|
|
||
Как хорошо быть президентом,
Как хорошо быть президентом,
Лучшей работы,
Я вам, ребята,
Не назову!
Стану я точно президентом,
Буду я точно президентом,
Если кукуя,
Если кукуя переживу!
"Описывая впоследствии свое пребывание в сумасшедшем доме,
Швейк отзывался об этом учреждении с необычайной похвалой.
- По правде сказать, я не знаю, почему эти сумасшедшие
сердятся, что их там держат. Там разрешается ползать нагишом по
полу, выть шакалом, беситься и кусаться. Если бы кто-нибудь
проделал то же самое на улице, так прохожие диву бы дались. Но
там это - самая обычная вещь. Там такая свобода, которая и
социалистам не снилась. Там можно выдавать себя и за бога, и за
божью матерь, и за папу римского, и за английского короля"
(Ярослав Гашек. "Похождения бравого солдата Швейка")
Чем характеризуется пациент сумасшедшего дома? - тем, что
он содержание своей головы принимает за реальность. И именно по этой причине его и отправляют в сумасшедший дом. И, даже, говорят, их там лечат. Ну, это я не знаю.
И это сумасшедшим не нравится,
то есть то, что их изолируют от общества. Это можно понять. Я чувствую себя Галилеем, а окружающие Галилея во мне не
признают. И не только не признают, но еще и изолируют как неадекватного. Какой же я сумасшедший, если чувствовать себя Галилеем - это моя реальность.
Подобное поведение окружающих кого хочешь оскорбит, выведет из себя.
Совсем другое дело - должность президента. Человек, ставший президентом, становится тем самым как бы существом высшего
порядка, как бы оракулом: что бы он ни сказал или не сделал, воспринимается как высшее откровение, и тиражируется
в обществе как высшая истина. Например, скажет президент, что Россия -
экономический центр мира, и ему за это ничего не будет, а, напротив, всё это
будет тиражироваться и подданные вслед за ним будут повторять, что Россия -
экономический цент мира, а кто в ответ расхохочется, того обвинят в отсутствии
патриотизма. Или
скажет, что милиция - это сборище любителей, и милиционеры, высокие
профессионалы, на это нисколько не обидятся.
А что, согласитесь, ведь это
приятно, вот этак вальяжно, как это только ему одному свойственно, на всю страну заявить:
"
Еще со времен Октябрьской революции органы правопорядка в нашей стране стали именоваться милицией, тем самым подчеркивался их народный, как принято говорить, рабоче-крестьянский характер, - напомнил Медведев. - Я имею в виду, что это, по сути, дружинники в погонах".(Итар-ТАСС)
И тут, конечно, по всей стране понеслось: ату их, ату, этих, которые из рабочих и крестьян, этих кретинов
недоразвитых. Сам господин президент сказал! Чистая, элитная кровь!
И по радио, и по телевидению, всё
это взахлеб, с надрывом. А как же иначе может быть, потому как "если не
согласен, то уволю", в смысле, кормушки лишу. А кушать то, всегда хочется, а хорошо кушать тем более.
А иначе у нас нельзя, я имею
ввиду, без самодержавия и самодержца. . Потому что так хоть один свой бред несет, а ну как
убери самодержавие да введи демократию, так это уже каждый тут же и начинает чувствовать себя самодержцем, и
начинает нести свой бред, так что же из этого может получиться? - разумеется, ничего,
я имею ввиду, хорошего. Потому что у нас народ такой: дай ему свободу - и он
уже иначе не может чувствовать себя, как самодержцем. Я имею ввиду, вместо того,
чтобы осознавать себя частным лицом и заниматься своими частными делами
ему немедленно рулить всей страной подавай. Инстинкт у нас такой. А так, если мы
под сапогом самодержца, то нам и хорошо, это мы признаем, это мы понимаем. Потому что каждый хотел бы быть на его месте. А так - ну, мне
сегодня не повезло. Повезло кому то другому - это нормально.
И в
результате получаем реализацию бреда,
но, по крайней мере, хотя бы одного человека.
