Сэм давно ушёл, а я всё думал над его предложением. Что-то в нём, конечно, было, но стоила ли игра свеч? Впрочем, шуршики не мне платить, так что бабки - это не аргумент. В худшем случае рискую потерять половину дня. Потеря не великая: все дела на выходные я удачно закруглил, так что волноваться не о чем.

Рассуждая таким образом, я всё же решил позвонить Бобу. Уж очень интересна была мне его рецензия на посещение фирмы со странным названием "Композитор настроения". Сэма я решил не выдавать и сделать вид, что об их секрете ничего не знаю.

Раздались гудки, щелчок... Затем голос Боба произнёс смутную речь: "Меня сейчас нет дома. Если вы умный человек, то знаете, что сообщение нужно оставить после гудка..."

Дабы не тратить время попусту, я решил составить бизнес-план на неделю, но ждать пришлось недолго, от силы минуты две. Звонил Боб.

Раздались короткие гудки, и мой аналитический ум сделал вывод, что это намёк на конец разговора.

В общем, ломаться не имело смысла, и я решил не огорчать друзей.

Сама фирма "Композитор настроения" появилась в нашем городе совсем недавно. Говорили, что так же называется и программа, по которой эта фирма работает. Многие уже посетили сей храм. Отзывы же были самые разные: кто верещал от удовольствия, а кто впадал в дикую хандру. Ходили даже слухи, что у них на одном из сеансов "дал дуба" какой-то из "новых". Ну я-то не собирался играть в ящик, хотя такой случай явно не добавлял доверия к этой "композиторской" шараге.

В рекламе, которую крутили по 5-6 раз в день, говорилось, что посещение этого салона оставит в душе неизгладимое впечатление. Да... Для того братана оно было более чем неизгладимым.

Мне хотелось узнать что-то более конкретное, и я позвонил им в офис. Однако оказалось, что по телефону они отделывались лишь электронным трёпом, повторявшим рекламу точь в точь. Для более подробного ознакомления предлагалось к ним приехать. Да... Что-то много я раздумывал над этим вопросом и в конце концов, обругав себя за словесный онанизм, пошёл спать. Недаром говорят - утро вечера мудренее.

Проснулся я рано и в отличном расположении духа. Выдался прекрасный апрельский денёк. Солнце пробивало, ставшее за зиму гораздо менее прозрачным, стекло, но весна брала своё, и это было отмечено мной холодненьким пивом.

Не успел я ещё растереться как следует после ледяного душа (я обожал эту процедуру, при одном упоминании о которой всем моим знакомым становилось больно), как компьютер громогласным "ТА-ДА" сообщил, что пришло послание по электронной почте. Странно... Неужели какая-то экстремалка на работе?... Нет, послание было от Сэма: "Майкл! Чтобы ты не жевал сопли, я сам позвонил в фирму. Они тебя ждут. Так что тащи свою задницу прямо туда."

Мне захотелось послать Сэма ко всем чертям сейчас же, я даже взялся было за клавиатуру, но передумал, - ломало меня.

Ну что же, придётся ехать. Я кое-как оделся и побрёл в гараж. Привычка работать на неделе без сна неминуемо давала себя знать в выходные. Хотя я просыпался всё равно рано, день проводил плавно, а посему мне совершенно не улыбалось в такую рань куда-то катить. Сэм не дурак, наверняка ещё дрыхнет. Ведь неспроста он не позвонил, а послал сообщение по электронке. Запрограммировал компостер - и в путь. Можно, конечно, его сейчас на уши поднять, если он дома. А если нет? У него автоответчик с определителем, потом только прикольнётся, кабан, над моим малодушием. Не дождётся...

За размышлениями я не заметил, что уже катил навстречу "хорошему настроению", как было написано на одном из рекламных щитов "Композитора", встретившихся мне по пути.

Вот и офис. Да!... Я чуть не разинул было рот, но спохватился. Мне мама с детства говорила, что не стоит вообще разевать на улице рот, ибо пролетающие пернатые друзья могут принять его за дупло, а то и того хуже...

Кто бы мог предположить, что на окраине города, можно сказать даже за городом, когда-нибудь вырастет такая махина... Не теряя времени, я заглушил мотор и собрался было вылезать, как дверцу открыл мальчуган в ливрее!... Видимо, пресловутый сервис начинался прямо отсюда. Пришлось откинуть мальцу "на чай". "По западным меркам работают, черти!"- подумал я.

Дверь тоже открыл лакей. Ну, блин!... "Мистер, вас ожидают на втором этаже", - вежливо произнёс он. Я хотел спросить, откуда он знает, кто я такой, но не спросил, сделав вид, что для меня обычно, когда меня узнают в лицо.

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Так называемая приёмная была великолепна. Мебель небесно далёка от офисной : красное дерево, кожа, бархат... В помещении же запросто можно было отрабатывать технику игры в гольф.

У двери меня встретила молодая женщина. И какая женщина!... Она могла бы с успехом попробовать себя на страницах "Плейбоя" или "Пентхауса", будь помоложе лет на шесть-семь. Такие часто становятся вожделённой мечтой юнцов, грезящих о сексе со зрелой женщиной.

Да, ум у неё безусловно был, как, впрочем, и многое другое. Я, было, даже подумал, что не стоит вообще терять времени на какие-то "композиторские" штучки, а начать конкретно подбивать клинья, тем более, что по её взглядам можно было понять: в её личном табели о рангах моё место явно не последнее.

Тем временем её пение продолжалось:

( "Ну Сэм и скор на руку," - подумал я, а ещё подумал, что, наверное, не зря ляпнул ему про шторм.)

Кого-нибудь другого я послал бы к чёрту, но не её. Мне не составит бы ни какого труда провести в её обворожительной компании каких-то пару часов.

