Не так давно я познакомился с книгой букеровского лауреата Александра Снегирева "Как же ее звали?.." Книга показалась симптоматичной: тот случай, когда искусство улавливает тенденции нового времени.
Случилось это в теплом и уютном московском "Доме книги". Книга попала мне в руки случайно, но случайность была из тех, которые ощущаются подстроенными кем-то неведомым, что принято называть провидением. И хотя до нового года был еще почти месяц, атмосфера была совершенно новогодняя, в которую так хочется чуда. Диктор настойчиво приглашал на встречу с Александром Снегиревым в литературном кафе на втором этаже. Почему-то меня это не соблазнило, я попытался ретироваться - но московский вечер был холодным и ветреным, а в Доме было тепло и уютно. И я вернулся, пошел в литературное кафе, взял книгу из стопки и начал читать.
Открывал сборник рассказ ом "Двухсотграммовый", рассказом одновременно и разочаровавшим и удивившим. Разочаровал рассказ набором персонажей, сознательно или подсознательно "снятых" из популярного комедийного сериала "Кухня". Честное слово - ни один из персонажей, - повар Семен, посудомойщица Нина, хозяин Виктор Николаевич - не несет в себе ни грамма индивидуальности, которая не была бы знакома доброй половине бывшей страны советов. Даже главный герой, Двухсотграммовый, неказистый самец форели, недомерок, которого из-за его малых размеров и неаппетитного вида никак не сожрут (на радость полюбившей его кухонной братии), напоминает бойких молодчиков из популярного сериала. Уже хотелось перелистнуть страницы, но любопытство оказалось сильнее, заставило дожидаться развязки, хотя было ясно .- конечно же, рыбу должны попытаться сожрать, и, собственно, здесь и должно было произойти то, ради чего рассказ написан, и чем он в принципе мог быть интересен: разрешение конфликта.
Развязок могло быть много. От детской, о всепобеждающей дружбе неизвестно чем питающихся животных разных видов, до взрослой - о всепобеждающем желании сожрать другого. Получилось по-взрослому, и даже как-то по-сорокински: смотрите, мол, нет в вас ничего кроме цинизма, все о высшем рассуждаете, а на самом-то деле...
Никто виноват не был. Хозяин опрокинул аквариум, пытаясь поймать шуструю рыбу, разбил аквариум и побился сам, любимец кухни также пострадал, да и не имел уже морального права жить - кто-то же должен был ответить за содеянное другими. Сожрали Двухсотграммового безо всяких надрывов и воплей, спокойно и деловито, похвалили его внутренности за сочность. Действие происходило на стерильного вида кухне. Мне, как читателю, показалось, что действие тоже происходит в аквариуме со стеклянными стенами, из-за пределов которого наблюдает автор. Видимо, в этом и был замысел.
Человек тщательно приукрашивает жизнь, эстетизируя в жизни все основные инстинкты. Ханжество это или трусость? Или это упрямое нежелание признавать жестокость? Человека упрекают в том, что он более жесток, чем природа. Да нет, то, что происходит в природе - гораздо страшнее и масштабнее, да и мучительство там не всегда оправдано - кошка может мучать мышку часами, прежде чем ее убить. Человек как вид, чем дольше существует, тем чувствительней, тем больше он прячется от жестокости, отдельные индивиды (как правило говорящие о деградации современного человека) твердят при этом о ханжестве и требует возврата такой забавы, как гладиаторские бои. Но все же, большая часть человечества, с трудом отказываясь от мяса, старается держаться подальше от таких мест, как бойня, предоставляя отдельным индивидам убивать для того чтобы тешить наши иллюзии.
Честно говоря, рассказ "сделал" книгу. И хотя я прочитал ее всю там же, на втором этаже "Дома книги", благо объем был небольшой, ничего уже "не зашло". Осталось довольно тоскливое ощущение, что все содержимое книги уже когда-то было читано в другом изложении. Рассказ "Кухня" оказался даже лучшим. Но мне не понравился радикально.
Не претендую на истину, крайне субъективен, но друг показалось, что мы имеем дело с новой литературой, литературой, про которую можно сказать, что это литература 21 века. Возможно, это далеко не первое издание, которое можно назвать так неопределенно и претенциозно, но конкретно для меня именно эта книга в мягкой обложке с изображением торжествующе стыдящейся Сусанны (иначе не скажешь), стала зеркалом, явившим новые черты. И черты эти мне показались глубоко несимпатичны.
Ну, собственно и все. Не зашло. Эпоха литературных гениев в Росси пока еще не случилась после значительного перерыва.