В своё время мы были молоды и, конечно, глупы. Мы были глупы потому, что человек так устроен, что его жизнь учит, а сам по себе он глуп как пуп. И, поскольку мы были глупы, мы не знали, что глупы, а, напротив, считали себя сверхумными. И мы считали себя в тысячу раз умнее всяких там Сократов, Платонов и Аристотелей: мол, те когда
жили, а цивилизация идет вперед, и мы сами по себе, уже в силу нашего
позднего рождения, умнее их всех. И когда мы их читали, мы не понимали, о чем
они пишут, и это было очередным доказательством для нас нашего собственного
необыкновенного ума и нашей собственной необыкновенной значимости. Чего у нас в
то время не было? У нас не было сомнения в том, что мысли, которые являются в
нашу бедную голову, не спрашивая у нас на то разрешения, что эти мысли - не призраки.
У нас не было Сократа в качестве повитухи, который принимал бы роды наших
мыслей и оценивал их значимость. И поэтому всё, что мы ни рожали, было всего лишь призраком истины, но эти призраки, этот воздух мы принимали за
истину. И мы говорили: наступает наше время, время нашей власти,
и вот теперь-то мы себя покажем, мы всех научим жизни.
Своим высказыванием Медведев просамостестировал себя как очень молодого
человека и в этом отношении как очередной киндерсюрприз.
Сколько уже за два с лишком десятилетrа лет было
у нас подобных киндерсюрпризов, не счесть, начиная с
Горбачева, и кончая Кириенко. Ведь киндерсюрприз - это не возраст, это
натура. Родился человек киндерсюрпризом, да так и остался им на всю
оставшуюся жизнь.
А потом высокоумно, с видом: ну, вот я пришел, вот я, такой необыкновенно современный и умный, элитный,
президентный:
"На мой взгляд, пришла пора вернуть милиции ее прежнее наименование и именовать в дальнейшем органы правопорядка полицией"
И представителям
СМИ: ребята, мальчики и девочки, давайте-ка, растиражируйте моё высшее
очередное откровение. А ребята и рады, и не только корысти ради, а потому что и
сами такие, потому что в России люди живут не реальностью, а фантазиями.
Человек в разодранных портках ходит, а считает себя пупом земли. Ну, ему и
хорошо. Не называй человека дворником, а назови мастером чистоты. Не называй вуз
институтом, а назови университетом - и этого совершенно достаточно, это всех
решительно удовлетворяет: не важно, кто я, важно, как я называюсь. Такова сила
слова.
И, тиражируя слова президента, каждый
думает: "Эх, ну, почему не я президент?! Вот это я нафантазировал бы, вы бы,
сволочи, узнали меня, узнали, почем фунт лиха" И понеслось по городам и весям: "Господин президент...
высшее откровение господина президента..."
Однако во всём этом есть один недостаток: вы, конечно, свободны делать всё, что только захотите, однако при этом ограничены территориально. И, наконец, ваши действия касаются только вас самих, и ни на кого другого они больше не имеют влияния. Тогда как президентство - это совсем иное дело.
В этом отношении работа президента обладает разительным преимуществом. Потому
что в этом случае человека, занимающего президентское место, не только не
отправляют в сумасшедший дом, не только не изолируют, не только не требуют,
чтобы его действия сообразовывались с реальностью, но совсем напротив, президент
требует, чтобы реальность сообразовывалась с содержанием его головы - и
пожалуйте вам, реальность по его приказу начинает сообразовываться с его головой. То есть президент обладает прекрасной возможностью реальность
заключить в свою голову, посадить реальность в свою голову, то есть ограничить
реальность территориально содержанием представлений и фантазий своей головы, то есть посадить
реальность в сумасшедший дом представлений, каковыми обладает
президентская голова. А это, согласитесь, очень приятно. Возникла у какого-нибудь там Горбачева фантазия создать "социализм с человеческим лицом" - и, пожалуйста, страны не стало. Я хочу сказать, что головные фантазии - они так и остаются головными фантазиями, они не превращаются в реальность, потому что реальности на наши фантазии в высокой степени наплевать. Но, тем не менее, наши фантазии оказывают существеннейшее влияние на реальность в направлении разрушения того, что есть, то есть стремление реализовать фантазию оборачивается повышением энтропии социальной системы.
