Райан Крис : другие произведения.

Райан Крис сборник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
New Райан К. Конец игры 433k "Роман" Детектив, Приключения [Edit|Textedit] New Райан К. Под прикрытием 363k "Роман" Детектив, Приключения [Edit|Textedit] New Райан К. Капкан 409k "Роман" Детектив, Приключения [Edit|Textedit] New Райан К. Взломщик 364k "Роман" Детектив, Приключения [Edit|Textedit] New Райан К. Перезагрузка 402k "Роман" Детектив, Приключения [Edit|Textedit] New Райан К. Агент 21 377k "Роман" Детектив, Приключения
  
   Крис Райан
   Конец игры
   (Агент 21 — 6)
  
   АГЕНТ 21
   Настоящее имя: Зак Дарк
   Известный псевдоним: Гарри Голд, Джейсон Коул
   Возраст: 15
   Дата рождения: 27 марта
   Родители: Ал и Джанет Дарк [МЕРТВЫ]
   Навыки: владение оружием, ориентирование, отличное знание языков, обращения с компьютером и техникой. Обучен взламывать шифры.
   АГЕНТ 22
   Настоящее имя: Рикки Махони
   Возраст: 14
   Дата рождения: 8 августа
   Родители: Фред и Элейна Махони [МЕРТВЫ]
   Навыки: карманные кражи, тайное проникновение, обращение с оружием, самозащита.
   АГЕНТ 17
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Габриэлла», «Габс»
   Возраст: 27
   Навыки: боевые навыки и самозащита, разведка и поиск
   В настоящее время занята обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   АГЕНТ 16
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Рафаэль», «Раф»
   Возраст: 30
   Навыки: боевые навыки и самозащита, управление наземным транспортом и подлодкой.
   В настоящее время занят обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   «МАЙКЛ»
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Мистер Бартоломью»
   Возраст: засекречено
   Нанял Агента 21 после смерти его родителей. В настоящее время — его наставник. Есть связи с «MI5», но представляет тайное агентство правительства.
   «ФЕЛИКС»
   Настоящее имя: засекречено
   Возраст: засекречено
   Нанял Агента 22, убедившись в его потенциале при случайной встрече. В настоящее время — его куратор. Представляет то же тайное агентство, что и «Майкл».
   КРУЗ МАРТИНЕЗ
   Возраст: 17
   Важная информация: Унаследовал картель Цезаря Мартинеза. Хотел обвинить Агента 21 в смерти отца. Умный. Жестокий, возможно, психопат. Очень умный.
   МАЛКОЛЬМ МЭНН
   Возраст: 14
   Важная информация: гениальный хакер. Известен взломом безопасности многих спецслужб. Помогал Агенту 21 в прошлом.
   1
   ГЛУПЫЙ СТАРИК
   Ночью всегда было темно. Но некоторые места были темнее других. Одним из таких был остров Святого Петра.
   Два часа ночи третьего января. Рождество было давно забыто, как и празднование Нового года. Тут мало праздновали. Сильный ветер завывал, кружась вокруг унылого скалистого обнажения в Северном море. Волны разбивались об острые камни, окружавшие остров. Даже в хорошую погоду подплыть по морю было очень трудно. Сегодня это было бы невозможно.
   Одинокая фигура в черном клеенчатом плаще брела по голой местности к зданию, стоявшему в одиночестве посреди утеса Святого Петра. Его звали Стэн. Стэн давно понял, что в такие ночи лучше оставаться под теплой защитой своего каменного домика на севере острова. Но в эту конкретную ночь у него была работа, поэтому он терпел бурю.
   Стэн считал себя смотрителем. В молодости он был солдатом, и эта работа подходила тому, кто привык подчиняться приказам и не задавать вопросов. Он присматривал за странными обитателями этого острова. Их было трое, чаще всего. Мужчина и женщина лет тридцати, называвшие себя Раф и Габс, хотя Стэн сильно подозревал, что это не настоящие их имена. И подросток по имени Зак. Время от времени приходил четвертый человек, называвший себя Майклом. Остальные смотрели на него снизу вверх — очевидно, он был их боссом. Время от времени прилетал вертолет, чтобы переправить всех, кроме Стэна, с острова. Иногда они отсутствовали неделями. Всякий раз, когда они возвращались, они были уставшими и грязными, и нуждались в еде и других припасах, которыми Стэн хорошо снабжал дом.
   Стэн не был дураком. Он знал, что у Рафа, Габс и Зака ​​была работа, которую можно было назвать только «секретной», хотя Стэн понятия не имел, что мог делать такой ребенок, как Зак, в этом секретном мире. Он понимал, что никогда не узнает всей истории.
   Сначала он не возражал против того, чтобы его держали в неведении. Его работа заключалась в том, чтобы просто присматривать за этим местом. Но со временем он стал обижаться. Ему не нравилось, как разговоры внезапно прекращались, когда он входил в комнату. Ему не нравилось, что он должен был оставаться один в своем домике, в то время как у других было то, чего не хватало на этом пустынном острове: общество. Ему не нравилось, как, когда его товарищи-островитяне видели его, они говорили друг другу: «Это лишь Стэн».
   Поэтому, когда во время одной из его нечастых поездок на материк кто-то подошел к Стэну и предложил ему судьбоносную сумму денег за определенную услугу, им повезло. Стэн хотел уйти на пенсию, а его мизерная пенсия не покрывала многого. Хуже того, в одиночестве он пристрастился к онлайн-покеру. Дорогая привычка. Теперь он был должен больше, чем когда-либо мог выплатить.
   «Я слышал, у тебя были проблемы с деньгами, Стэн, — сказал мужчина. — Думаешь, твои работодатели помогут в этом? Думаешь, их волнуют твои проблемы? Но мы можем, Стэн. Мы можем заставить эти проблемы уйти просто так… — мужчина щелкнул пальцами. — Тебе просто нужно оказать нам небольшую услугу…».
   — Дурацкий ветер, — бормотал Стэн, борясь со стихией. Ему казалось, что ветер отталкивал его от дома. Он поскользнулся и упал, сильно ударив колено и выронив портфель, который держал в руках. Он выругался, затем снова поднялся на ноги и направился к дому.
   Большая главная дверь была надежно заперта. Сбоку от нее находилась электронная клавиатура. Стэн посмотрел туда и набрал номер. Луч красного света вырвался из клавиатуры и просканировал его сетчатку. Глазное яблоко Стэна давало доступ к этому секретному месту.
   «Это должен быть ты, понимаешь, Стэн? Ты единственный человек, который может обойти этот остров, не вызывая подозрений».
   Главная дверь щелкнула. Стэн шагнул внутрь.
   Вода капала с его клеенчатого плаща на шахматную плитку пола темного коридора, когда он закрывал за собой дверь. Завывание ветра сразу прекратилось. Это был добротный старый дом. Он снял мокрый плащ, бросил его на пол, затем поставил портфель и открыл его. В нем находились два шприца для подкожных инъекций в пластиковых чехлах и горелка. Стэн взял шприцы и направился сквозь кромешную тьму к большой старой лестнице, ведущей вверх из коридора.
   Тридцать секунд спустя он шел по коридору первого этажа. В самом конце коридора находилась комната, которую использовал молодой Зак. Но Зака ​​сегодня не было. Он занимался чем-то «секретным», его забрали сразу после полудня того же дня на вертолете.
   «Это произойдет, когда ребенка не будет, — сказал мужчина. — Это очень важно, Стэн. Ты понимаешь? Как только мы увидим, как он покинет остров, это должно произойти».
   Из них троих ему больше всего нравился Зак. Стэн был рад, что сегодня его не было на острове.
   Он пошел дальше по коридору и остановился у третьей двери слева. Он коснулся большим пальцем белой дверной ручки. Она узнала его отпечаток пальца и тихо щелкнула.
   Стэн знал, что лучше сразу не входить внутрь. Это была спальня Рафа, и Раф сразу заметит незваного гостя. И действительно, когда дверь распахнулась, он различил силуэт приближающейся к нему широкоплечей фигуры.
   — Это лишь я, — сказал Стэн.
   Фигура остановилась в двух метрах от дверного проема. Стэн мог видеть, что он был одет в пижамные штаны, но с обнаженной грудью.
   — Черт возьми, приятель, — сказал Раф. — Что ты делаешь здесь посреди ночи?
   — Злоумышленники на острове, сэр. Думал, вам следует знать.
   Стэн мог разглядеть светлые волосы и точеное лицо Рафа. Раф нахмурился.
   — Я не слышал самолетов, — сказал он, шагая в дверной проем. Стэн отступил в сторону, чтобы пропустить его. Затем, как только Раф повернулся к нему спиной, он поднял один из шприцов и с силой вонзил его в мускулистую плоть лопаток Рафа, как ему и было приказано.
   Время замедлилось. Желудок Стэна сжался, когда он увидел, как Раф обернулся, его лицо внезапно скривилось от гнева.
   Инъекция не подействовала.
   Но через долю секунды глаза широкоплечего мужчины закатились, и он рухнул.
   Стэн глубоко дышал и вспотел. Он знал, что у него не было времени перевести дыхание. Он подошел к следующей двери справа. Он снова приложил отпечаток большого пальца к белой дверной ручке. Она снова щелкнула.
   — Всего лишь Стэн, — сказал он.
   Времени стало еще меньше. Явно встревоженная шумом в коридоре, Габс уже стояла в дверях. На ней была обтягивающая майка и пижамные штаны, а ее светлые волосы до плеч были растрепаны. Но она молниеносно пронеслась мимо Стэна, которого едва заметила.
   Стэн поднял свой второй шприц и вонзил его ей в плечо. Мышцы были не такими большими, как у Рафа, но, по крайней мере, такими же крепкими. На какой-то ужасный момент Стэн подумал, что игла не вошла в ее тело. Она повернулась и подняла руку ладонью наружу, соединив пальцы. Она сильно ударила его по шее. У Стэна сразу подогнулись колени. Задыхаясь и потеряв контроль над шприцем, он рухнул на пол.
   Но и Габс тоже. Со шприцем, все еще торчащим из ее плеча, она потеряла сознание, как и Раф.
   Тишина.
   Стэн потирал шею, поднимаясь на ноги. Какое-то время он шатался на месте, а затем внезапно пнул Габс так сильно, как только мог. Ее распростертое тело не двигалось.
   Бормоча под нос, Стэн побрел обратно по коридору, вниз по лестнице и в прихожую, где его плащ и портфель все еще валялись на полу у двери. Он снова надел мокрый плащ, затем достал из чемодана фонарь и открыл дверь.
   «Убедись, что они оба без сознания, прежде чем подать знак. Это очень важно, Стэн. Ты можешь это запомнить?».
   Вой ветра снова ударил по ушам, когда он вышел наружу. Он усилился, и облака наверху быстро мчались по небу. Стоя на пороге дома, он поднял фонарь. Используя кнопку, он выстрелил тремя короткими лучами в небо. Видимого света не было — это был инфракрасный фонарь — и хотя Стэн не ожидал его, он все же внимательно смотрел, прежде чем повторить знак. Он надеялся, что фонарь работает, потому что, если Раф и Габс проснутся до прихода подкрепления, у него будут проблемы… Стэн видел, как они тренируются, и знал, насколько они крепки и сильны.
   Безмолвная молния заполнила небо. Через несколько секунд раздался раскат грома за много миль отсюда. Затем из туч внезапно вынырнул вертолет.
   У него явно были проблемы с сильным ветром. Стэн видел много вертолетов, садившихся на остров. В общем, такой погоды избегали, и не зря. Стэн никогда не видел, чтобы вертолет так сильно трясся и вращался, пытаясь приземлиться на открытой площадке перед домом. Он почувствовал, как пересохло во рту.
   «Ты полетишь с нами на вертолете, когда мы улетим, — сказал мужчина. — Тогда мы дадим тебе твои деньги и поможем тебе исчезнуть…».
   Стэн не хотел садиться в вертолет при таком сильном ветре, но он знал, что оставаться на острове больше нельзя. Он плотнее укутался в клеенчатый плащ, наблюдая, как вертолет приземляется, и из него выходят двое мужчин. Он прищурился, чтобы увидеть их. Они были одеты в черную одежду и балаклавы. Уродливые на вид пистолеты висели у них на груди на ремнях. Склонив головы от нисходящего потока воздуха от вертолета, они побежали к дому.
   Им потребовалось всего несколько секунд, чтобы добраться до Стэна. Они ничего не сказали, но один из мужчин в маске склонил голову набок, как бы задавая вопрос.
   — П-первый этаж, — нервно сказал Стэн. — Все сделано, как он и сказал, — он указал на вертолет. — Мне нужно…?
   — Стой там, старик, — сказала одна из фигур. Он казался гораздо менее дружелюбным, чем парень, с которым Стэн заключил сделку. У него был иностранный акцент. Испанский, может быть. Или мексиканский.
   Стэн кивнул.
   — Верно, — сказал он. — Вы правы.
   Но мужчины уже проскользнули в дом, оставив Стэна на ветру, все еще сжимая инфракрасный фонарь. Он еще пару минут пошаркал на месте. Мужчины вернулись. У каждого из них через плечо было тело — Раф и Габс. Они не двигались. Если бы Стэн не знал, что они без сознания, он мог бы подумать, что они…
   — Подожди там, — сказал один из мужчин в маске.
   — Верно, — пробормотал Стэн. — Верно…
   Фигуры поспешили со своим грузом к вертолету. Сквозь темноту Стэн смог разглядеть еще несколько фигур, тащащих Рафа и Габс в вертолет. Он затаил дыхание. Он посмотрел через плечо, потом снова на вертолет. Ужасная мысль пришла ему в голову — может, они не собирались возвращаться за ним. Может, они просто собирались улететь и оставить его здесь…
   Но нет. С облегчением он увидел две фигуры, бегущие к нему от вертолета. Когда они были примерно в десяти метрах, они замедлились.
   — Так я иду? — спросил Стэн. — Может, я пойду к вертолету… Ч-что… что ты делаешь?
   Желудок Стэна превратился в лед. Один из двух мужчин поднял пистолет и направил его прямо на него. Другой стянул балаклаву. Это был худощавый молодой человек — слишком молодой, подумал Стэн, чтобы носить с собой пистолет, — с холодными, жестокими глазами. Он замер в пяти метрах от Стэна.
   — К-кто ты такой? — пробормотал Стэн.
   Молодой человек склонил голову.
   — Меня зовут Круз Мартинез, — тон его голоса указывал на то, что он думал, что Стэн должен был узнать это имя. Но Стэн нее узнал, и это явно отразилось на его лице. — Я немного разочарован тем, что ваш драгоценный Агент 21 не упомянул меня.
   Стэн заморгал.
   — Опустите оружие, — сказал он.
   Они этого не сделали.
   Стэн отшатнулся назад. Его конечности отяжелели от страха.
   — Это лишь я, — сказал он. — Только Стэн, — он был напуган свирепым, пронзительным взглядом молодого человека.
   — Ты, — сказал Круз Мартинез, опуская пистолет так, чтобы он был направлен на колени Стэна, и говоря как можно оскорбительнее, — дурак…
   Он выстрелил, как только произнес это слово. Единственный выстрел, эхом разнесшийся по воздуху, попал Стэну в правое колено. Он закричал от боли, когда он упал. Кровь сочилась по его голени.
   — Старый… — сказал Круз и выстрелил в левое колено Стэна.
   Боль была за гранью воображения. Стэн попытался закричать, но внезапная ярость лишила его голоса.
   Круз Мартинез стоял над ним. Теперь он направил пистолет Стэну в голову, ветер бешено трепал его волосы, а его холодные глаза сияли ярче, чем когда-либо.
   — Дурак, — сказал он.
   Если бы кто-то наблюдал с расстояния более пятидесяти метров, он бы не услышал залп огнестрельного оружия Круза Мартинеза из-за завывания ветра. Они просто увидели бы вспышку, когда третий снаряд попал Стэну в голову. И Круз бессердечно пнул тело старика.
   И никто не услышал бы оттуда, как он повернулся к спутнику и сказал на испанском:
   — Первая фаза завершена, — и они не услышали бы ответ:
   — Вторая фаза в процессе выполнения, сеньор Мартинез.
   Они бы увидели, как две фигуры отвернулись от трупа Стэна и побежали обратно к вертолету. И вертолет, трясясь, взлетел в небо, прежде чем быстро исчезнуть за густой грядой облаков.
   И если бы они подождали несколько часов, пока стихнет ветер и взойдет солнце, они бы увидели, как одинокая черная птица села на труп и клевала его израненную плоть, так как поблизости некому было прогнать ее.
   2
   ТЮРЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ 3Б
   Заросли Полыни. Странные Пути. Паркхёрст. Странные названия обычных тюрем. А вот специальные тюрьмы — тюрьмы, о которых толком никто не знает, — имели самые обычные названия.
   Было 2 часа ночи 3 января. Зак Дарк стоял возле тюрьмы, которая была секретом почти для всех. Включая Зака, вплоть до момента, когда четырнадцать часов назад его одного вызвали в следственный изолятор 3Б.
   Снаружи это здание на Каледониан-роуд в северной части Лондона выглядело как склад. Только наметанный глаз мог различить камеры слежения, прикрепленные к его стенам. Они охватили каждый квадратный дюйм здания и его территории. И только подозрительный ум мог задаться вопросом, почему высокий забор был увенчан пучками колючей проволоки, которая больше подходила бы военной базе.
   У Зака ​​был наметанный глаз и подозрительный ум. Он сразу заметил камеры и колючую проволоку.
   Было странно находиться в этой части города. Когда-то он жил всего в полумиле отсюда, после того как осиротел и был отправлен к тете и дяде. Эта часть его жизни казалась далеким воспоминанием. Его вытащил оттуда странный старик, который иногда называл себя мистером Бартоломью, а иногда просто старым «Майклом». Майкл предложил ему присоединиться к сверхсекретному правительственному ведомству — Зак думал об этом просто как об Агентстве — и с тех пор его жизнь стала… необычной.
   Вот почему, в то время как большинство подростков лежали в постели, максимально используя последний шанс полежать перед тем, как со дня на день начнется учеба, Зак был здесь, возле сверхсекретной тюрьмы строгого режима. И хотя он привык к особым обстоятельствам, он не мог сдержать трепет беспокойства в животе. Посещение заключенного, которого вы помогли посадить за решетку, всегда нервировало, и у Зака ​​было больше причин, чем у большинства, опасаться обитателя этого учреждения.
   Но Майкл подумал, что это хорошая идея.
   «Он сделал запрос о встрече с тобой, — сказал куратор Зака. — Наедине. Может, он решил, что хочет дать нам информацию. Это может быть полезно. И это может быть хорошо и для тебя. Иногда лучший способ справиться со своими демонами — противостоять им…».
   У Зака ​​была целая куча демонов. Он догадывался, что не помешает вычеркнуть одного из списка.
   В ограду по периметру входило кирпичное здание приемной. Зак нажал кнопку звонка. Через мгновение дверь со щелчком открылась. Он вошел и увидел охранника в форме, стоящего за столом. В дальнем конце комнаты была железная дверь. Зак знал, что она была прочно заперта. С правой стороны был экран размером с iPad, но он был пуст. Позади себя он услышал щелчок, когда первая дверь заперлась.
   Когда Зак подошел к столу, охранник подошел с другой стороны. Он не скрывал подозрений. Зак окинул его взглядом. Он сразу заметил небольшую выпуклость на левой стороне туловища, которая подсказала ему, что у мужчины было огнестрельное оружие. Вероятно, пистолет, хотя Зак предположил, что охранник мог вызвать подкрепление, если оно ему понадобится.
   Зак остановился в двух метрах от того места, где стоял охранник. Он знал, что лучше не вторгаться в личное пространство человека с ружьем.
   — Гарри Голд, — сказал он, используя одно из многих вымышленных имен, на которые у него было полно документов, и о жизни которых он знал каждую мельчайшую деталь. — Меня ждут.
   Охранник посмотрел на него с большим подозрением.
   — Разве ты не должен еще играть с рождественскими подарками? — сказал он. А потом, когда Зак приподнял бровь, он добавил. — Я не ждал ребенка.
   — Ничего не могу поделать с ожиданиями, — сказал Зак. Но, поняв, что нервы заставили его звучать угрюмо, а это не способ получить то, что он хотел, он улыбнулся. — У меня детское лицо, — сказал он. — Всегда так было. Не брился, пока мне не исполнилось восемнадцать.
   До восемнадцатилетия Зака ​​было еще далеко.
   — ID? — спросил охранник.
   Зак передал паспорт на имя Гарри Голда. Охранник пролистал его, затем вернулся к другой стороне стола и просканировал паспорт, глядя на экран. Через несколько секунд он кивнул и вернул паспорт. Зак сунул его в задний карман.
   — Ты можешь идти, — сказал мужчина. — Я позову кого-нибудь, чтобы тебя отвели, — он взял рацию. — Хорошо, Эрн, — сказал он. — Этот парень пришел к Циклопу, — он еще раз многозначительно посмотрел на Зака. — Ну, я говорю, парень… больше похож на мальца…
   Охранник положил рацию на стол.
   — Тебе придется вывернуть карманы. Никаких телефонов, монет, ничего острого или металлического.
   Зак пришел подготовленным. Кроме айфона, который он положил на стол, в кармане у него были только деньги. Шесть по пятьдесят — потому что в профессии Зака ​​никогда не знаешь, когда понадобятся наличные деньги. Глаза охранника расширились при виде всех денег, но он не настаивал на том, чтобы Зак отдал их. Зак вернул купюры в задний карман.
   — Не знаю, почему Циклоп находит тебя таким интересным, — сказал охранник. — За все время, что он здесь, он ни с кем из нас не говорил. Не было посетителей. Он не получал и не отправлял письма. Просто сидит в своей камере, иногда тренируется или просто пялится в стену. У меня мурашки по коже, — он вгляделся в Зака ​​чуть внимательнее. — Что ты такое? — спросил он. — Семья или что-то в этом роде?
   — Что-то в этом роде, — с улыбкой согласился Зак.
   Охранник не успел задать еще один вопрос. Раздался шипящий звук, и дверь на дальней стороне распахнулась. Вошел темнокожий парень в форме. Зак предположил, что это был Эрн. Он был примерно такого же роста, как Зак, но вдвое шире. У Зака ​​сложилось впечатление, что пройти мимо него будет так же сложно, как и через металлическую дверь, которая уже захлопнулась.
   Эрн оглядел Зака ​​с ног до головы, как это делал охранник.
   — Это наш полуночный гость, да? Это тот, кто не дает нам спать? — он улыбнулся, обнажив несколько недостающих зубов. Зак решил, что их не удалял дантист. — Руки над головой, пожалуйста, сынок.
   Зак сделал, как ему сказали, и позволил Эрну обыскать его. Это заняло всего несколько секунд. Зак ничего не скрывал.
   — Тогда давай, сынок, покончим с этим, — Эрн повернулся и приложил правую ладонь к экрану справа от двери. Шипящий звук повторился, когда дверь распахнулась. Эрн прошел через нее.
   Зак последовал за ним. Дверь автоматически захлопнулась за ним.
   Они находились на открытом пространстве с асфальтовым покрытием.
   — Прогулочный двор, — сказал Эрн. — Не то, чтобы кому-то из нашей компании разрешалось ею пользоваться, — они пересекли двор и направились к большому зданию складского типа. — Хочешь знать, что отличает это место от других тюрем, сынок?
   — Более безопасное здание?
   Эрн улыбнулся.
   — Нет такой вещи, как абсолютно безопасное здание. Такого нет. И что может остановить заключенного, пытающегося сбежать, если он знает, что иначе у него нет шансов снова увидеть свет? — пока они шли, он расстегнул куртку. Зак сразу же узнал пистолет-пулемет MP5, прикрепленный к его телу. — Гораздо лучший сдерживающий фактор, — сказал Эрн. — Нет ни одного тюремного надзирателя, не вооруженного до зубов. И заключенные знают, что мы, не колеблясь, будем стрелять, если увидим что-то похожее на попытку побега, — он сделал паузу, прежде чем добавить. — Я всегда говорю об этом посетителям, на случай, если у них появятся какие-нибудь забавные идеи.
   Он бросил на Зака ​​многозначительный взгляд.
   Зак почти ответил. Он чуть не сказал Эрну, что тот лает не на то дерево, если думает, что Зак пришел помочь кому-нибудь сбежать. Он был здесь, чтобы увидеть заключенного, которого тюремщики называли Циклопом. Зак знал его как Калака. Он был правой рукой заклятого врага Зака, Круза Мартинеза. Калака пытался убить Зака, и он пытался убить кое-кого очень дорогого ему. Но затем он совершил ошибку, пытаясь навредить ангелам-хранителям Зака, Рафу и Габс. Ошибка была серьезной. Кончилось тем, что Калаку задержали по воле Ее Величества, хотя Зак не был полностью уверен, что Ее Величеству было известно о существовании таких мест, как следственный изолятор 3Б.
   Но обучение Зака ​​научило его никогда не раскрывать больше информации, чем это было строго необходимо.
   — Я рад, что он никуда не уйдет, — только и сказал он.
   Эрн провел Зака ​​в здание через другую дверь, для открытия которой требовался отпечаток его ладони. Зак заметил, что на этот раз он использовал левую ладонь. Очевидно, система была запрограммирована на распознавание обеих рук Эрна. Внутри здание было таким же складским, как и снаружи — просто огромное пространство. Однако посередине находилась небольшая металлическая конструкция размером с фургон «Транзит» с еще одной дверью, требующей отпечатка ладони. Эрн открыл ее. Внутри не было ничего, кроме лестницы, ведущей в землю.
   Зак последовал за проводником вниз по ступенькам. Они вошли в стерильную, ярко освещенную шестиугольную комнату. С каждой из шести сторон была дверь, и у каждой двери стояло по два вооруженных человека — эти ребята не прятали свои MP5. Все с подозрением смотрели на Зака, у которого сложилось впечатление, что посетители здесь редкость.
   — Эти двери скрывают шестерых самых опасных людей страны, — сказал Эрн. — Один путь в их камеры, один выход. Два вооруженных человека на каждого заключенного, охраняющие каждый вход и выход. Все, что входит и выходит из этих коридоров, тщательно обыскивается. Невозможно доставить запрещенный предмет ни одному из шести.
   Пока Эрн говорил, Зак наблюдал за одним из охранников. У него была каштановая борода и густые брови. Он посмотрел в пол, а затем снова быстро поднял глаза.
   Зак был обучен распознавать выражение лица нечестного человека. Он это заметил? Его мускулы напряглись, когда Эрн подвел его к одной из дверей — прямо над ней был стальной номер один — и поднял руку, чтобы открыть ее. Но прежде чем он прижал ладонь к экрану, он заговорил.
   — Я не знаю, кто ты, сынок. Я не знаю, почему такой парень, как Циклоп, просил о встрече с таким ребенком, как ты, или почему власти разрешают это. Но у тебя с ним пять минут, и ни секунды больше. Я не доверяю этому парню. Ему никто не доверяет. Я буду с тобой все время. Не подходи слишком близко к стеклу и, ради бога, ничего от него не принимай. Понял?
   Зак кивнул.
   — Понял, — сказал он.
   Эрн опустил ладонь, дверь открылась. Дверь скользнула в сторону. Вместе они перешагнули порог. Дверь захлопнулась за ними.
   Они находились в коридоре, похожем на бункер, около двадцати метров в длину и трех метров в ширину. Стены были из монолитного бетона, а вдоль потолка шла полоса освещения. С левой стороны, на полпути по коридору, была прозрачная панель от пола до потолка. Когда Зак шагнул вперед, он увидел, что эта панель была передней стеной большой камеры. Кое-где в стекле были маленькие вентиляционные отверстия, а посередине, примерно на высоте головы, была решетка для разговора.
   В камере за стеклом было просторно. Односпальная кровать. Стол, заваленный книгами. Туалет без сиденья в углу. Телевизор на стене. И стул, который стоял в паре метров от решетки динамика.
   А на стуле сидел Калака. Циклоп.
   Его называли Циклопом, потому что у него был только один глаз. Другая глазница была покрыта бледной кожей.
   Он выглядел наполовину таким, каким был, когда Зак видел его в последний раз. Его тело и голова были завернуты в одеяло, как у старика, пытающегося согреться. Его кожа, когда-то загорелая, была бледной. Его здоровый глаз был налит кровью, а губы побледнели. «Калака» в переводе с испанского означало «скелет». Сегодня имя ему подходило.
   Он смотрел, как Зак шел к нему, единственным глазом, и не пытался скрыть неприязнь на лице. Зак изо всех сил старался выглядеть крутым, но правда заключалась в том, что вид Калаки вызывал у него тошноту и слабость. Он знал, что одноглазый с радостью убьет его, если доберется до него. Хотя стекло выглядело крепким, Зак не мог не задаться вопросом, достаточно ли оно прочное.
   Эрн остался у двери, позволив Заку самому подойти к решетке. Его шаги эхом отдавались от бетона, пока он шел, затем стихли.
   — Ты хотел меня видеть?
   Калака остался сидеть и ничего не сказал.
   — Вот в чем дело, — сказал Зак. — Я не знаю, почему я здесь, и, честно говоря, мне все равно. У меня есть пять минут, и если я подумаю, что ты зря тратишь мое время, я просто уйду. Это будет последний раз, когда ты меня увидишь.
   Пауза. Зак заметил, что Калака что-то сжимал в правом кулаке. Он вспомнил слова Эрна о невозможности пронести что-либо незаконное в одну из этих камер. Его глаза метнулись влево, где тюремный надзиратель стоял у двери, требующей отпечаток ладони.
   Но затем его внимание сместилось. Калака встал.
   Зак почувствовал, как участился его пульс.
   Одноглазый подошел к решетке. Он поднес к ней губы очень близко и что-то прошептал. Его голос был тихим. Зак не мог понять.
   Он приблизился к стеклу. Калака снова заговорил. Зак по-прежнему ничего не слышал.
   Он посмотрел на Калаку, скривившего губы в мерзкой ухмылке. Он поднял указательный палец левой руки и поманил Зака ​​еще ближе к стеклу.
   Зак тяжело сглотнул. Он изо всех сил старался скрыть, насколько он был на грани. Но он подошел ближе, так что его ухо было всего в дюйме от стекла.
   Калака заговорил в третий раз. Его голос стал громче, и Зак полностью понял каждое сказанное им слово.
   — Если хочешь жить, на пол!
   Инстинкты Зака ​​сработали. Он тут же упал на пол, воздух вылетел из легких, когда его тело врезалось в бетон. Он знал, что Калака делал то же самое.
   И вовремя.
   Взрыв был оглушительным, внезапным, разрушительным, раздавшимся, как почувствовал Зак, изнутри камеры. Следующие мгновения тянулись в тошнотворной замедленной съемке. Раздался громкий звон разбитого стекла и зловещий звук трескающегося бетона. Ударная волна от взрыва пронзила все тело Зака, будто его бил чей-то кулак. Горячий едкий дым заполнил его легкие, а осколки стекла дождем посыпались на его тело.
   Затем он потерял сознание.
   3
   ОТПЕЧАТОК ЛАДОНИ
   Следующие шестьдесят секунд были похожи на сон. Зак едва держался в сознании. Грохот падающих обломков звучал низко, как замедленная запись. Он заставил себя открыть глаза. Все огни в подземном бункере погасли. Крошка камня жалила глаза. Он снова закрыл глаза, чтобы очистить их. Когда он открыл их во второй раз, то почувствовал, что кто-то склонился над ним. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но он знал, что это был Калака.
   Зак почувствовал жгучую массу страха в груди. Как Калака мог убить его? У него был пистолет или нож? Или он схватит осколок разбитого стекла и перережет ему горло?
   Зак знал, что должен драться. Привести тело в действие. Но он обнаружил, что не мог двигаться.
   Калака наклонился ближе. Его лицо было всего в нескольких дюймах от Зака. Он говорил, но Зак не мог его понять; его слова звучали медленно и искаженно. Он чувствовал себя плохо. Комната начала вращаться. Калака схватил его правую руку и что-то вложил в нее. Затем Зак снова потерял сознание.
   Он не знал, как долго был без сознания. Возможно, минуту. В глубине души он почти кричал. Испуганно, в панике. Его глаза внезапно распахнулись, и он понял, что крики были настоящими. Они звучали из коридора.
   Заку потребовались титанические усилия, чтобы встать на ноги. Его колени подогнулись, когда он выпрямился, и он снова чуть не рухнул. Почти бессознательно он сунул в карман предмет, который Калака оставил в его ладони. Он увидел, что теперь в коридоре стало светлее. Свет исходил со стороны центральной шестиугольной комнаты — и именно оттуда доносился крик. Леденящий кровь звук. Зак повернулся, чтобы посмотреть туда. Дым и пыль заслоняли обзор. Он увидел, что раздвижная металлическая дверь была полуоткрыта. Она отбрасывала длинную тень на коридор.
   Зак пробирался сквозь пыль. Пол был усеян темными обломками. Он осторожно двигался среди них на крик. Миновав метров пять, он увидел, откуда исходил звук. На пороге коридора лежала фигура, не давая закрыться раздвижной металлической двери. Теперь, когда Зак был ближе к свету, он видел, что это был Эрн.
   И когда он продвинулся еще на пять метров, то понял, почему Эрн кричал.
   Тюремный надзиратель держался за правую руку. Но рука была неполной. Его правая ладонь была отрублена. Катастрофическое количество крови сочилось из раны и впитывалось в рукав его формы.
   Взгляд Зака ​​метнулся к панели с отпечатками ладоней сбоку от двери. Оно было залито кровью. В одно мгновение он понял, что произошло.
   Калаке понадобился отпечаток ладони, чтобы сбежать. Поэтому он взял ладонь.
   Зак бросился вперед. Его медлительность исчезла. На ходу он вытащил ремень из брюк. Он опустился на колени над Эрном, чей крик превратился в отчаянное тяжелое дыхание.
   — Ты меня слышишь? — настойчиво спросил он тюремного надзирателя.
   — Д-д-да…
   — Тебе нужно поднять больную руку. Я попытаюсь остановить кровотечение.
   — Ты… ты помог ему сбежать… — несмотря на боль, которую он явно испытывал, Эрн все же ухитрялся говорить в ярости.
   У Зака ​​не было времени спорить с ним. Ему нужно было остановить кровотечение, иначе Эрн отработал свою последнюю смену. Он обернул ремень чуть выше локтя Эрна, затем туго затянул его. Эрн охнул, но был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Пока Зак занимался работой, он заметил, что у Эрна отсутствовал MP5. Плохой знак. Он затянул ремень так сильно, как только мог. Изо всех сил он проколол дополнительную дырку в коже с помощью пряжки. Это был очень примитивный жгут, но это было лучшее, что он мог сделать, пока Эрн не мог получить надлежащую медицинскую помощь.
   Только тогда он снова встал и увидел разрушение шестиугольной комнаты.
   Остальные двери были закрыты, но это ничего не значило. Калака мог освободить других заключенных. На самом деле, Зак подозревал, что это и произошло — это вызвало бы больше хаоса, а из-за хаоса было легче сбежать. Повсюду были разбросаны тела. Конечно, Калака не мог одолеть их всех. Он не мог сказать, были охранники мертвы или живы. Но крови не было, поэтому он решил, что ничего не мог для них сделать. Они либо проснутся, либо нет. Его глаза пытались разглядеть охранника с каштановой бородой и густыми бровями, и он не удивился, обнаружив, что тот пропал.
   Несколько охранников, очевидно, пытались схватить свое оружие, прежде чем их уложили. Их куртки были расстегнуты, а руки лежали на MP5. Зак подошел к ближайшему охраннику и схватил его огнестрельное оружие.
   Он услышал, как Эрн тихо крикнул:
   — Это не игрушка, сынок!
   Зак повернулся. Одним умелым движением он освободил и вернул на место магазин оружия.
   — Нет, — твердо сказал он. — Не игрушка.
   Его мысли вернулись к Калаке. Он должен был остановить его побег.
   Дверь, ведущая на лестницу, была закрыта. Заку нужен был отпечаток ладони, чтобы выбраться оттуда. Эрн, несмотря на свое ужасное состояние, был единственным охранником в сознании. Зак повернулся к нему.
   — Как думаешь, ты можешь ходить? — спросил он.
   Эрн был бледным и дрожал. Зак даже не был уверен, что он услышал его. Нельзя было терять время. Он нагнулся и схватил огромного тюремного надзирателя под руки, затем с большим трудом поднял его на ноги. Он закинул здоровую руку Эрна на свою шею и потащил его, дрожащего и трясущегося, к двери. Когда они увидели панель с отпечатками ладоней, Зак прижал к ней здоровую руку Эрна. Дверь скользнула в сторону.
   — Ты не помогал ему? — спросил Эрн.
   — Нет, — сказал Зак. Его голос был пылким, и Эрн кивнул.
   — Думаю, я могу идти, — сказал тюремщик.
   Зак отпустил мужчину и ощутил облегчение. Эрн пошатнулся на ногах, но сумел подняться по лестнице вслед за ним. Зак щелкнул предохранителем украденного оружия, а затем ворвался на склад, пот струился по его грязному лбу.
   Склад был пуст. Никаких признаков Калаки. Но острые глаза Зака ​​быстро заметили несколько пятен крови, ведущих к выходу. Возможно, Калака поранился во время взрыва. Если да, это замедлит его. Он оглянулся. Эрн все еще шел за ним, но выглядел как зомби. Его глаза закатились.
   — Нужно бежать! — рявкнул Зак.
   Но было ясно, что Эрн никуда не побежит. Его ноги подкосились, и он рухнул на пол, потеряв сознание.
   Зак услышал вдали сирены. Он выругался под нос. Сюда ехали экстренные службы. Последнее, чего хотел Зак, так это связываться с ними. Они зададут ему вопросы, на которые он не мог ответить. И они замедлят его охоту за Калакой…
   Он пошарил в кармане в поисках телефона, затем снова выругался, когда вспомнил, что оставил его на столе у входа. Вместо этого он подбежал к тому месту, где лежал Эрн, и пошарил под его курткой. У тюремного надзирателя в кармане был спрятан iPhone. Зак распахнул его. Когда он запросил отпечаток пальца для доступа, он прикоснулся большим пальцем здоровой руки Эрна к кнопке запуска. Через несколько секунд он уже набирал номер.
   С тех пор, как Зак стал Агентом 21, ему пришлось многое выучить наизусть. Одним из них был номер службы экстренной помощи, по которому он мог напрямую связаться со своим куратором, Майклом. Было понятно, что он набирал этот номер только в экстренных случаях. Зак посчитал случай таким. Один гудок, и на звонок ответили.
   Зак не стал ждать голоса.
   — Калака сбежал, — быстро сказал он. — Полиция уже в пути. Я застрял в тюремном блоке номер три Б. Вам нужно загрузить отпечаток моей ладони в систему безопасности блока.
   Паузы почти не было.
   — Готово, — сказал голос в трубке. — Направляйся к третьему месту встречи.
   — Мне нужно найти Калаку!
   — Отрицательно. Иди к третьему месту встречи. Не позволяй экстренным службам допрашивать тебя. Повторяю, не…
   — Сюда срочно нужны врачи, — перебил Зак. Не было времени на повторение. — Тут много пострадавших с серьезными ранами.
   Больше слов не было. Зак закончил разговор, бросил телефон Эрну. Он горел от гнева, ведь Агентство не пускало его за Калакой. Но он понимал, что лучше всего следовать инструкциям, потому что иногда не знал всей истории. Ему казалось, что это был один из таких случаев…
   Он бросился к выходу и ударил ладонью по панели с отпечатками ладоней. Дверь скользнула в сторону. Зак выглянул на прогулочный двор и поморщился. Он был ярко освещен прожекторами на крыше здания. Визг сирен здесь был еще громче, и Зак видел мигающие синим неоновым светом машины скорой помощи, подъехавшие к периметру тюрьмы.
   Он взглянул на MP5 в своей руке. Если кто-нибудь увидит его с оружием, у них может сложиться неправильное представление. Он решил, что должен его бросить. Он сделал оружие безопасным, снова вынул магазин и положил оружие на пол. Затем он глубоко вдохнул и побежал через прогулочный двор.
   Прожекторы отбрасывали множество теней вокруг него. Его шаги были тихими. Ослепленный ярким светом, он добрался до здания приемной менее чем за десять секунд. Он еще раз ударил ладонью по панели. Дверь скользнула в сторону. Он шагнул внутрь, но тут же остановился как вкопанный.
   Охранник, впустивший его, сидел за его столом. Он растянулся на стуле, его голова склонилась набок. Ему перерезали горло. По его шее стекали ручейки свежей крови. Зак прикинул, что его убили в последние пару минут.
   Он попытался не обращать внимания на тошнотворный холодок, пробежавший по его спине. Глубоко вдохнув, он расправил плечи и направился к главному входу. В третий раз он ударил ладонью по панели, и главный вход в тюрьму со щелчком открылся.
   Он вышел наружу.
   К бордюру подъехали три полицейские машины. Их двери были открыты, их сирены мигали. Зак оказался лицом к лицу с пятью офицерами в форме. В двадцати метрах по дороге стоял черный фургон без опознавательных знаков. Его задние двери были открыты, и оттуда выбирался отряд вооруженных сил. Они были в бронежилетах и ​​вооружены MP5, как и тюремные надзиратели.
   Зак поднял голову выше.
   — Вам нужно попасть туда, — крикнул он, прежде чем кто-либо успел начать задавать ему неудобные вопросы. — Внутри куча тяжелораненых.
   Один из пяти офицеров в форме начал говорить в рацию, прикрепленную к его груди. Офицеры вооруженного реагирования побежали к Заку. Двое из них заняли огневую позицию, прикрывая вход, а остальные пронеслись мимо него и пробрались в тюрьму. Второй офицер в форме схватил Зака ​​за руку и потащил его прочь.
   — Как тебя зовут, малыш? — спросил он. — Какого черта ты там делал?
   Зак посмотрел ему в глаза, потому что знал, что это самый убедительный способ солгать. И чем больше ложь, тем увереннее вы нужно звучать, когда ее произносишь.
   — Мой папа работает здесь, — сказал он. — Его зовут Эрн. Иногда мне приходится ночевать.
   Полицейский сузил глаза, но, похоже, принял рассказ Зака.
   — Встань там, малыш, — сказал он, указывая на участок тротуара рядом с фургоном вооруженного отряда. — И постарайся не мешать, хорошо?
   — Да, — тихо сказал Зак. Он прокрался к фургону, его сердце колотилось в груди. Когда он добрался туда, то увидел, что один из полицейских внимательно наблюдал за ним.
   Направляйся к третьему месту встречи. Не позволяй экстренным службам допрашивать тебя.
   Зак склонил голову, но не сводил глаз с третьего полицейского. По выражению его лица он мог сказать, что он слышал историю Зака ​​и не поверил ей. Полицейский пошел в его сторону. Тело Зака ​​напряглось.
   Выстрелы вдалеке. Одиночная очередь с противоположного конца улицы. Все пятеро полицейских повернулись, как и двое вооруженных парней из отряда быстрого реагирования, прикрывавших вход.
   Зак знал, что другого шанса у него не будет. Пока все смотрели в другую сторону, он повернулся и побежал.
   Секунд через десять он услышал крик сзади.
   — Ребенок убегает! Остановите его!
   4
   МЕСТО ВСТРЕЧИ 3
   В первые дни на острове Святого Петра Зак Дарк ненавидел своих ангелов-хранителей. Это длилось примерно девяносто минут в день — время, отведенное для его силовых тренировок.
   Во многих случаях, когда его легкие горели, а мышцы пылали, а Раф кричал на него, требуя от него выносливости, которая в то время казалась невозможной, и ему хотелось сдаться. И в тех случаях его ангелы-хранители были с ним строги.
   — Послушай, милый, — не раз говорила ему Габс. — Все остальное не имеет значения. Что с того, что ты знаешь, как обращаться со штурмовой винтовкой? Что с того, что ты можешь управлять самолетом? Что с того, если ты можешь говорить на четырех языках? Если твоя физическая форма не на высоте, ты выбываешь из игры.
   Только когда Зак был на задании, он понял, что она имела в виду. И прямо сейчас он был благодарен за каждую изматывающую тренировку, через которую ему пришлось пройти.
   Он мчался по улице, быстро бежал, медленно дыша, как его и учили. Его кроссовки почти не издавали ни звука, ударяясь о тротуар. Через пятнадцать секунд он оглянулся, проверяя, не следовали ли за ним полицейские. Двое бежали за ним, но он с первого взгляда мог сказать, что им никогда его не догнать. Полицейская машина, выезжающая с включенной сиреной, могла быть большей проблемой. Зак мог убежать от большинства людей, но не от машины.
   Он посмотрел вперед. В двадцати метрах от его позиции под прямым углом пересекалась главная улица. Днем там будет многолюдно. Зак мог легко потеряться в суматохе. Но в это время ночи лишь изредка вспыхивали фары. Нелегко. Ему нужно придумать что-нибудь лучше.
   Полицейская сирена стала громче. Зак чувствовал ее за собой, и ему пришлось подавить панику. Выйдя на главную дорогу, он повернул налево. Миновал Бутс — закрыто. Миновал KFC — закрыто. Он мельком увидел поникшие рождественские елки и мишуру в витринах. И, продолжая бежать, он сканировал тротуар впереди. Было пустынно. Он был бы очень заметен, если бы бежал вниз. Ему нужно было смешаться — и быстро.
   Потом он увидел его — старого бездомного с длинной лохматой бородой, сидящего на тротуаре в десяти метрах впереди, прямо у входа в «Коста-кофе», в окне которого красовался веселый Санта с кружкой с горячим напитком в ​​руках. На бомже было тяжелое, но потертое пальто, поношенная шерстяная шапка и перчатки с обрезанными кончиками пальцев. У его ног лежал худой, голодного вида бультерьер.
   Зак бросился к нему, на бегу вытаскивая из кармана пачку пятидесятифунтовых банкнот. Бездомный огляделся. На мгновение он казался испуганным. Но его лицо изменилось, когда он увидел деньги.
   — Вот сто фунтов, — настойчиво сказал Зак, сунув в руку две купюры. — Мне нужно одолжить ваше пальто на две минуты.
   Бездомный не мог двигаться еще быстрее. Он стащил с себя пальто и передал его Заку, который быстро натянул его на плечи, а затем сел рядом с ним, сгорбившись и опустив голову. Бультерьер с любопытством обнюхивал его ноги, но не двигался.
   Зак плюхнулся на тротуар как раз вовремя. Полицейская машина с визгом подъехала к углу, за ней последовала вторая. Они видели, как Зак повернул налево, потому что они развернулись в этом направлении, и их шины заскрипели при этом.
   — Где-то ограбил? — спросил бомж.
   Зак опустил голову. Две полицейские машины притормозили. Они были в тридцати метрах от них и внезапно двинулись ползком, пока их обитатели осматривали улицу слева и справа.
   — Не волнуйся, парень, — пробормотал бездомный. — Иногда мы делаем плохие вещи, когда голодны. Ложись. Копы обычно не трогают нас, когда мы спим.
   Зак одарил его благодарным взглядом, затем быстро лег, прикрыв тело и половину головы пальто, лицом к витрине, спиной к дороге. Он почувствовал, как собака прижалась к нему.
   Секунды тянулись мучительно медленно. Сирены умолкли, но он видел мигающий неон, отражающийся в витрине.
   Вдруг голос донесся с дороги:
   — Ты видел, как ребенок бежал сюда, приятель? Примерно метр семьдесят, синие джинсы, коричневая куртка?
   — Туда, офицер, — сказал бездомный. К удивлению Зака, он звучал невнятно — хорошо изображал пьяного. Он громко сделал отрыжку. Зак увидел, как отражение полицейского двигалось. — Пока не вставай, парень, — тихо сказал мужчина. — Они еще смотрят.
   Зак ждал.
   Прошло полминуты.
   Минута.
   — Хорошо. Они уехали.
   Зак быстро сел. Он раскрылся и вернул пальто бездомному. Седой старик смотрел на него ясными глазами.
   — Я повидал на своем веку много плохих людей, — сказал он. — Ты не один из них. Это я могу сказать.
   Зак не ответил. Он сунул руку в задний карман и вытащил оставшиеся четыре пятидесятифунтовые купюры. Он знал, что это была плохая идея — в какой-то момент ему могут понадобиться деньги. Но старик выглядел так, будто ему это было нужнее. Он сунул деньги в грязную руку мужчины. Мужчина выглядел потрясенным, но в то же время радостным. Зак благодарно кивнул ему.
   Потом он повернулся и побежал в противоположном направлении.
   Местом встречи 1 был киоск на вокзале Ватерлоо, в котором продавались пирожки и сосиски в тесте. Если контакт держал в руках бутылку с водой, встреча была безопасна. Если он держал чашку кофе, это был знак уходить.
   Местом встречи 2 были ступени собора Святого Павла. Если контакт держал в руках газету, все чисто. Если читал что-то на своем телефоне, нужно было уйти.
   Местом встречи 3 была скамейка у Серпантина в Гайд-парке. Если контакт был в кепке, можно было спокойно встречаться. Если нет, то нужно было убраться оттуда.
   Расстояние до места встречи 3: примерно три километра. Как только Зак убедился, что за ним больше не следят, он перешел на равномерный бег — скорее для того, чтобы согреться, чем для того, чтобы добраться туда быстро — и преодолел расстояние примерно за двадцать минут.
   Парк был пуст. Неудивительно, посреди холодной ночи. Подойдя к Серпантину, он проверил время. Четверть четвертого. Воздух был пронзительно холодным, и видимость была плохой. Он стоял, спрятавшись за рощицей, наблюдая за скамейкой с расстояния 100 метров. Там никого не было.
   Зак не медлил. Первое правило встречи было таким: если контакт не появился, не торчать поблизости. Ничто не выглядело более очевидным, чем кто-то, кто слонялся вокруг, ведя наблюдение за не вызывающим подозрений местом, даже если вы думаете, что вы скрыты и незаметны. Зак тут же повернулся и пошел в противоположном направлении от скамейки. Для таких моментов существовала стандартная процедура. Он возвращался в 4 часа утра. Если его куратора все еще не было, он возвращался в 5 часов утра — и так каждый час, пока не вступал в контакт.
   Опустив голову, сутулясь, насторожившись, Зак шагал по парку. Холод добирался до него. Казалось, он проникал в его кости. Или, может быть, это были воспоминания об ужасных событиях в изоляторе 3Б. Он не мог не думать об ужасном кровоточащем обрубке руки Эрна или о болезненном ужасе на его лице. Он подумал о Калаке и о том, как он его предупредил.
   Потом он вспомнил: Калака что-то сунул ему в руку.
   Он рылся в кармане, пока не нашел предмет. Это была маленькая флешка. Зак остановился и посмотрел на нее. Затем, понимая, что он будет выглядеть странно, если кто-то смотрел, он продолжил идти.
   И продолжал думать.
   Почему Калака хотел, чтобы Зак был там в ту ночь, когда он намеревался сбежать из тюрьмы? И почему он не убил его? Ответ должен быть на этой флешке.
   Зак подумывал отправиться в центр города, найти компьютер в интернет-кафе и подключить флешку, чтобы посмотреть, какая информация на ней хранится. Но он быстро отказался от этой идеи. Это было бы слишком опасно. Ему нужно было подождать, пока он не вступит в контакт с Майклом. Он поймет, что с этим делать.
   В четыре часа на месте встречи 3 никого не было видно. К 5 утра Зак дрожал от холода. Он пожалел, что отдал бездомному все свои деньги, потому что теперь он даже не мог найти кофейню, в которой можно было бы скоротать время. Поэтому он продолжал ходить, пытаясь избавиться от холода, анализируя события ночи и сохраняя сознание в состоянии повышенной готовности.
   И надеясь, что встреча произойдет в 6 утра.
   Без пяти минут шесть он снова прятался в роще. Небо начало светлеть, хотя стало даже холоднее. В полумраке с расстояния 100 метров Зак смог разглядеть очертания не одной, а двух фигур, сидящих на скамейке. Он прищурился. Ему показалось, что они оба были в шерстяных шапках, хотя с такого расстояния было трудно определить. Но он все равно колебался. Если первое правило встречи состояло в том, чтобы не торчать поблизости, если контакт не появился, то второе правило было таким: если все выглядит не так, как ты ожидаешь, предположи, что секретность была скомпрометирована, и прерви миссию.
   Зак ожидал только одного человека: куратора, Майкла. Почему же тогда ждали двое?
   Может, это были случайные люди, сидящие у воды. В конце концов, это была общественная скамейка. Но пока Зак наблюдал, одна из фигур встала. Зак подумал, что узнал Майкла по сутулости. Он решил подойти поближе.
   Расстояние пятьдесят метров. Стоявший определенно был Майклом, и на нем была шерстяная шапка. Он смотрел на часы, и его дыхание было паром в холодном утреннем воздухе. Зак решил пойти на контакт.
   Он направился к скамейке, бросая взгляд в стороны, чтобы убедиться, что за ним не наблюдают. Двое бегунов — мужчина и женщина — пересеклись с ним на расстоянии около пятнадцати метров, но других людей не было видно. Зак понял, что запели птицы. Довольно красиво, но очень громко, и это отвлекало внимание, как только он это заметил.
   К тому времени, когда Зак добрался до скамейки, Майкл снова сел. Подойдя сзади, Зак увидел, что он и его спутник отошли к противоположным концам скамейки. Они явно заметили Зака ​​и освободили для него место.
   Зак подошел к передней части скамейки. Он чувствовал запах вишневого табака, всегда окружавший Майкла. Он кивнул куратору. Старик выглядел уставшим. Старше, чем обычно. Что-то было не так. Он посмотрел на второго мужчину и сразу узнал его. Его звали Феликс, и он руководил другим агентом — кодовое имя Агент 22, настоящее имя Рикки, — которого Зак встречал однажды. Феликс лысел на макушке, с растрепанными волосами над ушами. Он был одет в синюю кофту и сжимал в руке трость. Его лицо было таким же мрачным, как и у Майкла.
   — Присядь, — сказал Майкл.
   Зак послушался. Одинокая утка спикировала на воду в нескольких метрах перед ними. Зак по очереди посмотрел на двоих мужчин.
   — Что случилось? — спросил он. Ответа не было. — Не молчите, — сказал Зак слегка дрожащим голосом. — День кажется ужасным.
   Майкл бросил на него суровый взгляд.
   — Прости, Зак, — сказал он. — Но скоро станет еще хуже.
   5
   СНАЙПЕР
   — Разве может быть хуже? — спросил Зак. Он начал рассказывать им обо всем, что произошло той ночью, но Майкл поднял руку, чтобы прервать его.
   — Я все знаю о Калаке, — сказал он.
   — Нет, — сказал Зак немного нетерпеливо. — Я имею в виду, он мог убить меня, но решил…
   — Рафаэль и Габриэлла похищены.
   Зак пристально уставился на него.
   — Что? Как? Они были на острове всего несколько часов назад. Никто не мог забрать их оттуда.
   — Им помогли.
   — Кто?
   — Стэн, — коротко сказал Майкл.
   Зак моргнул.
   — Стэн?
   — Он предал нас.
   Зак какое-то время сидел в ошеломленном молчании. Только что прилетевшая утка выплыла из воды и начала клевать у его ног.
   — Когда это случилось? — спросил он.
   — Примерно в то время, когда твой друг Калака взрывал тюремное отделение номер 3Б, — сказал Майкл. — Наши люди заметили неожиданные сигналы над утесом Святого Петра. Мы отправили подразделение для расследования. Они обнаружили, что дом пуст, а тело Стэна лежит у входной двери.
   — Тело Стэна? — спросил Зак. — Так он…
   — Наша рабочая версия состоит в том, что они использовали Стэна, чтобы отключить Рафа и Габс, а затем убили его, когда он стал для них бесполезен.
   — Мы должны найти их, — сказал Зак. Все мысли о Калаке покинули его разум. — В какую сторону их унесли? Мы должны начать поиски, прямо сейчас… — Майкл внимательно оглядел его, ничего не говоря, и Зак вдруг почувствовал иррациональную злость из-за того, что его куратор так спокойно все это воспринимал. Он поднялся на ноги. — Сейчас, Майкл.
   Майкл повернулся к Феликсу.
   — Вот в чем беда этих молодых агентов, — заметил он. — Они такие вспыльчивые.
   — Ты заметил? — спросил Феликс.
   — Садись, Зак. Я еще не закончил.
   — И что? Раф и Габс пропали. Вам все равно?
   Майкл тоже встал. Его лицо внезапно стало сердитым, с глубокими морщинами на лбу.
   — Меня это волнует больше, чем ты можешь себе представить, Зак. А теперь садись.
   Зак глубоко вздохнул и снова сел. Майкл присоединился к нему.
   — Он не понимает, как это выглядит, — сказал он Феликсу.
   — В этом нет ничего удивительного, старый друг, — сказал Феликс. — Как ты сказал, они очень молоды. У них еще не было времени стать такими недоверчивыми, как мы.
   — Никому не доверять — это первое, чему мы их учим, — заметил Майкл.
   — Это долгий урок, — сказал Феликс. — Очень долгий урок, который нужно усвоить.
   — Вы двое перестанете болтать, как будто меня здесь нет? — спросил Зак. — Что вы имеете в виду, я не понимаю, как это выглядит?
   Майкл глубоко вдохнул.
   — Вчера в полдень, второго января, Агент 21 покинул Утес Святого Петра. Четырнадцать часов спустя его ангелы-хранители были похищены стараниями предателя в агентстве. Как удобно, что самого Агента 21 не было в ту ночь.
   Зак уставился на него. Майкл серьезно на это намекал?
   — В то самое время, когда происходило похищение, Агент 21 зашел в изолятор строгого режима. Десять минут спустя чрезвычайно опасный преступник сбежал, несколько человек ранены или мертвы, а Агент 21 скрывается от полиции.
   — Вы сказали мне бежать от полиции! — почти кричал Зак.
   — Я знаю, — спокойно сказал Майкл.
   — Тогда какого черта вы предполагаете, что я предатель?
   — Ничего подобного я не предлагаю, Зак. Я просто рассказываю, как это выглядит, — он снова взглянул на Феликса. — Я просто говорю, как другие люди в нашем агентстве видят ситуацию.
   — Как я мог быть предателем? — спросил Зак. — Посмотрите на все, что я сделал для Агентства. Все миссии…
   — Для кого-то с подозрительным складом ума, — перебил Феликс, — это не значит, что ты не предатель. Это значит, что у тебя хорошее прикрытие.
   Тишина. Зак задумался над тем, что сказали Майкл и Феликс. Он должен был признать, что они были правы.
   — Вы меня сдаете? — тихо спросил он.
   Майкл покачал головой.
   — Агентство считает, что мы здесь для этого. Но мы не будем, конечно. Хотя мы рискуем. Ты не знаешь никого в Агентстве, кроме нас, по очень серьезным причинам секретности. Но они знают, кто ты, и каждый из них за последние четыре часа согласился с тем, что тебя нужно деактивировать.
   — Деактивировать? — повторил Зак.
   — Навсегда.
   — Но это безумие.
   — Нет, если посмотреть на это с их точки зрения, Зак. Они не знают тебя лично. Они просто смотрят на факты. Возможно, я смогу их уговорить. А пока тебе нужно исчезнуть. В прямом смысле. Ты должен быть полностью вне сети. Ты знаешь, как хорошо Агентство находит людей. Вот почему я взял с собой Феликса. Он в процессе обучения Агента 22, но с этим придется подождать. Он поможет тебе.
   — Мне не нужна помощь, — сказал Зак. — Я не исчезну. Наверняка они поймут… — его голос на мгновение умолк. — Меня подставили, — сказал он, наконец. — Кто-то подстроил это, чтобы все выглядело так, будто я предатель.
   Майкл серьезно кивнул.
   — Но кто… — голос Зака ​​снова умолк, когда до него дошел ответ. — Круз, — выдохнул он.
   — Не может быть совпадением, — сказал Майкл, — что правая рука Круза сбегает из тюрьмы в ту самую ночь, когда похищены двое наших агентов, а третий, которого Круз ненавидит, — простите за выражение — разделан как селедка.
   — Но когда они увидят, что в этом замешан Круз, Агентство наверняка поймет, что я не предатель.
   — У Агентства есть данные, — сказал Майкл, — что несколько раз в прошлом ты мог иметь дело с Крузом на постоянной основе, и каждый раз тебе это не удавалось. Это вряд ли поможет твоему делу, Зак. Теперь слушай внимательно. Феликс собирается забрать тебя прямо сейчас и поселить в конспиративной квартире далеко от Лондона. Не могу обещать, что это будет удобно, но это было лучшее, что мы смогли придумать в кратчайшие сроки. Не беспокойся о Калаке: мы его найдем. И не беспокойся о Рафаэле или Габриэлле. Мы их тоже найдем. Все, что нам нужно сделать, это…
   Зак не услышал, что нужно было сделать. В этот самый момент с другой стороны Серпантина раздались два выстрела. Целая стая уток с шумом поднялась с воды, крича, взлетая в воздух. Где-то рядом залаяла собака.
   Зак среагировал инстинктивно. Выстрел раздался сзади. Он соскользнул со скамейки на землю, согнувшись, чтобы защититься скамейкой. На мгновение он удивился, что Майкл и Феликс не сделали того же.
   — Ложитесь! — прошипел он. — Вниз…
   Он почувствовал движение по обе стороны скамьи.
   Но ни Майкл, ни Феликс не присоединились к нему на земле.
   Зак посмотрел направо. Майкл сгорбился там, где сидел. Его подбородок покоился на груди. Сама скамейка была забрызгана кровью.
   Он посмотрел налево. Феликс был в таком же положении. Больше крови. И с этого ракурса он видел рану на затылке Феликса.
   Зак хотел крикнуть «Нет!», но слово застряло у него в горле. Второй раз за это утро мир, казалось, закружился. Он быстро схватил Майкла за запястье и проверил его пульс.
   Ничего.
   Он сделал то же самое для Феликса.
   Ничего.
   Горячая волна гнева захлестнула его. Он развернулся и поднял голову над спинкой скамьи. Высокий риск, но он должен был знать, что происходит. На расстоянии 100 метров он заметил движение в той же роще, откуда наблюдал за Майклом и Феликсом.
   Это противоречило всем его тренировкам, где правилом номер один было: остаться в живых. Но кто-то только что убил его куратора, и его переполнял гнев. Он перепрыгнул через спинку скамейки и побежал так быстро и изо всех сил, как только мог, к деревьям. Все вокруг него было размыто. Его глаза наполнились горячими слезами. Сквозь них он едва мог разглядеть рощу впереди. И хотя, подумал он, там еще было движение, оно было затемнено слезами. Когда он стер их, появилось больше. Они мешали обнаружить стрелявшего.
   Зак прорвался через линию деревьев, задыхаясь, набирая воздух в легкие, и яростно вытирая глаза, отчаянно оглядываясь в поисках следов стрелка.
   Никого.
   Он снова обернулся и посмотрел вниз. Мгновенно его наметанный глаз заметил две гильзы. Он дотронулся до них и обнаружил, что они еще теплые. Улики стрелка были здесь, но самого стрелка не было.
   Его охватила паника. Что он должен сделать? Ему не к кому было пойти. Некому позвонить. Он поймал себя на том, что почти инстинктивно бежал обратно к скамейке. Когда он был в тридцати метрах, он увидел, как тело Майкла шевелится, и на мгновение безумной надежды подумал, что он все еще жив. Но подойдя поближе, он понял, что труп просто сполз вниз по скамье. И теперь он мог видеть ужасные входные раны в затылке каждого мужчины. Никто не смог бы пережить это. Он отвел глаза от ужаса.
   Кто-то закричал. Зак оглянулся и увидел трех человек, сбившихся в кучу, примерно в пятидесяти метрах от него, указывая на него. Один из них говорил по телефону. И когда он посмотрел, Зак услышал сирены во второй раз за это утро.
   Он замер.
   Судя по тому, что сказал Майкл, полиция уже подозревала его в содействии побегу Калаки. Агентство подозревало его в предательстве. Теперь он был на месте зверского убийства двух их высокопоставленных лиц.
   Его мир рушился. Ему нужно было думать быстро и ясно.
   Его взгляд упал на Феликса.
   Когда Раф и Габс вышли из игры, агент Феликса, Рикки, был одним из немногих людей, о которых он мог подумать, кто понимал, кто и что такое Зак. И теперь, когда Феликс мертв, Рикки оказался в той же лодке, что и он.
   Но он не мог с ним связаться.
   Сирены становились громче. Полиция вот-вот прибудет. Ему нужно было уходить.
   Но сначала он поспешил к обмякшему телу Феликса. Он стал ощупывать его одежду, пытаясь не обращать внимания на липкие брызги крови и ужасный запах только что умершего тела. Он услышал еще крики от группы людей, наблюдавших за ним. Он увидел, что один из них снимал его на свой телефон, хотя все держались на расстоянии. Эта видеозапись была плохим признаком для Зака. Выглядело так, будто он грабил тело Феликса.
   В некотором роде, он так и делал.
   Он нашел телефон Феликса примерно через десять секунд. Он, конечно же, был заблокирован, поэтому Зак схватил мертвеца за левую руку и прижал большой палец к кнопке запуска. Через несколько секунд Зак прокручивал недавно набранные звонки. Он не думал, что Феликс ввел имя Рикки в свою адресную книгу. Вместо этого в течение следующих десяти секунд он определил пять номеров, которым Феликс звонил чаще всего за последние несколько дней. Еще на острове Святого Петра Раф и Габс научили его запоминать списки чисел, прочитав их всего один раз. Тогда это казалось бесполезным навыком. Теперь он снова был благодарен своим ангелам-хранителям за их наставления.
   Не было никакого смысла брать с собой телефон Феликса. Без отпечатка пальца он был недоступен, и в любом случае по нему можно было выследить его. Глядя в парк, он увидел, как вдалеке мигают неоновые огни. Сирены были громче, чем когда-либо.
   Он должен был уйти.
   Он подошел к обмякшему телу Майкла и положил дрожащую ладонь на плечо куратора. Он чувствовал, что должен был что-то сказать. Но тут он услышал голос Майкла, звенящий в его голове. Он был быстрым и едким:
   «Беги, Агент 21, - говорил он. — Беги!».
   Зак побежал.
   6
   ЖИРНАЯ ЛОЖКА
   — Послушай, Коко. Я временно исчезну из поля зрения. Это значит, что меня не будет рядом. Не пытайся звонить.
   Феликс всегда называл Рикки «Коко». Рикки это совсем не нравилось. Но когда Феликс позвонил в 5 утра в то утро, его голос был напряженным, так что Рикки не обратил на это внимания.
   — Надолго? — спросил Рикки — довольно сонно, так как его разбудил телефонный звонок.
   — Может, на несколько дней, может, недель. Может, даже несколько месяцев. Просто постарайся не попасть в беду, хорошо? Помни, ты уже не мелкий воришка, но и не полноценный агент. Я знаю, ты думаешь, что ты большая шишка, но твое обучение только наполовину завершено, и тебе предстоит многому научиться. Понятно?
   — Понятно, — ответил Рикки притворно усталым голосом. — Выходные… нет проблем… не мелкий вор… многому предстоит научиться, — он хотел закончить словами «бла-бла-бла», но Феликс уже повесил трубку.
   После такого звонка дальше спать было невозможно. Рикки выбрался из постели, натянул джинсы и толстовку с капюшоном, подаренную ему Феликсом («двусторонняя, на случай, если нужно быстро сменить внешность»), и вышел в главную комнату своей квартиры, где бросил мобильный телефон на журнальный столик со стеклянной поверхностью. Он огляделся. Он решил, что его квартира была яркой, но пресной. Он хотел повесить на стену несколько фотографий своей мертвой сестры, но Феликс не позволил — он сказал, что так его слишком легко опознать. И не было времени ходить по магазинам, чтобы повесить фотографии. Единственное, что можно было назвать украшением, — это вереница из десяти разноцветных бейсболок, висевших на стене. Рикки любил бейсболки. Надеваешь новую или поворачиваешь ту, что уже была, и можно изменить внешний вид в одно мгновение. Полезный трюк в его роде деятельности.
   Он все еще иногда не мог до конца поверить, что жил здесь, в пентхаусе этой роскошной многоэтажки с видом на Лондон. Квартира пришла вместе с работой. Многие люди подумали бы, что Рикки слишком молод, чтобы работать на работе, за которую полагалась квартира, да и вообще на любой работе. Но это была не обычная работа, и Рикки не был обычным ребенком. Феликс подобрал его с улицы и убедил прекратить карманные кражи и заняться чем-то более стоящим. Он сделал это. Его первая миссия была завершена на Рождество. Благодаря Рикки молодая девушка спаслась от жестокого отца; предатель предстал перед судом; и все в Великобритании были немного безопаснее.
   Минус был в том, что Рикки был в долгу перед Феликсом. В крупном долгу.
   Он смотрел, как над лондонским горизонтом поднимается рассвет, а из открытого окна дует холодный воздух, от которого у него были мурашки по коже. Он всегда держал это окно открытым, даже когда на улице было очень холодно. Это заставляло его почувствовать, что у него был выход. Стоя там, он чувствовал себя странно неловко. Обычно его дни были настолько заполнены тренировками, что у него почти не оставалось времени на себя. Теперь, когда впереди тянулся пустой день, он не совсем знал, что делать. В 7 утра он взглянул на гантели, лежащие на полу в углу комнаты.
   — Можешь потренироваться.
   В голове Рикки существовал тихий голос, который всегда задавал ему вопросы и — чаще всего — спорил с ним. Рикки даже дал голосу имя: Зигги. И Зигги вот-вот должен был получить отказ, потому что у Рикки заурчало в животе.
   — Да, я мог бы потренироваться. Или я мог бы съесть большой завтрак и вернуться в постель. Я в отпуске, помнишь?
   Он подошел к холодильнику. Он, как всегда, был набит едой. Но через несколько секунд он захлопнул дверцу.
   — Я думал, ты проголодался.
   — Я голоден. Но, может, я выйду на завтрак. Это то, что люди делают в отпуске, да?
   Рикки как раз схватился за пальто, когда его мобильный, все еще лежавший на журнальном столике, зазвонил. С каждым звонком он перемещался по стеклянной поверхности. Глаза Рикки сузились. Никто никогда не звонил по этому номеру, кроме Феликса, а он, как он выразился, «скрылся с радара».
   Рикки подошел к телефону. На экране было написано «Номер скрыт».
   — Наверное, просто звонят с шуткой.
   — А если это Феликс?
   — Феликс только что сказал мне, что ему нужно скрыться. Вряд ли он позвонит так скоро после этого. В любом случае, я голоден, пошли.
   Телефон все еще звонил, пока Рикки запирал за собой дверь квартиры.
   Перед домом, в котором жил Рикки, была большая площадь. Людная. Рикки натянул на голову капюшон, сжался и стал пересекать ее. Он был на полпути, когда что-то заставило его остановиться. Краем глаза он увидел что-то бессмысленное. Он оглянулся на многоквартирный дом.
   В таком здании было много окон, которые нужно было помыть. Время от времени большая люлька поднимала мойщиков окон на всю высоту здания. Люлька была там сегодня утром. Она была примерно на полпути, но в ней никого не было.
   — Это странно. Если в люльке никого нет, то кто ею управляет?
   — Может, она просто неисправна.
   — Ага. Может быть.
   Он снова повернулся и продолжил путь. В дальнем конце площади он заметил человека, сидящего на скамейке и читающего номер «Таймс». На кратчайший миг их взгляды встретились. Мужчина тут же перевел взгляд на газету. Рикки почувствовал себя немного неловко. Утро было странным.
   У Рикки были небольшие проблемы с кафе. В последний раз, когда он был в одном из них, ровно неделю назад, мужчина умер, и Рикки посчастливилось спасти свою жизнь — благодаря парню его возраста, который был «Агентом 21». Агент 21 вытащил его оттуда, разбив весь стеклянный фасад кафе вдребезги.
   Но, конечно, что-то плохое не могло происходить каждый раз, когда он заходил в кафе. Всего в пяти минутах ходьбы было кафе с фастфудом. Он считал, что сегодня самый подходящий день, чтобы попробовать еду там. Что могло пойти не так?
   Внутри было душно и оживленно. Рианна играла по радио на заднем плане. Остался только один столик у окна. Рикки сел и через две минуты заказал себе чай и завтрак.
   Рикки всегда был наблюдателен. Но с тех пор, как он встретил Феликса, его наблюдательность улучшилась в десять раз. Настолько, что он поймал себя на том, что запоминал мельчайшие детали всего вокруг себя, даже не подозревая об этом. Он заметил, что старик у окна держал нож и вилку не в той руке, а часы были на левой руке. Он заметил, что у девушки за столиком напротив, со спящим ребенком в коляске, в левом ухе было две ушные серьги, а в правом только одна. Она выглядела уставшей, а ее сумочка лежала на столе, на самом краю. Он заметил, как трое парней лет двадцати, сидя вместе с кружками чая, держали на столе открытые газеты, но не читали их. Все смотрели в разные стороны: один на кухню, другой на дверь и один на качающуюся сумочку молодой мамы…
   — Они ее заприметили. Они попытаются украсть ее кошелек.
   — Очень наблюдательно. Она сама виновата, что оставила сумку на виду.
   — Она выглядит уставшей. Бьюсь об заклад, последнее, что ей нужно, это чтобы ее кошелек пропал.
   — Не твоя проблема, Рикки. Разве Феликс не говорит, что ты не должен использовать свои навыки, чтобы заниматься вещами, которые тебя не касаются?
   Это было правдой. Феликс был как заевшая пластинка в таких вещах. Песня Рианны закончилась по радио, и начался выпуск новостей. Рикки невольно прислушался.
   — Поступают сообщения о стрельбе в Гайд-парке. Двое мужчин подозреваются в гибели, и полиция активно разыскивает подростка, чтобы расследование продвинулось…
   Рикки нахмурился. Принесли его еду и чай. Когда обслуживающий его парень ушел, он увидел, как трое молодых людей неприметно кивнули друг другу. Они встали. И пока Рикки нарезал колбаску, они подошли к маме с ребенком. Один из них начал играть с ребенком. Малыш радостно заворковал. Другой слонялся в метре или около того, а третий вовлек маму в разговор.
   — Он очень милый, — сказал парень с лондонским акцентом. — Как его зовут?
   Рикки ел, но смотрел на сумочку женщины.
   — Эндрю, — сказала женщина.
   — Эй, это мое имя! — сказал парень. Он повернулся к ребенку. — Всех лучших людей зовут Эндрю, — сказал он.
   Рикки неохотно признал, что это был хороший вариант. Пока женщина гордо смотрела на своего воркующего малыша, парень ловко взял кошелек. Он немедленно передал его парню, слонявшемуся у двери, который сунул его в правый карман своего пальто. Затем он выпрямился, собираясь уйти.
   Рикки встал.
   — Дружище, не вмешивайся. Это не имеет к тебе никакого отношения.
   — Поверь мне. Я могу справиться с этими шутниками.
   — Рикки, что у тебя с кафе? Ты в отпуске, помнишь?
   Но Рикки уже шагал к двери.
   — Извини, приятель, — сказал он парню, у которого был кошелек.
   Выражение лица карманника изменилось. Его глаза выглядели настороженно, и когда Рикки встал прямо перед ним, он почувствовал, как напряглись мышцы парня. Беги или сражайся.
   — Что? — парень поднял руки, как бы говоря: я ничего не делал.
   — Ты оставил свою газету на столе. Можно я возьму ее? — говоря это, Рикки посмотрел через левое плечо карманника, прекрасно зная, что тот проследит за его взглядом. Это дало ему долю секунды, в которой он нуждался. Рикки сунул руку в карман парня и достал кошелек женщины.
   — Как угодно, — пожал плечами парень.
   Рикки улыбнулся ему.
   — Большое спасибо, приятель, — весело сказал он. Он протиснулся мимо остальных и взял одну из газет. К тому времени, когда он возвращался мимо столика женщины, трое парней уже были снаружи и торопливо уходили прочь. Рикки наклонился и сделал вид, что поднял сумочку. — Кажется, это упало с вашего стола, — сказал он и протянул женщине кошелек. Она выглядела немного взволнованной, но благодарной.
   — Ярко.
   — Спасибо. Я так и думал.
   — Ты перестанешь выглядеть таким самодовольным? Это отвлечет других посетителей от еды.
   Рикки снова сел на свое место и начал поглощать завтрак. Пока он ел, он увидел троих парней на другой стороне улицы. Двое из них повернулись к третьему — тому, у которого, как они ожидали, был кошелек — и толкали его в грудь. Похоже, его ждало плохое утро.
   «Поделом», — подумал Рикки.
   Доев, он сложил газету, сунул ее под мышку и подошел к стойке, чтобы заплатить. Затем он собрался покинуть кафе. Но, как только он вышел на улицу, он замер. Трех парней уже не было на другой стороне улицы. Они перешли дорогу, стояли всего в нескольких метрах от входа в кафе и, казалось, уладили свои разногласия.
   Они также, казалось, разобрались в том, что только что произошло.
   Плохие новости для Рикки. Он только что нарушил первый закон улицы: не лезь в чужую работу.
   Рикки подарил им свою самую обаятельную улыбку.
   — Ну что, ребята? — сказал он, выдерживая их взгляды, чтобы они не заметили, как он туго сворачивает газету.
   — Что ты затеял? — спросил парень слева.
   Все трое подошли ближе к Рикки.
   Рикки подумал о Феликсе. Его куратор всегда говорил ему быть осторожным в использовании недавно приобретенных навыков. Что если он окажется вовлеченным в уличные драки, то снова превратится в мальчика, которым когда-то был.
   Но Феликса сейчас здесь не было, а его окружили трое головорезов-карманников, которые хотели преподать ему урок.
   — Думаешь, можно совать свой нос туда, куда не надо? — спросил парень посередине. Говоря это, он вытащил из кармана складной нож. Щелчок, и лезвие вылетело.
   Рикки внимательно смотрел на оружие. Парень держал его низко, будто знал, как им пользоваться.
   Рикки поднял свернутую газету. Ребята захихикали. Он не винил их. Складной нож против газеты? Они не могли сравниться, да?
   Но этих троих парней не обучал Феликс. Они так и не узнали, что иногда лучшее оружие — это то, которое совсем не похоже на оружие.
   Рикки не стал ждать, пока остальные нападут. Внезапным резким движением он ударил жестким концом свернутой газеты по запястью нападавшего. Удар оказался сильнее, чем ожидал парень, и это заставило его выронить складной нож, который со звоном упал на тротуар. Теперь Рикки поднял руку и ударил твердым концом газеты прямо в лицо парня с ножом. Кровь хлынула из его носа, когда он вскрикнул и отшатнулся. Рикки воспользовался шансом. Оттолкнув одного из удивленных парней с дороги, он помчался по улице.
   — Это было отличное начало года.
   — Избавь меня от умных комментариев, я пытаюсь сбежать отсюда.
   Но Рикки знал, что шансов на то, что кто-нибудь его догонит, не было. Он был быстрым, он был худым, он был умным. И его хорошо учил его ангел-хранитель…
   Когда он вернулся на площадь перед своим многоквартирным домом, он был мокрым от пота, но почти не запыхался. Теперь, когда миновал утренний час пик, здесь было меньше людей. Однако инстинктивно его взгляд остановился на парне, которого он заметил сидящим на скамейке и читающим «Таймс».
   — Он не двинулся.
   — Может, он читает интересную статью.
   — Конечно. А может, он вообще не читает.
   Рикки прошел мимо парня. Пока он шел, он посмотрел на многоквартирный дом. Его глаза сузились. Люлька для мытья окон переместилась на самый верх.
   На полпути через площадь он вдруг оглянулся. Парень, читающий газету, наблюдал за ним, но тут же опустил взгляд.
   — У тебя когда-нибудь возникало ощущение, что за тобой наблюдают?
   — Я ощущаю это сейчас.
   Он поднялся на лифте и вернулся в свою квартиру. Почему-то было очень приятно запереть дверь. Перешагнув порог, он снова услышал, как зажужжал его телефон. Подойдя к журнальному столику, он увидел, что телефон сместился к самому краю. Это было странно. Должно быть, звонков было много.
   Телефон замолчал, как только Рикки поднял его. Строка на главном экране гласила: «17 пропущенных вызовов».
   Рикки нахмурился. Его не было всего час. Кому так нужно было связаться с ним?
   — Что-то происходит. Странный звонок от Феликса. Люлька. Парень с газетой. Семнадцать пропущенных звонков…
   И пока Рикки держал телефон, он снова зазвонил.
   На этот раз он ответил.
   7
   ПРИМАНКА
   — Кто это? — осведомился Рикки.
   — Твой друг из кафе.
   На лице Рикки появилось озадаченное выражение. Откуда ребята из кафе могли знать его номер? Он открыл рот, чтобы задать этот вопрос.
   Затем он остановился. Он понял, что узнал голос. Звонивший имел в виду прошлый инцидент в кафе. Случай неделю назад.
   Это был Агент 21 — Зак Дарк.
   — Ты должен встретиться со мной, — сказал звонивший.
   — Я не получаю от тебя приказов, — неуверенно сказал Рикки. Он чувствовал себя лишенным контроля, и это чувство ему не нравилось.
   — Там, где Риджент-стрит встречается с Оксфорд-стрит, в ноль девятьсот.
   Рикки посмотрел на часы. Было ровно 8:15.
   — Это не дает мне много времени, — сказал он.
   Но звонивший уже повесил трубку.
   Рикки согрелся от бега. Теперь, по какой-то причине, он ощущал холод. Голос звонившего был странным, напряженным. Это не успокоило Рикки.
   — Мы встретимся с ним?
   — Я не вижу, чтобы у нас был выбор. Мы хотим знать, что происходит.
   Он решил захватить пальто, прежде чем уйти.
   — Это безумие, — пробормотал он, поворачиваясь к своей спальне.
   — Расскажи мне об этом, — раздался надломленный голос позади него.
   Мышцы Рикки напряглись. Кто-то был в его квартире. Кто? Как? Ответы на оба вопроса пришли быстро.
   — Ты вошел, воспользовавшись люлькой для мытья окон, верно? — выдохнул он.
   — Другие входы находятся под наблюдением.
   Рикки медленно повернулся. Там, посреди комнаты, которая всего несколько секунд назад была пуста, стояла знакомая ему фигура.
   Зак Дарк выглядел ужасно. Его волосы были взлохмачены. Под глазами были черные круги. Рикки не был уверен, но ему показалось, что он видел дорожки слез на грязной коже его лица. Он был уверен, что Зак был напряжен, как туго сжатая пружина. Он был готов защищаться, если Рикки нападет на него — что на короткий, иррациональный момент ему захотелось сделать.
   — Если бы он хотел причинить тебе боль, он бы сделал это, когда ты отвернулся.
   — Что тебе нужно? — спросил Рикки. Зак не ответил. — Послушай, приятель, у меня было довольно тяжелое утро.
   — Знаешь, что? — сказал Зак. Его голос был хриплым. — У меня тоже.
   — Что за дела с телефонным звонком? — осторожно спросил Рикки.
   Зак кивнул на окно.
   — Посмотри, как наш друг читает «Таймс» на другой стороне площади, — Рикки колебался, и Зак сказал с мрачной улыбкой. — Не говори, что ты его не видел.
   Рикки подошел к окну. Он посмотрел на площадь. Его острые глаза заметили парня на скамейке. Он сложил газету и теперь стоял, держа телефон у уха. Через десять секунд он повернулся и поспешил скрыться из виду.
   Зак присоединился к нему у окна.
   — Ему только что позвонили и сказали, чтобы он прибыл на угол Риджент-стрит и Оксфорд-стрит. И прямо сейчас я полагаю, что вооруженный отряд реагирования уже в пути. Может, два.
   Рикки моргнул, глядя на него.
   — Зачем? Почему они посылают вооруженный отряд для задержания меня, когда знают, что я нахожусь в своей квартире? — затем он молча проклял собственную глупость. — Им нужен не я, да? А ты.
   Зак кивнул.
   — Они следят за твоим телефоном, — сказал он. — Они решили, что я могу вступить в контакт, и мне нужен был способ сбить их со следа. Это была приманка, а не сообщение. Кстати… — Зак достал из кармана телефон, открыл заднюю крышку и вынул аккумулятор. Рикки понял почему — без батареи телефон невозможно было отследить.
   — Это как-то связано с Феликсом? Он звонил сегодня утром, пока не рассвело. Сказал, что на какое-то время скроется… — голос Рикки оборвался. Ему не нравилось, как Зак смотрел на него. У него было каменное выражение лица человека, собирающегося сообщить плохие новости. — Что такое? — спросил Рикки. — Что случилось?
   — Это не сообщить мягче, — ответил Зак. — Феликс мертв. Он был застрелен сегодня утром. Я был там. Я видел, как это произошло. Это было очень быстро. Сомневаюсь, что он вообще понял это.
   Его слова были подобны ударам молота. Холодная волна онемения поползла по телу Рикки. Он непонимающе уставился на Зака, затем внезапно, шатаясь, побрел в ванную. Оказавшись внутри, он посмотрел в зеркало. Он был потрясен, увидев, что его лицо приняло то же затравленное выражение, что и у Зака. Он закрыл глаза. Феликс? Мертв? Это не имело смысла. Он говорил с ним всего несколько часов назад…
   Подступали слезы. Он вытер их, в дверь постучали. Зак сказал:
   — У нас мало времени.
   Рикки глубоко вдохнул и подавил волну гнева. Как этот парень мог быть таким спокойным, когда произошли такие ужасные вещи? Он развернулся и вышел за дверь, выше подняв подбородок, готовый к спору.
   Вернувшись в главную комнату, Зак поднял руку ладонью наружу. Смягчающий жест. Казалось, он ожидал гнева Рикки.
   — Я знаю, что ты чувствуешь, — сказал он. — Тот, кто стрелял в Феликса, одновременно застрелил моего куратора Майкла.
   Рикки почувствовал, будто его паруса лишились ветра.
   — Я не понимаю.
   — Тебе нужно внимательно слушать. События развиваются быстро, и мы должны двигаться быстрее. Они скоро поймут, что я отправил их по ложному следу, и когда они это поймут, то сразу же вернутся сюда.
   — Кто такие «они»? — прошептал Рикки.
   — Агентство, — сказал Зак. — Люди, на которых мы работаем. У меня была встреча в два часа ночи с парнем по имени Калака. Когда-то он был помощником Круза Мартинеза, молодого мексиканского наркобарона, который любит считать себя моим врагом. Калака в тюрьме — по крайней мере, был, пока я не появился. Он сбежал, когда я был там. В то же время моих ангелов-хранителей, Рафа и Габс, похитили из того места, где мы живем. Агентство считает, что я помог Калаке сбежать и был причастен к исчезновению Рафа и Габс. Они думают, что я стал плохим. Они, наверное, даже думают, что я в союзе с Крузом. И я не хочу показаться дерзким, но если они так думают, они разорвут на части весь мир, пытаясь найти меня. Думаю, они поступили бы с тобой так же, если бы ты пропал без вести — не волнуйся, я не прошу тебя об этом. Но Феликс собирался помочь мне скрыться, пока Майкл не разберется с этим, — он нахмурился. Он выглядел так, словно вспоминал что-то ужасное. — У них не было шанса, — сказал он.
   — Откуда мы знаем, что он говорит правду? Откуда мы знаем, что он не стал плохим?
   Зак улыбнулся. Что-то в выражении лица Рикки подсказало ему, о чем он думал.
   — Если бы я собирался причинить тебе боль, Рикки, ты бы уже пострадал, — тихо сказал он.
   Наступила тишина.
   — Почему бы тебе не позволить Агентству схватить тебя и не объяснить им то, что ты только что объяснил мне?
   Зак покачал головой.
   — Если Майкл решил, что это достаточно серьезно, чтобы скрыть меня и Феликса, то Агентство должно быть уверено, что я работаю на другую сторону. Думаю, они не в том настроении, чтобы их можно было переубедить, — он опустил взгляд. — Вероятно, не помогло то, что некоторые прохожие видели, как я роюсь в одежде наших кураторов, — он выглядел слегка виноватым. — Мне нужно было найти телефон Феликса, чтобы связаться с тобой.
   Снова тишина.
   — Так кто же убил Феликса и Майкла? — спросил Рикки. — Если это был тот парень Круз, почему он не убил и тебя?
   — Я пока не знаю, — сказал Зак. — Думаю, это одна из вещей, которые нам нужно выяснить. Круз… сумасшедший. И он богат. И он сильно ненавидит меня, — он вздохнул. — Ну, он ненавидит того, кого знает как Гарри Голда.
   — Почему?
   — Долгая история, — Зак нервно посмотрел в окно, затем на входную дверь. — Послушай, — сказал он, — вскоре Агентство передаст мою фотографию правоохранительным органам, и как только это произойдет, каждый полицейский в Лондоне будет искать мое лицо.
   — Так ты думал, что приедешь ко мне пожить? Вот спасибо.
   Зак серьезно посмотрел на него.
   — Если бы я не пришел, ты бы никогда не узнал, что случилось с Феликсом.
   Рикки какое-то время смотрел на него.
   — А как насчет твоих ангелов-хранителей? Думаешь, они еще живы?
   — Не знаю, — сказал Зак, и впервые его голос прозвучал слабо.
   Рикки кивнул.
   — Чем я могу помочь? — спросил он.
   — Спасибо, — тихо сказал Зак. Он сунул руку в карман и вытащил маленькую флешку с данными. — Я думаю, что здесь могут быть некоторые ответы. Калака вложил ее мне в руку, когда сбежал. Мне нужно воспользоваться твоим компьютером. Тогда я исчезну из твоей жизни.
   — В спальне.
   — Покажи мне.
   Рикки все еще был в оцепенении, пока вел Зака ​​к ноутбуку. Феликс был ему как отец. Строгий, язвительный, требовательный отец, но отец. Если то, что только что сказал ему Зак, было правдой, в странной жизни Рикки внезапно образовалась огромная дыра.
   Ноутбук стоял на столе в спальне. Зак сел перед ним, но еще не вставил флешку. Вместо этого он отключил ноутбук от беспроводной сети.
   — Что ты делаешь? — спросил Рикки.
   — Если Агентство следит за тобой, они будут следить за твоим интернет-трафиком, — сказал Зак. Он вытащил из кармана еще один мобильный телефон и подключил его по беспроводной связи к ноутбуку.
   — Откуда ты знаешь, что они не следят за твоими мобильными? — спросил Рикки.
   — Они не мои, — сказал Зак. — Я украл их у каких-то прохожих, — он искоса взглянул на Рикки. — Ты не единственный, кто может обворовывать карманы, знаешь ли.
   Как только новое подключение к Интернету было установлено и запущено, Зак подключил USB-накопитель. Глядя на экран, Рикки увидел, что на нем был один документ. Зак открыл его. Там была ​​веб-ссылка. Зак щелкнул по ней.
   На экране появилась веб-страница. В его центре было окно Quicktime.
   Зак нажал «играть».
   8
   КАЧАЮЩАЯСЯ ЛЮЛЬКА
   Сначала ничего не было. Просто черный экран. Зака мутило. Он полагался на эту флешку. Калака, несомненно, не просто так вложил ее ему в руку. Но по мере того, как шли секунды, а на экране ничего не появлялось, он чувствовал, что его надежда тает.
   Но внезапно появилось мерцание. Появилось лицо. Ощущение тошноты Зака ​​превратилась во что-то другое — нечто между страхом и гневом. Это был Круз Мартинез.
   Круз изменился с момента их последней встречи. Его лицо вытянулось, а волосы стали длиннее — почти до плеч. Его глаза были холодными и жесткими.
   — Кто это? — выдохнул Рикки.
   — Круз, — тихо сказал Зак. — Шшш…
   — Если ты смотришь это, Гарри Голд, и все прошло по плану, значит, сегодня утром ты пострадал.
   — Кто такой Гарри Голд? — спросил Рикки.
   — Я, — сказал ему Зак. — Это одно из моих прикрытий.
   — Если все произошло так, как я надеюсь, мой самый верный помощник возвращается ко мне, твой куратор мертв, а твои друзья Рафаэль и Габриэлла под моим контролем, — улыбнулся Круз. — Я хотел бы сказать, что о них хорошо заботятся, но мы оба знаем, что это было бы ложью, и я не буду оскорблять твой интеллект. К настоящему времени, думаю, они жалеют, что родились.
   — Он умеет очаровать, да? — сказал Рикки.
   Зак пристально смотрел на экран. Ужасные образы того, что пережили Раф и Габс, крутились в его голове.
   — Полагаю, твои работодатели думают, что ты причастен к побегу из тюрьмы. Так что ты будешь смотреть это сам. Как только ты закончишь смотреть это видео, ссылка перестанет работать. Нет смысла доставлять флешку твоим работодателям, чтобы доказать свою невиновность.
   Еще одна улыбка. Круз казался очень довольным собой.
   — Я подумал, что мы могли бы сыграть в небольшую игру, Гарри.
   — Почему у меня такое чувство, — влез Рикки, — что он не думает о Бакару?
   — Я отвезу твоих друзей в секретное место. Если не найдешь их к полуночи Эль-Диа-де-Рейес, я убью их, как та ведьма Габриэлла убила моего отца, — его глаза неприятно сузились. — Пир для Царя Царей. День, чтобы принести мне особенный подарок — себя. Если ты их найдёшь, но окажется, что ты был, как бы это сказать, под присмотром взрослых, я их убью. Но если ты явишься один, я пощажу их, — Круз еще больше наклонился к камере. — Но я не даю обещаний относительно твоей жизни, Гарри, — он снова откинулся на спинку кресла. — Я забираю их в место между вчера и завтра. Время от времени я могу выкладывать кадры с твоими друзьями, просто чтобы ты не отвлекался, — третья неприятная улыбка. — Надеюсь, у тебя крепкий желудок. Мое следующее сообщение может быть немного неприятным.
   Круз опустил голову, и видео закончилось.
   Во рту у Зака ​​пересохло, кожу покалывало от ненависти и паники. Он попытался воспроизвести видео еще раз. Но когда он щелкнул, это не сработало.
   — Эль Диа де Рейес? Царь Царей? — спросил он, озадаченный.
   — Богоявление, — сказал Рикки. — Шестого января, — он закусил губу. — Приемные родители, — добавил он. — Знали все эти вещи, впихнули их в меня, и, думаю, что-то из этого осталось.
   Зак посмотрел на часы и быстро прикинул. Было 8:45 утра. У него было меньше восьмидесяти семи часов, чтобы найти своих ангелов-хранителей. И они могли быть где угодно в мире.
   Тишина в комнате. Он чувствовал, как Рикки смотрел на него, ощущал исходящие от него волны сочувствия. Почему-то это еще больше разозлило его. Он не хотел сочувствия.
   Он хотел вернуть своих ангелов-хранителей.
   — Не понимаю, о чем он, — сказал Рикки. — Как может быть место между вчера и завтра? Это не имеет смысла.
   — Это будет иметь смысл, — мрачно сказал Зак. — Мы просто еще его не нашли, — он огляделся. — Я не должен был приходить сюда, — сказал он. — Я подверг тебя опасности. Я пойду. Я знаю, что должен делать, — он вынул флешку и встал.
   — Куда, по-твоему, ты идешь? — спросил Рикки.
   — Искать Рафа и Габс.
   — Не в одиночку.
   Зак прищурился.
   — Это ловушка, Рикки. Разве ты не видишь этого? Круз думает, что я сделаю все, чтобы спасти их, и он прав. Он заставляет меня пойти к нему, чтобы он мог меня убить. И если ты будешь рядом со мной, он убьет и тебя.
   Рикки покачал головой.
   — Я так не думаю. Судя по тому, что ты сказал, сегодня утром у него было два шанса убить тебя. Почему он это не сделал?
   У Зака ​​не было на это ответа. Но он решил. Он делал это один.
   — Прости, Рикки. Я знаю, что это утро было таким же плохим для тебя, как и для меня. Но это моя миссия, а не твоя.
   Глаза Рикки сверкнули.
   — Он убил Феликса. Это затрагивает меня. Конец.
   — Забудь, — резко сказал Зак. — Я ухожу. Один, — он встал и направился к выходу. Но когда он был в трех метрах от двери, он остановился.
   Он что-то слышал. Скрежет с другой стороны двери. Инстинкт взял верх. Он подошел и заглянул в глазок. У него участился пульс от того, что он увидел: четверо мужчин в полном боевом снаряжении — касках, бронежилетах и с ​​автоматами. Они явно готовились войти.
   Зак резко повернулся к Рикки, стоявшему за ним.
   — Задержи их, сколько сможешь, — прошептал он. — И помни, ты меня никогда не видел… — он быстро протиснулся мимо товарища-агента и вернулся в главную комнату. Его глаза заметили бейсболки на стене. Он схватил лимонно-зеленую и подбежал к открытому окну. Он уже слышал крики, доносящиеся из-за двери, когда выглянул наружу.
   Его мутило.
   Люлька для мытья окон, которую он использовал, чтобы взобраться на здание, все еще была пуста, но теперь она двигалась вниз. Вертикальное расстояние между Заком и ней: пятнадцать метров. И расстояние увеличивалось с каждой секундой. Она шаталась на ветру…
   Послышался звук тяжелого удара кулаком в дверь. Зак оглянулся, потом посмотрел в окно. Он знал, что у него не было выбора.
   Он глубоко вдохнул, затем вылез в открытое окно, пытаясь не давать мозгу думать об ужасающем падении отсюда на землю — от одной мысли о котором силы уходили из его мышц. «Сконцентрируйся на люльке, — сказал он себе. — Сконцентрируйтесь на кабеле».
   Он услышал, как дверь распахнулась. Он посмотрел вниз. Люлька опустилась еще на пять метров. Он не мог ждать.
   Он вытолкнул себя и, все еще сжимая бейсболку, позволил своему телу упасть.
   Зак держал руки по бокам и выпрямил ноги, пытаясь игнорировать ужасный шум в ушах. Падение, казалось, заняло вечность. Он попытался смотреть вниз — не отрывать глаз от зоны приземления люльки, — но он не мог удержаться от того, чтобы смотреть дальше и видеть ужасное вертикальное расстояние, куда он упадет, если не попадет в цель…
   Внезапно с громким грохотом он ударился о люльку. Он согнул колени, когда его ступни соприкоснулись, будто он приземлялся после прыжка с парашютом, и позволил телу упасть на пол. Вся люлька вздрогнула и закачалась от удара. Зак, сильно вспотев, обнаружил, что едва дышал, ожидая, продолжит ли люлька ровно опускаться.
   Она продолжила.
   Зак перевернулся на спину и посмотрел вверх. Был шанс, что вооруженные люди в квартире Рикки проверят окно. Если это произойдет, ему нужно было знать, потому что это будет означать встречу, когда он спустится на землю. Но люлька опускалась, а в окне никто не появился.
   Спуск занял пять минут. Как ни странно, детский стишок «Rock-a-bye Baby» начал крутиться в его голове. Когда дует ветер, колыбель качается. Ветер дул, и люлька качалась. Зак лежал неподвижно, пошевелился только для того, чтобы натянуть на голову светло-зеленую бейсболку. Когда люлька коснулась земли, Зак приготовился к спору. Тот, кто управлял люлькой, был бы не очень рад, если бы из нее вышел подросток. Он надвинул козырек бейсболки на глаза и встал.
   Он не ошибся, ожидая шум. Рядом с люлькой стояли двое мужчин средних лет, один из них слегка лысел. Сбоку, где располагались рычаги управления люлькой, находился третий мужчина. Все они смотрели на Зака ​​с возмущением.
   — Что за игра, сынок? — спросил лысый. — Эта штука не игрушка, понимаешь?
   Зак быстро перевел взгляд с одного мужчины на другого. У кого из них было самое доброе лицо? Он выбрал рабочего рядом с лысеющим мужчиной. Он выглядел как самый старший из них. Что-то в его глазах говорило Заку, что он будет сочувствовать. Зак сделал, как он надеялся, испуганное лицо и обратился напрямую к этому пожилому человеку.
   — Они преследовали меня, — сказал он. — Эти большие парни — их пятеро. Они избили моего друга и собирались сделать то же самое со мной, украсть мой бумажник и…
   — Ладно, парень, ладно, — сказал мужчина. — Теперь просто вылезай из люльки и расскажи нам, как выглядели эти ребята.
   Зак быстро сделал, как ему сказали.
   — Не заставляйте меня выдавать их, — сказал он. — Если они узнают, они придут за мной. Мне очень жаль люльку, я знаю, что не должен был этого делать, я просто не мог думать ни о чем другом…
   Трое мойщиков окон обменялись взглядами.
   — Иди, — сказал лысеющий мужчина. — Уходи отсюда.
   Зак одарил его благодарным взглядом и тут же стал отходить от них.
   — И больше так не делай! — крикнул ему вслед лысый.
   Он хотел бежать. Убежать от многоквартирного дома Рикки как можно быстрее. Но он знал, что это только привлечет внимание. Поэтому он выбрал средний темп, огибая край площади, сутулясь и опустив голову.
   Зак практически забыл драму прыжка в люльку. Это было в прошлом, и его мысли были твердо устремлены в будущее. У него было меньше четырех дней, чтобы найти Рафа и Габс. Четыре дня, и почти никаких зацепок. Направляясь к ближайшей станции метро, ​​он про себя повторял зловещие слова Круза. Я забираю их в место между вчера и завтра. Это не имело никакого смысла. Сегодня было между вчера и завтра, но «сегодня» было временем, а не местом.
   Он продолжал бороться с загадкой, пока купил себе билет и, осмотревшись, чтобы убедиться, что никто не наблюдал за ним, направился через турникет, вниз по эскалатору, а затем — почти рефлекторно — поднялся по нему, чтобы убедиться, что никто не следовал за ним. Он надеялся, что Рикки хорошо разбирался с отрядом вооруженного реагирования. Он казался хорошим парнем. Может, немного неопытным, но он потерял Феликса посреди обучения. Зак пробрался на платформу поезда, идущего на запад. Он сел в дальнем конце и продолжил думать. Он знал, что если Раф и Габс были бы здесь, они сказали бы ему, чтобы он не попадался на удочку Круза. Но он знал, что если бы ситуация была обратной, они сделали бы все, чтобы отыскать его и вернуть домой.
   Прохладный ветерок с другого конца платформы сказал Заку, что приближался поезд. Волна усталости накрыла его, когда он встал и подошел к краю платформы. Это было физически и эмоционально утомительное утро. Он хотел бы лежать в постели на острове Святого Петра, а потом внезапно осознал, что была большая вероятность, что он никогда больше не увидит это место.
   Подошел поезд, и дверь с шипением открылась. Зак вошел в вагон. Он был заполнен лишь наполовину, и он легко нашел место. Когда он сел, другой пассажир занял место рядом с ним. Молодой парень в синей бейсболке.
   Зак выругался под нос. Либо он слишком устал, либо был слишком занят, либо потерял самообладание.
   Он повернулся, чтобы посмотреть на своего соседа, который улыбнулся.
   — Ты не единственный, кто может подкрадываться к людям, — сказал Рикки.
   9
   АЛЯС
   Рикки не мог понять Зака. Полчаса назад ему понадобилась его помощь. Теперь, когда они сидели бок о бок в метро, ​​он, казалось, был в ярости от того, что находится в компании Рикки. Он списал это на утренний стресс. Рикки тоже это чувствовал.
   Они не говорили. Оба умели хранить молчание на публике. На площади Пикадилли Зак вышел из поезда, а Рикки последовал за ним. Только когда они вышли на улицу и направились на север через Золотую площадь, Рикки завязал разговор:
   — Так куда мы идем?
   — Я иду сюда, — сказал Зак. — Не знаю, как ты — ты, кажется, просто ходишь по пятам.
   Что-то щелкнуло внутри Рикки. Он схватил Зака ​​за левое предплечье. Зак внезапно сделал четверть круга со скоростью и ловкостью кошки, его правая рука была поднята и готова к удару. Это было рефлекторное действие человека, готового сражаться. Однако Заку ​​не уступал Рикки, который поднял левую руку, готовый блокировать удар.
   Они посмотрели друг на друга, затем осторожно опустили руки.
   — Послушай, приятель, — сказал Рикки. — Я знаю, что ты работаешь на этой должности дольше меня, но я только что ускользнул от четырех вооруженных до зубов мужчин, которые искали тебя, а теперь они будут искать и меня. Хватит дуться, скажи мне: куда ты идешь?
   Какое-то время они стояли почти как статуи.
   Потом Зак вздохнул.
   — Прости, — сказал он. — Многое произошло за последние несколько часов. Я не соображаю.
   Рикки ухмыльнулся ему.
   — Две головы лучше одной.
   — Ага. И три головы лучше, чем две. Круз задал нам головоломку, и я знаю одного парня, который очень хорошо разгадывает головоломки. Просто ребенок. Он живет на Лексингтон-стрит, прямо здесь.
   Они снова зашагали.
   — Так кто этот парень? — спросил Рикки.
   — Его зовут Малкольм.
   — Он агент?
   — Неа.
   — Он обучен?
   — Боже, нет.
   — Ты ему доверяешь?
   Зак остановился, казалось, задумался на минуту, затем поднял руку и слегка покачал ею, как бы говоря: «Вроде».
   — Ты не вызвал во мне уверенности.
   — Малкольм в порядке. Мы были вместе на нескольких миссиях. Я видел, как он делал удивительные вещи с компьютерами. Однажды он захватил весь Твиттер. А в другой раз, в Африке, он захватил всю сеть мобильной связи, — уголок рта Зака ​​приподнялся. — И он хорошо разгадывает кроссворды.
   — Так почему же ты знаешь о нем, а Агентство — нет?
   — Все сложно. Майкл поселил его в квартире в Сохо, но он скрывал это от Агентства. В нашей сфере есть много людей, которые хотели бы заполучить его в свои руки — не все из них дружелюбны. У нас было ощущение, что однажды он может пригодиться. Наверное, сегодня тот самый день.
   — Держу пари, это довольно сомнительное место, — сказал Рикки.
   — Откуда ты знаешь?
   — Раньше у меня был хозяин, который разрешал мне, несовершеннолетнему, жить в одной из его комнат. Тот факт, что я не хотел, чтобы кто-то задавал вопросы, означал, что ему не нужно было беспокоиться о том, подходит ли комната для проживания людей.
   Они повернули направо, мимо теплых уютных кафе, битком набитых посетителями, затем свернули в Лексингтон, где остановились перед высоким, довольно ветхим зданием с террасами и черной входной дверью. Зак фыркнул.
   — Не пойми меня неправильно, — сказал он, — но Малкольм немного чудак. Он нервничает из-за незнакомых лиц. Лучше позволь мне говорить.
   Рикки пожал плечами.
   У двери висел домофон. Зак нажал кнопку.
   Ответа не было.
   — Может быть, он вышел, — сказал Рикки.
   — Честно говоря, Малкольм не из тех, кто «выходит».
   — Ты будто превозносишь его, ты знаешь это?
   Пока Рикки говорил, над ними раздался шум. Они оба посмотрели вверх. Тремя этажами выше открылось окно. Мальчик примерно их возраста высунул голову. У него было худое лицо, сальные каштановые волосы и очки в коричневой оправе. Он смотрел на них секунд пять, а затем исчез обратно в доме.
   — Это он? — спросил Рикки.
   — Да, это он, — Зак поднял руку, чтобы снова позвонить, но раздался тихий звон ключа, который упал на тротуар. Рикки поднял его и передал Заку, который открыл входную дверь и впустил их.
   Внутри было темно и не пахло свежестью. Они закрыли за собой дверь и на ощупь поднялись по скрипучей, шаткой лестнице. Рядом с лестничной площадкой первого и второго этажей располагались квартиры, из которых гремела музыка — Тейлор Свифт на первом этаже, старый драм-н-бэйс на втором. Однако на площадке третьего этажа было тихо. На плотно закрытой двери была грубо нарисована цифра 3.
   Зак постучал.
   Ответа не было.
   — Малкольм, приятель. Это я. Тебе нужно открыть.
   — Откуда мне знать, что ты меня не убьешь? — раздался приглушенный голос из-за двери.
   — Почему все думают, что я собираюсь их убить? — пробормотал Зак слегка раздраженным голосом. — Я никогда никого не убивал.
   — Наверное, ты просто так выглядишь, — прошептал Рикки. — Послушай, ты уверен насчет этого парня? Он звучит более чем странно.
   Зак проигнорировал это.
   — Малкольм, сколько раз я спасал тебе жизнь? Давай, приятель, открывай.
   — Майкл сказал мне никому не открывать дверь.
   Зак и Рикки переглянулись.
   — Прости, Малкольм, — тихо сказал Зак. — Майкл мертв.
   Тишина.
   Затем с другой стороны двери стало слышно, как открывались несколько замков. Прошло полных тридцать секунд, прежде чем дверь распахнулась.
   Малкольм выглядел бледным и нездоровым. Его глаза — за толстыми линзами очков — нервно бегали по сторонам. Он не сделал попытки пригласить их за порог.
   — Э-э, с Новым годом, Малкольм. Теперь мы можем войти? — спросил Зак.
   Малкольм моргнул и выглядел слегка удивленным этой просьбой. Но он отошел в сторону, пропуская Рикки и Зака. Как только они вошли, Малкольм снова начал ее запирать — Рикки увидел, что там было три отдельных врезных замка и стальной стержень, пересекающий всю дверь. Он оглядел остальную часть комнаты.
   — Зак не ошибся, — сказал голос в его голове. — Парень чудак. Посмотри на это место.
   Квартира Малкольма представляла собой одну большую комнату с небольшой кухней в углу и дверью, которая, как решил Рикки, была ванной. Пол вибрировал от музыки, игравшей внизу. В углу стояла деревянная метла, но Рикки видел, что ею пользовались нечасто. Каждый дюйм одной из стен был увешан тщательно заполненными кроссвордами. На другой стене висела коллекция изображений с камер видеонаблюдения, смазанных и нечетких. Все они, казалось, содержали одного человека. Когда Рикки пригляделся повнимательнее, он понял, что это был Зак — садился и выходил из машин, нырял в метро, ​​бегал. Зак, очевидно, тоже это заметил. Он смотрел на фотографии с немного напряженным выражением лица.
   — Присматривал за мной, Малкольм?
   Малкольм явно не понял иронии. Он смотрел прямо на Зака.
   — Конечно, — сказал он.
   Рикки посмотрел на кухню. Он увидел десять коробок с кукурузными хлопьями, аккуратно сложенных в кучу. Рядом с ними были пакеты с шоколадным печеньем. Посреди комнаты стоял большой стол с пятью компьютерными экранами по кругу. Кабели тянулись по всему полу, а в одном углу, аккуратно сложенными, как кукурузные хлопья, стояли семь iMac в коробках.
   — Почему Майкл мертв? — прямо спросил Малкольм.
   — Кто-то выстрелил в него, — сказал Зак. Он говорил медленно и осторожно, словно обращаясь к маленькому ребенку. — Это было очень быстро.
   — Почему кто-то выстрелил в него?
   — Я не знаю. Думаю, это как-то связано со мной.
   — Почему же тогда они не стреляли в тебя? Разве это не было бы лучше?
   Если Зак и обиделся, то не показал этого.
   — Парень внизу никогда не выключает музыку? — ударные басы стали громче, и пол дрожал.
   — Я думаю, что он наркоман.
   — Потому что он включает громкую музыку?
   — Нет. Я видел, как он покупал кое-что на углу улицы, — Малкольм указал на окно.
   Зак кивнул.
   — Садись, Малкольм, — сказал он. — Нам нужно поговорить.
   Сесть можно было только на одно место — рабочее кресло у одного из экранов компьютеров. Зак позволил Малкольму использовать его и в течение следующих нескольких минут рассказал ему историю того, что произошло утром, точно так же, как он рассказал ее Рикки, только на этот раз он говорил очень просто. Рикки внимательно следил за лицом Малкольма. Оно было совершенно невыразительным. Рикки не мог понять, о чем он думает, и это его очень нервировало.
   Как только Зак закончил говорить, Малкольм какое-то время сидел молча.
   — Я всегда ненавидел Круза Мартинеза, — сказал он, наконец. — Теперь я ненавижу его еще больше.
   — У тебя есть веская причина, приятель, — сказал Зак.
   Рикки переводил взгляд с одного на другого.
   — Я должен знать что-то? — спросил он.
   Зак кивнул.
   — Круз убил кое-кого очень близкого к Малкольму. Хладнокровно. При нем.
   — Мою кузину, — сказал Малкольм. — Она была единственным человеком, который когда-либо заботился обо мне, — он нахмурился. — Кроме Майкла и Зака.
   Рикки внезапно поразила боль в странных глазах Малкольма. Он почувствовал укол сочувствия.
   — Мне жаль, — сказал он.
   Малкольм какое-то время смотрел куда-то вдаль, а потом, казалось, отмахнулся.
   — Между вчера и завтра. Что это обозначает?
   — Я надеялся, что ты поможешь нам с этим, — сказал Зак.
   Малкольм быстро заморгал.
   — Дай мне флешку с данными, — сказал он.
   — Нет смысла, Малкольм. Ссылка мертва.
   — Дай мне ее, — и затем, подумав. — Пожалуйста.
   Зак пожал плечами, сунул руку в карман и отдал Малкольму флешку. Малкольм подключил ее к задней панели своего компьютера и посмотрел на экран. Он щелкнул значок флешки, и его руки легли на клавиатуру. Но прежде чем он успел что-то напечатать, появилось новое окно видео.
   — Начальный кадр другой, — тут же сказал Рикки. — Не все черное — похоже, что камера направлена ​​на солнце или что-то в этом роде. Это другое видео.
   — Включай, — сказал Зак. — И попробуй записать видео, чтобы мы могли посмотреть его снова.
   Пальцы Малкольма заскользили по клавиатуре, затем он нажал на экран. Начали воспроизводиться дрожащие видеозаписи.
   Рикки сразу понял, что солнце попадало в иллюминатор самолета. Он мельком увидел крыло самолета, когда камера повернулась, чтобы показать внутреннюю часть самолета.
   — Маленький самолет, — сказал голос в голове Рикки. — Думаю, частный. Роскошный… Боже…
   Теперь камера была сфокусирована на человеке, сидящем на одном из сидений. Это была женщина. У нее были светлые волосы до плеч и лицо, которое, очевидно, было красивым до того, как ее схватили. Но теперь оно выглядело ужасно. У нее был сломан нос, правая щека сильно опухла. Ее лицо было в крови, а губа была разбита. Она очень быстро моргала, будто ей что-то попало в глаз. Рикки подумал, что узнал ее по своей последней миссии. Он взглянул на Зака. Выражение его лица было более мрачным, чем Рикки когда-либо видел.
   — Это Габс, да? — спросил он.
   Зак кивнул.
   Камера повернула влево. Она остановилась на другой фигуре, тоже белокурой, но мужской. Он был в худшем состоянии. Все его лицо было в кровоподтеках, а левый глаз так опух, что он не мог его открыть.
   Видео остановилось.
   — Ты записал его? — хриплым голосом спросил Зак.
   Малкольм снова начал печатать. Видео начало воспроизводиться.
   — Их похитили сегодня утром, значит, это восходящее солнце, — сказал Зак. Он продолжал внимательно рассматривать экран. — Стоп, — сказал он вдруг. Малкольм нажал на клавиатуру. — Смотрите, — Зак указал на экран. — Думаю, это дверь в кабину. Солнце светило в заднее правое окно. Итак, они направляются…
   — На северо-запад, — сказал Рикки. — Это означает, что если они покинули Великобританию утром, они, должно быть, пересекают Атлантику, — он с сочувствием посмотрел на Зака. — Извини, приятель, я не знаю, как мы будем их преследовать, если нам нужно пройти паспортный контроль, а Агентство ищет…
   — Включи еще раз, — перебил Зак, будто Рикки ничего не говорил. Малкольм коснулся клавиатуры. Материал прокрутился. Они увидели Габс с пострадавшим лицом, быстро моргающую. — Помедленнее, — сказал Зак.
   Малкольм щелкнул мышью в левой части экрана. Кадры двигались на половинной скорости.
   — Почему она так часто моргает? — спросил Рикки.
   Зак покачал головой.
   — Она не моргает, — сказал он. — Она посылает нам сообщение. Азбука Морзе.
   Глаза Рикки расширились. Его учили азбуке Морзе, и теперь, когда Зак указал на это, казалось очевидным, что Габс моргала серией коротких и длинных морганий — точек и тире. Он внимательно следил за ними.
   Точка тире.
   Точка тире точка точка.
   Точка тире.
   Точка точка точка.
   — АЛЯС… — медленно сказал он, расшифровывая каждую букву, прежде чем камера отодвинулась от Габс. Малкольм остановил запись.
   — «Alas»? — сказал Рикки. — Это то, что говоришь, когда что-то идет очень плохо, да? Это не имеет смысла. Зачем ей так трудиться только для того, чтобы сказать «аlas»? Может, она хотела показать что-то другое?
   — Нет, — сказал Зак. — Если она показала «аlas», она это и имела в виду. Но она пытается сказать нам что-то еще.
   — Что?
   — Я не знаю. Малкольм, воспроизведи отснятый материал еще раз.
   Но Малкольм не двигался. Он смотрел на экран, его глаза моргали почти так же быстро, как глаза Габс.
   — Малкольм!
   Малкольм проигнорировал их. Он отошел от компьютера и подошел к одному из других, где начал яростно печатать. Рикки видел отражение экрана в его очках. Строки кода прокручивались очень быстро.
   Внезапно он перестал печатать и опустил голову. Когда он снова поднял ее, на его губах играла загадочная улыбка.
   — Что такое, Малкольм? — спросил Зак напряженным голосом.
   — Две вещи, — сказал Малкольм. — Во-первых, это видео было загружено с координат 60.985520, 41.646348. Это примерно в пятидесяти милях от побережья Гренландии. Я взломал глобальную сеть спутниковой связи и триангулировал три спутника, принявших сигнал.
   Рикки тихонько присвистнул.
   — Ты можешь сделать это?
   Малкольм выглядел искренне озадаченным.
   — А ты не можешь? — спросил он.
   — Оставь это, — тихо сказал Зак своему коллеге-агенту. — А во-вторых, Малкольм? — спросил он.
   — А, это, — сказал Малкольм. Его улыбка стала шире, а очки немного сползли с носа. — Я знаю, куда они летят, — сказал он.
   10
   УМНИК
   Зак и Рикки уставились на Малкольма. Прошло десять секунд, а Малкольм ничего не сказал.
   — Ладно, умник, — подбодрил его Зак. — Куда? — он забыл, как иногда мог раздражать его странный друг.
   — Это же очевидно, не так ли? Мы увидели только первые четыре буквы сообщения Габс, прежде чем камера отошла от нее. Она не говорила «alas». Она говорила «Аляска».
   Повисла неловкая тишина. Одно это слово заставило Зака ​​похолодеть.
   — Мы не можем быть в этом уверены, — сказал он. — Сообщение могло означать что угодно…
   — Мы можем быть уверены, — сказал Малкольм. — Сто процентов, — он указал на экран. Зак и Рикки подошли посмотреть на него. Малкольм открыл спутниковую карту. Там было водное пространство с полуостровами заснеженной земли по обеим сторонам. Посреди воды, примерно на одинаковом расстоянии от обоих полуостровов, находились два острова, очень близко друг к другу: один маленький на востоке, другой побольше на западе.
   — На что мы смотрим? — спросил Зак.
   Малкольм указал на водную гладь.
   — Берингов пролив, — сказал он. — Это водоем, который разделяет…
   — Америку и Россию, — вставил Зак. — Они у северо-западного побережья Аляски. Но почему ты думаешь, что они летят именно туда?
   Малкольм указал на два острова.
   — Эти острова называются Большой Диомид и Малый Диомид. Большой Диомид — русский, Малый Диомид — американский, недалеко от побережья Аляски. Они оба посреди Берингова пролива. Международная линия перемены дат проходит между двумя островами. Это означает, что, несмотря на то, что они очень близки, Большой Диомид опережает Малого Диомида на двадцать один час. А это значит, что на них разные дни. Люди называют Большого Диомида «Завтрашним островом», а Малого Диомида — «Вчерашним островом».
   — Между завтра и вчера, — услышал Зак бормотание Рикки. — Отчасти имеет смысл… Эй, Зак, ты был прав — Малкольм хорошо разгадывает головоломки…
   Зак почти не слышал его. Его тело онемело, но разум кипел. Они могли решить одну загадку, но нерешенными были гораздо более крупные загадки. Например: почему Круз так заманивал Зака? Если он хотел его смерти, то почему просто не убил его, когда стрелял в Майкла и Феликса? Ничто из этого не имело смысла.
   — Какая разница во времени между здесь и там? — спросил он.
   — По эту сторону линии перемены дат, — сказал Малкольм, — девять часов.
   Зак посмотрел на часы и быстро подсчитал.
   — Это дает нам несколько часов передышки, — сказал он. — Девяносто семь часов до полуночи Богоявления.
   — Может, нам стоит обратиться в полицию, — сказал Рикки. — Мы никак не можем последовать за ними так далеко.
   При слове «полиция» Малкольм заметно вздрогнул. Он откатил кресло назад. Его бледное лицо стало еще белее.
   Зак бросил на Рикки раздраженный взгляд.
   — Уважаемый господин Полицейский, — сказал он с ноткой сарказма в голосе, — мы секретные агенты, и наших друзей похитили и увезли в Берингов пролив. У нас есть только девяносто семь часов, чтобы спасти их. Вы верите нам, да?
   Рикки нахмурился.
   — Не нужно быть таким, — сказал он.
   — Прости. Долгое утро. Что еще ты знаешь об этих островах, Малкольм?
   Малкольм все еще казался нервным и говорил нерешительно.
   — Гм… Большой Диомид был российской военной базой во время холодной войны. На Малом Диомиде проживает небольшое количество коренных жителей, а в зимние месяцы можно ходить по ледяному покрову от одного острова к другому. Но это опасно и незаконно…
   — Но если бы ты хотел оказаться между вчера и завтра, это то, что нужно было бы сделать, верно?
   — Да.
   Зак задумался. Затем он засунул руку в задний карман и вытащил паспорт на имя Гарри Голда, который носил с собой. Он передал его Малкольму.
   — Можешь посадить меня на рейс в… Не знаю, где-то недалеко от Аляски? Используя мою личность Гарри Голда?
   Малкольм посмотрел на паспорт, потом на Зака, как на простака.
   — Конечно, — сказал он. — Но…
   — Сделай это, — сказал Зак. Малкольм поднял бровь. — Пожалуйста? — добавил он. Затем вспомнил, что Малкольм не особо заботился о вежливости. — Что?
   — Очевидно, не так ли? — вмешался Рикки. — Если Агентство наблюдает за тобой, они сразу поймут, если Гарри Голд — или любой другой псевдоним, который ты используешь — забронирует место на самолете. Они будут ждать тебя у ворот, — Малкольм согласно кивнул.
   — Я могу разобраться с Агентством, — мрачно сказал Зак.
   Рикки настороженно посмотрел на него, словно не был уверен, как Зак отреагирует на то, что он собирался сказать.
   — Приятель, — сказал он, — я не говорю, что ты плохой. Ты хорош. Но однажды мы уже ускользнули из их пальцев. Они не допустят, чтобы это повторилось.
   Зак почувствовал, что усмехался. Но в глубине души он знал, что Рикки был прав. Он попадет в ловушку, которую сам же и устроил. Он почувствовал, как новая волна гнева прокатилась по нему. Холодное лицо Круза промелькнуло перед его глазами. Если бы его враг сейчас был здесь, перед ним, он не знал, как бы отреагировал…
   — У меня есть идея получше, — сказал Малкольм.
   Зак вырвался из задумчивости.
   — Что?
   — Я сказал, у меня есть…
   — Я о том, какая идея?
   — Я взломаю паспортную службу Великобритании. Закажу новый паспорт на новое имя. Они доставят его сюда завтра, и я смогу посадить тебя на любой рейс, который тебе нравится.
   — Ты можешь это сделать? — спросил Рикки во второй раз.
   Малкольм выглядел оскорбленным.
   — Конечно, — сказал он. — Как, по-твоему, мне удается оставаться в этом месте в одиночестве? Я могу достать тебе все, что ты захочешь.
   — Сделай это, — сказал ему Зак. Он помедлил и взглянул на Рикки. — А ему закажи второй. Подойдет любое имя.
   Через несколько секунд Малкольм поднял смартфон, чтобы сфотографировать их. Через миг его пальцы снова порхали над клавиатурой.
   День прошел медленно, но не так медленно, как ночь. Зак ходил по комнате, как зверь в клетке. Каждое прошедшее мгновение приближало крайний срок Круза. Они теряли время, и ему хотелось выть.
   Шум барабанов и баса из квартиры внизу прекратился на закате, но суета улицы Сохо снаружи продолжалась до рассвета. Малкольм не предложил им ни еды, ни ночлега. Зак и Рикки ни о чем не просили. Горе и тревога прогнали их аппетит, и мысль о сне казалась безумной. Зак думал, что у Малкольма их не найдут, но не мог быть полностью уверен. Взломав паспортную систему, Малкольм выдал свой адрес, чтобы на следующее утро туда доставили новые паспорта. Это означало, что в цепи было слабое звено.
   Итак, когда наступила ночь, Зак и Рикки сидели лицом к запертой двери, а Малкольм непрерывно печатал на одном из своих рабочих мест. Зак не стал спрашивать, что он делал — он и так сомневался, что поймет это. Но когда незадолго до полуночи звук его пальцев по клавиатуре стал слишком громким, он сказал:
   — Малкольм, что еще ты знаешь об этих островах Диомида?
   Малкольм удивленно посмотрел на него. Он будто забыл, что они здесь. Он моргнул.
   — Я многое знаю, — сказал он. Он кивнул на экран своего компьютера. — Я исследовал.
   Зак не мог не улыбнуться.
   — Тогда давай послушаем, приятель, — сказал он.
   — Малый Диомид — американский — очень далекий. Вертолет регулярно пытается доставлять туда припасы, но иногда погода слишком плохая, и они не могут туда добраться. Сейчас они уже месяц без рейсов, потому что это слишком опасно.
   — Отлично, — пробормотал Зак.
   — Население составляет около ста семидесяти островитян-инуитов, которые живут на западной стороне острова, в деревне Диомид. Большой Диомид полностью военный. Во времена СССР они переселили всех островитян обратно на материк. Там все еще полно воинских частей.
   — Как туда лучше всего добраться? — спросил Рикки. — Я имею в виду, когда рейсы есть.
   — Нужно добраться до места на Аляске под названием Ном. Отсюда отправляются рейсы…
   Пока Малкольм говорил, в дверь постучали. Все замолчали.
   — Ожидаешь кого-то? — выдохнул Зак.
   Малкольм выглядел испуганным.
   — У меня никогда не было посетителей, — сказал он.
   В комнате стояла ужасная тишина. Зак проклинал себя за то, что не был более бдителен. Он нарушил одно из основных правил: всегда имей путь к отступлению. Они были на третьем этаже, и на этот раз не было люльки для мытья окон, которая могла бы его спасти. Ему и Рикки не следовало оставаться здесь…
   Он тут же огляделся в поисках чего-нибудь, что могло быть использовано в качестве оружия, схватил метлу, прислоненную к стене, а Рикки взял со стола беспроводную клавиатуру и провел ею по воздуху. Это было довольно слабым оружием, особенно против вооруженного отряда быстрого реагирования.
   Еще стук. На этот раз дольше. Нетерпеливый.
   — Ответь, — прошептал Зак.
   — А если это Агентство? — спросил Малкольм.
   — Они не будут стучать, — выдохнул Рикки. Зак не был так уверен и чуть сильнее сжал ручку метлы.
   — Никто никогда не стучал в мою дверь, — неуверенно сказал Малкольм.
   — Просто открой.
   Малкольм неуверенно подошел к двери. Он медленно открыл все замки, а Зак и Рикки заняли позиции за ним — комната была слишком мала, чтобы они могли притвориться, что их здесь нет.
   Дверь открылась.
   Юноша. Чуть за двадцать. У него были длинные сальные волосы и очень грязная одежда. Он не брился несколько дней, и его глаза смотрели вдаль. Его губы дергались. Его руки были за спиной, и Зак давно научился не доверять тому, чьи руки он не мог видеть.
   Мужчина, казалось, не видел ничего, кроме Малкольма, к которому он обратился неопределенным тоном:
   — Одолжи нам немного сахара, приятель.
   — Ты сосед снизу, — сказал Малкольм.
   — Дайте мальчику приз, — он смотрел куда-то вдаль, на компьютерное оборудование в квартире. — Насчет сахара…
   — Я не люблю сахар, — сказал Малкольм.
   Парень ухмыльнулся.
   — Не нужно быть таким, — сказал он. Он сделал шаг вперед. Когда он это сделал, его руки с удивительной скоростью появились из-за его спины. Он держал нож. Пять дюймов. Острый.
   Зак и Рикки двинулись внезапно и одновременно. Рикки схватил Малкольма за плечо и потащил подальше от двери. Зак сильно ударил метлой по запястью мужчины. Раздался тошнотворный треск. Нож упал на пол. Рикки отбросил его и подошел к мужчине.
   — Ты слышал его, — прошептал Рикки. — Он не любит сахар. Наверное, тебе лучше уйти сейчас.
   Распахнутые глаза незнакомца обезумели. Он был явно поражен тем, как он был так внезапно обезоружен. Сжимая запястье, он уставился на Рикки, потом на Зака. Он ухитрился выглядеть одновременно шокированным и рассерженным. Но он знал, что его одолели. Он повернулся и побежал вниз по лестнице.
   Зак смотрел, как Рикки закрыл дверь и снова запер ее. Он должен был признать, что они составили довольно хорошую команду.
   Наступил рассвет. Зак было плохо от усталости. Успешное обращение с полуночным незваным гостем не сделало их менее беспокойными. Наоборот. Парень снизу увидел, что у Малкольма есть вещи, которые стоит украсть. Были все шансы, что он сможет собрать пару товарищей и попытаться ограбить его. Зак не беспокоился о победе в бою. Но драки могли означать вызов полиции, а это было последним, чего они хотели.
   Так что троица была напряженной, раздражительной, ожидавшей прибытия почты. В 9 утра Малкольм дал им миски с хлопьями, смоченными водой из-под крана — молока не было, — а Зак и Рикки заняли позиции у окна. Они выглядывали почту, а также любую другую подозрительную активность. Зак запоминал прохожих, чтобы узнать их, если они пройдут мимо во второй раз — верный признак того, что за квартирой Малкольма ведется наблюдение. Но он не увидел ничего, что вызвало бы его подозрения.
   В девять тридцать Зак заметил, что Малкольм заснул у компьютера, положив голову на сложенные руки.
   — Мне неловко оставлять его, — тихо сказал Рикки. — Он не смог бы справиться с тем парнем снизу в одиночку. Что, если он вернется?
   — Он более способный, чем кажется, — сказал Зак. — Однажды мы были в Африке, и он вытащил нас из довольно сложной ситуации. Послушай, Рикки, мне нужно тебе кое-что сказать. Это не обсуждается.
   — Продолжай.
   — Мы с Крузом Мартинезом были вроде как друзьями. С тех пор он совершил ужасные вещи. Я всегда думал, что он увидит ошибочность своего пути. Всегда думал, что, может, я смогу сделать его таким, каким он был раньше. Я ошибался, — он опустил взгляд. — Когда… если… мы, наконец, догоним его, с ним я разберусь, хорошо?
   Рикки спокойно посмотрел на своего спутника.
   — Что, если он сначала разберется с тобой? Ты идешь в его ловушку.
   — Знаю. Но это ловушка для одного человека. А мы — не один человек, да?
   Заку помешал ответить красный почтовый фургон, подъехавший снаружи. Почтальон вышел с пакетом в руке и бросил его в прорезь в двери.
   — Я возьму, — тихо сказал Рикки. Зак кивнул, соглашаясь.
   Через две минуты Рикки вернулся с коричневым пакетом в руке. Он запер их, затем вскрыл конверт. Он вытащил новый паспорт, проверил страницу с удостоверением личности и передал ее Заку. Зак окинул его взглядом. Это был идеальный, подлинный паспорт с фотографией Зака, но на имя Чарли Флетчера. Краем глаза он заметил, что Рикки просматривает собственный паспорт.
   Затем он услышал, как его спутник многозначительно кашлянул. Зак поднял взгляд. Рикки держал открытым третий паспорт на странице удостоверения личности. На ней была фотография Малкольма.
   — Либо он запланировал отпуск, — сказал Рикки, — либо он хочет поехать с нами.
   Оба мальчика посмотрели на Малкольма. Он все еще спал. Только что начал храпеть. Зак улыбнулся. Рикки выглядел удивленным.
   — Ты хочешь, чтобы он пошел с нами?
   — Конечно, — сказал Зак. — Но я не хотел его принуждать. Это должен быть его выбор. Круз расставил ловушку для одного человека, а идут трое. Это дает нам преимущество, тебе не кажется? — он подошел к Малкольму и легонько потряс его за плечо. — Просыпайся, умник, — сказал он. — Пора в путь.
   11
   ПРОТИВНОЕ ВИДЕО
   — Деньги не будут проблемой? — сухо отметил Зигги в голове Рикки.
   — Видимо, нет.
   Глаза Рикки расширились, когда он увидел содержимое трех коробок, которые Малкольм вытащил из-под дивана-кровати. Это были коробки из-под кукурузных хлопьев, такие же, как на его кухне. Но в них не было сухих завтраков. В них лежали банкноты — свежие двадцатки. Там было несколько тысяч фунтов.
   — Откуда у тебя столько денег? — спросил Рикки. — Подожди, только не говори мне, что ты взломал банкомат.
   Малкольм моргнул, глядя на него.
   — Конечно, нет, — сказал он.
   — Тогда что ты сделал?
   — Я взломал мейнфрейм Банка Англии, — сказал Малкольм с невозмутимым выражением лица.
   — Хорошо, признаюсь, я начинаю понимать, почему Зак считает этого парня таким полезным…
   — Полезным, когда он за кулисами, да. Но в поле?
   — Нам нужно быть осторожными с деньгами, — сказал Зак. — Если нас остановят и обыщут на таможне, будет подозрительно, если при нас огромные суммы наличных. Мы не хотим, чтобы кто-то подробно расспрашивал нас. Малкольм, насколько я понимаю, у тебя не отслеживаемая кредитная карта.
   — Конечно, — сказал Малкольм. — Я же говорил тебе — я могу получить все, что захочу.
   — Тогда бери ее, а мы возьмем по паре сотен фунтов в бумажники. Все согласны?
   Рикки кивнул с трудом. Он указал на экран компьютера, за которым Малкольм работал последние десять минут.
   — Уверен, что забронировал нам рейс? — спросил он. — Просто так?
   Он получил еще один странный взгляд от Малкольма, будто это был довольно глупый вопрос.
   — Конечно, — раздраженно сказал Малкольм. — У нас рейс в 13:00 из Хитроу в Сиэтл, затем в 20:45 из Сиэтла в Анкоридж. Я сделал так, что места на оба рейса были забронированы семь недель назад.
   Рикки повернулся к Заку.
   — Ты уверен, что это сработает?
   — Надеюсь, — сказал Зак. — Плыть чертовски долго, — он указал на стену, на которой были запечатлены его изображения с камер видеонаблюдения. — Ты можешь получить доступ к правительственным файлам распознавания лиц? — спросил он.
   — Конечно, — сказал Малкольм.
   — Думаю, у них будут камеры на всех основных границах, сканирующие меня и Рикки. Можешь испортить файлы, чтобы наши лица не вызывали тревогу?
   Малкольм не ответил. Он уткнулся в компьютер. Через пять минут он кивнул.
   — Готово, — сказал он.
   — Хорошо, — сказал Зак. Он глубоко вдохнул. — Тогда вперед.
   * * *
   Рикки везде видел угрозы. Когда они выходили из дома на Лексингтон-стрит, две женщины-полицейских свернули за угол и, казалось, с любопытством уставились на трех подростков, выходящих из здания вместе. Пока они шли к площади Пикадилли, он часто поглядывал на витрины магазинов, мимо которых они проходили, и в боковые зеркала всех припаркованных машин, проверяя, не преследуют ли их. Когда мужчина средних лет в твидовом пиджаке, которого он видел на Лексингтон-стрит, снова появился на Золотой площади, он открыл рот, чтобы предупредить Зака, но не успел заговорить.
   — Я знаю, — перебил его Зак. — Если мы увидим его снова, примем меры предосторожности, — мужчина больше не появлялся.
   Как и предсказывал Рикки, от Малкольма на улице было гораздо меньше пользы, чем перед экраном компьютера. Он был единственным, у кого был хоть какой-то багаж — у него на плече висел громоздкий чехол для ноутбука. Он вздрагивал почти каждый раз, когда кто-то проходил мимо, и крепко обнимал ноутбук. Его явная нервозность явно привлекала внимание.
   На Пикадилли они заглянули в аптеку, где Зак купил две пары очков для чтения в толстой оправе. Они были слабыми и не сильно портили зрение Рикки. Он был рад им. Малкольм мог бы обмануть любые компьютеры, пытавшиеся их распознать, но с людьми было сложнее. Если их фотографии были распространены, им нужно было как можно лучше замаскироваться.
   Поезд линии Пикадилли доставил их прямо в аэропорт Хитроу. В последний раз Рикки был там, когда он был вором, обшаривал карманы туристов, спящих возле терминалов, ожидающих самолет. Тогда он высматривал охранников, как и сейчас.
   Они стояли в очереди на пассажирский конвейер, который отвезет их к терминалу, его взгляд задержался на многочисленных вооруженных охранниках аэропорта. Ему показалось, или их было больше, чем обычно?
   — Держитесь рядом, — пробормотал Зак. — Они будут искать двух человек вместе. Если мы будем выглядеть как группа из трех человек, у нас больше шансов, что нас проигнорируют.
   Они сошли с конвейера группой. Терминал кишел людьми. Прежде чем отправиться к стойке регистрации, они прошлись по магазинам.
   — Сейчас середина зимы, — сказал Зак. — На Аляске будет ужасно холодно, — каждый из них выбрал прочный рюкзак, который они набили полным снаряжением для непогоды: ветрозащитными куртками, термобельем, шапками и перчатками. Малкольм заплатил за них своей кредитной картой. Затем они отправились в Бюро обмена валюты, чтобы обменять свои банкноты на доллары. Только после этого они подошли к стойке регистрации на рейс в Сиэтл. Малкольм вручил каждому из них по листку бумаги.
   Зак проверил свой, затем тихо выругался.
   — Что случилось? — спросил его Рикки.
   — Посмотри сам.
   Рикки посмотрел на полоску бумаги в его руке. Он тут же увидел, что было не так, и мысленно застонал. Он посмотрел на Малкольма.
   — Ты выбрал нам первый класс?
   Малкольм моргнул.
   — Да?
   — Оставь, — пробормотал Зак. Рикки молча согласился, что нет смысла доставлять Малкольму неприятности. У него сложилось впечатление, что их друг-гений не поймет, что трое подростков на дорогих креслах первого класса привлекут больше внимания, чем если бы они сидели в эконом-классе. И теперь они ничего не могли с этим поделать. Не говоря ни слова, они направились к столу первого класса. — Если кто-то спросит, — сказал Зак, — мы двоюродные братья, навещаем бабушку и дедушку за несколько дней до начала семестра. Понятно?
   Здесь не было очереди. Зак пошел первым, Малкольм сразу за ним. Рикки продолжал наблюдать за ними, высматривая, не возникли ли у кого-то из его товарищей проблемы. Но его самого позвали секунд через пятнадцать. С бьющимся сердцем он подошел к столу и протянул свой паспорт.
   Помощник на стойке регистрации внимательно изучил его.
   — Думаю, она просто нахмурилась.
   — Ты параноик.
   — А у меня нет уважительной причины?
   Рикки пытался выглядеть спокойно, пока она сканировала его паспорт, а затем она еще раз проверила сходство с его фотографией.
   — Одну минуту, сэр, — сказала она. Она встала из-за стола и подошла к одному из своих коллег.
   Рикки было не по себе. Он говорил себе, что ему нужно продолжать выглядеть непринужденно, но он не мог не оглянуться в поисках вариантов выхода.
   — Тебе следует бежать. Сейчас.
   — Если я так сделаю, то просто привлеку к себе внимание.
   — Если нет, то тебе конец. Почему она разговаривает с этим парнем?
   Рикки не знал ответа. Но он решил, что лучше постоять здесь и посмотреть, как будет развиваться ситуация, чем бежать и рисковать отвечать на неудобные вопросы, если его поймают.
   Женщина возвращалась. Ее лицо было непроницаемым. Рикки почувствовал, как по щеке стекает капля нервного пота.
   — Извините, сэр. Случайные проверки, — она улыбнулась ему, затем протянула посадочный талон. — Наслаждайтесь полетом, — сказала она с улыбкой.
   Вряд ли выйдет, подумал Рикки, глубоко дыша, чтобы перестать трястись. Но он кивнул, подвинул очки еще выше на переносицу и вышел в вестибюль, где ждали Зак и Малкольм.
   Он был уже на полпути к ним, когда почувствовал прикосновение к плечу.
   Он замер. Его глаза быстро нашли ближайший выход — в пятидесяти метрах под желтой вывеской «Такси». Он глубоко вздохнул, затем повернулся.
   Там стояла молодая женщина с каштановыми волосами, собранными в пучок, с блокнотом в руках.
   — Извините, сэр, я провожу небольшой опрос об аэропорте. Может…
   — Извините, — сказал Рикки, чувствуя, как на него накатывает облегчение, — я опоздаю на свой рейс…
   Его напряжение нарастало, когда они проходили контрольно-пропускной пункт, а затем паспортный контроль. В любой момент он ожидал почувствовать руку на своем плече или увидеть, как к ним идут вооруженные охранники. Но казалось, что они были всего лишь тремя лицами в толпе. Что бы Малкольм ни сделал, чтобы сохранить их анонимность, он сделал это хорошо.
   Ровно в 12:30 Рикки сидел в удобном кресле первого класса в носовой части аэробуса, ожидая взлета, ремень безопасности был пристегнут. Он знал, что должен быть начеку. Он знал, что должен следить за угрозами. Но сейчас самолет двигался, и следующие девять с половиной часов он никуда не собирался. Он не спал больше суток. Он был истощен физически и эмоционально. И сиденье было, в конце концов, очень удобным…
   Он заснул до того, как шасси оторвались от земли.
   Рикки проснулся от того, что Зак тряс его за плечо. Он резко сел и какое-то время не мог понять, где находится. Потом он почувствовал гул двигателей самолета, и на него нахлынул ужас последних двадцати четырех часов — мертвый Феликс, дьявольские видео Круза Мартинеза.
   — Нам нужно поговорить, — сказал Зак.
   Рикки отстегнулся от кресла и последовал за Заком по проходу. В голове самолета располагался бар. Несколько пассажиров сидели с напитками, но один столик у окна был свободен. Они сели там, и Зак заказал им по коле. Рикки посмотрел в окно. Насколько он мог видеть, внизу была ледяная местность.
   — Гренландия, — сказал Зак так тихо, чтобы его мог слышать только Рикки. — Мы над северной Атлантикой. Там суровая местность. Но не такая жестокая, как будет на Аляске. Феликс когда-нибудь давал тебе инструкции по выживанию в холодную погоду?
   Рикки покачал головой. Все его тренировки проходили на улицах Лондона. Сама идея работать на местности, не покрытой асфальтом, была для него непонятной.
   — Нет, — сказал он. — А тебя учили?
   — Немного. Если мы окажемся на открытом воздухе, нам нужно будет опасаться переохлаждения, обморожения и снежной слепоты. Если мы слишком много потеем, влага может замерзнуть на нашей коже. И нам будет трудно найти еду, если мы не возьмем с собой достаточно припасов, — Зак огляделся. Они видели Малкольма, крепко спящего, в очках, надвинутых на нос. — Ему будет трудно, — сказал он.
   — Я думаю, ты совершил ошибку, позволив ему пойти с нами.
   Лицо Зака ​​ничего не выражало.
   — Возможно, — сказал он. — Может, и нет. У меня такое чувство, что Малкольм будет играть большую роль в конце.
   Пауза, прежде чем Рикки заговорил о том, что его беспокоило:
   — Если мы найдем этого Круза и если все, что ты мне о нем рассказал, правда, он не отпустит Рафа и Габс, как только ты сдашься. Ты знаешь это, правильно?
   — Конечно, — сказал Зак. — Но что еще я могу сделать? Я не оставлю своих ангелов-хранителей гнить. Я слишком многим им обязан.
   — Единственный шанс найти их — узнать их местоположение от Круза.
   — Ты имеешь в виду пытать его?
   — Это хорошее слово. Как думаешь, ты смог бы это сделать? Осмелился бы?
   Зак повернулся и уставился в окно с непроницаемым выражением лица.
   — Я знаю, как убивать, — сказал он тихо, — но никогда этого не делал. Я прошел обучение сопротивлению допросу, но я никогда не подвергал кого-либо другому таким же ужасам. Если бы мои ангелы-хранители были здесь, они бы сделали все возможное, чтобы помешать мне пересечь любую из этих линий. Но их здесь нет, — он снова повернулся к Рикки, и его лицо внезапно постарело. — Агентство завербовало нас, потому что мы были детьми, — сказал он. — Но мы не можем вечно оставаться детьми. У большинства детей есть — как они это называют, обряд посвящения? Момент, который меняет жизнь, момент, когда они становятся взрослыми. Может, это наш момент, — он мрачно улыбнулся. — Или мой, по крайней мере. Тебе не нужно делать ничего, чего ты не хочешь. Все, что я знаю, это то, что Круз Мартинез уже не в первый раз пытается добраться до меня, подвергая опасности Рафа и Габс. Но этот раз будет последним.
   Рикки не ответил. В голосе Зака ​​было что-то, что заставило его похолодеть. До вчера он встречался с этим парнем всего один раз, но мог сказать, что Зак изменился. Он не знал, к лучшему это или к худшему. Он знал только одно: в следующий раз, когда Зак Дарк и Круз Мартинез встретятся лицом к лицу, только один из них уйдет.
   Зак посмотрел на часы.
   — Мы приземлимся через три часа, — сказал он. — Мы должны последовать примеру Малкольма и еще немного поспать. Я чувствую, что сон нам понадобится, — он нахмурился. — Все идет слишком гладко, — пробормотал он почти про себя. — Это не может долго продолжаться.
   Он встал и вернулся на свое место, оставив Рикки смотреть на ледяные пустоши севера.
   * * *
   Было просторно. Металлические стены. Металлическая крыша. Бетонный пол. Полоска резкого света мерцала высоко над головой.
   И было холодно. Холод, который высасывал из вас все. Заставлял ваши суставы окоченеть так, что ими едва можно было пошевелить. Холод, который причинял боль. На стенах был иней, а с потолка местами свисали сосульки. Единственным преимуществом было то, что интерьер был защищен от резкого ветра снаружи.
   В этом пространстве было четыре фигуры. Две из них — мужчины — стояли. Двое других — мужчина и женщина — растянулись на полу со связанными за спиной руками.
   Двое мужчин, стоявшие рядом, говорили по-испански. С каждым словом вокруг них поднимался пар от мороза. У одного из них был только один глаз. Другая глазница была покрыта бледным слоем кожи.
   — Русские хотят их смерти, — сказал он.
   — Русские, Калака, могут подождать, — сказала вторая фигура. Он был намного моложе Калаки, но его глаза были холоднее ледяного воздуха. — Они все еще полезны для нас, — он посмотрел на своих пленников. Они представляли собой жалкое зрелище, почти неконтролируемо дрожащие. Кровоточащие раны на их лицах покрылись инеем на морозе, и все, что они могли делать, это держать глаза открытыми, будто их тела пытались отключиться, но они заставляли себя бодрствовать. Вертолет высадил их у кромки воды, и им пришлось пройти трудный путь, чтобы добраться сюда. Это было достаточно тяжело для двух здоровых мужчин. Для их заключенных это была пытка — только высокий уровень физической подготовки позволил им пройти этот путь.
   Молодой человек присел, чтобы посмотреть на них.
   — Думаете, — сказал он по-английски, — ваш чудо-юноша идет вас спасать?
   Заключенные смотрели на него, но, казалось, не могли ответить.
   Молодой человек внезапно набросился, резко ударив женщину по лицу.
   — Когда я говорю с тобой, — прошипел он, — ты отвечаешь.
   Остекленевшие глаза женщины закатились, из ноздри потекла свежая струйка крови.
   — Как… скажешь… милый, — прошептала она.
   — Если бы я был на его месте, — заявил молодой человек, — я бы оставил вас здесь гнить или замерзать.
   — Ты не можешь оказаться на его месте, милый, — прошептала женщина, морщась от каждого слова.
   Калака склонился.
   — Если я отрежу ей язык, — сказал он, — это положит конец ее остроумным замечаниям.
   Молодой человек покачал головой.
   — Нет, друг мой, — сказал он. — Ей понадобится ее язык. Им обоим. Пришло время отправить нашему драгоценному Агенту 21 еще одно видео. Может, на этот раз я позволю им поговорить с ним. Было бы обидно, если бы он потерял интерес, — он злобно ухмыльнулся пленникам. — Я хотел спросить вас, — сказал он. — После того, как мои русские друзья вытащат из Зака ​​все, что им нужно, и вернут его мне, чтобы я распорядился так, как я считаю нужным, что будут делать ваши люди? Наймут номер 22? Или вы не умеете так далеко считать?
   Он посмеялся над собственной шуткой, но всего несколько секунд. В холодном взгляде женщины было что-то, что он не нашел забавным. Он посмотрел на Калаку.
   — У тебя есть камера? — спросил он.
   — Конечно.
   — Начинай снимать. И дай мне свой нож.
   Лезвие, которое дал ему Калака, было длинным, узким и очень острым. Мерцающая полоска света отражалась от металла, делая его похожим на осколок льда. На худом, холодном лице молодого человека появилось жадное выражение, когда он поднял его, а Калака снимал его на портативную камеру GoPro. Сначала он подошел к пленнице, легонько провел лезвием по ее распухшей правой щеке в синяках, а затем аккуратно разрезал кожу. Ее глаза слегка расширились, но она не подала признаков того, что ей было больно. Молодой человек отдернул руку, обнажив ножевую рану, не шире пореза от бумаги, но длиной не менее десяти сантиметров. Кровь заструилась по бледной коже женщины, молодой человек подошел к заключенному-мужчине, щеку которого он разрезал точно так же.
   Он отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой. Оба лица выглядели достаточно отвратительно: в синяках, измученные и залитые кровью, новой и старой.
   — Давайте, — сказал юноша. — Передайте своему чудо-мальчику сообщение. Но не упустите шанс. Это может быть последний раз, когда вы разговариваете с ним.
   12
   ПОДНЯТЬ ЯКОРЯ
   21:00 Тихоокеанский часовой пояс
   — Хочешь наушники?
   Зак моргнул, глядя на сильно накрашенную стюардессу, которая протягивала комплект бортовых наушников в прозрачном пластиковом пакете.
   — Спасибо, — сказал он тихо. — Давайте.
   Их посадка в международном аэропорту Сиэтл-Такома с тряской, но не такой, как их взлет двумя часами позже. Самолет, который нес их на северо-запад, в город Анкоридж на Аляске, представлял собой старенький двухвинтовой самолет, легко раскачиваемый сильным ветром, свистящим по взлетно-посадочной полосе. Будто кто-то предупреждал их не ехать на север, но Зак выбросил эту мысль из головы. Им нужно было полагаться на логику, факты и мастерство. Не суеверие.
   Это был очень неровный полет. Когда свет начал гаснуть, Зак только успел увидеть, что местность внизу снова стала белой, прежде чем все закрыло густое серое клубящееся облако. И когда самолет спускался сквозь эту гряду облаков, мигающие огни на концах крыльев освещали толстые пласты тяжелого снега, который из-за завывающих ветров падал почти боком. Это был не живописный снег с рождественской открытки. Это было резко, жестоко и странно чуждо. Зак закрыл глаза, пытаясь игнорировать тот факт, что даже бортпроводники выглядели напуганными, пытаясь выкинуть из головы яростную тряску самолета. Он уже летал на легком самолете и даже участвовал в драматической аварийной посадке. Но от этого не стало легче.
   Шасси загремели, когда коснулись земли. Зак понял, что вспотел. Через иллюминаторы самолета он видел движущиеся в снегу автомобили вдоль взлетно-посадочной полосы, их неоновые огни сверкали в морозной ночи. Они выстроились в очередь, чтобы покинуть самолет, он увидел, что у Рикки и Малкольма лица были такими же белыми, как снег, дрейфующий снаружи. Очевидно, они были так же рады, как и он, вернуться на твердую землю.
   — Ты в порядке? — тихо спросил Зак Малкольма. Малкольм кивнул несколько неубедительно. — Кузены, помните, — выдохнул Зак. Он не был уверен, что Малкольм слушал.
   Когда они вышли из самолета на трапы, холодный воздух заставил Зака ​​охнуть, ударив его в грудь. Снег врезался ему в лицо. С верхней площадки трапа он осмотрел аэродром. Было много мигающих огней, но он не мог сказать, от какой машины они исходили, потому что видимость из-за снега была очень плохой. Каким-то образом это взволновало его еще больше, чем полет с тряской.
   Рикки подошел к нему сзади, пока они спускались по ступенькам. Он дрожал.
   — Что дальше? — спросил он.
   — Проходим паспортный контроль, потом узнаём о рейсах в Ном, а потом в Малый Диомид. И выходим в онлайн. Нам нужно посмотреть, есть ли еще что-нибудь от Круза.
   Успешно пройдя иммиграционный контроль в Сиэтле, они не так нервничали, проходя паспортный контроль в этом маленьком, более отдаленном аэропорту. Никаких трудностей не возникло. В иммиграционном зале Рикки заметил пару военнослужащих американской армии. Он увидел, что у каждого из них на рукаве был значок с изображением свирепого белого медведя, и решил, что это знак отличия аляскинского подразделения армии. Он держал голову опущенной и не попадался им на глаза.
   Было чуть больше 11 вечера, когда Зак, Рикки и Малкольм вышли в вестибюль аэропорта. В это время ночи было открыто очень мало магазинов в аэропорту. Только кафе и киоск с открытками и дешевыми сувенирами. На несколько долларов они купили горячий кофе и шоколадные батончики. Зак оставил Рикки и Малкольма есть, а сам подошел к единственной билетной кассе, которая была открыта.
   Управлял ею широкоплечий мужчина лет шестидесяти. На нем была бейсболка с вышитым на ней изображением бурого медведя, а его хмурый вид был таким же приветливым, как и погода снаружи. Он читал тонкую книжку в мягкой обложке и сначала сделал вид, что не видит Зака. Когда он, наконец, — и неохотно — опустил книгу, Зак одарил его, как он надеялся, обаятельной улыбкой.
   — Мне нужно знать о рейсах в Ном, — сказал он.
   Мужчина снова поднял книгу.
   — Ты не местный, — сказал он с ленивым американским акцентом.
   В глазах Зака ​​появился намек на сталь.
   — Вот почему я и спрашиваю, — сказал он.
   — Можешь забыть о полете на север, сынок. Из-за этих вьюг последние два дня отсюда не летали. В ближайшие два дня никого не будет. Наверное, дольше, — он облизнул палец и осторожно перевернул страницу своей книги.
   Зак прищурился, но видел, что смысла спорить не было. Он повернулся и пошел к кафе, где сидели Рикки и Малкольм. Рикки обеими руками сжимал горячую чашку с кофе. Малкольм достал свой ноутбук.
   — Слабая связь, — сказал он. — Но я в деле.
   — Ты скрыл свой IP-адрес? — спросил Зак.
   Малкольм посмотрел на него так, что было ясно, что он считал этот вопрос очень глупым. Он продолжал печатать, затем он помрачнел.
   — Есть еще одно видео, — тихо сказал он.
   Зак огляделся, чтобы убедиться, что за ними не наблюдают. Затем он сел рядом с Малкольмом.
   — Включай, — сказал он. — Тише, чтобы нас не услышали.
   Малкольм щелкнул трекпадом, они втроем наклонились к ноутбуку. Видео началось.
   Сначала камера дрожала. На кадрах, казалось, было видно ярко освещенное открытое пространство — может, склад или ангар — с металлическими стенами и бетонным полом. Когда камера стабилизировалась, она зафиксировала две фигуры, сидящие на земле со связанными за спиной руками. Зак мгновенно узнал Рафа и Габс. Они выглядели хуже, чем раньше. Их лица были сильнее покрыты синяками. Их глаза закатывались. Они дрожали.
   В кадр прошла еще одна фигура. Он стоял спиной к камере, но Зак сразу узнал худощавое телосложение и темные прямые волосы Круза. И он мельком увидел жестокий на вид нож, который он держал в руке. Застыв от ужаса, он смотрел, как Круз наклонился и полоснул щеку Габс, а затем Рафа. Хуже всего была не кровь, а их напряженные взгляды. Зак, хорошо знавший их, мог сказать, что им было больно, но они делали все необходимое, чтобы не показывать это.
   Он почувствовал руку на своем плече. Рикки.
   — Ты в порядке, приятель?
   Зак кивнул. Круз говорил:
   — Давайте. Передайте своему чудо-мальчику сообщение. И не упустите шанс. Это может быть последний раз, когда вы разговариваете с ним.
   Камера сфокусировалась на Рафе. Он с трудом поднял голову. И когда он заговорил, его слова были невнятными, будто он был пьян:
   — Помни первое, чему я научил тебя: твоя первая обязанность — остаться в живых.
   Он глубоко вздохнул. Даже через жестяные динамики ноутбука Заку показалось, что он слышит хрип в его легких. Он слабо кашлянул, затем снова заговорил:
   — Это означает, что ты должен оставаться на… на правой стороне дороги… — его голос оборвался. Зак стиснул зубы. Его ангел-хранитель говорил почти без смысла.
   Трясущаяся камера сосредоточилась на Габс. Вблизи она выглядела чудовищно: опухшая кожа в синяках, синие губы и кровь, струящаяся из свежего пореза на лице. Но ей удавалось смотреть прямо в камеру, и в уголках рта даже мелькнула странная улыбка. Зак сосредоточился на ее налитых кровью глазах, пытаясь увидеть, не моргает ли она ему еще одно сообщение. Конечно же, ее веки трепетали.
   — Улавливаешь? — спросил он Рикки.
   — НАЙДИ МО…
   Зак поднял руку, чтобы остановить его. Все еще моргая, Габс заговорила. Ее слова были такими же непонятными, как и слова Рафа:
   — Будь осторожен… с приспешниками, а, милый?
   Голос Круза. Жесткий. Злой:
   — Выключи камеру. Живо!
   Экран стал черным.
   Трое подростков сидели молча. Зак изо всех сил пытался сохранить ровное дыхание. Малкольм снова начал печатать.
   — Что это было за сообщение азбукой Морзе? — выдохнул Зак. Он слишком сильно сосредоточился на том, что Габс говорила вслух.
   — Думаю, она сказала: «Найди Мориарти». Но кто это? Какой-то знакомый?
   Зак покачал головой. Единственный Мориарти, о котором он когда-либо слышал, был в книге о Шерлоке Холмсе.
   — Что еще за приспешники? — спросил Рикки. — Еще секретные сообщения?
   — Я так не думаю, — сказал Зак.
   — Так что она имела в виду? Она говорит о нас? Обо мне и Малкольме? — в голосе Рикки прозвучало немного обиды.
   Зак покачал головой.
   — Они звучали как в бреду, вот и все. Они в плохом состоянии, — его голос дрогнул.
   — Она могла моргать и одновременно говорить, — отметил Рикки. — Я не думаю, что она была в таком бреду.
   — Ты прав, — сказал Зак. — Габс крепкая. И умная. Так что нам просто нужно выяснить, что она пыталась нам сказать, — он огляделся. — Но мы должны добраться туда сначала. А рейсов в Ном нет. Нам нужно найти другой путь, — он нахмурился. — Либо так, либо нам нужно найти кого-то по имени Мориарти.
   Рикки уставился на него.
   — Приятель, — сказал он. — Не хочу портить впечатление, но до Нома пятьсот миль, середина зимы, и дорог, ведущих в ту сторону, нет. Мы не успеем за пять недель, не говоря уже о пяти днях. Полет — наш единственный вариант.
   — Молчи, — внезапно сказал Малкольм.
   Зак и Рикки повернулись, чтобы посмотреть на него.
   — Что? — спросил Зак.
   — Я пользуюсь паспортной системой Великобритании. Они знают, что их взломали, — он очень быстро моргал. — Они идентифицировали три поддельных паспорта. Подробности были переданы Интерполу и иммиграционным службам двадцать восемь минут назад, — он поднял глаза от экрана. — Агентство знает, что мы здесь, — сказал он.
   Зак почувствовал, как его тело напряглось. Он немедленно начал сканировать вестибюль терминала. В это время ночи там было малолюдно — вокруг слонялась около сотни пассажиров и лишь горстка сотрудников аэропорта. Но даже пока он смотрел, на расстоянии пятидесяти метров, как раз у входа в аэропорт, он увидел трех полицейских в форме, все вооруженные, что-то срочно обсуждающие между собой и изучающие экраны смартфонов.
   — У нас три…
   — Я их вижу, — выдохнул Рикки. — Нам нужно выбираться отсюда. Малкольм, забери свой ноутбук.
   Но пока Рикки говорил, казалось, из ниоткуда появились еще четыре офицера. Они стояли у кассы и разговаривали с угрюмым мужчиной с книгой в мягкой обложке. Теперь он был намного оживленнее — когда ему показали экран смартфона, он энергично кивнул и начал осматривать вестибюль.
   — У нас есть около тридцати секунд, чтобы выбраться отсюда, — сказал Зак. — Шевелитесь.
   Продавец билетов все еще осматривался. Один из полицейских говорил по рации.
   — Двигайтесь! — прошипел Зак.
   Малкольм все еще закрывал ноутбук, но времени на это не было.
   — Оставь его, — прошипел Зак. Малкольм начал возражать, но Зак схватил его за руку, поднял на ноги и стал толкать к выходу, который находился в тридцати метрах с ярко-желтой вывеской над вращающейся дверью. Пока Рикки с рюкзаком на плече торопил их спутника в этом направлении, Зак схватил свой рюкзак и Малкольма и пошел за ними. Они не бежали — это привлекло бы внимание, — но шли очень быстро.
   Малкольм был проблемой. Всю дорогу к вращающимся дверям он практически спотыкался, и от падения его спасал только Рикки, поддерживавший его одной рукой. Когда они подошли к выходу, Зак оглянулся. Вооруженные офицеры не подошли ближе, но трое у входа в систему безопасности трусцой бежали к своим коллегам. Кассир продолжал осматривать зал.
   Они были в трех метрах от выхода, когда его глаза встретились с глазами Зака. Он схватил одного из офицеров за руку и энергично встряхнул его, указывая в их сторону. Зак проклинал себя за то, что позволил мужчине увидеть свое лицо, но сожалеть об этом времени не было. Секундой позже он услышал громкий голос, кричащий позади них:
   — СТОЙТЕ! СТОЯТЬ, ИЛИ МЫ СТРЕЛЯЕМ!
   — Они не будут стрелять в людном месте, — прошипел Зак, когда они дошли до вращающейся двери. Потребовались мучительные три секунды, чтобы выбраться из здания терминала. И снова Зак обнаружил, что воздух был ужасно ледяной. Он шумно вдохнул, осматривая сцену перед собой. Полоса с односторонним движением проходила вдоль здания терминала. Это явно была площадка для высадки — вдоль обочины стояла очередь из пятнадцати автомобилей. Территория была под навесом, но Зак видел, что шел снег, на автомобилях был слой снега. Их огни светились в ночи, а выхлопные газы клубились в морозном воздухе. Пассажиры вытаскивали багаж из открытых багажников, а в некоторых случаях деньги переходили из рук в руки таксистам.
   Зак посмотрел вверх. Он сразу же увидел три камеры видеонаблюдения, охватывающие местность. Затем он снова посмотрел на автомобили. Один из них, метрах в десяти, был темно-зеленым фургоном с хорошими крепкими зимними шинами. Очевидно, это было такси, потому что пассажиры отдавали деньги водителю.
   — Сюда, — прошипел он остальным и, схватив Малкольма за локоть, потянул его к транспортному средству. Водителем был потрепанный мужчина с худым морщинистым лицом и седеющими на висках волосами. Он поднял бровь, глядя на трех молодых людей, бегущих к нему. Заку не нравился его внешний вид — ни капельки — но их выбор был ограничен. Им нужно было скрыться из виду. — Вы можете отвезти нас в центр? — спросил он, затаив дыхание.
   — Конечно, малыш, — сказал водитель, открывая боковую дверь машины. — Запрыгивайте.
   Зак, Рикки и Малкольм ввалились в заднюю часть фургона, захлопнув боковую дверь. Зак почувствовал сильный запах табака и, возможно, алкоголя, водитель сел за руль и тронулся с места. Вовремя. Через тонированное окно машины Зак увидел, как из здания терминала выбежали трое вооруженных охранников.
   — Я думаю, это то, что называют близким побегом, — выдохнул Рикки.
   Зак не ответил. Он был слишком занят, вытирая пот со лба. Но он заметил, как таксист посмотрел на них в зеркало заднего вида. Пронзительно. Расчетливо. Дружелюбие исчезло. Зак просканировал переднюю часть машины в поисках признаков того, что это было официальное такси. Их не было.
   — Похоже, у кого-то проблемы, — протянул водитель. Он казался почти довольным этим.
   Пауза. Зак и Рикки переглянулись. Взгляд говорил: «Что, черт возьми, делать?»
   Рикки вдруг сунул руку в карман и вытащил все доллары, которые у него были. Он поднял их так, чтобы водитель мог их видеть.
   — Это ваше, — сказал он, — если вытащите нас отсюда, не наткнувшись на полицию.
   Водитель облизнул губы и схватил купюры.
   — Тебе повезло, малыш, — сказал он. — Оказывается, я неплохо умею избегать полиции.
   Зак почувствовал небольшой толчок двигателя, машина поехала от аэропорта.
   13
   ОБЫЧНЫЕ ДЕТИ
   Рикки был весь в поту, несмотря на холод. Когда машина отъехала от здания, его внимание было разделено между вооруженными охранниками и водителем. Он не знал, кого из них он боялся больше. Охранники только что пригрозили расстрелять их. Но у водителя было выражение лица, которое Рикки узнал по тому времени, когда он воровал на улицах Лондона: выражение человека, который готов на все ради денег. Это означало, что они не должны ему доверять.
   — Не гоните слишком быстро, — сказал Зак очень напряженным голосом. — Это будет слишком подозрительно.
   — Чем вы занимаетесь? — спросил водитель. — Украли пакет конфет из одного из магазинов?
   Рикки и Зак переглянулись.
   — Ага, — сказал Рикки. — Что-то в этом роде, — он повернулся к Малкольму, который выглядел необычно взволнованным и впивался ногтями в его ладонь. — Ты в порядке? — спросил он.
   — Мой ноутбук, — пробормотал Малкольм слегка диким голосом. — А если найдут? А если взломают? Что мне делать без него?
   У Рикки не было ответа. Они погрузились в неловкое молчание.
   Они ехали по объездной дороге. В машине воняло сигаретами — Рикки увидел на приборной панели пачку «Лаки страйк» и бледно-красную одноразовую зажигалку.
   — Ты видел камеры наблюдения? — прошептал он Заку. Зак кивнул. Они оба знали, что означали эти камеры: был лишь вопрос времени, когда Агентство увидит кадры, на которых они садятся в зеленый фургон, чей номер они также смогут разглядеть. Они не могли оставаться в этой машине долго.
   Снег был очень тяжелый — клубящаяся, крутящаяся метель. Рикки почти ничего не видел в окно.
   — Снег может быть и к лучшему, — сказал голос в голове Рикки. — Если будет сложнее различить отдельные автомобили, у нас будет больше шансов проскользнуть мимо полицейских патрулей.
   — Может быть. Но что-то мне подсказывает, что полицейские патрули — не единственная наша проблема.
   Он снова посмотрел в переднюю часть машины. Глаза водителя регулярно метались между дорогой впереди и зеркалом заднего вида.
   — Он что-то замышляет.
   — Расскажи мне об этом.
   Водитель вылетел на магистраль. Прищурившись сквозь клубящийся снег, Рикки увидел над головой яркую вывеску. Он мог только разобрать слово «Центр города». Рикки изучил туристическую карту Анкориджа в самолете, так что он знал, что это означает, они направлялись на север. Пока он это читал, водитель указал налево. Он съехал с магистрали и поехал по другой объездной дороге.
   — Куда мы едем? — спросил Рикки.
   — Короткий путь, — сказал водитель. — Машин меньше. Тут полиции не будет.
   — Он продолжал смотреть перед собой, когда говорил с тобой. Он пытался избежать зрительного контакта. Он лжет.
   — Не теряй направления. Мы сейчас едем на восток…
   Они продолжали движение в течение пяти минут. Здесь было мало машин. Вдоль дороги росли высокие, усыпанные снегом ели, а вдоль обочин навалило еще больше снега. Сама дорога была чистой — может, была обработана солью, — но вне дорог условия были экстремальными.
   Внезапно сердце Рикки почти остановилось. Он увидел мигающий синий неон в зеркале заднего вида. Расстояние было трудно разобрать, но, может, метров 100.
   Почти сразу же водитель повернул налево. Они свернули на меньшую дорогу, которая сразу же унесла их налево, подальше от большой дороги.
   — Ребята, полиция не будет преследовать нас здесь, — сказал водитель.
   Как-то это не утешало. Рикки видел, как Зак разглядывал двери и замки и оценивал Малкольма, будто пытаясь установить, способен ли он внезапно сбежать. Не в первый раз Рикки задумался, не совершили ли они огромную ошибку, взяв с собой странного друга Зака.
   — Куда мы едем, приятель? — спросил Зак. Его голос был настороженным.
   — Как я и говорил, короткий путь.
   Снег падал еще сильнее. Следующие пять минут дорога петляла. Было почти невозможно определить направление, но когда дорога, наконец, немного выровнялась, Рикки решил, что они все еще движутся на восток. Здесь было больше льда, но зимние шины машины справлялись со своей задачей.
   Рикки было очевидно, что с каждой милей они уезжали все дальше от цивилизации.
   — Останови машину, — внезапно сказал Зак.
   На губах водителя мелькнула улыбка.
   — Ну, знаете, — сказал он, — я мог бы сделать это, — он не остановился сразу, а проехал еще двадцать метров, прежде чем съехать на обочину и заглушить двигатель.
   Наступила глубокая, глухая тишина. Водитель смотрел вперед. Рикки слышал напряженное, неглубокое дыхание товарищей.
   — Мы платим вам, — сказал Рикки. — Теперь вы должны выполнить свою часть сделки.
   Снова та улыбка. В ней не было юмора.
   — Дело вот в чем, — водитель все еще смотрел в окно на метель снаружи. — Три дела, если точнее. Во-первых: я почти уверен, что там, откуда это взялось, намного больше денег. Во-вторых, в такую ​​бурю, в дебрях без моей помощи вам не пробраться. И в-третьих: я не знаю, почему вы скрываетесь от полиции, но я предполагаю, что вы не хотите придавать большого значения тому, что кто-то вроде меня помогает себе разбогатеть. Я прав или прав?
   — Может, мы сможем одолеть его. Взять под свой контроль транспортное средство, использовать его, чтобы вернуться на главную дорогу.
   Рикки показалось, что у Зака были ​​те же мысли. Малкольм, напротив, побледнел еще больше, чем обычно, и откинулся на спинку сиденья.
   — О, — сказал водитель. — Я забыл еще кое-что, — он обернулся, чтобы оглянуться. — В этой части мира почти все носят оружие.
   Он поднял правую руку. Кожу Рикки покалывало, он увидел, что водитель крепко держал серый пистолет.
   — Я легко могу справиться с тремя обычными детьми. И знайте, что если я закопаю вас в снег, до следующей весны вас никто не найдет. Так что давайте не будем делать это длиннее или уродливее, чем нужно, — водитель направил пистолет с Рикки на Зака ​​- он явно определил их двоих как самую большую угрозу. — Соберите вещи, выйдите из машины и держите руки там, где я могу их видеть. Попробуете убежать, и я схвачу вас, как гризли.
   — Послушай, приятель, — сказал Зак, — у тебя неправильное представление. Мы не хотим неприятностей. Мы здесь только для того, чтобы навестить наших бабушек и дедушек…
   — Выходите из машины!
   Напряженная тишина.
   — Делайте это, — сказал Зак.
   Рикки толкнул дверь. Они выбрались втроем. Рикки мгновенно почувствовал, что тонет в снегу сантиметров на тридцать.
   — Подойдите к передней части автомобиля. И руки, где их видно! — рявкнул водитель. Рикки, Зак и Малкольм подняли руки над головами, обогнув машину: Малкольм стоял метрах в трех от двигателя, затем Зак, потом Рикки. Снег жалил их лица, и через несколько секунд Рикки почувствовал, как резко упала температура его тела. Он наблюдал, как фигура водителя обогнула переднюю часть грузовика, а затем приблизилась к ним, его оружие было направлено им в грудь. Он остановился всего в полуметре от Зака. — Хорошо, дети, — сказал он. — Открывайте рюкзаки. Давайте посмотрим, что у вас есть.
   Они не шевелились.
   — Я сказал: открывайте сумки!
   — Конечно, — тихо сказал Зак. — Но до этого я должен сказать вам три вещи.
   Водитель выглядел почти удивленным, снег начал оседать на его одежду.
   — О, да? — сказал он. — Быстрее, сынок. Мне становится холодно.
   — Зак отвлекает его. Он заставляет его ослабить бдительность. Ты понимаешь это, верно?
   — Верно.
   — Во-первых: нам нечего тебе дать.
   — Мы посмотрим на это, малыш, как только ты опустошишь свой рюкзак.
   — Во-вторых, у меня такое чувство, что ты хочешь разговаривать с полицией не больше нас.
   Водитель ухмыльнулся.
   — А третье?
   — О, да, — сказал Зак. — Третье. Это самое главное, — он слегка наклонился вперед, и водитель повторил его действия. — В-третьих, мы не обычные дети…
   — Сейчас!
   Рикки не нужно было говорить. Его правая рука вытянулась, когда на лице водителя отразилось недоумение, и он ударил по запястью руки с пистолетом. Через долю секунды Зак схватил пистолет, направил его через левое плечо и ударил пяткой в живот водителя.
   Водитель согнулся пополам, отплевываясь и ругаясь. Он все еще держал в руках пистолет, но поскольку Зак держал его за руку, он не мог управлять ею. Раздался внезапный треск, когда выстрелил пистолет — он был на удивление громким и вызвал такой удар по телу Рикки, что на мгновение он подумал, что его ранили, — но затем раздался звук разбитого стекла. Снаряд попал в лобовое стекло, и стекло взорвалось внутрь.
   Зак и водитель боролись, их ноги скользили по обледенелой дороге. Когда они соскользнули к середине дороги, пистолет вырвался во второй раз. Снаряд врезался в бок машины, и бензин начал вытекать. Рикки прыгнул вперед, чтобы помочь Заку. Он обхватил рукой шею водителя и сильно сжал, а Зак выдернул оружие из его кулака, а затем нанес мощный удар ногой по лодыжкам мужчины. Обезоруженный, он рухнул на землю.
   Зак держал пистолет двумя руками. Он целился в водителя, и его глаза были свирепыми. Рикки затаил дыхание. Он поймал себя на том, что вспоминал слова Зака: я знаю, как убивать, но никогда этого не делал… У большинства людей есть обряд посвящения… Может, это наш…
   Конечно, Зак не собирался хладнокровно стрелять в этого парня.
   Снег летал вокруг них. Водитель в ужасе посмотрел на Зака.
   Зак опустил пистолет. Даже не взглянув на него, он вынул магазин и швырнул оставшиеся патроны вдаль, где они утонут в снегу. Водитель вскочил на ноги. Бросив быстрый взгляд на свою машину, которая явно была неуправляемой, он пополз по дороге. Он исчез во мраке в том направлении, откуда они прибыли.
   Тишина. Малкольм дрожал на обочине дороги. Зак обошел машину, оценивая повреждения, огонь все еще горел в его глазах. Рикки стоял неподвижно, его сердце колотилось, и он вглядывался в темноту.
   — Что будем делать? — напряженно спросил он.
   Зак присоединился к нему.
   — Мы не можем оставаться здесь, — сказал он. — Этот водитель не оставит свою машину, чтобы ее засыпало снегом. Он приведет кого-нибудь как можно быстрее, чтобы забрать ее. Может, даже полицию. Нам нужно уйти отсюда.
   — Мы не можем пользоваться дорогой, — сказал Рикки. — Нас ищут. Это значит идти нужно по пересеченной местности.
   Зак на мгновение нахмурился и посмотрел вверх. Рикки понял, что пытается увидеть звезды, чтобы сориентироваться. Но ничего не было видно, кроме кружащихся снежинок. Путь по пересеченной местности не был привлекательным вариантом. Тем более что теперь до крайнего срока оставалось всего сорок семь часов.
   — Думаю, эта дорога идет с востока на запад, — сказал Рикки. — Нам нужно вернуться в город. Это единственное место, где у нас есть возможность добраться до Берингова пролива. Анкоридж находится на северо-западе. Там, — он указал, как ему показалось, на северо-запад. Пейзаж ничем не отличался от любого другого направления.
   — Согласен, — сказал Зак. Он вгляделся в ледяную тьму, затем одарил Малкольма, все еще дрожащего на обочине дороги, слегка обеспокоенным взглядом. — Путь будет медленным, а в снегу опасно. Нам нужно быть готовыми, — он посмотрел на машину, потом снова на Рикки. — Помоги мне, — сказал он.
   * * *
   Круз Мартинез стоял над своими пленниками. Они лежали на полу без сознания, их руки все еще были связаны за спиной, а лодыжки — между собой. Их дыхание образовывало облака пара, но было неглубоким, и облачка были маленькими. Раны, нанесенные Крузом на их лицах, перестали кровоточить, но теперь они были белыми и опухшими. Во всяком случае, они выглядели жутко.
   Круз держал пистолет. Он подошел к заключенным и поместил пистолет менее чем в метре от головы женщины стволом в пол. Он выстрелил. Звук оружия был оглушительно громким. Пуля, выпущенная из пистолета, пробила трещину в бетонном полу ангара. У узников тотчас открылись глаза, а тела их содрогнулись, как будто их самих расстреляли. Это был жестокий способ разбудить их. На их лицах можно было увидеть напряжение и ужас. Но именно это и хотел вызвать Круз.
   — Я подумал, что вы хотели бы знать, — сказал Круз, — что Агент 21 приземлился в Анкоридже.
   Глаза женщины сузились.
   — Откуда… ты знаешь? — спросила она. Ей было трудно говорить с кровоточащей губой.
   — У нас есть контакты. Полиция Аляски преследует его, но, похоже, потеряла. Вы хорошо его научили. Убегать — явно его специальность.
   Женщина посмотрела ему в глаза.
   — Тебе следует… отпустить нас, — сказала она. — Так будет лучше… для тебя.
   Круз улыбнулся.
   — Я очень тронут тем, что ты так беспокоишься о моем благополучии. Нет, я не отпущу вас. Я с нетерпением жду возможности увидеть, в каком он состоянии, если он доживет до этого момента. Пустошь Аляски в это время года может быть смертельно опасной, — он присел на корточки и оказался на одном уровне с заключенными. — Чуть не забыл, — сказал он. — Наши источники говорят мне, что он путешествует не один. Я очень ясно дал ему понять, что с вами случится, если он не выполнит мои инструкции.
   Ствол пистолета был еще теплым. Он приложил его к скуле женщины. Она резко вдохнула, но не сводила с него свирепого взгляда, пока его указательный палец гладил спусковой крючок.
   Время остановилось.
   Затем Круз начал очень тихо смеяться.
   — У него есть два маленьких помощника, — прошептал он. — Дети. Я не думаю, что нам нужно беспокоиться о них, не так ли? Трое малышей на День Трех Королей, — он глухо рассмеялся.
   Женщина ничего не сказала. Но на ее лице было странное выражение. Почти как триумф. Круз Мартинез этого не заметил. Он опустил пистолет, встал и, продолжая тихо смеяться, вышел из ледяного ангара, который он превратил в тюрьму.
   14
   ПОДЖИГАТЕЛЬ
   01:00
   Холод был резким и глубоким. Они стояли неподвижно всего пару минут, а жар битвы уже вытекал из тела Зака. На смену ему пришел глубокий и зловещий холод. Прежде чем делать что-либо еще, им нужно было надеть зимнее снаряжение, которое они купили в Хитроу.
   Когда они сняли обычную одежду, Зак почувствовал, как температура его тела упала еще больше. Все трое надели снаряжение.
   — Убедитесь, что вы надели базовый слой, — сказал Зак остальным. — Он впитает пот и предотвратит замерзание жидкости на коже, — он заметил, что худое тело Малкольма трясется даже сильнее, чем его и Рикки, и ему пришлось помочь ему поднять на голову капюшон. — Ты в порядке, приятель? — тихо спросил он. Малкольм не ответил.
   — Что мы делаем со своей старой одеждой? — спросил Рикки.
   — Бросим ее. Нам понадобится место в наших рюкзаках.
   Как только они полностью оделись, Зак и Рикки приступили к работе с машиной. Здесь были драгоценные ресурсы. Стоило потерять немного времени, чтобы собрать их.
   В бардачке они нашли металлическую флягу с водой, мощный фонарь и острый охотничий нож.
   — Может быть, нам следует наполнить флягу тем топливом, которое мы еще можем достать из бака, — сказал Рикки. — Мы могли бы использовать его, чтобы развести костер и согреться.
   Зак покачал головой.
   — Нам понадобится вода, — сказал он.
   — Дружище, — возразил Рикки. — Вокруг снег. Разве мы не можем просто съесть это? Получать жидкости таким образом?
   — Ни в коем случае, — ангелы-хранители хорошо подготовили Зака ​​к выживанию в холодную погоду. — Это может повредить рот и губы и еще больше лишить воды. К тому же, если ты уже замерз, поедание снега только усилит холод. Лучше сначала растопить его, — его лоб сморщился. — Но ты прав, может, в какой-то момент нам понадобится разжечь костер, — он полоснул охотничьим ножом по водительскому сиденью и начал вытаскивать губчатую начинку. — Замочи это в бензине, а потом попытайся найти пакет, чтобы запечатать это. Это будет хороший материал для разжигания огня. Но убедись, что ты смыл бензин с кожи. У него более низкая температура плавления, чем у воды, поэтому он может навредить тебе, если замерзнет.
   Пока Рикки делал, как ему сказали, Зак разрезал одну из шин и начал отрывать полоски резины, которые, как он знал, сгорали быстро и легко. Он положил эти полоски в свой рюкзак. Малкольм смотрел, дрожа, слой снега оседал на его одежду.
   — Согреваешься, приятель? — тихо спросил его Зак.
   — Нет, — сказал Малкольм. — И я не такой сильный, как ты. Я не думаю, что у меня там получится, — он неопределенно указал в заснеженную тьму.
   — С тобой все будет в порядке, как только ты начнешь двигаться, — Зак попытался подбодрить Малкольма. Продолжая обыск машины, он нашел руководство и спрятал его вместе с резиновыми полосками — бумага также пригодилась бы для разжигания огня, а здесь, по его расчетам, им понадобится вся возможная помощь. Открыв капот, он подумал о том, чтобы снять аккумулятор и взять его, чтобы создать искры, но решил, что это будет слишком тяжело. Он сунул в карман зажигалку водителя, решил разорвать старую тряпку, которую нашел в кузове машины, и окунуть ее в масляный резервуар. Полоски вышли толстыми, жирными и вонючими, и он нашел в рюкзаке пустой карман и аккуратно спрятал их.
   Он обратил внимание на боковое зеркало машины. Оно было твердым и тяжелым, и его было бы трудно снять. Но Зак решил, что оно того стоило: зеркало можно было использовать для подачи сигналов, если нужно было привлечь чье-то внимание. Он использовал всю силу, чтобы вырвать зеркало из кузова автомобиля, а затем перерезал кабели, которые его крепили, с помощью украденного охотничьего ножа.
   К тому времени, как Зак снял зеркало, Рикки нашел в задней части автомобиля старый полиэтиленовый пакет и набил его пропитанным бензином наполнителем для сидений. Малкольм все еще слонялся у машины, выглядя беспомощным. Зак снова почувствовал укол сомнения в разумности того, что взял его с собой, но затем напомнил себе, что без Малкольма их бы поймали в аэропорту Анкориджа или задержали бы в Великобритании.
   — Малкольм, — сказал он, решив, что ему нужна работа, чтобы оставаться активным. — Спереди и сзади есть резиновые коврики для ног. Почему бы тебе не свернуть их и не положить в рюкзак?
   — Зачем? — спросил Малкольм.
   — Они подойдут как коврики для сна, если нам придется разбить лагерь, — объяснил Зак. — Лучше, чем лежать на снегу. Обрати внимание на разбитое стекло спереди. Там легко порезаться, — сказав это, он взялся за один из больших осколков. У него был ужасно острый край, и он мог бы стать инструментом или оружием, если того потребует ситуация.
   — Смотрите, что я нашел! — крикнул Рикки с задней части машины. Он казался очень довольным собой. Подходя к Заку и Малкольму, он нес в одной руке аккуратно сложенное серебряное термоодеяло. В другой был саперный инструмент — что-то вроде легкой лопаты в сложенном виде. Выяснилось, что у водителя был хороший запас на случай чрезвычайных ситуаций, чтобы выкопать его из снежной метели.
   Им потребовалось десять минут, чтобы разобрать машину. Теперь Зак созвал их всех вместе. Они сбились в кучу, поглощая часть остаточного тепла от двигателя автомобиля, пока могли. Зак посмотрел на небо, снег падал еще яростнее, чем раньше.
   — Снегопад немного заметет наши следы, но не полностью. Любой, кто последует за нами, будет лучше подготовлен к погоде, и их будет больше. Так что мы должны двигаться быстро и с умом. Понятно?
   Они кивнули, лица были бледными.
   — Если повезет, через пару часов мы найдем обратный путь в Анкоридж. Но если мы этого не сделаем, нашими злейшими врагами станут ветер и вода. Наша зимняя экипировка должна помочь с этим, но мы должны надеть капюшоны и затянуть все завязки. Не снимайте перчатки и следите за онемением любой части тела — это могут быть первые признаки обморожения. Если кого-то из нас начинает клонить в сон, нужно об этом сказать — это первый признак переохлаждения. Не пытайтесь быть смелыми в этом — это помешает нам гораздо больше, если мы не разберемся с этим немедленно. Будьте очень осторожны, когда шагаете. Если тут есть ручей, наверху может быть тонкий слой льда со снегом. Поверьте, вы не захотите промокнуть в такую ​​холодную погоду. При такой температуре воздух из легких выбьет, вы свернетесь в комочек, а мышцы сведет судорогой…
   — А потом? — с тревогой спросил Малкольм.
   Зак шмыгнул носом.
   — Разберемся, если дойдем до этого. И, если повезет, мы будем в Анкоридже через пару часов, — он посмотрел вдаль. — Идем в таком порядке: Рикки, потом Малкольм, потом я. Вперед.
   С рюкзаками и капюшонами, плотно натянутыми на головы, они побрели через дорогу. Под ногами был лед, но у края дороги Зак почувствовал, как его ноги увязли в шестидесяти сантиметрах рыхлого снега. Малкольм был на три метра впереди него, Рикки на три метра впереди Малкольма. Взгляд Зака ​​привлекли следы, которые его товарищи оставляли на снегу. Они были глубокими и заметными. Несмотря на то, что шел сильный снег, потребовалось несколько часов, чтобы скрыть их. Следовать за ними было бы проще всего. С тревогой он оглянулся. Они шли всего сорок пять секунд, а машина уже потерялась среди клубящегося снега и темноты.
   Зак остановился. Внезапно его охватила паника. Это была глупость. У них не было средств для правильной навигации — ни компаса, ни звезд, ни видимых ориентиров. Они слепо шли во враждебную среду, с которой никто из них не имел опыта. Возможно, им все-таки будет безопаснее держаться дорог…
   Эти мысли роились в его голове примерно две минуты, прежде чем он тихо прошипел Рикки:
   — Стой!
   Рикки остановился, но Малкольм продолжил идти — он явно не слышал Зака, который подошел к нему и схватил за плечо.
   — Что случилось? — спросил Рикки. Он звучал очень напряженно.
   Зак оглянулся, наблюдая, как их четкие следы исчезают там, где они пришли. Он уже собирался предложить им вернуться назад, когда в ночном воздухе раздался шум. Он был далеким, но сомнений в том, что это был автомобильный двигатель, не было.
   Зак быстро повернулся к Рикки, который, казалось, понял его невысказанное беспокойство.
   — Если мы заблудимся, — сказал Рикки, — у нас будет несколько часов, чтобы вернуться по нашим следам, прежде чем их закроет снег. Я говорю, что мы продолжаем идти, пока никто не успел нас догнать.
   — Согласен, — сказал Зак. — Давайте ускорим темп. Продолжаем.
   Путь был долгим и трудным. По мере того как они продолжали двигаться по заснеженному ландшафту, ветер над ними завывал, и они чувствовали, как он окружал их тела вместе со снегом. Это был невидимый ледяной кнут. Снег кружился, мешал следить за ходом времени. Это было почти как ходьба по беговой дорожке — постоянное движение, но ничего не менялось.
   Температура начала снижаться. Пронзительный свист ветра усилился. Зак понял, что находится в трансе, не зная точно, сколько времени прошло. Час? Больше? Он заставил себя вырваться из этого.
   Вовремя.
   Малкольм был всего в паре метров впереди, когда споткнулся. Он упал по колено в снег. Зак крикнул Рикки, чтобы тот остановился, и поспешил на помощь своему другу. Малкольма сильно трясло, и в его взгляде было что-то тревожное. Он смотрел куда-то вдаль, как будто не знал, где он и что происходит.
   — Поднимайся, приятель, — сказал Зак. Малкольм кивнул и позволил Заку поднять себя. — Сколько пальцев? — спросил Зак, показывая три.
   Малкольм прищурился.
   — Три, — прошептал он.
   Рикки схватил Зака ​​за руку.
   — Мы уже должны быть где-то, — сказал он. — Окраина Анкориджа или где-то еще. Но мы уже час не видели ни дороги, ни зданий, — он нахмурился, и Зак увидел, что снег осел у него на бровях. — Думаю, мы заблудились, — он кивнул в сторону Малкольма. — И ему нужно согреться, — сказал он. — И нам тоже.
   Зак считал, что Рикки был прав. Ситуация была плохой. Зак оглянулся на тропу следов. Они могли вернуться к дороге. Но что, если кто-то был у них на хвосте? Они столкнуться с ними. Если они сейчас разведут костер, чтобы согреться, их поймают…
   — Нам нужно пройти петлю, — сказал он.
   Рикки выглядел сбитым с толку.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Мы не можем стоять на месте, не зная, преследуют ли нас. Если мы вернемся, то увидим следы тех, кто следует за нами, а затем уйдем в другом направлении. Если следов нет, мы можем найти место подальше от ветра и немного передохнуть.
   Рикки кивнул.
   — Так и сделаем, — сказал он.
   Они свернули вправо и начали брести по большой петле диаметром в несколько сотен метров. Зак мог видеть, как колени Малкольма дрожали, пока они шли. Он знал, что лишь вопрос времени, прежде чем он снова рухнет. Прошло десять минут. Видимость: пять метров. Их темп замедлился из-за Малкольма. Чем медленнее они шли, тем холоднее становилось. Зак услышал странный вой, но сказал себе, что это лишь ветер. В любую минуту они доберутся до тропы и смогут передохнуть, может, даже разжечь костер…
   Рикки остановился и поднял руку, показывая, что остальные должны сделать то же самое. Он смотрел на снег, и Зак понял, что что-то не так. Он поспешил мимо Малкольма, чтобы присоединиться к другому своему спутнику.
   Он сразу увидел, что обеспокоило Рикки.
   Следы, которые они оставили, были слегка прикрыты снегом, но все равно были различимы. Но рядом с ними была еще одна группа следов. Они были крупнее, шире — и явно не человеческие.
   — Что это? — выдохнул Рикки. — Что преследует нас?
   Зак прошел к свежим следам и наклонился, чтобы изучить их. Каждый отпечаток был чуть более тридцати сантиметров в длину и вдвое меньше в ширину. Было пять пальцев, каждый с отчетливым следом когтя.
   Он встал, его челюсти сжались, а сердце сильно билось.
   — Медведь, — сказал он.
   15
   ЗАМЕРЗШИЙ
   Рикки замер. Это не было связано с холодом.
   — Я думал, что в это время года медведи впадают в спячку, — тихо сказал он. Его зубы стучали, пока он говорил.
   Зак покачал головой.
   — Они просыпаются, если очень голодны или знают, что поблизости есть легкая еда.
   Внезапно порыв ветра сдул с земли снег. С ветром прилетел еще звук. Далеко, и все же как-то очень близко. Низкий, душераздирающий рев.
   — Что это было? — рявкнул голос в голове Рикки.
   — Тебе действительно нужно спрашивать?
   Рикки увидел, что Зак развернулся. Он, очевидно, тоже это слышал и пытался понять, откуда доносился шум.
   — Варианты? — напряженно спросил Рикки. Он посмотрел на Малкольма, который, похоже, не заметил рева. Он обнимал себя, и его зубы стучали. Тот факт, что поблизости находился медведь, похоже, его не беспокоил. Но Рикки быстро понял, что с Малкольмом никогда не знаешь, что у него на уме.
   Зак указал на их следы. Их пути образовали букву Т в том месте, где текущий след пересекался с первоначальным под прямым углом.
   — Если мы вернемся по своим следам, — быстро сказал он, — мы удвоим наш след. Зверь последует за нами. Я говорю, что мы идем прямо. Если он достигнет этого перекрестка, вероятность того, что он пойдет по нашему следу, составляет один к трем.
   Рикки уже собирался согласиться, когда ветер донес до них еще один рев. Все еще было невозможно сказать, откуда он исходил, но на этот раз он звучал ближе.
   — Бежим! — прошипел он.
   Это было ясно всем. Рикки и Зак схватили Малкольма за руки и потащили его за собой. Они могли двигаться немного быстрее, чем раньше, но Рикки понял по тому, как Малкольм вяло спотыкался, и по тому, каким тяжелым было его тело, что он быстро утомлялся. Он слышал, как Зак сказал:
   — Ты можешь это сделать, приятель, — но он не был так уверен, что Малкольм сможет.
   Вдруг Рикки стал сомневаться, что сможет продолжать дальше. Странная усталость внезапно охватила его. Это не имело смысла. Половина его мозга была в панике — такого рода панику он испытывал только во сне, когда знал, что его преследуют, но не мог двигать ногами достаточно быстро, чтобы бежать. Другая половина будто заснула. Его конечности были тяжелыми и непослушными. Ему ничего не хотелось, кроме как свернуться клубочком на снегу и закрыть глаза…
   Где-то в активном уголке своего мозга он вспомнил, что сказал Зак перед тем, как они вышли из машины. Если кого-то из нас начнет клонить в сон, нужно сказать об этом — это первый признак переохлаждения…
   — Спать… — пробормотал Рикки, пока они мчались по снегу. — Хочется… спать…
   Они остановились. Рикки почувствовал, как его колени подогнулись, как и у Малкольма. Он смутно осознавал, что Зак обошел его и встал перед ним. Он почувствовал, как Зак откинул капюшон, открывая голову Рикки непогоде. Потом…
   Хрясь!
   Зак сильно ударил его по лицу. Рикки набрал полную грудь холодного воздуха, когда в его щеке вспыхнуло острое жжение. Усталость сразу прошла. Он увидел, как Зак смотрит на него, склонив голову, словно оценивая его. Его напарник снова поднял руку, чтобы ударить его во второй раз, но когда он замахнулся, Рикки поймал Зака ​​за запястье.
   — Я в порядке, — сказал он, переводя дыхание. — Серьезно… Я в порядке… Сонливость прошла.
   Рикки наблюдал, как Зак подошел к Малкольму и, казалось, тоже готовился дать ему пощечину, но потом передумал.
   — Мы ускоримся, — сказал Зак. — Это согреет вас.
   Они наполовину бежали, наполовину шли, едва осмеливаясь оглянуться, скользя по снегу. Рикки вспотел под одеждой, и его начала сильно мучить жажда. Но они не могли остановиться. Всякий раз, когда Рикки оглядывался, он не видел ничего, кроме снега и темноты. Однако каждые несколько минут сквозь воющий ветер он слышал один и тот же рев. Иногда ближе. Иногда далеко. Но каждый раз, когда он это слышал, рев вселял в его сердце леденящий страх, гораздо более холодный, чем что-либо, что могла вызвать в нем аляскинская зима.
   — Что бы это ни было, оно звучит голодно.
   Одной этой мысли было достаточно, чтобы заставить Рикки ускориться.
   Прошло десять страшных минут. Пятнадцать. Постепенно впереди Рикки начал различать что-то другое в клубящейся массе черноты, к которой привыкли его глаза. Высокие силуэты, скрывающиеся высоко вдалеке, может, в пятидесяти метрах, может, в ста.
   — Деревья, — коротко подтвердил Зак.
   Они перестали двигаться.
   — Мы движемся в сторону леса? — спросил Рикки. — Там можно будет защититься, но разве не там медведи не зимуют?
   Зак кивнул.
   — Давайте повернем в другую сторону, — сказал он.
   Они изменили направление на сорок пять градусов. Малкольм, казалось, немного восстановил силы. После нескольких шагов он высвободился из их хватки и поспешил по снегу без посторонней помощи. Это было облегчением. В панике Рикки не осознавал, как это его утомляло. Теперь, когда они бежали по отдельности, их скорость увеличилась. Рикки снова взял на себя инициативу, а Зак охранял тыл, чтобы Малкольм не отставал. Они двигались на удивление быстро. Страх был хорошим ускорителем.
   В течение трех минут они не слышали рева. Но через каждые десять шагов Рикки ловил себя на том, что оглядывается, пытаясь заметить какое-то движение, которое, как ему казалось, он видел краем глаза. Но когда он попытался различить его, не было ничего, кроме падающего снега.
   Ветер стих, и на мгновение из-за облаков показалась луна. Она озарила снежный пейзаж вокруг, который был гораздо более волнистым, чем думал Рикки. Он оглянулся, еще раз пытаясь увидеть то, что было на грани его чувств. Но там не было ничего, кроме верхушек деревьев.
   — Тебе это кажется. Там ничего нет…
   Луна пропала, погрузив их во тьму.
   — СТОП! — закричал Зак.
   Рикки застыл. Но он опоздал на долю секунды. Под правой ногой раздался треск и хруст. Он почувствовал, как его нога погружается в холодную воду. Он услышал, как Зак кричит: «Рикки!» Но как только он услышал это слово, он полностью потерял равновесие, повалился вперед и упал. На этот раз треск был намного громче. Рикки знал, что происходило. Он ступил на тонкий лед скрытой реки, пересекающей их путь. Он внезапно оказался под водой.
   Рикки никогда не знал такого холода. Он был полностью затоплен. Вода казалась в десять раз холоднее снежного воздуха, а разница температур выбила воздух из его легких, будто кто-то сильно ударил его в живот. Он чувствовал, как тело сворачивается в клубок, и ему пришлось бороться с желанием набрать полную грудь воздуха, зная, что он вдохнет только ледяную воду. Через несколько секунд его тело полностью онемело. Он больше не чувствовал холода, но и не чувствовал ничего иного. Он просто плыл подо льдом, и усталость, которую он чувствовал до того, как Зак ударил его, вернулась десятикратно.
   — Твое тело отключается.
   — Мне все равно.
   — Двигайся! Сделай что-нибудь!
   — Неважно. Это конец…
   Разговор в его голове внезапно прервался. Он почувствовал сильные руки на своих плечах. Его тянули к поверхности воды, а затем оттащили от проруби во льду.
   Голос Зака. Спокойный, но настойчивый:
   — Слушай внимательно. Я прокачу тебя по снегу. Он будет действовать как губка и впитает часть воды. Не борись с этим.
   У Рикки не было сил ни с чем бороться. Холод вернулся, и казалось, что его кости превратились в лед. Он слышал тяжелое дыхание Зака, когда он заставил Рикки выйти из позы эмбриона, а затем начал катать его по рыхлому снегу. Его конечности начали сильно болеть, тряслись сильнее, чем когда-либо.
   — Это хороший знак. Твое тело пытается согреться…
   Но надолго ли? У Рикки не было сил. Он даже не знал, мог ли встать…
   Зак поднимал его. Лицо его было свирепым, глаза блестели.
   — Рикки, ты меня слышишь? — его голос звучал невнятно и немного издалека. Зрение Рикки было то четким, то размытым. Он кивнул.
   — Мы должны доставить тебя в тот лес. Нам нужен огонь, чтобы высушить и согреть тебя. Ты можешь идти?
   Рикки попытался заговорить. Он хотел сказать «медведь», но звук, исходивший из его рта, был невнятным. Однако Зак, похоже, знал, что пытался сказать.
   — Не беспокойся об этом сейчас. Это важнее, — и сквозь туман Рикки уловил настойчивость в голосе спутника. Он знал, что это значит. Это была жизнь и смерть.
   Зак обнял Рикки за шею и поддерживал его, пока они шли по снегу. Из-за бесконтрольно дрожащих конечностей Рикки было невероятно трудно идти, и он чувствовал, как его ноги волочатся. Рикки сначала не понял, где находился Малкольм, но постепенно начал осознавать, что он идет за его плечом. Он надеялся, что Зак тоже следил за ним…
   Прошли минуты. Или, может, часы. Рикки был в полубессознательном состоянии. Он потерял сознание на секунды. Когда он снова пришел в себя, Зак практически волочил мертвый вес его едва стоящего тела по снегу. И с каждой минутой чувство в его конечностях сменялось зловещим онемением, а сильная дрожь утихала, его тело сжигало остатки энергии, пытаясь согреться.
   Над всем этим был голос Зака. Постоянный. Обнадеживающий.
   — Не засыпай, приятель. Ты справишься. Ты со мной. Мы почти у цели.
   Над этим завывал ветер, резко вгрызавшийся в его мокрую одежду.
   И, погружаясь в его сознание и выходя из него, время от времени звучал вой.
   Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем он понял, что они остановились. Все, что он знал, это что его спина была прислонена к стволу дерева. Рюкзака больше не было на спине, и он сидел на одном из резиновых ковриков из машины. Он отчаянно дышал, будто его тело нуждалось в кислороде, но у него просто не было сил сделать достаточно глубокий вдох. Он смотрел полузакрытыми глазами, пытаясь разглядеть своих спутников, но не мог.
   В крошечном активном уголке разума он почувствовал внезапную панику. Где они были? Они просто оставили его здесь? Или с ними что-то случилось? Он попытался собрать достаточно сил, чтобы подняться на ноги, но не вышло. Он просто соскользнул в сторону и снова потерял сознание в снегу.
   Кто-то тряс его. Это был Малкольм. Он говорил, но мозг Рикки был слишком медленным, чтобы понять смысл слов. Возможно, он слышал, как тот сказал «дрова», но голос был слишком расплывчатым и растерянным, чтобы быть в этом уверенным.
   Малкольм помог ему снова сесть. Он осознавал активность перед собой. Другая фигура, предположительно Зак, доставала что-то из рюкзака Рикки. Резкий запах бензина ударил по ослабевшим чувствам Рикки, и он увидел искру зажигалки, за которой последовало пламя. В тусклом свете пламени он увидел силуэт Зака, склонившегося над зарождающимся огнем. Он подбрасывал полоски порванных автомобильных шин в набивку сидений автомобилей. Гадкий запах наполнил воздух. Горящая резина. Несмотря на то, что это было отвратительно, Рикки попытался дышать. В своем запутанном сознании он подумал, что дым мог согреть его. И вонь напомнила ему, что он еще жив.
   Пламя стало больше. Рикки понял, что Зак медленно подбрасывал сухие ветки в костер. Сначала маленькие, а потом побольше, по мере того, как пламя становилось все выше. Он отчасти гадал, как Заку удалось найти дрова среди снега, и он заметил, как топливо дымило и шипело, когда начало гореть. Но он чувствовал тепло. Это было похоже на жизнь, просачивающуюся в его кровь, размораживающую его конечности и высушивающую его.
   Он попытался придвинуться ближе, но внезапно рядом оказался Зак, осторожно удержал его.
   — Не так близко, — тихо сказал он. — Ты обожжешься, — его голос больше не звучал размыто.
   Зак прошел на другую сторону костра. Рикки увидел, что они с Малкольмом сделали из веток небольшой каркас. Они вешали серебряное термоодеяло на каркас. Очевидно, это была стратегия отражения жара огня на Рикки, но у нее также было дополнительное преимущество: не пускать свет к тем, кто следует за ним, или к любым хищникам.
   Хищники.
   — Медведь, — хрипло сказал он.
   Зак оглянулся с другой стороны костра.
   — Не беспокойтесь об этом. Скорее всего, он не пойдет к огню.
   — Но если он голоден… — слабо сказал Малкольм.
   — Мы должны согреть и высушить Рикки, приятель. У нас нет выбора.
   У Рикки не было сил спорить. Он остался прижаться к огню. Малкольм присоединился к нему, а Зак взял лопатку и начал выкапывать из снега защитную стену по ту сторону костра.
   — Это защитит нас от ветра, — сказал он, но Рикки знал, что это был еще один способ замаскировать их. Он проклинал себя за глупость, падение в реку. Из-за него их положение стало в десять раз хуже.
   По мере того, как согревалось его тело, он приходил в себя. Он огляделся. Они были на небольшой поляне. Снег здесь был не такой глубокий, но деревья были сильно нагружены им.
   — Как далеко мы от линии деревьев? — прошептал он.
   — Около двадцати метров, — сказал Зак. — Если повезет, этого хватит, чтобы никто не увидел огонь, но мы не должны допускать, чтобы он стал слишком большим. Как ты себя чувствуешь?
   Рикки собирался ответить саркастическим «На вершине мира», когда еще один странный звук прорезал воздух. Он был более высоким, чем рев медведя, который они слышали, и исходил от более чем одного животного. Звук высосал часть вновь обретенного тепла из тела Рикки.
   — Ты это слышал? — закричал Малкольм, вскакивая на ноги. — Слышал?
   Зак перестал копать. Все огляделись, пытаясь понять, откуда доносился звук.
   — Что это было? — выдохнул Рикки, хотя и знал, каким будет ответ.
   Лицо Зака, потное от напряжения и огня, помрачнело.
   — Ты действительно хочешь знать?
   — Ясное дело, я хочу знать.
   — Волки, — сказал Зак.
   16
   ГРИЗЛИ
   — Волки, — сказал Зак. Его мутило.
   Он наклонился и снова начал копать, но увидел, как Рикки и Малкольм тревожно переглядываются.
   — Ты не выглядишь очень обеспокоенным, — сказал Рикки.
   Зак слегка натянуто улыбнулся.
   — Нашел силы, чтобы спорить со мной? Это хороший знак.
   — Вы не должны спорить, — сказал Малкольм. — А если волки рядом? Что, если они нападут на нас?
   — То, что мы их слышим, не означает, что мы их увидим. Стаи редко нападают, если только они не уверены, что получили легкую добычу.
   — Сейчас я чувствую себя легкой добычей, — сказал Рикки с немного печальным выражением лица.
   — Просто держись поближе к огню. Большинство животных боятся его. Не так много животных осмелятся приблизиться, — Зак надеялся, что его слова прозвучали убедительно. По правде говоря, они были не в состоянии никуда бежать — и он не забыл о медвежьих следах, которые они видели.
   Он продолжал копать траншею и стену вокруг них. Шорох его лопатки был глухим и монотонным. Он был рад услышать, как Рикки говорит. Он напугал их. В таких условиях контакт с ледяной водой мог привести к смерти в считанные минуты, если вы не действовали правильно в те несколько мгновений, которые у вас были. В каком-то смысле Зак был благодарен за то, что это Рикки, а не Малкольм, попал в ловушку — он сомневался, что Малкольм смог бы пережить это. Он также был благодарен Рафу и Габс за то, что они подробно рассказали ему о методах выживания в холодную погоду еще на острове.
   Он почувствовал укол. В борьбе за то, чтобы убежать от преследователей и остаться в живых, он почти забыл о своих ангелах-хранителях. Они были единственной причиной того, что все трое оказались здесь, в этой негостеприимной пустоши Аляски, не имея ни малейшего представления о том, как они собираются пересечь сотни миль по замерзшему штату. Он почувствовал, как с горечью скривил губы. Все выглядело плохо. Они были потеряны и очень далеко от того места, где должны были быть.
   Но он не собирался сдаваться. Он скорее проползет всю Аляску вдоль и поперек, чем сдастся сейчас…
   Он вдруг поднял голову. Увидел ли он краем глаза, что что-то движется в стороне? Он всматривался в темноту, пытаясь разглядеть это.
   Ничего.
   Зак глубоко вдохнул, пытаясь успокоить быстрый стук своего сердца. Он оглянулся. Ни Рикки, ни Малкольм не сказали, что что-то видели.
   Он отвел Малкольма в сторону.
   — Послушай, приятель, — сказал он тихим голосом. — Тебе нужно присматривать за Рикки. Внимательно следи за его движениями. Если он говорит, слушай его слова. Если он покажется медленным, скажи мне, ладно? Это может быть признаком гипотермии.
   Малкольм кивнул, а Зак продолжил копать.
   На возведение стены ушло тридцать минут. Он посмотрел на кучу дров, которую они с Малкольмом собрали, пока Рикки был в полубессознательном состоянии. Он подсчитал, что если они будут держать огонь на низком уровне, этого хватит еще на два-три часа. Это означало, что им нужно будет собрать больше до восхода солнца. Но он пока не хотел оставлять Рикки. Он присоединился к двум другим у костра.
   — Каков план? — спросил Рикки. Его слова были ясными. Четкими.
   — Мы остаемся здесь до рассвета, — сказал Зак. — Теперь, когда мы потеряли ориентацию, нет смысла идти ночью. Когда взойдет солнце, мы можем использовать его, чтобы ориентироваться. Может, даже увидим физические ориентиры, которые помогут нам вернуться в Анкоридж.
   — А потом?
   — Потом мы найдем способ добраться до Берингова пролива, — пока Зак говорил, внезапно повалил более сильный снег, будто кто-то говорил ему, что это невозможно. Он посмотрел на Малкольма. Тот скорчился у костра, глядя на угли. — Ты в порядке?
   Малкольм открыл рот, чтобы ответить. Но его прервал Рикки:
   — Что это было?
   — Что?
   — Я видел, как что-то двигалось. В том направлении, — Рикки указал в сторону.
   Зак посмотрел. Он не видел ничего, кроме снега и ночи. Он уже собирался сказать это, когда услышал это. Глубокий рев. Рев медведя. Идентичный тому, что они слышали с ветром.
   Но громче. Что означало ближе.
   Все трое вскочили на ноги. Они ходили вокруг костра, повернувшись к нему спиной. Сердце Зака ​​снова бешено колотилось. Он чувствовал, как кровь бежит по венам, пока пытался понять, откуда доносился рев и как далеко он был. На одиннадцать часов от него и, может, в тридцати метрах, решил он, но он знал, что легко может быть и ближе.
   — Громче шумите! — крикнул Зак.
   — Что?
   — Мы не можем драться с медведем! Если мы будем громко шуметь, мы можем напугать его и отогнать. КРИЧИТЕ! — он начал кричать во весь голос коротким, агрессивным лаем. Рикки присоединился к нему, ревя в темноту. Малкольм попытался сделать то же самое, но его крики были намного тише.
   Все еще крича в темноту, Зак повернулся к куче дров. Он схватил три крепкие ветки и положил их так, чтобы конец каждой ветки упирался в самую горячую часть огня. Затем он взял еще две ветки, поднял их над головой и начал стучать ими друг о друга, чтобы создать еще больше шума.
   Еще один рев. В два раза громче. В два раза агрессивнее. То ли их новый компаньон становился все злее, то ли приближался. Или все сразу.
   — Это не работает! — закричал Рикки, в его голосе звучала паника. — Что мы делаем?
   — Продолжай шуметь! — настаивал Зак. Но Рикки был прав. Они не отпугивали животное… Зак взглянул на ветки, которые бросил в огонь. Они еще не горели. Его разум лихорадочно кипел. Он оглянулся на ближайшие деревья. Они были в десяти метрах. Должны ли они попытаться взобраться на них? Он знал, что медведи тоже могут лазить по деревьям, но если каждый будет лазать по разным деревьям, по крайней мере, двое из них будут в безопасности. Но стволы были высокие и гладкие — залезть почти невозможно. В любом случае, это было бы отступлением, а Раф и Габс сотни раз говорили ему, что в оборонительном бою выиграть невозможно. Они застрянут на деревьях, и медведь одолеет их потом.
   Все еще крича и громко стуча ветвями, он оглянулся в сторону рева, и его кровь превратилась в лед. Он мог различить очертания на краю поляны. Расстояние: примерно двадцать метров. Размер: массивный. Бурый медведь? Черный медведь? Гризли? Зак не знал. Но теперь он встал на задние лапы, и Зак прикинул, что он был намного выше двух метров.
   Третий рев. Казалось, он эхом разносился среди деревьев. Темный силуэт медведя упал на четыре лапы, а затем побрел к ним.
   — Отойдите за огонь! — крикнул Зак. — Скорее!
   Зак, Рикки и Малкольм быстро обошли свой крошечный костер, так что он был между ними и приближающимся медведем. Зак снова проверил ветки. Концы в огне начинали тлеть, но еще не пылали.
   Медведь остановился в пяти метрах от снежной преграды, выкопанной Заком. Он снова встал на задние лапы. Зак недооценил его высоту. Он был три метра в высоту и почти такой же ширины. Его лапы были огромными, глаза — злыми и голодными. И когда он снова взревел, звук, казалось, прошел сквозь тело Зака. Медведь снова рухнул на все четыре лапы, врезавшись в стену снега, которую построил Зак, и соскользнул в траншею под ней. Это, казалось, еще больше разозлило его. Он агрессивно ударил передней лапой по одеялу, которое все еще было натянуто между ним и огнем. Оно стало скомканной кучей в пяти метрах. Снег взлетел в воздух и с шипением упал на огонь. Свечение угольков слегка потускнело. Медведь тяжело пошел вокруг костра к ним, свирепо рыча.
   Зак, Рикки и Малкольм обошли костер по часовой стрелке, пытаясь удержать горящий барьер между ними и рычащим медведем. Расстояние между ним и ними — четыре метра.
   — Нам нужно бежать, — прошептал Малкольм.
   — Побежишь, и ты мертв, — прямо сказал Зак. — Он погонится за тобой за считанные секунды, — в его мозгу промелькнул образ трех сильно изувеченных подростков. Они лежали лицом вниз и были окружены снегом, пропитанным кровью…
   Зак проверил ветки, которые положил в огонь. Их концы теперь горели. Он наклонился и схватил две из них дрожащими руками, прежде чем передать их Рикки и Малкольму, чтобы они держали их как мечи. Затем он наклонился за третьей веткой. Его пальцы едва коснулись коры, как животное оскалило зубы и сделало внезапный шаг вперед. Зак отпрыгнул от горящей ветки. Медведь снова шел по часовой стрелке. Они шагали, чтобы сохранить огонь между ними и им. Рикки и Малкольм махали ветками в сторону медведя. Но у Зака ​​не было оружия. Без него он чувствовал себя голым, а теперь ветка была вне досягаемости, пока они не обойдут костер по кругу.
   Медведь остановился. Он снова приблизился к огню. Зак чувствовал, что он стал смелее. Огонь становился все менее эффективным барьером. И когда животное подняло еще один дождь снега, который зашипел в пламени, Зак почувствовал, что животное знало, что делало. В этом случае вскоре они лишатся огня.
   Они продолжали ходить по кругу. Четверть круга… половина. Зак сильно вспотел, но дрожал. Трио продолжало двигаться вокруг костра в этой ужасающей игре по кругу.
   Через десять секунд он уже был рядом со своей горящей веткой. Он шагнул вперед, чтобы поднять ее. Но когда он поднял ее из огня, то услышал позади себя всхлип. Он оглянулся. Ветка Малкольма исчезла. Он позволил ей упасть в снег. Он отшатнулся, ужас отразился на его лице.
   — Оставайся с нами, — прошипел Зак, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более невозмутимым. Это было нелегко. — Просто останься с нами!
   Но Малкольм все еще пятился.
   Зак знал, что это произойдет. Как и Рикки, который, все еще размахивая горящей веткой в ​​сторону медведя, крикнул:
   — Стой! — но Малкольм проигнорировал их. Он развернулся и побежал в темноту.
   Все внутри Зака сжалось, медведь ловко, что не ожидалось от большого зверя, побежал, издав рев, повернувшись за Малкольмом.
   — НЕТ!
   Зак и Рикки не медлили. Размахивая горящими ветками, они побежали по снегу за своим другом. Им не пришлось далеко бежать, потому что он поскользнулся и упал в пятнадцати метрах от костра. Он распластался в снегу. Медведь двигался быстро. Был в пяти метрах от него.
   Он вскочил на задние лапы, вытянув передние, готовый к удару. Еще один громкий рев разорвал воздух.
   Мышцы Зака ​​горели, когда вместе с Рикки он пробежал последние несколько метров по снегу, чтобы занять место между Малкольмом и медведем. Громко крича, они махали горящими ветвями на зверя. Казалось, он отшатнулся. Он тяжело приземлился на все четыре лапы, но все еще рычал, и Зак почувствовал запах гнили в его дыхании, зверь был всего в паре метров от него…
   — Вернись к огню! — крикнул он Малкольму, короткими ударами вонзая горящую ветку в медведя.
   Никаких движений сзади. Он оглянулся. Малкольм все еще лежал там. Может, он застыл от ужаса. Возможно, он был без сознания. Зак не мог сказать. Все, что он знал, это то, что если Малкольм не сможет двигаться, никто из них не сможет отступить. И единственным, что не давало медведю напасть на них всех, были две горящие ветки. Зак и Рикки подняли их, размахивая ими перед рычащим медведем. Но…
   — Они гаснут! — крикнул Рикки. Его голос был высоким от напряжения.
   Он был прав. Пылающие концы ветвей мерцали. От них вились струйки густого дыма.
   — Малкольм! — закричал Зак. — Вставай! Вернись к огню!
   Но не было ни ответа, ни движения.
   Ветка Зака погасла первой. Словно кто-то задул свечу на торте — от нее повалил дым, а потом остался обгоревший коней.
   — За меня! — сказал Рикки.
   Заку не нравилось отступать, но он знал, что у него нет выбора. Пока Рикки продолжал махать едва тлеющей веткой на медведя, Зак отпрыгнул к Малкольму. Медведь оглушительно зарычал, когда Зак наклонился и с огромным усилием, заставившим его осознать, насколько он ослабел от холода, подхватил Малкольма на руки и закинул его на плечо.
   — Иди спиной к огню! — крикнул он Рикки. Но его спутник уже делал это. С внезапным приливом надежды Зак увидел, что сам медведь оставался на месте.
   Они отступили на десять шагов. Конец ветки Рикки слабо мерцал. Теперь это была лишь светящаяся точка, но, похоже, она делала свою работу. Медведь все еще рычал, но не двигался вперед. Возможно, они сделали достаточно, чтобы помешать ему…
   Зак оглянулся. Они были на полпути к угасающему огню. Он снова посмотрел вперед.
   Его сердце замерло.
   Ветка Рикки погасла.
   Медведь тоже заметил это. Он начал шагать вперед. Рикки отшатнулся.
   — Беги! — заорал Зак. — Беги!
   Поздно. Зверь набирал скорость. Рикки повернулся, чтобы бежать к огню, но было ясно, что он не успеет. Зак опустил Малкольма на снег, а затем бросился к другому своему товарищу, не совсем понимая, как поможет ему отразить нападение медведя, но понимая, что он должен что-то сделать…
   Медведь был в трех метрах от Рикки, когда снова встал на задние лапы. Он угрожающе навис над ним…
   Он взревел.
   Время замедлилось.
   Криков не было. Медведь беззвучно поднял обе огромные передние лапы и приготовился к убийству. Рикки не кричал. Наступила ужасная, пугающая тишина.
   Но тишину внезапно нарушил громкий треск, от которого у Зака ​​зазвенело в ушах, а с верхушек деревьев посыпался снег.
   Он сразу понял, что это такое.
   Выстрел.
   Он посмотрел на себя, чтобы увидеть, не попали ли в него.
   17
   ТАША
   — Вот и все, — сказал голос в голове Рикки. — Сейчас ты умрешь.
   Ему казалось, что все его тело кричит, когда медведь вытянулся во весь рост над ним. Пока пролетали секунды, он предчувствовал, как уродливые когти впиваются в его плоть. Он почти чувствовал, как медведь вспарывает ему живот, чтобы вытащить его мягкие органы.
   Он попытался бежать дальше к огню, но его ноги не слушались…
   Ба-бах!
   Рикки знал, что это был выстрел. Их нашли ли власти? Они стреляли в Зака ​​и, может, даже в Рикки и Малкольма?
   Но тут в уши ударил другой странный звук. Сердитое скуление, и исходило оно от медведя. В мерцающем оранжевом свете костра он увидел вспышку темной жидкой полосы на снегу. Медведь упал на бок в четырех метрах от того места, где стоял Рикки.
   Тишина. Он огляделся, чтобы увидеть, откуда раздался выстрел.
   Зверь снова зарычал. Звук был наполнен болью.
   — Назад! — прошипел Зак позади него. — Опасно, когда раненый…
   — Но кто только что стрелял…
   — Это не имеет значения. Назад!
   Словно подтверждая опасения Зака, медведь внезапно ударил лапой, промахнувшись всего в нескольких сантиметрах от Рикки. Рикки отпрыгнул и уже собирался бежать к огню, когда раздался еще один выстрел.
   Все тело медведя вздрогнуло. На снег снова брызнула темная жидкость. Затем он упал.
   — Падай! — прошипел Зак. Но Рикки уже падал. Тот, кто только что подстрелил медведя, был все еще вооружен. Нельзя было сказать, что трое подростков не были следующими.
   — Нам нужно выбираться отсюда, — прошептал Рикки, пот стекал по его затылку. Зак лежал в метре позади него. Сразу за Заком — Малкольм, и он был неподвижен.
   — Не без Малкольма, — сказал Зак. Он покосился за медведя на дальний конец поляны. — Смотри, — выдохнул он.
   Рикки проследил за его взглядом. Сквозь темноту и все еще кружащийся снег он мог разглядеть силуэты человека и собаки. Человек не был особенно высоким и двигался не очень быстро. Но они шли в этом направлении — расстояние около пятидесяти метров — и собака спокойно трусила рядом. Рикки мог видеть только очертания ствола пистолета, висящего на груди человека. Рикки обнаружил, что затаил дыхание, не сводя глаз с этих странных фигур, появляющихся из темноты. С дурным предчувствием он подумал, не был ли это водитель, что пришел сюда, чтобы прикончить их. Но водитель был выше, и его походка была совсем другой.
   Из двух огнестрельных ранений медведя сочилось много крови. Она топила окружающий снег. Рикки внезапно ощутил укол грусти из-за того, что это удивительное существо лишилось жизни, хотя оно было готово убить его. Но его внимание было приковано к фигуре, находившейся теперь в двадцати метрах от него. Он видел одежду немного лучше. На человеке была меховая шуба, очень похожая на шкуру мертвого медведя, и тяжелая шапка, засыпанная рыхлым снегом. Винтовка, которая только что произвела два выстрела, выглядела старой и небрежно висела на груди. Собака словно светилась в темноте, ярче и белее снега. Рикки прищурился сильнее. Это точно был не водитель. И он не думал, что это была полиция, потому что их было бы больше, и они подняли бы оружие.
   Когда фигура оказалась в десяти метрах и Рикки смог разглядеть лицо, его ждал еще один сюрприз. Это была девушка с черными прядями волос, торчащими из-под шапки, и худощавым лицом с острым носом. Трудно было точно сказать, сколько ей лет, но Рикки не считал, что она намного старше его. Собака была похожа на хаски, с шокирующе белым мехом.
   Девушка подошла к медведю, которого небрежно пнула ногой. Не глядя ни на Рикки, ни на Зака, ни на Малкольма, она прокричала сквозь заснеженный воздух:
   — Вам повезло, что я оказалась поблизости, — она говорила очень медленно, с ярко выраженной американской протяжностью. — Этот старый медведь вас убил бы, — собака послушно села рядом с ней, когда она вытащила очень большой охотничий нож. — Что вы вообще делаете в этих краях? — спросила она, наклоняясь и мастерски вонзая нож в брюхо медведя.
   Рикки и Зак поднялись на ноги.
   — Мы, э-э, мы заблудились, — осторожно сказал Рикки. У него было отчетливое ощущение, что собака набросится, если девушка скажет ей.
   Девушка цинично фыркнула.
   — Конечно, заблудились, — сказала она, осторожно разрезая живот мертвого медведя.
   — Мы, э… мы пытаемся навестить наших бабушек и дедушек.
   Их легенда для прикрытия звучала довольно неубедительно здесь, в глуши, и была встречена недоверчивым взглядом девушки. Она взглянула на Малкольма.
   — Что насчет того? Он мертв?
   Ее слова были как удар током. Рикки и Зак бросились туда, где лежал Малкольм. Зак проверил пульс, а Рикки поднес руку ко рту, чтобы проверить дыхание. Когда он это сделал, глаза Малкольма открылись.
   — Холодно, — прошептал он.
   — Отведи его к огню, — приказал Зак. Они схватили друга и быстро потащили его туда, где быстро угасал их маленький костер. Они положили его на землю, затем Рикки осторожно начал разводить огонь сильнее, а Зак пытался усадить Малкольма. Все это время странная, одетая в мех девушка продолжала тихую, эффективную резню медведя.
   Через пару минут она подошла к ним, собака бежала рядом с ней. Обеими руками она что-то держала. Только когда она приблизилась к огню и его оранжевому свету, Рикки увидел, что это блестящий, кровоточащий орган. Ее руки и мех были перепачканы кровью. Она протянула его, будто преподносила подарок.
   — Что это? — спросил Рикки.
   — Печень.
   — Не фанат, если честно.
   — Значит, ты никогда раньше не был голоден, — девушка огляделась, посмотрела на снежную метель. — В такую ​​погоду, — сказала она, — ты должен поесть. Держи, — не дожидаясь ответа, она протянула печень Рикки. Она оказалась тяжелее, чем он ожидал, и его кожу покалывало от теплой влажной плоти. Девушка осмотрела то, что осталось от их дров, затем вытащила из-под шкуры свой охотничий нож и мастерски вырезала три тонких палочки. Каждая была прямой, около тридцати сантиметров в длину, а две имели раздвоенный конец. Она вкопала их в снег прямо возле костра, раздвоенным концом вверх, а оставшуюся палку повесила между ними, чтобы получился небольшой вертел. Пока Рикки держал печень, она начала отрезать от нее тонкие ломтики. Отрезав шесть, она нанизала их на палку. Кровь капала с ломтиков на землю, и мясо начало шипеть. — Отдай моей собаке остаток этой печени, и у тебя будет друг на всю жизнь, — сказала девушка.
   Рикки положил оставшуюся печень на снег, вытер окровавленные руки об одежду.
   — Можно, Снежок, — сказала девушка. Очевидно, собаку звали Снежок. Он подбежал к свежей печени, оттащил ее на несколько метров от них и начал есть. Рикки заметил чрезвычайно острые зубы.
   — Как тебя зовут? — спросил Рикки.
   Она бросила на него взгляд, полный подозрений.
   — Какая разница?
   — Никакой. Я просто спрашиваю.
   Она фыркнула.
   — Таша, — сказала она.
   — Я Рикки. Это Зак и Малкольм, — он взглянул на Зака, наполовину ожидая выговора за то, что он назвал их настоящие имена. Но Зак не выглядел обеспокоенным. Вряд ли был смысл переживать, и им очень нужна была помощь этой девушки. — Э… спасибо, что спасла нам жизнь, Таша.
   — Ваши жизни еще не спасены, — сказала Таша. Она взяла вертел с кусочками печени и раздала их по кругу. — Хотите пережить ночь? Ешьте. Она запихнула в рот кусочки печенки. Рикки сделал то же самое. Мгновенно ему захотелось выплюнуть. Мясо только-только прогрелось — ему казалось, что он жует полный рот желеобразной крови, а вкус был насыщенным. Он видел, как Зак глотал еду, но Малкольм выплюнул свою. Таша посмотрела на него, потом пожала плечами, как бы говоря: «Это твоя проблема».
   — Что ты делаешь здесь ночью? — спросил Зак.
   Таша оскалилась.
   — Могу задать вам тот же вопрос, — но когда Зак не ответил, она сказала. — Охочусь на этого медведя. Бродил вокруг дома семьи. Вредил. Нужно было убрать зверя. Папа сказал, что не видел гризли, гуляющего зимой, с тех пор, как был мальчиком. Нельзя, чтобы он слонялся по жилым районам. Братья пошли на север и на юг. Я — на запад.
   Она говорила как-то странно, по-взрослому.
   — Ты слишком молода для охоты на медведей, не так ли? — спросил Рикки.
   — А ты слишком молод, чтобы тебя убил медведь, — парировала она. Она посмотрела на труп медведя. — В этих лесах волки, — сказала она.
   — Мы слышали их.
   — Конечно. Они скоро вынюхают этого мертвого зверя. Вы не хотите быть здесь, когда они это сделают. Поверьте мне. Они чувствуют вкус крови, и им все равно, живая еда или мертвая. Вот почему я не буду брать мясо зверя домой, — она встала, кивнула им и издала щелкающий звук. Снежок послушно подбежал к ней. Рикки заметил, что у собаки глаза были разного цвета — один оранжевый, другой зеленый. Снежок последовал за Ташей, когда она ушла от костра, в том же направлении, откуда появилась. Проходя мимо медведя, она взглянула на него с долей сожаления.
   Рикки и Зак переглянулись. Между ними пронесся невысказанный вопрос. Рикки знал, о чем думал Зак: что до крайнего срока Круза осталось всего сорок с лишним часов, и им еще предстояло пересечь полконтинента. Дела выглядели очень плохо. Но они не могли оставаться здесь без защиты и укрытия. Это было бы самоубийством. Они кивнули друг другу.
   — Таша, — позвал Рикки. — Подожди.
   Она остановилась и повернулась.
   — Ты живешь поблизости?
   Она пожала плечами.
   — Как-то так.
   — В деревне? Городе?
   Таша оскалилась.
   — Ни за что. Моя семья не живет среди других людей. Мы живем в дикой природе. Построили свои дома, добываем себе еду, живем по своим правилам.
   — Послушай, нам нужно укрытие. Только на остаток ночи. Мы можем заплатить.
   От слова «заплатить» глаза Таши загорелись.
   — Сколько?
   — Мы поговорим об этом, когда доберемся до твоего дома.
   Таша повернулась к ним спиной и продолжила брести по снегу.
   — Ну, если собираетесь идти, лучше шагайте, — и пока они говорили, они услышали, во второй раз за ночь, леденящий звук волчьего воя с ветром. Он звучал ближе, чем раньше.
   Рикки быстро начал собирать вещи. Он подумал о том, чтобы взять одеяло, но оно было забрызгано кровью.
   — Оставь, — сказала Таша. — Кровь привлечет волков, как ничто другое.
   Зак засыпал снегом костер, чтобы потушить его, прежде чем настойчиво, но успокаивающе заговорить с Малкольмом, которому удалось подняться на ноги. Им потребовалось не более тридцати секунд, но к тому времени Таша уже была в дальнем конце поляны. Они быстро теряли ее из виду.
   Сутулясь, они быстро боролись со снегом. Рикки взглянул на мертвого медведя, когда они проходили мимо. Он снова почувствовал укол сочувствия к зверю. Его живот был разорван, а внутренности вывалились на снег. Когда они проходили, они ощутили неприятный зловонный запах.
   Когда они достигли дальнего края поляны, он увидел, что Таша и Снежок скрылись за линией деревьев. Они ускорились. Волчий вой пронзил воздух. Таша ждала их под высокой елью. Уши Снежка были насторожены, он нюхал воздух. Таша ничего не сказала, когда они появились в поле зрения, а просто повернулась и направилась дальше в лес. Рикки внимательно наблюдал за ней. В ее походке было что-то особенное. Казалось, что ей было бы удобнее на четвереньках, как медведю, которого она только что подстрелила. Теперь ее оружие висело за спиной, и когда она время от времени оглядывалась, в ее глазах было что-то дикое.
   Они брели по лесу, казалось, несколько часов. Было много шума. Странное шарканье и треск веток вдалеке. Рикки вздрагивал каждый раз, когда слышал их. Но Таша казалась равнодушной, и ее собака была расслаблена. Он находил некоторое утешение в этом.
   Усталость охватила его. Каждая часть его тела кричала, чтобы он остановился и передохнул, но он знал, что должен идти. Каждый раз, когда он смотрел на Зака ​​и Малкольма, он видел, что они были в том же состоянии. Их глаза закатывались, а походка была неустойчивой. По крайней мере, здесь, среди деревьев, они были защищены от ветра. Хотя Рикки было невероятно холодно, он не чувствовал, что его тело может отключиться. И Малкольм не отставал. Часто он видел, как Зак поддерживал его, когда они двигались по снегу, с выражением мрачной решимости на лице. Рикки было видно, как отчаянно Зак хотел найти своих друзей. Его мысли обратились к Феликсу. Рикки до сих пор не мог поверить, что он умер. Мысль о том, чтобы поймать виновного, придала ему немного сил, поскольку они пытались не отставать от странной, дикой Таши.
   Он не знал, как долго они шли, когда деревья снова начали редеть. Казалось, прошла ночь, хотя на самом деле прошло, наверное, не больше пары часов. Он уловил отблеск света вдалеке. Его скрывали деревья, но зрелище было согревающим. Они шли еще пару минут, пока не подошли к опушке леса. Там, в одиночестве метрах в тридцати от линии деревьев, стоял дом — на самом деле, скорее большая лачуга. Он был из бревен, его низкая крыша была покрыта снегом. Свет лился из двух маленьких окон по обе стороны от двери. Рикки понял по его мерцанию и дыму, вьющемуся из трубы, что внутри горел огонь. Половина его считала, что было рискованно разводить огонь в бревенчатой ​​хижине. Другая половина хотела согреться. Он сделал невольный шаг вперед.
   — Подожди, — прошипела Таша.
   Рикки замер.
   — Я пойду первой. Скажу им, что вы идете. В противном случае… — она не закончила.
   Рикки, Зак и Малкольм стояли у линии деревьев и смотрели, как она идет к лачуге и входит в нее со Снежком. Они слишком устали и замерзли, чтобы говорить. Даже голос Зигги в голове Рикки звучал медленно и невнятно.
   — Я не уверен, что это хорошая идея.
   — У нас нет выбора. Если мы останемся в снегу, мы умрем.
   Дверь хижины снова открылась. Появились две фигуры. Они были намного выше Таши. У одного из них было охотничье ружье, у другого пистолет. Они направили свое оружие на деревья. Ни девочки, ни ее собаки не было видно.
   — Поднимите руки над головами, — крикнул один из них крайне недружелюбным голосом, — пока мы не продырявили вас и не оставили зверям…
   18
   ЛАЧУГА
   Если кто-то направлял пистолет в вашу сторону, лучше иметь вескую причину, чтобы не делать то, что вам говорят. Зак поднял руки. Рикки и Малкольм сделали то же самое. Зак сделал шаг вперед.
   — Назад! Думаете, мы тупые? Думаете, что вы, панки, можете подружиться с малышкой Ташей, а потом грабить нас? Вы что, наркоманы?
   — Мы здесь не для того, чтобы вас грабить, — крикнул Рикки. — Мы заплатим вам, чтобы вы предоставили нам крышу. Может, даже помогли.
   Парень с пистолетом вытер нос тыльной стороной ладони, все еще держа свое оружие. Зак заметил, что он, кажется, покрасил корпус оружия в кроваво-красный цвет.
   — О да? — крикнул он.
   — У нас есть деньги, — сказал Рикки.
   Стрелок облизнул губы.
   — Что ж… давай посмотрим, какого цвета, малыш.
   Зак снова шагнул вперед. На этот раз стрелки не возражали. Он расстегнул рюкзак, бросил его в снег и вытащил все доллары. Он махнул ими в сторону мужчин. Они кивнули. Парень с красным пистолетом опустил оружие. Зак подошел. Вблизи он увидел, что два парня были очень худыми, вероятно, им было чуть за двадцать, и они выглядели очень похожими. Братья Таши, наверное? На них были джинсы и плотные клетчатые рубашки лесорубов, у них были внимательные глаза и обветренные лица. Он передал купюры человеку, опустившему пистолет. Мужчина внимательно осмотрел их, затем сунул в карман.
   — Хорошо, малыш, — сказал он. — Бери друзей и заходи внутрь.
   Два брата — теперь Зак был уверен, что они братья — вернулись в лачугу. Зак помахал Рикки и Малкольму, чтобы те шли за ним.
   Внутри лачуги была одна большая комната. Это было бедное место. Дом будто был построен из выброшенных частей двадцати других домов. Окна — два спереди, два сзади — были разных форм и размеров. Посередине стояла большая дровяная печь. Наверху стояла потрепанная кастрюля, а из задней части хижины торчала металлическая труба. Пес Снежок свернулся перед печью, но его разноцветные глаза все еще были открыты и насторожены. На полу стояли странные обшарпанные диваны и лежали потертые матрацы. Куски вяленого мяса свисали с потолка рядом с пучками сушеных листьев. Было темно. Единственный свет исходил от печки и большой желтой свечи, которая дымилась в углу, отбрасывая на стены мерцающие тени.
   На одном из диванов сидели пожилые мужчина и женщина. У мужчины была взлохмаченная седая борода, он носил красную бандану, его глаза пронизывали, как глаза двух братьев. У женщины был острый нос, как у Таши, и лицо, такое же холодное и недружелюбное, как снег на улице. Сама Таша сидела, скрестив ноги, на одном из матрацев, на коленях у нее лежала винтовка. Она беззвучно напевала себе под нос. Никто больше не произнес ни слова, когда Зак, Рикки и Малкольм вошли внутрь, закрывая дверь от воющей погоды снаружи.
   Они простояли в тишине целых тридцать секунд, прежде чем старик заговорил:
   — Ты из наркопритона? — спросил он.
   — Какого наркопритона? — спросил Зак.
   Таша указала на то, что Зак считал северо-восточным направлением.
   — Пара миль туда. Торговцы переехали в старую заброшенную усадьбу поодаль. Они нажили большой успех в городе. Говорят, что они отсиживаются со своими деньгами, пока шум не уляжется. Тайлер и Трэвис думали, что вы из них. Я им прямо сказала, что вы выглядели новичками в этих краях, но…
   Говоря это, она указала на своих братьев. Тайлер, у которого был раскрашенный пистолет, был выше из них двоих. У него была щетина и острый подбородок. Трэвис был гладко выбрит, и у него не было одного переднего зуба. Они оба выглядели так, будто им не помешала бы приличная еда.
   — Откуда бы вы ни были, — сказал старик, — полагаю, вы далеко от дома, — его голос был низким и хриплым.
   — Нам нужно укрытие всего на несколько часов, — сказал Зак. — И мы отправимся в путь.
   Старик одарил их неприятной улыбкой, у него не хватало половины зубов.
   — От кого вы бежите, малыш?
   — Мы ни от кого не убегаем. Мы ищем друзей.
   — Верно, — сказал старик. — Друзья, — он явно им не поверил. — Тайлер, Трэвис, проверьте их.
   Двум братьям потребовалось несколько минут, чтобы убедиться, что, кроме охотничьего ножа, который нес Зак, у их гостей не было никакого оружия ни при себе, ни в рюкзаках. Только лоскуты промасленной ткани и остальное, что осталось от разграбления машины.
   — Они чистые, пап, — сказал Тайлер. — Кроме ножа, — он перебрасывал его из руки в руку. — Я это подержу, — сказал он, глядя на Зака, — пока вы в нашем доме.
   Старик уставился на них. Зак мог сказать, что он решал, позволить им остаться или нет. Снежок вдруг вскочил. Он подбежал к тому месту, где стоял Рикки, и потерся густым мехом о штанину Рикки. Одобрение собаки, казалось, немного удовлетворило старика. Он указал на дальний угол лачуги, где не было ничего, кроме твердого пола.
   — Можете полежать там, вздремнуть. Но у нас нет лишней еды, и я хочу, чтобы вы убрались отсюда, когда взойдет солнце. Незнакомцы не любят нас, а мы не рады незнакомцам.
   Они подошли к углу хижины и поставили сумки под бдительным взглядом странной семьи. Зак не верил, что они не ограбят их, пока они отдыхают — он напомнил себе, что даже Таша предложила помощь только после того, как они подняли вопрос о деньгах. Одному из них нужно было бодрствовать.
   — Ты сначала поспи, — пробормотал он Рикки. — Я разбужу тебя, когда больше не смогу бодрствовать.
   Рикки кивнул. Все трое легли, используя рюкзаки как подушки, под недоверчивым взглядом Таши и ее семьи. Малкольм тут же захрапел. Рикки казался более нервным, но через пять минут Зак услышал медленное ровное дыхание, которое сказало ему, что он тоже заснул.
   Зак лежал на боку, следя за лачугой. Остальные легли спать, за исключением одного из братьев, который сидел в шатком кресле с оружием на коленях. Он не сводил подозрительных глаз с Зака.
   На полу было неудобно, но тепло. И хотя Зак знал, что ему следует бодрствовать, вскоре он обнаружил, что его глаза и конечности тяжелеют. Мерцание свечи почти гипнотизировало его. Крошечный голос в уголке разума убеждал его не спать. Но усталость была слишком велика. Мерцающие тени в комнате растворились во тьме, он заснул.
   — Где он? ГДЕ ОН?
   Зак проснулся. В лачуге было светло. Тайлер склонился над ним, и его худое лицо было в ярости.
   — О-о чем ты?
   — Мой пистолет — красный — пропал. Где он, мелкий?
   Зак резко сел, ругая себя за то, что уснул. Рикки и Малкольм все еще спали рядом с ним. Он посмотрел на свои часы. 8:30 утра. Его охватила паника. Он слишком долго спал. До крайнего срока Круза оставалось чуть меньше сорока часов, и они были не ближе к острову Малый Диомид, чем накануне вечером.
   Тайлер был очень взволнован. Он грубо поставил Зака ​​на ноги, затем протащил его через лачугу, открыл дверь и вышвырнул наружу. Пока он спал, очевидно, шел сильный снег, потому что следов прошлой ночи не было видно. И погода по-прежнему была скверной. Таша и ее семья стояли в десяти метрах у небольшого костра, явно споря. Они замолчали, когда Зак упал в снег. Они посмотрели на него очень недружелюбно, кроме самой Таши, которая выглядела слегка виноватой. Снежок, как всегда, был рядом с ней.
   Тайлер навис над ним.
   — Он украл мой пистолет!
   — Я ничего не крал, — огрызнулся Зак. — Обыщи меня, если хочешь. Обыщи моих друзей. Обыщи сумки.
   Его предложение на мгновение заставило Тайлера замолчать.
   — Обыщу, — сказал он. Но он не вернулся в хижину.
   — Может, ты уронил его в снег, — сказал Зак, стараясь говорить как можно спокойнее. — Я помогу тебе проверить.
   — Кем ты меня считаешь? — возразил Тайлер. — Идиотом?
   — Довольно, сынок, — прорычал отец. — Скоро мы найдем оружие, — он посмотрел на Зака. — Вам нельзя здесь оставаться, — сказал он. — Этим горожанам не нравится, что мы живем здесь одни. Если они подумают, что мы укрываем бездельников, они придут разрушить наш дом, испортить наш образ жизни…
   Зак поднялся на ноги. Он чувствовал враждебность, исходящую от этой странной, дикой семьи. Ему нужно было тщательно подбирать слова.
   — У меня мало времени, — сказал он. — Мне очень нужна помощь, — он адресовал это Таше, так как она казалась наименее враждебной.
   Но это, казалось, еще больше взбесило отца. Он подбежал к Заку с красным лицом.
   — Я глава этой семьи. Ты говоришь со мной… — возмутился он.
   Зак кивнул.
   — Прошу прощения, — сказал он спокойно. — Мне требуется ваша помощь. Я должен добраться до островов Диомида. Это невероятно важно. Жизнь или смерть. Из Анкориджа нет самолетов, поэтому приходиться добираться туда по пересеченной местности.
   Старик какое-то время смотрел на него, его глаза сузились, будто он думал, что Зак шутит. Затем, медленно, он разразился безрадостным смехом. Он повернулся к семье.
   — Слышали? — позвал он. — Вы слышали это? Парень пролежал в снегу пару часов, его чуть не растерзал гризли. Теперь он хочет пересечь Аляску сам посреди зимы!
   Два брата тоже начали смеяться. Однако Таша и ее мать даже не улыбнулись. Старик вернулся к своей семье, махнув рукой в ​​воздухе.
   — Послушайся моего совета, малыш. Пакуй вещи, бери друзей и возвращайся в город. Вы не созданы для дикой жизни.
   Зак не двигался. Он не сводил глаз со старика, пока тот топал к огню и протягивал руки, чтобы согреть их. Когда он увидел, что Зак все еще смотрит на него, тень пробежала по его лицу.
   — Я сказал, иди отсюда, малыш! — рявкнул он.
   — Я заплачу оставшуюся часть денег тому, кто доставит меня к Диомиду, — сказал Зак.
   Трэвис подошел к нему.
   — Ты слышал о горах Кускоквим? — спросил он.
   Зак покачал головой.
   — Они лежат между нами и тем, куда ты хочешь попасть. Нет дорог. Там никто не живет. Не пройти зимой. Папа прав. Тебе лучше забыть об этом. Единственный способ отправиться на северо-запад — на самолете. И в такую ​​погоду только дурак поднимет самолет в воздух.
   Говоря это, он окинул взглядом остальных членов семьи. Казалось, между ними что-то промелькнуло.
   — Ты мне чего-то не договариваешь, — сказал Зак. — Что?
   — Забудь, малыш, — старик проигнорировал его. — Вы уходите домой. Буди остальных. Мои мальчики направят вас на правильный путь, но я хочу, чтобы вы убрались отсюда.
   Зак подошел к нему.
   — Послушайте меня, — сказал он. — Если бы кто-то пришел сюда и убил вас, чего бы вы ожидали от вашей семьи?
   Лицо старика угрожающе скривилось.
   — Не думай ни о чем глупом, малыш…
   — Просто ответьте на вопрос, — сказал Зак.
   Отец облизнул пересохшие старые губы.
   — Я ожидаю, что мои мальчики задавят их, как собак, которыми они и являются, — он взглянул на Ташу. — Моя девочка тоже.
   — Два дня назад, — сказал Зак, — был убит человек, который был мне как отец. Тех, кто был мне как брат и сестра, похитили. Я преследую парня, который это сделал. Если вы мне не поможете, я пойду через эти горы, чтобы найти их. Меня не волнует, насколько они высоки, и умру ли я при этом.
   — Это твои похороны, малыш, — сказал старик, поворачиваясь к огню. Но Зак чувствовал, что что-то изменилось; теперь в голосе мужчины слышались нотки почти уважения.
   Таша кашлянула.
   — Я отведу их, папа, — тихо сказала она.
   Старик нахмурился.
   — Придержи язык, Таша.
   — Это недалеко, — сказала она. — Всего день ходьбы. И если это принесет нам немного денег…
   — Что недалеко? — спросил Зак.
   — Мориарти, — сказала Таша.
   У Зака ​​перехватило дыхание; он не хотел показывать, что слышал это имя раньше.
   — Кто такой Мориарти? — осторожно спросил он.
   Тайлер шагнул вперед. Казалось, он — пока — забыл о своем пистолете. Он внимательно следил за недовольным отцом и заговорил прежде, чем его успели прервать.
   — Он просто парень, проживший в этих краях не меньше десяти лет. Живет в дикой природе, как и мы. А еще раньше летал на армейских самолетах, и у него тоже есть свой самолет. Слышал, он поднимает этот самолет в воздух, когда никто другой этого не делает.
   — Но за цену, — вмешался отец. — Этим детям не хватит денег на такой полет. И даже тот мужчина не полетит в такую погоду.
   — Отведите меня к нему, — сказал Зак. Теперь он обращался к Таше и ее братьям. — Я заплачу тебе.
   — Сколько у тебя? — спросил Тайлер.
   Зак подсчитал деньги, которые, как он думал, у них остались между собой. Рикки отдал свои таксисту. Зак отдал свои братьям. Остались только деньги Малкольма.
   — Триста баксов, — сказал он слабым голосом.
   — Не хватит, сынок, — вмешался отец. — Чтобы заплатить нам и пилоту, — его острое лицо вдруг приняло голодный вид. — Тысяча баксов доставит вас к пилоту, но не дальше.
   — Это все, что у меня есть, — заявил Зак. Но тут ему в голову пришла идея. — Ферма, — сказал он. — Где торговцы наркотиками. Как далеко, вы сказали?
   — Пара миль, — пробормотал Тайлер.
   — Сколько людей там живет?
   — Около десяти.
   — Таша сказала, что они заработали в городе. Что это? Какое-то убежище?
   Тайлер пожал плечами.
   — Плохие люди приходят сюда зимой, чтобы залечь на дно. Они знают, что люди вряд ли пойдут за ними по снегу. Это портит репутацию законопослушным людям, как мы, — его глаза слегка расширились, когда он догадался, о чем думал Зак. — Но ты не хочешь связываться с этими типами. Они знают, что нас нельзя беспокоить — они знают, что мы отдаем ровно столько, сколько получаем, — но если кто-нибудь приблизится к их территории, у них достаточно оружия, чтобы отстреливаться. Мы пытались придумать, как выгнать их из этой глуши в лесу, не вовлекая их в сражение.
   — Нам здесь не нужны такие, как они, — вмешался отец.
   Разум Зака ​​внезапно стал работать быстрее.
   — Я знаю, как от них избавиться, — сказал он. — Одолжите мне оружие, я позабочусь, чтобы они никогда не вернулись, — а когда глаза отца агрессивно сузились, он добавил. — Никакого кровопролития. Это обещание. Я их спугну.
   Глаза отца сузились.
   — Как? — спросил он.
   — Думая как преступник. Там, где я вырос, если место грабят, есть вероятность, что его ограбят снова, потому что воры знают, как вломиться, и что там есть, что взять. Преступники это знают. Поэтому, если их ограбят, они переедут в другое место.
   Теперь вся семья внимательно наблюдала за ним.
   — Ты же не собираешься их грабить? — недоверчиво сказал отец.
   — Это я и планирую.
   Пауза. На лице отца отразилось противоречивое выражение. Тайлер подошел к нему.
   — Подумай о деньгах, папа, — сказал он. — Нам это нужно. И брать это у таких людей не так уж плохо.
   Старик нахмурился.
   — Один из вас троих остается здесь, чтобы мы знали, что вы не просто крадете наше огнестрельное оружие, — сказал он.
   Зак кивнул, соглашаясь. Его план был выгоден для всех. Семья Таши хотела, чтобы торговцы наркотиками исчезли. Но у них также были с собой наличные. Зак не будет чувствовать себя виноватым из-за того, что забрал деньги у них. Его потребность была больше. Им просто нужен был кто-то достаточно хитрый и умелый, чтобы проникнуть на место и украсть их.
   Снежок, смотревший в сторону лачуги, склонил голову. Это был странно дружелюбный жест. Зак оглянулся, чтобы увидеть, на что смотрит собака. Рикки и Малкольм проснулись и стояли в дверях. Они оба выглядели намного лучше после сна. Зак сосредоточился на Рикки — новом друге Снежке и беспризорнике, который, если Зак правильно понял, мог бы обшарить карман самого Ловкого Доджера…
   19
   ПЛАН
   Рикки казалось, что личность Зака ​​меняется час за часом. Чем более безвыходным становилось положение — и чем ближе был крайний срок — тем решительнее он становился. Его глаза были как кремень. Это впечатляло. И пугало. Рикки не переставал думать, что именно он собирается делать, когда — если — они догонят Круза Мартинеза.
   — Вот план, — Зак, Рикки и Малкольм вернулись в лачугу. Зак заговорил настойчиво и тихим шепотом. — Малкольм, ты должен остаться здесь, — он поймал взгляд Рикки, и Рикки гадал, не думал ли он о том же, что и он, — что без ноутбука и интернета навыки Малкольма им не помогут. — Если мы оставим тебя с ними, — гладко продолжил Зак, — они одолжат нам немного оружия.
   — Оружие? — выдохнул Рикки. — Зачем? Приятель, ты не думаешь о…
   — Я уже говорил тебе однажды, — сказал Зак. — Я не убиваю людей. Оружие — это просто отвлекающий маневр.
   — И они точно сказали, что этого парня звали Мориарти?
   — Определенно.
   — Тонкая шутка.
   — Если у тебя есть идея получше, сейчас самое время озвучить.
   Рикки вздохнул и покачал головой. Не было смысла спорить с Заком.
   — Нет идей, — сказал он.
   Он внимательно слушал, как Зак объяснял свой план.
   — Он сумасшедший. Это слишком опасно. Воровать у банды наркоторговцев посреди снегов Аляски — это не то же самое, что обчищать карманы в лондонском переулке.
   — Как он и сказал, у тебя есть идеи лучше?
   Голос в голове Рикки умолк.
   — Когда мы это сделаем? — спросил он. Его голос слегка дрожал.
   — Сегодня вечером. После наступления темноты, когда никто не увидит, как мы приближаемся, — он фыркнул. — У нас тридцать девять часов до истечения срока Круза. Мы не можем терять время.
   Они провели день в лачуге дикой семьи. Они все время находились под бдительным оком одного из братьев. Трэвис не выпускал из рук оружие. Тайлер настоял на том, чтобы снова их обыскать и опустошить рюкзаки в поисках потерянного пистолета. Он, конечно, ничего не нашел и вынужден был признать, что, должно быть, потерял его в суматохе прошлой ночи.
   Но Рикки почувствовал, что отношение этой странной семьи изменилось. Они будто стали их уважать. Будто они были неохотно впечатлены тем, что дети намеревались сделать. Рикки от этого не стало лучше — это означало, что они думали, что это очень опасно. И они были абсолютно правы. Ему пришло в голову, что, возможно, Малкольму досталась лучшая роль в импровизированном плане Зака…
   Около полудня мать разнесла маленькие тарелки с тушеным мясом. Мясо было жестким и резким на вкус. Рикки не знал, что это такое, и не спрашивал. Снежок грыз кость в углу лачуги.
   Солнце садилось над безмолвной заснеженной местностью, Зак и Рикки готовились. Тайлер вернул Заку охотничий нож, и семья неохотно предоставила им старую винтовку, полностью заряженную. Зак проверил ее — он был тем, кто будет ее использовать.
   — Нам нужен проводник, — сказал Зак семье. — Кто-то, кто может провести нас через лес к дальнему краю фермы. Важно, чтобы наши следы не создавали впечатление, что мы приближаемся с этой стороны.
   Два брата посмотрели друг на друга, потом на Ташу.
   — Она движется быстрее всех, — сказал Тайлер, — и знает все обходные пути. Снежок позаботится о ней.
   Рикки улыбнулся, когда Снежок позволил ему почесать шею.
   — Не уверен, что этот добряк будет полезен в бою, — сказал он.
   Тайлер и Трэвис обменялись многозначительными взглядами.
   — Снежок может о себе позаботиться, — сказал Тайлер. Затем он прошел через хижину туда, где стоял Зак. Когда их лица были всего в паре дюймов друг от друга, он сказал. — Если что-то плохое случится с ней, что-то плохое случится с ним… — он указал на Малкольма, который заморгал.
   Рикки наблюдал, как Зак решительно кивнул.
   — Она будет в порядке, — сказал он.
   Рикки не был так уверен.
   В девять вечера они покинули дом. Двадцать шесть часов до дедлайна. Переступая порог, Рикки оглянулся. Малкольм сидел на полу, обняв колени и выглядя испуганным.
   — Все будет хорошо, приятель, — сказал ему Зак. — Мы ненадолго.
   Снаружи метель была не слабее, чем прошлой ночью. Пока Таша и Снежок быстро уводили их от хижины, Рикки и Заку пришлось ускориться, чтобы не отставать от нее.
   — Используйте мои следы, — крикнула она через плечо. — Легче идти.
   Им понадобилось всего пару минут, чтобы оказаться за линией деревьев. Оказавшись там, Зак остановил их.
   — Не иди по периметру леса, — сказал он Таше. — Иди в центр, затем снова выйдем. Мы хотим, чтобы наш маршрут был максимально сложным. Им будет труднее отследить его до твоего дома.
   — Ты действительно думаешь, что это сработает? — спросила Таша.
   — Надеюсь, — сказал Зак.
   — Я тоже. Папа этого не признает, но деньги становятся проблемой.
   Они молча шли сквозь деревья. Рикки понял, что теперь, когда с ними не было Малкольма, они могли двигаться намного быстрее. Он старался не думать о нападении медведя прошлой ночью, но поймал себя на том, что внимательно прислушивается к звуку рычания или рева. До сих пор их не было.
   Они шли в направлении, которое Рикки принял за северо-запад, в течение сорока пяти минут. Затем Таша сменила траекторию, и они направились на северо-восток. Потребовалось еще полчаса, чтобы вернуться на опушку леса.
   — Мы в паре миль к северу от нашего дома, — сказала Таша, когда они выглянули в снежную бурю. — Ферма в миле в том направлении, — она указала на восток.
   — Как ты можешь определить, где мы? — спросил Рикки, глядя на слепящую метель.
   — Точно так же, как вы можете ориентироваться в городе, — сказала она. — Все эти оживленные улицы кажутся мне одинаковыми. А еще у меня есть Снежок. Он чует свой путь лучше, чем мы видим свой, — она посмотрела на Зака. — Что теперь?
   — Мы возвращаемся за линию деревьев и двигаемся на север полмили. Затем выполняем план.
   Они продолжали следовать за Ташей, которая умело пробиралась сквозь снег и деревья. Рикки попытался вовлечь ее в разговор:
   — Почему ты живешь здесь вот так? — спросил он. — В той старой лачуге, со всеми под одной крышей? Это трудная жизнь. Почему бы не вернуться в город?
   Таша пожала плечами.
   — Папа говорит, мы предпочитаем дикую жизнь. Правда, хоть у нас и нет денег.
   — Ты не предпочла бы жить в городе?
   — Предпочла бы. Как и все мы. Но папа гордый. Он не заберет нас обратно в город, чтобы мы жили как нищие. Здесь мы можем жить скромно.
   Рикки не ответил, но заметил, что Зак наблюдал за ними со странным выражением лица. Он задумался, что это значит.
   Еще через полчаса они остановились. Рикки понял, что его сердце сильно колотится. Он очень нервничал.
   — Ты готов? — спросил его Зак.
   Он кивнул.
   — Таша? — спросил Зак. — В каком направлении усадьба?
   Она указала на юго-восток.
   — Как далеко?
   Она пожала плечами.
   — Чуть больше мили.
   Зак повернулся к Рикки.
   — Я даю тебе тридцать минут, — сказал он. — Ты должен успеть добраться до фермы. Тогда я сделаю несколько выстрелов. Если повезет, это заставит торговцев наркотиками двигаться в этом направлении, чтобы защитить территорию. Затем я отойду на сто метров к северу и снова выстрелю. Разное направление должно сбить их с толку и разделить. Это старая военная техника.
   — Ты когда-нибудь делал это раньше? — спросил Рикки.
   — Все бывает в первый раз, — сказал Зак. — Думаешь, тебе хватит времени, чтобы обыскать ферму и украсть все найденные деньги?
   — Думаю, должно, — он печально посмотрел на Зака.
   — Что такое? — спросил Зак.
   — Ничего… Просто Феликс всегда говорил мне, что я должен думать о себе больше, чем о мелком воришке. Не знаю, что он подумал бы об этом.
   Зак сжал его плечо.
   — Он сказал бы тебе, что усложнить жизнь кучке торговцев наркотиками — это верный способ сделать мир лучше. Они причиняют много страданий. Сомнения остались?
   Рикки покачал головой.
   — Хорошо. Таша, оставайся тут. Заберись на дерево, если нужно. Спускайся только тогда, когда Рикки или я дадим знак.
   Таша помрачнела. Ей явно не нравилось, когда ей говорили, что делать.
   — Снежок не допустит, чтобы со мной что-то случилось, — сказала она.
   — Снежок не соперник злодею с ружьем, — сказал ей Зак. — Проверка времени, — сказал он, глядя на часы. — Сейчас 22 часа. Я начну отвлечение ровно в 22:45, хорошо? Мы снова встречаемся здесь. Если кто-нибудь есть, мы обходим периметр леса на север метров пятьсот. Теперь иди.
   Рикки колебался. Что-то в поведении Зака ​​беспокоило его. Будто он был в таком отчаянии, что небрежно относился к личной безопасности. Все это казалось слишком поспешным.
   — Иди! — прошипел Зак.
   — Он может позаботиться о себе. А Таша может спрятаться, если ей нужно. Поспеши.
   Рикки поспешил по снегу. Он слышал, как стучит пульс. Вспомнив, как трудно было удержаться на месте прошлой ночью, он сосредоточился на движении по прямой. Ветра сегодня ночью было мало, а это означало, что вокруг стояла странная и жуткая тишина. Его тяжелое дыхание звучало как гром, а снегопад обжигал лицо.
   Минуты проходили быстро. Ровно в 22:32 он увидел вдалеке за снегом фигуру. Серые очертания громоздкого прямоугольного здания. Он сгорбился и продолжил двигаться вперед. В пятидесяти метрах появилось крошечное свечение.
   — Огонь. Люди там.
   — Хорошо. Я бы не хотел, чтобы мы тратили время впустую.
   Усадьба стала четче. Там было одно главное здание. Оно было около тридцати метров в ширину, но в высоту был всего один этаж. Оно было окружен несколькими хозяйственными постройками, входы в каждую были занесены снегом. Оранжевое свечение исходило из одного из окон главного здания. Даже издалека Рикки мог сказать, что это была единственная часть фермы, которая была занята.
   Рикки на мгновение замолчал. Он заметил особенно ветхий флигель. Он был дальше всего от главного здания и в стороне. Он решил, что это будет хорошее место, чтобы спрятаться; когда кто-либо выйдет из главного здания, они не увидят его следов, идущих с этого направления.
   Проверка времени. 22:35. Десять минут до отвлечения Зака. Когда это произойдет, Рикки мог ожидать, что люди начнут выбегать из главного здания и немного в сторону. Крыша была в снегу. Ему нужно было успеть хорошо замаскироваться. Он нахмурился. На улицах Лондона он умел так сливаться с фоном, что его никто никогда не видел. Но как он мог сделать то же самое здесь, среди толстого одеяла бескрайнего снега?
   — Закопайся. Это единственный выход.
   Рикки поспешил к пристройке, встал сбоку от нее и начал выкапывать яму в снегу. Ему потребовалось три минуты, чтобы сделать ее достаточно глубокой, чтобы он мог спрятаться. Он прыгнул в яму и свернулся в клубок, убедился, что его голова находится ниже линии снега. Он уловил запах бензина и мог только слышать низкий гул двигателя.
   «Наверное, генератор электричества», — подумал он.
   Он ждал. Теперь, когда он был неподвижен, он начал дрожать. Снег оседал на его одежду. Тревога текла по его венам.
   Он посмотрел на часы. 22:44. Одна минута.
   Это произошло точно вовремя. Когда часы Рикки показали 22:45, он услышал три выстрела подряд. Они были очень четкими и звучали так, будто гремели гораздо ближе, чем на самом деле.
   Рикки зажмурился и внимательно прислушался. Когда стих третий выстрел, на мгновение воцарилась гробовая тишина. Затем со стороны главного здания Рикки услышал внезапный стук двери. В ночи закричали несколько голосов. Он открыл глаза. Выглянув из защиты снежной ямы, он увидел лучи нескольких фонарей, разрезающие ночной воздух.
   — Оставайся на месте. Еще рано двигаться.
   Вдалеке раздалось еще три выстрела. Они донеслись с того же направления, что и первые три, но Рикки показались, что немного ближе. Больше криков. Он не мог разобрать отдельных слов, но по общему гомону понял, что люди, живущие тут, собирались, чтобы двинуться в сторону выстрелов. И хотя он не мог их видеть, он был уверен, что они вооружены.
   — Будь осторожен, Зак, — пробормотал он. — Будь очень осторожен…
   Крики затихали, обитатели здания спешили дальше на звук выстрелов. Очень медленно и осторожно Рикки поднял голову над линией снега, чтобы посмотреть, что происходит. Со своей позиции у ветхого флигеля он мог видеть только линию серых фигур, исчезающих в снегу. Он посмотрел на главное здание усадьбы. Они оставили дверь открытой, и в этом направлении не было ни движения, ни шума.
   — Это не значит, что здание пустует. Посиди еще немного. Посмотрим, не появится ли кто-нибудь еще.
   Как только голос в голове Рикки высказал это предположение, раздалась третья очередь. На этот раз совсем с другого направления — дальше на север. Зак сменил позицию. Рикки позволил себе мрачную улыбку. Этого нельзя было отрицать. Агент 21 был хитрым. Он услышал растерянный крик. Когда он прислушался, его чувства подсказали ему, что обитатели фермы разделились — некоторые из них направились в направлении первоначальных выстрелов, некоторые — в новом направлении.
   Они были в стороне и сбиты с толку отвлекающим маневром Зака.
   Это означало, что Рикки пора было двигаться.
   20
   СНЕГ
   Рикки тихо выбрался из ямы. Прижавшись к стене флигеля, он двинулся по прямой к главному зданию. Его горячее дыхание вылетало паром в холодном воздухе, а кожу покалывало от холода и нервов. Он часто моргал, чтобы снег не попадал ему в глаза. Запах бензиновых паров усилился.
   Расстояние до главного входа: двадцать метров. Рикки преодолел его за столько же секунд. Запыхавшись, он подтянулся к открытой двери. Он прижался спиной к стене здания, глубоко вдохнул, затем осторожно заглянул.
   Хотя само здание казалось прочным, внутри царил беспорядок. Дверь вела прямо в большую комнату. Она явно занимала целое здание и одновременно служила спальным и жилым помещением. Там были старые, покрытые пятнами деревянные доски и большой стол посередине с ярко-желтой ламинированной скатертью. Он был завален пустыми банками из-под пива и пачками сигарет. У дальней стены стоял большой камин — здесь горел огонь, который Рикки видел издалека. У левой стены была раковина, переполненная грязной посудой. Рикки чувствовал вонь даже с порога. За раковиной было окно с толстым слоем снега. На задней стене было второе окно. На полу лежало несколько матрацев, и в комнате царила атмосфера запущенности и разложения.
   — Займись поиском. Где бы они прятали свои деньги?
   Внезапно в его воображении Рикки всплыл Лондон, где Феликс обучал его искусству слежки. «Раздели комнату на кубы, — говорил ему Феликс. — Обыщи каждый отдельно…».
   Рикки немедленно принялся за работу. Он начал с дальнего левого угла комнаты, где стоял старый кухонный гарнитур. Он открыл ящики и шкафы и тщательно проверил, что осталось от посуды внутри. Денег не было. Он выдвинул ящики и осмотрел их дно. Ничего. Он двинулся влево. Шкафчик рядом с раковиной. Было пусто. В самой раковине были пустые бутылки из-под чистящей жидкости, но не было денег.
   — Что, если Зак ошибся? Что, если они не прячут здесь тайник с деньгами?
   — Тогда мы изменим план. А пока продолжаем искать.
   Прошло пять минут. Рикки старательно продолжал обыск комнаты.
   Не везло.
   Внезапно раздался треск. Он вздрогнул и обернулся. Он медленно выдохнул, поняв, что это всего лишь дрова. Он уже собирался вернуться к своим поискам, когда услышал еще шум.
   Голоса. Вне здания.
   — Кто-то возвращается.
   — Сколько?
   — Похоже, не меньше двух. Убирайся отсюда. Скорее!
   Рикки отчаянно посмотрел на оставшиеся части комнаты, которые он еще не обыскал. Он очень хотел продолжить процесс. Он знал, что здесь есть деньги. Он почти чувствовал их запах.
   Но голоса приближались. Они были не дальше двадцати метров от дома.
   На боковой доске стояла старая металлическая хлебница. Рикки поднял крышку и заглянул внутрь. Ничего, кроме заплесневелой старой буханки.
   — Уходи отсюда!
   — А деньги?
   — Забудь о деньгах! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
   Его взгляд упал на открытую дверь. Он увидел там движущиеся огни — несомненно, лучи фонарей. И голоса были громче…
   Он поспешил к окну за раковиной. Но когда он добрался до него, половица заскрипела под его ногой. Он замер.
   — Нет времени! Пролезай через окно! Они будут здесь через несколько секунд!
   Рикки взглянул на дверь. Лучи фонарей стали ярче. Они падали в комнату.
   Он наклонился и вцепился пальцами в половицу. Она легко поднялась. Из-под нее доносился гнилостный запах сырости. Но Рикки сразу увидел, что там что-то есть: красный полиэтиленовый пакет с чем-то громоздким, обернутым вокруг него. Он быстро вытащил его из-под пола и заглянул внутрь. У него перехватило дыхание, когда он увидел несколько толстых пачек не очень новых банкнот.
   Он нашел то, что искал.
   Рикки быстро вернул половицу и поднялся, сжимая пакет с деньгами. Он вытянулся над раковиной, полной грязной посуды, и открыл окно. Потребовалось несколько хороших толчков, чтобы открыть его из-за веса снега на стекле…
   Голос. Четкий. Прямо за главной дверью.
   — Что-то не так. Остальные тоже зря убежали…
   — Это их проблема. Я говорю, мы берем наличные. Убираемся к черту отсюда…
   Сердце Рикки билось в горле. Не было времени вылезти из окна. Ему пришлось спрятаться. Он бросился к большому столу посреди комнаты и забрался под ламинированную скатерть. Вовремя. Между нижним краем скатерти и полом было всего несколько дюймов. Так что он мог только слышать — но не видеть — шаги в комнате. Он молился, чтобы вновь прибывшие не заметили, как трепещет скатерть.
   — Ты берешь деньги, — сказал голос. — Я проверю, не возвращаются ли остальные.
   — Погоди! Это окно не было открыто, когда мы уходили…
   Мышцы Рикки напряглись. Он затаил дыхание, когда две пары шагов прошли мимо стола к окну.
   Тишина.
   Скрежещущий звук, когда один из двух мужчин поднял болтающуюся половицу.
   — Нету! — прорычал он.
   — Должно быть, они убежали через окно. За ними. Быстро!
   — Если они заметят, что на снегу нет следов, — сказал голос в голове Рикки, — тебе конец.
   Рикки не нужно было повторять дважды. Теперь его единственным выходом было сбежать через дверь и надеяться, что его следы перепутаются со следами наркоторговцев. И у него было всего несколько секунд, чтобы сделать это…
   Он внимательно слушал. Позвякивая посудой, двое парней перебрались через раковину. Стук, они выпрыгнули в окно.
