Аннотация: Реальная история, в которой образ вождя воссиял, а неверие в чудесное построение коммунизма было посрамлёно.
Шёл одна тысяча девятьсот восемьдесят первый год. Ещё трепал гнилой западный ветер красные знамёна на демонстрациях, и суровые лики членов политбюро косились на прохожих из окон клуба, куда их портреты ставили в дни праздников. Так называемый застой стремился к высшей точке баллистической орбиты, будто ракета с отказавшим управлением.
Я, молодой специалист, работал тогда в одном НИИ. В ту эпоху фантастически дешёвых книг и газет существовала такая вещь, как обязательная подписка. На свою беду, суетливый комсомольский активист предложил мне в нагрузку к "Комсомолке" небольшой глянцевый портрет тогдашнего наиглавнейшего человека страны Леонида Ильича Брежнева.
Знал бы он, что в моих руках побывала некая книжица о шизофрении, содержавшая довольно невинное обобщение "при некоторых формах мании величия пациенты склонны украшать одежду блестящими предметами и нагрудными знаками". Я конечно, понимал, что психическое здоровье не имеет отношения к туманным кремлёвским играм. Но... Брежнев был душка! Величественный, как генерал Боливар, при трёх золотых звёздах.
Положил тот портрет на стол, под оргстекло. А в газетах того времени, помимо дежурной хвалы Мудрому Руководителю, иной раз писали, как он то от одного зарубежного лидера награду получит, то от другого. Соответственно, рисовал я фломастером такие маленькие красивые ордена, вырезал их, и под стекло к портрету прикладывал. Всё-то шло замечательно, и державная грудь цвела, как майская клумба. Пока, в один роковой час, парторг не заметил необъяснимое "обновление иконы". Явление совершенно мистическое и с развитым социализмом несовместимое.
"Как вам не стыдно, Иван Борисович! Вы, мать..., тут мать... дурдом! Художники, ёшканый карась!" - образным и богатым языком технической интеллигенции определял парторг моё законное место в кагале профессиональных придурков.
Я хлопал глазами и делал вид, что не вижу ничего плохого в ношении наград выдающимся человеком. Тогда парторг прибег к логике и указал на несовместимость статуса Наград Родины и каких-то "польских цацек". К удовлетворению сторон, я немедля лишил портрет всех регалий, обретённых в тяжёлой борьбе с международным империализмом.
Это одна из двух важных причин, по-которой я не состоял и не состою ни в одной партии. Но может быть, я и впрямь профессиональный дурак, непонятый и неоценённый в ту размеренную эпоху. Только натуральный кретин мог своей рукой начертать такое сочное пятно на внутреннем агнце комсомольской совести, дающей пропуск куда-то туда, где тучные облака в драповых пальто исполняют свой долг и обретают блага.