Ну что ж, я еще раз доказал, как чужды мне высокие порывы, и как здорово я умею рубить их на корню.
Пусть подписанный мною контракт низводил меня на одну ступень с уголовниками, но ведь за то же я сохранял надежду на спасение жизни и даже на возвращение "Гордого Скитальца"!
И потом, не будем забывать, что небезызвестная вам Эйтуара находилась где-то тут же, на одной ступени со мной!
- Я дам тебе в наставники Пучка. Будешь делать, что и он. Он покажет тебе твои обязанности на корабле. Жить будешь в его каюте, - сказал мне при расставании Кадык, после того, как я заполнил и подписал формуляр контракта вольного разведчика.
На "Надежный" я в тот день больше не вернулся. Ник, Влад и Эля могли только догадываться о моей судьбе.
На другое утро был объявлен общий сбор, и разыгралось действо под названием "Избрание капитана".
Вся команда в полном составе собралась в спортивном зале звездолета "Проныра".
Неряшливые и потрепанные с виду разведчики, многие после бодуна, о чем красноречиво свидетельствовали их мутные глаза и раскрасневшиеся рожи, занимали места на длинных лавках, расставленных в несколько рядов в районе центрального круга. Среди них, к слову сказать, я заметил и нескольких женщин.
В первом ряду расположился боцман Хлыст в окружении нескольких прихвостней.
Если в основной массе рядовых разведчиков невозможно было заметить какое-то особое разделение на группы, то в среде офицеров оно проявилось с полной определенностью: на скамье у стены справа от стола председательствующего, разместились семь сторонников старпома Кадыка, в то время как на скамье по левую сторону устроилась Эйтуара с пятью своими адептами, к числу которых, между прочим, относились второй и третий помощники капитана Хамады, дающие Эйтуаре качественный перевес, в то время как старпом располагал количественным.
Сам Кадык уселся за стол, поставленный ровно под баскетбольным кольцом, так как спортивный зал предназначался, прежде всего, для этой игры и был размечен белыми линиями соответственно.
- Вы все прекрасно знаете, мои друзья и соратники, - начал Кадык свою речь, - с какой целью я созвал вас на сходку. Боцман Хлыст обещался лично довести до сведения каждого те обстоятельства, которые открылись после захвата нами той посудины, к которой мы присосались правым бортом. Так вот, эти обстоятельства проливают свет на печальную судьбу нашего любимого капитана Хорха. Ибо он мертв к несчастью. Погиб в глупейшей перестрелке. А поскольку никакой корабль не может и не должен оставаться без капитана... ну, потому что капитан - это залог порядка и справедливости... капитан - это голова, без которой другие части тела не знают толком, как себя вести и болтаются в разные стороны, - вот поэтому я и объявляю сегодня выборы нового капитана "Проныры".
Его слова вызвали у аудитории всплеск противоположных эмоций: тут были и возгласы одобрения, и негодующий свист, и недоброжелательные выкрики вроде: "Что, не терпится подсидеть чужое местечко?" Впрочем, настроение толпы не стоит воспринимать всерьез, она как флюгер, который легко поворачивается в сторону, с которой дует ветер. Главное, уметь задать воздушному потоку нужное направление. Кадык ощущал в себе силы сделать это и оставался спокоен. Угомонив разведчиков, он продолжил:
- Я вовсе не желаю, чтобы мое избрание в капитаны раскололо экипаж. Чтобы меня потом обвиняли в каком-то незаконном захвате власти. Выборы пройдут в соответствии с нашими обычаями, когда каждый будет иметь возможность высказаться, если пожелает. Только потом мы проголосуем. И если моя кандидатура пройдет большинством голосов, значит таково мнение экипажа. Я смогу с полным правом возложить на себя не только обязанности, которые уже исполняю, но и звание капитана.
