| |
ИЗВРАЩЕННЫЙ РАЙ
|
|
Отечественным эмигрантам посвящается
|
Пылающий прорицатель
Город жил привычной размеренной жизнью. Его улицы, сжатые отвесными стенами небоскребов, напоминали глубокие каньоны, по дну которых струились живые человеческие реки. Нескончаемый людской поток, разбитый на два противоположных течения и особенно стремительный в середине, замирал на краях, где даже днем, украшенные сиянием рекламных огней, виднелись парадные входы торговых центров, казино, домов развлечений.
Люди двигались по выделенным полосам и для смены направления использовали подземные переходы, в которых, помимо лавок и бутиков, размещались еще и кабинки Транс-Портов для всех желающих мгновенно перенестись хоть на другой конец города, хоть на обратную сторону планеты.
Одну из таких кабинок только что покинул Петр Ловчих - бритый наголо парень в свитере неопределенного цвета и в зеленоватых штанах. Безбровое лицо его не выражало ничего помимо разве что тоски, затаившейся в уголках серых глаз, начисто лишенных ресниц.
Впрочем, внешность Ловчих никого из окружающих отнюдь не шокировала, потому что все вокруг, включая женщин и малых детей, так же как и он, были бриты, безбровы и лишены ресниц: стерильность и гигиена - первейшие из требований инопланетян.
Когда Ловчих эскалатором поднялся на поверхность, в ноздри ему ударил привычный запах улицы - смесь металла и сырости. Солнечные лучи, озарявшие верхушки небоскребов, сияющими завесами перегораживали проспект в местах перекрестков, словно воздух был насыщен невидимой пылью, вспыхивающей на свету.
Инопланетян Ловчих заметил сразу: один их патрульный флаер, скользя невысоко над головами пешеходов, медленно удалялся в конец проспекта; другой зависал совсем неподалеку и группа одетых в комбинезоны существ с пульсарами в руках, стояла под ним, бесцеремонно разглядывая прохожих и оживленно, но беззвучно переговариваясь между собой.
Инопланетяне не относились к гуманоидам, скорее напоминали осьминогов, от чего издали их фигуры походили на человеческие. Их речь нельзя было расслышать, если только они не обращались к землянам через динамики шлемов. В остальном же они вели себя в точности как люди - как какие-нибудь пехотинцы в завоеванной стране. Они буквально излучали крайнюю уверенность в себе и беспредельное пренебрежение всем тем, что их окружало. Общаясь между собой, они много жестикулировали и, по-видимому, иногда смеялись. Всем своим поведением они как бы желали внушить, что никакая, исходящая от людей угроза им не страшна.
В переговорах с людьми держались вежливо, охотно давали пояснения, только близко к себе никогда не подпускали. И если вдруг кто-то из толпы казался им подозрительным, от напускного добродушия не оставалось и следа: они немедленно направляли на землянина стволы пульсаров, велели лечь наземь и тщательно обыскивали.
"Так в чем же их уязвимость?" - часто спрашивал себя Ловчих. - Чего они боятся на самом деле?" Не взрывчатки: их встроенные Транс-Порты в мгновение ока переместили бы их на безопасное расстояние в случае взрыва. Причина крылась в чем-то ином. А может быть, они и в самом деле пеклись о землянах? Защищали их от безумных террористов, которые массовыми смертями сеяли страх и недовольство среди лояльных граждан? Как знать?
Ловчих только что благополучно миновал патруль, как его вживленный чип отметил знакомого на противоположной стороне проспекта. Хоть толпа и не казалось сплошной, переход улицы в неположенном месте карался штрафом в сотню баллов. Его же собственный чип снимет эти баллы со счета Ловчих, уведомив об инциденте Систему. И потом, патрульные находились рядом, так что можно было ко всему загреметь на десяток суток общественных работ. Беспомощно повертев головой по сторонам - до ближайшего перехода оставалось еще метров с пятьдесят - Ловчих, не прекращая движения, коснулся указательным пальцем мочки уха.
- Вызови его! - приказал он гаджету чипа. - Передай: "Федька, дружбан, обожди у перекрестка! Я на другой стороне".
Однако бывший товарищ Ловчих по институту, Федор Костров, с которым они некогда вместе снимали девочек в клубах, и с которым не виделись целую вечность, вместо того, чтобы обрадоваться приятелю, затравленно обернулся, гарантированно узнал Ловчих, но, не ответив на приветственный взмах рукой, заспешил прочь, сместившись на скоростную полосу по центру проспекта. Ошеломленный Ловчих даже приостановился.
