Недовольные жизнью в пасторальном Церагане, орки из отряда Росомах были заинтригованы, получив сообщение от Тентарра Арнгрима, волшебника, известного как Серафим, который ранее помогал им. Арнгрим описал мир, где орки были жестоко подчинены захватчикам-людям. Хуже того, среди их угнетателей была развратная дочь Серафимии, волшебница Дженнеста, бывшая правительница банды, которую они считали погибшей. Страйк, капитан росомах, с подозрением относился к мотивам Арнгрима, но убедил свою группу отправиться на задание, чтобы помочь своим собратьям-оркам и, возможно, отомстить Дженнесте.
Росомахи владели пятью необычными артефактами, называемыми инструментами, созданными Серафимией, которые они называли звездами. Средства, с помощью которых группа была доставлена на Цераган, позволяли звездам переносить своих обладателей между мирами, хотя Страйк не был обучен управлять ими. Но у него также был амулет, снятый с тела убитого посланника Арнгрима, и его метки служили ключом.
В полном составе боевой отряд состоял из пяти офицеров и тридцати рядовых. Командовал Страйк. Под его началом было два сержанта. Одним из них был Хаскер; другой, Джап, единственный гном группы, остался в Марас-Дантии, анархической родине росомах. Там также должна была быть пара капралов. Присутствовала Коилла, единственная женщина-член и его Госпожа Стратегии. Но ее коллега, Элфрей, пал в бою. Смерть также унесла шестерых рядовых.
Чтобы восстановить численность, Страйк нанял группу новичков-цераганов и заменил Элфрея стареющим орком по имени Даллог. Это было не слишком популярно среди некоторых Росомах. Они были еще более недовольны, когда вождь местного клана Куолл заставил своего поп-сойку-сына Уима присоединиться к группе.
Попрощавшись со своим напарником Тирзарром и их детенышами Корбом и Янчем, Страйк сначала повел группу в Марас-Дантию на поиски Юпа, в надежде, что он вернется к своей роли сержанта. Им это удалось, и Джап вместе со своим напарником Сперрелом воссоединились. Но один из новобранцев и Лиффин, ветеран, были убиты мародерами. Хаскер, в частности, обвинил в этом Уима и других тайро и открыто выразил к ним презрение.
Перед тем, как покинуть Марас-Дантию, группа столкнулась с двумя людьми, Микалором Стандивеном и Джод Пеппердайн, которые выдавали себя за торговцев. На самом деле Пеппердайн был рабом Стэндевена, и они бежали от тиранического правителя Кантора Хаммрика, которому Стэндевен был в долгу. План Стандевена состоял в том, чтобы украсть инструменты орков, чтобы расплатиться с Хаммриком. Страйк бросил бы дуэт или, что еще хуже, если бы они не предупредили его о готовящемся налете; и в последовавшем за этим бою Пеппердайн спас Коилле жизнь. Поэтому, когда Росомахам пришлось быстро выходить из опасной для жизни ситуации, используя звезды, Пеппер-дайн и Стендевен отправились с ними. Их целью был мир миссии warband.
Росомахи не знали о существовании неопределенного количества инструментов, разбросанных по бесконечным мирам. Они также не знали, что тайная группа, Корпус Врат, была посвящена их выслеживанию. Активация звезд Страйка была обнаружена Корпусом, и его человеческий лидер, Кэррелл Реверс, приказал своему заместителю, эльфийке Пелли Мадаяр, вернуть их любой ценой. В сопровождении разновидной команды захвата и вооруженная мощным магическим оружием, Пелли отправилась в погоню за Росомахами.
Прибыв в Акуриал, столь же роскошный мир, каким была испорчена Марас-Дантия, Росомахи пришли в ужас, обнаружив, что у населения орков был взращен боевой дух. Играя на этой покорности и уловке, согласно которой Акуриал обладал несуществующим оружием магического уничтожения, Пехзан, империя людей, вторглась в страну.
