Издание Харьковекаго Городского Общеетвеннаго Управдения.
Том второй.
(ХИХ-й и начало ХХ-го века).
I
х АРьгеов.
Типография и Литография М. Зильбербергь и С-вья.
Донец-Яахаржевскал ул., соб. д., № 6.
1912.
ОГЛАВЛ EHIE
Глава 1-я. Топография и постепенный рост территории г. Харькова. Харьков в начале XIX в. Внутреннее его расположение. Харьков в 20-х и 30 х годах. Харьков в половине XIX в. Рост территории города и изменения во внутреннем расположении его во вторую половину XIX века
Глава 2-я. Градостроительство. Казенныя и частныя постройки в начале XIX в. Градостроительство 20-х и 30-х годов. Положение об устройстве губернскаго города Харькова. Казенное и частное строительство сороковых годов. Мероприятия Кокошкина. Характеристика жилищ харьковцев первой половины XIX в. Усиление строительной деятельности в 60-е годы. Строительство 70-х, 80-х и 90-х годов. Харьковское домовладение в 90-х годахъ
Глава 3-я. Географическия, клииатическия и гнгиеническо-санитарныя условия жизни Харькова.
Географическое положение Харькова. Его климат. Времена года. Весенния наводнения. Лето, осень. Господствующие ветры. Бури. Землетрясения. Почва. Растительность. Болезненность и смертность харьковцев в начале XIX в. и их причины. Санитарное состояние города в 20-х и 30-х годах. Холерныя эпидемии 30-х годов. Господствовавшия болезни в 40-х и 50-х годах. Санитарное состояние Харькова в 60-х и 70-х годах, болезненность и смертность населения. Значение водопровода. Болезненность и смертность в 80-х и 90-х годах. Задачи ближайшаго будущаго
Глава 4-я. Состав и движение населения. Статистика населения в XIX в. Естественный прирост и иммиграция. Рождаемость и смертность. Внебрачная рождаемость. Мужчины и женщины. Дети. Гу стога населения. Распределение населения по городу. Этнографический состав населения: малороссы, великороссы, поляки, евреи, караимы, немцы, французы, представители восточных народов. Распределение населения по занятиям. Сословное деление населения: крестьяне, мешане, цеховые, купечество и его выдающиеся представители, почетные граждане, дворяне, военные, духовенство. Ближайшия перспективы
Глава 5-я. Харьков, как административный центр. Административное значение Харькова. Губернаторы и генерал-губернаторы: Артаков, Бахтин, Муратов, Грибовский, Каховский, Трубецкой, Левашов, Строганов, Шереметев, Устимович, кн. Долгоруков, Муханов, Кокошкин, Траскин, Остен-Сакен, Лужин, Ахматов, гр. Сиверс, Дурново, Крапоткин, Лорис-Меликов, Валь, Дондуков-Корсаков, Грессер, Свято пол к-Мирский, Калачов, Икскуль-фон-Гильденбандт, Петров, Тобизен, кн. Оболенский, Гербель, Старынкевич. Губернаторская канпелярия. Губернское правление. Другия учреждения. Вице-губернаторы. Губернский прокурор и жандармерия. Казенная палата. Палата государственных имуицеств. Акцизное управление. Контрольная палата. Дореформенный и пореформенный суд, Учебный округь. Военное управление Железнодорожиое управление. Управление почт н телеграфов. Фабричная инспекция. Отделение Государственнаго Банка
Глава 6-я. Городское самоуправление. Судьба жалованной грамоты 1785 г. Городское общество. Выборы. Отношение к должностям по выбору. Поправки к грамоте 1785 г. Коммиссии и комитеты. Магистрат и дума. Зависимость думы от администрации. Голова и гласные. Думское делопроизводство. Думская канцелярия. Личный состав и деятельность думы в дореформенный период. Городовое Положение 1870 г. Личный состав и деятельность думы с 1871 по 1892 г.г. Городовое Положение 1892 г. Личный состав и деятельность думы при етом Положеиии. Городская управа и дума. Думския коммиссия. Учреждения, свяаанныя с думой. Канцелярия управы. Агенты городскаго самоуправления. Ближайшия перспективы . . .
Стран.
1—30
31—78
79—113
114—180
181—250
251—336
II
Глава 7-я. Городское хозяйство. Доходы города в первыя десятилетия XIX в. Расходы. Положение о доходах и расходах г. Харькова 1835 г. Городское хозяйство в период действия Положения 1835 г. Реформа 1870 г. Городское хозяйство пореформенная) периода. Доходы от городскнх земель, городския сооружения, городския предариятия (банк, водопровод, конка, городской ломбард, адресный стол, ночлежный дом, скотобойня, электрическое освещение), наиог на домовладение, обложение торговли и промыслов, мелкие налоги, „пособие из посторонних источников-. Расходы на городское управление, полидию, воинский постой, благоустройство, содержание недвижимых имуществ, пособия казне, медицина, общественное призрение, просвещение. Городские займы
Глава 8-я. Городское благоустройство и полиция. Харьковския улицы в начале XIX в. Борьба с грязью. Загромождение улиц. Бродячия собаки. Освещение улид. Мосты и плотины. Пожары и борьба с ними. Меры центральная провительства по благоустройству городов. Первые опыты замощения Харькова камнем. Планы Долгорукова. Комитет по устройству и украшению Харькова. Труды Кокошкина: осушение города, набережныя, мосты, уличныя работы, противопожарныя меры. Замощение города в 60-х годах. Университетская горка. Газовое освещение. Недостатки водоснабжения. Замощения города в пореформенный период. Очистка нечистот. Поливка улиц. Городския насаждения. Мосты. Реки. Извозчики и конка. Освещение. Водопровод. Пожары и борьба с ними. Полицейское деление Харькова в нач. XIX в. Харьковские городничие и полиция. Учреждение полициймейстерской должности. Устройство полиции в течение XIX в. Харьковские полициймейстеры и полицейские чины. Медицинская помощь в Харькове в первую половину XIX в. Медицинское Общество Александровская больница. Николаевская больница. Детския больницы. Городския амбулатории. Университетекия клиники. Больница Красиаго Креста и др. Частныя лечебницы. Врачи и аптеки. Почта, телеграф и телефонъ
Глава 9-я. Ярмарочная торговля. Общий характер ярмарочной торговли г. Харькова в XIX ст. Ярмарки начала XIX ст., по описанию Зябловскаго; цифры ярмарочных оборотов 1815 года. Цикл ярмарочной торговли. Значение тарифа 1822 года. Оборот харьковских ярмарок 1836 г. Главные пункты привоза. Обороты харьковских ярмарок с 1844 по 1855 год. Бытовыя данныя о харьковских ярмарках, по воспоминаниям Рейн гарда и Пашкова. Обороты ярмарочной торговли в 4-й четверти XIX ст. и в 1904 г. Сравнение харьковских ярмарок 1-й и 2-й половины XIX века
Глава 10-я. Постоянная торговля. Свидетельства разных источников о расширении постоянной харьковской торговли в 1-й половине XIX в. Причины развития ея. Постоянная торговля г. Харькова на рубеже дореформенной и новой России (в 1856 г.). Главнейший фактор, способствовавший чрезвычайному подъему торговаго значения г. Харькова во 2-Й половине XIX ст. (постройка железных дорогъ). Статистическия данныя о торговых заведенияхъ
г. Харькова за 1904 годъ • . -
Глава 11-я. Промышленность и ремесла. Земледельческая промышленность харьковскаго населеаия. Состояиие заводской промышленности и ремесл в Харькове в начале XIX ст. Статистика харьковских фабрик и заводов в 1837 г. Промышленность г. Харькова в конце 30-х годов, по воспоминаниям Рейнгарда. Промышленное состояние г. Харькова в 1856 г. Заботы о коннозаводстве. Статистика фабрик и заводов в 1876 г. Статистика промышленных заводений г. Харькова в 1904 году
Глава 12-я. Кредитный учреждения. Организация кредита в 1-й половине XIX ст. Кредитный учреждения, возникшия во 2-й половине XIX в.: Харьковский Земельный Банк, Торговый Банк, Взаимное Страховое от огня Общество Общество взаимнаго кредита приказчиков, Городской Купеческий Банк, 1-е 2-е Общество взаимнаго кредита, Ссудосберегательное товарищество, Контора Государственнаго Банка
Глава 13-я. Университет. Тесная связь университета с г. Харьковом. Пожертвования харьковскаго населения для учреждения университета в Харькове. Благотворное влияние разлнчных сторон деятельности университета на г. Харьков в первую эпоху университетской жизни (с 1804 по 1835 годъ), влияние его во 2-й период (со» 1835 по 1863 годъ), въ
З-ft (с 1863 по 1884 годъ) и 4-й (с 1884 по 1905 годъ)
Глава 14-я. Ветеринарный и Технологически Институт. Проекты Ветеринарнаго отделемия при уаиверситети проф. Пильгера и проф. Экебляда. Практическая Ветеринарная школа при уимверситете. Учреждение отдельнаго Ветеринарнаго училища в Харькови в 1850 году. Состоя ние Ветеринарнаго училища в иервые 22 года его существования. Прообразовало его п 1873 г. в Ветеринарный Институт. Дальнейшая судьба и положение Института. Открытие в 1885 г. вь Харькове Техвологическаго Института. Дальнейшее раавитие Института . .
Стран.
337—423
424—487
488—514
515-530
531—555
556-572
573—590
591—606
III
Глава 15-я. Наука. Представители богословской науки в Харькове, научные работника по истории философии, русскаго языка и словесности, по славяноведению, по всеобщей истории, классической филологии, сравнительному языкознанию, истории всеобщей литературы, истории искусств, русской истории; по римскому, гражданскому, финансовому, уголовному праву, по истории русскаго права, по государственному, международному, полицейскому праву, политической экономии и статистике, истории философии нрава; по чистой математике, астрономии, физике, химии, зоологии, ботанике, минералогии, геологии, агрономии, географии, по анатомии, физиологии, медицинской химии, общей патологии, фармакологии, оперативной хирургии, частной патологии и терапии, врачебной диагностике, терапевтической и хирургической клинике, акушерству и детским болезням, нервным и душевным болезням, накожным и сифилитическим болезням, глазным, по судебной медицине, гигиене, гистологии, патологической анатомии, ветерияарии. Научные деятели внеуниверситетской среды
Глава 16-я. Учения общества, лаборатории, музеи, коллекции. Общество наук при университете. Филотехническое Общество В. Н. Каразина. Ученыя Общества при университете: естествоиспытателей, физико-хи^ических наук, научной медицины и гигиены, математическое Общество, историко филологическое, юридическое. Общества вне университетския—медицинское, сельскохозяйственное, отделение русскаго техническаго Общества, южнорусское Общество технологов; харьковский губернский статистический комитет, издания харьковскаго губернскаго земства и городскаго управления Университетская библиотека, % музей изящных искусств и древностей, нумизматический кабинет, исторический архив, этнографический музей, юридический кабинет; кабинеты и лаборатории физико-математическаго и медицинскаго факультета.
Глава 17>я. Статистика училищ и средния мужския школы. Любовь к образованию у харьковдев. Статистика училииц и учащихся в Харькове в XIX в. по отношению к числу жителей. Главное народное училище. Губернская (ныне 1-я) гимназия—ея судьба и внутреннее состояние по запискам современников, 2-я харьковская гимназия, 3-я гимназия,
4-я гимназия. Харьковский коллегиум и преобразование его в Духовную семинарию. Реальное училище, Коммерческое училище
Глава 18-я. Среднее женское образование. Институт благородных девиц. Женская школа для дочерей дворян и купцов. Епархиальное училище. 1-я женская гимназия. Вознесенская венская гимназия. Женская гимназия Е. Н. Драшковской и Д. Д. Оболенской
Глава 19-я. Низшее образование. Общий ход низшаго образования в России. Домашнее обучение и пансионы в Харькове в начале XIX ст. Харьковское уездное училище и школа взаимнаго обучения. Школа евангелическо-лютеранскаго общества. Школа при детском приюте. Школа глухонемых, стенографические курсы. Прогимназия г-жи Черняковской. Железнодорожное училище. Торговая школа. Городския приходския училища. Школы Харьковскаго Общества грамотности. Церковно-приходския школы. Школа акцизнаго ведомства. Городское ремесленное училище. Воскресныя школы ...
Глава 20-я. Просветительныя учреждения—внешнольное образование; статистика грамотности.
Отделение Библейскаго общества. Книжные магазины и библиотеки. Харьковская общественная библиотека. Харьковское Общество грамотности и его учреждения—читальни-бнблиотеки, коммиссия народных чтений, народный дом, школьно-педагогический комитет, справочно педагогический кабинет, издательский комитет. Просветительныя учреждения при винном складе акцизнаго ведомства. Статистика грамотности в Харькове
Глава 21-я. История харьковской журналистики. Первая харьковская газета (Еженедельникъ). Вторая, харьковская газета (Харьковския известия). Журнал „Украинский домоводъ". Украинский Вестник. Харьковский журналист Н. Ф. Вернет. Газета „Харьковския Губ. Ведомости", яХарьковъ“, „Южный Край*, „Харьковский Листокъ*, журнал „Миръ“; специальные журналы; харьковския типографии, иногородния периодическия издания, получавшияся в Харькове .
Глава 22-я. Изящная словесность и ея представители. Оды и диеирамбы харьковскаго коллегиума и духовнаго училища. Харьковский сатирик А. Н. Нахимов. В. Г. Маслович, П. И. Вейнберг, А. К. Склабовский, Е. М. Карнеев, Л. Кричевская, П. П. Гулак-Артемовский, Г. Е. Квитка, Н. И. Костомаров, А. Л. МетлинскиЙ, С. Писаревский, А. А. Корсун, Я. И. Щеголев, М. Л. Кропивницкий. Украинский альманах, Утренняя звезда, Снип, Молодык .
Глава 23-я. История театра. Драматическия представления в Харькове при разных антрепренерах (Штейне, Шредере, Калиновском, Млотковском, Дюкове). Малороссийский театр в Харькове. Русская и Итальянская опера. Балегь. Русская опера в 70-х годах .
Стран.
