Шорстов Евгений Александрович : другие произведения.

Пальцы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Ты особенный, Тёмочка", - ослепляющей вспышкой вдруг возникли в голове парня слова его деда, услышанные когда-то давно, ещё в раннем детстве. Где-то в потаённых, погрязших в паутине подвалах подсознания Артёма находилась кошмарная мысль о пальцах. Она возникала нечасто и давала о себе знать лишь в моменты, когда жизнь висела на волоске. И с каждым разом её появление требовало всё больше и больше времени. Теперь же тревожное предчувствие настигло Артёма поздним вечером в пустом спортзале. Вернувшееся зло начало охоту на парня, и для спасения у него нет ничего, кроме мысли, затерявшейся в лабиринтах разума.
  
Посвящается Артёму Гончарову
  
  Дорога петляла меж частных домов и гаражей. Снег блестел в свете фар подержанной "двенашки", Артём ехал домой после тяжёлого рабочего дня. Слева мелькнула яркая красная вывеска тренажёрного зала, парень притормозил, бросил взгляд на соседнее сиденье, устало оглядел серую спортивную сумку, вспомнил, что с утра планировал устроить себе вечер рук и немного позаниматься.
  
  "Чёрт с ним, - решил Артём, вывернул руль влево и поддал газу. - Переоденусь, разомнусь, - думал он, - если не захочу дальше, то уйду".
  
  Часы показали девять тридцать; парковка перед спорткомплексом опустела; залу оставалось работать всего полчаса.
  
  Артём припарковался неподалёку от дверей, схватил сумку, вышел из тёплого салона на противный мороз. Лицо сразу обдало холодом, щёки закололо, парень едва не передумал в ту же секунду, но взял себя в руки и решительно зашагал к зданию. Вошёл, спустился в подвал, на ресепшне встретился взглядом с бородатым тренером, кивнул, тот, тоже уставший, кивнул в ответ. Он уже собирался уходить, переобувался, гремел ключами, что-то бубнил себе под нос. Артём решил поторопиться.
  
  Голова его была забита работой. Утомившийся за день, он, впрочем, быстро переоделся, действуя автоматически, и через минуту уже вышел из раздевалки.
  
  В обычно ярко освещённом помещении к вечеру горела только половина люминесцентных ламп. На беговой дорожке заканчивал кардио крупный мужчина с полотенцем на плече. Артём поздоровался с ним, прошёл вглубь зала, остановился напротив зеркальной стены у широкого стенда с гантелями, подготовил себе скамью, выбрал снаряды и стал разминаться.
  
  Упражнение не шло. Мышцы к концу дня, что стылые куски мяса, никогда не поддавались сразу. Парень разминал предплечья пальцами, тянулся на перекладине, в спешке носился между скамьёй и турником, боясь не успеть к закрытию. Его частое дыхание скрывала музыка, вырывающаяся из большой чёрной колонки рядом с бегуном. Артём остановился, сосредоточился на неспешной мелодии и, взяв чёрную гантель с ребристым грифом, принялся в такт музыки сгибать руку. Спустя пару подходов налитый кровью бицепс будто вспыхнул мощью.
  
  Вскоре остановилась беговая дорожка, тучный бегун слез на пол и, тяжело дыша, проковылял к дверям, за ним ушла и музыка. В зале зазвенела тишина. Беспорядочный поток мыслей тоже исчез, и Артём вдруг обнаружил в себе щекочущую тревогу. Он положил гантель на резиновый коврик, дошёл до пыльного музыкального центра между кардиотренажерами, подключился к нему с телефона, поставил "Металлику". Краем глаза заметил двух человек в коридоре. Бородатый тренер, уже в пуховике и тёплой шапке, передавал ключи невысокого роста мужичку в старомодном клетчатом свитере. Это пришёл сторож.
  
  Артём поспешил вернуться к скамье, убрал гантель на место, взял с другого стенда короткий гриф, отточенными движениями накинул по обе стороны десятикилограммовые блины, поставил зажимы.
  
  На мгновение прервалась музыка, парень развернулся со штангой. В зал вошёл сторож. Это был худощавый мужчина лет пятидесяти с неказистой вытянутой головой, покрытой жиденькими волосами с жуткими проплешинами. Дырявый свитер в бело-зелёную клетку оказался совсем никудышный, словно на скорую руку сшитый из обрезков прожжённого байкового одеяла.
  