Столкнувшись с оккупантами, которые владели магией - редкостью среди людей, - Росомахи обнаружили, что не все орки в Акуриале были спокойны, когда их спасла группа сопротивления, у членов которой вновь пробудились боевые инстинкты. Его возглавляли Брелан и его сестра-близнец Чиллдер. Скрывавшимся лидером была их мать Силандия, свергнутая правительница Акуриала. Росомахи присоединились к мятежу. Они обучали повстанцев, и Коилла сформировала полностью женский отряд, получивший название "Лисицы".
Сопротивлению противостояли генерал Каппл Хашер, губернатор того, что Печзан считал провинцией; и брат Грентор, высший клирик Ордена Спирали, хранителей магии. Будучи главами двух главных столпов империи в префектуре, военного и духовного, Хашер и Грентор часто враждовали. Но прибытие Дженнесты, безжалостного эмиссара Печзана и начальника обоих мужчин, затмило их разногласия.
Подразделение Корпуса Врат Пелли Мадаяр также прибыло, тайно наблюдало за событиями и спланировало захват звезд Росомах.
Сопротивление обнаружило, что комета Грилан-Зеат, которая появлялась в решающие моменты истории Acurial, вскоре должна была вернуться. Они надеялись, что это будет воспринято как предзнаменование и вместе с призывом к оружию из Силандии вдохновит покорное население на восстание. К Грилан-Зеату было приложено пророчество. В нем говорилось, что комету будет сопровождать отряд освободителей. Некоторые в сопротивлении верили, что Росомахи могут быть этими долгожданными чемпионами, и изображали их такими, чтобы еще больше воодушевить граждан.
Используя comet и prophecy в качестве пряника, повстанцы применили кнут. Они усилили преследование оккупантов с намерением обрушить их гнев, что, в свою очередь, подстегнуло бы массы к реакции. Росомахи участвовали в серии нападений на захватчиков. Пока один особенно амбициозный рейд не провалился: попытка убить Дженнесту была сорвана, и в итоге она получила четыре из пяти звезд. Страйк задавался вопросом, может ли быть шпион в сопротивлении или даже среди самих росомах. Затем пятое орудие, находившееся на попечении Коиллы, было украдено из убежища повстанцев. Почти не было сомнений, что это тоже дело рук Дженнесты. Когда комета стала видимой, казалось, что Росомахи никогда больше не увидят Сераган. У них не было другого выбора, кроме как сражаться бок о бок с сопротивлением. И в последующие недели воинственный характер орков Акуриала начал проявляться вновь, ценой чего были их угнетатели-люди.
Росомахи не знали, что Дженнеста использовала эзотерическое колдовство, чтобы дублировать их инструменты. Но Корпус Врат с помощью своих собственных магических средств осознал, что в ход был пущен другой набор инструментов, что делало их миссию сдерживания еще более неотложной.
Несмотря на вражду между их расами, Коилла и Пеппердайн сблизились по мере развития восстания, и обычно сдержанный человек рассказал кое-что из своей истории. Он был троугасианином, представителем островной расы на Марас-Дантии, чье несчастье заключалось в том, что он занимал стратегическое положение между соперничающими нациями. На протяжении поколений Троугат страдал от войны, пока, наконец, не был предан предполагаемым союзником и сломлен. Его население рассеялось, а некоторые были обращены в рабство, в результате чего Пеппердайн стал немногим больше, чем движимым имуществом Стэндевена. В основном кочевые троугатиане подвергались клевете и поношению, мало чем отличаясь от орков.
События в Акуриале приняли драматический оборот, когда на конспиративной квартире сопротивления Стендевен был найден с мертвым телом незваного гостя-орка, хотя он отрицал какие-либо нарушения. Загадка усилилась, когда выяснилось, что у мертвого орка был украденный инструмент Коиллы. Росомахи и сопротивление подозревали, что Стэндевен мог что-то замышлять, но доказать ничего не удалось.
Воспрянув духом после возвращения звезды, группа отправилась за остальными из Дженнесты. Устроив засаду, они добились этого; хотя некоторые в группе сочли, что все прошло слишком легко.
Устав от того, что Хашер управляет провинцией, Дженнеста превратила его в одного из своих зомби-телохранителей. Она приказала убить брата Грентора. И когда Силандия вышла из укрытия, чтобы сплотить население, Дженнеста убила ее. Это оказалось просчетом. Революция не только не задушила, но и раздула пламя.