- Не создавай давку, - мгновенно велел Ловчих голос его гаджета, предупредив: - До применения штрафных санкций пять секунд.
Ловчих досадливо поморщился, но выругаться не успел, потому что тут всех и накрыло.
Все люди, что оказались в эту минуту на проспекте, вдруг неподвижно застыли, вскинув головы вверх. Стены небоскребов зажглись как гигантские экраны, на которых в непередаваемом танце закружились смутные геометрические фигуры. В головы землян проник вкрадчивый шепот: "Я счастлив. Все люди счастливы. Мы все свободны как никогда. У нас есть все. Мы способны перемещаться на любые расстояния. Мы можем любить, кого вздумаем. Мы можем заниматься тем, чем нам нравиться..."
Неосознанно Ловчих вторил голосу, убеждая себя в том, что и без того казалось очевидным. Это напоминало молитву, придающую крепость духу, наполняющую сердце уверенностью и спокойствием. Средство от стресса, не более. Десять минут утром, столько же вечером и бесчисленное множество проблем спадают с души, как листва слетает с уснувшего на зиму дерева.
Продолжая шевелить губами, Ловчих краем глаза отметил, что прежде убегавший Костров, вернулся назад и стал почти напротив, на другой стороне проспекта. Единственный из всех он не поддался власти шепчущих экранов. Даже патрульные, и те словно оцепенели. Костров же наоборот казался излишне взбудораженным, его затравленный взор метался как у безумца. Осознав, что инопланетяне не способны ему помешать, он достал из рюкзачка флягу с белой жидкостью и вылил содержимое себе на голову.
- Эй, люди! Братья! Славяне! Очнитесь! Вспомните кто мы! Мы - русские! Вы слышите? - неуверенно выкрикнул он.
Казалось, никто из окружающих не обратил на него внимания. И тут Костров поймал спасительный для себя взгляд Ловчих. Когда человек решается на отчаянный шаг, ему крайне важно найти хоть кого-то, способного понять мотивы его поступка. Вышло так, что Костров, обращаясь ко всем, по сути, говорил со своим старым приятелем, отыскав источник собственной силы в их давней дружбе. Его голос окреп. Он отшвырнул флягу, достал из рюкзачка нож и зажигалку.
- Пророчество, - продолжал он вещать. - Вы слышали о пророчестве? Нам предначертано пережить семь Великих нашествий. Семь! Шесть из них уже позади! Но кто помнит об этом? Несчастные, взгляните на себя! Во что вы превратились? В беспомощных зомби, погрязших в грехе потребления! Не такими были наши предки! Они умели побеждать! Как ни коварны бывали враги, как бы много их ни было, они всегда бывали нами повержены! Первыми были раскосые дети степей. Сотни лет они несли горе и страдания на нашу землю, так говорит предание. Но наши предки объединились и восстали! И одолели пришельцев, смели их города и поглотили их земли. Вторыми видевшими Москву были жадные западные соседи: мы разделили их царство и бросили прозябать в забвении. Потом приходил великий завоеватель с берегов Океана: созданная им Империя рассыпалась в прах, который топтали ногами наши пращуры. А потом была коричневая чума, и лицемерные торгаши из-за моря, и сыны самого древнего народа Земли - и никто, слышите, никто больше не сумел поставить нас на колени! Так не склоняйтесь же и вы перед седьмыми! Нас невозможно сломить! Но освобождение начинается с себя! Седьмые хитры, они одарили нас всем и ввергли в рабство наших собственных соблазнов. Они проникли в нашу кровь и отравили ее! Нам не остается ничего иного, как выпустить ее всю до последней капли!
Чем дольше Костров говорил, тем жалостнее становилось его лицо. При других обстоятельствах он мог показаться смешным. Нельзя было бы не улыбнуться, глядя на этого обритого, лопоухого пацана с полными дрожащими губами, который как школьник пускал сопли. Из глаз его текли слезы, ему было больно и страшно. Да, он рыдал, но делал то, что считал правильным и нужным. Без чего по его глубокому внутреннему убеждению ни его родным, ни его народу - да что там - ни одному человеку не оставалось места на этой планете.
- Проснитесь! И вспомните, кто вы! Я! Я разбужу вас!
С этим последним, исполненным отчаяния возгласом, он неожиданно быстро провел по горлу лезвием ножа и, чиркнув зажигалкой, вспыхнул как факел.
