перевел Лев Шкловский в память о погибшем сыне Антоне.
название оригинала: Operation Moon Rocket
Посвящается людям секретных служб Соединенных Штатов Америки.
Первая глава
В 6:10 утра 16 мая начался последний обратный отсчет.
Руководители полетов напряженно сидели перед своими пультами управления в Хьюстоне, штат Техас, и на мысе Кеннеди, штат Флорида. Землю окружал флот следящих кораблей, сеть радиоантенн дальнего космоса и несколько парящих спутников связи. Мировое телевидение началось в 7:00 утра по восточному времени, и те, кто встал рано, чтобы стать свидетелями события, услышали, как руководитель полета в Центре управления полетами в Хьюстоне объявил: «Все зеленое и вперед».
За восемь месяцев до этого космический корабль «Аполлон» прошел испытания на орбите. Полгода назад лунный десантный корабль прошел космические испытания. Через два месяца после этого огромная ракета Сатурн 5 дебютировала в беспилотном полете. Теперь три секции лунного корабля были соединены и были готовы к своей первой пилотируемой орбите - заключительному испытанию перед фактическим полетом на Луну.
Трое астронавтов начали свой день с быстрого медицинского осмотра, за которым последовал обычный завтрак из стейков и яиц. Затем они проехали на джипе через унылую косу из песка и кустарника под названием Остров Мерритта, мимо артефактов более ранней космической эры - стартовых площадок Меркурия и Близнецов - и мимо апельсиновой рощи, которая каким-то образом уцелела к массивной бетонной площадке размером в половину футбольного поля.
Главным пилотом предстоящего полета был подполковник Норвуд «Вуди» Лискомб, седой и немногословный мужчина лет сорока, трезвый и серьезный ветеран программ «Меркурий» и «Близнецы». Он покосился на дымку, нависшую над площадкой для запуска, когда трое мужчин шли от джипа к комнате для подготовки. «Прекрасно», - сказал он своим медленным техасским протяжным голосом. «Это поможет защитить наши глаза от попадания солнечных лучей во время взлета».
Его товарищи по команде кивнули. Подполковник Тед Грин, также ветеран Близнецов, вытащил красочную красную бандану и вытер лоб. «Должно быть, уже девяностые года», - сказал он. «Если станет еще жарче, они могут просто поливать нас оливковым маслом».
Командор ВМФ Дуг Альберс нервно рассмеялся. По-мальчишески серьезный, в свои тридцать два он был самым молодым членом команды, единственным, кто еще не побывал в космосе.
В комнате для подготовки астронавты прослушали финальный брифинг миссии, затем облачились в скафандры.
На стартовом комплексе экипаж пусковой площадки приступил к заправке ракеты «Сатурн-5». Из-за высокой температуры топливо и окислители пришлось охладить до температур ниже, чем обычно, и операция была выполнена с опозданием на двенадцать минут.
Над ними, наверху пятидесятипятиэтажного портального лифта, команда техников компании Connelly Aviation из пяти человек только что провела последнюю проверку тридцатитонной капсулы «Аполлон». Компания Connelly из Сакраменто была главным подрядчиком НАСА по проекту стоимостью 23 миллиарда долларов, а добрые восемь процентов персонала лунного порта Кеннеди были сотрудниками калифорнийской аэрокосмической фирмы.
Начальник портала Пэт Хаммер, крупный мужчина с квадратным лицом в белом комбинезоне, белой бейсболке и шестиугольных поляроидах без рамки, остановился, когда он и его команда пересекли подиум, отделяющий капсулу «Аполлон» от служебной башни. «Вы, ребята, идите вперед», - крикнул он. «Я собираюсь в последний раз осмотреться».
Один из экипажа повернулся и покачал головой. «Я провел с тобой пятьдесят запусков, Пэт, - кричал он, - но я никогда не видел, чтобы ты нервничал до этого».
