Перед казармой, был выстроен весь второй взвод. Отдельно стояли лишь два сержанта и Лейтенант. А в самой казарме шуровали сержанты из первого взвода под руководством их лейтенанта. В окнах мелькали тени, был слышен скрежет передвигаемых кроватей. И это длилось уже, около, сорока минут. Почему так долго? В казарме у солдат, всего- то койка да тумбочка. Остальное заперто и опечатано. Где там искать? Да потому, что по приказу капитана, осмотр проводился по второму разу с его начала.
- Лейтенант?!
- Слушаю вас господин капитан.
- Какого черта вы на меня пялитесь, как девка на член?!
- Прошу прощения господин капитан!
Лейтенант отвел взгляд. Стараясь сделать это так, чтоб не видел капитан, вздохнул. Через некоторое время из казармы появился взмыленный лейтенант Патрик в сопровождении своих сержантов. Подбежав к капитану, они построились и лейтенант доложил.
- Все в рамках дозволенного. В помещениях, не найдено ничего не дозволенного.
Капитан покраснел лицом. Но с трудом сдержавшись махнул рукой отпуская их.
- Лейтенант?!
- Слушаю вас господин капитан.
- Распустить личный состав, сами на месте.
Лейтенант четко повернувшись через левое плечо отдал команду.
- Сержантам встать в строй. Произвести приборку в помещениях. Вольно. Напраааво. Левое плечо в перед. В казарму, бегооом, марш!
Снова четко повернувшись, он замер в двух шагах от капитана. Но доложить не успел.
Капитан, сам сделал к нему шаг и прошипел сквозь зубы.
- Вы мне девственницу то из себя не стройте! Ваш взвод, шайка разнузданных негодяев, покрывающих друг друга! Не соблюдающих устав и полюющих на сами основы армии. Я мог изредка закрывать глаза, на то, что в рапортах ваши сержанты и вы вместо АПВ пишете АПС. Бушвакер, называют кусторезом или бычком... На то что ваш урод корректировщик вместо дропшип, при полковнике называл корабли челноками, а мехи какими то там БМРами! Но с этой минуты, с этим покончено!
Он сглотнул готовясь продолжить
- Я в курсе, что у вас в отделении, по какому то недоразумению собрано все отребье, которое уже выслужило все мыслимые сроки и дослуживает последние дни! Не знаю за какие такие заслуги им навесили сержантские нашивки. И теперь они своими погаными языками и делами портят столь любимую мной армию и ее дисциплину! Учтите, только мягкотелость полковника, почему то смотрящего на это сборище уродов сквозь пальцы, спасает вашу шайку от немедленного увольнения с позором! Это и вас тоже касается кстати! Сегодня, я поймал их ворующими хлеб из столовой! А вы в курсе зачем солдаты воруют черный хлеб? Они им закусывают спирт! Чтобы не пахло! И это, старослужащие сержанты! Те на ком лежит обучение молодых солдат!
От переполнявших капитана чувств он задохнулся. Покрутив головой будто стоячий воротник ладно пригнанного кителя его душил, он продолжил почти шипя зловещим шопотом
- Вы не удивлены?! Знаете какое оправдание они придумали эти недоумки, когда я их застал за этим нелицеприятным занятием?
Лицо его покраснело, и он почти выплюнул в лицо лейтенанта
- Они сказали что хотели сделать другу на день рождения ЧЕСНОЧНЫЙ ТОРТ!!! Да за кого они меня принимают?! Кем они себя возомнили!!!
Лейтенант сглотнул и потупил взгляд. Капитан приняв это за некую степень, осознания уже более нормальным голосом но опасным и вкрадчивым пояснил
- Я ненавижу ЧЕСНОЧНЫЙ ТОРТ! То как они себя ведут, вот, ЧЕСНОЧНЫЙ ТОРТ! Больше, мне не о чем с вами говорить!
Резко крутнувшись на каблуках с прямой как гладильная доска спиной капитан направился в сторону штаба.
Лейтенант выдохнул и опустил плечи. Некоторое время поглядев в след уходящему капитану, он снял фуражку и задрав голову смотрел на уже появившиеся на небе звезды. Вздохнув и так и держа в руке головной убор, зашел в казарму.
Устало махнув рукой вытянувшемуся в струнку дневальному, прошел к своему кабинету. Повесив фуражку на гвоздь, сел за стол. Зажег лампу на столе. И какое-то время сидел просто глядя перед собой. Через минуту или две, у дверей послышалась возня.
- Входите.
Первым вошел, перекрыв всю дверь своей мощной фигурой, сержант Грюнвальд, по прозвищу Брюзга.
- Как вы лейтенант?
Он устало махнул рукой.
- А чего Эм Си?
- Чуть кишку на плац не выкинул. Как обычно, но он отойдет. Со временем... Ладно, заходи все...