Воспламенившаяся струя крови, пульсируя, била из его шеи, как из огнемета. Почти сразу ноги его подкосились, и он рухнул на асфальт, не проронив больше ни слова. Не было ни криков, ни стонов.
Молитва окончилась. Людей на проспекте охватило замешательство. Патрульные резво метнулись к горящим человеческим останкам.
- Двигайся вперед, не создавай давку, - услышал Ловчих голос своего гаджета. - До применения штрафных санкций пять секунд.
Подчиняясь, он двинулся по выделенной полосе. Как и все вокруг. Движение на проспекте возобновилось. Оглянувшись в последний раз, Ловчих увидел только обгоревшую груду тряпья, залитую пеной, вокруг которой столпились патрульные.
"Я счастлив, у меня есть всё, я свободен как никогда", - пробормотал Ловчих себе под нос.
Только привычной легкости и умиротворения отчего-то больше не ощущал.
Очарование мига
По утрам Ловчих будил вездесущий голос его чипа. Мягким вкрадчивым, но настоятельным тоном рекомендовал принять душ и отправиться на работу. В оконное стекло барабанил дождь, сладкая истома щекотала, разливаясь по телу. Но разгоняя дремотную негу, начинала вибрировать кровать, массируя расслабленные мышцы, постепенно заряжая бодростью отдохнувшее за ночь тело. Ловчих поднимался с постели и, как был нагишом, отправлялся в туалетную комнату. Справив нужду, он садился в специальное кресло, и умные машины в течение пятнадцати минут приводили его в порядок: мыли, брили, остригали ногти, дезинфицировали кожу, удаляли прыщи, натирали питательными лосьонами, так что в спальню он возвращался совсем другим человеком, свежим и удовлетворенным, без единого волоска на теле, но с ощущением полета освобожденной от земного притяжения и земных тягот души.
Открыв кухонный шкаф, он находил в нем только что приготовленный завтрак, перемещенный из ближайшего ресторана - яичницу глазунью, пару бутербродов с ветчиной или икрой, как заказывал с вечера, и дымящийся кофе. Одевшись и позавтракав, направлялся к Транс-Порту. В квартире, которую он занимал, не было ведущих наружу дверей, а окна смотрели на стены соседнего дома. Ловчих даже не представлял, где на планете расположена его квартира. Единственным средством, связующим ее с внешним миром был шлюз Транс-Порта. Внешне он напоминал никелированную колонну в углу комнаты. Когда блестящая выпуклая створка смещалась в сторону, Ловчих входил в сумеречный Зал ожидания.
Странная штука эта телепортация. Наружные часы в пункте отправления и пункте прибытия всегда стремились убедить Ловчих в том, что она мгновенна, но он-то знал о тех неучтенных минутах, что доводится проводить в сумеречном зале. В нем нет стен, нет потолка, только слабо освещенный круг, границы которого тонут во мраке. Голос гаджета сообщал, что его маршрут обрабатывается. Пока Ловчих ожидал, в зале появлялись и исчезали другие люди - попутчики. Ловчих никогда не заговаривал с ними. Воздух вокруг был упруг как жидкое стекло, и звуки увязали в нем, словно мошки в янтаре.
Возможно, попутчики были "соседями" Ловчих по дому, а быть может, и нет, так как он почти никогда не встречал знакомые лица. Либо дом, в котором он проживал, был невероятно огромным массивом, либо этот Зал (или залы?) являлся всего лишь одним из "перекрестков" на его пути и всякий раз иным.
Когда приходило время, голос сообщал, что пора выходить. Ловчих направлялся к свету и исчезал в яркой вспышке. Через мгновение он стоял в вестибюле здания, в котором работал, а за спиной его располагалась такая же кабинка шлюза, как в его квартире.
Работу он выбирал по велению сердца. Он мог позволить себе роскошь заниматься тем, что ему нравилось, как впрочем, большинство землян, исключая прирожденных бездельников, каких хватало в любую эпоху человеческой истории и при любом общественном устройстве. Потому что работа, которой занимались люди, была тем, что некогда прежде считалось развлечением. Со времени появления инопланетян люди ни в чем не нуждались - все производили инопланетяне. Магазины ломились от товаров, любую, самую роскошную вещь можно было с легкостью получить за какую-нибудь сотню баллов.