607—624
625—651
652—698
699—718
719—746
747—779
780—791
792 — 816 817—834
IV
Глава 24-я. Искусство. Роль университета в деле насаждевия искусства в г. Харькови. Школа рисования М. Д. Раевской. Городская школа рисования и живописи. Университеский музей изящных искусств. Городской промышленно-художествевный музей. Харьковские художники. Музыка и пение; музыкальное училище. Архитектура и ваяние
Глаза 25-я. Церковь и духовенство. Рост города и умножение храмов. Старейшие храмы: монастырь, собор, Благовещенская, Воскресенская, Троицкая, Рождественская, Николаевская, Михайловская, Вознесенская, Дмитриевская, Мироносицкая и Каплуновская церкви. Домовыя церкви. Мествыя особенности богослужения. Чтение и певие. Крестные ходы. Проповедь. Духовенство. Васледственность мест. Выдающиеся оредставители духовенства: Прокопович, Фотиев, Могилевский, Антоновский, Гнедич, Кустов, Малиновский, Зимин, Лебедев, Добротворский, Павлов, Лащенко, Ильяшев, Илларионов и др. Харьковские архиереи: Христофор, Аиоллос, Павел, Виталий, Иннокентий Александрову Мелетий, Смарагд, Иннокентий Борисову Елпидифор, Филарет, Макарий, Нектарий, Савва, Иустин, Амвросий, Флавиан, Арсений. Викарные епископы
Глава 26-я. Общественная благотворительность. Приходская благотворительность. Приказ общественная призрения. Городская благотворительность. Общество благотворения. Попечительство о бедных духовнаго звания. Немецкий благотворительный комитет. „Благотворительные подвиги“ 30-хъгодов. Детский приют. Благотворительное Общество. Шестидесятые годы. Приют малолетних преступников. Обшество пособия недостаточным студентам Харьковскаго университета. Общество взаимопомощи. Общество иризрения безприютных малолетних сирот. Красный Крест и другия благотворительный учреждения конца семидесятых годов. Восьмидесятые годы. Городския богадельни. Благотворительныя учреждения мещанскаго общества. Дворянское Общество вспомоществования. Ясли. Училище слепых. Столовая для недостаточных студентов. Общество взаимопомощи. Благоткорительныя учреждения у немцев и у католиков. Благотворительныя учреждения последняго десятилетия. Итоги и пожелания ....
Глава 27-я. Быт и нравы харьковскаго общества. Замкнутость сословий. Нравы дворянства, чиновничества, военвых, педагогов; умственное состояние харьковскаго общества; взяточничество; сатиры на местное общество; быть купечества, духовенства; иностранная колония в Харькове, ея нравы; быт и нравы мещан, цеховых, крестьян; дешевизна жизни; пища и напитки; постройки; ярмарочная жизнь; базары; общественный гулянья; празднества по случаю проевда Высочайших особ; проводы сановника
Глава 28-я. Отзывы о Харькове современников. Отзывы о Харькове кн. Долгорукова, Сумарокова, Мельгунова, Дельвига, Геевскаго, Сбитнева, Милютина, Баранта, акад. Коля, М. П. Погодина, В. Г. Белинскаго, И. С. Аксакова, барона Гакстгаузена, В. Пашкова . . .
Стран.
835-858
859—900
901—931
932—965
965—973
Глава И-я.
ТопограФИя и постепенный рост территории г. Харькова.
В начале XIX столетия размеры Харькова, игравшаго уже несколько десятилетий роль центра обширнаго края, были совсем не велики. По планам Харькова, дошедшим до нас от того времени, разиеры города мало чем разнились от тех, какие обозначены на планах Бкатерининскаго времени. Из „Календаря на лето Господне 1809“ мы узнаемъ^ что пространство, занятое городом, с запада, от подошвы Холодной горы, и до крайней улицы на восточной стороне р. Харькова не превышало 1710 саж., а от севера к югу город простирался на 1140 саж. *). Под город и окружавшия его слободы было отведено 485 дес. 1338 кв. саж., но в действительности далеко не вся эта площадь была заселена2). Нынешния Гончаровка (Довгалевка) и Панасовка были еще отдельными самостоятельными слободами, отделявшимися от города обширными левадами и пустырями. Ивановка с хуторами, принадлежавшими Дунину, Островскому и Павловой, тоже не имела к городу отношения. Нынешней Клочковской и Песок яе было, а существовал хутор Клочки, принадлежавшей Щербининой и Квиткам. Москалевка представляла на плане пустое место. По разсказу Топчиева, там, где река Харьков соединяется с Лопанью, начинались тогда сыпучие пески, нересекаемые озерами, поросшими по берегам своим крупным луговым лесом до самой Основы. На левом берегу р. Харькова, сажен за сто до слияния его с Лопанью, стоял шинок помещика Квитки под названием „Лубьянка", в котором была уже свободная продажа горячаго вина. Зародыш Москалевки обнаруживается только к концу перваго десятилетия XIX в. По полицейским сведениям за 1809 г., здесь было в это время всего 13 домов 3). Нынешняя громадная площадь большого базара была только Дунинской левадой, поросшей лесом н изобиловавшей болотами. С северной стороны город простирался не далее Мироносицкой церкви, которая стояла уже вне города и была кладбищенской, а к югу поселения шли не дальше, как на один квартал от Воскресенской церкви. Южнее начинались сыиѵчие незаселенные пески и частыя, поросшия луговым лесом озера, с окружавшими их сенокосами *). На востоке город оканчивался нынешними Скобелевскою и Вознесенскою площадями с церквами Михайловскою и Вознесенскою, а за ними начиналась уже подгородная слобода Немышлянская с хуторами Сабурова, Хлопова, Шишкина, Гринченковой, Горленскаго и Яновскаго. Левый берег р. Харькова, где расположена теперь Нетечинская улица и прилегаюицие к ней переулки, был ничем не застроен. Обитаемыя места здесь не шли восточнее иынешняго Престольнаго переулка5).
С западной стороны попасть в город можно было только через Холодную гору. Но это была убийственная дорога. Описывая Холодную гору в 50-х годах, когда спуск с нея был уже более или менее приведен в порядок, свящ. Дм. Федоровский восклицаетъ: „Страшно смотреть на эту дорогу осенью и весною, когда она растворяется от продолжительных дождей! Кто из проезжающих в это время через Холодную гору не болел сердцем, смотря на несчастных извозчиков, когда они, плавая в грязи по колена, взбирались на гору, погоняя животных!,, желая хотя как нибудь выбраться на гору! И нередко бедныя животныя, несмотря на помощь, с трудом могли делать только весколько шагов. В это несчастное время постоянно ломались самыя крепкия телеги, особенно с гру-
1) Харьк. Каиенд. 1886 г., отд. IX, стр. 164.
*) Опнсание Сюбодско-У кран некой губернии 1802 г. Харьков, 1889 г. стр. 24.
3) Архвв Харьк. Губ. Правл. 1809 г. № 1732.
4) Ариив Харьк. гор. Думы. Журналы 1810 г.
5) Рукописи, отдел. И. Публичной библиотски. IV отд. F. Аг 265.
зом, падали от утомления лучшия лошади, и бедиые хозяева заливались слезами, смотря на такое горе. С тяжелым грузом в это время ехать решительно невозможно, объехать же грязь—тоже. Зимою, особенно во время безснежья и гололедицы, спуститься в город или подняться на гору нет никакой возможности, в противном случае вам постоянно грозить опасность сломать голову. Ужасно было смотреть на извозчивов, едущих на Крещенскую ярмарку с грузом, не смотря на всю их исправность в отношении ковки лошадей и экипажей, на привычное искусство при подобнаго рода спусках; часто случалось мне видеть, как бедныя лошади, не имея опоры в земле, от сильнаго напора тяжести, кубарем скатывались с вершины горы вниз, гонимыя грузом, и не редко убивались до смерти о каменистую землю. Очень часто и самые извозчики подвергались подобной участиtt ‘). Такою была Холодная гора в начале 50-х годов XIX в., в то время, когда спуск с нея был уже значительно исправлен. Не лучше, а очевидно, далеко хуже обстояло дело в начале XIX в., когда в этом направлении не предпринималось ничего, кроме известных нам „каналовъ* и мостка, устроенных ко времени посещения Харькова Екатериной II.
Холодная гора была лишена растительности. Только северная часть ея, известная под именем Лысой горы^ на сдуске, где теперь кладбище, была покрыта крулным лесом, доходившим до Панасовки и примыкавшим к лугам праваго берега р. Лопани. Нынешнее кладбище сплошь было заросшим орешником, дикими грушами, яблонями, березами и служило местом прогулок горожан. Дикия груши и кислицы шли на квас, а деревья на топливо 2).
Спуск с Холодной горы, крайне как мы видели, неудобный, представлял для приезжаго разве то преимущество, что с него открывался прекрасный вид на город, производивший сильное впечатлеиие, единогласно отмечаемое всеми, кому случалось въезжать в Харьков с западной стороны города.
У подошвы Холодной горы, там, где теперь привокзальная площадь, Александровская улица, сквер и здание третьей части, шла болотистая местность, отведенная в начале XIX в. под шелковичную плантацию. К северу от плантации* находился мыльный завод, принадлежавши, кажется, купцу Мухину, а еще севернее шла подгородная слобода Афанасовка. Там, где теперь пересыльная тюрьма.—ряд полуразрушенных крестов и могилъ: это остатки от упраздненнаго в восьмидесятых годах XVIII в. Дмитриевскаго кладбища, перенесеннаго уже к подошве Холодной горы. По правую сторону Екатеринославской дороги (она же Киевская и Полтавская), ниже Холодной горы, тянулись кирпичные заводы, а дальше, выходя на самую дорогу.—пригородная слобода Довгалевка или Гончаровка. Перед самым городом стояли два каменных „обелиска41, выстроенных в оны дни для встречи Семирамиды Севера. Здесь была застава, а дальше начинался уже город 3). Общее впечатление, какое производил тогдашний Харьков на посторонняго, нельзя назвать благоприятным. „Улицы в немъ— писал П. Сумароковъ—неправильная, немощеныя, грязныя; хороших домов, исключая 2—3, не находится, а построения сделаны или из мазанок. или из брусьев, и оный ни мало на великороссийский город не походить... Городския мельницы с навозными плотинами производить не малую в водах порчу, к чему еще более способствуем растущая на берегах высокая трава аер, которая впускает острые свои соки в речныя струи и зловонным потом согнитием заражает воздух. Соображая сие, кажется, надлежит полагать оное причиною часто случающихся здесь скотских падежей”4). Первое, что бросалось в глаза при въезде в город, была деревянная Дмитриевская церковь, стоявшая не по улице, как теперь, а несколько дальше, в глубине церковнаго двора. В 1804 г. эта церковь сгорела, а потом ее заменили каменною. От Дмитриевской церкви начиналась Екатеринославская улица, именовавшаяся на оффициальном языке того времени „перспективоюОкружена она была простенькими небольшими домиками и в том месте, где теперь расположены скверики с аллеями каштанов, перерезывалась озером, через которое устроен был мосток и гать. Шалости озера, вообще склоннаго в издевательству над доморощенными инженерами-строителями, были явлением не редким, а потому
!) Харьк. Губ. Вед. 1863 г., № 23.
*) Тш же 1852 г. № 33..
3) Арив Город. Думы. P&ssim.
4) П. Сумароков. Дасуги крымскаго судии. Т. I, стр. 45.
и мосток, и гать приходилось строить и починять довольно таки часто. А шалости были для озера легки потому, что оно отнюдь не было одним воином в поле. Екатеринославское озеро было только одним из цепи озер, которыми в то время изобиловала залопанская сторона. Главным резервуаром было, повидимому, озеро у подошвы Лысой горы, питавшееся потоками снеговой и дождевой воды, лившимися с горы. Отсюда шел проток на Довгалевку, где было другое озеро, так-же очень обширное и так-же обязанное своим многоводием Холодной горе. Дальше проток направлялся на север, пересекал нынешнюю Жандармскую площадь и Конторскую улицу и в квартале между Дмитриевской ул. и Ярославским переулком образовывал новое озеро, из котораго выходил новый проток, соедннявший его с озером на Екатеринославской „перспективе". Озеро было окружено обывательскими дворами, так что благодаря ему здесь образовывалась как бы небольшая площадь. Озеро составляло предмет особеннаго внимания харьковских градоправителей, заботившихся о его сокращении и обсадке деревьями взамен лозняка и камышей, которыми окружила его мать-природа. Лучшим зданием Екатеринославской „перспективыu была каменная казенная аптека с лабораторией и чей то частный дом, тоже каменный. По правому берегу р. Харькова шла Рождественская (нынешняя Конторская) улица. До проложения Екатеринославской этою улицею приходилось проезжать всякому, кто попадал в город со стороны Холодной горы. При въезде в нее возле пустыря, отделявшаго город от Довгалевкн, над рекой, были расположены в деревянных домах заведения приказа общественная призрения с обширной сенокосной левадой. Улица была разрегулирована по плану только до пересечения с Ярославской, остальная же часть ея оставалась в первобытном виде. По плану с Рождественской к реке должны были вести три переулка, в действительности же их было пять, и все они отличались крайнею узкостью. Там, где Харьков и Лопань сливаются в одну реку, шел с Рождественской улицы переулок, ведший к торговым баням, расположеввым на берегу. Па площади около Рождественской церкви, стоявшей, кстати сказать, в то время отдельно от своей колокольни, с западной стороны находился каменный дом, в котором помещался приказ общественнаго призрения, с восточной— один из домов аптеки того же приказа, а с южной—каменный частный дом, принадлежавший, кажется, Топчиеву/ Последним каменным домом на Рождественской по левую ея сторону, если идти к реке, был каменный дом приказа общественнаго призрения, занятый в настоящее время службами Южных железных дорогь. Конторскаго моста не существовало.
