пошли на меня.

-Щас, - говорит. Сами проверим.

Но Михайло преградил им дорогу.

- Куда лезешь, холоп! - Рассвирипел Любим.

На его звонкий голос оглянулось несколько человек. Одни приостановились, чтобы поглядеть, другие неодобрительно качали головами и шли дальше.

Лекарь дрогнул, как от удара, но с места не сошел. Митька и Филька тронуть его не решились. Боязно, поди, от купца по шее схлопотать. Тогда мальчишка помахал пухлой ладошкой. Старикашка и охранники кинулись снимать его с коня. Бережно ссадили на землю, сапожки поцеловали. Видно, ни в чем Любим отказу не знал. Позабыл, кому жизнью обязан. Подошел и ударил лекаря. Да не как мужчина, как баба - по щеке. Да углядел, окаянный веревочку плетенную на шее. Дернул и улыбнулся радостно. В руку лег кошель наполненный. Михайло потянулся забрать, но охранники его оттолкнули. Упал горбун на землю, щеку в кровь ободрал.

А Любим денежки пересчитывает нехотя, брезгливо морщится.

- Прощаю тебя, - говорит. - А на это куплю себе в Сар-янге поясок жемчугом шитый.

У меня от злости прямо зубы заскрипели. Не пил, не ел человек, во всем себе отказывал много лет, а только чтобы мать из неволи выкупить. А этот как сыр в масле катается, да еще мало. Поясок ему подавай! Да я сейчас ему сей ремешок в место заветное по самое не хочу затолкаю! Ка-ак двину злодею малолетнему под глаз, аж искры полетели. Опешил мальчишка, никто кроме отца на него руку не смел поднять. Кошель вырвала, и Михайло бросила. Да тут уж не до кошеля. Налетели на меня охранники, вороны черные на голубицу белую. Да и заклевали бы на месте, если бы на шум не явился Ждан Еремеевич. Расправу повременил. Велел рассказать, как дело было. А старик учитель подбежал, на ушко ему блеет, на меня пальцем показывает. Якобы хотел гаденыш у Любима деньги украсть, а как не получилось - жизнь отнять вздумал!

Послушал купец, покивал. Бороду погладил. Человек бывалый, может по справедливости рассудит. Наконец решил, слово свое сказал.

- Кабы просто деньги взял, отсек да отпустил бы. А, что на сына моего единственного руку поднял, не стерплю. Повесить его.

Сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Вот так рассудил! Одна мысль пронеслась - Михайло! Глядишь, образумит купца. Огляделась - а лекаря то нет. Пропал. То ли сам ушел, то ли силой увел кто, чтобы лишнего не сболтнул.

И глазом не успела моргнуть, как накинули петлю на шею. До чего же нелепо жизнь кончается! Даже не верится. Щербатый парень залез на дерево, перекинул веревку. Что бы ни случилось, умру достойно, глаз не опущу.

- Давай! - Крикнул Купец. - Будет всякому плата за содеянное. Тебе малец раньше. Мне позже.

Не стерпела. Зажмурилась. Вот сейчас! Ну...Вот сейчас то! Ну... Да что же это такое?!

Крики и звуки глухих ударов заставили меня открыть глаза. Никогда не видела зрелища пригожей! Милая, любимая Поганка разбегалась и билась рогами о ствол. Вопя аки подбитая свинка, к моим ногам свалился щербатый парень. Корова обнюхала его и задумчиво цапнула за зад. Парень возопил, рванулся из последних сил и таки умудрился сбежать. Правда, уже без штанов. Пользуясь заминкой, я расслабила и скинула петлю.

Но охрана уже пришла в себя. Молодцы похватали оружие и стали окружать.

-Что же делать, Поганочка? - Я с надеждой посмотрела на корову, будто она могла ответить.

Поганка вздохнула, выплюнула трофейные штаны и повернулась ко мне задом. Намекает на безвыходность положения или...Неужели приглашает прокатиться? Кабы не пришлось меня потом с дороги соскребать. А ладно! Я запрыгнула ей на спину, крепко ухватилась за длинные рога. Корова тут же пустилась вскачь. Может нас и пытались нагнать на лошадях, про то не ведаю. Но куда этим клячам до моей Поганки! Она так быстро проносилась мимо деревьев, что я даже не успевала охать, когда меня хлестали ветки. Памятуя старый опыт, Поганка начла останавливаться постепенно. На землю я спустилась целая и невредимая, шатало только немного. Тут же кинулась обнимать рогатую спасительницу. Я гладила ее короткую золотистую шерстку, трогала влажный нос и не понимала за что мне такое счастье.

Да ты ж мое сокровище! Друг мой сердечный! Болтаться мне на ветке, если бы не ты. Расчудесная коровушка!

Поганка снисходительно фыркала и вела ушами. Было видно, что такие почести ей по нраву. Под конец она даже лизнула меня в щеку. Когда стемнело, я развела костер. И мы совсем не ссорились из-за места. Заснула я, уткнувшись в теплый бок коровы.

День с утра не задался. Только глаза продрали, дождь полил. Лес - хиленький, под деревцами от воды не укроешься. Промокли, замерзли до скрежета зубовного. Вот тебе и приключения невиданные, страны дальние да люди добрые. Таких добрых людей, что мне повстречались, на репейник голым задом саживать надобно. Вот пойду в разбойники, буду купцов уму разуму учить. Хочешь - шелка отборные, хочешь - яства заморские. Зуб себе золотой справлю. Маму Михайло выкуплю, Поганке попону расшитую пожалую. Вот это жизнь! Я тут же представила, связанного Ждана Еремеевича в одних портках и с кляпом во рту. А вокруг мои верные разбойнички ножи натачивают.

Меня отвлек шорох веток. Впереди стояли три мужичка. Ох и рожи у них не веселые, ох не к добру в руках дубинки.

Один с рыжей косматой бородой, круглым носом и статным животом молча шагнул на встречу и схватил за шиворот.

- А мы щас тебя грабить будем. - Грозно сказал он. - Готовься к участи ужасной, судьбе горемычной. Нет никому пощады от хозяев Гиблого леса, бравых разбойничков!

Я было испугалась, но потом усмотрела, что глаза у него добрые, с золотинкой. Будто солнышка лучик запутался. Он был скорее похож на большого всклоченного пса.

- Вот и мясцом полакомимся! - Обрадовался его спутник и указал на Поганку. Вот это он зря.

Хлац! Корова просто перекусила его дубинку пополам!

Воцарилось молчание. Мы ошарашено пялили глаза на испорченное бревнышко

-Костливая она какая-то. - Протянул хозяин имущества, шмыгая сломанным носом.

- Зараза в ней всякая. - Бодро поддержал его друг. - Жалко убогонькую, сама скоро копыта откинет.

И тут на меня озарение снизошло. Так это же те самые разбойники Гиблого леса, которых все в округе боятся! Их то мне и надо.

Рыжебородый решил нагнать страху. Он сделал безумные глаза и зарычал.

- Дяденька, а вы часом не Рыжий Пес? - Спрашиваю.

Разбойник осекся, удивленно посмотрел на меня. Опомнился, сплюнул.

- Вынимай добро. - Вяло попросил он. - Давай, да пойдем. Некогда тут разговоры говорить.

- Так у меня нет ничего.

Два других разбойника быстро вытряхнули сумку, проверили карманы, но ничего ценного, конечно не отыскалось. Откуда ему ж взяться?

-Да, бедный нынче народ пошел. - Грустно протянул Рыжий Пес. - Живи уж. Так и быть, беги, спасайся, пока я добрый.

Разбойники бросили прощальный взгляд на Поганку, повздыхали да пошли восвояси.

По началу они не обращали внимания на то, что я бреду следом. Поди думали, мне в ту же сторону. Так и шли вместе. Впереди три рослых разбойничка, а позади мы с Поганкой. Но скоро мужики начали петлять и подозрительно оглядываться. Они прибавили шагу, в надежде оторваться. Но не тут то было. Наконец Рыжий Пес остановился и обернулся.

-Ну что тебе надобно? Чего ты привязался?

-Дяденьки, - жалостливо заголосила я. - Пожалейте сиротку, без отца и матери, по свету скитающуюся, в лесу ночующую, под дождем холодным прозябающую. Возьмите меня в разбойники!

- Не стыдно тебе занятых людей донимать? Отваливай, пока цел! - Прикрикнул на меня он.

-Ну дяденьки, что вам жалко? Возьми-и-ите.

Рыжий Пес отвернулся и пошел быстрее.

Отваливать я и не собиралась. Еще несколько минут преследовала головорезов, донимая их просьбами и стенаниями. Мужики перешли на бег. Все же они знали лес лучше меня. Я отстала и потеряла их из виду.

-Вот, - Пожаловалась я Поганке.- Сбежали.

Корова фыркнула мне в лицо, взъерошив волосы.

- Эка беда! - Говорили хитрые голубые глаза. - И без них обойдемся.

Интересно я и вправду могу мысли ее слышать, или выдумываю.

Скоро мы вышли на полянку. Я зазевалась и чуть не свалилась в глубокую яму. Поганка во время оттащила за рукав. Вокруг валялись сломанные ветки и сухие пучки травы. По всему кто-то угодил внутрь. Любопытная корова подошла к краю.

-А вот вылезет оттуда медведь и как схватит тебя за нос!

Поганка отшатнулась, но потом презрительно прищурила глаза, подняла хвост и свесила голову вниз. Я тоже заглянула в черноту. В яме сидели люди. Трое.

-Здрасти, бравые разбойнички. - Поздоровалась, а смех так наружу и рвется. - Как же вас сюда угораздило, ась?

- Да я ему говорил, что яма где-то здесь была. А ты, Сыч, хавань разявил! На другой поляне, на другой поляне! Хрен тебе, а не другая поляна! Башка дырявая! - Высказал наболевшее тот, со сломанным носом и перегрызанной дубинкой. Видно, и без меня они давно ссорятся.

- Может и дырявая. - Обиженно пробасил Сыч. - Да если бы я колья поставить не забыл, ты бы, Кот, давно откинулся!

-А вы друг на дружку встаньте. Один вылезет, второго вытащим, а потом и третьего. - Предложила я.

- А не выходит. - Хором ответили Сыч и Кот и почему-то с обидой посмотрели на главаря.

- И не соглашусь. - Подал голос Рыжий Пес. - Чтобы всякие дурни меня ногами топтали.

- А вы сверху встаньте.

-Не! - Пошел в отказ Сыч.

- Это ж сколько весу. - Сказал Кот.

-Ну и сидите здесь, коль выбраться не хотите - Разозлилась я. - Некогда мне с вами.

- Подожди, паренек. - Взмолились разбойники. - Не дай пропасть. У меня гости дичи дожиаются.

-Ну ладно. - Вздыхаю. - Веревка то у вас есть? Кидайте сюда.

К ногам шлепнулся большой грязный моток. Свиней что ли вязали?

- А зачем мне вас вытаскивать? Вы меня вообще ограбить хотели. Не прибили чуть! Еще и в разбойники брать отказались.

Сделала вид, будто ухожу, и громко затопала ногами. Грязь весело хлюпала и разлеталась коричневыми брызгами.

- Погоди! - Крикнул Рыжий Пес. - Беру я тебя. Слово даю.

Вне себя от счастья я спустила им конец. Поганка помогла вытянуть первого лесного грабителя. Им, ясно море, оказался главарь. Скоро все трое стояли перед моими очами и весело улыбались. В первый раз вижу таких милых разбойников.

- Чтобы к нам вступить, имя особое требуется. Короткое да звонкое. - Заговорчески наклонился ко мне Рыжий Пес. - Вот он - Сыч, потому что ночью видит хорошо. А того Котом кличут, так как ловкий он и хитрый. А тебя как звать величать?

А что тут думать!

-Зовите меня Лихом Одноглазым!

Деревня, где заправлял Рыжий Пес находилась в самой чаще. Маленькие домики окружал забор из кольев. На дощечке, прибитой к воротам, кривыми буквами было написано - Гиблое Место и углем выведен кривой череп. Хорошее название для разбойничьего пристанища. Встречать нас вышла куча народу. Впереди всех - красивая девушка. Расшитый сарафан обтягивал круглый живот. По всему, быть ей скоро матерью. Я подметила, что она примерно моих годков. Ну что за радость рожать детей? Одно дело родить, так их еще и растить надобно! Красавица бросилась на шею Рыжему Псу и что-то тихо ему зашептала. Главарь громогласно рассмеялся, поднял девушку на руки и закружил. Чужое счастье, будто солнышко, обогрело душу. Я не сдержала улыбки. Позже узнала, что это его жена Любава, дочка знатного купца. Рыжий Пес раз налетел на его обоз, да тут и девицу красную увидел. Полюбил ее с взгляда первого, ничего не взял. В пояс поклонился. Запал Любаве в сердце смелый разбойник, да только заупрямился отец. По приезде домой, выдал красавицу силою за сына своего друга. Прожили молодые вместе год. Горько приходилось молодухе, муж попался жестокий, избалованный. Как говориться, пил, бил, но любил. Я бы такого давно пришибла. Отправился купеческий сын в далекий град, товары разные повез, жену с собою взял. А судьба человеческая то ударит, то приласкает. Подстерегли воз разбойники. А во главе - Рыжий Пес. Не смог в этот раз он устоять, презрел законы божеские и людские. Похитил любимую, увез к себе. Да после выяснилось, что ждет Любава ребеночка от другого. И это спустил Рыжий Пес. Поклялся, как родного вырастить. Так и зажили они в согласии да счастье. Вот как на свете бывает.

К вечеру закатили пир. Вино лилось рекой, на столе всего было вдоволь. Когда я спросила Кота, что празднуют, он развел руками.

-Ну ты даешь, Лихо, так Пес сегодня гостей от брата встречает. Да и утром мы одного купца пощипали.

У меня внутри так все и обмерло. Никак Ждан Еремеевич попался. Как бы с Михайло чего не случилось!

- Ой и бравый ты разбойник, Кот. - Говорю. - Небось, всех купеческих людей одним махом перебил.

- Как же. Тронешь этих...- Усмехается. - Пес велел за зря кровь не лить. Напали засветло, пока они храпели. До сих пор, поди, не понимают, что случилось. Только двоих постовых Сыч из лука успокоил.

- Да наверное и добра то у них не было никакого. За зря ходили.

-Скажешь тоже. - Осерчал Кот. - Мы за зря и не плюнем в кого. Богатый товар взяли. Да кое-что еще прихватили...

Я хотела доспросить, но тут послышались крики и удары. Затевалась драка. Кот сразу насторожился и потерял ко мне всякий интерес. Быстрой пружинистой походкой он направился туда, где раздавались звуки потасовки, не терпелось показать молодецкую удаль.

Значит, получил ты свое, Ждан Еремеевич. И на тебя сыскалась управа. Все, стану разбойницей, стану вершить справедливость на свете белом. Я всем покажу! Узнают еще обо мне, заговорят! Станет люд песни слагать про подвиги смелой разбойницы, грозы купеческой. Поплачете вы, родственнички слезами крокодиловыми, что из деревни выгнали.

Нас с Поганкой разместили в доме у Рыжего пса. Домик почти ничем не отличался от остальных: деревянный сруб, крыша из соломы с глиной. Только над дверью висела рыжая собачья шкура.

Мы с Любавой присели на пороге. Рогатая подруга устроилась рядышком. Изредка я трогала ногой теплую спину. Хорошо. Небо над деревьями желтое, дальше светло-зеленое, потом голубое, а в самой высоте - ядрено синее с зернышками звезд.

-Откуда ты, Лиха? - Тихо спросила девушка и подперла кулачком подбородок. - Расскажи о себе.

Я удивленно взглянула на нее. Неужели и вправду интересно? Хотела наговорить с три короба, но молодая хозяйка смотрела так доверчиво, что язык не повернулся соврать. Поведала все. И про Малиновку, и про лешего, и про Михайло, и про Любима. Любава слушала внимательно, то хмурила брови, то задорно смеялась. Слово за слово, мы вовсе разговорились. Вспоминали смешное, наперебой рассказывали истории. От земли пахнуло холодом. И мы поспешили спрятаться в доме. Вот тут то и начались неприятности. Поганка не пожелала мерзнуть. Она попыталась втиснуться следом, но встретила жесткий отпор. Как же с ней быть? Мой взгляд упал на хлев неподалеку. Только самой Поганке затея что-то не понравилась. Корова ни в какую не соглашалась ночевать отдельно. Пришлось обманом заманить ее внутрь и подпереть дверь тремя крепкими копьями. Поганка еще долго и громко звала на помощь. От стыда у меня защемило сердце. Так вот я обращаюсь со своим единственным другом, в хлеву запираю.

Любаву окликнули, девушка пообещала вскоре воротиться и поспешила к дому. Я выглянула из-за угла. Рыжий Пес и что-то втолковывал жене. С ним пришли два статных молодца. В сумерках лиц не различить, но где-то я их видела. Навострила уши, но долетали лишь обрывки слов. Голоса вроде знакомые или кажется? Вот пробежали мальчишки. Они подожгли палки в костре и теперь размахивали ими, рисуя в темноте круги и змейки. Один из гостей Пса обернулся и посмотрел вслед озорникам. Где же я с ними повстречалась? Я так задумалась, что не заметила, как появилась Любава.

-Ты как, не соскучилась? - Спрашивает. - К нам утром гости дорогие приехали, от Волка. Он братом рыжему Псу приходится. Заночуют у нас.

-Любава, - Я ухватилась за ее подол. - А это правда от брата?

-Ну что ты! Все проверено. - Она перешла на шепот. - Нож от Волка принесли, тот нож ему сам Пес дарил.

Ничего не понимаю. Может мне причудилось. Подниму шум, потом на смех поднимут. Ой, тяжело что-то на сердце. Быть беде. А тут еще притихшая было Поганка начала безобразничать. В хлеве что-то гремело и трещало. А, к черту, хватит глупостей.

-Ты знаешь что, - Говорю. - Я здесь, на соломе устроюсь. Не могу я ее, горемычную бросить.

Любава для порядка отругала меня, но согласилась. Шутка ли, столько народу в один дом. Наверняка напьются, шуметь будут. Помешаю только.

Прижалась к теплой Поганочке и глаза тут же начали слипаться. Снилось что-то страшное. Какие-то летающие коровы, висельники, Прасковья Никитична верхом на медведе и все в таком духе. От подобных ужасов я проснулась в холодном поту. Дверь сарая была открыта, Снаружи ярко светила луна. Тут то я заметила, что Поганки рядом нет. Сон, как рукой сняло. На счастье земля после дождя была еще сырой, в ней ясно отпечатались следы копыт. Цепочка вела к дому Рыжего Пса. Перед моими глазами предстали ужасные картины. На носилках лежат Пес с гостями. Вокруг разбойники, плачут убиваются.

- Кто ж тебя так, батюшка ты наш, отец родной! Во сне загрызли, ироды!

А Главарь руку поднимает, кривым пальцем в меня тычет. Она, якобы, корову убийцу подослала. Ясна сокола сгубила.

Чур, меня. Глупость какая. Я подошла к дому и заглянула внутрь. Дверь тоже не закрыта. Правильно, чего разбойникам воров бояться? Ну-кась. На цыпочках вошла внутрь. Замерла. На столе стоял пустой кувшин, пахло бражкой. И никого! Вышли что ли. Внезапно послышались голоса. Я юркнула на женскую половину. Здесь темно, не видать ничего. Хозяин с гостями о чем-то загромыхали, устраиваясь. Затихли.

- Да я могу хоть бочку. - Еле ворочая языком, похвастался Рыжий Пес.

Снова тишина. Послышался здоровый рокочущий храп. Быстро они. Вдруг на плечо мне опустилась рука. Я аж подскочила.

- Что тебе Лиха не спится. - Прошептала на ухо Любава. - Я прямо испугалась.

-У самой душа в пятки ушла. - Говорю. - Ты корову мою не видела? А то...

Я пристыжено замолчала. Это же надо! Прихожу в чужой дом, бужу хозяев что спрашиваю? Где моя корова!

К моему удивлению Любава сказала.

- Да вон она, на моем ковре устроилась. Пришла, вся дрожит. Я даже бедняжечку сверху одеяльцем прикрыла. Все одно не спится. Дай, думаю, за тобой схожу, холодно там. А тут ты сама пожаловала.

Я долго соображала, кто тут из нас двоих разума лишился.

- Эй, хозяюшка, - Послышался вкрадчивый голос одного из гостей. - Спишь ли?

-Молчи. - Шепнула я. - Если не отвечать, отвяжется.

Я изобразила громкое посапывание для пущего убеждения. Любава прыснула в кулачок.

- Спит. - Сказал любопытный гость.

- Тогда с нее и начнем. Этот столько выжрал, что до утра не гавкнет.

И тут я вспомнила, где я слышала эти голоса. Первый - это Косой, а второй - Кривой. Разбойники с поля! Я схватила девушку и утащила в самый дальний угол, за кучу сваленный мешков.

- Убийцы подосланные. - Шепнула я ей.

Половицы заскрипели, кто-то медленно подкрадывался к лежанке на полу.

Любава перестала сопротивляться и крепко сжала мое плечо. Ее горячее дыхание обжигало затылок.

-Слышь, Кривой.

- Недуг тя бей! Ты че тупой, Косой. Сказал же смотреть снаружи!

- Так спят все. Че там смотреть. А здесь подсвечу.

Косой принес с собой тлеющую лучину. Слабый свет выхватывал из темноты лишь очертания.

-Слышь, Кривой, а че она такая большая, а? - Голос убийцы дрогнул.

Кривой выругался и достал нож.

- Отожралась на грабленых харчах. - Косой подкрался поближе. - Рыжая. Слышь, а правда говорят, что рыжие бабы - ведьмы и с чертом знаются?

-Сейчас уж ей сам черт не поможет. - Кривой шагнул и привычным движением занес нож.

Я что было мочи закричала. Рука убийцы дрогнула. Острие только распороло ткань и немного задело кожу. Раздался протяжный рев. Из под одеяла возникла рогатая голова.

- Черт! - Прохрипел Косой, закатывая глаза. И тут стало совсем темно, потому что лучина погасла.

Страшный грохот, вопли о помощи, треск ломающихся бревен, глухие удары.

- У-у! - Кровожадно ревела Поганка.

-Ой-ой-ой! Чур, меня, чур! - Басил Кривой.

Судя по топоту ног и цокоту копыт, они нарезали круги по дому. Скоро грохот и вопли послышались уже за окном. Если моя коровка вошла во вкус, то в лучшем случае быть ему без портков, а в худшем - без жизненно важных частей тела!

Рядом кто-то завозился и тяжело задышал.

- Ой, мамочки, помогите!

Кричала Любава. Совсем забыла про Косого! Я бросилась на помощь. В слепую пошарила в темноте, рука ухватилась за преступную бороду. Убийца глухо зарычал, тяжелый кулак просвистел у моего уха. Поди быка с одного удара сбивает. Но в я тоже поднаторела в малиновских потасовках, бросилась негодяю под ноги. Косой не удержался, упал. Тут вскочила ему на грудь и давай морду чистить! Будешь у меня, козляка, помнить, как на беззащитных девиц нападать!

Подбежала Любава с веревкой. Измучились прямо все, пока связать удалось. Косой постоянно вертелся и силился вырваться. После долгого сражения он, наконец, уморился и затих. Мы, тяжело дыша, уселись прямо на пленного.

В такой позе нас и нашли соседи прибежавшие на шум. Позвали Сыча с Котом. Выслушав наш рассказ, Кот тут же послал людей на поиски сбежавшего убийцы. Тут же выяснилось, что сам Рыжий Пес исчез. Мы в суматохе совсем забыли про него! Неужто злодеев было больше? Неужто похитили смелого главаря? Любава начала всхлипывать у меня на груди.

-Щас он нам все расскажет!- Взревел Сыч и бросился к связанному убийце. По дороге он обо что-то запнулся и растянулся на полу. Подошли другие разбойнички, посветили. Рядом с Сычом лежал рослый бородатый мужик. Судя по всему, он был в глубоком обмороке.

-Кто это? - Удивленно спросил Кот.

Я внимательно всмотрелась в лицо мужика. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие.

- Это Косой, подосланный убийца.

-Кого ж вы тогда словили? - Спросил Сыч.

Все устремили взоры на спеленатое тело, похожее на гусеницу. Наш пленник давно угомонился и теперь от него доносился раскатистый богатырский храп.

Я поджала губы, и осторожно подошла поближе. Свет факела осветил пощипанную мной и Любавой бороду, и спокойное подбитое нами же лицо.

- Да кто же луком заедает, когда мята есть! - Доверительно сказал кому-то во сне Рыжий Пес и перевернулся на другой бок.

Как ни странно за избиение главаря мне ничего не было. Про Лиху просто позабыли. Всю ночь в деревеньке стоял переполох. Обыскивали каждый дом, разбойнички прочесали округи вдоль и поперек, но Кривого и след простыл. Косой на допросе признался, что послал их купец Чурила, бывший муж Любавы. Не стерпел позора, велел убить и неверную жену, и обидчика, и ребенка нарожденного. Слава Небу, что удалось предотвратить ужасное злодеяние.

Я решила размять ноги и прогуляться по лагерю. Деревенька отдыхала после ночных переживаний. Изредка мне попадались женщины с корзинами белья и шустрые ребятишки, возившиеся во дворе.

-Пошли смотреть на рабичей. - Предложил один мальчишка своему другу. Ребята побросали обструганные палки и побежали к небольшому покосившемуся сараю. Я пошла за ними. За сарайчиком из земли торчали толстые колья. К ним были прикованы двое. Мужчина и пухлый грязный мальчишка. Мужчина по виду не из местных: черные, как смоль волосы и борода, слегка раскосые глаза Местные ребята стали бросать в него землей и палками. Тот не обращал на них внимания, взгляд его был устремлен в небо. Вся рубашка пропиталась кровью.

-А ну прекратите! - Разозлилась я.

-А че? - Искренне удивился один из них. - Это же рабич. Его ночью на дороге отбили.

-Отец говорит, за ним шестеро воинов на лошадях гнались. Все вещи забрали, до смерти забили. Наши уж его потом взяли, вот! Тетя Любомира его перевязала, промыла. Отец говорит, зря добро переводит. Долго не протянет.

Понятно, подобрать подобрали, а после ночного переполоха и забыли о человеке. Чья то дурная голова его еще приковать удумала. Куда, скажите на милость, умирающий сбежит? Дала сорванцам подзатыльник, пригрозила, что корову натравлю. Мальчишки, судя по всему, были наслышаны о Поганке. Мстительно обстреляв меня землей, они убежали.

Я раздобыла кипятка, материи, достала из мешочка трав, приготовила отвар целебный. Мужчина безропотно выпил, позволил осмотреть рану. Удары сам по себе опасные, наносил его человек знающий. Но не зря дедушка Снег на меня время тратил, кровь остановила, обработала супротив раздражения, повязку наложила. Слава Небу, жить будет. Мужчина все это время сидел, словно каменный только брови хмурил. Воин скажу прямо из него не важный: тело тощее, мяса мало. Видать письменную работу ведет. Хотя вправду и не знаешь где больше силы душевной нужно - перед противником в честном бою или в рабстве позорном. Поди и помощь и забота моя для него неприятственны. Редкой породы человек. Что ж не буду досаждать. Поднялась, колени отряхнула, уходить собралась. А он возьми и заговори.

- Погоди.

Словно холодом зимнем повеяло. Может ослышалась?

-Подойди ближе. - Голос глубокий, до самого сердца пронимает.

Я послушно присела рядом.

-Дай руку. - Потребовал он.

Не в себе что ли? Хотя больному не перечат. Незнакомец ухватился за мою ладонь. Пробежал шершавыми пальцами по линиям и завиткам. Наверное, ему там что-то не понравилось, отбросил мою руку, как ядовитую змею. Очертил охранный знак, сплюнул.

- Пусть сократит небо твои дни.

- Что? - У меня чуть челюсть в пыль не отпала.

- Ты - беда, в беде живешь, несчастье приносишь. Смерть за тобой по пятам ходит.

-Это ты такой вывод по моей руке сделал? Так она грязная, я ей землю отряхивала.

Мужчина покачал головой.

- А спасибо где? - Злобно поинтересовалась я.

Он гордо отвернулся.

Я тоже обижено скосила глаза, которые сразу наткнулись на грязное лицо второго пленника. Что-то рожа у мальчишки больно противная; глаза круглые, щеки вислые, нос пуговкой - где - то я уже такой любовалась. Ба! Да это же купеческий сын Любим Жданович! Видать его похитили, выкуп просить будут.

- Подлая! - Плаксивым голосом сказал Любим. - Змея подколодная! Ходила, вынюхивала, высматривала, а потом разбойников натравила! Да я тебя прикажу на кол, да я кожу ...

Над нами нависла тень. Мальчишка трусливо замолчал.

Пожаловал сам Рыжий Пес, позади него шли сыч и Кот. У Главаря под глазом всеми цветами радуги переливался огромный синяк. А само лицо, после встречи с моим кулаком выглядело немного помятым. Я замерла на месте, отчетливо понимая, что меня сейчас будут бить.

- Только не по зубам. - Попросила сдавленным голосом.

Рыжий Пес поклонился до земли, обнял меня и расцеловал в обе щеки.

- Любавушка все мне рассказала. - Гулким басом проорал он мне в ухо. - Да за то, что ты жену и меня, дурака, спасла, можешь просить чего захочешь! Хочешь золота? Хочешь коня из барских конюшен? Да что коня, всю конюшню хочешь?

- Значит бить не будете. - Смущенно пробурчала я.

- Что? Да ну тебя! Слушай, Лиха! Мешок золота хочешь?

Взглянула в выпученные, горящие глаза Пса, сразу представилось, как иду я по дороге, пыхчу от натуги: за плечом мешок золота, правой рукой жирного коня за копыто тащу.

-Нет, благодарствую.

-А чего надо? Ты только скажи, все для тебя сделаю! - Ярился Разбойник.

- А что собираетесь с этими рабичами делать? - Спрашиваю.

-Да к чему они тебе! Этот - не жилец, а мальчишка дрянной. Из таких только негодяи да подлецы вырастают! Хочу за него денег у отца взять, а потом убью. Гнилой он, насквозь гнилой.

Любим жалобно всхлипнул и прижался к столбу. Сейчас он был похож на обычного испуганного мальчишку. Может, и глупость делаю, жизнь рассудит.

-Отдай мне этих рабичей. - Говорю. - И больше мне ничего не нужно.

Черноволосый грубиян поднял голову, аж рот открыл от удивления. А любим смотрел на меня, словно на чудище. Решил, поди, что хочу сама с ним расправиться.

Разбойники просто остолбенели.

- Дуришь, девка. - Грубо сказал Пес, но глянул ласково. - Доведет тебя доброта до ножа в спине. Ну да ладно, слово дал. Выполню. Забирай. Будут тебе служить до конца своих жизней. А ослушается кто, только скажи. Лично кишки выпущу. Эй, Кот, что застыл? Неси ключи. Пусть забирает.

Черноволосого мужчину положили в сарайчике на соломе. Любим остался сидеть с ним, боясь высунуть нос наружу. Оба подарочка постоянно бросали в мою сторону недоброжелательные взгляды. Проще с голодными волками поладить.

- Пойду, прогуляюсь. - Я с трудом выдавила улыбку и шагнула за порог.

На долго меня не хватило, замучила совесть. Все-таки за больным человеком, хоть и таким противным, постоянный уход нужен.

Чернявый возлежал на соломе и преспокойно дрых. Сильно пахло гарью. Любима нигде не видать.

-Лиха! - Послышался испуганный детский голос из стоящей у стены бочки.

-Ты зачем туда залез? - Удивилась.

- Лиха! - Бочка с купеческим сыном повалилась на землю и рассыпалась. Передо мной сидел Любим, опоясанный кольцами, его пухлые губы дрожали.

-Да что тут приключилось? - Спрашиваю.

- Он его убил. - Ответил мальчишка и расплакался. - На смерть!

Я подскочила к чернявому и еле сдержалась, чтобы не упасть в обморок. Изо рта мужчины торчал кусок ткани, новая рубашка стала красной от крови. Мамочка родная, ему кто-то вырывал ногти! Мизинец на правой руке был страшно изуродован, будто кто молотом бил.

За спиной раздались всхлипы Любима.

- Он его бил, в шею палочки втыка-а-ал! Я испугался. Я в бочку... Хотел на помощь...А выбраться... - Мальчик задохнулся от слез. - Не смог!

Так, погоди. Все плыло перед глазами. Мужчину явно пытали. Зачем, что за ужасная жестокость?

- Что он говорил?

- Непонятное. - Ответил Любим.

-Что точно, ты помнишь?

- Повторял все тун, да тун. А потом огненный шар вылетел и убийцу того в клочья! Один пепел остался.

Чернявый застонал. Неужто жив! Я вытащила тряпку, вытерла рукавом с лица кровь.

-Тун. - Шепотом сказал мужчина.

Любим завыл в голос, пришлось даже шикнуть на него.

Чернявый открыл глаза, в них все еще светилась жизнь.

- Я не смог. Дальше пойдешь ты. Дай руку.

Я послушна вложила в его окровавленную ладонь свою. Сквозь разодранные рукава было видно, что на плече мужчины нанесен рисунок. Это был трехлистный черный цветок с острыми лепестками. Рисунок засветился и молнией выскочил из кожи. Перед моим лицом завис искрящийся огненный шар.

- Тот человек приходил меня убить и забрать силу знака. Это был Суй от Лазаря, он хотел подчинить знак. Он оказался не достойным. Ты тоже не достойна. Гонцом может стать только человек королевских кровей, чистый в помыслах и поступках. Я должен попробовать. Если не выйдет, все погибло. - Чернявый говорил легко, почти не задыхаясь. - Ты должна отправиться в Белоград. Найди молодого короля. Только ты сможешь доказать его право на корону. Только ты сможешь уничтожить всех ложных претендентов. Приложи ладонь к сердцу человека, что пожелал войти на трон, произнеси слово истина - тун. Древняя магия власти испепелит любого негодяя и проходимца. Только достойный получит настоящую власть над королевством и...миром. Поняла?

-Да.

- Повтори.

Я послушалась, когда я дошла до слова тун. Шар взбесился и бросился на меня. Плечо обдало жаром, словно в бане. Я задрала рукав, наклонила голову и увидела, что на коже чернеет рисунок - трехлистный цветок.

- Я ошибся. Невозможно. - Мужчина улыбнулся и закрыл глаза.

-Он что, умер? - Жалостливо спросил Любим.

-Умер.

Видно искры от шара попали на солому, здесь и там заплясали языки пламени, скоро полыхал весь сарайчик. Потушить не удалось. Богатые запасы вина Рыжего пса сгинули в пылающем мареве, вместе с мертвецом.

Я без сил опустилась на траву, купеческий сын приземлился рядом.

Умер гонец и, думается, чуть было не убил меня. Как там он говорил? Вроде, ты - беда, в беде живешь, несчастье приносишь. Смерть за тобой по пятам ходит. А может правда? Все люди, что мне встречаются, близкими становятся, в беду попадают. Вдруг и с Любавой чего случиться? Никогда себе этого не прощу. Завтра же уйду отсюда.

Провожали нас всей деревенькой. Поди, чтобы убедиться, что не вернусь. Утреннее солнце золотило слезы на щеках Любавы. Остальные вздыхали явно с облегчением.

- Дай тебе бог в честь да в радость. Ты куда сейчас? - Спросила подруга.

- Да мало ли стежек дорожек на свете. Вот, отведу этого пострела в Сар-янг, к отцу. А потом поглядим.

-Убийца то пойманный убег. И второго не поймали. - Совсем не к стати заметил Сыч. - Кабы не вернулись.

-Корову! Корову свою не забудь. - Встрял Кот. - А то всю скотину перепужала. На людей коситься. Мужики уже мимо боятся ходить. Опять вон чьи то портки зажевала.

-Это она любит. - Грустно подтвердила я. - Эй, Поганка, пойдем.

Корова лежала около высокой голой сосны. Длинный ствол, без единого сучка снизу и только наверху роскошные зеленые ветки. Рогатая проказница задумчиво дожевывала длинную штанину и на меня не обращала никакого внимания.

- Два дня уже здесь ошивается. - Опасливо сказал Сыч. - Так и караулит, чтобы кто в одиночку мимо прошел.

Любава прижалась к широкой груди Пса. Муж сразу расправил плечи, приосанился.

Я же с интересом посмотрела на Поганку, странно, что моя коровушка сидит на одном месте, а не резвиться в деревеньке. Поганка будто прочла мои мысли. Она покачала головой и выразительно подняла глаза вверх. Я проследила за ее взглядом и не смогла сдержать улыбки.

-Эй, Сыч. Отгадай загадку. Сидит на ветке - лыса птица, но не поет, а матерится!

-Че? - Встрепенулся разбойничек.

Я подняла указательный палец. Все задрали головы. Дружный смех вспугнул задремавшую ворону. Среди зелени веток явственно белели, а точнее краснели два озябших голых зада.

Я сложила ладони, чтобы громче вышло.

- Вы как туда забрались? Внизу ни сучка ни веточки!

Кривой почесал пятку о пятку.

-Скотина. - Крикнул он сипло, страдальчески всхлипнув.

- Кто? - Заинтересовалась я.

- Ты! - Косой бросил в меня шишкой, но она угодила в макушку Сыча. - Ты и корова твоя!

-Да я тебе руки повыдергаю! - Разозлился Сыч.

- А не достанешь! - Не совсем здорово рассмеялся Косой, но тут же притих, увидев, что разбойники принесли луки и стрелы.

-Не стрелять! - Приказал Рыжий Пес. - Живьем брать будем.

И чего только не придумает воспаленный мужицкий ум. Рубить сосну на отрез отказались. Опасались, что на дом чей-нибудь заденет. Предлагали сбить булыжниками, разжечь внизу костер и выкурить охальников, хотели подкрасться ночью и напугать до смерти. Кто-то обмолвился о том, чтобы отловить и натравить бешеных белок. Самые добросердечные требовали дождаться, пока мужики сами с голодухи опадут. Внезапно меня осенило!

-Сыч, - говорю. - А ты сможешь так стрелу пустить, чтобы она в ветвях запуталась? Да не одну а несколько.

-Ну могу. А че?

- А то, что мы к стрелам веревки привяжем, дерево к земле наклоним и подлецов достанем!

Всем понравилось. Принесли самых лучших стрел. Такие железную кольчугу со ста шагов пробивают. Сыч долго примеривался и, наконец, выпустил первую. Стрела пронзила ствол насквозь. Вторая и третья вошли повыше. Скоро разбойнички схватились за веревки. Тянут, потянут, а сосна окаянная клонится, но не гнется. Тогда подключились все. Я взяла свободную веревку, напряглась. Слышу за спиной пыхтение. Глядь а позади Любим! Силится, тужится, аж покраснел, но тянет. Даже Поганка решила подсобить и вцепилась зубами за конец. Сильна сосна, а нас больше. Вот уже макушка над землей опускается.

А убийцы коварные не дремлют. Скумекали, что их квасом, когда поймают, не напоют, пряник мятный не дадут. Что-то блеснуло, одна веревка упала на траву, разбойнички повалились друг - на - друга. Дернулось дерево, мужики ухнули, но удержали. Но тут и вторая команда разбойничков бухнулась наземь. В истошном крике убийц мне почудилась нечеловеческая печаль и глубокая обида. Я даже не догадалась разжать пальцы. Дернуло так, что чуть душа не вскочила. Голова закружилась. Веревка все-таки вырвалась из рук, деревенька исчезла из вида. Время словно остановилось. Я птицею летела над лесом и орала на зависть всем воронам! Впереди гордо парили голозадые мужики. Позади слышалось отчаянное мычание Поганки. Рядом мчался Любим. Мальчишка весело смеялся и размахивал руками. Наверняка здешние места никогда еще не видали столь чудной стаи! Внезапно деревья расступились, внизу заискрилась синяя вода. Вот это удача! Вот это да! Озерцо! Я пребольно ударилась животом, вода мигом залилась в нос и открытый рот. Забарабанила руками и ногами, начала подниматься вверх. Дыхания не хватало. Неужели это все? Но тут я вынырнула на поверхность, жадно начала глотать прогретый летний воздух. Впереди показалась светловолосая голова Любима, и тут же снова ушла под воду. Я нырнула за ним. Подхватила и потащила к берегу. Мальчик был без сознания и висел мертвым грузом. И тут поняла - не смогу. Или одна выплыву или пойду ко дну вместе с купеческим сыном.

-Нет. - Упрямо пыхтела я. - Нет. Вперед.

Силы заканчивались, я то и дело погружалась в воду с головой. Я почти ненавидела себя за упрямство. Вот сейчас еще немного проплыву и все. Утону. Еще немного, еще чуть-чуть, и еще немного. Как ни странно не тонула. В глазах потемнело, в боку кололо, но я держалась на плаву. Вдруг ноги уперлись в вязкий ил. Падая и спотыкаясь, вытащила пухлика на берег. Растянулась на горячих камнях. По небу ползли огромные кучерявые облака. Пели птички, жужжали мушки и стрекозы. Послышался плеск. Выбралась Поганка, фыркнула, отряхнулась, лизнула меня в нос. Якобы, вставай, подруга, чего развалилась. Я приподнялась на локтях.

На противоположном берегу сидели Косой и Кривой. Я помахала им рукой. Косой было поднял пятерню в ответ, но схлопотал подзатыльник от друга. Мужики прикрыли срам и скромно скрылись за деревьями.

- Лиха! - Услышала я недовольный голос. Любим очнулся. Он брезгливо стаскивал мокрую рубашку. - Я весь промок! Дай сухое! Ударился, теперь под глазом синяк выскачет!

Я хмуро подобралась к нему поближе.

-Слушай, пухлик, я тебе не нянька. Ни чем помочь не могу. Хотя, хочешь, под второй глаз сливу поставлю? Для симметрии? - Поднесла кулак к его носу.

Мальчишка затряс головой. Так то! Я прошлась по берегу. Первым делом нужно исправиться от этого лоботряса. Отведу ка я его в Сар-янг, сдам папаше. Ой! В спину больно ударился мелкий камешек.

-Любим!!!

-Что? - Негодяй невинно захлопал ресницами. - Овод цапнул? Они здесь жутко злючие.

