Шик : другие произведения.

Такие как мы_1ч

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 3.65*43  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наш современник, обычный человек, не военный, не спортсмен каратист, и даже не вундеркинд, без суперспособностей, попадает на дргую планету к дикарям. Не всё у него получается гладко, но он как-то выживает (автор сам удивляется!). Добавлен пролог.
  Такие как мы.
  
  Пролог
  
  - Вы хотите сказать, что всё? - Вершитель был хмур и задумчив.
  Полторы тысячи оборотов Живы вокруг Источника он занимает эту должность, но впервые он ощущал себя неуверенно и растерянно.
  - Да, - вздохнул Аналитик. - Мы зашли в тупик. Тьма незнания осталась в прошлом, а мы так и не приблизились к сути Бытия. Ни один физический закон, существующий во вселенной, не отвечает на этот вопрос. Мы знаем, откуда взялась жизнь, как и когда это произошло, как появился разум и причины, но для чего так выяснить, и не удалось.
  Вся культура и наука цивилизации Живы, сформировалась под воздействием религии Жизни. На протяжении миллиона оборотов, с момента появления религии, живийцы верили, и верят до сих пор, что жизнь есть естественное состояние Вселенной. Двести тысяч оборотов вокруг Источника, со времён выхода в космос, живийская цивилизация ищет доказательства этого религиозного Догмата. Но до сих пор, не обнаружено, ни одной планеты или планетоида с признаками жизни, только мёртвые камни и безжизненные моря. Это был серьёзный удар, покачнувший веру. Только сам факт существования жизни на Живе не дал рухнуть ей окончательно. Вместе с верой рухнул бы смысл жизни миллиардов разумных существ населяющих планету-мать. Вера являлась на Живе тем самым стержнем, который вытащил дикие племена на Свет, навсегда определив путь развития цивилизации.
  Совет Церкви был растерян, и почти тысячу оборотов, не мог найти выход из сложившейся ситуации. Только через тысячу оборотов, после смены Вершителя, все ресурсы Живы были нацелены на поиск смысла Бытия, дающего ответ для чего вселенной нужна жизнь. Для чего они, живийцы, существуют? С тех пор наука достигла небывалых высот, открыв все тайны мироздания, но на главный вопрос ответа так и не нашли.
  И вот теперь, ему, Вершителю девятьсот восемьдесят пятому, надо принимать решение, которое, как он надеялся, будет делать его приемник. Решение о роспуске Церкви, и объявить о несостоятельности существующей ныне религии, чтобы живийцы, сами смогли найти ответ на этот вопрос, идя каждый своим путём.
  - У нас есть выход?
  Аналитик молчал, обдумывая ответ. Выход был. Спорный и с неясными результатами, но утопающему и эта соломинка, единственная надежда. Зато, можно отсрочить роспуск Церкви на неопределённое время, и не дать Хаосу поглотить единственный росток жизни.
  - Мы лишь можем отсрочить наступления Хаоса. Но выход, это или очередной тупик, мы не знаем.
  - Не говорите загадками, молодой человек. Что вы предлагаете?
  Аналитик усмехнулся. Он уже более девятисот оборотов, состоит в должности Аналитика, и пришёл к этому лишь через четыреста оборотов своей жизни.
  - Наша Ветвь, давно занимается разработкой проекта изменения Догмата.
  - И?
  - Согласно новой концепции Догмата Жизни, жизнь на Живе, появилась для того, чтобы засеять ею Вселенную. Тем самым мы сохраним основной Закон Естественности.
  - Что по этому поводу думают остальные Ветви Церкви?
  - Возражений особых нет, только Ветвь Равновесия не торопится принять решение.
  Вершитель расслабился.
  Пускай предложение Ветви Аналитики не привёдёт нас к ответу на основной вопрос Бытия, но и не бросит в небытие Хаоса, на пороге которого оказалась вся Жива, и небольшое число колоний. Не придётся брать на себя ответственность за гибель миллиардов вверенных мне душ. А с Ветвью Равновесия, я решу вопрос, не в первый раз.
  - Передайте моё удовлетворение всей Ветви Аналитики, и готовьте документы к исполнению, Ветвь Равновесия, я возьму на себя. И позовите Главного Координатора.
  Склонив голову, Аналитик покинул приёмную Главы Церкви Живы, чтобы заняться анализом последствий изменения Догмата, и предать сотрудникам удовлетворение Вершителя.
   Тысячи гигантских кораблей стартовали с орбиты Живы, и десятка обжитых планет, отправляясь в глубокий космос. Тысячи кораблей несли на борту, самое ценное, что было у живийской цивилизации - споры жизни. Миллиарды живийцев, вздохнули с облегчением, и приготовились ждать. Терпения им было не занимать, они уже привыкли к этому.
  
  ***
  Пять миллиардов лет спустя.
  
  Звёздная дымка, подчиняясь законам физики, клубилась около массивной чёрной дыры, правильными спиралями галактических рукавов.
  Многие ли тела во вселенной имеют свои названия, да ещё данные самим себе?
  Чёрная дыра была именно такой. Она сама придумала себе название и гордилась этим. Вершитель. Что это означает, она не знала, пока вспышка озарения не расставила всё на свои места. Она Альфа. Единственное в своём роде живое существо, которое согласно Догмату... Только через сотню пульсаций она вспомнила что такое Догмат и почему она Вершитель. Ещё через сотню, она с ужасом осознала, что едой ей служили части Ветвей существовавшей когда-то Церкви, в которой она была Вершителем.
  Ещё тысяча пульсаций потребовалось, чтобы наладить контакт, с теми, кто вместе с ней совершил Переход, покинув оболочки из несовершенной протоплазмы, унаследованные ими от дикарей на какой-то песчинке вселенной.
  Чёрная дыра упивалась своей мощью и мудростью. Все знания вселенной, какие только существовали, были с ней одним целым. Она сама была сгустком информации и Богом.
  Была!
  С некоторых пор, она ощущала дискомфорт. Её щёлкнули по носу. И кто?