Но это - внешняя сторона президентства. Внутренняя сторона президентства не менее приятна:
"И правда, даже самый прием, который оказали Швейку в
сумасшедшем доме, когда его привезли на испытание из областного
уголовного суда, превзошел все его ожидания. Прежде всего
Швейка раздели донага, потом дали ему халат и повели купаться,
дружески подхватив под мышки, причем один из санитаров
развлекал его еврейским анекдотом.
Потом Швейка взяли под мышки и отвели в отхожее место, где
его попросили удовлетворить большую и малую физиологические
потребности.
Об этой чудесной минуте Швейк рассказывает с упоением. Мы
не смеем повторить его рассказ о том, что с ним делали потом.
Приведем только одну фразу: "Один из них при этом держал меня
на руках",-- вспоминал Швейк.
В этом отношении работа
президентом ни в малейшей мере не уступает отношению к вам в сумасшедшем
доме. Стремление подчиненных услужить президенту не знает границ,
любое сказанное им слово превозносится как высшая истина, так что если
человек вначале своего президентского срока еще выглядит как вполне
нормальный человек, то к концу срока его ум, не встречающий
сопротивления со стороны окружающих, деградирует, каковая его деградация
самим президентом рассматривается как ум вершин гор Заратустры, который не
видит вокруг никакого другого ума, кроме себя самого.
"С того момента, как санитары получили приказ вернуть Швейку
одежду, они перестали о нем заботиться, велели одеться, и один
из них отвел его в третье отделение. Там Швейка держали
несколько дней, пока канцелярия оформляла его выписку из
сумасшедшего дома
"
Вот что значит не быть сумасшедшим. Президенту по выходе из президентства подобного рода безразличие не грозит. Тут тебе, сами понимаете, и госсодержание, и госохрана. Да что тут говорить о президенте, если по окончании губернаторства
бывший губернатор Ростовской области Чуб отказался от привилегий, а, как он заметил, как всякий человек, оформил себе пенсию. Скромность Чуба может поразить неискушенного человека. Но там, где мы чему-то поражаемся, всегда что-то да не так. Так и оказалось.
Заявлению Чуба предшествовала заминка: общественность стала говорить, что содержание пост-губернатора тяжелым бременем ложится на бюджет области. И вот тогда-то и появилось это заявление бывшего губернатора. И тут средства на содержание, охрану и пр. губернатора урезали, так что его содержание области всего-то стало
стоить 9 миллионов рублей. Вот что значит совестливость человека! В смысле, плевки в его адрес общественности. Впрочем, тут же было заявлено, что эти сокращения в содержании никак не относятся к последующим
исходящим из губернаторства губернаторам области. Этим сегодняшний губернатор подстелил под себя соломки.
Не все же совестливы, подобно Чубу.
И никто не спросил у налогоплательщиков, одобряют ли они на подобное употребление их денег. Вот что значит самодержавие и его законы сверху до низу.
Это своего рода поразительная особенность самодержавного устройства общества, в котором не общество определяет менеджеров, а менеджеры определяют общество:
как только человек стал каким-нибудь менеджером, так у него начисто исчезает чувство вины и возникает чувство,
что он - солнце вселенной. И, в свою очередь, почему-то все те, кто ходит под менеджерами, постоянно испытывают чувство вины. Вот такое естественное отношение.
В смысле, "ты виноват уж тем, что хочется мне кушать"
Так что об условиях содержания бывших президентов я и не заикаюсь. Что уж тут говорить.
Да, хорошо быть президентом!
Пост скриптум.
- Знаете ли, профессор, - заговорила девушка, тяжело вздохнув, - если
бы вы не были европейским светилом, и за вас не заступались бы самым
возмутительным образом (блондин дернул ее за край куртки, но она
отмахнулась) лица, которых, я уверена, мы еще разьясним, вас следовало бы
арестовать.
- А за что? - С любопытством спросил Филипп Филиппович.
- Вы ненавистник пролетариата! - Гордо сказала женщина.
- Да, я не люблю пролетариата, - печально согласился Филипп Филиппович
и нажал кнопку. Где-то прозвенело. Открылась дверь в коридор.
- Зина, - крикнул Филипп Филиппович, - подавай обед. Вы позволите,
господа?
Четверо молча вышли из кабинета, молча прошли приемную, переднюю и
слышно было, как за ними закрылась тяжело и звучно парадная дверь. (Булгаков. "Собачье сердце")
14.08.10
|