«Нельзя быть слишком осторожным», - сказал Хаммер, забираясь обратно в капсулу.
Он оглядел салон, сориентировавшись в лабиринте приборов, циферблатов, переключателей, огней и тумблеров. Затем, увидев то, что он хотел, он быстро двинулся вправо, упал на четвереньки и проскользнул под кушетки астронавтов к пучку проводов, который проходил под дверью хранилища.
Он снял поляроиды, достал из набедренного кармана кожаный чехол, открыл его и надел простые очки без оправы. Он вытащил из заднего кармана пару асбестовых перчаток и положил их рядом с головой. Он извлек из второго и третьего пальцев правой перчатки кусачки и напильник.
Теперь он тяжело дышал, и капли пота начали стекать по его лбу. Он надел перчатки, осторожно выбрал проволоку и начал ее частично разрезать. Затем он положил резаки и начал снимать тяжелую тефлоновую изоляцию, пока не обнажилось более дюйма блестящих медных жил. Он пропилил одну из нитей и оторвал ее, согнув на расстоянии трех дюймов от места пайки какого-то трубопровода ECS ...
Астронавты двигались по бетонной платформе комплекса 39 в тяжелых лунных скафандрах. Они остановились, чтобы пожать руки некоторым из членов экипажа, и полковник Лискомб ухмыльнулся, когда один из них протянул ему трехфутовый макет кухонной спички. «Когда будете готовы, полковник, - сказал техник, - просто ударьте им о шероховатую поверхность. Все остальное сделают наши ракеты "
Лискомб и другие астронавты кивнули, улыбаясь сквозь лицевые пластины, затем двинулись к портальному лифту и быстро поднялись в стерилизованную «белую комнату» на уровне космического корабля.
Внутри капсулы Пэт Хаммер только что закончил опиливать паяное соединение трубок для контроля окружающей среды. Он быстро собрал свои инструменты и перчатки и вылез из-под кушеток. Через открытый люк он увидел, как астронавты вышли из «белой комнаты» и направились через двадцатифутовый мостик к корпусу капсулы из нержавеющей стали.
Хаммер поднялся на ноги, поспешно засунув перчатки в задний карман. Он выдавил улыбку на свои губы, когда вышел из люка. «Все в порядке, мальчики», - крикнул он. "Хорошей поездки."
Полковник Лискомб внезапно остановился и повернулся к нему. Хаммер вздрогнул, уклоняясь от невидимого удара. Но космонавт улыбался, протягивая ему огромную спичку. Его губы за лицевой панелью шевельнулись, говоря: «Вот, Пэт, в следующий раз, когда ты захочешь разжечь огонь».
Хаммер стоял там со спичкой в левой руке, улыбка застыла на его лице, когда три астронавта пожали ему руку и пролезли через люк.
Они подключили свои серебристые нейлоновые скафандры к системе контроля окружающей среды и легли на свои кресла, ожидая, пока в них поднимется давление. Командир пилот Лискомб раскинулся слева под пультом управления полетом. Грин, назначенный штурманом, был посередине, а Альберс - справа, где располагалось оборудование связи.
В 7:50 утра наддув был завершен. Герметичные двойные крышки люка были герметизированы, а атмосфера внутри космического корабля была заполнена кислородом и увеличена до шестнадцати фунтов на квадратный дюйм.
Теперь начался знакомый распорядок, бесконечно подробный прогон, рассчитанный на более пяти часов.
По истечении четырех с половиной секунд обратный отсчет дважды останавливался, оба раза из-за мелких «сбоев». Затем, на обратном отсчете минус четырнадцать минут, процедура была снова остановлена - на этот раз из-за статических помех в каналах связи между космическим кораблем и техниками в операционном центре. Когда он очистился, сценарий обратного отсчета продолжился. Следующие шаги требовали переключения электрического оборудования и проверки гликоля - охлаждающей жидкости, используемой в системе экологического контроля корабля.