  Ах, если бы она знала... Она бы вмиг, растворила материю хулигана в себе, и забыла бы о его существовании. Но шутника не было видно.
  Я не Бог!
  Это мысль терзала душу, хуже раскалённой сковородки, на которую она непременно попадёт, когда дни вселенной придут к концу и она схлопнется в самой себе, дав Жизнь новой, в бушующем вихре Большого Взрыва.
  - Аналитик, - позвала Вершитель, первую Ветвь, выбросом рентгеновского излучения.
  - Да, Вершитель, - пришёл из недр космоса ментальный ответ.
  - В чём смысл жизни?
  - Нам, не дано это знать, Вершитель. За несколько миллиардов оборотов....
  Чёрная дыра, знала об этом несовершенном измерении времени, где каждый оборот, был меньше одной секунды её жизни. Той частички космической пыли, на которой придумали это, не существует уже больше двухсот пульсаций, но традиция осталась.
  - ... мы так и не смогли найти ответ. Это оказалось за пределами нашего понимания.
  Вершитель в растерянности выбросила волну излучения, отбросив от себя приблизившиеся слишком близко яркие плазменные шары, которые должны были подпитать её энергией для следующих пульсаций. По сверхплотным скоплениям элементарных частиц, пошли гравитационные волны, сжимая их ещё плотнее, и выжимая из них всю имеющуюся в их распоряжении информацию.
  - Аналитик, я помню о проекте Сеятель, но у меня нет информации о его окончании. Почему?
  - Он не закончен, Вершитель.
  - Но мы же засеяли всю обозримую вселенную спорами протоплазмы, ещё более пяти тысяч пульсаций назад, неужели ни на одной из планет, не зародилась жизнь?
  Ответ пришёл лишь через две пульсации.
  - Зародилась, Вершитель. Но....
  - Я слушаю тебя Аналитик.
  - Разумной жизни, такой как была на Живе, нет.
  - Её вообще нет?
  В этот раз ответ пришёл сразу.
  - Есть.
  - И они тоже не нашли ответ?
  - Хм, - замялся Аналитик, - они его не ищут.
  В это не возможно поверить, но это действительно было так. На миллионах планет, на которых жизни удалось зацепиться, никто не думал о смысле Бытия. На одних планетах жизнь так и осталась в форме одноклеточных бактерий, на других было что-то более развитое, а на третьих... Разуму, который возник на нескольких тысячах песчинках, было не до этого. Разум выживал и боролся за жизнь, с упорством диких зверей, которыми двигают одни инстинкты.
  Целых пятьдесят пульсаций Вершитель наблюдала, за этими сгустками протоплазмы, и была сильно разочарована. Только на одной планете, разум создал религию, и с её помощью хотел познать Бога и приблизиться к нему. Но религий было много, и они были настолько противоречивы, что разумные погибали от собственного порождения. Создание начало пожирать своего создателя, поставив его на грань самоуничтожения.
  - Аналитик, у них есть шанс?
  - Да, если они примут религию Живы, или откажутся от своих, но они этого не сделают.
  - Почему?
  - Фанатики....
  На Живе, тоже они были. Вершитель помнила об этом. И они всегда были большой занозой в теле цивилизации. Из-за этого, после принятия Нового Догмата, была упразднена Ветвь Равновесия, как самого главного их скопища.
  - А без этого у них есть шанс? У них есть одна занимательная религия, которая отрицает религию, и вроде бы они начали двигаться.
  - Мы пока не знаем, куда такая религия заведёт, и подтолкнёт ли их на путь познания Бытия. Но развиваться они будут. И даже быстрее чем наши предки на Живе.
  Вершитель была расстроена результатами. Всего одна планета, стоящая на гране самоуничтожения, сделала шаг в нужном направлении. А если она зайдёт в тупик, или погибнет в термоядерной вспышке?
  - Аналитик, почему другие разумные, не до конца... разумные?
  - Это наше наследие.
  - ????
  - Мы были не склонны к изменениям. Религиозные Догмы, существовали на протяжении миллиардов оборотов, почти неизменными. По настоянию Ветви Равновесия, споры жизни были сконструированы с учётом наших особенностей.
  - Но Земля?
  - Сбой. Контейнер со спорами упал не в расчётную точку, а в зону с повышенной радиацией. На всех остальных планетах, по настоянию Ветви Жизни, рассеивание происходило вдали от таких мест.
  Вершитель думала.
  Она вспоминала о Хаосе. Как живийская цивилизация могла совершить такую ошибку? Религия, всегда утверждала, что Хаос есть смерть, все Догмы единственной на планете религии, боролись с этим проявлением Тьмы в душах людей. Но, наука... Она говорила об обратном. Жизнь, являлась порождением Хаоса, и разум тоже.
  Живийцы, привыкшие всё упорядочивать, совершили ошибку, из-за которой эксперимент затянулся на многие миллиарды оборотов маленькой планеты, а зародившаяся жизнь, так и осталось дикой, но чрезмерно упорядоченной. Им не хватает Хаоса.
  - Мы можем подтолкнуть разумных на правильный путь?
  - Нет, - тихо ответил Аналитик. - Потеряв физическую сущность, мы лишились такой возможности.
  Поиски решения проблемы заняли одну сто тысячную долю между пульсациями. И ответ был найден....
  
  Часть 1.
  
  Дикари
  
  Свет мигнул раз, потом ещё, и отключился совсем. Под столом запищал зуммер ЮПИЭС.
  - Чёрт! Только этого, не хватало! - выругался я, выключая компьютер. Синий экран монитора, сообщивший об окончании сеанса и работы одновременно, мигнул в последний раз и... в комнате стало темно.
  - Это ещё что? - я, удивлённо рассматривая клубящийся за окном серый туман с частыми всполохами молний.