Когда сопротивление было близко к победе, Дженнеста и группа верных последователей-людей бежали к побережью, преследуемые Росомахами. Но когда банда готовилась напасть на нее, появился Корпус Врат, и Пелли Мадаяр потребовала помощи Росомах. Отказ Страйка вызвал натиск мощной магии со стороны Корпуса. Зажатый между ними и наступающими силами Дженнесты, Страйк активировал приборы, хотя у него не было времени установить их координаты.
Группа путешествовала по череде враждебных реальностей, оставаясь в каждой лишь на то время, чтобы случайным образом сбросить звезды и сбежать. Наконец-то прибыв в бесплодный, но не представляющий угрозы мир, Страйк должным образом откалибровал инструменты. Его план состоял в том, чтобы вернуть Pepperdyne и Standeven в Марас-Дантию, а затем забрать группу обратно в Сераган.
Но звезды необъяснимым образом перенесли их в мир островов, на остров, населенный гномами. Кажущееся чудесным прибытие орков спасло их от резни со стороны гномов, которые приняли их за богов. Вскоре после этого на остров напали люди-работорговцы, Собиратели, которые увели несколько гномов, включая Спуррала. Захватив две лодки и грубую карту, Росомахи отправились ее спасать. Корпус Врат, который последовал за боевым отрядом в этот мир, был у них на хвосте.
Сперрел оказалась во власти безжалостного лидера собирателей, капитана Саллосса Ванта. Она немедленно начала поднимать мятеж среди своих товарищей по плену, одна из которых, хромая женщина по имени Двега, была выброшена работорговцами за борт. Подобранный Росомахами, Двиг смог рассказать им курс Собирателей. Но группе пришлось отразить нападение Корпуса Врат с моря, прежде чем продолжить охоту. А Стэндевен становился болезненно одержим звездами warband.
На борту корабля Собирателей гномы взбунтовались, и Сперрал встретился лицом к лицу с Вантом и убил его. Взяв под контроль судно, гномы поплыли на нем обратно к себе домой. По пути на них напало устрашающее существо по имени Крак - один из "Повелителей Глубин“, - и корабль был потоплен.
Одна из их лодок была повреждена Корпусом, и Росомахи высадились на соседний остров для ремонта. Оказалось, что он был занят группой гоблинов, которые держали в плену несколько келпи, которых, несмотря на то, что они были разумными, продавали как мясо. Орки объединились с ними и убили гоблинов. Узнав, что Собиратели отправились по заранее определенному маршруту, а остров келпи был их следующим портом захода, чтобы собрать рабов, Росомахи сели на корабль гоблинов и направились туда. Они не знали, что Сперрала и горстку других пленников-гномов, переживших кораблекрушение, выбросило на остров келпи, и они их вскормили.
Юп и Сперрал наконец воссоединились. Чувствуя себя обязанным чести, Страйк согласился вернуть освобожденных гномов на их остров домой. По дороге дружба Коиллы и Пеппердайн, к которой многие в группе относились неодобрительно, обострилась, и они тайно стали любовниками.
Вскоре после того, как орки достигли острова гномов, появился Корпус Врат, и Пелли Мадаяр снова потребовала помощи Страйка. Его отказ спровоцировал битву, в которой Росомахи столкнулись с колдовством Корпуса. Отряд едва избежал разгрома, когда прибыла Дженнеста со своим отрядом, и между ней и Корпусом разгорелось магическое сражение.
В разгар хаоса Дженнеста столкнулась лицом к лицу со Страйком. И, к его удивлению, она была с его парой, Тирзарром, который находился в гипнотическом трансе, в шаге от полного состояния зомби и под контролем Дженнесты. Страйк с ужасом осознал, что Дженнеста, должно быть, отправилась на Сераган, чтобы захватить Тирзарр, и могла нанести неисчислимые разрушения его приемному миру.