   — Сейчас!
   Рикки выскочил из-под стола и убедился, что он один в комнате. Затем он бросился к главной двери и вылетел на снег. Все еще сжимая пакет с деньгами, он пошел по следам прямо от дома. Он оглянулся, чтобы убедиться, что он не находится в поле зрения двух мужчин. Ни следа от них.
   Снег все еще падал. Когда он был в тридцати метрах от дома, он прикинул, что скрылся из виду. Он свернул направо, изо всех сил стараясь не сбиться с пути. Он надеялся, что направлялся на север. Если он продолжит двигаться в этом направлении, то, в конце концов, найдет следы, оставленные им на пути к дому. Его сердце колотилось в груди, он бежал, и, хотя было холодно, он сильно вспотел. Его ноги время от времени скользили по снегу, но ему удавалось оставаться в вертикальном положении.
   Спустя пять минут он пошел по своим следам. Он позволил себе на мгновение остановиться, отдышаться и прислушаться. Ему показалось, что он, возможно, слышал крики с ветром, но они были очень далеко, и невозможно было сказать, откуда они доносились. Он сделал еще несколько вдохов и начал возвращаться в лес.
   Потребовалось десять минут, чтобы снова добраться до линии деревьев. Внезапно он почувствовал себя в большей безопасности, но это чувство безопасности длилось не более тридцати секунд. Потому что вдруг, словно из ниоткуда, он услышал знакомый звук из прошлой ночи. Пронзительный вой, который, казалось, пробил его так же, как и воздух.
   — Это волк.
   — Успокойся. Помни, что сказал Зак. Они не нападают, если не в отчаянии…
   Почему-то логика не помогла.
   — Таша! — прошипел он. — Зак! Где вы?
   Тишина.
   Рикки выругался под нос. Где они были? Он вдруг сильно задрожал. Он вглядывался во мрак леса, затем за линию деревьев. Никаких признаков кого-нибудь.
   Снова вой. На этот раз ближе. На зов откликнулся второй волк. Он был так же близко, но с другой стороны.
   Рикки хотел бежать каждой клеточкой своего существа. Требовалось огромное самообладание, чтобы оставаться на месте. Стратегия Зака была ясна — Рикки должен был двигаться на север только в том случае, если это место встречи было занято.
   Он прижался к стволу дерева как раз в тот момент, когда четвертый вой прорезал воздух. Он почувствовал движение в стороне, в глубине леса. Может, в двадцати метрах, он не был уверен. Его сердце, как барабан, стучало в ушах. Он даже не хотел смотреть в сторону движения.
   Но он ничего не мог поделать.
   Сначала он увидел глаза. Холодные желтые глаза сверкали в темноте.
   Рикки затаил дыхание.
   Больше движения.
   Крадущееся к нему животное было худым и голодным на вид. Напомнило Рикки кошку, крадущуюся за мышью. Только на этот раз мышью был он…
   Волк был в пятнадцати метрах от него и приближался, когда Рикки увидел движение с другой стороны. Был и второй зверь, такой же худой и голодный, как и первый…
   Оба зверя были в десяти метрах. Теперь он мог видеть их намного яснее. У этих волков не было толстой роскошной шубы, которую он видел в книжках с картинками. Их спины были покрыты пучками меха с редкими пятнами пегой кожи. Они выглядели хорошо привыкшими к бою.
   Девять метров…
   — Кричи! Попробуй их напугать!
   Рикки знал, что должен, но почему-то не мог. Он услышал низкое рычание из глоток животных. Он обнял мешок с деньгами — будто это могло помочь — и посмотрел на ветки дерева, к которым он прижался спиной. Самая нижняя была на высоте трех метров. Он никак не мог взобраться на нее.
   Он вспомнил медведя прошлой ночью. Он вспомнил, как махал горящей веткой. Но сегодня у него не было защиты. А волки все еще наступали.
   Может, ему следует бежать. Но тогда сработает инстинкт погони волков…
   Восемь метров…
   Семь…
   — Зак! — хрипло крикнул он. — Таша! На помощь! — его голос был слабым среди белого покрывала вокруг. Волки одновременно низко зарычали. Они остановились на мгновение, и что-то, казалось, прошло между ними.
   Затем они набросились.
   Все это, казалось, происходило в замедленной съемке. Когда два диких зверя рванулись к нему, справа от него вспыхнуло белое пятно. Рикки тревожно вскрикнул, но через долю секунды понял, что это было.
   Снежок.
   Хаски Таши был сплошь мех, зубы и рычание. Он был другим животным, не тем, которое позволило Рикки почесать шею, а бдительным, сильным и агрессивным. Быстрым и гибким движением он расположился между Рикки и волками. Два диких зверя остановились на месте, вокруг них поднялось облако белого порошка.
   Они рыли землю, но Снежок стоял на своем.
   Прошло пять секунд. На какой-то ужасный момент голодный взгляд волков заставил Рикки подумать, что они собираются напасть на хаски. Но тут Снежок издал глухое рычание, такое низкое, что Рикки подумал, что оно может стряхнуть снег с деревьев. Два волка отбежали на пару метров.
   Снежок рванул вперед. Он снова зарычал. Один из волков завыл — пустой, но ужасающий звук разочарования. Снежок залаял три раза, затем зарычал.
   Волки повернулись и ​​убежали.
   Кто-то свистнул дальше в лесу. Снежок навострил уши и побежал туда, где под деревом стояла худенькая фигурка. Это была Таша. Снежок послушно сел у ее ног.
   — Хорошая собака, — услышал Рикки ее слова. — Ты хороший пес.
   * * *
   Полночь.
   Покои Круза Мартинеза были строгими и военными. Как и почти везде на острове Большой Диомид. Это была русская военная база, а такие места комфортом не славятся. У него была комната с односпальной кроватью, письменным столом и раковиной с зеркалом. Круз был одним из самых богатых людей в мире, но он был счастлив жить скромно.
   Глядя в зеркало, он видел лицо человека, который не спал много дней. Он редко спал теперь. Даже когда он это делал, он не чувствовал себя отдохнувшим. Он привык к своему отражению — к черным кругам под глазами на его худом лице. Он смотрел на него по несколько минут, смутно задаваясь вопросом, что случилось с юношескими чертами лица, которые у него когда-то были. Не то чтобы он скучал по ним.
   В зеркале появилась еще одна фигура. Широкоплечий мужчина в русской военной форме. Его нос был красным от слишком большого количества водки, а глаза были бледными и слезящимися. Его звали Ростропович, и он не любил споров.
   — Вы не знаете, где он, не так ли? — сказал он на ломаном английском с порога.
   Круз медленно повернулся.
   — Конечно, знаю, — его голос был ледяным. — Он где-то между Анкориджем и нами.
   — Это много места, Мартинез. Мне не нравится этот ваш план.
   — Тебе не нравится мой план? — очень тихо спросил Круз. — Я не вижу плана лучше. Ты хочешь заполучить один из самых секретных активов британского правительства. Поскольку он еще не взрослый, ты боишься похитить его самостоятельно. Ты хочешь заманить его на безопасный участок российской территории, и чтобы он пришел сам, чтобы он даже не знал, что идет в ловушку. Ты хочешь, чтобы британцы заподозрили, что он перешел на твою сторону, но что ты к этому не причастен. Именно это и происходит. Поверь: Гарри Голд не остановится ни перед чем, чтобы спасти этих жалких существ в Ангаре 1H. Он шагнет прямо в твои лапы. И я даже не беру с тебя денег за свои хлопоты, Ростропович. Все, о чем я прошу, это возможность убить двух его друзей у него на глазах, когда он прибудет. Это будет достаточной платой для меня.
   Глаза Ростроповича сузились.
   — Что, если он не выживет?
   Круз направился к нему.
   — Тогда, Ростропович, он, скорее всего, умрет одинокой смертью на льдине Аляски. Я, например, не буду его оплакивать. Но он сильнее и решительнее, чем, например, ты. Умнее тоже, хотя это не так сложно. Он будет здесь, и я смогу передать твоего драгоценного британского шпиона, чтобы допросить его любым извращенным способом, который ты задумал. Судя по всему, он может даже привести с собой друга или двух, — он злобно улыбнулся. — Купи одного, получи второго бесплатно.
   Ростропович нахмурился.
   — Вам лучше убедиться, что все получится, — сказал он.
   Круз не ответил. Он просто повернулся спиной к русскому, чтобы показать, что разговор окончен. Он вернулся к зеркалу, радуясь, что дверной проем снова пуст. Он посмотрел в свои темные глаза. Были ли на его лице сомнения? Знал ли Ростропович, что Круз переживал, что даже Агент 21 сочтет трудности, связанные с путем в этот уголок земли, непреодолимыми?
   Он покачал головой и повернулся спиной к зеркалу. Гарри Голд найдет способ. Он всегда так делал. Через двадцать четыре часа, в полночь на его любимом празднике Эль-Диа-де-Рейес, они встретятся лицом к лицу. Агент 21 будет на российской земле, вернее, на русском льду, и будет под контролем Круза.
   Отец Круза будет отомщен.
   И Гарри Голд захочет, чтобы его жизнь подошла к концу очень, очень скоро.
   21
   МОРИАРТИ
   Уже почти рассвело, когда Зак, Рикки и Таша вернулись в лачугу. Жгучая паника в животе Зака ​​усилилась. Было уже шестое января — Богоявление, день крайнего срока Круза, — но они все еще были в сотнях миль от пункта назначения.
   Они пошли окольным путем через лес, часто возвращаясь, чтобы проверить, не преследуют ли их. И после встречи с волками Рикки двигался немного медленнее, чем до этого. Зак заметил, что он держался очень близко к Снежку.
   Семья еще не спала. Все они выдохнули с облегчением, когда вошли Таша и Снежок. Малкольм еще больше обрадовался, увидев Зака ​​и Рикки.
   — Что случилось? — тут же спросил Трэвис. — Вы сделали это? Вы их порвали?
   Рикки поднял красный полиэтиленовый пакет. Его лицо выглядело осунувшимся и усталым. Неудивительно, подумал Зак, после прошедшего вечера.
   Они тщательно подсчитали деньги. Там была огромная сумма — чуть меньше двадцати тысяч долларов в мятых, использованных банкнотах. У старика чуть глаза на лоб не вылезли.
   — Сделка есть сделка, — сказал он. — Тысяча баксов, чтобы отвести вас к Мориарти. Полагаю, он потребует еще пару тысяч, если согласится на полет. Похоже, ты хорошо заработал, малыш.
   Зак почувствовал укол уважения к старику. Он был человеком слова. Он посмотрел на Ташу и ее братьев. Он снова заметил, какие они худые. Такие же голодные, как волки, которых прогнал Снежок. Он отсчитал две тысячи долларов, которые ему были нужны, затем швырнул остальные деньги через стол.
   — Таша говорит, что вы все хотите вернуться в город, — тихо сказал он. — С этими деньгами вы можете это сделать.
   Тишина в комнате. Остальные члены семьи посмотрели на отца. Зак не был уверен, но ему показалось, что он увидел слезу в водянистых глазах этого седого старого лица. Он повернулся к Тайлеру и Трэвису.
   — Сколько времени до Мориарти? — спросил он. Его голос был хриплым.
   — Полдня, — сказал Тайлер. Он смотрел на Зака ​​с новым выражением. Враждебность исчезла из его голоса. Он подошел к Заку и пожал ему руку. — Мы будем рады провести вас туда, — сказал он.
   Зак посмотрел на часы. Почти пять утра. У них было девятнадцать часов до дедлайна Круза.
   — Нам нужно уходить сейчас же, — сказал он.
   Тайлер кивнул. Затем он посмотрел на Малкольма.
   — Не стану тебе лгать, — сказал он. — Я не уверен, что он достаточно здоров, чтобы отправиться в путешествие. Мы могли бы… мы могли бы немного позаботиться о нем… — он оглядел свою семью, чтобы увидеть, согласны ли они с предложением. Все согласно кивнули.
   Зак подошел к тому месту, где сидел Малкольм.
   — Что ты думаешь, приятель? — спросил он. — Ты хочешь остаться здесь или пойти с нами?
   Малкольм сильно моргал.
   — Я иду с тобой, — сказал он.
   Зак на мгновение задумался, затем кивнул. Он повернулся к остальным.
   — Давайте готовиться, — сказал он. — Мы уходим немедленно.
   Их прощание было коротким. Мать и отец — Зак понял, что до сих пор даже не знал их имен — стояли рядом с Ташей и Снежком возле хижины. Они пожали руки. У Зака ​​сложилось впечатление, что старик сжал его руку немного сильнее, чем нужно. Он явно был благодарен за то, что сделал Зак.
   — Ты когда-нибудь вернешься? — спросила Таша.
   — Не знаю, — честно сказал ей Зак. По правде говоря, он не думал дальше встречи с Крузом Мартинезом. Это было похоже на кирпичную стену в его сознании. Он не знал, что было за этим. Может ничего.
   Тайлер и Трэвис взяли на себя инициативу. Они носили одежду и сапоги из медвежьей шкуры. Это делало их похожими на кого-то из другого века. Зак, Рикки и Малкольм последовали за ними в более современной зимней экипировке. Днем было безопаснее двигаться. Несмотря на то, что видимость была менее десяти метров, условия казались менее суровыми, чем когда они брели вслепую всю ночь. Тайлер и Трэвис, казалось, обладали безошибочным чувством направления и уверенно вели их по замерзшему ландшафту.
   Каждый час они останавливались, чтобы выпить воды и поесть острого на вкус вяленого мяса, которое братья взяли с собой. Зак был рад питанию, пока они неустанно шли в том направлении, которое, как настаивали братья, было северо-восточным. У него не было выбора, кроме как предположить, что они были правы.
   И они были правы.
   Было только за полдень, когда вдалеке внезапно появилась громоздкая серая фигура. Небольшая группа путешественников остановилась. Выглядело мрачно и неприветливо. Тайлер и Трэвис повернулись к Заку.
   — Мориарти, — сказал Трэвис.
   — Вам нужно оставить нас здесь, — сказал Зак.
   — А если он отвергнет тебя? — спросил Трэвис. — Говорят, он довольно странный старик. И эта погода… — он многозначительно огляделся среди снега.
   — Нам просто нужно с этим разобраться, — сказал Зак. — Поверьте, чем меньше вы будете связаны с нами, тем в большей безопасности будете. Возвращайтесь домой. Помогите своим вернуться в город. У меня такое чувство, что эта зима будет только тяжелее.
   Два брата кивнули. Тайлер шаркнул на снегу.
   — Я, э-э… Прости, что обвинил тебя в том, что ты забрал мой пистолет. Должно быть, я просто потерял его, как ты сказал, — он сунул руку в куртку и вытащил еще одно огнестрельное оружие — громоздкий старый пистолет, который, как мог сказать Зак, знавал лучшие дни. — Использую его в основном для стрельбы по птицам, — сказал Тайлер. — Но я думаю, ты мог бы использовать его, куда бы ни направлялся.
   Зак осторожно взял старый пистолет и спрятал его в рюкзак. Он чувствовал, как глаза Рикки прожигают его, и вспомнил их разговор в самолете. Агентство завербовало нас, потому что мы были детьми, но мы не можем оставаться детьми вечно.
   Он повернулся к Тайлеру.
   — Спасибо, — коротко сказал он. — Надеюсь, мне это не понадобится.
   Все они обменялись рукопожатием, и Зак, Рикки и Малкольм смотрели, как Тайлер и Трэвис уходят вдаль.
   Зак посмотрел на серое здание. Не было признаков самолетов или жителей. Они с опаской пошли туда. Здание стало четче. Оно было похоже на огромный сарай с толстым слоем снега на крыше. Когда они были в двадцати метрах от него, Зак остановился.
   — Слышите? — сказал он.
   Рикки и Малкольм тоже остановились.
   — Это музыка, — сказал Малкольм. Когда он это сказал, его глаза сияли, и впервые с тех пор, как они прибыли на Аляску, он выглядел счастливым, несмотря на холод. И он был прав. Из здания доносился приглушенный скрипучий звук старомодной танцевальной музыки. Группа. Кто-то пел.
   Они продвинулись вперед. С той стороны сарая, к которой они приближались, не было видно входа, поэтому они обошли его по часовой стрелке. В левом конце здания были две огромные амбарные двери. Из щелей вокруг них исходил желтый свет, а музыка становилась все громче. Она определенно исходила изнутри.
   Зак подошел к дверям. Он сжал кулак и трижды ударил. Они издали огромное, глухое эхо.
   Почти сразу музыка смолкла.
   Высоко над ними раздавался призрачный свист ветра. Зак и остальные инстинктивно отпрянули от дверей, услышав шаги. Зловещий скрип, дверь открылась. Желтый свет пролился на снег…
   Зак никогда не видел более седого человека, чем мужчина, появившийся в дверях. Несмотря на то, что ему, вероятно, было только за тридцать, морщины на его лице были глубокими, а кожа была загорелой и жесткой. У него была взлохмаченная борода. Волосы поредели достаточно, чтобы был виден уродливый шрам, тянущийся ото лба почти до макушки. В уголке рта дымилась тонкая сигара. Его глаза были пронзительно-голубыми — очень яркими, но недоверчивыми. Но в то же время в нем было что-то невероятно знакомое. У Зака ​​возникло странное ощущение, что они уже где-то встречались.
   Он оглядел своих посетителей сверху донизу.
   — Кто вы, черт возьми? — спросил он. Голос у него был хриплый, надтреснутый и недружелюбный. Зак был удивлен, услышав отчетливый британский акцент.
   — Мы ищем Мориарти, — сказал Зак.
   Глаза мужчины сузились. Кончик его тонкой сигары светился, пока он затягивался, прежде чем выпустить из носа мощную струю дыма.
   — Вам лучше войти, — сказал он. Зак моргнул. Мужчина определенно был британцем, а не канадцем или американцем. Как так?
   Мужчина — предположительно Мориарти — повернулся и пошел в здание. Зак, Рикки и Малкольм последовали за ним.
   Как только Зак вошел, он понял, что это не столько сарай, сколько авиационный ангар. В дальнем конце стоял небольшой легкий самолет с одним пропеллером. В воздухе стоял густой запах топлива, а несколько панелей на дне самолета были открыты. Мориарти явно занимался ремонтом. Заку показалось, что он собирался переждать здесь зиму. В одном углу ангара было свалено много ящиков с консервами, а рядом с ними стояла небольшая газовая плита. В другом углу была спальная зона — матрац с несколькими толстыми одеялами. CD-проигрыватель на старом столе объяснял музыку, которую они слышали. Вокруг было разбросано несколько дисков, стояли две большие, очень старые напольные колонки. У одной из колонок была наполовину выпитая бутылка виски. На другой стояло ​​радио. Но больше всего Зака ​​привлекла фотография в рамке рядом с полупустой бутылкой. На ней была девушка-подросток. И Зак узнал ее лицо.
   — Габс… — выдохнул он. Его ангел-хранитель выглядела намного моложе на фотографии, но это определенно была она.
   — Что? — рявкнул Мориарти. — Что ты сказал?
   — Ничего, — ответил Зак. Он все еще пытался осмыслить то, что только что увидел.
   Вокруг было разбросано несколько тепловентиляторов — Зак предположил, что где-то за ангаром был генератор, питающий их, а также проигрыватель компакт-дисков и любую другую электрику. Но обогреватели мало влияли на температуру. Здесь было очень холодно. Холод, казалось, не беспокоил Мориарти. На нем были джинсы, обычные кроссовки и толстая клетчатая рубашка дровосека. Он внимательно наблюдал за троими, когда они перешагнули через порог в снежном снаряжении, неся с собой рыхлый снег. Его лицо стало полным подозрений, когда они откинули капюшоны.
   — Так что же это? — сказал он. — Школьная поездка?
   Зак проигнорировал саркастическое замечание и сразу перешел к делу.
   — Нам нужно добраться до острова Малый Диомид, — сказал он. — Коммерческих рейсов из Анкориджа нет. Кто-то сказал нам, что вы поднимете в воздух самолет, когда другие — нет.
   — Ого, солнышко. Погоди. Вы пропустили часть, которая объясняет, что трое детей, достаточно молодых, чтобы быть моими детьми, делают посреди снегов Аляски, в дне пути от чего-либо, напоминающего цивилизацию, — Мориарти выпустил дым, а затем шумно закашлялся.
   — Ищем вас, — ответил Зак.
   — Я еще не закончил. Вы также пропустили часть, которая объясняет, почему трое детей так хотят полететь на край земли, когда ни один здравомыслящий человек не хочет запускать самолет в небо.
   Зак спокойно смотрел на него.
   — С этим помочь не могу, — сказал он. — Вам просто придется поверить, что мы не совсем то, чем кажемся, — он невольно взглянул на фотографию Габс, затем встретился взглядом с пилотом. Он не хотел разыгрывать эту карту до нужного момента.
   Мориарти издал короткий смешок.
   — Верно, — сказал он.
   Он подошел к проигрывателю компакт-дисков и уже собирался нажать «играть», когда Зак снова заговорил:
   — «Цессна 172 Турбо Скайхок», — сказал он, указывая на самолет. — Дальность примерно тысяча морских миль. То есть около тысячи восемнадцати сотен километров.
   Пилот остановился и с любопытством посмотрел на него.
   — В последний раз, когда я был в «Цессне», мы летели из Йоханнесбурга в Дакар.
   — Невозможно, — вмешался Мориарти. — Если только у тебя не было…
   — …бака дальнего действия и пары остановок для дозаправки.
   Теперь пилот с любопытством смотрел на него.
   — Не похоже на обычный отпуск.
   — Это был не он, — сказал Зак. Он оглядел ангар. — Мне вот интересно, что такой опытный пилот, как вы, делает за много миль от людей. Как будто вы не хотите, чтобы вас кто-нибудь нашел.
   Мориарти вынул изо рта сигару, бросил ее на пол и затушил ногой.
   — Ты много думаешь, сынок, — прорычал он.
   — Ага, — сказал Зак. — А сейчас я думаю, что вы бывший пилот спецназа, и у вас есть очень веская причина оставаться незамеченным, — он указал на угол ангара, где были свалены матрацы и одеяла. На земле валялся берет бежевого цвета. Зак смог различить значок спереди: крылатый кинжал SAS. Очевидно, это было ему дорого. Это что-то значило. Иначе зачем он держал его у своей кровати?
   — Ты более наблюдателен, чем кажешься, — сказал пилот с грозной ноткой в ​​голосе.
   Зак снял со спины рюкзак и начал вынимать пачки денег, которые швырял на пол к ногам пилота.
   — Мы заплатим вам всем, что у нас есть, чтобы полететь, — сказал он. — Но это не настоящая причина, по которой вы это сделаете.
   — О, да? — ответил Мориарти. Он пытался выглядеть пренебрежительно, но Зак знал, что привлек его внимание.
   — Мы направляемся в Берингов пролив, чтобы спасти двух человек, которых британское правительство очень хочет вернуть. Мы не можем сделать это с помощью правительства, потому что они считают меня предателем. Но поверьте: если мы справимся с этим, любого, кто нам помог, примут с распростертыми объятиями. Любые прошлые преступления будут забыты. Чистый лист.
   Зак видел, какой эффект произвели его слова на Мориарти. Сначала все его внимание было приковано к деньгам у его ног. Но постепенно он перестал смотреть на них и сосредоточил взгляд на Заке. При словах «чистый лист» он развернулся и пошел к «Цессне».
   — Ты быстро говоришь, сынок, — сказал он. — Это я признаю, — стоя у самолета, он положил руку на крыло. Это был странно ласковый жест. — Только дурак поднимет эту старую птицу в небо в таких условиях, — сказал он, повернувшись к ним спиной.
   — Дурак, — возразил Зак, — или эксперт.
   Тишина.
   — Вы знаете, кто мы, — тихо сказал Зак. — Когда вы служили в SAS, вы, должно быть, слышали. Правительственное учреждение, работающее на самом высоком уровне секретности. Так же хорошо обучены, как SAS, но намного более скрытные.
   Мориарти сгорбился и повернулся. Его взгляд был острым и пронзительным.
   — Да, — сказал он. — До меня дошли слухи. Никто из них не упоминал об использовании детей.
   Казалось, он колебался. Пришло время Заку разыграть свою козырную карту.
   — Вы хотите знать, кто научил меня многому о самолетах? — спросил он. Он повернулся и указал на фотографию на динамике Мориарти. — Она.
   Мориарти пронзил его взглядом.
   — Невозможно, сынок, — сказал он сдавленно. — Это моя младшая сестра Аннабель. Она давно умерла.
   Все внутри Зака сжалось. Он не знал настоящего имени Габс. Узнав его сейчас, здесь, таким образом, он растерялся. Он покачал головой.
   — Нет, — сказал он как можно мягче. — Она работает в Агентстве, как и я. Я мало что знаю о ее прошлом. До сих пор я даже не знал ее настоящего имени — я всегда называл ее просто Габс. Но я инсценировал собственную смерть, когда присоединился. Меня не удивит, если она сделала то же самое.
   На измученном лице мужчины выступили слезы. Он повернулся спиной к Заку.
   — Заткнись, сынок. Это не смешно. Вам лучше уйти. Прочь!
   Зак смотрел на него и приготовился нанести смертельный удар.
   — Она называла вас «милый», верно?
   Тишина.
   Мориарти повернулся. Его лицо было смесью ужаса и надежды.
   — Ваша младшая сестра в опасности, Мориарти. Она сказала нам найти вас. Очевидно, она следила за вами все эти годы. Она знает, где вы. И теперь ей нужна ваша помощь. Если мы не доберемся до острова Малый Диомид до полуночи, Габс — я имею в виду Аннабель — умрет.
   Зак почувствовал, что все в комнате затаили дыхание. Мориарти снова повернулся к ним спиной. Он подошел к самолету и постоял рядом с ним, сгорбившись.
   Тишина.
   — Если мы собираемся в путь, — позвал Мориарти дрожащим надтреснутым голосом, — нам нужно лететь сейчас. Ветер благоприятный для взлета. Если он изменится, мы застрянем. Кроме того, чем холоднее становится, тем выше вероятность обледенения крыльев. И если я правильно понимаю погоду, условия будут только ухудшаться…
   22
   ПОДЪЕМ
   Мориарти очень нервировал Рикки. В тот момент, когда он закончил спарринг с Заком, он снова включил музыку. Старые танцевальные мелодии наполняли ангар, пока он заканчивал техническое обслуживание своего самолета. Когда Рикки спросил, может ли он помочь, Мориарти ответил:
   — Да, сядь, заткнись и держись подальше от меня.
   Так что Рикки, Зак и Малкольм стояли у входа в ангар, пока Мориарти работал.
   — Ты уверен, что он благополучно доставит нас туда? — спросил Рикки.
   — Пилоты спецназа — лучшие в мире, — сказал Зак. — Если кто и может доставить нас туда в таких условиях, так это он.
   Рикки не хотел указывать, что это не совсем то, о чем он спрашивал.
   — Он действительно брат Габс? — спросил он.
   — Я должен был догадаться, как только увидел его, — ответил Зак. — Они немного похожи, — усмехнулся он. — Кроме бороды, конечно.
   Прошло полчаса. Мориарти закрыл все открытые панели на корпусе самолета, затем вернулся в другой конец ангара и сел за свою радиостанцию.
   — Что вы делаете? — спросил Зак слегка агрессивным голосом.
   — Это не Африка, сынок. Я не могу просто поднять самолет в воздух и надеяться, что американцы этого не заметят. Нам нужно разрешение, чтобы следовать за вами по траектории полета к Малому Диомиду, или они расстреляют нас с воздуха быстрее, чем вы успеете сказать 11 сентября, — он почти улыбнулся. — Не волнуйтесь, я не буду упоминать ни одно из ваших имен.
   — Из того, что я узнал об этом парне Крузе, — сказал Рикки, пока Мориарти звонил по трещащей радиосвязи, — он узнает, что мы прилетаем, как только узнает, что самолет направляется к Малому Диомиду.
   Зак фыркнул.
   — Он все равно знает, что мы идем, — мрачно сказал он.
   Мориарти закончил разговор.
   — Готово, — объявил он. — А теперь помогите мне открыть эти двери.
   Малкольм не двигался, но Рикки и Зак поспешили к дальнему концу ангара. Двери сразу за «Цессной», были высотой в несколько метров, каждая в половину ширины ангара. Тяжелые двери были заперты цепью и висячим замком. Мориарти открыл их. Он взял правую дверь, а Зак и Рикки — левую. Вместе они начали толкать их. Свирепый порыв ветра ворвался в щель между дверями. Твердые крупинки обожгли лицо Рикки. Пока они были внутри, снег превратился в град. Он ворвался в открытый дверной проем, стучал о металл «Цессны» с жестким звуком. Потребовались все их силы, чтобы заставить двери открыться против силы ветра. Они прикрепили их к крепким деревянным шестам, воткнутым в землю для этой цели. Только тогда Рикки выглянул за пределы ангара.
   Он едва мог держать глаза открытыми из-за ветра и града. Однако он смог разглядеть своего рода взлетно-посадочную полосу. Вероятно, она была не более десяти метров в ширину, но была абсолютно прямой и простиралась дальше, чем Рикки мог видеть. Град слегка оседал на полосе, но снег был далеко не таким глубоким, как с обеих сторон.
   Мориарти подбежал к ним, склонив голову против ветра.
   — Я сыплю солью на него через день! — кричал он в объяснение. — Это предотвращает накопление снега. Но все равно лед есть. Нам нужно держать вес как можно ниже. Берите с собой только то, что вам необходимо, — он посмотрел на другой конец ангара, где все еще сидел Малкольм. — Тот кажется мёртвым грузом. Вы должны оставить его здесь. У него достаточно еды, чтобы…
   — Он идет с нами! — крикнул Зак.
   Мориарти выглядел так, будто собирался возразить, но Зак сразу же направился к Малкольму. Рикки последовал за ним. Вместе они собрали рюкзаки. Даже в этом конце ангара ветер бросал в них куски льда. Когда они взвалили рюкзаки на спину, Рикки услышал звук запускающихся двигателей самолета. Он почувствовал тревогу внутри.
   — Это безумие. Как самолет сможет нести нас в таких условиях?
   — Ветер не слишком сильный? — крикнул он Заку. — Мы должны подождать, пока он немного утихнет.
   Зак покачал головой.
   — Сила ветра менее важна, чем его направление. Мориарти прав. В данный момент он дует прямо параллельно взлетно-посадочной полосе. Если мы будем ждать, он может изменить направление. Будет гораздо опаснее взлетать при боковом ветре. Нас отбросило бы в сторону по обледенелой взлетно-посадочной полосе. Мы разобьемся еще до того, как оторвемся от земли, — он схватил Малкольма за руку и подтолкнул его к самолету. Малкольм выглядел напуганным, но он, казалось, безоговорочно доверял Заку. — Пойдем на борт, — крикнул Зак.
   Конечности Рикки отяжелели от ледяного страха. Он боролся с ветром, который дул в ангар, пока они двигались к самолету. Половина его души хотела спастись — сказать Заку, что это безумие, что они убьют себя. Голова кружилась от страха. Но когда он уже собирался бросить рюкзак и отказаться, он вспомнил то, что когда-то сказал ему Феликс: «Придет время, Коко, когда тебе придется быть храбрым. Быть смелым — не то же самое, что быть бесстрашным. Это не отсутствие страха — это было бы глупо. Это способность совладать со своим страхом. Держать его в коробке и не дать ему взять верх над тобой».
   Внезапно Феликс будто оказался рядом с ним. Это чувство было подобно ножу в животе, вырезало страх. Он вспомнил, зачем он здесь был — чтобы догнать того, кто убил его друга и наставника. Он стиснул зубы и ускорил шаг к «Цессне».
   В кабине было тесно. Мориарти уже сидел в кожаном кресле у штурвала. Перед ним сияло изумительное множество циферблатов и элементов управления. Там был небольшой перезаряжаемый GPS-навигатор с мигающим синим светом, указывающим их местоположение. По лобовому стеклу стучал град. Это было оглушительно. Зак занял место рядом с пилотом. Рикки сидел позади Мориарти, а Малкольм рядом с ним позади Зака. Рюкзаки лежали у их ног. Зак захлопнул боковую дверь. Воющий ветер на мгновение стал тише, и Мориарти вывел самолет из ангара.
   Рикки мог заметить разницу в ощущении шасси на земле, как только они выехали из ангара на обледенелую взлетно-посадочную полосу. С меньшим трением все стало намного ровнее. Как только они миновали двери ангара, пилот мягко затормозил. Рикки не был уверен, но ему показалось, что шасси слегка скользнули, прежде чем остановиться. Желудок Рикки сжался.
   Мориарти открыл боковую дверь. Завывание ветра снова стало громче. Он выпрыгнул из самолета, закрыл двери ангара и снова сел за штурвал. Как только дверь самолета закрылась, он повернулся к пассажирам. Его глаза были странно блестящими, будто он дико ждал этого. Рикки пришло в голову, что Мориарти такой же сумасшедший, как и работа, которую ему дали.
   — Еще не поздно отступить, — сказал он. — Мы можем скоротать зиму в ангаре. Мне не помешала бы компания, — он впервые за все время усмехнулся, и Рикки увидел, что у него не хватает нескольких зубов. Он изо всех сил пытался положить конец панике.
   — У нас нет всей зимы, — сказал Зак. — У нас меньше двенадцати часов. Если мы опоздаем, ваша сестра умрет.
   Мориарти склонил голову.
   — Тогда пристегнитесь, друзья мои, — сказал он. — Это будет ухабистая поездка.
   Они сделали, как им сказали. Рикки почувствовал, что Малкольм дрожит, и напомнил себе, что хотя Малкольм мало говорил, он все равно знал, что происходит.
   — Все будет хорошо, приятель, — сказал он. Малкольм просто смотрел перед собой.
   Пилот ускорился. Сразу же Рикки почувствовал, как встречный ветер ударил по самолету. Он посмотрел в окно справа от себя. Кончики крыльев угрожающе тряслись. Он решил, что не хотел смотреть на них. Вместо этого он смотрел в лобовое стекло. Плохая идея. Так он мог видеть, как сильно скользит легкий самолет по взлетно-посадочной полосе, пока они мчались вперед. Град образовал своего рода вихрь, ударялся о кабину — Рикки честно ожидал, что стекло разобьется в любую секунду. Пока они ненадежно набирали скорость, из мотора доносился ужасный визг. Снег по обеим сторонам взлетно-посадочной полосы несся размытым пятном. Рикки поймал себя на том, что молился, чтобы Мориарти знал, где находится конец взлетно-посадочной полосы — при такой плохой видимости он появится внезапно…
   — Нам не хватает скорости! — внезапно закричал Зак. Рикки понял, что он имел в виду — двигатели ужасно визжали, но Мориарти отказывался тянуть назад рулевую колонку. Пилот ничего не сказал, и Рикки уставился на его сутулые плечи, охваченный паникой.
   — Стоп! — внезапно услышал Рикки собственный крик. — Мы не успеем! Остановите!
   — Угу, — крикнул пилот очень напряженным голосом. — Мы слишком далеко зашли. Либо мы взлетим, либо разобьемся.
   — Тогда…
   Рикки внезапно вдохнул. Самолет поскользнулся, и они резко повернули влево. Вид через лобовое стекло вдруг оказался не на взлетно-посадочную полосу. Там был дрейфующий снег. Они врежутся…
   — НЕТ!
   Но когда Рикки закричал, он вдруг почувствовал невесомость. Они оторвались от земли. Он сделал еще один вдох. Самолет сильно вилял. Он резко повернул вправо. Со вспышкой озарения он понял, что Мориарти снова пытался направить их по встречному ветру. Но это была борьба. Все внутри самолета, казалось, вибрировало, включая руки пилота на штурвале. Через окна ничего не было видно, кроме града.
   — Нам нужно как можно быстрее справиться с погодой, — крикнул Мориарти. — Сожмитесь!
   Рикки не думал, что мог сжаться сильнее. Он так сильно вцепился в сиденье, что костяшки пальцев побелели. Двигатели внезапно снова изменили тональность. Ощущение невесомости вернулось по мере того, как самолет быстро набирал высоту. Теперь самолет трясло еще сильнее. Рикки услышал собственный крик, хотя и сомневался, что кто-то еще мог его услышать из-за оглушительного шума двигателей и непогоды.
   Град стал облаком. Видимость нулевая. Просто белая мгла вокруг. Невозможно было сказать, были ли они в сотне или тысяче футов над землей. Ужасные мысли пронеслись в голове Рикки. А если они во что-нибудь врежутся? А если они столкнутся с другим самолетом, которого Мориарти просто не сможет увидеть?
   — Не говори глупостей. Кто еще будет летать через это?
   Легкие Рикки начали болеть, и он понял, что задерживал дыхание с тех пор, как они вошли в облака. Как давно это было? Минута? Больше? Но внезапно они прорвались сквозь полосу облаков. Рикки понял, что дело было не только в том, что он затаил дыхание. Все в самолете резко выдохнули, когда белая мгла внезапно стала пронзительной синевой. Рикки зажмурился. Солнце, которого они так давно не видели, било по глазам. Он смутно осознавал, что Мориарти вытаскивал из верхнего кармана темные очки, чтобы безопасно лететь. Однако Рикки, Зак и Малкольм вынуждены были закрывать глаза руками, чтобы защитить себя от яркого света.
   Какое-то время никто не говорил.
   Затем Рикки кашлянул.
   — Я, э-э… Я бы сказал, что все прошло довольно хорошо? — его голос звучал высоко и напряженно.
   Мориарти оглянулся на него.
   — Это было легко, сынок, — сказал он. — Приземлиться в такую ​​погоду? Это будет испытанием даже для меня.
   23
   УДАР
   Глаза Зака болели. По мере того, как полдень переходил в вечер, солнце становилось все ниже и краснее. Но они летели в северо-западном направлении. Солнце садилось на западе, светило прямо перед ними. Он позволил себе закрыть глаза и отдохнуть, пока «Цессна» плавно летела над облаками.
   Его мысли обратились к Рафу и Габс. Он не мог выкинуть из головы их образ, избитых и окровавленных на последнем видео Круза. Гнев пронзил его. Он знал, что Круз заманивал его в ловушку, и понятия не имел, что его ждет, когда они приземлятся. Несмотря на это, ему не терпелось вернуться на землю. Пришло время покончить с этим раз и навсегда.
   Он взглянул на Мориарти. Он почти не говорил с тех пор, как они прорвались сквозь облака. Его внимание, казалось, было полностью сосредоточено на управлении самолетом и отслеживании их положения на портативном экране GPS.
   Зак открыл глаз.
   — Расскажите, что случилось, — тихо сказал он Мориарти.
   Пилот взглянул на него.
   — О чем ты говоришь?
   — Что заставило вас сбежать и жить на Аляске?
   Сначала Зак подумал, что Мориарти не ответит.
   — Слышал об Афганистане? — наконец, спросил он.
   — Конечно, — сказал Зак.
   — Я был там, в первые дни войны. Летал на Апаче. Это ударный вертолет. Страшный. Пришел приказ запустить ракету «Хеллфайр» по заброшенной школе, где скрывались опасные боевики. Я так и сделал, — он глубоко вздохнул. — Оказалось, разведданные были неверны. Это не была заброшенная школа. Это была настоящая школа. Погибли тридцать пять детей и двое учителей, — челюсти Мориарти сжались. — Это я был виноват.
   — Нет, не были, — сказал Зак. — Вы сами сказали. Разведка ошиблась.
   Мориарти, казалось, не слышал его.
   — Прежде чем я выпустил ракету, я видел их. Трех детей, играющих с мячом возле школы. Я должен был подвергнуть сомнению приказ, но… — его голос оборвался. — После этого я немного сошел с ума. Наверное, не мог справиться с тем, что сделал. Не мог смириться с тем, что эти дети погибли из-за меня. Я перестал подчиняться приказам, черт возьми. Вскоре после этого меня выгнали из армии. Позорное увольнение.
   В кабине было тихо. Прикрыв глаза рукой, Зак смотрел на Мориарти. На его обветренном лице была слеза. Он грубо вытер ее и повернулся к Заку.
   — Люди не знают, каково это — лишать жизни, — сказал он. — Они думают, что смогут с этим справиться. Но каждую ночь, когда вы опускаете голову на подушку, вы слышите их. Крики тех, кого убил. И тебе никогда не сбежать от них, даже если убежишь на край земли, — он пронзительно посмотрел на Зака. — Запомни это, сынок, если у тебя когда-нибудь возникнет соблазн пустить в кого-нибудь пулю.
   Зак отвернулся. Пора было сменить тему.
   — Как скоро мы приземлимся?
   — Если мы приземлимся, — сказал пилот. — Это будет примерно через полчаса. Спускаться сквозь облака будет очень тяжело.
   — Вы приземлялись на Малом Диомиде раньше? — спросил Зак. — Знаете взлетно-посадочную полосу?
   Мориарти приподнял бровь.
   — Взлетно-посадочная полоса? — сказал он. — Там нет взлетно-посадочной полосы, сынок.
   Зак моргнул.
   — Как это — нет полосы?
   — Зимой островитяне Малого Диомида вырезают во льду своего рода взлетно-посадочную полосу. Вот куда мы летим, — он улыбнулся Заку. — Надеюсь, мы попадем, да?
   — Ага, — выдохнул Зак. — Надеюсь.
   Пауза.
   — Расскажи мне что-нибудь об Аннабель, — сказал Мориарти.
   Зак выглянул в окно.
   — Она мне как сестра, — сказал он. — Ее похитили вместе с еще одним моим хорошим другом, Рафом. Они лучшие агенты, которых я знаю, — он повернулся к Мориарти. — Вы скоро ее увидите, — сказал он.
   Небо потемнело, кроваво-красное солнце опустилось за горизонт. На чернильном небе появилось несколько звезд. Зак вздрогнул, взглянув на светящийся экран GPS-навигатора. Он видел на экране извилистую береговую линию западной Аляски.
   Проверка времени: 18:30. Осталось пять с половиной часов.
   Мориарти посмотрел через плечо на Рикки и Малкольма.
   — Пристегнуты? — спросил он.
   Они молча кивнули.
   — Тогда погнали.
   Мориарти поправил рулевую колонку. Зак сразу почувствовал, как самолет теряет высоту. Облачный покров слегка сиял под ними. Теперь, когда наступила ночь, он казался каким-то более бурным. Более грозным…
   Турбулентность сразу усилилась. Зак старался не сосредотачиваться на рулевой колонке, которая тряслась в кулаке Мориарти. Самолет с грохотом летел вниз. Через тридцать секунд ему показалось, что он подпрыгивает над вершиной облаков, как камень на озере. Зак выбросил этот образ из головы, потому что знал, что все камни рано или поздно тонут…
   Пассажиры зашипели, когда самолет внезапно окутали облака. Было ощущение, что кто-то — что-то — схватило самолет и начало трясти его, как ребенок — погремушку. Все в кабине содрогались. Если бы он не был пристегнут, Зак был уверен, что конвульсия отбросила бы его к лобовому стеклу. Он схватился за край сиденья и затаил дыхание. Взглянув на пилота, он увидел, что его лицо освещено светом приборов управления кабиной. Его морщинистый лоб вспотел, пронзительные голубые глаза выражали сосредоточенность.
   Зак снова посмотрел перед собой. Снаружи не было ничего, кроме черноты. Никакой видимости. Ничего. Только пронзительный вой двигателей самолета и внезапные пятна замерзшей влаги на лобовом стекле.
   Интенсивность дрожи увеличилась. Пот струился по лицу Мориарти. Зак чувствовал себя так, словно его желудок улетел на несколько сотен метров от него.
   Потом это случилось.
   Мгновенная невесомость, которую они испытали во время взлета, была ничем по сравнению с этим. Если бы они не были пристегнуты, они парили бы в воздухе. Звука двигателей не было. Самолет находился в свободном падении.
   — Что происходит? — закричал Зак.
   Ни одного звука от пилота. Зак посмотрел на него, чтобы убедиться, что он все еще в сознании и контролирует самолет. Было облегчением видеть, что его глаза были открыты, а на лице застыло выражение яростной сосредоточенности.
   — Я сказал, что…
   — Тихо, солнышко! — крикнул Мориарти. Он обеими руками дернул ручку управления. Самолет накренился. Зака так жестоко отшвырнуло на сиденье, что он почувствовал, как воздух вылетает из его легких.
   Он мог видеть, что Мориарти имел некоторое подобие контроля над самолетом. Но слабое. Колонка управления по-прежнему агрессивно дрожала. Стрелки в кабине крутились. Мигала желтая лампочка, сопровождаемая жужжанием.
   Он услышал голос Малкольма сзади. Он звучал тонко и испуганно:
   — Если мне суждено умереть, — сказал он, — я рад, что с моими друзьями.
   Мориарти оглянулся. Его губа скривилась, и пот блестел.
   — Мы еще не умерли, друг мой, — прорычал он. — Еще нет.
   Он снова повернулся вперед. Зак почувствовал, как он удваивает свои усилия. Снаружи было еще темно. Самолет все еще трясло, как лист на ветру. Но Зак подумал, что, может быть — может быть — Мориарти контролировал его больше, чем стихии контролировали их.
   — Земля! — крикнул Рикки из задней части кабины. — Я видел ее!
   Зак посмотрел в сторону и прищурился. И действительно, на кратчайший миг где-то под ними мелькнуло белое пространство. Оно находилось футов в сотне, может, в двухстах — трудно сказать — и, должно быть, отражало невидимую луну.
   Мориарти сосредоточился сильнее, чем когда-либо. Его лицо было сморщено и все еще светилось в свете панели управления самолетом. Он быстро моргал — пот лился ему глаза, но он не мог оторвать рук от вибрирующей ручки управления, чтобы вытереть его.
   — Боковой ветер, — крикнул он сквозь рев двигателя.
   Зак напрягся. Он знал, что это значило. Обычно приземлялись против ветра: это помогало замедлиться и сохранить правильный курс. Но боковой ветер делал обратное — уносился по небу и в два раза усложнял удержание самолета в правильном направлении.
   Он оглянулся.
   — Держитесь крепче! — крикнул он друзьям.
   По стеклу ужасно гремел град. Затем они прорвались сквозь нижний слой облаков, и Зак тут же пожалел об этом. Он мог видеть землю на сотню футов ниже, но мир выглядел так, будто был наклонен под углом. Он понял, что самолет повернулся. Мориарти изо всех сил пытался выпрямить его. Его глаза выглядели дикими, а пот на лице проступал сильнее, чем когда-либо.
   Но они были в его руках.
   Через несколько секунд Зак увидел взлетно-посадочную полосу. Она была узкой, но совершенно прямой — немного больше, чем неглубокий отпечаток во льду. Но Мориарти не мог удержать нос самолета на одной линии с ним. «Цессна» раскачивалась влево и вправо. Он качалась. Ветер трепал самолет, град бил…
   Они были в пятидесяти футах от земли…
   — Держитесь! — крикнул Мориарти. — ДЕРЖИТЕСЬ!
   Зак наклонился и обхватил голову руками. Он надеялся, что Рикки и Малкольм последуют его примеру. Вибрации самолета пронизывали каждый мускул его тела. Он знал, что в любой момент они могут столкнуться со льдом. Но под каким углом и с какой скоростью — предсказать было невозможно…
   Удар!
   Толчок, который пронзил тело Зака, был подобен удару током. Это во второй раз выбило воздух из его легких и заставило каждый мускул его тела кричать. Он знал, что звук, ударивший по его ушам, был звуком рвущегося металла. Он чувствовал, как самолет вращался, и его выбросило бы из кабины, если бы он не был хорошо пристегнут. Он рискнул сесть прямо. Конечно, самолет вращался на льду. Левое крыло было повреждено, в воздухе летали искры.
   Самолет качнуло набок, и еще один неприятный толчок произошел, когда правое крыло ударилось об лед. Ужасный треск и еще больше искр, крыло сломалось.
   И пламя.
   — ПРОЧЬ ИЗ САМОЛЕТА! — взревел Мориарти.
   Они все еще скользили по ледяному покрову, но пилот уже выбил дверь. Зак сделал то же самое, одновременно отстегнув ремень безопасности.
   — ПРЫГАЙТЕ! — закричал Мориарти.
   Зак с тревогой посмотрел на Малкольма.
   — Я заберу его! — закричал Рикки. — Иди!
   Зак кивнул. Повернувшись вперед, он схватил портативный GPS-навигатор и сорвал его с приборной панели. Затем, прижав его к груди, он глубоко вдохнул и выпрыгнул из «Цессны».
   Казалось, потребовалась вечность, чтобы упасть с самолета. Время замедлилось. Самолет с ужасным воющим звуком бесконтрольно ускользал от него. Затем он сильно ударился о лед, снова лишившись воздуха. Он перевернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как поврежденный самолет продолжает скользить по взлетно-посадочной полосе, а еще две фигуры выпрыгивают из нее в ночь.
   Пламя на крыльях самолета полыхало ярче. Зак поднялся на ноги и побежал так быстро, как только мог, по скользкому льду к Рикки и Малкольму. Краем глаза он увидел Мориарти, неподвижно лежащего на расстоянии. Он добрался до остальных десятью секундами позже — Рикки, шатаясь, поднялся на ноги, но Малкольм все еще лежал на льду. Зак схватил его обеими руками и потянул вверх. Он указал в сторону, противоположную самолету.
   — Бегите! Он сейчас взорвется!
   Все трое пошатнулись и заскользили по льду, Зак сжимал GPS-навигатор, а Рикки поддерживал Малкольма. Внезапно Малкольм закричал от боли:
   — Моя рука! Моя рука!
   — Продолжайте двигаться! — проревел Зак.
   Они прошли десять метров…
   Двадцать…
   И тут случился взрыв. Грохот. Мощный порыв раскаленного воздуха прорезал аляскинскую ночь, отбросив всех четверых на несколько метров вперед в кучу на льду. Зак перекатился на спину и увидел огромный огненный шар, в который превратилась «Цессна». Вокруг таял снег.
   Произошел второй взрыв. Зак снова прижался к земле. Когда он стих, он посмотрел в другую сторону.
   Оранжевое сияние горящего самолета освещало окрестности примерно на сотню метров во всех направлениях. Теперь Зак видел очертания маленького острова, выходящего изо льдов. Ничего особенного. Всего лишь небольшой пик и, может, несколько зданий у его подножия.
   Он снова поднялся на ноги, морщась от боли в синяках на животе. Рикки сделал то же самое, но Малкольм извивался на льду, схватившись за правую руку.
   — Я думаю, она сломана, — сказал Рикки. Пот струился по его лицу.
   Зак мрачно кивнул и огляделся.
   — Вчерашний остров, — сказал он. — Нам лучше двигаться. Это была не совсем тайная посадка.
   — Жители острова обязательно узнают, что мы тут, — заметил Рикки.
   — Ага, — сказал Зак. — Как и любой другой, кто смотрит, — он прищурился. — Где Мориарти? С ним все в порядке?
   Они посмотрели туда, где пилот врезался в лед. Он был в двадцати метрах, лежал на земле и не двигался.
   Заку стало плохо. Он побежал к неподвижной куче.
   — Мориарти, — прошипел он. — Мориарти… ответьте!
   Лицо Мориарти было белым, как лед, но глаза были открыты.
   — Мое колено, — выдохнул он. — С ним всегда были проблемы. Думаю, оно сломано.
   Рикки догнал Зака. Он наполовину нес Малкольма, глаза которого закатились от боли.
   — Мы не можем оставить их на льду, — выдохнул он.
   Зак покачал головой. Он опустился на колени рядом с Мориарти.
   — Мы вас поднимем, — сказал он. — По одному с каждой стороны. Мы понесем вас. Думаете, у вас получится?
   Лицо Мориарти исказилось от боли, но он кивнул.
   Зак и Рикки маневрировали так, чтобы каждый мог схватить Мориарти за руку.
   — Поднимай! — прошипел Зак, и вместе они подняли его. Мориарти охнул от боли. Его больная нога безвольно свисала. Он был тяжелым и угрожающе холодным.
   Они пошли вперед, шатаясь. Заку удалось взглянуть на часы. Было ровно семь часов.
   Пять часов до полуночи.
   24
   МЕЖДУ ВЧЕРА И ЗАВТРА
   Они скользили по льду, оставив за собой горящие остатки самолета. Мориарти был мертвым грузом на шее Рикки. Ноги Рикки ослабели от шока, но ему нужно было идти дальше. Они никак не могли помочь Малкольму, но каким-то образом ему удавалось не отставать, несмотря на травмированную руку…
   Через пару минут Мориарти зашипел на них, чтобы они остановились. Рикки прикинул, что они были примерно в пятидесяти метрах от берега.
   — Слушайте, — выдохнул Мориарти. Он сильно дрожал от боли.
   Они склонили головы. Рикки услышал крик. Это не удивляло.
   — Оставьте меня здесь, — сказал Мориарти.
   — Ни за что, — сказали ему Зак и Рикки вместе.
   — Не будьте такими глупыми, — прошептал Мориарти. — Островитяне скоро будут здесь — они смогут разобраться со мной, подлатать мне колено, снова поставить меня на ноги. Но вы не спасете Аннабель со мной таким, — он кивнул в сторону. — Идите туда, — выдохнул он. — Вы прибудете в зону посадки вертолета. Пойдете дальше и найдете несколько заброшенных зданий, где вы сможете укрыться. Я скажу островитянам, что совершил аварийную посадку в одиночку, — он кивнул в сторону Малкольма. — Но вам придется взять его. Мне будет слишком трудно его объяснить.
   Зак кивнул. План Мориарти имел смысл. Пилота бережно уложили на землю, но на долгие прощания не было времени — голоса островитян звучали все ближе. Они повернулись спиной к Мориарти и поспешили прочь. Но они услышали его шипение:
   — Эй, дети! — и остановились, чтобы посмотреть на него. — Не знаю, что вы задумали, — сказал Мориарти, — но останьтесь в живых, а?
   — Мы примем это во внимание, — сказал ему Рикки.
   — И спасите мою сестру, — сказал он. — Я не собираюсь терять ее во второй раз.
   Они снова поспешили прочь, склонив головы под градом. Они слышали, как Мориарти слабо звал островитян на помощь, но вскоре его голос стих.
   Они боролись в тишине, Рикки и Зак поддерживали Малкольма всякий раз, когда он нуждался в этом. Лед бил Рикки по лицу, и его колени несколько раз подогнулись. Но уже через пару минут сквозь стихию проступила огромная насыпь камней пятнадцать метров в ширину и пять в высоту. На вершине скалы была плоская площадка, а на платформе стоял старый вертолет. Он явно не использовался уже много дней, так как с лопастей свисали сосульки. Его корпус был грязного горчично-желтого цвета с двумя горизонтальными черными полосами. Рикки он показался огромным шмелем. Ему пришла в голову мысль, что он не будет чувствовать себя в безопасности, путешествуя на этом старом вертолете. Ему хватило достаточно аварийных посадок для одного дня…
   Они обогнули посадочную платформу, как и велел им Мориарти. Держась береговой линии, они могли разглядеть небольшие жилища на склоне холма. Их было несколько, но по мере того, как они брели, хижин становилось все меньше. Еще через пару минут они наткнулись на что-то, похожее на заброшенную надворную постройку, расположенную чуть выше склона, покрытого ледяными валунами. Ее покатая крыша была покрыта снегом, а стены из листов рифленого железа были кривыми. Дверь с грохотом открывалась и закрывалась на ветру.
   Они вместе карабкались по валунам. Выйдя из здания, Рикки повернулся к Заку и Малкольму.
   — Я проверю, пусто ли там, — сказал он.
   Он подошел к двери и тихонько шагнул внутрь. Потребовалось добрых тридцать секунд, чтобы привыкнуть к темноте. В здании пахло сыростью, было пусто, если не считать нескольких ржавых старых ледорубов, прислоненных к углу, и, как ни странно, пары стогов сена в одном конце. Было, конечно, холодно, но он был защищен от ветра, и холод был не такой пронизывающий, как на улице.
   Он позвал остальных, и они поспешили внутрь. Малкольм тут же сел на стог сена, дрожа. Рикки жестом указал Заку на другой конец здания.
   — Что теперь? — спросил он.
   Зак посмотрел на часы.
   — У нас есть четыре часа, — сказал он. — В сообщении Круза говорилось «между вчера и завтра». Если я правильно понимаю, это означает, что точка встречи находится где-то на льду между этим островом и Большим Диомидом, — он выглядел мрачным. — Нам нужно идти. У нас может уйти все время, чтобы переправиться.
   Рикки кивнул в сторону Малкольма.
   — Ему не до этого, приятель. Ты видишь это, да?
   Зак взглянул на своего друга. Малкольма сильно трясло, и его лицо было в крови — раньше они этого не замечали. Он сжимал сломанную руку и явно нуждался в медицинской помощи.
   — Нам не следовало его брать, — выдохнул Рикки.
   — Без него мы бы никогда сюда не попали, — сказал Зак. Он звучал немного агрессивно, но затем склонил голову. — Может, ты и прав, — сказал он. Он прищурился и подошел, чтобы сесть рядом с Малкольмом. — Приятель, — сказал он ласково. — Я и Рикки пойдем дальше сами.
   Рикки сразу заметил перемену в лице Малкольма. Он стал еще белее.
   — Нет, — прошептал он. — Я иду. Я должен…
   — Прости, приятель. Ты не в состоянии. Мы вернемся за тобой. Обещаю.
   Малкольм одарил Зака ​​поразительно ясным взглядом.
   — А если ты умрешь? — спросил он. — А если Круз убьет тебя?
   — Я сказал, мы вернемся за тобой, — Зак подошел к другому тюку сена и начал разбирать его. — Прикройся этим. Это поможет согреться. И оставайся здесь, подальше от ветра. Он убийца. Я знаю, это больно, приятель, но тебе придется просто потерпеть еще несколько часов, а потом мы тебе поможем.
   Малкольм был не в состоянии ответить. Он рухнул, трясясь, на землю и позволил Рикки и Заку укрыть его комками сена. Через две минуты они уже стояли на коленях рядом с ним.
   — Серьезно, Малкольм, — сказал Зак, — не двигайся. Твоя травма руки не опасна для жизни, и с тобой все будет в порядке. Мы скоро вернемся.
   Малкольм слабо кивнул.
   Рикки и Зак встали.
   — Готов? — спросил Зак.
   — Готов, — сказал ему Рикки.
   — Тогда пойдем и покончим с этим.
   Выйдя из кривого здания, они увидели вдали сияние, оставшееся от «Цессны» Мориарти. Они больше не могли слышать голоса местных инуитов.
   — Если они нашли Мориарти, им незачем оставаться снаружи, — сказал Зак. Оглядевшись, Рикки согласился. Он позволил себе момент удовлетворения. Это означало, что Мориарти в безопасности. Но ветер выл. Вьюга кружилась. Холод пронзал их, как нож. Зачем кому-то быть в таких условиях, если это не обязательно?
   — Нам нужно идти на запад, верно? — сказал Рикки.
   Зак кивнул.
   — Как мы узнаем, что попали в нужное место?
   — Круз будет ждать нас. Поверь мне.
   — И что потом? — спросил Рикки. — Мы знаем, что идем в ловушку. Откуда нам знать, что он не направит на нас пистолет и не застрелит нас на месте?
   Зак посмотрел на свои ноги, затем снова вверх.
   — Ты сам это сказал. Он мог убить меня три дня назад, когда один из его людей убил Майкла и Феликса. Но он этого не сделал. У него что-то другое на уме. Так что, когда мы туда доберемся, мне нужно, чтобы ты делал то, что у тебя получается лучше всего.
   — Что?
   — Будь хитрым.
   — Вот спасибо.
   Зак посмотрел в темноту.
   — Круз хочет меня по какой-то причине. Я еще не знаю, зачем, но когда мы встретимся, я ожидаю, что он меня куда-нибудь заберет. Тебе нужно оставаться скрытым по двум причинам. Во-первых, у него может быть план насчет меня, но он вполне может считать тебя ненужным. Во-вторых: наш единственный шанс перехитрить Круза — это чтобы ты последовал за нами, узнал, куда он меня ведет, а затем помог мне сбежать.
   Рикки тоже огляделся.
   — Приятель, я не хочу тебя расстраивать, но мы будем посреди льда. Открытый грунт. Мне негде будет спрятаться.
   Зак покачал головой.
   — У тебя будет темнота. И снег, если он еще будет падать. Это хорошее прикрытие. Но нужно помнить, что Большой Диомид — это российская военная база, и мы пересекаем международную границу. Ее будут охранять. Когда ты последуешь за мной, тебе нужно будет найти способ проникнуть на остров.
   — Верно, — сказал Рикки. Он нервно кусал нижнюю губу и на мгновение задумался, как он перешел от карманных краж на закоулках Лондона всего месяц или около того назад к этому. — Думаю, тогда нам лучше двигаться, пока еще темно, — он натянуто улыбнулся Заку. — Готов? — спросил он.
   Зак благодарно улыбнулся в ответ.
   — Как никогда, — пробормотал он.
   Он вытащил из рюкзака фонарик таксиста и зажег его. Затем он изучил экран портативного GPS-навигатора, чтобы сориентироваться, и показал его Рикки. Голубая точка мерцала у крошечной береговой линии Малого Диомида.
   — Убедись, что идешь позади меня, — сказал он. — В свете фонарей тебя будет не так видно, — они сгорбились и двинулись сквозь метель. Они миновали стоявший на посадочной площадке заснеженный вертолет справа от себя и горящие останки самолета слева. Пока они шли, с потрёпанными лицами и онемевшими конечностями, жилища, разбросанные по склону Малого Диомида, проскальзывали мимо, словно призрачные существа на снегу. Островитян не было ни видно, ни слышно. Они избегали обломков самолета ночью.
   Перед ними открывался Берингов пролив, унылый и непривлекательный. Они могли видеть не более чем на десять метров — луч фонаря озарял вихрь снега, казалось, едва проникал сквозь густую ледяную черноту.
   Время, казалось, остановилось. Все будто остановилось. Они как бы шли, но не двигались. Их окружение не менялось. Просто стало холоднее и, если Рикки был честен с самим собой, страшнее.
   Они будто безжалостно шли в собственные могилы.
   * * *
   Круз Мартинез глядел на экран, рядом с ним находился его доверенный лейтенант Калака. На экране были очертания Малого Диомида и Большого Диомида. А между ними не одна, а две светящиеся точки.
   Калака говорил со своим боссом по-испански:
   — Он совершил аварийную посадку на льду сорок пять минут назад. С ним один компаньон. За ними летит дрон с тепловизионной камерой. В такую ​​погоду они его не увидят и не услышат. Они идут гуськом. С такой скоростью они прибудут на место встречи без пяти минут полночь, — Калака выглядел довольно разочарованным.
   — Очень хорошо, Агент 21, - тихо прошептал Круз. В его голосе почти можно было услышать облегчение. — Как всегда пунктуален. Русские знают?
   — Они подготовят встречающий комитет, когда мы сопроводим его со льда на остров, — Калака кашлянул. — Что, если он попытается драться?
   — Он не будет пытаться драться, потому что понимает, что если с нами что-то случится, у его друзей нет шансов выжить.
   — В любом случае у них нет шансов выжить.
   — Но он этого не знает, — отрезал Круз. — Слабость заслуживающих доверия людей в том, что они в ответ доверяют другим, — он повернулся к своему лейтенанту. — Собаки готовы?
   — Конечно, — сказал ему Калака. — Мы можем уйти, когда захотите.
   — Я хочу уйти немедленно, — сказал Круз. — Не стоит заставлять наших гостей ждать, не так ли?
   * * *
   Чем дальше они шли, тем больше Рикки волновался. Он не мог выкинуть из головы, что они шли по морскому льду. Насколько там было глубоко? Выдержит ли лед и дальше их вес? Вокруг раздавались зловещие скрипы и стоны. Словно ледяная земля под ними хотела двигаться, но не могла. Каждая его часть онемела, а конечности отяжелели. Было тяжело делать хотя бы один шаг вперед.
   Внезапно Зак выключил фонарик. Они погрузились в кромешную тьму.
   Они стояли очень тихо.
   — Что такое? — выдохнул Рикки. Его голос дрожал.
   — Слушай.
   Рикки закрыл глаза и прислушался. Сначала он ничего не слышал, кроме сердитого воя ветра высоко над ним и страшного, гулкого скрипа льда.
   Но вдруг, что-то еще. Какой-то пронзительный визг. Невозможно было определить, откуда он исходил, но Рикки думал, что он доносился спереди. Это был собачий лай?
   — Только не говори мне, что это другой волк, — слабо сказал он.
   Зак покачал головой.
   — Не здесь, — сказал он. — Мы посреди океана, помни.
   — О, да, — сухо сказал Рикки. — Как я мог забыть…
   Еще один вопль, на этот раз ближе. Рикки вздрогнул и вгляделся в темноту.
   — Так что же это?
   Зак не ответил. Они оба вдруг увидели вдалеке свет, горящий сквозь тьму.
   Он приближался к ним.
   — Назад, — напряжённо сказал Зак, сунув GPS-навигатор в руки Рикки. — Пригнись. Прижмись к земле, если нужно. Что бы ни случилось, не вмешивайся.
   Рикки отшатнулся. Потом он повернулся и побежал. Его ноги сильно скользили, но он успел пройти двадцать метров, прежде чем ударился о землю. Он сильно прижался телом ко льду лицом к Заку. Он задрожал, ветер дунул ему в лицо, жаля кусочками льда. Но он не сводил глаз с Зака, одинокой фигуры, стоящей среди унылой местности. Плечи сутулились от стихии. Он ждал.
   Лай стал громче. Через минуту Рикки увидел, что это сани, запряженные сворой из восьми лаек. На санях был установлен большой прожектор, который ярко освещал лед перед ними. Но он видел силуэты двух человек, сидящих по обе стороны от него. Их вид холодил его больше, чем лед или ветер. Он почувствовал момент паники. Свет собирался озарить его. Но, когда лайки и сани оказались в двадцати метрах от Зака, они внезапно развернулись, чтобы подъехать к нему. Прожектор был направлен на девяносто градусов, Рикки оставался незамеченным. Сани зашипели на льду, затем звук стих, когда машина остановилась. Дыхание хаски вырывалось паром в холодном воздухе.
   Тишина.
   Одна из фигур слезла с саней. Первое, что заметил Рикки, это то, что вокруг ее тела было привязано оружие — из уроков огнестрельного оружия Феликса он узнал пистолет-пулемет MP5. Вторым, что он заметил, было его лицо. У человека был только один глаз. Пустая глазница была прикрыта лоскутом гладкой кожи.
   — Далеко от следственного изолятора 3Б, Калака, — крикнул Зак. Ветер отчетливо донес его голос туда, где лежал Рикки. — Ты должен рассказать мне, как ты это сделал, на днях.
   — Удивительно, как хорошо сочетаются жадность и взрывчатка, — усмехнулся Калака. — Но ты, вероятно, слишком слаб, чтобы экспериментировать с такими идеями.
   Вторая фигура слезла с саней. Рикки посмотрел на него. Он был хорошо защищен зимним снаряжением, но Рикки мог разглядеть молодого человека ненамного старше его, с очень темными глазами и суровым, затравленным выражением лица.
   — Одиннадцать пятьдесят восемь, — объявила фигура. В его голосе был легкий акцент. — Были люди, которые думали, что ты не выживешь. Но я не сомневался в тебе, Гарри. Ни на минуту.
   — Я нахожу твою веру в меня очень приятной, Круз, — сказал Зак.
   Круз медленно шел к ним, остановился только, когда был в метре от Зака ​​и немного в стороне, Рикки все еще мог его хорошо видеть.
   — Счастливого Диа-де-Рейес, — сказал он. — Надеюсь, ты принес мне подарок.
   — Конечно, Круз.
   Рикки вдруг зашипел себе под нос. Что делал Зак?
   Движения Зака ​​были ловкими, как у кошки. Он поднял правую руку. В ней что-то было: пистолет, который дал ему Тайлер. Ствол уперся в лоб Круза.
   Это не входило в их планы! Что он делал?
   — Еще не совсем полночь, — четко сказал Зак. — И прямо сейчас, прямо здесь, мы все еще «между вчера и завтра». Если не сделаешь в точности то, что я говорю, не увидишь конца твоего драгоценного праздника…
   25
   ПЛАН Б
   Зак потерял контроль. Он этого не планировал. Будто им руководил гнев, а не разум. Его рука дрожала, и все его тело горело. Он надеялся, что у Рикки хватит ума не вмешиваться.
   На несколько секунд холодное лицо Круза ничего не выражало. Он пристально смотрел Заку в глаза.
   Затем, медленно и противно, его губы изогнулись в нечто очень похожее на улыбку.
   — Это лучшее, что ты можешь сделать, Агент 21? Угрожать убить меня?
   — Почему нет? — выдохнул Зак. — Ты не собираешься отпускать Рафа и Габс, — он не чувствовал ничего, кроме ненависти, и его палец дернулся на спусковом крючке.
   Улыбка Круза стала более отчетливой.
   — Но я знаю тебя, Гарри. Крошечная часть твоего мозга думает, что если ты сохранишь мне жизнь, я могу привести тебя к ним. Ты ни за что не убьешь меня, когда есть шанс, что я могу быть полезен тебе в одном из твоих отчаянных подвигов.
   Никто не двигался.
   — Давай, Гарри, — выдохнул Круз. — Спусти курок. Сбей меня на лед, если ты этого хочешь. Но я единственный, кто может отвести тебя к ним. Запомни это.
   Зак почувствовал, как прищурился. Во рту у него был горький привкус, слова Круза эхом отдавались в его голове. И к ним присоединялись другие мысли, столь же мощные. Он смотрел в лицо убийце. Но кем он, Зак, будет, если нажмет на курок? Не лучше, чем Круз. Он услышал голос Мориарти в своей голове. Каждую ночь, когда опускаешь голову на подушку, ты слышишь их. Крики тех, кого ты убил. И ты никогда не сможешь избежать их, даже если убежишь на край земли…
   И тут он услышал другой голос. Это был Майкл, резкий и злой из загробного мира. Во что ты играешь, Агент 21? Он нужен тебе живым, если ты собираешься узнать, где Рафаэль и Габриэлла.
   Пристыженный невидимыми голосами, Зак опустил пистолет и склонил голову, сокрушительное чувство неудачи тяготило его.
   — Умный выбор, Гарри, — сказал Круз. Он оглянулся. — Почему бы тебе и твоему маленькому другу не присоединиться ко мне на санях? — он увидел, как Зак ​​нахмурился. — О, — сказал он. — Ты думал, что я не знал, что у тебя есть компания? — он посмотрел в темное небо. — У моих русских друзей над нами небольшой дрон с тепловизионной камерой. Мы следили за твоим путем сразу после эффектного приземления. Должен сказать, я ожидал, что твои летные навыки будут немного лучше, — Круз вгляделся в темноту вокруг них. — Выходи, выходи, где бы ты ни был! — позвал он нараспев.
   — Твое оборудование неисправно, — сказал Зак. — Здесь больше никого нет. Только я.
   — Если продолжишь лгать мне, все станет очень сложно, — сказал Круз. Он повернулся к Калаке, который все еще стоял у саней, сжимая в руке MP5. — Калака, — позвал он. — Выпусти несколько очередей вокруг нас. Может, это выведет нашего скрытого компаньона наружу.
   Неприятная улыбка скользнула по лицу Калаки. Он шагнул вперед, поднял свой MP5 и направил его в темноту на три часа от Зака ​​- девяносто градусов от того места, где, как он ожидал, лежал Рикки. Калака нажал на курок. Две секунды из автомата летела оглушительная стрельба. Хаски заволновались. Один из псов залаял. Калака повернулся на сорок пять градусов по часовой стрелке и дал еще одну очередь. На этот раз Зак услышал, как снаряды рикошетили ото льда. Пара из них вспыхнула. Хаски снова залаяли.
   Калака снова повернулся. Он смотрел почти в сторону Рикки.
   Он поднял оружие.
   — Стоп, — коротко сказал Зак.
   Круз поднял руку, показывая Калаке, что он должен придержать огонь.
   — Ну? — выдохнул он.
   Зак обернулся.
   — Покажи себя, — крикнул он. — У нас нет выбора.
   Темная фигура, которой был Рикки, медленно поднялась изо льда.
   — Иди к нам! — крикнул Круз. Он был в восторге, будто старый друг появился на вечеринке. — Кто это, Гарри? Другой агент? Ты познакомишь нас, да?
   Разум Зака ​​кипел. Их стратегия была разбита, и у них не было плана Б. Особенно жестокий порыв ветра лишил его оставшегося тепла и надежды, когда Рикки шагал к ним.
   — Добро пожаловать, — сказал Круз, когда Рикки подошел ближе, держа GPS-навигатор. — Мои русские друзья будут очень рады тебя видеть. Два по цене одного.
   — Почему они хотят нас? — спросил Зак. Его голос был холоден и монотонен.
   — Разве это не очевидно? Британская программа по обучению подростков-шпионов. Они хотят заполучить вас. Узнать, как это было сделано. Узнать, какие навыки вы приобрели. Не секрет, конечно, что у русских есть шпионы в Великобритании, а у англичан — на территории России. Ни для кого не секрет, что сотрудники спецслужб гибнут при исполнении служебных обязанностей. Оба правительства соглашаются с этим, но только когда речь идет о взрослых. Даже русские не посмеют похитить ребенка с британской земли. Представь себе дипломатический бардак, который может возникнуть. Нет, чтобы заполучить тебя, им нужно быть очень осторожными. И я понял, что смогу сделать так, чтобы ты пришел к ним, Гарри. Это было то, с чем я мог так легко им помочь.
   — В обмен на что? — спросил Зак.
   Круз покачал головой.
   — Для умного парня ты иногда такой глупый. Разве не очевидно, что для человека моей профессии возможность беспрепятственно перемещать товары по российским водам — это реальная выгода?
   — Под товарами ты имеешь в виду наркотики? — спросил Зак.
   Круз пожал плечами.
   — Можно и так сказать, Гарри.
   — Есть что-нибудь, чего ты не сделаешь за деньги, Круз?
   — Что же? Думаю, будет лучше, если ты отдашь мне свое оружие.
   Пока они разговаривали, Калака подошел, все еще размахивая MP5. Кожа над отсутствующим глазом покраснела от холода. Его оружие было направлено прямо на Зака ​​и Рикки. У Зака ​​не было выбора. Он передал свое оружие Крузу.
   — Садитесь в сани, — сказал Круз. — Русские ждут.
   Калака дернул MP5, показывая, что они должны делать то, что приказал Круз. Зак поймал взгляд Рикки. Он выглядел испуганным. Зак не винил его.
   — Ладно, — сказал он. — У нас нет выбора.
   Сани были в десяти метрах. Они преодолели половину этого расстояния, когда Зак пробормотал:
   — Пока Круз жив, у нас есть шанс спасти Рафа и Габс. Попробуй сесть за ними в сани. Может, мы сможем одолеть…
   Зак так и не закончил фразу. Его прервал выстрел — громкий ответ, эхом прокатившийся по замерзшей пустоши. Инстинктивно Зак рухнул на землю, на мгновение задумавшись, не попали ли в него. Он ничего не чувствовал.
   Рикки тоже упал на землю — может, это он получил пулю? Но глаза его были открыты, и он тяжело дышал.
   Круз все еще был на ногах. Он огляделся, явно в состоянии сильного замешательства.
   Калака лежал на спине. Зак видел лужу крови, растекающуюся вокруг его головы. Его нижняя челюсть была отстрелена. За льдом Зак мог видеть остатки его зубов, что выглядело особенно ужасно на фоне его забрызганного кровью одноглазого лица…
   А за ним, полуосвещенная прожектором саней, стояла фигура. Круз поднял пистолет, который дал ему Зак, в сторону незнакомца.
   Движения Зака ​​были подобны молнии. Он побежал по льду к Крузу. В двух метрах от него он нырнул и повалил его на землю. Пистолет выстрелил, пока они кувыркались, но пули безвредно улетели в воздух. Круз яростно боролся, его руки размахивали, а в глазах застыла внезапная жестокая ярость.
   В руке у него все еще был пистолет. Ствол упирался в щеку Зака.
   Внезапно Рикки оказался там. Он с силой ударил Круза по запястью. Оружие покатилось, быстро вращаясь, по льду.
   Зак прижал Круза к земле. Никто не двигался. Наступила минута молчания…
   Зак поднял глаза и увидел фигуру, медленно движущуюся к ним из темноты. Кто это был? Кто только что убил Калаку? Кто бы это мог быть?
   Легкие Зака ​​наполнились льдом, когда он узнал походку. Медленную. Неловкую. Сломанная рука безвольно висит рядом с ним.
   — Малкольм? — прошептал он.
   Малкольм был в десяти метрах от него. Глаза Зака ​​сфокусировались на оружии в его руке. Пистолет был красного цвета — красный, как кровь, скопившаяся вокруг тела Калаки. Зак мгновенно узнал пистолет, в краже которого его обвинил Тайлер. Он вдруг понял, что на самом деле это Малкольм — тихий Малкольм — украл его.
   А это означало, что у него все-таки был план. План убить Круза, как только они его догонят.
   — Малкольм, — выдохнул Зак низким, опасным голосом. — Приятель, опусти пистолет.
   — Он убил мою кузину, — сказал Малкольм. — Я видел, как он это сделал.
   — Он нужен нам живым, — сказал Зак. — Поверь, Малкольм, ты должен опустить пистолет.
   Но Малкольм этого не сделал. Он направлял пистолет на Круза и продолжал идти вперед. Его худое лицо было искажено холодом и болью, но ненависть в глазах прожигала его.
   — Он убил ее, — прошипел Малкольм.
   Зак встал. Круз перевернулся и быстро вскочил на ноги. Он отшатнулся на несколько метров, но не повернулся спиной к Малкольму, который все еще целился в него.
   Тишина.
   Никто не двигался.
   Краем глаза Зак заметил ухмылку Круза.
   — Он никогда этого не сделает, — прошептал он. — Посмотри на него. Он жалок. Посмотри, какой он слабый…
   Выстрел из пистолета Малкольма оборвал его.
   Зак вздрогнул.
   Круз Мартинез схватился за грудь.
   Он посмотрел на кровь, просачивающуюся из-под его рук, потом снова на Малкольма, чья рука сильно тряслась.
   Затем он рухнул.
   Хаски начали лаять и выть. Это был звук страха и паники. Зак подбежал к Крузу, его сердце бешено колотилось. Он перевернул Круза на спину и уже собирался наклониться, чтобы сделать ему искусственное дыхание, когда фонтан крови хлынул из горла юноши. Зак схватил его за лицо и повернул так, чтобы Круз смотрел на него.
   — Где они? — спросил он. — Где Раф и Габс? ГДЕ ОНИ?
   Глаза Круза закатились. Из его рта хлынуло еще больше крови. Хаски все еще выли. Он хотел, чтобы они просто заткнулись…
   — Не умирай! — резко закричал Зак. — Ради бога, не умирай!
   Но это было невозможно. Повсюду была кровь. Она обильно сочилась из груди Круза, по рукам и одежде Зака. Круз Мартинез издал ужасающий булькающий звук, когда его последний вздох вырвался из легких.
   И тут Зак услышал за своей спиной крик Рикки:
   — НЕТ! ЗАК! ОСТОРОЖНО!
   Все еще стоя на коленях рядом с Крузом, Зак развернулся. Его взгляд сразу же упал на Калаку. Он лежал в луже крови примерно в семи-восьми метрах от него. И он все еще был там. Кровь все еще была там. Но движение было. Калака еще не умер. Он слегка поднял голову. С оторванной челюстью и забрызганным кровью одноглазым лицом он выглядел как труп, восставший из мертвых.
   Он слабо поднял правую руку — руку, в которой был MP5…
   Целился в Малкольма…
   Рикки побежал к нему…
   Зак бросился по льду к умирающему…
   Но слишком поздно.
   MP5 громко загремела. Шквал пуль обрушился на живот Малкольма. Все его тело сотряслось от удара. Он отлетел назад, кровь хлестала из его худого тела. Он ударился о землю с ужасающим стуком, как раз в тот момент, когда рука Калаки с оружием обмякла, как и все его тело.
   Все расплывалось. Зак выбил оружие из мертвой руки Калаки, побежал к Малкольму, зовя друга по имени, надеясь, что не увидел то, что увидел.
   Из всех них Малкольм меньше всего подходил для этой миссии. И в глазах Зака ​​это означало, что он меньше всего заслуживал смерти.
   Но он умер. Один взгляд на его труп сказал Заку об этом. Пули разорвали его живот. Текла кровь, и его глаза, все еще открытые, закатились.
   Горячая ярость захлестнула Зака. Ему хотелось кричать в бесчувственное небо. Все это казалось нереальным. Как страшный сон. Он чувствовал, что пытался проверить пульс Малкольма. Ничего не было.
   Он сжался в снегу, обхватив голову руками. Будто мир остановился. Он пылал. Он понял, что стучал кулаком по льду, и когда, наконец, снова поднял глаза, то увидел застывший пейзаж сквозь пелену слез. Он вскочил на ноги и побежал туда, где лежал Круз. Он наклонился и схватился за одежду спереди, отрывая тяжелое, обмякшее тело ото льда. Голова Круза гротескно раскачивалась.
   — Так не должно было быть! — закричал Зак. — Ты не должен был стать таким! Мы могли быть друзьями!
   Но мертвое тело Круза не ответило. Зак позволил ему тяжело упасть на землю, побежал к Малкольму, бросив на ходу лишь беглый, полный ненависти взгляд на Калаку.
   Может, это было неправдой. Может, Малкольм не умер. Может, это был сон. Он снова опустился на колени рядом со своим другом. Еще раз пощупал его пульс.
   Ничего.
   Он глубоко вдохнул, затем положил руку на худое костлявое плечо Малкольма.
   — Прости, приятель, — прошептал он. — Мне очень-очень жаль. Ты не должен был находиться здесь с самого начала. Это было не для тебя.
   Он посмотрел на тело Круза. Затем он повернулся к Рикки, у которого были дикие глаза, он был явно потрясен, но был так же полон ярости и беспомощности, как и сам Зак.
   Зак встал и целеустремленно зашагал к хаски, чей вой и лай теперь зашкаливали.
   — Никто больше не умрет, — яростно закричал он единственному оставшемуся товарищу. — Садись в сани. Едем на военную базу. И больше никто не умрет!
   26
   ВЕРНАЯ СТОРОНА ДОРОГИ
   Рикки оцепенел от шока. Он едва мог принять то, что только что увидел. Было неправильно оставлять Малкольма на льду. Конечно, они должны были что-то сделать для него.
   — Он мертв, — рявкнул голос в голове Рикки. — Ты ничего не можешь с этим поделать.
   — А разве мы не должны взять его тело? Похоронить его?
   — Вперед. Волочи ноги, если не хочешь закончить так же, как он…
   Именно эта мысль побудила его действовать. Зак склонился над телом Калаки и отстегнул MP5.
   — Бери другое оружие! — крикнул он Рикки. Рикки быстро подобрал два пистолета Тайлера — старый, который он им дал, и красный, украденный Малкольмом. К этому времени Зак уже бежал к саням, сжимая автомат.
   Рикки в последний раз взглянул на тело Малкольма. Он пытался придумать, что сказать, но не смог. И голос в его голове был прав. Время истекало. Он помчался за Заком. К тому времени, как он запрыгнул в сани, поводья уже были у Зака ​​в руках. Он резко встряхнул их. Лайки все еще были очень взволнованы, но это их немного успокоило.
   — Мы вернемся за ним, — сказал Зак сквозь стиснутые зубы.
   — Это то, что мы сказали ему на острове.
   — Мы вернемся за ним, — агрессивно повторил Зак.
   Рикки не давил.
   — Что нам делать? — спросил он, затаив дыхание.
   Зак внезапно заставил его замолчать.
   — Слушай, — прошептал он.
   Рикки замолчал.
   — Что? — спросил он через несколько секунд. А потом… — О…
   Раздался металлический, жужжащий звук. Сверху. Рикки посмотрел вверх. Он был наполовину ослеплен кружащимся снегом, но мог разглядеть бледно-красную точку в небе.
   Что сказал Круз? У моих русских друзей над нами небольшой дрон с тепловизионной камерой.
   Почти инстинктивно Рикки поднял красный пистолет. Зак, сидящий рядом с ним, сделал то же самое с MP5.
   — На счет три, — сказал Зак. — Один… два… три…
   Они выстрелили в унисон — очередь из MP5 и один выстрел из пистолета. Их цель была хорошей. Через долю секунды с неба упал кусок металла и разбился о лед.
   Зак осмотрел MP5.
   — Нет патронов, — прошипел он и швырнул оружие на лед, где оно громко лязгнуло. Он повернулся к Рикки, его лицо выражало яростную сосредоточенность.
   — Что они сказали? — пробормотал он.
   — Кто? Когда?
   — На последнем видео. Раф и Габс. Что они сказали?
   Рикки щелкнул пальцами, отчаянно пытаясь вспомнить кадры, которые они смотрели в аэропорту Анкориджа.
   — «Помни первое, чему я научил тебя, — что твоя первая обязанность — остаться в живых», — процитировал он.
   Но Зак покачал головой.
   — Это было не первое, чему он меня научил, — он сильно нахмурился, словно пытался что-то вспомнить. — Это была моя первая ночь на утесе Святого Петра, — пробормотал он больше себе, чем Рикки. — Я был в очень плохом настроении. Раф вывел меня на остров. Он показал мне, как… — Зак снова поднял глаза. — Как ориентироваться по звездам.
   Рикки проследил за его взглядом. Он едва мог видеть на десять метров вперед, не говоря уже о звездах.
   — Прости, приятель, — прошептал он. — Я не думаю, что кто-то видел звезды в этих краях уже несколько месяцев…
   — Шш… — перебил его Зак. Его лицо скривилось еще сильнее. — Полярная звезда, — прошептал он.
   — Что?
   — Он научил меня, как найти Полярную звезду, — он вдруг щелкнул пальцами. — Думаю, Раф пытался сказать нам, что нам нужно добраться до северной части острова.
   — Уверен?
   Зак задумался. А потом сказал вполне уверенно:
   — Уверен. Где навигатор?
   Рикки поднял его. На экране они показывались в виде маленькой синей точки на полпути между массивами суши Малого и Большого Диомида. Они находились почти прямо к востоку от Большого Диомида, а это означало, что им нужно было обогнуть его против часовой стрелки.
   Вдруг с запада послышались крики и лай собак. Звук был очень далеким, будто его несло к ним ветром.
   — Нам нужно двигаться, — прошептал Рикки. — Ты умеешь, — он указал на лаек и их поводья, — делать это?
   — Все бывает в первый раз, — сказал Зак. Он сильно тряхнул поводьями хаски. Рикки почувствовал, как откинулся на сиденье саней, они рванули вперед. Воздух вдруг наполнился шипением лезвий саней по льду. Ветер сильнее ударил Рикки в лицо, они мчались в темноту. Он только раз оглянулся и увидел три удаляющихся мертвых тела.
   Они ехали в молчании. Даже хаски притихли, когда снова побежали. Рикки сжимал GPS-навигатор в замерзших руках. Время от времени он дико оглядывался по сторонам. Его кожу покалывало — у него было тревожное ощущение, что за ними наблюдают или преследуют, — но он не видел ничего, кроме ледяной тьмы. После десяти нервных минут он подтолкнул Зака ​​и указал в северо-западном направлении — GPS подсказывал ему, что им нужно изменить курс, если они хотят добраться до северной части острова.
   Прошло двадцать минут. Рикки почувствовал, как понизилась температура его тела. Он почувствовал, что Зак тоже дрожит. Он проверил GPS. По их темному монотонному окружению было невозможно определить, где они находятся, но экран сообщил Рикки, что теперь они ехали почти прямо к северу от Большого Диомида. С этой позиции он видел то, что выглядело как след, отмеченный на карте острова. Он тянулся на юг от северной окраины и, казалось, был единственным путем на остров с этого северного побережья.
   — Стой! — крикнул он Заку. Зак резко натянул поводья, и хаски, от которых исходил пар, быстро подчинились приказу остановиться.
   — Что такое? — спросил Зак.
   Рикки показал ему карту на экране GPS.
   — Я не вижу другого способа попасть на остров с этой стороны, — сказал он.
   Зак сузил глаза, затем кивнул.
   — Подъедем на сто метров, — сказал он, — тогда оставим собак. Они остались на месте, когда Круз слез с них — думаю, они обучены ждать. Если мы сможем привести Рафа и Габс, может… — его голос оборвался. Рикки не чувствовал необходимости замечать, что в это слабо верилось. Но лучшего плана у него не было.
   Зак снова дернул поводья. Когда собаки побежали, он потянул за левый ремешок, и они повернули в этом направлении. Две минуты спустя, по слову Рикки, он снова остановил их. Парни спрыгнули с санок. Дыхание хаски было паром в холодном воздухе, и они нервно копали льдину. Но не убегали. По крайней мере, пока что.
   — Как долго, по-твоему, они будут ждать? — спросил Рикки.
   — Не знаю. Наверное, не так долго, когда так холодно. У нас мало времени. Не думаю, что мы можем рисковать с фонариком. Прикрой ладонью экран GPS, чтобы он не светился…
   Они пошли в южном направлении, следуя за мигающей синей точкой на GPS-навигаторе, их лица кривились от суровой стихии. Ноги у Рикки подкашивались от усталости, голова кружилась от ужаса того, что произошло за последний час. Но он продолжал продвигаться вперед, стиснув зубы, пока, наконец, не увидел остров, появившийся перед ними из темноты.
   Вдоль береговой линии горели огни. Пять. Может шесть. Трудно сказать, так как они двигались.
   — Люди с фонарями? — предположил Рикки, пока они смотрели на них.
   Зак кивнул.
   — Береговая линия охраняется, — сказал он напряженно. А потом почти про себя: — Почему Раф велел нам идти этой дорогой?
   Рикки почти заметил, что Раф ничего подобного им не говорил. Он просто дал им довольно неясный намек. Но Зак уже двинулся вперед, и Рикки не был уверен, сколько еще он сможет выдержать здесь, на льду. Он последовал.
   Они были в тридцати метрах от береговой линии, когда Зак снова остановился. Они присели и осмотрели сцену перед собой.
   Путь, который они видели на карте, больше походил на долину между двумя небольшими скалистыми холмами.
   — Думаю, ту долину патрулируют люди с фонарями, — сказал Рикки. — Что думаешь?
   У Зака ​​был слегка отстраненный взгляд.
   — Это означает, что ты должен оставаться на правой стороне дороги… — пробормотал он.
   — А?
   — Это то, что сказал Раф, помнишь? Держитесь правой стороны дороги. Мы думали, что он бредил, но я думаю, что он пытался сказать нам что-то еще. Думаю, он говорил нам что-то о местности, по которой мы собираемся двигаться.
   — Но откуда ему знать?
   — Он говорит по-русски. Вероятно, слышал, как кто-то говорил об этом. Нам нужно подойти гуськом, — сказал он. — Так мы менее заметны, и если кто-то начнет по нам стрелять, мы не будем крупной мишенью. И нам нужно вести себя очень тихо. Трудно предсказать, как звук будет распространяться при таком ветре.
   Рикки сглотнул. Идея быть обстрелянным пятью русскими солдатами была ему не по душе. Ему не хотелось признаваться в этом себе, но ему было приятно, когда Зак взял на себя инициативу…
   Они держались в пяти метрах друг от друга и через тридцать секунд достигли острова. Ближайший из фонарей был метрах в тридцати. Его оператор, казалось, концентрировал луч вверх и вниз по долине, но он был недостаточно силен, чтобы осветить их сейчас. Местность была каменистой, а камни острыми, покрытыми льдом, скользкими. Рикки и Зак осторожно переползали через них, Рикки вздрогнул, когда осколок камня почти пронзил его кожу. Было слышно, как люди кричат ​​друг другу на расстоянии, но по-русски, и Рикки их не понимал.
   Они медленно продвинулись вперед на пять метров, мучительно борясь с коварными скалами.
   Десять.
   — Мы не можем продолжать, — выдохнул Рикки. — Мы попадем прямо к этим охранникам.
   Но Зак, казалось, не слушал. Казалось, он даже не наблюдал за охранниками. Он смотрел в сторону правой стороны дороги, его глаза искали…
   — Смотри! — вдруг прошипел он.
   Он указал направо. Рикки моргнул. Сначала он ничего не видел. Затем он понял, на что указывал Зак. От оврага под углом тридцать градусов вела крошечная тропинка, такая узкая, что вы бы ее пропустили, если бы не искали. На этой ухабистой тропе не было признаков людей с фонарями.
   Держитесь правой стороны дороги.
   Могло ли это быть тем, что имел в виду Раф?
   — У тебя нет выбора, — сказал голос в голове Рикки. — Если продолжишь двигаться в другом направлении, они поймают тебя.
   Похоже, Зак уже пришел к такому же выводу. Он начал карабкаться от главного оврага вверх по новой тропе. Рикки шел за ним — если бы они стояли прямо, они были бы слишком заметны для людей с фонарями. Они двигались медленно. Конечности Рикки почти полностью онемели от холода, и ему приходилось заставить их действовать.
   Прошло пять минут. Крик стих. Когда Рикки оглянулся, он больше не мог видеть свечение фонарей. Все было черным. Они ничего не могли сделать, кроме как продолжать следовать по этой неровной тропинке, надеясь, что она ведет туда, куда им хотелось.
   Они шли в гору. Когда Рикки, наконец, заметил вершину, она была метрах в двадцати пяти от него. Ему казалось, что пот замерзает у него на лбу.
   — Это только я, — сказал голос в его голове, — или становится светлее?
   Рикки заморгал. Он огляделся. В этом не было сомнений. Было слабое свечение. Свет, казалось, исходил из-за гребня холма, который вдруг стал более отчетливым — крутая черная линия в двадцати метрах от них.
   — Зак, — прошипел Рикки.
   — Я знаю, — сказал его спутник. — Идем дальше.
   Они ускорили шаг, продолжая ползти, но с новой целью. Они преодолели расстояние до гребня холма за тридцать секунд. Теперь свет был очень ярким. Какое-то время они лежали на земле, переводя дыхание. Затем вместе немного приподнялись, чтобы увидеть местность за гребнем.
   Глаза Рикки расширились от того, что он увидел.
   27
   1H
   Это была военная база, расположенная в огромном кратере, окруженном высокими скалистыми утесами. В центре находилась вертолетная площадка. Зак насчитал там три вертолета. Два из них выглядели как бронетранспортеры. Третий явно был ударным вертолетом. У него был гладкий корпус и пушки по бокам. С таким отрядом встретиться не хотелось. Несмотря на поздний час, на всей базе кипела активность: грузовики огибали зону приземления, а по территории ходило около тридцати вооруженных солдат в форме.
   Вокруг зоны приземления было несколько больших квадратных зданий: восемь на дальней, южной стороне базы, восемь на северной стороне, ближе всего к Заку и Рикки. На крыше каждого здания были нарисованы номер и буква. Те, что на ближайшей стороне, были отмечены 1A, 1B, 1C… вплоть до 1H. На дальней стороне они были отмечены от 2А до 2Н. Пока Зак и Рикки смотрели, большие, широкие двери здания с пометкой 2С скользнули в сторону. Изнутри вспыхнул яркий свет, и появился небольшой грузовик, который вывез еще один боевой вертолет на посадочную площадку.
   — Ангары для самолетов, — выдохнул Зак. А потом его глаза на мгновение расширились. — Что там сказала Габс? — настойчиво прошептал он.
   На лице Рикки тоже появилось выражение зарождающегося осознания.
   — Остерегайся приспешников. Что-то такое.
   — Нет, — сказал Зак. — Какие были точные слова? — он закрыл глаза и попытался воспроизвести ужасное видео в своей голове. Он увидел лицо Габс в синяках и ее дрожащее тело. И он услышал ее слабый, дрожащий голос. Будь осторожен с… приспешниками, э, милый. Его глаза расширились еще больше. — Пойдем, — прошипел он. Он спустился на несколько метров вниз по холму, Рикки последовал за ним. Оглядевшись, он увидел плоский участок скалы, покрытый инеем. Он стянул перчатку и ногтем нацарапал на льду несколько слов:
   Hangers-on, eh?
   — Ты видишь, что она говорила? — сказал Зак, едва сдерживая волнение в голосе.
   Рикки кивнул и издал тихое шипение себе под нос. Собственным пальцем он провел во льду две вертикальные линии:
   Hangers | on, e | h?
   — Они в ангаре Один-Х, — прошептал Рикки. — Их сообщения все время вели нас сюда.
   — Еще бы, — ответил Зак. Он пополз к гребню холма. Ангар 1Н находился в конце ряда ангаров на ближней стороне базы. Зак и Рикки прошли дальше по гребню метров сорок, пока он не оказался прямо напротив них. Расстояние: пятьдесят метров по прямой, но склон холма выглядел каменистым и опасным. — Ангар будет под охраной, — сказал Зак Рикки, который снова подполз к нему. — Нам понадобится отвлекающий маневр.
   — Опять? — немного кисло спросил Рикки.
   Зак нахмурился, тщательно обдумывая следующие несколько минут. Они могли видеть только заднюю часть ангара, где явно не было входа. Чтобы составить план, им нужно было знать, сколько охранников стоит у невидимого входа. Невозможно с этой стороны. Но…
   — У нас есть глаза внутри, — выдохнул он.
   — Что? — спросил Рикки.
   — Следуй за мной, — сказал Зак. — Держись очень низко. Если я подниму руку, падай.
   — Не хочешь рассказать мне, что мы делаем?
   Зак бросил на него пронизывающий взгляд.
   — Спасательная операция, — коротко сказал он. — Что еще?
   Не говоря больше ни слова, Зак перекатился через гребень холма, чтобы уменьшить шанс обнаружить себя на вершине. Когда он был в паре метров за вершиной, то увидел, что Рикки делал то же самое. Он низко пригнулся и начал ползти вниз по склону холма.
   Под ногами было скользко. Несколько раз его ботинки ехали по каменистому, обледенелому склону, и его тело сильно ударялось о склон холма. Он пытался одним глазом следить за военной базой внизу, но чем ниже они спускались, тем больше им мешали ангары на ближней стороне зоны высадки. Однако по мере приближения с базы стали слышны громкие звуки: рев двигателей, люди перекликались по-русски. Они были на полпути вниз, когда до ушей Зака ​​донесся внезапный взрыв криков. Он тут же поднял правую руку. Он и Рикки упали на землю. Вовремя. Откуда-то прожектор осветил склон холма, быстро двигаясь с запада на восток. Он разминулся с ними всего в паре метров.
   Зак обнаружил, что тяжело дышит и сильно потеет, несмотря на холод. Они лежали на земле, не двигаясь, целых две минуты, прежде чем снова отправиться в путь.
   Потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться до подножия холма. Все чувства Зака ​​были настороже. Теперь они находились всего в двадцати метрах от ангара 1H. Слева от них был Ангар 1G. Изнутри него доносился шум какого-то двигателя, но, насколько они могли судить отсюда, в 1H было тихо.
   Они ползли вперед. Кожу Зака ​​покалывало. Из-за ангаров в любой момент мог появиться русский солдат. И если это произойдет, игра будет окончена…
   С выдохом облегчения они добрались до задней части ангара 1Н. Зак тщательно ощупал стену. Здание было сделано дешево — задняя стена представляла собой тонкий лист гофрированного железа. Хорошо. Это означало, что по нему будет хорошо стучать. Он немного отступил, а затем очень осторожно начал постукивать по металлической стене.
   — Что ты делаешь? — прошипел Рикки.
   — Шшш… — ответил Зак и продолжил постукивать. Его постукивания были серией коротких и длинных ударов — азбуке Морзе, которой его ангелы-хранители научили его так давно.
   Ему потребовалось двадцать секунд, чтобы закончить свое сообщение, в конце которого Рикки прошептал мгновенный перевод.
   — Сколько там охранников? — он посмотрел на Зака. — Думаешь, они в состоянии ответить? Они выглядели довольно плохо на видео.
   Зак не ответил. Все, что они могли сделать сейчас, это ждать.
   Прошла минута.
   Две.
   Ощущение тошноты усилилось. А если их там не было? А если до русских дошли слухи, что Круз мертв? Что это будет означать для Рафа и Габс?
   Он снова отстучал сообщение по ангару.
   — Приятель, — прошептал Рикки, — я не думаю, что мы можем оставаться здесь слишком долго…
   Он сделал паузу. С другой стороны металлической стены раздался стук. Это было немного нерешительно, будто человек делал это с трудом.
   Точка. Точка. Тире. Тире. Тире.
   — Два, — тут же перевел Зак.
   А потом снова послышался стук. Все еще с трудом. Некоторые звуки были слабее, чем другие. Но понятные. Глаза Зака ​​и Рикки сузились, пока они переводили.
   — Идут… к… тебе…
   Они с тревогой переглянулись.
   Больше постукивания.
   — По… одному… с… каждой… стороны…
   Зак указал на левый угол ангара, но в этом не было необходимости — Рикки уже бежал в ту сторону. Сам Зак побежал к правому углу и стал ждать, его сердце колотилось, он прижимался спиной к металлической задней стене. Он почувствовал, как сгибает пальцы…
   Вдоль стены ангара послышались приближающиеся шаги…
   Он поднял левую руку и, бросив быстрый взгляд, увидел в другом углу Рикки, поднимающего правую руку.
   Два русских охранника появились одновременно. Зак мгновенно узнал оружие, которое нес его противник — АК-47. Но солдат допустил серьезную ошибку. Оружие было направлено вперед от его тела в боевом положении, что означало, что оно появилось со стороны ангара, под прямым углом к ​​Заку, еще до того, как солдата стало видно. Зак не колебался ни секунды. Он обрушил руку, схватился за дальний конец ствола и, прежде чем солдат успел нажать на курок, с силой вонзил приклад в его грудь.
   Солдат охнул от боли и пошатнулся, как пьяный. Зак еще не закончил. Его солдат выпустил оружие в попытке схватиться за грудь. Автомат все еще был привязан к его телу, но Зак хорошо контролировал его. Он повернул оружие так, чтобы приклад был направлен вверх, к голове солдата, а затем сильно ударил им прямо между глаз.
   Глаза солдата остекленели. Он тяжело рухнул на землю. Зак схватил его за лодыжки и потащил к задней части ангара. Затем он проверил пульс парня. Он был там, достаточно сильный. Он будет жить. Но когда он проснется, у него будет адская головная боль.
   Зак посмотрел на Рикки. Он увидел почти зеркальное отражение — охранник Рикки тоже был без сознания, лежал на спине за ангаром. Они оба отстегнули АК-47 охранников и, тяжело дыша, снова встретились в центре ангара.
   — Они могут проснуться в любой момент, — сказал Рикки, возясь с оружием, пытаясь защелкнуть предохранитель.
   Зак кивнул, соглашаясь.
   — Нам нужно двигаться быстро, — он неуверенно посмотрел на оружие. — Никто не умрет, — повторил он.
   — Никто не умрет.
   — И Рикки?
   — Да?
   — Ты использовал один из них раньше, да? Нам не нужны случаи…
   Рикки кивнул.
   — Ходил в тир с Феликсом, — сказал он. — Пули выходят с этого конца, верно?
   Зак сурово посмотрел на него.
   — Не стреляй, если в этом нет необходимости. Мы пойдем этим путем.
   Они побежали туда, где лежал охранник Зака. Затем бок о бок свернули за угол и бесшумно двинулись к передней части ангара.
   Они были на самом краю военной базы. Впереди не было солдат. Только дальний конец зоны приземления. Ангар 1Н был около тридцати метров в длину. Это расстояние они преодолели за десять секунд. Дойдя до переднего угла, они прижались спиной к стене. Из передней части ангара исходил свет — явный признак того, что охранники в спешке оставили дверь открытой.
   Зак повернулся к Рикки.
   — Готов? — прошептал он.
   — Еще как.
   Они завернули за угол, взмахивая оружием. Зак почувствовал, как его желудок сжался. Зона высадки кишела людьми — по его оценкам, не менее двадцати пяти солдат. Но ближайшие из них были в двадцати метрах и смотрели в противоположную сторону. Расстояние до входа в ангар: пять метров. Если они будут быстрыми — очень быстрыми — они смогут проникнуть в ангар так, чтобы никто не заметил…
   Они побежали, как кошки, а затем свернули в ангар 1Н.
   Глаза Зака ​​на мгновение ослепил свет. Он сильно прищурился, и прошло три-четыре секунды, прежде чем он смог видеть
   Когда это произошло, у него пересохло во рту.
   Там были Раф и Габс, но выглядели они едва живыми. Их прислонили к задней стене, руки были связаны. Их лица были в синяках и крови, как на видео, которые прислал Круз. Даже сильнее. Головы их вяло свисали, и, хотя глаза их были открыты, они смотрели куда-то вдаль, будто даже не осознавая, где находятся.
   Зак бросился к ним. Он знал, что позади него Рикки шел в ангар, но лицом к входу, его оружие прикрывало его. Он позволил своему оружию повиснуть сбоку и опустился на колени рядом со своими ангелами-хранителями.
   Габс моргнула. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и сказала хриплым голосом, тенью того, каким он раньше был:
   — Что тебя задержало, милый? — спросила она.
   Зак приподнял бровь.
   — Наткнулся на пару препятствий, — пробормотал он.
   — Круз?
   Зак нахмурился.
   — Больше нас не побеспокоит. Калака тоже.
   — Майкл знает, что ты здесь?
   Зак посмотрел ей в глаза.
   — Майкл мертв. И Феликс. И… и Малкольм. Мы сами по себе. Без поддержки.
   На мгновение на лице Габс отразилась невыразимая боль. Это было почти невыносимо. Зак взглянул на Рафа, чье лицо было смесью гнева и замешательства. Затем он посмотрел на кабельные стяжки, связывающие их запястья и лодыжки. Они глубоко впивались в кожу — их запястья были в крови. Он вытащил охотничий нож, украденный из машины таксиста, и четырьмя быстрыми взмахами перерезал пластиковые стяжки.
   — Там собаки и сани, — резко сказал Зак. — Примерно двадцать минут пути. Думаешь, у вас получится?
   — Есть только один способ узнать, — прошептала Габс с неубедительной улыбкой. — Но нам лучше двигаться быстрее. Если они узнают, что мы пропали…
   Рикки согласно кивнул. Однако Раф тут же сказал:
   — Сзади, — выдохнул он. Его глаза сверкнули.
   Когда Зак развернулся с оружием наготове, он услышал первую очередь огня.
   28
   АТАКА
   Рикки казалось, что воздух выбили из его легких.
   У входа в ангар внезапно появились трое русских солдат. Они были вооружены и шли вперед. Один из них выкрикнул приказ. Рикки не узнал произнесенное им слово, но точно мог сказать, что оно означает: «Огонь!»
   Время замедлилось. По мере того как русские солдаты продолжали наступление, мантра Зака ​​звучала в его голове: «Никто не умрет».
   Он наклонил свой АК-47 на несколько градусов вниз и выстрелил. Резкая отдача застала его врасплох, но снаряды разорвались на земле менее чем в метре от ног солдат. Пот обжигал глаза Рикки, он увидел, как солдаты отскакивают с дороги. Выход был свободен. Он не знал, надолго ли.
   — Двигайтесь! — взревел он, оглядываясь при этом. Он увидел, что Зак встал. Его АК-47 был мастерски прижат к его плечу. В голове Рикки пронеслась мысль, что впервые с тех пор, как он знал Зака, он выглядел как полноценный взрослый. Уже не ребенок.
   За ним были Раф и Габс. Они все еще сжимались на земле. Но они медленно поднялись, как фениксы. Они были избиты и в плохом состоянии, но было что-то обнадеживающее в том, как они встали по бокам Зака. У Рафа были широкие мускулистые плечи и грозное лицо. Габс был стройнее и изящнее, но казалась опаснее. Она держала пистолет. Рикки узнал красный цвет. Из своей куртки он вытащил второй пистолет — громоздкий старый, который дал им Тайлер. Зак, Раф и Габс двинулись вперед мрачным строем. Рикки передал пистолет Рафу, который взял его, взвел курок и держал — двумя руками, как учил Феликс — перед собой.
   Они выстроились в ряд — Раф, Рикки, Зак, Габс — лицом к открытому выходу из ангара. Они слышали крики снаружи.
   — Никто не умрет, — сказал Зак стальным голосом.
   — Как скажешь, милый, — прохрипела Габс. — Стреляем по приказу. Огонь.
   Рикки щелкнул выключателем своего АК-47 и сделал одиночный выстрел. Раздалось три выстрела от его товарищей. Снаряды безвредно падали у входа в ангар, но звук, который они производили, был громким эхом. Только идиот мог поставить себя на эту линию огня.
   — Вперед, — сказал Раф.
   Они выстроились в линию, сжимая оружие. Глаза Рикки метались влево и вправо — он не мог не заметить, что Раф и Габс хромают. Ходить им явно было очень больно.
   В десяти метрах от выхода они услышали снаружи еще один всплеск голосов.
   — Огонь! — приказала Габс.
   Вторая партия пуль освободила выход.
   — Нам нужно повернуть направо и подняться на холм, — сказал Зак натянутым голосом.
   — Я вас прикрою, — сказал Раф.
   Рикки повернулся к нему.
   — Дружище, — выдохнул он. — Ты уверен, что ты…
   Он замолчал от одного взгляда Рафа. Возможно, он был потрепан, но Рикки никогда не видел такого яростного взгляда.
   — Ага, — пробормотал Рикки через секунду. — Ты прикрываешь нас.
   Раф шагнул в дверной проем, где упал на колено, крепко сжимая старый пистолет обеими руками. Он на мгновение прицелился, а затем произвел единственный выстрел.
   — Идите! — прошипел Зак.
   Габс бросилась вперед, Рикки следовал за ней, Зак шел в тылу. Когда Раф сделал второй прикрывающий выстрел, они быстро вылетели из ангара и резко повернули вправо. Краем глаза Рикки заметил многочисленные фигуры на зоне приземления. Не сосчитать. Он потерял их из виду, следуя за Габс за угол ангара, но затем услышал, как позади него Зак стреляет очередью из АК-47, прежде чем они с Рафом присоединились к ним.
   Габс, все еще лидировавшая, сильно хромала.
   — Ей никогда не подняться на холм, — раздраженно прозвучал голос в его голове. — А если собаки ушли? Что тогда?
   Рикки проигнорировал голос. Оглянувшись, он увидел Рафа и Зака. Они шли спиной вперед, их оружие было направлено в сторону передней части ангара. Когда в пятнадцати метрах от их позиции появился русский солдат, Раф произвел еще один выстрел. Рикки заметил дуло и понял, что снаряд, должно быть, прошел в нескольких дюймах от солдата — он встревоженно закричал, а затем нырнул за ангар.
   Через десять секунд они сбились в кучу за ангаром. Раф и Габс обильно потели, их лица были искажены болью. Они посмотрели в сторону холма и скалистого ледяного склона. Для всех было очевидно, подумал Рикки, что двум взрослым будет почти невозможно взобраться в их состоянии.
   — Туда? — тихо спросила Габс.
   — Боюсь, что да, — сказал Зак.
   Габс кивнула.
   — Послушайте меня, вы двое, — сказала она. — Что бы ни случилось на этом склоне, вы продолжаете идти. Вы уже сделали достаточно. Вы вытащили нас из ангара — теперь мы должны добраться до собак. Тело будет болеть, но забудьте об этом. Эта битва в вашей голове. Если мы все сохраним психологическую устойчивость, у нас есть шанс. Понятно?
   Ни Рикки, ни Зак не ответили.
   — Я сказала…
   — У нас нет времени, — мрачно сказал Раф. — Они вот-вот окружат нас. Идем.
   Они не нуждались в большем поощрении. Всей группой они помчались к склону холма, преодолев двадцать метров открытой местности за столько же секунд. Рикки ожидал услышать выстрел в любой момент. Но ничего не было. Во всяком случае, пока…
   — Идите, — прошипела Габс у подножия холма. — Вы оба идете первыми. Не оглядывайтесь — мы вас прикроем, если понадобится.
   С ней было не поспорить. Рикки и Зак отправились вверх по склону. Их ноги сильно скользили по опасно обледенелым камням, и через тридцать секунд легкие Рикки горели от напряжения подъема. Его АК-47 сильно стучал о камни, и нести его было трудно. Но он не осмелился бросить оружие. Может, оно пригодится.
   Не слушаясь Габс, Рикки оглянулся. Они поднялись метров на пятнадцать. Осталось еще двадцать. Зак шел рядом с ним, а Раф и Габс отставали на пять-шесть метров. Они боролись. Каждое движение казалось колоссальным усилием, а на их лицах были запечатлены боль и изнеможение. Он позволил глазам двигаться дальше вниз по склону. На его лице появилось растерянное выражение.
   — Почему они не преследуют нас? — сказал он Заку, задыхаясь. — Что происходит?
   Зак остановился и оглянулся. Он нахмурился.
   — Не знаю, — сказал он. — Мне это не нравится.
   — Идите! — крикнул позади них Раф. — Они что-то планируют. Нам нужно спрятаться. Идите!
   Рикки подавил дрожь паники. Он повернулся к холму и удвоил свои усилия. Но это было похоже на кошмар — чем быстрее он двигал конечностями, тем медленнее, казалось, двигался. Он устремил взгляд на гребень холма, желая, чтобы он приблизился, ожидая в любой момент услышать тошнотворные выстрелы, означавшие, что по ним стреляют.
   Однако в десяти метрах от хребта он услышал совсем другой звук.
   Это был механический лязг. Он пришел из глубины базы. Что-то в этом вызвало холодный шок в теле Рикки. То же самое явно произошло и с остальными — все они остановились и оглянулись на базу, пытаясь определить источник шума.
   Раф и Габс одновременно повернулись к ним.
   — Вы видели базу, когда прибыли? — спросил Раф, его голос сорвался.
   Рикки и Зак кивнули.
   — Вы видели вертолеты?
   Еще один кивок.
   — Какие?
   Рикки и Зак переглянулись. Ответил Зак:
   — Два вспомогательных вертолета. Один ударный вертолет.
   Тень пробежала по избитому лицу Рафа.
   — Вот что это за шум, — прошипел он. — Вот почему солдаты не идут за нами. Они просто будут мешать. Пошевеливайтесь!
   Они начали карабкаться еще яростнее. Руки Рикки кровоточили от соприкосновения с камнями. Его сердце билось вдвое быстрее.
   — Ударный вертолет… — выдохнул он, пока они шли. — Это… это плохо, верно?
   — Одна ракета боевого вертолета уничтожит половину этого холма… — ответил Зак, не замедляясь. — Это если они станут утруждаться — пушки вертолета легко нас уберут… — он остановился на долю секунды и бросил оружие. — Это больше не годится. Без них мы будем двигаться быстрее.
   Рикки последовал его примеру. Как только он выбросил оружие, он увидел фигуру, медленно поднимающуюся над ближайшими ангарами.
   Боевой вертолет был ярко освещен, обтекаемый и зловещий. Он поднимался все выше в воздух, его нос был слегка направлен вниз, его прожекторы были устремлены на склон холма.
   — Нам не убежать от этой штуки! — закричал Рикки.
   — Мы должны попытаться! — возразил Зак.
   Их карабканье становилось все более бешеным, поскольку они отчаянно пытались добраться до вершины склона. Шум ударного вертолета становился все громче. Гораздо громче. Теперь он завис над Ангаром 1H, и луч его прожекторов упал на них, освещая их так, будто была середина дня.
   Десять метров до вершины холма. Окровавленные руки Рикки продолжали хвататься за камни. Он не смел оглянуться. Не смел тратить драгоценное дыхание на крики. Если они смогут перебраться через холм, может быть — может быть — у них будет шанс.
   Стрельба!
   Шум был похож на удар топором по затылку Рикки. Он прошел сквозь него. Крупнокалиберные снаряды разрывались на скалах вокруг них. Рикки врезался всем телом в склон холма, ожидая, что в любую секунду его проткнет одна из этих пуль.
   Стрельба стихла. Он услышал голос Габс:
   — Продолжайте двигаться! Продолжайте двигаться!
   Рикки едва мог повиноваться. Он онемел от страха. Если он шевельнется, они его увидят. Конечно, они убьют его…
   — Они не стреляют, глядя в прицел! — крикнула Габс. — У них датчик тепла. Чем больше ты двигаешься, тем тебя поразить…
   Рикки рванулся вперед, морщась от боли, когда зазубренные камни пронзали его кровоточащие руки.
   Пять метров до гребня холма.
   И вдруг другой звук. Скрежещущий рокот второго двигателя. Он приближался к ним из-за холма.
   — Они окружают нас! — закричал Рикки. — Они окружают нас!
   Он оглянулся. Боевой вертолет все еще угрожающе висел в воздухе над ними. Раф, Габс и Зак смотрели на вершину холма, их лица застыли от ужаса.
   Время замедлилось. Рикки снова повернулся вперед. Он увидел вращающиеся лопасти второго вертолета, поднимающиеся над вершиной.
   Его сердце билось в горле, он смотрел, как вертолет медленно появляется в поле зрения.
   Он моргнул.
   Рикки узнал этот вертолет. Его тело было горчично-желтым с черными горизонтальными полосами. Как у шмеля.
   Он прищурился и посмотрел на лобовое стекло самолета. У пилота были залысины и шрам, тянущийся ото лба до макушки. Он жевал незажженную сигару, и глаза его даже издалека казались пронзительно-голубыми.
   — Мориарти! — проревел Рикки во весь голос. — Это Мориарти!
   29
   ВСЕ УМИРАЮТ
   Зак не мог поверить своим глазам. В последний раз, когда они видели Мориарти, он не мог ходить. Почему он летел на этом старом вертолете? Как он их нашел?
   Эти вопросы должны были подождать. Вертолет опустился на вершину холма. Они должны были залезть в него. Быстро.
   Он повернулся к Рафу и Габс. Каким-то образом им удалось не отставать от него и оказаться всего в паре метров позади него. Но они были в ужасном состоянии. Он бросился к ним, по нему ударил нисходящий поток от желтого вертолета, он схватил Габс за руку. Она закричала от боли, но позволила ему тащить себя к вертолету. Глаза Зака ​​метнулись в сторону боевого вертолета. Он все еще висел в воздухе, и он ожидал новой очереди в любую секунду. Но ее не было.
   Пока что.
   Боковая дверца вертолета Мориарти была открыта. Рикки стоял там, его волосы развевались от нисходящего потока воздуха, и он кричал им настойчиво, но его голос был заглушен грохотом двух вертолетов. Зак, Габс и Раф, спотыкаясь, подошли к нему. Взгляд Зака ​​метнулся к Мориарти. Он ожидал, что тот будет смотреть на сестру, но был удивлен. Лоб пилота был нахмурен, лицо побледнело от боли, а взгляд был прикован к ударному вертолету перед ними.
   Если он и испугался, он не подал виду.
   Все трое уже хватали ртом воздух, когда дошли до двери. Рикки втянул их внутрь. Зак мельком увидел белую повязку на колене Мориарти, когда они тяжело рухнули внутри вертолета, груда избитых тел в синяках. Зак на мгновение ощутил невесомость, вертолет поднялся в небо.
   Он вскочил на ноги как раз в тот момент, когда вертолет резко накренился, отбросив его в сторону. Краем глаза он заметил боевой вертолет. Он продвигался.
   — Эта штука может повалить нас в любой момент!
   — Спасибо! — закричал в ответ Мориарти. — Думаешь, я не знаю? Мы в воздушном пространстве России. Они имеют право сбить нас. Наша надежда — вернуться через линию смены дат на территорию США. Тогда они еще подумают…
   Вертолет рванулся вперед. Через окна Зак увидел знакомый залп снега и облаков. Остальные вставали на ноги. Габс пристально смотрела на Мориарти, но казалось, что сам пилот упорно отказывался смотреть на нее. Со вспышкой озарения он понял, что Мориарти не вынесет воссоединения со своей сестрой только для того, чтобы немедленно расстаться с ней, когда их собьет боевой вертолет.
   Эта мысль заставила Зака ​​метнуться к боковому окну и прижаться к нему лицом. Сначала он не мог видеть врага — они были окружены густым облаком. Но через несколько секунд сквозь просвет он мельком увидел зловещую форму, вертолет мчался мимо них. Опередить его? В этом старом вертолете? Невозможно. Бороться с этим? Вряд ли выйдет.
   Им нужна была идея получше. Или им конец.
   Зак закрыл глаза. Он обнаружил, что события предыдущих нескольких дней крутятся в его голове. Майкл и Феликс мертвы… Малкольм… Круз заманивал их сюда для русских… И сами русские, желающие заполучить драгоценного шпиона-подростка, но не желающие рисковать последствиями похищения…
   Его глаза открылись.
   — Мориарти, — резко сказал он. — На этой штуке есть радио?
   — Ага, — прорычал Мориарти. На его лбу выступили капли пота, он изо всех сил пытался удержать вертолет ровно. — Но если ты не говоришь по-русски…
   — Настройтесь на аварийную частоту вертолета, — рявкнул Зак. — Скорее!
   — Малыш, у нас боевой вертолет на…
   — Мы не сбежим от него. Настройтесь!
   — Сделай это, Мориарти! — голос Габс походил на хлыст. — Он знает, о чем говорит.
   Звук ее голоса немедленно подействовал на пилота. Он резко вздрогнул и яростно моргнул. Он наклонился к панели управления, свободной рукой включил старое радио и передал трубку Заку.
   — Зависните, — сказал Зак. Мориарти колебался. — Зависните!
   Произошел внезапный крен, вертолет замедлил ход. Зак почти ничего не видел — они были окутаны туманом и облаками. Но затем сквозь лобовое стекло он увидел силуэт боевого вертолета, появившийся из тумана. Он завис в воздухе в пятнадцати метрах от желтого вертолета. По бокам находились две ракетные установки. Сердце Зака ​​почти остановилось, когда он увидел, как они поднялись и застыли.
   — Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ПРОСЛУШИВАЕТЕ ЭТОТ КАНАЛ, — закричал он в рацию. — Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ ГОВОРИТЬ ПО-АНГЛИЙСКИ. В ЭТОМ ВЕРТОЛЕТЕ ТРОЕ ДЕТЕЙ! ТРАНСЛЯЦИЯ ИДЕТ ПО ОБЩЕСТВЕННОМУ КАНАЛУ БЕДСТВИЯ. КАЖДЫЙ МОЖЕТ СЛЫШАТЬ. ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ МИР ЗНАЛ, ЧТО РОССИЙСКИЙ ВОЕННЫЙ САМОЛЕТ СОЗНАТЕЛЬНО СБИЛ НАС И УБИЛ, СТРЕЛЯЙТЕ.
   Никто и ничто не шевелилось. Вертолеты замерли напротив друг друга, окруженные туманом. Глаза Зака ​​не отрывались от ракетных установок.
   — Вот что я знаю, — продолжил он напряженным и отрывистым голосом. — Вы заплатили Крузу Мартинезу за убийство двух сотрудников службы безопасности Великобритании. Вы заплатили ему, чтобы он похитил еще двоих, зная, что я сделаю все возможное — и пойду, куда нужно, — чтобы найти их. На льдине уже есть один погибший гражданин Великобритании. Если вы собьете этот вертолет, будет больше, чем просто дипломатический инцидент.
   Глаза Зака ​​сузились.
   — Будет война, — сказал он. Казалось, все в вертолете затаили дыхание. — Делайте, что должны, — тихо сказал Зак. Он отпустил кнопку на трубке и спокойно вернул ее Мориарти.
   Ничего не случилось. Боевой вертолет остался на месте, висел перед ними. Ракетные установки продолжали работать.
   — Тебе нравится игра с высокими ставками, малыш, — сказал Мориарти.
   Зак не мог оторвать глаз от вертолета.
   — И вам, Мориарти, — сказал он. — Откуда вы узнали, где нас найти?
   — Островитяне Малого Диомида рассказали мне, где находится военная база. Они хорошие люди. Я подумал, что вам может понадобиться небольшая помощь…
   — Вы правильно поняли.
   Движение в салоне. Габс рванулась вперед. Она положила ладонь на плечо Мориарти. Впервые за время противостояния желтый вертолет качнулся. Зак увидел, как по лицу Мориарти покатилась слеза.
   — Рад тебя видеть, милая, — сказал он срывающимся голосом.
   В этот момент впереди появилось движение. Хвост боевого вертолета слегка приподнялся. У Зака ​​перехватило дыхание. Его сообщение провалилось.
   — Приятно было познакомиться со всеми вами, — слабо сказал он. Краем глаза он заметил, как Габс сильнее сжала плечо Мориарти.
   Он закрыл глаза.
   Ничего не случилось.
   Открыв их снова, он увидел боевой вертолет, все еще висящий в воздухе. Но его ракетные установки снова двигались.
   Они возвращались в исходное положение.
   Отключались.
   Зак почувствовал внезапный рывок надежды. Боевой вертолет медленно удалялся, исчезая в тумане, как призрак.
   Какое-то время никто не говорил. Зак понял, что не слышал внешние шумы. Теперь в его уши снова ударил гул двигателей желтого вертолета. И он вдруг почувствовал такую ​​слабость, что ему показалось, что ноги под ним подкосятся.
   — Как насчет того, чтобы вытащить нас отсюда, брат? — прошептал Габс. Если она и почувствовала облегчение, в голосе его не было. На самом деле атмосфера была мрачной. Голова Рикки низко опустилась, а Раф с трудом оставался в сознании. Лицо Мориарти все еще было заплаканным. Но он передвинул колонку управления, и вертолет резко накренился вправо.
   — Подождите, — сказал Зак. Его голос дрожал так же сильно, как и конечности, и тяжелое чувство отчаяния тяготило его. Он посмотрел на пилота. — Можете вы спуститься ниже линии облаков?
   Мориарти кивнул. Небольшой крен, вертолет потерял высоту. Перед глазами предстал темный ледяной пейзаж.
   — Отнесите нас к линии перемены дат, — сказал Зак, — между двумя островами. Нам нужно забрать еще одного пассажира.
   Они летели в тишине, лишь стучали лопасти. Менее чем через минуту они подошли к позиции, где вступили в контакт с Крузом. Глаза Зака ​​как магнитом притягивались к трем телам, лежащим на льду.
   Но к одному телу в частности.
   — Можете высадить нас на лед? — тихо спросил Зак.
   Мориарти не ответил, но несколько мгновений спустя желтый вертолет опустился на замерзшую пустошь. Зак направился к боковой двери, но Рикки уже был там.
   — Я хочу это сделать, — сказал Зак.
   Рикки одарил его поддерживающей улыбкой.
   — Вместе? — сказал он.
   Зак кивнул.
   Они открыли дверцу и выскочили на лед. Тело Малкольма лежало в десяти метрах от них. Они поспешили туда, нагнулись и подняли его, Зак взялся за плечи, Рикки за ноги. Тело было ужасно холодным. Достаточно холодным, чтобы высосать остатки тепла из самого Зака.
   Он посмотрел через лед туда, где лежали Круз и Калака. Зак нахмурился, потом понял, что Раф и Габс вышли из вертолета и встали рядом с ними.
   — Это не твоя вина, милый, — сказала Габс. — В этом нет твоей вины.
   — Я думал, что смогу изменить его, — сказал Зак. — Круза, я имею в виду. Я всегда думал, что смогу превратить его в человека, которым он был.
   — Круз сделал свой выбор, Зак, — сказал ему Раф.
   Зак кивнул на труп в своих руках.
   — А как же Малкольм? Мы не должны были брать его с собой. Он не был создан для этого.
   Лицо Рафа напряглось.
   — Может, и не был. Но он тоже не был дураком. Он тоже сделал свой выбор, — он посмотрел на Рикки. — Мы все сделали выбор.
   — Становится легче? — спросил Зак. — Терять людей?
   — Никогда, — сказал Раф. — Ни капли.
   Дул ледяной ветер. Зак обнаружил, что озвучивал мысль, которая была его постоянным спутником последние несколько дней:
   — Не уверен, что я гожусь для этого, — тихо сказал он. — Люди, кажется, умирают вокруг меня. Я больше не хочу, чтобы это случалось.
   Габс подошла к нему. Она выглядела стальной.
   — Думаешь, если бы тебя не было рядом, люди бы не умирали? Подумай еще раз.
   — Но Малкольм… Феликс… Майкл…
   — Если бы Майкл был здесь, он бы сказал тебе, что все умирают, Зак. Каждый человек. Кто-то раньше, кто-то позже. Вопрос в том, что мы делаем со временем, которое у нас есть? Можем ли мы позволить ему ускользнуть? Или мы делаем что-то стоящее с ним? Делаем ли мы свою жизнь значимой, пока не придет время…? — она кивнула в сторону мертвых тел, и Зак понял, что она имела в виду. — Это выбор, который ты должен сделать, милый. Это выбор, который мы все должны сделать, — она снова посмотрела на вертолет. — Если вы меня извините, — сказала она, — нам с братом нужно многое наверстать.
   Она повернулась и пошла к вертолету, склонив голову против нисходящего потока. Раф последовал за ней.
   — Думаю, она права, — сказал Рикки.
   — Да, — ответил Зак. — Наверное, — он сделал паузу. — Ты хорошо справился, Рикки, — сказал он. — Очень хорошо. Я понимаю, почему Феликс выбрал тебя.
   — Я бы сказал, что мы хорошая команда, — ответил Рикки. Он поднял сжатый кулак, и Зак встретил его своим.
   Затем Зак глубоко вдохнул.
   — Нам лучше… знаешь… — он кивнул на желтый вертолет. Агенты 21 и 22 двинулись к самолету. Они сутулились, и их шаги были тяжелыми, пока они несли своего павшего товарища домой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Крис Райан
   Под прикрытием
   (Агент 21 — 5)
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   1
   ВЫБРОШЕННЫЙ
   Трафальгарская площадь, Лондон
   Четверг, 11:30
   — Полиция!
   — Сколько?
   — Два на северной стороне, три на южной.
   — Они будут проблемой?
   — Надеюсь, нет. Мы присмотрим за ними. Если будут выглядеть проблематично, уйдем в другое место.
   Но Рикки Махони не хотел уходить. Это было лучшее место в Лондоне для того, что он задумал.
   Рикки не был похож на других четырнадцатилетних детей. Его отличала не только неряшливая одежда или кроссовки с дырками. Дело было не только в том, что последние полтора года он жил один, без взрослых, в убогой комнате в полном людей, разваливающемся викторианском доме на северо-востоке Лондона. Дело было не только в том, что, по его признанию, он был пронырой, карманником и вором.
   Его привычка разговаривать сама с собой заставляла Рикки думать, что он действительно странный. Весь день он мысленно обсуждал вещи с воображаемым сообщником по имени Зигги. Безумие, но Рикки это не волновало. Потому что, когда у тебя нет настоящих друзей, годятся и воображаемые.
   Зигги любил спорить. Прямо сейчас он разбирал один из уроков Рикки о тонкостях мелких преступлений.
   — Меня достают те, у кого есть телефоны, — сказал Рикки. Он никогда не разговаривал с Зигги вслух. Их разговоры всегда происходили в его голове.
   — О чем ты? Что с ними не так?
   Рикки не носил телефон. Не нуждался в нем. Но, если ему когда-нибудь удавалось украсть приличный, он знал место в Ист-Энде, где он мог продать его по цене до пятидесяти фунтов. Поэтому он всегда находил немного странным то, как все остальные были одержимы ими.
   — Ну, сколько людей мы видим? Пятьсот? И половина из них смотрит в экраны или делает селфи. Серьезно, я мог бы залезть в карман любого из них так же просто, как упасть с бревна.
   — Тогда почему ты этого не делаешь? Плата за аренду завтра, и мы два дня не ели.
   Точно. В животе Рикки заурчало. Ему нужна была еда.
   Он прислонялся к одному из каменных львов на Трафальгарской площади, давным-давно обнаружив, что это было хорошее место, чтобы быть невидимым. Он любил быть невидимым. Невидимость была хороша для карманника. Тут было много других молодых людей. Некоторые плескались в фонтанах. Некоторые гонялись за голубями в другой части площади. Другие шагали позади своих родителей, будто это был самый скучный день в мире. Никто никогда не заметит еще одного ребенка, слоняющегося среди львов.
   У Трафальгарской площади было еще одно преимущество. Там всегда были туристы. Их было полно, они смотрели на вершину Колонны Нельсона и почти не обращали внимания на то, что происходило вокруг них. Эти туристы были легкой добычей. Они были похожи на ходячие банкоматы, где даже не нужно было использовать карту, чтобы снять деньги.
   — Погоди. Кто это?
   — Где?
   — Там. На северной стороне площади. Пара Выброшенных.
   Выброшенными Рикки звал бездомных детей, которые работали на улицах Лондона. Они были всюду, если приглядеться, а многие, конечно, этого не делали. Ночью они встречались в темных уголках Кингс-Кросс или под мостами через Темзу. Выброшенные были грубыми, собирались в банды, которые могли быть агрессивными и жестокими — Рикки держался на расстоянии. У него была только одна настоящая встреча с ними. Он взглянул на запястье левой руки и увидел бледно-белый шрам, тянущийся вдоль руки. Это было напоминанием о том, как плохо для него закончилась эта маленькая встреча.
   Он прищурился, глядя на площадь. Девушка примерно его возраста стояла в полуметре позади японца, фотографирующего свою девушку. В ее сторону быстро шел мальчик. Он будет рядом с ней примерно через пять секунд. Они установили мгновенный зрительный контакт.
   — Смотри. Самая старая техника в книге.
   Девушка протянула левую руку. Она сунула ее в боковой карман льняного пиджака японца. Когда она убрала ее, она что-то сжимала. Кошелек. Все произошло очень быстро, как геккон щелкнул языком.
   Теперь мальчик был прямо за ней, все еще шагал. Даже Рикки не мог увидеть момент, когда кошелек перешел к другому владельцу. Мальчик исчез в толпе. Насколько Рикки знал, он уже передал бумажник третьему сообщнику. Через несколько секунд японец попросил девочку сфотографировать его и его девушку. Она согласилась с улыбкой.
   — Отлично сделано, — неохотно подумал Рикки.
   — Знаешь, ты мог бы присоединиться к Выброшенным, если бы захотел. Попросить кого-нибудь работать твоим партнером. Так безопаснее.
   — Не хочу. Если бы у нас был напарник, они бы нас травили, если бы что-то пошло не так. Благодетели схватят нас прежде, чем мы об этом узнаем.
   И вообще, подумал Рикки, его не «выбросили» с самого начала. Он ушел из дома, если можно его так назвать, по собственному желанию. И он точно не был уличным мальчишкой. Он не жил в подъезде, в картонной коробке, под мостом или даже в общежитии. У него было место. В его положении такие мелочи имели значение. Это был вопрос гордости — даже если это означало, что старый Бакстер был домовладельцем.
   Он продолжал сканировать толпу, не обращая внимания на голод в глубине желудка. Зигги был прав. Сегодня был четверг. Он не ел с обеда вторника. Дело не в том, что он не работал. Отнюдь. Он успел украсть три кошелька. Сорок фунтов в первом, двадцать во втором и пятьдесят в третьем. Хороший улов, но недостаточно, чтобы заплатить старому Бакстеру ежемесячную арендную плату. Подлый домовладелец Рикки придет завтра вечером за деньгами, а это означало, что Рикки должен провернуть по крайней мере еще одну кражу. Особенно, если он хотел поесть.
   Он заметил пару вариантов. Мама с ребенком в коляске. Рикки никогда не обворовывал молодых мам. Как-то нечестно это было. Его взгляд остановился на замученной учительнице с кучей школьников. Ни за что. С учителем проблем не будет, но Рикки знал, что дети были более наблюдательны, чем взрослые. Они видели все.
   — Так что просто найди одного из идиотов, смотрящих в свои телефоны, — предложил Зигги, — если с ними так легко.
   — Неа. Как стрелять в рыбу в бочке. Нужно поддерживать навыки свежими.
   — Да ладно, Рикки. В свое время ты, должно быть, украл двести кошельков. Тебя никогда не ловили.
   — Ага. Потому что я поддерживаю навыки свежими.
   Он продолжал сканировать толпу. Через несколько секунд его взгляд остановился на человеке, идущем к Колонне Нельсона с северо-западного угла площади. Он был высок, широкоплеч. Чернокожий, его голова была с блестящей лысиной, и он был одет в синюю кофту, хотя дождь не обещали. Казалось, он сильно вспотел — на ходу он похлопывал платком по лысине. Что еще более важно, кофта была распахнута, ее открытые внешние карманы были хорошо видны, а из кармана брюк мужчины торчала карта метро.
   — Турист, — подумал Рикки. Он наклонился и развязал шнурок на правом ботинке. Затем спрыгнул с постамента, на котором сидел каменный лев. Он прошел двадцать шагов на север, прежде чем повернуть на девяносто градусов вправо. Он прикинул, что через десять шагов его путь пересечется с его целью. Он наблюдал за мужчиной краем глаза и даже издалека мог сказать, где был бумажник — правый карман кофты выглядел так, будто в нем было что-то тяжелое. В работе Рикки тяжелые кошельки были лучшим вариантом. Он также увидел кое-что, чего не заметил со своего наблюдательного пункта на постаменте. В правой руке у мужчины была толстая трость, и он слегка прихрамывал.
   Пять шагов.
   — Вот.
   Рикки был в метре от мужчины, когда «споткнулся» о развязанный шнурок. Он подумал, что это было довольно впечатляющее падение — он практиковал его в одиночестве раз сто, пока не смог сделать это, не поранившись. Но теперь, распластавшись на твердой земле перед ногами мужчины, он скривился от боли и начал трястись.
   Мужчина остановился. Он посмотрел на фигуру, распростертую у его ног.
   — Что это? — сказал он. — Вы проходите прослушивание на роль клоуна? — он звучал так, будто у него что-то было во рту, и Рикки понял, что он сосал леденец.
   — Ай! — Рикки вытер несуществующую слезу тыльной стороной левой руки. Он поднял руку, чтобы мужчина смог поднять его на ноги. Мужчина посмотрел на него. Он выглядел слегка удивленным.
   — Не делай этого, — предупредил Зигги. — Не лезь в его карман. Этот не так глуп, как кажется.
   — Все будет хорошо.
   Увесистый кошелек стоил небольшого риска.
   Рикки поднялся, шатаясь. Сделав это, он сунул правую руку в карман кофты мужчины. Конечно, внутри прятался толстый бумажник.
   — Вот так. Проще чем…
   — Тебе нужно завязать шнурки, клоун, — сказал мужчина.
   — Ага, — сказал Рикки, глядя мужчине в глаза, чтобы его цель не отвела взгляд.
   Мужчина ответил на его взгляд странной полуулыбкой.
   — Возможно, — бумажник теперь был у него в кулаке. Хороший и тяжелый. Он засунул его в правый рукав, где пришил маленький карман.
   — Работа выполнена.
   — Если только ты не планируешь в ближайшее время еще раз упасть.
   Рикки колебался всего мгновение.
   — Он знает, что ты притворялся.
   — Нет. Он просто чудак, который хочет поболтать.
   Но Рикки почувствовал себя немного неловко, когда опустился на колено и начал завязывать шнурки. Мужчина стоял над ним.
   — Хочешь леденец? — спросил мужчина. — У меня где-то здесь есть, — он начал свободной рукой похлопывать кофту.
   — Нет, — сказал Рикки, когда руки мужчины опасно приблизились к карману, в котором когда-то был его бумажник. — Я… не ем сладкое.
   Мужчина удивленно моргнул.
   — Странно, — пробормотал он. — Раз ты так думаешь…
   — Я уверен в этом, спасибо.
   — ОК. Никаких сладостей. Но еще одно.
   — Что?
   — Тебе стоит вернуть мой бумажник.
   Рикки застыл. Шнурки все еще не были завязаны, он поднялся.
   — Я не знаю, о чем вы…
   — Он в твоем рукаве. Это если ты забыл, — мужчина усмехнулся, и Рикки увидел желтеющие и гнилые зубы. — Такое случается даже с лучшими.
   Рикки окинул мужчину взглядом. Он был высоким и казался сильным, но он был с тростью и хромал. Рикки был худым и долговязым. Слабым. Плохо бился.
   Но был быстрым.
   И он знал, что порой нужно было использовать свои сильные стороны.
   Во рту пересохло. Сердце колотилось.
   — Беги! — сказал Зигги.
   Рикки побежал.
   2
   СМЕЮЩИЕСЯ БРАТЬЯ
   Толпы, как заметил Рикки, всегда кажутся более тесными, когда пытаешься из них сбежать. Он чувствовал, как развязавшиеся шнурки хлещут его лодыжки, когда он на максимальной скорости оббегал туристов. Его пульс участился, когда он приблизился к оживленной дороге, огибающей Трафальгарскую площадь.
   — Осторожнее с машинами! — закричал Зигги.
   Дорога была забита автобусами, черными такси и другими транспортными средствами. Две машины яростно загудели, когда Рикки побежал через дорогу к Стрэнду, уклоняясь от движущихся машин.
   Он сильно вспотел, когда благополучно добрался до другой стороны. Он позволил себе на мгновение оглянуться.
   Мужчина стоял на краю Трафальгарской площади. Он не выглядел взволнованным. На самом деле, у него все еще было то слегка удивленное выражение лица, пока он смотрел прямо на Рикки.
   — Он меня нервирует.
   — И меня.
   — Тебе не удалось его обмануть.
   — Спасибо за напоминание.
   — Может быть, твои навыки не так уж хороши.
   — Заткнись, Зигги.
   Рикки посмотрел вперед и снова побежал на восток вдоль Стрэнда.
   Он прикинул, что любой, кто преследует его, будет ожидать, что он направится на север и заблудится в переулках Ковент-Гарден. Но он знал, что есть короткий путь — несколько ступеней, ведущих на юг от Стрэнда к реке. Он остановился наверху и снова оглянулся. Никаких признаков мужчины. Хромой и с тростью, он не мог двигаться быстро, если не умел хорошо прыгать. Рикки спускался по двум ступенькам за раз. Внизу он остановился, чтобы отдышаться и завязать шнурки, прислонившись спиной к кирпичной стене.
   — Расслабься!
   — Я пытаюсь…
   Его руки дрожали. Он был так близок к тому, чтобы его поймали, и знал, что это означало бы. Визит в полицейский участок, и он снова оказался бы под опекой. Благодетели хотели бы, чтобы он был в их лапах, хороший и правильный.
   — Что в кошельке?
   Все еще сидя на корточках после того, как завязал шнурки, Рикки вытащил бумажник из рукава и открыл его. Он ухмыльнулся. Он был набит купюрами. Он прикинул, что там было несколько сотен фунтов. А еще девять или десять кредитных карт. Рикки вытащил пару карточек и тут же увидел, что на них разные имена: Р. Ф. Э. Мартин и мистер Джим Дэниэлс. Он пролистал еще несколько карт. Доктор Х. Ньюленд. Мистер Годфри С. Дэвис. Там были водительские права и читательский билет, оба с фотографией мужчины — черная кожа, лысая голова — но с разными именами.
   — Он что, преступник? Мошенник?
   — Ты полез не к тому парню.
   Рикки убрал карточки в кошелек. Он не станет использовать их. Если полиция охотилась за этим парнем, они следили за его карточками, и это был бы отличный способ вывести их на Рикки. Наличные деньги, однако, были другим делом — их было совершенно отследить. Рикки сунул бумажник в карман. Он уже представлял себе еду, которую купит на них. Бургер, может быть. Картофель. Большой молочный коктейль…
   — Ты уверен, что не хочешь леденец, клоун Коко?
   Кровь Рикки похолодела, когда на него упала тень. В метре от него он увидел две ноги и основание трости. Он посмотрел вверх.
   Мужчина все еще слегка улыбался. Но в его глазах был намек на сталь.
   — Он плохой. Все эти личности… он может быть преступником. Ты не хочешь лезть в это. Просто отдай ему бумажник и убирайся отсюда.
   Рикки поднялся на ноги. Он вытащил бумажник из кармана и передал его.
   — Большое спасибо, — сказал мужчина низким голосом. — Мне интересно, ты случайно не заглянул внутрь?
   Рикки покачал головой.
   — Имена, — продолжил мужчина, явно не веря ему. — Некоторые из них больше подходят для разных случаев, чем другие. Кстати, как тебя зовут?
   — Билли, — инстинктивно солгал Рикки.
   Мужчина выглядел довольным.
   — Видишь, как это легко! Теперь у тебя три имени — Билли, Коко и твое настоящее.
   — Верно, — сказал Рикки. Сегодняшний день становился страннее с каждой секундой. Так было и с этим парнем. — Э, вы расскажете обо мне полиции?
   — Полиция? Боже, нет. Иногда они могут быть очень утомительными, — он вытащил из бумажника двадцатифунтовую купюру. — Ты голоден? — спросил он.
   Рикки невольно кивнул.
   — И я. Давай я куплю тебе поесть и расскажу, где ты ошибся?
   Еда. Рикки сглотнул слюни от мысли.
   — Не глупи, — сказал ему Зигги. — Этот парень — проблема. Мило улыбнись и уходи.
   Рикки двигался вдоль стены к лестнице. Мужчина пожал плечами и все же протянул ему двадцатифунтовую купюру. Неуверенно, Рикки взял ее. Но как только мужчина выпустил ее из пальцев, он сжал запястье Рикки. Это была крепкая хватка, и Рикки вздрогнул.
   — В каждой лжи должна быть доля правды, Коко, — сказал мужчина. — В следующий раз, когда будешь прыгать, проследи, чтобы было немного крови. Колено, локоть, что угодно. Используй поддельную, если есть, это хорошо работает. Если бы я это увидел, тебе бы это сошло с рук.
   — Отпустите меня.
   — А когда ты знаешь, что ты быстрее кого-то, беги по прямой. Иначе тебя могут перехитрить, как это сделал я. И, признай, обидно, когда тебя ловит мужчина с одной ногой.
   — Что?
   Мужчина отпустил его, и Рикки отшатнулся к лестнице.
   — Боюсь, так, — мужчина постучал по нижней половине ноги тростью. Звук был глухим.
   — Хорошие навыки, — сказал ехидно Зигги. — Тебя обогнал мужик с одной…
   — Молчи, Зигги.
   Теперь Рикки по-настоящему хотел убраться отсюда.
   — Скажи, Коко.
   — Что?
   Мужчина улыбнулся, снова показав зубы мужчины, который ел сладостей больше, чем было нужно.
   — Хочешь работу?
   — Работу? Что за работу он может предложить?
   — Конечно, нет, — сказал он.
   — О. Жаль. Но я вот что скажу — спрячь эту купюру в обувь. Это самое безопасное место.
   — Да.
   Мужчина пошел по ступенькам вверх.
   — И, Коко?
   Рикки замер и оглянулся.
   — Что?
   — Можешь звать меня Феликс, — сказал мужчина. — Это имя не хуже других. Может, мы еще встретимся.
   «Мечтай, — подумал Рикки, поднимаясь и уходя подальше от чудака без волос, но с множеством имен. — Мечтай».
   Домом для Рикки была единственная комната в ветхом доме на окраине Хакни. Остальные жильцы дома менялись от недели к неделе, но Рикки научился с ними не разговаривать. Ни один нормальный человек не остался бы там. Весь дом вонял гнилым деревом и плесенью, а под потолком днем ​​и ночью суетились грызуны. В самой комнате не было ничего, кроме односпальной кровати и раковины в углу, из крана которой не переставала капать вода. Никто никогда не чистил туалет, который ему приходилось делить с другими, и в результате там было слишком отвратительно, чтобы передать словами.
   Проживание там стоило 150 фунтов стерлингов в месяц. В первый день каждого месяца его домовладелец приходил за деньгами. Бакстер был пугающим человеком — у него было изможденное лицо и почти не было губ. Всякий раз, когда Рикки передавал деньги, Бакстер тщательно пересчитывал каждую банкноту. Он никогда не спрашивал Рикки, сколько ему лет, и если его и беспокоило, что ребенок живет в такой помойке, он этого не показывал.
   Рикки видел, что происходило, когда кто-то не платил. У Бакстера была пара качков, которые ждали в машине в день аренды. Если кому-то не хватило хотя бы пятидесяти фунтов, они вышвыривали его из дома. Обычно это сопровождалось побоями, а иногда и треснувшими губами.
   — По крайней мере, у нас есть еще двадцать четыре часа до арендной платы, — подумал Рикки, шагая с ноющими ногами к дому.
   — Тогда что делает Мерседес Бакстера на улице?
   Рикки остановился и моргнул. «Мерседес» был в двадцати пяти метрах, припаркован у дома. В том, что это был Бакстер, сомнений не было. В этой части города серебристый «Мерседес» выделялся.
   — Что он хочет?
   Рикки прошел мимо машины. Она была пустой. Это означало, что качки Бакстера были внутри дома. А это означало неприятности.
   Внутри дома была суматоха. Что-то происходило на первом этаже, где находилась спальня Рикки. Он нервно поднялся по лестнице. И действительно, на лестничной площадке были Бакстер и двое коренастых мужчин — квадратные челюсти, плоские носы, шрамы по всему лицу. Рикки называл их Смеющимися братьями. Просто его маленькая шутка. Они были не из тех, кто смеялся.
   — Что братья делают возле нашей комнаты? — сказал Зигги.
   Качки стояли по обе стороны двери спальни Рикки, а Бакстер слонялся в паре метров от них.
   — А, вот ты где, малыш, — сказал Бакстер. У него был прокуренный голос. — Ждал тебя.
   — Платить нужно завтра, а не сегодня, — сказал Рикки. Он не скрывал неприязнь. Домовладелец был гадким.
   — Не для тебя, малец. Ты уходишь отсюда.
   Рикки замер на вершине лестницы.
   — О чем вы?
   — Ты глупый, а не только уродливый? — сказал Бакстер. Смеющиеся братья гадко захихикали, а из комнаты Рикки вышла женщина. С ней были три ребенка — голодные и бледные. Рикки тут же понял. Бакстер смог выжать из женщины больше денег, чем из Рикки.
   — Мне некуда идти, — сказал Рикки.
   — Кто-то взял скрипку? — спросил Бакстер. Он кивнул одному из качков, тот взял сумку и бросил ее Рикки. — Твои вещи, — сказал Бакстер. — И ты должен мне деньги.
   — За что?
   — За нанесенный комнате ущерб, мелкий воришка. Обои облезли, окурки…
   — Они были там, когда я въехал, я даже не курю. И у меня нет денег.
   — Когда твои проблемы стали моими, малец? — Бакстер оглянулся на первого качка. — Выверни его карманы.
   — Тебе нужны те деньги! Беги!
   Но Рикки не двигался. Его глаза были прикованы к сумке. Вещей было мало. Сменная одежда, туалетные принадлежности. Но там были единственные две вещи, которые что-то значили для Рикки: фотография в рамке с мамой, папой и сестрой до аварии. И письмо, помятое, написанное аккуратным почерком сестры. Без них он не уйдет.
   Сумка была в трех метрах. Человек Бакстера был в четырех метрах от нее.
   — Я могу схватить ее до того, как он доберется до меня, а потом сбежать вниз по лестнице.
   — Нет, ты не можешь. Оставь мешок и убирайся отсюда.
   Но это был не вариант. Фотография была в сумке. Рикки побежал вперед и схватил ее — она была не тяжелой — затем развернулся и побежал к верхней части лестницы. Он уже собирался сделать первый шаг вниз, когда почувствовал кулак в пояснице. Он потерял равновесие и упал. Его голень ударилась об угол одной из ступенек, а голова ударилась о перила. Он вскрикнул от боли, скатываясь по лестнице, волоча сумку за собой.
   И когда он спустился по лестнице, первый качок был позади него. Он поднял Рикки на ноги, а затем ударил его под дых. Едва дыша, Рикки согнулся пополам, но затем почувствовал, как нападавший дернул его за плечи. Он знал, что его ждал удар в лицо, но не ожидал, что он будет таким сильным. Костяшки пальцев качка вонзились в его щеку. Он почувствовал, как из носа хлынула кровь, и боль вспыхнула в правой половине лица. Качок похлопал его. Он быстро нашел деньги в заднем кармане. Он махнул стопкой Бакстеру, который стоял наверху лестницы.
   — Сколько? — спросил Бакстер.
   Первый качок пролистал пачку купюр.
   — Сто пять… нет, десять… — он говорил так, будто не мог посчитать.
   Рикки все еще хватал ртом воздух, но в тишине его разума Зигги давал ему указания:
   — Беги, пока у него руки полны денег. Входная дверь открыта — ты чувствуешь оттуда ветер. Если отделаешься простым ударом в живот, ты молодец. Ты видел, что они делали с другими людьми…
   Верно. Эти парни могли легко сломать несколько костей. Рикки схватился за ручку сумки, еще раз вдохнул и побежал к входной двери.
   Бакстер закричал:
   — Взять его! — но Рикки разогнался. Через секунды он вырвался за дверь и побежал по дороге.
   — Я много бегал сегодня.
   — Не останавливайся, если не хочешь кулак в лицо.
   Легкие Рикки горели. Он оглянулся. В двадцати метрах позади него Бакстер и его люди стояли у дверей дома. Бакстер указывал им рукой, куда бежать, чтобы подрезать Рикки.
   — Помни, что сказал тот странный человек: «Когда знаешь, что ты быстрее кого-то, беги по прямой. В противном случае они могут перехитрить тебя, как я только что сделал».
   Хороший совет. Рикки продолжал бежать до конца улицы, пересек дорогу, идущую под прямым углом к ​​ней, и побежал по другой улице, продолжавшейся в том же направлении. Когда через пять минут он оглянулся, Бакстера и его подельников нигде не было видно.
   Он остановился на детской площадке в открытом парке вдоль дороги. Там было пусто, что неудивительно, так как качели вышли из строя, на поверхностях были граффити, а на земле лежала куча мусора. Рикки сел в нижней части горки и отдышался.
   Вспотевшими руками он открыл сумку и стал рыться в ней в поисках драгоценной фотографии и письма. Они все еще были на дне. Стекло фоторамки треснуло, но это не имело значения. Он все еще мог видеть фотографию, на которой его мама и папа сидели на скамейке в парке, а между ними была его старшая сестра Мадлен. Все смеялись над давно забытой шуткой. И письмо все еще было аккуратно спрятано в конверте.
   Он осторожно положил свои сокровища в сумку. Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не смотрит на него, прежде чем снять правый кроссовок. Внутри, тщательно сложенная, лежала двадцатифунтовая банкнота.
   Второй раз за последние несколько минут он ощутил благодарность за совет, полученный от чудака с лысой головой и гнилыми зубами. Теперь это были единственные деньги, которые у него были.
   — А тебе даже жить негде.
   — Молчи. Я что-нибудь придумаю.
   Но прямо сейчас он не мог подумать, что это будет.
   3
   ВРЕМЯ КОРМЛЕНИЯ
   Даже мини-гостиницы не подходили. Слишком дорогие, даже если он украдет больше денег, и возраст Рикки вызовет вопросы, если он поселится в комнате один.
   Он не хотел подходить к Выброшенным. Ему не нужно было больше драк и шрамов.
   Рикки не был рад, что потерял комнату. Бакстер был гадким, но ему было все равно, что Рикки было всего четырнадцать.
   Ему нужно было где-то поспать. Мысль о том, что он будет один на улице всю ночь, пугала его. Там могло случиться все что угодно.
   Сначала ему казалось, что он бродил бесцельно. Но когда наступили сумерки, он обнаружил, что шагал по Юстон-роуд, ноги болели. Он понял, что все это время направлялся в центр Лондона. Там он чувствовал себя немного комфортнее, по крайней мере, днем. Суета и шум были самой близкой ему компанией. Во всяком случае, все бродяги, казалось, собирались там. И теперь он был одним из них.
   — Нам нужно поесть, — сказал Зигги.
   Точно. Рикки был слаб от голода. Слишком слаб, чтобы залезть в чей-то карман. Нужно было соображать, когда делал это, и все, о чем он мог думать сейчас, это муки голода. Его желудок урчал, когда он проходил мимо пиццерий и стейк-хаусов. Когда он заглянул в окно, его отражение посмотрело в ответ — его правый глаз был настолько опухшим, что почти закрылся. Он осторожно дотронулся до него, вздрогнул. Он мог забыть о карманных кражах на несколько дней. Для этого нужно быть невидимым. С таким лицом он был совсем не таким.
   Он задавался вопросом, сколько из его двадцати фунтов он мог потратить в обмен на полный живот. В конце концов, он решил, что лучшим выбором для него будут шоколадные батончики — дешевые и сытные, — поэтому он купил два «Сникерса» в «Tesco Metro», а затем начал искать, где бы устроиться и съесть их.
   Он выбрал Блумсбери-сквер. Ему нравилось там, среди старых университетских зданий. Посередине был участок сада с несколькими небольшими рощами деревьев вокруг. Сад был обнесен высокой оградой, и там стояли скамейки, на которых он мог сидеть, а потом, возможно, и спать. Он выбрал скамейку на северной стороне сада, где и сел поесть. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не проглотить шоколадные батончики сразу, медленно смаковать каждый кусочек. Опыт подсказывал ему, что в ближайшие дни и недели еды будет не хватать, поэтому он должен был наслаждаться ею, пока она была.
   Пока он ел, он осматривал сад. Он был не один. В дальнем конце две женщины и один мужчина потягивали пиво из банок. Они смотрели на Рикки как на бездомного. Можно было узнать признаки — старая одежда, длинные волосы, выражение безнадежности. Пара девочек-подростков сидела на другой скамейке, они болтали и включали музыку на телефонах. Мужчина средних лет гулял со своей собакой. Рикки опустил голову и сосредоточился на еде.
   — Они следят за тобой.
   — Знаю. Я их видел.
   Бездомная троица с лагером глядела на него. Без сомнения, они тоже узнали бродягу. Но Рикки заметил в их взглядах кое-что еще.
   — Они видели, что у тебя есть еда. Еда означает деньги. Они думают, ты просто ребенок. Нужно уйти отсюда, прежде чем они нападут на тебя.
   Но Рикки был слишком измотан, чтобы двигаться. Он доел батончик, но не сводил глаз с троицы, которая проявляла к нему интерес.
   Прошло пять минут. Было уже совсем темно. В сад вошел еще один мужчина. Он выглядел официально — блейзер, фуражка. Он подошел к двум девушкам, слушающим музыку. Рикки не слышал их разговор, но мог сказать, что происходит. Их просили уйти. Он взглянул на большие железные ворота, через которые вошел в сад, и понял, что их запрут на ночь. Очевидно, никто не хотел, чтобы бездомные слонялись здесь после наступления темноты.
   Девочки выключили музыку, и смотритель парка направился к мужчине с собакой.
   Однако трое бомжей по-прежнему смотрели на Рикки. Они встали, и Рикки сделал то же самое. Ему очень не хотелось уходить с этой площади — это было хорошее место для ночлега, решил он, потому что, если бы его заперли внутри, он был бы защищен от улицы. Но, похоже, ему нужно было снова готовиться к бегу.
   Мужчина с собакой пошел к воротам. К бродягам подошел смотритель парка. Он встал перед ними, закрыв от них Рикки.
   — Прячься. Сейчас, пока никто не смотрит. Ты будешь в безопасности, запертый внутри площади на ночь, где никто не сможет добраться до тебя…
   Ближайшая роща была метрах в пяти. Рикки схватил свою сумку и украдкой направился туда. Через несколько секунд он спрятался среди листьев и низких ветвей. Что-то поцарапало его ушибленное лицо, и он вздрогнул, но промолчал.
   Крошечная щель в листве открывала ему вид на площадь. Бродяги шли к выходу, а смотритель парка огляделся, проверяя, кого еще выгнать. Он казался довольным, чего нельзя было сказать о женщине, держащей банку лагера. У нее было страшное лицо в следах оспы. За время пребывания на улицах Рикки научился распознавать черты лица наркомана, и сейчас он видел их.
   И, в отличие от смотрителя парка, она, казалось, смотрела прямо сквозь листву на Рикки.
   — Она знает, что ты тут.
   — Точно.
   — Пошевеливайся! — крикнул смотритель парка. Женщина слегка покачнулась, но послушно последовала за остальными к воротам, которые мужчина запер за собой на большой железный ключ.
   Рикки не двигался. Из своего укрытия он не сводил глаз со страшной женщины. Вырисовываясь в темноте, она напомнила ему ведьму из сказки, которую когда-то читала ему мама. Ведьма разговаривала со своими спутниками. Рикки затаил дыхание, надеясь, что они исчезнут. Но они этого не сделали. Они начали обходить сад.
   Он смотрел, затаив дыхание, как страшная женщина бродила вокруг перил.
   — Я знаю, что ты там, малыш, — прошипела она, оказавшись всего в нескольких метрах от Рикки. — Лучше передай нам все деньги, которые у тебя есть, если не хочешь, чтобы мы ждали тебя утром.
   — Замри!
   Ведьма резко рассмеялась и отступила.
   Темнота сгущалась. Единственный свет исходил от машин, объезжавших Блумсбери-сквер. Рикки начал дрожать.
   — Надень еще одежду.
   Он вытащил из сумки поношенный свитер. Это немного помогло. Он снова посмотрел на перила. Они были около двух метров высотой, с острыми концами наверху. Сегодня ночью сюда никто не зайдет. Он был в безопасности до утра.
   Рикки лег на холодную землю и использовал свою сумку как подушку. Земля высосала тепло из его тела, и он начал дрожать, ощущал боль. Его опухшее лицо казалось в два раза больше обычного. Он пытался уснуть, но сон не шел. Вскоре он снова проголодался и пожалел, что не сохранил хоть один из батончиков.
   Он сел и достал из рюкзака письмо сестры. Его руки всегда слегка дрожали, когда он вынимал из конверта единственный клочок бумаги. Прежде чем развернуть его, он понюхал бумагу. Иногда ему казалось, что он чувствует запах духов Мадлен, но, может быть, это была игра его разума. Он открыл письмо и начал читать, едва разбирая во мраке буквы:
   Дорогой Рикки,
   Я знаю, ты не понимаешь то, что я собираюсь сделать, но ты должен поверить мне, когда я говорю, что это к лучшему…
   Рикки закрыл глаза и снова свернул бумагу. Он не мог читать сегодня вечером. Он осторожно убрал письмо в рюкзак и снова попытался уснуть.
   Часы тянулись медленно. Рано утром он сел и еще раз посмотрел сквозь листву на ограду. Движение прекратилось, было лишь несколько ночных прохожих. Он попытался разглядеть их лица, чтобы увидеть, не была ли там ведьма. Но было слишком темно, чтобы понять.
   — Может быть, она нашла кого-нибудь еще, кого можно обокрасть.
   — Ага. Может быть.
   А, может, и нет.
   Мысли роились в его голове, когда он пытался спланировать следующий шаг. Он не мог воровать из карманов с таким лицом. Хватит ли остатков его двадцати фунтов до тех пор, пока не заживут синяки? Должно хватить…
   Рикки однажды слышал, как кто-то сказал, что самый темный час наступает перед рассветом. Он не знал, правда ли это, но время было определенно самое холодное. Его тело перестало дрожать, будто у него не было энергии. Он оцепенел и едва чувствовал конечности. Он заставил себя встать, пытаясь разогнать кровь.
   И вот тогда он их увидел. Три силуэта.
   Словно опасные животные в зоопарке, они рыскали вдоль забора по обе стороны от ворот. Время от времени они останавливались, держались за ограду и заглядывали внутрь. Издалека Рикки узнал лицо ведьмы. Оно было осунувшимся, а в глазах ее читался неприятный голод — как у хищника, который знал, что поблизости есть легкая еда. Он по очереди посмотрел на другие силуэты. Один из них был женский, другой мужской. Все были худыми. Все были с тем же отчаянным взглядом в глазах.
   — Наверное, у них есть ножи. Лучше отдай деньги сейчас. Спаси себя от ран.
   — Ни за что. Это оставит меня ни с чем. Я буду голодать… Может, мне снова спрятать то, что у меня осталось в ботинке…
   Но теперь у него были только монеты, и если он запихнет их в ботинок, они будут мешать ему, если придется бежать. Не то чтобы он думал, что сможет бежать, настолько ему было холодно. Это закончится некрасиво.
   Наступил серый свет зари. Движение машин снова начало расти, а стервятники продолжали слоняться по площади. И когда через час после рассвета сторож вернулся, чтобы открыть ворота, они столпились вокруг них. Пришло время их кормления.
   Первой вошла ведьма вместе с одним из своих спутников, мужчиной с крупными зубами и татуировками на шее. Остальные слонялись у ворот, явно готовые поймать Рикки, если он побежит.
   — Она идет в твою сторону.
   — Спасибо. Я заметил.
   — Что будешь делать?
   Рикки взял сумку и вышел из-за листвы, где провел ночь. Когда она увидела его, ведьма скривила губы.
   — Похоже, мы не зря тут, — злобно прохрипела она своему спутнику. — Опустоши карманы, милашка. Посмотрим на твои деньги, — прорычала она. — И разувайся. У меня тоже будут такие кроссовки…
   Рикки не двигался.
   На лице женщины отразилось раздражение. На ней была грязно-серая кофта от спортивного костюма, которую она расстегнула. Изнутри она вытащила складной нож, и по нажатию большого пальца лезвие выскочило наружу.
   — Ты слышал, что я сказал.
   Рикки отпрянул. Он не мог оторвать глаз от ножа. Он выглядел тонким и острым.
   — Порежь его, — сказал мужчина. — Просто порежь его…
   — Вон там!
   Взгляд Рикки метнулся к воротам. Он моргнул. Другой сообщник ведьмы лежал на земле, корчась от боли. А прямо за воротами, слегка прихрамывая, приближаясь к ним с палкой в ​​руке, как с оружием, был знакомый человек.
   Феликс.
   И он выглядел решительно.
   Ведьма побежала вперед. Она была всего в паре метров от Рикки, и он отшатнулся, когда она подняла нож, желая пронзить его. Он видел ее зубы, желтые и кривые, и чувствовал неприятный запах ее дыхания. Но он также мог видеть Феликса, стоящего позади нее, его глаза слегка сузились, а на странном лице появилось серьезное выражение. Одна рука опиралась на трость. В другой он нес небольшой белый бумажный пакет.
   — Хочешь мятную конфету? — тихо спросил он.
   Женщина замерла. Она оглянулась. Когда она увидела Феликса, стоящего там с тростью и белым бумажным пакетом со сладостями, она усмехнулась.
   — Не лезь, дедушка, — сказала она, прежде чем снова повернуться к Рикки.
   Палка Феликса двигалась так быстро, что Рикки едва ее заметил. Он ударил по поднятому запястью женщины, и раздался внезапный треск, она уронила нож. Она охнула от боли и схватилась за запястье здоровой рукой, а ее спутник побежал к воротам. Рикки краем глаза увидел, что другая женщина тоже встала и убежала.
   Ведьма отшатнулась, все еще сжимая запястье. Феликс сунул пакет со сладостями в карман, затем взял складной нож, закрыл его и тоже сунул в карман и подошел к Рикки.
   — Тебе решать, — мягко сказал он, — но я предлагаю тебе пойти со мной.
   — Вы преследовали меня, — голос Рикки звучал пронзительно. Напряженно. Немного дико.
   — Ага. И не зря. Посмотри, в каком ты состоянии. Она бы тебя убила, — у него на лбу выступил пот, хотя утренний воздух был холодным.
   — Мне не нравится, когда за мной следят.
   — Я бы привык к этому на твоем месте, — пробормотал Феликс.
   — Что вы имеете в виду?
   Феликс посмотрел ему в глаза.
   — Я хочу сказать тебе две вещи, Коко. Послушаешь?
   Рикки нервно посмотрел на трость Феликса.
   — Хорошо, — сказал он.
   — Первое. Оставаться здесь было плохим ходом. Ты был заперт. Не позволяй запирать тебя. Это означает, что пути к отступлению нет, а тебе всегда нужен путь к отступлению.
   — Точно. Спасибо за совет. Очень полезно, — он метал взгляд влево и вправо. Просто проверял.
   — И во-вторых, тебе нужен горячий напиток и горячая еда. Я куплю тебе сейчас. Пока будешь есть, я озвучу предложение. Если согласен на это, отлично. Если нет, то ты меня больше никогда не увидишь. Мы договорились?
   Единственная часть, которую Рикки действительно услышал, была часть о горячей еде.
   — Обмани его, — сказал Зигги. — Позавтракай, и тогда мы сможем бросить его.
   — Хорошо.
   Рикки фальшиво улыбнулся Феликсу.
   — Хорошо, мистер, — сказал он. — По рукам.
   4
   СДЕЛКА
   — Тебе нужно принять решение, — сказал Феликс.
   Рикки смотрел на еду. Прямо сейчас ему нужно было решить только: начать с колбаски или бекона. Или бобы — бобы действительно выглядели хорошо. Он сунул вилку в рот, затем блаженно закрыл глаза, так как еда почти обожгла ему язык. После ночи на холодной твердой земле Блумсбери-сквер теплый дух этого кафе с запотевшими окнами и кружками горячего чая был так же желанен, как мягкий матрац и уютное одеяло.
   Он отрезал большой кусок колбаски и запихнул его в рот. Только тогда до него дошло, что Феликс что-то сказал.
   — Что?
   Феликс улыбнулся.
   — Доедай, — сказал он. — Тогда мы поговорим, — он откинулся на спинку стула и позволил взгляду блуждать, посасывая одну из мятных конфет и тихонько напевая под нос, пока Рикки ел. Мужчина был странным, но при деньгах, и Рикки не помнил, когда в последний раз был таким сытым. Соскребая последние остатки бекона и кетчупа со своей тарелки краем вилки, он увидел, что Феликс смотрит на него с тем веселым выражением лица, которое он, казалось, так часто носил.
   — Что? — спросил Рикки.
   — Полагаю, посуду мыть уже не придется.
   Рикки опустил нож и вилку.
   — Спасибо за еду, — сказал он. Его взгляд метнулся к двери.
   — Ты можешь просто уйти сейчас.
   — Нет, смотри, на улице дождь. Послушаем лысого. Тогда пойдем.
   — Итак, Коко…
   — Меня зовут не Коко.
   — Я знаю. Рикки.
   Рикки в ужасе уставился на него.
   «Он явно какой-то чиновник», — дико подумал он.
   — Он пришел затащить тебя обратно к благодетелям?
   — Откуда вы это знаете? — наконец пробормотал он.
   — Я много чего знаю.
   — Например?
   — Например, у твоего домовладельца будет очень плохой день. Бакстер, да? Около двух часов назад постучали в дверь. Сейчас он уже под стражей в полиции.
   — А как насчет его арендаторов?
   — Ты должен быть доволен, — сказал Феликс. — Бакстер — очень неприятная личность. Посмотри, что он сделал с твоим лицом.
   — Все не так просто. Его жильцам некуда будет деться. Все сложно.
   — Сложно? — в глазах Феликса блестело веселье. — Да, Коко. Рад, что ты понимаешь это. Порой всем нам нужно принимать сложные решения.
   — Хватит звать меня Коко! — пауза. Рикки мрачно смотрел на Феликса. — Вы преследовали меня?
   — Да.
   — Я вас не видел.
   — Я очень хорош в этом.
   — Откуда вы знаете мое имя?
   — Оттуда, откуда знаю, что твои родители умерли в аварии из-за пьяного водителя на шоссе М25 третьего февраля прошлого года. И я знаю, что твоя сестра Мадлен вскоре после этого покончила жизнь самоубийством…
   Рикки отвел взгляд. Были некоторые вещи, которые он терпеть не мог слышать.
   Пауза. Когда Феликс продолжил, его голос был немного добрее:
   — И я знаю, что ты сбежал от своих приемных родителей в Нортгемптоне, потому что они хотели, чтобы ты стал членом их церкви. Их веселье было слишком для человека, который только что потерял маму и папу. И его сестру, конечно.
   Рикки прищурился. Может, это было так. Может, этот мужчина вовсе не был преступником, а его послали найти Рикки и вернуть его под опеку.
   — Я не вернусь к благодетелям, если это ваш план, — сказал Рикки. — И уж точно не этой кучке чудаков-верующих. Я лучше буду жить на улице, — он снова взглянул на дверь. Если он будет двигаться быстро, то сможет уйти.
   Феликс склонил голову.
   — Может, мы сможем разобраться, чтобы тебе не пришлось этого делать.
   — Дождь стихает, — сказал Зигги. — Мы можем уйти сейчас.
   Но Рикки не был готов идти. Он хотел узнать больше.
   — Ты меня впечатлил, — говорил Феликс. — Мне нравится, что ты работаешь один, в отличие от других детей на Трафальгарской площади. И ты весьма умелый…
   — Но вы меня поймали, — заметил Рикки.
   Еще одна улыбка.
   — Конечно, Коко. Я поймаю любого, — еще одна мягкая улыбка. — Знаю-знаю, это кажется маловероятным, да? Тем не менее, я вижу, что ты быстро учишься, и у тебя определенно есть мужество. Большинство беглецов уже не выдержали бы, но ты крепкий. Это имеет большое значение в определенных направлениях работы.
   Глаза Рикки сузились.
   — Вы что, какой-то Феджин?
   — А, так ты еще и начитан, — сказал Феликс, избегая вопроса.
   Рикки не был таким, но он видел мюзикл «Оливер!» с сестрой, и он с болью вспомнил, как они хором подпевали песне воришек. В то время, конечно, он понятия не имел, что сам станет карманником. Современный Ловкий Доджер.
   — Но без Феджина, который бы забирал твою прибыль, — напомнил ему Зигги.
   — Мне нравится это. Из книг можно многому научиться, — продолжил Феликс. Он сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил лист бумаги формата А4, который протянул Рикки. — Посмотри, — сказал он.
   Это было похоже на данные агента по недвижимости для квартиры. Крутой квартиры на верхнем этаже. Окна выходили на реку, и там были большие комнаты и современное оборудование. Рикки опустил страницу на стол.
   — Думаю, арендная плата высоковата для зарплаты карманника, — сказал он.
   — Арендной платы не будет, — сказал Феликс. — Это твоя новая подушка, если хочешь.
   Тревожные звоночки.
   — Он из тех парней, о которых тебя всегда предупреждали. Уходи отсюда, быстро.
   — Поверь, я знаю, о чем ты думаешь, — тихо сказал Феликс. Он вытащил нож, который конфисковал у женщины на Блумсбери-сквер, и подвинул его по столу. — Возьми, — сказал он. — Если я или кто-то другой попытается сделать что-то, что тебе не нравится, можешь защищаться.
   Рикки взял нож, но содрогнулся, сжав его, — он ненавидел лезвия.
   — Ты, наверное, удивляешься, откуда я взялся с такой щедростью, — сказал Феликс.
   — Что мне интересно, — сказал Рикки, — так это в чем подвох.
   Рикки заметил, что Феликс не отрицал, что он был. Он просто продолжал говорить, как будто Рикки ничего не сказал:
   — Дело вот в чем. Ты переезжаешь в эту квартиру. Получаешь сто фунтов в неделю на расходы. Прекращаешь карманные кражи и воровство. Ты правильно питаешься, спишь и проводишь свободное время за уроками.
   — Уроки?
   — Вы какой-то сверхсекретный учитель географии? Я не вернусь в школу.
   — Мы не говорим о школе, Коко. И мы, конечно, говорим не о географии.
   — Так что он говорит?
   — Подумай об этом. Он тебя уже многому научил. Полезным вещам. Банкнота в двадцать фунтов, бег по прямой, путь к отступлению.
   — Но почему? Что он хочет от нас?
   — Может, он как Феджин. Учит детей совершать преступления за него.
   — И что нам делать?
   — Я не давлю, — сказал Феликс. — Делай, что хочешь. Выбирать тебе, — он снова отклонился на стуле, словно закончил свою речь.
   — А если я откажусь?
   Феликс пожал плечами.
   — Всегда есть Блумсбери-сквер и много других подобных мест. Но должен сказать тебе, Коко, это выглядело не очень удобно. А еще есть — «благодетели», так ты их назвал? Думаю, тебя догонят сотрудники службы защиты детей.
   — Ни за что. Я не вернусь. Я спрячусь…
   — И они найдут тебя, Коко. В конце концов, они обязательно найдут тебя.
   Они смотрели друг на друга через стол. У Рикки сложилось отчетливое впечатление, что его перехитрили. Он снова взял лист бумаги с фотографиями. Это выглядело намного лучше, чем ужасное арендованное жилье Бакстера.
   Но во что он ввязывался?
   — Вот, что мы сделаем. Мы отдохнем в его квартире. Мы возьмем его деньги. Мы узнаем, что можем, если это так важно для него. Мы точно выясним, как он следит за нами. Потом снова исчезнем.
   Когда эти мысли пронеслись в его голове, Рикки неловко поерзал на стуле. Феликс пронзил его взглядом. Казалось, он точно знал, о чем думал Рикки.
   — Хорошо, — тихо сказал Рикки.
   Феликс кивнул, сдвинув брови. Он вынул банкноту в десять фунтов и положил ее на стол, чтобы заплатить за завтрак Рикки.
   — Пойдем? — сказал он.
   Дождь прекратился, но тротуары все еще блестели. Феликс поймал такси, протягивая крепкую трость. Он дал водителю указания, пока Рикки забирался в такси. Через пару мгновений их уже несло вниз по Хай-Холборну к центру.
   — Куда мы направляемся? — спросил Рикки.
   — Доклендс. Это пентхаус. Большое здание, много стекла. Думаю, тебе понравится.
   Рикки не ответил.
   — В любом случае, это лучше, чем скамейка в парке, — сказал Феликс.
   * * *
   В трехстах пятидесяти милях к северо-западу от Лондона трое мужчин стояли на холме, возвышающемся над холодным серым морем. Сильный ветер трепал их волосы и дорогие костюмы. На западе, окутанном туманом, виднелись очертания промышленной верфи, примерно в пяти милях от них. Позади них, на гребне холма, ждал грозный черный Мерседес. Но все внимание этих троих было приковано к открытой воде.
   Двое из них были широкоплечими. Третий был довольно жилистым, со злым, худым лицом. У него был бинокль, и он пристально смотрел в него на море. Широкоплечие мужчины выглядели раздраженными тем, что были вынуждены стоять в высокой мокрой траве. Она промочила их хорошие кожаные туфли и штанины брюк.
   — Что такое, Коул? — сказал один из них. У него был сильный русский акцент. Это и завывание ветра означало, что жилистый мужчина изо всех сил пытался его понять. — Какая-то шутка?
   Коул не опустил бинокль.
   — Без шуток, Дмитрий, — сказал он. — Просто продолжай смотреть.
   Двое широкоплечих мужчин нахмурились и смотрели на море. Это бушевало, не привлекало.
   — Я даже не знаю, где мы, — сказал второй здоровяк. — Зачем ты привел нас в это ужасное место?
   Коул, наконец, опустил бинокль. С огромным усилием он тонко улыбнулся мужчине.
   — Это Ферт-оф-Клайд, Григорьев. Признаю, что это не так красиво, как ваше сибирское побережье, — Коул снова поднял бинокль и посмотрел на море. — Ты скоро поймешь, почему мы здесь. Просто подожди еще несколько минут.
   — Уже полчаса, — агрессивно сказал Григорьев. Коул взглянул в его сторону и увидел, что его правая рука направлялась к карману пальто. В последний момент Дмитрий схватил его за запястье и сказал что-то по-русски. Григорьев опустил руку, но не стал менее раздраженным, когда сказал. — Мне кажется, ты притворяешься, что знаешь что-то, что…
   — Тихо! — скомандовал Коул.
   Мужчины замолчали. Ветер выл вокруг них. Десять секунд спустя Коул сказал:
   — Вот!
   Двое русских прищурились и уставились в море.
   — Что? — спросил Дмитрий. — Где?
   Но Коул был единственным, кто мог видеть через мощное увеличение бинокля. Примерно в полумиле от моря что-то только что пробило поверхность. Сначала оно выглядело как кит, но темнее. Вода стекала с его закругленной вершины, пока оно выходило из моря, становясь все больше с каждой секундой.
   Но это была всего лишь боевая рубка подводной лодки. Через несколько секунд начала всплывать основная часть подлодки. Черная и грозная, она затмила башню и взболтала и без того бурное море вокруг себя.
   Коул передал бинокль Дмитрию, тот жадно схватил его и посмотрел на море.
   — Я все еще ничего не вижу! — тут же объявил он. — Что не так? Я не… — он резко замолк. Очевидно, он увидел объект. Он смотрел на него целую минуту, прежде чем передать бинокль Григорьеву.
   — Атомная подводная лодка класса «Авангард», — сказал Коул, пока второй русский продолжал смотреть. — Одна из четырех. Полностью оснащена баллистическими ракетами «Трезубец II Д-5», — он подождал, пока Григорьев опустит бинокль, и еще раз улыбнулся двум русским. — Видите ли, джентльмены, я могу показать вам, как найти любую британскую атомную подводную лодку в любой точке мира. Это ценная информация, конечно. Так что, поговорим о деньгах?
   Двое русских ухмыльнулись друг другу.
   — Не здесь, — сказал Дмитрий. — Вернемся к машине. Нас ждет вертолет, он унесет нас в Лондон. Во время путешествия мы будем рады обсудить, насколько богатым мы вас сделаем, мистер Коул.
   Без лишних слов трое мужчин отвернулись от океана и пошли вверх по холму к ожидавшей их машине.
   * * *
   Феликс был прав. Рикки понравился его новый дом. Как иначе?
   Там была огромная спальня с видом на Темзу, с огромной двуспальной кроватью и большим телевизором на стене. Кухня сверкала кварцем и сталью, а холодильник был набит едой и безалкогольными напитками. В ванной были джакузи и душ с четырьмя отдельными форсунками. В отдельной комнате был видеодомофон, ультрасовременный компьютер и полностью оборудованный спортзал.
   — Это круто! И бесплатно!
   — Ничего не бывает бесплатно, приятель. Нет ничего бесплатного.
   — Чувствуй себя как дома, — сказал Феликс, Рикки стоял в главной комнате, сжимая сумку, с широко раскрытыми глазами, не зная, куда смотреть.
   — Это не развод? — спросил он.
   — Нет. Я оставлю тебя обустраиваться. Я вернусь завтра утром, в девять утра.
   — Зачем?
   — Я говорил тебе. Уроки.
   Феликс повернулся к Рикки спиной и заковылял к выходу.
   — Эй, Феликс.
   Мужчина остановился и обернулся.
   — Что случилось с вашей ногой?
   Лицо Феликса дернулось. Это было явно болезненное воспоминание.
   — Меня подстрелили. Пуля разбила кость, и пришлось ампутировать ногу.
   — Звучит больно.
   — Мне повезло, что они сделали это ниже колена, а не выше. Ходить без коленного сустава куда тяжелее. Так мне говорили.
   Рикки обдумал это.
   — Такое часто случается в вашей сфере деятельности?
   — Ампутации?
   — Пули.
   Феликс почесал нос.
   — Мы стараемся избегать этого.
   — Кто такие «мы»?
   Феликс одарил его пустой улыбкой.
   — Это сложно, — спокойно сказал он. — Ну, я чуть не забыл. Тебе понадобится ключ, чтобы войти и выйти.
   — Кто такие «мы»? — повторил Рикки. — Хорошие или плохие? Это не слишком сложно?
   — Я удивлен, что тебя это волнует — не похоже, что ты собираешься оставаться здесь достаточно долго, чтобы выяснить это.
   Рикки ничего не сказал, но почувствовал, что краснеет.
   — Я прав?
   Тишина.
   — Я прав?
   Тишина.
   — Хорошо, — сказал Феликс, словно разговаривая сам с собой. — Может, мы уже чему-то научились. Теперь о ключе.
   — Ага, — сказал Рикки. — Насчет этого ключа.
   — Он где-то в квартире. Твое домашнее задание — найти его.
   — Что?
   — Найди его, Коко. Используй глаза. Покажи, какой ты внимательный.
   — Он сумасшедший.
   — Ты только что это понял?
   Феликс похромал к выходу.
   — Эй, Феликс?
   — Да, парень?
   — Кто вы на самом деле?
   Пауза. Феликс сунул руку в карман и вытащил мятную конфету, которую бросил в рот.
   — Почему бы тебе просто не думать обо мне как о твоем ангеле-хранителе, — сказал он.
   5
   ДОМАШНЯЯ РАБОТА
   Пятница, 14:30
   Ключа нигде не было. Рикки был в этом уверен. Он заглянул в ящики на кухне, во все шкафы и даже в холодильник. Он проверил под матрацем своей кровати и всеми шкафами. Он проверил под коврами в гостиной и коридорах. Он даже опустился на четвереньки, проверил за унитазом, прежде чем вернуться на кухню и перепроверить ящики, которые он уже обыскал.
   Именно в этот момент он решил, что это было безумием. Феликс играл с ним в глупые игры. Возможно, Рикки не хотел играть.
   Он налил себе колу из холодильника и сел на балконе с видом на Темзу. Был поздний вечер, и он не мог не думать о том, как изменилась его жизнь за последние двадцать четыре часа. У него было все, чего не было вчера, — место для ночлега и еда.
   Но он все еще чувствовал себя очень тревожно.
   Кем был этот Феликс? Почему он старался изо всех сил помочь ему? Рикки знал достаточно о мире, чтобы понимать, что никто никому не помогает без выгоды для себя.
   Солнце начало садиться, и воздух стал холодным. Рикки вернулся в дом и приготовил себе огромный бутерброд с курицей и майонезом из множества запасов на кухне. Он ходил по квартире, пока ел. Он уставился на входную дверь, и ему пришло в голову, что без ключа он был заключен здесь.
   Но ключа нигде не было.
   Рикки почувствовал небольшой прилив гнева к Феликсу за то, что тот поставил перед ним невыполнимую задачу.
   — Я в ловушке. Если я уйду из этой квартиры, то больше никогда туда не вернусь.
   — Но ты можешь уйти, если хочешь. Но давай смотреть правде в глаза, застрять здесь лучше, чем застрять на Блумсбери-сквер.
   Он отнес сумку в спальню. Сев на край кровати, он вытащил фотографию мамы, папы и Мадлен в рамке. Он смотрел на нее. Как это часто случалось, он поймал себя на том, что вспоминал момент, когда услышал известие об их гибели: двое полицейских у двери, Мадлен, закрывшая лицо руками, а он сидел на диване, уставившись в пространство, не в силах все это принять…
   Затем он очнулся и поставил фотографию на тумбочку. Он включил телевизор, лег на кровать и начал переключать каналы.
   Смотреть было нечего. Пару минут он смотрел, как два ребенка его возраста читали рэп на «Таланты Британии». Он застал последние пять минут «Симпсонов». Потом он оказался на новостном канале. Журналист стоял у посольства России в Лондоне. У него было серьезное лицо и серьезный тон.
   — Напряжение между Россией и Западом нарастает из-за ситуации на Ближнем Востоке. Переговоры между министром иностранных дел Великобритании и его российским коллегой были охарактеризованы как…
   Но Рикки так и не узнал, как описывались эти переговоры. Кровать была мягкой. В комнате было тепло. Он уже погрузился в глубокий сон…
   * * *
   От элегантной квартиры, в которой теперь спал Рикки, до еще более элегантного особняка, величественно названного Белым домом, в самом сердце Мейфэра, было пять миль по прямой. Человеку, однако, пришлось бы пробиваться пару часов через толпу в час пик, чтобы добраться туда.
   Если бы они это сделали — и если бы им удалось перелезть через высокие перила, окружавшие Белый дом, и пройти мимо камер видеонаблюдения, закрывавших вход, они могли бы подняться по впечатляющей извилистой мраморной лестнице и войти в спальню наверху лестницы. Здесь они нашли бы пятнадцатилетнюю девочку по имени Иззи Коул, сидящую на краю своей кровати и плачущую.
   Ладони ее рук, закрывавшие лицо, были мокры от слез. Ее плечи тряслись. Она старалась не плакать, правда. Но даже когда ей удавалось остановиться секунд на пятнадцать-двадцать, слезы всегда возвращались, когда она вспоминала, что только что произошло.
   Она поспорила с отцом из-за серьги. Такая маленькая вещь — крошечный золотой гвоздик, который лежал на прикроватной тумбочке Иззи. Когда всего полчаса назад он вернулся домой, выглядя потрепанным ветром, он, казалось, был в редкостно хорошем настроении. Настолько хорошем, что Иззи осмелилась появиться перед ним с серьгами.
   Плохой ход.
   Когда ее отец увидел это, его настроение сразу же изменилось. Он знал, что Иззи нарушила его указание никогда — никогда — не прокалывать уши, пока она живет под его крышей. Она была единственной из ее подруг, у кого не были проколоты уши. Это казалось такой мелочью — попросить леди в тату-салоне сделать это, тем более что две ее подруги, Бекки и Кейтлин, притворились восемнадцатилетними и делали себе настоящие татуировки — одинаковые розы — на своих плечах.
   Ее отец думал иначе.
   Она ненавидела его. Ненавидела. Она знала, что звучала избалованно. Она знала, что жила в шикарном доме, ходила в шикарную школу и ни в чем не нуждалась. Но все это было ложью. Она ненавидела видеть своего отца по телевизору, улыбающегося перед камерами — досточтимого Джейкоба Коула, члена парламента, который всегда звучал разумно и был популярен у всех.
   Но они не знали, какой он на самом деле. Они не видели его настоящего.
   Иззи взяла салфетку из коробки у своей кровати. Она высморкалась и скривилась. Она опустила салфетку и посмотрела на нее. Кровь. Она прошла через комнату к своему туалетному столику, где посмотрела на свое лицо в зеркале.
   Даже Иззи была удивлена ​​увиденным. У нее был порез на верхней губе, где ее ударил отец. Левый глаз распух от фиолетового синяка. Она смотрела в зеркало целую минуту, прежде чем порез снова начал сочиться, и ей пришлось взять другую салфетку, чтобы вытереть его.
   Когда кровотечение, наконец, остановилось, она подошла к окну и выглянула. Ее комната выходила окнами на палисадник. Между садом и улицей была высокая стена, но с первого этажа она могла видеть тротуар напротив. Там был элегантный уличный фонарь, заливающий тротуар желтым сиянием. И, прислонившись к фонарному столбу, стояла фигура. Он был широкоплечий, в тяжелом пальто, с лысой головой и черной кожей. В одной руке он держал трость. Иззи уставилась на него.
   Внезапно он поднял голову. Иззи ощутила холод, когда их взгляды встретились. Мужчина быстро отвел взгляд, затем посмотрел на тротуар и пошел прочь. Иззи заметила, что он слегка прихрамывал…
   Через миг он пропал из виду. Иззи забыла о нем так же быстро. В голову лезли мятежные мысли. Она расскажет кому-нибудь о своем отце. Заставит всех понять, каким он был на самом деле. Она объяснит, что это был не первый раз, когда он ударил ее. Он был жестоким и…
   Момент ее мужества быстро испарился. Расскажет всем? Она даже не могла рассказать маме, которая всегда была на стороне отца, потому что боялась его даже больше, чем Иззи. Никто никогда не поверит глупой пятнадцатилетней девочке против важного Джейкоба Коула, члена парламента. Над ней будут смеяться, ее обвинят во лжи.
   Все, что она могла сделать, это привести себя в порядок, насколько это было возможно. Придумать какую-нибудь историю, чтобы объяснить следы на ее лице. И оставаться в ее спальне на случай, если ее вид еще больше разозлит ее отца.
   Спальня была хорошей. Со вкусом обставленной удобной мебелью. Но Иззи иногда казалось, что это была тюрьма.
   * * *
   Рикки внезапно проснулся. В дверь звонили и звонили, и утреннее солнце лилось в окна. Он посмотрел на часы: 9:06, суббота, утро. Он долго спал.
   Звонок в дверь повторился уже в шестой или седьмой раз.
   — Держу пари, это Феликс, — пробормотал Рикки себе под нос. Он спрыгнул с кровати, поспешил к двери и быстрым рывком распахнул ее. Феликс был там со своим белым бумажным пакетом конфет в руке и рюкзаком через плечо.
   — Желе? — предложил Феликс, протягивая сумку.
   — Э-э, на самом деле немного рановато.
   — Чушь. Никогда не рано для желе. Особенно, с черной смородиной, — он выбрал маленькую фиолетовую желейную конфету и сунул ее в рот. — Ты нашел его? — спросил он.
   Рикки моргнул. Голова была мутной, во рту пересохло. Его одежда была помятой и не слишком свежей. Он замотал головой, чтобы стряхнуть сонливость.
   — Что нашел? — упрямо спросил он.
   Феликс улыбнулся, затем перешагнул порог, как будто это место принадлежало ему.
   — Может быть, он владеет этим местом.
   — Он должен быть очень богат, если это так.
   Феликс был в метре от двери, когда остановился, словно наткнулся на невидимую кирпичную стену. Он сморщил лицо.
   — В чем дело? — спросил Рикки.
   — В тебе, — сказал он.
   Рикки оглядел себя с ног до головы.
   — А что я?
   — От тебя воняет, Коко, — сказал Феликс. — Как от того, что только что умерло. Не хочешь привести себя в порядок перед тем, как мы начнем?
   — Пожалуйста, не сдерживайтесь, — сказал Рикки. Он почувствовал, что краснеет. Он полагал, что Феликс был прав — он не мылся сорок восемь часов, и двенадцать из них провел в беспробудном сне, — но ему не нравилось, когда с ним так разговаривали. — В любом случае, — сказал он, — я в порядке.
   Феликс пожал плечами, сморщил нос и пошел дальше в квартиру.
   — Я не смог найти ключ, — сказал Рикки. — Вы точно его оставляли?
   — Ага, — сказал Феликс, оглядываясь, пока они шли в гостиную. — Где ты смотрел?
   — Повсюду.
   — Вздор, — сказал Феликс, роняя рюкзак на пол. — Если бы ты искал везде, ты бы нашел его.
   — Ну, хорошо, но никто не может посмотреть абсолютно везде… — Рикки направился на кухню.
   — Конечно, могут. Им просто нужно знать, как. Хочешь, я расскажу?
   — Э…
   — Приму это как «да», — сказал Феликс. — Если ты не собираешься принимать душ, поставь чайник и сделай мне чаю. Возьми себе, если хочешь, но мне нужно больше — я буду много говорить, а ты будешь много слушать. Уроки начинаются, Коко. Включи свой мозг и приготовься учиться.
   Через пару минут они уже сидели в гостиной с чашками горячего чая в руках.
   — Значит, когда ты искал ключ, ты просто искал в случайных местах, верно? — сказал Феликс. — Ты подумал о том, где он может быть, посмотрел в этом месте, а затем перешел к другому месту, которое пришло тебе в голову.
   Рикки посмотрел на него.
   — Вы снова за мной шпионили? — спросил он.
   — Нисколько. Вы сделали то, что делает большинство людей. Вы искали без какого-либо метода. Но это не поиск. Это просто осмотр.
   Рикки открыл рот, хотел возразить. Но потом он вспомнил, как открывал шкафчики на кухне наугад, и понял, что Феликс был прав.
   — Может, вы правы, — сказал он.
   — Как мило, что ты это сказал, — Феликс огляделся в комнате. — Почему бы тебе не попробовать это. Когда обыскиваешь комнату, раздели ее на кубы поменьше — в голове, конечно. Обыщи тщательно каждый куб и пройди к следующему.
   Рикки нахмурился.
   — Но некоторые кубы будут просто пустым пространством, — сказал он.
   — Тогда они не займут у тебя много времени, — Феликс допил чай и встал, поморщившись, когда надавил на больную ногу. — Вот и подходит к концу первый урок, — сказал он. — Теперь найди этот ключ.
   — Вы могли бы просто сказать мне, где он, — сказал Рикки. Он был недоволен из-за проблемы с ключом.
   — Конечно, мог. Но где в этом веселье? Теперь найди его.
   — А что вы будете делать?
   — Если хочешь знать, — сказал Феликс, — я выпью еще чашку чая и, возможно, съем еще одну желейную конфету.
   Когда Феликс поковылял на кухню, Рикки встал. Он посмотрел в один конец комнаты.
   — Это глупо, — буркнул он. Но в уме он разделил этот конец комнаты на невидимые кубы. В одном из кубов был низкий деревянный комод, который он тщательно обыскал, даже вытащил ящики и проверил их нижнюю часть. В другом кубе на стене была картина, которую он снял, чтобы проверить обратную сторону. Ключа не было. Он оглянулся и увидел Феликса, стоящего в дверях и пристально наблюдающего за ним со второй кружкой чая в руке.
   — Это пустая трата времени.
   — Ну и что? Если это сделает его счастливым, и мы останемся здесь…
   Рикки улыбнулся Феликсу и вернулся к поискам.
   Ключ он нашел через десять минут. Он был приклеен куском скотча к ламбрекену, прикрывавшему карниз. Рикки был удивлен, ощутив легкий прилив триумфа, когда забрал его.
   — Один ключ! — объявил он.
   — Молодец, — сказал Феликс.
   — Вы не выглядите впечатленным.
   Впервые с тех пор, как они встретились, Рикки увидел, как на лице Феликса промелькнула вспышка раздражения.
   — Чего ты хотел, Коко? Уличный парад?
   Рикки почувствовал, что краснеет.
   — Я очень надеюсь, что тебе не показалось это трудным, юноша, потому что ты еще даже не начал. К тому времени, как я закончу с тобой, ты будешь…
   — Самым опытным маленьким воришкой на улицах Лондона? — вставил Рикки. — Потому что я для этого вам нужен, да? Никто не смотрит на ребенка, никто не подозревает ребенка. Значит, вам нужен ребенок, который будет делать за вас грязную работу, воровать и все такое. Я прав?
   Лицо Феликса ничего не выдавало.
   — Это сложно, — сказал он.
   Рикки ощутил прилив необъяснимого гнева из-за того, что его фраза снова была отброшена в него.
   — Конечно, — продолжил Феликс, — применение ключей довольно ограничено.
   — А?
   — Я о том, что, вообще говоря, один ключ открывает только одну дверь. Было бы намного полезнее, если бы у нас был ключ, которым можно открыть любую дверь.
   — Наверное.
   Феликс улыбнулся. Он оглядел комнату в поисках своего рюкзака и порылся в нем, затем достал что-то похожее на большой строительный степлер с длинным узким лезвием, торчащим из одного конца.
   — Что это? — спросил Рикки.
   — Это, — сказал Феликс, — пистолет для отмычки. Невероятно полезный. Считай это подарком, если хочешь, — он бросил устройство через всю комнату Рикки, который вовремя его поймал. — У меня есть еще кое-что для тебя, — добавил Феликс, снова заглянув в свой рюкзак, прежде чем вытащить прочный врезной замок. — Можешь потренироваться на этом, если хочешь. Просто вставляешь пистолет в замок, а затем начинаете сжимать рукоятку до упора. Скоро освоишься, — он бросил и врезной замок через всю комнату.
   Рикки поймал его свободной рукой, но вздрогнул, когда пальцы чуть не разогнулись. Но Феликс уже переключил внимание на кое-что другое. Он порылся во внутреннем кармане пиджака и вытащил книгу — в мягкой обложке, довольно потрепанную. Он метнул его через всю комнату к Рикки, которому пришлось поймать сгибом рук, потому что у него были заняты руки.
   — Ты любишь читать, — сказал Феликс. — Так что читай.
   Рикки даже не взглянул на обложку. Он просто позволил книге упасть на кофейный столик, а затем положил рядом с ней пистолет-отмычку и врезной замок.
   — Что хорошего в книгах для вора? — сказал он.
   Феликс серьезно посмотрел на него. Затем он, прихрамывая, присоединился к Рикки в дальнем конце комнаты у окна. Он указал в сторону Лондона.
   — Смотри, — сказал он.
   — На что?
   — Канэри-Уорф. Сити. И, кроме того, Вестминстерский дворец. Воров в этих местах столько же, сколько в любой тюрьме. Как думаешь, кто из них прочитал больше книг? Те, кто у власти, или те, кто в тюрьме?
   Рикки молчал.
   — Почитай книжку, Коко, — сказал Феликс и пошел, хромая, к двери. — И хватит звать себя вором.
   — Почему? — сказал Рикки. — Это ведь то, кто я есть, да?
   — О, не факт, — Феликс провел ладонью по лысой голове. — Однажды ты удивишь себя.
   Он вышел из комнаты. Рикки стоял у окна и слушал, как его странный новый знакомый выходит из квартиры.
   6
   ИГРА КИМА
   Пока Рикки стоял под душем, наблюдая, как грязная вода стекает в сливное отверстие, он должен был признать, что Феликс, возможно, был прав. Он был грязным. Он облил себя шампунем и мылом и почувствовал себя чище, чем за последние несколько месяцев.
   В спальне он обнаружил, что одежда, висящая в шкафу и сложенная в ящиках, идеально сидела на нем. Он выбрал джинсы, футболку Hollister и новые Nike и постарался не слишком много думать о том, кто положил сюда эту одежду, и откуда они узнали его точный размер. Когда он посмотрел на себя в зеркало, ему пришлось резко вдохнуть. Конечно, его волосы все еще были до плеч и спутанные, но он внезапно стал больше похож на ребенка, которым был год назад: обычного ребенка, с мамой, папой, сестрой и домом, который он мог бы назвать своим.
   Он чувствовал тот укол одиночества и печали, который всегда впивался, когда он думал о своей семье. Но он быстро закопал снова. Теперь он был один и не мог позволить себе жалеть себя.
   Он вернулся в гостиную. Книга Феликса все еще лежала лицевой стороной вниз на кофейном столике.
   — Будем читать?
   — У тебя есть варианты получше?
   Ответ был нет. Рикки взял книгу и прочитал название. «Ким» Редьярда Киплинга. Страницы пожелтели и пахли затхлостью старых библиотек. Рикки нравился этот запах. Он сел на диван и начал читать.
   На несколько часов он потерялся в книге. История об осиротевшем ребенке на улицах Индии, странная история о приключениях и тайнах. Рикки был потрясен, когда Ким попал под влияние британской секретной службы, и его глаза были прикованы к странице, когда торговец драгоценностями — сам оперативник секретной службы — начал обучать Кима приемам шпионажа.
   Шпионаж.
   К тому времени, как он перевернул последнюю страницу, снаружи уже стемнело. Взгляд Рикки задержался на последнем абзаце. Когда он с сожалением закрыл книгу, он также закрыл глаза.
   — Книга — это какое-то послание? Это то, что он пытается сделать, превратить меня в своего рода…
   Рикки не мог заставить себя произнести слово «шпион». Просто это звучало слишком смешно. И все же он был здесь, забранный с улицы и окруженный…
   — Хорошая книга?
   Рикки вздрогнул. Во мраке комнаты он увидел Феликса, стоящего в дверях.
   — Я не слышал, как вы вошли, — обвинил Рикки.
   — Нет, — сказал Феликс. — В этом я очень…
   — Да, да, не говорите мне, что в этом вы очень хороши, — Рикки почему-то невероятно разозлился. Как будто его обманули. Феликс ничего не говорил о шпионаже. Теперь Рикки чувствовал, что просто играл в глупые игры. — Что сегодня вечером? Винный мармелад?
   — Боже, нет. Терпеть его не могу. Но если хочешь бутылку колы…
   — Я ухожу, — крикнул Рикки.
   Он пронесся мимо Феликса, который смотрел на него без эмоций, и, уходя, хлопнул входной дверью квартиры. Лифт на другой стороне коридора ждал его, и он двигался безумно медленно, пока нес его на первый этаж. Консьержка, сидевшая за большой мраморной стойкой, вежливо кивнула. Рикки почувствовал, как ее взгляд следует за ним, когда он пересекал вестибюль, и на мгновение ощутил паранойю. Но когда он оглянулся, консьержка просто читала журнал.
   На улице было влажно. Жилой дом выходил на большую пешеходную площадь с симметрично расставленными небольшими и аккуратно подстриженными деревьями и скамейками по краям. Лишь несколько скамеек были заняты. Пара целовалась в дальнем конце. Бродяга, яростно сжимающий банку пива. Рядом с ним были двое юношей, парень и девушка, лица их были покрыты пирсингом. Они были Выброшенными, Рикки мог сказать с первого взгляда. Он держался на расстоянии, но поймал себя на том, что задавался вопросом, где они будут спать сегодня ночью.
   Эта мысль остановила его. Он снова посмотрел на многоквартирный дом позади себя.
   — Где ты будешь спать, Рикки, если мы сейчас просто уйдем?
   Взгляд его поднялся на верхний этаж. Он подумал, что Феликс стоял у окна и смотрел наружу.
   — Если ты сейчас уйдешь, каковы шансы вернуться? У тебя есть шанс, Рикки. Это не будет длиться вечно, но пока он есть, нужно использовать его изо всех сил. Мило улыбнись парню. Слушай все, что он хочет сказать. Ты можешь убежать в любое время.
   — Только не сегодня, — громко пробормотал Рикки. Он развернулся и прошел в вестибюль многоквартирного дома. На этот раз консьержка наблюдала за ним всю дорогу до лифта.
   Вернувшись на верхний этаж, он вошел в квартиру с ключом, который с таким трудом нашел. Феликс все еще был там, глядел в окно, как и представлял Рикки. Он повернулся и приподнял бровь.
   — Извините, — сказал Рикки. Он изо всех сил старался выглядеть так, будто говорил искренне. Будто он не только что вернулся, потому что ему больше некуда было идти. — Немножко взбесился.
   — Не извиняйся, Коко. Ты можешь уйти, когда захочешь.
   — Я… Я не хочу.
   — Рад это слышать, — Феликс поднял колоду игральных карт. — Давай сыграем в игру Кима.
   Рикки моргнул, глядя на него.
   — О чем вы?
   — Я думал, ты прочел книгу.
   — Да.
   — Значит, ты помнишь игру с драгоценностями.
   Рикки кивнул. Теперь он вспомнил это. В книге слуга показал Киму поднос, полный драгоценностей. Когда поднос накрыли, Киму пришлось описать, какие там были драгоценности. Агент практиковал это снова и снова с разными объектами, пока он не смог запомнить почти все с одного взгляда.
   — Боюсь, драгоценности не достать, — добавил Феликс. — Мы будем использовать игральные карты. Так я научился этому в армии. Все спецподразделения практикуют это до посинения.
   Они сидели друг напротив друга за кофейным столиком. Феликс разложил десять карт и дал Рикки двадцать секунд, чтобы запомнить их. Он запомнил семь правильно.
   — Неплохо для первого раза, — сказал Феликс. Но по тому, как он смотрел на него, Рикки понял, что он был впечатлен больше, чем хотел показать. — Теперь попробуй еще раз. Я перетасую колоду.
   Потребовалось восемь подходов, прежде чем Рикки смог запомнить все десять карт. Феликс сократил время, в течение которого ему разрешалось смотреть на них, до пятнадцати секунд. Потом до десяти. Это была утомительная работа, но когда через час Феликс остановился, Рикки был странно разочарован. Он разошелся и хотел продолжать.
   — Уже поздно, Коко, — сказал Феликс. — Тебе нужно выспаться, — он нахмурился. — Никаких обид.
   Рикки проигнорировал этот комментарий. Он смотрел, как Феликс собирает карты и аккуратно складывает их на кофейном столике.
   — Вы говорили, — сказал он. — Об изучении этой игры в армии.
   — Что насчет этого?
   — Там вы потеряли ногу? В армии?
   Феликс шмыгнул носом. Казалось, он решал, отвечать ли.
   — Да, — наконец, сказал он.
   — Что случилось?
   — Я уже говорил. Пуля.
   — Да, но… как?
   — Я был офицером разведки. И я совершил ошибку. Очень серьезную ошибку, — он пронзительно посмотрел на Рикки. — Тебя всегда достают твои ошибки. Запомни это.
   — Что было у вас?
   — Я использовал фонарик.
   Рикки моргнул, не понимая, поэтому Феликс продолжил:
   — Я проник под прикрытием в захваченную врагом деревню. Было ночное время. Мне нужно было обыскать пустой дом, и я воспользовался фонариком, чтобы видеть. Проблема в том, что если кто-то наблюдает, фонарик — худшее, что можно использовать ночью. Когда люди видят свет, движущийся внутри дома, это всегда вызывает у них подозрения. Лучше включить лампу. Никто и глазом не моргнет. Но в доме не было лампы, и у меня не было очков ночного видения…
   Его голос на мгновение затих, пока Рикки сидел в ошеломленном молчании.
   — В любом случае, — внезапно сказал Феликс, — сторонник врага заметил, как я уходил издалека. Он подождал, пока не решил, что я вдали от деревни, затем выстрелил в цель, и ему повезло.
   — Что это был за пистолет?
   — Это имеет значение? — сказал Феликс. Его голос был необычайно сдавленным.
   — Извините, — быстро сказал Рикки. Он чувствовал, что переступил черту. Феликс не любил это обсуждать.
   Некоторое время они стояли в неловком молчании, прежде чем Феликс сказал:
   — Патрон 7,62 НАТО из снайперской винтовки М24.
   — Извините, — снова сказал Рикки.
   — Не стоит. Мне повезло. Еще несколько сантиметров выше, и меня бы убили.
   Рикки мгновение усваивал эту информацию.
   — Значит, вы, — сказал он, — офицер разведки?
   — Я, — сказал Феликс, — очень устал. Уже почти десять часов. Мне нужно немного поспать, и тебе тоже. Увидимся утром.
   И, не сказав ни слова, он вышел из квартиры.
   * * *
   Пока Феликс выходил из роскошной квартиры в Доклендсе, мужчина гораздо моложе его сбежал по каменным ступеням в подвал заброшенного здания в темном, забытом переулке Сохо. Он вспотел, тяжело дышал и был напуган.
   Здание называлось Домом хранителя. Оно было заброшенным годами. Его окна были заколочены, стены покрыты граффити, а с крыши вяло свисали водостоки. Внутри пахло мокрой гнилью и пренебрежением. Комнаты первого этажа были завалены старой мебелью — заплесневелыми, рваными диванами, столами, изрешеченными древоточцами. Все, что можно было использовать, было перемещено в подвал.
   Юношу звали Томми. Ему было шестнадцать, у него были растрепанные черные волосы и выпирающий кадык. Он все время хмурился, и на костяшках или лице всегда были порезы — результат драки. Он часто дрался на улице.
   Он ворвался в главную комнату подвала.
   — Думал, ты забыл о нас, — прохрипел голос. Томми обернулся и увидел сгорбившуюся в углу комнаты фигуру, чуть меньше его самого. Было слишком темно, чтобы разобрать черты, но Томми узнал голос Хантера.
   — А я бы сделал это? — саркастически ответил Томми.
   Он оглядел большую подвальную комнату. Она была освещена старым торшером в углу — каким-то образом Хантеру удалось подключить электричество — и содержала разномастную коллекцию мебели и людей.
   Мебель была старой. Все люди были молодыми. Томми явно был старшим, а одному из детей, сидевшему в углу, обняв колени, было не больше двенадцати, хотя он клялся, что ему пятнадцать. В комнате их было восемь, включая Томми и Хантера. Остальные были либо все еще на улице, либо в одной из других комнат, примыкавших к этой.
   Томми с тревогой посмотрел через плечо, потом снова на Хантера.
   Наступила минута молчания. Затем Хантер вышел из теней в центр комнаты. Его черты стали видны. Хантеру было за шестьдесят, у него была квадратная челюсть и несколько раз сломанный нос. У него было острое, жестокое лицо и слезящиеся жадные глаза.
   — Что с тобой? — спросил он.
   Томми закрыл глаза.
   — Полиция, — выдохнул он.
   Неприятная пауза, пока Хантер смотрел на него.
   — Они преследовали тебя?
   — Я думаю, что оторвался от них.
   Молчание. Томми чувствовал, как глаза всех детей в комнате прожигают его.
   — Думаешь, ты от них оторвался?
   — Д-да…
   — Что ж, — сказал Хантер опасным полушепотом, — тогда все в порядке, не так ли? Он думает, что оторвался от них. У тебя есть что-нибудь для меня?
   Томми тяжело сглотнул, затем кивнул. Он прошел дальше в комнату и протянул толстый черный бумажник. Хантер схватил его и начал рыться в его содержимом. Его явно не интересовали кредитные карты — их было слишком легко отследить. Но он выудил несколько банкнот и горсть мелочи, которые сунул в карман, прежде чем выбросить бумажник.
   — Это лучшее, что ты смог сделать? — сказал он. — В субботу вечером?
   Томми кивнул.
   — И ты хочешь поесть? Давай, сынок. Еда там.
   Томми уже заметил коробки пиццы на столе справа. Пять, и все открытые. Он прошел к столу, увидел, что там осталось лишь два кусочка остывшей пиццы. Он знал, что жаловаться нельзя. Вместо этого он схватил кусочек и стал голодно запихивать его в рот.
   Удар выбил воздух из его легких и половину еды изо рта. Он рухнул, едва дыша, и увидел, что Хантер стоит над ним, все еще держа в руках короткую толстую дубину, которой он только что ударил его в живот.
   Пока Томми пытался вдохнуть, Хантер склонился над ним.
   — Послушай меня, идиот, — прошипел он, размахивая дубиной перед лицом Томми. — Если ты приведешь полицию в этот район, ты получишь кое-чем пострашнее, чем это, по своим кишкам. Ты понял?
   Томми попытался кивнуть, но кусок полупережеванной пиццы застрял у него в горле, и все, что он мог сделать, это издать резкий, задыхающийся звук. Он осознавал, что Хантер встал и обратился к остальным детям в комнате.
   — То же самое касается и всех вас, — крикнул мужчина. — Есть проблемы?
   Никто не ответил. Они не посмели бы. Как и Томми, все они ненавидели Хантера. Но в обмен на ежедневный поток украденных денег он давал им то, в чем они нуждались. Крыша над головой. Еда. И что-то более важное, чем и то, и другое: безопасность в количестве. Потому что, когда ты работал на улице, не было ничего важнее этого.
   * * *
   Было ровно 9 утра, когда Феликс вернулся. Кровать Рикки осталась нетронутой. Он не вставал с дивана. Перед ним было разложено тридцать игральных карт. Он смотрел на них пятнадцать секунд. Затем он закрыл глаза.
   — Королева червей, — сказал он. — Двойка пик, пятерка бубен, девятка треф…
   Тридцать секунд спустя он назвал по порядку названия каждой карты. Он снова открыл глаза. Феликс опирался на свою трость и внимательно смотрел на него.
   — Очень хорошо, Коко, — пробормотал он. — Действительно хорошо. Возможно, мы еще что-нибудь из тебя сделаем.
   Рикки улыбнулся.
   — Но это всего лишь игра для вечеринок. И все.
   — Посмотрим, — хитро сказал Феликс. — Посмотрим.
   Но в голове у Рикки происходил другой разговор, с Зигги.
   — Ты его покорил. Это хорошо. Пусть так и будет. То, чему он тебя учит, пригодится на улице. Учись у него всему, чему можешь. Развивай себя.
   — А когда придет время уйти?
   — Тогда уйдешь.
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   7
   ОРУЖИЕ
   Следующие недели прошли быстро. Дни Рикки были заполнены, и у него совсем не было времени потратить 100 фунтов стерлингов на жизнь, которые Феликс отдавал каждое субботнее утро. Не то чтобы он нуждался в деньгах. Каждый раз, выходя из квартиры, он возвращался и обнаруживал, что холодильник полон, его одежда выстирана, а квартира прибрана. Он никогда не видел человека или людей, ответственных за это. Когда он упомянул об этом, Феликс просто сказал:
   — У тебя нет времени на работу по дому, — и отказался это обсуждать.
   Так что каждую неделю Рикки откладывал свои деньги в носок, который прятал под матрасом. Это пригодится, сказал он себе, когда он, наконец, уйдет отсюда.
   Но Феликс не ошибся. Ни на что другое, кроме уроков, времени не оставалось. Он появлялся каждое утро ровно в 9 утра, заглядывал через порог и вежливо спрашивал, можно ли войти. Оказавшись внутри, он усердно работал с Рикки.
   Каждое утро пара часов проводилась в спортзале, который располагался в одной из свободных комнат квартиры. Там было несколько силовых тренажеров, велотренажер и даже беговая дорожка. Рикки возненавидел беговую дорожку. Он был рад отжиматься и подтягиваться, но Феликс вскоре забраковал эту идею.
   — Ты еще не совсем взрослый, поэтому можешь повредить свое тело слишком большим весом. Тебе нужна общая подготовка, так что бегай на беговой дорожке.
   — Не вижу, чтобы вы это делали, — ворчливо ответил Рикки.
   — Посчитай ноги, Коко. И мне уже надоела рвота из-за упражнений. Теперь твоя очередь, — он вытащил из своего мешочка кусочек арахисовой крошки. Рикки несколько раз тошнило. Казалось, это не беспокоило Феликса, который без эмоций наблюдал, как он согнулся пополам, пока его тошнило. Но через несколько недель он обнаружил, что может бежать все дольше и дольше на более высоких скоростях. Он даже обнаружил, что с нетерпением ждал этих ежедневных тренировок, хотя никогда бы не признался в этом Феликсу. Он также подстригся — его длинные волосы постоянно липли к шее, и было гораздо круче бежать с более короткой, хотя и неряшливой прической. И эта стрижка была чуть ли не единственной вещью, на которую у него было время потратить деньги.
   У его мозга было столько же упражнений, сколько и у его тела. Через две недели он мог запомнить полколоды карт за пятнадцать секунд. Через четыре недели он мог запомнить всю колоду за тридцать.
   — Неплохо, да? — сказал он Феликсу, когда ему впервые удалось это сделать. Каким-то образом слова одобрения от Феликса начали иметь значение.
   Феликс пожал плечами.
   — Это начало, — сказал он.
   Но с тех пор уроки наблюдения Рикки стали еще сложнее. На следующий день Феликс вывел его из квартиры к ближайшему шоссе. Они шли бок о бок, он вдруг спросил:
   — Какой номер у красного «мини», который только что проехал?
   Рикки моргнул, глядя на него.
   — О чем вы?
   — Как, по-твоему, это работает, Коко? Думаешь, что в реальной жизни кто-то разложит колоду карт и спросит, где девятка треф? Тебе нужно, чтобы твои глаза были открыты, а мозг постоянно находился в режиме записи. Ты должен видеть все. Помнить все. Ты был правы, когда сказали, что считать карты — это просто игра для вечеринок. Это, — он на мгновение остановился и постучал тростью по тротуару, — настоящая жизнь.
   Они шли молча еще тридцать секунд.
   — Синий «Пежо», — внезапно сказал Феликс. — Какой…
   — RE75 UHF.
   Если Феликс и был впечатлен, он этого не показал.
   — Мы прошли букмекерскую контору тридцать секунд назад, — немедленно сказал он. — Снаружи стоял мужчина и курил сигарету. Какого цвета были его волосы?
   Рикки снова моргнул.
   — Я думал, что мы запоминаем номерные знаки.
   Феликс приподнял бровь.
   — Тебе нужно все увидеть, — повторил он.
   И с этого момента, когда они выходили из дома, Феликс забрасывал Рикки невыполнимыми вопросами. Он спрашивал у него цвет чьего-то галстука через минуту после того, как они проходили мимо. Сколько человек сидело возле кафе в 100 метрах от них? Что рекламировалось на боку лондонского автобуса, который скрылся из виду?
   Поначалу постоянные вопросы Феликса приводили в бешенство. Через две недели они просто надоели. Но постепенно Рикки обнаружил, что привыкал не только к вопросам, но и к запоминанию мельчайших подробностей всего, что он видел. По мере того, как он становился более опытным в этом, мир казался другим местом, полным активности, которую он никогда не замечал раньше. Он считал голубей, сидящих на телеграфных проводах, замечал выражения лиц всех, кто попадал в его поле зрения, даже подсознательно каталогизировал мусор, который они передавали по мостовой.
   — Ты будешь поражен, — сказал ему Феликс однажды, когда его способность к наблюдению возросла, — как часто способность замечать и вспоминать что-то очень маленькое может иметь значение между жизнью и смертью.
   Жизнью и смертью?
   Рикки не нравилось, когда Феликс употреблял такие слова. Он был здесь не для того, чтобы беспокоиться о жизни и смерти. На самом деле он не хотел даже знать, что затеял Феликс. Всякий раз, когда его мысли возвращались к этой теме, он силой останавливал себя. Он был здесь, чтобы узнать, что он может, а затем применить это, чтобы стать лучшим вором. И все. И наблюдение и запоминание того, что пропустили другие люди, безусловно, помогло бы ему в этом.
   — Бьюсь об заклад, ты плохо бьешься, — сказал однажды Феликс, когда Рикки сошел с беговой дорожки, пот стекал по его лбу, а его футболка промокла. На улице шел сильный дождь. Из окна квартиры-пентхауса над рекой виднелись большие тучи. Феликс пришел с промокшим рюкзаком на плече и зонтиком, который он прислонил к двери. Но он не выглядел так, будто пользовался зонтом — его одежда и лысеющая голова промокли.
   Рикки с подозрением посмотрел на него. Вчера Феликс пришел с грязным черным мусорным пакетом, полным гниющего мусора, и парой толстых резиновых перчаток.
   — Мусор! — объявил он с улыбкой. — Ты будешь поражен, какую информацию можно найти, роясь в чужих мусорных баках, — Рикки провел следующий час, разбирая вонючий мусор внутри пакета, пытаясь понять, что может быть полезным, а что нет. Он нашел старый телефонный счет с пятнами и банковскую выписку, которые, как согласился Феликс, были бы бесценны, если бы нужно было узнать о человеке, который их выбросил. Но старые консервные банки из-под фасоли и грязные подгузники не могли помочь.
   — Я сказал, — повторил Феликс, — что держу пари, ты плохо бьешься.
   — Ну, я блестящий мусорщик, — кисло ответил Рикки.
   — Не обижайся, — сегодня Феликс был в странном настроении — вероятно, потому, что его одежда была еще мокрой.
   — В любом случае лучше бежать, чем драться, — сказал Рикки.
   — Гораздо лучше, согласился Феликс. — Но иногда у нас нет выбора. Иногда нам приходится защищаться.
   — Это вы не хотели, чтобы я поднимал гантели.
   — Верно, — сказал Феликс. — Но хороший бой не всегда зависит от силы. Иногда дело в технике.
   — Я когда-то ходил на карате, — сказал Рикки. — Но я был плох.
   — Я говорю не о карате, — сказал Феликс. — О, я уверен, что это хорошо, но лучший совет для тебя такой: если окажешься в бою с кем-то, забудь о крутых приемах. Возьми что-то тяжелое и ударь по голове.
   Рикки глядел на него, словно говоря: «Это лучший совет?».
   Феликс будто не заметил.
   — Конечно, иногда не получается достать что-то тяжелое, а значит, приходится импровизировать. Хочешь увидеть один из лучших видов оружия, которое ты можешь носить с собой?
   — Узи девять миллиметров? — предположил Рикки. Он хотел пошутить и был немного ошеломлен, когда Феликс, казалось, отнесся к этому совершенно серьезно.
   — Не мое любимое оружие. Слишком сильная отдача и слишком яркая. Попробуй пройтись по улице с узи, и ты будешь выделяться, как…
   — Как ребенок с автоматом?
   — Ну, да. Может наступить время, Коко, когда мы с тобой серьезно поговорим об огнестрельном и другом оружии. Но даже организация, в которой я работаю, дважды подумает, прежде чем давать огнестрельное оружие детям.
   Впервые Феликс упомянул такую ​​организацию. Рикки не стал его спрашивать. Он видел, когда Феликса несло.
   — Рад это слышать, — сказал он вместо этого. — Оружие не совсем в моем стиле.
   — Дело не в стиле, Коко, — раздраженно сказал Феликс. — Вопрос в том, что практично. Ты не можешь легко носить с собой огнестрельное оружие или нож, не привлекая всевозможного нежелательного внимания. Гораздо лучше нести вот такое, — он начал себя ощупывать. — Ну и куда я его положил? А, вот оно! — он сунул руку в задний карман и вытащил ручку.
   — Э, нет, Феликс, это ручка.
   — Ага. Хорошая, — сказал Феликс. — Картье. Подарок от моего коллеги по имени Михаил. Я никогда не выхожу из дома без нее.
   — Он шутит?
   Рикки посмотрел на своего наставника. Он выглядел довольно серьезным.
   — Что мне с этим делать? — спросил Рикки. — Брызнуть чернилами кому-нибудь в глаз?
   — Это шариковая ручка, Коко, — сказал Феликс едким тоном. — Хочешь знать, как ей пользоваться, или будешь выдумывать умные комментарии? — Феликс точно был в ударе.
   — Я хочу знать, как ей пользоваться, — тихо сказал Рикки.
   Феликс кивнул.
   — Хорошо, — он шмыгнул носом. — Ручка — хороший пример доступного оружия, — сказал он. — Импровизированное оружие должно быть тем, что можно носить с собой, что выглядит абсолютно безвредным — что-то, что никто никогда не будет считать оружием, но что оно достаточно сильное и прочное, чтобы его можно было использовать в целях самообороны, — он порылся свободной рукой в кармане и вытащил горсть мелочи. — Монеты, — сказал он. — Очень хороший пример. Их носят все, и никто не считает их опасными. Но если я с силой швырну горсть монет тебе в лицо, поверь, ты об этом узнаешь.
   Рикки вздрогнул от этой мысли.
   — Понял, — сказал он.
   Феликс вернул сдачу в карман, затем снова поднял ручку.
   — Думаю, нам лучше покончить с этим, — пробормотал он. — Ударь меня, пожалуйста.
   — Что?
   — Ударь меня.
   — Серьезно?
   — Боюсь, что так. Как можно сильнее.
   Рикки с неохотой подошел туда, где стоял Феликс. Их разделяли полметра. Он посмотрел на пол, затем внезапно взмахнул правой рукой со сжатым кулаком, целясь в челюсть Феликса.
   Не в первый раз ловкость Феликса удивила его. Он поднял левую руку быстрым, ловким движением, чтобы заблокировать правый хук Рикки. Делая это, он ручкой ткнул в мягкую плоть на внутренней стороне локтевого сустава Рикки.
   — Ой! — закричал Рикки. — Это больно!
   Брови Феликса были сдвинуты, а на лысине выступили бисеринки пота. Он вытер их ладонью свободной руки.
   — Да, извини за это, — мягко сказал он. — Хочешь сла…
   — НЕТ! Я НЕ ХОЧУ СЛАДКОГО!
   — Это и должно было причинить боль, — продолжил Феликс. — Мягкая плоть, видите ли. Всегда ищи самое нежное место. Если бы я ударил немного сильнее, я мог бы уложить тебя на минуту. И, конечно же, шея…
   Рикки поймал себя на том, что невольно прикрывал шею ладонью. Было что-то в ом, как скорбно Феликс объяснял все это, что напугало его.
   Феликс бросил ручку на журнальный столик, затем повернулся и прошел туда, где у стены стояли его рюкзак и зонтик. Он поднял их и отнес Рикки.
   — Зонтик, — сказал он. — Потрясающее оружие. Хороший прочный шип на конце и немного веса в шесте, если взять старый добрый деревянный зонт.
   — Полагаю, ты хочешь ударить меня им по голове?
   Брови Феликса сдвинулись еще сильнее.
   — Прости за ручку, Коко. Но мне нужно было показать. Думаю, ты понял идею с зонтом, — он бросил зонт на пол и начал рыться в рюкзаке. — Ну вот, — сказал он, прежде чем вытащить толстую книгу в твердом переплете.
   Рикки увидел обложку. «Война и мир».
   — Еще домашнее задание? — спросил он.
   — А? — Феликс сам посмотрел на обложку. — О, Боже, нет, очень длинно, очень скучно, — он поднял книгу корешком наружу. — Посмотри внимательно.
   Рикки подошел, чтобы взять книгу. Но когда он приблизился, Феликс так сильно ткнул корешком книги ему в шею, что Рикки почувствовал, как его колени задрожали и подкосились под ним.
   — Ой! — закричал он второй раз за это утро и схватился за пульсирующую шею.
   — Ах… — сказал Феликс. — Извини… прости… возможно, я ударил тебя немного сильнее, чем хотел… но ты понимаешь?
   Рикки попытался объяснить, что очень понял суть, но у него вышло лишь сдавленное бульканье.
   — Однако должен сказать, — продолжил Феликс, изучая книгу чуть внимательнее, — у этой есть крепкий корешок. «Война и мир». Нужно запомнить. Я использовал «Гарри Поттера и Тайную комнату» на прошлой неделе, и не вышло, — он несколько раз ткнул книгой в свободную ладонь, а затем снова посмотрел на Рикки, который все еще задыхался, стоя на коленях. — Вот, — сказал он, — позволь мне помочь тебе подняться. Ты выглядишь немного нездоровым.
   Рикки, пошатываясь, поднялся на ноги.
   — У вас есть для меня еще сюрпризы? — выдохнул он.
   — Ну… — ответил Феликс. Он снова порылся в рюкзаке и вытащил газету. — Это утренняя «Таймс», — сказал он.
   Рикки все еще потирал шею. Он глядел на Феликса.
   — Вы шутите, да?
   — Нет. Очень эффективное оружие, газета. Смотри.
   Феликс сел за кофейный столик и начал складывать газету пополам, потом еще раз пополам. Вскоре он получил толстую, прочную дубинку из бумаги. Он осторожно провел ею по воздуху, словно взвешивая его вес. Затем, очень внезапно, он ударил ею по столу. Рикки вздрогнул. Он посмотрел на кофейный столик, чтобы убедиться, что стекло не треснуло. Все было в порядке, но это не успокаивало его.
   — Скажите, что вы не собираетесь испробовать эту штуку на мне, — сказал он.
   — Конечно, нет, — сказал Феликс. Он казался слегка обиженным. Затем он снова ударил дубинкой по журнальному столику. И снова Рикки вздрогнул. Было совершенно очевидно, что импровизированная дубинка Феликса могла причинить кому-то много вреда. — Хочешь попробовать? — спросил его Феликс.
   Рикки протянул руку и схватил дубинку, пока Феликс поднимался на ноги. Она казалась твердой в кулаке, когда он несколько раз постучал ей по ладони свободной руки.
   — Попробуй ударить меня этим, — сказал Феликс, перебрасывая рюкзак через плечо.
   Это утро с каждой минутой становилось все более сумасшедшим.
   — Зачем? — спросил Рикки.
   — Просто попробуй, Коко.
   — Я не хочу причинять вам боль, — сказал он с сарказмом.
   — Я обещаю не плакать.
   Рикки вздохнул. Он посмотрел на пол. Затем резким движением шагнул к Феликсу и поднял дубинку. Когда он был в полуметре от него, он начал обрушивать ее на голову Феликса.
   И снова Феликс застал Рикки врасплох. Мужчина повернул плечо с рюкзаком и одной рукой поднял сам рюкзак. Когда Рикки опустил дубинку, она безвредно ударила по рюкзаку. Еще одним быстрым движением Феликс снял рюкзак с плеча. Он перевернул его так, чтобы ремешки были обращены наружу, а затем ловко накинул их на голову Рикки. Одной сильной рукой он повернул тело Рикки так, что он отвернулся от него, лямка рюкзака пересекала его кадык.
   Потом потянул. Сильно затянул.
   Второй раз за это утро Рикки обнаружил, что ему не хватало воздуха. Он бросил дубинку и попытался схватиться за лямки, чтобы оттянуть их от шеи, но Феликс сжимал рюкзак слишком крепко.
   Голова кружилась.
   Колени ослабевали.
   Он терял сознание…
   Только когда он опустился на пол, Феликс выпустил рюкзак. Рикки упал на колени, шумно вдохнул несколько раз. Феликс стоял над ним с хмурым смущенным лицом. Он протянул руку, чтобы помочь Рикки подняться на ноги.
   — С тобой все в порядке?
   — Нет! — прохрипел Рикки. — Я чуть не потерял сознание!
   Феликс кивнул.
   — Да, — сказал он. — Полагаю, это могло случиться, — он оглядел комнату в поисках ручки, книги, газеты и рюкзака в руках. — Импровизация, — сказал он. — Очень важно. Забудь о ножах и пистолетах. Большую часть времени нам приходится использовать доступные нам предметы. Вот, возьми это, — он вручил Рикки рюкзак и заковылял к выходу. — Думаю, на сегодня достаточно, — сказал он. — Я вернусь завтра. Мы начнем изучать слежение. Очень важная техника для солдата.
   — В смысле: солдата? — выдохнул Рикки. — Вы солдат, а не я.
   Феликс улыбнулся. Затем он вытащил из кармана свой вездесущий мешочек с конфетами и сунул одну в рот.
   — Если ты так говоришь, — сказал он, прежде чем повернуться спиной к потрепанному Рикки и выйти из комнаты.
   8
   СЛЕЖЕНИЕ
   — Знакомься, Лохматый, — сказал Феликс на следующий день, когда появился в свое обычное время. Он протянул Рикки маленькую помятую фотографию золотистого лабрадора с большими печальными глазами. Когда Рикки бросил на него растерянный взгляд, он добавил. — Лохматый — твоя собака.
   — О чем вы? У меня нет собаки.
   Феликс одарил его одной из своих раздражающе самодовольных улыбок.
   — Я знаю, что у тебя нет собаки, — сказал он. — Ты знаешь, что у тебя нет собаки. Но человек с улицы — не знает.
   Феликс был еще более непонятным, чем обычно.
   — Полагаю, вы расскажете мне, о чем вы говорите? — спросил Рикки.
   — Все очень просто, — сказал Феликс. — Засунь фотографию собаки в свой бумажник. Иногда, когда ведешь слежку за человеком или местом, приходится подолгу слоняться на одном месте. Это привлекает внимание людей. Если кто-то спросит, все, что тебе нужно сделать, это вытащить фотографию Лохматого и показать ее им. Сказать, что ты гулял со своей собакой в ​​этом районе, и она убежала от тебя. И ты бродишь вокруг на случай, если он вернется в то же место. Если тебе удастся изобразить грусть из-за всего этого дела, тем лучше. О, и нужно научить тебя, как чинить велосипед.
   — Чинить велосипед?
   — Конечно. Лучшее прикрытие в мире. Никто не смотрит дважды на велосипедиста, возящегося с цепью. Это означает, что ты можешь оставаться на одном месте, наблюдая и ожидая целую вечность. Но нужно делать надлежащий ремонт, потому что если кто-то, кто разбирается в велосипедах, будет следить за тобой, и он увидит, что ты притворяешься, они поймут, что это просто игра.
   — И вы думаете, что это будет происходить часто, да? — спросил Рикки. — За мной будут следить во время моей слежки.
   Феликс внезапно стал очень серьезным.
   — Да, — сказал он. — В нашем мире, Коко, все наблюдают за всеми. Тебе нужно стать очень, очень хорошим в этом.
   — Дайте угадаю, вы меня научите.
   — Ну, видимо… — сказал Феликс и слегка притворно поклонился.
   Через полчаса они приступили к основам.
   — Ты должен знать, как следовать за кем-то в толпе, чтобы они не знали, что ты следуешь за ними.
   Рикки огляделся. Было десять утра, холодный, чуть влажный ранний декабрьский день. Они стояли возле обувного магазина на Оксфорд-стрит. Район был полон рождественских покупателей, стремящихся воспользоваться последними торговыми неделями перед важным днем. Сам Рикки был рад, что есть что-то, что отвлекает его от всего этого. Для сироты, живущего одиноко, в Рождестве не было ничего праздничного.
   — Ты слушаешь, Коко?
   — Конечно. Следовать за кем-то в толпе.
   — Верно. Теперь ты узнаешь первое о слежке здесь, — он постучал в окно обувного магазина.
   — Э, нет, это обувной магазин, Феликс.
   — Я вижу. Ноги — это ключ, — сказал Феликс. — Любитель заметит джемпер или пальто своей цели, или, что еще хуже, он будет смотреть на затылок своей цели.
   — Что в этом плохого?
   Феликс одарил его взглядом, который, казалось, говорил: я действительно должен тебе говорить?
   — Если ты посмотришь кому-то на затылок, как только они повернутся, они увидят, что ты смотришь прямо на них. Самый простой способ привлечь внимание. Гораздо лучше смотреть на обувь. Посмотри, сколько разных стилей обуви представлено только в одной этой витрине. Сто или больше? Обувь людей всегда своеобразна, поэтому, если следишь за ними, тебе будет легко отслеживать, где они находятся. Кроме того, если они оборачиваются, ты выглядишь так, будто смотришь на тротуар. Им гораздо труднее тебя заметить. А теперь посмотри на мою обувь и запомни ее.
   На Феликсе были потрепанные, но удобные кроссовки Nike Air. Если не знать, что у него был протез ноги, по обуви это никто не понял бы.
   Рикки провел следующие несколько часов, следуя за наставником. Трость, конечно, облегчила задачу, но через какое-то время Рикки понял, что вошел в ритм. Он держался на расстоянии десяти метров, пока Феликс входил и выходил из универмагов, поднимался по эскалаторам и шел по тихим переулкам. Время от времени Рикки совершал ошибку, поднимая глаза и глядя на тело Феликса, а не только на его обувь. И Феликс будто знал, когда это происходило. Каждый раз наставник Рикки оборачивался и смотрел ему в глаза, а затем делал жест, который Рикки очень нервировал: он разрезал указательным пальцем горло. Рикки не совсем понимал, что это значило, но это всегда побуждало его удвоить усилия.
   Вскоре Рикки обнаружил, что начал получать удовольствие, поскольку Феликс все усложнял, меняя направление на полпути по улице или прыгая в автобус и заставляя Рикки следовать за ним как можно незаметнее. Это был вызов его способностям, решил он, следуя за неряшливыми кроссовками Nike Air вдоль Пикадилли в Грин-парк. Он умел следить за людьми еще до того, как встретил Феликса. Теперь он был…
   — Ой!
   Рикки и Феликс сказали это одновременно и не без оснований. Рикки врезался в спину своего наставника, и столкновение было болезненным.
   Феликс повернулся.
   — Был лишь вопрос времени, когда ты это сделаешь, — сказал он.
   — О чем вы?
   — Ты замечтался, Коко. Но, что еще хуже, ты не обращал внимания на то, как быстро или медленно я шел. Иногда ты был в десяти метрах позади меня, иногда больше, иногда меньше. Это нормально, если это тактика, но если нет… — он хлопнул в ладоши, и Рикки моргнул. — Бам! И если ты следуешь за профессионалом…
   — Профессионалом в чем?
   — …он будет исправлять свой темп. Короткие шаги, широкие шаги — он будет смешивать это, чтобы узнать, не следит ли кто-нибудь за ним. Ты должен подражать его шагам. Так, ты контролируешь расстояние между вами, а не он, — Феликс указал на ближайшую скамейку в парке. — Давай присядем, — сказал он. — Моя нога меня убивает.
   — Итак, вы говорите, — сказал Рикки, когда они сели, — что я не очень хорошо справился.
   — Вообще-то, — ответил Феликс, — ты справился блестяще. Грушевый леденец?
   — Нет, спасибо.
   — Ты не любишь сладкое, да?
   — Не грушевые леденцы.
   — А что ты любишь?
   — Не знаю. «Smarties»?
   Феликс скривился, словно «Smarties» были отвратительнее всего, что изобрел, и бросил леденец в рот.
   — В любом случае, как я уже говорил, ты отлично справился. Но нам нужно вывести тебя на новый уровень. Следить за кем-то сзади — это очень хорошо, но если ты ведешь наблюдение за целью, которая думает, что кто-то может наблюдать, то рано или поздно тебя заметят.
   Рикки смущенно посмотрел на Феликса.
   — Если я не могу следовать за кем-то сзади… — его голос оборвался.
   — Если ты не можешь следовать за кем-то сзади, Коко, тогда ты должен следовать за ним спереди.
   — Но в этом нет смысла.
   — Конечно. Если думаешь, что за тобой следят, ты будешь оглядываться, а не смотреть вперед.
   — Но нужно быть позади кого-то, чтобы следовать за ним. Вот что значит следовать.
   Феликс улыбнулся.
   — Не в нашем мире, — сказал он. Он вздрогнул, когда поднялся на ноги и надавил на больную ногу. — Я покажу тебе.
   Это было сложно. Гораздо сложнее, чем следовать сзади. Феликс объяснил, как использовать отражения в витринах или зеркала заднего вида машин, едущих по улице, чтобы следить за целью. Но витрины магазинов уже сверкали рождественскими гирляндами, из-за чего было трудно сосредоточиться на отражениях, а машины двигались рывками, их зеркала были скрыты толпами людей.
   Рикки продолжал жаловаться, что это была невыполнимая задача. Феликс слушал с мягкой улыбкой. Затем он заставил его продолжить тренировку. Он научил его, как переходить дорогу и идти прямо перед целью, лишь изредка бросая косые взгляды, чтобы убедиться, что она все еще в поле его зрения. К концу первого дня Рикки и близко не был компетентен. Но Феликс заставлял его тренироваться каждый день в течение следующей недели и еще неделю после нее.
   Шли дни, холодало. Дождь превратился в снег, а снег в слякоть, которая снова покрылась снегом. Рикки привык к тому, что его обувь и низ брюк постоянно промокали, пока он брел по грязным улицам. Но почему-то он не возражал, ведь постепенно чувствовал, как улучшались его навыки. Он обнаружил, что мог идти на двадцать метров впереди Феликса и быть совершенно уверенным, что знал, где находится его наставник. Это было похоже на шестое чувство, и оно становилось сильнее с каждым часом.
   — Когда ты следишь за кем-то, ты также должен обращать внимание на то, что на тебе надето, — объяснил Феликс утром в канун Рождества, когда они шли из квартиры, чтобы продолжить свою практику. Начал падать мелкий снежок. — Убедись, что одежда соответствует месту, где ты находишься. Если ты находишься в бедном районе, дизайнерская одежда заставит тебя выделяться, как мозоль на пальце. То же самое, если ты выглядишь как бродяга в Мейфэр. Думаю, смысл ясен.
   Из кармана пальто он вытащил бейсболку.
   — Если думаешь, что цель заметила тебя, надень бейсболку. Это мгновенно меняет черты. Можно надевать козырьком вперед, назад, а еще, — он вывернул кепку, и красный цвет оказался внутри, — наизнанку. Эта двусторонняя. Очень полезно, — он нахлобучил бейсболку на голову Рикки, когда они свернули за угол на Риджент-стрит. — И согревает голову, — пробормотал он.
   Запах жареных каштанов ударил Рикки в нос. Он почувствовал укол. Это был такой рождественский запах. И со снегом, и огнями на Риджент-стрит, и покупателями с мешками, полными рождественских подарков, это было праздничное зрелище.
   — Все с нетерпением ждут встречи со своей семьей. Кроме нас.
   — Привыкай. У нас больше нет семьи.
   Это было правдой. Ближе всего к Рикки прямо сейчас был странный одноногий бывший офицер военной разведки, единственная цель жизни которого, казалось, заключалась в том, чтобы превратить его в лучшего карманника в Лондоне. Как ни странно, он был благодарен за это. Это отвлекло его мысли от всего, что ему не хватало.
   Он повернулся к Феликсу и улыбнулся.
   — Что теперь? — спросил он.
   Феликс хлопнул в ладоши.
   — Я поброжу, — сообщил он. — Встретимся тут в три часа. Я хочу, чтобы ты сказал мне, где я был и что делал. Если я съел бутерброд на обед, я хочу, чтобы ты сказал мне, какой была начинка. И если я увижу тебя…
   — Знаю, знаю, — сказал Рикки и, прежде чем Феликс успел это сделать сам, перерезал себе горло пальцем.
   * * *
   — Сэндвич с индейкой из «Pret a Manger». Шоколадный брауни. Черный кофе, три ложки сахара. Вы должны сократить потребление сахара, Феликс. У вас не останется зубов.
   — Спасибо за совет, кроха. И хорошая работа с наблюдением. Я не видел тебя. Давай, уже пять часов, а я замерзаю. Доставим тебя домой.
   В метро было очень многолюдно, поэтому, хотя снаружи внезапно резко похолодало, Рикки почувствовал себя потным и грязным к тому времени, когда они стояли возле его многоквартирного дома.
   — Завтра выходной, — сказал Феликс.
   В другой раз Рикки мог бы ответить саркастическим комментарием. Сегодня вечером он посмотрел на крышу многоквартирного дома, которая была почти скрыта в падающем снегу.
   — Я мог бы сделать вам чашку чая или что-то в этом роде, — сказал он тихо.
   Феликс покачал головой.
   — Прости, Коко, — сказал он. — Меня ждет семья.
   Рикки почувствовал, что краснеет. Он нахмурился и посмотрел на свою обувь.
   — Верно, — сказал он. — Конечно. Извините, — почему-то он не думал, что у Феликса есть семья.
   — Вот, — сказал Феликс. Он вытащил из кармана небольшой бумажный пакет и протянул его Рикки. Он был еще теплым. Рикки заглянул внутрь. Это был пакет с жареными каштанами, от которых так хорошо пахло. — Счастливого Рождества.
   — Ага, — тихо сказал Рикки. — И вам.
   — Отдыхай, — сказал Феликс. — Тебе еще предстоит долгий путь. Мы начинаем снова в День подарков.
   Он не похвалил его и не добавил пожеланий. Не говоря больше ни слова, Феликс повернулся и ушел.
   — Я мог бы уйти, — крикнул Рикки. — Отпраздновать в одиночку, — он знал, что вредничал, но почему-то не мог сдержаться.
   Феликс остановился и обернулся.
   — Оставайся дома, Коко, — сказал он. — Это приказ, — он повернулся и ушел в снег, хромая.
   Рикки пылал от гнева. Он сунул руки в карманы и прошел в фойе многоквартирного дома.
   Было ли у кого-нибудь Рождество хуже, чем у него?
   9
   ТУСКЛАЯ СЕРЕДИНА ЗИМЫ
   Когда она была младше, Иззи Коул любила дни перед Рождеством.
   Особенно ей нравились вечера, когда на улице было темно, может, даже шел снег. В большом вестибюле Белого дома всегда стояла огромная рождественская елка. Она часами сидела и смотрела на ее мерцающие огни. На заднем фоне играли рождественские песни, а из кухни доносился чудесный запах, их экономка пекла для нее вкусности.
   В этом году новогодняя елка была такой же большой и красиво украшенной, как и раньше. В воздухе звучали рождественские песни. Но в тот вечер в доме не было ничего уютного или праздничного, потому что Иззи слышала только крики.
   Это началось днем. Проходя мимо кабинета отца, Иззи услышала, как он кричит в трубку:
   — Ты ничего не получишь, Дмитрий, пока я не получу свои деньги!
   Иззи сразу же поразила тошнотворная мысль, что он говорил о чем-то плохом. Что-то в его голосе вызвало внутри нее холод. Ужасная смесь жадности и гнева. И страх, наверное. Да, там определенно был страх.
   Теперь, когда она слушала спор родителей, жадность и страх покинули его голос, но не гнев.
   Она не знала, о чем они спорили. Но это звучало плохо, потому что кричала даже ее мама, которая обычно слишком боялась ее отца, чтобы не соглашаться с ним. Иззи сидела под рождественской елкой, прижав колени к груди, зажав уши руками, пытаясь заглушить звук. Но она не могла. Крики ее родителей перекрывали мелодию «In the Bleak Midwinter».
   Внезапно она встала. Она больше не могла этого выносить. Она пронеслась через вестибюль и ворвалась в гостиную, где ее мама и папа кричали друг на друга. Ее отец стоял прямо за дверью с таким выражением лица, которое обычно предупреждало Иззи держаться от него подальше. Ее мама была в другом конце комнаты напротив огня. Ее лицо было мокрым от слез, по щекам текла косметика.
   — Замолчите! — крикнула Иззи. — Просто замолчите! Замол…
   Ее заглушил кулак отца. Он ударил ее по лицу тыльной стороной своей большой ладони сильнее, чем когда-либо раньше. Иззи рухнула, слишком ошеломленная, чтобы плакать. Она дотронулась до носа и увидела, что кончики ее пальцев перепачканы кровью.
   Отец стоял над ней, в его глазах горела ярость, рука, которой он ее ударил, все еще была поднята. На какое-то ужасное мгновение она подумала, что он собирается ударить ее снова, но затем он опустил руку, повернулся спиной к Иззи и ее матери и вышел из комнаты.
   Стояла ужасная тишина. Каретные часы на каминной полке пробили 10 часов вечера, Иззи вытерла нос, а затем посмотрела на маму. Глаза ее мамы были красными от слез, а на ее лице, казалось, проступали синяки. Иззи вскочила на ноги и уже собиралась бежать через комнату, чтобы обнять мать, когда увидела что-то на ее лице, что остановило ее. Это был небольшой изгиб губ. Насмешка. Мама Иззи смотрела на дочь с презрением.
   — Глупая девчонка, — прошипела она. — Ты глупая, глупая. Почему ты заставила его это сделать?
   Иззи стояла неподвижно и смотрела на мать.
   — Это твоя вина, — продолжала ее мама. — Все это твоя вина. Мы были в порядке, пока ты не появилась.
   — Он ударил меня, мама, — прошептала Иззи.
   — Что ж, ты, наверное, это заслужила, — отрезала мать, торопясь от камина к двери. Проходя мимо Иззи, она бросила на нее еще один ужасный взгляд. — Ты должна просто держать рот на замке, глупая девочка, — сказала она, прежде чем исчезнуть из комнаты.
   Иззи стояла одна, из ее носа все еще текла кровь. Ее лицо болело, но тело и разум онемели. Она смотрела куда-то вдаль, не в силах поверить в то, что только что произошло. Музыка изменилась. «Silent Night».
   Она приняла решение тут же.
   Иззи повернулась и, заткнув рукавом нос, чтобы остановить кровотечение, вышла из комнаты. В коридоре не было следов ее родителей. Хорошо. Она прошла мимо мерцающей рождественской елки и поднялась по лестнице. Отчасти она ожидала, что ее мама будет в ее спальне, извинится. Но это было не так, и это только усилило решимость Иззи реализовать ее план.
   Под кроватью лежал черный рюкзак, который она обычно использовала для школьных экскурсий. Она вытащила его и наполнила чистым нижним бельем, дезодорантом, зубной щеткой и пастой. Она посмотрела в окно. Снег падал сильнее, чем прежде, густо ложась на каменные статуи, разбросанные по их большим садам. Ей понадобится теплая одежда. Она нашла свой самый толстый джемпер, пару перчаток и шерстяную шапку, прежде чем надеть дополнительную пару носков и кожаные сапоги.
   У нее было чуть меньше сорока фунтов, которые она сунула в карман, прежде чем в последний раз осмотреть свою комнату. Это была теплая, уютная комната. Убежище от ужасных вещей, которые произошли в другом месте в доме. Но она действительно не могла здесь больше оставаться.
   Она посмотрела в зеркало. Кровотечение остановилось, но ее губы и кожа были в крови, а лицо пульсировало. Она вытерлась влажной салфеткой, проглотила пару обезболивающих, затем закинула рюкзак на плечо и подошла к двери.
   Она приложила ухо к двери и прислушалась. Шума не было, поэтому она медленно открыла дверь и выглянула наружу. Лестничная площадка была пустой, как и лестница. Она выскользнула и на цыпочках спустилась в коридор.
   Она не могла выйти через главный вход. Там была видеокамера, которая все фиксировала. Вместо этого она прокралась мимо елки, глубоко вдохнув ее праздничный аромат, и медленно открыла дверь, ведущую на кухню. Рядом стоял поднос с пирожными, а на плите что-то кипело. Но их кухарки там не было, поэтому Иззи быстро проскользнула внутрь.
   Помимо задней двери и двери, ведущей в кладовую, была еще одна дверь из кухни; она вела в маленькую кладовку сбоку. В этой комнате, как знала Иззи, было несколько телеэкранов с замкнутым контуром. Ее отец был одержим безопасностью, и каждая часть дома снаружи была охвачена камерой слежения.
   Или так он думал.
   Записи камер передавались в эту комнату, и любой там мог смотреть, кто пришел в дом и кто ушел. Видео постоянно записывалось. Порой охранник следил за экранами. Но Иззи знала с тех пор, как смогла одна играть в саду, что не все части сада были с камерами. Можно было добраться от кухонной двери до стены в конце сада — правда, окольным путем — не появляясь на этих маленьких мониторах за кухней. Одной из ее любимых игр в детстве было посмотреть, как она сможет тайно пройти этот маршрут. Она никогда не думала, что ее маленькая игра окажется полезной.
   Ключ от кухонной двери лежал на обычном месте в одном из столовых ящиков. Иззи схватила его и направилась к задней двери, остановившись лишь для того, чтобы сунуть в рюкзак несколько маленьких пирожных — не так много, чтобы их отсутствие заметили.
   Она остановилась.
   Что, по ее мнению, она делала, убегая в морозную снежную ночь? Она не протянет и дня.
   Ее плечи поникли в поражении. Она почти повернулась, чтобы уйти в свою комнату.
   Но тут она увидела свое отражение в стекле двери. Бледная. Испуганная. Побитая. В крови. Это напомнило ей, что на улице она будет в такой же опасности, как тут, дома.
   Она глубоко вдохнула, открыла дверь и вышла на улицу.
   Воздух и метель жгли ей лицо — было намного холоднее, чем она ожидала. На земле было не меньше пяти сантиметров снега, а это означало, что она не могла не оставить следов. По крайней мере, подумала она про себя, падающий снег скроет их от всех, кто смотрит в окно, и довольно скоро накроет их.
   Она закрыла и заперла за собой дверь.
   Вместо того чтобы направиться прямо к воротам в нижней части сада, она сразу же повернула направо и начала огибать заснеженные цветочные клумбы. Через минуту она подошла к старым качелям, которыми не пользовалась много лет. Здесь она снова повернула налево и, держась края небольшого огорода, где большую морозоустойчивую капусту усыпал снег, прокралась к кирпичной стене в конце сада. Она была около трех метров высотой и была покрыта прочной лозой. Летом ее листья покрывали всю стену, а теперь это были голые крепкие ветки. Она знала, что поверху стены проходила линия колючей проволоки для сдерживания незваных гостей, но теперь она была покрыта слоем снега в несколько сантиметров.
   В пяти метрах слева от нее были ворота, но Иззи знала, что за ними следят камеры. Но эта часть стены была слепым пятном. Она сжала ветки виноградной лозы. Она слегка поскрипывала, но выдерживала ее вес, когда она использовала лозу, чтобы взобраться на стену. Она не хотела тревожить снег на вершине стены или, что еще важнее, запутаться в колючей проволоке. Поэтому, достигнув вершины, она атлетически перекинула ноги через стену. Небольшое облачко снега взметнулось в воздух, когда она перепрыгнула через него.
   Она приземлилась по другую сторону стены болезненной кучей, но быстро снова встала. Она была в узком переулке, который тянулся за Белым домом, и на мгновение заколебалась. Она уставилась на ключ от кухни на ладони в перчатке. Если она сохранит его, она сможет, по крайней мере, прокрасться обратно в дом, если передумает.
   — Но я не передумаю, — прошептала она себе. Поэтому она бросила ключ. Он исчез в снегу у ее ног.
   Иззи посмотрела на часы. Одиннадцать вечера.
   «Один час до Рождества», — подумала она, оглядывая переулок по обе стороны. — Влево или вправо?» — размышляла она.
   На самом деле это не имело значения. Любое направление увело бы ее от Белого дома на улицы Лондона. Она точно не могла остаться с друзьями. Первым делом их родители позвонят маме и папе Иззи. Она вернется в ад очень быстро.
   Нет. С этого момента улица станет ее домом.
   * * *
   Одиннадцать вечера
   Рикки никогда не видел такой метели. Из теплой квартиры он наблюдал, как она кружится над городом так густо, что линия горизонта едва виднелась. Тускло сверкал свет на вершине Канэри-Уорф, и он мог различить смутный силуэт Лондонского моста.
   Он пробовал смотреть телек. Как только он включил его, появилась реклама соуса. Семья сидела за рождественской едой, все улыбались и были счастливы. Рикки не мог смотреть. Он немедленно выключил телевизор и уставился в пространство, думая о своих маме и папе и, конечно же, о Мадлен.
   Она была старше его. Почти шестнадцать, когда умерли их родители. После автокатастрофы ее отправили к другой группе приемных родителей. Они плохо обращались с ней. Очень плохо. Рикки почувствовал, как у него поднялась температура при мысли об этом, и впервые с тех пор, как он ушел с улиц, он вытащил драгоценное письмо, которое она ему написала:
   Дорогой Рикки,
   Я знаю, ты не понимаешь то, что я собираюсь сделать, но ты должен поверить мне, когда я говорю, что это к лучшему. Они отправили меня жить с худшими людьми. На моих руках и спине синяки. Я не могу больше терпеть…
   Но, как обычно, он не смог дочитать до конца. С трудом сдерживая слезы, он сунул письмо в конверт и снова стал смотреть в пространство.
   Он не мог перестать думать о своей старшей сестре. Она была так добра. За год до смерти их родителей именно Мадлен настояла, чтобы они провели канун Рождества, работая в бесплатной столовой. Такой она была человек. Всегда думала о других людях. Не то, что Рикки, который всегда думал только о себе.
   — Перестань жалеть себя. Жизнь не так уж плоха. Оглянись. Это лучше, чем у Бакстера, не так ли?
   — Да, но почему я здесь? Улицы полны таких же детей, как я.
   — Сострадание, Рикки? Не позволяй ему взять над тобой верх. Посмотри на шрам на запястье. Это сделали Выброшенные, помнишь? Они не совсем такие, как ты.
   Рикки проигнорировал свой внутренний голос. Он вдруг рассердился. На весь мир и на Феликса. Ему хотелось ослушаться его, сделать что-то, что он не одобрит, но одобрит его старшая сестра.
   И делать это сейчас.
   Он схватил рюкзак, который дал ему Феликс, и направился на кухню. Как обычно, холодильник был полон еды. Целая готовая курица. Мешки с яблоками и апельсинами. Банки колы. Готовые салаты. Пирожные. Больше, чем он мог съесть, и он знал, что холодильник скоро все равно будет пополнен. Он остановился на мгновение, когда заметил особенную рождественскую еду — пироги с фаршем, пудинг, поднос с рождественскими овощами для приготовления в микроволновке. Капля рождественского настроения от Феликса… Но это его не остановило. Он набил рюкзак едой и напитками, затем надел теплую куртку с капюшоном и достал из носка под матрасом пригоршню банкнот. Рюкзак он перекинул через плечо. На буфете в коридоре он увидел нож, который Феликс конфисковал у наркоманки на Блумсбери-сквер. Рядом лежала шариковая ручка.
   Его пальцы зависли над ножом на несколько секунд. Но он не прикоснулся к нему. Мадлен не одобрила бы этого. Вместо этого он схватил ручку и сунул ее в карман. Потом он вышел из квартиры.
   Выйдя из многоквартирного дома, он потопал по снегу. Ноги и руки онемели минут через пять, но он продолжал идти. Только через десять минут он увидел оранжевую табличку черного кэба. Он махнул ему и, когда водитель остановился рядом с ним и опустил окно, крикнул: «Кингс-Кросс».
   Водителем был седовласый мужчина лет шестидесяти, и выглядел он не очень весело.
   — У тебя есть деньги, малыш?
   Рикки откинул капюшон, сунул руку в карман и достал две двадцатифунтовые купюры. Таксист кивнул, и Рикки забрался на заднее сиденье.
   В кабине было блаженно тепло. Окна запотевали от его дыхания, пока они ехали вдоль реки, а затем на север по Кингсвей. Водитель молчал, пока они ехали, и Рикки был этому рад, потому что в его голове уже шел разговор.
   — Ты спятил. Выброшенные будут холодными и голодными. Они пойдут за тобой.
   — Мне все равно. Рождество. Почему у меня должна быть вся эта еда, а все остальные должны голодать? В любом случае, я не питомец Феликса. Мне не нужно оставаться дома и делать то, что он говорит.
   Стоимость проезда составила 35 фунтов. Рикки вышел перед вокзалом Кингс-Кросс и подождал, пока ворчливый таксист уедет. Он посмотрел на часы. Пять минут до полуночи. Главная дорога все еще была занята, но тротуары быстро пустели, а на слякоть оседал свежий снег. Он оглядел окрестности и обнаружил, что его разум мгновенно записывал все, что он видел. Автобус номер 63 ехал на запад. Пара на противоположной стороне дороги, рука об руку, пробиралась сквозь снег. Двое полицейских во флуоресцентных светоотражающих куртках наблюдали за движением транспорта. Девушка в шерстяной шапке направлялась к главной дороге. Двое пьяных брели к вокзалу…
   Он посмотрел на темный переулок. Мусорные баки с обеих сторон. Работал только один уличный фонарь, и тот мерцал тусклым желтым светом. Снег падал сильнее, чем когда-либо, и он видел силуэты пяти фигур, слоняющихся метрах в пятнадцати от него. Они были невысокими, и, хотя Рикки не мог видеть их лиц, он знал, что они были Выброшенными.
   Где-то вдалеке церковный колокол пробил двенадцать. Рикки сунул руку в карман. Ручка была там. Он сжал ее пальцами, затем шагнул вперед, осматривая местность впереди, оставаясь начеку.
   Он сделал десять шагов. Фигуры стали четче, и он смог различить Выброшенных, их худые лица озарял желтый свет мерцающего уличного фонаря. Увидев его приближение, они собрались небольшой группой лицом к нему. Они не были ему рады. Рикки почувствовал боль в шраме на запястье — напоминание о последней встрече с подобными детьми. Но внезапно тренировки Феликса обрели смысл. Он больше не чувствовал себя жертвой, которой был, когда Феликс впервые нашел его.
   Он остановился, когда оказался в пяти метрах от них. Он крепче сжал ручку и понял, что его ладонь вспотела.
   Один из Выброшенных шагнул вперед. Он был худой, с неряшливой копной волос, торчащим кадыком и узкими злобными глазами. Его лицо выглядело так, словно его били кулаками.
   — Вы бездомные? — спросил Рикки.
   — Кто спрашивает?
   Пауза.
   Один из других детей закричал:
   — В чем проблема, Томми? — но Томми, если его так звали, не ответил.
   Рикки протянул рюкзак.
   — Это для вас, — сказал он. — Еда.
   Томми посмотрел на своих друзей.
   — У нас есть благодетель, — сказал он, и его друзья неприятно засмеялись.
   Рикки вспомнил своих благодетелей и почувствовал, как скривились губы.
   — Что еще у тебя есть, благодетель? — спросил Томми. — Опустоши карманы.
   Рикки швырнул рюкзак так, что он оказался между ним и Выброшенными.
   — Берите или оставьте, — сказал он. Он повернулся и пошел по снегу к главной дороге.
   Позади него послышались шаги. Он увидел, как тень, отбрасываемая мерцающим желтым уличным фонарем, пересекла его собственную. Он остановился и повернулся. Томми шагал к нему, сжав кулаки.
   — Я сказал: выверни карманы!
   Рикки выпрямился во весь рост, все еще сжимая ручку в кармане. Благодаря неделям тренировок Феликса он чувствовал себя странно уверенно.
   — Прямо за углом двое полицейских, — сказал он. — Ты не хочешь связываться с ними, как не хочу и я.
   Мальчик усмехнулся, но Рикки сразу заметил неуверенность в его глазах.
   — Собираешься в слезах идти к полиции? — спросил Томми.
   — Нисколько. Но если ты даже подумаешь о том, чтобы напасть на меня, они отвезут тебя в отделение скорой и неотложной помощи. Возьми еду, поделись ею с друзьями. Думай об этом как о своей счастливой ночи.
   В голосе Рикки явно было что-то, что делало его убедительным. На лице Томми промелькнула тень нерешительности.
   Один из других детей крикнул:
   — Хантеру нужен бумажник, да?
   Томми оглянулся, но дальше не пошел. Он явно решил, что Рикки не будет легкой добычей.
   — Тебе лучше уйти отсюда, пока мы не передумали, — пробормотал он, повернулся и пошел обратно к своим товарищам.
   Рикки поспешил к главной дороге. Полиция все еще была там. Дорога все еще была переполненной, машины медленно двигались в сильной метели. Он поймал такси и вернулся домой.
   Мадлен одобрила бы это, сказал он себе.
   Но ему было интересно, что сказал бы Феликс.
   Если бы он рассказал ему…
   10
   КАРТИНА
   В прошлой жизни День подарков всегда разочаровывал. Это означало, что радость Рождества закончилась. Но когда 26-го ровно в 9 утра раздался звонок в дверь, Рикки почувствовал странное облегчение. Его одинокое Рождество закончилось. В конце концов, он мог смотреть в одиночестве только телевизор, но там все было заполнено изображениями семей и вечеринок. Чтобы развеять скуку в день Рождества, он даже провел некоторое время на беговой дорожке, но потом ему стало грустно, что он делал это в праздник. Тем не менее, он хотя бы не был в странной церкви с опекунами… А теперь он мог вернуться к работе, если можно так назвать, с Феликсом.
   Но как только он открыл дверь и увидел своего наставника, стоящего там с головой и плечами, покрытыми снегом, который не переставал падать с Сочельника, и с грозовой тучей вместо лица, он понял, что что-то не так.
   Феликс хмыкнул в недружелюбном приветствии, затем проковылял в гостиную, оставляя за собой след из грязного снега. Он плюхнулся на диван. Рикки заметил, что, что необычно, он нес небольшой кожаный портфель.
   — Э, чашку чая? — предложил Рикки. Ему было интересно, знал ли Феликс о его небольшой экскурсии в канун Рождества. Может быть, он последовал за ним, а Рикки не заметил.
   Феликс коротко тряхнул головой. Он вытащил из кармана пакет со сладостями и хотел положить одну в рот. Прежде чем леденец коснулся его губ, он бросил сладость на кофейный столик. Она ударилась о стекло и срикошетила, как пуля.
   — Все в порядке? — нервно спросил Рикки.
   — Еще рано, — сказал Феликс. — Ты не готов.
   Рикки нахмурился.
   — Рано для чего?
   — Я сказал им. Он хорош, сказал я. Очень хорош. Талант. Но он занимается только базовым наблюдением, слежением и с импровизированным оружием. Он не умеет водить машину и обращаться с оружием. Его навигационные навыки в лучшем случае элементарны. Он даже ни разу не выпрыгнул из самолета, помилуйте. Он просто не готов выйти в поле. Но стали бы они слушать? Стали бы…?
   — Какое поле? — перебил его Рикки. При упоминании о прыжке из самолета его замутило. — О чем вы говорите?
   Феликс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он посмотрел Рикки в глаза.
   — Садись, Коко, — сказал он.
   — Нет. Я хочу знать, что происходит.
   — Тогда садись, и я скажу тебе, — Феликс поставил портфель на журнальный столик и открыл его. — Ради бога, Коко, хоть раз сделай, как я говорю.
   Рикки сел.
   Феликс достал из портфеля iPad. Он пару раз коснулся экрана и передал его Рикки.
   — Ты узнаешь этого человека?
   Рикки посмотрел на экран. На него глядело лицо. Оно принадлежало мужчине в костюме. На вид ему было лет пятьдесят, он был с загорелым красивым лицом и неискренней улыбкой. Рикки не понравился его вид, но он узнал лицо.
   — Да, — сказал он.
   — Откуда?
   — Не знаю. Из телевизора, наверное.
   — Это достопочтенный Джейкоб Коул. Раньше он был бизнесменом в аэрокосмической отрасли, теперь он член парламента. Очень влиятельный человек. Высокоуважаемый. Общается с премьер-министром, и некоторые люди думают, что однажды он сам может стать премьер-министром.
   — Молодец, — Рикки попытался вернуть iPad, но Феликс указал, что он должен оставить его себе.
   — У него есть дочь. Ее зовут Иззи. Пятнадцать лет. Она пропала. Проведи по экрану, и ты увидишь ее фотографию».
   Рикки так и сделал. Глядя на экран, он почувствовал, как его кровь похолодела на несколько градусов. Его мышцы застыли. Он не мог поверить в то, что видел.
   Мадлен.
   Он моргнул и пригляделся. Ему потребовалось десять секунд, чтобы понять, что его разум играл с ним злую шутку. Это была, конечно, не Мадлен, но девушка была так похожа на его сестру, что он не мог оторвать от нее взгляда. Она была хорошенькая, с такими же светлыми волосами и проницательными серо-зелеными глазами, и у нее была беспечная улыбка.
   Рикки сглотнул. Эта Иззи Коул была точной копией Мадлен. Он посмотрел на Феликса. Было ли это совпадением, или его наставник играл в какую-то игру разума? Рикки не удивился бы.
   — Бедняжка, — осторожно сказал он. — Но много детей пропадает, верно?
   Если Феликсу и было жалко девочку, он этого не показал.
   — Джейкоб Коул, естественно, хочет вернуть свою дочь. Он дергал за ниточки.
   — Видимо, он дергал не за те, если мы сидим здесь и говорим об этом. Разве полиция не должна этим заниматься?
   Феликс сузил глаза и на мгновение уставился на Рикки.
   — Проведи еще раз, — сказал он.
   Рикки сделал это. Он увидел другую фотографию. Она была зернистой и нечеткой. Рикки сразу понял, что это был кадр с камеры видеонаблюдения, и почувствовал, как температура его тела понизилась еще на пару градусов. Он узнал оживленную дорогу у Кингс-Кросс, где он был в канун Рождества. Он узнал Иззи Коул, которая на этот раз выглядела гораздо менее красивой, с лицом в синяках и испуганным выражением лица. На ней была шерстяная шапка, и он вспомнил ее. Сочельник. Она была у главной дороги… На заднем плане, позади каких-то пьяных, он мог видеть еще одну фигуру, стоящую спиной к камере, с головой, скрытой капюшоном.
   Он посмотрел на Феликса. Знал ли его наставник, что на фотографии был сам Рикки?
   — Эта камера наблюдения засекла ее на Рождество возле Кингс-Кросс, — сказал Феликс. — Мы не можем быть уверены, что она все еще там, но в этом районе много молодых бездомных. Если мы будем ее искать, это лучшее место для начала.
   — Мы? — спросил Рикки.
   Феликс выглядел неуверенно.
   — Я имею в виду тебя. Очень мало шансов, что эти бездомные подростки заговорят с полицией или с другим взрослым. Мы пытались взаимодействовать с ними раньше. Они просто закрываются. Нам нужно, чтобы ты установил контакт. Узнай, видел ли кто-нибудь из этих бездомных Иззи. Если да, то где и когда.
   Рикки положил iPad на стол.
   — Что, если я скажу, что не буду этого делать?
   Феликс моргнул.
   — Я сказал им, что ты можешь так сказать. Я сказал им, что ты не готов. Я сказал им, что они должны вызвать Агента 21.
   Рикки почувствовал, как в нем снова поднимается гнев.
   — Почему вы всегда говорите загадками? Кто такой Агент 21? Кто они?
   Пауза.
   — Агент 21, - наконец, сказал Феликс, — такой же, как ты. Примерно того же возраста, может, чуть старше. Высококвалифицированный, один из наших самых сокровенных секретов. «Они» — государственное учреждение. Я работаю на них. Агент 21 работает на них. Ты тоже.
   — Я ни на кого не работаю.
   — Как скажешь, Коко, — внезапно Феликс стал до безумия спокойным. Он огляделся. — Неплохие условия для человека, у которого нет работы.
   — Как оно называется, это агентство?
   — Не скажу. Это и не важно. Имена… забудь. Важно, что мы… ты найдешь Иззи Коул.
   — Почему вы не можете послать драгоценного Агента 21, если он такой крутой?
