Спасибо Дону Олдриджу, генерал-лейтенанту ВВС США (в отставке), бывшему заместителю командующего Стратегическим воздушным командованием, за его помощь и понимание внутренней работы совета по продвижению ВВС, а также автору и бывшему радарному навигатору B-52 Джиму Клонтсу за его помощь в жизни и работе на Диего-Гарсии.
Особая благодарность моим друзьям Ларри и Мэриэнн Ингемансон за их щедрость.
Руководящий материал
Март 1997
Будильник звонит в 6 утра, радиочасы настроены на успокаивающую, удобную для прослушивания музыку. Полковник ВВС Норман Вейр надевает новый разминочный костюм Nike и пробегает пару миль по территории базы, возвращается в свою комнату, затем слушает новости по радио, пока бреется, принимает душ и надевает свежую форму. Он идет в Офицерский клуб в четырех кварталах отсюда и завтракает - яйца, сосиски, пшеничные тосты, апельсиновый сок и кофе, - читая утреннюю газету. С момента своего развода тремя годами ранее Норман начинает каждый рабочий день точно так же.
Майора ВВС Патрика С. Макланахана разбудил стук заработавшего принтера приемопередатчика спутниковой связи SATCOM, который выплевывал длинный поток сообщений на полоску бумаги для термопринтера, словно испорченный чек из продуктового магазина. Он сидел на посту штурмана-бомбардира, опустив голову на консоль, и вздремнул. После десяти лет полетов на дальних бомбардировщиках Патрик развил в себе способность игнорировать требования своего тела ради выполнения задания: бодрствовать очень долго ; сидеть долгие часы без облегчения; и засыпать быстро и достаточно глубоко, чтобы чувствовать себя отдохнувшим, даже если дремота длилась всего несколько минут. Это была часть техники выживания, которую большинство членов боевого летного состава разработали перед лицом оперативной необходимости.
Пока принтер выдавал инструкции, Патрик позавтракал - выпил чашку протеинового молочного коктейля из термоса из нержавеющей стали и съел пару кусочков вяленой говядины с кожистой начинкой. Все его блюда во время этого долгого полета над водой были с высоким содержанием белка и низким содержанием остатков - никаких сэндвичей, овощей и фруктов. Причина была проста: каким бы высокотехнологичным ни был его бомбардировщик, туалет оставался туалетом. Использовать его означало расстегнуть все свое снаряжение для выживания, сбросить летный костюм и сидеть внизу почти голым в темном, холодном, шумном, вонючем отсеке со сквозняками. Он предпочел бы есть безвкусную пищу и рисковать запором, чем страдать от унижения. Он был благодарен судьбе за то, что служил в системе вооружения, которая позволяла членам экипажа пользоваться туалетом - все его собратья-истребители должны были пользоваться "пустышками", носить подгузники для взрослых - или просто держать их в руках. Это было величайшим унижением.
Когда принтер наконец остановился, он оторвал полоску с сообщением и перечитал ее. Это был запрос отчета о состоянии - второй за последний час. Патрик составил, закодировал и передал новое ответное сообщение, затем решил, что ему лучше поговорить со командиром воздушного судна обо всех этих запросах. Он закрепил свое катапультное кресло, отстегнул ремни и впервые за несколько дней поднялся на ноги.
Его напарница, специалист по защитным системам Венди Торк, доктор философии, крепко спала на правом сиденье. Она засунула руки под плечевые ремни, чтобы случайно не нажать на рукоятки катапультирования - было много случаев, когда спящим членам экипажа снились сны о катастрофе и они выбрасывались кулаками из отличного самолета - на ней были летные перчатки, опущен забрало темного шлема и кислородная маска на случай, если возникнет чрезвычайная ситуация и ей придется катапультироваться без предупреждения. Поверх летного костюма на ней была летняя летная куртка, поверх которой были надеты ремни безопасности для плавания, а выпуклости надувных мешочков под мышками заставляли ее руки подниматься и опускаться при каждом глубоком сонном вдохе.
Патрик осмотрел консоль защитных систем Венди, прежде чем двинуться вперед, но ему пришлось заставить себя признать, что он остановился там, чтобы посмотреть на Венди, а не на приборы. В ней было что-то такое, что заинтриговало его - и тут он снова остановил себя. Посмотри правде в глаза, Мук, сказал себе Патрик: ты не заинтригован -ты страстно влюблен в нее. Под этим мешковатым летным костюмом и снаряжением для выживания скрывается красивое, подтянутое, сочное тело, и кажется странным, непослушным, почти неправильным думать о подобных вещах, пролетая сорок одну тысячу футов над Оманским заливом в высокотехнологичном warbird. Странно, но захватывающе.
В этот момент Венди подняла темное забрало шлема, опустила кислородную маску и улыбнулась ему. Черт возьми, подумал Патрик, быстро переключая свое внимание на консоль защитных систем, эти глаза могли расплавить титан.