С горем по палам мы взгромоздились на Поганку. Корова смиренно ждала, пока мы усядемся, а потом припустила по лесу. Так, как никто не знал в какую сторону ехать, Поганка выбирала путь сама. Одно, управлять ей было невозможно. Рогатая подруга как обычно увлеклась и понеслась во весь опор. К вечеру зверюга остановилась. Лично я просто свалилась на землю. Болело все, в ушах до сих пор свистел ветер. Даже Любим, донимавший меня всю дорогу, затих. Кстати, если он скажет еще хоть слово, я его прибью. Хоть душу отведу. Мальчишка, видать, о чем - то догадывался, а потому лишь пыхтел и молча выбирал колючки из штанов. Я облегченно вздохнула и закрыла глаза.

- Лиха.

Вот черт!

- Лиха, я есть хочу.

Я взяла себя в руки и сосчитала до десяти, как учил дед Снег. Стало еще хуже. Если я сейчас не уйду, случится смертоубийство. Пришлось подниматься и тащиться в лес. Может ягоды какой наберу или орехов. Лес всегда убаюкивал мою злость, как старая добрая нянька. Вот и нынче, побродив в серебряном березняке, с грустью помышляя о возвращении в родную Малиновку, я успокоилась. Даже стало жаль Любима, маленького, испуганного и голодного. Внезапно роща закончилась, словно ножом обрезали. Впереди лежала широкая добротная дорога. Такие, поди, только к большим городам ведут. Как раз показалась крытая богатая телега. Мужик, правивший рыжей лошадкой недобро глянул в мою сторону.

- Чего уставился? - Буркнул он. - Кнута захотел?

Он замахнулся, но я спряталась за березкой. Кнут только оставил отметину на белом стволе. В ранке заблестела прозрачная водица-кровь.

- Радожь - город хороший! Люди здесь добрые живут. Только и рвани всякой полно. - Объяснил он кому-то.

Я ласково погладила деревце. Радожь так Радожь!

Скоро мы с Любимом и Поганкой стояли у ворот. Два стражника в потрепанной одежде окинули нас расчетливым взглядом. Но видно, скумекав, что брать с нас нечего, а опасаться не стоит, впустили. Я вообще и не думала, что бывают такие богатые города. Домов - видимо-невидимо. Люди снуют то взад, то вперед. На главной площади горели огни, шел вечерний торг. Отец говаривал, что такая торговля выгодна тем, кто хочет сбыть порченный или какой особый товар. Вот и цены пониже и выбор побольше.

Кое-где жгли костры. Вокруг них играла музыка, пели смешные песенки, показывали забавные сценки.

-Ой, смотри, Лиха! - Мальчишка показал пальцем на двух парней, наряженных в девиц. Поддельные барышни приставали к прохожим, просились замуж, чем вызывали бурное веселье зрителей.

Вдоволь насмотревшись на скоморохов, мы пошли дальше. У Меня в животе громко заурчало, я опечалилась. Где же раздобыть чего-нибудь поесть?

-Давай, - говорю. - По домам походим. Вдруг кому какая работа нужна.

- Купеческий сын просить не должен, он сам все, чего хочет, берет. - Заартачился мой спутник.

-Ну давай, возьми. - Подначила я.

Любим подбоченился и ушел. Вернулся он, опустив глаза, потирая покрасневшее ухо.

Я улыбнулась.

-Не все так просто в этой жизни дается, дружок. Кто не работает, тот не ест.

Мальчик обиженно отвернулся. Пусть дуется сколько влезет.

-Встречаемся у того вон шеста с лентами. - Сказала я и отправилась на поиски работы.

С Поганкой не то, чтобы заработать, с ней и не побитой со двора уйти не удавалось. Корова веселилась во всю. Она погрызла один сапог, порвала две простыни, зажевала сарафан, причем прямо на его хозяйке, сломала три изгороди и покусала немыслимое число народу. Иногда приходилось спасаться бегством. Вскоре за мной уже начали бродить зеваки, чтобы поглядеть, что бешеная скотина вытворит в другом доме. К условленному месту я вернулась, разбогатев на пару шишек и синяков. Там меня уже ждал Любим. Мальчик был весь взъерошенный и грязный. Никак тоже досталось

-Лиха! - Закричал он, едва завидев меня. Прямо таки весь светиться! Мальчишка даже пританцовывал от радости и нетерпения. - Лиха, нашла? Нет? А знаешь, что я принес?!

-Ну что ты там принес? - С деланным безразличием спросила я, чтобы подразнить его.

Выяснилось, что Любим обошел два двора без особой удачи, а на третьем, как он сам выразился, ему привалило. Добрая женщина попросила мальчика наколоть дрова. Голод не тетка, пришлось купеческому сыну работать топором. По началу ничего не выходила, но потом дело сладилось. Любим гордо показал мне ушибленный палец, а потом вытащил серебряную монетку. Первую заработанную денежку.

- Ух ты! Вот молодчина! - Обрадовалась я. - Целое состояние!

Несколько прохожих подозрительно оглянулись.

Любим встрепенулся.

- Лиха, а хочешь леденцов? Я мигом. - Он в припрыжку побежал между лотками.

Я окликнула его, но куда там. Несся, как сумасшедший.

Поганка подтолкнула меня в спину: "Поди, пригляди". Но пухлик, словно сквозь землю провалился.

- Эй, добрый молодец. А не поведать ли мне тебе о стародавнем, о богатырях могучих, о подвигах их славных? За отдельную плату.- Сказал кто-то трескучим голосом. Мне тут же припомнился леший. Пень трухлявый!

Около забора сидел старик. Он так оброс седыми волосами, что походил на одуванчик - тощее тело, а вместо лица шапка белых волос, только длинный нос торчит. В руках - гусли.

- Ну поведайте. - Без особой охоты согласилась я. - Только у меня денег нету.

Тут же стало стыдно. Старик внимательно на меня поглядел и покачал головой.

И тут мне сделалось не до гусляра, потому что я увидела Любима. Его обступили местные мальчишки. Они были взрослее и сильнее. Один из них громко засмеялся и толкнул Любима, тот упал на землю.

Я воинственно закричала и бросилась на выручку.

-Че надо? - Спросил самый старший и грязный. - Иди куда шла.

С такими разговоры говорить - время терять. Я тут же дала ему под дых, развернулась и добавила ногой в грудь. Злодей полетел назад, размахивая руками. Второму раскровила нос. Да я такое хулиганье в Малиновке так расшвыривала, что только шум стоял! Сорванцы решили не связываться с сумасшедшей и разбежались. Я присела на корточки рядом с Любимом. Он сидел в пыли, закрывая лицо руками.

-Дай-ка. - Я отвела его ладони в сторону. - Ничего страшного. Губу разбил, до свадьбы заживет.

Мальчик так посмотрел, что я сразу поняла - случилось ужасное.

-Лиха, они мои деньги отобрали.

Я было открыла рот, чтобы слова утешительные сказать, а тут на мое плечо опустилась тяжелая ладонь.

-Ты что тут, гаденыш пришлый, ребят наших паскудишь? Понаехали тут!

Я вскинула голову, в нос уперлась большая связка колбасы. От вкусного запаха свело живот. На меня гневно смотрела огромная бабища. Она одной рукой оторвала меня от земли и тряханула так, что у меня зубы застучали.

- Я тебе, аспидина, все кости переломаю. - Ядреная тетка несколько раз треснула меня по лбу круглым караваем. Кушать, конечно, очень хочется, но она мне так все желание перебьет!

- Что вы, тетенька! - Взмолилась я. - Я они сами упали. Правда дедушка?

Это я обратилась к старику с гуслями.

-Это что ли дед твой? - Тетка задумчиво почесала караваем подбородок.

Старик что-то недовольно проворчал.

- Как есть! Он мой дед! А я его внучка!

Тетка внезапно подобрела и почти ласково спросила.

- А вправду, говорят, он у тебя волхв? Будущее видит?

-Как есть волхв! Великий кудесник. И меня тайнам ремесла выучил. Хотите все расскажу, что у вас будет? И платы не возьму.

Сразу видно, наш человек, бравский. Лишь бы на халявочку!

-А ну показывай, на что горазд. - Она отпустила меня на землю и подперла бока кулаками.

- А знаешь ли ты, уважаемая, что на крови гадать надобно?

-Что?

-На кишках. Есть у тебя?

Тетка испуганно подалась назад. - Есть...То бишь нет!

-Ну ничего. Для искусного чародея и сосиски сгодятся. -Успокаиваю. - Давай сюда.

- Это что же, будешь по сосискам предсказывать?

Я значительно кивнула. - Эй, Любим.

Мальчишка тут же явился на зов.

-Вот. - Говорю. - Помощник мой. И не смотря на малолетство, самый прославленный провидец! У нас всё по - честному. Если я что совру или ошибусь, он исправит!

- Ну, тогда ладно. - Бой-баба протянула мне связку ароматных колбасок и смущенно добавила. - Только все рассказывайте. Выйду ли я замуж?

Мы с Любимом набросились на сосиски, как волки.

-Ну как? - С волнением спрашивала тетка.

-Ваша аура загрязнена. - С набитым ртом сказала я. - Имейте терпение.

- Вше, как в тумане. - Поддакнул мальчишка, вгрызаясь в нежное мясо.

Чувствуя, что жертва теряет терпение, я взмахнула руками. Бой-баба ойкнула.

-Вижу! Вижу! Скоро к вашему крыльцу подъедет жених! Ждите сватов, красавица!

-Вот радость то какая! - Крикнула тетка. - А каков он из себя? Из местных ли? Знатного ли рода?

- Не видать еще! - Нагло заявил Любим. - Здесь без хлеба не обойтись!

Скоро каравай был разорван на части и съеден. Мы налопались до отвала. А сосисок оставалось еще порядком. Жалко.

- Ну все. - Говорю. - Пора нам. Надо бы еще Поганку отыскать.

Мы с купеческим сыном переглянулись и дали деру.

Бабища наконец скумекала, что ее облапошили. Она завопила так, что в ушах зазвенело.

-Обокрали! Люди! Держите воров!

А потом сама пустилась в погоню. Догнала бы - по земле расплющила. Но куда там! Мы были уже далеко. Люди оборачивались, но задержать не пытались. Некоторые даже подбадривали веселым улюлюканьем. Бежать было трудно, живот к земле тянул. За мной, как мантия развивался моток сосисок. Выскочили из ворот города и скрылись в лесу. Совсем стемнело. Наконец, задыхаясь от бешенного бега и смеха, мы свалились на траву. Нежданно кусты за спиной затрещали. Неужели погоня! Мы испуганно притаились. Говорят, воров в городах сажают в большой котел, наполненный нечистотами. Над котлом встает мужичек с топором. Иногда он размахивает им над самой поверхностью. Если преступник не хочет потерять головы, ему приходится нырять в зловонную гущу. И так провозят котел по всем улицам, честному люду на потеху.

Сердце бешено заколотилось. Бежать силушек больше нет. Любим схватил меня за рубаху, чуть не порвал! В свете убывающей луны показалась рогатая голова.

-Му! - Недовольно сказала корова. Куда же вы, мол, подевались. С копыт сбилась, пока нашла.

Сытые и довольные мы принялись укладываться на ночь. Перво-наперво закутала сосиски в тряпку и зарыла под землю, чтоб не унес какой дикий зверь. Да к тому же я не совсем уверена, что моя коровушка не ест мясо.

Любим насупился у костра. Сидит, совсем не замечает, что коварная Поганка жует край рубахи. Какой же он потешный! Так прямо и не скажешь, что купеческий сын. Я щелкнула нахальницу по носу, уселась подле. Мальчик потер щеку и завистливо посмотрел на меня. Чего-то скажет.

- Ловко ты этих.

-Да ладно. - Говорю. - Не мудрена наука - руками махать.

Любим чего-то понурился, глаза опустил.

- Лиха.

-Ась.

- Про Михайло...

Тут моя очередь хмуриться наступила.

- Эти мальчишки из Радожи...Ты знаешь, Лиха, я же ничем не лучше. Даже гаже. - Он в запале оттянул ворот. - А я же думал так и надо! А это вон, как обидливо...Лиха, я больше так не буду.

- Только Михайло теперь от этого ни холодно ни жарко. - Говорю. - Людей надобно не по богатству и одежке, а по делам судить. И делать следует не как легче, а как правильно.

-А как правильно?

- А так, чтобы без зла, по совести.

Мы улеглись, ветерок трепал лепестки огня. Глаза слипались.

-Лиха.

-Что, пухлик?

- А что это, совесть?

Я даже приподнялась на локте от удивления.

-Э, милый друг, как все запущенно. Так сразу и не растолковать.

- Лиха, а она у меня есть, совесть?

- Есть, но пока очень-очень маленькая.

- А у тебя?

Я припомнила все свои похождения, тяжело вздохнула и кивнула. Есть, то есть, но она меня так мучает!

Раздалось громкое чавканье. Корова решила попробовать на вкус мои волосы. Я вскрикнула и попыталась схватить заразу за хвост. Зверюга только весело фыркнула и отбежала в сторону.

- А у Поганки есть? - Сквозь смех спросил Любим.

- Нет, нет и еще сто тыщ раз нет! - Говорю, а сама озлобленно приглаживаю липкие пряди. - Этот зверь аб-со-лю-тно бессовестен.

-А...

-Так довольно! Всем спать. Завтра договорим! Приятных сновидений.

-Ты так странно говоришь, когда злишься! - Захихикал мальчишка.

- Еще слово, и будешь собирать в траве свои зубы, на ожерелье.

-Покойной ночи!

Нет, вот же зараза!

Проснулась я засветло. Костер почти совсем погас, черные угольки медленно дотлевали. Лесная тишь прерывалась только сопением Любима да храпением Поганки. Вот не знала, что коровы так шибко храпят! Внезапно донеся странный шорох. Кто-то осторожно подкрадывался. Глаза привыкли к темноте, ясно различалась белая длинная рубаха, седые волосы и борода. Так это же старик из города, гусляр и чародей в одном лукошке! Он огляделся, что-то прошипел и направился прямо в то место, где были спрятаны сосиски. Как только прознал? Нет, не могу спокойно смотреть, как этот скупердяй ворует мой завтрак! Я подскочила вовремя - он уже завладел связкой и довольно хмыкнул.

- Что же это вы тут делаете, дедушка? - Спрашиваю, и за другой конец как ухвачусь!

- Не твоего ума, внученька. - Отвечает сипло, и сосиски на себя тянет.

Я к сединам почтенным с уважением отношусь. Надо же как оголодал бедняга, видать на нюх пришел! Вон как крепко вцепился, кряхтит, не отпускает. Крепко связка сделана, трещит, но не рвется. Вдруг он мне подлость учинил - со всей дури по колену пнул. Я даже взвыла от боли, но рук не расцепила.

- Отдай сосиски, хрыч бесстыдный. - Пыхчу. - Не тебе дадены, не тобой взяты будут.

- Видел я, как они дадены были. Лучше отдай, не то хуже будет!

- Испужал, убогонький!

- Сама дура!

- Ах вот так! - Я отпустила свой конец. Дед не удержался на ногах и повалился назад. Хотела удержать, схватила за бороду. Да только она у меня в руках осталась. Смотрю - а на бороде нос длинный болтается. Неужто оторвала! На вопли подскочили мои друзья.

-Му?

- Лиха, что такое?

-Горе то какое! - Отвечаю навзрыд. - Тут дед хотел сосиски умыкнуть, а ему бороду с носом оторвала-а! Ни за что, ни про что человека сгубила!

-Ух ты. - Любим поднял с земли, отброшенные мною остатки чела несчастного. - Прямо с носопырками! Пол морды сняла!

Что-то не так. Я прекратила рыдать и прислушалась. Дедок, которому следовало в предсмертных муках биться, помирал от смеха. Он катался по земле и хохотал взахлеб.

-Ой, не могу. - Доносилось от увеченного. - Ой, держите меня, сгубила! Пол морды!

Поднималось солнце. Быстро светлело. Стало хорошо видно, что я набитая дура. Передо мной был вовсе не дед, а молодой парень. Белый парик свалился, из под него выпали длинные черные волосы. Ряженый! Вот оно что! Я подобрала бесхозные сосиски, мстительно пнула негодяя под зад и ушла к костру. Оглянулась. Поганка обнюхивала непрошенного гостя и приветливо махала хвостом. Любим о чем-то весело с ним беседовал. Ну, ну предатели. Я почувствовала себя самым несчастным человеком на земле. Нет, не будет в жизни удачи тому, кого угораздило родиться тринадцатым, тринадцатого числа в пятницу.

Парень тем временем подошел ко мне, скинул белую рубаху. Под ней оказались потрепанная черная куртка, походные штаны, и заплечная матерчатая сумка.

-Да будет тебе, Лиха. - Беспечно сказал он и отбросил балахон в сторону. Пронесся внезапный порыв ветра. Его одеяние отнесло в обратно и опустило прямо мне на голову.

Раздался дружный хохот. Я разозлилась, отшвырнула тряпку в сторону, вскочила на ноги.

-Меня Держисвет зовут. Можно просто Свет. - Представился сосисочный вор.

-А Держимордой тебя не звать? - Испепелила его взглядом, тот даже не почесался.

Так себе парень. Выше меня на две головы, волосы вороные, глаза черные, нос крючком. Худой, даже мяса порядком не нажил. Усов, бороды не носит. Поглядеть не на что.

- Любим, Поганка, собирайтесь. - Говорю. - Нам в дорогу пора. До Сар-янга дорога не близкая.

-Так вы в Сар-янг? - Обрадовался Свет. - Нам же по пути!

-Без тебя обойдемся.

-Лиха! - Заканючил Любим. - Чего ты?

-А ничего. - Я взяла его за руку. - Вдруг он разбойник или злыдень какой. Отрежет тебе ночью уши. Потом попрыгаешь!

- А так с виду вроде не похож. - Расстроился мальчик.

-Как у тебя язык поворачивается честного человека хулить! - Крикнул Свет вдогонку.

- Честные люди у беззащитных девушек по ночам сосиски не воруют! Еще заведешь нас куда-нибудь, в болото. Не выберемся.

Мы вышли на развилку. Я подумала и свернула направо.

- Погодите! - Окликнул Свет.

-Ну что еще?

-Сар-янг по левой дороге. Правая ведет к болоту! В самую трясину.

Как не было стыдно и обидно пришлось поворачивать. Ничего не поделаешь. Судьба послала нам еще одного спутника.

К полудню время течет все медленнее, словно мед из бочки. И вроде не много прошли, а новый знакомый меня уже доконал. Рассказал и про сиротство тяжкое, и про судьбу коварную бродячую. Жалобно так, плаксиво, только денежку, что в конце не попросил. Любим внимал с умилением, смотрел с восхищением. И стало уже совсем не в моготу, как вдруг послышался конский топот. Нас обогнала крытая повозка, та самая, что я видела накануне. Возница оказался верен себе, обозвал нас последними словами. Как никак важную персону везет, от голодранцев ограждает. На последок из окошка высунулась пухлая ручка и швырнула огрызком яблока прямо Свету в лоб. Настроение изрядно улучшилось! Можно жить дальше.

Пекло, как из печки. Стрекот кузнечиков стоял в ушах. Я потрогала макушку - впору яичницу жарить. Наконец, сквозь листву что-то заблестело. Речка! Мы, как сумасшедшие бросились к воде. Вдоволь напившись и искупавшись, уселись на берегу.

-Смотрите! - Указал Любим. - Тележка!

И вправду, давешняя нерадивая повозка стояла в кустах неподалеку.

Свет, собиравший непокорный длинный волос в хвостик, насторожился. Кончик длинного носа дернулся. Парень вскочил и, чуть пригнувшись, побежал в ту сторону.

- Я с тобой.- Загорелся мальчишка.

Поганка подняла хвост и припустила следом.

Ну пусть их. Я же решила прогуляться по берегу. В другую сторону, конечно. Сняла рубашку, перевязала рукавами на спине. К мокрой коже загар сильнее липнет. В глаза бросился рисунок на плече. Пошкрябала ногтем, не отошел. Примерилась - ничего так смотрится, пусть уж остается. Внезапно раздались крики, грохот. Я на всякий случай оделась и оглянулась. Прямо на меня неслась пара лошадок, за ними трендычала повозка. На облучке сидел Любим и впустую размахивал поводьями.

-Кто так правит! - Заворчала я. - Прямее держи!

Но тут случилась необычное. Дверцы распахнулись, Свет вытянул руки и на ходу затащил меня внутрь. Тут же к дверце прильнул злобного вида голый мужик. Я удивленно заморгала. Мужик выпучил глаза, вцепился пальцами за дверцу, аж ногти побелели.

-Гони! - Крикнул Свет и оттолкнул его ногой. На парне красовался зеленый шитый халат.

Кони пустились вскачь, меня отбросило назад, на мягкие подушки. Свет тем временем выглянул наружу.

- Воровать плохо. - Говорю поучительно.

-А мы не своровали, а на время взяли. - Откликнулся купеческий сын.

-Так не бывает. - Возмутилась я. - А ну поворачивай! Вернем беднягам одежку и лошадей!

В заднюю стенку воткнулась несколько стрел.

Свет уселся напротив меня и поднял смоляную бровь.

-Еще хочешь вернуться?

- Пухлик, поддай жару! Нам здесь не рады!

Поганка скоро нас догнала. Корова бежала впереди лошадей, и когда те отставали, подгоняла. Если бы не рога и вымя, из нее вышла бы самая настоящая скаковая лошадь. Как пить дать, перепутала мать Земля шкуры, дала кобыле коровью одежу.

Долго ли коротко ехали, бравское царство далеко позади осталось. Вокруг куда ни глянь - поля, трава зеленая, твяты всякие. Была моя очередь править.

-Гнилые это места. - Высунулся в окошко Свет. - Травяне никого через не пропускают, головы отрезают и на копья накалывают. Не встретиться бы.

Я тут же сплюнула через левое плечо, чтобы беду не накликать.

-Щас как в лоб дам! - Чернявый погрозил кулаком. - Ветер же в мою сторону!

- Себе дай. Это, чтобы не сглазить. - Растолковываю.

Испытанное средство не спасло. Не проехали и пару верст, а воины травянские тут как тут. Доспехи огнем горят. На шлеме конский волос развивается. Остановили повозку, сабли легкие вынули. Один выехал вперед, сказал что-то, будто прокаркал. Повторил, покачал головой.

- Кто такие? - Молвил он по бравски, сильно коверкая слова. - Что у нас делаете?

Что бы такое ему сказать, чтобы сразу не прибили. Ага! Слыхала, травяне к людям ремесленным с уважением относятся. Ну по крайней мере, головы сразу не рубят.

- Здравствуйте. - Говорю. - Мы странствующие... э... ваятели.

- А?

- Ну изваяния знатных особ делаем, рисуем, вышиваем...

Травянин окинул меня взглядом, цокнул языком.

- За мной следуй.

Скоро мы уже ехали по главной улице города. Люд местный на улицах оборачивается, пальцами на нас кажет. Детишек малых вверх поднимают. Это во что, интересно, я снова впуталась? Вот показалась впереди круглая площадка, камнями вымощенная. Посреди стояла группа богато одетых горожан, что-то обсуждали, рукам размахивли. Особо выделялся кругленький лысенький мужичек. Завидев повозку он насторожился, вопросительно посмотрел на нашего стражника. Тот что-то сказал ему.

-Ваятелей поймали, посмотрим кого на убой, а кого в рабичей. - Сдавленным голосом перевел Любим и добавил. - Меня отец для дела травянскому выучил.

Я оглянулась по сторонам. Никак не смоешься, везде люди. Парни в повозке подло молчали, затаились. Только Поганка чуть заметно подмигнула.

- А-а! - Заинтересовался толстячок. И бочком, бочком к окошку подкрадывается, шею вытягивает.

- Любопытно. - Говорит он уже по бравски и знак воинам подает. Погодите, мол.

Уф! Слава небу! Значит, сразу не казнят. Внутри тоже завозились, было слышно, как Свет облегченно вздохнул. Дверь с шумом распахнулась. Из повозки выбрался неизвестный мне человек. Я удивленно выпучила глаза. Незнакомец был высок, светловолос, с короткой бородкой. Одет он был в белую простую рубаху и поношенные штаны. Лоб охватывал кожаный ободок с узором, который носили многие ремесленные люди.

- Добро. - Молвил он низким глубоким голосом. - Лестно мне ваше внимание. Но в дорогу нам пора. Пригласили нас с учениками в Сар-янг. Статую правителя ихнего изготовить надобно.

Глянул на меня ваятель, а на лице глаза черные, лукавые горят. Свет!? Это же просто чародейство какое то!

Спорщики замолкли, прислушались. Толстячок расплылся в улыбке, поклонился.

- Хаси Ма, наместник этого яла, верный пес великого ачара, ваш преданный слуга. Вас сам Ветер послал. Не торопитесь, мастер. Что в этом Сар-янге? Наш ял и родом древнее, а денег вы здесь столько же получите. Сколько вам обещали мешок золота, два? Дам три.

Смотрю, друг мой ненаглядный насторожился. Шутка ли, три мешка золота! Неужто посмеет? Не сносить нам всем головы, если травяне обман распознают.

- А для чего искусство мое потребовалось, любезный?

- Скоро праздник двух лун. Старое священное изваяние разрушилось. Единственный наш человек, который камнем ведал, сегодня мир наш покинул. Приедет сам великий ачар! Правитель наш жёсток и набожен неимоверно. Сочтет дурным знаком - несдобровать всему ялу. Спаси наш ял, мастер. В долгу не останемся.

Свет широко раскинул руки, словно обнять кого пытался.

В душу закралось страшное подозрение. Только посмей, морда жадная!

- Добрые жители этого яла! - Кричит. - Проникся я бедой вашей! Хоть и убыток понесу, а вам помогу. Сделаю вам статую!

Травяне одобрительно зашумели, порадовав меня знанием бравского.

Свет от подобной славы совсем ошалел.

- Только деньги сразу платите.

Хаси Ма недовольно надул тонкие губы, глаза его стали холодными и злыми. Вытащил из-за пояса мешочек, протянул.

- Остальное после. Тут работа тонкая. Доводилось ли тебе наших богов ваять?

- Великое количество! - Свет обнял толстячка за плечи. - Сделаю в лучшем виде.

Мимолетное движение, и толстая золотая цепочка перекачивала в рукав нашего спутника. Я испуганно оглянулась, но наглое воровство осталось незамеченным.

Хаси брезгливо отстранился, он даже ничего не заподозрил.

- Хорошо. Мое слово - камень. Выполнишь работу, получишь еще два мешка золота. А нет, брошу ваши головы на корм свиньям. Ты по всему мастер знатный, даю тебе сроку - три дня. Изваяние Мамасы должно быть готово к четвертой заре.

Я уже устала ходить взад и вперед, устроилась на столике напротив Света. Парень болезненно прикрыв глаза, смотрел на глыбу камня. Она немым укором возвышалась у дальней стены дома. У меня молчать же не получалось.

- Да ты вообще то думаешь, когда говоришь? - Спрашиваю. - Мы даже не знаем, как эта Мамаса выглядит. И кто это по-сути, мужик, баба или кролик с гармошкой!

- Да я же хотел деньги забрать и сбежать. Кто же знал...Лиха, будь другом, глянь. Охранники не разошлись.

Я высунулась в окошко. - Стоят. Мечи длинные чистят. - Из-за тебя нас в капусту порубят!

-А ты на меня не кричи. - Сверкнул глазами Свет. - Чья идея ваятелями прикинуться была?

- А я щас как в глаз тебе дам! - Пришла мне в голову другая блестящая идея.

-Ну, давай, попробуй! - Он выставил вперед подбородок.

Меня просить не нужно. Размахнулась, ударила. Только он немысленным образом извернулся, за руку придержал. Я пролетела доброе расстояние и упала на ковер. Лежу, ртом воздух хватаю, не пойму, что стряслось. А Свет надо мной склонился, прищурился, вглядывается.

- Лиха, а у тебя глаза разные! Один зеленый, другой желтый.

- Ну и что? - Спрашиваю, а сама покраснела. Сейчас смеяться начнет, или скривится.

Но Свет только покачал головой. Светлый парик съехал на бок.

-Ничего. Чудно просто.

И смотрит так странно, словно оценивая.

Скрипнула дверь.

-Эй, Лха! Ты чего на полу лежишь? - Послышался звонкий голос Любима.

-Умаялась. Отдыхаю.

Мальчик схватил кусок хлеба, разделил на две половины. Одну бросил Поганке, другу зажевал сам.

- Весь ял оббегал. - Сообщил он. - Кое-что узнал. Мамаса ваша теткой оказалась. Богиня Мать она - она же богиня красоты. Я даже зарисовал с одной статуйки во дворе, вот.

Любим вытащил скомканный кусок полотна, показал. На нем красовалась толстая бабища с грудями, как два мешка с пшеном, и таким же отвисшим задом и огромным животом. Знакомые формы! В мою душу закралось подозрение. А не успела ли уже здесь побывать моя мачеха?

Я вернула на место отвисшую челюсть Света, помахала рисунком над головой.

- Ну, что расселись? За работу! Слава небесам, у меня есть некоторый опыт работы в искусстве!

- Да-а? - Усмехнулся краем рта парень. - Морды разукрашивала?

- Картинами живописными стены священные украшала!

Я потерла ушибленный зад. Нет, вот же люди истеричные!

- Ваять сначала сами выучитесь! - Крикнула, стукнув кулаком в закрытую дверь.

И ничего я несчастий не приношу, просто руки у кого-то из причинного места растут. А не случилось почти нечего. Ну толкнула случайно Любима с инструментом, длинным таким, острым. Ну оступился - опять же случайность. И вообще, когда эта штука Свету в зад воткнулась, меня там рядом не стояло! Я ведь даже зелье приготовила лечебное! А то, что оно краситься сильно и с рожи Любима еще не скоро сойдет, так это некоторым терпеть надо, а не скакать бешенным зайцем. Вот рука и дрогнула! И по правде говоря, если бы они потом за мной не гонялись и за глыбу не загнали, она бы на них ни почем не свалилась. Сразу выгонять! Нет на вас Поганки! Где же ты гуляешь, моя подруга?

Я надумала тоже прогуляться. Стражники на посту переглянулись, хмыкнули, останавливать не стали. Им за мастером наказывали следить, а не за его мальчишками. Прошлась по узким улочкам, на людей поглядела. Одна старушка даже угостила большой белой лепешкой. Я жевала еще теплое тесто и глазела по сторонам. Внимание мое привлекли крики и смех людей, я пошла на звук. По дороге на статном черном жеребчике ехал мужичек, к седлу его на длинной веревке была привязана девушка. Красивые черные волосы растрепались, от одежды остались одни лоскутья. Бедняжка еле дышала. Иногда она не выдерживала, падала, и тело ее волочилось по земле. После оставались кровавые разводы. Тогда мужичек останавливал коня, ждал, когда пленница встанет на ноги. И пытка снова продолжалась. Прохожие плевали в след, некоторые бросали в девушку камни и палки.

Лепешка из рук вывалилась. Так внутри все и зарокотало. Никогда от этого рокотания ничего хорошего не случалось, но сдержаться боле не было мочи. Я подскочила к всаднику, повисла на узде.

Мучитель выругался, замахнулся кулаком. Кто-то из людей закричал, показывая на меня пальцем. Мужик драться передумал.

- Чего нужно? - Спросил он на бравском.

-За что ты мучаешь ее?

Ладонь его снова сжалась.

- Это моя рабыня. Она оскорбила меня на людях!

Он обернулся и что-то сказал девушке. Народ засмеялся. Думал, что отстану. Но ноги мои просто приросли к месту.

- Зачем же свое добро портить? Работать же не сможет, да и красота сойдет.

Было видно, что я мужичку надоела.

- Даром, что красивая!. Законов наших не знает, мацу не готовит. Зря только купил.

- Она уже наказана, почтенный. Продай ее мне.

Девушка протяжно всхлипнула. Послышались смешки. Мучитель тоже захохотал.

- А не мал еще? - Спросил он, почесывая острую бородку.

-У меня есть деньги. - Говорю.

Мужик насупился.

-Нет. Работорговец еще не скоро приедет. Мне женщина нужна.

Мысли бешено зажужжали в моей голове, даже что-то щелкнуло.

- У меня есть рабыня. Красивая, спереди залюбуешься, сзади еще краше, хозяйственная. Только для меня крупновата. Хочешь обменяемся? Только эту больше не порть!

- А мацу умеет?

- Умеет, умеет. С младенчества обучена. - Успокоила я его. Видать мужик не семи пядей во лбу.

Его поросячие глазки заблестели. И я поняла, сговоримся.

К вечеру я кротко постучала в дверь мастерской.

-Кто там? - Подозрительно спросил мальчик.

- Я, пухлик, отвори.

Любим тяжко вздохнул, но впустил. По улыбке на зеленом лице, поняла, что уже не сердится.

-Явилась, наконец! - Возмутился он. - Мы уж волнуемся, волнуемся. Поганка и та пришла.

Свет сидел в углу, рядом горела свечка. Он даже не оглянулся, напевал песенку и водил по щеке острым ножом. Парик и накладная борода лежали рядом.

Взглянула обкромсанную глыбу. Ничего, похоже. Всяко трафляется, и жук в навозе копается. Хм, может и наш ваятель два мешка золота получит. Решила издалека зайти.

- Светик, а Светик. Вот ты говоришь, в любого можешь переодеться, любого изобразить.

Парень отложил нож и промокнул кожу полотенцем.

-Я вообще то ничего не говорил.

- А я вот встретила одного человека, так он говорит, что может в женщину превратиться.

Свет хмыкнул.

- Да это каждый дурак может.

-Не-ет! - Нарочито противным голосом говорю. - Он так может, что никто не догадается, влюбится и замуж поведет! Вот истинное искусство! А ты по сравнению с ним так, пшик на чистом месте.

Видно зацепила! Он подскочил, чуть свечу не смахнул.

- Да я, - Кричит. - Так прикинусь, что любой встречный слюну пустит!

- Спорим? - Спрашиваю.

- На что?

-Кто проиграет, выполняет желание победителя!

-Любим! Поганка! Вы свидетели! - Вытянул руку Свет.

-Только я мужичка сама выберу. Охмуришь, в дом к нему пройдешь - выиграл!

- Как тебе будет угодно. - Парень самоуверенно начал копаться в сумке. - Только ты сначала выйди.

Вскоре я глазам своим не поверила. Передо мной стояла пышнотелая волоокая красавица. Чаровница хлопала густыми ресницами, кокетливо перебирала длинную косу.

-Держисвет? - На всякий случай спрашиваю.

- Нет, Держиморда.

Любим радостно вокруг запрыгал.

-Правда здорово? Никто вжизнь не догадается!

У охранников аж челюсти отпали. Как они могли прозевать такую прекрасницу!? Почесали животы, смущенно крякнули. Не доглядели!

Я повела Света в условленное место. Он все путался в длинной юбке и ничего не подозревал. Давешний мужичек уже с нетерпеньем ждал. С ним пришел здоровый детиушка. Рабыня стояла рядом, обхватив плечи руками. Мужичек даже не удосужился дать ей новую одежду. На девушке были те же рваные обноски.

- Привел? - Томно спросил мужичек, поднимая факел повыше. Глазенки так и забегали. - А я свидетеля привел, закрепить договор.

Я кивнула. Свет чего-то заподозрил, сжал мою ладонь и тихо зашипел.

- Лиха, кто эти придурки?

- Спокойно. - Говорю. - Вот гляди, какая красавица! Нравится тебе?

Мужичек пару раз обошел вокруг ряженого, крякнул. Все понравилось.

- А массу умеешь готовить, женщина? - Требовательно спросил он.

Свет зло посмотрел на меня, и подло улыбнулся.

-Что молчишь? - Рассердился мужичек.

- Пока хозяин не прикажет, она рот не откроет. - Объясняю. - А массу она не хуже небесных дев готовит.

- Небесных дев... - Довольно повторил мужичек и бросил взгляд на свидетеля.

-А работает то как! Все хлопочет и хлопочет! Только... - Я скорчила лицо. - И не знаю. Что-то не хочется меняться. Твоя совсем плохая.

-Погодить! - Испугался он. - Мы же договорились. Ты слово давал, если мне понравится, меняться. Все! Мне нравится!

- Ой глупая моя голова! - Я пару раз стукнула себя по лбу. - Придется мне теперь эту грязную рабыню вместо моей красавицы брать!

Обреченно поклонилась свидетелю.

-Отдаю тебе мою рабыню Светлолику.

-Отдаю тебе свою рабыню Наю. - Скороговоркой выпалил мужичек.

Я старалась не смотреть на Света. Взяла за руку девушку, и быстро зашагала прочь. Пальцы у нее были холодные, прямо лапки лягушачьи.

-Не бойся. - Шепчу, оборачиваясь. - Теперь хорошо все будет.

Надеюсь, только Свет не прибьет меня, когда вернется. Давешний мужичек от радости чуть не лопается, все на новую рабыню не налюбуется. Рабыня же скромно молчала, опустив глаза к долу. Ох, и зловещее, какое-то молчание!

Первым делом уложила Наю на пушистый ковер, укрыла одеялом. Пусть сначала отдохнет, утро вечером мудренее. Бедняжка почти сразу заснула.

Поганка и Любим с интересом наблюдали за мной. Корова не стерпела и вопросительно замычала. Я цыкнула на нее и показала кулак. Разбудит еще. Тогда рогатая подошла почти вплотную и заглянула мне в лицо. Тут уж не отвертеться!

-Ладно, - Говорю. - Сейчас все объясню.

Утречком, я проснулась от того, что кто-то ущипнул меня за нос. Попыталась открыть слипшиеся глаза, завертела головой. Наконец пришла в себя. Рядом, скрестив ноги, сидел Свет. Уже в парике и при бороде.

- Доброе утро. - Подозрительно ласково сказал он. В черных глазах плясали огоньки.

- А где все? - Спрашиваю? - Где Ная?

- Долго спишь. Я их отправил на рынок, девушке одежду прикупить.

Мысли заворочались в голове. Я заподозрила неладное, я попыталась отползти. Но он схватил меня за ногу, вернул на место. Сейчас будет бить! Я ждать не стала, пнула его свободной ногой, угодила в скулу. Он выругался и выбросил вперед кулак, но промазал. Я вскочила и собиралась сбежать, но Свет изловчился и перехватил меня за ребра. Мы кубарем покатились, раздавая друг другу тумаки. Наконец поняла, что побеждена. Этот гад на живот меня повалил, загнув руку наизнанку. Его ноги в грязных обувках у моего носа оказались. Чуть надавил на локоть, руку обожгла острая боль.

- Так не честно!

- А продавать меня извращенцу честно? Еле ноги унес! Да тебя прибить мало!

- Да пошел ты знаешь куда! - Я тут же ойкнула от боли, потому, что Свет еще больше вывернул мою несчастную конечность.

- Извинись.

- Ни за что! Я девушку спасала. Тебе все равно ничего не было. Ой, больно же!

Свет звучно шлепнул меня по заду. Никто. Никогда. Никогда в жизни еще меня так не унижал! Навернулись слезы, но я загнала их обратно.

Внезапно Свет издал страшный вопль и хватку ослабил. Я вывернулась и откатилась в сторону. Что же приключилось? Дремавшая в углу Поганка пришла мне на выручку. Корова схватила его за штаны и затрясла яростно. Парень болтался, словно тряпичная кукла. Но вот Поганка разжала зубы, встала на дыбы. Еще немного и зашибет на смерть.

- Поганочка, стой. Не надо! - Что было мочи закричала я.

Корова шумно выдохнула, сделала пру шажков назад. Ее копыта клацнули прямо рядом с головой парня. Таким ударом можно череп, как горшок расколоть. Свет видно, понял, какой страшной участи избежал. Глаза широко раскрыты, на лбу и кончике носа блестят капли пота. Поганка с укоризной взглянула на меня, потерлась мордой о плечо. Зря ты, мол. С людьми разговор у нас короткий. Ну, ничего, со мной тебя никто не тронет.

Терпеть не могу, когда меня жалеют. Тем паче, никто этим никогда, акромя Дедушки Снега не занимался. Стало себя жалко-прежалко. Всхлипнула, соленые ручейки потекли по щекам. Уткнулась в теплый бок коровки, зарыдала в голос. И не из-за унижения перенесенного плакала. Из-за дома оставленного, из-за друзей потерянных, из-за жуткой несправедливости. Нет! Нет счастья тому, кто в пятницу тринадцатого, тринадцатым в семье родился.

- Лиха.

Обернулась, шмыгнула носом.

Свет стоял рядом бледный, рожа по шестую пуговицу вытянулась.

- Я же не виноват, что ты такая настырная. Извинилась бы, я сразу отпустил.

И тут понесло меня.

- Ты в другом виноват! - Говорю. - Ты в том виноват, что приемами запрещенными пользовался!

- Можно подумать, если бы ты знала их, не применила бы.

- Нет! - Закричала. - Не применила бы! Да я могла тебя тремя движениями на всю жизнь движения лишить! Могла грызло твое навеки набок свернуть! Да только пообещала хорошему человеку, что воспользуюсь наукой только для защиты других, только если смерть будет грозить! А приемы я твои знаю, это Сан-Кали! Посредственное кстати! Ты не имел права их применять!

У него аж челюсть отвисла.

-Откуда про Сан-Кали знаешь? Это же...Откуда ты?

-Откуда надо!

-Кто ты? - В голосе его прозвучал страх.

Или мне показалось. Нет, здесь, явно кроится какая-то загадка.

-Знаешь, Свет, - говорю. - Я тебе одно скажу. Это было не благородно, не достойно, низко. Мне не нужны такие друзья.

-Причем здесь благородство? - Он был просто огорошен. - Ты...

Тут послышался смех, зазвенели веселые голоса. В дом вошли Любим и Ная. На девушке красовалось новое зеленое платье, на голове завязан расшитый платок. Любим жевал лепешку с медом.

-Всем привет! - Крикнул с порога мальчишка. - Ни за что не догадаетесь, что я узнал! Оказывается Ная царевна!

- Царевна?! Настоящая! - Я тут же забыла о своих обидах. - Врешь!

Ная улыбнулась. Хорошая у нее улыбка, словно солнышко из-за туч выглянуло.

-И вовсе я не вру. - Обиделся Любим.