   — Потому что он не знает улицы, как ты. Ты лучше подходишь для этой работы. Так думают вышестоящие. Но они уже ошибались, — мрачно добавил он.
   Рикки встал. Он стал расхаживать, понимая, что Феликс глядел на него.
   — Может, пора уйти? Взять деньги и убежать?
   — Но это одна девушка. Мы можем попытаться ее найти. Если получится, круто. Если нет…
   — Но это не наша проблема…
   — Она, наверное, богатая. Если мы найдем ее и вернем в ее семью, может, нас наградят.
   Рикки повернулся к Феликсу.
   — Это невыполнимая задача, — сказал он. — Девушка может быть где угодно. Этот снимок был сделан более двадцати четырех часов назад.
   Феликс бросил на него взгляд.
   — Откуда ты знаешь, когда оно было сделано?
   — Ты, должно быть, сказал.
   Но они оба знали, что это не так. Рикки почувствовал, что краснеет. Он начал говорить, чтобы скрыть это:
   — За это время она могла уехать, я не знаю, в Шотландию.
   — Маловероятно, — заявил Феликс. — Такая работа основана на шаблонах. Когда люди исчезают, они обычно не удаляются слишком далеко от первого пункта назначения. Держу пари, что она все еще в Лондоне.
   — Лондон — большой город.
   — Тогда тебе лучше начать, Коко.
   Рикки замер. Его разум кипел. Как бы он это сделал? С чего бы начал? Он вспомнил Томми, агрессивного Выброшенного с торчащим кадыком, которого он встретил в канун Рождества. Может быть, если Рикки сможет найти его снова, это даст ему наводку на Иззи Коула. Но идея ему не понравилась.
   — Эти беспризорники. Они ни с кем не разговаривают. У них есть банды. Некоторые из них склонны к насилию.
   — Тогда тебе лучше быть убедительным.
   — А если я не смогу быть убедительным?
   Феликс уставился на него.
   — Посмотри на ее лицо, Коко. Она в плохом состоянии. Сам знаешь, как опасно ребенку жить на улице. Что бы случилось с тобой на Блумсбери-сквер, если бы я не появился, чтобы помочь тебе? — он поднялся на ноги и похромал туда, где стоял Рикки. — Не у всех есть ангел-хранитель, малыш. Ты собираешься позволить улицам уничтожить эту девушку только потому, что слишком эгоистичен, чтобы использовать все, чему я тебя научил, чтобы помочь тому, кто в этом нуждается?
   Рикки стиснул зубы и яростно смотрел в пространство.
   — Он уговаривает тебя. Не слушай. Не давай ему задеть тебя, — сказал Зигги в его голове.
   — Но он прав. Ты видел, какая она. Она была разбита. Может, я могу помочь… И ее побили. Как Мадлен. А если она… тоже хочет себя убить? Я не смог спасти Мадлен, но, может, смогу спасти эту девушку?
   Во рту Рикки пересохло. Он знал, что Феликс использовал его. Но он ощущал волнение, понял, что хотел принять вызов. Он почему-то не хотел показывать это Феликсу.
   — Что делать, если я найду ее? — спросил он.
   — Когда ты найдешь ее, — ответил Феликс, — ты приведешь ее сюда и позвонишь мне, — он вытащил из кармана мобильный телефон. — Быстрый набор по клавише один, — сказал он. — Другие номера там не внесены. Но ты немедленно позвонишь. Это ясно?
   — Да, — сказал Рикки. — Это понятно, — он взял телефон, радуясь новой модели. Если все пройдет плохо, он сможет хотя бы продать его…
   * * *
   Феликс ушел. Рикки стоял в ванной, плохое предчувствие из-за того, на что он согласился, висело над ним тучей.
   Дверцы шкафа были открыты. Ему нужно было тщательно выбрать одежду. Он слышал слова наставника в голове: «Когда ты следишь за кем-то, ты также должен обращать внимание на то, что на тебе надето. Убедись, что одежда соответствует месту, где ты находишься. Если ты находишься в бедном районе, дизайнерская одежда заставит тебя выделяться, как мозоль на пальце».
   Он вытащил джинсы. Он надевал их пару раз, но они все еще казались новыми. И он прошел на кухню, нашел хороший острый нож, которым добавил в них дыры. Затем он провел полчаса, растирая разрывы кончиками пальцев. Он выбрал слегка вонючую футболку, в которой ходил последние несколько дней, и тонкий джемпер, в локтях которого сделал дыры. Затем он проверил наряд в зеркале. Неплохо. Он немного взъерошил волосы и решил, что, по крайней мере, не выделялся.
   Феликс оставил ему распечатку фотографии Иззи Коул, потому что размахивать iPad на темных улицах Лондона было верным способом привлечь воров. Он аккуратно сложил ее и сунул в задний карман. Он также спрятал в карман телефон, который дал ему Феликс. Нажав несколько кнопок, он вывел свой номер и обнаружил, что мог запомнить его с первого взгляда. Затем он засунул его в передний карман джинсов, откуда никакие проворные пальцы не смогли бы выхватить телефон без его ведома. Потом он вышел из квартиры.
   Снаружи из-за метели видимость была плохой. На одной из скамеек скопилось более тридцати сантиметров снега, но земля была покрыта неприятной серо-коричневой жижей. Рикки продрог еще до того, как прошел двадцать метров.
   Он заметил фигуру, преследующую его. По какой-то причине его разозлило, что Феликс, после всех пройденных ими тренировок по наблюдению, оставил кого-то следовать за ним таким неумелым образом. Проходя через площадь, Рикки сделал вид, что не заметил. Но все это время его глаза сканировали окрестности, а мозг работал усиленно, пока он искал способ избавиться от хвоста. В конце концов, он решил подождать, пока не нырнет в подземную станцию ​​Канэри-Уорф.
   Он почувствовал, как его хвост следует за ним вниз по эскалатору к кассе. Они были в десяти метрах позади, когда он провел картой. И пока он ждал поезда, он мог ощутить фигуру, стоящую на платформе, еще метрах в десяти слева от него. Рикки не смотрел на него прямо, но мог сказать, что хвост был мужчиной в джинсах и черном плаще, вероятно, лет двадцати с небольшим.
   Прибыл поезд. Рикки вошел. Его преследователь тоже. Рикки встал прямо у дверей.
   Объявление прозвучало по громкоговорителю вагона:
   — Отойдите от дверей, пожалуйста.
   Двери зашипели. Они начали закрываться. Быстро и ловко Рикки проскользнул обратно на платформу. Он решил подмигнуть хвосту, чтобы показать, что заметил его. Но передумал. Он просто повернулся спиной к удалявшемуся поезду, уносящему с собой преследователя. Затем он направился по ярко освещенным коридорам станции метро, ​​чтобы найти нужную ему платформу.
   Рикки доехал на метро до Кингс-Кросс. Он понял, что найти одинокую девушку в Лондоне было все равно, что искать иголку в стоге сена, но именно с этого места лучше всего было начинать поиски. И если он не сможет найти девушку, может, Томми сможет помочь…
   Несмотря на рождественские распродажи, из-за снега толпы, похоже, уменьшились, поэтому главная дорога за пределами станции была не такой оживленной, как в канун Рождества. Полицейских, регулирующих движение, не было, а видимость Рикки сквозь снег составляла немногим более пяти-шести метров. Он перешел дорогу и направился к переулку, где произошла его встреча с Выброшенными.
   Выглядело пусто. Снега сильно навалило в одну сторону. Несколько автомобилей выглядели так, будто им придется дождаться оттепели, прежде чем они смогут двигаться. Сутулясь и глубоко пряча руки в карманах, Рикки брел по тротуару. Он понял, что все его чувства были в состоянии повышенной готовности — как никогда раньше, до встречи с Феликсом. Он услышал карканье вороны с крыши на противоположной стороне улицы. Ветер со свистом дул между высокими зданиями по обеим сторонам. Рикки вытер нос тыльной стороной рукава, потом заметил прохожего, идущего в противоположном направлении. Рикки не замедлился и даже не поднял головы. Но глаза его были устремлены на пешехода. Девушка. Тяжелая шуба. Пушистый шарф, который выглядел так, будто у нее на шее было какое-то животное. Дорогая одежда. Рикки уловил запах духов и оглянулся, наблюдая, как она исчезает…
   — Нет монеток?
   Рикки вздрогнул. Голос раздался всего в паре метров от него. Он посмотрел направо и увидел мужчину, свернувшегося калачиком в дверном проеме и дующего себе на руки, чтобы согреть их. У него было потрепанное лицо, потрескавшиеся, кровоточащие губы и темные круги под глазами. Рикки молча отругал себя за то, что пропустил его, но потом сунул руку в карман и достал мелочь. Он бросил деньги в снег на краю тротуара и какое-то время наблюдал, как бездомный копается там, чтобы найти их. Как только мужчина собрал все монеты, Рикки наклонился, чтобы посмотреть ему в глаза.
   — Вам надо выпить горячего, — сказал он.
   Мужчина посмотрел на мелочь в своей дрожащей руке.
   — С пятьюдесятью пенсами?
   Рикки выудил из кармана еще горсть мелочи, но пока не отдал ее. Вместо этого он взял фотографию Иззи, развернул ее и помахал ею перед носом бездомного.
   — Я ищу эту девушку. Вы ее видели?
   Бездомный несколько секунд смотрел на картинку. Затем он покачал головой. Рикки вручил ему пригоршню мелочи, благодарно кивнул и продолжил идти еще несколько метров по улице.
   Внезапно он остановился. Он повернулся и прошел обратно к человеку в дверях.
   — Пару дней назад я встретил одного парня. Темные волосы, худой, большой кадык. Вы его знаете?
   — Возможно, — прохрипел бездомный.
   — Как его зовут?
   Мужчина пожал плечами. Рикки вытащил больше денег из кармана — в этот раз купюру в десять фунтов. Он протянул ее, но, когда мужчина потянулся за деньгами, он отвел руку.
   — Его имя? — сказал он.
   — Томми. Он работает в этом районе на… — мужчина помедлил.
   — На кого?
   — Никого.
   Рикки вытащил еще купюру из кармана и помахал перед мужчиной.
   — На кого? — настаивал он?
   Мужчина прищурился.
   — Хантер, — выдохнул он.
   — Ты уже слышал это имя. Один из Выброшенных использовал его в канун Рождества. И парень, которого ты встретил, был Томми.
   — Может, игра Ким все-таки не была просто развлечением.
   — Кто такой Хантер?
   Мужчина облизнул потрескавшиеся губы.
   — Дай мне деньги.
   Рикки отдал две купюры. Мужчина жадно схватил их.
   — Кто такой Хантер?
   — От него тебе лучше держаться подальше, малец.
   — Где его найти?
   — Он никогда не остается на одном месте, — бездомный помедлил. — Ты знаешь Дом хранителя?
   Рикки покачал головой.
   — Заброшенное здание на улице Бервик в Сохо. Хантер управляет детьми оттуда, насколько я слышал.
   — В смысле: управляет детьми?
   — Они воруют для него. Из карманов, квартир, а то и хуже. Не лезь в это, парень. Не лезь к Хантеру и его толпе. Ты не хочешь таких проблем.
   — Феджин, — подумал Рикки.
   — Как в мюзикле. Но это реальность. Думаю, тут нет песен и танцев…
   Он кивнул и поблагодарил мужчину, а потом пошел сквозь снег к Юстон-роуд, предупреждение мужчины звенело в его голове: «Ты не хочешь таких проблем».
   Поздно, напомнил он себе. Он уже в это влез.
   11
   ДОМ ХРАНИТЕЛЯ
   Рикки стоял на углу Бервик-стрит и Д'Арбле-стрит и дрожал. Ему казалось, что холодный зимний воздух проникал ему в самые кости.
   Он вытащил телефон из кармана и погуглил Дом хранителя. Он выглядел именно так, как описал бездомный: заброшенный. На картинке, которую он нашел в Интернете, был изображен заколоченный дом с граффити. И судя по карте в его телефоне, это было всего в пятидесяти метрах от того места, где стоял Рикки. Он шел по Бервик-стрит секунд тридцать, потом свернул направо в небольшой переулок и еще через десять метров повернул налево.
   Улица, ведущая к Дому хранителя, представляла собой не более чем переулок с густыми грудами снега. Сам дом находился в конце улицы. Он выглядел неприступным и заброшенным. Если бы не было снега, Рикки никогда бы не подумал, что он занят. Но его глаза тут же уловили несколько тропинок следов на снегу вдоль улицы.
   Он услышал голос Феликса в своем сознании. Тебе нужно видеть все.
   Он ориентировался по следам. Все они вели от Дома Хранителя, и он прикинул, что смог различить пять отдельных наборов — это означало, что пять человек покинули дом за последние несколько часов и еще не вернулись.
   Время принять решение. Должен ли Рикки проникнуть в Дом хранителя и попытаться найти бездомного юношу, который назвался Томми? Должен ли он рискнуть встретиться лицом к лицу с этим Хантером, кем бы он ни был? Или он должен ждать здесь возвращения того, кто в тот день покинул Дом хранителя?
   Он решил подождать.
   Рикки занял позицию в дверном проеме прямо напротив входа в переулок. Здесь он был в основном защищен от снега, но не от холода. Он присел, сжавшись, склонив голову, но устремив взгляд на вход в переулок.
   И он ждал.
   Он онемел от холода в течение получаса. Спустя час он едва мог ясно мыслить. Ему пришло в голову, что Рикки, который никогда не встречался с Феликсом, никогда бы не прошел через это. Ему было слишком холодно даже для того, чтобы зубы стучали.
   — Напомни мне еще раз, почему мы это делаем.
   — Заткнись, Зигги.
   Он продолжал смотреть.
   Они прибыли через два часа. Ноги Рикки перестали ощущаться как глыбы льда. Теперь он их вообще не чувствовал.
   Их было трое. У них был удрученный вид, пока они шли по снегу, засунув руки глубоко в карманы, чтобы согреться. Никто из них не заметил Рикки, скорчившегося в дверях. Рикки внимательно наблюдал за ними. Он осмотрел их одежду: старую, изношенную. Взглянул сбоку на их лица: настороженные, агрессивные. Походка: усталая. Он сравнил их со своими воспоминаниями о Томми в канун Рождества. Ни один из них не был похож на него.
   — Что нам теперь делать, Шерлок? Подойти к ним? Спросить, знает ли кто-нибудь из них…
   — Погоди! Кто это?
   С противоположной стороны приближалась фигура, которую Рикки узнал. Долговязая. Худая. Торчащий кадык и хмурое выражение лица.
   Томми.
   Он замерз почти так же сильно, как Рикки, на его сгорбленные плечи оседал снег. Губы его слегка посинели, и Рикки показалось, что он видел пятно крови под носом и над верхней губой. В последний раз, когда Рикки видел его, когда они столкнулись лицом к лицу в переулке у Кингс-Кросс две ночи назад, на нем была маска агрессии. Но теперь, когда он не знал, что за ним следят, Томми выглядел как любой другой брошенный ребенок. До встречи с Феликсом Рикки чувствовал себя немного напуганным в присутствии одного из этих Выброшенных, но сейчас ему было просто немного жаль его.
   Тем не менее, он помнил слова Феликса: всегда нужен путь к отступлению. Он посмотрел на оба конца улицы. Если бы дело дошло до этого, он мог бы убежать в любом направлении…
   — Томми!
   Выброшенный остановился. Казалось, он даже не увидел Рикки. Потом Рикки медленно встал. Томми пригляделся к нему, на лице медленно проступило узнавание. А потом смятение.
   — Чего ты хочешь? — сказал он.
   — Мне нужна твоя помощь.
   — Уходи отсюда, если не хочешь пострадать.
   — Надеюсь, тебе понравилась еда, которую я тебе дал, — сказал Рикки. — Я могу принести больше.
   Томми нахмурился.
   — Думаешь, меня нужно опекать?
   — Зря ты так сказал. Тебе нужно быстрее отступить.
   — Конечно, нет. Слушай, я искал той ночью девушку. Она потерялась. У меня есть фотография… — он протянул фотографию, где Иззи была милой и не побитой.
   Пауза. Томми посмотрел на фотографию, а потом отвел на миг взгляд.
   — Он видел ее. Это по нему видно. Он не хочет, чтобы ты знал.
   — При чем тут я?
   — Льсти ему. Используй его эго.
   — Она была на твоей земле. Ты должен знать все, что тут творится, — Томми скромно пожал плечами, Рикки добавил. — Ты и Хантер.
   Томми резко вдохнул. Он с опаской посмотрел на Рикки.
   — Откуда ты знаешь Хантера? — он прищурился. — Если ты с полицией…
   — Мне четырнадцать, Томми. Мне еще рано быть полицейским, не думаешь?
   Томми прищурился.
   — Да, — буркнул он. — Наверное.
   Рикки подошел к нему и убедительно улыбнулся.
   — Где она?
   Томми посмотрел по сторонам, довольно нервно.
   — Лучше поговори с Хантером, — сказал он. Он указал на Дом хранителя. — Он там.
   Они пошли по снегу. Рикки ощущал, что Томми хотел что-то сказать, но сдерживался. Он пытался вовлечь его в разговор:
   — Что случилось с твоим носом? Похоже, у тебя шла кровь.
   Томми, казалось, смутился.
   — Пытался забрать сумку, — сказал он. — Женщина погналась за мной. Я поскользнулся на снегу и ударился.
   — Прокол, — сказал Рикки, и они шли в тишине.
   Только когда они оказались перед дверью Дома хранителя — большой и покрытой граффити — Томми снова заговорил:
   — Если хочешь что-то от Хантера, — сказал он, — тебе нужно дать ему что-то взамен. И не пытайся хитрить с ним, потому что он обхитрит тебя куда сильнее.
   Рикки кивнул.
   — Понял, — сказал он.
   — Но что ты ему дашь?
   — Мы что-нибудь придумаем.
   Томми открыл дверь, повел Рикки в грязный коридор, где облетали обои и было влажно. Тут было ненамного теплее, чем снаружи. Слева была приоткрытая дверь. Рикки прошел за Томми и спустился по темной каменной лестнице. Они попали в большую комнату в подвале, тускло освещенную, с потрепанной мебелью. Рикки заметил трех Выброшенных, которых видел приближающимися к Дому хранителя, они устроились на диванах и креслах с шестью другими детьми. Они пристально смотрели на него, когда он вошел.
   Но внимательнее всех смотрел мужчина, появившийся из теней в дальнем углу комнаты. Ему было около шестидесяти, нос не раз ломали, жадные глаза слезились, были полными подозрений.
   — Снова с пустыми руками, Томми? — прохрипел старик. — Ты не платишь за себя, сынок.
   Томми опустил голову.
   — Но ты привел старому Хантеру гостя. Да?
   Томми не ответил, и Рикки видел, что он был напуган. Все в мрачном подвале были напуганы. Включая Рикки.
   Он шагнул вперед.
   — Мне нужна помощь, — сказал он.
   Хантер неприятно улыбнулся.
   — Слышали это? — объявил он комнате. — Нашему юному другу нужна помощь, — он прошел к Рикки, встал перед ним, достаточно близко, чтобы Рикки учуял гадкое дыхание. — Проблема в том, солнышко, что мы не помогаем чужакам. Забавно то… — он оглядел других в комнате, улыбаясь еще шире и неприятнее. — Забавно то, что мы поступаем наоборот, да, ребята?
   В комнате зазвучало согласное бормотание. Рикки оглянулся на Томми, тот произнес губами: «Уходи!».
   Слишком поздно.
   Для мужчины за шестьдесят Хантер двигался быстро. Он протянул правую руку и схватил Рикки за горло, сильно сжав, когда придавил его к стене. Рикки почувствовал, как все его тело содрогается от удара, когда Хантер прошептал:
   — Ты не должен был приходить сюда, солнышко.
   Рикки едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы четко говорить. Его горло горело, когда он пытался говорить:
   — Я… У меня есть кое-что для вас, — прошептал он.
   Хантер оскалился.
   — О, да? Ты что, Дед Мороз?
   — С-серьезно. У меня есть…
   Хантер громко рассмеялся.
   — Так что же, солнышко? Что это за удивительный подарок?
   Рикки, с трудом переводя дыхание, ответил:
   — Ваш кошелек.
   Тишина в комнате. Водянистые глаза Хантера снова сузились. Медленно он ослабил хватку на горле Рикки, и тот глубоко вдохнул, пока Хантер обшаривал свои карманы. Когда он не смог найти то, что искал, Рикки поднял тяжелый черный бумажник, который он вынул из пальто Хантера всего за несколько минут до того, как старик схватил его за горло.
   Казалось, вся комната затаила дыхание, ожидая реакции Хантера. Рикки протянул ему бумажник, который Хантер отобрал. Затем Рикки снова достал из заднего кармана фотографию Иззи Коул и поднял ее.
   — Я ищу эту девушку, — сказал он. — Думаю, вы знаете, где она, — сказал он, изучая лицо Хантера. Промелькнуло узнавание. Хантер знал Иззи Коул — Рикки был в этом уверен.
   — Что, если я знаю? — сказал Хантер угрожающим голосом.
   — Вот что я думаю, — ответил Рикки. Он оглядел комнату. Все взгляды были прикованы к нему. — Вы посылаете мальчиков и девочек из этой комнаты грабить для вас. Взамен даете им жилье и еду, чтобы они не жили на улице, — Рикки фыркнул и снова посмотрел на Хантера. — Я лучший карманник, которого вы когда-либо встречали, — сказал он. — Я научу Томми, как это делать. Он сможет учить других. В свою очередь, вы позволите мне поговорить с девушкой.
   Лицо Хантера ничего не выражало. Он повернулся к Рикки спиной и секунд двадцать ходил взад-вперед, изучая бумажник в руке.
   Внезапно он обернулся.
   — Если я узнаю, что ты полицейский… — начал он.
   — Ему всего четырнадцать, Хантер! — вмешался Томми, используя слова Рикки. — Конечно, он не полицейский.
   Хантер снова уставился на Рикки, словно оценивая его.
   — Хорошо, — выдохнул он. — Веди Томми сейчас же. Если вернешься с достаточным количеством наличных, возможно, мы сможем помочь. Томми и мальчики видят вещи, когда они на улице — верно, ребята? — они согласно заворчал, когда Хантер подошел к Рикки, снова оказался лицом к лицу. — А если ничего не добудете, лучше не показывать лицо здесь. Понятно?
   — Ага, — тихо сказал Рикки. — Я понимаю, о чем вы.
   12
   ВОЛШЕБНЫЕ ТРЮКИ
   — Хантер — это нечто, да? — сказал Рикки Томми, пока они брели по снегу от Дома хранителя. — Почему ты и другие остаетесь с ним?
   — Ты не поймешь, — сказал Томми. Он все еще хмурился.
   — Объясни.
   Томми искоса взглянул на него, затем пожал плечами.
   — Хорошо. Большинство из нас сбежало из дома. Мы выглядим как дети — мы дети. Если кто-нибудь нас обнаружит, нас заберет полиция и отправит туда, откуда мы пришли. Никто из нас этого не хочет, и Хантер это знает. Он находит места, где мы можем спрятаться, такие места, как Дом хранителя. Пока мы продолжаем воровать для него, он позволяет нам остаться.
   — А если нет?
   — Он выгоняет нас.
   — Какой джентльмен, — они свернули на Брюэр-стрит и пошли на юг.
   — Это лучше, чем альтернатива, — сказал Томми.
   Рикки вспомнил захудалую комнату, которую снимал у Бакстера. Ужасное место, но он был благодарен за него.
   — Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он.
   — Не важно, — Томми явно не хотел об этом говорить.
   — Ты знаешь, где эта девушка? — спросил Рикки. Он смотрел прямо перед собой, задавая вопрос. Но в его голосе был намек. Они оба знали, что может случиться на улице со сбежавшими девушками.
   Томми не ответил, и Рикки что-то почувствовал. Страх? Боялся ли Томми того, что сделает Хантер, если он выдаст эту информацию? Наверное, решил Рикки. Он решил не торопиться. Его лучшая стратегия заключалась в том, чтобы завоевать доверие Томми.
   Несколько минут они шли молча, прежде чем Томми искоса взглянул на Рикки.
   — Итак, — сказал он, — в чем твой секрет воровства?
   Рикки воспользовался моментом, чтобы привести мысли в порядок. Это было то, о чем он много узнал за те месяцы, что провел на улице.
   — Ты когда-нибудь видел фокусы? — спросил он.
   — Ага, — сказал Томми. — Конечно.
   — Ну, вот что никто никогда не говорит. Все фокусы одинаковы. Они все для отвлечения внимания. Фокусник заставляет думать о чем-то другом, пока он выполняет настоящий трюк. В девяти случаях из десяти он знает, какая у вас карта или в какой шляпе кролик, с самого начала фокуса. Все остальное — хитрость.
   — Какое это имеет отношение к воровству?
   — Прямое. Кража из кармана — это все равно, что проделать фокус. Это хитрость. Если удастся отвлечь цель, дело сделано. Ты можешь ковыряться в ее карманах целый день, — Рикки видел, что заинтересовал Томми. — Конечно, — продолжал он, — иногда их даже не нужно отвлекать. Иногда они делают это за тебя.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Хочешь узнать, где проще всего обшарить карман?
   — Где?
   — Хитроу, второй терминал. Всегда задержки. Когда они есть, люди находят место, где можно сесть, и разбрасывают повсюду свои вещи, включая ручную кладь. Тогда они утыкаются носом в книгу или газету. Это безумие — можно просто засунуть руку в их багаж и схватить их кошельки. Обычно у них много наличных, потому что они уезжают в отпуск.
   Теперь они были на Шафтсбери-авеню. Вокруг было больше людей, в основном направлявшихся к станции метро «Пикадилли», сжимаясь от снега, их руки были заняты рождественскими покупками.
   — Где еще? — спросил Томми. Часть угрюмости покинула его голос.
   — Рядом с университетами хорошо, особенно летом. Студенты отправляются в парки, чтобы читать и работать. Они такие же, как отдыхающие. Они разбрасывают свои вещи и не обращают на них особого внимания. Ты можешь там поживиться, — он многозначительно посмотрел на небо. — Впрочем, в такую ​​погоду на это мало шансов. В такой день нужно как-то отвлекать.
   — Ты понимаешь, что начинаешь говорить как Феликс.
   — Может быть, это не так уж и плохо. Он хороший учитель…
   — Пойдем к станции метро, ​​- сказал Рикки. — Я хочу показать тебе кое-что.
   Станция метро «Пикадилли» кишела людьми. Полы были влажными от слякоти, и многие прохожие несли сумки с покупками с соседних Риджент-стрит и Оксфорд-стрит. Рикки и Томми стояли у карты метро, ​​спиной к стене. Рядом с ними был плакат с надписью: «В этом районе орудуют карманники». Рикки сразу же заметил двух сотрудников лондонского метро, ​​которые болтали друг с другом в пятнадцати метрах от него. Кроме этого, он не видел никого в форме.
   — Итак, — сказал Рикки достаточно громко, чтобы Томми слышал его сквозь шум. — Как узнать, где люди держат свои кошельки?
   Томми одарил его пустым взглядом.
   — Не знаю, — сказал он. — Поискать выпуклости в их карманах, наверное.
   — Это один из способов, — сказал Рикки. — Но у меня есть лучше. Смотри внимательно, — он сделал пару шагов вперед, затем изобразил панику и начал ощупывать себя. — Кто-то украл мой бумажник! — крикнул он — не так громко, чтобы услышала вся станция, но достаточно громко, чтобы все в пределах четырех-пяти метров люди услышали, что он сказал. Это означало около двадцати человек.
   Почти все они сделали одно и то же, услышав Рикки: их руки тут же потянулись к тому или иному карману, к наплечным сумкам или сумочкам. Через пару секунд они открыли Рикки местонахождение своих ценностей.
   Томми снова стоял рядом с ним.
   — Ты это видел? — выдохнул Рикки.
   — Ага, — сказал Томми. В его голосе звучало восхищение. — Круто.
   Рикки был рад. И было что-то еще. Раньше он был хорошим карманником. Но теперь, благодаря тренировкам Феликса, он чувствовал себя еще увереннее. Он был начеку. Осознавал все вокруг себя. Он прикинул, что на этом вокзале он мог обворовать любого.
   А пока его внимание привлек стройный мужчина с короткими каштановыми волосами. Этот человек прикоснулся к заднему правому карману своих джинсов, так что Рикки знал, что именно там он держал свои деньги.
   — Иди за мной, — сказал он Томми. — Будь готов взять бумажник, если я тебе его дам.
   Рикки следовал близко за своей целью, пока тот шел к кассам, чувствуя, как пересохло во рту от волнения. Было приятно делать это снова. Когда мужчина встал перед ограждением и приложил свою карту к датчику, Рикки целенаправленно врезался ему в спину. Мужчина оглянулся, явно очень раздраженный.
   — Прошу прощения, — сказал Рикки. — Я такой неуклюжий, — его извинение успокоило мужчину. Он повернулся к барьеру, который широко открылся. Он шагнул вперед, и Рикки умело вытащил кошелек из его заднего кармана. Он передал его Томми за собой, а мужчина прошел барьер, и тот закрылся. — Отступаем, — прошипел Рикки. Он и Томми отошли от барьера в толпу. После пары секунд они повернулись и посмотрели на цель. Мужчина стоял на вершине эскалатора, ощупывал себя, как Рикки до этого изображал.
   — Он знает, что его обокрали, — сказал Томми.
   — Да, — ответил Рикки. Мужчина был в панике. Это было видно по его лицу и языку тела.
   А потом Рикки впервые ощутил укол. Он вспомнил слова Феликса: «О, никогда не знаешь, Коко. Однажды ты можешь удивить себя».
   — Вина, Рикки?
   — Может, капельку.
   — Помни, ты делаешь это не просто так. Ты пытаешься помочь Иззи Коул, не забывай.
   Он повернулся к Томми.
   — Я называю эту технику турникетом. Вряд ли наша мишень ощутила, как я взял его бумажник, но не важно, если бы он понял. Смотри, он застрял по ту сторону барьера, а мы спрятались в толпе. Ты видел, как я отвлек его, врезавшись ему на спину?
   — Не очень тонко, — сказал Томми.
   — Конечно, нет, — ответил Рикки. — Если бы это было тонко, это не было бы отвлечением. Вернемся на улицу. Покажу еще несколько трюков.
   И он это сделал. В течение следующих двух часов Рикки показал Томми, как усовершенствовать Ложный Подъем. («Один из нас делает неуклюжую попытку залезть в чей-то карман. Они понимают, что кто-то пытается их ограбить, и поднимают суету. Когда их бдительность ослабевает, второй человек подходит и фактически берет бумажник».) Он показал ему трюк «Угадай, кто». («Я подбегаю к цели, закрываю ей глаза руками и кричу «Угадай, кто!» Когда они оборачиваются, я делаю вид, что смущен, и объясняю, что принял их за маму или папу. Пока они отвлекаются на извинения, ы крадешь») Он рассказал Томми о самом полезном инструменте карманника. («Бритвенное лезвие, хорошее и острое. Делаешь надрез под карманом мишени, и бумажник просто вываливается».) Он даже поделился старым трюком с «неуклюжим падением», который проделал с Феликсом недели назад. («Это хорошо для нас, детей. Это апеллирует к доброте цели. И, э… если сможешь размазать немного крови по колену или локтю, это сработает еще лучше…»)
   К концу дня у них был приличный улов. Пять кошельков и более 300 фунтов наличными. А в одном из кошельков оказался неожиданный бонус. Внутри мешочка, предназначенного для монет, было золотое кольцо с небольшим драгоценным камнем.
   — Может быть, бриллиант, — благоговейно сказал Томми.
   Рикки пожал плечами.
   — Возможно, — сказал он. Он дал его Томми. — Нет нужды говорить об этом Хантеру, да?
   Томми взял кольцо дрожащими руками.
   — Парень на Ченсери-лейн, — сказал он. — Кажется, его зовут Рэндольф — по крайней мере, так называется его магазин. Он скупщик — тот, кто купит любое краденое. Я слышал, как люди говорят, что он платит хорошие деньги за украшения, не задавая вопросов…
   Глаза Томми сияли от радости. Но Рикки не веселился. Каждый раз, когда он видел, как их цель уходит, не подозревая, что стала беднее, он чувствовал себя все более подавленным. Он знал, что его навыки хороши, но хотел ли он проводить время так?
   Разве он не стал лучше? Разве его жизнь не улучшилась с тех пор, как он перестал полагаться на мелкие преступления?
   Стемнело, и снова пошел сильный снег.
   — Давай вернемся в Дом хранителя, — предложил он. Он сразу почувствовал, как настроение Томми упало, но напомнил себе, что у него была работа, и эта работа состояла в том, чтобы найти Иззи Коул.
   Мрачный подвал ничем не отличался от того, каким они его оставили. Дети Хантера все еще околачивались вокруг старой мебели, и было все еще холодно. Хантер выполз в тени, словно паук, патрулирующий свое логово. Когда появились Рикки и Томми, он бросился вперед, его слезящиеся глаза внезапно заблестели и стали жадными.
   — Ну? — спросил он у Томми.
   Томми открыл сумку и вручил Хантеру пять кошельков. Пожилой мужчина немедленно начал рыться в них, вытаскивая наличные и не обращая внимания на кредитные карты. Он сосчитал купюры, облизывая указательный палец каждый раз, когда отрывал одну. Закончив, он пристально посмотрел на Томми.
   — Ты взял наличные себе? — спросил он.
   Томми покачал головой, немного нервно.
   Рикки решил, что ему нужно сменить тему. Он шагнул вперед.
   — Время выполнить вашу часть сделки, Хантер. Где мне найти девушку?
   Хантер шагнул вперед с противной ухмылкой на лице.
   — Довольно напористый парень, да? — прохрипел он. — Может, мне не хочется выполнять свою часть сделки. Ты думал об этом?
   Рикки оставался очень спокойным.
   — Конечно, думал, — ответил он. — Хотите знать, что я решил?
   — Не могу дождаться, — злобно прошептал Хантер.
   — Лучше бы тебе придумать что-то хорошее, Рикки. Хантер явно не любит игры.
   Но Рикки придумывал на ходу. Пока он говорил, он краем глаза заметил вход в подвал. Всегда искал запасной выход.
   — Он жадный. Все жадные люди имеют одну и ту же слабость.
   — Я решил, что вы бизнесмен. Время от времени мне понадобится место, где можно затаиться. Дом Хранителя мне бы подошёл. Каждый раз, когда я появлюсь, я буду приносить несколько полных кошельков. Думайте обо мне как о регулярном доходе.
   Хантер и Рикки смотрели друг на друга. Прошло тридцать секунд. Хантер ничего не сказал. Он явно не был уверен, стоит ли доверять Рикки.
   Пришло время играть.
   — Хорошо, — заявил Рикки. Он кивнул Томми. — Приятно было работать с тобой, приятель, — сказал он. Затем он повернулся и направился к лестнице.
   — Погоди!
   Голос Хантера был хриплым. Рикки повернулся и увидел, что его лицо исказилось.
   — Хорошо, — сказал Хантер. Он посмотрел на Томми. — Отведи его к ней, — сказал он.
   Томми кивнул.
   — Сюда, — сказал он Рикки. И, к удивлению Рикки, вместо того, чтобы вести его вверх по лестнице, он пошел через подвальное помещение к двери на дальней стороне.
   — Она была здесь все это время?
   — Либо так, либо это ловушка. Может, Хантер пытается затащить тебя туда, откуда ты не сможешь сбежать.
   Рикки не двигался. Когда Томми прошел половину подвала, он оглянулся.
   — Идем, — сказал он.
   Второй раз за день Рикки почувствовал на себе взгляды всех в подвале.
   — Приведите ее сюда, — сказал он тихо.
   Никто не двигался. Слезящиеся глаза Хантера снова сузились.
   Тишина.
   — Ощущаешь подозрения, да, приятель? — сказал Хантер.
   — Интересно, почему, — ответил Рикки. Каждая клеточка его тела кричала, чтобы он убирался отсюда.
   Хантер посмотрел на Томми. Затем он кивнул. Томми продолжил путь по подвалу. Подойдя к двери, он мгновение помедлил, затем открыл ее и вошел в соседнюю комнату.
   Прошло тридцать секунд.
   Минута.
   Хантер не сводил глаз с Рикки. Как и все Выброшенные. Он почувствовал, как шрам на запястье начинает покалывать.
   — Мы должны уйти отсюда. Что-то не так.
   — Подожди! Я слышу движение…
   Звук доносился из соседней комнаты. Дверь снова открылась, и Томми вышел в главную подвальную комнату. Позади него в дверном проеме стояла фигура девушки.
   Рикки вгляделся сквозь мрак, чтобы различить ее черты. Он увидел длинные волосы, спутанные, грязные. Налитые кровью глаза с огромными черными кругами под ними. Потрескавшиеся губы. Испуганное, бледное лицо.
   Она не улыбнулась и не пошевелилась. Но ей не нужно было. Рикки узнал ее черты. Они были почти такими же, как у его мертвой сестры.
   Но это была не Мадлен.
   Рикки нашел Иззи Коул.
   13
   ТРЕЗУБЕЦ
   Хантер поравнялся с Рикки.
   — Она не покинет Дом хранителя.
   — А если она хочет?
   Хантер противно оскалился.
   — Иззи, милая, — он позвал девушку. — Этот парень хочет поговорить. Не хотела бы с ним пройтись?
   Иззи Коул покачала головой.
   — Я никуда не пойду, — прошептала она. Ее голос был слабым, хриплым, взгляд метался по комнате.
   — Как я и сказал, — Хантер ухмыльнулся, — она не уйдет.
   Рикки шагнул вперед. Его шаги были единственным шумом в подвале.
   — Я просто хотел поговорить с тобой, Иззи. Все в порядке?
   Она выглядела неуверенно. Но через несколько секунд она кивнула и исчезла в комнате.
   — У тебя есть десять минут, — буркнул Хантер. — Потом я выгоню тебя.
   Комната была меньше главной в подвале. Где-то десять метров на десять. Единственный свет исходил от голой лампочки, свисавшей с потолка. На полу лежали тонкие грязные матрацы. Очевидно, именно здесь спали Выброшенные Хантера. Иззи была в дальнем углу, свернувшись калачиком на земле, схватившись за колени. Она смотрела не на Рикки, а куда-то вдаль большими, одинокими, испуганными глазами.
   — Меня зовут Рикки, — он попытался говорить дружелюбно и оптимистично. В таком месте было трудно.
   Нет ответа.
   — Я здесь, чтобы помочь тебе.
   — Мне не нужна помощь, — сказала Иззи.
   — Прости, но… — Рикки многозначительно огляделся. — Не похоже.
   — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — прошептала Иззи.
   Рикки подошел и присел рядом с ней.
   — Твои мама и папа хотят, чтобы ты вернулась домой, — сказал он.
   Иззи безрадостно рассмеялась.
   — Это то, что они сказали, не так ли? Я не вернусь. Тебе-то что?
   Рикки не ответил.
   Иззи слегка повернула голову, чтобы посмотреть на него.
   — Мне кажется, я уже видела тебя раньше, — медленно сказала она.
   Рикки кивнул.
   — Может быть, в канун Рождества? Если ты была тогда около Кингс-Кросс? В шерстяной шапке, да? Я видел твою фотографию там. Твое лицо было сильно изуродовано. Теперь оно выглядит немного лучше.
   Иззи коснулась щеки.
   — Вот почему я не вернусь, — прошептала она. — Кто ты вообще такой? Тебя прислал мой отец?
   — Нет.
   — Тогда кто?
   Трудный вопрос. Рикки решил не отвечать.
   — Почему ты не хочешь домой? — спросил он.
   — Ты не поймешь.
   Рикки встал. Он начал расхаживать.
   — Я тоже убежал из дома, — сказал он. — Восемнадцать месяцев назад. И не вернулся.
   Он тут же ощутил, что привлек внимание Иззи.
   — Почему?
   — Я жил с приемными родителями. Мои мама с папой умерли. Мои приемные родители то и дело тащили меня в церковь и говорили, что хотят спасти мою душу. И то была не обычная церковь, а какая-то странная секта…
   — По крайней мере, они тебя не били, — сказала Иззи. — Мой папа просто… — она снова коснулась своей щеки. — Пожалуйста, не говори ему, где я.
   Рикки посмотрел на дверь.
   — Но почему ты остаешься с Хантером? — спросил он.
   — Мне больше некуда идти. И я встретила Томми и других на улице, и они сказали, что это безопаснее, чем быть одной…
   — Конечно, — пробормотал Рикки. — Ты знаешь, что он делает? Хантер, я имею в виду. Ты знаешь, что он заставляет этих детей воровать для него?
   Иззи кивнула.
   — Но, — тихо сказала она, — он сказал, что я могу просто остаться и ничего этого не делать.
   Рикки приподнял бровь, но Иззи, похоже, уже поняла, как наивно она звучала.
   — Ты собираешься сказать моему отцу, где я? — спросила она.
   Рикки колебался. Он вытащил из кармана телефон. Быстрый набор один. Сразу звони. Он сжал ладонь Иззи и написал на ней свой номер.
   — Плохие новости для Хантера, — сказал он. — В любое время, когда понадобится помощь, просто позвони.
   Он прошел к двери.
   — Ты не ответил на мой вопрос, — крикнула ему вслед Иззи. — Ты собираешься рассказать моему отцу?
   Рикки остановился и оглянулся.
   — Конечно, нет, — сказал он.
   * * *
   Восемь вечера
   Первое, что сделал Рикки, вернувшись в свою квартиру, — умылся. Горячая вода прогнала холод в его костях и смыла грязь и зловоние Дома хранителя. Только когда он вышел из душа, вытерся и оделся, он позвонил Феликсу.
   — Я нашел ее.
   Пауза.
   — Это было очень быстро, Коко, — искренне удивился Феликс. — Где она?
   — Не скажу.
   Он повесил трубку.
   * * *
   Меньше, чем через полчаса Феликс был у его двери, как и ожидал Рикки. В дверь позвонили через двадцать три минуты, Рикки открыл ее и пропустил Феликса в квартиру, и тот прошел в гостиную.
   — Что значит: ты мне не скажешь? — лицо Феликса было необычно яростным.
   — Что тут непонятного? — сказал Рикки.
   Феликс прищурился, глядя на него.
   — Это не игра, Коко. Это серьезно.
   — И я серьезен. Она убежала из дома не просто так. Отец избивал ее. Я не позволю вам отправить ее обратно.
   — Ты не понимаешь, о чем говоришь, Коко.
   — Нет! — вспыхнул Рикки. — Вы не знаете, о чем говорите. Вы понятия не имеете, каково это — когда кто-то старше избивает тебя день за днем… Это то, что случилось с моей сестрой…
   Внезапно Рикки оборвал себя. Феликс подтянул штанину всего на несколько сантиметров, чтобы обнажить нижнюю часть протеза ноги. Рикки уставился на узкие металлические стержни, соединяющие лодыжку Феликса с его коленом, и вдруг ему стало немного стыдно за то, что он только что сказал.
   Феликс снова уронил штанину.
   — Садись, Коко, — сказал он. — Сядь, молчи и слушай.
   Рикки присел на край дивана. Феликс сел напротив него.
   — Пора тебе начать понимать, что мир на самом деле сложнее, чем ты думал. Пожалуйста, Коко, просто молчи и не отвечай. Ты думаешь, что сможешь жить в такой роскоши и получать то образование, которое я тебе давал, и не отдавать ничего взамен?
   Рикки не ответил.
   — Я уже тебе говорил. Я работаю на сверхсекретное правительственное агентство. И пока ты живешь в этой квартире и получаешь еженедельные деньги и обучение, ты тоже. Не разговаривай, Коко. Просто послушай!
   Феликс глубоко вдохнул. Он явно был зол и пытался успокоиться. Рикки ощутил странный холодок — он подозревал, что ему не понравится то, что он сейчас услышит.
   — Часть нашей работы — набирать таких молодых людей, как ты. Не кого угодно, заметь. Они должны быть яркими и перспективными. Они должны иметь навыки, немного необычные. И это должны быть молодые люди, отсутствие которых никто не заметит или, по крайней мере, не станет шуметь. Это конкретные условия, Коко, и ты подходишь. Я хорошо замечаю этих юнцов, привлекаю их к себе для первого контакта — помнишь, как я выглядел, когда ты впервые увидел меня? — и с тех пор ты уже неоднократно показывал мне, что у тебя очень высокая степень способностей к этой работе. Твое отношение, конечно, другое дело, но мы можем над этим поработать. Теперь ты, наверное, задаешься вопросом, зачем этому агентству нужно набирать подростков. Что ж, иногда возникают ситуации, когда присутствие взрослых агентов будет замечено. В этих случаях мы должны полагаться на детей. Если ты задумаешься об этом на мгновение, ничто из этого не станет для тебя слишком большим сюрпризом. И если ты еще немного подумаешь, ты поймешь, что мы используем этот драгоценный ресурс не только для того, чтобы выслеживать сбежавших детей, таких как Иззи Коул. Нет, если только для этого нет очень веской причины.
   — Так почему вы так ею интересуетесь? — спросил Рикки. Он говорил очень тихо, понимая, что здесь происходило нечто более важное, чем он мог себе представить.
   — Она мне не интересна, — сказал Феликс. Он звучал довольно резко. — Ни капли. Но меня очень интересует ее отец.
   — Потому что он ее избил?
   Феликс тонко улыбнулся Рикки.
   — Нет, — сказал он. — Не из-за этого, — он встал и начал ходить. Его хромота казалась более выраженной, чем обычно, и Рикки подумал, не больно ли ему. Сейчас было не время спрашивать. Феликс снова заговорил. — Слово «Трезубец» тебе что-нибудь говорит?
   — Я слышал его.
   — Ты знаешь, что такое Трезубец?
   — Не совсем, — он хотел добавить: «Мне всего четырнадцать, помнишь?». Но понял, что это будет плохо воспринято.
   — Тогда слушай внимательно, Коко. «Трезубец» — ядерный потенциал Великобритании. Он состоит из четырех атомных подводных лодок, каждая из которых вооружена баллистическими ракетами Д-5.
   При слове «ядерный» Рикки почувствовал легкую тошноту.
   — Что такое баллистическая ракета Д-5? — спросил он.
   Феликс бросил на него свирепый взгляд.
   — Большая ракета, — сказал он. — Каждая подводная лодка содержит сорок термоядерных боеголовок. По крайней мере, одна подводная лодка постоянно находится в строю в британских водах. Она готова запустить ракету в радиусе четырех тысяч морских миль, если Великобританию спровоцируют.
   Рикки похолодел.
   — Это когда-нибудь случится? — спросил он.
   — Никто этого не хочет. Это называется ядерным сдерживанием. Идея в том, что пока у нас есть ядерное оружие, никто на нас не нападет, и пока оно есть у наших врагов, мы тоже не нападем. Это работает, потому что только сумасшедший захочет начать полномасштабную ядерную войну, — Феликс пронизывающе посмотрел на Рикки. — Посмотри в окно, Коко, — сказал он. — Расскажи мне, что ты видишь.
   Рикки подошел к окну и посмотрел на Лондон. Было уже темно, а воздух все еще был наполнен снегом. Он кружился огромными потоками и затмевал сияние городских огней.
   — Снег, — сказал он. — Все, что я вижу, это снег.
   — Ты когда-нибудь слышал фразу «ядерная зима»?
   Рикки покачал головой. Он не мог пока говорить.
   — Это то, что, по мнению ученых, произойдет в случае крупного ядерного инцидента. Воздух наполняется радиоактивной пылью, солнечные лучи блокируются, а температура на земле резко падает. Мы переживаем серьезное изменение климата. Думаешь, сегодня плохой снег, Коко? Представь, какой он будет во время ядерной зимы — если тебе повезет пережить взрыв, то есть, и лучевая болезнь не будет разъедать твое тело.
   — Я понял, — тихо сказал Рикки.
   — О, хорошо, — в голосе Феликса был сарказм. — Я рад. А теперь сядь, и я расскажу, при чем тут Иззи Коул.
   Рикки вернулся к дивану. Его теперь точно мутило.
   — Точное местонахождение ядерной подводной лодки является конфиденциальной и секретной информацией. Если эта информация попадет не в те руки, могут быть ужасные последствия.
   Рикки нахмурился.
   — Но вы же сами сказали, что только сумасшедший захочет начать ядерную войну.
   — Ты прав. К сожалению, такие люди есть. Есть террористы или члены государств-изгоев, которые заплатили бы большие деньги за коды местонахождения подводных лодок. И они заплатили бы такие суммы только в том случае, если бы были готовы использовать информацию.
   Феликс позволил этой мысли осесть перед тем, как продолжить.
   — Мы считаем, что член парламента Джейкоб Коул, отец Иззи, заполучил эти коды и готовится продать их тому, кто больше заплатит. Наши источники предполагают, что это, вероятно, русские, но больше мы о них ничего не знаем.
   Рикки моргнул.
   — Ты выглядишь удивленно, Коко. Не стоит. Ты довольно спокойно относишься к краже чужих вещей, но мне нравится думать, что у тебя есть какой-то моральный кодекс. Однако вскоре ты узнаешь, что некоторые люди готовы на все ради денег.
   — Разве они не могут просто изменить коды? — спросил Рикки.
   — Конечно. И как только они это сделают, Коул узнает.
   — Тогда почему бы не… не знаю… уволить его или что-то в этом роде.
   — И позволить тем, кто хочет заплатить Коулу, напасть на кого-то другого, о ком у нас нет данных? Спасибо, но нет. В любом случае, Коул очень близок к премьер-министру. Премьер-министр никогда не поверит, что он виновен в таком преступлении, — он покачал головой. — Некоторые вопросы слишком важны, чтобы решать их с простыми политиками. Мы должны разбираться с ними осторожно сами. И именно поэтому мне нужно заполучить Иззи Коул. Мы уже давно знаем, что ее отец был с ней жесток. Мы знаем, как сильно она его ненавидит. Вот почему она полезна для нас. У нас есть куча слухов о Джейкобе Коуле, но у нас нет веских доказательств, и это то, что мы должны заполучить, если мы собираемся привлечь его к ответственности. Нам нужно, чтобы его дочь шпионила за ним. Чтобы собрать информацию, которая поможет нам доказать, что он что-то замышляет. И чтобы поймать людей, с которыми он в сговоре, — он глубоко и успокаивающе вдохнул. — Нам было крайне неудобно, когда Иззи решила сбежать из дома. И именно поэтому мне нужно, чтобы ты привел ее ко мне. Это срочно, Рикки. Более срочно, чем ты можешь себе представить.
   Феликс откинулся на спинку кресла и раскинул руки в жесте, говорящем: «Решай».
   Рикки расхаживал. Он чувствовал на себе взгляд Феликса. Он был в замешательстве. В течение последних нескольких минут жизнь стала серьезной. Половина его задавалась вопросом, не было ли все это какой-то дурной шуткой. Но затем он оглядел шикарную, высокотехнологичную обстановку, в которой оказался. Это было правдой. Никто не вырвал бы его из бедности и не дал бы ему такой образ жизни, не ожидая чего-то взамен.
   Он доверял Феликсу. Он поверил ему. В голове кружились мысли о подводных лодках и ядерных зимах. Он не сомневался, что Феликс говорил ему правду. Он снова подошел к окну и уставился на неприветливый, угрожающий снег.
   Затем он повернулся.
   — Нет, — сказал он.
   Тишина.
   — Хочешь объяснить, почему? — спросил Феликс тихим и уверенным голосом.
   — Вы сказали, что хотели бы думать, что у меня есть моральный кодекс. Вот он. Моя старшая сестра покончила с собой, потому что приемные родители жестоко обращались с ней. Покончила с собой, Феликс. Она была ненамного старше Иззи Коул.
   Рикки был полон решимости не плакать. Он свирепо посмотрел на Феликса.
   — Нехорошо отправлять Иззи Коул обратно в дом, где ее будут избивать. Я видел ее фотографию. Ей было плохо.
   — Но коды, Коко.
   — Это проблема взрослых. Вам нужно найти взрослое решение, а не просто завербовать кучу детей, чтобы делать вашу грязную работу. Или, может, вы можете попросить крутого Агента 21, сможете убедить его, что взрослый может бить ребенка, — он снова посмотрел на комнату. Конечно, это был шик. Теплая. Комфортная. Но он жил без этого раньше, и он мог бы жить без этого снова. — Я покончил со всем этим, — сказал он и вышел из комнаты.
   Он ворвался в свою спальню, сунул руку под матрас и схватил носок, в котором бережно прятал свои еженедельные деньги. Там было пусто. Рикки швырнул его через всю комнату. Он не знал, как и когда носок опустел, но это только еще больше разозлило его. Дало больше решимости уйти. У него все еще было немного денег в кармане брюк — несколько банкнот и горсть мелочи. Этого должно хватить.
   На прикроватной тумбочке он заметил пистолет-отмычку, который Феликс дал ему в первый день и который он постепенно освоил за время, проведенное здесь. Может быть полезным для вора. Он бросил его в рюкзак, затем надел толстый джемпер и пальто. Он схватил бейсболку Nike и надел ее козырьком назад.
   — Ты уверен, что знаешь, что делаешь?
   — Ага. Это конец. Я больше не хочу быть частью этого.
   Он вернулся туда, где Феликс все еще сидел в гостиной.
   — Знаешь, ты не сможешь вернуть свою сестру, спасая Иззи Коул, — тихо сказал Феликс.
   Рикки захотелось плюнуть.
   — Было приятно познакомиться, — сказал он. — На этот раз не утруждайте себя отправкой кого-либо за мной. Вы же знаете, я оторвусь от них.
   Феликс не ответил, поэтому Рикки повернулся к нему спиной и вышел из квартиры, хлопнув за собой дверью.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   14
   ПОБЕГ ИЗЗИ
   День подарков, 23:30
   Больше, чем когда-либо, Рикки чувствовал потребность знать, что люди преследовали его, когда он выбегал из многоквартирного дома. На этот раз он даже не стал тщательно проверять окрестности — у него больше не хватило терпения. Он просто останавливался через каждые десять шагов и оглядывался. К своему удивлению, он не заметил никого подозрительного. Высокая молодая женщина со светлыми волосами бросила на него косой взгляд, проходя мимо него, но через несколько мгновений она исчезла за углом, и Рикки не заметил никого, кто выглядел бы хоть немного необычным.
   Может, Феликс действительно просто позволил ему уйти.
   Ночью было очень холодно, поэтому он не мог оставаться на улице. Ему нужно было где-то переночевать. Но где?
   — Ты всегда можешь вернуться в квартиру, если покончил со своей маленькой истерикой.
   — Ни за что. Мы с Феликсом закончили.
   Он увидел такси, ехавшее с противоположной стороны. На нем горел оранжевый индикатор «НАЙМ». Рикки хотел поднять руку, чтобы остановить его, но опустил ее, понимая, что у него осталось мало денег. Он повернул бейсболку козырьком вперед и поспешил к станции метро. У турникета он уже собирался провести своей картой, когда снова остановился. Мог ли Феликс или те странные, таинственные люди, на которых он работал, выследить его с помощью карты? Это его не удивило бы.
   Вместо этого он купил себе билет и сел на поезд до площади Пикадилли. Затем он прошел по глухим улочкам Сохо — в двух шагах от Дома хранителя — пока не наткнулся на оживленную маленькую кофейню на Фрит-стрит, которая, как он знал, была открыта всю ночь. За несколько горячительных напитков он мог бы остаться здесь до рассвета.
   Он сел у запотевшего окна и заказал горячий шоколад, который медленно потягивал. На столе лежала бесплатная газета, которую он делал вид, что читает. На самом деле, он размышлял над тем, что узнал за последние пару часов. Джейкоб Коул, член парламента. Ядерные подводные лодки. Это звучало так, будто эти вещи принадлежали чьей-то другой жизни, а не его. Почему он должен беспокоиться о них?
   — Ты ведешь себя по-детски.
   — Ну, смирись. Я ребенок.
   — И как долго ты собираешься использовать это как предлог для того, чтобы ничего не делать со своей жизнью? Кем ты хочешь быть, старейшим карманником в городе?
   — Заткнись, Зигги.
   Голос в его голове умолк, и Рикки сделал глоток кофе. Он оглядел других посетителей. Это была смешанная группа: несколько молодых пар; небольшая группа подростков. Пожилой мужчина в углу пил эспрессо. Мальчик примерно того же возраста, что и Рикки, может, чуть старше, в красной бейсболке, надетой задом наперёд, сидел за столиком со светловолосым мужчиной с серьёзным лицом. Может, его старший брат? Никто из них не обратил на Рикки внимания. Рикки понял, что его мозг находился в режиме записи, Феликс говорил ему, что так должно быть всегда.
   Дверь открылась. Вошла пожилая дама. Ей было, наверное, за семьдесят, она носила невзрачную одежду и держала полный полиэтиленовый пакет у груди. Она села за стол рядом с Рикки и начала отсчитывать несколько монет грязными руками. Когда она убедилась, что ей хватало, она остановила официанта. Рикки стало жаль ее. Он был уверен, что у нее не хватит денег, чтобы остаться здесь до рассвета, и ему было интересно, где она, в конце концов, проведет ночь.
   — Может, ты не так уж бессердечен, как я думал.
   — О чем ты говоришь? Я не бессердечный.
   — Да? Чуть не обманул меня. Кажется, ты вполне доволен тем, что оставляешь людей умирать.
   — Не глупи, Зигги. Я никогда никого не оставлял умирать.
   — Да неужели? А что произойдет, если не те люди получат коды этих подводных лодок? Как думаешь, кому будет хуже от последующей катастрофы? Таким людям, как Джейкоб Коул, член парламента? Или таким, как она?
   Рикки поймал себя на том, что смотрел на старую даму с сумками. Затем он оглядел других посетителей. И он понял, что голос в его голове был прав. Это был не Феликс, которого он только что бросил, — а обычные люди, которые ничего не знали о том, что происходило. Обычные люди вроде его мамы, папы и Мадлен, если бы они жили. Он не мог им помочь; но он мог попытаться не дать кому-то еще потерять свою семью… попробовать поступить правильно.
   — Ты хочешь сделать вид, что это не твоя проблема. Но это сейчас. Вопрос только в том, сделаешь ли ты что-нибудь по этому поводу.
   — Я не собираюсь заставлять Иззи Коул вернуться к отцу. Я видел, что он сделал с ней.
   — Может, ей и не надо. Может, есть другой способ. И ты не думаешь, что Иззи следует сделать этот выбор самой?
   Голос умолк.
   Рикки помешивал горячий шоколад. Затем он внезапно встал и ушел, взяв с собой газету. Возможно, ему показалось, но он мог поклясться, что мальчик в бейсболке поймал его взгляд, когда он уходил.
   * * *
   Джейкоб Коул сидел за своим столом в кабинете на первом этаже Белого дома. Напротив него стояли двое полицейских. Они были в полном обмундировании и выглядели неуютно.
   — А вы уверены, мистер Коул, что не можете придумать причины, по которой Иззи захотела бы сбежать? — спросил один из полицейских.
   Коул поджал губы, прищурился.
   — Как я уже не раз говорил вам и вашим коллегам, — сказал он почти шепотом, — моя дочь — довольно глупая, чрезвычайно вспыльчивая барышня. В ее духе сделать что-то подобное. Теперь, на вашем месте, я бы всю ночь искал мою дочь под каждым камнем, а не сидел бы здесь почти в полночь и задавал мне дурацкие вопросы, — он сказал эти последние слова с таким нажимом, что оба полицейских с тревогой переглянулись. — Должен сказать, что я лично знаком с комиссаром и готов поговорить с ним о высоком уровне некомпетентности, продемонстрированном при расследовании, — Коул встал и схватился за край стола. — Найдите… мою… дочь… — сказал он. — Уже очень поздно. Пожалуйста, уйдите.
   Полицейские молча встали и вышли из комнаты. Коул снова сел. Его кровь кипела от гнева. Гнева на этих идиотов-полицейских и на его глупую дочь. Знала ли она, какие проблемы причиняла ему ее глупость? Сейчас он не нуждался во внимании народа. Из-за Рождества ему удалось скрыть исчезновение Иззи от газет, но надолго ли?
   Он достал ключ из кармана пиджака и открыл им правый верхний ящик стола. В нем была папка. Коул не вытащил ее. Он даже не прикоснулся к ней. Он просто хотел убедиться, что она все еще там. Он снова закрыл ящик и надежно запер его.
   Он уставился на мобильный телефон на столе, ожидая, что тот зазвонит. Чем раньше он заключит сделку с русскими, тем лучше. Имея информацию, они могли делать с ней все, что хотели. Коул получит деньги, и это все, что имело значение.
   В дверях появилась его жена. Он заметил, что она снова плакала. Под глазами были темные полосы. Она посмотрела на него с отвращением, но ничего не сказала, прежде чем снова исчезнуть.
   Глупая женщина, подумал он. Возможно, когда сделка будет заключена, он оставит ее, заявив, что стресс из-за того, что их дочь сбежала, заставил их расстаться. Тогда он сможет свободно пользоваться своими деньгами.
   * * *
   Через пять минут после выхода из кафе Рикки снова оказался у входа в Дом хранителя. Снег уже не падал, и его следы были единственными свежими следами на улице. Его дыхание вылетало паром на холоде, но он чувствовал, как сильно гудит его кровь. Возвращение в Дом хранителя было рискованным. Выброшенные могли быть нестабильными. Более того, Хантер не полностью доверял ему. Он не хотел бы давать ему доступ к Иззи.
   Но Рикки должен был попытаться.
   Он развернул газету и положил ее на снег. Он осторожно сложил ее пополам несколько раз, как учил Феликс, пока не получил крепкую дубинку. Он пару раз ударил по раскрытой ладони. Хорошая и плотная. Несомненно, у Хантера и его Выброшенных в подвале было более опасное оружие, чем это, но Рикки чувствовал себя немного лучше, когда ему было чем защищаться.
   Главная дверь в Дом хранителя была не заперта. Она заскрипела, когда он медленно открыл ее. Он бесшумно спустился по лестнице в подвал. Дойдя до двери в главную комнату, он остановился и прислушался.
   Тишина.
   — Все спят? Может, ты смог бы разбудить Иззи, чтобы другие не узнали…?
   Очень медленно он толкнул дверь кончиком своей газетной дубинки.
   В подвале было совершенно темно, и Рикки не слышал ничего, кроме легкого прерывистого тяжелого дыхания. С минуту он оставался совершенно неподвижным, позволяя глазам привыкнуть к темноте. Постепенно он разглядел темные очертания, разбросанные по комнате: мебель и спящие тела.
   Он обнаружил, что автоматически делил темную комнату на кубы. Он внимательно осмотрел каждую, выискивая движение.
   Движений не было.
   — Это не значит, что они все спят. Будь очень осторожен. Если Хантер найдет тебя здесь, он может вспылить…
   Он прокрался внутрь, его собственное неглубокое дыхание заглушало тяжелое дыхание других в его ушах. Он двигался очень медленно, чтобы звук его шагов был сведен к минимуму.
   Три метра.
   Пять метров.
   Кто-то зашевелился в дальнем левом углу комнаты. Рикки замер.
   Снова тишина.
   Он не сводил глаз с темных очертаний двери в дальнем конце комнаты. Она была, подумал он, слегка приоткрыта. Он снова пошел. Крался, молча, туда.
   — Нет!
   Сзади чья-то рука зажала ему рот. Рикки хотелось инстинктивно закричать, но ему удалось промолчать, хотя его мышцы напряглись — они как будто знали, что могут понадобиться в бою. Он поднял дубинку, готовый ударить, если придется…
   Рука пропала. По-кошачьи, с все еще поднятой дубинкой, Рикки обернулся и увидел еще одно лицо в сантиметрах от своего.
   Томми.
   Лицо Томми было суровым и полным подозрений. Но он не поднял тревогу, и Рикки воспринял это как хорошую новость. Очень медленно он опустил дубинку и поднес палец к губам.
   Очень-очень тихо Томми прошептал:
   — Не буди Хантера! — затем он удалился в темноту. Рикки глубоко вдохнул, чтобы успокоить нервы, и продолжил идти к дальней двери. Он бесшумно проскользнул в соседнюю комнату, затем остановился на миг спиной к двери. Запомнив планировку, даже не думая об этом, он знал из своего предыдущего визита, что пол был завален матрацами. Его зоркие глаза уловили их в темноте, и он начал пробираться между них.
   На полпути он снова остановился. Что-то подсказывало ему, что за ним следят. Он поднял взгляд и увидел фигуру, стоящую спиной к стене. Как будто Иззи знала, что он придет за ней. А может, она просто не могла уснуть, и он потревожил ее, когда вошел в комнату? В любом случае, она не подняла тревогу, поэтому Рикки продолжал идти к ней.
   — Нам нужно поговорить, — прошептал он, оказавшись всего в паре метров от того места, где она стояла.
   — Я не вернусь домой, — выдохнула она.
   — Я знаю. Не волнуйся, я тебя не прошу. Но мы можем просто поговорить? Снаружи, подальше отсюда?
   Пауза.
   Иззи медленно подняла правую руку, и Рикки сжал ее ладонь. Ее рука была ледяной и дрожала.
   — Нам нужно вести себя тихо. Нельзя будить Хантера, — пробормотал он.
   Он осторожно отвел ее обратно в главную комнату, где попытался разглядеть в темноте Томми, но не смог. Все еще держа Иззи за руку, он направился к двери.
   Но он был на полпути, когда комната внезапно наполнилась светом.
   Ослепленный, Рикки прикрыл глаза правой рукой, в которой все еще держал газетную дубинку. Он открыл их на долю секунды позже, потому что услышал крик Иззи.
   Хантер был там, в пяти метрах от них, надвигаясь, как сумасшедший. Его глаза были дикими и злыми, лицо искривилось в злобной ухмылке. В правой руке он держал зловещий нож. Мысли Рикки вернулись к тому, когда в последний раз кто-то обнажил при нем нож: женщина, похожая на ведьму, на Блумсбери-сквер. Тогда его спас Феликс. Но теперь он был сам по себе.
   — Беги! — рявкнул он Иззи. Она шагнула, шатаясь, к двери. Рикки знал, что другие Выброшенные просыпались. Он должен был разобраться с Хантером, прежде чем кто-либо из них решил прийти на помощь этому человеку.
   Три метра между ними. Хантер поднял руку, готовый нанести удар.
   Как Феликс поступил с ведьмой? Рикки представил себе ту сцену. Он ударил палкой по запястью ее руки с ножом.
   У Рикки не было палки. Но у него была дубинка.
   Он двигался почти инстинктивно. Хантер уже был почти рядом с ним, собираясь нанести удар ножом. Внезапным движением Рикки со всей силой, на какую был способен, ударил дубинкой по руке Хантера с ножом. Он резко попал. Хантер взревел от боли, и нож со звоном упал на пол.
   — УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! ЖИВО!
   Рикки обернулся. Иззи уже стояла у двери, но смотрела на них широко раскрытыми от ужаса глазами.
   — Двигайся! — закричал Рикки и бросился в ее сторону, а Хантер, все еще ревущий от боли, поспешил подобрать нож.
   — Хватайте их! — крикнул Хантер. Внезапно Рикки осознал, что, по крайней мере, десять Выброшенных встали на ноги. Томми был одним из них, но он сдерживался, явно не желая ловить Рикки. Но Рикки знал, что если Хантер заставит его, у него не будет выбора. Ни один из них не отступил бы.
   Иззи была уже на полпути вверх по лестнице, а Рикки уже стоял у двери. Но Хантер и Выброшенные надвигались на него, и у некоторых из них были ножи — он никак не мог справиться со всеми, используя только свернутую газету.
   И снова инстинкт взял верх. Он бросил дубинку и сунул руку в карман джинсов. Когда он вытащил ее, он сжимал горсть монет.
   — Ты не можешь заплатить за выход этим, солнышко, — прорычал Хантер.
   Рикки проигнорировал угрозу. Что сказал Феликс? Если я достаточно сильно брошу вам в лицо горсть монет, ты поймешь…
   Рикки не колебался. Он швырнул монеты в Хантера и его ребят изо всех сил. Когда он повернулся к ним спиной, он услышал, как некоторые из них кричали от боли. Но он уже топал по ступенькам вслед за Иззи, минуя по две ступеньки за раз. Он оглянулся. Один из Выброшенных — маленький ребенок с рыжими волосами — уже был у подножия лестницы.
   — Двигайся! — прошипел Рикки Иззи. — Шевелись!
   Пять секунд спустя они выбежали из Дома хранителя. Иззи уже запыхалась, но сейчас они не могли остановиться. Он схватил ее за руку и потащил к концу улицы.
   — Они не отстают! — закричала она, когда они свернули направо на Бервик-стрит. — Они преследуют нас!
   — Продолжай бежать, — прошипел Рикки. А потом добавил. — По прямой!
   Они бежали по скользкой, заснеженной дороге. Примерно через каждые десять шагов Рикки терял хватку и скользил. Но каким-то образом им с Иззи удавалось поддерживать друг друга. Чем дальше они бежали в сторону Пикадилли, тем больше людей встречали. А через три-четыре минуты Рикки остановился и оглянулся, его легкие горели.
   — Мы оторвались, — выдохнул он.
   Иззи хватала ртом воздух. Она тоже дрожала. Это не удивляло. Несмотря на то, что они бежали, на улице было холодно.
   — Давай выпьем горячего, — сказал он.
   Иззи благодарно кивнула, а затем сказала:
   — Ты же не собираешься рассказывать моему отцу, где я, верно?
   Рикки посмотрел на нее серьезно.
   — Давай поговорим, — сказал он. Он еще раз проверил, нет ли следов преследования, но их не было. И поэтому без лишних слов он взял ее за руку и повел в ближайший Макдональдс.
   15
   СЛЕПОЕ МЕСТО
   В Макдональдсе не было людно. В конце концов, прошла полночь Дня подарков. Несколько пьяных юношей шумели в дальнем углу, а все остальные — их было человек пятнадцать-двадцать — держались на расстоянии и старались не смотреть в ту сторону. Рикки велел Иззи сесть у двери и, не сводя с нее глаз, пошел купить горячего чая, гамбургеров и картофеля фри на последнюю мелочь. Он не хотел, чтобы она убежала.
   Но она этого не сделала. Когда он поставил еду перед ней, она жадно проглотила ее. Пока она ела, Рикки смотрел в окно. Лондон все еще был людным, несмотря на поздний час и снегопад. Мимо проехал красный автобус, за ним машины. В плохую погоду все ехали осторожно. Рикки наблюдал, как мимо проехал хорошо закутанный велосипедист, а затем заметил второго велосипедиста на другой стороне дороги — его велосипед был прислонен к уличному фонарю, и он присел, чтобы починить что-то на приводной цепи.
   Чувства Рикки мгновенно обострились. Что сказал ему Феликс? Никто не смотрит дважды на велосипедиста, возящегося с цепью. Это означало, что можно оставаться на одном месте, наблюдая и ожидая целую вечность.
   — Наверное, это обычный велосипедист, — сказал голос в его голове. — Ты параноик, — но Рикки внимательно осмотрел одежду велосипедиста — черный пуховик, красный шарф. Если он снова увидит эту фигуру, он поймет, что это подозрительно…
   Он снова повернулся к Иззи и не мог не смотреть на нее. Она была так похожа на Мадлен. Он подождал, пока она выпьет половину горячего чая, прежде чем задать ей вопрос:
   — Думаешь, твой отец замышляет что-нибудь плохое?
   Говоря это, он внимательно следил за ее лицом, ища малейшее проявление удивления или раздражения. Этого не было. Но она не ответила. Она сделала еще один глоток чая и уставилась на него поверх края чашки.
   — Я думаю, да, — сказал Рикки.
   Иззи поставила чашку.
   — Откуда ты знаешь?
   — Скажем так, у меня есть источник.
   — Хороший источник?
   Рикки подумал о Феликсе, яростно хромающем в квартире, и обо всем, что он сказал.
   — Да, — ответил он. — Очень хороший источник.
   Иззи склонила голову.
   — Он чудовище, — прошептала она. — Он думает только о себе.
   — Ты не помнишь, чтобы он говорил когда-либо о, — Рикки слегка понизил голос, — кодах местонахождения ядерного оружия или о каких-либо сделках с русскими?
   Глаза Иззи расширились, и она кивнула.
   — Я слышала, как он кричал в трубку. За пару часов до моего побега. Он разговаривал с кем-то по имени Дмитрий, говоря, что этот Дмитрий ничего не получит, пока папа не получит свои деньги.
   — Как он звучал, когда говорил? — спросил Рикки.
   — Очень недовольно. После этого он сильно поссорился с мамой, — она снова опустила взгляд и коснулась своего лица, все еще покрытого синяками. — Тогда он сделал это.
   Рикки пришлось сдерживать чувство презрения к этому человеку, который так бил свою дочь. Но он выбросил это из головы, пытаясь решить, как он собирается объяснить все Иззи.
   — Можно попробовать правду.
   — Она не поверит.
   — Тогда скажи ей то, во что, по твоему мнению, она поверит.
   Рикки нахмурился.
   — Есть люди, — сказал он. — Они думают, что твой отец делает что-то не так. Они хотели, чтобы я нашел тебя и убедил вернуться домой, чтобы ты могла шпионить за ним и получить неопровержимые доказательства того, что он замышляет.
   Иззи уже соскальзывала со стула, ее глаза были немного дикими, она собиралась бежать. Рикки схватил ее за запястье.
   — Я сказал им, что не буду этого делать. Никто не отправит тебя домой, если ты не хочешь идти. Обещаю.
   Девушка как будто немного расслабилась. Она снова села.
   — Но послушай, — продолжал Рикки. — То, в чем они обвиняют твоего отца, это действительно плохо. Это может навредить многим людям. Я думал… Я думал, может… — теперь, когда он должен был это сказать, план Рикки звучал глупо. Но это был единственный план, который у него был, поэтому он выпалил его. — Я думал, ты подскажешь мне хороший способ проникнуть в дом твоих родителей. Может, я смогу найти что-нибудь.
   Иззи нервно огляделась, потом уставилась на него.
   — Если мой отец доберется до тебя… — прошептала она.
   — Я знаю, — тихо сказал Рикки. — Слушай, если ты не хочешь этого делать…
   — Его могут посадить в тюрьму? — спросила Иззи внезапно свирепым голосом.
   Рикки обдумал это.
   — Да, — сказал он, — думаю, да. И ты сможешь переехать к маме.
   Но Иззи замотала головой.
   — Ни за что. Она не лучше. Она позволяет ему делать это со мной, — она стала выглядеть решительно. — Снаружи дома установлены камеры видеонаблюдения, — сказала она ему. — Спереди, сзади, везде. Папа думает, что он прикрыл весь дом, но есть слепое пятно. Можно незаметно пройти из сада к задней двери дома, если знать дорогу. И, — она звучала взволнованно, — я уронила в снег ключ от задней двери, когда уходила. Вероятно, оно все еще там…
   — Не подскажешь, какой маршрут?
   Иззи кивнула.
   — Конечно. От калитки в конце сада делаешь шагов десять вперед, пока не дойдешь до купальни для птиц, а потом… — она вдруг замолчала. — Это слишком сложно описывать, — сказала она. — Я могу ходить там с закрытыми глазами, но это только потому, что я делаю это с детства. Что-то вроде игры.
   Разочарованный, Рикки кивнул. Он посмотрел в окно на Шафтсбери-авеню. Автобусы все еще проезжали, а велосипедист в черной куртке-пуховике все еще регулировал велосипед. Падал свежий снег.
   Снег.
   Это дало ему идею.
   Он повернулся к Иззи.
   — Мне нужно попросить тебя об услуге, — сказал он.
   * * *
   Джейкоб Коул, член парламента, сидел один в своем кабинете. Было очень поздно, и он очень устал. Но до сих пор не звонили. Он уставился на мобильный телефон на столе перед собой, ожидая, что тот зазвонит. Но нет.
   Он посмотрел на свои часы. Час ночи. Сколько еще ему придется ждать, пока эти проклятые русские выйдут на связь?
   Он тяжело вздохнул, встал и подошел к окну. Его кабинет выходил окнами на сад, темный и густо засыпанный снегом. Он задавался вопросом, где его дочь была в такую ​​погоду. Глупая девчонка сама была виновата, если замерзнет. После всего, что он для нее сделал.
   Он снова сел за стол и продолжал смотреть в телефон. А если у него закончится заряд? Он подключил его к зарядному устройству — он никак не мог пропустить звонок…
   * * *
   Иззи пришла в ужас от предложения Рикки. Он знал, что ему придется говорить быстро, чтобы убедить ее.
   — Тебе не придется заходить в дом, обещаю. И если что-то пойдет не так, я помогу тебе сбежать.
   Иззи закрыла глаза.
   — Ладно, — быстро сказала она, словно боялась, что передумает. — Ладно. Когда мы это сделаем?
   — Сейчас будет удобно?
   — Сейчас?
   — Это важно, Иззи. Мне кажется, что мы не можем терять ни минуты.
   * * *
   Через сорок пять минут они стояли в узком пустом переулке в центре Мейфэр. Иззи дрожала, но Рикки подозревал, что не от холода. В пяти метрах справа от них были тяжелые ворота, но Иззи рассматривала кирпичную стену рядом с ними.
   — Здесь, — пробормотала она. Она наклонилась и стала рыться в снегу. Через мгновение она выпрямилась. У нее был ключ, который она передала Рикки. — Это приведет тебя на кухню, — сказала она. — Сигнализация есть, но ее не включают, пока они в доме — главное — наружные камеры наблюдения, — она посмотрела на верхнюю часть стены. — Тебе не видно, но там есть колючая проволока. Мы оба должны быть осторожны.
   Рикки кивнул.
   — Я поддержу тебя, — сказал он.
   Рикки держал ее за ступню, и Иззи легко взобралась на стену, а затем перекинула ноги через вершину, чтобы не попасться на проволоку. Рикки было тяжелее, и он обнаружил, что сожалел, что его уроки от Феликса не включали в себя изучение того, как взбираться на стену. Но ничего не изменить. Он повернул кепку «Найк» козырьком назад, чтобы она не мешала, и прыгнул так высоко, как только мог, ухватившись кончиками пальцев за вершину заснеженной стены, а затем изо всех сил подтянулся. Мышцы его горели к тому моменту, когда его голова оказалась на уровне верха стены. Он продолжал напрягаться, а через несколько секунд тоже перекинул ноги через верх, пытаясь избежать проволоки, но зацепив джинсы и в какой-то момент добавив к ним еще один разрыв. Он с глухим стуком приземлился рядом с Иззи.
   Она сжалась в снегу, глядя в сторону дома, который был большим и внушительным. Свет во всех комнатах был выключен, кроме одной в центре дома на первом этаже. То окно было длинным и прямоугольным, от пола до потолка, и вертикальные жалюзи были задернуты, чтобы они могли видеть фигуру, стоящую там и смотрящую на сад. Свет из комнаты падал на чистый нетронутый снежный покров внизу, и фигура отбрасывала продолговатую тень.
   Рикки мысленно застонал. Он надеялся, что весь дом спит.
   — Это твой папа? — выдохнул он.
   Иззи молча кивнула. Ее все еще трясло. Он схватил ее за руку.
   — Он в свете, мы во тьме. Он нас не видит. И смотри, луны не видно, — он не знал, верил ли в это, но ему нужно было убедить Иззи.
   — Ладно, — голос Иззи был немного хриплым. — Подождем, пока он уснет?
   Рикки обдумал это. Может, придётся ждать всю ночь, они замерзнут. И Иззи могла легко передумать к утру.
   — Нет. Нужно пробраться сейчас. Кто еще может быть дома?
   — Только моя мама, — сказала Иззи. — Она будет спать, я уверена, — она опустила взгляд. — Она принимает снотворное…
   — А там нет, кхм, слуг? — перебил он ее.
   Иззи покачала головой.
   — Не ночью.
   — Ладно. Где спальня твоих родителей?
   — Они спят порознь. Ее спальня на втором этаже у лестницы. Видишь окно прямо под крышей? Там она. У нее есть еще своя гардеробная в другой части дома.
   — А что за комната, в которой вой отец?
   — Его кабинет. Он спит в соседней комнате, — она пронзила его взглядом. — Ты такое уже делал? Звучишь так, словно знаешь, что делаешь, — она сглотнула. — Мой папа… делает что-то ужасное, да?
   Он моргнул, но не ответил. Однако в своей голове он услышал голос Феликса. Ты уже неоднократно показывал мне, что у тебя есть способности к этой работе. Твое отношение, конечно, другое дело, но мы можем над этим поработать…
   — Уверена, что эта часть сада не покрыта камерами безопасности? — вместо этого спросил он.
   — Да.
   — И до двери кухни можно добраться незаметно?
   Она кивнула.
   Они ждали. Рикки не сводил глаз с фигуры в окне. Он стоял неподвижно пару минут, затем повернулся и пошел дальше в комнату. Свет продолжал гореть, но он чувствовал, как Иззи слегка расслабляется.
   — Готова?
   Еще кивок.
   — Тогда иди. Оставляй в снегу четкие следы.
   Иззи сглотнула. Она встала.
   — Ты будешь тут?
   — Все время.
   Она направилась налево вдоль стены, сделала десять шагов, прежде чем повернуть направо, в большую часть сада. Рикки одним глазом следил за ней, пока она обходила небольшой огород. Другим глазом он смотрел в окно, и ему казалось, что он может различить движение в комнате — мерцание тени, расхаживающей туда-сюда, — но само окно оставалось пустым.
   Теперь Иззи кралась мимо старых качелей к цветочной клумбе. Она была рядом с домом и осторожно пробиралась к кухонной двери, где и остановилась. Рикки смотрел, как она оглядывалась в его сторону, но не могла его увидеть. Она сделала разворот, а затем пошла по своим следам обратно точно по своему маршруту, каждые несколько минут оглядываясь через плечо, чтобы увидеть, не появился ли снова ее отец.
   Когда она вернулась к качелям, он вернулся.
   Иззи замерла. Как и Рикки.
   Джейкоб Коул смотрел в окно целую вечность. Рикки пристально посмотрел на него своими пронизывающими глазами. Мужчина выглядел так, словно осматривал сад.
   Видел ли он Иззи? Он думал, что там был злоумышленник? Увидит ли он следы на снегу? Слава богу, тучи скрывали луну…
   Коул снова исчез в комнате, а Иззи снова начала двигаться, на этот раз быстрее. Она явно была напугана. Когда она подошла к Рикки, ее дыхание стало частым, испуганным.
   — Как ты думаешь, он меня видел?
   Рикки снова посмотрел в окно. Он снова мог видеть движущуюся тень внутри.
   — Нет, — прошептал он. — Я так не думаю, — он снова повернулся к Иззи. — Я справлюсь дальше сам, — сказал он. — Если хочешь уйти.
   Она посмотрела на верхнюю часть стены, потом снова на окно отца. Рикки ожидал, что она уйдет, но она покачала головой.
   — Я останусь здесь. Так, на всякий случай…
   — Ладно. Но если покажется, что все идет плохо, не жди, пока папа тебя поймает. Убирайся отсюда.
   — Рикки?
   — Что такое?
   — Что именно ты ищешь? Я знаю, что ты хочешь улики, что мой папа делает что-то плохое, но как это выглядит?
   Этот вопрос беспокоил Рикки, и он ответил так честно, как только мог:
   — Я не знаю. Я просто надеюсь, что узнаю его, когда увижу, — он поймал себя на том, что недоумевал, почему делал это один, без помощи Феликса. Быстрый взгляд на Иззи и ее удивительное сходство с его мертвой сестрой напомнил ему. Это было для нее, а не для Феликса и его команды.
   Не дожидаясь ответа, он поправил кепку так, чтобы лицо было скрыто козырьком, затем повернулся и пошел по следам, оставленным Иззи на снегу. Он двигался очень осторожно, следя за тем, чтобы его шаги точно совпадали с отпечатками Иззи. Мимо огорода… мимо качелей… мимо клумбы…
   — Остановись! Не двигайся! Он там!
   Он действительно смотрел в окно. Подойдя ближе, Рикки смог лучше разглядеть его черты. Худое, сморщенное, недружелюбное лицо. Ищущие глаза. Целую минуту он оставался совершенно неподвижным, пока Джейкоб Коул снова не исчез из окна.
   Он продолжал идти по следам Иззи, осторожно ставя свои ноги на отпечатки, оставленные на снегу. Через несколько мгновений он оказался у двери кухни.
   Он оглянулся. К своему облегчению, он увидел, что Иззи полностью спряталась в глубине сада. Но он снова мог видеть тень Джейкоба Коула на снегу, обрамленную прямоугольным пятном света из окна. У него возникло ощущение, что Коул нервничал — все эти шаги и взгляды в окно. Но почему?
   Он достал из кармана ключ, который Иззи вытащила из снега, и сунул его в замочную скважину. Она открылась легко. Рикки прошел на кухню и тихо закрыл за собой дверь.
   Он проник внутрь.
   16
   ЛОВКИЙ ВОР
   — Это безумие. Что ты тут делаешь?
   — Озираюсь.
   — Если тебя поймают, заберут в полицию. Феликс тебе не поможет. Ты ушел от него, и он даже не знает, что ты делаешь.
   — Тогда я постараюсь, чтобы они меня не поймали.
   Рикки позволил глазам привыкнуть к темноте кухни. Он чувствовал запах остатков еды, приготовленной здесь в последний раз, и вдруг понял, насколько был голоден. Он позволил Иззи съесть большую часть еды в Макдональдсе — ей это было нужно больше, чем ему.
   — Сосредоточься на работе. Ты здесь, чтобы найти компромат на Джейкоба Коула, а не воровать из кладовой.
   Он попытался снова запереть кухонную дверь, но еще раз услышал голос Феликса в сознании. Тебе всегда нужен путь к отступлению. Поэтому он оставил дверь незапертой и на цыпочках прошел через кухню. Он чувствовал, что с его ботинок и брюк сыпался снег, но тотчас же таял лужами на нагретом полу.
   Раздался громкий скрип. Он остановился, его сердце быстро билось.
   — Это старый дом. Такие звуки бывают ночью.
   Рикки выдохнул и направился к двери на противоположной стороне кухни. Он приоткрыл ее и выглянул в обшитый дубовыми панелями коридор с большой рождественской елкой. Огни все еще мерцали, и Рикки почувствовал боль, вспомнив Рождество в своей прошлой жизни, с мамой и папой. Те дни давно прошли. Под елкой все еще лежали подарки — Иззи, как предположил Рикки. Ему было интересно, как долго они пробудут там.
   Из главного коридора тянулась широкая лестница, а также дверь в другую темную комнату. Рикки прокрался мимо рождественской елки в ту комнату.
   Скрип!
   Он снова застыл.
   — Просто д…
   — Да, я знаю, это всего лишь дом.
   Он был в большой гостиной. Диваны, камин. Шторы были задернуты, но эта комната явно выходила на улицу, потому что ее вдруг наполовину осветили фары проезжающей машины. В свете огней тень Рикки казалась массивной на стене, но огни очень быстро исчезли.
   Справа от камина стоял письменный стол. Рикки подкрался к нему и, используя метод куба, которому его научил Феликс, быстро осмотрел все ящики. Он не нашел ничего, кроме канцелярских принадлежностей, флакона чернил и нескольких скрепок. Он еще раз осмотрел комнату в поисках места, где могли бы скрываться компрометирующие документы, но их не было, поэтому он тихо вышел.
   Стоя у подножия лестницы, он посмотрел вверх и прислушался. Тишина. Должен ли он подняться наверх? Джейкоб Коул все еще не спал. Чем ближе Рикки подходил к комнате с включенным светом, тем выше был шанс попасться… Он сделал еще один глубокий вдох и направился наверх.
   На лестничной площадке он увидел свет, просачивающийся из-под двери в кабинет Джейкоба Коула. Это была третья дверь справа — одна из многих, выходящих на эту широкую площадку. На лестничной площадке он увидел изящный старомодный диван с кривыми деревянными ножками и напротив него маленькую мраморную статуэтку на постаменте. Лестница над ним вела на следующий этаж, где, как он знал, спала мама Иззи. Он подумывал подняться и обыскать дом сверху вниз. Он знал нутром, что если он собирался найти что-то, что могло бы изобличить Джейкоба Коула, то он нашел бы это в его кабинете. Но потом он вспомнил, что однажды сказал ему Феликс, когда ему не удалось найти крошечный ключик в квартире. Прости меня, но если бы ты искал везде, ты бы нашел это.
   — Нужно смотреть везде.
   Он молча поднялся по лестнице.
   Площадка на втором этаже была меньше, чем на первом, и Рикки понял, что находился на переоборудованном чердаке дома. В воздухе витал слабый запах духов, а из двух дверей, ведущих с лестничной площадки, одна была слегка приоткрыта. Он подошел к ней и заглянул в комнату. Он увидел очертания кровати и услышал тяжелое дыхание — должно быть, это была комната мамы Иззи. Каковы были шансы найти там компромат? Небольшие, решил он, и в любом случае: бродить по чьей-то спальне, пока там кто-то спал, было невероятно рискованно.
   Он отступил и направился ко второй двери. Она скрипнула, когда он открыл ее. Рикки проскользнул внутрь и застыл, ожидая, не разбудит ли кого-нибудь шум.
   Тишина.
   Он вглядывался сквозь мрак. В одном конце комнаты стоял туалетный столик с зеркалом. Толстый, теплый ковер. Вешалки для одежды с обеих сторон. И именно отсюда исходил запах духов.
   — Гардеробная мамы Иззи?
   — Похоже на то.
   — Лучше спустись. Тут только одежда и украшения.
   Украшения. Рикки смотрел на туалетный столик в конце комнаты. Он тихо приблизился. На поверхности было несколько шкатулок.
   — Старые привычки тяжело убрать, да?
   Рикки не слушал голос в голове. Он выбрал самую большую из шкатулок с драгоценностями и расстегнул застежку на крышке. Она открылась гармошкой, представив три слоя, каждый из которых был полон ожерелий. Он почувствовал, как его глаза округлились в темноте. Только в этой шкатулке драгоценностей было на сотни тысяч фунтов.
   Он возьмет только один предмет, решил он. Потеря всех этих украшений указывала бы на взлом, тогда как потерю одного ожерелья можно было бы объяснить по-другому, а может, даже не заметить.
   — Значит, Феликс был неправ. Ты просто подлый вор.
   Рикки выбрал элегантное колье, усыпанное бриллиантами. Не было времени любоваться им. Он просто сунул его в рюкзак и закрыл шкатулку с драгоценностями. Через несколько мгновений он вышел из гардеробной на площадку второго этажа. Он все еще слышал тяжелое дыхание мамы Иззи. Было ясно, что он ей не помешал. Но он решил, что зря терял время здесь. Ему нужно было вернуться на первый этаж и в кабинет Джейкоба Коула, если он собирался найти что-нибудь полезное.
   Проблема была в том, что Коул тоже был там. Со своего наблюдательного пункта на лестнице он все еще мог видеть свет, льющийся из-под двери офиса.
   Рикки решил, что ему просто придется подождать. Позволить Коулу лечь спать, а затем бесшумно проникнуть в кабинет и обыскать его.
   Он осмотрел лестничную площадку в поисках места, где можно было бы спрятаться. Может быть, за элегантным диваном? Или, может, ему следовало прокрасться в одну из других комнат. Может, он должен…
   Он замер.
   Коул внезапно выключил свет в кабинете, и Рикки услышал шаги, приближающиеся к двери. Он тихо пробежал мимо кабинета и юркнул за дальний конец дивана. Он выглянул из-за края подлокотника как раз вовремя, чтобы увидеть, как открывается дверь кабинета. Фигура Джейкоба Коула вышла в коридор.
   Рикки затаил дыхание, глядя на силуэт отца Иззи. Он еще не закрыл за собой дверь, но стоял в коридоре совершенно неподвижно.
   Он посмотрел налево, в сторону лестницы.
   Он что-то слышал? Он знал, что тут был нарушитель?
   А потом он посмотрел направо, в сторону Рикки.
   — Если ты хоть немного пошевелится, он тебя увидит.
   Рикки не ответил голосу в его голове. Он сосредоточился на неподвижности.
   Джейкоб Коул продолжал смотреть в его сторону, казалось, несколько минут. На самом деле, Рикки знал, что прошло всего несколько секунд, прежде чем он повернулся и закрыл дверь кабинета. Раздался глухой лязг закрывающейся защелки. Затем Джейкоб Коул прошел несколько метров по коридору в свою спальню. Он вошел и закрылся изнутри. Слабое сияние света просачивалось из-под двери спальни.
   Рикки не двигался пять минут. Его ладони вспотели от нервов, и отчасти ему хотелось как можно быстрее бежать к кухонной двери и убраться отсюда. Но в глубине души он знал, что, по крайней мере, попытается обыскать офис, а это означало, что нужно подождать еще немного. Поэтому он подождал, пока свет в спальне Коула исчезнет, ​​прежде чем встал и очень медленно подкрался к двери кабинета.
   Тихо и осторожно он попробовал ручку.
   Заперто.
   Рикки внутренне выругался.
   — Что за замок?
   Он коснулся отверстия под ручкой. Это был замок «Yale». Это означало, что он мог использовать пистолет-отмычку.
   Рикки тихонько снял с плеча рюкзак, вынул пистолет-отмычку и снова повесил рюкзак на плечо. Он взглянул на спальню Коула и прислушался к звуку движения.
   Его не было.
   Двигаясь очень медленно, чтобы не издавать лишних звуков, он вставил лезвие отмычки в замок. Щелчок, когда он нажал на спусковой крючок, прозвучал неестественно громко, и от этого его ладони вспотели еще больше.
   — Открывай скорее, а то побеспокоишь его.
   — Я действую так быстро, как только могу…
   Он открыл дверь за тридцать секунд. Не в первый раз за этот вечер Рикки почувствовал благодарность за обучение, которое дал ему Феликс. Бросив последний взгляд на спальню, он проскользнул в кабинет и, еще раз убедившись, что мог легко открыть дверь изнутри, закрыл ее за собой.
   Благодаря огромным окнам от пола до потолка и ярко-белому снегу снаружи Рикки мог видеть довольно хорошо даже при выключенном свете. Он дал себе несколько секунд, чтобы осмотреть комнату. В одном конце стоял большой письменный стол с кожаным креслом за ним, а напротив него стояли два гораздо менее удобных стула. Вдоль стен стояли деревянные книжные шкафы, а в углу на пьедестале стоял огромный старинный глобус. Он подкрался к окну — вертикальные жалюзи были широко открыты — и выглянул в сад. Не было признаков того, что Иззи сидела у стены, и он не мог разобрать следов на снегу, что было облегчением.
   Он посмотрел на письменный стол. Там было очень аккуратно. Рикки обошел два стула, стоящих напротив него, и рассмотрел фотографию в серебряной рамке, стоявшую с одной стороны стола. Он почти ожидал увидеть фотографию Иззи, но нет: на ней был изображен сам Коул, стоящий рядом с премьер-министром и улыбающийся. Это была такая улыбка, от которой было не по себе. Рядом с фотографией лежали блокнот и ручка. Рикки пролистал блокнот, но Коул ничего в нем не написал.
   Посреди стола Коул оставил свой мобильный телефон, подключенный к зарядному устройству. Слегка дрожащими пальцами Рикки попытался поднять его. Но прежде чем его пальцы коснулись телефона, он остановился. Он изучил точный угол, под которым телефон лежал на столе. Было бы небрежно с его стороны поднять его и вернуть в другом положении.
   Он поднял телефон. Тот был слегка теплым, что навело Рикки на мысль, что Коул использовал его совсем недавно, то ли чтобы поговорить с кем-то, то ли зайти в интернет.
   — Там может быть полезная информация. Недавно набранные номера, сайты, которые он посещал.
   Он провел пальцем по главному экрану. Телефон запросил у него код доступа, и он никак не знал, что это может быть. Рикки криво улыбнулся. Он не ожидал, что будет так просто…
   Он вернул телефон на место на столе, затем сел в удобное кожаное кресло и сосредоточился на ящиках.
   По обе стороны от стола их было четверо. Верхний ящик с правой стороны был заперт. Все остальные были открыты, поэтому Рикки тихо открыл их один за другим и обыскал содержимое, но, как и в письменном столе внизу, в этих ящиках не было ничего интересного — канцелярские принадлежности, старые фотографии на паспорт, а два ящика были совершенно пустыми.
   Рикки обратил внимание на запертый ящик. Его указательный палец провел по контуру маленькой замочной скважины Чабба. Пистолет для этого не годится. Единственный способ узнать, что там внутри, это найти ключ.
   Он еще раз криво улыбнулся, вспомнив свой первый урок с Феликсом.
   Может, где-то в комнате был спрятан ключ от этого ящика? Почти инстинктивно он оглядел комнату и начал делить пространство на кубы. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы обыскать все это место? Час? Может, больше?
   Рикки вздрогнул. В коридоре снаружи хлопнула дверь, и он услышал шаги. В щели под дверью появилась тонкая полоска света.
   — Коул встал с постели!
   На долю секунды Рикки словно парализовало. Только когда он увидел, как тень прошла — и исчезла — мимо двери, он восстановил контроль над мышцами.
   — Наверное, он просто в туалет. Он не вернется сюда.
   — Тебе все равно придется спрятаться. Так, на всякий случай.
   Рикки отчаянно оглядел комнату, ища укрытия. Не было ни занавесок, за которыми можно было встать, ни громоздких предметов мебели, кроме стола, за которым он сидел…
   Он почувствовал панику. Но эта паника только удвоилась, когда секундой позже зазвонил мобильный телефон на столе.
   Он был громким. Очень громким. Помимо мелодии звонка, телефон громко жужжал на твердой деревянной поверхности стола. Его экран загорелся, освещая всю комнату. Там было написано: «Абонент неизвестен». С каждым гудком он скользил примерно на полсантиметра по столу.
   — Тебе нужно спрятаться! ЖИВЕЕ!
   Внезапно звук мобильного телефона стал не единственным, что вызывало панику в разуме Рикки. Как только раздался звонок, в коридоре послышались тяжелые шаги. Бег. Грохот по другую сторону двери, кто-то вставил ключ в замок.
   У Рикки не было выбора. Пока телефон продолжал звонить и кто-то — наверное, Коул — пытался проникнуть в комнату, он опустился на пол и забрался под стол. Он свернулся в клубок, чтобы занимать как можно меньше места. Если кто-нибудь заглянет под стол, то сразу его увидит. Но если никто не заглянет, возможно, у него будет шанс…
   Дверь открылась. Глаза Рикки внезапно ослепил свет. Телефон продолжал звонить. Внезапно затуманившимся зрением Рикки увидел ноги, идущие — бегущие — к столу от двери. Их владелец был в халате и тапочках, но Рикки мог различить узловатые лодыжки и тонкие голени.
   В метре от стола обладатель этих ног чуть не бросился к телефону. С громким грохотом он опрокинул два стула на бок. Рикки затаил дыхание, когда звонок прекратился, и мужской голос сказал:
   — Алло? Алло? Да, это Коул. Ты поздно, ты должен был позвонить два часа назад.
   Рикки не смел пошевелиться. Коул стоял прямо у стола, не более чем в тридцати сантиметрах от места, где он сжался под ним. Рикки молча умолял его не двигаться и не расхаживать. Чем дальше он уходил от стола в основную часть комнаты, тем больше вероятность того, что он увидит прячущегося Рикки. И если он наклонится, чтобы поднять упавшие стулья, они окажутся лицом к лицу…
   Пот струился по сжавшемуся телу Рикки. Он пожалел, что украл ожерелье, но выбросил это из головы, слушая разговор над ним.
   — Завтра? Да, я могу сделать это завтра.
   — Что сделать завтра?
   — Ты хочешь прийти сюда? Вы в своем уме, Дмитрий? Это совершенно неуместно. Если тебя кто-нибудь увидит…
   Дмитрий. Именно это имя упоминала Иззи.
   — Ни за что, — продолжал Коул. — Мы встретимся в месте, которое выберу я, а не ты, — повисла пауза, он задумался. — Рядом с Килберн-Хай-роуд есть кафе. Называется «Счастливая долина». Я буду там ровно в девять утра. Тогда мы произведем обмен. Возьми деньги, Дмитрий, потому что я не потерплю никакой глупости.
   Рикки мог слабо слышать голос на другом конце линии, но он внезапно оборвался, когда Коул завершил разговор. Затем раздался грохот, он бросил телефон на стол.
   Легкие Рикки болели от задержки дыхания. Очень медленно он выдохнул. Потом вдохнул. Для его ушей его дыхание звучало как ураган. Он не сводил глаз с голени Джейкоба Коула. Мужчина не двигался. Рикки представил, как он смотрит на телефон и обдумывает только что состоявшийся разговор. Рикки тоже думал об этом. Кто был этот Дмитрий? Почему Коул не хотел, чтобы он был рядом с его домом? Что они будут обменивать в кафе «Счастливая долина»? Для чего были деньги?
   И снова голос Феликса эхом зазвучал в его голове. Террористы или члены государств-изгоев заплатили бы большие деньги за коды местонахождения подводных лодок. И они платили бы такие суммы только в том случае, если бы были готовы использовать информацию…
   — Уходи! Пожалуйста!
   Джейкоб Коул простоял у своего стола целую минуту. Без предупреждения он подошел к другой стороне и сел на кожаное кресло.
   Рикки отпрянул от ног Коула, которые теперь были под столом, всего в нескольких сантиметрах от него. Он услышал звук ключа в замке. Ящик выдвинули. Шуршали бумаги.
   Прошло тридцать секунд. Ящик снова задвинулся. Замок щелкнул.
   — Он положил бумаги в ящик?
   — Что это значит? Мы не слышали, как он искал свой ключ. Это означает, что он был при нем. Мы не взломаем этот ящик.
   Пока этот разговор происходил в голове Рикки, Коул встал, обошел стол и направился к двери.
   — Он уходит.
   Рикки позволил себе еще вдох, когда его накрыло облегчение.
   Но ненадолго.
   На полпути к двери Коул внезапно остановился.
   Он повернулся.
   Рикки видел Коула ниже пояса. Но мог ли Коул видеть его?
   Прошло десять секунд. Они ощущались как десять часов.
   — Ничего, — буркнул Коул под нос. Он повернулся и прошел к двери. Он открыл ее, выключил свет. А потом он покинул комнату, дверь тяжело закрылась за ним.
   17
   «НИ»
   Кровь Рикки пылала. Он понимал, что его чуть не поймали. Но он и понимал, пока сидел в темноте под столом Джейкоба Коула, что у него была зацепка.
   — Что нам делать? Позвонить Феликсу и рассказать?
   — Нет. Я закончил с Феликсом. Он хотел отправить Иззи обратно к отцу, помнишь? Если мы собираемся получить компромат на Джейкоба Коула, мы должны сделать это сами. В противном случае Феликс просто захочет снова отправить ее домой.
   Все по порядку. Он должен был уйти отсюда. Он ждал, свернувшись в темноте, еще десять минут. Только когда в доме снова стало тихо, он осмелился выйти из-под стола. Телефон так и лежал. Может, он должен украсть его? Нет. Если бы он это сделал, Коул понял бы, что это был злоумышленник. Рикки не был уверен, каким будет его следующий шаг, но он знал одно: если Коул заподозрит, что его подслушали, все усложнится. Он попробовал верхний ящик во второй раз, на всякий случай. Не повезло. Он снова был заперт.
   Поэтому он на цыпочках подошел к двери и некоторое время внимательно прислушивался, прежде чем открыть ее. На площадке было темно и пусто. Он двинулся к лестнице, сопротивляясь желанию бежать и выбираться из дома как можно быстрее. Он спустился вниз по лестнице, морщась каждый раз, когда скрипели половицы. В коридоре он ненадолго подумал о том, чтобы взять один из маленьких подарков из-под елки и подарить Иззи. В конце концов, у нее не было особого Рождества. Но нет. Он и так слишком рисковал, украв драгоценности у мамы Иззи. На самом деле, он уже начал жалеть, что сделал это. Но возвращать было поздно. Его главным приоритетом было выбраться отсюда.
   Кухня казалась холоднее, чем когда он вошел в дом. Или, возможно, это ему так казалось. Он направился к задней двери и вышел наружу, затем закрыл и запер дверь за собой, прежде чем вернуться по своим следам через сад. Он очень старался не отклоняться от шагов Иззи и через две минуты снова присоединился к ней.
   Она замерзла. Дрожала. Губы посинели. Тонкий слой снега лежал на голове и одежде. Но она смогла спросить:
   — Ты что-нибудь нашел?
   — Может быть. Ты в порядке?
   Она слабо кивнула, но Рикки понимал, что ей нужно было согреться, и быстро. Он помог ей перелезть через стену. Потом перелез сам. Вернувшись в заснеженный переулок, Рикки схватил Иззи за руку. Он заставил ее бежать, больше для того, чтобы согреться, чем для чего-то еще. Они петляли по Парк-лейн, затем по направлению к Мраморной арке. В тени этой арки Иззи потянула его за руку, чтобы остановить. Он посмотрел на нее и увидел, что она плачет.
   — Я не могу вернуться к Хантеру, да?
   Рикки мрачно покачал головой.
   — У меня сложилось впечатление, что он не очень хорошо относится к людям, которые ему не подчиняются. Но это был только вопрос времени, когда он вышлет тебя на улицу вместе со всеми остальными. Ты не хочешь так закончить.
   — Куда мне идти? — прошептала она. — У меня нет денег — Хантер все забрал…
   Рикки нахмурился. Она была права. Дом Хантера был плохим местом, но для Иззи он был крышей над головой и защитой от холода. На мгновение он подумал о том, чтобы вернуть ее в квартиру, где он жил последние несколько месяцев. Помириться с Феликсом. Но нет. Феликс без колебаний отослал бы Иззи обратно к ее отцу, и Рикки пообещал ей, что этого не произойдет.
   Но куда она могла пойти? Где она могла остановиться? Конечно, в Лондоне были приюты для бездомных, но если она окажется в одном из них, начнут задавать вопросы, поговорят с властями. Были и другие места для Выброшенных по всей столице, но он не мог позволить ей присоединиться к ним. Рано или поздно она найдет дорогу обратно к Хантеру или кому-то вроде него.
   — Я не вернусь домой, — прошептала она, будто это было следующим предложением Рикки.
   — Я знаю, — тихо сказал Рикки. — Я понимаю, — но в тишине своего разума он задавался вопросом, передумает ли Иззи, если ее отец не будет мешать…
   Проблема, как всегда, была в деньгах. Рикки с радостью отдал бы ей все, что мог. Но этого было бы недостаточно, чтобы получить жилье на долгое время, даже если бы Иззи смогла найти место, где несовершеннолетний мог бы жить незарегистрированным. Но им нужно было согреться, а Рикки нужно было время подумать. Он снова взял ее за руку.
   — Пойдем со мной, — сказал он.
   В конце Эджвар-роуд они остановили ночной автобус. Было людно — они два смогли занять места в самом конце. Но было хотя бы тепло. Через пять минут Иззи перестала дрожать. Она вытерла конденсат на внутренней стороне окна и посмотрела на темную лондонскую улицу.
   — Общественный транспорт — это хорошо, — сказал Рикки. Он говорил тихо, так что другие пассажиры не могли слышать — не то чтобы кто-то из них обращал внимание. — Можно купить билет на весь день, что намного дешевле, чем жить в каком-нибудь сомнительном гостевом доме. В метро или в автобусе всегда тепло. Никто не задает тебе вопросов, и это безопаснее, чем улицы, — он сунул руку в задний карман и вытащил три двадцатифунтовые банкноты — почти последние деньги. Он вложил две из них в руку Иззи. — Мы останемся в ночных автобусах, пока не откроется метро, — сказал он. — Тогда мы позавтракаем, и ты сможешь купить билет на целый день на метро. Я встречу тебя в кассе Пикадилли в полдень, если смогу. Напротив выхода на Риджент-стрит стоит газетный киоск.
   — Что значит, если сможешь?
   Рикки серьезно посмотрел на нее.
   — У меня есть дела. Я не знаю, что из этого выйдет. Если я пропущу нашу встречу, то встретимся в том же месте, в то же время на следующий день. У тебя достаточно денег на еду и билеты на ночной автобус, чтобы пережить ночь. Только не возвращайся к Хантеру, хорошо? О, и засунь немного этого в свой ботинок — береги от карманников.
   Она выглядела очень неуверенной, но кивнула и снова стала смотреть в окно. Рикки закрыл глаза и позволил себе несколько минут вздремнуть. Всего через несколько часов у него была назначена встреча в кафе «Счастливая долина», и ему понадобится остроумие.
   — Можно быстро набрать один. Позвать Феликса. Он мог бы продолжить сам.
   — Ни за что. Что, если встреча невинна? Я буду выглядеть глупо.
   — Гордость, Рикки?
   — Может быть.
   Но Рикки был достаточно честен с самим собой, чтобы признать, что дело было не только в этом. Это было ради Иззи, а не Феликса. Но, возможно, это было и ради самого Рикки. Потому что, если он сможет спасти Иззи в одиночку, тогда, может быть — только может быть — он сможет перестать чувствовать себя виноватым перед Мадлен…
   * * *
   Джейкоб Коул, как обычно, проснулся на рассвете. Обычно он надевал накрахмаленную чистую рубашку, скромный галстук и хорошо скроенный костюм. В Вестминстере такая одежда помогала слиться с толпой. Не сегодня. Его встреча в девять вела его в такое место, где хорошо сшитый костюм привлечет нежелательные взгляды. Он даже чувствовал себя немного неловко из-за того, что на джинсах, которые он почти никогда не носил, был дизайнерский ярлык. Он решил оставить рубашку не заправленной — чего он обычно не одобрял — чтобы прикрыть его.
   В восемь утра он вышел из гардеробной и взглянул на лестницу, где все еще спала его жена. Ее таблетки будут держать ее во сне как минимум до десяти, и к этому времени сделка будет заключена. Коул почувствовал волнение при этой мысли. Всего два часа, и у него будет больше денег, чем он когда-либо мог потратить.
   Он вошел в свой кабинет, но прежде чем взять бумаги со стола, постоял у окна, наблюдая, как густо падает снег на его большой сад. Он помнил Иззи, когда она была малышкой, бегала по саду, визжа, когда на нее попадала вода из разбрызгивателя. Его губы скривились. Как такой хороший ребенок превратился в такую неблагодарную негодяйку?
   Он нахмурился. Глядя на сад, ему показалось, что он увидел следы на снегу. Казалось, они вели к кухонной двери, мимо огорода и к садовой ограде. Падающий снег немного прикрыл их, но они все еще были там. Он предположил, что городская лиса, должно быть, пробралась в сад, и ему нужно поговорить об этом с садовниками. Должен быть какой-то способ поймать и убить проклятых тварей.
   Он отвернулся от окна и подошел к столу. Его мобильный телефон все еще был там, зарядился полностью. Он положил его в карман и открыл верхний ящик стола. Ценные бумаги все еще были надежно спрятаны внутри. Он вынул их, быстро просмотрел в последний раз, а затем запечатал в портфель, прислоненный к дальней стене комнаты. Он установил цифровой замок на портфеле — 839 462 — и надежно запер его.
   Прежде чем выйти из комнаты, он снова выглянул в окно. Что-то в следах заставило его чувствовать себя неловко. Тропа от конца сада до кухонной двери была запутанной. Если бы это была лиса, она, конечно, выбрала бы более прямой путь.
   Коул почувствовал тревожный холодок. Что-то было не так.
   Он вышел из комнаты, крепко сжимая чемодан, и стал спускаться по лестнице, минуя по две ступеньки за раз. Он поспешил мимо рождественской елки на кухню, прежде чем ступить в комнату наблюдения справа.
   Здесь было три экрана. Каждый показывал четкое изображение экстерьера дома. На данный момент камеры показывали сцены в режиме реального времени, но Коул знал, как управлять системой. В прошлом, когда он подозревал свою дурочку-дочку в том, что она тайком сбегала из дома, он просматривал отснятый материал за ночь. На высокой скорости можно было просмотреть каждую из камер примерно за пять минут. Правда, он никогда не видел, чтобы Иззи пыталась сбежать, но нельзя было расслабляться…
   Нажав пару кнопок на маленькой клавиатуре, он отмотал назад. На первом экране отображались кадры с камеры, которая охватывала фасад дома. Внимательно глядя на экран, он увидел кошку, скользнувшую назад по экрану примерно в 1:30. За час до этого огромный передний двор, казалось, стал немного светлее минут на пять, хотя на высокой скорости это было всего несколько секунд. Он предположил, что снаружи остановилась машина и осталась стоять с включенными фарами. Кроме этого, фронтальная камера ничего не могла ему показать.
   Он обратил внимание на второй экран. Эта камера покрывала половину заднего сада. Еще пять минут он смотрел, как время отматывается. Но он ничего не видел сквозь постоянную пелену снега, кроме снежной земли, которую озарил свет примерно в то время, когда он стоял у окна своего кабинета и смотрел на сад. Он мог даже разглядеть собственный силуэт, тянущийся вниз от дома. Но больше ничего.
   Камера номер три покрывала другую половину заднего сада. Коул поймал себя на том, что смотрел на экран менее пристально. Возможно, он ошибся. Возможно, следам на снегу было разумное объяснение. Вероятно, он был на грани, решил он, из-за всего, что должно было случиться сегодня…
   Он тихо зашипел. Он только что увидел что-то на экране.
   Если бы Коул моргнул, он бы это пропустил. Это было лишь мерцание на краю экрана. Он остановил отснятый материал, а затем направил его вперед кадр за кадром.
   Это был человек. Он знал это, хотя и не мог разглядеть лица. Все, что он мог видеть, это то, что голова менее чем на секунду появилась в поле зрения камеры. Когда он поставил запись на паузу, чтобы изучить ее, он понял, что в саду было слепое пятно, место, которое не освещали камеры. Он усмехнулся — охранной фирме, которая их установила, придется заплатить. Но он отложил эту мысль на задний план, изучая изображение. Все, что он мог сказать, это то, что злоумышленник был одет в бейсболку. Козырек скрывал его — или ее — лицо. Над козырьком он мог разобрать только буквы «Н» и «И».
   Он смотрел на изображение целую минуту, не двигаясь. Что думать? Кто был этот злоумышленник? Его глаза сузились.
   — Иззи, — сказал он себе под нос. Потому что, если в саду было слепое пятно, кто бы знал об этом, кроме нее? В конце концов, она была нечестной, расчетливой девушкой. Несомненно, она вернулась в дом, чтобы найти немного денег. Или уговорила одного из своих друзей-преступников сделать это за нее. Это было жалкое зрелище, она думала, что сможет обойтись без его щедрости. Но она не могла.
   Позже сегодня он решил, что покажет эту запись полиции. До сих пор они сделали очень мало, чтобы найти его дочь. Ему скорее хотелось позлорадствовать, что за несколько минут он продвинул их расследование дальше, чем они за несколько дней. И он почувствовал облегчение, что этот незваный гость не имел ничего общего с его делами с Дмитрием. Как иначе? Это был всего лишь ребенок.
   При нажатии на клавиатуру мониторы вернулись в режим реального времени. Коул встал, отряхнулся и направился к входной двери. Со всем этим он разберется, когда вернется. К тому времени он передаст чемодан русским и будет очень богатым человеком.
   18
   СЧАСТЛИВАЯ ДОЛИНА
   Рикки смотрел, как Иззи покупает себе проездной на один день в переполненной кассе на станции Пикадилли. Она с тревогой оглянулась, проходя через турникет в подземелье. Затем она исчезла в толпе пассажиров.
   Рикки посмотрел на часы. Восемь пятнадцать. Он подавил усталость. Это была долгая ночь поездок по Лондону на ночных автобусах, он составлял компанию Иззи, пока они пытались согреться. Но теперь ему нужно было остро мыслить. У него было сорок пять минут, чтобы успеть в кафе «Счастливая долина» к девятичасовой встрече Джейкоба Коула.
   Ему удалось найти место в метро в час пик. Пока он ехал к Килберну, он натянул бейсболку на голову, закрыл глаза и обдумывал свой план. Он знал, что Джейкоб Коул встречается с русским Дмитрием. Он предположил, что там могли быть и другие русские, и Коул будет передавать коды. По крайней мере, Рикки нужно было сфотографировать, как он это делает: доказательство того, что Коул был предателем страны. И, возможно, ему придется выхватить документы до того, как они попадут в руки русских.
   — Так. Никакого давления. Я думал, ты сказал Феликсу, что это проблема взрослых.
   — Так и есть. Я делаю это ради Иззи.
   — Ради Иззи? Или ради Мадлен?
   Рикки нахмурился под кепкой. Ему не нравилось, как шел разговор в его голове. Но он знал, что ему нужно было это сделать; нужно было показать Феликсу, на что он был способен. И теперь, когда он знал, что поставлено на карту, он не мог просто уйти.
   Его ноги шлепали по мокрому полу вестибюля вокзала Килберн-Хай-Роуд. У турникета стояли двое контролеров. Он подошел к ним и спросил, знали ли они дорогу к кафе «Счастливая долина». Один из них покачал головой, но другой кивнул.
   — Выйдя из станции, поверните направо у Бутс, — Рикки поблагодарил их, но они уже вернулись к своему разговору.
   Улица была не такой оживленной, как центр Лондона. Рикки повернул кепку козырьком назад и побрел по заснеженной, слякотной мостовой к Бутс.
   В двадцати метрах от станции он остановился.
   Он медленно обернулся.
   Его кто-то преследовал? Было похоже на это. Он осмотрел улицу, но не увидел ничего, кроме быстро идущих пешеходов, опустивших головы и занятых своими делами. Затем, поскольку он лучше других знал, что кто-то, кто следует за ним, не обязательно должен быть позади него, он снова повернулся и посмотрел вперед. Он не видел никого подозрительного.
   — Ты просто на пределе. Никто за тобой не следит. Никто даже не знает, где ты…
   У Бутс он повернул направо. В переулке людей было еще меньше. А когда дошел до второго поворота налево, никого не увидел. Кафе «Счастливая долина» располагалось примерно в тридцати метрах от этой пустынной дороги.
   Он глубоко вдохнул. Затем направился к кафе.
   Кафе имело стеклянный фасад. Слова «Счастливая долина» были напечатаны желтыми буквами вокруг изображения оранжевого солнца. Сквозь стекло Рикки видел, что дела шли не очень быстро. Там было еще только два человека — рабочие, судя по их забрызганной краской одежде. Он напомнил себе, что на календаре было 27 декабря. У большинства людей все еще были рождественские выходные.
   Тяжелая стеклянная дверь слегка скрипнула, когда Рикки толкнул ее. Внутри кафе «Счастливая долина» выглядело как любая другая забегаловка. Он насчитал восемь столов, за каждым стояло по четыре красных пластиковых стула. На каждом столе стояла красная пластиковая бутылка томатного соуса, солонка и бутылка уксуса. В попытке украсить место на каждом столе стояла тяжелая стеклянная ваза с искусственными цветами. Но стекло было жирным, а цветы пыльными, так что кафе выглядело еще более бедным.
   Белая плитка на полу была потерта и сколота. Пахло жиром и растворимым кофе. Перед Рикки, напротив двери, была барная стойка. Человек за прилавком в сине-белом полосатом фартуке приветливо улыбнулся ему, когда он вошел. Это был веселый парень, довольно толстый, с дружелюбным лицом. Его улыбка выглядела неуместной, но Рикки не мог не улыбнуться ему в ответ. Из-за прилавка громко орало радио — Рикки услышал мелодию столичного радио, затем поп-песню, которую он не узнал.
   Рабочие сидели прямо у прилавка. Рикки мог выбрать стол, поэтому он выбрал стол у двери — если он сядет там, то сможет быстро уйти, если понадобится. Но, прислонившись спиной к стеклянному фасаду, он мог видеть все кафе. Где бы Коул и русские ни решили сесть, он сможет их видеть.
   Он попытался выглядеть непринужденно, когда сел. На самом деле его взгляд метался по сторонам в поисках камер наблюдения. Он ничего не увидел и начал понимать, почему Джейкоб Коул выбрал это место. Оно было почти пустым. Никто не ожидал увидеть его здесь. И если бы кто-нибудь спросит, он сможет легко это отрицать. Что он, важный политик, мог делать в таком месте?
   Но он не рассчитывал на то, что ребенок тайно запишет его на свой телефон. Рикки положил мобильник на стол, затем просмотрел измазанное жирными пятнами меню. Через две минуты мужчина за стойкой подошел, чтобы принять заказ.
   — Бутерброд с беконом и чашку чая, пожалуйста, — затем он исправился. — На самом деле, сделайте полный английский завтрак.
   Мужчина усмехнулся.
   — Похоже, тебе нужно подкрепиться, солнышко, — сказал он.
   Рикки кивнул, но правда заключалась в том, что большая тарелка с едой потребует больше времени, чтобы приготовить ее и съесть. Он не хотел привлекать к себе внимание, сидя в кафе без еды перед ним…
   Он проверил время. 8:55 утра. Коул и русские войдут в любой момент.
   Тридцать секунд спустя ему принесли чашку чая.
   И через тридцать секунд после этого дверь открылась.
   Джейкоб Коул хмурился, лицо было худым. Войдя в кафе, сжимая в правой руке кожаный портфель, он на мгновение остановился и огляделся. Рикки мог сказать, что он едва заметил мальчика, сидевшего всего в двух метрах от него. Взгляд Коула на мгновение задержался на рабочих, сидевших у прилавка, и он явно не мог сдержать насмешку, скользнувшую по его губам при виде их грязной одежды. Он пересек кафе и сел в дальнем конце, поставив портфель на стул рядом с собой и взяв меню. Однако Рикки мог сказать, что на самом деле он его не читал — он просто смотрел поверх испачканной жиром карты, проверяя комнату.
   Рикки взял свой телефон и сделал вид, что заглянул в интернет. На самом деле он открыл приложение камеры и переключил его в режим видео. Если он держал телефон под углом чуть меньше сорока пяти градусов от прилавка, Коул был в поле видимости.
   Когда ему принесли завтрак, из-за прилавка зазвучала знакомая Рикки песня. Рабочие, позавтракав, встали и ушли. Теперь тут были только Рикки, Коул и парень за прилавком, который нес ему полный английский завтрак.
   — Вонзи в это свои зубы, солнышко, — сказал он. Как только тарелка и чашка чая оказались перед Рикки, он прислонил телефон к горячей кружке, убедившись, что он находится под правильным углом, чтобы записать Коула и всех, кто сядет с ним. Он выключил камеру, чтобы никто, входящий в кафе, не мог понять, что он делает. Затем он приступил к завтраку.
   Он медленно пережевывал кусок тоста — и Коул чрезвычайно отрывистым голосом заказал себе кофе, — когда дверь снова открылась. Вошли двое мужчин. Они оба были очень широкоплечими — Рикки сразу подумал, что не хотел бы драться ни с одним из них. У одного из них были иссиня-черные волосы, спутанные. Другой был блондином, но его волосы были очень коротко подстрижены. Как и у Коула, у него был портфель, но этот выглядел намного крепче: он был металлическим и казался довольно тяжелым.
   Ни один из мужчин не улыбнулся, пока они осматривали комнату. И точно так же, как и Коул, они, казалось, почти не замечали сидящего там Рикки, сосредоточенно поглощающего ломтик бекона.
   Двое русских — Рикки знал, что это они — казалось, заполнили все кафе, пока шли к столику, за которым сидел Джейкоб Коул. Папа Иззи с его худым злобным лицом казался крохотным по сравнению с ними. Он развел руками, показывая, что они должны сесть напротив него. Когда они сели, Рикки включил камеру и нажал на запись. Он продолжил завтрак, украдкой наблюдая за происходящим на маленьком экране, его уши напряглись, чтобы уловить каждое слово их приглушенной беседы.
   Блондин заговорил первым. У него был русский акцент.
   — В твоем чемодане…
   — Да, Дмитрий, — вмешался Коул. — Там расписание.
   Русские посмеивались над шифром Коула. Они выглядели намного менее напряженными, чем он. Черноволосый мужчина оглянулся и крикнул «Кофе!», ни к кому не обращаясь, и Рикки увидел, как тень пробежала по лицу весельчака в фартуке. В другом конце кафе Коул поставил портфель на стол между собой и Дмитрием.
   — Открой, — сказал Дмитрий.
   — Когда у меня будут деньги.
   Дмитрий улыбнулся. Из внутреннего лацкана пиджака он вытащил карту памяти.
   — Средства были переведены на не отслеживаемый счет в швейцарском банке. Здесь ты найдешь данные учетной записи, включая всю необходимую информацию.
   Коул подозрительно посмотрел на карту памяти и взял ее с явной неохотой. У Рикки сложилось впечатление, что он ждал наличных.
   — А теперь открой портфель, — сказал ему Дмитрий.
   Коул посмотрел на него мертвым взглядом, затем ввел код в свой портфель и открыл его. Папка, которую он передал русскому, была очень тонкой, но Дмитрий обращался с ней так, будто это была самая дорогая вещь в мире.
   — Бумага? — спросил Дмитрий. — Как странно.
   — Бумага в наши дни безопаснее электронных файлов, — сказал ему Коул, многозначительно глядя на только что полученную карту памяти с данными. Закрыв портфель и поставив его на пол, Дмитрий поставил свой металлический на стол, открыл его и положил папку внутрь.
   — В папке есть еще кое-что, что может быть полезно твоим людям. Думай об этом как о бесплатном образце. Есть много других источников, но нам, конечно, нужно будет обсудить справедливую цену.
   — Жадный ты человек, — заявил Дмитрий. Он не звучал так, будто хотел оскорбить.
   — Я просто хочу честную плату за честный рабочий день, — глаза Коула сузились. — Скажи своим людям, что эта новая информация будет очень дорогой. Но она того стоит.
   Мужчина пришел с их кофе. Он заблокировал обзор камеры на Коула и русских, но это не имело значения. Рикки решил, что с него достаточно. Он выключил телефон. Мужчина вернулся к прилавку, и Рикки положил на стол немного денег, чтобы заплатить за недоеденный завтрак. Он хотел выбраться отсюда как можно быстрее.
   Но что-то остановило его.
   Чемодан стоял на столе. Никто не сжимал его. Если он будет быстрым, Рикки мог его забрать.
   — Ты с ума сошел.
   — Может, нет. Тот чемодан — бомба. Если у меня будет снятый материал и чемодан, Коул попадет в тюрьму надолго…
   Он не мог долго думать. Если он хотел схватить чемодан, это нужно было сделать сейчас.
   Он почти на инстинкте повернул козырек кепки вперед. Это немного скроет его лицо. Скроет его.
   Большая ошибка.
   Рикки отодвинул стул и встал, убрал телефон в карман. Расстояние до чемодана: четыре метра.
   Он пересек три метра, когда Коул посмотрел на него.
   Рикки тут же понял, что что-то было не так. Коул смотрел не на его лицо, а на кепку. Рикки увидел, как он беззвучно произнес «Н» и «И».
   — Схватите мальчишку! — прошипел он.
   Для своего размера Дмитрий двигался очень быстро. Рикки не успел сделать шага, как русский схватил его за запястье. Рикки задохнулся от боли, когда Коул встал и сорвал с его головы бейсболку.
   Коул уставился на надпись на бейсболке Рикки, потом снова на Рикки.
   — В чем проблема? — спросил Дмитрий.
   — Этот мальчик ворвался в мой дом прошлой ночью. Вряд ли совпадение, что он сейчас здесь.
   Рикки знал, что последующие секунды он запомнит на всю оставшуюся жизнь — какой бы долгой она ни была. Веселый парень из-за прилавка зашагал к ним с возмущенным лицом.
   — Что происходит? — спросил он. — Что вы делаете с этим молодым человеком? Оставьте его в покое!
   — Не вмешивайся, — прорычал Дмитрий.
   — Нет, не буду. Это мой озорник, и он всего лишь ребенок. Уберите свои чертовы руки…
   Он так и не закончил фразу. Темноволосый русский повернулся к нему, и Рикки увидел, что у него в руке был пистолет. Ни секунды не колеблясь, русский поднял его в сторону мужчины.
   — Нет! — закричал Рикки.
   Но было слишком поздно.
   Русский выстрелил.
   Выстрел был очень тихим, но его результат был смертельным. Пуля попала мужчине в лоб, и кусок его черепа размером с кулак Рикки отлетел в сторону. Гротескные брызги крови отлетели на несколько столов, когда мужчина рухнул на пол.
   Наступила внезапная ужасная тишина. Рикки почувствовал, как его мышцы застыли.
   — Григорьев, идиот! — выдохнул Коул. — Ты… Ты идиот.
   Но Григорьев не смотрел на Коула. Он направил пистолет на Рикки. Ствол был всего в полуметре от его лица, и Рикки мог видеть его внутренности. Он чувствовал легкое тепло металла…
   Внезапно Коул оттолкнул руку русского с оружием.
   — Ради бога, — прошипел он. Затем он обратил свой устрашающий взгляд на Рикки. Дмитрий сжал его запястье еще крепче, и Рикки знал, что у него было всего несколько секунд, чтобы действовать, иначе он мог присоединиться к мертвецу на полу.
   — Помни слова Феликса: «Если придется с кем-то драться, забудь о чем-то сложном. Найди что-то очень тяжелое и ударь им по голове».
   Рикки никак не мог понять, было ли то, что он сделал дальше, глупым или смелым. Немного того и другого, наверное. Он вытянул свободную руку за собой и схватил с ближайшего столика покрытую жиром стеклянную вазу. Сильным взмахом руки он ударил Дмитрия по голове.
   Ваза разбилась. Дмитрий взревел от боли и гнева, когда на его лбу появилось огромное пятно крови и разодранной кожи. Он отпустил запястье Рикки и зажал рану. Рикки все еще держал в руке основание вазы, края которой были зазубренными и острыми. Он знал, что у него был только один шанс выбраться отсюда, поэтому, когда второй русский размахивал рукой с оружием в его направлении, он швырнул стекло в стрелка, который поднял обе руки, чтобы защитить себя от ракеты.
   — Уходи отсюда! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
   Коул был бледным и испуганным. Его глаза вылезли из орбит, и Рикки увидел, что он собирается схватить портфель со стола. Половина его понимала, что медлить глупо, но он схватил чемодан раньше, чем Коул успел его достать.
   Затем он повернулся и приготовился бежать.
   Он мог бы это сделать, если бы грязно-белые плитки на полу кафе не были залиты кровью. Мертвый официант истекал кровью. Он был окружен лужей красной липкой жидкости. Когда правая нога Рикки задела мокрый пол, он поскользнулся. Он пытался сбалансировать себя, но это было бесполезно. Все еще сжимая портфель, он рухнул на пол, его ноги оказались на твердом теле мертвеца. Он почувствовал, как треснул его телефон в кармане, но был слишком напуган, чтобы подумать, потерял ли он видеозапись. Сейчас это означало только одно: он не мог никого позвать на помощь.
   Испугавшись, он снова вскочил на ноги. Но это не помогло. Два здоровенных русских уже стояли над ним. Их не волновало, что их обувь была в крови мертвеца. Лицо Дмитрия было залито его собственной кровью, которая стекала по его оскаленному лицу, похожему страшную маску, там, где его ударила ваза. И его товарищ тоже был там, его глаза сверкали. Теперь у обоих мужчин были пистолеты, и они оба направили их на Рикки.
   Спасения не было. Рикки закрыл глаза и стал ждать выстрела, который, как он знал, положит конец его жизни.
   Конечно, раздался шум. Но это был не выстрел, и Рикки не был мертв. По крайней мере, пока что.
   Казалось, это произошло в замедленной съемке. Рикки услышал оглушительный треск и открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как весь стеклянный фасад кафе разлетелся вдребезги. С оглушительным грохотом миллионы осколков посыпались на пол стеклянным дождем.
   Через долю секунды после взрыва Рикки увидел фигуру, стоящую возле кафе. Это был мальчик примерно возраста Рикки. Он выглядел странно, как сам Рикки, в бейсболке, джинсах, черной куртке-пуховике, красном шарфе и черных кроссовках. И в этот момент Рикки понял, что видел его раньше. Дважды. Однажды в кафе на Фрит-стрит. Затем, в тот же вечер, он чинил велосипед у Макдональдса на Шефтсбери-авеню. В глазах мальчика была свирепая решимость, и он выкрикнул одно слово:
   — БЕГИ!
   Рикки не нужно было повторять дважды. Взрыв заставил двух русских сделать пару шагов назад. Они подняли руки, чтобы закрыть лица, так что их оружие больше не было направлено на Рикки. Он вскочил на ноги, крепко сжимая портфель, и побежал к выходу. Его ноги хрустели битым стеклом, пока он бежал к странному мальчику, который указывал на дальний конец улицы.
   — Туда! — подгонял он. — Беги!
   Рикки иногда снился сон, в котором, как бы быстро он ни бежал, он не мог добраться до места, к которому направлялся. Он чувствовал себя так сейчас. До конца улицы было всего пятьдесят метров, но когда два мальчика побежали бок о бок изо всех сил, Рикки казалось, что они никогда не доберутся до места.
   — Мы слишком близко друг к другу, — крикнул мальчик. — Мы легкая мишень. Нужно разделиться.
   Совет был так похож на Феликса, что Рикки пришлось взглянуть на мальчика, чтобы убедиться, что его глаза не обманывали его.
   — Кто ты? — крикнул Рикки.
   Но мальчик не успел ответить. Раздался звук выстрела, и пуля пролетела так близко над головой Рикки, что он почувствовал поток воздуха. Они были в десяти метрах от конца улицы.
   — Поверни направо! — крикнул мальчик.
   Они свернули вправо. Пот струился по коже Рикки. Тяжело дыша, они свернули за угол. Мальчик схватил его за руку.
   — Дай мне портфель, — сказал он.
   — Ни за что, — отрезал Рикки. Он не знал, кем был этот ребенок, и уж точно не собирался отдавать ему свои с таким трудом добытые улики.
   Мальчик не стал спорить. Вместо этого он хлопнул Рикки по плечу. Это был странно дружелюбный жест, учитывая то, что происходило, но вряд ли это была самая странная вещь, случившаяся с Рикки в тот день, так что он проигнорировал ее.
   — Тогда продолжай бежать, — сказал мальчик. — Я буду задерживать их, сколько смогу.
   — Кто ты? — снова спросил Рикки, на этот раз более резко.
   Мальчик уже отвернулся.
   — Я — Зак, — сказал он. — Теперь иди!
   Не было времени спорить. Кем бы ни был этот мальчик, он явно знал, что делает. И у Рикки не было желания снова столкнуться с теми русскими. Его кожа все еще была липкой от шока, когда он увидел, как они убили человека в кафе. Он посмотрел вниз и увидел кровь мужчины на брюках. Это заставило его содрогнуться, но он знал, что у него не было времени на брезгливость.
   Он проверил свою хватку на чемодане и глубоко вдохнул.
   Затем он побежал.
   19
   ВСЕ ДУШИ
   Джейкоб Коул дрожал от ярости и страха.
   Он никогда раньше не видел, чтобы кого-то убивали. Это было не так, как в фильмах. Он никогда не забудет мужчину, у которого снесло половину головы. Именно это, даже больше, чем страх перед прибытием полиции, заставило его броситься за русскими, которые преследовали двух детей.
   Коул, может, и был худым, но не в хорошей форме. К тому времени, когда он дошел до конца дороги, у него жгло в груди. Он стоял, тяжело дыша, глядя на оживленную дорогу. Дмитрий и Григорьев спорили по-русски. Они спрятали оружие, слава богу, теперь, когда вокруг было больше людей, и они смотрели по сторонам, пытаясь обнаружить этих чертовых детей, которые собирались все испортить.
   — Там! — резко заявил Коул.
   Он увидел второго мальчика, появившегося за разбитым окном. Он был на противоположной стороне улицы, примерно в пятнадцати метрах справа от них, и бежал к ответвлению «Бутс» на углу дороги.
   — А другой? — спросил Дмитрий.
   Он выглядел жутко с окровавленным лицом, и Коул мог сказать, что у него были жестокие намерения по отношению к ребенку в бейсболке «Nike». Но отвлекаться было нельзя: портфель был важнее всего. Если кто-нибудь узнает, что он продавал, это будет означать конец не только его карьеры. Это был бы конец его свободы.
   — Очевидно, они были вместе, идиот, — прорычал Коул. — Найди одного, и найдешь другого. За ним!
   Русские вырвались на дорогу, заставив черный кэб резко вильнуть, чтобы их не задеть. Коул последовал более осторожно, но к тому времени, когда он достиг противоположной стороны, мальчик уже исчез. Все еще тяжело дыша, он последовал за русскими до конца улицы, где под прямым углом шла другая дорога. Коулу только что удалось мельком увидеть ребенка с другой стороны. Он улыбался им. Затем мимо проехал автобус, скрыв его из виду.
   К тому времени, когда он проехал, ребенок исчез.
   Коул почувствовал, как у него поднялась температура. Он хотел кого-нибудь ударить. Он обнаружил, что развернулся в поисках детей, но ни одного из них не было видно. Они будто растворились в воздухе.
   — Вы их потеряли! — возмущенно крикнул он русским. Прохожий одарил его странным взглядом, но он едва заметил. — НАЙДИТЕ ИХ!
   Но двое русских не шевелились. Они обменялись мрачными, целеустремленными взглядами, затем кивнули друг другу.
   — ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ? — завопил Коул, игнорируя то, что прохожие пялились на него и держались подальше. — Я СКАЗАЛ…
   Жестокий удар по животу заглушил его — Дмитрий был сильным и с большим кулаком. Удар выбил воздух из его легких. Коул согнулся пополам от боли, отчаянно хватая ртом воздух, но не находя его. Он почувствовал, как Дмитрий яростно схватил его за руку. Русский тащил его по дороге, пока Коул кашлял и отплевывался. Он знал, что Григорьев идет прямо за ним справа.
   — Если не хочешь кончить, как тот парень в кафе, иди дальше, — буркнул Дмитрий под нос.
   Внезапно Коул услышал полицейские сирены. Он посмотрел вперед и увидел, что в их сторону несутся мигающие синие огни. Не было нужды гадать, куда они идут, и на мгновение Коул подумывал закричать. Возможно, он мог попытаться привлечь внимание приближающейся полиции. Но тут он вспомнил о мертвом официанте, истекающем кровью на полу кафе. Ему нужно было уйти оттуда, прежде чем полиция решит, что он причастен к убийству.
   И он пошел по тротуару, Дмитрий все еще держал его за руку, а Григорьев угрожающе шагал сзади. Через тридцать метров они повернули налево и остановились возле черного фургона. Коул увидел свое отражение в затемненных окнах. Он выглядел изможденным и испуганным. Раздался звуковой сигнал, когда Григорьев нажал на брелок, чтобы отпереть машину, боковая дверь скользнула в сторону, и Коул почувствовал, как его грубо втолкнули внутрь.
   Через несколько секунд дверь захлопнулась, и щелчок сообщил Коулу, что она заперта. Дмитрий сел рядом с ним. Он вынул пистолет и сильно прижал его к ребрам Коула. Григорьев был впереди за рулем.
   — Ты понимаешь, что я убью тебя, если ты попытаешься сбежать? — сказал Дмитрий.
   Слишком напуганный, чтобы ответить, Коул энергично закивал. Он думал, что его стошнит.
   Дмитрий посмотрел на Григорьева.
   — Ты знаешь, куда ехать?
   Григорьев кивнул. Из бардачка машины он вытащил что-то похожее на небольшой блок спутниковой навигации, прикрепил его к кронштейну на приборной панели и включил. На запуск ушло тридцать секунд. Коул увидел карту с двумя точками на ней. Красная и синяя. Синяя точка двигалась, красная стояла на месте.
   — Вперед! — рявкнул Дмитрий.
   Григорьев повернул ключ зажигания, и двигатель завелся. Колеса грузовика громко завизжали, когда машина рванула вперед. Ствол пистолета Дмитрия сильнее впился в ребра Коула, когда они поехали.
   И депутат понял, что совершил ужасную ошибку…
   * * *
   Рикки бежал вслепую. Вопросы грохотали в его голове. Кто был тот странный мальчик, который только что спас его? Он наверняка работал на Феликса. Какую дополнительную информацию Коул дал русским? Где они были сейчас?
   Что он должен был сделать?
   Он не мог ответить ни на один из этих вопросов. Его единственным планом было бежать. Он попытался очистить разум, но образ мертвого тела в кафе «Счастливая долина» продолжал всплывать в его сознании. Каждый раз, когда он видел эту ужасную картину в своей голове, его мутило. Это была его вина. Если бы его не узнали, официант не стал бы вмешиваться. Он был бы еще жив. Единственный способ, которым он мог сейчас исправить ситуацию, — это сделать так, чтобы смерть этого человека не была напрасной, чтобы информация, которую он теперь нес, попала к нужным людям. К Феликсу.
   Но его телефон был сломан. У него не было возможности связаться с наставником. Так что прямо сейчас единственное, что он мог делать, это бежать быстрее и быстрее, сжимая тяжелый портфель во все более потном кулаке.
   Магазины, здания и перекрестки проносились мимо него. Рикки не знал, где он был. Он пробежал рядом с детской площадкой, где мамы с детьми лепили снеговика. Потом мимо парковки супермаркета. Он остановился перевести дух в сыром, вонючем метро, ​​стены которого были покрыты граффити. Но он только сделал несколько глубоких вдохов, когда почти услышал голос Феликса, трещащий, как хлыст, предостерегающий его. Стоит преследователям подойти к нему с любого конца метро, ​​и он окажется в ловушке. Или, если кто-нибудь увидит его с портфелем, они, вероятно, решат, что он украл его — и, возможно, им будет выгодно украсть портфель у него…
   И он бежал.
   Он много раз почти поскальзывался на тающем снеге. Его ботинки и низ брюк промокли, но он продолжал бежать. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как держаться как можно дальше от этих ужасных кровожадных русских. И Коула. Жуткий, трусливый, коварный Коул: Рикки прекрасно понимал, почему Иззи не хотела возвращаться домой…
   Иззи. Он представил ее сидящей в метро в ожидании полудня. Он представил, как полиция догоняет ее и заставляет вернуться к жестокому отцу. И образ его умершей сестры Мадлен снова всплыл в его голове.
   Ты не можешь вернуть свою сестру, спасая Иззи Коул, знаешь ли.
   Эта мысль заставила Рикки удвоить усилия. Коул и русские не могли вернуть содержимое этого чемодана. Они не могли поймать Рикки и помешать ему привлечь их к ответственности…
   Он бежал уже двадцать пять минут, и его энергия была потрачена. Он внезапно остановился, его тело согнулось пополам, он тяжело дышал. Только после тридцати секунд глубокого дыхания он огляделся.
   Он стоял возле старой церкви, камни которой почернели от грязи. Церковь стояла у оживленной дороги, но пешеходов здесь было очень мало. Несмотря на это, Рикки чувствовал себя заметным. Табличка на перилах вокруг входа гласила: «Церковь Всех Душ, Харлесден».
   — Не стой посреди тротуара, где тебя могут увидеть. Скрывайся!
   Голос в голове давал ему хорошие советы. Взгляд Рикки упал на тяжелую деревянную дверь церкви. Он подошел к ней и потянул за железную ручку. К его удивлению, она распахнулась. Он прошел в церковь. Его приемные родители отдалили его от церквей, но эта была похожа на обычную церковь, а не на ту, в которую они его затащили.
   Внутри было на несколько градусов холоднее. Рикки стоял у входа, озираясь в поисках людей. Место оказалось заброшенным. Яркое зимнее солнце сияло в витраж за алтарем впереди, и свет слегка ослеплял его, поэтому он отошел в тень сбоку от церкви.
   — Вам нужна стратегия отступления.
   Он посмотрел в дальний конец церкви. За алтарем была дверь, и Рикки видел, что она была приоткрыта. Если угроза войдет через главный вход, он сможет выйти через задний ход.
   Он сел рядом со шкафом, полным молитвенников. Здесь он положил портфель на колени. Он не видел, как Дмитрий запирал чемодан, поэтому не удивился, когда тот со щелчком открылся.
   Рикки обнаружил, что его руки дрожат, когда он вытаскивал папку изнутри.
   Он скривился. Откуда-то из церкви донесся очень тихий пронзительный вой. Как электрические помехи, но очень слабые. Он быстро огляделся, еще раз убедившись, что здесь никого не было. Но нет, место казалось безлюдным. Откуда шел шум? Алтарь?
   Или, может, ему это показалось. Шум был очень слабым, и когда он сосредоточился на нем, он, казалось, исчез.
   Он снова обратил внимание на папку. Его руки все еще слегка тряслись, и он открыл ее.
   20
   СЛЕЖКА
   Внутри было всего четыре листа бумаги. Первый назывался:
   Уровень доступа 1
   Ядерное сдерживание «Трезубец»
   Коды местоположений
   Остальная часть страницы была заполнена последовательностями цифр, которые ничего не значили для Рикки. Но он знал, что в чужих руках этот единственный клочок бумаги может обернуться катастрофой.
   Голос Феликса зазвенел в его голове. Ты когда-нибудь слышал фразу «ядерная зима»? Рикки поежился. Страшно было подумать, что такой невинно выглядящий клочок бумаги может вызвать столько ужаса. Он обнаружил, что автоматически запоминал коды.
   Он отложил страницу в сторону и посмотрел на следующий документ в папке. Это было нечто другое. К листу сверху была прикреплена паспортная фотография человека с дружелюбным, открытым лицом и темными неряшливыми волосами. Его имя, согласно приложенному документу, было Алистер Бишоп. Но в документе пояснялось, что у него были и другие имена: Джеймс Маршалл, Рэймонд Кэррик, Томас Паркер…
   Мысли Рикки вернулись к его первой встрече с Феликсом. Что сказал Феликс? Имена. Некоторые из них больше подходят для разных случаев, чем другие. В то время Рикки предполагал, что преступником может быть кто-то с множеством разных имен. Теперь казалось более вероятным, что они были частью секретного мира. Как Феликс. Как Зак, мальчик, который только что спас его.
   Как и сам Рикки.
   Рикки читал дальше. В первом основном абзаце документа ему было сказано, кем именно был Алистер Бишоп:
   Бишоп в настоящее время является московским корреспондентом «The Times». Это прикрытие. Он оперативник МИ-6 с доступом к нескольким высокопоставленным российским министрам. За последние двенадцать месяцев он переслал большое количество секретных данных, которые МИ-6 считает особенно качественными.
   Рикки моргнул. Он очень мало знал о тайном мире, но знал одно: если такие, как Дмитрий, узнают, что этот парень — британский шпион, это кончится для него очень плохо.
   Он просмотрел оставшиеся документы. В них содержались данные еще о трех британских агентах. На российском флоте был русский гражданин. В Украине работала женщина. И, наконец, учитель английского языка в петербургской школе, куда отдавали своих детей богатые и влиятельные русские…
   — Ты понимаешь, что это такое, да? Коул продает информацию о британских агентах, работающих под прикрытием за границей. Если Дмитрий и его друг получат эту информацию, эти люди все равно что мертвы.
   — И Коул сказал, что есть намного больше…
   Рикки почувствовал, как его губы скривились от отвращения.
   Внезапно он снова поежился. Этот пронзительный вой вернулся. Или, может, он был там все это время, и Рикки заметил его. Он снова огляделся. В церкви точно никого не было. Так откуда шел звук?
   — Не беспокойся об этом. Это ничто. Тебе нужно подумать, что ты собираешься делать дальше.
   Рикки посмотрел на документы в своих руках. Возможно, он должен уничтожить их сейчас. Тогда русские никогда не смогут до них добраться. Но что-то остановило его. Если он уничтожит документы, он уничтожит веские доказательства против Коула. Он подумал об Иззи, которая так боялась жестокого отца, что не могла вернуться домой.
   Его губы снова изогнулись. Он не собирался отпускать Коула. Ни за что.
   Он положил документы обратно в металлический чемодан. Затем он защелкнул его.
   Его глаза сузились. Вой прекратился.
   В животе Рикки снова появился страх. Он медленно открыл портфель. Вой вернулся.
   Казалось, Рикки двигался в замедленном темпе. Он вынул папку из портфеля и положил ее на скамью рядом с собой. Затем он осмотрел чемодан более внимательно.
   Ему потребовалось около десяти секунд, чтобы понять, что у портфеля было фальшивое дно. Ему удалось провести пальцами по краям и отсоединить его.
   От вида того, что лежало внизу, у него перехватило дыхание. Путаница из проводов: коричневого, синего и желтого. Они были подключены к печатной плате и к небольшой аккумуляторной ячейке с двумя батареями типа АА. На какой-то ужасный момент Рикки показалось, что он смотрел на взрывное устройство. Но тут его глаза заметили небольшую микросхему, припаянную к плате. Узкими белыми буквами на ней было написано: GPS.
   Рикки коснулся путаницы проводов. Вой прекратился. Где-то явно оборвался контакт. Если бы не этот звук, он никогда бы не узнал, что в чемодане было то, что совершенно очевидно было устройством слежения.
   И если было устройство слежения, это означало, что за ним кто-то следил.
   Русские.
   — Вытащи батарейки. Быстро! Отключи это!
   Как только эта мысль отскочила в его голове, он услышал снаружи визг шин и почувствовал прилив адреналина.
   — Они здесь! ОНИ НАШЛИ ТЕБЯ!
   Пальцы Рикки вдруг стали неуклюже возиться, он пытался вынуть батарейки из ячейки. Как только он их вытащил, он сунул их в карман и вернул на место фальшивую основу. Он закрыл портфель и схватил папку. Сняв рюкзак со спины, он запихнул туда документы. Его пальцы коснулись драгоценностей, которые он украл из дома Иззи прошлой ночью, но сейчас он не думал о бриллиантах. Он снова закинул рюкзак на плечо, схватил портфель и побежал по проходу.
   — Положи портфель на вершину алтаря. Увидев его, они остановятся, чтобы заглянуть внутрь. Это даст тебе несколько дополнительных секунд.
   Рикки сделал так, как сказал ему голос в голове. Но, кладя портфель на алтарь, он услышал снаружи голоса. Они кричали по-русски. Едва он сделал два шага от алтаря, как тяжелая дверь церкви распахнулась. Появились Дмитрий и Григорьев. Они мельком взглянули на Рикки и помчались к нему по проходу, их тяжелые ботинки эхом разносились по церкви на бегу.
   Рикки бросился к двери за алтарем и проскользнул в нее. Она вела в темную тесную ризницу, и, к его ужасу, там не было внешней двери — только окошко, которое нельзя было открыть. Матовое стекло, деревянная рама с облупившейся краской. Рикки обернулся и осмотрел дверь. Там был внутренний засов, что означало, что он мог запереться в этой комнатке. Он быстро задвинул засов — вовремя, потому что через секунду он услышал тяжелый удар кулаком по самой двери.
   Но теперь он застрял внутри, потея и паникуя…
   — Думай. Думай!
   Рикки окинул взглядом содержимое комнаты. На стене висели рясы священников, а вдоль противоположной стены стоял еще один шкаф, полный молитвенников.
   Ему нужно было спрятать документы. Лишь вопрос времени, когда русские прорвутся в ризницу. Через минуты, если повезет. Скорее всего, секунды. Он быстро подошел к шкафу и достал молитвенник. Открыв его, он вырвал из середины пачку страниц…
   По двери внезапно ударили. Она тревожно загрохотала в дверном проеме. Рикки мог представить, как Дмитрий или его приятель бились об дверь плечом.
   — Она не выстоит!
   Рикки опустил рюкзак и сунул внутрь руку. Он вытащил документы, сложил их вдвое, а затем положил в углубление, которое он сделал в молитвеннике.
   Еще один сильный удар по двери. Засов содрогался.
   — У тебя меньше тридцати секунд!
   Рикки на мгновение заколебался. Затем он во второй раз порылся в рюкзаке и вытащил ожерелье мамы Иззи. Он положил его в книгу вместе с документами, а затем осторожно вернул подделанный сборник на полку. Ему потребовалась доля секунды, чтобы убедиться, что испорченная книга ничем не отличается от остальных, затем он взял разорванные страницы и сунул их в карман самой запыленной рясы, которую только смог найти. Внутри рясы была ручка. Инстинктивно Рикки забрал ее себе.
   Бам!
   Тревожный скрип сопровождал третий удар плечом по двери. Еще один, может, два удара, и русские будут здесь.
   Рикки схватил еще один молитвенник с другой полки. Затем он обратил внимание на окно.
   Оно находилось примерно в двух метрах от земли. Размер — метр квадратный. Рикки прикинул, что сможет пролезть сквозь него, но сначала ему нужно было разбить стекло. Он придвинул стол к стене и поставил на него тяжелый стул.
   Бам!
   Оглянувшись, Рикки увидел, что засов отлетает от дверной рамы. Он прыгнул на стол, затем неловко поднял стул и ударил им ногами об окно.
   Стекло выдержало.
   Он снова ударил. Ничего.
   Бам!
   Засов выгибался. Дверь была приоткрыта на пару сантиметров.
   — Хватит всего одного удара!
   В третий раз Рикки ударил стулом по стеклу, вложив всю силу, на которую было способно его измученное тело.
   Наконец, оно не выдержало.
   Второй раз за это утро звук разбитого стекла заполнил его уши. Рикки отбросил стул к двери — еще одно препятствие на пути русских. Вокруг оконной рамы все еще было зазубренное стекло, поэтому он использовал рукав, чтобы вытолкнуть его, а затем вздрогнул, когда осколок стекла вонзился ему в руку. У него началось сильное кровотечение, но он не мог позволить этому замедлить его. Сжимая молитвенник и ручку, он практически вылетел в открытое окно и тяжело упал на твердую землю снаружи.
   Он вздрогнул, когда его колени и лодыжки сотрясло, а затем рухнул кучей.
   В полуметре от того места, где он стоял, он увидел пару ног.
   Он посмотрел вверх.
   Джейкоб Коул смотрел на него сверху вниз.
   Лицо Коула исказилось от гнева. В глазах его был бешеный огонь, седые волосы были взлохмачены, а на шее вздулась вена. Он сделал угрожающий шаг в сторону Рикки.
   Два шага.
   Рикки услышал стук по другую сторону открытого окна и понял, что русские проникли в ризницу. Он огляделся. Он был в мощеном переулке в конце церкви. Высоко над ним был витраж, который он видел изнутри. Единственный выход был по переулку, что означало обойти Коула.
   Рикки держал ручку в здоровой руке, молитвенник — в окровавленной. Он поднялся на ноги.
   Коул зло усмехнулся.
   — Сегодня я не даю автографы, — сказал он. — И я думаю, что уже поздновато для молитв, а ты, глупый маленький мальчик?
   Рикки посмотрел на молитвенник.
   — На самом деле, — сказал он, — нет.
   Он двигался быстро. Внезапным резким движением он сильно ударил крепким корешком молитвенника по шее Коула. Коул издал сдавленный звук, затем пошатнулся. Но Рикки еще не закончил. Жестким взмахом руки он сильно вонзил ручку в правое бедро Коула. Она проткнула его брюки и глубоко вонзилась в плоть.
   Коул взвыл от боли. Рикки оставил ручку торчать из ноги и вскочил на ноги.
   — Это за Иззи, — прошипел он, прежде чем сильно ударить открытой ладонью по лицу Коула и оттолкнуть его с дороги.
   Он оглянулся. Дмитрий уже вылезал из разбитого окна.
   — Беги.
   Голос в его голове был более настойчивым, чем когда-либо.
   — Беги! Беги! Беги!
   Рикки побежал по переулку. Он знал, что должен где-то найти запасы энергии и скорости, и каким-то образом он это сделал. Он игнорировал кровь, текущую из его руки, несся по брусчатке. Открытый конец переулка находился в тридцати метрах. Он оглянулся и увидел Дмитрия на таком же расстоянии позади себя. След удара Рикки на лицо русского выглядел еще хуже, чем прежде, но Дмитрий не бежал за ним. Вместо этого он вытащил пистолет и целился.
   Рикки побежал еще быстрее. Двадцать метров до выхода. Его кожу покалывало. Он знал, что скоро будет выстрел. В его сознании вспыхнули картины ужасной, смертельной раны, которую русские нанесли парню в кафе.
   — Петляй! Это сделает тебя более сложной мишенью!
   Он побежал зигзагом. Пятнадцать метров до выхода.
   Выстрел!
   Он точно знал, куда попала пуля. В стену слева от него. Она срикошетила под углом прямо перед ним, подняв облако кирпичной крошки. Часть обломков ударила его в лицо, и он вздрогнул. Но он продолжал двигаться вперед, все еще виляя, стараясь как можно больше отдалиться от стрелка.
   Десять метров до выхода.
   Его мышцы горели.
   Пять метров.
   — Осторожно!
   Внезапно вход в переулок заблокировали. Григорьев был там. Огромная масса его тела, казалось, заполнила выход, и он держал перед собой металлический портфель. Хотя Рикки и пытался обогнуть его, он без сомнений знал, что у него это никогда не получится.
   Через две секунды он столкнулся с чемоданом. Это было все равно что удариться о кирпичную стену. Рикки почувствовал, как воздух вылетел из его легких, когда он врезался в прочный металл. Потом он закричал от боли. Русский схватил его за окровавленную руку. Другой огромный кулак сжал Рикки за шею и давил так сильно, что Рикки почувствовал, как его колени подогнулись под ним.
   Он боролся и корчился, пытаясь вырваться, но это было бесполезно. Он был в хватке у русских.
   А потом пришли остальные — Дмитрий и Коул. Рикки внезапно ощутил тяжесть в животе, а из горла вырвался неприятный кашель.
   Он услышал тонкий, хриплый голос Коула.
   — Что мы собираемся с ним делать?
   Еще один ботинок ударил его по животу. Рикки увидел звезды.
   Голос Дмитрия. Низкий гневный гул:
   — Сначала, — сказал он, — мы выясним, кто его на это подтолкнул. Тогда мы заберем то, за что заплатили.
   — Что потом? — прошипел Коул.
   — Потом, — сказал русский, — мы его убьем.
   21
   ВСПЫШКА
   Рикки еще не ощущал такого страха.
   Двое русских держали его по бокам, крепко схватив за локоть. Рикки боролся и извивался, пока его тащили вдоль стены церкви. Коул хромал рядом с ними. Он вытащил ручку из ноги, но гнев в его глазах не исчез.
   Рикки соображал, пытаясь вспомнить что-нибудь из того, чему его научил Феликс, что могло бы помочь в подобной ситуации. Но ни одно из занятий не предусматривало побег от двух жестоких головорезов, одержимых желанием убить его. Поэтому он сделал единственное, что пришло в голову. Закричал:
   — На помощь! Помогите!
   — Заткни его, — прорычал Дмитрий. Через долю секунды Рикки почувствовал, как кулак с силой ударил его в живот. Он согнулся пополам, задыхаясь и отплевываясь. Он не будет пытаться это снова.
   Они свернули за угол, и Рикки увидел, что они снова были перед церковью. Снаружи был припаркован черный грузовик, и русские подтащили его к нему. Через несколько секунд он оказался внутри, и Дмитрий прижал его к сидению, резко вонзив пистолет в его живот. Коул и Григорьев были впереди. Минивэн с визгом удалился. Никто не говорил. Пот стекал с липкого тела Рикки почти так же быстро, как кровь с его раненой руки. Половина его хотела продолжать борьбу. Другая половина знала, что Дмитрию больше всего на свете хотелось бы всадить пулю ему в живот.
   Пока они ехали, единственный звук исходил от Коула. Его явно беспокоила нога, и он все бормотал себе под нос — низкое, неприятное шипение, как раненая змея. Рикки едва замечал, куда они ехали. Краем глаза он увидел оживленную серую эстакаду и указатель М1. Он мельком заметил Большую Желтую Складскую Компанию, а потом догадался, что они находились в какой-то безликой промышленной зоне.
   Минивэн с визгом остановился у какого-то большого серого склада. Вход закрывали большие белые жалюзи. Дмитрий поднял брелок, нажал кнопку, и она автоматически открылась. Она снова закрылась, как только автомобиль оказался на складе.
   Полная темнота. Пока Дмитрий вытаскивал Рикки из машины, звук захлопывающейся двери отдавался эхом в течение пяти секунд, заставляя его понять, что это было большое здание. Он почувствовал, как его с силой опускают на колени. Двое русских сказали что-то на своем языке, и через несколько секунд зажглась массивная полоса света. Это сопровождалось электрическим жужжанием, едва слышимым для Рикки.
   Рикки увидел, что он находится на огромном складе. Каменный пол. Железные балки под потолком. Он огляделся в поисках выхода. В дальнем конце склада был пожарный выход, но дверь была надежно заперта. В любом случае, если Рикки побежит, они пристрелят его, не успев сделать и десяти шагов.
   Кроме этой двери и въезда для автомобиля, выхода не было.
   Дмитрий стоял над ним. Пистолет был направлен прямо ему в голову. Но не так близко, чтобы Рикки мог протянуть руку и схватить оружие. Ему пришло в голову, что Дмитрий уже делал подобные вещи.
   Подошёл Григорьев, его шаги эхом отдавались в огромном пространстве. Рикки почувствовал, как сильные руки ощупали его. Он нашел телефон Рикки, вытащил его, бросил на пол и раздавил на куски пяткой.
   — Видеодоказательства! Их больше нет!
   Но у Рикки были заботы важнее, чем его уничтоженные кадры.
   — Отдай документы, — потребовал Дмитрий.
   — У меня их нет, — прошептал Рикки. Его голос был хриплым, и после полученных ударов ему было больно говорить.
   Неправильный ответ. Колено Дмитрия врезалось в лицо Рикки. Он почувствовал, как его скула треснула, а из носа брызнула кровь.
   — ОТДАЙ ДОКУМЕНТЫ!
   — У меня… их… нет… — выдохнул Рикки.
   Дмитрий рявкнул что-то по-русски, и Григорьев подошел и грубо сорвал рюкзак со спины Рикки. Пока Рикки корчился на полу от боли, русский вывернул рюкзак наизнанку, чтобы высыпать содержимое на пол.
   Выпали два предмета. Первой была фотография Рикки и его родителей. Уголок рамки ударился о твердый пол. Затем последовало письмо от Мадлен. Оно упало на пол рядом с фотографией. Русский схватил его и вытащил письмо из конверта, явно проверяя, не спрятал ли Рикки туда документы. Когда он увидел, что это всего лишь письмо, он скомкал его и бросил на землю.
   — Нет! — попытался закричать Рикки, но голос его был слабым и хриплым.
   Внезапно Коул оказался там, присел рядом с Рикки, его губы скривились от ярости. На его брюках было пятно крови в том месте, где вошла ручка.
   — Что ты сделал с этими бумагами, маленький…
   Но Дмитрий яростно отшвырнул Коула в сторону. Он наклонился и поднял Рикки за плечи. Затем он потащил его к фургону и прижал к машине. Хотя его русский акцент был очень сильным, его английский был превосходным. Он говорил медленно и очень четко, так что Рикки мог слышать каждое слово.
   — Пойми. Ты скажешь мне, где эти документы. Либо ты делаешь это сам, либо мы делаем это по-другому. Но поверь, когда я говорю, что если мы поступим иначе, ты будешь умолять сказать мне, где они, а потом ты будешь умолять меня убить тебя. Теперь я задам этот вопрос только один раз. Где документы?
   Вопрос, казалось, повис в воздухе между ними, и мысли Рикки кипели. Он пытался выкинуть из головы боль своего израненного и истекающего кровью тела. Думать. Поступить правильно.
   Это было невозможно.
   Мир вращался. Все его тело было наполнено смесью ужаса и боли. Он посмотрел через склад и увидел, что отец Иззи сердито смотрит на него. Внезапно лицо Коула как будто изменилось, и он увидел саму Иззи.
   Он знал, что на самом деле это была не она. Он знал, что его разум играл с ним злые шутки. Но образ Иззи вызвал у него ободряющую улыбку. Эта улыбка, в свою очередь, придавала ему немного силы.
   Он слышал, как говорил:
   — Я не знаю, где они…
   Внезапная острая боль. Дмитрий стукнул кулаком по поврежденной скуле Рикки. Он услышал, как выл в агонии, и мир закружился в два раза быстрее. Тошнота пробежала по его телу. Он посмотрел на изображение Иззи Коул, которое он видел.
   Но она изменилась…
   Это было очень тонко, потому что Иззи и Мадлен были так похожи. Но среди суматохи, страха и боли Рикки мог видеть лицо своей сестры так ясно, как если бы она была живой.
   Он знал, что это было лишь видение, но оно придало ему какую-то силу. Легче всего было бы сдаться. Но последствия будут разрушительными. Коды «Трезубца» окажутся не в тех руках. Четыре британских агента будут все равно что мертвы. И Джейкоб Коул будет ходить на свободе, готовый запугивать и терроризировать всех и каждого, как он сочтет нужным.
   Что подумала бы о нем сестра, если Рикки позволил бы этому случиться? Если бы он думал только о себе, когда на карту были поставлены более важные вещи?
   — Значит, Феликс был прав. «Однажды ты удивишь себя…».
   И мир перестал вращаться. Коул снова был Коулом. Все было ясно. Рикки посмотрел Дмитрию в глаза.
   — Ты можешь убить меня сейчас, — сказал он, — потому что я не скажу, где они.
   На долю секунды Рикки заметил на лице Дмитрия слабую тень сомнений. Но это быстро прошло. Дмитрий схватил его за волосы, дернул и толкнул Рикки на пол. Он почувствовал тяжелый ботинок в пояснице. Затем он услышал звук, который научился узнавать: глухой лязг, когда Григорьев готовился выстрелить.
   — Погоди!
   Говорил Дмитрий. Он говорил по-английски — Рикки понял, что это было для Коула, а не Рикки.
   — Что у него на спине?
   Рикки не понимал, о чем говорил. На спине ничего не было — даже рюкзака, который кучей валялся в нескольких метрах от него.
   Он почувствовал, как Дмитрий наклонился, потом почувствовал руку русского на своем левом плече.
   Он что-то вспомнил. Мальчик, который спас его из кафе «Счастливая долина» — Зак, да? — дружески шлепнул его по левому плечу как раз перед тем, как они расстались. В то время Рикки подумал, что это странно, но, может…
   Он посмотрел вверх. Дмитрий что-то держал. Предмет был очень маленьким. Рикки спутал бы его с одной из крошечных батарей в форме диска, если бы из центра не торчал крюкообразный провод. Дмитрий поднял его выше, словно разглядывал драгоценный камень.
   А потом он сказал:
   — Нас кто-то выслеживает. Убираемся отсюда! Прочь!
   Но слишком поздно. Через полсекунды отключилась полоса освещения над головой. Электрический гул стих.
   Полная темнота.
   Послышался стук шагов. Он почувствовал, что Коул и один из русских бежали сквозь тьму к бронетранспортеру. Второй русский — Рикки подумал, что это был Дмитрий — наклонился, чтобы схватить его за шкирку и яростно поднять на ноги…
   Внезапный взрыв пронесся по складу. Он исходил не от входа для машин, которым воспользовались Рикки и русские, а от запертой двери на противоположном конце. Случайно Рикки оказался именно в этом направлении. Он увидел внезапную оранжевую вспышку, когда дверь взорвалась внутрь. В середине этой вспышки был силуэт человека. Рикки ничего не мог понять были ли он мужчиной или женщиной, молодым или старым, — но в этот краткий миг вспышки он мог сказать следующее: пришедший был вооружен. Неискушенному взгляду Рикки показалось, что он держал штурмовую винтовку.
   Через мгновение взрыв отбросил Рикки и Дмитрия назад. Русский выпустил его, когда на них обрушилось облако пыли и обломков. Рикки откатился от похитителя, кривясь, когда его окровавленная рука зацепилась за что-то острое на полу. Через несколько секунд после того, как погас свет, глаза Рикки немного привыкли к темноте. Он увидел очертания Дмитрия. Он стоял на колене, вытянув руку с оружием, готовясь выстрелить.
   Это был еще один из тех моментов, которые были либо очень смелыми, либо очень глупыми. Рикки бросился на русского и врезался в его тело, сбив его с ног, прежде чем он успел выстрелить.
   Как только их тела столкнулись, Рикки услышал женский голос из дверного проема.
   — Световая граната! — закричала она.
   Внезапно раздался второй взрыв — грохот, пронзивший воздух и барабанные перепонки Рикки. Его сопровождала ослепляющая вспышка, будто огромная молния ударила внутрь самого склада. Рикки был ослеплен, оглушен и дезориентирован. Он откатился от Дмитрия, схватившись за голову, пытаясь отогнать замешательство. Ему нужно было выбраться отсюда, но он даже не знал, мог ли встать…
   Шаги. В комнату вошел не один человек.
   У Рикки закружилась голова. Ему нужно было встать на ноги. Чтобы выбраться отсюда…
   Голос крикнул:
   — Ложись! — Рикки узнал его. Это был мальчик по имени Зак.
   Он прижался к полу, раздались два выстрела. Они исходили из двух разных орудий — Рикки видел искру от каждого из них, когда они стреляли. И снова за каждой искрой, несмотря на ослепленные глаза, он мог разглядеть очертание фигуры.
   Двое русских начали кричать. Они были поражены. Рикки пригибался, его зрение и чувства постепенно восстанавливались. Одна из фигур пробежала мимо него, и Рикки показалось, что он видел, что на них был какой-то головной убор. Он вспомнил, как Феликс говорил об очках ночного видения, позволяющих видеть в темноте. Эти фигуры двигались так легко, будто средь бела дня. Видимо, это было на них надето…
   Снова женский голос:
   — Коул! Ложитесь на землю, руки за голову, иначе стреляю!
   Коул жалобно заскулил, и послышался шорох. Он явно делал то, что ему было сказано. Русские все еще выли от боли, а сам Рикки чувствовал немалую панику. Кто были эти люди? Друзья? Враги? Кто?
   — Что происходит? — крикнул он сквозь хаос. — Что, черт возьми, происходит?
   Верхний свет вернулся. Рикки болезненно прищурился.
   Затем он огляделся.
   22
   СНОВА ОДИН
   Он был прав. На складе появилось трое.
   Первым был мальчик возраста Рикки. Но Рикки не мог разобрать его черты, так как он был в очках ночного видения. Насколько Рикки мог судить, он не был вооружен, но это его не беспокоило. Коул лежал на земле, одна рука была согнута за спиной. Одним ловким движением он достал из кармана белую пластиковую стяжку и крепко стянул запястья Коула за спиной. Потом он сам встал и поднял очки, и Рикки увидел, что это был Зак.
   Рикки сосредоточился на его спутниках. Мужчина и женщина. Они оба снимали свои очки ночного видения. Рикки уже видел этого человека раньше, с Заком в кафе на Фрит-стрит. У него были светлые волосы и мрачное, серьезное лицо. Он убрал пистолет в кобуру, прикрепленную к его телу. У женщины были белокурые волосы до плеч. Она тоже была знакома. Он видел ее, когда выбегал из квартиры? Она явно чувствовала необходимость сжимать пистолет, когда подходила к хныкающему Дмитрию.
   Плечи Дмитрия и его друга сильно истекали кровью. Их обоих подстрелили в одно и то же место, и Рикки понял, что этого и хотели прибывшие. Без сомнения, они были меткими стрелками. Но женщина не выглядела слишком обеспокоенной их драматичными ранами.
   — Ты будешь жить, милый, — сказала она русскому. — Даже жаль, — она посмотрела на Рикки. — Больно, Рикки? — спросила она его.
   Рикки посмотрел на свою окровавленную руку.
   — Это… ничего, — сумел сказать он.
   — Она знает твое имя. Должно быть, она как-то связана с Феликсом…
   — Хорошо.
   Пока она говорила, Дмитрий прошел по полу туда, где лежал его пистолет, и протянул руку, чтобы схватить его. Рикки хотел было крикнуть: «Осторожно!», но в этом не было нужды. Женщина развернулась, почти как балерина, и сильно ударила ногой по запястью Дмитрия. Русский снова закричал, но никто не обратил на него внимания. Женщина подняла пистолет и вынула магазин. Блондин сделал то же самое с пистолетом Григорьева. Затем они связали руки русским за спиной, как Зак сделал с Коулом, не обращая внимания на их вопли от боли и кровоточащие плечи.
   Пока все это происходило, взгляд Рикки метался по складу.
   — Как включался и выключался свет?
   — Кто-то явно управлял платой предохранителей.
   Это означало, что должен быть четвертый человек.
   Рикки посмотрел на распахнутую взрывом дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как входит Феликс.
   Феликс окинул взглядом сцену опустошения. Затем его взгляд упал на Рикки. Он подковылял к своему бывшему ученику, протянул руку, чтобы помочь ему встать. Но Рикки не нуждался в его помощи. Он сам с трудом поднялся на ноги.
   — Хорошая работа, Коко, — тихо сказал Феликс.
   Рикки посмотрел на остатки своего мобильного телефона, который Дмитрий раздавил пяткой.
   — У меня была запись, на которой Коул передает код русским. Думаю, ей конец.
   Феликс подошел к разбитому телефону и аккуратно собрал все осколки. Он осторожно отнес их Рикки.
   — Тебя поразит то, что мы можем восстановить с поврежденного жесткого диска. Я предполагаю, что Джейкоб Коул сядет в тюрьму на очень долгое время. Благодаря тебе.
   — Я сделал это для Иззи, — сказал он.
   — Ты сделал это, нарушив все правила книги. Но все равно хорошая работа.
   Рикки оглядел комнату. Женщина с белокурыми волосами подталкивала раненых русских к минивэну, Коул рухнул на колени и склонил голову.
   — Однако в следующий раз, — добавил Феликс, — может, тебе следует сообщить людям, что ты делаешь. Это было близко.
   — Следующего раза не будет, — сказал Рикки. — Не знаю, заметили ли вы, но мне повезло, что я жив. Чего нельзя сказать о парне в кафе, где они встретились, — он ощутил, что дрожал, вспоминая ужас того момента. — Его убили, — пылко сказал он. — Они приставили пистолет к его голове и убили.
   — Знаю, — сказал Феликс, — и мне жаль, что тебе пришлось это увидеть. Но, может, есть люди, которых ты защитишь от такой судьбы, если закончишь обучение.
   — Я всего лишь ребенок, — прошипел Рикки.
   Феликс покачал головой.
   — Ты уже давно не ребенок, Рикки.
   Прежде чем Рикки успел ответить, к ним подошел Зак. Он поднял рюкзак Рикки вместе с фотографией и письмом.
   — Твое? — спросил он.
   — Спасибо, — пробормотал Рикки, принимая их.
   — Я вижу, ты познакомился с Агентом 21, - сказал Феликс.
   Рикки моргнул. Так это был тот парень, о котором говорил Феликс.
   — Ты вешаешь устройство слежения на плечо каждого, кого встречаешь? — спросил Рикки. Он знал, что звучал не слишком дружелюбно.
   — Только тем, которые, по моему мнению, могут погибнуть, если я этого не сделаю, — сказал Зак.
   Не было времени ответить. Внезапно откуда-то за пределами склада раздался звук сирены. Полиция. Рикки, Феликс, Зак и двое его товарищей повернулись, посмотрели на вход для машин.
   — Я разберусь с ними, — сказал Феликс. Он повернулся к Рикки. — Думаю, это прощание.
   — Наверное, да.
   — У меня есть одна просьба. Коды — они где-то в безопасности?
   Рикки кивнул.
   — Иди с Агентом 21. Найди их и отдай ему.
   Рикки не видел в этом проблемы. Он снова кивнул. И, не оборачиваясь, направился к двери, в которую всего несколько мгновений назад взорвали. Зак догнал его, и они вместе покинули склад.
   Они молча обошли склад. Сирены стали звучать намного громче, и Рикки вдруг увидел две полицейские машины, несущиеся к ним по дороге промышленной зоны.
   — Просто продолжай идти в противоположном направлении, — сказал Зак. — Они никогда не замечают таких детей, как мы. Как будто мы невидимы.
   — Ага, — горько сказал Рикки. — Думаю, именно это делает нас такими ценными.
   Зак едва заметно улыбнулся, но ничего не сказал.
   — Ты следил за мной, да? Я видел, как ты чинил свой велосипед возле Макдональдса.
   — Хорошо подмечено, — сказал Зак. — Большинство людей не заметили бы. Феликс, должно быть, хорошо тебя учил.
   — Я уверен, что он хотел бы так думать.
   Снова эта улыбка. Это поставило Рикки в тупик.
   — Кто остальные? — спросил он. — Блондинка и парень?
   — Это мои ангелы-хранители, — сказал Зак. — Как Феликс — твой. Они есть у всех нас. Их зовут Раф и Габс. Благодаря им я до сих пор жив. Я узнаю от них все, что могу. Я обнаружил, что так проживу дольше, — он сделал паузу. — Но это не значит, что я всегда должен делать то, что они говорят. Кстати, куда мы идем?
   — Церковь Всех Душ, Харлесден, — сказал Рикки. И он ускорил шаг, показывая, что не хотел больше говорить.
   Потребовалось десять минут, чтобы найти такси, и еще десять, чтобы добраться до церкви, где его поймали Коул и русские. Было по-прежнему безлюдно. Они вошли через главные двери, и их шаги отдавались эхом, пока они шли к алтарю, а затем в ризницу позади, дверь была настежь открыта. Дверь была повреждена там, где русские ломали ее. Стол все еще стоял у разбитого окна, а стул лежал на боку на полу.
   Зак молча оглядел комнату. Он казался впечатленным.
   Рикки направился к полке с молитвенниками. Он выбрал книгу, которую подделал, и почувствовал облегчение, что документы были на месте, как и ожерелье, которое он украл у мамы Иззи.
   Он разложил предметы на столе, затем проверил документы, чтобы убедиться, что все на месте.
   — Коул продавал русским что-то еще, — сказал Рикки. — Не только коды. Он предлагал им информацию о британских агентах по всему миру. Я подумал, что это плохо.
   Зак посмотрел на документы.
   — Ты правильно понял, — тихо сказал он. — Ты сегодня спас много жизней, Рикки. Если прикрытие агента раскрыто без его ведома, его жизнь немедленно оказывается в опасности. Это мог быть я, — он пронзительно посмотрел на Рикки. — Или ты.
   Рикки не мог долго выдерживать его взгляд. Он снова посмотрел на стол и взял бриллиантовое ожерелье.
   — Ярко, — сказал Зак. — Хочешь сказать мне, что это такое?
   — Я украл его из дома Джейкоба Коула, — сказал Рикки. Он выпятил подбородок. — Полагаю, ты собираешься сказать мне вернуть его.
   — Я не собираюсь приказывать тебе что-либо делать, — сказал Зак.
   Наступила тишина. У Рикки появился вопрос, но что-то его удерживало.
   — Задай его.
   — В чем смысл? Теперь все кончено. Я к ним не присоединяюсь.
   — Ты ведешь себя по-детски. Просто спроси его.
   — Феликс сказал тебе, почему я ушел? — наконец, спросил Рикки.
   Зак кивнул.
   — Ты не хотел выдавать местонахождение Иззи Коул.
   — Это сделал бы Феликс, — пылко сказал Рикки. — Он бы отправил ее обратно к отцу, который ее бил. Я не собирался этого допускать.
   — И не допустил, — Зак казался совершенно спокойным. От этого Рикки растерялся. Они стояли, молчали. На этот раз тишину нарушил Зак. — В нашей работе, — сказал он, — тебе говорят что-то делать. Как ты это сделаешь, зависит от тебя. Мой совет: слушай своего ангела-хранителя. Учись у него всему, что только можно. Но не прекращай думать самостоятельно, потому что в тот момент, когда ты это сделаешь… — его голос стих, и он многозначительно посмотрел на ожерелье на столе. — Ты мог бы стать отличным агентом, Рикки. Сделать что-нибудь хорошее в этом мире. Или можешь продолжать как вор. Выбор остается за тобой.
   — Ты ничего не понимаешь, — выпалил Рикки. — Если я продам это ожерелье, я смогу оставаться в безопасности несколько месяцев. Буду защищен от взрослых. От улицы. От всего этого… — он обвел рукой ризницу, указывая на разбитое окно.
   — Я понимаю больше, чем ты думаешь, — сказал Зак. Он взял документы со стола и спрятал их в куртку. — Я думал, ты был хорошим. Может, я ошибался, — он направился к двери ризницы, но прежде чем уйти, остановился и повернулся к Рикки. — Интересно, что сказали бы твои родители, — сказал он.
   — Мои родители умерли, — заявил Рикки.
   Зак грустно улыбнулся.
   — Мои тоже. Я решил повзрослеть после того, как это случилось. Что ты решил? — не дожидаясь ответа, он тихо прошел через поврежденную дверь ризницы и скрылся в церкви.
   Рикки слушал, как его шаги стихают и исчезают. Он схватил ожерелье и сунул его в карман. А затем, поскольку он решил, что не хотел снова встречаться лицом к лицу с Агентом 21, он вылез через разбитое окно.
   Снова один.
   23
   ЧТО-ТО ХОРОШЕЕ И УМНОЕ
   Полдень.
   Иззи Коул вышел на площадь Пикадилли. Она посмотрела на газетный киоск напротив выхода на Риджент-стрит. Она пыталась найти Рикки. Его не было видно. Все, кого она видела вокруг киоска, были взрослыми.
   Погодите. Кто это был? Кто-то стоял к ней спиной и был похож на мальчика. Он отдавал деньги на газету. Иззи быстро подошла к нему. Он повернулся, и она остановилась. Это был не Рикки. Мальчик исчез в толпе. И хотя было очень людно, Иззи вдруг снова почувствовала себя совсем одинокой.
   Прошло пять минут. Десять. Никаких признаков Рикки. Иззи напомнила себе о том, что сказал Рикки.
   Если я пропущу нашу встречу, то мы встретимся в том же месте, в то же время на следующий день.
   Она чувствовала себя глупо, веря ему. Рикки подвел ее. Она полагала, что ей лучше привыкнуть к этому. Потому что она усвоила одну вещь: в конце концов, все тебя подводят.
   Она не вернется завтра. Ни за что. Ей надоело полагаться на других людей. Теперь она была одна.
   Иззи отвернулась от киоска и пошла, хотя и не совсем знала, куда идти. Она знала, что она не пойдет домой. Ей снова придется ночевать на улице. У нее почти не было денег, и единственным другим вариантом, который она могла придумать, был Хантер. И если она пойдет туда, то потеряет все.
   В последнюю минуту она оглянулась, крошечная часть ее ожидала увидеть Рикки — опоздавшего и взволнованного, но здесь.
   Его не было, поэтому она ушла.
   * * *
   Наступил полдень.
   Ладонь Рикки пульсировала. Он купил дезинфицирующее средство и бинты в аптеке. В грязном переулке он вылил средство на порез на руке, поморщившись, когда оно обожгло поврежденную плоть. Он туго перевязал ее, но чистая повязка уже выглядела грязной. Ему нужно было купить больше медикаментов, но его деньги были на исходе — у него осталось всего десять фунтов. И он не мог обворовать кого-нибудь с такой рукой. Он был слишком неуклюж. Его поймают в одно мгновение.
   Он шагал по Кингсвей, в сторону от станции Холборн. Снова пошел снег, и все прохожие опустили головы и засунули руки в карманы. Не Рикки. Он шел против течения, снег оседал на его волосы и плечи. И хотя его здоровая рука была в кармане, это было не для того, чтобы согреть ее. Он так проверял, что ожерелье, которое он украл у миссис Коул — единственная вещь, которая имела хоть какую-то финансовую ценность, — все еще было на месте.
   Через 300 метров он свернул направо на Чансери-лейн. Здесь было гораздо меньше людей, но по привычке Рикки остановился и внимательно огляделся. Не было никаких признаков хвоста. Ни Зака. Ни Феликса. Никого. Он был почти уверен, что он был один и незамеченный. Но он думал так и раньше.
   Он прошел 200 метров по Чансери-лейн, затем перешел дорогу и повернул налево в переулок. Через несколько мгновений он уже стоял в дверном проеме. Расписная деревянная табличка гласила: «Ф. С. Рэндольф, ювелир». Рэндольфом звали человека, который, по словам Томми, был готов купить украденные драгоценности.
   — Так ты все-таки не выдержал?
   — Нет смысла хранить ожерелье. Это не мой стиль.
   Он открыл дверь и прошел внутрь. Впереди была пыльная, сырая лестница. Она заскрипела, когда Рикки зашагал по ней. На грязной лестничной площадке первого этажа была полуоткрытая дверь. Рикки вошел в комнату и обнаружил деревянную стойку около трех метров в длину с медным колокольчиком наверху. За прилавком четверо стариков сидели за партами на очень низких табуретках, так что их головы были всего в нескольких сантиметрах над столешницами. У всех были очки, прикрепленные к одному глазу, и они рассматривали драгоценные камни и другие драгоценные предметы. Никто из них даже не вздрогнул, когда Рикки позвонил, не говоря уже о том, чтобы обернуться, чтобы посмотреть на него.
   Вместо этого из комнаты слева от прилавка вышел маленький старик с кислым лицом. Он напомнил Рикки Хантера, только старше. Старик оглядел Рикки с ног до головы, будто тот был чем-то очень неприятным.
   — Чего ты хочешь, малыш?
   — Вы Рэндольф?
   — Я сказал, чего ты хочешь?
   Рикки достал ожерелье из кармана и положил на стол. Если бы он не смотрел внимательно на лицо старика, то не заметил бы, как его глаза чуть расширились. Это сказало Рикки, что ожерелье действительно было ценным.
   Старик хотел взять его, но Рикки оказался быстрее. Он схватил ожерелье с прилавка.
   — Вы Рэндольф? — повторил он.
   Старик кивнул.
   — Я хочу продать ожерелье, — сказал Рикки.
   Рэндольф пожал плечами.
   — Это просто бижутерия, сынок. Я дам тебе пятьдесят фунтов.
   Рикки не ответил. Он бросил ожерелье в карман и повернулся к двери.
   — Хорошо, сынок, — быстро сказал Рэндольф. — Тысяча фунтов, возьми или уходи.
   Рикки продолжал идти к двери.
   — Десять штук, последнее предложение.
   Рикки остановился, повернулся и пошел к стойке.
   — Наличными? — сказал он.
   — Наличными.
   Он подождал, пока Рэндольф вытащит из-под прилавка толстую пачку банкнот. Облизнув палец, старик сосчитал мятые, грязные двадцатифунтовые купюры. Рикки тщательно пересчитывал их, пока они складывались на столе, удивленный тем, какой маленькой стопкой была такая большая сумма денег. Рэндольф положил деньги в бумажный конверт, а Рикки сунул его во внутренний карман куртки и передал ожерелье.
   Больше они не говорили. Кивок, и Рикки поспешно спустился вниз по лестнице и вышел на заснеженные улицы.
   Он чувствовал себя на пределе, таская с собой такую ​​кучу денег. Это все, что у него было. Потерять это было бы катастрофой.
   * * *
   Иззи Коул провела остаток дня, сжавшись на одном и том же месте в метро на Кольцевой линии. Она потеряла счет тому, сколько раз он объехал Лондон. Она была слишком занята тем, чтобы согреться и отвлечься от предстоящей ночи.
   В 23:30 поезд остановился на Эджвер-роуд, и Иззи, шаркая ногами, вышла со станции на темную неприветливую улицу наверху. Было ужасно холодно. Так холодно, что крошечная часть ее разума даже подумывала вернуться домой. Но она быстро отвергла эту идею. Дома были монстры.
   Она пошла по Эджвар-роуд, быстро двигаясь, чтобы согреться. Вскоре она добралась до Мраморной арки, где повернула налево и пошла по Оксфорд-стрит. Рождественские огни все еще ярко сияли, а дорога была забита ночными автобусами. Она выбрала один наугад, заплатила за проезд до конца линии и нашла место в самом конце. Ее место было рядом с лысеющим мужчиной средних лет, от которого слабо пахло алкоголем. Он читал ранний выпуск завтрашней газеты. Иззи обнаружила, что ее взгляд скользил в ту сторону.
   Она замерла.
   Первую полосу газеты занимала фотография ее отца.
   Ее кровь, казалось, потекла немного быстрее, пока она читала статью под фотографией.
   Известный депутат от консерваторов Джейкоб Коул сегодня был арестован по шести пунктам обвинения в терроризме. Неизвестно, связана ли стрельба в мужчину в кафе «Счастливая долина» с арестом, но несколько очевидцев сообщают, что вчера утром видели поблизости Коула…
   Иззи отвела глаза. Она не могла больше читать. Ее мутило, а голова словно раскалывалась. Часть нее была в ужасе от новостей об ее отце. Шесть пунктов обвинения в терроризме? Она знала, что он плохой человек, но во что он был вовлечен? Другая ее часть цеплялась за известие о том, что в кафе кого-то застрелили.
   Был ли это Рикки? Он был мертв? Не потому ли он не появился в тот день?
   Она решила, что должна явиться завтра в двенадцать. Просто посмотреть.
   Она повернула голову и смотрела в окно автобуса. Все было размыто, потому что ее глаза наполнились слезами.
   К утру Иззи трижды проехала ночным автобусом. Теперь она вернулась на Трафальгарскую площадь. Она была очень голодна и без сил. С красными глазами и уставшими ногами, с ноющими конечностями и жаждущими сна мышцами, она снова подошла к Пикадилли.
   У нее не было больше денег на еще один билет на метро. Ей просто нужно было укрыться в вестибюле станции и ждать.
   Утро тянулось медленно. Она продолжала ходить по круглому вестибюлю в каком-то оцепенении, едва зная, который час. Каждый раз, проходя мимо газетного киоска, она видела лицо своего отца на первых полосах всех газет. Вскоре ее мысли превратились в смесь этого образа и лица Рикки. Где-то на заднем плане виднелись черты ее матери, когда Иззи видела ее в последний раз.
   Глупая ты девчонка, — услышала Иззи ее слова. — Ты глупая, глупая…
   Полдень. Утро прошло в тумане. Слабая от голода и усталости, Иззи остановилась в десяти метрах от газетного киоска. Повтор предыдущего дня. Но сегодня все лица были размыты. Она щурилась, пытаясь понять, не было Рикки ли среди прохожих. В ответ они одаривали ее забавными взглядами. Но ни один из них не был им.
   Пять минут после двенадцати. Ее почти тошнило.
   Он был мертв.
   Она была одна.
   Слезы снова подступали. Она хотела кричать. Бежать…
   Ладонь легла на ее плечо.
   Иззи обернулась, сжав кулаки. Она была готова кого-нибудь ударить. Чтобы защитить себя, потому что с этого момента ей придется делать это вечно.
   Лицо Рикки спокойно смотрело на нее.
   Он выглядел иначе. Уставший, конечно. Вокруг его глаз были черные круги, а лицо было грязным. Но было еще кое-что. Рикки выглядел старше. Как будто за тот день, пока Иззи не видела его, он стал свидетелем того, чего большинство людей никогда не увидит. Он серьезно хмурился, а взгляд был напряженным. Выглядел он, подумала Иззи, немного пугающе.
   — Ты… ты жив, — прошептала она.
   Слабый кивок, когда он поднял забинтованную руку.
   — С трудом выжил.
   — Мой отец?
   — В тюрьме. Надолго. Так мне сказали.
   — Кто?
   Рикки не ответил.
   — Что теперь? — сказала Иззи.
   — Ты можешь пойти домой. Твоего отца там не будет.
   Иззи захотелось зашипеть. Она думала, что Рикки понимал ее. Она никогда не сможет вернуться в тот дом, даже если там будет только ее мама. Она сделала шаг назад, поглядывая по сторонам, готовясь бежать.
   — Конечно, решать тебе, — сказал Рикки. — Я не собираюсь заставлять тебя что-либо делать.
   — Я больше никогда не вернусь домой, — сказала Иззи. — Даже если мне придется жить с Хантером и остальными…
   — Тебе и не придется, — перебил ее Рикки. Он сунул руку в карман и вытащил коричневый конверт, который протянул Иззи.
   Она заглянула внутрь, затем ахнула. Он был полон банкнот.
   — Сколько…? — прошептала она.
   — Десять тысяч, — сказал он. — Это все твое. Найди безопасное место для проживания. Комната или мини-гостиница. Если будешь осторожна, этого должно хватить, чтобы прожить до шестнадцати лет. Тогда, может, ты сможешь пойти учиться или что-то в этом роде, начать новую жизнь.
   Она крепко сжала конверт.
   — Откуда ты это взял? — выдохнула она.
   Рикки фыркнул, но во второй раз не ответил.
   — Я сейчас пойду, — сказал он. — Но если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы, ты можешь найти меня здесь, — он протянул Иззи листок бумаги, на котором написал адрес квартиры в Доклендсе.
   Он протянул руку, и Иззи пожала ее. Затем она обвила руками его шею.
   — Спасибо, — прошептала она. — За все.
   Рикки ничего не сказал. Как только объятия раскрылись, он быстро кивнул ей. Затем он повернулся и пошел прочь. Через несколько секунд он растворился в толпе.
   Иззи Коул задавался вопросом, увидит ли она его когда-нибудь снова.
   * * *
   Час спустя маленькая одинокая фигура стояла на площади перед высоким многоквартирным домом в Доклендсе, глядя на верхний этаж, рюкзак висел на плече. Снег снова пошел, на этот раз так сильно, что остальные пешеходы укрылись внутри.
   Рикки открыл рюкзак и вытащил письмо сестры. Метель продолжала окружать его, он развернул письмо и прочитал его:
   Дорогой Рикки,
   Я знаю, ты не понимаешь то, что я собираюсь сделать, но ты должен поверить мне, когда я говорю, что это к лучшему. Они отправили меня жить с худшими людьми. На моих руках и спине синяки. Я не могу больше терпеть…
   Не обижайся на меня. И не забывай меня. Ты хороший и умный мальчик, Рикки. Делай со своей жизнью что-то хорошее и умное. Прости, что я так не смогла.
   С любовью
   Мадлен
   Мокрый снег размазывал чернила по странице. Рикки сложил письмо и сунул в рюкзак. Затем он снова посмотрел на квартиру.
   Горел свет. Кто-то был дома.
   Рикки снова закинул рюкзак на плечо.
   — Ты уверен насчет этого?
   — Уверен.
   Он пересек площадь, вошел в фойе и вызвал лифт.
   Казалось, потребовалась вечность, чтобы подняться на верхний этаж. Когда двери со звоном открылись, и он вышел в коридор, увидел, что дверь была открыта. Он шагнул к ней, глубоко вдохнул и вошел.
   Феликс был там. Он стоял в гостиной, глядел в окно на заснеженный Лондон, спиной к Рикки.
   — Я собирался дать тебе еще пару часов, — сказал Феликс, все еще глядя в окно.
   Рикки бросил рюкзак на пол.
   — Мне нужно было кое-что уладить, — сказал он.
   — Очевидно, — Феликс повернулся и сделал шаг к Рикки. Он слегка вздрогнул, когда надавил на протез ноги. — Ну? — спросил он.
   — Я хочу к вам, — сказал Рикки. — Научите меня всему.
   На губах Феликса мелькнула легкая улыбка. Он повернулся спиной к Рикки и посмотрел на Лондон.
   — Добро пожаловать на борт, Агент 22, - сказал он.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Крис Райан
   Капкан
   (Агент 21 — 4)
  
   АГЕНТ 21
   Настоящее имя: Зак Дарк
   Известный псевдоним: Гарри Голд, Джейсон Коул
   Возраст: 15
   Дата рождения: 27 марта
   Родители: Ал и Джанет Дарк [МЕРТВЫ]
   Навыки: владение оружием, ориентирование, отличное знание языков, обращения с компьютером и техникой. Обучен взламывать шифры.
   Предыдущие операции:
   (1) Был внедрен под прикрытием во владения мексиканского наркобарона Цезаря Мартинеза Толедо. Подружился с сыном цели, Крузом. Успешно добыл улики незаконной активности цели. Успешно привел отряд во владения. Цель была убрана.
   (2) Был внедрен в Анголу, чтобы поместить взрывчатку в корабль террористов «Меркантиль». Корабль был уничтожен, Агент 21 — извлечен.
   (3) Был отправлен забрать умелого человека из психиатрической больницы, а также был внедрен под прикрытием к подозреваемому. Миссия — убрать угрозу бомб жителям и главным мишеням в Великобритании. Исход успешен.
   АГЕНТ 17
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Габриэлла», «Габс»
   Возраст: 27
   Навыки: боевые навыки и самозащита, разведка и поиск
   В настоящее время занята обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   АГЕНТ 16
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Рафаэль», «Раф»
   Возраст: 30
   Навыки: боевые навыки и самозащита, управление наземным транспортом и подлодкой.
   В настоящее время занят обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   «МАЙКЛ»
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Мистер Бартоломью»
   Возраст: засекречено
   Нанял Агента 21 после смерти его родителей. В настоящее время — его наставник. Есть связи с «MI5», но представляет тайное агентство правительства.
   КРУЗ МАРТИНЕЗ (считается мертвым)
   Возраст: 17
   Важная информация: Унаследовал картель Цезаря Мартинеза. Хотел обвинить Агента 21 в смерти отца. Умный. Получив власть, особо не привлекал внимания. Считается утонувшим вместе с «Меркантилью».
   МАЛКОЛЬМ МЭНН
   Возраст: 14
   Важная информация: гениальный хакер. Известен взломом безопасности многих спецслужб. Помогал Агенту 21 в прошлом. Нынче живет скрытно в Йоханнесбурге, Южная Африка.
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   1
   ЗАБАВНЫЙ МИР
   Йоханнесбург, Южная Африка. Суббота. 11:00
   На холодной бутылке из-под кока-колы был тонкий слой инея. По стеклу стекали капельки.
   Точно так же, как капля пота, стекавшая по лицу Зака.
   Это должно быть легкой операцией. Почему же тогда он так нервничал?
   Он не прикоснулся к напитку. Он был слишком занят, глядя в окно кафе.
   Зак мог лишь наполовину видеть свое отражение, но это все равно его удивляло. В другое время и в другом месте он мог бы подумать, что выглядит глупо. Не сейчас. У этого нового появления была цель. Его волосы были окрашены в светлый цвет и коротко пострижены. Он надел синие контактные линзы. Кожа от искусственного загара потемнела. В ярко-красной бейсболке, что пока лежала на столе перед ним, он выглядел как серфер. Не мальчик-подросток, который все время жил на продуваемом ветрами острове у побережья Шотландии.
   Удивительно, как легко было изменить внешний вид.
   Он взглянул через стол на Габс. Его ангелу-хранителю всегда удавалось выглядеть немного гламурно, даже когда она была замаскирована. Сегодня можно было видеть только пряди ее светлых волос, ниспадающие ниже края остроконечного берета. На ней была футболка со сверкающим логотипом Rolling Stones. Перед ней стоял наполовину выпитый капучино.
   — Тебе стоит сделать глоток колы, милый, — пробормотала она. — Если кто-нибудь смотрит…
   — Никто не смотрит.
   — Зак!
   Голос Габс внезапно стал резким. Зак покраснел. Он знал, что нужно было слушаться. Если бы Зак — или Раф, или Габс, или кто-нибудь, кого он встретил в то время, когда его обычная жизнь стала необычной, и он превратился из Зака ​​Дарка в Агента 21, - наблюдал за кем-то в этом кафе, заметили бы они его?
   Ни единого шанса.
   И это работало в обоих направлениях.
   Один взгляд на кафе сказал ему, что любой из множества людей мог видеть его. Официант, вытирающая кофеварку за стойкой. Усталая мама с двумя детьми, которые ели мороженое за соседним столиком. Официантка, которая их обслуживала…
   Он виновато кивнул Габс и налил себе колы.
   Затем он снова посмотрел в окно.
   Они наблюдали за магазином игрушек под названием «Забавный мир». Четыре этажа в высоту и достаточно ширины для шести отдельных витрин. Каждое окно было украшено большим изображением лица клоуна. Они должны были выглядеть счастливыми, но они просто испугали Зака ​​- ему почти казалось, что они смотрят на него, и ему пришлось подавлять дрожь.
   Однажды, когда он был младше, мама и папа взяли Зака ​​в огромный лондонский магазин игрушек «Hamleys», чтобы увидеть Деда Мороза. «Забавный мир» был похож по размеру, но был далеко не таким загруженным.
   Итог: это место вызывало у него мурашки по коже. Это было совсем не весело.
   Это было ожидаемо.
   Потому что Агента 21 и его ангелов-хранителей отправили в Южную Африку не за игрушками.
   — Думаешь, он там? — спросил Зак.
   — Круз?
   Зак кивнул. Конечно, Круз. Круз Мартинез, его бывший друг, ставший мексиканским наркобароном. Круз Мартинез, чей отец приказал убить собственных родителей Зака, получил выстрел из пистолета Габс за преступления. Круз Мартинез, которого он в последний раз видел падающим с тонущего корабля в бурное море. Тот, кого все называли мертвым, хотя Зак знал в глубине души, что он все еще был жив. От его имени кровь Зака холодела.
   Кого агенты разведки за последний месяц замечали трижды в этом магазине игрушек.
   И никто не думал, что он приходил покупать плюшевых мишек.
   — Ага, — сказал Зак. — Круз.
   — Сомневаюсь, — сказала Габс. — Субботнее утро. Не думаю, что он придет, когда людей много.
   — Не так и много, — заметил Зак.
   Габс пожала плечами.
   — В этой части мира не так уж сильно покупают игрушки, — она посмотрела в окно кафе. — Вот Раф, — выдохнула она.
   Она была права. Неожиданно появился Раф. Он стоял у главного входа в «Забавный мир», снял легкую льняную куртку и перекинул ее через плечо. Это был сигнал. Это означало, что он осмотрел окрестности и не заметил ничего подозрительного.
   Операция шла успешно.
   Габс допила кофе и жестом попросила Зака ​​сделать то же самое.
   — Помни, — сказала она ему. — Это наблюдение, не более того. Понятно?
   — Это наблюдение, не более того.
   Куратор Зака ​​Майкл использовал эти слова во время брифинга всего два дня назад на мрачном острове Святого Петра, который теперь был его домом.
   — Ты единственный, кто входил в ближайшее окружение Мартинеза. Все, что тебе нужно сделать, это определить, работает ли кто-нибудь, кого ты видел во время пребывания в Мексике, в «Забавном мире».
   — Наверняка в магазине есть камеры слежения, — сказал Зак. — Разве нельзя просто взломать их? Я могу посмотреть на фотографии и сказать, узнаю ли я кого-нибудь. Так было бы безопаснее, верно?
   — Намного безопаснее. К сожалению, все изображения с камер видеонаблюдения зашифрованы и загружены на сервер в другом месте. У нас были лучшие люди. Они не могут найти сервер «Забавного мира», не говоря уже о расшифровке изображений. Единственный способ сделать это — отправить тебя туда. А теперь послушай, Зак: если ты кого-то узнаешь, не — повторяю, не — пытайся задержать. Оставь это экспертам. Просто нужно выглядеть как ребенок в магазине игрушек. Это единственная причина, по которой ты там.
   — Понятно, — сказал Зак.
   Несмотря на то, что он только что допил колу, во рту пересохло. Так всегда было перед операцией. Смесь волнения и страха. От этого можно было стать зависимым. У Зака уже так было.
   Он протянул руку, чтобы схватить телефон. Важное устройство. Если у него были проблемы, все, что ему нужно было сделать, это ввести код — 6482 — и Раф и Габс получат сигнал бедствия и будут там через несколько секунд.
   Когда он взял телефон, он завибрировал. Один раз. Экран засветился, и Зак и Габс переглянулись. Этот номер знали только четыре человека: сам Зак, Габс, Раф и Майкл в Лондоне.
   Он поднял телефон и провел по экрану.
   Его глаза расширились. Это было графическое сообщение. Черно-белое изображение было зернистым — оно выглядело как кадр с изображения с камер видеонаблюдения. Но не было никаких сомнений в том, что на нем было изображено: Зак с перекинутой через плечо сумкой проходит через таможню в Йоханнесбурге. Аэропорт Тамбо. Это было два часа назад.
   Под изображением были слова: Добро пожаловать в Южную Африку. Малкольм.
   Глаза Зака ​​сузились. Он показал экран Габс.
   — Малкольм? Как он узнал, что мы здесь? — спросила она.
   Винтики в мозгу Зака ​​уже работали. Малкольм был очень умным хакером, который помогал Заку во время его последней миссии в Лондоне. Странный парень, но гениальный. Власти хотели держать его под замком, но Малкольм вырвался из их лап с помощью Зака. Зак и его ангелы-хранители были единственными людьми, которые знали, что хакер жил в Южной Африке, и молчали об этом. Парень заслужил перерыв.
   Зак был уверен, что не существовало компьютерной системы, которую Малкольм не мог бы взломать. Это включало камеры в аэропорту, и вот доказательство.
   — Разумно, — пробормотал он.
   — Что? — сказала Габс.
   — Если я знаю Малкольма, он взломал бы системы аэропорта и запустил программу распознавания лиц на всех, кто на видео. Что-то вроде системы раннего предупреждения на случай, если кто-нибудь придет за ним.
   Габс на мгновение задумалась.
   — Мне это не нравится, — сказала она.
   — И мне.
   — Нужно уходить, — она поднесла один рукав ко рту, готовая заговорить в скрытый микрофон, подключенный по беспроводной сети к скрытому наушнику Рафа.
   Как молния, Зак схватил Габс за запястье и опустил ее руку на стол. Он понимал ее панику. Они должны быть вне поля зрения, и, похоже, их заметили. Но Зак видел это иначе. Малкольм был чудаком, вне всяких сомнений. Не из тех парней, с которыми хотелось бы застрять в лифте. Но он ладил с Заком. Это был его странный способ поздороваться.
   — Я доверяю Малкольму, — сказал он. — Все будет хорошо. В любом случае, может, мы сможем использовать это в своих интересах.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Если Малкольм смог взломать систему безопасности аэропорта, он может взломать систему видеонаблюдения в магазине игрушек. Я знаю, что Майкл сказал, что поставил на это своих лучших людей, но держу пари, что никто из них не так хорош, как Малкольм. Мы знаем, где он живет, — Зак нажал на телефон, чтобы узнать адрес. — Мандела Драйв, дом 67. Это рядом. Почему бы нам просто не спросить его? — он посмотрел на «Забавный мир». — Это безопаснее, чем идти прямо в логово льва.
   Минутная пауза. Затем Габс покачала головой.
   — У нас есть приказ, — сказала она. — Давай покончим с этим.
   Она оставила банкноту на столе — у Зака ​​и Габс на всякий случай был полный карман наличных — и они оба встали и вышли из кафе.
   Жестокая африканская жара ударила Зака ​​как молот, когда он вышел на улицу. Как и шум оживленной дороги. Автомобильные двигатели, гудки, крики людей ​​друг на друга. Они дождались перерыва в движении и перешли. Они не заговорили с Рафом и даже не признали его. И Зак не попрощался с Габс. Он просто отделился и вошел в «Забавный мир», оставив ее на улице.
   Проверка времени: 11:13.
   Первое, что Зак услышал, была музыка в магазине. Она была тихой, но быстрой — вроде того, что можно услышать в мультфильмах о Томе и Джерри. Музыка, которая умоляла повеселиться. Он не слушал ее и сосредоточился на окружении.
   По его оценке, на первом этаже было пятьдесят клиентов. Половина из них взрослые, половина — дети. И там было десять продавцов, каждый в элегантном красном пиджаке. Один из них жонглировал четырьмя мячами. Другой показывал небольшой вертолет с дистанционным управлением.
   Одна сторона первого этажа «Забавного мира» была посвящена плюшевым мишкам. Крошечные, огромные и среднего размера. В них не было ничего угрожающего, но, как и картинки с клоунами, они пугали Зака. На мгновение он замер, как статуя, и вспомнил свой брифинг…
   — Смотри, — Майкл вручил ему iPad. Зак коснулся экрана, и заиграло видео. Звука не было, камера дрожала. Судя по всему, видео было снято в районе джунглей — Зак видел густую растительность на заднем плане. Но в центре внимания был чемодан на земле, широко открытый, в котором находилось около 200 плюшевых слонов.
   На экране появилась рука. Она держала скальпель, которым разрезала одного из этих слонов на груди, под головой и вдоль хобота. Рука вывернула мягкую игрушку наизнанку, обнажив полиэтиленовый пакет, наполненный белым порошком.
   — Кокаин, — сказал Майкл. — Очень качественный. Тайники с такими наркотиками появляются по всей Азии, и довольно много в Европе. Неплохой тайник внутри мягкой игрушки…
   — Неплохой тайник, — пробормотал Зак. Потом покачал головой. Конечно, ни одна из игрушек не скрывала кокаин. Он наблюдал, как маленькая южноафриканская девочка показывает маме плюшевую Китти, но та покачала головой и решительно положила ее обратно.
   — Могу ли я помочь вам, сэр?
   Зак моргнул. Перед ним стоял продавец. Он был молод, не старше шестнадцати лет, и на красном пиджаке был значок: «Джуниор». Его кожа была черной, а волосы были закручены в дреды, плотно прилегающие к голове. На каждой его щеке от уголка рта до уха поднимался тонкий бледный шрам.
   Как улыбка.
   Зак не узнал лица. Он немного расслабился.
   — Палочки Гарри Поттера, — сказал он. — Вы их продаете?
   — Конечно, сэр. Третий этаж. Вам показать?
   — Не волнуйся. Я найду их. Сказал сестре, что найду ей палочку Гермионы.
   Зак мысленно выругался. Ложь должна быть простой. Чем меньше информации вы даете кому-то, тем меньше дыр он сможет в ней заметить…
   Джуниор растерялся.
   — Кто такая Гермиона? — спросил он.
   — Она… Не бери в голову. Спасибо за помощь, приятель, — Зак кивнул продавцу и направился к эскалаторам в центре магазина. Когда движущаяся лестница понесла его к первому этажу, он оглянулся. Продавца со странным шрамом нигде не было.
   Он обошел первый этаж. Зак понял, что тут было меньше клиентов, когда он проходил мимо Xbox и PlayStation и через секцию картриджей для видеоигр. Каждый раз, когда он видел продавцов в элегантных красных пиджаках, он делал мысленный снимок их лиц. Никто из них не был знакомым.
   Второй этаж. Пазлы и настольные игры. Он увидел, как один ребенок рисовал дом с помощью «Волшебного экрана», и почувствовал внезапную боль, когда вспомнил, что делал то же самое со своим отцом.
   «Не отвлекайся от работы», — сказал он себе.
   В дальнем углу магазина он увидел камеру видеонаблюдения под потолком. Рядом мигал красный свет. Заку показалось, ​​или он заметил крошечное движение линзы?
   «Камеры видеонаблюдения все время двигаются, — сказал он себе. — Расслабься. Ты почти закончил. Еще пару часов, и ты улетишь отсюда на самолете».
   Третий этаж. Он был почти безлюден. Он прошел мимо статуэток «Властелина колец» и моделей персонажей, которых даже не узнал.
   — Гарри Поттер тут, сэр!
   Зак вздрогнул и внезапно повернулся. Джуниор появился из ниоткуда и теперь стоял рядом с ним. Он усмехнулся и кивнул.
   — Сюда, сэр. Сюда.
   Он указал на дальнюю сторону магазина игрушек. На продажу выставили небольшую копию замка, окруженную продающимися палочками и мантиями. Зак покачал головой.
   — Все в порядке, приятель. Я…
   — Сюда, сэр. Идите сюда! — продавец слегка коснулся правой руки Зака ​​и повел его к миниатюрному замку.
   Зак тут же насторожился. Внезапно он потерял контроль. Он отдернул локоть от продавца, но теперь заметил второй красный пиджак слева от него.
   Другой юноша. На лице у него были такие же шрамы, как у первого.
   Зак почувствовал холодок, его взгляд метался по магазину игрушек в поисках выхода, а руки искали телефон в карманах. Ему нужно было подать сигнал бедствия.
   Поздно.
   Юноши схватили его за руки. Их хватка была достаточно сильной, чтобы причинить боль, когда они потащили Зака ​​к Хогвартсу, где он мог разглядеть еще больше красных пиджаков, скрывающихся за входом в замок.
   Он собрал все свои силы и внезапно высвободил их в безумной борьбе. Но юноши были сильны. Они продолжали тащить его к дальнему концу магазина.
   Через вход в игрушечный замок.
   Здесь было тесно. Может, четыре на четыре метра. Но его ждали еще трое юношей в красных пиджаках.
   Пятеро против одного. Шансов мало.
   Стены были в полках с игрушками. Двое парней держали палочки, тонкие концы были в их кулаках, толстые были готовы для удара.
   Бам! Одна из палочек ударила его по голове. Потом вторая. Колени Зака задрожали.
   Один из парней ударил его кулаком под дых. Воздух вырвался из его легких, и он согнулся пополам. Колено ударило его под подбородком.
   Он лежал на полу и смотрел вверх. Пятеро юношей в красных пиджаках жестоко били его ногами по животу и по лицу. Кровь хлынула из его носа, горячая и влажная. Он попытался закричать от боли, но без воздуха в легких не смог.
   Вдруг один из мальчиков упал на пол. Он встал на колени рядом с Заком, и его лицо было в дюймах от Зака. У него тоже были шрамы на щеках. И он что-то держал в кулаке. Было похоже на желтый мяч для гольфа, но с черной упаковкой. Зак увидел слова «Золотой снитч», напечатанные на коробке.
   Мальчик усмехнулся, и Зак увидел желтые зубы, похожие на надгробные плиты. Он странно осознал, что музыка все еще играла на фоне.
   Мальчик заговорил. У него был хриплый голос:
   — Добро пожаловать в «Забавный мир», — сказал он. Затем охнул, используя всю свою силу, и ударил Зака ​​снитчем по лбу.
   Момент ослепляющей боли. Пылающий белый свет.
   Потом все потемнело.
   2
   ЧЕРВЬ И КАМЕНЬ
   — Тебе нужно сохранять спокойствие, Габс, — сказал Раф. — Он, наверное, в порядке, и даже если нет, мы никогда его не найдем, если будем паниковать. Ты знаешь это.
   — Не говори мне сохранять спокойствие, — заявила Габс. — Просто не говори, ясно?
   И даже Раф должен был признать, что в его голосе была нотка паники, когда он оглядывал магазин игрушек, отчаянно пытаясь заметить их юного протеже.
   Было 11:45. Тридцать две минуты прошло с момента, как Зак вошел в «Забавный мир». К этому моменту он должен был выйти из магазина.
   Раф и Габс решили войти в «Забавный мир» ровно в 11:43. Теперь они стояли рядом на эскалаторе. Габс держала телефон в правой руке и внимательно его рассматривала. Мигающая зеленая точка на экране показывала, насколько близко они были к телефону Зака.
   Они приближались.
   — У меня с самого начала было плохое предчувствие по поводу всего этого, — сказала Габс. — Мы должны были прервать операцию, как только он получил сообщение от этого чудака Малкольма. Никто не должен знать, что мы здесь. Никто.
   В их сторону поворачивались головы. Габс было все равно. Какое-то странное онемение охватывало ее каждый раз, когда Зак попадал в беду, что, казалось, происходило все чаще в последнее время. Конечно, это было частью работы, но это не значило, что Габс это нравилось. Иногда это выбрасывало весь ее здравый смысл и обучение. Но ей было все равно. Зак был как ее младший брат, и она сделает все, чтобы вернуть его.
   И она знала, что Раф чувствовал то же самое под своей безмолвной мрачной внешностью. Не говоря уже о том, что Зак уже несколько раз спасал им жизни. Все трое были солдатами. Да, они не носили камуфляжную форму и не слушались крикливого сержанта. Они были особыми солдатами, и о войнах, которые они вели, не сообщали в шестичасовых новостях. Но то, что было верно для любого другого солдата в мире, было верно и для них: на поле боя вы всегда заботьтесь о своих товарищах.
   Третий этаж. Зеленая точка мигала быстрее.
   Быстрее.
   Они шли в дальний конец магазина. В сторону области, оформленной как игрушечный замок, полный товаров про Гарри Поттера.
   Теперь они были в замке, и зеленая точка перестала мигать.
   Габс посмотрела вверх.
   Потом вниз.
   Она охнула и склонилась. На полу был смартфон, почти такой же, как у Габс. Вот только экран был разбит. Казалось, кто-то наступил на него.
   — Это его, — выдохнула она.
   Но Раф уже озирался.
   — Нам нужен доступ к системе видеонаблюдения, — сказал он. Потом выругался. Это было невозможно. Они это уже установили. Все изображения с камеры из магазина были зашифрованы и отправлены на неизвестный сервер. Это было единственной причиной, по которой они были здесь…
   — Какие еще выходы есть? — сказала Габс, направляя Рафа на этаж магазина. Здесь было всего пять или шесть клиентов. Ощущая почти тошноту, она поняла, что Зака ​​могли легко похитить, и никто этого не заметил.
   Раф указал направо. Примерно в пятнадцати метрах находился пожарный выход. Они подошли к нему, и Габс нажала на открывающий рычаг.
   Дверь открылась. Но Габс что-то почувствовала, когда коснулась рычага. Влажность. Она посмотрела на свои пальцы.
   — Кровь, — выдохнула она.
   Они прошли через пожарный выход и оказались на вершине металлической лестницы, ведущей к задней части здания. Они посмотрели на землю. Они видели стальные баки и пару припаркованных машин. Но не людей. И уж точно не Зака.
   — Сэр, мадам, чем я могу вам помочь?
   Подошел молодой африканский парень с узкими дредами и в красном пиджаке. Он стоял на пороге пожарного выхода. На его табличке с именем было написано «Джуниор», и на щеках у него были шрамы.
   — Вы видели, чтобы кто-нибудь уходил этим путем? — осведомился Раф.
   Юноша вяло улыбнулся.
   — Я должен попросить вас вернуться в магазин. Пожарный выход предназначен только для чрезвычайных ситуаций.
   — Это чрезвычайная ситуация, — отрезала Габс.
   — Мадам, не придется вызвать охрану.
   Габс почувствовала руку Рафа на своем запястье.
   — Все в порядке, приятель, — сказал он. — Не нервничай. Мы возвращаемся, — они вдвоем снова вошли в магазин.
   — Ты видел ребенка твоего возраста, который выглядел так, будто у него проблемы? — спросила Габс. Она изо всех сил пыталась сохранить спокойствие в голосе.
   Юноша виновато сказал:
   — В «Забавный мир» приходит много молодежи, мадам. Они приезжают со всего Йоханнесбурга, — он решил закрыть пожарный выход. Ощутив влажность ручки, он посмотрел на свои пальцы, как это сделала Габс. В его глазах не было эмоций. — Краска, — сказал он себе под нос.
   — Вы могли его запомнить, — настаивала Габс. — Светлые волосы, бейсболка.
   Юноша покачал головой.
   — Я не видел никого подобного, — сказал он. — Мне очень жаль, — он вежливо склонил голову, одарил их улыбкой и пошел прочь.
   — Подожди! — крикнула Габс. Он остановился и оглянулся. — Эти шрамы… — сказала она.
   Юноша улыбнулся.
   — Племенная традиция, — объяснил он.
   Габс прищурилась. Что-то в шрамах ее беспокоило. Она видела это раньше, но не могла определить.
   Юноша ушел.
   — Я не доверяю этому парню, — тихо сказала Габс. — Я хочу допросить его. Тщательно.
   Но рука Рафа все еще была на ее запястье.
   — Смотри, — резко сказал он.
   Она подняла взгляд. Юноша прошел в противоположную сторону магазина. Он смотрел на них, скрестив руки на груди, и в глазах его светился угрожающий блеск. По обе стороны от него были еще двое продавцов. У них обоих были красные пиджаки. И у них обоих были лица в шрамах.
   — Будут и другие, — очень спокойно сказал Раф. — Мы безоружны, и у нас нет поддержки. Нам нужно убираться отсюда. Даже если мы возьмем их на себя, мы потратим время зря. И я чувствую, что у Зака ​​не так уж много времени. Согласна?
   Габс стиснула зубы. Но она кивнула, и они двое направились к эскалатору и большими шагами спустились на первый этаж.
   — Нам все еще нужен доступ к камерам наблюдения, — сказала Габс, когда они вышли на тротуар. — Мы должны знать, что произошло.
   — Это невозможно. Майкл поставил на это своих лучших людей, помнишь?
   — Нет ничего невозможного. Нам просто нужно найти подходящего парня.
   Раф от усталости ущипнул себя за лоб.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Именно то, что я сказала. Кто-нибудь знает, как увидеть материал этих камер. Нам просто нужно найти его.
   Тишина.
   — Похоже, у тебя уже есть кто-то на уме, — сказал Раф.
   — Ага, — ответила Габс, пошла на север к подземной парковке, где они оставили машину. — Есть.
   * * *
   Боль.
   Сначала в голове Зака. Она пульсировала там, где игрушка ударила о его череп. У него болела вся голова, и его почти тошнило.
   Во-вторых, боль вокруг запястий. Они были туго связаны за его спиной и пульсировали не меньше головы. Кровотечение было явно ограниченным.
   Он лежал лицом вниз на бетонном полу. Бетон забрал у него все тепло, и он дрожал. Со стоном он перекатился на спину, затем прищурился. Прямо над ним, на одной линии с его телом, находилась полоса света. У него болели глаза.
   Сколько было времени? Он не знал. На нем все еще были часы, но он не мог их видеть. Он даже не знал, какой был день.
   Зак заставил себя сесть и огляделся. Он оказался в узком проходе между двумя рядами металлических стеллажей. Они были около трех метров в высоту и были заполнены игрушками. Это было похоже на какой-то склад. Он поднялся на ноги, его руки все еще были связаны за спиной, и глубоко вздохнул, когда его охватила волна тошноты и головокружения.
   Проход был около сорока метров в длину. Он доковылял до конца, где обнаружил железную противопожарную дверь с металлической решеткой поперек нее. Металл у основания заржавел. Если сквозь нижнюю часть двери проникала влага и она вот так заржавела, вероятно, это означало, что она выходила наружу. Звук оживленного движения на другой стороне подтвердил это.
   Зак повернулся спиной к двери, затем связанными руками надавил на перекладину. Она не двигалась. Дверь была заперта.
   Он сунул руку в карман. Никто не украл его деньги — доказательство, если это было необходимо, что это не было обычным похищением.
   Он бродил вдоль стены, считая проходы на этом складе. Шестнадцать. Все они полны игрушек того же типа, что он видел в «Забавном мире». Куклы. Книжки-раскраски. Даже товары о Гарри Поттере. Заку сейчас пригодилось бы волшебство.
   Он почувствовал, как паника поднимается в его груди, поэтому он остановился, чтобы глубоко вдохнуть. Он видел, что его телефон вынули из кармана джинсов, так что не было никакой надежды позвать подмогу. Повернув голову, чтобы оглянуться, он увидел, что его запястья были связаны пластиковой стяжкой. Легко закрепить. Невозможно снять, не разрезав пластик. А у Зака ​​не было ножа.
   Он сделал глубокий вдох, чтобы справиться с тошнотой, затем побежал к концу прохода, в котором находился, стараясь не шуметь. В конце концов, он не знал, был ли он здесь один. В конце прохода он повернул направо и снова последовал за стеной. Здесь была еще одна дверь. Идентичная первой.
   Он собирался снова попробовать засов, когда услышал голоса с другой стороны. Он замер.
   Они говорили по-французски:
   — Tu es sûr qu’il est au sécurisé?
   Знания французского языка Зака ​​включились; языки были большой частью его обучения. Вы уверены, что он хорошо заперт?
   — Конечно. Другая дверь заперта. И если он попытается пройти мимо нас, мы с ним разберемся. В любом случае, он, наверное, не проснется. Ты сильно ударил его.
   — Я подумал, что убил его, на минуту.
   — Хорошо, что ты так не сделал. Он сказал нам сохранить ему жизнь, помни.
   — Кто?
   — Что значит, кто? Конечно, сеньор Мартинез.
   Кровь Зака ​​превратилась в лед.
   — От этого парня у меня мурашки по коже, — сказал первый голос.
   — И у меня. Я слышал от одного из других, что у него большие планы где-то еще в Африке. Когда у него большие планы, для кого-то это обычно оказывается болезненным. Я предполагаю, что он сам хочет убить заключенного. Так что, серьезно, давай просто оставим его на полу склада, где он не сможет причинить вреда. Мартинез все равно будет здесь через двадцать минут. Он ехал в аэропорт, но развернулся, когда узнал, что мы схватили этого ребенка. Не знаю, почему он так его ненавидит, но это так. Если нам повезет, может, он позволит нам посмотреть, что он с ним делает…
   Короткий уродливый смешок.
   Зак отошел от двери.
   Его кости болели от страха.
   Он посмотрел на часы. 12:20.
   Он знал, что Круз, его заклятый враг, жив. И вот он был в пути. К 12:40 он будет здесь. Зак оказался в ловушке, не мог выбраться из этого склада и не мог поднять тревогу.
   Паника усилилась. Была сильнее, чем его угасающее головокружение и тошнота.
   У него было двадцать минут.
   «Думай, — сказал он себе. — Думай!».
   Он вернулся на остров Святого Петра, гулял с Рафом по скалистому мысу. Раф внезапно остановился и наклонился. Когда он снова выпрямился, между большим и указательным пальцами он держал червяка.
   — Завтрак? — предложил он без тени улыбки на серьезном лице.
   — Не издевайся, — сказал Зак.
   — И не думал. Серьезно, Зак. Иногда приходится использовать все, что можно найти. Бывают моменты, когда ты будешь думать, что тебе конец. Скорее всего, нет, если ты умеешь импровизировать с тем, что тебя окружает, — он снова наклонился, чтобы подобрать зазубренный кусок камня. Он поднял его и червяка. — Большинство людей увидят червяка и камень, — сказал он. — Тебе нужно увидеть еду и оружие. Люди всегда импровизировали с тем, что попадалось под руку, Зак. Большинство из них разучились. У тебя нет такой роскоши.
   12:22
   Импровизировать.
   Заку приходилось спешить. Прошло уже две минуты. У него было восемнадцать минут до прибытия Круза.
   Сначала ему нужно было снять пластик. Со связанными руками он ничего не мог сделать. Но его окружали игрушки. Конечно, здесь не было острого лезвия. Он направился обратно по одному из проходов, его взгляд метался, искал что-нибудь, что могло бы ему помочь.
   Мягкие игрушки.
   Недорогие ноутбуки в ярких тонах.
   Наборы химии.
   Наборы для рисования.
   Куча детских ночников.
   Пазлы.
   Он остановился, повернулся и вернулся к ночникам.
   Импровизировать.
   Было два типа ночников: одни с абажуром в форме полумесяца, другие с бледно-голубой звездой. Зак неловко попятился к полке и схватил полумесяц. Он слепо держал его за спиной, и после тридцати секунд возни ему удалось отцепить абажур.
   Он оставил голую лампочку подключенной к гибкому трубопроводу с электрической вилкой на одном конце.
   Зак почувствовал волнение. Он нашел своего червя.
   Теперь ему нужна была розетка. Он подбежал к концу прохода и посмотрел вдоль стены. Он заметил розетку примерно в трех метрах от запертой двери и побежал к ней, затем присел на землю рядом с ней.
   Лампа ночника была маленькой — размером с большой палец Зака ​​и вдвое толще. Осторожно переместив ее за спину, он обернул краем футболки стекло. Теперь, когда она была защищена тканью, он взял лампочку в правую руку и осторожно сжал.
   Стекло разбилось с приглушенным треском. Осторожно, чтобы не повредить нить, Зак развернул пальцы и позволил разбитому стеклу упасть на пол. Он положил сломанную лампочку на пол, затем включил ночник в розетку. Он загорелся. Позади него было свечение, и он чувствовал тепло нити.
   Он осторожно прошел к разбитой лампочке. Он подвинул запястье так, чтобы пластиковая стяжка была как можно ближе к горящей нити. Но не слишком близко. Удар электрическим током мог снова вырубить его. По его оценкам, он находился в паре сантиметров от нити, когда остановился и ждал, пока тепло сделает свое дело.
   Плоть обгорала быстрее, чем тает пластик. Зак знал, что приближается боль. Всего через пять секунд его кожа начала гореть. Он стиснул зубы, но не отодвинул запястья от источника тепла.
   Прошло десять секунд.
   Пятнадцать.
   Он изо всех сил развел запястья. Теплый пластик немного прогнулся. Но он подсчитал, что нужно еще десять секунд. Горящая кожа была агонией. Он подумал, что уловил запах.
   Двадцать секунд.
   Двадцать пять.
   Он больше не мог этого выносить. Задыхаясь от боли, он оторвался от нити. Но он не мог дать пластику остыть. Он снова натянул кабельную стяжку и на этот раз почувствовал, как она растягивается еще немного.
   И еще немного. Как кусок жевательной резинки, тянущийся с двух сторон.
   Между запястьями образовалась щель в пять сантиметров. Он высвободил руки из наручников и тут же стал посасывать обожженную плоть на правом запястье.
   «Не обращай внимания на боль, — сказал он себе. — Ты еще не выбрался отсюда…».
   3
   ЭКЗОТЕРМИЧЕСКИЙ
   12:24
   Белый «Рендж Ровер» подъехал к двухэтажному дому на Мандела-Драйв, части богатого жилого пригорода к югу от Йоханнесбурга. Это был не тот дом, который на самом деле искали Раф и Габс — им нужен был дом номер 67, который находился в пятидесяти метрах дальше по улице, но они должны были преодолеть то расстояние пешком.
   Но сначала Габс кое-то было нужно. Она подошла к задней части «Рендж Ровера» и открыла багажник. Затем она подняла панель пола, обнаружив запасное колесо и сумку с инструментами. Она взяла себе лом из черного железа.
   — Не бойся ребенка, — сказал Раф. — Помни, он не отвечает взрослым. Он не совсем в себе.
   Габс проигнорировала это. Она сжимала зубы, а глаза сверкали.
   — Готов? — спросила она Рафа.
   — Готов.
   Дом № 67 находился на углу двух улиц. В дом было два входа: главный выходил на Мандела-драйв, а боковой — на Кейп-роуд. Как только они достигли перекрестка, Габс и Раф разделились. Раф выбрал главный вход, а Габс направилась в сторону.
   В деревянной двери был глазок, и Габс подумала, стоит ли ей отойти и спрятаться у крыльца. Но она решила не делать этого. Она рассчитывала, что, когда обитатель дома увидит у входной двери кого-то, кого он не узнает, он поспешит уйти через боковой вход. Он не остановился бы, чтобы проверить, есть ли здесь кто-нибудь еще.
   Габс крепко сжала лом и внимательно прислушалась. Через несколько секунд она услышала звонок в дверь.
   Шаги внутри направились к входной двери.
   Затем более быстрые шаги вернулись в дом.
   К боковой двери.
   Она услышала, как кто-то возится с защелкой, и слегка приподняла лом.
   Дверь открылась.
   Появилась фигура.
   Он был худощавым мальчиком. Даже тощим. Его каштановые волосы были взлохмачены и выглядели так, будто их стоило вымыть. Он носил квадратные очки с толстой оправой, из-за чего глаза казались немного больше, чем были на самом деле.
   И он выглядел напуганным.
   — Привет, Малкольм. Я Габс.
   Малкольм запаниковал. Его взгляд метнулся к лому, и он отступил, чтобы захлопнуть дверь. Но Габс была для него слишком быстрой. Она воткнула лом в щель между дверью и рамой, чтобы она не закрывалась, а затем ворвалась внутрь.
   Габс была намного сильнее, чем выглядела. Когда дверь распахнулась, толкнула Малкольма на пол; его очки упали с его лица, и он уставился на нее, как потрясенный кролик.
   — Не убивай меня, — проскулил он.
   Габс проигнорировала это и на миг замерла, чтобы осмотреться. Этот боковой вход вел прямо в кухню-столовую. Он был безупречно чистым. На столешнице стоящи пачки с хлопьями — семь в ряд. Рядом с ними было семь яблок и семь бананов. Все было аккуратно расставлено.
   Кухонный стол был завален коробками iMac. Около двадцати. На одном конце стола был подключен компьютер. Длинный кабель питания вел к ближайшей стене, и на экране был написан код, который Габс не могла расшифровать.
   Она почувствовала, как Раф вошел в комнату позади нее, когда она снова посмотрела на Малкольма.
   — Хорошее местечко у тебя здесь, Малкольм, — бодро сказала она. — Интересно, сколько банковских счетов ты взломал, чтобы за него платить.
   Малкольм покачал головой, отрицая это.
   — Меня зовут не Малкольм, — пробормотал он.
   — Расслабься, милый, — сказала Габс. — Если бы мы собирались сдать тебя, мы бы сделали это давным-давно. И если бы я собиралась убить тебя, ты уже был бы мертв. Если хочешь знать правду, наша организация все это время помогала тебе скрываться. Теперь нам нужна твоя помощь.
   Малкольм моргнул.
   — Зак. Он пропал без вести. Ты его найдешь. Вставай, — она наклонилась, схватила Малкольма за руку и подняла его на ноги.
   — Зак? — сказал Малкольм. — Я не понимаю, о ком вы говорите.
   Он был очень плохим лжецом.
   — Как ты взломал камеры видеонаблюдения в аэропорту? — потребовала ответа Габс. — Не пытайся отрицать это, Малкольм, я видела фотографию, которую ты прислал Заку пару часов назад. Как ты сделал это?
   Малкольм не ответил, и поэтому она молниеносно обвила свободной рукой его шею.
   — Вот в чем проблема, милый. Больше никто не знал, что Зак был в Южной Африке. Если я решу, что за этим стоишь ты, для тебя все станет очень неприятно. А теперь скажи мне: как… ты… это… сделал?
   Малкольм заикался, отвечая:
   — Есть полицейская база данных. Там перечислены все существующие системы видеонаблюдения в Южной Африке. Просто нужно взломать соответствующие серверы и расшифровать их…
   — Избавь меня от подробностей, умник. Есть магазин игрушек «Забавный мир». Можешь взломать его системы?
   — Я могу взломать любую систему, — ответил мальчик. Он не хвастался. Просто говорил правду.
   — Так делай это. Сейчас же. Пока я не разозлилась.
   Малкольм не двигался, поэтому Габс поднесла губы к его уху.
   — Тебе действительно не понравится, если я разозлюсь, Малкольм.
   Испуганный ребенок начал яростно кивать, поэтому Габс отпустила его шею, и он поспешил к компьютеру. Его пальцы летали по клавиатуре еще до того, как он полностью сел. Теперь его лицо было залито светом экрана.
   Позади него стояли Раф и Габс.
   — Немного переборщила? — пробормотал Раф.
   Габс не ответила.
   12:26
   Предполагаемое время до прибытия Круза: четырнадцать минут.
   И время шло.
   Были ли вооружены охранники, которых он слышал по другую сторону двери? Вероятно. Даже если и не были, их было как минимум двое. Зак не мог рискнуть взять их на себя. Ему нужно было прорваться через пожарный выход, который, как он надеялся, вел на главную дорогу. Но он не мог использовать грубую силу. Если он ударит чем-нибудь тяжелым об дверь, это насторожит охранников. И он сомневался, что был достаточно силен.
   Ему нужно было сделать что-то более умное.
   Импровизировать.
   Ему в голову пришла идея.
   Наборы для научных исследований стояли в том же проходе, в котором он очнулся. «Собери свой будильник», «Мой первый комплект электроники», химические наборы…
   Зак вскрыл одну из коробок с химическим набором и изучил содержимое. Он увидел аккуратный ряд запечатанных пробирок, на каждой было подписано содержимое.
   Ярко-синий медный купорос. Бесполезный.
   Перманганат калия, темно-фиолетовый. Бесполезный.
   Тусклые опилки серого чугуна. Полоски магния. Они горели ярко, но не годились для того, что он задумал. Он отложил набор химии в сторону, глубоко вдохнул и попытался вспомнить школьные уроки химии…
   Экзотермические реакции: химические реакции с выделением большого количества тепла. Он узнал о них в классе, а потом пошел домой, чтобы узнать больше на YouTube. Он видел экзотермические реакции, способные плавить металл. «Не пытайтесь делать это дома, дети», — сказал парень на видео, надевая защитные очки. Как он это сделал? Что он использовал?
   Решение пришло к нему в мгновение ока.
   «Волшебные экраны».
   Он видел груду их. Он побежал к следующему проходу, почесывая обожженное запястье, и нашел восемь из них в коробках, одна на другой. Взяв их, он отнес их к пожарному выходу и быстро начал распаковывать. Он встал над одним из экранов и резко ударил пяткой по экрану. Он тут же треснул. Зак вонзился пальцами в трещину и убрал лицевую часть «Волшебного экрана». На пальцах у него был серый, порошкообразный налет.
   Порошковый алюминий.
   Он высыпал его из «Волшебного экрана», а затем вскрыл оставшиеся. Через две минуты весь порошок был у пожарного выхода. Он прижал его к ржавой основе двери.
   Порошок оксида алюминия и железо. Смесь вызовет высокотемпературную реакцию. Достаточно горячую, чтобы прожечь дверь.
   Все, что ему сейчас нужно, это зажечь порошок.
   И способа не было.
   12:31
   Круз прибудет через девять минут.
   Восемь минут.
   Желчь подступила к горлу Зака. У него было либо восемь минут, чтобы сбежать, либо восемь минут до смерти.
   Спички были бы бесполезны, даже если бы они были при нем. И зажигалка тоже. Порошок нуждался во внезапном порыве интенсивной энергии, чтобы работать. Он рассмотрел полоски магниевой ленты из химического набора. Они могли это сделать, но ему нечем было их зажечь.
   И он не мог выйти и попросить у стражников прикурить.
   Думать.
   Импровизировать.
   Зак побегал по проходам, пока снова не добрался до научных наборов. Он открыл коробку «Мой первый комплект электроники» и начал рыться в содержимом. Он нашел их почти сразу: небольшой паяльник с красной ручкой и небольшой клубок припоя.
   Он схватил их, затем побежал по проходу, чтобы забрать два других необходимых ему предмета: детский карманный фонарик и один из ярких ноутбуков.
   Вернувшись к выходу, он приступил к работе.
   Некогда было аккуратно разбирать ноутбук. Зак просто распаковал его и разбил об землю, надеясь, что шум не долетит до дальнего конца склада, где его ждали охранники. Внешняя оболочка сразу же развалилась, и Зак поспешно разобрал прибор.
   Внутри был оптический привод. Наклейка на корпусе говорила ему, что это было записывающее устройство для DVD. Это все, что ему нужно было знать. Он бил диск об землю, пока его корпус не начал разрушаться. Через несколько секунд он нашел то, что искал: небольшой лазерный диод, который был основным компонентом горелки.
   Быстро отвинтив конец фонарика, он вынул лампочку. Потом поднес паяльник к розетке и воткнул в нее.
   Еще пять минут. Пот стекал по шее Зака. Времени оставалось мало.
   Паяльнику потребовалось тридцать секунд, чтобы нагреться. Время тянулось ужасно медленно. Руки Зака ​​дрожали, когда он прикоснулся концом припоя к проводу. Он сразу же образовал каплю расплавленного металла, которая упала на бетонный пол из-за трясущихся рук Зака.
   Он глубоко вдохнул, взял себя в руки и продолжил паять. Ему нужно было вставить лазерный диод в патрон лампы. Непростая работа в лучшие времена. Практически невозможно, когда работаешь на время, кожа вспотела, а руки дрожат.
   И ты знаешь, что умрешь через четыре минуты, если не сделаешь это правильно.
   12:38
   Две минуты.
   Зак был готов. Он направил фонарик от себя и включил его. Бледно-розовый, тонкий, как карандаш, луч от фонаря попал в гипсовую стену склада. Практически сразу гипс начал дымиться. Его импровизированный лазер работал.
   Зак побежал обратно к двери. Он стоял примерно в трех метрах от смеси оксида алюминия и железа. Затем он направил лазер на порошок.
   Десять секунд.
   Ничего не случилось.
   — Давай, — прошептал Зак.
   Его рука снова дрожала. Он замедлил дыхание, затем отрегулировал фокусировку луча так, чтобы он был немного ближе к двери.
   Ничего.
   Звук с противоположной стороны склада. Голоса. На этот раз они говорили по-английски:
   — Он лежит в третьем проходе, сеньор Мартинез, — Зак узнал голос одного из охранников.
   И он узнал следующий голос:
   — Покажите мне.
   Круз. Он был здесь.
   — Давай, — снова выдохнул Зак. — Ну, давай же!
   Это произошло внезапно. Смесь загорелась, как огромные бенгальские огни. Ослепляющий свет. И было жарко. Очень жарко. Заку пришлось отступить на три шага и прикрыть глаза от сильного жара и света. Облака едкого дыма поднялись вверх и застряли в глубине его горла.
   Но это работало. Дверь пожарного выхода прогибалась, нижняя часть плавилась от сильного жара.
   — Il a disparu! — крикнул голос с намеком на панику. Он исчез!
   — Найдите его, — услышал Зак крик Круза. — НАЙДИТЕ ЕГО!
   У него было всего несколько секунд. Зак услышал шаги, бегущие по ближайшему проходу. Он не мог больше ждать.
   Горение начало утихать.
   Зак подбежал к двери и толкнул ее ногой.
   Движение. Но дверь осталась закрытой.
   Еще удар.
   Зак увидел слева африканца, юноша бежал к нему, глаза яростно пылали, шрамы на щеке были сильно заметными.
   Он был в десяти метрах и приближался.
   Зак знал, что у него был лишь один шанс.
   Он снова подбежал к двери и изо всех сил пнул ее ногой.
   Она распахнулась.
   Юноша был в пяти метрах, когда Зак перепрыгнул через остатки смеси.
   Менее чем через секунду он был снаружи.
   Как он и подозревал, пожарная дверь вела на оживленную главную дорогу. В обоих направлениях было две полосы движения — странная смесь покосившихся старых грузовиков с сельскохозяйственными животными в кузовах и новых BMW. Зак почти не замирал, чтобы проверить, свободен ли его путь. Он перебежал первые две полосы к тротуару по центру. Прозвучало несколько гудков, и один грузовик свернул, чтобы его не сбить. Но он благополучно добрался до центра дороги, где повернул налево и побежал.
   Он оглянулся. Мальчик со шрамом на лице стоял, затаив дыхание, и смотрел ему вслед.
   Зак продолжал бежать. Примерно в пятнадцати метрах от себя он увидел белый микроавтобус, остановившийся на противоположной стороне дороги с очередью из трех человек, ожидающих посадки.
   Буш-такси.
   Он помчался через оставшиеся две полосы движения, его легкие горели от напряжения. Водитель как раз собирался закрыть дверь, когда он подбежал к ней, и он странно посмотрел на Зака, когда мальчик забрался и протянул горсть южноафриканских рандов. Он пожал плечами, принял деньги и выехал на проезжую часть.
   Зак все еще стоял, когда такси проезжало мимо склада, из которого он только что сбежал. Но африканца со шрамом на лице уже не было. Кто-то другой занял его место.
   Круз выглядел старше, чем когда Зак видел его в последний раз. Его темные волосы были короткими, и он выглядел уже не таким тощим. Но его глаза оставались мертвыми. Они были узкими и невыразительными, пока он смотрел, как мимо проносится такси.
   Затем Зак заметил кое-что еще. Правая рука Круза висела сбоку. В ней был пистолет.
   И юноша со шрамом на лице все-таки не исчез. Он лежал у ног Круза.
   Он мертв? Был застрелен?
   Зак не мог сказать. Такси уехало, и его враг скрылся из виду.
   Он рухнул на сиденье, пот стекал с него, и, не обращая внимания на странные взгляды других пассажиров в автомобиле, он сунул свой лазерный фонарик в куртку и позволил такси отвезти его если не в безопасное место, то подальше от непосредственной угрозы.
   13:00
   — Сколько времени это займет? — сказал Раф.
   Ответа не было. Малкольм продолжал набирать в компьютер что-то похожее на ерунду.
   — Серьезно, Габс, — сказал Раф. — Мы зря теряем время. Если никто из людей Майкла не может этого сделать, этот ребенок не сможет даже…
   Он замолк.
   Экран внезапно разделился на шестнадцать сегментов. В каждом сегменте было разное черно-белое изображение.
   И на каждом изображении была довольно ясно видна отдельная часть торгового зала «Забавного мира».
   — Как ты…? — выдохнул Раф.
   Габс прервала его:
   — Нам нужно посмотреть запись с 11:10 утра. Ты можешь это сделать?
   И снова Малкольм начал стучать по клавиатуре, его руки двигались быстро. Изображения мерцали, заменяясь почти идентичными картинками, только с покупателями в разных положениях. Каждые две секунды изображения менялись по мере того, как отснятый материал продвигался вперед во времени.
   Габс обнаружила, что она затаила дыхание.
   — Вот! — внезапно сказала она, указывая на нижний левый сегмент экрана. — Это он.
   Малкольм увеличил маленькое изображение. Невозможно было ошибиться с Заком с его недавно обесцвеченными волосами.
   — Третий этаж, — сказал Малкольм.
   Почти в ответ на его слова черно-белый Зак посмотрел в камеру. Затем изображение перескочило на мгновение спустя несколько секунд. Один из продавцов вел его по залу. Шрамы на его щеках были прекрасно видны.
   — Джуниор, — прошипела Габс.
   — Давай вернемся в магазин, — сказал Раф настойчивым голосом с мрачным лицом. — Думаю, мне нужно поговорить с нашим другом с забавным лицом.
   — Подожди, — сказала Габс. Она не спускала глаз с экрана, пока камера показывала, как второй мальчик приблизился к Заку и схватил его за другую руку. Они исчезли в замке, где совсем недавно были Раф и Габс. — Я хочу, чтобы он вышел, — сказала она.
   Она затаила дыхание, пока они ждали, когда кто-нибудь выйдет из замка. Никто этого не сделал. Прошло двадцать секунд.
   Она почти пожалела, что дождалась. Когда Зак вышел, его руки были закинуты на плечи двух продавцов со шрамами. Его лицо было избито и в крови, и Габс не знала, жив ли он вообще. Ее колени дрожали. К счастью, Раф поддержал ее.
   — Смотри, — приказал он.
   Они не спускали глаз с материала. Юноши потащили Зака ​​к пожарному выходу. Один из них приложил руку к затылку Зака ​​и резко потянул. Ноги Зака ​​выскользнули из-под него, и его лицо ударилось о металлический рычаг. Зак был спиной к камере, поэтому они не могли видеть, как кровь течет из его носа. Но глядя на кончики пальцев, которые все еще были в красных пятнах, Габс поняла, что именно это произошло.
   — Они собираются убить его, — прошептала она.
   — На самом деле это не так, — сказал новый голос в комнате.
   Габс, Раф и Малкольм обернулись.
   В дверном проеме бокового входа стоял Зак. Его лицо было в крови и синяках. Его одежда была изорвана. Но он был жив и был здесь.
   Габс ничего не могла с собой поделать. С тихим стоном облегчения она подбежала к Заку и обняла его.
   — Что случилось, милый? — спросила она. — Что случилось?
   Наступила пауза.
   — Я хотел бы сказать тебе, Габс, — сказал Зак слегка сдавленным голосом. — Я действительно хотел бы. Но трудно говорить, когда ты вот так сдавливаешь мне ребра.
   Даже Раф широко улыбался. Он подошел туда, где Габс все еще обнимала Зака, и положил сильную руку ему на плечо.
   А Малкольм все еще сидел за компьютером с выражением полного замешательства на лице.
   — Кто-нибудь хочет рассказать мне, что происходит? — спросил он.
   4
   АТАКА ВЗЛОМОМ
   — Откуда ты знал, где нас искать? — осведомился Раф.
   Зак пожал плечами.
   — Догадался. На вашем месте я пошел бы за помощью к Малкольму. Если только вы не знали кого-то в Южной Африке, о ком не сказали мне.
   Они вытащили стулья из-под кухонного стола и сели в круг. Лицо Малкольма слегка дергалось. Он никому не попадался на глаза. В этом был смысл. Он думал, что полностью скрылся — для него был настоящий шок, когда он узнал, что это было не так. Зак продолжал объяснять, через что он только что прошел.
   — Как ты сбежал со склада? — спросила Габс.
   — Я импровизировал, — сказал Зак. Ему не терпелось рассказать им настоящие новости. — Слушайте, я слышал, как парни, которые меня похитили, болтали. Они говорили о Крузе. Он что-то задумал где-то в Африке. Он был на пути в аэропорт, когда отвлекся, чтобы приехать и… Ну ты знаете… разобраться со мной.
   Он увидел, как Габс на мгновение закрыла глаза.
   — Что бы это ни было, у меня сложилось впечатление, что это что-то большое, — продолжил Зак. — Что-то жестокое. Он навредит многим людям, — он сделал паузу. — Я думаю, нам нужно выяснить, что он делает. И остановить его.
   Габс и Раф переглянулись.
   — Информации не так уж и много, милый. А Африка — большое место. Он мог отправиться куда угодно.
   — Но мы знаем, что он покидает Южную Африку по воздуху, — он посмотрел прямо на растерянного хозяина. — И мы также знаем того, кто может идентифицировать пассажиров, входящих и выходящих из аэропорта. Верно, Малкольм?
   Малкольм смотрел себе под ноги. Его взгляд метнулся к Габс, и он тут же испугался.
   — Что ты ему сказала? — пробормотал Зак в сторону Габс.
   Габс изобразила смущение. Она повернулась к Рафу.
   — Почему бы нам не прогуляться, — предложила она.
   — Хорошая идея, — сказал Раф.
   Они встали и вышли из дома через боковую дверь. Зак прекрасно знал, что гулять они не будут, а будут следить за обоими входами в дом.
   — Рад тебя видеть, Малкольм, — сказал он, не совсем уверенный, что говорил искренне.
   Ответа не было.
   — Что со всеми этими компьютерами? — он указал на стопку нетронутых iMac на столе. Рядом с ними лежала куча айфонов в коробках.
   — Безопасность, — пробормотал Малкольм.
   — Хм?
   — Я никогда не использую один компьютер больше недели. Или один телефон.
   — Правильно. Это имеет смысл, — он посмотрел на телефоны. — Можно взять один? Я потерял свой.
   Малкольм пожал плечами.
   — Конечно. Номер на дне коробки.
   — И ты их все запомнил.
   — Конечно.
   Зак улыбнулся и стал распаковывать телефон.
   — Знаешь, мы с тобой спасли много жизней в Лондоне.
   Малкольм поднял голову.
   — Та женщина пыталась мне навредить.
   — Габс? Она просто переживала. Она лает хуже, чем кусает, — Зак замер на миг. — Хотя нет, кусает она хуже, чем лает. Но только если ты злодей, а она знает, что ты не такой.
   Малкольм наморщил лоб, но ничего не сказал.
   — Этот парень, которого мы ищем, — настаивал Зак. — Если ты сможешь проникнуть в систему безопасности аэропорта, возможно, мы сможем узнать, куда он летит.
   — Почему я должен? — Малкольм агрессивно вскинул голову.
   Зак сузил глаза. Как это сыграть? Он мог бы, конечно, пригрозить выдать Малкольма, но он достаточно хорошо знал мальчика, чтобы понимать, что это, вероятно, обернется против него. Может, ему следовало воззвать к лучшему. Нет, Малкольм думал не так, как большинство людей.
   Вместо этого он встал.
   — Ты прав, — сказал Зак. — Может быть, это слишком сложно даже для тебя.
   — Что?
   — Слишком трудно. Не беспокойся, приятель. Мы найдем того, кто сможет это сделать… — Зак направился к двери.
   — Стой.
   Зак стоял к Малкольму спиной, а это означало, что его необычный друг не мог видеть его улыбку.
   — Какой аэропорт? В Йоханнесбурге их три. Но не важно, если вы не знаете, какой именно. У меня есть доступ ко всем.
   Зак повернулся и увидел, что Малкольм яростно моргает и придвигает стул обратно к компьютеру.
   — У него будет свой самолет. Я бы сказал, что аэропорт Рэнда наиболее вероятный, да?
   Малкольм кивнул. Его пальцы уже летали по клавиатуре. Зак сел рядом с ним.
   — Как зовут пассажира? — спросил Малкольм.
   — Круз Мартинез. Но он не будет путешествовать под этим именем. Нам нужно найти самолет, который должен был вылететь где-то после полудня, но задержался.
   Малкольм кивнул и продолжил печатать.
   — Почему тебе нравится делать опасные вещи? — внезапно спросил Малкольм.
   Зак нахмурился.
   — Я не знаю, нравится ли мне это. Это то, что я делаю.
   — Но почему?
   Это был не тот вопрос, на который Зак мог легко ответить. Но в этом не было необходимости. Малкольм постучал по экрану своего компьютера.
   — Вот! — он не смог скрыть восторг в голосе. — Он! «Цессна» должен был взлететь в двенадцать пятнадцать. Перенесен на тринадцать сорок пять.
   Зак посмотрел на часы. 13.40.
   — Ты можете добыть список пассажиров? — спросил он.
   — Я могу и лучше, — сказал Малкольм. Щелчком мыши он открыл новое окно. Появились четыре фотографии с именами и другой информацией справа.
   Все они были мужчинами. Двое были капитаном и первым помощником. Их звали Пако и Хоакин, и оба были южноамериканцами. Третий был африканцем. Он был худощавым, с ярко выраженными скулами и очень темными глазами. Судя по экрану, его звали Судик.
   Но все внимание Зака ​​было приковано к четвертому лицу.
   Лицо, которое он видел менее часа назад. Темные волосы. Мертвые глаза. Имя рядом с фотографией предполагало, что его зовут Родриго, но Зак знал, что это была ложь. Это был Круз Мартинез.
   — Куда направляется самолет? — спросил он.
   Малкольм снова постучал по клавиатуре. Мгновенно появилась карта Африки. Красная пунктирная линия вела из Южной Африки через Ботсвану и Намибию, затем до северной границы Анголы. Здесь была маленькая красная точка.
   — Остановка для дозаправки, — пробормотал Зак себе под нос. — У самолета должен быть дальнобойный бак, чтобы улететь так далеко.
   Из Анголы красная линия шла через Южную Атлантику, достигала Берега Слоновой Кости, а затем продолжала путь на северо-запад до Сенегала. Еще одна красная точка указывала на конечный пункт назначения: Дакар, столица Сенегала.
   — Что мексиканский торговец наркотиками хочет в северо-западной Африке? — размышлял Зак. Малкольм не ответил. Он просто смотрел на Зака, ​​быстро моргая. — Подожди, — сказал Зак. Он встал и поспешно вышел из дома.
   И действительно, Раф и Габс заняли позиции для наблюдения — Раф на краю участка, Габс на углу, где сходились две улицы. Двое детей играли в футбол на дороге, и Зак заметил, что они бросали взгляды на незнакомцев. Он тихо свистнул. Раф и Габс тут же оглянулись и, когда он кивнул им, последовали за Заком в дом.
   Малкольм все еще сидел за компьютером. Как только он увидел Габс, он снова посмотрел на свои ступни.
   — Ну? — сказал Раф.
   — Круз на «Цессне» направляется на северо-запад в Дакар в Сенегале. Взлетает уже сейчас.
   Габс улыбнулась.
   — Вы двое, мальчики, должны зарабатывать этим на жизнь, — сказала она. Малкольм покраснел.
   — Нужно следовать за ним, — добавил Зак. — Рейсов должно быть много, верно? Малкольм, ты можешь узнать…
   — Забудь, — сказал Раф.
   Зак моргнул.
   — Нам нужно узнать, что он делает, Раф. Мы знаем, на что Круз способен.
   — Забудь об обычных рейсах. Круз ненавидит тебя, Зак. И ты только что ранил его еще сильнее. Но он хитрый и с влиянием. Поверь, не так сложно сломать самолет, если знаешь, как. Если следовать за ним, то я хочу быть за рулем. Я позвоню. Нам могут дать наш собственный самолет.
   — Ого, подожди минутку, — сказала Габс, подняв руки. — Когда мы решили летать по всей Африке? Кто-нибудь из вас слышал о такой мелочи, как приказы?
   — Зак прав, Габс. Мы знаем, на что способен Круз, — ответил Раф. — Нам нужно следить за ним. Если мы не проследим за ним сейчас, он может скрыться на месяцы. Даже годы.
   — Но… — Габс разочарованно покачала головой. — Зак только что сбежал от этого психа. Это безумие — снова гоняться за ним. Серьезно, ребята, это не шутки. Круз — убийца, а Зак — первый в его списке. Ты забыл, что он пытался сделать в прошлый раз, когда догнал Зака?
   — На этот раз все будет по-другому, — сказал Зак с легкой улыбкой.
   Габс приподняла бровь.
   — О? Как?
   — Я возьму тебя с собой, — Зак подарил Габс свою самую очаровательную улыбку. — Ты же присоединишься к нам, не так ли?
   Габс моргнула, затем посмотрела на Рафа.
   — Я думала, что мы должны быть здесь главными, — сказала она.
   Раф очень серьезно кивнул, но глаза его сверкали.
   — Мальчики! — в раздражении сказала Габс. — Иногда ты невозможен, — она повернулась к Заку. — Да, конечно, я собираюсь присоединиться к вам.
   — И я, — сказал Малкольм.
   Все трое замолчали.
   Одним движением они повернулись и посмотрели на неуклюжего мальчика в очках с толстыми стеклами и сальными волосами.
   — Что? — спросил Малкольм. — Я только что нашел этого парня, да? Если бы не я, вы бы ничего не добились.
   Габс говорила осторожно:
   — Спасибо за предложение, Малкольм. Это мило с твоей стороны. Но это опасно, и мы лучше работаем сами по себе…
   — Если вы лучше работаете одни, — возразил Малкольм, его кожа внезапно покраснела, — что вы тут делаете?
   Тишина.
   — Он прав, — тихо сказал Зак.
   Раф ничего не сказал, но у Габс был вид женщины, которая думает, что все выходит из-под ее контроля.
   — Ребята, — прошипела она. — Серьезно, посмотрите на него…
   Это было правдой. С толстыми линзами очков и сальными волосами Малкольм не выглядел как тот, кому подходила полевая работа. Но он доказал свою пользу Заку в прошлом, и что-то говорило ему, что Малкольм мог пригодиться снова.
   Но убедить Габс будет не просто.
   — Дакар — крупный город, — медленно произнес он, размышляя вслух. — Мы не сможем просто ходить по улицам и надеяться увидеть Круза. Малкольм знает, как находить людей. Он нашел меня сегодня утром и только что узнал, куда летит Круз. Я говорю, он с нами.
   — Согласен, — сказал Раф.
   Габс переводила взгляд с одного на другого.
   — Это, — твердо сказала она, — очень плохая идея. Вы вспомните мои слова, когда что-то пойдет не так.
   Не говоря больше ни слова, она выбежала из дома Малкольма.
   Раф смотрел ей вслед, затем повернулся к Заку.
   — С ней все будет в порядке, когда она успокоится, — мягко сказал он. — Но нам лучше поторопиться, пока она не передумала, — он повернулся к Малкольму. — Тебе не нужно брать одежду, — сказал он. — Скорее всего, когда мы доберемся до Сенегала, мы переоденемся во что-то, что лучше нас скроет.
   Малкольм уже шел в другую комнату рядом с кухней. Он ничего не сказал.
   — Надеюсь, это хорошая идея, — пробормотал Раф.
   — Поверь мне, — сказал Зак. — Это правильно.
   — Посмотрим. У него две минуты, чтобы собрать вещи. Я жду снаружи.
   Вещи Малкольма, которые он принес на кухню через тридцать секунд, состояли из сотового телефона, ноутбука и печатной платы, из которой торчало множество проводов, похожих на цветные спагетти.
   — Школьный проект? — спросил Зак, приподняв бровь.
   Малкольм ничего не сказал и даже не посмотрел на Зака, пока засовывал эти вещи в потрепанную наплечную сумку цвета хаки.
   — Ты уверен в этом, приятель? — спросил Зак.
   Малкольм взглянул на него, и на мгновение Зак задался вопросом, слышал ли он его слова. Но затем он энергично закивал. Не в первый раз Зак заметил в нем что-то очень детское.
   — Мне все равно здесь скучно, — сказал Малкольм. — И пора идти дальше, — он перекинул сумку через плечо и направился к двери. На полпути он остановился у книжного шкафа. Здесь была небольшая фотография в рамке: портрет женщины средних лет, довольно полной, с короткими темно-каштановыми волосами с проседью. Малкольм поднял фотографию и посмотрел на нее.
   — Кто это? — спросил Зак.
   Малкольм вернул фотографию на полку, где она упала на спину.
   — Никто, — сказал он решительно. — Мы идем или нет?
   И, не глядя на Зака, он вышел из бокового входа в дом.
   Зак последовал за ним. Проходя мимо книжного шкафа, он взглянул на фотографию. Кто это был? У Малкольма не было ближайших родственников, и он не был похож на человека, склонного к сентиментальности. Почему же тогда у него была фотография, выставленная в этом его якобы тайном доме?
   И если это был кто-то важный, почему он не убрал фото в рюкзак?
   Зак отложил этот вопрос в угол своего разума. Затем он переключил свое внимание на работу. Рассеянно потирая участок кожи, который он обжег, освобождаясь от стяжки, он поспешил к боковому входу в дом Малкольма и снова вышел в толстую стену южноафриканского зноя.
   Раф стоял в двадцати пяти метрах и разговаривал по мобильному телефону. Малкольм слонялся у двери. В руке у него был крепкий ключ, и он выглядел так, будто решал, запирать дверь или нет. Он на мгновение пожал плечами, затем опустил ключ в карман, не удосужившись запереть. Зак чувствовал, что Малкольм не собирался возвращаться в этот дом.
   Габс быстро шла по Мандела-Драйв, неодобрение их плана действий исходило от нее даже на расстоянии. Заку стало не по себе. Впервые в жизни они как-то не совсем чувствовали себя командой.
   Но он отогнал эту мысль. Это пройдет. А пока у них была работа.
   5
   ТЕМНЫЙ КОНТИНЕНТ
   14:30
   Зак не знал, кому звонил Раф и что он сказал. Ему это было не нужно. Все, что он знал, пока они двигались вдоль взлетно-посадочной полосы частного аэродрома в отдаленном районе к западу от Йоханнесбурга, это то, что их ждал самолет. Он был около тридцати футов в длину, окрашен в красный и белый. Топливозаправщик как раз отъезжал от самолета, а возле него стояли двое парней в синих комбинезонах, изнемогая от жары.
   — «Цессна 172», — сказал Раф, когда «Рендж Ровер» остановился метрах в тридцати от самолета. Он покачал головой. — Серьезно, это лучшее, что они нашли?
   — Что с этим не так?
   — Ничего, если летишь не дальше, чем на тысячу миль или около того — и это при условии отличных условий и надежды на то, что у нас есть вспомогательный бак большой дальности. Нам нужно будет дозаправиться трижды, а может и больше.
   — Четыре тысячи миль, — внезапно сказал Малкольм.
   — Что? — спросил Раф.
   Ответа не было.
   — Что это? — повторил Зак.
   — Расчетное расстояние от Йоханнесбурга до Дакара.
   — Ты только что это посчитал?
   Малкольм кивнул.
   — Есть погрешность, — признал он. — Но всего около ста миль в любом направлении.
   Раф склонил голову.
   — Ну вот.
   — «Цессна-172», — добавил Малкольм. — Неплохие показатели безопасности, но не идеальные. Август 1969 года, Рокки Марчиано убит в одном из них. В сентябре 1978 года два самолета разбились над Сан-Диего, 144 человека погибли. Май 1987 года…
   — Да, хорошо, Малкольм, спасибо.
   Зак улыбнулся. Малкольм был странным, но его мозг был гениальным.
   Пауза.
   — Я не люблю летать, — сказал Малкольм.
   — Ты всегда можешь вернуться домой, милый, — буркнула Габс.
   — Нет, спасибо. Я не хочу домой. Я хочу остаться с вами.
   Зак повернулся к Рафу.
   — Ты знаешь, как безопасно управлять этой штукой?
   — Что? Да, конечно. Габс тоже хороша. Мы еще не давали тебе уроков полета, да? Можешь попробовать, если хочешь.
   — Думаю, я оставлю это экспертам, если вы не против.
   — Струсил, — глаза Рафа вдруг заблестели. — Но самолет хорошенький, не так ли?
   — Если бы я не знала лучше, — сказала Габс, — я бы подумала, что ты хочешь полететь за Крузом только потому, что хочешь налетать еще несколько часов.
   — Глупости, — сказал Раф. А потом он подмигнул Заку.
   — Так как мы будем дозаправляться? — спросил Зак.
   — Мы будем делать то, что обычно делаем, Зак. Выкрутимся.
   Зак и Раф ухмыльнулись друг другу. Габс закатила глаза.
   Зак выхватил из багажника «Рендж Ровера» пустой рюкзак. Они оставили машину и побежали к самолету, он увидел свое лицо в боковом окне. Он все еще был в синяках после встречи в магазине игрушек, но уже привык к тупой боли в коже. Через несколько мгновений они поднялись по лестнице и оказались внутри. Зак всегда считал, что частные самолеты — роскошь. Не этот. Там было всего четыре места, и они были очень тесными. Весь самолет вонял бензином. Раф с некоторым облегчением указал на дальнобойный бак в задней части кабины.
   — Резервуар намного больше обычного, — сказал он. — Кто-то внес некоторые изменения. Нам может понадобиться всего одна дозаправка.
   — Чей это самолет? — спросил Зак, пока они пристегивались.
   — Британское правительство, — сказал Раф. — Скорее всего. Это скрыто. Они платят некоторым местным жителям, чтобы они содержали его для них, чтобы такие люди, как мы, могли использовать его, когда нам нужно. Официально нас здесь нет, помнишь?
   «Да, — подумал Зак. — Нас тут нет».
   Но они были там, и Зак должен был подавить момент паники. Все это произошло так быстро. Возможно, Габс была права. Может быть, им не стоило преследовать Круза в одиночку.
   Но если не они, то кто?
   — Давайте пристегнемся перед взлетом, — сказал Раф, щелкая переключателями на приборной панели перед собой. Загорелся экран GPS-навигации, но Раф, похоже, больше внимания уделял маленькому механическому компасу, прикрепленному к приборной доске, и Зак вспомнил то, что Раф сказал ему давным-давно: нам могут помогать всевозможные современные технологии, но это не значит, что нужно забывать старые способы. Теперь, когда он проработал некоторое время, Зак понял, что он имел в виду. Было что-то обнадеживающее в этом компасе. Пока Раф продолжал готовить самолет к полету, Зак заметил, что рука Малкольма дрожит.
   — Обязательно следи за предупреждениями, — сказал Зак.
   — Что? — Малкольм выглядел озадаченным.
   — Это шутка, Малкольм, — но он явно ее не понял. — Нервничаешь? — спросил Зак.
   — Нет, — агрессивно парировал Малкольм, его кожа снова покраснела. — Я не боюсь.
   Зак фыркнул, когда двигатели самолета заработали.
   — Ты и должен, — сказал он тихо. — Нервничать. Страх — это не слабость. Это просто способ нашего разума сказать нам, чтобы мы были осторожны.
   Как ребенок, Малкольм упрямо повторил:
   — Я не боюсь.
   — Хорошо, — пожал плечами Зак, когда самолет внезапно тронулся с места.
   «Цессна» сделала крутой поворот, внезапно набрала скорость, пассажиров вжало в их места. Зак не хотел спорить. Впереди был долгий перелет, и что-то подсказывало ему, что у Малкольма будет много возможностей испугаться в ближайшие дни.
   15:30
   Крейсерская высота 8500 футов. Небо было безоблачным, и полет шел гладко. Зак ощущал сильное возбуждение от того, что оказался здесь, в воздухе, так далеко от нормальной жизни, которую он оставил позади. Иногда ему этого не хватало, но сейчас он чувствовал себя более свободным, чем когда-либо.
   Он ощупал свои карманы и вытащил пару очков-авиаторов, чтобы защитить глаза от солнца. У Малкольма их не было, и Зак видел, как он прикрыл глаза рукой и смотрел на свои колени.
   Вид на континент внизу был потрясающим. Земля была выжжена, но несколько оттенков коричневого и золотого придавали ей странный цвет. На северо-западе река со всеми ее притоками блестела темно-синим цветом. Зак слышал, как люди звали Африку темным континентом, но с воздуха он не выглядел темным. Возможно, это было далеко от всего, к чему он привык. Отличалось от всего, что он знал. Но не было темным.
   — Где мы? — спросил Зак через час.
   — Мы только что пересекли границу с Ботсваной, милый, — сказала Габс. Ее раздражительность, казалось, исчезла, но Зак решил, что не стоило принимать это как должное. Он уже собирался спросить, где они будут садиться для дозаправки, когда в самолете заработала радиосвязь.
   Зак ожидал услышать шквал болтовни авиадиспетчеров. Но этого не было. Вместо этого он услышал голос их куратора Майкла.
   И он не звучал довольным.
   — С кем я разговариваю? — спросил Майкл.
   — Нас только трое, Майкл, — спокойно сказала Габс. Она повернулась к Заку и прижала палец к губам.
   — Я думал, по крайней мере, у тебя будет больше здравого смысла, Габриэлла, — сказал Майкл. — А что касается тебя, Рафаэль, я был бы признателен, если бы в следующий раз, когда ты захочешь поиграть, ты не переступал через мою голову.
   Раф ничего не сказал. Он просто держал кулаки на штурвале, удерживая самолет в стабильном полете.
   — У меня сообщение с аэродрома в Йоханнесбурге, что четверо сели в самолет. Кто четвертый человек?
   Еще одна пауза, Раф и Габс переглянулись. Малкольм поднял взгляд, внезапно встревожившись. Зак предостерегающе покачал головой своему спутнику и губами произнес:
   — Тихо.
   — Твои данные неверны, Майкл, — сказала Габс. — Есть только я, Раф и Зак.
   — Это не то, что мне сказали.
   — Значит, вам сказали неправильно.
   Еще одна пауза.
   — Не думайте, что это конец, вы трое. Но пока вы идете по следу Круза Мартинеза, вы должны знать, что мы отслеживаем его самолет. Он только что приземлился в Габоне, предположительно, для дозаправки. Я буду держать вас в курсе его успехов.
   — Что ж, спасибо, Майкл, — сказала Габс своим лучшим девчачьим голоском. Однако Зак заметил, что ее лицо оставалось напряженным и серьезным.
   — Не делай так, Габриэлла, — рявкнул Майкл. — Что-то во всем этом не так. Мы месяцами не видим Круза, а потом вдруг гонимся за ним в африканском небе. Будьте очень осторожны на земле. Ясно, Агент 17? А вам, Агенты 16 и 21?
   — Понятно, — заявила Габс.
   — Зак, ты здесь?
   — Да, Майкл.
   Пауза.
   — Что ты знаешь о пилотах «Спитфайров» во время Второй мировой войны?
   Зак внутренне застонал. У Майкла всегда был какой-то урок истории, который он хотел преподать. Он увидел, как Раф пошевелил пальцем в воздухе, как бы говоря: «Не зли его».
   — Эм, на самом деле не так уж и много, — сказал он.
   — Если пилот «Спитфайра» был сбит вражеским самолетом — «Мессершмиттом» или чем-то подобным — его лучшим выбором всегда было лететь прямо на приближающийся самолет. Таким образом, вражеский самолет был слишком занят попытками избежать столкновения, чтобы тратить время на точное прицеливание в «Спитфайр».
   Еще одна пауза.
   — Вы трое — «Спитфайры», — продолжил Майкл. — Круз — это «Мессершмитт». Но есть разница, Зак. Я думаю, что Круз рискнет столкнуться, чтобы хорошенько выстрелить в тебя. Тебе нужно быть очень осторожным.