"Привет", - сказала она. Несмотря на то, что ей пришлось повысить голос, чтобы говорить на другом конце кабины, это все равно был дружелюбный, приятный, обезоруживающий звук. Венди Торк, доктор философии, была одним из самых известных в мире экспертов в области электромагнитной инженерии и разработки систем, пионером в использовании компьютеров для анализа энергетических волн и выполнения определенной реакции. Они работали вместе почти два года на своей родной базе, в Центре высокотехнологичного аэрокосмического вооружения (HAWC) на авиабазе Грум-Лейк, штат Невада, известном как Dreamland.
"Привет", - сказал он в ответ. "Я просто… проверял ваши системы. Через несколько минут мы пролетаем над горизонтом Бандар-Аббасс, и я хотел посмотреть, заметили ли вы что-нибудь".
"Система предупредила бы меня, если бы обнаружила какие-либо сигналы в пределах пятнадцати процентов от порога обнаружения", - отметила Венди. Она говорила своим обычным сверхтехнологичным голосом, женским, но не женственным, как обычно. Это позволило Патрику расслабиться и перестать думать о вещах, которые были так неуместны в военном самолете. Затем она наклонилась вперед на своем стуле, ближе к нему, и спросила: "Ты смотрел на меня, не так ли?"
Внезапная перемена в ее голосе заставила его сердце пропустить удар, а во рту пересохло, как арктический воздух. "Ты чокнутая", - услышал он свой голос. Боже, это прозвучало безумно!
"Я видела тебя через визор, майор, горячая штучка", - сказала она. "Я видела, как ты смотрел на меня". Она откинулась назад, все еще глядя на него. "Почему ты смотрел на меня?"
"Венди, я не был..."
"Ты уверен, что не был?"
"Я… Я не был..." Что происходит? Подумал Патрик. Почему я такой косноязычный? Я чувствую себя школьником, которого только что застукали за рисованием в блокноте девушки, в которую он был влюблен.
Что ж, он действительно был влюблен в нее. Впервые они встретились около трех лет назад, когда их обоих завербовали в команду, разрабатывавшую летающий линкор "Мегафортресс". У них был короткий, интенсивный сексуальный контакт, но события, обстоятельства, обязанности всегда препятствовали тому, чтобы произошло что-то большее. Это было последнее место и время, когда он мог предположить, что их отношения могут сделать новый, захватывающий шаг вперед.
"Все в порядке, майор", - сказала Венди. Она не сводила с него глаз, и он почувствовал, что ему хочется нырнуть обратно за переборку оружейного отсека и оставаться там, пока они не приземлятся. "Тебе позволено".
Патрик обнаружил, что снова может дышать. Он расслабился, пытаясь выглядеть невозмутимым и непринужденным, хотя чувствовал, как пот сочится из каждой поры. Он поднял кассету спутникового телевидения. "У меня есть… мы получили сообщение ... приказы ... инструкции, - пробормотал он, и она улыбнулась, одновременно упрекая его и наслаждаясь им. "От Восьмой воздушной армии. Я собирался поговорить с генералом, затем со всеми остальными. По интерфону. Прежде чем мы уйдем за горизонт. Иранский горизонт ".
"Вы сделаете это, майор", - сказала Венди со смехом в глазах. Патрик кивнул, радуясь, что с этим покончено, и направился к кабине пилотов. Она остановила его: "О, майор?"
Патрик снова повернулся к ней. "Да, доктор?"
"Ты мне никогда не говорил".
"Что я тебе сказал?"
"Все ли мои системы, на ваш взгляд, в порядке?"
Слава Богу, что после этого она улыбнулась, подумал Патрик, - может быть, она не считает меня каким-то извращенцем. Немного восстановив утраченное самообладание, но все еще боясь позволить своему взгляду блуждать по ее "системам", он ответил: "По-моему, они выглядят великолепно, док".
"Хорошо", - сказала она. "Спасибо". Она улыбнулась чуть теплее, оглядела его с ног до головы и добавила: "Я обязательно буду следить и за вашими системами".
Патрик никогда не чувствовал такого облегчения и в то же время такой обнаженности, когда он согнулся, чтобы проползти по соединительному туннелю к кабине пилотов.
Но как раз перед тем, как он объявил, что продвигается вперед, и отключил шнур внутренней связи, он услышал медленное электронное "ДИДЛ… ДИДЛ. . ДИДЛ ..." предупреждающий сигнал корабельной системы обнаружения угроз. Они только что были отмечены вражеским радаром.