  Повернувшись к зеркалу, Артём исподлобья следил за сторожем в отражении. Хромая, тот не спеша приближался к скамьям с грифами для жима лёжа. Оказавшись на месте, он будто специально громко шмыгнул похожим на клюв носом и, точно совсем позабыв о своей хромоте, кинулся к стенду с блинами. Оторопев, Артём наблюдал, как хиленький мужичок хватает самые большие, красного цвета блины по двадцать пять килограмм и навешивает их на длинный блестящий гриф. Нагрузив с каждой стороны по четыре штуки, сторож замер, ещё раз шмыгнул носом и уверенно плюхнулся на скамью.
  
  "Двести двадцать с грифом", - подсчитал Артём. Ему стало не по себе. В груди появилась странная тяжесть, живот начало крутить в тревожном ожидании чего-то ужасного.
  
  Сухопарый сторож поднял тонкие руки, обхватил гриф. Артём скользнул взглядом по пальцам мужика и растерянно замер. Сначала подумал, что показалось, но затем, присмотревшись, убедился: помимо тонких узловатых большого, среднего и мизинца на правой пятерне, он ясно видит пухлый чёрный указательный с кривым желтоватым когтем и тошнотворный безымянный, походящий на телесного цвета трубку с зияющей дырой вместо ногтя.
  
  "Ты особенный, Тёмочка", - ослепляющей вспышкой вдруг возникли в голове парня слова его деда, услышанные когда-то давно, ещё в раннем детстве. По телу побежали мурашки.
  
  Сторож толкнул гриф, блины дёрнулись.
  
  - Эй, - крикнул Артём и вздрогнул от своего хриплого голоса, - вас подстраховать?
  
  Но мужик молчал, держа над собой двухсоткилограммовое железо. Музыка захлебнулась, как на зажёванной плёнке, музыкальный центр захрипел. Руки сторожа дрогнули и подогнулись, в локтях щёлкнуло, тяжёлый груз с хрустом рухнул ему на грудь. Бордовым фонтаном изо рта раздавленной жертвы брызнула кровь.
  
  Артём зажмурился, а когда открыл глаза, то еле сдержал подступившую к горлу рвоту. Он стоял не в силах отвернуться от зеркала и напрямую взглянуть на случившееся. Руки затряслись, он едва не выронил штангу, о которой совсем позабыл, пока таращился на странного сторожа.
  
  Вновь воцарилась тишина. Парень неслышно положил снаряд, сжал кулаки и, с клокотанием в груди обернулся. Выворачивающий душу ужас прострелил каждую клеточку его тела. Раздавленный мужик поднял голову и, уставившись на Артёма, улыбнулся во весь окровавленный рот. Сию же секунду в зале погас свет. Парень на миг решил, что ослеп от испуга. В панике он судорожно шарил руками по ближайшей скамье в поисках телефона, но тот всё никак не находился.
  
  - Вам помочь? - чуть слышно прохрипел Артём и болезненно закусил губы.
  
  С другой стороны зала донеслось еле слышное шуршание, а затем с оглушающим грохотом посыпались на пол железные блины.
  
  Наощупь Артём двинулся к двери, прислушиваясь и моля Всевышнего о спасительном свете. Парень надеялся увидеть жёлтые фонари парковки в окне над ресепшном, но вокруг не было ни единого огонька, лишь кромешная тьма, заполнившая коридор.
  
  Твёрдый угол болезненно ударил парня в бок, он сообразил, что напоролся на стол для армреслинга. Сдавленно ахнув, Артём согнулся от боли и замер, точно гипсовая статуя. Из колючей тьмы оставшегося позади зала вырвались ритмичные звуки - кто-то шлёпал босыми ногами по полу.
  
  "Беги отсюда! Беги!" - истошно вопил внутренний голос.
  
  Артём выпрямился, сорвался с места, но во мраке зацепился ногой и упал, разбив в кровь левый локоть. Взмокшие ладони скользили по кафелю, а пугающие звуки всё приближались. Превозмогая себя, парень поднялся. Живот ныл от ушиба, локоть саднил, каждый шаг давался с болью. Артём упёрся в холодную стену и, двинувшись вдоль неё, набрёл на знакомую дверь раздевалки.
  