Вроде нормальные люди, травяне, а живут двумя царствами, порознь. Вроде могли бы дружно соседствовать, ведь один народец. А нет! Воюют, ялы разоряют, жен и детей у друг дружки уводят. Вот и довоевались! Оба царя, ачары по ихниму, на поле битвы пали. Лишились травяне главных кормильцев и защитников. У одного сын старший власть в руки взял, а у другого сыновей не уродилось. Только одна дочка - Ная! Хитрый полководец тогда тайком, через посредников, похитил царевну, жениться хотел. Но девушка сбежала. Бросились верные полководцу воины в погоню. Почти настигли, но тут откуда не возьмись, появился молодой красивый воин на черном коне. Троих уложил на месте, последнего еле осилил, только сам пал раненный. И умер бы храбрый защитник, кровью бы залился, но проходил мимо обоз торговый. Хозяин обоза воина узнал, испугался. Тут же приказал в город везти, к главному лекарю и кудеснику. Поздно поняла Ная, что это люди из вражьего царства. Попалась в лапы жадным работорговцам. Много унижения и обид стерпела красавица, когда продали ее зажиточному травянину. Тому самому козляке, что на Света польстился. Только не сломали несчастья гордости дочери ачара, не стала она хозяина слушаться. За это и поплатилась.

- Она говорит, Лиха, что благодарна тебе и Свету за спасение. - Добавил Любим в конце своего рассказа. - Говорит, что теперь навеки ваша должница.

-Да ну, ерунда какая. - Говорю. - Передай, пусть устраивается пока. А там видно будет. Может ей тоже с нами о пути.

День прошел в заботах. Ная хлопотала по хозяйству, готовила всякую вкуснятину. Свет и Любим самозабвенно ваяли. Мы с Поганкой скитались по ялу. По правде, меня снова выгнали, корова же гуляла со мной по дружбе. Мы не скучали. Прибытие ачара ожидалось на завтра. Все суетились, начищали горшки, вытряхивали ковры, латали кафтаны и сарафаны. Прохожие иногда бросали на нас опасливые взгляды. Видать, кое-кто уже успел познакомиться с Поганкой. Остальные же были добры и приветливы. Мы переделали много полезного. Помогли старушке дотащить тяжелый мешок с рынка, разняли пьяную драку, научились играть в карики (игра у них такая любимая), даже приняли участие в скачках. А дело было так. За ялом на поле собрались всадники, мастерство свое показать. Лучшие предстанут перед самим ачаром, будут перед царскими глазами красоваться. Великая честь! Мы забрели на поле случайно. Пристроились на холмике. Любо дорого глядеть. Все всадники, как на подбор широкоплечие, чернявые. Правда худосочные больно. Но зато кони! Сильные, длинноногие, горячие из ноздрей чуть не пар валит. Смотрю, Поганка моя на коней смотрит, глаз не отрывает. Сама приосанилась, копытом бьет, хочет похожей быть.

-Смотри. - Крикнул кто-то на бравском, поди специально, чтобы меня задеть. - Корова то в лошади метит. Кляча рогатая.

Люди засмеялись. Стали пальцами указывать. Поганка понурилась, ушки опустила. Мне стало за подругу обидно.

- Да она всех ваших лошадей одна стоит. - Говорю.

Травяне пуще прежнего захохотали. Чуть животы не надорвали. Поджала губы, подошла к высокому статному мужчине, что всадникам указания раздавал.

-Дяденька, а можно мне тоже участвовать?

Тот обернулся, смерил меня взглядом, поправил кнут на поясе. Это был тот самый воин, что встретил нас в поле.

- А подмастерье! А скакун то у тебя есть?

Указала на Поганку. Нахмурился. Я поспешила объяснить.

- Я не шучу. Честное слово.

Он замялся. Больно, хотелось поглядеть, как это бравы на коровах скачут. Видно, решил таки народ потешить, кивнул.

Подозвал мальчишку, что-то приказал. Тот убежал и принес старое потертое седло и уздечку.

-На - Смеется. - Вставай со всеми.

Срамиться, так срамиться. Я расправила спину и подъехала к другим всадникам. Поганка гордо вышагивала, будто барыня на пиру. До сих пор не знаю, как это народ не помер со смеху. У особо буйных навернулись слезы, лица покраснели. Один из моих соперников даже упал с лошади.

Но вот мы выстроились в ряд. Далеко-далеко впереди в воздух взлетел белый платок. Помнится, кстати, есть такой обычай травянский: пока летит платок нельзя ни говорить, ни кричать, ни оружием махать, только глазами следить. Это чтобы участникам не мешать. И так травяне этот обычай чтут, что он для них, один из главных законов. Кони сорвались с места. Поганка почему-то осталась стоять на месте. Я подергала уздечку, попрыгала в седле - ни в какую. Вот тебе на!

- Ну давай же, родная. - Взмолилась я. - Ты же можешь!

Только тут я заметила, что от уздечки остались две обглоданных веревочки. Корова непостижимым образом отгрызть их умудрилась. Поганка же оглянулась лукаво и бросилась вскачь! Еле успела ухватиться за длинные рога. Ветер привычно засвистел в ушах. Может я оглохла, но больше, вроде, никто не смеялся. Соперники один за другим оставались позади. Их огорошенные лица, потные морды лошадей, небо и земля слились в одну пеструю полосу. Я не знаю, что это за чародейство действовало на мою корову. Зато стало понятно, что такое, мчаться быстрее ветра. Белый платок не успел коснуться земли. Поганка подхватила его на лету зубами. Нет, правда, кабы гриву, да хвост, была бы целая лошадь!

Ну, когда травяне то челюсти от земли отряхнули, такое началось! Чуть друг дружку не передавили, так хотелось каждому на чудную корову и бравую наездницу поглядеть! Появились откуда ни возьмись сладкие хлебцы, цветастые ленты. И то и другое Поганочка с превеликим удовольствием зажевала. Все всадники подходили ко мне, кланялись, гадостями себя осыпали, за невежество винились. И воин давешний появился. Постоял, помолчал, потом ушел. Вернулся с потертым красивым седлом, исключительной выделки. Никогда такого еще не видывала. Даже у купцов зажиточных гаже будет.

- Возьми. - Говорит. - Это седло лучшего наездника. Раньше мое было. Но шутка ли, на корове лошадь перегнать...Тебя сами боги несли.

- Да какой же я наездник? Это все она, Поганка.

Но тот не слушал, всучил мне седло и в толпе растворился.

Осмотрела подарок. Ничего не скажешь, не простая вещь. Рука мастера видна. За это седло и мешок золота отдать не жалко. Скинула с рогатой старое, заменила. Поганка повернула голову, замычала одобрительно. Понравилось, видно.

-Опробуем? - Вскочила, ударила пятками по рыжим бокам.

Корова взбрыкнула, затем встала на дыбы. Народ словно ветром сдуло. И что было на свет, что не было, обо всем позабылось! Только неба синь да полета буйство.

К вечеру только воротились. А у нас гости. Упитанный верный пес великого ачара осматривал дело рук ребят.

- Хорошо. - Говорит. - Молодец. Достает еще два мешка золота, Свету протягивает.

-Думал, проходимец, а теперь вижу, ты - великий мастер. С этих пор, больше никакой охраны. Надеюсь вы простите меня и придете на празднество завтра?

Тут бы деньги хватать да уматывать по добру по здорову. Я замахала руками, отказывайся, мол, не дури. Он на меня взглянул, ощерился.

-Непременно будем, благородный наместник. Непременно. ВСЕ придем! - Говорит.

Еле дождалась, пока Хаси восвояси отправился.

- Ты зачем согласился? - Спрашиваю. - Не видел, я тебе знаки подавала?

-А ты мне не указ. Я, может, отдохнуть желаю, развлечься.

- Ну так и развлекайся, чего остальных за собой тянуть?

-Лиха! - Подал голос Любим. - Я тоже хочу на праздник. Чего ты?

Ах, так значит? Предатели. Отошла, облокотилась на бабу каменную.

- Осторожней. - Огрызнулся Свет. - Отойди от творения. Случится еще чего-нибудь.

-Да что ей будет, твоей Мамасе? Вон какая здоровая! - Я наугад ткнула в нее локтем. Смотрю, а лица у всех так и застыли. Словно смерть в сарафане увидели! Что-то хрустнуло. Что еще там? Подняла голову, и ком тут же в горле встал. По шее бабищи зазмеились тонкие трещинки. Хрясь! Голова с грохотом ударилась оземь, обратившись в груду осколочков.

- Этого не может быть. - Одними губами прошептал Свет. Его правый глаз дергался. - Нас живыми не выпустят.

- Да ладно вам. - Говорю примирительно.

Но меня не слушали, Свет, Любим, и Поганка медленно подбирались поближе. Уж не думала не гадала, что погибну от рук своих же друзей.

На главной площади собралось много народу, местного и приезжего. А у ворот, поди, еще больше. Все ждут не дождутся, когда ачар пожалует. Но вот загремели трубы, застучали барабаны. Стих честной люд. Даже дети плакать перестали. Загорелись вдали белые с золотом флаги, заржали ретивые скакуны, загремело оружие. Мне свысока хорошо видать. Показались смелые царские воины, человек сто, не меньше. Во главе сам великий ачар на черном коне, сам в синем халате, на голове шлем из красных перьев, у пояса легкая сабля, за спиной колчан с меткими стрелами. Подъехали ближе. Народ ялский в ноги жеребчику вороному кланяется, цветы да хлеб под копыта бросает. Молод травянский царь да ладен. Подстать коню - волос как смоль, лицо от солнца темное, глаза острые, как ночь глубокие. На встречу ему Хаси Ма выбежал, у жеребчика на карачки встал. Чего это с ним, не прихватило ли? Но ачар не удивился вовсе, оперся ногами на его спину, на землю спрыгнул. Об Хаси сапоги вытерли, а он от гордости, чуть не лопается. Другие богачи завистливо зашептались. Подошел ачар ко мне, поглядел внимательно. Я ни вдохнуть ни выдохнуть не смею, так и застыла. Свет, Любим и Найа рядом тоже со страху помирают. У кого-то даже зубы стучат.

-Бен. - Наконец сказал повелитель. По травянски это "хорошо" значит. Опустился предо мной на колени, рукой лба коснулся. Подал знак, слуги тут же притащили даров всяких, каменьев, ткани расшитой. Это подарок. Вознес дары лично, снова поклонился. И каждый из его воинов подходил и тоже мне кланялся. Ни за что бы мои домашние не подумали, что их Лихе сам царь с дружиною в ножки падут. Церемонию окончили, пошел ачар в народ, речь держать. Пламенно говорит, зажигательно, руками себе помогает, для наглядности. Перья на голове так и болтаются.

- Ну как ты там? - Шепчет Любим.

-Ноги затекли. - Отвечаю. -Глина эта на лице застыла, щиплется.

- Сама виновата. - Подключился Свет. Затих, прислушался, продолжил. - Кабы голову Мамасе не свернула, не пришлось бы вместо нее отдуваться.

- Побольше уважения, пожалуйста. Я, между прочим, наши жизни спасаю.

Мне, к слову, в таком обличие неизвестно сколь находиться. Трудная это задача, быть головой истукана. В выдолбленной в камне дыре сидеть совсем не удобно. Зато сколько почета! И кругозор хороший. Высоко сижу, далеко гляжу! Можно что угодно сделать и ничего мне за это не будет. Я изловчилась и плюнула в одного из воинов. Мужик поглядел в небо, обругал невиновных птичек.

-Хватит дурачиться. - Прошипел Свет.

Я показала ему язык. Травяне в первых рядах навсегда зареклись пить теплую мацу.

Но вот ачар закончил, его проводили до богатого резного кресла. Поднесли яств и напитков. Началось представление. Лучшие певцы, сказатели, танцоры, скоморохи прибыли в ял, чтобы предстать перед ясными очами повелителя. Хоть не так скучно сидеть.

Да вот штука, как ни занимательно представление. Ачар все смотрит в нашу сторону, как зачарованный. Побледнел даже. Скосила глаза, а рядом Ная стоит - ни жива ни мертва. Руки на груди в замочек сложила, по щекам слезы текут.

- Лиха, ты не поверишь! Подскочил Любим. - Она говорит, это тот самый воин, что ее спас!

Это что же получается! Молодой герой царевичем оказался! Вот же бывают на свете чудеса.

А ачару все хуже и хуже. Никак не успокоится. То вскочит, то опять сядет. Видно, так ему не терпится с Наей увидеться. Не выдержал, поднялся, к нам направился. Музыка стихла, люди стоят глазами хлопают, понять ничего не могут. Остановился рядом с девушкой, ближе ступить не решается. Да царевна сама не выдержала, на шею ему бросилась, в голос заплакала. Да и сам ачар в лице переменился, по волосам ее гладит, успокаивает. Нет ему больше дела ни до дружины своей переполошенной, ни до праздника оборванного.

Воинам своим что-то крикнул. Посадил царевну на скакуна, да уехал. Что же за переполох начался! Никак травяне в толк не возьмут, чем повелителю не угодили. Самое время, чтобы удирать. Только об этом подумала, как смотрю - Свет среди толпы к воротам пробивается, коня уже где-то раздобыл. А как же мы с Любимом? У меня же Поганочка в сарае заперта.

Парень оглянулся, встретил мой взгляд, опустил глаза.

А в это самое время, народ на площади к согласию пришел. Видать статуя новач ачару не по сердцу пришлась. Отвернулись от них боги за такую хулу. Кто же виноват? Конечно мастер приезжий! Собака бравская! Кинулись искать, у ворот и выловили. Притащили обратно. Любима тоже схватили.

- Да за такую работу. - Кричит Хаси Ма, щеками трясет. - Руки вам отрезать! Знал я, что с бравами дело иметь - что на свинье скакать! Заберите у них все деньги!

Мужики мигом вытрясли из парня все до последней монетки. А в конце, вот горюшко, сняли с шеи золоту цепочку! Ту самую, что он в первый день у наместника стащил. Хаси Ма имущество свое признал. Пуще прежнего осерчал. За воровство у травян голову положено рубить. Уже воины сабли достали. Уже мастера и ученика его на колени поставили. Народ оживился, не каждый день на казнь удается поглазеть.

Ежели сейчас голос подам, мне тоже несдобровать. Может к вечеру сбежать удастся. Не так уж они мне и дороги...Отсижусь....Кривая сабля взлетела вверх, сверкнув на солнце.

- Стойте! - Не выдержала, закричала.

Палач вздрогнул, выронил оружие. По площади прокатился возглас удивления. Ну что за глупость! Чего я добилась? И друзьям не помогла, и саму сейчас прибьют.

Но случилось невероятное. Люди стали медленно опускаться на колени. Что это с ними, неужто за богиню приняли? Так. Будем ковать железо, пока горячо.

- Отпустите их. - Говорю грозным голосом. - Коней дайте.

-И золото верните. - Подсказал Свет, подбирая с земли мешочки с монетками.

Мой приказ выполнили беспрекословно. Скоро ребята уже сидели на резвых лошадках.

-Поклянитесь мои именем, что преследовать не будете. - Говорю.

И здесь подчинились. Свет уверенно взял поводья и поехал к воротам. Любим жалостливо оглянулся, замотал головой. Отец небо, пусть хоть они уйдут. Для меня то уже точно выхода нет, зато за мальчика душа спокойна будет. А может Свет еще повернет да бросится мне на выручку? Но парень даже не оглянулся. Наверное, я слишком расчувствовалась. Не усмотрела. Да только статуя накренилась и стала падать вниз. Как мне удалось выпрыгнуть и не расшибиться, про то не ведаю. Поняв, что их подло обманули, многие направились ко мне, чтобы расквитаться. Любим громко закричал и кинулся на выручку. Свет же не стал ворачиваться и пришпорил лошадку. Предатель! Внезапно его коняжка споткнулась и завалилась на бок. В этот момент мстители навалились со всех сторон. Двинула одному, другому, стукнула третьего. Чудом увернулась от сабли. Тут увидела, что огромный мужик схватил Любима за горло. И откуда сила взялась? Бросилась к нему. Не даром учил меня дедушка Снег. Тут главное не сила, а умение. Рухнул верзила дубом подрубленным. Посыпались травяне в разные стороны. Им и не в доме было, что не только кулаками, можно и ногами драться. Но уж никакое искусство боевое не поможет, если в одиночку против всего яла биться. Скрутили. Один вывернул мне руку назад, за локоть схватил. Мужики злорадно усмехнулись. Теперь, мол, не вывернешься. Кабы не так. Подалась немного вперед, завела правую ногу за его ступню. Развернулась, надавила своим коленом на его, бросила на спину. Упал, как миленький. Я быстро вскочила, готовая защищаться до конца. Но тут откуда ни возьмись появилась Поганка. Как только из сарая выбралась?! Расшвыряла травян в стороны. Долго не думая, я вскочила в седло. Подхватила Любима за воротник, с трудом затащила. Эх! Откормили на свою голову! Корова сразу взяла разбег, понеслась вон из яла. И моргнуть не успела, как ворота далеко позади остались. Вдруг вспомнилось важное.

- Поганочка, стой! - Кричу.- Там же Свет остался!

Поганка резко остановилась, так что мы чуть из седла не вылетели. Повернула голову. Как это у нее выходит, словно костей вовсе нет.

- Но он же нас бросил! - Непонимающе воскликнул мальчик. - А мы за ним возвращайся?

- Поганка, - Я постаралась сказать как можно суровее. - Если ты мне друг, скачи назад. Бравы своих в беде не бросают! (Так любил говаривать отец, когда шел выпивать к соседу).

Травяне приняли наше возвращение за нападение. Решили, поди, что бешенная корова пришла мстить. Разбежались в рассыпную. Нам повезло, Свет отыскался легко. Он отбивался от нападающих, стоя на кресле ачара. Дрался красиво, но без надежды на победу. Увидел нас, чуть саблю из рук не выпустил. Равновесие потерял. Подлетели на полном скаку, так что он плюхнулся прямехонько на квадратный зад Поганки. Любим помог ему устроится. Корова мчалась, расчищая путь рогами и зубами. Женщин и детей она сторонилась, боялась задеть. Внезапно, у самых ворот мы встали. На деревянном погосте на изготовке устроились лучники. Человек десять. Во главе тот самый воин, что седло мне подарил. Этот не пощадит. Ну все, приехали. Любим всхлипнул и прижался к моему плечу. Корова воинственно выставила рога, ударила копытом. Я взглянула в глаза воина. Он, не мигая, глядел в мои. Поднял руку. Сейчас даст знак стрелять. Сердце ёкнуло в груди, бешено заколотилось. Но кулак его разжался, к земле полетел белый платок. Я удивленно уставилась на воина. Тот утвердительно кивнул. Поганка тоже все поняла и бросилась вскачь. Никогда еще она не неслась так быстро. Послышалась запоздалая команда, стрелы полетели нам вдогонку. Но ни одна не достигла цели! Как ни странно, но погони не было. Скоро очертания яла вовсе пропали из виду.

Ветер гнал по полю волны, в разные стороны сыпались разноцветные кузнечики. Мы шли пешком. Спасительница семенила рядом. Молчали. Разговаривать не хотелось.

- Лиха. - Позвал Свет.

Я подняла голову и поглядела на парня. Солнце слепило глаза, приходилось щуриться. Нельзя мне на солнце долго. Опять веснушки повылазят. Вот не знаю, что ему ответить. Решила гордо промолчать.

- Так и не будешь со мной разговаривать? - Осерчал он.

-Любим, что это за сипение раздается? - Я злорадно огляделась по сторонам. - Жук чтоль какой за шиворот попал?

Любим пожал плечами. Свет глубоко вздохнул. Ничего. Пусть помучается.

Мы прошли так еще некоторое время. Свет снова подал голос.

-Только один вопрос, ладно? Почему ты вернулась за мной? Я ведь вас оставил. Ты ведь могла погибнуть.

Так я тебе и ответила, хорь подзаборный. Невозмутимо пошла вперед. Только слова Любима заставили обернуться.

- Это все потому, что у тебя совести нет. А Лихи есть! - Поучающе заявил мальчик. Он выпятил грудь и с гордость поднял подбородок. - И у меня тоже есть совесть! Только пока очень-очень маленькая.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Дорога наша лежала по берегу реки. Свет сказал, она по-разному зовется. У тихичей, что ниже по теченью сидят - Лаской, у их соседей стрелян - Вытью, а ближе к Сар-янгу и вовсе Яной. Одна речка а сколько имен! Мы шли по заросшим зеленой травой высоким земляным бокам. Внизу бурлила может еще и Выть, а может, уже и Яна. Вольно и широко дышится. Другой стороны почти и не видать. Текут серебряные воды, о стародавнем поют, о подвигах былых и свершениях. Многое им известно, может, и на мою загадку ответ знают? Ой, река, реченька, где мне слова заветные найти? Где счастья искать?

Не ждала, что услышит. Но поднялась волна кружевным крылом, вперед указала.

-Спасибо. - Говорю и краюху хлебушка бросаю. - Возьми и от меня подарочек.

Внезапно Поганка толкнула в спину мордой.

-Ну что опять? - Спрашиваю.

Гляжу, а Любим и Свет по Бергу вниз скатываются, руками себе помогают. Холодновато, чтобы купаться. Чего это они? В сердце что-то йокнуло. Подбегаю ближе - так и есть, снова в беду угодили!

Поднялась посреди реки дева прекрасная. Жалобно зовет, руки навстречу вытягивает.

Это ж водяница! Собой хороша, да только за алыми губками зубы подлиней щучьих. Да когти на руках, как у кошки, а между пальцев перепонки. Покажется такая какому ротозею. Помоги, мол, добрый молодец, тону погибаю. А он и рад стараться. Прыгает, как завороженный. На помощь торопится. А ей, аспидине, того и надо. Цап царап - и нет больше дурака.

- Стойте! - Кричу. - Пропадете!

Да куда там. Они и ухом не повели. Уже к девице во всю гребут.

Я вскочила в седло.

-Вперед Поганочка.

Корова все поняла и с разбегу сиганула в воду. Подоспели как раз во время. Нагнали сначала
Любима. Я затащила его на спину Поганки, отхлестала по щекам. Мальчишка вроде отошел, ресницами длинными захлопал, рот открыл.

Тут то водяница увидела, что ее добычу отобрать хотят. Ушла под воду, только круги по поверхности. Света тут же отпустило, забарахтался, как щенок в тазу. Огляделся да к берегу погреб. Успокоилась вроде, вроде уж земля под носом, а водяница возьми и выскочи - кожа зеленая, рыхлая, пасть открыта - в ней зубы острющие. Схватила она Света за руку, в плечо клыками впилась, под воду потащила. Я закричала. Любим подхватил. Да что сделаешь? Как речное чудовище в своем же доме осилить? Схватила ее за зеленую косу, рванула. Тут водяница от парня оторвалась да меня поглядела. Плохо так, исподлобья. Да как бросится. Зубами достать не может, зато когтями мне всю кожу содрала. Вода порозовела от крови. И Поганке знатно досталось, но верная подруга даже ухом не повела.

- Любим! - Говорю. - Быстро помоги Свету. Он плыть не может. До берега всего ничего.

Мальчик кивнул и спустился в речку.

- Поганка! К берегу!

Корова заработала копытами с удвоенной силой. Берег оказался слишком крутым. Поганка с трудом выбралась на мокрую землю. Изловчилась. Прыгнула. Я ойкнула и бултыхнулась в реку. Водяница радостно взвыла. Обхватила холодными ручищами, на дно потащила. Голова кружилась. В груди все болело, словно драла когтями бешеная кошка. Под водой, оказывается очень хорошо слышно. Слышно, как бьет рыбьим хвостом чудовище, слышно, как кто-то с плеском прыгнул в речку, потом еще один - конечно же Любим и Поганка! Еще один всплеск...

- А это еще кто? - Успела удивиться я и ухнула куда-то в черноту.

Что становится с утопленниками, мне добрые люди рассказывали. Вытягивают из них водяные душу, оставляют в речном царстве на услужение. Стану мавкой, буду лунными ночами на берегу с сестрицами танцевать, добрых молодцев сманивать. Представить себя среди стройных длинноногих девиц никак не получалось. Но еще слыхала, что какая бы не красивая при жизни девка не была, водяной царь ей новое прекрасное обличье дает. Правильно, утопиться какая - нибудь страхолюдина всю рыбу распугает.

Кстати подумалось. - Раз я о всяких глупостях размышляю, значит, еще жива!

Открыла глаза - стою на самом дне, рядом рыбины косяками ходят, трава водяная качается. Вокруг меня серебрится, переливается купол тонкий. Ткнула пальцем, кончик высунулся наружу. За куполом оказалось холодно и мокро. А внутри - вот чудеса - сухо и дышать можно!

Тут кто-то пронзительно засвистел, заулюлюкал. Поплыл ко мне огромный сом, размеров невиданных. А на нем сидит мужичек: Сам толстый, как пузырь, кожа зелёная, глаза навыкат, губы варениками. Вместо одежки сеть рыбацкая, брода синяя во все стороны струится. За ним девицы-красавицы с рыбьими хвостами. Сам дядька водяной пожаловал.

- Очнулось, чудо-юдо. - Низким голосом молвил речной хозяин. - Кто ж ты девка, али парень?

Обиделась, промолчала.

- Девка, девка. - Покивал головой водяной. - И зовут тебя Лиха, сказывали мне уже. Ты зачем, Лиха самую мою верную водяницу сгубила?

- Чё?!

- Карась через плечо! - Рассердился он, сома пятками ударил. Вокруг меня проплыл. - Напилась моя красавица твоей крови ядовитой, да тут же издохла. Придется мне тебя вместо нее брать.

-Ага, разбежался! - Говорю. - Это чтобы я на людей бросалась, когтями махала, зубами клацала? Других дураков поищи!

- Молчать! - Озлился водяной. Задрал голову вверх, погрозил кому-то кулаком. - Мне другие не указ! Я у себя в царстве, что хочу, то и творю. Как миленькая будешь! Сама в ножки мне бросишься, умолять будешь.

-С какого это перепугу?

- Ты девица прозорливая, отгадай, где твои друзья-товарищи?

Я выругалась.

-Правильно! - Одобрил он. - Бросились тебя выручать, да сами и попались! Согласишься, отпущу. Ну, что теперь скажешь.

Я тихо прошептала, специально, чтобы не услышал.

-Что? - Он приставил руку к уху.

Сказала еще тише.

-Не пойму, что ты там бормочешь. - Он подъехал поближе. Наклонился ко мне.

Того и надо было. Схватила его за бороду. Вынула из кармана ножичек, к носу зеленому прижала.

- Прикажи отпустить всех. - Говорю. - А то все жабры вырежу.

Водяной такого коварства не ожидал, затрясся, губами захлопал.

-Ну! - Надавила я.

- Лиха, погоди!- Водяной противно улыбнулся, заговорил ласково. - Мы же с тобой одного поля ягоды.

-Ага! Совсем одинаково. Я человек, а ты нечисть, людям жизнь портишь!

-Человек? - Речной царь захохотал, внутри у него забулькало. Русалки звонко подхватили веселье.

- Да какой ты человек! Да я же перед тобой тьфу, по вредительству то! Ты же столько народу уже на тот свет свела, что не перечесть! Да из-за тебя болезни начинаются, скотина гибнет, молоко киснет! Что еще не заметила? Я если только одного, двух утащу, остальных не трогаю. А ты куда не пойдешь - всюду несчастья!

Ножик выпал из руки. Я отпустила синюю бороду. Правду ведь говорит. Меня надобно прибить, а не его. Если бы они за мной не прыгнули, остались бы целые. Малиновку, поди, из-за меня пограбили. У убийц со мной дело не сошлось. Раба того чернявого вообще убили. Любима разбойники выкрали. Свету чуть голову не отрубили. Все из-за меня. А может, правда, лучше здесь остаться. Зато никому больше беды от меня не будет.

- Знаешь, согласна я. Отпускай моих друзей. Остаюсь у тебя.

-Вот и ладно, вот и хорошо! Одарю тебя жемчугом, драгоценными каменьями. - Водяной хлопнул в ладоши. - Эй, слуги мои верные. Мавки, русалки, водяницы - выполняйте волю хозяйскую. Людей и корову отпустить, на берег вывести. И стол накрывайте, готовьте зелье переворотное. Будет у вас новая сестра, мне дочь названная.

Протянул мне руку, я ее пожала.

-Ой. - Скукожился он.

-Что?- Спрашиваю.

- Что-то сердце прихватило. - Речной хозяин пугливо одернул руку, пригрозил пальцем. - Ты это брось.

- Да ладно, чего вы. - Я погладила сома мо круглому лбу. - Хорошая у вас рыбка.

Сом повел себя странно. Хвостом задергал, пасть разинул. Да как пойдет прыгать и скакать, круги вокруг меня нарезать. На пятом круге водяной не удержался, плюхнулся на песок.

-Что же это, с ним а? - Задыхаясь, спросил речной царь.

Я пожала плечами. Тут приплыли русалки, подняли толстяка, отряхнули. Корону на голове поправили. В руки посох перламутровый дали, пузырь зеленый с зельем тоже всучили.

-Ну ладно. - Подобрел он. - Вот тебе зелье переворотное. Пей скорее. А то видишь, чего творится!

Я сделала несколько глотков. На квас похоже. Я втянула ртом воздух. Где-то в районе ушей забурлила холодная вода. Потрогала - а у меня там жабры выросли! Теперь и купол не понадобился. Сама дышать могу.

Отправились в подводный дворец. Ничего так домик, похож на три кривых зуба. Сели в главном зале на зеленые пупырчатые подушки. Стали ждать превращения. Я огляделась. Ничего, даже красиво вокруг, жить можно. Царь уже корону на бок сдвинул, посох отложил. Глаза закрыл, посапывать начал. Я тоже заскучала. Смотрю, посох его так и переливается. Красивая вещица. Протянула руку, взяла. Совсем легкий. Как перышко. А нука! Сняла со спящего корону, на себя приладила. Подошла к большому зеркалу. Хорошо гляжусь - в короне и с посохом! Прямо царица морская. Увидели бы сестры, обзавидовались! Только бы волос побольше - почесала макушку посохом. И тут мои космы превратились в богатые кудри. Будто мне на голову копну сена положили. Дотронулась еще раз, вместо волос выросли шипящие змеи. Одна больно цапнула за ухо. Я быстрее вернула себе старую прическу. И с интересом уставилась на посох. Так вот как водяной мавок красавицами делает! Бац по башке - и царевна! На себе проверять после змей как-то не хочется. Вдруг вырастет чего - не будешь знать потом куда энтот срам девать. Я тихо подкралась к речному царю, постучала по его носу. Он даже храпеть не перестал. Огляделась. Никто и не увидит. Поэкспериментирую чуток, а потом, как было сделаю.

Как хотела не получилось. Я обреченно уселась на подушку. Повертела посох перед глазами. Проклятая штуковина отказывалась работать. Что теперь будет? Поглядела на беззаботно дрыхнувшую жертву. Неудобно как-то. Водяной теперь мог похвастаться шелковистыми длинными косами, длинными ресницами, длинными стройными ногами, и главное, - красивой, полной грудью. Ну ладно, может, с грудью я переборщила. И еще рога эти и пятачок. Их я скорее из любопытства. На пяточке то посох и сломался. Да-а. Вид теперь у речного царя был слабо сказать необычный. У иной русалки таких прелестей не сыскать!

Может где средство припрятано. Специальное, чтобы чары снимать. Я решительно осмотрела всю залу. В углу на белой изогнутой подставке, в большом блестящем пузыре, стояла толстобокая бутыль. К бутылке прилажена бумажка. На ней было что-то написано. Сначала "раз" потом буквы стерты, потом "о", снова стерто, "е". А дальше "производитель - мастерская Кощея Бессмертного. Покупайте наше зелье!".

Что бы это могла означать? Разбавочное? Распивочное? Нет, Распивочное с "С" пишется. Надо бы поближе рассмотреть. Руку протянула - ан нет. Пузырь не пускает. И рычажка нигде не наблюдается. Только в самой середке выбоина круглая, словно туда чего вставить нужно. Глядь -а на набалдашнике посоха то точно такой рисунок! Приладила. Что-то внутри пузыря зазвенело, и он распался на две половины. А бутыль так заворожительно мерцает, словно внутри огонек малый светится. Взяла, покрутила так и этак. Да внезапно подскочил водяной. Глазами сверкнул, бутыль вырвал.

- Ты чаво? Чаво? - Кричит. - Нельзя!

- А чего вы раскричались? Золотой он что ли, ваш бутыль? Мы теперь одна семья, папа. У нас секретов нет.

Я нагло шагнула к нему, будто хочу зелье отнять. Так, в шутку. Но царь поверил, руку с бутылем вверх вскинул. Да как стукнет этим бутылем по колонне. Зазвенело битое стекло. Осталось у него в кулаке одно горлышко.

- Это что ж? - Дрожащим голосом спросил он у расплывавшегося пятна. Вода в ответ начала возмущаться, бурлить, шипеть.

Водяной, когда это увидел, посох подхватил да как сиганет за дверь. Я не будь дурой, за ним побежала. Под водой, надо сказать, бегать совсем невозможно. Трудно очень. Приходится руками помогать. У меня же еще перепонок не выросло. Еле догнала. И в тот же миг, что-то как ухнет! Замок каменный как на куски разлетится! Вода от песка поднятого желтой стала. Ничего не видать. Тут же и шум поднялся. Все речные жители из домов своих повыскакивали. Мечутся, кричат.

А царь то совсем с ума сошел. Схватил меня за плечи и давай трясти.

-Ты, - кричит. - Во всем виновата. Говорили мне! Отродье бесовское! Это же зелье разломочное! (кто же знал?) Для крайних случаев! Дорогое очень! От него камня на камне не остается! Да я...

Запнулся. Оглядел себя. Оценил, значит, размеры бедствия. Обмяк да обморок бухнулся. Подождала. Скоро очнулся. Глаза открыл.

- Чего это?- Спрашивает страшным голосом.

- Ну, того, этого, - говорю. - Эксперименты проводила. Вы не беспокойтесь, папа. И рога мы вам уберем как-нибудь.

-Рога? - Он пощупал новое украшение на голове и снова закатил глаза. Истеричный какой-то. Посидела, подумала. Про пятачок, решила, смолчать. Снова откачивать придется. А тут он снова ожил. Вскочил даже. Руками замахал.

- Вон! - Кричит. - Пошла вон из моего царства! Провал тебя побери! Изыди беда, несчастье!

Забурлила вокруг меня вода, потащила куда-то.

-А как же жемчуг, каменья драгоценные? - На всякий случай спрашиваю. - Не дадите?

В ушах зашумела, а в том шуме рев водяного почудился. Обхватила меня сила неведомая, из воды вытолкнула. Пролетела над волнами и со всего маху ударилась о берег. В сказках от такого сразу во что-нибудь хорошее превращаются. Соколы в ясных молодцев, жабы - в красных девиц. Подступила тошнота. Заныли зубы. Я же, по-моему, обратилась в лепешку, переломала все руки и ноги. Ничего кроме боли не чувствую.

Внезапно ухо резанул истошный крик. Кто-то обнял меня. Горячий шершавый язык прошелся по щеке. Открыла глаза. Зажмурилась от яркого солнца. Перед самым носом, увидела радостную морду Поганки. Рядом такое же счастливое заплаканное лицо Любима. Тут разглядела и Света. Парень выглядел огорошенным. Брови высоко подняты, волосы торчат во все стороны, щеки почему-то красные. Но на губах приветливая улыбка.

-Лиха, родненькая! - Навалился всем весом мальчишка.

-Сползи с пуза, убивец. - Кряхчу. - Не пушинка, небось.

- Как же ты от водяного сбежала? - Свет присел на корточки. Осторожно положил на колено разодранную руку. - У него ведь там чудищ намерено.

Я кое-как встала, ощупала тело на сохранность. Все оказалось на месте, не испорченным. Есть чему обрадоваться.

- Да уж это было не легко. - Важно говорю. - Через страшные опасности пройти пришлось.

Любим, Свет и Поганка глядели на меня во все глаза, ловили каждое слово.

- Уж окружили меня чудища страшилища. И одному страхолюдине вот с та-акими зубами как двину, потом сому огромному в глаз! А тут змей ужасный подоспел - не растерялась. Под дых ему, чешуйчатому. (Я в лицах изобразила поражение и позорное бегство недругов). Увидел водяной, что силой меня не взять. Взмолился. Как не хотел отпускать! Останься, просил, Лиха, будешь царевной.

-Так прям и царевной. - Скривился Свет.

Я запустила в завистника мокрым плащом.

- В жемчуге, говорит, ходить будешь, каменьях драгоценных. А ему - прости, дорогой, друзья меня верные ждут.

-Ой, Лиха какая ты смелая! - Взвизгнул Любим. - А где твоя дорожная сумка?

И правда, где? Никак во дворце забыла.

-Вороги отобрали, в бою.

Что-то больно шмякнуло по затылку. Ну, Свет! Нет, тот сидел с обратной стороны. Опустила глаза - вот она, сумка Милкой подаренная! Обернулась. На волнах качался большой зеленый пузырь с синей бородой. Водяной! Рогов уже не видать, свел. Погрозил мне кулаком.

- Забирай! - Кричит. - И чтоб ноги твоей больше у меня в царстве не было! Стыда на тебе нет! Молодежь! Совсем страх потеряли! Каменьев ей еще, жемчугу. Ишь чаво! Ободесся!

Ворча и сверкая глазами, он ушел под воду.

Я медленно повернулась к друзьям.

Свет аж задыхался, так скрючило от смеха. Любим закрыл лицо руками, но плечи предательски тряслись и доносились натужные всхлипы. Поганка била копытом и качала головой.

-Веселитесь, черти. Я вам еще покажу, чего Лиха стоит!

Время в дороге быстро летит. Вот мы уже к Сар-янгу подходим. Везде скалы да камни, сами голые, а наверху шапка из деревьев и травы густой. А город то богатый. Домов видимо-невидимо. До пригорка, на пригорке, да еще дальше виднеются.

-Вот это да. - Говорю. - Вот же огромный Сар-янг какой!

-Сар-янг? - Свет приподнял бровь. Пренебрежительно - удивленно так. Он умеет. - Это просто деревенька. А город вот он.

Я поглядела, куда указывал. Мы как раз поднялись на скалу. Дубы расступились, заискрилась, заблестела на солнце бесконечная водная гладь. Ветер отбросил волосы со лба.

-Море. - Обрадовался Любим.

Я повторила диковинное название одними губами. Так вот какое. Совсем не похоже, на то, что во снах виделось.

-Куда ты смотришь? - Возмутился Свет и повернул мою голову вправо. - Вот же Сар-Янг.

Внизу виднелся невероятный город. Даже с высоты его было трудно обхватить взглядом. Громадный муравейник, с тысячами, сотнями домов. Горели на солнце золотые купола местных святилищ. В небо уходили клубы дыма, в мастерских спорилась работа. В гавани на волнах качались корабли.

-Давайте поближе подойдем! - Предложила я и ринулась вниз. Но далеко не убежала, Свет поймал меня за рубаху.

Я возмущенно развернулась, полная желания дать ему в ухо. Схватила нахала за грудки, смотрю -позади нас стоит старушка. Стоит, улыбается, голову набок накренила. Чего это она про нас себе решила?

-Любуетесь голубки? - Спрашивает. - Ну ничего, дело молодое.

Я не сразу поняла, что говорит она на общем торговом наречии. Дед Снег меня, худо бедно, но язык выучить заставил. А как поняла, Света оттолкнула, вот еще! Голубок! Селезень щипанный!

-А я как раз козочек в город гоню. Один копытце повредил. Может, помножите бабушке, донесете козленочка? Заодно город поглядите. Идти здесь не далеко, в обход то.- Не унимается старушка.

-Хорошо, почтенная. - Удивил меня Свет. Не столько знанием языка. Сколько учтивостью. - Где твой козленочек?

Скоро мы шли по улицам Сар-Янга, самого известного города во всем мире. Наконец то распрощались с бабушкой! Наткнулись же на старую негодяйку. Во - первых, дорога оказалась вовсе не близкая. Взмокли, пока по скалам спустились. Причем рядом, как выяснилось, лежала гладкая мощеная дорога для купеческих повозок. Бабка же заявила, что ее козочкам надобно дескать, попостись в спокойствии. На главной дороге, мол, шумно слишком. Свету досталось больше всех. Козленочек на самом деле оказался здоровым старым козлом. Грязным, вонючим и крикливым в придачу. Всю дорогу он истошно блеял и пытался цапнуть парня. Нас с Любимом под предлогом угощения заманили во двор. За миску молока и краюшку черствого хлеба, мальчишка наколол дрова, а я выстирала гору тряпок. К Поганке по началу с интересом приглядывалась, но когда та грозно щелкнула острыми зубами, отстала.

Говорили, мне, что здесь люди такие, обманут, не дорого возьмут. Но если в Сар-янге даже старушки настолько ушлые, какие же остальные?

Город был суматошный, по улицам бродили толпы зевак. Ходили пешком, ездили на неведомых животных. Даже на людях. Я пару раз видела баб на носилках. Развалились телесам, ручки белые свесили. А их пятеро мужиков тащат, надрываются. Здоровые нормальные мужики, что им делать больше нечего? Одеты все, как на ярмарку. В Сар-янге не было рынков, он сам был один большой базар. На каждом шагу стояли купцы, товар нахваливая. Здесь и материи, звездами небесными горящие, и каменья из стран далеких, и книги мудрые, и яства невиданные, мечи высокого качества, колья, стрела, кольчуги, косы накладные, платья, румяна - все чего только душе угодно!

Я купила орехи в меду у толстого веселого торговца. Свет отказался, понятно. Худобу свою бережет. Любим, мне на удивление, тоже покачал головой. Мальчик вообще был какой-то понурый, всю дорогу молчал. Надует так щеки, будто хомяк полевой, губы бантиком сложит - и идет себе под ноги смотрит. Зато Поганку долго упрашивать не пришлось.

Свет увидел кого-то в толпе, помахал рукой. К нам подъехал важный господин на рыжей длинноухой кобыле. Они обнялись, как старые знакомые. Отошли в сторону повели разговор. Наконец Свет вернулся.

- Все, Любим! - Торжественно говорит. - Нам невероятно повезло! Я нашел твоего отца. Сегодня вечером в таверне Золотой Бык он будет праздновать удачную сделку.

