Аннотация: Когда он только появился на свет, то услышал слово "критерий"...
Когда он только появился на свет, то услышал слово "критерий". Сначала он не понял, что это такое, но уже чувствовал, что оно опасно. Потом он рос, и слышал это слово чаще и чаще, критерии были повсюду, самые разные, но одинаково опасные и страшные. Все должно быть по образу и подобию всемогущего Критерия, ныне, и присно, и во веки веков, аминь. Но он не хотел быть по образу и подобию, не хотел и не был, и тогда ему предложили полечиться - из лучших побуждений, чтобы спасти, ведь Критерий всех любит, спасает и прощает. Но лечиться он тоже не хотел, и тогда его стали лечить насильно - опять же из лучших побуждений. Он убегал, и прятался, но его находили и лечили, ведь Критерий всех любит, а значит, все должны быть по его образу и подобию. Но он все-таки убежал, и образы и подобия Критерия потеряли его след. И тогда он нашел спящее Чудо. Которое не по образу и подобию. Ему хотелось рассказать всем о Чуде, потому что он был счастлив и хотел, чтобы другие тоже были счастливы, даже если они по образу и подобию, но побоялся - ведь тогда придется выйти, и его найдут. А еще - вдруг Чудо тоже станут лечить? Чудо тихо спало у него в кармане, куда он его спрятал, чтобы укрыть от всемогущего Критерия, а он любовался Чудом, молча и радостно.
Потом Чудо проснулось. Оно открыло глаза, такие чудесные, сияющие, живые, совсем не по образу и подобию. И он стал еще счастливее, потому что теперь Чудо не только спало в кармане, но еще и смотрело на него.
Но как-то раз Чудо выбралось из кармана, посмотрело на него чудесными, сияющими, живыми глазами - и сказало Слово. И это Слово было - Критерий. Он понял, что это не тот Критерий, по образу и подобию которого его хотели сделать, гораздо лучше и правильнее, но все равно - Критерий. Страшный и опасный, хотя и другой.
Чудо говорило что-то еще, глядя на него чудесными, сияющими, живыми глазами, говорило много хороших, счастливых слов, совсем не страшных и не опасных, но он уже ничего не слышал. Он свернулся калачиком в углу, под мохнатым пледом, и накрыл голову подушкой - чтобы Слово не так больно ударяло. Он лежал и лежал в углу, накрыв голову подушкой, а Чудо сидело рядом и думало, что это такая игра - прятки, хорошая, веселая игра. Чудо все сидело и сидело, а он все лежал и лежал, свернувшись калачиком, и незаметно угасал. Он был счастлив, потому что Чудо рядом, такое чудесное, сияющее и живое, но перестать угасать уже не мог, потому что Критерий, пусть и другой, все же добрался до него. И однажды он превратился в круглый камешек, голубоватый и прозрачный, как аквамарин, спрятался в самой сердцевине, где до него невозможно добраться никакому Критерию. А Чудо все сидело и сидело рядом, играя в прятки, потому что его чудесные, сияющие, живые глаза не видели сердце камешков - ведь этого не было в его Критерии.