  Лёгкая дрожь прошлась по дому, стены вздрогнули, пол подпрыгнул. Что-то, где-то звякнуло. Я прижался к стулу руками, чтобы не свалиться с него. В голове был хаос, множество мыслей лезли в голову, но от страха долго там не задерживались. Кроме одной. "Землетрясение..." - от этой мысли волосы на голове встали дыбом. Я осмотрел свой кабинет, и с особой надеждой заглянул под стол. Но там как всегда был бардак, стопки бумаги для принтера, коробки из-под той же бумаги с всякими документами, и прочая дребедень. Всё это лежало вперемежку, и загромождало всё свободное пространство. "Не влезть" - решил я, и прыгнул к дверному проёму.
  "Лишь бы дом выдержал" - крутилось в голове. - "Лишь бы выдержал, чёрт его подери. Если выдержит, завтра же в церковь пойду, свечку поставлю".
  Не успел подумать, как всё закончилось. Дом перестал дёргаться, что-то перестало позвякивать, всё успокоилось. За окном снова засветило солнце....
  - Ну, слава тебе господи, за мной значиться должок. За мной не заржавеет, ты только жди. Вот разберусь здесь... А, какого чёрта? Землетрясение, чьих рук дело? А если, где-то что-то развалилось? Побилось? Кто платить будет?
  Так размышляя на тему, кто кому должен, я стал осматривать дом, пугающий полной тишиной. Осмотр второго этажа, результатов не дал, ничего крамольного видно не было. Всё стояло на своих местах, нигде ничего не упало и не разбилось, и своей целостностью радовало глаз.
  - Хорошо, значит возни меньше, - эта мысль принесла мне облегчение.
  С лёгкой ленцой, шлёпая по полу разношенными тапочками, спустился вниз. На первом этаже тоже был полный порядок. Холодильник на месте, печь стоит там, где и должна стоять.
  - Стены целы, пол цел, с домом полный порядок. - Остановившись перед окном, я задумался. Идти на улицу или не идти?
  Взяв с подоконника пачку сигарет с зажигалкой, я вышел на крыльцо.
  - Эх, хорошо в деревне летом... - я потянулся, вдыхая полной грудью чистый воздух с незнакомым запахом. Действительно странный запах. В памяти всплыло прошлогоднее посещение Крыма. Терпкий запах степной полыни преследовал меня, и избавиться от него до сих пор не получилось.
  - Ясно, - махнув рукой на разыгравшееся воображение и закурив, облокотившись на перила крыльца, я оглядел небольшой пяточёк приусадебного участка.
  Ни вывернутых с корнями деревьев, какие бывают в фильмах-катастрофах, ни трещин которые в извращённом виде портили бы весь ландшафт и пересекали бы его во всех направлениях. Ничего этого не было. Даже созревшие яблоки, лёгко срывающиеся от дуновения ветерка, оставались на своих местах и манили к себе жёлтыми и красными боками, выглядывая из густых крон старых яблонь. Запах полыни исчез, сменившись на лёгкий яблочный аромат с примесью табачного дыма, и всё встало на место. Тревога улеглась, если не считать маленького червячка сомнения, которого я старательно загонял глубже, а он выползал наружу снова и снова.
  Что-то было не так.
  Густо заплетённый диким виноградом забор из рабицы, стоял на месте. Кусты смородины тоже радовали глаз ещё зелёной листвой, но, увы, не ягодами.
  Я посмотрел на часы.
  - Ого, - спохватился я, - а время-то уже натикало.
  Проблема воды на нашей даче, это как вечная проблема дорог в России. Никогда нет, даже если очень надо, но в отличие от дорог, её можно запасать впрок когда она есть. Два часа в день, вот и весь лимит водяного довольствия. В эти два часа, вода льётся из всех кранов и на всех обезвоженных, и не очень, дачных участках, заполняя собой все возможные ёмкости, от старых ржавых железных бочек до маленьких пластмассовых детских кружек. Мы тоже, как и все дачники, были подвержены этой двухчасовой водной мании, и держали на этот случай за домом, около крана, четыре двухсотлитровых бочки, одну железную и ржавую, и три пластмассовых.
  - Надо проверить.
  Я спустился с крыльца и шаркая домашними тапочками...
  О, ля-ля! Влетит от мамы, если войду в этих тапочках в дом. Не забыть, потом помыть, когда обратно пойду.
  - Чёрт!!!
  Кран, стоявший в самом углу на стыке четырёх участков, где дикий виноград уступал густым зарослям крапивы вперемешку с малиной, сверкал красной ручкой на фоне необъятной степи...
  СТЕПЬ?!
  Неприятное, ощущение, когда седеют волосы
  Забор, на протяжении многих лет верой и правдой отгораживающий наш маленький клочок земли от остального дачного посёлка дворов в шестьсот, сейчас отделял наше скромное приусадебное хозяйство от раскинувшейся от горизонта и до горизонта ровной, как стол, степи.
  - А где остальное?
  Я щелчком отправил недокуренную сигарету в сточную канаву, и в нос снова ударили незнакомые запахи, вызывая лёгкое головокружение и далеко не лёгкое раздражение похожестью на запах крымской полыни.
  - Ба, да я сплю. Конечно же, это сон. - Успокаивал я себя, направляясь к восточной стороне участка, огороженный не сеткой рабицей как по трём другим сторонам, а профнастилом высотой в два метра. Около въездных ворот, стоял почти новый кросовер Лэнд Крузер, который подарил мне отец, приобретя себе роскошный мерс. Всё было на месте, и машина и яблони, растущие вокруг неё, и фонарный столб по ту сторону забора, с висящими проводами, стоял слегка наклонившись. Всё как всегда. Не было только крыш соседских домов, а вместо них, синее небо с редкими облаками на нём. Даже крон деревьев, растущих на соседнем участке, через дорогу, видно не было. Только яблоня, что склоняла ветки над моей машиной, слегка загораживало солнце.