-Свет! - Я на радостях даже обняла его. - Это же здорово! Ты молодец! Ну, Любим, пошли, кутнем, перед разлукой!

Любим ничего не ответил, только снова щеки надул. Ну, не поймешь, то ему не хорошо, это не ладно. Я вздохнула и поглядела на Света. Черные глаза подозрительно весело блестели.

- А ты ведь мне желание проспорила! - Хитро говорит.

-Когда это? Вспомнил тоже. - Начала было я.

- Как там говорят, слово бабы - что туча в небе. Ветер дунет - и нет его.

-Это кто это баба?! - Рассердилась. - А ну, давай свое желание!

Он положил мне руку на плечо. Я покосилась на его ладонь, снова посмотрела в глаза.

- Даже я в женское платье переодевался, а ты все в штанах драных ходишь.

-Зато удобные они...

- Сейчас мы пойдем в одно место, тебя приоденут, причешут, подкрасят. А ты дашь мне честное слово, что не будешь ругаться, драться и сопротивляться.

Ведь прекрасно понял, подлая душа, что это для меня самое трудное. Что прямо через себя перешагнуть придется!

- Издеваешься. - Бурчу. Ловко сплюнула. - Может лучше на скалу забраться или подраться с кем?

Свет ободряюще улыбнулся, убрал волос, что глаз мой зеленый закрывал.

- Ничего страшного здесь нет, будешь выглядеть, как человек. А к вечеру в золотой Бык вместе пойдем.

Любим тоже оживился.

-Ой, - говорит. - Лиха и в платье! Вот бы хоть одним глазком поглядеть! Пойдемте быстрее.

Таинственное место, куда меня Свет отвести грозился, оказалось большим просторным домом. Над входом - вывеска на торговом наречии, обнадеживающе гласила - "уродина".

-Ты куда меня привел? - Разозлилась, но все равно прошла за ним в дверь.

Внутри за столиком сидели три скучающих женщины и понурый худощавый мужичок. Увидев нас, они явно обрадовались.

Мужичок, тот, даже бросился обнимать Света. Женщины тоже набросились со всех сторон. Так тискали думала, задушат. Но тут оказалось, что они знакомы. Потому, что Свет сказал на эффейском.

- Здравствуй Алан, добрый друг. Давно тебя не видел. Привет, девушки. Вот заглянул к вам по делу.

-Я тебя знаю, друг. Ты просто так не заходишь. Совсем забыл. Девочки по тебе так скучают, так скучают. Работы совсем нет. Не поверишь, уже целых три дня никого.

-А вы вывеску, когда повесили? - Спросила я, отстранив полногрудую толстушку. У меня плохое произношение, я эффейский знаю хуже других языков.

Свет удивленно оглянулся, видно, не ожидал, что я их пойму.

-А это, что за мальчишки? - Алан оглядел нас с Любимом.

-Это со мной. - Пояснил Свет. - Это вот юная дама - Лиха, а это - Любим. А на улице нас ждет верная корова Поганка.

Алан кивнул.

- Да три дня тому назад и поменяли. Старая выцвела совсем. Сейчас конкуренция, знаете какая? Решил и название сменить за одно. А то старое приелось. Но видно, бесполезно. А раньше было столько посетителей! Столько посетителей!

- Знаете в чем ваша беда? - Говорю. - У вас на вывеске написано "уродина"!

-Ну и что? Чем плохо? Это на эффийском означает красавица.

- А на торговом наречии - страхолюдина. - Объясняю.

Женщины охнули, закрыли лицо руками. Хозяин же схватился за живот и рассмеялся.

-Так это что же? Это я свою.. . Страхолюдиной? Так вот почему! Грайка! Грайка! Быстро сюда.

По лестнице спустился долговязый парень. Правая щека была примята, глаза сонные.

-Мой сын. - Похвастался Алан. - Грай, ты возьми лестницу. Сними вывеску. Быстро.

Парень кивнул, почесал вихор и ушел.

-Ну, спасибо, Лиха, удружила. - Алан снова засмеялся. - А то я торговый диалект то плохо знаю, перебиваюсь пока. Письму не обучен. Все голову ломал, чего люди не идут? Вот вышла потеха! Уж лучше старую вывеску подкрашу. Пусть висит.

- Алан, - Свет заговорчески обхватил его за плечи. - Я чего пришел то. Ты с этой девушкой поработай. Одежду, знаю, тоже подбираете. За ценой не постою.

-Какая цена! - Всплеснул руками хозяин. - За такую услугу, все косметические услуги бесплатно. Ни монеты не возьму. Тольку заплатите за наряды и все!

Итак, Любиму вручили кусок пирога с рыбой, налили молока, усадили за стол. Мы со Светом прошли в другую комнату. У стены стояло огромное зеркало, каких я никогда не видела, почти в во всю стену. Первым делом меня усадили перед ним. Алан начал бродить вокруг, что-то ворча.

-Ходит, ходит! - Говорю. - Чего надо то?

-Лиха!. - Укорил меня Света.

-Молчу, молчу.

В комнату, топая босыми ногами, вбежала молоденькая девушка в подоткнутой к поясу юбке.

-Готово! - Звонко крикнула она.

Меня привели к странной двери, из нее столбом валил пар. Баня чтоль? Мы с девушкой вошли, Свет было двинулся следом. Но эффиец преградил ему дорогу.

- Подожди внизу. Налей себе вина.

- Но... - Возразил мой друг.

-Ничего с ней не случиться! - Озлился Алан. - Иди, иди! Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда мне мешают!

Я прикрыла за собой дверь, пусть собачатся. Девушки стянули с меня одежду, засунули в париловку, несколько раз вымыли волосы. Сначала горячей, потом холодной, потом снова горячей водой. Терли мочалами так, что с меня слезла вся старая кожа. Потом уложили на горячую каменную полку, натерли пахучим маслом и ушли.

Плещется вода, шипит огонь, камень приятно так греет, меня даже сморило. Очнулась от того, что скрипнула дверь. Опять девушки вернулись? Как их там...Глара, Сара и...Но в клубах пара стоял Алан. Быстро соскочила, сорвала со стены широкую полоску ткани, закуталась, как могла.

- Ничего, ничего! - Ласково сказал он. - Так надо.

-Нет, ты погляди! Надо ему! - Разозлилась я. - А мне, может, не надо!

- Снимай полотенце. - Потребовал он. - Ничего нового я все одно не увижу. Я только сделаю массаж.

Я отступила к стене, оглядываясь в поисках оружия. Схватила ковшик за длинную ручку.

- Не подходи, похабник!

- Лиха! Ну что еще за дикарство! Хватит! Кому говорят! - Подлый эффиец подскочил ко мне и дернул за край тряпки.

Ничего, щас узнаешь, как бравских девок лапать! Я размахнулась и стукнула его ковшом. Дон-н-н. Алан покачнулся и прилег на мокрый пол. Ровно так лег, руки на животе сложил. Вот же несчастье! А вдруг я его убила! Какое, интересно, в Сар-янге наказание для душегубов?

Высунулась из-за угла и тихо позвала.

-Свет! Ну Свет же!

Парень чуть не подавился вином. Он почему-то воровато оглянулся по сторонам, его плечи напряглись. Неужели и здесь чего-то спер?

- Что случилось? - Подозрительно спросил он. - Почему ты в полотенце по дому шатаешься?

-Иди сюда!

Свет что-то проворчал себе под нос и подчинился.

Привела его в злосчастную комнату. Указала на мирно лежавшего Алана.

-Вот.

-Что с ним? - Испугался парень.

- Сознание потерял, сморило, небось.

Свет придирчиво осмотрел эффийца, заметил синяк на лбу.

- Такое впечатление, что его ударили тупым предметом. - И на меня так злобно косится.

Тупым предметом! Я ведь с этим ковшом злополучным все время таскалась, из рук не выпускала. Спрятала за спину.

-Не знаю никакого предмета, не ведаю.

-Лиха!

- А че сразу я?

-Лиха!! - Подскочил, в глаза мне злобно уставился. - Зачем ты ударила Алана ковшом по лбу?!

- А что он злыдень до меня домогался? Массажу какую-то сотворить хотел! Я девушка честная, таких слов то похабных даже не знаю!

- Балбеска! - Сказал он весело, я даже не обиделась. - Ну что с тобой делать?

Эффиец громко завозился на полу. Мы бросились к нему. Алан потер шишку, тяжело вздохнул. Я, затаив дыхание, ждала приговора. Вот сейчас людей своих крикнет...хватайте, мол девку истеричную, вяжите...

- В уборную ее. - Прошептал он. - Вытереть на сухо и в уборную. Прическу делать буду.

На меня внимательно смотрела красная противная физиономия, светлые ее волосы торчали дыбом, нос казался помидором. Ну и морда! Я показала собственному отражению язык. Нет, хорошо, что у меня зеркала нет! На такое то кажный день смотреть и помереть не долго. Надобно навести порядок. Я приладила прядь на свой зеленый глаз, чтобы хоть наполовину скрыть уродство. Но Алан взмахом расчески зачесал мои волосы наверх. Я стала похожа на больного лохматого хомяка. Сердито поглядела на него, снова приладила прядь. Он снова убрал. Только опять потянулся - по руке ему как тресну.

-Лиха!- Взмолился Алан. - Прекрати.

-А что ты это уродство открываешь?

-Уродство? - Он даже чуть расческу не выронил. - Да это такая роскошь, чтобы глаза разные! Да разноглазых девушек у нас...

-Секут и на костер? - Догадалась я.

- Ценят больше коня серебром.

Неужели правда. Снова в отражение глянула, так и этак покрутилась, даже оттянула кожу вниз. Оголились красные змейки на белке. За что там целого коня серебром давать?

-Ладно. - Соглашаюсь. - Давай, делай чего хочешь. Только я от зеркала отвернусь, смотреть тошно.

Повернулась как раз лицом к Свету. Парень как-то уж слишком серьезно хмурил бровушки. Небось, щас речью разродиться. И точно!

- Лиха, ты вовсе не уродина. Зря ты так. Вот увидишь, Алана сделает из тебя украшение любого пира.

Стало приятно и даже немного неудобно. Все - таки хороший он парень.

-Хороший ты парень, Свет.- Говорю. - Но и по дружбе врать худо. Кстати про пир! Как раз вспомнилась одна история про застолье.

-Сиди спокойно. - Разозлился Алан.

Я примолкла.

-Ну? Свет подался вперед, рассказывай.

Я в семье тринадцатая, самая несчастливая считаюсь. Никак меня батя с рук сбыть не мог и так и этак старался. Но все зря. Я и так не красавица, да это не важно. У нас хоть ты корявая да косая -все сойдет, лишь бы послушная да работящая. Но малиновские молодцы уж не раз мной в грязи были мордой вожены, под зад пинаты, тухлыми помидорами обстреляны, похабными словами руганы. Так, что сватов засылать не торопились. Самоубийц не было. А когда косу обстригла - так и вовсе вся надежда у отца с мачехой пропала. Ну я то ладно. А у ведь еще сестра старшая Малашка на выданье. Мне мачеха вечно пеняла, что я женихов от себя отгоняю, да еще и у сестер отпугиваю, уж никто из местных не желает и к дому близко подходить. А вышло все вот как.

Нашли, значит, жениха из Смородиновки. Вот-вот должен на смотрины приехать. Стали думать да гадать, что со мной делать. В погребе отсидеться то я отказалась.

-Мне, - Говорю. - Тоже интересно.

Малашка сразу в слезы. Такая дивчина в самом рассвете сил пропадает! И спереди о-го-го, и сзади залюбуешься, кровь с молоком. А коли он меня, мол, увидит - волосы обрезаны, сама худощава, что скелет собачий, зуба переднего нет, позор да и только - так сразу и сбежит. Вдруг красавица молодуха через год в свою старшую сестрицу превратится?

Жалко стала мне ее, не чужая же. Купила на базаре косу накладную, сарафан на новый натянула, брови насурьмила, свеклой щеки потерла. В нужные места я мешки с зерном напихала. Выковыряла у свинячьего черепа, от скелета, что дед Снег под кроватью хранил для изучений, зуб. На смолку к десне своей приладила - вроде держится. Стала настоящей красавицей. В дом вошла. У всех так рты и пооткрывались. Хорошо расстаралась, жених нет - нет, да на меня взгляды нежные бросал. Даже с дядькой своим советовался, какую лучше взять.

Ну, значит, накрыли мы стол, кушаем. Знаю, что при гостях мои шуметь не будут, сижу, наслаждаюсь. Малашка, как водится, подносит блюда разные, а мачеха с отцом ее расхваливают.

-Ой и дочки у вас, красавицы. - Елейным голосом говорит дядька жениха и на меня глядит. - И не выбрать.

Я значит, щеки надула, чтоб полнее казаться, губы выставила, ресницами хлопаю.

- Да они у нас одна к одной. - Кивает отец, а сам мне глаза страшные делает, прекрати, мол, дурачится.

Ну я жениху так приветливо во весь рот улыбаюсь. А зуб раз и выпади! Зияет среди рта черная дырища.

С лица молодца радость сошла, аж перекосило всего.

-Что это? - Дрожащим голосом спрашивает.

Надо же как-то выпутываться.

-Да приболела. Так вот, знаете, все и отваливается. - Говорю. Вскочила, бежать приготовилась, пока отец по шее не дал.

А дядька этот за косу меня схватил.

-Стой, - смеется. - Красавица. Одни зубик - беда ли? Остальное то все на месте!

Коса на честном слове держалась, в его руке то и осталась. Я оборачиваюсь, гляжу - у гостей столбняк.

Тут на беду моя грудь пышная возьми и до пояса сползи, к ногам бухнись.

Что тут было! Заголосили, бросились бежать, аж все лавки перевернули. Долго потом еще по окрестным деревням ходили слухи, что в Малиновке все девки больны страшной заразой, от которой руки и ноги отваливаются, одна черепушка остается. После той истории меня на смотрины больше не пускали, я в лесу отсиживалась. А у наших девок примета даже такая дурацкая появилась - Коли в назначенный день Лиха дорогу перейдет, не бывать женитьбе.

-Все? - Спросил Алан. - Дослушал Свет? А теперь поди-ка с мальчиком посиди.

- А не боишься? - Ехидно осведомился парень, а сам мне подмигивает.

- Иди, иди. - Махнула я рукой. - Чтоб мне на крапиву сесть голым задом, если я его хоть пальцем трону.

Девушки закрыли за Светом дверь, принесли какой-то кусок светло-голубой материи. Куча кружев, оборочек, ленточек - вообщем, что-то непонятное.

-Это что, платье или сетка рыбацкая? - Набычилась я. - Мы на такое не договаривались.

-И это еще не самое худшее, что тебя ожидает. - Алан помахал у меня перед носом странным предметом, похожим на шапку для коров. О страшном назначении этого устройства мне предстояло узнать позже.

Так, поди, чувствовала бы себя Поганка, кабы на нее одели кафтан и заставили пройти на задних копытах. Я старалась ступать как можно осторожнее, боялась, туфельки шелковые на ноге вот-вот разойдутся. Алан сбросил с зеркала тряпку и я даже отшатнулась. На меня смотрела величавая красивая дама. Только где же тогда я? Потрогала стекло. Девушка тоже протянула пальчики.

-Кто это, а? - Шепотом спрашиваю.

- Ты! - Радостно отозвался Алан. - Ты девочка! Какая осанка, какой профиль! Какая шейка! Точеная! У тебя в роду вельмож не было?

-Не, не я. - Покачала головой. - Или я?

Пригляделась. Куда только все веснушки делись? Кожа стала белая и гладкая. Брови выгнулись тонкими дугами - не зря мучения терпела, пока дергали. Ресницы оказывается то у меня длинные, и нос вовсе не картошкой, а только немного курносый. Вроде волос не много было, да так уложил, что целая прическа получилась. Я заправила за ухо кудряшку. Выяснилось, что у меня есть талия и много чего другого, чего каждой девушке иметь полагается! Ну прямо дама! Прынцесса!

Нет. Глаза все же выдают. Хитрые, разбойничьи - один зеленый, другой карий.

- Скоро вы уже? - Забарабанили в дверь - Уже выходить пора.

В комнату нагло ворвался Свет. Уже переоделся в черную блестящую рубашку, черные же штаны. На голову зачем-то напялил белый парик, выкрасил брови светлым. Красив, подлец, толь больно не жирен. Ни живота тебе, ни отдышки. Он окинул меня с ног до головы, улыбнулся во всю пасть, и снова забегал глазами по комнате.

-Ну, где она? Еще не одета что ли? - Подскочил к Алану.

Неужто не признал.

-Свет!

Он резко обернулся.

-Лихо...то есть Лиха? - Потер щеку, прищурил глаза. - Ты что ли?

-Нет! - Рассмеялась. - Не я!

-А с передним зубом надо что-то делать. - Задумчиво произнес эффиец.

Он принялся ожесточенно рыться в углу, принес коробочку.

-Вот! - Глаза Алана лихорадочно блестели. - За большие деньги у эльфа бродячего взял. Думал, скину богатой дамочке! Но здесь лучше! Последний штрих.

Он вынул набор маленьких белых камешков. Приглядевшись, я поняла, что это были зубы. Алан достал один с золотым хвостиком.

-Возьми Лиха, это подарок. Приложишь, он сам и прирастет.

- Давай! - Свет выхватил у него зуб и быстро, словно молния сунул мне в рот. Я не успела во время закрыть рот, десну больно обожгло. Потрогала языком - дырки нет. Магия! Не люблю я ее. Надобно от таких вещей подальше держаться. Подошла к зеркалу улыбнулась. Хорошо врос, ничего не скажешь, как родной. Ладно, пусть его.

-И как я теперь плевать буду? - Вспомнила.

- Обойдешься как нибудь. - Свет подхватил меня под руку, потащил к выходу. - Мы опаздываем. Там вход до захода солнца.

Любим меня увидел - аж дар речи потерял. А когда обрел, сказал, что непременно на мне женится, как подрастет. Поганка же и виду не подала, только обнюхала повнимательнее да платье на вкус попробовала. Корову пришлось оставить у Алана. После долгих уговоров и посулов, рогатая сдалась и согласилась подождать нашего возвращения.

Свет всю дорогу нудным старческим голосом излагал мне суть дела. Место, якобы приличное. За вход такие деньжищи берут, что можно на них год жить припеваючи. Он будет изображать купца заморского, а я его подругу. При этом подлец выразительно задвигал бровями. Я кивала и оглядывалась по сторонам.

Парень пожадничал на извозчика, сам повел коротким путем, через какие-то трущобы. Сколько идем - ни одного прохожего не встретили. Худое место. Как бы на разбойников не нарваться то. Мы как раз заворачивали за угол. Свет шел первым. Он странно замахал на нас руками и шагнул назад. В воздухе что-то просвистело. Рядом в стену вонзился длинный тонкий нож и пригвоздил Любима за рукав рубахи. Второй вошел точно над его головой, между светлых кудрей. Мальчишка закатил глаза и опал на землю. Тут же выскочило трое здоровых мужиков. Они без раздумий бросились на Света. Первого он уложил точным ударом сапога в челюсть. Второй подкрался сзади и получил локтем по печени. Третий оказался самым юрким. Противники закружились, словно в танце. Мелькали руки, ноги, спины. Они будто парили в воздухе. Я невольно залюбовалась ими. Где интересно бродяга и вор Свет научился так драться? Для этого требуется много лет учиться. Наконец Свет выискал изъян в технике разбойника. Мужик рухнул, подняв облако пыли. Парень обернулся ко мне. Он тяжело дышал, ноздри нервно раздувались, в глазах читалось негодование и страх. Впрочем, Свет быстро совладал с собой и озорно улыбнулся. Будто и не было ничего. А мне подумалось, что больно уж он ловко претворяется. Сколько же у этого человека личин?

-Свет...ты их знаешь? - Спрашиваю.

Но тот не ответил, отвернулся.

-Свет?!

Друг молча отодрал пухлика от стены, взял на руки. На такое обращение я решила смертельно обидеться. Какие могут быть тайны у друзей?

Стоило пройти еще пару шагов, как дорогу нам преградили двое.

- А скидовай все украшенья, деньги давай. - Пробасил тот, что покрупнее и показал нож. Второй держал наготове лук и стрелы. Да что же это! Может нас с кем перепутали?

-Лиха, уходите. Ради бога. - Умоляюще поднял брови. Голос его был каким то осипшим, усталым.

И за этот голос, за эти слова я сразу простила ему все обиды и злоключения. Сжала кулаки, встала рядом с другом. Погибать, так вместе.

Разбойник, что шел впереди застыл в нерешительности. Второй, видно, ждали его указаний. Я пригляделась. Где-то видела, или показалось?

- Кривой?

Он тоже остановился и начал тревожно оглядел меня с ног до головы, задержался на лице. Наконец на небритой морде отразилось узнавание.

-Чур, меня! - Взвыл старый знакомый, отступая назад, и творя охраняющий знак. - Чур, меня, чур! Знать зверюга где-то рядом...

Раздался второй вопль. И Косой меня признал. Видно после всего совместно пережитого у бедняги сдали нервы.

- Корова! Поможите! Только штаны купил! - Застонал он и бросился бежать. Кривой сиганул следом. Свет ошарашено проводил грабителей взглядом и уставился на меня.

-Ты их знаешь?

-За грибами в лес вместе ходили.

Свет покачал головой, улыбнулся и пошел следом.

Больше в дороге приключений не было. Таверна Золотой бык оказалась местом роскошным. Большое здание с белыми колоннами, коврами, расписными стенами. Войдя внутрь, я даже зажмурилась. Ярко горели свечи, переливался узор на дорогих тканях, пестрели разноцветные одеяния гостей, играли бликами украшения, сверкали серебряные подносы с яствами и обнаженные до пояса тела гридней.

-Спокойно. - Свет обхватил меня за талию. - Не пяль ты так глаза, и рот закрой. Веди себя, будто для тебя это все дело обычное.

Легко ему говорить, а я даже не представляла, что такая красотища быть может.

Любим держался за мой подол и оглядывался по сторонам. Неожиданно мальчишка громко всхлипнул и закричал.

-Папа! Папочка!

Высокий мужчина в красном расшитом кафтане выронил кубок.

-Любимушка! - Ждан Еремееч взревел, будто раненный зверь и бросился обнимать сына. Мужчина поднял мальчика вверх, словно победитель награду. Крепко прижал к груди, по его красному щекастому лицу потекли слезы.

Вот уж старый купец, какой ни жестокий расчетливый истукан, а все же живой человек. Ждан Еремеич усадил Любима за стол, расспросил обо всем. Тут и до нас очередь дошла. И меня и Света счастливый родитель расцеловал. Тут же вытащил мешок золота, бросил, словно кость собакам и отвернулся. Я взяла награду - тяжела сума. Швырнуть бы негодяю прямо в морду. Глянула на любима, а тот уж про меня забыл. Отцу что-то говорит, куриную ножку кушает. Положила на стол купеческий подарочек, развернулась да пошла. Свет куда то тоже пропал. Огляделась - народу полно, да что-то одиноко больно. Ноги сами понесли к выходу. Подумаешь, товарищи выискались. Друзья ситные да решетом не прогроханы. Поверила сказочкам, дура наивная. Слезы сами к глазам подкатились. Ну не умею с людьми прощаться! Не смотрела, куда шла, вот и ударилась носом о чью то грудь. Поднимаю глаза - стоит мужичек. Сам в халате, на круглой голове из волос только бородка острая, в ухе золотая серьга с красным камушком. Отвернулась, чтобы мокроты позорной не видел.

- Не окажете честь оттанцевать сей танец со мной? - Спрашивает и разглядывает так нагло.

А, собственно говоря, что? Надо же и развлекаться одинокой девушке! Правда, танцевать я не умею.

- Не откажу. - Только успела вымолвить, как подхватил и повел в самую середину зала. Где все дамы с кавалерами толкаются. На других поглядела, подметила. Чего трудного? Ходи за ручку по кругу, кружись и кланяйся. А новый знакомец мне ужас как понравился. Глаза веселые так и горят. Только молчит чего-то. На круге пятом не стерпела.

-Чего ты меня туда-сюда водишь? Поговорим хоть давай! Меня Лихой зовут. А тебя?

Мужчина потряс головой, думал ослышался. В красном камешке запрыгали искорки.

- Меня зовут Ахман. Но о чем нам говорить? Не порти танец красавица. Фигуры по доске жизни двигают молча.

И голос приятный, правда "р" больно шибко говорит, непривычно.

- По доске? Ты про шахматы чтоль?

-А ты знаешь что это такое? - Удивляется.

-Да уж как не знать! Да я с кем ни играю, выигрываю!

Сначала не поверил. А потом такой у нас интересный разговор начался про то, как фигуры с наилучшей выгодой двигать, да как за три шага победу одержать! Я даже обо всем другом забыла. Да только смотрю - Ахман замолчал, в сторону грозно так смотрит. А это, оказывается, Свет. Стоит рядом, за халат его тянет.

-Свет?

-Лиха! - Парень поклонился. - Благодарю, что уделили внимание моей женушке.

Этот нахал отстранил насупившегося Ахмана, взял меня за локоть и потащил в другой конец зала. Я попыталась вырваться, но Свет вцепился, будто клещ лесной, обхватил одной рукой за талию, а другой за плечи. Я не сдавалась, пыталась его лягнуть. Он ловко отклонялся и увиливал. Получилось что-то вроде странной залихвацкой пляски. Все же изловчился и прижался еще сильнее. Горячее дыхание обожгло ухо.

- Лиха! Прекрати. - Приказал злобно. - Нужно срочно уходить. Потом все объясню.

Подумала - подумала, кивнула. Мы пробрались к выходу. На улице ночь чернеет. Горят факелы. Вдоль стен сидят попрошайки, расхаживают охранники. Прохладный ветерок захлопал моей длинной юбкой. Свет был похож на огромную седую ворону - длинный нос с горбинкой, широкие рукава рубахи опускаются и поднимаются, словно крылья. Он так и не выпустил мою руку, повел куда-то в темноту. Петляли по каким-то задворкам - уж не помню где точно, обходили дома, переходили мостики. Я ничего не спрашивала. Устала ужасно. Глаза так сами и закрываются. Может чудно, но я доверяю этому воришке. Раз петляем, значит надо.

Наконец послышался рокот прибоя. Значит море близко. Рожок месяца сыплет серебро над могучими волнами. Пахнет мокрой древесиной и рыбой. Ноги проваливаются в остывший песок.

Свет остановился рядом с высокой башенкой. На самом верху - большой колокол. Друг уселся кустик вялой травы, как на подушку, похлопал рядом. Присела, что уж там.

- К Алану возвращаться нельзя. - Тихо сказал он и поглядел куда-то вдаль. Словно хотел что-то рассказать, но никак не решался. - Лиха, я знаю тебя не долго, но понял тебе можно доверять. Ты настоящий друг. Мы ведь друзья?

Я уже было задремала, облокотившись на его плечо. Последние слова заставили меня проснуться и воззриться на приятеля самым внимательным образом. Чего это он задумал? Свет чуть повернул голову выжидающе. Глаз было не видно, только длинный нос из-за щеки.

- Друзья. - Подтверждаю.

- Мне надо было давно рассказать всю эту историю. Но мне еще не встречался такой честный и благородный человек, которому бы я мог доверять полностью.

Это он, интересно, о ком?

- С тобой вечно случаются неприятности. Ты потеряла все, что имела. Как и я. Но ты сохранила доброту, силу духа, любовь к людям. Ты единственный человек на всем свете, кому я могу рассказать все. Обещай, что сохранишь все в тайне.

-М-м. - Подбодрила я его, поудобнее пристраиваясь на костлявом плече. Сейчас, небось, будет кается как стащил последний пряник у дитяти или обчистил церковный огород.

- Я все расскажу, а ты слушай и не перебивай. Порой судьба преподносит нам суровые испытания. Если бы мне сейчас кот-то рассказал об этом, я не поверил бы, что такое может быть...

Низкий размеренный голос Света и шум волн убаюкивали лучше всякой колыбельной. До конца как ни старалась не дослушала, попросту заснула крепким сном.

- Лиха! - Резануло по уху. - Лиха ты что спишь?!

-М-м- кто? Что? Да читаю, читаю, дедушка. - По привычке попыталась нащупать на столе книжицу. Дед Снег всегда задавал мне трепку, когда на занятиях дремала. Руки ухватились за что-то мягкое и теплое. Открыла глаза, смотрю - а я Света за лицо щупаю. За нос ухватилась.

-Я ей тут всю душу выворачиваю! - Злобно прогундел он. - Тайну великую поведал, а она заснула! И даже храпеть начала!

- Да что ты брешешь, как сивый мерин. Не храплю я!

Парень разжал мои пальцы, оттолкнул руки. - Ты хоть что-нибудь слышала?

Ничего я не слышала.

- Ну прости, Светик, я не специально. Больно заунывно ты излагаешь, прям, как мой дед. Сморило.

- Невероятно! - Он поднялся и пошел вдоль по берегу.

Небо над горизонтом посветлело и сделалось как цветок живун-травы - светло - синее. Ничего, подожду, пока Свет злиться перестанет. Побродила по берегу, нашла три белых раковины и одного зеленого паука с клешнями. Потом с морем игру затеяла. Подойду к самой кромке, дождусь, пока гребень подойдет - и ну бежать. Иной раз не успевала. Наскочит волна - обмочит весь подол. Пришлось красивое платье подвернуть, сбоку узлом завязать.

Весело! А где же Свет, интересно? Оглянулась - вон он родимый. Бежит, возвращается... а за ним шестеро всадников и пятеро пеших гонятся. Вот зараза!

Парень потерял парик, черные волосы разлетались на ветру. Поравнялся со мной, подтолкнул в спину. Беги, мол.

А сам в другую сторону махнул, чтобы за собой погоню увести. Но не тут-то было. Два всадников радостно закричали и бросились за бедной девушкой. Из башни взмыли в небо испуганные птицы, захлопали крыльями. Почти враги нагнали, достали луки. Вот щас помру, так и не прознав из-за чего! Эх, Лиха, Лиха, надо было слушать, а не сны глядеть! Загнали меня, словно зверенка, к башне прижали. Первый всадник в красном кафтане натянул тетиву, стрелу приложил.

-Жалко, - говорит. - Девку. Ну да нечего, вдруг, он ей что рассказал.

Да на этих словах тетива возьми и лопни, хлестанула его по лицу. Мужик закричал страшным голосом, свалился мордой вниз да остался лежать. Из под головы побежал кровавый ручеек. Кони захрипели, встали на дыбы. Второй наездник лук выронил, схватился за меч. Взмахнул - вот-вот голову отрубит. А меч возьми и развались. Одна рукоять осталась.

-Бросай своего хозяина, коль он тебя так погано снаряжает! - По доброй душе советую.

-Ведьма! - Разозлился мужик, с коня спрыгнул, чтобы легче рубить было. Да нежданно, когда уже ко мне бежал, штаны утерял. Запутался было. Но видно воин бывалый. Через портки перешагнул, в погоню бросился. Бесштанный бегал он куда быстрее меня в длинном мокром платье. Уже слышалось за спиной страшное сопение. Тут и конец бы пришел, как сзади раздался крик. Обернулась - а мой преследователь ничком разлегся, рядом стоит мой спаситель, пот утирает.

-Ну и даешь! - Тяжело дыша изрек герой. - Еле угнался!

-Ой, спасибочко, вам. - Говорю. - А почему у вас тряпка на лице и голос такой знакомый?

Спаситель снял с лица тряпку - открылась небритая квадратная морда с черными круглыми глазками.

-Кривой?

-Кривой! - Разбойник крепко схватил меня подол, намотал на кулак. - Вот и свидились, коза-егоза. Всё - допрыгалась.

- И коровы твоей нет, чтоб тебя спасти! - Раздался из-за спины гнусавый голос Косого. - Мы давно наблюдаем. Теперь то ты нам за все беды сполна заплатишь. И что по твоей вине дело сорвалось денежное! И что с голым задом на дереве прозябали, а потом в срамном виде по лесу шастали! И что...

-Но зачем же тогда вы меня спасли?

- А что своими руками удавить. Давай, Косой!

Голова загудела от боли, ухмыляющаяся рожа Кривого разделилась на две противных хари. Мир свернулся в белый клубок и исчез.

В сознание меня привела неприличная грубая ругань. Это кто это так расстроился? Голова раскалывалась, руки и ноги были связаны. На голову одет старый дырявый мешок. Сквозь прорехи, все же было неплохо видно. Например, вот деревянный помост, яркое солнце, сине-зеленые волны. Я что на корабле? Ага, а вот рядом Кривой и Косой. Опять ссорятся.

- Сущая ведьма! - Говорил Косой! - Второй нож ломается! Ее бы дубиной!

-Сам ты дубина! Где я тебе в море дубину возьму?

-А весло? - Подсказала я и тут же осеклась. - Нет, я уже советую чем меня лучше прибить!

-Точно! - Косой ойкнул и оглянулся. - Молчи, отродье!

- Да сбросим ее в море и дело с концом. - Предложил Кривой.

Всем, кроме меня, затея понравилась. Один разбойник схватил под мышки, другой за ноги.

-Мамочки! Не надо! - Завизжала я. Где уж тут не испугаться. Постаралась вывернуться, но все зря.

- На счет три. - Послышался голос Кривого. - Э-эх! И раз! И-два! И...

-Я вам брошу! Я щас вам так брошу! - Громогласно заорал кто-то. - Всякую дрянь в воду так и норовят кинуть!

-Ты хто? - Плаксиво спросил Косой.

- Водяной! Че не видишь что ли? Остолоп ты смертный! Всем рекам и морям хозяин!

Я скосила глаза. Водяной вытянул зеленый палец в нашу сторону. И тут же по кораблю хлестанула вода. Судно накренилось, мы втроем свалились на палубу.

- Только от этой девчонки избавился! А вы мне опять ее суете! Она ж мне все море попортит! Нечаво! Нечаво, говорю! Заразу всякую! Только бросьте, я ваше корыто мигом на дно пущу.

Ворча и булькая он скрылся в волнах. На прощание погрозил кулаком.

Вот скупердяй чешуйчатый! Теперь до конца жизни, что ли будет мне вспоминать? А может и лучше? Зато живехонька! Пока...

Гляжу - приуныли мои убивцы. Сидят, репы чешут. Ничего, я вот уже руки развязала. Ноги осталось - и все. Убегу как нибудь.

-Смотри.- Нездорово как-то оживился Косой. - Кораблик идет, не этого работорговца ли? Как его там? Лана что ли...

- Но-но-но! - Разозлилась я. - Каки - таки работорговцы! Лучше утопите!

-Точно! - Обрадовался Кривой и замахал руками. Сюда! Сюда! Ну, косой! Помогай!

И они заорали вместе - Сюда давай! Товар есть!

Скоро на нашу палубу спустился гость. Поговорил с разбойниками, ко мне подобрался.

-За девку, - говорит. - Только четверть коня медью дам. Сейчас товару много. Только если на рудники...

Разбойнички поспешно согласились. Лишь бы забрал. На рудники, мол, даже лучше.

Мужчина сдернул с меня мешок. В глаза бросился яркий красный камешек в сережке. Ахман?

-Лиха? - Работорговец упер руки в бока. - Не думал не гадал!

-Любитель шахмат! Подлый хорь! Только попробуй до меня дотронуться! - Я шагнула ему на встречу, чтобы дать в глаз. Но позабыла, что ноги связаны - упала. Прямо ему в объятья угодила.

Ахман легко перебросил меня через плечо.

-Никуда я с тобой не поеду! - Сорвала с него тюрбан и отходила по макушке.

Подбежали Косой и Кривой, стянули мне руки, нацепили мешок, да еще под шеей завязали.

- Поедешь, красавица! - Ахман встряхнул ношу и направился к шлюпке.

-Я вовсе не красавица! Тебя обманули! У меня даже зуб не настоящий! У меня здесь корова, то есть подруга. Я ведь даже не знаю, жив ли Све-ет!

Он довольно хмыкнул.

- Из тебя выйдет прекрасная наложница. Наш султан любит экзотические дары. Что может быть затейливее дикарки с разноцветными глазами из далекого Сар-Янга!

Меня приковали цепью за ногу, побоялись, что утопиться с горя вздумаю. Ага, сейчас! Не дождутся! Я уже давно передумала. Рядом со мной сидело еще три девушки. Они то плакали, то пели грустные песни на незнакомом языке. Туда - сюда сновали корабельные работники - подтягивали канаты, поправляли паруса, носили еду рабам, что по каютам запертые сидели. Этих людей не выпускали, держали в заточении. Запах стоял ужасный. Как же они там! Тут еще соседка моя длинные косы по ветру распустила - заголосила.

- Да помолчи ты! - осерчала на ее. - Чего вы разоряетесь без толку! И так тошно! Мы то еще в достатке едим, пьем! Под себя не ходим! Вы бы лучше о других подумали - они и то молча терпят.

Женщина сверкнула на меня черными глазищами - разозлилась. Но причитать перестала.

-Молодец, Лиха!

Я с вызовом глянула работорговцу в глаза. Но он взора не потупил, еще и улыбнулся. Бросил мне плащ. - Ты, гляжу, распоряжаться всеми начала. Слушаются?

Не нашлась, что ответить. Плащ швырнула обратно, отвернулась. Соленые брызги полетели в лицо. В небе, прям как моя соседка, закричала птица белая - нырнула в серые в посеревшие от непогоды волны. Поднялась уже с серебряной рыбкой.

-Подплываем. - Ахман пнул плащ и ушел раздавать указания свои людям.

Невольно вгляделась в даль. Показалась темная полоска земли. Оглянулась - позади только бескрайнее, всемогущее море. Где-то там за тяжелыми тучами осталась родная Малиновка, моя Поганочка, кучерявый Любимка, Свет... Как они там без меня? Единственные мои друзья на белом свете. И так отчетливо они мне представились, что я даже руку протянула. Но видение растаяло, стало горько и жутко одиноко.

-Прощайте, - Прошептала я. - Будьте счастливы. Небо даст, еще увидимся когда...когда?

-Никогда. - Послышалось в шуме ветра.

-Никогда - Зашипели волны. - Не умела ценить. Не заслужила.

- Госпожа, можно? - Толстый мужичек опасливо приоткрыл прозрачную занавеску. - Вас желает видеть сам Светлейший.

Я отложила затейливую фигурку чудного зверя с большими ушами и хвостом вместо носа. Глаз в кругляше синяка испуганно сморгнул. Бойся-бойся, будешь знать, как всякие пакости со мной учинять! Другие девушки тут же собрались вокруг. Красавицы побросали свои гребни, фонтаны с рыбками, дорогие украшения. Все, чтоб меня наставить! Были и такие, которые завистливо зыркали, вздорно фыркали. Но за серьезную соперницу меня никто здесь не считал. Да и куда мне? Таких прекрасниц и во всем свете не сыщется!

Всего наложниц было тридцать три. Говорят, это у шимарян число счастливое. Наложницы - это дополнение к женам. Это у султанов, царей местных, заведено так. А что? Сыты, одеты, работать в поле не заставляют. Всем девушкам нравится. А если еще и сына родить султану - тогда вообще что угодно для тебя сделают, любое желание выполнят.

Вот сейчас девушки наперебой давали советы, как себя вести надобно. Как бедрами крутить, глазами моргать.

- Ты знашь чаво? Он тебе вино совать будить. Из красного кувшина не пей - дрянь. От него потом все дня три мучаются - Крикнула с подушек Милка. Она, кстати, сама тоже бравка. Сейчас Гюльнар зовется. Вот краса - так краса. Груди - как два арбуза, глаза огромные зеленые в густых ресницах. Коса до пят. Она в гареме за главную. - И главное! Не подходи даже близко к горшку, что на самом верху стоит. Руки отрубит! Говорят, там у него прах батюшки хранится. Он сразу звереет, когда кто к тому горшку притрагивается.

- Тавай, тавай. - Шустрая тимирянка Кади накинула мне на голову платок и подтолкнула в спину.

На пороге встретили два дюжих бородача. У каждого в руки сабля на голо. С такими не поспоришь. Старший евнух бежал спиной вперед, поправляя на мне то цветастую коротенькую рубашку, то разглаживая складки на желтых прозрачных штанах. Подвели к огромным воротам. На каждой створке по золотому кольцу, размером с мою голову. По углам - цветы в тазиках, на потолке - клетки с красными и синими птицами.

На пороге евнух прищурил подбитый глаз, сорвал с меня платок. Я даже не успела ничего сказать, как за спиной хлопнула дверь.

Палаты султана вовсе не были большими. В громадное окно заглядывала половинка луны, влетал прохладный ветерок. Кожа тут же покрылась мурашками. Что за мода надевать эти лоскутки! Я потерла занемевшие плечи, Лучше б шубу дали.

Горели свечи, бросали отблески на золоченый узор на коврах и подушках. Посередине стоял столик на гнутых ножках, уставленный чашами и кувшинами. Рядом был еще стол. На нем блестел круглый прозрачный горшок. Внутри колыхался огонек - вот чудо! Здесь в беспорядке валялись груды книг, деревянных палок. Поблескивала серебряным боком чернильница. На полу ветер трепал развернутые рулоны карт. Посреди всего этого интересия обнаружился сам султан. Как там его? Саламей Третий или Четвертый? Он был просто огромен, как и все во дворце. Возвышался живой горой над столом. Лысая голова с красными ушами покоилась на между страниц. Повелитель тихо спал, большая складка на лбу то и дело двигалась. Пусть его.

Я пожевала засахаренных фруктов, полистала книжки. Что-то скучно. Взгляд остановился на горшке с письменами. Он стоял на высоком шкафу. Так весь каменьями я блистает. Никогда такой красоты не видывала! Ух и не страшно же ему с мертвецом в одном дому то жить? Неужто и вправду там кости лежат? Ноги сами поднесли к запретному шкафу. Сама не помню, как забралась наверх. Я же не буду горшок трогать. Только погляжу поближе. Внезапно подушки ушли у меня из под ног. Я почуяла, что падаю. Ухватилась руками за первую попавшаяся вещицу. Первым попался сосуд с царским жмуримом. Так что на пол бухнулись мы вместе. Раздался ужасный грохот. Полетели осколки.

Султан перестал посапывать, вскочил. Прокричал что-то испуганным голосом. Я затолкала следы злодеяний под ковер, по-пластунски переползла в другой угол. Поднялась.