   — Есть еще одно отличие, — сказал Зак. — Мы не летим прямо на него. Мы подкрадываемся сзади.
   Тишина.
   — Никакого героизма, Зак. Круз Мартинез хочет твоей смерти. Убедись, что он не получит то, что хочет. В связи с этим я хочу, чтобы ты оставил все подвиги Рафаэлю и Габриэлле.
   — Понял, — пробормотал Зак, но он не знал, дошли ли его слова до Майкла. Радио отключилось. Был только гул самолета и холодное молчание четырех его пассажиров.
   15:45
   Малкольм позеленел. Он явно не шутил о том, что ему не нравилось летать, поэтому Зак пытался болтать с ним, чтобы отвлечься. И хотел прояснить кое-что.
   — Не скажешь, чья это фотография? — спросил он. Он знал, что это звучало резко, но не было смысла ходить на цыпочках вокруг Малкольма.
   — Нет.
   — Знаешь, — сказал Зак, — а ты умеешь завершить разговор, — он пожал плечами и посмотрел в окно.
   Пауза.
   — Моя кузина, — сказал Малкольм. Зак повернулся и увидел, что его спутник выглядел немного застенчиво. Он напомнил себе, что Малкольм не хотел быть грубым. Просто так работал его мозг. И было что-то еще. Зак был самым близким другом этого ребенка. Он должен быть терпеливым.
   — Она выглядела старше тебя.
   Малкольм кивнул.
   — На двадцать четыре года, шесть месяцев и три дня старше, — сказал он. Его лоб сморщился. — Ее зовут Матильда. Я скучаю по ней. Она ухаживала за мной раньше… — он энергично замахал рукой в ​​воздухе. — До всего этого.
   — Где, по ее мнению, ты сейчас? — спросил Зак.
   Малкольм пожал плечами.
   — Полагаю, мертв.
   Зак почувствовал укол. У него также была родственница, с которой он был близок до «всего этого». Ее звали Элли, и она тоже думала, что Зак был мертв. Его поразило, что они с Малкольмом были больше похожи, чем он думал раньше.
   — Мне жаль, — сказал он, и оба мальчика замолчали.
   21:00
   Африканский континент ускользал под ними. Зак немного поспал. Он нуждался в этом. Когда он проснулся, быстрая проверка показала, что он находился в воздухе уже пять часов. Они пролетели над Анголой, где он уже однажды встречался с Крузом, и он пропустил это. Глаза Малкольма все еще были закрытыми. На западе простиралось бескрайнее мерцающее море, и заходящее солнце окрашивало небо в полосатый лососево-розовый цвет. И они теряли высоту.
   — Где мы сейчас? — спросил Зак.
   — Камерун, — ответил Раф.
   — Разве мы не должны скоро дозаправиться?
   На губах Рафа мелькнула легкая улыбка.
   — Забавно, что ты упомянул об этом, — сказал он. Пока он говорил, Зак почувствовал, как у него свело желудок, самолет терял высоту. Было ясно, что Раф планировал посадить самолет.
   Зак вглядывался в местность впереди, щурясь сквозь очки.
   — Я не вижу взлетно-посадочной полосы, — сказал он.
   — Кто говорил о взлетно-посадочной полосе? — спросил Раф.
   — Я думал…
   — Есть все шансы, — сказала Габс, — что официальные взлетно-посадочные полосы будут охраняться полицией. На сегодняшний день мы нарушили воздушное пространство около пяти стран, и у нас нет документов. Взятка, наверное, выручила бы нас из любой щекотливой ситуации, но не будем рисковать стычкой с камерунскими властями. В конце концов, мы пролетаем мимо, верно?
   — Я все еще не понимаю. Если мы не собираемся покупать бензин на аэродроме, то где мы его возьмем?
   — Там же, где и всегда, — сказал Раф. — Заправочная станция. Нам просто нужно найти ее.
   Теперь они летели не выше тысячи футов. Местность внизу представляла собой сухую пустошь с кустами. Примерно в 500 метрах к северу была дорога, ведущая с востока на запад, но Зак не видел машин. Раф внезапно сделал крутой вираж, и «Цессна» повернула на восток.
   Они продолжали терять высоту, пока не оказались не более чем в 100 футах от земли.
   — Я видел здесь деревню, — сказал Раф. — А где есть деревня, скорее всего, будет… — он сделал паузу и прищурился. — Бинго, — сказал он.
   Сначала Зак не мог понять, о чем говорил Раф. Самолет находился в пятидесяти футах от земли, когда он заметил что-то впереди — низкое бетонное здание в нескольких метрах от дороги.
   — Держитесь, — сказал Раф. — Может трясти.
   «Цессна» ударилась о землю десятью секундами позже, затем снова подпрыгнула в воздух, прежде чем снова удариться о землю. Малкольм проснулся, и Зак почувствовал, как он напрягся, когда самолет с грохотом остановился возле бетонного здания.
   Перед зданием росло дерево. Под ним, укрываясь от вечернего солнца, сидели трое африканцев. На них не было ни обуви, ни футболок, брюки были закатаны выше щиколоток, а на одном была шляпа с широкими полями. Они встали, изумленно глядя друг на друга. В десяти метрах от них, между деревом и зданием, стояла очень старая бензоколонка.
   Раф заглушил двигатель.
   — К дереву прислонено ружье, — тихо заметила Габс.
   — Понял, — сказал Раф.
   Двое мужчин направились к ним, их лица были изумленными из-за их прибытия. Один из них — парень в шляпе — остался у дерева.
   — Зак, останься с Малкольмом. Мы с Габс можем с этим справиться.
   Зак не стал спорить, но обнаружил, что его взгляд задержался на парне под деревом. Однако он знал, что Раф и Габс будут за ним следить.
   Два его ангела-хранителя вышли из самолета, по одному с каждой стороны, оставив двери открытыми. Раф сунул руку в задний карман джинсов и поднял пачку американских долларов. Это привлекло внимание мужчин. Их лица расплылись в широких улыбках, и один из них указал на бензоколонку, затем на «Цессну». Он понял, что они хотели.
   Раф говорил с ними секунд тридцать, а потом они с Габс вернулись в самолет.
   — Нам нужно переместиться ближе к насосу, — сказал Раф. Он завел двигатель «Цессны», и самолет покатился по дороге к заправке, где один из двух сопровождающих начал заправлять его топливом.
   Раф снова вышел и начал передавать деньги второму дежурному. Но все внимание Зака ​​было приковано к парню в шляпе. Он небрежно подошел к дереву и повесил винтовку на шею. Зак чувствовал, что знал, о чем думал тот человек: несколькими нажатиями на спусковой крючок он мог заработать себе не только деньги, которые предложил Раф, но и целый самолет.
   — Габс, — предупредил Зак.
   — Я знаю, милый. Я слежу за ним.
   — У него оружие, — выдохнул Малкольм.
   Габс слегка наклонилась и пошарила под своим сиденьем. Она вытащила что-то и положила себе на колени.
   — И у меня, — сказала она.
   Это была сигнальная ракетница, вдвое крупнее обычного пистолета и не такая смертоносная, как штурмовая винтовка АК-47, которой мужчина размахивал, крича на них. Двое его товарищей оглянулись, и на их лицах появилось одинаковое выражение — они разрывались между тем, чтобы продать Рафу бензин и рискнуть со своим приятелем.
   Никто из них, казалось, не заметил, как Габс выскользнула из самолета, спрятав ракетницу за спиной.
   Бах! Мужчина выстрелил в воздух. Из-за деревьев поднялась стая птиц, и Малкольм вздрогнул. Зак схватил его за руку, чтобы успокоить, но Малкольм отдернул руку.
   Не получив желаемой реакции, стрелок усмехнулся Рафу, нацелив на него винтовку. Но он не обращал внимания на Габс. Он явно думал, что ему нечего бояться женщины.
   Это была его большая ошибка.
   Когда Раф поднял руки, Габс обогнула небольшую группу. Взгляд стрелка метнулся к ней, будто она вызывала легкое раздражение, но он сосредоточил свое внимание — и свое оружие — на Рафе.
   Пока Габс не оказалась в пяти метрах.
   Внезапным, молниеносным движением она нацелила ракетницу — не в голову или грудь стрелявшего, а ему в ноги. Когда она выпустила сигнальную ракету в твердую землю, раздался мощный свист, и вспышка света и дыма заставила Зака ​​зажмуриться.
   Только десять секунд спустя, когда дым рассеялся, он снова смог оценить ситуацию. Стрелок лежал лицом вниз на земле. Похоже, он не пострадал, но Габс лишила его оружия и теперь держала под прицелом.
   Раф что-то быстро говорил двум другим мужчинам. Они энергично закивали, явно стремясь выполнить то, что он сказал, и продолжили заправлять самолет топливом, время от времени бросая испуганные взгляды на угрюмую Габс.
   — Она часто делает так? — спросил Малкольм с легким благоговением в голосе.
   — Ага, — кивнул Зак. Он сильно вспотел от напряжения. — Достаточно часто.
   — Почему она просто не убила его?
   Зак повернулся, чтобы посмотреть на своего спутника.
   — Зачем кого-то убивать, — спросил он, — если в этом нет необходимости?
   Малкольм выглядел сбитым с толку, и Заку пришлось еще раз напомнить себе, что он не такой, как другие люди.
   Через пять минут заправка была завершена. Зак и Малкольм наблюдали, как Габс заставила стрелка уйти от самолета, держа руки на голове. Десять метров. Двадцать метров. Тридцать. Он был явно рад уйти и продолжил идти по своей воле, когда Габс вернулась к самолету с винтовкой в ​​руках. Раф отдал работникам оставшуюся часть денег, а затем снова забрался в кресло пилота.
   Малкольм растерялся еще сильнее.
   — Почему он все равно заплатил им? — спросил он Зака. — У нас есть оружие.
   На лице Рафа появилось мрачное выражение.
   — Мы не воры, — сказал он. — А у этих людей почти ничего нет, — он завел двигатель. — Ты умный парень, Малкольм, но тебе еще многое предстоит узнать о мире. Может быть, это хорошее место для начала.
   Когда «Цессна» развернулась, Зак увидел, как сморщился лоб Малкольма. Он запутался. Может быть, немного смутился. Как ребенок, которого отругали в школе.
   «Цессна» сделала широкий круг, затем начала набирать скорость, подпрыгивая и трясясь на сухой каменистой дороге. Через двадцать секунд Раф мягко оттянул штурвал, и самолет поднялся в воздух, а затем снова направился на север.
   Сумерки опускались на Африку. Суровая земля почему-то казалась мягче. Пока они продолжали подниматься, Зак смотрел с некоторым удивлением. На усеянном деревьями участке земли примерно в 750 метрах к западу он увидел стадо каких-то животных, несущихся по равнине. Они выглядели странно похожими на людей. Бабуины, наверное? Он не мог точно сказать и уже собирался спросить Габс, что она думает, когда его прервал шум радиосвязи, вновь вернувшейся к жизни.
   Несколько секунд помех. Затем Зак мгновенно узнал голос Майкла:
   — Раф, ты слышишь?
   — Да, — спокойно сказал Раф.
   — Ты заправился?
   — Да.
   — Какие-то проблемы?
   — Ничего, с чем мы не могли бы справиться.
   — Хорошо. Слушай внимательно. Самолёт Мартинеза изменил направление.
   — О чем вы? Он уже не летит в Сенегал?
   — О, летит. Но не в Дакар. Зак меня слышит?
   — Громко и четко, — сказал Зак.
   — У отца Круза были заводы по переработке наркотиков в мексиканских джунглях, верно?
   Зак очень хорошо помнил день, проведенный в таком месте. Тогда он знал Круза всего пару дней, и тогда они были друзьями.
   — Верно.
   — Угадай, что? Если наши данные верны, Круз только что приземлился в отдаленном районе тропических лесов на юге Сенегала, примерно в пятидесяти милях от границы с Гамбией. Я очень сомневаюсь, что он решил там отдохнуть. Вы должны следовать за ним.
   Зак, Раф и Габс улыбнулись внезапной смене настроения Майкла.
   — Это будет жесткая посадка, Рафаэль. Они расположились на небольшом участке длиной около ста метров, без леса. Это единственное место, где можно приземлиться, примерно на пятьдесят миль вокруг, и когда вы туда доберетесь, уже стемнеет. Вы готовы к работе?
   Раф на мгновение задумался. Затем он повернулся к Габс.
   — У нас есть парашюты, верно?
   — Да.
   — Ты можешь присоединиться к Заку?
   Она оглянулась.
   — Что скажешь, Зак? Хотите прыгнуть ночью? Я обещаю, что оставлю тебя застрявшим в кронах джунглей.
   Зак не мог не ощущать тревогу. Он никогда раньше не прыгал с парашютом, а это было едва ли подходящее время и место для новичка.
   — Как насчет… — он почти произнес слово «Малкольм», но вовремя остановился. Он кивнул, но решение уже было принято.
   — Пришлите мне координаты, — сказал Раф в рацию. — Мы уже в пути.
   6
   ПРЫГ-СКОК
   Воскресенье, 02:00
   Наступила ночь. Луна была полной — огромный молочный диск на юге — но она не давала достаточно света, чтобы что-то разглядеть. Зак мог с трудом различить географию континента внизу по редким скоплениям мерцающих огней. Крошечные деревни, большие города, дороги, а иногда и реки проходили под ними. Многие из небольших поселений даже не регистрировались на экране GPS Рафа, который тускло светился в темноте.
   По указанию Габс Зак и Малкольм полезли под свои сиденья. Под сиденьем Зака ​​был парашют, а также небольшой контейнер для аварийного выживания. Зак проверил его содержимое: новая зажигалка, водонепроницаемые спички, пара кусков магниевой ленты, две обрезанных до дюйма свечи, лейкопластыри и антисептические салфетки, моток клейкой ленты, длинная катушка рыболовного шпагата — все в водонепроницаемой металлической банке размером примерно 5 на 10 см. Предметы под сиденьем Малкольма были крупнее: длинный моток тонкой прочной веревки; шестидюймовый нож с широким лезвием; подзорная труба для наблюдения за предметами на расстоянии; блокнот и карандаш. Зак собрал все это и загрузил в рюкзак.
   — Мы примерно в девяноста минутах пути, — тихо сказал Раф.
   Габс оглянулась на Зака.
   — Хорошо, — сказала она. — Слушай внимательно. Причина, по которой нам нужно прыгнуть с парашютом, заключается в том, что Раф не может посадить этот самолет в темное время суток, не видя ничего на крошечной взлетно-посадочной полосе. Нам нужно будет зажечь ему маячки, чтобы указать, где он должен посадить самолет.
   — И нужно сделать это быстро, — добавил Раф. — У нас и так едва хватает топлива. Я не смогу долго кружить.
   — Я буду с парашютом, — продолжила Габс. — Ты будешь привязан ко мне спереди, лицом вперед. Раф поднимет нас примерно на две тысячи футов над деревьями, а потом мы сделаем прыг-скок.
   — Что-что?
   — Выпрыгнем из самолета и немедленно раскроем парашют. Мы будем слишком низко, чтобы позволить себе свободное падение. Раф, какой ветер?
   — У нас суровый юго-запад. Это, вероятно, изменится, когда мы потеряем высоту. Я буду держать вас в курсе.
   — Мы должны принять это во внимание, когда будем прыгать. Но Раф попытается вывести нас прямо по координатам зоны приземления. Все в порядке?
   — Наверное, да, — сказал Зак.
   В его голове был срочный вопрос. Почему Габс не прыгнет сама? Потому что им нужно было быстро соорудить сигнальные огни? Или было что-то еще? Раф явно собирался совершить очень опасную посадку — ночью и в районе, не предназначенном для посадки самолетов. Никто не говорил об этом, но существовал высокий риск травм, даже смерти. Учитывали ли его ангелы-хранители такое? Дело было не только в том, что им не удастся заставить Малкольма выпрыгнуть из самолета. Неужели они молча решили, что в случае аварии странный друг Зака ​​будет наименее важным членом их группы?
   Он покосился на своего спутника. Малкольм нервничал. Но с другой стороны, он выглядел нервным с того момента, как увидел самолет. Возможно, он думал не так, как Зак.
   Девяносто минут прошли очень быстро. В мгновение ока Зак почувствовал, как «Цессна» теряет высоту, и Габс начала пристегивать свой парашют, а затем повернулась, чтобы снова посмотреть на Зака.
   — Хорошо, милый, — сказала она. — Здесь тесно, но тебе придется сидеть у меня на коленях, пока я привязываю тебя к себе.
   При других обстоятельствах то, как Зак и Габс изо всех сил пытались связать себя вместе, могло бы показаться комичным. Но это было смертельно серьезно. Права на ошибку не было. Когда Раф накренил самолет, Зак знал, что он размещает самолет над зоной сброса, и почувствовал жгучую нервозность внутри. Он всегда знал, что прыжки с парашютом — это навык, которым ему придется овладеть, но он никогда не думал, что ему придется пройти такое обучение на рабочем месте.
   Хорошо, что его хотя бы не выбросят. Но его ждали 2000 футов падения, и ничего, что могло бы смягчить приземление, если что-то пойдет не так.
   — Ветер слабый, северный, — объявил Раф. — Я полечу к югу от взлетно-посадочной полосы. Шестьдесят секунд до цели.
   — Готов, милый? — выдохнула Габс.
   — Как всегда, — ответил Зак.
   — Тогда выйдем наружу, хорошо?
   Зак протянул руку, чтобы пожать ладонь Малкольма. Малкольм не взял его ладонь, а нервно смотрел в окно.
   — Идите! — настойчиво прошипел Раф.
   Из их неудобного сидячего положения Габс протянула руку и открыла боковую дверцу «Цессны». Внезапный рев воздуха снаружи стал оглушительным, и Зак почувствовал, как его волосы развеваются от ветра. Он почувствовал, как его желудок сжался от внезапной тревоги. Это было всего лишь простой операцией по наблюдению. Как все так изменилось?
   — Двигайся осторожно! — крикнула Габс. — Нам нужно встать на посадочное колесо и ухватиться за диагональную перекладину, которая ведет к крылу.
   — Ладно! — крикнул Зак. — Покончим с этим.
   Осторожно шагая в тандеме, Зак и Габс выбрались из самолета. Ветер здесь был еще более яростным, когда они расположились над посадочным колесом. Габс потянулась, чтобы схватиться за диагональную перекладину, а Зак сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Он попытался посмотреть вниз. Теперь, когда они были ближе к земле, лунный свет давал им немного больше свободы, и Зак видел кроны тропического леса, хотя он не мог точно сказать, насколько высокими были деревья. На северо-западе, может быть, в километре от них, он увидел слабое серебристое отражение лунного света в узкой реке, лениво тянущейся вдаль. В остальном местность отсюда казалась безликой. Там определенно не было никаких признаков взлетно-посадочной полосы.
   Оставалось только надеяться, что Раф правильно ориентировался.
   — Тридцать секунд! — голос Рафа было едва слышно сквозь шум.
   Двадцать секунд.
   Десять.
   — Вперед! Вперед!
   Без колебаний Габс швырнула их обоих с борта самолета.
   Первые пару секунд Заку казалось, что он оставил свои внутренности позади. Он слепо несся сквозь тьму и боролся со странной смесью страха и возбуждения.
   Но почти сразу он почувствовал, будто его дернули сверху. Он и Габс внезапно перестали падать и теперь более неторопливо дрейфовали к земле. От внезапного ощущения покоя у Зака ​​перехватило дыхание. Единственным шумом был далекий гул двигателя «Цессны» где-то далеко позади и над ним, да стук его сердца.
   Он разглядывал крону тропического леса внизу, пока они спускались. Правда, метрах в тридцати к северу была полоса без леса — полоса тьмы среди деревьев. Было трудно разглядеть, где начинались края, и отсюда Зак мог сказать, что до нее не более трехсот метров, а может, и меньше.
   Пока они падали, он почувствовал, как Габс переместила свой вес за ним. Их угол падения немного изменился. Теперь они находились прямо над взлетно-посадочной полосой, и им оставалось не более 300 футов.
   Двести футов.
   Сто.
   Звук кружения «Цессны» был еще более отдаленным. Другой звук ударил по ушам Зака ​​- пронзительный крик животного, доносящийся из густого тропического леса внизу. Он не знал, что это было, но от этого все в нем похолодело…
   — Начинай идти! — крикнула Габс. — Как спускаешься с эскалатора.
   Они были почти на земле. Зак двигал ногами и тут же почувствовал землю под ними. Только когда он обнаружил, что бежал, чтобы не отставать от самого себя, он понял, как быстро они двигались по воздуху. Они пробежали вместе метров десять, прежде чем остановились, а парашют опустился на землю позади них. Он почувствовал, как руки Габс обвивают его талию, расстегивая ремни, удерживающие их вместе. Когда они были расстегнуты, она повернулась и быстро начала собирать развевающуюся массу материала в руки.
   — Хорошая посадка, — сказала она. — Отличный первый прыжок, милый. Теперь приступим к работе.
   Посадочная полоса была узкой — не более сорока метров, что, по оценке Зака, всего на несколько метров шире размаха крыльев «Цессны». Рафу будет тяжело. Он посмотрел вверх. Он только слышал самолет, но не видел его. Деревья тропического леса, местами достигавшие добрых пятнадцати метров в высоту, должно быть, блокировали его обзор…
   — Найди сухие ветки, — приказала Габс Заку. — Листья, все, что горит. Но держись подальше от полога джунглей. Растительность там будет влажной. Быстрее, Зак, у нас мало времени.
   Он наклонился и начал ощупывать землю. Сухая. В слабом свете луны он огляделся. Расколотая ветка дерева лежала примерно в трех метрах. Он забрал ее, а затем продолжил поиски.
   Прошло три-четыре минуты, прежде чем у него появилась небольшая куча горючего материала. В основном это были ломкие ветки и большие высохшие пальмовые листья, которые рассыпались бы в мелкий порошок, если бы он не был с ними осторожен. Он остановился на мгновение, когда услышал, как шум «Цессны» становится громче. Внезапно он загрохотал над головой. Его огни заставили Зака ​​вздрогнуть, но он заметил небольшое изменение в звуке двигателя. Он звучал ниже, будто булькал.
   — У него почти закончилось топливо! — закричала Габс. — Мы не можем больше ждать. Неси сюда то, что у тебя есть.
   Зак собрал ветки и листья, пробежал пятнадцать метров туда, где стояла Габс. Они были примерно в тридцати метрах от восточного конца взлетно-посадочной полосы.
   — Нам нужно четыре костра, — сообщила Габс, — по два вместе, но напротив друг друга. Им нужно быть на краю взлетно-посадочной полосы, чтобы Раф мог видеть, где начинается тропический лес. Двое должны быть в самом конце, чтобы он знал, какое расстояние ему осталось, еще двое примерно на полпути, чтобы у него была линия обзора, когда он падает под углом. Ты взял комплект для выживания с самолета?
   Зак кивнул и вытащил его из кармана.
   — Оставь мне огарок свечи и несколько водостойких спичек. Остальное возьми с собой, — она указала на восток. — Сделай два костра в конце. Туда. Иди!
   Зак побежал. Он ощущал, как по спине пробежал холод нервозности. «Цессна» звучала плохо. Рафу нужно было приземлиться. Скоро.
   Посадочная полоса не обрывалась внезапно. Просто растительность постепенно становилась гуще. Зак остановился примерно в десяти метрах перед местом, где кусты начали расти. За этой точкой он смутно заметил еще одну крупную неподвижную фигуру. Где-то в глубине сознания он знал, что это, должно быть, самолет Круза, и голос велел ему быть в состоянии повышенной готовности. Но его приоритетом было благополучно опустить Рафа и Малкольма. Он разделил свое топливо на две кучи, по краям взлетно-посадочной полосы. Затем он снял комплект для выживания, который взял в «Цессне», и воспользовался зажигалкой, чтобы зажечь огарок свечи, а затем поднес его к сухим листьям. Они сразу стали тлеть.
   Зак сопротивлялся искушению просто сложить все топливо сверху. Терпение, сказал он себе. Ты только задушишь огонь. Он постепенно скармливал веточки горящим листьям. Когда они стали загораться, он положил несколько более крупных вигвамом над крошечным пламенем. Только когда языки пламени поднялись в воздух на тридцать сантиметров, он добавил последние, более крупные ветки. Затем он побежал к противоположному краю взлетно-посадочной полосы и проделал то же самое.
   Он оглянулся. Костры Габс уже горели. Они были маленькими, но ярко-оранжевый свет ярко выделялся в густой тьме. Их четыре костра горели.
   И вовремя.
   Зак увидел, как «Цессна» разворачивается в воздухе лицом прямо к нему вдоль взлетно-посадочной полосы. Трудно было сказать, потому что его огни были очень яркими, но казалось, что самолет скользит всего в нескольких метрах от верхушек деревьев, а его крылья раскачиваются.
   Двигатель закашлял и захрипел, и «Цессна» потеряла пару метров высоты. Зак почувствовал, как его кожу покалывает от беспокойства. Двигатель снова заработал, но Зак уже по звуку понял, что топливный бак почти пуст. Он попятился от взлетно-посадочной полосы к опушке леса. «Цессна» уже находилась над взлетно-посадочной полосой, примерно в 250 метрах от его позиции. Она была ниже уровня деревьев.
   Но что-то было не так.
   Нос «Цессны» был направлен вниз. Если самолет не выпрямится, нос ударится о землю раньше, чем шасси.
   — Выпрямись! — в ужасе взревел Зак, хотя знал, что его никто не услышит. — Выпрямись!
   Двигатель снова закашлял — и «Цессна» резко рухнула. Когда пропеллер ударился о землю, раздался ужасный скрежещущий звук.
   Огни самолета погасли. Внезапно Зак увидел все, что вырисовывалось только в свете их крошечных костров. Скрип усилился вдвое, и уши Зака ​​онемели, когда он увидел, как темные очертания «Цессны» перевернулись в воздухе. Он двигался невероятно быстро, будто время потекло вдвое быстрее, а затем рухнул вверх тормашками на землю.
   Самолет все еще катился по взлетно-посадочной полосе с ужасающей скоростью, разогнавшись. От того места, где верхняя часть самолета коснулась земли, полетели искры. Зак услышал собственный крик:
   — НЕТ!
   Половина его хотела бежать к «Цессне». Другая половина хотела съежиться в безопасном тропическом лесу. В итоге он ничего не сделал. Он ничего не мог сделать, кроме как стоять и смотреть, как потерпевший крушение самолет внезапно остановился.
   Почти тишина.
   Двигатель был мертв. Лишь потрескивали сигнальные огни.
   И внезапный топот ног Габс, она мчалась к месту крушения с другого конца взлетно-посадочной полосы.
   — Вытаскивай их! — закричала она. — Быстро!
   Словно внезапно ожив, Зак рванул к самолету. Он чувствовал запах гари. К тому времени, как он добрался до самолета, Габс уже была с другой стороны, открыла дверь рядом с креслом пилота Рафа. Зак рывком открыл боковую дверь и заглянул внутрь самолета.
   Малкольм все еще был пристегнут ремнями к своему креслу — разумеется, вниз головой. В темноте Зак даже не мог разглядеть, был ли он в сознании. Он схватил Малкольма за плечо и встряхнул его.
   — С тобой все в порядке?
   Малкольм застонал.
   Зак ощутил облегчение. Он пошарил в темноте, чтобы отстегнуть Малкольма. Его друг свалился с сиденья, но Зак был готов поймать его, даже несмотря на то, что внезапный вес заставил мышцы его рук гореть.
   — Уводи его от самолета! — крикнула Габс. — В двигателе все еще есть масло, в топливопроводах — бензин. Он может взорваться в любую секунду.
   — Ты можешь идти? — прошипел Зак.
   — Думаю, да, — сказал Малкольм.
   Зак поставил его на ноги, затем перекинул правую руку Малкольма себе за плечо. Вместе они поспешили прочь от «Цессны».
   Они были всего в десяти метрах, когда самолет взорвался.
   Сила взрыва отбросила их на несколько метров вперед. Они упали на землю с сильным, болезненным ударом. Зак тут же оглянулся на «Цессну». Он стал огромным оранжевым огнем, и от него исходил свирепый жар. Зак прищурился. Он не мог видеть ни Рафа, ни Габс, и его мутило от паники.
   — Габс… — выдохнул он. — Раф… — и затем он закричал во весь голос. — Габс! Раф!
   — Они могут быть мертвы, — сказал Малкольм слабым и хриплым голосом, но слова его были прямыми.
   — Заткнись, Малкольм!
   Зак подошел ближе к огню. Он кривился от жара, но не мог заставить себя зайти с другой стороны. Он боялся того, что найдет.
   И тут он увидел их. Две фигуры, черные силуэты, появились по обеим сторонам горящего самолета. Габс слева от него. Раф справа. Когда они подошли ближе, он увидел, что их лица были покрыты сажей и грязью. На левой щеке Рафа был распухший синяк.
   Их лица были серьезными, но спокойными.
   Но они выглядели решительно.
   Габс использовала свет горящей «Цессны», чтобы обработать раны, полученные Рафом и Малкольмом. Их было на удивление мало. Лицо Рафа было только в синяках; в то время как у Малкольма был более серьезный порез на локте, где его одежда порвалась, и что-то оставило рану около пяти сантиметров в длину. Было сильное кровотечение. Габс оторвала полоску от рубашки и туго перевязала ею рану. Кровотечение прекратилось через пару минут давления, но рана явно требовала постоянного внимания.
   «Цессна» сгорела до тлеющего металлического скелета, и маленькие сигнальные огни остались лишь воспоминанием. Было очень темно.
   С одной стороны, подумал Зак, это было хорошо. Шум катастрофы был достаточно сильным, но ничто так не выдавало их присутствия здесь, как пылающий самолет. Но это также заставляло его чувствовать себя уязвимым. В джунглях поблизости раздавались звуки, которые он ненавидел. Шорох и крики, все они усиливались в темноте. Никакие тренировки на острове не подготовили его к дикой природе джунглей.
   Он похлопал по своей куртке. Фонарик, который он модифицировал еще на складе, был там, но теперь он не даст им света.
   К счастью, Раф все прикрыл. Он вынул из одного из карманов тонкий «Маглайт». Его луч четко прорезал тьму.
   — У тебя все еще есть клейкая лента? — спросил он Зака.
   Зак кивнул и полез внутрь рюкзака для выживания за катушкой скотча. Он передал его Рафу, а затем наблюдал, как тот поместил «Маглайт» поверх винтовки Габс и закрепил его несколькими петлями скотча вокруг корпуса оружия. Он поднял винтовку и прижал приклад к своему плечу. Затем он направил его в сторону второго самолета, о котором Зак почти забыл, спрятанного в конце взлетно-посадочной полосы и наполовину скрытого тропическим лесом.
   Самолет Круза? Скорее всего.
   — Габс, — сказал Раф. — Следи за Малкольмом. Зак, пойдем со мной.
   Они молча шли к самолету.
   — Что мы ищем? — спросил Зак.
   — Не знаю, — ответил Раф. — Я скажу тебе, когда мы его найдем.
   Этот самолет был в гораздо лучшем состоянии, чем «Цессна». Зак напомнил себе, что он, вероятно, приземлился до наступления темноты. Пилот не летел вслепую. И все же что-то в этом было. Аура. Зак нервничал, просто приближаясь.
   — Двери все еще открыты, — выдохнул Раф, направив на них фонарик. Они были в десяти метрах от него, и с тревогой Заку показалось, что он видел через окно кабины прямо за открытой дверью справа фигуру, все еще сидящую за приборной панелью.
   Он схватил Рафа за руку.
   — Вижу.
   Они подошли осторожно, Раф держал винтовку, а был «Маглайт» направлен вперед.
   Они подошли к открытой двери.
   Зак заглянул внутрь.
   Он затаил дыхание.
   Пилот и второй пилот — Зак смутно помнил их лица по фотографиям, к которым Малкольм получил доступ, — были мертвы, но он почти этого ожидал.
   Однако он не был готов к тому, насколько ужасно они будут выглядеть.
   Они оба были ранены в затылок. У каждого отсутствовал кусок черепа, а на лбу была ужасная выходная рана. Зак услышал жужжание и понял, что даже в темноте вокруг липких открытых ран жужжат насекомые. Он отшатнулся от шума так же, как от вида.
   Но не раны на голове заставили его кровь превратиться в лед, а порезы на лицах трупов. У каждого мужчины был свежий порез, простирающийся от уголков губ до ушей.
   Так же, как у юношей, которые похитили Зака ​​тем утром.
   — Похоже, кто-то оставил визитную карточку, — выдохнул Раф, прежде чем выключить фонарик, чтобы им не пришлось смотреть на это ужасное зрелище ни секунды дольше.
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   7
   УЛЫБАКА
   Рассвет в джунглях был шумным.
   В восьмидесяти километрах по прямой от взлетно-посадочной полосы группа из двадцати мальчишек — ни один не был старше пятнадцати, некоторым было всего девять — сидели кругом, слушая шум пробуждающегося тропического леса. Они представляли собой странно одетую группу. Некоторые были в черных жилетах и ​​мешковатых красных брюках. У других были простые футболки цвета хаки, камуфляжные куртки или безрукавки с карманами спереди. Четверо или пятеро носили патронташ на шее, как шарф. У одного или двух были зеленые металлические каски. У гораздо большего количества лбы были повязаны красными, черными или синими банданами.
   Все они несли оружие.
   Каждую секунду визг новой птицы эхом разносился из разных направлений. Окружающие их деревья задрожали, птицы, звери и рептилии, которые укрылись в их ветвях, начали двигаться. Позади всего этого был гул, насекомые поднимались огромными облаками, чтобы встретить утро.
   И маленький мальчик закричал так громко, что почти заглушил все остальные звуки.
   Он стоял на коленях у костра в центре круга, его руки были крепко связаны за спиной. Сам костер был накрыт зелеными листьями и травой. Он был там не для тепла или света, а для того, чтобы испускать огромные клубы дыма, отпугивать комаров. Это удавалось лишь наполовину. Завеса дыма определенно висела вокруг небольшой поляны, и все мальчики часто моргали, чтобы их воспаленные глаза были влажными и без дыма. Но комары все равно роились у рук и ног. И у лиц, хотя они, казалось, избегали рубцовой ткани, которая шла от уголка рта каждого мальчика через щеку к мочке уха.
   Однако комары никого не беспокоили. Мальчик в центре был уже слишком занят криками и хныканьем, чтобы обращать на них внимание. А сидящие в кругу с наслаждением внимательно наблюдали за ним.
   Перед юношей стоял пожилой мужчина. В правой руке у него был ужасно острый нож с широким лезвием.
   — Тише, — сказал он громко.
   Мальчик перестал кричать, но не мог остановить рыдания, срывающиеся с его губ.
   — Тише, тише, тише, — повторил мужчина, на этот раз гораздо тише. — Тебе не следует кричать. Ты должен благодарить нас. В конце концов, ты умолял нас об этой возможности.
   Это было правдой. Мальчик умолял этих людей позволить ему присоединиться к ним.
   Его звали Кофи, но, сколько он себя помнил, все называли его Улыбакой. Когда ему было пять лет, в их деревню на два месяца переехала молодая англичанка. Она учила Кофи английскому языку, и он знал, что теперь говорил на нем намного лучше, чем большинство других жителей деревни; его родители надеялись, что хорошее владение английским даст ему шансы в жизни. И именно англичанка дала ему имя Улыбака, потому что на его лице, казалось, всегда была улыбка. Теперь о ней давно забыли, но имя прижилось, хотя большинство жителей деревни не знали, что оно означало.
   Улыбака продолжал улыбаться до девятого дня рождения. Это был день, когда он, его мать и отец проснулись и обнаружили мамбу в маленькой деревянной хижине, которую они называли домом. Змея лениво свернулась кольцом у входа, и отец Улыбаки пытался отогнать ее длинной палкой, с которой он ходил по джунглям.
   Но мамба не хотела, чтобы ее прогоняли.
   Улыбака до сих пор помнил момент, когда она укусила его отца. Она впилась зубами в его икроножную мышцу и не отпускала целых пять секунд. Затем, рассерженная, она обратила свое внимание на самого Улыбаку. Мамба была всего в метре от него, когда мать схватила ее одной рукой за горло, другой за хвост. Она выбежала с ней из хижины, крича о помощи. Но змея была сильна, и ей удалось вырваться из ее хватки, размахивая гибким телом. Она укусила ее три раза в лицо в быстрой последовательности, прежде чем прибыли другие люди, чтобы убить ее.
   Но к тому времени было уже слишком поздно.
   Мать Улыбаки умерла к закату. Его отец был мертв на рассвете.
   Свой день рождения он отпраздновал сиротой.
   Это было два года назад. Жители деревни делали все возможное, чтобы заботиться о нем, но он был ничьим ребенком, и их семьи были на первом месте. Мало-помалу Улыбака начал голодать.
   Когда в деревне появились два мальчика со шрамами на лицах, все держались на расстоянии. Ходили шепотом слухи, которые улавливал и Улыбака. Они были из плохой компании. Они были тем, что осталось от Парней из Вестсайда.
   В течение следующих нескольких дней из подслушанных обрывков разговоров Улыбака узнал, кто такие Парни из Вестсайда.
   Они прибыли из Сьерра-Леоне, в 500 милях к югу от родного Сенегала Улыбаки. Это была раздираемая войной страна, наполненная различными группами вооруженных боевиков. Парни из Вестсайда были одной из таких групп. Многие из них были еще детьми, некоторые были вынуждены пытать и убивать собственных родителей. Это превратило их в отчаянных, жестоких убийц. Они поставили перед собой задачу убивать иностранных миротворцев в своей стране.
   Но затем, в 2000 году, для борьбы с ними прибыли несколько британских солдат. Солдаты были членами чего-то под названием SAS. Улыбака никогда об этом не слышал, но по тому, как все говорили, он понял, что они были лучшими солдатами в мире. Они уничтожили Парней из Вестсайда. Убили их всех.
   Или так все думали.
   Из разговоров, которые подслушал Улыбака, он узнал, что некоторые выжили. Они дали себе новое имя — Парни из Истсайда. Они сделали себе отличительные отметины на лицах. Это показывало, кто они. И это показывало, что они были жесткими.
   И они начали вербовку не только в Сьерра-Леоне, но и по всей Западной Африке. Теперь их были сотни.
   Когда двое мальчиков из Истсайда постучали в дверь Улыбаки, кровь Улыбаки похолодела. Он хотел убежать, но почему-то эта мысль испугала его еще больше. И вот, робко, он открыл им свои двери.
   Мальчики были дружелюбны. Они принесли еду и позволили Улыбаке есть, сколько он хотел. Они даже позволили ему выпить несколько глотков пальмового вина. Он притворился, что ему это нравится, чтобы почувствовать себя частью их банды.
   Они вернулись на следующий день. И потом. Все это время они были дружелюбны. Улыбаке пришлось признать, что шрамы на их лицах были странными, но он решил, что слухи, которые он слышал о злодеяниях Парней из Истсайда, были неверны.
   На четвертый день они спросили, не хотел ли он присоединиться к ним. Конечно, это означало бы покинуть деревню. Но их жизнь была интересной, и у него всегда будет достаточно еды.
   Улыбака сказал да.
   На самом деле он сделал больше. Он умолял их.
   И даже когда он узнал об обряде инициации, когда на его щеке острым ножом вырезали шрамы Парней из Истсайда, он все равно хотел присоединиться к ним.
   Потеряв одну семью, он мог получить новую. Это была не та возможность, которую его родители хотели бы для него. Но это была возможность, в которой он сейчас отчаянно нуждался.
   Главой этой новой семьи был человек, который теперь держал сверкающее лезвие перед лицом Улыбаки. Улыбака не знал его настоящего имени. Все называли его Боссом. Он был намного старше — даже старше, чем был отец Улыбаки, когда он умер. Его темные волосы с проседью были собраны сзади в дреды. Хотя у него не было шрамов, как у Парней из Истсайда, его щеки были глубоко впавшими и в следах оспы. От него исходил неприятный запах.
   Улыбака попытался сосредоточиться на грязных ногтях Босса — цвета желтого воска — а не на ноже, который тот держал. Он начал сомневаться в желании присоединиться к новой семье.
   У одного из Парней из Истсайда, сидящих вокруг него, был плеер для компакт-дисков. Он нажал PLAY и поднял его над головой. Из колонки гремел шквал бешеных барабанных ритмов, кто-то поверх начал агрессивно читать рэп. Улыбака немного говорил по-английски, но совершенно не понимал слов. Его новые друзья сказали ему, что это некто по имени Тупак Шакур, и что они научат его словам после посвящения. Но не раньше.
   Посвящение.
   Настало время.
   Кричать больше не было смысла.
   По их словам, ему связали руки за спиной для его же блага. Если бы он попытался остановить Босса посреди ритуала, он мог повредить его лицо еще больше.
   Теперь мужчина схватил Улыбаку за волосы левой рукой.
   Мальчик дрожал и потел. Его глаза были широко раскрыты, когда он смотрел, как лезвие приближается к его правой щеке.
   Оно было ледяным на его коже. А потом оно медленно поехало по его щеке. Мальчик дышал поверхностно.
   Сначала не болело. Все, что Улыбака чувствовал, это кровь, стекающую по его лицу. Рэп стал громче, когда мужчина быстро переместился к левой щеке.
   Порез.
   Кровь.
   А потом… боль.
   Кто-то подошел сзади и перерезал веревку, связывающую его запястья. Его руки взлетели к щекам, и сквозь щели между пальцами сочилась кровь. Он закричал в агонии.
   Потом он распластался на земле. Двое мальчиков сжали его руки, а третий приложил два куска ткани к ранам, чтобы остановить кровотечение. Он извивался и брыкался, но мальчики были слишком сильны. Он не мог сдвинуться.
   — Расслабься, друг мой, — сказал голос. Он не знал, кому он принадлежал. — Теперь ты один из нас.
   Он снова закричал.
   — Да, — сказал голос. — Ты один из нас. Улыбака из Истсайда.
   Крик превратился в жалкий всхлип.
   — А когда ты парень из Истсайда, ты остаешься парнем из Истсайда, пока не умрешь.
   Он произнес слово «умрешь» с такой неприятной хрипотцой, что на мгновение Улыбака даже забыл о боли в его лице.
   Они дали ему выпить пальмового вина. Голова закружилась, но это немного уменьшило боль. Один из парней из Истсайда дал ему бинты и показал, как обмотать ими кулаки, чтобы он мог прижать их к своим щекам и остановить кровь.
   Он сидел на бревне и слушал, что говорит мужчина.
   — Ты, ты, ты и ты, — сказал он, по очереди указывая на четверых парней. — У вас есть работа. Нужно идти вверх по реке в Банжул.
   Улыбака моргнул. Банжул был столицей Гамбии, маленькой страны, полностью окруженной Сенегалом. Это был небольшой портовый город на западном побережье Африки. Он был, по крайней мере, в ста милях отсюда. Зачем этому человеку посылать туда своих Парней из Истсайда?
   — Есть таможенник, — продолжил мужчина. — Мы предложили ему много денег, чтобы он пропустил некоторые ящики в Гамбию нераспечатанными. Он отказался от нашего очень щедрого предложения, — мужчина неприятно улыбнулся. — Поэтому я хочу, чтобы вы убили его.
   Если парни и были удивлены этим предложением, они не выглядели так. Улыбака, однако, чувствовал себя плохо.
   — А мы отправимся в тропический лес, чтобы встретиться с остальными, — объявил мужчина.
   — Где они, Босс? — спросил один из парней.
   Босс улыбнулся. Это был не очень приятный вид.
   — Вы узнаете, — сказал он. — Мы встретимся с кем-то важным. Очень важным, — он поднес нож к глазам и осмотрел лезвие. Оно блестело на солнце, и Улыбаке показалось, что он все еще видел там пятно собственной крови. — Я знаю его семью очень давно и хочу, чтобы вы вели себя как можно лучше. Понятно?
   Он неприятно оскалился парням. Они оскалились в ответ. Улыбака не знал, что Босс подразумевал под «лучшим поведением».
   И не был уверен, что хотел знать. Он начал понимать, что совершил большую ошибку.
   8
   КРОХОТНЫЕ СЛЕЗЫ
   06:00
   Зак не знал, что его разбудило: шум из тропического леса или завтракающие им комары.
   Но сон не придал ему сил.
   По настоянию Рафа они вытащили трупы из самолета Круза, оттащили их на тридцать метров к краю леса.
   — Это свежее мясо, — прямо сказал Раф. — Мы не хотим оставаться слишком близко к нему.
   Затем четверо из них провели оставшуюся пару часов темноты под защитой салона самолета. Зак оказался в кресле пилота, и его кожу покалывало от пятна липкой влаги у подголовника. Несколько мгновений сна преследовали образы переворачивающегося самолета и африканских мальчиков со шрамами на лицах, преследующих его по тропинкам в джунглях. Он проснулся с ощущением, что совсем не спал.
   Малкольм все еще спал на сиденье позади него. Он баюкал раненый локоть, пока спал. Тряпка, перевязывавшая рану, была пропитана кровью, вокруг нее жужжала пара мух. Зак попытался их прогнать, но мухи игнорировали его.
   Раф и Габс уже встали, поэтому он выскользнул из салона и присоединился к ним на поляне. Он сразу же заметил очертания двух стервятников на дереве, под которым лежали трупы. Пилоты Круза еще не настолько прогнили, чтобы превратиться в падаль, но в такой жаре они скоро станут такими.
   Зак вздрогнул, затем поспешил к своим ангелам-хранителям. Они стояли на краю взлетно-посадочной полосы, примерно на середине, и смотрели на тропический лес. Их лица были задумчивыми.
   Габс кивнула Заку, когда тот приблизился.
   — Посмотри на это, милый, — сказала она.
   Зак увидел, что в джунгли ведет ухабистая тропа. Ее проделала какая-то машина — шины образовали две узкие полосы по обеим сторонам пути.
   — Похоже, кто-то ждал Круза, — продолжила Габс.
   — И они оставили нам след, — сказал Зак. — Это может привести нас прямо к нему, — он вгляделся в джунгли. Что-то привлекло его внимание. Он прошел метров пять по тропе и пригнулся. Из влажной, высокой травы он вынул детскую куклу. Она была в форме голого младенца, совершенно лысого, и была сделана из прочного пластика. Его губы были сморщены, ожидали, когда ребенок вставит соску игрушечной бутылочки для молока. Конечности были искривлены, а один глаз отсутствовал.
   Он вспомнил рекламу, которую видел по телевизору в те дни, когда был обычным ребенком. Это была кукла, которая плакала сама по себе.
   — Крошечные слезы, — пробормотал он про себя.
   — Что ты сказал? — окликнул Раф.
   Зак не ответил. Он взвесил куклу в одной руке — она была тяжелее, чем казалась. Пройдя к поляне, он передал куклу Рафу.
   Раф достал из кармана нож и глубоко вонзил его в пластиковую грудь куклы. Он использовал острое лезвие, чтобы распилить живот, а затем разорвал куклу.
   Зак не удивился, увидев, что она была наполнена мелким белым порошком.
   — Кокаин? — спросил он.
   Раф положил куклу на землю и достал из кармана зажигалку. Он поднес пламя к внутренней части куклы на несколько секунд, и порошок брызнул и затрещал, а затем внезапно воспламенился. Раф отступил, когда дым вырвался из куклы, и мрачно кивнул.
   — Кокаин, — подтвердил он. — Ничто другое так не горит. Похоже, кто-то был неосторожен, оставив его вот так.
   — Либо так, — сказала Габс, — либо они играют с нами в Гензеля и Гретель.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил Зак.
   — Ты знаешь, оставляют нам след, по которому мы можем идти.
   Раф покачал головой.
   — Сомневаюсь, Габс. Круз никак не может знать, что мы идем за ним.
   — Возможно, — сказал Габс. Она не казалась очень убежденной. — Я все еще не думаю, что стоит идти именно по этому следу. На его пути может быть расставлено любое количество ловушек. Если мы идем в джунгли, я говорю, что мы должны держаться одной стороны. Так, на всякий случай.
   Раф и Зак кивнули.
   — Согласен, — сказали они оба. Зак посмотрел на самолет, где они провели ночь и где все еще спал Малкольм. — Если бы я думал, что мы окажемся в джунглях, я бы никогда не предложил его взять с собой, — пробормотал он. — Мне жаль.
   — Мы не можем это изменить, — бодро сказала Габс. — Теперь он под нашей ответственностью. Да и кто знает? Он еще может оказаться полезным. Иди, разбуди его. Это труднопроходимая местность. Ни у кого из вас нет опыта выживания в джунглях. Есть несколько вещей, которые вам нужно знать, прежде чем мы отправимся в путь.
   Зак кивнул и побежал обратно к самолету.
   Малкольм только проснулся. Открыв глаза, он внезапно огляделся, не зная, где находится. На его лице появилось выражение ужаса, но он совладал с собой, когда увидел Зака, стоящего у самолета.
   — Вставай, приятель, — мягко, но настойчиво сказал Зак. — Нам нужно идти.
   — Куда? — спросил Малкольм.
   — Увидишь.
   Он отвел Малкольма туда, где Раф и Габс сидели на земле, скрестив ноги. Когда Малкольм увидел тропу, ведущую в джунгли, он не смог скрыть страх на лице. Они тоже сели, и Зак выжидающе посмотрел на Габс. Малкольм, как обычно, избегал зрительного контакта с взрослыми.
   Габс собралась с мыслями и прочистила горло.
   — Мы направляемся в джунгли, — сказала она. — Мы не знаем, как долго мы будем там, и мы не знаем, что мы найдем. Но джунгли неумолимы, и мы не можем позволить себе ни на миг ослабить бдительность. В тропических лесах изобилие жизни. Большинство из них знает, что такое их обычная еда, и не любит менять диету. Но там есть существа, которые, если их удивить или испугать, нападут. Нужно думать, прежде чем что-то делать. Будьте осторожны с тем, куда вы ставите ноги. Если вы хотите сесть на землю или бревно, или на дерево, сначала проверьте его. И не забывайте смотреть не только вниз, но и вверх.
   — Змеи? — спросил Малкольм тихим испуганным голосом, адресовав свои вопросы Заку, хотя говорила Габс.
   — Возможно. Но обвал — куда большая опасность.
   — То есть?
   — Сухое дерево падает с верхушек деревьев. Он может убить вас за секунду, так что следите за ним. Мы пойдем гуськом: сначала Раф, потом Малкольм, потом Зак, потом я. Важно никогда не выпускать человека впереди из виду. В одиночку у вас почти нет шансов выбраться живым — мы с Рафом сможем найти воду для всех нас, и мы знаем, какие растения безопасно есть, так что вам нужно оставаться с нами. Ничего не ешьте, если мы не сказали вам, что это безопасно.
   Она сделала паузу на мгновение и позволила этому впитаться в их головы, прежде чем продолжить лекцию:
   — Мы собираемся держаться в нескольких метрах левее этой тропы, — сказала она. — Я предполагаю, что какая бы машина ни сделала это, она будет следовать по линии хребта, как перевернутая буква «V» через джунгли.
   — Почему? — спросил Зак.
   Габс пожала плечами.
   — В противном случае им пришлось бы продолжать пересекать линии хребтов вверх и вниз, что было бы почти невозможно. Животные тоже используют эти линии хребта, но они, вероятно, будут держаться от нас на расстоянии.
   — Возможно? — спросил Малкольм, хлопая себя по лицу, чтобы убить комара, который грыз ему щеку.
   — Да. Наверное.
   — Я боюсь, — сказал он.
   — Хорошо. Немного страха держит тебя в тонусе. Но просто делай то, что мы с Рафом тебе говорим, и все будет в порядке.
   — В любом случае, — сказал Раф, вставая, — мне нравятся джунгли.
   Малкольм посмотрел на него, как на сумасшедшего.
   — Ночью кромешная тьма, красиво и тихо. Лучшее место в мире, где можно хорошенько выспаться, — он подмигнул Малкольму и встал. — Я думаю, Габс почти обо всем рассказала, — сказал он. — Пойдемте?
   Малкольм повернулся к Заку.
   — Это была шутка? — спросил он.
   Зак покачал головой.
   — Нет, приятель, — сказал он. — Не думаю.
   Приготовлений было немного. У них было очень мало снаряжения — только рюкзак Зака ​​и рюкзак Малкольма. Не было запасной одежды. Ничего. Но прежде чем они отправились в путь, Раф незаметно отвел Зака ​​к самолету Круза.
   — Нам нужно внимательно следить за Малкольмом, — сказал он. — Он не совсем материал для джунглей, если ты понимаешь, о чем я.
   Зак не был уверен, что и он подходил для джунглей, но промолчал.
   — Меня беспокоит рана на его руке. Раны в джунглях могут очень быстро заразиться. Тут тепло и влага. Нужно тебе следить за этим. Он лучше общается с тобой, чем с нами.
   — Точно.
   — Обыщи трупы, — сказал Раф. — Мне нужна бутылка воды. Попробуй найти.
   Зак хотел сказать: «Почему я?», но знал, какой ответ получит. Так что, поглядывая на стервятников на деревьях, он побежал к трупам.
   Они уже начинали вонять, и вокруг них жужжали тучи мух. Вдоль окровавленных следов от ножей на лицах убитых собрались комары. Зак стряхнул насекомых со своего лица и наклонился к первому трупу, изо всех сил стараясь не смотреть на ужасное огнестрельное ранение в голове мужчины. Он ощупал тело, но не нашел ничего, кроме кошелька, который быстро выбросил. Он сделал еще вдох, стараясь не дышать через нос, и перешел ко второму телу.
   Здесь ему повезло больше. У этого человека в боковом кармане была маленькая фляжка. Зак схватил ее и убежал от зловония гниющей плоти, прежде чем открыть крышку. Внутри фляги пахло алкоголем, но она была пуста. Зак побежал с ней обратно к Рафу.
   — Это подойдет? — спросил он.
   Раф кивнул и взял у Зака ​​фляжку.
   — У тебя есть большой нож? — спросил он. Зак порылся в своем рюкзаке и передал его. Внезапным рывком Раф вонзил нож в корпус самолета Круза, прямо под крылом. Зак был удивлен тем, как легко рвался металл. Тонкая струйка бледной жидкости начала капать из отверстия. — Топливо, — сказал Раф. — Самый простой способ разжечь огонь, и он нам понадобится в джунглях, — он осторожно наполнил фляжку до краев, затем закрутил крышку и сунул все в карман. — Пошли, — сказал он.
   Зак сильно потел, а его одежда промокла от пота. Когда они присоединились к остальным — они все еще стояли между тропой и обгоревшими, тлеющими остатками пластиковой куклы, — он увидел струйки пота, стекающие по лицу Малкольма, и влажные пряди Габс.
   — Нам понадобится вода, — сказал он.
   — Мы найдем ее, как только сможем, милый, — сказал Габс. — Пора идти.
   Рассветный хор насекомых смолк. Вокруг было странно тихо. Однако у Зака ​​было неприятное ощущение, что из джунглей на них смотрят глаза. Как будто они всегда были на краю его поля зрения, и всякий раз, когда он поворачивался, чтобы увидеть их, они отступали в кусты. Он говорил себе, что это было воображение. Но он заметил, что Малкольм точно так же нервно оглядывается по сторонам.
   Это было жуткое место. Без сомнений.
   Они двинулись медленным маршем в порядке, указанном Габс. В десяти шагах над ними был полог джунглей. Он защищал их от восходящего солнца, но воздух был влажным — Зак не мог сказать, промокла его кожа от пота или от влаги в воздухе.
   Первые сорок метров растительность была им по пояс. Зак осторожно ступал на тропу, протоптанную Рафом и Малкольмом, но все же осторожно ставил каждую ногу на землю — со змеями он тоже не дружил. И хотя он знал, что шаги этой маленькой группы людей будут подобны грому для рептилий в джунглях и заставят их ускользнуть с их пути, он все же не хотел рисковать, ненароком наступив на плотно свернувшееся тело. Сама мысль заставила его вздрогнуть.
   Они шли меньше пяти минут, прежде чем Рафу пришлось достать нож и начать прорубать преградившую им путь растительность. Толстые, узловатые лозы и ветви деревьев росли под сумасшедшими углами, покрытые мхом и лишайником. Примерно через каждые сорок шагов Раф поднимал руку, призывая всех остановиться. Затем он направился вправо, чтобы проверить, что они все еще следуют по пути, проложенному машиной Круза.
   Это были худшие моменты. Стоять, вглядываясь в густые джунгли, задаваясь вопросом, что там, наблюдая и ожидая…
   Чувства Зака ​​были на пределе, и он чувствовал себя почти единым целым с тропическим лесом. Он все замечал. Дрожь отдельных листьев. Капание влаги с ветки наверху. То, как Малкольм баюкал больную руку и время от времени морщился от боли.
   Затем они снова шли вперед, осторожно ступая, следя за лесом сверху, не спуская глаз с человека впереди и стараясь не обращать внимания на влагу, которая теперь изливалась из них.
   Они шли уже час, когда Зак вдруг заметил перемену в воздухе. Температура резко упала, и он обнаружил, что дрожал. Он остановился и огляделся. Раздался новый звук: листья наверху зашуршали вместе. Это звучало зловеще, но не так зловеще, как выглядело. Зак посмотрел вверх: весь купол веток, казалось, двигался, раскачиваясь под усилившимся ветром.
   Он заметил, что остальные остановились. Раф тоже смотрел вверх.
   — Будет дождь, — сказал он.
   — Уверен?
   — Поверьте мне. Если мы поднимемся над ветками, то увидим, как надвигается буря. Нам нужно остановиться.
   Зак бросил на него растерянный взгляд.
   — Мы можем справиться с небольшим дождем, не так ли?
   Раф мрачно улыбнулся.
   — Не в джунглях, — сказал он. — Я думаю, мы можем рискнуть на мгновение выйти на след Круза. Земля там немного выше. Идемте.
   Он срезал путь под прямым углом через густые кусты. Остальные последовали за ним и через пару минут достигли узкой тропы, прорубленной в джунглях всего несколько часов назад. Зака поразила мысль: джунгли были такими густыми и запутанными, что тот, кто управлял этим транспортным средством, наверняка знал, куда направлялся, чтобы избежать корней деревьев и других препятствий. Не было никаких сомнений, что теперь они направлялись в реальное место, даже если они не знали, что это было.
   Зак собирался сказать это, когда пошел дождь.
   Предупреждения не было. Никаких крошечных капель дождя. Как будто кто-то просто открыл кран. Он не знал ничего подобного. Даже под пологом джунглей казалось, что на него обрушивается миллион ливней. Вода вокруг него испарялась и шипела, и ему было трудно дышать, не всасывая дождевые капли.
   Он почувствовал, как Габс схватила его за руку. Раф сделал то же самое с Малкольмом, и они все двигались к массивному стволу дерева, где крона над головой была немного гуще. Они собрались здесь, где дождь был менее сильным. Реки дождевой воды стекали по склону — могли сбить их с ног — и Зак понял, почему Раф заставил их подняться на возвышенность.
   — Долго это будет длиться? — закричал он, но его нее было слышно за шумом ливня. Следуя примеру его ангелов-хранителей, он открыл рот и пил дождевую воду. Это хотя бы освежало. Он потерял много воды, пока они шли тут.
   Дождь длился десять минут. А потом закончился так же резко, как начался, словно кран выключили. Они все были в воде и грязи.
   — Мы высохнем быстро в такой жаре, — сказала Габс. — Сойдем с тропы и пойдем дальше.
   Но Зак никуда не шел. Он кое-что увидел.
   — Что там, Зак? — тихо спросил Раф.
   Зак указал на ствол дерева в десяти метрах от них. Что-то было приколото к нему на уровне головы. Он обнаружил, что, затаив дыхание, шагнул туда.
   Он был в метре от него, когда понял, на что смотрит.
   Чем-то это напоминало ему миниатюрное чучело. Чучело было двадцати сантиметров в высоту и одето в соломенное платье. Но не платье привлекло внимание Зака. И не то, как ужасно крепкий шестидюймовый гвоздь прибил фигуру к дереву через ее живот. А голова: крошечный череп маленького животного, его замысловатые кости были выставлены напоказ, а челюсть застыла в отвратительной гримасе.
   Зак вздрогнул. Рядом с ним внезапно оказались Раф и Габс.
   — Там еще один, — тихо сказала Габс. Она была права. Вторая фигура была прибита к дереву метрах в десяти.
   — Я уже видел нечто подобное раньше, — выдохнул Зак. — В Мексике, в доме Круза. Они назвали их La Catrina — статуи женщин с черепами вместо лиц. Что-то вроде мексиканской традиции, — он поморщился. — Из традиций я предпочитаю танцы Моррис.
   — Не знаю, — сказала Габс. — Я думаю, это хороший знак.
   Зак растерянно моргнул.
   — Почему? Наверняка это просто для того, чтобы отпугнуть людей.
   — Точно, — сказала она. — А это значит, что мы на правильном пути.
   — Я полагаю, можно и так смотреть на это, — Зак продолжал смотреть на фигуру с отвращением.
   Габс протянула руку, сорвала фигурку с дерева и бросила ее на землю.
   — Возьмем гвозди, — сказал Раф.
   — Зачем?
   — Могут пригодиться, — он вытащил гвоздь из ствола дерева. Затем он подошел ко второй кукле, сорвал ее и вынул другой гвоздь.
   Зак поймал себя на том, что смотрел на мягкие игрушки. Челюсти их ужасных черепов были открыты, и они смотрели на полог джунглей.
   — Это всего лишь куклы, милый, — тихо сказала Габс позади него.
   Зак посмотрел на нее. Он хотел сказать, что набитый кокаином ребенок, которого они нашли у самолета, тоже был просто куклой. Это не означало, что это не опасно.
   Но он промолчал, и они продолжили свой путь через джунгли.
   9
   ВСЕ БОЛЬШИЕ И МЕЛКИЕ СУЩЕСТВА
   — Что это?
   Они замерли и прислушались. Шум был похож на смех людей. Он доносился от вершин деревьев, но не близко.
   — Наверное, шимпанзе, — сказала Габс через миг. — Так звучит. Надеюсь, мы с ними не столкнемся. Они могут стать помехой.
   — Как?
   Но Габс не ответила.
   Утро превратилось в полдень. Было уже три часа. Габс была права. Дождевая вода вскоре испарилась с их одежды, но Зак все еще не высох, так как пот продолжал литься с его тела. Он чувствовал себя грязным. И сильно хотелось пить.
   Примерно каждые сорок пять минут Раф останавливался, находя на своем пути определенный вид лианы.
   — Пресноводная лоза, — объяснил он Заку, когда впервые нашел ее. — В некоторых частях Африки ее называют «кожей туриста», потому что ее кожа слезает, как у туриста на солнце, — и действительно, внешний слой лозы отходил кусками, как мокрые обои. Раф отрезал от растения полоски лозы и раздавал их по кругу. Вскоре Зак научился запрокидывать голову и держать отрезанный конец лианы надо ртом, позволяя воде стекать внутрь. Это не полностью утоляло жгучую жажду в его пересохшем горле, но было лучше, чем ничего.
   В 16.00 Раф снова поднял руку. Все четверо остановились. Раф слегка наклонил голову.
   — Мне кажется, я слышу воду, — сказал он.
   Зак слушал очень внимательно. Конечно же, он слышал ручеек где-то слева вдали от них.
   Они изменили направление, но теперь двигались медленнее. Каждый раз, когда он проходил мимо дерева, Раф делал надрез на коре. Заку не нужно было спрашивать, почему. Каждый участок тропического леса был похож на следующий. Если они не пометят свой путь тщательно, никогда не найдут дорогу назад.
   Через десять минут осторожного похода в поле зрения появился источник воды. Это был ручей шириной около двух метров, но с быстрым течением. Щель в ветках наверху пропускала лучи солнечного света, которые отражались от воды, как мерцающие бриллианты. Он был прекрасен, и Зак не мог оторвать от него взгляда. Остальные были рядом с ним, все трое были одинаково ошеломлены.
   Затем Зак услышал рев.
   Это был ужасающий звук. Низкий, гортанный и рычащий. Он нарушил тишину джунглей и заставил его вздрогнуть. Мозг Зака кричал, чтобы он бежал, но его мышцы словно превратились в лед. Его желудок был в горле. Он отчаянно огляделся, пытаясь понять, какое животное издало этот свирепый, сердитый звук. Он доносился с противоположной стороны ручья, но сначала Зак ничего не видел. Какой бы зверь только что ни огрызнулся на них, он был слишком хорошо замаскирован…
   — Не шевелись… — прошипела Габс.
   Малкольм либо не слушал, либо решил не обращать на нее внимания. Он отвернулся от ручья и явно собирался бежать.
   Габс схватила его и крепко держала.
   — Делай, что я говорю.
   И пока это продолжалось, Зак, ​​наконец, заметили существо. Леопардов он видел только на картинках. Но он сразу узнал форму головы и пятна. Он присел низко, почти весь прикрытый листвой, так что только его голова и мускулистые плечи были видны метрах в пяти от дальнего берега ручья.
   Зак почувствовал, как его глаза встретились с кошачьими, и именно в этот момент леопард снова зарычал, обнажив полный набор зубов, похожих на белые кинжалы, вставленные в розовую рукоять его челюсти. И снова мозг Зака ​​кричал ему бежать.
   Но Габс снова заговорила, ее голос был чуть громче дыхания. Казалось, она старалась не шевелить губами больше, чем необходимо:
   — Если мы побежим, — прошептала она, — он погонится за нами. Это охотник. Так делают охотники. Оставайтесь абсолютно неподвижными. Не пугайте его, не дергайтесь. И не поддерживайте зрительный контакт — это будет воспринято как вызов.
   Мгновенно Зак оторвал взгляд от леопарда. Но он все еще мог видеть его краем глаза — желто-черное пятно, уютно устроившееся в темно-зеленой листве.
   Прошли секунды. Они казались часами. Зак заставил себя дышать медленно и размеренно, но чувствовал дрожь при вдохе.
   Леопард оставался совершенно неподвижным. Как и люди.
   Единственным шумом было журчание ручья.
   Движение.
   Зак не смог удержаться, его взгляд метнулся к леопарду. Он увидел гибкое жилистое тело, развернувшееся на 180 градусов, большая кошка ускользнула в лес.
   Никто не двигался и даже не говорил в течение добрых тридцати секунд.
   Молчание, наконец, нарушил Раф.
   — Нам нужно напиться и умыться, а потом уйти от воды, — сказал он очень тихо. — Очевидно, что это водопой, и леопард будет не единственным животным, которое его использует.
   — Что, если он вернется? — в голосе Малкольма звучала нотка паники. Его очки дрожали на лице и слегка запотели.
   — Я не думаю, что это произойдет. Он хочет драки не больше, чем мы. Не пейте воду, пока я не проверю несколько метров выше по течению на наличие мертвых животных.
   Раф осторожно пошел к ручью. Зак не хотел следовать за ним — рык леопарда все еще отдавался эхом в его ушах, и он все еще мог видеть эти острые зубы перед глазами, — но в горле у него пересохло; ему нужна была вода. Через минуту, когда Раф объявил, что это безопасно, он стоял на коленях у берега реки, наполняя сложенные чашей ладони прохладной водой и глотая ее.
   Он проглотил третью пригоршню воды, когда почувствовал острую боль в боку.
   — Ой! — прошипел он. Его пальцы нащупали место боли. Под его рубашкой была выпуклость размером с мяч для гольфа.
   Он осторожно поднял рубашку.
   Это было похоже на слизняка, только крупнее. И он был крепко прижат к его коже! Когда Зак поднял рубашку немного выше, он понял, что хоть он и был самым большим, но не единственным. Было еще восемь подобных существ, каждое размером с ноготь его большого пальца, присосавшихся к его коже.
   — Э-э, Габс, — сказал он тихо. Остальные трое нагнулись и пили. — Габс!
   Она посмотрела через плечо, ее глаза сузились, и она встала.
   — Хорошо, милый, — сказала она. — Постарайся не паниковать. Это пиявки. Вероятно, они прицепились к тебе, когда ты проскользнул мимо них в кустах.
   Малкольм смотрел на живот Зака ​​широко раскрытыми глазами. Он попытался поднять свою рубашку, и когда он ничего не увидел, на его лице появилось выражение облегчения, но затем он нахмурился. Нагнувшись, он закатал правую штанину. И действительно, четыре или пять отвратительных маленьких тварей присосались к его коже. Он захныкал и попытался стащить одну из них. Не вышло.
   — Уберите! — крикнул он. — Уберите их от меня!
   — Оставь это, — резко сказала Габс. — Они сами отвалятся, когда напьются крови.
   Малкольм побледнел.
   — Она права, приятель, — добавил Раф. — Они не так плохи, как кажутся. Однажды я видел такую в Борнео, у нее было восемь больших зубов, и она питалась слизью из носа…
   — Раф! — сказала Габс. — Это не помогает. Серьезно, Малкольм, наверное, они есть у всех. К ночи они отвалятся, — она указала на особенно большую пиявку на боку Зака. — Но это бычья пиявка. Она станет в три раза больше, если мы позволим, и может сильно навредить. Нам нужно разобраться с ней.
   Зак почувствовал слабость, кивнул и натянул футболку на бычью пиявку.
   — Как? — спросил он.
   — Мы прижжем ее. Но давайте сначала найдем, где разбить лагерь. Через пару часов стемнеет, и столько времени нам понадобится, чтобы сделать убежище, — она повернулась к Рафу. — Мы должны уйти от воды.
   Раф кивнул и, не говоря ни слова, повел их тем же путем, которым они пришли.
   Заку казалось, что все его тело кишело существами, когда они переходили от одного дерева к другому, и он видел, что Малкольм впереди дрожит. Участок кожи, где бычья пиявка сосала его кровь, болезненно пульсировал. Он сопротивлялся прикосновению к ней через футболку, чтобы узнать, насколько она толстеет.
   «Не отвлекайся от джунглей, — сказал он себе, пока они шли дальше. — Не позволяй концентрации угаснуть».
   Прошло двадцать минут, прежде чем Раф остановился. Они оказались на небольшой полянке, примерно пять на пять метров. Ветки над головой все еще были густо сплетены, но земля была довольно чистой. Деревья вокруг были в больших пальмовых листьях.
   — Подождите здесь, — сказал Раф, снова исчез в джунглях. Он вернулся через пару минут. — Путь Круза примерно в тридцати метрах, — сказал он. — Мы все еще на линии хребта, поэтому вода не может стекать к нам, — он наклонился, убрал несколько листьев с клочка земли и коснулся земли. — Сухая, — сказал он. — Здесь мы будем в порядке, если будет еще один ливень.
   Зак посмотрел вверх. Не было ни опасных на вид ветвей, ни деревьев, которые, казалось, вот-вот упадут на них.
   — Ничто не упадет, — сказал он.
   Раф кивнул, соглашаясь.
   — Как пиявка? — спросил он.
   Зак осторожно поднял футболку. К своему ужасу, он увидел, что бычья пиявка увеличилась почти вдвое. То же было и с меньшими пиявками. Он не мог не задаться вопросом, осталась ли у него хоть капля крови.
   — Давайте разожжем костер, — сказал Раф. — Зак, Габс, нам нужен сухостой. Малкольм, останься со мной. Мы срежем несколько пальмовых листьев, чтобы сделать укрытие.
   После ливня Зак не особо надеялся найти сухую древесину. Но на этой возвышенности ее было предостаточно. Это не упростило сбор.
   — Просто держись края поляны, держи нас в поле зрения и будь осторожен с тем, что подбираешь, — сказала ему Габс. — Змеи любят прятаться в тени бревен. Не бери по ошибке гадюку.
   Зак бросил на нее хмурый взгляд, а затем очень осторожно пошел по делам.
   Через пятнадцать минут каждый набрал охапку дров, и Раф соорудил каркас убежища. Это был шалаш из длинных прямых ветвей, связанных вместе лозой, которую он снял с дерева, и достаточно большой, чтобы под ним могли лечь они вчетвером. Раф и Малкольм собрали кучу массивных пальмовых листьев, каждый почти ростом с Зака. Они разрезали их посередине, и уложили поперек укрытия, как черепицу на крыше.
   — Это немного, — сказал Раф, — но это защитит нас от дождя. Давайте разожжем огонь.
   Зак был рад фляге, полной бензина. Плеснув немного на гнездо из веток, он смог разжечь огонь в мгновение ока.
   — Высоким не делай, — сказала ему Габс. — Будет легче контролировать. Нам многого не нужно, — Зак кивнул в знак согласия и начал подкладывать ветки побольше поверх маленького костра в форме вигвама. Через несколько минут пламя вспыхнуло на тридцатисантиметровой высоте. — Давай теперь посмотрим на пиявку, милый, — сказала Габс.
   Зак снова поднял футболку. Отвратительное, похожее на слизня существо было теперь больше теннисного мяча, а его черно-серая кожа неприятно блестела. Пока Зак смотрел туда, одна из самых маленьких пиявок внезапно отвалилась от его кожи, оставив уродливый красный рубец с ранкой в центре, где она высосала его кровь.
   Габс взяла тонкую ветку и воткнула конец в сердце огня. Через тридцать секунд она вытащила ее. Кончик раскалился докрасна.
   — Не двигайся, милый, — прошептала она. Затем она вдавила горящий кончик в плоть бычьей пиявки. Внезапно существо зашевелилось. Зак вздрогнул, когда боль внезапно усилилась, но Габс крепко держал горящую палку на пиявке. В считанные секунды она оторвалась от плоти Зака ​​и шлепнулась на землю. Мгновенно Зак наступил на нее пяткой. Пиявка взорвалась, хлюпая внутренностями и кровью Зака. Затем Габс удалила оставшихся пиявок, которые отваливались при малейшем прикосновении горячей ветки.
   Малкольм закатал штанину и с отвращением смотрел на своих пиявок. Они тоже увеличились вдвое. Габс подошла к нему и, используя ту же горящую ветку, сорвала их.
   — Лучше? — спросила у него Габс.
   Малкольм кивал так быстро, что очки чуть не улетели с лица.
   — Хочешь, я тебя сделаю? — спросил Зак.
   Габс покачала головой.
   — Думаю, мне повезло обойтись, — сказала она.
   — Где Раф?
   Они осмотрелись. Его не было видно, но Габс не выглядела обеспокоенной.
   — Наверное, ушел, чтобы найти еды для нас. Иди сюда, Малкольм, я хочу взглянуть на твою рану.
   Малкольм сидел у огня. Он плохо выглядел; вся краска пропала с его уже бледного лица, и он будто дрожал. Он отказывался смотреть в глаза Габс, пока она осторожно снимала импровизированную повязку, чтобы осмотреть его раненый локоть.
   От вида у Зака ​​скрутило желудок. Сама рана выглядела довольно чистой, но плоть была сырой и блестела. Хуже всего то, что она, казалось, двигалась. Он присмотрелся. Он мог видеть четыре — нет, пять — крошечные личинки, извивающиеся в крови.
   — О боже…
   — Что такое? — спросил Малкольм. — Что там? Что? — он высвободил руку из хватки Габс и поднял локоть под неловким углом, чтобы увидеть. Его глаза расширились. — Убери их от меня, — завизжал он, в отчаянии глядя на Зака. — Убери их от меня!
   — Нет, — резко сказала Габс. Она снова схватила Малкольма за запястье, крепко сжала его. — Слушай внимательно, Малкольм. Я знаю, это не очень приятно, но на данный момент эти личинки — твои лучшие друзья. Они едят только мертвую и разлагающуюся плоть. Они сохранят рану красивой и чистой. Я не говорю, что она не заразится. Вполне возможно, при такой температуре и влажности. Но удаление личинок сделает только хуже.
   Малкольм уставился на нее, как на сумасшедшую.
   — Она права, приятель, — тихо сказал Зак. — Мы почистим ее, как следует, когда у нас будут медикаменты. Но сейчас…
   Подбородок Малкольма опустился на грудь в поражении. Едва сдерживая тошноту, он молчал, но позволил Габс снова перевязать рану.
   Она как раз заканчивала, когда снова появился Раф. Он нес что-то похожее на большой кусок коры дерева.
   — Кто-нибудь голоден? — весело спросил он.
   Зак с подозрением смотрел на него, а он сел с ними у костра. Он прислонил кусок коры к своим скрещенным ногам.
   Зак присмотрелся. И пожалел. Это был бурлящий котел раздувшихся белых личинок, мало чем отличавшихся от личинок в локте Малкольма, только в десять раз толще.
   — Пальмовые личинки, — сказал Раф. — Фантастический источник белка. На самом деле, они являются деликатесом в некоторых частях мира. Мне очень повезло найти их.
   Вокруг костра повисла гробовая тишина. Затем Малкольм вскочил на ноги и бросился к краю поляны.
   — Не обязательно есть их сырыми, — крикнул Раф. — Я приготовлю их, если хочешь!
   Малкольм скрестил руки на груди и, повернувшись к ним спиной, уставился в джунгли.
   Раф посмотрел на Зака ​​и Габс невинными глазами. Выражение лица Габс было суровым.
   — Я что-то не то сказал? — спросил он.
   Когда в джунглях наступала ночь, она наступала быстро. Нужно быть готовыми.
   Зак был удивлен тем, как внезапно их окружила тьма. В какой-то момент звук насекомых стал оглушительным, они заиграли свой вечерний хор. Все четверо сгрудились вокруг маленького костра, в который Раф бросал комья мха для создания дыма.
   — Это отпугнет хоть часть комаров, — сказал он. Возможно, но Зак все еще чувствовал, что его съедают заживо.
   В следующее мгновение стемнело. Насекомые поднялись к веткам наверху. Все было тихо.
   Они бросали в костер хворост из собранной ими кучи. Он был более желанным из-за света, чем из-за тепла. Зак посмотрел на усталые лица товарищей и понял, что им всем нужно поспать. Особенно Малкольму, который прижимал к себе раненую руку и с каждой минутой становился все бледнее.
   — Мы будем дежурить по два часа, — сказал Раф, когда Зак предложил ему поспать. — Я пойду первым, потом Габс, потом ты. Думаю, у нас будет добрых двенадцать часов темноты, а это значит, что у каждого по две вахты, — никто не задавался вопросом, почему он не включил Малкольма в расписание. Он смотрел в сердце огня и, похоже, даже не слышал их.
   Рядом завизжало животное. Зак вздрогнул, затем глубоко вдохнул.
   — Как ты думаешь, сколько нам еще идти? — спросил он.
   — Трудно сказать, не зная пункта назначения. Но куда бы ни направлялся Круз, это не может быть далеко. Никто не ездит на машине далеко по бездорожью через джунгли. Это слишком сложно. Думаю, завтра мы его догоним, — глаза Рафа сузились. — Я с нетерпением жду возможности задать молодому наркобарону несколько вопросов.
   Зак ничего не сказал. Мысль о том, что он снова увидит Круза, скрутила его желудок больше того, что джунгли могли бросить в него. И он не разделял спокойствия Рафа. Круз был умен. Очень. Каким бы ни был следующий день, вряд ли он будет простым.
   И очень вероятно, что опасным.
   Он почувствовал руку Габс на своем плече.
   — Поспи немного, милый, — сказала она. — Ты тоже, Малкольм. Мы разбудим тебя, когда придет время.
   Зак кивнул. Он поднялся на ноги и подошел к шалашу, где растянулся на земле, головой к костру. Малкольм сделал то же самое, лежа рядом с ним, неудобно близко. Через несколько минут спутник Зака ​​заснул.
   Заку, однако, было труднее заснуть на неудобной земле, с таким количеством мыслей и тревог, проносящихся в его голове. Он перевернулся. За костром, на краю поляны, он увидел Рафа и Габс, стоящих поодаль и тихо переговаривающихся. Он задавался вопросом, что было таким секретным, что они говорили это вне пределов слышимости, и на мгновение он обиделся на них.
   Но тут на него неожиданно накатила волна усталости. Через несколько секунд он уснул.
   * * *
   Он проснулся. Габс осторожно трясла его.
   Он сел, наполовину ожидая, что окажется на острове Святого Петра, не понимая, где он находился на самом деле. Потом все хлынуло обратно, и все в нем сжалось.
   — Который час? — выдохнул он. Во рту у него было сухо, и он чувствовал себя покрытым коркой от высохшего пота.
   — Полночь, — сказала Габс.
   Зак выполз из шалаша. Он заметил, что Раф крепко спит по другую сторону от Малкольма. Он отряхнулся, затем кивнул Габс, которая заняла его место в убежище. Он подошел к огню и сел, скрестив ноги, радуясь теплу, хотя в джунглях все еще было влажно.
   Он не мог видеть края поляны, что его пугало. Сидя у мерцающего огня, он чувствовал, что за ним могли наблюдать миллионы глаз, а он никого и ничего не увидит. Он дал немного угаснуть мерцающему огню и двадцать минут просидел у тлеющих углей, погрузившись в свои мысли, пытаясь выкинуть из головы образы рычащих леопардов и ужасных кукол.
   Затем он встряхнулся, вернулся к реальности. Огонь был очень слабым, и ему нужно было его подкормить. Он поднялся и сделал пять шагов к куче веток, которую они с Габс собрали. Он наклонился в темноте, чтобы взять ветку.
   Как только его пальцы соприкоснулись с этим, он понял, что прикасался не к ветке. Нечто было сухим и гладким, немного податливым, как кусок твердой резины.
   И оно зашипело.
   Зак резко отдернул руку, как раз вовремя, чтобы услышать шорох. Он мог только различить тень поднимающейся головы змеи.
   Он замер.
   Время остановилось.
   Змея снова зашипела, и кровь Зака ​​сильнее застучала по венам.
   Должен ли он бежать? Уйти за костер. Нет. Он напугает змею, и она нападет. И он знал, что не сможет убежать от нее.
   Он затаил дыхание, не желая издавать ни малейшего звука, не двигаться.
   Его пульсирующая кровь была ледяной. Змея могла ударить в любую секунду. Конечно…
   Движение. Змея опускала тело.
   Зак услышал шорох трущихся друг о друга чешуек. Темная змеиная тень двигалась, как сочащаяся патока. Она скользнула от кучи бревен к Заку. Со звуком, как будто нож затачивают об сталь, она скользнула между ног Зака. Он почувствовал, как она коснулась его ботинка. Очень медленно он оглянулся. Змея была полтора метра в длину и не толще пачки «Smarties». Теперь она обогнула остатки костра и направилась на поляну.
   Зак очень медленно выдохнул. Каждая конечность дрожала. Он простоял так целую минуту, прежде чем осмелился пошевелиться. Теперь он с вряд ли заставит себя взять ветку из кучи. Не без точного знания того, к чему он прикасался.
   Что сказала Габс перед тем, как они ушли от взлетно-посадочной полосы? Нужно думать, прежде чем что-то трогать.
   Хороший совет в жизни. Но отличный совет, понял он теперь, в джунглях.
   Он огляделся. АК-47 с приклеенным скотчем «Маглайтом» лежала в паре метров от костра. Он поднял ее и направил луч фонарика в сторону кучи веток. При ярком свете он убедился, что нежелательных гостей больше нет. Затем он взял еще пару веток и поджег их.
   Он снова сел, все еще дрожа. Он хотел, чтобы утро наступило быстрее.
   10
   УЗЕЛ ПРУСИКА
   Комары над ними сообщили о рассвете за минуты до того, как свет солнца добрался до земли. Но Зак не спал, его голова была наполнена мыслями о длинных змеях и толстых пиявках.
   Раф бросил больше мха в костер для дыма.
   Зак решил не упоминать змею. Раф и Габс были напряжёнными, и он не видел смысла давать им больше поводов для беспокойства.
   — Мы хотя бы дожили до утра без дождя, — сказал он.
   Раф фыркнул.
   — Это точно отгоняет насекомых? — Зак указал на мох. Он показал Рафу свою руку в лиловых пятнах укусов. — Они меня хорошенько поели.
   — Было бы хуже без дыма, — тихо сказал Раф, дым стал подниматься. — Наверное, — он посмотрел на Габс и Малкольма, еще спящих в шалаше. — Я не шутил прошлой ночью, — продолжил Раф. — Думаю, велика вероятность, что мы догоним Круза сегодня. Если да, прошу, не действуй необдуманно. Я знаю, что у вас двоих история, но просто будь осторожен, ладно?
   Зак кивнул.
   — И я все еще беспокоюсь о Малкольме. Если эта рана заразится, он быстро скатится, — он выругался под нос. — Я не знаю, как мы оказались его няньками в джунглях. Что-то с ним не так.
   Зак одарил его полуулыбкой. Да, Малкольм был груб. И он вряд ли был из тех детей, с которыми хотелось бы находиться, когда дела шли плохо. Но Раф и Габс с самого начала невзлюбили его. Малкольм был в порядке, если узнать его поближе. Наверное. В Лондоне он показал, что у него есть мужество. И он, без сомнения, проклинал свое невезение из-за того, что оказался здесь, так же, как Раф и Габс проклинали свое невезение из-за того, что он был с ними.
   — Я присмотрю за ним… — сказал Зак, но его прервал другой звук. Возбужденный лепет. Вчера он слышал тот же звук, и Габс сказала, что это шимпанзе. Теперь звук был намного ближе. Зак посмотрел вверх. В полумраке рассвета он мог различить темные очертания в верхушках деревьев наверху. Четыре? Может, пять? Трудно сказать.
   Он услышал, как Раф выругался под нос.
   — Разбуди остальных, — приказал он. — Нам нужно двигаться.
   Пока он говорил, что-то упало с деревьев. Рухнуло на тлеющее пламя, подняв облако пепла и искр и заставив Зака ​​отпрыгнуть. Он успел только разглядеть, что это была старая ветка, длиной с предплечье, как вторая ветка — вдвое длиннее первой — пронеслась по воздуху. Она ударила Зака ​​по правому плечу.
   — Ой! — закричал он. — Что за…?
   Внезапно шум шимпанзе стал вдвое громче. Это было похоже на безумный, истерический смех. Палки и ветки сыпались сверху, глухо падая на землю.
   Зак побежал в шалаш, где от шума уже просыпались Габс и Малкольм.
   — Что такое? — спросила Габс, ее глаза были зоркими.
   — Шимпанзе, — с отвращением сказал Зак.
   Габс поджала губы. Она выглядела так, будто хотела кого-то отчитать. Но тут прямо в шалаш влетела ветка, пронеслась в нескольких дюймах от головы. Она схватила Малкольма и потянула его к краю поляны, как раз в тот момент, когда фрукт, размером с маленькую дыню, шлепнулся на землю в полуметре от того места, где стоял Зак.
   — Вот спасибо! — крикнул Зак. Затем он отпрыгнул в сторону, в него полетели еще два фрукта. Он посмотрел на Рафа, который торопливо гасил костер и посыпал его землей. Зак подбежал, чтобы помочь ему. Потребовалось еще двадцать секунд, чтобы потушить огонь. Затем они побежали туда, где стояли Габс и Малкольм, игнорируя снаряды шимпанзе.
   Они нырнули в густой лес, легко вернулись к вчерашнему походному порядку. На мгновение Заку показалось, что шимпанзе преследуют их по верхушкам деревьев. Но через несколько минут звук их лепета стих. И снова Зак и его спутники остались одни.
   Он был очень голоден. В конце концов, они два дня как следует не ели. Было большим облегчением, когда примерно через час пути Раф остановился возле дерева со знакомым плодом.
   — Манго, — сказал он.
   — Странно, что он растет здесь, не так ли?
   — Не совсем, — Раф огляделся, будто что-то искал. Через несколько секунд он увидел ее: ветхая старая лачуга, едва видневшаяся метрах в двадцати в лесу. Она явно была заброшена на протяжении десятилетий. — Наверное, старый охотничий дом. Кто-то съел здесь манго много лет назад и оставил косточку. Вам не нужно заставлять вещи расти в джунглях, их достаточно оставить. В любом случае, нам повезло, что никто другой не добрался до него первым, — они сорвали фрукт, и даже Малкольм жадно ел, позволяя соку стекать по подбородку и пачкать пальцы. Затем они неумолимо двинулись дальше через джунгли.
   Было около полудня, когда Раф вдруг поднял руку. Они остановились. Раф указал на дерево метрах в семи от себя, и, вздрогнув, Зак увидел еще одного соломенного человечка с крошечным черепом животного. А дальше, в пяти метрах, еще одно дерево с еще одним предупредительным знаком.
   Они прижались друг к другу.
   — Думаю, мы уже близко, — выдохнул Раф. — Вы заметили, что растительность стала немного реже?
   Зак понял, что он был прав. За последний час или около того Рафу не приходилось так часто прорубать тропу через лес. Теперь у них была видимость на добрых десять или пятнадцать метров.
   — Зак, Малкольм, я думаю, вам двоим следует подождать здесь, пока мы с Габс разведаем обстановку. Габс, отдай Заку свое оружие.
   Габс передала АК-47, который конфисковала у парня на их заправке.
   — На предохранителе и заряжен, милый, — предупреждающе пробормотала она. — Не используй его, если это не чрезвычайная ситуация. Его будет слышно на много миль вокруг.
   Зак принял оружие — он научился безопасно обращаться с ним еще на острове — затем нагнулся и осмотрел землю под деревом, где был первый соломенный человечек. Там было сухо, и никаких насекомых он не видел. Он устроился спиной к стволу, положив автомат на скрещенные ноги. Малкольм присоединился к нему.
   Раф и Габс ускользнули в джунгли. Через несколько секунд Зак уже не мог их ни видеть, ни слышать. Они будто растворились.
   Малкольм слегка дрожал. Он то и дело поглядывал на рану на локте. Зак подумал, что лучше отвлечь его от этого.
   — Спорим, ты жалеешь, что пошел, — тихо сказал он, когда они сели спиной к дереву.
   Малкольм снял очки и начал протирать их грязной футболкой. Он ничего не сказал.
   — Когда все это закончится, я могу попытаться связаться с твоей кузиной…
   — Я не хочу об этом говорить, ладно? — резко сказал Малкольм.
   Пауза.
   — Я знаю, каково это — быть одному, Малкольм, — сказал Зак очень тихим голосом. — Я знаю, каково это — скучать по людям. Серьезно, если ты не можешь говорить со мной об этих вещах, то с кем ты можешь говорить?
   — Что из фразы «Я не хочу об этом говорить» тебе не понятно? — рявкнул Малкольм.
   Зак замолчал.
   Они сидели молча минут десять, плохое чувство между ними кипело.
   А потом на рот Зака легла ладонь. Его тело напряглось. Он взглянул, увидел руку и на рту Малкольма. Он попытался закричать, но его голос был приглушен.
   — Это я, милый, — чуть громче шепота сказала сзади него Габс.
   Облегчение хлынуло на него. Его тело расслабилось, и рука Габс пропала с его рта. Они с Рафом подошли к ним, затем присели рядом с ними.
   — Мы ближе, чем думали, — выдохнула Габс. — Пятьдесят метров, максимум.
   — Что вы нашли? — спросил Зак.
   — Иди и посмотри. Шагай тихо. И ты, Малкольм.
   Сердце Зака ​​снова сильно забилось, когда они осторожно продолжили путь через джунгли. Каждый раз, когда под ногами ломалась ветка, он вздрагивал, словно это было слышно на много миль вокруг. На самом деле они были очень тихими, и через десять минут Раф дал им знак снова остановиться. Он указал.
   — Вот, — прошептал он.
   Зак вгляделся в лес. В двадцати метрах он мог различить стену.
   Она имела два слоя. Снаружи была толстая проволочная сетка с ромбовидными отверстиями, достаточно большими, чтобы сквозь них можно было видеть, но слишком маленькими, чтобы в них можно было просунуть кончики пальцев — из такой сетки можно сделать прочный забор. Только стена была намного выше обычного забора — не меньше двенадцати метров. Внутри сетки, но касаясь ее, находилась вторая стена из длинных прямых деревянных балок. Она была не так уж высока — всего метров семь-восемь — но совершенно закрывала обзор сквозь сетку.
   — Что там происходит? — прошептал Зак.
   Раф пожал плечами.
   — Стены слишком высоки. Мы не можем видеть дальше. И я не хочу пытаться взобраться ни на одно из этих деревьев, а ты?
   Зак огляделся. Раф был прав. Все деревья в округе были очень высокими и прямыми с толстыми стволами. Их ветки начинались в десяти метрах над землей. На них невозможно было взобраться.
   Малкольм рухнул, подавленный, у одного из этих деревьев.
   — Присмотри за ним, — тихо сказала Габс. — Я попытаюсь рассмотреть поближе.
   — Подожди, — резко сказал Зак. — Было бы лучше забраться на верхушки деревьев, да?
   — Разве ты не слышал Рафа? — спросила Габс с оттенком нетерпения. — Они слишком высокие.
   Но Зак покачал головой.
   — Нет, — сказал он. — У меня есть идея.
   Заку в первую очередь нужна была палка. Поиск занял всего минуту; палка была около пятидесяти сантиметров в длину, совершенно прямой и не толще его указательного пальца. Он снял грубую кору и попросил у Рафа нож. В то время как его ангелы-хранители смотрели с выражением глубокого подозрения, он аккуратно вырезал идеальный крест на одном конце палки, делая надрезы примерно в пять сантиметров глубиной.
   Из рюкзака он достал маленькую записную книжку, которую они нашли в самолете. Он понятия не имел, что это может пригодиться в ситуации выживания, но он был рад сейчас. Он вырвал две страницы, аккуратно сложил каждую пополам и расположил их под прямым углом. Затем он сунул их, угол за углом, в прорези на конце своей палки. Он удовлетворенно кивнул. Она начала походить на стрелу, и это импровизированное оперение поможет ей лететь прямо.
   Он взял моток бечевки из рюкзака и начал обматывать конец вокруг конца стрелы, как раз над тем местом, где заканчивалось оперение. Это удержит бумагу на месте, а также прикрепит бечевку к стреле. Он вынул веревку из рюкзака и привязал к ней другой конец бечевки. Затем он снова обратил внимание на стрелу.
   Зак вырезал ямку по окружности палки, чуть ниже оперения. Затем он снял шнурок с правого кроссовка и завязал узел на одном конце. Он пропустил завязанный конец шнурка вокруг желобка, остаток протянул по длине стрелы, а другой конец обмотал вокруг руки. Узел удерживал шнурок на месте, но он развяжется, как только Зак бросит стрелу к верхушке дерева.
   Он обратился к своим ангелам-хранителям:
   — Уловили?
   — Очень хорошо, милый, — восхищенно пробормотала Габс. Даже Малкольм выглядел впечатленным, хотя быстро отвернулся, когда Зак поймал его взгляд.
   Зак посмотрел наверх и поднял стрелу над головой. Он расположил ее под наклоном примерно в шестьдесят градусов, он глядел на самую нижнюю ветку дерева примерно в десяти метрах от него.
   Он слегка прищурился, затем двинул запястьем.
   Удерживаемая бумажным оперением и катапультируемая шнурком, стрела вылетела из его руки. Раздался слабый свист, стрела подняла леску в воздух позади себя, прежде чем пролететь над веткой, в которую целился Зак. Когда бечевка ударила по дереву, стрела упала, безвольно свисая с ветки.
   Зак поднял моток веревки вместе с остатками бечевки и отнес их к дереву. Стоя под подвешенной стрелой, он осторожно направил веревку вверх, и стрела постепенно опустилась на землю. Когда она оказалась в пределах досягаемости, он стал тянуть за нее.
   Бечевка натянулась. Теперь, когда Зак тянул, бечевка дергала веревку, к которой она была прикреплена, вверх и по ветке, а затем обратно на землю. Примерно через минуту Зак уже держал два конца веревки, которая была зацеплена за ветку в ​​десяти метрах над землей.
   Теперь не нужно было объяснять Рафу и Габс, что делать. Каждый взял конец веревки. Раф привязал свой конец к основанию ствола дерева, чтобы закрепить его, а Габс привязала свой конец к толстому корню дерева, который торчал из земли джунглей всего в нескольких метрах от нее.
   Раф посмотрел вверх.
   — Хорошая работа, Зак, — он слегка прищурился. — Но это не самая толстая ветка в мире. Я не уверен, что она выдержит мой вес или вес Габс. Я думаю, тебе придется лезть по веревке. Когда поднимешься туда, сможешь перекинуть ее через что-нибудь покрепче.
   Зак кивнул. Он был доволен этим. Когда-то он лазал по канату в школе. Насколько это может отличаться? Он протянул одну руку, чтобы схватиться за веревку.
   — Постой, приятель, — сказал Раф. — Ты когда-нибудь слышал об узле Прусика?
   — Что?
   Там, где Габс привязала свой конец к корню, оставалось три или четыре метра веревки. Раф взял нож и отрезал лишнее, затем снова разрезал на две части. Не говоря ни слова, он подошел к Заку.
   — Дай-ка мне посмотреть на твой пояс, — сказал он.
   Зак поднял свою футболку и позволил Рафу завязать веревку вокруг его ремня так, как Зак никогда раньше не видел.
   Затем Раф привязал другой конец к натянутой веревке.
   — Я бы убил за карабин, — сказал он.
   — Что? — спросил Зак.
   — Это металлическая петля. Делает это дело намного проще. Напомни мне взять тебя с собой на восхождение, когда мы вернемся домой, — он указал на узел, который только что создал. — Это Прусик, — сказал он. — Ты можешь поднимать его по веревке, когда на нем нет веса, но он будет крепко держаться, когда есть, — он завязал петлю на конце второго куска веревки, а затем привязал другой конец к натянутой веревке другим узлом прусика. — Вставь сюда ногу, — сказал он, указывая на петлю.
   Зак сделал, как ему сказали.
   — Теперь, — командовал Раф. — Надави ногой и перемести верхний узел вверх по веревке. Затем убери вес с узла у ноги и перемести его вверх. Продолжай в том же духе, и ты скоро доберешься до ветки.
   Зак повесил свой рюкзак, в котором теперь была только подзорная труба, на плечо и сделал так, как сказал ему Раф. Понемногу он продвигался вверх по веревке. Менее чем через минуту он оставил землю далеко позади и ухватился за ветку, поддерживающую его натянутую веревку.
   Он посмотрел в сторону стен. Даже на высоте десяти метров было слишком много листвы, чтобы ясно видеть сквозь сетку. Ему нужно было подняться выше. Без проблем. Веток здесь было больше. Он сможет быстро и бесшумно взобраться на верхушку дерева.
   Он посмотрел вниз. Раф и Габс отвязывали веревку от опор, а Зак потянул ее вверх, чтобы обмотать более толстую ветку, а затем начал карабкаться выше.
   Всего через тридцать секунд его голова оказалась над пологом джунглей. Зрелище внушало благоговейный трепет: глубокое синее небо, но с тучами где-то вдали. Зеленые джунгли, насколько хватало взгляда, прерывались лишь ленивой лазурной рекой примерно в миле от них, тянущейся вдаль. Яркие птички чирикали и порхали над деревьями.
   Но Зак быстро отвлекся от всего этого и посмотрел на то, к чему они подобрались.
   Он сразу понял, что там происходило что-то странное.
   11
   ЛАТИФА
   Это был некий лагерь.
   Зак тут же понял, не зная, как, что высокие стены и колючая проволока были не для того, чтобы не выпустить людей. Они не пускали людей.
   Две стены образовывали грубый круг. Расстояние от одного края круга до другого было около 300 метров. Внутри стоял ряд хижин с крышами из гофрированного железа. Их было восемь или девять, расположенных в произвольном порядке, насколько видел Зак. На дальней стороне, почти напротив дерева наблюдения Зака, были большие ворота. Это был единственный вход в лагерь или выход из него, и его охраняли две вооруженные фигуры, по одной с каждой стороны. У них были наушники, закрывавшие одно ухо, и микрофон сбоку ото рта. Очевидно, так они общались в лагере.
   Зак проверил положение солнца. Оно было позади него. Хорошо. Он мог использовать прицел без отражения солнца в линзе и выдачи местоположения. Он поднес его к глазу и сосредоточился на двух охранниках в центре лагеря.
   Они были не старше Зака. У каждого была штурмовая винтовка и такая же гарнитура, как у охранников у ворот. Одежда на них была разной — камуфляжные жилеты, черные футболки, брюки цвета хаки, банданы. И у обоих были шрамы на щеках. Так же, как у детей, которые похитили его.
   Дети.
   Лагерь был полон детей, и не только в роле стражи. Они сидели рядами между хижинами, скрестив ноги. Слева от них Зак видел груды мягких игрушек. Куклы, мишки, слоники. Были и пакеты с белым порошком. Зак обнаружил, что затаил дыхание, когда нацелился на одного ребенка. Лица девочки он не видел, но по длинным спутанным волосам догадался, что это была девочка. В одну руку она взяла плюшевого медвежонка, а в другую — пакетик с белым порошком, сунула порошок внутрь медвежонка и положила его себе на скрещенные ноги. Зак не видел ее рук, но по движению локтей понял, что она шила.
   Прошла минута. Девушка положила свое творение справа от себя, затем начала все сначала, набивая очередную игрушку и зашивая ее.
   Зак насчитал тридцать два ребенка, выполняющих такую ​​ работу. Кучи слева от них становились меньше. Кучи справа от них росли. И все это время среди них ходили охранники с автоматами в руках и с агрессивными выражениями на покрытых шрамами лицах.
   Один из рабочих поднял руку. Мгновенно к нему подошли двое вооруженных охранников. Они говорили какое-то время, затем один из охранников сильно ударил рабочего по голове прикладом винтовки. Другой охранник что-то прокричал, его голос был резким и агрессивным, звук достиг Зака ​​над верхушками деревьев. Ребенок снова сел, опустив голову, и продолжил работу. Двое охранников засмеялись и продолжили обход.
   Заку пришлось бороться с желанием не кричать на этих двух хулиганов с того места, где он находился. Но он напомнил себе, зачем был здесь. Он никому не поможет, если попадет в плен сейчас.
   Затем в дальнем конце лагеря, сразу за воротами, где к ним вела ухабистая тропинка в джунглях, возникло какое-то смятение. Метров на двадцать было видно, затем тропа исчезала в тропическом лесу. Зак увидел группу людей, подходящих к лагерю с той стороны. Он направил на них свой прицел.
   Их было одиннадцать, все мальчишки, за исключением человека впереди. У него была темная кожа и седые волосы, собранные в дреды, и Зак мог различить кислое, высокомерное выражение лица мужчины. И хотя он никогда раньше его не видел, он испытывал странное ощущение, глядя на него. Будто узнал его. От этого спину неприятно покалывало.
   Новые крики донеслись до верхушек деревьев. Охранники у ворот какое-то время совещались, затем один из них открыл ворота, а другой опустился на колени, его оружие было нацелено прямо на тех, кто собирался войти. Когда он увидел человека с дредами, он опустил пистолет. Новички вошли внутрь, и охранники заперли ворота.
   Зак продолжал осматривать лагерь. Он еще не видел того, что искал. Он нацелился на столько лиц, сколько смог найти, но ни одно из них не принадлежало Крузу. Не было никаких признаков его заклятого врага, никаких признаков того, что они успешно догнали его.
   Щебет. Он долетел с земли. Щебет повторился три раза, и Зак оторвал взгляд от лагеря, поняв, что это была не настоящая птица, а один из его товарищей внизу. Почти с сожалением он опустил прицел.
   Затем быстро снова поднес его к глазам.
   Он видел кое-что еще. Девушку. У нее была белая кожа и каре. Она вышла из одного из зданий с одним из молодых охранников рядом с ней. Но теперь, когда Зак снова посмотрел, она исчезла.
   Он почувствовал, что хмурился. Узнал ли он лицо этой женщины? Он так думал. Он ломал голову, пытаясь найти ее, но не мог. Вообще.
   Птица снова защебетала с земли. Зак убрал прицел, затем накинул веревку на более толстую ветку и опустил концы на землю. Он дал минуту Рафу и Габс закрепить концы, а затем спустился с верхушки деревьев.
   — Ну? — прошептала Габс.
   Зак объяснил, что он увидел.
   — А Круза нет? — спросил Раф.
   Зак покачал головой.
   — Нет.
   — Нам нужно знать, там ли он, — сказала Габс. Она серьёзно посмотрела на Рафа. — Я пойду.
   — Ни за что, — сказал Раф. Габс опасно приподняла бровь. — В лагере полно детей, Габс. Если кто-нибудь увидит тебя, ты будешь выделяться как… ну, как взрослая в лагере, полном детей.
   Лицо Габс стало каменным.
   — Прежде чем ты предложишь это, — сказала она, — мы не отправим туда Зака.
   — Это наш единственный вариант, — сказал Раф. — Если только ты не считаешь, что нам следует послать Малкольма.
   Они посмотрели на Малкольма, который привалился к основанию дерева, с него струился пот, очки сползли с носа. Он выглядел так, будто разговаривал сам с собой.
   — Конечно, нет, — прошипела Габс. — Но если ты думаешь, что я буду сидеть здесь, пока Зак рискует…
   — Э, извините, — перебил Зак, подняв палец. — Я имею право голоса в этом?
   Габс сердито посмотрела на него.
   — Для меня есть смысл пойти, — сказал он. — Если я подожду наступления темноты, у меня будет шанс перелезть через стены незамеченным.
   — У них есть средства связи, — возразила Габс. — Ты видел это своими глазами. Достаточно одного из них, чтобы увидеть тебя, и весь лагерь узнает, что ты тут.
   — Я могу помочь с этим, — сказал Малкольм тихим голосом.
   Лицо Габс потемнело еще больше, все трое обернулись, чтобы посмотреть на него.
   — Как? — почти прорычала она.
   Малкольм полез в свой рюкзак. Он вытащил комок печатной платы и проводов, который Зак видел, как он упаковывал, когда они уезжали.
   — Я сделал это сам, — сказал он. Его голос слегка дрожал, и Зак заметил, что его рука трясется. Заражение началось? — Я ношу это всюду. Никогда не знаешь, когда это может понадобиться. Однажды я подумал, что кто-то преследует меня, и я…
   — Что это, Малкольм? — перебил его Раф.
   Малкольм моргнул, затем встретился взглядом, но не с Рафом, а с Заком.
   — Это глушитель сотовых телефонов, — сказал он. — Видите ли, если охранники используют коротковолновые радиочастоты, чтобы разговаривать друг с другом, я могу просто настроить это, и их рации больше не будут работать.
   — У них возникнут подозрения, — тут же сказала Габс.
   — Я так не думаю, Габс, — не согласился Раф. — Радиосвязь постоянно выходит из строя по разным причинам. Я думаю, это хорошая идея, если Малкольм уверен, что это сработает.
   — Конечно, это сработает, — пробормотал Малкольм. Он звучал довольно обиженно.
   Теперь Габс почти в отчаянии озиралась.
   — Я не понимаю, как он собирается проникнуть внутрь. Стены слишком высоки, ворота под охраной…
   — Вообще-то у меня есть идея, — сказал Раф. — Зак сможет взобраться на эти стены за считанные минуты. Легче и быстрее, чем ты и я, на самом деле, потому что он легче.
   Габс перевел взгляд с Рафа на Зака, потом снова на Рафа.
   — Отлично! — прошипела она. — Просто… просто… ладно! — она зашагала к опушке джунглей.
   Прошло двадцать секунд, прежде чем Раф оторвал взгляд от Габс и повернулся к Заку.
   — Сделай мне одолжение, приятель, — сказал он. — Не попадись.
   — Я не собирался.
   — Хорошо. Потому что, если ты это сделаешь, она будет постоянно это вспоминать.
   Пока они ждали наступления темноты, Раф был занят.
   Он нашел на земле два куска дерева, примерно такого размера, чтобы Зак мог крепко их ухватить. Затем он взял шестидюймовые гвозди, которыми куклы-предупреждения были прибиты к деревьям. Тяжелым плоским камнем он забил по одному гвоздю в каждый кусок дерева, а затем загнул каждый под прямым углом примерно в дюйме от острия.
   — Держи это, — сказал он Заку. — Гвозди должны быть направлены наружу и вниз.
   Зак сделал, как ему сказали.
   — С ними ты сможешь перелезть через ограждение, — объяснил Раф. — Просто используй гвоздь, чтобы зацепиться за отверстия в сетке. Мы поддерживали тебя в хорошей форме на острове — ты должен быть достаточно сильным, чтобы подтянуться.
   — Что, если я отпущу? — спросил Зак.
   — Я бы не стал этого делать. Сейчас не время и не место для сломанной ноги.
   «Точно», — подумал Зак.
   Как и прошлой ночью, ночь наступила быстро. Но на этот раз костра не было. С лагерем всего в нескольких метрах, это было бы слишком рискованно. Но это было далеко не кромешная тьма. Свет от лагеря давал Заку и остальным достаточно света, чтобы видеть.
   Сразу после полуночи Раф встал из их круга. Он понюхал воздух.
   — Будет дождь, — сказал он. — Это, вероятно, отправит всех в лагере в здания. Хорошее время, чтобы взобраться на стену. Согласен?
   Зак кивнул. Во рту пересохло от страха и волнения. Он тоже встал, сжимая свои импровизированные крюки.
   — Помни, Зак. Тебе нужно только подтвердить, что Круз там, а затем выйти. Как только мы узнаем его местонахождение, мы сможем работать над следующим шагом.
   Почти сразу же они услышали шум дождя, падающего на деревья. Через несколько секунд небеса разверзлись.
   Внезапно стало слишком шумно, чтобы говорить. Зак просто пожал руку Рафа и обнял Габс, прежде чем бросить свой рюкзак к ее ногам — это только замедлит его. Она одними губами произнесла: «Будь осторожен!», а затем снова обняла его. Малкольм прятался под рюкзаком, возясь с коротковолновым глушителем. Он не обращал внимания на Зака, который теперь спешил через темный и мокрый тропический лес к поляне, где стоял лагерь.
   Он смог легко приблизиться, потому что бревна, которые составляли прочную часть стены по периметру, не давали никому выглянуть наружу, а также не давали никому заглянуть внутрь. Теперь его одежда промокла, и вода стекала по лицу в его глаза, но он не позволил этому замедлить его. Крепко сжав крюки, он вытянул обе руки как можно выше и зацепился за сетчатое ограждение.
   Он почувствовал, как напряглись его бицепсы, когда он подтянул вес своего тела на несколько сантиметров, а затем вытащил правый крюк. Он вытянул правую руку и зацепился за более высокое отверстие в сетке, прежде чем повторить процесс для левой руки. Он посмотрел вверх, щурясь от ливня, который теперь струился по его шее. Он прикинул, что было еще пять или шесть метров, прежде чем он достигнет вершины стены. Тогда будет около четырех метров только сетки. Это означало, что он будет на виду. Ему нужно было взобраться до того, как ливень прекратится.
   Он подтянулся еще выше. Его руки уже горели от тяжести тела. Но это было чувство, к которому он привык благодаря регулярным, изнурительным тренировкам, которые Раф и Габс заставили его пройти еще на острове. Были времена, когда он задавался вопросом, почему им необходимо продолжать подталкивать его к самому краю его способностей. Теперь он понял причину. Он полностью полагался на свои силы, и уверенность в том, что уровень его физической подготовки высок, придавала ему сил.
   Дождь пошел сильнее. Зак промок до нитки. Дождь бил по голове и обжигал лицо, из-за чего было трудно дышать без воды. Тем не менее, он продолжал восхождение. Все его внимание было приковано к крюкам и правильному подъему. Единственная ошибка, и он рухнет на землю грудой сломанных костей.
   Его правая рука достигла уровня верхней части бревенчатой ​​стены. Очень осторожно, очень медленно он подтянулся, чтобы заглянуть поверх твердой внутренней части стены.
   Было трудно увидеть, потому что дождь был сильным. Но ему на помощь пришла внезапная вспышка молнии. Лишь доля секунды, но этого было достаточно, чтобы Зак понял, что Раф был прав. Буря отправила всех в дома. У ворот даже не было охранников.
   «Хватай свой шанс, пока он есть, — сказал он себе. — Вперед!».
   Зак начал подниматься еще быстрее. Сетчатое ограждение качалось, и он был уверен, что оно издавало ужасный шум. Он благодарил Бога за дождь: он не просто маскировал его, а и маскировал любые звуки, которые он издавал.
   Теперь он был на вершине забора, осторожно держался за него, поднимая одну ненадежную ногу через верх.
   Он поскользнулся.
   Он тут же впился левым крюком в верхнюю линию сетки. Он вовремя ухватился, но теперь висел только на левой руке. Он вцепился в кусок дерева изо всех сил. Теперь он был боком на сетчатом ограждении, и вдруг все небо озарилось еще одной мгновенной, но мощной вспышкой молнии.
   Ему стало интересно, видят ли Раф и Габс его силуэт на фоне забора.
   Затем внезапно его сердце остановилось.
   Сцена изменилась.
   Шесть фигур стояли лицом к ограде. Они расположились полукругом, каждый метрах в пятнадцати от него.
   «Убирайся отсюда!».
   Зак взмахнул правой рукой, пытаясь зацепиться за ограду. Не повезло. Он по-прежнему висел на одной руке.
   Еще одна вспышка молнии. Фигуры по-прежнему стояли полукругом, только на этот раз они были ближе. Десять метров.
   Они приближались.
   Его охватила паника. Он предпринял еще одну отчаянную попытку зацепиться за забор правой рукой.
   Катастрофа!
   Крюк ударился о забор под неудобным углом. Он выпал из его руки.
   Будто в замедленной съемке, он увидел, как он мчится сквозь наполненный дождем воздух в свете еще одной молнии. Он отчаянно пытался поймать его, был мучительно близко — он почувствовал, как дерево коснулось его влажных кончиков пальцев. Но затем время снова ускорилось, и крюк рухнул на землю.
   Фигуры были всего в пяти метрах от него. И две из них направили свое оружие в сторону Зака.
   Зак карабкался, пытаясь просунуть пальцы свободной руки в маленькие отверстия сетчатого ограждения, но это было невозможно. Отверстия были слишком малы.
   На него обрушился внезапный, еще более жестокий дождь. Он почувствовал, как его левая рука соскользнула. Он знал, что больше не сможет удерживать оставшийся крюк. Не то чтобы это имело значение, потому что в любую секунду он ожидал услышать выстрел в сторону его тела.
   Пуля, наверняка, убьет его.
   Он опустил взгляд. До вершины бревенчатой ​​стены было два метра. За мгновение до того, как он отпустил оставшийся крюк, он сосредоточился на ней, наклонив свое тело к сетке, чтобы у него было место, чтобы согнуть колени и сохранить равновесие на вершине, не упав с десяти метров на землю.
   Его рука, наконец, потеряла хватку, и он сорвался. Его ноги ударились о верхнюю часть стены. Он чуть не упал, но в последний момент удержался.
   Теперь его спина была прижата к сетке. Он смотрел на лагерь, и хотя дождь лил сильнее, чем когда-либо, он все еще мог видеть фигуры, стоящие полукругом под ним. Одна из них шагнула вперед. Он казался выше остальных, и хотя Зак не мог разобрать его черты, он узнал походку.
   И он, конечно же, узнал голос, когда он закричал сквозь шум грохочущего дождя:
   — Гарри, я дам тебе выбор, — проревел Круз. Гарри Голд — имя, которое он использовал во время первой миссии, когда он проник в дом Круза в Мексике — имя, под которым Круз знал Зака. Зак не мог не почувствовать страх, когда услышал это из уст своего противника.
   Круз вытащил пистолет.
   — Давай, стреляй в меня, Круз, — крикнул Зак. Если это был конец, он не собирался сталкиваться с ним, умоляя сохранить ему жизнь. — Это то, чего ты хочешь, да?
   — Пока нет, Гарри. Не сейчас, — еще одну фигуру бросили на землю перед ним. — Это Латифа, — крикнул Круз. — Ей одиннадцать. И если ты не сделаешь, как я говорю, ей конец. Я заметил у тебя довольно очаровательное нежелание позволять невинным людям умирать, поэтому я уверен, что ты не хотел бы, чтобы это произошло. С другой стороны, мои люди предпочли бы застрелить ее.
   Тишина. Дождь хлестал.
   — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — крикнул Зак.
   — Прыгай, Гарри. Просто прыгай. Мои люди тебя поймают, и тогда мы с тобой сможем поболтать. Я бы сказал, что давно пора, как думаешь?
   Взгляд Зака ​​метался. Его разум кипел. Что еще он мог сделать? Какие у него были варианты?
   У него их не было.
   Двое из команды Круза двигались к нижней части стены. Они раскинули руки, готовые поймать его.
   Зак почувствовал пульсацию в венах. Желчь в груди. Его одежда стала тяжелой от дождя, он раскинул руки, глубоко вдохнул и упал лицом вперед.
   Латифа закричала.
   Земля летела ему навстречу
   12
   ПАДЕНИЕ
   Это была не мягкая посадка, но безопасная.
   Мальчики Круза поймали Зака ​​сильными руками. Но как только его падение было остановлено, они тяжело бросили его на землю, и Зак почувствовал, как воздух вырвался из его легких, когда живот ударился о мокрую землю. Он задыхался.
   — Поднимите его! — крикнул Круз сквозь непрекращающийся шум ливня. — И верните девочку в хижину, — в его голосе была высокая, слегка маниакальная нота. Будто он был взволнован.
   Зак почувствовал, как рука схватила его за волосы, и скривился от боли, когда его потянули вверх. Как только его подняли на ноги, он увидел, что у нападавшего со шрамом на лице была уродливая ухмылка, когда он сильнее сжал волосы и оттянул голову назад.
   Круз стоял прямо перед ним, его темные глаза блестели, вода струилась по его лицу.
   Зак открыл рот, чтобы что-то сказать, но Круз поднял палец, призывая его замолчать.
   — Я хочу, чтобы ты кое-что услышал, — сказал он. Его голос почти шипел, как звук дождя, шипящего на земле вокруг них.
   Им не пришлось долго ждать. Пять секунд. Может десять. Затем в воздухе быстро раздались два выстрела. Они прозвучали за пределами лагеря.
   С той стороны, где он оставил Рафа, Габс и Малкольма.
   Губы Круза изогнулись в усмешке.
   — Никто не придет тебя спасать, друг мой, — он наклонился и поднял один из импровизированных крюков Зака ​​с того места, где тот упал на землю. — Жалкое зрелище, — сказал он, прежде чем выбросить его и обратиться к своим спутникам. — Ведите его внутрь.
   Круз быстро направился к самому большому зданию. Зака тащили за волосы следом, его разум превратился в вихрь. Он оставил трех товарищей в джунглях. Было два выстрела. Вывод, к которому он должен был прийти, был отвратительным. По крайней мере, один из его ангелов-хранителей был мертв.
   Если не оба.
   Зак почувствовал, как его ноги подкосились при этой мысли. Охранники Круза засмеялись и продолжили грубо тащить его в здание, где снова швырнули на пол.
   Какое-то время Зак не двигался. Он был ошеломлен. Парализован. Он прислушивался к звуку дождя, барабанящего по гофрированной крыше. Через тридцать секунд он собрался, как мог. Весь мокрый, он встал на колени.
   Он находился в комнате метров пятнадцать на пятнадцать. Не было ни окон, ни стульев, ни столов. Деревянные ящики — штук двадцать — стояли с одной стороны. В дальнем конце была яркая лампа, обращенная к Заку. Она ослепила его, но когда он прищурился, то смог разглядеть за ней силуэты двух человек. Зак понял, что одним из них был Круз. Он тащил другого человека за руку. По мере того, как они приближались, черты второго человека становились яснее.
   Это была женщина примерно того же роста, что и Круз, но более крепкого телосложения.
   Белая кожа. Каре.
   Это был тот человек, которого Зак увидел с верхушек деревьев. Ее лицо было картиной ужаса. В отчаянии Зак снова попытался вспомнить ее. Но он просто не мог.
   — Выведи ее наружу, — скомандовал Круз.
   Один из его мальчиков взял женщину за руки и вытащил под дождь.
   Затем Круз повернулся к Заку.
   — Я думал, ты никогда сюда не попадешь, Гарри, — сказал он.
   — Что ты имеешь в виду?
   Круз издал короткий, лишенный юмора смешок.
   — Ты так впечатлен своим умом, — сказал он. — Из-за этого так легко водить тебя за нос.
   Зак посмотрел на него. Он почувствовал легкую тошноту.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ты такой предсказуемый, Гарри. Я знал, что если я покажу свое лицо, ты придешь за мной по следу. Должен сказать, неожиданно, что тебя так легко поймали в магазине игрушек, — он вяло улыбнулся. — И я полагаю, ты провел все свое время в джунглях, опасаясь падения веток сверху. Так типично для тебя, Гарри, делать это и не видеть того, что прямо перед твоими глазами.
   — Может быть, тебе самому следует опасаться гибели, Круз. Когда мои друзья придут за мной, ты не узнаешь, что происходит, пока не будешь раздавлен.
   — Я так не думаю, старый друг. Боюсь, у тебя уже кончились фокусы. Кстати, как ты выбрался из склада?
   — У всех нас должны быть секреты, Круз, — едва слышно прошептал Зак, не в силах сдержать страх в своем голосе. Его разум кипел, пытаясь опередить Круза, но в глубине души он знал, что каким-то образом его враг взял над ним верх.
   Круз пожал плечами.
   — Если бы ты не ушел, нам не пришлось бы проходить через всю эту пантомиму, чтобы привести тебя сюда. Хотя, должен сказать, было бы немного стыдно, — он махнул рукой на ярко освещенную комнату. — Тебе нравится мое маленькое убежище в джунглях? Оно было в семье какое-то время.
   Зак не хотел отвечать, но он знал, что чем дольше Круз будет говорить, тем лучше. Потому что если он говорил, то не убивал.
   — Очаровательно, — сказал он.
   Круз мягко улыбнулся.
   — Я хотел бы, чтобы ты кое с кем повидался, — сказал он. Он повернулся к одному из своих парней. — Приведи его.
   Мальчик со шрамом на лице вышел из здания. Он вернулся через несколько мгновений. На этот раз у него была компания.
   Это был Малкольм.
   Спутник Зака ​​ промок до нитки. Он дрожал. Заражение или ужас? Его очки были запотевшими, но Зак все еще мог разобрать выражение крайнего страха. Но было непонятно, кого он больше боялся: Круза или Зака. Взгляд его в ужасе метался от одного к другому.
   — Что за… — прошептал Зак.
   Но он не закончил фразу. Он заметил еще кое-что. Охранник Малкольма прихватил еще оружие. Зак сразу узнал АК-47 Габс с «Маглайтом», все еще был приклеенным скотчем к ней.
   Он снова почувствовал дрожь в ногах. Будто он жил в ужасном кошмаре, и ничто вокруг него не было реальным.
   — Ты не задумывался, Гарри — или мне следует называть тебя Заком? — что Малкольму удалось слишком легко определить местонахождение моего рейса?
   Зак заговорил не сразу.
   — Я знаю, насколько он хорош… — начал он, но слова замерли у него на губах, когда он понял, как сильно его перехитрили.
   Круз саркастически фыркнул.
   — Такая верность! Нет, боюсь, он все время знал подробности моего рейса. Должен сказать, однако, что я не был уверен, что он сможет послать нам сигнал о том, что ты собираешься ворваться в лагерь. Посмотри на него. Он не очень впечатляет, не так ли?
   Зак пытался сохранять спокойствие.
   — Какой сигнал? — спросил он ровным голосом.
   Круз сделал вид, что был удивлен.
   — Конечно, приглушив нам связь. Это должно быть что-то, что не вызвало бы подозрений… — его голос оборвался, он жестоко посмотрел на несчастного Малкольма. Если бы он не кипел от гнева, Зак, возможно, пожалел бы бывшего товарища. Малкольм заламывал руки и отказывался смотреть Заку в глаза.
   — Почему? — выдохнул Зак.
   Ответа не было.
   — ПОЧЕМУ? — закричал он, весь гнев вырывался из него.
   — Покажем ему почему, Малкольм? — спросил Круз.
   Ответа нее было.
   — Я приму это как «да», — пробормотал Круз. Он посмотрел на одного из членов своей команды. — Приведи ее.
   Через несколько мгновений перепуганную женщину с остриженными волосами втащили обратно в комнату, промокшую до нитки.
   — Малкольм, — прошептала она. Она боролась, пытаясь бежать к нему, но ее сдерживала охрана.
   А потом все это щелкнуло в мозгу Зака. Он понял, откуда знал ее.
   Фотография в доме Малкольма.
   Это была кузина Малкольма. Матильда. Женщина, которая ухаживала за ним. Возможно, единственный человек в мире, о котором Малкольм действительно заботился.
   — Это… — начал Круз.
   — Я знаю, кто она, — прервал его Зак.
   На мгновение Круз выглядел удивленным. Он этого не ожидал. Но он быстро пришел в себя.
   — Потребовалось некоторое время, чтобы убедить Малкольма раскрыть ее местонахождение, да, Малкольм?
   Малкольм подавленно смотрел на пол.
   — Но эти Парни из Истсайда могут быть очень убедительными. Как только я похитил ее, я знал, что наш маленький хакер сделает все, что я захочу. Под этим я подразумеваю, Гарри: привести тебя ко мне.
   Женщина плакала. Отчаянно рыдала. Круз подошел к ней и легонько положил ладонь на ее щеку.
   — Не волнуйся, — прошептал он, и Зак изо всех сил пытался услышать его сквозь шум грохочущего дождя. — Все кончено. У меня есть то, что я хочу, — он посмотрел через плечо на Малкольма. — Двое других, мужчина и женщина. Они мертвы?
   Зак снова почувствовал, как его желудок скрутило. Малкольм не шевельнул ни мускулом.
   — Они мертвы? — проревел Круз.
   Малкольм поднял взгляд. По его лицу текли слезы.
   — Да, — сказал он, его голос дрожал. — Я украл их оружие и застрелил их, как ты и сказал. Обоих. Они мертвы.
   Это произошло быстро. Как только Зак почувствовал, как весь его мир рушится, Круз вытащил из-под одежды пистолет. Прежде чем Зак успел даже пошевелиться, он приставил его к голове кузины Малкольма.
   Он сделал единственный выстрел, звук заставил Зака ​​вздрогнуть.
   Голова женщины взорвалась потоком крови, костей и мозгового вещества.
   Круз вышел из здания с пистолетом в руке.
   И Малкольм завопил:
   — НЕТ!
   Это был отчаянный, жалкий звук. Словно вся боль мира была собрана в единственном слове.
   13
   ЗАКОПАННЫЙ
   Дождь прекратился. Снаружи было тихо. Но в голове у Зака ​​было очень шумно.
   Раф и Габс: мертвы.
   Кузина Малкольма Матильда: мертва.
   Сам Малкольм сидел в дальнем углу здания, держась за колени и опустив голову. Все его тело тряслось, будто он плакал. Но от него не исходило ни звука. Он был разбитым, молчаливый и дрожащий. На мгновение Заку стало жаль его. Он явно думал, что спасает свою кузину; он понятия не имел, насколько безжалостным мог быть Круз.
   Но затем Зак вспомнил леденящий душу звук двух выстрелов из тропического леса. Он представил себе, как Малкольм стреляет в его ангелов-хранителей, поклявшихся защищать его, и почувствовал, как его челюсти сжались.
   Они перевязали руку Малкольма и дали ему антибиотики. Это было хорошо для Малкольма. Это означало, что они хотели сохранить ему жизнь. Зак не был уверен, что то же самое относилось и к нему.
   У входа в здание слонялись трое охранников Круза со шрамами на лицах. Голая кожа на их руках блестела от пота, и все они были вооружены винтовками. Один из них утащил тело Матильды в лагерь, и его руки все еще были в пятнах ее крови. Похоже, это его не беспокоило. Он смеялся со своими друзьями и мягко кивал в такт жесткому гангста-рэпу, который загремел откуда-то из лагеря, хотя была еще ночь.
   Зак посмотрел на свои руки. Они дрожали. Он был напуган. Боялся больше, чем когда-либо.
   Он злился на себя. Если бы только они с Рафом послушали Габс. Она не хотела брать с собой Малкольма. Если бы они последовали ее совету, если бы Зак не был так решительно настроен противостоять своему заклятому врагу, он бы не оказался в этой ситуации.
   Его ангелы-хранители все еще были бы живы.
   Его тело трясло от этой мысли. Он вспомнил прощальное объятие Габс. Слова, которые она произнесла: «Будь осторожен!».
   Зак пытался подавить свой страх. Он подошел к охранникам.
   — Вы говорите по-английски? — спросил он.
   Охранники ухмыльнулись. Тот, у кого руки были в крови, повернулся к Заку. Он поднял один испачканный палец и уже собирался размазать кровь по лицу Зака, когда Зак быстро оттолкнул руку мальчика. Ухмылка моментально сползла с покрытого шрамами лица. Он отступил и поднял оружие.
   Винтовка была заряжена, и Зак видел, что предохранитель снят…
   — Оставьте его в покое.
   Голос Круза донесся из дверного проема, где он был наполовину окутан тьмой. Зак увидел нерешительность на лице юноши. Он явно был в ярости, но не посмел ослушаться приказа Круза. Он отошел в сторону.
   — Гарри, пойдем со мной. Остальные, следите за тем, чтобы полоумный в углу не двигался.
   Мальчики больше не улыбались. Зак чувствовал на себе их горячие взгляды, пока шел к выходу, где его ждал Круз, оставив Малкольма в своих мыслях.
   — Гарри, я хочу тебе кое-что показать, — сказал Круз спокойно, будто они были просто двумя старыми друзьями. — Надеюсь, я могу быть уверен, что ты не попытаешься сбежать. Мои Парни из Истсайда — так они любят себя называть — повсюду, и я заметил, что они только рады пострелять.
   — Не они одни, — отозвался Зак.
   — Ты имеешь в виду Матильду? Признаюсь, она начинала меня раздражать. Но она все равно должна была умереть. Малкольм — полезный помощник для человека моего положения, но он скорее похож на щенка. Если он получит смесь наказаний и наград, то скоро научится подчиняться своему новому хозяину.
   — Круз, которого я знал, никогда бы так не поступил.
   Круз остановился. Он повернулся, чтобы посмотреть на Зака, его глаза были мертвыми и темными.
   — Тот Круз, которого ты знал, погиб вместе со своим отцом от твоих рук.
   Пауза. Круз улыбнулся, и тьма в его глазах внезапно исчезла.
   — Что мне напомнило, — сказал он. — Мне не только есть что показать тебе. Тебе нужно кое с кем встретиться. Пожалуйста, следуй за мной.
   Круз провел Зака ​​через темный лагерь. С каждым шагом глаза Зака ​​искали путь к отступлению. Но он знал, что он только один: главные ворота, которые усиленно охранялись. А если бы он попытался сбежать, «Парни из Истсайда» Круза были повсюду.
   Круз был прав. Сбежать не выйдет.
   Он провел Зака ​​к другому зданию, чуть меньшему, чем первое, и вежливо придержал перед ним дверь. Зак вошел.
   В этом здании находились два человека. Один из них был очень юно выглядевшим парнем из Истсайда, чьи шрамы на лице выглядели так, будто их нанесли совсем недавно. Они блестели в искусственном свете голой лампочки, свисавшей с потолка, а кожа вокруг порезов вздулась.
   Второй человек был пожилым мужчиной. Черные дреды с проседью. Зак узнал его — он видел его с верхушки дерева.
   Зак посмотрел на содержимое комнаты. Гробы.
   Их было около тридцати, все пустые, сваленные в кучу с одного конца. За исключением одного. Он стоял посреди комнаты и содержал тело: кузина Малкольма. Мужчина и мальчик поднимали крышку гроба, держа по краям. Когда Зак вошел, они опустили крышку гроба. Она приземлилась с глухим стуком.
   Мужчина вручил мальчику молоток и мешок с гвоздями. Ему не нужно было давать никаких указаний — было ясно, что мальчик должен делать. Мальчику явно было не по себе. Он был в ужасе. Что-то подсказывало Заку, что он не был похож на других парней из Истсайда, которых он встречал.
   Мальчик начал забивать гвозди в гроб, мужчина стоял над ним.
   — Кажется, мальчика зовут Улыбака, — тихо сказал Круз. — Они называют этого человека Боссом. Его настоящее имя Судик. Говорят, мужчине важно знать полное имя своего врага, а это имя мир скоро узнает очень хорошо. Судик Аль-Тикрити Гомес — старый друг моей семьи.
   Но Заку было наплевать на друзей Круза. Он переживал из-за гробов.
   — Что здесь происходит? — выдохнул он.
   Круз прошел дальше в комнату.
   — Я удивлен, что ты сам до этого не додумался, Зак. Такой умный. В этом маленьком лагере мои люди засовывают наркотики в мягкие игрушки, чтобы их можно было распространять по всей Африке. Этот метод долгое время хорошо служил моему отцу. Дети — дешевая рабочая сила, и ими легко управлять, — Круз нахмурился. — У них, к сожалению, есть привычка умирать тут. Если бы мы хоронили их без гробов, дикие звери в джунглях вскоре бы их выкопали. Так что, к сожалению, я должен платить за то, чтобы упаковать их, прежде чем мы избавимся от них. Но как вы говорите на английском? «Нет худа без добра»? Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.
   Круз прошел в дальний конец комнаты, где были сложены все гробы. Зак последовал за ним, не обращая внимания на то, как мужчина по имени Судик уставился на него.
   На одном гробу не лежали другие; его крышка опиралась на него под небольшим углом. Круз стоял у изголовья, и Зак чувствовал на себе взгляд врага, пока смотрел на крышку.
   К гробу была прикручена небольшая медная табличка. На ней были выгравированы слова «АГЕНТ 21».
   — Я не хотел, чтобы ты думал, — выдохнул Круз, — что твоя смерть останется незамеченной. Возможно, неоплаканной, но не безымянной.
   Зак ощущал тошноту. Голова кружилась. Он смутно осознавал, что Улыбака в ужасе отползает в сторону, а сам Зак оглянулся на дверь, собираясь бежать к ней. Но затем он вздрогнул, когда понял, что человек по имени Судик — Босс — стоит прямо за ним. Он был широкоплечим и крепким. От него пахло потом, и Зак увидел бисеринки пота на его изрытом ямками оспы лице.
   Судик схватил его.
   Зак боролся, но каким бы сильным он ни был, он не мог сравниться с Судиком. Круз сбил крышку с гроба, а Судик затолкал его в гроб. Секунд через тридцать Зак обнаружил, что лежит в гробу, а обутая в ботинок нога Судика тяжело давит ему на грудную клетку.
   И дуло пистолета было направлено на него.
   Беспомощный, Зак перестал сопротивляться. Он поднял голову и увидел капли пота на лице Судика, а его кривая ухмылка обнажила желтые зубы.
   «Вот и все, — подумал он. — Это момент, когда все закончится», — он закрыл глаза, задаваясь вопросом, услышит ли он выстрел прежде, чем его убьют.
   — Мне сделать это сейчас? — спросил Судик.
   — Ты слышишь, Гарри? — спросил Круз. — Он хочет быть тем, кто убьет тебя. Должен сказать, в этом была бы определенная симметрия.
   Зак открыл глаза.
   — Что ты имеешь в виду? — прохрипел он.
   — Я рад, что ты спросил, — сказал Круз. — Как я уже говорил, Судик — старый друг семьи. Он работал на моего отца. Хочешь знать, какой была одна из последних работ, которую Судик выполнял для него?
   Зак едва мог дышать от давления ноги Судика на его грудь. Он задыхался.
   «Это было в Нигерии. Лагос. Отель «Интерконтиненталь», не так ли, Судик?
   Судик усмехнулся.
   Зак застыл.
   В отеле «Интерконтиненталь» умерли его родители.
   Были убиты его родители.
   Круз снова заговорил:
   — Там был человек, которого моему отцу нужно было устранить. Оказалось, проще всего отравить всех вокруг. Это была идея Судика, и он ее реализовал. Он гений, тебе не кажется?
   Зак посмотрел вверх, в глаза человека, убившего его родителей. Его губы скривились.
   Он увидел, как пальцы Судика дернулись на пистолете.
   — Итак? — спросил Судик. — Мне убить его сейчас?
   Минута молчания.
   — Нет, — сказал Круз. — Еще нет. Простая пуля в голову была бы слишком легкой. Слишком безболезненной. Я хочу, чтобы наш друг страдал, Судик. Я хочу, чтобы у него было время пожалеть о том моменте, когда он увидел меня. Действительно сожалел об этом. До конца своей короткой жалкой жизни.
   Круз посмотрел на мальчика, которого назвал Улыбакой.
   — Ты! Принеси мне молоток и гвозди. Судик, отдай мне свой пистолет и закрой крышку гроба.
   На лице Судика расплылась неприятная ухмылка. Он передал пистолет Крузу и убрал ногу с груди Зака. Зак глубоко вдохнул — было больно — затем попытался сесть в гробу. Почти сразу же он почувствовал жестокий удар по своему уже покрытому синяками лицу, когда Судик пнул его. Он рухнул в гроб.
   Через несколько секунд он увидел, как на него опускается крышка.
   — Выпустите меня! — крикнул он. — Ты не обязан этого делать, Круз. Выпусти меня!
   Было темно. Крышка гроба накрыла его. Он попытался оттолкнуть ее, но безуспешно. Она была тяжелой. Он представил Судика, сидящего на крышке.
   Зак снова закричал:
   — Выпустите меня! — он яростно застучал по крышке. Она была всего в паре сантиметров от его лица, едва можно было пошевелить конечностями. Его охватила паника. — Выпусти меня! ВЫПУСТИ МЕНЯ!
   Бам.
   В крышку забили первый гвоздь.
   Бам.
   Второй.
   Зак безумно кричал. Но стук просто продолжался. Он не мог ясно мыслить. Он не мог двигаться. Он едва мог даже дышать…
   А стук продолжался.
   Потом, через пару минут, он внезапно прекратился.
   Он услышал голос Круза. Звучало так, будто он стоял на коленях и говорил рядом с гробом:
   — Мои люди сейчас же отнесут тебя к месту захоронения, Гарри. Нет смысла кричать. Парни из Истсайда проигнорируют тебя, и здесь больше некому слушать твои крики. Я буду думать о тебе, ожидая звука земли, сыплющейся на твою могилу. Я буду думать о тебе, зарытом в землю, молящем о смерти. Это может произойти не сразу. Я закрываю этот лагерь через несколько часов. Когда я это сделаю, Латифа и все мои маленькие работники изживут свою пользу, так что присоединятся к тебе. Парни из Истсайда свалят гробы в одну большую могилу, а потом, мой друг, мы с ними перейдем к более крупным и лучшим вещам. Впрочем, мне незачем беспокоить тебя такими подробностями. Тебя уже не будет в живых, чтобы увидеть, как это произойдет.
   — Не рассчитывай на это, Круз.
   — О, я думаю, что на этот раз я буду рассчитывать на это. До свидания, Гарри. Я бы сказал, что было приятно познакомиться с тобой, но мы оба знаем, что это было бы ложью.
   Тишина.
   — Круз! Круз!
   Ответа не последовало. Вместо этого Зак почувствовал, как гроб подняли.
   — Выпусти меня! Выпустите меня отсюда!
   Гроб понесли.
   Зак яростно извивался. Возможно, если он сделает достаточно движений, тому, кто нес гроб, придется его уронить. Он пинал и бил кулаками изнутри, как мог. Он раскачивал свое тело вверх и вниз.
   Но гроб продолжал двигаться.
   Зак потел, но его тело было ледяным от страха. Несколько минут назад он готовился к быстрой смерти. Легкой смерти. Теперь он понял, что Круз приготовил для него самую ужасную смерть, какую только можно вообразить.
   Он хотел закричать, но в легких не было воздуха…
   Все, что он мог слышать, это шорох шагов по земле снаружи. Он не мог сказать, в каком направлении его несли, но через пару минут услышал голоса, говорящие на африканском диалекте, которого он не понимал. Раздался скрежет, и Зак представил, как открываются главные ворота лагеря.
   Больше движения. Он знал, что находился в лесу. Ненадолго.
   Прошло пять минут. Его тело было в синяках и побоях, горло сжалось от страха.
   Движение остановилось.
   Тишина.
   Внезапно он стал падать. Всего пару секунд, но этого хватило, чтобы его желудок сжался.
   Затем: удар. Зак чувствовал, как будто каждый мускул в его теле был ушиблен. Гроб приземлился головой. На долю секунды Зак почувствовал, как его голова стукнулась о конец гроба. Момент острой, всеохватывающей боли. Он думал, что его стошнит…
   Но затем, прежде чем он успел даже вскрикнуть в последний раз, тошнота усилилась втрое. Он почувствовал яркую, пронзающую боль за глазами.
   А потом он отключился.
   14
   ПОДСЛУШИВАНИЕ
   02:30
   Латифа дрожала.
   Обычно она не была такой слабой. Но когда тот мальчик забрался в лагерь и страшный сеньор Мартинез пригрозил застрелить ее, все ее мужество испарилось. Теперь она сжалась на полу у двери барака, где были и другие рабочие дети. Парни из Истсайда бросили ее сюда полчаса назад, и с тех пор она не сдвинулась с места.
   Она была так голодна. Здесь их почти ничем не кормили. В последний раз она прилично ела в ту ночь, когда двое парней из Истсайда похитили ее из деревни. Это было три месяца назад? За это время она увидела смерть семерых других детей. Или восьмерых? Она уже не знала.
   Ее конечности были такими тонкими, что двигать ими было больно. Но она заставила себя сесть.
   Именно тогда она увидела ошибку своих похитителей.
   Дверь хижины была слегка приоткрыта. Всего несколько сантиметров. Они забыли запереть ее.
   Латифа прекрасно знала, что ни один из других детей не посмеет сбежать — они уже не боролись. Она даже не была уверена, проснулся ли кто-нибудь из них. Они лежали, измученные, на полу, все держались на приличном расстоянии от угла хижины, который им приходилось использовать как туалет.
   Она тихо поднялась на ноги и огляделась.
   Никакого движения в хижине. Она не думала, что кто-то наблюдал за ней. Она подошла к двери и выглянула наружу.
   Дверь хижины находилась метрах в десяти от стены лагеря. В двадцати метрах в противоположном направлении виднелась задняя стена другой хижины. Однажды она заглянула туда и увидела груды деревянных гробов. С того дня она избегала этого места. Теперь, убедившись, что никто из ужасных, покрытых шрамами парней из Истсайда не видит ее, она побежала к этому зданию и прижалась спиной к стене, переводя дыхание.
   Что она делала? Она не знала. Она просто искала место, где можно было спрятаться. Охранники никогда не считали заключенных, так что она не думала, что ее будут искать. Если она сможет скрываться достаточно долго, возможно, у нее появится шанс сбежать из лагеря.
   Она медленно обогнула стену здания, стараясь держаться в тени. Через пару минут она оказалась у открытой двери. Она слышала голоса внутри. Они говорили по-английски, этот язык Латифа понимала.
   — Слушайте внимательно, — голос принадлежал пожилому мужчине, которого парни из Истсайда называли Боссом. — Вы двое — мои верные лейтенанты, и теперь у меня есть для вас ценная работа. Мы с сеньором Мартинезом все очень хорошо подготовили, так что вы должны делать именно то, что мы вам говорим, хорошо?
   Латифа сказала себе, что ей следует держаться подальше. Но она всегда была любопытной девочкой. Может, если она продолжит слушать, она услышит что-то, что могло бы ей помочь. Она подошла ближе к петлям двери. Через щель она могла видеть четырех человек. Босс был там. Как и двое из наиболее брутальных парней из Истсайда. Латифа мысленно называла их Кулаком и Пинком, потому что им нравилось так бить.
   И сеньор Мартинез. От одного его вида Латифе стало тошно и холодно.
   Кулак и Пинок согласно буркнули, их лица были гордыми.
   — Позднее сегодня кто-нибудь заберет последнюю партию кукол, которые дети начинили продукцией сеньора Мартинеза. Оставят деньги — два миллиона триста сорок шесть тысяч шестьсот двадцать пять долларов США.
   Глаза Латифы расширились от этой суммы.
   — Деньги нужно положить в один из этих гробов. Я вырезал на нем символ вуду. Никто не посмеет открыть его.
   Латифа подавила дрожь. Вуду означало колдовство, и она, как и вся ее деревня, верила, что эти символы приносят несчастье.
   — Я должен предупредить вас, что если в гробу не хватит хотя бы одного доллара, ответственное лицо пожалеет об этом. Понятно?
   — Понятно, Босс, — ответили мальчики.
   — Когда это будет сделано, сеньору Мартинезу больше не понадобится это место. Мы оставим восемь из вас здесь. Ваша работа будет заключаться в том, чтобы убить детей-работников и похоронить их. Это понятно?
   Латифа ахнула, затем быстро закрыла рот рукой, чтобы заглушить шум.
   — А как насчет остальных? — спросил Пинок.
   — Остальные, — промурлыкал сеньор Мартинез, — пойдут вверх по реке со мной и вашим боссом. Мы направляемся в Гамбию, в столицу Банжул.
   Латифа плохо разбиралась в географии, но, конечно, знала Гамбию — маленькую страну в форме сосиски, полностью окруженную Сенегалом.
   — Видите ли, — объяснил сеньор Мартинез, — этот метод доставки нашей продукции в Африку медленный и неэффективный. Было бы намного лучше, если бы мои корабли могли просто прибывать в порт Банжула, без проблем разгружаться там, а мои люди могли бы упорядоченно и эффективно распределять наркотики. Вы не согласны?
   Кулак и Пинок согласились. Но кто же не согласится с таким человеком?
   — Мы пытались подкупить таможенников, — продолжил сеньор Мартинез, — не говоря уже о политиках и даже о самом президенте Гамбии. Но безуспешно.
   — Так… что вы собираетесь делать? — нерешительно спросил Пинок.
   — Все довольно просто. Если один президент не сделает то, что мы просим, ​​нам придется назначить нового президента.
   Латифа моргнула. Даже внутри здания наступила минута молчания.
   — Звучит дерзко, я знаю. Но Гамбия маленькая, и ее армия слаба. Более того, у нас есть секретное оружие.
   — Какое?
   — Мальчик Малкольм.
   Снова тишина.
   — Он выглядит как слабак, — сказал Кулак.
   Сеньор Мартинез рассмеялся.
   — Не обманывайся, мой друг. Его тело может быть слабым, но его разум — нет. Рядом с аэропортом в Банжуле есть башня связи. У Малкольма есть навыки, чтобы влезть туда. Он может вывести из строя все мобильные телефоны и радиосвязь в городе. Если они не смогут общаться, жалкая армия президента будет практически бесполезна. В Банжуле уже есть сотня Парней из Истсайда, готовящих почву и ожидающих нашего прибытия. Нас ждут лодки на реке неподалеку. Нам потребуется несколько часов, чтобы добраться туда. Переворот — именно это мы и планируем — произойдет сегодня ночью.
   Пауза. Латифа почувствовала, как быстро забилось ее сердце. Ее английский был не идеален, но, живя в этой части мира, она знала, что такое «переворот» — попытка свергнуть и заменить правительство страны. Иногда это проходило без насилия. В основном это было очень жестоко.
   — У меня есть для тебя особое задание, — продолжал сеньор Мартинез. Он обращался к Кулаку. — В Гамбии много туристов. Мы не хотим побуждать их приходить дальше. На самом деле, я хочу, чтобы остальной мир полностью избегал этой страны. Пока происходит переворот, я хочу, чтобы ты и еще несколько человек заложили бомбы в туристическом отеле. Я хочу как можно больше жертв. Я хочу, чтобы новостные агентства всего мира назвали это зверством. Я хочу, чтобы они увидели фотографии раненых туристов. И умирающих женщин с детьми. И крови и оторванных конечностей. Это заставит людей понять, что Банжул больше не является безопасным местом для посещения. Могу я доверить тебе это?
   Еще одна пауза.
   А потом:
   — Да, конечно, — сказал Кулак.
   — Хорошо. Я объясню больше в пути, — он повернулся к Пинку. — Твоя задача — остаться здесь и уничтожить детей, как только будет собрана последняя партия кукол и благополучно доставлены деньги. Это произойдет сегодня позже, — на его лице появилось задумчивое выражение. — Нам нужно все оружие, которое мы сможем заполучить в Банжуле, поэтому мы оставим тебе только пару винтовок. Этого будет достаточно для работы. Дети худы и неспособны дать отпор, — он сделал паузу, задумавшись. — Я хочу, чтобы ты заставил мальчика по имени Улыбака сделать это. Он выглядит слабым. Я хочу, чтобы он закалился и знал, что я верю в него. Если он откажется, убей его и брось в канаву со всеми остальными.
   — И с вашим другом, который пытался перелезть через стену? — спросил Пинок.
   Лицо сеньора Мартинеза помрачнело.
   — Да, — рявкнул он. — С ним, — он сделал паузу на мгновение, а затем вернулся к разговору. — Как только с детьми будет покончено, сожги это место и следуй за нами вверх по реке. Возьми с собой гроб с деньгами. И помни, на случай, если ты соберешься их украсть, знай: если хотя бы один доллар — хоть один цент — из этих денег не дойдет до меня, я выслежу тебя и перережу тебе горло.
   Тишина, сеньор Мартинез дал им осознать это.
   — Объясни остальным своим друзьям, что происходит. К ночи в Гамбии будет новый президент. Я уверен, что он сочтет нужным щедро наградить вас, мальчики, за вашу роль в его назначении.
   — Вы не сказали нам, кто это будет, — сказал Пинок.
   — А вы как думаете? — презрительно спросил сеньор Мартинез, будто это было очень глупым замечанием. Он указал на пожилого мужчину по имени Босс. — Господа, познакомьтесь с новым президентом Гамбии. Служите ему хорошо, и я думаю, он позаботится о том, чтобы вы были хорошо вознаграждены.
   Миг тишины. Затем два парня из Истсайда согнулись от смеха. С небрежным, высокомерным видом они направились к двери. Латифа быстро отпрянула за угол здания и молча стояла там, затаив дыхание.
   — Ты получишь лучшую работу, — услышала она, как Кулак говорил Пинку. — Эти дети действуют мне на нервы. Я бы хотел посмотреть, как Улыбака стреляет в них.
   Латифа так и не узнала, был ли согласен Пинок. Они ушли, оставив ее — задыхающуюся и напуганную — думать о том, что она только что услышала.
   Она должна была бояться, поняла она. Эти жестокие люди, державшие ее в рабстве, собирались убить ее и всех остальных. Однако каким-то образом это сделало ее более решительной. Более храброй. Потому что, если она все равно собиралась умереть, ей было нечего терять.
   Она должна была уйти отсюда. Найти помощь. Она знала только одно: в ближайшую пару часов сеньор Мартинез, Босс и половина Парней из Истсайда покинут лагерь. Это означало, что им придется открыть ворота. Если она спрячется поблизости, возможно, она сможет выскользнуть.
   Это был не очень хороший план, но лучшее, что у нее было.
   Глубоко, но спокойно дыша, она пошла назад вдоль стены здания. Как только она оказалась на углу, ей стало видно выход. Он был в сотне метров. По прямой. Слева от ворот была небольшая деревянная хижина, где охранники могли укрыться от полуденного солнца. Но сейчас она не видела там никаких охранников. И стражи не было у ворот.
   Должна ли она бежать? Скроет ли ее мрак ночи? Увидит ли ее кто-нибудь? Если они ее увидят, все будет кончено.
   Они, вероятно, убьют ее на месте.
   Но если она этого не сделает, ее все равно убьют.
   Серьезное, решительное выражение появилось на ее лице.
   Она побежала.
   Хоть она изо всех сил старалась ступать осторожно, ее шаги все еще казались ужасно громкими. Она кривилась, пересекая землю, уверенная, что топот ее ног разбудит весь лагерь. Но она не сводила глаз с ворот и хижины. Если она сможет спрятаться там, может быть — только может быть — она сможет сбежать.
   Она остановилась. Все внутри сжалось от ужаса. Один из Парней из Истсайда вышел из-за хижины. Он был всего в пятнадцати метрах. И он смотрел прямо на нее.
   Как кролик в свете фар, Латифа замерла.
   Что ей делать? Вернуться? Умолять этого мальчика не причинять ей вреда?
   Она посмотрела на его лицо. Она никогда раньше не видела этого. Он был очень юным. Его глаза, подумала она, не выглядели недобрыми. Не то, что другие Парни из Истсайда. Шрамы на его лице были совсем новыми. Выглядели болезненно. Они слегка блестели в лунном свете.
   Медленно Латифа поднесла палец к губам. Будто прося помолчать. Потом склонила голову. Как бы говоря: Пожалуйста?
   Мальчик выглядел неуверенно. Его взгляд метался. Но потом он посмотрел на Латифу.
   Он кивнул.
   Затем, опустив голову, он пошел тем же путем, которым пришел.
   Латифа снова вздохнула. Она продолжила бежать. Через десять секунд она уже была у ворот.
   Она оглянулось. На основной территории лагеря возникло движение. Спешащие фигуры. Она не думала, что они ее видели, поэтому побежала к хижине. Между хижиной и стеной по периметру была небольшая щель, не более метра в глубину. Латифа юркнула туда. Затем она присела, низко опустив голову. Она видела ворота, но если она хотела остаться незамеченной, она знала, что должна оставаться неподвижной.
   И тихой.
   И надеяться, что мальчик из Истсайда со свежими шрамами не выдаст ее.
   Кроме этого, она могла только ждать.
   * * *
   Малкольм не знал, сколько времени прошло. Только когда он увидел часы на запястье одного из охранников, он понял, что было пять утра. Его мозг, обычно такой сосредоточенный и логичный, был похож на вату.
   Он даже почти не знал, где находился.
   Он чувствовал себя пустым.
   Одиноким.
   В его памяти постоянно крутился момент, когда Круз убил Матильду. Выстрел. Взрыв крови. То, как ее тело упало на пол.
   Он понял, что впервые почувствовал печаль. Он не мог понять, как другие люди жили с этим.
   Он поднял взгляд. Дверь хижины, в которой он сидел, только что отворилась. На улице светало. Круз вошел и подошел к нему.
   — Ты обещал, что она будет в безопасности, если я приведу к тебе Зака, — прохрипел Малкольм.
   — Я солгал, — сказал Круз. — Я довольно часто так делаю, — он опустился на колени, чтобы оказаться лицом к лицу с Малкольмом. — Но сейчас я не лгу. Ты пойдешь со мной. Если ты подумаешь о том, чтобы ослушаться, я сделаю с тобой то же самое, что и с твоей кузиной.
   — Мне все равно, — сказал Малкольм. И это было правдой. Ему было все равно.
   Круз прищурился. Он вытащил пистолет и приставил его к голове Малкольма.
   Малкольм закрыл глаза. Он задавался вопросом, каково было бы умереть вот так. Будет больно? Перестанет ли его мозг работать в тот момент, когда пуля пронзит его череп? Или будет несколько секунд, пока компьютер выключится? Он знал, что был умен, что его мозг отличался от мозга других людей. Казалось невероятным, что нейроны перестанут работать, расчеты, которые он всегда делал, остановятся, факты исчезнут. Он гордился своим умом. Гордился своей способностью перехитрить других людей.
   Перехитрить других людей.
   Его осенило. Почему он остался жив? Он нужен был Крузу. Это давало Малкольму преимущество.
   Конечно, он мог перехитрить этого сумасшедшего. И если он сможет перехитрить его, возможно, он сможет заставить его заплатить за то, что он сделал.
   Он открыл глаза.
   — Пожалуйста, не надо, — сказал он.
   Круз улыбнулся и опустил пистолет.
   — Я знал, что ты возьмешь себя в руки, — сказал он.
   — Куда мы отправимся?
   — Узнаешь.
   — Где Зак?
   — Мертв. Как и его глупые друзья, — Круз оглянулся на вооруженных охранников, которые всю ночь следили за Малкольмом. — Ведите его, — приказал он. Затем он развернулся и вышел за дверь.
   Прежде чем он понял, что происходит, двое охранников подняли Малкольма на ноги и вытащили наружу.
   * * *
   Круз стоял в центре лагеря. Девять или десять его мальчиков со шрамами на лицах слонялись вокруг, как и пожилой мужчина с дредами. Все они были вооружены. На многих висели патронташи. Они выглядели готовыми к действию.
   — Вперед, — крикнул Круз. — Сегодня вы получите во власть кусочек Африки, друзья мои. Но сначала нужно вызвать хаос.
   Вооруженные мальчики ухмыльнулись. Один из них толкнул Малкольма в спину и заставил его идти к воротам вместе с остальными. Ворота уже открывались, показывая туманное утро в джунглях. Малкольм, спотыкаясь, пошел к ним, а мальчишки визжали и кричали, направив оружие в воздух. Один из них даже произвел выстрел, от которого разнеслось эхо, спугнув с деревьев толпы птиц.
   Казалось, никто из них не обращал внимания на ворота. Может, поэтому, подумал Малкольм, они не видели того, что видел он. Хрупкую фигурку девочки, выползшей из-за маленькой хижины, выскользнувшей из ворот и исчезнувшей, как кошка, в лесу за ними.
   — Двигайся! — прошипел один из охранников Малкольма, снова толкнув его. Малкольм присоединился к остальным и прошел через ворота. Он огляделся. Он не видел девочку, но знал, что она там. Где-то. Смотрит.
   Но тут он почувствовал дуло пистолета у себя в спине. Он ускорил шаг и последовал за остальными в джунгли.
   Через десять минут он был на берегу реки. Здесь стояло десять катеров, в каждом было по несколько канистр с горючим. Туман и насекомые поднимались от воды, птицы кричали на деревьях.
   По краткому указанию одного из мальчиков Малкольм оказался в лодке с Крузом, мужчиной, которого все остальные, кажется, называли Боссом, и еще двумя вооруженными мальчиками. Один из них завел катер.
   — Куда мы? — спросил Малкольм у Круза.
   Круз посмотрел на него со зловещей улыбкой.
   — Банжул, — сказал он.
   15
   ПОБЕГ
   Латифа не осмелилась двигаться.
   Она лежала на животе, скрытая влажной растительностью. Сквозь листву она могла разглядеть ворота лагеря. Парни из Истсайда выходили наружу. Они шумели, размахивая оружием в воздухе. Сеньор Мартинез тоже был там, как и Босс. Она заметила Пинка.
   Но был и еще один мальчик. Белый мальчик. Он был в очках и боялся. Он озирался, будто что-то искал. Через мгновение его взгляд, казалось, упал на то место, где пряталась Латифа. Она ахнула и замерла.
   Затем мальчик с Истсайда ткнул его в спину. Белый мальчик двинулся дальше вместе с остальными, ворота лагеря закрылись, и Латифа снова осталась одна.
   Ее сердце билось быстро. Но не так быстро, как работал ее разум. Детям в лагере оставалось жить несколько часов. Если только она не найдет помощи.
   Но где ей найти помощь посреди джунглей?
   Она лежала, беспомощная и испуганная. Время шло. Час, может, два — она была слишком напугана, чтобы сказать. Солнце начало припекать. Медленно она поднялась на ноги. Что-то скользнуло в подлеске неподалеку, и она снова замерла. Потом все стихло.
   Латифа подумала о мальчике, который прошлой ночью пытался взобраться на стену. Который сдался, не дав им ее убить. Он был мертв — она слышала, как они говорили, что его уже закопали. Она вспомнила два выстрела, прозвучавшие в джунглях после его поимки. Если у него и были товарищи, то они наверняка были трупами.
   Она поежилась. Мысль о встрече с трупами в джунглях была не из приятных. Но, возможно, у них было оружие. Латифа никогда раньше не держала в руках пистолет, но как еще она могла противостоять ужасным мальчишкам, которые собирались убить всех в лагере?
   Она тихо обошла край лагеря, ступая как можно тише и держась на расстоянии не менее двадцати метров от высокой стены. Ее план состоял в том, чтобы добраться до точки в стене, через которую перелез мальчик. Она сделала это примерно за пять минут. Она могла сказать, что это было правильное место, потому что сетка забора была слегка повреждена. Она посмотрела в джунгли. Ее зоркие глаза различили узкую тропинку, где была притоптана листва. Она решила последовать за ней.
   Путь был прямым. Легким. Латифа шла неохотно, боясь того, к чему тропа могла привести.
   В сорока метрах от стены лагеря она споткнулась о корень дерева и упала на землю, больно задев коленом кусок коры. Слезы навернулись на ее глаза. Она сопротивлялась им, но ее зрение было размытым, когда она подняла глаза.
   Так что тела, когда она увидела их примерно в пятнадцати метрах, были слегка мутными.
   Они, казалось, были прислонены к дереву.
   На какой-то ужасный момент Латифа подумала, что их повесили. Но тут она вспомнила о выстрелах. Она вытерла слезы с глаз, чтобы лучше видеть.
   Это были мужчина и женщина. У обоих была белая кожа и светлые волосы. Они были привязаны к дереву длинной веревкой, и их головы были опущены. У их ног лежал рюкзак.
   Крови нигде не было, но Латифа не могла сказать, живы они или мертвы.
   Она шагнула вперед. Под ногами хрустнула ветка.
   Обе фигуры тут же подняли головы.
   Она охнула.
   Лица у них были грязные, глаза — налиты кровью. Они испугали ее.
   Латифа отступила. Но теперь она увидела, что у мужчины и женщины рты были заткнуты кляпами. Маленькая девочка сглотнула. Она пришла в джунгли искать помощи, но теперь, найдя ее, она не знала, можно ли доверять этим людям. Она продолжала пятиться.
   Затем она увидела что-то в глазах женщины. Она была в отчаянии. Латифа могла видеть это. Женщина умоляюще смотрела ей в глаза.
   Латифа слабо кивнула, облизнула пересохшие губы и подошла к дереву. Она всегда была наблюдательной девочкой, поэтому сразу же, метрах в пяти от дерева, заметила, что на земле валяются две гильзы. Она снова вспомнила выстрелы прошлой ночью и попыталась понять, что произошло.
   Кто-то произвел эти выстрелы, чтобы звучало так, будто он убил этих двух человек?
   Дрожащей рукой она убрала кусок ткани изо рта блондинки.
   Женщина заговорила сразу. Она попробовала некоторые африканские диалекты, которые Латифа не могла понять, прежде чем сказать:
   — Ты говоришь по-английски?
   Латифа колебалась.
   — Н-немного, — пробормотала она.
   Облегчение отразилось на лице женщины.
   — Хорошо, милая, — сказала она. — Не нужно бояться. Меня зовут Габс. Это Раф. Развяжи нас. Мы позаботимся о том, чтобы ты была в безопасности, — Латифа выглядела неуверенно, женщина добавила. — Пожалуйста. Нам нужно найти нашего друга. Он в очень большой опасности.
   — Вы о том, кто взобрался на стену? — спросила Латифа.
   Габс кивнула. Ее лицо просило информации.
   — Простите, — сказала Латифа срывающимся голосом. — Я думаю… он мертв.
   Габс закрыла глаза. Она глубоко вдохнула. Когда она снова заговорила, ее голос стал другим. Очень тихим. Очень решительным.
   — Развяжи нас, — сказала она.
   Латифа не осмелилась ослушаться.
   Узлы, связывавшие их, были тугими. Веревка впилась в кожу. Но ни Габс, ни человека по имени Раф это, похоже, не беспокоило.
   — Почему ты думаешь, что он мертв? — спросила Габс, как только они освободились.
   — Я… Я слышала, как это говорил сеньор Мартинез. Он сказал, что его закопали.
   — Где? Ты знаешь?
   Латифа кивнула. Парни из Истсайда заставили детей копать яму на дальнем конце лагеря и рассмеялись, когда сказали, что дети, вероятно, в результате будут закопаны тут.
   — Покажи нам.
   Они поспешили через джунгли. Эта странная пара, казалось, не переживали из-за шума. Если заросли попадались им на пути, они прорывались сквозь него. Если они могли бежать, они это делали. Им потребовалось не более десяти минут, чтобы добраться до глубокой ямы, которую Латифа надеялась никогда больше не увидеть.
   Все трое посмотрели на яму, и Латифа затаила дыхание. Здесь стоял ужасный запах. Он исходил от двух гробов, которые лежали в яме. Мухи роились и ползали вокруг них, и их жужжание наполняло ее уши.
   Один из гробов был без опознавательных знаков. Другой выглядел так, будто его бросили небрежно. Изголовье было в луже воды после вчерашнего дождя. На лицевой стороне была медная табличка. Там было написано: АГЕНТ 21.
   Габс издала низкий стон. Латифа подумала, что ноги блондинки не выдержат. Та же мысль явно пришла в голову мужчине. Он подхватил подругу, и вместе они смотрели на яму.
   Прошло тридцать секунд.
   Слеза скатилась по грязному лицу Габс. Она вдруг уткнулась головой в плечо Рафа.
   — Нам не следовало приводить его сюда, — слабо сказала она.
   Латифа кашлянула.
   — Простите, — сказала она. — Мне очень жаль. Но мне нужна ваша помощь. Произойдет кое-что ужасное…
   Тук.
   Латифа умолкла. Все три пары глаз снова были прикованы к яме.
   Тишина.
   Тук.
   Латифа подавила дрожь. Звук исходил от гроба с табличкой. Но как это могло быть? Мертвые не…
   Тук-тук-тук.
   Габс спрыгнула в яму. Грязная вода забрызгала ее лодыжки. Мухи, внезапно встревоженные, зажужжали вокруг ее головы.
   — Зак! — закричала она. — Зак!
   Внезапно стук стал бешеным. Весь гроб трясся. Латифа слышала истории о трупах, восставших из мертвых, и, похоже, это происходило и сейчас. Она закрыла глаза своими крошечными ручками.
   Затем она услышала приглушенный голос из гроба. Латифа узнала голос — он принадлежал мальчику, который пытался перелезть через стену.
   — Вытащи меня отсюда! — кричал он. — ГАБС! РАДИ БОГА, ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!
   16
   ПРОНИКНОВЕНИЕ
   Костяшки Зака были содраны от стука. Мышцы болели от недостатка движения. Голова пульсировала. Его глаза были дикими от ужаса последних нескольких часов. Каждый раз, когда он вспоминал ощущение пребывания в этом гробу, ожидая, когда земля глухо ударит по крышке, он вздрагивал. Было облегчением подумать о чем-то другом, даже если это было его объяснение того, что произошло в лагере: как Круз схватил его, предательство Малкольма и убийство его кузины; момент, когда он столкнулся лицом к лицу с человеком, который на самом деле убил его родителей.
   — Малкольм сказал, что убил вас, — слабым голосом сказал Зак, когда закончил. — Я думал, вы умерли.
   Они сидели, потрясенные, у ямы. Гроб Зака ​​все еще был там, но Раф ножом оторвал крышку. Зак не мог заставить себя смотреть туда, поэтому сосредоточился на своих друзьях и странной девочке, которая была с ними.
   — Мы почти умерли, — сказал Раф. — Малкольм украл АК-47 и подкрался к нам. Думаю, он готовился к этому, но когда пришло время…
   Зак удивленно посмотрел на него.
   — Малкольм? — спросил он. — Одолел тебя?
   Раф выглядел довольно смущенным.
   — У него было оружие, — сказал он, защищаясь.
   — Знаете, что я думаю? — спросила Габс. — Я думаю, Малкольм слушает больше, чем мы думаем. Помните, когда мы заправлялись, и Раф отчитал его за его слова, что мы должны были просто убить тех людей у ​​бензоколонки? Думаю, он взял это на вооружение. И он умен. Заставил нас связать ноги вместе и обмотать каждое запястье, а затем заставил меня связать сначала тебя, чтобы мы не могли его одолеть… — ее лицо исказилось, и Заку показалось, что на мгновение она выглядела почти смущенной.
   — Как угодно, — сказал Раф. — Когда дело дошло до драки, он не смог нас застрелить. Но он не мог сообщить Крузу, что пощадил нас. Вот почему он связал нас под дулом винтовки, чтобы мы не вошли и не подвергли риску жизнь его кузины. Это не помогло.
   — Нам нужно найти его быстро, — сказал Зак. — Он в большой опасности.
   — Слишком поздно, — встряла девочка, представившаяся Латифой.
   Зак, Раф и Габс повернулись, чтобы посмотреть на нее.
   — Сеньор Мартинез увел его.
   — Мы должны найти его, — выдохнул Зак. — Мы…
   — Пожалуйста, — перебила Латифа. — Пожалуйста. Вы должны послушать меня. Они собираются убить всех детей в лагере. Мы не должны позволять им.
   Прежде чем кто-либо из них успел ответить, раздался новый звук. С неба, и сначала он был тихим, но становился громче. Зак сразу понял, что это было. Вертолет, летящий над джунглями.
   — Кто это? — крикнул он.
   Маленькая девочка, как обычно, ответила:
   — Они прилетают каждую неделю, — прокричала она сквозь усиливающийся шум. — Они забирают кукол, которых мы набили, и оставляют деньги взамен. Но это последний раз. После сегодняшнего дня сеньору Мартинезу лагерь не нужен. Когда вертолет улетит, они убьют всех. Пожалуйста, помогите мне остановить их.
   Она была маленькая, заметил Зак, но у нее было сердце льва.
   Габс, очевидно, думала так же. Она ободряюще положила ладонь на руку Латифы.
   — Не волнуйся, милая, — сказала она. — Сеньор Мартинез убил достаточно людей для одного дня. Мы никому не позволим пострадать.
   Вертолет появился на поляне над лагерем. Он завис пару секунд, корректируя свое положение. Затем он опустился и оказался ниже уровня стены.
   Зак почувствовал, как Латифа дергает его за одежду.
   — Ну же! Скорее! Как только вертолет улетит, они убьют моих друзей.
   Зак посмотрел на своих ангелов-хранителей.
   — Как нам туда попасть? — спросил он.
   Габс встала. Она выглядела так, будто серьезно относилась к делу, и многозначительно посмотрела на Латифу.
   — Пойдем со мной, милая, — сказала она. — И не забывай делать все точно так, как я говорю. Только так мы все останемся в безопасности…
   * * *
   Латифа стояла в двух метрах от ворот лагеря. Они были закрыты. Внутри лагеря она слышала движение и голоса. Вертолет улетел, приземлившись лишь на несколько минут, а оставшиеся парни из Истсайда выкрикивали друг другу приказы. Их голоса звучали отвратительно. Жестоко. Они собирали детей вместе. Окружали их.
   Девочка посмотрела на свою ладонь. Она дрожала. Она будто была во сне. В любой момент она проснется и узнает, что не согласилась вернуться в логово льва. Что она была в безопасности с белыми людьми в джунглях.
   Но это было не так. Она согласилась, и она знала причину: без ее помощи тут скоро будет резня.
   Она шагнула вперед, сжала кулачок и подняла. И тихо постучала в ворота. В ее бодром голосе не было ни капли волнения. Она надеялась, что ее услышат только стражи у ворот — обычно их было двое.
   — Эй, глупцы, — позвала она. — Вы не знали, что я сбежала, да?
   Латифа прищурилась и ждала ответа.
   Сначала его не было. Только шорох ног и шепот, стражи тихо говорили между собой.
   Она вытерла пот со лба и крикнула снова:
   — Ваши друзья сочтут вас идиотами, — поддразнила она. — Столько оружия, а вы даже девочку не смогли надежно запереть.
   Больше бормотания. Латифа отступила от ворот, пока не оказалась метрах в десяти.
   «В любую минуту, — подумала она, — они откроют ворота. У них будут ружья. Они будут указывать на меня».
   Ее взгляд метался. По обеим сторонам ворот была густая растительность. Сами джунгли позади нее начинались в пятнадцати метрах. Повсюду вокруг нее были участки невысокого кустарника, но как только ворота откроются, охранники увидят ее одну и незащищенную.
   И ворота уже открывались.
   Не полностью. Всего метр или около того — этого достаточно, чтобы выйти двум парням из Истсайда. Один из них был в армейских брюках и без верха. Оружие было привязано к голому блестящему телу. Другой был одет в безрукавку цвета хаки и был безоружен. У обоих было подозрение на лицах. Но когда они увидели Латифу, стоящую одиноко и беззащитно на поляне, их губы изогнулись в презрительной усмешке. Одним движением первый поднял винтовку в сторону Латифы.
   Латифа замерла. Она знала, что должна бежать. Она репетировала этот момент в голове. Но когда дело дошло до этого, она замерла. Единственное, о чем она могла думать, так это о том, каково это — получить выстрел в спину на бегу.
   Так что она видела, как это произошло.
   Парни из Истсайда не знали, что их поразило. Два спутанных участка растительности внезапно ожили. Мужчина и женщина — Раф и Габс — вышли из укрытий и бросились на парней. В то же время мальчик по имени Зак выскочил из невысокого куста всего в паре метров слева от нее. Он повалил ее на землю.
   — Держись пониже, — прошипел он. — Не двигайся.
   Они оставались там, прижавшись к земле, в течение, казалось, минуты, но на самом деле не более нескольких секунд. Затем они услышали шепот со стороны ворот.
   — Чисто!
   Зак ослабил хватку, и они посмотрели на ворота лагеря. Раф и Габс подавили парней из Истсайда. Охранники лежали на земле животом вниз. У каждого на спине была нога, а у Габс была винтовка. Их наушники и микрофоны были сорваны с голов.
   Латифа быстро закрыла глаза. За свою короткую жизнь она повидала достаточно жестокости и не могла больше видеть. Она собралась с духом, ожидая выстрелов.
   Но выстрелов не последовало.
   Когда Латифа снова посмотрела сквозь щель между пальцами, картина изменилась. У каждого мальчика был кусок веревки вокруг рта, привязанный к затылку. Их руки были за спиной. Раф и Габс крепко связали им запястья. Два парня из Истсайда, которые казались Латифе такими угрожающими с оружием и жестокими лицами, теперь выглядели такими, какими они были: напуганными детьми.
   Зак схватил запястье Латифы и поднял ее на ноги. Вместе они побежали к Рафу и Габс, которые заставляли связанных парней сесть у внешней стены, слева от ворот. Как только мальчики оказались на земле, Габс повернула винтовку так, чтобы приклад оказался перед ней. Она окинула двух мальчиков оценивающим взглядом, а затем резко ударила прикладом по голове каждого из них. Их глаза затуманились, и они рухнули на землю.
   — С ними все будет в порядке, — сказала Габс, ни к кому не обращаясь. Латифа немного боялась этой светловолосой женщины, выражение лица которой менялось от доброты до мрачной свирепости. — Ты очень хорошо справилась, милая, — сказала она с выражением, которое теперь было чем-то средним между ними. Затем она повернулась к Рафу и Заку. — Я думаю, нам пора идти внутрь, да? — сказала она очень тихо.
   Мужчина и мальчик кивнули.
   — Тебе не обязательно идти, Латифа, — сказала Габс. — Ты уже сделала более чем достаточно, чтобы помочь.
   Но Латифа чувствовала себя на автопилоте. Она покачала головой.
   — Я иду, — сказала она, молясь, чтобы они не спорили.
   Они не спорили. Зак выглядывал из-за края лагерных ворот. Он повернулся, чтобы посмотреть на них.
   — Детей поймали, — прошипел он. — Думаю, они собираются убить их. Мы должны двигаться!
   17
   ЗНАЙ ВРАГА
   Они проникли вчетвером в лагерь, и Зак тут же услышал вой.
   Толпа детей была в сотне метров от него. Они создали две группы. Дети-работники — около тридцати — стояли на коленях. Они выстроились спиной к стене одной из хижин. Это они плакали, конечно. Это был ужасный вой, похожий на гул насекомых где-то на краю слышимости Зака. Звук ужаса.
   Вторая группа состояла из парней из Истсайда. Зак инстинктивно сосчитал их: очень важно знать своего врага. Их было шестеро. На мгновение он задумался, не спрятаны ли другие в лагере, но почему-то он так не думал. Латифа подтвердила его подозрения.
   — Сказали, что всего будет восемь, — прошептала она. — Это все они.
   Никто из них не заметил чужаков. Они не были хорошо организованы, и, похоже, происходил спор. Парни из Истсайда в разномастной одежде и с жестокими шрамами на лицах, казалось, столпились вокруг одного из них, а некоторые выкрикивали инструкции. Ни один из них, к удивлению Зака, не был вооружен.
   — Назад, вы двое, — выдохнула Габс. Она и Раф встали перед Заком и Латифой. Габс держала оружие, которое она конфисковала у охранников. Приклад автомата был вдавлен ей в плечо. Она не держала его с высокомерием, с каким парни из Истсайда размахивали оружием. Она держала его как профессионал.
   Плач детей продолжался. Зак увидел одного подростка — с такого расстояния он не мог сказать, был ли это мальчик или девочка, — он плакал, обхватив голову руками.
   Движение среди парней из Истсайда. Они расступились, стало видно ребенка в их центре. Зак сразу узнал его — он был в комнате, когда Круз и Судик запихнули его в деревянный гроб. Круз назвал его Улыбакой.
   — Я знаю его, — прошептала Латифа. — Он… он позволил мне сбежать…
   Улыбака был самым младшим из них. Он выглядел несчастным. В отличие от других парней, он держал оружие. И в отличие от Габс, он не держал его как профессионал. Он будто держал живую змею. Но его палец был на спусковом крючке, и теперь он наводил оружие на группу детей у стены.
   Габс ничего не сказала, но Зак мог слышать ее движения. Она казалась вполне расслабленной, но внезапно изменила направление винтовки. Она готовилась убрать Улыбаку.
   — Подожди, — прошипел Зак.
   — Не подходи, Зак, — выдохнула Габс.
   — Нет! — он встал перед ними. — Я его уже встречал. Он этого не сделает. Поверь.
   — У него нет выбора, милый. Прости, но нет и у меня…
   Пока она говорила, один из парней выкрикнул предупреждение. Все остальные обернулись, чтобы посмотреть на них.
   Теперь они выстроились ромбом: Зак на одном конце, оглядываясь на Рафа и Габс, которые направили оружие на парней из Истсайда. Латифа была позади них.
   — Я могу отговорить его, — сказал Зак. Он вспомнил отвращение на лице маленького Улыбаки, когда Судик заставлял его иметь дело с трупом Матильды. — Я знаю, что могу. Не обязательно стрелять в него.
   И у Рафа, и у Габс были каменные лица. Они не верили.
   — Он всего лишь ребенок, — выдохнул Зак. — Ты должен позволить мне попробовать.
   Пауза. Затем Габс кивнула.
   Зак развернулся и пошел вперед. Он знал, что Раф и Габс прикрывали его.
   — Улыбака! — крикнул он. — Опусти оружие. Мы не причиним тебе вреда, но сначала ты должен опустить оружие.
   Расстояние между ними: семьдесят пять метров. Зак даже отсюда мог сказать, что мальчик дрожал.
   — Я знаю, что ты не хочешь этого делать, Улыбака, — крикнул Зак, все еще приближаясь к младшему мальчику. — И тебе не нужно. Ты не такой, как другие. Я знаю. Ты не убийца. Опусти оружие. Опусти его, и мы сможем все исправить. Обещаю.
   Пятьдесят метров.
   Взгляд Улыбаки метался с группы парней, окружавших его, на Зака. Зак видел, как он колебался. Винтовка дрожала в его руках. Его плечи поникли…
   Внезапно еще один из парней из Истсайда двинулся очень быстро. Откуда-то из-под одежды он вытащил пистолет. Он прижал его к голове Улыбаки. На его лице появилось наглое выражение.
   Зак и его спутники остановились.
   — Как зовут этого? — прошептал Зак Латифе.
   — Не знаю, — ответила Латифа. — Я зову его Пинок, но это просто мое прозвище для него.
   На лице Пинка был вызов. Он будто говорил: «Опустите свое оружие, или ребенок умрет…».
   Зак снова пошел вперед. Он знал, что рисковал, и ему это не нравилось. Наверняка Пинок понимал, что в тот момент, когда он нажмет на курок, Раф и Габс откроют огонь. Он умрет раньше, чем Улыбака упадет на землю.
   Или он был недостаточно умен — или слишком нахален — чтобы понять, что его жизнь висит на волоске?
   Выстрел.
   Из винтовки Габс.
   Несколько пленных детей закричали. Зак чуть из кожи не выпрыгнул. На какое-то ужасное мгновение он ожидал увидеть брызги крови. Но этого не было. Просто облако пыли поднялось от земли у ног Пинка, куда попал снаряд.
   Внезапно Пинок перестал казаться таким храбрым. Он отпрыгнул, и его пистолет упал.
   Тридцать метров.
   Улыбака все еще сжимал оружие. Остальные парни из Истсайда отступали. Некоторые из них выглядели так, будто могли убежать в любой момент. Остальные выглядели агрессивно. Ситуация так и не наладилась.
   Двадцать метров.
   Парни из Истсайда теперь выглядели отчаянно. Их взгляды метались, и многие из них сжимали кулаки, готовые к драке, которую они не могли вести, потому что их держали под прицелом.
   Улыбака медленно повернулся. Винтовка повернулась вместе с ним. Он указывал ею в сторону Зака.
   Сердце Зака ​​остановилось.
   Но Улыбака не переставал двигаться. Винтовка не переставала поворачиваться. Теперь он указывал прямо на оставшихся Парней из Истсайда. Ближайший из них находился всего в пяти метрах от Улыбаки.
   Пленные дети замолчали. Теперь единственный звук исходил от самих парней из Истсайда. Это был низкий шепот с оттенком страха и нерешительности — они не знали, что делать.
   Десять метров.
   Зак, Раф, Габс и Латифа остановились. Взгляды всех остальных в лагере были прикованы к ним.
   Минута напряженного молчания. Где-то наверху крикнула птица. Она звучала громче, чем должна была.
   — Ты собираешься их убить? — выдохнула Латифа достаточно тихо, чтобы ее могли слышать только ее новые друзья.
   Еще одна пауза.
   — Мы не так действуем, милая, — сказала Габс. — Может, они наломали дров, но они все еще дети, — она взглянула на Рафа. — Но нам нужно подумать, что делать с этими парнями. Если мы их освободим, они соберутся и снова нападут на нас.
   В глазах Рафа была сталь, и Зак не мог отделаться от мысли, что у него на уме было более радикальное решение.
   — У меня есть идея, — сказал Зак.
   — Я слушаю, милый, — ответила Габс. Ее рот почти не шевелился, когда она говорила.
   Зак шагнул к Улыбаке. Теперь все взгляды были прикованы к нему. Один из пленных детей все еще рыдал, но в основном они молчали.
   — Дай мне оружие, приятель, — сказал он. — И встань позади моих друзей. Они позаботятся о том, чтобы ты оставался в безопасности.
   Улыбака сглотнул. Он не хотел выпускать из рук винтовку.
   — Поверь мне, Улыбака. Посмотри на этих парней. Они убьют тебя, если доберутся до этого оружия.
   Ствол винтовки опустился на пару сантиметров. Зак протянул руку и схватил ее.
   Внезапное движение от парней из Истсайда. Один из них — Пинок — помчался к Заку и Улыбаке.
   Грохот, Габс тут же выпустила пулю из своего оружия.
   Пинок упал на землю.
   Стон от парней из Истсайда. На мгновение Зак подумал, что Габс его убила. Но крови не было. Пинок был еще жив. Пуля попала в землю точно перед ним. Он упал от удивления и ужаса.
   Улыбака отпустил винтовку, оставив ее в руках Зака. Затем он пробежал десять метров назад, туда, где стояла Латифа. Как и все в лагере, он смотрел на Зака.
   Держа оружие так же профессионально, как Габс, Зак повернулся к группе парней из Истсайда.
   — Раздевайтесь, — крикнул он.
   Никто не двигался.
   Зак искоса взглянул на Габс и Рафа. У Габс была хитрая улыбка.
   — Вы слышали его, — крикнула она. — Раздевайтесь.
   Внезапно агрессивные парни из Истсайда стали похожи на угрюмых, обиженных детей. Нерешительно они сняли по одному предмету одежды — бандану или, в лучшем случае, куртку цвета хаки. Они бросили одежду на землю перед собой, искоса поглядывая друг на друга. Затем, выпятив подбородки, они снова посмотрели на Зака.
   — Вся одежда, — сказал Зак. Он слегка поднял винтовку, чтобы подчеркнуть слова.
   Если бы ситуация не была такой серьезной, было бы смешно. И этого хотел Зак; он хотел смутить их. Парни из Истсайда медленно раздевались, бросая при этом униженные взгляды на окружающих. Через минуту они уже стояли среди кучи одежды, на всех шестерых не было ничего, кроме нижнего белья. Удивительно, как теперь, когда они были полуобнаженными, они выглядели намного менее устрашающими. Зак даже услышал хихиканье одного из пленных детей позади себя.
   — Что думаешь, милый? — позвала Габс. — Мы оставим им трусы?
   Зак покачал головой. Он хотел, чтобы они были голыми, потому что голому ребенку в джунглях есть о чем подумать, кроме того, чтобы доставлять неприятности другим людям.
   — Я так не думаю, — сказал он, нахмурившись. — Без одежды они совершенно безобидны. Если можешь придумать лучший способ, который не связан с пулями, я слушаю, — Габс пожала плечами, и он снова повернулся к мальчикам. — Снимайте их, — приказал он.
   Кипя от смущения, Парни из Истсайда сняли нижнее белье.
   Зак посмотрел на Пинка.
   — Подними всю одежду и сложи ее в кучу, а затем отойди, — сказал он. — Живо!
   С глазами, горящими от стыда, Пинок сделал, как ему сказали. Через несколько мгновений на земле валялась куча одежды. Парни из Истсайда, сбившиеся в кучу метрах в десяти от нее и прикрывавшиеся руками, не могли оторвать глаз от своей одежды.
   В рюкзаке Зака ​​все еще была фляжка с горючим, которую они забрали с самолета Круза. Он откупорил ее и вылил остаток на одежду. Затем он направил зажигалку на кучу. Она тут же вспыхнула пламенем. Пока она горела, он смотрел сквозь мерцающую дымку на неуклюжих голых парней из Истсайда. На мгновение ему стало жаль их, но потом он вспомнил, что они пытались заставить Улыбаку сделать.
   — Убирайтесь, — крикнул он поверх костра. — Держитесь подальше от лагеря и от реки. Если мы еще увидим кого-нибудь из вас, мы не будем столь снисходительны.
   Униженные парни из Истсайда двинулись к выходу. Без одежды и оружия они были просто кожей да костями. Миновав ворота, они побежали. Они явно хотели уйти отсюда.
   И это вполне устраивало Зака.
   Он почувствовал, что расслабляется. Габс опустила винтовку. Она подошла к дрожащему Улыбаке и легонько положила руку ему на плечо, проверяя, все ли с ним в порядке. Раф направлялся к воротам, чтобы снять одежду и с потерявших сознание охранников. Латифа, однако, все еще была неспокойна. Она дернула Зака ​​за рукав.
   — Мы не можем ждать, — настойчиво сказала она. — Мы должны следовать за сеньором Мартинезом.
   Зак моргнул.
   — Почему? — спросил он. — Что происходит?
   Губа Латифы дрожала. Она выглядела так, словно собиралась заплакать.
   Зак ошеломленно слушал, что она сказала дальше.
   18
   ВУДУ
   Зак, Раф и Габс в изумлении уставились на Латифу.
   — Что они пытаются сделать? — воскликнула Габс.
   — Я… Простите, что я не все рассказала. Я просто беспокоилась, что вы можете оставить детей в лагере, когда поспешите отправиться за сеньором Мартинезом.
   — Забудь об этом, — сказал Зак. Он стоял в группе с Рафом, Габс и Латифой. Латифе, казалось, было удобнее разговаривать с кем-то ее возраста, так что вести разговор должен был Зак. — Позволь уточнить. У Круза и Судика более сотни вооруженных до зубов парней, и они хотят свергнуть президента Гамбии. Затем они собираются посадить Судика вместо него. Это вообще возможно?
   — Это зависит от того, какая у него армия, — сказала Габс. — Ситуация в Гамбии на данный момент нестабильна. Она только что покинула Содружество, и у них есть история внезапной смены режима.
   — Я думаю, что там не меньше сотни парней из Истсайда, — сказала Латифа. — Все вооружены.
   Раф выглядел мрачно.
   — Многое можно сделать с сотней вооруженных головорезов. Были перевороты в более крупных африканских государствах, чем Гамбия, с использованием меньшего количества людей.
   — А тем временем, — продолжил Зак, — они собираются устроить какое-то злодеяние против туристов в Банжуле, чтобы напугать жителей Запада.
   — Ты забыл о Малкольме, — добавил Раф.
   — Да. И у них есть Малкольм, которого они собираются использовать, чтобы отключить все средства связи в столице.
   Латифа кивнула.
   — Он действительно знает, как это делать? — спросила она.
   — Держу пари, что да, — Зак повернулся к своим ангелам-хранителям. — Мы должны предупредить кого-нибудь.
   — Передай трубку, — нахмурился Раф. — Я позвоню в 999.
   Они смотрели друг на друга.
   — Какое у него преимущество перед нами? — спросила Габс.
   — Три часа, — сказала Латифа. — Может быть, четыре.
   Габс выругалась.
   — Нам не помешал бы этот вертолет, — пробормотала она.
   — Если парни из Истсайда, которых мы только что напугали, собирались присоединиться к ним, у реки должно быть больше лодок, — сказал Зак.
   — Если мы собираемся идти, нам нужно идти сейчас, — добавил Раф. Он оглядел других детей. — Они не могут пойти с нами. Латифа, ты должна остаться с ними. Мы оставим оружие, и я покажу, как им пользоваться. Если кто-то из этих парней вернется, вам придется защищаться. Как только мы доберемся до Банжула, мы сообщим кому-нибудь, что вы здесь. Ты сможешь присмотреть за этими детьми?
   Латифа кивнула.
   Раф посмотрел на Улыбаку, который сидел на земле, обняв колени. Он понизил голос:
   — Но мы должны взять его с собой. У него следы на лице, и Круз ждет его. Если нам нужно подобраться к Крузу, он может пригодиться.
   — Тебе не кажется, что он уже достаточно натерпелся? спросил Зак.
   — Это не имеет значения. Эта вещь больше, чем любой из нас. Нам нужно применить все, что у нас есть. И нам нужно взять гроб, полный денег. Сколько, ты сказала, там было, Латифа?
   — Два миллиона триста сорок шесть тысяч шестьсот двадцать пять долларов США, — Латифа произнесла число так, словно оно отпечаталось у нее в голове.
   — Это много денег, даже для Круза. Он не захочет их потерять. Деньги и ребенок могут быть нашим билетом, чтобы увидеть его, где бы он ни был. Но нам нужно двигаться. Габс, проведи пятнадцать минут с детьми. Успокой их. Мне нужно показать Латифе, как работать с АК-47, - Раф повернулся к Заку. — Поговори с Улыбакой, — сказал он. — Он нужен нам на стороне.
   — Мы много просим, ​​- сказал Зак.
   — Тогда тебе лучше быть убедительным. Быстрее. Время уходит, и Круз точно не станет нас ждать.
   Ангелы-хранители Зака ​​отправились по делам, поэтому он поспешил к Улыбаке.
   — Ты в порядке, приятель? — спросил он.
   Улыбака кивнул, но выглядел не очень хорошо. Раны на его щеках воспалились, но именно затравленное выражение лица придавало ему унылый вид. Зак задавался вопросом, что происходило в голове Улыбаки. Застрелил бы он тех детей, если бы Зак не остановил его? Был ли он на грани невозврата?
   — Как твое настоящее имя? — спросил Зак. — Я имею в виду, тебя на самом деле зовут не Улыбака, верно?
   Улыбака пожал плечами.
   — Меня зовут Кофи. Но мне больше нравится Улыбака. Так меня называли родители.
   Зак положил руку ему на плечо.
   — Ты поступил очень смело, Улыбака, — сказал он. — Спасибо.
   Улыбака не ответил, но Зак подумал, что, возможно, он выглядел немного лучше.
   Зак глубоко вдохнул.
   — Мы хотим, чтобы ты пошел с нами, — сказал он. — Я не могу гарантировать, что ты будешь в безопасности, и мы знаем, что не можем тебя заставить. Мы можем оставить тебя здесь, если хочешь.
   Улыбака посмотрел на свои ботинки.
   — По правде говоря, — продолжил Зак, — я надеялся, что ты поможешь нам. Судик и сеньор Мартинез… у них мой друг. Он не хотел участвовать в этом, как и ты. Но иногда… — он слегка пожал плечами. — Иногда у тебя нет выбора, верно?
   Улыбака поднял голову и посмотрел на него.
   — Но сейчас я даю тебе выбор, — тихо сказал Зак. — Ты можешь остаться здесь, где безопасно — ну, безопаснее, — или ты можешь помочь нам помешать им убить много людей. Тебе решать.
   Минута молчания.
   — Судик правда убил твоих мать и отца, как сказал сеньор Мартинез? — спросил Улыбака.
   Зак кивнул.
   — Значит, у тебя нет семьи, как у меня?
   Зак на секунду задумался.
   — О, у меня есть семья, — сказал он, наконец. Он указал на Рафа и Габс. — Они здесь.
   — Парни из Истсайда сказали, что будут моей семьей, — сказал Улыбака. — Сначала я думал, что это хорошо. Но я передумал, — его лицо стало решительным. — Если ты можешь выбирать свою семью, то и я могу, — он сделал паузу. — Если я пойду с тобой, я могу умереть?
   Зак колебался. Затем он кивнул.
   — Это риск, на который мы все пойдем.
   Улыбака посмотрел на землю.
   — В любом случае, это не имеет значения. Мне не на что жить. Я сделаю все, что попросишь. Судик и сеньор Мартинез — плохие люди. Я вижу это сейчас. Их нужно остановить. Что мне делать?
   — Я еще не знаю. Это зависит от того, что мы найдем, когда доберемся до Банжула. А пока не мог бы ты показать мне, где деньги?
   Улыбака кивнул и поднялся на ноги.
   — Иди за мной.
   Он привел Зака ​​к одной из хижин с железной крышей. Лагерь при дневном свете выглядел по-другому, и только когда они вошли в саму хижину, Зак понял, что именно здесь Круз засунул его в гроб. Он с содроганием отогнал это воспоминание и сосредоточился на другом гробу посреди комнаты.
   Крышка была прислонена к коробке. На ней было вырезано ужасающее изображение: ужасное лицо с глазами, из которых текла кровь. Сам гроб был набит деньгами: толстыми пачками стодолларовых купюр. Зак был удивлен тому, как мало места заняли чуть более двух с четвертью миллионов долларов. Он прикинул, что мог бы поместить все это в пару больших сумок, если бы захотел. Или даже в рюкзак, который висел у него на плече.
   Он смотрел на деньги. Затем он повернулся к Улыбаке.
   — Возвращайся к остальным, — сказал он. — Подожди меня там. Если кто-нибудь спросит, где я, скажи им, что я запечатываю гроб, а потом проверяю, ушли ли все парни из Истсайда, прежде чем мы уйдем.
   Улыбака взглянул сначала на деньги, потом на Зака.
   — Ты действительно этим занимаешься? — спросил он.
   Зак пронзил его взглядом. Он не ответил.
   — Ты знаешь, что означает рисунок на крышке? — спросил Улыбака.
   Зак покачал головой.
   — В вуду это означает смерть. Никто не откроет этот гроб, если он запечатан. Люди не будут говорить о вуду, но они верят в это, — он сделал паузу. — Я верю в это.
   — Это просто картинка.
   — Может, да. Может, нет.
   Зак глубоко вдохнул. В хижине вдруг похолодало, и это ему не понравилось.
   — Я не знаю, что произойдет в ближайшие несколько часов, Улыбака, — сказал он. — Но что бы ни случилось, ты должен мне доверять. Ты можешь это сделать?
   Улыбака кивнул, и Зак почувствовал укол вины. Он пускал пыль в глаза этому мальчику, а также его ангелам-хранителям.
   Но что-то подсказывало ему, что он собирался сделать правильный выбор.
   По крайней мере, он на это надеялся.
   Их прощание с Латифой было быстрым. Так должно было быть. Зак отчасти ​​волновался, оставив ее отвечать за этих уязвимых детей. Но до сих пор она показывала себя довольно способной. Может быть, они были бы в порядке. Может быть.
   Проведя в джунглях два дня, они легко прошли по проторенной тропе, ведущей от лагеря к реке. Сам берег реки был покрыт высокими зарослями, но была небольшая поляна, всего метров десять глубиной, которая образовывала берег, к которому пришвартовали две деревянные лодки.
   Они были ветхими, мягко говоря, но готовыми к использованию. У каждой был мотор мощностью десять лошадиных сил и запасная канистра с горючим. Они были деревянными и когда-то были выкрашены в белый цвет, но теперь краска в основном облупилась. Однако они выглядели водонепроницаемыми, и каждая была достаточно большой для восьми человек — или четырех человек и гроба, а это означало, что Заку, Габс, Рафу и Улыбаке нужна была только одна из них.
   — Никогда бы не подумал, что два миллиона триста сорок шесть тысяч шестьсот двадцать пять долларов могут весить так много, — саркастически заметил Раф. Они неловко несли гроб на плечах, как на похоронах. Медленно они опустили его на берег. Габс осмотрела две лодки, прежде чем выбрать ту, что слева, и забрать вторую канистру с топливом у соседней. Зак потер ноющее плечо. Затем, по кивку Рафа, он взял один конец гроба и положил его в лодку. Он поймал себя на том, что отводил глаза от картинки наверху. — Давай спустим эту лодку на воду, — сказал Раф. Зак кивнул. Вместе они толкнули корму, и корпус скользнул по болотистому берегу в тихие воды реки. Раф стоял, погрузив ноги в воду, держа лодку. Зак снова посмотрел на Улыбаку. Он не двигался, но смотрел на лодку с явным беспокойством.
   — Это просто картинка, приятель, — тихо сказал Зак.
   Улыбака пронзил его взглядом.
   — Меня беспокоит не картинка, — сказал он. Затем он прошел мимо Зака, сбежал с берега и забрался в лодку, где уже сидела Габс. Зак последовал за ним и забрался следом. Все еще держась за корпус, Раф прошел еще пару метров вброд, а затем запрыгнул в лодку. Она зловеще покачнулась, но осталась в вертикальном положении, когда Раф включил подвесной мотор, а затем осторожно опустил его на мелководье. Лодка умчалась от берега. Когда вода стала глубже, он позволил мотору погрузиться на полную глубину. Через минуту они с ревом неслись вверх по широкой ленивой реке, а вода летела брызгами вокруг них.
   Они плыли молча. Раф был полностью сосредоточен на управлении лодкой, Улыбака нервно смотрел на гравировку на гробу, а Габс и Зак осматривали реку и ее берега. Они были единственными людьми в поле зрения, да и признаков зверей не было. Время от времени из густых зарослей по обе стороны от них поднимались птицы. Порой Зак видел, как впереди что-то тревожило поверхность воды. Рыба или что-то другое? Зак не мог сказать, да и не был уверен, что хотел знать.
   После долгого времени в джунглях было странно находиться под открытым небом. Зак не мог не чувствовать себя странно незащищенным. Заросли на берегах могли скрывать всевозможные угрозы — он не мог не представить обнаженных парней из Истсайда, притаившихся в кустах и ​​желающих напасть на него, — но Зак напомнил себе, что у них на уме другие вещи. И Круз не знал, что его преследуют.
   Круз. Он обнаружил, что его губы скривились при мысли о нем. Было время, когда Зак думал, что сможет спасти своего бывшего друга. Превратить его обратно в ребенка, которым он был раньше. Но когда они мчались вверх по реке, он понял, что больше так не думает. Круз зашел слишком далеко. Его действия уже давно были действиями сумасшедшего. И злодея. Заку потребовалось много времени, чтобы принять это. Теперь он знал, что они должны были сделать все возможное, чтобы остановить его. И остановить Судика.
   Судик. Выражение лица Зака ​​стало еще более свирепым. Он посмотрел на АК-47, который все еще несла Габс. Потом посмотрел на гроб.
   Зак никогда не убивал человека. Он всегда делал все возможное, чтобы избежать этого. Но если бы Судик сейчас был здесь, что бы он сделал?
   Он не знал.
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
   19
   БАНЖУЛ
   Палас-отель, Банжул, Гамбия
   Молли Миддлтон наслаждалась каникулами и не хотела, чтобы они кончались. Она знала, что у ее мамы и папы не было много денег. Она знала, что билеты на самолет в Гамбию стоили дорого, как и номер в отеле, который она делила с ними. Она знала, что может пройти много времени, прежде чем они снова отправятся в отпуск. Поэтому она была полна решимости максимально использовать последний день.
   После завтрака все трое спустились к бассейну. Мама легла на шезлонг и уставилась в экран своего розового мобильного телефона. Наверное, играла в Angry Birds, подумала Молли. Папа залез с ней в воду и немного поиграл. Теперь он сох на солнце, листая свою книгу по наблюдению за птицами. Папа был орнитологом. Это была одна из причин, по которой они приехали сюда — чтобы он мог разглядеть птиц, которые были редки в других частях мира. Молли осталась в воде. В бассейне было многолюдно, люди плескались и визжали. Это было не в стиле Молли. Она была счастлива просто плавать, избегая шумных детей и наблюдая за тем, что происходит вокруг нее.
   Вокруг отеля была высокая каменная стена, поэтому пляж можно было увидеть только из номеров на втором этаже. Но это был не тот пляж, на котором хотелось бы проводить много времени. Песок был твердый и грязный, а на поверхности воды плавала какая-то зеленая пена. В свой первый день здесь Молли увидела, как рыбаки вытащили из воды огромного извивающегося угря. Так что она, ее мама и папа были счастливы остаться у бассейна отеля, и Молли узнала лица — а в некоторых случаях и имена — всего персонала отеля.
   Или так она думала.
   Потому что теперь, пока она плавала, она увидела кого-то в зеленом пиджаке, как у персонала. Она знала, что не видела его раньше, потому что запомнила бы его лицо. На каждой щеке был тонкий бледный шрам, идущий от края его губ к уху.
   Он был юным. Пятнадцать, может быть, значит, всего на три года старше Молли. И у него был очень неприятный хмурый взгляд, когда он стоял спиной к внешней стене. Он был наполовину скрыт пальмой в большом горшке, но Молли увидела, что он нес пластиковый пакет. Когда он оглядел бассейн, Молли вдруг поняла, что он ищет, где бы его спрятать.
   Внезапно его голова повернулась. Он посмотрел прямо на Молли, и его взгляд, казалось, пронзил ее. Молли мгновенно опустилась под воду. Крики возбужденных детей стали приглушенными. Сквозь приоткрытые глаза мир казался размытым. Она оставалась там, пока ее легкие не стали гореть. Когда она вынырнула из воды, она быстро вытерла глаза и посмотрела туда, где стоял мальчик.
   Он ушел.
   Она огляделась, ее внимательные глаза сканировали бассейн. Его нигде не было видно.
   Как и пакета, который он нес.
   Молли вылезла из бассейна и побежала к шезлонгам, где ее мама и папа спали на солнце. Она завернулась в полотенце и надела шлепки. Она уже собиралась пойти и поискать этого странного мальчика и его странную посылку, когда ее мама открыла глаза.
   — Нанеси солнцезащитный крем, дорогая, если ты закончила в бассейне.
   Молли моргнула. Солнцезащитный крем. Правильно. Она огляделась в поисках бутылки.
   — Думаю, он в номере, — сказала она.
   Мама села и пошарила в сумке в поисках ключ-карты, которую передала Молли.
   — Тогда иди и возьми его, — приказала она.
   Молли знала, что спорить бесполезно. Ее мама была одержима солнцезащитным кремом. Она взяла карточку и направилась от бассейна к гостинице и к лифтам.
   Их номер был на третьем этаже. Она нажала кнопку «вверх» и стала ждать прибытия неуклюжего старого лифта.
   Его двери с шипением распахнулись, и сердце Молли остановилось. Это был не тот мальчик с крыши, который стоял в лифте и смотрел наружу. Но у него были такие же отметины на лице, и он тоже нес громоздкий пластиковый пакет.
   Он смотрел из лифта. Молли почувствовала, как краснеет ее лицо.
   — Я, э-э… извините, я подожду следующий…
   Но двери уже закрывались. Мальчик исчез, и лифт поехал вверх.
   Когда лифт вернулся через две минуты, он был пуст. Молли вошла внутрь и нажала кнопку с цифрой «3». Лифт содрогнулся. Через минуту она вошла в комнату, которую делила с мамой и папой.
   Отсюда открывался вид на море. Молли нравилось наблюдать, как солнце садится за горизонт, а местные жители собирались на пляже, чтобы ловить рыбу и болтать. Теперь, оглядываясь в поисках солнцезащитного крема, она заметила кое-что еще. Группу из трех мальчиков, стоящих вместе и указывающих на отель.
   Папин бинокль для наблюдения за птицами лежал на столике у окна. Молли схватила его и поднесла к глазам. Все было размыто, поэтому она отрегулировала маленькую ручку между линзами, и лица мальчиков оказались в фокусе.
   Она не могла сдержать тихое оханье, вырвавшееся из ее горла. На этих мальчиках не было зеленой формы отеля. На них были банданы, безрукавки и армейские брюки. Но у всех на щеках были одинаковые тонкие бледные шрамы. Они обсуждали что-то связанное с отелем — в этом не было сомнений. Молли опустила бинокль и села на край кровати. Она сказала себе, что ведет себя глупо. Ее мама всегда говорила, что она беспокойная, и она знала, что это правда. В конце концов, что она видела на самом деле? Ничего такого.
   Вот и не стоило беспокоиться.
   Она глубоко вдохнула и начала втирать солнцезащитный крем в руки. Она решила, что забудет о мальчиках со шрамами на лицах и сосредоточится на важных вещах. Ей нужно было загорать и наслаждаться последним днем ​​своего отпуска.
   * * *
   Резиденция президента Гамбии была больше любого другого дома в Банжуле и располагалась в самом лучшем районе. В отличие от остальной части небольшого, но разросшегося городка, здания в этом квартале не были грязными, ветхими бетонными блоками с жестяными крышами и плохими санитарными условиями. Они стояли на широких просторных улицах, обсаженных пальмами. Почти у каждого дома был припаркован «Мерседес». По общему признанию, большинству из них было, по крайней мере, десять лет, но они все же были намного лучше, чем большинство автомобилей в стране, которые были скреплены кусками веревки и изобретательной сваркой.
   Здесь было больше полицейских. Некоторые расхаживали по улице, обеспеченные собственной униформой и пистолетами, болтающимися у бедер. Другие укрылись от солнца в тени пальм, куря сигареты. Возле самой резиденции президента стояли трое солдат. Все знали, что это означало, что президент дома. Когда он уходил, двое солдат шли с ним, оставляя только одного охранять высокие железные ворота.
   Это была важная работа, охранять президента. Эта работа давалась только самым доверенным членам небольшой армии Гамбии. Более десяти лет назад президент захватил власть в результате переворота. Никто не умер. Это было легко, но президент знал, что если он смог это сделать, то кто-нибудь другой сможет сделать это и с ним. Так что солдаты были вооружены даже лучше, чем полицейские. У них были автоматы MP5 и крепкие бронежилеты.
   Президентская гвардия носила оружие как трофеи. Никто не осмеливался подойти к ним. Они были неприкасаемыми и немного высокомерными. Так они едва видели двух мальчишек, которые шли плечом к плечу мимо президентской резиденции. Они, конечно, не заметили, как оба мальчика испытующе уставились в их сторону, отмечая, сколько их и где они стоят.
   Не заметили они и тонких шрамов на лице каждого мальчика.
   Однако один из полицейских заметил их. В отличие от некоторых своих коллег, он не отдыхал под деревом и не пытался выглядеть круто. Он был добросовестным офицером, о семье которого нужно было заботиться. Более того, он видел отметины на лицах этих мальчиков. До него дошли слухи о том, что несколько парней из Вестсайда из Сьерра-Леоне сформировали собственную группу. И за последнюю неделю этих мальчиков видели по всему Банжулу.
   Что всякий раз, когда они возникали, происходили необъяснимые смерти.
   Вот почему он следовал за ними сейчас, мимо президентской резиденции, которая, казалось, их так интересовала.
   Мимо величественных домов и автомобилей «Мерседес».
   Мимо других полицейских, которые не остановили бы этих двух мальчишек, даже если бы подозревали их.
   — Мальчики? — сказал он. Они дошли до конца улицы и собирались свернуть налево, на широкую оживленную главную дорогу. Мимо с грохотом проносились машины: белые такси, пикапы, из выхлопных труб которых валил дым. — Мальчики?
   Два мальчика остановились и медленно повернулись, чтобы посмотреть на него. Теперь он лучше видел их лица: тонкие белые шрамы и злобные выражения.
   — Что вы делаете в этой части города, мальчики? Давайте документы, а?
   Мальчики не шевелились. Они просто смотрели на него, их холодные лица был неприятно насмешливыми.
   — Вы меня слышали. Предоставьте удостоверение личности.
   — Конечно, босс, — сказал один из мальчиков. Он носил красно-белую бандану, которая подходила к его налитым кровью глазам. Он полез внутрь своей мешковатой топа футболки хаки.
   Полицейский слишком поздно понял, что удостоверение, которое он достал, было серого цвета, со стволом и спусковым крючком. Он мгновенно нащупал свой пистолет, но его пальцы еще даже не дотянулись до него, когда он услышал выстрелы.
   Первый был похож на сильный удар в живот. Его отбросило примерно на метр. Он в шоке посмотрел вниз и увидел кровь, струящуюся по его бледно-серой рубашке. Затем он посмотрел на мальчика, который только что выстрелил в него.
   Мальчик снова выстрелил. Вторая пуля вошла в тело офицера примерно на пять сантиметров выше первой, и он рухнул на землю, не в силах дышать. В уголке разума он задавался вопросом, придет ли кто-нибудь помочь. Но звук выстрелов был заглушен интенсивным движением транспорта, и он знал, что никто не придет.
   Он попытался заговорить. Сказать мальчишкам, что у него дома маленькая дочка, которой нужен папа. Но у него не было дыхания. Вместо этого он протянул правую руку, умоляя мальчиков проявить к нему немного милосердия.
   Но они не играли в милосердие. Мальчик с пистолетом наклонился. Глаза полицейского потускнели, но он видел бисеринки пота на носу своего убийцы.
   — Поздравляю, — прохрипел мальчик. — Ты первый, кто сегодня здесь умрет, — в его глазах был угрожающий блеск, и, казалось, он наслаждался собой. — Но не волнуйся, — продолжил мальчик. — Ты не будешь последним.
   Он сделал третий выстрел, и мир полицейского почернел.
   * * *
   Башня связи на окраине аэропорта Банжула представляла собой высокое бетонное сооружение. Она находилась в 750 метрах от большого белого здания терминала, где в летние месяцы толпились туристы на международных рейсах.
   Наверху башни была большая вращающаяся радиолокационная тарелка. На уровне земли был единственный вход. Лестничный пролет вел к комнате управления. Она была круглой, с изогнутыми окнами по всему периметру, что давало 360-градусный обзор аэропорта и его окрестностей. Днем ее охранял мужчина средних лет из Гамбии по имени Роберт, проработавший на этой должности десять лет. Ему нравилось. Он мог целый день сидеть на солнце и смотреть, как вдалеке садятся и взлетают самолеты. Однажды он даже надеялся сам сесть на самолет, но сначала ему нужно было накопить побольше денег.
   Никто никогда не подходил к башне связи, кроме тех, кто там работал, и Роберт знал всех по именам. То были сотрудники авиадиспетчерской службы и ребята из компании мобильной связи. Был один человек из правительства, который никогда не рассказывал Роберту о своих делах, но был достаточно дружелюбен. У всех были пропуска для входа в башню, но Роберт никогда не просил их показать. Это было бы смешно после стольких лет.
   Он знал и их машины: в основном старые потрепанные седаны, которые они оставляли за высокой проволочной оградой, окружавшей башню. Роберт должен был держать ворота по периметру запертыми, но он почти никогда этого не делал. Зачем? К башне никто посторонний никогда не подходил, а от ворот до самой башни было сто метров. Долгий путь на солнце.
   Но сегодня тихий голос в его сознании сказал ему, что, возможно, ему следовало запереть ворота. Потому что, когда он сидел на шатком табурете у подножия башни, он увидел три машины, въезжающие за периметр, мерцающие в жарком тумане. Он не узнал их — это были не обшарпанные старые машины, которые Роберт привык видеть, а большие, блестящие внедорожники. Рендж Роверы, наверное. Они медленно ехали колонной, и что-то в них вызывало у него беспокойство.
   Роберт щурился от солнечного света, пока они приближались. Он не двигался. Когда конвой остановился метрах в тридцати от его позиции, он остался сидеть. За все десять лет, что он охранял башню, ему ни разу не пришлось вытаскивать пистолет, который он носил на боку, да он и не собирался этого делать сейчас. Он был мирным человеком.
   Боковые двери «Рендж Роверов» открылись одновременно. Из первого автомобиля вышли четыре человека. Они были молоды — немногим старше пятнадцати, — и Роберта сразу же привлекли их лица. У каждого подростка был тонкий шрам, тянущийся от уголка рта до уха. Как отвратительная, застывшая ухмылка. Они носили странное сочетание одежды. Банданы, армейские камуфляжные брюки, грязные футболки и безрукавки, обнажавшие их худые, мускулистые руки.
   И оружие. У каждого из них на груди висела штурмовая винтовка. Роберту показалось, что они знал, как ими пользоваться.
   Еще четверо мальчиков вылезли из машины в хвосте колонны. У них также были шрамы на лицах и оружие.
   Только тогда из средней машины вышли две фигуры.
   Эти двое выглядели иначе. Они тоже были молодыми, но не африканцами. Один был высокий и худой, с ярко выраженным кадыком и холодным жестоким взглядом. Роберт подумал, что, возможно, он был южноамериканцем. У другого была бледная кожа и толстые очки. Его взгляд метался во все стороны, и он казался испуганным. Вид испуганного ребенка заставил Роберта встать.
   — Эй! — закричал он, выбрав английский в качестве языка, потому что это было странное собрание людей. — Что происходит?
   — Садись, дедушка, — крикнул в ответ один из мальчиков со шрамом на лице. Еще несколько засмеялись. — Может, мы оставим тебя в живых, а?
   Больше смеха. Что-то щелкнуло внутри Роберта. Конечно, он был мирным человеком — некоторые даже могли сказать, ленивым, — но у него была своя гордость. Пошарив, он нащупал старый пистолет рядом с собой.
   Если вы собираетесь направить пистолет на вооруженного человека, нужно делать это быстро. Если собираетесь направить пистолет на восьмерых вооруженных людей, лучше быть молниеносными.
   Роберт не был ни тем, ни другим.
   Едва кончики его пальцев коснулись рукояти пистолета, как раздалась серия щелчков, сработали восемь предохранителей. Роберт поднял голову и увидел, что мальчики целятся в него.
   Пауза. Вдалеке воздух наполнился ревом взлетающего самолета.
   И тут заговорил высокий южноамериканский мальчик из второй машины:
   — Убей его, — сказал он.
   Никаких колебаний. Восемь винтовок произвели по выстрелу. Все они нашли свою цель. Роберт слышал только звук той, что его убила.
   * * *
   Малкольм ослабел от ужаса. Глядя, как человек у подножия башни связи падает, окровавленный, на землю, он почувствовал, что его колени подогнулись под ним. Круз поймал его, прежде чем он потерял сознание, но не из доброты. Он снова рывком поднял Малкольма на ноги и рявкнул на парней.
   — Очистить башню, — сказал он.
   Четверо парней шагнули вперед, мимо трупа охранника, который истекал кровью на асфальте. Один из них наступил в лужу крови, но это, похоже, его не смутило. Он просто оставлял алые следы до входа в башню, когда он и трое его товарищей исчезли внутри.
   Минуту царила тишина, за которой последовала внезапная приглушенная стрельба внутри башни. Это длилось не более тридцати секунд. Потом стало тихо.
   Круз повернулся к оставшимся парням.
   — Охраняйте башню, — приказал он. — Мы идем внутрь, — он грубо схватил Малкольма за плечо. — Когда мы войдем внутрь, ты будешь делать то, что я тебе говорю. Понял?
   Малкольм был слишком напуган, чтобы ответить. Он лишь нервно сглотнул, когда Круз потащил его от машин.
   Внутри основания башни не было ничего, кроме винтовой железной лестницы, уходящей в низкий потолок. Круз подтолкнул Малкольма к ней одним словом:
   — Вверх.
   Малкольм, пошатываясь, направился к лестнице и начал подниматься по ней. Он шел, металл громко звякал, и он насчитал ровно тринадцать шагов, прежде чем оказался в большой круглой комнате на первом этаже. Вокруг стен стояли ряды старых компьютеров и терминалов. Изогнутые окна выходили в сторону ограждения по периметру. С одной стороны Малкольм мог видеть белый терминал аэропорта. С другой — густые деревья вдалеке. Четверо парней из Истсайда заняли позицию на краю комнаты, лицом внутрь. А на полу лежали шесть мертвых тел, истекающих кровью так же сильно, как и охранник внизу.
   Круз вошел в комнату позади Малкольма. Взмахом руки он указал на группы компьютеров.
   — Ну вот, Эйнштейн, — сказал он. — Вперед.
   Малкольм просто смотрел — не на компьютеры, а на истекающие кровью трупы.
   Круз повернулся к нему. Он схватил Малкольма за шкирку и посмотрел на него так, словно он был низшей формой жизни.
   — Слушай внимательно, урод, — сказал он. — Те идиоты, которых ты вел через джунгли, мертвы. Твоя глупая кузина мертва. У тебя нет никого, кроме меня. Я твой лучший друг и твой самый страшный кошмар одновременно, ты понимаешь это? И если ты не будешь делать то, что я тебе скажу, я не буду приказывать своим парням из Истсайда убивать тебя. Я заставлю их причинить тебе такую ​​боль, что ты пожалеешь, что не умер. Обещаю тебе, Малкольм, ты будешь умолять меня прикончить тебя.
   Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, Круз внезапно вытащил из-под одежды нож. Он прижал острие к мягкой коже под правым глазом Малкольма. Малкольм почувствовал, как по его щеке скатилась алая капля. Ужас не был эмоцией, к которой он привык, но сейчас он почувствовал его: холодный ужас, проникающий во все конечности.
   — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — прохрипел он. Круз, конечно, уже сказал ему, но он хотел убедиться, что все правильно.
   Глаза Круза сузились от нетерпения.
   — Я хочу, чтобы вся беспроводная связь в столице была отключена. Сотовые телефоны. Радиоприемники. Вай-фай. Все. Ты можешь сделать это отсюда.
   Взгляд Малкольма метался по башне. Он покачал головой.
   — Это невозможно, — слабо сказал он. — У меня нет нужного оборудования.
   В диспетчерской повисла тишина. Круз не сводил глаз с Малкольма. Было ощущение, что все затаили дыхание.
   — Две вещи, урод, — тихо сказал Круз. — Во-первых: ты здесь не один мозговитый. Я был ученым до того, как стал бизнесменом. Я знаю, что можно, а что нельзя. И второе: единственная причина, по которой ты жив, это чтобы ты сделал это для меня. Если ты думаешь, что не сможешь этого сделать, скажи, и мои люди с тобой разберутся.
   Малкольм тяжело сглотнул.
   — Я собираюсь задать тебе этот вопрос только один раз, — голос Круза был ужасно тихим. Малкольм чувствовал на своем лице горячее дыхание врага. — Ты можешь сделать это?
   Еще одна пауза. Затем Малкольм кивнул.
   — Тогда сделай это сейчас.
   Круз отошел и снова укаазал на экраны компьютеров. Малкольм двинулся вперед, обходя истекающий кровью труп и выбирая компьютер, которому было не меньше пятнадцати лет. Через несколько секунд его лицо залилось зеленым светом, а пальцы порхали над клавиатурой.
   — Сколько времени это займет? — спросил Круз.
   — Минут двадцать, — сказал Малкольм.
   Пауза.
   — У тебя десять, — сказал Круз.
   20
   ПЕРЕВОРОТ
   Рынок Альберт в Банжуле не менялся 150 лет, так говорили все путеводители. Торговцы — в основном женщины — сидели, скрестив ноги, на земле с товарами перед ними. Корзины с фруктами, яркая одежда, пряди волос, электротовары, обувь и бесполезные безделушки для продажи туристам были выставлены на всеобщее обозрение. На деревянном столе лежала забитая корова, по ее темно-красному мясу ползали мухи. Рыбаки предлагали огромную барракуду с рядами острых зубов. Было шумно, жарко, грязно и людно.
   Было так тесно, что никто и не заметил внезапного наплыва пятидесяти подростков со странными шрамами на лицах. У Парней из Истсайда не было постоянного места жительства. Они спали, где легли, и воровали все, что хотели. Они привыкли жить на улицах, а теперь важничали, будто ими владели.
   Они приходили парами, входя со всех сторон оживленного рынка. У них было оружие, но пока оно было спрятано. Вместо этого они держали крепкие шесты, делали вид, что используют их как трости.
   Они игнорировали торговцев, умолявших их купить товары. Они игнорировали сердитые взгляды мужчин и женщин, которых они толкали плечом, направляясь к своим позициям. Но, наконец, в 09:00 они остановились.
   Затем они вытащили оружие.
   Каждый из пятидесяти мальчишек, разбросанных по рынку, поднял над головой оружие и произвел по одному выстрелу.
   Шум был оглушительным. Как пятьдесят ударов грома в быстрой последовательности. Все движение и шум на рынке прекратились.
   Мальчики стали работать. Они подняли свои трости и начали размахивать ими. Им было все равно, что или кого они бьют. Чем больше хаоса и ущерба они причинят, тем лучше. Их палки били по щекам старушек, закутанных в пестрые ткани. Они переворачивали подносы с фруктами и корзины с овощами. Они огрызались на маленьких детей, которые убегали со слезами страха на глазах.
   Повсюду на рынке торговцы и покупатели падали на землю, прижимаясь к каменному полу в надежде, что это сделает их менее заметными для этих мародеров со шрамами на лицах. Некоторых пятками вдавливали в землю. Они знали, что лучше не жаловаться. Еще никто не умер. Но с таким количеством оружия это, безусловно, было лишь вопросом времени.
   Но был один торговец, который был смелее остальных. Это была девочка-подросток с замысловато заплетенными волосами, она продавала браслеты, которые сама сплела. Она заползла за груду деревянных ящиков, на которых выставляла свои товары. Из кармана она вытащила толстый мобильный телефон. Обычно она держала его выключенным, потому что аккумулятор был старый и плохо держал заряд. Теперь она трясущимися руками нажала кнопку сверху. Казалось, понадобилась вечность, чтобы он включился. Со всех сторон она слышала шум парней, терроризирующих рынок, и крики людей.
   Экран ее телефона засветился. Она набрала номер брата. Он бы знал, что делать. Он поможет. Она набрала номер и приложила телефон к уху.
   Затем она вздрогнула. Звонка не было. Просто резкий белый шум.
   Она снова посмотрела на экран. Показатель связи был хорошим. Она позвонила снова.
   Результат был тем же.
   Что-то было не так с ее телефоном, решила она. Но она не успела позвонить в третий раз. Кто-то опрокинул коробки, чтобы раскрыть ее за ними. Ее пнули в живот. Задыхаясь, она уронила телефон.
   Один из мальчиков опустился на колени, чтобы посмотреть на нее. На его покрытом шрамами лице было дикое выражение.
   — Бесполезно пытаться пользоваться телефоном, — сказал он со злобной ухмылкой. — Никто не сможет использовать свои телефоны.
   Словно подчеркивая свои слова, он встал и надавил на телефон. Он разбился. Затем он снова ударил девушку ногой в живот и повернулся к ней спиной. Теперь она вышла из игры, а других людей нужно было терроризировать.
   * * *
   Судик шел по длинной улице в центре Банжула. Его окружали два вооруженных мальчика из Истсайда, и на его лице была жестокая улыбка.
   За его спиной были сцены хаоса, еще хуже, чем на рынке. На обочине дороги горели три машины. Витрины магазинов были разбиты. Торговые ряды были перевернуты. Жители кричали. Некоторые из них пытались звонить, но телефоны не работали. Парни из Истсайда — они, казалось, выползали из каждого переулка — расхаживали вокруг, запугивая местное население и наполняя воздух звуками выстрелов. Они очень хорошо справлялись со своей работой. Через несколько часов все будет кончено.
   Звука сирен не было. Судика это радовало. Он не особо доверял плану Круза по уничтожению связи в столице, но, похоже, он сработал. У служб не было возможности координировать свои действия в ответ на внезапные беспорядки в городе. Полиция и армия попытаются отреагировать, как смогут. Но если они не могли разговаривать друг с другом, они не смогут собраться. Они будут так заняты проблемой, что серьезно ослабнут.
   Это был хороший план. Судик отдал Крузу должное. Ему даже пришла в голову мысль, что он был умнее своего отца, которому Судик служил столько лет.
   И план Круза сделает то, что сейчас должен делать Судик, детской забавой.
   Он ускорил шаг, почти не обращая внимания на еще одну горящую машину, которую миновал, повернул направо. Дорога, на которой располагалась президентская резиденция, была впереди. Глаза Судика жадно сверкали. Он шел к ней так быстро, что его охранникам внезапно пришлось бежать трусцой, чтобы не отставать.
   В конце дороги он миновал тело мертвого полицейского. Вокруг него небрежно слонялись еще два парня из Истсайда. Когда Судик прошел мимо, они присоединились к нему. Теперь за ним шли четверо, пока он уверенно шагал по улице.
   Судик знал, в каком здании находится президентская резиденция, но все равно догадался бы. Это был самый большой дом из белого камня. Впереди стояли колонны, а на шесте наверху безвольно свисал флаг Гамбии. У главных ворот стояли два члена президентской гвардии. Они знали, что что-то было не так — они могли слышать крики беспорядков вдалеке. Нервно переглядываясь, они с тревогой перебирали оружие.
   Когда они увидели, что Судик и его последователи приближаются с расстояния в тридцать метров, они попятились к перилам резиденции. Теперь они выглядели еще более нервными. Легко быть уверенным, когда ты единственный человек с оружием. Но внезапно они оказались в меньшинстве, и все выглядело не так хорошо.
   Охранники начали поднимать оружие.
   Четверо парней из Истсайда сделали то же самое.
   — Не убивайте их, — пробормотал Судик себе под нос. — Нам нужна армия на нашей стороне. Просто напугайте их.
   Парням из Истсайда не нужно было повторять дважды. Они выстрелили.
   Звук одного автомата, стреляющего очередью, достаточно громкий. Четыре, выпуская пули одновременно, могли оглушить. Пули полетели в сторону охранников, не попадая в них, но яростно отскакивая от перил, когда они рикошетили.
   В панике охранники рухнули на землю. Парни из Истсайда ликовали. Они побежали к охранникам. За считанные секунды они разоружили их и поставили на ноги. Два парня из Истсайда держали каждого охранника, один схватился за пучок волос, а другой — за горло пленника.
   Судик подошел. Он говорил медленно и очень четко:
   — Сейчас вы отведете нас к президенту, — сказал он. — Если закричите или будете колебаться, мы вас убьем. Если сделаете, как мы говорим, будете хорошо вознаграждены. Понятно?
   Охранники энергично закивали. Через несколько мгновений эта странная группа из семи мальчиков и мужчин миновала ограждение и приблизилась к главному входу в президентскую резиденцию.
   Президент был не один. И он не был дураком. До него дошли слухи об уличных беспорядках, и он слышал звуки выстрелов, эхом разносящиеся по его столице. Он знал, что грядет.
   Он приказал главнокомандующему — широкоплечему плосконосому мужчине, стоявшему теперь справа от него, — окружить резиденцию вооруженными войсками. Командующий армией пытался сделать соответствующие звонки, но телефонная линия из резиденции, похоже, не работала. Его мобильный телефон тоже не работал. Как и телефоны кого-либо поблизости. Теперь он мало что мог сделать, кроме как вытащить пистолет с жемчужной рукояткой, который обычно носил только для вида, и ждать рядом со своим президентом.
   Сам президент переоделся в дорогой костюм и галстук. Теперь он сожалел о выборе одежды, пот лился с его тела. Он расхаживал по большой комнате с мраморным полом, где обычно занимался важными делами. Он гордился этой комнатой. Она была открыта с одной стороны и выходила на массивный двор, полный зелени и мягко журчащих фонтанов. Двор служил двум целям: красиво выглядел и был посадочной площадкой для вертолета на случай, если президента нужно эвакуировать.
   Но сейчас вертолетов не было. Президент попал в ловушку.
   Время от времени он бросал на главнокомандующего раздраженный взгляд. Будто говорил: «Как ты мог втянуть меня в эту ситуацию?». Командующий армией ничего не мог сделать, кроме как склонить голову и выглядеть несчастным.
   Дверь открылась, и командующий армией поднял пистолет. Но он снова опустил его, когда четверо тяжеловооруженных парней со странными шрамами на лицах ворвались внутрь, целясь в него. Он пробормотал себе под нос с более чем намеком на презрение:
   — Парни из Истсайда… — позади них виднелись два тревожных охранника, затем они побежали по коридору.
   В дверях стояла фигура. Пожилой мужчина, чьи волосы были заплетены в тугие дреды.
   — Доброе утро, господин президент, — медленно произнес он, входя в комнату. — Я не задержу вас надолго. Как вы, наверное, уже заметили, мы отключили все средства связи в столице.
   Ответа не было.
   Мужчина с дредами улыбнулся.
   — Меня зовут Судик Аль-Тикрити Гомес. Мои превосходные парни из Истсайда заняты сеянием хаоса и смертью на улицах, и некоторые из них были отправлены в гостиничный номер, где, как я понимаю, ваша жена и дети в настоящее время считают, что им ничто не угрожает.
   Президент в возмущении открыл рот, но Судик тут же поднял руку, призывая его замолчать.
   — Не стоит, они в полной безопасности пока что. Останутся ли они в безопасности, конечно, зависит от вас. Я предложу вам и вашей семье безопасный выезд из Гамбии в страну по вашему выбору. Я не сомневаюсь, что у вас где-то спрятаны деньги на личном банковском счете. Полагаю, вы будете жить довольно комфортно, — улыбнулся Судик. — Я так понимаю, вы принимаете мое предложение?
   — У меня есть выбор?
   Глаза Судика расширились.
   — Конечно, у вас есть выбор, мой друг. Либо вы делаете в точности то, что я говорю, либо я приказываю этим мальчикам убить вас сейчас, а потом вашу семью. Но, боюсь, у меня мало свободного времени, поэтому я должен настаивать на немедленном выслушивании вашего решения.
   В комнате повисла напряженная тишина. Президент встретился взглядом с Судиком. Но через несколько секунд он повернулся, чтобы посмотреть на командующего армией, и кивнул, пораженный.
   Командующий армией выступил вперед.
   — Я командую гамбийской армией, — сказал он. — Я прикажу своим людям делать все, что вы скажете, мистер… Извините, я не расслышал вашего имени.
   Судик улыбнулся. Жестокая улыбка, наполненная жадностью.
   — Зовите меня просто «сэр», — сказал он. Парни из Истсайда начали смеяться.
   * * *
   Малкольм посмотрел в окно диспетчерской вышки. Он видел три самолета, круживших в ясном голубом небе над аэропортом. Он повернулся к Крузу.
   — Эти самолеты, — сказал он. — Если с ними никто не сможет связаться, у них кончится топливо и…
   — Тихо, — прошипел Круз, даже не взглянув на кружащие самолеты. Он посмотрел на свои часы. — Десять тридцать, — сказал он. — Это уже должно быть сделано, — он повернулся к парням из Истсайда, охранявшим диспетчерскую вышку. — Ты и ты, — сказал он, указывая на двух мальчиков со шрамами на лицах. — Охраняйте его. Если он сделает что-нибудь подозрительное, пустите ему пулю в голову.
   Малкольм почувствовал, как очки сползают с его потного носа. Он подтолкнул их обратно одним пальцем и заморгал. Ему не нравилось быть с Крузом, но оставаться тут без него звучало еще хуже. Его охранники были жестокими. И совершенно непредсказуемыми. Он открыл рот, чтобы попытаться изменить мнение Круза, но не смог произнести ни слова. Так было, когда он пугался.
   — Связь будет отключена еще два часа, — сказал Круз. — Я серьезно, урод. И помни, что я сказал: единственное, что сохраняет тебе жизнь, — это твоя способность делать то, что я тебе говорю.
   Круз повернулся и, не говоря больше ни слова, вышел из диспетчерской вышки и спустился по ступенькам. Двое из парней последовали за ним. Двое оставшихся прислонились к двери с наглыми лицами. Один из них гладил спусковой крючок своей винтовки, но ни один из них не сказал ни слова.
   Малкольм попятился к компьютеру, которым пользовался. Экран был заполнен сложным кодом, который он использовал для отключения городских систем связи. Курсор моргал, готовый принять еще. Взгляд Малкольма метнулся к нему, а пальцы дернулись, миллионы мыслей пронеслись в его перепуганном мозгу, словно строчки кода.
   Он облизнул губы, с тревогой взглянул на экран компьютера, а затем, все еще стоя, позволил пальцам легко порхать над клавиатурой. Появлялось все больше и больше непроницаемого кода. Строка за строкой, будто они выливались прямо из мозга Малкольма в компьютер.
   — Эй! — резко сказал один из парней. — Эй! Что ты делаешь?
   Малкольм оглянулся, но не переставал печатать. Он не привык бояться, как сейчас. Он не думал, что у него хорошо получалось это скрывать, но он все равно продолжал.
   — То, что мне сказали сделать, — сказал он дрожащим голосом. — Вы думаете, что связь не будет работать, если я не буду следить за ней? — он безрадостно усмехнулся, как бы говоря: «Ты такой глупый?»
   Парень из Истсайда шагнул вперед. Он пересек диспетчерскую четырьмя широкими шагами, а затем резким взмахом руки отбросил Малкольма от компьютера. Руки Малкольма вскинулись, чтобы не дать очкам упасть, но ему удалось избежать падения.
   Он пожал плечами.
   — Хорошо, — сказал он. — Мы просто будем стоять здесь и ждать, пока все снова заработает, хорошо? Тогда ты сам объяснишь сеньору Мартинезу, почему все пошло не так.
   Внезапно бандит стал менее уверенным в себе. Он взглянул на своего приятеля, потом снова на Малкольма.
   — Возвращайся к работе, — прорычал он.
   Малкольм склонил голову, затем подошел к терминалу и снова начал печатать. Он увидел свое лицо — напряженное, усталое, испуганное, решительное — отраженное на экране. Но перед мысленным взором он увидел лицо другого человека.
   Мальчик его возраста, с неряшливыми короткими волосами, искусственно выкрашенными в светлый цвет.
   Мальчик, которого он в последний раз видел забитым в гроб, готовым к смерти.
   Но Малкольм знал — или сильно подозревал, — что он не умер.
   Преимущество власти над городской системой связи заключалось в том, что даже если никто другой не мог получить доступ к мобильным телефонам или учетным записям электронной почты, Малкольм мог. И когда он ввел строки кода в компьютер, компьютер выдал информацию, которую он запрашивал.
   Это было местонахождение телефона, который Зак забрал из квартиры Малкольма в Йоханнесбурге и который он оставил в своем рюкзаке перед тем, как войти в лагерь. И последовательность цифр, выдаваемая компьютером, подсказала Малкольму, что телефон не был закопан в канаве где-то глубоко в сенегальских джунглях. GPS-чип телефона сообщил, что он движется вверх по той же реке, по которой путешествовал сам Малкольм. Всего в паре миль от Банжула.
   Он посмотрел на двух своих охранников в отражении экрана компьютера. Они по-прежнему стояли у двери.
   Затем он снова посмотрел на терминал. Он понял, что у него впереди был только один вариант: спасти себя и сотни жизней, которые собирались забрать люди Круза.
   Он должен передать сообщение Заку.
   21
   ВЫБОР УЛЫБАКИ
   — Мы уже близко! — Зак перекрикивал шум мотора.
   Речное движение становилось все более оживленным. Зак заметил, что все ветхие рыбацкие лодки, которые он видел, плыли в противоположном направлении — прочь от Банжула. Они проплыли в нескольких метрах от одной из них, и пожилой гамбиец с морщинистым лицом замахал руками и закричал им на африканском наречии.
   — Что он говорит? — спросил Зак у Улыбаки.
   — Он говорит нам повернуть назад, — сказал Улыбака.
   — Смотри, — сказала Габс. Она указала вперед. Вдалеке, поднимаясь в небо, струился дым. — Почему-то я не думаю, что это барбекю.
   Зак мрачно покачал головой. Похоже, Круз, Судик и их парни уже работали.
   Раф вытащил телефон. В джунглях они не ожидали получить связь. Здесь, на окраине города, все было иначе. Здесь они должны иметь возможность пользоваться телефонами.
   — Связь с виду есть, — кричал он, продолжая вести лодку одной рукой. — Может быть, им все-таки не удалось отключить связь, — Зак посмотрел на свой телефон — тот, который он забрал из дома Малкольма в Йоханнесбурге, — и действительно увидел три деления уровня сигнала. Но тут Раф набрал номер и поднес телефон к уху. Он покачал головой. — Ничего, — сказал он.
   Зак не удивился. Он знал, насколько хорош Малкольм. Если кто и мог отключить городские системы связи, так это он…
   А, может, и нет. Потому что внезапно, когда Зак держал его в правой руке, ожил его телефон.
   Другие в лодке заметили, что произошло. Все уставились сначала на Зака, потом на телефон.
   — Сообщение, милый? — мягко спросила Габс.
   Слегка ошеломленный, Зак провел пальцем по экрану своего телефона. Он прочитал сообщение на экране сначала тихо себе, а затем вслух остальным.
   «Это я. Малкольм. Я в башне связи рядом с аэропортом. Здесь два парня с оружием. Меня, наверное, скоро убьют. Надеюсь, это не слишком больно. Круз пошел в дом президента. Он говорит, что переворот завершен. Судик теперь президент. Но он еще не закончил. Есть бомбы. Они в отеле «Палас», где останавливается много туристов, и их хотят взорвать в полдень. Я надеюсь, что ты получил это сообщение и можешь сделать что-то, чтобы остановить его. Если нет, то погибнет много людей. Я должен остановиться сейчас. Охрана уже меня подозревает. Не пытайся ответить. Это не сработает. Малкольм».
   — Отель «Палас»! — закричала Габс. — Нам нужно скорее туда!
   Но Раф выключил мотор.
   — Что ты делаешь? — осведомился Зак. — Нам нужно… — но он замолк, когда Раф указал вперед.
   Они приближались к некой гавани. Она была в 250 метров от них. Старые лодки покачивались в двадцати метрах от берега. В конце пирса стояли три фигуры. Даже с такого расстояния Зак мог видеть очертания оружия, висевшего у них на шеях.
   — У тебя все еще есть подзорная труба? — спросил Раф. Зак кивнул, достал ее из рюкзака и передал. Раф просмотрел в нее, затем передал Габс, которая посмотрела и вернула ее Заку. Зак поднес трубу к одному глазу и сосредоточился на фигурах на пирсе. Он сразу заметил шрамы на их лицах.
   — Парни из Истсайда, — пробормотал он.
   Раф повернул мотор на девяносто градусов и медленно поплыл к берегу реки. Из воды росли камыши и прочие заросли, и Зак видел под водой тени крупных рыб. Когда лодка исчезла из поля зрения охранников пирса, Раф повернулся к Улыбаке и постучал по крышке гроба с деньгами Круза.
   — Улыбака, — сказал он. — Все еще возможно, что нам придется использовать это — и тебя — чтобы получить доступ к Крузу. Тебе нужно подождать здесь с ним. Ты можешь это сделать?
   Улыбака тревожно кивнул.
   — Мы собираемся добраться до отеля и попытаться остановить взрыв этой бомбы. Или хотя бы эвакуировать людей. Но мы вернемся, как только сможем.
   Раф уже вылез из лодки и ступил на заболоченный берег. Габс последовала за ним. Зак обнаружил, что его взгляд задержался на гробу.
   — Тебе нужно, чтобы быть с Боссом и сеньором Мартинезом, не так ли? — тихо сказал Улыбака.
   Зак прищурился.
   — Все в порядке, Улыбака, — сказал он. — Я не могу просить тебя об этом, — он посмотрел на Рафа и Габс, которые были почти в десяти метрах от него и уходили от берега. — Оставайся здесь, как сказал тебе Раф, — он начал вылезать из лодки, но потом остановился. — Я знаю, что Раф сказал, что мы вернемся, но если что-то случится… — он порылся в рюкзаке в поисках листа бумаги и карандаша, торопливо нацарапал сообщение и сунул его в руки Улыбаки. Затем он взял мальчика за плечо одной рукой, ободряюще кивнул и выбрался из лодки.
   — Зак, — сказал Улыбака. — Я знаю, что ты кое-что не говоришь своим друзьям. И я не знаю, что в гробу. Но если я доставлю это сеньору Мартинезу, это вам поможет?
   — Оставайся здесь, Улыбака, — Зак уклонился от вопроса. — Делай, как сказал Раф. Это безопаснее.
   Улыбака склонил голову, когда Зак повернулся и побежал за своими ангелами-хранителями. Но через несколько секунд они услышали рычание мотора лодки. Зак обернулся и увидел, что Улыбака уходит от берега.
   — Нет! — закричал он.
   Поздно. Лодка повернула на девяносто градусов влево. Улыбака направлялся к пирсу, где его ждали другие парни из Истсайда.
   — Что происходит! — Раф внезапно оказался у плеча Зака, наблюдая, как лодка исчезает.
   Зак пытался говорить ровно:
   — Не знаю, — солгал он. Его мутило. Он совершил ужасную ошибку. Улыбака подвергал себя большой опасности, и Зак не знал, как все исправить.
   Раф еле слышно ругался, когда к ним подошла Габс.
   — Сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Нам нужно добраться до отеля. Если Улыбака хочет рисковать своей жизнью, это его дело. Пойдем!
   Раф и Габс развернулись и побежали. Зак стиснул зубы, наблюдая, как лодка плывет к пирсу, затем повернулся и последовал за ними.
   Земля под ногами была мокрой и вязкой, воздух кишел насекомыми. Зак и его ангелы-хранители прорвались сквозь растительность, спешили. Было 11:30. Ровно через тридцать минут в отеле «Палас» взорвется бомба, а, может, и не одна. Сотни людей могут погибнуть. Их единственный шанс был, если трое агентов, которые пробивались к городу, успеют вовремя и эвакуируют здание.
   Шансов было мало.
   Растительность резко пропала, и они выскочили на грубо асфальтированную дорогу. Было людно, но все машины ехали в одном направлении. Зак сразу понял, что они уезжали из Банжула.
   Раф спокойно шагнул на полосу движения и поднял руку. Несколько автомобилей с визгом остановились и громко засигналили ему. Он подбежал к первой машине, помахивая водителю стодолларовой купюрой.
   — Отвезите нас в отель «Палас», — сказал он.
   Водитель в страхе замотал головой. Даже обещанных денег было недостаточно. Он выстрелил вдоль дороги.
   Раф остановил второго водителя. Произошло то же самое.
   Однако водитель третьего автомобиля — бежевого, потрепанного «Фольксваген Поло» — не мог оторвать глаз от денег. Он кивнул, когда Раф объяснил, куда они хотят ехать, и указал, что им всем следует забраться на заднее сиденье машины. Раф и Габс поспешили к заднему сиденью.
   Зак медлил.
   — Давай! — крикнула ему Габс.
   Зак покачал головой.
   — Идите, — сказал он. — Я вам не нужен, чтобы эвакуировать отель. Я собираюсь найти Малкольма.
   Габс покачала головой.
   — Это слишком опасно. Его хорошо охраняют. Давай остановим атаку, тогда мы вместе с ним разберемся.
   — Нет. Если Круз услышит, что вы рядом с этим отелем, он узнает, что Малкольм предупредил вас, и прикажет своим парням с Истсайда немедленно убить его, — Зак не упомянул, что это мог быть единственный способ спасти Улыбаку.
   Габс колебалась, бесполезно озираясь.
   — Мы втянули его в это, Габс, — настаивал Зак. — Мы должны вытащить его.
   Не дожидаясь ответа, он бросился к следующей машине в очереди, не обращая внимания на какофонию гудков, разносившихся по воздуху. Он сунул руку в карман и вытащил пригоршню банкнот, которыми помахал перед носом у водителя.
   — Ты отвезешь меня в аэропорт за это? — крикнул он.
   Глаза водителя вылезли из орбит, и он энергично закивал. Зак прыгнул на заднее сидение машины. За считанные секунды водитель сделал разворот. Зак выглянул в окно и увидел, что старый потрепанный автомобиль, в котором находились Раф и Габс, проделал тот же маневр. Он мельком увидел саму Габс, ее обеспокоенное лицо, и вдруг почувствовал себя очень одиноким.
   — Пожалуйста, поторопитесь, — сказал он своему гамбийскому водителю.
   Мужчина нервно посмотрел по сторонам. В зеркало заднего вида Зак видел пот на своем лбу.
   — Все самолеты все равно отменены, — сказал водитель. — Они кружат в небе. Все телефоны отключены. Никто не может ни с кем разговаривать.
   — Ага, — сказал Зак. — Я слышал.
   — Наверное, это из-за погоды, — мужчина говорил быстро, и Зак ощущал, что он пытался отвлечь разум, пока они ехали в город.
   — Наверно, — Зак смотрел на синее небо.
   — Ты не пропустишь свой самолет.
   — Я не из-за самолета, — буркнул Зак.
   — Тогда зачем в аэропорт? Ты хочешь подождать там, пока не выберешься из Банжула? Хорошая идея. Сегодня на улицах беспорядки. Здания в огне. Опасное место.
   — Как скоро мы доберемся туда? — спросил Зак.
   — Это не далеко. Может, минут пять, — мужчина замолчал, сосредоточившись на дороге.
   * * *
   — Я думаю, Зак что-то нам не говорит, — сказала Габс.
   Их водитель дико мчал по главной дороге. Знак сообщал, что они въезжают в город Серекунда, пригород Банжула. Казалось, место было оживленное, разросшееся. Но оно было в состоянии паники. Придорожные лавки остались заброшенными. Пустые машины стояли на обочине дороги с широко распахнутыми дверями. Они проезжали мимо лачуг слева и справа, где, казалось, собирались семьи. Многие мужчины поднимали телефоны к небу, явно пытаясь понять, почему они не работают.
   — Что ты имеешь в виду? Например, что? — спросил Раф. Он взглянул на часы. 11:37.
   — Не знаю. Видел, как он смотрел на этот гроб? Что-то происходит. Мне это не нравится.
   Раф мрачно посмотрел на нее.
   — Я знаю, что он как твой младший брат, Габс, но ты должна когда-нибудь отпустить его. Мы научили его всему, чтобы он мог действовать самостоятельно. Знаешь, мы не всегда будем рядом, чтобы помочь ему, — он фыркнул. — Вероятно, его просто напугал этот рисунок вуду.
   Щека Габс дергалась. Она вытерла капельки пота с носа.
   — А что, если он сам наткнется на Судика? Он убил его родителей. Зак захочет отомстить, Раф. Он всего лишь ребенок. Я знаю, что он умный, храбрый и все такое, но он никогда никого не убивал. Я не думаю, что в нем такое есть. Но если он помедлит хоть на мгновение…
   Раф положил одну ладонь на ее руку.
   — Я думаю, тебя удивит, — сказал он, — что Зак может.
   Они долго молча смотрели друг на друга. Затем Габс отвела взгляд.
   — Как далеко до отеля? — спросила она у их нервного водителя.
   — Две минуты, — сказал водитель. Он посигналил и начал обгонять ехавшее впереди белое такси.
   Потом выругался.
   — Что такое? — коротко спросил Раф.
   — Там блокпост, — прошипел водитель. — Я вернусь.
   — Нет! — прошипел Раф. — Продолжайте. Мы договоримся.
   — У них оружие! — завизжал водитель.
   — Послушайте, — рявкнул Раф. — Если мы не доберемся до отеля, люди умрут, понимаете?
   Мужчина задыхался. Его глаза были такими же дикими, как и вождение. Такси подъехало к обочине дороги, чтобы подобрать пассажиров, и теперь между «Фольксвагеном» и блокпостом не осталось ничего, кроме открытого пространства. Они были в пятидесяти метрах и приближались. И они могли ясно видеть, что у вооруженных охранников, блокирующих дорогу, были характерные шрамы на лицах, которых они боялись. Их было четверо, они стояли перед барьером с ярко-оранжевыми шевронами.
   — Притормозите, — сказал Раф вдруг очень спокойным голосом. — Когда мы доберемся туда, позвольте мне поговорить.
   Руки водителя тряслись, даже когда он держал руль. Он нажал на тормоз, и машина затормозила в нескольких метрах от шлагбаума.
   Тишина. Два парня из Истсайда с важным видом подошли к окну водителя, сжимая оружие. Остальные двое стояли у барьера, щурясь с подозрением.
   Водитель опустил стекло. По команде одного из хмурых парней из Истсайда он открыл дверь и вышел. Внезапно он начал бормотать, запинаясь. Ни Раф, ни Габс не понимали диалекта, но точно понимали значение. Водитель начал указывать на них и потирать пальцы, указывая на пачку денег.
   — Он нас сдает! — прошипел Раф.
   В мгновение ока он и Габс открыли пассажирские двери и выскочили из машины.
   Но слишком поздно. Их заметили парни. Они подняли оружие и начали кричать:
   — РУКИ НА МАШИНУ! РУКИ НА МАШИНУ!
   Раф и Габс осмотрелись, отчаянно пытаясь определить путь к отступлению. Но поблизости не было укрытия. Если они побегут, парни будут стрелять. У них не было выбора, кроме как делать то, что им сказали.
   Приложив ладони к горячему металлу бежевого «Фольксвагена», Раф взглянул на часы.
   11.47. Тринадцать минут до конца.
   Они не доберутся до отеля.
   Там будет кровавая баня.
   22
   ИСТРЕБИТЕЛЬ
   Дорога в аэропорт Банжула была в направлении, противоположном городу. Она не проходила через город Серекунда. Но по обеим сторонам стояли какие-то крошечные, невзрачные лачуги. Зак наблюдал, как семьи нервно ходили вокруг хижин с крышами из гофрированного железа. Время от времени он замечал плачущих испуганных детей.
   Круз, возможно, отключил системы связи во всем районе, но было ясно, что слухи о том, что в Банжуле не все в порядке, распространялись по старинке. Он стиснул зубы и смотрел перед собой.
   Когда они приближались к аэропорту, Зак увидел несколько военных грузовиков. Они стояли на обочине дороги, а их обитатели были рядом с ними, спорили. Они явно понятия не имели, что происходит и что делать.
   Он посмотрел на свои часы. 11:48. Двенадцать минут до конца. Ледяное чувство пробежало по его спине.
   — Вы можете ехать быстрее? — спросил он водителя.
   Водитель мрачно взглянул на него в зеркало заднего вида, но Зак почувствовал, как их скорость резко увеличилась с пятидесяти километров в час до шестидесяти.
   Сама машина была отвратительной. Повсюду валялись пустые банки из-под напитков, а водитель оставил на заднем сиденье одежду с запахом плесени. Зак был уверен, что почувствовал, как что-то бегало вокруг его ног — возможно, тараканы. Он попытался отвлечься от этого, глядя в лобовое стекло. Он увидел четыре самолета, летящих по спирали над аэропортом, и внезапно вспомнил: «Цессна» Рафа булькала над джунглями и ужасный шум, который она издавала при аварийной посадке. У этих самолетов было ограниченное количество топлива. Они не могли кружить вечно. И если они рухнут на землю, они произведут гораздо больший шум, чем «Цессна».
   И вызовут гораздо больше смертей и разрушений.
   — Там! — сказал он вслух. Из левого окна он мог видеть примерно в 500 метрах бетонную башню. На ней были радиолокационные тарелки и антенны, выходящие из верхней части, и ее окружал проволочный забор по периметру. Ворота в заборе были в 100 метрах от него. — Высадите меня здесь, — сказал он.
   Водитель с шумом остановился и оглянулся на Зака.
   — Что? Почему? Терминал аэропорта не тут, сумасшедший английский мальчик.
   Зак не слушал его. Он оглядел заднее сиденье и подобрал ярко вышитую, но довольно грязную кофту с капюшоном.
   — Я куплю это, — сказал он. Не дожидаясь ответа, он добавил к уже зажатой в кулаке пачке еще одну стодолларовую купюру и сунул ее мужчине. Водитель принял деньги с выражением лица, которое ясно говорило: этот ребенок сумасшедший.
   Зак натянул кофту с капюшоном. Воняло потом, но он проигнорировал это, натянул капюшон на голову, кивнул водителю и вышел из машины. Он не смотрел, как водитель удалялся, а только слышал визг шин, когда он помчался прочь от сумасшедшего англичанина.
   Зак не колебался. С опущенной головой и лицом, скрытым капюшоном, он направился к ограждению.
   Он взглянул на часы. 11:51.
   Девять минут до конца.
   * * *
   Упершись руками в машину, Раф чувствовал дуло у затылка.
   — Куда торопимся, друг мой? — раздался хриплый голос стрелка.
   — Встреча за обедом, — сказал Раф сквозь зубы. — Старый друг. Вы знаете, как это бывает.
   — Раф! — тихо прошипела Габс. Она стояла рядом с ним справа, но никто из бандитов, казалось, не думал, что она представляет угрозу, поэтому она не была под прицелом. — Не раздражай его.
   Но стрелок не выглядел возмущенным. Он безрадостно рассмеялся и сильнее ткнул дулом в затылок Рафа.
   — О, ради всего святого, — вздохнула Габс.
   Она двигалась так быстро, что даже Раф был удивлен. Ее левая рука вытянулась и схватила ствол винтовки юноши, дернув его вверх так, что теперь он был направлен над головой Рафа.
   Раздался выстрел. Пуля, не причинив вреда, улетела в небо, и Габс дернула рукой, повернув винтовку так, что теперь она располагалась поперек тела мальчика с Истсайда. Она толкнула винтовку вверх с колоссальной силой, и раздался громкий треск, когда она ударила стрелявшего по нижней части подбородка. Глаза юноши остекленели. Когда он упал в объятия Габс, она развернула его на девяносто градусов и взяла себе оружие, которое все еще висело у него на шее. Она выпустила очередь по ногам оставшихся парней. Они закричали в тревоге, когда пули с грохотом врезались в дорожное покрытие, подбрасывая в воздух куски камня.
   А потом они побежали.
   Водитель наблюдал за происходящим с выпученными глазами. Он попятился. Затем, под свирепым взглядом Рафа, он повернулся и тоже побежал. Он не ушел далеко. Раф побежал за ним и схватил за руку.
   — Ты пойдешь с нами, — сказал он. — Нам нужны направления, — он подтащил мужчину к машине и затолкал его внутрь, прежде чем занять место за рулем.
   Габс позволила бандиту упасть на землю. Она забрала себе его оружие. Затем, следуя примеру Рафа, она прыгнула на заднее сидение машины. Раф нажал на педаль газа, и машина с визгом рванула вперед.
   — Сюда? — спросила она испуганного мужчину, съежившегося рядом с ней.
   Он яростно закивал, не в силах отвести взгляд от оружия.
   — Который час? — крикнул Раф Габс.
   Она посмотрела на часы.
   — 11 часов 54 минуты, — сказала она. Пауза. — Бомбы взорвутся через шесть минут. Мы не успеем, не так ли?
   Раф смотрел прямо перед собой.
   — Может быть, мы сможем помочь с ранеными, — прорычал он.
   — Если они есть, — тихо сказала Габс.
   * * *
   Зак сильно потел под толстым капюшоном. Он опустил голову, но поднял взгляд, приближаясь к бетонной башне связи.
   В десяти метрах от подножия башни стоял черный «Рендж Ровер». Справа от него на земле лежало мертвое тело. Но в остальном местность была безлюдной. Из сообщения Малкольма он знал, что его держат под прицелом двое вооруженных охранников. Но сам Зак был безоружен. Он не мог просто войти туда. Ему нужно было выманить парней из Истсайда.
   Он направился прямо к «Рендж Ровер». Ключи по-прежнему торчали в замке зажигания. Он молча поблагодарил своих ангелов-хранителей за все инструкции по вождению, которые они дали ему на острове, затем сел за руль и включил двигатель. Прежде чем переключить передачу, он несколько раз нажал на педаль газа. Двигатель громко взревел — достаточно громко, по его мнению, чтобы его было слышно в башне. Потом, взглянув в зеркало заднего вида, он начал отъезжать.
   Сначала он ехал медленно. Он не думал, что парням из Истсайда потребуется много времени, чтобы выбежать из башни, чтобы противостоять фигуре в капюшоне, которая только что угнала их машину.
   Он был прав.
   Зак был всего в двадцати метрах от башни, когда они появились. Они оба выскочили из двери, и, хотя он их не слышал, он видел, что они кричали.
   И он мог видеть, что они подняли оружие.
   В мгновение ока он наклонился так, что его голова почти лежала на пассажирском сиденье. Вовремя. Раздались два выстрела, и послышался треск, когда сильно разбилось заднее стекло. Не видя, куда он едет, Зак резко дернул руль в сторону и сильно нажал на педаль газа. Машина развернулась, ее двигатель заревел, потому что он все еще был на небольшой скорости. Он услышал еще два выстрела, но удара не последовало: на этот раз парни не попали в «Рендж Ровер».
   Голос зазвучал в его голове. Он принадлежал Майклу, его куратору. Зак слово в слово вспомнил, что Майкл сказал ему в «Цессне», когда они летели в сторону Сенегала:
   «Если пилот «Спитфайра» получал удар от вражеского самолета — «Мессершмитта» или чем-то подобного, — лучше всего было лететь прямо на приближающийся самолет. Таким образом, вражеский самолет был слишком занят попытками избежать столкновения, чтобы тратить время на точное прицеливание».
   Зак снова выпрямился. Он повысил скорость, но продолжил поворачивать. Теперь он нацелился на башню. Он мог ясно видеть двух вооруженных людей. Они стояли примерно в трех метрах друг от друга по обе стороны от двери. Хотя их винтовки были подняты, они выглядели неуверенно и тревожно переглядывались.
   Зак продолжал ускоряться. Сейчас он находился в пятидесяти метрах от башни и направлялся к входу.
   Один из парней выстрелил. Пуля отскочила от поверхности «Рендж Ровер». Зак придерживался прямой траектории.
   Тридцать метров.
   Двадцать.
   Теперь он мог ясно видеть лица парней, мог уловить тревогу в их выражениях. Они опустили оружие и приготовились бежать. Но в последний момент один из них осмелел. Он снова поднял винтовку и произвел выстрел. Лобовое стекло «Рендж Ровера» раскололось паутиной трещин, так что Зак едва мог что-то разглядеть. Он едва заметил две фигуры, убегающие с дороги, когда еще одним сильным рывком повернул руль вниз и вправо, ударил ногой по педали тормоза и потянул ручник. «Рендж Ровер» развернулся на девяносто градусов по часовой стрелке, его шины скрежетали по асфальту. Ноздри Зака ​​наполнились едким запахом горящей резины. Затем, с внезапным, жестоким хрустом, бок машины врезался во вход в башню.
   Все тело Зака ​​содрогнулось. Он посмотрел налево. Смятая водительская дверь находилась прямо напротив открытого входа в башню.
   Он не дал себе времени прийти в себя. Пули могли полететь в любой момент. Открыть дверь было невозможно — он был слишком близко к башне. Вместо этого он резко ударил локтем в пассажирское окно. Оно разбилось, и Зак быстро выбрался из машины в башню.
   Снова пули: громоподобные залпы и крики парней из Истсайда. Зак схватился за дверь башни. Она была сделана из тяжелого железа, покрыта покрашенными заклепками. Внутри был прочный железный засов, который он мог опустить, чтобы запереть себя. Он захлопнул дверь, погрузившись в темноту, и опустил засов.
   Выстрел.
   Пуля пробила железную дверь. Узкий луч яркого солнечного света проник внутрь. Он осветил лестницу, ведущую на вершину башни. Зак бросился к нему, когда вторая пуля пробила дверь, заставив второй луч света осветить его путь. Он взбежал по лестнице и нырнул, моргая и потея, в диспетчерскую вышку.
   Она была завалена кровью и трупами. Они уже начинали вонять из-за жары.
   Малкольм был там. Он сел на землю, обняв колени и раскачиваясь, в полном ужасе. Не было времени для пустых разговоров. Зак подошел к нему и поднял его на ноги.
   Он посмотрел на часы.
   11.57.
   Еще три минуты.
   — Нас ждет работа, — сказал он.
   11:58
   Шины автомобиля, который Раф и Габс конфисковали, визжали, они мчались по широкой дороге в направлении, противоположном почти всем другим машинам. Теперь они могли видеть новые клубы дыма на горизонте — верные признаки того, что город погружается в хаос.
   — Как далеко? — крикнула Габс потному хозяину машины, которого она держала под прицелом.
   — Две минуты, — пробормотал он. — Возможно, три.
   Раф и Габс взглянули на часы. Они ничего не сказали, продолжая нестись к отелю.
   * * *
   Мгновение Малкольм молчал. Он выглядел так, будто не мог говорить. Будто он был в оцепенении. Зак поднял руку, готовый дать ему пощечину и вернуть его в чувство. Но вдруг Малкольм поймал Зака ​​за запястье. Его глаза сверкнули.
   — Не смей, — сказал он.
   — Включи сотовые телефоны, — приказал Зак. — Быстро!
   Малкольм кивнул. Он повернулся к своему компьютеру, и башня наполнилась стуком его пальцев по клавиатуре. На экране появились строки кода. Зак поймал себя на том, что затаил дыхание.
   Он проверил время. 11:58. Малкольм перестал печатать и повернулся, чтобы посмотреть на него.
   — Готово?
   Малкольм кивнул.
   Зак махнул рукой на крышу башни, указывая на спутниковые тарелки и антенны над ними.
   — Ты можешь использовать эти штуки? — спросил он.
   Малкольм моргнул.
   — Мы не можем терять время, Малкольм! — прошипел Зак. — Мне нужно, чтобы ты отправил текстовое сообщение на все мобильные телефоны поблизости. Это возможно?
   Малкольм поправил очки на носу. Он кивнул. Затем он подпрыгнул, когда в дверь внизу выстрелили очередью, прежде чем шагнуть к своему компьютеру.
   — Подожди, — сказал Зак, хватая его за руку. — У тебя есть номера Круза и Судика? Можешь заблокировать их телефоны, чтобы сообщение не только до них?
   Малкольм снова кивнул.
   — Тогда давай сделаем это! — крикнул Зак. — ЖИВО!
   * * *
   Молли Миддлтон прикрылась пляжным полотенцем, чтобы защитить ноги от полуденного солнца. Она лежала на шезлонге с розовым маминым мобильником, пытаясь побить рекорд в Angry Birds, который ее мама поставила этим утром. Она думала, что это отвлечет ее мысли от странных парней со шрамами на лицах, которых она видела раньше, но почему-то этого не произошло. Обычно она была блестяща в этой игре, но сегодня она не могла сосредоточиться.
   Это не удивляло. Что-то было не так.
   Гости отеля слышали крики за пределами отеля. Шум движения на дороге снаружи был намного громче, чем обычно. А взрослые — по крайней мере, большинство — сбились в группы и переговаривались тихими, настойчивыми голосами. Было очевидно, что они не хотели, чтобы дети слышали их. Многие из детей все еще плескались в бассейне.
   Но Молли была немного умнее большинства детей. И лучше подслушивала. Она уловила обрывки их разговора. Беспорядки в городе… выстрелы… переворот… нет мобильной связи… небезопасно на улицах… лучше оставаться в отеле…
   Она опустила телефон и огляделась. Никаких следов парней со шрамами. Она велела себе успокоиться. Забыть о них. Не выходило. Она придумывала проблемы, которых не было.
   Внезапно телефон задрожал. Не только ее телефон. По всему бассейну, в течение примерно пяти секунд, завибрировали и зазвенели тридцать или сорок других телефонов. Короткие сигналы, указывающие на то, что пришло текстовое сообщение.
   Гул разговоров между группами взволнованных взрослых стих. Гости отеля выглядели озадаченными. Затем, как один, они потянулись к своим телефонам.
   Молли казалось, что она была во сне, пока она смотрела на экран розового мобильного телефона своей мамы. Конечно, там было сообщение.
   Бомба взорвется в отеле «Палас» в 12:00. Немедленно эвакуируйтесь. НЕМЕДЛЕННО ЭВАКУИРУЙТЕСЬ.
   На несколько секунд повисла странная тишина.
   Затем воздух наполнился криками.
   Молли вскочила с шезлонга, ее взгляд отчаянно искал маму и папу. Она увидела, как они бегут к ней, мамин саронг развевался, папа был босой и все еще в плавках. Он схватил ее за руку, и маленькая семья из трех человек побежала к выходу из отеля вместе с толпами других отдыхающих и персонала отеля.
   Уши Молли страдали от криков. Паники. Она вышла с мамой и папой из бассейна в атриум с плиточным полом и искусственными пальмами. Широкие стеклянные двери отеля были в двадцати метрах впереди нее.
   Они внезапно остановились, и Молли стало страшно.
   Выход был заблокирован. Четверо парней со шрамами на лицах стояли там со злыми ухмылками на лицах. Они стояли в нескольких шагах от входа в гостиницу, но держали в руках винтовки, направленные прямо на двери гостиницы.
   Молли закричала, когда ее отец встал прямо перед ней и мамой, чтобы защитить их.
   А потом она снова закричала от грохота выстрелов снаружи.
   Стеклянные двери разбились. Молли почувствовала, как ее ноги подкосились под ней. Но когда она в ужасе опустилась на землю, она посмотрела на своего отца. Стреляли не парни со шрамами на лице, охранявшие отель. Они выглядели такими же удивленными, как и все остальные. Они повернулись и посмотрели наружу. Затем последовала еще одна очередь выстрелов. Пули искрили под ногами молодых боевиков, и они тревожно закричали. Еще одна очередь выстрелов.
   Больше криков.
   Потом, как один, они разбежались.
   В атриуме повисла потрясенная тишина. Через пару секунд его сменил ропот гостей, пытавшихся убежать.
   И тут в гостиницу ворвались две фигуры: мужчина и женщина, оба со светлыми волосами, женщина была со зловещей винтовкой на шее.
   — УХОДИТЕ ОТСЮДА! — закричала женщина. — ТУТ БОМБА! У ВАС ЕСТЬ ТОЛЬКО СЕКУНДЫ!
   Казалось, что никто не двигается, и мужчина добавил к ее голосу свой голос:
   — УХОДИТЕ ОТСЮДА! — заорал он. — ЖИВО!
   * * *
   Габс стояла у стеклянного входа в отель, а толпы людей вываливались наружу. Мужчины и женщины в купальных костюмах, персонал отеля в элегантной униформе. Они столпились у двери и протискивались. Вместе с Рафом она хватала их, когда они выходили, и убеждала их уйти как можно дальше от отеля.
   Она посмотрела на часы. Тридцать секунд до полудня.
   Двадцать пять секунд.
   Крик. Женский голос. Больше испуга и паники, чем в любом другом голосе, который она могла слышать.
   — Молли! МОЛЛИ!
   Мужчина:
   — Боже мой, я думал, она с нами…
   Габс посмотрела налево. Женщина в саронге и мужчина в плавках прижались лицами к стеклу. Они смотрели в атриум отеля, где застыла девочка, завернутая в купальное полотенце. Она выглядела испуганной. Не могла двигаться. Как кролик в свете фар.
   Родители продолжали кричать ей, но девочка не двигалась. Все остальные были слишком заняты попытками выбраться из отеля, чтобы заметить одинокого испуганного ребенка.
   Двадцать секунд.
   Габс подошла к родителям, все еще крепко сжимая винтовку.
   — Отойдите, — сказала она.
   — Но наша дочь! Она…
   — НАЗАД!
   Может быть, это была свирепость в ее глазах, а, может, просто оружие, которое она сжимала. Что-то сработало. Родители девочки отступили. Габс стояла в пяти метрах от стеклянного фасада отеля и нацелила свое оружие на нижнюю часть окна. Затем она выстрелила. Крики спасающихся стали громче, но внезапно их заглушил грохот разбитого стекла, когда весь фасад отеля треснул, а затем рухнул дождем осколков.
   Габс едва дождалась, пока осколки закончат падение. Стекло хрустело под ее ногами, когда она побежала через разбитое окно в атриум.
   Десять секунд.
   — Пойдем со мной, Молли, — настойчиво прошептала она. Перепуганная девочка все еще не двигалась, и она просто подняла ее на плечо. Затем она повернулась и побежала обратно к открытому окну.
   Толпа уже покинула атриум. Все бежали прочь от отеля. Все, кроме мамы и папы Молли, которые стояли с открытым ртом, наблюдая за тем, что делает Габс, и игнорируя крики Рафа, чтобы они уходили.
   — Бегите, — завопила Габс, вылетая из атриума с Молли на плече. — БЕГИТЕ!
   Они побежали.
   И вовремя.
   Раф, Габс, Молли и ее родители были всего в пятнадцати метрах от отеля, когда начались взрывы. Бомб было больше одной — Габс насчитал пять взрывов в быстрой последовательности, каждый из них был оглушительным, казалось, раскалывал воздух — и сила первого взрыва отбросила их всех на несколько метров вперед и повалила на землю. Они с глухим стуком ударились об асфальт. Габс не могла быть уверена, кричала ли Молли, потому что оставшиеся взрывы гремели позади нее. Но она знала, что в любой момент осколки начнут падать, и это может убить их так же, как и сам взрыв бомбы. Зная, что Раф уже поднимает маму и папу Молли на ноги, Габс подняла Молли и снова побежала.
   Через несколько секунд она услышала, как позади нее падают обломки. Что-то попало ей в правое плечо, и она вскрикнула от боли. Но она продолжала бежать, крепко сжимая девочку, и секунд за десять ушла от места взрыва.
   Только тогда она остановилась и обернулась.
   Отель «Палас» был адом. Огромные столбы густого черного удушливого дыма тянулись в небо. Где-то в его сердце яростное оранжевое пламя взметнулось в воздух. Фасад был обломками, и когда она посмотрела, Габс услышала сильный грохот, рухнула какая-то другая часть здания. Вокруг нее раздавались рыдания сбежавших гостей, наблюдавших разрушение, которое убило бы их, если бы они покинули отель всего на несколько секунд позже.
   Она опустила Молли на землю. Лицо девочки было черным от грязи, а на левой щеке был небольшой порез, из которого сочилась темная кровь. Но она была жива и цела, и ей даже удалось слегка улыбнуться, когда Габс убрала прядь волос, прилипшую к ее лбу.
   Габс встала. На женщине рядом с ней не было ничего, кроме ярко-розового бикини. Ее кожа была грязной от взрыва. По ее грязному лицу текли слезы, а глаза были красными.
   — Откуда вы узнали, что нужно эвакуироваться? — настойчиво спросила Габс.
   Женщина сжимала мобильный телефон. Дрожащей рукой она подняла его.
   — И-из сообщения, — пролепетала она. — Кто-то предупредил нас.
   Габс посмотрела направо. Там был Раф, его грязное лицо было хмурым.
   — Зак? — спросил он.
   Габс с тревогой кивнула. Их протеже сделал это снова. Сомнений не было.
   Он предотвратил злодеяние Круза Мартинеза. Но Круз был нестабилен и готов убивать. Это означало, что Зак был в еще большей опасности, чем когда-либо.
   — Нам нужно найти его, — выдохнула она. — Сейчас же.
   23
   $2,346,625
   — Вниз!
