Аннотация: Первое в списках рекомендаций произведение. История о бессмертном, который зашел дальше, чем кто либо...
Он так страстно желал бессмертия, что даже не сразу понял, когда же это осуществилось.
Осознав, что не стареет, он испытал большую радость, и первые сто лет провел в постоянном ликовании, гордости за преодоление сил природы, хоть и не понимая сути своих свершений, не разделяя понятия "достижение" и "дар".
Друзья его умерли, семья тоже, он завел себе новых и жил с ними, не особо вникая в их суть, очевидно боясь ощутить их чувства смертных, которые отвергал, почитая как недостойные. Первую тысячу лет он наблюдал, как умирали его жены, дети, внуки и прочие, постепенно забывая их и переставая различать имена и лица. Так было и вторую тысячу лет.
Некоторое время он верил в Бога, потом сменил Бога, а после возомнил себя выше Бога. Тысячи лет исповедовал культ Добра, Любви и Света, еще одну тысячу - культ ненависти к людям, после - равнодушие и неприятие к любым проявлениям себе подобных, коих таковыми уже не считал.
Извергались вулканы, двигались континенты, шли короткие, но бесконечные войны. Земля замерзала и таяла, люди находили другие миры и заселяли их, покидая родную, но безнадежно испорченную ими же планету, он же оставил ее лишь незадолго до конца, после чего менял планеты как перчатки, чаще из прихоти, чем по необходимости. Какие-то пару десятков тысяч лет это даже забавляло его.
Спустя миллионы лет человечества не стало, оно кануло в небытие, оставив лишь отзвук, маленький отпечаток в книге историй Вселенной. Оставшись один, он сиротливо оглядывал просторы космоса, не смея страдать по тем, кого так долго презирал, и нашел цель в путешествиях сквозь галактики. Двигать свое тело при помощи разума он научился еще при существовании Земли.
Планеты, звезды и системы расступались пред ним, давая дорогу его безнадежному влечению к расстояниям, и тихо умирали у него за спиной, а впереди него уже вспыхивали скопления светил. Наблюдая рождение новых галактик, он ощутил в глубоких недрах своей памяти когда-то знакомое чувство отцовства. Были и другие отблески чувств и эмоций - однажды он ощутил действие силы больше, чем сила его разума, и, в то же время, тело его откликнулось всепронзающей болью - со скоростью, в миллионы раз превосходящей световую, он прикоснулся к черной дыре. Эхо той боли звучало в нем половину времени, проведенного на Меланхолии - так он назвал эту звезду. Еще он называл ее в порывах бреда своей любимой, тем временем алчные недра ее поглощали остатки его души.
Наконец он покинул ее и вновь двинулся вперед, глаза его сверкали нечеловеческой мудростью, и эта мудрость давала ему силу понять, что его глаза - глаза глупца.
Расстояния перестали привлекать его, несмотря на все видимое разнообразие, он понял, что все одинаково по сути своей, тогда ему захотелось проникнуть в природу материи, играться с ней. Спустя миллионы лет это не составило труда, и, в усилии неподвластном пониманию, он скомкал плоть Вселенной и разорвал ее вновь, едва не уничтожив при этом себя. В печали от того, что это ему не удалось, он, вконец обезумев, зажег одну маленькую звездочку, а возле нее несколько планет. На одну из них, созданную по образу былого дома, он бросил жизнь, как болезнь материи, а когда она окрепла зажег в ней разум, как воспаление жизни.
В одно из этих существ он бросил микро часть своего больного сверхрассудка, и стало то существо для других почитаемо и учило их, а они назвали его Мессией.
Сам же Создатель нашел наконец способ уничтожить свою плоть и, что стократ важнее, разум, и ушел из этого мира оставив там то, что оставил.