Нынешняя Благовещенская, разрегулированная по плану только до пересечения с Дмитриевской, вся сплошь была застроена деревянными домами за исключением углового дома с левой стороны улицы у пересечения ея Дмитриевскою. Коцарская была расположена по плану только до пересечения с Дмитриевской. На Чеботарской, как особенность, ныне не существующую, отмечаем небольшую площадь в том месте, где начинается Болыпая-Панасовская улица. Происхождением своим площадь обязана была озеру, вернее никогда не высыхавшей здесь луже, образуемой весеннею и дождевою водою, стремившеюся сюда с Лысой горы и окрестной, более возвышенной местности. Чеботарская, как и соседняя с нею Болыпая-Панасовская, была совсем не разрегулирована и в конечной своей части значительно уклонялась вправо от нынешняго ея направления. По направлению Болыпой-Панасовской и тогда шла улица, доходившая до Лопани и перерезываемая двумя переулками, выходившими с одной стороны к Лопани, а с другой—к пустырю, которым и заканчивался в этом месте город. На Благовещенской площади стояла каменная церковь, только в наши дни замененная новым, более обширным храмом. Площадь нынешняго Благовещенскаго базара представляла в то время обширный остров, образуемый двумя протоками Лопани, расходившимися у нынешняго Бурсацкаго моста и вновь соединявшимися в одно русло у нынешняго Резниковскаго переулка. Площадь между Благовещенской церковью и Бурсацким мосто м, где теперь Суздальский ряд и деревянныя лавки торговце в готовым платьем и обувью, на плане 1802 г. показана занятой обывательскими дворами.
Залопанская часть соединялась с центром города так называемым „Каменнымъ" мостом. Действительно каменным мост был очень не долго и очень давно, еще в Чертковския времена. К началу XIX ст. от каменнаго сооружения уцелело только очень не многое, части кое каких сводов, так что каменным он мог называться больше по памяти, чем по материалу. Мост был не широк, всего
в 4 саж., но зато длиннее иынениняго—в 34 саж.: река Лопань в те годы разливалась в этом месте гораздо шире, чем теперь.
Переехав мост, кстати сказать, иногда с болыпим трудом, так как повреждался он посде каждаго половодья, а чинился очень неисправно, приезжий поп ада л на базарную площадь. На вынешней Сергиевской площади, ниже Университетской горки, по тогдашнему вала, разбросаны были мелочный лавки, помещавшияся в „коморахъ14, балаганах и шалашах, а против них, по берегу Лопани, тяну* лись деревянный харчевни. Здесь было вечное „багцо“, невылазная грязь в перемешку с навозом и соломой от останавливающихся подвод деревенских обывателей, приезжавших в город „базарувати“. Базарная площадь была гораздо шире ньшешней Сергиевской, потому что все пространство, занятое теперь Сергиевским и Московским рядами, было незастроено. В конде нынешняго Сергиевскаго ряда, в том месте, где теперь оптовая торговля Морозова, план 1802 г, отмечаегь квадратное здание, назначение котораго не известно. Другое такое же здание, но меныпих размеров, видим на месте нынешней Большой Московской гостинницы. Это был участок, принадлежавший наследникам Пашкова, харьковскаго губернатора Екатерининскаго времени, а затем перешедший в собственность Павловых. За усадьбой Пашкова, там, где теперь начинается Клочковская, была совершенно незастроенная местность, ибо здеоь на девом берегу Лопани ни одного двора еще не существовало.
Под Университетской горкой, по тогдашдему—валом, на месте нынешняго Шубнаго ряда, стояла „каменная галлерея", построенная еще в Екатерининския времена. Здесь велся мелочной торг. Торговали, впрочем, и горячим вином. Б 1805 г. это непрочное сооружение обрушилось до основания, при чем уничтожено было 12 лавок. В виду ветхости остальных, губернатор приказалъразрушить них.
Центр базара сосредоточивался, однако, не на Сергиевской, а на нынешней Торговой, по тогдашнему Народной площади. На проезде, соединяющем Сергиевскую площадь с Торговой, высилась большая круглая каменная башня, уцелевшая от тех времен, когда Харьков был еще крепостью. В начале XIX в, грозное сооружение совершенно уже утратило свой военный характер; в верхвем этаже башни помещалась цирюльня, а в нижнемъ—харчевня и лавки купца Алаторцева. Торговая площадь была гораздо больше нынешней, потому что не был еще застроен квартад, занятый теперь „Grand HOtePeMb", так что западной своей стороной площадь упиралась непосредственно в реку. Украшением площади являлся уцелевший и по днесь „каменный столбъ“ с двуглавым орлом. Для тогдашних харьковцев с „каменным столбомъ" связывались, впрочем, впечатления далеко не приятныя, В базарные дни отсюда слышались дикие вопли и стоны: то шла „торговая казнь", били кнутом, секли розгами, вырезывали ноздри... Вдоль площади, ниже старых укреплений, тянулись торговые ряды. Здесь шла главным образом торговля железом в лавках Алаторцева* Тамбовцева, Долгополова, Кувшинникова и др. Ряды шли вдоль всей площади, затем поворачивали, как и теперь, к северу и оканчивались возле нынешняго магазина г. Северина. Судя цо плану 1802 г., все они были каменные. Каменными же, повидимому, были дома и ряды ва противоположной стороне Народной пдощади, где теперь аптека Ланина, городской банк ц Сундучный ряд,
К центру города вели трое „въезжих воротъ“, остатки старых крепостных сооружений. Одни находились в том месте Университетской улицы, где теперь мещанская управа и бывшее здание терапевтической клиники, занятое теперь квартирами университеских чиновников. Другия находились в нынешнем Шляпном переул&е, где магазин Северина и городской дом. Где находились третьи, не знаем. На плане 1802 г. их не видно, но о них упоминается в „подлинных приговорахъ" Думы за этот же год. Въезда к центру города через Горяиновский переулок в то время еще не было, ибо и самого переулка не существовало. Это было усадебное место, принадлежащее помещикам Анадольским, потомкам грека Юрия Анадольскаго, о дотором нам приходилось вспоминать в первой части этой книги. От Анадольских усадьба эта перешла потом покупкой к купчихе Горяйновой ]), давшей свое имя и переулку, проложенному по ея земле. От укреплений, окружавших городской центр, уцелели кое где только полуразрушенные остатки. Тыны и валы, окружавшие его с южной и восточной сторон, с каждым годом разрушались и обсыпались. Под крепостными тынами ютились теперь торговыя заведения.
‘) Apz. Гор. Думы. Журв. 1840 г.
— -
Лучшим зданием городского центра был губернаторски дворед, выстроенный еще Щербининым. Главный корпус здания удедел почти в неприкосновенности и до нынешняго времени. Выше н ниже „дворца" шли одноэтажные деревянные флигеля. Нижний флигель, где теперь этнографичесвий музей, образовывать „глаголь9, одна часть котораго шла по улице, другая заворачивала в западу. Между этим флигелем и расположенными ниже его торговыми рядами был свободный проезд на городской вал, лынешнюю горку. Другой, верхний флигель, где теперь аудитории, представлял такой же „глаголь*, западная часть котораго не шла, впрочем, дальше здания присутственных мест. Там, где теперь химическая лаборатория, шла каменная ограда. На вал усадьба „дворца" выходила только оградой, у севернаго и южнаго концов которой стояли круглыя башенки. Напротив дворца, там. где теперь квартира университетскаго экзекутора, стоял дом вице-губернатора. Между ним и лежавшими пониже его торговыми рядами был свободный проезд. Огромнаго дома, где теперь квартиры университетских служащих, совсем не существовало. Там, где теперь университетская библиотека, стоял дом полиции, а где канцелярия попечителя учебнаго округа,—губернское правление и магистрат. Перед собором, отдельно от него, высилась каменная колокольня, вокруг которой, равно как и вокрупь самого собора, шли мелкия лавчонки и шалаши, доставлявшия церкви „не скудный- доход. Такия же лавченки и шалаши ютились и по соборной площади перед огромным недостроенным зданием присутственных мест. Здание это, начатое постройкой еще в Екатерининское время, долго стояло недоконченным, прикрытое лубом, который, впрочем, нисколько не защнщал его от сырости и дождей. Окончательно достроены присутственныя места были только в 1805 г. Гостинный двор помещался там же, где и теперь, только в то время был он в один этаж. Торговали эдесь главным образом „ панскими * товарами, но здесь же помещался и трактир. Вокруг гостиннаго двора ютились шалаши и подтапши, в которых сосредоточивалась ярмарочная торговля. „Ташовались" в это время не только приезжие, но и местные купцы, имевпиие свои постоянныя лавки в том же гостинном дворе: таков был обычай. Дальше по Монастырскому переулку, на месте нынешняго Суздальскаго ряда, стояли сооружения бывшей банковой конторы, доставшияся после упразднения банка купцу Карпову. Здесь же находились и старыя деревянный здания присутственных мест, купленныя в 1805 г., после перехода присутственных мест в новый корпус, частными лицами. За плане 1802 г. деревянныя здания присутственных мест указаны возле нынешняго Суздальскаго ряда Пащенко-Тряпкина. Здесь помещались в первые годы XIX ст. палаты уголовная и гражданская и уездный суд. Там. где теперь пожарный двор второй части, была каменная денежная кладовая. Левая сторона верхней части Университетской улицы (есля идти от собора) начиналась каменными рядами, принадлежавшими Карпову. По Университетской улице они тянулись до монастырской „въездной каменной брамыи (воротъ), а по Купеческому спуску доходили до нынешняго железнаго моста. Усадьба монастыря занимала тоже пространство, что я теперь. Входили в нее через „каменную браму % над которой помещалась коллегиумскаи библиотека. Монастырская церковь была в то время каеедральным собором. Рядом с нею стоял деревянный небольшой архиерейский дом, а несколько дальше—каменное здание коллегиума. Сзади коллегиума, по направлению к Бурсацкому спуску, шли деревянныя службы архиерейскаго дома. Три деревянных здания, кроме того, выходили фасадом ва Университетскую улипу, и одно каменное находилось внутри монастырскаго двора. Там, где теперь духовное училище, помещалась г бурса“ (коллегиумское общежитие), размеры которой были, впрочем, много поменьше нынешних.
При выходе из центра города, в нынешнем Шляпном переулке, ютилась масса мелких лавченок и навесом с железом, свечами, салом и всяким „дрибязкомъ“. Здесь у полуразрушеннаго тына старой крепости и „въезжих воротъu шла оживленная торговля черным товаром.
За „въезжими воротами “ простиралась обширная Никольская площадь, служившая зимою, в неярмарочное время, излюбленным местом катания городских обывателей, а в ярмарочное—превращавшаяся в пункт оживленный торговой жизни и вся застраивавшаяся деревянными, на скорую руку сколоченными, лавками и балаганами. По обеим сторонам площади, до самой Никольской церкви, располагались лавки и погреба, в которых шла постоянная торговля. На месте нынешняго обшярнаго храма стояла памятная еще многим харьковцам старинная Николаевская церковь, а отдельно отъ
нея, на площади,—колокольня. Возле церкви помещались городские „терезы" (весы), составлявшие заметную статью дохода в бедном городском бюджете того времени. Около церкви же находился и „братский" дом, отдававшийся в аренду на ярмарочное время. В ярмарку напр. 1804 г. тут жили торговцы-евреи *)• На площади же находился и городской колодец под навесом на каменных столбах, вырытый, судя по думским журналам, в 1803 г. До 1805 г. обыватели брали воду из него непосредственно „цебрами*, но в 1805 г., прельстившись примером часового мастера, иностранца Ренека (Рейнике?), устроившаго у себя во дворе колодец с насосом, харьковцы и сами пожелали иметь насос в своем городском колодце. Колодец с насосом и навесом был своего рода украшением площади. Здесь же, не далеко от колодца, стоял балаган, носивший громкое название театра. Принадлежал он надв. советн. Шредеру. В 1808 г. он был уничтожен, потому что Шредер, как это видно из сообщения губернатора Бахтина думе, предположил устроить для продолжения театральных зрелищ зимою теплый балаган *). Из домов видных харьковских обывателей, выходивших на площадь, отмечаем дома наследников протоиерея Шванскаго, купца Тамбовцева, нотариуса Мины Кушинникова, Мухина (где Астраханская гостинница). Несколько домов было каменныхъ: Мухина, небольшой дом дворянскаго собрания и следующий за ним чей то частный дом да два каменных дома в восточной части площади.
Что тадое представляли собою нынешняя Театральная площадь и Сумская улица, об етом узнаем из воспоминаний Успенскаго (сына проф. Г. П. Успенскаго), у Котораго был дом на Театральной, против острога. „Этот пунктъ—разскйзывает Успенский—был краем города с севера, хотя на этой же безлюдной площади уныло стоял придавленный временем деревянный дом губернатора Бахтина. Острогь был обнесен заостренными етоячими бревнами и черным пугалом глядел в наши окна... За острогом тотчас начинались ямы бывших кирпичных сараев и ужасныя ямы острожныгь нечистота; за ними печально лежало оставленное лютеранское кладбище с соседнею русскою церковью Жен Мироносиц и разстилалась безконечная пустошь... Остробревенчатый забор с унылым криком часовых и бряканьем кандалов, деревянный, огромный, велепейшаго вида театр со всегдашним опасением пожара в немъ—все это наводило тоску и страхъц *). Если такой непрезентабельной была эта местность во второе десятилетие XIX в., к которому и относятся воспоминания Успенскаго, то в первые годы стодетия она была еще неказцстее. Обстроена она была еще меньше. Так напр, театра (на месте нынешняго детскаго приюта) и совсем не существовало. К описанию, сделанному Успенским, можно добавить только йемногое. Дом губернатора Бахтина принадлежал не Бахтину, а городу, который купил этот дом в оны дни у Мордвинова. Бахтин переселился сюда только после занятия губернаторскаго дома университетом. Впрочем и раньше Бахтина здесь жили губернаторы, напр. Зильбергарнишъ4). Это тот самый дом, на месте котораго теперь здание первой женской гимназии. Позади острога, описаннаго Успенским, стояли две каменныя круглыя башни, в которых в конце XVIII и в начале XIX ст. цомещались сумасшедший и смирительный дома. Здесь же, на Театральной, были и казенные соляные магазины (примерно там, где теперь дом Рубинштейна) и каменный провиантский магазин, уцелевший и до двесь. По Сумской шел ряд амбаров, в которых производилась торговля севом и деггем *). Против Мироносицвой церкви стояли кирпичные сараи, принадлежавшие прикаву общественнаго призрения. За церковью находился венерический лазарет, а вся нынешняя Мироносицкая площадь с прилегающими к ней, ныне застроенными, кварталами была кладбищем. Кладбище было упразднено в 1803 г., но в действительности хоронили покойников здесь еще очень долго. Местность, прилегающая в кладбищу, теперешния Пушкинская, Чернышевская и др., оставалась незаселенной. Здесь было то самое лютеранское кладбище, о котором уломинает Успенский. Первыя поселения здесь явились не раньше 1806 г., когда было постановлено думой отвести здесь место для десяти иностраицев, призванных в Харьков после открытия в нем университета в).