Дженнеста предложила Страйку сделку: отдай ей Росомах для обращения в рабство нежити, и Тирзарр будет освобожден от ее рабства. Откажись, и Тирзарр превратился бы в зомби, который никогда не оправился бы. Страйк боролся с этим предложением и отклонил его. В этот момент Дженнеста заявила, что исход боя будет зависеть от поединка один на один между Страйком и Тирзарром. По команде Дженнесты Тирзарр предпринял убийственную атаку на Страйка. Он отчаянно боролся, чтобы подавить инстинкт убийства, который мог заставить его убить свою пару. Только случайность и вмешательство Коиллы и Уима предотвратили это.
Спасенный от зловещего присутствия Дженнесты, Страйк поддался отчаянию. Росомахи, отступая в беспорядке, не видели ничего, кроме провала.
ПЯТЬЮ ГОДАМИ РАНЕЕ
События в Марас-Дантии, наконец, достигли апогея.
Дженнеста повела армию на заснеженный север, в тень наступающего ледника. Оказавшись там, они осадили великий ледяной дворец Илекса.
Ее не волновала судьба ее армии Многообразного Пути. Альянс людей, орков и наемных гномов, объединенных общим делом против богобоязненных сил Единства, манис были для нее не более чем удобством. Единственное, что интересовало Дженнесту, находилось внутри дворца.
Ситуация усугубилась предательством. Повелительница драконов Мани Глозеллан встала на сторону врагов Дженнесты и ввела в игру своих подопечных. Отряд кожистых бегемотов, яростно размахивающих крыльями, похожими на пилы, извергал языки пламени над армией. И отец Дженнесты, Серафим, использовал свое колдовство, чтобы нарисовать мрачное небо изображениями, которые грубо лгали, чтобы поколебать ее ополчение и сломить его дух. Хотя она и не ожидала ничего лучшего с этой стороны.
По мере того, как стало падать все больше снега, обжигая плоть солдат и ослепляя их зрение, она теряла терпение. В сопровождении своего командира орков, генерала Мерсадиона, и полудюжины самых способных королевских гвардейцев она проникла во дворец.
В его мрачных коридорах витало зловоние векового разложения, и ненормальные, нечеловеческие звуки эхом разносились по рушащейся груде.
Дженнеста и ее группа были не первыми, кто проник внутрь. Несколько передовых отрядов Маниса вошли до них. Их трупы усеивали это место. Все без исключения они были ужасно изуродованы, и во многих случаях это выглядело так, как будто их частично съели. Несмотря на орочий дух, беспокойство генерала было ощутимым, и гвардейцы, державшие высоко над головой масляные фонари, были явно встревожены. Дженнеста не обратила на это внимания.
Едва они проникли в лабиринт извилистых проходов и пещерообразных помещений, как из теней начали выходить бесформенные фигуры.
Слуа, отвратительная раса, меняющая облик, которую многие считали демонами, наводнила дворец. Чуждые по форме и поступкам, они были совершенно безжалостны. Что они быстро доказали, когда двое крайних охранников из отряда Дженнесты были сбиты с ног и разорваны на части. Не обращая внимания на их крики, она поспешила дальше, генерал и другие солдаты с пепельно-бледными лицами следовали за ней.
Они не успели уйти далеко, как твари напали снова. Вынырнув из мрака, их волокнистые шкуры влажно блестели в тусклом свете, одна из них поймала гвардейца жилистыми щупальцами. На этот раз товарищи солдата и генерал были наготове и повернулись, чтобы нанести удар по слуа.
“Оставь его!” - рявкнула Дженнеста.
Их страх перед ней перевесил любые чувства солидарности. Они бросили визжащего солдата. Оглянувшись, Мерсадион мельком увидел судьбу этого человека и содрогнулся.
Дженнеста зашагала дальше, ища способ добраться до нижних уровней дворца. Но это была недолгая передышка. Свернув в узкий проход, они обнаружили впереди стаю слуа. Пуская слюни и издавая сбивающий с толку лепет, твари продвигались вперед. Когда на карту была поставлена ее собственная безопасность, Дженнеста начала действовать, сотворив заклинание замысловатым движением рук, хотя и с видом блаженного нетерпения, а не какого-либо страха. Обжигающая вспышка осветила темноту. Слуа лопались, как спелые дыни, разрезанные невидимым топором, освобождая свои дымящиеся внутренности при падении.