  Звук шагов изменился, кошмарное нечто вышло из зала и теперь искало беглеца в тёмных коридорах спорткомплекса.
  
  Артём глубоко вздохнул, собрал оставшиеся силы, дёрнул пластиковую ручку, заскочил внутрь и заперся. Тут же, со злостью стиснув зубы, понял: с тем же успехом он мог добежать до выхода. Раздевалка же оказалась ловушкой.
  
  "Ты особенный, Тёмочка!" - эхом отозвался в памяти голос деда.
  
  Не давала покоя навязчивая, но зыбкая и неуловимая мысль. Где-то в потаённых, погрязших в паутине подвалах подсознания лежал ответ. Артём чувствовал, что знает, как ему поступить, но не имеет сил вспомнить.
  
  Он прильнул ухом к хлипкой двери, уловил шлепки и жуткий шорох, словно острый коготь скребёт штукатурку на стенах. Представились отвратительные пальцы сторожа. Артём и не подозревал, кто сейчас ходит по тёмному спорткомплексу, но отчего-то был твёрдо уверен: существо это безумно злое и немыслимо древнее, и даже думы о нём были прокляты страшнее любого колдовского амулета, вымоченного в реке крови.
  
  Согнувшись и водя руками перед собой, лишь бы не напороться на очередное препятствие, Артём по памяти нашёл проход в душевую. На влажном кафельном полу кроссовки противно хлюпали. Парень добрался до самой дальней кабинки, сел в углу и затаил дыхание.
  
  Странное чувство обуяло Артёма, будто в душевой разом открылись все краны, и упругие потоки ледяной воды мощным напором ринулись к нему. Затылок обдало морозом. Парень хотел пошевелиться, но не мог. Вместо тьмы душевой он, запертый в собственном теле, видел перед собой спальню дедовского дома в деревне. Привыкшие к мраку глаза различили крохотные ручки на фоне ватного одеяльца и висящего на стене ковра с причудливым узором.
  
  В ту ночь маленькому Тёме не спалось, он долго ворочался, не мог найти себе удобной позы.
  
  - Дедуль, - сказал наконец он, - я есть хочу.
  
  Кряхтя, лежащий рядом дед поднялся, махнул внуку и поковылял на кухню. Тёма весело подскочил на кровати, спрыгнул на пол и поспешил за дедушкой.
  
  В тусклом свете одинокой лампочки мальчик ловко орудовал ложкой, отправляя в рот маленькие картофелины.
  
  - Ну, - по-доброму начал дед, поглаживая реденькие волосы внука, - наелся? Пойдём спать?
  
  Тёма кивнул и побежал в постель. Дед пришёл следом.
  
  После еды на мальчика навалилась приятная усталость, подушка вдруг стала мягче, а тело само нашло удобную позу. Ещё минута и Тёма бы заснул...
  
  Сначала ему подумалось, что кто-то завизжал и тут же умолк. Внук вцепился в руку деда, по щекам от испуга побежали слёзы.
  
  Старик не сразу поднялся, он тяжело и жутко дышал, а потом, нашёптывая странные слова, сполз с кровати и покрался в сени. Тёма приподнялся и вжался спиной в ковёр на стене. В спальне было темно, различались лишь смутные очертания предметов.
  
  Щёлкнул свет на кухне, Тёма облегчённо выдохнул и позвал деда. Сдавленный крик застрял в горле у мальчишки, когда, громко топая, в комнату ворвался перепуганный старик. Лицо его было перекошено, глаза широко раскрыты. Он присел на кровать рядом с внуком и затараторил: "Послушай, послушай, не бойся, мой хороший, только не бойся. Ты особенный, Тёмочка..."
  
  Разом всё померкло, изображение перекрыла красная рябь. Силой собственной мысли парень продирал себе путь сквозь помехи, за ними открывалась пугающая бездна, и среди носящихся во тьме нечётких контуров ему вдруг попалась знакомая картина. Он смог выцепить её и, вновь обратившись безвольным наблюдателем, начал смотреть.
  
  - Я же не ел огурец, дедушка!
  
  - Домовой хозяйничал, ничего страшного. Покушал и спрятался, значит, задобрился... - рассуждал дед.
  