*) Арх. Гор. Думы. Подивв. врагов. 1804 г.
а) Тап-ж*. Поди. вгрвгов. 1806 г.
*) БагаиеЙ. Опт вогорив Хдрьв. уввв. Т. I, стр. 843—644.
4) Архиви Городов. Душ. Ооди. првгов. 1802 г.
*) Ttak-ie. Вход. 1809 г.
•) Тиими. Додж. врвтов. 1806 г.
По восточному спуску возвышенности, занимаемой центром города, до реки, а затем до Михайловской площади и далее по Немышлянской слободе до выезда из города шла Московская дорога, нынешния Московская и Старо-Московская улицы. Нижняя часть Московской, ниже теперешняго Петровскаго переулка, отличалась «Золотистостью. В квартале между Московской, Слесарным пер. и Николаевской улицей лежало озеро; другое озеро находилось в квартале между Московской, Петровским переулком и Рыбной, третье—в самом конце нынешней Рыбной, с правой ея стороны, почти у реки, где теперь магазины Иванова и Фадеичева. Наконец, в той же прибрежной местности, на Мещанской, лежало четвертое озеро, жалкие остатки котораго и до сих пор сохранились в саду „Бавария*.
Тогдашняя Московская красотою зданий отнюдь не отличалась. Из примечательных сооружений здесь отмечаем „братский домъ“ Успенскаго собора на углу Московской и Николаевской площади, где теперь высится громадный многоэтажный и многодоходный дом. Это была простая одноэтажная хата, не многим побольше обыкновенных жилых хат. На правой стороне улицы (если идти к мосту) стоял городской дом, купленный когда то у Чайковскаго. Огромная усадьба, выходившая на Московскую, Петровский переулок и Николаевскую улицу, где теперь дома университета и общественной библиотеки, принадлежала главному народному училищу. Впоследствии здесь были помещены гимназия и уездное училище. Угловой дом этой усадьбы, выходящей на Московскую, где долго помещался оптический магааин г. Эдельберга, и до наших дней сохранил название „дома старой гимназии“.
Рыбная или, как ее тогда называли, Сенная были еще поплоше Московской. Лучшим ея зданием была каменная Троицкая церковь, но и она не имела надлежаща го вида, ибо была окружена со всех сторон обывательскими домами. На Кузнечной, как и теперь, расположены были кузницы. На Мещанской в верхней ея части с левой стороны было несколько частных каменных домов, а в конце улицы, возле реки, там, где теперь завод, шли кузницы. По берегу реки, между Мещанской и Черноглазовской, там, где теперь Малый театр, стояла деревянная пивоварня. Весь правый берег реки Харькова между нынеииними Харьковским и Кѵзнечным мостами был местностью болотистой. Здесь вода, застаивавшаяся в обывательских дворах, „производила великий смрад, вредный для жизнии, от котораго и по улицам невозможно ездить J). Там, где теперь номерныя бани Карытина и военный склад, река Харьков образовывала длинную косу, расширявшуюся к нынешнеыу Кузнечному мосту и съуживавшуюся к Харьковскому, где коса соединялась с материком. Нынешний Кузнечный переулок был в то время руслом протока реки Харькова, впоследствии обмелевшим.
Через Харьков перекинуть был мост длиною в 61 и шириною в 6 саж. По описанию г. Устинова, он был каменный и выстроен в 1785 г. Документы говорят другое: они говорят, что каменным его только предполагали сделать, но тад и не сделали, повидимому, в виду неудачи, постигшей каменный Лопанский мост. Другим средством сообщения города с захарьковской частью служила так называемая Барабашевская гребля, расположенная там, где теперь Кузнечный мосгь. Возле гребли была мельница. Здесь Харьков разливался очень широко и образовывал два острова, из них один, по которому проходила гребля, был довольно внушительных размеров. Не мешает кстати упомянуть, что на реке Харькове в то время было целых четыре гребли: одна за городом, в местности, где теперь мельница Молдавскаго,—Сомовская гребля, другая—Барабашевская, третья—Буксгевден (Нетечинский мостъ), четвертая—Квиткинская, тоже за городом.
За Харьковским мостом с правой стороны, где теперь здание первой гимназии, помещался казенный почтовый двор. Каменное здание „почтамта“ выходило на набережную, а на нынешнюю СтароМосковскую выходил деревянный дом, принадлежавший тому же „почтамту“. Прямо по „Московской дороге“ шел дегтярный ряд, а налево от моста, по нынешней Дворянской набережной, помещались торговыя бани 2). На Дворянской улице, там, где теперь детская больница, находился дом, принадлежавший городу. Из частных домов этой местности особенно был в то время известен дом священника Возвесенской церкви о. Василия Фотиева, содержавшаго пансион. Впоследетвии, когда в Харькове открылось Общество благотворения, первый приют для него нашелся в доме Фотиева. Дом Фо-
Арх. ГорДумы. Поди. пригов. 1808 г.
2) Там-же. Ииодл. првг. 1802 г.
тиева, по указаниго Н. Ю. Квитки, находился против дом помешика Задонскаго, т. е. нынешних бань Гладкова, там, где теперь вторая женская гимназия и дом г. Власовскаго. Фотиев жил уже при кояце города. Далее тянулась обширная площадь, на двух концах которой стояли деревянная Вознесенская и каменная Михайловская церкви. Там, где теперь часовня Хорошевскаго монастыря, стояли каменные „обелискикоторыми обозначался конец города. Площадь была много длиннее нынешней, так как доходила до самой реки: усадьб между нынешним Вознесенским сквером и рекой в то время еще не существовало.
За площадью начиналась уже слобода Захарьковская или Немышлянская. по которой проходили „дороги" Московская (Старо-Московская), Змиевская и Таганрогская (Петинская). Эта безводная в настоящее время часть города перерезывалась в то время каким то протоком, через который вел мост. Здесь же лежало и обширное Попово озеро, безпокоившее обывателей своим зловонием. Остатки озера и теперь сохранились. Захарьковская или Немышлянская слобода была самой обширной из подгородных слобод. По сведениям 1809 г. здесь было 545 домов. Тянулась она до нынешней Конной площади, которая в то время была еще просто выгоном и нынешняго своего названия не имела. В том месте выгона, где теперь Конный базар, стояли кирпичные заводы. Другие кирпичные заводы расположены были по нынешней Молочной, там, где она пересекает Петинскую (по тогдашнему Таганрогскую). По Змиевской, там, где теперь Водопьяновския казармы, стоял частный каменный дом с обширным садом, а сама Змиевская доходила только до того пункта, где она теперь поворачивает к востоку. Заиковка существовала, но в гораздо меньших размерах. Здесь в то время было всего 97 домов J).
Южная часть города, за рекой Харьковом (Занетечинская сторона) была почти совсем не заселена. Население сосредоточивалось главным образом около Воскресенской церкви. Площадь около церкви была очень слабо обстроена. На плане 1802 г. мы видим здесь только один каменный дом, примерно там, где теперь единоверческая церковь. На Нетечинской набережной помещались мясные ряды и салотопня. а я ис коль ко южнее— бойни. За Воскресенской церковью поселения шлинедалее, как на один явартал; к югу—до пересичения Грековской с Ващенковским переулком, к западу—до болота, образуемаго старым протоком реки Харькова, лежащаго между Воскресенской улицей и Москалевкой, а к востоку—до Престольнаго переулка. Нетечинской, ныне соединяющей Воскресенский приход с Михайловским, совсем еще не существовало. Здесь и на прилегавшей к этой местности леваде шел, образуя ряд озер и болот, проток, составлявший старое русло Харькова. Проток начинался от реки несколько выше нынешняго Подольскаго моста, проходил через нынешнюю Нетечинскую, затем по Седельниковскому переулку, далее поворачивал на запад, проходил через озера на Гордеенковой леваде под нынешними Водопьяновскими казармами, через Нетечинский будь* вар и довольно широким руслом вливался в реку Харьков как раз у места слияния его с Лопанью. Остатком этого русла и теперь остался жалкий и зловонный проток, впадающий в реку ииже нынешняго Коннаго моста. Вся эта местность носила название Занетечи и соединялась с центром города плотиной, принадлежавшей полковнице Буксгевден. Плотина была очень ветхой и являлась не редко причиной несчастных случаев с проезжающими. В виду этого уже с 1802 г. Дума стала делать предположения о покупке плотины и замене ея прочным мостом. Плотина лежала не* сколько ниже нынешняго моста. По другую ея сторону, там, где теперь гостинница „Рига", были торговыя бани. Пройдя затем еще несколько домов. прохожий попадал к Каменному столбу, на На* родную площадь.
Как назывались в то время улицы, о которых мы только что вели речь? Повидимому, никаких устойчивых названий им в то время не было. Даже в крепостных актах, документах оффициальных, об улицах не было помину. Место, в котором расположена данная усадьба, называлось либо по приходу, либо по другим признакам (место в крепости, на Подоле, в такой то слободе, или просто смежно с таким то и таким то), но не по улицам. Прочно установившихся названий улиц не было. Были только „дорогита, что вела в Екатеринослав, называлась Екатеринославскою или
1) Архив* Губ. Праи. 1809 г. № 1732.
Новороссийскою, или иначе Полтавскою, в Москву—Московскою, в Змиемъ—Змиевскою, в Деркачи— Деркачевскою и т. п. Для тех же улиц, который не были дорогами, определенных названий не было. Первую попытку закрепнть за улицами те или другия названия видим со стороны губернатора Бахтина. В декабре 1804 г. он писал городской думе: „Усмотрев, что большая часть улиц в г. Харькове неизвестна жителям онаго по наименованиям, им данным, а различаются только по каким нибудь приметам или домам обывателей, имеющих в них жительство, признал я нужнмм и до благоустройства относящимся, чтобы точныя названия улиц известяы были как жителям, так и приезжающим. Вследствие чего препровождая в оную думу выписку, представленную мне по приказанию моему здишним г. губернским землемером, описанных улиц с показанием положения их и где должны быть поставлены столбы, на коих бы означены были названия для улиц, предлагаю думе сделать примерную смету, во что должны обойтись помянутые столбы, кои должны быть с железными листами, выкрашенными приличною краскою и вышиною от земли 2 арш. с четвертью" *)- Следует добавить, что большая часть улиц была совсем не разрегулирована по плану, несмотря на то, что этим занимались харьковские градоправители еще со времени Щербинина.
Город испещрен был садами не только на окраинах, но и внутри и в летнее время издали представлял, по отзыву современников, „редкую картину". На Грековской был огромный сад Черкасова; к нему примыкали сады других обывателей, шедшие почти до р. Харькова, где теперь Нетечинская улица. По берегу р. Харькова, где теперь фабрика Ильина, тянулись сплошные сады обывателей, а несколько южнее сад помещика Квитки. На нынешней Клочковской—сад кн. Кантемира, воэле нынешней Каплуновской церкви—сад Куликовскаго. При впадении р. Немышли в Харьков, находился сад Горленскаго 2).
Чтобы покончить с описанием расположения города в первое десятилетие XIX в., следует упомянуть о заставах, расположенных при ви.ездах в город. Дело в том, что в городе винная торговля была на откупу, а в ближайипих к городу селах вино продавалось вольною ценою. В пьесах Квитки есть упоминание о том, как харьковцы ходили из города „на вильну". И вот, чтобы предупредить пронос и провоз в город „вильнои", подрывавшей доходы откупщиков, на въездах в город установлены были заставы, при проходе через которыя обыватели подвергались обыску со стороны откупных кордонщиков. По указу губернскаго правления от 10 сентября 1804 г. таких застав установлено было десять. В 1807 г., в силу сенатскаго указа, губернатор Бахтин велел перекопать „ненужные" въезды в город, а на остальных поставить десятских, для которых сделать будки. Судя по числу будок, нужно заключить, что таких застав было 14. У И. А. Устинова застав показано 15. Первая находилась близь Холодной горы на Екатеринославской дороге, вторая— Крамаренковская, третья—на Белгородской улице, четвертая—на Песковской, пятая—на Ковригиной, шестая—возле новаго кладбища, седьмая—возле стараго кладбища, восьмая—возле Лысой горы, девятая— на Гончаровке, десятая—близь сада Квитки под Холодной горой, одиннадцатая—Л Основе, двенадцатая— на Афанасовке, тринадцатая—на Младзирской заставе, четырнадцатая—на Драгомировской заставе и пятнадцатая—по Сумской дороге 8). Так как, несмотря на караулыциков, обыватели, не желавшие подвергаться осмотру, умудрялись, разогнав лошадей, проскакивать мимо десятских, то в 1807 г. было решено устроить на заставах рогатки, поднимавшияся только после того, когда приезжий будет обыскан *).
Таковы были размеры и расиоложение Харькова в первое десятилетие XIX в. В следующее десятилетие болыиих успехов в росте города не заметно. По „верному наблюдению“ местнаго начальства, сделанному в 1817 г., в течение нескольких предъидущих лет население Харькова увеличилось по крайней мере 1 /зо частью. Насколько верным можно назвать это наблюдение, судить не беремся. Знаем только, что по оффициальному подчету за 8 лет (с 1809—1817 г.) население (мужского пола) увеличилось на 631 чел., а по вычислениям Каразина даже несколько уменьшилось, новых же домов прибавилось всего только 17 5). От 1817 г. мы имеем „план губернскаго города Харькова съ
показанием, как он пыне в натуре существуете что в оном остается без уничтожения и что предполагается устроить вновь11. План составлялся, как видно из подписи, губернским землемером Мочульским, а копировал его сумской уездный землемер Маслов. К сожалению, план Мочульскаго не дает возможности сделать более или менее определенное заключение о росте города, так как он совершенно игнорирует пригородныя слободы, а оне то именно и могли рости. На плане Мочульскаго обозначены только те части слобод, которыя были „прикосновенны к городской черте“. Это дает нам возможность судить о расширении слобод только в одну сторону—по направлению к городской черте, И вот мы видим, что в эту именно сторону пригородныя слободы несколько расширяются. Панасовка отделяется от Чеботарской уже только небольшою площадью, а Довгалевка (Гончаровка) совсем сливается с Рождественской (Конторской).