-Здравствуй, дорогой! - И на шею ему бросаюсь. Лишь бы пропажи не заметил! Иначе не сносить мне головы. - Обними же скорей!

-Ты кто? - Спросил он по бравски, отступая. - Бравка! Рабыня!

-Ну давай же! Налетай ярый сокол на белую лебедушку! - Я разбежалась, подпрыгнула и повисла на султанской толстой шее.

-Ты чего? - Он оторвал меня и отодвинул на вытянутых руках, словно шкодливого котенка. - Ты, что больная?

Я подрыгала ногами в воздухе и затихла. Чего уж там, даже стражу звать не надо. Такой бык меня сам удавит. Как же быть? Может, не заметит? Скосила глаза на то место, где горшок стоял. Он проследил за взглядом и грозно уставился на меня.

-Где горшок? - Прорычал он.

- Ка-какой горшок?

Он приблизил ко грозное щекастое лицо. Ну и пасть, как у волкодава! Так удавит или все же загрызет? Все, Лиха! Отпираться смысла нет.

- Я его разбила. Ты, то есть вы, спал. Ну я и решила поглядеть, а он к-ак бахнется. - Втянула голову, зажмурилась. Подождала - ничего. Открыла один глаз - а султан вместо того, чтобы буйствовать, улыбается.

- Ну и ладно.

-То есть как это ладно? - Возмущаюсь. Я что, зря до полусмерти испугалась!

-Подумаешь, горшок старый.

Я наклонилась поближе и прошептала страшным голосом. - Но там же прах!

-Какой еще прах? - Он приподнял брови, отчего складка на лбу сделалась еще глубже. - Одна пыль! Эта древность тут неизвестно сколько стоит. Я еще мальчишкой был...

Светлейший наконец додумался поставить меня на землю. Тут же перебралась подальше - к стеночке.

-Чего же ты, то есть вы, звереешь тогда?

-Чего? - Он грозно шагнул навстречу.

-Ну, говорят, ты жутко не любишь, ежели кто к нему подходит.

-Гюльнар наболтала. - Султан взял из чашечки кусок халвы и отправил в рот. - У меня там просто коллекция насекомых заморских, в шкафу. А она везде свой нос сует. Вот и отогнал разок.

-А...А откуда ты, то есть вы, так бравский хорошо знаешь?

-Во-первых не знаешь, а знаете. А во-вторых ты слишком много болтаешь женщина. Вы бравки все такие? У меня мать из бравов была, тоже вечно щебетала. Ты, наверное, Лиха. Алан рассказывал. Подойди.

Я присела напротив, хотела сложить ноги накрест, как он. Только у меня так не гнутся. Правая все выскочить норовит. А левая вовсе застряла, еле вытащила.

-И вправду глаза у тебя разные. - Рассмеялся чему-то Саламей. - Не обманул. Это, знаешь ли, редкость.

-Ты это, светлейший, того. - Испугалась. - Я девушка честная. Ты там ничего себе не думай. И так баб видимо-невидимо. В один бассейн все не влезают.

-Язык у тебя без костей! Смотри, до добра не доведет. - Сказал он, вздыхая. - Да ты не бойся. Я на тебя только взглянуть хотел. И так умаялся, устал. Посидим, поговорим. Уйдешь утром, как положено, чтобы потом разговоров не было. Мне, Лиха, лицо держать надо.

Я с уважением поглядела на щекастую здоровую морду. Не из легких то работенка будет.

Султан провел рукой по лысине и достал игральную доску с золотыми и серебряными клеточками. - А говорят, что ты в шахматы играть умеешь. Точно врут!

-Ничего не врут! - Отвечаю. - Мне все проигрывают. Даже дед Снег бывало пощады просил!

Вернулась к себе утром. Шла, зевая во весь рот. На усмехавшихся стражников внимания не обращала. Многие девушки уже встали, расчесывали косы, весело болтали. Я без сил рухнула на свою перину, или как у них там это называется? Закрыла глаза. Тут же в плечи вцепились жесткие пальцы. Чего за привычка у всех дурацкая! Сразу хватать за что не попади!

- Отстаньте девоньки. Потом расскажу. - Отмахиваюсь.

- Лиха! - Грозно прошипел знакомый голос на ухо. - Что он с тобой сделал? Что он сделал?

Сон, как рукой сняло. Свет?

- Как ты здесь оказался?

- Ответь на вопрос! Ты что, была с этим...- Он бросил осторожный взгляд на Милку. - С этим султаном?

- Ну была.

Друг выругался и отскочил, как ужаленный.

-Мы в шахматы играли.

-Что? - Свет оттянул ворот рубахи, удивленно раскрыл рот.

-Что слышал. А ты чего себе там решил?

Парень молча ушел в другой конец зала. Прислонился к стене.

- Красавчик. - Подскочила ко мне Кади. - За тобой пришел. В окно залез. Шуму было...Не выдали. Больно хорош.

Девушки принялись на перебой расписывать все красоты моего друга. Тот принимал восхищенные взгляды, как должное. Покосилась надменно, хмыкнула. Ну мышцы, ну волос черный, кожа гладкая, ну высокий, плечистый - ну и что? Зато зловредный и дерется почем зря.

-Тоже мне красавец!

Свет дернул подбородком.

- Да за мной, любая пойдет, только позову.

- Ну давай, позови. Набор суповой!

-И какие же тебе нравятся? - Зло прищурился Свет.

-А такие. - Я подложила руку под щеку. - Я толстых люблю. Они добрее и в достатке всегда, опять же. Вот, как султан или травянский Хаси Ма.

И изложила им свою теорию. В подробностях да с примерами, чтобы понятнее было. Многие наложницы, что бравский разумели, согласно закивали. Хорошо им у толстого султана жилось. А от прежних тощих мужей да другов, чего путного видели?

- И то верно! - махнула рукой Милка. - Только мне все больше маленьки нравились. Они же зато юрки!

- Да ты замуж по корысти никак собралась? - Воскликнул Свет. Осекся и заговорил уже шепотом. - Да ладно! Собираться пора. Я ведь тебя спасать пришел.

Он бросил мне сумку. Это же моя дорожная! В ней обнаружились рубаха, штаны и легкие сапожки. Я радостно повисла на шее друга.

-Свет! Спасибо! Ну, по правде, еще немного погостить хотела.

Приказала парню отвернуться. Быстро переоделась. Сразу себя человеком почувствовала. Обнялась с Милкой, Кади. Поклонилась другим девушкам.

-Спасибо, милые. Всего вам хорошего. Если будете в наших краях, забегайте! А то, может, кто с нами?

Но наложницы лишь рассмеялись в ответ. Не дурочки, мол, от своего счастья отказываться. Свет полез первым. Он ловко перепрыгнул на соседнюю крышу. Быстро вскарабкался на самый верх, будто дикая кошка. Оттуда перебросил веревку. Я так, ясно море, не смогу. Закрепила веревку, зацепилась руками, ногами да полезла. Но смотрю - из окошка лицо круглое высунулось, а под глазом - синяк. Сейчас, как раскричится! Стражу позовет! Но старший евнух милостиво дождался, когда я переберусь на крышу. После только развязал веревку, бросил обратно. Улыбнулся, рукой помахал. Точно! Обрадовался, что от главной своей мучительницы избавился. Огляделась. Вокруг дворца шелестели листвой деревья. За ними лежала белая безжизненная земля. Сухой теплый ветер трепал мои отросшие до плеч волосы. Вдали синела полоска моря.

- А сейчас, Лиха, смотри внимательно. - Сказал Свет. - Там внизу стражников видимо-невидимо. У нас только один выход. Прыгнуть с той стены. Ее никто не охраняет. Считают, неприступной.

Поглядела на стену, о которой толкует. Голова закружилась. Это ж если сосну поставить - и то ниже будет!

-Мы разобьемся! - Говорю дрожащим голосом. - Ты же не по ней сюда пробрался!

-Я сюда, послом переоделся. Вот и пустили через главный ход. А сейчас другого выхода нет. Знаешь, что бывает с тем, кто осмелится только дотронуться до наложницы султана? Ему отрубают руки, а ее зарывают живьем в песок за измену.

- А я скажу ты меня силой утащил.

- А ну тебя. - Свет собрал растрепавшийся волос в хвостик. Облизнул губы. - Есть такой древний прием - Ку Фи, парящая птица. Становишься на самый край, прыгаешь вниз делаешь ровно три оборота. Затем нажимаешь большим пальцем вот сюда. Он показал точку на шее. Отталкиваешься ногами от бока стены. Снова оборот - приземление. Все поняла?

- Свет? Ты чего головой где ударился?

-Это наша единственная надежда выжить. Я покажу.

Он пробежал по краю крыши, оттолкнулся, прыгнул. Очутился на краю стены. Я долго не решалась за ним последовать, но все же скоро стояла рядом.

-Здесь. - Друг указал рукой на какой-то колючий куст - Сгасит удар.

- Нет! Я в колючки прыгать не стану.

-Станешь.

-Нет, не стану! - Я топнула ногой и чуть не свалилась вниз. Свет еле успел придержать.

-Ну хорошо, Лиха, где ты хочешь прыгать?

Осмотрелась внимательно.

- Вон туда, там песочек под деревьями, видишь? Все помягче.

Парень отошел к условленному месту, закрыл глаза, что-то прошептал и сиганул вниз. У меня невольно крик вырвался. Свет сжался в комочек, прокрутился в воздухе, затем внезапно резко вытянул ноги. Толчок. Снова поворот. Мне даже показалось, что он не падает, а летит. Гибкая фигура исчезла за широкими листьями деревьев. Заколдованный! Точно заколдованный! Прислушалась. Зачем-то позвала по имени. Все равно, ведь не слышит. Долго так простояла, прислушиваясь да приглядываясь. По всему, случилось одно из двух. Или гордый парящий птиц расшибся или где на сучке повис. Поворачиваюсь - а рядом чудище бородатое ухмыляется. Охрана подкралась так незаметно, что я перепугалась до смерти. Не удержалась, полетела вслед за Светом. Какой там прием! Даже кричать позабыла. Зеленые ветки хлестнули по лицу, чуть не выколов глаз. Земля появилась грозно и нежданно. Я всхлипнула и тут же почти с головой погрузилась в вязкую почву. Торчали только плечи. Не пошевелить ни рукой ни ногой. Из огня да в полымя.

-Свет! - Кричу. - Свет! Помоги.

А в ответ тишина. Только птицы орут, да мухи жужжат. Принюхалась - как-то пахнет не приятно.

-Вонища! Свет...ты что...умер?

- Прекрати дергаться. Еще больше засосет. - Послышалось совсем рядом. Я с трудом различила голову, торчавшую чуть поодаль.

-Это что? - Спрашиваю?

- Зыбучие пески. - Прохрипел Свет изо всех сил вытягивая шею.

Вот скупердяй, султан, что земли нормальной не мог насыпать!

-А как отсюда выбираться?

-Никак! Никак отсюда не выбраться! - Заорал он и тут же закашлялся, набив полный рот песка.

- Безвыходных ситуаций не бывает. - Говорю поучительно. - Мы сейчас что-нибудь придумаем.

-Бывает! - Прошипел Свет. - Ты - вот безвыходная ситуация. На тебя неприятности так и сыплются! Прыгни мы там, где я говорил, такого бы не...тьфу...случи....тьфу, случилось!

Раздалось громогласное мычание. Поганка?!. Я повернула голову и с ужасом увидела, как глупая корова прыгает в самую гущу и проваливается сразу по самую морду. Поганка непонимающе заморгала голубыми глазами, попыталась дойти до меня, но не смогла сдвинуться с места.

У меня даже слезы навернулись от бессилия.

-Да как ты здесь оказалась то? - Спрашиваю.

-Это я ее с собой привез. - Прокряхтел Свет. - Знаешь как в дороге намучился? Думал, что удирать на чем-то нужно. А корова ни у кого подозрений не вызывает.

-Да как ты мог! - Злюсь. - Как ты мог ее сюда притащить! Мы же теперь все погибнем!

Парень ничего не ответил. На том месте где только что торчала его голова, теперь лежал лишь желтый листочек.

Повернула голову и разрыдалась - рядом из песка виднелись только два рога. Трясина кровожадно хлюпнула и втянула меня в беззубую пасть. Страшная темнота сдавила, словно тиски. Вот так всем концам конец. Не утонула ты Лиха в воде, зато в земле сгинула.

Снился мне старый сон, будто плыву я по морю на корабле. Вокруг зеленое море волнуется. Слышаться голоса гребцов да крики птиц. Скрипит дерево. Летят соленые брызги. Кто-то кричит на незнакомом клокочущем языке. Из тумана выплывает скалистый берег. Я вглядываюсь вдаль, силюсь получше разглядеть и...просыпаюсь.

В глаза бьет яркий свет. Я закрываюсь рукой, выступают ясные очертания корабля. Слышится плеск воды, песня гребцов. Так сплю я или еще не вернулась из Марь - страны?

-Лиха.

Оборачиваюсь. Рядом стоит Свет, улыбается.

- Как ты? - И голос такой ласковый, какой при жизни никогда не был.

Ну конечно сон! Вот не знала, что мертвым сны видятся.

Тут и Поганочка появилась. Прилегла рядом, голову мне на колени положила.

Однажды мне дед Снег рассказывал, что люди после смерти по вере его, падают в праведный мир, где все по справедливости. Туда доставляет их особый корабль без парусов. Каждого доставляет на свой остров, согласно жизненным заслугам. Злодеев и убийц - на огненный берег без еды и питья, там они вечно мучаются. Лгунов и хитрецов - на другой. Там захочешь из ручья напиться -а он в змею превратиться, ужалит. Захочешь плод с ветки сорвать - а он обернется серым камнем. Хорошим же людям достаются хорошие острова, героям и королям - и того лучше. Мне эта вера сразу чего-то не понравилась. Может сразу в море спрыгнуть. А то высадят незнамо где...

-Лиха! - Мне на шею бросился Любим. Лицо сгоревшее на солнце, кудри растрепаны.

Так, погодите, тут что-то не так.

-Любим, ты то когда помереть успел?

-Что? - Мальчишка наморщил нос.

Свет положил ладонь мне на лоб.

- Ты, Лиха, на солнце перегрелась. Уже ерунду всякую несешь.

Хлопнула его по руке.

-Сам ты перегрелся! Вот сидите тут и не знаете, что мы все умерли и теперь плывем на волшебном корабле на острова затуманные. Балбесы!

- Кто умер? - Осторожно спросил Любим? - Когда?

- Ну мы то, лично, в песках зыбучих сгинули. А ты где, про то не ведаю.

Свет нездорово развеселился, за бока ухватился.

- Простота деревенская! - Смеется. - Веришь во всякие сказки!

И давай с Любимом на перебой мне все рассказывать, как на самом деле то было. Оказалось, что Свет от убийц сбежал. А как за мной вернулся - увидел только двух мужиков с мешком от берега отчаливающих. Потом только догадался их расспросить. Кривой и Косой, а это они и были, долго таиться не стали. Так Свет и узнал, что меня в гарем продали. Вернулся за Поганкой, а там его уже Любим с отцом дожидаются. Потеряли меня, видите ли. Как узнали, что приключилось, не шутку перепугались. Пухлик даже вызвался пешком идти меня выручать. По началу Ждан Еремеевич осерчал. Но увидел купец, что сына не переубедить, помочь согласился. Вызвался к султану ехать, меня выкупать. Как раз и пригодилось золото, от которого на пиру отказалась.

Свет как один остался, решил время зря не терять. Взял Поганку, сгреб оставшиеся деньжата да сел на первый попутный корабль. Дальше, как с ним было, я уже знаю.

А купец с сыном долго ждали, пока их султан принять соизволит. Принял, повел в сад у дворца на прогулку. Поговорили о торговле, о жизни трудной дорожной. Подобрались и к сердечным делам, спросил Ждан Еремеич как бы невзначай, не покупал ли султан недавно бравской девушки с особой приметой - один глаз зеленый, другой карий. Лихой зовут. После совместной бурной ночи, повелитель взволновался, сказал, что вроде припоминает одну. Тут уж Любим не выдержал. К султану бросился, охрана его, причем, чуть в капусту не изрубила. Попросил отпустить меня, сказал, что деньги любые отдаст, а то без меня, мол, корова пропадает. Султан удивился, начал мальчика расспрашивать. Так Любим и рассказал о всех наших приключениях. Не перебивая слушал повелитель, а потом махнул рукой. Пообещал без денег меня вернуть. А перед тем, как во дворец возвратиться, решили поглядеть на заморскую диковинку - пески зыбучие. Только подходят - а в там уже три головы торчат, одна рогатая. Пока добежали - только одна виднеется. Зато с особой приметой - один глаз зеленый, другой карий. Еле буграми да веревками вытащили. Так и очутились мы на купеческом корабле. И плывем теперь назад в Сар-янг, а оттуда пешим ходом в царство бравское.

-А знаешь что? - Любим гордо поднял палец. - Я Михайло все деньги вернул! У меня еще припрятано, так мы его матушку как приедем, сразу выкупим.

-А что, он здесь?! - Спрашиваю. А сердце часто-часто бьется. Даже щеки загорелись. Приложила ладони, чтобы остудить.

-У! - Обрадовался Свет. - Да ты никак влюбилась!

-Сам ты влюбился. - Бурчу недовольно. Все бы потешаться. - Так где же он?

-В Сар-янге остался, за товаром смотреть...Он так рвался! Так хотел с нами отправиться! Но мало ли что с ним в дороге случиться. Здоровье то не то. Отец сказал, нет. Пусть остается.

Я расстроено вздохнула и почесала Поганку за ухом. Надо же как я по этому хмурному лекарю соскучилась!

-А что у него со здоровьем? - Спросил Свет, копаясь в своей сумке.

- Да он горбун. - Махнул рукой Любим. - Да нога одна короче другой. Трудно ему ходить то. А ежели бы убегать пришлось?

-Горбун? - Свет выронил из рук лямку. - Хромой? Странные у тебя вкусы, Лиха!

- Зато он честный, добрый, благородный! Да может таких, как Михайло, один на тыщу, а может вообще больше нет! - Я так разозлилась, что ударила парня по коленке.

Он отскочил и стеганул меня сумкой по спине, не больно, но все же повод! Я бросилась на него с кулаками. Но дорогу мне преградил сам Ждан Еремеевич. Руки в бока упер, насупился.

- Ну, чего расшумелась? Женщина на корабле не к добру. Вон, вода темнеет да ветер, переменился. - Сказал и уставился на меня взглядом немигающим.

- Ну и что? Я то тут причем?

-При всем. - Подал голос Свет. - От тебя одни несчастья. Буря по всему идет.

-Ха! - Я вытянула руку, указала на чистое небо без единого облачка. - Да откуда здесь буре взяться! Вам лишь бы придраться!

Но скоро предсказания Света сбылись. Поднялся сильный ветер, небо затянули черные тучи. Море посерело и разбушевалось. Наш кораблик то и дело швыряло из стороны в сторону. Гребцы лишь изредка переговаривались. Все их силы уходили на борьбу с громадными волнами. Иногда они оборачивались и бросали на меня злобные, тяжелые взгляды. Ничего хорошего они не обещали, взгляды эти. Я спряталась за Поганкой и Светом. Полил дождь, стало холодно, страшно и сыро. Приходил купец, увел сына. Опасения мои оправдались. Собрался корабельный люд, да ко мне пожаловал. Во главе сам Ждан Еремеевич. Свет заметно напрягся, взял меня за руку.

- Лиха, я ценю все, что сделала для моего Любима. Буду век тебе благодарен. Но не зря говорят знающие люди, что баба на корабле к беде. Вон, видишь как. Требуют тебя в жертву морскому царю...утопить. Кто его знает... - Купец убрал с лица разлетавшуюся на ветру бороду. - Меня здесь уважают. Не могу я тебя так просто в море то...Есть у меня лодка небольшая. Все уже снарядили. Еды там, одежды какой, меч свой...

-Понятно. - Я поднялась. - Если вам так будет спокойнее, я согласна.

А что толку сопротивляться. Все равно за борт выкинут. Вон их сколько. А так хоть какая то возможность выжить. Хотя чего я себя путаю! Ведь это безнадежно!

Мужики облегченно вздохнули. Только Свет прошептал что-то вроде "просто самоубийство". Пока на воду спускали лодку, она пару раз переворачивалась. Но скоро я уже сидела внутри, укутавшись в шерстяной плащ. Свет оказался настоящим другом, не бросил, как не просила. Ежился от холода рядом. Только вот Поганку пришлось оставить. Как ее в лодку то? Любим хоть и ревел и рвался, тоже остался на борту. Корабль быстро удалялся. Вокруг разевали пасть зеленые волны. Лодка то поднималась на самый верх, тогда казалось, что мы вот-вот разобьемся, то опускалась к самой бездне, тогда я жмурилась от страха. Мне чудилось, что нас накроет очередным водным хребтом. Встретилась взглядом со Светом, обнялись. Я хоть не на много, но перестала стучать зубами. Стало теплей и спокойней. А вокруг ревело и стонало море, хлестал дождь, гремел гром, сверкали ленты-молнии. Потянулась к самому его уху. Прокричала, чтоб точно услышал. Небритая щека царапнула по коже.

-Свет! Ты настоящий друг! Спасибо тебе за все!

- Это тебе спасибо! - Он повернул голову. С носа ручейками стекала вода, черные волосы облепили узкое лицо. А глаза горят, словно два угля в печи.

- За...за что? Тебе без меня уж точно лучше жилось.

Парень тихо рассмеялся, потер мое плечо.

- С тобой, я впервые чувствую, что делаю что-то правильное...друг.

-Гляди! - Он вытянул руку. - Что это там виднеется? Вон, видишь? Видишь?

-Отец небо! Поганка...не может быть!

Верная корова чудесным образом плыла к нам, рассекая волны. И непогода будто щадила ее. Волны расступались, ветер хлестал не так сильно. Или мне почудилось?

-Никак за нами прыгнула! - Восхитился Свет. - Как она еще не утонула? Откуда у тебя эта корова? Она что, заговоренная?

В этот момент откуда не возьмись налетела огромная гора воды. Такой громадины и представить нельзя на трезвую голову. Завернулась кулаком, завертела всех нас, вытряхнула из лодки. Надоело! Умираю, погибаю, да все никак. Скорее бы уже! Единственное, что помню - чей-то противный булькающий смех и голос.

-Размечталась. - Сказал этот голос. - Тебе еще жить да мучиться.

А потом шум в ушах и меня куда-то потащило, ударило о твердое. Вздохнула носом - вместо соленой воды почуяла чистый воздух. Неужели жива? Над головой раскинулось черное бездонное небо. Когда только ночь успела наступить. Тучи разошлись, умытые звезды сияли ярко, как никогда. И столько их было - в жизнь не сосчитать. Попробовала подняться - ужасно заболела спина. Тогда я просто повернула голову. Разглядела раскинувшегося Света - он лежал совсем рядом, тихо ругался. Значит живой! Вдалеке на блестящем песке виднелась большая рогатая туша. Было видно, как бока мерно поднимаются и опускаются. За друзей можно было не волноваться. От таких мыслей стало легче и спокойнее.

Долго смотрела на звездное небо и думала о Малиновке, деде Снеге, Любимее, Михайло, о загадке лешего. Иногда набегала волна, накрывала почти с головой. Тащила назад, но потом снова выталкивала на песок. А сил шевелиться уже не было. Удастся ли мне хоть когда - нибудь вернуться домой? И, кстати, интересно, куда это нас занесло?

То была последняя мысль, что я успела додумать, перед тем как заснуть.

Разбудила меня Поганка, лизнув в лицо. Свет тоже проснулся. Он милостиво окапывал меня от морской воды. Во всю парило солнце. Пригладила мокрые вихры, хотела сесть. Но спину обожгла ужасная боль, ноги и руки сами затряслись. Я не сдержала крика. Неужели хребтину сломала?! Стало ужасно обидно, что приключения так быстро закончились. Видела я таких - держат родичи только что из жалости. Ни ходить, ни работать не могут.

Свет тут же подскочил, перевернул на живот, при этом я даже застонала от боли. Сильные быстрые пальцы пробежались по каждой косточке, ощупывая. Внезапно парень резко надавил, рванул на себя. Что-то хрустнуло. Мамочки родные! На глаза навернулись слезы. Я попыталась отбиться от мучителя, ударила кулаком. Тут же пожалела. Помогал ведь человек! Свет не обиделся. Сказал, что ничего страшного со мной не приключилось. Ясно дело, возмутилась. Вечно бы чужую гордость опоганить.

Кстати о Поганке, корова нашла что-то интересное на дальнем конце берега. Хвост радостно дергался из стороны в сторону.

Поднялась, потянулась. Боль, как рукой сняло. Впрочем, почему как?

Оказалось, что рогатая выискала мешок с провизией, оной с удовольствием закусывала. Рядышком обнаружилась и разбитая лодка. Свет порылся в обломках, нашел привязанный к лавке меч. Приладил к поясу и притворно гордо запрокинул голову, красуясь. Сразу стал похож на свирепого, только очень грязного воителя. На смуглой коже лица и шеи явственно проступали следы черной пятерни.

-Ну, как? - Спросил он. Вытащил клинок из ножен, приставил к моему горлу. - Похож я на кровожадного пирата, грозу морей?

-На чуша ты похож. - Говорю. - После грозы в свинарнике.

Парень стукнул меня мечом плашмя по заду. Погляделся в зеркальную поверхность клинка, вытер лицо рубахой.

-Свет?

-М-м?

- Почему те, ну в Сар-янге за тобой гнались? Ты украл что-то у купца зажиточного?

-Ну вроде того...Просто я много ходил по миру, видел многих негодяев. Вот один и решил свести со мной счеты.

-И там в переулке тоже за тобой приходили? Не много ли чести?

- Нет, там были просто разбойники.

Я внимательно, с ядреным прищуром поглядела в черные глаза. Не врет ли? Вроде не врет. Совсем некстати вспомнилось ночное звездное небо, привиделась темная бездна океана. Потрясла головой. Ой, не нравится мне это все. Корова ткнулась мордой в живот. Не греши, мол, на человека раньше времени. Эх, будь что будет! Главное мы вместе!

Наспех перекусили тем, что осталось после Поганки. Тронулись в путь. Интересно же, куда нас судьбинушка занесла. Не успели даже на твердую землю выйти, как наткнулись на трех всадников. Кольчуга - на солнце сверкает, на голове шапки железные с перьями, на поясах - ножны, за спиной - копья. На щитах две красных змеи сплелись. Да ведь я этих змеюк в Малиновке видела. Точь в точь, как те, что к нам в деревню приезжали. Отступила назад, хотела за Света юркнуть. Да он сам, как одеяние воинов увидел, попятился. И ему, видать, с ними повстречаться довелось. Всадники же обрадовались, заулыбались. Как радуется кошка, когда ей в лапы негаданно падает мышь.

- Кто такие? - Воины достали копья.

Встрепенулась. Этот язык я знала хорошо, даже лучше, чем родной, бравский. На этом языке часто разговаривал дед Снег, когда работал над новым изобретением. Надежда загорелась в груди. А вдруг он подался именно в эти края. А если поискать? Бородатые старики, обожающие таскать с собой огромные книги и котомки с зельями, разрывающие могилы в поисках костей для изучения, говорящие заумными словами, и в совершенстве владеющие боевым искусством встречаются не так уж часто. Если такой где и объявится, об этом сразу прознает вся округа. С другой стороны, зачем тогда люди в таком же снаряжении искали его? Если он сбежал от них в Малиновке, вряд ли покажет нос здесь, на их родине. Не логично...да.

- Что вы делаете у покоев повелителя Красных островов?

- Где-где? - Не поняла я. - Прям здесь у него что ли покои?

- Молчи! Щенок! - Воин на черной кобыле зверски сверкнул глазами, подвигал тонкими усами.

Свет толкнул плечом, прошептал, чтобы я не совалась. Он, мол, сам разберется. Достал из-за пазухи мешочек с монетами.

- Да мы уже уходим. - Говорит. - До свидания.

Всадники оживились. Усатый припрятал взятку, кивнул собратьям.

- Хватайте их, к Лазарю поведем.

-Лазарю... - Свет было потянулся к мечу, да один из воинов подоспел ранее. Приставил копье к горлу, отнял оружие.

Связали нас веревками, веревки на седлах приладили. Так и плелись за всадниками, переговариваясь. Вслед беззаботно семенила Поганка.

-Лиха, будь осторожна, не болтай лишнего. Этот Лазарь тот еще злодей. - Наставлял Свет

- А тебе то откуда сие известно, друг мой?

- Я здесь родился, на островах. - Он опасливо поглядел на огромную серую тучу, ползущую со стороны моря. - Правда не на Красных, а на Зеленых островах. Про здешнего повелителя многое говорили. Он задушил во сне старика отца, отравил двух братьев, продал в рабство старшую сестру - и все для того, чтобы добраться до власти.

Мы вышли к широкой дороге. Я невольно охнула. Поганка прижалась ближе. По обе стороны на колах сидели страшные мертвецы. Были старые, на жаре растлившие, были совсем свежие, заливавшие все кровью и нутром. На них черным месивом копошились мухи. Нагло вышагивали по голым черепам черные вороны. Стоял гнусный сладковатый запах, от которого съеденный хлеб запросился наружу. Все эти ужасы никак не вязались с ярким солнышком, зеленой листвой и шумом прибоя.

Дальше страшнее - из кое-где торчали головы. Многие с изъеденными красными лицами. А некоторые уже без глаз - постаралось воронье. Колени подгибались, я взглянула на воинов. Те спокойно ехали, весело переговаривались. Вид мертвых смердящих тел ничуть их не смущал. Свет аж посинел. Он до того сжал кулаки, что по правой ладони потек ручеек крови.

- Что это? - Я и не собиралась кричать, да вырвалось.

Один из воинов оглянулся, подъехал ближе. Сухое его лицо исказилось в улыбке, острые глаза забегали по сторонам, затем остановились на моих связанных руках.

- То злостные преступники королевства. Повелитель лично наказал их. На колах - убийцы и мятежники, в землю зарыты изменники и должники. Те, что во время не выплатили сбор за землю. Вон старой Латуни повезло. Ее за долги закопали, так старуха долго не мучалась. На повелитель строг, но справедлив. Внучка ее тоже полагалось закопать живьем, да повелитель сжалился. Велел просто удушить. Все это ради блага королевства.

- Да почему король сам не решает кого казнить, а кого миловать? - Возмутилась я.

- Сразу видно, не местный! Король наш уж месяц, как помер. Сестра его совсем от дел отошла. Не знает, что в мире твориться.

-Король умер? - Свет как-то странно дернул подбородком.

- Ты что, глухой? Эй, а я тебя нигде не видел? - Словоохотливый стражник внимательно осмотрел моего друга. - Может в трактире где встречались?.. Целый месяц, как помер. Он, как принц исчез, хворал больно, светлый наш. Зачах. Поговаривают, то ли наследника Диммурга выкрали разбойники, то ли сам сбежал. Потом пропал и учитель его и друзья верные. Многих потом с перерезанными глотками нашли. Многих до сих пор ищут. А все одно, сейчас королевство без хозяина. Вот наш Лазарь и собирается завтра в замок ехать, престол требовать. Он королю племянник. Право крови имеет. Недавно вернулся Верховный Советник, откуда - то из долгого путешествия. Вот заживем, так заживем! Жалко вы того не увидите. Повелитель жутко как чужестранцев не любит!

Болтун увидел, что товарищи принялись делить полученное золото, пришпорил коня. Скоро он уже во всю ругался с ними.

-Если этот Диммург и вправду сбежал, он еще хуже поганца Лазаря! - Возмущаюсь.

- Я верный подданный своего государя и не в праве судить своих повелителей. - Сипло ответил парень Видно, еще не отошел от картины смерти.- Не каждый может отдать свою жизнь власти.

- Но от него зависли жизни всех этих людей! Может, если бы этот трус остался, все было бы иначе.

- Что может изменить один человек, когда вокруг столько лжи и злобы? Да Лазарь бы его просто убил. Придушил или отравил...есть много способов.

- Он может хотя бы попытаться. Он должен попытаться. Он больше не принадлежит себе - он принадлежит людям, которые ему служат. И это есть высшая добродетель... - Я запнулась и усмехнулась. Говорю ведь совсем как дед Снег.

Свет и Поганка тоже удивленно уставились на меня.

-Лиха ты простая деревенская девушка - ездишь верхом на скаковой корове, знаешь с десяток языков, владеешь боевым искусством, говоришь, как читаешь. Что еще я про тебя не знаю?

Совсем нежданно ударил в бубен бог грома. И в этот миг словно в танце выскочили из-за гибких сплетенных ветвей люди - общим счетом трое. Все они были в темно зеленых одеждах, в руках длинные тонкие ножи, на лицах повязки. Видать это, чтобы совсем уж путников не пугать. Наши всадники воинственно закричали, обнажили мечи. Зеленые воины двигались молча и быстро, словно то были и не люди вовсе, а просто тени на пыльной земле. Зашипел воздух под острым клинком. Острие летело прямо мне в сердце. Свет метнулся на защиту, поднял руку. Удар пришелся на натянутую веревку - та упала разрубленной. Мужчины вступили в рукопашную. Тут и Поганка подоспела. Подняла одного разбойника на рога, бросила под копыта. Один из нападавших громко закричал и в прыжке вышиб из седла сразу двоих всадников. Одного сразу полоснул по горлу, со вторым пришлось биться. Началось настоящее мочилово. Но досмотреть до конца не довелось. Черная кобыла, к седлу которой я была привязана всхрапнула и понесла. Сначала я как могла поспевала, но скоро упала и волочилась следом уже на пузе. Камни обдирали кожу в кровь, летели в глаза. Спасла меня Поганка. Она догнала взбесившуюся животину, схватилась зубами за веревку.

-Держись, хозяйка! - Послышалась у меня в голове.

Веревка оборвалась, я еще некоторое время катилась колбаской, а потом остановилась. Рогатая подруга разжевали и путы на запястьях, пару раз нечаянно куснула. Все тело жгло и ссадило. Но ничего есть дела поважнее, чем царапины и шишки. Свет в беде! Я, прихрамывая и кряхтя, залезла на корову. Схватилась за седло. Поганка тут же тронулась обратно, на выручку нашему другу. Мы домчались быстрее ветра, но никого не обнаружили. Только сломанные ветви, следы крови на дороге да пыльная веревка говорили о том, что здесь недавно кипела жестокая схватка. Не было ни умерших, ни раненных, даже лошади пропали. Опоздали. Прислонилась к рыжему боку коровы, успокоила сбившееся дыхание.

По всему выходит, победили зеленые разбойники. Лазаревы воины уж не стали бы таиться и скрывать трупы противников. Я обследовала окрестности. Но они, как в воздухе растворились. Неужели забрали мертвых с собой? Один всадник, которому горло перерезали, должен был точно скончаться. Неужели Света постигла та же участь?

Мои горькие спутанные мысли встревожило тяжелое пыхтение и громкое шарканье. Я затравленно огляделась. Со стороны города шел старичок, еле волоча босые мозолистые ноги. Его длинные сухие руки, казалось, жили свое собственной жизнью. Они раскачивались перед ним, тряслись, извивались, словно змеи. Черное от загара с редкой бородой лицо крепилась прямо костлявому телу, без всякого намека на шею. За плечами виднелся походный мешок. Старичок остановился рядом и молча уставился на меня. Он стоял так довольно долго, качая головой и чавкая беззубой челюстью.

- Чего тебе надо, дедушка? - Спрашиваю.

-Чаво? - Он приставил руку к уху. - Не слышу.

Пенек старый.

-Чего надо? - Закричала я в желтое грязное ухо.

-А не кричи. Не кричи, дочка. - Закачал головой старый чудак. - Я ведь не глухой. У меня правое не слышит. А левым мы могем! Лицо у тебя больно хорошее. Ты в город то не ходи. Там сейчас худо. Лазорька наш в короли намылился, всех под себя подмял, как петух. Сколько народу сгубил! Э-эх! Никого у меня не осталось. Жену с внучком сгубил. Я с моря прихожу - а нет их, казнили. Уже и деньги достал, долги оплатить. Да не успел.

-Дедушка. - Выдохнула я.

-Вот собрался Лазорька в Белоград в короли проситься. Так я быстрее. Успею. Расскажу, Верховному Советнику о всех его пакостях да злодеяниях. Говорят, вернулся Советник та на острова. Он единственный может этого гаденыша придавить. А нет, так нет. Попытаться стоило.

Старичок от негодования брызгал слюной, грозил сухим кулаком.

-У меня то ноги еще ходят. Благо Белоград не далеко. Всего день пути - Тут он встрепенулся, словно вспомнил о важном. Пробежался взглядом по кольям да зашагал дальше.

- А в город все же не ходи. - Донеслось до меня. - Там все добрые люди уж померли, одно зло то и схоронилось. Себя не спас, так других спасу.

Я заворожено смотрела в след ходоку. В хилой фигурке будто горел буйный молодой огонь. Бывают же на свете люди. Редко на кого мне хотелось в жизни походить. А на него вдруг захотелось. Вот так - достойно пережить потерю любимой семьи, и не выть, не кататься в пыли от бессильной ярости, а идти. Идти, когда уже не осталось сил, когда уже не осталось надежды на счастье, идти только затем, чтобы уберечь другого от страшной беды, чтобы сохранить чужое счастье и любовь. Для него теперь осталась последняя дорога - дорога в Белоград.

Белоград? В голове тут же вспыхнула яркая картинка: смуглое измученное лицо, тухнувшие глаза.

-Ты должна отправиться в Белоград. Найди молодого короля. Только ты сможешь доказать его право на корону. Только ты сможешь уничтожить всех ложных претендентов. Приложи ладонь к сердцу человека, что пожелал войти на трон, произнеси слово истина - тун. Древняя магия власти испепелит любого негодяя и проходимца. Только достойный получит настоящую власть над королевством и...миром. Поняла?

-Да.

-Да! - Вслух произнесла я.

Вот значит оно что! Не зря судьба привела в эти земли. Обвела глазами мертвые тела. Показалось, что они смотрят умоляюще, ждут помощи. А ведь, получается, благо островного королевства теперь всецело находится в руках малохольной деревенской девчонки и хилого старичка. Кто-то ударил меня в спину. Ну, хорошо, еще и настырной рыжей коровы.

-Дедушка! - Я припустила следом за ходоком. - Дедушка! Вас, случайно не подвезти до Белограда?

К Белограду мы подъезжали уже без старичка. Он даже не сказал своего имени. Где-то недалеко от сребристого ручейка, где ветер гонит волны высокой травы и колышет голубые колокольчики, под теплой летней землей, с тремя камнями у изголовья нашел покой самый отважный человек, которого я встречала в своей жизни. Там, в затуманном мире его встретят его родные. От себя я оставила в подарок все золотые и свой лучший нож. Негоже отправлять доброго человека в последний путь без денег и оружия. Пусть его дорога закончилась, дальше пойду я. Решимость его как бы перетекла в мое сердце. Там что-то горело и бушевало. Я знала, что непременно пройду до конца. Ничего, нескладеха Лиха совершит в своей жизни хоть один стоящий поступок!

Белоград раскрывался постепенно, словно волшебный исполинский цветок. Даже жалкие лачуги в близлежащих деревнях превосходили хоромы Сар-янга. На пути встретилось множество застав. Но никто не придирался, не приглядывался к оборванному мальчишке с рыжей коровой. Что с нас взять?

И вот теперь мы мчались по мощеной дороге, а впереди сверкал самый прекрасный город на земле. Солнце степенно спускалось с небосклона. Янтарные и алые облака, словно птицы, летели над головой. Зеленые склоны, увенчанные шапкой из могучих дубов, отливали золотом. Море стало темно-темно синим, словно небо поздним вечером, и все искрилось в ярких звездах. А прямо из скал берега, бело-розовых в лучах засыпающего солнышка, стрелой неслись в небо украшенные замысловатой кладкой стены. Казалось, что город вылеплен из огромной снежно-белой горы. Такое могли построить только боги. Я подняла глаза и чуть не упала с Поганки. Высоко - высоко, доставая почти до щек молодой прозрачной луны, так высоко, что основание слилось с золотистым свечением земли, горела вершина горы. Праматерь всех гор, непостижимая и прекрасная. С нее стекал сияющий поток воды, превращаясь над морской водой в клубы пара. В самом сердце водопада горели три семицветных радуги.

У могучих золотых ворот меня встретили стражники в доспехах. На щитах красовался зеленый трилистник. Совсем, как у меня на плече.

-Что надобно тебе в Златограде? - Прогудел огромный воин, подобный по стати вековому дубу.

От его тяжелого взгляда я заерзала в седле. Нет, правда, а что говорить то? Пришла вот спасть ваше королевство? В глаз дадут, еще и обругают. Внезапно с удивлением услышала собственный повелительный голос. Честно слово, я не открывала рта!

- Пропусти страж, ибо я Вестник и Вершитель!

Я на всякий случай прикрыла рот ладошкой. Голос вовсе не стал тише.

- Немедленно пропусти!

Охранники ошалели от такой наглости и осоловело переводили взгляд с удивленной морды Поганки на мое перекошенное лицо.

-А...чем докажешь...э...госпожа? - Дрожащим голосом спросил один из них.

Я почуяла запах гари. Выяснилось, что рукав моей рубахи полыхает огнем! Как ни странно боли не чувствовалось! Когда захлопала пламя, от рукава остался только неприятный запах. Зато на плече переливался всеми мыслимыми цветами трилистник. Стражники. Как один попадали на колени, боясь поднять глаза. Поганка не стала дивиться на странное поведение людей местных, весело зацокала по улице. Я обернулась, поглядела на склоненные спины воинов, меня бросило в холодный пот. Пыталась найти хоть немного разумное объяснение тому, что приключилось. В голове было темно и пусто, как в котле после того, как в утайке от ворчливой жены мужик ночью выел из него всю кашу.

Как то довелось мне угодить в лесной муравейник - сотни тысяч злобных жителей сразу окружили, недовольно суетились, злобно покусали. Сейчас я чувствовала то же самое. Мы с Поганкой оказались посреди человечьего моря. Люди кричали, толкались, презрительно отворачивались, бросались за податью. Я несколько раз пыталась заговорить с прохожими, но те притворялись, что не слышат, даже не обращали на меня внимания. Торговка зеленью окинула нас сердитым взглядом, да внезапно улыбнулась.

