Когда я проснулся рано утором, то увидел на своем журнальном столике листок бумаги - записка. Она была выведена дрожащей рукой. Саша... Это был явно ее почерк - завитушки и кружочки, что знакомы мне. Я ведь ее отец. Глупец, думал, что знаю о ней все, но не смог бы предугадать содержание записки, которую держал в руках, за считанные минуты до прочтения.
В этом послании, адресованном, безусловно, мне, говорилось буквально следующее:
"Когда ты прочтешь эту записку, я уже буду далеко отсюда. Не пытайся меня найти и вернуть - это уже невозможно".
Я не ожидал... такое ощущение пустоты в душе, что слезы лились сами по себе по моим щекам, падая на пол.
Как же я был обманут, предательски растерзана душа. Моя девочка... ее больше нет рядом... Тишина затягивала и опустошала.
Все-таки покойники имеют огромную власть в мире живых после своей смерти. Моя жена Софья умерла несколько лет назад и оставила меня с Сашей вдвоем.
Это было как дуновенье тихого весеннего ветерка, мои чувства родились к ней в самый разгар одной из белых питерских ночей. Я бродил по Летнему саду и о чем-то думал. Наверное, я мечтал, мечтал о тихой безмятежной жизни, о маленьком рыжем котенке или щенке, может быть и птичке. Сейчас это уже не важно, время прошло, забрав с собой всю суть ожиданий и моих мечтаний. Но тогда это занимало меня больше всего. Немного очнувшись от наболевшего, я услышал всхлипы и жалостливый женский голос. Я по натуре очень отзывчив и доброжелателен, что не мог не подойти и не утешить эту девушку. Не представляя ее бед, проблем и забот, я бросился на помощь этой бедной девушке. Мы сидели на лавочке в Летнем саду, и, казалось, миллионы лет разговаривали. Она утешилась и повеселела. Я узнал, что ее зовут Софья, что она из Москвы и приехала сюда учиться.
Спустя несколько месяцев она вышла за меня, родилась Санька. Она любила свою мать, а Соня обожала свою дочь.
Софьи не стало, и не стало смысла. События сменяли друг друга, время затмевало все прошлое. Казалось - забвенье. Но кому как не мне чувствовать ту темную гамму чувств и противоречий, которые безумствовали в душе у бедного ребенка. Если бы Саша лишилась отца, то это было бы сродню окончательному и бесповоротному разводу родителей, когда папу лишают всех прав на ребенка, встреч, контактов. Но нет. У нее нет матери, понимаю, нет.
Я откинулся на спинку дивана с явным желанием уснуть, чтобы, проснувшись вновь, никогда не знать и не помнить этого утра в своей жизни. Через секунду вскочил, как не знамо кто и стремглав кинулся в комнату дочери. Не знаю, чего я тогда ожидал увидеть там. Просто открыл дверь и вошел. Ее комната- это ее мир. Саша понимала его слишком отчетливо. Может, близко принимала к сердцу все знаки, что невзначай подкидывала ей судьба.
Светлые обои в толстую голубую полоску, над письменным столом обклеенные фотографиями и постерами, смотрелся выставочным стендом в обстановке весьма домашнего и уютного интерьера. Зеленый стол, зеленый стул, зеленая ручка с лягушатами, так одиноко, осиротело лежавшая на столе и не делавшая ни единого движения. Арочное белое окно. Открытые створки...
Было раннее утро апреля. Весенняя роса обволакивала светлые волосы девочки, что неподвижно лежала на бордюре. Волосы растрепались и хаотично спали малышке на лицо. Она уже никогда не сможет их поправить или сделать в хвост, как обычно делала.
Он смотрел на нее, не решаясь отвести взгляд. Она была красива, как никогда... Как ее мать...