Аннотация: "Угарный газ очень опасен, так как не имеет запаха и вызывает отравление и даже смерть." (википедия)
Арнольд Степанович Рюрик не хотел ехать в Москву. Что делать в этом проклятом Велесом городе без Мазератти и депутатского удостоверения, один черт знает. Полдня трястись на вонючей "Ивеке", глотая вонючий торфяной дым ненасытного тропического лета, убившего деловую инициативу до состояния копченой скумбрии! Однако его, простого менеджера затхлого гипермаркета, никто и не спрашивал. Квас - превыше всего. Kwass uber alles!
Исполняя высшую волю, охмелевший от гари водила большегруза десантировал Арнольда в Капотне. Отчаянно сожалея, что не прихватил кепчонки от солнца, несчастный клерк три часа плутал среди закопченных пятиэтажек, пока не убедился, что 1-ый подъезд дома 13, изображенный на красочном сайте поставщика, мистическим образом не содержит фирмы "Эльсинор". Плакал квас, плакала предоплата, плакала премия в 300 процентов и все воронежские Рюриковичи скорбно отирали бороду о поветь.
Неизбежность долгого ожидания уехавшего за бакалеей грузовика подвигла Арнольда на посещение центра. "Авось притулюсь в каком-нибудь музее, чтоб пыль не глотать! А то и по пиву... в одно рыло, - мечтал Арнольд,- бес бы разодрал этих Эльсиноров."
С музеями не сложилось. Сучий центр,- повторял Арнольд, сжимая в руке спасительную прохладу банки "Невского". Красным шаманским бубном плыло солнце в серо-желтой зловонной мгле, то и дело изрыгавшей громоздкие джипы, парней с выпущенными наружу трусами; похожих на жареную саранчу тонконогих девок, полупротухших нищих в тельняшках, лоточников и прочие отбросы деловой жизни. Ноги сами понесли его к воде, и вскоре Арнольд осознал себя на обширной площади, неподалеку от фонтана. Окаймленный гранитом водоем кипел и плевался чудесными свежими струями. Толкущиеся рядом голуби жадно клевали лужицы, а обращенные к Арнольду пышными задами кони, услаждая прохладой чугунные тела, баловали прохожих упругими струями.
Так и не допив "Невское", Арнольд приблизился, и незаметно оказался один у самого края веселящейся воды. "Стой, куда! Там колибри!" - крикнули ему из-спины парни в неприличных розовых трусиках. Но, ошалевший от жара, он не расслышал предостережений. Зачарованно смотрел он, как среди водопадов брызг, у самых лошадиных промежностей, снуют и веселятся золотые и изумрудные пули, кружась хороводом, останавливаясь, и на лету хватая брызги. "Знаем, знаем, царь, царь!" - щебетали они, и стало Арнольду так хорошо, что как будто и не было ни "Эльсинора", ни муторного Московского путешествия, а только ласковое море и песчаные берега. Недвижным изваянием застыл он на долгие минуты, разинув рот, покуда туда не залетела колибри.
Перегнувшись пополам, не хуже фонтана изверг он непотребные перышки с остатками пива, и мутило его долго, пока крепкий удар по плечу не привел в чувство. "Ты кто?" - спросил его разморенный жарою мент.
- Я... я Рюрик. Из Воронежа.
На его беду, мент оказался образованный, прослушавший в школе неполный курс средней литературы.
- Типа царь?! - обрадовался мент, и, не дождавшись немедленного предъявления документов, для профилактики огрел Рюрика по залысине.
Присевший от неожиданности Арнольд быстро нашел паспорт. Небрежно полистав и хихикнув, мент протянул документ напарнику.
- Прикинь! И правда Рюрикович. Иди, дорогой, до Кремля, там ваших много.
Вяло пожурив за распитие пива, менты удалились, оставив Арнольда наедине с игривыми чугунными лошадками. От обиды не обращая внимания на перья, приставшие к залитой пивом рубашке, бродил он по душным мраморным тоннелям переходов и станций.
Кровь Рюрика прилила к голове и стучала в такт вагонным колесам. Присевший под сводом бронзовый партизан, весело подмигнул Арнольду, вынул из-под полы чекушку, и, качнув в его сторону, залихватски опрокинул. Похожий на Чубайса человек, покачиваясь у вагонных дверей напротив Рюрика, пальцем показал на свою рубашку.
- А тебя, Анатолий Борисович, я на рудники сошлю! - выдавил Арнольд, и, гордо покинув вагон, направился к бурлящему устью перехода. Здесь на его пути встал толстый уборщик с лицом сонного дебила, склонился к уху и прошептал:
- Мы победим правовой нигилизм!
- А почему шепотом?
- Чипы. В билетах чипы.
Вздохнув, уборщик добавил:
- Вы думаете, всё это Он поджёг? Вы хоть курс иены-то утром смотрите? Я Алекс. Вы меня не знаете, - и продолжил внимательно мести пол в поисках чипов.
