Мы шли по краю дороги, с одной стороны от которой расстилались бесконечные поля, а с другой поднимался высокий еловый лес. Близился вечер, и постепенно удлиняющиеся тени деревьев вытягивались в направлении нашего пути.
Из проезжающих мимо автомобилей на нас то и дело глядели любопытные лица. Мы находились еще довольно далеко от города, и некоторые водители останавливали свои машины, предлагая подвезти. Мы, а вернее, моя спутница привлекала их внимание, и с этим ничего нельзя было поделать. Издалека ее еще можно было принять за обычную женщину, но вблизи ее бледно-голубая кожа и египетский разрез глаз не оставались незамеченными. Лайана была одета в длинное белое платье с широкими рукавами, открывающими до локтей ее изящные тонкие руки. Вокруг тяжелых и необычайно длинных черных волос обвивались золотые и зеленые ленты. Высокий лоб украшал тонкий фиолетовый обруч. Ярко-синие глаза излучали какое-то неземное блаженство, притягивая своей красотой. Из них лились потоки необъяснимой энергии, обезоруживающей своей нежностью, лаской и добротой. Великая сила скрывалась в этих глазах, но она не принижала и не покоряла дух человека. Она окрыляла своей радостью и любовью к жизни всякого, кто встречался взглядом с этой необыкновенной женщиной.
Я взглянул на нее и невольно вздрогнул от мысли, что не я, а кто-нибудь другой мог оказаться рядом с ней. Лайана повернула ко мне свое красивое лицо и сказала музыкальным голосом:
- Странные вы существа. Никак не могу понять, зачем вам нужно терзать себя различными страхами и мыслями о том, чего не было и никогда не будет? Удивительно, как может существовать ваша цивилизация, на три четверти скрытая в тумане иллюзий? Вы радуетесь мнимому мгновению и печалитесь там, где нет никаких оснований для грусти. Мне трудно уловить логику ваших поступков, чувств и мыслей, но все же ваш мир живет и развивается по своим, не известным нам законам. Больше половины года мы живем рядом с вами, но многого так и не смогли понять. Объясни мне это, Максим.
Я не удивился ее умению проникать в глубину моих мыслей, давно привыкнув к этому. Но мне были непонятны ее слова. В памяти обрывками пронеслись события, произошедшие с момента приземления инопланетного корабля с несколькими сотнями пассажиров на борту.
Первым корабль заметил какой-то астроном из Германии. Сначала его приняли за неизвестную науке комету, но несколько дней спустя были приняты таинственные радиосигналы, идущие с корабля, в искусственности которых сомневаться уже не приходилось. В мире поднялась паника, говорили о разном: одни заявляли о вторжении чудовищных монстров и галактической войне, другие утверждали наступление конца света, третьи просто радовались непонятно чему. Я не принадлежал ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим, - жил, с головой погрузившись в работу и вообще не подозревая о том, что творится в мире. Я был художником, и выполнял в это время несколько заказов для одного журнала, когда вдруг получил телеграмму с требованием немедленно вылететь в столицу.
Оказалось, что гости, - так их все стали называть, - изъявили желание перемещаться по Земле только в сопровождении тех людей, которых они выберут сами, категорически отказавшись от почетного эскорта, навязанного правительствами нашей планеты. Я терялся в догадках, почему Лайана выбрала меня, много раз задавал ей этот вопрос, но отвечала она что-то не совсем понятное.
Половину года я провел в ее обществе, желая выучить их язык, понять чужую жизнь, культуру, обычаи. Но чем больше проходило времени, тем все больше появлялось у меня вопросов, а ответов на многие из них так и не было. Я узнал, что ОНИ общаются между собой, обмениваясь мыслеобразами, и что точно также для них были доступны и наши мысли. Не мы, а они выучили наш язык, и общались с нами таким для них примитивным способом. Именно по этой причине нашим правительствам не удавалось ничего скрыть от них. Их мысли и знания проникали всюду, оставляя далеко позади все ухищрения земных политиков и умы ученых.
Они могли все или почти все, и неизвестно было, что привлекло их на Землю. Их целью было Знание, но не они, а мы оказались должны у них учиться, а для этого прежде было нужно понять их самих, чего мы как раз и не могли сделать. Все, о чем говорили они, было просто, даже слишком, но этим все и ограничивалось. Иногда землянам казалось, что их водят за нос, скрывая многое за стенами своего корабля.
Я не мучился этими вопросами, мне было просто хорошо в общении с Лайаной, хорошо, даже если я ничего не понимал из ее слов.
- О каких иллюзиях ты говоришь? - спросил я ее.
- Ты огорчился от мысли, когда подумал, что кто-то, а не ты, мог быть рядом со мной.
Я немного смутился.
- А что в этом особенного? Моя реакция естественна. Многие отдали бы все, чтобы оказаться на моем месте.
- Зачем?
- Как зачем? - удивился я. - Не так часто к нам прилетают гости с других звезд. Вы первые, а прилетит ли кто еще и когда - никто не знает. Вот люди и стремятся оказаться как можно ближе к вам.
- Это возможно, только если мы сами этого захотим.
- Мы знаем об этом, но...
- Что?
- Это только еще больше разжигает человеческое любопытство, и некоторую зависть к кучке счастливчиков, как они нас называют, выбранных вами.
- Что такое зависть?
Я помолчал в раздумье, не зная, что ответить.
