Мальчику не нравилось имя Ипполит. С таким смешным именем даже к сверстникам не подойдешь. Полит какой-то, хорошо что не Путин. Ладно бы Люцифер, как мальчика в интернете звали. Тогда можно было бы и скелетами пугать, и колдовство замутить. А то Полит - мочой полит!

В сущности, и не было у мальчика никого, кроме кошки, да и та царапучая и вредная. Папа был трейдер, а потом не был, а потом опять картинки рисовал на компе. А мама ходила в баню и парила мозги. То ей парили, то она в баню посылала, и так всю неделю ездила, но ночью тоже дома была.

Однажды, когда в конце лета ездили к тетке, Ипполит пошел на улицу поиграть и свернул за угол, где между парикмахерской и старым домом притулился магазин инструментов. В кармане у мальчика лежала тысяча, подаренная "на конфеты".

Внутри магазина было тихо и пахло краской и машинным маслом. По стенам висели огромные круглые пилы, дрели, болгарки, кучей громоздились ломы и вились тросы, сверкали россыпи хромированных гвоздей, скалились страшные фрезы и клещи.

Ипполит помялся и подошел к неприступному усатому продавцу в темной рабочей куртке.

- Я хочу купить топорик!

- Топорик? Хм... Зачем тебе топорик?! Кусты рубить? - продавец подумал и взял с полки небольшой топорик, наверное, в килограмм весом, - пойдёт?

- Зачем такой? Мне совсем маленький топорик нужен.

Глаза продавца округлились, а потом засветились улыбкой.

- Домик срубить?

- Нет, не домик. Но это должен быть прочный и острый топорик.

- Маленький?

- Да, грамм на двести. И надежный.

- Ты часом, не кукол казнить собрался?! - возмутился продавец заскоками юного поколения.

- Нет, мне для дела.

- Ну, та даешь, парень! - продавец залез под самый прилавок, и вытащил что-то завернутое в промасленную бумагу. Протерев маленькое чугунное топорище и лаковую ручку, продавец завернул топорик в пленку с пупырушками, положил в бумажный пакет и рассчитался с мальчиком.

- Не поранься!

Как и ожидалось, топорик стоил ровно 666 рублей. Ипполит сперва хотел оставить сдачу, а потом передумал, и взял всё.

На выходе из магазина его окликнул заросший щетиной неопрятный старик, складывающий на тележку пустые коробки.

- Топорик купил, мальчик? - старик из-под седых бровей белесым глазом зыркнул на Ипполита.

- Иди в баню, дядя! Купил и купил. Папа велел!

- Ох, не ври Аркаше! Мы как-то хотели курицу у соседки убить, а кровь, она густая... - в горле у старика что-то забулькало, и он трясущейся рукой полез в карман, а потом протянул Ипполиту осколок точильного бруска, - вот на, наточишь. Их разве на заводе точат? Гавно одно, - и старик закашлялся.

- А если неживое рубить? - сам не зная зачем, спросил мальчик.

Старик онемел, а потом, когда парнишка ушел, плюнул, перекрестился и вернулся к своему делу.

Минула неделя, и как-то в полночь, когда сумрак скрыл ели вокруг дома, а туман наполнил овраг, в притихшем особняке прозвучало несколько тихих ударов, вот так: "Тук-тук.", потом ещё и ещё "Тук, тук-тук", совсем почти неслышных ударов маленького, острого до сияющей белизны топорика.

Если бы соседи жили поближе, они услышали бы, как из маминой спальни, едва освещенной ночником, раздался жуткий крик, переходящий в визг.

А потом и из папиной спальни: "У меня тоже интернета нет!"

- Где этот грёбаный интернет? За что платим? У меня почта зависла! - визжала жена.

Ипполит вышел на улицу и ещё пару раз для верности ударил по кабелю, проходящему возле двери.

Через час все сидели на кухне и пялились друг-на-друга, пока заваривался чай.

- А давайте книжку вслух читать! - предложил папа, - вот "Теория вторичных инструментов фьючерсного рынка".

- Не, не то. "Форд. История успеха". Тоже не то. Надо что-нибудь совсем страшное, а то он спать не ляжет.

- Вот: "Очень маленький топорик". Сойдёт?