О восточной стороне города, так наз. Захарьковской или Немышлянской слободе план Мочульскаго не дает никаких сведений, но из других источников мы знаем, что и эта часть города, сравнительно с первыми годами XIX ст., успела расшириться и полюднеть. За Конной площадью было кладбище для Михайловскаго и Вознесенскаго приходов. В этой же местности были кирпичные заводы и хлебные магазины. Сама Конная площадь утратила до некоторой степени свой прежний характера С 1816 г. сюда по распоряжению губернатора была переведена конная ярмарка, бывавшая прежде на Михайловской площади. Временное превращение в ярмарочную площадь не мешало, впрочем, Конной исполнять свое прежнее назначение. Она все еще оставалась выгоном, поросшим травою и служивши м пастбищем для обыватбльскаго скота 1).
В самом городе, сравнительно с первыми годами XIX в., перемен произошло не много. Дмитриевскаго кладбища, ни возле церкви, ни под Холодной горой, уже не существовало. С 1810 г. оно было перенесено на Лысую гору, где и теперь 2). Не существовало и „обелисковъи при въезде в город. Они обветшали и в 1813 г. были уничтожены по распоряжению губернатора Бахтина. Ворота здесь, впрочем, остались; это и была застава 3). По нынешним Тюремной и Жандармской площадям тянулся небольшой вал и ров, остатки старых харьковских укреплений. Благодаря этому выезд из города был возможен не по всем выходившим на запад улицам, а только по Екатеринославской, Рождественской (Конторской) и Большой Панасовской.
Екатеринославская. при въезде на которую стояла уже каменная Дмитриевская церковь, несколько пообсохла. Мосток через озеро еще существовал, по прежнему видим озера в квартале между Ярославской и Дмитриевской улицами и на Гончаровке, но протоков, соединявших эти три озера, на плане Мочульскаго уже не видно. Благовещенская, Рождественская, Коцарская, Чеботарская и Большая Панасовская сохраняли тот же вид, какой имели и в начале столетия. Разница только в том, что на Благовещенской появились каменные дома, и в этом отношении она даже превзошла Екатеринославскую: на Екатеринославской был по прежнему только один частный каменный дом, а на Благовещенской их было целых четыре. На Рождественской больницы приказа общественнаго призрения уже не существовало; она была переведена на Сабурову дачу, а вся усадьба перешла в собственность города. Здесь был венерический лазарет, переведенный с Сумской, и „шпиталь“. Благовещенская площадь не изменилась, но за то местность нынешняго большого базара была уже не островом, как в начале столетия, а только полуостровомъ: один из рукавов Лопани успел уже обмелеть в той своей части, которая прилегала к Большой Панасовке. Характер этой местности остался, впрочем, прежний: на плане Мочульскаго здесь показана мелкая лесная поросль, а надписи на плане свидетельствуют, что здесь было болото, болото и еще болото.
Возле Лопанскаго моста река образовывала ряд острововъ: по правую сторону моста, если идти в город, на плаве Мочульскаго указан один остров, а по левую от моста до усадьбы Пашкова— цеиых семь. За усадьбой Пашкова, ниже монастыря, шло почти сплошное болото. Местность была иио прежнему не застроена. Клочковская начиналась только за Бурсацки м спуском. По правому берегу
1) Арх. ГорДумы. Журн. 1839 г. сентября 12. *) Харьк. Губ. Ведом. 1852 г. № 33.
•) Арх. Гор. Думы. Журя. 1812 а 1816.
— 11 —
Лопани, где теперь Лопанский переулок и здание второй гимназии, была усадьба помещика Хорвата, купленная в 1819 г. университетом.
На базаре перемен почти ннкаких не произошло, если не считать замены разрушенном в 1805 г. „каменной галлереии более прочными каменными лавками, выстроенными в 1814 г. На Народной плошади, иначе называвшейся Лобной, против желевных рядов располагались многочисленные столики менял. В центре города перемена состояла в том, что недостроенныя присутственный места были наконец достроены, и сюда переведены все губернския учреждения, а старыя деревянныя здания проданы на снос. Бывший губернаторски „дворецъ" достался университету, но нерестрое& в нем еще никаких не делалось, так как сам университета смотрел на свое пребывание во „дворце*, как на временное.
В северной части города разница против первых годов столетия заключалась в том, что стали заводиться поселения к северу от острога и нровиантскаго магазива, на месте нынешвих Кокошки некой и Чернышевской улиц. Шли они, вирочем, не далеко; начинались огь переулка, что по за киркой, и выходили на Мироносицкое кладбище или, иначе, Хлебную площадь. Так называло по крайней мере эту местность начальство, желавшее эксплоатировать упраздненное кладбище для торговли хлебом. Университетский сад уже был заведен. Оставленный впусте дом венерической больницы за Мироносицкой церковью иришел в совершенную ветхость и был предиазначен начальством к унразднению. Эта в то время отдаленная окраина города имела, впрочем, не малое значение для местных любителей музыки: здесь жил единственный в то время в Харькове фортепианный мастер Энке, от котораго в некотором роде зависел весь харьковский beau monde. Здесь же возник в эти же годы и один из первых зародышей харьковской мануфактурной промышленности: в 1818 г. змиевскому помещику графу Девиеру дано разрешение завести в Мироносицком нриходе, в доме казеннаго обывателя Редчева, фабрику для делания из российской шерсти разных сукон, баек. казиыиров, фланелей и пр. Долго ли просуществовала эта фабрика, и много ли она наделала сукон,— не знаем •).
Ныиешняя Пушкинская была разбита по плану только в незначительной части, а Черноглазовская, Садово-Куликовская, Садовая, Подгорная, Девичья, Белгородская, не говоря уже о таких переулках, как Мардвиновский и Харинский, оставались в совершенно первобытном виде. В конце Пушкинской, за чертою городских поселений, стояла новая Каплуновская церковь с прилегающим к ней кладбищем. На Московской, Никольской, Кузнечной и Сенной (Рыбной) никаких перемен не произошло. Последняя вместе с прилегающими к ней переулками и на плане 1817 г. показана в первобытном, не разрегулированном виде. На р. Харькове, возле Харьковскаго моста, план 1817 г. отмечает ряд островов, не у казан них в илане 1802 г. Ниже моста река образовывала большой остров, возле Барабашевской гребли было два болыпих острова, третий, самый большой, был там, где теперь Подольский мост. Южная, занетечинская часть города по прежнему соединялась с центром греблею, несмотря на все неудобства и даже небезопасность такого способа сообщения. В 1813 г. сорок два обывателя подали было в думу прошение о замене гребли мостом, который и сама дума находила нужным для „пожарнаго случая11, но дальше разговоров дело не пошло2). Вообще эта часть города была в забросе. Узенысия, извилистыя, страшно неправильныя, крайне бедно обставленныя улицы, тянувшияся на юг немного далее Ваиценковскаго переулка, на востокъ—далеко не доходившия до Михайловской церкви (Нетечинская была только в зародыше), а на западъ—до стараго протока р. Харькова,— такова была эта местность в те годы. Что касается Москалевки, то выросла ли она сколько нибудь сравнительно с 1809 г., когда мы имели первыя сведения о ней,—сказать не можем, ибо на плане 1817 г. там, где полагалось бы быть Москалевке. показано пустое место.
Что представлял!, собою Харьков в двадцатых годах,—об этом дает нам понятие план Харькова, Высочайше утвержденный 23 марта 1822 г., а затем ряд указаний, встречающихся в докумевтах того времени. К сожалению, план 1822 г. имеет в виду только город, совершенно игнорируя слободы за Харьковом и за Лопанью. А между тем в действительности эти слободы перестали
*) Арх. Гор. Думы. Журн. 1818 г.
а) Там-же. Журн. 1813 г.
2*
— 12 —
уже быть чем то отдельным от города. Житель Захарьковской слободы или Панасовки подчинялся тем же органам власти, пользовался теми же „городскими правами", что и житель центра. Разница между городом и слободами заключалась в том, что в городе жили большею частью „люди средняго родаи, а в слободахъ—крестьяне. И в топографическом смысле город и слободы составляли единое целое. Панасовка, прежде отделявшаяся от города довольно обширным нустырем, теперь сливается с городом и становится как бы прямым продолжением Чеботарской улицы. Довгалевка сливается с Рождественской. Прежний хутор Пески превращается в Песковскую (Клочковскую) улицу. Ивановка по прежнему остается отдельным поселением. В восточной части города Захарьковская слобода и прежде могла считаться отдельным поселением только по недоразумению. А между тем план 1822 г. совершенно игнорируете и Панасовку, и Гончаровку, и Захарьковскую слободу с Заиковкой, и это обстоятельство лишает нас точных данных для суждения о том, насколько успел расшириться город в его западной и восточной частях. Можно думать, что благодаря переносу на Конную площадь конной ярмарки, эта часть города заселилась гуще, чем прежде. Что касается южной и северной частей города, то о последовавших здесь изменениях можно составить по плану очень определенное мнение. Из плана видно, что в занетечинской части города область поселений отодвинулась к югу. Вместе с тем происходит расширение этой части к востоку и западу. К западу заселяется вся местность до начала нынешней Марьинской улицы, что на Москалевке, к востоку—появляется целая новая улица, Нетечинская, соединяющая Воскресенский приход с Михайловским. Северная часть города значительно разрослась. С левой стороны Сумской находим уже вполне благоустроенный университетский садъ: в нижней его части, как и теперь, был батанический сад, а верхняя была открыта для гулянья публики *). Немецкая доходила уже до Каплуновской церкви, при которой было обширное кладбище. Каплуновская церковь стояла уже на конце города. Квартал между Немецкой и Сумскою улицами также обозначен на плане как заселенный. В действительности этого, повидимому, не было. Из одного журнала городской думы за 1827 г. видно напр., что „улица от хлебнаго магазина вверхъ“ была только в проекте. Местность эта была занята кладбищем иностранцев, которых и продолжали ^здесь хоронить по старому, несмотря на то, что кладбище было предназначено под улицу 2). Клочковская тоже уже, как мы упомянули, существовала. Поселения здесь шли, впрочем, только до нижней части университетскаго сада, а далее тянулась только дорога по пустынным пескам к Ивановке.
Таковыя были внешния очертания города. Посмотрим теперь, какия перемены произошли внутри его. Начнем по прежнему с западной части. Холодная гора оставалась по прежнему не заселенной. Здесь, на земле, принадлежавшей харьковским войсковым обывателям, было еврейское кладбище, существовавшее,впрочем,уже издавна3). Под горой помещался базар,обслуживавшийрайонъПанасовки и Гончаровки 4). Впрочем утвердиться здесь прочно базару не удалось по независящими так сказать, обстоятельствам. Пустырь перед городом, где в старые годы было Дмитриевское кладбище, превратился в площадь—Арестантскую. Здесь на плане 1822 г. намечен к постройке острог, который в двадцатых годах и был здесь выстроен. Южная часть пустыря тоже называлась площадью—Жандармской, потому что здесь, на месте нынешней таможни, были в то время жандармския конюшни 5). Екатеринославская не изменила своей физиономии, и разница между тем, чем она была и чем стала, заключалась, только в том, что она пообстроилась. Улицы ПИевская, Дмитриевская и Ярославская в 1821 г. были только что выпланированы. На Благовещенской, где теперь Александровская больница, помещался девичий институт, устроенный Обществом благотворения. На Рождественской, в домах, где некогда была больница приказа общественнаго призрения, помещались классы военно-сиротскаго отделения. Классы, впрочем, не имелн прочной оседлости. В начале их возникновения (1813 г.) для них была отведена бывшая больница, затем их перевели в городской Мордвиновский дом (на Рымарской) и в дома Минстера и Щелкова. План 1822 г. застает часть клас-
>) Военно-учен, аршв Главн. Штаба, отд. V. наказ 73, .№ 475.
3) Арх. Гор. Думы. Журн. 1827 г. марта 3.
э) Там же Журн. 1826 г.
*) Там же Журналы 1824 г.
ь) Арх. Гор. Думы Журн. 1821 г.
— 13 —
сов на Рождественской, а часть в доме Мордвинова. Здесь же, на Рождеетвеаской, помещалась и городская богадельня. В 1823 г. дом, занятый богадельней, обветшад и гроэял обрушиться в реку, так что в конце концов его пришлось сломать 1). Место будущаго Благовещенскаго базара и „Клочки*, по разсказу Ф. О. Рейнгардта, продолжали оставаться „сплошными болотами, поросшими камышами, по коим с трудом в сухое время года можно было добраться до реки“. Постройки на углу Лопаиской набережной и Лопанскаго переулка принадлежали университету. Здесь помещались хирургическия клиника и анатомический театр, а дальше, против Благовеиценской церкви, где теперь вторая гимназия, был известный в Харькове пансион А. И. Нагель. Здесь же, около церкви, велась торговля зеленью, овощами и фруктами. Это было как бы отделение базара, сосредоточивавшагося на нынешних Сергиевской и Торговой площадях, перехватывая даже и за Нетечу, в южную часть города. По плану 1822 г. здесь на берегу реки помещались резницы. Гребля на месте Нетечинскаго моста осталась в том же виде, что и раньше. Здесь же, на берегу Нетечи, помещались и лавки для торговли солью, выстроенныя по распоряжению губернатора в 1820 г. 2). На базаре под Университетской горкой на плане 1822 г. намечены к постройке каменныя лавки для продажи съестных припасов и мелочных товаров (на месте нынешняго Сергиевскаго ряда), а дальше—рилбныя лавки. Лредиоложения эти не осуществились. На базаре, впрочем, явились новые ряды, но уже благодаря частной инициативе. В 1824 г. выходившая на базар усадьба наследников Пашкова была куплена купчихой Павловой, которая и поспешила эксплоатировать выгоды положения доставшагося ей двороваго участка. На ея земле были выстроены рыбныя лавки, а затем на ея же земле, там, где теперь Московский ряд, была выстроена „шопа14, иначе обжорный ряд 3). Возле Лопанскаго моста росли разныя внефруктовыя“ деревья, преимущественно вербы. Во вторую половину двадцатых годов они уже „усхли“, а потому и были срублены но расииоряжению начальства в 1827 г. 4).
