Шинкин Анатолий Алексеевич
Счастье есть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Настолько всё живо, зримо, сочно, цветисто... классически!! Сказочно просто!! Великолепные описания, диалоги - сцена рыбалки в колодце (!), погоня (!) по грядкам (!) за чудо-рыбой! - всё тонко, со вкусом, с юмором, с чувством - Классика!! Потерянные тапки умилили... :))) Нина Русанова
  Счастье есть
  Анатолий Шинкин
   Бросить все и, вытащив из подсознания мечту,
   побежать за ней...
  
   Солнце поднялось над крышей горбящейся в заднем углу двора баньки, и Петрович, в очередной раз подмотал леску, осмотрел крючок, сменил червяка и бережно опустил снасть в темную воду колодца.
  
   Сельская улица смотрела окнами на дорогу, за которой, скрытая небольшим обрывом, мелела под июльским солнцем речушка.
  
   До Петровича доносились от речки взвизги купающейся детворы и гагаканье перебирающихся от наступающего дня в тень ивовых кустов гусей.
  
  -- Петрович, -- на калитке звякнула щеколда, и по тропинке между грядками помидор и болгарских перцев прошел сосед Василий, стройный, худощавый пятидесятилетний мужчина.
  
   Василий, несколько лет работая вахтой, поотвык и от семьи, и от деревенской жизни. В "свободном полете" между заездками на работу слонялся бестолково и бесприкаянно по селу да наведывался к Петровичу с парой литров холодненького пивка.
  
  -- Вчера к этому времени ведро карасиков надергал, -- пожалился Петрович. Заботливо поплевал на малиново-красного навозного червяка и бережно опустил снасть в воду.
  
  -- Рыбы тут богато, -- подхватил тему Василий. - Икряная плотва с прошлой недели, думаю, в самой поре?
  
  -- Несу, -- Петрович, не по-старчески живо, вскочил, ковыляющей перебежкой обернулся к бане и высыпал на стол десяток маслено блестящих серебром рыбешек. Шустро подставил стаканы.
  
  -- Есть для чего жить, -- невольно сглотнув слюну, Василий торопливо сдирал чешую; нетерпеливо схватив стакан, глотнул раз-другой и, закрыв глаза, застонал от наслаждения. -- Петрович, счастье есть.
  
  -- Его не может не быть, -- ответил Петрович расхожей фразой, со смаком обсасывая оторванный плавничок. - Не поверишь, на этом самом месте днями судачка взял... скромничаю, судачищу, килограмма на два, не меньше.
  
  -- На червя? - вроде бы засомневался, оторвавшись на секунду от стакана, Василий.
  -- Карасик схватился, -- мелкими глотками отхлебывая пиво и причмокивая, пояснил Петрович. - Карася цапнул судак, а я не зевал.
  
  -- Молодец, -- с чувством резюмировал Василий, наполняя стаканы и с удовольствием прислушиваясь к шипению лопающихся пузырьков. - За достойного рыбака.
  
  -- А то щучару подсек, -- соловьем разливался Петрович. - На блесну. Вытянул и подойти боюсь. Распласталась на дорожке, открывает рот, а там зубы. - Петрович огляделся в поисках сравнения и выставил указательный палец, отметив на нем большим пяток сантиметров.
  
  -- А сома помнишь? - Василий, утолив первый голод, закурил сигарету. - В прошлом годе, всей деревней сбежались смотреть. На сотню килограмм монстрила потянула. Клюет!
  
   Петрович оглянулся и, опрокидывая табурет, бросился к удочке. Туго натянутая леса чертила круги в затененной воде старого колодца, брызгала на бревенчатые стены сруба прозрачными каплями.
  -- Васька, помогай, блин, не удержу, -- на выдохе взмолился Петрович.
  
   Изогнутое в дугу удилище, тряслось и рыскало в руках ветерана. Василий, торопливо притоптав тапочком окурок, бросился спасать положение.
  -- Подсак, подсак давай, -- подвывал Петрович.
  
  -- Уже, сейчас, -- Василий, схватив прислоненный к срубу сачок-подсачек, тыкал и шарил в глубине колодца. - Е-есть, от нас не уйдешь.
  
   В азарте вываживания рыбаки мало обращали внимание на цвет добычи, но, вывалив рыбину на грядку с подрастающей кудрявой петрушкой, остолбенели и торопливо прикрыли ладонями глаза от слепящего красным золотом блеска.
  
   Сверкающая десятикилограммовая рыбина, с тянущимся следом метровым шлейфом струящегося всеми цветами радуги хвоста, оперлась на плавники и быстро поползла по огороду, перешла на прыжки, и каждый следующий был длиннее.
  -- Как же так? - растерянно переминался Петрович. - Да, как же это?
  
  -- Уходит зараза! - выкрикнул Василий и, поначалу огибая грядки, а потом напрямки, рванулся следом.
  
   Рыба, набирая темп, и, будто бы увеличиваясь в размерах, легко перемахнула плетень, плавно перешла на рысь, и направленно бежала к реке. Василий, растеряв среди картофельной ботвы тапочки, босой, запалено дыша, мчался следом.
  