Дженнеста продолжила идти, приподняв подол своего платья над месивом. Остальные последовали за ней, осторожно переступая через туши, прижимая руки к лицам, чтобы защититься от вони.
Они подошли к сводчатому дверному проему, ведущему на лестничный пролет, уходящий вниз, в кромешную тьму. Снизу доносилось слабое ритмичное постукивание. Дженнеста приказала двум из трех оставшихся солдат остаться у входа и стоять на страже. По выражению лиц этой пары было очевидно, что они не знали, испытывать облегчение или тревогу. На лице третьего солдата не было такой двусмысленности, когда она указала на лестницу и велела ему идти впереди.
После недолгого спуска стражники, оставшиеся наверху, подняли суматоху. Она началась с криков и закончилась воплями, которые быстро стихли. Невозмутимая Дженнеста велела двум своим выжившим подчиненным продолжать идти. Свет лампы, которую нес ведущий солдат, дрожал в его нетвердой руке, отбрасывая гротескные тени на влажные стены.
Периодическая пульсация становилась громче по мере того, как они углублялись. Но теперь к ней примешивались другие, нестройные звуки: скрежет камня о камень и поскрипывание бревен. Под ногами что-то задрожало. Крошечные осколки льда начали падать, сотрясаемые вибрацией. Ощущение было похоже на небольшое землетрясение.
Лестница закончилась, и они оказались в широком коридоре, который уходил во тьму в обоих направлениях. Но не совсем. Справа от них виднелся слабый проблеск света. Дженнеста приказала стражнику погасить его лампу. В наступившей темноте был отчетливо виден пульсирующий свет, очерчивающий очертания большой двери. Они направились к ней.
Теперь падали небольшие куски мусора и поднималась пыль. Грохот нарастал, отдаваясь в подошвах их ног. И в воздухе было что-то странное. Он казался заряженным, гнетущим и слишком теплым, учитывая холодную атмосферу.
Позади них произошло какое-то движение. Оглянувшись, они смогли разглядеть одного из слуа у подножия лестницы и еще нескольких позади. Гвардеец потерял самообладание. Он бросил потухший фонарь и побежал мимо двери, истекающей светом, по коридору. Его рывок длился менее двадцати шагов. Щупальца слуа свесились с потолка, поймали его в ловушку и подняли наверх. Воя, дрыгая ногами, он исчез в тени.
Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, Дженнеста поспешила к двери, таща за собой генерала Мерсадиона. Дверь была не заперта, но тяжелая, и ее было трудно сдвинуть с места. Она позволила ему взять на себя основную тяжесть открывания. С другой стороны был другой, гораздо более короткий коридор, ведущий к арке. Пространство за ней было залито бьющим в глаза светом.
Она заставила его запереть дверь, а затем сказала: “Похоже, здесь только вы и я, генерал”.
Указывая на источник света, он спросил: “Что это, миледи?”
“Думай о нем как о ... вратах. Он очень старый, и именно он вдохновил моего отца на создание артефактов, которые по праву принадлежат мне ”.
Он кивнул, как будто понял.
“Активация портала высвободила энергию, которая разрушает этот дворец”, - добавила она небрежно.
Мерсадион выглядел не более довольным этим объяснением.
Они подошли к арке. Она вела к ряду широких ступеней, которые вели вниз, в просторное помещение, вмещавшее пять массивных, грубо обработанных стоячих камней, расположенных полукругом. В его центре находился низкий гранитный помост, усыпанный чем-то, похожим на драгоценные камни. С поверхности помоста исходило нечто удивительное.
Это было так, как будто сорвался водопад. Но это был не жидкий каскад. Это был свет. Бесчисленные миллионы крошечных разноцветных точек, закручивающихся по спирали, вздымающихся вверх в нескончаемом, постоянно пополняемом потоке. Ослепительный вихрь был источником пульсирующего удара, и в воздухе висел сернистый запах.