Гомон, прокатившийся над головами матросов, носил в основном одобрительный характер. Но тут подал голос один из сторонников Эйтуары:
- Погоди-ка, старпом. Весь этот балаган устроен тобой на голословном заявлении, что Хамада мертв. А доказательства? Доказательства где? Кто это может подтвердить? Где этот свидетель его смерти? И помни, по закону он должен быть членом команды!
Говорящий с торжествующим видом обвел зал глазами под новый гул одобрения.
В ответ на эти слова, Кадык пренебрежительно пожал плечами и указал на меня:
- Пожалуйста, вот он!
Настал мой выход.
До этих пор я сидел на боковой скамье среди сторонников старпома и ежился под угрюмыми взглядами матросов, которые спрашивали друг у друга, кто я таков и почему затесался среди офицерья. Иное дело Эйтуара: она поглядывала на меня с беспокойством, которое, будь я более наивен, мог бы объяснить тревогой за мою жизнь. В действительности же, она просто гадала, какую роль уготовил для меня Кадык в своем спектакле, самолично выводя вперед и представляя:
- Этого парня зовут Мир Салащев или Красавчик, и он полноправный член экипажа, что хочу подчеркнуть особо. Вчера он по всем правилам подписал точно такой же контракт, какой подписывал каждый из вас при поступлении на борт "Проныры". Пусть вас не обманывает его смазливый вид: на Лукомисе о нем ходит дурная слава, будто он там кого-то пришил. Полиция сбилась с ног, разыскивая его, но ему удалось от нее улизнуть, что говорит в пользу его ловкости. Он вам сейчас расскажет, как умер капитан Хамада.
После такого вступления в зале воцарилась кладбищенская тишина. Сотня глаз выжидающе уставилась на меня. Под их перекрестным огнем я почувствовал себя очень и очень неуютно, в особенности учитывая то, что собирался озвучить.
Наконец, я набрал в грудь побольше воздуха и произнес:
- Я гык... кх-кх...- тут голос у меня предательски сорвался и мне пришлось откашливаться.
- Не дрейф, Красавчик, мы тя не сожрем, не серые волки! - выкрикнул кто-то.
А другой голос скабрезно добавил:
- Ага, если только он не Красная Шапочка! - и над залом волной прокатился хохот.
Шутка меня здорово задела, так что даже кровь ударила в голову, подтолкнув к безрассудному ответу:
- А со своим капитаном Хамадой, которого я недавно пристрелил, ты тоже был таким смелым на язык?
Зал замер.
- Да, - дерзко продолжил я, повысив голос, - это я убил вашего капитана в перестрелке, правда, не имея представления, кто он. И когда я уходил с места, где все случилось, он лежал в луже запекшейся крови и даже посинел. А вот его брат трусливо сбежал, бросив его мертвое тело полиции!
- Это ложь! - воскликнула, вскакивая с места Эйтуара. - Красавчик только ранил его! А вот чего он не сказал, так того, что стрелял Хорху в спину, как последний трус!
Поднялся невообразимый гвалт, на фоне которого отдельные выкрики типа: "Смерть ему!", - почему-то особенно остро резали мне слух.
- Всем заткнуться! - заревел, восстанавливая тишину, боцман, повернувшись лицом в зал. И когда шум понемногу спал, добавил:
- Я скажу!
Он вышел к столу, и слегка опершись на него дородной филейной частью, заметил:
- Любопытная картина вырисовывается, как я погляжу. С одной стороны Эйтуара, которую мы все хорошо знаем, и сомневаться в словах которой вроде бы нет причин, утверждает, что капитан жив. С другой стороны совершенно неизвестный нам пентюх, однако подписавший контракт, треплется, будто уложил капитана наповал. Как же нам поступить, братва, спрашиваю я вас? Кому верить? А я вам вот что скажу: будь у нас капитан, он бы такие вопросы решал бы в два счета, а не заставлял бы нас парить себе мозги. И вся ответственность была бы на нем, за что мы, при необходимости, с него бы и спросили... Я это к тому, что стою за избрание капитана. Кто со мной?