Брюзга, сместился к стене и в дверях появился сержант Верховен по прозвищу Штырь. В его руках Была простая солдатская оловянная тарелка на которой был разложен Чесночный Торт. Чуть сзади него молодой солдатик, тащил большой чайник и кружки.
Лейтенат улыбнулся, и чуть прикрыв глаза вдохнул прекрасный аромат поплывший по комнате...
Зарево горящих через улицу развалин, отбрасывало причудливые, мечущиеся тени, на лица бойцов. Впрочем, и Брюзга, и Штырь, сейчас сами были как тени. Перемазанные копотью, бетонной крошкой, в лохмотьях обгорелого обмундирования. На изможденных лицах, едва белели глаза. Да и те постоянно слезились от гари и усталости, а белки были покрыты тонкой сеткой кровеносных сосудов. Брюзга, подполз к пролому и прижался к стене, высунув в него краешек вставленного в ножны штыка зеркала.
- Он там. Ждет. А солдат не вижу, значит, они уже под стенами.
- Сучье вымя! Уходим.
Напарник, стараясь не шуметь, развернулся. Стараясь не шуметь, заскользил на пузе по разбитым ступенькам вниз. Вслед за ним также низ головой нырнул под разбитый снарядом лестничный пролет Штырь. Когда он соскользнул в щель, об начали заваливать ее обломками. Где-то за стеной правее, что- то осыпалось и раздалось приглушенное треском близкого огня и их дыханием проклятие. Оба замерли. Совсем рядом звякнул металл
- Уисл, шевели задом. Если не закончим с этим домом, нас прожарят как того стрелка, что был в соседнем.
Снова послышался шум осыпающегося щебня.
- Ну так давай свалим. Двери выбиты, сзади капитальная стена. Пусть шуранет огнеметом. Что мы-то на пулю нарываемся?
Первый голос зазвучал так близко, что лежавший под ступенями Штырь невольно до боли вдавив щеку в крошево на ступенях, затаил дыхание. Потянуло сигаретным дымом.
- Сдурел? А если на сканере заметят?! Так и пожжет!
- Не ссы. Перед ним пожар. Ни черта он не видит, вот нас и послали.
За стеной раздался скрип крошки под ботинками и шуршание по стене.
- Ладно, оставь мне чутка. Думаешь, тут никого нет?
- Были бы, давно бы ушли. Что они, дураки, нарываться на огнемет?
- А тот, что стрелял?
- Да поди с голодухи сбрендил. Ты видел, с чем он рылся?
- Нет.
- Не подсумки потрошил с патронами, а в универсалке копался. Ты вот куда себе перекусить кладешь?
- В универсал как все.
- Жрать он искал. А флягу не тронул, видать вода у них есть в подвалах.
- Так вот что ты так икру мечешь. Подвалы?
- Доперло наконец? Только наш лейтенант думает что они могут выжить в руинах. Спроси у любого старика как можно тут выжить. Он тебе скажет, только уйдя вниз .
- А чего мы?
Второй перебил его не два окончить вопрос
-Нет, ты точно кретин или прикидываешься? Кого пошлют чистить эти норы? Чистюль в шагающих крепостях, которые только и умеют жечь да давить нашего брата? Сколько нас выйдет оттуда обратно?
Пятью метрами ниже, и сорока в сторону. Через пол, часа. В сухом отрезке штольни водозабора.
- Хорош звякать! Не разбуди!
- Учи ученого!
- Жалко мало всего пол головки. Хмель земля ему пухом сберег. Светлая голова.
На поставленных стопкой ящиках лежала замызганная карта, прижатая едва коптящей вставленным фитилем гильзой. На ней лицом, спал чумазый и небритый офицер с петлицами младшего лейтенанта. Его ноздри во сне дергались а на лице блуждала счастливая улыбка.
- Смотри учуял, эк его колбасит!
- Да у меня у самого, руки дрожат и кишка уже пеперек горла!
- Ты давай! Листики сыпь пока не остыл!
Две тени, до этого что-то делавшие в углу, надвинулись заслонив спящего. Прямо ему под нос перепачканная сажей рука поставила сплющенный колпак от колеса, на котором лежали три ломтика черного хлеба.
Лейтенант, с трудом разлепил глаза. Какое-то время не поднимая головы, смотрел на это чудо. Рука одной из теней, воткнула в верхний кусочек хлеба две спички и подожгла.
- С днем рождения!
Из глаз лейтенанта потекли слезы. Ион с трудом, проглотив забившую рот тягучую слюну, только и смог что спросить
- Откуда?!
Один из солдат, поставил на стол кружку парящую травяным отваром.
- Мы тут еще листиков насобирали. Пейте, остынет.
Лейтенат, взял обоими руками консервную банку заменявшую им кружки. И задув, уже почти сгоревшие спички, прохрипел.
- Спасибо. А я, забыл...
Иногда, сухой пайковой хлеб, чуть поджаренный на олифе и натертый чесноком. И варево из нарваной под забором щепотки травы, самый лучший на свете чай и Чесночный Торт!