Там присутствовало несколько существ. Стоя сразу за аркой, Дженнеста оглядела их. Ее отец, Тентарр Арнгрим, известный в тайном мире магии как Серафим, был на переднем крае. Сестра Дженнесты, Санара, самая похожая на человека из всего выводка Арнгрима, была рядом с ним. Остальные были Росомахами, жалкой орочьей бандой, подвергшей Дженнесту жесточайшему из предательств. Все были потрясены блестящим зрелищем.
Дженнеста увидела женщину-орка, Коиллу, стоявшую рядом с помостом и смотревшую на поток. Коилла одними губами произнесла: “Это красиво”.
Стоявший рядом с ней карлик Джап кивнул и сказал: “Потрясающе”.
“И мой!” Громко заявила Дженнеста, потеряв терпение и спускаясь по лестнице, Мерсадион следовала за ней по пятам.
Все головы повернулись к ним. На долю секунды стальная выдержка Дженнесты поколебалась. Но она была уверена в превосходстве своей магии над чем бы то ни было здесь, будь то заклинание или оружие.
“Ты опоздала”, - сказал ей Серафим. Его тон был холоднее, чем хотелось Дженнесте.
“Я тоже рада тебя видеть, дорогой отец”, - язвительно ответила она. “За мной по пятам следует отряд королевской гвардии”, - солгала она. “Сдавайся или умри, мне все равно”.
“Я не могу представить, чтобы ты упустил возможность убить тех, кто, по твоему мнению, причинил тебе зло”, - сказала Санара.
“Ты так хорошо меня знаешь, сестра”. Она подумала, какой чопорной была Санара. “И как приятно снова видеть тебя во плоти. Я с нетерпением жду возможности лишить тебя этого”.
Заговорил лидер Росомах. “Если ты думаешь, что мы сдадимся без боя, ты ошибаешься”. Он указал на свой отряд взмахом крепкой руки. “Нам нечего терять”.
“А, капитан Страйк”. Она окинула насмешливым взглядом его отряд. “И росомах. Особенно мне понравилась мысль о новой встрече с вами”. В ее голосе зазвучали властные нотки. “Теперь бросьте свое оружие”.
Послышалось суматошное движение. Кто-то вышел из отряда с обнаженным мечом. Дженнеста узнала в нем целителя отряда, престарелого орка-дурака по имени Элфрей.
Мгновенно Мерсадион оказался рядом, преграждая путь нападавшему. Сверкнул клинок генерала. Элфрей принял удар. Он покачнулся, его глаза побелели, и он упал.
Наступил момент застоя, неподвижности всех присутствующих, когда они сделали коллективный вдох.
Затем Страйк, Коилла, Джап и неуклюжий грубиян Хаскер набросились на генерала и разрубили его на куски. Остальная часть банды присоединилась бы к ним, если бы все не закончилось так быстро.
Дженнеста не видела причин тратить свою магию на вмешательство. Но она быстро начала действовать, когда мстительные орки обратились к ней. На ладони ее вытянутой руки возник огненный шар размером с яблоко. Его интенсивность немедленно возросла, а блеск причинял боль глазам всех, кто наблюдал за происходящим.
Серафим закричал: “Нет!” - в спины наступающих Росомах.
Дженнеста швырнула в них огненный шар. Они бросились врассыпную, но он промахнулся, пройдя достаточно близко от нескольких человек, чтобы они почувствовали его обжигающий жар. Огненный шар ударился о дальнюю стену и взорвался, звук его удара заполнил помещение. Куски каменной кладки посыпались с новым оглушительным треском. Она уже начала формировать еще один огненный шар, когда вмешались Серафим и Санара.
Дженнеста завернулась в волшебный плащ, созданное магией защитное поле, почти прозрачное, за исключением едва заметного мерцающего зеленого оттенка. Ее отец и брат сделали то же самое, и началась колдовская дуэль.
Происходил обмен пылающими сферами и обжигающими разрядами, были брошены энергетические иглы и силовые листы. Некоторые залпы защитные экраны, похожие на пузыри, поглотили; другие были отклонены, в результате чего адские боеприпасы срикошетили. Разноцветные полосы рассекли воздух. По всему помещению раздались мощные взрывы, раскалывающие дерево и камень.
