Когда дискомфорт от уличного холода, то вариант зайти в бюджетное кафе можно вполне рассматривать как самый доступный способ согреться, выпив там горячий напиток, напитавшись вкусным пирожком и пр. Размышляя же о возможной условности и относительности всего происходящего в мире и всего мироздания в целом, можно наверное убедить себя, что он (способ этот) ещё и самый лучший, найдя для этого соответствующие веские аргументы. Однако стОит ли позволять мысленным потокам всерьёз увлечь сознание в данном направлении, ибо есть мнение, что подобного рода штуки способны привести, в итоге, к таким фундаментальным выводам о смыслах бытия, которые, как писал один очень учёный человек, "вряд ли смогли бы одобрить даже самые либеральные и открытые новым веяниям умы".
Вот и сегодня, в одно из подобных заведений в центре Питера, с явной целью согреться, зашёл Ф.М. Достоевский. Он был в гоголевской шинели, купленной им, по случаю, тем же днём в Секондхенде. В бюджетном, подобно данному кафе, заведении. В места более высокого пошиба писатель заходил редко, главным образом, в силу недостаточных финансовых возможностей своих. Сев за один из свободных столиков, Фёдор Михайлович посмотрел по сторонам.
- Погода, господа, нынче - снег! - сказал он воодушевлённо, обращаясь к собравшимся. Он был, похоже, в совершенном восторге от недавней покупки. Действительно, обычно являя собой (в силу худобы, сутулости и печали в глазах) образ плакуче-рефлексирующего ивового деревца, предающегося постоянным изматывающим размышлениям даже по самым пустяковым вопросам и старающегося (рискуя сойти с ума) довести каждую из мысленных цепочек до самой запредельной крайности, выведя её, по возможности, в итоге, в некие иные миры, в этот раз в классике русской литературы чётко проступала искренне-беззаботная весёлость и если не уверенность в однозначности выводов, к которым он, наконец, пришёл, то уж, по крайней мере, позволение себе некоторое время манкировать необходимостью изводить себя по каждому пустяку, выведя эти мысленные потоки из зоны активного сознания куда-то на задворки.
Половой уже подносил ему кружку с крепким чаем и несколько пресных булочек. Заказ этот у Фёдора Михайловича был неизменен в течении последних лет и потому его принесли сразу, не спрашивая, пожелав писателю приятного аппетита.
Достоевский поблагодарил и отхлебнул из кружки.
В этот момент в кафе вошли И.С.Тургенев с Полиной Виардо...
Если Достоевский (царствие ему небесное), в шинели рядового канцелярского служащего, смотрелся в аппартаментах бюджетной ресторации вполне гармонично, то великосветский вид вошедшей за ним пары, достойный званных посетителей Зимнего дворца или раутов в особняках богатых княжеских фамилий, был настолько вызывающе роскошен, что появление их здесь было воспринято остальными посетителями как некий сбой в системе социумной гармонии, где все элементы должны быть на местах, соответствующих общепринятой иерархии; как некая досадная ошибка, которую сейчас немедленно исправят, ибо невыносимо было рациональному уму видеть картину со столь несовместимыми элементами.
Ошибка, однако, не исправлялась. Сверкавший какими-то невиданными бриллиантовыми запонками на манжетах Тургенев, и Полина, в одежде из коллекций лучших парижских модельеров, источая флюиды финансового благополучия и запах дорогого парфюма, продолжали оставаться в помещении в виде сегментов осязаемой реальности. Тогда рациональный ум наблюдателя, поняв, что похоже так всё пока и останется, просто перестал замечать аномалию, во избежании разрушения привычной картины мироустройства. И сказав что-то вроде: "Значит так надо. Значит сюжетная линия такая", - вернулся к прежнему эмоциональному состоянию спокойного и благоразумного пребывания в привычности.
АхЪ, не так ли и все мы обыкновенно поступаем, сталкиваясь с чем-то, выбивающимся за рамки устоявшихся аксиом мировосприятия. Ибо, - рассуждаем мы, - вряд ли стоит тратить умственную активность на подобные странности, рискуя обнаружить там такую хаосную бездну (которая немедленно заполонит собой всё), и такую бесконечность из безнадёжных попыток здраво объяснить, что это за х%йня такая происходит, что рациональный ум, не рассчитанный на подобные метафизические засады, не выдержит и сломается, а с ним стремительно пойдёт по пиzdе и весь социум, со всем его нагромождением смысловых конструктов (хоть и сложных, многосоставных и хитропереплетающихся, но всё же, в отличии от хаоса, просчитываемых и потому поддающихся рациональному объяснению и раскладыванию по привычным полочкам).
Короче говоря, в кафе, вслед за Достоевским, зашли Тургенев и Полина Виардо...