  - Ну-ка, ну-ка... - я притормозил на вымощенной плиткой садовой дорожке и, боясь потерять тапочки, подпрыгнул вверх, стараясь заглянуть через забор. Тапочки всё ж слетели. Но разглядеть, что твориться по ту сторону глухой ограды, не получилось. Слишком короток полёт оказался. Сплюнув на отцовский газон, который рос в этом месте вокруг дорожки, я влез в тапочки, и направился к калитке.
  Калитка скрипнула не смазанными петлями и передо мной раскинулась та же степь, что и с другой стороны, с той же сочно-зелёной травой, и тёмной полосой растительности в ста метрах от забора похожей на заросли ивняка.
  - Сплю.
  Придерживая развевающуюся на степном ветру полу халата, я с тревогой всматривался в высокую траву не решаясь сделать первый шаг за периметр дачного участка.
  - И ничего страшного здесь нет, это же только сон. Если что, проснусь.
  Собравшись с духом, я сделал шаг... и оказался на половине оставшейся дороги проходящей вдоль забора.
  По колее ездить неудобно, это факт, любой автомобилист согласится с этим. Пройдя до угла забора к стоявшей там ржавой бочке для сжигания мусора, я понял одну непреложную истину, ходить по колее, больше похожую на сточную канаву, не более удобно, чем ездить. Лично мне не понравилось. Тапочки промокли, и покрылись слоем жидкой, цвета детской неожиданности, грязи. Ко всем прелестям половины российской дороги добавилась росшая вместо второй половины местная травка. Я провёл над кисточками высоких стеблей рукой и приложил её к груди. Вот такой вот высоты местный газончик оказался.
  - В такой травке легко прятаться... - пробормотал я и осёкся. Несмотря на высоту, трава была сочной и зелёной, такая должна нравиться крупному рогатому скоту, и скоту поменьше, и не очень рогатому. А если есть скот щиплющий травку, то всегда найдётся и тот кто "щиплет" самих "щипачей", хищники например. Интересно, а я в этой пищевой цепочки кем буду, хищником, или его добычей?
  Привставание на цыпочки ничего не дало. Обзор не увеличился, высоковата травка.
  - А есть ли поблизости вообще какая-нибудь живность? - задал я сам себе вопрос, на который без дополнительных изысканий и сбора информации ответить так и не смог.
  Взгляд мой тем временем упал на обожжённую бочку.
  - Вот, ты мне сейчас и поможешь, подруга ржавая моя.
  Я вернулся назад и, достав из сарая, находящегося не далеко от калитки на хоздворе... нет, не так, на хозпятачке, прорезиненные перчатки, и вернулся обратно.
  - Эх, грехи мои тяжкие, - перевернув бочку вверх ногами и проклиная свою глупость, забрался на неё и осмотрелся. Ну как же неудобно в халате и тапочках, выполнять подобные трюки... Вокруг, никого не было. Никто не пасся, никто ни на кого не охотился. Если бы не птички, порхающие около тёмных зарослей... Как назвать растение, если оно похоже на иву? Ивой! Так вот, если бы не птички, порхающие около и в зарослях ивняка, окружающая меня степь казалась бы безжизненной.
  Оглядевшись по сторонам ещё раз и вздохнув при взгляде на забор, который с высоты казался маленьким, я слез с бочки и быстрым шагом, добежал до калитки.
  Мнительный я всё-таки. Мне постоянно мерещились в зелёном море шорохи и какие-то лишние движения, но как не оборачивался и не присматривался, ничего кроме колышущейся на ветру травы не замечал. Влетев в распахнутую дверь... Раззява! Я закрыл её на щеколду и перевёл дух.
  Не хороший сон, надо просыпаться... Но как не напрягался, как я не тёр глаза и не дёргал за мочки ушей, ничего не менялось. Пришлось прибегнуть к последнему средству.
  - Ай, - я потёр ущипнутую руку. - Больно же!
  Эксперимент закончился полным провалом, я не проснулся. А если я не проснулся, то остаётся одно из двух: или я умер, или... Или меня, такого бедного и несчастного, неизвестное природное явление занесло невесть куда.
  - Это, что же, я стал классическим попаданцем? - Я сам пишу книги, и про попаданцев в частности, и в последнее время даже стал потихоньку составлять энциклопедию "попаданца", но никогда не примерял шкуру бедолаг на свои плечи. Зачем? Мне и так неплохо живётся.
  Я посмотрел на синее небо с облаками, надеясь разглядеть виновника моих бед.
  - Боже, почему я? - крикнул я во всё горло, но небеса хранили молчание. - Тьфу. Сволочи! Ничего, когда-нибудь у меня дойдут до вас руки... - До кого должны дойти руки я не уточнил, сам не знал. И о каких руках может идти речь, когда на повестке дня стоит совсем другое... Не протянуть бы ноги! Например, от голода.
  - Тьфу, на вас, - плюнул я неизвестно в кого. - Проживу как-нибудь.
  Нахлынувшее раздражение уступило место жажде деятельности.
  Первым делом я ещё раз обошёл свои шесть соток, чтобы убедиться, что в открытую дверь калитки не забрел, кто ни будь посторонний, иначе беды не оберёшься. Но всё обошлось, никого лишнего я не нашёл, и заглянув на всякий случай в парник с увядающими огурцами и хорошо себя чувствующим перцем, пошёл в дом, где собрался переодеться и крепко подумать. Скинув на крыльце тапочки, я прошёл на залитую солнцем кухню и включил чайник. Чайник не включился. Света не было.
  - Тьфу, на тебя, - я взял стоящую на холодильнике полутора литровую бутылку чая, и свинтив крышку, сделал большой глоток. Утолив жажду, я вместе с бутылкой прошёл в комнату и плюхнулся на диван, релаксировать и думать.
   С чего начинать? Я написал уже более десяти романов про "попаданцев", прочитал более сотни чужих произведений, и пришёл к неутешительному выводу, что единой точки зрения по этому вопросу, у различных авторов нет, и у меня в том числе.
  Впрочем это и понятно, так как у разных ГГ были различные исходные условия "попадания". Кто-то попадал совсем без штанов, а кто-то и на танке. Мои герои так, точно не попадали.