   Пробегая ивовые заросли, рыба встревожила гусей, и птицы принялись хватать штанины и щипать голые ноги Василия.
  
   Рыба, обратившаяся стройной девушкой, красиво распласталась в воздухе, и почти без всплеска вошла головой в воду.
  
   Василий кубарем скатился следом. Руки скользнули по мягкой талии, ощутили округлость ягодиц, на секунду охватили круглое крепкое бедро.
  
   Мощная плюха двухлопастного рыбьего хвоста на некоторое время сделала мир беззвучным, а потом снова послышались детские взвизги на берегу и недовольное гоготание успокаивающихся гусей.
  
   Василий, стоя по пояс в воде, растерянно огляделся, махнул рукой и побрел к берегу. Вернулся к столу, налил пива в оба стакана, выпил, не чувствуя вкуса, потрогал краснеющую щеку и грустно улыбнулся:
  -- Счастье есть,... да не про нашу честь.
  -- Ты тапки-то надень, вот, -- суетился Петрович.
  
  -- Зачем? - Василий кое-как всунул ноги в тапки, сгорбился и, не оборачиваясь, тяжело пошел со двора.
  
   Счастье было
  
   В Зарубежах народ бастует и демонстрирует,
   пытаясь получить большее, а у нас и меньшего нет,
   но молчим, чтоб не расстреляли ненароком
  
   Бандиты, отнимая деньги и вещи,
   не говорят: "Я слуга Народа, я
   поставлен Народом, я работаю для Народа!"
  
  
   Две недели вахты пролетели в мыслях и мечтах о поманившем, подразнившем и ускользнувшем счастье, с гладкой мягкой кожей и круглой попкой, прикосновение к которой помнили и бережно хранили сильные ладони пятидесятилетнего романтика.
  
   "Зеленоглазая моя, а я, а я" -- бесконечно и невольно напевалась строчка бардовской песенки, отгоняя на дальний план мысли о несправедливом общественном устройстве, в котором кровососы-хозяева выжимали жизненную силу из ворованного оборудования и безгласных безропотных работяг-рабов.
  
   Исчезли, будто и не посещали никогда, страхи приближающегося среднестатистического, предельного возраста. Впервые покорное "до пенсии, все одно, не дожить", сменилось обнадеживающим "а вдруг".
  
   На позитивной волне совершенно уверившийся в чистой, тонкой, облагораживающей любви к неведомой зеленоглазой русалке Василий, придерживая левой рукой полторашки с "Жигулевским", распахнул правой калитку Петровичева двора и остановился в недоумении.
  
   Время приближалось к одиннадцати утра, июльское солнце уже наполнило двор светом и летним жаром, но Петрович не посиживал у столика, в тени старой ивы, лениво посматривая на поплавок удочки на темной глади воды в старом колодце, а, старчески обвиснув на перилах крыльца, смотрел выцветшим отрешенным взглядом куда-то сквозь Василия.
  
  -- Петрович, -- совершенно потерявшись от странной позы старика, несмело позвал Василий. -- Я тут с пивком.
  -- Проходи, садись, -- Петрович показал место на ступеньках. - Стаканы с поминок не помыты, пей из горлышка.
  -- Пошли к колодцу, -- "на автомате" предложил Васька и оборвал себя на полуслове. - Какие поминки?
  -- Надежду мою вчера похоронили, -- ровным голосом ответил Петрович и опустился, сплыл на ступеньку крыльцы. Открыл пиво, отхлебнул несколько больших глотков. - Сигареты есть?
  
   Глядя перед собой. Петрович однотонно и просто рассказал о случившемся. Чиновникам из районной администрации понравилось удобно расположенное сельцо: речушка, горушка, поросшая леском, -- красота, тишина и свежий воздух.
  
   Вот и начали методично выживать сельчан. Скупали дома, потом придумали способ подешевле. Дома старые, дореволюционные. У кого из хозяев и сохранились старые бумажки о собственности, у других и таких нет. Объявили властные воры дома самовольным самостроем в водоохраной зоне, подлежащем немедленному сносу.
  
  -- Дед строил, еще перед первой мировой, -- буднично продолжил Петрович.
  
   Отрезали в селе свет. Прислали мордоворотов, прилично одетых молодых парней, которые прошли по домам и убедительно намекнули на необходимость скорейшего переезда, "если хотите жить". Участковый беседы провел. Парень из местных, все грешки-заморочки знает. Пообещал на свет вытащить и "дать ход".
  
  -- А мне рыбинспектор штраф выписал за незаконный вылов рыб в нерестовый период запрещенными орудиями лова(сам и кинул в колодец обрывок сети,тварь) в количестве пятнадцати штук плотвы по сто рублей за голову. У Надежды моей сердце не выдержало - не довезли. - Петрович впервые прямо взглянул на Василия, отхлебнул из бутылки большой глоток. - И русалка твоя регулярно наезжает. Судебный пристав. Бумагами размахивала, визжала, как резаная, ногами топала. Сейчас в колодце плещется, ОМОН поджидает, нас сносить.
  