С первой же минуты она дала понять, что разговор пойдёт главным образом обо мне, а я должен просто отвечать на вопросы. Ну что же. Никто не заставит меня сказать того, чего я не хочу сказать. Продолжим.

Она объяснила наконец, что же представляет собой их организация. Оказалось всё поставлено на широкую ногу, а эта контора - только один из филиалов в хорошо развитой сети. Ещё до того, как клиент приезжал, они уже знали о нём почти всё. Информационная система работала феноменально. Теперь я понял, почему лакей встретил меня, как старого знакомого. Он заранее был предупреждён, что подъедет машина с таким-то номером, и что она моя. Просто, правда? Выяснив таким образом всё, что можно узнать о клиенте до встречи с ним, они в личном разговоре не задавали лишних вопросов. Всё это она поведала мне после того, как я было, начал рассказывать свои паспортные данные и биографию. Битый час мы беседовали о моих вкусах в музыке, живописи, архитектуре, скульптуре, литературе и других ...турах. Она умела не только хорошо слушать, но была, так же, прекрасной собеседницей. Я заполнил на компьютере с десяток тестов, типа для определения айкью, и надеялся, что "железка" не выставит меня болваном перед леди. И не выставила... Впрочем, иначе и быть не могло. Часа через два Брижит знала обо мне всё, кроме разве таких мелочей, когда меня не бывает дома, и где я оставляю ключи, когда ухожу. Правда, меня никто не заставлял клясться на библии говорить только правду, но вкусы мои стали раскрыты, как карты у плохого игрока.

- Пойдёмте, я покажу вам нашу "Лабораторию настроения".

Мне хотелось сказать, что моё настроение уже давно поднялось, и не только оно одно, но я состряпал на лице глубочайшую заинтересованность и проследовал за Брижит.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Мы шли по бесконечно длинному коридору, являвшему собой чудо архитектуры. Стены, облицованные стюком переливающихся оттенков, мерцали синеватым светом, происхождение которого осталось для меня загадкой. Под потолком они сходились в арку, украшенную плафонами с флюоресцентными росписями художников, проповедующих явно не классическое направление в живописи. Картины были почти голографичны. Иллюзия объёма впечатляла своим совершенством. Этот объём был настолько воздушен, что, казалось, должен вот-вот раствориться, но не растворялся по какой-то непонятной причине. Сюр картин уносил в немыслимые дали. Потолок казался недостижимым, хоть и видимым. Космические мотивы ( по крайней мере таковыми они мне показались) делали наблюдателя как бы меньше ростом, но вместе с тем вызывали у него ощущение устремлённости к каким-то горизонтам. Вместе с пониманием величия всего окружающего приходило чувство духовной полноты. Автор этого чуда был творцом от бога.

- Я сама разрабатывала дизайн коридора, - как бы между прочим сообщила Брижит и многозначительно взглянула на меня.

Это не было горделивым бахвальством, но ей явно хотелось насладиться впечатлением, произведённым этим существенным сообщением. Было бы даже лишним сказать, что я стал уважать её немного больше : красива, умна, да ещё и талантлива... Интересно, сколь широк спектр её талантов... Чтобы выразить своё восхищение ( ведь она наверняка ожидала этого) я воздел руки к небу и пропел : " О Боже, снизошли вечную благодать творцу сего!"

- Вы не можете без своих шуточек?, - спросила моя проводница, весело смеясь.

- Не могу. Но поверьте, сейчас я не далёк от того, что говорю...

Она, улыбнувшись, промолчала, и я понял, что заработал ещё один плюс.

Я спросил у Брижит, что заставляет хозяев фирмы создавать такой ажиотаж вокруг клиента.

- Это делается с единственной целью : создать атмосферу доверительности и понимания в общении с нашими посетителями. Зная, что к чему, клиенты перестают нервничать, расслабляются. Ведь больше всего пугает и напрягает незнание и непонимание. Если же для них в нашей работе не остаётся белых пятен, то они больше сосредоточиваются на самом сеансе, чем помогают и себе, и нам. Поэтому, если вас что-то заинтересует, - не стесняйтесь, спрашивайте.

- А кто ваши хозяева, Брижит?

- Если вам это не безразлично, то хозяйкой фирмы являюсь я. Я же и разработчик программы "Композитор настроения"...

Настала минута молчания. Я понимал, что должен что-то сказать, но ничего не мог придумать. Со мной такое бывает раз в пятилетку, и это был именно такой случай. Она наслаждалась произведённым впечатлением, но настолько эстетично, что в этом даже была особая красота.

Наконец я обрёл дар речи и спросил :

- Брижит, а что заставляет вас обслуживать клиентов лично? Неужели вам не хватает людей? Скажите, что это так, и я сразу же переменю работу.

- О нет. В нашем заведении много сотрудников и сотрудниц, но ведь вы же сами пожелали, чтобы я лично обслужила вас. Разве не так?...

Я не стал спорить с ней. Да... Сэм не утратил оригинальности.

Надо было сменить тему разговора.

- Интересно. Как же за всей открытостью скрыть секреты своего ноу-хау?

- А секретов и нет. Идея программы предельно проста. Сложность заключается в технологиях её воплощения, требующих такого оборудования, о котором лучше даже не рассказывать. Сложно для понимания даже его описание, не говоря уже о механизмах и принципах работы.

- Спасибо. Я стал намного ближе к пониманию идеи после столь содержательного объяснения.

- Не обижайтесь, но это действительно так. В этом и кроется весь секрет.

- Ну что вы. Если это так, то обижаться мне нужно только на себя и своих родителей.

- Не понимаю. Вы снова шутите?

- Нет, говорю вполне серьёзно. Разве может шутить человек, чьё лицо настолько не обезображено интеллектом, что не возникает сомнения в том, что ему не дано понять, как устроена нашпигованная микросхемами и другой лабудой "железяка". - Я разыгрывал обиженного ребёнка. Было любопытно, что предпримет она.