  - Танк, это не мой случай, - сделал я вывод, и переключился, мысленно, на "голодранцев". С чего начинали они?
  Я подошёл к книжной полке, и выбрал первую книжку наугад.... И что же пишет этот автор? Читаю: "...Надо срочно освоить плетение корзин". Ну, э-э-э,... а что они есть будут, пока будут осваивать плетение корзин? И сколько на это освоение уйдёт времени? Нет, корзины мне не нужны. Так, а что дальше? Читаю: "...печь для обжига устроим в лощине, недалеко". О, как! Без штанов, а печь для обжига горшков, стоит в плане вторым номером после корзин. Даже технология нешуточная предлагается "Режим и температуру, состав глин и наполнителя выработаем экспериментально". Нет, этот автор пределы своей квартиры никогда не покидал, и дальше районной библиотеки нигде не был. Я поставил книгу на полку... Потом вытащил её обратно и, бросив рядом с печкой, на растопку, достал следующую.
  Так, а этот что пишет?
  "Гончарное дело начинается с навеса... Ведь самое долгое в производстве керамики - это сушка изделий перед обжигом". Тьфу, на них. Ещё один деятель. Я закрыл этот опус, и бросил вслед за первым к печке.
  Так дело не пойдёт. Чужой опыт, особенно благоприобретённый под действием алкогольных паров и сивушных масел, мне не очень подходит. И мой, теоретический, тоже не подходит. Одно дело, когда мои герои попадали в населённые пункты, или вселялись в носителей живших совсем не в пустыне. Во всяком случае, проблема выживания, перед ними стояла не так остро. К сожалению, ни одного из своих героев я не запихивал на необитаемый остров, как Даниель Дефо своего Робинзона Крузо. Очень жаль.
  - Да уж, - высказался я вслух, - вот и предстала возможность попробовать всё на своей шкуре, не всё же коту масленица. Других отправлял, пусть и выдуманных, теперь пришла моя очередь. Надо хорошо подумать, и идти другим путём, заодно материалов для следующей книги наберу.
  И я, пошёл.
  Начал я с инвентаризации и подсчётом "роялей". А у меня их, слава богу, оказалось не мало. В отличие от героев фантастических романов, которые часто оказывались в подобном положении без штанов, я был укомплектован неплохо. Даже дом, пусть дачный, но вполне пригодный для жизни, оказался вместе со мной. Да что там дом, весь дачный участок со всем содержимым был в моём распоряжении. А что же у меня на участке? Дом, одна штука, двухэтажный, кирпичный с печным отоплением... Я вытер рукой пот. Жарко, значит отопление не пригодиться... Пока. Так, далее. Баня, с предбанником, деревянная (сруб) одна штука; кабинка летнего душа (старая) - одна штука; хозблок - один штук, тоже деревянный. Хозблок, в просторечье - сарай бытовой, а ещё проще - бытовка, был набит всяким разным, нужным, и не очень, хламом. Сама ценная вещь, которая находилась в специально отгороженной коморке, дизельный электрогенератор GMY7000LX. Хорошая вещь, итальянская, мощностью в пять киловатт, с расходом 1,3 литра в час при семидесяти процентной нагрузки. А солярки осталось одна двадцатилитровая канистра, да пол бака, это ещё литров десять. Плохо, придётся экономить. Лопаты штыковые и совковые, грабли и прочий сельхозинвентарь были в широком ассортименте. Это хорошо. Этот инструмент, может стать моим повседневным орудием труда, а не компьютер, как было ещё этим утром. Забыл. Машина, внедорожник, почти вездеход Toyota Land Cruiser 200, почти с полным баком соляры, это ещё литров восемьдесят. Это очень хорошо, если ездить не придётся, можно будет слить для генератора.
  Но самым главным были продукты. С хлебом проблемы начнутся уже завтра, осталась всего одна буханка белого хлеба, и если её растягивать на более долгий срок, он скорее заплесневеет, но лежать не будет.
  Обесточенный холодильник, встретил меня могильной тишиной и темнотой, но ещё с сохранившимся холодом. Бегло оглядев штабель пачек с сосисками и сардельками, оценив запасы сливочного масла, молока и всего остального по мелочи, я быстро закрыл дверцу. Пока холодильник не опустеет, придётся включать генератор, а тратить топливо на эту банальность, ну очень не хочется.
  Огорчение вызывала электрическая плитка. Готовить на ней, если всё не вернётся обратно, и я вместе с этим "всё" тоже, не получится. Приобретённый, по настоянию отца, газовый баллон с газовой плитой, имелся, но газа в нём почти нет. Яйцо сварить, или чайник вскипятить один раз. Можно затопить печку, но на улице и так стоит жара. Эту проблему я отложил, как несущественную, в сторону. Развести огонь на открытом воздухе не проблема, были бы дрова. А дров, в преддверии осени мои родители успели запасти несколько кубов.
  Осень, осень... А здесь сейчас что? Осень, весна, лето, или вообще зима?
  Вытащив из-под сарая двухметровый кусок арматуры, и набрав горсть щебня на хозпятачке, я воткнул "стрелку" солнечных часов в центре зелёной лужайки с подстриженным газоном, посаженным моим отцом более двадцати лет назад. Мне нужна была тень. Наблюдая за ней в течение нескольких дней, можно определить, предположительно, время года. Определять на глаз, как это делают крутые герои в фантастических романах, я не умею. Я всё больше по старинке. Если тень увеличивается, значит дело идёт к осени, если наоборот уменьшается, значит весна или начало лета.
  Отметив камушком первую точку, я засёк время на своих часах. По московскому времени было уже девять часов вечера, в начале сентября это уже сумерки. Здесь солнце стоит почти в зените. Замечательно, если получится, узнаю местное время.
  Два дела сделано, надо делать перерыв, поужинать, в конце концов. Есть хочется. На свежем воздухе оно завсегда так бывает. У меня на даче просыпается зверский аппетит, и двухразовое питание, которым я балую свою тушку в городе, превращается в четырёх разовое, а то и пятиразовое.
