Любуясь голубым серпиком юной луны, умудрённый император Пу размышлял о значении гексаграммы У-Ван, с наслаждением вдыхая запахи ночной свежести на верхнем ярусе дворца. Рядом с любимым креслом ивовой лозы уютно теплился бумажный фонарь.
К тонкому аромату "поцелуя девственницы", исходящему с донышка простой глиняной чашки, примешивались гарь жаровен, навозный дух и ещё что-то невообразимое, идущее снизу, издалека, где мельтешил огоньками ночной Пекин.
Год назад, в третью луну, возмущенный превращением столицы в логово грязных пороков и алчности, непочтительностью к старшим и разорением крестьян и торговцев, Пу повелел сжечь фишки и карты, выбросить благовония в Хуанхэ, а ночным бабочкам срезать косицы, обязав девушек заняться разведением кроликов.
Через три ночи дух Лао-Цзы подсказал императору, что порок есть тень целомудрия, и нет света, способного эту тьму совершенно рассеять.
Когда император проснулся, у его ног лежал мешок золотых монет. Пу счёл это добрым знаком, и повелел, чтобы впредь блуд и азарт процветали в особом логове страстей, на болотистом побережье в провинции Фуцзянь, а целомудрие и науки - в горной провинции Ганьсу, среди ясных снегов и гордых вершин. Там же быть оазису ремесел и добродетели.
Через двенадцать лун указ должен быть исполнен, а вестники зла и добродетели обязаны явиться со знаками, подтверждающими мудрость Лао-Цзы. Долгожданный момент настал, и Пу, отложив трактат "Сова и медведь", прислушался к торопливым шагам.
Первым явился слуга лжи и разврата Чунь Су. Его изящное личико было побито, плащ разорван и перепачкан. Он положил к ногам императора механическую жабу, играющую на флейте.
- Вот доказательство процветания алчности и сладострастия! Эту волшебную жабу я выиграл в кости в провинции Фуцзянь, о великий император. И ещё множество иных вещей, но на обратной дороге поломалась колесница, и меня ограбили разбойники. Порок превзошел своего учителя. Только жабу они оставили, убоявшись колдовства.
- Сколько же мешков золота ты стяжал на людской жадности и чревоугодии?
- Не так много, отец добродетели! Местные рыбаки небогаты, и не более дюжины девиц успел я обучить искусству лугового кролика, когда веслом оскорбили мой молот удачи. Воистину твоя страна полна людьми скромными и благочестивыми, о великий император!
- Возвращайся, Чунь Су. Я не стану казнить тебя, потому как облик жабы и впрямь весьма мерзостен. Проси Лао-Цзы, чтобы он обучил тебя искусству рыбной ловли.
Не успел император насладиться ароматом остывающего чая, как появился учёный муж Гань Жу, вестник чистоты и добродетели. Скромный плащ его был запылён, а лицо выглядело изрядно опухшим.
Утомлённый слуга учёности в глубоком поклоне положил к ногам императора механическую жабу, играющую на флейте.
- Будь же добр растолковать мне, что это такое?
- О, феличайший император, пути добродетели неисповедимы!
- Да почему ты шепелявишь? И почему твой лик мне напоминает яблочный пирог?
- Злые крестьяне избили меня, когда я на пасеке обучал послушника искусству лугового кролика. В посте и молчании постигали мы свитки тайных знаний. Вот одна их магических жаб, созданных для устрашения врагов. Разбойники, ограбившие меня, пришли в такой ужас, что бросив жабу, разбежались. Добродетель восторжествовала!
- Да сколько же всего изготовлено жаб, отвечай?
- Не прогневайся, о феличайший! Целых две, но вторую глупый отрок Ван Чу, заблудшая овца, проиграл в постоялом доме.
- Мешка того золота, что ты получил, хватило бы на создание целого каравана боевых машин! Не так ли!?
- Воистину так, о феличайший! Но каждую луну ко мне приходил дух Лао-Цзы, и в уплату за покровительство монастырю брал полный кувшин монет, так что последние дни мы даже голодали, мудрейший император!
- Что ж, иди, и проси покровительства мудрого Лао-Цзы в искусстве разведения коз. Это поможет твоим послушникам не знать голода. Я очень хочу тебя казнить, но эта жаба поразила моё сердце нежной мелодией и свирепым взором.
Так мудрый император постиг, что никакие мешки денег не помогут алчным и пустым людям создать что-нибудь путное. Однако, не потратив ни одного юаня, за исключением монет, посланных духом самого Лао-Цзы, господин Пу совершил доброе дело, отослав подальше от столицы двух самых жадных и развратных чиновников: Чунь Су и Гань Жу.
А механических жаб, играющих на флейте, он подарил храму, ибо зачем мудрому Пу эти дешёвые понты?
![[]](/img/s/shirjaew_i_b/hexagramma25/b25.gif)
25. У-Ван. Беспорочность.