- Простите. Если вам действительно интересно это, я расскажу , - спохватилась она.

- Я пошутил, Брижит, и к тому же крайне далёк от электроники. В детстве было занимался радиоконструированием, но мои произведения рождались мёртвыми, а внешне были только намёком на близкие к похожим от настоящих.

Моя "фенечка" пришлась ей по вкусу, что позволило записать мне на свой счёт ещё один плюс.

Винтовой коридор всё поднимался вверх. Лестниц не было, и мы, вероятно, находились уже этаже на четвёртом, когда я спросил :

- А насколько выгодно заниматься вашим бизнесом?

- Расскажите мне, Брижит, о программе подробнее, - сделав лицо ещё более умным (что было почти невозможно), попросил я.

- С удовольствием. Моя программа предельно проста по идее. С давних времён известно, что воздействия на различные рецепторы человека не только регистрируются в сознании, но и, при достаточно сильном раздражении, вызывают целые вегетативные бури. Мы воспринимаем их, как изменения настроения и придаём этому адекватную для нас эмоциональную окраску.

Поняв это, - продолжала она, - люди осознанно или бессознательно искали способы раздражения для всех рецепторов с целью создания того или иного настроения. Прежде всего хорошего, что эмоционально окрашивается атрибутами удовольствия, такими, например, как смех. Для зрения была изобретены живопись, скульптура, светомузыка, в конце концов. Для слуха - музыка, а на уровне второй сигнальной системы - стихи и песни, проза... Для обоняния - парфюмерия, благовония, специи и пряности. Для кожной чувствительности - массажи, бани и многое другое. Сложно очертить весь спектр факторов, которые в той или иной мере способны вызывать положительные эмоции. С течением времени эти факторы стали сочетаться друг с другом в различных видах искусства и индустрии развлечений. Появились кино, видеоклипы, феерические шоу... Примеров тьма. Желание усилить одно другим, пропотенцировать воздействия в сочетаниях было понятно. Даже на ранней стадии становления немое кино, не могло обойтись без тапёров, которые подкрашивали своей игрой на пианино сюжет, делая его более выразительным.

В современной индустрии развлечений используются более совершенные схемы сочетания различных раздражителей, но и они безумно далеки от идеала.

Кстати сказать, воплощению идеи в жизнь помогло моё медицинское образование. Пробуя себя в физиотерапии, я не боялась экспериментировать и быстро пришла к выводу, что при определённом сочетании физиотерапевтических факторов с релаксирующей или тонизирующей музыкой, элементами ароматерапии, регулированием с помощью "климатических" кондиционеров влажности и температуры воздуха можно не только добиваться быстрейшего излечения пациентов, но и воздействовать на их эмоциональную структуру, изменяя настроение.

Так родилась мысль о предоставлении людям качественного нового вида услуг. Можно давать людям эмоции любого рода, путём воздействия на анализаторы, одновременно внедряя в их сознание желанные образы. При умелом сочетании всех условий можно создавать абсолютно реальные впечатления и переживания, которых и не было никогда. Мы можем создавать самые различные эмоции, которые "оживляют" желаемые клиентом образы. Здесь действует механизм обратной связи между реальностью, вызывающей в нас какие-либо чувства, и чувствами, которые окрашивают в различные цвета реальность. Клиент вживается в образ. Исчезает граница между реальностью и фантазией, и вот человек уже неразрывно связан чувствами с тем, что на самом деле не является настоящим. Однако на протяжении всего сеанса клиент полностью контролирует ситуацию. И если что-то складывается не так, как он бы того хотел, то ему достаточно вспомнить, что всё происходящее - иллюзия, созданная им же самим. Так бывает во сне : когда снится плохой сон, вы вспоминаете, что всё - только сон, и просыпаетесь. Разве не заманчив такой контроль иллюзий. Наши лучшие композиторы создают великолепнейшие "концерты" рецепторных ощущений на любой вкус. Именно эта рецепторная многоканальность превращает иллюзию в реальность. ( Ёлы-палы, это уже почти стихи). Разумеется, качество раздражителей должно быть высочайшим, а их физические параметры - близкими к реальным. Поэтому технологии, по которым изготовлено наше оборудование, опережают время на многие десятилетия.

Всегда учитываются индивидуальные особенности клиента, его вкусы. Именно с этой целью собираются такие обширные сведенья о них.

Самая сложная часть работы - индивидуальный подбор. Ведь, если для одного интенсивность раздражителя является адекватной, то для другого - она ни что. У разных людей превалируют различные анализаторы, и для создания одного и того же чувства у разных клиентов требуется воздействовать на различные анализаторы. Не даром же говорят, например, что мужчина любит глазами, а женщина - ушами.

В зависимости от интересов, люди получают одни и те же ощущения от совершенно разных вещей, даже при воздействии на один и тот же анализатор. Некоторые меломаны испытывают оргазм при прослушивании любимой музыки, а у других это случается на сеансе секса по телефону.

Вот и представьте, какую сложную работу выполняют наши композиторы, вычисляя и прогнозируя эффекты от малейших изменений в своих сочинениях. Да ведь и каждая композиция пишется индивидуально для каждого клиента всякий раз, как он обращается к нам. Ведь с момента последнего визита, у него могла произойти переоценка ценностей, и эффект при повторе будет уже не тот.

- Удивительно!, - сказал я. - Теперь не буду спать пару дней, переваривая то, что вы донесли до моего аналитического органа. Не уверен даже, что из-за обилия полученной информации смогу нормально насладиться своим индивидуальным шоу.

- Наоборот! Вы же не станете теперь ломать голову над тем, для чего и откуда всё берётся.

Только сейчас я заметил, что мы уже довольно давно стоим в огромной круглой зале с куполообразным потолком, а этот самый купол был огромным окном, гигантским немигающим оком уставившимся в небо. Наверное, здесь очень красиво ночью.