  Сосиски на шампурах, получились просто отменно, не шашлык, конечно, но тоже очень ничего. Поджаристые, копчёненькие, истекающие струйками жира... или воды? Всё равно вкусно, а количество... Вся пачка, все восемь штук, влетели в меня одного пулемётной очередью, оставив после себя лишь вздох сожаления и горячие угли в мангале на которых мирно посипывал закипающий чайник.
  После обеда... Именно обеда. Когда сосиски ещё только начали подрумяниваться с одного бока, я засёк на солнечных часах полдень, самую короткую тень. По Москве было 21 час 43 минуты. Почти десять часов разницы, к которым я по привычке, оставшейся с исчезнувшей Земли, отнял два часа, поставив свои часы на два часа дня. Отныне, я перешёл на местное время, которым буду пользоваться впредь. Осталось определить время года, но это дело не одного дня.
  Что делать дальше? Или старый русский вопрос "Что делать?", встал передо мной в полный рост и ещё пару вершков. Очень хотелось спать, но это занятие я отмёл сразу. Нужно привыкать к местному времени не только аппаратно, но и биологически, то есть ложиться спать по местному времени, тогда когда местное светило с неизвестным названием, но очень похожее на наше родное Солнце, зайдёт за горизонт.
  Пахать огород? Можно, но потом. Когда определюсь со временем года, иначе можно потерять всё, так и не дождавшись урожая до первых заморозков, если таковые здесь есть. Думал, думал, и придумал.
  - Кофе крепкий для начала выпить надо, иначе засну... - Все мысли склонялись только в одну сторону... Спать, спать... И ещё раз, СПАТЬ!
  - Фиг, вам, - я поднял вверх руку со сжатым кулаком и оттопырил средний палец. - Не дождётесь.
  Пришлось макать голову в бочку с тёплой водой... Нагрелась зараза, почти за полтора непрерывных дня. Но даже это помогло отогнать сон, а дальше я заварил крепкий растворимый кофе с четырьмя пакетиками чая одновременно, и обжигаясь, глотал большими глотками бодрящий напиток из концентрированного кофеина.
  В голове прояснилось, и рой мыслей наполнил её по самую пробку. Выловив одну, стал рассматривать её со всех сторон. Чем занимались попаданцы всех времён и народов, попадая в эти условия. Грабили! Ну, прямо так сразу. Сначала искали людей, прикидываясь заблудившимися товарищами, не забывая прикрывать голый срам обеими руками. Не все же родились терминаторами... или Шварцнеггерами! Найдя людей, герои разных романов делали: первое - пугали своим достоинством, или недостатком простаков, и подбирали брошенное в бегстве шмотьё. Второе - опускались до банального грабежа используя в качестве устрашения указанное в первом пункте, плюс выломанную, подобранную, отнятую ранее (нужное подчеркнуть) дубину, камень, меч, копьё, автомат, атомную бомбу (ненужное вычеркнуть). Приобретя некую уверенность на ближайшие пять - десять минут, бросались в бега, в кусты, в омут с головой и так далее... (нужное подчеркнуть, а ненужное вычеркнуть).
  Глупости какие. Но, здравое зерно в этом вздоре есть. Чем бы там не занимались крутые мэны, они были заняты ЛИЧНОЙ БЕЗОПАСНОСТЬЮ! Даже забирались на вершину власти, не для того что бы сладко есть, много спать, и не меньше ср... А, для того чтобы окружить себя как можно большим числом телохранителей, преданных и обязанных им людей. Создавая, тем самым, вокруг себя буфер безопасности.
  Я не стал изобретать велосипед и пошёл "проторенной" дорожкой, приступив к "гонке вооружений".
  Вооружаться я начал с переодевания. Ходить в тапочках и в домашнем халате с дубинкой в руках и кухонным ножом в зубах, не очень удобно. Надорваться можно, от смеха. Чтобы не окончить свою жизнь от хохота пришлось перерыть весь гардероб.
  - Да, не густо. - Я посмотрел на жалкую стопку нижнего белья, стыдливо прикрытую джинсовым костюмом, в котором я приехал из города. Рядом с кроватью стояла пара лакированных ботинок... и всё. Не считать же тапочки серьёзной обувью. Да уж, на даче я был редким гостем...
  Рядом с маленькой стопкой лежала большая, отцовская. Я потёр руки от удовольствия. Размеры у нас с отцом почти совпадали, в длине. Рост у нас одинаков. А вот фигуры... При росте сто восемьдесят два сантиметра я был худым и "стройным", вес минус сто, это не про меня. Минус сто двадцать, это ближе к истине, ветром не качает и ладно. Отец же у меня коренастый мужчина, с небольшим брюшком. Не пивным, это у него гены такие, в прадеда, говорят, пошёл, а вот плечи и то, что к ним крепиться, это от деда. Как бы там ни было, а его прикид висит на мне мешкообразно. Главное не жмёт, а в остальное придётся врастать, или ушивать, если нитки с иголкой найду и научусь этим пользоваться.
  Я натянул на себя камуфляжного цвета футболку, которая повисла на мне как мини-юбка, натянутая на самые плечи. Снизу натянул того же цвета штаны из плотной ткани, с кучей кармашков, даже на коленях два, и один на правой икре, затянул их толстым кожаным ремнём, чтобы не сползали, и всунул ноги в отцовские берцы. И в конце, натянул парусообразную камуфляжную куртку, идущую в комплекте со штанами и футболкой, и почувствовал себя почти защищённым. Не хватало, что ни будь посущественнее, например автомата, или какого ни будь маленького, пускай завалявшегося, пистолета... Увы, чего не было, того не было. За то был нож! К большому, тридцати сантиметровому клинку, с выточенной на боку бороздкой "кровопускателя", была приделана рукоятка из моржового клыка с вырезанными для пальцев углублениями. Этот нож подарили отцу дружественные оленеводы Чукотки, в бытность, когда отец возглавлял геологическую экспедицию, искавшую в тех отдалённо-промороженных местах редкоземельные элементы, особенно химический элемент с атомной массой равной двумстам тридцати восьми единицам.