Командующий Альберс щелкнул переключателем с надписью 11-CT. Импульсы от переключателя проходили через провод, перекрывая участок, с которого была удалена тефлоновая изоляция. Двумя шагами позже полковник Лискомб повернул клапан, который отправлял легковоспламеняющийся этиленгликоль по альтернативному трубопроводу - и через паяное соединение, которое было тщательно пропущено. Момент, когда первая капля гликоля упала на голый, перегретый провод, ознаменовала момент, когда туман вечности открылся для троих мужчин на борту «Аполлона AS-906».
В 12:01:04 Эст, техники, смотрящие на экран телевизора на площадке 39, увидели, как пламя вспыхнуло вокруг кушетки командира Альберса в правой части кабины.
В 12:01:14 голос изнутри капсулы закричал: «Пожар в космическом корабле!»
В 12:01:20 Те, кто смотрел телевизор, видели, как полковник Лискомб пытается освободиться от ремней безопасности. Он повернулся вперед со своего кресла и взглянул вправо. Голос, предположительно его, крикнул: «Труба перерезана… Гликоль течет…» (Остальное искажено).
В 12:01:28 Телеметрический пульс лейтенант-командора Альберса резко подскочил. Его можно было увидеть охваченным пламенем. Голос, который, как предполагалось, принадлежал ему, закричал: «Вытащите нас отсюда… мы горим…»
В 12:01:29 стена огня взметнулась, закрывая сцену из виду. Телевизионные мониторы погасли. Давление в салоне и тепло быстро росли. Других внятных сообщений получено не было, хотя были слышны крики боли.
В 12:01:32 давление в кабине достигло двадцати девяти фунтов на квадратный дюйм. Космический корабль был разрушен давлением. Техники, стоявшие на уровне окон корабля, увидели ослепляющую вспышку. Из капсулы начал просачиваться сильный дым. Члены портальной бригады помчались по подиуму, ведущему к кораблю, отчаянно пытаясь открыть крышку люка. Их оттеснили сильная жара и дым.
Внутри капсулы возник сильный ветер. Раскаленный добела воздух с ревом пронесся сквозь разрыв, окутывая космонавтов коконом яркого огня, сморщивая их, как насекомых в жару, превышающую две тысячи градусов ...
* * *
Голос в затемненной комнате сказал: «Быстрые действия начальника портала предотвратило трагедию еще больших размеров».
На экране мелькнуло изображение, и Хаммер обнаружил, что смотрит в собственное лицо. «Это Патрик Дж. Хаммер, - продолжил комментатор теленовостей, - техник компании Connelly Aviation, сорок восемь лет, отец троих детей. В то время как другие замерли, скованные ужасом, у него хватило духа надавить на кнопку управления это привело к срабатыванию системы эвакуации… "
«Смотри! Смотри! Это папа!» - раздавались невинные тонкие голоса в темноте позади него. Хаммер поморщился. Он автоматически оглядел комнату, проверяя дверь с двойным засовом и задернутые шторы. Он услышал, как его жена сказала: «Тише, детки. Давайте послушаем…»
Телекомментатор теперь указывал на схему космического корабля «Аполлон-Сатурн 5». «Система эвакуации предназначена для катапультирования капсулы на парашюте, которая приземляется за пределы площадки в случае аварийной ситуации во время старта. За исключением астронавтов, сообразительность Хаммера не позволила огню в капсуле распространиться на ракету третьей ступени ниже лунного модуля. Если бы он распространился, громовое горение восьми с половиной миллионов галлонов очищенного керосина и жидкого кислорода уничтожило бы весь Космический центр Кеннеди, а также прилегающие районы Порт-Канаверал, Какао-Бич и Рокледж… "
«Мамочка, я устала. Пойдем спать». Это был Тимми, его младший сын, которому в ту субботу исполнилось четыре года.