В стенах не было ни единого окна, а только высоченные двери из красного дерева. Каждая дверь находилась между двумя колоннами из малахита с очень пышными орденами. Стены были из того же стюка, лившего такой же непонятный, только зелёный свет, но при всей огромности помещения, я не чувствовал себя неуютно.

Мы вошли в одну из дверей, открывшихся с необыкновенной лёгкостью.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

Помещение оказалось небольшим. Здесь находилось кресло с множеством различных дуг, являющихся либо деталями какого-то механизма, либо стилистическими элементами. Перед креслом - экран большого телевизора, а на тумбе для ног лежали очки для просмотра стереовидения. Что-то подобное я уже видел, и в дебри моего сознания начало закрадываться разочарование.

Она ушла, оставив только запах своих духов. С мыслями о ней, я уселся в кресло.

Вдруг подо мной что-то мягко и плавно зашевелилось, как будто я уселся на толстенную змею. Именно эта ассоциация первой посетила меня. Я резко засунул ладонь между своей задницей и креслом, но там ничего, кроме кресла не оказалось. Телевизор полыхнул голубым огнём и вежливо попросил нацепить очки. Пришлось повиноваться. Шевеление тем не менее не прекращалось, и секунд через двадцать кресло приняло такую форму, что я чуть не перестал ощущать его под собой.

Казалось, что тело моё висит в воздухе, а лёгкое покачивание лишь усиливало иллюзию. Что и говорить, создавать ощущения они умели! Для начала неплохо, а ведь это не было даже началом. Решив воспринимать всё как должное и ничему не удивляться, я откинулся поудобнее.

Сияние стен стало единственным, не считая экрана, источником света. Окон не было. Поначалу, увлечённый словесными упражнениями в вопросах и ответах с Брижит, я даже не обратил на это внимания. И вдруг в абсолютной тишине стали рождаться звуки. Не музыка, а именно звуки, но в них было что-то чарующее. Они чем-то понравились мне, сам не знаю чем. Ведь никто не может сказать, почему ему нравится тот или иной цвет. Передо мной поплыли пластические трехмерные фигуры, замысловато изменяющие свою форму. Эта компьютерная графика захватывала своей гармоничностью. Пол вместе с креслом приподнялся, но и экран не остался внизу. Всё находилось на одной площадке, но жило своей собственной жизнью, не создавая, тем не менее, хаоса. Всё двигалось, вращалось, качалось, то уходя вниз, то поднимаясь. Полилась мягкая музыка. Она звучала ото всюду сразу и ниоткуда, словно рождалась прямо во мне. Всё тело пронизала сладкая дрожь, и по коже от ног до ушей пробежали мурашки. Я весь обратился в слух. Образы стали плавно растворяться, но им на смену пришли панорамные картины природы. С высоты птичьего полёта я видел горы, моря, леса, песчаные пустыни.

Музыка стала настойчивее и резче, что ни чуть не умалило её красоты, просто колорит стал несколько другим. Внутри всё стало чистым, холодным, пружинящим и звенящим, как сталь. Появилось ощущение силы и лёгкости. Картины на экране плыли всё быстрее и быстрее. Ощущение полёта всё больше усиливалось. Вдруг, он стал приобретать элементы непредсказуемости. Я то взмывал вверх, то проваливался вниз. Когда произошёл первый провал, я думал, что кресло просто вылетит из-под меня и ухватился за него руками, но это было лишним. Резко "взмыв" вверх, кресло поднялось лишь на сантиметры, однако ощущение вжимания от перегрузки в его толстую кожу было потрясающим . Испытав огромное возбуждение и чувство прилива, я даже вскрикнул чисто по-пацански : " Ва-а-а-у-у-у!!!". Мой восторг не поддавался никакому описанию.

Я летел! Летел с огромной скоростью. Сила музыки словно усиливала скорость.

Образы менялись всё чаще и чаще. Вот они не задерживались и секунды... Когда же картины стали мелькать с сумасшедшей скоростью, аккорды мелодичных звуков сотрясали всё тело своей мощностью. Я просто обезумел : кричал что-то весёлое, и даже не придумал ни чего более умного, как заголосить какую-то дурацкую песню. Лицо пылало, а руки и ноги были такие, как будто их только что вынули из проруби. Вдруг я стал резко падать. Падение было стремительным и ужасным. Внизу были горы, за тремя их самыми высокими пиками не просматривалось ничего. Я нёсся прямо на них. На какие-то доли секунды даже запереживал, но вспомнил, что это лишь видео. Тьфу, чёрт. Даже разволновался, мать их. Всё произошло с считанные секунды : облетев в падении три гигантские вершины, огибая их лишь в сотне метров, я провалился прямо в море. Вокруг поднялись пузыри, стало тихо, и эта тишина резанула по ушам... "Пронесло!", - просквозила мысль. Ведь это лишь видео! Что я так разволновался? Но, это было лишь индульгирование перед самим собой. Я полностью отдавал себе отчёт в том, что при всём желании не мог остаться равнодушным. Переваривая остатки впечатлений, я сидел в полной тишине и тупо смотрел на рыб. Наверху вовсю светило солнце, а каменистое дно играло красками кораллов и моллюсков. Медленно приходя в себя, я прислушался. Ни единого звука, но явно ощущалось чьё-то присутствие. Резко сорвав очки, я увидел Брижит.

Она стояла чуть в стороне от экрана и улыбалась. Было ясно, что она давно наблюдала за мной. Мутная солянка чувств нахлынула на меня. Было слегка неудобно за своё поведение. Я выглядел, наверное, как мальчишка, которого захватывает игра на копеечных автоматах. Хотя какого чёрта я должен переживать? Никогда не был застенчивым и пугливым, а посему, что сделано - то сделано. " Неудобно"? Вот ещё понятие! Неудобно только штаны через голову надевать : не знаешь, в какую дыру её просовывать; да на потолке спать неудобно - одеяло сваливается. Ещё слышал, что крайне неудобно, когда дети у соседа похожи на тебя.