- Что тебе девочка? - Спросила она и тут же повернулась к суровой бабке, которая рылась в ее товаре...- Да сама бы полежала на солнце цельный день, я б на тебя поглядела! Все только утром с грядки срезано!

-А где здесь королевский дворец? - Я крикнула погромче, чтобы перекрыть гул толпы.

- Что? А! Приезжая чтоль? Ага, вон мимо булошной иди не сворачивай, ага... Да куда уж дешевле то? И так цену сбавила! Вам на что? На похлебку? Берите женщина, берите голубушка - последний пучок остался...А ты девочка, прямо до самой пристани езжай, там ограда каменная, сразу увидишь...Ах ты скотина, окаянная!

Торговка выдернула из поганкиных зубов морковину. Да потом вдруг передумала, засунула обратно. Погладила по кудряшкам между рогов.

-Кушай, коровушка. У меня тоже была...молоко до чего вкусное давала!

Услышав слово "молоко" Поганка опасливо фыркнула, затрусила прочь.

-Спасибо большое! Всего вам хорошего! - Помахала торговке рукой. - Ну, подруга, все слышала, куда нам петь держать?

-Уж не глупей других. - Прозвучало у меня в голове.

Вечерело. Замок виднелся еще издали. Белокаменные башни горели малиной в предзакатном солнечном свете. Они росли из неприступной на славу сработанной ограды, словно куст боровицы - множество ярких стеблей переплетались, извивались, устремлялись к солнцу. Над остроконечными крышами развивались зеленые с серебром флаги.

У ворот столпился разодетый в пух и прах люд. Очередь медленно продвигалась. Знать с интересом уставилась на оборванную то ли девчонку, то ли чумазого мальчишку верхом на рыжей корове. Пронеслось шипящее "гляди, гляди". Никогда не было мне стыдно за штопанную рубаху и старые штаны, а тут опешила немного. Дамы в сверкающих платьях, кавалеры в начищенных сапогах, с подкрученными усами смотрели на меня с недоумением и недовольством. Некоторые даже махали платочками у холеных носов.

Вскинула подбородок, стукнула пятками по бокам Поганки. Она невозмутимо врезалась в толпу. Попутно пришлось пояснять желающим, что я дескать посол, еду с важным государственным делам. Корова с легкостью пробивала себе путь, богатеи с криками недовольства рассыпались в сторону. Те, что поупорнее и подурнее вздумали встать на пути. Они, мол, здесь пол дня дожидаются. Ну и что? Я, вон вообще весь день в седле. Скоро смельчаки с ужасом мчались домой, прикрывая срамные места обрывками кружевных портков и перегрызанным родовым оружием.

Позади раздался переливистый женский визг, шумные вздохи. Что еще? Обернулась. Да, вроде, ничего страшного. Коровам клозетов специальных пока никто еще не отводил.

-Это навоз. - Пояснила я тем, кто вопрошал громче всех. - Можете собрать, потом с водой смешаете. Настоится денька два. Такая репа вырастет! Во!

Я показа размер ожидаемого урожая, разведя руки в стороны. Богатеи притихли. Видно примерялись, как побыстрее завладеть волшебным удобрением. Но, оказалось, они просто углядели сверкающий трилистник на моем плече. Стража внимательно осмотрела рисунок.

-Пропустить королевского Вестника! - Трубным голосом известил их главный.

Мы выехали на широкий деревянный мост. Внизу во рве шумела и играла голубыми звездами вода. По обе стороны моста стояли воины в чистой праздничной одежде. Каждый имел при себе обоюдоострый топор, лук, колчан со стрелами и длинный кривой меч.

Было как-то не по себе. Голоса стихли. Было слышно только мое взволнованное сопение, цокот копыт, да тихая музыка из дворца. Мост привел в пышный тенистый сад. Корова решила не ходить по дороге, она врезалась в самую гущу кустов. Взметнулись в воздух две чахлые бабочки. Ни одной мошки, ни комарика. Поди их здесь чем-то травят. В лицо ткнулось что-то липкое и неприятное. Какая гадость! Я быстро соскребла с волос паутину, вытерла руку о рубаху. Вокруг пестрели яркие цветы всех мыслимых и немыслимых обличий и раскрасок, гибкие тонкостволые деревца сплетались в замысловатые фигурки зверей и птиц. Судя по страшным мордам и косым глазкам монстров садовник был не дурак выпить. Наконец, все в колючках и пыльце, мы вылезли из зарослей прямо у входа в замок. Во дворике плескался прудик, из которого прямо в небо летели струи воды. В центре белела девичья фигурка. Такая жарища. Не мудрено, что она решила освежиться.

-Эй, милая! - Прокричала я. - Где мне найти тут самого - самого главного?

Девушка промолчала. Видно, как и все жители этого города воротила нос. Я разозлилась, уперла руки в бока.

- Нет, вы только поглядите на нее! Что тебе трудно ответить? Лахудра ты бессовестная! Вот сейчас как дам в лоб, чтобы не повадно было, людей честных забижать!

Поганка поддержала меня протяжным мычанием.

- Госпожа, должно быть что-то перепутала.

Я вздернула брови, прищурила глаза, чтобы рассмотреть того, кто решил мне помешать разделаться с грубиянкой. Это был паренек с короткими, зачесанными на один бок черными волосами, загорелым скуластым лицом, густыми бровями, которые сходились на переносице, и темными слегка раскосыми глазами. Он был одет богато: шитый жемчугом зеленый кафтан, темные обтягивающие штаны, добротные сапоги. Через локоть висело перекинутое белое полотенце.

- Чего тебе? - Спрашиваю грубо. - Видишь, разговариваю?

- С кем?

- Разуй глаза, вон с той наглой теткой. Вон, морду воротит.

- С какой теткой? - Он удивленно поглядел на пруд. - Так это же статуя!

-Статуя... - Я почувствовала себя последней дурой. Ну, да чувство обычное. - Ты погляди, а прямо живая!

Парень было растянул губы в улыбку, да так и задохнулся. Во все глаза уставился на мое плечо. Бухнулся на колени, голову склонил.

-Встань сейчас же! - Рассердилась. - Я тебе не хозяйка, не мать, чтобы мне кланяться. Скажи лучше, как пройти к вашему самому главному.

Обогнули замок и выехали к главному входу. Гости все подходили. Затеряться в толпе всяко бы не получилось. Я похлопала подругу по шее и корова послушно прибавила ходу. Мы с разгону ворвались внутрь. Огромная зала на первом этаже просто ослепила. Везде свечи, золото, серебро, цветы, дорогие шелка, картины на всю стену, разноцветная мозаика на окнах, кованые решетки, резная мебель. На полу ровными гладкими кирпичиками был выложен замысловатый узор. Колонны, украшенные лепниной уходили к расписанному золотыми цветами и выложенному стеклышками своду, посреди которого царила огромная, похожая на солнце лампа. Она состояла из тысячи завитков. На каждом горел маленький огонек.

Люди были подстать зале: все в золоте, каменьях, дорогих материях. Вот где Свету то было разгуляться! Что бы он сказал, если бы увидел такое прекрасие? Сердце болезненно сжалось. Не вернуть уже друга. Захотелось просто убежать куда подальше, упасть на траву и расплакаться. Потрясла головой, отгоняя чувства непрошенные. Хоть что-то хорошее для него сделаю...Помогу истинному королю взойти на трон, спасу от злодея его родную землю!

Так и встал перед глазами образ знакомый. Черные волосы ниже плеч, смородиновые глаза, нос с горбинкой, губы в вечной ухмылке, а на подбородке небольшая ямочка...

Гляжу - а передо мной точно такое же лицо! И волосы и глаза и нос и ямочка! Так это что же получается? Свет! Ни с кем его не спутаю. Стоит посреди залы разодетый, как павлин. Наверняка опять кем-то прикидывается. Решил хитрюга местных богачей пощипать. Вон как гордо вышагивает. Никак под боярина или купца косит.

Живой! Я так обрадовалась, что даже позабыла обидеться. Бросил меня одну, пропал неведомо куда. Прямо вся испереживалась, а ему хоть бы что. По пирам шастает, дамочками глазки строит, горшок с ушами.

-Свет! - Позвала, прыгая с Поганки. Корова тут же отправилась к пробовать на вкус приглянувшиеся шторки. Орудуя локтями, я пробралась к другу. Ну погоди! Сейчас так привечу, мало не покажется!

- Привет, Светик! - Говорю. Подбежала и от всего сердца пнула под зад.

Музыка оборвалась. Кто - то рядом нервно икнул и закашлялся. Пронеслось эхо женских вскриков. Послышались глухие удары. Те дамы, которых не успели подхватить валялись на полу без сознания. Очень - очень медленно, как под водой, Свет обернулся и посмотрел мне в глаза. Лицо его было суровым и каким-то каменным. Я даже испугалась, что обозналась. Гремя оружием, явно с кровожадным намерением, ко мне бежали стражники. Но парень вдруг вскинул руку, приказывая им остановиться. Чудно, но они послушно отступили.

Взгляд мой упал на картину, висевшую рядом. На ней - мужчина в короне и меховой мантии. Внизу подпись - Диммург III Король Семи Островов, Повелитель Синеморья. Так искусен был рисунок, что мужчина казался живым. Куда там нашим мазилам! Перевела взгляд с лица короля на лицо Света, потом обратно. В сердце закралось нехорошее подозрение. Они были похожи друг на друга, как две капли воды.

-Све-е-ет?

- Лиха?

-Свет!

-Лиха!

-Лиха?! - За Светом или, как его на самом деле зовут, стоял седой старик в пурпурной мантии и с золотой короной в руках. Видно, что сильно волновался. Корона ходила из стороны в сторону, отчего крупные зеленые камни на зубцах то вспыхивали ярким светом, то гасли.

-Дедушка Снег? - Я почувствовала себя обманутой. Я почувствовала себя преданной. Я почувствовала себя самым глупым и несчастным человеком во всем мире.

Повернулась и побежала к дверям. Народ опасливо расступился. Свет и дед Снег что-то кричали вдогонку. Ну и пусть! Уже у самой двери все же решила обернуться. Тут же меня со всей дури оттолкнули назад. В зал ворвались вооруженные до зубов солдаты. На крепких щитах краснели два свившихся змея. Впереди выступал здоровый плечистый парень. Из под панциря доспехов торчала маленькая лысая голова с большими красными ушами. Только посреди макушки болталась тонкая черная косица. Морда у него было дюже страшная и злобная.

Видно было, что от незнакомца никто ничего хорошего не ожидал. Гости начали втихушку прокрадываться к выходу. Мужик то и дело скалился и зыркал по сторонам выпученными глазищами. Наконец его взгляд нащупал Света.

- Братишка! - Рявкнул он.

От этого рева многие содрогнулись и вжались в стену.

-Ты мне не брат Лазарь. - Спокойно ответил Свет, рука его поползла к ножнам.

- Верховный Советник, старейшины, я взываю к справедливости. - Лазарь в два прыжка оказался на середине зала. - Не рано ли проводить коронацию! Вы передаете корону тому, кто ее не заслуживает!

- Что за бред? - Дед Снег выдержал долгий злобный взгляд. Остальные старейшины в лице двух хилых старичков спрятались за его спиной. - Как ты посмел привести во дворец солдат?

- Я всего лишь хочу, чтобы восторжествовала справедливость. По нашим законам тот, кто отказывается от престола трусливо бросает королевство на произвол судьбы, теряет все права на корону! Разве не так?

По залу пронесся одобрительный шепот. Дед Снег опустил голову, признавая поражение. Свет чертыхнулся.

-Твоя правда Лазарь. Но если нет других претендентов...

-Что же так! Претенденты есть! - Радостно воскликнул душегуб. - Я уже как пять лет присматриваю за королевством. Веду внешние и внутренние дела. В то время, как этот трус протирал штаны в кабаках и притонах. Тебя Снеггъяр тоже не было, когда королевство так нуждалось в тебе! К тому же я сам королевских кровей! Престол по праву мой!

-Подлец и убийца! - Все также спокойно сказал Свет.

-Что?!

-Что слышал. Ты послал за мной целые полчища наемных убийц. Ты попытался сделать все, чтобы убрать препятствия на дороге ук трону. Ты и Снеггъяра пытался убить, он чудом спасся.

-Ой, да мало ли что я пытался! Это называется просто - политика! Давайте смотреть правде в лицо то есть в глаза. - Лазарь обнял Света и деда Снега за плечи. - После того, как ты Свет сбежал из королевства, ты лишился всех прав на престол. Кто сможет заменить тебя? Твоя безумная тетка? Ну кто? Скажи мне Верховный Советник!

Он вырвал у деда корону, надел.

-А теперь начнем коронацию с начала.

Дюжина здоровых воинов окружила плотным кольцом. Они приставили копья к горлу Света и Снега.

Старейшины задрожали, словно листья. Они услужливо закивали, поклонились. Один взял в руки толстую старинную книгу, другой - золотой кубок.

Скоро священные слова были произнесены, вино выпито. Лазарь нагло расселся на резном, выложенном каменьями троне. Сдвинул корону на бок.

- Ну наконец то! Теперь мой! Столько лет ожиданий! - Он блаженно потянулся, вытянул ноги. - Свет, Снеггъяр, не смотрите буками! Вам и так долго везло. Беда прям какая-то! Все никак понять не могу...

Лазарь будто вспомнил что-то важное. Он резко выпрямился, нахмурил брови.

-В самом начале все шло хорошо. Слежка работала ладно. Сначала выследили тебя Снеггъяр. Это было не трудно. Но, впрочем, не важно. Самое интересное началось потом. Посылаю, значит, отряд старика прикончить. Все подготовили! Все! Возвращаются мои соколы - ощипанные и пустые. Говорят, напал на них то ли парень в юбке, то ли девчонка в штанах. Причем с одним глазом. А второй то ли выколот, то ли завязан. Всех одним ударом сокрушил!

Я нервно сглотнула и хихикнула, припоминая бойню в Малиновке.

- Ну упустили старика, пес с ним. Но это чудо снова объявляется! И где? Уже в Сар-янге! Одна девчонка разделывается с целым отрядом отборных бойцов! Что-то не спроста эта девка все у меня под ногами путается! Что, наняли воина на защиту? Или все же совпадение?

Лазарь внимательно поглядел на пленников. Свет и дед Снег что-то себе смекнули, обменялись страдальческим взглядами. Везде, мол, эта Лиха, лезет, где ее не просят.

- Молчите? Молчите. Не такой уж я любопытный. Главное то мне все же удалось! Жаль, конечно, что гонец потерялся. Говорят, его в дороге на Сар-янг до смерти избили. Шалят разбойнички, шалят.

-Ах ты! - Дернулся свет. Но острия копий тут же впились в смуглую шею. Вынудили остановиться.

- Так что, единственный человек, который мог управлять древней магией рода, который мог доказать, что ты достоин престола, мог справиться со мной, - погиб. Унес свои тайны в могилу, как говорится. Ну, ничего, будем править без магии. Кому вообще нужны все эти штучки с волшебными мечами и заклинаниями? И без них обойдусь...

Хрустнуло перекусанное копье. Раздался сиплый крик. На середину зала выбрела Поганка. Из зубов свисала штанина.

Мне показалось, что и без того выпученные глаза злодея, сейчас совсем свалятся на пол. Так он их выкатил.

-Откуда здесь корова? - Гневно вопросил он. - Что за шутки. Убрать скотину! Продолжаем праздник!

Тут же со звоном разлетелись стекла на окнах. В зал ворвались трое в зеленых одеждах. Старые знакомые! Это же те, что похитили Света! Ребята встали рядом с пленниками, обнажили короткие мечи. Судя по всему, это наши парни.

Воины Лазаря при этом опомнились и бросились на них. В ход пошли столы, лавки, горшки, зазевавшиеся гости. В общем, полетели клочки по закоулочкам.

Нормальные люди поспешили скрыться или спрятаться. Перед глазами замелькали руки, ноги. Дала пару раз кому-то в зубы. Кто-то в свою очередь залепил мне затрещину, пнул под зад. Подозреваю не обошлось без королевских сапог. Уж не помню, как оказалась за троном. Высунула голову - и тут же спряталась снова. Мимо, жужжа, пронесся меч и впился в стенку. Когда я снова осмелилась высунуться, стало понятно, что дела плохи. Силы явно были не равны - пятеро против целой армии. А солдаты все прибывали и прибывали. Причем у многих на щитах сиял зеленых трилистник. Новый король раздавал им указания, прыгая по трону.

Один за одним пали три зеленых воина. Свет и дед Снег остались одни. У парня на щеке алел длинный порез. Дедушкины годы тоже давали о себе знать. Он тяжело дышал, двигался все медленнее, пропускал удары. Что же я здесь сижу! Вставай Лиха! Подъем!

Я издала воинственный клич для воодушевленья и выскочила из укрытия. Видно переусердствовала. Лазарь икнул, замахал руками и рухнул со спинки трона, на оной стоял. Приложился лбом о пол и начал неприлично бранится. Трон угрожающе пошатнулся. На злополучной спинке сверкнули золоченые буквы "Туран". Туран, понимаешь. Да тут в одном этом туране веса ого го! Былинного богатыря шутя прибьет. Надо мной нависла черная тень падающего стопудового кресла. Неведомая сила схватила меня сзади за рубаху и оттащила в сторону. Зато Лазорька не успел отползти. Его накрыло с головой. Что-то неприятно хрустнуло. Брань стихла. Да упокойся кости его, аки жернов мельничный. Осторожно так обернулась. Выдернула рубаху из зубов Поганки, огляделась. Бойня стихла. Мужики застыли в немыслимых позах. Свет выпустил из зубов ухо врага. Кто-то выронил меч. Он с лязгом покатился в мою сторону. Молчание стало вроде как угрожающим. Мое сердце почуяло недоброе. Так, Лиха, пора смываться.

Я улыбнулась самой невинной улыбкой на которую была способна и отступила назад. Споткнулась о подрагивающую руку внезапно упокоившегося короля и растянулась поверх царского кресла. Получилось. Как вроде бы я специально уселась.

- Король умер. - Тихо возвестил дед Снег. Его голос отчетливо прозвучал в тишине. - Приветствуйте нового короля.

Мой друг зябко повел плечами. Ему еще не верилось в удачу. Прежде красивая рубаха грязными кровавыми лоскутами сползла вниз. Могучая грудь часто вздымалась и опускалась. Он походил на огромного дикого зверя. И не простого зверя, а настоящего вожака. И не к чему ему корона. Заходящее солнце янтарным ореолом зажглось над его головой.

Воины побросали оружие, учтиво опустились перед Светом на колени, признавая нового повелителя. Я поднялась. Да, то был настоящий король. И я знала, что мне надлежало делать. Подошла к Свету, приложила руку к его сердцу. Друг сжал мою ладонь и удивленно поглядел в глаза.

- Воистину, тун. - Сказала я громко, слова эхом прокатились по всему дворцу, грянули нежданным громом за стенами города.

Тут уж ахнули все. И дед Снег, и Свет, и все остальные. Потому что цветок на моем плече загорелся да заискрился. Сияние разлилось по моей руке. И в том месте, где кончики пальцев касались теплой кожи друга, вспыхнула настолько яркая звезда, что пришлось зажмуриться.

- Клянись защищать свое королевство и людей живущих в нем. - Мой родимый голос снова стал вытворять непонятные вещи.

-Клянусь. - Ответил молодой король.

- Клянись до последних дней своих вершить добро, благородство и справедливость.

- Клянусь.

- Клянись защищать слабых и сдерживать сильных, вести войско в бой с той же отвагой и осмотрительностью, с которой ведешь собственную жизнь. (На этом месте у меня вырвался смешок).

-Клянусь.

- Клянись, что отразишь любую опасность, пожертвуешь самым дорогим во имя королевства.

- Клянусь.

Когда же это кончится! Уже язык устал.

- Да будешь ты Диммург сын Диммурга внук Диммурга кролем Семи Островов. Воистину!

Силы разом ушли из тела. Голова пошла кругом, колени подломились. Благо, Светик, подхватил.

-Девочка моя...доченька. - Прошептал дедушка, щекоча бородой мой нос. - Сейчас, сейчас.

Из затаенных мест стали выбираться гости и слуги. Вокруг меня собралась целая толпа. Всем не терпелось поглядеть на ужасного убийцу Лазаря. Но вместо ярой хари воительницы любопытствующим представлялась моя перекошенная, бледная рожа. Слышались разочарованные охи и ахи. Тут толпа разделилась на три группы. Одни утверждали, что я мальчик, другие с пеной у рта, что девочка, третьи вообще объявили, что я наемный карлик убийца неизвестно какого пола.

Споры оборвало громкое кряхтение, словно кто подавился.

-Господин Верховный Советник.- Позвал хриплый жалобный голос. - Можно с вами переговорить. Дело чрезвычайной важности.

Дед Снег ушел, а когда вернулся начал угрюмо раздавать указания стражникам. Мужики быстренько разогнали гостей да сами поскорее скрылись. Остались только избранные слуги и мы.

-Беда, - Без обиняков сказал дедушка. - В Закатных рощах объявился дракон. Можно было наемникам заплатить, но по городу уже шепот пошел. Все ждут теперь, что новый король сокрушит монстра. С одной стороны это хорошая возможность вернуть народную любовь и доверие, доказать всем, что ты настоящий король. Но с другой стороны - это очень опасно, ваше величество. Мы не можем пойти на такой риск. Мой совет таков - пошлите солдат, а сами сошлитесь на рану в бою. Здесь уж лучше бесславная жизнь, чем славная смерть.

- Я поеду.

- Вы хорошо подумали, ваше величество?

- Да, учитель, Снеггъяр. Это мой шанс.

-И я тоже хочу дракона бить! Я тоже поеду! - Кричу. - Седлайте коней!

-Поедешь, поедешь. - Дед Снег погладил меня по голове. Он говорил так, как люди разговаривают со смертельно больными или умалишенными. - С тобой все равно не сладишь. Но только завтра.

В темноте, потрескивая, догорали свечи. Из открытого окна тянуло запахом цветов, слышались колыбельные сверчков. На полу, свернувшись калачиком, спала Поганка. Не знаю точно, как это у нее получается. Во сне подруга смешно сопела, клацали зубами, и фыркала.

Мне же не спалось. Сидела и глядела в смородиновое небо.

Вон куда я забралась. Одна лежанка - с нашу избу. На окнах ткани дорогие висят, на полу - палас мохнатый. Я раньше себе дворе как представляла? Ну большая деревянная изба. Ну выбелены стены, цветами измалеваны, ну красные половички, посуда побольше да поглубже да народа больше влазит. А тут...Прямо все в голову не вмещается. И Свет этот, и дед Снег, и загадка. Уже и позабыла, об чем речь то. Там было что-то про три слова. Одно я должна отыскать на престоле злодея, другое - в желудке крылатого змея, а третье вымолвить на прощанье заморскому королю.

Тут прямо в лоб ударило. Так первое слово я уже знаю! Она было на спинке трона написано, что Лазаря придавил. Туран. Вот же словечко! На бравском оно значит дружба, а еще сила и самопожертвование. Чудно, на островном всего одно слово, а на нашем целых три выходит. Какое из них нужное?

Дверь тихо скрипнула. Поганка подняла голову с копыт, засветились в темноте хищные коровьи глаза. Но, видно, человек был ей знаком и ничем нам не угрожал. Она снова улеглась поудобнее.

- Лиха, ты спишь? - Свет тихо вошел и присел рядом.

- Здорово, ваше величество.

- Лиха, я должен объясниться. Виноват, не спорю. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Выдернула у него из под зада подушку, подложила себе под спину.

- Давай подумаем. Меня бросил мой любимый учитель, затем выгнали из дому, потом противный старикашка леший наложил заклятие. Пока я не отгадаю его загадку, не смогу вернуться в Малиновку. Так, дальше я нарываюсь на полоумного грубияна посла, оный всучил мне свое великое предназначение, ни за что ни про что. Потом некая особа королевских кровей крадет у меня сосиски, втравливает во всякие темные истории, после чего бесстыже бросает. Я врываюсь во дворец верхом на корове и всенародно пинаю принца, а потом придавливаю короля его же собственным креслом. Поди уже поползли слухи, что я полоумная и страшна опасна во гневе.

Оглянулась - Свет с интересом глядел на меня. В его зрачках плясали огоньки свечей. Вздохнла, махнула рукой. Ну не умею я долго дуться!

-Как хоть тебя на самом деле зовут?

- Я Диммург Четвертый, король Островного Государства и Повелитель Семиморья, властитель Зеленых островов. Но мне больше по душе Свет...И не смотри так. Я тебе все рассказал.

- Чего то не припомню.

- И правильно, ты же дрыхла, пока я изливал душу.

Мы помолчали. Поганка явственно почмокала губами. Помолчали еще.

-Свет.

-Чего?

- А почему ты сбежал?

- Мне тогда было девятнадцать. Я мечтал о рыцарских походах, сражениях, хотел спасти прекрасную принцессу из лап ужасного дракона... А потом узнал, что короли ничем таким не занимаются. Выяснилось, что короли только и делают, что лгут, травят друг-друга, подсылают наемных убийц, устраивают глупые десятилетние войны.

-Но ты мог бы стать другим, хорошим королем.

Свет сложил вместе ладони, похлопал скрюченными пальцами. На стене появилась тень большого зубастого чудовища.

-Я боялся. Боялся, что меня убьют, боялся, что не оправдаю надежд отца. Я и сейчас боюсь. Только кое-что во мне изменилось. У меня появилась...надежда что ли. Вера в людей и в добро, в дружбу...

-Угу.

- Лиха! Ты часом не спишь там?

-Нет, ты что! - Я широко открыла слепившиеся было глаза.

- Охотно верю. - Он щелкнул меня по носу, за что и получил подушкой по мохнатой макушке.

Завязалась ожесточенная драка. Верх одержал я. Уселась врагу на живот и отколошматила от души, пока не запросил пощады.

-Лиха. - Послышался скрипучий низкий голос. - Ты не спишь?

В дверь просунулась белая борода деда Снега. Он близоруко проковылял вперед, спотыкаясь о стулья и столы. Свечки давно потухли, и Свет незамеченным забрался под одеяло. Дедушка, наконец, добрался до кровати. Нащупал королевский окорок, решил, поди, что это мое плечо, ласково погладил. Мне пришлось запихать край подушки в рот, чтоб не прорвался смех.

-Лиха, дочка, я должен объясниться. Знаю, знаю, что виноват. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? - Голос учителя был жалостным и виноватым.

-У меня ведь обязательства перед целым королевством. Как только мне пришло сообщение и произволе Лазаря, я не мог больше прятаться...Конечно, должен был знать, что ты тебя одну оставлять не гоже. А ведь я собирался вернуться за тобой. Да ты сама меня сыскала.

Здесь он снова по отечески приложился к ноге Света. Мое многострадальное сердце не выдержало, я закусила подушку посильнее. Но смех, все равно прорвался. Он больше походил на предсмертное сипение старой свинки.

-Лиха? - Дед Снег мотнул головой в мою сторону, одернул руку. Затем он пошарил в своих закутках, вытащил что-то. Щелкнуло огниво. С горящей свечкой он склонился над Светом, сдернул одеяло. Тихонько подкралась за его спину. Парень обмотал замотался простыней, как замужняя баба платком. Было видать только носатое лицо и кулак, сжимающий под горлом ткань.

-Ты хто? - Испуганно просипел учитель.

-Гы-гы. Здравствуйте, Снеггъяр. - Мило улыбнулся Свет.

-Ваше величество? - Дед Снег сначала опешил, выронил свечу. А потом как разозлиться, как схватит короля за ухо, как вытащит из постели.

- Ты что здесь делаешь паскудник?! - Прорычал он. - Где моя девочка?

-Да как ты смеешь! Ой, ой, учитель, пустите. Да что вы подумали?! - Голос парня сделался тонким, как хвост мышиный. - Я же король!

-Дидо...Он просто поговорить пришел... - Объясняю. - Чего ты.

- Ах поговорить! - Обрадовался Снег и ухватился свободной рукой за мое ухо.- Я вам покажу разговоры. Воспитал на свою голову! Выискали тоже моду по ночам беседовать! Где это видано! Думать кто будет, корова твоя? А если бы вас кто увидел? Что было бы я тебя спрашиваю?

- У-у! Поможите люди добрые. - Заголосила нарочно жалобно. - Сироту занижают!

- Прекрати юродствовать! - Сердился дальше старик. - Да шуму бы на все королевство было! Ему то ничего. А тебе позор пожизненный! Девица должна четь смолоду блюсти.

Ну хватит с меня наставлений на путь истинный! Нам в том направление все одно не надо. Я закатила глаза, испустила душераздирающий стон, и рухнула на бородатого душегубца. Подействовало. Дед тут же позабыл обо всем, попался на старую удочку. Положили меня на постель, подушку взбили, одеялко подоткнули.

-Лиха что с тобой? - В один голос спросили мужчины.

Я довольно хихикнула, запрыгала на перине. - Обманули дураков на четыре кулаков!

-Нет такого слова "кулаков". - Вроде обиделся Свет, но уселся рядом. - Дурацкие у тебя шутки, Лиха.

Дед Снег пристроился по другую сторону.

-Вот, веришь ли, так всегда меня старого обманывает. Только соберусь уши ей надрать, а она - "ой, худо мне, дидо, в глазах темнеет". И на пол падает. Пугаюсь, переживаю, суечусь вокруг. А эта вскочит, словно белка, - и ну бежать. - Учитель весело засмеялся.

-Дидо, а для чего этот цветок нужен. Тот, что я на руке носила?

- Это заклинание древнее. Передается оно от короля к королю. Обычно сразу. Но когда сын не может сразу от отца его получить или наследников не остается, избирается Вестник. Он ищет нового короля по всему свету. У кого на плече этот знак, тот в нашем королевстве и повелитель. Это очень сильная магия. И никто не может причинить вред человеку, который помечен цветком. Нельзя того убить ни железом, ни деревом. Смерть может прийти только от яда или руки человеческой, безоружной.

-Лиха, а что ты там про загадку толковала? - Не к месту встрял Свет.

Что же, если интересно, так и быть. Выложила им все, как на духу. Долго думали, гадали, как быть, как мне помочь ответ отыскать. Умаялись. Скоро перешептывались только мы со светом. Дед снег проворчал, что не пристало мол, в почивальне девичьей сиживать, завтра день трудный, и вообще пора уходить. А потом сердито свел брови, погрозил пальцем, да захрапел в бороду.

-Да ты с-пи, спи Лиха. - Сказал Свет заплетающимся языком. - Подожду, пока стража обход закончит, да пойдем мы с Верховным Советником.

Я послушно закуталась в одеяло и закрыла глаза.

Солнечный лучик ласково пробежал по щеке. Я вдохнула поглубже свежий утренний воздух, разомкнула ресницы. Взгляд уткнулся в ворот белой рубахи и черные пряди, подняла голову. Нос уперлась в чей-то подбородок. Проморгалась. Не привиделось ли? Нет, не привиделось. Рядом, прижимая меня к себе, сопел Свет. Так и застыла в испуге страшном. А потом примерилась, вроде даже приятно. Только уж больно сильно в макушку дышит. Неожиданно собственных мыслей устыдилась. Мечтай, мечтай Лиха, да не увлекайся. Ишь чего, дура самородковая! Разошелся у тебя ум по закоулочкам, а в середке ничего не осталось.

. Дед Снег и Поганка состязались в храпе. Пока побеждал дед. Сонное царство, прямо. Вывернулась, встала. Тут и Свет потянулся. Подвигал черными бровями, зевнул во всю королевскую пасть. Стихло рычание учителя, он поднялся с подушек.

- Спали, почивали, весело ль вставали? - Спрашиваю.

- Эхе - хей. - Вздохнул дед Снег. - Все таки заснул!

-Всем доброе утро. - Улыбнулся Свет. - Как хорошо! Давно я не просыпался дома.

-Потом отоспитесь. - Говорю. - Давайте отсюдого! Мне еще нужно переодеться в дорогу.

Вытолкала мужчин. А тут как раз мимо идет расфуфыренная тетка. Она даже выронила толстого белого кота, которого держала в руках. Кот жалостливо мякнул и зафырчал. Да тут каждый бы подивился. Стоит король в одной рубахе и подштанниках, рядом Верховный советник: босиком и в халате шелковом. Мои гости было рванули назад, но я ловко закрыла дверь за их спинами.

Послышалось тихое бурчание деда Снега. Особенно ясно было слышно "позору не оберешься", "поползут слухи" и "ох эта Лиха".

- Доброе утро, тетушка! - Вяло поздоровался Свет.

- Ути моя лапочка, ударился? Ну, иди к мамочке. Здравствуйте, ваше величество. О, Снеггъяр что у вас за вид? - Раздался высокий дребезжащий голос. - И что это...

- Я в-всегда утверждал, что утренние прогулки по дворцу укрепляют дух и б-благоприятным образом упражняют тело. - Перебил ее почти невозмутимым голосом Дед Снег.

И не дожидаясь расспросов, они заспешили прочь. Тетушка немного погодя отправилась следом. Застучали и смолкли каблучки. Я спокойно вздохнула и принялась собираться в дорогу.

Сборы затянулись до полудня. Уже советовали заночевать да ехать утром. Но Свет наотрез отказался. Поганку вымыли, почистили, накормили. Тоже проделали с ее хозяйкой. С меня сошло столько грязи, что в пору было сгребать в грядки да сжать цветы. Рядом дожидался повелителя могучий вороной скакун. Он бил копытом и приплясывал от нетерпения. Коня звали Бой, на бравском значит Буря. Мне тоже прелагали резвую молодую кобылку. Но разве может какая-то там лошадь сравниться с моей коровой!

Жители Белограда вышли провожать своего нового короля. Гремели трубы, шумел люд, развевались в знойной синеве серебряные с зеленым флаги. Богатеи наблюдали за отбытием из особый, крытых лож. Вокруг них суетились гридни с опахалами, подносами и благовоньями. Так как короля еще не было, все глазели на меня. Я обежала Поганку, дернула деда Света за рукав.

- Ну где он? - Спрашиваю.

Два чванливых старейшины рядом с учителем недовольно задвигали бородами.

- Имей терпение. Помнишь, что говорил мудрый Канкуций?

Я послушно закивала. По правде этот Канкуций уже сидел у меня в печенках. Этот мудрец вообще много чего наговорил. И как лично мне видится, брехал он, аки сивый мерин. Но дедушке об этом говорить не следовало.

Тут ворота литые распахиваются, в окружении челяди вышел сам Диммург III, король Семи островов. Ошибиться тут нельзя было. Хоть герой весь и закован в железный панцирь с головы до ног, на голове его, прямо поверх шлема надета огромная золотая корона с каменьями. За плечами висит богатый зеленый плащ. Я припомнила, как Свет ссорился с дедом Снегом, местным воеводой и своей тетушкой Павой из-за короны, улыбнулась. Радетели утверждали, что в кольчуге безопасно и сражаться ладнее. В конце концов, мой друг сдался. По мне, так от этой груды грохоту больше, чем смысла. Вот запор у дракона может случиться, эт да!

Король произнес долгую заунывную речь, толпа возликовала, золото нищим раздали, придворные дамы порыдали для порядка, стали трогаться. Еле погрузили на бедного Боя. Сверху навалили еще огромный щит, прицепили к седлу меч, копье, приладили колчан со стрелами, лук. Ножи в сапоги закрепили, даже дубину железную сбоку повесили. Добрый конь даже не споткнулся, словно на нем не было вовсе тяжкой ноши, легко бросился вскачь.

Поганка презрительно фыркнула, но побежала следом. Когда мы стены города скрылись за пригорочком, Свет облегченно откинул крышку железной шапки. Я поглядела на красное потное лицо.

-Попробуй только, засмейся! - Пригрозил друг.

-Да ладно, здорово выглядишь! Кстати, Светик, что это за молодцы за нами плетутся от самого дворца.

- Где? - Парень со скрипом повернулся. - Да это крестьяне с товаром, сено везут.

Вздохнула, покачала головой.

-А у вас все крестьяне в стогах копья держат?

Мы переглянулись. Свет придержал Боя, подождал, пока догонят нас.

-Вы кто такие? - Строго вопросил он. - Чего за нами следуете?

-Ваше величество. - Прогудел мужик, правившей первой повозкой. - Не серчайте, мы вот, на ярмарку едем...

-На ярмарку говоришь? - Я вытащила у друга копье и пару раз ткнула древком в стог.

Палка встретилась с чем-то твердым. Сено заворочалось, послышалось недовольное ворчание.

- Куда ты тычешь? Глазов чуть не лишился! - Пожаловался голос из сена.

-А ну все на выход! Вдоль дороги становись! - Приказал Свет. Вид у парня был такой грозный, что даже я устрашилась. Показалось, что не друг мой передо мной, а мертвый Лазарь. Уж больно властно говорил.

Скоро, скромно потупив взор, выстроились в ряд королевские воины. Все в полном снаряжении, вооруженные до зубов, с начищенными до блеска щитами. Последним выбрался на суд королевский главный воевода.

На меня поглядел волком. Перед господином своим подобострастно склонился.

-Велите молвить?

Свет милостиво кивнул.

- Не вели казнить, мы вовсе не хотели вашего слова ослушаться, государе.

- А чего тогда следом отправились? Варъяр, ты же сам согласился, чтобы я один поехал!

Воевода почесал затылок, в нерешительности.

- Верховный советник о вас больно беспокоился. Приказал тайно следить. Если что, сразу в помощь бросаться. - Он затряс курчавой бородой, раззадориваясь - А если с тобой что случиться!? Где мы еще такого короля сыщем! Одного не пущу!

- Молчать! - Заорал Свет в не себя от ярости.

Мы с Поганкой даже вздрогнули вместе. Воевода втянул голову.

-Хватит! Варъяр, я уже не мальчишка! Твое дело - охранять город, а не за мной, как нянька бегать! А если враг придет? - Свет замолчал, отдышался. - Я, Диммург Третий, король Семи островов, Повелитель Семиморья, приказываю вам всем: отправляйтесь обратно в Белоград! А тот, кто ослушается, будет казнен!

И видно было, не шутил он. Такого Света я еще не видала. Таким он мне совсем не нравился. Воины послушно склонили головы, забрались в повозки и отправились восвояси.

Парень долго провожал их свирепым взглядом, затем сорвал с себя корону, шлем, забросил в кусты. Следом полетели латы, железные сапоги, зеленый плащ.

-Свет?

-Лиха, помолчи, а? Не до болтовни. - Он пришпорил Боя и унесся вперед.

Мне внезапно расхотелось догонять его, вообще ехать вместе. Стало ужасно обидно. Ах вот ты как запел, друг любезный! Ну ничего, я тебя заставлю рылом хрен копать! Сама дракона победю! Вторую отгадку найду, выскажу все, что о зазнайках и негодяях думаю, да домой отправлюсь. В родную Малиновку!

Свернула к ближайшему домику, спросила у хозяев нет ли другой дороги до града, где дракон завелся. Оказалось, есть, да целых три. Только те дороги через места гиблые лежат. Лучше, мол, по главной ехать. Она и глаже и безопаснее. Спасибо за совет, люди добрые. Но по мне лучше гиблые места с разбойниками, чем ладная дорога вместе с бессердечными королями.

На следующий день утром Поганка остановилась на лесной опушке. Остановилась уверенно и прочно, словно копытами в землю вросла. Корова пощипывала травку и не обращала внимания на все мои потуги заставить ее продолжать путешествие. Ничего не поделаешь, придется остальной путь своими ножками топать. Достала из сумки булку с яблоками, не спеша, пошла сквозь росистую высокую траву. Штаны сразу намокли, причем целиком. Вот когда жалеешь, что ты маленького роста. Несносная Поганка плелась рядом, заглядывала в глаза, трогала руку теплыми губами, выпрашивая кусочек сладкого теста. Разделила на две половинки, одну отдала подруге. Корова угощение слопала и снова скосила глаза уже на мою половину.

-Попрошайка! - Ворчу. - Это моя булочка, ну что глядишь? Да ладно, на, жуй!

Подбросила кусок, Поганка подпрыгнула и поймала его в воздухе. Только зубы щелкнули. Осмотрев после мои пусты ладони, она потеряла всякий интерес, убежала вперед. Я нашла свою корову у края каменистой широкой дороги, занятой обгладыванием деревянной доски указателя. Паршивка уже успела отгрызть порядочный кусок и задумчиво его пережевывала. Очередной раз подивившись вкусам рогатой, попыталась прочитать надпись. Благо она была цела. "Свиняки". Вот же штука! На бравском это словно никакого отношения к хрякам не имеет. Оно значит родник, ручеек, маленькая речка. Интересно, далеко ли до города и в какую он сторону.

Совсем рядом послышались голоса. Я отклонила траву, для лучшего обзора. По дороге шли разряженные люди, громко разговаривали, смеялись. Что - то не ко двору веселье, когда тут дракон злодействует. Больные, что ли? Тут я разглядела телегу, громыхавшую за двумя упорными осликами. Из телеги торчал вбитый в днище шест. А к шесту уж, вот диво, была привязана девушка. Она то и дело поднимала красное зареванное лицо к небу и навзрыд голосила. Читывала я про то, что есть у отсталых племен древнее излюбленное средство от всяких напастей. Только появится в округе чудище какое, колдун, они к нему сразу тащат на расправу своих невинных и не очень дев. Как всегда пихают то, чего не жалко. Так и закармливают зверюгу до смерти, сейчас девки то ого-го! За месяц не переварить. А с колдунами расправлялись еще страшнее - они им дев в жены отдавали. Действенное это средство, еще никто такого издевательства долго не выдерживал. А по правде, это, наверное, подлые мужики придумали, чтобы от надоевших жен избавляться. Тут же в моей голове чудная идея возникла, как дракона изловить и убить.

Я обогнала шествие, преградила путь.

-Добрый всем денечек! - Говорю. - Зачем же вы милые люди бедную девушку к палке привязали и тащите невесть куда?

Свиняковцы подозрительно посмотрели на меня. Недовольно заворчали, но остановились.

- Че встала? Иди отсюда! - Невежливо попросил крупный детина.

- Мы на Сосновые Горы идем. - Объяснила худощавая женщина с плетеной корзиной под мышкой. - Вот, настало время дракона задобрить, чтобы не трогал город наш, скот наш, детей малых.