Хаммер наклонился вперед и уставился на телевизор в захламленной гостиной своего бунгало в Какао-Бич. Его очки без оправы блестели. На лбу выступил пот. Его глаза отчаянно цеплялись за лицо телекомментатора, но это был полковник Лискомб, который с ухмылкой посмотрел на него и протянул ему спичку ...
Грязный запах раскаленного железа и краски наполнил комнату. Стены наклонились к нему, как огромный волдырь. Огромный слой пламени распространился мимо него, и лицо Лискомба растаяло перед его глазами, оставив только обгоревшую, поджаривающуюся плоть, покрытую волдырями, глаза лопались внутри кальцинированного черепа, запах горящих костей ...
"Пэт, что случилось?"
Его жена склонилась над ним, ее лицо было бледным и осунувшимся. Он, должно быть, закричал. Он покачал головой. «Ничего», - сказал он. Она не знала. Он никогда не мог ей сказать.
Вдруг зазвонил телефон. Он прыгнул. Он ждал этого всю ночь. «Я пойму», - сказал он. Комментатор сказал: «Через девять часов после трагического события следователи все еще просеивают обугленные обломки…»
Это был босс Хаммера, Пит Рэнд, начальник стартовой команды. «Лучше заходи к нам, Пэт», - сказал он. Его голос звучал забавно. «Есть пара вопросов…»
Хаммер кивнул, закрывая глаза. Это было лишь вопросом времени. Полковник Лискомб кричал: «Трубка перерезана». Разрезана, а не сломана, и Хаммер знал почему, он мог видеть футляр, в котором лежали его поляроидные очки, рядом с припоем и тефлоновой стружкой.
Он был хорошим американцем, верным сотрудником Connelly Aviation в течение пятнадцати лет. Он много работал, поднялся по служебной лестнице, гордился своей работой. Он боготворил астронавтов, которые отправлясь в космос благодаря его творчеству. А затем - потому что он любил свою семью - он присоединился к сообществу уязвимых, незащищенных.
"Да все в порядке." Хаммер сказал это тихо, прикрыв рукой мундштук. «Я хочу поговорить об этом. Но мне нужна помощь. Мне нужна защита полиции».
Голос на другом конце казался удивленным. «Хорошо, Пэт, конечно. Это можно устроить».
«Я хочу, чтобы они охраняли мою жену и детей», - сказал Хаммер. «Я не выйду из дома, пока они не приедут».
Он положил трубку и встал, его рука тряслась. От внезапного страха у него скрутило живот. Он взял на себя обязательство - но другого пути не было. Он взглянул на жену. Тимми заснул у нее на коленях. Он видел взъерошенные светлые волосы мальчика, зажатые между кушеткой и ее локтем. «Они хотят, чтобы я работал», - неопределенно сказал он. «Я должен войти».
Зазвонил приглушенный звонок в дверь. Она сказала. - "В этот час?" "Кто бы это мог быть?"
«Я попросил полицию зайти».
"Полицию?"
Странно, как страх опускал время. Меньше минуты назад казалось, что он разговаривал по телефону. Он подошел к окну, осторожно раздвинул жалюзи. Темный седан у обочины имел плафон на крыше и штыревую антенну сбоку. Трое мужчин на крыльце были в форме, с оружием в кобуре на бедрах. Он открыл дверь.
Первый был крупным, коричневым от солнца, со светлыми волосами цвета моркови, зачесанными назад, и приветливой улыбкой на лице. На нем была синяя рубашка, галстук-бабочка и галифе, а под мышкой он нес белый защитный шлем. «Привет», - протянул он. "Ваше имя Хаммер?" Хаммер смотрел на форму. Он не узнал его. «Мы окружные офицеры», - объяснил рыжий. «Люди НАСА позвонили нам…»
«О, хорошо, хорошо». Хаммер отступил в сторону, чтобы впустить их.