Патрик практически влетел обратно в свое катапультное кресло, пристегнулся и снял его с предохранителя. Он находился в кормовом отсеке экипажа бомбардировщика EB-52C Megafortress, следующего поколения "летающих линкоров", которые секретное исследовательское подразделение Патрика надеялось создать для ВВС. Когда-то это был "серийный" бомбардировщик B-52H Stratofortress, рабочая лошадка американского флота тяжелой бомбардировки дальнего радиуса действия, предназначенный для большой дальности действия и тяжелой ядерной и неядерной полезной нагрузки. Оригинальный B-52 был разработан в 1950-х годах; последний сошел с конвейера двадцать лет назад. Но этот самолет был другим. Оригинальный планер был восстановлен с нуля с использованием самых современных технологий не просто для его модернизации, но и для того, чтобы сделать его самым совершенным боевым самолетом ... о котором никто никогда не слышал.
"Венди?" он связался по интерфону. "Что у нас есть?"
"Это странно", - ответила Венди. "У меня там есть переменная цель PRF X-диапазона. Переключение между противокорабельными и зенитными поисковыми системами ускоряется. Расчетная дальность... Черт возьми, дальность тридцать пять миль, двенадцать часов. Он прямо над нами. В пределах досягаемости ракет с радарным наведением. "
"Есть идеи, что это такое?"
"Возможно, это самолет системы АВАКС", - ответила Венди. "Похоже, что он сканирует как наземные, так и воздушные цели. Никаких быстрых PRFS - просто сканирование. Быстрее, чем сканирование APY, например, на E-2 Hawkeye или E-3 Sentry, но профиль тот же. "
"Иранский самолет системы АВАКС?" Спросил Патрик. EB-52 Megafortress летел в международном воздушном пространстве над Оманским заливом, к западу от иранского побережья и к югу от Ормузского пролива, за пределами Персидского залива. Директор Центра высокотехнологичных аэрокосмических вооружений генерал-лейтенант Брэд Эллиот приказал трем своим экспериментальным бомбардировщикам "Мегафортресс" начать патрулирование неба вблизи Персидского залива, чтобы нанести секретный, скрытный удар на случай, если одна из предположительно нейтральных стран региона решит вмешаться в конфликт, бушующий между силами Коалиции и Республикой Ирак.
"Мог бы быть "опорой" или "Кандидатом", - предположил Патрик. "Одним из самолетов, которые Ирак предположительно передал Ирану, был самолет дальнего обнаружения ИЛ-76МД. Возможно, иранцы пробуют свою новую игрушку. Он нас видит?"
"Я думаю, что он может", - сказала Венди. "Он не следит за нами, просто сканирует окрестности, но он близко, и мы приближаемся к порогу обнаружения". B-52 Stratofortress не проектировался и никогда не считался самолетом-невидимкой, но EB-52 Megafortress сильно отличался. В нем сохранилась большая часть новой противорадиолокационной технологии, которой он был оснащен в качестве экспериментального самолета-испытательного стенда: неметаллическая обшивка "фибросталь", прочнее и легче стали, но не отражающая радары; скошенные поверхности управления вместо прямых кромок; отсутствие внешних антенн; радиопоглощающий материал, используемый во впускных отверстиях двигателей и иллюминаторах; и уникальная радиопоглощающая энергетическая система, которая ретранслирует радиолокационную энергию вдоль корпуса самолета и отводит ее обратно вдоль задних кромок крыла, уменьшая количество радиолокационной энергии, отражаемой обратно противнику. Он также нес на себе широкий спектр вооружения и мог обеспечить такую же огневую мощь, как тактические истребители ВВС или ВМС.
"Похоже, он "охраняет" Ормузский пролив, высматривая приближающиеся самолеты", - предположил Патрик. "Курс два-три-ноль, чтобы обойти его. Если он заметит нас, это может возбудить иранцев ".
Но он заговорил слишком поздно: "Он может видеть нас", - вмешалась Венди. "Он на скорости тридцать пять миль, час дня, на большой скорости, направляется прямиком к нам. Скорость увеличивается до пятисот узлов."
"Это не самолет системы АВАКС", - сказал Патрик. "Похоже, мы засекли какой-то быстро движущийся патрульный самолет".
"Дерьмо", - выругался по внутренней связи командир воздушного судна, генерал-лейтенант Брэд Эллиот. Эллиотт был командующим Центром высокотехнологичных аэрокосмических вооружений, также известным как Dreamland, и разработчиком летающего линкора EB-52 Megafortress. "Выключи его радар, Венди, и давай надеяться, что он подумает, что у него неисправный радар, и решит покончить с этим ".
"Мы находимся в международном воздушном пространстве", - возмущенно возразил Эллиот. "У нас есть такое же право находиться здесь, как и у этой Турции".
"Сэр, это район боевых действий", - подчеркнул Патрик. "Экипаж, давайте приготовимся убираться отсюда ко всем чертям".