Все, что могли сделать орки, это укрыться. За исключением небольшой группы, которая, не обращая внимания на хаос, сгрудилась вокруг своего павшего товарища.
Под натиском и нарастающей мощью вихря дворец начал разрушаться. Грохот становился все громче. По каменному полу побежали трещины, в стенах появились трещины.
Объединенная мощь Серафимии и Санары оказалась слишком сильной для Дженнесты. Ее лоб блестел от пота, дыхание было затрудненным. Она пыталась сохранить концентрацию. Ее выносливость и уверенность в себе шли на убыль.
Чувствуя, что она слабеет, ее отец и сестра усилили ярость своего нападения. Ее защитный щит начал колебаться. Когда его изумрудный оттенок медленно сменился на розовато-малиновый, Серафим и Санара поняли знак. Они усилили свой заградительный огонь.
Дженнеста ослабила хватку. Щит беззвучно вспыхнул золотым нимбом, который растворился в ничто. Она слегка пошатнулась, затем усилием воли взяла себя в руки. Она устало вздохнула.
Серафим бросился вперед и схватил ее за запястье. Она была слишком ошеломлена, чтобы остановить его. Он потащил ее через комнату.
Росомахи хотели убить ее. Они вышли вперед с клинками в руках.
“Нет!” Взревел Серафим. “Она моя дочь! Я несу ответственность за все, что она сделала! Я разберусь с этим сам!”
Они неохотно подчинились.
Серафим тащил Дженнесту к помосту и сверкающему порталу. Когда они были почти у цели, она пришла в себя и поняла, что он намеревался сделать. Она не выказывала страха.
“Ты бы не посмел”, - усмехнулась она.
“Возможно, когда-то, - сказал он ей, - до того, как я осознал весь ужас твоего злодейства. Не сейчас. Держа ее железной хваткой, он подтолкнул ее руку к ниспадающему сиянию портала, кончики ее пальцев почти погрузились в поток. “Я привел тебя в этот мир. Теперь я вытаскиваю тебя из этого. Ты должен оценить симметричность этого действия ”.
“Ты дурак, ” прошипела она, “ ты всегда был таким. И трус. У меня здесь целая армия. Если со мной что-нибудь случится, ты умрешь смертью, превосходящей твои самые смелые фантазии”. Она перевела взгляд на свою сестру. “Вы обе это сделаете”.
“Мне все равно”, - сказал он ей.
Санара поддержала его.
Дженнесте показалось, что у них на глазах могли быть слезы. Она считала их слабаками из-за этого.
Серафим сказал что-то о зле и о том, что за это стоит заплатить. Он подтолкнул ее руку ближе к сверкающему потоку.
Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он говорит серьезно. Она попыталась придумать защиту, но ничего не вышло. Ее самоуверенное выражение исчезло, и она начала сопротивляться.
“По крайней мере, встреть свой конец достойно”, - сказал он. “Или я прошу слишком многого?”
Она выплюнула свой вызов.
Он сунул ее руку в водоворот, затем отступил на шаг.
Она извивалась и пыталась высвободить руку, но бьющий фонтан энергии держал ее крепко, как в тисках. В пойманной плоти произошли изменения. Оно начало разжижаться, высвобождаясь в виде тысяч частиц, которые влетели в рой звезд и закрутились вместе с ними по спирали. Процесс быстро нарастал, вихрь поглотил ее запястье. Ее быстро втянуло на глубину ее руки, которая также распалась и рассеялась.
Группа была укоренена, на их лицах читалась смесь ужаса и жуткого очарования.
Теперь ее ногу засосало, и она таяла у них на глазах. За ней тянулись пряди ее волос, как будто их вдыхал невидимый великан. Распад Дженнесты ускорился, ее вещество поглощалось бушующим вихрем все быстрее и быстрее.
Когда оно начало пожирать ее лицо, она, наконец, закричала.
Звук мгновенно оборвался, когда энергия выпила все ее существо в несколько глотков.