Мужчина прямо за рыжим был невысоким, худощавым, смуглым, с мертвенно-серыми глазами. Шею окружал глубокий шрам. Его правая рука была обернута полотенцем. Хаммер взглянул на него с внезапной тревогой. Затем он увидел пятигаллонную бочку с бензином, которую держал третий полицейский. Его глаза метнулись к лицу мужчины. Его рот открылся. В тот момент он знал, что его убьют. Черты лица под белым защитным шлемом были плоскими, с высокими скулами и раскосыми глазами.
Шприц в руке рыжего выплюнул длинную иглу с крошечным вздохом выходящего воздуха. Хаммер хмыкнул от боли и удивления. Его левая рука потянулась к руке, пальцы скрючились в острой агонии, застрявшей в измученных мышцах. Затем он медленно повалился вперед.
Жена закричала, пытаясь подняться с дивана. Мужчина со шрамом на шее прошел через комнату, как волк, с влажным и блестящим ртом. Из полотенца торчала уродливая бритва. Когда лезвие сверкнуло, она бросилась защищать детей. Кровь хлынула из красной раны, на ее гортани, заглушив ее крик. Дети не полностью проснулись. Их глаза были открыты, но все еще затуманены сном. Они умерли быстро, тихо, без борьбы.
Третий мужчина пошел прямо на кухню. Он открыл духовку, включил газ и спустился по ступеням в убежище от урагана. Когда он вернулся, бочка с бензином была пуста.
Рыжий вынул иглу из руки Хаммера и сунул ее в карман. Теперь он затащил его на диван, окунул безжизненный указательный палец правой руки Хаммера в лужу крови, быстро образовавшуюся под ним, и провел пальцем по белой стене бунгало.
Каждые несколько букв он останавливался, чтобы окунуть палец в свежую кровь. Когда сообщение было завершено, двое других мужчин посмотрели на него и кивнули. Тот, у кого была шрама на шее, прижал рукоять пропитанной кровью бритвы к правой руке Хаммера, и все трое помогли отнести его на кухню. Они поместили его голову в открытую духовку, в последний раз осмотрелись, затем вышли через парадную дверь, последний мужчина щелкнул защелкой замка, так что дом был заперт изнутри.
Вся операция заняла менее трех минут.
Вторая глава
Николас Дж. Хантингтон Картер, N3 агент AX, оперся на локоть и посмотрел на красивую, загорелую рыжую девушку, которая лежала рядом с ним на песке.
Ее кожа была коричневой, как табак, и на ней было бледно-желтое бикини. Ее помада была розовой. У нее были длинные стройные ноги, округлые и твердые бедра, округлый V-образный вырез бикини смотрел на него, а гордые груди в тесных чашках были еще двумя глазами.
Ее звали Синтия, и она была уроженкой Флориды, девушкой из всех рассказов о путешествиях. Ник называл ее Синди, а она знала Ника как «Сэма Хармона», юриста адмиралтейства из Чеви-Чейз, штат Мэриленд. Каждый раз, когда «Сэм» был в отпуске в Майами-Бич, они всегда встречались.
Под ее закрытыми глазами и на висках выступила капля пота от жаркого солнца. Она почувствовала, как он смотрит на нее, и мокрые ресницы приоткрылись; желтовато-коричневые глаза, большие и как бы издалека, смотрели ему в глаза с отдаленным любопытством.
«Что ты скажешь, чтобы мы избегали этой вульгарной демонстрации полусырого мяса?» - ухмыльнулся он, обнажив белые зубы.
"Что у тебя на уме?" - возразила она. В уголках ее рта таилась слабая улыбка.
«Мы двое, одни, снова в номере двенадцать-восемь».
В ее глазах начало расти волнение. "В очередной раз?" пробормотала она. Ее глаза тепло скользили по его коричневому мускулистому телу. "Хорошо, да, это хорошая идея ..."