Одним касанием Венди приказала мощным устройствам постановки помех "Мегафортресс" отключить поисковый радар иранского истребителя. "Трекбрейкеры активированы", - объявила Венди. "Дайте мне девяносто влево". Брэд Эллиотт заложил "Мегафортресс" в крутой правый вираж и развернулся перпендикулярно траектории полета истребителя. Импульсно-доплеровский радар самолета может не обнаружить цель с нулевой относительной скоростью сближения. "Бандит в три часа, тридцать пять миль и постоянно на высоте. Двигаемся к четырем часам. Я думаю, он потерял нас ".
"Не так быстро", - вмешался командир экипажа и второй пилот, полковник Джон Ормак. Ормак был заместителем командира HAWC и главным инженером-волшебником, командирским пилотом с несколькими тысячами часов на различных тактических самолетах. Но его первой любовью были компьютеры, авионика и гаджеты. У Брэда Эллиота были идеи, но он полагался на Ормака, чтобы воплотить эти идеи в реальность. Если бы техногикам раздавали значки или крылья, Джон Ормак носил бы их с гордостью. "Возможно, он ведет себя пассивно. Нам нужно увеличить дистанцию между нами и ним. Возможно, ему не понадобится радар, чтобы перехватить нас ".
"Я поняла это", - сказала Венди. "Но я думаю, что его IRSTS находится вне пределов досягаемости. Он ..."
В этот момент все они услышали громкое, ускоряющее темп "ДИДЛ-ДИДЛ-ДИДЛ!" предупреждение по внутренней связи. "Воздушный перехватчик зафиксирован, дальность тридцать миль, быстро приближается! Его радар огромен - он прожигает мои глушилки. Надежная блокировка радара, скорость сближения… скорость сближения достигает шестисот узлов! "
"Что ж, - сказал Джон Ормак, - по крайней мере, вода там, внизу, теплая даже в это время года".
Шутки были единственным, о чем кто-либо из них мог думать в тот момент - потому что быть замеченным сверхзвуковым перехватчиком в одиночку над Оманским заливом было едва ли не самой фатальной вещью, с которой когда-либо мог столкнуться экипаж бомбардировщика.
Для Нормана Вейра это утро было немного другим. Сегодня и в течение следующих двух недель Вейр и несколько десятков его коллег-полных полковников ВВС находились на военно-воздушной базе Рэндольф близ Сан-Антонио, штат Техас, на совете по повышению в звании подполковника. Их задача: отобрать лучших, сообразительных и наиболее высококвалифицированных из примерно трех тысяч майоров ВВС для повышения до подполковника.
Полковник Норман Вейр много знал о принятии решений с использованием сложных объективных критериев - совет по продвижению по службе был как раз по его части. Норман был командующим Агентством по анализу бюджета ВВС в Пентагоне. Его работа заключалась в том, чтобы делать именно то, о чем его сейчас просили: просеивать горы информации об оружии и информационных системах и определять будущие затраты и выгоды на протяжении жизненного цикла каждой из них. По сути, он и его штат из шестидесяти пяти военных и гражданских аналитиков, бухгалтеров и технических экспертов каждый день решали будущее Военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Каждый самолет, ракета, спутник, компьютер, "черный ящик" и бомба, а также каждый мужчина и женщина в Военно-воздушных силах были под его пристальным вниманием. Каждый пункт бюджета каждого подразделения должен был пройти тщательную проверку его команды. Если бы это было не так, к концу финансового года оно прекратило бы свое существование с единственной запиской кому-либо в канцелярии министра ВВС. У него были власть и ответственность за миллиарды долларов каждую неделю, и он пользовался этой властью с мастерством и энтузиазмом.
Благодаря своему отцу Норман решил сделать военную карьеру в средней школе. Отец Нормана был призван в армию в середине шестидесятых, но подумал, что, возможно, безопаснее служить на море в военно-морском флоте, поэтому он завербовался и служил техником по реактивным силовым установкам на борту различных авианосцев. Он вернулся из длительных круизов по Тихому и Индийскому океанам с невероятными историями об авиационном героизме и триумфе, и Норман попался на крючок. Отец Нормана также вернулся домой без половины левой руки в результате взрыва палубного боеприпаса на авианосце USS Enterprise и с "Пурпурным сердцем". Это стало для Нормана пропуском на прием в Военно-морскую академию Соединенных Штатов в Аннаполисе.
Но жизнь в академии была тяжелой. Сказать, что Норман был просто интровертом, было бы мягко сказано. Норман жил в своей голове, существуя в стерильном, защищенном мире знаний и размышлений. Решение проблем было академическим упражнением, а не физическим или даже лидерским. Чем больше они заставляли его бегать, отжиматься, маршировать и тренироваться, тем больше он ненавидел это. Он провалил тест на физическую подготовку, был уволен с предубеждением и вернулся в Айову.
