Она мечтала о маленьком домике, на берегу заросшего кувшинками озера. Озера, окружённого берёзовой рощей. Озера, в котором рассвет успевает лишь замочить свои розовые ноги, и выпрыгивает сразу в полнеба. Озера, где вечером слышны счастливые голоса детей, которых отец учит нырять, тревожа сердитых раков топырящих клешни в своих норах. Озера, где тёплая ночная вода незаметно переходит в тёплый же туман, скрывающий сильные руки Мужчины, обманывая ощущение реальности, делая вещественными волшебные сны, в которых ты то ли плывёшь в воде, то ли паришь в тумане поддерживаемая нежными и сильными руками. Что нужно в жизни? Счастливый смех детей, и сильные руки, которые всегда прижмут к груди, может и не широкой, как стена, но куда как более надёжной и крепкой.
--
Карина Георгиевна, там Марик пришёл. Пустить? Или, Вас нет дома?
--
Пускай, чего там...
Карина привычно смахнула с лица раздражение и усталость. Дежурная ослепительная улыбка выскочила привычно, словно рука официанта за чаевыми.
--
Марик, дорогой, - она церемонно чмокнула воздух у иссиня-бледных щёк вошедшего субтильного существа в кружевных манжетах, - почему так долго не появлялся?
Её воротило от вечного надушенного нытья Марика, от его капризно-развратных историй, от тошнотных для мужчины жестов и восторгов. Но, Марик был уникальным в своём роде стилистом. Как говорила, откровенная в узком кругу посвящённых владелица модельного агентства Анжелка, -- "пидары, они ни мужики, ни бабы. Так, ошибка природы. Полчеловека. Именно поэтому они и стараются вытащить на свет каждую крупицу своего таланта, попутно помогая проявить Ваш. Не чурайтесь их. Они полезны, - их комплекс полноценности -- залог вашего успеха".
Карина умела слушать советы, и делать выводы. Иначе Марик никогда бы не появился в её доме, - "ультрамодной композиции из стен и декора, призванной расставить акценты и акцентировать нюансы ранговой табели".
--
"Какие сложные построения из слов я теперь способна делать", - Кристина усмехнулась собственным мыслям, - "какой прогресс"!
Два года. Два года, сделавшие из Катьки Сивохиной Кристину Ками. Два года на то, чтоб переехать из съёмной, грязной комнатёнки, в изящные двухсотметровые апартаменты.
У Катьки был талант. Не правы те, кто считает, что достичь всего можно через постель. Достичь всего можно через обещание постели. Катька очень быстро поняла разницу. В то время, когда товарки выпрашивали шубки у очередного "папика", старались забеременеть и родить от "перспективного", Катька училась смотреть и отказывать. Смотреть так, чтобы забывались слова, и отказывать, словно обещая мир. Смотреть, словно человека не существует, и отказывать, словно удивляясь как Бог может терпеть подобных Вам. Катька стала Кристиной Ками. Кристиной, ставшей призом для олигархов. Её называли светской львицей, загадочной русской красавицей. Её приглашали на сессии и мероприятия не потому, что она была сногсшибательно красива, а потому, что тогда придёт Абраменко, Мациевич, или иной "символ денег с человеческим лицом".
Катька выла от тоски и одиночества. Кристина становилась всё более модной. Иногда, у обеих владелиц стройного и молодого тела "рвало крышу", и тогда происходил "загул". Она снимала квартиру, молодого вечно пьяного студента, невообразимо талантливо читавшего стихи у известного памятника, или пронзительно-душевно певшего под россыпь гитарного перебора, покупала дешевого портвейна и чипсов.
Они пили вино с чипсами и трахались, словно кролики. Иногда он читал стихи. Потом они снова трахались. Или пили. Потом появлялись его друзья. Они пили и трахались. Потом она приходила в себя и сбегала.
Кристина философски размышляла о собственной "сучности", Катька мотала сопли на кулак. Им снилось озеро.
Тёмная, неощутимо тёплая вода, детский смех и заботливо-родные руки Мужчины.
Она просыпалась Катькой, долго смотрела полными слёз глазами в темноту и клялась всё бросить. Засыпала успокоенная и умиротворённая.
Просыпалась Кристиной, отметала все детские страхи и бабьи глупости, и строила свой мир льда и блеска.
А где-то, в тёплом покрывале тумана, лежало Озеро. Родные руки Мужчины и детский смех...