В центре города, старой крепости, в течение двадцатых годов произошли большия перемены. Губернаторски и вице-губернаторский дома, полиция и магистрат, словом, обе половины Университетской улицы от Торговой и до Соборной площади окончательно перешли в собственность университета. На университетской усадьбе был выстроен в 20-х годах ряд новых корпусов. Кроме стараго губернаторекаго „дворца*, подвергшагося только небольшим поправкам, были вновь выстроены: каменный двух-этажный дом для недагогическаго института, каменный двух-этажный дом для казеннокоштных студентов, корпус для церкви, зал торжественных собраний и библиотека, трех-этажный корпус для квартир директора педагогическаго института, инспектора и университетских служителей. Произведены, кроме того, надстройки над зданием, раньше занимавшимся полицией. Со стороны Университетской горки устроена каменная ограда с „галлереейи.
Горка, или по тогдашнему бульвар, в то время не была городским достоянием. Она принадлежала университету и входила в состав университетской усадьбы. Была она окружена чугунной решеткой, начинавшейся от угла нынешней химической лаборатории, шедшей затем по кряжу горки, на всем ея протяжении до двери нынешняго трактира яШипкии, тогда не существовавшаго, и заворачивавшей затем по горному кряжу горки. На северной стороне решетки были ворота и маленькая калитка для иешеходов, которая открывалась днем и закрывалась вечером. У ворот будка для часового. Другой проход был в решетке с западной стороны и вел к деревянной лестнице, которая зигзагами спускалась вниз, имея на своем протяжении две или три площадки с сиденьем. Начало лестницы было на пол-пути ближе к северу, нежели теперь. Полутемная лесенка находилась под крышей деревянных базарных построек, занимавших весь склон горки. Университетский двор не был изолирован от горки, как теперь. Из него сюда вело два выхода через арки, устроенный посредине стены нынешняго здания типографии. Последнее в то время не составляло одного корпуса, как теперь, а два здания, между которыми и были арки. Зимою на горке устраивались студентами ледяныя горы для катанья. Сюда, во времена попечительства Головкина, приглашался иногда для катанья и харьковский beau monde. Чугуи-
Арх. Гор. Думы Журн. 1821 г.
2) Арх. Гор. Думы Журн. 1820 г.
1) Арх. Гор. Думы Журн. 1826 г.
4) Там же Журн. 1827 г.
— 14 —
ныя ворота и решетки исчезли с горки только после пожара базара въЛ835 г., когда они были разломаны для проезда пожарной команды, но и после этого горка долго еще принадлежала к составу университетской усадьбы *). На Соборной площади было тоже не бези. перемен. Старая соборная колокольня, помнившая еще ножар 1733 г., была уже разобрана. Вместо нея, в одной связи с собором, строилась теперь новая, обещавшал стать самым высоким зданием в Харькове. Последовала перемена и в Гостинноы ряду: из одноэтажнаго он превратился в двух-этажный. План 1822 г. застает его накануне перестройки. В монастырском дворе, вместо скромных деревянных келий, в которых жили преосвященный Христофор и его преемники, в двадцатых годах строится роскошный камевный дом. На месте, где когда то был пороховой погреб, возводится каменный корпус для городских присутственных!» мест и для полнции (Нынешнее управление полициймейстера). Скромная по размерам старая бурса превращается в огромный каменный корпус. К существовавшим ранее улицам ви. центре прибавляется еще одна— Гбряиновский переулок с воротами со стороны Торговой площади, пробитый по усадебному месту купчихи Горяйновой 2).
Николаевская площадь тоже преобразилась. В двадцатых годах здесь был устроен на месте нынешняго сквера городской бульвар, являвшийся в первые годы своего существования излюблевным местом прогулок харьковскаго Ъеаи monde’a. На Театральной площади, на месте нынешняго детскаго приюта, стоял театр, невзрачный по виду, но но артистическнм силам, здесь выступавшим, считаешься лучшим из провинциальных. На месте упразднен наго острога, перенесеннаго на Арестантскую площадь, в конце двадцатых годов начинаешь строиться здания лютеранской кирхи, которое долго потом считалось одним из лучших архитектурных сооружений Харькова. На Сумской, на месте, занятом теперь институтом благородных девиц, начинается с 1825 г. постройка огромнаго здания, предназначеннаго для кадетскаго корпуса. В городском доме на Рымарской иомещались классы военносиротскаго отделения, отчего и прилегающий к нему переулок получил наимонование Классическаго, удержавшееся и по днесь 3).
Левый берег р. Харькова у нынешняго Дмитриевскаго моста, до тех пор совершенно пустынный, застраивается теперь кузнями. Левый берег Харькова по нмнешней Белгородской на нлане 1822 г. показан покрытым сплошною древесною растительностью и не заселенным. На право от Харьконскаго моста по тому же левому берегу, на месте нынешняго военнаго склада, видим в конце двадцатых годов пивоваренный завод купца Мухина *). На Старо-Московской, против нынешней часовни, по старому находим заставу с шлагбаумами и железными цепями.
Перейдем теперь к тридцатым годам. Мы знаем, что в это время составлены были два плана Харькова; один губернским архитектором Денисенковым, который производил и измерение города, другой—землемером Чернышевыми Первый был составлен по Высочайшему повелению, в масштабе 50 саж. в дюйме, с показанием всех казенных и обшественных зданий н с расписанием названия улиц. О втором плане мы знаем, что съемка города производилась Чернышевым!» в 1838 г., но кавов был этот план, —не известно. К сожалению, ни того, ни другого плана отыскать нам но удалось, так что о топографии Харькова в тридцатые годы мы можем судить только на основании архивных данных, главным образом отрывочных и ненолных указаний документов городской думы. Что же сообщают они нам о росте тогдапиняго Харькова?
Прежде всего они дают нам основания отметить значительный рост города по направленно к западу. До сих пор ни Холодная, ни Лысая гора не привлекали к себе иоселенцевъ: здесь были только кладбища еврейское и русское. С тридцатых годов Холодная гора в ея восточной части, по скату к городу, начинает заселяться. Сюда явилось не мало выходцев из города, бедняков, продавшнх свои отцовския и дедовския усадьбы за невозможностью поддерживать их в том порядке, какого жеушо начальство, ставшее как раз около этого времени особенно требовательны м в отношении частнаго домостроительства и городскаго благоустройства. Ветхия хатенки под соломенною крышей, въ
*) Сттспч.-Ииотоп. 1882 г., стр. 184—185.
*) Арх. Гор. Аут. Жури. 1821 г.
•) Тип» же.
4) Там-же. Журн. 1826 г.
— 15 —
видах благообразия города, безпоицадно обрекались на сломку. Заиенить старую хагу пристойным жилищем не у всякаго хватало возможности. Обывателю оставалось одно: продать xaty с усадьбой тому, кто побогаче, и уйти на Холодную гору, где он мог жить, как хотел и быль в состоянии. И уходили. Прежде всех здесь появились государственные крестьяне—владельцы сломанных хать. За ними двинулись и меицане, цеховые, отставные солдаты, разночинцы. Одни уходили из города, другие приходили в город из разных мест Харьковской и других губерний, но не будучи в состоянии осесть в самом городе, селились на Холодной горе, селились, как кто хотел и мог, иные даже в землянках и в сооружениях, напоминавших сакли горных аулов Кавказа *). В этом отношении новоселам была полная воля: Холодная гора в состав города не входила. Зато окончательно вошла в состав города Гончаровка, хотя по прежнему продолжала почему то именоваться слободой: свободнее сравнительно с городом жилось здесь разве потому, что начальство меньше обращало на гончаровцев внимания. И Гончаровка продолжала застраиваться и заселяться.
Большие успехи делает и Москалевка, ставшая к этому времени уже довольно значительным поселком. Москал(*вка заселением обязана купцам Карпонымъ: Еедоту, Сергею и сыновьям последняго. В начале XIX века местность, где теперь улицы Марьинская, Владимирская, Сирохинская, Екатерининская и др., представляла песчаную пустошь, принадлежавшую Карпову. Уже на старости лет Карпов распорядился своею землею такъ: он отдавал ее для застройки отставным солдатам (преимущественно больным. раненым и увечнымъ), быт которых в то время был не обезпечен. Отсюда и название—Москалевка. от слова „москаль11. Тоже было и при наследнике Карпова—Сергее и его внуках, М. С. и Ф. С. Карповых. Этот последний продавал участки земли „москалямъ“ в разерочку: дворовый участок, на котором кто нибудь устроился, переходил через несколько лет в его полную собственность при условии взноса определениой суммы 2). Впоследствии примеру Карповых последовал и владелец Основы —Квитка, которому принадлежали обширные пустыри южной части Москалевки. Он тоже пустил в продажу участки своей земли, преследуя при этом, впрочем, не благотворительныя, а чист»» коммерческия цели.
Заселяется, впрочем, не одна Москалевка. но и вся вобице южная часть города. Здесь разными лицами приобретаются у Квиток усадебные участки. Сюда переходят вытесняемые начальством из города мясники и владельцы салотопен. Одно время, в 1833 г., Квитка предлагал было городу продажу своей земли en masse, но дума отказалась, находя, что и без того покупают, кому нужно 8).
О заселении восточной части города документов мы имеем не много. Знаем, что в это время уже существовала так назыв. Чугуевка, заселенная выходцами из военнаго населения. Знаемь, чго значительно сократились и размеры прежняго выгона—Конной площади, так как харьковские войсковые обыватели и пришлые крестьяне, как видно из документов позднейшаго времени, самовольно и без разрешения начальства позастроили выгон своими усадьбами, а когда губернское начальство обратило на этот непорядок свое внимание, с совершившимся фактом пришлось волей-неволей примириться. Иесомненно, что сильное развитие торговли шерстью на Троицкой ярмарке не могло не повести за собою уплотнения населения в той части города, которая примыкала к месту торжища—Конной площади: должны же были здесь возникнуть и постоялые дворы, и склады для привозимой шерсти. И мы знаем, что напр. Михайловская улица представляла в то время почти сплошной постоялый двор, благодаря чему и стала столь легкою жертвою пламени в пожар 1833 г.
Заглянем теперь в самый город. Перед въездом на Екатериноелавскую. на Жандармской площади, кроме прежних конюшен, находим еще и жандармский манеж, выстроенный именно в эти годы. На Екатеринославской лучшим украшением улицы являются дома известнаго в то время богача-откупицика Кузина; здесь же мы видим и аптеку Фидлера, перешедшую потом к Егорьевым, одну из старейших в Харькове вольных аптек, появившуюся здесь с 1829 г. На Рождественской находилась откупная контора Кузина, давшая впоследствии название и самой улице. Нынешний Кузинский пере-
*) Харьковск. Губ. Вед. 1853 г. № 24.
2) Харьк. Губ. Вед. 1879 г. № 186.
А) Архвв Гор. Думы. Журн. 1833 г., октября 16.
16
улокь. выходяиций на Екатеринославскую, именовался в то время Аптекарским. каковое наимеиование получил, вероятно, от аптеки приказа общественнаго призрения, долгое время здесь помещавшейся. Залопанская часть с центром соединялась по прежнему только одним Лопанским мостом. Лопань в это время была уже далеко не такой полноводной рекой, как в начале столетия: засоренная „куширомъ“, она „пришла в порчь и безобразиеи. Базар в первую половину тридцатых годов продолжал еще оставаться на своем старом месте—под Университетской горкой и умножаться новыми торговыми сооружениями. Неудобства такого местоположения базара давно уже чувствовались, а тут еще кстати на помощь нодошел пожар 7 января 1835 г., превративши деревянныя сооружения в кучи головешек, а от каменных остались одне стены. В это время городом был куплен у г-жи Рейнике участок ея земли за Лопаныо, так назыв. Дунинская левада. Сюда то и был перенесен базар с Сергиевской площади. Сперва здесь появились деревяныя лавчонки, а к 1840 г. выстроен был и каменный, так называемый Кузинский ряд. Всего под базар было отведено 118 кв. саж., из остальной приобретенной городом земли 5 дес. было отведено под огороды внутренней стражи, одна десятина поступила в рвспоряжсние жандармов и Ѵя дес. отвели для этапной команды. Остальныя 23 дес. были „луки“, отдававшияся под сенокос и приносившия некоторый доход в городскую кассу. Последния остатки базарных сооружений под горкою были уничтожены в 1837 г. Площадь очистилась и приняла более благообразный вид. К тому же она и расширилась, так как часть земли, занятой постройками Павловой, перешла к городу по судебному приговору, а другую город приобрел у нея покупкою. Таким образом вся эта площадь стала собственностью города. На Университетской горке, в той ея части, на которую выходить здание присутственных мест, выстроена была каменная главная гауптвахта. На торговой площади к концу тридцатых годов выстроился громадпый каменный дом Павловых, где теперь „Grand HOteltt. В 1840 г. была решена и судьба знаменитой „круглой каменной башнибезобразнаго сооружения, стоявшаго как раз на проезде с Сергиевской на Торговую площадь. Здесь в это время помещался „Круглый трактиръ“, принадлежавший Кузиной. Здание мешало свободному проезду, безобразило площадь н противоречило плану. В 1840 г. Кузина по взаимному уговору уступила свой „Круглый трактиръ" купчихе Ирине Павловой, а последняя отдала его городу под условием уступки городской земли для устройства открытой галлереи вокруг ея новаго дома. Новый хозяин старинной башни, помнившей еще времена Миниха, не пожалел историческаго сооружения. Башня была сломана, и между Торговой и Сергиевской площадями установился свободный проезд *)• На левом берегу Лопани, возле теперешняго Бурсадкаго моста, располагались кузни Муратова. Возле бурсы был колодец. а над ним „каплица*. На Клочковской, поближе к реке, видим каменныя торговыя бани. Нетечинскаго моста в начале тридцатых годов еще не находимъ: здесь был просто перевоз, каких в то время на харьковских реках было несколько. Следует отметить, что обыкновенно возле перевозов помещались и балаганы для продажи откупной водки. К концу тридцатых годов в Харькове было уже три моста и одна плотина, полагать нужно, третий мост и был Нетечинский. Нетечинская набережная у мясных лавок постепенно подмывалась полой водой, берег здесь сделался на столько обрывист. что для безопасности нрохожих по берегу были устроены перила. На Нетечинской улице старое русло Харькова, уже сильно обмелевшее и пересохшее, все таки еще давало о себе знать: ради его здесь приходилось содержать небольшой мост против нынешняго Седельниковскаго переулка. Возле мостика, ведуицаго на Москалевку, гиомещались кузни Сапрыкина, отчего и мост долгое время носил название Сапрыкинскаго. На противоположном берегу, в нынешнем Банном нереулке, были бани. В северной части города распланированы улицы Подгорная и Садовая. Усадьба благотворительнаго общества принадлежала тогда помещику Куликовскому, давшем} свое имя улицам Куликовской и Садово-Куликовской. Нынешний Театральный переуюк был в то время просто „провальемъа. Кирха и костел уже существовали. В городском доме на Рымарской (Лимарской) помещался пансион Бирих. Бывшее Мироносицкое кладбище превратилось наконец в площадь, хотя надмогильные кресты и уцелели здесь во множестве. Здесь в базарные дни продавали хлеб. Местность севернее Мироносицкой церкви было просто нолем, принадлежавшим помещнкам Лосевым и Яйцевой. В 1834 г. и 1837 г. земли эти были скуплены куицом Котляровьш.