Почти постоянные придирки его отца по поводу того, что он зря потратил свое назначение и бросил Военно-морскую академию - как будто его отец решил пожертвовать рукой, чтобы его сын мог поехать в Аннаполис, - тяжелым грузом лежали на его душе. Его отец практически отрекся от своего сына, объявив, что у него нет денег на колледж, и призывая сына бросить учебу и найти работу. Отчаянно желая осчастливить своего отца, Норман подал заявление и был принят в Корпус подготовки офицеров запаса ВВС, где получил степень в области финансов и комиссию ВВС, стал специалистом по бухгалтерскому учету и финансам и несколько месяцев спустя получил сертификат CPA.
Норман любил Военно-воздушные силы. Это было лучшее из всех миров: он пользовался уважением людей, которые уважали бухгалтеров и восхищались ими, и он мог требовать уважения от большинства других, потому что он превосходил их по рангу и перехитрил. Он вовремя приколол майорские золотые дубовые листья и вскоре после этого принял командование собственным центром бухгалтерского обслуживания на базе.
Даже его жена, казалось, наслаждалась жизнью после своей первоначальной неуверенности. Большинство женщин приняли ранг своего мужа, а жена Нормана блистала и выставляла напоказ этот невидимый, но ощутимый ранг при каждом удобном случае. Жены офицеров более высокого ранга "вызвали" ее добровольцами в комитеты, что поначалу ее возмущало. Но вскоре она узнала, что у нее есть полномочия "вызывать" жен офицеров более низкого ранга работать в ее комитете, поэтому тяжелую работу приходилось выполнять только женам офицеров более низкого ранга и унтер-офицеров. Это была очень аккуратная и несложная система.
Для Нормана работа была полезной, но не сложной. За исключением дежурства на нескольких линиях мобильности во время развертывания подразделений и нескольких поздних ночей, когда он готовился к внезапным и ежегодным инспекциям базы, у него была сорокачасовая рабочая неделя и очень мало стресса. Он согласился на несколько необычных заданий: проведение аудита на радиолокационном посту в Гренландии; работа в консультативном штабе некоторых сотрудников Конгресса, проводящих исследования для законопроекта. Важные задания с низким уровнем риска, полная занятость. Норману они нравились.
Но именно тогда конфликты начались ближе к дому. И он, и его жена родились и выросли в Айове, но в Айове не было баз ВВС, поэтому было гарантировано, что они поедут домой только в гости. Одно зарубежное задание Норман по ПК без сопровождения в Корею дало ей время вернуться домой, но это было слабым утешением без ее мужа. Частые увольнения причиняли паре неодинаковый вред. Норман пообещал своей жене, что они создадут семью, когда цикл смены заданий замедлится, но по прошествии пятнадцати лет стало очевидно, что у Нормана нет реального намерения создавать семью.
Последней каплей стало последнее назначение Нормана в Пентагон - он стал первым директором совершенно нового агентства по надзору за бюджетом ВВС. Они сказали, что это назначение гарантировано на четыре года - больше никаких перемещений. Он мог бы даже уйти с этого задания, если бы захотел. Биологические часы его жены, которые громко звонили последние пять лет, к тому времени стали оглушительными. Но Норман сказал подождать. Это был новый магазин. Много поздних вечеров, много выходных. Какой бы это была жизнь для семьи? Кроме того, однажды утром после очередной дискуссии о детях он намекнул, не слишком ли она взрослая, чтобы пытаться растить новорожденного?
К тому времени, как он вернулся домой на следующий вечер, ее уже не было. Это было более трех лет назад, и с тех пор Норман ее не видел и не разговаривал с ней. Ее подпись на документах о разводе была последней вещью, которую он когда-либо видел, принадлежащей ей.
Что ж, часто говорил он себе, ему было бы лучше без нее. Он мог соглашаться на лучшие, более экзотические задания; путешествовать по миру, не беспокоясь о том, чтобы постоянно ездить либо в Айову летом, либо во Флориду зимой, где останавливались родственники мужа; и ему не приходилось слушать, как его бывшая жена твердит о том, что у двух умных людей должна быть лучшая, более полноценная - то есть "гражданская" - жизнь. Кроме того, как гласила старая поговорка: "Если бы военно-воздушные силы хотели, чтобы у тебя была жена, они бы тебе ее дали". Норман начал верить, что это правда.
Первый день в совете по продвижению по службе в Секретариате отборочной комиссии Военного кадрового центра ВВС в Рэндольфе был заполнен организационными мелочами и несколькими брифингами о том, как работает совет, критериях, которые следует использовать в процессе отбора, как пользоваться контрольными списками и оценочными листами, а также обзором стандартного личного дела кандидата. Брифинги проводил полковник Тед Феллоуз, начальник Секретариата Отборочной комиссии ВВС. Стипендиаты провели брифинг по профилю кандидатов - среднему стажу службы, географическому распределению, распределению по специальностям и другой полезной информации, призванной объяснить, как были отобраны эти кандидаты.