   Малкольм, все еще стоявший у своего компьютера, повернулся к Заку и моргнул. Он не заметил, что один из парней из Истсайда отбежал от башни на двадцать метров и теперь поднимал винтовку, чтобы прицелиться в изогнутое окно, окружавшее диспетчерскую.
   Зак бросился на товарища, повалив его на пол, когда в стекло врезалась очередь. Три стекла треснули, как лед под молотком. Четвертое полностью разбилось.
   — Что бы ты ни делал, — прошипел Зак, — не вставай.
   Малкольма трясло.
   — Но… но как…
   — Ты отправил сообщение?
   Малкольм кивнул.
   Зак закрыл глаза. Может быть — только может быть — этого хватило, чтобы предотвратить злодеяние.
   Его взгляд блуждал; самолеты в небе должны были срочно приземлиться.
   — Ты должен восстановить связь в аэропорту, — прошептал он Малкольму.
   Малкольм кивнул, но указал на компьютеры.
   — Тогда они мне понадобятся, — сказал он, и его лицо исказил страх.
   Больше стрельбы. Пули пробивали разбитое окно и отлетали от дальнего конца диспетчерской, и Малкольм ахнул. Зак оставался совершенно неподвижным, сидя спиной к ряду компьютеров. Его глаза были закрыты, он хмурился.
   Ему казалось, что он играл в шахматы. Мат был не за горами, но прежде должно было произойти так много всего.
   Он должен был отменить переворот. Он должен был убедиться, что Улыбака в безопасности. И что плохого в том, что он думал о мести Судику, человеку, убившему его родителей?
   Он внезапно открыл глаза и повернулся к Малкольму.
   — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал, — сказал он. — Опусти эти самолеты, быстро. У нас есть работа, и у нас мало времени.
   Малкольм снова кивнул, и Зак почувствовал облегчение, что он не стал спорить. Последние несколько дней изменили его.
   — Круз в резиденции президента, верно?
   Еще кивок.
   — Можешь устроить мне видеосвязь с ним?
   — Мы можем просто использовать наши телефоны.
   Зак удовлетворенно кивнул.
   — Еще одно, — сказал он. — Прошу, ответь мне честно, Малкольм. Когда ты был в Йоханнесбурге, у тебя было много денег. Ты просто взламывал чужие банковские счета и подтасовывал цифры, верно?
   Малкольм опустил взгляд. Он еще раз кивнул.
   — Можешь сделать это снова? Сейчас? Отсюда?
   — Это пустяк, — тихо сказал Малкольм.
   — Хорошо, — Зак поднял взгляд. Они сидели прямо под компьютером, которым пользовался Малкольм. — Помните… оставайся внизу, — приказал он. Затем, так быстро, как только мог, он вскочил на ноги.
   Выстрелы возобновились, как только Зак стал виден в окна диспетчерской. Теперь оба парня из Истсайда стреляли, целясь в разбитое окно, и Зак почувствовал поток воздуха, пули пролетели над ним и сбоку. Но он остался на ногах, схватил экран и клавиатуру терминала и снял их со стола. Через несколько секунд он снова оказался на полу, окруженный кучей проводов, торчащих из компьютерного оборудования, с него лился нервный пот. Он проверил экран: курсор мигал, ожидая, пока кто-нибудь начнет вводить данные.
   Он посмотрел на Малкольма.
   — Хорошо, — сказал он. — Сначала самолеты, а потом внимательно слушай. Вот, что нам нужно сделать.
   * * *
   Руки Улыбаки тряслись. Как он оказался в таком положении? Почему он был здесь?
   Двое парней из Истсайда, к которым он подплыл на пирсе, явно ожидали, что Улыбака — или кто-то вроде него — прибудет с гробом, полным денег. И они проглотили его историю о том, что мальчики, которых он оставил в джунглях, пытались украсть деньги для себя, а не доставить их боссу в Банжуле. Они дружески хлопнули его по спине, затем вытащили гроб из лодки и отнесли в ожидавший его грузовик. Затем они повезли Улыбаку и гроб в центр города.
   Вот так он и очутился в огромном белом доме с колоннами, больше и грандиознее любого другого жилища, которое он когда-либо видел, не то что заходил. Он прижался спиной к стене, пытаясь сделаться как можно меньше и незаметнее, наблюдая за разворачивающейся сценой.
   В комнате было еще десять человек. Одним из них был Босс — или Судик, как Улыбака теперь знал. Он расхаживал по комнате, как гордый петух. В какой-то момент он взъерошил волосы Улыбаки, как любящий дядя, поздравляющий любимого племянника.
   Рядом с ним был молодой человек Круз Мартинез, который пугал Улыбаку куда больше, чем мог Судик. Вокруг его глаз были темные круги. Глаза были холодными и суровыми.
   У двух мужчин были связаны руки за спиной. Один был в костюме, другой — в военной форме, украшенной орденами. Из их разговора Улыбака понял, что это были президент Гамбии и его военачальник. Вернее, экс-президент Гамбии и его экс-военачальник. Они хмурились от гнева и унижения, но в основном их игнорировали остальные шесть человек в комнате: нахальные парни из Истсайда. Их покрытые шрамами лица были искажены выражением крайнего высокомерия, и они расхаживали с важным видом, как Судик, гордо размахивая огнестрельным оружием.
   В центре комнаты стоял гроб с деньгами.
   — Тише! — внезапно закричал Круз. Все остановились. — Десять секунд, — объявил Круз.
   На мгновение показалось, что все затаили дыхание. Секунды тикали. Затем вдалеке они услышали пять низких ударов. Взрывы.
   На лице Круза отразилось торжество.
   — Готово! — крикнул он. — Десятки туристов уже погибли на гамбийской земле. Скоро это будет уже не курорт, а государство-изгой, существующее для наших целей, — он подошел к Судику и сжал его руку — Улыбака увидел, как между ними пробежало выражение крайней жадности. Затем Круз повернулся к президенту и его военачальнику и взглянул на гроб. — Через десять минут, — сказал он, — прибудет вертолет, который заберет меня по воздуху, — он улыбнулся, — и мои деньги, конечно, отсюда. И вы со мной. Попрощайтесь со своей страной, господа. Больше вы ее не увидите…
   Его речь внезапно прервал звонок мобильного телефона. Он исходил из кармана Круза и эхом разносился по внезапно затихшей комнате. Все уставились на него, и Улыбака знал, почему. Телефоны не должны были работать. Так почему же этот звонил?
   Медленно Круз вытащил свой телефон, его глаза внезапно стали очень опасными. Какое-то время он смотрел на экран, пока телефон в его руке продолжал жужжать. Потом медленно прижал палец к экрану, и звон прекратился.
   Пауза. Круз уставился на экран.
   — Малкольм, — выдохнул Круз. — Что за…?
   Потом он снова замолчал.
   Из динамика телефона раздался голос:
   — Привет, Круз.
   Улыбака сразу узнал его.
   Это был Зак.
   * * *
   Все еще сидя на полу диспетчерской вышки, Зак смотрел на экран своего телефона. Он должен был признать, ему было приятно видеть выражение шока и замешательства на лице Круза.
   — Ты мертв, — прошипел Круз.
   Зак поднял бровь.
   — Мертв? Я так не думаю, приятель. Боюсь, сегодня у тебя не совсем то количество убитых, которое ты хотел. Между прочим, я успел предупредить туристов, которых ты пытался убить в отеле «Палас». Я почти уверен, что у них было достаточно времени, чтобы эвакуироваться. И самолеты вокруг аэропорта опущены — там тоже нет жертв.
   Глаза Круза сузились.
   — Ты лжешь, — прошептал он.
   Зак пожал плечами.
   — Думай так, если тебе от этого лучше, — сказал он. — Или ты можешь оглядеться. А то сверху могут упасть сухие ветки, — он звучал снисходительно, словно говорил с ребёнком. Он знал, что это было по-детски, но у Зака ​​были свои причины. Он хотел разозлить Круза, рассердить его.
   Чтобы он не думал трезво.
   Судя по выражению лица Круза, это сработало.
   — В любом случае, приятель, — продолжил Зак, — было приятно наверстать упущенное, но это не простой звонок. Есть кое-что, что, я думаю, тебе было бы интересно увидеть.
   Зак взглянул на Малкольма, который сидел рядом с ним за своим компьютером, и кивнул. Малкольм начал яростно печатать.
   — Его больше нет, — прошептал он через несколько секунд.
   Зак услышал, как на другом конце провода звякнул телефон Круза.
   — Я только что отправил тебе документ, — сказал он. — Взгляни. Я думаю, тебе это может быть интересно.
   Экран Зака ​​закрыл палец Круза, движущийся по экрану его телефона. Он с тревогой посмотрел на Малкольма, который, в свою очередь, с тревогой глядел на свой компьютер.
   Они ждали.
   * * *
   Улыбака хотел бежать, но его ноги не двигались. Вдалеке — возможно, где-то рядом с открытым двором, но недостаточно громкий, чтобы заглушить дребезжание, — он услышал гул вертолета. Но он обратил на это мало внимания. Как и все остальные в комнате, он смотрел на Круза.
   Круз смотрел на экран своего телефона целую вечность. Затем он повернулся к Судику. Если прежде выражение его глаз было опасным, то теперь оно было определенно убийственным.
   — Скажи мне, старый друг, — прошептал он самым недружелюбным голосом, какой только можно было вообразить. — У вас есть счет в швейцарском банке на имя Судика Аль-Тикрити Гомес?
   Глаза Судика расширились от удивления. Но он этого не отрицал.
   — Да.
   Минута тягостной, неловкой тишины.
   — Тогда, может быть, ты хочешь объяснить мне, почему сумма в два миллиона триста сорок шесть тысяч шестьсот двадцать пять долларов США была переведена на этот счет за последние двадцать четыре часа?
   Тишина.
   — Уж очень точная сумма, да? — опасно добавил Круз.
   Судик моргнул.
   — Не глупи, Круз, — глаза Круза вспыхнули от слова. — Деньги там, в гробу. Ты это знаешь.
   Во рту Улыбаки пересохло. Он вдруг понял, что сделал Зак в лагере…
   — Покажи мне, — сказал Круз. Никто в комнате не пошевелился.
   — Что? — спросил Судик. Он выглядел сбитым с толку. — Круз, твой вертолет будет здесь в любой момент. Тебе нужно вернуться в Мексику…
   — ПОКАЖИ МНЕ!
   Судик вздрогнул.
   Круз подбежал к одному из парней.
   — Откройте! — прошипел он. Парни подошли к гробу.
   Крышка была плотно прибита. Один из мальчиков вытащил нож с широким лезвием и сунул его под крышку. Он начал тянуть нож. Раздался треск, крышка отделялась от основания. Парни из Истсайда смогли запихнуть туда пальцы. Раздался еще один громкий треск, когда они с силой сорвали крышку с гроба. Это было похоже на раскрытие челюстей. Гвозди торчали, как зубы.
   Гроб был открыт. Парни из Истсайда отступили, когда Круз приблизился. Он стоял над ним, глядя в гроб несколько секунд. С того места, где он стоял, Улыбака не мог видеть содержимое. Но тут Круз наклонился и что-то взял.
   Камень размером с человеческую голову. А потом еще один. Неудивительно, что гроб был таким тяжелым.
   — Не мог бы ты объяснить это, Судик? — прошептал Круз.
   Судик отшатнулся.
   — Я… я… Я не могу это объяснить. Это… это уловка.
   Круз с грохотом бросил камень в гроб. Затем он медленно пошел к Судику.
   — Что, по-твоему, я сделал бы, когда узнал, Судик? — спросил Круз. Его голос был спокоен, но глаза были дикими, и Улыбака заметил, что его руки трясутся. — Посмеялся бы? Простил тебя? — он произнес слово «простил» с неприятным изгибом губ.
   — Круз, пожалуйста, я бы никогда…
   — ТИХО! — Круз вытащил пистолет из-под куртки.
   — Сеньор Мартинез, я хорошо служил вашему отцу много лет…
   — А теперь, — возмущался Круз, — поскольку я не он, ты думаешь, что можешь пускать мне пыль в глаза? Ты думаешь, что сможешь украсть у меня деньги? Ты думаешь, что сможешь выставить меня дураком? Ну, подумай еще раз!
   Выстрел. Настолько внезапно и яростно, что Улыбака почувствовал, как все его тело вздрогнуло. Выстрел легко заглушал шум вертолета, который теперь становился все громче.
   Глаза Улыбаки закрылись сами по себе, затем он медленно открыл их.
   И пожалел.
   * * *
   Зак тоже вздрогнул от звука выстрела. Через динамик телефона он звучал искаженно, но он знал, что это значило. Он продолжал смотреть на сцену холодными глазами.
   Он чувствовал, что Круз намеренно показывал ему убитого Судика. Круз держал свой телефон с камерой примерно в метре от разбитой головы мертвеца, и Зак видел взорванный череп — мозговое вещество сочилось, как желток из яйца, в прядях спутанных, окровавленных волос.
   Зак странно бесстрастно смотрел на отвратительный труп человека, убившего его родителей.
   Но только на несколько секунд. Потому что снова появился Круз, и его лицо заполнило экран Зака.
   — Это будешь ты, Гарри, — бесстрастно сказал Круз. — В следующий раз, когда мы встретимся.
   Зак ничего не сказал. Искушение сказать ему, что его обманули — что Зак обманом заставил Круза убить своего сообщника и заклятого врага Зака ​​- было велико. Ему пришлось бороться с желанием позлорадствовать, чтобы сказать ему, что Судик не украл и доллара. Что это Зак подменил деньги кучей бесполезных камней.
   Но о некоторых вещах лучше не говорить.
   — Я думаю, тебе нужно в вертолет, Круз, — сказал он наконец. — Я бы прыгнул туда сейчас, пока тебя не догнали гамбийские военные. Я сомневаюсь, что они воспримут хорошо то, что ты только что сделал. И я не думаю, что ты можешь рассчитывать на то, что парни из Истсайда защитят тебя, раз ты только что убил их босса. Да?
   Круз смотрел на телефон десять секунд. Затем, почти как дикое животное, он раздраженно зарычал.
   Зак не был уверен, но почувствовал, что его враг бросил мобильник на пол. Может, даже растоптал его. Из динамика донесся грохот и треск.
   И экран замерцал.
   * * *
   Улыбака не знал, куда смотреть. На Круза Мартинеза, забрызганного кровью и злого, стоящего над мертвым телом Судика, с раздавленным телефоном у его ног? На президента и его военачальника, которые с испуганными лицами отшатнулись от внезапного всплеска ярости Круза? На парней из Истсайда, которые выглядели так, будто хотели сбежать?
   Или на вертолет, зависший над открытым двором, примыкавшим к этой только что превратившейся в кровавую баню комнате?
   В конце концов, его взгляд метался то к Крузу, то к вертолету. В глазах юноши было столько ненависти, что Улыбаке было жутко смотреть на него. Круз по очереди посмотрел на других обитателей комнаты. Никто не говорил. Его мертвые глаза взглянули на Улыбаку, и на мгновение Улыбаке показалось, что он собирался направить на него оружие. Он склонил голову и приготовился умереть.
   Но выстрелов не последовало поверх звука садящегося снаружи вертолета. Улыбака почувствовал ветерок на коже и снова поднял взгляд, чтобы увидеть Круза, шагающего через комнату и выходящего во двор. Плечи лидера наркокартеля поникли. Он был побежден. Хотя он нес пистолет с собой, он не стал поднимать его.
   Вертолет приземлился. Боковая дверь открылась, и Улыбака увидел двух мужчин, одетых в черное. Один из них протянул руку, чтобы помочь Крузу сесть в самолет, но Круз нетерпеливо оттолкнул ее, шагнул через боковую дверь и исчез.
   Вертолет поднялся еще до того, как дверь закрылась. Шум увеличился. Взревели двигатели, а вертолет, как большое черное насекомое, продолжал подниматься в небо.
   Краем глаза Улыбака увидел, как парни из Истсайда уходят из комнаты. Они не хотели оставаться наедине с президентом и его военачальником теперь, когда у них больше не было защиты Судика и Круза.
   В результате Улыбака остался один, с политиком и солдатом, чьи руки все еще были связаны за спиной.
   Сможет ли он когда-нибудь объяснить им, что был уже не на стороне Круза? Если он скажет им правду, они поверят хоть одному слову? Или шрамы на его лице мгновенно осудят его?
   Он должен уйти отсюда. Он знал это. Но что-то его остановило — вид сломанного мобильного телефона, лежащего на мраморном полу в десяти метрах от него.
   Улыбака бросился к телефону и посмотрел на треснувший экран. Он мерцал, но мальчик смог разглядеть — расплывчатое и нечеткое — лицо Зака.
   — Улыбака! — голос Зака ​​звучал хрипло. — Ты можешь бежать?
   Улыбака огляделся и посмотрел на экран. Он кивнул.
   — Так беги! — прошипел Зак. — Ты знаешь, что делать. Вперед!
   Экран погас, и Улыбака бросил телефон.
   Через секунды он выбежал из резиденции президента на улицы Банжула. Подняв взгляд, он увидел вертолёт Круза вдали. Вокруг него разбегались Парни из Истсайда.
   Он сунул руки в карманы. Он ощутил там полоску бумаги, которую пару часов назад дал ему странный английский мальчик. Он крепко ее сжал.
   А потом опустил голову и побежал от места преступления.
   24
   ВЫХОД
   — Пригнись! Не вставай! — снова прошипел Зак.
   Выстрелы снова обрушились на разбитые окна башни. Пуля отлетела от металлической двери с искрами, ударилась об пол в паре метров от места, где они с Малкольмом сжимались.
   Экран телефона Зака опустел. Грязный пот заливал глаза. Он взглянул на товарища. Малкольм смотрел на Зака ​​с неким благоговением.
   — Это было умно, — сказал он с придыханием.
   — Без тебя я бы не справился, приятель, — выдохнул Зак. Он серьезно посмотрел на Малкольма. — Из нас получается хорошая команда.
   — Ненадолго, — сказал Малкольм. Он нахмурился. — Они убьют нас, как только мы встанем, не так ли?
   — Думаю, решение, — сказал Зак с грустной гримасой, — не вставать.
   Еще один снаряд прогремел над их головами. На этот раз он врезался в одно из дальних окон, которое тут же разлетелось вдребезги, звеня стеклом. Малкольм зажмурился.
   — Прости, что я предал тебя, — сказал он.
   Жалобных извинений Малкольма было достаточно для Зака. Круз занимался разрушением жизней, и он только что разрушил жизнь Малкольма. Ему было жаль, что он не простил Малкольма раньше.
   — Забудь об этом, — сказал он. — У тебя не было выбора. У Круза была Матильда.
   Выражение невыносимой печали отразилось на лице Малкольма.
   — Если мы выберемся отсюда, я убью его за это, — сказал он спокойно. — И мне все равно, кто меня поймает.
   Зак собирался заговорить. Сказать Малкольму, что его Матильда меньше всего хотела бы, чтобы он рисковал жизнью, преследуя такого сумасшедшего, как Круз Мартинез. Убийство людей не было ответом.
   Потом он подумал о Судике. Мертвом. Его охватило холодное удовлетворение. Зак не убил его. Не он нажал на курок. Но он заставил руку Круза. Он начал понимать, что жил в темном мире. Внезапно он осознал, что для таких, как он, обычные правила неприменимы. Может быть, то же самое было теперь и с Малкольмом.
   Его мысли прервал новый звук: рев мотора, визг шин.
   Он выругался под нос. Были ли у парней из Истсайда другие машины? Сколько времени им понадобится, чтобы ворваться в башню? Он услышал два выстрела и вздрогнул, готовый увидеть, как снаряды срикошетят внутри диспетчерской. Но вдруг он понял, что пули летели не в них.
   — Держи голову опущенной, — сказал он Малкольму, поднимаясь с корточек.
   — Но…
   — Не поднимай головы!
   Зак подполз к краю диспетчерской. Двигатель машины стал громче, и Зак услышал еще три выстрела. Он осторожно поднялся на ноги и выглянул из-за множества компьютеров и из одного из разбитых окон, готовый снова опуститься, если увидит, что кто-то целился в него.
   Два парня из Истсайда были там, но они больше не смотрели на башню. Вместо этого они развернулись на 180 градусов и нацелились на потрепанный бежевый «Поло». Он приближался к башне и сильно вилял, чтобы парням из Истсайда было труднее попасть. И действительно, их пули безвредно летели в пустом воздухе.
   Зак узнал машину. В ней его ангелы-хранители уехали в отель. Он с облегчением вскинул кулак.
   — Готовься идти, — прошипел он Малкольму.
   В тот же момент он увидел Габс. Она высунулась из открытого пассажирского окна, сжимая винтовку. Даже издалека Зак мог видеть выражение решимости на ее лице. Она не собиралась промахиваться. Ни за что. Зак почти отвел глаза, чтобы не видеть, как ее пули вонзаются в парней.
   Она выстрелила, но не в мальчиков. Ее пули искрились у их ног. Они закричали и отскочили на пару метров. Они предприняли нерешительную попытку открыть ответный огонь, но едва успели поднять оружие, как перед ними разразилась еще одна очередь.
   Этого было достаточно. Они развернулись и побежали, как испуганные звери, к ограждению.
   «Фольксваген» с визгом остановился у подножия башни. Его двигатель продолжал гудеть, когда Габс открыла дверцу и присела за ней, как щитом, с оружием в открытом окне, следя за убегающими парнями из Истсайда. Раф вышел из машины с мрачным и целеустремленным лицом.
   — Мы здесь! — крикнул Зак. — Мы спускаемся!
   Раф поднял взгляд и кивнул. Выражение его лица будто говорило: «поторопитесь!»
   Зак повернулся, чтобы поднять Малкольма на ноги, но тот уже стоял. Они подбежали к двери и с грохотом побежали вниз по лестнице. Зак поднял засов на двери и рывком открыл ее. Они оба перебрались по разбитому стеклу через салон «Рендж Ровера» и выбрались с другой стороны. Вместе они побежали вокруг башни к «Фольксвагену». Габс по-прежнему стояла за пассажирской дверью. Раф снова был за рулем, но высунулся из окна и оглянулся.
   — Садитесь! — проревел он.
   Заку и Малкольму не нужно было повторять. Они прыгнули на заднее сидение «Фольксвагена», где и сели, задыхаясь и потея, а Габс опустила оружие, снова села на свое место и захлопнула дверь. Через миллисекунду Раф нажал на педаль газа, и они помчались к выходу.
   — Отель? — спросил Зак. — Бомба?
   — Эвакуировали за секунды до взрыва, — сказал Раф. — Жертв нет. Думаю, сообщение было твоей идеей?
   Зак кивнул.
   — Ты мог бы сказать нам заранее, милый, — упрекнула Габс, когда они проехали мимо проволочной ограды по периметру.
   — Я придумал это на ходу, — признался Зак. Он сделал паузу. — Судик мертв, — сказал он. — Круз сбежал. Но я думаю, что президент в безопасности.
   При словах «Садик мертв» Раф и Габс переглянулись.
   — Хотите рассказать нам, как это произошло, ребята? — спросила Габс.
   Малкольм только открыл рот, когда Зак предостерегающе ткнул его локтем.
   — Это… сложно, — сказал он.
   Габс оглянулась и пронзила его взглядом.
   — Почему я не удивлена?
   — Если Судик мертв, — прервал ее Раф, снова глядя на дорогу, — его парни разойдутся. Пришло время нам убраться отсюда. Мы сделали все, что могли, и Майкл не поблагодарит нас за то, если нас схватят гамбийские власти. Мы покинем Банжул и попытаемся установить контакт. Я уверен, что он организует для нас трансфер на следующий день или около того — если нам повезет, — он взглянул на Малкольма в зеркало заднего вида. — Думаю, ты пойдешь с нами, юноша. Ты доказал свою ценность за последние пару дней. Возможно, в будущем мы найдем для тебя еще какую-нибудь работу. Если хочешь.
   Малкольм ничего не сказал, но Зак не мог не заметить, что на лице его друга мелькнула улыбка.
   — Подождите, — вдруг сказала Габс. Ее голос был тихим. Испуганным. — Не могу поверить, что мы забыли…
   — Что? — резко спросил Раф.
   Габс моргнула.
   — Улыбака, — сказала она. — Мы обещали ему, что он будет в безопасности. Нам нужно найти его, Раф. Мы обязаны.
   Теперь уже Зак улыбнулся.
   — Не переживай, Габс, — сказал он. — Улыбака убежал. Он в порядке.
   «В полном порядке», — подумал он.
   — Откуда ты знаешь? — осведомилась она. — Проклятье, Зак, хватит скрытности. Откуда ты знаешь?
   В машине снова стало тихо. Зак выглянул из окна. Жаркое послеполуденное солнце озаряло африканскую землю. Он услышал сирену, и полицейская машина пронеслась в противоположном направлении. На обочине дороги он увидел военный грузовик, припаркованный возле ветхих домов. Солдаты вышли из машины и начали успокаивать нервничающих местных жителей.
   Парней из Истсайда не было видно.
   Зак продолжал смотреть в окно.
   — Зовите это чутьем, — сказал он.
   ЭПИЛОГ
   Двадцать четыре часа спустя
   Улыбаке было легко украсть лодку. Было легко плыть вверх по течению. Было легко снова найти лагерь.
   Гораздо труднее было убедить детей, запершихся внутри лагеря с высокими стенами, впустить его. На его лице была метка парней из Истсайда. Теперь это будет с ним навсегда, и у этих детей были все основания не доверять никому, у кого были эти ужасные шрамы. Но он позвал Латифу, которая заговорила с ним через ворота и узнала его голос. Она вышла из лагеря с винтовкой почти с нее размером, и обняла его, как мать обнимала своего ребенка.
   А потом они вместе посмотрели на листок бумаги, который Улыбака хранил в кармане.
   Там было три строчки, наспех написанные заглавными буквами:
   ИДИ К ГРОБАМ С ЛАТИФОЙ.
   НАЙДИ АГЕНТА 21.
   ИСПОЛЬЗУЙТЕ ХОРОШО.
   — Нужно идти сейчас, — сказал Улыбака. — Пока никто…
   Латифа кивнула. Она повернулась к другим детям, которые все еще не осмеливались выйти за пределы лагеря.
   — Я скоро вернусь, — сказала она. — Никого больше не впускайте.
   Через несколько мгновений они пробрались через джунгли к месту захоронения.
   — Если бы не Зак и его друзья, — сказала Латифа, когда в поле зрения появилась огромная дыра в земле, — мы все были бы похоронены здесь сейчас. Но я до сих пор не знаю, кем он был.
   — Я тоже, — сказал Улыбака. — Но он спас не только нас.
   Они стояли на краю ямы. Здесь было несколько гробов. Улыбака знал, что, по крайней мере, в одном из них было мертвое тело, и даже отсюда он чувствовал запах разлагающегося трупа. Но он прижал руки к носу и позволил своим глазам выбрать гроб, который искал.
   Он был немного в стороне от других. Табличка на лицевой стороне была хорошо видна. Там было написано: АГЕНТ 21.
   Улыбака и Латифа обменялись нервными взглядами.
   — Откроем? — спросила Латифа.
   Улыбака кивнул. Вместе они спустились в яму.
   Здесь запах был еще хуже. Насекомые безумно жужжали вокруг, привлеченные зловонием, и Улыбака чувствовал, как они бьются о его кожу и лицо, но не обращал на них внимания, пока они с Латифой приближались к гробу.
   Теперь они стояли над ним. Рука Улыбаки дрожала. Он снова посмотрел на Латифу и понял, что она тоже нервничала.
   Они наклонились и вместе положили руки на крышку гроба. Она слегка сдвинулась от их прикосновения. Она не была прибита.
   — На счет три, — сказал Улыбака. — Один, два…
   В деревьях над ними завопила птица.
   — Три.
   Они сдвинули крышку гроба, и она с шумом отлетела в сторону.
   Латифа ахнула. Гроб был полон банкнот, американских долларов.
   Они смотрели на мгновение, потеряв дар речи.
   — Сколько…? — выдохнула Латифа.
   Но Улыбака прервал ее:
   — Два миллиона триста сорок шесть тысяч шестьсот двадцать пять, — сказал он.
   Он подумал о детях в лагере. У них ничего не было. Им повезло остаться в живых.
   Затем он снова посмотрел на записку, которую все еще держал в руке. Его взгляд упал на последнюю строчку письма. Используйте хорошо.
   — Мы так и сделаем, — прошептал Улыбака под нос. — Так и сделаем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Крис Райан
   Взломщик
   (Агент 21 — 3)
  
   АГЕНТ 21
   Настоящее имя: Зак Дарк
   Известный псевдоним: Гарри Голд, Джейсон Коул
   Возраст: 15
   Дата рождения: 27 марта
   Родители: Ал и Джанет Дарк [МЕРТВЫ]
   Навыки: владение оружием, ориентирование, отличное знание языков, обращения с компьютером и техникой.
   Предыдущие операции: (1) Был внедрен под прикрытием во владения мексиканского наркобарона Цезаря Мартинеза Толедо. Подружился с сыном цели, Крузом. Успешно добыл улики незаконной активности цели. Успешно привел отряд во владения. Цель была убрана. (2) Был внедрен в Анголу, чтобы поместить взрывчатку в корабль террористов «Меркантиль». Корабль был уничтожен, Агент 21 — извлечен.
   АГЕНТ 17
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Габриэлла», «Габс»
   Возраст: 27
   Навыки: боевые навыки и самозащита, разведка и поиск
   В настоящее время занята обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   АГЕНТ 16
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Рафаэль», «Раф»
   Возраст: 30
   Навыки: боевые навыки и самозащита, управление наземным транспортом и подлодкой.
   В настоящее время занят обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   «МАЙКЛ»
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Мистер Бартоломью»
   Возраст: засекречено
   Нанял Агента 21 после смерти его родителей. В настоящее время — его наставник. Есть связи с «MI5», но представляет тайное агентство правительства.
   КРУЗ МАРТИНЕЗ (считается мертвым)
   Возраст: 17
   Важная информация: Унаследовал картель Цезаря Мартинеза. Хотел обвинить Агента 21 в смерти отца. Умный. Получив власть, особо не привлекал внимания. Считается утонувшим вместе с «Меркантилью».
   ПРОЛОГ
   Северная Ирландия, 18 июня 1973
   — Графство Арма? О, там красиво, как на картинке.
   Так говорила сыновьям старая миссис Хердер, и она не врала. Там было красиво, как на картинке. Но для солдата Британской армии это место было адом.
   Ли Хердер не замечал пейзаж. Он не видел маленькие мощеные улицы и крохотные коттеджи сонной деревни Балликорк. Как и хлопковые облака на синем небе. Он видел только группу солдат Парашютного полка, двенадцать, каждый нес винтовку L64, пока они держали пятидесятиметровый кордон вокруг центральной площади. Посередине площади был каменный памятник погибшим в мировых войнах и белый Форд Капри.
   Ли посмотрел направо. Его старший брат Ричард — сынуля для их покойных родителей, Дик для всех остальных — был там. Два брата были одинаково одеты. Взрывостойкий бронежилет поверх стандартного камуфляжного костюма. Шлем. Пояс с инструментами, которые нужны были двум братьям, чтобы обезоружить бомбу под Капри.
   Ли увидел с края кордона, как птица опустилась на зеркало на стороне водителя. Черно-белые крылья. Зеленая спинка. Он узнал зяблика.
   — Надеюсь, пташка не прыгнет на прижимную плату, — сказал Дик. — Она может помешать.
   Ли кивнул, они прошли кордон. Это была третья бомба в машине за последние дни. Они хорошо избавлялись от бомб до поездки в Северную Ирландию. Теперь они были лучшими. Но статус лучших не успокаивал нервы перед каждой новой работой. Все приборы были разными, и создатели бомб гордились изобретением умных ловушек для таких ребят, как Ли и Дик.
   Умных способов убить их.
   Они опустились на колени у машины, смотрели на заднее колесо. Пот стекал по шее Ли. Кто бы ни поднял тревогу, он умудрился заметить крошечные спусковые крючки: один перед шиной, другой сразу за ней. Каждый спусковой крючок был сделан из крошечного шарика Blu-tack, зажатого между двумя железными гвоздями. К каждому гвоздю была прикреплена проволока. Как только автомобиль двинется вперед или назад, шина зажмет один из спусковых крючков. Гвозди соприкоснутся и замкнут цепь. Ба-бах.
   Обезвредить его будет непросто. Провода, ведущие от каждого гвоздя, были натянутыми, это вызывало тревогу у братьев.
   — Датчик движения? — предложил Ли.
   — Датчик движения, — согласился его брат.
   Они легли на животы, Дик посветил фонариком под машиной. Да, в пятидесяти сантиметрах от края было металлическое кольцо — не больше обручального — вокруг оголенных проводов. Ли вспомнил игру, которую папа построил им, когда они были детьми — шаткий провод, соединенный с батарейкой и звонок. Нужно было двигать металлическое кольцо с одного конца провода к другому. Если кольцо касалось провода, звучал звонок, и нужно было начинать заново. Тут была та же идея, но без звонка и новой попытки. Кольца соединялись со спутанными проводами, прицепленными к машине снизу, и эти провода вели к достаточному количеству ярко-оранжевой пластичной взрывчатки «Семтекс», чтобы подбросить машину в небо. Он улыбнулся, гадая, что сказал бы его папа, увидев, как они применяли сегодня свои навыки. И он захотел — не впервые — чтобы их родителей не забрали у них так жестоко из-за пьяного подростка, выехавшего дождливой ночью на дорогу.
   Братья переглянулись.
   — Контролируемый взрыв? — сказал Ли. Дик кивнул. Прибор был сделан грубо, простой, но с такими бывало сложнее всего. Малейшее движение вызовет взрыв. Они встали и прошли к кордону.
   Офицер ждал их с нетерпеливым выражением лица. Полоски на форме показали братьям, что он был за главного.
   — Ну? — спросил он.
   — Нужно эвакуировать всех из радиуса двести метров, — сказал ему Дик. — Слишком рискованно обезвреживать, и под машиной много взрывчатки. Нам нужно провести контролируемый взрыв.
   Дик уже отворачивался, когда офицер сказал:
   — Нет.
   Братья опасно посмотрели на него.
   — О чем ты? — сказал Дик.
   — У меня приказы. К ИРА будет почти столько же внимания, если эта штука взорвется, никого не убив.
   — Не тупи, — сказал Ли. — Там заминировано… слишком опасно…
   — Ладно, — офицер озирался, словно искал кого-то еще. — Если вы не подходите для работы, мы вызовем кого-то еще.
   Ли взглянул на брата. Он знал, они оба думали об одном: никто в Британской армии не мог с ними сравниться. Это была не наглость, лишь правда. Если послать кого-то еще обезвредить бомбу, они все погибнут.
   Дик выругался под нос.
   — Пусть солдаты отойдут, — сказал он Ли, а не офицеру.
   — Эй… — заговорил Ли, но не закончил. Его брат уже шел к машине, шагая скованно из-за защитного костюма. Ли хотел его окликнуть, но не стал. Он хорошо знал своего брата. Когда он принимал решение, это было концом. Он крикнул солдатам. — Ладно, всем отойти! Назад! Это серьезно…
   Солдаты не двигались. Офицеру пришлось рявкнуть, чтобы они отступили. Дик добрался к тому времени до Форда Капри. Он лег на спину, медленно продвигался под машину, как механик. Ли видел только его ботинки, торчащие из-под машины. Он понял, что затаил дыхание.
   Облако закрыло солнце. Ли ощутил холодок. Он говорил себе успокоиться. Дик всему его научил в деле с бомбами, а то, чего не знал его брат, не стоило внимания.
   Прошла минута.
   Две.
   Движение. Ли вздрогнул. Зяблик вернулся, но уже сидел не на зеркале. Он что-то клевал на дороге в пятидесяти метрах от него, но лишь на расстоянии ладони от одного из спусковых крючков. Ли хотел крикнуть, но сдержался. Его брату не хватало дернуться от удивления. Он сделал шаг вперед, надеясь спугнуть птичку.
   Он слышал свой пульс, пока делал еще шаг.
   И еще один.
   Птица перестала что-то клевать, подняла голову. Посмотрела на Ли, чуть склонив голову, словно внимательно слушала.
   — Улетай, пташка, — выдохнул Ли.
   Но птица не улетала. Она осталась в дюймах от пускового устройства, все еще глядела.
   И Ли сделал еще шаг вперед.
   Это была его худшая ошибка. Зяблик сдвинулся, но не в ту сторону. Он попрыгал под машину.
   Три вещи произошли почти одновременно.
   Ли закричал. Не удержался.
   — НЕТ!
   Зяблик задел клювом провод, ведущий от детонатора.
   И машина взорвалась.
   Шум взрыва был оглушительным. В голове Ли мелькнула мысль, пока он отлетал на пять метров от пульсирующих шоковых волн, что взрыв точно слышали на расстоянии тридцати миль. Он рухнул на брусчатку, ощутил странное сожаление из-за смерти зяблика. Но, когда пыль стала оседать, он понял ужасную правду, ударившую его сильнее шрапнели.
   Его брат.
   Ли поднялся на ноги и прошел сквозь облако пыли, не мог видеть четко дальше пары метров, но знал, что на месте Форда Капри сиял огонь. Чем ближе он подходил, тем ярче было. И жарче. Когда он оказался в пяти метрах от огня, он замер и упал на колени. Жар обжигал лицо даже сквозь маску, но Ли было плевать. Он молился, чтобы его брат успел чудом отбежать до взрыва, но знал, что надежда была тщетной. И не только из-за того, что он видел момент взрыва.
   В двух метрах от него был кусок ноги, горящей как полено в зимнюю ночь.
   Это все, что осталось от Дика «Сонни» Хердера, лучшего специалиста по обезвреживанию бомб в армии Ее величества…
   НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
   15 ИЮНЯ
   1
   НЕ В ТОМ МЕСТЕ, НЕ В ТО ВРЕМЯ
   — Ты тут, чтобы меня убить?
   Голос мальчика не был напуганным. Он был любопытным. И спокойным. Готовым к тому, что будет.
   Агент 21 вглядывался во тьму. В правой руке он держал 9мм пистолет и знал, что, если нужно, его рука не дрогнет.
   — Если ты пришел меня убить, — продолжил мальчик, — поспеши. Выстрел в голову подойдет. Я этого не почувствую.
   Пауза.
   — По крайней мере, я так думаю, — сказал он.
   Агент 21 сжал пистолет сильнее. Предохранитель был убран. Оружие было заряжено.
   Он не знал, когда проснулся утром, что так обернется его день.
   * * *
   Но никто не знал, когда они проснулись утром, как сложится день. Как и Амелия Ховард, которая, за восемнадцать часов до этого момента, покинула дом в Брикстоне, чтобы сесть на первый поезд метро в центр Лондона.
   Амелия ездила так каждый день уже девять лет. Она часто замечала, что другие люди на платформе были рады меньше нее, что встали так рано. Это были всегда те же лица, и они всегда были мрачными, уставшими, без энтузиазма. Амелия была другой. Она любила работать в детском доме в Ислингтоне. О, платили там мало, но зато она ощущала, что влияла на мир, и это было важно.
   Прибытию поезда предшествовал поток воздуха из туннеля. Он спутал волосы Амелии, но это ее не беспокоило. Она была хорошенькой, но не слишком беспокоилась о своей внешности. В то время как другие женщины в поезде подносили к лицам крошечные зеркала и поправляли макияж, Амелия с большей вероятностью терялась в книге. Это делало путешествие более быстрым.
   Поезд с грохотом прибыл на станцию, и двери с шипением открылись. Амелия вошла в один из средних вагонов и села. Справа от нее сидел мужчина в костюме, слева — пожилая женщина. Амелия вынула книгу из сумочки, убрала сумку за ступни и стала читать.
   У нее была привычка отрываться от страниц каждый раз, когда поезд замедлялся. Так она могла видеть каждую остановку и отслеживать, где она была. Итак, она увидела, как Брикстон превратился в Стоквелл, она снова погрузилась в свою книгу, затем Стоквелл стал Воксхоллом, и через минуту она подняла глаза, когда поезд замедлился на подходе к Пимлико.
   Но Амелия не осознавала, что уже увидела станцию ​​Пимлико в последний раз.
   Взрыв, сотрясший поезд, был огромен. Это шокировало Амелию двумя разными способами. Во-первых, шум. Произошла серия взрывов, один за другим, каждый звучал как фейерверк, взорвавшийся в дюйме от ее уха. А потом движение. Она почувствовала, как поезд сошел с рельсов, а затем мгновение внезапной тошноты, передняя часть вагона поднялась на два метра в воздух.
   Погас свет. Амелия могла видеть только из-за искр снаружи, когда вагон царапал стену туннеля. В этом слабом оранжевом свете она видела ужас на лицах своих попутчиков, они крепко сжимали подлокотники своих сидений.
   Крик начался примерно в то же время, когда прогнулись стены вагона. То, что казалось таким жестким и крепким, сминалось, как фольга, и горело, как бумага. Стеклянные окна треснули и разбились. Амелия никогда раньше не видела, чтобы кто-то умирал, но теперь, в скудном свете искр, она увидела кривой кусок металла в груди сидящей рядом с ней женщины и почувствовала брызги крови на ее лице. Амелия упала на пол.
   Поезд все это время двигался, но теперь остановился. Наступил момент зловещей тишины — пассажиры перестали кричать — и было темно. Амелия дрожащими руками нащупала сумочку. Оттуда она вытащила свой мобильный телефон и включила его. Экран засветился, озаряя жуткое зрелище мертвой женщины, которая также упала на пол, ее мертвые глаза смотрели на Амелию.
   Амелия не одна зажгла телефон. По всему вагону, как маленькие маячки, горели экраны. Они смутно раскрывали картину тотального опустошения — и соседка Амелии была не единственным мертвым телом: она видела серые силуэты трупов вокруг. Она посмотрела на тыльную сторону ладони. Осколок стекла от одного из разбитых окон порезал ее, и кровь стекала на рукав ее тонкой куртки.
   Постепенно вагон наполнился тихими рыданиями. Амелия с трудом поднялась на ноги — нелегко, потому что пол вагона был наклонен.
   — Нам… нужно пройти вперед, — неуверенно крикнула она.
   Никто ее не слышал. Потому что, пока она говорила, сверху раздался громкий стон. Холодный страх хлынул по жилам Амелии. Звук не походил ни на что, что она когда-либо слышала раньше, и что-то подсказывало ей, что конец близок.
   Все ее тело дрожало, когда она подняла телефон над головой и посмотрела вверх. Крыша вагона прогнулась. Она была на грани обрушения.
   — Боже, — прошептала она. Она окинула вагон взглядом. Крыша прогнулась всюду, сколько она могла видеть.
   Снова стонущий звук. На этот раз громче. Крыша еще немного просела.
   Амелия Ховард не была набожной. Она не была в церкви с детства. Но теперь она упала на колени, склонив голову, и шептала молитву. Она знала, что умрет, поэтому не молилась о жизни. Она просто молилась, чтобы ее смерть не причинила слишком много боли.
   Она все еще молилась, когда рухнула крыша, но ее молитва не получила ответа. Сверху на нее рухнули бесчисленные тонны щебня. Она ощутила невыразимую агонию от ломающегося позвоночника, а ее руки и ноги раскалывались, как хрупкие ветки. Ее голова была раздавлена ​​между полом вагона и тяжестью над ней. Она закричала от боли, но крик был заглушен ее земляным гробом. Она попыталась вдохнуть, но вместо воздуха проглотила пыль. Ее рот наполнился кровью, и мир потемнел.
   Конец, когда он наступил, был милостью. Не только для Амелии Ховард, но и для всех остальных в вагоне, которые просто оказались не в том месте и не в то время.
   Экстренные службы работали быстро и эффективно. Но они мало что могли сделать.
   В течение нескольких минут после взрыва вся сеть поездов была эвакуирована. Вокруг станции Пимлико был установлен кордон. Машины скорой помощи, полицейские и пожарные машины заполнили окружающие дороги, и сирены приближающихся сотрясали воздух. Спасатели в касках и кислородных масках мужественно прошли по туннелю, ведущему к станции. Люди выходили, их одежда и кожа были в грязи, а лица были потрясенными. Такого никто из них раньше не видел.
   Были и другие машины. Внедорожники без опознавательных знаков, из которых с мрачными лицами выходили сотрудники антитеррористической службы в штатском. Вверху кружили вертолеты. Журналисты уже прибыли и пробивались сквозь толпу зевак, стоящих у оцепления, в то время как пять полицейских кричали им, чтобы они держались на расстоянии. Однако один мужчина — у него были седые волосы до плеч, зеленые глаза и запах вишневого табака — подошел к кордону, поднял его над головой и направился к месту взрыва. Офицер полиции подбежал к нему и явно собирался закричать, чтобы он вернулся за ограждение, когда мужчина махнул удостоверением личности перед лицом.
   Глаза полицейского расширились, и он встал смирно.
   — Хорошо, сэр. Прошу, проходите.
   Седовласый мужчина кивнул полицейскому, прошел к туннелю. Когда он был в пяти метрах оттуда, он остановился. Он выглядел задумчиво, глядя на операцию спасения. Когда стало ясно, что на носилках не было живых, только мертвые, он опустил голову, вздохнул и пошел к кордону.
   — Я могу помочь, мистер Бартоломью? — спросил офицер, который до этого пытался его остановить.
   Мистер Бартоломью вяло улыбнулся в благодарность.
   — Нет, — сказал он. — Вернитесь на свое место.
   Он пошел прочь, подняв воротник куртки из-за холода ранним утром. Он думал, но не сказал:
   «Никто не может помочь бедным душам там. Помощь нужна живым».
   2
   ПРОДОЛЖАТЬ/ОТСТУПАТЬ
   На неприметном далеком острове у северного побережья Шотландии проходил урок. Ученик был уже не мальчиком, но еще не мужчиной. У него были обязанности взрослого. Порой они давили на него сильнее, чем в другие дни. Сегодня был один из таких дней.
   Тело Зака Дарка болело. Пока Амелия Ховард ехала в последний раз на поезде, а многие другие парни его возраста надеялись поспать еще пару минут перед школой, Зак начинал тяжелую ежедневную тренировку. После такого многие взяли бы день на отдых, но не Зак. Его день только начинался.
   Комната, в которой проходил урок, была на первом этаже каменного поместья, которое Зак уже считал домом. В центре комнаты стоял круглый дубовый стол, окна от пола до потолка выходили на продуваемый ветрами пейзаж и неспокойный серый океан. Зак стоял у окна, глядя на море. В отличие от большинства учеников, чьи далекие взгляды означали, что им скучно, Зак задумался, наблюдая, как дождь хлестал по острову Святого Петра. Была середина июня, но времена года здесь ничего не значили. Казалось, дождь шел все время. Других учеников в этом классе не было, но было два учителя: молодая женщина с белыми волосами до плеч и грубоватый мужчина, тоже блондин, с простым квадратным лицом и плоским носом. После смерти родителей Зака ​​в Африке — невинных жертв жестокого наркобарона — и его вербовки в качестве агента Габс и Раф, ангелы-хранители Зака, стали его наставниками, защитниками и семьей в одном лице. Они оба сидели за дубовым столом.
   — Хорошая заколка для волос, — сказал Зак Габс, возвращаясь к столу.
   Пальцы Габс потянулись к заколке, прикрепленной к ее волосам. Она была размером с монету в пятьдесят пенсов и имела форму звезды.
   — Лесть везде поможет, милый, — сказала она, и на ее губах мелькнула улыбка. — Но как насчет того, чтобы сосредоточиться на уроке?
   Зак склонил голову.
   — Я все еще не понимаю, — сказал он. — Как они могли просто позволить людям умереть?
   — Потому что иногда на войне приходится принимать трудные решения, — сказал Раф, пожав плечами. — Не говори мне, что это для тебя новость.
   — Я никогда не был на войне, — Зак знал, что его голос звучал сварливо, но ничего не мог с собой поделать. Этот урок оставил неприятный привкус во рту.
   Габс нежно ему улыбнулась.
   — Неправильно, Зак, — сказала она. — Ты просто никогда не служил в армии. Такие люди, как мы, постоянно находятся в состоянии войны. Никто не читает об этом в газетах, но это не значит, что этого не происходит.
   Зак вздохнул, встал и начал ходить по комнате.
   — Так позвольте прояснить, — сказал он. — Это Вторая мировая война, и у немцев есть секретный код под названием Энигма, который британцам удалось взломать. Британская разведка перехватывает сообщение о том, что немцы собираются бомбить Ковентри. Если они эвакуируют город, немцы поймут, что они взломали Энигму, поэтому они позволят бомбардировке продолжиться и сотням людей погибнут.
   — Если вкратце, да, — сказал Раф.
   Зак покачал головой.
   — Это неправильно, — заявил он.
   — Это спасло много жизней. Если бы немцы поняли, что британцы разгадали код Энигма, мы проиграли бы войну.
   — Это все еще неправильно.
   — Может, стоит продолжить? — предложила Габс. — Никто не знает, как было на самом деле. Раф просто привел пример.
   — Для чего?
   — Потому что коды важны. Правительство и разведка тратят миллионы каждый год на программы шифровки и расшифровки, продвинувшиеся дальше разума людей. Телефонные звонки через Атлантику постоянно отслеживаются на предмет ключевых слов. И, конечно, то же самое с электронной почтой. Чтобы этого избежать, понадобится очень продвинутое шифрование. Однако в полевых условиях у тебя вряд ли будет доступ к подобным технологиям. Нужно знать, как безопасно отправлять сообщения, и иметь шанс расшифровать сообщения врага, если это необходимо.
   Зак кивнул. Он злился на своих ангелов-хранителей, но не знал почему. Они не были виноваты во взрыве Ковентри более семидесяти лет назад, но он не мог не задаться вопросом, посчитали бы они — или их куратор Майкл, в чьем кабинете они были, но который никогда не появлялся, если у него не было работы для Зака, — его ненужным, если бы это означало спасение других. В конце концов, Майкл смотрел на мир немного не так, как большинство людей.
   Зак выбросил эту мысль из головы. Он вел себя по-детски. Не в первый раз он напомнил себе, что выбрал эту жизнь. Как и другие молодые агенты, с одним из которых он уже встречался в полевых условиях. Никто их к этому не принуждал. Хотя, размышлял он, было трудно уйти. Помимо всего прочего, он был официально мертв, похоронен на кладбище в северном Лондоне, где он когда-то жил.
   — Потому я сейчас научу тебя идеальному шифру, — сказала Габс. — Его легко использовать, невозможно взломать даже с бесконечной вычислительной мощностью.
   Зак скептически посмотрел на Габс. Накануне они уже работали над кодами — от кодов Морзе до написанных кодов подстановки или числовых кодов. Почему это было иначе?
   — Мне это кажется маловероятным, Габс, — сказал он, занимая свое место за столом. Он тоже кое-что знал о компьютерах; он верил в их способности.
   На столе лежал чистый лист бумаги и карандаш. Габс начала писать с блеском в глазах.
   — Поверь мне, — сказала она. — Этот метод называется одноразовым блокнотом. Он использовался Управлением специальных операций во время Второй мировой войны, и любое разумное военное подразделение будет обучено ему в той или иной форме. Математически доказано, что его невозможно взломать, если правильно его использовать, — она писала минуту, потом передала листок Заку. Вверху листа Габс написала алфавит с числом под каждой буквой.
   Ниже она записала случайный набор букв:
   J E H F Y J D
   — Каждая цифра представляет букву, ясно?
   Зак кивнул.
   — Набор букв ниже — строка, что начинается с «J» — ключ, и она должна быть той же длины или длиннее послания, которое ты хочешь отправить. Тому, кто пишет код, и тому, кто его расшифровывает, нужен этот ключ. Допустим, мы хотим послать приказ наступать. Сначала пишешь послание под кодом.
   J E H F Y J D
   A D V A N C E
   — Потом переводишь буквы в цифры и складываешь их. Если ты получаешь больше двадцати пяти, ты считаешь от нуля. Видишь? Третья буква — семь плюс двадцать один, это равняется двадцати восьми, а это двадцать пять плюс ноль плюс два. Потому цифрой шифра будет два.
   J E H F Y J D
   9 4 7 5 24 9 3
   A D V A N C E
   0 3 21 0 13 2 4
   9 7 2 5 11 11 7
   — А потом переводишь эти цифры в буквы, — Габс так и сделала и записала их.
   J H C F L L H
   — С ключом JEHFYJD, слово «ADVANCE» становится JHCFLLH. Чтобы расшифровать его, нужно сделать все задом наперед — перевести в цифры зашифрованное послание и ключ, отнять цифры ключа от цифр послания. Не забудь учесть ноль, если нужно добавить двадцать пять. Посмотри снова на третью цифру. Два минус семь. Добавь двадцать пять и ноль — это двадцать шесть, что добавляется к двум, и получается двадцать восемь минус семь. Двадцать один. V. Понял?
   Зак глядел на цифры и буквы на странице. Это казалось слишком простым, чтобы шифр не поддавался взлому.
   Габс будто читала его мысли.
   — Шифры с буквами можно взломать, потому что мы знаем, как часто буквы появляются в английском языке. Красота одноразового блокнота в том, что одна буква в послании может быть разными буквами при шифре. Смотри. В «ADVANCE» две А, и первая стала «J», а вторая — «F», — глаза Габс блестели. — Я как-то сказала парню, что буду встречаться с ним, если он расшифрует код, который я записала одноразовым блокнотом. Он думал, что был умным. Но это было несправедливо, ведь его невозможно взломать, хотя я все равно не хотела с ним встречаться, — она подмигнула Заку. — Итак, — продолжила она, — одноразовый блокнот хорош тем, что любую букву можно превратить в другую, в зависимости от ключа, так что враг не может тебя понять. Попробуй расшифровать наше послание ADVANCE — JHCFLLH — с этим ключом, — Габс дала ему лист бумаги с буквами: SDJOHLO
   Зак осторожно расшифровал код, используя новый ключ. К его удивлению, послание было другим. RETREAT, отступать.
   Габс улыбнулась от его потрясения.
   — Код не идеален, конечно, — сказала она. — Можно использовать ключ шифрования только один раз, а поскольку это должна быть длинная случайная последовательность букв, его практически невозможно запомнить, поэтому оба человека, использующие его, должны записать его. Но до тех пор, пока ключ не попадет в руки врага, одноразовый блокнот в полной безопасности.
   Заку потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать все это, затем он взглянул на Габс и усмехнулся.
   — Прекрасно, — сказал он.
   — Одноразовый блокнот не взломать, но неудобно использовать. Мы научим тебя другим подобным методам, которые жертвуют немного безопасностью ради большего удобства, но важно помнить следующее: не позволяй из-за технологий забывать о более простых способах работы. Иногда они лучшие.
   — Кстати, — добавил Раф, — если бы немцы использовали одноразовые блокноты вместо Энигмы, то, возможно, пал бы не только Ковентри, но и Британия.
   — Это серьезно, — объявил новый голос.
   Зак резко оглянулся. У нового голоса не было тела, и он, казалось, эхом разносился по комнате.
   — Рад видеть, что Габриэлла и Рафаэль не пренебрегают твоими уроками истории. Прошлое может многое рассказать нам о будущем, Зак. Нам повезло в том, что мы можем учиться на ошибках других. Очаровательная заколка, если можно так выразиться, Габриэлла.
   Зак понял, что новый голос звучал из круглых колонок в потолке, и он узнал голос Майкла, загадочного старика, который нанял его и управлял его миссиями. Он заметил, что лица Рафа и Габс тут же стали суровыми. Габс встала, подошла к двери и щелкнула выключателем на стене. Люк в потолке, который Зак никогда раньше не замечал, открылся, и ширма бесшумно опустилась на обшитую дубовыми панелями стену напротив окон. Майкл сидел в кадре за пустым стеклянным столом перед голой бежевой стеной, не было ясно, где он находился на самом деле. Зак понятия не имел, куда отправлялся его куратор, когда его не было здесь, на острове Святого Петра; он был почти уверен, что Майкл намеревался сохранить это тайной.
   — Твоя учеба идет хорошо? — спросил Майкл.
   Зак кивнул.
   Если Майкл заметил, что он был тише обычного, он не сказал об этом. Он просто снова улыбнулся, прежде чем продолжить говорить:
   — Могу ли я попросить вас включить телевизор? — сказал он. Это было оформлено как вежливый вопрос, но, конечно, было совсем не таким.
   Телевизор стоял в углу комнаты. Его почти никогда не включали, но теперь Раф подошел, нажал кнопку сбоку, и телевизор ожил. И в течение следующих нескольких минут звук телевизора заполнил комнату и заставил всех в ней замолчать.
   — Мы с вами на месте разрушительного взрыва на станции метро Пимлико, — молодой репортер новостей был с дикими глазами, тяжело дышал. — Спасатели все еще пытаются получить доступ к платформе, где, как предполагается, сработало взрывное устройство, когда прибыл первый поезд, почти в шесть часов утра. На данный момент связи с машинистом или кем-либо из пассажиров не установлено. Однако маловероятно, что есть выжившие.
   Камера повернулась к сцене полного замешательства. Вся территория была оцеплена, и было бесчисленное количество машин экстренной помощи. Зак заметил мрачных людей в желтых касках, исчезающих в подземном переходе, ведущем к станции, а поблизости собралась толпа встревоженных зевак, некоторые из которых плакали.
   — Моя информация немного более актуальна, чем информация восхитительного корреспондента, — сказал Майкл. — Думаю, мы уже достаточно насмотрелись, Раф?
   Раф выключил телевизор, и они посмотрели на экран с лицом Майкла.
   — Мои источники сообщают, что прибытие первого поезда «Victoria Line» в Пимлико вызвало взрыв примерно двадцати пяти килограммов пластичной взрывчатки C4.
   Габс тихо присвистнула.
   — И я о том же, Габриэлла. Если есть выжившие, это будет чудом.
   Экран замерцал. Майкл исчез, и его заменили зернистые кадры камеры. Заку потребовалось время, чтобы сообразить, что он просматривал записи с камер видеонаблюдения на станции Пимлико. Временной код внизу экрана подсказывал ему, что запись была сделана в 02:31. Платформа была пуста.
   Экран задрожал. Зак сразу заметил, что временной код изменился на 01:45.
   — Эй, что только что произошло?
   — Самый старый трюк, — пробормотала Габс. — Запишите невинные кадры с камер видеонаблюдения, а затем наложите их на прямую трансляцию, если хотите замаскироваться. Шансы на то, что кто-то заметит, ничтожны, — она ​​повысила голос и обратилась к Майклу. — Я так понимаю, что устройство было установлено между 01:45 и 02:30? Сорок пять минут — это немного для такой работы. Кто бы это ни был, он знал, что делал.
   — В точности мои мысли, — ответил голос Майкла. — Но это еще не все. Примерно за пять часов до взрыва нам сообщили, что это произойдет.
   — Кто? — спросил Раф.
   Изображение на экране изменилось во второй раз. Фотография мальчика возраста Зака. У него было худое лицо, сальные каштановые волосы и торчащий кадык. Его очки были в коричневой оправе, а линзы были настолько толстыми, что слегка искривляли его глаза. На верхней губе росли тонкие волосы — ему нужно было побриться, но он явно никогда этого не делал. Он не был похож на того, с кем хотелось бы проводить много времени.
   — Это Малкольм Мэнн, — сказал Майкл. — Мэнни для друзей, хотя я достоверно осведомлен, что у него их мало. И уж точно не в его нынешнем месте жительства — в больнице Харрингтон на юге Лондона.
   Майкл снова появился на экране.
   — Молодой Малкольм — поразительная личность, — он виновато кашлянул. — Опаснее, чем он выглядит. Шесть месяцев назад, за один день, он успешно взломал самые защищенные разделы внутренней сети ЦРУ, Пентагона и Министерства обороны. Он сделал это надежно — настолько надежно, что никто бы не смог отследить это, если бы он не хвастался тем, что он сделал, в личном блоге. Излишне говорить, что все следы его действий теперь удалены и засекречены в соответствии с Законом о государственной тайне — никаких сообщений в прессе. Это нанесло бы наибольший ущерб безопасности наших двух стран.
   — Зачем ему хвастаться этим в Интернете? — спросил Зак.
   — Можешь прочитать психиатрические заключения, если нужно. Суть в том, что он отличается от большинства людей. Другой, но гений. Социально неловкий, но с умом как у компьютера. Потрясающая способность анализа, способность видеть закономерности там, где никто не видит. Однако наши американские кузены хотели бы его голову на тарелке. Понимаете, они хотят показать пример, предать его суду за нарушение их безопасности. Конечно, все это довольно глупо. На их месте я бы предложил ему работу, — он выглядел задумчивым. — На самом деле, я все еще могу.
   Зак проигнорировал это. Он все еще осознавал то, что сказал ему Майкл.
   — Он что, сумасшедший? — спросил он.
   — Нет, — сказал Майкл. — Необычный, но не нестабильный.
   — Тогда что он делает в психиатрической больнице?
   — Британское правительство поместило его в секцию в соответствии с Законом о психическом здоровье. На самом деле, это неплохая идея для них. Если он признан невменяемым, они могут отказать в его экстрадиции. Увы, Малкольм этого не понимает. По общему признанию, он не понимает всей ситуации. Он считает, что власти действительно думают, что он психически неполноценен.
   Зак уставился на своего куратора.
   — Это ужасно, — прошептал он.
   Майкл приподнял бровь.
   — Правда? — спросил он. — Он в безопасности там, где он находится, и о нем позаботятся. Думаешь, в федеральной тюрьме ему будет оказана такая же помощь, если американцы позволят ему пережить процесс экстрадиции? Или от рук китайцев?
   — Китайцев?
   — Да. Компьютерный хакер, который может получить доступ к самым глубоким секретам американской разведки, был бы сокровищем, не так ли? Мы точно знаем, что китайцы интересуются Малкольмом Мэнном. И иранцы. Поверь, он не понимает, в какой опасности находится, и что на данный момент Харрингтон — самое безопасное место для него. Конечно, это не благотворительность. В МИ-6 есть определенные секторы, которые хотели бы овладеть техническими способностями Малкольма. Он помешан на головоломках, этот парень. Если он не может достать компьютер, он возьмется за все — судоку, кроссворды, логические головоломки… Но теперь ему предоставили компьютер и выход в Интернет в надежде, что его нажатия клавиш можно будет регистрировать. Увы, он нашел способ обойти это. Мы не знаем его методов. У американцев есть агенты по всему учреждению. Мы знаем, что они там; они знают, что мы о них знают. Пока они не осмелились попытаться его похитить, но если мы переместим его, они об этом узнают. Это вызовет дипломатический инцидент, приведет к участию политиков. Никто этого не хочет.
   Последовала пауза, пока Зак пытался осмыслить эту информацию.
   — Он думает, что он безумен? — наконец, спросил он.
   — Безумный — не совсем то слово, которое люди используют, Зак.
   — Вы знаете, о чем я.
   Еще одна пауза.
   — Нет, — наконец сказал Майкл. — Но, конечно, в таких местах многие люди такие, поэтому он вписывается.
   — Я до сих пор не понимаю, какое отношение все это имеет к бомбе в метро.
   — Терпение, Зак, — тихо сказал Майкл. — Я подхожу к этому, — он кашлянул и, похоже, собрался с мыслями. — Сегодня утром, примерно в 01:00, Малкольм попросил поговорить со своим психиатром. За все время пребывания в учреждении он ни разу не поговорил с взрослым. Вчера утром он сказал своему психиатру, что очень скоро будет теракт на станции Пимлико. Учитывая довольно любопытную историю Малкольма, психиатр немедленно сообщил об этом. Как вы видели, власть имущие проигнорировали это.
   В своем воображении Зак увидел горящий, искореженный вагон поезда и его искалеченных пассажиров…
   — Почему они проигнорировали это? — спросил он.
   Майкл пожал плечами.
   — Власти в изобилии получают наводки, в основном от чудаков и расточителей времени. Обычно подлинные наводки могут быть подтверждены более чем одним источником. Так работает сбор разведданных. Не было реальной причины полагать, что молодой Малкольм не пытался просто привлечь внимание.
   — Как ребенок узнал о бомбе? — спросил Раф.
   — Мы не знаем, — ответил Майкл. — Он не скажет нам. Как я уже сказал, он отказывается разговаривать с взрослыми. Он считает, что они плохо с ним обращались.
   — Он прав, — пробормотал Зак.
   — Возможно, — сказал Майкл.
   — Он снова сломал системы американцев? — вмешался Раф. — Там он получил информацию?
   — Это возможность, о которой мы должны помнить. Все, что он скажет, это то, что он раскроет свой источник, когда его выпишут из больницы. Это намеревается сделать правительство. Я не согласен с решением. Наши службы безопасности не так безопасны, как они думают. Это одна из причин, по которой мы существуем как организация. Если Малкольм Мэнн будет освобожден, я считаю, ему будет угрожать опасность убийства со стороны американцев или похищения любой другой иностранной державой. Есть и более эффективные способы получения информации от людей.
   — Вы не имеете в виду пытки? — вырвалось у Зака.
   — Пожалуйста, Зак. Я не варвар. Я бы потворствовал этому только в самых экстремальных обстоятельствах. Нет, наше агентство обязано сделать что-то более умное, даже если мы делаем это за спиной ошибающегося правительства. Тут и пригодишься ты.
   Зак посмотрел на Рафа и Габс; они уже глядели на него.
   — Ты вытащишь его из больницы, — сказал Майкл. — Мы дадим правительству думать, что это сделали американцы, а американцы будут думать, что это сделали китайцы. Пока они будут кричать друг на друга, мы сможем сосредоточиться на важном деле: узнать, как он добыл эту информацию.
   — Почему я?
   — Зак, ты уже задавал такой вопрос, — пауза. — Это должен быть ты, ведь Малкольм не отвечает взрослым. Мы думаем, что он пойдет за кем-то его возраста, если правильно сыграть. И, конечно, можно избежать любой… компрометирующей ситуации с агентами из других стран, которые могут следить за нашим молодым Малкольмом.
   — Сыграть правильно — то есть… — Зак знал Майкла достаточно хорошо, чтобы понимать, что у него, скорее всего, уже была стратегия.
   — Я предлагаю солгать ему, — прямо сказал куратор. — Я хочу, чтобы ты сказал ему, что ты его единственный выход оттуда. Что ты работаешь в правительственном агентстве, которое использует таких молодых людей, как он, и что ты — живое доказательство. Будь очень убедительным, Зак. Нам нужна вся информация, которую он может дать. От этого могут зависеть жизни.
   — А когда он мне все расскажет? Что тогда?
   — Затем мы сообщим правительству, что нам удалось найти его, получить от него необходимую информацию, и вернем его туда, откуда он прибыл.
   — Для его же блага?
   — Для его же блага.
   Зак сидел неподвижно. Он не знал почему, но ему не хотелось позволять эмоциям отражаться на его лице. Но он многое чувствовал. Половина его была шокирована бессердечием Майкла, что он позволит этому мальчику сгнить в приюте и даже не скажет ему, почему. Другая половина была взволнована. Иначе не сказать. Во рту внезапно пересохло от нетерпения, сердце забилось быстрее. Он задавался вопросом, будет ли так каждый раз, когда его отправляли на работу. Он на это надеялся. То, что он застрял здесь, на острове Святого Петра, с Габс и Рафом, имело свои преимущества, но это был одинокий образ жизни. Он понял после двух крупных операций, одной в Мексике и одной в открытом море, что ему не хватало острых ощущений от работы в полевых условиях — от использования всего своего опыта, даже если это было опасно. Ему пришло в голову, что Майкл создавал его таким, но он почти сразу отбросил эту мысль.
   — Когда я выдвигаюсь? — спросил он.
   Майкл удовлетворенно улыбнулся.
   — Сейчас, — сказал он. — Правительство планирует освободить Малкольма Мэнна завтра. Это означает, что мы должны вытащить его сегодня ночью.
   3
   ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ
   Лондон, тот же день, 15:45
   Зака всегда потрясало, как быстро могло измениться все вокруг него. Утром он был на одиноком острове. Днем вертолет с ним, Габс и Рафом опустился на площадку на крыше высокого здания в Канэри-Уорф.
   На Заке были очки-авиаторы, серая большая шапка, а через плечо был перекинут простой черный рюкзак. В сопровождении Рафа и Габс он спустился на улицу. Мимо шли банкиры в костюмах с прижатыми к ушам мобильными телефонами. На улицах было много полицейских, и почти не было пешеходов, которые нервно не смотрели бы на этих офицеров в форме. Но все были слишком заняты, чтобы заметить, что они втроем сели в обычное лондонское черное такси с потухшей оранжевой надписью «НАЙМ». Водитель на них толком не взглянул. Он молчал, такси поехало от пристани в центр города.
   — Единственный способ путешествовать, — сказала Габс с полуулыбкой. — Нет ничего более обычного, чем черное такси в Лондоне. Паркуйтесь где угодно, проезжайте по полосам для автобусов. У МИ5 их целый парк, — она ​​кивнула водителю. — И у нас, — сказала она.
   Зак хорошо знал Лондон, ведь жил в Камдене со своей двоюродной сестрой Элли, тетей и дядей после смерти родителей. А еще он был знаком с квартирой в Найтсбридже, в которую они поехали. Он был здесь перед своей первой операцией. Он вспомнил, как был взволнован, пока ждал полета в Мехико, где его задачей было подружиться с Крузом Мартинезом, сыном самого известного южноамериканского наркоторговца. Он почувствовал укол вины. В последний раз Зак видел Круза, когда он исчез в волнах Атлантического океана.
   Зак выбросил из головы чувство вины. Круз сам навлек на себя смерть. Он сделал свой выбор.
   Теперь, во время своего второго визита в квартиру, Зак почувствовал себя иначе. Нервно? Конечно. Но он был лучше подготовлен. Был более уверенным в своих силах. В собственном обучении.
   Квартира была роскошной — стол для снукера, все игровые приставки, холодильник, полный еды на кухне, большей, чем дома большинства людей, — но ни Зак, ни его ангелы-хранители не интересовались ничем из этого. Они сосредоточились на трех коричневых свертках, ожидавших их на кухонном столе. Раф и Габс забрали посылки с пометками «Агент 16» и «Агент 17» соответственно. Зак открыл посылку с надписью «Агент 21».
   Там было пять предметов.
   Первый выглядел как обычная карта-ключ от отеля. Зак знал, однако, из своего брифинга с Майклом, что это не для обычного отеля. Это был его билет в больницу Харрингтон и обратно. Это откроет каждую дверь, с которой он столкнется. По крайней мере, такова была идея.
   Вторым предметом был блестящий новый iPhone с заранее запрограммированными кодами бедствия, которые, как надеялся Зак, ему не понадобятся, и с подробной картой больницы.
   Третий был немного похож на электробритву, но с двумя металлическими зубцами на одном конце. Это был электрошокер. Достаточно мощный, чтобы оглушить, но не убить.
   — В больнице лишь один надзиратель, — сказал ему Майкл. — В здании не может быть больше двух одновременно.
   — Не звучит безопасно, — сказал Зак.
   — Не расслабляйтесь, Агент 21. Достаточно одного человека, чтобы поднять тревогу. Если тебя кто-то видит, его нужно вывести из строя. И я подчеркиваю, что нужно следить за любыми заинтересованными сторонами в непосредственной близости. Помни, что другие агентства за пределами Великобритании обратили внимание на молодого Малкольма, и мы не можем позволить себе его потерять.
   Четвертый предмет: кошелек. Он содержал 200 фунтов стерлингов использованными банкнотами, кредитную карту и читательский билет библиотеки Мэрилебон. На билете была фотография Зака, но другое имя. Он узнал, что имена были похожи на одежду — он носил то, что больше всего подходило для работы. Это имя он уже носил раньше: Гарри Голд. Это Гарри отправился в Мексику. Гарри подружился с Крузом. Гарри видел, как Габс застрелила отца его нового друга, человека, ответственного за смерть родителей Зака.
   — Привет, дружище, — пробормотал он, прежде чем сунуть карточку обратно в бумажник и переключить внимание на пятый предмет.
   Это было оружие: пятизарядный 9-миллиметровый револьвер «Смит и Вессон», помещенный в аккуратную кожаную кобуру для щиколотки. Как Майкл сказал перед отъездом, безопасная больница — именно то место, где стоило спрятать свое огнестрельное оружие в неожиданном месте. Если он столкнется с нестабильным заключенным, он не захочет, чтобы тот нашел его пистолет.
   Раф и Габс о таком не переживали. Они не пойдут в Харрингтон, в их посылках были полуавтоматические винтовки Браунинг, с дополнительными магазинами. Полминуты в квартире было тихо, раздавались щелчки, они осторожно проверяли оружие и делали его безопасным. Когда они все сложили, Габс сказала:
   — Готов, милый? — спросила она.
   — Готов, — сказал Зак.
   23:57
   Они бросили черное такси. Теперь они сидели в черной «Honda CR-V» в темноте торгового центра «Cowper Lane» в южном Лондоне. Зак насчитал по дороге сюда еще три одинаковых машины. У них, вероятно, не было укрепленных окон из поликарбоната, достаточных, чтобы выдерживать все, кроме самых сильных выстрелов, но это была обычная марка транспортных средств, что никто не взглянул бы на них дважды. Идеальное прикрытие.
   Торговый центр был пустым. Все магазины закрылись на ночь, и их автомобиль был единственным на огромной стоянке. Автостоянка выходила на Каупер-роуд — оживленную улицу, но без пешеходов, поскольку они находились не менее чем в полумиле от ближайшего жилого района, пабов или ресторанов.
   Раф сидел на водительском сиденье, переводя взгляд с боковых зеркал заднего вида на зеркала заднего вида. Габс сидела сзади с Заком.
   — Помни, — выдохнула она. — Майкл думает, что за больницей могут наблюдать. Нельзя подъезжать слишком близко в это время ночи — это привлечет внимание. Не теряй бдительности, когда заберешь цель.
   Зак кивнул. Он уже был без очков и шапки, на нем была черная футболка и достаточно мешковатые боевые штаны, чтобы замаскировать пистолет на щиколотке.
   — И, Зак, — сказал Раф. Блондин смотрел на него в зеркало заднего вида.
   — Да?
   — Я наблюдал за тобой на острове. Ты не одобряешь, что Майкл держит этого ребенка под замком. Ладно. Это твой выбор. Но не позволяй этому мешать работе. Не делай глупостей.
   Зак фыркнул, но не ответил.
   — Он прав, милый, — тихо сказала Габс.
   Зак не смотрел ей в глаза. Он глядел в окно, сверял окрестности с картой местности, которую запомнил в полете на вертолете. Больница находилась на другой стороне Каупер-роуд, с другой дорогой под названием Авеню, идущей под углом девяноста градусов к Каупер и вдоль восточного края больницы. Сама больница была окружена собственной автостоянкой размером с четыре или пять теннисных кортов, а затем проволочным забором высотой около двух метров. Он насчитал всего семь машин, припаркованных на территории больницы, но барьер у входа все еще был занят — Зак сосредоточился на крепком мужчине, читающем газету в маленькой будке, который, без сомнения, даже не заметил бы его, если бы он шел по Каупер-роуд, свернул направо на Авеню и пошел вдоль восточной стороны Харрингтона. Зак заметил, что часть проспекта, которая шла рядом с больницей, была закрыта для дорожного движения — два широких оранжевых заграждения и знак, указывающий на то, что дорожные работы вот-вот начнутся. Он задавался вопросом, устроил ли это Майкл.
   Он дважды проверил, что ключ-карта и телефон лежали в заднем кармане. Затем он кивнул Габс.
   — Я пошел, — сказал он и выбрался из машины.
   Ночь была теплая, но очень влажная. Надвигалась буря. Ее можно было ощутить в воздухе, и почти сразу же, когда он вышел из машины, Зак услышал вдали низкий раскат грома. Выйдя из торгового парка и направившись по Каупер-роуд, он подошел к автобусной остановке. Мальчик и девочка лет шестнадцати яростно целовались и явно даже не заметили его, когда он проходил. Насколько он видел, вокруг никого не было — только проезжающие машины и автобусы. Он держал голову опущенной, и в конце Каупер-роуд он перешел и повернул направо, миновав оранжевые заграждения на дороге.
   Теперь он был на восточной окраине автостоянки психиатрической больницы Харрингтон, шел вдоль высокого проволочного забора. На противоположной стороне Авеню находилась детская игровая площадка — очевидно, заброшенная, — за которой улица терялась в ночи. Тьма нервировала Зака. Она была похожа на плащ, скрывающий неизвестно что. Он шел по узкой мостовой, не поднимая головы. Только когда он поравнялся со зданием больницы, он остановился.
   Здание находилось примерно в двадцати метрах от металлической ограды. Из своего рюкзака Зак достал пару прочных кусачек и стал вырезать дырочку в нижней части забора. На преодоление периметра ушло секунд тридцать. Ему пришло в голову, что это было довольно просто, и любой мог легко это сделать, но затем он напомнил себе кое-что: здесь важно было не дать людям выйти, а не войти.
   Он проверил все вокруг. Никаких признаков того, что его кто-то видел. И он прошел к зданию.
   Это было мрачное место. Зак вспомнил, как мама отвезла его в больницу, когда он сломал руку, упав с дерева. Воспоминание вызвало у него боль — казалось, это было жизнь назад. Но когда он подошел к серым стенам здания, на секунду он снова оказался в той больнице, рыдал, пока мама нежно держала его за здоровую руку.
   Зак резко вернулся в настоящее. Он был у боковой двери, крепкой и серой. Снаружи стояли мусорные ведра, что подсказывало Заку, что тут была кухня. Хорошее место для доступа в такое время ночи. Ужин закончился, завтрак будет через несколько часов. Если где-то и должно было быть безлюдно, так это здесь. Сбоку от двери было гнездо для карты-ключа. Выше была маленькая красная лампочка, которая вспыхнула зеленым, когда Зак вставил свою карточку. Дверь щелкнула, и он вошел.
   На кухне было темно. Из рюкзака Зак достал фонарик толщиной с карандаш и включил. Луч света — красный, чтобы сохранить ночное зрение — прорезал тьму, как лазер. Он перемещал луч по комнате, освещал стальные столешницы и холодильники. Стоял странный запах — дезинфицирующее средство и вареные овощи. С другой стороны кухни, в десяти метрах от него, была вторая дверь, справа от нее светилась еще одна прорезь для ключа-карты.
   Зак прошел по кухне, убрал фонарик и вставил ключ-карту в гнездо.
   Зеленый свет.
   Он осторожно открыл дверь и выглянул. Столовая была пустой. Даже без фонарика он видел длинные ряды столов, красное сияние на другом конце комнаты. Через двадцать секунд он вытащил тазер из рюкзака, вставляя ключ-карту.
   Зеленый свет.
   Он скривился. Пустой коридор за ним был ярко освещен. Примерно через шесть метров он повернул налево. Зак двигался вдоль левой стены — нахождение на внутренней кривой дало бы ему секунды преимущества, если бы кто-нибудь появился. Но никто этого не сделал. Он миновал четыре двери — две слева, две справа, все с прорезями для карточек снаружи. Изучив схемы, он знал, что это были палаты пациентов. Глубокой ночью они не шумели. Он прошел слева от себя еще дверь, в которой не было щели. Он открыл ее, чтобы проверить, и обнаружил шкаф для белья, на деревянных полках были свежие простыни, ведро и швабра на полу. Как и было на схеме. Хорошо. Он шел правильным путем. Потолок был построен из сетки квадратных гипсокартонных панелей. Съемных. В голове Зака ​​мелькнул вопрос: когда он стал тем человеком, который смотрел на потолок и видел путь к отступлению или место, где можно спрятаться?
   Теперь он затаил дыхание, шел по коридору, его сердце бешено колотилось. Когда он услышал шаги, оно забилось еще быстрее.
   Он быстро отступил и спрятался в бельевом шкафу, прижался ухом к двери и стал слушать.
   Ничего. Прошла минута. Все еще сжимая тазер в потной ладони, он осторожно открыл дверь и вышел в коридор.
   — Что за… Кто ты?
   Кровь Зака ​​похолодела. Он не слышал шагов, потому что сторож больницы в бело-синей форме стоял прямо перед шкафом для метел. Он только скрутил сигарету, потому что засовывал ее за ухо, а в другой руке держал мешочек с табаком. Зак не колебался. Он преодолел пару метров между ним и надзирателем менее чем за секунду и прижал электрошокер к бедру. Шок прошел по телу мужчины, и Зак поймал его под мышки, когда он рухнул на пол. Он был тяжелым, и Заку потребовались все силы, чтобы затащить его через коридор в кладовую. К тому времени, как он запер надзирателя там, он весь вспотел, но не позволил себе расслабиться, когда дверь закрылась. Вместо этого он полез в рюкзак и вытащил три набора пластиковых вставок. Сначала он связал мужчине запястья, затем лодыжки. Он добавил кляп, сделанный из ткани, чтобы мужчина мог дышать, и, наконец, привязал его запястья к лодыжкам, чтобы тот не мог встать, когда очнется. Он мог очнуться через минуту или двадцать минут. Это означало, что Заку нужно было торопиться.
   Он стремительно вернулся к своему маршруту: до конца коридора, потом направо. Нужная дверь была третьей слева. Он двигался быстро, но бесшумно, вспоминая, как Раф научил его легко наступать носком своих ботинок, прежде чем упираться всей ногой в пол. Его горячий пот остыл. Липкий. Он даже дрожал, когда подошел к двери с цифрой семь. Это она.
   Снова шаги в конце коридора. Потом кто-то кашлянул. Зак вставил ключ-карту в прорезь.
   Зеленый свет.
   Он открыл дверь и прошел внутрь.
   4
   КОМНАТА 7
   В комнате номер семь было темно. Зак замер спиной к стене, услышал глубокое ровное дыхание. Ясно. Многие нормальные люди спали в это время ночи.
   Двигаясь очень медленно, чтобы не издать шума, который разбудил бы Малкольма Мэнна, Зак взял фонарик. Он накрыл лампочку ладонью, затем медленно снял крышку, чтобы постепенно осветить комнату красным светом. Он сначала направил луч слева от себя. Он ударился о стену на высоте нескольких метров. Зак моргнул. Ему показалось, или на стене были кроссворды? Он последовал за фонариком вдоль той же стены. Нет. Не показалось. Около сотни кроссвордов было беспорядочно приколото к стене. Он запомнил эту маленькую деталь, будто камера щелкала у него в голове.
   Он опустил фонарик, когда луч дошел до дальней стены. Луч осветил центр комнаты. Кресло. Стол. Ноутбук. Стопки газет и журналов.
   Он переместил луч вправо.
   Глаза смотрели на него.
   Во второй раз за ночь его кровь стала ледяной. На краю односпальной кровати в темноте сидела фигура. Неподвижная, как труп. Но не труп. Глаза светились красным в луче фонарика. Они не моргали.
   Реакция Зака ​​была быстрой. Он выключил фонарик — он был как маяк, если бы обитатель комнаты захотел подойти к нему, — и сделал два шага влево. Он наклонился и выхватил пистолет из кобуры на щиколотке. Затем он заговорил шепотом:
   — Малкольм?
   — Ты тут, чтобы меня убить? Если ты пришел меня убить, поспеши. Выстрел в голову подойдет. Я этого не почувствую.
   Пауза.
   — По крайней мере, я так думаю, — голос мальчика был без эмоций. Он говорил на обычной громкости, но Заку это казалось ужасно громким.
   — Почему ты думаешь, что я пришел тебя убить? — выдохнул Зак.
   Мальчик резко вдохнул.
   — Ты не американец?
   — А должен быть?
   Шок из-за странного парня, сидящего во тьме, и странных слов запутал Зака. Он был отчасти готов сражаться, но шестое чувство говорило ему, что мальчик не двигался, сидел и смотрел. Зак включил фонарик снова и оказался прав.
   — Тебе нужно идти, — сказал мальчик. — Они вот-вот будут тут.
   — Кто?
   — Они убьют и тебя, если найдут тут. Одним или двумя меньше — им плевать…
   Зак стал подумывать, что мальчик не зря был тут заперт. Он прищурился во тьме.
   — Никто никого не убьет, — сказал он, но крепче сжал пистолет.
   — Сколько тебе?
   — Пятнадцать. Слушай, Малкольм, я работаю на…
   — «Daily Post», — перебил Малкольм.
   — Что?
   — Видел, что ты смотрел. На кроссворды. Очень умно. Все остальные думают, что я странный. Безумный. Не понимают, да?
   Зак шагнул к нему. Малкольм отпрянул.
   — Я тебе не наврежу, — выдохнул Зак. — Я не считаю тебя безумным. Я пришел помочь, — он поднял ключ-карту. — Видишь это? — сказал он. — Это выведет нас отсюда. Тебя и меня. Но нам нужно идти сейчас.
   Тишина.
   — Почему?
   — Иначе они найдут меня. Работники больницы.
   — Я о том, почему ты пришел помочь? Никто мне не помогает.
   Зак взглянул на дверь. Времени было мало — сторож в кладовой вот-вот начнет шуметь — но он ощущал, что странный мальчик не пойдет никуда без объяснений. Зак был готов к этому.
   — Ты знаешь, почему ты тут? — сказал он.
   — Никто не знает, почему я тут.
   — Я знаю. Ты взломал американские системы…
   — Это было просто, знаешь? — Зак впервые услышал эмоции в голосе мальчика. Это было похоже на энтузиазм. — Я могу сделать это даже отсюда. Просто…
   — И теперь разные страны пытаются похитить тебя, — перебил Зак. Не время для урока взлома компьютеров. — Тебя держат здесь для твоей же безопасности. Я работаю в сверхсекретном правительственном агентстве. И я должен сказать, что они тоже хотят завербовать тебя. Это не совсем так. Возможно, они захотят предложить тебе работу, но, скорее всего, как только они получат от тебя то, что им нужно, они тут же бросят тебя тут. Я с этим не согласен. Но расскажи нам, откуда ты узнал о бомбе, и я смогу помочь позже. Разумеется, если нужна помощь.
   Снова тишина.
   — Да, — выдохнул мальчик.
   Зак подошел к мальчику, сидящему на краю кровати. Он схватил его за плечо, но с тем же успехом мог приставить к нему электрошокер, поскольку Малкольм съежился от его прикосновения. Он явно не очень любил человеческий контакт. Чудесно.
   — Слушай внимательно, — прошипел Зак. — Есть два охранника. Я отключил одного, но он долго молчать не будет.
   — А что насчет американцев? Ты знаешь, они идут. Сегодня ночью, — он взглянул на свой ноутбук.
   Зак тщательно подбирал слова:
   — Мы разберемся с американцами, когда они появятся, — он намеренно не использовал слово «если». — А теперь послушай, когда мы выйдем из твоей комнаты…
   — Камеры, — поправил его Малкольм.
   — Когда мы выйдем из камеры, нам нужно поспешить на кухню. Если мы с кем-нибудь столкнемся, позволь мне разобраться с этим.
   — Ты собираешься убить их? — задал вопрос Малкольм, как будто интересовался погодой.
   — Конечно, нет.
   — Было бы безопаснее убить их, — мальчик нащупал в темноте очки и надел их.
   — Я уже сказал: никто никого не убьет. Просто держись поближе, ладно? — Зак увидел, как мальчик в темноте пожал плечами в знак согласия, и пополз вместе с ним к двери. Он прижался к ней ухом. Ни звука, поэтому он вставил карту-ключ в щель внутри комнаты.
   Зеленый свет.
   Он очень медленно открыл дверь.
   Коридор снаружи был пустым. Зак оглянулся и кивнул Малкольму. Мальчик выглядел худее, чем на фотографии Майкла. Бледнее. Небритая верхняя губа казалась более выраженной, но его глаза за толстыми линзами смотрели настороженно.
   — Пойдем, — выдохнул Зак.
   Они побежали по коридору, Зак — впереди, а Малкольм следовал за ним в метре позади. Когда они проходили мимо кладовой, послышалось приглушенное кряхтение и стук. Сторож явно пришел в сознание и пытался выбраться. Они пробежали мимо, теперь немного быстрее, и их шаги эхом отражались от бетонного пола и стен больницы. Через несколько секунд Зак впустил их в темную столовую. Они были в десяти метрах от кухни, когда Зак внезапно схватил Малкольма за руку. Тот вздрогнул, но сумел сдержаться, когда увидел, что Зак прижал палец к его губам и теперь указывал в сторону кухонной двери. Внизу была полоска яркого света. Зак оставил комнату в темноте. Это означало, что там кто-то был, и он был почти уверен, что они не варили себе какао.
   Зак огляделся в темноте. Слева от них была зона обслуживания — несколько плит, за которыми можно было спрятаться. Он указал пальцем в том направлении, и Малкольм, казалось, понял его смысл. Он поспешил туда и сел на корточки, скрываясь из виду. Сам Зак вернулся к двери, через которую они вошли. Он вставил ключ-карту в прорезь, и, когда загорелся зеленый свет, широко распахнул дверь и оставил ее открытой. Направляясь обратно к тому месту, где прятался Малкольм, он схватился за конец одного из столов, поднял его и позволил ему рухнуть обратно. Шум загремел в комнате, мучительно громкий в тишине. Через несколько секунд он оказался позади зоны обслуживания, присел вместе с Малкольмом. Зак тяжело дышал, но заметил, что Малкольм казался совершенно спокойным.
   Через двадцать секунд дверь кухни открылась — Зак не видел, но свет пролился в столовую, и он услышал шаги, вышедшие из кухни. Две пары шагов.
   Очень медленно он выглянул из укрытия.
   Он заметил мальком перед тем, как дверь кухни закрылась, но он успел заметить две вещи. Во-первых, это были явно не сторожи. На них были черные джинсы и черные футболки-поло, а не бело-голубая форма человека, которого Зак отключил. Во-вторых, по крайней мере, у одного из них — у него были зачесанные назад волосы и плоский нос — было огнестрельное оружие. Свет отражался от тускло-серого металла пистолета, который злоумышленник держал при себе.
   А потом они ушли, проскользнув через приманку Зака — открытую дверь.
   Он дал ему десять секунд, прежде чем кивнул Малкольму.
   — Пойдем, — выдохнул он.
   После темноты ярко освещенная кухня обожгла глаза Зака. Он не позволил этому замедлить себя, подвел Малкольма к двери, через которую он вошел в здание менее пятнадцати минут назад. Его разум кипел, когда он вставил карту-ключ в прорезь. Кем были двое вооруженных людей, которых он только что видел? Американцы, которых ожидал Малкольм? Если так, Майкл был прав. Малкольм действительно нуждался в защите.
   К тому времени, как они вышли на улицу, уже пошел дождь. Сильный ливень снизил эффективную видимость до пяти метров. Зака это устраивало — это давало им дополнительное прикрытие — и, похоже, это не беспокоило его странного компаньона. Он шагал рядом с Заком так спокойно, будто собирался на прогулку, пока они преодолевали около двадцати метров до края автостоянки.
   — Как ты узнал? — закричал Зак, перекрикивая шум дождя. — Эти люди шли за тобой?
   Малкольм лишь искоса взглянул на него.
   — Я видел кадры с бомбой в метро, — настаивал Зак. Во время разговора он оглянулся, проверяя, что за ними никто не следил. — Ты понимаешь, что нам нужно найти человека, который это сделал?
   Малкольм спокойно кивнул.
   — Они трусы, да? Те люди, которые закладывают бомбы? Не люблю трусов.
   — Так ты расскажешь мне то, что знаешь? — теперь они перелезали через забор.
   Когда они подошли к тротуару, Малкольм начал оглядываться.
   — Ты сказал, что поможешь мне спрятаться, — крикнул он. Его очки запотели, а волосы растрепались. Он пятился от Зака.
   Зак прищурился.
   — Может, тебе стоит подумать об этом, Малкольм. Если люди действительно пытаются…
   Он не закончил.
   Многое произошло сразу. Малкольм повернулся и побежал. Он был быстрым для такого худого тела, смог оторваться на пять-шесть метров, пока Зак бросился за ним. Но, пока он бежал, он заметил краем глаза кое-что еще — фигуру на другой стороне дороги. Он или она были в черной балаклаве и кожаной куртке. Но внимание Зака ​​привлекла не одежда, а пистолет в протянутой руке человека, следовавшего за бегущим Малкольмом.
   Зак ускорился и прыгнул на Малкольма, повалив его на землю в тот момент, когда в шумном воздухе раздался выстрел. По внезапному толчку он понял, что по Малкольму попали, еще до того, как увидел кровь.
   Они одновременно ударились о твердый бетон, и Зак почувствовал, как что-то брызнуло ему в лицо. Сначала он подумал, что упал в лужу, но потом понял, что жидкость слишком теплая для этого. Слишком теплая и красная. Он посмотрел в сторону стрелка, но безликая фигура исчезла.
   Малкольм завыл. Его рубашка стала красной, и Зак разорвал пуговицы, обнажив костлявую грудь мальчика. Снаряд попал между его левым плечом и грудной мышцей. Судя по всему, он попал в артерию, потому что из раны хлынула кровь. Дождь смыл кровь, обнажив рану диаметром в один сантиметр. Зак поискал выходную рану на спине Малкольма. Ничего. Пуля все еще была там.
   При таком уровне кровопотери крики длились недолго. Десять секунд, и глаза Малкольма закатились. К этому моменту Зак вытащил телефон из кармана и набрал код бедствия — шесть-четыре-восемь-два. Усовершенствованная функция GPS телефона могла бы направить Рафа и Габс прямо к его местоположению, а пока Зак должен был сосредоточиться на том, чтобы сохранить жизнь мальчику.
   Травма была катастрофической. Зак сильно давил на рану, пытаясь остановить потерю крови, но кровь текла по его пальцам, ее смывало проливным дождем. Он приложил два пальца к яремной вене Малкольма, нащупывая пульс.
   Ничего.
   Зак тут же вспомнил обучение. Менее чем через секунду он сжимал нос Малкольма и делал искусственное дыхание. Всего два вдоха, затем Зак опустил правую ладонь на грудную клетку Малкольма и накрыл ее левой. Тридцать нажатий, коротких и резких. Малкольм глубоко вдохнул, и на мгновение он почти вернулся в создание.
   — Держись! — взревел Зак. — Помощь уже в пути.
   Он слышал сирены. Наклонившись, чтобы сделать еще два вдоха, он заметил активность на парковке больницы. Две полицейские машины. Еще больше было в пути, судя по звуку, и было ясно, почему. Зак выругался. Он должен быть вне поля зрения. Не попасться. Если кто-нибудь его догонит, ему придется это объяснить.
   Автомобиль врезался в оранжевые заграждения, перекрывавшие Авеню. Раф и Габс выпрыгнули из своего «CR-V», как только остановилась всего в паре метров от тротуара.
   — Что случилось? — крикнула Габс.
   — Выстрел… через дорогу… — он выглянул сквозь дождь. К ним из больницы бежали две фигуры. Тридцать метров, все ближе. Зак мог видеть их лица. Это были вооруженные люди, которых он видел в больнице. — Садите его в машину! — крикнул он своим ангелам-хранителям, вытягивая правую руку и целясь в приближающиеся фигуры.
   Зак Дарк никогда раньше не убивал людей и не собирался начинать сегодня вечером. Вместо этого он прицелился в пространство между головами двух мужчин — они бежали на расстоянии метра друг от друга. Смещения воздуха, вызванного пролетом снаряда так близко к ним, наверняка было бы достаточно, чтобы они пригнулись. Но Заку ​​нужно было целиться хорошо.
   Он нажал на курок. Короткий ствол пистолета заискрился в темноте, и запах кордита сразу проник в его ноздри. Конечно, снаряд не попал в мужчин, но этого хватило, чтобы отправить их на землю…
   — Зак! Залезай!
   Зак оглянулся. Он увидел Малкольма на заднем сидении, Габс занималась его раной, а Раф захлопнул дверцу и сел за руль. Зак оббежал машину к пассажирской дверце, третий выстрел прогремел в дожде. Пуля попала в окно Рафа с глухим стуком, не смогла пробить прочное стекло. Но Зак еще даже не закрыл дверцу, и машина понеслась прочь, с трудом увернулась от полицейской машины с громкой сиреной и пропала на другой улице.
   — Что произошло? — осведомился Раф, пока вел машину.
   — Малкольм попытался бежать. Стрелок на другой стороне дороги уложил его.
   — Нужно было сохранять осторожность.
   Зак не отреагировал на это. Он повернулся к Габс.
   — Он будет в порядке? — спросил он.
   Ее лицо и ладони были в крови Малкольма, она пыталась сохранить ему жизнь.
   — Он пытается что-то сказать, — сказала она.
   Да, хоть глаза Малкольма были закрытыми, Зак видел, что его губы двигались. Он прислушался, чтобы уловить слова раненого мальчика.
   — Один вниз, — прошептал Малкольм, зловеще напоминая о его словах в камере. «Один или два будут убиты, им плевать…».
   Но кровь полилась из его рта, и Малкольм притих. Габс продолжала попытки сохранить ему жизнь.
   16 ИЮНЯ
   5
   СКРЫТО НА ВИДУ
   Они попали из одной больницы в другую.
   Зак уже тут был. После миссии в Мексике он очнулся здесь и не знал, где именно был. Сегодня вечером его так отвлекло происходящее в задней части CR-V, что он не обращал внимания на маршрут Рафа, пока они не достигли Вестминстерского моста. У подножия Биг-Бена они свернули направо на набережную Виктории и миновали Министерство обороны, а затем резко повернули налево на подземную автостоянку. Зак предположил, что проезжал мимо этой автостоянки сколько угодно раз, не замечая этого. Любопытно, что там не было машин. В дальнем конце были распахнуты две большие двери. Раф подъехал к ним. В тот момент, когда он остановился, Зак увидел, что машину окружили шесть медиков. С этого момента они отвечали за Малкольма. Его ждали носилки, капельница с физиологическим раствором и дефибриллятор…
   Теперь они сидели в совершенно белом коридоре возле операционной.
   — Как думаете, с ним все будет в порядке? — спросил Зак в третий раз.
   За исключением этого повторяющегося вопроса, они почти не разговаривали с тех пор, как прибыли. Раф по-прежнему выглядел рассерженным и не смотрел на Зака. Габс, как и сам Зак, была залита кровью Малкольма. Они были похожи на статистов из фильма ужасов. Кровь засохла липким налетом на коже Зака, но он не думал о том, чтобы смыть ее. В его голове крутилось слишком много других мыслей. Не в последнюю очередь то, что легко могли погибнуть оба. Кто стрелял в Малкольма? Был ли вооруженный преступник каким-то образом связан с двумя другими? И как Малкольм вообще мог ожидать их?
   — Он в лучшем месте, — сказала Габс. — Это частная больница. Службы безопасности используют ее, когда не могут рисковать, что пациенты будут лечиться в публичных местах. Вот почему ты оказался здесь. У них лучшие хирурги. Поверь, если кто-то может его спасти, то эти доктора.
   Дверь открылась, и вошел мужчина. Он был намного старше Габс или Рафа, с волосами до плеч, ярко-зелеными глазами и запахом вишневого табака. Его лицо было мрачным.
   — Майкл, — сказал Раф. Он не удивился, как Зак, из-за внезапного появления их куратора.
   Не было приветствий или вопросов «как вы?». Майкл сразу перешел к делу:
   — Что случилось? — осведомился он.
   Зак дал точный отчет о своих действиях. Он ничего не упустил. Майкл уже расспрашивал его, и он знал, что старик заметит любые несоответствия в истории. Когда он закончил, Майкл кивнул, и в коридоре снова воцарилась тишина.
   — Я не понимаю, откуда он знал, что кто-то идет за ним, — сказал Зак через минуту.
   Майкл фыркнул.
   — Однажды он взломал системы американцев. Он мог сделать это снова и выяснять все, что хотел. Мы подарили ему ноутбук с подключением к Интернету в надежде, что сможем понять, как он это делает. Конечно, ему удалось обойти все наши шпионские программы и программы ведения журнала регистрации. Думаю, стрелок был американцем. Они, вероятно, предпочли бы поговорить с ним, но без соглашения с нами, чтобы он отправился туда, мертвый Малкольм Мэнн решал множество их проблем.
   — Думаете, он узнал о бомбе в Пимлико, используя свои хакерские навыки? — спросил Раф. Теперь он звучал немного менее угрюмо. Возможно, отчет Зака ​​убедил его в том, что во всем этом беспорядке не был виноват его протеже.
   — Несомненно, — сказал Майкл. — Нам остается молиться, чтобы он выздоровел достаточно, чтобы рассказать нам, что еще он знает. В противном случае мы…
   — Погодите, — сказал Зак.
   Все трое посмотрели на него. Он зажмурился, сопротивляясь, когда в его голове появилась идея. Он вспомнил то, что Габс сказала ему этим утром:
   Правительства и спецслужбы ежегодно тратят миллионы на программное обеспечение для шифрования и дешифрования, более совершенное, чем человеческий разум может когда-либо достичь. Телефонные звонки через Атлантику постоянно отслеживаются на предмет ключевых слов. То же самое и с электронной почтой…
   Он снова открыл глаза.
   — Иногда лучше всего спрятаться на виду, правда?
   Остальные кивнули.
   — Если вы хотели передать кому-то сообщение — скажем, где и когда должна взорваться бомба — и беспокоились о том, что оно будет перехвачено, вы могли бы попробовать сложное шифрование или просто поместить его в туда, где никто бы никогда не подумал искать.
   — Например? — спросил Майкл. Он был внимательным.
   Зак пожал плечами.
   — Не знаю, — сказал он. — Может быть, в газетный кроссворд?
   На него смотрели три пары глаз.
   — Продолжай, Зак, — буркнул Майкл.
   — Малкольм приколол их к стене. Он сказал, что другие люди игнорируют их. Думаю… нам стоит разобрать эти кроссворды. Скажем, за последнюю неделю. Посмотреть, есть ли там что-нибудь. Любое сообщение.
   Майкл не сразу ответил. Он взглянул на дверь операционной. Зак чувствовал на себе взгляды Рафа и Габс. Они были настроены скептически. Но у них, похоже, не было лучших идей.
   Наконец, Майкл заговорил:
   — Сделайте это, — сказал он. — Малкольм здесь будет в безопасности.
   С этими словами он пошел по коридору и исчез.
   * * *
   У тебя проблемы.
   Слова появлялись в реальном времени на экране ноутбука. Человек, сидящий за ноутбуком, на несколько секунд задумался, прежде чем набрать ответ.
   Я так не думаю. Все произошло так, как я планировал. Вы расшифровали мое сообщение?
   Он ждал.
   Есть хакер. Его зовут Малкольм Мэнн. Мои источники в британской разведке говорят, что он сообщил им о вашей первой бомбе. К счастью для вас, его проигнорировали.
   На экране появилась ссылка. Мужчина щелкнул по ней. Это привело его к ленте новостей. Сообщалось о выстрелах за пределами психиатрической больницы Харрингтон в Южном Лондоне.
   Больница Харрингтон — последнее место, где видели Малкольма Мэнна.
   Мужчина прикусил губы, задаваясь вопросом, как ответить:
   Совпадение?
   Не оскорбляйте мою разведку. Все зависит от вас, но на вашем месте я хотел бы быть уверенным, что никто не решил вашу маленькую головоломку.
   Мужчина прищурился. Может, его собеседник был прав.
   Если код был взломан, оставалось только одно место, куда он мог кого-нибудь привести. Поэтому он решил проверить тот адрес. С вешалки за дверью он снял плащ и широкополую шляпу. Затем он покинул свою простую квартиру, тщательно заперев за собой дверь.
   * * *
   Вернувшись в квартиру в Найтсбридже, Зак решил, что ему следует поспать. В конце концов, было пять утра — почти рассвет — а это был, по любым меркам, долгий день.
   Но на это не было шансов. Только не с такой головоломкой.
   После того, как он и Габс смыли кровь Малкольма и переоделись в чистую одежду, которая их ждала, они тут же загрузили и распечатали кроссворды «Daily Post» за последние десять дней. Раф и Габс целый час потакали ему, глядя на них с пустыми лицами.
   — Милый, — сказала Габс перед сном, — я не уверена, что это время потрачено не зря.
   Но Зак не согласился. Перед ним был вчерашний кроссворд. Он ткнул пальцем в один из ответов.
   — Смотри, — сказал он. — Один по вертикали, — словом было БОМБА.
   — Это ничего не значит, Зак, — сказала Габс, нежно положив руку ему на плечо. — Это просто слово. Два по вертикали — ОВСЯНКА. Ты хочешь сказать, что следующая атака будет на фабрике по производству каши?
   — Очень смешно.
   — Как бы то ни было, — продолжила Габс, — бомба взорвалась утром, прежде чем кто-либо успел разгадать кроссворд.
   — Нет, — возразил Зак. — Разве ты не помнишь? Малкольм позвал психиатра в 01:00. Ранние выпуски этих газет выходят накануне вечером. Он мог бы увидеть кроссворд в Интернете…’
   Габс посмотрела на него с сочувствием.
   «Ты устал, милый. Как и все мы. Давай поспим, а?
   Зак протер глаза.
   — Да, — он вздохнул. — Через минуту, — но минута стала часом, а час — двумя. Зак глядел на кроссворд, веря, что он был на грани чего-то, но не знал, чего.
   Шесть утра. Он так долго смотрел на кроссворд, что уже выучил его:
   Из слов можно было сложить предложение? Если да, он этого не видел. Его разум сосредоточился на слове УКРАИНЕЦ. Майкл говорил об американцах, китайцах и иранцах. Было ли какое-то другое участие? Было ли слово УБЕЖИЩЕ значимым? В конце концов, когда-то так называли психиатрическую больницу. Он погуглил несколько слов, которые не знал: АБХАЗЫ, люди, жившие вокруг Черного моря; ГАЛЕЙ, что-то вроде акулы. Но сколько бы он ни смотрел на эту головоломку или на любую другую, никаких закономерностей или подсказок не обнаруживалось. Габс была права. Он шел по неверному пути.
   Он встал и прошел по комнате. Здесь были большие окна от пола до потолка с видом на Лондон. Солнце вставало, и он мог различить все знакомые достопримечательности: башню BT, Лондонский глаз, здание парламента, Букингемский дворец. С этой высокой точки он видел что-то похожее на летающих вдали насекомых: военные вертолеты, охраняющие столицу. Заку было интересно, что они надеялись увидеть. Он подумал, что они, вероятно, были здесь только для того, чтобы произвести впечатление безопасности, хотя правда заключалась в том, что Лондон был очень далек от безопасности.
   Правда заключалась в том, что Лондон подвергся нападению.
   Он вспомнил уроки истории, которые преподавали ему Раф и Габс. Когда люди представляли Лондон под атакой, они думали о Блице в начале Второй мировой войны. Но времена изменились. Враги изменились. Теперь у них было больше шансов заложить бомбу под землей, чем сбросить ее с неба. Малкольм был прав. Почему-то это казалось более трусливым. И предотвратить это было намного труднее.
   Он смотрел на север, на Камден, где он раньше жил и где еще жила его кузина Элли — хотя Круз Мартинез сделал все, что в его силах, чтобы убить ее. Она была жива только благодаря Рафу и Габс. Но она была жива, а Круз был мертв, а его мерзкий приспешник Калака гнил в тюрьме.
   Он разглядывал территорию вокруг станции Пимлико. С такого расстояния следов взрыва бомбы не было…
   Он замер.
   Пимлико. Бомба.
   Что-то дрогнуло.
   Зак поспешил туда, где до этого сидел. Он проверил то, в чем уже был уверен: место слова БОМБА в кроссворде.
   Один вниз.
   А если Малкольм говорил не о своей ране, когда шептал это?
   А если он передал им сообщение?
   Он схватил карандаш и лист бумаги, записал два слова друг под другом.
   B O M B I N G
   P I M L I C O
   Он вспомнил урок Габс, который она провела вчера. Одноразовый блокнот. А если на виду был скрыт код? Он записал алфавит и цифры до 25 под каждой буквой.
   Он за минуту отыскал ключ, необходимый, чтобы слово «BOMBING» стало «PIMLICO».
   O U A K A P I
   Зак смотрел на код. В его голове звенели слова Габс: «Тому, кто пишет код, и тому, кто его расшифровывает, нужен ключ…».
   Он тряхнул головой. Он хватался за соломинки, пытаясь увидеть то, чего там не было. Раф и Габс были правы. Ему нужно было поспать. Казалось, буквы плясали перед его глазами.
   Зак хотел отложить кроссворд, когда увидел ответ. Он моргнул, во рту пересохло от волнения. Он пригляделся, а потом быстро записал все ответы по вертикали в первой части.
   OATMEAL
   UKRAINIAN
   ANT
   KNIFE
   ACTION
   POWER
   IODOL
   Дрожащей рукой он обвел первые буквы этих слов.
   O U A K A P I
   Ключ. Спрятан на виду. И код, и ключ в одном месте. Нужно было только знать, как смотреть. Малкольм сразу это заметил — просто так работал его мозг. И теперь видел Зак.
   — Габс! — крикнул он во весь голос. — Раф! Проснитесь! Сейчас же!
   Они сонно посмотрели на него. Они не слишком обрадовались тому, что их разбудили, и явно были немного сбиты с толку.
   — Кроссворд. Это сообщение и ключ шифрования — все в одном. Смотрите.
   Он показал им то, что раскрыл.
   — Майкл сказал нам, что Малкольм видит закономерности там, где никто другой не может. Для него это было очевидно.
   Два его ангела-хранителя смотрели на него с восторгом.
   — Очень хорошо, милый, — выдохнула Габс. — Наш малыш подрастает, — она повернулась к Рафу. — Я думаю, нам нужно сказать Майклу, не так ли?
   Раф кивнул. Он вытащил свой телефон и коснулся экрана, ушел в следующую комнату, чтобы позвонить.
   — Ты нашел что-нибудь еще в кроссворде? — спросила Габс. — Время? Дату?
   — Дата выхода кроссворда может быть датой взрыва бомбы, — крикнул Раф из другой комнаты. — Иначе слишком много совпадений. Но там может быть что-нибудь о времени, Зак?
   Зак покачал головой.
   — Я так не думаю. Но это не значит, что больше ничего нет. Просто нужно знать, где его искать. Однако есть кое-что, чего я не понимаю. Почему?
   — Что почему?
   — Если вы собираетесь заложить бомбу, зачем это так странно сообщать? Я имею в виду, либо ты хочешь, чтобы люди знали об этом, либо нет, правда?
   Габс кивнула. И она о таком думала.
   — Если такое делают, явно беды с головой. Может, тот, чья была бомба, увлекся властью. Решил пошутить, оставив информацию на виду.
   — Да, — ответил Зак. — Возможно, — он не был убежден.
   Раф вернулся.
   — Мы идем прямо в эпицентр.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил Зак.
   — Кто-то подстроил этот кроссворд, — сказал Раф. — Я думаю, нам следует поговорить с ними, да? Майкл присылает мне подробности, — пока Раф говорил, его телефон загудел. Он проверил экран и удовлетворенно кивнул. — Мистер Алан Хинтон, — объявил он. — Полумесяц Святой Марии, Илинг, 31. Пойдемте. Если повезет, мы доберемся до него еще до того, как он позавтракает.
   Раф мрачно улыбнулся и вывел их из квартиры.
   6
   МАСТЕР ЗАГАДОК
   06:38
   Полумесяц Святой Марии была приятной зеленой улицей в зажиточном жилом районе западного Лондона. По дороге Габс прочитала информацию о цели, которую Майкл передал ей на телефон.
   — Алан Майкл Хинтон, пятьдесят три года. Не женат. Нет детей. Пишет кроссворды, судоку, шахматные головоломки и тому подобное — в основном для газеты «Daily Post» на фрилансе. Использует псевдоним «Мастер Головоломок». Судимостей нет. Не на радаре спецслужб. Почти последний человек на земле, который мог бы стать участником террористического акта.
   — Либо так, — сказал Раф, — либо у него просто хорошее прикрытие.
   Когда они выходили из «CR-V» — Зак неловко сидел на заднем сиденье, чтобы не запачкаться кровью Малкольма, — он насчитал трех мужчин в костюмах, вышедших из дома на работу. Все они несли разноцветные зонтики от ливня. По дороге подъезжал молочный фургон, стеклянные бутылки грохотали. Потрепанный пес влетел под машину. Это была обычная, хоть и залитая водой, пригородная улица.
   А номер тридцать один был самым обычным загородным домом. Ухоженный палисадник с бежевым гравием и горшечными растениями; парадно покрашенная в красный цвет входная дверь; невысокая кирпичная ограда и железные ворота; все шторы задернуты. Ворота скрипнули, когда Раф открыл их, и Зак последовал за ним по дорожке к двери, в то время как Габс поспешила вниз по улице, решив пройти через заднюю дверь.
   Рафу понадобилось около тридцати секунд, чтобы взломать замок на входной двери с помощью набора стандартных отмычек. Достаточно времени, чтобы дождь их пропитал. Зак сразу понял, что что-то было не так. Когда дверь открылась, он услышал скрежет конвертов по полу с другой стороны. Либо Мастер Головоломок был чрезвычайно популярен, либо он не забирал почту. Они закрыли за собой дверь, их глаза привыкли к тусклому свету.
   Коридор вел к кухне в задней части дома. Слева от них была дверь, впереди — лестница. И странный запах. Очень слабый, но неприятно сладкий. У Зака ​​было неприятное чувство, и, судя по выражению его лица, у Рафа тоже. Они молчали. Они просто пошли вперед и начали обыскивать дом.
   Дверь слева вела в гостиную. Книжные шкафы от стены до стены, набитые книгами в твердом переплете и компакт-дисками с классической музыкой. В углу — телевизор, горел торшер. Старая мебель с цветочным узором и красновато-коричневый ковер. Но Зак еще не видел такого хаоса. Пол был завален книгами и стопками старых газет, а на журнальном столике лежало около пятидесяти кроссвордов, вырезанных из газет. Было невероятно пыльно — тысячи частиц пыли танцевали в луче света, который проникал в комнату через щель в верхней части закрытых занавесок, а в воздухе жужжали две большие черные мухи. Иногда они легким стуком бились об зеркало над камином, прежде чем вернуться к своему воздушному танцу.
   — Роскошное место, — пробормотал Раф, его голос был полон сарказма.
   Кухня была более скудной — и создавалось впечатление, что обитатель этого дома не был хорошим поваром. На плите стояла грязная сковорода со слоем застывшего жира. Еще одна муха ползла по белому жиру. Ключ торчал в замке задней двери. Когда Зак увидел, что Габс, промокшая насквозь, появилась в крошечном заднем саду, он отпер дверь, чтобы впустить ее. Никто не говорил. Вместе они поднялись по лестнице.
   Когда они подошли к первому этажу, сладкий запах усилился. Еще неприятнее. Зак понял, что прикрывал нос и горло, и заметил взгляд, которым обменялись Раф и Габс.
   — Тебе лучше спуститься, милый, — сказала Габс, когда они оказались на площадке. Но Зак покачал головой. Он мог принимать свои решения, и Габс, похоже, уважала это. Зак заглянул в маленькую ванную. Белая ванна с желтыми пятнами и плесневеющая занавеска для душа, свисающая с перил. Кольцо из щетины в раковине. Крышка унитаза было поднята, и запах был не слишком свежим. Зак заметил, что тут жужжала еще одна муха, такая же большая, как те две, которых он видел внизу. Это была всего лишь муха, но что-то в ней заставляло его тело дрожать.
   Зак застыл. Он что-то слышал. Он поднял голову. Сверху послышался шорох. Движение над ванной. Он оглянулся на Рафа и Габс. Они тоже это заметили.
   Шорох пропал. Осталось только жужжание мухи.
   В конце лестничной площадки была закрытая дверь. Подойдя туда, Раф вытащил пистолет. Зак и Габс следовали за ним на метр позади. Запах стал еще более резким, и Заку показалось, что он слышал что-то еще. Мягкий гул. Он исходил из-за двери.
   Щелчок. Это Раф убрал предохранитель своего пистолета. Он был в метре от двери и держал перед собой пистолет. Он поднял три пальца левой руки.
   Два.
   Один.
   Сила, с которой он выбил дверь, была огромной. Казалось, что рама сотряслась. И когда Раф ворвался в комнату, вырвалось что-то еще: рой мух, может быть, несколько сотен, жирных и черных, и вонь была настолько ужасна, что Зак ​​закашлялся.
   Через открытую дверь он увидел, что Раф смотрел на потолок. Зак шагнул вперед, размахивая рукой перед лицом, чтобы отогнать мух, и с каждым ударом поражал пару насекомых. Габс была рядом с ним, тоже кашляла, когда они вошли в комнату.
   Воздух был полон мух, все гудели. В самой комнате не было ничего, кроме односпальной кровати и прикроватной тумбочки со стаканом застоявшейся воды на ней. Однако у стены напротив окна в потолке был люк, от которого на землю спускалась лестница на чердак. Оттуда летели мухи, и доносился шум. Раф вытащил из куртки фонарик и посветил им через отверстие на чердак. Он осветил подошвы пары ног, казалось, подвешенных в воздухе с одной стороны проема. Не требовалось много воображения, чтобы понять, что они смотрели на повешенного.
   — Тебе не обязательно на это смотреть, милый, — сказала Габс. Зак стиснул зубы и проигнорировал ее, пока Раф поднимался по лестнице. Потом Габс.
   Потом Зак.
   Увидев труп, он был уверен, что не сможет оставаться там долго. Он уже видел двух толстых крыс с длинными чешуйчатыми хвостами, убегающих в угол чердака, а наверху мухи носились так яростно, что одна ударялась ему в лицо каждые пару секунд. Вонь была гадкой, но ничто из этого не было настолько ужасным, как вид тела, свисающего с центральных балок высоко наверху. Для начала он был голым. Кожа была желтой и восковой, блестела в местах, откуда вытекала жидкость. Сгустки жира, казалось, сползли с его туловища на живот, как будто кожа соскользнула с его костей.
   Но его лицо было хуже всего.
   Рот и глаза были широко открыты, ноздри раздулись. У края левого глаза Зак заметил движение. Он понял, что это была личинка. Больше движений вокруг рта. Чешуйчатый черный таракан убежал в тело, прячась от света фонарика Рафа. Во второй раз за пару минут Зак подавлял рвоту.
   — Судя по всему, — выдохнул Раф, — Мастер Головоломок уже несколько дней не собирает головоломки.
   Ни Зак, ни Габс не ответили. Они поспешили прочь по лестнице и вернулись на первый этаж, где запах был менее неприятным, и они могли хотя бы свободно дышать.
   Вернувшись на кухню, Зак все еще чувствовал тошноту, и Раф открыл заднюю дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха, и они в течение минуты глубоко дышали, не говоря ни слова. Габс нарушила тишину.
   — Самоубийство? — сказала она.
   Раф покачал головой.
   — Не думаю, что он сделал это сам — там не с чего прыгать. Нет, бедняга был убит.
   — Как ты думаешь, как давно он умер? — спросил Зак.
   — Трудно сказать. Крыша не была утеплена, поэтому наверху могло быть очень жарко, что ускорило процесс разложения. Даже в этом случае, судя по его запаху, я бы сказал, что он был там как минимум неделю. Патологоанатом скажет точнее, когда проведет вскрытие, — он вытащил телефон из кармана. — Мне нужно сообщить о смерти Майклу.
   — Мы должны обыскать это место, прежде чем сюда прибудет полиция или уборщики, — сказала Габс. — Посмотреть, нет ли тут чего-нибудь.
   Зак кивнул. Вместе они вошли в гостиную и начали переворачивать ее вверх ногами.
   * * *
   В конце Полумесяца Святой Марии фигура в широкополой шляпе и тяжелом плаще прислонилась к колонне. Он стоял здесь и смотрел, как черный «CR-V» подъехал к дому номер тридцать один, насчитал три фигуры, вышедшие из машины. Дождь был слишком сильным, чтобы он мог отчетливо разглядеть их черты. Двое из них были взрослыми, но неужели один из них был еще подростком?
   Он позволил злоумышленникам пробыть там несколько минут, а затем направился к их машине. Его правая рука была в кармане пиджака, а пальцы в поту возились с тяжелым круглым металлическим предметом. Это был магнит, который обеспечивал основную массу объекта. Уберите его, и крошечный передатчик с батарейным питанием будет едва заметным в его руке. Тем не менее, для такой мелочи он был очень мощным. На Земле было не так много мест, где GPS-навигатор не работал, но он сомневался, что люди, за которыми он следил, будут отдыхать под толстым пологом джунглей Белиза или под водой.
   Подойдя к машине, он задумался, нашли ли они то, что искали. Он представил, как они открывают дверь спальни и смотрят вверх. Он задался вопросом, достаточно ли разложился труп, чтобы тело можно было отделить от головы, или же мистер Алан Хинтон, Мастер Головоломок, все еще целым и невредимым свисал с балок.
   И когда он подошел к стороне машины, наиболее удаленной от тротуара, наклонился и прицепил магнитное устройство внизу, он обнаружил, что мрачно улыбался. Кто-то вполне мог раскрыть его небольшой хитрый код, но это не имело значения. У него были другие способы донести послание. Другие способы, которые увидят нужные люди.
   Ведь правильный человек будет смотреть.
   Устройство прочно прикрепилось к машине. Мужчина перешел дорогу и продолжил путь под дождем к противоположному концу улицы. Он не оглядывался. В этом не было необходимости. Его работа была сделана.
   * * *
   — Я не знаю, как люди могут так жить, — сказала Габс, листая пыльную стопку книг в кресле. — Это место не очистить и за годы.
   Зак согласно кивнул, но на самом деле его мысли были о другом.
   — Посмотри на это, — сказал он.
   В руках у него была бледно-голубая тетрадь, как из начальной школы. Он нашел ее под подушкой на диване. Она была почти пустой. Лишь первые несколько страниц были заполнены неаккуратным, но мелким почерком.
   — Слушай, — выдохнул он и начал читать.
   Понедельник, 2 июня
   Все журналисты, которых я знаю, говорят, что когда происходит что-то странное, нужно делать заметки. Итак, начнем. Мне сегодня звонили по телефону. Незадолго до полуночи. Я работал над головоломкой. Это был мужчина. Его голос звучал странно. Однажды я видел фильм, когда злодей использовал какое-то приспособление, чтобы замаскировать свой голос. Это звучало так. Я не могу точно вспомнить, что он сказал. Я был слишком удивлен. Он спросил меня, не хочу ли я заработать 1000 фунтов стерлингов. «Конечно, — сказал я. — За головоломки не так много заработаешь». Он сказал мне, что все, что мне нужно сделать, это заменить три моих кроссворда тремя его. Отправить их в печать и убедиться, что их напечатают. Я испугался, когда он это сказал. Не знаю, почему. Я сразу положил трубку.
   Я пишу это на кухне. Мне показалось, что я только что увидел, как что-то шевелится в саду. Наверное, это был просто кот. Или лиса. Они забираются всюду. Я запер дверь на всякий случай. Я пойду спать. Надеюсь, он больше не позвонит.
   Вторник, 3 июня
   Он позвонил сегодня снова. В шесть часов, как раз когда я заваривал чай. Сначала я его не слышал, потому что сосиски шумели на сковороде. Он сказал, что заплатит мне 5000 фунтов стерлингов. Боюсь, я изрядно рассердил его. Я сказал ему, чтобы он перестал звонить. Он стал угрожать мне. Он сказал, что знает людей в газете и может меня уволить. Я не хочу терять работу, но я снова повесил трубку. Правильно ли я поступил?
   Четверг, 5 июня
   Мне пойти в полицию? Он предложил мне больше денег. 10 000 фунтов стерлингов за замену трех кроссвордов на другие. Я, конечно, сказал нет, и он рассердился. Сильно. Он сказал, что даст мне еще один шанс, и что я пожалею, если снова откажусь.
   Хотел бы я знать, кто он такой. Я подозреваю, что кто-то из газеты. Ладгроув? Я встречался с ним несколько раз. Он — гнилое яблоко. Если бы я только мог правильно расслышать голос звонящего, но он снова маскировал его.
   Я напуган. Думаю, пойду в полицию. Завтра первым делом.
   — Это его последняя запись, — тихо сказал Зак. — Думаю, он… — он многозначительно посмотрел вверх.
   Габс подошла к нему и взяла тетрадь, ее глаза были задумчивыми.
   — Ага, — кивнув, она согласилась. — Он держался. Но прежде, чем кто-то его убил, они заставили его заменить три кроссворда. Не один. Три.
   — Три кроссворда, три бомбы… — выдохнул Зак.
   — Думаю, пора купить газету, — сказала Габс.
   7
   ВТОРАЯ БОМБА
   Зак еще помнил, как мама впервые дала ему монету, чтобы он сам сходил в магазин за сладостями. Ему было десять, и он бежал изо всех сил к киоску с газетами, сжимая монету в ладони. Но теперь он бежал вдвое быстрее, пытаясь найти ближайший к дому Мастера Головоломки газетный киоск. На кону стояла не только плитка шоколада.
   Свернув налево от улицы Полумесяца, он увидел в тридцати метрах вниз по дороге небольшую шеренгу магазинов: прачечную, недвижимость, овощной магазин и, к его облегчению, газетный киоск. У киоска стояла очередь, четверо мужчин в костюмах явно покупали бумаги для поездки на работу. Пятый мужчина стоял у газетных полок, собираясь достать последний номер «Daily Post». Вместо этого Зак схватил его.
   — Эй, сынок, — возмутился мужчина. Зак проигнорировал его. Он ворвался в начало очереди, бросил десятифунтовую купюру на прилавок и, не дожидаясь сдачи, выскочил обратно на улицу и, едва переведя дыхание, вернулся в дом Мастера Головоломок.
   Раф и Габс ждали его в гостиной с тревогой на лицах. Здесь было несколько мух, но Зак не обратил внимания на них, когда опустился на колени перед журнальным столиком, убрал с него стопку книг на пол и открыл газету. Кроссворд — к счастью, обычный — был на внутренней стороне последней страницы.
   — Сделай это, Раф, — сказала Габс напряженным голосом. Она протянула ему ручку, и примерно через пять минут сосредоточения — и пары подсказок из Гугла — Раф завершил кроссворд. Вместе они посмотрели на результат:
   Зак тут же увидел первый ответ. Он ощутил холодок от слова «взрыв». Он уверенной рукой записал его на пустой части страницы.
   EXPLOSION
   В слове было девять букв. Он быстро нашел девять ответов по вертикали:
   OSCAR
   WHINY
   ZERO
   HOOCH
   IDEA
   IDLE
   DOG
   PLOT
   FOES
   Его рука подрагивала, он записал первые буквы этих ответов под словом «взрыв».
   E X P L O S I O N
   O W Z H I I D P F
   Он взглянул на Габс.
   — Вперед, милый, — шепнула она.
   Зак записал алфавит и цифры под каждой буквой.
   А потом добавил цифры в свою сетку.
   E X P L O S I O N
   4 23 15 11 14 18 8 14 13
   O W Z H I I D P F
   14 22 25 7 8 8 3 15 5
   Потом он сложил цифры, не забывая про ноль, когда результат был выше 25, как и учила его Габс.
   18 19 14 18 22 0 11 3 18
   А потом записал соответствующие этим цифрам буквы.
   S T O S W A L D S
   Они втроем смотрели на результат.
   — Св. Освальд? Знакомое название, — сказал Раф.
   Габс встала и вытащила телефон из кармана.
   — Проверю в Гугле, — сказала она. Она набрала слово в телефоне, подождала, пока загрузится страница.
   Ее лицо побелело.
   — Что случилось, Габс? — спросил Зак.
   Она покачала головой.
   — Этого не может быть…
   Зак встал, взял у нее телефон и посмотрел на экран. Он прочитал первую запись. У него скрутило живот.
   Детская больница Св. Освальда.
   Он нажал на ссылку. Страница загружалась мучительных десять секунд. Фотография большого здания со стеклянным фасадом. Слова ниже Зак зачитал:
   — «Детская больница Святого Освальда, расположенная на берегу Темзы, прямо напротив здания парламента, занимается уходом за больными детьми с тех пор…»
   Он оборвался.
   — Это должно быть ошибка. Никто не нападет на детскую больницу. Так ведь?
   Но Раф явно думал, что так будет. Он уже вытаскивал свой телефон и набирал номер.
   — Майкл, это я, — сказал он, как только ему ответили. — У нас проблема. Нам понадобится помощь…
   8
   БОЛЬНИЦА СВ. ОСВАЛЬДА
   07:26
   Мистер Фрейзер Уиллис с Лэй-авеню, 125, работал на скучной работе. В конце концов, в названии должности было слово «администратор». Фрейзеру было все равно. Несмотря на то, что все считали его работу утомительной, он знал, что его работа администратора больницы в детской больнице Святого Освальда была важной. Он не был врачом или медсестрой, но по-своему спасал жизни, поддерживая нормальную повседневную работу больницы. Пока его работа оставалась скучной, это значило, что все шло хорошо.
   Когда он вышел из метро в семь часов того утра, дождь, который шел, когда он выходил из дома, прекратился, и ярко светило солнце. Он улыбнулся, но затем увидел девять пропущенных звонков за последнюю минуту. Что-то было не так.
   Фрейзер все еще смотрел на телефон, когда он снова зазвонил. Неизвестный номер. Он ответил быстро:
   — Фрейзер Уиллис.
   Резкий голос на другом конце провода:
   — Скотланд-Ярд, антитеррористическое отделение. Ваше точное местоположение?
   Фрейзер моргнул.
   — Я… эээ, я только что вышел из метро… Ватерлоо. П-проблемы?
   — Как скоро доберетесь до больницы?
   — Через четыре или пять минут…
   — Бегите. Через шестьдесят секунд будет команда, — звонок завершился.
   Фрейзер снова уставился на телефон, его мутило. Затем он сильнее сжал ручку своего кожаного портфеля и побежал.
   Администратор больницы не был быстрым. Его ноги и руки были тонкими, а костюм развевался на бегу. К тому времени, как перед ним предстал огромный стеклянный фасад больницы, его редеющие рыжие волосы промокли от пота. Он остановился, хрипя, в десяти метрах от входа. За исключением черной «Audi 6», припаркованной на обочине, с мигающими аварийными огнями, все было как обычно. Он узнал одного из консультантов, вошедших в здание, когда из него вышли двое уборщиков, выглядевших усталыми после ранней утренней смены. Только когда он вошел в здание и посмотрел в сторону стойки регистрации, он заметил что-то иное. С администратором разговаривали двое мужчин, которых он не знал. Когда он вошел, женщина за стойкой сразу указала в его сторону. Двое мужчин оглянулись; еще двое появились как будто из ниоткуда по обе стороны от него.
   — Фрейзер Уиллис? — спросил один из них. У него были коротко остриженные волосы и нос, который выглядел так, будто его ломали как минимум пару раз.
   — Верно…
   — Вам необходимо немедленно начать аварийную процедуру 3A.
   Фрейзер на мгновение запаниковал. Что такое аварийная процедура 3А? Но прежде, чем он успел сказать что-нибудь еще, мужчина проводил его к остальным у стойки регистрации, разговаривая быстро, но под нос, так что никто, кроме Фрейзера, не мог слышать:
   — У нас есть достоверные сведения о взрывном устройстве где-то на территории…
   — Бомба? — почти крикнул Фрейзер. От сурового взгляда мужчины он понизил голос. — Бомба?
   — Мы должны эвакуировать больницу как можно быстрее и тише. У нас есть машины скорой помощи, но мы не можем рисковать, показывая их слишком рано. Тот, кто оставил бомбу, может наблюдать за зданием и взорвать ее, если увидит что-нибудь подозрительное.
   Фрейзер хотел бежать. Он оглянулся на выход, но крепкая хватка мужчины дала понять, что его место внутри больницы.
   Теперь они были у стойки регистрации. Другой из четырех мужчин — он был в кожаной куртке и, как заметил Фрейзер, с потайным наушником в правом ухе — сменил его.
   — Сколько у вас сейчас пациентов?
   — Сто тридцать восемь, — автоматически ответил Фрейзер.
   — Сколько могут ходить?
   — Около… половины, — пробормотал он. — Остальные прикованы к постели… очень больные дети… нам нужно будет переместить их кровати в лифты и…
   — Работайте сверху вниз, — прервал его человек в кожаной куртке. — Если устройство сработает, лифты отключатся. Я хочу, чтобы все пациенты собрались здесь, в приемной, прежде чем на улице станет шумно…
   — Постойте, — сказал Фрейзер. — Так бомба может сработать, пока все еще внутри? — он в панике развернулся, увидел, что еще четыре офицера в простой одежде направляли прибывающих работников больницы к другим выходам. — Это… может всех убить.
   Офицер хмуро посмотрел на него.
   — Тогда лучше начинать, верно?
   07:35
   Джессика МакГрегор так устала, что ее тело болело.
   Медсестры были любезны и выделили ей кровать в комнате, примыкающей к изолятору, где ее маленькая девочка Руби провела последние сорок восемь часов. Бедная Руби. Ей было всего восемь, но ей уже пришлось так страдать. Год лечения болезни был долгим и мучительным. Она потеряла волосы, до боли похудела и редко проживала день без рвоты. На ее лице всегда была улыбка, но ее мать видела сквозь это. Она знала, что это было для пользы окружающих. Когда Руби спала, улыбка исчезала, и именно ночью ее мать глядела на нее. Именно тогда она видела настоящую Руби. Ей было плохо. Она цеплялась за жизнь.
   Джессика вздрогнула. Двое мужчин вошли в комнату, и они будто спорили. Одним из них был доктор Хан, добрый индиец, который заботился о Руби. Другой был крупный широкоплечий мужчина в кожаной куртке.
   — Боюсь, — говорил доктор Хан, — этого ребенка категорически нельзя трогать. Ни при каких обстоятельствах я этого не допущу. Она очень слаба и очень восприимчива к инфекциям.
   Джессика оцепенела и смотрела на них.
   — Что случилось? — выдохнула она.
   Ни один из мужчин не ответил ей.
   — Доктор Хан, — сказал новичок, — устройство может сработать в любой момент…
   — Устройство? — выдохнула Джессика. — Какое устройство?
   — Насколько вы в этом уверены?
   Мужчина не смог ответить.
   — Если мы переместим Руби сейчас, вполне вероятно, что она не выживет. Медицина — это баланс риска, офицер. Руби не может покинуть изолятор, если на ней нет защитного костюма, — он подошел к двери, ведущей в камеру, и встал перед ней. — Я останусь со своим пациентом.
   Джессика встала.
   — Что… происходит? — потребовала она ответа.
   Двое мужчин впервые посмотрели на нее.
   — Эвакуация, — сказал мужчина в кожаной куртке. — Пожалуйста, идите к лифту спокойно и тихо.
   — Я никуда не пойду, — сказала она. — Не без Руби.
   Мужчина взглянул на нее. Затем он заговорил в небольшой микрофон на лацкане.
   — Нам нужен защитный костюм. Изолятор, пятый этаж. Сейчас.
   07:42
   Фрейзер Уиллис вытер пот со лба.
   — Нет, — сказал он трем работницам больницы, имена которых ему следовало бы знать. — Это не тренировка. Нам нужно, чтобы все пациенты были доставлены в приемную на первом этаже… нет, я не вправе сказать… да, это абсолютно необходимо…
   Коридор четвертого этажа был ужасен. Неважно, насколько спокойным кто-то пытался быть, перемещение двадцати прикованных к постели детей вместе с капельницами и кислородными баллонами не было простой задачей. Младшие дети плакали — тонкими жалобными голосами. Старшие дети с тревогой смотрели на медсестер, ожидая подтверждения, что все в порядке, как нервные пассажиры самолета, смотрящие на лица бортпроводников в период турбулентности. Но медсестры выглядели такими же напуганными, как и пациенты. Никто не знал, что происходит. Они просто знали, что это серьезно.
   Фрейзер посмотрел направо. Пространство вокруг дверей лифта было переполнено — три больничные койки, грохочущие друг о друга, толкали работники, чьи лица вспотели, а глаза были немного дикими.
   Плач продолжался. Воздух казался душным. Фрейзер думал о собственном сыне, без сомнения, только что отправившемся в школу.
   Он посмотрел на свою правую руку и заметил, что она дрожала.
   07:56
   Плач детей донесся до стойки регистрации. Вместе с маленьким мальчиком, чья нога была в гипсе, Фрейзер выбрался из лифта в хаос. Он быстро сосчитал количество кроватей здесь. Сорок три. Больше не было места. Им предстояло выпустить пациентов на переднюю площадку больницы. Во рту у Фрейзера пересохло. Если он присоединится к детям за пределами больницы, где это будет безопасно, заметят ли это? Было бы это проступком?
   Один из сотрудников антитеррористической службы протиснулся мимо него. Он говорил в лацкан:
   — Это команда Альфа-Пять. Мы достигли точки наполнения на площадке сбора. Мы начнем их выводить через шестьдесят, шесть ноль, секунд.
   Фрейзер посмотрел на стеклянный фасад. Толпа снаружи могла видеть, что происходит. Она увеличилась втрое — человек сорок. Если кто-то наблюдал, он знал, что что-то происходило.
   Он начал пробираться сквозь море больничных коек и капельниц к выходу.
   — Уиллис! — рявкнул голос, перекрывая плач и грохот. Фрейзер обернулся. Офицер в кожаной куртке стальным блеском в глазах махал ему. — Куда-то собираетесь? — потребовал он ответа.
   Фрейзер покачал головой.
   — Нужно открываться. На улице будет шумно. Машины скорой помощи, обезвреживание бомб, — он посмотрел в потолок. — Ты нужен мне на верхних этажах, убедись, что все эвакуированы. У нас есть ребенок в изоляторе на пятом этаже.
   — Руби МакГрегор.
   — Не важно. Мама ее не бросает. И доктор тоже. Я попросил защитный костюм. Просто чтобы вы знали.
   Фрейзер сглотнул.
   — Но если тот, кто подбросил бомбу, увидит… — начал он.
   — Мы сможем удерживать это прикрытие только так долго, — прервал его офицер.
   — Но что, если он… что, если он взорвет бомбу…
   Офицер моргнул.
   — Тогда мы пойдем в могилы, зная, что сделали все возможное, чтобы спасти нескольких больных детей от больного террориста. Правильно?
   Фрейзер снова тяжело сглотнул. Его взгляд метнулся к выходу, а затем к лифту.
   — Верно, — сказал он.
   07:57
   «CR-V» с Заком, Габс и Рафом подъезжал к больнице на уверенной скорости. Всю дорогу Раф несся на красный свет под вопли разъяренных пассажиров, легко держал руль, но с выражением сильной сосредоточенности на лице и каплями пота на лбу.
   — Что происходит? — потребовал ответа Зак, как только они поехали. Раф разговаривал с Майклом не более тридцати секунд и молчал, нажимая на педаль газа. Зак обратился к Габс, которая все еще не могла прийти в себя. — Что происходит?
   — Эвакуация, — коротко сказала она. — Это единственное, что они могут сделать, — она выругалась себе под нос. — Что за монстр нацелился на детскую больницу?
   Это был хороший вопрос, но не единственный, который волновал Зака. Что за монстр нацеливается на детскую больницу и намекает на это с помощью зашифрованного сообщения?
   — Когда мы доберемся туда, — наконец сказал Раф, — не геройствуй, хорошо?
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ребята, эвакуирующие здание, профессионалы. То же самое и с теми, кто ищет устройство. Они не будут рады, если ты встанешь у них на пути.
   — А как насчет вас двоих? — потребовал ответа Зак.
   Раф и Габс переглянулись.
   — Мы старше, милый, — сказала Габс. Ее тон указывал на то, что это было ее последнее слово по этому поводу.
   Доехав до Ламбет-Палас-роуд, они притормозили.
   — Что случилось? — выдохнул Зак.
   — Если у них есть здравый смысл, — сказал Раф, — они проведут первую часть эвакуации тайно, собрав как можно больше пациентов рядом с выходом, прежде чем извлекать их. На случай, если кто-то смотрит.
   В поле зрения появилось здание, которое Зак видел в телефоне Габс. Оно было высотой около пяти этажей, в тонированном стекле, отражающем июньское солнце. Их прибытие будто что-то спровоцировало. Перед больницей произошел внезапный всплеск активности. Двери открылись, и небольшая толпа зевак разошлась, когда измотанный персонал больницы выкатил больничную койку и стойку для капельницы. Внезапно из ниоткуда появилось пять машин — три машины скорой помощи и две пожарные машины — которые остановились перед больницей. Сирены были выключены, огни не мигали. Но издалека Зак слышал звук других приближающихся машин.
   Когда они втроем выпрыгнули и огляделись, он услышал и кое-что еще: теперь уже знакомый низкий гул вертолета поблизости. Сначала он не мог этого видеть; через секунды он зловеще поднялся из-за больницы. Вертолет пролетел над крышей здания, затем начал осторожно спускаться, пока не замер на земле в двадцати метрах от входа в больницу. Нисходящая тяга была невероятно сильной, и все вокруг склоняли головы и закрывали глаза. Зак, затаив дыхание, смотрел, как открылась боковая дверь вертолета, и из нее вышли две фигуры. Даже несмотря на шум лопастей, ему показалось, что он услышал чей-то крик при виде них.
   Эти двое мужчин в зеленовато-коричневых костюмах и защитных шлемах были действительно пугающим зрелищем, ни один их дюйм не был обнажен. Они неуклюже шагали в тяжелых ботинках, как космонавты на Луне, каждый нес металлический чемодан. Позади них из вертолета вышли еще один мужчина и женщина, одетые в штатское, они держали двух собак на поводках. Судя по виду, немецкие овчарки.
   — Отряд по обезвреживанию бомб! — крикнул Раф сквозь шум. — И собаки-ищейки. Прилетели из Веллингтонских казарм. Собак учат обнаруживать взрывчатку.
   Больше суеты у главного входа в больницу. Появились солдаты. Они несли стандартные SA80 и кричали на зевак, чтобы они отошли от здания. Двое из них начали сооружать кордон в двадцати метрах от выхода из больницы; другие кричали, чтобы работники больницы не задерживались у дверей, а проходили через кордон. Взгляд Зака ​​был обращен на детей на кроватях. Они выглядели очень юными, худыми и напуганными. Одна из них, маленькая девочка с рыжими волосами и веснушками, сидела и плакала. Просила маму.
   — Что задержало вас?
   Майкл даже не повернул головы, проходя мимо них. Его лицо было мрачным, глаза — уставшими, но он шел с целеустремленностью человека вдвое моложе. Не говоря ни слова, они последовали за ним к белому фургону, задние двери которого были открыты, а внутри стояли экраны. На каждом экране был показан интерьер больницы в зернистом черно-белом цвете. Перед ними с микрофоном, наушниками и хмурым лицом сидел оперативник в штатском. Их не знакомили, но Зак не ожидал этого. Он снова обратил внимание на экраны. На одном из них было двадцать или тридцать занятых коек. Другой показывал коридор, где работник толкал другую кровать в направлении лифта. На третьем экране была пустая палата, в которой зловеще хлопали занавески, которые когда-то окружали кровати.
   — У нас есть доступ к видеонаблюдению в больнице, — сказал Майкл. — Сейчас идут специалисты по обезвреживанию бомб. У них будут свои камеры, и мы будем следить, когда они заработают, — он зажал переносицу. — Но это большая больница, — сказал он. — Если мы не эвакуируем их вовремя… — он замолчал.
   — Мы должны помочь с эвакуацией, — сказала Габс.
   Майкл и Раф кивнули.
   — Зак, — сказал Раф. — Оставайся здесь.
   — Я хочу пойти. Я могу помочь.
   Габс покачала головой.
   — Ни за что, милый, — сказала она. Она погладила его по щеке тыльной стороной ладони. — Ты сделал достаточно. Теперь тебе нужно оставаться в безопасности.
   — Но…
   — Это приказ, — резко сказал Майкл. — У нас нет времени спорить, — он посмотрел на двух других. — Пойдемте, — сказал он.
   Через несколько секунд Зак остался один, не считая оператора наблюдения.
   Он нетерпеливо обошел фургон. Он чувствовал себя бесполезным, застрявшим посреди всего этого и неспособным что-либо сделать.
   — Расхаживай снаружи, — сказал наблюдатель. Зак бросил на него мрачный взгляд, но мужчина не обратил на него никакого внимания — он смотрел только на экраны. Шум снаружи продолжал раздаваться. Зак слышал, как вертолет оторвался от земли, но, судя по звуку, он все еще кружил над больницей, и он выглянул наружу, чтобы проверить. Вот он — огромный черный зверь, наблюдающий за хаотической сценой.
   Отряд по обезвреживанию бомб шел в больницу. Собаки-ищейки шли позади них, натянули поводки. Они не выказывали признаков страха — собаки явно были хорошо обучены справляться с подобными ситуациями — и когда их отпустили, они бросились к входу. Персонал больницы все еще выкатывал койки больных детей. Зак огляделся. К западу от него река Темза со зданием парламента на другой стороне. Ближе к месту — медики, оказывающие помощь напуганным юным пациентам, и вооруженные отряды, приказывающие представителям общественности, чтобы те держались подальше.
   «Наблюдает ли террорист?» — подумал Зак. Ждал ли он момента для удара, который нанесет наибольший вред?
   Один из солдат поймал его взгляд и недоуменно посмотрел на него. У Зака ​​не было удостоверения личности, ничего, что разрешило бы ему войти в оцепление, поэтому он быстро вернулся в фургон. С глаз долой, из сердца вон. Он надеялся.
   Он посмотрел на экраны. Залы больницы были зловещими — без звука не было слышно хаос внутри. У Зака ​​были странные воспоминания о том, как он смотрел «Большого Брата». Пока участники спали, камеры показывали безмолвные, пустые коридоры. Видеонаблюдение на верхних этажах больницы выглядело похожим, но каждые несколько секунд на экране катили койку с капельницей или, в одном случае, медсестра несла небольшой сверток, который мог быть только больным младенцем. Зак едва мог смотреть. Он обратил внимание на один из других экранов.
   — Собака сходит с ума, — сказал наблюдатель. Он был прав. Одна из немецких овчарок выглядела так, будто гонялась за своим хвостом. — Иногда случается. Они пугаются. Их учат подавать сигналы, если они что-то находят, но эту ждет приют. Что ты здесь делаешь, сынок?
   — Жду, — выдохнул Зак. Он не мог отвести глаз от немецкой овчарки. Что-то было не так. — Где эта собака?
   — Первый этаж, — сказал наблюдатель. — Коридор на северной стороне.
   — Можете увеличить масштаб?
   — А что?
   — Можете?
   Наблюдатель посмотрел на него растерянно, пожал плечами и повернул ручку на панели перед собой. Камера видеонаблюдения сфокусировалась на немецкой овчарке. Зак пригляделся. Даже на зернистом изображении он видел, что глаза собаки горели, а уши торчали. Она внезапно остановилась, и, хотя Зак не мог ее слышать, он видел, как она лаяла, пока ее человек осматривал местность, явно ища место, где можно было спрятать бомбу. Но там был просто пол. Собака склонила голову, и на мгновение показалось, что она смотрит прямо в камеру на Зака. Но потом она снова начала гоняться за своим хвостом.
   — Собака не напугана, — буркнул Зак, когда мужчина показал в камеру большой палец и махнул собаке идти дальше.
   — Что говоришь, сынок?
   — Собака не напугана. Она что-то нашла.
   Но мужчина не слышал Зака, потому что, когда Зак закончил говорить, он уже выскочил из фургона.
   9
   ЖЕРТВА ВОЙНЫ
   Заку нужно было сказать кому-то. Быстро.
   Выскочив на тротуар, он быстро огляделся в поисках Рафа, Габс или Майкла. Их не было видно. Он побежал в направлении входа в больницу, но был в пятнадцати метрах от него, когда обнаружил, что его путь прегражден крепкой фигурой с SA80. Прежде чем он это осознал, на него рявкнул солдат со стальным лицом:
   — Назад! За кордон! Живо!
   Зак открыл рот, чтобы возразить, но закрыл его так же быстро. Он не мог сказать ничего, что могло бы заставить солдата поверить, что он должен быть там. Что все это произошло благодаря ему. Он поднял ладони и отступил. Как только солдат увидел, что Зак отступает, он отвернулся. Зак поспешил к фургону, проскользнул за ним, подождал несколько секунд и затем подошел к больнице под другим углом. Он держал голову прямо и шагал целеустремленно. Ему нужно было выглядеть так, будто он должен был здесь находиться. И, в конце концов, всех эвакуировали; единственные люди, идущие к месту происшествия, были людьми, у которых была работа.
   Между фургоном и больницей стояла скорая помощь. Задние двери были открыты, и прямо за ним стояли пустые кровати для носилок. Медработников из самой «скорой помощи» не было — предположительно, они ухаживали за эвакуированными детьми, чьи койки все еще были перед входом в больницу. Зак двигался почти инстинктивно. Он прыгнул в заднюю часть машины скорой помощи, где сразу же обнаружил заметную куртку медика и синюю тканевую маску для лица. Он быстро надел их, надеясь, что они скроют, насколько юно он выглядел, затем вышел из машины скорой помощи и подтолкнул пустую койку в направлении больницы.
   Посреди моря кроватей была узкая тропинка, которая вела к входу в больницу. Зак покатил там койку, готовый к вызову в любой момент. Но никто этого не сделал. Прежде чем он это понял, он оказался внутри.
   Приемная была не так заполнена, как тогда, когда Зак смотрел на нее на мониторе, но все равно в ней царил хаос. Краснолицые солдаты выкрикивали команды испуганному персоналу госпиталя; те немногие дети, чьи кровати остались здесь, все еще плакали. Заку понадобилось время, чтобы сориентироваться. Слева был север. Наблюдатель сказал, что собака-ищейка была на первом этаже. Если инстинкт Зака ​​был правильным, это означало, что ему нужно было спуститься в подвал. Он посмотрел на лифт. Справа были двойные двери и синяя табличка с надписью «Лестница». Все еще толкая кровать с носилками, он направился к ним. Он толкнул кровать через двойные двери, а затем, пока они еще закрывались, бросил ее и бросился вниз по лестнице.
   «Держи себя в руках, — сказал он себе. — Двигайся на север».
   * * *
   Фрейзер Уиллис не мог вспомнить, когда в последний раз плакал. В конце концов, он был взрослым человеком. Но сейчас он был на грани слез. Все, что ему хотелось, — это выбраться из больницы. Для безопасности.
   Все, что он хотел, — это убедиться, что он не умрет.
   Фрейзер уже бы сбежал, если бы не офицер в кожаной куртке. Казалось, он всегда был рядом, пристально следил за Фрейзером. Теперь он приближался к нему, а Фрейзер стоял со вспотевшими ладонями в почти пустой приемной, поглядывая на выход.
   — Ребенок в изоляторе, — офицер заговорил громко еще до того, как добрался до Фрейзера. — У нас поблизости нет изоляционных костюмов. Какие у нас есть варианты?
   Фрейзер попытался выбросить из головы панику.
   — Я… Возможно, я смогу что-нибудь найти, — пробормотал он. — В подвале кладовая… возможно…
   Офицер скривил губы.
   — Вы говорите, — прошипел он, — что у вас все время был изоляционный костюм?
   — Я… Я не уверен… все это очень сбивает с толку… — он снова посмотрел на выход.
   Офицер схватил испуганного администратора больницы за шиворот.
   — Найди костюм, — прорычал он и оттолкнул его.
   Фрейзер чуть не упал. Он отпрянул, поспешил к двойным дверям справа от лифта. Он проигнорировал койку, которую кто-то бросил у лестницы, и поспешил вниз, в подвал. Он двигался быстро, но не из-за того, что боялся за жизнь маленькой Руби МакГрегор на пятом этаже, а потому что боялся за свою.
   * * *
   Зак старался не думать о весе здания больницы над ним или о том, насколько сильно будет раздавлен, если устройство, за которым он охотился, взорвется сейчас. Это было нелегко. Он миновал две пустые палаты и кладовую, все время пытаясь определить свое положение по отношению к тому месту, где собака гналась за хвостом. В конце коридора была закрытая дверь. Он прорвался сквозь нее и огляделся. Это была какая-то раздевалка. Это немного напомнило ему раздевалки в бассейне, куда его обычно водили мама и папа — скамейки по центру с крючками вверху и металлические шкафчики вдоль каждой стены. Он предположил, что здесь переодевался персонал больницы.
   Зак поднял взгляд. Потолок представлял собой сетку из квадратных штукатурных панелей. Съемных. На мгновение он вспомнил больницу Харрингтон, как он прятался в кладовой и гадал, когда же он стал из тех людей, которые смотрят в потолок и видят путь к отступлению или место, где можно спрятаться.
   Место, где можно спрятаться…
   Он нервно сглотнул и попытался избавиться от холодка, пробежавшего по его венам. Затем он встал на одну из скамеек, вытянулся на цыпочках и осторожно толкнул одну из панелей.
   Она сдвинулась.
   Зак сдвинул панель, в потолке появилось квадратное отверстие. Он ухватился за края проема и приподнялся. Мускулы в его плечах горели, но после интенсивных тренировок Рафа и Габс на острове у него было достаточно силы, чтобы подтянуться к потолку. Полость между гипсовыми панелями и нижней стороной пола была примерно в метр глубиной, что означало, что ему пришлось сжаться. Теперь он тяжело дышал, но его пульс был вызван тревогой, а не напряжением. Он моргнул. Он ожидал, что здесь будет темно.
   Но это было не так.
   Голубое свечение. Примерно в десяти метрах. Зак сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем осторожно пополз в направлении сияния.
   В пяти метрах от сияния он хорошо представлял, на что смотрел. Но на всякий случай он подполз к свету.
   Это был небольшой цифровой дисплей размером в половину мобильного телефона. Голубое свечение исходило от цифр на дисплее. Они вели обратный отсчет.
   Зак на мгновение уставился на дисплей, почти парализованный от шока, зная, что он нашел детонатор. Его пальцы потянулись к дисплею, но в сантиметре от экрана он остановился. Он полез в карман за мобильным телефоном. Парой касаний экрана он превратил вспышку камеры в мощный луч фонарика. Он посветил им на дисплей, увидел два провода, идущие от него. Сам дисплей был на крохотном механизме качелей, и от него тоже вели провода. Зак сразу понял, что если бы прикоснулся к нему, он бы активировал заминированное устройство.
   Едва осмеливаясь шевелиться, он позволил лучу фонаря следовать за одним из проводов. Он прошел по потолку пару метров, прежде чем достиг толстой стальной балки, достаточно прочной, как считал Зак, чтобы быть частью каркаса здания. Он последовал за проводом вверх. Когда луч фонаря достиг нижней части первого этажа, он остановился и невольно резко вздохнул.
   Они были повсюду.
   Куски пластичной взрывчатки были приклеены к нижней стороне первого этажа толстой черной клейкой лентой. Каждый был примерно двадцать на двадцать сантиметров, и Зак не мог даже сосчитать их все — с первого взгляда он оценил, что их было больше пятидесяти. Неудивительно, что собака-ищейка взбесилась на этаж выше. Тот, кто заложил эти взрывчатые вещества, сконцентрировался на территории вокруг стального столба и еще одного в нескольких метрах от него. Зак не был инженером, но он сразу понял, почему: если разгромить эти несущие конструкции, здание рухнет.
   Его взгляд упал на детонатор.
   * * *
   Его конечности были похожи на желе, когда он попятился, боясь, что неправильное движение вызовет ловушку. Он отпрянул от потолка, и в тот момент, когда он достиг проема, он прыгнул обратно в раздевалку. Он выскочил из комнаты и поспешил по коридору.
   Когда он проходил мимо кладовой, дверь открылась, и вышел мужчина. На нем был помятый костюм, а его редеющие рыжие волосы были мокрыми от пота. Он нес пакет, но когда Зак столкнулся с ним, он уронил его.
   — Уходите из здания! — крикнул ему Зак. — Я нашел бомбу. У нас меньше четырех минут.
   Мужчина бросил на него испуганный взгляд. Он бросил сверток и побежал к лестнице, Зак был всего в нескольких метрах за ним.
   Они ворвались в приемную. Рыжий побежал к выходу, а Зак отчаянно оглядывался по сторонам, пока его взгляд не упал на Габс. Она находилась в противоположной части комнаты и помогала вывести из здания, похоже, последнего пациента. Когда она увидела Зака, ее лицо потемнело, но Зак все равно побежал к ней.
   — Я нашел ее, — сказал он, тяжело дыша. — Она на таймере между потолком подвала и первым этажом. Осталось меньше трех минут.
   На лице Габс не было ни тени паники. Она подошла к офицеру в штатском, нос которого выглядел так, будто его ломали, и сказала ему несколько тихих слов. Лицо офицера побледнело. Он направился к стойке регистрации, где заговорил в микрофон. Его голос эхом разнесся по всей больнице:
   — Весь аварийный и не аварийный персонал должен немедленно покинуть здание. Повторяю: весь аварийный и не аварийный персонал немедленно покидает здание.
   Хаос. Паника. Спешка. Все пациенты, казалось, были эвакуированы. Примерно тридцать человек, которые начали выбегать в приемную из других частей больницы, были военными, полицейскими, специалистами по обезвреживанию бомб и медперсоналом. Они столпились у выхода, толкая друг друга. К ним присоединились Габс и Зак. Его ангел-хранитель окинула его странным взглядом, явно недоумевая, как он нашел устройство. Но сейчас не было времени говорить об этом. И внимание Зака ​​привлекло кое-что еще. В паре метров стояли двое мужчин, один в кожаной куртке, другой со сломанным носом.
   — А что насчет ребенка из изолятора пятого этажа?
   — Врачи не разрешили нам перевезти ее без защитного костюма. Очевидно, она принимает такие сильнодействующие препараты, что любая инфекция, полученная от кого-либо из окружающих, даже от собственной матери, — может убить ее. Этот слабак-администратор спустился в подвал за одним, но уже слишком поздно, — лицо человека со сломанным носом было мрачным. — Я думаю, бедный ребенок станет жертвой войны.
   Слова этих людей были словно ножом в животе Зака. Он повернулся к Габс, которая, очевидно, тоже слышала этот разговор, и, очевидно, чувствовала то же самое. Он вспомнил рыжеволосого человека и пакет, который он бросил в подвале.
   — Думаю, я знаю, где находится защитный костюм, — заявил Зак.
   Габс кивнула.
   — Возьми его. Встретимся на пятом этаже. Используй лестницу.
   И они оба помчались от выхода к лестничной клетке, где Габс побежала наверх, а Зак снова спустился в недра больницы.
   В темной полости над раздевалкой маленький синий дисплей продолжал обратный отсчет. Это была всего лишь машина, поэтому она не обращала внимания на разрушения и человеческие страдания, которые она собиралась причинить.
   Там было:
   00:02:01
   00:02:00
   00:01:59
   10
   00:00:00
   Защитный костюм был там, где его бросил администратор. Зак поднял его с пола и побежал к лестничной клетке.
   Его тошнило от мысли о том, что он делает, когда он рванул вверх по лестнице, его легкие горели от истощения. Он не мог отследить время. Как долго до взрыва? Пару минут? Одна минута? Меньше? Он был весь в поту, когда вылетел в заброшенный коридор пятого этажа и помчался по нему за бело-синей табличкой в изолятор. Он пробежал всего несколько метров, когда услышал впереди отчаянный вопль. И только когда он повернул налево в комнату наблюдения изолятора, он увидел, кто кричал: блондинка, которая прижалась лицом и ладонями к стеклянному окну палаты. Габс обняла ее и пыталась оттащить, но женщина кричала, чтобы она отпустила.
   — Я не оставлю свою дочь. Я не оставлю свою дочь! — рядом с ними смуглый доктор выглядел очень взволнованным и заламывал руки.
   За стеклом Зак мог разглядеть больничную койку, окруженную машинами. В дальнем конце палаты было внешнее окно, через которое он мог видеть, но не слышать вертолет, парящий примерно в двадцати метрах над зданием. Зак повернулся к доктору.
   — Помогите мне, — сказал он и побежал через комнату наблюдения, расстегивая на пути пакет, в котором был костюм. Он встряхнул им, а затем, не колеблясь, натянул на лицо маску, которую украл из машины скорой помощи, и открыл дверь в изолятор. Доктор последовал за ним, а Габс все еще пыталась успокоить истеричную мать маленькой девочки.
   Если маленькая девочка, лежащая одна на больничной койке, и понимала, что происходит, она этого не показывала. На ней была прозрачная кислородная маска, а канюля, прикрепленная к ее капельнице, была вставлена ​​в тыльную сторону худой правой руки. Однако она не спала и, моргнув, увидела Зака, когда он подошел и осторожно снял кислородную маску с ее лица.
   — Как ее зовут? — спросил он доктора, изо всех сил стараясь скрыть панику в голосе.
   — Руби, — прошептал он.
   Зак оглянулся. Он видел, как мать Руби смотрит на него, и Габс тоже.
   — Думаешь, ты сможешь встать, Руби? Нам нужно надеть на тебя этот костюм.
   — Зачем?
   — Нет времени объяснять.
   — Вы — доктор?
   — Делай то, что он говорит, — сказал настоящий доктор. Он нажал кнопку на краю кровати, которая подняла Руби в сидячую позу.
   Надеть костюм было трудно, потому что Руби была очень слабой. Заку и доктору пришлось поднять ей руки и помочь ей засунуть ноги в костюм. Врач отсоединил канюлю, затем продел ее обратно через клапан костюма и застегнул Руби.
   — Хорошо, Руби, — сказал Зак. — Нам нужно вытащить тебя отсюда.
   — Почему? — спросила девочка.
   Зак хотел объяснить. У него не было шанса.
   Все было как в замедленной съемке. Раздался оглушительный грохот, и Зак услышал, как закричал:
   — НЕТ! — когда все здание содрогнулось.
   Казалось, произошло землетрясение. С потолка падала пыль. Стекло между палатой и комнатой наблюдения разбилось. Как и окно наружу, и Зак краем глаза увидел, как вертолет дернулся на несколько метров от силы взрыва. Пол двигался. Маленькая Руби упала с кровати. Зак схватил ее, и когда они оба упали на пол, его руки автоматически закрыли ее голову, чтобы защитить ее от обломков, которые могли упасть на нее.
   Доктор упал рядом с ними. Несмотря на пыль, он был достаточно близко, чтобы Зак увидел, что убило человека.
   Это был обломок. Он упал с потолка при сотрясении здания и ударил доктора по голове, когда он упал. Кровь текла из его носа и уха; сторона его лица была разбита и изрезана. Зак протянул руку и поискал пульс. Не было. Он умер.
   Некогда было горевать. Ударная волна взрыва потрясла Зака ​​до глубины души; видимость в облаке пыли была меньше полуметра. Но почему-то теперь, когда произошел взрыв, он больше не боялся. Для этого было уже слишком поздно. Маленькая девочка плакала внутри костюма. Заку нужно было вытащить ее из здания. Как-то.
   Он слышал стук лопастей ротора вертолета. Кроме этого и плача маленькой девочки, царила странная тишина. Это длилось недолго. Раздался оглушительный зловещий скрип, и Зак снова почувствовал, как все здание сдвинулось.
   — Зак! Ты там? — голос Габс, хриплый и в панике.
   — Ага…
   — Руби? — голос матери был высоким.
   — Я поймал ее… доктор мертв…
   Зак заставил себя подняться на ноги, одновременно поднимая Руби и ее пакет с физраствором. Пыль жгла ему глаза, но сквозь облако, заполнившее изолятор, он мог разглядеть приближающийся силуэт. Появилась Габс. Ее светлые волосы были темно-серыми, лицо — грязным. Но ее глаза сияли решимостью.
   — Нам нужно добраться до крыши, — крикнула она.
   Зак кивнул, и вместе они пробились сквозь обломки изолятора, Зак обнимал маленькую девочку.
   — Мать в плохом состоянии, — крикнула Габс. — Я должна ей помочь…
   Габс была права. Лицо матери было окрашено не просто страхом, но и болью. Она стояла на коленях, окруженная осколками стекла, порезавшими ей лицо в нескольких местах, и держала левую руку так, как будто она была сломана. Она выглядела ошеломленной, когда Зак появился с Руби, но Габс не дала ей времени сказать или сделать что-нибудь. Она помогла женщине встать на ноги, закинула здоровую руку на шею, и вместе они, пошатываясь, побрели по неровному полу и вышли в коридор.
   Зак пришел в ужас, когда увидел коридор.
   Сам коридор больше не был ровным. Южный конец просел примерно на два метра, так что пол был наклонен. В потолке появились огромные трещины, и участки стены обвалились. Прорвавшиеся трубы брызгали из пола и потолка, а с одной части стены стекали воды. Запах гари достиг носа Зака. Рядом был пожар.
   — Туда! — Габс указала на север, когда еще один ужасный скрип эхом разнесся по всему зданию, и пол под ними снова сдвинулся. Зак посмотрел в указанном направлении. Примерно в пятнадцати метрах была зеленая дверь аварийного выхода, шаталась. Зак двинулся к ней, изо всех сил пытаясь нести тонкую фигуру маленькой Руби по изменчивому склону. Он начал кашлять от пыли, и пот выступил на лбу, стекал в его уже слезящиеся и жалящие глаза.
   Еще один скрип. Еще одно смещение пола.
   — Поторопись! — крикнула Габс. — ЗДАНИЕ РУШИТСЯ! ОНО НЕ ВЫСТОИТ ДОЛГО…
   Зак стиснул зубы и удвоил усилия.
   Дверь аварийного выхода была покороблена. Как только он поднял засов, Зак попытался открыть ее плечом. Она не сдвинулась с места.
   — Отойди! — крикнула Габс. Зак сделал, как ему сказали, и увидел, как каблук Габс пробил дверь с ошеломляющей силой. Она распахнулась, открыв каменную лестницу, ведущую на крышу. Зак ворвался. Пока он бежал по потрескавшимся ступеням, здание снова покачнулось. Он споткнулся и сразу же услышал позади себя голос Габс:
   — ШЕВЕЛИСЬ!
   Он двигался.
   Только когда он поднялся на крышу больницы, Зак увидел в полной мере разрушения, причиненные бомбой. Северо-восточный угол здания уже осыпался, а сама крыша опускалась, как и коридор. Отсюда он лишь наполовину замечал горизонт Лондона, хотя здание парламента, собор Святого Павла и Лондонский глаз были совершенно ясны на утреннем солнце. И он только наполовину слышал вой сирен с земли внизу. Его внимание было не там, а на вертолете, который поднялся на ту же высоту, что и они. Габс позволила матери Руби опуститься на землю и махала руками вертолету, ее отчаянные крики «Сюда!» терялись в грохоте роторов.
   Две вещи произошли друг за другом. Здание сотряслось, словно великан сжал его и попытался вырвать из земли. И вертолет скрылся ниже их поля зрения.
   — НЕТ! — взревел Зак. Все еще неся Руби, он помчался к краю здания, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах, поскольку конструкция под ним раскачивалась. Он был в пяти метрах от края, когда вертолет внезапно появился снова. Он поднялся на десять метров над линией крыши, затем маневрировал в центр здания, где ждали Габс и мать Руби. Одна из боковых дверей вертолета была открыта, и когда Зак понес Руби обратно к остальным, он увидел, как трос стал спускаться с тремя привязанными к нему ремнями безопасности.
   К тому времени, как он подошел к Габс, она уже привязывала маму Руби к одному из ремней безопасности — с трудом из-за сильной тяги вниз. Зак, не теряя времени, проделал то же самое с маленькой девочкой в ​​защитном костюме.
   Остался только один ремень.
   — Возьми! — крикнул Зак Габс, перекрикивая шум вертолета. Но его ангел-хранитель отступила.
   — Убедись, что они в безопасности, Зак, — крикнула она. Ее грязное лицо было напряженным, она хмурилась. Зак знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не собиралась обсуждать это. Он решительно пристегнул себя к оставшемуся ремню. Он поднял взгляд и показал большие пальцы мужчине в вертолете наверху, затем обнял Руби и ее мать. Провисшая веревка натянулась. Он чувствовал, что его тянет вверх.
   И вовремя
   Как будто здание стонало от боли. Они были всего в двух метрах от крыши, когда вся конструкция, казалось, стала тонуть, а вместе с ней и Габс. В центре появилась огромная трещина, и огромное облако пыли поднялось над ангелом-хранителем Зака.
   — Габс! — закричал Зак. — Габс!
   Но ее не было ни видно, ни слышно.
   Габриэлла исчезла.
   Как будто мир замолчал. Зак не слышал грохота вертолета, плача маленькой девочки или крика ее матери. Он почти не видел змеящуюся под ним Темзу или сцены хаоса, разворачивающиеся на земле, службы экстренной помощи спешили увести пациентов больницы подальше от рушащегося здания.
   Время замерло.
   Габриэлла пропала!
   Только когда их подняли в корпус вертолета, чувства Зака ​​вернулись. Два члена экипажа отвязывали Руби и ее мать, но Зак схватил мужчину за руку.
   — Пошлите меня обратно с другим ремнем! — крикнул он. — Быстро!
   — Забудь, сынок, — рявкнул он в ответ. — Ее уже нет…
   — Ты этого не знаешь, — прорычал Зак. Мужчина выглядел неуверенно, он продолжил давить на него. — Она поставила на кон свою жизнь. Она сделала бы то же самое для всех. Верни меня!
   Мужчина мгновение заколебался, но затем кивнул. Он на мгновение исчез в вертолете, а затем вернулся и протянул Заку аварийный радиомаяк.
   — Светлячок, — крикнул он, пристегивая его к ремню Зака. — Активируй, когда нужно будет подняться.
   Зак даже не стал ждать, пока веревка спустится. Он выпрыгнул из двери вертолета, и две запасных ремня безопасности закружились в нисходящем потоке вокруг него.
   Крыша здания затерялась в облаке пыли и дыма. Зак падал, раскинув руки и ноги, мог видеть лишь оранжевые вспышки сквозь облако — здание не просто рушилось, оно горело. Само облако было горячим и удушало, казалось, цеплялось за него и прожигало его легкие, когда он спускался в него.
   Его видимость была не более полуметра. Он не видел Габс, пока почти не оказался на ней. Она лежала на животе, задыхаясь от дыма и пытаясь отползти от образовавшейся в крыше трещины шириной в метр.
   — Габс! — крикнул он, потянувшись к ней, но его голос заглушил еще один ужасный стон здания. Трещина в крыше со скрипом открылась, увеличиваясь вдвое и унося Габс подальше от Зака. — ГАБС! — снова крикнул он. На этот раз она его услышала. Она перевернулась на спину, на ее испуганном лице застыло удивление.
   Зак поднял взгляд. Вертолет был лишь тенью над облаком. У Зака ​​не было возможности передать, что ему нужно было преодолеть двухметровую брешь, если он собирался спасти Габс. Она с трудом поднялась на ноги и встала на краю трещины в крыше.
   Она ясно понимала, что ей придется прыгнуть, и что Зак должен ее поймать.
   Их взгляды встретились. Зак протянул к ней руки. Ему пришлось заставить себя остановить дрожь в них.
   А если он уронит ее?
   Его взгляд метнулся к трещине в крыше. Внутри больницы стоял дым. Если Габс упадет туда, она будет мертва. Иначе никак.
   Его тревога, должно быть, отразилась на его лице, потому что в этот момент Габс успокаивающе улыбнулась ему и подмигнула.
   — Я доверяю тебе, милый, — сказала она, перекрикивая оглушительный шум вокруг них.
   А потом прыгнула.
   Как будто ее прыжок был сигналом. Из центра здания раздался ужасный грохот, конструкция, наконец, полностью разрушилась. Зак почувствовал, как правая рука Габс схватила его за запястье, и сжал свою руку вокруг ее. Он почувствовал, как дополнительный вес натянул веревку. Габс болталась над рушащимся зданием, он левой рукой активировал радиомаяк. Он ярко вспыхнул в облаке пыли, которое внезапно стало вдвое плотнее. Мгновенно они начали подниматься.
   Когда они вышли из дыма, Зак сосредоточился на том, чтобы удержать свою наставницу. Но когда вертолет унес их от места взрыва к сверкающим голубым водам Темзы, он не мог не смотреть на останки больницы. Тридцать минут назад это был сверкающий, сияющий блок из стекла, такой же прочный, как и любое другое здание вокруг него. Теперь это была масса щебня, окруженная клубами дыма.
   Последняя сцена разрушений, нанесенных террористом, мотивы которого были так же неизвестны, как и его личность.
   Террористом, которого они не могли найти и у которого, несомненно, было больше пиротехники в рукаве.
   11
   НЕПРИЯТНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
   В маленькой квартире на верхнем этаже башни в западном Лондоне мужчина смотрел новости.
   Кроме деревянного стула, на котором он сидел, мебели в этой квартире не было. Просто коробки. Ящики и коробки, хранящиеся здесь годами. В этих ящиках было достаточно взрывчатки, чтобы разрушить не только эту башню, но и три других рядом. Однако он не стал бы разрушать многоквартирные дома своим арсеналом. Он гонялся за более крупной добычей.
   Когда он смотрел репортажи с южного берега Темзы в прямом эфире, на его лице не было и намека на эмоции. Но это не значило, что он ничего не чувствовал. Наоборот. Он был зол. Больше, чем за много лет, его гнев подпитывался закипающей обидой, поскольку он обнаружил, что наконец-то получил шанс сделать то, что он хотел сделать так долго. Но разрушения здания было недостаточно. Ему нужны были жизни для максимального воздействия. Вот почему он с чем-то вроде удовлетворения смотрел новости о своем маленьком сюрпризе на станции метро Пимлико. Он не оплакивал мертвых. Скоро о них забудут. Так всегда было. А его кампания ужаса навсегда останется в памяти людей.
   Его удивляло, что его код мог заметить кто угодно, кроме одного человека, уже участвовавшего в его игре. Но, обнаружив дом Мастера Головоломки — какое нелепое имя — он понял, что они его раскрыли. И теперь, когда он смотрел телевизор, было очевидно одно: устройство в больнице было обнаружено.
   Он взглянул на свои колени. Планшет показывал карту района Саут-Бэнк. Маленькая красная точка вспыхнула там, где раньше была больница. Это означало, что автомобиль, за которым он следил, — тот, на который он надевал устройство слежения, — был на месте.
   Означало ли это, что его код, столь тщательно составленный, был взломан? Похоже, что так. Он планировал, что у Лондона будет один день, чтобы выдохнуть, еще один день в страхе и ужасе. Таким образом, воздействие его третьего устройства будет еще больше. И он знал, что третий кроссворд был загружен и готов к отправке в газету с его ноутбука. На самом деле, передача ему этого кроссворда была одним из последних действий в жизни Мастера Головоломок, и он улыбнулся, вспомнив ужас мужчины, который достал веревку, которая должна была стать концом. Но теперь он не мог рискнуть отправить его. Ему придется воспользоваться запасным планом, чтобы послать сообщение. Обидно, но ничего не поделаешь.
   Ему нужно было еще кое-что сделать. Что-то важное. Этим утром он видел, как три фигуры вошли в дом Мастера Головоломки, и знал, что это мухи в его бочке меда.
   «С мухами можно сделать только одно», — подумал он, вставая и выключая телевизор.
   Прихлопнуть.
   * * *
   Вертолет принес Зака ​​и Габс с Руби и ее матерью на вертолетную площадку наверху офисного блока в полумиле вниз по реке. Как только Габс и Зак встали на землю, летный экипаж, который явно не знал, что делать с этим странным дуэтом, только что столь зрелищно рискнувшим жизнями, захотел перевезти их в Нортхолт. Габс наотрез отказалась возвращаться в вертолет. Она сделала один звонок с мобильного. Через несколько минут летный экипаж получил указание доставить Руби и ее мать в другую больницу, а остальных пассажиров оставить там, где они находились. Они оставили Габс и Зака ​​и улетели.
   Было странно выходить, грязными и пропитанными потом, на улицу, будто с ними ничего не случилось. Несмотря на то, что они выглядели ужасно, никто даже не взглянул на них. Сообщение о бомбе было во всех новостях, и облако пыли было видно в июньском небе. Дороги были заполнены движением, лобовые стекла машин были в грязи от дыма. Пешеходы либо возбужденно разговаривали небольшими группами, кашляя, либо быстро шли с опущенной головой. Зак заметил, что несколько владельцев магазинов закрывали витрины своих магазинов, явно решив не открывать их после того, что произошло.
   Некоторое время они стояли, глядя на хаос на улице. А затем Габс взяла Зака ​​за плечи и обняла его.
   — Спасибо, милый, — прошептала она.
   — Ты бы сделала то же самое для меня, — ответил он, слегка смущенный ее внезапной демонстрацией тепла. И это было правдой. Она бы сделала.
   В квартире в Найтсбридж их встретили Майкл и Раф, тихо выслушали, как Габс объяснила, что произошло. Они привели себя в порядок — Зак обнаружил на теле синяки и царапины, о которых не знал, но в остальном он не пострадал — а потом он попытался поспать.
   Он проспал лишь пару часов. Во сне были повесившиеся мужчины и гудящие мухи, тени с пистолетами, порой пули оттуда попадали в головы людей, маленькие девочки в белых защитных костюмах, рушащиеся здания в облаках дыма. Он проснулся, ощущая себя хуже, а не лучше.
   А потом день стал еще страннее.
   Сидя в главной комнате с Майклом, Рафом и Габс на диване напротив него, Зак обнаружил, что гадал, спал ли Майкл вообще. Спал ли он когда-нибудь?
   А потом задумался, что вообще лезло в его голову.
   — Поздравляю, Зак, — начал Майкл. — Насколько мы можем судить, обошлось без жертв. Думаю, это твоя заслуга.
   — Была одна жертва, — тихо ответил Зак, вспомнив доктора. — Доктор с маленькой девочкой на верхнем этаже. Он не оставил своего пациента. Я видел, как он умер. Это было ужасно.
   — Храбрый человек, — ответил Майкл. — И я позабочусь о том, чтобы его действия были отмечены, чтобы его семья узнала об обстоятельствах его смерти, — он сделал паузу с уважением, прежде чем продолжил. — Но мы ничего не добьемся, оплакивая его. Так что я нашел тебе офисную работу.
   Зак моргнул.
   — Работу? — вяло спросил он.
   — Ну, «работу». Конечно, они не будут платить тебе. Думай об этом как об опыте. Мне сказали, что очень много людей, ожидающих такой должности, но нам удалось вклиниться…
   Зак поднял руку.
   — Погодите, — перебил он. Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. — Опыт работы где?
   Майкл выглядел слегка удивленным этим вопросом.
   — В «Daily Post», конечно. Там явно что-то происходит, и нам нужно выяснить, что. Никто не заметит мальчика, пришедшего учиться, если ты просто опустишь голову и будешь слушать.
   Зак закрыл глаза и сжал переносицу, пытаясь сохранить ясность ума.
   — Я все еще не понимаю, — сказал он. — Тот, что Мастер Головоломок работал на газету, где появились головоломки, не означает, что кто-то в газете замешан во всем этом.
   — Верно, — признал Майкл. — Улик нет. Но мы изучили записи телефонных разговоров мистера Хинтона. Коммутатор газеты перенаправлял звонки на его номер в тех случаях, указанных в записках, которые он оставил. И не забывай, он дал нам зацепку.
   Зак вспомнил то, что прочитал в записной книжке мертвеца.
   Хотел бы я знать, кто он. Наверное, кто-то из газеты. Ладгроув? Я встречался с ним несколько раз. Он — гнилое яблоко…
   — Ладгроув? — спросил он.
   — Точно. Габс, я полагаю, у тебя есть что-нибудь об этом Ладгроуве?
   Габс кивнула и начала читать из файла. Она вела себя не как человек, который чудом избежал смерти.
   — Джошуа Ладгроув, — сказала она ясным голосом. — Корреспондент. Живет в доме номер шесть по Галшейлс-авеню, Тоттенхэм. Ранее был рядовым Британской армии. Бесчестное увольнение, хотя он предпочел бы промолчать.
   — Знаем ли мы, почему армия выгнала его? — тихо спросил Раф.
   — Трусость, — заявила Габс. — Его подразделение было отправлено в Северную Ирландию в начале 1970-х годов. Ладгроув отказался ехать. Его статьи полны критики британского правительства и оборонной политики, и, по общему мнению, у него неприятные работы.
   — Ладгроув находится в списке наблюдения MI5, - продолжил Майкл. — В прошлом высказывались предположения, что ему платил ряд иностранных спецслужб, но никому не удавалось подловить его. Следи за ним внимательно, Зак. Я не хочу, чтобы рядовой Ладгроув даже чихнул без твоего ведома, хорошо?
   Зак кивнул. Он посмотрел на Габс, а затем на Рафа.
   — А что насчет вас двоих? — спросил он. — Чем вы займетесь?
   Майкл ответил прежде, чем они успели заговорить:
   — У Габриэллы и Рафаэля есть другие дела, — сказал он. — Не стоит недооценивать этого Ладгроува, Зак. Трусы — самые ужасные задиры, и если он замешан во всем этом, он чрезвычайно опасный человек, — он встал и посмотрел в окно с видом на горизонт Лондона. На южном берегу реки все еще виднелся дым — воспоминания об утреннем взрыве. — Ты сейчас не в Мексике или Африке, — продолжил он. — Это другая операция. Просто знакомый старый Лондон. Но не позволяй этому убаюкивать тебя ложным чувством безопасности. У нашего террориста нет сомнений. Он убивает невинных мужчин и женщин в метро и детей в больнице. Это означает, что знакомый старый Лондон сейчас является одним из самых рискованных мест в мире. Наша работа — снова сделать его безопасным.
   Он повернулся и снова посмотрел на них.
   — С этого момента все вы будете связываться со мной каждые два часа, удерживая цифру один на клавиатуре телефонов в течение пяти секунд. Время проверки — за пять минут до или после часа. Если пропустите по какой-либо причине, дождитесь следующего часа. Не звоните вне этого времени. Если неожиданно позвоните, я буду знать, что произошло что-то неприятное и кто-то выдает себя за вас или принуждает вас. Поняли?
   — Понятно, — ответили все трое.
   — Мы собираемся здесь каждый вечер в 19.00. И мне нужна информация, Зак. Улики. Я хочу быть абсолютно уверенным в том, что Ладгроув — наш человек, прежде чем мы его поймаем. Хорошо?
   Зак кивнул.
   — Хорошо, — сказал он.
   — Хорошо, — Майкл сжал кончики пальцев и посмотрел на Зака ​​поверх них. — Скажи мне, Зак, — сказал он, и внезапно, после торжественной серьезности разговора прежний огонек вернулся в его зеленые глаза. — Ты когда-нибудь интересовался орнитологией?
   — Чем?
   — Орнитология. Наблюдение за птицами. Испытывал ли ты когда-нибудь удовольствие, часами отдыхая на мокрой траве, ожидая, пока что-нибудь взлетит?
   — Эм, нет.
   — Жаль, — Майкл продолжал смотреть на него поверх кончиков пальцев.
   — А вы? — рискнул спросить Зак.
   — Ни разу с тех пор, как я был в разведке, — ответил мужчина. — Почему-то никогда не было времени.
   — Точно. Так почему вы спрашиваете?
   — Я упомянул работу? — невинно спросил Майкл.
   — Ага… — медленно ответил Зак. — С Ладгроувом, верно?
   — Нет. Было бы немного очевидно, если бы мы заставили тебя работать вместе с ним, да? К счастью, «Daily Post» — одна из немногих оставшихся газет, которые печатают ежедневную колонку с заметками о природе. Ты над этим будешь работать. К тому же ты должен выглядеть заядлым орнитологом, так что вот тебе почитать, — он бросил Заку небольшой потрепанный путеводитель по британским птицам.
   Заку показалось, или Майкл — серьезный, строгий Майкл — кусал щеку изнутри, чтобы не смеяться? Габс не проявила такой сдержанности. Она открыто улыбалась.
   — Знаешь, Раф? — сказала она. — Я всегда думала, что в нашем Заке есть что-то от Билла Одди.
   — Это волосы, — серьезно сказал Раф. — Растрепанные.
   — Эм, простите, — сказал Зак, не в силах скрыть нотку возмущения в своем голосе. — Не знаю, помнит ли кто-нибудь из вас, но у меня была довольно загруженная пара дней. Почему я должен сидеть в скучной редакции газеты и говорить о птицах?
   Майкл внезапно снова стал серьезным.
   — Я уже сказал тебе, Зак. Мальчика-стажёра никто не замечает. И не думай, что это не важная работа. Жизни могут зависеть от того, насколько хорошо ты это делаешь.
   После упрека Зак молчал. Он наблюдал, как Майкл вытащил портсигар из внутреннего кармана и закурил вишневый табак, который ему нравился. Запах мгновенно заполнил всю комнату.
   — Анонимный мучитель Мастера головоломок хотел, чтобы он добавил в газету три кроссворда, — продолжил Майкл. — Я думаю, мы можем предположить, что это указывает на три отдельных взрыва. Ты очень ловко определил два из них, и наши аналитики изучили кроссворд, который «Daily Post» планирует запустить завтра. Он не указывает на третье устройство. Конечно, третье послание может быть зашифровано иначе, чем первые два, но я бы сказал, что это маловероятно. Я подозреваю, что либо преступник видел эвакуацию из больницы и задерживается на несколько дней, либо он дает Лондону передышку перед своим последним шоу. Хотя я не знаю, как ты, но я бы предпочел не сидеть сложа руки и ждать. Согласен?
   — Согласен, — сказал Зак.
   — Отлично. Предлагаю почитать не только книгу о птицах, но и папку Ладгроува, — он кивнул Габс, она передала Заку коричневую папку с именем ЛАДГРОУВ, написанным карандашом на лицевой стороне, а затем Майкл продолжил. — И поспи. Мастера Гарри Голда ждут в офисе «Daily Post» завтра в восемь утра, — он встал. — Габриэлла, Рафаэль, вам нужно пойти со мной, — он направился к двери, но прошел пару метров, прежде чем остановился и повернулся, драматично хлопнув ладонью по лбу. — Чуть не забыл, — сказал он. Он полез в карман и вытащил фотографию, передал ее Заку. На ней был изображен мужчина средних лет, довольно пузатый, в немодных круглых очках и с неопрятной седеющей бородой.
   — Кто это? — спросил Зак.
   Озорные искры вернулись в глаза Майкла.
   — Твой новый босс, — сказал он. — Корреспондент «Daily Post» по вопросам природы. Нужно будет спросить его, когда приедешь утром.
   — Как его зовут?
   — Родни, — сказал Майкл.
   — Родни?
   — Верно, Зак. Родни. Родни Хендрикс. Уверен, вы поладите. Говорят, он любит пинту или две за обедом. Тебе должно хватить времени, чтобы подсмотреть.
   Габс вздохнула.
   — Мне бы очень хотелось, чтобы он перестал употреблять это слово, — сказала она, ни к кому не обращаясь.
   — Почему? Это то, что мы делаем, не так ли?
   — Конечно. Но это звучит так грубо.
   Майкл пожал плечами.
   — Не так грубо, как убийство сотен невинных людей, — сказал он. И, не сказав больше ни слова, он вывел Габс и Рафа из квартиры, оставив Зака ​​наедине с фотографией своего нового босса, досье на Джошуа Ладгроува и мыслями.
   Габс была права. Все в досье Ладгроува предполагало, что он был ужасным. Зак был удивлен подробностям. Его исключили из двух школ за издевательства, и он пошел в армию в шестнадцать лет, потому что на этом настоял его отец, военный. Издевательства не прекратились, когда он присоединился к вооруженным силам. В досье содержалось семь записей его командира, в которых говорилось, что он получал жалобы на физическое и словесное насилие от молодого Ладгроува. Было две жалобы на то, что он украл личное имущество у своих товарищей. После увольнения из армии он нашел работу в местной газете, при этом солгал в своем резюме. Там он поднялся по лестнице. Был как-то раз женат. Брак длился шесть месяцев, и она ушла, жалуясь, что он ее избил, хотя она не выдвинула обвинений. Читая между строк, Зак пришел к выводу, что именно его способность запугивать людей делала его хорошим журналистом.
   Он отложил папку в сторону, растянулся на диване и включил телевизор — ему нужна была пауза, прежде чем он попытается внезапно стать кладезем знаний о повадках воробьев. Тот же репортер, которого он смотрел на острове Святого Петра, говорил с волнением, но внимание Зака ​​привлекла постоянно бегущая строка в нижней части экрана. 1 ПРОПАВШИЙ ВЗРОСЛЫЙ ОБНАРУЖЕН МЕРТВЫМ ВО ВЗОРВАВШЕЙСЯ БОЛЬНИЦЕ… ПРЕМЬЕР-МИНИСТР: «ЧУДО, ЧТО НЕ ПОСТРАДАЛО БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ ОТ ЭТОГО ТРУСЛИВОГО ПОСТУПКА. БЛАГОДАРЮ СЛУЖБУ БЕЗОПАСНОСТИ ЗА ИХ НЕПРЕРЫВНУЮ РАБОТУ… 37 ПОГИБШИХ ОТ ВЗРЫВА В МЕТРО. 60 ВСЕ ЕЩЕ СЧИТАЮТСЯ ПРОПАВШИМИ. СПАСИТЕЛИ СЧИТАЮТ, ЧТО ШАНСЫ НАЙТИ ВЫЖИВШИХ НЕБОЛЬШИЕ… СООБЩАЮТ О ПОЛУНОЧНЫХ ВЫСТРЕЛАХ НЕДАЛЕКО ОТ БОЛЬНИЦЫ ХАРРИНГТОН, ЮЖНЫЙ ЛОНДОН. ПОЛИЦИЯ ПРОСИТ ЛЮДЕЙ, УВИДЕВШИХ ЧТО-ЛИБО ПОДОЗРИТЕЛЬНОЕ, СООБЩИТЬ… ГЛАВНЫЙ КОМИССАР И СЕКРЕТАРЬ ПОДТВЕРЖДАЮТ, ЧТО УРОВЕНЬ УГРОЗЫ ТЕРРОРИЗМА ПОВЫСИЛСЯ ДО КРИТИЧНОГО ВПЕРВЫЕ С 7 ИЮЛЯ. ЖИТЕЛЕЙ ЛОНДОНА ПРИЗЫВАЮТ БЫТЬ «БДИТЕЛЬНЫМИ». СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ ПРИНИМАЮТ ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ В ЭТО ТРЕВОЖНОЕ ВРЕМЯ.
   Зак смотрел на эти слова. Все возможные меры предосторожности в это тревожное время? Если бы только это было правдой. Майкл был прав. Три кроссворда наверняка означали три взрыва, и в данный момент они были едва ли ближе к разгадке того, где и когда будет третий взрыв.
   А время, как всегда, было на исходе.
   17 ИЮНЯ
   12
   «NY HERO»
   Лондон изменился.
   Из-за взрыва в Пимлико два дня назад та ветка метро не работала. На других линиях были задержки. Пассажиры автобусов и даже пешеходы на улице смотрели друг на друга с подозрением, и Зак заметил страх на лицах многих, спускавшихся по ступеням к метро.
   Он стоял на краю вокзала Виктория, возле лестницы, держа бесплатную газету, которую кто-то только что сунул ему в кулак. На обложке была изображена больница в момент обрушения, а на снимке довольно отчетливо был виден вертолет, с которого на веревке болтались два человека. Журналисты увеличили изображение Зака ​​и Габс, но их лица были размыты и неузнаваемы, слава богу. Ему было бы трудно оставаться в тени, если бы все в газете — многие копались в новостях о бомбах — увидели его черты лица. Он услышал вдалеке две сирены, несущиеся в разных направлениях. Когда одна из них исчезла, стало слышно третью. Сама местность кишела вооруженными полицейскими в бронежилетах.
   Да. Лондон изменился. Это был город на грани паники, и для этого были все основания.
   Зак тоже изменился за те месяцы, которые прошли с тех пор, как он в последний раз считал себя лондонцем. Изменился с тех пор, как он жил с Элли и ее родителями в Камдене, ходил в школу, как нормальный подросток, слонялся по парку по выходным. Теперь он сразу же заметил MP5, прикрепленные к курткам полицейских, и его разум автоматически обработал все, что он знал об этом оружии. Девять снарядов, скорость 800 выстрелов в минуту. Но не то, что он мог идентифицировать огнестрельное оружие с такой же легкостью, как другие дети его возраста могли идентифицировать новую модель мобильного телефона, заставило его понять, насколько он отличался. А то, что он смотрел на мир по-другому. У входа в «M&S» в десяти метрах от себя он увидел мужчину в кожаной куртке, который тайком поднял рукав ко рту, и его губы шевелились. Он понял, что вооруженная полиция была лишь видимой защитой. Тут также находился тайный персонал, которого обычные люди никогда бы не заметили.
   — Не слоняйся, сынок, — к нему подошел один из вооруженных офицеров. Зак кивнул и перекинул рюкзак через плечо. Он хотел уйти, но офицер поднял ладонь. — Погоди, — сказал он.
   — Что-то не так? — невинно спросил Зак.
   — Прошу, открой рюкзак, — его слова были вежливыми, а тон — нет.
   Зак так и сделал. Офицер заглянул, но не нашел ничего более захватывающего, чем пара бутербродов с сыром, потрепанный путеводитель по птицам и книга о Гарри Поттере, которую много читали, хотя Зак ее не трогал. Офицер кивнул.
   — Иди, — сказал он и обратил внимание на растерянного японского туриста. Зак покинул это место.
   Офисы «Daily Post» располагались на двух верхних этажах офисного здания в сотне метрах к северу от вокзала Виктория. Зак прошел через вращающуюся стеклянную дверь в удобную приемную ровно в восемь утра. Он вытащил телефон из кармана и зажал номер один на клавиатуре, почти рассеянно проходя проверку с Майклом, в то время как остальное его внимание было сосредоточено на окружении. Второй выход был в пятнадцати метрах слева от него. Шлагбаум справа от стойки регистрации блокировал зону регистрации от лифтов. Когда он подошел к столу, секретарша посмотрела поверх очков-полумесяцев на лист бумаги.
   — Да? — нетерпеливо спросила она.
   — Меня зовут Гарри Голд. Я здесь, чтобы увидеть Родни Хендрикса.
   Прошло тридцать секунд, пока она нажимала на клавиатуру и смотрела на экран своего компьютера.
   — Гарри Голд, ты сказал?
   — Верно, — тихо и вежливо ответил Зак. — Г-О-Л…
   — Никакого Гарри Голда, молодой человек, — сказала она. — Уверен, что попал в нужное место? Это редакция газеты. Кого ты хотел посетить?
   — Родни Хендрикс.
   — Я услышал свое имя?
   Зак оглянулся. Позади него стоял человек, фото которого он видел. Он был примерно его роста, но намного старше — лет пятидесяти. Его маленькие круглые очки делали его похожим на крота, а его голубые глаза сверкали, отчего его румяное лицо выглядело очень веселым. Зак странным образом вспомнил Деда Мороза. Если бы Родни Хендрикс носил красный наряд вместо своего мятого серого костюма, сходство было бы поразительным.
   — Здравствуйте, мистер Хендрикс, — Зак протянул руку. — Я — Гарри. Гарри…
   — Гарри Голд? Да, конечно. Приятно, что глава прислал мне немного подмоги. Обычно все стажеры идут к столу новостей. Или интервью, как без них. Не переживай, Элспет, я заберу его. За мной, Гарри, за мной.
   Слова вылетали изо рта Хендрикса, будто он не мог их остановить. Они звучали, пока Хендрикс вел его через мраморную стойку регистрации к лифту.
   — Итак, юный Гарри, что привело тебя в священные залы прессы? Сто лет, «Daily Post», дружище. Много традиций. Этажи седьмой и восьмой, парень, нам нужен седьмой, — он нажал кнопку, чтобы вызвать лифт, затем сунул руки в карманы и стоял там, бесцельно насвистывая, пока лифт поднимался с уровня подвала.
   — Я надеюсь стать журналистом, — сказал Зак, повторяя историю, которую придумал вчера. — У меня есть дядя, который…
   — А?
   — Я только что сказал, что…
   — А, вот! — двери лифта распахнулись. — После тебя, парень. После… Ах, Ладгроув… Какая неожиданная радость, — Хендрикс не выглядел так, будто это было радостью. Он посмотрел на одинокую фигуру в лифте. Он был высоким — намного выше Зака ​​или Хендрикса — и плотного телосложения. Он был гладко выбрит, за исключением родинки на левой щеке, из которой торчали три волоска. Его волосы были очень аккуратно зачесаны с пробором по центру, а на лбу виднелась постоянная морщинка. В правой руке он держал шариковую ручку. Каждые пару секунд его большой палец несколько раз нажимал кнопку на конце ручки, щелкая.
   — Хендрикс, — без особого энтузиазма сказал Ладгроув.
   Щелк-щелк. Щелк-щелк.
   — Заходи, Гарри, парень. После тебя, топ-топ.
   Что-то было в Ладгроуве. Зак почувствовал это, когда вошел в лифт. Будто вокруг него было невидимое силовое поле презрения.
   — Ага, — сказал корреспондент «Daily Post». — Было бы очень обидно, если бы бюро заметок о природе осталось без персонала. Как газета могла бы выжить?
   — Заметки о природе очень популярны, Гарри, мальчик мой, — сказал Хендрикс, игнорируя едва скрытую критику. — Очень популярны.
   — Вместе с гороскопами, — усмехнулся Ладгроув. — Или телепрограммой.
   Щелк-щелк. Щелк-щелк.
   — Или кроссворды? — спросил Зак.
   Когда он это сказал, он внимательно наблюдал за Ладгроувом. Он заметил, как его глаза стали раздраженными, он бросил на Зака взгляд. И он заметил, как прекратились щелчки. Но Ладгроув не успел ответить. Легкий звон возвестил об их прибытии на седьмой этаж. Двери с шипением открылись, и Ладгроув выскочил наружу, снова щелкнув шариковой ручкой. Хендрикс почесал бороду. У него было немного растерянное выражение лица, как у школьника, над которым только что издевались и который не знал, что сказать об этом.
   — Забавный старик, Ладгроув, — сказал он. — Лучше держаться от него подальше, а?
   Двери лифта начали закрываться. Зак остановил их ногой, и они снова открылись.
   — Можем ли мы…
   — Да! — сказал Хендрикс, будто внезапно проснулся. — Вперед! — он вылетел из лифта на седьмой этаж.
   Огромный офис «Daily Post» открытой планировки был очень загружен. Когда Хендрикс провел Зака ​​через лабиринт из стеклянных столов, компьютеров и жужжащих копировальных аппаратов, он подсчитал, что здесь было не менее сотни человек, но они работали, а не разговаривали. Журналисты печатали статьи, постоянно клацали компьютерные клавиатуры. Все, кто разговаривал по телефону, громко говорили, чтобы их было слышно сквозь шум. Когда Хендрикс и Зак проходили через офис, корреспондент приветствовал своих коллег веселым голосом.
   — Алан… Пиппа… утро, Джордж, утро, Эмма, — Алан, Пиппа, Джордж и Эмма не отвечали, но Зак чувствовал на себе их взгляды, проходя мимо. Все они явно думали, что Родни Хендрикс был немного странным, и, поскольку он был с ним, это мнение распространялось и на Зака.
   Стол Хендрикса находился в дальнем углу офиса, рядом с туалетами. Он был завален книгами и бумагами и имел очень старый компьютер. Хендрикс уставился на хаос, затем начал довольно неэффективно перемещать какие-то бумаги.
   — Тебе нужно будет где-нибудь присесть, — пробормотал он слегка взволнованно.
   Зак не мог удержаться от улыбки.
   — Почему бы нам не выпить чаю? — предложил он.
   — Конечно, парень, — сказал Хендрикс, не глядя на него. — Там чайник, — он неопределенно махнул рукой в ​​центр комнаты. Зак отправился исследовать.
   Теперь, когда рядом уже не было Хендрикса, Зак сразу понял, что Майкл был прав. Никто его не замечал. Он обнаружил, что мог бродить между столами, не глядя на сидящих за ними журналистов. По дороге он уловил наполовину сформированные заголовки. ВТОРАЯ БОМБА… ПОЛИЦИЯ В ШОКЕ… МИНИСТР ПРИЗЫВАЕТ К СПОКОЙСТВИЮ… Не было сомнений, что это будет большая история через пару дней.
   То, что Хендрикс называл чайником, на самом деле было урной с кипящей водой, окруженной набором пластиковых стаканчиков, чайных пакетиков и гранул растворимого кофе. Стол, на котором они стояли, окружали три подвижных экрана, образуя импровизированную комнату в центре офиса открытой планировки, но в углах, где они пересекались, оставался зазор в пару дюймов. Зак небрежно вглядывался в эти щели, пока заваривал две чашки чая. Примерно в десяти метрах от одного из них он видел большое окно с впечатляющим видом на Лондон. Сквозь него он видел крышу Букингемского дворца, вяло висящий флаг. Он вспомнил, как пошел смотреть смену караула, когда был намного моложе. Его мама сказала ему, что если флаг поднят, это означает, что Королева дома. Зак стал старше и немного мудрее. Он задавался вопросом, действительно ли она здесь, учитывая, что город находился в состоянии тревоги.
   Заку потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что еще он мог видеть. Между окном и щелью, где сходились экраны, метрах в пяти, стоял стеклянный стол, намного опрятнее, чем у Хендрикса. Его обитатель сидел спиной к Заку. Его правый локоть опирался на подлокотник стула, а в кулаке он держал шариковую ручку.
   Щелк-щелк. Щелк-щелк. Ладгроув.
   Между телом и предплечьем Ладгроува было видно кусочек экрана компьютера. Он видел строку, но без начала и конца. Там читалось:
   — …NY HER…
   Щелк-щелк. Щелк-щелк.
   Зак подвинулся вперед, склонился над столом, сжимая урну с горячей водой. Он прищурился, надеясь, что Ладгроув подвинет руку, и Зак увидит, что на экране. Дальше была буква «О» или «D»?
   Внезапно Ладгроув обернулся. Будто почувствовал на себе взгляд Зака. Его взгляд пронзил щель между экранами, а темные глаза прищурились. Так же быстро, как он развернулся, чтобы поймать пристальный взгляд Зака, он снова повернулся на стуле и щелкнул мышью. Экран его компьютера погас.
   — Ах, Гарри, парень, — теперь настала очередь Зака ​​обернуться. Хендрикс был там, смотрел на него из-за своих маленьких круглых очков с книгой в кожаном переплете в руках. — Пойдем, пойдем, у меня для тебя есть кое-что очень увлекательное… — он вышел из зоны для приготовления чая и вернулся к своему столу. Зак последовал за ним, но, оглянувшись, увидел, что Ладгроув смотрел на него с плохо прикрытым подозрением. Зак проклинал свою неумелость. Все началось не так хорошо.
   Стол Хендрикса стал лишь немного опрятнее. Бородатый мужчина расчистил место для Зака ​​на противоположной стороне и нашел где-то стул, который поставил перед этой брешью в беспорядке. Зак принял от него пачку бумаг.
   — Воробей! — сказал Хендрикс, как если бы объявлял о присуждении «Оскара».
   Зак непонимающе посмотрел на бумагу.
   — Эм… а что такое? — спросил он.
   — Улетает, парень. Оставил этот чертов остров, улетел к новым землям. По крайней мере, мы так думаем. Я попросил читателей моей колонки подсчитать, сколько воробьев они видели за последнюю неделю, — на его лице появилось беспокойство. Он еще немного покопался в своем столе, поднял стопку бумаг и с торжествующим «Ха!» вытащил из-под нее еще одну стопку бумаг, не меньше первой, и протянул ее Заку. — Замечательная реакция, — сказал Хендрикс. — Немного скучно для такого старого мозга, как мой. Сможешь внести их все? — он похлопал по экрану своего старого компьютера, затем повернул его так, чтобы тот был обращен к Заку. — Не мое, правда, Гарри, парень, но тебе должно быть легче, чем мне. Кроме того, мне нужно написать статью на увлекательную тему длиннохвостого сорокопута.
   — Что?
   — Длиннохвостый сорокопут, мой милый мальчик. Не говори мне, что ты о нем не слышал.
   — Э-э, боюсь, нет.
   — Ах, он довольно редкий. На самом деле случайно оказавшийся на Британских островах. Но довольно милый. Очень даже милый…
   Хендрикс продолжил бормотать, а Зак мрачно смотрел на страницы в своей руке. Их было не меньше 500. Он взглянул на стол Ладгроува, того уже не было на месте. Если Зак откажется от просьбы Хендрикса или хотя бы начнет жаловаться, его выгонят отсюда через минуту. Его это устроило бы, но Майкл мог спорить по этому поводу. Он вздохнул и сел за стол. Если он начнет эту скучную работу сейчас, он сможет шпионить за офисами, пока Хендрикса там не было.
   — Выгляди бодрее, дружище, — тихо сказал Хендрикс. — Редактор в пути.
   Редактором был невысокий мужчина с пузом и волосами, торчащими из расстёгнутой у воротника рубашки. На его лице было довольно обеспокоенное выражение, и он явно не заметил присутствия Зака.
   — Хендрикс! — рявкнул он. — Мне нужна статья для завтрашнего доклада об экологическом воздействии этого взрыва на дикую природу города. Понятно?
   — Прошу прощения? — тихо и потрясенно произнес Хендрикс.
   — Я сказал, я хочу…
   — Это будет совершенно невозможно.
   Редактор моргнул.
   — Что?
   — Это будет совершенно невозможно. Я готовлю статью о длиннохвостом сорокопуте.
   Редактор посмотрел на него, как на сумасшедшего. Внезапно Хендрикс начал читать с блокнота на своем столе, держа перед собой одну руку, как актер:
   — Тихий, изящный, мощный! — читал он. — Каждый человек возле Ярмута сможет увидеть потрясающие хвосты, великолепное парение и кульбиты, когда стаи этой птицы, редко встречающейся на Британских островах, устремляются к южному побережью…
   Лицо редактора немного покраснело.
   — Хендрикс, ты можешь забыть о своем длиннохвостом что-то-там. Я не хочу, чтобы в завтрашней газете была хоть одна статья не о бомбах. Я ясно выражаюсь?
   Хендрикс выглядел потрясенным.
   — Но…
   Редактор не дал ему закончить. Он схватил листок бумаги, на котором писал Хендрикс, скомкал его и швырнул на пол, как ребенок в истерике.
   — Я ясно выражаюсь?
   Их взгляды встретились.
   — Совершенно ясно, — пробормотал Хендрикс, вдруг став покорным. — Конечно.
   — Спасибо, — редактор отошел и начал кричать на кого-то еще в другом конце редакции, в то время как Хендрикс поднял с пола смятый листок бумаги.
   Несколько минут Хендрикс бормотал что-то себе в бороду, но вскоре к нему вернулось хорошее настроение. К огорчению Зака, он не собирался выходить из-за стола. Он просидел там еще час, почти безостановочно просматривая бумагу на своем столе и различные книги о дикой природе, которые были разбросаны вокруг.
   — Поганка, Гарри, чудесная птица, интересно, не понравится ли нашим читателям позже заметка о поганке… Ах, скворец! Недооценен. Я мог бы написать книгу о скворце, Гарри, мальчик мой, но орнитологи — забавные люди. Полагаю, у них, как и у всех, есть свои фавориты…
   Вскоре голос Хендрикса просто стал фоном. Прошел час, Зак вводил в таблицы перед собой ужасно скучные данные: имена, адреса, количество замеченных воробьев.
   Десять часов утра. Двенадцать утра. Проверка. К этому времени Зак развил навык кивать в нужный момент, чтобы создать впечатление, что он слушает. Фактически, пока он печатал, винтики в его голове крутились… NY HER… Ладгроув, конечно, мог читать что угодно, но он, казалось, захотел выключить экран, когда увидел, что Зак смотрит. Что там было сказано? «NY» — это означало Нью-Йорк? «HER» — если следующей буквой была буква O, это означало HERO. Герой Нью-Йорка. Что это могло значить?
   Он не обнаружит, что творилось здесь, за столом в углу офиса. Ему нужен был предлог, чтобы сбежать от Хендрикса. Чашки чая или похода в туалет было недостаточно. Он хотел узнать, что было на экране Ладгроува.
   Он понял, что ответ смотрел ему прямо в лицо.
   Он вводил свои данные в электронную таблицу Excel. Хендрикс не видел экрана. Зак полагал, что даже если бы он мог, он бы так увлекся разговором о местной пташке, что не заметил бы, что Зак собирался сделать. Он свернул экран, перешел к системным файлам жесткого диска, скопировал один из них в другое место, а затем удалил оригинал. Когда он попытался перезапустить Excel, на экране появилось сообщение об ошибке.
   — Видишь, Гарри, мальчик мой, проблема с этими инвазивными видами в том, что они ужасно влияют на…
   — Эм, мистер Хендрикс?
   — Зови меня Родни, парень.
   — Что-то не так с моим компьютером.
   На лице Хендрикса промелькнула легкая паника. Он встал, подошел к Заку и почесал бороду, глядя на сообщение об ошибке, явно сбитый с толку.
   — О боже, — сказал он. — Придется вызвать айтишников.
   — Не волнуйтесь, — быстро сказал Зак. — Я найду их. Я хочу размяться.
   Хендрикс на мгновение выглядел неуверенным, но затем улыбнулся.
   — Конечно, парень. Но скорее возвращайся, а? Важная работа. Они в подвале. Мрачное старое место. Мне-то ладно… — он пробрался к своей стороне стола, где снова взял книгу. Зак пересек этаж. Когда он был на полпути к лифту, он оглянулся. Хендрикс был полностью погружен в атмосферу, но быстрый взгляд в другую сторону сказал ему, что Ладгроув смотрел, как он уходит.
   Было что-то в его взгляде, от чего затылок Зака ​​покалывало. Он подавил желание впиться взглядом в корреспондента. Он уже сделал достаточно, чтобы вызвать подозрения, и знал, что нужно быть более осторожным. И он знал, что ему нужно изучить содержимое компьютера Ладгроува. Это было как зуд, который нужно почесать. Попытка сесть у экрана была слишком неуклюжей и очевидной. В этой комнате находилась еще сотня людей, которые заметили бы, что он сидит там, где не должен. Нужно было найти другой путь. Взлом интранета газеты. Как только он это сделает, он получит весь нужный доступ.
   Зак Дарк встал перед закрытыми дверями лифта и нажал кнопку с надписью «B».
   13
   ЖИДКИЙ ЛАНЧ
   Четверо тихо стояли в лифте, пока он спускался — трое мужчин и одна женщина. Они не говорили ни с Заком, ни между собой, все вышли на первом этаже, и Зак поехал в подвал один.
   Лифт открылся в безлюдном коридоре. Справа от него была швабра, прислоненная к голой стене, а в десяти метрах — зеленая дверь с надписью «ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД». Кто-то приклеил лист бумаги к стене напротив него. На нем были нацарапаны буквы «IT» и стрелка влево. Зак пошел по коридору, повернул вправо. Он подошел к открытой двери, которая вела в большую комнату без окон. Здесь был мужчина лет двадцати. Похоже, он играл в «Call of Duty» на одном из восьми больших терминалов, разбросанных по комнате. Из его машины доносился тяжелый металлический звук выстрелов, и, поскольку здесь, в подвале, было мрачно, его лицо озарял свет экрана.
   Зак кашлянул, чтобы объявить о своем присутствии. Парень оторвался от игры.
   — Да?
   Зак вошел в комнату.
   — У меня проблема с моим компьютером, — сказал он.
   — Пытался выключить и снова включить? — сказал парень скучающим голосом, все его внимание вернулось к компьютерной игре.
   — Да, — ответил Зак. — Я пробовал это. Не помогло.
   Парень вздохнул — он, очевидно, считал Зака ​​нежелательным прерыванием игры — нажал кнопку на своем экране, чтобы приостановить игру, и встал. С явной неохотой он подошел к другому терминалу.
   Зак прошел дальше в комнату.
   — Я не знаю вашего имени, — сказал он.
   — Даррен, — айтишник сел у второго терминала, напротив того, на котором он играл. — Какой компьютер ты используешь? — спросил он.
   — Родни Хендрикса.
   Глаза Даррена закатились, словно говоря: только не снова он.
   — Уверен, что он вообще его включил, а?
   Зак выдавил улыбку от небольшой шутки айтишника, а затем указал на стул, с которого только что встал.
   — Можно присесть?
   — Только ничего не трогай. Хочу поставить там рекорд. Получил высокий результат на прошлой неделе и…
   Зак сел перед экраном «Call of Duty». На нем была штурмовая винтовка, нацеленная на трех боевиков Талибана, их головы были закутаны в кефию, а на заднем плане был заснеженный горный хребет. Но, когда пальцы Даррена пробежались по клавиатуре нового терминала, Зак небрежно нажал клавишу ESC, и игровой экран сжался до окна нормального размера, которое он быстро свернул.
   — У меня есть удаленный доступ, — объявил Даррен. — Что случилось?
   — Excel, — сказал Зак. — Не загружается, — он щелкнул значок удаленного доступа на своем экране. Выскочило окно со списком имен. Он просмотрел вниз, пока не нашел «Ладгроув, Дж.». Он дважды щелкнул по имени. Появилось поле для ввода пароля.
   — Эй!
   Зак вздрогнул. Он взглянул на Даррена.
   — Ты трогал системные файлы?
   Зак виновато взглянул на компьютер «Call of Duty», прежде чем сообразил, что Даррен говорит о том, что наверху.
   — Я их не трогал, — сказал он.
   — Ну, кто-то трогал, — проворчал Даррен. — Десять минут назад. Переместил файл. exe из системной папки. Кто-нибудь еще был у твоей машины?
   — Нет. Хотя… да.
   — Кто?
   — Еще один стажер. Черные волосы. Носит зеленый галстук. Не знаю, как его зовут, — когда Зак начал врать, Даррен встал и пошел обратно к своему терминалу. Зак почувствовал, как его пульс участился, когда он нажал кнопку «Отмена», а затем снова развернул экран Call of Duty. — Я поговорю с ним, ладно? Скажу ему… — Даррен был прямо рядом с ним, многозначительно глядя на место, которое занял Зак. — Извини… — Зак вскочил. — В любом случае, спасибо.
   Даррен снова хмыкнул. Звуки его игры наполнили комнату почти до того, как он сел.
   Зак был на полпути к двери, когда он внезапно повернулся, будто его осенило.
   — Знаешь, что? — сказал он.
   — Что?
   — Этот стажер. Кажется, я видел его у чужого компьютера. Лучше удостовериться, что он тоже не напортачил.
   Даррен отвел взгляд от экрана и кисло посмотрел на Зака. Он приостановил игру во второй раз, вернулся к другому компьютеру.
   Зак двигался быстро, но осторожно. Вытащив телефон из кармана, он провел по экрану и коснулся значка камеры, все время двигаясь в направлении второго терминала. Когда Даррен сел, Зак занял позицию прямо позади него, направив объектив камеры на пальцы айтишника и экран.
   — С чьим компьютером он возился? — спросил Даррен.
   — Думаю, что его зовут Лад… Ладлоу?
   — Ладгроув, — сказал Даррен. Он вызвал экран удаленного доступа и дважды щелкнул имя Ладгроува. Его пальцы ввели пароль. Зак не мог его разобрать, но был уверен, что его камера сняла пальцы айтишника на клавиатуре. Он выключил телефон и обратил внимание на экран.
   Даррен прокручивал список всех действий, выполненных на компьютере Ладгроува, каждая строка со временем выполнения действия. Поиск в Google в 11.38. Электронное письмо отправлено за одиннадцать минут до этого. Даррен продолжал прокручивать, и, поскольку ничего необычного не представилось, он не останавливался, пока не достиг 8,27. Всего несколько минут, подумал Зак, после того как он увидел экран Ладгроува.
   08.27 Файл удален
   Файл удален
   Файл удален
   Файл удален
   08.26 Файл удален
   Файл удален
   Файл удален
   Даррен, похоже, не нашел ничего необычного.
   — Выглядит кошерно, — сказал он. — Тем не менее, я лучше скажу Ладгроуву, если ты думаешь, что кто-то лез…
   — Не волнуйся, — быстро сказал Зак с дружелюбной улыбкой. — Я вернусь туда сейчас. Я скажу ему.
   Специалист мгновение сомневался. Затем его взгляд метнулся в сторону терминала с «Call of Duty».
   — Отлично, — лениво пробормотал он и вернулся к игре.
   К тому времени, когда Зак вышел из комнаты, звук выстрелов вернулся, и Даррен, лицо которого снова озарял свет экрана, был глубоко поглощен серьезным делом по убийству людей.
   Что, по мнению Ладгроува, увидел Зак, что заставило его удалить все эти файлы со своего компьютера? Файлы должны были быть где-то, и Зак сильно подозревал, что они имели какое-то отношение ко всему этому. Вопрос, как их найти, занимал его весь путь до седьмого этажа и до заваленного стола Хендрикса. Он обнаружил, что Хендрикс аккуратно укладывал куртку на спинку стула. Он не заметил Зака, пока тот не сказал:
   — Все налажено.
   Хендрикс вздрогнул и выглядел немного взволнованным, сначала на Зака, потом на пальто. Он заговорщицки огляделся.
   — Старая уловка журналиста, — прошептал он. — Положи куртку на спинку стула, и все подумают, что ты где-то в офисе. Просто отошел… ну ты понял, да, Гарри? Побудь тут, хороший парень…
   — Жидкий обед, Родни? — лукаво спросила журналистка с черным каре, направляясь к женскому туалету.
   На лице Хендрикса промелькнула смесь возмущения и смущения. Он открыл рот, чтобы возразить, затем плотно его сжал.
   — Я останусь здесь, мистер Хендрикс, — сказал Зак, изо всех сил стараясь не улыбаться. — Закончу с воробьями. Все будет хорошо.
   — Вот так дух, Гарри, парень. Вот так дух, — Хендрикс пошел в сторону лифта, а Зак сел. Он уверенно предсказал, что его босс не вернется в ближайшую пару часов. Это должно было дать ему достаточно времени, чтобы подсмотреть.
   Он оглянулся и увидел Хендрикса, ожидающего лифта. Но и кое-что еще привлекло его внимание. Ладгроув. Он стоял в шести или семи метрах от босса Гарри, рядом с кулером для воды, чуть скрытый высоким растением в горшке. Это мешало Заку наблюдать, но он все еще смог понять, что Ладгроув смотрел на Хендрикса. Это был взгляд с глубоким подозрением и абсолютной ненавистью.
   Лифт прибыл, и Хендрикс вошел. Но прежде, чем двери лифта смогли закрыться, Ладгроув оказался там, проскользнул внутрь более ловко, чем Зак ожидал от кого-то с неуклюжим, грубым телом. Когда двери с шипением закрылись, ему внезапно стало не по себе. Если Ладгроув подозревал в чем-то Зака, он мог подумать, что замешан и Хендрикс. Он мог легко попытаться выбить несуществующую информацию из неуклюжего старого творца заметок о природе, и, как уже знал Зак, у Ладгроува были силы. Он прошел по офису с открытой планировкой, не обращая внимания на странные взгляды испуганных журналистов, работающих за столами. Когда он добрался до лифта, он увидел, что тот уже достиг шестого этажа. Справа от него была лестница. Он побежал туда и пролетел семь этажей по четыре ступеньки за шаг.
   Он вспотел, когда вышел в приемную, но — вовремя. Двери лифта открылись. Зак не совсем понимал, что он ожидал увидеть — теперь, когда он был здесь, казалось маловероятным, что Ладгроув совершил бы что-то плохое в помещении «Daily Post» — но, хотя Хендрикс выглядел смущенным, он выглядел невредимым. Зак опустил голову и шагнул за колонну, когда двое мужчин вышли. Он с облегчением увидел, как Хендрикс вышел из здания, а Ладгроув подошел к стойке регистрации и начал разговаривать с секретарем.
   Это облегчение вскоре прошло.
   Едва Хендрикс вышел из здания «Daily Post», как Ладгроув прервал разговор с секретарем. Она была растеряна, когда он отошел от нее и покинул здание. Сквозь стеклянный фасад Зак видел Хендрикса, идущего на запад по Делфонт-стрит, Ладгроув следовал за ним на расстоянии тридцати метров. Зак поспешил к выходу и последовал за Ладгроувом на таком же расстоянии.
   Ему хотелось, чтобы с ним были Раф и Габс. Они провели много дней на острове, практикуясь в технике слежения, но между опознанием следов диких животных и отслеживанием бдительного человека в городской среде была огромная разница. Дополнительные глаза были бы бесценны. Было сложно выследить кого-то, кто мог его узнать. Если он подойдет слишком близко, его заметят. Недостаточно близко, и добычу легко потерять. Зак не хотел, чтобы это произошло, хотя не мог сказать почему. Просто смутное ощущение, что, если Ладгроув догонит Хендрикса, случится что-то плохое, и это вполне могла быть вина Зака.
   Но не было Габс. И Рафа. Только он. Он упорно сосредоточился на работе.
   Улицы были не так загружены, как могло быть. Хендрикс вышел рано, и так как было только после двенадцати, очень немногие из местных работников вышли на обеденный перерыв. Но людей было достаточно. Зак обнаружил, что зигзагами пересекал тротуар, не давая встречным пешеходам блокировать его обзор на Ладгроув. Его цель повернула налево в конце Делфонт-стрит. В течение десяти секунд, пока Зак мчался к углу улицы, Хендрикс и Ладгроув скрылись из виду. Он снова увидел их, когда повернул за угол. Примерно в тридцати метрах впереди Хендрикс приближался к пабу. Зак ожидал, что он войдет туда за своим обедом, но, к его удивлению, он пошел прямо, по-видимому, не подозревая, что за ним следуют двое человек.
   Прошло пять минут. А может, десять. Зак не следил за временем, только за Хендриксом и Ладгроувом. Когда Хендрикс перешел на другую сторону дороги по переходу, и Ладгроув, и Зак рискнули выйти не на зеленый свет — ему гудело такси, но Ладгроув, казалось, был полон решимости следовать за Хендриксом, даже не оглянулся, не заметил его. Поворот направо, затем еще один налево. Зак не знал, где они были и куда собирались. Ясно, что не в паб. Дорога впереди раздваивалась; они свернули направо, и через двадцать метров по этой дороге Хендрикс резко повернул.
   Ладгроув остановился. Зак сделал то же самое. Он тяжело дышал, но не из-за плохой физической подготовки, а из-за беспокойства. Он не понимал, что происходило, но ему было не по себе. Но он понимал, почему Ладгроув остановился. Дорога, на которую свернул Хендрикс, оказалась тупиком.
   Зак стоял, прижавшись спиной к красному кирпичу трехэтажного здания с балконами. Ладгроув замер у колонны, явно решая, следовать за своей жертвой или нет. Ему потребовалось не менее тридцати секунд, чтобы принять решение продолжить. Зак осторожно последовал за ними. Когда он увидел, что Ладгроув остановился и уставился на начало дороги, Зак перешел улицу, чтобы смотреть в ту же точку, хотя и с немного большего расстояния.
   Зак разделял очевидное замешательство Ладгроува. Улица действительно была тупиком. Там не было ни дорог, ни дверей с обеих сторон. Несколько машин стояли у паркоматов, но кроме этого ничего не было видно. Включая Хендрикса. Куда он мог подеваться?
   Внезапно Ладгроув пошел по улице. Он начал искать под и за машинами, и, когда ничего не нашел, его разочарование взяло верх. Он ударил ногой по колесу серого «Мерседеса», и удар эхом разнесся по высоким стенам улицы. Зак позволил себе улыбнуться. Неуклюжий старый Хендрикс, вероятно, понятия не имел, что за ним следят, но ему удалось ускользнуть от Ладгроува.
   А затем без предупреждения Ладгроув повернулся.
   Он будто знал, что Зак был там. Их взгляды встретились, и на губах Ладгроува появилась ухмылка. Он нахмурился, сгорбился и зашагал к нему.
   На мгновение Зак подумывал остаться, но затем услышал голос Габс в своей голове:
   «Помни, милый, иногда твои ноги лучше, чем кулаки».
   Судя по гримасе Ладгроува — хмурое лицо, злой оскал, дикие глаза — Зак решил, что это был такой раз.
   Он побежал.
   15:00
   Молодая женщина с белыми волосами до плеч и мрачный мужчина сидели очень тихо. Когда вы ведете наблюдение, движение — злейший враг.
   Место, за которым наблюдали Габс и Раф, было обычным: дом с балконами, Галшейлс-авеню, 6, Тоттенхэм, Лондон. Их «CR-V» стоял у входа. Было очень просто узнать, что здесь жил Ладгроув.
   — Его мать умерла восемь лет назад, — сообщил Майкл. — Оставила ему дом. Жена ушла от него в июле прошлого года. Домашнее насилие. Сейчас он живет один. Пока юный Зак следит за ним, его дом будет хорошим местом, чтобы начать подглядывать, да?
   — Я ненавижу это слово, — вздохнула Габс.
   Найти безопасное место, откуда можно было вести наблюдение, было сложнее. Но не невозможно, поскольку Габс и Раф имели доступ к той информации, которую большинству людей было бы очень трудно получить. Так получилось, что они обнаружили, что в доме номер три, почти напротив, жила миссис Энид Сирс, одинокая женщина, которая в настоящее время находилась в больнице, где ей лечили бедро. Спальня ее заброшенного дома была идеальным местом, откуда можно было следить за домом Ладгроува, и проникнуть через черный ход было несложно.
   — Что-нибудь? — спросил Раф.
   Габс едва заметно покачала головой.
   — Смотрим уже час. Я говорю, нужно входить, — прокомментировал Раф.
   При нормальных обстоятельствах час — ничто. Они оба были на слежке, которая длилась несколько дней, и в гораздо менее комфортной обстановке, чем спальня миссис Сирс. Но это были необычные обстоятельства. Указания Майкла были очень четкими. Сначала убедитесь, что нет подозрительной активности. Если кто-то входит в дом или выходит из него, я хочу знать, кто. Если ничего нет, попытайтесь войти и поискать что-нибудь компрометирующее…
   Габс отошла от прицела, установленного на штативе, направленном на дом номером шесть. Не говоря ни слова, они с Рафом вышли из спальни, а затем из дома.
   Получить доступ было легко. Раф умело вскрыл замок за считанные секунды. Когда они вошли в дом, Раф и Габс вытащили пистолеты, прежде чем закрыть за собой дверь.
   Дом был примерно того же возраста, что и дом Мастера Головоломок, имел аналогичную планировку. Раф остался, когда Габс шагнула на кухню, готовый прикрыть огнем в случае необходимости. Ничего. Она вошла в гостиную. То же.
   Раф вопросительно взглянул на лестницу. Габс кивнула. Она поднялась первой, держа пистолет направленным на площадку. Здесь было темно. Темно и очень тихо, единственный звук — скрип половиц под ногами.
   Дверь вдруг открылась внизу
   Раф и Габс замерли. Они услышали какой-то грохот.
   Снова тишина.
   Очень медленно они повернулись, крепко сжимая пистолеты. Раф шел впереди, когда они возвращались по коридору, стараясь ступать осторожно и не скрипеть. В конце коридора они остановились. Раф поднял три пальца свободной руки.
   Два пальца.
   Один палец.
   Одним движением они повернулись к вершине лестницы, направив свои пистолеты на коридор и входную дверь.
   Они снова замерли.
   Дверь была открыта. На пороге неподвижно стояла фигура мужчины. Невозможно было сказать, как он выглядел, потому что его лицо было закрыто старомодным противогазом. Он напоминал фигуру из далекого прошлого. Призрака.
   Но он не был призраком. Он был реальным.
   Прошли две секунды, и Раф закричал:
   — НА ПОЛ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! ЖИВО!
   Фигура не пошевелилась.
   — НА ПОЛ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! ИНАЧЕ Я СТРЕЛЯЮ!
   — Раф, — резко сказала Габс. — Смотри.
   Она указала на ступеньку. Там что-то было. Небольшая канистра с клапаном на одном конце. Теперь, когда они это заметили, они оба услышали слабое шипение клапана.
   И в воздухе стоял едкий запах.
   — Назад… — выдохнул Раф. Но внезапно его голос прозвучал вяло. Он слегка пошатнулся наверху лестницы. Габс — тоже. Ее рука с пистолетом опустилась. Ноги ослабели.
   Они упали одновременно, тяжело рухнув с лестницы в бессознательную кучу на полу в коридоре.
   14
   ИЗМЕНЕНИЕ НАКЛОНА
   19:05
   — Ладгроув что-то затевает, — сказал Зак. — Я уверен. Знаю «NY Hero» как-то не вписывается, но зачем ему удалять файлы с компьютера? Может быть, он смотрел мутные сайты — знаете, есть много людей, которые думают, что террористы 11 сентября в Нью-Йорке были героями… Куда мы едем?
   Они ехали на машине на север. Майкл устроил проверку 19:00 в квартире в Найтсбридж, но он просто вошел, поприветствовал Зака ​​кивком и безмолвно провел его к красному «Фольксвагену Поло», припаркованному на соседней улице. Сама машина была ветхой, и Зак понял, почему. Чтобы остаться незамеченным, последнее, что нужно, — это яркий автомобиль. Когда Раф впервые похитил его на Акация-авеню в день, когда он стал Агентом 21, он использовал старый фургон почтового отделения. Красный поло был таким же автомобилем. Ничем не примечательным во всех отношениях.
   Ну, почти во всех отношениях. К подставке для мобильного телефона был прикреплен маленький планшет. На нем была карта Лондона, на которой две красные точки светились у Криклвуда. Это было больше, чем обычная спутниковая навигация.
   Майкл резко выехал на Парк-лейн. Черное такси сердито загудело. Майкл даже не моргнул. В животе Зака ​​нарастало неприятное чувство. Он провел неловкий день в редакции газеты, упорно занимаясь воробьями, но Ладгроув так и не появился. А Хендрикс вернулся в пять вечера, от него пахло виски, и он похлопал Зака по спине за его старания с воробьями. Но теперь интуиция подсказывала ему, что что-то было не так.
   — Майкл, куда мы едем? Что случилось? — рискнул он.
   Его куратор не сводил глаз с дороги.
   — Габриэлла и Рафаэль пропустили три контрольных звонка, не пришли в квартиру, — тихо сказал он.
   Ощущение в животе Зака ​​превратилось в холодный ужас.
   — Что вы имеете в виду?
   Майкл проигнорировал этот вопрос, но указал на планшет.
   — На карте показано расположение их телефонов. Мы собираемся их найти.
   Зак тяжело сглотнул.
   — Нам понадобится поддержка, — сказал он.
   — Нет!
   — Почему нет?
   Майкл глубоко вдохнул.
   — Наше участие здесь — секрет для всех, кроме тех, кто находится на самом высоком уровне служб безопасности, — сказал он. — Если что-то случилось с Габриэллой и Рафаэлем, это могло означать, что секретность была нарушена. Я не могу рисковать, чтобы кто-нибудь знал, что мы делаем, — наконец, он взглянул в сторону Зака. — У тебя при себе оружие?
   Зак покачал головой. Маленький пистолет вернулся в квартиру, был надежно заперт в металлическом шкафу.
   — Бардачок, — сказал Майкл. — На предохранителе и заряжен.
   Зак открыл бардачок. Его глаза расширились. Он узнал очертания «Browning Hi-Power». У него был глушитель, прикрепленный к стволу, и оптический прицел, прикрепленный сверху. Серьезный предмет, и от его вида пересохло во рту. Он прекрасно знал, что при обычных обстоятельствах Майкл не дал бы ему такое оружие. Но это были необычные обстоятельства. Двое из них отсутствовали. Это было недопустимо.
   Он закрыл бардачок и посмотрел вперед. Движение на улице Эдгвер-роуд впереди было свободным. Маленькая панель в нижнем левом углу планшета показывала их расчетное время прибытия.
   Пятнадцать минут.
   Майкл остановил машину в пятидесяти метрах от места назначения, возле заколоченного дома на ветхой жилой улице. Он коснулся планшета, и появилась спутниковая карта местности. Он увеличил масштаб. Точки, казалось, были в большом квадратном здании на улице, параллельной этому. Это было похоже на склад.
   — На заднем сиденье сумка для твоего оружия, — сказал Майкл Заку. — Добравшись до склада, ты увидишь главный вход с западной стороны. Я позабочусь о нем. Я хочу, чтобы ты зашел на восточную сторону, — еще нажатие, и появилась схема здания. Это была лишь одна большая комната с двумя окнами на восточной стороне. — Прикрой меня, когда я войду. Если увидишь кого-нибудь с оружием, стреляй не насмерть. Нам нужна информация, а не трупы.
   — А если я промажу? — спросил Зак и тут же пожалел о вопросе. Майкл пронзил его взглядом.
   — Не делай так, — сказал он. — Тебе стоит пойти первым? Отдельные люди привлекают меньше внимания, чем группы, не так ли?
   Зак кивнул. Он снова открыл бардачок, вынул оружие и спрятал его в потрепанном холщовом мешке, который он нашел на заднем сиденье. Затем он вышел из машины и быстро пошел по дороге.
   В туманном вечернем небе показался полумесяц. Зака ​​был напряжен. Он прошел несколько домов, где из окна доносилась громкая музыка, и ему казалось, что он мог разобрать ритм. Подошли двое молодых людей в толстовках. Они бросили на него агрессивные взгляды — один из них взглянул на холщовый мешок с оружием? — но Зак уверенно прошел мимо них. Он осознавал каждое их движение, даже пот, стекающий по их лицу. Если бы кто-нибудь что-нибудь попробовал, он был бы на высоте. Ничто не могло помешать ему найти Рафа и Габс.
   В конце улицы он оглянулся через плечо. Майкл шел за ним. Он горбился, как старик, и выглядел до странности анонимным, сокращая разрыв между ними.
   Он повернул налево, миновал стену с граффити и снова повернул налево. Склад был в тридцати метрах от него.
   Зак сразу понял, что какое-то время склад был заброшен. Он был около двадцати квадратных метров площадью, окруженный проволочной оградой, которая пришла в негодность из-за небрежности и намеренных повреждений. Зак без колебаний подошел к нему, рассматривая окружающую местность в поисках признаков чего-то необычного. Склад был одноэтажным, и он не увидел движения на крыше. По обеим сторонам дороги, ведущей к нему, стояли машины. Двери некоторых были открыты, и из них доносилась более громкая музыка, молодые люди собрались группами по четыре или пять человек. Зак чувствовал на себе их взгляды, проходя мимо, и ему пришло в голову, что он и Майкл без особой осторожности приближались к этому складу.
   Это не имело значения. Если у кого-то были Габс и Раф, нельзя было терять время.
   Впереди был участок, где было снесено ограждение. Зак перешагнул через ограду и пучок колючей проволоки, все еще прикрепленный к верхнему краю. Главный вход на склад находился в десяти метрах, но Зак не направился к нему. Как и велел Майкл, он пошел к восточной стороне. Прежде чем повернуть за угол, он снова оглянулся. Майкл выпрямился и с мрачной решимостью зашагал к складу.
   Теперь, когда он был на восточной стороне, Зака никто не видел, высокая кирпичная стена образовывала узкий переулок между ней и складом. Как и предсказывал Майкл, в складе было два больших окна. Их не мыли годами. Когда Зак смотрел сквозь них, он едва мог видеть что-либо внутри через защитную сетку, которая сама выглядела так, будто не чистилась годами. Может, одна большая комната? Стол посередине? Сразу стало очевидно, что ему придется разбить окно и сломать сетку, чтобы прикрыть Майкла, когда он войдет.
   Он вытащил оружие из сумки, затем посмотрел по сторонам. Ничего. Он поднял оружие и коротким сильным ударом разбил прикладом окно. Оно треснуло и раскололось. Второй удар — и стекло разбилось. Когда осколки зазвенели об пол, Зак раздвинул ржавую старую сетку и тут же повернул оружие в нужную сторону, подняв прицел к правому глазу. Он скользнул взглядом через прицел влево и вправо, осматривая комнату под увеличением, слегка касаясь пальцем спускового крючка. Готовый к стрельбе.
   Все, что он видел, вызывало у него отвращение.
   Посреди пустого склада стоял стол. На нем бок о бок лежали два мобильных телефона. Зак, конечно, узнал их. Они будто издевались над ним, лежа там без хозяев.
   Он повернулся к двери и посмотрел наверх. К потолку что-то было приклеено.
   Множество предметов.
   Небольшие пакеты, связанные с проводами.
   Прямо как на потолке больницы.
   Его кожу покалывало от страха. Он делал все, что мог, чтобы держать руку устойчиво, пока его взгляд следил за проводом, который шел от потолка вниз по дальней стене, через одну из петель двери и к ручке.
   Ручка-рычаг. Когда нужно нажать, чтобы открыть дверь.
   Но она была изменена. Серьезно.
   Заку потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на что он смотрел через прицел. К нижней стороне дверной ручки была приклеена стеклянная пробирка, которую можно было найти в любом детском химическом наборе. На одном конце трубки была пробка, из которой выходили два провода. Концы проводов были видны внутри трубки. Но в пробирке было что-то еще. На закругленном конце находился металлический шарик.
   Зак ощутил болезненную волну паники, когда он понял, что это было. Переключатель наклона. Как только кто-нибудь откроет дверную ручку с другой стороны, шарик покатится к проводам, замыкая цепь, а затем…
   Бам.
   Все происходило быстро.
   Зак услышал, как он закричал изо всех сил:
   — МАЙКЛ, НЕ ОТКРЫВАЙТЕ ДВЕРЬ!
   Но было слишком поздно. Ручка двигалась.
   Зак не мог сделать ничего другого. Когда шарик начал катиться, он прицелился в пробирку.
   У него был только один выстрел.
   Единственный шанс взорвать включатель.
   Он выстрелил.
   Раздался глухой стук, пуля вылетела из глушителя. Рывок оружия означал, что Зак на долю секунды потерял пробирку из виду, но он вернул положение, чтобы увидеть три вещи.
   Стекло разбилось.
   Шарик упал на пол.
   Полетели щепки, пуля пробила дыру в деревянной двери.
   Зак задержал дыхание, и прошло пять секунд в ужасной тишине.
   Дверь начала открываться. Сначала медленно, но с возрастающей скоростью. В ужасе Зак увидел, как в комнату ворвалась фигура. Седые волосы до плеч. Выражение шока. Обе руки прикрывали живот.
   Майкл еще не упал на пол, когда Зак прыгнул в разбитое окно. Он бросился через комнату к своему куратору, когда его тело рухнуло на твердый бетон. Он перевернул Майкла на спину — старик сильно трясся и вспотел. Зак увидел тревожное количество крови, сочащейся из-под его рук, лежащих на животе.
   Мгновенно Зак вытащил телефон и набрал 999. Он рявкнул в трубку об их местонахождении, крикнул оператору, что в кого-то стреляли, затем снова обратил внимание на Майкла. Его куратор был ужасно бледен, а губы посинели. Он слабо закашлялся, а затем прошептал имя Зака ​​и одно слово:
   — Уходи!
   Зак покачал головой и попытался надавить на рану.
   — Я остаюсь, — сказал он. — Скорая помощь будет здесь в любую секунду.
   Глаза Майкла закрылись, и он снова заговорил, очевидно, с большим усилием:
   — Если полиция… найдет тебя здесь… допрос… слишком долго… Уходи… останови Ладгроува… останови… третье… устройство…
   — Я остаюсь с вами, — настаивал Зак сквозь стиснутые зубы. Было так много крови…
   Майкл открыл глаза, очевидно, с трудом.
   — Приказ, Зак… — выдохнул он. — Найди Ладгроува… иди… сейчас же!
   Словно подчеркивая его приказ, вдалеке завыли сирены. В глубине души Зак знал, что Майкл был прав. Его не могла поймать полиция. Они заставят его объяснять вещи, которые нельзя было объяснить. Они заставили бы его зря тратить время.
   Времени не было.
   — Я найду Рафа и Габс, — прошептал он. — И я остановлю этого парня.
   Но Майкл потерял сознание. Кровь собиралась вокруг его тела. И сирены становились все громче.
   Зак встал, подбежал к окну и выбрался. Сунув оружие в мешок, он как можно спокойнее зашагал прочь от склада.
   Он слышал, как сирены прибывали с юга. Он пошел на север. Приказ Майкла звенел в его ушах:
   «Найди Ладгроува… иди… сейчас же!».
   15
   ПАЛАЧ
   Зак побежал, когда его уже нельзя было увидеть из склада. Но он быстро бежал.
   Его мысли кипели, как и эмоции.
   — Найди Ладгроува, — шептал он под нос, отчаянно пытаясь сдержать свои мысли. — Найди Ладгроува… — но как бы он ни старался, он все никак не мог выбросить из головы кровь, текущую из раны на животе Майкла. Пуля из пистолета Зака ранила его. Если он умрет, Зак знал, что он будет нести вину всю жизнь. Но была и более сильная, более острая эмоция, чем это: нарастающая паника, что что-то плохое — что-то действительно плохое — случилось с Рафом и Габс. Склад был ловушкой, предназначенной для того, чтобы убить любого, кто искал ангелов-хранителей Зака. Слабый голос в его голове сказал, что шансы, что Раф и Габс были живы, ничтожны. Их почти не было. Но он не слушал этого голоса. Он не мог. Он должен был верить, что они все еще живы. Он должен был…
   Найди Ладгроува…
   Но что ему делать, когда он его найдет? Как он сделает это сам? Кому он вообще будет подчиняться?
   Он вытер горячие злые слезы, которые собирались на глазах, тыльной стороной ладони.
   «Возьми себя в руки, — сказал он себе. — В этом состоянии ты ничего не можешь сделать. Ты привлекаешь к себе внимание, когда нужно быть невидимым. От этого зависят жизни».
   Он понял, что шел, не зная направления. Он оказался возле «Макдональдса» на Криклвуд. Стало темнеть, но все еще было довольно тепло. Зак заметил брызги крови Майкла на правой руке, поэтому нырнул в «Макдональдс», чтобы смыть ее.
   Умывальники находились в подвале. Они выглядели заброшенными, если не считать одну из пяти кабинок — третью — которая была заперта. Он положил холщовый мешок на край раковины за кранами и начал смывать кровь с руки. Вода стала розоватой, но пятно было стойким, и ему пришлось тереть его ногтями левой руки.
   Он услышал, как в занятой кабине смыли, и появился мужчина. Ему было за тридцать, и его редеющие волосы были коротко острижены. Он встал у раковины рядом с Заком, чтобы вымыть руки, и Зак увидел, как он посмотрел вниз. Глаза мужчины расширились, когда он увидел кровь. Взгляд метнулся к холщовой сумке. К своему ужасу Зак увидел, что тупой конец глушителя торчал из мешка.
   Мужчина оторвал взгляд от пистолета, немедленно перестал мыть руки и вышел из туалета, не вытирая их. Зак выругался под нос. Он видел пистолет. Не было сомнений, что он поднимет тревогу. Взяв холщовый мешок, он вышел из туалета и побежал вверх по лестнице. Вернувшись в главный зал, он на мгновение осмотрелся. Большинство столов были заняты — здесь было около пятидесяти человек — и он быстро узнал парня из туалета, разговаривавшего с охранником в униформе у одного из больших мусорных баков с откидной крышкой примерно в восьми метрах от него. Почти рефлекторно его глаза заметили три камеры видеонаблюдения на потолке. Одна была направлена в его сторону. Она сняла его. Без сомнений.
   Расстояние до выхода: пятнадцать метров. Нужно пройти мимо охранника. Нет смысла ждать. Он быстро зашагал к двери.
   — Это он, — прошипел мужчина, проходя мимо. Зак почувствовал, как охранник отпрянул, когда он увеличил темп.
   Пять метров до двери.
   — Остановите того мальчика! У него пистолет!
   Внезапная тишина в ресторане. Зак побежал. Он бросился к двери, которая вела на улицу. Там он снова побежал. Он хотел лишь уйти подальше от «Макдональдса». Он позволил себе оглянуться. Охранник находился возле ресторана и смотрел по сторонам, но явно не видел Зака ​​среди пешеходов. Зак замедлил шаг и перешел на ровную походку, чтобы больше не привлекать к себе внимание. Но даже при том, что он шел спокойно, его разум был в смятении. Что он собирался делать? Майкл поставил перед ним невыполнимую задачу. Он не мог пойти в полицию — они посчитают его фантазером или того хуже. И прямо сейчас он не мог рисковать, что его остановит кто-нибудь, из-за его багажа. Он был один. Совершенно один. И хотя Лондон должен был ощущаться безопаснее для него, чем Мексика или Ангола, это было не так. И как он превратился в человека, способного напугать весь «Макдональдс»? Ему нужно было вернуться в квартиру в Найтсбридж. По крайней мере, там он чувствовал себя в безопасности. Или, по крайней мере, безопаснее.
   Впереди вырисовывался бело-голубой фасад станции Криклвуд. Вход охраняли двое вооруженных полицейских. Вспомнив, как его обыскивали в Виктории, Зак сразу отказался от идеи воспользоваться общественным транспортом. Если кто-нибудь найдет пистолет, он будет лежать на полу с руками за головой. Вместо этого он прошел мимо, старательно избегая зрительного контакта с офицерами.
   Примерно через две минуты он увидел приближавшееся к нему черное такси. Он остановил его, и водитель опустил стекло.
   — Куда ты идешь, сынок?
   — Найтсбридж, — ответил Зак.
   — Двойной тариф за центр Лондона, да еще с этими страхами от бомб и прочим.
   — Хорошо, — коротко сказал Зак. Он забрался на заднее сидение.
   — Ты не пойдешь завтра в школу, сынок? — спросил водитель, выезжая на проезжую часть.
   — Она закрыта, — автоматически ответил Зак. — Из-за… атак.
   Ответ, казалось, удовлетворил таксиста.
   — Знаешь, что я думаю? — сказал водитель, ускоряясь на дороге. Он не ждал ответа. — Я думаю, что это делает Аль-Каида. Старикан может быть мертв, но у них все еще есть куча психов, желающих оставить свой след.
   — Ага, — рассеянно кивнул Зак. — Возможно, — но он не согласился. Он вспомнил черты Ладгроува. Журналист с кислым лицом вряд ли походил на подражателя «Аль-Каиды». Однако он был единственной зацепкой Зака.
   Такси ползло сквозь пробки в центр Лондона. Водитель включил радио — шоу со звонками — и Зак перестал слушать, когда ди-джей и его гости озвучивали дикие предположения о событиях последних нескольких дней. Он смотрел в окно, пока они проезжали через Паддингтон. Куда бы он ни посмотрел, везде была усиленная охрана: обычная полиция, вооруженная полиция и, когда они попали дальше в центр, солдаты в камуфляжной форме с оружием на груди. Зак обнаружил, что сосредоточил внимание на лицах людей, которые были там, чтобы защитить столицу. Они выглядели не уверенными в себе. Вряд ли это удивляло. Они пытались остановить то, чего еще не произошло. Они не знали, что и когда. Или даже если.
   Посмотрев вверх, он увидел два самолета, низко кружащие в ночном небе. Зак не мог понять, что это, но подозревал, что они тоже связаны с усиленной охраной. Странная мысль пришла ему в голову: в городе, атакованном неизвестным бомбардировщиком, самым безопасным местом, вероятно, был воздух.
   Настойчивый голос по радио вернул его в настоящее. Это был ведущий шоу:
   — Поступают сообщения об инциденте в районе Вестминстер в Лондоне. Насколько мы понимаем, нового взрыва не было, но представитель полиции советует жителям избегать этого района любой ценой.
   Зак снова выглянул в окно, чтобы сориентироваться. Они ехали по Парк-лейн к углу Гайд-парка.
   — Вы можете отвезти меня туда? — спросил он таксиста.
   — Куда, сынок?
   — В Вестминстер.
   — Захотелось умереть, приятель? Конечно, я не повезу тебя в Вестминстер. Разве ты не слышал, что они только что сказали?
   Зак вытащил бумажник из куртки и выудил пачку банкнот, которыми помахал в сторону таксиста.
   — Забудь, сынок, — настаивал таксист. — Я не хочу быть самым богатым человеком на кладбище. Я отвезу тебя в Найтсбридж, как ты и просил, но это все.
   Они прибыли в угол Гайд-парка. Проверка времени: 21.05. Зак принял внезапное решение.
   — Высадите меня тут, — сказал он.
   Таксист посмотрел на него, как на сумасшедшего. Но затем он пожал плечами и остановился на восточной окраине Гайд-парка. Зак просунул в его сторону пару купюр, и глаза водителя слегка расширились, когда он понял, что пассажир заплатил ему намного больше, чем должен был, но Зак уже захлопнул дверь кабины. Он повесил холщовый мешок с оружием на правое плечо и помчался в направлении Холма Конституции.
   Дорога, ведущая к Букингемскому дворцу, была забита остановившимся транспортом. Некоторые водители даже стояли у своих машин, глядя вперед, чтобы узнать, в чем дело. Зак промчался мимо них к залитому светом дворцу. Он едва заметил флаг, сосредоточился на скорости. Когда он добрался до Мемориала королевы Виктории, гордо стоящего на кольцевой развязке перед дворцом, он направился на юг, затем повернул налево на Бердкейдж.
   Его легкие снова горели. Острые углы оружия неудобно впивались в ребра. Чем ближе он подходил к Парламентской площади, тем отчетливее слышал впереди какофонию сирен. Движение здесь тоже было остановлено, так что большинство водителей выключили двигатели и смотрели вперед, нахмурив брови. К звуку сирен присоединились гудки более нетерпеливых водителей. Для Зака ​​это был звук паники, и он заставил его почувствовать страх.
   Что происходило? Что произошло?
   Дорога немного сворачивала вправо. В поле зрения появилась Парламентская площадь: неподвижный транспорт, величественные здания, статуи и, конечно же, Биг Бен. Циферблат в ночи светился бледно-желтым, как вторая луна. Двадцать пять минут десятого. Зак побежал к нему. На Парламентской площади он смог легко перейти дорогу из-за пробки и увидел, что все, что было причиной ограбления, было сосредоточено вокруг Вестминстерского моста. Там было четыре или пять полицейских машин, а сам мост был перекрыт.
   Зак не знал, что заставило его бежать к мосту. Просто смутное, тревожное ощущение, что ему нужно увидеть, что здесь происходит. Что это каким-то образом имело отношение к нему. Но по мере приближения к мосту он понял, что забраться на него нет никакой надежды. Оцепление держали несколько полицейских, и они никого не пропускали. Зак посмотрел на мигающие огни полицейских машин. Они были припаркованы на полпути вдоль моста, и он мог различить фигуры, склонившиеся над краем, глядящие вниз, на реку.
   Он почувствовал озноб. На что они смотрели? Что произошло?
   Зак посмотрел в сторону. На берегу реки собралась небольшая толпа, и они смотрели на мост. Он побежал к ним, его беспокойство росло. По какой-то причине он не смотрел вверх, пока не присоединился к толпе.
   То, что он увидел, когда, наконец, посмотрел на мост, его одновременно испугало и удивило.
   С перил свисала веревка. И на конце веревки была фигура.
   Он невольно вспомнил лица Рафа и Габс. Холод впился в него.
   Он огляделся. Толпа была сосредоточена на небольшом участке в двадцати метрах от моста. Его не побеспокоят, если он пройдет немного дальше по берегу. Он так и сделал, присел за зеленой урной и ощупал свою сумку. Он вслепую снял прицел с верхней части своего оружия, снова быстро застегнул сумку. Он поднес прицел к правому глазу и направил его на мост. Он прищурился, когда мигающий синий неоновый свет одной из полицейских машин заполнил поле зрения, затем пригляделся к висящему телу.
   Это был мужчина. Зак увидел это сразу, потому что он все еще был в костюме. Он направил взгляд на лицо повешенного и отрегулировал фокусировку. Из-за расстояния поле зрения было маленьким, и было трудно унять дрожь в руке, чтобы видеть лицо мужчины.
   Это было крайне неприятное зрелище. Язык свесился изо рта, а все лицо представляло собой маску ужаса. Зак обнаружил, что проверял цвет волос. Темный. На короткое время он почувствовал облегчение. Если у него были темные волосы, этот мужчина не мог быть Рафом.
   Облегчение было недолгим. Когда Зак снова обратил внимание на лицо мужчины, он понял, что знал, кто это был.
   Он опустил взгляд, посмотрел на висящий силуэт, затем прижал прицел к глазу, чтобы убедиться, что он не ошибся.
   Он не ошибся.
   В ушах продолжали звенеть сирены. Машины гудели. Зак с открытым ртом смотрел на мост, пытаясь понять, что все это значило.
   Пытаясь понять, почему и как, труп, который свисал с перил Вестминстерского моста, мог быть Джошуа Ладгроувом, корреспондентом из «Daily Post», мерзким и единственным человеком, которого Зак подозревал в разрушительном нападении на Лондон и последовавший хаос.
   * * *
   Пока Зак был в замешательстве, недалеко — всего в нескольких милях — был занят мужчина. Внизу было темно. Темно как ночью. Даже темнее ночи. При полном отсутствии света — он даже не зажег часы, поэтому мог только догадываться, что сейчас было около 21:30. - он был вынужден осматривать заключенных с помощью очков ночного видения четвертого поколения. Очки НВ включали инфракрасный фонарь, который излучал невидимый человеческому глазу свет в форме веера перед ним, освещая все туманным зеленым светом. Но заключенные, проснувшись, ничего не увидят. Если бы он оставался неподвижным, они, вероятно, даже не узнали бы, что он был здесь.
   Он сидел, смотрел и ждал. Слышно было только шум крыс, но он привык к волосатым существам с длинными хвостами за время, проведенное тут.
   Так много времени. Столько планов.
   Первой проснулась женщина. У нее были белокурые волосы, которые сияли бледным светом в НВ. Ее подбородок упал на грудь, а волосы скрыли лицо. Проснувшись, она подняла голову и слепо уставилась в темноту, ее глазные яблоки странно сверкали в инфракрасном луче, о котором она не подозревала. Она попыталась встать, и только тогда поняла, что ее руки были связаны за спиной, хотя она не знала, что они также были привязаны к железному кольцу, торчащему из липкой каменной стены.
   — Раф? — прошептала она сухим и хриплым голосом. — Раф, ты здесь?
   Он обратил внимание на мужчину. Он тоже шевелился и при звуке женского голоса застонал.
   — Габс? — прохрипел он.
   Хорошо. Итак, теперь он знал их имена. Это было началом.
   — Что случилось? — спросила Габс. — Все, что я помню… лестница…
   — Нас отравили газом, — сказал мужчина по имени Раф.
   — Вот почему мне так плохо, — пробормотала Габс. — Думаю, меня еще и кто-то ударил по голове. Я чувствую шишку.
   Это было правдой. Он ударил их по голове. Он не совсем понимал почему, потому что газа было достаточно, чтобы они потеряли сознание на несколько часов. Это был внезапный момент гнева по отношению к этим двум людям, которые явно были близки к тому, чтобы все разрушить.
   И Раф, и Габс безуспешно пытались освободиться от веревок. Он знал, что их борьба будет напрасной, но ему все равно было весело наблюдать за ними. Они боролись около тридцати секунд, прежде чем замерли.
   — Кто это был? — выдохнула Габс. — Я про человека в противогазе.
   Раф пожал плечами в темноте.
   — Кто знает? Полагаю, Ладгроув. Это был его дом, и он наш подозреваемый номер один, — он внезапно выругался себе под нос и снова дернул за веревку. — Как нам выбраться? Где мы?
   — Тут не очень хорошо пахнет, — заметила Габс, — и влажно. Как думаешь, как долго мы были без сознания?
   Он слова «Ладгроув» он холодно улыбнулся. Он переживал, что будут подозревать его. Но, как он сам понял, вредный корреспондент будет выглядеть как подозреваемый, если кто-то разгадал намеки в кроссвордах. Так и оказалось. Ему не нужно было переживать, что его заподозрят. И Ладгроув, с которым легко справились по возвращении домой, больше не был проблемой. Он улыбнулся от воспоминания. Еще один труп на веревке. У всех на виду. Но теперь его проблемой были эти двое. Возможно, ему стоило убить их прямо сейчас. При нем был пистолет, и это было бы несложной задачей. Его пленники будут мертвы, прежде чем они узнают, что происходит.
   «Нет», — сказал он себе. Он слишком долго этого хотел, чтобы рискнуть проявить беспечность на столь поздней стадии. И ему нужна была информация, которую они могли дать ему о последней ложке дегтя…
   — Вы, возможно, захотите знать, — сказал он тихим голосом — он увидел, что лица двух его заключенных резко повернулись в его сторону. — Вы можете захотеть знать, что я могу за минуту уничтожить ваши жизни.
   Напряженное молчание. Мужчина по имени Раф заговорил:
   — Тебе не обязательно это делать, — выдохнул он. — Мы можем помочь тебе. Это не должно заканчиваться так, как…
   — Пожалуйста, — перебил он, в его голосе звучало презрение, — избавь меня от методов ведения переговоров. Я, наверное, так же хорошо о них знаю, как и ты.
   — Я сомневаюсь в этом, милый, — пробормотала девушка по имени Габс.
   — Я видел, как вы вошли в дом того дурака, который звал себя Мастером Головоломок. С вами был кто-то еще. Думаю, мальчик. Мне нужно его имя, и я хочу знать, где его найти.
   Даже в ночном видении он видел, как их глаза стали мрачными. Но их губы оставались плотно сомкнутыми.
   Он позволил вопросу повиснуть на тридцать секунд, прежде чем драматично фыркнул в темноте.
   — Вы скажете мне, — сказал он певучим голосом, что нервировало людей. — Рано или поздно вы мне скажете.
   Они упорно смотрели вперед, но молчали. Пора, подумал он, дать им немного света. Он надел очки НВ на лоб, а затем вытащил из сумки у ног мощный фонарь «Maglite». Он нацелился на двух заключенных и включил его.
   Они зашипели, когда свет обжег их сетчатку, и зажмурились. Им потребовалась минута или около того, чтобы снова раскрыть глаза. Он не беспокоился, что они смогут увидеть его, потому что он был за светом, и они были ослеплены.
   — Осмотритесь, — выдохнул он. — Внимательно, — он посветил факелом вверх и вниз, влево и вправо и почувствовал некоторую гордость за открывшуюся сцену.
   Они находились в помещении с низким потолком — он не видел причин сказать им, где именно — и были окружены десятью ящиками, заполненными пластичной взрывчаткой C4, соединенными друг с другом проволокой. На вершине одного из ящиков был крошечный детонатор, очень похожий на тот, какой он оставил в больнице. Он состоял из циферблата (пока еще не горящего), небольшой печатной платы (его разработки) и места для одной батарейки АА. Он вытащил такую ​​батарейку из кармана и подошел к детонатору. Держа батарейку в дюйме над детонатором, он посмотрел на заключенных.
   — Мой совет, — прошептал он, — сидеть очень-очень неподвижно.
   Он дал им пару секунд, чтобы осознать его слова, затем вставил батарею на место.
   Часы засветились и сразу начали обратный отсчет.
   06:00:00
   05:59:59
   05:59:58
   Все было на месте.
   Он выключил фонарь и снова надел очки НВ. Часы ярко светились, но сейчас его больше интересовали пленники.
   — К вашему сведению, — прошептал он, — вы оба сидите на датчике давления. Если сдвинетесь, все десять коробочек взорвутся. Я вернусь, дам вам время подумать, и дам вам еще один шанс сказать мне, кто еще идет по моему следу. Если вы дадите мне информацию, я рассмотрю возможность помочь вам покинуть место взрыва. Если нет… просто скажем, что вашей семье не нужно будет тратить деньги на покупку гроба, чтобы похоронить вас.
   — У меня есть идея получше, милый, — женский голос отчетливо прозвучал в темноте. — Так как мы никогда ничего тебе не расскажем, почему бы мне прямо сейчас не забрать и не взять тебя с собой?
   Он издал короткий язвительный смешок.
   — Вот как, — сказал он от ее блефа. — Я уже давно с нетерпением жду своего грандиозного финала. Ой, простите, вы не знаете, где мы! Но это не имеет значения, если вы собираетесь взорвать себя, не так ли?
   Говоря это, он отступил назад. Он все еще мог видеть слепо вглядывающихся заключенных, и по их выражениям он мог сказать, что они не собирались никуда двигаться.
   Он повернулся к ним спиной и отступил, шагая по темным грязным туннелям, которые так хорошо знал.
   16
   «EVORGDUL»
   22:30
   Зак случайно оказался у Скотленд-Ярда. Он шагал вслепую, пот сочился из каждой поры его тела, мысли кипели. Однако вид Скотленд-Ярда заставил его остановиться и прочистить голову. Некогда было отвлекаться. Ему нужно было установить то, что он знал. Отделить значимое от незначительного. И ему нужно было сделать это сейчас.
   Кто-то закладывал бомбы в Лондоне и загадочно сообщал о них. Зачем сообщать? Он не знал. Две уже взорвались, и, вероятно, будет третья. Кто-то звонил Мастеру Головоломок из офиса «Daily Post». До сих пор главным подозреваемым был Ладгроув, но теперь он был мертв. Самоубийство? Вряд ли. Зак видел его мало, но он не был похож на человека, собирающегося убить себя. Убийство, не связанное с взрывами? Зак так не думал. Это было бы слишком большим совпадением.
   В его голове возникали разные варианты. Возможно, Ладгроув был в союзе с кем-то еще, но поссорился со своим сообщником. Возможно, журналист наткнулся на что-то, и его публичная казнь стала предупреждением для всех, кто мог пойти по следу террориста. От этой мысли Зак ​​помрачнел. Если террорист думал, что он вот так отпугнет Зака, он зря надеялся. Не с пропавшими Рафом и Габс и Майклом в больнице. Он ненадолго задумался, выжил ли Малкольм Мэнн после огнестрельного ранения. Мальчик, которого он не смог защитить…
   Одно можно было сказать наверняка. Почему-то Ладгроув был в центре всего этого.
   Полиции не потребуется много времени, чтобы идентифицировать труп, висящий на Вестминстерском мосту. Когда это произойдет, они будут копошиться вокруг его дома, как пчелы вокруг улья. Зак должен был добраться туда первым, обыскать место и попытаться взломать домашний компьютер Ладгроува до того, как это сделает полиция. Он прищурился и нахмурился. Когда Майкл инструктировал их в квартире в Найтсбридже, Габс зачитала адрес Ладгроува. Где это было? Где же?
   Вдруг он открыл глаза. Он увидел приближающееся черное такси и остановил его. Едва машина остановилась, он прыгнул на заднее сидение и настойчиво крикнул водителю:
   — Галшейлс-авеню, 6, - сказал он. — Тоттенхэм.
   23:27
   Галшейлс был безлюден. Когда такси уехало, Зак прислушался, искал звуки сирен. Он осмотрел автомобили, припаркованные по обе стороны дороги, пока шел к дому номер шесть, убедился, что ни один из них не был постом скрытого наблюдения. Он не видел и не слышал ничего необычного.
   Зак не обладал навыками Рафа взламывать замки. Его метод входа был более грубым. В конце Галшейлс-авеню был вход в переулок, идущий за домами. Зак поспешил туда, считая, пока не добрался до шестого номера. Он перелез через садовую изгородь, через высокую траву неухоженного сада и прошел к дому. Резким ударом локтя он проделал дыру во французской двери, ведущей в сад. Он подождал минуту, чтобы убедиться, что не всполошил никого из соседей, но через несколько секунд он был внутри.
   Он мгновение постоял в темноте пропахшей плесенью столовой. Что ему было нужно? Что он искал? Он решил, что его первой целью был поиск компьютера Ладгроува. Он прокрался по коридору, проверяя на ходу кухню и гостиную — никаких следов компьютера или ноутбука — затем оказался внизу лестницы.
   В свете лампы, проникавшей через матовое стекло входной двери, его внимание привлекли две вещи. Первой была канистра примерно на середине лестницы. Она была похожа на гранату, но он видел, что она была опустошена, потому что штифт был выдернут, а предохранительный рычаг опущен. Очевидно, это была не граната, потому что здание было целым.
   И на первой ступеньке было то, что заставило его желудок сжаться. Заколка в виде звезды.
   Зак помрачнел. Он поднял ее, поднес к свету и увидел, что она была залита кровью.
   — Ой! — выдохнул он внезапно, осознав, что порезался. Края звезды были острыми как бритва. Украшение было в стиле Габс. Красивое и опасное, как и она.
   Он сунул шпильку в карман и поднялся по лестнице.
   Половицы на лестничной площадке скрипели, но Зак сосредоточился на скорости, а не скрытности. Он должен был уйти отсюда до прибытия полиции, а они наверняка появятся. У Ладгроува был кабинет в передней части дома, и здесь, на столе, окруженном кипами бумаг и газетных вырезок, стоял старый настольный компьютер. Зак сел перед ним и включил его. Казалось, что для загрузки потребовалась вечность — жесткий диск был старым и неуклюжим — и как только операционная система загрузилась, Зак столкнулся с новым препятствием.
   Введите пароль. Предупреждение: неверный пароль приведет к немедленному стиранию системы.
   Зак выругался. Это означало, что у него был лишь один шанс. Потом он вспомнил, что у него была зацепка.
   Зак достал телефон из кармана. Он провел пальцем по экрану, ввел свой пароль и перешел к видео. Последняя запись была из подвала «Daily Post», когда специалист Даррен подключился к рабочей системе Ладгроува. Возможно ли, что Ладгроув использовал один и тот же пароль для обеих систем? Был только один способ узнать.
   Зак воспроизвел видео, внимательно следя за пальцами айтишника. Он печатал вслепую, когда вводил пароль, и, насколько Зак мог судить, пароль состоял из восьми символов. Он снова просмотрел отснятый материал, обращая особое внимание на то, каким пальцем набирался каждый символ. Он взял клочок бумаги и карандаш, которые лежали на столе перед ним, и для каждого символа нацарапал Л или П в зависимости от того, какой рукой пользовался специалист, и число от одного до пяти, в зависимости от пальца.
   Л3
   Л2
   П4
   Л2
   Л2
   Л3
   П2
   П4
   Когда он закончил, он положил пальцы на середину клавиатуры. Он научился печатать вслепую в школе, но, казалось, это было в другой жизни. Он вспомнил, как один довольно скучный учитель сказал ему, что это похоже на велосипед — вы никогда не забудете, когда научитесь, — и что он будет рад, что нашел время, чтобы освоить это. В то время Зак в этом сомневался. Теперь ему пришлось признать, что его учитель был прав, но не по причинам, которые кто-либо мог вообразить в то время…
   Айтишник ввел первый символ пароля безымянным пальцем левой руки. Зак посмотрел на клавиатуру, затем записал возможные клавиши, которыми это могло быть: 3 4 E D C. Он проделал то же самое с оставшимися символами, пока не получил сетку всех возможных комбинаций.
   Л3 3 4 E D C
   Л2 5 6 R T F G V B
   П4 0 O L.
   Л2 5 6 R T F G V B
   Л2 5 6 R T F G V B
   Л3 3 4 E D C
   П2 7 U J M
   П4 0 O L.
   Он глядел на символы, зная, что ему нужно было выбрать по одному из каждого ряда, но он не мог увидеть какой-то смысл или слово. Возможно, пароль Ладгроува был просто случайной цепочкой букв. Если так, то у Зака ​​не было шансов. У него была только одна попытка угадать пароль. Он начал паниковать.
   Но затем, глядя на бумагу в свете экрана компьютера, он увидел разгадку. Неужели все было так просто?
   Он обвел по одной букве в каждой строке.
   Л3 3 4 E D C
   Л2 5 6 R T F G V B
   П4 0 O L.
   Л2 5 6 R T F G V B
   Л2 5 6 R T F G V B
   Л3 3 4 E D C
   П2 7 U J M
   П4 0 O L.
   Затем он прочитал выделенные буквы снизу вверх: LUDGROVE.
   Мог ли пароль действительно быть его фамилией задом наперед? Неужели все так просто? Зак глубоко вздохнул и аккуратно ввел: EVORGDUL.
   Он нажал «enter».
   Экран погас.
   А потом ожил. Он вошел.
   Некогда было поздравлять себя. Полиция могла прибыть в любой момент. Первым побуждением Зака ​​было проверить список ранее открытых документов. Он был пуст. Он тихо выругался и повторил ругательство, когда увидел, что папка с надписью «Мои документы» пуста. У него не было времени обыскивать весь жесткий диск в поисках информации.
   «Подумай, — сказал он себе. — Что еще ты знаешь?».
   Он открыл окно поиска и набрал NY HERO.
   Никаких результатов.
   Он попытался сохранить спокойствие, вспомнил офис «Daily Post». Он не был уверен, что последняя буква «О» не была буквой «D». Он выбросил это из головы, потому что NY HERD ничего для него не значило. Но теперь он набрал эти буквы в поисковое окно и нажал «Enter».
   Результат.
   Появилась ссылка на один документ. Зак дважды щелкнул по нему и в течение следующей минуты просто читал.
   Документ был озаглавлен «Ричард Сонни Хердер» — он сразу понял, что NY HERD было частью этого имени. Это имя ничего не значило для Зака, по крайней мере, до тех пор, пока он не прочитал статью, которую писал Ладгроув.
   18 июня 1973 года Британская армия совершила одну из своих наименее славных и наименее известных пародий на правосудие. Ричард «Сонни» Хердер вместе со своим братом Ли был высококлассным специалистом по обезвреживанию бомб, работавшим в Северной Ирландии в один из худших периодов Смуты. Среди сверстников Дика Хердера ходят слухи о том, как он умер. Почему Министерство Обороны сделало все возможное, чтобы скрыть смерть Хердера и обстоятельства взрыва автомобиля, ставшего ее причиной? Какова правда последующего исчезновения его брата Ли? Эти секреты оставались закопанными на протяжении сорока лет. Теперь, после многих месяцев исследований и разговоров с очевидцами я могу раскрыть всю постыдную правду о том, что произошло в тот день. Смерть Дика Хердера была вызвана не его небрежностью, а тем, что ему было приказано обезвредить устройство, приближаться к которому он сам объявил небезопасным. Его история — шокирующее обвинение Британской армии и того, как она обращается с памятью о погибших.
   Но это еще не все. Это история обмана, интриг и уловок…
   Зак хотел продолжить чтение, но его внимание внезапно отвлеклось от текста на экране. Окно кабинета на первом этаже выходило на дорогу. А на дороге, заливая кабинет мигающим неоновым светом, стояли три полицейские машины. Он слышал, как люди выкрикивают друг другу указания.
   Он встал так резко, что его стул опрокинулся. Он схватил холщовый мешок с оружием и помчался к площадке и вниз по лестнице. За матовым стеклом входной двери виднелись тени. Когда он достиг конца лестницы, в дверном проеме внезапно раздался грохот. Дверь задрожала в раме, и Зак представил полицейских с другой стороны, открывающих дверь с помощью пневматического тарана. Он знал, что еще одного удара дверь не выдержит, поэтому не стал медлить. Через несколько секунд он выскочил из задних дверей, пробежал через весь сад и перелез через деревянную ограду.
   Он увидел их только тогда, когда его ноги приземлились: три офицера, один из которых держал на поводке немецкую овчарку, бежали по переулку в его сторону. Собака лаяла, один из офицеров кричал. Они были не дальше двадцати метров и приближались. Парализованный паникой, Зак беспомощно смотрел на них.
   Собака снова залаяла.
   — На землю! На землю!
   Зак перестал колебаться. В паре метров позади него стояли две зеленые урны на колесиках. Он вскарабкался на них, а затем прыгнул через кирпичную стену, которая образовывала одну сторону переулка. Он тяжело рухнул на асфальт с другой стороны, но быстро поднялся на ноги. Он находился на автостоянке современной церкви из красного кирпича. В это время ночи тут было безлюдно, поэтому он бросился по стоянке, мимо самой церкви и вышел на оживленную главную дорогу.