Да, баллы - вот эквивалент, который инопланетяне придумали взамен извечного зла - денег. Но того лишь ради, чтобы чем-то занять людей. Чтобы избалованные бездельем люди, бесясь с жиру, не вздумали устраивать беспорядки. Духу хомо сапиенсов полагалось покоиться в вечной нирване довольства и умиротворения. Оттого инопланетяне и начисляли им баллы за просмотренный ролик, за комментарий в Сети, за посещенный футбольный матч (разрешенная страсть) или за выбор нового дизайнерского наряда, направляя человеческие устремления в нужное русло. Придумал компьютерную программу, повесил за окном кормушку для залетных птах или сыграл партию домино в сквере, твой личный чип обязательно это отметит, и на счет упадут положенные баллы.
Жизнь текла широкой спокойной рекой, и казалось, так было всегда. Невозможно представить, чтобы мир был устроен иначе. Против чего было роптать? Кому надо задаваться нелепыми вопросами о том, что было до появления инопланетян? Кому интересно, что до них у Земли существовала собственная предыстория? Зачем ворошить прах предков, если мир их был хаосом и ничем больше. От тех времен не сохранилось ничего, инопланетяне о том позаботились для вящего блага людей. Чтобы не тревожить тонкой и уязвимой человеческой натуры. С искушением легче справиться, если ты от него огражден неведением.
День Ловчих растворялся в череде малозначительных событий, по причине своей обыденности оставлявших после лишь бледные размытые воспоминания. Болтовня с коллегами, совместный обед в ресторане, бассейн и флирт с очередной незнакомкой. Вечерний сеанс в галотеатре и жаркая любовная ночь в чужой квартире, расположенной бог весть в каком конце города. Все чувства давно притупились, пелена забвения подобно туману окутывало прошлое и будущее, оставляя на свету лишь момент сиюминутного удовольствия.
Оттого такой важной, такой непомерно значительной порой представлялась нечаянная возможность воскресить очарование давно ускользнувшего мига. Это было все равно как вспомнить слово, которое долго вертится на языке.
Для Ловчих такой миг олицетворяла Надежда. Во всяком случае, так он решил, когда эти утром увидел ее в сумеречном зале. Воспоминания тут же обдали его горячей волной.
Это случилось несколько месяцев назад. Раз в год все земляне в составе небольших групп отправлялись по требованию инопланетян в недельное туристическое путешествие на какую-нибудь отдаленную планету Галактики. Во время одного из таких путешествий Ловчих познакомился с Надей. Она была само очарование. Большие смеющиеся глаза, россыпь забавных веснушек вокруг вздернутого носика и эти ее постоянные ляпы после которых она с ложным смущением игриво прикусывала нижнюю губу. Ловчих не мог в нее не влюбиться. Казалось, они оба нашли друг в друге родственные души. Им было хорошо вместе, и они постоянно отбивались от группы. А вокруг простирались фиолетовые горы, плескались рубиновые волны теплого океана, накатывая на широкий песчаный пляж, и громоздились невдалеке руины какой-то неведомой, давно позабытой всеми внеземной цивилизации.
Уже в первую ночь после танцпола и купания при звездах в океане Ловчих перебрался в Надин номер и с тех пор до конца путешествия не расставался с ней ни на минуту.
Только одно черное пятнышко омрачало его незабываемые впечатления от той поездки: однажды, занимаясь любовью в темноте, Ловчих показалось, что он слышит томные Надины стоны где-то в стороне. Превозмогая сладостный дурман бесконечного любовного наслаждения, он с трудом разомкнул веки и увидел на другой половине кровати белеющее во мраке обнаженное Надино тело, погруженное в клубок шевелящихся щупалец. Точно такие же щупальца опутывали тело самого Ловчих, проникая в самые потаенные места.
Видение показалось ему настолько омерзительным, что он хотел закричать во всю глотку, но, вздрогнув, очнулся и понял, что всего лишь провалился на мгновение в сон, и что это Надя, лежа на нем, трется о него животом, целует его грудь и обласкивает руками, подбивая на новые любовные подвиги.
По возвращении на Землю они обменялись контактами и условились о встрече, на которую Надя так и не пришла. На личные сообщения она не отвечала, и как ни старался Ловчих, но разыскать девушку в огромном мегаполисе ему так и не удалось.
И вот теперь невероятный случай свел их в одном месте в одно время. Надя была все так же прекрасна, лишь большие карие глаза, скользнувшие, не узнавая, по фигуре Ловчих, излучали тревогу.
В зале находилось еще пять человек, но именно Надя шагнула в круг света.
