Красная велюровая обивка салона в свете встречных фар как будто светится сама собой. Но это я сейчас так пишу, когда вспоминаю. А так это была обыденная, совершенно случайная поездка. Все эти "ночи в холме эльфов" всегда начинаются обыденно, без больших ожиданий. Идёшь куда-то себе неспешно, и, "бамс!", встречаешь то Дикую Охоту в небе, то Белого Кролика.
На груди у меня оберег "рысич", который вообще носить правильно, а в Ночь Зимы - очень желательно. Я спрыгиваю на землю и лёгкими шагами иду в лес. Парк имени Гагарина для приехавших начинается со светлого березового бора и ковра папоротников, постепенно становясь тяжёлым и звонким сосновым лесом.
Сейчас, когда лето неумолимо уступает зиме от богато цветущей жизни остались лишь обглоданные кости. Трава и папоротник превратились в сухо шелестящие ломкие палочки, деревья потягивают к небу оголенные кости ветвей и протяжно скрипят на ветру.
Полная Луна в небе крадется среди голых березовых ветвей прямо как в голливудских фильмах. Как архетипично!
Улыбка на моём лице перерастает в смех. По телу пробегают лёгкие мурашки, какие-то странные ощущения просыпаются в пояснице.
Холодный ветер, по мере углубления в лес становится все слабее, звуки автомобилей становятся едва слышны. До дороги в Тобольск всего метров пятьсот, но она уже где-то в другом мире, на который указывают лишь смутно видные сквозь ветви огни.
Шаг становится привычно легким, перекатывающимся, слух и зрение обостряются. Мир леса, привычный и любимый, забирает меня к себе снова. Он мне гораздо ближе чем человеческий, с шумом, суетой, играми и нелепыми обсуждениями кто где был и что надевает.
Березы подобно лучам вздымаются вверх, к холодной симфонии звездного неба.
Тропа под ногами всегда ощущается совсем по-другому чем лесная подстилка. Бывает, что даже не видя ничего безлунной ночью, ты идёшь, доверяя ощущению земли под ногами. Сейчас светло, лунный свет щедро заливает промежутки между деревьями.
Обернувшись, вижу свою тень от луны. Прикасаюсь к ней рукой и, неожиданно, начинаю вращаться через правое плечо. Один круг, три, девять!
Вокруг словно включается свет. Нет, вокруг по-прежнему темновато. Но темнота перестает быть непроницаемой для взгляда. Там, в темноте, не отсутствие света и пустота, там все продолжается. В ноздрях играет летний запах сосновых стволов, ветер сладок на вкус.
Знакомый лес становится совершенно другим. Десятки раз пройденная тропа кажется незнакомой, каждый взгляд превращается в открытие.
Мир превратился в чередование темных и светлых участков. На сосне справа от меня лунный свет вырезает причудливые узоры, на земле разбросаны светлые полосы. Бегу по лунным дорожкам, в последний момент уворачиваясь от веток и легко перескакивая лежащие валежины. Мне становится непонятно как люди могут бояться таких ночных прогулок. Мне нечего бояться в лесу, я сам становлюсь лесом. Какой "нечисти" можно бояться сейчас, на границе Самхайна, когда я сам - сверхьестественное существо?
Иду по тропинке не глядя, иногда прикасаясь боками к стволам деревьев.
Свет фонарика мелькает впереди. Чужой этому месту яркий и холодный свет. Чужой этому месту неуклюжий велосипедист, с трудом направляющий свою механическую телегу в обход стволов. Я слегка отхожу с дороги, чтобы свет не бил мне в глаза. Но всё же попадаю в свет фары. Велосипедист останавливается, испугано смотрит на меня и сторожко обьезжает по большому кругу. Я, улыбаясь, провожаю его взглядом, чувствуя его смущение и страх и слыша как он в спешке крутит педали, стараясь оставить между мной и собой побольше метров.
Ставлю руки на ствол сосны и потягиваюсь. Древесина мягкая и теплая, в сравнении с холодящей подушечки лап землёй. Лап? Да нет, рук.