Она ныряла в бесконечный туннель. Туннель, который извивался и поворачивал. Туннель без стен, похожий на огромную прозрачную трубу; прозрачную, но слегка переливающуюся. Снаружи, если это слово имеет какое-либо значение, было одновременно и ничто, и все. Ничто в смысле полного отсутствия узнаваемых точек отсчета. Все в этом темно-синем бархате за стенами было усыпано бесчисленными звездами.
Она беспомощно падала. И мельком увидела точку света далеко-далеко внизу. Оно росло с поразительной скоростью, быстро увеличиваясь до размеров монеты, кулака, щита, колеса повозки. Затем оно стало всеобъемлющим и устремилось на нее, уничтожая все остальное.
Она упала не в свет, а в полную темноту.
К своему изумлению, она проснулась.
Она лежала на спине, на чем-то похожем на мягкую траву. Воздух был благоухающим, и она чувствовала сладкий аромат цветов в полном расцвете. Если не считать отдаленного пения птиц, все было тихо. Моргая, она посмотрела на небо и увидела, что оно было идеально голубым, украшенным небольшим количеством белоснежных облаков. Солнце стояло высоко.
Когда ее разум начал проясняться, произошло два откровения. Во-первых, она была жива. Во-вторых, это явно была не Марас-Дантия. До нее также дошло, что она обнажена.
Ее конечности налились свинцом, и она чувствовала себя разбитой, хотя, казалось, у нее не было серьезных травм. Она попыталась поднять голову, но чувствовала слабость и тошноту и сочла, что это требует слишком больших усилий. Ее магия, по-видимому, также была истощена. Она изо всех сил пыталась сотворить простейшее из заклинаний омоложения, но ничего не получилось.
Но у нее было достаточно чувств, чтобы почувствовать силу, струящуюся сквозь землю под ней. Необработанная магическая энергия в этом месте обладала силой и чистотой, которые намного превосходили почти израсходованную жизненную силу Марас-Дантии.
Поэтому у нее не было другого выбора, кроме как лежать там, где она была, в надежде восстановить свои силы естественным путем.
Она не могла сказать, как долго пробыла там; ее лихорадило, и все рациональные мысли, которые у нее были, были о чем-то другом, кроме простого течения времени. В основном они касались возмездия, которое она обрушит на своего отца, сестру и ненавистных Росомах. Если она когда-нибудь увидит их снова.
День клонился к вечеру. Начало темнеть и прохладнеть. Над головой появились звезды.
Она услышала звук. Ей потребовалось мгновение, чтобы определить, что это приближающаяся лошадь. Животное тащилось медленно, и по скрипу колес и лязгу цепей стало очевидно, что оно тянет повозку. Она остановилась неподалеку. Кто-то спешился. Послышался хруст ботинок по гравию, затем наступила тишина, когда тот, кто это был, ступил на траву.
Кто-то пристально смотрел на нее сверху вниз. Она могла разобрать только, что это был человек мужского пола, и он был крепко сложен. Казалось, он смотрел целую вечность. Не только из-за ее наготы, но и из-за ее внешнего вида в целом. По любым критериям она была красива, но в ее красоте были аспекты, которые большинство наблюдателей сочли тревожащими. Ее необычные глаза были частью этого, как и озадачивающая конфигурация ее черт: лицо было немного слишком широким, особенно на висках; подбородок, выступавший почти заостренно; слегка выпуклый нос; красивый, но чересчур широкий рот и копна угольно-черных волос до пояса. Но больше всего привлекала внимание ее кожа. У нее был легкий серебристо-зеленый блеск и пятнистый характер, из-за чего создавалось впечатление, что она покрыта мелкой рыбьей чешуей.
Она была полностью осведомлена о порочной природе мужской расы, не раз восхищаясь их неиссякаемой жестокостью. Если бы его намерения были каким-либо образом бесчестными, она мало что смогла бы с этим поделать.
Но вместо того, чтобы подвергнуть ее похоти или жестокости, он совершил акт сострадания, о котором позже, хотя и ненадолго, пожалел. Придя в себя, он заговорил. Его тон был добрым, обеспокоенным. Когда ответа не последовало, он наклонился и завернул ее в свой грубый плащ. Затем он поднял ее с легкостью матери, поднимающей своего ребенка, и так же нежно. Он понес ее к своему фургону.