Все случилось так быстро, что Ловчих не успел ее даже окликнуть. Однако и потерять ее вновь он ни за что не желал, и тогда, вопреки грозному предостережению голоса, он рванул вслед за ней в уже полыхнувшее сияние.
Никому не дозволяется входить в свет другого...
Страшно, когда тебе больше не к чему стремиться...
Если это смерть, она стоит всей прошлой жизни...
Неужто пронесло?!
Ловчих оказался в комнате с облупленными стенами и с пыльными зашторенными гардинами на окнах.
- Ты? - вырвался недоуменный возглас у Нади.
- Кого ты с собой привела?
Голос позади Ловчих был резким и грубым. Обернувшись, Ловчих столкнулся лицом к лицу с крепким мужчиной, который буравил его пронзительным взглядом.
- Я его почти не знаю. Он запрыгнул в свет в последнюю секунду! - оправдывалась Надя.
- Значит, у него была на то веская причина, - с подозрением процедил незнакомец. - Ну и кто ты - шпион?
Ловчих был сбит с толку происходящим.
- Не знаешь? - пролепетал он.
Совсем не так он себе представлял встречу с любимой женщиной после долгой разлуки.
- А как же экскурсия на Рамзай? И почему шпион? Надя, я все это время пытался тебя разыскать. Почему ты не...
Только тут Ловчих оценил пикантность ситуации. Смущение Нади, ее вспыхнувшее личико и закушенная нижняя губа остановили его неуместную попытку выяснить отношения.
- Та-ак, - протянул мужчина. - Стало быть, еще одно твое невинное увлечение?
Он недобро осклабился.
- Толик, это не то, о чем ты подумал, - попыталась переубедить его Надя. - Мы, правда, были в одной экскурсионной группе. Да, я немного с ним флиртовала, но не знаю, что он там себе вообразил. А когда он попросил мои контакты, я выдумала несуществующие и больше никогда с ним не встречалась. Клянусь!
- Она говорит правду? - напрямик, с прищуром, спросил Толик, и Ловчих, потупившись, вяло кивнул:
- Да.
- Ладно, разберемся после. А теперь, дорогая, скажи, что нам с ним делать?
- Оставить здесь? - робко спросила Надя.
- Так и думал, что ты это предложишь, - криво усмехнулся Толик.
Надежда
Место, в которое завела Ловчих его глупая страсть, оказалось секретной лабораторией бойцов Сопротивления, как они сами себя называли. После того, что Ловчих здесь увидел и того, что ему рассказали, путь отсюда у него лежал только в одно место - в крематорий. На этот счет Толик высказался совершенно определенно. Когда Надежда спросила его, зачем он раскрывает перед новичком столько важных тайн, тот, нисколько не смущаясь присутствия Ловчих, смеясь, ответил:
- Ничего, такую ношу дальше кладбища ему не снести.
Так что Ловчих смирился с мыслью провести среди мятежников остаток жизни или, по крайней мере, то время, что отделяет их от Дня Победы, в неизбежность которого тут верили все.
От той Нади, с которой Ловчих был знаком на планете Рамзай, не осталось и следа. Сохранились ли у нее какие-то чувства к Ловчих и было ли ее безразличие напускным, понять было сложно. Вероятно, сознавая, что жизнь обоих висит на волоске, она не желала давать ни единого повода к ревности своему мужу Анатолию, оказавшемуся важной шишкой в организации подпольщиков. Надеждина холодность разрывала Ловчих сердце. Ладно еще он нашел бы тут любовь, а так спрашивается, ради чего он променял комфортную жизнь в городе на убогое существование в этой дыре?
Повстанцы вели совершенно дикий образ жизни, обросли волосами на лице и на голове, сами готовили себе пищу, хотя полуфабрикаты им доставляли из города, куда они совершали регулярные вылазки и где, оказывается, у них находилось немало сторонников. Костров был одним из них.
- Я видел, как он горел, - вспомнил Ловчих жуткое зрелище.
- Костров тупица-идеалист, - презрительно брякнул Анатолий. - Верил, что сумеет разбудить зомби ярким представлением. Недоумок. Своей выходкой он чуть не разрушил всю нашу конспирацию.
- Бедный наивный мальчик, - с грустью вымолвила Надя.
- Еще одно ее невинное увлечение, - злорадно подмигнул Ловчих Надин муж. - Ему тысячу раз объясняли, что кровь горожан заражена нанороботами, которые контролируют сознание. На базе мы проводим регулярные переливания и очистку, так что избавлены от заразы.