  Они с Тёмой стояли на кухне. В тарелке с недоеденной картошкой лежал надкусанный огурец, а на дощатом полу поблёскивали осколки старого гранёного стакана. Он упал со стола и разбился, и этот звук маленький Тёма принял за крик. И вдруг, точно лишний кадр в бобине с известным фильмом, мелькнуло перекошенное ужасом лицо деда: "По пальцам, понял? - говорил он, не в силах отдышаться. - Всегда смотри на пальцы!"
  
  Как по щелчку всё исчезло. Артём снова очутился во тьме душевой. Мерзкие шлепки стали ближе. То, что искало парня, пробралось в раздевалку. Гремели дверцами металлические ящики, тварь проверяла каждый.
  
  В горле Артёма запершило; из груди рвался нервный кашель, парень натужно его сдерживал.
  
  "Пальцы... - думал он, и его губы беззвучно повторяли мысли. - Я смотрел на пальцы, дед, оно пришло за мной!"
  
  Перед глазами, словно в калейдоскопе, закрутились разноцветные стёклышки с размытыми образами. Артём напрягся. Вокруг него выросли новые знакомые стены. Он, уже подросший, вернулся из школы и бродил по родительскому дому совершенно один. Внезапно защемило грудь, необъяснимая тревога накрыла Тёму, и он вдруг замер посреди коридора, боясь пошевелиться. В ушах звенело, звон перешёл в гул, тот в противный писк, и в этой жуткой какофонии родилась знакомая мелодия домашнего телефона. Тёма подошёл к нему, поднял трубку.
  
  - Алло, - тонким голосочком протянул он.
  
  - Тёма? - спросил из трубки грубый мужской голос.
  
  Худенькие ноги ребёнка стали ватными.
  
  - Тёма? - строже переспросил голос. - Тёма, ты дома? Я сейчас из шкафа вылезу!
  
  Мальчик бросил трубку, побежал по лестнице к подвальной комнатке и вдруг услышал: со второго этажа, где и стоял пугавший его шкаф, кто-то начинает спускаться. На последних ступеньках Тёма бросил взгляд наверх и увидел жуткую руку с ужасными пальцами, она легла на перила и начала медленно скользить вниз.
  
  - Дедушка, - шептал Тёма, захлёбываясь слезами. - Пальцы, я видел пальцы! Помоги, дедушка!
  
  Артём слышал, как в мыслях мальчишки, будто оркестр по воли дирижёра, оглушительным гулом грянул дедушкин монолог.
  
  "Ты особенный, Тёмочка. За тобой пришла беда, внучек, она не отвяжется, если ты будешь бояться..."
  
  В гуле терялись слова, Артём вслушивался, но улавливал куцые обрывки фраз: "Всегда смотри на пальцы... сначала он захочет до смерти тебя перепугать, но никогда не бойся, Тёма, а потом... гроб и нож, нож режет пальцы на гробу... и никаких молитв не читай, Тёмочка, он за это тебе..."
  
  Тёма заперся в подвале, спрятался за тумбочку, застучал ладошками себе по голове и прошептал:
  
  - Лежат в могиле гроб и нож, нож режет пальцы... - и тут же вскрикнул от страха.
  
  Блестящий шпингалет сам по себе отодвинулся, дверь открылась, вошёл отвратительный человек. Глаза его полыхали злобой. Он потянул к Тёме руку, странный безымянный палец отвратительно раскрылся, став похожим на обтянутый кожей шланг пылесоса.
  
  Мальчик окостенел и не смог сделать вдох. Он вспомнил, что уже видел этого человека в детстве. За спиной перепуганного деда. Тогда малыш взвыл и едва не потерял сознание, а дед крепче сжал его ручки и велел повторять слово в слово:
  
  "Лежат в могиле гроб и нож,
  Нож режет пальцы на гробу.
  С собой меня не заберёшь,
  И ты уйдёшь, и я уйду!"
  
  Этот же стишок на последнем выдохе повторил повзрослевший Тёма. Он уже не боялся. Страшные пальцы стали меньше, человек отступил и быстро ушёл. Сцена оборвалась.
  
  В темноте душевой Артём смог припомнить лишь строгий бабушкин голос. Тёма не отвечал на звонки, старушка разволновалась и пришла к нему.
  
  Как на мчащийся с пригорка снежный ком, забытая, извлечённая из недр сознания правда налипала на старые воспоминания. Артём припомнил ещё одну встречу с пальцами. В средней школе он с другом прятался за диваном, пока кто-то странный бродил по бабушкиному дому. Потом это незнакомец внезапно ушёл. Только теперь парень осознал: в уходе таинственного гостя не было внезапности: именно Артём прогнал его заветными строками.
  