1) Аривв Гор. Думы. Журиаи 1840 г., мая 7.
— 17 —
Каплуновское кладбище было уже упразднено, и для кладбища отведен за городом в той же северной части обширный участок земли, нынешнее городское кладбище. К восточной части города, за р. Харьковом, думские документы того времени упоминают о каком то новом городском бульваре. Полагать нужно, это на месге нынешняго Вознесенскаго сквера, ибо другого места для него не было. Михайловская или, как тогда называли, Сенная площадь была отведена под „плад-парадное место", окруженное перилами. На Святую здесь уже устраивались гулянья, —обычай, державииийся в Харькове еще в девяностых!» годах. В доме Фотиева помещалось ланкастерское училище, иначе школа взаимнаго обучения: это теперешнее 1-ое городское приходское училище. Река Харьков представляла еще для населения оигаснаго врага, с которым нужно было серьезно бороться. Она ежегодно подмывала и разрушала полой водой свой правый берег, так что набережная постепенно сокращалась. В 1833 г., по донесению полициймейстера, набережная против Никольской улицы уменьшилась с 10 до 4 саж. Приходилось укреплять берег, иначе через 2—3 года река грозила захватить уже и усадьбы прибрежных жителей.
Что касается улиц, то оне и теперь все еще не имели прочно установившихся названий. И в тридцатых годах мы встречаем распоряжения о прибивке к домам таблиц с точным наименованием улиц.
Для пятидесятых годов мы имеем два плана: одинъ—великолепный планшетный, с обозначением названия улиц и площадей, фамилий владельцев усадебных мест, меры усадебных участков, с указанием, сколько земли находится под дворами, садами, огородами, пустырями и т. п. На план нанесен не только город, но и принадлежавшая ему выгонная земля. Составлен он в 1852—1853 г.г. топографами Сумароковым, Константиновым и бр. Богомольцами. Другой план, миниатюрнаго размера, приложен к любопытной книге А. Питры: „Specimen topographiae medicae Charcoviensis“, изданной в 1854 г. Описанию же Харькова посвящено и несколысо страниц в самой книге.
По измерению, произведенному в 1853 г., город заключал в себе 3885713 кв. саж В длину, от востока к западу, он простирался на 2720 саж., в ширину же, от севера к югу—на 1430 саж. Начинался он на западе арестантскою ротою. Семинария была уже за городом. Южнее ея на плане Питры показан „pagus" Новоселовка, бывшая в то время только в зародыше. На востоке город доходил не дальше Коннаго кладбища, ныне унраздненнаго. На севере город оканчивался Мироносицкой и Каплуновской церквами. Журавлевка была еще отдельной от города деревней, и городския поселения не много шли в эту сторону дальше Белгородской криницы. На юге городския поселения доходили почти до реки Харькова, но заселена эта местность была крайне слабо.
Перейдем теперь к внутреннему расположению города. Начнем с Лысой горы. Крайния городския поселения здесь начинались от дачи государственных крестьян г. Харькова, в которую они вреч зывались тупым клином. Въезд в город здесь возможен был двумя улицами без названия, сходившимися затем в Гиевскую улицу. Значительная часть Лысой горы была занята кладбищем. Северные склоны горы были не застроены. Поселения здесь начинались только в местности Гвоздиковской улицы. Между Гвоздиковской й Куриловским переулком шел обширный пустырь. Вообще пустырей здесь было не мало. Из 46 десятин, занятых под северо-западную эту окраину города, более 7 приходилась на долю пустырей. Значительная часть пустырей шла под пашню. Лысогорское кладбище, занимавшее около 10 дес., с запада было окружено мелким лесом. Фруктовых садов здесь было не много, попадались только крохотные „садки “ в несколько саженей при хатах. Под садами на всю Лысую гору было ванято что то около 2 дес., да десятин 9 было под огородами. Это была область деревянных хат. Единственной каменной постройкой была церковь на кладбище. Улицы были по большей части без названия. Домохозяева—в громадном болышинстве государственные крестьяне, изредка — мещане или отставные солдаты. К югу и востоку от кладбища шла Кладбищенская улица, которою и открывался въезд в город с южной части Лысой горы. С средней части горы спуститься можно было по Гиевской улице на Чеботарскую и по Гвоздиковской на Кузинскую, а с северной—по Андреевской, а потом Гвоздиковской улицам на ту же Кузинскую. Правая сторона Кузинской представляла почти сплошной пустырь, а с левой тянулась обширная усадьба известной харьковской богачки, вдовы коммерции советника Кузина. Здесь был прекрасный каменный дом, фруктовый сад, занимавший более 3 дес., огород в 4 дес. и около 5 дес. сенокосу. Всего под Кузинскую усадьбу приходилось более 14 дес. На Холодной горе город начинался от арестантской роты. К югу от нея шла большая дорога на Бкатеринославъ
3
— 18 —
(нынешняя Семинарская улица); с правой стороны дороги расположено было нововыстроенное здание семинарии с участком земли мерою более 10 дес., часть которой была занята садом, а южнее семинарии был поселок Новоселовка, что то около 40 хаток, принадлежавших крестьянам, цеховым и отставным солдатам. От семинарии вниз к реке шел Кариовский сад, занимавший более 21 десКрупный участок, также занятый фруктовым садом мерою больше 7 дес., принадлежал Карповым и на Сериковской улице (параллельно Екатеринославской дороге), отчего и сама улица получила впоследствии название Карповской. Рядом с Карповым по той же Сериковской улице была усадьба губ. секретаря Филиппова с садом, занимавшим более 2 дес., так что вся эта местность представляла, можно сказать, сплошной фруктовый сад.
От арестантской роты начиналась Екатеринославская улица, шедшая по склону горы, с переулками с одной стороны Адоевским, Рудаковским, Кнышевским, Капустянским и Усовской улицей, а с другой—Арестантским, Холодным, Кульбицким, Рудаковским и Скрипницким. За ними до самаго Лысогорскаго кладбища шел ничем не заселенный пустырь, тянувшийся по всему склону Холодной и Лысой гор и по долине у их подошвы до Чеботарской улицы. Пустырь занимал огромное пространство, ограничивавшееся с севера Чеботарской улицей, с запада—Кладбищенской, с востока—Тюремной площадью и Тюремным переулком. Одна „Заводская пустошь“ купца Верховскаго занимала более 32 дес. Архиерейскому дому принадлежало более 21 дес. Из „пустоши" Верховскаго более 10 дес. было занято фруктовым садом, а из Архиерейской левады десятин 11 эксплоатировалось под огороды. Рядом с Архиерейской левадой лежало городское пустопорожнее место мерою более 11 дес. Таким образом, после спуска с Холодной горы только правая сторона Екатеринославской представлялась заселенною, а левая до самой Тюремной площади представляла сплошной пустырь, изобиловавший болотами. Впрочем, и в той части Екатеринославской, которая располагалась по спуску с Холодной горы, и в той, которая шла по долине между нынешним железнодорожным мостом и таможней, население было крайне редкое, жившее в небольших, невзрачной наружности, домах и хатах. Все это—крестьяне, цеховые, отставные солдаты и мещане. Высшия сословия тут еще не селились. Внешний вид улицы ничем не напоминал, что вы в болыпом губернском городе, центре торговой жизни обширнаго края, в „украинских Аеинахъ“. На Тюремную площадь выходили одни заборы, а поближе к Екатеринославской—два, три невзрачных деревянных дома. На площади, кроме тюремнаго замка да двух кузен, других сооружений не было. На Жандармской, там, где теперь таможня, было каменное здание жандармских казарм. Настоящий город, город богатых купцов и крупных помеициковъдворян, начинался только от Дмитриевской церкви. Здесь уже шли сплошь каменные дома, иринадлежавшие по большей части людям, игравшим крупную роль в местной жизни: генералыпе Ромашевой, статск. советн. Калениченко, маиору Серебрякову, статск. советн. Нарановичу, шт. кап. Лейбину, вдове коммерции советника Кузиной, тит. сов. Хлопову, Бухариной, генер. Дятлевой, подполк. Петровской, жене протоиерея Гапонова, протоиерею Поморцеву, г. с. Сукачеву, купцу Семейкину, н. с. Суханову, Немченкову, Перекрестовой и др. Целый квартал между Екатеринославской, Конторской, Рождественской пл. и рекою Лопанью принадлежал надв. сов. Масловичу. Существовали уже и нынешние скверики по обе стороны Екатеринославской, при чем там, где теперь фонтан, было круглое озеро, по которому плавала пара лебедей.
О Конторской, удерживавшей еще свое прежнее название (Рождественская) и вообще мало измеиившей свой прежний вид, мы говорить не будем. Перейдем прямо к тем улицам Залопанской части, которые шли севернее Екатеринославской. Если к этой местностн мы отнесемся с большин вниманием, чем к центру, то потому, что ею мы до сих пор мало интересовались. Начнем с Панасовки. Болыпая-Панасовская до Ивановки далеко не доходила. При въезде в город с Ивановской дороги на Большую Панасовскую с левой стороны обращали на себя внимания усадьбы купцов Щелкова (более ? дес.}, Киткевича, Курносова и штабс-ротмистра Квитки. Квартал между Большой и Малой Панасовскими и Чеботарской также заключал в себе много участков, измерявшихся сотнями саженей, а то и цилыми десятинами. Крупными владельцами здесь были наследники купца Киткевича, коллеж, сов. Ильинский, статская совитница Ковалевская (английский садъ) и купец Скрынник. Для богатых купцов и вообще горожан, не имевших возможности уеэжать на лето „к себе в де
19 —
ревню", эти обширныя усадьбы с садами и левадами играли роль дач. Сейчас же за дворовыми местами жителей Большой ПанасовскоЙ а Чеботарской начиналась городская левада, тянувшаяся до самой реки. Часть ея была под огородом гарнизоннаго батальона, часть отдавалась под сенокос. Всего здесь было свободной земли около 22 дес. Попадались незастроенные участки и на самой Чеботарской даже после пересечения ея Дмитриевской и Большой ПанасовскоЙ. На левой напр, стороне ея простиралась площадь вемли, принадлежавшая обществу государственных крестьян, Часть ея была под садом, а другая под сенокосом. На Коцарской улице из крупных домовладельцев отметим надв. сов. Филонова, которому принадлежал участок мерою более 1 дес. У Филонова был хорогаий английский сад. Квартал между Коцарской, Благовещенской и Дмитриевской почти весь принадлежал поручику Абазе. Здесь был у него каменный дом и английский сад мерою больше, чем в 2 дес. Часть этого сада составляет теперешнее „ТиволиЗатем такой же крупный участок, тоже более 2 дес., принадлежал наследникам чиновника Любарскаго. И у Любарских был сад, но уже поменьше; в их усадьбе был и пруд,—остаток естествеиных озер, какими когда то изобиловала эта местность. Vis & vis Абазы, по другую сторону Благовещенской находилось обширное (более десятины) усадебное место с английскнм садом и болыпим каменным домомъДо 40-х годов оно принадлежало институту благородных девиц, а потом перешло в собственность города и было отдано под казармы гарнизона внутренней стражи. Благовещенская и прилегавшия к ней части Дмитриевской и Ярославской улиц можно было в то время назвать Сен-Жерменским предместьем Харькова. Мещан и цеховых, а тем паче крестьян здесь и близко не было, купеческие дома попадались лишь въ‘виде исключения. Домовладельцами здесь были такия лица, как Абаза, Любарский, Хорват, Хрущов, Канивальский, Нагель, Сомов, Алфераки, Подитковский.
На Благовещенском базаре лучшим зданием был каменный Кузинский ряд. Параллельно ему с восточной стороны тянулся ряд деревянных лавок. Такия же лавки тремя короткими параллельными рядами шли и к северу от Кузинскаго ряда.
Из улиц и площадей Залопанской части города замощенными были только Екатеринославская, Благовещенская, Ярославский, Рождественский и Мало-Лопанский переулки и часть Благовещенской площади. Следует при этом заметить, что в те годы мостили так, что замащивалась не вся улица, а только узкая полоса ея посредине; справа и слева мостовой шла грунтовая дорога.
Через р. Лопань в среднюю часть города можно было попасть или через Большой Лопанский, или через Купеческий мост.
Площадь стараго базара под горкой называлась теперь Сергиевской площадью в честь генерал-губернатора С. А. Кокошкина, именем котораго назван и построенный на этой площади каменный Сергиевский торговый ряд. Не смотря на свое центральное положение, площадь в значительной своей части была не замощенной. Замощен был только проезд от Лопанскаго моста на Торговую площадь да часть площади возле Сергиевскаго ряда. Пространство между Сергиевским рядом и нынешним спуском с Университетской горки, там, где теперь устроен городской музей, было ничем не застроено. Vis & vis Сергиевскому ряду тянулись два корпуса лавок.