- Нанороботы? - удивился Ловчих.
- А ты не знал?
Анатолий отодвинул пустую тарелку (разговор происходил за ужином) и откинулся на спинку стула.
- Ладно, тогда наматывай на ус: нанороботы основа цивилизации пришельцев. Они делают за них все, начиная с добычи сырья и заканчивая синтезом пищи. Откуда думаешь у вас в городе такое райское изобилие? Их нанороботов можно было бы считать величайшим достижением прогресса, но только если их использовать в разумных пределах. Беда в том, что инопланетяне меры не знают. Наша планета для них сырьевой придаток - нанороботы буквально пожирают ее. А еще миллионы тонн земных ископаемых транспортируются куда-то на другие планеты Галактики. По-видимому, наши ресурсы продаются старым истощенным цивилизациям. Земля потеряла в весе. Не замечал, что наше небо потемнело? Звезды видны чуть ли не днем? Из-за уменьшения гравитации планета теряет атмосферу. А бесчисленные провалы на ее поверхности? Как-нибудь мы совершим вылазку и я покажу, как теперь выглядит наша планета вне городской черты, куда вы, горожане, не кажите носа. Хоть вам и следовало бы, чтобы понять, куда катится ваш мир изобилия, чем за это приходится платить. Чтобы окончательно уяснить себе, что мы обречены на борьбу, и что это - вопрос нашего выживания.
- Из города не просто выбраться, - оправдывался Ловчих. - На выездах полицейские кордоны.
- А никто и не пытается. В городе на это всем начхать, - возразил Анатолий. - Там живут сегодняшним днем. Инопланетяне купили лояльность правительств и теперь бессовестно грабят человечество. А когда ресурсы закончатся, они уберутся восвояси и оставят нас подыхать на совершенно бесплодной планете. Так-то.
- Но ведь есть и положительные моменты в том, что инопланетяне появились на Земле?
- Да? И в чем же они? Просвети!
- Например, никто больше не болеет.
- Благодари нанороботов. Но если смотреть шире - здоровье индивида не имеет никакого отношения к выживаемости человеческого рода. Мы бы прекрасно справились с собственными бактериями и без инопланетян.
- Теперь мы знаем, что не одиноки во Вселенной.
- Сомнительное приобретение, от которого Земле одни убытки.
- Мы можем посещать разные уголки Галактики, - Ловчих исподтишка бросил взгляд на Надю: ведь во время такой поездки они и познакомились. Надина реакция его окрылила: она потупилась, на щеках проступил слабый румянец. Значит, воспоминания ее отнюдь не невинны.
- Ха, - усмехнулся Анатолий. - Ну да, "мы можем путешествовать в самые удаленные уголки Галактики, мы можем любить кого нам нравиться", - процитировал он слова "молитвы". - Хочешь, я открою тебе глаза на альтруизм пришельцев? Никогда не задумывался, почему инопланетные туры обязательны для землян? Все очень просто: инопланетяне нас там имеют в самом прямом смысле! Некоторые из наших ученых здесь, в лаборатории, полагают, что этим способом они заимствуют у нас ДНК, чтобы иметь возможность приспособиться к местным условиям, например, находиться на планете без скафандра. Но я считаю, что ДНК они могли бы получить, и не вступая с людьми в телесный контакт. Значит, на первом плане у них все-таки сексуальное удовольствие.
- Но это же омерзительно! - Ловчих испытал настоящий шок.
Все его существо восставало против подобной мысли, но тут ему вспомнился его ночной кошмар, когда он видел Надю, оплетенную щупальцами, и ощущал такие же щупальца на собственном теле. Бесконечный оргазм, которым тогда было охвачено все его тело, хотелось испытывать снова и снова, но осознание способа, каким он был достигнут, вызывал отвращение, и Ловчих поспешил отгородиться от нечаянно нахлынувших воспоминаний.
- Костров перед смертью что-то говорил о каких-то русских, Москве и семи нашествиях, - поспешил он сменить тему. - О чем это он?
- Москва - мегаполис, из которого ты явился, один из многих на Земле. Русские - этнос, проживавший на обширных просторах вокруг этого города и еще вокруг многих городов поменьше. Теперь вне городов никто почти и не живет. А на предание забей. Если захочешь познакомиться с реальной историей, у нас сохранились даже настоящие бумажные книги. Нашествия были и вправду.