Я приняла позу поважнее.

-Отпустите девушку. - Говорю громогласно. - Возьмите меня за нее!

-Не шутишь ли? - Ко мне шагнул хилый мужичек с длинными висячими усами.

-Нет! Хочу дракона вашего уморить! У меня и план хитроумный есть.

Народ долго не думал. Посовещались, смекнули себе, отвязали бедняжку. Девушка тут же бросилась ко мне. Стала плакать пуще прежнего, руки мне целовать, называть своей спасительницей. Я же ловко залезла на телегу, надела на старую одежду новое белое платье, тяжелые серебряные и золотые украшения.

-Зачем же столько добра? - Спрашиваю.

- Как зачем? - Засмеялись из толпы. - А как же еще дракона приманить? Он ведь страсть как всякие драгоценности любит.

-У нас так повелось. Одна семья дочку отдает, другая все свои сбережения. Это чтобы никому обидно не было. - Разъяснила женщина с корзиной.

-А. понятно. Эй! - Это я мужикам крикнула, что мои руки проворно к столбу привязывать начали. - Вы чего делаете? Как же я убегать буду, когда вы копья на зверя направите?

-А зачем тебе убегать? - Хитро подмигнул мне мужичек с усами.- Не нужно тебе убегать. Ни к чему нам утруждаться, на чудовище с оружием идти. Разозлиться еще. А вот что девку нашу отдавать не придется - на том тебе спасибо!

Остальные довольно рассмеялись. Лишь несколько человек недовольно закачали головами. Но вмешиваться не стали.

- Вы чаво а! - Испугалась я. - У вас совесть есть? А ну развязывайте скорее.

Тут ко мне стал подбираться паренек с грязной тряпкой в руках.

-Ну а это зачем? - Вяло спрашиваю.

Усатый мужичек одобрил то, что я успокоилась. Он услужливо объяснил. - Это чтобы, вы бабы своим криком дракона то не отпугивали.

-Я кричать не буду. - Говорю. - Только не надо грязной тряпкой в ро-о-от! А ну чеши отсюда! Щас какхм-му, хр, м-м! - Кислая вонючая ткань впилась в губы, стянула кожу. Я в который раз подивилась своей глупости. Кабы я не в свое дело не сунулась... Да ладно! Как бы бабушка не бабушка. Была бы она дедушкой. Все одно уже вляпалась.

-Все обещают, а потом как заведут. - Поделился опытом усатый. - О, кого это там несет?

Впереди поднимался столп пыли. К нам скакал всадник на черном коне. Если сказать, что я ни чуточки не обрадовалась, это враки. Я чуть ли не закричала от счастья, но тут же спохватилась. Стало стыдно и подумалось, что лучше уж в пасть к дракону, чем обидчику на глаза.

Тем временем всадник остановился рядом снами, придерживая горячего скакуна.

- Приветствую вас, жители Свиняки. - Здесь, так как знал бравский, Свет поперхнулся.

По толпе побежал шепоток.

- Король! Король приехал! На отца то как похож!

Усатый мужичек первым ступил к парню, поклонился до земли.

-Долгих лет, ваше величество.

-Да как же ты меня признал? - Удивился Свет, а я обрадовалась, что он меня пока не заметил.

-Дык посол ваш еще утром прошлого дня был...Да еще до восхода... Сказал, что может сам король к нам пожаловать. Приказал дракона задобрить, накормить до отвала...Вот исполняем, вашу волю исполняем. Девку на съедение везем.

- Девку?! - Свет окинул меня растерянным взглядом, не признал. Да потом как схватит усатого за грудки. Одной рукой от земли поднял, потряс как тряпку.

-Да вы что! Совсем все сдурели! - Король отбросил мужичка в пыль дорожную, подскакал ко мне. - Развяжите ее! Как можно своих же де...Лиха?

Мне как раз учтиво вытащили тряпку изо рта. Я сердито засопела и отвернулась от него. Знать, мол, не хочу.

- Лиха! Ты чего здесь делаешь? А я то тебя обыскался!

Слыхали? Обыскался он меня! Горшок с ушами.

-Да вот, дракона ловлю.

-Хороший способ! - Развеселился парень. - Вечно ты, Лиха, в неприятности попадаешь!

-Да хороший! - Угрожающе говорю. Попробуй только охай. - Мы меня к столбу приставим, будто привязана, а ты с этими героями свиняковцами поблизости затаишься. Растянем на деревьях сетку, листьями схороним. А за сеткой яму выкопаем и колья внизу поставим. Прилетит тварюга, меня увидит всю такую несчастную. Спуститься, чтобы сожрать, да тут я вырываюсь и убегаю. Он полетит за мной, в сетке запутается, и прямо в яму рухнет.

- Э-э, Лиха, ты уверена что это получится?

- Конечно! До этого предсказание лешего все сбывались!

-Всего одно.

-Все равно! Не зря же сказано, что второе слово я найду в желудке крылатого змея! Значит мне суждено его поймать, убить и разделать!

-А вдруг это не тот дракон? - Свет нерешительно поглядел по сторонам, слово пытался у людей совета спросить. - Может, я его на поединок вызову?

-Ты лучше ума чуток из своей головы вызови! Это же дракон, он тебя просто сожжет пламенем или пополам перекусит. А у меня выходит без особой угрозы. Все получится! Свет! Скрутим эту змеюку, шею узлом завяжем! Мы ему глаз на хвост натянем, харю набьем, зубы повыковыриваем! Мне желудок, тебе все остальное. Ну, так что, по рукам?

- По рукам. - Свет поглядел как - то особенно грустно, пригладил выбившийся из косицы черный волос. - Развяжите, наконец, ей руки!

Все выходило хорошо. Куда уж лучше? Комар носу не подточит, не то, что дракон. Широкое поле, за полем лес. У самых деревьев столб высокий торчит. На колу привязана несчастная, невинная и прекрасная дева. Ну, морда то у нее просто на солнце сгорела - вот и прекрасная. И уж потеряла она всякую надежду на спасение. Уже не плачет, не пытается путы жестокие снять. Голову горемычно опустила. И нет ей ни выхода ни спасения.

А на самом то деле меня от жары сморило. Противная ящерица не спешила к столу. Яму уже выкопали, сеть поставили. Мужики играли в укрытии на щелбаны в чет - не чет. Свет где-то неподалеку. Пошел искать Поганку, которая убежала в лес с королевскими штанами в зубах. Провалился в болото, на кустик повесил, наивная душа.

Уже начала засыпать, как трава слева рядом с большим кустом зашевелилась. Скоро шелест повторился ближе. Сначала подумалось, заяц. Но скоро до меня донеслись человеческие голоса. Говорили на бравском.

- Давай еще выждем. - Предлагал один.

- Чего выжидать, дурье! Помнишь как в прошлый раз, а? И моргнуть не успели, как он ее сожрал. А так быстренько побрякушки сымим и деру, деру, пока эти вон не заметили.

-А если она закричит?

Раздался внушительный шлепок.

- Да им всем грызло завязывают, понял, нет?

-Понял. - Обиженно отозвался голос. - Драться то чего, всегда ты так!

- Давай, давай. Последний разок соберем. У нас уже полный мешок злата серебра. Вернемся богачами...а можь вовсе не воротимся. Наконец то, стоящее дело сыскали...

- Ага, это ты хорошо выдумал, Кривой, на Острова то податься. Все доверчивые, так прямо добро сами в руки и отдают. А главное знаешь чаво? А то, что эта ведьма с коровой сюда не доберется...

Снова раздался шлепок.

-Косой! - Прошипели из травы. - Не поминай вслух!

Так ворча и препираясь разбойники подобрались совсем близко. Вот уж их мне сейчас не хватало! Горе грабители. Сорвут ведь все! Я недовольно следила за двумя макушками, торчащими неподалеку. Кривой быстренько выглянул, сверкнули голубые хищные глазюки. Видно, ничего подозрительного не увидел. Махнул рукой Косому, и мужики поднялись во весь рост, заслонив солнце. Первым делом уставились на украшения. На бородатых мордах засияли предвкушающие улыбки. Косой, рассмотрев браслеты, даже издал что-то вроде - "гы-гы-гы". А потом они перевили взгляд на мое лицо...

Как челюсть отпадает, глаза из орбит вылазят да кожа синеет, я до этого не раз видала. Но чтобы бороды дыбом вставали!

- Привет! - Говорю. Ласково, чтобы с перепугу чего не утворили.

-А-а-а? - Как бы осведомился Косой.

-О-о-о! - Мучительно подытожил Кривой и попятился.

-Лиха!!! - Из леса раздался тревожный голос Света. - Лиха!

Я обернулась. Парень в пожеванных, рваных штанах делал мне какие-то жесты. И лицо то бледное - будто в муке изваляли. Тоже мне, устроили спектаклю! Я уж совсем вышла из роли невинной жертвы. Уперла руки в бока, отошла от столба. Сама этих молодцов сейчас на меха разделаю, без помощи. Но разбойники неожиданно обхватили меня с двух сторон, сиротливо, словно дитяти малые к мамке, прижались. Что еще?

Рядом откуда не возьмись появился высокий забор из желтых толстых бревен. Внезапно забор поделился на две половины и превратился в два ряда острых клыков. В пасти, огромной, как пещера заблестела слюна. Меня сорвало с места. Даже ойкнуть не успела, как мы втроем оказались внутри. Пасть тут же захлопнулась. Стало темно. Что-то мокрое и горячее облепило со всех сторон, свернуло в крендель, протолкнула вглубь. Зазвенело в ушах. Видно ящер набирал высоту. В глазах потемнело, в рот и нос забилась липкая жижа. Что-то пребольно ударило меня в спину. Стукнулась локтем так, что боль отозвалась даже в зубах.

Полежала, приходя в себя, откашлялась. Вроде больше никуда не тащило, только уши заложило напрочно. Огляделась. Вокруг мерцал тусклый свет. Я сидела на полу в странном храме. Стены его были украшены рисунком из переплетенных стеблей и листьев, и горели алыми и золотыми огоньками. В беспорядке валялось множество вещей: ящики, копья, кучки травы и земли, доспехи, груды костей.

Кости...И только тут я вспомнила куда угодила. Я же в желудке дракона! Вот горе то, горе! Меня сожрали! Вот вам и загадочка! Если даже отыщу слово, похвастать будет не перед кем.

Рядом явственно послышалось всхлипывание. У стеночки, обнявшись, сидели Косой и Кривой. Мужики жалобно завывали и ругались. Увидев меня, они зарыдали того пуще. Косой даже указал на меня дрожащей рукой, но вымолвить ничего путного не сумел. Только "Она... она".

- Не надо. - Взмолился Кривой и бухнулся на колени. - Не губи! Помилуй! Отпусти нас, пожалуйста.

Чего это они, а?

- Мы больше не будем. - Тихо пискнул Косой. - Отпусти нас, а?

- Да, да! - Закивал Кривой. - Мы работать станем, семьей обзаведемся, бесчинства навсегда оставим!

Я смутилась и отошла от истеричных мужиков. Ну их, вдруг они буйные? А живот то у змеюки дюже большой! Уже как десять шагов прошла, а конца все не видать. И чем дальше вглубь, тем темнее делается. И страшнее... Тихо, словно на кладбище...Рассердилась на трусость свою, сплюнуть хотела, да только так и застыла согнувшись, губы трубочкой. Прямо напротив меня сидел мертвяк. Одни кости остались. Они горели светлыми пятнами в темноте. Не одна ли это из моих предшественниц? Ой, батюшки мои! Неужто и мне рядом местечко уготовлено? А вдруг то умрун, ходячий мертвец? Сказывают люди, что коли человека нечисть погубила, не будет его душе ни покоя, ни царства небесного. Вылазят такие по ночам да принимаются детей малых таскать, девок мертвить, кровь человечью пить.

Бр-р...куда тебя Лиха понесло? Я осторожно приблизилась к праху. Что-то торчало из костлявой ладони. То ли нож, то ли что еще...Руки сами потянулись...А сердце так и колотиться...Боязно то как...а вот как вскочит. Вот уже пальцы дотронулись до холодного....

-Ба-а-а!!! - Завизжал умрун страшным голосом, закачал высохшей головой. Не понравилось. Обозлился на неучтивую.

У меня так коленки и подкосились. Приземлилась аккурат на зад, в руках остался ножик.

-Ба-а-а! Бе-е-е! - У меня аж кровь в жилах застыла. Я не хуже мертвяка заголосила. Вскочила, и, не оглядываясь, к разбойникам побежала. Слышу только - за спиной ноги костяные шлепают. Вот- вот нагонит.

-Умрун! Умрун! - Кричу. - Ой, спасите!

Косой и Кривой поднялись, с ужасом мне за спину уставились. Я с разбегу заскочила за их широкие плечи, схоронилась, вроде.

- Ой какой страшный то! - Сказа Косой.

-Ужасть. - Согласился Кривой и рассмеялся. - Это чтоль твой умрун?

Вот ненормальные. Его прибить надо, пока не опомнился, а не морды сличать. Что сами мертвяка признать не могут? Я решилась выглянуть.

Да только вместо умруна увидела большого рыжего козла.

-Бе-е-е! - Жалобно проблеял он и бросился к людям.

-Вот же тварь, а как ластиться. - Косой погладил козляку по макушке. - Уй ты сердешный, всполошила тебя девка дурными криками.

-Да перепутали вы все. - Говорю обиженно. - Просто по вам соскучилась, вот и прибежала. И не кричала я вовсе, а пела!

Разбойники переглянулись и дружно повернулись ко мне. Судя по веселым хитрющим глазкам, упадочные настроения наши места миновали.

- Ты знаешь чего...- Первым начал Кривой. - Ты про наши слова то забудь...Чего с перепугу не покажется...Да и где тут не подивиться, как нас судьба сводит. Да только тепереча мы все в одной беде и действовать нужно сообща.

- Согласна. - Говорю. - А чего делать то?

- Надо вместе думать, как отсюда выбираться. - Предложил Косой.

Мы стали думать. Приставили кулаки ко лбам. Первым придумал козел. Он громко заблеял и стал бить копытом.

-Чего это он, а? - Спросил Косой.

- Я по козлячьи не понимаю. - Огрызнулся Кривой. - Может он жрать хочет.

-Нет, тут что-то иное. - Я внимательно поглядела на животинку.

Козел явно чего-то испугался. Он льнул к ногам, таращил глаза, тревожно прижимал уши. Проследила за его взглядом. На полу появились лужицы. Раньше их не было. Странная водица сочилась из стен, стекала ручейками вниз. Жижа приблизилась к моему добру, я вовремя подхватила сумку. Но на лямке осталось светлое пятно, а посреди - дыра.

Мы подвинулись друг к другу, водица подходила все ближе. Скоро достала до сапогов Кривого. Мужик, воя от боли, отскочил. Он только и повторял - "жжется, жжется". Неужто кислота? Ох и вредная эта вещь! Не придумать страшнее и мучительнее смерти...

-Нужно срочно что-то делать. - Неуверенно предложила я.

Разбойники и без моей подсказки принялись уже отгребать жижу ржавыми щитами. Я порылась в сумке в поисках полезных вещей. Попался моток веревки, обвязанной золотым шнурком. По чести говоря, я его взяла из дворца без разрешения. Сперла, значит, на память. Эта веревка висела в моей комнате на шторах. Добротная, крепкая, длинная, чего ей в хоромах пропадать...Да и здесь, вот она ни к чему. Хотя...В глаза бросилось железное копье, видно проглоченное змеем вместе с каким-нибудь витязем. Накрепко приладила один конец к копью. Нет, самой не добросить. Попросила Кривого. Тот сразу смекнул, что к чему. Так всадил в самый потолок, что копье ушло наполовину. Подергали, вроде крепко сидит. Первой полез сам Кривой. Затем я. Косой за нами не спешил, все мешкал внизу.

-Чего ты там прилип! Живей! - Зарычал его друг.

-Да не мгу его оставить. - Косой топнул ногой.

-Кого?

-Козла!

-Сам ты козел! - Разозлился Кривой. - Щас от тебя самого рожки да ножки остануться.

Косой примерился, забросил животинку на плечи. Неужто с ним полезет? Разбойник плюнула на ладони, растер и полез наверх. Выходило, что не совсем он плох. По крайней мере, получше меня будет. Вон, бранится, пыхтит, но лезет, козла не бросил. Я поняло, что совсем не понимаю в людях.

А жижа все поднималась и поднималась. Тут веревку нашу стало раскачивать туда - сюда. Еле удержались. Внизу разрослось целое озеро. Чудовищу видно не понравилось наше обращение. Оно вихляло из стороны в сторону, крутилось, делало петли. От этого нас било то об одну, то о другую стенку. Плечи и колени шибко жгло. Стало вовсе невмоготу висеть. С пальцев словно кожу сдирали.

Вдруг нас очередной раз здорово тряхнуло. Видно так одурел змей от боли, что наткнулся на что-то. Я сызнова брякнулась о стенку. Да так сильно, что не удержалась. Так и полетела вниз. Перед самым лицом заколыхались смертоносные волны. Но в самый распоследний миг ухватила за штанину крепкая рука. Вот! А была бы юбка - как есть бы навернулась! Еще бы и сраму не обралась! Я повернула голову - у самого носа торчала морда козла. Он тоже висел вниз головой. Молодец Косой! И меня спас и козлика! Тут что-то щелкнуло в пустой головушке. Так, в одной руке - я, в другой - зверушка. А чем же держится он?

Первым делом схватилась за веревку, а потом уже извернулась, чтобы поглядеть. Оказывается, разбойник, не подумав, ухватился сначала за меня, а потом за козла. И пойти бы нам всем вместе код дну, если бы не Кривой. Он то и удержал дружка за шиворот.

Обошлось! Но моя походная сумка исчезла под водой. Пропал Милкин подарочек, пропали деньги, пироги с мясом. А мой сбор трав! Столько лет его по былиночке складывала, да все впустую. Там трав целебных пучков десять, да сколько еще по дороге нашла!

Кривой сипло выговаривал Косому за глупый поступок. А я все смотрела как расходятся пузырьки от моей сумки. Там ведь и корешок разрыв-травы был! Его только раз в двадцать лет в полнолуние осеней порой собирают! Чудо - травка. Если на ночь на замок положить - разойдется, распадутся оковы. Только есть нельзя, больно ядовит. Все кишки выворотит. И только я так подумала, забурлила коварная жижа да вся сгинула. Снова выглянули кости и железяки. В пору ликовать, богов благодарить, но тут и случилось страшное. Ни с того ни с сего пространство вокруг сжалось да как рванет со страшной силой. Что там веревка! Вырвало вместе с копьем, понесло невесть куда. Закружило, завертело, оземь ударило. В глаза яркий свет ударил, как ножом провели. Глядь - а я на камнях белых лежу. Вся в слизи противной. А над самой головой - драконья пасть. Ощерилось чудовище, зубы выказало. Языком бурым из стороны в сторону водит. А из пасти той всякое добро и валится: копья, щиты, латы, кости, и разбойники с козлом. Эко ж его полощет, аспида! Никак разрыв-трава подсобила!

Все. Вроде поток иссяк. Отдышался змей, поглядел на людей желтыми глазищами. Признал, видать, обидчиков то. Ощерился, зарычал, да передумал. Решил всяку гадость в рот боле не брать. Изогнул шею шипастую, захлопал крыльями, в воздух поднялся. Всего так и трясет. Худо ему, совсем худо. Кабы не помер. Да вдруг закатил дракон глаза и как повалился вниз со скалы, покатился по камням. Пыль за ним облаком. Остался лежать на уступе без движенья. Только хвост подрагивает.

- Э, как его. - Прохрипел Косой. - Издох, чтоль?

- А ты поди, погляди. - Предложил Кривой, отбрасывая в сторону придавившее его колесо. Он то знал, что такую змеюку так просто не возьмешь. Полежит, да очнется.

-Не, чего-то не хочется. - Гоготнул разбойник и обнял козла. - Зато мы то живехоньки! Правда Рыжик?

-Ты ему что уже имя выдумал? - Скривился Кривой и зло поглядел на меня. - Мало у нас скотин на пути попадется.

Его приятель мечтательно гладил Рыжика по спине. - Я вот думаю. А не завесть ли мне вправду хозяйство. Помнишь ту деревеньку у Белграда? Там, где еще мы у вдовушки за ночлег огород вскопали. Хватит уж по свету скитаться. А тут второй раз родились из чрева драконьего. Жаль новую жизнь на дрянь переводить.

- Эт у которой соседка еще такая вот у-у? - Кривой выставил перед собой ладони. - Помню, как же. Только дурак ты, Косой, не по нам такая житуха. Через седьмицу сам завоешь.

- А вы попробуйте, женитесь, детишек заведете. - Брякнула я да тут же прикусила язык. Так уж неприязненно зыркнули на меня оба.

-Ишь ты, детишек. - Пробурчал Кривой. - Прибить бы тебя, пока не поздно. Одни от тебя муки выходят.

-Ничего не правда. - Насупилась я. - И чего тогда спасали коли сейчас бранитесь?

- Дурак он, вот тебя и спас. А я дурак, что его выручил. - Ответил Кривой, но уже поласковей. - Самой пара дитятей воспитывать, а она все в штанах мужицких скачет, под ногами путается.

Он хлопнул себя по колену. - А что? Добро. Давай попробуем. И вправду ведь второй раз родились. Ну смотри у меня, Косой, если что!

- А я теперь не Косой. - Улыбнулся разбойник. - Я Славомиром зваться желаю. С достойным именем, глядишь, и заживу достойней.

Так за разговорами спустились мы со скал, вышли к дороге. А после повела уж нас добрая дороженька в места неведомые. Откуда же нам знать в какую сторону Белоград находится? Так в дороге пять денечков и мыкались, пока в места нужные не выбрались. Далеко дракон нас занес. Да еще дальше дурные головы. То не там свернули, то кругами целые сутки хаживали.

Долго ли коротко сказка сказывается, а я уже у ворот дворцовых стою сама не своя. Так слезы на глаза и просятся. Спешила, торопилась, даже на ночь в деревеньке не осталась, а меня не пущают! "Поди вон, нищенка!" - Говорят. -"Вовсе ты не Лиха, государева вестница. Ту девицу дракон уже как шестые сутки съел. Весь двор горюет, а пуще всех сам король и советник печалятся. Диммург Великий отправился на поиски той твари, что его спутницу погубила". Попросили меня не придуриваться, по шее ни за что дали. А на последок добавили, что, мол, и не похожа вовсе. У настоящей Лихи, мол и волос короток, как у парня, и на корове завсегда ездит, а на плече знак особый - цветок трехлистный. Ну и как им дурням втолковать, что знак тот у меня с плеча сразу после коронации и сошел весь? Пришлось уносить ноги по добру по здорову.

Тут как тут туча серая набежала, дождик холодный под вечер заморосил. Ходила по улицам, думала, как же в замок попасть. Да ничего не придумала, только замерзла до постука зубовного. Вынесла нелегкая на площадь базарную - там еще и ноги оттоптали, в бока натолкали и словами неприличными пару раз обозвали. Живот от голода к спине прямо и прилип. Голова кружилась, яркие вывески плыли перед глазами. Как бы не расхвораться.

Мимо по дороге проносились телеги и крытые повозки. Так гоняли порой, что аж дух захватывало. Тут совсем рядом заскрипели колеса. Из окошка высунулся мужичек с напудренным лицом и красными блестящими губками.

- Фу, какая дрянь, душа моя, выбрось. На ней муравей! - Он брезгливо швырнул на дорогу пышную сладкую булку. Пышка покатилась по грязной мостовой, рассыпая розовую глазурь. Голова еще не успела додумать, а ноги уж сами понесли вперед. Прижала добычу к груди, разогнулась. Что уж...

На меня неслась богатая повозка. Заржали кони, закричал извозчик, натягивая поводья. Кони обошли стороной, зато угол телеги ударил прямо в цель. Лежу ни жива, ни мертва, булку к груди прижимаю.

-Ой ты надо же! - Зоголосил кто-то из толпы. - Девоньку ни за что ни про что сгуби-и - или! Отлеталась голубушка.

-Да она сама под копыта кинулась! Рвань подзаборная! - Хрипло оправдывался извозчик. - Их тут по улицам, сумасшедших, сотни бегают.

- Думают им все можно. - Возмутился кто-то. - Богатеи! Король уехал, вовсе стыд потеряли.

-Да ты на кого лаешь, псина? Ты на кого пасть свою раззявил! - Кучер набросился на него чуть ли не с кулаками.

А я знай себе лежу, слушаю их перебранку. И так мне все равно сделалось, что хоть небо падай. Знай, отламываю ор булки по кусочку и в рот кладу.

Тут уши резанул высокий противный голос из телеги.

-Что еще за шум? Что происходит? О! Бедняжка! Мусик, мы сбили человека! Девочка, с тобой все в порядке? Ты мертва? Мы тебя насмерть убили? Отвечай немедленно!

Я с интересом поглядела на престарелую даму, которая склонилась надо мной. Ее темный силуэт загородил серые облака. Перо на шляпке грозно изогнулось дугой. На длинном остром носу чернела родинка. На руках вальяжно развалился жирные белый кот. Он презрительно фыркнул и издал сиплое кряхтение.

-Ой, ты мой сладкий! - Дама вынула из крошечной сумочки лакомство и сунула в рот мохнатому толстяку. Кот лениво зачавкал.

Потом дама наклонилась совсем низко. Сощурила глаза.

-Святые скалы! Да ведь ты та самая Лиха! А мой племянник с чего то взял, что тебя съел дракон! Какой кошмар! А ты жива! Выходит...- Она обвиняющее погрозила пальцем. - Выходит весь двор зря носит траур! А Ленуар сшил мне такое шикарное платье на погребальную церемонию. Все просто слягут от зависти...А ты точно жива?

В ее голосе прозвучало столько неподдельной надежды, что я не сдержалась.

- Да нет, я, вообще-то, умираю. Только вот булку доем и сразу отброшу копыта. Вы покась подождите поблизости, я позову, когда помру.

-Что отбросишь? - Удивилась она. - Какая у тебя манера выражаться! Какой ужас! Немедленно в замок! Я лично займусь твоим воспитанием! Племянник увидит тебя не только живую, но и совершенно обновленную!

Дама видно загорелась это затеей. Перо возбужденно запрыгало на шляпе. Кот недовольно заорал.

- Да! Да! Тебя будет не узнать! Я сделаю невозможное! Превращу деревенскую замарашку в даму достойную королевского замка! Все просто слягут от удивления!

Ничего. Это все, конечно, страшно. Но главное пробраться во дворец, а там то я от этой тетки сбегу как-нибудь.

Я закрыла дверь на задвижку, задернула шторы, чтобы не смотреть на толпы гостей внизу. Все! Вроде всех слуг выпроводила. Уже здесь третий день. Вцепилась эта Бомбильда, как клещ. Даже дед Снег не в помощь. Все кивает да соглашается. А по началу все обнимал, плакал, дочкой называл. А тут отдал на расправу этой каланче! Сяду по привычному - по спине прутиком бьет. Положу локти на стол - по рукам стучит. Больно между прочим! А тут ей придумалось пир в мою честь устроить. Совсем невмоготу сделалось. Выяснилось, что мне вообще ничего при гостях нельзя. Все здесь никак у людей! В носу не ковыряй! Занавеской не вытирайся! Со слугами в шалбаны не играй! На пол не плюй! Даже по ветру - в специальный горшок надобно ходить! А что думать долго - у них же под окном поле целое. Садитесь люди добрые, где хочется. Так нет, с горшком мучайся. Решила по утру до кустиков сходить, так столько шуму потом было. Майские розы, майские розы! Мадама наша даже в обморок плюхнулась. В фонтане тихо, скромно помылась - так нет, воды им жалко! Вытащили, поволокли за ухо, опять в таз посадили. Вот перед этой самой балой так отделали! Меня даже Алан столь гнусно не мучил. Платье - дышать мочи нет. Так затянули. Зато внизу столько висит! Всю Малиновку обшить можно. Волосы до самых ушей стянули, в кудри закрутили. Как еще глаза на лоб не лезут?

А тут еще один щеголь. Молодой такой привязался. Два дня за мной, словно хвост ходил. "Я, - Говорит. - По бравски разумею". А сам то шепелявит, хотя, говорят ученый, путешественник великий, посол. Ничего так - волосья белые, сам не высокий, голубоглазый. Только подхалим ужасный и выражается непонятно. Многому я научилась, но нет-нет да слово непонятное в разговоре выскачет. А про посла то. Я так думаю, он больной. А судите сами. Подходит ко мне вчерась вечером на лестнице. Проход заслонил.

-Вы, - говорит. - Как перл в этом унылом месте.

Слыхали нет? Чего удумал!

-И ничего я не перл, говорю. Вам показалось. Это кто-то из толпы. Навеяло.

-Вы поняли, как зачаровали меня, несравненная. Я наблюдал за вами за ужином. Ваше новое платье, прическа, ожерелье, жабо.

Я насупилась но промолчала. Право слово, стерпела же, когда он меня обозвал. А то прибежит тетка Бомбильда, разорется, опять драться будет. А ее противный котище шипеть и царапаться. Спустила ему и жабу.

Тут он совсем обнаглел. Глазки так и загорелись - сразу видать не в себе человек.

- Вам, - говорит. - Наверняка сказали, что я ловелас.

Это у него болезнь так, поди, называется, у сердечного. Мне баяли, что он за всеми бабами волочится, ни счету ни отказу не знает, но чем болеет, не упоминали. Не заразный лишь бы.

-Это в прошлом. С тех пор, как я встретил вас..тебя Лиха, душа моя!

Неужто излечился. Что-то непохоже. Вона как глазки бегают. И тут сам же себя выдал.

-Искусительница! - Говорит и ко мне так прижимается. - Тебе нравится играть! Ну искушай меня, искушай! Давай же!

Ну я смотрю, совсем плох мужик. Больным не перечат. Сделала, как просил. Лишь бы теперь тетке не донесли. А то опять я виноватой выйду.

Постучали. Я впустила милую девушку Лалу. Она внесла поднос с фруктами и пирожными, а еще большую корзину цветов.

-Вот, ее милость, приказали, вам подкрепиться перед выходом, чтобы умерить ваш аппетит. - Пискнула она.

- Да не стоило столь обо мне беспокоится. - Высунула голову за дверь, осмотрелась и снова заперлась.

-Давай сама лопай. А то этим корсетом в меня все одно ниче не влезет.

Силком усадила красную от смущения Лалу, заставила поесть. Девушка суетилась весь день, авось и минутки перекусить не было. Она сначала отнекивалась, а потом набросилась на угощение.

- Ну что нашли котищу? - Спросила я, положив руку под щеку. Так было смешно, как она уплетает за обе щеки.

-А? Кота миледи? Нет. Уже как второй день где-то запропастился.

-Кровожадная зверюшка. Он мне все руки исцарапал и за ухо укусил. - Я показала следы под перчатками. Лула покачала головой.

-Он всегда смирный был, тихий. Ни на кого и не шипел ни разу. Только на вас бросаться стал.

-Я много кому не по душе. А чего ты за куст принесла?

-Ах! Совсем позабыла! - Девушка отложила желтобокое яблоко и всплеснула руками. - Наше королевство испокон веков славилось розами. Все гости сегодня придут, украшенные бутонами. Вот миледи и распорядилась собрать вам лучших. Выберите, и я вплету вам в локоны.

Я с интересом порылась в корзине. Алые, бурые, розовые, желтые и белые бутоны сверкали холеной красой, но како то холодной красой, безжизненной.

-Не, мне что то такие не нравятся. А ромашек нет?

-Чего?

-Ну такие...-Я изобразила пальцем на запотевшем подносе. - Середка желтая, а лепестки белые.

- Есть, если садовник не прополол...Только по другому называются...Но не слишком ли просто для хозяйки бала?

- Лула, ты мне друг или не друг?

-Друг. - Поспешно согласилась девушка.

- Тогда живо неси ромашки! Я ведь не из Белограда и даже не отсюда. Я же бравка, бравка я! И у нас самый лучший цветок - ромашка! У нас ей и волосы полоскают, и настойки делают, и даже на любовь гадают. Принесешь, покажу.

Любопытницу как ветром сдуло, и скоро мы забросали всю комнату снежными лепестками. Потом спохватились и стали украшать прическу. Уж если появиться в цветах - так это в своих, в бравских.

-Как тебе хорошо, Лиха. - Улыбнулась Лула. - Ты вся белая. И волосы и платье и цветы! Ты очень красивая.

Девушка поклонилась и убежала. Я осталась одна, подошла к зеркалу, поглядела на отражение. Кабы у этого коня не лысина во лбу, ему бы цены не было! Да, платье прекрасное, почти невесомое, прическа тоже, мастер постарался начернил ресница и брови, сделал губы ярче. Ромашки милые. Но сними наряд, смой краску - и останется обычная деревенская девчонка. И все это знают.. Ой, мне. Не место здесь тебе, Лиха. Вытащила из-под юбок ножик, что в брюхе дракона нашла. На его ручке была выбита вторая разгадка. Только я прочитать не могу, языка не разумею.

А ведь прав был лесной хозяин. Поучила меня жизнь. Узнала я, что значит настоящая дружба и доверие. Узнала, как это с друзьями да родными расставаться. И ценить их научилась. Вернуть бы все назад - была бы и с отцом ласковее и даже с мачехой. Пока все сбывалось. Но меня пугало последнее слово загадки, то которое я должна сказать на прощанье молодому королю. Неужели придется прощаться? "А на что рассчитывала, простая душа?" - Спросил кто-то злой внутри меня и ухмыльнулся, потому что все то он знал и понимал.

Постучали в дверь - это пришла тетушка Бомбильда. Гости собрались, ждут только меня. Что же, постараюсь вести себя пристойно. Будет дед Снег еще мной гордится, порадую свою учительницу новую. Так хочется, быть как они. Ничего, я исправлюсь. Вы только верьте в меня, только не гоните.

Длинная лестница вниз. Сотни свечей. Люди. Все как один, смотрели на меня. Разговоры смолкли. Я покрепче стиснула перила, заставила себя улыбнуться. Вот же серые волки. Так и ждут, чтобы я оступилась, сказала что - нибудь не так, осрамилась. То-то будут потом поминать, веселится, косточки мне перемывать. Сразу захотелось убежать, спрятаться, отдышаться. Тетушка подтолкнула в спину. Давай, мол, не робей. Я сжала кулаки и сделала первый шаг...второй...третий...

А потом все понеслось и завихрилось. Новые знакомства. Длинные заумные беседы. Услужливые кавалеры кружили меня по залу. Художники рисовали портреты. Пожилые дамы и господа приветливо кивали и кланялись. Милые девушки щебетали о своих мечтах и тайнах. Со мной обращались, как с равной. Никто не видел больше во мне ободранного грязного мальчишку. Никто больше не замахивался, чтобы дать по шее. Никто не ругал, никто не учил жизни. Все были так добры и учтивы, что мне стало стыдно. Меня называли красавицей, милой, славной, замечательной, интересной, восхитительной, остроумной! Мне улыбались, мне целовали руки, дарили цветы, читали стихи, на меня, наконец, обращали внимание! Я чувствовала себя нужной, любимой, красивой, умной. Я действительно стала превращаться в прекрасную молодую девушку.

Позвали к столу. Стало даже немного жаль, что придется ждать продолжения танцев. Гости потянулись в зал, откуда доносились манящие ароматы изысканных блюд. Столы ярким полукругом опоясывали комнату. Слуги разносили блюда и напитки. В центре плясали и пели актеры. Тоненькая девушка жонглировала факелами, стоя на плечах огромного темнокожего мужчины. Сам богатырь иногда приседал, подпрыгивал, вертелся юлой. Но девушка ни разу не приостановила вращение горящего кольца. Я невольно засмотрелась. Кто - то резко потянул меня за рукав. Раздраженно повернулась к наглецу. За спиной никого не было - только алые шторы на стене да скромная служанка с серебреным подносом. Да как она посмела?

-Что ты себе позволяешь? - Спрашиваю. Да вдруг узнала девчушку. Эта же Лула.

Лицо ее было красным от слез, руки дрожали, отчего тяжелая крышка шумно брякала о поднос. Услышав мой строгий голос, бедняжка совсем перепугалась, втянула голову. И тут меня как по сердцу резануло. Здравствуй ты, здравствуй я, здравствуй милая моя! Совсем зазналась Лиха. Давно ли тебя саму так привечали, что потом синяки год сходили? Щеки так и загорелись от стыда. Я затащила Лулу за шторы, вытерла слезы.

-Лулочка, извини меня пожалуйста. Я совсем ума лишилась от этой суматохи. Что случилось?

Но девушка только громче зашмыгала носом.

-Нука не реви! Что случилось?

-Ужасно. - Пролепетала она. - Меня выгонят...Нас всех выгонят...если не казнят.

- Говори толком!

Шторка трепыхнулась, в наше укрытие забежало еще трое. Повар Глазурь, молодой еще мужчина с курчавой бородкой, и два его помощника.

- Мы его случайно нашли. - Сходу сообщил мне повар. - Пробрался, видно, ночью на кухню окаянный. Его же хозяйка запрещает часто кормить. Болезненный он, бестолковый, меру не знал. Ел, ел, остановиться все не мог. Его завсегда силой от тарелки отрывали. - А он поесть пуще всего любил. - Шмыгнула носом Лула. - Так и норовил все кусочек стянуть.

- Дорвался, видно. А тут как раз к пиру готовились. Блюд - видимо-невидимо. Ему и раздолье. - Перешел на шепот Глазурь.

Я начала понимать, что случилось. Оказывается жадный до харчей котище пробрался на кухню, набил пузо и окочурился. Когда помощники пришли утром, то к своему ужасу обнаружили на столе закоченевшую тушку. Вот страху то было. Ведь прознали бы хозяева - в шею вытолкали за то, что любимого кота королевской тетки не уберегли. Позвали Глазуря, стали гадать как быть. Да тут на беду другие слуги подошли. А там еще те прохвосты есть. Им на своих донести - что два пальца о забор. Лишь бы выслужится, подсидеть других. Еще и оболгут, скажут, что на их глазах повар с поварятами кота до смерти замучили. Пришлось заговорщикам затолкать обжору под крышку на один из подносов, подальше от лишних глаз. За весь день так и не выдалось возможности перепрятать - народу было видимо-невидимо. Сговорились, что перед самым пиром они как бы гостям блюдо понесут, а сами его по дороге припрячут. В помощь Глазурь позвал свою невесту Лалу. Да что-то не доглядели. Перепутала девушка подносы. Когда заговорщики в укромном месте крышку подняли - под ней оказался жареный поросенок. Дело выходило еще гаже, чем в начале. Тетушкин любимец спокойно перекочевал на праздничный стол. Остается только гадать, что будет, когда гости обнаружат десерт.

-Да, натворили вы делов. - Говорю. - А я чем могу помочь?

Лула отвела глаза. Поварята притворились, что чистят фартуки.

- Вы не сердитесь, госпожа, - Глазурь потер руки. - Сами, извините, конечно, из людей простых будете. Знаете, как мы за свою работу держимся. Мы что...Не понравится суп или пирожок, махнет какой богач рукой - нас в шею погонят. А вы самого короля знаете...

-Ну знаю. - Я уперла кулаки в бока.

- И к Луле моей вы, вроде, хорошо относитесь.

- Ну хорошо.

-Помогите, ради всего святого. - Повар встал на колени. - Не сносить нам головы, если они дохлого кота на столе найдут. Разбираться не станут, всех погонят. Гости то все знатные, даже гости из других государств есть. Такой скандал будет.

-Лиха. - Девушка всхлипнула и тоже повалилась на колени, но я во время подхватила, на место поставила.

Эй, чувствую, плакали мои хорошие манеры горючими слезами.

- Ладно, - говорю. - Ничего с вами не поделаешь. Как тот поднос хоть выглядит, у него признаки отличительные есть?

-Есть! - Одновременно вспомнили помощники. Переглянулись. Вместе же замолчали, давая возможность рассказать другому.

- На крышке сверху - цветы выдавлены. - Радостно сообщил Глазурь.

Я решительно вышла из укрытия, напугав двух престарелых дам, которые любовались узорами на шторах. Следом, немного погодя вышел широкоплечий повар. Старушки понимающе зашептались. Затем выскочила Лула. Дамы покачали головой и хитро улыбнулись. А уж когда крадучись показались поварята, гостьи только обменялись удивленными взглядами и пожали плечами.

Меня усадили в центре стола между дедом Снегом и тетушкой Бомбильдой. Напротив недовольно сопел светловолосый посол. Рядом почетные старцы страстно взирали на копченый окорок, крутил ус бравый начальник городской стражи. Почетные гости буровили взглядом ломившийся от дармовых явств стол, голодно цыкали зубом.

Заветных подносов подходящих под описание я насчитала десять. Но как их осмотреть. Для успокоения совести я тут же заглянула под тот, который стоял около меня. Дед и Бомбильда осуждающе покачали головам. Через щелку на меня глядел поросячий пятачок. Холодно.

-Холодно. - Я поздно спохватилась, что говорю вслух.

-Что случилось? - Тревожно спросила Бомбильда. Ее голос было слышно даже на улице. - Ты замерзла? Может приказать подать шаль?

- Миледи! - Поднялся красавец напротив, тряхнул гривой волос. - Я могу уступить вам свое место. Здесь совсем не дует.

Я перевела глаза на украшенную цветами крышку рядом с ним и обрадовалась.

-Премного вам благодарна, вы так добры. Я с удовольствием приму ваше предложение.

Устроилась на новом месте, кивнула соседям и тут же нырнула под крышку. Опять свинья!

- Что-то здесь еще холоднее. - Заявляю нагло.

Пересадили снова.

- Неудобно. - Говорю, проверив очередной поднос.

- Слишком далеко от трона!

-Слишком близко к дверям!

- Слишком ярко люстра светит.

- Слишком темно!

Таким образом, я заглянула под семь крышек. Оставалось всего три, когда дед Снег резко поднялся.

-Хватит! Выберите себе наконец место!

Пришлось подчинится. Больно уж грозно глаза его сверкали. Тут же разделалась с восьмым подносом. Я вошла в раж и жадно уставилась на оставшиеся два. Они сиротливо стояли на конце стола совсем рядышком, прижавшись серебристыми бочками.