На них внезапно упала тень. Голос сказал: "Мистер Хармон?"
Ник перевернулся на спину. Человек, черным силуэтом склонился над ним, закрыв часть неба. «Вас разыскивают по телефону, сэр. У синего входа, номер шесть».
Ник кивнул, и помощник капитана ушел, медленно, осторожно ступая по песку, чтобы сохранить сияние своих черных оксфордов, которые выглядели как темное предзнаменование смерти среди буйства красок на пляже. Ник поднялся на ноги. «Я буду только минутку», - сказал он, но она не поверила.
У «Сэма Хармона» не было ни друзей, ни родственников, ни собственной жизни. Только один человек знал о его существовании, знал, что он был в Майами-Бич в этот момент, в этом конкретном отеле, на второй неделе своего первого отпуска за более чем два года. Крутой старик из Вашингтона.
Ник прошел по песку к входу в отель Surfway. Это был крупный мужчина с тонкими бедрами и широкими плечами, со спокойными глазами спортсмена, который посвятил свою жизнь вызовам. Женские глаза смотрели на него за солнцезащитными очками, подводя итоги. Густые, слегка непослушные темные волосы. Практически идеальный профиль. Морщинки смеха в уголках глаз и рта. Женским глазам нравилось то, что они видели, и они следовали за ним, открыто заинтересовавшись. В этом жилистом, сужающемся теле было обещание возбуждения и опасности.
«Сэм Хармон» пропадал в Нике с каждым его шагом. Восемь дней любви, смеха и праздности исчезали шаг за шагом, и к тому времени, когда он добрался до прохладных темных интерьеров отеля, он был своим обычным работающим «я» - специальным агентом Ником Картером, главным оперативником AX, сверхсекретного контрразведывательного агентства Америки.
Телефоны стояли слева от синего входа в ряд из десяти, прикрепленных к стене, со звуконепроницаемыми перегородками между ними. Ник подошел к номеру шесть и снял трубку. «Хармон здесь».
«Привет, мой мальчик, только что пришел. Думал, я посмотрю, как у тебя дела».
Темные брови Ника приподнялись. Хоук - на открытой линии. Сюрприз номер один. Здесь, во Флориде. Сюрприз номер два. «Все хорошо, сэр. Первый отпуск за долгое время», - добавил он многозначительно.
«Великолепно, великолепно». Об этом глава AX сказал с нехарактерным энтузиазмом. "Вы свободны на ужин?" Ник взглянул на часы. В 16:00? Крепкая старая птица, казалось, читала его мысли. «К тому времени, как вы доберетесь до Палм-Бич, наступит час ужина», - добавил он. «The Bali Hai, Worth Avenue. Кухня полинезийско-китайская, метрдотеля зовут Дон Ли. Просто скажите ему, что вы обедаете с мистером Бердом. С выпивкой все в порядке. У нас будет время выпить».
Сюрприз номер три. Хоук строго придерживался стейков и картошки. Он ненавидел восточную еду. «Хорошо», - сказал Ник. «Но мне нужно время, чтобы собраться. Ваш звонок был довольно… неожиданным».
«Юную леди уже уведомили». Голос Хоука внезапно стал резким и деловым. «Ей сказали, что вас неожиданно вызвали по делу. Ваш чемодан упакован, и в машине ваша уличная одежда лежит на переднем сиденье. Вы уже выписались на стойке регистрации».
Ник рассердился от произвола всего этого. «Я оставил сигареты и солнцезащитные очки на пляже», - отрезал он. "Не возражаете, если я их получу?"
«Вы найдете их в бардачке. Я так понимаю, вы не читали газет?»
"Нет." Ник не возражал. Его идея отпуска заключалась в том, чтобы вывести из организма яды повседневной жизни. Эти яды включали газеты, радио, телевидение - все, что передавало новости из внешнего мира.