Зал заполнили восторженные крики и свист.
- То-то и оно. Все, похоже, "за". Изберем капитана, а он пусть и разруливает все проблемы! Таково мое мнение.
- Такое избрание не может считаться законным, - резко возразил второй помощник капитана, долговязый и лысый Хобот. - Что случится, если Хорх вдруг вернется? У нас будет два капитана и полная анархия!
- А я хочу спросить у Красавчика, - встряла Эйтуара, - понимает ли он, утверждая, что убил нашего капитана, что по закону должен быть предан смерти? И продолжает ли он настаивать на своем слове?
Говоря это, она смотрела прямо мне в глаза.
Чего она добивалась? Моей смерти или спасения? Что было у нее на уме?
Все ждали моего ответа.
Я был связан договором с Кадыком, и потому с неохотой произнес:
- Понимаю и подтверждаю: я убил Хамаду!
- Ладно, - согласилась Эйтуара. - Оставим в сторону Красавчика и допустим на время, что Хорх мертв. Однако почему все считают кандидатуру Кадыка на пост капитана единственной? Я хочу стать капитаном вместо Хамады! И заявляю это во всеуслышание!
Ее смелое заявление вызвало бурю, причем как обычно, и одобрения и насмешек.
- Что раскудахтались? - закричала Эйтуара, перекрывая шум. - Чем я вам не подхожу? Потому что я женщина? Кто такой смелый, чтобы бросить мне вызов? Ну-ка?
Голоса сразу смолкли: всем хорошо было известно, как мастерски владеет пилой их Эйту.
- Половина из тех операций, которые мы проводили, - продолжала она, - разрабатывались мной лично, вам подтвердит это любой офицер. И Хорх прислушивался ко мне не потому, что я была его любовницей, а потому, что мои советы были дельными. Это я захватила для нас второй корабль, на котором можно перевезти сокровищ гораздо больше, чем на "Проныре"! Мне одной известно, как долететь до Амальгамы! Так почему вы видите своим капитаном Кадыка? Что такого он совершил, кроме того, что как преданный пес вилял хвостом и лизал ботинки Хорха? А еще бросался на любого по первой команде капитана "ату"!?
- Ты не умеешь управлять кораблем! Ты не читаешь карты! И да, ты - женщина! Тебе не справиться с экипажем! Какой мужчина долго вынесет бабские капризы? - выкрикивал из-за стола Кадык, брызгая слюной, весь покрасневший от гнева.
И тут меня осенило.
- Могу я внести предложение? - спросил я и поскольку меня не все расслышали, громко свистнул.
- Это еще что такое?
- Новичок?
- А что, имеет право!
- Пусть говорит!
- У меня такое предложение, которое должно устроить всех! - сказал я, когда все голоса смолкли, и все головы повернулись в мою сторону. - Пусть старпом займет место капитана на "Проныре", а Эйтуару изберите капитаном "Надежного"!
- А как быть с Хорхом, если он вернется? - усмехнулся неуемный второй помощник Хобот. - Это ты тоже придумал?
- Конечно, - подтвердил я невозмутимо. - Теперь у вас два корабля, а это уже маленькая флотилия, для которой нужен командор. Пусть Хорх им и будет!
- А что, дельная мысль, - начали раздаваться голоса со всех сторон.
- Допустим, - процедил Кадык, подозревая меня не то в предательстве, не то в полезной ему хитрости. - А как нам с капитаном Эйту решать общие вопросы, когда наши мнения зачастую строго противоположны?
- О, - воскликнул я, - тут все просто: у вас же есть профсоюз!
В ответ на непонимающие переглядывания я пояснил:
- Боцман Хлыст станет третьим в командорском совете. Он выражает мнение команды. Когда мнения двух капитанов не совпадут, то, которое поддержит он, и станет приказом, обязательным для исполнения на обоих кораблях!
Последнее мое предложение было особо горячо поддержано матросами, что выразилось в едином возгласе: "Боцману, ура-а-а!"