Затем президент совета по продвижению по службе, генерал-майор Ларри Дин Ингемансон, командир Десятой авиационной дивизии, выступил перед членами совета и распределил задания для каждого члена совета вместе с Меморандумом об инструктаже секретаря ВВС, или МВД. МВД представляло собой набор приказов, отданных секретарем Военно-воздушных сил членам правления, информирующих их о том, кто получит повышение по службе, и квотах для каждого, наряду с общими рекомендациями о том, как отбирать кандидатов, имеющих право на повышение.
Существовали три основные категории офицеров, имеющих право на продвижение по службе: кандидаты в основной зоне, выше и ниже ее. В рамках каждой категории рассматривались специальности: линейные офицеры, в том числе летчики или офицеры с рейтингом, оперативные офицеры без рейтинга, такие как полиция безопасности и офицеры технического обслуживания, и офицеры поддержки миссии, такие как финансы, администрация и базовые службы; наряду с важнейшими специализациями поддержки миссии, такими как корпус капелланов, Корпус медицинской службы, корпус медсестер, корпус биомедицинских наук, Стоматологический корпус и корпус судей-адвокатов общего профиля. Генерал Ингемансон также объявил, что могут быть созваны экспертные группы по любым другим кадровым вопросам, которые могут потребоваться министру военно-воздушных сил.
Члены правления были случайным образом разделены на восемь групп по семь человек в каждой, скорректированных президентом таким образом, чтобы каждая группа не была чрезмерно привязана к одной специальности или команде. Здесь, казалось, были представлены все основные командования ВВС, подразделения прямого подчинения, оперативные агентства на местах и специальности: логистика, техническое обслуживание, персонал, финансы, информационные технологии, капелланы, полиция безопасности и десятки других, включая летные специальности. Норман сразу заметил, что летные специальности или специальности с "рейтингом" были особенно хорошо представлены здесь. По меньшей мере половина всех членов совета были рядовыми офицерами, в основном командирами подразделений или штабными офицерами, назначенными на высокие должности в Пентагоне или штабе главного командования.
Это была самая большая проблема, которую Норман видел в ВВС, единственный фактор, который доминировал в службе, исключая все остальное, единственная специальность, которая портила жизнь всем остальным - летчики.
Конечно, это были Военно-воздушные силы США, а не Силы бухгалтеров США - служба существовала для ведения сражений в интересах национальной обороны путем установления контроля над небом и ближним космосом, и летчикам, очевидно, предстояло сыграть большую роль. Но у них было самое большое эго и самые большие рты. Служба шла на уступки своим авиаторам гораздо больше, чем они поддерживали любую другую специальность, какой бы жизненно важной она ни была. Летчики получали все льготы. Командиры подразделений относились к ним как к первенцам - фактически, большинство командиров подразделений были летчиками, даже если у подразделения не было прямых обязательств по полетам.
Норман не совсем понимал, откуда взялась его неприязнь к тем, кто носил крылья. Скорее всего, это было от его отца. Летчики относились к механикам военно-морской авиации как к наемным слугам, даже если механик был опытным ветераном, а летчик - ничего не знающим новичком в своем первом рейсе. Отец Нормана громко и долго жаловался на офицеров вообще и авиаторов в частности. Он всегда хотел, чтобы его сын был офицером, но был полон решимости научить его тому, как стать офицером, которым рядовые и унтер-офицеры восхищались бы и уважали - а это означало, что при каждом удобном случае нужно было ставить листовки на место.
Конечно, это был офицер, летчик, который пренебрег мерами предосторожности и советами капитана своего самолета и выпустил ракету "Зуни" в шеренгу самолетов, ожидавших заправки, что привело к одной из крупнейших небоевых катастроф на море, с которыми когда-либо сталкивался военно-морской флот, в результате которой более двухсот человек погибли и несколько сотен получили ранения, включая отца Нормана. Дерзкий, высокомерный летчик-всезнайка пренебрег правилами. Этот офицер был быстро и тихо уволен со службы. Командиры подразделений Нормана несколько раз швыряли книгой в нерейтинговых офицеров и рядовой состав за малейшие нарушения, но листовкам обычно давали два, три или даже четыре шанса, прежде чем, наконец, предлагали уволиться, а не предстать перед военным трибуналом. Они всегда получали все льготы.
Что ж, на этот раз все должно было быть по-другому. Если я получу рекламную куртку летчика, подумал Норман, ему придется доказать мне, что он достоин повышения. И он поклялся, что это будет нелегко.
"Давайте приступим к делу", - сказал Патрик.
"Чертовски хорошая идея", - сказал Брэд. Он перевел дроссели "Мегафортресса" на холостой ход, перевернул самолет на левое крыло и перевел большой бомбардировщик в относительно мягкое пикирование со скоростью шесть тысяч футов в минуту. "Венди, выжми из них все соки. Полный спектр. Никаких радиопередач. Мы не хотим, чтобы за нами гнались все иранские ВВС ".