Я состряпал дежурную гримасу, обозначающую улыбку :

Она не нашлась, что ответить. Круто я брал быка за рога!

Я знал, как буду себя вести в ближайшие сорок минут. Если буду умницей, то, наверное, и сам сумею написать неплохую "композицию" для её души и тела. Но пока меня интересовал один маленький вопрос :

Мне не хотелось спрашивать о жмурике в их конторе, - и без того я смалодушничал, задав предыдущий вопрос. Теперь мне предстояло атаковать её главную эрогенную зону - уши. Что-что, а болтать я умею. Так что, Брижит, берегись!

Она смеялась добрых пять минут. В какое-то мгновенье мне даже показалось, что с ней плохо, но она выжила. Нет, не из ума... Она просто выжила. Теперь пришлось ей доставать платок и вытирать слёзы, правда уже настоящие.

Я взглянул на часы. Да, она права. Срок совместного времяпрепровождения истёк, и мне нужно было идти получать свою дозу ощущений, рождающих настроение. Я хотел сказать Брит, что знаю и другой способ наслаждаться и поднимать настроение, но не хотел всё испортить. Всему своё время.

Я представления не имел о том, куда мы направимся. То есть знал только, что меня ожидает заманчивый, многообещающий сеанс, но где конкретно он будет проводиться и в какую сторону мы двинем, даже не догадывался . Поэтому и не торопился, ждал, что же предпримет Брит.

Похоже, Брижит не собиралась выходить из комнаты. Оставаясь на своём месте, она глядела на меня улыбающимися глазами, как артистка, выдерживая паузу. Но не таков я был, чтобы пойти у неё на поводу. Пауза явно затянулась, усилилось и моё напряжение. Я крайне не люблю минут молчания : они рождают покойников. Наконец в комнате обозначились перемены : стена позади экрана оторвалась от пола и медленно, с лёгким шелестом поползла вверх. В образовавшемся проёме не было видно ничего, кроме абсолютной бархатной черноты.

Мы шагнули в непроглядную темень. Но стоило только оказаться внутри, как вспыхнул ярчайший свет. На этот раз я уже не удивился, что он шёл из ниоткуда,

здесь, видно, так было принято. В помещении не было ничего, то есть почти ничего. Посредине стояло кресло, напоминающее то, в котором я провёл предыдущие шестьдесят минут, и больше ничего. Я осмотрелся внимательнее. Само помещение представляло собой идеальную сферу диаметром около шести метров. Вот и всё. Но меня это нисколько не удивило, я уже начал верить в то, что они делали.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

И всё же об этом помещении надо сказать особо. Стены, если так можно назвать внутреннюю поверхность сферы,напоминали сплошной экран огромного телевизора. Размеры этого агрегата впечатляли. Экраном было выполнено абсолютно всё : он был не только вокруг, но и над головой и под ногами. Кресло висело прямо посредине сферы, на спускающемся сверху кронштейне, и я сразу понял, что мне предстоит "полетать". О возможных траекториях этой штуковины можно было легко догадаться по её конструкции. Сразу было понятно, что для неё не существует точек в сфере, в которых она не могла бы вращаться в самых различных плоскостях.

- Экран не является сплошным, - сказала Брит. - В нём немногим больше миллиона отверстий для рециркуляции специальных жидкостей и газов.

- Боже мой! Куда же я попал? Рок толкнул меня в настоящую газовую камеру, в которой можно ещё и утонуть.

-А я-то считала, что ты не из робкого десятка. Но не переживай. Если с тобой что-то случится, то знай, что это по моей вине, и ты сможешь пожаловаться мне лично, - проворковала Брит, послав мне убийственным в своей томительности взгляд бездонных зелёных глаз.

Какого чёрта я хочу увидеть, как под порывами ветра плещется большая масса воды, когда вся стихия, всё бушующее море было передо мной в её глазах. В них я видел шторм, и это был шторм страстей, и она даже не пытается скрыть его...

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Меня окружала абсолютная темнота. Через стёкла стереоочков не проникал ни единый фотон света. Когда ожидание начало казаться тщетным (а это бывает всякий раз, как только напряжение начинает действовать мне на нервы), что-то изменилось... Но что?... Я не находил разумного объяснения своим ощущениям. Всё происходящее рождалось как бы в глубинах сознания. Что-то внутри вносило в моё состояние невыразимое чувство тонуса и необъяснимой внутренней силы. Я чувствовал, как в крови начинает булькать адреналин. В этом безусловно что-то было, - какой-то особый кайф, вводивший меня в раж. Такие ощущения бывали мне знакомы и раньше, но из-за бытового контекста, сопровождавшего их в обычной жизни, я мог оценивать их лишь ретроспективно, то есть пост-фактум. Сейчас же всё иначе : без видимых причин я наливался энергией, вбирая её из неведомых мне источников каждой клеткой своего тела. Ощущение готовности ко всему безгранично заполнило всё моё "Я". Я чувствовал в себе невиданную мощь и рождаемое ею желание встретиться лицом к лицу с любой стихией.

Вдруг мне показалось, что прямо передо мной возникли светящиеся точки. Сначала они были почти не видны. Но свет усиливался, и через секунду надо мной раскрылось звёздное небо. Куда никинь взгляд - до самого горизонта не существовало ни чего, что могло бы прервать бесконечное течение моря к таинственной линии, соединявшей две самые непостижимые стихии и потому самые зовущие. Я видел такое лишь дважды, когда бывал в кругосветных круизах. Я находился в открытом море!... В этом не было ни малейшего сомнения.