   Он пробежал тридцать метров, уклоняясь от случайных прохожих, пока не дошел до автобусной остановки. Двери красного одноэтажного автобуса как раз закрывались, когда к ним подбежал Зак. Он постучал в дверь и крикнул во весь голос:
   — Пожалуйста, впустите! — на тошнотворный миг ему показалось, что водитель проигнорирует его, но затем раздалось шипение, двери открылись.
   Зак хлопнул своей проездной карточкой — на имя Гарри Голда — по считывающему устройству и поспешил по автобусу, оглядываясь и отчасти ожидая, что на него нападет вооруженная полиция.
   Но затем двери с шипением закрылись. Пока автобус уезжал, он прошел до самого конца, чувствуя взгляды других пассажиров. Возможно, это была игра света, но ему показалось, что он увидел человека в форме с собакой, появившегося на расстоянии примерно двадцати метров.
   А может, это был просто пешеход. Зак не мог знать об этом. Он сел и осторожно положил холщовый мешок себе на колени. Он попытался вспомнить все, что читал на компьютере Ладгроува. Ричард «Сонни» Хердер… «Дик» для друзей… погиб в результате взрыва бомбы 18 июня 1973 года.
   18 июня 1973 г.…
   Зак посмотрел на часы. 11:59. С каким-то болезненным предвкушением он смотрел, как тикают секунды.
   00:00. 18 июня.
   Во рту пересохло. Он закрыл глаза. Его разум представлял собой запутанный клубок из догадок и теорий, но один факт горел ярко. Сегодня была сороковая годовщина смерти Хердера. Ладгроув писал рассказ об этой смерти, и если ужасные события последних нескольких дней были каким-то образом связаны с взрывом бомбы сорок лет назад, третий взрыв могли запланировать на сегодня.
   Но Ладгроув был мертв. Теперь он не мог дать ему ответов.
   Зак сидел с закрытыми глазами, тщательно обдумывая, каким должен быть его следующий шаг.
   18 ИЮНЯ
   17
   СМЕНА НА КЛАДБИЩЕ
   Полночь.
   Обычно хорошее и спокойное время для работы в больнице. Не этой ночью. Эта ночь была не лучшим временем для работы в больнице. Эта ночь была похожа на смену на кладбище.
   Сначала бомба в метро. Доктор Купер был вызван, когда ужасно раненые тела были доставлены в хирургическую. Трое из них умерли при нем, и врачу был не важно, сколько жизней он спас, всегда вспоминались те, кого он потерял.
   Потом детская больница. Все сотрудники видели по телевидению видеозапись ее разрушения. И не было ни одного сотрудника, который бы не задавался вопросом, будет ли его место работы следующим.
   Доктор Купер не был исключением. Он пришел сегодня на работу вопреки здравому смыслу и не удивился, узнав, что тридцать процентов персонала «заболели». В каком-то смысле он не возражал: это означало, что день был настолько загружен, что у него почти не было времени беспокоиться о террористических атаках. Однако теперь, когда он стоял в ярком свете операционной, его лицо было закрыто маской, а руки — плотно сидящими латексными перчатками, его мысли блуждали. Он был потрясен новостью о том бедном человеке, который висел на Вестминстерском мосту, и теперь он был потрясен видом пациента в операционной. Человек на столе был пожилым мужчиной, вероятно, лет шестидесяти, хотя его телосложение было как у человека вдвое моложе. Возможно, именно это позволило ему до сих пор быть живым с огнестрельным ранением. У него были седые волосы до плеч, и доктор Купер неодобрительно заметил запах табака от него. У него не было имени, по крайней мере, никому не удалось найти. Ни один родственник не явился за ним. Было просто удостоверение личности, из-за которого сотрудники службы безопасности больницы нервничали. Доктору Куперу пришлось недвусмысленно объяснить безликому бюрократу, который, казалось, появился из ниоткуда, что его пациента нельзя было перевести в другую больницу, он не выживет. Что случилось с пациентом, Купер понятия не имел. Его только что нашла полиция истекающим кровью после анонимной наводки, и он немедленно бросился в больницу. Это означало, что кто-то знал, что произошло, но молчал.
   Плохие вещи творились в Лондоне. Этот случай был одним из них. И казалось, что вся столица затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.
   — Скальпель, — сказал он.
   Рана была тяжелой. Пуля пробила слизистую оболочку живота мужчины и вызвала сильное внутреннее кровотечение. Этот человек был на грани смерти, и во многих смыслах это походило на смену на кладбище. Взгляд доктора Купера метнулся в сторону одного из экранов, окружающих операционный стол. Жизненные показатели его пациента были слабыми. Низкое давление. Низкий пульс. Он нервно переглянулся с анестезиологом.
   — Это нехорошо, — сказал он. Анестезиолог тряхнул головой.
   Скальпель был острым. Он с легкостью прорезал кожу старика и тонкий слой жира под ней. Когда лезвие рассекло его плоть, кровяное давление человека упало на пару пунктов. Тем не менее, доктор Купер продолжил процедуру.
   * * *
   Кромешная тьма, но не тишина. Повсюду вокруг них звучал стук и писк грызунов, и не раз и Раф, и Габс чувствовали, как что-то задевает их. Мысль о том, что их окружали крысы, была неприятной, но они их почти не замечали. Все их внимание было сосредоточено на светящемся циферблате с обратным отсчетом.
   04:57:56
   04:57:55
   04:57:54
   — Как думаешь, где мы? — выдохнула Габс. Это был первый раз, когда они разговаривали, за час.
   — Под землей, — фыркнул Раф. — Похоже, это его образ действий. Первое устройство находилось в туннеле метро, второе — в подвале больницы, — пауза. — Ты в порядке?
   — Не совсем.
   Они сидели в тишине еще несколько минут, ни один из них не осмеливался сдвинуться с места, на случай, если они потревожат датчик давления под собой.
   — Мы же ему не скажем, правда? Я про Зака, — в голосе Габс было опасение, что Раф не согласится.
   — Конечно, нет, — твердо сказал он.
   — Он оставит нас здесь умирать, — сказала она голосом не громче, чем писк грызунов вокруг нее.
   — Я знаю, — буркнул Раф. — Помнишь урок, который мы ему давали? Об Энигме и бомбе в Ковентри?
   — Конечно.
   — Работает в обоих направлениях. Может, мы сможем спастись, выдав Зака. Но он и Майкл — единственные, у кого есть шанс остановить этого маньяка. Если мы должны умереть, чтобы помочь им… — его голос утих.
   — Я никогда не думала, что так все закончится.
   — Это еще не конец, — сказал Раф, но его голос звучал не слишком убедительно.
   — Что мы можем сделать?
   Еще одна пауза.
   — Не знаю, — сказал Раф. — Думаю, мы просто подождем здесь и будем надеяться, что Зак и Майкл что-нибудь придумают.
   — У них осталось немного времени, — прошептала Габс.
   Часы продолжали отсчитывать:
   04:55:04
   04:55:03
   04:55:02
   * * *
   Зак сидел, анонимно, в задней части автобуса. Остальные пассажиры смотрели на него с подозрением, но они, казалось, смотрели так на всех. В столице было такое настроение этой ночью. Зак игнорировал их. Он думал о другом. Например, со смертью Джошуа Ладгроува у него кончились зацепки. Взлом компьютера журналиста ничего не дал. Все, что он знал, это то, что Ладгроув расследовал смерть какого-то солдата сорок лет назад в этот день. Это были старые новости, и, как бы он ни старался, он не видел никакой связи, кроме даты, с событиями последних нескольких дней.
   И все же Ладгроув был мертв. Убит. Почему?
   Заку пришло в голову, что он должен обсудить это со своими ангелами-хранителями, но эта мысль заставила его почувствовать холод, когда он вспомнил, что двое из них пропали без вести, а один был тяжело ранен, возможно, мертв… Его снова охватила паника. Его взгляд метался, он отчаянно пытался придумать, что делать.
   — Что с тобой, парень? Ты плохо выглядишь, — напротив него сидел старик в фуражке с искренне обеспокоенным видом.
   — Я… просто… ничего такого, — пробормотал Зак.
   — Беспокоишься обо всем этом, не так ли? Ты не единственный, парень. Но они его найдут, кто бы это ни делал. В конце концов, они всегда так делают. Видел по телику парня, который висел на вертолете, когда больница обрушилась? Никто не взглянул на его лицо, правда, но, по крайней мере, мы знаем, что у нас есть такие парни, которые заботятся о нас, — он шмыгнул носом. — Трусливый способ вести войну, как по мне. Закладывание бомб, убийство невинных людей. Когда я был в армии…
   Зак моргнул.
   — Что вы сказали?
   — Я сказал, трусливый способ вести войну…
   Но Зак вспомнил кого-то другого, кто сказал то же самое. Они трусы, не правда ли, люди, закладывающие бомбы? Не люблю трусов.
   Малкольм. Со всем происходящим он почти забыл о странном мальчике, которого вывел из психбольницы пару дней назад. Все началось с Малкольма, но Зак почти не говорил с ним. Может, он уже был в сознании. Если так, он мог знать больше, чем сказал.
   Зак пробормотал быстро извинение старику, который стал вспоминать войну, и пошел к дверям, чтобы выйти. Он выглянул в окно автобуса, увидел, что снова пошел дождь. Сквозь дождь он увидел знакомый пейзаж, среди прочего, неоновую вывеску Кока-Колы. Пикадилли. Он нажал на кнопку, чтобы остановить автобус на следующей остановке, и несколько мгновений спустя выскочил на тротуар Лоуэр-Риджент-стрит.
   Ему нужно было ехать на юг, но что-то его остановило. Проверка времени: 00:22. У него была идея.
   Зак побежал на север, через дорогу к северной стороне Пикадилли, где он нашел то, что хотел: газетный киоск, где продавались первые выпуски завтрашних газет. Он взял номер «Daily Post» и мельком взглянул на заголовок «Лондон под атакой», а затем пролистал его, пока не нашел кроссворд. Стоя на мокрой дороге, пока дождь размазывал чернила по страницам газеты, он смотрел на пустую сетку. Вопросы были непростыми; в двух предыдущих кроссвордах он использовал заполненную сетку. Теперь у него ничего не было.
   Это означало, что ему нужна была помощь Малкольма больше, чем когда-либо. Он свернул газету, сунул ее под куртку и побежал на юг, в сторону Пэлл-Мэла, его кроссовки хлюпали по мокрой дороге. Он повернул на восток и побежал к реке, внезапно обрадовавшись знакомой территории. Умение ходить по улицам Лондона сэкономило много времени. И время было важным.
   Он вспомнил, что вход в больницу, где лечили Малкольма, находился недалеко от набережной Виктории. Когда он остановился у неприметной «автостоянки», он промок насквозь. Он постоял мгновение, слушая далекие сирены, рассказывающие историю о строгой безопасности в столице. Затем он сбежал по пандусу, миновал безлюдный барьер и очутился в пустом подвале. В прошлый раз, когда он был здесь, двойные двери в дальнем конце были открыты, и медики ждали, чтобы принять раненого Малкольма. Теперь они были закрыты, и все было тихо. Единственным признаком того, что это была больница, были односпальная койка, стоящая у двойных дверей, с простыней и металлический контейнер, выше Зака, с надписью «Только медицинские отходы».
   Зак подошел к двустворчатой ​​двери и осторожно нажал на решетку безопасности. Он был заперт, и он выругался. Справа от двери была цифровая клавиатура — он не заметил ее в прошлый раз, когда был здесь, — но без кода доступа она могла быть большой железной цепью. Зак понятия не имел, как попасть внутрь. Он оглядел автостоянку. Другого выхода не было.
   Он чувствовал себя глупо, стоя там, не зная, что делать и как попасть внутрь. Его мокрая одежда остыла, и он дрожал, прислушиваясь к шуму уличного движения. Ему казалось, или это звучало так, будто приближалась сирена?
   Все ближе…
   Он взглянул на пандус автостоянки и увидел внезапную вспышку света машины скорой помощи.
   Ему пришлось оставить пистолет. У него был план, но оружие сдерживало его. Он быстро вынул магазин, затем бросил оружие в металлический ящик, прежде чем бросить магазин отдельно. Он вряд ли сделал это безопасно, но, по крайней мере, пистолет не сработает случайно, и никому не придет в голову искать оружие в урне, полной старых бинтов. Теперь, когда он избавился от огнестрельного оружия, он быстро подбежал к кровати с носилками и залез под нее. Он схватился за нижнюю часть рамы и подтянулся вверх. Его бицепсы и мышцы живота напряглись, пока он искал на раме место, которое могло бы поддержать его ноги. Через несколько секунд ему удалось просто сунуть пальцы ног в щель. Было тяжело держаться, но теперь он был решителен: сирена остановилась, огни все еще мигали, и он слышал, как скорая помощь остановилась рядом с ним.
   Зак продолжал дышать медленно и неглубоко и сосредоточился на том, чтобы его напряженные конечности не трясли кровать с носилками. Простыня скрывала его из виду, но и закрывала ему обзор. Но он слышал шум рядом с собой и через несколько секунд почувствовал, как на кровать кладут какой-то груз — предположительно человека.
   — Быстрее, — рявкнул чей-то голос. Зак услышал, как кто-то застучал по клавиатуре, затем скрежет, открылись двойные двери. — Поместите его в лифт, — сказал голос. Внезапно Зак начал двигаться.
   — Мы его теряем, — сказал напряженный голос. Теперь они были в лифте, и двери с шипением захлопывались. Зак не знал, сколько еще сможет продержаться, когда лифт двинулся вверх и остановился примерно через десять секунд. Когда двери снова открылись, тот же голос закричал. — А теперь везите его в операционную!
   Они снова быстро двигались по коридору. Руки Зака ​​соскальзывали. Они прорвались через двойные двери.
   — Положите его на операционный стол! — приказал еще один голос. Зак почувствовал, как с носилок поднимается тяжесть. — Уберите эту кровать отсюда. Нам нужно место.
   Его снова вывезли. Зак услышал исчезновение шагов, затем тишину.
   Он хотел продержаться еще немного, но это был не вариант. Казалось, каждый мускул его туловища и ног кричал на него. Спустившись на пол, он оглядел коридор — он был около двадцати метров в длину — чтобы убедиться, что никто не шел. Было чисто, поэтому он выполз из-под кровати.
   Простыня, скрывавшая его, стала красной. Зак проигнорировал это. Ему нужно было найти комнату Малкольма, и как можно быстрее. Он находился прямо у операционного зала и через панели из органического стекла в дверях видел там большую активность. Он пошел по коридору, откуда увидел двери еще четырех комнат, по две с каждой стороны.
   Повезло с первого раза. Это было похоже на комнату хирургов — шкафчики, раковины, спиртовые гели для мытья рук. Рядом со шкафчиками стояла полка с аккуратно сложенными докторскими халатами. Зак натянул один из светло-зеленых халатов поверх мокрой одежды, затем прикрыл волосы тканевой шапочкой, а лицо — маской хирурга. Маскировка не выдержала бы тщательной проверки, но это было лучше, чем ничего. Он вышел из палаты и сразу обрадовался, что оделся — два врача бежали в его сторону, явно спешили добраться до операционной. Проходя мимо Зака, они почти не взглянули на него.
   Он продолжил путь по коридору. Следующая дверь справа выходила на пустую палату. Слева от него была какая-то гостиная, тоже пустая, с телевизором в углу, показывающим кадры с Вестминстерского моста. Во второй двери справа не было стеклянных панелей, но было то, чего не было у других: охранника, сидящего снаружи. Перед ним лежала газета, и он, казалось, разгадывал кроссворд. Зак проигнорировал иронию и, даже не думая о том, что произойдет, если он все испортит, выпрямился в полный рост, изобразил уверенность, которой на самом деле не ощущал, и подошел ближе.
   — Издает звуки? — спросил он у охранника, радуясь, что маска приглушала его голос.
   — Спит как ребенок, — сказал страж, не поднимая головы. — И я хотел бы.
   — Я его проверю.
   Страж кивнул и продолжил разгадывать кроссворд.
   В комнате было темно, но в свете коридора Зак увидел, что тут была только узкая кровать. Он закрыл дверь и, используя свой телефон как фонарик, прокрался в комнату.
   Бинго.
   На этот раз Малкольм спал, устроившись на нескольких больших подушках, но, что удивительно с учетом тяжелой раны, при нем не было никакого медицинского оборудования. Капельница стояла в углу комнаты вместе с аппаратом для измерения артериального давления, но они не были подключены к его телу. Несмотря на это, он выглядел слабо, его лицо было изможденным и белым. Простыня покрывала только нижнюю часть его тела, а много слоев стерильного бинта скрывали большую часть его правого плеча. Его дыхание было поверхностным.
   Зак протянул левую ладонь, готовый прикрыть рот Малкольма и заглушить любой звук удивления, когда он его разбудит. Он как раз собирался выключить телефон, как вдруг глаза Малкольма открылись.
   Зак подпрыгнул, но сам Малкольм не выглядел ни испуганным, ни удивленным, увидев, что он стоит над ним. Он явно узнал его, несмотря на темноту и маску хирурга Зака. Здоровой рукой он взял очки и надел их.
   — Я хочу уйти, — сказал он.
   Тяжелые шаги за дверью. Зак замер. Они исчезли.
   — Ты не можешь уйти, Малкольм. Тебе нужно поправиться. Ты был тяжело ранен.
   — Болит, — согласился Малкольм. — Но ты же сказал, что поможешь мне сбежать.
   Последовала неловкая пауза. Делая ставку на то, что Малкольм не собирался поднимать тревогу, Зак снял маску со своего лица и сел на стул рядом с кроватью.
   — Я разобрался, — сказал он. — Я про кроссворд. Шифр. Я бы не смог этого сделать, если бы ты не направил меня на верный путь. Спасибо. Это спасло много жизней
   — Это было очевидно, — сказал Малкольм. — Если бы я хотел что-то скрыть, я был бы более осторожен.
   Зак невольно улыбнулся.
   — Не думаю, что большинство людей считают это очевидным, Малкольм, — и он подумал: «Но ты же не такой, как большинство людей, не так ли?». — Как часто к тебе приходят врачи?
   — Днем каждый час. Ночью не так часто.
   — Правильно. У меня осталось немного времени, Малкольм. Мне нужна твоя помощь. Я думаю, будет еще одна бомба, и я не знаю где.
   — Я тоже, — выдохнул Малкольм.
   — Имя Ричард «Сонни» Хердер что-нибудь значит для тебя?
   Мальчик покачал головой.
   — Джошуа Ладгроув?
   Пустой взгляд.
   — Кто эти люди?
   — Дик Гердер — мертвый солдат из семидесятых. Ладгроув работал в «Daily Post», газете, которая публиковала кроссворды.
   — Почему ты говоришь, работал? Его уволили?
   «Да, — подумал Зак. — Навсегда».
   — Он умер. Убит этой ночью. Он расследовал смерть этого Хердера сорок лет назад, — Зак покачал головой. — Может, это ни при чем. Парень, который обычно создает кроссворды, тоже мертв. Кто-то пытался заставить его заменить три кроссворда. Мы расшифровали два из них, — он вытащил из-под куртки сегодняшний выпуск «Daily Post». — Думаю, это может быть третий. Сможешь решить?
   — Конечно, — сказал Малкольм, будто это был глупый вопрос. — Но зачем мне это?
   Зак моргнул в темноте.
   — Этот террорист, — осторожно ответил он, — пытается убить невинных людей.
   — Люди умирают, — прервал его Малкольм. — Все время.
   — Ради бога, Малкольм, — выдохнул Зак. — Он взорвал детскую больницу. Разве ты не хочешь помочь поймать его?
   Малкольм усмехнулся.
   — Никто не хочет мне помогать. Они хотят бросить меня в психиатрическую больницу и выбросить ключ.
   Слова «ради твоего блага» плясали на губах Зака, он вспомнил стрелков у больницы Харрингтон, и как Малкольму повезло выжить. Но что-то подсказывало ему, что такие споры с Малкольмом не пройдут. Он думал не так, как думали другие.
   — Я могу вытащить тебя отсюда, — сказал он. Малкольм пристально посмотрел на него. — Не сейчас, — поспешно сказал Зак. — Ты слишком слаб, и тебе нужно поправиться. Но я сделал это один раз, и я могу сделать это снова. Ты знаешь, что я могу, верно?
   Какое-то время Малкольм не отвечал. Потом кивнул.
   — Но я сделаю это, — сказал Зак, — если мы остановим третью бомбу. Если нет… — Зак сурово посмотрел на него. — Что ж, надеюсь, тебе нравится больничная еда.
   Их взгляды встретились в темноте. Затем, кривясь от боли, Малкольм взял газету у Зака, и в свете мобильного телефона Зак увидел, как его глаза разглядывают подсказки под сеткой кроссворда.
   — Тебе нужен карандаш? — спросил Зак.
   — Шшш… — был единственный ответ.
   Минута молчания. Взгляд Малкольма метался. Наконец, он положил газету перед собой.
   — Здесь нет сообщения, — сказал он.
   — Уверен?
   — Конечно, уверен. Если бы было сообщение, я бы его увидел, — в его голосе не было ни тени сомнения. — Может быть, террорист знает, что ты понял его код. Он бы тогда перестал им пользоваться, не так ли?
   Зак кивнул. Он чувствовал, что надежда покидает его. Он вытащил газету из кровати Малкольма и начал ее складывать.
   — Я должен идти, — сказал он.
   — Куда?
   Хороший вопрос. Куда он мог пойти? Что он мог сделать? Спрятаться в квартире Найтсбридж? Уехать из Лондона?
   Или, может быть, вернуться на работу. «Daily Post» по-прежнему оставалась его лучшей зацепкой. Если не было лучшей идеи, он должен вернуться туда. Подглядеть еще немного. Он услышал голос Габс в своей голове: «Я хочу, чтобы он перестал употреблять это слово… это звучит так грубо». Внезапно его охватил гнев. Его единственные друзья пропали без вести, и он ничего не сделал, чтобы их найти. А теперь у него не было идей. Но если он не сможет найти решение, и скоро, люди, скорее всего, умрут… Он встал.
   — Я буду весь день болтать о птицах со скучным человеком по имени Родни Хендрикс, — с горечью сказал он. — Приятно было познакомиться, Малкольм, — он зашагал к двери.
   — Погоди.
   — Не могу. Если меня найдут тут…
   — Стой! — Зак услышал, как мальчик ерзает на кровати. — Что ты только что сказал?
   — Я вернусь в газету, попробую что-нибудь найти.
   — Ты не это сказал. Ты сказал… Родни Хендрикс…
   — Да. И?
   — Не видишь? — Малкольм звучал почти презрительно. — Это же очевидно?
   — Что очевидно? — Зак терял терпение.
   — Ты сказал, у тебя был карандаш?
   Зак моргнул в темноте.
   — Да, — наконец, сказал он. Он вытащил карандаш из кармана куртки и, все еще озаряя путь телефоном, вернулся к кровати Малкольма.
   — Дай газету, — сказал Малкольм. Зак протянул ее и карандаш и наблюдал, как в свете телефона Малкольм нацарапал имя Родни Хендрикса на пустом поле первой страницы.
   — Разве ты не видишь? — повторил он.
   Зак покачал головой.
   — Что?
   Одну за другой Малкольм начал вычеркивать буквы в имени Хендрикса, а затем записывал каждую букву на новом месте рядом с ней. Сначала D. Затем I. Затем C.
   И постепенно появилось новое имя.
   DICK SONNY HERDER.
   — Это анаграмма, — сказал Малкольм. — Я всегда их замечаю. Родни Хендрикс — поддельное имя. Это очевидно, — он посмотрел сквозь очки. — Разве ты не сказал, что Ричард Хердер был мертв?
   — Да, — выдохнул Зак. Он едва мог поверить в то, что раскрыл Малкольм. Это все время было у него под носом. — Да, он мертв.
   — Так зачем Хендрикс взял его имя…?
   Все вдруг встало на места. Он вспомнил две строки из статьи Ладгроува: Почему Министерство Обороны сделало все возможное, чтобы скрыть смерть Хердера и обстоятельства взрыва автомобиля, ставшего ее причиной? Какова правда последующего исчезновения его брата Ли?
   Братья умели обезвреживать бомбы. Но, если кто-то умел обезвредить бомбу, он мг и создать ее.
   — Родни Хендрикс не Ричард Хердер, — выдохнул он, слегка импровизируя, но со странной ясностью зная, что он на правильном пути. — Это его брат, Ли. И он собирается отомстить — сегодня, в годовщину смерти своего брата. Я должен его найти… Остановить его… сейчас…
   Он уже встал и направился к двери.
   Но вдруг она открылась.
   Там стояла фигура, одетая в докторский халат, но Зак сразу узнал его. Черные волосы зачесаны назад. Плоский нос. Оружие в правой руке. Это был один из двух мужчин, в которых он стрелял возле больницы Харрингтон. Один из двух мужчин, которые пришли убить Малкольма. И кто только что убил сидящего снаружи охранника, чье тело обмякло на стуле, его кровь заливала все вокруг.
   — ВЫЛЕЗАЙ ИЗ КРОВАТИ, — прорычал Зак, бросившись на самозванца. Они оба упали грудой в коридоре возле комнаты Малкольма.
   Зак услышал выстрел пистолета с глушителем.
   18
   ДЛИННОХВОСТЫЙ СОРОКОПУТ
   Мужчина был низким, приземистым и толстым. Он был очень сильным. Зак смог сбить его только из-за неожиданности. Они оба рухнули, и он почувствовал, как пуля из оружия его противника пролетела мимо его правого уха. Изо всех сил, которые он мог собрать, он ударил рукой по ладони мужчины с пистолетом. Оружие с грохотом отлетело по коридору на пару метров.
   Зак не пошел за ним. Он вскочил на ноги и ринулся в комнату Малкольма, закрыв за собой дверь. Под ручкой был замок. Зак повернул его и услышал тонкий лязг. Это был не такой уж серьезный замок. Это не задержит никого надолго. Он включил свет.
   Малкольм сидел на кровати. Он не выглядел испуганным. Он был ошеломлен, если уж на то пошло.
   — Он собирается убить нас? — спросил он с невинностью маленького ребенка.
   — Нет, — сказал Зак, стиснув зубы. — Не убьет.
   Пока он говорил, снаружи раздался еще один выстрел. Дверь пробило буквально в паре сантиметров от замка. У них были секунды до того, как преступник окажется внутри. Еще один выстрел. Еще дырка. У них были секунды.
   — Ты можешь ходить? — потребовал ответа Зак.
   — Думаю, да, — сказал Малкольм. Он вздрогнул, осторожно свесив ноги с больничной койки. Зак оглядел комнату. Ему нужно было оружие. Тут ничего не было. В конце концов, его взгляд упал на стеклянный кувшин с водой у кровати Малкольма.
   Третий выстрел. Отверстие у замка теперь было размером с кулак Зака. Он схватил кувшин с водой и вылил его на кровать Малкольма.
   — Стой у двери, — сказал он мальчику. — Возле ручки, а не у петель.
   Малкольм кивнул и, одной рукой сжимая перевязанное плечо, занял позицию у двери.
   Стук. Дверь заскрипела в раме. Бандит пинал ее. Зак знал, что дверь не выдержит. Сжимая кувшин с водой левой рукой, он подошел к двери, отпер ее правой и затем рывком распахнул.
   Стрелок собирался ударить ногой. Но дверь открылась, и он рухнул в комнату. Зак разбил стеклянный кувшин о голову. Он разбился вдребезги. Мужчина упал, у него на голове проступила кровь. Без сознания. Зак выхватил пистолет из его руки и повернулся к Малкольму, который выглядел так, словно смотрел интересную телепрограмму.
   — Нам нужно убираться отсюда, — сказал Зак. — Могут быть еще такие, как он, но персонал больницы, вероятно, попытается нас остановить. Не удивляйся тому, что я делаю или говорю — я обещаю, что не причиню вреда ни им, ни тебе.
   Малкольм кивнул и снова поморщился. Вместе они вышли в коридор. Зак старался не смотреть на ужасающий вид тела мертвого охранника.
   Сначала он подумал, что они смогут уйти незамеченными, потому что звук выстрела заставил весь персонал больницы скрыться. Вскоре он понял, что это было не так. В конце коридора появились трое охранников и побежали в сторону Зака ​​и Малкольма. Зак не колебался — он поднял пистолет и выстрелил в потолок. Охранники остановились, когда на землю упал град штукатурки, и Зак приставил оружие к затылку Малкольма.
   — Ложитесь на землю, убрав руки на голову, или я выстрелю! — прорычал он, его голос был лишь слегка приглушен маской.
   Охранники нервно переглянулись. Затем они упали на землю.
   — Иди, — прошипел Зак Малкольму.
   Они пошли по коридору, наступила странная тишина. Когда они проходили мимо людей на земле, Зак опустил пистолет в их сторону, чтобы они не набрались храбрости. Как только они их миновали, он сказал Малкольму ускориться. Тридцать секунд спустя они были наверху лестничной клетки.
   Голоса доносились снизу. Зак снова выстрелил. Он попал в потолок, обломки падали громко, и даже Малкольм, который не пугался, вздрагивал от звука. Зак повторил указания упасть на пол, и они спустились по лестнице, четыре врача лежали на полу. Дверь, ведущая на стоянку, была широко открыта.
   — Наружу. Живо.
   Зак закрыл за ними двойные двери. На всякий случай, он выстрелил в панель, которая их открывала. Он не знал, запрет ли это двери, но попробовать стоило. Он повернулся к Малкольму.
   — Как ты?
   Лицо мальчика было блюм. Он выглядел слабым. Но кивнул.
   — Нам нужно в Найтсбридж. Там мы будем в безопасности. Ты сможешь идти так далеко?
   Малкольм впервые выглядел неуверенно.
   — Очень болит, — сказал он.
   — Знаю. Я смогу дать тебе там что-нибудь от боли. Но тут для тебя уже не безопасно.
   Сирены. Приближались.
   — Нужно идти, — Зак снял халат и помог Малкольму просунуть здоровую руку в рукав, другой край накинул на его раненое плечо. Этого было мало, но это помогало немного скрыть его белую пижаму из больницы. Тапочки Малкольма промокнут от дождя, но Зак ничего не мог поделать с этим. Им нужно было как можно скорее добраться до квартиры.
   А что потом? Он не знал.
   Они вышли на набережную Виктории и обнаружили, что дождь шел сильнее, чем раньше. Это им было на руку. В это время ночи народу и так было мало, но в такую ​​ погоду улицы были почти чистыми. Видимость была плохой. И хотя они слышали звук приближающихся полицейских машин, их никто не останавливал, пока они уходили среди ливня.
   К тому времени, как они добрались до убежища в квартире Найтсбридж, они промокли насквозь, и Малкольм сильно дрожал. Зак снял с мальчика одежду и дал ему полотенце, чтобы он вытерся, прежде чем думать о себе. В ванной он нашел аптечку. Она была лучше обычной. Здесь были инъекции морфина и мешки с физиологическим раствором, а также стерильные повязки и обезболивающие, отпускаемые по рецепту. На мгновение рука Зака ​​зависла над морфием, но затем он отверг эту идею. Да, это помогло бы Малкольму, но это и притупило бы его разум, и Зак чувствовал, что ему понадобятся навыки мальчика до конца ночи. Он отнес обезболивающие и повязку в гостиную, где Малкольм тихо сидел, глядя на горизонт Лондона.
   — Прими это, — он протянул Малкольму две таблетки, и мальчик проглотил их без жалоб. — Мне нужно сменить тебе бинты. Они промокли.
   Малкольм кивнул и убрал одежду. Зак осторожно оторвал липкие полоски, которыми повязка крепилась к коже Малкольма. Мальчик поморщился, но не жаловался, а Зак увидел огнестрельную рану.
   — Тебе повезло, что он не пробил кость, — сказал Зак, изучая работу хирурга. Входная рана была аккуратно зашита, но вся область была в синяках, воспаленная, а из раны сочилась бесцветная плазма. Малкольм время от времени шипел от боли, пока Зак осторожно накладывал свежую повязку. Когда работа была завершена, он был бледнее, чем до этого. Было ясно, что ему нужно было больше медицинской помощи, чем Зак мог оказать. И было ясно, что его жизнь будет в опасности, если кто-нибудь его обнаружит. Это означало, что он пока останется тут.
   Зак посмотрел на часы. Почти три часа ночи. Его мысли обратились к Родни Хендриксу. Могло ли быть правдой, что этот странный, коренастый человечек с толстыми круглыми очками и страстью к воробьям мог быть причиной террора, бушевавшего в Лондоне в последние несколько дней? Это казалось невероятным. Возможно, анаграмма была просто случайностью. Совпадением.
   Зак полез в Интернет. Загуглил Ричарда Хердера. Он проверил много человек с этим именем, но они были живыми: один был агентом по недвижимости, другой — школьником, еще один — священником в Корнуолле. Зак пролистал несколько страниц, пытаясь найти хоть какую-нибудь ссылку на бывшего солдата с таким именем, но ничего не нашел. До тех пор, пока он не щелкнул вкладку «Картинки».
   Он нашел его внизу четвертой страницы результатов. Это была старая фотография, вырезка из приходской газеты за 1971 год. На ней были изображены два молодых человека, улыбающихся в камеру, оба в военной форме. Подпись ниже гласила: «Братья Ричард (слева) и Ли (справа) Хердер, сфотографированы в день их командировки в Северную Ирландию».
   Зак уставился на картинку. Они оба выглядели свежими. Молодыми. Готовыми служить. Зак не мог оторвать глаз от фотографии. Брат справа еще не отрастил бороду и не носил очки. У него еще не было живота. Но не было никаких сомнений. Ли Хердер был молодым Родни Хендриксом.
   Зак обернулся туда, где тихо сидел Малкольм. Он снова дрожал.
   — Приятель, — сказал он, — ты уверен, что в этом кроссворде ничего нет? Мы ничего не пропустили?
   — Покажи мне его еще раз.
   Зак принес промокшую газету и показал Малкольму кроссворд. Глаза мальчика быстро метались вверх и вниз, пока он рассматривал сетку.
   — Ничего, — сказал он через минуту. — Поверь мне.
   Зак доверял ему. Но что оставалось? Возможно, он ошибся. Возможно, сегодня не тот день, когда Лондону следовало ожидать третьей бомбы. Почему-то он так не думал. Хендрикс был не в себе, и этот день — годовщина смерти его брата — будет для него знаменательным. Зак не знал, почему он помещал эти зашифрованные сообщения, но Хендрикс знал, что к этому моменту кто-то раскрыл его, потому что они смогли эвакуировать больницу до того, как взорвалась вторая бомба. В этих обстоятельствах было логично, что он заменил последний кроссворд на невинный. Но если так, возможно, он поместил свое послание в другом месте. И как во все это вписывался тупик? Что все это было? Не поэтому ли Ладгроув был мертв?
   — Дай мне газету, — выдохнул он. Малкольм передал ее, и Зак пролистал страницы, пока не добрался до колонки с заметками о природе. Она была в правом нижнем углу страницы в конце газеты, рядом с несмешной карикатурой и под рекламой ипотечных кредитов. Со страницы смотрела фотография Хендрикса размером с паспортную фотографию. Зак прочитал заметку рядом с ней:
   Длиннохвостый сорокопут. Тихий, изящный, мощный! Каждый человек возле Ярмута сможет увидеть потрясающие хвосты, великолепное парение и кульбиты, когда стаи этой птицы, редко встречающейся на Британских островах, устремляются к южному побережью Великобритании…
   — Длиннохвостый сорокопут, — прошептал он. Он помнил утро в редакции меньше суток назад. Редактор настоял на том, чтобы Хендрикс написал статью для сегодняшней газеты о влиянии второй бомбы на дикую природу города. Хендрикс настоял на том, чтобы написать об этой малоизвестной птице, но затем, похоже, отступил. И все статья, которую он так стремился напечатать, была тут?
   Почему?
   Причина могла быть только одна.
   Зак выругался себе под нос. Он должен был знать все время. Великолепные хвосты? Кому это было интересно? Хендрикс добавил заметку по какой-то другой причине. Он передал газету Малкольму.
   — Это здесь, — сказал он.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Сообщение. Оно где-то в этой статье. Хендрикс настоял на том, чтобы напечатать что-нибудь про длиннохвостого сорокопута — это птица. Зачем ему это нужно, если он занимается взрывами?
   Малкольм взял газету и просмотрел статью. Его взгляд метался, пока, примерно через двадцать секунд, его глаза не расширились.
   — Мне нужна ручка, — сказал он.
   Зак взял с ближайшего стола карандаш и блокнот и протянул их бледному мальчику. Тот сразу же начал писать.
   L O N G T A I L E D S H R I K E
   — Что за шифр? — выдохнул Зак.
   Малкольм не ответил. Вместо этого, подобно системе использования начальных букв нисходящих подсказок в кроссвордах, он обвел первые буквы следующих шестнадцати слов статьи, считая слова, поставленные через дефис, как одно слово каждое. Зак попытался расшифровать это в своей голове. L = 11, Q = 16, сложил их вместе, получил 27, что являлось B… Но он был в тысячу раз медленнее, чем Малкольм, который уже записывал расшифрованное сообщение в блокнот тонким почерком.
   Он подчеркнул сообщение. Зак уставился на него. Затем он посмотрел на Малкольма. Затем он посмотрел на горизонт Лондона.
   — Уверен, что это правильно? — спросил он Малкольма.
   — Уверен, — сказал мальчик.
   Зак закрыл глаза и сделал все, что мог, чтобы подавить панику. Он снова открыл их и перепроверил, что написал Малкольм.
   L O N G T A I L E D S H R I K E
   B U C K I N G H A M P A L A C E
   Он моргнул. Во рту пересохло. Они обнаружили местонахождение третьей бомбы. Если Зак правильно читал знаки, взрыв случится сегодня. И он мог случиться в любую минуту…
   19
   ЧОЛКЕР-МЬЮЗ
   Похититель Рафа и Габс вернулся.
   — Думаю, несколько часов помогли вам принять решение, — сказал он. Он озарил фонарем часы, хотя не нужно было. Они смотрели на сияние циферблата в темноте часами, тихо следили за отсчетом времени.
   01:00:01
   01:00:00
   00:59:59
   — Знаешь, что? — сказала Габс. Она старалась звучать оптимистично, но ее голос был хриплым, и она не очень хорошо с этим справлялась.
   — Просвети меня, — сказал мужчина.
   — Мы приняли решение.
   — Я рад это слышать.
   — И мы решили, — продолжила Габс, — что мы лучше съедим червей, чем расскажем что-нибудь больному вроде тебя.
   Мужчина улыбнулся.
   — Какая ирония, — сказал он чуть напряженно. — Потому что на самом деле это черви съедят вас примерно через пятьдесят девять минут и тридцать секунд. Конечно, вы не будете их единственной трапезой, но вы для них будете ближе всего.
   — Нет, если…
   — ТИХО! — внезапно прорычал он. А затем более мягким голосом продолжил. — Я понимаю вашу игру. Вы хотите подтолкнуть меня к тому, чтобы я подошел к вам. Тогда вы надеетесь толкнуть меня на датчик давления, чтобы самим слезть с нее. Но будьте уверены, моя дорогая леди, я не позволю этому случиться.
   Габс бросил на него взгляд крайнего отвращения, но мужчина казался невосприимчивым к этому.
   — Почему? — тихо спросил Раф.
   — Что, прости?
   — Зачем ты это делаешь? Что ты хочешь получить от всей этой бойни?
   — Сатисфакцию! — рявкнул мужчина. — После всех этих лет!
   — Всех лет чего? — голос Рафа был размеренным и спокойным — резкий контраст с голосом террориста, который был пронзительным и взволнованным.
   — Одиночества!
   — И ты думаешь, что убийство людей принесет тебе друзей?
   Мужчина презрительно плюнул.
   — Мне не нужны друзья. Мой брат был моим единственным другом, и его забрали у меня много лет назад. Я поклялся, что отомщу за него, — он посмотрел вверх. — А теперь я отомщу, — он начал уходить от них в темноту.
   — Расскажи о своем брате, — настаивал Раф.
   Террорист остановился.
   — Он был мужчиной больше, чем ты.
   — Как его звали?
   — Какое тебе дело? — прошипел мужчина. Но затем, будто был не в силах удержаться, он сказал. — Его звали Ричард.
   — Похоже, он был хорошим, — выдохнул Раф.
   — Он заслуживал лучшего.
   — Что с ним случилось?
   Вопрос будто столкнул мужчину в пропасть.
   — Ты не знаешь, что с ним случилось, потому что они скрыли это!
   — Кто скрыл? — спросил Раф.
   — Армия. Правительство. Все! — террорист взглянул на циферблат. 00:58:03. Он словно решал, успеет ли рассказать историю. — Мы были лучшими, — он шептал, шагнул к Рафу и Габс. — Он научил меня всему, что я знал об обезвреживании бомб, но вместе мы были лучшими.
   Еще один шаг вперед.
   — В машине была заложена бомба. Северная Ирландия. Мы знали, что обезвреживать ее было слишком опасно. Мы ушли. Но какой-то Руперт вынудил его. Сказал, что пригласит еще кого-нибудь. Ричард знал, что тот, кто попробует, умрет, поэтому он пошел.
   — Это было смело, — сказал Раф.
   — Это было не просто смело, — отрезал мужчина. — Надо было дать ему медаль. Настоящие военные похороны. Они этого не сделали. Они вычеркнули его из истории, чтобы сохранить ее в тайне, — пауза. — Но они платят сейчас.
   Он стоял в пяти метрах от Рафа.
   — Как тебя зовут, приятель? — сказал Раф.
   — Какая разница?
   — Это важно для меня.
   — Ладно, — сказал террорист. — Зовите меня Родни, — его голос внезапно изменился. — Родни Хендрикс, — сказал он насмешливым голосом. — Птицы то, природа сё… все думают, что Родни дурак, но никто из них не разглядел мою маскировку. И птицы могут убить. Даже такие крохи, как маленький зяблик, — он начал смеяться, словно над своей шуткой. Если он как Раф и Габс переглянулись, он не подал виду.
   — Родни, — сказал Раф. — Где мы? Ты можешь сказать нам, раз мы все равно умрем.
   Хендрикс перестал смеяться.
   — Я нашел путь сюда много лет назад, — сказал он. — Я планировал это с тех пор, но до этого у меня не было средств для достижения целей. Все изменилось, и мой небольшой взрыв в метро убил много людей, разрушение больницы было впечатляющим, но, поверьте мне, этот день никто не забудет.
   — Где мы, Родни? — повторил Раф.
   — Под дворцом, — он указал на десять ящиков с взрывчаткой. — Здесь достаточно, чтобы здание обрушилось. Мой брат сражался за королеву и страну. Они предали его, так что может быть лучше такого способа отомстить за него?
   Хендрикс глубоко дышал. В его голосе было волнение. Некоторое время он стоял, глядя не на Рафа и Габс, а на ящики.
   — Почему кроссворды, Родни? Что заставило тебя оставить зашифрованные послания?
   — Скажем так, мне нужно было доказать свое достоинство богатому покровителю, чьи цели совпадают с моими. Я всегда хотел отомстить за своего брата, но террор стоит денег, которых у меня никогда не было. Не думайте, что это будет концом. Наоборот. Как только в моем распоряжении появится больше средств, начнется веселье.
   — А Ричард? — тихо спросил Раф. — Если бы он был здесь, что он сказал бы тебе делать?
   Хендрикс пристально посмотрел на него.
   — Что?
   — Ты слышал меня, Родни? Он был солдатом. Хорошим. Он подумал бы, что это весело? Он благодарил бы тебя за убийство невинных людей от его имени? Как думаешь, это то, что он хотел бы?
   — Такое его наследие, — сказал Хендрикс.
   — Но ты можешь это изменить, Родни. Ты можешь сделать его героем, которым он является. Ты же понимаешь это?
   Вопрос повис между ними. Дыхание Хендрикса стало поверхностным. Участилось.
   — Обезвредь устройство, Родни, — прошептал Раф. — Сделай это для Ричарда.
   Хендрикс уставился на него. Затем он посмотрел на циферблат с обратным отсчетом.
   Казалось, мир затаил дыхание. Габс и Раф притихли.
   Террорист скривил губы.
   — Невозможно, — выдохнул он. — Как только отсчет начался, любая попытка обезвредить бомбу вызовет взрыв. И зачем мне позволять вам жить? Вы двое, единственные люди в мире, которые знают мой маленький секрет.
   — Не единственные, Родни, — сказала ему Габс. — Ненадолго. Наши люди следят за «Daily Post». Они быстро найдут решение.
   — Я не говорил вам, что работал в «Post», — парировал Хендрикс. А потом внезапно его глаза расширились. — Гарри Голд, — выдохнул он. Он невесело рассмеялся. — Не пытайтесь отрицать это, леди. Я вижу, ты стиснула зубы и отводишь взгляд. С моей стороны было глупо не догадаться раньше. Иначе зачем бы Родни Хендриксу, которого не замечают, отправили стажера? Если, конечно, он не шпионил за ним. Или за нашим бывшим другом Ладгроувом? — он ухмыльнулся. — Видите, как хорошо я понимаю ваши мысли? Что ж, не волнуйтесь, друзья мои. Я быстро разберусь с таким ребенком, как Гарри. Точно так же, как я поступил с Мастером Головоломок и самим Ладгроувом, — он усмехнулся. — Вижу, вы шокированы. Но помните, я был солдатом, прежде чем стал специалистом по обезвреживанию бомб. Меня учили убивать. И Ладгроув копался в старой истории, начал раскрывать мою настоящую личность. Он должен был уйти… Как и молодой Гарри.
   — Не надейся на это, милый, — выдохнула Габс.
   Но Хендрикс уходил во тьму. Раф крикнул ему:
   — Хендрикс! Хендрикс! — но террорист усмехнулся ему и не ответил. Он выключил фонарик. Все стало тихим, только шуршали крысы, удалялись шаги Хендрикса. И все почернело, кроме голубого сияния дисплея:
   00:56:02
   00:56:01
   00:56:00
   * * *
   Зак чувствовал себя почти парализованным. Ему нужно было поднять тревогу. Но как? Он слышал голос Майкла в своей голове. Власти в изобилии получают наводки, в основном от чудаков и расточителей времени. Обычно подлинные наводки могут быть подтверждены более чем одним источником. Так работает сбор разведданных. Если Зак пойдет к кому-нибудь и скажет им, что в Букингемском дворце вот-вот случится взрыв бомбы, а он знал об этом из зашифрованного послания в ежедневной газете, он мог попасть в психиатрическую больницу Харрингтона вместе с Малкольмом.
   Но он должен был что-то делать.
   Он расхаживал по комнате, его лицо исказилось от сосредоточенности. Хендрикс — или Ли Хердер, если называть его настоящим именем — любил эффектные жесты. Если он собирался поразить Букингемский дворец, это не будет каким-то жалким фейерверком в помещении. Это должно быть большим. Но такое место ведь усиленно охранялось? Конечно, охрана была усилена? Заправить Букингемский дворец достаточным количеством взрывчатки, чтобы нанести ущерб, который Хендрикс хотел нанести, было, если не невозможно, то определенно невероятно сложно.
   Так как он это сделал?
   Ответ пришел к нему в мгновение ока. Под землей. Таков был образ действий террориста. Он заложил бомбу Пимлико в подземном туннеле. Он заложил бомбу в подвале больницы. Что, если каким-то образом он получил доступ к территории под Букингемским дворцом?
   — О Боже… — прошептал Зак.
   — Что? — спросил Малкольм.
   — Я знаю, что он сделал. Я знаю, где находится взрывчатка.
   — Где?
   Но Зак не ответил. Не прямо.
   — Им нужно эвакуировать дворец, — сказал он. — Даже если королевы нет, в здании должно быть какое-то количество невиновных людей, — он выругался под нос. — Если бы только Майкл был здесь. Или Раф и Габс.
   — Кто они? — спросил Малкольм.
   — Друзья, — пробормотал Зак. И подумал: «Мои единственные».
   — Я могу это сделать, — сказал Малкольм.
   Зак моргнул.
   — Что делать?
   — Заставить всех покинуть Букингемский дворец.
   — Как?
   — Это имеет значение? — спросил Малкольм.
   Зак задумался.
   — Ты не можешь покидать квартиру. Тебе не хватит сил.
   — Мне не нужно, — сказал Малкольм. — Мне нужно лишь это, — он указал на компьютер.
   — Ты будешь делать что-то незаконное?
   — Да.
   — Это кому-то навредит?
   — Нет.
   — Ладно, — сказал Зак. — Делай.
   Он вышел из комнаты. В коридоре был шкаф, в котором Зак нашел фонарик. Куда бы он ни шел, свет мобильного телефона не помог бы.
   — Гарри! — крикнул ему Малкольм.
   Зак заглянул в угол комнаты.
   — Да.
   — Удачи.
   Зак кивнул.
   — И тебе, — сказал он. И, не сказав больше ни слова, даже не остановившись, чтобы вооружиться, он вышел из квартиры, бросился вниз по лестнице и вылетел на мокрую улицу.
   * * *
   Малкольм сел за компьютер. Он резко вздрогнул от боли, когда поднял правую руку к клавиатуре, но как только он положил пальцы на клавиши, они стали двигаться быстро, он печатал.
   Первым делом он направил браузер на свой ftp-сайт. Оттуда он загрузил небольшую программу, которую написал два года назад и с тех пор использовал много раз. Пока файл загружался, он вызывал список из 100 лучших пользователей Twitter по всему миру. Первая пятерка была поп-звездами. Номер шесть был президентом США. После этого еще больше поп-звезд. Правда заключалась в том, что не имело значения, кто они. Как только он взломал несколько из этих учетных записей — для него это было легко — и использовал учетные записи для отправки сообщения в Твиттере, это сообщение стало вирусным. Сотни миллионов людей во всем мире прочитают его в считанные секунды. Сообщение будет невозможно проигнорировать.
   Он начал сверху. Его программа взломала аккаунт примерно за пятнадцать секунд. Малкольм напечатал свое сообщение: В Букингемском дворце взрывчатка. Она взорвется сегодня. #palacebomb
   Не долго думая, он нажал «Отправить».
   За пять минут он взломал десять самых популярных аккаунтов. Он направил свой браузер по хэштегу #palacebomb. Малкольм не смог удержаться от улыбки, когда увидел, что его сообщение ретвитили десятки тысяч раз в секунду.
   Он откинулся на спинку стула и продолжил смотреть, как оно становится вирусным.
   * * *
   Зак направлялся на восток.
   Дороги были на удивление загружены в первые часы, на улицах стояли вооруженные полицейские и солдаты, мрачные под проливным дождем. Он больше не был похож на Лондон. Вернее, это было похоже на Лондон в каком-то ужасном будущем.
   Он спешил, сжимая фонарик. Ему потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до станции, где он повернул на север и направился к офису «Daily Post». В вестибюле горел свет, дежурили двое скучающих охранников, оба читали газеты. Стоя на улице, Зак увидел, что свет на седьмом этаже горел. Ему пришло в голову, что Хендрикс мог быть там, но он решил, что это маловероятно. И у него не было времени проверять. Ему нужно было сосредоточиться на том, чтобы повторить шаги предыдущего дня. Он вспомнил, как Ладгроув следовал за Хендриксом на запад по Делфонт-стрит. Они оба скрылись из виду на несколько секунд, когда повернули налево в конце дороги, и Зак был удивлен, увидев, что Хендрикс проходит мимо паба и не входит в него. Хендрикс пересек дорогу на переходе, в то время как такси гудело Заку, ведь он вышел на дорогу…
   Он продолжал идти по своим следам, останавливаясь только для того, чтобы вытереть дождь с лица.
   Он остановился.
   На другой стороне дороги, скрытая темнотой, дождем, проезжающими машинами и автобусами, виднелась фигура. Его голова под широкополой шляпой была опущена, и на нем был тяжелый плащ. Зак не мог видеть его лица, но был уверен, что походка была ему знакома. В нерешительности он смотрел, как фигура спешит по улице в противоположном направлении. Он покачал головой. Время было дорого. Ему нужно было придерживаться плана.
   Вскоре он подходил к входу в тупик. Именно здесь Ладгроув заметил Зака, следовавшего за ним.
   И именно здесь Хендрикс словно растворился в воздухе.
   Но никто не мог раствориться в воздухе. Было другое объяснение.
   Он вышел на дорогу — Чолкер-Мьюз — как раз в тот момент, когда вспышка молнии расколола небо над головой, последовал раскат грома, заставивший его кости дрожать. Он продолжал идти, всматриваясь в темноту по сторонам. Дверных проемов не было, а с левой стороны была припаркована только одна машина. В конце дороги была высокая стена — метров пять, как минимум, без посторонней помощи подняться невозможно. Но интуиция Зака ​​подсказывала ему, что Хендрикс не поднялся наверх, когда исчез.
   Он направился вниз.
   Прямо перед стеной виднелась одинокая круглая крышка люка. Единственная в Чолкер-Мьюз, насколько видел Зак. Он оглянулся — скорее по привычке, чем из беспокойства. Больше здесь никого не было. Он наклонился и, пока дождь стекал по его шее, вонзил ногти под край крышки люка.
   Дождь лился в глаза, он поднял крышку люка и сдвинул ее. Она звякнула о брусчатку.
   Зак встал на колени у края дыры, включил фонарик и посветил им внутрь.
   20
   ПОДАВЛЕНИЕ
   Первым делом Зак увидел в свете фонарика лестницу. Не встроенную в стене, чтобы можно было спуститься в канализацию, а стоящую у кирпичной стены. Обычная лестница, не очень грязная. Кто-то недавно ее тут оставил. Зак что-то нашел.
   Он осторожно опустился в яму, нащупывая ступеньки лестницы. Найдя их, он спустился, оставив люк открытым. Это не давало ему много света, но заставляло чувствовать себя в большей безопасности. Хоть немного.
   Он оказался примерно на три метра ниже. Когда его ноги коснулись земли, он краем глаза заметил движение и услышал шум, все живые здесь существа убегали от яркого света его фонарика. Он попытался выбросить из головы мысли о грызунах, но, конечно, это только заставило их появиться в его воображении. Он стиснул зубы и отошел от безопасного люка, куда попадал ливень.
   Больше движения. Снова шорох.
   Он шел дальше.
   Подземный коридор, в котором он очутился, был узким — шириной менее метра. Зак ​​держался подальше от липких стен, и он едва прошел пять метров, как почувствовал необходимость натянуть футболку на нос, потому что запах становился все хуже и хуже. Звук дождя, стучащего по дороге наверху, постепенно стих. Тишина пугала. По мере того, как он шел дальше, он начал слышать звук капающей воды, а также шорох крыс. Звук эхом отражался от стен.
   Примерно через пятнадцать метров он подошел к Т-образному перекрестку. Он должен был принять решение. Влево или вправо?
   На короткое время он вернулся на остров Святого Петра, в самое начало обучения. Раф учил его ориентироваться, и Зак предложил простой вариант использования GPS на его телефоне.
   — GPS — это хорошо, — сказал Раф, — но на него нельзя полагаться.
   Похоже, его ангелы-хранители были правы. Снова. Он почувствовал внезапную боль. Чувство ужасной потери. Где они были? Что с ними случилось? Он выбросил эти мысли из головы. Он знал, что они не хотели бы, чтобы он отвлекался сейчас. Были дела важнее.
   Он представил карту своего местоположения. Судя по маршруту, который он выбрал из офиса «Daily Post», он решил, что находился где-то к северо-западу от вокзала Виктория и направлялся на восток. Это означало, что ему нужно было повернуть направо.
   Он глубоко вдохнул. Второй раз он шел на охоту за взрывным устройством. В прошлый раз ему повезло. Очень. Он не мог быть уверен, что ему снова повезет. Он почувствовал внезапную боль от страха, момент, когда храбрость почти покинула его. Возможно, ему стоило вернуться. Уехать из Лондона. Найти убежище. Скорее всего, его ангелы-хранители были мертвы. Зак проигнорировал эти мысли. Он принял решение. Он повернул направо.
   Коридор расширился. Зак гадал, что это за сеть туннелей. Канализация? Шлюзы для дождевой воды? Он слышал, как люди говорили о викторианских водостоках под улицами Лондона. Может быть, для этого были эти старые коридоры. Он старался не думать о весе кирпичей над ним. Он просто продолжал идти.
   Времени здесь не существовало. Он понятия не имел, как долго шел. Туннель вёл вправо, а затем открылся в нечто вроде камеры размером примерно половину теннисного корта. Крысы здесь не могли укрыться. Даже когда они убегали от луча фонаря, Зак видел их толстые пушистые тела и похожие на кнуты хвосты. Он стиснул зубы и продолжил путь сквозь это море визжащих, топчущихся грызунов.
   Еще один коридор, на этот раз влево и немного под гору. Зак привыкал к своему окружению, поэтому он ускорился.
   Он остановился.
   Коридор снова открывался в комнату. Она была намного больше предыдущей — возможно, в пять раз больше, хотя в полумраке было трудно понят. Он видел очертания нескольких ящиков, около двух метров в высоту, в ширину и в глубину. На одном из них был предмет размером с книгу в мягкой обложке, от которого исходило бледно-голубое сияние.
   Это было свечение, очень похожее на то, что Зак видел от детонатора второй бомбы.
   * * *
   В квартире в Найтсбридж Малкольм Мэнн спокойно смотрел на экран компьютера, следя за хэштегом #palacebomb. В своем воображении он видел земной шар, и, когда миллионы людей ретвитили его простое сообщение, на этом воображаемом глобусе появились маленькие светящиеся точки, освещающие целые континенты.
   Он подумывал о взломе мэйнфрейма штаб-квартиры правительства Великобритании по связям с общественностью, чтобы посмотреть, какой ответ вызвала его вирусная кампания, но это требовало времени, и, как он понял, был более простой способ. Он встал, вздрогнув от острой боли, пронзившей раненое плечо. Он слабо подошел к телевизору и включил BBC News 24. Затем подошел к окну с видом на горизонт Лондона.
   Сгустились тучи. Когда вспыхнула полоса молнии, казалось, что небо бурлило. Но на горизонте он заметил четыре вертолета. Они направлялись в сторону Букингемского дворца.
   Он слышал новости на заднем плане. Репортажи были лихорадочным:
   — Тело, найденное висящим на Вестминстерском мосту, было опознано как Джошуа Ладгроув… Главный комиссар столичной полиции призвал лондонцев сохранять бдительность… — но не было срочных новостей. Ни слова о новом беспорядке в небе над столицей. Малкольм понял, что это значило. Новости подавляли. Его план работал.
   И его работа, решил он, была сделана.
   Он огляделся. Он предполагал, что это было безопасное место, но как долго оно будет оставаться таким? Его жизнь была в опасности, это было ясно. Гарри обещал помочь ему, но теперь он ушел за бомбами, и это была миссия с самоубийством. Нет, он мог рассчитывать только на себя. Он ни за что не собирался позволить им отправить его обратно в психиатрическую больницу. Он скорее умрет. Его решение было принято. Он не видел причин задерживаться. Ощущая слабость, он покинул квартиру. Несколько мгновений спустя он пошел по пустой улице в ночь, просто еще один безликий представитель общества в охваченном ужасом городе.
   * * *
   Родни Хендрикс стоял на полпути к торговому центру, прислонившись к фонарному столбу. Он был насквозь мокрым, но почти не чувствовал этого.
   По небу зигзагами пронеслась молния. Она озарила флагшток на крыше дворца, и Хендрикс увидел флаг, безвольно висящий под дождем. Он позволил себе мрачную улыбку. Если операция пройдет особенно хорошо, возможно, скоро лондонские флаги будут висеть приспущенными, поскольку страна будет оплакивать смерть своей королевы.
   Отсюда ему открывался прекрасный вид на дворец, с достаточно безопасного расстояния, чтобы избежать последствий. Он будет наблюдать за плодами своего труда, а затем вернется в свою квартиру в безопасности, зная, что в его распоряжении будет гораздо больше средств. Это было только начало.
   Он смотрел и ждал. Шоу вот-вот начнется.
   Но потом у него перехватило дыхание.
   Фигуры появлялись из залитого дождем неба. Три — нет, четыре — силуэта, парящие над высокими стенами дворца.
   Вертолеты.
   Его восторг превратился в тошноту, когда он увидел фигуры, быстро спускающиеся с вертолетов на крышу дворца.
   Хендрикс сдержал вой, подступивший к губам. Он продолжал наблюдать, как вертолеты, доставив людей, поднялись в воздух и начали кружить.
   Он проверил время. Осталось меньше десяти минут. Он успокаивал себя. Если повезет, прибытие этих людей только усилит побочный ущерб от взрыва.
   Еще одна вспышка молнии.
   Раскат грома.
   Дождь продолжал лить.
   Время продолжало идти.
   Он продолжал смотреть.
   * * *
   При других обстоятельствах это свечение детонатора привлекло бы все внимание Зака, но внезапно в комнате разнесся эхом голос:
   — Хендрикс! Хендрикс! Это ты?
   Непосредственным инстинктом Зака ​​было выключить фонарик и погрузить комнату в темноту. Но когда он это сделал, он понял, что узнал этот голос.
   — Раф? — позвал он.
   Воцарилась тишина.
   А затем прозвучали два голоса, мужской и женский:
   — Зак?
   Зак снова включил фонарик и поднял его над головой. В двадцати метрах от себя он увидел две фигуры, сидящие на земле, прислонившись спинами к какой-то стойке, и отворачивали головы от ослепительного луча света.
   Момент изумления — облегчения — прошел быстро. На это не было времени, и тон их голосов подсказывал ему, что не от чего испытывать облегчение.
   — Шагай осторожно, Зак, — крикнул Раф. — Мы окружены взрывчаткой.
   — Сколько еще на таймере? — напряженно спросил он.
   Короткая пауза.
   — Семь минут. Не подходи к нам слишком близко. Мы привязаны к датчикам давления. И никакого героизма, Зак. Просто делай то, что я тебе говорю.
   Зак опустил луч фонарика на землю. Он осторожно шагнул вперед. Один шаг. Два. Три. Он оказался между двумя огромными ящиками.
   — Хорошо, Зак, — сказал Раф. — Слушай внимательно. Хендрикс был здесь. Он оставлял бомбы.
   — Я знаю. Хендрикс — это не его настоящее имя. Его зовут…
   — У нас нет на это времени. Слушай. Он сказал нам, что детонатор с ловушкой. Если мы попытаемся его разрядить, он сработает.
   — Тогда что мы будем делать? — выдохнул Зак. Здесь было холодно, но он понял, что потел.
   — Пока он говорил, я попытался изучить его установку как можно лучше. Я хочу, чтобы ты подошел к ящику с детонатором. Кажется, я видел отдельные провода, ведущие от этого ящика к каждому из остальных. Я прав?
   Зак сделал, как ему сказали. Когда он обошел центральный ящик, он увидел детали дисплея.
   00:07:01
   00:07:00
   00:06:59
   Он попытался сосредоточиться на работе, а не на времени, которое, казалось, ускользало из его пальцев. Раф был прав. Он насчитал девять проводов, которые, словно паучьи лапы, ползли по краю центрального ящика, по одному вело к каждому из остальных.
   — Есть, — сказал он.
   — Хорошо. Я не думаю, что можно будет обезвредить центральный ящик, если он будет прикреплен непосредственно к детонатору с ловушкой. Но, думаю, есть большая вероятность того, что мы сможем минимизировать ущерб, который нанесет взрыв наверху, если перережем каждый из этих проводов, чтобы предотвратить перенос заряда к другим ящикам. У тебя есть нож?
   — Нет, — выдохнул Зак. Раф выругался под нос, но затем Зак кое-что вспомнил. Он сунул руку в карман и вытащил шпильку Габс в форме звезды. Он поднял ее к свету. — Твоя? — спросил он Габс.
   — Моя, — прошептала Габс с благоговейным облегчением в голосе.
   Зак взял в левую руку один из проводов и прижал к нему острый край, которым порезался. Он собирался перерезать провод, когда Раф снова заговорил:
   — Зак?
   — Ага?
   — Это всего лишь предположение. Ты понимаешь это, да? Я не могу обещать, что перерезание провода не активирует ловушку.
   Зак посмотрел через плечо на своих ангелов-хранителей. Они оба с тревогой смотрели на него.
   — Я думал, вы оба мертвы, — сказал он.
   Пауза.
   — Скоро будем, милый, — сказала Габс.
   Ее слова были как спусковой крючок. Зак ​​помрачнел. Он снова посмотрел на провод.
   А потом он разрезал его.
   Наступила тишина.
   — Готово, — сказал он.
   — Перережь остальные провода, — приказал Раф, но Зак уже делал это. Он аккуратно разрезал и второй, и третий. Взрыва не было. В течение минуты он перерезал все девять проводов. Он взглянул на часы — пять минут и три секунды — и снова повернулся к Рафу и Габс. Они выглядели измученными.
   — Теперь иди, милый, — сказала Габс. — Уходи отсюда поскорее.
   Зак не слушал ее. Он поднял свой фонарик и посветил им под ноги. Датчики давления, на которых они сидели, были просто двумя листами металла. Он не знал, что за механизм находится под листами, но от каждого из них тянулось множество разноцветных проводов к центральному ящику и детонатору.
   — Я сказал, Зак, — сказал Раф опасно низким голосом, — никакого героизма. Тебе нужно догнать Хендрикса, чтобы он снова не сделал …
   Но Зак отвернулся от них. Он подбежал к ближайшему из ящиков с взрывчаткой — он был примерно в пятнадцати метрах от Рафа и Габс — и ударил кулаком по дереву. Дерево было тонкое и хрупкое. Зак сообразил, что оно было таким, чтобы не ослабить взрыв. Он крепко сжал звезду в правой руке и разрезал одну из боковых досок. Лезвие легко вонзилось, рассекло двадцать сантиметров дерева до смертоносного содержимого ящиков.
   — Зак! — настаивала Габс. — Иди!
   Он держался спиной к своим ангелам-хранителям и вырезал линию, параллельную первой. С немного большим трудом он разрезал поперек волокон на обоих концах параллельных линий. Дерево упало, открыв прямоугольную дыру. Зак просунул пальцы в дыру, сжал край и уперся правой ногой в ящик, потянул изо всех сил.
   Хлипкое дерево вокруг ящика треснуло и раскололось. Шум эхом разнесся по комнате, напугав крыс, их писк хором заполнил пространство. Раф и Габс кричали на него, но он почти не слышал их, поскольку, не обращая внимания на занозы в грязных руках, продолжал ломать ящик. За сорок пять секунд он открыл одну сторону и осветил ее фонариком, чтобы увидеть, что там было.
   Пластичная взрывчатка внутри ящика была аккуратно сложена. Маленькие свертки смерти, каждый размером с кирпич. И они были тяжелы, как кирпич. Зак взял шесть из них в руки и направился туда, где сидели Раф и Габс. Теперь они замолчали, уставившись на него с потрясением, он стал осторожно укладывать бруски пластичной взрывчатки вокруг ног Габс.
   Он побежал к открытому ящику, на ходу поглядывая на часы. Три минуты. Он схватил еще одну охапку взрывчатки, побежал назад и добавил ее к куче.
   И только когда он положил третью охапку, он вытащил алмазную звезду из кармана и перерезал веревки, связывающие запястья и лодыжки Габс.
   — Медленно вставай и отходи, — сказал он. — Вес взрывчатки должен удержать пластину давления на месте.
   Габс взглянула на Рафа. Он кивнул.
   Она осторожно встала на ноги, кривясь от боли в затекших мышцах, а потом перешагнула взрывчатку и оказалась на полу.
   Зак увидел, как пластина давления слабо покачнулась. Один брусок взрывчатки скатился с вершины, и его сердце чуть не остановилось. Но все замерло. Сработало.
   Проверка времени.
   00:02:17
   — Помоги мне, — сказал он Габс. Ей не нужно было повторять. Они подбежали к открытому ящику и схватили больше брусков взрывчатки, быстро уложили их у ног Рафа. Второй заход, и они закончили. Зак перерезал его веревки, а потом затаил дыхание, когда друг медленно встал и перешагнул взрывчатку.
   00:01:23
   — Уходим! — рявкнул Раф. — Мы больше ничего не можем сделать…
   Зак шел впереди, его фонарь освещал путь. Он бежал, как во сне, заставляя ноги двигаться быстрее, но не чувствовал, что бежит так быстро, как мог. С каждым шагом он ожидал услышать взрыв позади себя. Все, что они могли сделать, это надеяться, что взорвется только центральный ящик, и что сила взрыва не заставит взорваться остальные. Но даже так взрыв будет серьезным.
   Это произошло без предупреждения, когда Зак входил в первую, меньшую комнату. Сначала он услышал звук взрыва — низкий, чудовищный грохот, эхо зловеще разнеслось по комнате, — прежде чем ударная волна сбила его. Это было так сильно, будто кто-то ударил его в спину тяжелым тупым предметом. Зак пролетел два метра, прежде чем рухнуть и проехать лицом по твердому, мокрому полу. Он проигнорировал внезапный поток испуганных грызунов, пронесшихся вокруг него, вместо этого повернулся, чтобы убедиться, что Габс и Раф в порядке.
   Они были не в порядке.
   * * *
   Хендрикс посмотрел на часы. Осталось десять секунд. Его кожу покалывало. Не от холода или дождя. Все было куда серьезнее. Через десять секунд момент, которого он ждал годами, осуществится, и он увидит, как это произойдет.
   Пять секунд.
   Из садов Букингемского дворца поднялся одинокий вертолет. Хендрикс нахмурился. Там был драгоценный груз? Наверное, и эта мысль возмутила его. Но он не позволял себе унывать. Смысл была в здании. Обрушение дворца станет такой же мощной картиной, как 11 сентября.
   Осталось две секунды.
   Одна секунда.
   Ноль.
   Раздался гул. Хендрикс слышал его довольно ясно. Как далекое землетрясение, или, может, он просто хотел верить в это. Он прищурился, ожидая, что здание рухнет. Он тщательно спланировал это, каждый ящик с взрывчаткой был размещен так, чтобы произвести максимальный удар.
   Ничего не произошло.
   «Подожди, — сказал он себе. — После разрушения фундамента требуется время, чтобы увидеть последствия».
   Он терпел.
   По-прежнему ничего не происходило.
   В его животе поднялась горячая волна гнева. Это было невозможно. Невозможно. Глупцы в подземной камере не могли поставить под угрозу устройство, и он знал, что не ошибся в его конструкции. И все же ничего не произошло.
   Перед глазами появился красный туман. Он обнаружил, что шагал к дворцу. Он видел в своем разуме лицо. Юноша. Высокий для своего возраста. Непослушные волосы. Он сказал, что его зовут Гарри Голд, но Хендрикс начал сомневаться в этом. Он лучше всех знал, как легко можно изменить имя.
   И он знал, как легко человека можно убить. В конце концов, он видел это много раз.
   * * *
   Габс добралась до комнаты, но отлетела на пол, как и Зак. Она вскочила, как кошка, и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как туннель, из которого они вышли, рушится.
   — Раф! — закричала она, они с Заком бросились в сторону обломков, падающих вокруг него. — РАФ!
   Кирпичи сыпались с потолка — твердая версия дождя, промочившего Зака ​​снаружи. Это продолжалось около пяти секунд, после чего воцарилась ужасная тишина. Вход в туннель был полностью заблокирован. Их друга не было видно.
   Ни Заку, ни Габс не нужно было говорить. Они схватились за обломки кирпича и камня у входа в туннель. Обломки были очень тяжелыми, и Зак почувствовал, как мускулы его рук и груди напрягаются, когда он пытался сдвинуть более крупные куски.
   Прошла минута тяжелого труда, когда в комнате в десяти метрах от них снова обрушился град щебня. Они продолжали работать, будто не слышали звука, но когда он повторился через тридцать секунд, это не могло остаться незамеченным.
   — Потолок рушится, — прохрипела Габс. — Если хочешь уйти, иди, — она не смотрела на Зака, когда говорила это, и надеялась, что он примет ее предложение. Зак не ответил. Он просто продолжал работать, без перерыва убирая куски потолка с входа в туннель.
   Они увидели ладонь Рафа. Она выглядывала из щели между двумя валунами, но оставалась смертельно неподвижной.
   — Раф… — прошептала Габс.
   Ответа не последовало.
   Они удвоили усилия. Зак сдвинул валун, который, если бы не адреналин в его венах, он не смог бы сдвинуть с места. Стало видно предплечье Рафа, его рукав был разорван, а кожа — в царапинах и крови. И он все еще не двигался. Габс пришла в неистовство, стала убирать камни вокруг руки Рафа и бросать за собой, будто они были из пенопласта. Ее губы шевелились, но она не издавала ни звука. Она будто бормотала беззвучную молитву.
   И вдруг на ее молитву был дан ответ.
   Рука Рафа пошевелилась. Пальцы сжались и разжались. Рука согнулась в локтях. Спустя несколько мгновений Зак убрал камень, открыв его торс, и другой, открыв его голову. Он упал на бок, его лицо было залито кровью. Он был оглушен, будто не понимал, где он был и как сюда попал.
   Но звук падения щебня с потолка комнаты привел его в чувство.
   — Нам нужно убираться отсюда», — сказал ему Зак. Он схватил Рафа за руку и помог другу вылезть в созданную ими брешь. Осветив фонариком комнату, Зак напрягся, когда он увидел завесу из обломков, падающих в нескольких метрах от них.
   — Беги! — крикнула Габс.
   И они так и сделали, закрыв головы руками, побежали сквозь дождь к другой стороне комнаты и в туннель.
   Он казался меньше. Вызывал клаустрофобию. Потолок был ниже, стены — уже. Или, может, так казалось Заку. Он не мог бежать достаточно быстро. Когда они вернулись к Т-образному перекрестку, он крикнул остальным, чтобы те свернули налево, и он ощутил редкое облегчение, когда увидел открытую крышку люка и проливной дождь. Он вскарабкался по лестнице на открытый воздух, затем наклонился, чтобы помочь Рафу и Габс подняться.
   Но при этом он услышал щелчок и почувствовал что-то твердое и холодное у затылка.
   — Вставай очень медленно, — сказал голос. — Покажи мне свои руки. Любые резкие движения, мой юный друг, и я обещаю, что без колебаний убью тебя.
   Зак сглотнул. Он медленно встал, подняв руки, растопырив пальцы.
   — Повернись, — сказал голос.
   Зак сделал, как ему сказали, и оказался лицом к лицу с Родни Хендриксом. У него был пистолет, нацеленный на лоб Зака, и глаза горели жаждой убийства.
   21
   ЖАЖДА УБИЙСТВА В ГЛАЗАХ
   — Гарри Голд, — прошептал Хендрикс.
   — Ли Хердер, — ответил Зак.
   Хендрикс прищурился.
   — Как ты узнал?
   Зак ответил не сразу. Он не дал себе посмотреть в сторону люка. Он не хотел, чтобы Хендрикс знал, что внизу были Раф и Габс. Если Хендрикс думал, что они мертвы — а он, несомненно, так и делал — он без колебаний застрелит их, если они окажутся живыми. Он просто молился, чтобы они слышали, что происходит.
   — Ладгроув расследовал смерть вашего брата, — сказал ему Зак. — Он был хорошим репортером.
   Хендрикс усмехнулся.
   — Он был слишком близок к тому, чтобы понять, кем я был на самом деле. Вот почему ему пришлось умереть. Больше он не будет лезть в чужие дела, — его маленькие круглые очки были залиты каплями дождя. Его борода была мокрой, с нее капало.
   «Заставь его говорить, — подумал Зак. — Пока он говорит, он не стреляет».
   — Ага, — сказал он. — Я заметил это. Не могу не задаться вопросом, как вы заманили его на Вестминстерский мост.
   — Думаю, тебе придется и дальше гадать, — сказал Хендрикс. — Как ты узнал, где были бомбы?
   — Длиннохвостый сорокопут, — выдохнул Зак. — Ваши коды было легко взломать, если знать, где их искать. Я не понимаю, почему вы вообще их выставили.
   Хендрикс издал невеселый смешок. Зак заметил, что его рука с пистолетом слегка дрожала.
   Из люка никто не вышел. Раф и Габс явно знали, что им не следует выходить. Сама дыра была рядом с ним. Хендрикс был в двух метрах от нее. Он слегка опустил пистолет, так что он был направлен на грудь Зака.
   — Тебе не нужно этого знать, Гарри Голд, — выдохнул Хендрикс. — В любом случае, это уже не имеет для тебя никакого значения.
   Зак отступил от Хендрикса. Один шаг. Два шага. Рука Хендрикса все еще дрожала.
   «Он трус, — сказал себе Зак. — Он предпочитает убивать людей с помощью бомбы, чем пачкать руки…».
   Хендрикс не опустил пистолет, но шагнул вперед. Теперь он был рядом с крышкой люка. Когда над головой раздался удар грома, его рука дернулась вместе с испуганным телом.
   Позади Хендрикса возникло движение. Автомобиль повернул в Чолкер-Мьюз. Его фары были включены на полную мощность. Они освещали проливной дождь и отбрасывали длинные тени на мощеную улицу. Сначала Зак подумал, что машина остановилась, но через пару секунд он понял, что она медленно двигалась к ним. Хендрикс наверняка знал, что машина была там. Он должен был видеть, как фары отбрасывают его тень и тень Зака ​​на заднюю стену тупика. Но появление машины не удивило и не обеспокоило его. Зак мог только предположить, что он этого ожидал. И это не могло быть хорошими новостями.
   Зак отступил на два шага.
   — Пожалуйста, не убивай меня, — прошептал он.
   Хендрикс снова двинулся вперед, как и надеялся Зак. Это была его ошибка.
   Люк был теперь позади него. Вне поля зрения. Зак ухватился за свой шанс.
   — Сейчас! — крикнул он.
   На лице Хендрикса промелькнуло замешательство. Что имел в виду мальчик? Только в самую последнюю секунду он понял, что приказ был не для него. К тому времени было уже слишком поздно. Габс выскользнула из люка в абсолютной тишине, как змея из кувшина. Только верхняя половина ее тела была выше уровня земли, но этого было достаточно. Она наклонилась к Хендриксу и поймала его за лодыжку. Потом она потянула.
   Из оружия Хендрикса раздался выстрел, но он уже падал, когда стрелял. Пуля безвредно пролетела мимо правого бедра Зака ​​и вонзилась в кирпичную стену позади него. Хендрикс упал на землю. Он попытался повернуться, чтобы еще раз прицелиться в Зака, но Зак был слишком быстр. Он подался вперед и выбил оружие из руки нападавшего. Пистолет загремел по брусчатке, Габс полностью вылезла из люка, а вслед за ней и Раф.
   Хендрикс пополз прочь, отчаянно пытаясь снова взять оружие в руки, но Раф мгновенно догнал его. Он схватил его за редеющие волосы и поднял на ноги. Хендрикс вскрикнул от боли, а Габс пробежала мимо него и забрала пистолет. Однако внимание Зака ​​было сосредоточено на другом.
   Автомобиль в Чолкер-Мьюз теперь находился примерно в двадцати метрах от них. Его фары все еще были ослепительно яркими — Заку пришлось прищуриться, чтобы смотреть на него, — но сама машина остановилась. Двери открылись с обеих сторон, и четыре фигуры вышли под дождь.
   Для Зака, ослепленного светом фар, они были тенями. Но он смог различить силуэты их оружия. У них были не пистолеты, как у Хендрикса, а пистолеты-пулеметы, и они направил их в сторону квартета в конце тупика.
   Зак почувствовал облегчение. Вооруженный ответ. Они были в безопасности. Но потом он увидел лицо Хендрикса. Вспыхнул жестокий блеск восторга, и в этот момент Зак понял, что вооруженные люди прибыли не на помощь ему, Рафу и Габс. Они были врагами.
   — ВНИЗ! — проревел он, падая на землю. Его ангелы-хранители немедленно отреагировали, ударившись телами о брусчатку. Они упали как раз вовремя. Раздалось три отдельных выстрела, и Зак почувствовал движение воздуха, когда пуля пролетела в метре над тем местом, где он прижимался к земле.
   Еще два выстрела, но на этот раз от Габс. Ее цель была точной, и выстрелы разбили фары машины, погружая Чолкер-Мьюз во внезапную темноту.
   У машины снова стреляли, но из-за того, что фары погасли, они не попали. Зак и его ангелы-хранители двигались с одной мыслью. Плевать на Хендрикса: нужно было спастись. Он покатился по мокрой брусчатке к люку. Добравшись до него, он не стал беспокоиться о лестнице, а просто спрыгнул в относительную безопасность туннеля, бросился в сторону, чтобы дать Рафу и Габс шанс последовать его примеру. Раф прибыл первым, тяжело приземлился. Габс последовала за ним сразу же. В целом она была более быстрой — когда она ударилась о землю, она уже повернулась и целилась из пистолета в люк. Она произвела предупредительный выстрел в сторону улицы, затем упала на колено, вытянув руку с оружием, готовая стрелять в любого, кто появится в поле зрения.
   Тишина. Просто дождь.
   А потом визг шин наверху, становящийся все громче. Мысленно Зак увидел, как машина приблизилась к люку, прежде чем резко остановиться. Послышались шаги, а затем голос с сильным европейским акцентом донесся до их убежища:
   — Хорошо, Хендрикс, в машину. Вамос, — мужчина говорил по-испански.
   — К-куда мы поедем? — голос Хендрикса был взволнованным.
   — Он хочет поговорить с тобой.
   — Кто?
   — Как ты думаешь, идиот? Конечно, сеньор Мартинез.
   Шарканье. Тени упали на открытый люк. Габс держала руку прямо и прицеливалась, но никто не попал на ее линию огня.
   Зак услышал, как хлопнули двери, и машина на огромной скорости поехала задним ходом. А потом снова воцарилась тишина.
   Просто дождь стучал по брусчатке, и неистово колотилось его сердце.
   * * *
   Внутри машины, увозившей Родни Хендрикса от Чолкер-Мьюз, было очень тепло. Так тепло, что его мокрая одежда начала высыхать, а кожа чесалась. Но он не обращал внимания на пар или зуд. Он обращал внимание на вооруженных людей, по одному с каждой стороны, два были впереди. Они не разговаривали с ним. Они даже не смотрели на него.
   — Куда мы едем? — спросил он.
   Ответа не было.
   — Я требую, чтобы вы сказали мне, куда мы едем.
   Бандит справа от него, наконец, взглянул на него. Он скривил губы.
   «Ты не имеешь права ничего требовать», — будто сказал он, хотя на самом деле он не произнёс ни слова.
   Автомобиль без фар вызвал гудки других автомобилей. Примерно через три минуты водитель въехал в переулок и остановился. Все четверо вооруженных мужчин выбрались из машины. Один из них потянул Хендрикса за руку, показывая, что он должен сделать то же самое.
   Прямо перед ними был припаркован «Лэнд Крузер». Бандит открыл заднюю дверь и толкнул Хендрикса на заднее сиденье, где его кто-то ждал.
   Он был худощавым юношей. Не намного старше, подумал Хендрикс, чем Гарри Голд. В его глазах горел холодный, жестокий свет, и он молчал, пока бандиты не забрались в машину, и она не поехала. Даже тогда его слов было немного, и они были тщательно подобраны.
   — Признаюсь, я разочарован, — сказал юноша. — Ваша кампания не увенчалась успехом, — в его безупречном английском были лишь следы испанского акцента.
   — Я бы так не говорил, сеньор Мартинез, — пробормотал Хендрикс.
   — Что бы вы сказали?
   — Первая бомба сделала то, для чего была предназначена. Вторая бомба тоже, хотя из больницы и эвакуировали людей.
   Тишина.
   Хендрикс обнаружил, что стал запинаться:
   — Третье… третье устройство было обезврежено.
   — Да?
   Случайно — а может быть, намеренно — они прибыли к Букингемскому дворцу. У ворот была усиленная охрана, но она была совершенно цела. Сеньор Мартинез многозначительно посмотрел на него.
   Хендрикс вспотел в мокрой одежде. Он смотрел перед собой через лобовое стекло, пока «Лэнд Крузер» продолжал ехать.
   — Я дал вам значительную сумму денег, мистер Хендрикс. Наш уговор был совершенно ясным. Вы взрываете три места в Лондоне. Один взрыв в транспортной системе, как это было сделано ранее с большим эффектом. Один, чтобы показать, что вы можете убить даже самых невинных в обществе, если это необходимо для достижения ваших целей. И один на ваш выбор. Чтобы доказать мне свою изобретательность, вы заранее объявляете место каждого взрыва одним из методов, которые мы обсуждали. Если вам удастся сделать тайное объявление и успешно взорвать бомбы, я буду знать, что вы достаточно умелый, чтобы стать частью моей организации. Тогда я продолжу финансировать ваше маленькое хобби. У вас есть причины атаковать жителей Великобритании — причины, которые меня не особо интересуют — и у меня есть свои. Это могло стать идеальным союзом. К сожалению, мы не смогли обсудить, что будет, если вам не удастся провести эту операцию должным образом. Я думаю, что это обсуждение нам нужно сейчас провести, не так ли?
   Хендрикс едва заметно кивнул.
   — Как получилось, — выдохнул юноша, — что вы так жалко проиграли?
   — Код, — прошептал Хендрикс. — Кто-то его взломал. П-парень. Но я знаю его имя. Я могу привести его к вам. Его зовут Голд… Гарри Голд…
   Хендрикс ощутил, как тело юноши
   — Ты издеваешься надо мной? — сказал он.
   Хендрикс не знал, как ответить.
   — К-конечно, нет, сеньор Мартинез.
   — Останови машину в уединенном месте, — сказал юноша водителю.
   — Д-для чего? — спросил Хендрикс.
   — Чтобы мы продолжили наш приятный разговор, — но он не звучал так, словно считал разговор приятным. Его голос был сухим. Его глаза могли убить взглядом, пока машина ехала по мосту, а потом повернула на маленькую дорогу, тянущуюся вдоль реки. Она остановилась, и один из стрелков открыл заднюю дверь. Он недружелюбно кивнул Хендриксу, показывая, что ему следует выбраться. — Оставьте нас, — сказал сеньор Мартинез своим охранникам, когда они оба вышли из машины.
   Теперь они были одни, стояли под дождем на берегу Темзы, под ногами была грязь. Лондон светился по ту сторону реки — здание парламента, Око — но здесь было мрачно и безлюдно.
   Юноша вытащил пистолет. Хендрикс отступил, но поскользнулся на коварной земле и неуклюже упал. Высокий подросток навис над ним, вытянув руку с пистолетом и направив оружие в его сторону.
   — В моей организации нет места неудачам, мистер Хендрикс, — кричал он сквозь шум дождя. — И нет места никому, кто мог бы сказать Гарри Голду, что я все еще жив, — он пристально посмотрел на Хендрикса. — Гарри и я, у нас есть… история, — добавил он. — Мексика, Африка… и смерть моего отца. Гарри считает, что я мертв. Но, как видите, я жив.
   Хендрикс смотрел на него, замешательство на миг убрало страх с его лица.
   — Я н-не понимаю, — крикнул он. А затем, когда он увидел отсутствие эмоций на лице юноши, он добавил. — Я бы никогда ничего не рассказал Гарри Голду о вас. Я даже убью его за вас, если хотите.
   Юноша покачал головой.
   — Нет, — сказал он. — Я убью Гарри Голда. Я поклялся, — впервые на его губах появилась слабая улыбка. — Так что мне нужно немного попрактиковаться.
   Хендрикс покачал головой. Он попытался отползти, но не мог ухватиться за грязь.
   — Пожалуйста, — хрипло просил он. — Пожалуйста…
   Юноша склонил голову и почти с любопытством смотрел на свою добычу. Затем он произвел три выстрела.
   Первый попал Хендриксу в живот. Второй в шею. Третий убил его, оторвав значительный кусок черепа и разбрызгав серое мозговое вещество на уже мокрую землю.
   Тело Хендрикса дернулось, затем обмякло. Дождь продолжал литься, и грязная вода мягко стекала по его трупу.
   Молодой человек вернулся к своей машине, его лицо было задумчивым. Он не разговаривал со своими охранниками, и они знали, что лучше не говорить с ним или упоминать о брызгах крови на его мокрой одежде. Они молча ехали на юг, из Лондона в пригород.
   ЭПИЛОГ
   Неделю спустя
   На острове недалеко от Шотландии юноша смотрел на море.
   Зак Дарк не тренировался с тех пор, как вернулся на остров Святого Петра, и уроков не было. Раф и Габс не сказали ему, что их работа приостановлена, но у них явно не хватило на это смелости. Когда Зак рассказал им о травме Майкла, они побледнели. А теперь, в тех редких случаях, когда они говорили, они избегали этой темы. Свою тревогу они скрывали неловкими разговорами о погоде. Не было конкретных новостей от кого-то из вышестоящих руководителей организации, никаких подтверждений того, что их куратор мертв или жив.
   — Ты не должен винить себя, милый, — прошептала Габс, когда он поведал им о том, что произошло на складе. Но это было легко сказать и труднее сделать. Зак чувствовал только вину. Ничто не могло заставить ее пройти.
   Глядя из окна своей спальни, он прищурился. Сквозь туман, окружавший остров, он увидел что-то в небе. Тень, которая исчезла так же быстро, как появилась. Это могло быть что угодно: птица, облако. Зак все равно выскочил из своей комнаты, прошел по коридору и спустился по широкой лестнице, ведущей в холл. У входной двери он быстро набрал код, затем вышел и посмотрел вдаль. Уйти или прибыть на этот остров можно было только одним способом: на вертолете. В пятидесяти метрах от дома приземлялся вертолет. Он оставался на земле меньше минуты. К тому времени, как он снова взлетел, появилась фигура, и она медленно шла к дому с помощью трости, прихрамывая.
   Черты Майкла стало видно, когда он оказался в двадцати метрах от дома. К этому времени пришли Раф и Габс. Габс побежала к старику, и даже Раф — обычно суровый — улыбнулся. Вида худого, бледного лица Майкла, пока он с помощью Габс хромал к дому, было недостаточно, чтобы подавить внезапный восторг Зака. Майкл был жив.
   Старик хрипел к тому времени, когда сел в кресле в своем кабинете. Зак, Раф и Габс молча и уважительно ждали, когда он восстановит дыхание. У них была тысяча вопросов, но они знали, что Майкл ответит на них в свое время.
   Сначала он обратился к Заку:
   — Я хочу тебя поблагодарить за свою жизнь, Зак. Я никогда этого не забуду, — эти слова сняли с Зака ​​чувство вины. — Но в следующий раз, когда решишь выстрелить в меня, я был бы признателен, если бы ты использовал более мягкий патрон.
   Зак усмехнулся ему; Майкл только поморщился. Из кармана он вытащил листок бумаги. Это был детский рисунок карандашом, очень красочный. Вверху страницы было что-то похожее на черный вертолет. С него свисала веревка, а на конце — человек из черточек. Внизу неровными буквами было написано: «Спасибо».
   — От Руби МакГрегор, — сказал Майкл. — Маленькая девочка, которую ты и Габс спасли из больницы. Мне сказали, что у нее все хорошо.
   Зак глядел на рисунок. Неужели так его видели другие люди? Он не был уверен, что за чувства это вызывало.
   Лицо Майкла снова стало серьезным.
   — Расскажи мне все, — сказал он. Зак так и сделал. Он ничего не упустил, и когда он закончил, в комнате на целую минуту воцарилась тишина. — Похоже, мы с юной Руби не единственные, кто тебе многим обязан, Зак. Тебе будет приятно узнать, что взрыв под дворцом не причинил значительного ущерба — все легко отремонтировать, и эти туннели закрывают, пока мы говорим, — и все руководители были эвакуированы, как только было получено известие о бомбе, а вскоре забрали и других оттуда, поэтому никто не пострадал. Кроме того, без сомнения, ты будешь заинтригован, узнав, что Родни Хендрикс был найден убитым на берегу Темзы. Похоже, он был убит в ту же ночь, когда пытался разрушить дворец.
   — Почему? — спросил Зак.
   Майкл соединил пальцы.
   — Трудно сказать, Зак. Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем правду. Я бы предположил, что его закодированные сообщения были нацелены на третью сторону. Возможно, он пытался доказать, что он не только мог нацеливаться на важные точки, но и что он был достаточно умен, чтобы оставить намек у нас под носом так, чтобы мы этого не осознали. Конечно, он ошибался — спасибо тебе и юному Малкольму Мэнну.
   Малкольм. Помимо того, что они заметили его отсутствие по возвращении в квартиру — а они пробыли там всего несколько часов, прежде чем Габс и Раф позвонили, чтобы доложить, и агентство отправило их в Шотландию — странный мальчик почти выскользнул из головы Зака. С явным трудом Майкл сунул руку в пиджак и вытащил фотографию. Он передал ее Заку. Там был Малкольм. Его рука была на перевязи, но он был в солнечных очках и бейсболке и шел по золотому пляжу.
   — Южная Африка, — сказал Майкл, отвечая на еще не озвученный вопрос Зака. — И нет, я не знаю, как он туда попал — хотя я думаю, что мы четверо — плюс агент, сделавший эту фотографию — теперь единственные люди в мире, которые знают, куда он сбежал. Я буду следить за ним. Возможно, нам вскоре понадобится его особый набор навыков.
   — Как он будет жить? У него есть деньги?
   — Я не думаю, что у него возникнут особые трудности с появлением средств на его банковском счету, а ты?
   Зак покачал головой и невольно улыбнулся. Это длилось недолго. На его губах был еще один вопрос. Это беспокоило его с той ночи, но он не нашел в себе смелости поднять этот вопрос перед Рафом или Габс.
   — Я хотел кое-что спросить у вас, — сказал он.
   Майкл склонил голову. У Зака ​​создалось впечатление, что он знал, что его ждет.
   — Когда они забрали Хендрикса, они увезли его к… — он опустил взгляд на пол. — К кому-то по фамилии Мартинез, — тихо сказал он.
   Пауза.
   — Мартинез — очень распространенная фамилия, Зак, — сказал Майкл.
   — Я знаю, но…
   — Круз Мартинез мертв, Зак. Ты видел, как он упал в Атлантический океан во время шторма.
   — А вдруг…
   — Наша разведка работает тщательно. Если бы Мартинез был жив, мы бы об этом знали.
   — Он умен, — пробормотал Зак.
   — И мы тоже. Он мертв, Зак. Выкинь его из головы. Теперь у тебя есть другие противники.
   — Майкл прав, милый, — сказала Габс. Ее глаза расширились от сочувствия, а надежное лицо Рафа ясно показывало, что он был согласен.
   Зак склонил голову.
   — Ага, — сказал он, — наверное, вы правы, — он оглядел комнату. — Я бы… — он указал большим пальцем в сторону двери. — Рад видеть вас, Майкл.
   Его ангелы-хранители молчали. Они лишь смотрели, как он уходил. Зак ощущал спиной их взгляды, когда выходил из комнаты. Он тихо закрыл за собой дверь.
   В своей комнате Зак снова занял место у окна. Конечно, они были правы. Он видел, как Круз Мартинез упал в бушующие волны Атлантического океана. Никто не мог выжить. Почему же тогда он чувствовал себя так неуверенно? Почему его пульс учащался, а кожа зудела? Почему, глядя на море, он испытывал противное ощущение, что где-то там — кто знал, где? — долговязый юноша с темными волосами думал о Заке так же, как Зак думал о нем?
   Как долго он просидел там с этими мыслями в голове, Зак не мог сказать. Все, что он знал, это то, что солнце садилось к тому времени, когда он задвинул шторы и лег на кровать, чтобы отдохнуть. Завтра будет новый день. Зак не знал, что он принесет. Он знал только, что должен быть готов.
   Продолжение следует…
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Крис Райан
   Перезагрузка
  
   (Агент 21 — 2)
   АГЕНТ 21
   Настоящее имя: Зак Дарк
   Известный псевдоним: Гарри Голд
   Возраст: 14
   Дата рождения: 27 марта
   Родители: Ал и Джанет Дарк [МЕРТВЫ]
   Навыки: владение оружием, ориентирование, отличное знание языков, обращения с компьютером и техникой.
   Предыдущие операции: был внедрен под прикрытием во владения мексиканского наркобарона Цезаря Мартинеза Толедо. Подружился с сыном цели, Крузом. Успешно добыл улики незаконной активности цели. Успешно привел отряд во владения. Цель была убрана.
   АГЕНТ 17
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Габриэлла», «Габс»
   Возраст: 26
   Навыки: боевые навыки и самозащита, разведка и поиск
   В настоящее время занята обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   АГЕНТ 16
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Рафаэль», «Раф»
   Возраст: 29
   Навыки: боевые навыки и самозащита, управление наземным транспортом и подлодкой.
   В настоящее время занят обучением Агента 21 на далеком острове в Шотландии.
   «МАЙКЛ»
   Настоящее имя: засекречено
   Известные псевдонимы: «Мистер Бартоломью»
   Возраст: засекречено
   Нанял Агента 21 после смерти его родителей. В настоящее время — его наставник. Есть связи с «MI5», но представляет тайное агентство правительства.
   АДАН РАМИРЕЗ
   Известен также как: «Калака»
   Отличительные черты: Отсутствует правый глаз. Глазница заросла.
   Важная информация: Бывший глава охраны Цезаря Мартинеза Толедо. Нынче выполняет ту же работу для сына Мартинеза и наследника, Круза. Очень опасен.
   КРУЗ МАРТИНЕЗ
   Возраст: 16
   Важная информация: Унаследовал картель Цезаря Мартинеза. Хотел обвинить Агента 21 в смерти отца. Умный. Получив власть, особо не привлекал внимания.
   1
   ОПАСНЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
   Воскресенье, 16.30
   В жизни есть хорошие и плохие времена для любых дел. Любых, кроме визита на кладбище.
   Элли Льюис всегда уходила с кладбища при церкви в Камдене, ощущая себя хуже, чем когда она пришла, слезы застилали глаза. Ей приходилось моргать и сглатывать, чтобы удержать их. Ей было уже пятнадцать, она не должна была плакать на публике. Но как-то она не могла перестать приходить. Раз в неделю — порой два — она проходила мимо крыльца церкви и среди надгробий в тихий угол кладбища. Тут, под старым дубом, в десяти метрах от ближайшей могилы, была узкая насыпь земли длиной с тело. В конце был простой камень с двумя словами, вырезанными на нем: ЗАК ДАРК.
   Все другие надгробия на кладбище содержали больше информации, чем эта. Дата рождения и дата смерти как минимум. И, судя по их камням, умерших очень не хватало, они навсегда остались в чьих-то сердцах. Они покоились с миром.
   Но не в случае Зака ​​Дарка. Элли хорошо помнила этот спор. Ее родители были опекунами Зака ​​после смерти его родителей, но он им никогда не нравился. Они не хотели, чтобы он был с ними. Когда пришло время решить, какие слова будут вырезаны на его надгробии, они проявили упорство:
   — Каждая буква стоит дополнительных семнадцать фунтов пятьдесят, Элли. Мы не так богаты… — поэтому они даже не удосужились написать его полное имя, Закари. Было намного дешевле оставить просто «Зак».
   За могилой ее кузена плохо ухаживали. Земляной холм начал оседать через девять месяцев после захоронения. Теперь на нем появились маленькие пучки травы. Летом Элли собирала полевые цветы и клала их на могилу. Но они быстро увядали, и теперь почва была покрыта увядшими букетами. У Элли не хватило духу убрать их. В конце концов, никто другой не собирался приносить цветы.
   Сегодня было холодно. Элли проснулась и увидела иней на лужайке перед домом на Акация-Драйв, 63, он не исчезал весь день. Теперь была половина пятого, и почти совсем стемнело, когда она шагала по кладбищу, ее дыхание вылетало паром, а от холода покалывало кончики пальцев. Священник вышел из церкви и остановился на крыльце. Проходя мимо него, Элли чихнула.
   — Тебе нужно согреться, дорогая, — сказал священник.
   Элли только улыбнулась ему и поспешила дальше. Менее чем через минуту она, как обычно, прошла через кладбище и замерла у последнего пристанища Зака.
   Элли все еще помнила тот ужасный день, когда он исчез. В полиции заявили, что он спугнул вора, грабившего их дом. Несколько недель Элли им не верила. Во-первых, ни она, ни ее родители ничего не слышали в ту ночь. Как это могло случиться, и ни один из них не проснулся? И накануне Зак сказал ей странные слова. Что-то вот-вот должно произойти. Не спрашивай меня, что. Я хочу, чтобы ты знала, что я буду в безопасности.
   Она молчала об этом, но долго надеялась, что Зак вот-вот появится и объяснит свое исчезновение. Но они нашли труп. Тринадцатилетний мальчик. Изуродованный до неузнаваемости. В грязной воде в канаве в Хертфордшире. Родители пытались скрыть от нее детали, но не смогли помешать ей прочесть газеты. Полиция смогла опознать останки только по образцу ДНК, и они подтвердили, что это было тело Зака.
   От мысли об этом слезы полились из глаз Элли. Она скучала по нему. Правда. Она отвернулась от покрытой инеем могилы, укуталась плотнее в пальто и пошла по кладбищу. Может, думала она, подавляя слезы, ей стоило реже приходить сюда.
   Потому что в жизни есть хорошие и плохие времена для любых дел. Любых, кроме визита на кладбище.
   Церковь Всех Святых находилась у Камден-роуд, людной улицы, где всегда ездило много машин. Отсюда до Акация-Драйв, 63 было пятнадцать минут ходьбы, но Элли не хотела идти домой. Ее родители смотрели телевизор, а ей хотелось побыть одной. Так что она пошла в центр Камден и вошла в «Бургер Кинг». Тихо играла на фоне Кэти Перри. Элли тут же увидела несколько ребят из своей школы за столиком у левой стены. Они громко смеялись над чем-то. Она сделала вид, что не увидела их, и пошла к стойке.
   — Диетическую колу, пожалуйста, — попросила она у юноши-кассира. — Обычную.
   — Очень умно, если позволишь.
   Это сказал не парень за прилавком, а кто-то за Элли. Она повернулась и увидела старика. У него были седые волосы до плеч, пронизывающие зеленые глаза и сутулые плечи. От него сильно пахло табаком.
   — Слишком много сахара вредно. Разрушаются зубы.
   — Эм, точно… — буркнула Элли, дала деньги парню, который смотрел на старика, как на психа. — Спасибо за совет, — она забрала колу и огляделась в поисках столика.
   Приподнятая зона на другой стороне ресторана была почти пустой. Большая часть столиков была покрыта остатками еды других посетителей, но это не пугало Элли. Она не хотела ни с кем говорить. Не смогла бы сдержать дрожь в голосе. На столике, который она выбрала, было два использованных стакана, лужица пролитого шоколадного коктейля, и пустая обертка от чизбургера, еще жирная. Элли сделала глоток диетической колы. Она увидела с облегчением, что странный старик сел в пяти столиках от нее и не смотрел в ее сторону.
   Элли рассеянно сложила обертку от чизбургера пополам, потом еще раз и еще раз. Зак говорил, что нельзя было сложить лист бумаги пополам больше семи раз, каким бы большим он ни был. Он был умным в таком. Элли сложила обертку в пятый раз, когда поняла, что мужчина подошел к ее столику.
   «Что на всех сегодня нашло? — подумала она. — Они не могут оставить меня в покое?».
   Она подняла взгляд и увидела высокого мужчину, такого худого, что она задумалась, когда он в последний раз ел. Его волосы были бритыми, но подбородок — нет, и там была трехдневная щетина. На нем были широкие джинсы и бесформенная белая футболка. Самым примечательным в нем была повязка на правом глазу, завязанная тонким черным шнурком. Это напомнило Элли наряд пирата, который она примеряла в детстве.
   Незнакомец смотрел на нее, и Элли было не по себе. Она сделала глоток колы и встала, но незнакомец не позволил ей уйти.
   — Присядь, — тихо сказал он и впился костлявыми пальцами в плечо Элли, опустил ее на пластиковый стул.
   — Эй! — охнула Элли. — Отвали, больно! — она посмотрела на своих одноклассников. Никто не заметил, что происходило, и она чуть не закричала им. Но что-то остановило ее. Фотография.
   Мужчина с повязкой на глазу бросил ее на стол. Она упала под углом к Элли, уголок попал в лужу молочного коктейля. Фотография была не очень хорошего качества, сделанная вдали, а потом увеличенная и обрезанная. От этого изображение было зернистым, чуть размытым. Там был юноша с растрепанными волосами и серьезным лицом. На нем была толстовка с капюшоном, его лицо было уже и старше, чем помнила Элли.
   А она видела его в последний раз за пару часов до его исчезновения.
   Худой мужчина с повязкой на глазу сел напротив нее. Его ладони лежали на грязном столе, здоровый глаз смотрел на нее, будто видел насквозь. Ощущение было неприятным.
   Тишина.
   Элли смотрела на фотографию. Худой мужчина глядел на Элли.
   — Ты знаешь этого мальчика?
   У него был странный акцент. Испанец? Элли плохо разбиралась в языках.
   Она невольно разглядывала фотографию.
   — Конечно, я знаю его, — она отвела взгляд. — Кто вы?
   Мужчина не ответил сразу же. Он взял фотографию и спрятал в карман, посмотрел на Элли.
   — Где он?
   — О чем вы? — прошептала Элли. — Это какая-то ужасная шутка?
   — Мне не нравится, — тихо ответил мужчина, — когда люди притворяются, что не понимают меня.
   — Я не…
   — Мой вопрос очень прост. Где он?
   Во второй раз за день Элли ощутила подступающие слезы, и она злилась на себя за это. Кем был этот мужчина? По какому праву он задавал ей такие вопросы?
   Она встала.
   — Он в том же месте, где был восемнадцать месяцев, — прошипела она. — Церковь Всех Святых. А вы… вам должно быть стыдно.
   Но если незнакомец ощущал стыд, он не подал виду. Элли устремилась от столика к выходу, оглянулась, а он сидел там, довольно спокойный, смотрел ей вслед. Что-то в нем вызывало у нее мурашки. Она хотела оказаться подальше от него. Уйти домой, запереться в спальне.
   Снаружи пошел снег. Элли было все равно. Она бежала в зимней ночи до Акация-Драйв, 63.
   * * *
   Мужчина с повязкой на глазу в «Бургер Кинг» сидел неподвижно, ладони все еще лежали на столе. Он дышал медленно, вены по бокам от кадыка пульсировали. Он не был рад.
   — Хотите картошку? Солоновато, но довольно вкусно.
   Мужчина с повязкой огляделся. В метре за ним стоял старик с седыми волосами до плеч, зеленые глаза пронзали его, старик горбился. Он бросил кусочек картошки в рот, задумчиво разжевал и протянул оставшееся в картонном стаканчике.
   — Уйди, старик.
   Но старик не ушел. Он указал на стул, который освободила Элли.
   — Не против? Мои ноги уже совсем не держат, — он сел, не дожидаясь разрешения, и широко улыбнулся.
   Улыбка осталась без ответа.
   — Я Бартоломью. Рад знакомству. Милая девочка была. Жаль, если с ней что-то случится. Очень жаль. Ты точно не будет картошку?
   Ни ответа. Ни движений.
   — И все же, — продолжал старик, — уверен, это не произойдет. Той семье уже хватит неудач, — его улыбка стала шире. — Я заметил, что ты показал юной леди фотографию, — он бросил еще кусочек в рот. — Покажешь мне?
   Худой мужчина резко встал.
   — Вам нужно быть осторожнее, мистер Бартоломью, и не лезть к людям.
   — О, не переживай. Я очень осторожен.
   Одноглазый мужчина отвернулся от старика и пошел к двери. Он замер на пороге и оглянулся, неприятно улыбнулся старику. Он медленно поднял указательный палец правой руки к шее и провел по горлу. А потом открыл дверь и вышел во тьму и снег.
   Мистер Бартоломью смотрел ему вслед. Он минуту с тех пор, как худой мужчина ушел, не шевелился, только вытирал пальцы салфеткой. А потом тоже встал. Он уже не горбился. Хоть ноги были не такими, как раньше, он явно был спортсменом в молодости, потому что теперь он вышел из «Бургер Кинга» поступью мужчины вдвое младше него.
   * * *
   Полвторого ночи, Элли смотрела на красное свечение часов, лежа в кровати. Она не могла уснуть. Она думала о мужчине с повязкой на глазу и фотографии, которую он ей показал.
   Столько вопросов.
   Столько страха.
   Откуда он знал, что она будет в «Бургер Кинге»? Она не планировала туда идти. Значит, он шел за ней. И откуда он взял фотографию Зака? Когда он ее сделал? Кузен Элли выглядел старше, чем когда был жив, но это было невозможно, да? Она дрожала, но не от холода.
   Без пяти три. Тишина. Элли выбралась из кровати и оделась. Плотные носки. Джинсы. Два джемпера. Перчатки. Шерстяная шапка. Через пару минут она спустилась, затаив дыхание, надеясь, что родители не проснутся.
   В столовой внизу лестницы она вздрогнула. Там был шум. Механический гул. Элли сглотнула и поняла, что это было. Ее родители купили часы с кукушкой пару недель назад. Им было весело, они радостно куковали каждый раз, когда птичка появлялась из-за дверец и щебетала имя.
   — Смотри, Элли! — говорили они, словно она была маленькой. — Кукушка! — они не замечали, что она была уже достаточно взрослой, чтобы не восхищаться такими вещами.
   Кукушка чирикнула три раза. Три часа. Она вернулась за дверцы с гулом механизма.
   Элли покинула дом через заднюю дверь, потому что знала, что так шума будет меньше, чем с входной дверью. Через две минуты она шагала по Акация-Драйв, ее следы были единственными на густом слое выпавшего за ночь снега.
   Что она делала? Она не знала. Она не покидала дом посреди ночи до этого. Ее мама с папой сойдут с ума. Но ее ноги сами ее несли.
   Началась снежная буря, пока она шла по Камден-роуд. Машин в это время ночи почти не было. Автобус ехал по дороге, но двигался медленнее Элли из-за снега. На другой стороне дороги она увидела двух полицейских, воротники их ярко-желтых курток были подняты от холода. Элли натянула шерстяную шапку на уши и пошла быстрее.
   Через десять минут она дошла до церкви, снег падал сильнее, чем раньше. Только крыльцо не занесло снегом. Она едва видела на десять метров вперед, и шпиль церкви затерялся в снежной тьме. Но Элли могла дойти вслепую. Она обошла церковь и попала на кладбище сзади.
   Надгробия покрыли десять сантиметров нетронутого снега. Звуки вокруг были приглушены. Шорох слева, и она увидела блестящие глаза лисы. Она храбро смотрела на нее пару секунд, а потом убежала, оставляя мелкие следы. Элли пошла дальше, хрустя снегом, огибая надгробия, устремившись к дубу, который так хорошо знала.
   Она была в пятидесяти метрах от церкви — на середине пути к дубу — когда замерла.
   Она вдруг заметила другие следы ног. Элли склонилась, чтобы осмотреть их. Она различила, как ей казалось, три вида отпечатков. В этот раз человеческих. Они все направлялись туда, куда шла она. К дубу.
   К Заку.
   Она замерла. Вдали она слышала голоса, приглушенные снегом. Там вспыхнул фонарик?
   Элли прищурилась, но ничего не видела из-за снега и темноты. Она хотела спрятаться, но ее выдавали следы на снеге. Они приведут к ней, и что-то говорило ей, что будет плохо. Она огляделась, ощущая себя в тупике, и только через полминуты в голову пришла идея.
   Идти задом наперед было непросто. Ей нужно было опускать ноги уда, где она уже ступала, и было сложно удержать равновесие. Она две минуты возвращалась к крыльцу церкви, забралась под навес, где не было снега. Тут было очень темно, по бокам стояли две скамьи. Она спряталась под правой, прижалась спиной к стене, правая рука и нога лежали на холодном камне. Элли стала ждать.
   Ей не пришлось долго ждать.
   Элли не видела мужчин, но слышала их приближение. Они тихо говорили, она не понимала язык, но вспомнила мужчину с акцентом в «Бургер Кинге». Они были теперь у крыльца. Они вот-вот уйдут…
   — Апчхи! — Элли не ожидала, что чихнет.
   — Шш! — мужчины притихли.
   Элли слышала хруст ног по снегу. Шаги по камню. Во тьме она видела только пару ног, заходящую на крыльцо. Она следила за ногами, увидела ладонь, висящую сбоку. А в руке… был пистолет.
   Она замерла, как статуя, затаила дыхание. Она молила, чтобы фигура ушла, но мужчина не слушался. Тридцать секунд на крыльце не было движения. Ни звука.
   Голос снаружи:
   — Que es?
   Ответа не было. Фигура повернулась, но не ушла. Элли ощущала, что вот-вот снова чихнет. Кто-то говорил ей, что если прижать сильно язык к нёбу, удастся подавить желание чихнуть. Она попробовала это. Через секунды ощущение пропало.
   И ноги медленно пошли с крыльца, пропали из поля зрения.
   — Vamos, — сказал голос. Шаги захрустели и утихли.
   Элли едва осмелилась выбраться из убежища. После десяти минут тишины она отыскала смелость, холод уже проник в ее кости. Было сложно шевелиться быстро. Голосок просил ее пойти домой, но она знала, что этого не будет. Она прошла по своим следам, через минуту стало видно дуб среди снежной бури. И могилу Зака под дубом.
   Она даже издалека поняла, что что-то не так. Не только снег был побеспокоен вокруг могилы. С одной стороны появилась груда земли. Снег опускался туда, но Элли видела, приближаясь, что земля была свежевырытой.
   Ее ощущения кричали ей бежать, но тело не слушалось. Она прошла к могиле, как во сне, не могла отвернуться. Через десять секунд она смотрела на ужас там.
   Дыра в земле была больше метра глубиной. Элли не видела дна из-за темноты. Но она видела крышку гроба в трещинах. Она лежала с противоположной стороны от кучи земли, ее явно оторвали. Запах был ужасный, словно мясо давно сгнило. Элли почти тошнило, но она сдержалась. Она стояла и смотрела во тьму могилы, дыхание и тело дрожали.
   После двух минут она вытащила мобильный телефон из кармана.
   Телефон не был роскошны, старая Нокиа когда-то была крутой, но не теперь. Как и Элли. Странно, как много мог изменить год. Но телефон поможет ей сегодня. Она нажала на кнопку наугад, и экран загорелся. Элли опустилась на корточки, вытянула руку, сжимая «фонарик», направляя его на могилу. Она тут же пожалела об этом.
   Она еще не видела мертвое тело, тем более — труп, который лежал в гробу месяцами. Она не видела, как губы сгнивали, открывая зубы, а веки открывали остатки глаз в глазницах. Она не видела тонкую, как бумага, кожу на лице, ленивое движение толстого червя на лбу, побеспокоенного светом.
   Элли вскочила в ужасе и выронила телефон. Он упал в могилу, через пару секунд свет сам погас. Элли не увидела этого. Она уже бежала по кладбищу, мимо церкви, по Камден-роуд и Акация-Драйв, скользя на снеге, всхлипывая, слезы обжигали лицо. Дом был все еще тихим, когда она пришла, дрожащая и напуганная, поднялась, разделась и спряталась под теплое и безопасное одеяло.
   Она согрелась, но продолжала дрожать. Кем были трое мужчин на кладбище? Почему у одного из них был пистолет? И почему они раскопали могилу ее мертвого кузена?
   2
   МЕРТВЕЦЫ НЕ МОГУТ НАВРЕДИТЬ
   Понедельник, 10.03
   «Могилы, — думал Зак Дарк, — и в лучшие времена были жуткими», — а когда они были в шестидесяти метрах под уровнем моря, было еще хуже. Эта водная могила была самой большой.
   — Корабль Ее Величества «Авангард», — сказал ему Раф вчера, пока они ели мясной пирог на ужин. — Он затонул сто лет назад в Скапа-Флоу.
   — Скапа-Флоу? — спросил Зак. Название звучало знакомо.
   Раф был серьезным, с квадратным лицом и густыми светлыми волосами. Они впервые встретились, когда он умело похитил Зака с Акация-Драйв, 63. Хотя «похитил» было неправильным словом. Осиротевший Зак сам пошел с ним. Сам принял решение покинуть обычную жизнь и работать на правительство в тайном агентстве, хоть его и уговорил старик, который порой звал себя Майклом, порой — мистером Бартоломью — но Зак знал, что эти имена не были его настоящими. Той ночью он перестал быть Заком Дарком и стал Агентом 21. Серьезный и тихий, Раф сопроводил его сюда, на остров Скалы Святого Петра — это место пугало Зака не уединенностью, а потому что его невозможно было покинуть.
   Сначала Зак злился на похитителей: они не все ему раскрыли, просто забрали его, соврав. Но со временем он понял, что они переживали за его состояние в опасных ситуациях, в которых мог оказаться Агент 21. А остров не был темницей, а был самым безопасным местом для Зака.
   Постепенно гнев к похитителям превратился в уважение. И уважение стало дружбой. Жизнь Зака полностью изменилась за последние восемнадцать месяцев. К лучшему? Было сложно сказать, но жизнь точно стала опаснее. Он знал, что Раф всегда ему поможет, это утешало.
   — Сто двадцать миль от Оркни, — объяснил Раф. — Природная гавань. Британцы использовали ее как военно-морскую базу в обе мировые войны. «Авангард» утонул там в 1917.
   — Из-за чего?
   — Двигатель взорвался. Восемьсот человек на борту.
   — Звучит ужасно.
   — Хуже, — ответил Раф. — Если попадешь на борт современного корабля, увидишь кучу мер предосторожности. Никто не хочет загореться в море. Прятаться негде. Люди на борту «Авангарда» умерли ужасно. Надеюсь, ты не брезгливый, потому что мы можем завтра на них наткнуться. На то, что от них осталось.
   — Раф! — перебила вторая спутница Зака. — Не забивай его голову таким. Милый, не слушай его…
   У Габс были белые волосы до плеч и ледяные голубые глаза. Вместе с Рафом она была почти постоянной спутницей Зака на уединенном острове Святого Петра, который он теперь звал домом. Они были его наставниками и друзьями. Его старшими братом и сестрой. Его Ангелами-Хранителями.
   Зак, чьи мышцы пылали, и который хотел есть после дня тренировок, проглотил еду во рту.
   — Мертвецы не могут навредить, — тихо ответил он и подумал:
   «Это из-за живых нужно переживать», — но он этого не сказал. Он посмотрел на Габс и улыбнулся ей.
   — Я могу сделать там фотографии, если хочешь.
   Габс драматично закатила глаза.
   — Мужчины! — сказала она. — Слизни, улитки, хвосты… не пойму, почему вы не можете быть больше похожими на девушек.
   — «Авангард» — это военная могила, — продолжил Раф, будто ничего не слышал. — Только военнослужащим британских вооруженных сил разрешено нырять там.
   — Члены британских вооруженных сил и нам, верно?
   — Он начинает разбираться в этом, да? — сказала Габс, ни к кому не обращаясь.
   — «Авангард» — хорошее место для занятий дайвингом в закрытых помещениях, — продолжил Раф. — Там много… неожиданных вещей.
   — О чем ты?
   Раф одарил его редкой улыбкой.
   — Если я скажу, — сказал он, — это не будет неожиданностью, да? В командировке ты не будешь нежиться в Карибском бассейне. Нужно быть уверенным в сложной подводной среде, — когда Раф говорил «сложно», Зак понимал, что он говорил в прямом смысле. Его ангелы-хранители скрупулезно обучали его тому, в чем он нуждался, почти не учитывая его юный возраст. Ни Раф, ни Габс никогда этого не говорили, но Зак знал, что это правда: если он был достаточно взрослым, чтобы умереть, он был достаточно взрослым, чтобы научиться избегать смерти. Подводные навыки были нужны ему для этого.
   То было вчера. Было уже около 10 часов утра. Зак и Раф были одеты в черные сухие костюмы с неопреновыми капюшонами — это было необходимо в холодную погоду, чтобы температура тела не падала слишком быстро. Поверх костюмов они надели надувные жилеты. Их ласты и маски для ныряния были военного образца, и каждый нес на спине матовый черный баллон со сжатым воздухом. У обоих к ногам были прикреплены водолазный нож и мощный фонарь, освещавший мрачный подводный мир жутким светом.
   Глубиномер на часах ныряльщика Зака ​​показал, что они находятся в десяти метрах от поверхности. Они спускались медленно — примерно на метр каждые десять секунд — и Зак чувствовал, как в ушах нарастает давление. Он зажал нос и мягко подул, чтобы стало лучше, затем озарил фонарем поверхность. Он видел корпус судна, с которого они нырнули — жесткой надувной лодки с подвесным мотором мощностью в сорок лошадиных сил, спущенной на воду полчаса назад с шестидесятифутового «Галилео», роскошной яхты, которая отлично смотрелась бы в Монте-Карло. Вблизи «Авангарда» допускались только лодки меньшего размера. Приятно было знать, что Габс ждала их в этой лодке.
   По плечу постучали. Раф указал вниз. Зак кивнул, и они продолжили спуск.
   Вода становилась холоднее и темнее. Он поёжился. Тут не было шума. Кроме дыхания Зака сжатым воздухом через аппарат, была только ледяная тишина. Зак следовал за Рафом, тот уверенно двигался вниз, его фонарь бросал свет на морское дно. Косяк мелкой рыбы с радужной чешуей пронесся в свете фонаря. Их были тысячи, они двигались как пули. Они изменили направление и через секунды пропали.
   Больше давления на уши. Зак снова его выровнял. Он продолжал спуск. Датчик глубины отметил тридцать пять метров.
   Сорок метров.
   Сорок пять метров.
   Что-то стало видно.
   Сначала силуэт. Мрачный, призрачный. Сквозь маску Зак различил огромную острую V с закругленными краями. Он не сразу понял, что смотрел на кончик боевого корабля. Он следовал за Рафом к носу корабля, и пока они приближались, он постепенно понимал, каким большим был «Авангард». Он не видел дна или другого конца корабля. Судно стояло на морском дне под углом в тридцать градусов, как огромный спящий монстр. Его поверхности уже были в дырах, но Зак видел, что корабль впечатлял, когда был над водой. Они поплыли вдоль корабля — десять метров, двадцать, тридцать — корпус возвышался над ними, такой большой, что сильный фонарь Зака мог озарить только мелкие части за раз.
   Раф устремился влево, оказался в полуметре над палубой. Перед ними был дверной проем. Дверь уже отвалилась и лежала на палубе. Зак озарил фонарем проем.
   Он вздрогнул, увидев пару глаз. Что это было? Что на них смотрело? Глаза были в десяти метрах от них, приближались…
   Рыба появилась из дверного проема, и Зак такую еще не видел, когда изучал книги о морской жизни, готовясь к этому погружению. Она была в пару метров длиной, глаза были размером с грейпфруты, выпирали. Она лениво выплыла из проема, плавник хвоста задел руку Зака, и рыба пропала в мутных глубинах. Раф оглянулся и поднял большой палец. Зак ответил тем же, они вместе поплыли в проем, попали в корабль, озаряя путь мощными фонарями.
   Они оказались в тесном коридоре. Из-за угла корабля коридор тоже был наклонен. Водоросли росли на стенах, как лишайники. Они миновали облака планктона, которые порой мешали им видеть. Коридор повернул направо. Они добрались до пролета лестницы, ведущей вниз. Раф и Зак устремились туда.
   Они миновали еще один проем, оказались в том, что выглядело как машинное отделение. Всюду были обломки — куски металла, старой техники — и Зак видел, что взрыв, потопивший корабль, произошел тут. Он направился глубже в каюту, свет его фонаря озарил что-то еще. Сначала он подумал, что это было морское существо, отдыхающее на полу. Только когда он подплыл ближе, он понял, что смотрел на гримасу черепа. Он подплыл ближе с мрачным восхищением.
   И его тело чуть не охватил шок, когда череп пошевелился.
   Зак тут же отплыл, ощущая себя глупо. Он говорил себе, что дело было в потоке воды, который создавали он и Раф, от этого череп двигался. Мертвецы не могли навредить. Но он отвлекся, озарил фонарем комнату. Куда бы он ни смотрел, со всех сторон были скелеты.
   Он не мог их сосчитать. Тела мертвых матросов были в лохмотьях, но без плоти. Рыбы съели плоть, или она сгнила сама? Зак не знал. Его фонарь озарял кости мужчины, лежащего на спине. Его челюсть застряла в жуткой улыбке, и Зак вздрогнул, когда серебряная рыбка выплыла из его грудной клетки. Он вспомнил аквариум с рыбками, который ему подарили родители перед их смертью. Золотая рыбка там пряталась за камешками, а не останками людей.
   По плечу постучали. Раф. Он указал на каюту. Зак поднял большие пальцы, и они поплыли.
   Вдруг спокойствие подводной могилы пропало. Буря движений. Что-то появилось в мутной тьме. Быстрое, жуткое — несколько тел в три метра длиной, похожие на змей, мускулистые. За миг, пока существа приближались, Зак смог их опознать. Мелкие глаза, длинные плавники сверху, пятна на коже — это были огромные мурены. Один из угрей открыл пасть, приближаясь. Фонарь Зака сверкнул на острых зубах, и он ощутил, как сжался от жуткого вида. Может, это его спасло.
   Рафу повезло куда меньше.
   Зак не понял, укусила мурена его друга, потому что боялась или приняла за еду. Это было не важно. Атака была жестокой. Угорь укусил, сжал плоть зубами на десять секунд, извиваясь при этом. Реакция Рафа была мгновенной. Его дыхательный аппарат отлетел от лица. Пузырьки взлетели от него, второй поток — изо рта Рафа. Звука не было, но Зак видел, что он кричал от боли.
   Угорь еще был там, все еще кусал. Зак поднял руку и попытался ударить фонариком, но вода замедляла движения, удар почти не повлиял. Угорь уплыл сам.
   Кровь текла из раны, становилась темным облаком в воде вокруг руки Рафа. Хуже, Раф не двигался. Его глаза были закрыты, он не пытался вернуть дыхательный аппарат в его рот. Раф беспомощно завис, выронил фонарик, который опускался на дно каюты.
   Он точно вдохнул воду, и он явно был без сознания. Не дышал. В шестидесяти метрах под уровнем моря.
   Зак смотрел в ужасе сквозь маску. Его Ангел-Хранитель был в беде. Если Зак ничего не сделает, Раф проживет всего минуты.
   3
   ГАЛИЛЕО
   Зак двигался быстро. Ему нужно было доставить Рафа на поверхность. Быстро.
   Он вытащил нож из ножен на правой ноге и подплыл к другу. Баллон Рафа с воздухом был уже бесполезен, и Зак отрезал его, чтобы уменьшить вес тела. Баллон опустился на пол машинного отделения к фонарю Рафа. Он попал на останки матросов «Авангарда». Зак уже оказался за Рафом. Он обвил руками пояс друга и потянул его к лестнице, сжимая правой рукой фонарь.
   Они двигались медленно. Раф был тяжелым, вода ощущалась как патока, и Заку пришлось плыть спиной к лестнице. Он был на середине пути, когда ощутил, как баллон воздуха ударился об угол металлической лестницы. Это послало шок по нему, и он выронил фонарь.
   Единственный источник света Зака опускался на дно.
   Паника. Не было времени забрать фонарь. Иначе у Рафа не будет шанса. Ему придется терпеть тьму.
   И он не знал такой тьмы. Когда он оказался на вершине лестнице и втянул Рафа в коридор, он был будто слепым. Он старался не думать о том, сколько воды было над ним, или о злобных угрях, которые могли быть где угодно. Он просто двигал ногами изо всех сил. Мышцы горели, пока он боролся с весом тела Рафа. Когда вода немного потеплела, он понял, что двигался через облако планктона. Но он потерял чувство расстояния и времени. Как далеко он зашел? Как долго Раф был без сознания? Минуту? Две? Больше? Он не знал…
   Зак не мог сказать, когда выбрался из «Авангарда». Он просто знал, что в один момент вокруг него были слизистые стены, а в следующий — их не было. Были ли они в открытом море? Было ли что-нибудь над ними? Как подняться к поверхности? Все эти вопросы крутились у него в голове, он тяжело дышал, глотая воздух через дыхательную систему. Стараясь не паниковать, он еще сильнее сжал Рафа, потому что знал, что, если он сейчас отпустит, его друг не выживет.
   И когда он убедился, что хорошо держит его, он потянул за шнур на своем надувном жилете. В него резко врезался сжатый воздух. Через секунду они двинулись в путь.
   «Не отпускай, — говорил себе Зак. — Не отпускай!».
   Скорость, с которой они поднимались, пугала. Это было как перевернутое падение с парашюта. Зак чувствовал, как вода проносится мимо его ушей, он сжал Рафа еще сильнее. Вода хлынула ему в нос, и он заставил себя выдыхать изо всех сил, чтобы не дать ей попасть в легкие. Через несколько секунд они пробили поверхность воды.
   После тишины шум здесь почти оглушал. Завывал ветер, и волны полуметровой высоты разбивались друг о друга. Зак выплюнул дыхательную маску и огляделся. Он отчаянно пытался найти лодку, но сначала не смог ее увидеть из-за волн. Когда он, наконец, заметил на горизонте маленький черный катер, это было всего на пару секунд, и он показался ужасно далеким, примерно в тридцати метрах. Он закричал:
   — Габс! Габс! Сюда! — но не был уверен, что его было слышно среди шума стихии.
   Он должен был думать о Рафе. Вспомнить техники оказания первой помощи, которым его учили месяцами. Рафу нужна была сердечно-легочная реанимация — дыхание и, возможно, массаж груди. Его нужно было уложить так, чтобы вода вытекла из тела. И это нужно было сделать сейчас, пока его мозг не пострадал, пока он не умер. Это не сделать в воде. Ему нужно было в лодку, но Зак не видел больше катер. Где же он?
   — Габс! Сюда…
   Она вдруг оказалась там. Мотор катера заставил волну обрушиться на голову Зака, а потом он ощутил, как сильные руки Габс потянули его и Рафа к лодке.
   — Помоги втащить его! — закричала она. Зак пытался помочь вытащить Рафа, но он вдруг ощутил слабость, и Габс пришлось взять почти весь вес на себя. Она справилась, и через пять секунд Раф был в лодке.
   — Ему нужна СЛР! — закричал Зак, но Габс уже это делала. Зак забрался в катер, увидел, что она уложила Рафа на спину, зажала его нос и дула в рот. Она сделала это дважды, прижала ладони одну поверх другой на его грудь, стала резко давить тридцать раз. — Он будет в порядке? — выдохнул Зак. Он пытался убрать баллон с воздухом, ему казалось, что катер крутился.
   — Тебе нужно успокоиться, Зак. Расскажи о своих симптомах, — ее лицо было серьезным, она склонилась и дважды выдохнула в рот Рафа.
   «Симптомы? О чем она говорит?».
   Река соленой воды полилась изо рта Рафа, он закашлялся. Зак ощутил волну облегчения. Это не длилось долго. Голова закружилась хуже. Его мышцы болели, кожа чесалась.
   — Эм, Габс, — слабо сказал он. — Я плохо себя чувствую.
   Но Габс уже двигалась. Она прошла в дальнюю часть катера и стала включать мотор.
   — Что такое?
   — Я… — он понял, что не мог говорить внятно.
   — У тебя слишком быстро упало давление, — закричала она. — Тебе нужно на «Галилео». Сейчас.
   Катер понесся по воде, подпрыгивая на волнах. Зак сжал изо всех сил крепеж для весла сбоку. Это было не сложно. Все кружилось, и он ничего не мог поделать с тряской катера. Когда он был в шестидесяти метрах под водой, и ему нужно было доставить Рафа на поверхность, он не подумал о снижении давления. До прибытия на остров Скалы Святого Петра он слышал о кессонной болезни, когда Раф начал учить его нырять, и он понял, как это опасно.
   — На дне моря ты вдыхаешь газ под давлением. Если быстро вернуться на поверхность, газ создаст пузырьки в твоем теле.
   — Что тогда происходит?
   — Физическая боль. Дезориентация. Паралич. Смерть. Зависит от тела.
   И Заку не нужен был врач, чтобы понимать, что ему плохо. Он ощущал, как суставы распухали, через тридцать секунд он понял, что не мог шевелить руками и ногами. Он пытался позвать Габс, но не мог говорить. Он упал на дно катера, глаза закрылись.
   Лодка подпрыгивала, соленые брызги попадали на него. Зак помнил, как был маленьким — его папа играл, подбрасывая его на колене. Но его папа был мертв. И мама тоже. Убиты Мартинезом. Зак увидел в сознании лицо. Девушка на год старше него. Элли. Он хотел бы увидеть ее хоть раз до смерти…
   Он знал, что присоединится к родителям, где бы они ни были…
   Шум. Крики. Зак не понимал, чьи были голоса, что они говорили. Он ощутил ладони на своем теле — сильные ладони вытащили его из катера, который прислонился к большему кораблю. «Галилео»? Скорее всего. Боль стала хуже. Его ладонь, казалось, могла взорваться. Он попытался открыть глаза, но сил не было. Он обмяк.
   Бесполезный.
   Все потемнело.
   Было темно, когда он очнулся. Он лежал неподвижно пару секунд, пытаясь понять, где был. Он лежал на спине, руки были по бокам. Когда он поднял ладонь, костяшки ударились обо что-то твердое. Что-то в паре сантиметров от тела.
   Как гроб.
   Зак запаниковал. Где он был? Как долго он был без сознания? Он помнил, что был в катере и гадал, умрет ли.
   Он стал колотить по стенкам.
   — Выпустите меня! Выпустите отсюда! — его голос приглушало замкнутое пространство, удары по стене отражались в него. Звук был глухим, металлическим.
   Металлическим.
   Зак замер. Никого не хоронили в металлическом гробу. Он ощущал, как слабо покачивался. Словно все еще был в море. Через секунды он понял, что находился в одной из двух маленьких декомпрессионных комнат на борту «Галилео». Габс доставила его вовремя. Он тут же подумал о Рафе. Он был в порядке? Зак быстро его вытащил из «Авангарда»? Он был во второй такой комнате?
   Время было неясным в этом тесном пространстве, и Зак не знал, как скоро верхнюю половину открыли. Пролился свет, отчасти ослепив его, и он понял, что две фигуры стояли над ним. Он моргнул и протер глаза.
   — Раф? — спросил он.
   Пауза.
   — Раф все еще декомпрессуется, Агент 21, - сказал мужской голос. — Когда он выберется, думаю, он захочет пожать твою руку. Ты совершил подвиг.
   Зак сел. Хоть голова еще кружилась, зрение прояснилось, и он различил черты лица мужчины. Седые волосы до плеч. Зеленые глаза. Слабый запах вишневого табака, который всегда напоминал Заку о первой встрече с мужчиной, когда он назвался мистером Бартоломью.
   — Майкл?
   Они точно были на палубе «Галилео». Декомпрессионная камера, в которой сидел Зак, была цилиндром в два метра длиной, рядом стояла вторая. Небо над палубой было серым и неприветливым, как и море. Он огляделся, искал другое судно или вертолет, потому что Майкла не было на борту, когда они отплыли.
   — Как вы сюда попали?
   — Признаюсь, — сказа уклончиво Майкл, — ситуация странная. И ты знаешь, что я не люблю мешать твоим тренировкам, но, боюсь, у меня не было выбора, — он вяло улыбнулся. — Приятно видеть, что ты в порядке, Зак. Когда Габриэлла сказала, что случилось этим утром, я думал, что тебе будет плохо. И… ах, не пойми превратно, но было бы ужасно, если бы ты оказался беспомощен или… еще что-то. Кое-что случилось, и мы не можем терять времени.
   4
   ЧЕРНЫЙ ВОЛК
   13.25
   Через полчаса Зак оказался в одной из маленьких кают под палубой. Он переоделся в свои джинсы и толстовку, вернулся на палубу, где увидел Рафа, покинувшего декомпрессионную камеру. Его товарищ сидел спиной к борту, рядом была аптечка. Его лицо было белым, под глазами пролегли тени. Он выглядел так же плохо, как Зак, после утреннего кошмара. Он отрезал правый рукав его костюма, и стало видно треугольную рану на предплечье от мурены. В левой руке он держал иглу для подкожных инъекций и вводил себе инъекцию в дюйме от раны. Он поднял взгляд.
   — От столбняка, — коротко сказал он, прежде чем снова обратить внимание на рану.
   Зак кивнул, подавляя тошноту, а потом огляделся в поисках Майкла.
   — Эй, Зак, — Раф снова посмотрел на него и одарил его слегка кривой улыбкой. — Я у тебя в долгу. Ты двигался быстро.
   Зак улыбнулся в ответ.
   — Это ты научил меня нырять, — ответил он.
   — Не так. Большинству людей требуются годы тренировок, чтобы дойти до стадии, на которой они могут сохранять хладнокровие под давлением и под водой. В следующий раз я научу тебя ССПП в открытом море, если будешь продолжать в том же духе.
   — ССПП?
   Глаза Рафа мерцали.
   — Система спасения путем подхвата. На тебя цепляются ремешки, с которыми соединен шнуром специальный воздушный шар. Воздушный шар поднимается в воздух, и «Геркулес» летит вместе с зажимом спереди, хватается за шнур и забирает тебя. В наши дни это используют редко, потому что вертолеты обычно выполняют эту работу с таким же успехом, — ухмыльнулся он. — Это весело, если тебе нравятся такие вещи.
   Зак поморщился.
   — Я могу описать это иначе.
   — Ах, ладно, — ответил Раф. — Может быть, в другой день.
   Зак нашел Майкла внутри, сидящим в одиночестве на мостике. Это была удобная кабина с большим штурвалом из полированного дерева — бесполезным, потому что ряд бортовых навигационных компьютеров работал на автопилоте, унося «Галилео» обратно к Скале Святого Петра. Майкл задумчиво смотрел на море.
   — Я не ожидал увидеть вас сегодня, — сказал Зак. Можно было только догадываться, как пожилой мужчина попал сюда, посреди океана.
   — Было бы неплохо, Зак, если бы ты научился ожидать неожиданное. В нашей работе редко что происходит по графику.
   Майкл был скрытным. Он завербовал Зака. Забрал его из обычной жизни и бросил в мир опасностей. Сделал Агентом 21. Это Майкл полгода назад послал Зака в Мексику, чтобы одолеть опасного наркоторговца по имени Цезарь Мартинез Толедо, сблизившись с его сыном, Крузом. В это верил Зак, но вскоре понял, что сеньор Мартинез был в ответе за убийство, где погибли и его родители. Майкл всегда знал больше, чем казалось. Раф и Габс уважали его, и Зак тоже, наверное. Но порой он хотел, чтобы старик отвечал прямо.
   — Вы хотели со мной поговорить?
   Майкл не двигался.
   — Присядь, — сказал он. — Устраивайся удобнее. Я хочу, чтобы ты на кое-что посмотрел.
   У стены была низкая скамейка, и Зак сел там, а Майкл стал рыться в кармане, словно искал монеты. Он вытащил что-то в форме двух пирамид, соединенных у оснований. Предмет был прозрачным, словно кубик льда, но меньше и тяжелее, чем Зак ожидал, когда ему дали подержать этот кубик.
   — Знаешь, что это? — спросил Майкл.
   — Похоже на стекло, — ответил Зак.
   — Куда ценнее, Зак. Намного ценнее. Это не ограненный алмаз. Ценность на рынке? Около сотни тысяч долларов.
   Много денег за такую мелкую вещицу. Но деньги не означали для Зака толком ничего.
   — Этот алмаз добыли в Анголе, Западная Африка, — продолжил Майкл. — Ангола — место, где самые большие алмазные шахты. Но место страдает от войны. Десятки лет гражданской войны. Во многих странах, где добывают алмазы, продажа не ограненных алмазов строго регулируется. В Анголе все немного… мягче. Я заберу это, Зак, если ты не против. Я стану непопулярным, если его потеряют.
   Зак вручил алмаз его владельцу и ждал, пока Майкл продолжит:
   — Части Анголы не подчиняются законам, и это рай для групп террористов. Многие эти группы очень богатые. Но их деньги из незаконных источников.
   — Например? — спросил Зак.
   Майкл пожал плечами.
   — Наркотики. Продажа оружия. Как обычно. Ты понимаешь, что такое отмывание денег, Зак?
   — Пожалуй, да. Это когда преступники берут деньги, которые украли, и вкладывают в правильный бизнес.
   — Именно. Они не скрывают эти доходы. Платят налоги. Грязные деньги становятся чистыми. Торговля алмазами в Анголе — хороший способ отмывания денег. Многие владельцы шахт не задают вопросов, когда продают не огранённые алмазы. Преступные организации могут грязными деньгами купить алмазы в Анголе и отправить их на рынки Запада, продать их там. И все! Не только чистые деньги, но и выгода.
   — Умно, — сказал Зак.
   — О, да, Зак. Так у хороших террористов. Они очень умные. Потому нам нужно быть немного умнее, — он посмотрел на Зака. — Под нами, конечно, я подразумеваю тебя.
   Зак выглянул в окно на серое море.
   — Продолжайте, — сказал он.
   — СИС следила за группой террористов. Они зовут себя «Черный Волк». Многие организации такого типа совершают зверства, чтобы доказать идеи. Порой религиозные, порой политические. Но за их действиями всегда есть причина, Зак. Всегда идеология. Они говорят, что террорист для одного человека — спаситель для другого. Я бы не заходил так далеко, но скажу это: «Черный Волк» — другие. Их интересуют только деньги. Если другая группа террористов хочет, чтобы от их имени совершили зверство, «Черный Волк» это делают за них. Если цена правильная, конечно.
   — Конечно, — ответил Зак. Ему было немного не по себе, и дело было не в изменении давления.
   — Сегодня понедельник. В четверг торговый корабль «Меркантиль» причалит в Лобамбо на берегу Анголы. Это маленькая деревня с естественной гаванью, обычно там только рыбацкие лодки. «Меркантиль» — одно из тысяч торговых суден, которые плавают по океану. Большая доля среди них занимается незаконной деятельностью.
   — Как так?
   — Море очень большое, Зак. Корабли очень маленькие в нем. Их невозможно отслеживать эффективно. Можно следить за портами, конечно, но когда они в открытом море… — он пожал плечами, словно намекая, что могло происходить что угодно. — Наша разведка предполагает, что этот корабль связан с «Черным Волком». Его цель — собрать большую поставку не ограненных алмазов Анголы, переправить их на северо-запад через Атлантический океан в Бостон, где их продадут крупной компании. Я хочу, чтобы ты убедился, что они так далеко не дойдут.
   — Почему мы? — спросил Зак. — Почему… я?
   — Есть причины, — спокойно сказал Майкл.
   — Вы расскажете их мне или скроете? — Зак знал, что звучал немного неблагодарно, но он помнил, как в его последней миссии Майкл скрыл то, что сеньор Мартинез убил его родителей. — И, — продолжил он, когда стало ясно, что Майкл не будет дальше обсуждать тему, — как мне это сделать? Я думал, вы сказали, что торговые корабли не отследить.
   Майкл улыбнулся.
   — Якобы невозможно, — сказал он. — Порой приходится… как сказать? Хитрить. Тебе нужно будет начать с наблюдения за «Меркантилем». Ты должен быть уверен, Зак, что торговцы на борту — это те, кто мы думаем. Установить личности. Не меньше. Я покажу фотографии. Во-вторых, нужно убедиться, что на борту есть алмазы. И, в-третьих, нужно установить на судно взрывное устройство. Оно будет взорвано дистанционно, когда «Меркантиль» окажется в международных водах. Потеря алмазного груза станет для них финансовой катастрофой. Это может даже навсегда убрать их из бизнеса.
   Зак нахмурился.
   — А экипаж «Меркантиля»?
   Майкл ответил через пару секунд:
   — «Черный Волк» — новая организация, Зак. Они были замечены СИС только два месяца назад. Наша разведка предполагает, что они в ответе за взрыв в Индии, из-за которого тринадцать беспризорных детей погибли и еще двадцать были так сильно ранены, что больше не могут ходить. Три недели назад они напали на рынок на севере Туниса. Пятнадцать погибших, в том числе один гражданин Великобритании. Мы полагаем, что весь экипаж «Меркантиля» состоит из членов «Черного Волка». В мире нет ни одного мужчины, женщины или ребенка, которых бы они не убили, если бы цена была подходящей. Я бы не стал тратить сочувствие на кого-то из них, Зак. В конечном итоге ты спасешь больше жизней, чем оборвешь.
   — Они взрывают людей. Мы взорвем их. Кто хуже? «Черный Волк» или мы?
   — Твой взгляд благороден, Зак. Это действительно так. Но поверь: когда противник перестает играть по правилам, иногда и мы должны делать то же самое. Кроме того, я прошу тебя только установить устройство, а не взрывать его.
   Зак встал. Снова посмотрел на море. Он вспомнил свою первую операцию. Вспомнил шок, когда Габс застрелила Мартинеза. Майкл превращал его в убийцу? Или он превращал его в того, кто не давал людям убивать других?
   — Не понимаю, — вдруг сказал он.
   — Я не ясно объяснил?
   — Ясно. Но почему я? Я нужен для мест, где взрослые агенты не…
   — …где взрослые агенты выделяются. Верно, Зак. Верно. Прости, что не объяснил раньше. Порт Лобамбо — маленькое место. Новички выделяются. Даже если мы отправим команду особых сил, они не смогут подобраться близко к «Меркантили», чтобы следить незаметно.
   — Если они не могут подобраться, то как смогу я?
   — Группа волонтеров разбила лагерь на окраине Лобамбо. Они хотят построить школу на деньги иностранной помощи. К счастью, они согласились принять тебя.
   Зак недоверчиво посмотрел на своего куратора. Он знал, что удача тут ни при чем. У Майкла были способы заставить вещи происходить. Зак знал, что не было смысла спрашивать его, как он это устроил.
   — Я никогда не был в Африке, — сказал он.
   «Но мои родители были, — подумал он, — и умерли там».
   — Я знаю, — сказал Майкл тоном, который нервировал Зака.
   — А Габс и Раф? Они ведь поедут со мной? Как в прошлый раз? Они смогут меня вытащить, если что-то пойдет не так?
   — Нет, — тихо сказал Майкл. — Твои ангелы-хранители не смогут присоединиться к тебе в этот раз.
   — Что? Почему нет? — Зака мутило.
   — У них есть другие дела. Кое-что очень важное.
   — Но кому я смогу позвонить, если что-то пойдет не так?
   Пауза.
   — Никому, Зак. Это значит, что тебе нужно быть очень осторожным. Ангола — опасное место. Местные жители знают зверства, какие ты не можешь представить. В той стране есть массовые захоронения, полные скелетов женщин и детей. Ты увидишь то, что тебя потрясет. Если я понимаю тебя так, как я думаю, ты захочешь вмешаться. Помочь людям. Сделать их жизнь немного лучше. Ты должен противостоять этому искушению.
   Зак почувствовал легкую волну негодования. Почему ему нельзя использовать свои навыки, чтобы помогать людям, если он мог? Он знал, что у Майкла странный взгляд на вещи.
   — Либо вы мне доверяете, — сказал он, понимая, что звучит мрачно, — либо нет.
   — Зак! — рявкнул Майкл. В его глазах горел огонь.
   — Боюсь, у меня нет времени потакать детским идеалам. Я отправляю тебя в чрезвычайно опасную среду, и очень важно, чтобы ты не привлекал к себе внимания. Слился с фоном и ничего не делал, чтобы привлечь к себе внимание. Ты там, чтобы выполнить эту операцию быстро и эффективно, а не исправить ошибки Западной Африки. Помни, Зак, «Черный Волк» — профи. Они знают, что делают. У них, вероятно, будет агент на месте, который будет поддерживать связь с производителями алмазов и выявлять подозрительную активность, и, вероятно, это будет последний человек, которого ты ожидаешь. Не ленись. Потому что когда становишься ленивым, ты умираешь.
   Тишина.
   Взгляд Майкла был холодным.
   Он вдруг расслабился. Он вытащил тонкие черные сигареты из кармана, слабо улыбнулся.
   — Ты не против, если я закурю? — спросил он мягко, словно они обсуждали погоду. — Это грязная привычка, знаю. Но я не могу остановиться.
   5
   АНТИСОЦИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ
   Понедельник, 17.20
   Элли стояла посреди комнаты. Воняло гелем после бритья. В смежной комнате чирикнули часы с кукушкой. Никто не обращал внимания.
   Ее мама и папа сидели рядом на диване. Они были потрясены. В одном из трех кресел сидел полицейский, назвавший себя Андерсеном, но на нем не было формы. Только деловой костюм. Ему было около пятидесяти. Запах был от него. Он словно использовал половину бутылки утром. Его макушка была лысой, но он зачесал туда волосы с боков, смазал волосы маслом, и от этого волосы и макушка блестели. На его коленях лежал мешочек с уликами.
   И внутри был мобильник Элли в грязи.
   Мама Элли нарушила тишину:
   — И его нашли в… — она словно не могла заставить себя выдавить это, — в могиле Зака?
   — Боюсь, да, миссис Льюис, — ответил Андерсен. — Могилу разрыли прошлой ночью, и наша команда говорит, что пропал мизинец с правой ладони, — он строго посмотрел на Элли. — Я думал, что Элли сможет объяснить, как ее телефон там оказался.
   Элли сглотнула.
   — Не знаю, — прошептала она.
   Ее родители переглянулись, но Андерсен пялился на Элли.
   — Осквернение могилы, — сказал он, — серьезное обвинение. Я видел, как детей отправляли под опеку за меньшее…
   — Я не ребенок, — рявкнула Элли.
   — Юная леди, — парировал полицейский, — если бы вы не были ребенком, мы обсуждали бы не опеку, а тюрьму.
   — Я ничего не делала с могилой Зака, — Элли хотелось плакать, но она не давала себе. — Не делала, ясно? Я не могла.
   — Уверена, она говорит правду, офицер, — сказала ее мама. — Она хорошая девочка. Да, она была очень привязана к кузену. Не знаю, почему. Нельзя говорить о мертвых плохо, но он был непримечательным ребенком. И все же я уверена, что она не…
   Андерсен вежливо улыбнулся ей.
   — Миссис Льюис, если бы вы были офицером полиции так долго, как я, вы бы поняли, что люди могут удивлять. На прошлой неделе я допрашивал девушку возраста вашей дочери. Ее мать клялась мне, что она чудесная. Оказалось, она воровала из ее кошелька и использовала деньги для…
   — Я ничего не делала с могилой Зака!
   Взрослых удивила ее вспышка, они посмотрели на Элли, словно забыли, что она была там.
   — Мужчина, — сказала она, — подошел ко мне в «Бургер Кинге», и у него была фотография Зака и повязка на глазу. Он хотел знать, где Зак, и он выглядел… как злодей и… — она утихла. Взрослые смотрели на нее, как на безумную.
   Андерсен встал.
   — Часто оказывается, мистер и миссис Льюис, что молодежь с… — он явно искал подходящее слово, — с антисоциальным поведением нуждается в консультации с…
   Элли не дала ему закончить. Она подошла к офицеру.
   — Я могу забрать телефон, пожалуйста?
   Офицер удивился, что она спросила это.
   — Конечно, нет, — ответил он. — Это улика с места преступления. Я не буду обвинять вас сегодня, юная леди, но мы еще не закончили с этим делом. Мистер и миссис Льюис, это была просто беседа. Когда мы встретимся в следующий раз, советую найти для Элли адвоката. Я пойду, — он кивнул взрослым, мрачно посмотрел на Элли и вышел из комнаты.
   Когда они услышали, как дверь дома закрылась, отец Элли заговорил. Он молчал всегда при незнакомцах, но ругал Элли, когда они были втроем.
   — У тебя серьёзные проблемы, Элли Льюис. Визит полиции? Это позор. Мы с твоей матерью не сможем показываться…
   Элли не стала это слушать. Она возмущенно посмотрела на родителей и выбежала из комнаты, захлопнула за собой дверь.
   * * *
   Джейсон Коул. Джей. Родился 3 сентября в Кенсингтон, Лондон. 16 лет. Его обучал дома его отец Джеймс в Ноттинг-Хилл. В интересы входят подводное плавание и рыбалка…
   — Рыбалка? — Зак оторвал взгляд от записей, которые изучал. Его поражало, как после месяцев тренировки запоминания информация сразу же закреплялась в голове. — Я никогда в жизни не рыбачил, — он добавил мысленно:
   «Это для обычных людей», — порой он гадал, сможет ли снова быть обычным.
   — Никогда не рыбачил? Милый, ты не жил!
   Четыре часа назад Зак был на «Галилео» и слушал от Майкла подробности второй операции. Теперь он, Майкл, Раф и Габс сидели в большой комнате в доме на Скале Святого Петра с окнами от пола до потолка, которые выходили на продуваемый ветрами остров в сторону моря. Когда Зак смотрел в окно, призрачное отражение показывало, каким бледным все еще было его лицо. Похоже, никто не уделял особого внимания тому, что он и Раф чуть не умерли этим утром, или что он чувствовал, что 24-часовой сон ему помог бы.
   Именно в этой комнате Зак учился, и здесь он узнал намного больше, чем в школе. Теперь они стояли вокруг круглого деревянного стола. На столе лежала черная трубка длиной около метра. Рядом лежала парусиновая сумка для рыболовных снастей. Габс взяла трубку и сняла с конца крышку. Она вытащила три части удочки, которые сложила вместе.
   — Эм, Габс, — сказал Зак. — Тут не так много рыбы. Стоит выйти наружу.
   — Он наблюдательный, да? — буркнула Габс, открыла парусиновую сумку и вытащила толстую черную катушку.
   — Поразительно, — согласился Риф. — Конечно, вы его выбрали, Майкл.
   — Это как жить в доме с Шерлоком Холмсом…
   — Или с Джеймсом Бондом…
   — Ладно, — сказал Майкл как строгий директор школы. — Хватит. У нас мало времени. «Меркантиль» причалит в Анголе через три дня. Заку нужно тогда уже быть в стране. Завтра он вылетает из Хитроу.
   Габс прицепила катушку к удочке и дала ее Заку.
   — Думаю, мне все-таки скажут, зачем мы собираем удочку, — сказал он.
   Габс посерьёзнела.
   — Проверь катушку, — сказала она. Зак пригляделся. На первый взгляд она выглядела обычно: катушка, леска. Через пару секунд он заметил маленький включатель на внутренней стороне. Зак нажал туда. Раздался гул, и концы катушки открылись, как камера. — Скрытый прицел, — сказала Габс. — Встроенная камера. Ночное зрение, — она указала на парусиновую сумку. — Там есть несколько телескопических объективов. Так ты сможешь проводить слежку незаметно, — она вздохнула. — Майкл, было бы не сложно, если бы мы с Рафом были с Заком. Мы можем придумать прикрытие.
   Но Майкл покачал головой.
   — Вы нужны мне в другом месте.
   Зак снял катушку с удочки и подошел к окну. Ему не нравилось, что Габс и Рафа с ним не будет, но он не хотел подавать виду. Он поднес катушку к правому глазу.
   — Фокус регулируется поворотом катушки, — голос Габс был мягким, прямо за ним. Зак сделал это, и далекое море стало четче.
   — Круто, — буркнул он. — Рыбу удочка тоже ловит?
   — Ясное дело. Все продумано. Но мне кажется, что на это у тебя времени не будет.
   — Ну же, — нетерпеливо сказал Майкл. — Нам нужно в подвал. Много дел.
   Подвал дома был отдан под крытый тир. Именно здесь Зак узнал разницу между Узи и МР5, между полуавтоматом Браунинг и 1911 45, между АК-47 и М16. И именно здесь он потратил больше часов, чем мог сосчитать, обучаясь стрельбе из них. Однако сегодня Раф добавил к списку новое огнестрельное оружие. Это было очень странное оружие. У него было пять стволов, каждый такой же длины, как у обычного пистолета, но намного более громоздкий. Рукоять была примерно вдвое больше обычного ружья.
   — Heckler and Koch P11, - объяснил Раф, когда они стояли у стрельбища. — Подводный пистолет. Обычные снаряды под водой не годятся. Не попадают в цель, не летят далеко. Вместо этого он стреляет десятисантиметровыми стальными дротиками — их пять, по одному в каждом стволе. Эффективная подводная дальность около пятнадцати метров. Эффективная дальность действия над водой — вдвое больше.
   Зак взял пистолет. Он был тяжелым — более килограмма по ощущениям. Он прицелился и нажал на спусковой крючок. Дротик, выпущенный из оружия, выглядел как миниатюрная ракета с плавниками и заостренным концом. В конце тира был силуэт мужчины. Дротик вошел в центр его лба. Когда он опустил руку и повернулся к остальным, он увидел, что Майкл был чуть изумлен.
   — Что ж… — пробормотал пожилой мужчина. — Надеюсь, до этого не дойдет. Но если дойдет…
   Зак отдал оружие Рафу.
   — Порт Лобамбо с длинным пирсом, — объяснил Майкл. — Такое оружие будет прицеплено под ним вместе с другим снаряжением, которое может тебе пригодиться.
   — Например?
   — Ребризер «Draeger» и доска для плавания
   — Что это?
   — Особое снаряжение для ныряния, — сказал Раф. — Такое все время используют ОЛС.
   — ОЛС? — спросил Зак.
   — Особая Лодочная Служба.
   — Их девиз, — перебил Майкл, — «Не силой, а хитростью». Это нужно помнить всем нам, кстати, — он резко посмотрел на Зака, который ощутил, что слова были важными, хоть он и не понимал, почему.
   Раф неловко кашлянул.
   — Ребризер позволяет плавать близко к поверхности воды, не оставляя пузырьков, — объяснил он через пару секунд. — Если нужно приблизиться к кораблю незаметно, нужно его использовать. На доске для плавания светящийся компас. Можно следить за направлением под водой.
   — И ты найдешь там взрывное устройство, которое нужно оставить на корабле, как только ты опознаешь членов «Черного Волка», — продолжил Майкл. — Оно будет помещено в водонепроницаемый кейс для полетов.
   — Надеюсь, никто это не найдет, — сказал Зак.
   — Вещи будут хорошо скрыты. Никто не найдет, если не будет искать. А они не будут. В твоей папке фотографии членов «Черного Волка». Тебе нужно их запомнить до того, как ты покинешь страну, вместе с данными о Джейсоне Коуле, конечно. Телефон с собой?
   Зак кивнул и вытащил айфон из заднего кармана. Майкл дал ему телефон в начале его первой операции. Зак использовал его для сбора и загрузки доказательств. С тех пор он почти не использовал его. Ему было некому позвонить, чтобы поболтать.
   — Туда уже загружены схемы «Меркантиля», — сказал Майкл. — Наша разведка говорит, что на борту очень маленькая команда, поэтому важно оставаться незамеченным. Используй схемы, чтобы добраться до машинного отделения. Там нужно установить устройство.
   Зак вспомнил разрушенный «Авангард». Майкл был прав: если хочешь нанести какой-то ущерб, лучше всего начинать с машинного отделения.
   Майкл посмотрел на часы.
   — Четырнадцать-ноль-ноль, — сказал он. — Через двадцать минут здесь будет вертолет, который доставит нас на материк. У тебя есть вопросы, Зак?
   Были ли у него вопросы? Конечно. Разве все это не происходило слишком быстро? Что было такого важного, что Раф и Габс не могли помочь ему, как в прошлый раз? Почему ему не дали больше времени на подготовку? И разве не было безумием отправить кого-то вроде него во враждебную часть мира для проведения такой деликатной операции?
   Но это были вопросы, которые не было смысла задавать. Теперь это была его жизнь. Это он выбрал. И в чем был смысл всех этих тренировок, если у него не будет возможности претворить их в жизнь?
   — Нет, — ответил он. — Нет вопросов.
   Майкл кивнул.
   — Я продолжу брифинг в вертолете, — сказал он. — Подготовимся.
   6
   В СТРАНЕ
   Вторник, 09.00
   — Рейс Британских авиалиний BA912 в Луанду — посадка у Третьих Ворот.
   Луанда. Столица Анголы. Она была, казалось, в миллионе миль от него.
   Зак стоял у магазинов на первом этаже Пятого терминала Хитроу. Вертолет с острова опустился в Лондоне возле Баттерси в шесть прошлым вечером. Зак пожал руки Майкла и Рафа, обнял Габс, которая нервничала. А потом, пока ветер от лопастей трепал волосы, сел в ждущий мерседес с рыбацким снаряжением в руке. Окна были тонированными, и водитель не сказал ни слова, отвез его в гостиницу возле аэропорта.
   Сумки Зака были сложены и готовы в его номере. Он не знал, кто сложил сумки, но помнил слова Майкла в вертолете: «Ты найдешь вещи, валюту Анголы и паспорт на имя Джейсона Коула». Да, он все это нашел. Джей был всюду. Его паспорт был с печатями США, Швеции, Италии — но ни одной страны Африки. Но Зак уже знал это из папки, которую ему дал Майкл. Он «встретил» Джея вчера, но уже хорошо его знал. Он бросил паспорт в рюкзак, затем лег на кровать и еще раз просмотрел документы, обращая особое внимание на две фотографии.
   На одной из них был изображен смуглый мужчина с густыми черными бровями, встречающимися посередине лба. Его шея была толстой, как у бодибилдера.
   «Это Антонио Акоста, — сказал ему Майкл. — Родился и вырос в фавелах Рио-де-Жанейро. Ходят слухи, что он убил собственного брата, когда ему было тринадцать. Мы думаем, что он генерал «Черного Волка». Раньше наемное оружие для охраны лодок с наркотиками от пиратства в международных водах. Как ты понимаешь, это не работа для слабонервных».
   Акоста был необычным мужчиной. Его было легко узнать. Зак отложил фотографию в сторону и вытащил вторую. Это был мужчина с бритой головой и полосой пирсинга вдоль левой брови. От этого бровь казалась болезненно опухшей.
   «Это Карлович. Имя неизвестно. Гражданин Грузии. Предполагается, что он связан с террористической группировкой, которая называет себя Патриотами Грузии. Завербован в «Черный Волк» за мастерство в обращении с бомбами для автомобилей и другими самодельными взрывными устройствами».
   «Хорошая пара, — подумал Зак. — Почти заслуживают друг друга».
   «Мы не знаем, кто еще будет на борту «Меркантиля», но опознания личности этих двух человек будет достаточно. Скажем так: если на борту будут Антонио Акоста и Карлович, остальная часть экипажа вряд ли является милыми старыми пенсионерами».
   Зак отошел от магазина и последовал за указателем к выходу, наполовину ожидая похлопывания по плечу со стороны службы безопасности аэропорта, хотя его поддельные документы завели его так далеко, не вызвав проблем. Но через полчаса рейс BA912 уже взлетал. Он с дрожью летел сквозь облачный покров, потом плавно устроился на нужной высоте.
   Лететь до Луанды нужно было восемь часов двадцать пять минут. Зак вытащил айпод и вставил наушники. Но он только притворялся, что слушал музыку. Он не хотел, чтобы ему мешал бизнесмен средних лет рядом с ним, пока он обдумывал детали миссии.
   Полет прошел быстро. В пять вечера по местному времени Зак вышел в аэропорту Луанды. Было жарко и так влажно, что его кожа стала мокрой через секунды, едва он пошел с другими пассажирами к зданию терминала. Похоже, здесь велись строительные работы, но они явно застопорились. На строительных лесах не было рабочих; поддоны из строительных блоков лежали заброшенными. Через полчаса он собрал свой рюкзак и рыболовные снасти и стоял в небольшом, но загруженном зале прибытия. Объявления о рейсах на португальском языке эхом разносились по системе громкой связи, но Зак сосредоточился на словах Майкла.
   «Тебя встретит в аэропорту молодой человек по имени Маркус. Длинные волосы, черная борода, лет двадцати пяти. Он — руководитель молодежной группы в Анголе. Он встретит тебя и сопроводит в Лобамбо. Помни, Зак, он думает, что Джейсон Коул просто еще один доброволец. Не делай ничего, чтобы он засомневался в этом».
   «Что? — задумался Зак. — Не взрывать торговое судно в маленькой рыбацкой деревушке?» — но он промолчал.
   Маркус стоял в зале прибытия. На нем были светлые парусиновые брюки, красно-белая рубашка, волосы были собраны в короткий хвост. Он держал продолговатый картон, на котором было нацарапано имя Джейсон Коул. Рядом с ним стояла девушка на три года старше Зака. У нее были короткие рыжие волосы и довольно маленькие глаза, которые почти постоянно моргали.
   — Маркус? — Зак протянул руку, замерев перед молодым человеком с бородой.
   Молодой человек улыбнулся и пожал руку Заку.
   — Ты, должно быть, Джейсон.
   — Зови меня Джей, — автоматически ответил Зак. — Все так делают.
   — Рад познакомиться, Джей, — Маркус повернулся к девушке. — Это Беа. Она с нами всего сорок восемь часов. Подумал, что вы, два новых жучка, могли бы захотеть познакомиться друг с другом.
   — Рад знакомству, Беа, — Зак протянул руку.
   Девушка осторожно пожала его ладонь.
   — Добро пожаловать в Анголу, Джейсон. Это весь твой багаж? Да? Надеюсь, ты взял все, что тебе нужно — в Лобамбо просто так в магазин не сходишь. Ты убрал паспорт в надежное место? Его нельзя потерять, а я знаю вас, парней. Снаружи очень жарко, так что, надеюсь, у тебя с собой много воды. Тебе нужно в туалет? Путь долгий, и, Маркус, нам действительно пора ехать, потому что мы не хотим ехать ночью… — она развернулась и двинулась к выходу.
   — Значит, сорок восемь часов, — отметил Зак, подавляя улыбку, глядя ей вслед.
   — Ага, — сказал Маркус. — Сорок восемь часов, — он почесал затылок, выглядя немного виновато. — Милая девушка. Немного… болтливая, но я уверен, что вы поладите… Машина уже снаружи.
   Автомобиль Маркуса был старым Ленд Ровером. Он был припаркован прямо перед зданием аэропорта и был там самым модным транспортным средством. Все остальные машины, стоящие в произвольном порядке у широкой пыльной дороги, были старыми седанами, покрытыми ржавчиной и вмятинами. Четверо ангольских детей примерно возраста Зака ​​слонялись вокруг Ленд Ровера. Когда они увидели приближающуюся троицу, все с криками подбежали к ним. Один из них попытался взять рыболовные снасти Зака ​​и отнести их к машине. Но Зак не отдал их никому. Вскоре дети поняли, что заработать не выйдет, и быстро исчезли.
   Ленд Ровер был цвета хаки, но так покрыт пылью, что краска была почти незаметна. Беа немедленно заняла переднее пассажирское сиденье.
   — Сзади больше места, Джейсон, и, наверное, будет лучше, если я помогу Маркусу с советами в пути.
   — Это прямая дорога, Беа, — мягко сказал Маркус, поймав взгляд Зака. И снова Зак попытался не улыбнуться, запихивая свой рюкзак на сиденье и садясь рядом с ним. — Это твой первый визит в Анголу, Джей? — спросил Маркус, пробираясь сквозь суматоху перед терминалом.
   — Впервые в Африке, — ответил Зак. — Эм, а почему мы не хотим ехать ночью, Беа?
   Он услышал, как Беа вдыхает, и приготовился к долгому объяснению, но Маркус опередил ее, оставив Беа с таким видом, будто ковер только что выдернули из-под ее ног.
   — У Анголы сложная история, Джей. Я уверен, ты это знаешь.
   — Гражданская война, — сказал Зак.
   — Именно, — Маркус включил третью передачу. — Сейчас не так плохо, как было несколько лет назад, но страна все еще опасна. Многие ангольцы — хорошие люди, которые хотят покоя в стране. Но не все. В дороге могут попасться бандиты, особенно ночью.
   — Боже, Маркус. Могут попасться? Дороги очень-очень опасны, Джейсон. И я хочу, чтобы ты запомнил это. Нельзя бродить самому. Тут есть люди, которые украдут все, что у тебя есть, и скорее убьют тебя, чем позволят опознать их позже.
   Зак посмотрел в окно. Здания аэропорта остались вдали. Они ехали по оживленной главной дороге, но это было не привычное шоссе. На дороге не было асфальта или разметки — только пыльная, покрытая ямками поверхность, от которой Ленд Ровер гремел на ходу. По обеим сторонам, насколько мог видеть Зак, была плоская иссушенная земля. Виднелись случайные кусты, и было несколько лачуг, сделанных из гниющего дерева и рифленого железа. Они миновали ржавый каркас старой машины, и Зак увидел трех детей не старше пяти лет, играющих внутри нее.
   Он посмотрел на положение солнца. Оно был впереди и справа. Учитывая время суток, это означало, что они направлялись на юг.
   В сторону деревни.
   Двадцать четыре часа назад Зак был в безопасности на Скале Святого Петра. Теперь он не чувствовал себя в безопасности. Он чувствовал, что его перенесли в другой мир.
   Время в пути от аэропорта Луанды до Лобамбо — два часа сорок пять минут. Чем дальше на юг они продвигались, тем менее бесплодным становилось окружение. Иссохшая земля уступила место невысоким кустам. Низкие кусты уступили место более густой растительности. К тому времени, когда Маркус объявил, что Лобамбо находится всего в километре от них, Зак уже вспотел и был грязным. Его кожа покрылась пылью, и он с нетерпением ждал возможности выбраться из грохочущей машины.
   Лобамбо был беден. Это было очевидно. Если этот район и был богат из-за алмазов, простые люди ничего не получали. Не было ни улиц, ни тротуаров — только участки изношенной земли между деревянными и железными лачугами, которые считались жилищами. Дети играли у лачуг; женщины лепили хлеб или кормили грудью младенцев; мужчины сидели группами, болтали. У всех взрослых была обветренная кожа людей, которые вели тяжелую жизнь. И некоторые дети были такими. Все замирали и провожали взглядами Ленд Ровер.
   Они миновали строительную площадку. Фундамент был вырыт в земле, а вокруг валялись шлакоблоки и бревна. Однако, как и в аэропорту, работы не велись. Единственными людьми там были четверо ангольцев. Они лениво слонялись, один курил сигарету, двое других играли в кости. Зак заметил, что рядом со всеми лежало оружие.
   Больше лачуг. Больше взглядом.
   — Все выглядят нервно, — сказал Зак.
   — И ты был бы, Джей, — ответил Маркус, — если бы десять лет прибытие незнакомца означало прибытие того, кто хочет тебя убить.
   Лачуги мелькали мимо них еще километр. Иногда они проезжали мимо более прочных сооружений, построенных из шлакоблоков или бетона.
   — Магазин бутылок, — объяснила Беа без его вопроса. — Или «Операция».
   Несколько мгновений спустя стало видно море. Оранжево-розовое солнце садилось за горизонт, и вода мерцала в его свете. Будто море было наполнено драгоценностями.
   — Потрясающе, — сказал Зак, и даже Беа не нашла слов, согласно кивнула. Но внимание Зака ​​было обращено не только на красоту природы. Он внимательно изучал набережную, сравнивая ее со снимками, которые он видел на спутниковых снимках, которые предоставил Майкл. Почти прямо перед ними Зак увидел пирс. Он простирался примерно на 100 метров в море и был поднят на десять метров над уровнем воды. Слева от него была гавань. Здесь была серия из десяти гораздо более коротких пристаней, но единственные лодки, пришвартованные у них, были ветхими рыболовными судами.
   Зак осмотрел набережную. Он насчитал три пальмы в двадцати метрах от гавани. Они были высокими и худыми и ничего не могли скрыть. Деревянная рыбацкая хижина когда-то стояла прямо перед одним из этих деревьев, но она давно рухнула и превратилась в груду бревен, окруженную обломками. Зак понял, что ему будет негде спрятаться в этой крошечной гавани. Не было место для его наблюдательного пункта.
   Ленд Ровер повернул направо, прочь от гавани, вдоль золотого участка пляжа. Тут было пустынно и очень красиво — такое место Зак видел только в брошюрах. Через 500 метров они остановились у небольшого лагеря из прочных брезентовых палаток. Их было десять, каждая примерно пять на пять метров. Белье свисало с веревок между каждой палаткой, и в десяти метрах от лагеря горел небольшой костер. У костра сидело восемь человек. Семеро из них были с белой кожей, примерно того же возраста, что и Беа. Восьмой был темнокожим и немного моложе. Возможно, возраста Зака. Трудно сказать.
   Беа вышла из машины, едва она остановилась. Она заговорила, как только ее ноги коснулись земли.
   — Идем, Джейсон, тебе нужно встретить остальных… я вас познакомлю… Не переживай за багаж… — она пошла прочь, еще болтая, не заметив, что Зак и Маркус не двигались.
   — Одно из испытаний тут, — вежливо сказал Маркус, — привыкнуть к другим людям.
   — Она хоть когда-нибудь умолкает? — спросил Зак.
   — Конечно, Джей. Когда засыпает. Но у нее доброе сердце, даже если нос лезет в чужие дела, — он подмигнул ему. — Идем. Остальные тебе покажутся приятнее.
   Маркус был прав. К тому времени, как они с Заком подошли к костру, остальные уже стояли и улыбались им, хотя местный мальчик уже отошел от группы. Маркус начал знакомство.
   — Джейсон, познакомься со своими товарищами-добровольцами — Мэттом, Роджером, Александрой, Тилли, Жаки, Адэ и Кристофером. Не волнуйся, я пока не буду проверять, запомнил ли ты их имена.
   Зак посмотрел на каждого из них по очереди.
   «Мэтт, Роджер, Александра, Тилли, Жаки, Адэ, Кристофер», — повторил он про себя, успокоенный тем, что мгновенно запомнил.
   — Где Беа? — спросил парень, представленный как Адэ.
   — А я-то думал, почему тихо, — пробормотал кто-то.
   — Вон там, — Зак указал на пространство между двумя брезентовыми палатками. Он увидел Беа, как только подошел к костру. Она стояла в тени, яростно моргая, но все еще наблюдала за ними. Наблюдая за Заком. Почему-то это его немного нервировало.
   Он повернулся к остальным.
   — Спасибо, что разрешили присоединиться к вам, — сказал он. — Я с нетерпением жду возможности запачкать руки.
   У Адэ была очень загорелая кожа. На нем были всего лишь бирюзовые плавательные шорты до колен.
   — Запачкать руки? — спросил он, явно сбитый с толку.
   — Построит школу, — он оглядел группу. Внезапно ситуация стала неловкой. — Мы же для этого здесь?
   Пауза.
   — Ты ему не сказал? — удивленно спросил Адэ у Маркуса.
   Маркус не ответил. Он просто положил руку Заку на плечо.
   — Я покажу тебе, где ты будешь спать, — тихо сказал он. — Мы поговорим позже.
   Он повел Зака ​​к палаткам, держась на пару метров впереди него. Будто не хотел вести разговор. И Зак не мог не заметить, уходя от костра, что Беа больше не смотрела на них.
   Она больше не стояла в тени.
   Ее нигде не было видно.
   7
   НОЧНАЯ РЫБАЛКА
   19.45 по западноафриканскому времени
   Палатка Зака была простой — низкая кровать с москитной сеткой, свисающей с потолка, сплетенная солома на полу, штанга для одежды с парой вешалок; лампа на батарейках. Он бросил свои вещи и тихо сидел на краю кровати пару минут, собираясь с мыслями. Он только прибыл в Лобамбо, а все уже шло не так. Почему все притихли, когда он спросил о школе? И что-то в Беа ему не нравилось. Что же? Зак хотел выяснить.
   Но сначала ему нужно было стать одним из группы. Быть Джейсоном Коулом, а не Заком Дарком. Он очистил голову и приготовился присоединиться к ним. Было темно, когда он вышел из палатки. Звезды потрясали. Он шел к костру и смотрел на них, быстро отыскал Южный Крест. Это был его первый визит в южное полушарие, раньше он видел это созвездие только на звездных картах. Он вспомнил, как Раф учил его навигации по звездам, это был один из первых уроков, которые он получил после того, как был принят на работу. Интересно, где сейчас его ангелы-хранители? Что за важные дела их ждали?
   — Эй, Джей, — остальные сидели у костра и тихо болтали. Маркус встал, чтобы поприветствовать его.
   — Маркус, — кивнул Зак.
   — Скоро будем есть. Познакомься с важным членом нашей команды, — он повел Зака ​​к дальней стороне костра, где сидел ангольский мальчик примерно того же возраста, что и Зак. У него была бритая голова, и он носил очень старую футболку «Манчестер Юнайтед». Правой рукой он рисовал фигуры на пыльной земле. Но взгляд Зака ​​сразу же привлекла его левая рука. У мальчика не хватало половины руки. Она заканчивалась на локте шрамом, узловатым обрубком. Зак изо всех сил старался не смотреть туда. — Это Малек, — сказал Маркус. — Он очень хорошо говорит по-английски, и это хорошо, потому что наш португальский ужасен. Верно, Малек?
   — Верно, Маркус, — сказал Малек с ухмылкой, обнажившей кривые желтые зубы.
   — Малек помогает нам поддерживать связь с местными жителями. Мы бы пропали без него. Малек, это Джей. Я оставлю вас пообщаться, — Маркус вернулся к другой стороне костра.
   — Можно я сяду здесь? — спросил Зак, указывая на участок земли рядом с Малеком.
   Ангольский мальчик кивнул. Он казался довольно застенчивым.
   Зак сел. С наступлением темноты воздух похолодел, и он был рад теплу огня. В отличие от Беа, Зак не был разговорчивым от природы; он почувствовал панику, когда стал искать тему для разговора.
   — Итак, — сказал он после нескольких неловких секунд, глядя на футболку «Манчестер Юнайтед», — тебе нравится футбол?
   — Все мои друзья любят футбол, — ответил Малек. Он говорил очень медленно, с ярко выраженным африканским акцентом. Он поднял обрубок левой руки. — Но мне трудно играть.
   Зак кивнул.
   — Как это случилось? — спросил он.
   Малек уставился на оранжевое пламя огня.
   — Это было очень давно, — сказал он. Он сделал паузу, и Зак ощутил вину из-за того, что спросил. Может, Малек не хотел об этом говорить. Но затем ангольский мальчик заговорил снова. — В моей стране была война, — сказал он.
   — Я слышал, — тихо сказал Зак.
   — Было очень плохо. Почти тридцать лет боев. Полмиллиона человек убили. Люди, как я… — он посмотрел многозначительно на останки руки. — Людям, как я, повезло.
   — Думаю, мы по-разному представляем удачу, Малек.
   Малек склонил голову.
   — Возможно. Из-за войны на земле осталось много мин. Я был с мамой. Она держала меня на руках. Когда она наступила на мину, она погибла мгновенно.
   Малек говорил без эмоций. Зак не знал, что сказать.
   — Я выжил только потому, что ее тело приняло почти весь удар на себя. Но осколок попал мне в руку. Меня искали два часа. Если бы дольше, я умер бы.
   — Это точно было ужасно, — сказал Зак.
   Малек пожал плечами.
   — Мне было всего три года. Красный Крест был неподалеку, и они ампутировали мне руку. Я был таким, сколько себя помню.
   — Я тоже потерял маму, — сказал Зак, а потом спохватился и замолчал. «Джейсон Коул» потерял мать, но его отец был еще жив. Ему нужно было придерживаться истории, которой он прикрывался.
   — Мне жаль, — сказал Малек, и Зак вдруг ощутил связь между собой и тихим африканским мальчиком.
   — Ты помнишь свою маму? — спросил Зак.
   — Иногда вспоминаю, — ответил Малек. — Возможно. В моей голове ее доброе лицо, — он пожал плечами. — Но, говорят, разум может обманывать.
   — Уверен, ты помнишь ее, — сказал ему Зак.
   Малек впервые улыбнулся. Печально улыбнулся.
   — Спасибо, Джей. Ты очень добр.
   — А твой отец? Он еще жив?
   Малек помрачнел.
   — Я не знаю, кто мой отец, — сказал он, и Зак видел, что он не хотел говорить об этом.
   Мальчики сидели минуту в тишине. Малек был открытым и честным юношей. Зак понял с уколом вины, что смотрел на него не только как на возможного друга, но и как на хороший источник информации.
   — Как дела со школой? — спросил он.
   Малек удивленно посмотрел на него.
   — Они тебе не сказали?
   Зак покачал головой.
   — Может, не хотели напугать.
   — Чем напугать?
   — Мужчинами с оружием.
   — Какими мужчинами?
   Снова пауза. Малек словно собирался с мыслями.
   — Лобамбо сильно нужна новая школа, — сказал он. — Дети хотят учиться, но без места для этого им очень сложно.
   — В Англии, — сказал Зак, — многие дети даже не хотят ходить в школу.
   Малека это не удивило.
   — Порой, — сказал он, — люди не понимают, что у них есть, пока это не пропадает. И когда у людей чего-то нет, они это хотят. Мы очень хотим школу в Лобамбо.
   — И что происходит?
   — Деньги на строительство школы, — объяснил Малек, — из-за границы. Из благотворительных фондов. В Лобамбо есть люди, которые думают, что эти деньги нужно отдать им. Говорят, школу построят. Все знают, что если деньги попадут в их карманы, они их украдут. Но они упрямы. Они стоят на стройке от рассвета до заката. Их четверо. У них есть АК-47. Оружие заряжено. У них единственное оружие в Лобамбо. Это делает их очень сильными.
   — Они же не делают ничего глупого?
   Малек серьезно посмотрел на него.
   — В Анголе, — сказал он, — смерть — обычное явление. Жизнь дешевая. Да, Джей, они сделали бы это, если бы их заставили. Твои друзья… — он указал на английских добровольцев, сидящих у костра. — Они не ходили к месту строительства уже две недели. Они слишком сильно боятся. Я не виню их.
   — Тогда почему они все еще тут?
   Малек пожал плечами.
   — Они думают, что, возможно, боевикам станет скучно. Что, когда они поймут, что не получат денег, они перестанут пытаться, — его лицо помрачнело. — Не думаю, что им станет скучно, — добавил он. — Один из них — Нтоле — мой двоюродный брат, — Малек выглядел так, будто это было причиной глубокого стыда. — Он был жестоким даже в детстве. Ему не будет скучно.
   Зак фыркнул.
   — Мне кажется, — сказал он, — что кому-то нужно что-то с этим делать.
   — Конечно, — сказал Малик. — Но что?
   — Не знаю, — пробормотал Зак. — Я думаю, противостоять им.
   — Трудно противостоять вооруженным людям, когда нет оружия. Это сложно, когда они не равны нам.
   Зак огляделся. Другие добровольцы тихо болтали, но он заметил, что Маркус смотрит на него. Казалось, длинноволосый доброволец знал, о чем они с Малеком говорили. Он выглядел немного смущенным.
   — Что ж, может нам стоит стать им равными, — сказал Зак.
   Идея формировалась. Однако придется подождать до завтра.
   * * *
   «Есть разные виды тьмы», — думал Зак, лежа в своей палатке, накрытый москитной сеткой. Когда он жил в Лондоне, он почти никогда не видел настоящей тьмы. Всегда было свечение уличного фонаря, лучи фар. Никогда не было такой густой тьмы, к которой будто можно было прикоснуться. Только на Скале Святого Петра он узнал, что такое темнота на самом деле.
   Теперь его окружала такая тьма. Сияние исходило только от его водолазных часов. Светящиеся стрелки сказали ему, что сейчас было 2.30 ночи.
   Тьма, но не тишина. Все волонтеры лагеря легли спать. Малек ушел в город. Но все равно был шум. Волны на берегу. Периодический крик диких зверей, которых Зак не мог опознать.
   Он лег в кровать полностью одетым, оставив рыболовные снасти у двери палатки. Таким образом, он мог найти их, не включая лампу. Он сделал это сейчас, схватил удочку и сумку со снастями и выскользнул из палатки.
   Зак видел сияющие угли костра. Луны не было, но звезды все еще были поразительно яркими. Достаточно яркие, чтобы пирс было видно в 500 метрах южнее Зака. Он тихо пошел туда. Земля была каменистой и твердой. Зак на миг очутился на острове с Рафом.
   «Если не хочешь, чтобы тебя услышали на твердой земле, сначала наступай на носок. Проверяй опору, и ты не потревожишь камни. А потом медленно опускай пятку. Балансируй на задней ноге, пока передняя не может поддерживать вес твоего тела».
   Он двигался медленно. Три минуты шел до костра. Там он наклонился и поднял горсть пыли. Он подбросил ее в воздух и смотрел, как она падает. Легкий ветерок вернул ее в сторону лагеря. Это означало, что все смогут услышать его шаги, поэтому он продолжал ходить на цыпочках, пока не оказался в 100 метрах от лагеря. Только тогда он ускорил темп.
   Территория вокруг пирса была безлюдной. По крайней мере, Зак никого не видел. Сама пристань была старой и шаткой. Она стояла под небольшим наклоном. Его первые несколько шагов были нервными. Доски под ним скрипели, но через несколько секунд стало ясно, что они выдержат его вес, поэтому он увеличил скорость. Зак побежал по ней, пригибаясь. Он не хотел оказаться замеченным на фоне звездного горизонта. Достигнув конца, он быстро сел, свесил ноги с края, открыл футляр для удочки и соединил три части удочки. Он вынул катушку из сумки для рыболовных снастей и щелкнул переключателем на ее нижней стороне. Жужжащий звук. Передний и задний края катушки открылись. Зак поднес ее к глазу и посмотрел на море.
   Ночное зрение замаскированного объектива окутала все призрачным зеленым светом. Он смотрел на звезды. Так они были еще более зрелищными, чем невооруженным глазом. Зак мог смотреть на это всю ночь, но не мог. Надо было поработать. В отсутствие подходящего камуфляжа на суше этот пирс был его лучшим наблюдательным пунктом. Когда «Меркантиль» войдет в гавань, именно отсюда он будет вести наблюдение — просто невинный доброволец, проводящий время за рыбалкой. Он повернул голову к гавани. Он мог детально разглядеть обветшалые африканские рыбацкие лодки — пять из них. Он мог различить завязанные узлами рыболовные сети и большие куски бетона, привязанные к веревкам, которые явно действовали как якоря. Когда прибудет «Меркантиль», Зак был уверен, что сможет увидеть все, что происходит на палубе.
   Что-то плюхнуло в воде. Зак опустил взгляд и увидел изогнутую блестящую спину морского существа. Он вспомнил мурен и поежился.
   Зак осторожно опустил удочку на доски пирса. Он вытащил из мешка узкий фонарик с красным фильтром. Его луч был толщиной с кончик карандаша, но этого света хватало для работы. Фильтр был красным, не мешал его способности видеть во тьме, как мог помешать белый свет. Он вспомнил слова Майкла в вертолете:
   «Ты найдешь снаряжение в пяти досках от конца пирса…».
   Он отсчитал доски, держа фонарик низко, чтобы его не увидели издалека. Когда он добрался до пятой доски, он провел кончиками пальцев по ней и потянул. Доска поднялась нелегко. Заку пришлось вонзить кончики пальцев немного глубже в щель, но через тридцать секунд ему удалось поднять ее. Он направил фонарик в брешь.
   Там был пакет, завернутый во что-то вроде полиэтилена. Он выглядел красным, но это было из-за фонарика. Какого бы цвета он ни был, он определенно был непрозрачным.
   «Не вытаскивай снаряжение, пока оно не понадобится», — сказал Майкл. Зак не был так уверен. Возможно, ему стоило забрать пакет из укрытия сейчас. Распаковать. Проверить, все ли там было…
   Однако решение было принято за него. Потому что именно тогда он услышал шаги.
   Он быстро опустил доску. Она упала криво, не совсем уместившись на своем месте. Но у Зака ​​не было времени это исправить. Он успевал только спрятаться. Но где он мог спрятаться в конце пирса?
   Его руки дрожали, когда он собирал рыболовные снасти. Шаги приближались, и чем ближе они были, тем больше паники он ощущал. Его пальцы не слушались мозга. К тому времени, как рыболовные снасти были упакованы, а мешок — перекинут через плечо, он вспотел и увидел слабую тень приближающегося человека.
   Зак пригибался. Он дополз до конца пирса и, все еще дрожа, перебрался через край, ухватившись за деревянный пол кончиками пальцев. Мышцы его рук и предплечий горели, пока он висел там; его костяшки скрипели. Он мог только сосредоточиться на том, чтобы не упасть, и молиться, чтобы тот, кто туда шел, не заметил, как его руки сжимают конец пирса.
   Когда они остановились, шаги были всего в нескольких метрах от него. Зак задержал дыхание. Он слышал, как вода внизу плещется об опоры пирса, а иногда скрипят деревянные стыки; его руки, сжимающие конец пирса, ныли; его бицепсы пылали, как и его разум. Если его обнаружили, что тогда?
   Он не знал, сколько еще мог продержаться. Его пальцы скользили.
   Что-то хлопнуло. По вибрации пирса Зак сделал вывод, что тот, кто был наверху, вернул доску на место.
   А потом шаги устремились прочь.
   Зак выждал тридцать секунд, затем медленно и с болью начал подниматься. Ему потребовались все силы, чтобы поднять голову над уровнем пирса, и он увидел уходящую тень. К тому времени, как он забрался, он был истощен и задыхался. Но он не мог отдыхать. Быстро сняв с плеча рыболовную сумку, он вытащил катушку и взглянул в объектив.
   Ошибиться было невозможно. Зак узнал походку Беа, ее прическу и лицо.
   Он услышал голос Майкла в своей голове:
   «Помни, Зак. «Черный Волк» — профи. Они знают, что делают. У них, вероятно, будет агент на месте, и он, вероятно, будет последним, кого ты станешь подозревать. Не ленись».
   Последний человек, которого он мог подозревать? Или первый человек, которого он встретил? Зак выждал, пока Беа исчезнет. Затем он проверил, действительно ли доска была на месте, убрал катушку и последовал за ней к палаткам.
   8
   ПОЛНОЧНЫЙ ВИЗИТ
   Среда, 08.40 по Гринвичу
   Элли медленно шла в школу. Она опаздывала. Пришлось ждать, пока родители уйдут на работу, потом она вышла из спальни. После того визита жуткого офицера полиции в понедельник и атмосферы в доме на следующий день, когда они не пустили ее в школу на случай, если полицейский позвонит, и едва выпускали ее из виду, она не могла смотреть на свою семью.
   Без двадцати девять. На дороге было много машин, серое небо и выхлопные газы делали Лондон блеклым. Элли знала, что стоит поторопиться. Учителя не будут рады ее опозданию. Ей было все равно. Ее разум отвлекся на другие проблемы.
   Вскоре она приблизилась к вратам старшей школы Камден. Элли не одна опаздывала. Еще девять или десять человек шли в школу, выглядели потрепано и торопились. Элли поняла, что и она так выглядела. На другой стороне дороги возле киоска с газетами была группа из четырех парней, которых она видела в школе. Она не видела, что они делали, но знала, что они там курили. Вскоре их прогонит работник, но им было плевать на это.
   Опоздавшие. Курящие. Обычно Элли не обращала на них внимания, пока шла к вратам. Она заметила там кого-то еще. Лысеющая голова. Зачесанные волосы. На его лице было неприятное подозрение, его окружал запах средства после бритья. Элли ощущала запах на расстоянии трех метров.
   — Доброе утро, мисс Льюис, — сказал Андерсен. — Удивлен увидеть вас тут.
   Элли выпятила подбородок.
   — Почему? Это же моя школа?
   — Я думал, вы еще приходите в себя после прогулки поздно ночью в воскресение…
   — Вам не хватает преступников? — ее поразила ее смелость. Обычно она не стала бы говорить так с офицером полиции. Или с кем-нибудь другим.
   Офицер Андерсен поджал губы.
   — Вы должны понять, юная леди, — тихо сказал он, — что такие разговоры со мной не спасут от беды.
   — Я ничего плохого не сделала.
   — Я слежу за вами, Элли Льюис. Внимательно. Мой совет — оставаться дома после школы. Если ступите не туда, я узнаю, — он ехидно улыбнулся. — И даже если не ступите не туда, я узнаю. Я вижу подозрительных личностей сразу. Вы можете обманывать родителей, но не можете обмануть меня.
   — Видимо, это из-за того, — сказал новый голос за Элли, — что кто-то уже это сделал.
   Элли развернулась. За ней стояла женщина, которая подошла тихо. Ей было за двадцать, у нее были белые волосы, загорелое милое лицо и черная одежда. Ее глаза были ярко-голубыми, а руки были скрещены, пока она смотрела на офицера Андерсена, как на грязь на своем ботинке.
   — Что, простите? — сказал офицер полиции. — Я могу помочь?
   — Да, — ответила женщина. — Вы можете помочь, если не будете лезть к школьникам. Или мне обсудить это с вашим главным суперинтендантом?
   Андерсен нахмурился. Он, казалось, придумывал ответ, но что-то в этой странной блондинке застало его врасплох. Он посмотрел на Элли.
   — Запомните мои слова, юная леди, — он пригладил зачесанные волосы на макушке и пошел прочь. Запах средства после бритья остался.
   — Знаешь, — сказала женщина, — я никогда не понимала, зачем парни так поливаются средствами. От них пахнет, как от универмага, — она улыбнулась Элли.
   Но Элли не улыбнулась. Ей уже хватило странных встреч, и эта добавилась к списку. Она шагнула в сторону и пошла мимо блондинки во врата школы. Все опоздавшие уже вошли.
   — Элли Льюис?
   Она замерла. Но не обернулась.
   — Откуда вы знаете мое имя?
   — Оттуда же, — ответила женщина, — откуда знаю, что у тебя проблемы с этим парнем.
   Элли дрожала. Она повернулась, женщина сжимала айфон. На экране была фотография худого мужчины. С одним глазом. Кожа на пропавшем глазе заросла гладко, без шрамов. Элли узнала его, конечно. Она столкнулась с ним в «Бургер Кинге» в воскресенье, но у него тогда была повязка на отсутствующем глазу.
   Они стояли в тишине, Элли смотрела на фотографию.
   Когда женщина заговорила, ее голос стал намного мягче. Голос друга.
   — Я не виню тебя, если ты боишься, Элли, — сказала она. — Это логично. Он опасный человек. Полиция не знает, с чем имеет дело. Это им не по зубам. Я здесь, чтобы защитить тебя от него, если ты этого хочешь.
   Элли сглотнула. Она перевела взгляд с фотографии на женщину.
   — Кто вы? — спросила она. — Почему я должна вам доверять?
   — Потому что у тебя нет выбора, Элли. Этот человек — убийца. Если он вступит с тобой в контакт, ты будешь в опасности. В ужасной опасности. Ты можешь погибнуть. Он не захочет, чтобы ты узнала его в будущем. Понимаешь?
   Элли кивнула. Она не знала, что сказать.
   — Тебе лучше пойти в школу, — сказала женщина. — Он туда не сунется. Слишком много свидетелей. Веди себя нормально. Если мы хотим с этим разобраться, нельзя, чтобы другие люди совали нос. Не рассказывай никому о том, что происходит. Я встречусь с тобой здесь после школы и объясню, что мы собираемся делать, — она подмигнула. — Я даже помогу тебе с домашним заданием, если хочешь.
   Элли слишком нервничала, чтобы улыбнуться. Вместо этого она прикусила губу.
   — Это… — она не знала, как задать вопрос. — Это как-то связано с Заком? Человек с повязкой… он показал мне фотографию, и…
   — Ты опоздаешь в школу, Элли.
   Элли опустила взгляд.
   — Верно, — сказала она. — Я, пожалуй, пойду. Думаю, увидимся позже, — она снова направилась к школьным воротам.
   — О, кстати, Элли…
   Элли оглянулась.
   — Да?
   — Можешь называть меня Габс, — сказала женщина. — И постарайся не слишком волноваться, милая. Я неплохо разбираюсь в подобных вещах.
   Подмигнув, Габс пошла прочь, оставив растерянную и напуганную Элли придумывать убедительную ложь учителям насчет ее опоздания в школу.
   * * *
   Зак проснулся через пару часов: 05.45. Хоть ночь не была спокойной, он не собирался оставаться в постели. Это был не выходной.
   Солнце только поднималось, когда он вышел из палатки. Пепел костра еще был немного теплым, но никто еще не встал. У него был день до прибытия «Меркантиля». День до того, как придется опознавать жутких членов «Черного Волка». Он знал, что нужно было не выделяться. Не привлекать к себе внимания.
   Он знал, что не мог так поступить.
   Дорога от пляжа к центру Лобамбо была пустой. Зак прошел 500 метров, прежде чем кого-то увидел. Через 100 метров он понял, что к нему шел Малек.
   — Ты рано встал, Джей, — сказал анголец.
   — Как и ты.
   — Я люблю, когда в Лобамбо тихо, — он оглянулся на город. — Хочешь, я тебе покажу окрестности?
   — Конечно.
   Малек повел Зака в деревню. Теперь он сошел с главной дороги и увидел, что это была широкая коллекция соединений. Комплексы состояли из хижин и лачуг, сгруппированных вокруг центральных дворов и окруженных деревянными заборами высотой около метра. Некоторые здания были крепче других, а некоторые не входили в состав комплекса, а стояли отдельно. Малек указал на магазин бутылок, где люди с деньгами — а их было немного, объяснил он, — могли купить пиво или колу. Они миновали маленькое строение, размером не больше крохотного магазинчика на углу, куда Зак ходил покупать сладости, когда был младше. У него не было фасада — только столик вдоль всей длины его открытой стороны. Невероятно древний ангольский мужчина раскладывал на столе куски мяса. На мясе поселились сотни мух, но мясника это, похоже, не беспокоило. Он взглянул на Зака ​​и Малека. Его взгляд задержался на обрубке руки Малека, и он недружелюбно посмотрел на него, прежде чем продолжить работу.
   — К тебе так относятся, когда видят с нами? — спросил Зак.
   Малек кивнул.
   Не считая мясника, они увидели очень мало людей, бродивших по пыльным улицам города. Горстка красочно одетых женщин готовила еду вне дома; несколько детей встали рано и тихо играли. Один из этих детей — не больше восьми лет — сидел один, скрестив ноги, спиной к низкому забору загородного дома. На нем не было обуви, и хотя он был молод, Зак заметил, что подошвы его ног были грубыми и мозолистыми, как у старика. Он был ужасно худым и указательным пальцем чертил узоры в пыли.
   Малек подошел к нему. Было ясно, что маленький мальчик знал его, и они вместе заговорили по-португальски. Малек жестом пригласил Зака ​​присоединиться к ним.
   — Это Бернардо, — сказал он. — Он говорит, что хочет поиграть с тобой.
   Указательным пальцем Бернардо начертил на полу сетку — три квадрата на три — и начертил крест посередине. Зак сразу понял, что ему предложили сыграть в крестики-нолики. Он улыбнулся Бернардо, наклонился и начертил круг в среднем квадрате нижнего ряда. Второй крестик Бернардо оказался в правом нижнем углу, заставив Зака ​​поставить круг вверху слева. И как только ангольский мальчик сделал свой следующий ход — средний правый край — Зак понял, что не сможет выиграть. Бернардо усмехнулся.
   — Бернардо очень умный. Но без школы, — Малек огляделся, — он не покинет это место.
   После еще двух игр — в одной победил Бернардо, а в другой Зак — они продолжили тур. Зак видел комплексы с худым скотом и потрепанными курицами в пули. Все больше человек выходили из лачуг, и всюду его белая кожа привлекала взгляды. Он был рад, что Малек был с ним.
   Через пятнадцать минут они добрались до восточного края Лобамбо. Именно здесь они наткнулись на строительную площадку, которую Зак видел по пути. Ее охраняли четверо мужчин, как и прошлой ночью. Они сидели, скрестив ноги, на земле, как Бернардо. В отличие от Бернардо, они не были похожи на тех, кто любит проводить время за головоломками. У каждого из них было по оружию.
   — Школа? — выдохнул Зак.
   — Школа.
   Зак разглядывал стройку. Место было небольшим — метров двадцать на двадцать. Под фундамент вырыли траншею, но это было все — яма в земле. Он проверил лица мужчин на месте и сравнил их с парнями, которых он видел, когда ехал мимо накануне вечером. Они были поджарыми и молодыми — всем за двадцать, как подсчитал Зак. На них были грязные джинсы и футболки. Двое из них были лысыми. У одного был отвратительный шрам на правой стороне лица — он выглядел бледно на фоне его черной кожи — а у четвертого были налитые кровью глаза.
   Те же люди. Он был в этом уверен.
   Для него это означало, что эти четверо мужчин были единственными возмутителями спокойствия. Если бы их было больше, они работали бы посменно — дежурные вчера вечером не дежурили бы сегодня утром.
   А затем Зак проверил их оружие. Он знал, что не стоит удивляться тому, что они вооружены АК-47. Он вспомнил, как Раф говорил ему, что это были самые обычные винтовки в мире. Скорее всего, они были старше самих мужчин, их части были собраны из других автоматов АК, произведенных в России, Китае или Восточной Европе. Однако узнать о них — одно дело; совсем другое — видеть их в руках агрессивно выглядящих молодых людей. Зак внезапно почувствовал себя очень уязвимым.
   Они не сразу заметили Зака и Малека. Но как только они увидели двух парней в двадцати метрах от стройки, они сжали оружие. Мужчина с налитыми кровью глазами сделал пару шагов к ним, сжимая АК-47. Он крикнул Малеку что-то на португальском. Зак не понял слова. Но он понял тон голоса мужчины. Он не был приятным.
   — Нужно идти, — сказал Малек. Он потянул Зака за рукав. — Идем.
   — Какой из них твой кузен? — выдохнул Зак.
   — Не важно, — ответил Малек. — Идем!
   Лидер маленькой группы поднял оружие и с ленивым оскалом направил его на Зака. Зак нервно попятился, поднял руки в попытке показать, что он был безобиден.
   — Ты знаешь, где они живут? — спросил он тихо, чтобы слышал только Малек.
   — Конечно. Джей, нужно уходить.
   Зак кивнул. Два парня повернулись и быстро пошли прочь от стройки. Но Зак ощущал тревожное покалывание шеей. Ему не нужно было оглядываться, чтобы знать, что мужчина с налитыми кровью глазами все еще целился в него.
   Остаток дня прошел медленно. Зак поболтал с несколькими волонтёрами, которые сидели в лагере и ничего не делали. В полдень началась буря. Зак смотрел на тучи, несущиеся к нему со стороны моря. Он не представлял, как ощущалась такая буря на борту корабля. Когда буря ударила по суше, он укрылся в палатке и слушал, как дождь стучал, как пули, не меньше часа. Все это время он прокручивал детали миссии в голове. Когда он снова вышел, земля была мокрой, полной луж, в воздухе висел пар. Но небо снова было синим, и земля высохла за час.
   Он увидел Тилли, одну из добровольцев, которую он видел, когда прибыл. Она вышла из своей палатки одновременно. Она была милой невысокой девушкой с бирюзовым ободком в волосах и четырьмя маленькими сережками в правом ухе. Она улыбнулась Заку и подошла к нему.
   — Тут такие бури часто, — сказала она. — Ты привыкнешь.
   — Немного отличается от Лондона, — согласился Зак, вспомнив, что Джейсон Коул жил в Ноттинг-Хилл.
   «Но похоже на Скалу Святого Петра», — подумал он.
   — Я видела, что ты ходил утром в деревню, — сказала Тилли.
   — Малек показывал окрестности.
   — Бедный Малек, — вздохнула Тилли.
   — О чем ты?
   — Его рука. Дети его возраста не играют с ним. Взрослые в деревне относятся к нему, как к изгою, потому что он общается с нами. Он говорит, что любит помогать нам, чтобы улучшить свой английский, но я думаю, ему просто нравится, что мы обращаемся с ним как с нормальным человеком, — она ​​пристально посмотрела на Зака. — Он тебе понравился, — сказала она.
   — Мы в чем-то похожи, — ответил Зак. Он знал, что здесь нужно быть осторожным. Осторожно говорить о Джейсоне, а не о себе. — Он потерял маму. Я тоже.
   Глаза Тилли наполнились жалостью.
   — Мне очень жаль, — просто сказала она.
   Зак пожал плечами с беззаботностью, которой он на самом деле не чувствовал.
   — Мы ходили посмотреть на строительную площадку, — сказал он.
   Тилли нахмурилась.
   — Я бы хотела, чтобы мы могли что-нибудь сделать, — сказала она. — Правда.
   — Может, есть шанс.
   Мгновение казалось, что она согласится; но потом она покачала головой.
   — Это слишком опасно, — сказала она.
   В этот момент Маркус, Адэ и Александра вышли из своих палаток и подошли к ним. Беседа продолжилась, но Тилли молчала и выглядела задумчиво. Она продолжила поглядывать на Зака.
   К закату не было видно, что прошла буря. Зак поел с другими добровольцами — мясо на костре. Он пытался забыть о мухах, которых он видел на товарах мясника. Оно было приятным на вкус, что бы на нем ни было. Даже Беа ела — в перерывах между беседами с другими волонтерами, которые смотрели на нее с веселым, терпеливым выражением лиц, что она, казалось, не замечала. После ужина все снова сели у костра. Маркус тихо бренчал на гитаре, и Зак сидел рядом с Малеком, только наполовину слушая музыку и тихий гул разговоров.
   — Расскажи о друзьях на стройке, — попросил он у Малека.
   Малек задумался.
   — Тот, который говорил со мной…
   — С налитыми кровью глазами?
   Анголец кивнул.
   — Это Нтоле. Сын брата моей мамы. Ему не хочется, чтобы люди знали, что он мой кузен.
   — Почему?
   Малек поднял обрубок руки.
   — Из-за этого, — просто сказал он. — Некоторые в деревне такие. Когда я был маленьким, он говорил мне, что помнил мою мать. Он звал ее… — он помрачнел. — Я не хочу повторять, как он ее звал, — Зак нахмурился. — Он родился в Лобамбо, — продолжил Малек, — но когда подрос, уехал на пять лет. Говорят, он сражался. Что он убил много людей, — Малек пожал плечами. — Я не знаю, правда ли это. Но он думает, что деревня принадлежит ему. И он владеет другими, которые сторожат стройку с ним. Он говорит им, что делать.
   Зак смотрел на огонь.
   — А если бы ты мог заставить его покинуть стройку?
   — У меня одна рука, а у них оружие. Я ничего не могу поделать.
   — А если бы мог?
   — Остерегайся Нтоле, Джей. Он пьет пальмовое вино каждую ночь, а иногда и днем. Все они пьют, но Нтоле больше всех. Нельзя сказать, в каком настроении он будет. Он никогда никуда не ходит без оружия; оно всегда заряжено, и он знает, как им пользоваться.
   Но Нтоле и его люди были не единственными, кто умел стрелять из АК-47. За последние восемнадцать месяцев Зак прошел больше обучения обращению с огнестрельным оружием, чем все они вместе взятые.
   — Слушай, — прошептал Зак. — У меня есть идея, но мне нужна твоя помощь, — он поднял руку, чтобы Малек не возражал. — Все, что тебе нужно сделать, это показать мне, где они живут. Ты можешь это сделать?
   Малек кивнул, но его глаза все еще были полны сомнений.
   В десять часов все собрались ложиться спать, и Зак придвинулся к своему ангольскому другу.
   — Встретимся на стройке в полночь, — прошептал он.
   — Ты же не будешь делать глупости, Джей?
   — Доверься мне.
   Ангольский мальчик вздохнул, как бы говоря, что не считал это хорошей идеей, и пошел прочь от костра, исчезнув в темноте, возвращаясь к деревне. Зак пожелал всем спокойной ночи и вернулся в свою палатку, где он лег на своей кровати и ждал, пока снаружи все стихнет.
   Наступило одиннадцать часов. 11:30. Шума не было. И света. Зак подкрался к дверному проему палатки, где оставил сумку со снастями. Он вытащил катушку и молча вышел из палатки. Никаких следов, как и прошлой ночью. Он отошел от лагеря, каждые двадцать метров останавливаясь, чтобы оглянуться. Но он никого не увидел, пока шел, на этот раз не к пирсу, а в Лобамбо.
   В деревне было очень тихо. Зак порой проходил мимо жителей, но они просто сидели у своих хижин, наслаждаясь ясной ночью, — большинство людей находились внутри.
   В 11:55 он добрался до стройки. Малек уже был там.
   — Джей, — прошептал он, озираясь. — Что мы делаем? — он посмотрел на удочку в руках Зака. — Рыбачим?
   — Ага, — сказал Зак. — Но хотим поймать не рыбу.
   Малек сжал его руку.
   — Осторожнее с теми людьми, Джей. Они жестокие. Когда они говорят, что застрелят, они не шутят.
   — Я знаю, — выдохнул Зак. Он звучал не так нервно, как ощущал себя. — И когда я говорю, что они не могут мешать построить школу, я не шучу, — он сделал паузу. — Никто не должен обзывать твою маму, Малек. Мне плевать, кто они, и сколько у них оружия.
   — Я не хочу, чтобы другие люди пострадали из-за меня или моей мамы.
   — Никто не пострадает, Малек. Обещаю. Ты покажешь, где они живут? Начнем с Нтоле.
   — Что ты будешь делать?
   — Проведаю его. Увидишь.
   Малек боролся с собой. Он вздохнул и кивнул, но, когда пошел вперед, бормотал на африканском диалекте, который Зак не понимал.
   Первый комплекс, к которому он привел Зака, был очень близко — всего в пятидесяти метрах к северу от строительной площадки. Он состоял из восьми хижин вокруг двора в центре около пятнадцати метров шириной. Луна была такой яркой, что хижины отбрасывали тени на землю. Зак увидел старый футбольный мяч посреди двора и мотоцикл напротив одной из хижин.
   — Какая из них?
   Малек указал в сторону хижины с мотоциклом.
   — Подожди здесь, — сказал ему Зак. — Свисти, если увидишь, что кто-нибудь идет.
   — Что ты собираешься сделать?
   — Узнаешь, — сказал ему Зак. Лучше держать план при себе, иначе Малек попытается отговорить его.
   — Джей, думаю, нам нужно вернуться…
   Но Зак уже украдкой направлялся к лачуге.
   Подойдя к мотоциклу, он остановился. Теперь он был в тени, и его было трудно заметить. Он щелкнул переключателем на своей рыболовной катушке и поднес ее к глазу. Ночное зрение ярко осветило двор. Он видел, как Малек у входа в лагерь грызет большой палец здоровой руки и смотрит по сторонам. Зак обратил внимание на дверь хижины. Снаружи замка не было — просто деревянный брусок, служивший ручкой. Он внимательно прислушался к двери. Был звук. Обычный. Довольно громкий. Храп.
   Обитатель хижины спал.
   Зак медленно открыл дверь.
   Прошел внутрь.
   Первое, что он увидел в туманном зеленом свете ночного видения, был Нтоле. Молодой анголец растянулся в кресле. Он был только в джинсах. Пустые бутылки валялись вокруг кресла, бутылка осталась в его правой руке, свисала под углом. Воняло потом и алкоголем. Зака тошнило, но Нтоле, как он видел, вряд ли проснется скоро.
   Остальная часть хижины была свалкой. Одежда, пустые консервные банки — всякая всячина. Зака это не интересовало. Его интересовал предмет, прислоненный к креслу Нтоле: его АК-47.
   Он опустил катушку, но не отключил ночное зрение на случай, если шум разбудит дремлющего бандита. Вместо этого он стоял, ожидая, пока его зрение привыкнет к темноте, и прислушивался к храпу Нтоле. Через две минуты он увидел очертания спящего.
   Он сделал шаг вперед.
   И другой.
   Нтоле пошевелился. Он вскрикнул во сне.
   «Он просыпается», — подумал Зак. Что он должен был сделать? Оставаться на месте или бежать? Но очертания дремлющего человека замерли.
   Зак ощущал, как кипела его кровь. Он снова шагнул вперед и через пять секунд сжал холодный металл АК-47 Нтоле.
   Он ощущался комфортно в его руке. Зак был хорошо обучен и знал, как обращаться с этим оружием, даже лучше, чем сам Нтоле.
   Он глубоко вдохнул и начал вечернюю работу.
   9
   ВЫСТРЕЛ В ТЕМНОТЕ
   Вторник, 03.00 по Гринвичу
   В тысячах миль оттуда во тьме Акация-Драйв, 63 механическая кукушка вырвалась из часов в столовой. Чирикнула дважды.
   Два часа ночи.
   Фигура возле лестницы не шевелилась.
   Он не выглядел как нарушитель. Он не был весь в черном. Он не скрывал лицо. Чтобы не было видно отсутствующего глаза, он надел очки с толстой оправой и белой ватой на правой линзе. Он выглядел как пациент больницы. Помимо этого, он был в джинсах — мешковатых из-за тощего тела — и синем джемпере, который купил ранее в этот день вместе с рюкзаком, висящим на его плече. Когда нужно будет покинуть дом, он будет выглядеть как обычный человек, шагающий по обычной улице.
   Они не будут знать, что он совершил необычное преступление.
   Оружие в его руке было полуавтоматической винтовкой Браунинг. Она стреляла 9-миллиметровыми снарядами, которые могли убить мужчину на расстоянии двадцати метров. Или женщину, конечно. Или девушку. Дуло было длиннее, чем обычно, потому что он прицепил глушитель. Это сделает выстрел тише. Не скроет полностью, но не разбудит всю улицу. Звук будет похож на стук в дверь. Был небольшой риск, что это разбудит других обитателей дома. Если это случится, нарушитель разберется с этим. Но если все пройдет по плану, этой ночью произойдет только одно убийство. Он был достаточно опытным, чтобы понимать, что не стоило оставлять больше трупов, чем нужно.
   Кукушка вернулась в часы, и нарушитель пошел по лестнице. Половца скрипнула под его ногой. Он замер и слушал.
   Ничего. Все в доме спали. Он продолжил медленно подниматься по лестнице, сжимая Браунинг в правой руке.
   Первая спальня, которую он проверил, была очень маленькой. Там была одна кровать, не застеленная. Нарушитель ощутил, что комнату не использовали много месяцев. Он закрыл дверь и прошел мимо ванной в другой конец площадки, где было еще две двери. Нарушитель нашел ручку левой двери и очень тихо открыл ее. Он заглянул внутрь. Двойная кровать. Темные силуэты двух человек. Тихое сопение.
   Он снова закрыл дверь. Осталась одна комната.
   Дверь последней комнаты была приоткрыта. Когда нарушитель открыл ее, она не издала ни звука. Он прошел внутрь. Эта комната была больше первой, но меньше второй. Свет был выключен, это он уже знал по наблюдению за домом, но желтое сияние фонаря с улицы проникало в окно. У стены были зеркало и трюмо, а еще тут были шкаф и груда вещей на полу.
   И кровать, конечно.
   И в кровати под одеялом сжималась фигура. Не ребенок, но и не взрослая.
   Нарушитель нашел мишень.
   Он поднял пистолет.
   Он был рад, что девушка была укрыта одеялом. Это давало ему два преимущества. Толстое одеяло смягчит звук выстрела. Он будет вдвойне приглушен. Но, может, важнее было то, что, когда он выстрелит, кровь из раны впитается в одеяло. Он знал, что кровь было трудно смыть с кожи и одежды. Он был рад, что не забрызгается.
   Он прижал дуло Браунинга к мягкому материалу.
   Он выстрелил.
   Звук выстрела был тихим, но от попадания вся кровать содрогнулась. Фигура под одеялом содрогнулась и застыла. Выстрел плотную был смертельным, и нарушитель убрал оружие от одеяла и отвернул ткань, чтобы проверить свою работу.
   Он резко вдохнул.
   Крови не было. Не было, ведь и раны не было. А раны не было, ведь не было тела. Нарушитель увидел гору подушек. Одна из них была с дырой от пули. В тусклом свете он видел подгоревшие края дыры, изнутри торчал наполнитель.
   Кожу покалывало от злости. Его перехитрила. Девочка. Откуда она знала, что он придет за ней? Она это знала? Может, ее отсутствие этой ночью не было связано с ним. Может, она по другой причине отсутствовала в своей спальне…
   Не было смысла злиться. Он снял рюкзак с плеча и спрятал Браунинг. Он вытащил кое-что еще из сумки. Нечто маленькое. Похожее на шоколадные капли, которые он давал своей немецкой овчарки, когда был мальчиком. Но это была не капля шоколада. Он осмотрелся. На столике у кровати был светильник. Он выкрутил лампочку и сунул руку в абажур. Предмет прицепился внутри. Нарушитель вкрутил лампочку. Он вернул одеяло на подушки, словно укутал кого-то.
   Он спустился, та же половица скрипнула. В этот раз он не остановился. Он устремился к задней двери, вышел из дома и запер ее отмычкой, с которой вошел.
   А потом он пошел по улице. Никто его не видел.
   * * *
   — Там точно никого нет?
   Элли была на грани. Это не удивляло. Она нервничала днями. Но от вида того, как серьезный светловолосый мужчина вломился в дом 62 — дом напротив ее — она не могла успокоиться.
   — Мы — пара, милая, — сказала Габс. — Любовь и брак, лошадь и повозка… — он сказал, что его звали Раф — что это за имя? — и больше ничего. Но он за секунды проник в дом мистера и миссис Кармайкл, за пару секунд отключил охранную сигнализацию.
   — Откуда он знает код? — спросила Элли у женщины, назвавшейся Габс.
   — Он есть в файле, — сказала Габс, — если знаешь, где смотреть.
   Элли ощущала, что другого ответа не получит.
   — Уверена, что там никого нет? — повторила она.
   — Расслабься, милая. Я уверена, истер и миссис Кармайкл улетели на Лансароте три дня назад. Их обратный билет не забронирован на ближайшие десять дней, и мистер Кармайкл пять часов назад оплатил карточкой ужин там. Они не наткнутся на нас.
   Элли посмотрела на Габс.
   — Откуда ты все это знаешь?
   — Есть связи, милая. Помни это, если нужно исчезнуть. Если не будешь осторожна, тебя могут легко отследить.
   — Зачем мне исчезать? — быстро сказала Элли. Она не знала, почему, но эти слова ее задели. Разве все не думали об исчезновении, даже если не хотели этого?
   Габс ощутила ее нервозность.
   — Не знаю, милая, — сказала она. — Зачем тебе?
   Раф повел их по кухне, по ступенькам, покрытым ковром, в спальню. Шторы были сдвинуты, но у Габс был фонарик с тонким, как карандаш, лучом, которым она ненадолго осветила комнату. Очевидно, здесь спали мистер и миссис Кармайкл. Тут была двуспальная кровать, а на прикроватных тумбочках — фотографии троих детей. Они все уже покинули дом, но Элли иногда видела их и узнала их лица.
   — Не включай свет, — предупредила Габс, выключая фонарик. Элли поймала себя на том, что бросила на нее сердитый взгляд в темноте. Как будто она собиралась это сделать. Она задержалась у кровати. Раф нес металлический кейс — больше, чем портфель, который отец брал на работу, но меньше чемодана. Раф положил его на кровать и открыл. Он вытащил штатив и установил его прямо перед шторами. Затем он вытащил что-то похожее на небольшой телескоп с плоским экраном, площадью около пятнадцати сантиметров, на месте глазка. Он прикрепил это к штативу. Правой рукой он отодвинул одну из штор всего на пару дюймов, а левой придвинул прибор к окну.
   — Что это такое?
   — Тебе не нужно шептать, милая, — сказала Габс. — Нас никто не слышит. Это прибор ночного видения. Это означает, что мы можем увеличивать масштаб изображения в темноте. Например, увидеть твою спальню.
   Габс кивнула в сторону экрана, и Элли подошла. Раф закончил возиться с прицелом. Он был направлен на окно Элли. Она видела почти все детали своей спальни с зеленоватым свечением. Дверь. Трюмо. И, конечно, кровать, которую по указанию Габс она оставила с подушками вместо себя в тот момент, когда она узнала, что ее мама и папа спят, и незадолго до того, как она открыла шторы в спальне и выскользнула из дома, чтобы встретить ее и этого странного, молчаливого мужчину по имени Раф.
   Элли смотрела туда мгновение. Было довольно жутко, словно она смотрела на себя, пока она спала.
   — Что теперь? — она все еще шептала, несмотря на слова Габс.
   — Мы ждем. И наблюдаем. И если ничего не произойдет, мы вернемся завтра ночью, будем снова ждать и наблюдать. Но знаешь, что? Мне кажется, что это не понадобится.
   Она была права.
   Они сидели в полной тишине пару часов. Элли стала замерзать, и, если честно, ей было скучно. Она смотрела на часы, пытаясь понять время во тьме — было около трех часов, когда она услышала тихие шаги на улице внизу.
   Габс и Раф переглянулись. Шаги остановились. Двое взрослых посмотрели на экран ночного видения. Элли тоже так сделала. Она не знала, что ждала увидеть, но затаила дыхание.
   Она дрожала. От холода или чего-то еще?
   Три часа четыре минуты. Элли невольно охнула, в зеленой дымке экрана дверь ее спальни открылась. Вошел мужчина. Было сложно различить его черты на экране. Она видела, что он был в очках. Одна линза была чем-то закрыта. У него была бритая голова и очень худое тело. На плече висел рюкзак.
   Он встал у кровати Элли, посмотрел на бугорок от подушек, и она увидела что-то в его правой руке. Но только когда он тихо выстрелил в одеяло, она поняла, что там было оружие.
   Элли закричала. Она ощутила руку Габс на плече.
   — Все хорошо, Элли…
   Но было не хорошо. Ничего подобного. Мужчина отодвинул одеяло и увидел подушки, лежащие там вместо нее. Она могла расплакаться.
   — Он хочет… Он пытался… — она не могла произнести «убить меня». — Почему? — взвыла она. — Что я сделала?
   На призрачно-зеленом изображении мужчина вынул что-то из рюкзака и возился с прикроватной лампой Элли. Но внезапно Элли все это перестало интересовать. Другая, более зловещая мысль пришла ей в голову.
   — Мои мама и папа, — выдохнула она. — Что он собирается сделать с моими родителями?
   Она встала и направилась к двери спальни мистера и миссис Кармайкл. Но потом снова почувствовала на себе руки Габс. Тверже, чем в прошлый раз. Более грубо.
   — Отстань от меня! — прошипела Элли. — Отпусти! Я должна пойти и предупредить их. Я должна пойти и…
   — Твои родители в полной безопасности, — сказала ей Габс. Несмотря на то, что Элли продолжала извиваться, она не отпускала и была слишком сильной для девочки.
   — Что значит: в полной безопасности? В моем доме убийца с ружьем. Ты что, тупая? Отпусти меня…
   — Остановись и подумай, Элли, — сказала Габс гораздо резче, чем раньше. — Кого он только что пытался убить?
   — Меня, очевидно.
   — Если он хочет тебе смерти, зачем ему убивать твоих родителей? Тут было бы полно полиции. Он не смог бы подобраться к тебе.
   Элли перестала вырываться. Она посмотрела на экран. Мужчина покинул комнату, закрыв за собой дверь.
   — Слушай внимательно, — выдохнула Габс.
   Они замерли. Элли ничего не слышала, кроме биения своего сердца. Но через минуту снаружи зазвучали шаги, удалились по улице.
   В спальне Кармайклов было тихо. Элли была слишком потрясена и напугана, чтобы говорить.
   — Думаю, — сказал Раф через пару секунд, — нужно выяснить, почему его так интересовала лампа. Элли, тебе пора вернуться домой.
   Элли покачала головой.
   — Я не могу…
   — Можешь, милая, — сказала ей Габс.
   — А если он вернется?
   — Он не вернется. Не этой ночью.
   — А если вернется?
   Габс вяло улыбнулась ей. Она вытащила из внутреннего кармана черной кожаной куртки пистолет.
   — Если он придет, — тихо сказала она, — я с этим разберусь. Я буду прикрывать вход в твой дом, Элли. Ты будешь в порядке. Иди в свою спальню, осмотри лампу. Если что-то найдешь, принеси сюда.
   Элли смотрела на Габс и Рафа. Их лица в темноте комнаты были серьезными. Она не знала, было ей лучше из-за того, что Габс была с пистолетом, или хуже.
   — Почему он хочет меня убить? — спросила она.
   — Не знаю. Может, потому что ты можешь его узнать. Он не из тех людей, которые любят, когда их внешность запоминают.
   — Кто он?
   — Тебе не нужно это знать, Элли.
   — Нужно.
   — Поверь, Элли, куда лучше…
   — Если хотите, чтобы я сходила и проверила лампу, лучше расскажи, что происходит, Габс. Иначе я выйду на улицу и начну звать полицию.
   Габс и Раф переглянулись, Элли увидела, как Раф слабо кивнул.
   — Хорошо, Элли, — сказала Габс серьезно. — Его зовут Адан Рамирез. Прозвище — Калака, что означает «скелет». Он из Мексики, и я не знаю, сколько человек он убил.
   — Но зачем ему я? Почему он показал мне фотографию Зака? Как это связано с ним? Зак же мертв…
   — Элли, милая, я не могу тебе ничего рассказать. Тебе нужно довериться нам.
   — Довериться? Как я могу? Как мне хоть кому-то доверять? Что будет, когда ты уйдешь? Я не скроюсь от него, — она чувствовала, как снова текут слезы, и ей было все равно. — Он убьет меня.
   — Нет, Элли.
   — Откуда вы знаете? Как вообще можно такое говорить?
   — Потому что мы здесь. Я и Раф. И поверь, мы очень хороши в таких вещах. Но ты должна сделать то, что мы просим, ​​Элли. Ты должна пойти к себе домой и проверить лампу. Ты справишься, милая. Правда.
   Элли сделала еще один глубокий вдох и попыталась взять себя в руки.
   Голос Рафа:
   — Если бы ты не доверяла нам, Элли, Калака не выстрелил бы сегодня в подушки. Он попал бы тебе в голову.
   Элли никак не могла с этим поспорить.
   У дома мистера и миссис Кармайкл было тихо. Черный кот перебежал дорогу, но кроме этого движения не было.
   — Ты не можешь пойти со мной? — спросила Элли у Габс. Раф остался в доме, наблюдал за ее комнатой.
   Габс покачала головой. В правой руке у нее все еще был пистолет.
   — Я буду смотреть отсюда, — сказала она. — Так безопаснее. Иди скорее.
   Когда странная женщина со светлыми волосами скрылась в тени перед крыльцом мистера и миссис Кармайкл, Элли перешла дорогу. До ее дома было всего пятнадцать метров. Всего-то. В ее голове возник ужасающий образ человека, которого они назвали Калакой. Они слышали, как он уходит от дома номер шестьдесят три, но не видели его. Это означало, что он все еще мог быть здесь.
   И если он еще был тут…
   Она вошла в заднюю дверь, тихо ее отперла. В доме было темно. Она услышала часы с кукушкой. Пока она шла по лестнице, Элли перешагнула скрипящую ступеньку. Через секунды она оказалась в своей комнате.
   Она заметила запах. Слабый запах гари, словно кто-то зажигал тут спичку. Она прошла на носочках к кровати, провела ладонью по одеялу. Ее пальцы задели дыру от пули. Края были обгоревшими, облетали, когда она их задела. Она вонзила палец в дыру, невольно представила, что эта пуля сделала бы с ее кожей…
   Шаги на площадке. Элли охнула. Она посмотрела на окно, зная, что Раф следил за ней. Но она не успела встревожиться, шаги приблизились.
   Дверь открылась.
   Элли развернулась.
   Свет ударил по глазам.
   Фигура в ее комнате.
   — Элли Льюис, что ты творишь?
   Она моргнула. Ее мама в ночной рубашке в цветочек и сеточке на волосах стояла на пороге.
   — Почему ты одета? Что происходит? Что это за запах?
   Элли виновато посмотрела на одеяло. Ее мама прошла мимо нее и коснулась пальцами дыры, как перед этим в темноте делала Элли.
   — Что это такое? — осведомилась она.
   Элли не знала, что сказать. Она взглянула в сторону окна.
   — Не стой, юная леди. Я задала вопрос. Что это?
   Элли прикусила губу.
   — След от сигареты, — она не верила своим словам. Она никогда в жизни не трогала сигареты. Она ненавидела их.
   Ее мать моргнула.
   — Что, прости? — ее голос был опасным шепотом.
   — След от сигареты, — повторила Элли. — Прости.
   В дверях появилась вторая фигура. Это был ее отец. На нем были только трусы-брифы. Элли очень хотелось, чтобы он не ходил так по дому. Его волосатый живот колыхался над поясом. От этого у нее по коже пошли мурашки.
   — Она курила в своей комнате, Годфри. Смотри, она прожгла сигаретой мое лучшее постельное белье.
   Отец Элли бросил на нее грозный взгляд.
   — Ты очень глупая маленькая девочка, Элли Льюис. Очень глупая маленькая девочка. Я не знаю, что с тобой случилось в последнее время, но я не буду такое терпеть. Проблемы с полицией. Теперь это. Ложитесь спать, юная леди, и я больше не хочу слышать от вас ни звука. Мы обсудим это утром.
   Через несколько секунд они ушли.
   Элли трясло. Она выключила свет. Ее глазам потребовалась минута или две, чтобы снова привыкнуть к темноте. Она слышала бормотание голосов родителей в соседней комнате и могла лишь догадываться, о чем они говорили. Голоса стихли примерно через десять минут. Утром будет ад. Но сейчас ее ждала работа.
   Она пошарила в темноте в поисках прикроватной лампы и очень тихо вывернула лампочку. Она ощупала абажур. На поиск плоского круглого предмета размером с монету в двадцать пенсов потребовалось не более пары секунд. Он прилип к внутренней части, но легко отделился. Элли понятия не имела, что это было. Она сунула его в карман и села на край кровати.
   И ждала.
   Ей нужно было убедиться, что ее мама и папа спят, прежде чем она снова выйдет из дома. Только когда она услышала, как часы с кукушкой отмечают четыре часа утра, она осмелилась прислушаться у их двери и уловила ровный звук их дыхания. Затем она сползла вниз и снова вышла через черный ход.
   Стало холоднее. Элли дрожала, переходя дорогу. Габс все еще ждала на крыльце дома мистера и миссис Кармайкл с пистолетом в руке.
   — Я кое-что нашла, — сказала Элли.
   Но Габс прижала палец к губам. Она провела Элли обратно в дом. Однако прежде чем они поднялись наверх, она протянула руку и кивнула. Элли поняла, что она имела в виду. Она сунула руку в карман, вытащила предмет, который она вынула из абажура, и отдала ей. Габс быстро осмотрела его и положила на кухонный стол, повела Элли в спальню. Их ждал Раф.
   — Что тебя задержало?
   — Родители проснулись, — слова вырвались изо рта Элли. — Пришлось им сказать, что выстрел — это след от сигареты и… и…
   — Милая сеточка для волос у твоей мамы, — сказал Раф. — Ей идет. Но о трусах твоего папы так не скажу. Стоит купить ему пижаму на Рождество. Ты что-то нашла?
   — Жучок, — сказала Габс. — Наш друг Калака хочет следить за Элли.
   От этой мысли Элли стало не по себе.
   — Я его выброшу, — сказала она. — Растопчу. Суну в урну. Я не дам ему подслушивать меня.
   Но Габс покачала головой.
   — Нет, милый, — сказала она. — Если ты это сделаешь, он поймет, что ты его раскусила. И он будет знать, что тебе помогают. На самом деле ты вернешься домой и вернешь подслушивающее устройство туда, где ты его нашла. Если хочешь положить всему этому конец.
   — Что? Разве ты не видела, что этот человек только что пытался со мной сделать? Ты что, сумасшедшая?
   — Нет, милая. Не сумасшедшая. Но у меня есть идея, — Габс посмотрела на Рафа. — Знаешь, у Элли в последнее время возникли проблемы. Сначала полиция, теперь сигарета в комнате. Думаю, пора ей еще и найти себе парня. Не так ли?
   10
   РУССКАЯ РУЛЕТКА
   Четверг, 08.00 по западноафриканскому времени
   Зак видел сны.
   Он обнаружил в эти дни, что или ничего не видел во сне, или видел кошмары. Лучше было не видеть ничего. Кошмары были плохими, одними и теми же. Его преследовала худая фигура, чье лицо было кошмарным даже в лучшие времена. У его преследователя был только один глаз, место глаза заросло гладко. Куда бы Зак ни бежал, мужчина появлялся перед ним. Зак бежал в другую сторону, но Калака всегда был там.
   Сон шел, и вторая фигура появилась рядом с ним. Цезарь Мартинез, наркоторговец, которого он был послан поймать на первой миссии. Он скалился, на теле было пятно крови. Третья фигура присоединилась к ним. Его сын, Круз. Бывший друг Зака.
   Он пытался убежать от них, но они появлялись.
   И с каждым появлением они были немного ближе.
   Ближе…
   — Джей! Джей! Вставай!
   Зак резко сел. Какое-то время он не мог понять, где находится. Это не было похоже на Скалу Святого Петра, место, которое он считал домом. Затем он увидел вокруг себя противомоскитную сетку и все вспомнил. Лобамбо. «Черный Волк». «Меркантиль». Он должен был прибыть сегодня, и это очень беспокоило Зака. Затем он вспомнил Нтоле, пьяного и спящего, с оружием рядом с ним. Строительная площадка без здания. Бернардо: школьник без школы.
   И Малек. Он стоял у палатки, звал его.
   — Проснись, Джей. Уже утро!
   Утро. И у Зака ​​было над чем поработать.
   Он вскочил с кровати и тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Спустя несколько мгновений он вышел из палатки. Малек выглядел усталым. Он тоже выглядел обеспокоенно. Он держал обрубок руки, будто она нуждалась в защите.
   — Джей, вчера вечером — я не знаю, что ты делал, но я думаю, что это была ошибка. Нтоле — очень плохой человек. Очень опасный. Вряд ли нам следует…
   Зак положил руку Малеку на плечо.
   — Ничего страшного, — сказал он. — Вот увидишь. Просто поверь мне.
   Все волонтеры встали. Маркус разводил костер, пока остальные собирали дрова и готовили еду. Зак подошел к Маркусу.
   — Мы должны пойти на место стройки сегодня утром, — сказал он. — Поработать, пока не стало слишком жарко.
   Маркус оторвал взгляд от разжигания огня. Его дружелюбное открытое лицо выражало сожаление.
   — Джей, приятель, это не так просто. У нас проблема с…
   — Ага, знаю. Малек сказал мне. Но Нтоле и его приятелей сегодня утром нет, — он взглянул на ангольского мальчика, который нервно стоял в пяти метрах от него. — Верно, Малек?
   Малек выглядел неловко.
   — Верно, — сказал он.
   — И вообще, — добавил Зак, — если они снова появятся, мы уйдем.
   Маркус покачал головой.
   — Я не знаю, Джей. Я не думаю, что нам следует связываться с ними.
   Зак пожал плечами.
   — Тогда можно собираться и отправляться домой. Мы здесь, чтобы изменить Лобамбо, а не просто провести отпуск на пляже.
   Маркус выпрямился.
   — Джей, мы все это обсуждали. И к нам приезжали из Британского посольства. Они согласны с нами. Нтоле и его люди заскучают, поймут, что не получат денег от того, что прогоняют нас с места стройки. И когда они поймут, что это не стоит их времени, мы вернемся к работе.
   — И сколько это займет? Месяц? Год?
   Маркус устыдился.
   — Прости, — сказал он, — мы договорились насчет этого.
   Другие волонтеры окружили их. Они были рады, что Маркус говорил за них. Они молчали, и, пока Зак смотрел на них по очереди, он заметил, что Тилли не смотрела ему в глаза.
   Зак не ожидал, что будет так трудно.
   — Хорошо, — сказал он. — Я сам туда схожу.
   — Нет! — Беа шагнула вперед и заговорила властно. — Джейсон, это слишком опасно. У них оружие. Автоматы, Джейсон! Ты не пойдешь к ним. Ты не должен был и в деревню ходить один…
   — Я буду не один, — сказал Зак. — Малек пойдет со мной, да, Малек?
   Анголец смотрел на него с болью. Он кивнул без энтузиазма.
   Тилли оглядела остальных. Она хмурилась, будто разрывалась меж двух решений. Она сглотнула.
   — Если Джей идет, и я пойду, — сказала она.
   Другие зашептались. Маркус повернулся и посмотрел на них. У него был вид человека, пытающегося остановить выход ситуации из-под контроля.
   — Если мы все пойдем, — сказал он с неохотой, — полагаю, будет безопаснее…
   — Безопаснее? — голос Беа стал выше как минимум на октаву, она моргала сильнее, чем обычно. — Что значит безопаснее?
   — Ну, по крайней мере, Джей пытается что-то сделать, — выпалила Александра. У нее были длинные темные волосы, которые были стянуты резинкой для волос.
   Внезапно настроение изменилось. Зак почувствовал, что остальные — за исключением Беа, которая смотрела на них всех, поджав губы, — были на его стороне.
   — Послушайте, — сказал он, — никого не заставляют идти, если кто-то не хочет. Но сейчас я иду на стройку.
   — Я тоже, — сказала Тилле.
   — И я, — сказала Александра.
   И один за другим оставшиеся члены группы — все, кроме Беа, — сказали:
   — И я.
   Когда они вышли из лагеря, небольшая группа из семи добровольцев, Маркуса, Зака ​​и Малека, болтала. Тревожное возбуждение. Но, когда они подошли к окраине Лобамбо, их нервная болтовня утихла. Они шли медленной, безмолвной группой, во главе которых стояли Маркус, Зак и Малек. Жители деревни с интересом смотрели на них. Зак видел, как они перешептывались. Время от времени он видел детей, бегущих впереди них. К тому времени, когда они добрались до середины деревни, стало ясно, что об их прибытии уже всем сообщили. Все знали, кто они такие.
   И когда они подошли ближе к строительной площадке, Зак заметил, что матери торопят своих детей уйти в дома.
   Группа волонтёров была в двадцати пяти метрах от стройки, когда стало ясно, что Нтоле и его люди были там. Но дети, бегущие впереди, чтобы объявить о них, явно не были достаточно смелыми, чтобы донести новость до боевиков. Ангольцы лениво слонялись по площадке, коротая время. Но, когда Зак и другие подошли, они вскочили на ноги и схватили свои АК-47. Через пять секунд они выстроились в линию между волонтерами и строительной площадкой.
   Волонтеры замерли.
   — Я думал, ты сказал, что их тут нет, — выдохнул Маркус.
   Между ними и людьми Нтоле были пятнадцать метров открытой земли. Никто не говорил. Где-то вдали лаяла собака, но в остальном было тихо.
   Зак шагнул вперед, но замер, услышав за собой голос:
   — Джей, нет! — это была Тилли. Он оглянулся, увидел ее встревоженное лицо. Остальные пятились, все, кроме Малека, который смотрел то на Зака, то на волонтеров.
   Зак постарался уверенно улыбнуться Тилли. Однако в глубине души он был далек от уверенности. Это казалось хорошей идеей в безопасном лагере, но теперь, когда он столкнулся с четырьмя мрачными бандитами, он почувствовал себя куда менее уверенным в себе. Он тоже чувствовал на себе взгляд, и он мог представить неодобрение на лице Майкла за то, как он привлекал к себе внимание.
   Но другая часть его сопротивлялась. Почему бы ему не использовать полученные знания, чтобы помочь жителям Лобамбо? Пока он не ставил под угрозу свою настоящую миссию…
   Он подошел прямо к Нтоле. Глаза ангольца были еще более налитыми кровью, чем вчера, и от него все еще пахло алкоголем. Его руки дрожали, но не от страха. Зак замер в пяти метрах и смотрел, как анголец скривился.
   — Что, — неуверенно спросил он по-английски с акцентом куда сильнее, чем у Малека, — надо?
   Зак не сводил глаз с Нтоле.
   — Построить школу, — сказал он.
   Лицо Нтоле оставалось бесстрастным. Он посмотрел на своих людей. Вдруг он начал смеяться. Остальные трое бандитов тоже захохотали. Они выглядели и звучали так, будто Зак рассказал им очень хорошую шутку. Но десять секунд спустя их как выключили, Нтоле перестал смеяться, и остальные последовали его примеру.
   — Иди домой, — сказал Нтоле, — если знаешь, что для тебя хорошо, — все следы веселья покинули его.
   Зак стоял на своем.
   — Не думаю, что я это сделаю, — сказал он.
   Нтоле поднял оружие. Зак видел по тому, как он твердо вонзил приклад в плечо, что он знал, как пользоваться автоматом. Его руки перестали дрожать.
   — Иди домой, мальчик, — сказал он.
   Зак остался на месте.
   Шаги позади него. Бег. Он почувствовал, как кто-то дергает его за одежду, и повернулся, увидел, как Тилли тянет его.
   — Джей, это действительно глупо. Посмотри на него — он не шутит.
   — Отпусти, пожалуйста, — спокойно сказал Зак. — Тилли, пожалуйста, позволь…
   Его прервали — один из людей Нтоле, тот, у кого был шрам на лице, поднял оружие и нацелил его на Тилли. Она отпустила одежду, и Зак почувствовал, как она отступает, присоединяясь к другим добровольцам.
   Он подошел ближе к Нтоле. Теперь он был всего в метре от ствола АК.
   — Уйди с дороги, — сказал он.
   Он видел пот на лбу Нтоле. Вблизи запах алкоголя был сильнее, но он уловил и запах затхлого табака.
   Нтоле заговорил очень медленно:
   — Я тебя застрелю, — сказал он.
   Заку хотелось бежать. Потребовалась вся смелость, чтобы остаться на месте.
   Нтоле оскалился. Он снял автомат с предохранителя.
   — У тебя три секунды, — сказал он.
   — Джей! — голос Маркуса был в десяти метрах за ним. — Уйди оттуда!
   — Один, — сказал Нтоле.
   Зак не двигался. Пот стекал по его лицу.
   — Два.
   — Джей! Шевелись!
   — Три.
   Нтоле улыбнулся.
   Нажал на спусковой крючок.
   Крик сзади. Зак не знал, чей. Его больше интересовал звук АК-47. Не было отдачи выстрела. Просто металлический щелчок. От этого Нтоле раздражённо нахмурился. Он выстрелил снова.
   Щелк.
   Зак полез в карман.
   — Ищешь их? — спросил он и вытащил несколько патронов калибра 7,62.
   Патроны, которые он вытащил из оружия Нтоле — и оружия его людей — накануне вечером.
   Нтоле в изумлении опустил автомат и озадаченно посмотрел на магазин. Зак воспользовался шансом. Он схватил ствол и резким рывком выдернул оружие из рук Нтоле. Он услышал еще щелчки — другие боевики безуспешно пытались разрядить свои автоматы.
   — Вы можете попытаться застрелить нас из пустых магазинов, — сказал Зак, — но это пустая трата времени, — он повернулся, чтобы посмотреть на добровольцев. — Заберите их оружие! — приказал он.
   Шокированные волонтеры пошевелились не сразу. Они смотрели на Зака, как на сумасшедшего. Маркус первым шагнул вперед. Вскоре за ним последовали остальные, окружили трех оставшихся бандитов, но затем посмотрели друг на друга, не зная, что делать. Однако решение было принято за них. Бандиты бросили бесполезное оружие на пол и нервно попятились. Теперь хулиганы выглядели намного менее дерзкими, были безоружны и в меньшинстве. Собрав все оружие, волонтеры повернулись к Заку. Но они не выглядели довольными. На их лицах шок сменился гневом.
   — Я и Малек сбросим оружие с пирса, — сказал Зак. — Думаю, остальные могут остаться здесь и приступить к работе, — он повернулся к Нтоле. — Тебе и твоим людям, наверное, пора идти. Думаю, твоя маленькая игра в солдатики окончена.
   Лицо Нтоле выражало ненависть. Его перехитрили. Унизили. Ему это не нравилось. Он выглядел так, будто хотел наброситься на Зака, нанести ему какой-то урон. Но он видел, что он и его люди были побеждены.
   Он повернулся к остальным бандитам и кивнул им. А затем, бросив злобный взгляд на Зака, он увел их прочь, и они исчезли из поля зрения.
   Волонтеры молчали, глядя Нтоле вслед. Маркус повернулся к Заку.
   — Джей, это было поразительно… — он не мог подобрать слово.
   — Глупо?
   Они повернулись, Беа стояла в десяти метрах от них. В этот раз она не могла говорить.
   — Тебя могли убить, — сказала Тилли. — Как… как ты посмел не сказать нам, что задумал?
   — Я думал, вы хотели избавиться от Нтоле…
   — Своими методами. Мы — не идиоты, Джей.
   — Тилли права, — сказал Маркус. — Это не игра. Нтоле и его люди опасны, — он кивнул на оружие. — Как и это. Тебе лучше пойти в лагерь. Нам нужны рядом люди, которым можно доверять. И, Малек, у меня было о тебе мнение куда лучше…
   Малек не знал, что делать.
   Зак посмотрел на каждого волонтера по очереди. Их лица были серьезными. Они были согласны со словами Маркуса. Он почувствовал, как его лицо покраснело от смущения. Когда он разоружил Нтоле, он чувствовал себя умным. Теперь он чувствовал себя ужасно глупо. Хуже, он внезапно увидел своих Ангелов-Хранителей, на их лицах было разочарование. Это задело его сильнее всего. Он повернулся к Малеку.
   — Давай, — тихо сказал он, — избавимся от этих АК.
   Малек мог нести только одно оружие из-за своей руки. Оставшиеся три должен был унести Зак. Он повесил по одному на плечо, третий автомат сжал обеими руками. Пока они шли мимо, жители деревни нервно пятились. Зак видел, что Малек чувствовал себя очень неуютно с оружием. Он держал его слегка вытянутой рукой, будто это была змея. И прошло целых пять минут, прежде чем он вообще заговорил:
   — Они правы, — сказал он, пока они шли по длинной пыльной тропе между деревней и пирсом. — Тебя могли убить.
   — Риск был продуман, — ответил Зак, стараясь казаться небрежным. — Иногда нужно…
   — Нет! — глаза Малека горели. — Ты не понимаешь. Беа тоже права. Это было очень глупо.
   — Малек, я…
   — Если бы я знал, что ты это сделаешь, я бы не помог. Думаешь, мы хотим видеть больше кровопролития в Анголе? Что бы это значило, если бы ангольский бандит застрелил английского мальчика? Думаешь, ты просто рисковал своей жизнью? Войны начинались из-за меньшего, Джей. Возможно, если бы ты видел младенцев, убитых вражескими войсками, ты не рисковал бы со своей детской игрой в русскую рулетку.
   Они шли молча.
   — Прости, — сказал Зак, наконец. — Я не подумал.
   Но Малек не ответил.
   У пирса Зак увидел три рыбацкие лодки, уплывающие в море из гавани слева. Некоторые дети стояли у воды, плескались и махали рыбакам. Увидев Зака, Малека и оружие, они тоже притихли. Они стояли по щиколотку в морской воде и смотрели, как они шагают до конца пирса.
   Малек бросил оружие первым, выбросил его как можно дальше своей здоровой рукой. Он не стал стоять и смотреть, как быстро затонул АК-47. Бросив мрачный взгляд на Зака, он поспешил к берегу. Зак смотрел ему вслед. Ему казалось, что он только что потерял друга.
   — Идиот, — прошептал он. Но он говорил с собой, а не с Малеком. Он швырнул в море автоматы по одному, а за ними и патроны. Автоматы вращались, как бумеранги, но не возвращались. Упав в воду, они затонули и исчезли.
   Зак сел в конце пирса. Остановить Нтоле и его людей казалось хорошей идеей. Но Малек был прав. Зак не обдумал это как следует. Он вспомнил слова Майкла пару дней назад. «Ты должен выполнить операцию быстро и эффективно, а не исправлять ошибки Западной Африки». Одно дело проходить тренировку на Скале Святого Петра; совсем другое — применять тренировку на практике. Он понял, что ничего не значило то, что он владел всеми видами оружия, известными современным вооруженным силам. То, что он был подготовлен так хорошо, как любой спецназовец, ничего не значило. Было бесполезно иметь навыки, если не знать подходящего времени, чтобы их применить.
   Он вспомнил свою первую миссию и худое, серьезное лицо Круза Мартинеза, сына самого разыскиваемого наркодилера в Южной Америке. За те несколько дней, что он знал его, Круз и Зак подружились. Хотя они были из противоположных сторон мира и из разных слоев общества, они стали близкими. Зак помог Крузу постоять за себя, и Круз ему доверял. Он никогда не забудет выражение лица юноши, когда Габс выстрелила в череп его отца. Боль предательства. Взгляд, полный ненависти. То, как он поклялся отомстить.
   Зак понял, что терять друзей — это то, к чему он должен привыкнуть.
   Он хотел, чтобы Раф и Габс были здесь. Он внезапно почувствовал себя очень одиноко, застрявший в этом странном грозном месте за тысячи миль от дома. Где бы ни был дом. Он поймал себя на мысли об Элли. Ему было интересно, что она сейчас делала. Оплакивала ли все еще его. Половина его надеялась на это. Другая половина надеялась, что она жила дальше.
   Зак смотрел на море.
   И смотрел.
   Он сидел так двадцать минут, когда понял, на что смотрел.
   На горизонте появился корабль. Казалось, это был мираж. Это могла быть еще одна рыбацкая лодка. Но через пятнадцать минут стало ясно, что это был более крупный корабль, чем все, что он видел в Лобамбо до сих пор. И он плыл в этом направлении.
   Зак услышал шаги. Он оглянулся и увидел, что дети, игравшие в воде — пятеро из них — были позади него. По выражению их лиц он понял, что такое большое судно здесь было диковинкой.
   Через полчаса он был достаточно близко, чтобы Зак увидел черный корпус и белые перила. Он видел, что по бокам вылетали струи воды. Он не знал, для чего они нужны, и они пропали, когда корабль был в 500 метрах от берега. Зак мог различить только две разговаривающие на палубе фигуры, но никого больше. И когда корабль попал в гавань рядом с пристанью в пятидесяти метрах от позиции Зака ​​- он выглядел слишком большим для этого маленького порта, но не сел на мель в глубокой естественной гавани — он ясно увидел название судна, написанное большими белыми буквами вдоль корпуса.
   «Меркантиль».
   Цель Агента 21 прибыла.
   11
   EL CAPITÁN
   11.30 по западноафриканскому времени
   Шкипер торгового судна «Меркантиль» смотрел на приближение берега.
   Его звали Антонио Акоста, но члены экипажа звали его el capitán. Не из уважения, а от страха. Их капитан был жестоким. У него была смуглая кожа и соединяющиеся брови. Он стоял во главе корабля, его голая грудь была влажной от пота и брызг. Его кожа была такой же жесткой, как и кожаные ботинки, которые он носил. Он посмотрел влево. Группа бамбино сидела на соседнем пирсе и смотрела, как «Меркантиль» причаливает. Просто дети. Ему не нужно было о них беспокоиться.
   Он почувствовал кого-то позади себя.
   — Что такое? — спросил он по-английски с очень сильным испанским акцентом. Его команда была со всего мира. Английский был их общим языком.
   — Люди хотят знать, сколько мы пробудем в гавани, капитан. Они давно в море. Они хотят побывать на суше. Что-нибудь выпить…
   — Никто не покинет корабль.
   — Но, капитан…
   Шкипер обернулся. Первый помощник Антонио, Карлович, не был слабаком. Он приехал из Грузии, но разыскивался в этой стране за преступления, о которых никогда не говорил. У него была бритая голова и линия пирсинга вдоль левой брови. Проколы почти всегда сочились, зараженные. Похоже, его это не беспокоило, и Антонио подозревал, что он держал их в таком виде, чтобы выглядеть грозно.
   — Никто не покинет корабль, — повторил он.
   Он видел, что Карловичу не нравилось, когда ему указывали, что делать. Лицо первого помощника передернулось. Он собирался спорить. Это было очевидно.
   — Если они останутся на борту, — заявил Карлович, — они будут драться друг с другом. Будет лучше, если они сойдут на берег. Повеселятся с местными жителями. Эти африканцы привыкли к…
   Шкипер обычно носил с собой и нож, и пистолет. Пистолет был привязан в кобуре к щиколотке. Это был пистолет 38-го калибра, очень маленький, его ствол был намного короче, чем у обычного пистолета. Это его вполне устраивало. В море ему не нужно было ничего большего. Он видел пиратов — в основном сомалийцев, худых и оборванных — с гранатометами и автоматами. В этом не было необходимости. Было легко убить человека с близкого расстояния, когда тебя окружало только море. Антонио знал. Он делал это много раз.
   Но пистолет не был самым любимым его оружием. Нож в ножнах висел на поясе. Нож был из закаленной стали. Это означало, что он мог быть хрупким при неосторожном использовании, но это и означало, что край мог быть очень острым. Лезвие было длиной пятнадцать сантиметров. На конце он слегка изгибался. Другой край был с опасными крючками, направленными к рукоятке. Эти крючки не имели никакого значения, когда нож входил в тело. Но, когда его вытаскивали, крючки забирали с собой внутренности.
   Капитан любил нож, потому что он знал, что люди боятся его больше, чем пистолета. Их пугала мысль о том, что металл режет плоть. Они боялись невероятной боли, которую он мог причинить.
   Антонио вытащил нож и прижал его к щеке своего первого помощника. Карлович резко вдохнул. На его лице появилась тонкая полоска алого цвета.
   — Никто не покинет корабль, — снова сказал шкипер. На этот раз аргументов не было.
   — Да, капитан, — выдохнул Карлович. — Я скажу им.
   Он отошел от шкипера, коснулся пальцами крови и посмотрел на них. Он был унижен. Но он знал, что лучше не жаловаться. Хмурясь, он развернулся и прошел по палубе, предоставив капитану «Меркантиль» вернуться к своим делам — наблюдать за медленно приближающимся западным побережьем Африки.
   * * *
   Полдень.
   Солнце стояло высоко в небе, становилось жарко. Толпа жителей, около пятидесяти человек, спустилась к берегу, чтобы полюбоваться необычным видом большого торгового судна в их гавани. Но на самом корабле не было признаков активности. Две фигуры, которые Зак видел, пока «Меркантиль» приближался, исчезли. Он предположил, что они ушли под палубу. Скрывали лица и личности. Корабль выглядел слишком большим для маленькой пристани, к которой он был пришвартован. Как неповоротливый, безмолвный гигант. Ожидающий чего-то.
   Зак пытался не слушать возбужденную болтовню детей вокруг себя. Ему нужно было сосредоточиться на корабле. Продумать следующий ход. Пока он сидел на солнце и смотрел на «Меркантиль», он только привлекал к себе внимание. Но как долго корабль будет у пристани? Время для этой операции было ограничено. Если корабль уплывет раньше, чем он опознает экипаж и поместит взрывное устройство, он провалится. Но он ничего не мог сделать до ночи. Нужно было ждать.
   Зак поднялся и, улыбнувшись взволнованным детям, прошел по пирсу к берегу. Ему нужно было следить за кораблем даже днем. Он прибыл за грузом из алмазов. Вид загружаемых алмазов подаст Заку сигнал, что корабль скоро уплывет. Для этого нужен был план Б. А до тех пор ему просто нужно было смотреть.
   На набережной не было подходящих мест для наблюдения — это Зак уже понял. Он бродил у воды позади толпы, которая все еще смотрела на большой корабль. Теперь, когда он был на другой стороне «Меркантиля», он смог разглядеть его полностью. Он увидел металлическую лестницу, прикрепленную к правому борту корабля и доходящую до палубы. Точка доступа. Хорошо.
   Он направился к ближайшей из трех пальм. Там он сел, прислонившись к стволу. Он надеялся, что слился с фоном. Что он выглядел несущественным. Он понял, что пока что не очень хорошо с этим справлялся. Пришло время улучшить игру.
   * * *
   Солнце начало садиться. Зак перешел от пальмы к воде. Большинство ангольцев вернулись в деревню. Остались только дети, но и им стало скучно. Никаких признаков движения от «Меркантили» не было. Никто не выходил на палубу, никто не подходил с грузом. Для Зака ​​это были хорошие новости. Как только стемнело, он мог встать в конце пирса и начать «рыбалку». Если повезет, он сможет закончить операцию сегодня вечером и убраться отсюда.
   Он вернулся в лагерь. Волонтеры вернулись со стройки. Было ясно, что они много работали, поскольку их лица были грязными от пота и пыли. Все напились воды из бутылок. Зак огляделся в поисках Малека. Его не было. Он подошел к Маркусу.
   — Как все прошло на стройке? — спросил он.
   Маркус выглядел неловко.
   — Послушай, Джей, мы поговорили. Мы все думаем, что будет лучше, если ты не задержишься здесь надолго. Я могу отвезти тебя в аэропорт. Купить билет в Великобританию довольно просто.
   Зак оглядел остальных. Лицо Тилли было полно сожаления. То же самое было с Александрой и всеми остальными, кроме Беа, которая выглядела немного самодовольной.
   Зак кивнул.
   — Хорошо, — тихо сказал он.
   Он обошел группу волонтеров и вошел в палатку. Его мутило. Он ощущал смущение и облегчение. Смущение, что он напортачил, и его попросили улететь, облегчение, что «Меркантиль» прибыл вовремя. Еще двадцать четыре часа — и миссия была бы скомпрометирована.
   Зак поискал в сумке свой айфон. Ему он понадобится. Затем он взял сумку со снастями и удочку и вышел на улицу.
   — Я иду на рыбалку, — сказал он остальным. — Я очень хочу побыть один.
   И когда никто не ответил, он ушел.
   Когда он добрался до конца причала, было почти совсем темно. На «Меркантиле» все еще не было признаков движения. Зак сидел, свесив ноги с левого края пирса. Таким образом, он был лицом к «Меркантилю», а также видел берег, так что мог заметить, приближается ли кто-нибудь к нему. Он вынул удочку, соединил части и положил себе на колени. Затем он вынул катушку из сумки для снастей. Через пять секунд он использовал ее, чтобы осмотреть палубу «Меркантиля».
   Все было по-прежнему. Ни людей, ни огней на палубе. Было похоже на корабль-призрак. Зак прикрепил катушку к удочке и выбросил ее в море. На конце лески не было крючка — он не хотел ловить рыбу в неподходящий момент. Луна была достаточно яркой, чтобы он мог невооруженным глазом искать движение на палубе. Он посмотрел на часы. Восемь часов. Судно находилось в гавани уже восемь часов. Конечно, скоро что-то должно случиться. Если это действительно была операция «Черного Волка», они были тут не для отдыха.
   Черное море под ним мягко плескалось о ножки причала. Порой слышался всплеск, и Зак представлял себе рыбу, прыгающую над поверхностью. Каждые десять минут он снимал катушку и изучал палубу ночным видением. Восемь тридцать. Девять часов. Девять тридцать. Было уже около десяти, когда он что-то увидел. Не на палубе, а на берегу. Фары. Две группы ехали во тьме со стороны Лобамбо. Зак наблюдал за ними без ночного видения. Они проехали по набережной и остановились у пристани, у которой стоял «Меркантиль». Фары погасли.
   Зак намотал леску на катушку, через тридцать секунд уже смотрел ночным видением. Он увидел четверых мужчин, по два из каждой машины. Они выглядели как ангольцы. Они стояли возле машин, двое держали тяжелые чемоданы, один говорил по телефону, четвертый держал автомат. Он озирался, проверял, что за ними не следят. Но Зак был в сотне метров от них, и было темно. Стрелок его не увидит.
   Зак ощутил движение на «Меркантили». Он развернулся. Фигура появилась на палубе. Он стоял у борта, прижимал мобильник к уху.
   Зак приблизил изображение. Это был первый член экипажа, которого он видел, и указания Майкла были ясными в его голове: «Тебе нужно убедиться, Зак, что на борту члены «Черного Волка». Опознать их…».
   Лицо члена экипажа было расплывчатым. Зак отрегулировал фокус катушки. Черты лица мужчины, все еще окутанные зеленой дымкой, стали резче. Он не был красавцем. Его голова была выбрита, а лицо было суровым. Но его выдала левая бровь. По всей длине был пирсинг, и бровь казалась толстой и опухшей. Зак мгновенно вспомнил фотографию в папке. В последний раз он смотрел на нее в отеле в Хитроу.
   «Фамилия, Карлович. Имя неизвестно…».
   Опознан.
   Он повернулся к ангольцам. Бандит стоял рядом с машинами. Остальные трое направились к пристани. Человек с мобильником взял на себя инициативу; за ним последовали два чемодана. Они остановились на полпути вдоль пристани. Зак осмотрел корпус корабля. Там была дверь, но она была закрыта.
   Голоса.
   На мгновение Заку показалось, что они были близко. Он посмотрел налево на пирс, ожидая увидеть кого-нибудь. Но никаких фигур не появилось из темноты, и он понял, что звук доносился до него на ветру с палубы «Меркантиля». Он посмотрел в ту сторону.
   Карлович все еще был там, но теперь его окружали еще трое. Зак их не узнал. Трое мужчин что-то прикрепляли к перилам палубы, пока Карлович наблюдал за ними, и Зак мог сказать по языку тела, что Карлович командовал. Он чувствовал, что трое других не очень-то хотели получать от него указания.
   На палубе появился еще один мужчина. Зак сосредоточился на нем.
   У него была голая грудь. Его торс был мускулистым. Шея была широкой, а брови выглядели как черные полоски в тумане ночного видения, соединялись на лбу. Зак вспомнил папку и слова Майкла:
   «Антонио Акоста. Родился и вырос в фавелах Рио-де-Жанейро. Говорят, он убил своего брата в тринадцать лет. Мы считаем, что он — генерал «Черного Волка»…».
   Опознан.
   «Мы не знаем, кто еще будет на палубе «Меркантиля», но опознания этих двоих хватит. Если Антонио Акоста и Карлович на борту, остальной экипаж не будет милыми пенсионерами…».
   Зак посмотрел на трех мужчин у борта. Они прикрепляли систему подъемника к кораблю, опускали густую веревку с крючком к концу пристани. Ему не нужно было смотреть дольше. Все было понятно. Алмазы прибыли. Экипаж поднимал их на борт. Дела «Меркантиля» тут были почти завершены.
   Зак не мог медлить.
   Он опознал членов «Черного Волка». Это означало только одну.
   Пора было переходить к контакту.
   12
   ПРИСТУПИТЬ К КОНТАКТУ
   Он двигался быстро и тихо.
   За тридцать секунд он разделил удочку и сложил ее, убрал прибор ночного видения в мешок. Он оставил их на пирсе, нашел доску, которая скрывала его снаряжение. Он поднял ее и отложил в сторону, посмотрел на пирс, проверяя, что никто не шел. Чисто. Зак поднял сверток в полиэтилене из укрытия. Он видел, что кто-то построил деревянный каркас под пирсом. Это удержало снаряжение Зака.
   Пакет был тяжелым. Пока Зак разворачивал его, он на миг задумался, кто вообще спрятал эти вещи здесь. Конечно, он никогда не узнает. Майкл не любил делиться такой информацией. Там были четыре предмета. Первый напоминал большую плавучую платформу, которую он использовал в детстве, когда отец водил его на уроки плавания в местном бассейне. Однако были различия между вспомогательным средством из полистирола и этой доской для плавания. Во-первых, она была больше. Наверху был прикреплен круглый компас около двадцати сантиметров в диаметре. Сбоку от компаса был переключатель, но Зак еще не коснулся его. Он знал, что компас засветится, и если он включит его здесь, то сообщит людям на палубе «Меркантиля» о своем присутствии.
   Вторым предметом был его ребризер. Он выглядел как тяжелый черный спасательный жилет с добавлением воздушных трубок и лицевой маски. Он был приспособлен для двух небольших баллонов со сжатым воздухом и двух водонепроницаемых мешков для хранения. В одном из них была авоська с магнитом на застежке. К ребризеру были привязаны ласты военного образца, которые Зак расстегнул, прежде чем переключить внимание на третий предмет.
   «Heckler & Koch P11» был идентичен тому, из которого он стрелял в подвале на Скале Святого Петра. Толстый. Тяжелый. Зак не хотел признавать это, но он чувствовал себя намного лучше из-за оружия вместе с его айфоном во второй водонепроницаемой сумке ребризера. Особенно учитывая природу четвертого предмета, который он вытащил из тайника.
   Это был небольшой металлический футляр, примерно тридцать на двадцать на десять сантиметров. Но Зак знал достаточно о сносе домов, чтобы понимать, что такой крошечный футляр может нанести большой ущерб. Он весил около пяти килограммов, имел резиновую прокладку и пряжки из тяжелого металла. На одной стороне корпуса находились четыре стальных карабинных крючка, приваренных к металлу. Когда Зак натянул ребризер через голову, он увидел, что крючки легко пристегивались к ремню спереди. Он прикрепил устройство, положил свои рыболовные снасти и полиэтиленовую пленку обратно в тайник под пирсом.
   Шаги.
   Зак посмотрел на пирс. Кто-то приближался. Он не видел в темноте, но знал, что его не могли так поймать. Он быстро надел ласты, схватил доску и оружие, прошлепал к краю пирса и спрыгнул в воду. Три метра полета. Плеск.
   Вода была холодной и черной. У Зака ​​возникло воспоминание о той ужасной минуте, которую он провел, волоча Рафа по темному коридору «Авангарда». Он поплыл в направлении, где, как он надеялся, был пирс, всплыл, чтобы вдохнуть, как можно тише.
   Он очутился у одной из деревянных опор пирса и ухватился за нее. Шаги были прямо над ним. Они остановились, и всего в паре метров от его позиции по воде пронесся свет фонарика. Тот, у кого был фонарик, что-то искал. Его? Точно сказать не удавалось. Он вцепился в опору пирса немного сильнее.
   Когда его глаза привыкли к темноте внизу, он различил деревянную раму под свободной доской наверху. И он смотрел на нее всего пять секунд, когда, к его ужасу, кто-то поднял незакрепленную доску.
   Он не мог видеть человека там. Его слепил фонарик, луч падал через узкое отверстие на воду. Очень медленно он отпустил пирс руками, сжал опору лодыжками. Он держался за доску для плавания левой рукой, а правой нацелил свой P11 в отверстие.
   Прошло пять секунд.
   Десять секунд.
   Он дрожал. И не только от холодной воды. Еще и от нарастающего чувства страха и паники. Он раскрыл себя ранее в тот день. Кто-то шел за ним…
   Луч света исчез. Незакрепленная доска вернулась на место, и Зак услышал шаги, двигающиеся обратно к берегу. А потом просто плеск моря об опоры причала.
   Он натянул маску для ныряния на лицо. Капельки воды покрывали внутреннюю часть. Он вставил трубку ребризера и сделал несколько вдохов. Воздух попал в его легкие. Посмотрев в сторону «Меркантиля», он включил свет компаса на своей доске для плавания. Слабое бледно-зеленое свечение распространилось от доски, Зак проверял, в каком направлении ему двигаться. Судно находилось к югу от его позиции под азимутом около 179 градусов. Он запомнил это. Затем он отпустил ножку пирса лодыжками.
   Металлический футляр тянул его под поверхность. Он решил, что погрузился на пару метров. Он надеялся, что пузырьки не поднимались к поверхности воды, когда он выдыхал, как ему и обещали. Шум моря исчез. Все, что он мог видеть, это компас с подсветкой на доске для плавания. Он скорректировал свою траекторию так, чтобы он двигался под углом 179 градусов, и поплыл в воде.
   Время замедлилось. Зак чувствовал, как его били подводные течения, и ему пришлось использовать все силы тела, чтобы сохранять правильную позу. На краю поля зрения были тени. Он предположил, что это морские существа, а может, просто игра луны на волнах.
   «Все, что внизу, будет держаться на расстоянии», — говорил он себе. Он изо всех сил старался забыть о мурене, напавшей на Рафа. Ему сейчас не помогли бы такие воспоминания. Он сосредоточился на том, что делал. Таким образом он старался забыть, что это была всего лишь его вторая миссия, и что не имело значения, сколько у него было тренировок; настоящее было в сто раз сложнее и опаснее.
   Холодная вода скользила мимо. Он подавлял панику. Наверняка он слишком долго плыл… Наверняка он уже доплыл до «Меркантиля»…
   Корпус внезапно появился всего в двух метрах от него, огромный и темный. Зак устремился вверх и через несколько секунд всплыл. Он огляделся. Он находился под пристанью, к которой пришвартовался «Меркантиль». Сразу наверху он услышал голоса. Он решил, что это были трое ангольцев. Похоже, они говорили по-португальски.
   Зак отодвинулся и теперь плыл над водой, так как был замаскирован пристанью. Голоса ангольцев стихли. Вода била по его маске для ныряния, поэтому его зрение было разделено на море и воздух. Однако, достигнув конца причала, он снова погрузился в воду и проследовал вдоль линии корпуса «Меркантиля», пока не достиг конца судна. Здесь он перевернулся и поплыл по дальнему борту корабля.
   Он был примерно на полпути вдоль судна, когда прибыл к лестнице. Нижняя перекладина находилась примерно на три метра ниже линии воды. Зак снова всплыл и схватился за нее.
   Ему нужно было сбросить снаряжение. Вот тут-то и нужна была авоська. Он вынул ее из сумки ребризера и прикрепил магнит к металлическому корпусу корабля, затем убрал доску и ласты в сумку, прежде чем вынуть свой P11 из сумки и спрятать его в шорты. Он снял ребризер через голову. Прежде чем спрятать комплект, он вынул свой айфон, сунул во влажный карман и отстегнул металлический кейс. Крепко сжимая его, теперь уже без водолазного снаряжения, Зак начал подниматься по лестнице.
   Было трудно одновременно подниматься и удерживать футляр, особенно из-за мягкого, но пугающего покачивания корабля. Подъем Зака ​​был медленным — добрых две минуты он добирался до точки чуть ниже уровня палубы.
   Он остановился и прислушался.
   Ничего.
   Зак готовился миновать последние ступеньки, когда что-то его остановило. Запах: сигаретный дым. Он замер. Кто-то курил наверху. Зак мог не слышать его, но чувствовал запах. Он оставался на месте, мускулы рук горели от крепкой хватки.
   Прошла минута, и запах сигаретного дыма исчез.
   Две минуты.
   Он услышал шаги. Они миновали его позицию. Кем бы он ни был, стоит ему посмотреть за борт, он увидит его, прижатого к корпусу, всего в метре или около того от уровня палубы. Зак внезапно стал сильнее ощущать оружие в шортах. До этого не дойдет. Верно?
   Никто не смотрел. Шаги стихли, и Зак понял, что должен рискнуть.
   Он поднялся по лестнице. Палуба была теперь на виду. Его пол был из стали, и на уровне глаз он увидел спасательный круг. Он огляделся. Никого не было. Не обращая внимания на ужасную боль в мышцах, он миновал последние несколько ступенек и перелез на палубу.
   Морская вода капала с его шортов и футболки. Зак сжимал футляр в левой руке. Правой он вытащил P11. Теперь ему нужно было доставить взрывчатку в машинное отделение. Для этого нужно было пробраться в корабль.
   Он пошел по палубе в сторону берега. Он никого не видел. После пятнадцати метров он увидел слева дверь. Он толкнул ее. Дверь была тяжелой. Зак прошел внутрь, и все силы потребовались, чтобы не дать двери хлопнуть.
   Он поежился. Вода лишила его тепла, ему нужно было двигаться. Он был в коридоре. На стене слева от него висел ламинированный плакат с подробным описанием правил безопасности на корабле. Коридор тянулся на десять метров и заканчивался другой дверью. Справа от него была металлическая лестница.
   Зак спрятал оружие в шорты, активировал айфон и перешел на четвертую страницу приложений. В нижнем ряду был красный значок с изображением велосипеда и гаечного ключа. Если бы кто-нибудь посмотрел туда, он бы подумал, что это приложение для обслуживания велосипедов, но когда Зак коснулся экрана, там появилась зеленая линия, они рисовала трехмерную модель «Меркантиля». Используя всего лишь указательный палец, он крутил изображение, пока не нашел правый борт. Определив дверь, через которую он только что прошел, он увеличил изображение. Схема изменилась с его прикосновением. Он знал, что машинное отделение находится в недрах корабля, и через тридцать секунд он определил свой маршрут и запомнил его.