"Принято", - слабо сказала Венди. Она бросилась ловить разлетающиеся карандаши и контрольные списки, поскольку из-за отрицательного GS все небезопасное разлетелось по салону. Переключение ее кислородного регулятора на "100%" помогло, когда ее желудок и большая часть его содержимого угрожали начать плавать по салону. "У меня заклинивает. Он ..." Внезапно все они услышали быстрое предупреждение "DEEDLEDEEDLEDEEDLE!", и в каждом отсеке вспыхнули красные аварийные огни. "Запуск ракеты с радара, семь часов, двадцать пять миль!" Крикнула Венди. "Поворачивай направо!"
Эллиотт резко развернул бомбардировщик "Мегафортресс" вправо и перевел дроссели в режим холостого хода, опустив нос, чтобы усложнить перехват ракеты и максимально защитить выхлоп двигателя бомбардировщика от атакующего. По мере того, как бомбардировщик замедлялся, он разворачивался быстрее. Патрику казалось, что он перевернулся вверх тормашками - внезапное торможение, крутое пикирование и крутой разворот только испортили его чувства и чувства всех остальных.
"Мякина! Мякина!" Кричала Венди, выбрасывая мякину из левых эжекторов. Мякина, пакеты из металлических полосок, похожих на мишуру, образовывали большие облака, отражающие радары, которые создавали привлекательные поддельные цели для вражеских ракет.
"Ракеты все еще летят!" Крикнула Венди. "Заряжаем "Стингеры"!" Когда вражеские ракеты приблизились, Венди выпустила небольшие ракеты с радиолокационным и тепловым наведением из управляемой пушки на хвосте "Мегафортресс". Противоминные ракеты "Стингер" столкнулись лоб в лоб с приближающимися ракетами, затем взорвались в нескольких десятках футов на пути ракеты, разнеся ее фюзеляж и систему наведения. Это сработало. Последняя вражеская ракета взорвалась менее чем в пяти тысячах футов от нас.
Им потребовалось всего четыре минуты, чтобы спуститься всего на двести футов над Оманским заливом, руководствуясь базой данных о местности навигационного компьютера, спутниковой навигационной системой и энергетическим лучом толщиной с карандаш, который измерял расстояние между брюхом бомбардировщика и водой. Они направились на юго-запад на полной военной мощи, как можно дальше от иранского побережья. Брэд Эллиот знал, чего боятся пилоты истребителей - полета на малой высоте, темноты и полета над водой вдали от дружественных берегов. Каждый кашель двигателя усиливался, каждое падение стрелок топливомера казалось критическим - даже малейшее потрескивание в наушниках или дрожь в приборах управления полетом, казалось, сигнализировали о катастрофе. Наличие потенциального противника, который глушил радары и радиопередачи, еще больше усугубляло напряженность. Мало у кого из пилотов-истребителей хватало духу на ночные погони над водой.
Но по мере того, как Венди изучала свои дисплеи с угрозами, вскоре стало очевидно, что МиГ, или что бы это ни было, так просто не исчезнет. "Не повезло, ребята - мы его не потеряли. Он приблизился к нам на расстояние двадцати миль и идет прямо у нас на хвосте, держась на высоте, но по-прежнему хорошо фиксирует нас радаром. "
"Держу пари, что и в штаб-квартиру тоже передаются сообщения", - сказал Эллиот.
"Шесть часов, высота - пятнадцать миль. Приближаюсь к радиусу действия обогревателя". Из-за того, что радар атакующего противника был заглушен, он не мог использовать ракету с радиолокационным наведением, но с помощью IRSTS он мог легко приблизиться и произвести выстрел ракетой с тепловой наводкой.
"Венди, приготовься к запуску Scorpions", - сказал Брэд.
"Вас понял". Венди уже держала пальцы на клавиатуре и печатала инструкции по запуску неожиданного оружия "Мегафортресс" - AIM-120 Scorpion AMRAAM, или усовершенствованной ракеты средней дальности класса "воздух-воздух". EB-52 нес по шесть ракет Scorpion на каждом подкрыльевом пилоне. "Скорпионы" были ракетами с радиолокационным наведением, которые управлялись по команде штурмовым радаром "Мегафортресс" или бортовым радаром в носовой части ракеты - ракеты могли даже поражать цели в заднем секторе бомбардировщика под руководством радара, установленного на хвосте, что позволяло осуществлять пуск "через плечо" по преследующему противнику. Только несколько самолетов во всем мире несли AMRAAMs, но EB-52 Megafortress выполнял один из них в течение трех лет, включая одно боевое задание. Вражеский самолет находился в пределах максимальной двадцатимильной дальности полета "Скорпиона".
"Двенадцать миль".
"Когда он преодолеет восемь миль, заприте его и бейте по ним", - сказал Брэд. "Мы должны стрелять первыми".
"Брэд, нам нужно покончить с этим", - настойчиво сказал Патрик.