Как бы в подтверждение в эту же секунду пространство заполнили шумы и запахи ночного океана. Мягкий рокот волн под ногами да тихое шептание тёплого ветра, - какая красота... Я облизал высохшие губы, - они были солёными от ветра!... Не поверив этому, я опустил ногу в воду прямо под собой. О, Боже мой, я почувствовал влажную прохладу этой тёмно-зелёной, почти чёрной шевелящейся массы. На долю секунды меня пронзил страх, но я мгновенно взял себя в руки. " Это только "композиция", не больше", - сказал я себе. Нужно было наслаждаться, и это чувство страха не было страхом по своей сути. Это была крайняя степень удивления. Какая-то особая приятность в этой новизне чувств подсказала мне, что не стоит гасить в себе иллюзии, пытаясь разумно объяснить всё происходящее. Надо просто полностью отдаться чувствам. Пусть ощущения поглотят меня. Я не скажу им "нет".

Красота морской ночи... Что может быть очаровательней, когда огромный, шевелящийся и сопящий, как зверь, океан лежит под твоими ногами? Барашки, почти не видимые уже в десятке метров, зависают на кромке небольших волн, чтобы в следующую секунду исчезнуть и родиться вновь, но уже в другом месте. Вода не черна как тушь, она ещё хранит остатки дневного света, медленно отдавая их короткими неясными бликами, играющими на поверхности до самого горизонта. Небо фиолетового цвета не кажется холодным. Во всём ощущается, что солнце лишь на короткий миг покинуло обласканную им за день стихию... Скоро рассвет...

Я услышал музыку, рождающуюся где-то вдали. Она долетала до меня неясными обрывками, - ветер не доносил её целиком, он вырывал ноты из общей гармонии звука и уносил их прочь. Я начал вслушиваться... Музыка отражала моё внутреннее состояние, усиливала стремление всего организма к чему-то неизведанному, бурному, кипучему. Ожидание перемен вспыхнуло во мне с новой силой. Музыка, казалось, стремительно летит прямо на меня. Но нет: оказывается я мчался быстрее птицы на встречу ей. Ветер развевал мои длинные волосы, заставлял щуриться. Источник звука был уже где-то совсем рядом, когда движение прекратилось. Теперь я видел и слышал всё. Прямо передо мной высилась огромная скала, одиноко восставая прямо из воды. Сам ветер, казалось, рождал музыку, едва касаясь блестевших мокрых камней.

В каком-то внутреннем порыве мне захотелось кружить над всем этим миром, чувствовать единение со всем происходящим вокруг, отдаться наслаждению от ощущения своей причастности к вселенской гармонии. Эти мысли буквально вскружили мою голову. Всё понеслось мимо, но кружилась не голова. Кружась и качаясь, я плавно взмывал вверх и опускался вниз. С каждым подъёмом и спуском что-то переворачивалось во мне, раздражая неведомые доселе струны удовольствия. Это не было захватывающим напряжением, какое я пережил совсем недавно в комнате ожидания, это было что-то более высокое и чистое. Я чувствовал, что всем существом стремлюсь в неведомые мне миры, которые понимаю, но не нахожу слов для их описания. Да и нужны ли слова там, где только на грани чувств и реальности рождаются новые формы человеческого мышления?

В своём полёте я очутился над скалой, оказавшейся довольно большим островком. Опустившись на него, я нашёл отличное место на уступе скалы в трёх - четырёх метрах над водой. На камни набегали волны и разбивались на сотни тысяч мелких брызг, пузырьков и хлопьев пены, долетавших до меня. Я чувствовал их на своей коже и наслаждался остротой ощущений, рождаемых прикосновениями прохладной воды.

Ветер начал крепчать. Похолодало. Брызги окатывали меня с головы до ног. И хотя уже давно стало светать, небо затянули серые тучи. Волны, летя одна за другой, стремились пожрать камень, на котором стоял я. Они хватали меня за лодыжки холодными руками мертвеца и влекли за собой в море. Я попятился, но это спасло меня лишь на пару минут.

Теперь уже чёрная вода вздымалась огромными гребнями и неслась прямо на меня. Забраться выше было некуда и я начал ощущать сильную тревогу. Ветер залеплял пеной глаза. Ревел неистовыми аккордами в камнях и скалах. Музыка становилась ужасной и невыносимой, она уже терзала мой слух немыслимым гулом звуков, не утерявших, однако, своей гармонии и потому ещё более жутких.

Я еле стоял на ногах. Скользкие скалы не давали надёжной опоры и каждой новой волной меня сносило по камням.

С океаном творилось неладное. Он бушевал, сокрушая сам себя. Бедный островок был нещадно избиваем огромными валами воды весом в десятки тонн. Я заорал, что было мочи, но не услышал самого себя : океан кричал громче. Он вмиг заткнул мне рот солёным кляпом, и я чуть не захлебнулся. В следующую секунду гигантская морщина на лбу океана ударила мне в грудь. Я упал, но тут же поднялся кашляя и отплёвываясь, однако последовавший через мгновение удар снова сбил меля с ног. На этот раз волна поглотила меня целиком. Я испытал ужас.

В ушах звенело и гудело. В рёве океана я не слышал, а скорее чувствовал сотрясающие аккорды органной музыки Баха. Ещё удар - и меня под водой протащило по камням сначала в одну, затем в другую сторону. Я уже не мог дышать. Солёная вода раздирала мне горло и нос. В краткий миг, оказываясь над волной, я хватался за какие-то уступы и судорожно вдыхал хлопья солёной пены. Воля к сопротивлению уже покинула меня. Сбитый очередным валом, я ударился о выступающий над водой камень и потерял сознание. Последняя мысль промелькнула как вспышка света: "Это конец!!!"...