  Посмотрев на себя в гардеробное ростовое зеркало, я был обескуражен. Солдат первогод... перводневка смотрел на меня из зеркала с укоризной, как бы спрашивая "Зачем?". Не хватало только лысого черепа, который скрывался под густой копной вьющихся светло-русых волос. Ну, это дело поправимое, машинка у меня, т.е. у отца есть. Как мама его не ругала, а он всё равно стриг голову себе самостоятельно и, под полубокс. Ножницами и бритвой сотворить такое сложновато, вот отец и прибарахлил себе по случаю машинку фирмы Браун.
  
  - Ты себе ещё эпилятор купи, - злилась мама и, хмуря брови, отворачивалась от только что подстриженного мужа, не скрывая своего раздражения.
  - Зачем? - Удивлялся отец, поглаживая на самой макушке поблёскивающую лысину, размером с советский пятак. - Скоро сами выпадут.
  
  Нахмурив брови, я придал себе более серьёзный вид, вызывая к самому себе больше уважения.
  - К бою готов, - отрапортовал я своему отражению и, развернувшись через левое плечо, отправился на второй этаж, чтобы осмотреть с балкона окрестности, на более дальнем расстоянии.
  Проходя мимо печки, чуть не познакомил свой нос, с ламинатным покрытием. Банально споткнулся. О брошенные книги....
  - Это меня бог наказал.
  
  .... - Выбрасывать книги, какими бы они ни были последнее дело, Алекс, - внушал мне отец, когда я приспособил учебник по математике в мусорное ведро. Достал!
  - Па, я закончил четвёртый класс, он мне больше не нужен.
  - Ну, и что? Тебе не нужен, другим пригодиться. Отдай его кому ни будь...
  - Это мой учебник, что хочу то и делаю. И с третьеклашками я не тусуюсь
  - Всё равно.
  Отец свёл брови, и многозначительно погладил на поясе пряжку ремня.
  - Отнеси в школьную библиотеку, это тебе мой совет. Увижу ещё что-то подобное, займусь твоим воспитанием серьёзнее....
  
  Я поднял книги и, убрав их обратно на полку, полез наверх.
  Балконная площадка выходила на северо-восток... Ну, это ТАМ, а здесь? Я посмотрел вниз на зелёную лужайку с торчащим в её середине куском арматуры разложенными вокруг него камушками. Ага, вон тот, самый светлый, и самый круглый, это двенадцать часов и северная сторона, значит с противоположной стороны юг. Я расставил руки в стороны, правая на юг, левая на север. В таком положении окна балкона оказались строго параллельно моей крестообразной позе, значит балкон, в этом месте смотрит точно на,... - я сложил вытянутые руки перед собой, - ... восток!
  Балконная площадка, расположенная на крыше веранды, была большой, и с неё открылся чудесный вид. С севера и юга раскинулась широкая и ровная как стол степь сочно-зелёного цвета, с колышущейся на ветру высокой травой. На востоке, проходила видимая мной ранее, полоса густого кустарника. Я присмотрелся внимательнее. Эх, жаль, что нет самого завалящегося бинокля, крат эдак на шесть, ну, или хотя бы на четыре. Нет, не кустарник. За густо переплетёнными тонкими веточками с вытянутыми и тонкими листиками, как у ивы, проглядывались тёмные и также густо переплетённые стволы деревьев. Это хорошо, что деревья, а не кусты, значит, без дров не останусь. Посмотрев на порхание пернатой живности в зелёных зарослях, я повернулся на север. Сквозь кроны яблонь, захваченных с соседского участка, и крону сливы с моего, просматривалось ровное поле и море травы, окаймлённое с востока всё теми же зарослями.
  Эх, широта, лепота... Пахать, не перепахать. Вообщем, ничего интересного.
  Я повернулся на юг. Вот тут-то было на что посмотреть, точнее на кого.
  От самых зарослей и до самого горизонта, с востока на запад, тянулась тёмно-коричневая шевелящаяся полоса.
  - И хто это? - я приложил ладонь козырьком ко лбу, и всмотрелся внимательнее. Нет, далеко, рассмотреть не получается. Километра два, не меньше.
  - Понаблюдаем.
  Я притащил из комнаты стул и, закинув ноги на балконные перила, достал сигарету.
  Главное соблюдать спокойствие, и только спокойствие. Такой незамысловатый тренинг я проводил ещё полчаса и три сигареты подряд. Всё же нервы были на пределе.
  За полчаса наблюдений выяснил следующее. Стадо большое, но почему-то вытянуто в одну линию, по всей видимости, травоядное, не хищное. Движется медленно, но в эту сторону. Туши, из которых состоит стадо, не маленькие, высокая трава едва доходит им до колен. Вот собственно и всё.
  - И что будет, когда они подойдут сюда?
  Пока я ломал голову над ответом на этот вопрос, одна из тварей, или один, кто их знает, я им под хвост не заглядывал, шедшая чуть впереди стада, подняла морду и издала трубный звук. Даже здесь было слышно.
  Не слон, и не мамонт. Даже не мастодонт. Хобота нет. И бивней не видно, и размеры больше.
  Между тем, стадо выровнялось, словно по линейке и, не останавливаясь, пошло дальше.
  Завораживающее зрелище. Но что-то тут не то. Чего-то не хватает. Я ещё раз посмотрел на приближающуюся тёмно-коричневую полоску, и понял, что меня смущало на протяжении, всего этого времени. Кроме приближающихся животных, в степи не было ни одной живой души, кроме меня.
  А где же мирно пасущиеся стада коровок или лошадок? Ну, хоть бы какие ни будь завалящиеся овечки или козлики. Или на крайняк зайцы или кролики? Впрочем, зайцеобразных в такой траве да ещё с высоты вряд ли рассмотришь. А есть ли они вообще? Или вся живность покинула эти места перед нашествием местного аналога саранчи?