   Двигаться тихо было сложно. Его ботинки были мокрыми, и он не хотел шуметь на металлических ступеньках. Достигнув дна, он оказался в большой пустой каюте. Это была своего рода прачечная — большие корзины с грязным бельем, стоящие в щелях под металлической лестницей, и две огромные старинные стиральные машины. Они были так покрыты пылью, что казалось, будто ими не пользовались годами. Он предположил, что чистая одежда не была важна для «Черного Волка».
   Голоса.
   Они вышли из-за двери в другом конце хижины. Сердце Зака ​​сжалось, и он огляделся в поисках укрытия. Единственным вариантом были корзины. Он прокрался за них и присел на корточки, сжимая футляр и P11. Это было не лучшее укрытие, так как он находился прямо под лестничной клеткой, и между каждой ступенькой оставалось около тридцати сантиметров. Если кто-нибудь будет подниматься по ступенькам и опустит взгляд, его заметят. Не было сомнений.
   Дверь открылась. Голоса говорили по-английски:
   — Как по мне, — сказал грубый мужской голос, — Карлович становится слишком наглым.
   Плевок, и зазвучал второй голос, чуть пронзительный:
   — Ты переживаешь не из-за того, Баркер. Карлович — мелочь. Это el capitán тут главный. Карлович даже в туалет без его приказа сходить не может.
   Оба мужчины были англичанами. У них был лондонский акцент. Первый — Баркер — рассмеялся. Они были на середине комнаты, двигались к лестнице. Зак крепче сжал P11.
   — Все еще не пойму, почему нам нельзя на берег. Я не выпивал неделями.
   Зак видел их ноги на первой ступеньке. Он ощущал запах табака от их одежды.
   — Привыкай. Этой ночью мы уплываем. Будешь громко стонать Карловичу об этом, отправишься в воду. Напьешься воды из моря. Может, он и слушается el capitán, но есть в нем нечто злобное. Он возомнил себя жутким пиратом…
   Они миновали середину лестницы. Зак затаил дыхание.
   Они добрались до вершины.
   — Тут все мокрое, — сказал Баркер. — Похоже на… следы ног.
   Пауза.
   — Ступеньки тоже мокрые, — продолжил он. — Что за…
   — Ах, забудь, — сказал его товарищ. — Вряд ли это проблема. Скажешь Карловичу, и он заставит нас обыскивать весь корабль.
   — Да, ты, пожалуй, прав…
   Через пять секунд они ушли.
   Зак оставался на месте как минимум минуту. Только когда он убедился, что все затихло, он решился выйти из укрытия. Он прокрался через прачечную и осторожно открыл дверь, через которую прошли двое мужчин.
   Еще один коридор, тянущийся по всей длине корабля. С каждой стороны было по пять дверей, расстояние между которыми составляло около четырех метров. Помещения экипажа, Зак знал из плана. В дальнем конце коридора была еще одна лестница, ведущая вниз. Он поспешил туда, почти ожидая, что одна из дверей откроется в любой момент. Никто не сделал. Сведения Майкла были правильными: у «Меркантиля» было мало людей в экипаже.
   Он нашел машинное отделение внизу второй лестницы. Пахло дизельным топливом и маслом. Место не было похоже на машинное отделение на «Авангарде», но все же это было самое большое пространство, которое Зак видел на «Меркантиле», и, согласно схемам на его айфоне, оно было одним из самых больших на всем корабле. Но и в этой комнате никого не было. На боку лежал металлический цилиндр длиной около пяти метров. К нему были прикреплены шесть поршней и сложная сеть трубок и клапанов. Пол вибрировал, и шум был достаточно громким, чтобы Зак понял, что не услышит никого приближающегося.
   Еще причина поспешить.
   Он направился к дальнему цилиндру и присел. Между ним и полом оставалось около пятнадцати сантиметров. Он положил P11 на пол рядом с собой, расстегнул металлический футляр и открыл его.
   Несмотря на то, что Зак знал, что он нес, для него все равно было шоком увидеть это. Взрывное устройство было очень простым. Восемь квадратных лепешек из материала, похожего на влажную глину. Зак узнал в них взрывчатку С4. Лепешки были скреплены толстой черной лентой. Сверху C4 были две обычные батарейки ААА — такие можно было найти практически в любой детской игрушке. Проволока тянулась от батарейного отсека в одну из лепешек С4. Также был небольшой приемник размером с монету в пятьдесят пенсов. Зак не знал, как и откуда Майкл намеревался активировать дистанционную детонацию, но этот приемник поймает сигнал и отправит электрический заряд во взрывчатку.
   А потом… бам.
   Зак осторожно вынул устройство из футляра. На нижней стороне был магнит. Он перевернул устройство и прикрепил его ко дну металлического цилиндра. Магнит без проблем прилип к металлу.
   Готово…
   Но вдруг поднялся сильный шум. Зак вздрогнул и огляделся. Рядом никого не было, но он понял, что цилиндр издает скрежет. Поршни шипели, пол вибрировал еще сильнее. С ужасом он понял, что двигатели завелись. Это означало, что корабль готовился к отплытию…
   Зак закрыл футляр и отчаянно огляделся, пытаясь понять, где его спрятать. Он нашел съемную панель на стене рядом с собой. Она была набита проводами — они тоже вибрировали — но там хватало места для футляра. Как только он был спрятан, Зак взял P11 и, не теряя ни секунды, направился к выходу.
   Заку срочно нужно было покинуть корабль. Круиз по Атлантическому океану мог бы быть для кого-то мечтой, но Карлович и el capitán не были хорошими спутниками по плаванию, и ему не очень нравилась идея спуститься в воду во время движения корабля. Он побежал вверх по лестнице, мимо помещения экипажа в прачечную. Остановившись у подножия первого лестничного пролета, он прислушался на несколько секунд. Ничего, поэтому он поднялся и повернул налево, через тяжелую дверь на палубу.
   Теперь весь корабль вибрировал, но он не мог сказать, движутся ли они. Он посмотрел в сторону берега, чтобы сориентироваться. Берег выглядел неподвижно. Они еще не отплыли, но это был лишь вопрос времени…
   Он повернулся и побежал к лестнице. Она была в десяти метрах. Но вдруг возникла проблема.
   Крики!
   — Я ЕГО ВИДЕЛА! ОН НА БОРТУ!
   Зак замер. Пронзительный голос звенел в воздухе. Женский. Юный.
   — ОН ЧТО-ТО ЗАТЕВАЕТ! Я ЕГО ВИДЕЛА! ОН СЕЙЧАС НА БОРТУ!
   Зак не мог понять, откуда доносится голос, но узнал сам голос.
   Беа.
   Он выругался под нос — что она делала? — и бросился к лестнице, пытаясь не слушать крик Беа. Но теперь палуба не пустовала. Впереди он видел фигуры. Двое мужчин бежали к нему.
   Они хотели добраться до лестницы первыми…
   Зак остановился и поднял P11. Двое мужчин — оба были в джинсах и футболках — немедленно остановились. Они посмотрели на оружие.
   — Назад! — крикнул Зак. — Назад, или я буду стрелять!
   Двое мужчин попятились.
   — Хорошо, малыш, — сказал один из них. — Успокойся, — откуда им было знать, что Зак никогда бы в них не выстрелил? Зак двинулся к лестнице. Если бы он мог просто добраться до своего снаряжения для дайвинга, прежде чем многие другие узнают его местонахождение…
   Слишком поздно.
   Зак почувствовал, как его схватили за волосы, прежде чем увидел лезвие. Кто-то был позади него. Он обвил правой рукой шею Зака и прижал острое лезвие к его коже.
   А потом заговорил. Мужской голос с иностранным акцентом:
   — Ты когда-нибудь разрезал масло горячим ножом? — голос был чуть громче вздоха.
   — Я не очень хороший повар, — прошептал Зак в ответ. Его голос дрожал, когда он говорил, и он сразу пожалел, что не звучал дерзко.
   — Как жаль. Если бы был поваром, знал бы, как легко это лезвие прорежет твою яремную вену. Я думаю, тебе пора бросить оружие, да?
   Может, это было воображением Зака, а может, артерия на его шее действительно пульсировала возле ужасно острого лезвия ножа. В любом случае он знал, что у него нет выбора. Он позволил P11 упасть, и оружие с грохотом рухнуло на металлический пол палубы «Меркантиля».
   13
   НЕ СБЕЖАТЬ
   — Ты очень медленно развернешься. Я, наверное, убью тебя этой ночью, и мне плевать, сейчас или позже. Одно резкое движение, что-то, что мне не нравится, и это случится сейчас…
   Двое мужчин, на которых Зак направлял P11, теперь шли к нему. Они уже не боялись за свои жизни и выглядели нагло. Один из них поднял оружие с пола и осмотрел огромный ствол. Он явно никогда не видел такого огнестрельного оружия и радовался, что теперь мог обратить его против Зака. Он направил P11 ему в лоб.
   — Ты его слышал, солнышко, — сказал он с лондонским акцентом. Зак понял, что это был Баркер, один из мужчин, которые чуть не поймали его в прачечной. — Повернись.
   Зак сделал, как ему сказали, и повернулся к человеку с ножом. Он немедленно отметил пирсинг вдоль опухшей левой брови. Карлович. Во плоти он не выглядел намного красивее, чем в ночном видении или на фотографии в папке Зака. У него была двухдневная щетина, неприятный изгиб губ и дыхание, как у собаки, которая наелась чеснока. Помимо ножа, у него спереди висел пистолет-пулемет MP5. Легко использовать в ближнем бою и в местах с ограниченным пространством. Например, на корабле.
   Карлович пристально посмотрел на него и отошел в сторону.
   — Иди, — сказал он.
   P11 у затылка и нож в дюймах от его тела. Похоже, у Зака ​​не было выбора.
   Он шел медленно, чтобы дать себе время подумать. Его водолазное снаряжение все еще было приклеено к корпусу лодки. Если он будет достаточно быстрым, то сможет перепрыгнуть через перила корабля и подплыть к нему. Но снаряды из MP5 Карловича могли пробить поверхность воды на глубину до трех метров, и в любом случае ему пришлось бы дышать, прежде чем он доберется до своего снаряжения. Он станет кормом для рыб, прежде чем узнает об этом.
   А еще Беа. Она просто случайно попала в беду? Или было что-то большее? Похоже, она была где-то на корабле. Зак пришел на «Меркантиль» сам, но если Беа была просто невинным волонтером, она понятия не имела, во что она ввязалась. Она могла сильно раздражать, но Зак не был готов оставить ее «Черному Волку»…
   Нет. На данный момент его единственным выходом было слушаться. Смотреть, что произойдет. И когда представится возможность, ухватится за нее.
   Карлович, Баркер и третий мужчина вынудили его пройти через ту же дверь, в которую он попал в машинное отделение. Однако вместо того, чтобы спуститься по металлическим ступеням к прачечной, они продолжили путь по узкому коридору ко второй двери в конце. Дверь еще не открылась, а Зак услышал голос на другой стороне:
   — Уберите руки! Я сказала: не трогай меня! Что ты творишь, гадкий мужчина? Что происходит…? Я пришла к вам на борт только за нашим волонтером-идиотом…
   — Глупая девчонка, — сказал Баркер за Заком.
   — Тихо! — приказал Карлович. Он подтолкнул Зака в спину. — Заходи. Сейчас.
   Зак открыл дверь и прошёл в комнату.
   Он сразу понял, что оказался на мостике «Меркантиля». Там было не так уютно, как на «Галилео», где он побывал до этого. Десять метров на пять, стены, пол и панель навигации были тускло-серыми. Зак видел, что окно выходило на Лобамбо, но поскольку на улице было темно, он не видел ничего. Интерьер освещался мерцающей лампой на низком потолке. И в этом мерцающем свете Зак увидел трех человек.
   Первой была Беа. Она стояла на коленях, руки были за спиной. Ее бледное лицо, обычно мрачное, было искажено ужасом. Это не удивляло, потому что второй человек, которого Зак не узнал, прижимал ствол автомата к ее затылку. У бандита была жидкая борода. Похоже, он отрастил ее, чтобы выглядеть старше, чем был на самом деле — вероятно, все еще подросток, подумал Зак. На голове у него был черно-белый платок. В воздухе воняло потом, и Зак был почти уверен, что запах исходил от этого парня.
   Однако третьего человека Зак узнал. Антонио Акоста. Человек из фавел Рио, который, по словам Майкла, убил собственного брата. Зак взглянул на темные брови, которые пересекались на лбу, и обратил внимание сильную обнажённую верхнюю часть тела.
   Прежде чем заговорить, Акоста подождал, пока закроются двери за Карловичем и его людьми. Его голос был очень мягким, а его английский, хотя и с сильным акцентом, казался хорошим. Он слегка кивнул Заку.
   — Ты скажешь мне, кто ты, — сказал он немного скучающим тоном. — И ты скажешь, что делаешь. Если сделаешь это, есть вероятность — небольшая — что я не прикажу своим людям убить тебя.
   Тишина. Зак отчаянно пытался придумать следующий ход.
   — Я жду, — сказал Акоста. — Но я не очень терпеливый человек.
   Зак знал, что должен выглядеть напуганным. Это было не сложно. Он был напуган.
   — Я… простите, — пробормотал он. — Меня зовут Джейсон. Джейсон Коул. Я просто хотел посмотреть на корабль. Я только поднялся на палубу. Я не был…
   Он не ожидал удара. Он прилетел из ниоткуда. Секунду Акоста стоял с таким же скучающим выражением лица; в следующую он ударил Зака ​​тыльной стороной ладони. Зак задохнулся от боли. Сначала он не мог понять, почему это так больно. Только когда он прикоснулся кончиками пальцев к левой щеке и почувствовал кровь, он взглянул на руки el capitán. На безымянном пальце Акосты было кольцо с острым неровным краем. Явно не для украшения. Это было оружие.
   Кстати об оружии…
   Баркер шагнул вперед и передал Р11 Акосте.
   — Что это?
   — Это было при нем, el capitán. И я считаю, что он пробыл на корабле дольше, чем говорит. Мы увидели мокрые следы на ступенях в прачечную. Это было пятнадцать минут назад.
   Шкипер корабля почти не слышал Баркера. Он был слишком занят, глядя на P11.
   — Вот так игрушка, Джейсон Коул, — сказал он. — Когда я был молодым, я убивал из гораздо менее интересного оружия, — он снова взглянул на Зака. — И ты думаешь, что я поверю, что любопытный ребенок забрался на мой корабль с таким оружием?
   — Это не мое, — импровизировал Зак.
   Акоста посмотрел на него с притворным удивлением.
   — Правда? — он повернулся к Карловичу. — Он говорит, что это не его, — его голос был саркастичным, а ухмылка Карловича стала более явной.
   Второй удар Акосты был меньшим сюрпризом. Но не менее болезненным. Зак почувствовал, как кровь стекает по лицу из второго пореза. Кожу жгло.
   — Некоторым людям, — сказал Акоста, — не нравится вид своей крови. Или чьей-то крови. Я не такой трусливый.
   Он снова осмотрел P11 и обнаружил предохранитель, который выключил. Теперь его глаза заблестели. Пылко. Он выглядел почти так, будто ему было весело. Он протянул руку и направил пистолет в голову Заку.
   Никто не говорил. Зак едва осмеливался дышать. Угрозы со стороны Нтоле — это одно; но оружие Нтоле было пустым. P11 таким не был.
   Движение Акосты было внезапным. Держа руку прямой, он повернул ее на тридцать градусов, направил оружие на Баркера, который стоял в трех метрах от него.
   И выстрелил.
   Снаряд из P11 пролетел по прямой. Он вошел в череп Баркера с треском. Череп раскололся. Глаза Баркера расширились. Крови было очень мало. Через миг он рухнул. Кончик снаряда пронзил его череп и попал по мозгу, потому что его конечности дико содрогались, хотя он был уже мертв.
   Остальные мужчины в комнате — Карлович, приятель Баркера и парень в бандане — замерли. Акоста посмотрел на каждого из них по очереди.
   — Капитан… — выдохнул Карлович.
   — Если он видел следы, он должен был сказать мне. Проблемы?
   — Нет, капитан.
   — Хорошо, — он направил P11 на Зака. — Что ты там делал?
   «Он не убьет меня, — сказал себе Зак. — Не убьет, пока он не узнает, зачем я здесь…».
   — Ничего. Честно. Следы не могли быть моими. Я только что поднялся на борт, — он не мог не смотреть в дуло пистолета.
   Акоста улыбнулся.
   — Ты смелый ребенок. Это не всегда хорошо, — он обратил внимание на Беа. Она все еще стояла на коленях. Ее тело дрожало, и Зак видел, как на ее глазах выступили слезы ужаса. Мужчина в бандане все еще приставлял автомат к ее голове, но он отошел в сторону, когда Акоста кивнул ему. Шкипер нацелил свой P11 прямо на Беа.
   — Боже… — захныкала она. Она взглянула на мертвого Баркера, затем на Акосту и, наконец, на Зака. — Пожалуйста… скажи ему, что он…
   — У тебя пять секунд», — прервал ее Акоста. — Пять секунд, чтобы рассказать мне, что ты делаешь на борту моего корабля. Иначе я брошу тело этой глупой девчонки в море вместе с Баркером. Один.
   Беа упала. Она обхватила голову руками и начала неудержимо рыдать.
   — Два.
   Зак оглядел мостик, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы послужить оружием. Ничего.
   — Три.
   — Четыре.
   — Стойте, — сказал Зак.
   Акоста склонил голову.
   — Отпустите ее, и я расскажу.
   Беа подняла взгляд. Ее лицо было в слезах, а глаза — красными.
   — Я не веду переговоры с детьми, — сказал Акоста. — Говори сейчас, или я убью ее.
   Миг тишины. Зак знал, что шла игра. Акоста убьет Беа, а он не хотел это допускать. У него не было выбора.
   — Взрывное устройство, — сказал он. — Оно в машинном отделении. Я установил его там.
   Акоста очень медленно повернул оружие на Зака.
   — Карлович, убирай корабль из гавани, — шкипер повернулся к бородатому мужчине с банданой. — Эдуардо, отведи этого идиота в машинное отделение и принеси устройство. Если он причинит неприятности, просто убей его.
   — Да, капитан, — ответил Эдуардо. Он подошел к Заку — от чего запах тела стал еще хуже — и ткнул его винтовкой. — Иди, — сказал он.
   Зак был на полпути вниз по лестнице в прачечную — не там, где, как он считал, Эдуардо провел много времени, — когда почувствовал, как «Меркантиль» вздрогнул. Он попытался подавить панику. Чем дальше корабль уходил от берега, тем отчаяннее было его положение. Ему нужно было сохранять ясную голову. Продумать свой путь. Ему нужно было объяснение, почему он установил устройство — такое, которое не раскрывает его истинную цель…
   В машинном отделении стало еще шумнее, чем раньше, корабль двигался. Не было смысла притворяться, что устройства там нет. Под наблюдением Эдуардо он извлек его из укрытия под большим металлическим цилиндром. Бородатый юноша держался на расстоянии. Когда они возвращались к мостику, Зак заметил, что он держался на несколько метров дальше от Зака, чем при спуске. Ему пришло в голову, что он мог использовать страх Эдуардо перед бомбой в своих интересах. Но попытки сбежать прямо сейчас не помогут. Беа все еще находилась на мостике во власти Акосты.
   Когда они присоединились к остальным, ничего не изменилось. Беа все еще стояла на коленях и рыдала, моргая, как с нервным тиком. Акоста все еще размахивал P11. Тело Баркера неподвижно лежало на полу, а глаза его товарища были немного дикими. Карлович по-прежнему усмехался. Когда Зак вошел, все они безмолвно уставились на устройство в его руках.
   — Положи его на землю, — проинструктировал Акоста.
   Зак так и сделал и отошел на пару шагов. Шкипер подошел и сел на корточки, чтобы осмотреть устройство. Он глядел на него полминуты, а потом свободной рукой вытащил батарейки.
   — Выброси его за борт, — сказал он Эдуардо.
   — Это безопасно, капитан?
   — Выброси за борт, если не хочешь принять такую нужную ванну, когда я сделаю это с тобой.
   Эдуардо сглотнул. Он взял устройство — Зак знал, что оно было безобидно, а Эдуардо — нет — и покинул мостик, держа его на расстоянии вытянутой руки.
   — На кого ты работаешь? — сказал Акоста.
   — Ни на кого…
   — Пожалуйста, — прошептала Беа. — Прошу, верните меня на берег. Я тут ни при чем.
   — Молчи, девчонка! — рявкнул Акоста. — На кого ты работаешь?
   Зак прикусил губу.
   — Не заставляйте меня говорить. Пожалуйста.
   Акоста нетерпеливо вздохнул. Он направил Р11 на Беа.
   — Стойте!
   — Я устал ждать.
   — Мужчина в Лобамбо.
   Акоста посмотрел на него.
   — Какой мужчина?
   — Он предложил деньги за то, что я оставлю устройство на борту. Пять тысяч. Сказал, что это связано с алмазами… — Зак знал, что лучшая ложь была с каплями правды.
   Акоста смотрел на него. Он пытался решить, говорил ли Зак правду.
   — Где деньги?
   — В лагере. Только половина. Он сказал, что отдаст остальное, когда я выполню работу.
   — Как звали мужчину?
   Зак опустил взгляд, словно не хотел говорить.
   — Убей девушку, — приказал Акоста.
   — Нтоле, — быстро сказал Зак. — Его звали Нтоле. Я… знаю, где он живет. Если вы развернете корабль, я смогу отвести вас к нему… Но тогда вы должны отпустить нас… Или хотя бы отпустить ее…
   — Тихо! Никто не покинет этот корабль, — он подошел к Заку. Оказался в полуметре. — Нтоле, говоришь?
   Зак кивнул.
   Пауза. Акоста уставился на него, слегка наклонив голову. Зак молчал. Он не хотел, чтобы на его лице появился намек на обман.
   — Ты врешь.
   Беа снова всхлипнула.
   — Я не… — сказал Зак. — Клянусь, я не…
   — Обыщите его!
   Внезапно Карлович схватил его и стал ощупывать. Потребовалось не более десяти секунд, чтобы найти единственное, что было у Зака: его айфон. Карлович передал его шкиперу. Акоста посмотрел на него с подозрением.
   — Я не доверяю таким игрушкам, — сказал он. — Их слишком легко отследить. И никто не будет следить за тобой, мой юный друг. Можешь мне поверить, — с усмешкой он уронил телефон на пол и наступил на него пяткой. Стекло раскололось. Когда Акоста ударил второй раз, внутренности телефона вылезли наружу. Теперь он было явно бесполезным.
   Шкипер снова посмотрел на Зака, затем повернулся к своим людям.
   — Дайте мне фотоаппарат, — сказал он. Долго ждать не пришлось. Карлович достал из кармана свой мобильный и протянул Акосте. Шкипер довольно неуклюже нажимал на клавиатуру, как будто не привык к таким «игрушкам», как он их называл. Однако он знал достаточно, чтобы направить телефон на Зака ​​и сфотографировать его. Зак не пытался его остановить. Он знал, что они рано или поздно снимут его, если захотят.
   Акоста вернул телефон Карловичу.
   — Запри их, — сказал он. — В отдельные каюты.
   — Прошу… — повторяла Беа. — Пожалуйста… — ее голос был полон отчаяния и ужаса. Это не помогло. Карлович грубо схватил ее за левую руку, поднял на ноги и толкнул к двери. Она споткнулась, снова упала на пол. Зак хотел помочь ей встать, но она отпрянула от него. — Отойди от меня… Прочь… — она вскочила на ноги и посмотрела на него с ненавистью.
   — Двигайтесь, — рявкнул Карлович. — Вы оба. Живо!
   Карлович снял MP5 с ремешка на груди. Он указал им на Зака ​​и Беа, когда они в тишине, спотыкаясь, вышли в коридор. В третий раз за последние полчаса Зак прошел через прачечную и по коридору, ведущему в машинное отделение.
   — Стоп, — сказал им Карлович. Он открыл одну из дверей. — Ты, — сказал он Би, — сюда.
   Беа посмотрела на Зака.
   — Надеюсь, ты доволен, — прошипела она ему. — Знаешь, мы, наверное, умрем на этом корабле. Я не понимаю, почему нельзя просто держать нос подальше от вещей, которые тебя не касаются…
   Карлович прервал ее, захлопнув дверь. Зак незаметно осмотрел замок. Йельского типа. Запирать не нужно, потому что открыть изнутри его нельзя. Если бы Зак мог добыть нужные инструменты, было бы просто отпереть…
   — Дать совет? — сказал Карлович. Зак видел маленькие пятна гноя вокруг пирсинга на брови. — Расскажи капитану все, что он хочет знать. Я серьезно. Все.
   — Нечего рассказывать.
   — Послушай, глупый ребенок. Может, ты не знаешь, с кем имеешь дело. Мы не идиоты. Думаете, мы не боролись с вредителями хуже тебя? Он выдавит из тебя правду. В конце концов, он убьет тебя, но поверь мне: разозлишь его — будешь умолять о смерти, — он открыл дверь соседней с Беа каюты. — Заходи, — сказал он, подталкивая Зака ​​с помощью MP5. Зак вошел в темную каюту. Дверь за ним закрылась, ключ щелкнул в замке.
   Тут была кромешная тьма. Он стоял минуту, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Но света не было совсем — он ничего не видел. Пол вибрировал вместе с движением корабля, когда он повернулся на девяносто градусов и вытянул руки, нащупывая стену. Где-то должен быть свет. Ему просто нужно найти выключатель. Тогда он сможет увидеть, что было в каюте. Поискать, что можно использовать, чтобы вытащить его и Беа отсюда…
   Кончики его пальцев задели стену. В то же время он услышал стук.
   «Просто один из многих шумов корабля в море», — сказал он себе, продолжая искать свет. Но через десять секунд он замер.
   Стук продолжался. Это был повторяющийся ритм, и он исходил от стены, примыкающей к каюте Беа. Или это была камера Беа? Он внимательно слушал. Это была последовательность коротких и длинных ударов.
   Код Морзе.
   — …- ….-..-.--
   Зак покачал головой. В этом не было смысла. Никто не знал, кем он был. Никто не знал, где он был. Почему девушка в соседней каюте, которая устроила ему эти проблемы, стучала ему послание?
   И почему в послании значилось: Не убегай. Повторяю, не убегай…
   14
   В ТЕМНОТЕ
   Пятница, 00.00 по западноафриканскому времени
   Стук прекратился.
   Зак не двигался. Он растерялся. Что происходило?
   Это была ловушка? Беа — или кто-то еще — пытался обманом заставить его раскрыть свою истинную личность? «Хорошие террористы, — говорил Майкл. — Очень умные. Значит, нам нужно быть немного умнее…».
   Могла ли Беа быть одним из агентов «Черного Волка»? Зак так не думал. Акоста был готов убить ее — он видел это по его глазам. Но он убил Баркера. Как бы там ни было, Зак не собирался отвечать. Если это была ловушка, то ответ азбукой Морзе был бы верным способом вызвать у всех еще больше подозрений. Ему нужно было придерживаться своего рассказа о Нтоле. Если он сможет вселить достаточно сомнений в разум Акосты, возможно, у них будет шанс…
   Ему потребовалось еще несколько минут, чтобы найти выключатель. Он был ниже на стене, чем он ожидал, и заключен в водонепроницаемый резиновый корпус. Он включил свет и тут же коснулся ран, которые Акоста оставил на его лице. Порезы все еще кровоточили — Заку нужно было придавить их, чтобы кровь остановилась, поэтому он быстро снял футболку и прижал ее к лицу. Она все еще была влажной после плавания, и соленая вода жгла порезы. Однако он держал ее прижатой к щеке две минуты, прежде чем убрал и снова осторожно прикоснулся к ранам. Они были сухими. Но его футболка была в крови.
   Только сейчас Зак внимательно оглядел комнату. Она была очень маленькой. Слева стояла двухъярусная кровать с очень узкими матрасами. Ножки койки были прикреплены к полу. Он бросил окровавленную футболку на нижний матрас. На полу лежал потертый ковер, а справа стоял письменный стол. Ничего больше. Никакой роскоши.
   Он заглянул в стол в поисках чего-нибудь, что могло пригодиться. Было несколько старых ручек и пачка чистой бумаги. И больше ничего. На стене висел ламинированный плакат безопасности — точно такой же, как который он видел ранее. Он был в стальной раме, но легко снимался. Материал был толстым и немного гибким. Это дало ему идею.
   Он сел на край кровати, чтобы собраться с мыслями. Они, скорее всего, покинули побережье Анголы пятнадцать минут назад. Даже если его водолазное снаряжение все еще было прикреплено к корпусу, нужна удача, чтобы его достать. Но снаряжения хватало только на одного человека, и он был слишком далеко, чтобы благополучно добраться до берега. Он подсчитал количество членов экипажа, которых видел: Акоста, Карлович, Эдуардо и помощник Баркера. Баркер, конечно, был мертв. Четверо мужчин, но не было гарантии, что это все. Они были вооружены; он — нет. Его шансы победить их были очень малы, и он не сомневался, что Акоста убьет его, если он попытается.
   Нет. Если у Зака ​​был шанс, ему нужно было сделать что-то более умное, чем это. Если он не мог найти убежище, безопасность придет к нему. И к Беа тоже. Зак не мог ее понять. Может, она была в союзе с похитителями, а может, нет. Но он знал, что не мог просто оставить ее «Черному Волку», когда был шанс, что она может быть невиновной…
   Внезапно он почувствовал, как корабль накренился. Было такое ощущение, что он поднялся на несколько метров в воздух, а затем резко упал. Инстинктивно он схватился за столбик кровати и понял, почему он был прикреплен к полу. Зак, конечно, не видел, что было снаружи — в этой маленькой каюте не было окон — но он чувствовал, что условия снаружи становились все более суровыми. Это могло усложнить задачу. Ему нужно было как-то остановить корабль. Подвергнуть его опасности или вывести его из строя. Если Акоста будет вынужден послать сигнал бедствия по судовой рации, любое судно, находившееся ближе всего к ним, будет обязано ответить…
   Зак встал. Корабль снова накренился, и он почти потерял равновесие. Но затем он направился к двери. Не убегай… Беа стучала по стене азбукой Морзе.
   «Да, — подумал Зак. — Верно».
   Он стоял перед плакатом безопасности. Он решил, что это был его билет из тюрьмы. На Скале Святого Петра Раф учил его взламывать замки. Было несколько уроков. Зак знал, как взломать замок, используя только скрепку или шпильку. Он знал, как изготовить отмычку. И он знал, как открыть запертую дверь, используя только кредитную карту. В его распоряжении не было ничего из этого. Но твердый ламинированный пластик плаката безопасности был похож на кредитку. Конечно, он был слишком большим — размером с лист бумаги формата А3, - но на то, чтобы сократить его до нужного размера, не уйдет много времени.
   Зак вытащил плакат из стальной рамки и положил его на пол. Он был написан по-французски, и Зак, благодаря урокам на Скале Святого Петра, смог перевести его автоматически, пока читал. Практически не зная, что делает, он запомнил расположение пунктов экстренного сбора. Он печально приподнял бровь, глядя на грубо нарисованное изображение члена экипажа, бросающего спасательный круг в море. Он считал, что единственное, что Акоста и его приятели из «Черного Волка» сбросят с корабля, это тело. Баркер, вероятно, уже был пищей для рыб. Если дела пойдут не так, Зак присоединится к нему. Эта мысль заставила его руки дрожать.
   Он сложил одну сторону ламинированного плаката так, чтобы получилась полоса шириной в пару дюймов, и расплющил ее, чтобы образовалась складка. Снова открыв ее, он перевернул плакат и согнул полосу в обратном направлении. Он повторил это несколько раз, и с каждым разом складка становилась все слабее и слабее. Через пару минут Зак смог аккуратно оторвать кусочек, и у него получилась длинная полоска.
   Он собирался сделать еще одну складку, когда корабль снова накренился. Хуже, чем раньше. Настолько, что Зака ​​швырнуло в стену. Судну потребовалось десять секунд, чтобы выровняться, но затем откуда-то сверху раздался ужасающий грохот. Ему потребовалось время, чтобы понять, что это было: гром. Казалось и звучало так, будто «Меркантиль» плыл в середину шторма.
   Свет в каюте на мгновение потускнел. Зак старался не представлять, какие волны так влияли на корабль. Когда свет стал прежним, он обратил внимание на полоску ламинированного пластика и повторил процесс складывания, пока не смог оторвать прямоугольник размером с кредитную карту.
   Он посмотрел на дверь. Кусочка ламинированной бумаги в его руке хватит, чтобы вытащить его отсюда, но что он тогда будет делать? Было бы неплохо подать сигнал бедствия, но вывести корабль из строя посреди шторма было бы безумием. Он ничего не мог сделать, пока шторм не утихнет.
   Зак устроился на корточках в углу камеры. Снова погас свет. На этот раз он не вернулся. Зак сжался в темноте, пока «Меркантиль» раскачивался. Время от времени он слышал сильный скрип. Будто корабль стонал, протестуя против условий на улице. Во рту пересохло от страха. Судно разобьется. Он надеялся, что это будет считаться выполненной миссией…
   Он не знал, как долго сидел на корточках, но стук зазвучал снова. Монотонный. В ритме. Будто девушка в соседней каюте дразнила его.
   Не убегай…
   Не убегай…
   Зак крепко сжал «кредитку». Он не знал, как лучше поступить. Он хотел, чтобы Раф и Габс были тут. Они бы ему помогли. Они бы подсказали верное решение. Он вспомнил, что ему сказала Габс: «Немного страха — это нормально. Это держит тебя настороже. Поверь, в нашей работе нельзя расслабляться».
   Если Габс была права, Зак сейчас был настороже.
   Не убегай…
   Не убегай…
   Ему хотелось бить кулаками по стенам. Кричать ей прекратить. Повторяющееся сообщение от Беа — кем бы она ни была, на чьей бы она стороне ни была — сводило его с ума. Напоминание, что он не знал, что происходило.
   Что он был в темноте, и не только в прямом смысле…
   Время не имело значения во тьме маленькой каюты. Зак не знал, сколько часов сидел тут, обдумывая факт, что он провалил миссию, и шансов на побег почти не было. Он знал лишь, что шторм усилился, и движения корабля все сильнее его пугали. Время шло, он замерз. Он нашел в темноте футболку, которую он бросил на кровати. Она все еще была мокрой — он вспомнил, что соленая вода высыхала не так быстро, как пресная. Но он надел футболку. Хотя лучше не стало.
   Когда дверь открылась, и с порога упал луч фонаря, свет ударил по глазам Зака. Он ощутил, что две фигуры шли к нему. В комнате появились запахи соли и пота.
   Ладони. Они сжали его за руки и подняли на ноги, а потом грубо толкнули к двери. Зак вывалился в коридор, и качка корабля толкнула его на пол. Он поднял взгляд, молясь, чтобы они не заметили, что он сделал с ламинированным плакатом, и гадал, мог ли сейчас сбежать. Но мужчины возвышались над ним. Он не узнал ни одного из них, а это означало, что он был прав, решив, что на «Меркантиле» больше членов экипажа, чем он видел. У обоих были MP5. Зак понял, что это было любимое оружие «Черного Волка».
   — Вставай, малой, — сказал один из мужчин. Он был бледным, с большой родинкой на лице. — El capitán хочет поговорить с тобой.
   — Это большая честь, — пробормотал Зак. За свой сарказм он был награжден резким ударом ногой в живот, который выбил из него воздух. Он ахнул, сглотнул и почувствовал, как его снова грубо поднимают на ноги.
   Акоста ждал его на мостике. Здесь тоже было темно, но он смог различить силуэт лица шкипера благодаря свету фонарей мужчин, которые вели его. Снаружи была тьма, но когда Зак вышел на мостик, вспышка молнии осветила все небо. На пару секунд море засияло. Огромная волна — по крайней мере, такой же высоты, как и сам «Меркантиль» — поднялась всего в нескольких метрах от палубы. Это было похоже на кошмар. Все снова потемнело, и волна обрушилась на корабль. Он издал грохот, а через несколько секунд зазвучал гром, который эхом разносился повсюду. Заку потребовались все силы, чтобы удержаться в вертикальном положении.
   Если шкипер хоть как-то и переживал из-за шторма, он этого не показал. Он схватил Зака ​​за шиворот футболки и потянул так, что их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Он был вынужден кричать из-за ужасающего шума:
   — Ты когда-нибудь думал, как ощущается, когда ты тонешь? — прокричал он.
   Зак покачал головой.
   — Кто ты и на кого работаешь? — глаза Акосты блестели в темноте, а лицо вспотело.
   Еще одна большая волна обрушилась на корабль.
   «Если бы он хотел, чтобы я умер, — сказал себе Зак, — он бы уже меня убил».
   — Я же сказал тебе! — крикнул он в ответ. — Меня зовут Джейсон Коул. Нтоле заставил меня…
   Акоста ударил его по щеке — на этот раз не кольцом, но от удара рана на лице Зака ​​все равно заболела.
   — Говорят, что утопление — худшая смерть из всех, — крикнул ему Акоста. — Что ж, ты скоро узнаешь, мой друг, — он посмотрел на двух мужчин, которые вывели его из камеры. — Хватайте его! — приказал он.
   Зак не мог сбежать. За секунды мужчины схватили его за руки. Акоста оказался перед его лицом.
   — Ты знаешь, что такое пытка водой, мелкий?
   Зак кивнул без слов.
   — У нас на корабле есть своя версия. Мы наденем капюшон на голову. А потом привяжем тебя к перилам борта. Тебе будет казаться, что ты тонешь, при каждом ударе волны. Мы увидим, как ты заговоришь со мной через несколько часов, — он злобно усмехнулся Заку. — Большинство людей после десяти секунд ломаются.
   — Я рассказал все, что знаю, — сказал Зак. — Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста…
   Но Акоста уже отвернулся. Он исчез в дальнем углу палубы. Когда он вернулся через несколько секунд, в руках у него была старая наволочка. Он держал ее за углы.
   — Очень важно, — сказал он, — в наши дни и в наше время перерабатывать вторичное сырье, не так ли?
   Зак изо всех сил пытался вырваться, но его крепко держали. Акоста подошел и, не сказав больше ни слова, натянул наволочку на голову Зака. Зак извивался, но это было бесполезно. Он почувствовал, как Акоста наматывает шнур вокруг его шеи и завязывает его — не настолько туго, чтобы он не мог дышать, но достаточно туго, чтобы закрепить наволочку. Через несколько секунд Зак обнаружил, что хватал ртом воздух, его руки завели за спину и крепко связали.
   — Выведите его наружу, — приказал Акоста. — Посмотрим, каким храбрым он будет через некоторое время на палубе.
   Зак почувствовал, как его уводили.
   — Вы совершаете ошибку, — закричал он. — Вы совершаете ошибку! — никто не ответил, его толкали и тащили, он не мог понять, в какую сторону шел.
   Он дважды упал, прежде чем они вышли на палубу. Каждый раз это происходило из-за того, что корабль кренился, и каждый раз его грубо поднимали на ноги и приказывали двигаться. Но когда он вышел на свежий воздух, все его неприятности до этого оказались ничем.
   Первым, что поразило его, был шум. Он, конечно, слышал это внутри корабля, но здесь шум оглушал. Воздух был холодным, наполненным брызгами и проливным дождем. Он пробыл на палубе не больше двух секунд, но промок до нитки. Наволочка пропиталась влагой, и Заку стало еще труднее дышать, когда его потащили по палубе и прижали к перилам, лицом к морю. Из-под наволочки он ощутил еще вспышку молнии; через десять секунд раздался раскат грома, который почти сотряс его кости.
   Веревка вокруг его лодыжек. Он почувствовал, как его ноги привязали к перилам, потом мужчины связали его тело и руки. Он пытался бороться, вырваться, но они были для него слишком сильны.
   — Пойдем внутрь, пока нас не накрыло, — сказал один из мужчин, когда Зак был твердо прикреплен к борту палубы.
   — Да, — ответил другой. — Я не хочу присоединяться в Баркеру.
   — Не уходите! — закричал Зак. — Ваш шкипер ошибся… Я рассказал ему все, что знаю.
   Двое мужчин гадко рассмеялись.
   — На рассвете, — сказал он, — ты будешь вспоминать, что не рассказал ему. Ты будешь плакать, как ребенок. О, я забыл, ты и есть ребенок. Ты просто решил, что можно лезть к взрослым, — еще грубый смех, и их голоса пропали.
   — Не уходите! — повторял Зак. — Не уходите!
   Но было слишком поздно. Зак был один. Связан. С наволочкой на голове. И вот-вот испытает то, что океан мог бросить в него.
   15
   ПЫТКА ВОДОЙ
   Зак уже терпел пытки, но только на тренировках. Он помнил слова Майкла после этого: «Поверь, ты заговоришь. Вопрос в том, как долго ты продержишься…». Он скрипнул зубами. «Черный Волк» не одолеют его так просто. Так он думал сначала.
   Зак не знал, была ли первая волна худшей, потому что это было его знакомство с настоящим ужасом следующих нескольких часов, или самой простой, потому что он не знал, чего ожидать. Сила воды, когда она обрушилась на борт «Меркантиль», была подобна удару об кирпичную стену. Зак почувствовал, как все его тело покрывается синяками при ударе. На короткий глупый миг он был благодарен двум людям, которые связали его. Они хорошо сделали свою работу. Если бы они этого не сделали, волна отбросила бы его в сторону, как перышко в торнадо; но веревки крепко держали его на борту. Они впивались, кожу жгло, но Зак не возражал, ведь не попал в океан.
   Но боль от удара и веревок была ничем по сравнению с остальным.
   Волна не просто обрушилась и исчезла. Казалось, она полностью окружила Зака, как будто его бросили в бассейн и оставили тонуть. Соленая вода хлынула через наволочку в нос и рот. Он начал задыхаться, но когда вдохнул, была только вода. Его легкие начали гореть, а тело охватила паника.
   Ему нужен кислород.
   Ему нужно было дышать.
   Волна отступила, но даже это не принесло облегчения. Наволочка пропиталась соленой водой. Теперь она цеплялась за его лицо. Он пытался вдохнуть, но влажная ткань прилипла к носу и рту. Она обжигала порезы на щеке, но это было наименьшей из его забот. Его тело начало трястись от недостатка кислорода. В отчаянии он высунул язык, пытаясь убрать мокрую ткань с лица.
   Это не помогло.
   Он почувствовал слабость.
   Голова кружилась.
   Он должен был дышать. Если он сейчас потеряет сознание, он знал, что больше не очнется. Он собрал всю свою энергию и яростно замотал головой, пытаясь сбросить ткань с лица. После нескольких попыток ему это удалось. Он глотнул воздуха, в котором так отчаянно нуждалось его тело, и почувствовал, как кислород хлынул в его легкие. Но он уже ощущал, как корабль погружается в океан. Он знал, что в любую секунду может ударить еще одна волна.
   Зак мотал головой, хотя никто его не видел. И шторм, конечно, не собирался обращать на него внимания. Едва он сделал второй вдох, ударила вторая волна.
   Это было тяжелее первой. Грубее по воздействию и дольше. Кислородное голодание было еще более мучительным. Зак знал, что если бы рядом с ним был Акоста или кто-то из его людей, он умолял бы их остановить это.
   Он рассказал бы им все.
   Все.
   Корабль опустился. Зак словно тонул. Он паниковал, что путы на его теле ослабли. Его окружила вода. Слепой и сбитый с толку, он даже не мог понять, где верх. Он был в море… Но затем ткань отделилась от его лица, и он снова смог дышать.
   Кратковременная передышка, пока не ударит новая волна.
   Зак не был на палубе больше пяти минут. Природа уже бросила на него все, что у нее было — дважды. Он уже чувствовал, что был на грани смерти — дважды.
   Они оставили его тут до утра…
   Сколько еще до восхода солнца? Как долго продлится этот шторм? Сколько волн ему придется пережить? Сколько раз ему придется оказаться на грани гибели?
   Зак не знал ответа ни на один из этих вопросов. Он знал только, что следующие несколько часов будут одними из самых трудных в его жизни.
   Ему понадобится каждая капля храбрости, чтобы дожить до утра, сохранив свое тело — и разум в целости и сохранности.
   * * *
   На Акация-Драйв, 63 тоже было мокро. Снег сменился дождем — ледяным проливным дождем, от которого можно было промерзнуть до костей. Мужчина посмотрел на это из заднего окна белого фургона.
   На фургоне не было никаких необычных опознавательных знаков. Немного ржавчины на боковой панели водителя. Наклейка на спине с надписью «НЕ ОСТАВЛЯТЬ ИНСТРУМЕНТЫ В ЭТОМ ФУРГОНЕ НА НОЧЬ». Крошечные задние окна покрывала отражающая зеркальная пленка, чтобы никто не заглядывал внутрь, и это тоже было хорошо. Если бы какой-нибудь любопытный Паркер выглянул в окна и увидел лицо, которое смотрело наружу, он, вероятно, умер бы от испуга.
   У пассажира фургона был только один глаз. Он был худым, как скелет, и выглядел таким же дружелюбным. По этой причине на родине его прозвали Калакой, хотя только самые храбрые так называли его в лицо. Калака ненавидел дождь и холод. Он хотел бы вернуться в Мексику. В жару. Его покойный работодатель, Цезарь Мартинез Толедо, никогда бы не послал его на такую ​​дурацкую миссию. Его! Адана Рамиреза. Он был главой службы безопасности картеля пятнадцать лет, но выполнял работу, которую следовало поручить подчиненному.
   Но Мартинез был мертв. И вместо него был его сын. Круз Мартинез. Просто ребенок. Но ребенок, у которого было больше власти и денег, чем у лидеров многих стран. Ребенок, который за месяцы на месте отца развил необычный дар к жестокости — такой, что даже Калака начал его бояться. А Калака никого не боялся.
   А еще Круз Мартинез был ребенком с единственной целью в жизни. Найти парня, которого он винил в смерти своего отца. Парня, который звался когда-то Гарри Голдом, но Круз и Калака теперь знали, что его звали Зак Дарк. Он проверил ДНК из пальца, который он вытащил две ночи назад из могилы. Получил доказательство, что парень был жив.
   И теперь он выполнял еще одно задание. Убрать кузину Дарка. Круз хотел, чтобы она умерла. Сказал, что не хотел, чтобы девушка опознала Калаку, но у одноглазого мужчины были свои подозрения. Из-за Дарка отец Круза умер. Убийство кузины Зака не отомстит за эту смерть полностью, но хотя бы отчасти…
   Но устранить ее оказалось труднее, чем он предполагал. Хорошо, что он решил совершить это убийство сам, вместо того, чтобы поручать его менее опытным людям.
   Калака был опытным убийцей. Было сложно найти кого-то лучшее. Вот почему он злился на то, что ему не удалось просто убить маленькую девочку. Должно быть, ей помогали. Он вспомнил старика, который называл себя мистером Бартоломью. Калака не знал, кто он, но был уверен, что он имел к этому какое-то отношение.
   Наушники внезапно ожили. Голос. Девушка. Калака улыбнулся. Подслушивающее устройство, которое он спрятал в ее спальне, отлично справлялось со своей задачей.
   — Привет? Это ты?
   Ее голос был тихим. Будто она нервничала, кто-то мог услышать, как она с кем-то разговаривает сейчас, рано утром. Калака внимательно слушал.
   Девушка захихикала, и Калака гадал, что сказал человек, с которым она разговаривала.
   — Сюда прийти нельзя. Родители не пустят. Честно говоря, они бы… не знаю, мой отец преследовал бы тебя по улице с ружьем или чем-то в этом роде…
   Помехи. Треск в наушниках Калаки. Он нахмурился и поправил ручку на приемнике на полу фургона. Помехи исчезли. Девушка снова хихикала.
   — Хорошо, — сказала она. — Встретимся. Но не здесь. В субботу вечером. Хэмпстед-Хит. Ты знаешь озеро, я буду там в восемь часов. Но не опаздывай. Если я не вернусь домой к девяти тридцати, меня запрут на неделю…
   По лицу Калаки медленно расплылась улыбка. Хэмпстед-Хит. Восемь часов. На берегу озера. Как удобно, подумал он про себя, что его жертва сама выбирала время и место своей казни. Он мог подождать ради такого удобного места до субботы.
   Телефонный разговор продолжался, но Калака перестал слушать. Ему не нужно было слушать девичью болтовню с ее парнем. У него была вся информация, необходимая для устранения Элли Льюис. И когда он это сделает, он первым рейсом вылетит из Лондона. Вернется в Мехико.
   Вернется туда, где было его место.
   * * *
   Если бы Зак мог, он рыдал бы от агонии и страха. Он визжал бы. Он умолял бы всех, кто слышал, снять наволочку, убрать веревки и вернуть его внутрь. Он бы раскрыл любой секрет. Признался в чем угодно. Сказал бы Антонио Акоста, Карловичу — кому угодно — об Агенте 21 и его миссии.
   Но у него не было шанса.
   Наволочка осталась. Как и веревки. Корабль продолжал раскачиваться, и волны обрушивались на его голову. Влажная ткань прилипала к его лицу каждый раз, когда ударяла вода, и казалось, что она отделялась от его кожи только тогда, когда его легкие кричали о кислороде. Он задыхался, пытаясь втянуть в свое тело как можно больше воздуха, прежде чем снова испытать ужасное ощущение утопления.
   Каждый дюйм его тела был избит волнами. Он знал, что никогда больше не будет думать о воде как о мягкой. Каждый раз, когда били волны, он будто врезался в лист железа. Через некоторое время он уже не чувствовал боли. Просто ледяное онемение.
   Он не знал, как долго это длилось. Время ничего не значило в темноте. Однако постепенно он осознал, что волны, возможно, стали немного меньше, их разделяло больше времени. Они по-прежнему заставляли его задыхаться и хватать ртом воздух, но моменты облегчения были дольше, чем моменты агонии. Сквозь промокшую ткань наволочки он чувствовал, как все вокруг становилось светлее.
   Приближалось утро. Шторм утихал.
   Все внезапно остановилось, будто кто-то щелкнул переключателем, чтобы изменить погоду. «Меркантиль» больше не раскачивался. Рев волн и ветер больше не выли в ушах. Зак почувствовал на себе солнечный свет, затем наволочка высохла и стала горячей. Кожа на его руках и ногах потрескивала от соли. Кожа начала гореть. Он обнаружил, что был почти рад быть привязанным к кораблю. Если бы не это, он рухнул бы.
   Свет солнца стал сильнее, и Зак начал потеть. Во рту пересохло, и у него кружилась голова. Всю ночь он желал — молился — чтобы вода прекратилась. Теперь он мог думать только о том, чтобы утолить жажду. Убраться с солнца.
   Его голова опустилась.
   Шли часы, и он почти терял сознание…
   Голоса, когда он их услышал, не имели смысла. Они говорили на языке, который Зак не понимал, или он был не в состоянии понимать? Они подошли, и он почувствовал, как они развязывают веревки на его теле, их разговор все еще оставался непонятным. Как только он был освобожден, он рухнул на палубу, его мускулы не могли удержать его в вертикальном положении. Он лежал, его голова все еще была прикрыта, и у него даже не было сил, чтобы застонать, когда он почувствовал удар ногой по животу.
   — Вставай.
   У Зака ​​так кружилась голова, что он не мог понять, откуда звучал голос; и он был настолько слаб, что знал, что не мог послушаться.
   — Вставай!
   Еще один резкий удар чуть ниже его ребер. Он хватал ртом воздух, но все еще не двигался. Не мог. И он почувствовал, как его тащат за ноги по металлической палубе обратно внутрь корабля. Он пытался отслеживать, куда они шли, но был слишком дезориентирован для этого. Он знал лишь то, что они перетащили его через порог двух дверных проемов, каждый переход был болью, пока, наконец, они не остановились.
   — Снимите наволочку.
   Зак узнал голос Акосты. Грубые руки сняли ткань, и он увидел стоящего над ним капитана «Меркантиля», прежде чем снова закрыть глаза от непривычной для него яркости.
   — На кого ты работаешь?
   Зак не смог бы ответить, даже если бы хотел. Его горло было похоже на гранит. У него не было энергии. Когда шкипер ударил его ногой, он целился не в ребра, а ударил его по лицу.
   — Кто ты?
   Лицо Зака жгло. Он ощущал, как рана от кольца Акосты открылась, кровь потекла по его щеке. Но почему-то это выглядело не так уж плохо. Он заставил себя открыть глаза и посмотрел вверх. Шкипер все еще стоял над ним, и, несмотря на затуманенность и боль, Зак что-то увидел на его лице. Не панику, а беспокойство. Сомнения. Зак понял, что капитан бросил в пленника все, что у него было. Он полностью ожидал, что Зак к этому моменту будет говорить. Что сказал Карлович? Если его злить, он будет умолять о смерти…
   Только Зак не умолял о смерти. И что бы Акоста ни делал сейчас, это не могло быть хуже, чем то, что он только что перенес. Верно?
   — КТО ТЫ? — прорычал шкипер.
   — Джейсон Коул, — прошептал он.
   Он не видел ярости на лице el capitán. Но он это чувствовал. Шкипер ударил его по лицу вдвое сильнее.
   Зак даже не находился в сознании достаточно долго, чтобы почувствовать боль. Тьма окружила его, он потерял сознание на полу моста.
   16
   СИГНАЛ БЕДСТВИЯ
   Суббота, 02.20 по западноафриканскому времени
   Дальше Зак помнил, как проснулся, уставший, и снова потерял сознание. И снова. Часы для восстановления тела от пыток. И когда он проснулся и понял, что было вокруг, было темно. Он лежал на спине на твердом полу. Он сонно вытянул правую руку. Его пальцы задели основание койки. Он полминуты понимал, что вернулся в маленькую каюту. Как давно он был тут?
   Потребовались все силы, чтобы сесть. Целую минуту он сидел неподвижно в темноте. Казалось, его кожу стерли наждачной бумагой. У него болели легкие и мышцы. Порезы на лице пульсировали, а горло настолько пересохло от соли и обезвоживания, что болело. Он был в ужасном состоянии.
   Но, по крайней мере, он был еще жив. После всего, что ему пришлось пережить с тех пор, как он попал на корабль, это было что-то. Другое дело, как долго он проживет. Ему нужна была помощь. Группа волонтеров наверняка уже объявила его и Беа пропавшими без вести, но это было слабым утешением. Как сказал Майкл, море большое, а корабли маленькие. Более того, из-за его действий палец подозревать будут Нтоле, а не «Меркантиль». Нет, теперь, когда море успокоилось, и корабль больше не качался, он мог попытаться вернуться к первоначальному плану: заставить капитана подать сигнал бедствия.
   Он скривился, когда поднялся, и ему пришлось в темноте врезаться в стену, чтобы устоять на ногах. Глубоко дыша, он ждал, пока тошнота отступит. Затем он устремился к выключателю света и включил его. Свечение лампочки обожгло его глаза. Ему пришлось держать глаза закрытыми в течение тридцати секунд, прежде чем он смог подумать о том, чтобы полностью их открыть.
   На столе стояла тарелка с едой. Также была бутылка с водой, но она упала на пол и укатилась в дальний конец. Зак бросился туда, отвинтил крышку и выпил половину драгоценной жидкости за один прием. Он обратил внимание на еду. Это было лишь несколько клочков жирного, хрящеватого мяса, и на вкус было отвратительно, но он знал, что ему нужно было откуда-то получить немного энергии, и затолкал эту гадость себе в горло, прежде чем допить остаток воды.
   Комната была такой, какой до этого. Сложенный и разорванный плакат безопасности валялся на полу. Очевидно, никто из членов экипажа не удосужился осмотреть комнату — или они не поняли, почему он разрезал ламинированный плакат. Зак порылся под матрасом в поисках кусочка размером с кредитную карту и подошел к двери.
   Он ощупал кончиками пальцев левой руки раму. Брешь между ней и дверью была очень узкой. Он осторожно просунул короткий край своей пластиковой карты в щель и направил ее вниз, пока не почувствовал защелку. Когда пластик прижался к ней, он ловко стал двигать самодельной карточкой у изогнутого края защелки. Через несколько секунд он почувствовал, как защелка отходит от рамы.
   А потом внезапно дверь открылась внутрь, при этом слегка скрипнув.
   Зак глубоко вдохнул и вышел в коридор. Он осмотрел дверь. Защелка можно было управлять снаружи. Это означало, что он мог закрыть дверь сейчас и смочь вернуться.
   Людей не было. Темно. Он понял, что понятия не имел, который час — или какой был день. Невозможно было сказать, как долго он был без сознания. Он закрыл за собой дверь и какое-то время молча стоял, внимательно прислушиваясь. Он мог слышать только тихий гул машинного отделения в коридоре справа от него. Кроме этого — ничего.
   Он повернулся к соседней комнате. Комната Беа. Он прижался ухом к двери. Звуков не было. В ее комнате была такая же защелка снаружи. Заку было бы легко войти, но кое-что остановило его.
   Он вспомнил, как видел Беа в ночном видении на конце пирса.
   Беа предупредила «Черного Волка» о его присутствии на корабле.
   А потом было странное сообщение с азбукой Морзе, которое она стучала по стене между их комнатами.
   Что-то с ней было не так. Если она узнает, что он сбежал, сообщит ли похитителям? Но если она не была врагом, как он мог не помочь ей, несмотря на то, что она раздражала? Он решил тихо пройти мимо ее двери. Если он хотел выполнить свой план, чтобы заставить капитана подать сигнал бедствия, ему нужно было остаться незамеченным; и если это сработает, а Беа невиновна, сигнал бедствия поможет и ей.
   Через минуту он был на палубе, прошел через корабль, никого не встретив. Снова было темно. Зак понял, что он, должно быть, был без сознания целый день. Дул ветер. Это заставило его задрожать, его волосы развевались, но он понял, что это было вызвано только поступательным движением корабля. Из корпуса лодки Зак увидел мощные струи воды, хлынувшие в море. Он вспомнил, как впервые увидел «Меркантиль», плывущий к Лобамбо. Тогда он тоже стрелял струями воды. Зак все еще не знал, для чего они нужны.
   Светила луна. Она была очень яркой, отражалась на почти неподвижном океане дальше бьющих струй. Зак чувствовал себя так, словно он был в миллионе миль от шторма и ужаса, которые пережил прошлой ночью. Но он также чувствовал себя в миллионе миль от безопасности. Он хотел иметь хотя бы свой айфон, но нет: у него не было средств связи. Он был один. Звука «Меркантиля», бороздящего воду, было достаточно, чтобы он задрожал. Уголком разума он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова вспомнить о море, не вспомнив о своем ужасном испытании.
   А пока ему пришлось выбросить это воспоминание из головы. Ему нужно было работать.
   Зак продолжал прижиматься спиной к корпусу корабля, двигаясь к корме. Каждые пять метров он останавливался и прислушивался. Он ничего не слышал, кроме того, как корабль бороздил воду. Однако он пробыл на палубе примерно тридцать секунд, когда что-то помешало ему видеть луну.
   Он замер и посмотрел в небо. Снова показалась луна, но Зак заметил, что что-то плывет поблизости. Что-то большое. Он прищурился в темноте и увидел огромную тень, движущуюся вдоль корабля. Это была огромная птица с крыльями размером с динозавра. И, паря в воздухе, она издала громкий, одинокий крик, который, казалось, заполнил пустое небо вокруг.
   — Альбатрос, — пробормотал Зак. Он еще не видел из этих огромных редких птиц. Но читал о них в школе. Легенда гласила, что встретить их в море было неудачей. Конечно, его удача не могла быть хуже…
   Он оставил альбатроса в полете и продолжил путь к корме корабля. Через десять метров он миновал спасательную шлюпку. Она лежала на палубе, прикрепленная к основному корпусу «Меркантиля» огромной стрелой, похожей на кран. Судя по всему, стрелой управляла панель управления на палубе, состоящая из замочной скважины и большой красной кнопки, хотя Зак предположил, что им можно было управлять и изнутри спасательной шлюпки в случае возникновения чрезвычайной ситуации. В задней части лодки был огромный подвесной мотор — намного больше, чем тот, который Габс использовала на лодке в Скапа-Флоу. Лодка была накрыта толстым брезентом, и на нем все еще осталась лужа соленой воды, которая, как предположил Зак, осталась после вчерашнего шторма. Заку подумывал спастись на этой шлюпке, но он знал, что броситься в середину океана без каких-либо средств навигации к суше было бы самоубийством. Лучше довериться своей удаче здесь, в лапах «Черного Волка», чем медленно погибнуть от обезвоживания, солнца или утопления.
   Голоса.
   Зак обернулся. Он смутно различил две фигуры в носовой части палубы. Он не медлил. Брезент на верхней части спасательной шлюпки был привязан тонкой веревкой, протянутой через дырочки на расстоянии примерно тридцати сантиметров друг от друга. Он направился к дальнему борту лодки, где прохожие с меньшей вероятностью увидели бы, что он ослабил трос, откинул брезент и забрался внутрь спасательной шлюпки, вернув брезент на место изнутри лодки. Он услышал, как над ним плескалась лужа воды, и ждал несколько мучительных секунд, пока она не успокоилась.
   Внутри шлюпки было темно и довольно сыро, несмотря на брезент. Зак снова не обращал внимания на воду, просачивающуюся в его покрытую солью одежду. Еще один крик альбатроса пронзил воздух. Через пять секунд после этого он снова смог слышать голоса:
   — Я хочу пристрелить эту глупую птицу, — Зак узнал голос друга Баркера. Он звучал кисло и недовольно.
   — Если ты это сделаешь, то ты глупец, — вторым человеком был Эдуардо, который отвел Зака ​​в машинное отделение, чтобы забрать бомбу. — Капитан суеверно относится к таким вещам. Выстрелишь в альбатроса, и он сделает то же самое.
   — Это всего лишь птица, — пробормотал первый мужчина. — Я бы хотел сбить ее и убить того ребенка, если на то пошло. Я не понимаю, почему шкипер сохраняет ему жизнь.
   — Думаю, мы скоро узнаем, — ответил Эдуардо. — До встречи осталось меньше суток. Все, что нам нужно сделать, это сидеть и смотреть.
   — Будто el capitán даст нам сидеть сложа руки! У него водометы, чтобы пираты не взошли на корабль. Почему мы должны продолжать патрулировать палубу? Никто не сможет напасть на нас, если так продолжится…
   И с этим голоса стихли.
   Завтра встреча… Какая встреча? Зак почти забыл об алмазах. Должна произойти какая-то передача? Возможно, у него еще был шанс разбить планы «Черного Волка».
   Или, возможно, ему следует просто подумать о собственной безопасности…
   Он молча ждал в темноте спасательной шлюпки и выбрался только через полминуты, когда его острый слух сказал ему, что все чисто. За пределами спасательной шлюпки он осмотрел палубу. Никого не было. Эдуардо и компания, вероятно, обходили корабль. Он подсчитал, что у него осталось около пяти минут, прежде чем они снова появятся на его месте. Он продолжил путь к корме.
   В пяти метрах от спасательной шлюпки он увидел слева белый металлический сундук. Он остановился, снова проверил, нет ли членов экипажа, и открыл его.
   Зак не мог толком видеть содержимое этого сундука, поэтому ему приходилось кончиками пальцев ощущать, что внутри. Он был набит чем-то мягким и сухим. Зак нащупал тонкие полоски шпагата, прикрепленные друг к другу крест-накрест. Сеть, понял он. Целый моток. Для чего? Невод на рыбалку? Хотя вряд ли это была рыбацкая лодка. Это не имело значения. Эта сеть бечевки натолкнула его на мысль.
   Сеть была намного тяжелее, чем выглядела, понял Зак, погрузившись руками в сундук и пытаясь вытащить ее. На палубу вывалился моток около кубометра. Ему пришлось тащить ее за собой. Сеть шуршала на металлической палубе, звук казался Заку ужасно громким, хотя на самом деле это был лишь шепот. Он сохранял бдительность, продолжая двигаться к корме, останавливаясь через каждые несколько метров, чтобы убедиться, что все в порядке, прежде чем продолжить.
   Корма палуба «Меркантиля» представляла собой открытую площадку примерно пятнадцати метров шириной и десяти глубиной. Грохот корабля, движущегося по воде, здесь был громче. Зак понял, что это произошло потому, что механизмы, приводившие в движение корабль, были расположены в корме. Он стоял в углу кормовой палубы, проверяя, нет ли опасности, прежде чем протащить сеть к перилам в задней части корабля.
   Зак посмотрел на воду. Он видел бурлящую пену океана, которую взбивали двигатели корабля. Затем он снова посмотрел на свою сеть. Если бы он смог запутать ею штурвал, двигатели корабля отключились бы. Шкиперу придется позвать на помощь.
   Он не мог просто бросить сеть за борт. Корабль плыл вперед, она безвредно упадет в океан сзади. Нет, если он хотел, чтобы план сработал, ему нужно было сжимать край сети, пока остаток падает к воде. На это уйдут все силы. А после пары дней тут у него осталось мало сил. Не важно. Он стиснул зубы, наклонился и стал рыться в мотке сети в поисках края. Ему потребовалось всего десять секунд, чтобы найти его. Он намотал сеть на пальцы обеих рук и схватил большую часть свертка.
   Он попытался поднять его.
   А потом почувствовал похлопывание по плечу.
   Зак закрыл глаза. Ему было плохо. Холодно. Он не слышал, чтобы кто-нибудь приближался, и теперь у него не было лучшего шанса остановить корабль. Наверняка они его убьют…
   Он позволил сети выпасть из его рук, затем выпрямился и повернулся лицом к своим похитителям.
   Но он не увидел el capitán. Не увидел ни Карловича, ни Эдуардо, ни кого-либо еще. Он увидел бледнолицую девушку всего на пару лет старше его, с короткими рыжеватыми волосами, маленькими глазками, которые больше не мигали, а были внимательными и настороженными, и серьезным, напряженным выражением ее измученного лица.
   Она оглянулась и посмотрела на Зака.
   — Тебе нужно положить сеть туда, где ты ее нашел, Агент 21, - сказала она. — Иначе ты сорвешь всю миссию.
   17
   МИЛЫЙ
   Зак застыл и смотрел на Беа.
   — Что за Агент 21? — осведомился он. — О чем ты говоришь?
   Но Беа не слушала. Она прошла к борту, проверила, что было пусто, повторила это на другой стороне, по которой пришел Зак.
   — Все чисто. Нужно вернуть сеть. Если кто-нибудь из них найдет ее тут, они поймут, что мы покинули каюты. Идем, я помогу тебе.
   — Что происходит, Беа? Кто ты?
   — Нет времени объяснять. Бери один конец, я возьму другой…
   — Нет, — перебил Зак. — Я остановлю корабль сейчас.
   Беа сжала его запястье. Она была намного сильнее, чем выглядела.
   — Тебе нужно вернуться в каюту, — прошипела она. — Нам обоим нужно. Иначе все рухнет.
   Если бы он не был в опасной ситуации, Зак рассмеялся бы.
   — Рухнет? Все стало рушиться, когда ты забралась на корабль и сказала всем, что я делал. И все точно стало хуже, когда они привязали меня к борту посреди шторма…
   — Чего ты хочешь, Агент 21? Сочувствия? Простой жизни? — Беа огляделась.
   — Я хочу, — ответил Зак, поворачиваясь, чтобы потащить сеть к борту, — остановить корабль, чтобы капитану пришлось послать сигнал бедствия.
   Пауза.
   — Хорошая идея, — сказала Беа. — Молодец. Очень умно. Теперь забудь об этом.
   — Ни за что.
   — Тогда мне придется сказать мистеру Бартоломью, что из-за тебя операция провалилась.
   Зак замер. Он медленно повернулся.
   — Откуда ты знаешь мистера Барт…?
   — Ладно тебе, Агент 21, - упрекнула Беа, — думаешь, только с тобой Майкл имеет дело?
   Зак моргнул.
   — То есть ты…
   — Подумай. Кто поместил твое снаряжение под пирс? А Р11? Как я узнала, что ты на борту «Меркантиля»? Ни один из волонтёров тебя не видел, никто в деревне — Раф и Габс научили тебя как минимум беззвучности.
   — То есть, ты знаешь…
   — Послушай, если ты будешь стоять и смотреть на меня, как придурок, это может быть очень долгим вечером для нас обоих. Откуда у тебя эта сеть?
   — Сундук у правого борта, — Зак был почти ошеломлен. Что происходило? Что случилось с испуганной, надоедливой девушкой, которую он знал? Что Майкл ему не сказал?
   — Бери одну сторону, я — другую. Два охранника завершат круг в любую минуту. Если они увидят нас, они не просто привяжут нас к перилам.
   Теперь, когда их было двое, нести сеть стало намного проще. Зак и Беа все еще убирали ее в сундук, когда Беа зашипела, как рассерженная кошка. Она указала на нос корабля, и Зак увидел очертания двух приближающихся фигур.
   — Спрячься в спасательной шлюпке, — выдохнул Зак. — Быстро.
   — Сеть! — ответила Беа. — Она не спрятана… — но не было времени. Они поползли к укрытию. Через несколько секунд они забились под брезентовое полотно, едва дыша. Наступила минута молчания. Зак использовал это, чтобы собраться с мыслями. Беа знала, кто он такой, и она знала его ангелов-хранителей. Но блефовала ли она? Притворялась, что была на его стороне? Внезапно все запуталось. Зак не мог ничего воспринимать как должное.
   Шаги у спасательной шлюпки. Запах пота в воздухе. И голоса:
   — El capitán хуже, чем обычно, — Зак узнал голос Эдуардо. И узнал запах.
   — Я не знаю, почему он не убьет детей и покончит с этим. Мне не нравится, что они на борту. Как это будет выглядеть, если нас остановят? Одно дело воровать алмазы, другое — воровать детей.
   — Как по мне, — сказал Эдуардо, — ему сказали сохранять их живыми.
   Звук плевка.
   — Сказали? — во втором голосе было презрение. — Никто ему не указ.
   — Не спеши так говорить. У всех есть босс. Даже у el capitán. Увидишь… Что это?
   — Что?
   — Там. Торчит из сундука.
   Зак мысленно выругался.
   — Ничего.
   — Так не было, когда мы проходили до этого.
   — У тебя паранойя, Эдуардо. Кто может быть на палубе ночью? Русалки?
   — Очень смешно, — буркнул Эдуардо.
   — Ну же, шагай. Мне холодно.
   — Ни за что, — сказал Эдуардо. — Я видел, что el capitán сделал с Баркером за то, что он не доложил о чем-то подозрительном. Я расскажу ему об этом. Можешь пойти со мной или проигнорировать это и пойти дальше в патруле. Решать тебе. Если думаешь, что с дырой во лбу ты станешь краше, оставайся.
   Пауза.
   — Стой! — сказал другой мужчина. — Погоди! Я с тобой! — его шаги удалились.
   Зак и Беа лежали неподвижно двадцать секунд. А потом…
   — Шевелись! — шепнула Беа.
   Зака не нужно было уговаривать. Не важно, на чьей стороне была Беа. Если он не вернется в свою каюту, разверзнется ад.
   Они вместе выбрались из шлюпки и накрыли ее брезентом. Зак пошел к двери, которую использовал, Беа следовала за ним. Они вошли в корабль и увидели, как дверь мостика хлопнула. Они поспешили вниз по лестнице, миновали прачечную и попали в коридор с их каютами.
   — Иди внутрь, — сказала Беа, как только они оказались у своих кают. — И не убегай снова, — она отперла свою дверь.
   — Постой, — сказал Зак.
   — Нет времени. Они вот-вот придут…
   Но Зак схватил ее за руку.
   — Я никуда не пойду, пока ты не ответишь на пару вопросов.
   Беа посмотрела в конец коридора. Она нервничала.
   — Мы не…
   — Кто ты? — осведомился Зак. — Лучше скажи мне. Беа. Иначе я никуда не пойду.
   Глаза Беа пылали.
   — Мне сказали, что ты хорош, Агент 21. Пока я этого не увидела.
   — Кто тебе сказал?
   — Майкл, помимо других. Он может передумать, когда узнает о твоих играх с Нтоле и автоматами.
   Зак проигнорировал колкость.
   — Если ты дружишь с Рафом и Габс, ответь, как меня назвала бы Габс, если бы она была тут.
   — На это нет времени…
   — Найди время.
   Беа прищурилась и покачала головой, будто она была учительницей, а Зак не смог выполнить домашнее задание.
   — Ты еще не понял? Не понял, почему нам нельзя попадаться? Майкл хочет, чтобы ты был на этом корабле. Меня послали, чтобы я проследила, чтобы это произошло.
   — Что? — он ощутил внутри боль от предательства. — Почему?
   — Понятия не имею, — Беа взглянула на коридор. — Я знаю, что произойдёт встреча. Я не знаю больше, но Майкл сильно старался, чтобы устроить это.
   Голова Зака кружилась. Он не понимал.
   — А устройство? Ты рассказала им об этом — я так старался, а Майкл не хочет, чтобы этот корабль был уничтожен?
   Беа ехидно посмотрела на него.
   — Не переживай из-за этого. Когда придет время, «Меркантиль» повторит судьбу «Титаника».
   — Но они выбросили мое устройство за борт.
   — Конечно.
   — Я тебя не понимаю, Беа.
   Беа вздохнула.
   — Ты не слышал о трюке с двумя камерами? — спросила она.
   — Что?
   Она пожала плечами.
   — Все просто. Ты устанавливаешь камеру наблюдения на заметном месте, а вторую прячешь. Человек, за которым ты следишь, обезвреживает очевидную камеру и радуется. Он не понимает, что это лишь уловка.
   — Уловка? — Зак едва верил ушам. — Хочешь сказать, что на борту еще одно устройство?
   — Ясное дело, — ответила Беа. Она звучала немного нахально. — Я сама его установила.
   — Где?
   Но она покачала головой.
   — Они вот-вот придут. Нужно зайти в каюты, — она убрала руку от Зака. — Ты выглядишь ужасно, Агент 21, - сказала она. — Лучше наберись сил. Если я не ошибаюсь, скоро станет интереснее.
   Она открыла свою дверь и, не оглядываясь на Зака, заперлась в своей каюте.
   Зак чуть не пошел за ней. Но в тот миг он услышал что-то в другом конце коридора. Голоса? Их заглушал гул машинного отделения. Он быстро открыл дверь своей каюты и тихо закрыл ее за собой. Он выключил свет и нащупал в темноте кровать.
   Зак только лег, когда дверь снова открылась. Он увидел две фигуры в дверном проеме, одна из которых держала фонарь. Мужчина с фонарем вошел в комнату и направился к койке Зака. Он посветил фонарем прямо в лицо Заку. Зак скривился и прищурился, будто его глаза не привыкли к свету. Он застонал. Похоже, это удовлетворило члена экипажа, кем бы он ни был, потому что он убрал фонарь от лица Зака ​​и пошел обратно к двери.
   — Выглядит гадко, — сказал он своей спутнику. — Он никуда не ходил.
   — Хорошо, — сказал второй мужчина. — Может, el capitán даст нам отдохнуть остаток ночи.
   — Хорошо бы. Пойдем, вернемся в патрулирование, пока Карлович не найдет для нас других дел. Он и шкипер кажутся раздраженными…
   Дверь за ними закрылась, и Зак снова остался в темноте.
   Его тело лежало очень неподвижно, но его разум делал сальто. Так много вопросов. Почему Акоста и Карлович были на взводе? Какую встречу ожидала команда? Прав ли был Эдуардо? Неужели Акосте действительно сказали сохранить его жизнь? Если да, то зачем? Почему Майкл вообще хотел, чтобы он был на «Меркантили»? Почему он не был с ним откровенен с самого начала?
   А что насчет Беа? Была ли она на его стороне? Мог ли он ей доверять? Он заметил, что она ушла от ответа на его вопрос о Габс. Означало ли это, что она блефовала? Она никогда не встречала его Ангелов-Хранителей, несмотря на то, что говорила?
   Время шло. Зак лежал неподвижно.
   А потом он услышал шум в темноте. Стук со стороны каюты Беа. Ритмичный стук.
   Зак слушал внимательно зашифрованное сообщение из соседней каюты, переводя его в голове, даже не понимая, что делал это.
   «Она… назвала бы… тебя… милый…».
   Зак сглотнул. Беа говорила правду.
   Майкл во второй раз не рассказал ему все.
   И что-то большое было на горизонте.
   18
   ФУРГОН
   Суббота, 16.00 по западноафриканскому времени; примерно 750 миль на восток от берега Южной Америки
   — Море бушует.
   — Я в курсе. Стоит развернуться. Продолжать — безумие.
   — Хочешь сказать ему это?
   Пауза.
   — Нет. Я не тупой.
   Двое мужчин стояли на палубе судна, которое было вдвое меньше «Меркантиля». У него не было названия — просто номер: 3182126. Они направлялись по азимуту девяноста трех градусов на восток, в самое сердце Атлантики. Они говорили по-испански и видели, что впереди собираются черные облака. Весь день они слушали прогноз погоды. Весь день радио кричало предупреждения, чтобы они не попали в зону, в которую они и направлялись. Но у них были приказы, и приказы следовало выполнять.
   Внезапный порыв ветра бросил на палубу брызги. Двое мужчин промокли бы, если бы на них не было водонепроницаемой одежды. Как бы то ни было, ветер просто отбросил их. Один мужчина потерял равновесие. Когда он снова поднялся, он кисло посмотрел на своего товарища.
   — Мы должны вернуться внутрь! — крикнул он.
   Его помощник кивнул, на них обрушилась еще одна струя брызг. Они с трудом вернулись внутрь, где с их снаряжения стекала вода, и направились к мостику. Здесь было еще трое мужчин, все с мрачными лицами и выглядели так, будто они предпочли бы быть в любом месте, но не здесь. Посреди мостика лестница вела на нижнюю палубу, внизу которой была закрытая дверь. Она была закрыта с тех пор, как они отплыли.
   Человек, находящийся на нижней палубе, имел обыкновение отдавать команды экипажу по рации. Все думали, что это безумие, ведь он находился всего в нескольких метрах от остальных. Но с другой сторон, их босс был не из тех, кто показывал свое лицо, если в этом нет необходимости. На суше он оставался инкогнито, так было и на море.
   Если бы это был кто-то другой, команда возмутилась бы. Они бы взяли под свой контроль корабль и направили его в более безопасные воды. И они, наверное, на всякий случай бросили бы своего шкипера акулам. Но человек, скрывающийся внизу, щедро награждал за верность и очень серьезно наказывал за предательство. Они видели, что случилось с людьми, которые переходили его дорогу. Они видели шрамы на телах недавно умерших, которые говорили об ужасных мучениях, которые они пережили перед смертью. Они слышали о повешенных трупах, покачивающихся на деревьях на окраинах деревень, и о трупах, оставленных в пустыне для того, чтобы их съели дикие животные. Они слышали истории о том, как целые семьи были уничтожены, потому что один из них обидел его. У некоторых из членов экипажа были сыновья и дочери, но даже у тех, у кого не было детей, были отцы и матери, и все они знали, насколько суровыми будут последствия мыслей о мятеже. Их босс не уважал молодость или возраст. Если нужно, он убил бы кого угодно.
   Нет, на борту этого судна не спорили. Когда пришло указание, что они должны продолжать курс, хоть они направлялись в эпицентр бури, они повиновались. Возможно, они шли на смерть. Но если они не послушаются босса, они все равно умрут. По крайней мере, так у них был шанс.
   Ветер завывал вокруг корабля.
   Море бушевало сильнее.
   Экипаж молчал, пока судно продолжало движение к месту встречи.
   В недрах «Меркантиль» Зак тоже ощущал, что море снова становится неспокойным. В полумраке каюты у него постоянно всплывали воспоминания о ночи на палубе. Каждый раз, когда он вспоминал, как был привязан к перилам, его кожу покалывало, и он обнаруживал, что невольно задыхается. Если Акоста решит повторить пытку, Зак не знал, в чем он в конечном итоге признается. Конечно, не в правде, потому что он даже не знал, что было правдой. Он не мог доверять похитителям, но мог ли доверять своим друзьям?
   После возвращения в каюту он заснул. Беспокойный сон в долгие часы изоляции. Порезы на его лице были в крови и соли; его сны были наполнены водой и тошнотворным звуком выстрела P11, раскалывающего череп Баркера. Он снова увидел лицо Майкла на Скале Святого Петра. «Так с террористами, — говорил он. — С хорошими, по крайней мере. Они очень умные. Значит, нам нужно быть немного умнее…».
   В комнате снова был кто-то, но на этот раз без фонарика. Грубые руки вытащили Зака ​​из кровати, и он увидел, что пирсинг на бровях мужчины блестит в темноте.
   — Двигайся, — сказал резкий голос, в котором Зак узнал голос Карловича. Корабль раскачивался. Когда Зак сонно поднялся на ноги, ему было трудно сохранять равновесие. — Я сказал: двигайся! — прошипел Карлович и вытолкнул Зака ​​в коридор.
   Там его ждала Беа. Эдуардо охранял ее. Его платок был уже не на голове, а на шее. Его черные волосы были такими же сальными, как его борода. Сама Беа дрожала от ужаса. Но Зак видел ее прошлой ночью, когда она была жесткой и организованной.
   «Дайте ей Оскара», — подумал он. Она явно была очень хорошей актрисой.
   Корабль накренился. Все четверо пошатнулись, но Эдуардо и Карлович были с оружием. Зак почувствовал сталь у своей спины.
   — Идите на палубу, — прозвучало указание. — Капитан хочет вас видеть.
   — Я польщен, — сказал Зак.
   — Не стоит. У него плохое настроение.
   — Прошу… — заскулила Беа. — Оставьте меня тут…
   — Замолчи, дурочка. Поднимайтесь на палубу, оба.
   Снаружи Зак увидел небо, близился вечер. Но, в отличие от прошлой ночи, когда море было тихим, а небо чистым, теперь вода была серого цвета, а облака сгущались. Волны были не такими высокими, как тогда, когда Зак был привязан к перилам, но они были достаточно высокими, чтобы поход на кормовую палубу, где он пытался сбросить сеть, был опасным. Даже Карлович и Эдуардо, казалось, больше стремились удержаться на ногах, чем направлять свои ружья в сторону Зака ​​и Беа.
   Шел дождь. Воздух был наполнен громким звуком капель, ударяющихся о поверхность океана, которая выглядела так, будто она кипела и дымилась. Зак заметил, что водометы были выключены.
   «Логично», — подумал он. Только дурак пытался бы подняться на борт в этих бурных морях. Их ждал Акоста. Он больше не был с обнаженной грудью, а надел непромокаемые брюки и куртку. Но его лицо не утратило жестокости. Он наблюдал, как приближаются Зак и Беа, с усмешкой на лице, предполагающей, что они были самой низкой формой жизни на земле. В руке он держал наволочку. При виде этого Зак почувствовал слабость. Когда они оказались на расстоянии метра друг от друга, Зак остановился.
   Он и Акоста уставились друг на друга, дождь капал на их волосы и лица.
   — Я дам последний шанс, — сказал шкипер. Он кричал из-за завывания ветра и дождя. — Скажи мне, кто ты. Скажите, на кого ты работаешь. Тогда, может быть… может быть… я оставлю тебя в живых.
   В воздухе летали брызги соленой воды, и Заку и Акосте пришлось прикрыть глаза. Но когда Зак опустил руки, он кое-что увидел. Нечто маленькое. Едва заметное. Лишь проблеск на выражении лица Акосты. Когда брызги утихли, шкипер выглянул в море. Он что-то искал, и Зак заметил, что он был встревожен. С кем бы они ни собирались встретиться — с чем бы они ни собирались встретиться — Антонио Акоста этого боялся. И еще больше он боялся прибыть на их встречу, ведь не смог выяснить правду о Заке.
   С этой мыслью пришла другая. Акоста не собирался его убивать. Он не собирался убивать никого из них. Если бы это был его план, он бы сделал это давным-давно. Ему сказали установить личность Зака, и он боялся последствий, если он не…
   Зак выпрямился, и когда он заговорил, в голосе звучала уверенность, которой он не чувствовал.
   — Меня зовут Джейсон Коул, — сказал он. — И вам, если честно, пора сдаться, потому что вы получите только этот ответ, — он увидел мелькнувшую улыбку одобрения на лице Беа.
   Лицо Акосты изменилось. Тревога сменилась злобным оскалом.
   — Возомнил себя смелым ребенком, — прокричал он. — Скоро мы увидим, какой ты храбрый, когда ты встретишь кого-то не такого мягкого, как я, — он посмотрел поверх плеча Зака и, казалось, что-то заметил далеко в море. Зак повернулся. Он тут же понял, на что смотрел Акоста. Это было еще одно судно, то появлявшееся на сером горизонте, то скрывающееся из виду. Зак не мог сказать с такого расстояния, меньше оно или больше, чем «Меркантиль». Но одно он чувствовал наверняка: корабль плыл к ним. Члены экипажа Акосты ожидали встречи. Она была близко. — Свяжите их! — приказал Акоста своим людям. — И приготовьте спасательную шлюпку.
   Зак услышал вздох Беа. Он повернулся и увидел, как она нервно пятится.
   — Спасательная шлюпка? — пробормотала она. — Вы же не заставите нас… — она утихла.
   Зак отметил, что она снова хорошо сыграла испуганного ребенка. Или, может быть, она не играла. Он сам не хотел садиться в крошечную спасательную шлюпку. Не в таком бурном море.
   Карлович и Эдуардо подошли. В руках у них были стяжки — тонкие пластиковые петли с выемками на концах. Эдуардо завел руки Зака ​​за спину, сковал запястья и потянул за один конец петли. Запах его тела по-прежнему был неприятным, хотя дождь и море устроили ему душ тщательнее, чем он, вероятно, принимал когда-либо. Кабельная стяжка впилась в запястья Зака, и его руки сразу же стали казаться опухшими из-за ограниченного кровоснабжения. Карлович сделал то же самое с Беа, которая боролась и рыдала, когда ее связывали, но, конечно, это не помогло.
   — Отведите их на носовую палубу, — приказал Акоста, когда им связали запястья. — Сообщите, когда мы подойдем достаточно близко, чтобы подняться на борт, — он пошел сквозь дождь по палубе и исчез в корпусе корабля.
   — Вы слышали его, — крикнул Карлович. — Шевелитесь!
   Зак и Беа пошли бок о бок по правой палубе, Карлович и Эдуардо отставали примерно на три метра. Шума дождя и ветра было достаточно, чтобы заглушить их голоса, пока они говорили.
   — Если Майкл поделился с тобой еще информацией о встрече, — сказал Зак сквозь зубы, — сейчас самое время рассказать мне.
   — Ты знаешь все, что я знаю, — ответила Беа, — так что можешь перестать спрашивать. Что бы ни случилось, это произойдет скоро. Не отвлекайся от работы.
   — Спасибо за совет, — буркнул Зак. Он не был уверен, слышала ли Беа его за стихией, но она определенно вела себя так, будто не слышала.
   Они прошли мимо сундука, где Зак нашел сеть, а затем мимо спасательной шлюпки. Когда они достигли носовой палубы, Карлович поставил их на колени.
   — Охраняй их, — крикнул он Эдуардо. — Я приготовлю снаряжение для шлюпки.
   — Кто поплывет с ними? — крикнул Эдуардо.
   — Не спрашивай меня. El capitán решит, кому так повезет, — он поспешил прочь, оставив Зака, Беа и Эдуардо одних. Зак заметил недовольство на лице бородача.
   Сначала Зак не видел другой корабль. Океан бушевал на горизонте, в воздухе были соль и брызги. Волна ударила по палубе, сбивая Зака и Беа на спины. Беа закричала — Зак не знала, была это игра или искренние эмоции. Резкий взгляд Эдуардо, и он снова сел на колени. В этот раз он заметил корабль вдали. Он стал ближе, чем когда Зак его видел пару минут назад. Несмотря на шторм, корабль быстро приближался для встречи. И что будет тогда? Зак мог лишь гадать.
   Что тогда?
   Гром. Он пронесся раскатом по небу, через десять секунд вспыхнула молния. Небо потемнело, и морская волна снова заслонила приближающееся судно. Когда оно появилось несколько минут спустя, оно было достаточно близко, чтобы Зак мог разглядеть некоторые детали на основной части корабля — вероятно, не более чем в 500 метрах, хотя он знал, что в море расстояние было обманчивым. Он решил, что корабль был меньше «Меркантиля». Из-за этого казалось, что бурное море било его еще сильнее. Он раскачивался, и когда волна обрушилась на палубу, весь корабль исчез из поля зрения на несколько секунд. Зак не хотел там оказаться.
   Он посмотрел через плечо на Эдуардо. Черная бандана на его шее была мокрой, а борода выглядела растрепанной.
   — Эй! — крикнул Зак.
   — Тихо, ребенок, — ответил Эдуардо.
   — Но лезть в ту шлюпку в такой шторм — это же глупо, верно?
   Глаза Эдуардо потемнели, но он не ответил.
   — Думаешь, ты сможешь увильнуть от приказа плыть с нами? Думаешь, Карлович и капитан рискнут собой вместо тебя?
   — Я сказал: заткнись.
   — Ты знаешь, что я прав. Ты знаешь, насколько это опасно. Если не хочешь плыть на тот корабль, сейчас твой шанс.
   Эдуардо озадаченно посмотрел на него.
   — О чем ты говоришь, мелкий?
   — Развяжи нас, — крикнул в ответ Зак. — Развяжи нас сейчас. Мы можем одолеть Карловича. У нас будет элемент неожиданности. Мы можем захватить корабль…
   — Джейсон, нет… — настаивала Беа. — Экипаж вооружен…
   Но Зак игнорировал ее. Все его внимание было приковано к бородатому мужчине с платком на шее и неприятным запахом вокруг него.
   На мгновение — всего на мгновение — Зак подумал, что Эдуардо согласится. В его глазах были сомнения, и он оглянулся, будто серьезно обдумывал предложение.
   — Это твой единственный шанс, — настаивал Зак. — Развяжи нас. Мы можем…
   Он не ожидал, что Эдуардо нанесет тяжелый удар по животу. Задыхаясь, он снова рухнул на палубу. Лежа и пытаясь вдохнуть, он почувствовал горячее зловонное дыхание Эдуардо на своем лице.
   — Ты умный ребенок, — прошипел он. — Но не понимаешь, о чем говоришь. Думаешь, можно одолеть Карловича и Капитана? Может, некоторые из нас так бы и поступили. Но ты не знаешь, кто на том корабле. Если он подумает, что кто-то из нас предал его, мы не просто будем желать смерти — мы пожалеем, что родились.
   — Что происходит? — появился Карлович. Он был таким же промокшим, как и все остальные.
   Эдуардо встал.
   — Ничего, — сказал он. — Я разобрался с этим.
   — Тогда подними заключенных на ноги. Спасательная шлюпка готова. Грузи их — я сообщу el capitán.
   Эдуардо поднял Зака ​​на ноги, затем Беа. Корабль был все ближе, кренился и качался на волнах. Резким толчком Эдуардо направил их по левой палубе.
   — Шевелитесь! — крикнул он. — Двигайтесь!
   Брезент убрали со шлюпки, он валялся в стороне. На дне шлюпки уже была пара дюймов воды — результат дождя и брызг. Они приближались, снова заворчал гром, в это время волна ударила по кораблю. Зака ослепили соленые брызги, и когда он посмотрел на шлюпку, на дне добавился еще дюйм воды.
   — Это самоубийство! — закричал он. — Подумай, Эдуардо. Подумай, что они заставляют тебя сделать!
   Но Эдуардо не слушал его.
   — Залезайте, — приказал он. — И тихо.
   Забраться в шлюпку со скованными запястьями было тяжело. Ботинки Зака ​​плескались в воде, скопившейся на дне, но это не имело значения — он все равно промок. Когда Карлович появился снова, с ним был шкипер и еще семь членов экипажа, которых Зак не узнал. Все нервничали и старались не попадаться на глаза капитану.
   Акоста оглядел всех. Его лицо было не впечатленным, словно он смотрел на жалких представителей человеческого рода.
   — Трусы, — прошипел он. — Вы все.
   Его взгляд упал на Эдуардо. Тот выглядел таким же встревоженным, как и все остальные, и Акоста, казалось, относился к нему с таким же презрением.
   — Ты, — объявил он. — Садись в спасательную шлюпку.
   Эдуардо выглядел удрученным, когда взглянул на море, где волны бушевали, а приближающийся корабль находился всего в 100 метрах от него.
   — El capitán, — пробормотал он, — пожалуйста…
   Акоста не терял времени зря. Откуда-то около себя он вытащил ужасно выглядящий нож — острый и блестящий с одной стороны и с зазубренными крючками, направленными назад к рукоятке с другой. Он прижал острие лезвия к бандане на шее Эдуардо.
   — Проблемы с выполнением приказов? — спросил Акоста.
   Эдуардо попятился.
   — Н-нет, сеньор, — пробормотал он. — Нет… вообще никаких проблем, — он забрался в спасательную шлюпку, бросив на Зака ​​мрачный взгляд.
   Акоста повернулся к Карловичу.
   — Оставайся здесь, — сказал он. На лице Карловича мелькнуло облегчение. — «Меркантиль» должен всегда оставаться на виду. Если что-то из этого… — он махнул ножом в направлении других членов экипажа. — Если какая-то из этих женщин станет проблемой, просто убей их.
   — Да, капитан, — ответил Карлович. — Вы уверены, что не хотите послать одного из них вместо себя?
   Зак заметил, что щека Акосты дернулась.
   — Нет, — ответил он. — Он будет ожидать увидеть меня лично, а не одну из этих собак.
   — Кто этот «он»? — крикнул Зак. — О ком вы говорите?
   Акоста ответил не сразу. Очевидно, никто из остальных не посмел бы сделать это вместо него.
   — Скоро узнаешь. И я хочу дать тебе совет.
   — Какой?
   Акоста оскалился.
   — Бойся его, — сказал он. — Если хочешь для себя как лучше, бойся его.
   Он забрался в шлюпку, все еще размахивая ножом, и подошел к Заку и Беа, которые сидели вместе, их руки все еще были скованы за спиной. Он сильной рукой схватил Беа и поднял ее на ноги, прежде чем повернуть ее. Быстро взмахнув лезвием, он перерезал кабельную стяжку. Нож быстро расправился с пластиком, но также порезал кожу ее левой руки. Она резко вдохнула и немедленно надавила на рану, чтобы остановить внезапный поток крови.
   — Вставай, мелкий, — сказал Акоста Заку. Он повиновался. Через несколько секунд он был вознагражден раной на руке, но, по крайней мере, его руки были свободны. Ему пришло в голову попытаться сразиться с Акостой, но нож был острым, а его враг — жестоким. — Сядь. Держись. Выкинешь что-нибудь глупое, и я не буду резать ножом, я просто выброшу тебя, — Акоста посмотрел на остальных. — Спустите нас на воду, — приказал он, когда еще одно облако брызг ослепило их и добавило еще дюйм к бассейну с водой на дне лодки. Когда к Заку вернулось зрение, он увидел, что большая часть команды вернулась внутрь. Осталось только трое мужчин. Одним из них был Карлович, он вставлял ключ в спусковой механизм спасательной шлюпки. Он повернул его и нажал красную кнопку. Тут же стрела, соединяющая катер с главным кораблем, пришла в движение, и они начали подниматься в воздух.
   Зак почувствовал, как все внутри сжалось. Он вспомнил ярмарку, на которой однажды был. Он сидел во вращающейся капсуле, прикрепленной к стреле, очень похожей на эту, она поднимала его вверх и вниз, пока он вращался. Тогда он кричал от восторга, но крик сейчас мог быть вызван только страхом. Когда они оказались на высоте пяти метров над палубой, корабль накренился, и ему показалось, что он падает. Стрела выдвинулась и начала опускать их к морю. Из-за бушующей воды было невозможно увидеть, где находится уровень моря — вершина волны или впадина. Сначала они попали во впадину. Акоста потянул за рычаг в центре шлюпки, и лодка отделилась от стрелы. Шлюпка закружилась — будто у нее был свой разум. Зак ухватился за край, не обращая внимания на потоки крови на его руках и лодке. Он видел, как другие делали то же самое, пока они падали с гребня волны. Раздался гулкий звук. Сначала Зак подумал, что это гром, но потом он сообразил, что так волны бились об корабль.
   Зак заметил лицо Эдуардо. Он еще не видел такого ужаса. Беа выглядела так, словно думала только о том, как выжить. Акоста выражал мрачную решимость, пока двигался к огромному мотору в конце шлюпки. Через секунды он получил управление шлюпкой, и они понеслись по воде прочь от «Меркантиля» и к загадочному второму кораблю.
   19
   БОЙТЕСЬ ЕГО
   Шлюпка была не для такого моря. Она раскачивалась, как игрушка. Зак понял, сжимая крепко борт, что они вот-вот могли перевернуться. Тогда они точно умрут. Но Акоста знал, что делал. Он направил лодку по диагонали вверх по волнам, избегая опасных гребней, где вода становилась белой и загибалась. Все время он не отрывал глаз от большого корабля впереди. Он медленно шел сквозь ветер и дождь и боролся с океаном. Однако постепенно расстояние между двумя кораблями становилось все меньше. Через десять минут над ними нависал серый, как линкор, корпус нового корабля. Только когда они были почти у цели, Зак вспомнил алмазы. У Акоста не было ничего, кроме ножа, а это означало, что передача драгоценных камней не была целью этой встречи. Эта мысль напугала его даже больше, чем стихия.
   Акоста направил спасательную шлюпку к большому кораблю. Два корпуса столкнулись друг с другом, и шок от этого ударил по телу Зака. В каком-то смысле он не был против боли. По крайней мере, это мешало думать о страхе. Он взглянул вверх и увидел примерно в метре от кормы спасательной шлюпки лестницу, прикрепленную к корпусу нового судна. Палуба была на высоте примерно десяти метров, но лестница повторяла изогнутую форму корпуса. Любой, кто ею воспользуется, будет отклоняться над океаном, поднимаясь по нижним ступеням.
   Зак и Беа нервно переглянулись, когда спасательная шлюпка покачнулась и ударилась о более крупный корабль. Однако первое указание получил Эдуардо.
   — Поднимайся! — рявкнул Акоста. — Живо!
   Эдуардо тяжело сглотнул и нервно посмотрел вверх. Он не двигался. Акоста двигался. Он прополз по лодке и прижал нож к мягкой плоти чуть ниже правого уха Эдуардо.
   — Проблемы со слухом?
   — Нет, капитан, — он отошел от своего грозного босса, прошел мимо Зака ​​и Беа к корме корабля. Оглянувшись, он увидел, что Акоста все еще смотрел на него. И он перегнулся через борт лодки, потянулся и одной рукой ухватился за вторую перекладину.
   Зак затаил дыхание, смотрел на Эдуардо. Очевидно, ему потребовалось огромное мужество, чтобы вытянуть другую руку и вытащить свое тело из лодки так, чтобы он повис на лестнице. Зак почти чувствовал напряжение, пока он поднимался, нащупывая ступнями нижнюю перекладину и двигая руками вверх, так что его тело было прямым — даже при том, что оно было отклонено назад под углом примерно в двадцать градусов.
   Он остановился. Зак хотел, чтобы он продолжал, но Эдуардо застыл от страха. Было трудно сказать из-за качки и дождя, но Зак видел, как его трясет. Он поднял левую ногу на следующую ступеньку, но не смог заставить себя продолжить и опустил ее.
   И тогда ударила волна.
   Она была не самой большой из всех, что Зак видел или чувствовал за последние семьдесят два часа, но была достаточно большой, чтобы накрыть его с головой и удариться о корпус большего судна. Зак закричал в тревоге, когда его сбило на дно спасательной шлюпки. Вода залила нос и горло. Когда волна отступила, он закашлялся, его стошнило, так что прошло не менее десяти секунд, прежде чем он снова посмотрел на лестницу.
   И увидел, что там было пусто.
   Зак бросился к борту. Беа поступила так же. Они оба посмотрели на бурную воду, пытаясь увидеть хоть какие-то признаки Эдуардо. Но его не было.
   — Мы должны ему помочь! — крикнул Зак. Он повернулся, чтобы осмотреть внутреннюю часть лодки — наверняка где-то было спасательное снаряжение. Однако он видел только Акосту. Он подошел к Заку и Беа, размахивал им своим жутким ножом.
   — Забудьте о нем, — приказал он. — Ты следующий. Иди!
   Зак в ужасе посмотрел на него.
   — Он тонет!
   — Он уже мертв. Поднимайся по лестнице, иначе я убью девушку.
   Зак знал, что у него нет выбора. Акоста убьет Беа, и ему, вероятно, это даже понравится.
   Он посмотрел на лестницу. Спасательная шлюпка чуть отодвинулась. Ему придется прыгать к лестнице. Он посмотрел на Беа.
   — Если я не справлюсь… — начал он.
   — Справишься, — ответила она, но слишком быстро. Зак не знал, кого она пыталась убедить: его или себя. — Но будь осторожен. Увидимся наверху.
   «Да, — подумал Зак. — А потом, может, узнаем, что тут происходит».
   Его ладонь еще кровоточила, он встал в шлюпке, которая раскачивалась. Он поднял ногу на край лодки и сосредоточился на лестнице.
   «Ждать смысла нет», — сказал он себе. Ожидание погубило Эдуардо. Или он сделает это, или нет.
   Он прыгнул.
   Перекладины лестницы были мокрыми, и за них было трудно ухватиться. Его ноющая кровоточащая рука не помогала. Но хуже всего был наклон. Он чувствовал раскачивание корабля, отбрасывающее его ближе к воде. Его мускулы горели от стараний удержаться, и потребовались все силы и мужество, чтобы подняться на одну ступеньку.
   Вокруг него завывал ветер. Но внезапно раздался крик другого рода. Человек. Это была Беа.
   — ВОЛНА! — завизжала она, и Зак знал, что у него была всего лишь доля секунды, прежде чем океан бросит в него все, что у него было.
   Он сжал сильнее и зажмурился, закрыл рот. Затем он собрался с силами и постарался не думать об Эдуардо, борющемся и тонущем.
   Когда волна ударила, это было похоже на булыжник, который придавил Зака ​​к лестнице. Его ноги соскользнули с нижней перекладины, и его левая рука потеряла хватку. Он держался только кончиками пальцев правой руки, отчаянно трепыхаясь, чтобы получить более твердую хватку, вода бушевала вокруг него, ударяя по его телу.
   Он ощущал себя перышком на ветру.
   Он не мог управлять телом.
   Он упадет…
   Он умрет…
   Волна отступила вовремя. Зак не удержался бы правой рукой еще секунду, но теперь мог двигать левой и крепко сжал ею. Он оглянулся и увидел, что Беа и Акоста с тревогой смотрят на него. Смотреть на них было бесполезно. Зак знал, что еще одну такую ​​волну он не переживет. Он должен был добраться до вершины. Быстро.
   Он был благодарен за свое обучение. За жесткие режимы фитнеса, через которые его проводил Раф. Без них он был бы просто еще одним телом на дне моря. Он двигался почти как робот. Когда ударила следующая волна, он был на полпути к корпусу, который теперь был вертикальным. Еще восемь ступенек и его голова показалась над полом палубы.
   Здесь его ждали четыре человека. Все они были в экипировке для влажной погоды, в том числе в плотно закрытых капюшонах, чтобы он не мог разглядеть их лица. Двое мужчин схватили его за руки и затащили на корабль. Они швырнули его на твердую, мокрую палубу. Трое встали над ним, а четвертый начал ощупывать его тело в поисках оружия или чего-нибудь еще, представляющего интерес. Похоже, они не особо беспокоились о том, чтобы помочь Беа или Акосте забраться сюда. Их интересовал Зак, но он не знал, почему…
   Мужчина даже не закончил его обыскивать, когда Зак вскочил на ноги и бросился к перилам. Он посмотрел вниз. Беа уже была на лестнице. Она двигалась быстро. Как паук по стене. Зак был впечатлен ее силой. Если ей было страшно, она этого не показывала. Он мог сказать, что и ее тело, и ее разум были подготовлены к подобным ситуациям.
   Руки потянули его назад. Зак стряхнул их и, обернувшись, увидел, что четверо мужчин окружили его. Он посмотрел на них с презрением.
   — Если вы думаете, что я не собираюсь помочь ей забраться, — крикнул он, — подумайте еще раз. Да и вообще что вы за мужчины?
   Оказалось, что они были из тех людей, которым было плевать, выживет Беа или умрет. Один из них шагнул вперед, чтобы схватить Зака. Это была большая ошибка. Как только он подошел достаточно близко, Зак ударил коленом в пах мужчине. Тот согнулся пополам в агонии, а это означало, что, когда Зак поднял колено во второй раз, он попал по его челюсти. Мужчина упал кучей на пол.
   Зак посмотрел на остальных. Они отпрянули на шаг.
   — Я не буду шуметь, если она будет на борту, — крикнул он им. — Попытаетесь меня остановить, пострадаете, как он.
   Оставшиеся трое мужчин переглянулись и кивнули. Они остались близко, но Зак смог склониться за перила. Он думал, что заметил руку или ногу над поверхностью воды. Даже если он был прав, это было пропало. Если это был Эдуардо, он был потерян.
   Он посмотрел на Беа. Она все еще быстро поднималась по лестнице. Еще несколько перекладин, и он сможет помочь…
   — НЕТ! — внезапно крикнул он.
   Беа была почти на вершине, когда потеряла равновесие.
   — Держись! — крикнул Зак, увидев, как она соскользнула с нескольких перекладин. — Беа! Держись!
   Странная девушка не ответила — а если и ответила, то ее заглушил ветер. Она остановила свой невольный спуск примерно на полпути и посмотрела вверх с выражением яростной сосредоточенности. Ей потребовалась всего пара секунд, чтобы отдышаться. Потом она снова полезла.
   На этот раз Беа быстро добралась до верхней перекладины, и Зак помог ей перелезть через перила на палубу.
   Она тяжело дышала.
   — Акоста следом, — сказала она Заку.
   Он посмотрел за борт. Конечно же, он видел, как капитан «Меркантиля» поднимается по лестнице. Он приготовился помочь Акосте подняться, но Беа оттащила его.
   — Знаешь, что? — сказала она. — Думаю, он может обойтись без нашей помощи, да?
   Решение Зака ​​было принято за него. Остальные три члена экипажа приближались. Ему не хотелось биться со всеми. Он поднял руки.
   — Хорошо, — крикнул он. — Не волнуйтесь. Я так понимаю, нас ждут.
   Он почувствовал, как Беа тянет его за руку.
   — Вон там, — сказала она. Она указала на корму корабля. Зак посмотрел.
   Он увидел единственную фигуру. Он — или она, это было невозможно сказать — был в черной одежде для влажной погоды с водонепроницаемым капюшоном. Капюшон был большим, и фигура полностью скрыла им лицо. Это скрывало его черты, как и клубящееся облако серого дождя и ледяных брызг между ними.
   И все же, хотя он не мог видеть лица этой фигуры, Зак почувствовал укол узнавания.
   Бойся его…
   Зак не знал почему, но почему-то боялся.
   Акоста появился из-за перил. Он тоже смотрел на фигуру и, похоже, не хотел приближаться. Он повернулся к остальным.
   — Оставайтесь на месте, — сказал он им. Он поднял голову выше. Это делало его похожим на человека, собирающего всю свою храбрость. Затем он пошел к фигуре. Зак невольно подумал, что человек, казавшийся таким жестоким на борту «Меркантиля», теперь выглядел довольно жалко. Будто шел к своей гибели.
   Зак, Бея и члены экипажа тихо смотрели на него. Мужчина, которого сбил Зак, снова был на ногах, но не стал бить в ответ. Он был занят, глядя на Акосту, идущего к его боссу. Шкипер «Меркантиля» остановился в метре от фигуры. Он стоял спиной к ним, и Зак не мог читать разговор по губам. Но их разговор был коротким. Не прошло и тридцати секунд, как Акоста пошел по палубе к ним, фигура в капюшоне последовала за ним в метре позади.
   Корабль снова накренился, заставив Зака, Беа и остальных схватиться за перила. К тому времени, когда они снова смогли стоять, к ним присоединились Акоста и его таинственный спутник. Даже вблизи Зак не мог разглядеть лицо незнакомца через капюшон. И когда он заговорил, Заку пришлось напрячь уши, чтобы слышать поверх шума стихии, потому что его голос был очень тихим.
   — Акоста, — сказал он. У него был акцент. Что-то очень знакомое. — Дай мне свой нож.
   Глаза Акосты загорелись. Он больше не выглядел напуганным, стал нетерпеливым. Будто он чего-то ждал. Он передал свой жуткий нож незнакомцу, который изучил его остроту и зазубренные крючки на нижней стороне из-под капюшона. Зак заметил, что его рука была очень тонкой. На безымянном пальце был перстень с печатью, и он повернул нож. Будто был готов нанести удар.
   Зак почувствовал, как напрягаются его мышцы. Члены экипажа окружили его. Он подумал, мог ли прыгнуть за борт корабля и приземлиться в спасательной шлюпке, но краем глаза заметил, что лодку унесло в море.
   Движение. Беа подошла к нему. Он чувствовал, что она готова к бою…
   Зак повысил голос над ветром.
   — Я не знаю, кто вы, — крикнул он. — Но вы привели меня и Беа не только для того, чтобы убить нас.
   Окружающие их мужчины удивились, что он осмелился говорить с незнакомцем таким образом. Акоста только усмехнулся.
   Это было последнее, что он когда-либо делал.
   Незнакомец даже не смотрел на шкипера «Меркантили», когда ударил его ножом. Он просто взмахнул правой рукой и вонзил лезвие в живот. Глаза Акосты расширились. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни слова. Он уставился на фигуру в капюшоне, та вытащила нож. Зак с отвращением отвернул голову. Крючки ножа вытащили несколько длинных волокнистых комков плоти — внутренностей Акосты, которые незнакомец с раздражением стряхнул с ножа. Акоста рухнул на палубу. Он держал обе руки над раной, но не мог остановить кровь, текущую рекой.
   — Должно быть просто, — сообщила фигура в капюшоне поверх шума бури, пока жизнь Акосты угасала, — опознать личность нашего гостя. Очень просто. И если тот, кто работает на меня, не может выполнить простое задание, они не заслуживают работать на меня.
   Зак моргнул. Он узнал голос незнакомца. Он знал, кто это был.
   — Важно, чтобы вокруг были правильные люди, — продолжил незнакомец. — Так всегда говорил мой отец, да, Джейсон Коул? Или лучше сказать Гарри Голд? Или Зак Дарк? Или же Агент 21? Хотя это не важно, потому что единственное имя, которое будет иметь значение для тебя, — это то, которое они оставят на твоем надгробии, когда я убью тебя. На настоящем надгробии…
   Акоста был у ног незнакомца, окруженный лужей крови, которая смешалась с морской водой на палубе, образуя скользкую жидкую массу. Зак не обратил на это внимания. Он был слишком занят, глядя, как незнакомец снял капюшон, чтобы открыть лицо, которое он узнал. На пару лет старше Зака. Черные волосы. Темные глаза. Загорелая кожа.
   Круз Мартинез.
   Юноша, который обвинил Зака ​​в смерти своего отца.
   Юноша, с которым Зак подружился и которого предал.
   Последний человек, которого Зак ожидал увидеть здесь, посреди Атлантического океана.
   — Привет, Гарри, — сказал Круз голосом, почти лишенным эмоций. — Как хорошо, что ты присоединился к нам, — он посмотрел на оставшихся членов экипажа. — Уведите их внутрь, — приказал он. — Нам есть о чем поговорить, прежде чем я, наконец, повешу его труп за бортом.
   20
   ОПОЗНАНИЕ
   — Кто он? — прорычала Беа.
   — Старый друг.
   — Тебе стоит лучше выбирать друзей в будущем.
   «Ага», — подумал Зак. Когда он встретил Круза Мартинеза впервые, он был неловким тощим подростком, порой немного угрюмый, но не стал бы стоять за себя. Он не стал бы ни в ком вызывать страх. Он изменился. Сильно.
   Зак понял, что Беа все еще кричала ему.
   — Он не выглядел дружелюбно. Особенно, когда вонзил нож в живот Акосты.
   Они были в какой-то кладовой. Воняло. Густой жирный запах топлива, от которого Зака ​​тошнило. У дальней стены стояло несколько больших красных канистр, удерживаемых на месте серией толстых веревок. Кроме этих канистр больше ничего не было. До потолка было около трех метров, а по центру на проволоке висела единственная лампочка. Крен корабля заставил лампочку раскачиваться, и вокруг двигались тени, будто были живыми. Помещение было в четыре раза больше камеры Зака ​​на «Меркантиле», но было более чем в четыре раза ужаснее. Здесь, в недрах корабля, они слышали сильные волны, бьющиеся о металлический корпус. Он гудел и гремел, как барабан. Шум был постоянным, вибрировал внутри Зака ​​и оглушал. В горле тоже болело — ему казалось, что он ничего не делал, кроме как кричал против бури, и ему приходилось кричать еще громче, чтобы его здесь услышали.
   Вход в кладовую был через большую металлическую дверь. Зак рассматривал ее, пока корабль раскачивался. Незадолго до того, как люди Круза бросили их сюда, он проверил засов снаружи. Простой, но тяжелый, и отсюда невозможно открыть, даже если бы у него были инструменты, а их у него не было. Они никак не могли выбраться из этой тюрьмы.
   — Ага, — крикнул он в ответ Беа, когда понял, что она все еще ждет ответа. — Когда я говорю «старый друг», я на самом деле имею в виду… старого врага, — он сделал паузу. Разве он не был слишком молод, чтобы иметь врагов? И вообще, Зак никогда раньше не думал о Крузе таким образом. Он снова вспомнил момент, когда его бывший друг убил Акосту. Зак не любил жестокого шкипера «Меркантиля», но его смерть была такой внезапной. Жестокой. И проведенной без эмоций. Воспоминание заставило его вздрогнуть. Это был не тот Круз, которого он знал. Но смерть родителя могла изменить вас. Зак знал это лучше других.
   Он знал и кое-что еще. Они были в море в милях от суши, и это не могло быть совпадением. Круз следил за ним? Преследовал его? Ждал момента для броска? Или было другое объяснение?
   Вдруг дверь открылась. Появился Круз. Зак заметил, что на его правой ладони все еще была кровь. Кровь Акосты, но el capitán уже в ней не нуждался. За Крузом стояли два сильно вооруженных члена экипажа. Автоматы. Пистолеты на поясах. Этого хватило бы против отряда солдат, а против двух детей без оружия — подавно. Беа была напугана, и Зак решил, что она впервые не играла это.
   Было тихо. Зак нарушил тишину.
   — «Черный Волк»? — крикнул он.
   — Моя побочная линия, — ответил Круз. — Неплохо окупается. Признаюсь, было бы неудобно, если бы ты потопил «Меркантиль» и его небольшой груз. Я, конечно, могу заменить людей, но алмазы немного дороже.
   — Они сказали мне, что я должен бояться тебя, Круз, — крикнул он.
   — Си, Гарри, — Круз выглядел очень спокойным. — Они были правы.
   Зак кивнул в сторону двух вооруженных людей.
   — Может, мне стоит бояться только двух парней с оружием. Ты везде ходишь с ними? Или ты готов поговорить как мужчина? Нас всего двое.
   Круз улыбнулся.
   — Как джентльмены, Гарри? Как по-британски. Но ты не совсем по-джентльменски, обманул меня и моего отца…
   — Твой отец, — прервал его Зак, чувствуя, как гнев подступает к коже, — убил моих родителей. И он убил куда больше людей. Тебе не обязательно быть таким, как он…
   Слова Зака ​​были подобны искре, разожгли ярость самого Круза. Он вошел в комнату. С силой, которой Зак никак от него не ожидал — в последний раз, когда он видел Круза, он был совсем не мускулистым — он схватил Зака ​​за шею и толкнул его к стене. Зак с глухим стуком ударился об твердый металл. Он ощущал, как пальцы Круза сжимали его горло.
   — Не говори мне, кем я должен быть, — прошипел мексиканец. — Потому что кем бы я ни был — ты создал меня.
   Одним движением руки он бросил Зака ​​на землю. Зак снова поднялся на ноги и увидел, как сверкают темные глаза Круза, когда он несколько раз глубоко вдохнул, чтобы восстановить самообладание. Юный мексиканец вернулся к своим телохранителям и коротко кивнул одному из них. Телохранитель передал тонкую пачку бумаг, которую Круз с мертвыми глазами передал Заку.
   — Представь, как я был удивлен, когда это животное Акоста прислало мне фотографию парня, который пытался взорвать мой корабль, и я увидел, что это был ты, Гарри, единственный человек в мире, которого я пытался найти все эти месяцы. И представь мой восторг, когда я понял, что смогу тебе это показать. Я уверен, что они будут тебе интересны.
   Только когда Зак взял бумаги, он понял, что это были фотографии размера А4. Он осмотрел первую. Цветная, но зернистая фотография, словно ее увеличили несколько раз. Но Зак узнал, что там было. И резко вдохнул.
   Акация-Драйв, 63, как он помнил ее. Газон был укрыт снегом. Машина дяди Годфри на обочине. Все выглядело скучно. Обычно.
   Входная дверь была открыта, из дома выходила девушка. Она была в черной куртке и сапогах, на спине висел рюкзак. Ее лицо было размытым, но Зак смог узнать ее.
   — Элли, — выдохнул он.
   Он посмотрел на Круза, который глядел на него с довольным видом.
   Зак стал листать фотографии. Элли была на всех. Прогулка по Камден-роуд. За воротами школы, в которой Зак, казалось, учился в другой жизни. На некоторых фотографиях он мог различить ее лицо; на других ее черты были нечеткими, но Зак мог сказать, что это была Элли, по наклону ее плеч или головы. Он листал изображения все быстрее и быстрее. Чем больше фотографий он видел, тем сильнее поднималась паника.
   Но от последней фотографии его кровь похолодела.
   На нем была изображена внутренняя часть заведения быстрого питания. На заднем плане была пара клиентов, но Зак не смотрел на них. Он смотрел на Элли, сидящую за столиком, перед ней стояла чашка из полистирола. Наверное, диетическая кола, потому что она всегда заказывала ее. Но напротив нее сидел кто-то еще.
   И Зак узнал его.
   Повязка на правом глазу Калаки никак не могла его замаскировать. Не от Зака, который видел это чудовище вблизи; который смотрел в его лицо, когда одноглазый человек готовился убить его, от которого Зак сбежал только благодаря навыкам и удаче. Он действительно не знал, была ли Элли удачливой, но у нее не было обучения Зака. Это означало, что если Калака был поблизости от нее, она была в опасности. В серьезной опасности.
   Корабль все гудел. Зак медленно поднял взгляд от фотографии, его решимость была твердой, как металл корабля.
   — Что он с ней сделал, Круз? — резко спросил он. На этот раз он не кричал, но Круз, казалось, прекрасно слышал каждое слово. Он шагнул вперед, так что они были не более чем в трех шагах друг от друга.
   — Сделал с ней, Гарри? — он слабо улыбался. — Пока что ничего. Пока что, — он изобразил смятение. — Хотя, должен сказать, я ждал новости о ее смерти до того, как узнал, что мы с тобой снова встретимся. Видишь ли, Гарри, я искал тебя. И где лучше начать, как не с твоей семьи? Как только Элли направила Калаку к твоей «могиле», его указаниями было убить ее. Я сказал ему, что она не могла опознать его, но, признаюсь, даже приятно, что ты услышишь о своей смерти. А потом ты сыграл мне на руку. Какое чудесное совпадение! Ты знаешь, что Калака работает эффективно. Он знает, как со мной связаться, и его указания — сообщить мне, как только он убьет ее. Этот момент мы разделим, а потом я убью и тебя…
   Зак не мог сдержаться. Он бросился всем телом к Крузу. Они рухнули на металлический пол с грохотом. Прежде чем Круз смог даже подумать о сопротивлении, Зак упер колено в его грудь и сжал кулак над лицом.
   — Тебе лучше прояснить одну вещь, Круз. Твои люди могут бояться тебя, но я не боюсь. Я знаю тебя. И если что-нибудь случится с Элли, если из-за тебя у нее появится хоть одна царапина, клянусь, я…
   Он не успел закончить, потому что на нем уже оказались телохранители Круза. Один из них ударил его ногой в живот, выбив воздух из его легких, а другой схватил его за волосы и оттащил от своего босса. Круз вскочил на ноги. Его лицо было сердитым. Не просто злым. В его глазах было безумие.
   — Ты не сможешь ничего сделать, Агент 21, - он произнес последние слова почти так, будто они были ядом во рту. — Я бы убил тебя сейчас, но я хочу видеть твоё лицо, когда ты узнаешь, что твоя кузина мертва. Я хочу увидеть, как ты страдаешь, как я страдал, прежде чем ты умрешь, — безумное выражение его лица стало еще заметнее. Он повернулся, чтобы посмотреть на Беа. — А пока, — сказал он, — мы ждем сообщения о том, что Калака выполнил свою работу, может быть, я дам тебе еще пищу для размышлений.
   Он даже не смотрел на своих телохранителей, когда отдавал приказ.
   — Убейте ее, — сказал он. — Живо!
   Телохранители переглянулись.
   — ЖИВО! — взревел Круз.
   — Прячься за меня! — крикнул Зак Беа. Телохранители Круза поднимали оружие. — За меня!
   Беа проигнорировала его. Вместо этого она подбежала к стене, где стояли канистры с бензином. Она вытащила одну из веревки, которая удерживала ее на месте, и подняла перед своей грудью и головой. Зак видел, что канистра была очень тяжелой.
   — Что ты делаешь? — крикнул он. И тогда он понял. Он снова повернулся к Крузу. — Надеюсь, ты веришь, что твои парни не промажут, Круз. Одна пуля в неправильном месте, и канистра взорвется. Поверь, ты не захочешь пожар на борту корабля. От него не удастся спрятаться. Мы все вместе утонем.
   Он ощущал, как Беа пятилась к задней стене. Люди Круза медлили. Этого и хотел Зак. Он соображал. Делал связи. Почему Майкл отправил их на борт «Меркантили»? И почему он послал Беа помешать ему? Вдруг правда ударила его. Круз думал, что было совпадением, что Зак появился именно тогда, когда Элли была в такой опасности, но это было вовсе не совпадение. Майкл все это организовал…
   Вдруг он взглянул на фотографию в руке. На этот раз он сосредоточился не на Элли или Калаке, а на том, что упустил. Позади Элли в закусочной сидели и другие посетители, и Зак сразу узнал одного из них. Седые волосы до плеч. Немного потрепанное пальто.
   Майкл. Опознан.
   Зак был уверен и в другом. Вся суть операции заключалась в том, чтобы вывести Круза из укрытия. Он был не более чем приманкой. И если Зак был наживкой, а Круз был рыбой, это означало, что где-то поблизости должен быть рыбак.
   Он встал между Беа и двумя телохранителями. Но они загнали себя в угол. Зак знал это, и Круз тоже это знал. Все, что ему нужно было сделать, это приказать своим людям забрать канистру из рук Беа…
   Он даже не позаботился об этом.
   — Стреляйте в нее! — приказал он. Будто ему было все равно, умрет он или нет.
   — Круз, подумай о том, что ты делаешь!
   — ПРИСТРЕЛИТЕ ЕЕ!
   — Если это топливо взорвется, весь корабль может утонуть, — он повернулся к стрелкам. — Я видел обломки корабля, ребята, — сказал он. — Поверьте, это не лучший способ…
   Двое телохранителей с тревогой посмотрели друг на друга. На их лицах был страх. Но они, должно быть, боялись Круза даже больше, чем опасностей, связанных со стрельбой по Беа, потому что они снова подняли оружие, явно готовясь к выстрелу.
   Зак пятился, оказался в метре перед Беа.
   — Сначала придется убить меня, Круз, — крикнул он.
   Круз вяло улыбнулся.
   — Меня это устраивает, Гарри. Устраивает, — он посмотрел на стрелков, готовых стрелять, и кивнул.
   Оглушительный треск раздался в воздухе.
   Зак упал на землю. Он ощутил, что и Беа сделала это, услышал эхо канистры, упавшей на металлический пол. Первым его побуждением было проверить свое тело, чтобы увидеть, куда попала пуля. Он знал, что в первые моменты адреналин мог маскировать боль от пулевого ранения. Он посмотрел на свое тело. Никакой крови.
   — Беа! — крикнул он. — В тебя попали?
   — Вроде, нет… Не думаю, что они…
   Ее слова перекрыл второй мощный взрыв, и только тогда он посмотрел на Круза и двух телохранителей. Они тоже были на полу. Круз пытался подняться на ноги, но через секунду ударная волна сотрясла корабль, и он снова упал.
   Зак сжал руку Беи и поднялся, они оба встали.
   — Беги! — крикнул он. — БЕГИ!
   Вместе они бросились к двери — между Крузом и телохранителями, которые все еще лежали на полу. Зак закрыл за собой дверь.
   — Это не задержит их надолго, — крикнул он. — У них оружие, они могут освободиться выстрелами.
   — Что это был за взрыв? — спросила Беа, пока они бежали по длинному узкому коридору в сторону от кладовой.
   — Ты слышала о трюке с двойной камерой?
   — О чем ты говоришь?
   — Помнишь второе устройство, которое ты спрятала на «Меркантиле»? Думаю, его только что взорвали.
   Беа остановилась и схватила его за руку. Она хмурилась, но в глазах светилась надежда.
   — Если устройство взорвалось, — сказала она, — кто-то должен был взорвать его.
   Зак подмигнул ей. Он поднял фотографию, которую все еще держал в руках, и указал на расплывчатое изображение Майкла на заднем плане.
   — Никого не напоминает? — спросил он. Глаза Беа расширились, когда она обдумала то, на что смотрела. — Он следит за нами, — сказал Зак. — Скорее всего. Идем!
   Зак попытался убежать, но Беа удержала его.
   — Я говорила, что не вижу признаков хорошего агента в тебе.
   — Ты соврала?
   Беа усмехнулась. Он впервые увидел ее улыбку, и она полностью изменила ее лицо.
   — О, нет, — сказала она. — Я говорила честно. Но я забираю слова. Я действительно впечатлена, — ее глаза сияли. — Спасибо, что защитил меня там, Агент 21. Я думала, что мне конец.
   Он ответил ей улыбкой.
   — Можешь звать меня Зак.
   — А ты можешь звать меня Агент 20.
   Зак кивнул.
   — Агент 20, - тихо повторил он. В этом был смысл. — Помнишь, ты сказала, что я лезу, куда не нужно?
   — Я так говорила? — невинно спросила она.
   — Да. Не знаю, где ты этому научилась, Агент 20, но ты хорошо сама лезешь в дела других.
   Улыбка Беа стала шире.
   — О, спасибо, Зак, — она звучала гордо. Но, пока она говорила, они услышали стук пуль по двери каюты, которую они покинули. Мужчины пока не вырвались, но это было вопросом времени.
   — Идем, — сказал Зак. Намеки на игривость пропали из его тона, как и с лица Беа. — Если не ошибаюсь, скоро мы увидим несколько друзей. Идем на палубу. Мы же не хотим, чтобы нас пропустили?
   21
   НЕ СИЛОЙ, А ХИТРОСТЬЮ
   Зак и Беа никого не увидели, пока шли к палубе, но подъем был тяжелым. Корабль раскачивался сильнее, чем раньше. Было сложно устоять на ногах в узких коридорах. Зак много раз отлетал в стену. Его руки были в ушибах и болели, когда они выбрались.
   Первым делом они увидели дождь. Он лил сильнее, как серая штора, мешающая видеть, стучал по палубе с шумом тысячи пуль. Вторым они увидели море. Оно тоже было серым и бурным. Волны поднимались над бортом корабля, и их брызги сливались с дождем, создавая водопады из пены.
   Однако третье, что они увидели, привлекло все их внимание, и это был «Меркантиль» примерно в ста метрах от них.
   Зак не знал, что корабль мог тонуть так быстро. По его мнению, они всегда медленно опускались ниже ватерлинии. Однако «Меркантиль» заметно исчезал. Он находился под углом в тридцать градусов в воде, и корма уже была под водой. Было видно, как густой клуб дыма поднимается на полпути между центром лодки и тонущей кормой. Однако через тридцать секунд после того, как Зак и Беа прибыли на палубу, дым исчез, море потушило вызвавший его пожар. Корабль тонул, огромные мощные волны устремились к судну Круза. Они опасно разбивались об палубу и бросали корабль, как игрушечную лодку в ванне.
   Они смотрели. Заку показалось, что сквозь туман дождя и морскую воду он что-то видит: фигуры, прыгающие с борта тонущего корабля. Никто не мог долго выжить в этих водах. Карлович и его команда скоро присоединятся к Эдуардо на морском дне. Либо так, либо они будут выброшены, раздуты и сгниют на каком-нибудь далеком берегу. Заку не нравилось видеть, как это происходит, но почему-то это казалось подходящим концом.
   И это был конец, который Зак и Беа смотрели бы, если бы они не спешили. Не только они смотрели на это ужасное зрелище. Они прошли по палубе к носу, и примерно в двадцати метрах от себя Зак увидел шестерых членов экипажа, сжимающих перила, наблюдая, как «Меркантиль» тонет. Один из них обернулся и увидел их. Он что-то крикнул — Зак не мог расслышать из-за шума, но в этом не было необходимости. Как один, мужчины повернулись. И они устремились — осторожно, учитывая движение корабля и удары волн, но неуклонно.
   — Беги! — крикнул Зак Беа, но она уже двигалась.
   — Если ты думаешь, что нас спасут, — прокричала она, — им пора бы появиться.
   Зак был с ней согласен. Он оглянулся, волна ударила, накрыв их и мешая видеть. Когда она отступила, члены экипажа оказались намного ближе, чем он ожидал. Мужчины их догоняли. Они были всего в десяти метрах от них, и Зак видел Круза и двух его телохранителей, приближающихся в десяти метрах позади них.
   Еще одна волна. Еще одна потеря зрения. Она отступила, и Беа закричала. Зак посмотрел за нее.
   Впереди было еще несколько мужчин, которые хотели их поймать.
   Они оказались в ловушке. Не могли двигаться вперед. Не могли отступать.
   Зак посмотрел на море, отчаянно осматривая волны и небо в поисках чего-то, что дало бы ему намек на надежду, что он был прав в отношении спасения. Все, что он видел, — это быстро тонущий «Меркантиль» и бурный негостеприимный океан вокруг.
   И две группы врагов на палубе, быстро приближающиеся к ним.
   Еще одна волна обрушилась на них. Зак и Беа были отброшены к корпусу корабля. Зак закричал от боли. Его рука ударилась о твердый острый угол чего-то прикрепленного к стене. Он посмотрел, чтобы понять, что это было. Красный металлический ящик, на котором написано «В СЛУЧАЕ АВАРИИ». Он был застегнут на металлическую застежку с одной стороны. Не обращая внимания на боль в руке, Зак схватил застежку и расстегнул ее. Ящик открылся, стало видно что-то, похожее на длинноствольное ружье.
   Только это был не пистолет. Это была сигнальная ракета. Но у Зака ​​и Беа были проблемы. Он был рад любой помощи, которую мог получить.
   Зак вытащил ракету из кожуха.
   — Что ты делаешь? — крикнула ему Беа.
   — Держись рядом со мной, — ответил он. — Когда я бегу, ты бежишь. Понятно?
   — Что ты делаешь?
   Он осмотрел сигнальную ракету. Она была задумана как сигнал бедствия — маяк для ближайших кораблей, чтобы они могли помочь в случае чрезвычайной ситуации. Эта ситуация точно была чрезвычайной. Но сигнальная ракета состояла всего из одного выстрела. Зак не мог потратить его зря, запустив ее в воздух. Он должен был использовать ее более разумно.
   Ему придется использовать ее как оружие.
   Он просто надеялся, что был прав, и что кто-то — кто угодно — знал, где они.
   Зак посмотрел по сторонам. Слева от него были первые четыре члена экипажа. Их тоже сбила волна, и они поднимались на ноги, так что до них оставалось еще десять метров. За ними — Круз и двое его телохранителей. Справа от него еще пятеро мужчин. Они уже стояли. Уже наступали. У троих из них были винтовки, и они держали их наготове.
   Готовые стрелять. Это означало, что Зак должен выстрелить первым.
   Он поднял ракету, прицелился и выстрелил.
   Стрельба из ракетницы была совсем не похожа на стрельбу из оружия в тире на Скале Святого Петра. Это было громоздко и неточно. Зак не хотел ударить кого-либо из приближающихся членов экипажа; все, что он хотел сделать, это напугать их. Но управлять ракетой было сложно. Она издала грохот, когда Зак выстрелил, и пронеслась так близко к одному из приближающихся членов экипажа, что обожгла его правую руку, даже сквозь мокрую одежду человека.
   Член экипажа закричал, а остальные пришли в замешательство, потрясенные тем, что попали под обстрел, когда не ожидали этого. Зак схватил Беа за руку.
   — Бежим! — крикнул он. — Теперь!
   Они бросились к удивленным членам экипажа. Зак держал сигнальный пистолет в руке — не потому, что он мог его использовать, а потому, что в замешательстве люди могли подумать, что это заряженное оружие. Они прорвались сквозь них, когда Зак услышал выстрел сзади. Даже при сильном ветре он почувствовал поток воздуха, когда снаряд просвистел над его головой.
   — Они стреляют! — крикнула Беа.
   — Я заметил, — ответил Зак, они продолжали бежать к корме корабля, прочь от обеих групп членов экипажа. Он не потрудился оглянуться, чтобы увидеть, не гонятся ли они. Он знал, что они гнались.
   Еще один выстрел. Еще один поток воздуха. Им нужно было укрыться. Впереди была корма корабля. Если бы они могли повернуть за угол, у них было бы несколько секунд, чтобы продумать шаги. Несколько секунд…
   — Что это такое?
   Беа указала на море, пока они бежали. Зак поднял взгляд. Он что-то там увидел. Вспышка серого, всего на несколько оттенков темнее самого моря. Близко. Метров пятьдесят, не больше. Он исчез, когда поднялись волны — слишком быстро для Зака, чтобы быть уверенным в том, что он только что увидел. Но у него была идея.
   Они бежали. Секунды спустя они завернули за угол, скрылись от стрелков. Зак дал себе миг, чтобы посмотреть на море еще раз, и следующая волна, разбившаяся об него, была волной облегчения.
   Корабли приближались. Он заметил четыре, но еще не видел таких кораблей. Они были узкими, заостренными и длинным, и они рассекали бушующие волны, а не парили поверх моря. И они были быстрыми. Как пули.
   — Похоже, прибыло подкрепление! — крикнул он Беа. — Думаю, это ОЛС…
   Но Беа не смотрела. Она была занята, вытаскивая спасательный круг из лодки. Зак огляделся. Члены экипажа поворачивали за угол. Вооруженные люди вели их. Зак не мог видеть Круза, но каким-то образом он знал, что его заклятый враг был в этой толпе.
   Беа пронеслась мимо него, сжимая обеими руками спасательный круг. Она повернулась и с воплем швырнула круг в приближающихся мужчин. Он сбил их, как шар для боулинга, ударив троих из них по лицу. Они отступили. Один из них случайно выстрелил из своего оружия, но снаряд безвредно улетел в воздух.
   Зак и Беа побежали к другой стороне корабля.
   Пока они бежали, стрельба началась всерьез. Шквал пуль и грохот.
   — На пол! — крикнул Зак Беа, бросаясь на твердый металлический пол палубы. — ПАДАЙ!
   * * *
   Капитан Фрэнк Джексон уже водил подразделения ОЛС через беспокойное море. Но не в таких ужасных условиях. В глубине души он считал, что ему повезет, если он не потеряет пару парней, но командир был непреклонен. Приказы свыше.
   — Рассчитывайте найти на борту трех подростков.
   Фрэнк смущенно посмотрел на своего командира.
   — Дети? — спросил он. — Что там за люди, торговцы людьми?
   — Торговцы наркотиками.
   — Тогда что дети делают на борту?
   — Твоя работа, солдат, — выполнять приказы, а не подвергать их сомнению. Двое из детей будут гражданами Великобритании. Наша информация предполагает, что они могут, — командир не скрывал сомнений, — что они могут справиться сами. Третий ребенок старше. Мексиканец. Его нужно поймать или убить.
   Фрэнк моргнул. С каких это пор ОЛС занималась спасением подростков? Командир заметил удивление на его лице.
   — Живым или мертвым, солдат. Таковы приказы.
   — Есть, босс.
   Командир кивнул.
   — И, Фрэнк?
   — Да, босс?
   — Эти британские граждане. Они просто дети. Вы доставите их домой в целости и сохранности, даже из ада или при потопе.
   Воды уже было много. Ад? Еще не было ясно.
   Они плыли на «Halmatic VSV 16» — «очень узком судне». Шестнадцать метров в длину, но всего три метра в ширину в самом широком месте. Точный состав корпуса — смесь углеродного волокна и кевлара, того же материала, из которого были построены их шлемы, — был скрытой информацией. Но корабль было легким и быстрым. Их цель приближалась быстро.
   Он проверил оружие. MP5. Пулемет уже был мокрым, но не страшно. Морская вода просто высохнет. Он посмотрел на своих людей. Все были одеты одинаково. Черные шлемы, вырезанные вокруг ушей. Плотно прилегающие водонепроницаемые костюмы под бронежилетами. Автоматы висели на их костюмах.
   Корабль замедлялся. Он посмотрел на своих людей.
   — Готовьтесь! — крикнул он в рацию. — Прикрывающий огонь через три, два, один…
   Вдруг вой ветра и шум вод смешался с выстрелами из одного из соседних VSV. Это был сигнал забираться на борт. Их собственное судно подплыло к кораблю, и один из его людей выдвигал лестницу с крюками на конце. Он прикрепил ее к перилам корабля за считанные секунды. Фрэнк посмотрел на своих людей и крикнул:
   — Вперед, вперед…
   Стандартный порядок действий требовал, чтобы Фрэнк, как командир подразделения, не поднимался первым. Ему не нравилось это, но таковы были правила. Он наблюдал, как два солдата ОЛС за секунды вскарабкались по лестнице, в то время как прикрывающий огонь с другого судна продолжал защищать их от вражеских снарядов.
   Фрэнк пошел третьим. Веревочная лестница качалась на ветру, но он не позволил этому замедлить его. Он тренировался для этого изо дня в день. Он перелез перила и увидел, как двое его солдат опустились на колено, один из них направил свой MP5 влево, а другой — вправо. Справа он увидел группу членов экипажа. Они упали на палубу и закрыли затылки руками. Теперь, когда Фрэнк и его люди залезли на корабль, прикрывающий огонь с VSV внизу утих. Теперь они могли позаботиться о себе.
   Слева Фрэнк увидел две фигуры. Они тоже лежали на животах. Он побежал к ним. Они были просто детьми. Они боялись. Зная, что его люди хорошо прикрывают его, он опустился на колени там, где они лежали, готовый приободрить их парой слов. В конце концов, он не хотел, чтобы они замерли от страха посреди спасательной операции.
   Он не смог.
   Двое детей — мальчик и девочка — вскочили на ноги, как только увидели его. Они резко посмотрели налево и направо, быстро оценив ситуацию. Затем девушка повернулась к Фрэнку.
   — Сделайте одолжение, — крикнула она. — В следующий раз, когда прибудете нас спасти, не задерживайтесь так, ладно?
   * * *
   Круз Мартинез знал, как ощущается настоящий гнев. Он испытал его достаточно раз за последние несколько месяцев. До смерти его отца он был подростком, который даже толком не срывался. Те дни прошли. Теперь он почти каждый день ощущал желчь в горле, не мог управлять телом. Он видел мир сквозь красную пелену.
   Но он еще не ощущал такого гнева. Его подставили. Он теперь это видел. Гарри Голд — Зак Дарк, или как еще его звали? — снова его подставил. И теперь солдаты в черном заполонили его корабль, как муравьи. Муравьи, которые прибыли, чтобы убить его и его людей.
   Его два телохранителя сжались на корточках по бокам от него. Идиоты. Они должны были защищать его, а не сжиматься при первых признаках опасности. Круз услышал кричащий голос. Понял, что это был его голос.
   — Стреляйте в них! Стреляйте! Вставайте, псы, и СТРЕЛЯЙТЕ!
   Телохранитель слева от него был либо самым храбрым, либо самым глупым, либо самым напуганным. Он поднялся на колени и выстрелил в направлении солдат. Но когда он выстрелил, корабль покачнулся, и пули упали без всякого вреда. У него не было возможности повторить попытку. Один из солдат, который встал на колено и оказался перед ними, выпустил очередь. Он был намного точнее. Пули вонзились в череп телохранителя, отбросив его и пролив брызги крови на спину Круза. Он почти не заметил этого. Телохранитель справа от него все еще бесполезно сжимался, и остальные его люди тоже лежали на полу.
   Крузу показалось, что ему придется разобраться с этой ситуацией самому.
   — Отдай мне оружие, — приказал он оставшемуся телохранителю. Мужчина отпрянул от своего босса, но от сурового взгляда Круза он сделал, как ему сказали.
   Круз сжал оружие и приготовился к бою.
   Он понял, что ошибка мертвеца заключалась в том, что он прекратил стрелять. Круз не собирался повторять ошибку. Он нажал на спусковой крючок своего оружия, вскочив на ноги. Пули из автомата попали в кормовую палубу. Круз отступал, махал рукой с оружием слева направо. Его люди — трусы — поползли к нему. Они должны были защищать его, взбесился он. Они заплатят за это, когда придет время…
   Он видел, как упал один из вражеских солдат. Пуля Круза попала ему в лицо. Красная вспышка — последнее, что увидел Круз, прежде чем он побежал по правому борту корабля, а за ним то, что осталось от его команды.
   Круз крикнул через плечо:
   — Если я увижу, что кто-то из вас не может сражаться, я убью вас сам.
   И он имел это в виду.
   * * *
   — Человек убит! У нас жертва!
   Фрэнк кричал во весь голос, пока бежал к своему павшему товарищу. Он знал, что четверо его коллег продвигались к палубе правого борта, еще четверо направлялись влево. Он опустился рядом с телом. Его лицо было таким грязным, что Фрэнк даже не мог понять, кто это был. Он пытался проверить пульс, но знал, что это бессмысленно. Этот парень отправится домой в коробке, если он вообще доберется до дома.
   Он вскочил на ноги. Двое детей были там и смотрели на мертвеца. Брызги падали на палубу. Он смыл часть крови с лица трупа.
   — Нам нужно вытащить вас с корабля! — крикнул он. — Сейчас!
   — А что насчет Круза? — крикнул мальчик.
   — Это ребенок, который только что убил моего человека?
   Мальчик кивнул, и Фрэнк почувствовал, как его лицо стало серьезным. Не нужно было рассказывать этим двоим, что он намеревался сделать с парнем, убившим его человека.
   — Нам нужно снять вас с корабля, — повторил он.
   Мальчик посмотрел на него мертвым взглядом.
   — Мы не можем высадиться, пока экипаж не нейтрализован. Это слишком опасно. Если они начнут стрелять по нам, пока мы пытаемся спрыгнуть с корабля, мы погибнем, — он наклонился и схватил MP5 мертвеца.
   — Эй, сынок, это не игрушка… — но Фрэнку достаточно было увидеть, как мальчик держит оружие, и прислушаться к тому, как он говорит, чтобы понять, что он знал, как обращаться с ним.
   — Мы останемся здесь, — крикнул ребенок. — Я могу защитить нас. Уберите их.
   Глаза Фрэнка сузились. Он вспомнил, что сказал его командир о том, что двое британских граждан могли справиться сами. Он кивнул.
   — Заметано. Что бы вы ни делали, не уходите с этой позиции. Видите вражеские цели, стреляйте. Не ждите, пока они выстрелят первыми. Мы очистим корабль и вернемся.
   — Идите! — крикнул мальчик. — Мы будем в порядке…
   Фрэнк побежал к своим людям. Ему не нравилось оставлять детей одних, но это был не первый раз, когда ему приходилось делать сложное решение посреди операции. И не последний.
   «Храбрые дети», — подумал он, выбегая на правую палубу. — Храбрые или глупые».
   Он не мог не задаться вопросом, как им удалось попасть в такую ​​ситуацию. И он не заметил подозрительного взгляда, который девушка бросила на мальчика, когда Фрэнк исчез.
   22
   РАЗВЯЗКА
   — Ты что-то задумал. Что?
   Зак видел, что Беа старалась не смотреть на лицо трупа у их ног.
   — Ты не просто так его прогнал, — крикнула она. — Для чего?
   Беа не была глупой. Она увидела его план насквозь, хоть мужчина из ОЛС не смог. Он огляделся, указательный палец правой ладони лежал легонько на спусковом крючке MP5.
   — Круз умный, — крикнул он. — Он ускользнёт от них.
   — Откуда ты знаешь?
   — Поверь, я его знаю.
   Беа прищурилась. Зак почти слышал, как шестеренки крутились в ее голове. Она стала размышлять вслух:
   — Майкл отправил тебя на «Меркантиль», потому что знал, что это выманит Круза из убежища. Он хочет тебя. Если мы тут одни, ты думаешь, что он придет к нам, — ее лицо изменилось. Она в ужасе посмотрела на Зака, потом на MP5 в его руке. — Ты хочешь сам его убить…
   Зак пошел по палубе, глядя по сторонам и на море, где корабли ОЛС все еще кружили. Беа закричала ему:
   — Зак, это слишком опасно!
   Он вернулся к ее месту у трупа.
   — Расслабься, — сказал он ей. — Никто никого не убивает. Не если я имею к этому какое-то отношение.
   — Что тогда…?
   — Моя кузина в опасности, — мрачно сказал Зак. — Я знаю человека, которого послал за ней Круз. Однажды он пытался меня убить, он монстр. Единственный способ спасти Элли — сохранить жизнь Крузу.
   Беа посмотрела на него, как на сумасшедшего, ее короткие мокрые волосы прилипли к голове.
   — Что? Почему?
   Зак посмотрел на труп человека из ОЛС, лежащего на полу.
   — Потому что, — сказал он тихо — так тихо, что знал, что Беа не сможет услышать его сквозь ветер и волны. Он прошел по палубе к перилам и снова посмотрел на море. — Потому что он не может приказать Калаке отступить, если он мертв.
   Завывал ветер. Пронзительно. Оглушительно.
   Почти как человек…
   Это был человек…
   Зак обернулся, и его сердце почти остановилось. Это был совсем не ветер. Это была Беа. И у нее была веская причина. Круз стоял позади нее. Левой рукой он сжимал ее волосы с силой. В правой руке он держал нож — нож Акосты, жуткий и зазубренный. Гладкий край был прижат к шее Беа, и в глазах Круза сияло дикое торжество.
   Зак поднял свой MP5. Но Круз просто отклонил голову Беа еще дальше, обнажив большую часть ее шеи.
   — Брось оружие, Гарри, — крикнул он. — За борт. Ты знаешь, я убью ее, если ты этого не сделаешь.
   Два юноши смотрели друг на друга сквозь дождь.
   Медленно Зак опустил MP5.
   — За борт, Гарри, — повторил Круз. — Живо.
   Зак попятился к перилам. Он знал, что у него нет выбора. Он швырнул MP5 во вздымающиеся волны. Затем пошел обратно к Крузу и Беа.
   — Отпусти ее, Круз, — крикнул он. — Она с этим не связана.
   — Благородство, Гарри? Не знал, что в тебе это есть.
   — Отпусти ее!
   Мексиканец усмехнулся.
   — О, я так не думаю, Гарри. Я потратил много усилий, чтобы твою кузину убили. А теперь судьба дает мне еще одну девушку, к которой у тебя ест чувства. Было бы глупо упустить такой шанс…
   — Если отпустишь ее, Круз, — заорал Зак, — есть шанс, что ты покинешь этот корабль живым. Если сделаешь что-то глупое, я сам тебя убью.
   Улыбка Круза стала шире.
   — Вот так угроза, Гарри Голд. Но сможешь ли ты? Ты убьешь единственного человека, который может спасти твою кузину?
   Они глядели друг на друга. Зак видел ужас на лице Беа.
   И безумие на лице Круза. Он собирался сделать это. У Беа оставались секунды…
   И она умрет…
   Внезапно вокруг него возникло движение. Из-за угла слева и справа показались солдаты ОЛС. По четыре с каждой стороны. Их оружие было нацелено на Круза. Один мужчина крикнул:
   — Брось нож! Брось нож, или мы стреляем!
   — ТАК СТРЕЛЯЙТЕ! — закричал Круз, его глаза стали еще более дикими, чем буря, бушевавшая вокруг них. — УБЕЙТЕ НАС ОБЕИХ!
   — НЕТ! — крикнул Зак. Он побежал к Крузу и Беа. Он даже не знал, чего надеялся достичь. Пытался ли он помешать Крузу вонзить нож в шею Беа? Или хотел встать между подразделением ОЛС и их целью, чтобы не дать им открыть огонь?
   Так или иначе, он потерпел неудачу.
   Волна обрушилась на кормовую палубу, когда Зак бежал, она была самой большой. Полностью поглотила их. Зак был сбит с ног. Он чувствовал, как скользит по палубе, но ничего не видел из-за воды в глазах. Волна отступила, втягиваясь в океан и увлекая за собой Зака. Он пытался бороться с этим, карабкаться по палубе, но это было невозможно. Он соскользнул к перилам, ударился об них с такой силой, что воздух вылетел из его легких. Но, по крайней мере, перила остановили его. Он крепко схватил их одной рукой, другой убрал морскую воду с глаз. А потом огляделся.
   Волна сбила всех. Палуба была усыпана фигурами, встающими на ноги. Взгляд Зака ​​быстро нашел Беа. Она тоже держалась за перила, метрах в пяти от Зака. Она выглядела нормально.
   И в паре метров от нее он увидел Круза. Он выглядел потрепанным, но нож все еще был у него, и он снова приближался к Беа.
   Зак бросился к нему, мимо потрясенной Беа. Круз тоже был потрясен, когда Зак толкнул своего бывшего друга, отправив их обоих на пол. Круз попытался ударить его ножом, но Зак был слишком быстр. Он схватил Круза за запястье и ударил им о палубу. Нож вылетел из его руки и проехал пару метров от того места, где они дрались. Зак откатился от Круза. Через несколько секунд он уже держал нож в руке.
   Круз с трудом поднялся на ноги. Зак сделал то же самое. Мужчины ОЛС оправились от волны. Они в спешке занимали позиции.
   Готовые стрелять…
   — НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! — взревел Зак. Сжимая нож, он зашагал к Крузу, встав между бывшим другом и солдатами, которые хотели его убить. Он услышал крики: «Стой! Стой!»' — но проигнорировал их. Все его внимание было сосредоточено на Крузе, который был прижат спиной к перилам, его взгляд метался между лицом Зака ​​и ножом в его руке. — Сдавайся, Круз, — крикнул Зак. — Они убьют тебя, если ты этого не сделаешь.
   — Они убьют меня, — крикнул в ответ Круз, — даже если я это сделаю.
   Зак покачал головой.
   — Я не позволю им.
   — Назад! Отойди! — солдаты приближались вокруг него.
   Круз усмехнулся.
   — Совесть замучила, Гарри?
   — Нет, Круз. Но я никогда не боролся с тобой.
   Оскал Круза стал явным. Волосы Круза трепал ветер.
   — Мой отец умер из-за тебя.
   — А мои родители умерли из-за твоего отца. Хватит, Круз. Тебе уже не победить. Все кончено, — Зак сделал шаг к нему. — Все кончено!
   Оскал превратился в улыбку. Безумную, но все же улыбку.
   — Нет, Гарри, — сказал Круз. На этот раз он не кричал, но Зак был достаточно близко, чтобы услышать. — Не ты решаешь, когда все закончится. Я решаю.
   Все произошло быстро.
   Круз внезапно вытащил что-то из кармана. Сначала Зак подумал, что это был пистолет. Он быстро понял, что это было больше похоже на мобильный телефон. Но не мобильный телефон. Просто портативное устройство с одним переключателем.
   Детонатор.
   — СТОЙ! — взревел Зак. Он бросил нож и бросился, чтобы не дать Крузу нажать на переключатель. Но не успел.
   Раздался огромный взрыв. Он донесся из противоположного конца корабля, но шоковые волны разлетелись по палубе. Зак упал в двух метрах от Круза. Сила взрыва отбросила Круза, но он устоял на ногах. Зак пополз к нему, но он видел, что Круз склонился над перилами. Его волосы трепал ветер, глаза сияли.
   Он оттолкнулся…
   Зак вытянулся, пытаясь поймать Круза за ступню. Его пальцы задели пятку, но нога выскользнула, и Круз полетел спиной вперед за борт. Зак добрался до перил и успел увидеть, как его тело рухнуло в бушующий океан.
   Он снова закричал НЕТ, поднялся на ноги и увидел, как тело Круза пропало в океане.
   — Помогите ему! — завизжал он. Но он знал, что никто не мог помочь. Зак уже видел, как Эдуардо упал в бушующие волны. Он знал, что тело Круза не всплывет.
   Его враг был мертв.
   — Ложись!
   Не было времени горевать, даже если он хотел. Круз едва пропал под пенной водой, и голос пронзил воздух. А следом прогремел выстрел. Зак упал на палубу и оглянулся. Он за миг понял, что происходило.
   Появился экипаж корабля — семь человек. Они явно не знали, что их босс был мертв, потому что были готовы стрелять по ОЛС. Один из них уже выстрелил, и он попал.
   В Беа.
   Она была ранена.
   — Лежать! — прогремел приказ одного из людей ОЛС, но Зак не слушал, побежал к ней. Она упала на пол. Пуля попала прямо в ее левое плечо, и сквозь промокшую одежду текла кровь. Ее лицо побелело от шока, и она дрожала. Рана была настолько глубокой, что Зак сначала не заметил, как палуба находится под углом. Носовая часть корабля тонула. Круз затопил его своим взрывом…
   Вдруг воздух взорвался выстрелами. Солдаты ОЛС не колебались. Их было больше, чем членов экипажа, и они превосходили их по квалификации.
   У людей Круза не было ни единого шанса.
   Зак со смесью ужаса и облегчения наблюдал, как ливень снарядов ОЛС попадал в них. Криков не было. Никаких криков о помощи. Всего несколько секунд быстрого и эффективного убийства. Мужчины рухнули на пол в луже крови и плоти. Еще семь тел к счету погибших за день.
   Но в тот момент Зак интересовался только одним телом. Беа. Она была в плохом состоянии. Ее глаза закатились. Она потеряла много крови.
   Он посмотрел вверх. Командир подразделения ОЛС стоял над ним, его лицо было таким же грозным, как море.
   — Что ты наделал? — сердито крикнул он. — Ты должен был позволить нам убрать мексиканца…
   Некогда было объяснять. Некогда было говорить солдату, что он пытался спасти жизнь невинной девушке за тысячи миль отсюда. Зак стиснул зубы. Теперь ничто не могло помешать Калаке убить Элли. Гнев и паника захлестнули его, но он сдержался.
   Он должен был сосредоточиться. Оставаться профессионалом. Корабль шел ко дну. Им нужно было уходить. Более того, Беа требовалась медицинская помощь. И если она не получит ее быстро, количество убитых вырастет.
   19.00 по Гринвичу
   Белый фургон был припаркован в районе Акация-драйв, 63. Некоторые жители заметили это, но никому из них это не показалось подозрительным. Они предположили, что он принадлежал строителю или электрику, и фургон ждал, пока они выполняли какие-то работы в одном из домов соседей.
   Конечно, никто не подозревал, что это было укрытие убийцы.
   Калака не был от природы терпеливым человеком. Но сегодня он проявил терпение. Он просидел весь день, глядя в тонированные стекла фургона. В половине пятого он наблюдал, как Элли Льюис возвращается в дом со своими родителями после похода в местный супермаркет. И теперь он смотрел, как она крадется из дома и быстро идет по дороге. Она переоделась. Теперь на ней были модные джинсы и джемпер со сверкающими нитками. На ней была яркая шерстяная шапка, и Калака подумал, что она нанесла немного помады и туши для ресниц, хотя он мало знал об этом.
   Он не знал, как сделать лицо красивым. Он знал, как сделать лица мертвыми.
   Он слабо улыбнулся. Элли Льюис явно приложила усилия для тайного свидания. Он гадал, кто был счастливчиком и выбрал ли он свою лучшую одежду. Как мило, подумал он про себя, что они оба будут нарядными в момент своей смерти. Потому что ему придется убить их обоих. Просто на всякий случай.
   Девушка свернула за угол в конце улицы и исчезла. К тому времени, Калака уже был готов. На полу белого фургона лежало его оружие. Это был пистолет-пулемет ПП-93. Прицельная дальность 100 метров. Очень легкий и легко скрываемый, но смертельно точный в руках того, кто знал, как обращаться с ним должным образом. Калака был одним из таких людей. Стоял глушитель, поэтому выстрелы не разнесутся эхом по Хэмпстед-Хит, когда придет время. В магазине было тридцать патронов. Ему потребуются только два.
   Даже одним глазом Калака никогда не промахивался.
   Рядом с пистолетом был парик. Оно хорошо подходил к его бритой голове, и внезапно он перестал быть лысым одноглазым мужчиной; у него появились густые каштановые волосы, аккуратно разделенные пробором. Он надел очки с бинтом на слепой стороне и посмотрел на свое отражение в окне фургона. Примечательный, но не похожий на себя.
   Калака спрятал оружие в пальто, открыл заднюю дверцу фургона и вышел. Он запер фургон и посмотрел вверх. Ночное небо было ясным. Ужасная погода последних нескольких дней прошла. Он решил, что пойдет сам в Хэмпстед-Хит. Это был приятный вечер для убийства, и свежий воздух пойдет ему на пользу.
   23
   СТАРТ
   Беа теряла сознание. Корабль тонул. Не так быстро, как «Меркантиль», который уже почти полностью был под водой, но все еще быстро.
   Ладони Зака были в крови, он давил на рану Беа. Он слышал крики солдат ОЛС, они собирались прыгать в ждущие лодки, и командир отряда кричал указания в рацию. Зак не знал, что он говорил. Все его внимание было сосредоточено на подруге.
   Командир отряда опустился рядом с ним на колени.
   — Как вас зовут? — прокричал Зак.
   — Фрэнк.
   — Ей очень плохо, — сказал ему Зак.
   Фрэнк мрачно кивнул.
   — Мы не можем брать ее в лодку. Нужно забрать ее по воздуху.
   — Как?
   Фрэнк посмотрел на океан.
   — Наш вертолет уже летит сюда. Фрегат ждет в пяти морских милях отсюда. Если мы сможем доставить ее к медикам там, у нее будет шанс, — но он не был убежден.
   Беа вдруг закричала:
   — Не бросай меня, Джей. Прошу… — вопль боли, и она обмякла в руках Зака.
   ОЛС пропадали за бортом, спускались по веревочным лестницам к ждущим лодкам.
   — Тебе нужно идти, — крикнул Фрэнк. — Мои люди заберут тебя на корабль. Я останусь с ней, пока не прибудет вертолет.
   Зак за пару секунд ершил, что не сделает этого.
   — Я остаюсь, — крикнул он. — Одному из нас нужно давить на рану, чтобы она выжила.
   — Ни за что! Это слишком опасно, а мне приказано уберечь тебя. Корабль тонет. Тебе нужно уходить, пока ты можешь.
   Зак замотал головой.
   — Беа рисковала всем в этой операции, — крикнул он. — Она заслуживает любого шанса. И вам нужна помощь, чтобы уложить ее на носилки, когда прибудет вертолет. Нет времени на споры, Фрэнк. Я нужен тут, так что примите, что я не уйду, пока Беа не будет в вертолете.
   «А я должен принять, — подумал Зак, — что Калака убьет Элли. Если они думают, что я брошу и Беа умирать, пусть подумают хорошенько».
   Фрэнк нахмурился, но не спорил, ведь в словах Зака был смысл. Он встал и стал кричать указания своим людям и в рацию. Корабль вдруг задрожал, Зак ощущал, как он тонул. Он увидел тела мертвых членов экипажа, катящиеся по палубе из-за наклона корабля. Беа снова закричала. Оставшиеся члены ОЛС скрылись за бортом.
   — Вертолет скоро прибудет? — завопил он.
   Фрэнк указал на море. Все было серым — океан, небо, VSV, уплывающие от корабля, и точка, стремясь к горизонту.
   — Вот он! — крикнул Фрэнк. — Расчетное время прибытия три минуты. Может, четыре в такую ​​погоду. Обычно они не летают при таком ветре, — он снова присел рядом с Беа. — Нам нужно сохранять ее стабильной, пока мы ждем! — крикнул он.
   — Есть! — крикнул Зак. Он снова надавил на рану Беа и почувствовал, как между его пальцами сочилась теплая липкая кровь.
   Фрэнк снял с шеи что-то круглое и протянул ему. Это был квадратный пластиковый сосуд с красным концом.
   — Морфий, — крикнул он. — Чтобы убрать боль. Введи ей сейчас же.
   Зак кивнул. Он поднял пластиковый сосуд и прижал к руке Беа. Он почувствовал легкое сопротивление, когда игла проткнула ее одежду, а затем и кожу. Беа не реагировала. Заку не знал, почувствовала ли она укол.
   * * *
   На Хэмпстед-Хит было ветрено. Калака не привык к ощущению, когда ветер играл с волосами, и ему было интересно, как люди с этим мириться. Было темно. Людей было мало. Некоторые выгуливали собак. Небольшая толпа молодых людей делилась сигаретами и банками пива. Он был рад, что уже был тут в темноте. Это значило, что он знал, куда идет. Он почти мог двигаться с завязанными глазами.
   Он посмотрел на часы. 19.45. Пятнадцать минут. Озеро, где Элли Льюис устроила встречу, находилось всего в ста метрах от отеля. Он пришел рано, и это было хорошо. Это означало, что он мог найти себе подходящую точку и проверить направление ветра, чтобы убедиться, что его выстрелы попадут в цель. Через минуту его жертвы будут мертвы. Калака собирался улететь в Хитроу, откуда отправится в Мехико. Он очень хотел сказать новому сеньору Мартинезу, что добился успеха.
   В конце концов, все любили немного похвалы.
   Собака залаяла вдали. Калака улыбнулся и пошел к воде, кончики пальцев подрагивали, во рту пересохло от предвкушения.
   * * *
   Вертолет был в ста метрах от корабля, боролся с ветром. Зак видел, как ветер бил его, вертолет содрогался, приближаясь. Зак видел достаточно вертолетов. Они никогда не выглядели такими хрупкими в воздухе, как этот.
   Молния рассекла воздух. Через секунды загрохотал гром. Тонущий корабль дрожал, волна накрыла палубу.
   — Держись! — закричал Фрэнк. Зак сжал тело Беа и склонился, пока волна не отступила. Он поднял голову. Вертолет был ближе. Около пятидесяти метров. Было странно не слышать гул лопастей, но вой ветра заглушал его. — Шторм ужасно сильный, — крикнул Фрэнк. — Нам лучше надеяться, что вертолет доберется сюда — для VSV трудно снова приблизиться…
   Губы Беа посинели. Зак подавлял панику и попытался проверить ее пульс, но это было невозможно, потому что корабль вибрировал, пока тонул. Его окружил едкий запах дыма.
   — Горящее топливо! — крикнул Фрэнк. — Мы должны убираться отсюда к черту как можно быстрее. Все это может взорваться в любую минуту…
   Прошло тридцать секунд. Вертолет «Морской Король» достиг их. Он парил в двадцати метрах над судном и, казалось, раскачивался, как конец маятника. Зак предположил, что был какой-то нисходящий поток, но он не мог этого почувствовать, потому что ветер все равно был очень сильным. У одной из открытых боковых дверей он увидел одетую в черное фигуру. Фигура выбросила веревку, на конце которой была сбруя. Канат раскачивался, пока член экипажа «Морского Короля» опускал его к ним.
   Фрэнк повернулся к Заку.
   — Она должна подняться первой, — крикнул он. — Ты будешь в порядке, если я заберу ее? В таких условиях нельзя рисковать трехместной лебедкой. Это может привести к падению вертолета.
   — Делайте то, что нужно, — ответил Зак. — Я буду в порядке, — он сказал это с большей уверенностью, чем чувствовал.
   — Помоги мне закрепить ее.
   Ремень теперь висел на их уровне, но сильно раскачивался из-за ветра и движения вертолета. Фрэнку потребовалось двадцать секунд, чтобы поймать его, в то время как Зак остался сидеть на корточках рядом с Беа.
   — Не знаю, слышишь ли ты меня, — сказал он, прижав рот к ее уху, — но мы собираемся вытащить тебя с этого корабля. Все будет хорошо.
   «Пожалуйста, — подумал он про себя. — Пусть будет в порядке…».
   Внезапно Фрэнк оказался рядом. В одной сильной руке он держал ремешки, а на палубе лежали кольца 5–6 метров провисшей веревки.
   — Вдевай ее ноги, — крикнул он. — Как в штаны.
   Зак кивнул и поднял ноги Беа. Она снова закричала от боли, но больше не приходила в себя. Фрэнк поспешно натянул ремни до ее талии, затем пристегнул веревку к ремешкам своего сухого костюма. Он вытащил свою рацию и передал Заку.
   — Так ты будешь поддерживать связь с вертолетом, — крикнул он. — Мы пришлем ремни обратно, как только она благополучно окажется внутри.
   Зак кивнул.
   — Вперед! — крикнул он, прежде чем взглянуть на «Морского Короля» и поднять большой палец.
   Провисшая веревка начала двигаться, как ленивая змея. Затем она внезапно натянулась. Через несколько секунд тело Беа дернулось, и она, как труп, поднимающийся из гроба, начала вставать. Фрэнк обнял ее за талию, и они медленно начали подниматься.
   Зак обнаружил, что затаил дыхание. Фрэнк и Беа медленно двигались вверх, и все же они раскачивались, как перышко на ветру. Они были на высоте пяти метров, когда он увидел кровь, капающую из раны Беа. Она растворялась в дожде и брызгах. И хотя каждая клеточка его тела хотела, чтобы Беа благополучно оказалась внутри вертолета, он не мог не чувствовать себя все более и более одиноким, чем выше они поднимались. Он снова ухватился за перила, и еще одна струйка черного дыма поднялась перед его носом. Половина судна была под водой. Он не знал, сколько еще осталось до того, как корабль полностью погрузится в воду. Полчаса? Сорок пять минут? Не больше. Он посмотрел на «Меркантиль». Теперь было видно только несколько метров его кончика. Ужасный образ могилы моряков на затонувшем корабле «Авангард» пришел ему в голову, а вместе с ним и мысли о Габс и Рафе.
   Он многое отдал бы, чтобы сейчас с ним были его ангелы-хранители. Не то чтобы они могли многое сделать, чтобы помочь, но, как он быстро обнаружил, было мало мест более одиноких, чем тонущий корабль посреди океана, когда его окружали мертвые, и не было гарантий, что вы не окажетесь одним из их числа.
   19.53 по Гринвичу
   Калака устроился в тени старого дуба. Сбоку от него был обрубок примерно двадцати сантиметров высотой. Идеальная огневая позиция. Он мог оставаться незамеченным, но обрубок был идеальной площадкой, на которую можно было положить руку с оружием, когда он делал выстрелы.
   Он снял очки. Они не помешали бы ему, но он чувствовал себя более комфортно без них. Вынув ПП-93 из куртки, он лег на землю в боевой позиции и здоровым глазом посмотрел в прицел. Он мог видеть там ночью, и край озера был освещен зеленой дымкой.
   Он увидел семейство уток у кромки воды.
   Он увидел, как лис сбежал, чтобы выпить. Он утолил жажду, поднял голову и, казалось, уставился почти прямо на Калаку, прежде чем снова поспешить прочь. Что-то его потревожило. Через несколько секунд он увидел, что.
   Его цели. Два человека держались за руки, мужчина и женщина. Он узнал яркую шапку Элли Льюис и заметил, что на мужчине была такая же.
   «Как мило, — подумал он. — Одинаковые шапки».
   Они посмотрели по сторонам украдкой, будто не должны были тут находиться. Они остановились у кромки воды. Мужчина стоял спиной к Калаке, закрывая женщину. Все, что он мог видеть, это ее руки на его спине, когда они начали целоваться.
   Калака улыбнулся.
   — Buenas noches, señor, — выдохнул он. Он прицелился в центр спины мужчины.
   И он выстрелил в первый раз.
   * * *
   Рация Зака затрещала.
   — Ладно, сынок. Слышно? Прием.
   — Слышно, — крикнул Зак. Фрэнк и Беа пропали в вертолете. — Как она?
   Парень на другом конце проигнорировал вопрос.
   — Мы опускаем канат. Закрепи себя плотно. Тут серьезно трясет.
   Зак смотрел, как канат опускался. Он падал гораздо быстрее, чем поднимался, но снова сильно качался, приближаясь. Он вытянул левую руку, держась правой за перила, и ремни безопасности коснулись его пальцев и выпали из его хватки. Ветер подул под углом. Канат пролетел мимо Зака ​​на шесть метров.
   Но ударился об перила.
   Зак с ужасом наблюдал, как веревка обвилась вокруг верхних перил, а запуталась в беспорядочный узел. До сих пор он не слышал вертолет, но вдруг смог — послышался пронзительный вой, перекрывающий шум ветра. Веревка натянулась; вертолет дернулся под опасным углом, прочно зацепившись за тонущий корабль.
   — Веревка! — крикнул он в рацию. — Она…
   Он не закончил. Так же быстро, как он запутался, канат внезапно упал, и «Морской Король» устремился вверх, как камень, выпущенный из пращи. Зак наблюдал, как обрезанный конец веревки упал за борт тонущего корабля.
   И в воду. Туда же рухнула и его надежда на побег.
   * * *
   Первый выстрел Калаки был легким. Иногда, подумал он про себя, люди будто хотели, чтобы их убили. Снаряд из его оружия с глушителем почти не издал шума, когда вылетел из ствола. Просто тихий стук. Он попал прямо между лопаток тайного парня Элли Льюис.
   Он не сразу упал на землю. Пара секунд у него подкашивались колени. Но когда он все-таки рухнул, он упал тяжело. Калака представил, как его жертва кашляет кровью, жизнь ускользает из него, но он не мог видеть его черты лица, чтобы убедиться в этом. В любом случае все его внимание было сосредоточено на главной цели.
   Элли повернулась, готовая бежать. Она еще не кричала, но Калака делал это достаточно раз, чтобы понять, что это лишь вопрос времени.
   Он прицелился в ее затылок.
   И выстрелил во второй раз.
   * * *
   Не дождь или ветер заставили кровь Зака похолодеть. Вертолет набирал высоту. Его бросили.
   Он закричал в рацию:
   — Канат! Мы потеряли канат! Спустите еще…
   Он не услышал ответ, тонущий корабль вдруг накренился, и волна накрыла его. Когда вода отступила, Зак посмотрел за борт. Волны были в четырех метрах от него. Три четверти корабля были под водой.
   — Повторите!
   — Отказано, — донесся ответ. — Лебедка повреждена. Нужно вернуть вертолет на базу.
   — Отправьте другой…
   — Отказано. Больше доступных нет.
   Зака тошнило. Он не знал, что сказать.
   В рации звенела ужасная тишина. «Морской Король» висел в воздухе над Заком — впечатляющий, но бесполезный для Зака.
   — Это Фрэнк. Прием.
   — Как Беа? — закричал Зак в рацию.
   — Плохо. Нужно доставить ее на фрегат. Море слишком бурное, чтобы VSV вернулись. Я попробую бросить ССПП. Знаешь, что это?
   Зак сглотнул. Он помнил немного жуткое описание процесса от Рафа…
   — Мы бросим тебе ремешок с шаром. Шар поднимется в воздух, и «Геркулес» прилетит, схватит за шнур и заберет тебя…
   — Да. Я понял.
   — Мы отправляем «Геркулес» с базы на острове Вознесения, — прокричал Фрэнк. — Прибудет через тридцать пять минут.
   Зак посмотрел на борт. Он быстро тонул. У него могло не быть тридцати пяти минут.
   — Буду честен, — мрачно сказал Фрэнк. — Это сложно и опасно, попытка только одна. Но это единственный вариант забрать тебя. Ты справишься?
   — У меня есть выбор?
   — Нет. Не выпускай рацию. Ты сможешь говорить с «Геркулесом» через нее. Они скажут, что делать.
   Зак стиснул зубы.
   — Хорошо, — крикнул он. — Спускайте.
   Почти сразу же «Морской Король» стал терять высоту. Он увидел Фрэнка в дверном проеме; секунды спустя человек ОЛС начал вручную опускать сверток на веревке. Зак не собирался упускать шанс. Он схватил его, как только сверток оказался в пределах досягаемости, затем потянул к себе и крепко сжал, когда Фрэнк сбросил веревку.
   «Морской Король» снова поднялся, развернулся на 180 градусов и полетел к горизонту.
   Зак не смотрел. Он не мог. Все его внимание было сосредоточено на пакете в руках и качке корабля.
   Он приготовился к тому, что, как он знал, будет самыми длинными тридцатью пятью минутами в его жизни.
   * * *
   Калака сделал второй выстрел.
   Он целился не в спину Элли Льюис, а в ее голову, затылок которой был прикрыт ее яркой шерстяной шапкой. Пуля со смертельной точностью нашла цель.
   Удар выстрела отбросил ее вперед. Она рухнула на живот. Сквозь зеленую дымку прицела Калака увидел, как подергивается ее левая нога. Он был уверен, что она мертва, но он был очень внимателен. Он встал с огневой позиции, спрятал оружие и быстро и тихо направился к трупам.
   Здесь никто не мог его увидеть. Вокруг было тихо. Как в могиле. Забавно. Если повезет, тела обнаружат утром. К тому времени Калака будет за тысячи миль отсюда.
   Трупы находились в десяти метрах. В пяти.
   Он отметил, что крови было странно мало. Никогда нельзя было предсказать, как тело отреагирует на попадание пули. Иногда плоть разрушалась сама по себе; иногда вырывалась струя крови; в других случаях были скромные отверстия от пуль. Похоже, это был один из тех случаев.
   Теперь пора было выстрелить еще раз, точно закончить с этим.
   Он повернулся сначала к мужчине. Вблизи Калака увидел лучше его одежду. Черные джинсы. Черные ботинки. Черная кожаная куртка. Черная шерстяная шапка.
   Он моргнул. Под шапкой было что-то еще. Было похоже на…
   Каску.
   Глаза Калаки вдруг вспыхнули, он потянулся за оружием.
   Но было поздно.
   Фигура двигалась быстро, повернулась на спину. К потрясению одноглазого мужчины, лицо было не мужским, а женским. И живым.
   — Привет, милый, — сказала она, но голос не был сладким. Прежде чем он успел сделать что-нибудь, она подняла правую руку, в которой было какое-то оружие, и выстрелила в него.
   Адан «Калака» Рамирез сразу понял так много вещей.
   Стрела транквилизатора воткнулась ему в ногу чуть выше колена.
   Ощущение онемения побежало по его телу.
   Огни — ослепляющие, яркие — внезапно возникли вокруг него.
   И Элли Льюис села и сняла шерстяную шапку, и стало видно кевларовый шлем. Ее лицо было бледным и тревожным, но она не умерла.
   Люди побежали навстречу ему. Кричали. Были вооружены. Полиция? Солдаты? Он не мог сказать. Он попытался дотянуться до оружия, но транквилизатор делал свое дело, и его тело не слушалось его мозга.
   Через три секунды он упал, и его окутала тьма.
   * * *
   Зак был в синяках и замерз. Корабль был теперь так низко в воде, что даже самые маленькие волны набегали на него.
   Ремень ССПП было бы трудно закрепить даже в нормальных условиях. Здесь это было практически невозможно. К тому времени, как он затянул ремни вокруг ног и живота, прошло пятнадцать минут, и его мышцы болели от усилий. Он старался не думать о Беа или Элли. Теперь он никак не мог помочь им.
   Шум в рации. Может быть, голос? Зак не мог сказать. Внезапно его залили брызги. К тому времени, когда вода отступила, рация утихла. Он нажал на кнопку и закричал в нее:
   — Вы меня слышите? Вы меня слышите?
   Ничего.
   А потом…
   — Принял.
   Голос Зака был пронзительным, он закричал в рацию:
   — Тут становится тяжело. Как скоро меня заберут?
   — Еще десять минут, сынок. Придется потерпеть в воде.
   Зак посмотрел на быстро тонущий корабль. Он почувствовал, как замерзали его мышцы. Он делал все, что мог, чтобы не попасть в воду. Ремешок ССПП был со встроенным плавучим средством, но это не было похоже на плавание на спине в местных купальнях. Он видел, что происходило с людьми, оказавшимися в этих водах.
   — Ты на связи, сынок?
   — Так точно.
   — Когда попадешь в воду, надуй воздушный шар. Чтобы достичь полной высоты, потребуется около трех минут. Убедись, что шнур, которым он прикреплен к твоему ремешку, поднимается плавно.
   — Как вы узнаете, где я?
   — В воздушном шаре есть белый светлячок. Маяк. Мы это увидим. Оказавшись в воде, ты не сможешь поддерживать связь. Надеюсь, ты услышишь, как мы приближаемся, но вам нужно быть готовыми к резкому приему. Как только окажешься в воздухе, мы потащим тебя к открытой задней двери. Ты можешь закружиться в воздухе. Если это произойдет, ты потеряешь ориентацию, когда окажешься на борту. Не пытайся встать. В прошлый раз, когда кто-то сделал это, он вылетел обратно.
   — Спасибо за совет, — пробормотал Зак.
   — Еще раз?
   — Ничего.
   Он снова посмотрел на море. Огромные волны. Темные впадины. Прыгать туда было безумием, но какой у него был выбор?
   — Я иду, — крикнул он в рацию. — Сделайте одолжение и не пропустите воздушный шар.
   — Заметано. Удачи, сынок.
   И рация отключилась.
   Зак почувствовал, что тяжело дышит. Он был крошечным среди волн. Незаметным. Силы природы вокруг могли сокрушить его, если захотят, как человек убивал муху. Каждая клетка его тела кричала, чтобы он не спускался в воду.
   Но корабль тонул. Он все равно войдет в воду. Это был всего лишь вопрос времени.
   Он дважды проверил ремни. Все было плотно застегнуто. Он убедился, что чувствовал переключатель, надувающий шар. Есть.
   Он повернулся к морю и ждал, пока волна поднимется, чтобы падать было недалеко.
   Ему не пришлось долго ждать.
   Море было высоким. Дождь лил сильно. Ветер выл.
   Зак наполнил легкие воздухом и позволил себе упасть с края корабля.
   Две секунды, и он ударился об воду.
   Такую силу он еще не ощущал. Он тут же почувствовал, как потоки потянули его вниз, словно сотня русалок тащила его за ноги. Казалось, будто все его тело наполнилось водой, а вспомогательное средство плавучести не удерживало его над уровнем моря. Хотя его глаза были открыты, он ничего не видел в мутной воде.
   Под водой было тихо. Он знал, что над ним бушует буря, но все было устрашающе тихо тут. Зак никогда не думал, что ему так сильно захочется снова услышать шум шторма. Его легкие начали гореть. Он не знал, тонул ли он, потому что не знал, где вверх. И он не знал, как долго пробыл в воде. Все, что он знал, это то, что ему нужен кислород.
   Внезапно он снова оказался над водой. Его уши наполнились грохотом волн, он отчаянно хватал ртом воздух. Он оказался во впадине между двумя волнами. Каждая из них была не менее десяти метров в высоту, и он не видел корабль, с которого только что спрыгнул. Он чувствовал, как его тело поднимается вместе с волной. Мгновение спустя он увидел судно. Оно было метрах в двадцати. Зак не мог поверить, как быстро течения унесли его.
   Он нащупал тумблер надувания на ремне ССПП и резко дернул. Внезапно раздалось шипение, и шар в ремнях безопасности, начал надуваться. Чтобы достичь полного размера — сферы в пару метров в диаметре, потребовалось всего несколько секунд. Зак лег на спину и позволил воздушному шару подняться в воздух, потянув с собой тонкую и прочную проволоку, намотанную на шкив в передней части его ремня безопасности. На пару секунд он увидел, что внутренняя часть воздушного шара вспыхивает белым. Но затем он снова оказался под водой, когда волна достигла вершины, и течения сбили его.
   На этот раз он пробыл под водой дольше, как казалось. Когда он снова вынырнул, кашляя, корабль был еще дальше, а воздушный шар был в тридцати метрах над ним. Его был шторм, завывавший вокруг, но он все еще медленно поднимался.
   Зак снова погрузился. Он старался сохранять спокойствие. Это был третий раз, когда поток сбил его. Последние несколько дней он много времени проводил в воде и думал, что знал, чего ожидать. Он думал, что ему просто нужно задержать дыхание и подождать, пока вспомогательное средство плавучести на его ремешках снова не выведет его на поверхность.
   Он ошибся.
   Прошло полминуты. Его тело жаждало кислорода. Он вот-вот должен всплыть.
   Прошло сорок пять секунд. Он чувствовал, как его пульс замедляется; его легкие и живот кричали от боли.
   Минута. Он все еще был под водой. Паника утихала. Как и боль. Он чувствовал себя одурманенным. Сонным. Будто его больше не заботило, жив он или умрет.
   Он почувствовал, как открывается рот. Он собирался вдохнуть. Где-то в глубине души он знал, что его легкие наполнятся водой, но какое это имело значение? Он все равно утонет…
   Но тут его словно ударило электрическим током. Ремни туго затянулись вокруг него. Ремни впились в плоть на его руках и ногах. Внезапно он стал двигаться быстрее, чем когда-либо прежде. Вода пронеслась мимо него, и в одно мгновение он оказался в воздухе. Он шумно вдохнул и почувствовал, как возвращается жизнь. Только тогда у него хватило духа испугаться.
   Зак поднял взгляд. «Геркулес» был там. Он видел большой V-образный зажим в передней части самолета, который зацепился за его провод ССПП. Он быстро поднимался. В один момент море было всего в пяти метрах от него, когда он с огромной скоростью скользил по волнам; в следующий было двадцать. Тридцать…
   Ураганный ветер ничего не значил для него сейчас, пока он несся по небу, молясь, чтобы проволока выдержала. Он почувствовал, как самолет отклонился. С нового ракурса он мог видеть вдалеке фрегат. База ОЛС. Долетела ли Беа? Получила ли она необходимое лечение? Была ли она еще жива?
   Он поднимался все выше и выше. А потом начал вращаться. Сначала медленно, поэтому море вокруг него выглядело как вращающийся диск. Но вскоре оно стало размытым пятном, поскольку он вращался все быстрее, все еще крича в воздухе и продолжая подниматься.
   Зак закрыл глаза. Он должен был это сделать, иначе тошнота одолела бы его. Он попытался сделать глубокий вдох, но было трудно на такой скорости и высоте. Он снова почувствовал себя слабее.
   Новый звук. Он отличался от воя ветра. Двигатели. Над ним. Зак открыл глаза и тут же пожалел, потому что вся земля будто кружилась. Он зажмурился, шум двигателей стал громче.
   Громче.
   Громче.
   Вдруг он ощутил ладони на своем теле, кожу царапал металл. Его втащили. Двигатели грохотали в ушах. Он мог только позволять этому произойти.
   Он лежал, но все равно казалось, что все кружилось.
   Зак осмелился открыть глаза. Он увидел трех мужчин, глядящих на него, тревожно хмурясь. За ними — просторный интерьер «Геркулеса», сплошь ремни и металл цвета хаки. Запах авиационного газа. Пульсация и вибрация двигателей.
   Безопасность.
   — Он в сознании, — крикнул один из мужчин.
   — Удерживайте его, — кричал другой. — Не позволяйте ему вставать и ходить — пока не закроется задняя дверь.
   Вставать? Зак был так истощен, что сомневался, что встанет когда-нибудь и снова пойдет.
   — Ты в порядке, мальчик? — крикнул один из мужчин. Зак увидел теперь, что на нем был оливковый комбинезон и пара больших наушников, соединенных с бортом самолета длинным проводом. Он громко кричал, чтобы его услышали, подняв два больших пальца вверх и глядя с вопросом.
   Он слабо кивнул и постучал ладонью по твердому полу «Геркулеса» — просто чтобы убедиться, что он действительно в безопасности.
   — Похоже на то, — крикнул Зак в ответ. — О, и кстати…
   — Что? Что?
   — Спасибо за подъем, — сказал он.
   24
   МЕСТЬ
   Прошло несколько мнут смятения в Хэмпстед-Хит. Огни. Крики. Элли видела убийцу, подавленного транквилизатором, его уносила вооруженная полиция. Похоже, никто не обращал на нее внимания. Внезапно все исчезли. Все, кроме Рафа и Габс.
   Габс помогла Элли подняться.
   — Молодец, милая. Ты была храброй. Наш друг Калака пойман с поличным. Он не будет видеть ничего своим глазом, кроме тюремной камеры, в течение очень долгого времени.
   Элли сняла шерстяную шапку и шлем, который скрывала. Он был сделан из того же прочного материала, что и бронежилет, который был под ее одеждой. Она встряхнула волосы, не совсем веря в то, что только что сделала.
   — Почему ты притворялась моим парнем? — спросила она Габс. — Почему не Раф?
   — Он крупноват для четырнадцатилетнего мальчика, да?
   — А еще он, — сказал Раф, держа в руке полуавтоматический Браунинг, — лучший стрелок для подстраховки.
   Габс ухмыльнулась Элли.
   — Жестко, — сказала она, — но это правда.
   — Тебе пора домой, — сказал Раф. — Твои захотят узнать, где ты.
   — Они узнают об этом? — спросила Элли. — Я имею в виду, конечно, меня допросят и…
   — Не волнуйся, милая, — сказала Габс, когда они пошли от озера к дороге. — У нас есть способы разобраться. Никто ничего не узнает. Ты можешь просто жить своей жизнью. Притворись, что этого никогда не было.
   — Я… — она ​​ мгновение грызла ноготь большого пальца. — Увидимся ли мы снова?
   — Я очень надеюсь, что нет, — Элли почувствовала, что краснеет. — Не пойми меня неправильно, милая. Просто мы часто всплываем, когда дела идут плохо, — улыбнулась ей Габс. — Если повезет, все будет хорошо для тебя отныне. Сначала мы благополучно доставим тебя домой.
   Она протянула руку, но Элли не сжала ее. Пока нет. Ей нужно было задать еще один вопрос, но она не была уверена, хотела ли знать ответ.
   — Тот снимок, который мне показал Калака. В первый день я увидела его в «Бургер Кинг». Это был Зак. Я просто… Я думала… Мне просто интересно… — она закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Это как-то связано с ним. Так, значит, он все еще жив? Ты его видела? Ты знаешь его?
   Элли не открывала глаза, ощущала, что кривилась. Она хотела, чтобы Габс сказала «да». Сказала ей, что ее кузен был жив и здоров. Но она знала, то это было невозможно. И чем дольше Габс молчала, тем больше она понимала, что хваталась за соломинки.
   — Прости, — сказала она. — Это был тупой вопрос, — и она открыла глаза.
   Элли резко вдохнула и развернулась.
   — Габс? — выдохнула она. — Раф? Где вы? — она вглядывалась во тьму, пыталась услышать шаги.
   Но ничего не было. Она развернулась на дороге, но ее загадочные знакомые пропали.
   — Элли Льюис? — там ждала машина полиции, и женщина открыла дверцу. — Мы отвезем вас домой, — сказала она. Элли застонала. Что скажут ее родители, увидев офицера полиции, провожающего ее снова к дому?
   * * *
   Проведя столько времени в воде, Зак теперь словно жил в воздухе. От «Геркулеса» до острова Вознесения; рейс ООН в Брайз-Нортон; вертолет обратно на Скалу Святого Петра. Он слышал, как занятые люди говорили, что их ноги едва касаются земли. Для Зака ​​это было правдой.
   Он спал везде, где можно было прислонить голову. Но его сон, как и часто, был наполнен ужасами. Он видел всюду воду и тонущие корабли. Он видел трупы и зазубренные окровавленные ножи. Он увидел Круза: безумие на его лице, когда он упал в море. Но это не были величайшие из ужасов, преследовавших его. Гораздо хуже были лица.
   Их было три. Первой была девушка с короткими рыжими волосами. Ее кожа была мертвенно-белой, а губы голубыми. Во сне Зак смотрел на плечо Беа и видел ранение от пули. Кровь начала свертываться, оставив темное желе. Ее тело не двигалось.
   Второе лицо принадлежало Элли. Оно было искажено выражением ужаса, и она кричала. Знала, что она вот-вот умрет.
   А третье лицо? Оно тоже было знакомо. При виде одного глаза Калаки ужас проникал в спящие кости Зака.
   Он резко проснулся. Он не сразу понял, где находился. Он даже не знал, какой был день. Затем он смутно вспомнил, как вышел из вертолета, который принес его на продуваемую ветрами пустошь перед домом на острове Святого Петра. Там были Майкл, Габс и Раф; но Зак был слишком измучен, чтобы говорить с ними. Он пошел в свою комнату и заснул.
   Но теперь, впервые с тех пор, как он покинул Анголу, он почувствовал себя отдохнувшим. Свежим и полным вопросов. Он надел джинсы и толстовку с капюшоном, коснулся пальцами дверной ручки своей комнаты. Дверь узнала отпечаток его пальца и открылась. Зак поспешил вниз. Менее чем через минуту он стучал в дверь впечатляющего офиса Майкла, отделанного дубовыми панелями. Он не дождался ответа и вошел.
   Никто не удивился, увидев его. Майкл сидел за своим большим старомодным столом; Раф и Габс стояли бок о бок у огня. Только Габс выглядела настороженной, будто не знала, как отреагирует Зак.
   В комнате стояла тишина.
   — Ну? — спросил Зак. Он приподнял одну бровь.
   — Необходимый обман, — мягко сказал Майкл.
   — Необходимый для кого?
   — Просто необходимый.
   — Есть еще какая-нибудь ложь, о которой вы хотите мне рассказать? Я имею в виду, сейчас подходящее время, не так ли? Чтобы раскрыть все?
   Майкл ничего не сказал. Он просто смотрел.
   Зак опустил голову. Ему нужно было задать вопросы, но он не был уверен, что был готов к ответам.
   — Беа?
   — Хорошо поправляется. Я уверен, что она будет рада, что ты спросил.
   Зак закрыл глаза. Он пока не мог позволить себе почувствовать облегчение.
   — А Элли? — прошептал он.
   Пауза.
   — Кажется, немного потрясена. Сеньор Рамирез, как известно, безжалостный противник. К счастью, Рафаэль и Габриэлла были рядом, чтобы ей немного… помочь.
   Зак резко поднял взгляд. У Рафа и Габс были загадочные улыбки на лицах. Он повернулся к Майклу, чьи зеленые глаза сверкнули.
   — Вы знали, — выдохнул он. — Вы знали, что Калака нацелился на Элли. Вот для чего все это было?
   — Я слежу за господами Мартинезом и Рамирезом, если ты это имеешь в виду. В тот день, когда я понял, что Элли в опасности, я решил, что пора действовать. Я имею в виду, что я не был бы ангелом-хранителем, — ответил Майкл, — если бы не следил за тем, что, как я знаю, важно для тебя. Думаю, ты поймешь, Зак, что Калака больше не будет беспокоить твою кузину.
   — Он мертв?
   Майкл улыбнулся.
   — Не мертв. Но в тюрьме и ждет суда. Мы проследим, чтобы его приговор… соответствовал его преступлениям. Скажи, Зак, ты знаешь греческий миф о гидре?
   Зак растерянно посмотрел на него. При чем тут гидра?
   — Да. Это была змея. С кучей голов. Одну отрубаешь, другая вырастает, да?
   — Верно, Зак. Калака был как голова гидры. Ее нужно отрубить, но если ты хочешь безопасность для Элли, нужно убрать саму гидру.
   — Вы про Круза?
   — Хорошо, Зак. Но до Круза Мартинеза было сложно добраться. Если мы хотели его нейтрализовать, нужно было, чтобы он пришел к нам. Потому мне нужен был ты на «Меркантиле».
   — Я был приманкой, — с вызовом произнес Зак.
   — Зак, ты умеешь выбрать самые неприятные слова для описания вещей.
   — Почему нельзя было сразу мне это раскрыть?
   — Потому что я знал, что тебя схватят и будут пытать. Если бы ты рассказал похитителям о своей личности, это было бы одним дело. Но ели бы ты рассказал им, что был на борту, чтобы выманить Круза, он не пришел бы. Так что это было необходимо, чтобы голова гидры не угрожала жизни Элли. Мне пришлось так поступить, Зак. Пришлось решить, отправился бы ты, зная все, на опасную миссию, чтобы спасти жизнь своей кузины. Я решил, что ты отправился бы.
   — Так вы сделали все это ради Элли? — спросил он.
   — Честно?
   — Честно.
   — Нет. Я сделал это, потому что знал, что смерть Элли сильно по тебе ударит. Может, даже заставит передумать заниматься тем, что ты делаешь тут. Для моего начальства это было бы… неприемлемо.
   — Это все?
   Майкл склонил голову.
   — Круз был в нашем списке с тех пор, как ты видел его в последний раз, — сказал он.
   Зак на мгновение замолчал. В конце концов, он мало что мог на это сказать. Когда он заговорил, он услышал мрачный тон своего голоса:
   — Он больше никому не будет угрожать. Он мертв. Я видел, как он упал за борт. Я думаю, он покончил жизнь самоубийством.
   — Я хотел бы сказать, что мне жаль, — отметил Майкл, и блеск покинул его глаза, а лицо стало жестким. — Но это было бы ложью. Мир лучше без убийц.
   Зак вспомнил одни из последних слов Круза. Что он сделал Круза таким.
   — Он не всегда был убийцей, — тихо сказал он.
   — Никто не был убийцей сразу, Зак. Каждый человек выбирает свой путь.
   Он подумал о безумии в глазах бывшего друга.
   — Но некоторым помогают, — пробормотал он. — А что насчет «Черного Волка»?
   Майкл пожал плечами.
   — Поскольку Круза больше нет, чтобы руководить этим, я надеюсь, что группа исчезнет. «Меркантиль» утонул вместе с алмазами. Это сильно ударит по организации, — Майкл выглядел удовлетворенным этим.
   Зак посмотрел на Рафа и Габс.
   — А Элли знает? — спросил он. — Обо мне? Что я все еще жив?
   — У нее были подозрения, милый, — сказала Габс. — Она умная девушка. И храбрая, — она ​​многозначительно посмотрела на Майкла. — Из нее получился бы хороший агент, — похоже, Майкл даже не слышал ее. — Но лучше, если она думает, что ты мертв. Безопаснее. Ты же понимаешь?
   Зак кивнул. Он прошел по комнате и выглядел в высокие окна на море. Оно было хмурым и бурным, но почти неподвижным после того, что он видел.
   — Беа сказала, что она — Агент 20.
   Раф и Габс взглянули на Майкла. Он молчал.
   — Я ее еще увижу?
   Снова ничего.
   — Я хочу тебе кое-что показать, Зак, — сказал Майкл. Он поднял фотографию. Зак прошел вперед и взял ее. Это был аэрофотоснимок городка у моря. Он смог различить несколько причалов на пляже и длинную дорогу, ведущую от воды в главный город. — Это Лобамбо, — сказал он. — Этот снимок сделал вчера один из наших спутников-шпионов. И вот этот, — он протянул Заку вторую фотографию, более крупный план, чем на первой. Потребовалось время, чтобы понять, что он показывал, но через несколько секунд что-то щелкнуло в голове Зака.
   — Школа, — сказал он. Он уже видел, что стены были наполовину построены. — Маркус и остальные начали стройку!
   — Я был весьма разочарован, Зак, когда узнал, что ты лезешь в местные дела. Я думал, мы обсудили это перед твоим отъездом. И я слышал, что твой друг Малек тоже был несколько недоволен.
   Зак почувствовал укол смущения при воспоминании о гневе своего друга.
   Но Майкл улыбнулся. Если он действительно был разочарован, он этого не показал.
   — Нтоле и его люди покинули деревню, — сказал он. — Похоже, твоя маленькая игра смутила их. Стройка идет хорошо. А еще Малек пытается отыскать тебя, чтобы извиниться. Конечно, у него ничего не получится, но…
   — Спасибо, Майкл, — тихо сказал Зак. — Это важно для меня, — он повернулся к Рафу и Габс. — И спасибо, что позаботились об Элли, — сказал он. — Если бы с ней что-нибудь случилось из-за меня, я бы…
   Он не закончил фразу. По правде говоря, он не знал, что он сделал бы.
   Габс подошла к нему и успокаивающе положила руку ему на плечо.
   — Эй, — сказала она. — Не говори так. В конце концов, мы теперь одна семья. И ты сделал больше, чем кто-либо из нас, чтобы уберечь ее. Нет Круза, больше никакой опасности.
   Зак улыбнулся.
   — О, да? — спросил он.
   — Ну, — ухмыльнулась Габс, — может быть, ненадолго. Но, знаешь, я не могу избавиться от мысли, что жизнь стала бы немного скучной, если бы у нас не было немного смертельной опасности, просто чтобы держать нас в тонусе. Ты так не думаешь?
   Ее улыбка стала еще шире, и она внезапно начала смеяться. Это было заразительно. Зак не мог не присоединиться.
   Спутник-шпион, сделавший снимок Лобамбо, мог семь раз в день облетать Землю. С высоты в атмосфере он мог незаметно фотографировать мельчайшие детали. Он мог отслеживать машины. Корабли. Он даже мог, если условия были подходящими, опознавать людей.
   Если бы в этот момент он направил свое внимание на небольшой участок моря в двух морских милях от острова Вознесения в Атлантике под азимутом тринадцати градусов, он мог бы заметить несколько тел. Они были толстыми и раздутыми от смерти. Бушующее море выкрутило несколько конечностей, которые теперь торчали под неправильными углами. Плоть уже начала гнить на лицах. Это означало, что Эдуардо, если бы спутник-шпион сосредоточился на нем, был бы совершенно неузнаваем. То же самое было с Карловичем, и с капитаном, который в смерти выглядел страшнее, чем когда-либо в жизни. Возможно, эти тела в конечном итоге будут выброшены на какой-нибудь далекий берег. Может, их съедят обитатели глубин. Может, им суждено было просто путешествовать по океанам, пока они не станут ничем.
   Но спутник-шпион не был нацелен на эти ужасные трупы. Он был где-то совсем в другом месте. В конце концов, недостатка в объектах наблюдения не было. И поэтому он не видел галечного пляжа на северо-восточном побережье острова Вознесения. Он не видел, что фигура вышла из воды, пошатнулась и упала на суше, ноги молодого человека больше не могли нести его. Спутник не видел ни его темной кожи, ни темных волос, ни его худощавого тела, когда он лежал без сознания на пляже. И, конечно, не видел его снов. Снов, наполненных всего двумя вещами: лицом Агента 21 и собственными мыслями Круза о мести.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Крис Райан
   Агент 21
   (Агент 21 — 1)
  
  
   ПРОЛОГ
  
   Они умерли быстро. Как всегда. Если все сделать правильно.
   Ал и Джанет Дарк ждали поездки. Лагос в Нигерии был не первым выбором, но университет, где они работали, платил им за поездку туда на международную конференцию об изменении климата, и они не хотели упустить шанс попутешествовать.
   Они были тихой парой. Они держались замкнуто. Они оба боялись, когда их такси повезло их от аэропорта в грязный и шумный город Лагос. Машины стояли в пробках вплотную. От выхлопных газов было сложно дышать. Некоторые здания, которые они проезжали, выглядели красиво, другие были хижинами из листов металла. И там были тысячи людей, всюду. От этого улица Оксфорд на Рождество казалась пустыней.
   И когда они прибыли в отель — дорогой «Интерконтиненталь», в центре города — они закрылись ненадолго в номере. Привыкали к жаре и незнакомому месту. Душ. Еда.
   — Заку тут понравилось бы, — сказала Джанет, пока они стояли на балконе и смотрели на хаос.
   — Если бы Зак был тут, — ответил Ал, — он бы уже все рассматривал в округе. Ты знаешь, какой он.
   Джанет улыбнулась. Да, она знала.
   Было странно уехать без сына, но было 22 апреля, летний семестр только начался, у них не было выбора. Пара недель вдали от школы не навредила бы ему. Зак был умным ребенком. И умелым. Он знал, как позаботиться о себе. Он, казалось, был рад остаться с сестрой Джанет и ее семьей. Вивиан и Годфри были немного строгими, но Зак хорошо ладил со своей кузиной Элли. Его родители были уверены, что он хорошо проводил время.
   Солнце зашло около семи вечера — кроваво-красный шар, залил своим сиянием Лагос, а потом город погрузился во тьму. Ал и Джанет оделись к обеду и приготовились к встрече с другими делегатами конференции, приехавшими со всего мира. Они никого не знали — даже из одиннадцати других британских гостей — и были рады, что были вдвоем.
   Столовая была прекрасно обставлена. По ее виду было сложно подумать, что всего в миле от этого отеля существовали одни из самых захудалых трущоб в мире, настолько бедные, что людям, которые там жили, приходилось использовать улицы как туалет. Здесь были белые скатерти, газированная вода в бутылках и корзины со свежеиспеченными булочками. Было пять больших круглых столов, каждый на десять мест, и план стола, прикрепленный к доске у входа. Когда Джанет и Ал сверились, они, к своему облегчению, увидели, что сидели рядом друг с другом. Справа от Джанет был профессор из Хельсинки, Финляндия, Алу остался американский журналист. Пара приняла бокал вина от элегантно одетого официанта с подносом с напитками и пошла искать свои места.
   Финский профессор был эксцентричным мужчиной с лысой головой, но густой белой бородой. Когда они подошли, он уже сидел, но встал, увидев Джанет.
   — Позвольте, — он выдвинул стул для нее. — Меня зовут Йенссен. Очень приятно познакомиться… — он взглянул на табличку на месте Джанет, — доктор Дарк.
   Джанет улыбнулась.
   — И мне, профессор Йенссен.
   Американский журналист прибыл, когда все уже сидели, и официанты стали подавать блюда. Он был толстым, пот стекал по лицу.
   — Африка, — фыркнул он, плюхнувшись на стул. — Каждый раз, когда я прибываю сюда, я обещаю себе, что никогда не вернусь. Может, стоит себя послушать.
   «Возможно», — подумал Ал Дарк, но не сказал этого вслух. Он поблагодарил официанта, поставившего еду перед ним. Кусочки яркого фрукта лежали на тарелке веером, сверху был какой-то соус.
   — Выглядит вкусно, — сказал Ал.
   — Подождите три дня, — ответил журналист, — и будете умолять о чизбургере, — но Ал видел, что он с аппетитом ел.
   Ал съел половину салата, когда заметил, что из носа течет. Он смутился, схватил салфетку и поднес ее к лицу. Когда он накрыл ею лицо, он ощутил, что влага текла из глаз, все плыло перед глазами. Он посмотрел на Джанет. Ее глаза тоже были влажными, зрачки стали как точки.
   — Что происходит? — начал говорить Ал, но пока говорил, его грудь сотряс кашель, было тяжело дышать.
   — Ал… — Джанет смотрела на него со страхом.
   Потом пришла боль — ужасные иглы за глазами и в горле. Голова Ала кружилась. Он огляделся. Почти половина гостей встала, они держались за головы и горло, страдали от тех же симптомов. Мужчина в дальнем конце комнаты упал. Ал отчасти понимал, что официанты бегали вокруг, паникуя. Они не знали, что происходило, как и остальные.
   Ал обмяк на стуле. Он не мог ничего поделать, мышцы словно стали желе, и он не управлял ими, даже чтобы дышать. Он посмотрел на недоеденный фрукт. Яркие краски манго и папайи выглядели в десять раз ярче, и они обжигали его глаза. Он повернулся к жене.
   — Еда, — сказал он.
   Джанет Дарк не слышала его. Для нее комната кружилась сильнее. Люди кричали вокруг нее, но она могла думать лишь о тошноте. Она хотела, чтобы ее стошнило. Но у нее не было сил.
   Ал и Джанет умерли не первыми. Профессор из Хельсинки уже обмяк на столе, лицо было на недоеденном фрукте. Американский журналист извивался на полу. Они знали, что их ждет это. Из последних сил они вытянули руки и сжали пальцы друг друга.
   Когда через полчаса прибыла полиция Нигерии, им пришлось расцепить ладони Ала и Джанет Дарк, чтобы забрать тела.
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   1
   ТЕНЬ
   Шесть месяцев спустя
   — Дарк!
   Смех в классе.
   — Дарк!
   Зак поднял взгляд. Он смотрел в окно, где солнце сияло над футбольным полем школы. В его руке был карандаш, он крутил его в пальцах. На его столе была печатная плата. Она была покрыта транзисторами и диодами, соединенная с маленькой колонкой.
   — Закари Дарк, — сказал его учитель физики, мистер Питерс, гнусавым голосом. У Питерса была плохая кожа, квадратные очки и плохое чувство вкуса. Он учился в старшей школе Камден в Северном Лондоне шесть недель, но смог за это время стать у многих непопулярным. — У тебя осталось десять минут, чтобы завершить задание. Вряд ли, глядя в окно, можно…
   Его перебил шум. Зак щелкнул включатель, и комнату заполнила песня Леди Гаги «Just Dance». Учитель физики все-таки сказал им сделать транзисторное радио.
   Питерс был кошмаром. Он любил давать почти невыполнимые задания и смотреть, как ученики мучаются, пытаясь их выполнить. Все, кроме Зака. Он был хорош в таком, но даже это не впечатляло Питерса. Шутники на задних партах, подпевающие песне, тоже его не радовали. Его шея в следах сыпи стала красной.
   — Выключи это, мальчик.
   — Да, сэр, — ответил Зак. Он посмотрел в окно.
   Мистер Питерс прошел к парте Зака. Зак стал выше за последний год — стал даже выше некоторых учителей. И некоторые, как Питерс, надувались, когда говорили с ним.
   — Хвастовство — не привлекательная привычка, Дарк, — сказал он.
   — Я этого не делал, сэр. Я просто…
   — Тихо. Я не хочу больше ничего от тебя слышать.
   — Да, сэр, — сказал Зак и продолжил размышлять.
   А ему было о чем размышлять.
   Когда полиция пришла полгода назад на порог дома его дяди и тети и сказала ему, что случилось с его родителями, они сказали, что еда была отравлена. Ужасный несчастный случай. Пострадали все в обеденном зале отеля в ту ночь. Пятьдесят человек. Зак какое-то время им верил. А почему нет? История попала в новости, и он был слишком потрясен и расстроен, чтобы соображать.
   Но время шло, и полиция Нигерии отказывалась отдать тела его родителей для похорон, и у Зака возникли подозрения. Если это было просто отравление, почему они тянули? Почему не могли вернуть его маму с папой, чтобы их должным образом похоронили? И что такое могло убить сразу пятьдесят человек? Зак искал в Интернете. Возможно, это мог быть ботулизм, кишечная палочка. Но мама и папа были здоровыми. Такие бактерии вызвали бы плохое самочувствие, но не убили бы. И всех, кто был с ними? Вряд ли.
   После уроков он шел домой с кузиной Элли. Она была на год старше, но они были хорошими друзьями. Но путь домой вместе был новым явлением. Зак привык всюду кататься на скейтборде, который родители подарили ему на тринадцатый день рождения. Но сейчас он не мог им пользоваться, потому предпочитал ходить.
   Элли болтала, как всегда. Кузина Зака была высокой и милой девушкой с длинными медовыми волосами и открытым дружелюбным лицом, привлекающим людей. Зак слышал ее, но не вслушивался. Хотя кое-что привлекло его внимание.
   Уже две или три недели у Зака было странное чувство. Он не раз думал, что сходил с ума. Никто не мог его преследовать, но он ощущал это почти каждый день, порой дважды в день — когда он шел по улице, покупал что-то в магазине, делал что-то еще, и появлялось неприятное чувство. Шея горела сзади. Ее покалывало.
   Сначала он озирался. Но никого так и не заметил. Или видел много людей, проходящих мимо. Потом он перестал оборачиваться. Он шагал и пытался что-то заметить краем глаза. Это было успешнее. Он порой ощущал, что кто-то шел по другой стороне дороги или стоял у ворот школы. Но, когда он поворачивался, человек пропадал. Казалось, наблюдатель обладал шестым чувством, хотя разум Зака говорил, что это было невозможно…
   Он ощущал это и сейчас. Они шли вдоль станции Камден. Машин было много на дороге, а на тротуарах было полно школьников. Но было что-то еще, как темная тень на краю поля зрения, идущая в том же направлении на другой стороне дороги.
   Зак смотрел вперед, стал слушать разговор Элли.
   — …и я сказала ей, что я не пойду, если…
   — Элли, шшш.
   Она посмотрела на него.
   — Не груди, — сказала она.
   — Прости. Видишь поворот направо впереди?
   Элли посмотрела туда. В пятнадцати метрах от них был поворот, который вел к мощеной дороге для лошадей.
   — Конный двор Жасмин?
   — Когда дойдем туда, беги до конца и прячься.
   — Зачем? — спросила Элли. — Что происходит, Зак?
   — Это просто игра, — сказал Зак. — Я хочу кое-кого разыграть. Поможешь?
   Элли пожала плечами.
   — Пожалуй, — сказала она.
   Они шли дальше. Они добрались до переулка, Зак и Элли резко повернули, пропали из виду для людей на главной дороге и побежали по мощеной дороге.
   Тут стояло только несколько машин возле маленьких коттеджей. В конце улицы была аллея, и они повернули налево и остановились, тяжело дыша. Зак прижался спиной к стене и выглянул за угол.
   Он увидел мужчину. Издалека было сложно различить лицо, но он был довольно высоким, под шестьдесят, с загорелым лицом и волосами длиной до плеч. Мужчина стоял в конце переулка достаточно долго, чтобы понять, что людей там не было. Он быстро развернулся и пошел прочь.
   Зак ощутил, как Элли постучала его по плечу.
   — Что происходит? — прошептала она.
   — Не знаю, — сказал Зак, голос был далеким. — Просто не знаю.
   * * *
   На следующий день была суббота. Зак рано проснулся. Он всегда те делал в эти дни. После смерти родителей было сложно спать. Он оделся и спустился.
   К его удивлению, тетя уже встала. Она стояла на маленькой кухне, волосы были собраны сеточкой, в руке была сигарета, чайник кипел. Она оглянулась, увидела Зака и продолжила готовить чай. Никакого «доброго утра». Ничего такого. Он пожал плечами и пошел к лестнице.
   Его тетя и дядя — Вивиан и Годфри Льюис — не хотели его тут, и они не скрывали этого. После смерти его родителей в Нигерии они согласились принять его. Из вариантов были только они или переезд в Макклсфилд, где жил его кузен Бен. Но Зак не хотел переезжать на север, а у Бена была привычка оказываться в безумных ситуациях. И он выбрал Вивиан и Годфри, и они каждый день напоминали Заку, что не были ему рады в своем маленьком домике на Акация-Драйв, 63.
   — Зак!
   Его тетя была возле первой ступеньки лестницы. Он оглянулся на нее.
   — Мы заберем Элли на день. Обед и кино. Ты же будешь тут в порядке?
   Зак старался не выглядеть недовольно.
   — Да, — ответил он. — Я буду в порядке, тетя Вивиан.
   Он продолжил идти по лестнице.
   Элли была на пороге своей спальни, еще в пижаме. Она точно слышала свою маму, и, когда Зак прошел мимо, она шепнула ему «прости». Он улыбнулся ей — она не была виновата — и пошел к своей комнате.
   По плечу постучали. Элли прошла за ним, и, когда он повернулся, она обняла его.
   — Хотела бы я, чтобы ты мог пойти с нами, — сказала она.
   Зак улыбнулся. Что-то в Элли всегда улучшало его настроение.
   — Я буду в порядке, — сказал он. — Проведи день хорошо, да?
   Элли и ее родители уехали полдесятого. Дом был тихим. Зак побыл немного в семейном компьютере, он загрузил плагины, которые скрывали его действия в браузере на случай, если будут проблемы из-за того, что он им пользовался. Но снаружи было солнечно, и он решил прогуляться.
   В конце дороги был гараж. Зак остановился там и купил банку колы за последние монеты. Он получил немного денег от родителей, но пока что они ему не принадлежали, а тетя с дядей были не самыми щедрыми с Заком.
   Он пошел в парк. Там было людно — много детей играли в футбол или катались на качелях. Несколько человек выгуливали собак. Зак сел в стороне на скамью в тени дерева. Он потягивал медленно колу, глядя, как все наслаждались утром субботы.
   Когда Зак увидел его, он не знал, как давно мужчина там стоял. Он был почти в пятидесяти метрах, один у забора парка, смотрел на Зака. У него были волосы до плеч и загорелое морщинистое лицо. Сомнений не было — этот мужчина преследовал его и Элли вчера.
   Зак чуть сдавил банку колы. Половина его хотела встать и убежать, другая половина хотела сидеть и смотреть на мужчину.
   Другая половина победила.
   Зак ощутил, как кожу покалывало, мужчина пошел к нему. Хоть было жарко, мужчина был в тяжелом пальто, ладони скрывал в карманах. Он не смотрел на Зака прямо, скользил взглядом, и когда сел рядом на скамье, будто и не заметил Зака. Он вытащил из кармана серебряную зажигалку, зажег тонкую черную сигарету. Запах вишневого табака наполнил воздух.
   Зак изображал спокойствие. Он сделал глоток колы и сказал:
   — Решили, что пора сказать, зачем вы за мной ходите? — спросил он.
   — Хороший день, Зак. Отличный для прогулки.
   Зак старался не удивляться из-за того, что мужчина знал его имя.
   — Скажите, чего вы хотите, или я уйду.
   Только тогда мужчина посмотрел на него. У него были пронизывающие зеленые глаза, казались молодыми на морщинистом лице, окруженном длинными седыми волосами. Он был немного удивлен.
   — Ты можешь уйти, Зак, в любое время.
   Пауза.
   — Так почему вы…? — спросил Зак.
   — Почему я что, Зак?
   — Преследовали меня?
   Мужчина улыбнулся.
   — Потому что заинтересован в тебе, Зак. Мне очень жаль насчет твоих родителей.
   — Вы многое знаете обо мне, — сказал Зак.
   — О, — ответил мужчина. — Знаю. Больше, чем ты думаешь. Поздравляю с твоим достижением вчера на уроке физики. Только ты смог сделать транзисторное радио. Знания в электронике могут пригодиться в определенных областях.
   Он приподнял бровь. От этого Заку было не по себе. Он допил колу, смял банку и встал.
   — Я ухожу, — сказал он. — Хватит меня преследовать, или я сообщу в полицию, скажу им, что у меня завелся преследователь.
   Старик склонил голову, словно говорил: «Как хочешь». Зак пошел прочь.
   — Только одно, Зак, — голос мужчины остановил его, но он не обернулся. — Если хочешь узнать, почему твои родители умерли, тебе стоит поговорить со мной.
   Зак не оглянулся. Он молчал. Но и не шевелился.
   — Я буду завтра тут, — продолжил мужчина. — Полдвенадцатого. Подумай.
   Дети в парке весело вопили. Облако на миг закрыло солнце, а потом уплыло. Зак все испытал замедленно, слова старика крутились в голове.
   Он повернулся.
   Деревянная скамья была пустой. И когда он огляделся в поисках незнакомца, старика не было видно.
   2
   ДВА УРОКА
   Спальня Зака была крохотной, кровать и тумбочка, будильник и фото родителей в рамке. Не было стола, чтобы делать домашнюю работу, и ему нельзя было делать ее на кухне, так что приходилось лежать на полу, чтобы учиться. Обои были старыми, в цветочек, такое понравилось бы восьмидесятилетней леди.
   Он плохо спал в ту ночь. Было сложно сказать, что его напугало больше — что старик преследовал его, что он знал имя Зака, или что его слова подтвердили то, что Зак все время знал: смерть его родителей была не такой, как сказали. Больше одного раза в ночи он думал, что сходил с ума. Он читал об этом. Когда что-то плохое случается с людьми, им начинает что-то видеться. Может, старик был его воображением. Выдумкой.
   Но Зак знал, что не сходил с ума. Он знал, что он видел и слышал. Он знал, что никто не поверил бы ему, кроме, пожалуй, Элли, и что-то предупреждало его не втягивать ее в это.
   Он уснул под утро, проснулся от стука в дверь. На наручных часах было десять утра.
   — Да?
   Дверь открылась, и появилась Элли.
   — Можно войти? — спросила она.
   — Да, — сказал Зак и сел.
   Она принесла ему тост и чашку чая. Зак знал, что она делала — пыталась загладить вину за то, что родители не взяли его вчера.
   — Тебе не нужно было это делать, — сказал он.
   — Знаю. Просто подумала, может, мы сможем сегодня…
   — Мне нужно кое-куда, — перебил Зак.
   Элли покраснела.
   — Ладно, — сказала она и встала.
   — Я приду к вечеру, — сказал Зак. — Можем что-нибудь сделать.
   Взгляд Элли смягчился.
   — Вчера было очень скучно, — прошептала она с улыбкой. — Думала, ты захотел бы знать, — она покинула комнату.
   Зак оделся: джинсы, кроссовки и черная толстовка с капюшоном. Обычно он носил толстовки, потому что ему нравился стиль, но сегодня был рад спрятать лицо. Он не знал, почему.
   На парковке перед домом дядя Годфри разглядывал двигатель своего Форд Мондео.
   — Не работает? — спросил Зак.
   Дядя взглянул на него.
   — Не переживай, Закари. Я разберусь, — он сел за руль и включил зажигание. Машина закашлялась и утихла. Его дядя попробовал снова. Результат был тем же.
   Зак взглянул на двигатель. Он за пару секунд понял, что было не так — одна из свечей зажигания плохо держалась, не давала двигателю завестись. Скрытый поднятым капотом, он сунул руку внутрь, нашел свечу и закрутил ее. Он успел убрать руку, и его дядя снова попробовал завести машину, она загудела.
   — Говорил же, что разберусь, — сказал его дядя, выходя. — Не глазей, Закари. У тебя же есть дела?
   Зак улыбнулся.
   — Да, — он пошел прочь от дома, вытирая ладонь в масле об джинсы. — Есть.
   * * *
   Он рано прибыл в парк. Он не знал, почему — это казалось правильным поступком. Тут было больше людей, чем вчера — погода была теплой, и это было утро воскресенья. Он не сел на скамью, а пошел в рощу в тридцати метрах оттуда. Роща не была густой, но один ствол был достаточно широким, чтобы скрыть его и позволить видеть скамью.
   Он посмотрел на часы. 11.21. Мужчины не было видно. Воздух был наполнен криками детей на качелях и горках. В деревьях он слышал пение птицы, тут же узнал зяблика, щебечущего на солнце.
   11.25. Ничего. Зак не знал, почему нервничал. Мужчина не придет. Он глупо пришел сюда.
   Дети продолжали играть.
   11.30. Две женщины с колясками сели на скамью и стали сплетничать.
   — Ты — идиот, Зак, — буркнул он под нос, радуясь, что не пошел к скамье, потому что там ощущал бы себя еще глупее.
   — Я бы так не говорил.
   Зак ощутил страх внутри от запаха вишневого табака. Он повернулся, мужчина стоял в пяти метрах за ним, он был в той же одежде, что и вчера.
   — Как вы сюда попали? — спросил Зак. — Я вас не слышал.
   Мужчина не был удивлен.
   — Ты не должен был меня услышать, — сказал он.
   Зак уже злился.
   — Почему вы не пошли к скамье, как мы договорились?
   Незнакомец приподнял бровь.
   — А почему ты не пошел? — спросил он. Зак не ответил, и мужчина сказал. — Это можно было считать твоей первой проверкой. Или первым уроком. Никому не доверяй. После всего, что я о тебе слышал, Зак, я был бы немного разочарован, если бы ты доверился мне. Тому, кого раньше не встречал. Тому, чье имя даже не знаешь.
   — Я иду домой, — Зак отвернулся. — Мне надоели эти загадки.
   Мужчина склонил голову.
   — Ты мог бы пойти, — сказал он. — Но это ведь не настоящий дом.
   Зак остановился. Слова мужчины вызвали холодок на его спине, ведь он не только знал многое о Заке, эти слова были правдой.
   — Почему ты не хочешь узнать мое имя? — сказал мужчина.
   — Я бы хотел узнать, во что вы играете.
   — Я не играю, Зак, — сказал незнакомец. — Позволь представится. Ты можешь звать меня Майклом.
   Зак посмотрел на него.
   — Могу звать? Как это понимать? Это ваше имя или нет?
   Майкл приподнял бровь.
   — Имена, Зак, как одежда. Их легко менять. И то, что у человека больше одного имени, не означает, что все они не настоящие. Да, Майкл — мое настоящее имя. Одно из них.
   — В этом нет смысла.
   — Сейчас — возможно. Но, если будешь работать на меня, смысл будет.
   Безумный старик с его загадками стал раздражать Зака.
   — Работать на вас? — сказал он. — О чем вы? Я не ищу работу. Мне тринадцать.
   Майкл впервые улыбнулся.
   — Не ищешь? — сказал он. — Хорошо. Очень хорошо, Зак, — он убрал прядь волос со лба, его зеленые глаза мерцали. От этого он на миг показался младше. — Мне понравится с тобой работать. Мистер Питерс это сказал.
   — Что? Питерс? При чем тут он?
   — При том, Зак. Мистер Питерс — один из наших доверенных людей, очень талантливый разведчик, — его лицо стало утомленным. — Ты же не хочешь спросить меня о его имени?
   Зак подумал об учителе физики — мрачное лицо, плохая кожа, ужасная одежда и ноль личности. Мужчина мог быть только скучным и возмущаться.
   — Ты удивлен, Зак. Стоит помнить, что люди не всегда такие, какими кажутся. Зови это вторым уроком, если хочешь.
   — Мне хватает уроков в школе.
   — Конечно, — сказал Майкл. — И ты хорошо учишься. Но те уроки ограничены, да? Потому мы отправили мистера Питерса. Узнать, можно ли учить тебя тому, чего обычно нет в расписании у мальчиков твоего возраста. Я рад, что его отчеты были положительными. Мы можем пройтись? Или ты предпочтешь уйти, не услышав, что еще я должен сказать?
   Зяблик снова запел в деревьях.
   — Пройдемся, — сказал Зак.
   Они пошли прочь от игровой площадки к зеленому лугу.
   — Я буду честен с тобой, Зак, — сказал Майкл.
   — Это будет приятной переменой.
   «Ведь до этого вы говорили загадками», — подумал Зак.
   — Я работаю на агентство правительства. Тебе не нужно знать, какое. Для тебя не было бы разницы, если бы я сказал, ведь ты о нем не слышал. Вряд ли кто-то слышал. Даже премьер-министр о нем не знает. Если ты решишь в конце разговора, что не хочет иметь с этим дело, мой совет — молчать о том, что я тебе расскажу. Нас не найти в новостях или Интернете. Если попытаться убедить людей, что мы существуем, они решат, что ты выдумываешь.
   — Пока звучит, будто вы выдумываете.
   Майкл будто не слышал его — или он игнорировал слова Зака и продолжал:
   — Люди не могут наняться на работу к нам. Мы не можем поместить объявление в газете. Мы их ищем. Потому у нас есть люди, как мистер Питерс. Всем школам нужны временные учителя, и это очень полезное прикрытие для нашей разведки. Но люди, которых мы ищем, особого типа. Грубо говоря, они подходят по критериям.
   Майкл остановился, Зак — тоже. Они посмотрели друг на друга.
   — Ты подходишь, Зак, — сказал старик. — Идеально.
   Он пошел дальше. Заку пришлось бежать, чтобы догнать его.
   — О чем вы? — спросил он. — В чем подхожу?
   — Умный, — ответил Майкл. — О, у тебя хорошие оценки, конечно, но я не об этом. Ты хорошо разбираешься в точных науках, у тебя есть интерес к языкам. Ты спортивный, а несколько минут назад доказал, что у тебя хорошая интуиция, — он улыбнулся. — Ты немного напоминаешь мне себя в юности.
   Зак покраснел.
   — Вы могли бы так описать любого, — сказал он.
   — Не любого, Зак. Но ты прав. Этих качеств мало, чтобы выделать тебя из толпы, так сказать.
   — Тогда почему мы ведем этот разговор? — спросил Зак.
   Зак ощутил, что Майкл осторожно подбирал слова.
   — Прости, Зак, но правильно я говорю, что после смерти твоих родителей мало людей в мире… скучали бы по тебе?
   Зак вдруг ощутил пустоту внутри. Он шел в тишине. Он знал в душе, что это было правдой. Кроме Элли и ее родителей, у него не было никого из семьи, не было настоящих друзей. Зак всегда был одиночкой. Он знал, что люди видели это в нем и держались на расстоянии.
   Майкл снова говорил:
   — Твои дядя и тетя не хотят быть опекунами, да?
   — Да, — сказал Зак, — можно и так сказать.
   — Из того, что я знаю, — продолжил Майкл, — ситуация не из приятных.
   — Вы многое знаете, да?
   — Да, — сказал Майкл. — Это так, да?
   Они снова шли в тишине.
   Заку было невольно интересно. Достаточно интересно, чтобы начать задавать вопросы:
   — Что вы имеете в виду, говоря о работе на вас?
   — Обязанности разные, — сказал Майкл, и Зак невольно подумал, что он уходил от ответа.
   — Шпионаж? — спросил он. Лучше было все прояснить.
   Майкл смотрел вперед, пока шел. Его лицо не изменилось.
   — Мы называем это не так, — сказал он. — Но да, сбор информации входит в работу. Если примешь предложение, тебя обучат множеству навыков.
   — Например?
   — Навыки, — сказал Майкл. — Есть ситуации, когда юноша, как ты, сильно нам поможет. Это рискованные ситуации. Важно, чтобы ты был готов к этому риску. Справляться в одиночку, под прикрытием, обученный делать это.
   Майкл говорил, облако закрыло солнце, как было вчера. Зак подавил дрожь, но не знал, было это из-за тени или слов Майкла. Они дошли до края парка, где железный забор с шипами сверху тянулся до ворот у главной дороги.
   — Если решишь принять это предложение, Зак, тебе нужно понять, на что ты соглашаешься. Твоя жизнь изменится. Ты не сможешь больше видеть людей, которых знаешь. Зак Дарк пропадет.
   — Я не могу просто пропасть.
   — Мы разберемся. Может, Зак, тебе нравится твоя жизнь такой. И будущее такое светлое. Домик на Акация-Драйв, 63, обои в цветочек — все это может делать тебя счастливым. Если так, забудь обо всем, что я сказал сегодня. Если нет, то обдумай это хорошенько. Если выберешь этот путь, обратного пути не будет.
   Зак огляделся. Они ушли далеко, игровая площадка была в паре сотен метров вдали, шум машин звучал вместо шума детей.
   — Я не заинтересован, — сказал он. — Я даже не верю вашим словам. Так что хватит ходить за мной, если не хотите, чтобы я пошел в полицию.
   Майкл будто не слышал Зака. Старик вытащил впервые руку из кармана и протянул визитку. Она была простой, на одной стороне был номер телефона. Ни имени. Ничего.
   — Ты не обязан принимать решение сейчас, — сказал он. — Или даже завтра. Или на следующей неделе. Просто когда будешь готов, — он держал визитку, и Заку пришлось ее взять. Он убрал визитку в карман джинсов, Майкл снова заговорил. Его голос был бодрым, словно он кое-что вспомнил. — Конечно, — сказал он, — у нашей работы есть преимущества, Зак. Мы узнаем многое о людях. Информацию, — он посмотрел на Зака, и его взгляд будто прознал его. — Ты можешь даже узнать, например, причину смерти твоих родителей.
   Зак смотрел на него.
   Старик глядел на небо, солнце снова вышло.
   — Чудесный день, — бодро сказал он. — Думаю, я еще погуляю. Ты меня больше не увидишь, Зак. Если только не позвонишь на тот номер.
   Майкл без слов ушел в ту сторону, откуда они пришли. Зак стоял и смотрел ему вслед, пока старик не смешался с толпой у игровой площадки, пропав из виду.
   3
   ДЕЛО СЕМЬИ
   Остаток того дня Зак бродил по Северному Лондону. Его разум кипел, он вспоминал обрывки разговора с мужчиной, который назвался Майклом.
   «Я работаю на агентство правительства… Люди подумают, что ты это выдумал… Есть ситуации, когда юноша, как ты, может нам сильно помочь… Ты можешь даже узнать, почему твои родители умерли…».
   Последние слова звенели в голове громче всего.
   Когда он под вечер добрался до Акация-Драйв, он заметил кое-что. С тех пор, как Майкл ушел, его никто не преследовал. Он стоял спиной к двери с номером 63, все было так, как должно быть. Никто не следил. Он прошел в свою комнату, где обдумывал события дня, пока не уснул.
   * * *
   Погода изменилась на следующий день. Тучи и морось. Элли простыла, и она не вышла с ним, как обычно. Зак решил поехать в школу на скейтборде. Он был гордым владельцем скейтборда «Элемент» с колесами фирмы «Рикта» — последний подарок родителей. Его родители не были богатыми, и Зак удивился, когда они подарили ему такой крутой скейт. Он заботился о скейте, прятал его под кроватью — потому что, когда его видела тетя Вивиан, у нее почти выпадали глаза, она называла скейтборд «грязной штуковиной».
   Вне дома Зак повесил портфель на плечо и оттолкнулся ногой. В конце Акация-Драйв он повернул направо, через пару минут покатился вдоль станции Камден, умело огибая пешеходов. Он миновал переулок Жасмин и затормозил. Двое парней преградили путь. Сердце Зака сжалось. Маркус Варли и Джейсон Форд были в его классе, и они постоянно мешали. Зак был одним из немногих, кто не дрожал перед ними, но это не отогнало их, и он научился просто не пересекаться с ними. Они широко улыбались, а это было плохим знаком.
   Зак топнул по краю доски, и она взлетела в его руки. Он вскинул голову. Если двое задир думали, что запугали его, их ждало разочарование.
   — Что-то не так, парни? — спросил он.
   — Отдай нам скейт, Дарк, — сказал Варли.
   Зак закатил глаза. Одно было ясно, никто не попросил бы этих двоих делать что-то опасное. В ситуации, когда нужны были мозги, они были полезны, как шоколадный чайник.
   — Не обижайтесь, парни, но я лучше суну голову в унитаз.
   Джейсон Форд оскалился.
   — Это можно устроить, — сказал он и вытащил что-то из кармана. Нож в четыре дюйма длиной, сияющий и острый. — Отдавай.
   — Не будь идиотом, Джейсон, — выдохнул Зак. — Это не игрушка.
   — Что такое, Дарк? Страшно? Отдавай скейт.
   Зак настороженно опустил скейтборд на землю и отошел. Два парня улыбнулись друг другу, и Джейсон встал на доску. Было видно, что он ни разу не катался на скейте. Он вытянул руки, чтобы сохранить равновесие, взмахивая ножом в воздухе при этом.
   — Осторожно, — сказал Зак.
   — Молчи, Дарк.
   Все произошло по вине Маркуса. Он подумал, что будет забавно подтолкнуть Джейсона. Он не проверил дорогу и не заметил сочлененный автобус, который ехал к ним.
   — Маркус, нет! — закричал Зак, но слишком поздно.
   Джейсон поехал спиной вперед. Скейт ударился об бордюр, и парень упал на спину.
   Автобус был в десяти метрах, громко гудел. Маркус застыл, Джейсон лежал на дороге, смотрел в ужасе на приближающийся автобус.
   Заку нужно было действовать. Он спрыгнул с тротуара и поднял Джейсона за воротник, толкнул его с дороги. Автобус снова прогудел, и Зак убежал на тротуар, а потом увидел, как колеса автобуса разбили скейтборд на кусочки.
   — НЕТ! — закричал он, слезы выступили на глазах. — Мой скейт!
   «Подарок родителей, — кричал он мысленно. — Последний…».
   Он развернулся. Маркус выглядел так, словно хотел убежать, Джейсон лежал на земле, побелев. Он выронил нож, и тот лежал на асфальте в метре от него.
   Зак поднял нож, и Джейсон залепетал:
   — Отдай… это не мой нож, ясно? Это моего брата… если он решит, что я его взял…
   Зак посмотрел на обломки скейтборда, подавил слезы. Не было смысла собирать обломки. Он был разбит. Зак прошел к краю дороги и поднял нож над решеткой водостока.
   — Что такое, Джейсон? — процедил он, стараясь не пускать эмоции в голос. — Страшно?
   Он бросил нож, дождался плеска и выпрямился.
   — Увидимся в классе, — буркнул он парням и пошел в школу пешком.
   Он добрался под звонок, поспешил по коридорам на урок физики. Он почти ждал встречи с мистером Питерсом, хотел посмотреть на него после слов Майкла, понять, могла ли такая история быть правдой. Зак хорошо читал лица людей. Но, когда он попал в класс, его ждал сюрприз. Питерса не было. У доски стоял завуч, мистер Джобс, которого все звали Джобсворс.
   — Хорошо, успокойтесь, — крикнул Джобсворс поверх шума учеников, занимающих места за партами. — Садитесь! — он оглядел учеников. — Кто-то видел Маркуса Варли или Джейсона Форда?
   Зак промолчал.
   — Где Питерс, сэр? — крикнул кто-то с задних парт, некоторые засмеялись.
   — Для вас — мистер Питерс, — сказал Джобсворс. — Жаль говорить, но его вызвали по делам семьи. Мы не знаем, когда он вернется и вернется ли.
   Никто не переживал из-за новости. Никто, кроме Зака. Он сел, потрясенный.
   Но в этом был смысл. Если Майкл говорил правду о Питерсе, и он просто оценивал Зака в школе, но у него не осталось повода быть тут. Зак поднял руку.
   — Что такое, Дарк?
   — Что за семейные дела, сэр?
   Джобсворс выглядел возмущенно из-за вопроса.
   — Вы — часть его семьи, Дарк?
   — Нет, сэр.
   — Тогда это не ваше дело, ясно? Что у вас было на прошлом уроке?
   Класс застонал.
   — Транзисторное радио, сэр.
   Глаза Джобсворса потрясенно расширились.
   — Вы не должны это делать в ближайшие два года, — он выглядел немного раздраженно.
   — Мы и не смогли, — сказал голос.
   — Кроме Дарка, — добавил кто-то еще. А потом шепотом. — Заучка.
   Смех. Зак игнорировал это.
   — Тихо! — крикнул Джобсворс. — Откройте учебники на странице пятнадцать.
   И урок начался.
   * * *
   День тянулся медленно. Зак был рад, когда уроки кончились, но пока он шел к Акации-Драйв, голос Майкла вернулся в его голове. Это не настоящий дом.
   «Не настоящий, — подумал Зак. — Там я просто живу, если можно назвать это жизнью, — он вспомнил скейт. Это расстроило его, и мысли, как часто бывало, потянулись к его родителям. — Можно было бы узнать причину смерти родителей…».
   В доме тети и дяди было тихо. Взрослые еще не вернулись с работы, Элли спала. Зак сел за семейный компьютер и открыл браузер, радуясь, что настроил все так, что его поиск никто не мог отследить. Он ввел в Гугле «тайные отделы правительства». Он нашел только странные сайты с глупыми теориями заговора. Он попытался отыскать мистера Питерса или Майкла. Конечно, всюду были тупики. У них не было страниц в Фейсбуке. И его поиски в Интернете закончились, как всегда, он листал разные репортажи о трагическом отравлении в Нигерии, убившем его родителей.
   Но это было не просто отравление. Если странный старик говорил правду, это было что-то иное.
   Он сел на кровать в своей комнатке, поднял фотографию родителей. Они были там счастливыми, и в Заке поднялся гнев. Они не должны быть мертвы. Было что-то, что ему не рассказали. И он злился на Майкла, кем бы он ни был. Он должен был просто сказать, что с ними случилось…
   Зак вытащил визитку из кармана джинсов. Она была теперь помятой. Он смотрел на номер пять минут. Звонок не навредит…
   Он принял решение и действовал быстро. Его дяди и тети не было, и он поспешил вниз, нашел трубку беспроводного телефона на столике в гостиной. Его мобильник умер недели назад, и его опекуны не подумали заменить его. Он глубоко вдохнул и набрал номер.
   Гудков не было. Щелчок и тишина.
   — Эм… алло? — сказал Зак.
   Ответа не было.
   — Эм… это Зак. Зак Дарк, — он ощущал себя немного глупо.
   — Вы приняли решение?
   Голос был тихим. Он звучал странно, словно был как-то искажен. Звучало не как Майкл.
   Зак закрыл глаза.
   — Да, — сказал он. — Принял.
   Голос продолжил. В нем не было эмоций:
   — Если есть с кем прощаться, сделайте это сейчас. Вы увидите их в последний раз. Так будет лучше для них и для вас. Не говорите, что вы куда-то уезжаете. Мы придем за вами этой ночью.
   — В смысле? Когда…?
   Но голос пропал.
   Шум вне комнаты. Кто-то шел в дом. Зак виновато опустил трубку на столик, и тетя Вивиан вошла.
   — С кем ты говорил? — осведомилась она, раздраженно хмурясь.
   — Ни с кем.
   — Не ври, Закари. Я видела, как ты опустил телефон. С кем ты говорил?
   — Уточнял время, — он поднял часы. — Они стали отставать.
   Его тетя прищурилась.
   — Это дорого, — сказала она. — Я вычту это из твоего содержания.
   Зак ощутил вспышку гнева, но сдержался.
   — Хорошо, — сказал он. — Простите, — он покинул комнату и поднялся по лестнице. На втором этаже он понял, что его руки дрожали. Он пару раз вдохнул, чтобы успокоиться.
   Дверь Элли, которая была закрыта, была теперь приоткрыта. Он тихо постучал.
   — Заходи, — сказала его кузина.
   Элли сидела в кровати и читала книгу.
   — Привет.
   Зак кивнул в ответ.
   — Как ты? — спросил он, и его голос чуть дрогнул.
   — Так себе, — ответила Элли. Она прищурилась. — А ты?
   — Эм… порядок, — сказал он. — Наверное.
   — Что такое? Ты будто увидел призрака.
   Он слабо улыбнулся ей, а потом сел на край кровати и сжал ее ладонь.
   — Элли, я просто хотел сказать спасибо. За все. За заботу обо мне.
   Она странно смотрела на него, но молчала.
   — Я просто хотел сказать, что я буду в порядке.
   — Я знаю, Зак. Ты точно в порядке?
   Зак нахмурился. Он не был уверен. Он ощущал себя будто в быстрой реке, и он не мог ничего поделать, лишь сдаться потоку. Выбраться из воды было невозможно.
   — Я могу тебе доверять? — спросил он.
   — Ясное дело. Зак, ты пугаешь меня. Что такое?
   — Что-то произойдет, — сказал он. — Не спрашивай, что. Я хочу, чтобы ты знала, что я буду в безопасности.
   — О чем ты говоришь?
   — Не знаю, — сказал Зак. — Пока что. Но мы об этом не говорили, хорошо? Не говори родителям, не говори никому. Это для твоей и их безопасности.
   Он увидел слезы в глазах Элли.
   — Зак, ты меня пугаешь. Что происходит?
   Но он не мог ей сказать. Он опустил ладонь на ее плечо и нежно поцеловал в щеку. А потом вернулся в свою спальню.
   Теперь он мог только ждать…
   4
   ВОР В НОЧИ
   В доме было тихо.
   Зак ждал, пока не услышал, как дядя и тетя ушли спать. Они заглянули к Элли, но не к нему, выключили свет на этаже и ушли в свою спальню. Он тихо лежал еще десять минут, вылез из кровати и переоделся из пижамы в теплую одежду. Одевшись, он вернулся под одеяло лег на боку, смотрел на сияние будильника на тумбочке.
   Он ждал с трепетом от волнения.
   Полночь прошла. Дом скрипел и стонал, как всегда. Зак помнил время, когда он был меньше и боялся этих звуков в доме, где вырос, пока папа не объяснил, что это просто балки сжимались от температуры, которая падала.
   Час ночи. Он был бодр, будто в полдень. Во рту пересохло от волнения.
   Но наступило два часа ночи. Ночь тянулась, и ничего не происходило. Зак стал ощущать себя глупо. Может, стоило лечь спать и забыть обо всем этом…
   Через восемь минут он услышал это.
   Сначала он решил, что дом снова скрипел, продолжил смотреть на часы. Но, когда он услышал звук во второй раз, он понял, что качество отличалось. И он понял, что звук был все ближе к его спальне.
   Зак сел и отбросил одеяло. Дышать вдруг стало тяжело, и сердце колотилось. Когда он увидел, как его дверь открылась, он задрожал, и не мог понять, было это от страха или восторга. Наверное, всего понемногу…
   Фигура вошла и тихо закрыла за ним дверь. Свет в комнате был только от сияния будильника, и Зак не смог толком различить нарушителя — он видел только, что мужчина был высоким, в темной одежде и с лыжной маской на голове.
   — Выключи часы, — голос мужчины был тихим, чуть громче дыхания.
   — Зачем? — спросил Зак.
   — Тебе нужно будет видеть в ночи. Часы помешают. Выключи и больше не задавай вопросов.
   Зак выключил будильник. В комнате стало темно.
   Он снова услышал голос мужчины:
   — Возьми пижаму.
   Зак хотел спросить, зачем, но не осмелился. Он вытащил пижаму из-под подушки, а потом пошарил в темноте, решив забрать фотографию родителей.
   — Оставь, — выдохнул мужчина.
   — Нет, — сказал Зак. — Я…
   Он не закончил. Мужчина шагнул вперед, схватил его ладонь и заставил его вернуть фотографию на тумбочку.
   — Оставь, — прошептал он. — Не шуми.
   Глаза Зака привыкли к темноте, но, пока они шли из спальни, он заметил, что дверь ванной была приоткрыта, фонарь давал немного света для их пути. Они спустились. Внизу лестницы Зак застыл.
   Даже в темноте он видел, что дом был в хаосе. В коридоре стояли комоды с шапками, шарфами и прочими вещами. Но теперь содержимое валялось на полу, словно кто-то рылся там и что-то искал.
   — Идем, — выдохнул мужчина, пошел к входной двери. Зак шел за ним, заглянул в гостиную. Кофейный столик был перевернут, телевизор пропал, все место обыскали.
   Дверь была открыта, мужчина махал ему. Зак, все еще сжимая пижаму, вышел за ним в воздух раннего утра. Нарушитель закрыл дверь так тихо, и Зак не слышал щелчка. Только тогда он снял лыжную маску. Ему было под тридцать. У него было квадратное лицо с густыми светлыми волосами. Его нос был плоским, а лоб — в морщинах, потому что он часто хмурился. Он кивнул Заку без улыбки, быстро повернулся и прошел по комнате.
   Зак пошел следом. Они не шли далеко. Мужчина остановился у машины в двадцати метрах от дома — белый фургон с тонированными стеклами сзади, и табличка на боку была с телефонным номером и словами «Ремонт сантехники — круглосуточно».
   — Я думал, люди, как вы, предпочитают Астон Мартинс, — сказал Зак. Он пытался звучать уверенно, но его голос подрагивал.
   — Люди, как я, — ответил мужчина, — ездят на том, что делает их незаметными. Астон Мартинс этого не делает, — он открыл задние дверцы, и Зак увидел телевизор и DVD-плеер, другие вещи, которые он не смог различить.
   — Вы все там сделали?
   — Полезай внутрь.
   — Я не слышал, как вы проникли.
   — Я тихий. Полезай.
   Зак сомневался миг. Он оглянулся на дом, который покинул. Фонарь мерцал, улицу озаряло желтое сияние. Зак не любил тот дом, но теперь пора было уйти, и часть него хотела убежать внутрь к знакомым цветочным обоям. К обычной жизни. Сесть в грузовик было шагом в неизвестность…
   — Зачем я взял пижаму? — вдруг спросил он, нервничая.
   Мужчина не объяснил. Он прижал ладонь к спине Зака и мягко, но уверенно подтолкнул его к грузовику. Дверцы закрылись за ним, и он снова оказался в темноте. Двигатель через миг заурчал, и машина поехала. Зак подавил дрожь…
   Он не знал, как долго они ехали. Было сложно оценить время в темноте. Он сидел в углу, обвив колени, пытаясь понять, что случилось. Когда Элли и ее семья проснутся, они решат, что их обокрали. Он мог представить реакцию — тетя Вивиан завизжит, дядя Годфри закричит. Ему было жаль Элли. И он ощущал вину. Он не знал, как скоро они поймут, что он пропал, и он не знал, что они подумают. Что он все украл?
   Он прищурился во тьме. Нет. Они смогут сначала так подумать. Но когда обнаружат, что его пижамы нет, они передумают. Потому что, если бы он хотел обворовать дом и убежать, он не делал бы это в пижаме…
   Грузовик все поворачивал, но вдруг ускорился, и Зак представил, что они выехали на шоссе. Они ехали, наверное, еще полчаса, и он ощутил, как грузовик съехал с шоссе и замедлился. Больше поворотов, и они остановились. Двигатель утих, но снаружи машины был другой звук, громкий и механический. Он стал громче, когда дверцы открылись, и Зак выглянул наружу и увидел источник звука.
   Вертолет. Его мутило.
   — Выходи, — сказал блондин. — Быстро.
   Зак послушался, и его растрепанные волосы тут же подхватил ветер от вертолета. Было все еще темно, и они были посреди большого поля, домов неподалеку не было видно. Рядом с его похитителем был еще один мужчина — намного ниже и в черной шапке.
   — Где мы? — закричал Зак поверх шума вертолета.
   — Просто залезай в вертолет, — крикнул мужчина. — Сейчас.
   — Вы со мной? — спросил он.
   Мужчина кивнул и указал на вертолет. Боковая дверца была открыта, но внутри был только пилот. Зак шагнул ближе, пригнул голову и закрыл уши руками. Мужчина пошел за ним, и они оба забрались внутрь, он закрыл дверцу. Низкий мужчина обошел вертолет спереди, поднял большие пальцы для пилота и побежал к грузовику.
   В вертолете Зак сел на пустое сидение. Пилот посмотрел на него и жестом попросил пристегнуться, Зак так и сделал. Как только он пристегнулся, вертолет поднялся в воздух.
   — Куда мы? — Зак перекрикивал шум. Он еще не летал в вертолете, и он ощущал себя уязвимо, глядя, как земля пропадает под ними.
   Но пилот и хмурый блондин не ответили. Они смотрели вперед, озаренные светом панели приборов. Если Заку было не по себе до этого, он ощущал это вдвойне теперь. Но было слишком поздно что-то делать. Пилот направил вертолет направо. Они выпрямились и продолжили лететь по ночному воздуху.
   * * *
   Зак был растерян. В окно вертолета он видел огни городов, над которыми они летели, но он не знал, что за города это были, или в какую сторону они летели. Только на рассвете, наступившем через пару часов полета, Зак смог понять. Лучи появились справа от вертолета. Он знал, что солнце поднималось на востоке, так что они летели на север.
   На земле он различил горы и озера. Он сверился мысленно с картой страны. Они пролетали Озерный край? Или они летели дальше на север, к Шотландии? Он понял, что это была Шотландия, когда увидел впереди извилистую береговую линию. Вертолет полетел над морем — оно было серым и грозным в тусклом свете рассвета, и Зак поежился, особенно, когда ощутил, что вертолет стал терять высоту, и он различил пену волн.
   А потом появилась суша: отвесная скала с полем вереска сверху. Вертолет летел низко — достаточно низко, чтобы от поднимаемого им ветра пригибались деревья — а потом сбавил скорость и плавно опустился на землю. Гул двигателей становился тише, и хоть лопасти продолжали крутиться, Зак видел, что они замедлялись.
   Блондин открыл дверцу и выпрыгнул. Он повернулся и протянул руку Заку. Зак проигнорировал его ладонь, выбрался сам. Они побежали от вертолёта, и он перестал озираться.
   Зак еще не видел такого неинтересного места. Свет был все еще серым. Это не помогало безликому простору вокруг него. Деревьев не было, только поле, сколько он видел, местами скалы прерывали линию. И вдали, в миле от них, стоял одиноко среди серости дом.
   Блондин указал туда, когда начался мелкий дождь.
   — Мы идем туда, — он посмотрел на небо. — Побежим, — сказал он.
   Не дожидаясь ответа Зака, он побежал в сторону дома.
   Дождь постепенно усиливался. Вертолет, который был на земле не дольше тридцати секунд, поднялся, оставив Зака на скучной поляне промокать. Блондин уже был в сотне метров от него и не собирался ждать. Зак поднял капюшон и побежал за ним.
   Зак догнал его через пару минут.
   — Хорошо, — сказал блондин, когда Зак поравнялся с ним. — Помедленнее, это не гонка. Тебе нужно научиться сберегать энергию при беге. Любой может пробежать пару сотен метров, но для успешного побега и спасения нужно уметь бегать на большие расстояния.
   Зак оглянулся.
   — От кого я убегаю? — спросил он.
   — Ни от кого, — сказал мужчина. — Пока что.
   Они бежали в тишине.
   Они за десять минут добрались до дома, и Зак успел промокнуть. Он согнулся, чтобы отдышаться. Блондин тоже был мокрым, но не устал. Он поднялся по каменным ступеням, ведущим к деревянной двери. Рядом с дверью, которая казалась неуместной в этом большом старом доме, была панель. Мужчина ввел номер, и Зак успел увидеть, как красный свет из прибора просканировал глаз мужчины.
   Пауза. И медленное шипение открывающейся двери. Фигура появилась на пороге. Он был высоким, с морщинами и длинными седыми волосами до плеч.
   — Майкл… — прошептал Зак.
   — Привет, Зак. Привет, Раф, — сказал мужчина. — Рад видеть вас тут, целых. Все прошло хорошо? Думаю, ты хочешь переодеться в сухое и выпить что-то горячее, — он повернулся и пропал в доме.
   Раф посмотрел на Зака.
   — После тебя, — вежливо сказал он.
   Зак поднялся по каменным ступеням.
   — Вы так добры, — ответил он и прошел в дом.
   А потом развернулся. Тяжелая дверь зашипела, закрываясь. Он невольно ощущал себя так, словно его заперли.
   5
   АНГЕЛЫ-ХРАНИТЕЛИ
   Зак оказался в большом коридоре с высоким потолком, шахматным полом и каменным камином с ревущим огнем. Он и Раф пошли туда, и вскоре от мокрой одежды пошел пар в тепле.
   — Где мы? — спросил Зак.
   Майкл огляделся с теплом на лице.
   — Дом Святого Петра, — сказал он. — А остров…
   — Мы на острове?
   — Конечно, — ответил Майкл. Он прошел к столу в другой части комнаты и поднял две большие белые кружки — одна для Зака, другая для Рафа. Зак сделал глоток. Просто кипяченая вода. Он скривился, и Майкл заметил это. — Выпей, — сказал старик. — Вода — это важно. Остров без имени на карте. Никто тут не живет, но местные на материке зовут его Скала Святого Петра. Имен бывает много, я же тебе говорил? — он убрал прядь волос со лба.
   — Вы говорили о сухой одежде, — напомнил Зак. Хоть огонь был теплым, он дрожал.
   Майкл посмотрел на Рафа.
   — Отведи его в комнату, — сказал он.
   Раф кивнул. В дальнем конце коридора была деревянная лестница у стены. Зак поднялся за Рафом, прошел по длинному коридору с дубовыми панелями стен и плотным ковром. В коридоре были тяжелые деревянные двери через каждые десять метров, и каждая дверь была с современной белой ручкой. Раф открыл дверь в конце. Он отошел, пропуская Зака.
   Комната была маленькой, но куда больше, чем та, что была у него в доме дяди и тети. В дальнем углу была кровать с белыми простынями, рядом — штанга для одежды, где висели десять пар джинсов Зака и темных толстовок, несколько пар новых кроссовок стояли внизу. На белых стенах висел большой плоский экран телевизора — пятьдесят дюймов, а то и больше — и ниже был стеклянный стол с PlayStation.
   — Ее улучшили, — сказал Раф, увидев, как Зак смотрел на консоль. — Особые стратегии и упражнения на рефлексы.
   — Тут нет «Modern Warfare»? — спросил Зак.
   — Тебе не нужны такие игры, — Раф прошел к экрану и прижал к нему палец. Он тут же загорелся, показал простой браузер. — У тебя есть доступ к интернету, но брандмауэр не даст отправлять письма или общаться с миром снаружи. Так что не трать время, пытаясь взломать его. Ты не сможешь.
   — Я пленник? — спросил Зак.
   — Некоторые стены, — сказал Раф, — не для того, чтобы люди не могли выбраться, а чтобы другие не могли проникнуть, — Зака это не успокоило.
   Напротив плоского экрана была другая дверь, ведущая в яркую современную ванную. Свет загорелся, как только Зак вошел.
   — Прими душ, — сказал Раф. — Надень сухую одежду. Я заберу тебя через полчаса, — он развернулся и ушел.
   Было приятно снять мокрую одежду и ощутить горячую воду, текущую по спине, но это не остановило тревогу Зака. Где он был? Что это было за место? Он ощущал себя в миллионе миль отовсюду, под контролем странных людей. Он невольно думал, что серьезно ошибся…
   Зак пытался не думать о том, откуда они знали размер одежды, но чистые джинсы, толстовка и кроссовки идеально сидели. Когда он оделся, он коснулся плоского экрана, как делал Раф. Он загорелся, и Зак проверил время на экране. 07.58. Его мир изменился за пять часов.
   Он подумал об Элли. Она уже не спала — да и все они, и они увидели, что случилось. Они знали, что он пропал. Зак ощутил укол вины. Но потом он подумал, почему был тут. Ради родителей. Он нахмурился.
   Зак решил, что у него было еще десять минут до возвращения Рафа, и он хотел узнать. Что было в комнатах в коридоре. Он не знал, закроется ли его дверь, если он выйдет, так что взял кроссовок и подпер им дверь, вышел в коридор.
   Ближайшие две двери были напротив друг друга, в десяти метрах от комнаты Зака. Он попробовал правую, сжал белую ручку и попытался повернуть. Ничего не двигалось, дверь была заперта, но Зака удивило, что не было замочной скважины или панели для кода. Открыть дверь можно было только изнутри. Так было и с дверью напротив. Зак прижался ухом к дереву, слушал, надеясь понять, что творилось внутри.
   Ничего.
   Потом… шаги.
   Со стороны лестницы в конце коридора. Зак виновато посмотрел туда и поспешил в свою комнату. Он не знал, закрыл ли дверь вовремя, и он ощутил, как кожа покраснела. Когда Раф постучал и появился, он не подал виду, что знал, что Зак выходил в коридор.
   Как Зак, Раф переоделся, но остался в черном — черные джинсы, черная футболка-поло, черные сапоги.
   — Готов? — спросил он.
   — Ага, — сказал Зак. — Наверное, — но он не знал, к чему был готов.
   * * *
   Комната, в которую его привел Раф, была на первом этаже. Она была большой, дубовый стол в центре, окна от пола до потолка, и Зак видел море, серое и грозное вдали, и он знал, что не мог сам его пересечь. Воздух был густым от запаха вишневого табака. Майкл был тут, курил тонкую сигарету, но он был не один. Женщина стояла перед окном. Ей было за двадцать, светлые волосы доставали до плеч. У нее были большие светло-голубые глаза. Как Раф, она была в черном, и она открыто улыбнулась Заку, когда он вошел.
   — Рада видеть, что Рафаэль тебя забрал целым, Зак, — сказала она. — Хотела сама это сделать — мы, девчонки, лучше пробираемся незаметно в ночи, — она подмигнула ему. — Раф говорит, дело в том, что мы хитрее, но, как по мне, мы просто осторожнее, да?
   Майкл перебил ее:
   — Зак, познакомься с Габриэллой. Габриэлла, Зак.
   Женщина прошла вперед, изящная и тихая, как кошка. Она прошла мимо Майкла, погладив его руку с теплом, и Зак заметил, что ее ногти были выкрашены в розовый.
   — Майкл такой вежливый. Как дедушка, да? Может, он и есть чей-то дедушка. Мы вряд ли узнаем, — она встала перед Заком, протянула правую руку. — Зови меня Габс, — сказала она. — Так все делают.
   Зак осторожно пожал ее руку.
   — Рад знакомству, Габс, — сказал он.
   Габс закатила глаза.
   — Он очаровательный, — сказала она. — Знаешь, Зак, если бы Раф был с твоим лицом, он мог бы кого угодно обмануть, — она подмигнула Рафу. — Конечно, мы не стали бы его менять.
   Раф нахмурился сильнее, но промолчал.
   — Хватит, Габриэлла, — сказал Майкл. — Нет времени на игры. Заку нужно кое-что знать, — старик прошел к столу и выдвинул ящик. Он вытащил страницу и опустил ее на стол. — Посмотри, Зак, — сказал он. — Скажи, что ты думаешь.
   Зак взял страницу. Это была распечатка статьи в газете. Заголовок жирным черным шрифтом пугал, остальное — еще больше:
   МАЛЬЧИК ПОХИЩЕН ПРИ КРАЖЕ, ВОЗМОЖНО МЕРТВ
   Подростка так и не нашли после кражи в ночь понедельника в доме его тети и дяди. По источникам полиции, он может быть мертв. Скорее всего, Закари Дарк (13 лет), который оставался с родственниками после трагичной смерти его родителей полгода назад, побеспокоил воров, когда они вошли в дом. Полиция верит, что он мог узнать нарушителя, и его похитили, чтобы он не раскрыл личность преступника.
   Зак поежился. Он словно смотрел на свой надгробный камень.
   Он оглядел других в комнате. Смуглое лицо Майкла было лишено эмоций. Как и лицо Рафа — он стоял неподалеку, скрестив руки. Только Габс выражала тревогу, в ее больших голубых глазах сияло сочувствие, рот был приоткрыт.
   — Мы отправим это в местную газету через неделю, — сказал Майкл. — Ты не против?
   — Не против ли я считаться мертвым? — спросил Зак. — Нет. У меня будут похороны?
   — Твое тело не смогут найти какое-то время. Кстати, мне понадобится волос с твоей головы. Не надо так переживать, Зак, все просто. Мы будем искать труп схожего размера и формы с тобой. И в неузнаваемом состоянии, конечно. Мы сможем убедиться, что при опознании твоей ДНК заменят ДНК погибшего, и для этого мне нужен волос с твоей головы. Так что да, похороны будут. Но я не советовал бы лезть в это. Никогда не знаешь, что услышишь на таком мероприятии. И не только твоей семье и друзьям нужно попрощаться с Заком Дарком. Тебе тоже.
   Он вытащил что-то еще из выдвижного ящика: простой коричневый конверт, который он передал Заку.
   Зак высыпал содержимое на стол. Там было пять документов: красный паспорт, уголки страниц были чуть загнуты; старое свидетельство о рождении, старый читательский билет, распечатка нескольких электронных писем, которым было пару лет, и договор с мобильным оператором. Паспорт и читательский билет были с фотографиями. Зак не знал, когда фотографии сделали, но узнал себя там. Он был там младше, но это был он.
   Он посмотрел на имя на документах. Зака Дарка нигде не было видно. Будто его стерли с лица планеты, и кто-то другой занял его место.
   — Встречай Гарри Голда, — сказал Майкл. — Нового тебя.
   Зак смотрел на документы. Ему было не по себе, и он лишь отчасти слушал Майкла:
   — Когда я говорю «новый ты», я имею в виду одного из них. Часть твоего обучения, Зак, будет принимать новые личности, быстро и качественно. Гарри Голд не вел интересную жизнь, но даже в скучных жизнях много фактов. Тебе нужно знать все о нем — не крупные факты, как где он живет или где учился, а мелочи. Любимая еда, что любит смотреть по телевизору. Мы поместили эти крупицы информации в публичный доступ, чтобы Гарри казался настоящим. Если кто-то заподозрит, что ты не тот, кем себя зовешь, они начнут задавать вопросы о таких мелочах. И в такой проверке нужны только правильные ответы. Понимаешь?
   Зак кивнул.
   — Только четыре человека в мире будут знать твою настоящую личность, Зак, и трое из них в этой комнате.
   — Кто четвертый? — спросил Зак.
   Майкл продолжил, словно он не говорил:
   — Другим людям будет необходимо знать о твоем существовании, но не личности. Они будут знать тебя по кодовому имени Агент 21.
   — Почему 21? — спросил Зак. — Что случилось с двадцатью другими?
   Майкл слабо улыбнулся и продолжил, словно Зак ничего не говорил:
   — За следующие несколько недель ты пройдешь тщательное обучение. Раф и Габс будут твоими наставниками. Кроме них и меня, ты сможешь видеться только со стариком по имени Стэн. Он живет в хижине на пляже, и его работа — убедиться, что никто не прибудет на остров без нашего ведома, и прием доставок припасов — мы не хотим, чтобы ты голодал. Если увидишь кого-то еще, пора переживать. Это понятно?
   Зак моргнул. Все происходило слишком быстро. Он не знал этих людей. Он не знал, мог ли доверять им. Он начинал думать, что совершил ужасную ошибку.
   — Я хочу домой, — сказал он.
   Трое переглянулись.
   — Люди на твоем месте всегда так говорят в начале, — тихо сказал Майкл. — Это невозможно, но ты и сам это знаешь, да?
   Зак не ответил, и Майкл продолжил, словно ничего не произошло.
   — Хорошо. Обрати внимание на Рафа и Габс, Зак. Все, чему они тебя обучат, может спасти твою жизнь, — он пристально посмотрел на Зака. — Надеюсь, ты быстро учишься, как мне и говорили.
   Зак посмотрел на них по очереди. Все трое серьезно глядели на него.
   «И я, — подумал Зак. — И я надеюсь», — но он это не сказал. Он убрал документы в конверт.
   — Вы ничего не забыли? — спросил он.
   Майкл приподнял бровь.
   — Когда мы встретились в парке, вы сказали, что расскажете о моих родителях.
   В комнате стало тихо. Он видел, что Раф и Габс переглянулись. Майкл повернулся и прошел к окну, посмотрел на море.
   — Со временем, Зак, — сказал он, — ты поймешь, что слишком много информации может быть опасно.
   Зак загорался внутри.
   — Нет, — сказал он. — Вы мне сказали…
   Майкл повернулся и поднял ладонь.
   — Прошу, Зак, дай мне закончить. Слишком много информации может быть опасно. Как и мало информации. Тебе важно знать то, что нужно знать.
   — Мне нужно знать о моих родителях.
   — И ты узнаешь, — спокойно сказал Майкл, — когда придет время.
   — Нет! — закричал Зак. — Мы договорились. Вы обещали рассказать. Говорите, или я уйду. Я не хочу слышать отговорки.
   — Уйдешь? — сказал Майкл. — Как же ты это сделаешь, Зак? Я знаю, что ты умный, но удивлюсь, если ты уже умеешь управлять вертолетом. А в этой воде не поплаваешь.
   Все внутри Зака сжалось.
   — И даже если ты сможешь сбежать, — продолжил Майкл, — что ты скажешь людям? Они не поверят твоим словам о нас, и если ты не придумаешь ничего убедительного, боюсь, они решат, что ты был связан с кражей в доме твоих дяди и тети.
   Зак потрясенно смотрел на него, Майкл избегал его взгляда.
   — Конечно, вряд ли твои родственники захотят тогда оставлять тебя у себя. Ты можешь, конечно, попасть в детский дом или в чью-то еще семью, но вряд ли это лучше, чем Акация-Драйв, 63, да?
   Зак все глядел. Он не мог поверить в то, что слышал. Майкл поймал его, и он не мог выбраться…
   Майкл все еще говорил спокойно, словно обсуждал погоду:
   — Я сказал Рафаэлю и Габриэлле определить твои слабости и укрепит твои сильные стороны. У нас есть все, что нужно для этого. Отмечу, что у тебя будет доступ только к тем комнатам, которые тебе нужны.
   — Почему?
   — Что ж, — сказал Майкл, — будет честно сказать, что в этом доме есть тайны. В любую комнату, которая для тебя под запретом, ты не сможешь войти, как те две двери, которые ты пробовал только что у своей комнаты.
   Зак взглянул на него, и Майкл улыбнулся.
   — На ручках дверей технология опознавания отпечатков пальцев, — сказал он. — Только те, чьи отпечатки одобрены, могут пройти в комнаты. И технология проверяет температуру и пульс тех, кто трогает ручки дверей. Как думаешь, зачем они это делают?
   Зак покачал головой.
   — Зак, — объяснил Майкл, — можно забрать ладонь с тела человека с доступом к комнате и использовать ее, чтобы получить доступ. Но опознание пульса проверяет, что ладонь, кхм, еще соединена с ее владельцем, — старик дал ему обдумать это и продолжил. — Зак, тебе может показаться, что мы с тобой несправедливо обходимся. Это далеко от правды. Наша цель — защитить тебя, пока ты не научишься защищать себя. Многие люди не играют по тем же правилам, что обычные люди. Ты уже их враг. Если они смогут добраться до тебя сейчас, они убили бы тебя. Нет безопасного места, — он огляделся. — Даже тут. Тебе стоит это помнить и трудиться во время тренировок. Это ради твоего блага.
   В комнате стало тихо, взрослые смотрели на Зака. Майкл обратился к Габс:
   — Габриэлла, ты могла бы проводить Зака в его комнату, — сказал он. — Нашему другу нужно многое обдумать, и ему стоит поспать.
   * * *
   — Отдохни, милый, — сказала Габс, доведя его до комнаты. — Тебе это понадобится. И не переживай так, Зак. Майкл бывает порой резким, но он хороший. И мы о тебе позаботимся, — она сжала его плечо и ушла.
   Зак сел на край кровати, пытаясь осознать все, что произошло. Он устал физически и психологически. И он ощущал себя в клетке. Майкл не заставлял его прийти сюда, но он сделал так, что уйти было невозможно.
   И Раф с Габс. Рафаэль и Габриэлла…
   Зак нахмурился. Он кое-что вспомнил, встал и коснулся экрана на стене. Браузер тут же открылся. Еще прикосновение, и открылась виртуальная клавиатура в нижней части экрана. Зак стал печатать. Он начал с Рафаэля и вскоре получил нужную информацию.
   РАФАИЛ — АНГЕЛ ИСЦЕЛЕНИЯ
   Он запомнил это и стал искать не Габриэллу, а…
   ГАВРИИЛ — АНГЕЛЬСКИЙ ПОСЛАННИК, НОСИТЕЛЬ ПРАВДЫ
   Раф и Габс были не их именами. Это не удивило его. Как и то, что он продолжил поиск и нашел…
   МИХАИЛ — ВЕЛИКИЙ АРХАНГЕЛ
   Зак оскалился. Раф и Габс были его ангелами-хранителями, а Майкл — их лидером. Так они думали.
   Для Зака они казались его надзирателями.
   6
   КАЛАКА
   В шести тысячах миль, в Центральной Америке
   Было еще раннее утро, но солнце уже светило жарко. Все машины в Мехико были с закрытыми окнами, кондиционеры в них работали на полную — включая большой черный Рендж Ровер, который медленно выезжал из города. Многие машины гудели раздраженно, а Рендж Ровер двигался медленно и осторожно. Водитель терпеливо ждал на красных огнях светофоров, и если другая машина появлялась на пути — а это случалось часто — он пропускал ее. Он не привлекал внимания. Это было бы глупо.
   Чем дальше Рендж Ровер был от центра Мехико, тем меньше вокруг было машин. Водитель мог гнать быстрее, но он все еще держался одной скорости, пока направлялся на юг к Куэрнаваке. После сорока пяти минут он повернул направо, на извилистую узкую дорогу. Машина миновала крохотные деревни, где обитатели с интересом смотрели на нее. Большие машины часто встречались в городах, но тут они были редкостью. Тут жители могли кататься только на пыльных машинах, которым было больше двадцати лет.
   — Стоп.
   Приказал мужчина, сидящий на заднем сидении. Хорошо, что окна Рендж Ровера были тонированными, потому что в другом случае он привлекал бы много внимания. Он все-таки был приметным. Он был ужасно худым, потерял когда-то правый глаз. Он не говорил, как это произошло, но многие люди, которые встречали его, верили, что это было из-за жестокого происшествия.
   Жестокость влекла жестокость, а это был жестокий человек.
   Кожа перед пропавшим глазом заросла, и остался лишь едва заметный шрам, который нельзя было увидеть, если не знал о нем. Для многих мужчина на заднем сидении выглядел так, словно родился с одним глазом. Его волосы были сбриты, чтобы скрыть факт, что он лысел, но на лице была короткая щетина. И хоть в машине работал кондиционер, он сильно потел. Так было всегда.
   Его звали Адан Рамирез. За спиной все звали его Калака — «скелет». В лицо они звали его «сеньор».
   Рендж Ровер остановился, и водитель оглянулся на Калаку.
   — Тут, сеньор?
   Калака выглянул в тонированное окно. Дорога уже не извивалась, а была прямой. Она тянулась еще две мили в стороны, и машины не приближались. Он кивнул водителю.
   — Мне сделать это, сеньор? — спросил водитель.
   Калака покачал головой.
   — Нет, — ответил он. — Ты подождешь.
   Он открыл дверь и вышел на жару, тут же стал потеть еще сильнее. Калака прошел к багажнику и открыл его. Он скривил губы, увидев, что было внутри.
   Там был мужчина с кляпом во рту, связанными ногами и руками. Он зажмурился от яркого света, а потом медленно открыл глаза. Когда он увидел, кто на него смотрел, он заскулил. Он знал о репутации Калаки, знал, что нужно было бояться.
   Калака игнорировал звуки. Он схватил мужчину за волосы и вытащил из Рендж Ровера. Он упал со стуком на пыльную дорогу. Калака пнул его.
   — В сторону, — приказал он. — Сейчас.
   Мужчина не мог встать, так что пополз к краю дороги, как червь. Калака вытащил кляп.
   — Что можешь сказать в свое оправдание? — прошептал он.
   — П-п-пожалуйста, — лепетал мужчина. — Я все сделаю. Прошу.
   Но Калака покачал головой.
   — Уже поздно, — сказал он. — Ты украл у моего нанимателя. Ты же знаешь, что это значит?
   Испуганный мужчина замотал головой.
   — Это был не я. Вы ошиблись, — он застонал, когда Калака вытащил пистолет из кармана.
   — Ты расскажешь мне правду, — сказал он.
   — Клянусь, сеньор, нечего говорить.
   — Я считаю до трех. Говори правду, и я смогу тебя пощадить. Один…
   Мужчина дрожал на земле.
   — Прошу, сеньор …
   — Два…
   — Вам нужен не я.
   Ужасная пауза.
   — Три.
   Пистолет щелкнул.
   — Сеньор! — завизжал мужчина. — Простите! Прошу! Умоляю! Пощадите…
   Одноглазый мужчина кивнул, спокойная улыбка изогнула тонкие губы. Когда он снова заговорил, он звучал почти радостно:
   — Это, — сообщил он, — от Цезаря Мартинеза Толедо. Вот, что случается, когда его продаешь. Твою семью ожидает то же обращение.
   И Калака выстрелил.