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Голова гудела, как после грандиозной попойки. Таким же, как с похмелья, было ощущение во рту. Я боялся открыть глаза, зная, что свет тяжелейшим молотом может обрушиться на мой бедный мозг. Хотя чёрт его знает: может, сейчас ночь. Давненько я не надирался до таких глюков. Пора завязывать...

Медленно и осторожно я стал открывать глаза. Первое, что увидел - земля. Я вяло поздравил себя с удачным "прозрением", сел и огляделся.

!!! ... ... ...

Матерь Божья!!! Ужас мой был неописуем. Где-то чуть ниже диафрагмы во мне всё оборвалось.Голова стала ясной, как никогда, но в ней не было ничего, кроме страха и подавленности.

Я находился всё на той же скале, а вокруг простиралось то же самое море.

В течение часа, а может и более, я не предпринимал попытки даже встать. Возможно тело знало, что не сумеет хоть сколь-нибудь долго находиться в вертикальном положении. К горлу подступил шершавый комок, а глаза изнутри стали выдавливаться слёзами, они буквально душили меня. С меня было довольно, я пресытился впечатлениями и был исчерпан весь до дна. Больше не было сил пережить ещё хоть что - нибудь. Я хотел только домой.

Шло время. Проходил час за часом, но ничего не происходило. Я страдал. Я жаждал пробуждения. Вспоминая тот час, когда Сэм убедил меня принять их "подарок", я проклинал всех на свете - и Сэма, и Боба, и эту сексапильную сучку Брижит вместе со всей сворой её "грёбаных" композиторов. Когда запас нецензурщины полностью иссяк, я снова провалился с прострацию...

Я сидел почти голый на голых камнях и тупо смотрел на море. Сейчас оно было дружелюбным. Играя солнечными бликами, сине-зелёная вода манила к себе, но как мне было омерзительно почувствовать хоть каплю её на своей коже.

Вдруг кто-то неслышно положил ладонь на моё плечо. Эффект от этого действа был последней каплей в чаше моего самообладания. Я подскочил, как если бы ко мне в штаны влез скорпион. Издав нечеловеческий вопль, резко отпрыгнул в сторону и развернулся, сжимая кулаки, - я был готов на убийство...

Передо мной стояла Брижит и серьёзно смотрела на меня, так, как врач смотрит на пациента. Смесь гнева, раздражения, стыда и прочих далеко не лучших человеческих чувств овладели мной. Первой мыслью было порвать её и выбросить в море. Но я так же быстро пришёл в себя, как и взбесился. Я понимал : она здесь, чтобы закончить всё это. Понимал так же и то, что сделать это необходимо достойно.

Пытаясь совладать с дрожащими губами и голосом, я сказал, стараясь придать себе молодецкий вид,заранее зная, что вряд ли это получиться хорошо :

Передо мной стояла сложнейшая дилема : я должен был верить тому, что говорит она, зная, что это лишь плод моих фантазий. А если я неправильно буду думать за неё, лишь усугубляя моё и без того незавидное положение? Это ужасно... Я был предоставлен самому себе настолько, как ни один другой человек на земле. Ставкой в этой интеллектуальной игре с самим собой была моя собственная жизнь. Я не должен был думать о том, что думаю за неё, но как же это сделать... Чувствуя безвыходность ситуации, я опустился на камни.

Именно оказавшись один на один с собой, я больше всего нуждался в чьей-то поддержке. Как бы понимая моё состояние созданное мною "привидение" Брижит подошло ко мне и обняло за плечи. Я не отстранился.

Я стал замечать, что, ничего не кинув в топку, начал голодать. К тому же было холодно. Как бы вняв моим словам, Брит встала и , показав за огромный камень сказала6

Я так и поступил, думая, однако, что совершаю огромную ошибку. Эти языки пламени, согревавшие меня, лишь отдаляли возвращение, ведь они были такими реальными. Я думал за Брит явно не в том направлении, а она, послушная моей воле, как марионетка повиновалась всем прихотям кукловода.

Так думал я, сидя лицом к огню. Брижит неподвижно сидела рядом, уставившись в даль. Её присутствие начинало действовать мне на нервы. Какой жалкой потугой с их стороны было надеяться на моё самовозвращение! Мне хотелось побыть одному.

Вечерело... И чем больше смеркалось, тем уютней становилось возле костра. Я совсем успокоился и, если бы не осознавал весь трагизм своего положения, мог бы даже наслаждаться этим куском природы, окружавшим меня.

В моей голове промелькнуло было согласие, но я не должен, не должен был подкреплять своими ощущениями то, чего не самом деле нет.

Она сбросила свой полуспортивный костюм и оказалась в ослепительно белом бикини. Боже мой! Какая чудная у неё фигура. Даже в той ситуации, которая могла бы удручить и не такого как я, инстинкты продолжали действовать.

Она медленно входила в воду, которая так же медленно поглощала её ноги. Эти ямочки под коленками, эти изумительные крутые бёдра, эту тугую тяжёлую попку, осиную талию...

Зайдя по грудь, она обернулась, как бы приглашая меня присоединиться к ней, но я лишь махнул ей рукой. Брит отвернулась, замерла на секунду и, с силой оттолкнувшись, устремилась в океан. Она нырнула лишь на миг, чтобы в следующую секунду, делая широкие гребки руками устремиться прочь от скалы. Плавала она профессионально. Забыв обо всём, я смотрел и смотрел на неё. Вдоволь наплававшись, она стала резвиться в воде как ребёнок : переворачивалась на спину, смеясь, барахтала ногами, что-то напевала ... Несколько раз мне показалось, что она украдкой смотрит на меня. В этих быстрых озорных взглядах было столько влекущего, что мне стоило трудов не пойти на поводу этого немого призыва.

