Не успели с женой прийти в полицейский участок, как мне велено было подойти к метро Оранжерея. Пошел. По рации бесконечные разговоры. Кто куда ушел, отчет о прибытии, вопросы о дальнейших действиях и прочие полицейские указания.
Тут назвали мой позывной и приказали немедленно отойти к любому дому и прижаться к стене. Не шевелиться, не бояться и не смотреть на то, что пугает...
Такое вот странное указание. Я хмыкнул, подумал, издеваются. Но тут увидел...навстречу мне шли полураздетые люди. Это была толпа. Веяло от нее...ужасом. От нее шла нечеловеческая страсть. Это как перед львом стоишь и чувствуешь дыхание зверя. Так и тут было. Я уже стоял у стены дома и желание у меня было одно-вжаться в бетон и стать не видимым. До меня дошло указание-не бояться и не смотреть. Раз так сказали-значит, такое поведение спасает. Я закрыл глаза и сильнейшим усилием воли прогнал страх. Я стал никто...как камешек на дороге...Я даже забыл дышать...я представил себя этой бетонной стеной...
Шарканье ног приблизилось. Стоять с закрытыми глазами было невозможно. Я чуть приоткрыл глаза и стал смотреть в сторону, не глядя на толпу...но я все равно ее видел. Я оцепенел и не дышал.
Толпа прошаркала мимо. Несколько человек из толпы прошли совсем близко...о...это был такой запах...тухлятины и помоев, туалета и крови... Я осмелился пошевелиться только спустя минут десять. Ноги у меня ослабли. А ведь я был полицейский со стажем...
Так я в первый раз увидел людей из подземелья. Но что они из подземелья, я узнал гораздо позже.
Когда прибыл по назначению к дежурному, мне было велено получить оружие, встать в оцепление внутри станции метро и ...ничего не делать. Просто стоять. Офицер был немногословен:
-Метро перекрыто снаружи и изнутри. Не все ворота закрылись. Поэтому идет исход из подземелий, мы ничего не можем сделать. Войска нам не дают-они на более ответственных местах. Пока вышло около двух миллионов. Город не защищен. Наша цель-перекрыть метро наглухо к концу дня. Оружие держать готовым. Исполняйте...
Я видел других полицейских. Все немного нервничали-поворот головы, напряг тела и оружие в руках...все говорило о крайней степени взвинченности.
Я слушал рацию. Можно было по вопросам и отчетам полицейских понять, что в городе массово уничтожали население. Но никто ничего не предпринимал. У меня это вызвало вопросы...
В метро поезда не ходили. Станция была пустая. Мое место было у самой платформы. Я ощущал ток воздуха из тоннеля. В какой-то момент я почувствовал тот самый запах толпы...и напрягся. Другие полицейские в оцеплении тоже напряглись.
И тут на рельсах показались первые люди. Полуодетые. С палками или арматурой. С безумными глазами и уродливыми лицами. У них было сильное и ловкое тело и короткие ноги. От них шла мощь и нечеловеческая сила. Они легко с места выпрыгивали на платформу и безмолвной толпой шли на выход в город. Они не подходили к нам и старались держаться в отдалении. Уважали человека с оружием.
Я перевел дыхание. Мимо прошло около тысячи этих дикарей. Потом еще и еще. Все шли в город. Я представлял, что там творилось. Я плакал внутри себя-мой сын...он был дома. Люди...мирные люди, не умеющие драться и погибающие прямо сейчас...
В какой-то момент я вдруг заметил, что в перерыве между шествием толпы, на станцию заезжают автомобили и сгружают мешки. Подвели пожарный рукав. Потом появились солдаты с ведрами. И я понял-собираются зацементировать выход из подземки. Но ведь можно было просто закрыть станцию...однако решили цементировать выход...
Был уже вечер, когда слева и справа на железнодорожных путях станции поднялась стена из цемента и кирпича. Солдат подвозили партиями человек по пятьдесят. Они споро работали около часа, и их заменяли свежими...
Когда увели последнюю партию солдат, нам было приказано идти в свои полицейские участки. Я по рации вызвал жену. Даже не надеялся на ответ. Но она вдруг ответила. Голос был глухой. И она сразу сказала-Сережа с ней.
Говорит Евгений, сосед Ольги из Екатеринбурга
Когда я отвез свою семью и знакомых в деревню, подальше от города, мне было приказано немедленно встать на охрану нефте-газоперерабатывающего завода (НПЗ).
Задействовано было почти две тысячи человек. Так как люди, осуществляющие штурм, шли не через проходные, а лезли через забор. Да так, что даже высота две метра не была для них весомым препятствием. Мои солдаты стояли вдоль разбитых окон снаружи с автоматами на изготовку. В какой-то момент эти полуголые люди отошли, но потом мы увидели, как они ринулись к нам. Это был молниеносный рывок. У них в руках только палки и арматура. Мы даже не выпустили все патроны. Они лежали перед нами в ужасном виде. У многих откусаны носы и уши, без пальцев на руках, в тошнотворной одежде. От них распространялся запах уборной.