«Тогда я предлагаю вам включить автомобильное радио», - сказал Хоук, и N3 по его голосу понял, что происходит что-то серьезное.
* * *
Он ехал на Lamborghini 350 GT переключая коробку передач. Тяжелое движение было направлено в сторону Майами, и он мчался на север через Серфсайд, Голливуд и Бока-Ратон, мимо бесконечной вереницы мотелей, заправочных станций и киосков с фруктовыми соками.
По радио больше ничего не было. Как будто была объявлена война, как будто умер президент. Все регулярные программы были отменены, поскольку страна чествовала своих погибших астронавтов.
Ник свернул на Кеннеди-Козуэй в Уэст-Палм-Бич, свернул налево на Оушен-Бульвар и направился на север, в сторону Уорт-авеню, главную улицу, которую обозреватели городского общества называют «платиновой водопой».
Он не мог этого понять. Почему глава AX выбрал для встречи Палм-Бич? А почему именно Бали Хай? Ник пересмотрел все, что знал об этом месте. Говорили, что это самый эксклюзивный ресторан в Соединенных Штатах. Если вашего имени не было в социальном реестре или если вы не были баснословно богатыми, иностранным высокопоставленным лицом, сенатором или высокопоставленным чиновником Госдепартамента, вы могли бы об этом забыть. Вы бы не попали, туда.
Ник свернул направо на улицу дорогих мечтаний, проезжая мимо местных отделений Carder's и Van Cleef & Arpels с их маленькими витринами с камнями размером с алмаз Кохинор. Отель Bali Hai располагался между элегантным старым отелем Colony и берегом океана и был раскрашен под корку ананаса.
Сопровождающий увел его машину, и метрдотель угодливо поклонился при упоминании «мистера Берда». «Ах да, мистер Хармон, вас ждали», - пробормотал он. «Если вы последуете за мной, пожалуйста».
Его провели по полосатой в леопардовую полоску банкетке к столу, где сидел худой старик деревенского вида и тусклыми глазами. Хоук поднялся, когда Ник подошел, протягивая руку. «Мой мальчик, рад, что ты смог это сделать». Он казался довольно шатким. «Сядь, сядь». Метрдотель вытащил стул, и Ник сел. "Водочный мартини?" - сказал Хоук. «Наш друг, Дон Ли, делает все возможное». Он похлопал метрдотеля по руке.
Ли просиял. «Всегда приятно служить вам, мистер Берд». Это был молодой гавайский китаец с ямочками на щеках, одетый в смокинг с яркой лентой на шее. Он усмехнулся и добавил: «Но на прошлой неделе General Sweet обвинил меня в том, что я являюсь агентом индустрии вермута».
Хоук усмехнулся. «Дик всегда был занудой».
«Я возьму виски», - сказал Ник. "На камнях." Он оглядел ресторан. Он был отделан бамбуковыми панелями до уровня стола, с зеркальным отражением от стены до стены и коваными ананасами на каждом столе. С одного конца располагалась барная стойка в форме подковы, а за ней, заключенная в стекло, располагалась дискотека - в настоящее время «в» месте для «Золотой молодежи» набора Rolls-Royce. Изумительно украшенные драгоценностями женщины и мужчины с гладкими, упитанными лицами сидели тут и там за столиками, собирая еду в смутном полумраке.
Прибыл официант с напитками. На нем была красочная рубашка алоха поверх черных брюк. Его плоские восточные черты лица были невыразительными, когда Хоук опрокинул мартини, только что поставленный перед ним. «Я так понимаю, вы узнали новости», - сказал Хоук, наблюдая, как жидкость исчезает на влажной скатерти. «Национальная трагедия тяжелейших масштабов», - добавил он, вытаскивая зубочистку из оливы, вытащенной из напитка, и начал рассеянно колоть ее. "Это отложит выполнение лунной программы как минимум на два года. Возможно, дольше, учитывая настроение публики в настоящее время. И их представители уловили настроение ». Он взглянул наверх.« Этот сенатор, как его зовут, председатель подкомитета по космосу, - сказал они потеряны ".