Наконец она и океан насытились друг другом. Брит шла к берегу, гладя воду руками, словно шерсть какого-то зверя. Океан же мягко подталкивал её, делая это так нежно, как только мог. Было уже достаточно темно, и я не мог видеть её лица. На фоне неба просматривался лишь идеальный силуэт, медленно плывущий в мою сторону. Мой взгляд скользил по ногам, плечам, груди Брижит, а она всё шла прямо на меня. В бликах костра я увидел, насколько прекрасным было её мокрое тело. Волосы струились по плечам и спине, ниспадая почти до талии. Бикини не скрывали ни единой детали её тела, оттопыриваясь на сосках и западая во все ложбинки. О, Боги, как я хотел эту женщину! Игра теней и пламени придавала ей какую-то таинственность. В голове промелькнули литературные образы жриц и гетер древней Эллады. Что-то культовое было в самом её существе. Обладать такой женщиной - всё равно, что обладать богиней.

Я смотрел и смотрел. Желание захватило меня целиком. Она подошла ко мне вплотную и обхватила ладонями мою голову. Глаза её сияли. В следующий миг я обхватил её за бёдра и привлёк к себе. Уткнувшись лицом в низ её живота, я почувствовал, как он конвульсивно вздрогнул под хлынувшим на него потоком поцелуев. Она откинула голову назад и вся обмякла, опустившись передо мной на колени. Не в силах больше сдерживать себя, я одним движением сорвал всё, что прикрывало тайные места её тела. И целова, целовал эту бархатную загорелую плоть, то становящуюся податливой, то начинающую извиваться подобно змее.

Когда же я мягко вошёл в неё, она издала стон полный неистовой страсти и вожделённой муки, от которого моё желание достигло небесных высот. Наши горячие тела сплетались в неистовом порыве не единожды в эту ночь. Она, как Клеопатра, отнимала у меня мою жизнь. Ведь наше слияние было настолько реальным, что возможностей разрушить иллюзию больше не существовало. Я был обречён...

Мы лежали опустошённые. Она прижималась ко мне, положив голову мне на руку, и спала. Она была прекрасна, а я был счастлив тем, что оказался способен создать эту неповторимую ночь. Ведь она полностью была моим творением.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Эта ночь поистине была создана только для нас. Именно создана. Но для НАС ли? Нет, скорее только для меня одного. Ведь Брижит была лишь плодом МОЕГО больного воображения. Имплантировать её образ в мой мозг с целью вернуть меня в реальный мир мог только полный идиот. А они ещё клялись, что узнали меня, как облупленного.

Как я ненавидел их всех. Да, собственно, кого "их"? Виновата во всём была лишь одна она. Она придумала всю эту тряхомудь, из-за которой я должен теперь отдать концы, не найдя выхода из этого сраного зазеркалья. Вот она лежит рядом, мирно сопя в две дырочки. Но ведь это даже не она, это какой-то имплантат, призванный напоминать мне о ней. Какая ужасная издёвка напоследок! Что же, если я переживаю все эти ощущения как наяву, то ты, Брит, не сможешь отказать мне ещё в одном небольшом удовольствии - в удовольствии убить тебя, отомстив за свою безвременно оканчивающуюся жизнь.

Я встал осторожно как только мог, чтобы не разбудить её. На камнях валялся её спортивный костюм. Я знал, что найду в кармане сигареты, причём в любом, в котором только пожелаю. Я сидел и курил без остановки, прикуривая одну от другой, но этот способ тянуть время не мог быть вечным. Да и стоило ли откладывать задуманное?

Тело её было свежо и прекрасно. В него была просто влита бурлящая жизнь, и именно её я должен оборвать. Во мне не было злобы, но я не хотел, чтобы она умирала на этой скале вместе со мной от голода и жажды, которые уже остро давали знать себя. Одним резким ударом ребром ладони по шее всё было кончено, она не мучилась ни мгновенья...

В глубине души, даже зная, что это не так, я чувствовал себя отмщённым, но как было тяжело осознание содеянного! Пусть я "убил" только фантом, но убивал-то я его, как человека, причем не безразличного мне. Впрочем стоит ли убиваться самому? Я сел и снова закурил.

На горизонте небо просветлело, воззнаменовывая начало нового дня. Повернувшись, чтобы последний раз взглянуть на Брит, я увидел, что место, где она лежала, пусто. Её не было. Она исчезла. Тёмная пелена поплыла перед моими глазами. Голова кружилась. Я лёг у погасающего костра и забылся в тревожном сне.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Очнувшись, я увидел над собой белый потолок. Тупо глядя на него, я не понимал происходящего. Постельное бельё, кровать...Что такое? Где я?

В комнату зашла женщина в белом халате и, взглянув в мои изумлённые глаза, раскрыла свои до размеров чайного блюдца. Пулей выскочив из моей обители , она помчалась куда-то с воплями: "Доктор, он пришёл в сознание!!!"

Значит я в больнице, я сумел-таки найти выход из самого себя! Но как? Два дня меня не покидала мысль, как мой мозг, конструируя ход событий, сумел расставить всё в мою пользу. Я сумел прийти лишь к одному выводу : наверное только понимание иллюзорности образа Брит выбило меня из состояния иррациональности, заставив поверить в ложность собственных фантазий. Убив её, я убил свой самообман.

Дома меня ждал сюрприз. Комната была завалена подарками и поздравлениями от друзей ко Дню рождения. Но мне сразу бросился в глаза букет. Ни кто из друзей никогда не дарил мне цветов. К одной из роз была привязана открытка:

" Поздравляю с Днём Рождения!

Несмотря ни на что, ты получил всё, что хотел. Остальное мелочи".

Желая узнать, от кого же столь оригинальное послание, я перевернул открытку. Там были следующие слова:

ТЫ БЫЛ ВЕЛИКОЛЕПЕН, МАЙК!!! ПОМНИШЬ? ТОЙ НОЧЬЮ...

БРИТ

....................................................................................................................

ШИЛОВ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ

16

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"