-Наконец то все уладилось! - Дрожащим голосом возвестила Бомбильда. - Приступим, дорогие гости!

Слуги начали снимать крышки с блюд, являя гостям изыски королевской кухни. Я скосила глаза на бледное личико Лулы, жавшейся в углу. Уже чьи-то услужливые руки тянулись к нашим подносам.

-А-а-а! - Крик вырвался у меня сам собой.

Люди в замке вздрогнули, зазвенела оброненная посуда. Люди заподозрили поджог, отравление и нападение сразу. Многие заученными движениями схоронились под столом. Охрана достала оружие. Воцарилось молчание. Все застыли прислушиваясь. Наконец на дрожащие кривые ноги поднялся тощий старичок в огромной шляпе. Он воинственно потряс сухим кулачком и громко прошамкал.

- Это Лазарь вернулся! Головорезов своих привел! Шмерть им, шмерть!

Он метко бросил пирогом в рослого детину напротив.

Пронзительно завизжала женщина. Ее тут же подхватили горластые товарки со всех концов зала. Что тут началось. Первыми в бойню включились послы враждующих государств. Они набросились друг на друга с кулаками. Следом подключился заскучавший люд. Гости с воодушевлением метали угощения, успевая между делом перекусывать. Дед Снег безуспешно пытался усмирить буянов, которые во главе с давешним старичком брали приступом соседний стол. Тетушка Бомбильда в слезах бегала по зале и заламывала пальцы.

-Король вернулся! - Крикнул кто-то из дверей.

-Король вернулся! - Подхватили еще несколько голосов. - Голову дракона привез! Ну и огромная! На всю телегу!

Драчуны сразу угомонились и хлынули к окну. Всем не терпелось порадоваться за успех повелителя. Островные жители гордо выпячивали живот перед приезжими, словно то была их собственная победа. Глядите, мол, малохольные, какой у нас король! Где уж тут не задивиться! Только в баснях да старинных сказаниях находились воины, способные повергнуть змея. Далеко разлетится слава про могучего короля Семи Островов, сложат люди легенды. Будут передавать из уст в уста, украшая новыми подробностями и страхами. Особо любопытные уже выскочили за ворота встречать. Кто же не хочет после детям и внукам хвалится, что собственными глазами видел отрубленную голову и прибытие славного короля. Особо разукрашенные в бою все же спешили убраться подальше от королевских глаз и праведного гнева повелителя.

Я же под шумок потянулась к заветной крышке. Наружу сразу выбились несколько белых шерстинок. Вот теперь жарко! Совсем горячо! Второй можно даже не проверять. Свет это конечно хорошо. Но я здраво рассудила, что лучшего времени заныкать тушку кота не придумать. Никто же не смотрит! Да и что-то мне подсказывало, что нужно уносить ноги. Эх, и тяжел, зараза!

Я долго бродила с добычей по залам, не решаясь подняться к себе в комнату. Там, поди, уж дед Снег дежурит. Выученные слуги только учтиво кланялись при встрече, ни о чем не спрашивали. Наконец отыскала пустой зал, чтоб совсем ни души. Извлекла котищу. Не так, чтобы противно. Что я гнилых кошек не видела? Но любимец тетушки совсем еще не испортился, так и кажется, сейчас откроет желтые глазища, как вцепится когтями в руку. Бедный Мусик, погубила тебя свое же брюшко ненасытное. Выдавали только застывшие лапки да перекошенная морда. Закопать бы его...в саду...

Нежданно послышались шаги по лестнице. Я в испуге огляделась - одни лавки да столики небольшие с цветами и фруктами. Негде укрыться! И выход только один - через лестницу. В последний миг перехватила за зябкий хвост, спрятала кошака за спину.

Давешние гости под предводительством тетки Бомбильды потоком хлынули внутрь. Эти то чего здесь позабыли? На меня тетка едва взглянула, строго поджала губы. Видать, крепко за драку обиделась. Стою ни жива ни мертва, лишь бы не решили поглядеть, что у меня за юбкой.

Тут откуда ни возьмись посол объявился, тот самый, что меня на лестнице донимал. Подкрался незаметно сбоку. Дыхнул мне в ухо. Так перепугалась, что про все на свете позабыла. Развернулась к нему лицом, хотела проучить как следует. До поздно сообразила, что натворила.

Раздался сдавленный стон Бомбильды. - Мусик?

Пришлось срочно брать тушку на руки, будто я его баюкаю. Негодяй посол, увидев крикливую старушку сбежал. Испугался, треклятый, что всю правдочку расскажу.

-Нашелся! - Тетушка радостно метнулась ко мне. - Нашелся, пушинка моя! Мамочка так скучала, так переживала! Ну иди же ко мне! Мусик! Ты что не узнаешь свою мамочку?

-Э-э, а он спит, миледи. - Говорю. - Намаялся за день.

-Ой, ты моя лапочка. Мы намаялись, мы баюшки баю. - Закудахтала тетушка. - Давай мне его сюда. Сейчас мы пойдем в постельку.

А что мне оставалось делать? Холодея от страха, передала котика хозяйке. Что же сейчас будет? Лучше сразу все объяснить.

- Миледи...- Позвала было я.

-Тс-тс. - Прошипела тетушка. - Он же спит, разбудишь. Судя по всему старушка даже ничего не заподозрила.

- Но миледи!

-Какая же ты неучтивая, девочка! - Разозлилась она. - Замолчи! Хватит с тетя того, что ты уже натворила. И учти, Диммургу будет все известно! Все!

Она смерила меня гневным взглядом и гордо удалилась. Вот дела! Я тяжело вздохнула и поглядела за окошко. В вечерних небесах ясно белела пена богатырского водопада. Над горами ютилась желтая полоска света. Ветерок пробежал по волосам, примял лепестки ромашек, ласковой ладонью провел по щеке. Стало легче, завышалось спокойнее. Глаза устали от блеска свечей и сейчас отдыхали.

-Так и было! - Сквозь журчание голосов гостей настойчиво проклевывался крик Бомбильды. - А я тебе еще половины не рассказала, чего она вытворяла! Совершенно невоспитанная особа. Никакого такта! Деревенщина!

Я сердито надула щеки. Вот же вредная бабка. Вот теперь нипочем не скажу про кота! Кому интересно она опять жалуется? Уж не деду ли Снегу? Обернулась.

В дверях стоял Свет. Совсем из головы вылетело, что он приехал! Только что-то с ним не то. Он даже не переоделся с дороги. Черные волосы в беспорядке падали на плечи. Пыльная серая рубаха, какие одевают в знак великого горя, была местами порвана. Неужто по мне горюет? Лицо у друга и вовсе переменилось, потемнело от загара, осунулось, сделалось злым и каким-то каменным. Челюсть сдавил так, что аж скулы дрожат. Руки в кулаки сжаты - каждый с мою голову. А глаза черные так меня насквозь и буравят. Он будто бы и выше стал и крупнее раза в два сделался. Тетушка Бомбильда глянула на племянника, замолчала испуганно. Такое лицо скорчил. Прямо дикий зверь - кинется и разорвет.

И тут он кинулся. Свет сорвался с места, словно молния. Почуяв неладное, я ойкнула и попятилась. Да не удержалась, растянулась на полу. Да Лиху так просто не возьмешь! Вскочила снова на ноги, бросилась на утек. Наябедничала тетка! Теперь мне точно достанется! Да в платье не побегаешь, Свет за пару шагов настиг меня. Только и успела за стол забежать. Погонял меня вокруг, остановился, наконец. Дышит так тяжко, с надрывом. Глаза, словно у сумасшедшего.

- Как ты могла!- Зарычал он.

- А что? Я между прочим вашим порядкам не обучена! - Кричу в ответ. - Кто же знал что в фонтане не моются!

Свет еще несколько раз прогнал меня вокруг стола. Не достал.

- А если ты про этого посла, то он сам виноват! - Краем глаза я подметила, что гости тихо расходятся. Всем известно, что короли не привечают тех, кто нос не в свое дело сует. Меньше знаешь - дольше живешь.

- Он сам просил! Искушай меня, искушай! А больным не должно отказывать...

-И что ты? - В его глазах промелькнула тень интереса.

- Ну и искусила...За палец...

-Что?

-За палец. Но не до крови. - Поспешила добавить я. - А неча руки совать!

И тут Свет вовсе испугал меня. Он отшвырнул стол. Покатились наливные яблоки, разлетелись знаменитые островные розы. Король одним прыжком очутился рядом, крепко схватил за плечи, прижал к холодной стене. Тут бейся ни бейся, не вырваться.

Острое хищное лицо оказалось совсем рядом. В черных глаза яростно клокотала ночная тьма. Причудилось, отблеск ли свечей мелькнул, или вправду слезы загорелись на его ресницах. Чем же я обидела, что сделала?

-Я думал, тебя больше нет. - Прошептал он. И жадно впился губами в мои губы. Как же близко. Как тесно. Было слышно, как стучит его сердце. Казалось, что оно бьется не в его, а в моей груди. Из глубины души поднялась волна то ли страха, то ли радости, то ли боли. Мир закружился, поплыл и разлетелся на клочки.

Так, стойте ка! Нука вернемся назад. Что случилось? Я не совсем вразумила, что произошло. Он подскочил, обнял, а потом...А теперь? Теперь. Что же мне теперь...Ноги подкосились. Свет поддержал. Отстранился, улыбнулся виновато. И видно, что сам не знал, что творит, а поздно. Вышит на сердце страшный узор. Драла нитки, да крепок шов. Такой только вместе с сердцем и вырвешь. За что? Ему бы играть все. Наказал девку, опозорил при всем дворе. Правду говорят. Королевская милость, страшнее смерти бывает.

-За что? - Спрашиваю. - Зачем ты?

Ну что, стоит. Потемнел, как грозовая туча. Неужто думал, что благодарить буду? Эх, Свет, не понял ты, что натворил. Оттолкнула, прочь бросилась. И на этот раз никто мне дорогу не преграждал, в след не кидался.

Двери на замке. Окна занавешены. За тяжелыми шторами глубокая ночь. И жара стоит, да все тело, словно от мороза дрожит. Сердце так колотится, что в ушах отдается. Стук. Опять. Не сразу поняла, что то не в ушах, а в дверь кто-то стучит.

-Лиха. - Голос деда Снега. - Лиха, отвори.

-Не отворю - Кричу. - Сплю я уже.

Но сама к двери подошла, прислонилась. Учитель тяжело вздохнул, потер рукой стену.

- Нельзя тебе с ним, девочка. - Тихо сказал он, но я услышала. Осерчала.

- Да не дура поди! Кто он и кто я? Ведь поди специально все это задумал, чтобы от меня избавиться. Знал, что не стерплю. - Говорю. - Ваш Диммург там себе от смеха живот еще не надорвал?

- Да нет. Злой как собака. - Усмехнулся дед Снег. - Лютует. Тоже у себя заперся.

-Совесть небось, мучает.

-Может и совесть. - Учитель сипло закашлял. Простыл небось! Опять босяком по холодному полу шастает!

- Дидо, ты что застудился? - Грозно спрашиваю. - Может отвар сделать?

-Сами ученые. - Проворчал он. - Ты лучше о себе думай. Возвращаться тебе пора. Загубят тебя мороки местные.

Я оживилась и просунула под дверь ножик. Еще не хватало, чтобы лицо зареванное видел.

-Посмотри ножик внизу. Что надпись на нем означает?

Дед долго сопел, шуршал одеянием, носом шмыгал. Наконец голос подал.

-Древние письмена, шунерские. Где ты его раздобыла?

-Где взяла, там больше нет. А ты перевести на бравский можешь?

- Очень сложно. У нас и слова такого нет. По шунерски это читается бэрг-сиу. Шунеры, как ты помнишь племена горные. У них очень почиталось мужество и благородство. Дружба у них чтилась высшим благом, святыней. Друзья часть считались ближе родственников и были готовы на все. Так бэрг-сиу - это самый дорогой человек, лучший друг. Это слово значит, что писавший готов на все ради другого, доверяет и жертвует ему свою жизнь и даже...душу. Это означает - Человек, Который, Дороже Моей Жизни...Лиха ты что?

Я вытерла рукавом лицо.

- Вошь укусила.

- Знаешь, тебе лучше уехать. Не для того я тебя воспитывал, чтобы ты в этой грязи и лжи жила.

-А ты со мной?

Он просунул ножик обратно.

- У меня долг перед этим королевством. Перед людьми, которые здесь живут. Свет только и встал на ноги. А недруги, Лиха, они не спят, они уже точат когти, желают завладеть престолом. Лазарь был всего лишь первым из многих. Кто знает, что может случится. А со мной все спокойнее.

-Опять бросаешь? - Слезы снова потекли по щекам. Подумаешь, бессонница у недругов, лучше бы их расстройство желудочное пробрало.

-Девочка...Как только все уладится, я обязательно вернусь. Обещаю. Одну тебя я больше не оставлю... А знаешь кто тебя в конюшне дожидается?

-Поганка! - Я быстро открыла двери и выскочила из комнаты. Только Дед Снег снова затолкал меня внутрь.

- Погоди, шальная голова. Там сейчас охранники стоят. Утром скажу, тебя пустят. Зачем на ночь коровку бередить. Она ведь так по тебе тосковала! Как ты пропала, от Диммурга ни на шаг не отходила. Вот и прижилась здесь. Только не ела почти.

-Ну дедушка!

- Сказал завтра! Имей терпение! Рассудительность и терпение - несомненные блага человека.

-Ладно, ладно. - Я чмокнула старика в щеку, обняла. - Завтра, так завтра.

-Ну иди, дочка. - Дед Снег как всегда смутился и ласково погладил по голове. - Спокойной ночи.

Только одного проводила. Снова стучатся. Заявилась тетушка Бомбильда. Попросила не таить наивных надежд. Умоляла уехать завтра же. Дала мне почитать большую книгу. А на последок сунула мешочек с деньгами и невиданной красоты серьги и ожерелье с синими камнями. Я хотела разозлится да вдруг представила, как хорошо будет сверкать ожерелье на точеной шейке Любавы, а сережки в ушах моей младшей сестренки Нюты. Ничего, не обеднеет королевство. Все равно уезжать не собиралась. Взяла. Со Светом помиримся, вот посмеемся!

За теткой приходило еще человек шесть. Все с одной просьбой - уехать поскорее. Все с подарками. Так что скоро на моей постели высилась кучка золотых монет и разных украшений. Когда последнего гостя проводила, открыла книгу. Называлась она чудно - "Искусство правления и свод правил жизни при дворе. С пояснениями". Написал Зуй с Красных Островов. Нука, нука.

Багровые букашки слились в слова, а потом перед глазами поплыли картины и сценки. И чем больше я читала, тем больше понимала, что останься я в королевстве, Свет бы жестоко расплатился. Теперь понятно, почему он сбежал раньше. Не мудрено, если королю нужно действительно соблюдать все эти правила. Каким бы негодяем и злодеем не был посол, а тронуть его не можи во избежание войны с державой соседней. Так и сиди за одним столом с ненавистными и ненавистниками. И улыбайся еще всем, угощение нахваливай. Даже, если яд подают.

Я чихнула. Видать тоже где-то простыла. Умудрилась, в такую то жарищу. Перевернула страницы.

Глупые глаза невольно выискали вовсе несносные строчки. "Испокон веков так ведется, что не может король взять законную жену из простого народа. Иначе будет кровь испорчена гнилью и злобой. Только королевская дочь достойна называться суженной правителя, сидеть рядом с ним на пиру, держать на руках его наследника. А если по наитию колдовскому или же по страсти несообразной, называемой в народе любовью, оную для благородных мужей заменяет почтение к королевству, правитель возьмет в жены девку из грязного люда, то по законам Семи Островов, он лишается трона в пользу следующего претендента".

Вот так то так. Я захлопнула злую книгу, отшвырнула. Кожаный переплет показался лягушачьей скользкой шкуркой. И тут же сама себя устыдила. Чего же ты девица покручинилась. Али удумала себе чего? Вспомнились горячие губы Света. Да, высоко сокол загоняет серу утицу. Только потом шейку доверчивую сворачивает, несет птенцам малым на потеху. Чему не быть, тому и не случится никогда. Что уж там. Протянула руку за книгой. Начала, так закончу.

Так и не легла спать в ту ночь. Читала. Лишь на миг опережая рассвет, разгладила последнюю страницу. И тут же заскользили лучи по облакам. Запели песни птахи, радуясь новому дню. Долго сидела, смотрела на омытое солнцем небо. Такое родное и доброе, даже в далекой стране. А видятся не белые скалы и яркие цветы, а березы и мудрые могучие сосны Малиновки. У нас осень теперь. И краше как никогда древний лес, золотом горит, медью переливается, ложится под ноги пышным ковром из листьев. И горит простывшая вода рек, шепчутся камыши, выглядывают из травы веселые маслята, крепкие подберезовики и белые крепкие грибки. И право слово забывается, что я далеко. Но не долго. Ведь не к славе прятаться от беды. Пришла, открывай ворота. Хватит уж себя жалеть, не одна живу. Ничего, все человек переносит, и я стерплю. Уж что я могу, так это решения принимать. Я уж все обдумала, передумала, переплакала. Не посмотрит на тебя никто, друг мой, косо. А и посмотрит, то не по моей вене.

Бэрг-сиу.

Станешь славным королем, каких еще не было. Мудрым, справедливым. При тебе и разрастется и станет известным государство островное, и люди лучше заживут и сказки новые сложат. И будут это счастливые сказки, добрые, сердечные. И что с того, что в них не будет девчонки на рыжей корове. Зато будет молодой бравый король, будет заморская невеста красавица, будут подвиги и битвы великие. Так то так. Правильно все должно быть. Вот была бы я королевна... Сама же и рассмеялась да невесело. Как бы бабушка не бабушка. Была бы она дедушкой!

Одолжила из кучки пару монет, сбегала, выменяла у поварят ладные штаны, простую рубаху, дорожную сумку да еды всякой. Сапожки мои старые давненько меня под кроватью дожидаются. Села напротив зеркала, расплела волосы. Нож - дюже острый, сама накануне точила. Сначала обрезала непослушные локоны, покороче. Чуб на макушке смешно топорщился, как гребешок у петушка. Да как уж вышло. Смотрел на меня задорный паренек. Нос - картошкой, по щекам веснушки, один глаз карий, другой - зеленый.

Будить деда Снега не стала. Сразу на конюшню. Да об охранниках совсем забыла. Преградили дорогу два дюжих молодца. Рожи примяты, видно только почевали. Не признали давешней красавицы.

-Проваливай, - говорят. - Малец. То королевские конюшни. Еще коней сглазишь или заразу занесешь.

Да что покрупнее в мою сторону даже плюнул. Ой, тебе! Значит, коль не знать, то и грубить можно, и ругать! Я попыталась проскочить меду силачами. Тот, что помельче схватил за ухо, засмеялся. Тут то моя душенька и не стерпела. Дала ему под дых пяткой, чтоб не важничал. Его так пополам и сложило. Потом жалеть буду, что злобу на неповинных выместила. Но когда мою маму помянул, от сердца коленкой добавила. Он и успокоился до поры до времени. Пущай сны досматривает. Не углядела. Его дружок так по морде дал, что я вокруг себя обернулась, в дальние дали отлетела. Перед глазами заплясали цветные бусины. Вовремя руки перед собой выставила, лицом не ударилась. Куда ж еще то? Во рту сделалось знакомо солоно. Сплюнула. Вместе с кровью на землю упал зуб. На кончике - золотистая проволочка. Хмыкнула, поднимаясь. Тоже мне эльфийская работа! Все свои даже не качнулись, а этот на тебе - вывалился! Пощупала языком дырку. Незнамо отчего сделалось хорошо и радостно.

Да второй молодец совсем близко уже. Замахнулся лапой пудовой. Не убежать уже, я и не стала. Лишь слегка руку его подхватила за локтем, да помогла вперед лететь. Дедушкина наука. Вот уже стоит здоровяк в пыли на карачках, ничего не поймет, глазами хлопает. За упорство стукнула под шеей в особое место. Молодец плюхнулся на живот. Пусть отдохнет. Тем паче, что прием так и называется - "отдохни"!

Перешагнула через бестолково брошенные мечи, кольчуги, вошла в конюшню. Верная Поганка учуяла издалека, громко замычала, забила копытом. Непослушные пальцы слишком долго возились с задвижкой. Корова в нетерпенье сама выбила дверь, уткнулась в живот мордой. Вот радости то было! Мы скакали вокруг друг друга. Затеяли дикий танец, пугая лошадей и стайки мух.

-Как же, как же, как же я рада тебя видеть! - Пела я на развеселый мотив.

-Как я рада тебя видеть! - Мычала подруга.

Набесившись, повалились прямо на землю, засыпанную грязной соломой. Видно еще не приходили чистить. Я прижалась к теплому боку, огляделась. Почти все жители были на местах и недоверчиво косили на нас мокрыми глазами. Пустовало только одно стойло. Я поискала глазами черного статного Боя. Но королевского коня не было. Куда это Свет собрался в такую рань? Лучше бы нам не встречаться. И леший с ними, с распоследними словами. Придумаю чего-нибудь. Мы с коровой переглянулись.

-Ну что, не пора ли нам? - Спросила я.

- Пора, пора. - Согласно закивала Поганка.

Сняла с гвоздя седло. Нахлобучила на рыжую спину, поправила подпругу. Подумала и положила каждому охраннику в ладонь по три золотых монеты. За беспокойство. Да и неудобно что-то. Повесила мешок с богатствами да харчами за спину, и в путь-дорогу!

Из замка нас выпустили преспокойно, даже вслед поклонились. Это были те же стражники, которые встретили меня в первый раз. В городе Поганка осторожничала, боялась задеть неосторожного прохожего. На улицах нас признавали, даже пальцами показывали. Многие кланялись, подносили в знак почтения правую руку к сердцу. Детишки с радостными криками бежали позади коровы, норовя потрогать рыжую шерстку. Женщины предлагали отведать свежих пирогов, совали Поганке морковку и зеленые листья. Я лишь смущено благодарила. Право не знаю, чем мы заслужили такое доброе обхождение.

Скоро ворота Белограда остались позади. Ребятня еще долго махала нам вслед, доносились задорные крики. Нам желали счастья и доброго пути. И радоваться в пору, да что-то я погрустнела. И Поганочка голову повесила. Так и ехали, ничего не замечая по чуть прогретой солнышком дорожке. А позади радугами расцветал диво-водопад. Встречал новый день чудный город. Развевались в золотых облаках зеленые флаги. В замке уже вовсю суетились слуги. Дед Снег занимался неизменными упражнениями. Скакал седым зайцем по полянке. Глазурь хвастал, что к утренней трапезе приготовит нечто доселе никем невиданное, но страсть как вкусное. А Свет...Я вспомнила, что король может быть где-то неподалеку, направила Поганку к малому леску. Там затеряюсь. Лишь бы не встретится!

Все вотще. Только так подумала, послышался топот копыт. Нас догонял всадник на черном коне. Кого же еще может нести. Свет поравнялся с нами. Весь взмокший, как и его Бой. Видать скакали во весь опор.

- Вот так и уйдешь? - Он попытался нахмурится, но взгляд получился жалостливый.

- Уйду. - Отвечаю. В глаза смотреть, ясно дело, мочи никакой нет. Вот и отвожу взгляд. Сразу вспомнилось, как я еще в Малиновке деда Снега за побегом застала.

Он некоторое время просто ехал рядом и молчал. Иногда вскидывал голову, порываясь что-то вымолвить, но не решался.

- Лиха, прости меня.

Я вздрогнула и втянула голову. Так пойдет еще и расплачусь!

-Ну не молчи. - Взмолился Свет и взял меня за руку. Руку, я как полагалось, тут же одернула.

Тут его голос стал жестче и даже зазвенел, словно добрая коса о камень.

- Скажи...это правда, что ты взяла деньги, чтобы...уйти?

- Правда. - Я открыла сумку и показала блестящие монеты и украшения. Посмотрела прямо в лицо и вызовом улыбнулась.

- А зуб то когда успела выбить? - Грустно улыбнулся он.

- Да тут с двумя молодцами корову не поделили. - Я нахально хмыкнула.

-Смешно? - Свет пришпорил Боя, обскакал вокруг нас. - Смешно! Хорошо разжилась, ничего не скажешь. Надеюсь, ты счастлива! Продала друга. Уважаю, благородная душа. Совесть не замучит?

Обычно спокойный голос его грохотал, словно майский гром.

- Негодяйка!

Тут и я не стерпела.

- Кто бы говорил!

- Проходимка!

-Сосисочный вор!

- Да что я тут с тобой время теряю! - Он остановил коня. Поганка замедлила шаг. - Катись куда хочешь! От тебя все равно одни неприятности, никакой спокойной жизни! С тобой рядом-то находится опасно! Чего тебе вообще от жизни надо? Ты же на человека то не похожа! Чудо-юдо ходячее! Одеваешься, как мужик, дерешься, как мужик, суешь свой нос, куда не следует! Вы посмотрите только на них.

Я хмуро огляделась, зрителей благо не намечалось. Вовремя вспомнилось, что это у него такая привычка разговаривать.

-Корова, которая хочет стать конем! Девчонка, которая хочет стать мужиком!

Он что-то еще злобно ворчал, но я то видела, как дрожали его руки. Видела, как покраснели глаза. Он меня почти ненавидел. Нет, голуба, ты все поймешь, потом...когда-нибудь. Поймешь и простишь. Бэрг-сиу.

-Свет, я тебя очень люблю. - Сказала тихо. Свет за спиной внезапно замолчал. Поганка мигом все поняла и стрелой взметнулась вперед. Услышал ли? А вдруг бросится догонять? В надежде сжалось сердце. Как не крепилась, себя не стращала, а не выдержала, обернулась.

Огромный старинный город сверкнул белизной на прощание. На холме ясно виделся всадник в черной рубахе с развевающимися по ветру волосами, на гнедом коне. И показалось на миг, что не человек то вовсе, а вековая гора. Так она был недвижим и спокоен. Лишь ветер купал крылья в темных локонах. Я уже наперед знала, что запомню его именно таким: могучим одиноким всадником, неотрывно глядящему мне в след. Черный король белого града. Буду бережно хранить в сердце да самой старости. Потому, что такое никогда не забывается. И появятся если детушки, а то и внуки, все равно будет сидеть у морозного окна, за которым воет метель бабка, будет радостно щурится, улыбаться неизвестно чему. И никто не догадается, что с ней произошло много зим назад. И будет старая вновь и вновь вспоминать. И в тех думах молодой король навсегда останется прекрасным и любимым, а она сам - смешной девчонкой на корове, грустной, но в то же время непомерно счастливой. А все потому, что точно знала, что любит и делает все лишь для блага любимого, пусть даже себе во вред. Да во вред ли? Ради этого и жить стоило.

А мы все летели, летели навстречу солнцу. Неслись по бескрайним полям и лесам. И вскоре, когда я осмелилась снова оглянуться - позади осталось только синее небо, плотно облегающее лесистые склоны. И нет даже намека на белые стены. Лишь светлые камушки иногда вылетали из-под рьяных копыт коровы, да вспыхивали утренней росой знаменитые островные розовые кусты.

Долго ли коротко, по морю, по суше ли, а добрались мы до знакомых мест. Про все приключения, что в дороге встретили, и не перескажешь. Только теперь нас было больше. Чудом наткнулась в порту на двух знакомых разбойничков. Вместе на корабль до Сар-янга вошли. Тянет в далекой стороне к знакомым людям, пусть и с плохой стороны знакомым. Просятся к друг-другу сердца, в одной земле родившиеся. Слово за слово, да разговорились. Правду говорят, в игре да попутье людей узнают. Оказались мои знакомцы добрыми молодцами. Ну подзапутались маленько по глупости, да сами уж не рады. Условились вместе в Малиновку путь держать. Не прижились Косой и Кривой на островах, так может в нашей славной деревне понравится. Не к лицу ладным мужикам бобылями по свету мотаться. Ничего погостят, авось и до весны остаться захочется. А там, кто знает что случится?

Заехали в Добрыньку, навестили старого хозяина Поганки, дядьку Большака. К Любаве и Рыжему Псу я уже сама добиралась. Побывала я у добрых Голубы и Земели, что меня в самую первую ночь приютили, в той же деревне мы с разбойниками уговорились встретиться, чтобы дальше путь вместе держать. И вот уже высится впереди дремучий лес. Немногое изменилось, после моего ухода. Только сереют обмытые дождем пятерни веток в белом небе. Их же лиственные рукавицы желто-зеленым-алым ворохом лежат под ногами. Лишь гордо держит вершиной темные тучки вековая сосна, судьбы моей хозяйка. Я спешилась, подошла к морщинистому стволу, поклонилась.

А сердце так и норовит выпрыгнуть из груди. А вдруг слова не те, вдруг что перепутала, поняла не верно. Онемевший язык все не хотел слова правильно выговорить. Наконец вышло, прошептала все, как следует, замерла. Что будет?

Ни качнулась сосна, ни пробежала по коре рыжая белка, ни крикнула птица. Ничего не случилось. Разве что стало тише, чем было. Было хорошо слышно, как Косой скребет за ухом у своего козла Рыжика.

Погодила еще.

-Ну че? - Зловредно спросил Кривой. - Говорил же, что брешет она! Нагородила то!

- А щас как дам в лоб! Посмотрим тогда, кто у нас брешет! - Я засучила рукава и двинулась на мужика. Разбойник, уже изведавший моих кулаков, хмуро попятился.

Тут мир мигнул и перевернулся с ног на голову. И стоим мы уже не на глинистой лужистой дороге, а на лесной поляне. Посреди поляны - пенек трухлявый, весь поганками заросший. На том пеньке сорока сидит. Увидела нас, тут же перебралась повыше, на верхушку. Разразилась недовольным криком. Что еще за непрошенные гости, мол, пожаловали? Кто такие?

А когда снова на поглядели, то вместо пенька стоит маленький старичок. Сам без бровей, но с длинной золотой бородой, а по ней листья кленовые рассыпаны. Кафтан на левую сторону запахнут, на правой - ноге левый лапоть. За ухом - красная веточка калины.

Косой и Кривой не сговариваясь, бухнулись на колени, творя охранные знаки. Виданное ли дело, с самим лесным хозяином нос к носу столкнуться. Поганка и Рыжик с интересом лазали по кустам, на людей не обращая вовсе никакого внимания.

- Хоть и долгую дорогу осилила, да смотрю, Лиха, своего вздорного нрава в пути не потеряла. -Проскрипел старичок.

Я пристыжено опустила голову.

-Да ничего, ничего! - Он незнамо как оказался за моим плечом и легонько двинул по затылку. - Главное то поняла? Сам вижу, уяснила. И дом научилась ценить, и дружбу и любовь. Уразумела, наконец, что не тебя должны любить, а самой нужно о милых людях заботиться.

-Да вы уж все дюже понятно объяснили, дедушка. - Говорю. - Дивлюсь, как вообще, в живых оставили.

-Да не забижайся, Лиха. Знаю, трудно пришлось. Поболит душенька да успокоится. Не судьба тебе, видно, с ним быть. Без всего, что твое сердце пережило, не стать тебе тем, кем следовало. Думаешь, с тобой все просто так случилось, по грубости твоей? Ан нет.

Да чего он ко мне привязался?! Что у меня на лбу медом намазано?

А леший продолжал.

- Из многих тебя выбрали. Знай, не простой ты человек. И этой распутицей, не закончатся твои приключения. Ибо вышла ты из семьи знатных родителей, да не просто знатных...Знаешь ли, но в старину все силы мирские по свету без преград носились. Но затем успокоилось. Воплотились эти силы в созданиях отдельных. В ком - любовь, в ком - вражда, в ком - страх, а в ком - ветер, огонь или деревья да птицы лесные. И стали такие создания богами величаться. Со временем разделились они. Одни на небе остались, другие на землю подались. Да потом иные забылись, другие вовсе в Безмирье сгинули.

Я зевнула. Леший опять незримо переместился мне за спину. Отвесил подзатыльник.

- Слушай, не пропускай. А то муха залетит. Так вот, да нашлись и такие силы, что отказались себе хозяина выбирать. Оттого и не шали они товарищей среди богов, были признаны хилыми, ненужными, а потом и вовсе были прогнаны. Такие силы нашли себе пристанище в душах людских. Так и родятся человече особые. Не много их по земле ходит. Не любимы ни своими ни богами. Вы таких нечистой силой кличете. Так ты Лиха одна из них. Сама уж поди догадалась.

Хотя я ни о чем не догадывалась отроду, все равно кивнула. Поскорей бы до дому, в родную избу.

- Все беды и несчастья, приключаются с тобой, бывают потому только, что ты и есть сама Беда и Несчастье. Твоим именем и будут все худое да на расправу скорое называть. Так уж есть. Да не каждый способен такую ношу вынести. Потому отмерили мы тебе испытания, чтобы достойно жила, свою силу в руках держала, людские жизни не калечила. Но полная сила родится в тебе, как только наступит двадцать перовое лето и зайдет луна за солнце, потушив его сияние. Тогда то и выберется на свет Зло Истинное! И по преданиям погубит наш мир. Ты же родственница ему приходишься, тоже, не зная дела, натворила бы много дурного. Поднимутся тогда все силы земные на брань великую. За тобой тоже придут. Потому лучше тебе уйти на то время в Мертвые Земли, к своим, иначе головой поплатишься. Все понятно? А теперь...

Я так и ахнула.

-Так значит все, что я пережила, нарочно подстроено?! - Даже ногой притопнула от негодования. - Тоже мне удумали! В Мертвые земли! Ну уж дудки! Я больше ни ногой из Малиновки! И неча мена меня хмурится! Мы уже пуганые. Никто, хоть ты и леший, не давал тебе право судьбу мою вершить. Хватит, натворили уже дел, советчики. Дальше сама разберусь.

Развернулась и зашагала прочь. Уж ноги сами в родную сторонку донесут.

-Ничего то ты не поняла, глупая девка! - Дыхнул мне туманом в след лесной хозяин. - Счастья тебе. Еще свидимся.

Ну его! Позади трещали сучки, сквозь кусты ломилась Поганка. Плелись следом разбойники. А вот уже и тропка знакомая, будто навстречу выпрыгнула. Дальше то каждое деревце, каждая птаха путь укажет. Вон даже кочки и канавы принимают стопы ласково, словно мягкая трава.

Пожалуй, не было в моей жизни времени счастливей, чем возвращение в деревню. И не было конца слезам, смеху, шуткам веселым, причитаниям. Все малиновцы вышли на меня взглянуть. Отец обхватил сильными руками, чуть не удушил. Братья хлопали по плечу, сестры хватали за руки. Совсем маленькие прилипли к коленкам. И все пытались обнять, дотянуться. И позабыли, что могу заразу или сглаз принести. Даже мачеха дочкой назвала, Разумник Яковлевич вроде тоже обрадовался. Им, поди, без меня скучно жилось! А уж Василь так сплясал тут же залихвацкий танец и запел: "Эх раз, по два раз, расподмахивать горазд! Кабы чарочка винца, два стаканчика пивца, на закуску пирожка, да родимого дружка!"

Раздала подарки. Но никому про свои приключения словом не обмолвилась, а то признают завиралой. Устроили пир на всю деревню, целый день гуляли...А потом успокоились чувства, улеглись слухи, пошло все старым ходом. Обжились мои разбойнички, обженились. Я же говорила, у нас девки так просто не отпустят. Пообвыклась Поганочка. Стали жить по-прежнему. Пришла зима с вьюгами, морозами. Пролетела добрая веснушка. Захлопотала хозяюшка летняя пора.

Утро выдалось солнечным, ясным. В небе ни облачка. За ночью ветер все начисто подмел. Поганка ни свет ни заря убежала в лес, гулять. Она всегда только к вечеру возвращается. Как Разумник Яковливич ни жаловался на страшную зверюгу, как ни причитала мачеха, никто на мою корову зла не имел. Пусть и пропадали с перебравших мужиков, возвращавшихся темной порой с гульбища, портки временами, а у хозяек простыни с заборов, но выгода была весомая. Пьянства в деревне поубавилось - это раз, пастухов сразу зауважали - это два, волки в округе перевились начисто - это вам три.

Я поудобнее пристроила на плече коромысло, зашагала к колодцу. Весело кивали ромашки, качались зеленые носики подорожника. Пригляделась, понурилась. У колодца девицы собрались. Так, так. Ведра без присмотра отдыхают. Вон и парни рядом петушками скачут. Посмотрите, люди добрые, какие мы хорошие да пригожие. Подошла, хмуро опустило ведерко. А губы помимо воли сжимаются, руки так и чешутся. Как обычно послышались смешки, а поле и вовсе наглое хихиканье. И знаю ведь, что надо мной потешаются, а ответить не могу. Они же мне прямо ничего не говорили. Все за спиной.

Самый наглый, Митяй нахлобучил на рыжие кудри ведерко, запрыгал вокруг. Рядом встали Федька и Василь. Сколько раз уж получали, а все мало.

-Лиха, а Лиха! Погляди, какого мы тебе жениха отыскали. - Притворно учтиво поклонился мне Василь. Девки так и прыснули в косы длинные, между собой переглянулись.

Ненадолго шуту хохол: ходя стрясет.

-Такого жениха в пору по заду крапивой приголубить! - Отвечаю.

- Ой, глядите! - Крикнула бойкая Ладушка, первая на деревню красавица. - Привередничает еще! Все равно лучше не сыщешь.

Ну вот опять началось. Прямо докучливая сказка. Надоели они мне хуже горькой редьки со своими усмешками!

-Да она же прынца ждет! - Взвизгнула Белята, дородная дочка кузнеца. - Королевича!

Думала позабылось. Ан нет. Так по сердцу и резануло. Еле слезинки обратно загнала. Ну Белята, ну подруга!

-Глядите, молчит! Чтобы Лиха и смолчала! - Удивился Василь. Он к слову еще весной к Беляте посватался, скору и свадьбу сыграют. - Неужто и вправду прынца поджидаешь?

Послышался стук копыт по камушкам.

-Глядите, кто-то на коне вороном едет. А на голове - корона! - Внезапно крикнул Федот. Даже пальце за мою спину указал, глаза расширил.

Ведро так из руки выпало. Сердце ухнуло куда-то вниз живота. Обернулась резко. Мимо на хромой кобылке проехал ветхий старичок Щукарь, негодующе сплюнул в нашу сторону. Решил, что над ним хохочут. Но то смеялись надо мной. Вот же дура прирожденная, самородковая! И так мне стало плохо, что хоть плачь. Но вместо этого губы сами растянулись в улыбку. К своему удивлению засмеялась звонче всех. Надо же, прынц! А я то, я!

Тут к нам подбежала моя младшая сестренка Анюта. Косицу уже где-то успела растрепать, сарафан весь изорвать. Голубые глазенки так и светятся задором и любопытством.

-Вот сидите, сидите тут, ничего не знаете! - Проворчала она. - А там к нам целое войско пожаловало! Все с мечами, в доспехах! По пьяной дороге пришли. Батька говорит, бить нас будут, грабить. Он нас в подполе запер, а я сбежала, вот! Лиха, пойдем глядеть, а?

Вот же несчастье! Я упросила Беляту отвести вопящую и брыкающуюся сестрицу домой. Мы с Василем, Федотом и Митяем решили вооружиться и отправиться встречать врагов.

-Смотрите, смотрите! - Охнул Василь.

По дороге ехал отряд всадников. Рядом семенил староста наш, бежал любопытный люд. Значит с добром пришли. Вот страху то натерпелись. А воины то бравые, доспехи так на солнце и горят. Да одни шлем воинский целого стада стоит. Видно, богатый у них бар. Среди них явственно выделялся богатырь на белой кобылке. Тот был вовсе без доспех, но даже издали веяло мощью и удалью от широких плечей, тугой бугристой груди под расшитой золотом и серебром рубахой. Всадник сидел в седле гордо подняв голову, словно влитой, по сторонам вовсе не глядев. Вождь, сразу видно. Староста, отец Ладушки, указал рукой на свою дочку, что смущенно выглядывала из-за наших с ребятами спин. Воин пришпорил белую лошадку, вылетел стрелой вперед. Видно, сыскал наш староста для своей девоньки знатного витязя в женихи.

Все застыли, по-своему гадая, зачем господин к нам пожаловал. Даже Анюта перестала хныкать и подалась вперед, жадно рассматривая новых людей. Парни выпрямили спины, выпятили животы. Да куда им до воинов, малохольным. Девчонки наскоро прихорашивались, перекидывали на высокую грудь тугую косу. Смотрели ласковыми очами. Я прищурилась против солнца, чтоб ничего не пропустить. Но увидела лишь темную фигуру в ослепительных белых лучах. Что-то екнуло в груди. Нет, крепилась кума, да лишилась ума. Довольно. Развернулась и пошла восвояси, повесив голову.

Как и следовала ожидать, лошадка остановилась у колодца. Копыта больше не отбивали дробь по камушкам. Что-то стало слишком тихо. Чего это там, интересно, творится. Любопытство так и распирало. Но я не обернулась. Вот еще, подглядывать за чужим счастьем. Больно знать, кончено, что все случилось не с тобой, но тут уж как случилось.

Тишина. Только движение встревоженного воздуха. Крепкая рука легла на плечо. Вздрогнула, толи вскрикнула, то ли всхлипнула. Встал передо мной тот, кого я всегда ждала. Да кого увидеть и в жизни не чаяла. Черные волосы собраны в хвост. Рубаха роскошная так и сверкает, но ярче глаза смородиновые горят. Брови хмуро сдвинуты. Лицо обветрилось, у кончиков губ залегли складочки, на щеке розовая царапина. На лбу серебряный венец с зелеными камнями.

Я бы и упала сразу, если бы столбом не застыла. Зажмурилась, с трудом вдохнула воздух. Запахло полынью, дорогой и его кожей. Щеку обожгла горячая шершавая ладонь. Я словно ото сна очнулась, подняла тяжелые веки.

-Зачем пришел? Я ведь - сплошные неприятности.

Король озорно улыбнулся, рывком прижал меня к себе.

-Я обожаю неприятности.

Ну, если верить лешему, ты эти неприятности очень скоро получишь!

Стало хорошо, радостно и совсем легко. Законы, уставы, да уж как-нибудь справимся.

Вместе.

Что было, то видели, что будет, то увидим... коли доживем.