Центр города мало чем разнился от нынешняго. Не существовало только громаднаго дома Пащенка-Тряпкина но Купеческому спуску и Клочковской. Участок, на котором он теперь стоить, принадлежал пот. поч. гр. Карпову. Переулки около собора назывались один Клиницким, а другой—Соборным. МонастырскиЙ пер. назывался Ярмарочными Все дворовое место, доставшееся теперь городу от ПащенкаТряпкина, принадлежало Карпову. Усадьба на Николаевской площади, где теперь дума, принадлежала Кузиной. Все громадное пространство Торговой и Николаевской площадей было не засажемо и не замощено; замощен был только узкий проезд по левую сторону площади. Московская была застроена далеко не вплотную. В нижней ея части попадались еще деревянные дома. Петровский переулок именовался Классическими Здесь большая часть квартала (более 1 дес.) между Московской, Николаевской, Классическим и Слесариым переулками принадлежала университету. Рыбная и прилегающие к ней переулки уже были застроены каменными домами. Здесь было почти исключительно купеческое домовладение. Гораздо плоше была обстроена Кузнечная. Здесь попадались еще и деревянные дома. На Нетечннскомз» базаре тянулся по Университетской ряд деревянных лавок. Берег р. Харькова между Харьковским и Куз-
— 20 —
нечным мостом принадлежал купцу Смирнову. Здесь было каретное заведение. Участок над рекой, где теперь бани Корытина, принадлежал купцу Кузнецову. Здесь, как и теперь, были бани, при них большой фруктовый сад.
По Клочковской поселения тянулись уже до Бондаревскаго переулка. Ивановская улица справа была заселена до Набережной улицы, а слева—почти до реки. В дальней части Клочковской, за университетским садом, каменный был только дом Павловскаго, да и вообще каменных домов по Клочковской. было не много. Из крупных домовладельцев этой улицы отметим ст. сов. Сокальскую, которой принадлежало более десятины земли с каменным домом и английским садом (впоследствии пансион Филипсъ). Вся ближайшая к городу часть Клочковской. на которую выходить сад архиерейскаго дома, была ничем не застроена. Сумская с правой стороны доходила до Мироносицкой церкви, а слева до ветеринарнаго института. На Рымарской городская усадьба, где теперь женская гимназия, была ничем не застроена. Дом коммерческая клуба' принадлежал богачу Кожевникову. Параллельно Сумской шла Мала# Сумская !) (нынешняя Кокошкинская) и Чернышевская, обе доходили только до Мироносицкой илощади, потому что севернее поселений не было. Шла, правда, Старокладбищенская улица посреди пустырей, принадлежавших!* купцу Котлярову, но здесь два—три дома были только в начале ея. На Мироносицкую площадь выходили только каменные дома Сердюкова. Немецкая начиналась от Николаевской церкви и справа была заселена до Каплуновской церкви, при которой было упраздненное еще в 1828 г. кладбище на 4 дес., а севернее шли огороды купца Бисерова, а за ними 2—3 крестьянских хаты. По левой стороне улицы сплошныя поселения кончались усадьбой поручика Мяснова, как раз против Каплуновской церкви. К усадьбе было около 2 дес. земли с болыпим садом. Севернее усадьбы Мяснова шли пустыри, а потом поселок в несколько хат, стоявших уже совсем вне обитаемой местности. Садово-Куликовская и нынешняя Губернаторская были почти не заселены. На Садово-Куликовской было два каменных дома (Осипова и Герцеванова). а на Губернаторской каменных построек и совсем не было. На обширном участке (более 5 дес.), благотворительнаго общества стоял только один каменный дом над обрывом. Квартал между Губернаторской н Черноглазовской также был почти не заселен. Здесь были усадьбы Прожанской (4 с лишним десятины, из них более 3 под садомъ) и Артемовскаго (более десятины). Садовая хожз была не из населенных. По левой стороне ея тянулся сад, принадлежавший жене
д. с. с. Лонгиновой, дом которой выходил на Немецкую а). Усадьба Лонгиновой занимала более десятины. На другой стороне Садовой крупный участок принадлежал Д. И. Носачеву, известному в свое время в Харькове педагогу. По Куликовской обширный участок (более 3 дес.), принадлежал купцу Лукину. На стороне, выходящей на набережную, здесь находился мыловаренный завод, большой фруктовый садгь и пруд в 230 саж. Часть этой усадьбы занята теперь садом „Баварияц. От Карповской криницы шла Белгородская улица. Левая сторона ея по-над горою была ничем не застроена. Здесь были глинища. На правую сторону выходили одни заборы. Это были усадьбы-дачи. Ближе к городу—Витковскаго (более 2 дес.)» потом Лерцера (более десятины), Кузиной (больше 4 дес.). Вся эта местность представляла собою сплошной садъ: из 7 дес. 2210 кв. саж., садами было занято 7 д. 1317 саж. За дачаии была Соиовская гребля с мельницей, а дальше, по правую и по левую сторону дороги, тянулись чистенькия деревенския хатки. Это и была Журавлевка, населенная почти исключительно казенными крестьянами, среди которых встречаем и некоего Журавля, жившаго в конце Журавлевки. Очень вероятно, что один из предков этого Журавля дали> свое имя и всему поселению. Местность была пустынная: ни леса, ни деревьев. Журавлевка привлекала в то время харьковцев только купаньем да немецким трактяром, усердно посещавшимся в летние вечера. Освеженвые купаньем в глубокой реке, горожане наслаждались здесь в саду чаепитием и игрою в кегли, а в самом трактирчике— биллиардом и питиями 3).
В Захарьковсяую часть города можно было пробраться через мосты Харьковский, Мещанский (против Меицанской ул.) и Кузнечный (бывшая гребля). За Харьковским мостом шла все таже Московская улица, тянувшаяся до Конной площади и оканчивавшаяся здесь заставой с обычным шлагбаумом. До псресечения
А) Иначе Шерстобойная.
2) Нынешняя гимнааия Д. Д. Оболенской.
*) Москвятяынн 1852 г. № 20, стр. 150—160.
— 21 —
с Михайловской и Вознесенской площадями была она обстроена еще каменными домами, а дальше вся левал сторона ея состояла из деревянных домов, да и на правой каменных было очень не много. Между Старо-Московской и Енинской существует и теперь пустырь. В те времена под этим пустьирем было больше десятины городской земли. Лежащее на нем озеро Попово, обделанное Кокошкиным, называлось бассейном, а весь прилегавший к нему пустырь на плане назван городским садом. Очень может быть, что в то время и существовало предноложение устроить здесь сад, но осуществлено оно не было, так что пустырь и но днесь остался пустырем. Против пустыря на Московской на плане показан мостик, существовавший и потом довольно долго и уничтоженный только после замощения улицы. Влево от Московской шла Дворянская. Виднывп. домовладельцемъздесь был полковник Веселовский, а рядом с его усадьбой шла усадьба, принадлежавшая городу, где долго жили губернаторы. И у Веселовскаго, и у города в усадьбах были сады. Там, где теперь дом Власовскаго, была ничем не застроенная усадьба генерала Задонскаго мерою больше десятины, а рядом с ним, где теперь вторая женская гимназия,—усадьба колл. асс. Фотиева. За Фотиевым на Вознесенскую площадь выходила усадьба (более десятины) подполковницы Бахметьевой (где в семидесятых годах квартировали губернаторы), а рядом помещалась контора государственнаго коммерческаго банка (теперь казначейство). Вознесенская церковь была еще деревянная. Из лучших домов, выходивших на площадь, уномянемт» дома генерала Задонскаго с обширной усадьбой и английским садом и здание почтовой конторы. Франковская улица, называвшаяся тогда Бахметьевской, выходила на берег р. Харькова, где стоял завод купца Рыжова с башней для выделывания дроби (теперь мельница Молдавскаго). К заводу прилегала громадная усадьба в 8 с лишним десятин, принадлежавшая Рыжову же. Дом Рыжова выходил на Примеровскую улицу в том месте, где она встречается со Старо-Московской. За заводом Рыжова шел обширный пустырь до реки, через которую против Сомовской улицы была Сомова гребля. По Монастырской улице самый крупный участок принадлежал купцу Кононенку (более 2 дес.), у . котораго здесь был и каменный дом, единственный на всю длинную улицу. На Сомовской крупные участки (больше десятины в каждомъ) принадлежали купцам Расторгуеву и Ханайченку. Сомовской и кончались городския поселения. Дальше шли дачи хутора Моренкова (по Немышле) и хутора Черняковскаго.
Конец сплошным городским поселениям с востока был на Конной площади. Площадь представляла почти ничем не застроенный громадный выгон, пустынный и пыльный, оживлявшийся только во время Троицкой ярмарки. На южной стороне ея, там, где теперь обширный Конный базар, тянулись два ряда деревянных лавок, на северной—каменная церковь, на плане именуемая Троицкой (нынешняя Святодуховская). Там, где теперь завод Гельферих, был конский бег. Украшением площади был дом акционерной компании. За ним тянулся широкий, ничем незастроенный пустырь, а потом ряд постоялых дворов, мост через Немышлю и далее к северу дорога на Москву. С правой стороны этой дороги было несколько хат, принадлежащих Мурмылам и Лазькам, еще дальше заводская конюшня, а за ней больница приказа общественнаго призрения. По левую сторону Московской дороги шла дача Немышлянская. Дача была разделена на крупные участки, один из которых принадлежал маиору Семирацкому, очевидно, и давшему название одной из проложенных здесь впоследстии улиц. Если на левой стороне Конной площади были все таки кое какия поселения, как шерстяная компания и постоялые дворы, то на правой уже ничего не было. Здесь шла канава, за которой был пустырь, а южнее его шла так наз. Чугуевка—сплошные огороды, среди которых стояло несколько хат, и тянулась незастроенная Мало-Чугуевская улица. Прямо к востоку от Конной площади шла дорога на Чугуев. По левую сторону ея был хутор Немышлянский, нринадлежавший помещику Корсикову. а справа несколько крестьянских хат. Этими хатами и оканчивался город.
Кроме Московской на Конную площадь выходили еще: Енинская, ломанная улица, обставленная жалкими домишками; Конная, на которой уже тогда было несколько каменных домов; Молочная, в начале, поближе к Конной, обстроенная с левой стороны приличными домами, а дальше хатами, а с правой—заборами, за которыми прятались обывательские огороды без хат и каких либо прнзнаков человеческаго жилья, и Михайловская, почти вся застроенная деревянными домами. Михайловская улица соединялась с Конной ул. Разгульным переулком (ныне Михайловскимъ), застроенным очень мало. Сама Михайловская площадь делилась на две части. Местность, прилегающая к церкви, называлась
— 22 —
собственно Михайловской площадью, а та, где теперь судебный учреждения и сквер, была плац-парадным местом. На плад-парадное место выходили каменные дома Водопьянова, в которых помещались казармы. На другой стороне площади было, как и теперь, здание 1-й полицейской части.
Перейдем теперь в юго-восточную часть города, в Михайловский приход. Здесь главными улицами: были Нетечинская (Миллионная), Змиевская, Петинская, Молочная и Заиковская. На Нетечинской было уже 2—3 каменных дома. После спуска с пригорка, в местности нынешняго Седельниковскаго переулка, был небольшой мост, дававший возможность сообщения по этой улице во время половодий и сильных дождей. Там, где теперь завод Костина и Подольский мост, река Харьков образовывала большой остров мерой больше десятины. Это был так наз. Васильевский остров. принадлежавши двум владельцамъ—колл. рег. Авксентьеву и колл. сов. Распопову. У обоих были хорошие сады, в которых по разсказам старожилов, устраивались публичныя гулянья с освещением и музыкой, а в реке было очень сносное купанье. На Петинской, тонувшей в море грязи, самым достопримечательным сооружением был дом вдовы колл. сов. Петина (ныне курсы для рабочихъ). Против дома Петина лежала громадная лужа, пересыхавшая только в сильные жары. Остальные дома на ИИетинской были просто деревянныя хаты, да и те с правой стороны улицы далеко не доходили до нынешней новопроложенной Царицынской улицы. Дальше шли огороды без построек. После пересечения с Молочной Петинская тянулась до Коннаго кладбища, но только с одной левой стороны. С правой шли пахотный земли, а дальше выгон, изредка перерезанный огородами. Петинская соединялась с Михайловской тремя переулками, из которых один носил название, ясно указывавшее на не совсем приличную профессию его обитательниц. На Змиевской, с левой ея стороны, заслуживают упоминания каменный дом жены колл. асс. Фесенко, небольшой каменный дом губ. секретарши Сухомлиновой и три каменных дома в усадьбе стат. сов. Якимова, занимавшей более 6 дес., из которых более 4 было под садом (теперь казачьи казармы). Vis к vis Якимову, на противоположной стороне улицы, было каретное заведение и большой каменный дом купца Водопьянова. Заселена была Змиевская только до пересечения с Молочной. Правда, улица тянулась и дальше, но по сторонам ея были не жилыя здания, а пустые участки, на которых стояло всего три хаты. Это был уж конец города. Молочная 1), как мы уже упоминали, была обстроена только вблизи Конной площади, остальная часть ея была пустынной. Полевой стороне ея тянулись огороды купца Келеберды, что то около 3 дес. Молочная вела на Заиковку. Это была песчаная, плохо обстроенная и лишенная растительности окраина, заселенная почти исключительно крестьянами и носившая совсем деревенский характер. Большая Заиковская от Молочной и до Грековской была заселена очень слабо и часто прерывалась песчаными, ничем не занятыми пустырями. Еще хуже были заселены такия улицы, как Георгиевская, Основянская, Александровская, Казарменная ж Лелюшин переулок. Обширное пространство мерою более 3 дес. между Александровской улицей и Казарменным переулком было занято казармами гарнизоннаго батальона. Это был ряд небольших деревянных домов. Теперь большая .часть этого пространства занята Александро-Невской церковью, мужской и женской школами и прилегающею к ним площадью. Южная часть Заиковки, теперь изрезанная множеством улиц и переулков, в то время представляла всего несколько крулвых цельных кварталов, првнадлежавших зажиточным крестьянам-хлеборобам. Зайко вс кия поселения оканчивались на востоке так наз. Поповым протоком, в местности нынешняго Павловскаго переулка.
Южная часть города соединялась с центром по прежнему, только одним Нетечинским мостом. Воскресенская площадь представляла какую то клоаку грязи и нечистот, и вся вообще эта местность пользовалась ренутацией самой нездоровой во всем городе. На площадь выходило всего два каменных дома. Воскресенская улица, носящая теперь скорее купеческий характер, в то время изобиловала домовиадельцами чиновниками. Западная половина Воскресенской с левой стороны была заселена только до нынепиней Екатерининской улицы. Дальше начинались болота, образуемыя стары м протоком р. Харькова. По Грековской сплошныя поселения тянулись немного дальше Ващенковскаго переулка и заканчивались как раз там, где по плану 1822 г. показана городская черта. Дальше была заселена