Венди посмотрела на него в полном удивлении, но воскликнул Брэд Эллиотт: "Что это было, Патрик?"
"Я сказал, мы должны прекратить это", - повторил Патрик. "Послушайте, мы находимся в международном воздушном пространстве. Мы только что снизились до малой высоты, мы глушим его радар. Он знает, что мы плохие парни. Принуждение к драке ничего не решит."
"Он напал на нас первым, Патрик".
"Послушайте, мы ведем себя как враги, а он делает свою работу - вышвыривает нас из своей зоны и из своего воздушного пространства", - возразил Патрик. "Мы попытались проникнуть внутрь, и нас поймали. Здесь никто не хочет драки ".
"Ну и что, черт возьми, ты предлагаешь, нав?" Едко спросил Брэд.
Патрик поколебался, затем наклонился к Венди и сказал: "Отключите помехи на UHF GUARD".
Венди посмотрела на него с беспокойством. "Ты уверен, Патрик?"
"Да. Сделай это". Венди неохотно ввела инструкции в свой компьютер ECM, чтобы сигналы помех не мешали работе на частоте 243,0 мегагерц, универсальном канале экстренной связи сверхвысокочастотного диапазона. Патрик переключил пластинчатый переключатель на панели внутренней связи на com 2, который, как он знал, был настроен на универсальный сверхвысокочастотный аварийный канал. "Внимание, иранский воздушный корабль на нашей позиции в шесть часов, в ста семидесяти шести километрах к юго-востоку от Бандар-Аббаса. Это американский самолет, который вы преследуете. Вы меня слышите?"
"Патрик, какого черта ты делаешь?" Эллиотт кричал по интерфону. "Защита, ты перестал глушить УВЧ? Что, черт возьми, там происходит? "
"Это плохая идея, Патрик", - предложил Джон строго, но не так напористо, как Эллиот. "Ты только что сказал ему, что мы американцы. Он наверняка захочет взглянуть прямо сейчас ".
"Он был бы сумасшедшим, если бы ответил", - сказал Брэд. "Теперь не включай радио и ..."
Но как раз в этот момент они услышали по радио: "Что это? Немного пожалели".
"Что, черт возьми, это было?" Спросила Венди.
"Мне показалось, что это звучит по-русски", - сказал Патрик.
Как раз в этот момент на ломаном английском они услышали: "Американский самолет в двенадцати от моего носа по часовой стрелке, это Ханех Один-Четыре-Один Военно-воздушных сил Исламской Республики Иран. Я вас понял. Вы нарушаете суверенное воздушное пространство Ирана. Я приказываю вам немедленно подняться на высоту трех тысяч метров и приготовиться к перехвату. Немедленно сбавьте скорость и опустите шасси. Вы понимаете? "
"Один-четыре-Один, это американский самолет. Мы установили на ваш самолет оборонительное вооружение. Не подлетайте к нам ближе, чем на двенадцать километров, иначе вас атакуют. Вы понимаете?"
"Дистанция десять миль".
"Вы находитесь на расстоянии шестнадцати километров", - передал по радио Патрик. "Не подходите ближе".
"Патрик, это безумие", сказал Брэд. "Ты собираешься попытаться убедить его измениться? Он никогда на это не пойдет".
"Девять миль. Максимальная скорость пятьсот узлов".
"Один-четыре-Один, вы находитесь на скорости четырнадцать целых пять десятых километра, сближаетесь со скоростью тринадцать километров в минуту. Не подлетайте, повторяю, не подлетайте к нам ближе, чем на двенадцать километров, иначе вы будете атакованы. Мы не находимся в воздушном пространстве Ирана, и мы покидаем этот район. Это мое последнее предупреждение. Вы понимаете? "
"Восемь миль..."
"Один-четыре-Один, мы догоняем вас на двенадцати километрах! Немедленно отрывайтесь!"
"Приготовься стрелять, Венди! Будь ты проклята, Макланахан...!"
"Вот он идет!" Крикнула Венди. "Скорость сближения… подождите, его скорость сближения упала", - объявила Венди. "Он держится на отметке восемь миль… нет, он замедляется. Он набирает высоту. Он на высоте пяти тысяч футов, дальность полета десять миль, замедляется. "
"Прекрати глушить музыку, Венди", - сказал Патрик.
"Что?"
"Прекратите глушить их", - сказал Патрик. "Они прекратили атаку. Теперь нам нужно сделать то же самое".
"Брэд?"
"Ты чертовски рискуешь, Мук", - сказал Брэд Эллиот. Он сделал паузу, но только на мгновение; затем: "Прекрати глушить. Открывайте огонь снова, если они приблизятся на расстояние восьми миль. "
"Трекбрейкеры и глушилки связи в режим ожидания", - сказала Венди, вводя инструкции в компьютер. "Дальность полета девять миль. Он набирает высоту быстрее, преодолевает десять тысяч футов".