   Только теперь Василий обратил внимание на вывороченные, измятые, вытоптанные, разоренные грядки в дедовом огороде и трехметровой высоты зеленый забор, наглухо отгородивший угол двора с колодцем.
  -- Зону отдыха обещают сделать для вип-персон, -- пояснил Петрович и сплюнул. - с жалобой только к Путину осталось.
  -- Лучше сразу вешайся, -- мрачно пошутил Василий. - На ЖКХ ему люди пожаловались, так он министра пожурил и объяснил популярно, что людей резко душить не следует, а надо плавно и последовательно затягивать удавку.
  
   Громко стукнула щеколда калитки, и на дорожке радостно оскалился рыжий конопатый участковый Гришка, по сельскому прозвищу Ментенок, после недавней аттестации получивший добавку Понтенок.
  -- Нарушаем, граждане, -- расцветился рыжими конопушками Ментенок-Понтенок. - Распиваем горячительные напитки. Вынужден задержать. Проследуем.
  
   Василий чуть привстал и без размаха ударил правой. Попал в нос, и Ментенок-Понтенок плюхнулся задницей на землю, зашарил рукой по кобуре. Василий отнял оружие и зашвырнул через дорогу в сторону речки.
  -- Иди, ищи. Удивление берет, -- обернулся к Петровичу, -- приходит нормальный парень работать в ментовку, а через два года на нем пробы негде ставить, -- сплошное дерьмо.
  -- Система, -- покорно отозвался старик. - Обещались к обеду. Надо документы собрать да дедово фото. Боевой был.
  -- Давай ко мне, -- пригласил Василий, -- перекантуемся вдвоем. А то по пол месяца дом без догляду.
  -- Думаешь тебя не тронут? Их не остановить. Едут. Маски-шоу.
  
   Из пассажирской Газели с тонированными стеклами торопливо выскакивали в черной униформе и масках с прорезями для глаз бойцы, вооруженные дубинками и автоматами.
  -- Лежать. Бояться. Работает ОМОН!
  
   Ударив тяжелым, снесли с петель калитку. Повалив мужчин на траву, испинали ногами в берцах, защелкнули наручники на запястьях. Улица перед домом быстро заполнилась людьми. Районные чиновники благоговейно наблюдали, как слаженно и качественно работает ОМОН, отжимая ударами дубинок пожилых людей в сторону, освобождая дорогу грозно лязгающему гусеницами бульдозеру.
  
  -- Хуже фашистов, -- негромко произнесла женщина, по виду, учительница на пенсии.
  
   Ментенок-Понтенок подбежал, торопливо закрутил руки старушки за спину, звякнул наручниками, потащил "бунтарку" к Газели, составлять протокол об организации незаконных пикетов и демонстраций. Народ качнулся следом и сразу отпрянул, когда двухметровый боец в маске передернул затвор автомата, направил на толпу и выразительно повел стволом.
  
  -- Твоя, -- приподняв голову от земли, Петрович показал глазами на двадцатипятилетнюю в форме судебного пристава девицу, с блудливым взглядом зеленых глаз.
  
   Ковыляя по сельской грунтовке на десятисантиметровых каблуках, не забывая крутить круглым задом и полуоткрытыми титьками перед брутальными ОМОНовцами, суетливо показывала бульдозеристу, откуда начинать расчистку.
  -- Сука, -- буркнул Василий.
  
   Двое бойцов подхватили Ваську под плечи, мешком забросили в Газель. Через час все было кончено. Посочувствовав, поплакав, местные разбрелись по домам. Из-за забора, от колодца победно доносились пьяные голоса и заздравные тосты, по селу плыл запах шашлыка. Подвезли еще девиц-чиновниц, ОМОН снял маски и штаны.
  
   Петрович, освобожденный от наручников, задумчиво курил, глядя на пожелтевшую от времени фотографию деда - бесстрашного красного командира в гражданскую.
  -- Нет у нас, Дед, теперь ни дома, ни Родины... И сам я давно дед... не знаю чей.
  
   Поискал, нашел среди обломков сарая лопату и, опираясь на черенок, как на костыль, поковылял к горушке.
  
   С увала раскинувшееся внизу село просматривалось "как на ладошке", и старик удовлетворенно кивнул своим мыслям.
  -- Сколько лет, -- бормотал, считая шаги от плоской каменной глыбы, торчащей среди деревьев на склоне. - Здесь.
  
   Начал копать неширокую, в одну лопату, траншейку и через метр наткнулся на дощатый щит, торопливо принялся откидывать сыпучий лесной грунт. Зацепил и опрокинул щит вперед. Старые доски за почти век в сухом грунте прекрасно сохранились.
  
  -- Молодец, Деда, -- впервые за последние дни улыбнулся Петрович, закурил и оглянулся на село. - Жаль колодец. Хрустальная была водичка, да не те в нем русалки завелись.
  
   Пользоваться прицелом Петрович не умел. Навел, ориентируясь по стволу. Как учил дед, нажимая спуск, открывал рот, чтобы не оглохнуть.
  
   Три сверкающих латунными головками снаряда из полевой трехдюймовки простелили огненную линию, вновь разделившую русских на "Белых" и "Красных".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"