  Дверь душевой с грохотом распахнулась. Парень вздрогнул. Его переполняла злость. Животная ненависть к омерзительному нечто вытеснила весь ужас. Но в теле возникло странное жжение, нарастающая слабость, как топкое болото, поглощала его и не давала сказать ни слова. Древнее зло учуяло, что жертва обо всём догадалась, и решило действовать на опережение.
  
  Артём почувствовал на своей шее мерзкие влажные пальцы, ощутил лёгкое дуновение ветра, такое же он много лет назад ощущал в родительском подвале, находясь на волоске от смерти. Парень разжал ссохшиеся губы, начал шептать заветный стих: "Лежат в могиле гроб и нож..."
  
  Существо ослабило хватку. Артём почувствовал силы, и безумие заполнило его душу. С размаху он ударил скрывающегося в темноте урода, но тот даже не сдвинулся с места. Вторая строчка стиха вылетела из головы. Парень было ринулся к двери, как вдруг острый коготь полоснул его между лопатками. Неописуемая боль прожгла спину, и с этой болью вырвалась из заточения сакральная истина. Артём вспомнил, что рассказывал ему дед. Сложил наконец проклятую мысленную мозаику: пережитая встреча с чудовищем скоро забывается, поэтому и важно всегда помнить про пальцы. Они одни подскажут, если тварь снова объявится.
  
  Свирепый удар из темноты пришёлся прямо в челюсть, Артёма отбросило к стене. Он размахивал кулаками, но никого не задевал. Кровь наполнила рот, из-за металлического привкуса из желудка потянулась рвота.
  
  Артём сдержался, сплюнул кровь в темноту и ещё раз повторил первую строчку. Пока тварь отступила, парень выскочил из душевой и с вытянутыми руками, ударяясь об открытые дверцы шкафчиков, принялся искать свои вещи.
  
  - Не забывать, - проговаривал он вслух, расстёгивая неподдающуюся молнию на боку сумки, - пальцы, пальцы, стих, дед, всё помню, не забывать.
  
  Артём понял: находчивое существо специально лишило его света. Не видя пальцев и их хозяина, жертва забудет о встрече тут же, не успев сообразить, что произошло.
  
  Из душевой, хрипя и звонко цокая, будто босые ноги сменились одним большим копытом, выбиралась разозлённая тварь. Артём чуть слышно отступал, пока не уперся в стену. Дрожащей рукой он нащупал на вытащенной из сумки связки ключей маленький брелок-фонарик и направил слабый луч на приближающееся нечто.
  
  В тускло-синем пятне показался мясистый мешок, покрытый гнилой кожей. Огромное лицо на яйцеобразной голове поверх вздувающегося гниющего кошмара, стиснув широкие блестящие зубы, смотрело на Артёма. Пальцев не было, вместо них из нижней части невообразимого туловища торчал длинный чёрный отросток с когтем. Им тварь стучала по полу, цеплялась и подтягивала остальное тело. Среди висящих ошмётков кожи чуть ниже подбородка постепенно расширялся зловонный зёв. Артёма тошнило, тремор колотил конечности.
  
  - Лежат в могиле гроб и нож, - начал он уверенно, - нож режет пальцы на гробу...
  
  Зияющая дыра разом уменьшилась, как зрачок от яркой вспышки. Зловещее лицо изменило оскал на полную безысходности гримасу.
  
  - С собой меня не заберёшь, - заканчивал Артём, - и ты уйдёшь, и я уйду.
  
  Яркий свет озарил раздевалку, парень прикрыл глаза рукой.
  
  "Оно всё хитрее, - про себя заключил он. - В следующий раз надо что-то придумать... Вспомнить бы потом..."
  
  Мысли смешивались, как в блендере, звуки сливались в шипение; вокруг становилось всё ярче и ярче.
  
  ***
  
  Артём проснулся в своей постели по будильнику, поднялся. Между лопатками защипал неглубокий порез. Парень поморщился, потёр веки.
   Он ясно помнил, что вчера вечером, вымотанный после спортзала, поскользнулся в раздевалке, сильно ударился локтем и случайно поцарапал спину об угол скамейки. И ничего больше.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"