   7
   ВЗАПЕРТИ
   Ночью Зак резко проснулся. Он пару секунд был в смятении, не понимал, где находился, стал искать светящийся будильник, который был в его комнате на Акация-Драйв. А потом увидел Рафа на пороге, его хмурое лицо с плоским носом озаряла луна, светящая в окно. Все внутри Зака сжалось.
   — Вставай, — сказал Раф.
   Зак сел в кровати. Это была его первая ночь на острове, но казалось, что он уснул всего две минуты назад.
   — Который час? — спросил он. — Что происходит?
   — Полночь. Одевайся. Мы уходим.
   — Я уеду? — Зак ощутил надежду.
   — Конечно, нет.
   Габс ждала их в главном коридоре дома. Она улыбнулась ему, когда он появился за Рафом.
   — Ты выглядишь уставшим, милый, — сказала она, проведя рукой по своим белым волосам.
   — Вот это новость, — ответил Зак. — Сейчас ведь полночь, — он огляделся. — Где Майкл?
   — Майкл улетел, — сказал Габс. — Ты его какое-то время не увидишь.
   — Так остались только я и мои ангелы-хранители?
   Габс и Раф переглянулись.
   — Ты быстро понял, — сказала Габс. Она что-то подняла. — Надень это, — сказала она.
   — Что это?
   — Повязка на глаза, милый.
   Зак отпрянул.
   — Нет, — сказал он и нервно посмотрел на двух взрослых.
   Габс снова улыбнулась ему.
   — Что мы делаем, по-твоему, Зак? Похищаем тебя?
   — Вы уже это сделали.
   Раф прошел к Габс, взял повязку и приблизился к Заку.
   — Зак, мы тебя не похищали. Ты сам решил прибыть сюда, и чем раньше ты начнешь это принимать, тем лучше. И если ты думаешь, что мы завязываем тебе глаза, потому что хотим навредить тебе, подумай еще. Это не фильм. Если кто-то захочет тебя убить — а такой шанс есть — он просто сделает это. И не будет ничего в стиле Джеймса Бонда, — он протянул повязку. — Завязывай.
   Габс теперь стояла рядом с ним.
   — Тебе пора начать доверять нам, — сказала она. — Самое время.
   Зак глядел на них по очереди. Оба были в черном, лица были серьезными. Зак глядел на пол мгновение, а потом медленно завязал повязку.
   Он тут же услышал, как входная дверь открылась. Раф взял его за руку.
   — Идем, — сказал он, голос был твёрдым, а хватка — крепкой.
   Они вышли из дома, Зак шагал осторожно. Они шли, и сначала было сложно — земля ощущалась неровной, и пару раз Зак споткнулся, хотя Раф всегда был рядом и поддерживал его. Вскоре он привык, и они зашагали быстрее, хотя холодный ветер жалил кожу. После примерно часа они остановились.
   — Ты можешь снять повязку, — сказал Раф.
   Зак так и сделал. Он моргнул и огляделся. Они были посреди поляны, и хоть почти полная луна была достаточно яркой, чтобы отбрасывать тени, он не мог различить ничего дальше тридцати метров. Он поежился.
   — Ты знаешь, где ты? — спросил Раф.
   — Посреди острова, — сказал Зак.
   — Как ты отыщешь путь домой?
   — Видимо, по нюху.
   Раф не был впечатлен.
   — Ты можешь лучше. Представь, что тебе нужно добраться до места встречи, и ты знаешь, что фургон в двух милях от тебя на северо-западе. Как ты туда доберешься?
   Зак задумался.
   — Может, у меня есть навигатор в телефоне.
   — Ладно, — ответил Раф. — Навигатор — это хорошо, но на него нельзя полагаться. А если телефон разрядился? А если ты упал в воду, и телефон промок. Допустим, у тебя нет навигатора.
   Зак кусал губу. Он задумался.
   — Карта и компас?
   — Ты в месте, где много подземной руды. Это мешает компасу работать точно.
   — Это бывает?
   — Конечно.
   — Тогда я не знаю. Погоди…
   Он поднял голову.
   Звезды были яркими. В этом месте воздух не был загрязнен, и они сияли, как огоньки.
   — Молодец, Зак, — тихо сказал Раф. — Люди ориентировались по звездам, когда карт еще не было, не то что навигаторов. Современные технологии могут нам помогать, но нельзя забывать старые методы. Придет время, когда они понадобятся.
   Он обвил рукой плечи Зака и указал.
   — Видишь то созвездие? — спросил он. — Выглядит как ковш с длинной изогнутой ручкой.
   — Вижу, — сказал Зак.
   — Это Малая Медведица. Некоторые зовут его Маленьким ковшом. Третья звезда в ручке — самая яркая — Полярная звезда. Иди на нее, и ты всегда будешь двигаться на север. Оттуда можно ориентироваться. Хотя порой Малую Медведицу не видно.
   — Тогда как найти Полярную звезду? — спросил Зак.
   Раф провел пальцем по еще одному созвездию-ковшу. Но в этот раз третья звезда в ручке была ниже.
   — Это Большая Медведица, — сказал он. Он провел рукой по небу и указал на созвездие в форме «W». — Это Кассиопея. Полярная звезда между этими созвездиями. Понял?
   Зак кивнул.
   — Хорошо. Эти звезды должны быть твоими друзьями. Никогда не знаешь, когда придется просить у них помощи. Эта техника работает в северном полушарии. Знаешь, что это значит?
   — Север от экватора, — сказал Зак.
   — Верно. В южном полушарии нужно искать созвездие под названием Южный Крест, тогда найдешь юг. Я покажу тебе это в следующий раз, — он сделал паузу. — И Габс права, — сказал он через миг. — Тебе пора начать доверять нам.
   — Майкл сказал, что мне нельзя никому доверять.
   — Мы — исключение из правила. Знаю, ты злишься на Майкла, но ты не можешь давать этому мешать тебе. Мы обучим тебя и поможем тебе. Мы не можем сделать это, если ты борешься с нами.
   И Зак знал, что Раф был прав. Он посмотрел на своего ангела-хранителя.
   — Один вопрос, — сказал он.
   — Какой? — спросил Раф.
   — Мы можем не вставать вот так в полночь?
   Хмурое лицо Рафа чуть смягчилось.
   — Договорились, — согласился он, протянул руку, и Зак ее пожал. — Теперь, — продолжил Раф, вдруг зазвучав деловито, — закрой глаза и повернись три раза. Держи глаза закрытыми, — голос Рафа стал далеким. — Дом в трех километрах на юго-восток. Увидимся там.
   Когда Зак открыл глаза, его наставник пропал.
   — Раф! — позвал он. — Раф!
   Ответа не было. Зак ощутил вспышку паники. Он остался один.
   Пейзаж был скучным. Ветер трепал его волосы, и издалека доносился шум волн, набегающих на берег. Он поежился. Впервые с прибытия на остров он ощутил отчаянное желание вернуться в стены дома Святого Петра.
   «Спокойно, — сказал он себе. — Помни, чему Раф тебя учил…».
   Он поднял взгляд. Он не сразу смог снова отыскать Полярную звезду. Раф сказал, на юго-востоке. Он повернулся к Полярной звезде, потом развернулся на 180 градусов. Там был юг. Он вытянул руки, правая указывала на юг, а левая — на восток. Юго-восток был по центру. Зак побежал в ту сторону. Каждые несколько минут он останавливался и сверялся с Полярной звездой, порой обнаруживал, что ушел с пути, поправлял направление и бежал дальше.
   Зак бежал около пяти минут и услышал — или ему показалось — шорох неподалеку. Он понял, что затаил дыхание, и он остановился и огляделся, пытался увидеть во тьме.
   — Раф? Раф? Это ты?
   Ответа не было. Только тишина.
   — Тебе показалось, — буркнул он под нос, хотя ощущал холодок, не связанный с холодом ночи, бегущий по спине. Он быстро сверился и побежал дальше на юго-восток. Но уж быстрее…
   После двадцати минут стало видно дом. Желтое сияние внутри выглядело почти дружелюбно.
   Раф ждал его на пороге. Габс не было видно. Раф смотрел на часы.
   — Двадцать две минуты, — сказал он. Все следы дружелюбия пропали, и он стал холодным. — Нужно поработать над твоей спортивной формой.
   — Ты сразу же отправился сюда? — спросил Зак.
   — Конечно, — сказал Раф. — А что?
   — Ничего.
   Раф пожал плечами.
   — Иди спать, — сказал он. — Утром начинаем рано.
   * * *
   Когда Раф сказал, что им стоило поработать над формой, он не шутил. Они с Габс разбудили Зака в шесть утра. Они дали ему питательную еду — бананы и овсянку — которую они съели на сияющей кухне в дальней части дома, а потом выдали ему вещи для пробежки и сказали переодеться.
   Утро было ясным и холодным, и первые пара километров были почти забавными, он пытался поспевать за Рафом и Габс. Но они продолжали быстро бежать, а его мышцы вскоре стали гореть.
   — Не отставай! — кричал Раф, Зак плелся позади. Он стиснул зубы, попытался забыть о боли и ускорился. — Десять миль, — сказал ему Раф дома. Он и Габс толком не вспотели. — Мы будем делать это каждый день, и с каждой неделей путь будет удлиняться на три мили. Переоденься, тебя еще ждут уроки.
   Началось все с испанского. Потом китайского. Потом арабского. Раф и Габс знали эти языки отлично. Зак мучился с арабским алфавитом, и Габс улыбнулась ему.
   — Через пару недель будешь говорить, как местный, милый, — сказала она.
   Зак не был в этом уверен.
   * * *
   Дни шли. Становились неделями. Распорядок не менялся. Вскоре Зак почти забыл, почему был тут, или какую жизнь он оставил. Тренировка занимала каждую секунду его времени. Когда он не бегал, он поднимал гантели или изучал языки, если он не делал это, он изучал искусство навигации.
   Каждую ночь перед сном Раф давал ему страницу с фактами о Гарри Голде, альтер эго Зака. И каждую ночь он изучал их. Жизнь Гарри Голда не так и отличалась от жизни Зака. Он тоже потерял родителей от болезни — мать от редкой формы рака, а отца — от проблем с легкими, которые мучали его всю жизнь. Он тоже попал в семью родственников. Когда Зак отметил это Габс, она просто улыбнулась.
   — Конечно, милый, — сказала она. — Лучшее прикрытие — то, с которым не нужно слишком сильно стараться.
   Он подумывал спросить о родителях снова, но что-то говорило ему, что Габс не даст ответов больше, чем Майкл.
   Нужно было многому учиться. После недели Зак знал наизусть личные детали Гарри, после двух он знал, где Гарри бывал на каникулах последние десять лет, а после трех мог называть выдуманных родственников до дальних кузенов, живущих в Истборне или двоюродного дедушки, который переехал в Мексику пятнадцать лет назад и не вернулся в Англию. Раз в неделю Габс и Раф устраивали ему проверку быстрыми вопросами, и прошлое Гарри стало для него почти как родное.
   Когда Зак не тренировал разум или тело, он спал, как убитый. Прошло четыре недели, когда он проснулся от стука в дверь в шесть утра.
   — Забудь о пробежке, — сказал Раф за дверью. — Мы займемся сегодня другим, — Зак надел джинсы и толстовку, вышел наружу. — Идем со мной, — сказал ему Раф.
   — Куда?
   — Увидишь.
   Он повел Зака в подвал. Зак еще не был там. Внизу лестницы была металлическая дверь с белой ручкой.
   — Мы дали тебе доступ к этой комнате, — сказал ему Раф. — Ты можешь тренироваться тут, когда хочешь.
   — С чем тренироваться?
   — С огнестрельным оружием, — сказал Раф, и дверь открылась. За дверью был тир. Он выглядел немного как кегельбан, но в конце каждой дорожки были не кегли, а мишени, похожие на человеческие тела с кругами на груди. Слева был стеклянный стол, и на нем лежало разное оружие. Габс стояла рядом в своей привычной черной одежде. — Ладно, Зак, — сказал Раф. — Тут все начинает становиться интереснее.
   Габс перебила:
   — Не стоит так ему говорить, Раф, — ее лицо было очень серьезным. Она провела рукой по белым волосам. — Тебе нужно выслушать меня внимательно, Зак. Как только ты обучишься, ты попадешь в опасную ситуацию. Майкл хочет сделать тебя агентом, потому что у тебя будет доступ туда, где не могут быть взрослые, не вызывая подозрений. Ничто не удивит людей больше детей с пистолетами, так что ты редко будешь пользоваться огнестрельным оружием. Ты будешь окружён оружием, так что тебе нужно знать, как узнать тип, и что делать.
   Зак кивнул.
   — Это не игрушки, Зак. Каждое оружие может тебя мгновенно убить, если не использовать его правильно, — она взглянула на Рафа. — Интересно тебе, да? — спросила она.
   Раф хмыкнул и подошел к столу. Он взял оружие с левого края.
   — Это пистолет, — сказал он. — Ручное огнестрельное оружие, ведь его держат одной рукой. Другая ладонь поддерживает стреляющую руку. Смысл оружия в том, что этот тип легкий и простой. Есть разные виды, но ты чаще будешь сталкиваться с револьверами и полуавтоматика. У револьверов есть крутящийся барабан, где обычно от пяти до восьми снарядов. Полуавтоматика использует энергию от выстрела снарядом, чтобы зарядить следующий. Нужно только взвести курок раз, и пистолет все остальное сделает сам. Ты понимаешь это?
   — Думаю, да.
   — Это «Browning Hi-Power». Один из самых распространенных полуавтоматических пистолетов в мире. Сбоку есть предохранитель, но у некоторых пистолетов предохранитель находится в рукоятке, что означает, что пистолет будет стрелять только тогда, когда пользователь держит его. Если оружие заряжено, и предохранитель включен, пистолет готов к использованию. Этот пистолет стреляет девятимиллиметровыми пулями, в магазине их тринадцать. Понятно?
   — Девять миллиметров, тринадцать пуль, — повторил Зак. Голова болела от новой информации.
   Раф опустил пистолет на стол и взял следующее оружие — это было длиннее.
   — Это — автомат, — продолжил он. — АК-47, автомат Калашникова. Это название в честь человека, придумавшего его. Это самое популярное оружие в мире. Другими распространенными типами автоматов являются М16, «Colt Commando» и C4. АК стреляет 7.62-миллиметровыми патронами — люди называют их калибром. Предохранитель тут обычно имеет три положения: выключено, полуавтоматический и полностью автоматический. Когда он выключен, оружие безопасно; полуавтоматический: при каждом нажатии на спусковой крючок выпускается один патрон; полностью автоматический: и оружие будет продолжать стрелять, пока ты не уберешь палец со спускового крючка или пока не закончатся патроны.
   Раф перешел к третьему оружию.
   — Это «Heckler and Koch MP5». Это пулемет. Пулеметы автоматические, пулеметы стреляют патронами малого калибра, как пистолеты. MP5 обычно выпускает от семи до девяти сотен снарядов в минуту. Если видишь кого-то с таким, пригибайся.
   Зак кивнул.
   — Мы начнем с ручного оружия, — сказал Раф. — Надень это, — он вручил Заку наушники, а потом он с Габс тоже их надели. Зак смотрел, как Габс взяла «Browning Hi-Power» и вставила магазин в рукоять с приятным щелчком. Она подошла к одной дорожке, сняла предохранитель и подняла пистолет.
   Она выстрелила три раза. Одна пуля попала в лоб, две другие сделали дыры в центре груди. Габс включила предохранитель и вручила пистолет Заку.
   Он осторожно сжал пистолет.
   — Не бойся его, милый, — сказала Габс. — Тебе нужно уважать оружие, но ты главный. Теперь сними предохранитель и подними руку.
   Зак сделал, как ему сказали.
   — Встань уверенно, — сказала Габс. — Когда выстрелишь, будет отдача. Тебе нужно быть готовым к этому. Не спеши.
   Зак нацелился на грудь мишени — он не мог почему-то заставить себя стрелять в голову. Он вдохнул и выстрелил.
   Отдача была хуже, чем он ожидал, рука взлетела вверх и влево. Он посмотрел с надеждой на мишень, но на ней не было следов.
   Раф и Габс переглянулись.
   — Мы будем тренироваться каждый день, — сказал Раф. — И вскоре ты…
   Но Зак его не слушал. Он прицелился снова, в этот раз знал, что его ждало. Он взял себя в руки и снова выстрелил.
   В этот раз он не промазал. Дырочка появилась над сердцем. Зак включил предохранитель, опустил пистолет и снял наушники. Он повернулся к своим ангелам-хранителям.
   — Каждый день? — спросил он, Раф и Габс потрясенно переглянулись.
   Он прошел к столу и вернул пистолет на место.
   8
   АГЕНТ 17
   Недели тянулись, тренировки Зака становились серьезнее. Он бегал дальше, грузы были тяжелее. Разум был переполнен новыми фактами и техниками, его испанский, арабский и китайский стали почти родными, и он научился жить с постоянными синяками на плечах от тренировок с винтовкой. Раф учил его водить старый Лэнд Ровер, который подпрыгивал на неровной местности вокруг скалы Святого Петра.
   — Постарайся не разбить машину, — сказал он без улыбки. — Тут нет служб, которые ее починят, — обучение продвигалось медленно, но Раф был терпеливым, и через пару недель Зак водил так, словно делал это всю жизнь.
   В один из дней он забежал с Габс к восточному краю острова. Она остановилась там.
   — Погоди, Зак, — сказала она. — Мы займемся сегодня кое-чем другим.
   Зак кивнул. Ему нравилась Габс. Она была честной. Когда твой мир менялся, нужен был кто-то такой.
   Они были на вершине скалы, и тут дул ветер. Габс указала на море. Вдали был танкер, серый на горизонте.
   — Видишь тот корабль? — спросила она.
   — Да.
   — Почему?
   Зак растерянно посмотрел на нее.
   — В смысле? Потому что у меня есть глаза, и он там. О чем ты, Габс?
   — Ладно, — она улыбнулась. — Когда ты бегаешь по острову, ты видишь зверей, кроме птиц?
   Зак задумался.
   — Нет, — сказал он.
   — Почему? У тебя есть глаза, и они точно там есть.
   — На что ты намекаешь?
   — Скрытность, милый. Будут времена, когда нужно спрятаться. Скрыть себя, или из-за того, что на тебя кто-то охотится, или из-за того, что тебе нужно проследить за кем-то. Ты не можешь делать это эффективно, если не поймешь, почему что-то видимое. Идем, я объясню.
   Они пошли от края утеса.
   — Во-первых, форма, — объяснила Габс. — Ты знал, что это был корабль, потому что знаешь, как выглядят корабли. Я знаю, как выглядит человек, так что легко узнала бы, глядя на тебя, форму человека. Если ты сядешь на корточки или спрячешь часть тела, мой взгляд вряд ли выделит тебя быстро. После формы — тень. Если прячешься, нужно знать, куда падает тень, иначе она тебя выдаст. А еще силуэт. Если ты стоишь на простом фоне, как небо или поле, тебя куда проще увидеть, чем когда фон неровный. Понятно?
   Зак улыбнулся ей.
   — Я хочу понять, — сказал он, — зачем ты пытаешься меня найти.
   — Внимательнее, милый. Это важно.
   — Прости. Форма, тень, силуэт. Понял.
   — Потом поверхность. Если поверхность предмета отличается от окружения, он выделяется. Хуже всего с блестящими предметами, если они поймают свет, их будет видно на мили. И важно размещение.
   — О чем ты?
   Габс указала наверх.
   — Видишь камни в том поле?
   Зак посмотрел. Они были всюду.
   — Вижу.
   — Они расставлены как попало. Природа такая. В ней нет порядка. Помни это, если ты пытаешься слиться с фоном. Последнее: движение. Ты можешь замаскироваться так, что я не увижу тебя, если буду пристально смотреть. Но стоит тебе пошевелиться… и пока.
   От слов Габс ему стало не по себе.
   — Хотел бы я знать это, когда Майкл преследовал меня в Лондоне, — сказал он.
   — Вряд ли это помогло бы, — ответила Габс. — Майкл может найти кого угодно, даже если он скрыт.
   — Он так хорош? — спросил Зак.
   — Он лучший, — сказала Габс, и в ее голосе не было сомнений.
   Они шли какое-то время в тишине.
   — Габс? — сказал Зак. Что-то беспокоило его, и он не знал, как это выразить.
   — Да?
   — Ты знаешь, для каких операций меня тренируют? Никто не сказал мне, что ожидать.
   — Потому что мы еще не знаем. Я и Раф, по крайней мере.
   — А Майкл? Он знает?
   — Возможно. Но он нам не сказал бы.
   Они прошли еще немного.
   — Мне страшно, — признался Зак.
   — Хорошо, — сказала Габс. Она не говорила это ехидно, ее голос был нежным.
   — В смысле: хорошо?
   — Страх — важная эмоция, Зак. Ты не можешь его остановить, но если признаешь, что ты боишься, это первый шаг к контролю. И если ты не сможешь совладать со страхом, он помешает тебе принять правильные решения. Немного страха — это хорошо. С ним ты настороже. Поверь, в нашей работе ты не захочешь расслабляться.
   — Хотел бы я знать, что это за работа.
   — Узнаешь, Зак. Когда будешь готов. Тебе еще многому нужно научиться.
   Зак нахмурился.
   — Ты знаешь, что пугает меня больше всего?
   — Что, милый?
   — Майкл зовет меня Агент 21, но он не сказал, что случилось с Агентами от 1 до 20. Я невольно думаю, что они могут быть… мертвы.
   Габс серьезно посмотрела на него.
   — Тебе стало бы лучше, если бы ты встретился с кем-то из них? — спросила она.
   Зак кивнул.
   — Хорошо, — она вытянула руку. — Агент 17, приятно познакомиться.
   Зак моргнул.
   — Так ты…
   — Конечно. И Раф передо мной, Агент 16. Но, если честно, мы предпочитаем Габс и Раф. Это более личное, да? Милый, не нужно так удивляться. А ты думал, что с нами делают, когда мы уже не полезны в поле? — она подмигнула. — Подыскивают тихую работу в саду? Идем, холодает. Побежали обратно. Днем — азбука Морзе, — и она побежала, не дожидаясь ответа.
   * * *
   Остаток дня шел дождь. Зак был рад, что они были внутри, даже если лист бумаги, который ему дали Габс и Раф, выглядел сложно.
   — Азбуке Морзе больше сотни лет, — объяснял Раф. — Но ты удивишься тому, какая она полезная. Наверное, ты знаешь, как послать сигнал СОС?
   — Точка-точка-точка, тире-тире-тире, точка-точка-точка?
   — Да. Но как только ты научишься, сможешь передать так любое послание. Многие пилоты и диспетчеры знают код, как и связисты спецназа. Азбука Морзе использует ритм, чтобы передавать послания — последовательности длинных и коротких элементов для представления разных букв, используя звук или свет. На листе бумаги — азбука Морзе.
   Зак разглядывал страницу.
   — Каждое тире в три раза длиннее точки, — объяснял Раф. — С практикой ты сможешь быстро отправлять сообщения, зашифрованные азбукой Морзе.
   — Дай угадаю, — сказал Зак. — Тренироваться я начну сейчас.
   Габс улыбнулась Рафу.
   — Он уже понял, да?
   Азбука Морзе
   Международные символы
   А.-
   Б — …
   Ц — .-.
   Д — ..
   Е.
   Ф..-.
   Г — .
   Х…
   И..
   Й.--
   К — .-
   Л.-..
   М —
   Н — .
   О —
   П.-.
   Щ — .-
   Р.-.
   С…
   Т -
   У..-
   Ж… —
   В.-
   Ь — ..-
   Ы — .-
   З — ..
   0 —-
   1.--
   2..--
   3…-
   4….-
   5…..
   6 — …
   7 — …
   8 —..
   9 —-.
   Точка.-.-.-
   Запятая — ..-
   Вопросительный знак..-..
   Остаток дня они изучали азбуку Морзе и тренировались. После двух часов Зак запомнил азбуку, через еще два — смог отправлять и расшифровывать простые сообщения. Он много раз видел, как Габс и Раф переглядывались, их впечатляла скорость, с которой он учился. К концу урока его мозг устал. Он отпросился и отправился в кровать.
   Зак лежал в своей комнате какое-то время, размышляя. Первую пару недель тут он злился. Злился на Майкла, а потому и на Габс с Рафом. Все изменилось. Знание, что его ангелы-хранители понимали, что он испытывал, успокаивало его. Они не давали ему расслабиться, но он не был против. Уроки на этом острове были интереснее, чем в старшей школе Камден, и тут не было идиотов, типа Маркуса Варли и Джейсона Форда. Если бы не тоска по Элли, и страх от мыслей о том, что его ждало в будущем, он был бы в полном порядке…
   Стук в дверь отвлек его от мыслей. Он думал, что это был стук в дверь, а потом понял, что стук был не простым.
   Зак улыбнулся.
   — Спокойной ночи, Агент 17, - крикнул он и выключил свет. Он не знал, что его ждало в будущем, но в одном был уверен: завтра будет занятой день, как сегодня, и ему нужно было хорошенько поспать.
   9
   ВТОРЖЕНИЕ
   Забавно, но, пока Зак был занят, время летело быстро. Рождество прошло без особого празднования, а потом и его день рождения — день был наполнен тренировками, как и все до него.
   Но некоторые дни были значимее других. Он был на острове шесть месяцев, и одним утром проснулся полшестого, на час раньше обычного. Он ощущал себя странно, выбрался из кровати и прошел в ванную. Свет — резкий и белый — загорелся, когда он вошел. Зак посмотрел на себя в зеркало. Отражение казалось другим, будто стало старше. Мышцы рук были сильнее, лицо осунулось. Волосы все еще были непослушными, но кожа стала обветренной из-за проведенного снаружи времени, взгляд стал напряженным. Зак понял, что стал похож на папу, и он впервые заметил это.
   Его папа. Он ощутил пустоту от этой мысли, понял, почему странно себя ощущал. Он прошел в спальню и коснулся экрана компьютера на стене. Он тут же загорелся, и в верхнем правом углу Зак увидел дату.
   22 апреля.
   Год со дня смерти его родителей.
   Месяцы тренировок были такими напряженными, что Зак едва думал о них. Они всегда были в его разуме, но он не мог хорошенько обдумать все. Теперь он сидел на краю кровати и смотрел вдаль, ощущая пустоту.
   Дверь открылась. Зак оглянулся, на пороге стояла Габс. Она была в своей черной одежде, и ее голубые глаза были огромными.
   — Я думала, ты встанешь сегодня рано, милый.
   Зак отвел взгляд, смутился от ощущения слез в глазах.
   — Мы с Рафом говорили, — продолжила она. — Мы подумали, что тебе стоит взять сегодня выходной.
   Зак посмотрел в окно. Свет рано утром был тусклым, и он видел, что день будет холодным и неприятным. И он знал, что не стоило сидеть в комнате. Он встал.
   — Нет, — сказал он. — Я не хочу выходной. Поработаем.
   Все утро они учили его оказывать первую помощь, делать массаж сердца, а потом перешли к изучению языков и стрельбе в тире в подвале. К вечеру он устал, быстро поужинал и рано лег спать. Он решил, что, чем раньше этот день закончится, тем лучше.
   * * *
   Его разбудил шум. Так он думал. Глаза Зака открылись, и хоть он оставался на спине, он был насторожен. Он затаил дыхание, вычел свое дыхание из ощущений. Луна сияла в окно, бросая в комнате длинные тени.
   Зак прислушался. Ничего не было. Только густая тишина.
   Тишина не длилась долго.
   Они прибыли быстро. Окно разбилось, и фигура ворвалась в комнату, а за ней — две другие. Зак на миг застыл от ужаса, а потом стал двигаться. Он перекатился по кровати и устремился к двери — единственному доступному выходу. Они были слишком быстрыми. Трое мужчин в черном были с лыжными масками на головах. Первый схватил его и завел руку за спину.
   Зак ощутил панику.
   — Раф! — закричал он. — Габс! На помощь! — вдруг он услышал рев двигателей, яркий свет прожектора проник в разбитое окно. Напавший вытащил пистолет — черный Глок-17 — и прижал к голове Зака.
   Зак едва дышал.
   — Еще слово, — сказал мужчина, лыжная маска приглушала голос, — и тебе конец.
   Этого хватило Заку. Его ноги ослабели, он едва стоял.
   Другой мужчина в маске подошел к ним. Он нес какие-то ремешки, надел их через голову Зака и закрепил на спине. Парень с Глоком толкнул его к окну, вытянул руку и вытащил длинную веревку с карабином на конце. Он соединил веревку с ремешками и приставил пистолет к голове Зака еще раз.
   — Прыгай, — сказал он.
   Заку было страшно. Он выглянул в окно. Шум оглушал, свет ослеплял, и он видел, что вертолет висел в двадцати метрах над его окном.
   — Я не буду повторять, — мужчина толкнул Зака к разбитому окну. Он был грубым.
   У Зака не было выбора. Он забрался на подоконник, глубоко вдохнул и шагнул. Желудок взлетел, он падал три-четыре метра, а потом рывок, лишивший его воздуха, закружил его. Зак невольно схватил веревку над собой, но уже чувствовал, что его поднимали. Через двадцать секунд кто-то в вертолете — тоже в маске — втащил его внутрь.
   — Что происходит? — завопил Зак. — Кто вы?
   Ответа не было. Черная фигура расстегнула ремешки на нем и толкнула его в другую часть вертолета.
   — Руки за голову, на колени, — крикнул мужчина. Зак послушался.
   Он повернул голову, чтобы увидеть окно. Луч света вертолета кружил, озаряя землю, словно в тюрьме, когда искали сбежавшего.
   — Раф! — закричал Зак. — Габс! Помогите! — через пару секунд свет озарил две фигуры на земле. Раф и Габс стояли на коленях, направляя оружие на вертолет. Но они не могли выстрелить — он рухнет, и Зак погибнет…
   Он посмотрел на другую часть вертолета. Трое мужчин в масках, похитившие его, уже были подняты. Вертолет резко накренился и отвернулся от дома.
   Ноги Зака ослабели от страха. Он насчитал шестерых в вертолете, а еще был пилот, и только он был без лыжной маски, но в очках ночного зрения, которые тоже хорошо скрывали его лицо. Трое направляли оружие на Зака.
   — Куда вы меня забираете? — прошептал Зак.
   Никто не говорил.
   Зак пытался думать сквозь страх. Какими были варианты? Как сбежать? Он помнил, что Раф что-то говорил ему. «Если кто-то захочет тебя убить — а такой шанс есть — он просто сделает это. И не будет ничего в стиле Джеймса Бонда». Он не был мертв, это уже радовало. Значит, эти люди хотели его живым. Пистолеты были угрозой, и все же, если он поступит глупо…
   Дверца вертолета еще была открыта. Зак видел в нее лунный свет на море. Они покинули остров, но он не мог увидеть, в какую сторону они летели. Он поднял руки.
   — Вы не будете стрелять, — крикнул он поверх шума вертолета, стараясь звучать уверенно. — Можете сказать, куда мы летим.
   Колебаний не было. И предупреждения. Один из мужчин с оружием шагнул к нему, и Зак подумал, что его застрелят. Но он поднял пистолет и с треском опустил на плечо Зака.
   Голова Зака закружилась. Когда он упал на пол, он уже был без сознания.
   * * *
   Очнувшись, Зак сразу заметил боль — спина болела там, где мужчина ударил его, голова раскалывалась.
   Потом он заметил, что не мог двигаться.
   А еще было холодно.
   Зак открыл глаза. Он был привязан к стулу толстой веревкой, на нем были только трусы и футболка. Он попытался подвинуть стул, но тот был прикручен к полу. Комната была большой — примерно двадцать на двадцать метров. Пол и стены были из бетона, и тут был только большой прожектор на штативе, длинный провод тянулся к розетке в стене. Он стоял в пяти метрах от Зака, и дальше была одинокая дверь. Закрытая.
   Он задрожал.
   Во рту пересохло. Он нервно просидел пятнадцать минут и крикнул:
   — Ау? — слово оцарапало горло, и его хриплый голос отражался от бетонных стен.
   Тишина снова окружила его.
   Время шло. Он не знал, сколько. Он слышал в голове голос Габс: «Можно признать, что тебе страшно, это первый шаг к контролю». Да, он был в ужасе. Он пытался понять, почему был тут, кто забрал его. Майкл говорил, что многие хотели схватить его, и что они играли не по правилам обычных людей. Но что он мог сказать этим людям? Габс и Раф полгода учили его, но он не знал ничего важного…
   Дверь открылась. Зак вздрогнул. Вошли двое мужчин — высокий и низкий, но оба в черных ботинках, черных джинсах, черных свитерах и черных лыжных масках. Высокий закрыл дверь, а Зак в это время сказал:
   — Кто вы? Где я?
   Они игнорировали его. Низкий прошел к прожектору и включил его. Вспыхнул свет, и Заку пришлось зажмуриться. Свет был близко, даже немного согревал Зака. Он попытался приоткрыть глаза, но свет был направлен на него. Было больно смотреть, и он зажмурился.
   Он услышал за собой голос. Низкий, приглушенный и серьезный.
   — Твое имя?
   Зак не знал, что заставило его сказать «Гарри Голд» вместо «Зак Дарк». Наверное, инстинкт после шести месяцев тренировок. Когда он говорил, его голос дрожал, и он переживал, что это выдаст его ложь. Но вопросы продолжились:
   — Где ты живешь?
   — Почему вы это спрашиваете? — он задрожал, несмотря на тепло прожектора.
   — Где ты живешь?
   — Антробус-Драйв, 125, Масвелл-Хилл, Лондон.
   — Что ты делал на Скале Святого Петра?
   — Посещал родню.
   — На пустынном острове?
   Зак сжал губы.
   Молчание. Он слышал шаги вокруг себя, один из мужчин выключил свет. Зак открыл глаза, но он был все еще ослеплен. Когда зрение стало нормальным, мужчины уже ушли, закрыв за собой дверь. Зак остался наедине со страхом.
   Они вернулись через час, включили свет. Зак снова зажмурился.
   — Никто не может подтвердить, что Гарри Голд жил на Антробус-Драйв, 124, - сказал мужчина.
   Зак тут же заметил уловку.
   — Сто двадцать пять, — сказал он. Он легко мог вспомнить заученную информацию.
   Но мужчина не переживал, что его ловушку раскрыли.
   — На сто двадцать пять тоже нет никого Гарри Голда.
   — Конечно, есть, — сказал Зак. — Это мой дом. В чем дело?
   Но ответа снова не было. Мужчины выключили свет и покинули комнату во второй раз.
   В этот раз Зак дольше был один. Пять или шесть часов. Дрожь усилилась, он мерз, страх стал сильнее. Он устал, и его голова стала опускаться на грудь. В тот миг дверь открылась, и мужчина вошел с ведром воды, вылил ее на голову Зака. Она была ледяной, и он резко вдохнул. Когда он смог отдышаться, мужчина ушел, но Зак уже не засыпал.
   Он уже не понимал, что происходило. Мужчины приходили и уходили. Они задавали вопросы по кругу.
   — Где ты был последние шесть месяцев?
   — Дома…
   — Кто такой Агент 21?
   — Я не знаю, о чем вы…
   Они спросили снова, сделали вид, что он дал разные ответы — хотя этого не было. Он понимал, что они делали — пытались запутать его, чтобы он стал перечить себе. Но время шло, и он уже все хуже помнил, что говорил, а что — нет. Они приходили через разные промежутки. Порой допросы проходили с разницей в десять минут, порой — в час. И когда усталость грозила переполнить его, один из них приходил с ведром воды, чтобы разбудить его. Вскоре он отчаянно желал спать, но ему не давали отдохнуть. Это было жестокой пыткой.
   Он был голоден, хотел пить, но никто не упоминал еду или воду. Зак пытался отвлечься, сосредоточившись на ситуации. Сколько он тут пробыл? Двенадцать часов? Сутки? Дольше? Может, стоило сказать правду. Он не сделал ничего плохого. Он ничего не знал. Может, если он признается, кем он был, они отпустят его…
   Вряд ли.
   Его тело жаждало сна. Он мог сделать все ради сна. Когда двое мужчин вошли и включили свет, он услышал, как стал умолять их:
   — Прошу… просто дайте мне поспать. Я смогу лучше отвечать на ваши вопросы…
   Низкий мужчина зашел за стул Зака, склонился, и его губы оказались у уха Зака.
   — Ты сможешь поспать, Гарри, — сказал он, — как только скажешь мне правду.
   — Я говорил правду… — но у Зака не было сил врать.
   — Мы знаем, что это не так, Зак, — они впервые использовали его настоящее имя, и он слабо попытался выглядеть растерянно. — Ты не сможешь уснуть, пока не…
   И Зак понял, что все было кончено. Он мог пытаться сопротивляться, но ужасно хотел спать. Рано или поздно он сдастся. Он не мог победить в этом бою.
   Он закрыл глаза.
   — Откуда вы знаете мое имя?
   Он слышал, как дрожал его голос. Он вспомнил, как похититель приставил Глок к его голове. Эти мужчины не шутили. Он не знал, чего они хотели, но они выдавили из него правду. Заку казалось, что он умрет.
   Он глубоко вдохнул, холод скользнул по его коже.
   Молчание.
   Низкий мужчина встал между Заком и прожектором, высокий присоединился к нему. Они закрыли собой свет, стали силуэтами. Зак моргнул, страх притупил ощущения.
   Кроме удивления…
   Низкий мужчина первым снял лыжную маску, и стало видно хмурое лицо с мелкими глазками, которое смотрело на Зака, как врач на пациента.
   Зак узнал это лицо.
   Он моргнул и тряхнул головой.
   — Мистер Питерс?
   — Мы далеко от школы, Зак, — сказал Питерс, повернулся к высокому мужчине. Тот снял лыжную маску, и стало видно смуглое лицо и длинные седые волосы.
   — Майкл?
   Майкл посмотрел на часы, потом на мистера Питерса.
   — Двадцать семь часов. Что думаешь?
   Лицо мистера Питерса оставалось строгим.
   — Ему нужно поспать, — сказал он и стал развязывать веревку на Заке.
   Это было как сон. Кошмар. Мозг Зака устал, был растерян. Сотня вопросов гудела в голове, гнев кипел в венах. Это был обман — долгий и утомительный обман. Но он слишком устал, чтобы жаловаться или вообще говорить.
   Мужчины помогли ему встать, и он прошел к двери. Но он помнил только это. Остальное погрузилось во тьму.
   10
   ТРОЯНСКИЙ КОНЬ
   Его разбудил свет солнца. Яркий свет проникал в окно. Он был в своей комнате в доме на острове, укрытый белой простыней. Окно выглядело как новое, и следов вторжения не было. Но что-то изменилось. Справа от его кровати стоял металлический штатив с пластиковым пакетом, висящим сверху. Он был полон прозрачной жидкости. Трубка тянулась от пакета к игле, вонзенной в ладонь Зака.
   — Это солевой раствор. Тебе нужно было восстановить уровень воды.
   Зак посмотрел в сторону голоса. Майкл сидел в кресле слева от его кровати.
   — Как ты?
   — А как вы думаете? — он лег и посмотрел на потолок. Все вернулось: комната, нехватка сна, допросы. И ради чего? Игры Майкла? Зак не впервые ощутил злость на старика. — Вы зашли слишком далеко, буркнул он.
   — Слишком далеко? — Майкл удивился. — Это уж вряд ли. Допросы — это не прогулка в парк.
   Зак задумался.
   — Я провалился, да? — сказал он. — Это была проверка, и я ее провалил.
   — Некоторые проверки, — сказал Майкл, — невозможно пройти. Не стоит так строго себя судить. Допросы — это сложно, и мы постарались сделать так, чтобы ты не знал, что это было упражнение. Думаю, ты неплохо справился. Рафаэль и Габриэлла хорошо поработали с тобой.
   Зак нахмурился. Несмотря на гнев, он был разочарован, не смог это скрыть.
   — Да, но я раскололся в конце.
   — Все раскалываются, — сказал Майкл, — в конце. Поверь, если бы ты был на настоящем допросе, ты никак не смог бы избежать неминуемого. Мы выбрали пытку нехваткой сна. Это эффективно, но чаще всего похитители не будут такими терпеливыми. Поверь, ты заговоришь. Они это знают, и ты это знаешь. Вопрос в том, сколько ты продержишься.
   — Если я заговорю, в чем смысл сопротивляться?
   — Причин много. Может, со временем ты найдешь способ сбежать, может, если мы узнаем, что ты в беде, мы сможем отправить команду спасения. Может, будет важно для операции, чтобы ты потянул несколько часов, пока похитители… — он помедлил.
   — Пока они не убьют меня?
   — Конечно, мы надеемся, что до этого не дойдет. Но я могу дать тебе два совета. Первый: не зли похитителя. Будь податливым, не бросай вызов. Не стоит давить.
   — А второй?
   — Не забывай первый раз. Ты хорошо держался. Ты протянул двадцать семь часов. Это хорошо. Ты знаешь, что можешь сделать это. Помни это.
   Майкл встал и обошел кровать.
   — С твоего позволения, — сказал он, — я уберу капельницу, — Зак кивнул, и старик вытащил иглу из его ладони.
   — Ай!
   Майкл игнорировал его.
   — Спускайся, когда будешь готов. Рафаэль и Габриэлла тебя ждут. Нужно кое-что обсудить.
   Он пошел к двери.
   — Постойте, — сказал Зак.
   Майкл остановился.
   — Я думал, что никто не должен был знать об этом. Кем были люди, забравшие меня?
   — Это был отряд из штаба особых сил в Херефорде, — ответил Майкл. — Но они не знают, кто ты. Они верили, что это была настоящая операция.
   — Они привыкли похищать детей?
   Майкл приподнял бровь.
   — Они привыкли следовать приказам. И они делали вещи хуже, чем кража тебя из спальни, уверяю.
   — А Габс и Раф? Я видел их из вертолета. Они знали?
   — Конечно.
   Зак ощутил волну недовольства.
   — А комната? Где она была?
   Майкл впервые улыбнулся.
   — Тут, конечно, — сказал он. — Я говорил, что в этом доме есть тайны. Ты долго тут будешь? Нужно многое обсудить.
   Зак не спешил. Он не мог, даже если бы хотел. Его мышцы затекли, тело было слабым. Он медленно оделся, словно инвалид, и когда он спускался по лестнице, он сжимал перила.
   Майкл не сказал, что будет в кабинете, где все они встретились в день его прибытия, но Зак решил, что он будет там. Полгода комната была недоступной — он пару раз трогал ручку двери. Но сегодня дверь отреагировала на его прикосновение. Он вошел, увидел Майкла за столом, Габс и Раф были по бокам от него, обрамленные большими окнами, все смотрели на дверь. Раф оставался на месте, лицо было без эмоций, но Габс поспешила к нему с тревогой в больших глазах. Она обняла его и поцеловала в щеку.
   — Это всегда худшее, милый, — прошептала она. — Прости, мы не могли тебя предупредить.
   Зак вырвался из ее объятий.
   — Не важно, — сказал он и ощутил укол вины от расстроенного лица Габс. — Вы сделали, что должны были, — он огляделся. — Мистера Питерса не будет?
   — К сожалению, у него дела в другом месте, — сказал Майкл.
   — Видимо, он — четвертый, кто знает, кто я.
   — Естественно. Присаживайся, Зак, — Майкл указал на кожаное кресло возле камина, и Зак сразу же сел. — Мне нравится твой прогресс, — сказал он.
   — Вас тут не было.
   — Рафаэль и Габриэлла сообщали мне. Ты в хорошей форме. Думаю, пора тебя активировать.
   Зак нервно сглотнул.
   — Что это значит? — спросил он.
   — Это значит, что мы отправим тебя на поле.
   — Еще проверка?
   Пауза.
   — Нет, Зак. Не проверка. Это будет по-настоящему.
   Габс хотела что-то сказать, но Майкл поднял руку, чтобы остановить ее. Он выдвинул ящик из стола, вытащил тонкий прямоугольный предмет в двадцать пять сантиметров длиной, коснулся его. Свет в комнате потускнел, и белая панель спустилась с потолка у стены напротив Зака.
   — Удобно сидишь? — спросил Майкл. Еще прикосновение, и картинка появилась на панели.
   Там был мужчина. Ему было под пятьдесят, хотя было невозможно сказать точно, потому что его кожа была без морщин, кожа была натянута у глаз и по краям лица, что намекало на пластическую операцию для омоложения. Его кожа была темной от природы, глаза были карими, а черные волосы были зачесаны назад. Он не улыбался и не хмурился, лицо было лишено эмоций.
   — Это, — сказал Майкл, — Цезарь Мартинез Толедо. У мексиканцев две фамилии — от отца и матери. Цезарь известен как сеньор Мартинез, и он — самый крупный и властный наркобарон в Мексике. Около восьмидесяти процентов кокаина на улицах Британии из его картеля. Он, говорят, поставляет листья коки из Колумбии, перерабатывает их в кокаин в лабораториях, скрытых в мексиканских джунглях. Он импульсивен и харизматичен. И он, наверное, самый жестокий человек в Центральной Америке, и если ты хоть немного понимаешь политику местности, ты знаешь, что это что-то означает.
   Майкл коснулся прибора. Фотография сменилась черно-белой зернистой фотографией, и Зак не сразу понял, что там было. Пыльная улица со старыми хижинами по бокам. На земле лежал кривой труп.
   — Эта фотография была сделана около полугода назад. Тело принадлежит сообщнику Мартинеза, который решил присвоить его деньги. Его нашли застреленным у дороги.
   Появилась третья фотография.
   Там было дерево с низко висящими ветками. С веток за шеи висели пять тел, они отчасти сгнили, двое из них были детьми.
   — У Мартинеза есть склонность к повешению, — тихо сказал Майкл. — Парень с пулей в голове? Это тела его жены, двух детей, сестры и брата. Их повесили в их деревне как предупреждение для тех, кто думал, что воровать у Мартинеза — хорошая идея. Никто не осмеливался трогать их, пока плоть на костях не сгнила. Даже так никто их не похоронил, боясь разозлить его.
   Зак в ужасе смотрел на фотографию, на трупы детей. Там появилась фотография другого мужчины, почти такого же страшного, как фотография трупов. Он был ужасно худой, с бритой головой и торчащей бородой. Но не волосы поразили Зака, а правый глаз — его отсутствие. Кожа заросла на пустой глазнице, будто глаза там никогда не было.
   — Адан Рамирез, — сказал Майкл. — Прозвище Калака, «скелет». Я бы не звал его так в лицо. Он — глава безопасности Мартинеза, выполняет его грязную работу. Мартинез — мозг за операцией, главная фигура. Но Калака — сила. Невозможно сказать, сколько людей он убил. Может, он и сам не знает. Наверное, после первой пары дюжин перестаешь считать.
   Здоровый глаз Калаки глядел с панели.
   — Он выглядит как псих, — сказал Зак.
   — Неплохое описание, — ответил Майкл. — Он подходит для работы, которую ему дает Мартинез. Но его нельзя недооценивать. Калака — хитрый, в чем-то хитрее Мартинеза, — Майкл смотрел на Зака, а тому было не по себе.
   — Если Мартинез такой монстр, — сказал он, — почему мексиканское правительство ничего с ним не делает?
   — Хороший вопрос, Зак. Ответ простой: коррупция. Мартинез — один из самых богатых людей в мире. Он в таком положении, что может подкупить высокопоставленных лиц правительства. Годами Англия и Америка давили на мексиканское правительство, чтобы Мартинеза арестовали. Но он держит их под каблуком. И пока он в Мехико, он неприкасаемый.
   — Это ужасно, — сказал Зак.
   — Да, — ответил Майкл. — Потому нужно что-то с этим сделать.
   Старик встал из-за стола и стал расхаживать между Заком и панелью.
   — Скажи, Зак, — сказал он. — Ты хорошо знаешь греческую мифологию?
   — Эм… не очень.
   — Жаль. У древних можно многому научиться. Я расскажу тебе о Трое. Греки десять лет держали осаду, но стены были высокими и крепкими, и они не могли попасть в город. И они перестали использовать силу и стали думать. Один из их командиров был мужчиной по имени Одиссей. Он приказал солдатам построить большого деревянного коня. Он был полый, и некоторые греки спрятались внутри. Когда он был закончен, они оставили его у ворот Трои, как подарок, а потом вся армия греков — кроме тех, кто был внутри коня — ушла из виду. Троянцы думали, что греки ушли, и притащили коня в городе. Той ночью, когда все спали, солдаты внутри коня выбрались и открыли врата. Греки ворвались и зарезали всех людей в Трое.
   — Грязно, — сказал Зак.
   — Да. Но это ожидаемый исход.
   — Как это связано с Мартинезом?
   Майкл приподнял бровь.
   — Мартинез, — сказал он, — как троянцы. Вокруг него стена в облике личной стражи. Он живет в трех милях на юг от Мехико, и его охрана лучше, чем у любого президента. Нападать на владения Мартинеза — как вести войну, и это нарушит огромное количество международных законов.
   Он смотрел на Зака.
   — Нам нужен, — сказал он, — Троянский конь.
   Как только он это сказал, Габс шагнула вперед. Она и Раф стояли бок о бок за столом Майкла, тихо слушали его. Теперь на ее лице была тревога.
   — Майкл, — сказала она, — ты не можешь посылать Зака в…
   — Габриэлла! — Майкл звучал как учитель. — Не надо!
   Габс посмотрела на пол, но не могла скрыть тревогу. Не мог и Раф, но он молчал, хоть и хмурился.
   Майкл посмотрел на Зака.
   — Я хочу, чтобы ты был нашим Троянским конем, — сказал он.
   Зак посмотрел на фотографию на панели. Калака глядел на него.
   — Вы хотите, чтобы я убил Мартинеза? — спросил он.
   Майкл покачал головой.
   — Нет. Ты не убийца, Зак. И мы хотим Мартинеза живым. Никто в мире не знает больше о картелях, которые готовы использовать шанс, если и когда он умрет или будет арестован. Если мы не хотим, чтобы его заменил кто-то страшнее, нам нужна эта информация. И нам нужно это сейчас. Британское правительство хочет наказать Мартинеза, и они готовы рискнуть войной с мексиканцами ради этого. И они уже готовятся. Если мы сможем хватить его первыми, мы можем это остановить.
   — Это должны делать американцы, — перебила Габс. — Мексика рядом с ними.
   — Американцы не хотят рисковать, — сказал Майкл. — Им не нужны проблемы на южной границе, и они знают, как умен Мартинез. Улики его деятельности невозможно найти. Он умелый, держится отдельно от всего, что могут на него повесить. Нет, только мы можем остановить Мартинеза. И мы можем подобраться к нему, только если кто-то проникнет внутрь. Мы хотим внедрить агента в его поместье в надежде, что он сможет найти доказательства его деятельности. Когда это будет сделано, они направят особый отряд в поместье поймать его. Если Мартинез будет у нас в участке, и у нас будут улики его торговли наркотиками, мексиканским властям придется действовать. Ты пока что понимаешь все, что я сказал?
   Зак кивнул. Он не верил, что мог заговорить, не звуча испуганно.
   — Мартинез — осторожный человек. Мы знали, что он нанимает двойников, как делал Саддам Хуссейн в Ираке. Двойники Мартинеза лучше, чем были у Саддама. Наша разведка полагает, что их пять, и они все после пластической операции почти неотличимы от их сеньора. И они изучили его походку и манеры. Сложно отыскать настоящего Мартинеза, но мы надеемся, что если кто-то подберётся близко, он сможет это сделать.
   Зак нахмурился.
   — Но… вы же не думаете, что я незаметно ворвусь в поместье Мартинеза…
   — Зак, — перебил Майкл, — ты не слушал. Подумай о Троянском коне. Греки не посылали его в город скрытно, троянцы сами его впустили, — он снова нажал на прибор, и Калака пропал. Там появилось новое лицо. Мальчик возраста Зака или чуть старше. С черными волосами и темными глазами он был очень похож на Мартинеза. Но были отличия. Лицо Мартинеза было без эмоций, но это было выразительным. И печальным. Настороженным. — Это, — сказал Майкл, — Круз, сын Мартинеза. Смотри внимательно, Зак, ведь Круз Мартинез станет твоим новым лучшим другом.
   11
   ПОРА РЕШАТЬ
   Зак смотрел на фотографию.
   — Когда я говорю, что Круз станет твоим лучшим другом, — продолжил Майкл, — это означает, что он будет лучшим другом Гарри Года. Это очень важно — и я не могу это достаточно подчеркнуть — что как только ты покинешь остров, ты оставишь Зака Дарка тут. Ты теперь знаешь прошлое Гарри Голда, так что должен помнить о его двоюродном дедушке Фрэнке?
   Казалось, нажали на кнопку, Зак стал рассказывать, что он знал:
   — Фрэнк Голд, — сказал он. — Родился в 1931 в Блэкберне, брат дедушки Гарри, Джона. Не был женат, детей нет. Работал инженером, пока не переехал в Мексику в 1995, - он прищурился. — Мексика… — повторил он.
   Майкл удовлетворенно кивнул. Его радовало, что Зак хорошо все запомнил. Он вывел на панель новую фотографию: худой пожилой мужчина с морщинистым лицом, лысой головой и пронзительными глазами.
   — Встретишься с Фрэнком, — сказал он. — Ты растерян. Что такое?
   — Не знаю, — Зак пожал плечами. — Я думал, все родственники Гарри были выдуманы.
   — Некоторые, — сказал Майкл, — но не все. Это искусство обмана. Лучшая ложь — та, в которой есть доля правды. Запомни это. Конечно, ты мог догадаться, что Фрэнк Голд — не тот, кем кажется. Он — оперативник на пенсии.
   — Как его зовут по-настоящему?
   Майкл пожал плечами.
   — Одержимость настоящими именами, Зак. Пора оставить это. Если подумаешь, ты поймешь, как важно то, что ты не знаешь «настоящее» имя Фрэнка, как и он не должен знать твое. Ты же не можешь выдать информацию, которой не обладаешь, да?
   — Да, — ответил Зак. — Не могу.
   — Как ты понимаешь, Фрэнк Голд уже пятнадцать лет живет в Мехико. У него хорошее прикрытие, он влился в общество. Он — часть пейзажа. И, если повезет, он просто позовет Гарри пожить у него год. Фрэнк был очень расстроен из-за смерти родителей Гарри, и он хотел бы помочь парню, особенно, раз у Гарри хороший испанский, и его интересует культура Мексики, — он взглянул на Габс. — У Гарри ведь отличный испанский?
   Габс кивнула, и Майкл подмигнул Заку, довольный обманом, но упоминание мертвых родителей было как нож в животе Зака, и он опустил голову.
   Майкл продолжил говорить. Он не замечал боль Зака.
   — Конечно, как опекун Гарри, Фрэнк хочет, чтобы мальчик продолжал учиться в школе, так что он перевел Гарри в Colegio de Mexico, одно из лучших учебных заведений в столице. И в эту школу ходит Круз Мартинез.
   — Как удобно, — буркнул Зак.
   — Да? Гарри нужно с ним подружиться, Зак. Хорошо подружиться. Так, чтобы ты смог оказаться в доме Мартинеза, и потом все зависит от тебя. Помни, твоя главная цель: найти конкретные улики участия Мартинеза в торговле наркотиками. Я не могу сказать, как выглядят эти улики. Тебе нужно использовать интуицию. Как только найдешь улики, тебе нужно будет направить особый отряд в поместье, отыскать Мартинеза — не его двойника — и помочь им похитить его.
   — Майкл, — сказала Габс. — Это слишком для первого задания. Слишком сложно и опасно…
   Майкл игнорировал ее.
   — Тебе понадобится это, — сказал он и дал что-то Заку. Это был айфон, чуть потертый по краям, словно его уже кто-то использовал. — Его улучшили, — объяснил Майкл. — Тебе нужно будет все время носить его при себе. Внутри — улучшенная версия GPS-трекера, которую мы прикрепили к ложбинке для SIM-карты.
   — Нынче во всех телефонах есть навигатор, — сказал Зак.
   — Не так. В этом свой встроенный источник, и он подает более сильный сигнал, чем многие приборы GPS. Солдаты используют такие приборы в джунглях, где обычным навигаторам мешают деревья сверху.
   Зак взглянул на Рафа.
   — Я думал, что я не должен полагаться на навигатор в поиске пути.
   — Не должен. И это не для поиска пути, Зак. Это чтобы мы знали, где ты в данный момент. У нас есть технологии слежения — спутник, чтобы следить за тобой. Это означает, что в контрольном центре в Лондоне у нас есть постоянные фотографии со спутника того, где ты в любое время. Это подробные фотографии — по крайней мере, днем. Это как все время видеть тебя в камеру видеонаблюдения. Отряд будет в стране, близко к поместью Мартинеза. Если ты поднимешь тревогу, они заберут тебя через минуты.
   — Как он поднимет тревогу? — спросила Габс. Она выглядела нервно, и Зак себя таким ощущал.
   — Введя один из двух четырехзначных кодов. Шесть-четыре-восемь-два означает, что тебя раскрыли, и тебя нужно забрать. Пять-восемь-шесть-девять означает, что ты готов вести команду похищать Мартинеза — но ты не можешь сделать это, пока у тебя не будет улик его преступной деятельности. В телефоне еще и камера с высоким разрешением и сканирующим механизмом и стандартные диктофон и съемка видео. Будет постоянная связь, и это позволит тебе загрузить улики на безопасный сервер, а потом удалить с телефона. Тебе придется потратить время и привыкнуть к этому прибору, Зак. Он может спасти тебе жизнь.
   Зак покрутил телефон. Он был крутой, но не казался надежным.
   — Звонить с него, видимо, нельзя? — спросил он.
   Майкл улыбнулся.
   — Вообще-то, можно. Но когда ты будешь внутри поместья Мартинез, звонить нельзя будет.
   — Почему?
   — Передача данных защищена, но голосовые сообщения легко перехватить. И поместье Мартинеза точно будет в средствах наблюдения. Тебе придется полагаться на факт, что мы все время знаем, где ты, и не связываться с нами, если ты не набираешь код.
   Он вручил что-то Заку. Кредитку платинового цвета со словами «Coutts & Co», изображенными медным шрифтом.
   — Коттс — частный банк в Лондоне. Когда родители Гарри умерли, они оставили ему много денег. Счет был заведен на его имя, и ты можешь брать деньги оттуда.
   — Сколько? — спросил заинтересованно Зак.
   — Большая сумма. Если начнет истощаться, мы ее пополним. Тебе понадобятся деньги для безопасности. Но будет выглядеть подозрительно, если ты будешь неделями ничего не тратить, а потом резко станешь вести себя как богач. Так что тратить нужно с первого дня. Веди себя как богатый ребенок. Покупай, что хочешь.
   — Что угодно? — такое ему еще не говорили. Пока он рос, с деньгами всегда было плохо.
   — Что угодно. Одежду, гаджеты — если что-то нравится, покупай. Даже если не нравится, покупай. Это важная часть прикрытия, а твое прикрытие — это все. Нельзя ни у кого вызывать подозрений. Когда Фрэнк встретит тебя в аэропорте, ты поприветствуешь его, как давнего друга. Ты не скажешь ему о настоящей причине своего пребывания в Мехико, если только не будешь уверен, что никто не услышит тебя и не увидит твои губы. Даже когда вы будете одни, лучше молчать об этом. Чтобы люди верили, что ты — Гарри Голд, самому нужно поверить в это.
   В комнате стало тихо. Зак пытался все осознать, растерялся. И его встревожила реакция Габс. Она не была трусливой, и раз она переживала, уровень опасности проникновения в поместье Мартинеза его пугал.
   — Тебе нужно знать кое-что еще, — сказал Майкл. Он посмотрел на Рафа и Габс. — Всем вам. Особый отряд будет состоять из шести десантников, и с ними будет вооруженный вертолет с солдатами на борту. Рафаэль, Габриэлла, вы присоединитесь к ним. Вы тренировали Зака и знаете его. Я хочу, чтобы вы были там на случай, если ему понадобится поддержка. Отряд будет под вашим командованием.
   Впервые с начала встречи Габс улыбнулась. Не радостно, но с облегчением.
   — Десантники будут из Контрреволюционного крыла ОВС, — продолжил он. — Это значит, что они проверены и ближе всего к надежному отряду. И они привыкли к отрицаемым миссиям. А это, господа, очень отрицаемая миссия. Это означает, если что-то пойдет не так, британское правительство будет отрицать связи с этим.
   Майкл посмотрел на них по очереди.
   — А теперь, — сказал он, — если вы не против, я бы хотел поговорить с Заком наедине.
   Раф и Габс удивились немного, но не спорили. Она прошла мимо Зака к двери и слабо улыбнулась, поддерживая. А потом он остался наедине с Майклом.
   Старик молчал минуту. Он просто смотрел на Зака пристальными зелеными глазами. Зак не смог терпеть и опустил взгляд.
   — Наверное, ты думаешь, — сказал Майкл, — что я плохо с тобой поступаю.
   — Я не знаю, что думать, — честно сказал Зак.
   — Тебе нужно понять, что я не активировал бы тебя, если бы не считал, что ты справишься. Но это не значит, что ты обязан идти. Тебя не заставляют. Выбирать тебе.
   Зак обдумал это миг и ответил:
   — Когда я попал сюда, вы сказали, что расскажете о моих родителях, когда придет время. Думаю, время пришло. Расскажите, что вы знаете, и я подумаю о Мексике.
   Майкл склонил голову.
   — Я не виню тебя за попытку договориться, Зак. Я бы делал так на твоем месте. Но, боюсь, ответ все еще нет. Время придет, когда ты поймешь, почему время все еще не настало. Тебе нужно принять решение без мыслей о родителях, мешающих тебе судить. И тебе нужно принять его сейчас, Зак.
   Зак встал. Он прошел к высоким окнам, посмотрел на остров. Солнце ярко сияло, когда он проснулся, но теперь было за облаками. Это не удивляло Зака — в этом отдаленном месте погода быстро менялась, и тут всегда сильно дул ветер.
   — А если я скажу нет? — спросил он.
   — Останешься тут с Рафаэлем и Габриэллой. Будешь дальше тренироваться и ждать чего-то еще… — Майкл, казалось, искал подходящее слово, — более подходящего. Конечно, если ты и дальше будешь отказываться, будет предел того, сколько ты будешь оставаться нам полезным.
   — И что тогда?
   — Что же?
   Еще пауза.
   — Договоримся, — сказал Майкл.
   Зак развернулся.
   — Я не думал, что вы привыкли заключать сделки, — сказал он.
   — Не привык. Но в этом случае… Отправляйся в Мексику. Проникни в поместье Мартинеза. Постарайся найти улики. Если не найдешь, мы заберем тебя сюда. Обещаю тебе — и это серьезное обещание — в следующую нашу встречу я расскажу тебе, что случилось с твоими родителями.
   Лицо Майкла было серьезным. Зак не мог сомневаться в его словах.
   — Вы можете забрать меня в любое время? — спросил он.
   — В любое время, — ответил Майкл.
   Зак кивнул и повернулся к окну.
   — А если я не понравлюсь Крузу? — спросил он. — Я многим не нравлюсь в школе. Точнее, не нравился.
   Майкл прошел к Заку. Он встал рядом и посмотрел на блеклый пейзаж.
   — Секрет успешной операции, — тихо сказал он, — не оставлять ничего непродуманным, — он опустил ладонь на плечо Зака. — Крузу ты понравишься. И Мартинезу тоже. Это я тебе обещаю. У нас все продумано.
   Начался дождь, но, по сравнению с владениями наркобарона, этот остров уже не казался таким неприятным.
   — Что будет, если этого Мартинеза не накажут? — спросил Зак.
   — Семьи продолжат умирать. Невинные дети. И не только в Мексике, Зак. Наркотики, которые он отправляет в Англию, рушат больше жизней, чем мы можем сосчитать.
   Зак впился ногтями в ладонь. Он ощущал себя на краю обрыва, и ему не хватало смелости сделать последний шаг.
   — Да или нет, Зак. Тебе нужно сказать только это. Решай.
   Зак глубоко вдохнул. Он оглянулся на фотографию Круза на панели, потом посмотрел в окно на темнеющее небо.
   И, наконец, он сказал:
   — Да, — сказал он.
   Майкл кивнул.
   — Хорошо. Тогда слушай внимательно, Зак. Я обещал тебе, что Круз станет твоим лучшим другом. Мы сделаем это так…
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   12
   ДЯДЯ ФРЭНК
   Неделю спустя
   — Еще колу, мистер Голд?
   Зак улыбнулся стюардессе.
   — Да, — сказал он. — Почему нет? Спасибо.
   Гарри Голд выбрал рейс VS892 из лондонского аэропорта Хитроу в международный аэропорт Мехико, он летел первым классом, а это означало, что его место было большим — и достаточно просторным, чтобы превратить его в кровать — и он мог попросить практически все, что ему заблагорассудится. Проблема была в том, что, хотя он думал, что хорошо притворялся, что привык к такой роскоши, внутри все кипело. Он пролистал список фильмов, доступных на его личном телевизоре. Ничто не привлекло его, поэтому он заставил себя съесть копченый лосось и редкую говядину, запил еще парой банок колы и проспал остаток пути.
   Как только они приземлились, ему пришлось целую вечность ждать свой багаж — два дорогих чемодана «Louis Vuitton», которые он купил на шопинге в «Harrods» всего пару дней назад.
   * * *
   Неделя была странной. На следующий день после долгого разговора с Майклом вертолет забрал его с острова. Майкл и Раф пожали ему руки, Габс едва сдерживала слезы. Она дала ему подарок в синей обертке. Зак развернул ее и увидел пояс.
   — Это не простой пояс, — сказала Габс. — Смотри, — она ослабила пряжку и вытащила тонкий острый нож. Зак невольно подумал, что подарок напоминал Габс. Стильный, изящный… но опасный. — Будь осторожен, милый, — сказала она. — Помни все, чему ты научился, — и она обняла его.
   Вертолет доставил его над бурными водами к Шотландии, южнее от Англии, и высадил его на просторной площадке в десяти милях на запад от Сент-Олбанс. Там ждала машина. Это был черный «Даймлер» с тонированными стеклами; водитель с мрачным лицом не сказал ни слова Заку, когда он направился к автомагистрали M1, отвез его в Лондон и высадил у большого района коттеджей в Найтсбридже. Зак уже несколько месяцев знал, что у Гарри Голда есть квартира недалеко от Бромптон-роуд, но на самом деле он не ожидал, что сможет в полной мере использовать ее. Она была огромной. Одна кухня была больше первого этажа дома его дяди и тети, а холодильник был набит едой; там было три спальни и игровая комната с полноразмерным столом для снукера, Wii, PlayStation и Xbox. Зак ощутил укол боли, потому что ему не с кем было все это разделить. На миг он глупо подумал позвонить Элли — он даже вытащил свой специально модифицированный айфон, чтобы набрать номер, но в последнюю секунду остановился. Он знал, насколько это было глупо. Нет, ему просто нужно было пожить анонимно в этой роскошной квартире, пока не придет время отправляться в Мексику.
   Каждый раз, когда он выходил на улицу — за покупками или просто подышать воздухом — он скрывал голову капюшоном. Лондон был большим местом, но его мог узнать кто-то из его прошлой жизни. Это привело бы к нежелательным объяснениям.
   * * *
   Миг отбытия настал быстро, и теперь он с двумя чемоданами шел в зал прилета в международном аэропорте Мехико, терминал 2. Пять вечера в воскресенье, но тут было людно. Гулкая система оповещения передавала информацию о рейсах на испанском языке; Зак был слегка удивлен, осознав, что мог мгновенно переводить это. Вокруг него попутчики, казалось, спешили в терминал: там были серьезные бизнесмены в костюмах и с портфелями; отдыхающие в ярких рубашках; семьи, спешащие навстречу друг другу, чтобы обняться и воссоединиться. Зак чувствовал себя отделенным от них всех, когда они неслись мимо него. Он поставил чемоданы на землю и оглядел небольшую толпу ожидающих таксистов. Их было около десяти, все держали в руках куски картона, где были нацарапаны имена пассажиров, которых они ждали. Их кожа была смуглой и потной, и все они были одеты в потрепанную одежду.
   Из этой толпы таксистов выделялся один мужчина. Он был выше остальных на голову и старше, с морщинистым лицом и проницательными узкими глазами. В отличие от таксистов, его кожа была белой, а голова была почти полностью лысой. Зак сразу узнал его по фотографии, которую ему показывал Майкл. Даже если бы он этого не сделал, понимающий взгляд, которым он сверлил Зака, раскрыл бы его личность. Зак нервно улыбнулся ему и пошел в его направлении.
   — Юный Гарри! — сказал мужчина. Его громкий голос не подходил худому телу. — Дай-ка твоему старому дяде Фрэнку осмотреть тебя, парень. Когда мы виделись в последний раз, ты был крохой на руках.
   Зак ощущал себя на сцене.
   — Привет, дядя Фрэнк, — сказал он, бросив чемоданы и протянув руку. Фрэнк обнял Зака, крепко сжал.
   — Подыгрывай, — шепнул он едва слышно Заку в шуме аэропорта. — Поговорим в машине, — он отпустил Зака. — Я возьму один? — сказал он громко, подхватил чемодан, и они вместе пошли к выходу.
   Когда Зак вышел из терминала аэропорта, он словно врезался в стену жара. Его кожу покалывало от пота и влажности, и он словно дышал в печи.
   — Теплый денек, — отметил Фрэнк. — Не так жарко, как бывало, но тут более душно, чем в старом сером Лондоне.
   — Ага, — ответил Зак. — Можно и так сказать.
   Фрэнк оставил машину недалеко. Его машина была неприметной — старый Форд видал лучшие дни. Чемоданы Зака поместились в багажник, и когда он сел спереди, кожу обожгло из-за нагревшегося пластика сидений. Фрэнк завел двигатель и щелкнул включатель на панели приборов.
   — В Мехико важно иметь кондиционер, — сказал он. — Это одно из самых грязных мест на планете, — он тише добавил. — Во многих смыслах, — он выехал на дорогу и присоединился к потоку машин, движущихся из аэропорта.
   Они сидели в тишине пятнадцать минут, пока Зак смотрел в окно на новый дом Гарри. Мехико — та часть, которую он видел — была просторным грязным местом. Облако выхлопных газов зависло над городом, и палящее солнце сияло на сотнях машин, которые гудели и рычали на дорогах.
   Фрэнк включил радио, крутил настройку, пока не нашел станцию, где двое мужчин спорили на испанском, их разговор звучал пылко. Фрэнк тихо сказал:
   — Голоса радио скроют наш разговор, если кто-то слушает.
   Зак нервно оглянулся.
   — Думаешь, кто-то слушает?
   — Нет, — Фрэнк покачал головой. — Но я не хочу рисковать, и тебе не стоит. Мой дом не очень большой, и я дважды в день проверяю его на жучки. Но когда мы будем там, мы не будем говорить о причине твоего прибытия в Мексику. Хорошо?
   — Хорошо.
   — Ты учишься в colegio с завтрашнего утра. У тебя три дня, чтобы привыкнуть, и в четверг ты пересечешься с Крузом. Условия тебя устраивают?
   Зак помрачнел.
   — Наверное, — сказал он.
   Фрэнк кивнул, взглянул на Зака. Веселье, которое он изображал в аэропорте пропало, и он стал довольно строгим.
   — Ты младше, чем я думал, — сказал он. — Надеюсь, они знают, что делают, отправляя тебя туда. Мартинеза нельзя недооценивать.
   Зак не ответил. Он смотрел в окно и думал о мертвых телах, которые Майкл показал ему — семью врага Мартинеза.
   Они продолжали ехать в тишине.
   * * *
   Дом Фрэнка находился в скромном пригороде Мехико. Сам дом был бунгало, похожим на остальные по обе стороны улицы. Перед домом был пыльный двор и затененная веранда с деревянной скамьей, столом и гамаком. Коричневые ставни на окнах означали, что внутри было темно, но зато было немного прохладнее благодаря вентиляторам под потолком. Спальня Зака ​​была маленькой и простой: кровать, вентилятор, шкаф и небольшой столик. Окно выходило на задний двор с небольшим участком лужайки. Зак заметил, когда он распахнул ставни и увидел задние дворы, что это был единственный дом, где была хоть какая-то зелень.
   — Дом англичанина — его замок, да, Гарри? — Фрэнк стоял на пороге его комнаты, его веселое поведение вернулось. — Я не мог без газона. Конечно, он не такой, как ты привык, но, надеюсь, ты не откажешь отдохнуть там со старым дядей Фрэнком хоть немного, — он указал на старый рюкзак на столе. — Там учебники. Все, что нужно — мне присылали список. И бумага, ручки и карандаши. Я подготовил тебя к важному дню завтра…
   Вечером они ужинали тако и пережаренными бобами, сидя на веранде. С наступлением сумерек температура немного упала. Дети из соседних домов вышли поиграть в футбол. Они заметили Зака, новичка, и некоторые указали на него.
   — Ты быстро привыкнешь, Гарри, — сказал Фрэнк, откусив кусочек тако. — Уверен, все кажется немного незнакомым, но ты вскоре освоишься. И я не сомневаюсь, что ты заведешь хороших друзей в школе.
   Они переглянулись, и Зак вспомнил фотографию Круза Мартинеза.
   — Надеюсь, — сказал он, и они доедали ужин в тишине.
   13
   КОНТАКТ
   «Colegio de Mexico» была не такой школой, к какой привык Зак. Она находилась на улице Авенида Луи Перон в центре южного района Мехико, и это был большой комплекс, обрамленный трехметровой серой бетонной стеной. Было почти восемь утра, когда Фрэнк и Зак добрались до входа. Тут на бетонной стене было вырезано название школы, и толпы учеников с портфелями на спинах уже проходили в ворота.
   — Не забудь разведать местность, — сказал Фрэнк тише, чем звучало радио.
   Зак кивнул и огляделся. Перед воротами был асфальт в пять метров шириной. Улица Авенида Луи Перон была в двадцать метров шириной, и с другой стороны за железным забором был парк — приятное место со скамейками и тенью от деревьев. Дорога была людной, но не такой, как Зак видел недавно.
   Он посмотрел на ворота школы, и паника, которая была с ним с тех пор, как он проснулся, стала сильнее. Ему не хотелось идти в чужую школу, быть там иностранцем. Но он не мог отступить.
   — Мне пора, — сказал он.
   — Погоди, — ответил Фрэнк и многозначительно посмотрел в зеркало заднего вида. Прибыл конвой из трех машин: черный мерседес с темными окнами и именем вместо номера с двумя черными Рендж Роверами. Мерседес подъехал к обочине перед машиной Фрэнка, Рендж Роверы остались посреди дороги. Водители игнорировали гудки машин, застрявших из-за них.
   Фрэнк коснулся руки Зака.
   — Смотри, — сказал он.
   Две передние дверцы мерседеса открылись одновременно, и из каждой вышел мужчина. Оба были одеты одинаково, в черные костюмы и темные очки, и Зак тут же заметил у них оружие — «MP5 Kurz» — оружие для близкого боя в городе. Мужчина со стороны асфальта открыл заднюю дверцу и ждал, пока выйдет фигура.
   Зак затаил дыхание. Он тут же узнал появившегося. Это был Круз.
   Круз Мартинез был худым — почти тощим, с тонкими конечностями, а руки казались длинноватыми для его тела. Его волосы были черными, и он был в обычной одежде: синие джинсы, белые кроссовки и зеленая футболка. Если бы не охрана, Зак прошел бы мимо него на улице и не вглядывался бы. Круз выглядел неловко. Он вышел из машины и не взглянул на охранника. Казалось, он их не видел.
   Зак посмотрел на пистолеты-пулеметы.
   — Вот это сопровождение, — сказал он.
   — Мартинез иначе не мог бы, — Фрэнк почесал нос, прикрывая рот, пока говорил. — Так все делается в Мексике. Он знает, что если кто-то решит напасть на него, они начнут с его семьи. Жизнь Круза опасна. Если бы у него не было охраны, его давно похитили бы, — старик убрал ладонь от лица. — Что ж, Гарри, — он улыбнулся, — уже пора на уроки. Хорошего тебе дня! Я заберу тебя позже.
   — Да, — сказал Зак. — Позже.
   Он вышел из машины в горячий воздух утра.
   Двое вооруженных мужчин отвели Круза до ворот. Зак заметил, как другие ученики пропускали его, смотрели на оружие охраны. Они не говорили с Крузом. Телохранители не пересекли порог. Один из них ушел в машину, другой остался у ворот. Никто с ним не спорил, не намекнул, что вооруженному человеку не стоило стоять у школы. Зак ощущал, что это было нормой. Что никто не собирался с ним спорить…
   Когда Зак дошел до ворот, Круз уже ушел в школу, пропал из виду. И, шагая по двору школы, Зак ощущал, что Круз и его охранники уже не были любопытны. А он был. Его белая кожа и незнакомое лицо привлекали взгляды всех, мимо кого он проходил. Кожу покалывало, но он держал голову высоко, пока шел по игровой площадке.
   Школа была современным зданием. Она была для очень богатых, выглядела соответственно. Три этажа, окруженные отражающим стеклом, которое сияло в ярком свете солнца. Зак заметил, что все ученики, входившие в двери на первом этаже, были хорошо одеты в новейшие кроссовки и дорогие джинсы. Он был рад, что последовал совету Майкла и приобрел в Лондоне несколько комплектов кроссовок Converse и джинсов Diesel.
   Войдя в главное здание, он увидел слева стойку администратора. Там сидела женщина в очках-полумесяцах, с туго зачесанными назад седыми волосами. Зак подошел и на испанском, стараясь, объяснил, кто он такой.
   — Меня зовут Гарри Голд. Я новенький…
   Через пять минут женщина отвела его по длинному коридору на верхнем этаже школы и в класс. Там было двадцать учеников, каждый сидел за отдельной партой. Хотя учителя не было, они сидели тихо, их учебники по математике были открыты перед ними. Когда появился Зак, они бросили на него любопытные взгляды — ни дружеские, ни недовольные, но не совсем приветливые. А в дальнем углу комнаты, в конце заднего ряда, сидел Круз. В отличие от других учеников, он, похоже, не особо интересовался приездом Зака. Он просто смотрел в окно.
   В классе было две свободные парты. Одна была рядом с Крузом сзади, другая — впереди. Зак тут же занял парту впереди. Он хотел приблизиться к Крузу, да, но он не мог делать это открыто. Было бы подозрительно, если бы он с первого дня пытался стать его лучшим другом. И Майкл говорил в Англии, что они все продумали…
   Прибыл учитель математики — сеньор Валдез — низкий толстый мужчина с пышными усами. Он сразу же заметил Зака.
   — Приветствую в Мехико, — сказал он на ломаном английском.
   — Эм, спасибо, — ответил Зак.
   — Тебе нравится математика? — глаза сеньора Валдеза сияли, он заговорил на испанском. — Запишите это, — сказал он классу, написав вычисления на доске.
   Зака удивило, как хорошо он понимал испанский. Когда сеньор Валдез стал задавать вопросы, Зак молчал. Он знал ответы, но не хотел выделяться.
   Утро тянулось. Кроме периодических «ола», ученики игнорировали его, но это даже устраивало Зака. Во время утренней перемены, когда все вышли на улицу, он прокрался в пустой класс на третьем этаже с видом на игровую площадку и наблюдал через зеркальное стекло. Оттуда он мог видеть всю игровую площадку. Ученики разбились на маленькие группы. Но вокруг Круза Мартинеза не было никого — люди его избегали. Он шагал вдоль школьной стены, как заключенный, шагающий по тюремному двору. С такого расстояния Зак не мог видеть выражения его лица, но он видел, что плечи Круза слегка сутулились, а походка была неторопливой.
   — Сеньор Голд!
   Зак повернулся, увидел учителя математики Санчеза на пороге.
   — Сеньор? — спросил он почти без акцента на испанском.
   — Оставаться в школе в такой красивый день — плохо для здоровья.
   Зак виновато посмотрел на него.
   — Я еще не привык к климату, — сказал он. — Для меня там слишком жарко.
   — Но, сеньор Голд, новым ученикам важно завести друзей, — Санчез потер усы, глаза сверкали.
   — Я заведу, сеньор, — сказал Зак. — Обещаю.
   Санчез пожал плечами, развернулся и ушел. Правда была в том, что Зак и пытался выглядеть как одиночка. Он продолжил наблюдать за Крузом. Зак еще не говорил с ним, но, казалось, что-то уже знал о Крузе Мартинезе. Все знали о репутации его отца — как иначе, если Круза привозил вооруженный конвой? Другие ученики в школе обходили его не из уважения, а из страха. Возможно, их родители сказали им держаться подальше от ребенка Мартинеза; или им и не нужно было указывать. Как бы там ни было, Зак чувствовал, что Круз немного пренебрежительно относился к своим одноклассникам, но был одинок. Он знал, почему другие избегали его, и знал, что в ближайшее время это не изменится. Зак хотел, чтобы Круз посчитал его родственной душой.
   Остаток утра Зак ни с кем не разговаривал. На уроках он вел себя тихо и прилежно; в обеденное время он держался в стороне ото всех.
   Во время урока английского учительница — высокая женщина с темной кожей и волосами медового цвета — объявила, что они разделятся на пары и будут разговаривать на английском. Почти сразу же остальной класс начал перемещаться, быстро объединяясь со своими друзьями. Никто не попросился в пару с Заком, и примерно через тридцать секунд стало ясно, что остался только один человек в качестве его партнера.
   — Гарри, — объявил учитель, — ты можешь быть с Крузом. Скорее, мы не можем ждать весь день…
   Зак почувствовал, как его глаза дергались, но он попытался выглядеть равнодушно, Круз смотрел на него. Зак встал и подошел к тому месту, где сидел мексиканец.
   — Привет, — сказал он, садясь. — Я — Гарри.
   — Знаю, — ответил Круз на удивительно хорошем английском. Он хмурился, и Зак знал, что это было из-за того, что никто не захотел быть с ним в паре.
   — Я видел, как ты прибыл этим утром, — невинно сказал Зак. — Конвой впечатляет.
   Круз пожал плечами.
   — Мой отец — бизнесмен, — сказал он. — Богатый. Есть риск, что меня могут похитить.
   — Какой бизнес? — спросил Зак.
   Круз фыркнул.
   — Просто бизнес, — сказал он.
   Неловкая пауза.
   — Понимаю, — сказал Зак. — Мой папа тоже был успешным бизнесменом, пока не умер. Нам нужно быть осторожными.
   Круз заинтересовался.
   — Твой отец умер?
   Зак кивнул.
   — Это мой самый большой страх — что мой отец умрет, — сказал Круз. А потом смутился из-за своих слов.
   — У тебя хороший английский, — похвалил его Зак, чтобы продолжить разговор.
   — А у тебя — испанский, — сказал Круз на испанском. — Как так вышло?
   Зак пожал плечами.
   — Изучал в школе.
   — Почему ты приехал в Мехико?
   — Чтобы пожить с семьей, — Зак легко соврал, и Круз не показывал подозрений. — И повидать Мексику.
   — Некоторые части Мексики лучше не видеть, — сказал Круз.
   — Тогда я лучше буду держаться других частей.
   — Я мог бы показать тебе окрестности, — вызвался Круз. Пока он говорил, он избегал взгляда Зака, словно ему было неловко заводить так друзей.
   Зак осторожно выбирал слова. Он не хотел звучать слишком радостно и вызвать подозрения.
   — Да, — он пожал плечами. — Возможно.
   Вдруг учитель появилась за плечом Зака.
   — Круз, Гарри, как вы ладите? — спросила она.
   Парни переглянулись.
   — Нормально, — Круз почти улыбался. — Мы хорошо ладим.
   * * *
   Фрэнк ждал Зака у ворот полпятого. Охранник Круза все еще был там, стоял неподвижно, не реагируя на жару. Зак подошел к Фрэнку и услышал голос сзади:
   — До завтра, Гарри, — крикнул Круз на испанском. Зак оглянулся, его новый друг выходил из ворот школы. Он улыбнулся Крузу, но телохранитель тут же повел его к ждущему мерседесу.
   Ни Зак, ни Фрэнк не говорили, пока не сели в машину.
   — Похоже, есть контакт, — сказал Фрэнк за гулом радио, отъезжая от обочины.
   — Телохранитель этому не рад, — заметил Зак.
   — Похоже, марионетка вытащила короткую соломинку, — сказал Фрэнк.
   — О чем вы?
   — Вряд ли он хотел стоять весь день у школы и ждать, пока кто-то выстрелит в Круза Мартинеза.
   Зак взглянул в боковое зеркало и заметил, как телохранитель уводил Круза от входа.
   — Что ж, — сказал он, — в четверг ему будет интереснее, да?
   Фрэнк взглянул на него и приподнял бровь.
   — Точно, — сказал он.
   * * *
   Два дня Зак держался в стороне от Круза. Он был достаточно дружелюбным, когда они пересекались, но не перегибал, чтобы никто не подумал, что он навязывался.
   — Это как рыбалка, — сказал Фрэнк, когда они ехали в школу во второй день. — Пусть рыба видит приманку, не крючок. Иначе ты ее спугнешь. Круз должен к тебе прийти, не наоборот.
   Их путь в школу служил двойной цели: Зак попадал на уроки вовремя и мог изучить график Круза Мартинеза. Зак помнил слова Майкла: «Секрет успешной операции — не оставлять ничего непродуманным…».
   Во вторник Круз прибыл в школу в 07.55. Зак и Фрэнк отметили это.
   В среду — в то же время. У его стражи был график, и они его придерживались.
   Но в четверг все изменится.
   Зак проснулся от беспокойного сна до восхода солнца, слышал, что Фрэнк уже двигался по дому. Они оба были на взводе, рано пошли спать вечером. Зак оделся: джинсы, черная футболка и прочные, но удобные Конверсы высотой до лодыжек. Он взял из выдвижного ящика пояс, который ему дала Габс, застегнул его, сунул телефон в карман. Почему-то так он ощущал себя лучше.
   Он прошел на кухню, Фрэнк пил там кофе.
   — Гарри, мальчик. Позавтракай. День будет долгим. Яичницу будешь?
   Зак решил, что было два разных Фрэнка. Приветливый, появлявшийся всякий раз, когда была хоть небольшая вероятность того, что кто-то его подслушает; и резкий, который появился, когда они разговаривали наедине. Зак думал о них как о Веселом Фрэнке и Свирепом Фрэнке. Сейчас говорил Веселый Фрэнк, но у него были глаза Свирепого Фрэнка, и Зак понимал причину. Сказать, что сегодня будет долгий день, было бы преуменьшением года.
   Фрэнк приготовил яичницу, а Зак потягивал апельсиновый сок. Он не чувствовал себя голодным, но все равно поел. Это ему было нужно.
   Они вышли из дома ровно в 07.20. Дорога в школу заняла всего двадцать минут, но было важно, чтобы они успели подготовиться к любым неожиданностям.
   — Ты знаешь, что делаешь? — спросил Фрэнк сквозь шум радио.
   Зак кивнул.
   Они повернули за угол на Авенида Луи Перон. Фрэнк проехал около двадцати метров, затем остановился. Они находились в пятидесяти метрах от школьных ворот, и ученики уже заходили внутрь.
   — Если кто-нибудь спросит, почему мы здесь сидим, я буду говорить, — сказал Фрэнк.
   Зак посмотрел на часы. 07.43. Круз должен прибыть через двенадцать минут. Он вытер вспотевшие ладони о джинсы и пристально смотрел в зеркало заднего вида, Фрэнк не выключил двигатель.
   07.50.
   — Они прибудут через пять минут, — сказал Зак.
   — Не говори, когда они должны прибыть, — ответил Свирепый Фрэнк. — Скажи, когда они прибудут.
   07.52. Зак прокручивал план в голове в десятый раз за утро. Он облизнул пересохшие губы, минуты тянулись.
   07.54. В зеркале заднего вида появился Рендж Ровер, повернул на улицу.
   — Это они, — сказал он.
   Фрэнк не мешкал. Он включил правый поворотник и сразу же выехал на дорогу, подрезав BMW с открытым верхом, который просигналил им. Зак не сводил глаз с зеркала. Теперь он видел весь конвой Круза, а также пять машин, которые находились между фордом Фрэнка и ведущим Рендж Ровером. Они ехали десять секунд, затем Фрэнк снова остановился примерно в двадцати метрах от школьных ворот.
   — Иди, — сказал он тихо, когда конвой проехал мимо них. Зак открыл дверь, когда мерседес Круза проскользнул мимо форда. Едва он захлопнул дверь, Фрэнк снова отъехал и развернулся, присоединившись к полосе движения, двигавшейся в противоположном направлении, и избежал пробки из-за остановки конвоя.
   Зак медленно шел к воротам, внимательно все осматривая. За воротами находилось примерно пятнадцать учеников, ни один из которых не удивился при виде конвоя — для них это было совершенно нормально. Мерседес остановился, и его, как обычно, окружили Рендж Роверы. Вдруг появился белый фургон «Transit». Он остановился между Заком и мерседесом.
   Двери мерседеса открылись, и вышли двое телохранителей. Тот, кто стоял на тротуаре, открыл заднюю дверцу, и появился Круз.
   Все произошло невероятно быстро.
   Телохранитель вел Круза к вратам школы, когда задняя дверца белого фургона открылась, и мужчина вышел перед Заком. У него был Кольт, черный, и голову скрывала лыжная маска. Никто у школы не заметил его, он поднял пистолет и направил на второго телохранителя, который шел вокруг мерседеса.
   Кто-то завизжал:
   — Ложитесь! — это была девочка у ворот. Она увидела стрелка, и ее голос остановил всех.
   Выстрел. Он прогремел поверх шума машин.
   Пуля из Кольта попала в ногу телохранителя над коленом с хлюпаньем. Красные брызги, и мужчина рухнул, как марионетка, когда нити были обрезаны. Через две секунды он закричал в агонии. Другой телохранитель был в пяти метрах от мерседеса. Он в панике озирался, не понимал, бежать в убежище машины или делать что-то еще.
   Больше криков от учеников у ворот. Трое побежали во двор школы, остальные смотрели в ужасе и не могли двигаться. Стрелок прицелился над ними и выстрелил в бетонную стену, пыль посыпалась на асфальт.
   Все, включая Круза и его телохранителя, упали на землю. Два ученика сжались, согнув колени, около десяти других лежали на животах, закрывая головы руками. Некоторые кричали. Стрелок был в пяти метрах перед Заком, прицелился в Круза.
   Зак двигался быстро. Он побежал к стрелку и врезался в его спину, сбил его на землю. Пистолет застучал по асфальту. Зак бросился к оружию и схватил его.
   Стрелок закричал, звал товарищей из белого фургона на испанском:
   — Круз на земле! Повторяю, мишень на земле! Хватайте его!
   Другая фигура в маске выпрыгнула из фургона, но не прицелилась в Круза, а направила пистолет на Зака. Зак не медлил. Он выстрелил, попал в грудь стрелка. Кровь брызнула в районе сердца, и мужчина отлетел на метр и упал.
   Воцарился хаос. Восемь вооруженных мужчин выскочили из Рендж Роверов, прибывших с мерседесом. Один из них — явно босс — закричал указания, и четверо мужчин схватили раненого стража и понесли его в машину. Другие четверо побежали к Крузу и его телохранителю, прижавшимся к тротуару. Они подняли мальчика на ноги и окружили его, повели ко второму Рендж Роверу, который тут же поехал прочь.
   Четыре фигуры в лыжных масках выскочили из белого фургона. Двое подхватили тело мужчины, которого подстрелил Зак, двое других прикрывал их, направляя оружие на школу, пока первого стрелка забирали. Когда тело оказалось в фургоне, другие забрались внутрь, закрыли дверцы, и машина умчалась в другую сторону от конвоя Мартинеза.
   А Зак остался.
   Он стоял на тротуаре с Кольтом в правой руке и шоком на лице. Он развернулся. Все ученики, которые прижимались к асфальту, теперь были на ногах, и когда они увидели пистолет в его руке, они стали пятиться от него в тревоге.
   Сирены зазвучали близко. Конвой и белый фургон пропали тридцать секунд назад, и Зак увидел две белые машины полиции, они ехали с обоих концов дороги. Машины пропускали их, и через секунды они остановились в двадцати метрах от Зака.
   Двери открылись. Полицейские в шлемах и бронежилетах вышли оттуда — семь или восемь человек, и все направляли оружие на Зака. Воздух наполнили крики на испанском:
   — Бросайте оружие! Бросайте оружие!
   Зак не сопротивлялся. Он знал, что если даст малейший повод, копы выстрелят. И он согнулся, опустил пистолет на землю и поднял руки. Через секунды он лежал на животе, руки были соединены затяжкой за спиной, щека была прижата к асфальту. Три копа направляли на него оружие.
   Фрэнка, конечно, не было видно.
   Зак остался один.
   * * *
   В белом фургоне фигура в лыжной маске лежала на спине. Его грудь была в густой красной жидкости. Сидения машины были вырваны, так что места хватало для четырех человек. Фургон завернул за угол, и они покачнулись.
   Когда машина выровнялась, фигура уже сидела.
   Он снял сначала лыжную маску, и стало видно густые светлые волосы, квадратное хмурое лицо и плоский нос. Он снял футболку, и стало видно пакетик, где была когда-то вонючая свиная кровь, которая теперь пропитала его одежду. Мешочек был пристегнут поверх бронежилета, ткань на нем порвала пуля.
   Одна из фигур рядом с ним сняла лыжную маску. Это была женщина с белыми волосами и большими голубыми глазами.
   — Ты в порядке, Раф? — спросила она.
   Рафаэль скривился, убирая бронежилет. Его грудь уже была в синяках, но пуля не пробила тело.
   — Да, — сказал он. — В порядке, — он посмотрел на женщину. — Он молодец, Габс. Занятия в тире были не напрасными.
   Габриэлла улыбнулась.
   — Ты знал, что он сможет, — сказала она. — Иначе не вызвался бы принять пулю.
   Раф склонил голову, снова скривился. Он был рад, что Агент 21 хорошо стрелял, но болеть будет еще несколько дней…
   14
   ТЮРЬМА
   Как все, Зак порой задумывался, какой была тюрьма. Он не думал, что будет так плохо.
   Полиция была грубой — крики и толчки. Как только они убрали Кольт, они затолкали его в одну из машин полиции и увезли его с сиренами в участок на севере города. Чтобы добраться туда, они ехали по эстакаде, которая тянулась через столицу с юга на север. Зак сидел на заднем сиденье машины, его запястья все еще были скованы. Помимо водителя с ним были еще двое вооруженных полицейских. Они не говорили и не улыбались.
   Зак не мог не думать о Рафе. Он узнал своего ангела-хранителя, хотя не видел его лица; но взрыв крови из его груди был настолько реалистичным, что Зак не мог не беспокоиться, что ранил его. Эта мысль вызвала у него тошноту, и он сделал все, что мог, чтобы отогнать ее.
   Из окна машины он мог видеть Мехико во всем многообразии. Это было огромное место. Обшарпанные многоквартирные дома из коричневого камня и бетонные здания, покрытые граффити. Были и зеленые открытые пространства, а над горизонтом возвышались небоскребы, сверкавшие на солнце. Одного взгляда хватало, чтобы увидеть, как богатые и бедные жили бок о бок в Мехико.
   Северный район не был богатым. Они остановились у неприметного бетонного здания. Табличка снаружи гласила «Comisaria» — полицейский участок — и офицеры провели его в двери. Женщина за стойкой посмотрела на Зака со скукой, пока его вели мимо, а потом по длинному коридору, воняющему антисептиком. Минуты спустя его оставили в участке с хмурым стражем, от которого воняло потом. Этот мужчина убрал стяжку большими ножницами. Страж отвел его в зону проверки — комнатку с полоской света, большим металлическим шкафом и деревянным столом — и произнес четыре слова:
   — Пояс, часы, кошелек, телефон.
   — Они не будут задавать вопросы? — Зак думал, что, раз он стрелял в самозащите, полиция будет с ним мягче. Но он, похоже, ошибся.
   — А ты важным себя возомнил? Таких, как ты, еще пятьдесят внизу. Пояс, часы, кошелек, телефон.
   Зак отдал вещи с неохотой — особенно телефон, но он не мог спорить. Он заметил, что его рука при этом дрожала. Страж запер вещи в металлическом шкафу, похлопал по его телу, проверяя, не было ли при нем скрытого оружия.
   — За мной, — сказал он и повел Зака в подвал участка, чтобы запереть его.
   Камера была размером десять на десять метров, и в ней находилось двадцать три человека, включая его самого. Все они были мужчинами — многие из них с замысловатыми татуировками — и Зак был самым юным. В дальнем углу стоял унитаз без сиденья, от которого исходила отвратительная вонь. Остальные уже теснились в тех частях камеры, которые были дальше всего от туалета, и единственное место, где Зак смог присесть, было у дальней стены, в трех метрах от унитаза. Отсюда он мог смотреть за решетку камеры. Напротив находился второй блок, в котором содержались заключенные-женщины. Они выглядели даже более угрожающе, чем мужчины.
   Запах, исходивший из туалета, смешивался с жаром и потом, и от запаха Зака почти тошнило. Его запястья все еще болели после того, как его арестовали. Его колени тоже болели, потому что, когда тюремные охранники швырнули его внутрь, он споткнулся и проехал по бетонному полу. Не только над унитазом, но и вокруг всех заключенных жужжал рой мух. Первые десять минут Зак пытался отбить их рукой, но вскоре понял, что это бессмысленно. Ему просто придется мириться с мухами, ползающими по коже.
   Остальные мужчины в камере выглядели так, будто привыкли к подобным местам. Когда Зак вошел, все они посмотрели на него недружелюбно, но их интерес к нему почти сразу угас, когда они поняли, что он не представлял угрозы для них, что он просто намеревался тихо сидеть у стены, как все они. Было слишком жарко для чего-то другого. Заку от всего этого не было лучше. Это не входило в план. Круз не мог отблагодарить его за спасение жизни, когда его заперли в вонючей камере, одного и напуганного.
   Чтобы подавить страх, он говорил себе, что Фрэнк вот-вот вытащит его. Он опустил голову и попытался слиться с фоном. Он мог теперь только ждать…
   * * *
   Лондон.
   В жилом районе на южной стороне Темзы возле Баттерси, трое мужчин и женщина сидели за компьютерами. Одним из мужчин был Майкл, но другие не знали его по этому имени. Для них он был мистером Бартоломью. Или «сэр».
   На экране одного из компьютеров была карта Мехико с мерцающим зеленым огоньком на ней.
   — Агент 21 в движении, сэр, — сказал молодой мужчина.
   — Спасибо, Александр. Я это вижу. Скажи, когда он остановится.
   Майкл повернулся и смотрел в окно на реку. Тут было 13.30, но день уже был долгим, и он нервничал. Их план был продуман, и он надеялся, что не зря поверил в юного Зака Дарка.
   Прошел час. В квартире было тихо, пока…
   — Он снова остановился, сэр, — сказал Алекс.
   — Где?
   Девушка — Софи — заговорила. Софи увеличила фотографию со спутника.
   — Полицейский участок, сэр.
   — Хорошо. Софи, свяжись с Фрэнком Голдом. Скажи ему, где Агент 21. Ему нужно немедленно забрать его оттуда.
   — Да, сэр, — сказала Софи, и Майкл продолжил смотреть в окно.
   * * *
   Зак пробыл в камере полчаса, когда дверь открылась, и тюремный охранник с кислым лицом бросил внутрь три пластиковые бутылки с водой, прежде чем снова запер дверь. Началась драка, когда семь или восемь заключенных попытались схватить бутылки. Трое счастливчиков держали свое сокровище, как младенцев. Сразу стало ясно, что они не собирались делиться водой с кем-либо еще в камере. Большинство заключенных вернулись на свои места с мрачными взглядами, но один из них — он был в сандалиях с открытыми носками, черных джинсах и рубашке лесоруба, с худым отчаянным лицом, многодневной щетиной и татуировкой на шее — остался на ногах. Он сделал шаг к меньшему из трех добывших бутылку, плечи того мужчины окружали лохматые черные волосы.
   — Дай мне немного, — сказал он.
   Парень с бутылкой отступил к решетке. Он покачал головой.
   Худой мужчина двигался быстро, как кот. Зак не видел, откуда он вытащил нож, но, должно быть, нож был хорошо спрятан, раз его не нашел страж. У него было короткое лезвие, но блестящее и острое, и худой мужчина держал его угрожающе на высоте головы, готовый нанести удар.
   Длинноволосый мужчина тут же бросил бутылку.
   — Бери, — сказал он, его взгляд нервно метался.
   На этом все должно было закончиться, но худой мужчина жаждал не только воды. Он хотел драки. Он не убрал нож. Он просто продолжал продвигаться.
   Зак почувствовал, как остальные заключенные отошли из зоны конфликта. Они знали, что произойдет, и не хотели вмешиваться.
   Голос в голове Зака ​​велел ему ничего не делать, не привлекать к себе внимание. Но он не мог стоять в стороне и смотреть, как ранят человека. Он с трудом поднялся на ноги и тремя большими шагами пересек камеру, подошел к мужчине с ножом как раз в тот момент, когда он собрался ударить оружием противника.
   — Нет! — закричал Зак. Он врезался в мужчину с ножом плечом, отталкивая его от жертвы в решетку. Нож вылетел в коридор снаружи.
   В камере повисла ужасная тишина. Мужчина медленно повернулся к Заку. Его глаза сверкали, и он жутко скалился.
   — Герой? — прошептал он. Он стал сжимать пальцы, шагнул в сторону Зака.
   — Я не хочу проблем, — сказал Зак. Он напрягся, готовясь к бою.
   — Уже поздно, niño.
   Зак огляделся. Никто не собирался ему помочь.
   — Хватит!
   Голос раздался вне камеры, и Зак увидел стража тюрьмы. Худой мужчина прищурился.
   — Только подожди, niño, — прошипел он, медленно повернулся и посмотрел на стража.
   Надзирателя он не интересовал, как и бой или нож на полу. Он указал на Зака.
   — Ты, — сказал он. — Идем со мной. Похоже, тебе повезло.
   Зак ощутил облегчение.
   «Пришел Фрэнк, — подумал он, — чтобы забрать меня из этого ада».
   Надзиратель отпер дверь камеры. Зак обошел худого мужчину, который помрачнел, поняв, что не сможет отомстить Заку, и поспешил из камеры. Надзиратель запер дверь и повел Зака прочь.
   — Друзья в высоких местах? — хмуро спросил он, пока они поднимались по лестнице.
   Зак покачал головой.
   — Нет, — ответил он, пытаясь понять, на что он намекал.
   Только в комнате проверки он понял.
   Его ждал не Фрэнк. Это был худой мужчина, потеющий, как толстяк на солнце. У него была щетина, и он был в джинсах и зеленой футболке мексиканской сборной с номером 9 на спине. Футболка прикрывала оружие на его бедре. Но ни его телосложение, ни его одежда не напугала Зака. Это сделал даже не плохо скрытый пистолет. Дело было в его лице. В его глазах.
   Точнее, глазе.
   Он был один. Правого глаза не было, и кожа заросла так гладко, словно его никогда там не было. Зак, конечно, узнал его. Он видел фотографию на доске Майкла. Адан Рамирез. Калака. Зак помнил, что Майкл говорил о нем: «Невозможно сказать, сколько людей убил Калака. Возможно, он и сам не знает».
   Он огляделся, отчасти надеясь увидеть, как Фрэнк входит в комнату. Но это не случилось, и Зак ощутил страх, поднимающийся внутри.
   — Мальчик, сеньор Рамирез, — сказал надзиратель.
   Зак покачал головой.
   — Мой дядя… — пролепетал он.
   — Молчи, — сказал Калака. — Его вещи у тебя?
   Надзиратель кивнул. Он отпер шкаф, вытащил деревянный поднос с вещами Зака. Калака осмотрел их. Он проверил имя на кредитке в кошельке Зака, посчитал наличные, поднес часы к уху и покрутил телефон в руках. Зак затаил дыхание, надеясь, что Калака не станет изучать телефон внимательно. Но, убедившись, что вещи не были опасными, Калака повернулся к Заку и кивнул.
   — Бери их, — сказал он.
   Зак послушался.
   Калака вручил несколько новых песо надзирателю.
   — От Цезаря Мартинеза Толедо, — сказал он сухим тихим голосом. — Он рад знать, что всегда может положиться на вашу верность.
   Зак смотрел на надзирателя, заметил выражение лица, когда Калака упомянул слово «верность». Его глаза расширились, хмурый вид пропал. Он явно боялся, хоть это не помешало ему взять деньги.
   Калака повернулся к Заку.
   — Ты, — сказал он, — идешь со мной. У сеньора Мартинеза дело к тебе.
   Зак переглянулся с надзирателем.
   — Куда? — спросил он. Надзиратель не ответил. — Мне нужно позвонить дяде. Пожалуйста.
   — Ты никому не позвонишь, — сказал Калака опасным низким голосом. — Шевелись.
   У Зака не было выбора.
   * * *
   Машина ждала их на улице. Это был Рендж Ровер с тонированными окнами, как те, что сопровождали Круза в школу. Калака открыл заднюю дверцу.
   — Полезай, — сказал он.
   Зак повернулся к нему.
   — Куда мы едем?
   Калака впился в него взглядом.
   — Полезай, — снова сказал он.
   В машине было еще два человека: водитель и еще один на пассажирском месте. Оба были в костюмах и темных очках. Они не посмотрели на Зака, забравшегося на заднее сидение. После жара камеры кондиционер был блаженством. Машина тут же поехала.
   Они были на эстакаде, направлялись с севера на юг, когда Зак сказал:
   — Спасибо, что забрали меня, — сказал он.
   Калака холодно посмотрел на меня.
   — Не благодари меня, — сказал он. — Возможно, разговор с моим нанимателем заставить тебя пожелать вернуться в камеру.
   Зак подумал о мертвых телах на фотографии и сглотнул. Но не пустил страх на лицо. Он сделал вид, что не понял.
   — Кто ваш наниматель? — спросил он.
   Калака посмотрел на него пренебрежительно.
   — Ты скоро узнаешь, — сказал он.
   Они ехали в тишине по центру города и на юг. Эстакада сменилась шоссе, потом узкой дорогой. Машин становилось все меньше, и через десять минут они оказались на пыльной дороге, но в Рендж Ровере это не ощущалось. Они были в получасе езды от южной окраины Мехико, но выглядело как другой мир. Зак разглядывал в тонированное окно окрестности, но видел только пни.
   — Кто срубил все эти деревья? — спросил он.
   Калака не ответил.
   Машина замедлилась, и впереди Зак увидел стену. Она была в шесть метров высотой, вверху была колючая проволока, а через каждые тридцать метров были пункты наблюдения с двумя вооруженными мужчинами. Они напомнили Заку фотографии из учебников о лагерях с военнопленными. И он понял, что без деревьев стража могла четко видеть окрестности. Если кто-то приблизится, они узнают об этом.
   Рендж Ровер остановился перед большими металлическими вратами. Калака вытащил телефон из кармана и набрал номер.
   — Это я, — сказал он. Через секунды ворота стали медленно открываться. Машина въехала, и ворота гулко закрылись за ними.
   Калака повернулся к Заку.
   — Выходи, — сказал он.
   Как только Зак вышел из машины, он огляделся. Он несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему это не чудилось. Область внутри стены отличалась от безликого бывшего леса снаружи. Здесь все было зеленым. Зак стоял на дороге с хорошим покрытием, простирающейся примерно на сотню метров вперед. По обе стороны дороги были огромные просторы идеально подстриженной травы с десятью или двенадцатью разбрызгивателями, наполнявшими воздух сверкающей водой. В конце дороги стоял огромный дом. Он был экстравагантным — почти безвкусным — построенным в классическом стиле с колоннами вдоль фасада, как уменьшенная версия Букингемского дворца.
   Калака сказал:
   — Иди.
   Было ужасно жарко, пока Зак шел к дому. Брызги с полива газона попадали на него, но почти сразу же испарялись, и когда он был в десяти метрах от дома, на нем из влаги был только его пот. Калака сопровождал его, но Зак отстал на пять метров почти у двери дома. Четыре стража с автоматами стояли у входа.
   — Он нас ждет? — спросил Калака.
   — Да, сеньор Рамирез, — ответил страж. — Он знает, что вы тут.
   Калака повернулся к Заку.
   — За мной, — сказал он. — Говори, только когда к тебе обращаются.
   — Спасибо за совет.
   — Это не совет, а указание.
   Худой мужчина вошел в дом, Зак следовал за ним.
   Внутри было так же великолепно, как и снаружи. Калака привел его в атриум размером с теннисный корт. В нем был прохладный мраморный пол и внутренний фонтан, размером со статую Эроса на площади Пикадилли. Люстры свисали с потолка, а у дальней стены была роскошная лестница, которая вела налево к открытому коридору — больше похожему на балкон с видом на атриум с низкой стеной впереди. По обе стороны от лестницы были окна от пола до потолка, перед которыми стояли двое охранников с автоматами. Вдоль левой стены атриума, прямо под балконом, стояла клетка, около трех метров в диаметре, высотой два метра и шириной пять метров, наполненная удивительным множеством ярких певчих птиц. Они щебетали. И перед клеткой спиной к Заку и Калаке стояли трое мужчин, одинаково одетых в просторную белую льняную одежду.
   — Жди тут, — тихо сказал Калака.
   Худой мужчина шагнул к клетке и приблизился к средней из трех фигур. Он встал за ними, и Зак слышал только тихий гул голосов.
   Калака отошел.
   — Иди сюда, — позвал он Зака.
   Зак нервно пошел вперед. Когда он был в паре метров от клетки, он замер.
   Три фигуры повернулись.
   Зак моргнул.
   Они были идентичны. Не похожи, а копии, вплоть до формы носа и линии челюсти. У каждого мужчины была темная кожа без морщин, карие глаза и черные волосы, убранные назад. Они не улыбались, и каждый выглядел как фотография Цезаря Мартинеза Толедо, которого видел Зак.
   Птицы щебетали в клетке.
   Средний из мужчин, с которым говорил Калака, шагнул вперед. Он посмотрел на Зака строгим взглядом.
   — Ты — Гарри Голд? — сказал он на испанском.
   — Да, сеньор.
   — Это ты выстрелил в мужчину у школы этим утром?
   Зак кивнул. Он знал, что Калака стоял в стороне и глядел на него с неприятным оскалом.
   — Зачем? Зачем ты рисковал жизнью и свободой ради того, кого не знаешь?
   Во рту Зака пересохло. Все смотрели на него и ждали его ответа.
   — Я сделал это, не подумав, — соврал он. — Казалось, мужчина хотел по всем стрелять. И по мне…
   — И ты убил его.
   — Я не хотел…
   — Ты выстрелил ему в грудь и не собирался его убить?
   Зак замотал головой.
   — Я не… я не… клянусь…
   Пауза.
   А потом мужчина, с которым Зак говорил, отошел, и его копия слева заняла его место.
   Он глядел на Зака.
   Он прищурился.
   А потом опустил ладони на плечи Зака, посмотрел ему в глаза и крепко обнял.
   — Ты, — сказал он, — спас жизнь моего сына. Дружба с Цезарем Мартинезом Толедо теперь твоя. Все, что хочешь, только попроси, — он закончил обнимать Зака, но оставил ладони на его плечах. — Что угодно, Гарри Голд, — продолжил Мартинез. — Понимаешь? Что угодно.
   15
   КАТРИНА
   — Я боюсь полиции, — сказал Зак на испанском. — Я думал, они поймут, что я стрелял из самозащиты, но они посадили меня в камеру и…
   Мартинез — Зак решил, что его обнял настоящий — опешил. Он посмотрел на Калаку, потом на двойников, а потом на Зака.
   А потом рассмеялся, словно Зак рассказал ему хороший анекдот. Хохот разнесся эхом по атриуму с мраморным полом.
   — Ты знаешь, где ты, Гарри? — спросил он.
   Зак покачал головой.
   — Идем, — прижав ладонь к спине Гарри, Мартинез повел его к дверям дома. Они остановились на веранде, и Мартинез указал на точки наблюдения на стене по периметру. — Видишь это, юный друг? — сказал он. — На каждом посту круглосуточно два стрелка. Никто не может войти без моего разрешения. Ты тут защищен лучше президента, с которым я, кстати, хорошо знаком. Рамирез — тот, с одним глазом, все зовут его за спиной Калака, но не говори ему это в лицо — проверил информацию о тебе, Гарри Голд. Ты недавно прибыл в Мексику, так что, наверное, не знаешь о моем влиянии в этих краях.
   — Вы бизнесмен? — Зак старался звучать невинно. — И мой папа был бизнесменом.
   Мартинез снова рассмеялся.
   — Да! — он потер глаза. — Да, бизнесмен. Очень успешный. Лучше и не описать. Тебе не нужно переживать из-за полиции. Но тебе стоит остаться тут ненадолго, пока все не уляжется. Пока ты под моей защитой, они тебя не тронут. Мои люди объяснят в школе, что ты и Круз не присоединитесь к ним в ближайшие несколько дней.
   Зак сглотнул. По плану он должен был сблизиться с Крузом и Мартинезом, но не так близко и так быстро, как гость в доме.
   — Мой дядя будет переживать, — сказал он.
   — Тогда позвони ему, — сказал Мартинез. — Сейчас. У тебя есть телефон? — он скрестил руки и ждал, пока Зак вытащит телефон. — Только, Гарри, лучше не говори ему, где ты.
   — Почему?
   Мартинез невесело улыбнулся ему.
   — Так будет лучше, — сказал он и кивнул Заку, что пора звонить.
   Зак набрал номер Фрэнка. Его дядя тут же ответил.
   — Гарри, мальчик, что случилось? Я слышал ужасное. Я отправился в участок, а тебя там не…
   — Все хорошо, дядя Фрэнк.
   — Но где ты?
   — Я, кхм… в безопасности, ладно? — Зак ощущал на себе взгляд Мартинеза.
   — Гарри, скажи, что…
   — Мне пора идти, дядя Фрэнк. Я еще позвоню.
   Он закончил разговор. Мартинеза устроила беседа, но, когда Зак взглянул на вход дома со стражей, он невольно ощутил себя в плену.
   — Идем, — сказал Мартинез. Они вернулись в атриум дома. Калака пропал, как и два двойника. Стражи остались там. — Найдите Круза, — сказал Мартинез, и один из них ушел.
   Тишина.
   — Ты понимаешь, Гарри, что те люди пришли за моим сыном?
   — Не понимаю, почему. Из-за того, что вы богаты?
   — Можно и так сказать, Гарри. Видишь ли, в этой жизни невозможно разбогатеть, не заведя себе врагов, — сказал Мартинез. — Мои враги знают, что я люблю Круза больше всех денег в мире. Потому они нападают на него. Наверное, они хотели его похитить.
   — Вы знаете, кто это был?
   Мартинез облизнул кончики пальцев и пригладил ими волосы.
   — Я выясню. И когда я сделаю это, люди, стоящие за этим, пожалеют, что полезли к Цезарю Мартинезу Толедо, — его глаза загорелись. — Круз! Иди сюда, мой мальчик. Гарри, Круз рассказывал нам о тебе еще до ужасных событий этого дня.
   Круз прошел по атриуму. Его длинные руки и худые ноги были нескладными, и он избегал взгляда Зака, пока шел. Он избегал и взгляда отца, смотрел на мраморный пол.
   — Круз! Пожми руку Гарри. Ты должен его отблагодарить.
   Круз вяло пожал его ладонь. Он взглянул на Зака.
   — Спасибо, — сказал он.
   Зак не успел ответить, Мартинез вмешался:
   — Гарри останется тут на какое-то время. Проведи ему экскурсию, Круз. Выдели спальню. Этой ночью мы поужинаем вместе. Гарри, мой дом твой, — он кивнул им и ушел.
   Повисла неловкая пауза. Парни стояли, и Круз смотрел на пол.
   — Зачем ты это сделал? — спросил Круз.
   — Не знаю, — сказал Зак. — Просто… я и не думал. Твой папа сказал, что сможет защитить меня от полиции.
   Круз нахмурился.
   — Да, — сказал он. — Это он может. Полагаю, ты хочешь, чтобы я показал тебе дом.
   — Конечно, — ответил Зак.
   Тур длился час. Круз показал Заку спортзал и сауну рядом с атриумом, тир снаружи. Первый этаж представлял собой длинный коридор, окружавший центральный атриум, и состоял в основном из спален, но одна из дверей открывалась в телевизионный зал, который больше походил на небольшой кинотеатр. Похоже, ничего из этого не впечатляло сына Мартинеса. Казалось, все это ему наскучило. За домом были вертолетная площадка и бассейн, но внимание Зака ​​привлекла не манящая чистая вода. В дальнем конце стояли две ярко раскрашенные каменные статуи. Они были около трех метров в высоту и представляли собой женщин, одетых в богато украшенные золотые и пурпурные одежды. Каждая женщина держала букет желтых цветов и носила элегантный разноцветный головной убор. Однако оба лица были черепами, застывшими в ужасной преувеличенной усмешке. Это зрелище заставило Зака ​​поежиться.
   — Не Микеланджело, — сказал он.
   Круз взглянул на статуи, словно они были ничем не примечательны.
   — La Catrina.
   — Кто?
   — Это мексиканское. Такое можно увидеть в День Мертвых в ноябре, когда мы вспоминаем друзей и членов семьи, которые умерли. Катрина должна напоминать нам, что даже богатые и красивые однажды умрут.
   Зак не знал, кто хотел, чтобы ему об этом напоминали во время отдыха в бассейне.
   Он поменял тему, указав на бассейн.
   — Ты часто этим пользуешься?
   Круз покачал головой.
   — Не очень.
   — Точно, — сказал голос за ними. — Круз не любит снимать футболку. Боится, что мы будем смеяться над его худыми ручками.
   Зак увидел, как Круз помрачнел. Он повернулся и увидел мальчика чуть старше них, тут же запомнил детали его внешности. У него были модные солнцезащитные очки, верхние пуговицы рубашки были открыты, и было видно маленький золотой медальон на шее. От него пахло средством для укладки волос, и его кудрявые черные волосы блестели. Этот подросток старался выглядеть как взрослый. Получалось плохо.
   — Кто ты? — осведомился мальчик.
   Зак думал о том же. Он знал все о Крузе, Мартинезе и Калаке. Об этом, видимо, и Майкл не знал — неприятное напоминание, что все знать было невозможно.
   — Гарри Голд, — Зак не протянул руку.
   — Что ты тут делаешь?
   — Я — друг Круза.
   Мальчик фыркнул.
   — У Круза нет друзей. Он слишком много времени проводит за книгами.
   — Теперь есть.
   Мальчик снял очки и ядовито посмотрел на Зака.
   — Ты знаешь, кто я? — спросил он.
   — Эм… продавец средства для укладки? — спросил Зак, глядя на его волосы.
   Мальчик оскалился.
   — Думаешь, это смешно? — он огляделся, словно место принадлежало ему. — Я — Рауль, — сказал он. — Запомни имя, — он надел очки. — Ты — не мексиканец, — отметил он.
   — Логично.
   — Почему же ты знаешь испанский?
   Зак улыбнулся.
   — Выучил по книге, — сказал он. — Тебе стоит почитать. Поразительно, чему можно научиться.
   Рауль, казалось, искал ответ, но ничего не придумал. И он просто оскалился и лениво пошел прочь.
   — Кто это? — спросил Зак, когда Рауль их уже не слышал.
   — Мой кузен, — сказал Круз. — Сын покойного брата моего отца. Не стоит его злить.
   — Ты всегда даешь ему так говорить с тобой? — Зак разглядывал смущенное лицо Круза.
   Круз отвел взгляд.
   — Не важно, — сказал он.
   — Важно. Почему он такого о себе мнения?
   Круз переминался.
   — Из-за моего отца, — сказал он. — Он знает, что меня не интересует бизнес семьи.
   — Тебе не нравится его работа?
   — Не так. Я был бы лицемером. Бизнес моего отца дал нам все. Я просто хочу делать что-то другое. Он гордый. Ему было сложно это принять, но теперь он знает, что я серьезен. Он не стал бы передавать бизнес кому-то не из семьи — так заведено в Мексике — и он взял Рауля к нам. Рауль знает, что это делает его тут важным.
   Зак посмотрел вслед Раулю. Может, не стоило злить племянника Мартинеза. Он повернулся к Крузу.
   — Если ты не хочешь унаследовать бизнес отца, — сказа он, — чем ты хочешь заниматься?
   Круз смутился.
   — Мне нравится наука, — он нахмурился. — Рауль такое не понимает.
   — Я понимаю, — сказал Зак. — В Англии я…
   Он замолк. Он чуть не заговорил о своей жизни, а не Гарри. Но он ощущал, что Круз не хотел дальше об этом говорить, так что бросил тему, и они продолжили экскурсию.
   — Это место крутое, — сказал Зак, когда они вернулись в атриум. Пока он говорил, он проверял мысленно, запомнил ли правильно план большого коридора, расположение лестницы и выходов.
   Круз пожал плечами.
   — Наверное, — сказал он.
   — Ты так не считаешь, — Зак вспомнил о прикрытии. — Видел бы ты, где мне приходится оставаться с дядей, — он оскалился, как богатый ребёнок.
   Круз хмуро огляделся.
   — Мужчина, в которого ты выстрелил, хотел меня похитить, да? — он сменил тему.
   — Так думает твой отец.
   — Мой отец рассказывает тебе больше, чем мне, — Круз не звучал возмущенно, просто печально. Зак подумал с болью о своем отце. — Тебе стоит быть ближе к нему, Круз, — сказал он. — Он не всегда будет рядом, и… — голос Зака утих.
   — Я ему больше не интересен.
   — Вряд ли это правда.
   Круз пожал плечами.
   — Не знаю, — сказал он. — Но спасибо за утро, — Круз вытянул руку, и Зак пожал ее во второй раз, стараясь не думать о крови, брызнувшей из груди Рафа.
   Круз заметил что-то на лице Зака.
   — Не переживай из-за его убийства. Он стал мертвецом, когда решил похитить меня, — взгляд Круза стал жестоким.
   — Это тебя не беспокоит?
   — А тебя?
   Зак покачал головой.
   — Все рано или поздно умирают, — сказал Круз. — Какая разница, раньше или позже? — он жутко посмотрел на Зака. — Вспомни Катрину, — сказал он.
   «Такое не забыть», — подумал Зак.
   — Эм… а те двойники, — он попытался узнать больше, — были очень похожими.
   — Они идеальные, — сказал Круз. — Даже я порой не могу отличить.
   — Это, наверное, путает.
   — К такому привыкаешь. Не секрет, что многие хотят убить моего отца, — он огляделся. — Похоже, мы не скоро пойдем в школу, — сказал он. — Хочешь посмотреть фильм?
   — Отлично, — Зак постарался изобразить энтузиазм. — Веди, — и они пошли в комнату с телевизором.
   Зак не сказал Крузу, но, когда они покидали атриум, он заметил Калаку, стоящего почти незаметно в дверях, следящего за их движениями и слушающего все их слова.
   * * *
   В десяти милях от поместья Цезаря Мартинеза Толедо, на территории давно заброшенной усадьбы, стояли два старых амбара. У одного из них — большего из двух — рухнула крыша, и он был открыт для стихий. Любой со стороны мог подумать, что он был заполнен щебнем, старыми сельскохозяйственными орудиями или чем-то еще. Они определенно не ожидали, что в нем будет вертолет «UH-60 Черный Ястреб».
   Но именно это было внутри.
   Максимальная скорость 183 км/ч. Вместимость, 2 пилота и 14 военнослужащих. Скорость набора высоты 700 футов в минуту. По обе стороны от фюзеляжа находились пулеметы, способные стрелять 7,62-мм снарядами со скоростью до 6000 выстрелов в минуту. В общем, не это обычный мексиканский фермер ожидал бы увидеть в одном из амбаров.
   У второго сарая была крыша, но содержимое было не менее удивительным. Снаружи, наполовину скрытая заброшенным грузовиком, стояла небольшая тарелка, антенна которой была направлена ​​в небо. Внутри в углу был небольшой генератор, питающий множество компьютеров. Вдоль стен стояли ряды низких кроватей — четыре из них были заняты спящими мужчинами. Двое других мужчин заняли позиции у главной двери с автоматами в руках. А у ряда компьютеров стояли Габс и Раф, оба в наушниках для связи и с микрофонами.
   Они смотрели на спутниковое изображение высокой четкости в реальном времени владений Мартинеза. Фотография была четкой: можно было видеть стены, великолепный дом, лужайки и даже оросители. Они знали, что Зак был внутри — мигающая зеленая точка, наложенная на дом, указала его точное местоположение.
   — Вы видите? — голос Майкла раздался по радиосвязи из его операционного центра в Лондоне.
   — Принял, — ответил Раф. — Похоже, он внутри.
   — Он только что связался с Фрэнком и подтвердил, что он в безопасности.
   — Есть признаки принуждения?
   — Нет. Наша теория — что он там как гость Мартинеза, а не пленник.
   Габс взглянула на фотографию со спутника. Она видела точки наблюдения на стенах.
   — Учитывая защиту того места, — сказала она. — Разницы между этими понятиями почти нет.
   — Точно, — сказал Майкл. — Оставайтесь настороже. Нам нужно быть готовыми забрать его, как только он подаст сигнал.
   Раф и Габс переглянулись.
   — И вы молодцы. Я не ожидал, что он так быстро попадет внутрь. Вы хорошо поработали с ним.
   Пауза.
   — Мы узнаем, насколько хорошо, — сказала Габс, — когда увидим, выберется ли он живым, да?
   Майкл не ответил, и они продолжили наблюдать за мониторами.
   16
   КИТАЙСКИЙ ШЕПОТ
   Полуденное солнце было жарким.
   Калака привык к встрече с нанимателем по делам у бассейна. Мартинез всегда пил холодный пунш с ромом и льдом, ром поставляли из Гаваны. Калака пил воду. Он знал, что напасть на хозяина могли в любой момент. Потому два двойника отдыхали у дальнего конца бассейна, тоже пили пунш с ромом, чтобы запутать снайпера. Но голова Калаки должна была оставаться ясной, так что он не пил алкоголь.
   — Что-то не так, — сказал он, пока они стояли у бассейна.
   — Ты слишком сильно переживаешь, Адан, — ответил Мартинез.
   — Вы платите мне за это.
   Мартинез пожал плечами и сделал глоток. Калака сказал ему правду.
   — Уж слишком аккуратно, — сказал одноглазый мужчина. — Этот новенький оказался случайно там в то время, когда кто-то попытался похитить Круза? Я в это не верю.
   Мартинез смотрел на главу охраны. Он опустил пунш на столик, накрытый белой скатертью, и закинул руку на плечи Калаки. Другой рукой он указал на красивые земли вокруг них.
   — Видишь все это? — сказал он. — Это мое не просто так. Ты знаешь, Адан, почему?
   — Бизнес, — ответил Калака.
   — Бизнес, да, — сказал Мартинез. — Но бизнес успешен, потому что мы готовы делать то, что другие не хотят. Юный Гарри Голд убил человека утром, Адан. Мы с тобой знаем, что жизнь дешевая, но власти? — он покачал головой. — Не в их природе жертвовать пешкой, чтобы поймать короля. Гарри Голд — храбрый мальчик. Если мы оставим его тут, он нам пригодится. И Круз обязан ему жизнью. Я благодарен за это.
   — Но…
   — Никаких но, Адан, — голос Мартинеза стал резким, и Калака знал, что с ним нельзя было спорить. — Гарри Голд остается тут. Он будет другом для Круза. Понятно?
   Калака опустил голову.
   — Си, сеньор Мартинез, — сказал он. — Понятно, — он повернулся и ушел от бассейна, оставив босса наслаждаться пуншем с ромом и закатом.
   * * *
   Глубоко внутри штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, есть стена. Она называется Мемориальной стеной. Там выгравировано 90 черных звезд и следующие слова: «В честь тех сотрудников Центрального разведывательного управления, которые отдали свои жизни на службе своей стране».
   Толстый мужчина средних лет, проходивший мимо Мемориальной стены, не обратил на это внимания. Он никогда не смотрел туда. И когда он вышел из штаб-квартиры ЦРУ через бетонную и стеклянную арку, главный вход и выход, он не привлек внимания. Никто и не хотел остановиться и поговорить с ним. Все были слишком заняты для этого, а он был человеком маловажным.
   17:00. Мужчина всегда уходил в это время. Он не был важным винтиком в ​​колесе разведки. Ему было далеко до этого. Его работа заключалась в хранении разведданных, он следил, чтобы нужные фрагменты информации хранились в нужном месте. Потому что, как он всегда говорил всем, кто готов был слушать, информация не на месте — это потерянная информации.
   Он подошел к своей машине. Ничего особенного — Тойота Приус, которую жена уговорила его купить, потому что она сказала, так лучше для окружающей среды. Его это не волновало. Он хотел Лотос, но он не купил его, потому что знал, что было бы глупо тратить деньги на это. Это была бы слишком роскошная машина для человека с таким уровнем заработной платы. Когда он выйдет на пенсию, может быть, он побалует себя; и если все будет идти дальше в том же темпе, пенсия могла бы быть не за горами…
   У ворот он притормозил и передал свое биометрическое удостоверение личности полицейскому в будке.
   — Будешь сегодня вечером смотреть игру, Боб?
   Боб ухмыльнулся.
   — Пиво весь день ждет в холодильнике. Еще полчаса, и я уйду отсюда, — он вставил удостоверение личности в кардридер и вернул его. — Увидимся утром, Лу, веселые и бодрые.
   — Нет, если ты выпьешь слишком много пива, — Лу подмигнул ему и уехал.
   Лу и его жена жили в квартире в центре Вашингтона. Из Лэнгли в это время суток он добирался час. Но Лу не сразу поехал домой. Он ехал на северо-запад, десять миль по шоссе 193, потом съехал и миновал еще пару миль до небольшого поселения, которое было слишком маленьким, чтобы получить имя. Здесь была закусочная — такое место часто посещали только дальнобойщики. Лу проверил это место еще год назад. В нем не было камер видеонаблюдения, и он мог быть уверен, что его присутствие не будет зафиксировано. Он знал, как работали спецслужбы, поэтому был на шаг впереди.
   Он остановился у закусочной и вошел. Дружелюбная официантка приняла его заказ — кофе и кусок черничного пирога — и, пока он ждал, когда принесут еду, Лу подошел к телефонной будке на дальней стене. Он покопался в кармане в поисках мелочи и набрал номер.
   После восьми или девяти гудков ответил недружелюбный голос по-испански:
   — Си?
   — Это я, — сказал Лу.
   Ответа не было.
   — Есть информация.
   — Я слушаю.
   — Британцы хотят разгромить Мартинеза. Они кого-то внедрили. Подумал, ты захочешь знать, — Лу невольно радовался, хотя никто не видел.
   Пауза.
   — Есть имя?
   — Нет. Информация закрыта. Есть только кодовое имя. Агент 21.
   — Что-то еще?
   — Это все, — сказал Лу. — Хорошего вечера.
   Он повесил трубку и сел за столик. Он посмотрел на часы. Четверть шестого. Может, стоило поехать домой. Но он улыбнулся. Его жена думала, что он приедет поздно, и он не хотел пропускать шанс полакомиться черничным пирогом.
   * * *
   В федеральном офисе мексиканского правительства неимоверно толстый мужчина положил телефон на подставку. Его звали Хуан Мишель, и, несмотря на то, что в его офисе был кондиционер, он потел, как в сауне.
   Некоторое время он сидел тихо и обдумывал то, что сказал ему представитель ЦРУ. Разбить Цезаря Мартинеза Толедо было невозможно. Американцы знали это и перестали просить мексиканцев о помощи. То, что Мартинез подкупил половину правительства, было худшим секретом мексиканской политики; и идея о том, что британцы были готовы на все, казалась шуткой. Нет, эта информация из Лэнгли прозвучала как отвлекающий маневр. Возможно, ему следует выбросить новость в мусорное ведро своего разума, где ему и место.
   Но он покачал головой.
   Мартинез хорошо платил ему за услуги, и он не хотел, чтобы выплаты прекращались. Даже если бы эта информация была чушью, он был бы дураком, если бы не передал ее — просто чтобы показать, что он работал. Он вытер потные ладони об одежду, снова взял трубку и набрал номер.
   Кто-то ответил почти сразу.
   — Это Хуан Мишель, — сказал толстяк.
   — Какая радость.
   «Наглость, — подумал Хуан. — Я не должен это терпеть», — но он подумал о деньгах и промолчал.
   — Чего вы хотите? — сказал голос в трубке.
   — Я хочу, чтобы меня соединили с Аданом Рамирезом. Скажите, кто это. И скажите, что у меня есть информация, которая заинтересует сеньора Мартинеза.
   17
   НЕСКОЛЬКО ПРОСТЫХ ВОПРОСОВ
   — Калака хочет, чтобы ты спал тут. Говорит, тут безопасно.
   Спальня, куда Круз привел Зака, была роскошнее спальни Гарри Голда в Найтсбридж. Тут была огромная кровать с пологом и связь с кухней.
   — Если что-то захочешь, — сказал Круз, — просто нажми, — там была и ванная с джакузи, одна из дверей вела в огромную гардеробную, полную новой дорогой одежды и обуви. Это был как чудесный отель, но с одним отличием. В коридоре снаружи была камера видеонаблюдения, направленная на дверь Зака.
   — А то? — Зак спросил у Круза.
   — Не переживай из-за этого, — ответил Круз.
   Зак посмотрел на коридор. Только его комната была с наблюдением.
   — Вряд ли их кто-то использует, — продолжил Круз.
   «Ага, точно», — подумал Зак.
   Он хотел хоть миг побыть в одиночестве. День был тяжелым, и все происходило очень быстро. Он устал и переживал. Он не знал, был ли Раф в порядке после игры утром, и подавал ли его телефон сигнал, что он был тут. Он надеялся, что Раф и Габс сумели разместить свой отряд где-то поблизости. Но о контакте не могло быть и речи, и он чувствовал себя очень одиноким.
   Однако теперь он не мог позволить себе скрыться. Мартинез ждал его на ужин, и Заку пришлось притворяться. От этого зависела его жизнь.
   Он принял душ и переоделся, к тому времени было полвосьмого. Пора было спускаться, и он сунул телефон в карман и вышел из комнаты. Мартинез и Круз ждали его у бассейна, с ними был Рауль и два дворецких. Там был аккуратно накрытый стол, на котором было больше еды, чем они могли съесть. Круз сидел с раскрытой книгой на коленях. В руке Рауля была бутылка колы, которую он медленно потягивал через соломинку, наблюдая за приближающимся Заком.
   — Гарри! — Мартинез, казалось, был искренне рад его видеть. — Иди к нам. Что ты будешь пить?
   — Колу, пожалуйста, — сказал Зак. Мартинез кивнул одному из дворецких, который достал бутылку из холодильника рядом со столом и передал ее Заку, а тот невольно поглядывал на скелетоподобные статуи в конце бассейна.
   Мартинез заметил это.
   — Нравится Катрина, Гарри?
   — Да, — сказал Зак. — Они красивые.
   — Отлично! Отлично! — он указал на кузена Круза. — Это Рауль, — сказал он.
   — Мы уже встречались, — Рауль приподнял бровь.
   — Да, — добавил Зак. — У нас схожий вкус в литературе.
   Мартинез посмотрел на них по очереди.
   — Я что-то упустил, господа? — спросил он. Уголок его рта приподнялся, словно мысль о ссоре Зака и Рауля забавляла его.
   — Ничего, — сказал Рауль, продолжил потягивать колу и глазеть.
   Мартинез обвил рукой плечи Зака, словно добрый дядя, и отвел его к столу.
   — Что будешь есть, Гарри? Жареный ягненок? Бобы? Хлеб?
   Зак был голоден, наполнил тарелку с горкой. Он только сел рядом с Крузом, и появился Калака. Это лишило Зака аппетита. Глава стражи Мартинеза был все еще в зеленой футболке, прикрывающей пистолет на бедре, и он пришел к боссу, но невольно поглядывал в сторону Зака с ядом во взгляде.
   — А вот и Адан! — сообщил Мартинез. Он подмигнул Заку. — Если бы Катрина была мужчиной, он был бы похож на главу моей стражи, да? Адан, что такое?
   — Нам нужно поговорить. Наедине.
   Мартинез широко улыбался.
   — Адан, мы ужинаем с…
   — Это важно, — перебил Калака. И что-то в его лице напугало Зака.
   Мартинез кивнул.
   — Гарри, — сообщил он, — надеюсь, ты меня простишь, — он улыбнулся. — Может, вы с Раулем сможете обсудить литературу, пока меня нет!
   * * *
   Адан Рамирез отвел босс в атриум.
   — Что такое, Адан?
   Калака огляделся, проверяя, что их не слышали.
   — Мне позвонил один из связных в правительстве.
   — И?
   — У него есть источник в ЦРУ. Источник говорит, что британцы готовятся напасть на вас.
   — Пфф… — презрительно фыркнул Мартинез. — Похитить меня? Британцы? Они не посмеют. Источник ошибается.
   Но Калака не унимался:
   — У них есть детали, — сказал он. — Говорят, они уже послали кого-то близко к вам. Кодовое имя: Агент 21. Информация конкретная. Думаю, будет глупо не воспринять ее всерьез.
   Мартинез медленно кивнул.
   — Может, ты прав.
   — Насчет Гарри Голда, — сказал Калака. — Я проверил всех в этом доме лично. Он — единственное слабое звено.
   — Гарри Голд — ребенок. Из детей плохие тайные агенты.
   — Возможно. Но он — ребенок, который уже убил взрослого сегодня.
   Мартинез нахмурился.
   — У него есть оружие?
   — Не замечал.
   — И он уже был со мной наедине сегодня. Если он хотел меня убить, он мог бы попробовать тогда. Но я могу знать убийцу. Гарри Голд не из таких.
   Калака фыркнул.
   — Думаю, мне стоит задать ему пару простых вопросов.
   Мартинез задумался.
   — Нет, — сказал он. — Я знаю твои допросы, Адан. Я бы хотел, чтобы у Гарри остались пальцы.
   — Это раньше вас не беспокоило.
   — Это другое. Мне нравится мальчик. Он не трус. Он выстоял против Рауля, а это не по силам Крузу. Я вижу, что он нравится моему сыну. Может, если он дольше побудет с Гарри, он научится быть мужчиной.
   — Или, — сказал Калака, — Рауль унаследует вашу империю раньше, чем вы думаете.
   Пауза.
   — Ты забываешься, Адан, — сказал Мартинез.
   Калака склонил голову.
   — Простите. Я просто хочу убедиться, что ваши враги не ближе, чем вы думаете.
   Толедо медленно кивнул.
   — Хорошо, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты узнал о Гарри Голде все, что сможешь. У него есть дядя в Мехико. Начни с него. Если что-то не так, говори мне. Но пока что ребенок не должен знать, что мы его проверяем.
   — Вам не стоит быть рядом с ним без стражи, — сказал Калака. — Я пришлю кого-нибудь сейчас. И двойники должны быть с вами все время — на всякий случай.
   — Хорошо, Калака. Делай, что нужно. Но помни — Гарри не должен ничего знать.
   Калака кивнул и смотрел, как босс выходил из атриума к бассейну. Он услышал его гулкий голос снаружи:
   — Гарри! Поешь еще! Нам нужно сделать тебя крепким, как мексиканец…
   Он оставил их. Он вытащил рацию из кармана и вызвал двух стражей и двух двойников к бассейну. А потом спустился в подвал дома.
   Тут у Калаки был кабинет. Напротив кабинета была камера с толстыми металлическими прутьями. Эта часть была закрыта для всех в доме, кроме Мартинеза, но его босс не ходил сюда. Кабинет был большим — десять на десять метров — и оборудован телефонными линиями, оптоволоконным подключением к Интернету и мощными компьютерными терминалами. Адан Рамирез был простым человеком с простым образованием, но он давно понял, что для обеспечения безопасности своего босса ему необходимо понимать технологию, которую враги могут использовать против него. Эти компьютерные терминалы давали ему прямой доступ, среди прочего, к файлам «Centro de Investigación y Seguridad Nacional» — мексиканской разведывательной службы. Любая информация, которая ему была нужна, оказывалась у Калаки в считанные минуты.
   Калака сел у монитора, вошел в систему и набрал слова «ГАРРИ ГОЛД».
   Короткая пауза. А потом информация начала поступать.
   Первым он нашел свидетельство о рождении Гарри. Родился 3 сентября 1995 года в больнице Университетского колледжа в Лондоне. Родители Оливер и Фенелла Голд недавно скончались. Он нашел две фотографии для паспорта, одну сделанную, когда Гарри было пять лет, а вторую, когда ему было десять, — и на них был он. Там был список всех рейсов, которыми Гарри когда-либо летал, заканчивая последним из Хитроу в Мехико. Калака записал время его прибытия, а затем продолжил анализировать информацию. Его ждало разочарование: ничего подозрительного, ничего, что указывало бы на то, что Гарри имел какие-либо навыки обращения с огнестрельным оружием или был кем-то другим, кроме потерявшего родителей богатого ребенка, у которого были время и деньги.
   Через полчаса Калака изменил поиски.
   ФРЭНК ГОЛД.
   На экране появилась фотография старика. Согласно записям, он родился в 1931 году в Блэкберне, Ланкашир. Он пробыл в Мексике пятнадцать лет. До этого был инженером-строителем, по работе объехал весь мир. Но теперь ничто не указывало на то, что он был не просто одним из многих британских эмигрантов в Мехико.
   Калака вышел из данных разведывательной службы и направил свой браузер на другой IP-адрес: служба безопасности аэропорта Мексики. Он ввел имя пользователя и пароль, которые он приобрел, подкупив члена службы безопасности аэропорта, и через несколько секунд у него был доступ к видеозаписи с камеры видеонаблюдения за последнюю неделю. Он проверил время прибытия рейса, которое записал, глядя на данные Гарри, затем открыл файлы камеры наблюдения в Терминале 2. На экране появилось зернистое черно-белое изображение аэропорта с белым временным кодом. Калака выбрал точку через двадцать минут после прибытия Гарри, затем сел и наблюдал.
   Через десять минут появился Гарри с двумя чемоданами, которые он поставил рядом с собой. Толпа двигалась мимо, а он озирался. Через мгновение он заметил кого-то, снова взял свои чемоданы и пошел вперед. Угол обзора камеры наблюдения был неудобным, но Калака мог разобрать, что человек, к которому он подошел, был Фрэнком Голдом. Гарри протянул руку, но Фрэнк обнял его. Калаке показалось, что он действительно был рад его видеть. Либо это была великолепная игра, либо настоящее воссоединение.
   Он остановил видео и несколько минут смотрел на неподвижное изображение Гарри и Фрэнка Голда. Были ли они подлинными? Выглядели как настоящие. Может, его босс был прав. Может быть, Гарри Голд действительно был тем, кем себя называл. Калака не знал почему, но по какой-то причине эта мысль его разочаровала.
   Он мог сделать только еще одно. Он не знал, одобрил бы это босс, но Мартинезу не нужно было знать. Калака вышел из кабинета в подвале, запер его и поднялся по лестнице.
   Снаружи стемнело. Из атриума он слышал, как босс говорит с детьми, и он оставил их и вышел из дома. Рендж Ровер, на котором он забирал Гарри, еще стоял у ворот. Он забрался за руль и включил зажигание. Через мгновения он миновал стены по периметру владений и поехал в ночи к Мехико.
   * * *
   Десять вечера. Фрэнк Голд собирался лечь спать. Он всегда на ночь запирал все двери и окна дома, потом проверял вероятные места на жучки — за батареями и картинами. Он знал, что перегибал с осторожностью, но это была привычка. Только когда он убедился, что место было защищено, он пошел в ванную чистить зубы.
   Он выдавливал пасту на щетку, когда услышал шум. Скрип. Он поднял голову и увидел свое отражение в зеркале.
   Тишина.
   Фрэнк включил воду и намочил щетку.
   Скрип двери. Он снова посмотрел в зеркало, и его кровь похолодела.
   За ним кто-то был. Фрэнк увидел жуткое лицо с одним глазом. На мужчине была зеленая футболка, а пистолет был направлен в затылок Фрэнка.
   — Одно движение, которое мне не понравится, — сказал мужчина хриплым голосом, — и я стреляю.
   Очень медленно Фрэнк положил зубную щетку и тюбик с пастой у раковины, закрыл кран и поднял руки над головой.
   — Полегче, старина, — сказал он дрожащим голосом. Он смотрел в зеркало, одноглазый мужчина отступил на шаг.
   — Спальня, — сказал злоумышленник. — Живо.
   Фрэнк сел на край кровати, руки были за головой. Одноглазый мужчина подвинул кресло так, чтобы сесть напротив него, примерно в двух метрах от него. Он держал пистолет нацеленным на грудь Фрэнка.
   — А теперь, — сказал он, — я задам несколько простых вопросов, а вы дадите мне несколько простых ответов. Кто такой Гарри Голд?
   Фрэнк смотрел на злоумышленника. Он знал, что если подаст хоть какой-нибудь знак, что лжет, юный Гарри умрет до того, как закончится ночь.
   — М-мой племянник, — пробормотал он. — Вообще-то, мой внучатый племянник.
   Злоумышленник холодно улыбнулся.
   — Ты врешь. Когда я закончу с тобой, ты скажешь мне правду. Почему бы не избавить себя от боли и не сказать правду сейчас?
   Фрэнк покачал головой.
   — Я не понимаю. Произошла ошибка. Я… я слышал о том, что произошло сегодня утром, но полиция не сообщает мне, где он. Вы знаете? Он звонил мне, но не сказал, где…
   Он не закончил фразу. Мужчина приставил пистолет к ноге Фрэнка и выстрелил. Оружие было без глушителя, и звук был невыносимо громким. Фрэнк вскочил, ожидая, что его подстрелили. Но он почувствовал только порыв воздуха, пуля со свистом прошла мимо его левого колена и безвредно упала на матрас кровати.
   — Я никогда не промазываю, старик, — сказал злоумышленник. — Следующий выстрел попадет в колено. Ты хоть представляешь, насколько это болезненно?
   Фрэнк покачал головой. Разум крутился, как бетономешалка. Он знал, конечно, кем был этот мужчина. Он узнал лицо из документов, и он знал, на что мужчина был способен. Адан Рамирез подозревал Гарри. Но у них были только подозрения, если бы было что-то конкретное, Гарри был бы уже мертв. Как и Фрэнк.
   Ему нужно было играть. Даже если Рамирез прострелит колено, нужно играть…
   — Прошу, не стреляйте…
   — Тогда говори, кто такой Гарри Голд.
   — Клянусь, — прошептал Фрэнк. — Я не знаю, о чем вы говорите. Я просто переживаю за него.
   Он не мог прочесть эмоции на лице Рамиреза.
   — Я считаю до трех, — сказал он. — Один…
   — Я не знаю, о чем вы говорите.
   — Два…
   — Прошу, сеньор, поверьте мне.
   — Три.
   Мужчины смотрели друг на друга. Глаза Фрэнка были большими от искреннего ужаса, но Рамирез был растерян. Словно допрос прошел не так, как он ожидал. Он встал.
   — Хорошо, — сказал он. — Пока что оставим это. Не пытайся связаться с Гарри, если хочешь, чтобы он был жив. Понятно?
   Фрэнк кивнул.
   — Наши глаза всюду, сеньор Голд. Если вызовете полицию, я узнаю об этом через минуты. Не ошибитесь, не поверив мне.
   — Да, сеньор, — прошептал Фрэнк. — Только скажите, он в безопасности?
   — Пока что, — сказал Рамирез и махнул рукой с пистолетом. — Открой дверь и выпусти меня. Живо.
   Фрэнк смотрел, как Рендж Ровер Рамиреза уезжает, из окна. Его руки дрожали, его мутило. Только когда свет фар пропал из виду, он позвонил по безопасному телефону, который прятал под половицей в спальне.
   — Это я, — сказал он.
   — Что такое? — голос Майкла был насторожен, хотя в Англии было полчетвертого утра. — Ты звучишь напугано.
   Фрэнк описал произошедшее.
   — Они копают под него, — сказал он. — Стоит забрать его.
   Пауза.
   — Нет, — сказал Майкл.
   — Это безумие.
   Но Майкл не дрогнул.
   — Если бы они его серьезно подозревали, — сказал он, — вы оба были бы уже мертвы. Ты это знаешь. Оставайся настороже и слушайся Рамиреза. Нам нужно, чтобы он думал, что запугал тебя.
   «Он смог меня запугать», — подумал Фрэнк, заканчивая разговор. Он спрятал телефон и прошел на кухню, вытащил из шкафчика бутылку солодового виски. Он был слишком стар для такого, и ему нужно было выпить.
   18
   ПОДСЛУШАТЬ
   Казалось, ужин длился вечность. Это было неловкое дело, полное долгого молчания и мрачных взглядов Рауля. Самому Мартинезу, казалось, это нравилось — он был почти весел, поддерживая разговор, — но мысли Зака ​​были в другом месте.
   О чем Калаке нужно было поговорить со своим боссом? И почему двойники и охрана появились сразу после их беседы? Что-то подсказывало Заку, что их секретное совещание касалось его. Теперь он вернулся в свою спальню и решил, что должен был выяснить, что происходит. Если они его поймали, ему нужно было знать, чтобы он мог подать сигнал бедствия и уйти отсюда…
   Он не мог просто выйти из комнаты. Камера видеонаблюдения была направлена на дверь, и если кто-нибудь заметит, что он вышел ночью, ему придется ответить на несколько сложных вопросов. Но, застряв здесь, в своей комнате, он не мог собирать информацию.
   Вместо этого он поднял взгляд.
   Потолок состоял из гипсовых панелей, каждая размером около метра на метр. Зак вскочил на стол, откуда он мог дотянуться до одной из панелей. Он толкнул, и она подвинулась. Отодвинув панель в сторону, он схватился за края проема и приподнялся. Мышцы на его руках горели, приняв на себя весь его вес, но тренировки Рафа и Габс принесли свои плоды, и через несколько мгновений он оказался выше стропил и вернул на место гипсовую панель. Он ногтем отметил панель, чтобы помнить, какой она была, когда он вернется.
   Здесь было тускло. На потолке его спальни висели лампы, задняя часть которых слабо светилась в этом мрачном чердаке. Зак посмотрел на потолок соседней комнаты. Светильники в этой комнате были выключены.
   Это означало, что комната не была занятой. Он на это надеялся.
   Зак прополз по стропилам, стараясь не наступать на панели. Было бы сложно объяснить ногу, торчащую из потолка… Когда он подумал, что находился над соседней комнатой, он осторожно сдвинул одну из панелей — всего на несколько сантиметров — и посмотрел вниз.
   В комнате было темно. И пусто.
   Он свесился и сумел спрыгнуть на кровать, смягчившую его падение. Он быстро подошел к двери, приоткрыл ее и проверил, что коридор пуст. Он увидел камеру слежения, направленную прямо на его комнату. Но ничего другого, поэтому он выскользнул в противоположном направлении и осторожно прошел к лестнице, ведущей в атриум. Звук певчих птиц в клетке донесся до него, когда он присел за перилами балкона, выходившего на атриум. Зак, затаив дыхание, выглянул. Он увидел фигуру Калаки. Костлявый мужчина смотрел на птичью клетку. Зак прошел вдоль перил и остановился, когда оказался прямо над Калакой и птичьей клеткой, прижавшись к ней спиной.
   Он слушал.
   * * *
   К тому времени, как появился Мартинез, Калака прождал в атриуме пятнадцать минут. На нем был толстый бархатный халат, а по бокам стояли двое охранников и двое двойников. Все три версии Мартинеза курили жирные сигары, и даже Калака не знал, кто был настоящим Мартинезом, пока свита не отстала, оставив двух мужчин говорить шепотом у клетки, полной певчих птиц.
   — Ну? — спросил Мартинез.
   — Где мальчик? — парировал Калака.
   — В кровати. Думаю, спит. День был долгим.
   Калака кивнул.
   — Может, вы были правы, — сказал он. — Его история без ошибок, Похоже, он не врет.
   Мартинез затянулся сигарой, окружил себя облаком дыма.
   — Ты правильно остался настороже, — сказал он. — Спасибо тебе за это.
   Калака склонил голову.
   — Но если Гарри Голд — не Агент 21, - продолжил Мартинез, — то тебе нужно проверить своих охранников.
   Калака помрачнел.
   — Я всем им доверяю, — сказал он.
   — Ясное дело, — сказал Мартинез. — Потому они — это риск. Если бы я хотел кого-то внедрить в этот дом, начал бы с них. Они знают план дома, у них есть оружие, — Мартинез посмотрел на Калаку. — Ты — глава моей стражи, Адан, — сказал он. — Я доверяю тебе. Но я хочу знать, можешь ли ты проверить своих людей. Иначе придется искать главу, который может. Это понятно?
   Глаз Калаки дергался.
   — Да, сеньор Мартинез, — сказал он без эмоций. — Понятно.
   — Тогда делай, что нужно, — Мартинез выдохнул дым и посмотрел на высокие окна. — Красивая ночь! — сообщил он, ни к кому не обращаясь. — Хороших снов, Адан, — он покинул атриум. Калака ушел через секунды.
   * * *
   Зак прижимался к стенке балкона. Он услышал достаточно, чтобы понимать, что ему повезло. Они откуда-то знали про Агента 21, но решили, что это был не он.
   Он дождался тишины внизу, а потом приготовился вернуться в комнату. Но, когда он поднялся, он услышал звук, которого боялся.
   Шаги.
   Они двигались по коридору, который вел в его комнату. На мгновение он замер. Если кто-нибудь найдет его здесь, он не сможет этого объяснить; но его единственный выход был по лестнице в атриум. И поэтому, двигаясь как можно быстрее и тише, он направился к вершине лестницы. Атриум выглядел пустым, поэтому он бросился вниз в поисках места, где можно спрятаться. В самом атриуме такого места не было — все было слишком открыто — и на мгновение он остановился у подножия лестницы, парализованный нерешительностью. Но он услышал, как люди разговаривают на площадке, и понял, что должен двигаться. Он помчался через атриум в узкий коридор, ведущий к лестнице в подвал. Это было не идеально — он не знал, куда направлялись эти шаги, и мог загнать себя в угол — но он оказался там, и у него заканчивались варианты…
   На лестнице было темно. Она вела в длинный коридор. Справа была стальная дверь с цифровой клавиатурой снаружи. Напротив двери открылось зрелище, от которого его мутило. Это была камера, мало чем отличавшаяся от той, в которой он был в утром, с прочными железными прутьями и большим замком на двери. Там было пусто, но Зак не хотел даже думать, что случилось с теми, кто там оказался.
   Зак понимал, что его не должны были тут поймать.
   Он выждал две минуты, не больше, и на цыпочках снова поднялся по лестнице. Он глубоко вздохнул и посмотрел в атриум.
   Там было пусто.
   Ему оставалось пробежать по открытому пространству к лестнице и надеяться, что он ни с кем не столкнется. Хотя бежать не стоило, ведь, если его заметят, это вызовет подозрения. Если он будет идти, может, удастся оправдаться.
   Он долго добирался до лестницы, потом долго поднимался по ней. Зак слышал, как гремело его сердце, и он дышал так, словно пробежал милю. Он повернул налево на вершине лестницы, прошел по коридору, снова повернул налево.
   А потом он остановился.
   Страж стоял в пяти метрах от него — юноша, не больше двадцати лет, в форме цвета хаки и ружьем на плече. Зак глядел на него.
   Страж смотрел на него.
   Что-то было в его руках, но Зак боялся смотреть туда. Разум кипел, он пытался придумать оправдание, из-за чего он тут находился.
   Страж оглянулся. Посмотрел на Зака.
   — Прошу, — его глаза расширились, — не говорите сеньору Рамирезу, что вы видели меня тут, — к потрясению Зака, страж был в ужасе.
   — Где ты должен быть? — спросил Зак, пытаясь звучать властно.
   — Снаружи. Охранять периметр с другими стражами, — он виновато посмотрел на вещи в своей руке, и Зак увидел, что это были фотографии.
   Зак выпрямился и стал выглядеть строго.
   — Как тебя зовут? — спросил он.
   — Гонзалез, сеньор.
   — И что ты смотришь, Гонзалез?
   — Фотографии семьи, сеньор. Я скучаю по ним тут. Другие стражи смеются надо мной…
   Зак ощутил сочувствие к юному стражу, но не показал этого. Гонзалез явно ощущал вину за свое поведение, так что не подумал, что Зак вел себя подозрительно, бродя по дому. Это означало, что у Зака было преимущество, и ему нужно было это использовать.
   — Тебе лучше идти, — сказал он. — Сейчас.
   Страж быстро кивнул.
   — Спасибо, сеньор, — на его лице проступила благодарность, и он поспешил прочь.
   Гонзалез ушел, Зак поспешил в комнату, соседнюю со своей, кровь кипела от близкой опасности. Он прыгнул на кровать и подтянулся в брешь в потолке.
   Через минуту он вернулся в свою комнату, потея, голова кружилась от страха. Он решил, что больше не будет в полночь бродить по дому. Ни за что.
   19
   ПРЕДЛОЖЕНИЕ
   Возможно, это была самая удобная кровать в мире, но Зак плохо спал. Он задремал на рассвете, но проснулся от утреннего шума и своих тревог. Его миссия здесь казалась невыполнимой. Никто даже не упомянул слово «наркотики», и Мартинез, при всей своей веселой натуре, определенно был слишком умен, чтобы сделать что-либо, что могло бы выдать его при Заке. И было невозможно отличить его от двойников. Они не были похожи друг на друга; они были идентичны.
   Он уже не мог уснуть, поэтому оделся и вышел из своей комнаты. Камера все еще была направлена ​​на его дверь, но не было ничего подозрительного в том, что он рано встал.
   Было приятно спуститься к бассейну. Дворецкие Мартинеза убрали всю еду с ужина, и дул свежий ветерок. На лужайке за водой стая птиц, которых Зак не узнал, клевала червей. Одна сидела на головном уборе статуи Катрины, но, несмотря на ужасные статуи, здесь было мирно. Можно было почти забыть, что вы были окружены наблюдательными постами, укомплектованными хорошо вооруженными солдатами.
   Почти, но не совсем.
   Зак некоторое время сидел, пытаясь насладиться тишиной. Но он был внизу всего десять минут, как услышал позади себя шаги.
   — Тоже рано встаешь, Гарри? — сказал Мартинез.
   — Не смог спать, — сказал Зак.
   Мартинез сел рядом с ним. Его глаза были серьезными, игривость прошлого вечера пропала.
   — Ты все еще переживаешь из-за полиции? Не стоит. Я управляю полицией. Может, что-то еще. Первый раз убивать сложнее всего. После этого становится проще.
   Зак резко посмотрел на него, но Мартинез глядел на земли.
   — Ты понимаешь, что я делаю, Гарри?
   Пульс Зака участился.
   — Не совсем, — сказал он. — Точнее, есть догадки…
   — Ты умный. Очень умный. Что же у тебя за догадки?
   Зак облизнул пересохшие губы.
   — Думаю, это связано с наркотиками, — сказал он.
   Мартинез улыбнулся.
   — И ты думаешь, что я плохой, Гарри?
   Зак с трудом сохранил голос ровным:
   — Я просто рад, что вы забрали меня из полиции, — сказал он.
   — Многие считают меня плохим. Но они не такие умные, как ты. Я из бедной деревни. У моих родителей едва хватало денег одевать и кормить двух моих братьев и меня. В Мексике, если родился бедным, остаешься бедным — если не найдешь выход из этой бедности. Ты меня понимаешь, Гарри?
   — Да, сеньор, — вежливо сказал Зак. Но он вспомнил слова Майкла: «Мартинез может очаровать даже деревьев на дереве, Зак. Не поддавайся».
   — Экономика Мексики зависит от торговли наркотиками, Гарри. Без меня она рухнет. Люди, которые поставляют листья коки из Колумбии — как думаешь, что с ними было бы, если бы я не платил им за труд? Думаешь, они могли бы легко найти работу в Мексике? И бедняки в деревнях, как та, где я вырос — думаешь, правительство заботится о них?
   Зак покачал головой.
   — Нет, — глаза Мартинеза горели. — Я даю им работу. Я строю им церкви и школы. Это я даю деньги для их больных.
   «И вы, — подумал Зак, — убиваете их семьи», — он помнил фотографию повешенных тел.
   — Люди говорят ужасы обо мне, Гарри. Но они не понимают правду. Они не понимают, что нужно делать, чтобы жить в этом мире. Ты понимаешь, что я говорю?
   Зак кивнул.
   — Ты хороший, — продолжил Мартинез. — Крузу полезно быть с таким, как ты. Рауль задирает его. Он думает, что я этого не вижу, но я вижу больше, чем он знает, — он постучал двумя пальцам по своему лбу.
   — Почему вы позволяете Раулю делать это? — спросил Зак.
   — Потому что надеюсь, что это научит Круза быть мужчиной. Стоять за себя.
   — Если кого-то задирают, — сказал Зак, — им сложно что-то сделать.
   Мартинез вскинул руки.
   — И что мне делать? — спросил он. — Сидеть, пока он становится слабым никем?
   — Вы можете попытаться дать ему быть собой, — Зак не знал, говорил он или Гарри. — Он может вас удивить.
   — Удивить меня? Пфф… — Мартинез встал и развел руками. — Я всю жизнь упорно трудился, чтобы построить эту империю. Как я могу оставить это Крузу, если он не заинтересован в бизнесе? Он не хочет как-то развиваться в жизни. Все, что он хочет, — это сидеть, уткнувшись в книге. Чему могут научить книги? По крайней мере, у Рауля есть амбиции. Возможно, он не самый умный мальчик, которого я когда-либо встречал, но он хочет добиться успеха. Может, мозги придут позже, а? — он снова посмотрел на свою землю.
   Заку показалось, что Мартинез пытался убедить себя в чем-то, и Зак подумал, что заметил вариант. Пока Мартинез стоял к нему спиной, он вытащил телефон из кармана и включил диктофон, потом снова спрятал его.
   — Что происходит с листьями коки, — спросил он, — когда их собирают?
   Мартинез посмотрел на него, и на мгновение в его глазах появились подозрения. Казалось, он совладал с собой, но тщательно подбирал слова:
   — Говорят, что там есть оборудование. Обрабатывающие центры. Листья коки собирают два-три раза в год, импортируют из Колумбии, затем доставляют в лаборатории в мексиканских джунглях, где из сырья они превращаются в сырой кокаин.
   — Это, должно быть, сложный процесс, — отметил Зак.
   — Это так, — ответил Мартинез. — Людям, которые умеют это делать, хорошо платят за работу. Почему ты вдруг так заинтересовался?
   Зак отвел взгляд.
   — Ничего такого, — сказал он. — Просто…
   — Что просто?
   — Просто Круз мне кое-что сказал.
   — Что мальчик сказал?
   Зак вздохнул, делая вид, что не хотел выдавать признание Круза.
   — Он сказал, что хочет быть ученым, — сказал он.
   — Разве наука может принести деньги? — осведомился Мартинез.
   — Не знаю. Но то, что происходит в лабораториях, звучит как наука.
   Пауза. Мартинез смотрел на Зака, и он видел, что привлек внимание наркобарона.
   — Это лишь идея, но, может, если бы вы показали Крузу, что происходит в тех местах, это его заинтересовало бы.
   — Думаешь?
   Зак пожал плечами.
   — Попробовать можно, да? — он не мог поверить в то, что он предлагал. Многие мальчики его возраста ходили на футбол с папами. Он пытался убедить Мартинеза отвести сына в лабораторию, где создавали кокаин. Как все запуталось…
   — Встань, Гарри Голд, — сказал Мартинез.
   Зак встал.
   Мартинез шагнул к нему, и Заку казалось, что мужчина оценивал его, искал на его лице признак ловушки. Но потом он без предупреждения обнял Зака, как сделал вчера.
   — Я знал, что ты хорошо повлияешь на моего сына, — сказал он. — Я понял это, как только тебя увидел. Ты пойдешь с нами. Мы вместе превратим моего сына в Мартинеза, достойного своего имени!
   Он отпустил Зака и повернулся к дому.
   — Будите Круза! — закричал он громко, и стая птиц на газоне взлетела. — И ведите Адана! Готовьте вертолет. Мы полетим. Сейчас! Гарри, идем со мной!
   «Импульсивный», — говорил Майкл о Мартинезе. Он не ошибся.
   По приказу мужчины стражи стали суетиться в доме. Мартинез побежал к атриуму. Зак выключил диктофон и побежал за ним.
   Через две минуты Зак был в своей комнате. Его сердце колотилось — все происходило быстрее, чем он ожидал, и ему нужно было соображать. Он вытащил телефон и нажал на кнопку. Телефон показал игру, заиграл тихую мелодию. Но после десяти секунд появился пустой экран с местом для кода из шести цифр. Зак ввел код, через миг иконка показала, что он соединился со спутником Майкла. Он стал загружать файл с диктофона. На экране показывался статус загрузки: 10 %, 20 %, 50 %…
   Пока файл загружался, Зак опустил телефон на кровать, открыл шкафчик и быстро порылся в одежде. Вскоре он нашел, что хотел — голубую футболку. Обычно он такое не носил, но у нее слева был карман на груди. Он оценил глубину кармана: около десяти сантиметров. Идеально для его задумки.
   Стук в дверь.
   — Минуту, — крикнул Зак. Он подбежал к телефону.
   60 %… 70 %…
   — Зак, это Круз. Ты знаешь, что происходит?
   80 %… 90 %… Он быстро поменял футболку.
   — Сейчас выйду.
   100 %.
   Зак отсоединился от спутника, снаружи появился знакомый звук. Тень мелькнула за окном спальни, и вертолет стал опускаться на газон снаружи.
   Зак поспешил открыть дверь. Там был Круз.
   — Прости, — сказал Зак, — был в ванной.
   — Что происходит? — спросил Круз. — Папа вызвал нас — тебя и меня, — он посмотрел поверх плеча Зака. — Зачем вертолет? Что-то не так? — в его глазах была паника.
   Зак старался выглядеть расслабленно.
   — Все в порядке. Думаю, твой папа хочет устроить нам небольшую экскурсию.
   — Экскурсию? Какую? Куда?
   Зак улыбнулся.
   — Он сам объяснит, — сказал он. — Думаю, он хочет кое-что тебе показать, — он закрыл за собой дверь. — Идем. Нам лучше идти.
   20
   ЛАБОРАТОРИЯ
   — Сеньор, это опасно.
   Калака стоял с боссом в атриуме, пот стекал по его коже. Он ощущал вонь своего запаха.
   — Вы никогда не посещаете лаборатории. Вы не посещаете места, связанные с бизнесом, и не просто так. Если кто-то увидит вас там…
   Мартинез поднял руку.
   — Адан, — сказал он. — Это важно для меня.
   — Если нужно там быть, отложите на день. Позвольте подготовить там нужную охрану.
   — Пфф… — Мартинез отмахнулся.
   — Тогда возьмите с собой пару двойников. Или хотя бы меня.
   — Это не требуется. У меня свои тревоги, Адан, у тебя свои. Когда мы вернемся вечером, я хочу знать о ходе твоего расследования. Я хочу знать, кто наш предатель.
   Калака поджал губы.
   — Вы знаете, что я сделаю все, что нужно. Но я хочу, чтобы вы послушали меня, сеньор. А если это ловушка?
   — Ловушка? — Мартинез улыбнулся. — Как это может быть ловушка, Адан, когда это была моя идея, и она возникла полчаса назад? Если я не ошибаюсь, наши враги не читают мысли.
   — Тогда оставьте Гарри Голда тут, — сказал Калака. — Для него нет повода лететь.
   Мартинез помрачнел.
   — Адан, мы уже это обсуждали. Гарри Голд — наш друг. Это он дал мне шанс сблизиться с сыном. Ты лишишь меня этого?
   Калака молчал.
   — Ты лишишь меня этого?
   — Нет, сеньор.
   — Я очень рад это слышать. Этой ночью, Адан. Я хочу получить предателя этой ночью. Иначе я задумаюсь, так ли ты верен мне, как говоришь.
   Калака нахмурился.
   — Да, сеньор.
   — Круз! Гарри! — Калака оглянулся, мальчики вошли в атриум. Мартинез закинул руки на плечи каждого. Вдруг показалось, что Калаки не было в комнате. — Вертолет ждет!
   — Куда мы летим, отец? — спросил Круз.
   — Увидишь. Тебе там будет интересно, да, Гарри?
   — Да, — сказал Гарри Голд. — Очень интересно.
   Это было лишь миг, но Калака подумал, что, когда мальчик говорил, он виновато взглянул на него.
   * * *
   Дверцы вертолета были открыты, лопасти крутились. Два стража стояли в пяти метрах от вертолета, их волосы трепал ветер, они держали винтовки M16. Мартинез подбежал с Крузом и Заком к вертолету и первым залез внутрь. Круз забрался следующим. Зак оглянулся перед тем, как забрался.
   Рауль бежал к ним.
   — Стойте! Куда мы?
   — Вряд ли тебя приглашали.
   Рауль злобно посмотрел на Зака, но лишился слов.
   Зак подмигнул ему.
   — Увидимся позже, — сказал он и запрыгнул в вертолет.
   Вертолет Мартинеза был удобнее того, на котором Зак летал на Скале Святого Петра. Сидения были кожаными, и у каждого был личный телевизор. И когда дверца закрылась, шум лопастей стал намного тише, словно кабина была звуконепроницаемой. Как только двое стражей забрались и заняли места у дверей, вертолет поднялся в воздух. За секунды владения Мартинеза стали маленькими и далекими. Зак тревожно сунул ладонь в карман, проверил телефон. Он не знал, следили ли за его перемещением. Он надеялся на это. Он собирался попробовать нечто опасное. Если его поймают, Рафу и Габс придется забирать его раньше, чем они думали. Если он еще будет жив.
   — Ты все еще не сказал мне, куда мы летим, — сказал Круз.
   — Я хочу кое-что тебе показать, — ответил Мартинез, и он улыбнулся Заку.
   Их полет длился полтора часа. Круз взял с собой книгу и читал, а Зак смотрел в окно. Он видел, как земля внизу менялась. Они пролетали города и поселения, но чем южнее были, чем зеленее становилась местность. На востоке Зак видел горную гряду…
   — Южная Сьерра-Мадре, — сказал Мартинез. — Очень красиво, — когда они начали опускаться, Зак увидел, что они летели над густыми джунглями с голубыми лагунами среди растений. Вертолет полетел в пяти метрах над деревьями, чуть приподняв хвост, а потом замер над поляной, достаточно большой для приземления. Пилот осторожно опустил вертолет на землю.
   Стражи вышли первыми, осторожно оглядели пространство вокруг вертолета, убедились, что сюрпризов не было.
   — Это безопасно? — спросил Круз. Он не смог скрыть волнение в голосе.
   Лицо Мартинеза было серьезным.
   — Мы в джунглях Лакандон, — сказал он. — Они большие. Власти не могут обнаружить нашу активность тут. Заросли мешают спутникам, как и вертолетам с самолетами. И эта поляна — она как точка на карте. Гарри, ты выглядишь взволнованно.
   Зак тряхнул головой и попытался выглядеть спокойно после слов Мартинеза.
   — Нет.
   — Хорошо. Идемте.
   Они выбрались. Снаружи было ужасно жарко и влажно, и кожа Зака быстро стала мокрой. Четверо мужчин появились на краю поляны. Они несли AK-47 и патронташи на телах.
   Один из мужчин приблизился. На нем был бронежилет и зеленый военный шлем, и он посмотрел на троих с опаской.
   — Сеньор Мартинез, — сказал он. — Неожиданная радость.
   Зак невольно подумал, что он не выглядел радостно.
   — Меня зовут Андреас. Сеньор Рамирез позвонил час назад и попросил присмотреть за вами.
   — У тебя есть семья, Андреас? — медленно и хитро сказал Мартинез. Дружелюбность, с которой он говорил с Заком, пропала.
   Лицо Андреаса стало гордым.
   — Да, сеньор. Моя жена только родила близнецов.
   Мартинез кивнул.
   — Поздравляю. Это мой сын Круз и его друг Гарри из Лондона, — он облизнул пальцы и пригладил волосы. — Если с ними что-то сегодня случится, твои близнецы заплатят жизнями.
   Зак старался скрыть шок, лицо Андреаса напряглось.
   — Да, сеньор, — сказал мужчина.
   — Я хочу показать своему сыну лаборатории. Далеко до ближайшей?
   Андреас выглядел нервно.
   — Сеньор, не думаю, что хорошая идея вам…
   Он запнулся, когда Мартинез пронзил его испепеляющим взглядом.
   — Я не спрашивал твоего мнения, — прошептал он.
   — Да, сеньор.
   — Как далеко ближайшая лаборатория?
   — Отсюда, сеньор, два километра. Но вертолет опустил вас в безопасной зоне. Тут нет дорог. Придется идти пешком.
   Мартинез кивнул.
   — Веди.
   Они пошли конвоем: два стража впереди, потом Мартинез, Круз и Зак и два стража сзади. В тот момент, когда они прошли в джунгли, Зак почувствовал, что попал в другой мир. Было намного темнее, единственный свет давали тонкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь заросли над головой. Влажность увеличилась вдвое, и всего через минуту Зак обнаружил, что ему нужно вытирать влагу с глаз. Странные вопли и скользящие движения проносились сквозь джунгли — невозможно было сказать, что было источником, или насколько близко или далеко они были. Земля под ногами иногда была покрытой мхом и мягкой, иногда — твердой и в корнях деревьев. Время от времени Зак ловил вспышки цвета в зеленых зарослях вокруг и над ним — цветок, похожий на орхидею, или яркого красивого попугая на ветке.
   Несмотря на жару, он чувствовал холод. Все произошло так быстро, но каким-то образом ему удалось заманить Мартинеза в самое сердце его операции по созданию наркотиков — место, где, как говорил Майкл, его обычно никогда не было. Это был шанс Зака ​​- шанс получить компрометирующие кадры с наркобароном, но как ему это сделать? Он не мог попросить Мартинеза встать у кучи кокаина и сказать «сыр»…
   Они шли молча. Иногда они останавливались, и один из стражников бежал вперед, чтобы найти дорогу. Они продвигались медленно, это заняло около часа.
   В конце концов, они достигли другой поляны. В отличие от места, где приземлился вертолет, здесь были деревья — их было достаточно, чтобы обеспечить укрытие и скрыть это место от шпионов в воздухе, но они росли не так густо. Конвой остановился, и Зак выглянул на поляну.
   Это было похоже на небольшой лагерь из дешевых построек, которые в случае необходимости можно было легко бросить. Было пять хижин с покатыми металлическими крышами. Посреди них проходила тропа, и под прямым углом к ​​ней тянулся быстрый ручей, его пересекали деревянные доски, как мост. Между мостом и хижинами сбоку стоял электрогенератор размером с большой фургон. Он издавал скрежет и запах горелого дизельного топлива. Еще семь или восемь вооруженных стражей стояли через промежутки вокруг поляны, но были и другие люди, некоторые — с планшетами. Один из них, мужчина лет шестидесяти, подошел к ним. На нем был белый лабораторный халат и квадратные очки; он не смотрел Мартинезу в глаза.
   — Для меня большая честь видеть вас здесь, сеньор, — сказал он.
   Мартинез кивнул.
   — Доктор Санчес. Это мой сын Круз. Я хочу, чтобы вы показали ему, чем вы здесь занимаетесь.
   — Конечно, сеньор, — он нервно улыбнулся Крузу. — Пожалуйста, проходите.
   Круз взглянул на отца, тот кивнул. Он последовал за доктором Санчесом в небольшой лагерь. Зак и Мартинез тоже пошли, и через миг они оказались в одной из хижин.
   Хижины снаружи были ветхими, но внутри были на удивление современными. Пол и стены были из сверкающей стали, а сверху висели яркие галогенные лампы. В центре комнаты на прочных столах стояло несколько больших керамических сосудов, каждый размером с ванну. Доктор Санчес кашлянул.
   — Это лаборатория по производству кокаина, — сказал он, как будто разговаривал с классом учеников. — Листья коки собирают в Колумбии, где их обрабатывают, добавляя цементный порошок.
   — Цементный порошок? — спросил Зак. — Почему?
   Доктор Санчес открыл рот, но ему ответил Круз:
   — Потому что это щелочь, — объяснил он. — Щелочь в цементном порошке позволяет извлекать алкалоид из листьев…
   Зак взглянул на Мартинеза. Глаза наркобарона внезапно засияли гордостью.
   — Совершенно верно, — сказал доктор Санчес. Он был впечатлен. — После извлечения алкалоидов листья превращают в пасту коки. Ее легче транспортировать, чем сами листья, поэтому мы получаем ее именно в таком виде, — он подошел к одной из керамических ванн. — Кокаиновая паста смешивается с соляной кислотой…
   — Кислота действует как растворитель? — спросил Круз.
   Доктор Санчес посмотрел на него поверх очков.
   — Верно, молодой человек. Затем добавляем раствор перманганата калия. Это необходимо для извлечения любых оставшихся алкалоидов, иначе кристаллизация готового продукта будет затруднена.
   Зак отпрянул на шаг. Двое вооруженных охранников стояли у дверей лаборатории и выглядели настороженно. Зак хотел достать свой телефон и сфотографировать Мартинеза в этом компрометирующем месте; но это было просто невозможно.
   Доктор Санчес все еще говорил:
   — Мы даем смеси постоять несколько часов, затем процеживаем. Мы убираем осадок — ты понимаешь, что это за осадок, а, Круз?
   Круз кивнул.
   — Он — очень умный юноша, сеньор Мартинез, — отметил Санчес. — В раствор добавляем аммиак и образуется еще один осадок. Мы сушим это под нагревательными лампами, — он взглянул на Мартинеза. — Я могу показать ему, если хотите.
   Санчес провел их в другую хижину. Эта лаборатория была оборудована четырьмя рядами столов, над которыми были подвешены длинные узкие тепловые лампы. На столах стояли подносы с белым порошком.
   — Это кокаиновая основа, — объяснил Санчес. — Она испаряется при низкой температуре, поэтому подходит для вдыхания. Но чаще всего кокаин вдыхают через трубку, как свернутая банкноту. Поэтому мы должны преобразовать его в водорастворимую форму, способную проходить через слизистую оболочку носа. Следовательно, есть заключительный этап преобразования кокаиновой основы в гидрохлорид кокаина.
   Он провел их в третью лабораторию. Она отличалась от других, потому что одна стена была полностью закрыта примерно тридцатью микроволновыми печами. Пол был занят столами с керамическими сосудами.
   — Мы растворяем кокаиновую основу в ацетоне, — объяснил Санчес, — затем добавляем еще соляную кислоту. Это заставляет кокаин кристаллизоваться как соль. Результат сушится в этих микроволновых печах. Это очень серьезная работа, потому что, если кокаин передержать, его свойства ухудшаются, и он не имеет никакой ценности. Трое уже…
   Он взглянул на Мартинеза и вовремя замолк, оставив Зака гадать, что случилось с тремя мужчинами.
   — Вы хотите, чтобы я показал что-то еще, сеньор Мартинез?
   Мартинез посмотрел на сына.
   — Хочешь увидеть больше, Круз? — спросил он.
   Круз кивнул. Зак впервые со встречи с ним видел энтузиазм у мальчика. Доктор Санчес вывел их из третьей лаборатории, и они пару минут шли по странному лагерю в джунглях. Зак ощущал взгляды людей, но все держались в стороне. Они знали, кем был гость, знали о его репутации. Зак держал ладонь в кармане, сжимал телефон.
   Они пришли к зданию больше — не выше, а шире и глубже. Внутри находилось около пятнадцати человек, а посередине — большая машина, около двух метров в высоту и один метр в ширину. В углу справа от них стояли пять больших бочек с маслом. А в дальнем конце комнаты стоял голубой деревянный поддон, заваленный чем-то вроде светлого кирпича.
   Мартинез закинул руку на плечи Круза и пошел с ним к машине. Зак задержался у двери на миг. Все пристально смотрели на наркобарона и его сына. На Зака ​​никто не обращал внимания. Он поискал взглядом камеры видеонаблюдения. Ничего, поэтому он лениво подошел к тому месту, где стояли бочки с маслом, и встал позади них.
   Он вытащил телефон из кармана и включил видеокамеру.
   Руки Зака ​​тряслись, и он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, прежде чем сунул телефон в нагрудный карман рубашки, при этом глаз камеры был направлен наружу и выглядывал из кармана. Он небрежно вышел из-за бочек с маслом к ​​Мартинезу и Крузу.
   — Здесь, — объявил Мартинез, — мы прессуем гидрохлорид кокаина, — он повернулся к одному из мужчин, стоявших у машины. — Покажи ему.
   Мужчина закивал и щелкнул пальцами. Другой рабочий подбежал и протянул ему пластиковый контейнер размером с кадку из-под мороженого. Машинист вылил это в ящик с открытым верхом в центре машины, потянул за рычаг сбоку. Раздался скрежет, пластина гидравлического сжатия опустилась на порошкообразный кокаин. Циферблат на лицевой стороне машины начал вращаться: как только он перешел в красный цвет, оператор поднял рычаг, и пластина поднялась, обнажив аккуратный кирпич прессованного кокаина.
   Мартинез шагнул вперед, поднял кирпич и повернулся к Крузу. Зак расположился так, чтобы камера смотрела прямо на мужчину.
   — Оставьте нас, — приказал Мартинез всем присутствующим. Собравшимся не нужно было повторять. Они устремились к двери, и Зак отступил назад, изо всех сил стараясь держать Мартинеза в кадре как можно дольше. — Гарри, ты можешь остаться.
   Только когда все остальные покинули здание, Мартинез снова заговорил:
   — Круз, ты знаешь, что это?
   — Кокаин, отец.
   Мартинез покачал головой.
   — Нет. Это гораздо больше. Это богатство. Это власть. Это то, что удерживает нашу семью от нищеты. Гарри решил, что я должен привести тебя сюда и показать, что есть части нашего бизнеса, которые могут тебя заинтересовать. Мое самое заветное желание — чтобы мы вместе, ты и я, контролировали эту империю. Я не хочу, чтобы Рауль был рядом со мной. Я хочу, чтобы это был ты.
   Мартинез положил брикет кокаина обратно в машину и повернулся к Крузу. Они смотрели друг на друга, ничего не говоря.
   А потом послышался всхлип.
   Он исходил от Круза, мальчик шагнул вперед и позволил отцу обнять его.
   — Гарри, — сказал Мартинез. — Тебе стоит оставить нас на минуту, — глаза мужчины блестели от слез.
   Гарри быстро вышел. У здания бывшие обитатели собрались небольшими группами. Они посмотрели, когда Зак вышел, но сразу потеряли к нему интерес, когда увидели, что это был не Мартинез. Зак отошел от них как можно спокойнее, миновал лаборатории и ушел на несколько метров в джунгли. Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не смотрит, он вынул телефон из нагрудного кармана и коснулся экрана, чтобы остановить запись видео. Он прокрутил отснятый материал, остановившись на одном моменте и воспроизвел его.
   «Кокаин, отец».
   «Нет. Это куда больше. Это богатство. Это власть».
   Картинка дрожала, была зернистой, но лицо Мартинеза было ясным, как его слова, и на видео был кирпич кокаина. Если Майклу не хватит этих улик, то ничего не подойдет…
   Он коснулся экрана, ждал тридцать нервных секунд, пока телефон искал спутник Майкла. Когда он нашел связь, началась загрузка видео.
   5%…
   10 %…
   Ужасно медленно. Он слышал гул активности в лагере.
   — Ну же, — бормотал он. — Давай…
   15 %…
   20 %…
   А потом голос. Крики:
   — Гарри? Гарри, где ты?
   Это был Мартинез.
   Сердце Зака билось в горле. Ему нужно было загрузить файл и стереть с телефона, и нужно было сделать это сейчас…
   * * *
   Мартинез вышел из здания, обвивая рукой сына. Момент был эмоциональным, но он не хотел показывать это рабочим.
   — За работу, — приказал он и огляделся. — Гарри? — позвал он. — Гарри, где ты? — он повернулся к Крузу. — Где Гарри? Нам пора уходить.
   Но Гарри Голда не было видно.
   Мартинез прищурился. Он поймал за руку мужчину, идущего к зданию.
   — Мальчик, — сказал он. — Куда он пошел?
   Мужчина указал на край лагеря.
   — Туда, сеньор.
   Мартинез повернулся к Крузу.
   — За мной, — сказал он.
   Они нашли его практически сразу. Гарри Голд стоял спиной к лагерю и склонил голову, как будто на что-то смотрел. Мартинез подошел к нему сзади и остановился в двух метрах от него.
   — Что ты делаешь? — спросил он тихим, опасным голосом.
   Мальчик развернулся. Его телефон был в руках, и на лице было виноватое выражение.
   — Ничего, — сказал он. — Ничего, честное слово.
   — Дай мне телефон.
   Взгляд Гарри метался в стороны, но он отдал телефон.
   — Круз, ты разбираешься в этих устройствах. Посмотри, что на нем, — Мартинез передал телефон своему сыну, облизнул кончики пальцев и пригладил волосы. Он не сводил глаз с Гарри.
   Тридцать секунд тишины. Где-то позади них завопило какое-то животное.
   Круз шагнул вперед. Он явно что-то вывел на экран и передал отцу.
   Мартинез уставился на экран.
   Он моргнул.
   Он смотрел на фотографию ярко окрашенной птицы. Попугая. Он посмотрел поверх плеча Гарри и увидел ту же самую птицу, сидящую на ветке дерева.
   — На этом телефоне больше ничего нет?
   — Ничего, отец.
   — Я… простите, — пробормотал Гарри Голд. — Я не хотел уходить. Я просто хотел сфотографировать дикую природу. Я никогда раньше не был в джунглях.
   Мартинез молчал, а затем его губы растянулись в улыбке, полной облегчения.
   — Конечно, — заявил он. — Конечно! Но, Гарри, мы должны идти. Вертолет ждет нас, и тут не стоит задерживаться, — он вернул телефон и обнял Зака ​​за плечи. — Пойдем, — сказал он. — Ты хорошо поработал, Гарри. Нам с Крузом есть что обсудить. Мы уходим через пять минут.
   21
   ПРЕДАТЕЛЬ
   Калака сидел в своем кабинете в подвале, он вспотел, а единственный здоровый глаз покраснел от усталости. Весь день он изучал досье сотрудников службы безопасности на территории комплекса Мартинеза, ища что-нибудь — что угодно — что могло бы сказать ему, кто предатель. Но ничего не нашел.
   И теперь он знал, что ему нужно сделать выбор.
   Его босс был нестабильным. В одно мгновение веселье, в следующее — срыв. Он щедро награждал за верность; но всякий, кого подозревали в предательстве, платил за это своей жизнью. Если Калака скажет Мартинезу, что подозревает одного из охранников в предательстве, он знал, что произойдет: охранник будет выведен из поселения в окрестности и больше не вернется. А потом его семью повесят на дереве.
   Но если он не даст Мартинезу имя, что тогда? Утром его босс сказал, что будет считать самого Калаку предателем, а это означало, что ему наденут петлю на шею.
   И он не собирался этого допустить.
   Нет. Ему нужно было имя. Подойдет любое имя. Не имело значения, были ли они на самом деле предателями. Важно то, что Мартинез думал, что Калака решил проблему.
   Он снова начал просматривать свои файлы, пока не открыл данные охранника по имени Гонзалез. Это был молодой человек двадцати лет, совсем недавно прибывший в лагерь. У него были жена, трое детей и двое престарелых родителей, которых нужно было содержать. Семь близких членов семьи. Калака тихо кивнул самому себе. Он знал, как работал мозг Мартинеза. Чем больше людей он убил, тем в большей безопасности он считал себя. Если он прикажет Калаке убить Гонзалеза и его семью — повесить их на деревьях в их деревне — верность одноглазого человека не будет под сомнением…
   Он посмотрел на свои часы. 17:00 Они вернутся в любую минуту. Он встал и вытащил оружие из кобуры под зеленой футболкой. К тому времени, когда Мартинез вернется, он уже будет держать Гонзалеза под стражей.
   После этого его боссу останется только сказать слово.
   * * *
   Обратный полет, казалось, занял вдвое больше времени. Может, из-за нервов Зака. Ему едва удалось загрузить видео, удалить его со своего телефона и сфотографировать попугая. Если бы Мартинез и Круз вернулись на тридцать секунд раньше, ему был бы конец.
   Но он как-то справился. Почему-то он стал даже ближе к Мартинезу и Крузу, чем когда они улетали этим утром. Наркобарон сиял; его сын был полон вопросов о лаборатории по производству кокаина и о том, как все работало. Время от времени Мартинез поглядывал на Зака ​​с благодарным выражением лица. Казалось, он хотел поблагодарить его за это.
   Было четверть шестого, когда они приземлились на вертолетной площадке комплекса. Зак с нетерпением ждал момента, когда уйдет в свою комнату, чтобы побыть, наконец, в одиночестве. Но его сердце сжалось, когда они вышли, и всего в десяти метрах от себя он увидел Калаку, его зеленая футболка развевалась от ветра.
   — Нам нужно поговорить! — крикнул Калака поверх шума вращающихся лопастей.
   Мартинез кивнул.
   — Наедине, сеньор.
   Мартинез, казалось, обдумал это.
   — Нет, — сказал он. — Все изменилось. Пришло время Крузу принимать участие в наших решениях. Гарри, ты тоже приходи.
   Калака выглядел так, будто собирался возразить, но Мартинез бросил на него опасный взгляд, и он промолчал.
   Комната, в которой они встретились, была богато обставленным кабинетом рядом с атриумом. В чем-то он напомнил Заку офис Майкла на Скале Святого Петра, с его большим деревянным столом и большими окнами, выходящими на территорию комплекса. Мартинез сел за стол, на котором стояла большая, богато украшенная ваза с желтыми розами, еще не открывшимися полностью. Он сложил руки перед собой. Калака встал с другой стороны, а Круз и Зак оставались тихо у двери.
   — Итак, Адан? — спросил Мартинез. — У тебя есть новости для меня?
   — Предатель найден, сеньор. Я знаю, кто это.
   Сердце Зака билось во рту. Он тут же стал искать взглядом путь побега из комнаты. Дверь не годилась, снаружи был вооруженный страж, так что уйти можно было только через окна. Придется разбить их, но…
   — Его зовут Гонзалез, — продолжил Калака. — Он в камере.
   Зак пытался контролировать дыхание. Он, конечно, вспомнил стража, который украдкой рассматривал фотографии своей семьи, пока Зак проводил полуночный обыск дома. Он вспомнил, как тот был ему благодарен. Как был напуган.
   Лицо Мартинеза было лишено эмоций.
   — Ты уверен, что это он?
   — Вы хотите увидеть доказательства?
   Мартинез покачал головой.
   — Нет, Адан, — сказал он. — Я доверяю тебе, — он повернулся к Крузу. — Есть люди, которые хотят разрушить нашу семью, Круз. Они сделают это, если мы им позволим. Мы узнали, что на территории находится предатель. Адан какое-то время даже думал, что это молодой Гарри.
   Зак сделал шаг назад, ощутив на себе взгляды. Мартинезу это казалось смешным; Калаке — точно нет.
   — Расслабься, Гарри, — заявил Мартинез. — Подозрения пали на кого-то другого, — его улыбка мгновенно сменилась хмурой гримасой, и он снова посмотрел на Круза. — Ты понимаешь, сын мой, что мы должны пресекать эти угрозы, как только они появляются?
   Круз кивнул.
   — Да, отец, — сказал он.
   Мартинез обрадовался.
   — Хорошо. Адан, что мы знаем об этом Гонзалезе? О его семье.
   — Женат, сеньор, трое детей — две девочки и мальчик. Его родители живут с ними.
   Глаза Мартинеза были мертвыми.
   — И он, конечно, все отрицает.
   — Конечно, сеньор.
   Пауза.
   Мартинез встал и хлопнул в ладоши, словно стряхивал крошки.
   — Этой ночью, — сказал он Заку и Крузу, — мы снова поедим вместе. Увидимся у бассейна в семь. А теперь, господа, нам с Аданом нужно обсудить дело. Надеюсь, вы не против.
   Заку не нужно было повторять. Его голова кружилась. Они с Крузом прошли половину атриума, пока смогли заговорить:
   — Что будет с тем стражем? — спросил Зак.
   Круз пожал плечами.
   — Мой отец жестоко обходится с теми, кто ему не верен. У тебя проблемы с этим?
   Зак покачал головой.
   — Нет, — сказал он. — Это не мое дело, — они дошли до лестницы. — Мне нужно принять душ, — сказал он. — Увидимся позже, ладно?
   — Ладно.
   Зак расхаживал по своей комнате, как сумасшедший. Гонзалез был хорошим человеком, хотя и был одним из охранников Мартинеза. Зак мог понять это достаточно легко. Он продолжал думать о словах Калаки. Две девочки и мальчик. Он не сомневался в том, что их ждет. Пуля, если повезет. Если нет, то петля. Что же делать? Сесть поудобнее и позволить этому случиться, и все ради сохранения его прикрытия? Таким было бы указание Майкла.
   Но Майкла здесь не было, и Зак не хотел убийство всей семьи на своих руках. Он не собирался сидеть, сложа руки, и смотреть, как это происходит. Не тогда, когда он мог что-то сделать…
   Он вынул из кармана телефон. Порывшись в одном из ящиков прикроватной тумбочки, он нашел механический карандаш. Он выдвинул стержень немного и вставил его в маленькое отверстие в верхней части трубки. Держатель SIM-карты щелкнул. Он был длиннее и содержал две карты — настоящую SIM-карту и GPS-чип с автономным питанием, который ангелы-хранители использовали, чтобы отслеживать его. Он спрятал чип GPS в носке правой ноги и вернул держатель SIM-карты в телефон. Если он сможет найти Гонзалеза и дать ему чип GPS, он сможет предупредить ангелов-хранителей. Они могли напасть и спасти охранника. Зака останется на территории без устройства слежения, но, поговорив, он мог бы предотвратить провал миссии…
   Он подумывал уйти через потолок, чтобы его не заметили камерой слежения. Но на это не было времени. Ему нужно было скорее найти Гонзалеза, прежде чем его заберут. Вместо этого он взял плавки и полотенце из шкафа с одеждой в своей комнате. Если кто-нибудь увидит его, он скажет, что собрался искупаться.
   Он глубоко вдохнул и вышел из комнаты.
   Зак медленно шел по коридору к балкону с видом на атриум. Щебет птиц в клетке стал громче, и вскоре он спускался по лестнице. Попав в атриум, он огляделся.
   Страж прошел мимо, хмуро взглянул на него. Зак улыбнулся, поднял полотенце и пошел к бассейну. Но, как только страж пропал из виду, он вернулся в атриум.
   Он не знал, где держали Гонзалеза, но подозрения были. Зак прошел к лестнице, ведущей в подвал, где он прятался прошлой ночью.
   Внизу было темно. Зак поспешил вниз, кожу покалывало, пока он шел. И действительно, в камере слева он увидел мужчину.
   Он забился в дальний угол камеры, сжимал колени и выглядел очень плохо. Его темные глаза обезумели от ужаса, а на одной стороне лица был большой пурпурный синяк. Он явно пострадал. Он посмотрел на Зака.
   — Убей меня, — сказал он хриплым голосом, полным боли. — Делай со мной все, что хочешь. Но не трогай мою семью, умоляю тебя, — в его голосе были слезы.
   Зак оглянулся и подошел к решетке.
   — Слушай внимательно, — прошипел он. — Я никого не убиваю. Я знаю, что ты не предатель Мартинеза. Я здесь, чтобы помочь.
   Гонзалез уставился на него с искрой надежды в глазах.
   — Кто ты? — спросил он.
   — Не важно, — прошептал Зак. — Они собираются убить тебя и твою семью. Если ты хочешь шанс выбраться из этого живым, ты должен делать именно то, что я говорю. Хорошо?
   Гонзалез встал. Он был не намного выше Зака, но был коренастым и сильным. Он подошел к решетке.
   — Ты готов так рискнуть? — спросил он, его глаза чуть расширились.
   — Да. Но нам нужно спешить.
   Теперь Гонзалез был прямо у решетки. Он протянул руку.
   — Мой брат, — сказал он, его лицо сияло благодарностью.
   — Да, конечно, — Зак нетерпеливо взял Гонзалеза за руку. Но в тот момент, когда они соприкоснулись, он понял, что совершил ужасную ошибку.
   Гонзалез сжал руку Зака с силой и потянул сквозь прутья. Он схватился другой рукой, и его глаза загорелись торжеством, когда он начал кричать во весь голос:
   — СПУСКАЙТЕСЬ, — орал он. — СПУСКАЙТЕСЬ СЮДА. Я НАШЕЛ ПРЕДАТЕЛЯ. ОН СО МНОЙ. Я ЕГО ДЕРЖУ! СПУСКАЙТЕСЬ!
   22
   УЖАСНЫЙ ВЫБОР
   Паника охватила Зака. Он пытался вырваться, но Гонзалез крепко держал его, прижимая к прутьям камеры. И через минуту их окружили три стража, все были вооружены, направляли оружие на него. Только тогда Гонзалез отпустил.
   — Он пытался помочь мне сбежать, — тревожно сказал пленник. — Скажите Калаке. Скажите, что он сделал!
   — Он врет, — возразил Зак. — Он пытается спасти себя…
   Но стражи не слушали. Они увели его от камеры вверх по лестнице. Калака, который услышал шум, шагал по атриуму. Подошел один из стражей Зака, и они тихо заговорили.
   Пока он слушал, лицо Калаки оставалось лишенным эмоций. Когда страж закончил, он остановился на миг, пристально посмотрел на Зака ​​и вытер немного пота со лба тыльной стороной ладони. Потом он заговорил:
   — Ведите его за мной.
   Калака устремился по атриуму к двери кабинета Мартинеза. Он не стал стучать — он просто ворвался, и Зака толкнули за ним.
   Мартинез сидел за своим столом, курил сигару и читал какие-то бумаги. Желтые розы на столе, которые Зак заметил накануне, теперь полностью открылись. Мартинез раздраженно поднял взгляд.
   — Что случилось, Адан? Я не хочу, чтобы меня беспокоили сейчас…
   — Гарри Голд был пойман, когда пытался помочь Гонзалезу сбежать. Его нашли у камеры. Он — предатель. Он — Агент 21.
   В комнате воцарилась ужасная тишина. Мартинез спокойно опустил бумаги на стол перед собой. Когда он заговорил, он звучал чуть громче шепота:
   — Это правда, Гарри?
   — Нет, сеньор.
   — Тогда что ты делал возле камеры? — Мартинез выглядел совершенно спокойно.
   — М-мне просто было любопытно, сеньор. Я шел к бассейну и задался вопросом, что было внизу лестницы. Гонзалез заговорил за мной, а потом схватил меня и стал звать стражу.
   Мартинез кивнул.
   — Логичное объяснение, да, Адан? Этот Гонзалез мог попытаться обвинить кого-то еще. Мы видели, как люди и не такое делали, чтобы спасти свою шкуру.
   Калака, казалось, хотел сплюнуть.
   — Сеньор, — сказал он, — вы все видите не так…
   Еще пауза. Мартинез переводил взгляд с Зака на Калаку и обратно. Казалось, он решал, кому верить.
   — Приведите Гонзалеза сюда, — сказал он.
   Калака рявкнул приказ, и два стража пропали. Зак ощущал, как пот стекал по его спине. Никто не говорил, и было невозможно прочесть выражение лица наркобарона.
   Через две минуты стражи вернулись. Они привели Гонзалеза, его руки были связаны за спиной. Они втолкнули его в комнату, и он оказался в паре метров от Зака перед столом Мартинеза.
   Наркобарон разглядывал обоих.
   — Похоже, — сказал он, — мне придется выбрать между вами.
   Он встал, обошел стол и зашел за двух пленников.
   — Гонзалез, Адан говорит, что ты — предатель. Что сомнений нет.
   — Нет, сеньор… клянусь… я бы не посмел…
   — Молчать.
   Он продолжил расхаживать за ними.
   — А ты, Гарри, вчера спас моего сына, сегодня спас мою семью, сблизив нас. Я за многое тебе благодарен.
   Зак высоко держал голову. Он не доверял голосу.
   — Но… — рассуждал Мартинез, — может, Адан прав. Может, глупо игнорировать эти знаки.
   Он вернулся к своему столу, нежно прикоснулся к желтой розе и слегка наклонился, чтобы почувствовать ее аромат.
   — Ты знаешь, Гарри, что желтая роза символизирует в Мексике?
   Зак покачал головой.
   — Это символ смерти, — он вытащил один из длинных стеблей из вазы, затем вернулся на свое место и продолжал нюхать розу еще некоторое время с закрытыми глазами. — Адан, — наконец, сказал он. — Дай мне свой пистолет.
   Калака подошел и вытащил пистолет из-под зеленой футболки. Он положил его на стол перед боссом и отступил на шаг. Мартинез почти нежно положил руку на пистолет. Он поднял его и направил на Гонзалеза. Заключенного начало трясти.
   — Нет, сеньор… — выдохнул он.
   Мартинез проигнорировал его. Он прицелился в Зака, который лишь немного выпятил подбородок.
   — Может быть, — прошептал Мартинез, — мне стоит просто убить вас обоих, на всякий случай.
   Он направил пистолет на Гонзалеза, затем снова на Зака.
   А потом положил его на стол.
   Зак чувствовал себя мышкой, с которой играла кошка. Он подумывал вытащить телефон и набрать код спасения. Но это выдаст его, и был шанс, что Мартинез пристрелит его немедленно.
   Нет. Он должен был выдержать это. Он должен был притворяться.
   — Гарри, — сказал Мартинез. — Я справедливый. Я пока что доверяю тебе.
   Ноги Гонзалеза подкосились.
   — Прошу, сеньор… мои дети…
   — Молчать! — крикнул Мартинез. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем снова посмотрел на Зака. — Как я уже говорил, — продолжил он, — я дам тебе шанс доказать, что ты не предатель и не крот. Что ты верен мне и никому другому, — лицо Мартинеза дрогнуло. — Возьми пистолет, — сказал он.
   Зак растерянно посмотрел на него.
   — Я не понимаю.
   — Это очень просто, Гарри. Я сказал тебе взять пистолет.
   Взгляд Зака ​​нервно метался между Мартинезом и Калакой. Он обошел стол и поднял оружие. Рукоятка казалась скользкой в ​​его вспотевшей ладони.
   — Хорошо, — сказал Мартинез. — Теперь убей Гонзалеза.
   Зак моргнул. Это был выбор дьявола: убить невинного человека или спасти свою шкуру.
   — Возможно, ты меня не услышал, Гарри. Убей его. Сейчас.
   Гонсалеса начало трясти:
   — Пожалуйста, сеньор… — но Мартинез не слушал его. Все его внимание было сосредоточено на Заке.
   — Я знаю, что тебя не беспокоит убийство человека, — почти проурчал Мартинез. — Ты показал это вчера. Теперь я даю шанс доказать, что твоя преданность мне не была игрой.
   Зак облизнул губы. Он направил пистолет на Гонзалеза.
   — Верно, — прошептал Мартинез. — Сделай это сейчас.
   Зака мутило. Голова пылала. Он пытался понять, что Майкл сказал бы ему сделать. Что бы сказал Раф? Или Габс? Они сказали бы убить этого человека? Превратить детей в сирот, а жену — во вдову?
   Он превратился в такого человека?
   Гонзалез заскулил. Его голова была опущена, а плечи тряслись. Зак представил, как Калака и его люди появляются в доме Гонзалеза, готовые убить его семью. Мог ли он позволить этому случиться?
   А потом он представил, что сделают с ним, если он не выстрелит. Он вспомнил то, что Майкл сказал месяцы назад: «Многие люди играют не по тем же правилам, что обычные люди». Цезарь Мартинез Толедо явно был из тех людей. Его месть будет жестокой…
   Все смотрели на него. Его ладонь не дрожала, он держал оружие направленным на Гонзалеза.
   Он посмотрел в глаза испуганного мужчины.
   А потом опустил пистолет на стол. Игра началась.
   — Я не буду убивать невинного, — сказал он хрипло. Он повернулся к Мартинезу. — Я — не убийца, в отличие от вас.
   Странное выражение мелькнуло на лице Мартинеза: боль, словно предательство Зака ранило его.
   Но это не длилось долго.
   — Обыщите его, — приказал он.
   Калака ощупал Зака, как стража в аэропорте. Он, конечно, сразу же нашел телефон Зака ​​и забрал его; но ему не удалось найти крошечный чип, который Зак спрятал в носке. Это было не очень удобно. Теперь, когда Зак не мог сообщить своим диспетчерам, что у него проблемы, все, что мог сделать чип, — это привести их к его трупу…
   — Заприте его, — сказал Мартинез сухим голосом. — Охраняйте камеру, — он взглянул на Зака. — Я относился к тебе как к другу, Гарри Голд, — прошептал он. — Я относился к тебе как к семье. Ты решил предать это доверие, и теперь ты почувствуешь гнев Цезаря Мартинеза Толедо. Мы подождем до наступления темноты. Тогда мои люди заберут тебя из дома и разберутся с тобой, — он повернулся к Калаке. — Я хочу, чтобы ты казнил его, Адан. Оставьте его тело висеть, чтобы птицы склевали его плоть. Затем, когда его все еще можно будет узнать, выбрось его тело возле дома этого дяди Фрэнка. Я хочу, чтобы старик знал, что его ждет после того, как мы его убьем. Сообщи мне, когда мальчик умрет. А теперь убери его с глаз долой. Я больше никогда не хочу видеть этого дурака.
   Кивок Калаки, и охранники грубо вытащили Зака ​​из офиса. Он успел услышать голос Мартинеза:
   — И убей этого Гонсалеса, на всякий случай…
   — Нет! — закричал Зак. — Нет!
   Но было уже поздно. Дверь кабинета закрылась за ним как раз в тот момент, когда раздался выстрел. Выстрел, означающий, что дети Гонзалеза только что осиротели.
   В атриуме он увидел Круза. Он спускался по лестнице, пока Зака ​​вели в подвал. Их взгляды встретились, и Круз растерялся. Но ничего не сделал. Он просто стоял на лестнице и смотрел, как охранники заставляют Зака ​​спускаться к камере.
   Один из них открыл дверь камеры; другой швырнул Зака ​​внутрь. Он услышал, как закрывается дверь, прежде чем он с глухим стуком рухнул на землю. Он скривился, на минуту задумавшись, не была ли сломана рука. Но он мог шевелить ею, хотя от этого не было прока, ведь его заперли тут, и он ждал, когда Калака придет и прикончит его. Возможно, сначала будет допрос. Он вспомнил испытания на острове. Он знал, что Калака не проявит такой же сдержанности, как его ангелы-хранители. Его могли ждать несколько очень неприятных часов — если он вообще продержится так долго.
   Однако времени на жалость к себе не было. Он подумал о Гонзалезе. Мужчина обманул его, но его семья не была виновата. Зак был встревожен. Он должен был наказать Мартинеза. Он должен был…
   Снаружи был один охранник. Он стоял у дальней стены и держал MP5. Он посмотрел на Зака ​​с оскалом, но ничего не сказал.
   Ужас бежал по венам Зака. Паника. Он услышал голос Габс в своей голове: «Если ты можешь признать, что боишься, это первый шаг к контролю. А если ты не можешь контролировать свой страх, он может помешать принять правильные решения».
   Управлять страхом. Вот что он должен был сделать. Пока он был жив, у него был шанс…
   Он подошел к решетке. Охранник направил MP5 на Зака.
   — Помогите мне, — прошептал Зак. — Я богат. Вытащите меня отсюда, и вам больше никогда не придется работать.
   Щека охранника дрогнула, но он ничего не сказал.
   — Я серьезно, — сказал Зак. — Я могу дать вам больше денег, чем Мартинез заплатит вам за всю жизнь. Вы станете богатым, и я могу помешать Мартинезу или Калаке найти вас.
   Охранник не поддавался.
   — Калака может найти кого угодно, — сказал он.
   — Не вас, — сказал Зак. — Я могу устроить это.
   — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — прошептал охранник. Он виновато огляделся, как будто просто говорить с Заком было преступлением. — Они убьют меня за одни только мысли об этом. Можешь оставить себе деньги. Это не стоит жизней моей семьи.
   Зак видел, что проиграл. Он стиснул зубы и посмотрел на землю.
   — Они убьют жену Гонзалеза и детей? — ему было важно это знать.
   Стража, казалось, вопрос позабавил.
   — Мне плевать, кого они убьют, — ответил он. — Чем больше, тем лучше, — он огляделся. — Год назад, — сказал он, — ходил слух, что у американского журналиста были улики против Мартинеза. Ты знаешь, что он сделал?
   — Что?
   — Он получил график журналиста. Узнал, что он собирался на конференцию в Нигерию. А потом, чтобы убрать одного человека, он убил всех гостей отеля. Ради одного человека…
   Зака словно ударили ногой по животу. Страж все говорил, но Зак не слышал ни слова.
   «Отель в Нигерии. Все гости убиты».
   Лица родителей всплыли перед глазами, он сжал прутья так сильно, что костяшки побелели. Его дыхание вырывалось с шумом. Он понимал, что страж странно глядел на него, но ему было все равно, потому что только одна мысль была в его голове.
   И мысль была ясной: Цезарь Мартинез Толедо убил его родителей. И теперь он убьет Зака.
   23
   ПЕТЛЯ
   Время пролетает быстро, когда ждешь смерти.
   Они пришли в полночь: Калака и трое других. Одноглазый мужчина нес длинную толстую веревку с аккуратно завязанной петлей на одном конце. Они нашли Зака, свернувшегося в углу камеры, обхватив себя руками, смотрящего на них с ненавистью в глазах.
   Калака повернулся к одному из охранников — невысокому коренастому мужчине с бритой головой и квадратными плечами.
   — Карлос, свяжи его.
   Охранник, которого Зак пытался подкупить, открыл дверь, и Карлос вошел. У него была небольшая сумка, из которой он достал набор пластиковых стяжек.
   — Руки за спину, — приказал он.
   — Или что? — выпалил Зак.
   Карлос не колебался. Он просто сильно ударил Зака ​​по животу, лишив его дыхания. Коренастый мужчина наклонился, легко поднял Зака ​​и швырнул его к стене. Он завел его руки за спину и связал их. Зак все еще пытался набрать воздух, когда Карлос вытащил мешок из своей сумки. Он накрыл голову Зака.
   Мешок был из грубой царапающей ткани. Было бы трудно дышать, даже если бы Зак не задыхался. Однако никого это не волновало. Карлос схватил его за правую руку и вывел из камеры наверх по лестнице. Когда Зак споткнулся, Карлос не замедлился. Его колени проехали по лестнице, пока он пытался подняться на ноги.
   А потом они вышли на улицу, стало немного прохладнее. Зак услышал, как Калака отдает приглушенные указания. Примерно через двадцать секунд он услышал звук подъезжающего автомобиля. Машин было несколько, но он не мог точно сказать, сколько. Карлос снова заставил его двигаться. Зак почувствовал руку на затылке, его голову опустили. Казалось, что его запихивали в багажник автомобиля; секунды спустя он почувствовал, как багажник закрылся.
   Ему хотелось позвать на помощь, но он знал, что это было бесполезно в центре резиденции Мартинеза.
   «Сохраняй спокойствие, — говорил он себе. — Просто сохраняй спокойствие».
   Он обдумывал варианты. Калака забрал его телефон, поэтому он не мог набрать код бедствия; ему оставалось надеяться, что чип все еще передавал сигнал. Зак неуклюже левой ногой снял правый кроссовок, смог вытащить ногу из носка. Он пошарил вокруг, чтобы поднять носок и вытащить чип. Он не был уверен, что сигнал пробивал металл машины, но вне обуви было больше шансов. Все, что он мог делать, это молиться, что ангелы-хранители следили за ним, и что он сможет как-то поднять тревогу.
   «Сохраняй спокойствие, — повторял он себе. — Сохраняй спокойствие».
   Но это было почти невозможно — ведь он застрял в багажнике машины, которая уже ехала.
   И потому, что он знал, что, когда багажник откроется, он может оказаться в нескольких секундах от ужасной мучительной смерти.
   * * *
   В лондонском центре управления Майкл смотрел на прямую трансляцию со спутника. Мигающая зеленая точка двигалась по дороге, которая вела от резиденции Мартинеза. Он повернулся к Софи, девушке, которая управляла оборудованием.
   — Ты можешь увеличить изображение? — спросил он.
   — Сигнал слабый, — сказала Софи, но она набрала несколько команд на экране, и изображение увеличилось. Было темно, и трудно было разобрать зернистое изображение; но Майкл разглядел три пары фар.
   — Он движется», — пробормотал Майкл. — Три машины в колонне. Но мы не знаем, с кем и почему.
   Он взглянул на стену, на которой часы показывали время в Мексике. Пять минут первого. Он поджал губы. Почему Зак покидал владения в такое время ночи?
   Майкл взял трубку и набрал номер. Первый гудок еще не закончился, и Габс ответила:
   — Ты следишь? — спросил Майкл.
   — Конечно.
   — Есть догадки, что это?
   — Нет. Мне это не нравится. Мы должны идти, Майкл. Забрать его. У вас есть доказательства. Это зашло достаточно далеко.
   Майкл задумался на мгновение.
   — Нет, — сказал он.
   — Он — ребенок, Майкл…
   — Нет. То, что мы можем отследить сигнал, означает, что телефон с ним. Если с ним телефон, он может ввести код спасения.
   — А если это не он? А если у кого-то еще его телефон?
   — Тогда это ловушка, и мы не попадемся в нее. Мы будем внимательно следить за передвижениями, но пока ничего не делайте.
   — Но…
   — Это приказ, Габриэлла.
   Майкл опустил трубку и продолжил наблюдать за экраном.
   * * *
   В багажнике почти не было места для маневра — Зак не мог встать на колени — и каждый раз, когда машина наезжала на неровность дороги, он, казалось, получал новый синяк. Его тело болело, но ему нужно было забыть об этом. Его похитители могли остановить машину в любую минуту, а когда они это сделают, он должен быть готов.
   Его руки были связаны за спиной, но он мог нащупать свой пояс — тот, который Габс дала ему на острове. Ему нужно было получить доступ к пряжке, и для этого он должен был повернуть пояс так, чтобы пряжка находилась сзади. Это была тяжелая работа. Каждый раз, когда пряжка доходила до петли штанов, она зацеплялась, и ему приходилось ее медленно продвигать.
   Это было непросто, когда он знал, что время было на исходе.
   Но, в конце концов, его пальцы смогли ухватиться за пряжку. Он сжал ее с обеих сторон и открыл спрятанный клинок. Машина все тряслась на дороге, а как Зак в темноте пытался разрезать прочный пластик своих «наручников».
   — Ой! — он издал приглушенный крик, когда лезвие впилось в его запястье, и он почувствовал, как кровь потекла по его коже. Ему пришлось игнорировать это, и он продолжал работать с пластиковыми стяжками, осторожно двигал ими по лезвию, пока они не открылись.
   Как можно быстрее Зак убрал лезвие и снял мешок, а затем снова надел носок и кроссовок и убедился, что GPS-чип был у него в руке. Было все еще темно, но, по крайней мере, он мог дышать немного лучше. Он нащупал механизм блокировки багажника. Может, если он откроет…
   Но нет. Она не поддалась. У него не было возможности выбраться отсюда, пока кто-нибудь не откроет его снаружи.
   Когда это произойдет, ему просто нужно быть готовым.
   Зак подвинулся так, что его спина была обращена к передней части машины, а его ноги были согнуты в коленях и прижаты к задней части багажника. Как долго он оставался в таком состоянии, он не мог сказать. Минут десять или двадцать.
   Вскоре он почувствовал, что автомобиль замедлился.
   Его мышцы болели из-за неудобного положения. Его пульс участился, и он вспотел от страха. Но он знал, что ему нужно было терпеть, если он хотел выжить.
   Автомобиль остановился.
   Голос Калаки прозвучал снаружи:
   — Привяжи веревку.
   Зак напрягся, как туго скрученная пружина.
   Он положил чип в карман и стал ждать.
   Шаги у багажника.
   Звук ключа в замке.
   А потом открылся багажник.
   Свет.
   Он должен был хорошо рассчитать время. Слишком рано, и не получится; слишком поздно, и он потеряет элемент неожиданности. Дверь багажника была открыта чуть больше половины, когда он атаковал, резко ударив ногой в живот человека, стоявшего там. Он попал, и донесся тихий стон.
   Это был его шанс. Он должен был двигаться. Сейчас.
   Зак выскочил из багажника и увидел, что попал по Карлосу. Коренастый мужчина согнулся от боли. Зак не колебался. Он поднял правое колено изо всех сил и ударил Карлоса по подбородку. Голова мексиканского охранника отлетела назад, Зак сжал кулак и нанес яростный удар ему в лицо. Карлос упал на землю.
   Зак увидел, что охранник нес MP5, и он схватил оружие, а потом осмотрелся. Перед ним стояли еще два грузовика, на крыше каждого были прикреплены по три ярких фары. Фары светили прямо на Зака, слегка ослепляя его и не позволяя увидеть кого-либо в грузовиках или позади них. Хотя он не мог их видеть, он слышал их крики.
   Он посмотрел по сторонам. Они приехали по узкой прямой дороге — наверное, по трассе. С одной стороны был крутой обрыв. Зак не знал, как далеко тянулся обрыв, но склон был слишком крутым, чтобы использовать его в качестве пути к отступлению. С другой стороны была линия деревьев, которая начиналась примерно в двадцати метрах от дороги и тянулась, насколько он мог видеть, в обе стороны.
   — Пристрелите его!
   Зак сразу узнал голос Калаки, но на страх не было времени. Раздался выстрел, и он его задела волна воздуха, когда снаряд пролетел над его головой. Стук, снаряд срикошетил от открытой дверцы багажника.
   — ПРИСТРЕЛИТЕ ЕГО!
   Даже думать не было времени. Зак щелкнул предохранителем MP5, поднял его над уровнем грузовиков и выстрелил.
   И побежал.
   Он помчался к деревьям, воздух наполнился треском выстрелов. Снаряды попадали по обе стороны от него по земле, промахивались на несколько дюймов. Он смотрел на деревья, увидел петлю, свисающую с низкой ветки.
   Осталось пятнадцать метров. Больше выстрелов.
   Десять.
   Пять.
   — УБЕЙТЕ ЕГО! — вопил Калака, но Зак был в метре от укрытия. Пуля попала по дереву, кусочки коры полетели в его глаза. Зак миновал линию деревьев. Было темно, и шагать было опасно, но Зак не замедлился.
   Он не мог замедлиться.
   Его жизнь зависела от скорости его бега.
   * * *
   Калака ударил кулаком по металлу фургона. Он обошел туда, где Карлос вяло поднимался с земли.
   — Идиот, — прошипел он.
   — Сеньор Рамирез, я…
   Но Калака не хотел этого слышать. Он вытащил пистолет из-под зеленой футболки, направил на голову охранника и выстрелил. Кровь и мозги забрызгали футболку Калаки, когда Карлос замертво упал на землю. Однако к тому времени Калака уже отвернулся. Он махнул пистолетом в направлении остальных охранников — четверых — которых он взял с собой.
   — Я убью остальных и ваши семьи, если вы не найдете его.
   Охранники нервно переглянулись.
   — ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ? — взревел Калака. — НАЙДИТЕ ЕГО! ЖИВО!
   24
   В ЛЕСУ
   Зак бежал по лесу, пытался двигаться по прямой, чтобы знать, где он был. Он дважды споткнулся и упал, ободрал колени и предплечья. Он дважды поднялся и заставил себя быстро бежать, хотя мышцы рук и ног горели. Но немного боли были куда лучше другого исхода.
   Прошли две минуты.
   Три.
   Деревья резко пропали. Зак увидел огромное открытое пространство. В ярком свете луны он видел, что оно было усеяно дикими колючими кустами высотой с его грудь и валунами, некоторые из них были больше его. Линия деревьев тянулась слева направо. Насколько далеко, он не мог сказать.
   Он задыхался, и, дав себе двадцать секунд отдохнуть у ствола дерева, он попытался подумать. Бежать вслепую было бы самоубийством. В конце концов, они его найдут, и тогда…
   Нет. Ему нужно было уйти из зоны досягаемости стражей и их оружия. А для этого ему нужна была стратегия. Какой-то способ сбросить их с хвоста. В его голове сформировался план. Это было рискованно, но он не мог придумать ничего лучшего. Чтобы это сработало, ему нужно было понять, где он находится. Направление и расположение. Это было непросто, здесь, в глуши.
   Он вспомнил одну ночь шесть месяцев назад на Скале Святого Петра. Его первая ночь. Он посмотрел на небо, и звезды смотрели на него. Его глаза искали знакомые узоры: форму большой Медведицы и западную сторону Кассиопеи. И между ними двумя ярко мерцала Полярная звезда. Она была прямо перед ним, и раз он стоял спиной к лесу, линия деревьев тянулась с запада на восток.
   — Отлично, Раф, — пробормотал он, повернулся на запад и побежал вдоль деревьев. На ходу он считал свои шаги. Пройдя двести шагов на запад, он остановился.
   Он подождал десять секунд, затем начал кричать:
   — Помогите! — громко проревел он. — Помогите!
   Он сделал паузу и позволил эху криков утихнуть, потом закричал снова, добавив панику в голос.
   — ПОМОГИТЕ!
   Он внимательно слушал. Охрана Калаки не шумела, но он не верил этому. Они будут двигаться на звук его голоса быстро и тихо.
   Он направился на север, прочь от линии деревьев, в область кустов и валунов, время от времени сверяясь с Полярной звездой, чтобы понимать направление. Он оценил, что преодолел около пятидесяти метров, остановился и оглянулся. Деревья были едва видны отсюда — он видел силуэт их верхушек на фоне яркого звездного неба. Он был уверен, что никто вдоль линии деревьев не сможет его увидеть, тем более что он был скрыт высокими колючими кустами и валунами.
   Он проверил Полярную звезду и снова повернулся, на этот раз на восток, и продолжил бежать, считая шаги и останавливаясь каждые двадцать шагов, чтобы еще раз проверить свою ориентацию. К тому времени, как он сделал двести, с него капал пот, и он повернул на юг и направился обратно к деревьям. По его расчетам, это было именно то место, откуда он начал. Все, что ему нужно было сделать, это бежать по прямой через лес и выйти туда, где машины остановились. Охранники Калаки по-прежнему будут искать его там, где он звал на помощь. По крайней мере, таков был план.
   Зак крепко сжал свой MP5, глубоко вдохнул и снова погрузился в лес.
   * * *
   — Майкл, что происходит? — голос Габриэллы был встревоженным.
   По правде говоря, Майкл не знал. Из центра управления с видом на Темзу в Лондоне он наблюдал, как зеленая точка движется по экрану в идеальной синхронизации с тремя комплектами автомобильных фар. Когда конвой остановился, зеленая точка отошла от дороги. Наблюдая за его движением, Майкл сначала подумал, что Зак выполняет какой-то защитный маневр и собирается вызвать Рафаэля, Габриэллу и отряд. Но в последнюю минуту Зак начал быстро возвращаться к конвою. В этом не было никакого смысла.
   — Вы готовы?
   — Я в режиме ожидания последние сорок восемь часов, Майкл. Когда вы собираетесь нас послать?
   Майкл смотрел на зеленую точку. Она снова была у дороги.
   — Еще нет, — сказал он тихо, по его лицу стекала капля пота. — Еще нет…
   * * *
   Зак бежал между деревьями и слушал, чтобы уловить любые звуки, которые издавал не он. Их не было, и через пару минут он увидел впереди огни.
   Машины.
   Он остановился, затаив дыхание, примерно в полуметре за линией деревьев. Краем глаза он услышал голос Габс: «Будет время, когда тебе нужно будет спрятаться. Замаскироваться, либо потому, что кто-то преследует тебя, либо потому, что ты следишь за ними. Это не сделать эффективно, если не знаешь, почему предметы видно…».
   Форма, тень, поверхность, расстояние, движение… Его тренировки вернулись к нему четко и ясно. Он переместился так, что был наполовину скрыт деревом, что изменило форму его тела. Он не отбрасывал тени, потому что на него не падал свет; он оставался совершенно неподвижным. Зак мог смотреть на машины, не опасаясь, что его заметят.
   Он увидел Калаку. Одноглазый мужчина стоял у трех машин в полном одиночестве. Он направил пистолет в сторону деревьев и вглядывался. Но было совершенно ясно, что Зака ​​он не видел.
   Зак поднял оружие. Он заговорил только тогда, когда прицелился в Калаку.
   — Брось оружие, Рамирез, — крикнул он. — Иначе я тебя пристрелю.
   Калака замер, но не выпустил пистолет. Он посмотрел в сторону голоса Зака, но не увидел его.
   — Я серьезно, — сказал Зак. — Бросай оружие. Сейчас.
   У Калаки не было выбора, кроме как подчиниться. Он опустил пистолет на землю, затем выпрямился, отступил на несколько шагов и поднял руки.
   Зак быстро двинулся вперед, держа MP5 нацеленным на врага. Когда Калака увидел его, он усмехнулся, но держал руки над головой. Зак указал на дальний фургон справа от себя.
   — Где ключи? — осведомился он.
   — В моем кармане, — прошипел Калака.
   — Иди туда. Любое резкое движение, и я стреляю.
   — Ты не осмелишься.
   Зак приподнял бровь.
   — Проверим?
   Калака оскалился сильнее, но не ответил. Он повернулся и пошел к фургону. Зак пошел следом.
   — Открой дверь, оставь ее открытой и заведи двигатель.
   Калака опустил правую руку, вытащил ключи из кармана. Он склонился в машину; секунды спустя двигатель завелся.
   — Отойди, — сказал ему Зак, — и двигайся к деревьям.
   Одноглазый мужчина повернулся. Зак стоял в пяти метрах от него.
   — Уйди за линию деревьев, тогда будешь жив.
   Лицо Калаки исказила ненависть.
   — Ты должен убить меня сейчас, — прошептал он, — пока у тебя есть шанс.
   — Может быть, — ответил Зак. — Ты мог такое ожидать. Но это сделало бы меня таким же, как ты, а я лучше этого.
   Мужчина выглядел так, будто придумывал ответ, но, в конце концов, ничего не сказал и просто плюнул на пыльную землю.
   — Лес, — сказал Зак. — Иди за деревья.
   Прошло тридцать секунд, и Калака добрался до линии деревьев.
   — Держись ко мне спиной, — крикнул Зак, шагая к машине. Калака продолжал идти, исчез за линией деревьев. Зак собирался сесть в грузовик, когда он услышал сухой, бесстрастный голос в ночном воздухе:
   — Я убью тебя, Гарри Голд.
   Зак прищурился.
   — Да? — пробормотал он. — Что ж, сначала тебе придется меня поймать.
   Он запрыгнул в машину, закрыл дверь и включил задний ход. Колеса завизжали, когда он сделал разворот, прежде чем переключить передачу и ускориться по дороге, откуда они приехали.
   Когда он взглянул в зеркало заднего вида, он увидел Калаку, бегущего к оставшимся машинам, прижав телефон к уху.
   Одноглазый мужчина вышел из леса. А это означало, что Зака ​​пока еще не спасся.
   25
   …— —…
   Зак увеличил скорость, пока спидометр не показал 120 км/ч. MP5 лежал на пассажирском сиденье рядом с ним, с предохранителем. Он хмурился, сосредоточился на удержании машины на дороге, которая была ярко освещена фарами на крыше машины. Это не было похоже на уроки вождения, которые Раф давал ему на Скале Святого Петра. Его мозг вопил, чтобы он оторвался как можно сильнее от Калаки и его людей. Скоро они погонятся за ним. Но он знал, что ему нужна была помощь. Так что он дал себе пять минут, прежде чем нажать на тормоза.
   Машину с лязгом слегка занесло, и она остановилась. Зак двигался как молния. Он открыл водительскую дверь, встал на край машины и поднялся на крышу. Три фары были прикреплены к стойке, и они были горячими на ощупь. Зак натянул рукава на руки и начал поворачивать их так, чтобы они указывали вверх.
   Он снова опустился на водительское сиденье, закрыл дверь и поехал. На этот раз медленнее, потому что ему нужно было сосредоточиться на кое-чем другом. Он выключил фары машины, и дорога впереди погрузилась в темноту.
   Зак взглянул в зеркало заднего вида. Ничего, но он знал, что вскоре увидит фары Калаки и его людей позади себя. Когда это случится, они откроют огонь, так что Заку приходилось молиться, чтобы его стратегия сработала…
   * * *
   Майкл выглядел так, будто за последний час постарел на десять лет. Его кожа была серой, глаза — налиты кровью. Он прижимал телефон к уху — был на связи с отрядом в Мексике — но он не сводил взгляда с экрана; зеленая точка, движущаяся назад по дороге, наложенная на спутниковое изображение в реальном времени. Там были только тусклые светящиеся фары одного автомобиля.
   А затем, к его ужасу, фары исчезли.
   Майкл глядел на экран.
   Прошло тридцать секунд. Ощущалось как час. Майкл затаил дыхание. Он выдохнул, когда огни появились — четче, словно они были направлены вверх на крыше машины.
   Направлены к спутнику, который отслеживал Агента 21.
   И они сверкали.
   С ритмом.
   Морзе.
   …— —…
   …— —…
   …— —…
   — СОС, — прошептал он и закричал в телефон. — Срочно! Двигайтесь к нему. Сейчас же, Габриэлла!
   * * *
   Зак посмотрел в зеркало заднего вида. Фары позади него. Вот и все. Ему пришлось остановить сигнал SOS. Это слишком сильно его замедляло. Либо его ангелы-хранители уловили сигнал бедствия, либо нет. Он уже не мог медлить.
   Он включил свет на полную и надавил на газ.
   Автомобиль загремел на каменистой дороге.
   80 км/ч. 100 км/ч. 120 км/ч.
   Дорога тянулась прямо около мили, но Зак поглядывал в зеркало, и другие машины будто приближались. Он хотел бы знать, как заставить фургон ехать быстрее, но это был его предел. Только это он мог сделать.
   Дорога поворачивала налево, и Зак испугался.
   Фары были впереди, приближались к нему.
   Дорога была слишком узкой для них обоих, но сбавить скорость было бы самоубийством. Другой водитель должен был уйти с дороги.
   Зак крепко ухватился за руль, держал ногу на педали газа и продолжал мчаться по дороге. Фары тревожно быстро приближались. Прямо к нему. Они были всего в пятидесяти метрах и не выглядели так, будто собирались сдвигаться с места…
   Сорок метров.
   Тридцать.
   Двадцать.
   Машина злобно загудела, но Зак не дрогнул.
   Десять метров.
   Другая машина свернула на обочину и развернулась в пыли. Зак посмотрел в зеркало. Люди Калаки были ближе. Они его догоняли.
   Они были слишком близко.
   Внезапный треск внутри машины: звук разбивающегося стекла.
   — Что это было? — прошипел Зак, но быстрый взгляд через плечо ответил ему. Заднее стекло выглядело как паутина с дыркой в центре. По нему стреляли. Пуля только что попала в окно.
   Спустя мгновение — второй выстрел. Все окно разбилось. Зак опустился ниже на сиденье, чтобы защитить голову. Задняя часть машины теперь была полностью обнажена. Один удачный выстрел, и он погибнет.
   Впереди снова была прямая дорога. И темнота. Заку хотелось увидеть что-то, что намекало на людей — свет в домах, заправочную станцию, что угодно. Но он видел только темноту впереди и фары конвоя Калаки позади него, теперь не более чем в двадцати метрах от него.
   Еще одна пуля отскочила от колеса его машины; он почувствовал, как грузовик слегка отклонился вправо, но сумел удержать контроль. Он повернул машину налево, а затем направо, чтобы стать более сложной целью. Однако это только замедляло его, и люди Калаки догоняли. Поэтому он продолжил ехать прямо, и еще две пули попали в машину: одна разбила боковое зеркало; другая врезалась в пассажирское сиденье, прошла сквозь него и попала в приборную панель.
   «Вот и все, — сказал себе Зак. — Они слишком близко. Тебе не уйти. В любую секунду пуля попадет в спину».
   Воздух наполнился оглушительным грохотом выстрелов. Зак взял себя в руки.
   А потом он нахмурился.
   Стреляли не сзади, а сверху.
   Он посмотрел в зеркало. Конвой Калаки вдруг отстал. Луч света сиял справа от него, и он услышал гул лопастей.
   Вертолет.
   Еще выстрелы, и Зак понял, что с вертолета стреляли по людям Калаки.
   «Ангелы-хранители. Это точно Габс, Раф и их отряд…».
   Вертолет полетел вдоль линии дороги, а Зак держал ногу на педали газа. Примерно в ста метрах впереди вертолет опустился на землю и остановился под углом к ​​дороге.
   Зак стиснул зубы и давил ногой. Снаряд попал в машину сзади. Он пролетел в дюйме от головы Зака ​​ и врезался в лобовое стекло, которое раскололось, и Зак не мог ясно видеть сквозь него. Он опустил боковое окно и выглянул наружу. Вертолет находился в пятидесяти метрах.
   Он держал ногу на газе.
   Больше ударов сзади. Автомобиль вильнул, и Заку пришлось выровнять курс.
   Тридцать метров до безопасности. Двадцать метров.
   Зак ударил по тормозам, в тот момент, когда пуля людей Калаки лопнула одно из его задних колес. Автомобиль развернулся на девяносто градусов, и в какой-то ужасный момент Зак подумал, что он столкнется с вертолетом. Однако он резко остановился в нескольких метрах от вертолета, его боковая дверь открыта, и его ждали две фигуры.
   Зак открыл дверцу и услышал голос.
   — БЕГИ! В ВЕРТОЛЕТ! — кричала Габс.
   Заку не нужно было повторять дважды. Он выпрыгнул из машины, оставив MP5 на пассажирском сиденье, бросился к вертолету и забрался внутрь. Его ноги еще не оказались полностью внутри, когда вертолет поднялся в воздух. Габс втянула его внутрь; Раф управлял пулеметом, стрелял 7,62-мм снарядами в сторону Калаки и его людей, когда вертолет резко отвернулся от дороги. Краем глаза он увидел, как двое мужчин выпрыгнули из машины. Это было последнее, что они сделали. Снаряды из пулемета врезались в их тела и отправили их мертвыми на землю.
   Зак лежал на полу вертолета, пытался отдышаться. Он знал, что вокруг него были другие люди. Все были в темных шлемах, вырезанных вокруг ушей, синих бронежилетах и винтовками M16.
   — Зак? — закричала она поверх шума вертолета. — Зак, ты в порядке?
   Это была Габс. Она опустилась рядом с ним, ее лицо исказила тревогу.
   Зак нахмурился.
   — Да, — сказал он. — Я в порядке. Но можешь оказать услугу?
   — Что?
   Он слабо улыбнулся ей.
   — В следующий раз, когда меня попытаются убить, не жди так долго, ладно?
   Габс улыбнулась.
   — Мы заберем тебя в безопасность, милый, — сказала она. — Операция закончена.
   Зак сел.
   — Нет, — сказал он.
   — О чем ты?
   — Планом было схватить Мартинеза. Майкл получил улики. Я загрузил их из лаборатории на юге Мексики.
   — Знаю. Он все получил.
   — Но если мы не схватим Мартинеза сейчас, он заляжет на дно. Он знает, что мы копаем под него. Это единственный шанс.
   Раб сел рядом с Габс на корточки.
   — Это слишком опасно, Зак, — сказал он. — Его люди, наверное, уже позвонили в дом. Они будут ждать нас.
   — Тогда нам просто нужно быть умнее, чем они, да? Калака — глава его службы безопасности. Он и стража с ним не в доме, и Мартинез уязвим, — Зак посмотрел на двух своих ангелов-хранителей. Они не казались убежденными. Он опустил взгляд. — Мартинез убил моих родителей, — сказал он.
   Габс удивилась.
   — Что? Откуда ты знаешь?
   — Я просто знаю. И если мы позволим ему уйти сейчас, кто знает, удастся ли мне когда-нибудь привлечь его к ответственности? — он оглядел всех в вертолете. — Это лучший шанс, который у нас когда-либо будет, и я не могу позволить ему уйти. Вы должны помочь мне в этом.
   Взгляд Габс был неуверенным, когда она переглянулась с Рафом.
   — Майкл хочет, чтобы мы вернулись на базу, — сказала она.
   Раф приподнял бровь.
   — Майкла тут нет.
   Что-то мелькнуло между ними. Они кивнули друг другу.
   — Двойники, — сказал Раф. — Ты сможешь отличить их?
   Зак подумал о двойниках — идеальных копиях врага. Они были неотличимы во всем. Даже Круз не знал, как отличить от них отца.
   — Да, — сказал он. — Думаю, я смогу.
   — И ты знаешь план владений?
   Он кивнул.
   — Хорошо. Мы сделаем это. Но, Зак?
   — Что?
   — Никаких подвигов. Мы уже чуть не потеряли тебя сегодня. Не будем это повторять.
   26
   ШУМ
   — Через три минуты начало, — кричала Габс отряду. Она вручила Заку бронежилет и шлем. — Надень это.
   Он пристегивал броню, а Габс огляделась виновато и вытащила что-то из черного защитного жилета. Маленький пистолет.
   — Только самозащита, хорошо?
   — Хорошо, — Зак проверил предохранитель и убрал пистолет за пояс.
   — Ладно, все, — Раф перекрикивал шум вертолета. — Слушайте. Цель — Цезарь Мартинез Толедо, и мы хотим забрать его живым. У него пять одинаковых двойников, поэтому нам нужно убедиться, что у нас правильный. Как вы знаете, Агент 21 побывал внутри комплекса, поэтому он может кратко описать, чего нам ожидать, — он кивнул Заку.
   — Э… верно, — сказал Зак. — Комплекс окружен круглой стеной около шести метров в высоту и около двухсот метров в диаметре. Вход только один, с северного края. По обе стороны от входа находятся два наблюдательных пункта с вооруженной охраной. На расстоянии тридцати метров вокруг стены установлены еще семь пунктов со стражей. От входа ведет длинная дорога — метров сто — к дому, который находится в центре владений. Вооруженная охрана у входа. За домом бассейн и вертолетная площадка. И тир. Остальное место — газон. На территории негде спрятаться.
   Раф продолжил:
   — Нам нужно сделать главный выход непроходимым, — крикнул он. — Потом разобраться с охраной. Будет шумно.
   — Одна минута! — крикнула Габс.
   Раф повернулся к Заку.
   — Вы видите веревки на стене? — крикнул он.
   Зак кивнул.
   — Держись за это. Перед тем, как мы приземлимся, нас тряхнет.
   Зак подошел к стенке вертолета и ухватился за перекрещивающиеся веревки, прикрепленные к ней. Он посмотрел в окно. Внизу, вдалеке, он видел резиденцию Мартинеза: прожекторы светили со смотровых площадок по периметру стены, а сам дом светился в ночи.
   Вертолет устремился вниз, как ястреб, приближающийся к своей добыче. Всего за несколько секунд он пролетел над домом и направился к стене периметра. Он завис примерно в десяти метрах от одного из наблюдательных пунктов, и солдаты за пулеметами открыли огонь.
   Снаряды били по каменной стене, и Зак невольно отпустил веревки и подвинулся, чтобы видеть в окно. Он только мельком увидел двух стражей, прыгнувших со стены за пределы владений — только так они могли спастись от мощных пулеметов — и вертолет развернулся и начал стрелять по следующему пункту.
   — Два есть, — крикнул Раф. — Осталось семь. Как только мы нейтрализуем пункты наблюдений, мы сможем войти. Держитесь крепче!
   Зак так и сделал.
   * * *
   Цезарь Мартинез Толедо резко проснулся. Его мобильный телефон звонил, и только у одного человека был номер: Калака. Он сел в темноте своей спальни и ответил.
   — Что случилось, Адан?
   — Гарри Голд, сеньор. Он сбежал.
   Мартинез моргнул в темноте.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Он сбежал от нас, сеньор. У него была поддержка. Вертолет. Вертолет стрелял по нам. Трое моих людей мертвы.
   Мартинеза это не волновало.
   — Как ты мог допустить это, дурак?
   — Вам нужно покинуть территорию. Наш источник сообщал, что британцы хотят вас похитить. Вам нужно уходить. Я позвоню нашим людям в полиции Мехико. Я прикажу им прислать вертолет, чтобы вас забрать.
   Мартинез уже встал с постели и одевался.
   — Сделай это, — сказал он и закончил разговор, слишком рассерженный, чтобы дальше беседовать с главой охраны. Он направился к двери, остановился, чтобы взять со стола заряженный пистолет. Снаружи стояли двое охранников. Они были удивлены его внезапным появлением. — Ведите двойников. В атриум. Сейчас же.
   Охранники уставились на него.
   — Сейчас же!
   Один из них тут же убежал.
   — За мной, — сказал Мартинез оставшемуся стражу, и он поспешил по коридору, пока не добрался до другой двери. Он не постучал, а просто ворвался в спальню Круза. — Просыпайся», — крикнул он, но не стоило. Круз уже сидел. — Одевайся и спускайся в атриум.
   — Почему, отец?
   — Не спорь. Просто сделай это.
   Через минуту Мартинез был в атриуме со своими пятью двойниками и двумя охранниками. Он указал на охранников.
   — Ты и ты. Сейчас мы покидаем территорию.
   — Си, сеньор. Куда, сеньор? — спросил один из них.
   Мартинез разозлился. Он приставил пистолет к голове охранника.
   — Перебьешь меня еще раз, — крикнул он, — и я тебя убью.
   Охранник сглотнул.
   Мартинез обратился к двойникам.
   — Вы все останетесь здесь. Разойдитесь по дому. Кто-нибудь может прийти за мной. Если хоть один из вас покажет, что вы — не настоящий Цезарь Мартинез Толедо, семьи каждого человека в этой комнате умрут мучительной и долгой смертью. Понятно?
   Двойники с тревогой посмотрели друг на друга.
   — Понятно?
   — Си, сеньор, — сказали они хором.
   Снаружи послышался шум — сначала слабый, но очень быстро он стал громче. Механический гул. Как…
   — Вертолет, — прошептал Мартинез. Мексиканская полиция?
   Он услышал короткие резкие выстрелы.
   Птицы в клетке завопили. Лицо Мартинеза побелело. Он побежал в конец атриума к бассейну. Там он увидел: «Черный Ястреб» парил над его землей и стрелял по стражам на западной стороне стены. Он в гневе и шоке наблюдал, как охранники на наблюдательном пункте спрыгнули со стены, чтобы спастись, и вертолет переместился к следующему посту. Это был не полицейский вертолет Калаки. Но где же он?
   Мартинез развернулся. Один из его охранников стоял и глазел.
   — Отдай, — Мартинез выхватил винтовку из рук стража. Он прицелился в вертолет и произвел два выстрела. Пулеметы вертолета на мгновение замолчали; но затем он повернулся и с оглушительным шумом начал стрелять по дуге, разбил черепоподобную голову от одной из статуй Катрины у бассейна и заставил Мартинеза и его людей убежать внутрь.
   Круз ждал его, встревоженный, но со стальным взглядом; как и Рауль, который выглядел напуганным. Шум стрельбы продолжался снаружи, двигаясь по периметру.
   — Они снимают все наблюдательные посты, сеньор, — крикнул охранник.
   — Я знаю это, идиот. Есть машина перед домом?
   — Да, сеньор.
   — Иди и заведи двигатель, — он повернулся к двойникам. — Разойдитесь по дому и помните, что я вам сказал. Я начну с ваших детей.
   Двойники не стали ждать. Двое из них взбежали по лестнице, третий спустился в подвал, один — в кабинет Мартинеза, а еще один присел на корточки у птичьей клетки. Сам Мартинез повел Круза, Рауля и оставшихся охранников к передней части дома. Их ждал черный внедорожник с тонированными окнами, но когда они вышли на открытое место, Мартинез понял, что была проблема. «Черный Ястреб» замкнул круг по периметру, а это означало, что наблюдательные посты были лишены стражей. Теперь вертолет садился прямо перед единственным выходом из владений. Если они собирались уйти, им нужно было сначала миновать вертолет. А этого было невозможно.
   — Назад в дом, — крикнул Мартинез, когда открылась боковая дверца «Черного Ястреба», и из него выскочили два стрелка. Они стали обстреливать дом, и еще шесть или семь человек выбрались из вертолета. Мартинез последовал за другими в относительную безопасность дома.
   — Что происходит? — закричал Рауль. Мартинез с отвращением посмотрел на своего племянника, который не мог контролировать себя, и вместо этого заговорил с Крузом:
   — Прячься, — сказал он. — Они идут за мной, а не тобой, — он махнул рукой вокруг. — Если они заберут меня, это все твое. Бизнес, люди… все. Не разочаруй меня.
   Круз повернулся к охраннику.
   — Дай мне винтовку, — сказал он.
   Страж был потрясен, ведь Круз так с ним говорил.
   — Отдай ее мне.
   Мужчина отдал M16. Она была с глушителем, подавляющим шум, и Круз крепко сжал винтовку. Даже Рауля потрясла решимость на лице сына Мартинеза.
   — Я не подведу тебя, отец, — сказал Круз.
   * * *
   Вертолет приземлился. Два члена отряда выпрыгнули из него и открыли огонь. В воздухе пахло порохом.
   — Держись ближе ко мне, — сказала Габс Заку. Они вышли вместе с остальной частью отряда.
   Зак, Раф, Габс и четыре солдата подошли к дому, используя строй: двое из них остались и прикрывали, а другие продвинулись на десять метров и прикрывали двух других, пока те догоняли. Чтобы добраться до такого дома, потребовалось около минуты. Когда они это сделали, Зак и Габс вошли в атриум, за ними последовали остальные.
   Там было пусто. Не было шума, кроме щебета птиц в клетке и гула лопастей вертолета на земле. Раф стал командовать. Он указал на Габс и двух солдат, затем на лестницу. Габс шепнула Заку:
   — Следуй за мной, — и все четверо быстро поднялись на второй этаж.
   Один из спецназовцев пошел первым, прижав автомат к плечу. Габс несла Кольт и шла следом, Зак — рядом с ней. Второй солдат следовал за ним.
   Коридоры наверху были пустыми, но сердце Зака ​​билось в горле каждый раз, когда они поворачивали за угол. Они прошли через дверь в комнату Зака. Двое солдат ворвались в комнату с оружием наготове; но там было пусто. Как и в комнате рядом — в которую Зак лазал накануне через крышу.
   Третья комната, которую они проверили, принадлежала Крузу. Здесь они нашли кое-что.
   Мартинез — или его двойник — прятался за кроватью.
   — Вставай, — прошипел один из спецназовцев по-испански.
   — Пожалуйста, — взмолился двойник. — Не стреляйте…
   — Это он? — спросила Габс.
   Зак смотрел на мужчину. Было почти невозможно понять, но…
   — Я так не думаю, — сказал он.
   — Уведи его вниз, — сказала Габс солдату.
   — Есть.
   Остальные продолжили проверку этажа.
   Они нашли второго двойника — если это был он — за дверью роскошной ванной. Его лицо дергалось от страха, и он поднял руки, увидев их. Оставшийся солдат увел его в атриум, и Габс с Заком продолжили обыск.
   — Оставайся близко, — выдохнула она, пока они шли по коридору.
   Они двигались тихо, проверили еще две комнаты — одну слева, одну справа — и добрались до поворота коридора.
   Быстрый кивок, и они завернули за угол.
   Зак сделал пару шагов и услышал два выстрела сзади, приглушенные, похожие на стук в дверь. Лампы в коридоре разбились, как лед, и что-то холодное прижалось к спине Зака, между шлемом и бронежилетом.
   Голос.
   Это был Круз.
   — Бросай оружие, — сказал он. — Или я убью Гарри.
   Зак видел силуэт Габс во мраке впереди. Она развернулась, вытянув оружие перед собой.
   — Бросай, — прошипел Круз.
   Лицо Габс стало грозным, но она опустила оружие на пол.
   — Руки за голову, оба, — приказал Круз. — Теперь развернитесь. Мы пойдем в атриум, и ты скажешь нарушителям покинуть дом моего отца. Если не хочешь, чтобы я убил Гарри.
   — Круз, — сказал Зак. — Ты не в опасности. Ты можешь пойти с нами…
   — Молчи, Гарри. Ты натворил достаточно бед сегодня. Ты никуда не уйдешь.
   — Мы захватили территорию, Круз. Ты не победишь.
   — Разве не ты сказал мне стоять за себя?
   — Круз, я могу тебе помочь…
   — Молчи!
   Они пошли шеренгой: Габс, потом Зак, потом Круз, который впивался оружием в шею Зака. Тридцать секунд спустя они миновали его комнату, значит, оказались почти наверху лестницы. Он должен был что-то сделать — и быстро.
   Он посмотрел вперед. Габс шла впереди него и немного левее. Если он сдвинется, Круз будет целиться правее нее…
   Это было внезапное движение. Конечно, ведь он хотел сохранить элемент неожиданности. Зак бросился влево. В течение миллисекунды оружие Круза было направлено не ему в шею, а выше плеча. Зак вонзился правой пяткой в ​​голень Круза. Долговязый мальчик охнул от боли, и этот звук заставил Габс обернуться. В суматохе Круз произвел единственный выстрел. Он попал в грудь Габс, и ее развернуло от попадания, она упала на лицо.
   — Габс! Нет!
   Зак обернулся. Круз перезарядил оружие и собирался целиться. Зак сжал кулак, взмахнул рукой и ударил Круза по лицу. Мальчик-мексиканец отшатнулся к стене, но не выронил винтовку. Зак сильно ударил правой ногой по запястью Круза. Винтовка с грохотом упала на пол. Зак выхватил пистолет из-за пояса и направил на Круза.
   Кровь капала из носа Круза, его глаза горели ненавистью.
   — Я думал, что ты мой друг, — прошипел он.
   — Как мне кажется, — ответил Зак, — друзья не пытаются убить друг друга, — он взглянул на неподвижное тело Габс. Слезы гнева выступили у него на глазах. — Она была моим другом, — сказал он. Он указал пистолетом на лестницу. — Двигайся, — приказал он. — Если ты скажешь хоть слово, будешь следующим.
   Ситуация изменилась. Зак заставил Круза идти по коридору. Он старался не думать о том, что только что случилось с Габс. Она бы не хотела, чтобы он это делал. Она просто сказала бы ему, чтобы он не отвлекался от работы.
   Это было нелегко.
   Подойдя к балкону с видом на атриум, они остановились.
   — Ложись на пол, — прошептал Зак. Круз лег на живот, а Зак посмотрел вниз, чтобы увидеть, что происходит.
   Раф был в атриуме. Четыре стража Мартинеза лежали на полу, руки были скованы за спинами. Рауль дрожал в углу, как испуганный зверь — его бравады не было видно. Перед Рафом выстроились шесть человек: шесть копий Цезаря Мартинеза Толедо. Только один из них был настоящим наркобароном. Он не видел солдат.
   Он знал, что ему нужно было опознать настоящего Мартинеза, и у него был план, как это сделать. Но ему нужно было дождаться подходящего момента, поэтому он отступил и скрылся из виду.
   * * *
   Раф заговорил в рацию:
   — Приходи, Габс. Мы собрали двойников. Нам нужен Агент 21, - он постарался не выдать настоящее имя Зака. — Ответь, Габс? Прием?
   Тишина.
   Он выругался. Что там происходило?
   Раф повернулся к линии двойников. Одним из них был настоящий Цезарь Мартинез Толедо. Но только один. Он не мог поверить, насколько они были идентичны — вплоть до толщины лица и крошечной родинки на левой щеке. Все они были в пижаме и, честно говоря, выглядели напуганными. Раф поднял пистолет и направил его на каждого по очереди, глядя им в глаза, надеясь что-нибудь увидеть. Подсказку.
   Но ничего не было.
   В рации раздался голос. Это был один из спецназовцев, которого он разместил у дома на случай, если кто-нибудь из охранников по периметру наберется храбрости.
   — Сверху вертолет мексиканской полиции. Нам нужно уходить.
   — Понял, — он выругался под нос. Они уже слишком долго пробыли на территории. Ему были нужны Габс и Зак. Где они?
   Он не мог их дожидаться. Время было на исходе. Конечно, мексиканская полиция прибыла помочь Мартинезу, и, если они поймают их отряд, придется адски заплатить. Ему нужно было опознать Мартинеза самому. Раф уставился на двойников.
   — Вы боитесь, — быстро сказал он по-испански. — Вы думаете, что настоящий Мартинез причинит вред вам или вашим семьям, если вы предадите его сейчас. Подумайте еще раз. Мы не уедем отсюда, пока настоящий Мартинез не окажется под стражей. Он больше не сможет вам угрожать. Вы будете в безопасности.
   Взгляды были пустыми.
   Раф не сдавался. Он пошел вдоль ряда двойников, пристально разглядывая их лица.
   — Вы все хотите, чтобы Мартинез был за решеткой, как и я. Вы знаете, что он — монстр. Знаете, что он — убийца. Теперь у вас есть шанс заставить его заплатить за его преступления.
   Все еще ничего. Двойники смотрели вперед, вели себя так, словно его там не было.
   «Ладно, — подумал Раф. — Обещания не сработали. Соблазн не сработал. Пора переходить к угрозам…».
   * * *
   — Вы знаете, что он — монстр. Знаете, что он — убийца. Теперь у вас есть шанс заставить его заплатить за его преступления.
   Зак из укрытия слышал каждое слово. Он ощущал гнев Круза. Раф был прав — Мартинез был монстром и убийцей. Зак знал это лучше всех. Но для Круза он был просто отцом.
   Голос Рафа донесся до них:
   — Ладно, — сообщил он. — Сделка. Ложные Мартинезы сделают шаг назад на счет три. Иначе я убью всех вас перед нашим отбытием.
   Круз зашипел, и Зак склонился и прижал пистолет к его голове.
   — Я серьёзно, Круз. Одно слово…
   — Один… — крикнул Раф.
   Зак соображал. Он знал, как двойники боялись Мартинеза. Они не предадут его даже сейчас.
   — Два…
   Когда Раф досчитает до трех, у него кончатся карты. Настоящий Мартинез ощутит уверенность, и это сделает его уязвимее…
   — Три…
   Пауза.
   — Габс! — голос Рафа был раздраженным. — Где ты?
   Пора было двигаться. Зак схватил Круза за воротник и быстро поднял на ноги. Он протащил его три или четыре метра до вершины лестницы и толкнул, чтобы он спустился по ступенькам. Раф посмотрел на него.
   — Что ты делаешь? — закричал он, но Зак игнорировал его.
   Зак спускался, целясь пистолетом в Круза.
   — Попрощайся с сыном! — крикнул он.
   И сразу увидел настоящего Мартинеза. Он был третьим слева, и как только он увидел, что его сын в опасности, он шагнул вперед. Внезапным резким движением он хлопнул Рафа по плечу. Ангел-хранитель рухнул, уронив оружие, которое Мартинез поднял и — с очевидным умением — направил на Зака.
   Он выстрелил. Вспышка, и снаряд попал Заку в правую руку. Вспышка красного цвета, и его пистолет улетел, вращаясь. Зак рухнул на лестницу, кровь текла из его руки, он кривился от внезапной острой боли.
   Мартинез кричал:
   — Вы смеете угрожать моему сыну? Вы смеете угрожать моему сыну? — все двойники пятились, и Рауль тоже, оставляя Мартинеза одного у подножия лестницы, Раф был без сознания у его ног, а Круз бежал к нему.
   Он повернулся к Заку.
   — А теперь, Агент 21, кем бы ты ни был, ты заплатишь за свое высокомерие! Ты заплатишь за то, что перешел дорогу Цезарю Мартинезу Толедо!
   Мартинез смотрел на Зака ​​ безумными глазами.
   Он прижал приклад автомата к плечу, готовый выстрелить.
   Но звук, наполнивший атриум, не был грохотом автомата. Это был глухой шум — единственный выстрел из оружия с глушителем, и он раздался с балкона. Снаряд попал Мартинезу в грудь и повалил его на спину.
   Зак поднял взгляд. Это была Габс. В руках она держала M16 Круза, и ее голубые глаза яростно сверкали.
   — Отец! — Круз подбежал к упавшему Мартинезу. Он опустился рядом с ним на колени и приложил два пальца к яремной вене.
   В комнате повисла тишина.
   Кровь заливала пижаму Мартинеза; красная пена сочилась из его рта. Это было ужасное зрелище, и все же Зак не мог не почувствовать дикую вспышку торжества от того, что человек, который приказал убить его родителей, заплатил за свое преступление. Он сожалел хоть каплю из-за того, что пистолет, убивший Мартинеза, не был в его руке? Он отогнал эту мысль. Сейчас ему было о чем подумать…
   Круз опустил голову.
   — Вы убили моего отца, — закричал он. — Вы убили моего отца!
   Он вытянул руку, хотел забрать винтовку, которую выронил Мартинез.
   — Даже не думай, Круз, — крикнула Габс. — Я не хотела убивать твоего отца, но была готова, и я готова убить тебя.
   Круз отпрянул.
   Через несколько секунд Габс была рядом с Заком. Она проверила его рану.
   — Ты сможешь идти? — спросила она.
   — Думаю, да. Черт побери, Габс, я думал, ты мертва.
   — Бронежилет, милый. Но сделай мне одолжение и оставь эмоциональное воссоединение на потом, ха.
   Зак кивнул.
   — Сверху мексиканская полиция. Они верны Мартинезу…
   — Нам нужно убираться отсюда. Круз, руки за голову, ложись на пол.
   Сын Мартинеза сделал то, что ему сказали, и Зак и Габс спустились в атриум. Зак сжимал раненую руку здоровой, но не мог остановить кровь, текущую сквозь пальцы.
   — Нам нужно доставить Рафа к вертолету, — крикнула Габс. — Ты сможешь мне помочь?
   Зак кивнул.
   — Секунду, — сказал он. Он подошел к Крузу, оставляя небольшой след крови. Он встал над ним. — Знаешь, я бы никогда не выстрелил в тебя, — почему-то казалось важным сказать это.
   Круз повернул голову.
   — Ты должен был это сделать, — сказал он, его голос был полон слез и ненависти.
   — Я тоже потерял отца, Круз. Я знаю, как ты себя чувствуешь.
   — Ты никогда не поймешь, как я себя чувствую. Ты должен убить меня сейчас, потому что ты виноват в смерти моего отца, Гарри Голд. И я клянусь, что пока я жив, я не успокоюсь, пока не выслежу тебя и не убью сам.
   Зак посмотрел на него.
   — Не мучься, — сказал он. — Ты меня никогда не найдешь.
   — Верь в это, если хочешь, — ответил Круз. А потом плюнул Заку под ноги.
   — Мы должны убираться отсюда», — крикнула Габс. Она опустилась рядом с Рафом и закинула его руку себе на плечи. — Помоги мне.
   Зак кивнул. Он схватил винтовку Мартинеза, чтобы Круз не смог ее использовать. Не обращая внимания на боль в кровоточащей ране, он закинул другую руку Рафа на плечи. Вместе они подняли его на ноги и потащили к выходу. Зак оглянулся только один раз. Круз все еще лежал на полу, положив руки на голову, а его мертвый отец лежал рядом с ним.
   Он перестал думать о Крузе. Им нужно было добраться до вертолёта. Однако в тот момент, когда они вышли наружу, стало ясно, что это будет проблемой.
   Четверо спецназовцев стояли перед домом на коленях, готовые стрелять. «Черный Ястреб» все еще ждал их у главных ворот. Но между ними и их транспортом был вертолет мексиканской полиции. Он парил в двадцати метрах над землей, озаряя их своим лучом света. Зак видел полицейских снайперов, высунувшихся из вертолета, и сквозь грохот вращающихся лезвий голос на испанском закричал в громкоговоритель:
   — БРОСАЙТЕ ОРУЖИЕ. ЕСЛИ ВЫ НЕ БРОСИТЕ ОРУЖИЕ, МЫ ОТКРОЕМ ОГОНЬ…
   — Что нам делать? — закричал Зак. Его рана теперь пылала, и он чувствовал себя все слабее и слабее. — Это полиция, по ним нельзя стрелять!
   Глаза Габс были дикими, и она отчаянно озиралась.
   — Нам нужен еще один выход!
   — Его нет.
   Габс закричала в рацию:
   — Нам нужно немедленно уйти. Сейчас!
   Хватило одной команды. «Черный Ястреб» немедленно взлетел. Он поднялся над уровнем стены по периметру и, облетев более крупный вертолет, повернулся к нему.
   Вертолеты парили в воздухе нос к носу.
   Момент противостояния.
   — БРОСАЙТЕ ОРУЖИЕ. ЕСЛИ ВЫ НЕ БРОСИТЕ ОРУЖИЕ, МЫ ОТКРОЕМ ОГОНЬ…
   «Черный Ястреб» ответил пулеметами, ими управляли два солдата, которых они оставили с вертолетом. Они выстрелили не по вертолету полиции, а ниже него. Ярко-оранжевый огонь летел, как крошечные метеориты, к земле, и громкий гул наполнил воздух. Пилот полицейского вертолета ясно понимал угрозу: пулеметы намеренно промахнулись; в следующий раз им так не повезет. Он отклонился от линии огня «Черного Ястреба».
   Вертолет спецназа не бездельничал. Он спустился на землю перед домом.
   Один из спецназовцев закричал:
   — Вперед! Вперед!
   Зак и Габс потащили Рафа вниз по ступенькам. Четыре солдата сделали для них коридор, пока они спешили к «Черному Ястребу». Зак чувствовал слабость от потери крови, но когда они подошли к вертолету, он понял, что должен найти последний запас сил, чтобы втащить потерявшего сознание Рафа внутрь. Он сделал рывок, и его колени угрожали подкоситься; но они занесли Рафа в вертолет.
   Зак заставил себя залезть в «Черного Ястреба», его мутило, он ощущал слабость. Четыре солдата прыгнули внутрь, а Габс сняла куртку и обвязала рукавом рану Зака, чтобы остановить кровотечение.
   Они взлетели внезапно и резко. Зак почувствовал, как мир вращался.
   — Оставайся со мной», — кричала Габс. — Оставайся со мной! — но он знал, что вот-вот потеряет сознание, и его голова безвольно моталась. Он посмотрел в окно «Черного Ястреба». Внизу перед домом стояла фигура, худощавая и долговязая.
   Даже почти в бреду Зак увидел, что это был Круз. Он смотрел вверх, наблюдая за «Черным Ястребом», исчезающим в ночном небе. Наблюдая, как Зак улетал от​ места, где лежал мертвый отец Круза.
   Это было последнее, что увидел Агент 21 перед тем, как потерять сознание высоко в ночном небе центральной Мексики, пока «Черный Ястреб» и его ангелы-хранители переправляли его в безопасное место.
   ЭПИЛОГ
   Два дня спустя
   Зак Дарк проснулся от запаха вишневого табака.
   Он был в ярко освещенной комнате. Окон и мебели не было. Только кровать и капельница с мешочком соляного раствора и трубкой, тянущейся к его ладони. Рана на руке была сильно перемотана. Все расплывалось перед глазами, и он огляделся и не сразу понял, что был не один. Три другие фигуры стояли в комнате.
   — Хорошо, что ты снова с нами, милый, — сказала Габс. — Мы думали, что ты проспишь неделю, — она прошла к кровати и нежно коснулась его плеча.
   — Где я? — хрипло спросил он.
   — Лондон. Мы переправили тебя по воздуху две ночи назад. Тебе повезло — редких переносят на «C-17 Глоубмастер».
   — Где Раф? — спросил Зак. — Он в порядке?
   — Я в порядке, Зак, — зрение Зака прояснилось, и он увидел лицо Рафа с плоским носом. — Но когда решишь провернуть такой трюк в следующий раз, предупреди хотя бы за пару секунд, — может, Зак еще не совсем пришел в себя, но Раф почти улыбался.
   И оставалась третья фигура. Он стоял у края кровати с тонкой черной сигаретой между пальцев.
   — Вряд ли в больнице можно курить, — сказал Зак.
   Майкл склонил голову.
   — Пожалуй, ты прав, Зак, но это не обычная больница.
   — Как это понимать?
   — Скажем так, о тебе заботится не национальная служба здравоохранения, — Майкл посмотрел на Габс и Рафа. — Габриэлла, Рафаэль, уверен, вы тоже рады, что Зак проснулся, но нам с Заком нужно кое-что обсудить одним.
   Габс закатила глаза.
   — Вечно тайны, — сказала она. — Что думать девушке? — но она и Раф быстро вышли.
   — В твоей руке серьезная дыра, — сказал Майкл.
   — М16 таким отличаются.
   — Точно. Но не переживай, врачи смогли спасти руку. Рафаэль и Габриэлла рассказали, что произошло в доме Мартинеза. Идея была хорошей — заставить Мартинеза раскрыть себя, угрожая Крузу. Но стоило это обсудить с ними.
   — Насколько я помню, — сказал Зак, думая о событиях той ночи, — у нас не было времени на разговоры, — молчание, и Зак лег на кровать и на миг закрыл глаза. — Вы знали, да? — сказал он. — О Мартинезе и моих родителях.
   — Конечно.
   — Тогда почему вы не сказали мне?
   Майкл выдохнул дым.
   — Если бы ты знал правду, ты смог бы смотреть в глаза Мартинеза и притворяться Гарри Голдом?
   Заку задумался.
   — Вряд ли.
   — Потому и пришлось молчать.
   Зак размышлял в тишине.
   — Вы же хотели схватить Мартинеза не из-за того, что он — наркобарон?
   Глаза Майкла блестели одобрением.
   — Не из-за этого.
   — Тогда почему?
   Мужчина стал расхаживать по комнате.
   — Все началось год назад в отеле в Лагосе. Тебе не нужно напоминать, что там случилось. Там погибли британцы. Тринадцать, двое из них — твои родители. Мы знали, что Мартинез был в ответе, но не могли это доказать. Мы не могли оставить убийство тринадцати человек без наказания, но нам нужен был повод арестовать Мартинеза. Потому улики, которые ты собрал, были так важны. Хоть Мартинез мертв, улики еще полезны. Мы передадим их властям Мексики. Уверен, эта маленькая фабрика в джунглях будет стерта в следующие несколько недель.
   — Габс должна была его убить? — спросил Зак.
   Майкл был немного удивлен.
   — Конечно, нет, — сказал он. — Она выстрелила, чтобы защитить тебя. Полагаю, Зак, юная Габриэлла готова почти на все, чтобы тебя уберешь. В этом они с Рафаэлем похожи. Нет, в нашем плане Мартинез был живым, хотя редкие расстроятся из-за его смерти.
   Зак вспомнил тело Мартинеза на полу и Круза рядом с ним.
   — И все-таки есть те, кто будет горевать, — он нахмурился.
   — Что такое? — спросил Майкл.
   — Не знаю, — ответил Зак. — Просто… когда мои родители умерли, я знал, что это не было просто отравление. Порой я гадал, убили ли их, и я мечтал, что отомщу человеку, который сделал это. А теперь… — он утих.
   — А теперь, — продолжил Майкл, — ощущается не так, как ты думал.
   Зак покачал головой.
   — С местью всегда так. Люди думают, что она все решит, но жизнь куда сложнее, — он серьезно посмотрел на Зака. — Я надеялся сделать для тебя проще, — сказал он.
   — О чем вы?
   — Я надеялся, что смогу сказать тебе правду, когда твои улики посадят Мартинеза за решетку. Моим планом было дать тебе шанс отомстить за родителей, наказав Мартинеза. У тебя хорошие задатки, Зак. Со временем ты будешь становиться лучше. И я не смог бы остановить тебя в походе за убийцей твоих родителей, а ты еще мал для крови на твоих руках, да?
   Зак подумал о радости, которую ощутил при виде мертвого тела Мартинеза, и кивнул.
   — Думаю, я уже говорил, что слишком много знаний могут порой быть опасными. Надеюсь, ты теперь это понимаешь. Может, ты злишься на меня за то, как все обернулось, но я не буду извиняться за попытку уберечь тебя. В будущем, Зак, тебе придется привыкнуть, что ты не знаешь всей истории, — он на миг отвел взгляд. — Если только, — добавил он, — у Агента 21 есть будущее.
   Долгая пауза.
   — Оно есть? — спросил Майкл.
   Зак закрыл глаза. Он подумал о последних шести месяцах. О Рафе и Габс, о тренировках. Об операции с Мартинезом. И как его жизнь изменилась за последние месяцы…
   А потом сказал:
   — Да, — ответил он. — Думаю, есть.
   Майкл улыбнулся.
   — Я надеялся, что ты так скажешь, — сказал он. — Теперь прости, но у меня еще есть дела, — он прошел к двери, но остановился в последний миг и развернулся. — О, и ты молодец, Зак, — сказал он. — Ты справился лучше, чем я ожидал.
   Майкл подмигнул ему, а потом ушел, тихо закрыл за собой дверь.
   * * *
   В шести тысячах миль оттуда за отцовским столом сидел юноша. Он был худощавым и долговязым, но за последние два дня он стал твердым, как сталь.
   По другую сторону стола стоял одноглазый мужчина в зеленой футболке. Он не выглядел так, будто хотел подчиняться приказам этого человека; но у него как будто не было выбора.
   — Сколько мой отец платил тебе, Адан? — спросил Круз Мартинез.
   Калак сказала ему.
   — С сегодняшнего дня ты зарабатываешь вдвое больше.
   Калака удивился.
   — Это очень щедро, сеньор, — сказал он.
   — Щедрость тут ни при чем, — ответил Круз. — Я покупаю твою верность. Если я подумаю, что ты меня обманываешь, я попрошу вернуть не только деньги. Ты будешь служить мне, как служил моему отцу. Это понятно?
   — Да, сеньор.
   — Другие картели знают о его смерти?
   — Сейчас об этом знает вся Мексика. Ваше положение опасно. Другие картели вскоре полезут в ваш бизнес — даже быстрее, чем власти разрушат перерабатывающий завод, на который ваш отец водил мальчика.
   Круз задумался на мгновение.
   — Каждому государственному чиновнику, которого мы подкупаем, и каждому полицейскому тоже нужно удвоить выплаты.
   — Да, сеньор. Но вам нужно сделать куда больше. Нужно показать, что вы можете выстоять против врагов и сокрушить их, когда нужно.
   Круз медленно покачал головой.
   — Рауль все еще за решеткой?
   — Как вы и приказали, сеньор.
   — Хорошо. Вывези его и убей. Оставь его тело на пороге полицейского участка. Пусть знают, что ему не нравилось, что я получил семейный бизнес. Это покажет им, что со мной не стоит шутить.
   Калака жутко оскалился, словно одобрял идею.
   — Да, сеньор.
   Он повернулся уходить.
   — Еще одно, Адан.
   Калака повернулся, Круз убийственно смотрел на него.
   — Гарри Голд. Агент 21. Зови его, как хочешь. Узнай, кто он. Выясни, где он. Найди, на кого он работает. А потом отыщи его. И когда ты найдешь его, приведи его ко мне.
   — Мертвым или живым, сеньор?
   Круз приподнял бровь.
   — Живым, Адан. Живым. Потому что, когда Агент 21 будет передо мной, я буду рад сам его убить. Это понятно?
   — Да, сеньор Круз. Это понятно.
   И Адан Рамирез вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и оставил нового босса наедине с мыслями.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"