Но Ловчих история не интересовала. Мысли постоянно уносили его к той ночи на Рамзае, к жарким Надиным объятиям, и он решил для себя, что обязательно с ней объяснится, потому что молча переносить страдания становилось выше его сил.
И однажды такой случай ему представился. Подгадав момент, когда Надя зашла в ту самую библиотеку, где хранились книги по истории, и куда никто почти никогда не заглядывал, Ловчих последовал за ней. Надя стояла у стеллажа и при появлении Ловчих даже не обернулась. Должно быть, она догадывалась, кто войдет, ждала, что это будет он и даже намеренно выбрала этот уединенный уголок. От этой мысли сердце Ловчих затрепетало. Он стал вплотную и обнял ее за плечи. Так они стояли некоторое время, прислушиваясь к тяжелому дыханию друг друга. Потом Ловчих осторожно развернул Надю лицом. Она смотрела на него, задрав кверху носик, большими ясными глазами, слегка закусив нижнюю губу.
- Ты же понимаешь, что нам нельзя? - прошептала едва слышно, положив ладони ему на грудь. - Это опасно. Толик нас убьет, если узнает.
- Ну и пусть!
- Ты сумасшедший!
- Я не могу без тебя. Я сгораю.
- Я тоже, - призналась Надя, закрыв глаза и подставляя губы.
Поцелуй получился долгим и нежным.
За дверью послышались шаги. Словно встревоженные пташки, любовники бросились врассыпную.
- Потом договорим, - успела шепнуть напоследок Надя.
Когда в комнату вошел Анатолий, его жена и "этот щеголь из города" стояли в разных концах комнаты, сосредоточенно листая каждый свою книгу. Но одного взгляда на их взволнованные лица Анатолию было достаточно, чтобы догадаться обо всем.
- Так-так, обоих, значит, потянуло к знаниям? Похвально. Ладно, собирайтесь. Покажу новичку местность, как обещал. А заодно испытаю новое оружие против нанороботов: позаимствовал экспериментальный образец в лаборатории.
Они на целый километр отошли от заброшенного химического завода, территорию и подземные бункеры которого поставцы использовали в качестве своей базы. День выдался хмурым, холодным. Местность вокруг напоминала пустыню, повсюду земля чернела рытвинами, трава покрывала ее кое-где редкими бурыми пятнами вроде гигантских лишаев. Деревьев не было вовсе. Тут и там зияли провалы, уходившие глубоко в недра. К одному из таких провалов Анатолий подвел своих спутников.
- Видишь этот указатель? - кивнул он в сторону покосившегося бетонного столба с проржавевшей табличкой, одиноко торчавшего при обочине разбитого шоссе. Один конец шоссе упирался в горизонт, а другой обрывался у края бездны.
"МОСКВА 100 км", - прочел Ловчих едва различимую надпись.
- Там твой дом, - пояснил Анатолий.
- А вот это, - он развернулся к провалу, - наглядный пример того, с каким старанием пришельцы возделывают нашу планету. Тут больше ничего не растет. Мертвая земля. Вы ведь оба, наверное, спрашиваете себя, зачем я вас сюда привел? Зачем показываю все эти уродства, которые сотворили на моей планете инопланетные твари? Я вам отвечу: чтобы вы до конца осознали, какую лютую ненависть я к ним питаю. Только предателей я ненавижу еще больше.
Надя и Ловчих переглянулись. С самого начала они чуяли подвох в предложении Анатолия прогуляться по поверхности, но не желали себе в том признаваться, гнали прочь дурные предчувствия. Но только после последних слов Надиного мужа в душе каждого зашевелилась настоящая тревога.
- Вы правильно поняли, я говорю о вас двоих, - усмехнулся Анатолий, поглядывая на их растерянные лица. - Но предатели вы не только потому, что вздумали строить шашни за моей спиной. Это я еще мог бы вам как-то простить: молодая кровь, знаете ли, порой толкает на самые отчаянные безрассудства. Предатели вы, прежде всего потому, что предали Землю, Человечество, а вот этого я вам простить никак не могу.
- Ты, - сказал Анатолий, ткнув пальцем в грудь Ловчих, - спишь и видишь, как бы драпануть обратно в свой город. Все, о чем ты здесь узнал, тебя совсем не тронуло. Ты из тех прожигателей жизни, которые за комфорт и роскошь матери родной не пожалеют. А ты, - он измерил Надю взглядом. - Тебя я пригрел на груди, зная, какая ты змея - мне ли сетовать, что ты лишь выжидала момент, чтобы ужалить? Тебя-то и предательницей не назовешь, верно? Ведь ты выполняла работу?