Таких попыток захвата завода было три.
К вечеру был приказ оставить завод на другую группу, а нас отвезли на автобусах к электростанции. Сказали, что специально перекрыли весь периметр бетонными блоками.
Стояло два рабочих танка. И была куча ящиков с патронами. Не знаю, к счастью или нет, но нападений не было. Мы успели перекусить, но не сходили с места. Когда стало темнеть, все вокруг освещалось мощными прожекторами. Было тихо.
Говорит мама Аркадия из Ревды.
Я сейчас в деревне. Даже названия ее не знаю. Мне повезло. Я только закончила готовить ужин для сына, и ждала его с работы. Потом мне позвонила соседка, и под секретом сообщила, что рабочих закрыли на заводе из-за каких-то проблем. И отпустят только утром.
Я решила не ждать Аркадия, и проведать свою подругу. Она жила на окраине города и давно звала меня в гости. Вот и решила воспользоваться приглашением. А утром вернуться домой. К подруге я приехала и мы классно провели время.
А потом ей позвонила сноха и сказала, чтобы она немедленно выехала в свой дом в деревню. Последним автобусом. Подруга заметалась по комнате, собирая рюкзак. А потом посмотрела на меня и говорит:
-Поехали со мной. В городе стоит какая-то тревога. У меня сердце разболелось. Никуда твоя квартира не денется.
И я согласилась. Мы ушли на остановку и уже через час сидели в ее доме в деревне. Жило тут от силы человек пятнадцать.
Утром я звонила сыну, но Аркадий молчал. И я решила возвращаться в город. Попрощалась с подругой, вышла на остановку и онемела. По шоссе потоком шли машины. Они шли без интервалов и с малой скоростью. А самое главное, по шоссе среди машин ехал самолет. Он был громадный. Шум его мотора перекрывал шум машин. Под его крыльями и рядом с огромными колесами тоже ехали машины. Это было какое-то переселение людей. Я стояла и ничего не понимала. И смотрела на иллюминаторы самолета-там видны были лица...
Вдруг рядом остановилась машина, и высунулась из машины моя одноклассница...такая же старая, как я. И как закричит:
-Ходи сюда ко мне. Садись...
Я ничего не соображаю...она выскакивает, хватает меня за руку и затаскивает в машину...
-Разве не знаешь?-частит одноклассница,-резня в городе...погромы идут. Людей погибло-ужас...
-Ой, Боже,-вдруг дошло до меня,-мой сын...
-Он заводской...они все знают,-выпаливает одноклассница и продолжает:
-Мой сын узнал самым первым-он в городском правительстве шофером, сразу машину подготовил и мы поехали...и все начальство города едет...и все чиновники..., и знаешь,-голос у нее дрогнул,-людям никто ничего не сказал. Мы ехали прямо по трупам, так как негде было объехать...вон, по дороге женщину раненую подобрали с девочкой. Я думаю, на нас специально напустили убийц. И ни одного полицейского. И знаешь почему? Говорят, спасают себя так те, кто имеет громадные деньги и много грехов...открыли врата ада...
Так я оказалась за много километров от города. Одноклассница договорилась , с кем надо, и мы стали жить в санатории в глубине леса. Сюда никто не приходил.
Потом, довольно скоро, восстановилась связь. За мной приехал Аркадий. Но жить в городе было невозможно. Дома стояли пустые. Аркадий снова ходил на работу. Но уже не рабочим, а полицейским. И он говорил, что убийц выпустили из подземелий. Это были необразованные, напичканные наркотиком мужчины. Они провели в подземелье всю жизнь и другой не знали. Под наркотой они были хуже зверей.
Теперь их отлавливают, свозят в лагеря. Их тысячи и тысячи.
Заключение
Города очень потихоньку стал восстанавливаться. В то время, когда по всей стране было выпущено из подземелий около восьми миллионов людей, не обладающих ничем, кроме физической силы, погибло около 25 миллионов жителей городов.
Войсками и полицией было спасено около десяти миллионов детей и подростков из подземелий. Большая часть роздана по семьям. Те же, кто потерял человеческий облик, размещены по лагерям. Они ведут себя, как животные. Радуются еде, любят персонал, который за ними ухаживает, довольно безобидны, так как в своей жизни не видели ничего хорошего, даже солнца... У них огромная смертность от стресса и неправильной бывшей жизни. И еще...у них в глазах непроходимая тоска...
Те же, кто сотворил такое, кто держал людей под землей, а потом, спасая себя, открыл ворота ада, исчезли.