Официант вернулся со свежей скатертью, и Хоук резко сменил тему. «Конечно, я не слишком часто спускаюсь сюда», - сказал он, кладя в рот остатки оливы. «Раз в год в Belle Glade Club устраивается банкет перед охотой на уток. Я всегда стараюсь это делать».
Еще один сюрприз. Клуб Belle Glade, самый эксклюзивный в Палм-Бич. Деньги тебе не помогут; а если бы вы были внутри, вы могли бы внезапно обнаружить себя по какой-то непонятной причине. Ник посмотрел на человека, который сидел напротив него. Хоук был похож на фермера или, возможно, на редактора городской газеты. Ник знал его давно. «Глубоко, - подумал он. Их отношения были очень близки к отношениям отца и сына. И все же это было первое подозрение, что у него было сложное прошлое.
Дон Ли прибыл со свежим мартини. "Хотите сделать заказ сейчас?"
«Возможно, мой юный друг согласился бы», - сказал Хоук, говоря с преувеличенной осторожностью. "Все хорошо." Он взглянул на меню, которое Ли держал перед собой. «Это все прославленное блюдо, Ли. Ты это знаешь».
«Я могу приготовить для вас стейк через пять минут, мистер Берд».
«Для меня это звучит хорошо, - сказал Ник. «Сделайте мне тоже».
«Хорошо, два», - раздраженно отрезал Хоук. Когда Ли ушел, он внезапно спросил: «Какая польза от Луны на земле?» Ник заметил, что его слова звучали невнятно. Ястреб пьян? Неслыханно - но он дал все указания. Мартини не были его напитком. Один скотч с водой перед обедом был его обычной нормой. Неужели смерть трех астронавтов каким-то образом попала под эту седую старую кожу?
«Русские знают», - сказал Хоук, не дожидаясь ответа. «Они знают, что там будут найдены минералы, неизвестные исследователям горных пород этой планеты. Они знают, что если ядерная война разрушит нашу технологию, она никогда не восстановится, потому что сырье, которое позволило бы новой цивилизации развиться, было исчерпано. Но Луна ... это огромный парящий шар сырья, неизвестных ресурсов. И помните мои слова: «Есть договор о космосе или нет, первая сила, которая приземлится там, в конечном итоге будет контролировать все это!»
Ник отпил свой напиток. Неужели его уволокли из отпуска, чтобы посетить лекцию о важности лунной программы? Когда Хоук наконец замолчал, Ник быстро сказал: «Как мы во всем этом вписываемся?»
Хоук удивленно поднял глаза. Затем он сказал: «Вы были в отпуске. Я забыл. Когда был ваш последний инструктаж?»
«Восемь дней назад».
«Тогда вы не слышали, что пожар на мысе Кеннеди был саботажем?»
«Нет, в радиопередачах об этом не упоминалось».
Хоук покачал головой. «Общественность еще не знает. Возможно, они никогда не узнают. Окончательного решения по этому поводу пока нет».
"Есть идеи, кто это сделал?"
«Это совершенно определенно. Человек по имени Патрик Хаммер. Он был начальником портальной бригады…»
Брови Ника приподнялись. «В новостях по-прежнему он рекламируется как главный герой всего дела».
Хоук кивнул. «Следователи сузили круг вопросов до него в считанные часы. Он попросил защиты у полиции. Но прежде чем они смогли добраться до его дома, он убил свою жену и троих детей и сунул голову в печь». Хоук сделал большой глоток мартини. «Очень грязно выглядит», - пробормотал он. "Он перерезал им глотки, а затем написал их кровью признание на стене. Сказал, что он все спланировал, чтобы стать героем, но что он не может жить с этим и не хочет, чтобы его семья жила со стыдом тоже ".