К изумлению Ловчих, Надино лицо внезапно посерело и съехало набекрень.
- Берегись! - вскричал Анатолий, одной рукой отталкивая Ловчих, а другой вкалывая в тело Надежды иглу шприца, который он до этого прятал в кармане. - Она поняла, что раскрыта, - прибавил он уже спокойнее, когда сам оказался на безопасном расстоянии.
Тело Нади, между тем, сначала осело, а потом распласталось по земле, за какую-то минуту превратившись в черную липкую массу, которая лужей растеклась под ее опустевшим элегантным нарядом.
- Колония нанороботов, вот чем она была на самом деле. Мы давно это выяснили, но решили использовать ее как дезинформатора. Понятно, об этой нашей последней разработке она понятия не имела. В шприце было то, что в конечном счете заставит пришельцев убраться с нашей планеты - смертельный вирус для их нанароботов. Без них инопланетяне ничто. Подохнут с голода. Ну, не стой с таким каменным лицом! Подумаешь, девку потерял. Она и человеком-то не была. В городе найдешь другую.
В ответ на изумленный взгляд Ловчих, он прибавил:
- Правильно понимаешь, отпускаю я тебя. Катись в свой город. Для нас ты больше не опасен, а инопланетянам, считай, пришел конец. Или ты думаешь, я стану тебе мстить за интрижку с колонией искусственных полипов? Чудак-человек.
И, посмеиваясь, Анатолий зашагал обратно к базе.
Что кому Родина
Целую неделю отнял у Ловчих путь домой. Когда полумертвый от голода и усталости он пересек границу Москвы, там царил настоящий хаос. Слухи о том, что инопланетяне вот-вот покинут планету, гуляли во всю, будоража обычно сдержанных жителей даже несмотря на продолжающиеся регулярные молитвы.
Перво-наперво Ловчих транспортировался в приемную инопланетного консульства и потребовал срочной аудиенции. Ему пообещали ее, но не прежде, чем он приведет себя в надлежащий вид. Пришлось уступить: гигиена прежде всего, а отросшие волосы, не говоря о том, что являлись рассадником инфекций, так еще и придавали Ловчих совершенно разнузданный вид.
Наконец, его допустили.
Ловчих полагал, что говорить ему придется с одним из тех осминогоподобных существ, которых он часто видел на улицах патрульными. Каково же было его удивление, когда в кабинете его принял человек. Он представился Верховным консулом и по тому, с каким подобострастием ему повиновались осьминогоподобные, так оно, видно, и было.
Со всей откровенностью Ловчих поведал Верховному консулу о своем похищении и о жизни на тайной базе повстанцев, об изобретенном мятежниками вирусе и, с особой настороженностью, о гибели Надежды.
- К несчастью, ваши сведения сильно запоздали: эпидемия уже приняла необратимый характер, и мы вынуждены свернуть нашу миссию на Земле, - сообщил Ловчих Верховный консул; внешне, впрочем, он не казался расстроенным. - Что до Вас - я впечатлен вашей лояльностью, и потому готов сделать вам предложение, какого удостоились немногие из землян. Но прежде... Прежде я хочу знать, не об этой ли Надежде вы мне рассказывали? - уточнил Верховный консул у Ловчих, в одно мгновение приняв облик его погибшей возлюбленной.
Так Ловчих открылась истина: настоящими пришельцами были разумные колонии нанороботов - пожирателей планет, а прочие инопланетяне состояли у них в услужении.
Прошло некоторое время.
Поменялся рисунок созвездий.
И вот, стоя в военном комбинезоне на перекрестке незнакомого мегаполиса, Ловчих смотрел как по выделенным полосам, помахивая хвостами, ползут ленивые аборигены, и представлял, как вечером он транспортируется в свою уютную квартирку, и как прямо посреди комнаты на его глазах из ничего соберется кучка пыли, поднимется выше и, подобно Фениксу, восставшему из пепла, обретет вид прежней Нади, с которой Ловчих был так счастлив на Рамзае. Она улыбнется ему, озорно закусив губу, и потащит за собой в постель, чтобы показать, как она по нему соскучилась, и лишний раз доказать, что тело ее, гибкое, без изъянов, ничуть не уступает человеческому, из плоти и крови, как не уступало ему с самого первого дня их упоительного знакомства.
|
|