Двигаясь привидением вдоль мраморных стен, Арнольд наткнулся на неприметную деревянную дверку. Тайными диггерскими ходами она ведёт во внутренние покои, где у камина дремлет лабрадор Конни, положив голову на мохнатые лапы. Дверка не поддавалась. "Чертова колдовка из Чуди! Наложила заклятие." Перекрестившись на медный ящичек для пожертвований, висевший на шее унылой монахини, Арнольд прибавил ходу.
Рюрик твёрдо решил дать делу законный ход, и после блужданий в лабиринтах метро всплыл в приёмной мосгорсуда, успев освежиться приятным туалетным фонтанчиком. "Эльсинор должен быть наказан! Никто ещё не оставлял Рюриковичей без премии!"
Дождавшись своей очереди, пыхтя и вспоминая паспортные данные, Арнольд заполнил исковые заявления. "Прошу подтвердить право собственности Рюрика Арнольда Степановича на строения и прилегающие территории Кремля, находящиеся на территории ЦАО и незаконно отторгнутые фирмой ООО "Эльсинор" в связи с нарушением условий договора..."
Разомлевшая к трём часам дежурная судья зевнула, и, сверив паспортные данные, сунула листки в папку. Ростки справедливости пробивались сквозь жесть хищнического бизнеса и резину чиновной спеси.
На радостях Арнольд купил на оставшиеся от общения с судьей три тысячи высокую меховую шапку и украсил медным крестиком из церковной лавки. Провожаемый завистливыми взглядами прохожих, пересек он ещё несколько шумных и сумрачных подземелий. Сгрудившиеся в переходе уличные музыканты грянули вслед "Славься" в джазовой обработке.
Гордый и решительный, ступил он брусчатку и, распрямившись, проследовал к сокрытым в дымной мгле древним башням, дабы удостоверится в их неповреждённости, и заодно наказать Онищенко за двоякое толкование квасного напитка. Kwass uber alles!
Слившийся с пятой елью справа простой шведский турист слегка кивнул, и стал было расчехлять лазерный прицел, когда Арнольд приложил ладонь к прохладному шершавому камню. Впрочем, человек в папахе отошёл от стены, и к нему потеряли интерес.
Неподалеку от мавзолея его поджидал генеральный секретарь в парадном мундире с множеством золотых звезд.
- Фоткаться будете?
- Успеется. Я Шилову закажу. Да и вообще, до помазания - грех.
Минут пять побеседовав с Брежневым об устройстве отопления и расписании столовой, Арнольд продолжил осмотр владений.
Чудесно было под кронами голубых елей! Дым здесь не так чувствовался, а сверху раздавалось тихое нестройное пение.
В углу, у вросшей в землю башни, Арнольд заметил странного юношу, одетого, как чернец. Разложив под деревом плакат с неправильной звездой, череп и два ножа, он приплясывал, повторяя с завываниями и урчанием голодного кота: "Санатас Ева! Белиал, Баальбек, Бирон, Усба, Рубух, Тамаит!" Затем он извлек из-под полы чёрную свечку, и чиркнул зажигалкой.
- Ты, турок! - вскричал Арнольд, - здесь нельзя. Ель загорится! Ты вообще, останки забирай, и пошёл! Здесь владение.
Парень застыл, трусливо прижал свечу, открыл рот, пытаясь что-то ответить, но не успел: из пышной кроны на голову ему посыпались путинята, которым надоело петь. Окружив сатаниста и Рюрика, они дружно достали айфоны и вызвали три батальона байкерных войск с водомётами. Сатаниста связали, и начали раздувать под ним костер из алхимических плакатов. Осенив себя крестным знамением, Арнольд прорвал оцепление, и бросился прочь. Сбивая с ног православных хоругвеносцев, торговцев майками, детей с пистолетами и простых шведских туристов, он достиг каких-то мраморных лесенок, барьерчиков, статуй, и, пометавшись, как загнанная кошка, сиганул с изящного моста в бурлящую воду.
Когда он вынырнул, предсмертными проклятиями сатаниста открылся портал. Чёрные вихри опутали солнце, чугунная решетка со скрипом отошла и разверзла мрачные подземелья Неглинки, откуда неспешно выплыл украшенный статуей ведьмы тяжёлый драккар.
Высокий, в белой мантии, сержант водопроводных сил МЧС протянул крепкую мужскую руку и вытащил Рюрика из воды: "С возвращением, княже! Домой пойдём?"
Радостно забилось сердце Рюрика. Толпящиеся на мостках полицейские, ученики воскресной школы, дворники, академики и рядовые партийцы дружно запели, вытирая слезы:
"До свиданья, наш ласковый Рюрик, поскорей возвращайся назад!"
Покачиваясь на борту, среди зловонных сосудов и усталых гребцов, да пристально вглядываясь в окутавшую драккар дымную мглу, мусолит он огрызок карандаша, и пишет для потомков эти записки о своём недолгом, но славном царствовании на заколдованных землях Московитов. Пишет стройными рунами в блокнотике с титулом "Эльсинор".