- Это когда хочется того, чего у тебя нет, - сказал я наконец. - Это естественное чувство, хотя мы знаем, что оно является отрицательным качеством. Но в некоторых случаях оно просто необходимо. Двигая прогресс, науку, развитие цивилизации вперед, оно дает очень много, но вместе с тем оно может толкнуть и на преступление, заставив, отнять у другого предмет его желания.
- Но почему вы называете естественным желание приобрести что-либо? Разве Мир или Природа поступают подобным образом? Все в Природе перетекает из одного в другое свободно, не задерживаясь и не оставаясь в одном месте постоянно...
- Человек выше природы, и он имеет право брать то, что он считает нужным, - неуверенно сказал я.
- Брать, не отдавая? Но ведь это однобокость, в ней нет развития! Существует закон обмена энергиями во Вселенной. Круговорот тепла, движения, света...
- Мы тоже возвращаем часть природе, - возразил я. - Эта часть идет в виде отходов нашего производства, которые постепенно трансформируются окружающей средой в приемлемый для нее вид. Мы, конечно, понимаем, что это не решение проблемы, но другого выхода пока нет, - я пожал плечами. - Разве ваша цивилизация устроена по-другому?
- Да... Совсем не так... Мы стараемся создавать новое, не нарушая уже существующее и давая развиваться ему самостоятельно. Мы как бы вписываем наши творения в окружающий мир, не разрушая, а дополняя его, помогая измениться в лучшую для него сторону. В этом мы видим Красоту и Истину.
- Неужели такое возможно? - задумчиво произнес я.
- Почему ты не веришь моим словам?
- Я... Я верю... Но мне кажется это какой-то фантастикой. Если бы я мог сам все увидеть...
Я не успел договорить, как Лайана осторожно прикоснулась горячей ладонью к моему лбу.
Передо мною вдруг вспыхнул ослепительный белый свет, и я оказался висящим над большим и красивым городом. Ни форма зданий, ни их расположение относительно друг друга не имели земных аналогов, чтобы описать их. Все дышало совершенством и любовью к жизни. Природа таким чудесным образом переплеталась с искусственностью, что даже трудно было сказать, где заканчивалась она, а где начинались творения разума. Полнота, Цельность и Естественность - вот слова, которыми можно было описать увиденное мною. Неожиданно, откуда-то со стороны послышался голос невидимой Лайаны:
- Ты, наверное, удивлен, что нигде не видишь наших промышленных объектов. Дело в том, что мы не видим смысла в той громоздкости сооружений, что наблюдается у вас.
- Но для того, чтобы обеспечить огромное число населения планеты, необходимо производить большое количество различных товаров и продуктов, учитывая различные вкусы и потребности людей. Мне кажется, что без промышленной сети не обойтись, по крайней мере, при таком развитии технологии, как у нас.
- Это зависит не от технологии, а от восприятия окружающего. Нам не нужно то излишество и роскошь, которыми окружаете себя вы, люди. Мы производим лишь то, что считаем необходимым на данный момент, несмотря на более развитую технологию. У нас нет собственности в том смысле, как понимаете ее вы.
- Но это же утопия! - воскликнул я. - Мы тоже когда-то пытались построить коммунизм, но ничего хорошего из этого не получилось. Человечество еще не доросло до таких высот, чтобы уметь правильно распоряжаться общим благом.
- Для этого необходимо научиться правильно распределять свои блага.
- То есть вы считаете аскетизм за норму?
- Что это?
- Отказ от всех благ, ради достижения определенной цели.
- Зачем? Так цели невозможно достичь. Не отказываться нужно, а гармонично распределять. Нельзя отдать что-либо одному, как и нельзя забрать все себе...
- Кто-то обязательно захочет владеть большим куском, - сказал я. - Опять будут ложь, воровство и зависть.
- Неужели у вас нет чувства внутренней меры?
- Есть, но многие борются с этим чувством, заглушая его в себе. Некоторые просто боятся его. Мы называем это чувство совестью. Но что от нее толку, если люди не хотят слушать ее голос, оправдываясь перед собой, говоря, что они поступают так же, как и другие, или, по крайней мере, не хуже?
- Вам нравится так жить?
- Люди не считают свою жизнь раем, но они привыкли к ней, как одинаково привыкают и к хорошему, и к плохому. Где-то в глубине души они, конечно, мечтают о высокой и светлой жизни, но это лишь мечты, которые никогда не превратятся в реальность.
Послышался вздох Лайаны, даже не вздох, какое-то ощущение пролетело мимо меня и, пробежав по нервам, больно царапнуло сердце. Я очнулся, видение волшебного города исчезло, как много хорошего исчезает в жизни, показавшись лишь на мгновение. Теперь вздохнул я, мне было жаль расставаться с тем миром, в котором было так тепло и спокойно. Мой мир снова заявил о своих правах, представ передо мной во всей своей резкости, пышности, могучей красоте, - где-то залитый потоками искренней любви, а где-то погрязший в унылой серости и злобе.
Мы уже входили в город, когда я взглянул на Лайану. Она смотрела на меня своим обычным взглядом, полным необъяснимой нежности и энергии. Радость вдруг охватила меня, звонкая струна отозвалась в сердце. Я знал - что-то я сделаю уже сегодня, чтобы, пусть на один маленький шаг, но приблизиться к миру, открытому мне Лайаной.