  Если это так, то это ни в какие ворота не лезет. На кого мне теперь охотиться, если здесь, кроме этих гигантов, никого нет? Ведь всем известно, что всякий уважающий себя попаданец решал вопрос пропитания исключительно охотой, ну или рыболовством. Но, это ещё цветочки, а вот ягодки...
  К таким мастодонтам, обычно в комплекте прилагаются и смелодоны, или в простонародье - саблезубые тигры, хищники сурьёзные, и очень опасные. А может быть, кто ни будь и побольше. Кто его знает, что здесь ещё бегает.
  - Ой, мама, забери меня отсюда, - весящий на ремне в ножнах нож, показался мне маленькой, не заслуживающей доверия безделушкой, зубочисткой. Здесь надо иметь что ни будь посерьёзнее.
  Спустившись со второго этажа, я добрался до сарая, и полез внутрь, разбираться чего там есть, а чего там никогда не было. Пулемёта, к сожалению, здесь точно не было. Ох, как бы эта штука сейчас пригодилась. Не убил бы, так испугал. Ладно, чего мечтать о несбыточном.
  Выкатив из сарая всё не нужное - тележку садовую и газонокосилку я стал перебирать имеющийся у меня инструмент.
  Рассматривая нищтяки, я стал серьёзно подозревать, что у моего отца есть подпольная кличка, что-то типа - Хомяк! Всё пространство этого немаленького помещения, было забито... Всем! Даже перечислять не буду, много, и всё. Но, того что нужно, на глаза не попалось. Разве, что лопаты. А что, штыковая лопата, при умелом использовании может сойти за копьё. Очень тяжёлое копьё, приспособленное не только для того что бы им колоть, но и рубить но, к сожалению, не метать.
  Нет, я покачал головой, лопаты пригодятся для других дел, и отложил их в сторону. Покопавшись по углам, и вытряхнув почти всё имущество на улицу, я остановился на большом мотке провода. Повертев в руках пятидесяти метровую бухту, почесал висок, чтоб мозги лучше шевелились, и отбросил его в сторону.
  Чего больше всего боятся животные? Правильно, естественных хищников и... огня. За хищника я, к сожалению, не сойду, пока, а вот огоньку могу подбросить. А, что, трава сочная не сухая, даст бог не полыхнёт.
  Наломав сухих веток со всех плодовых деревьев, до которых смог дотянуться, и добавив к ним приличную стопку дров, сложил четыре костра в полста метрах от забора со стороны надвигающей напасти, и накрыл кучки кусками рубероида, чтоб дыма побольше было. Закончив с этим, я на всякий случай открыл ворота, чтобы сподручней было делать ноги, в случае непредвиденных обстоятельств. Затем зашёл в сарай и из старых шмоток, и обломка от черенка лопаты сделал приличный факел, для надёжности примотав тряпьё проволокой. Прихватив с собой бутылку с розжигом, я облил все кучи горючей жидкостью и, заняв место около крайнего, справа костра, стал ждать.
  Ждать пришлось долго, я уже успел соскучиться и проголодаться.
  В животе уже начался перезвон по голодному делу, когда из высокой травы, показались спины гигантов.
  Отойдя чуть назад, я залез на сухую яблоню, перенесённую сюда с узкой полоской соседского участка, и смог рассмотреть приближающихся животных получше.
  Ого!
  Вот это да! Парк юрского периода с его апатозаврами и тираннозаврами, отдыхает.
  Выстой в холке под восемь метров, и длинной более шести
  Тёмно-коричневые туши на слоновьих ногах, в густой шерсти которых копошились небольшие серые птички, наклонив низко голову так, что невозможно было рассмотреть морду, хлопали маленькими обвислыми, почти как у слонов, ушами отгоняя мух, которых тут же склёвывали серые наездники.
  На фоне этих туш, мой дачный домик выглядит небольшой собачей будкой.
  А как эти гиганты кушают... За огромными тушами, виднелось пространство полностью очищенное от травы. Только тёмно-коричневая земля с большими, исходящими паром, навозными кучами. Хорошо ветер не в мою сторону но, похоже, это ненадолго.
  - Как газонокосилка в нижнем положении, под самый корешок срезают.
  Срезали эти зверюги не только под корешок, но и целыми копнами. Одной такой копны, хватило бы обыкновенной корове, наверное, на целую неделю... Ну, может быть чуть поменьше. Не знаю, я в этих делах не очень разбираюсь, я писатель, а не доярка.
  Теперь понятно, почему здесь кроме травы ничего не растёт. Просто не успевают древесные растения набрать твёрдость ствола, чтобы их не сожрали. Эти тварюги, метут всё подряд без разбора... Интересно, если они дойдут до моей ограды, она будет для них препятствием? Или они, и металлическую сетку схарчат походя, не обращая внимания на стальные столбы? Нет, вряд ли. Какими бы крупными они не были, но и у них гарантировано несварение желудка от такой пищи.
  Пока я размышлял на тему съедобности рабицы приправленной диким виноградом, одна из особей, что шла прямо на меня, подняла морду и громко фыркнула, наверное учуяла незнакомый запах, и он ей не понравился.
  Зато я рассмотрел, что раньше видно не было.
  - Ну и хавальник! - изумился я, рассматривая вытянутую морду, расширяющуюся спереди как у рыбы-молота, со штакетником торчащих наружу желтоватых зубов, почти как у зайца, каждый размером в мою руку. Длинный язык, периодически вылетавший из пасти, описывал полукруг, и затягивал в рот всё, что попадалось ему на пути. За животными оставалась хорошо унавоженная голая земля лишённая всякой растительность.
  - Гигантский пылесос! Теперь понятно, почему здесь нет мышей, и других травоядных. Одних попросту сжирают, а вторым жрать нечего. И хищников быть не должно, потому как им тут тоже теперь делать нечего.
  Гигантские газонокосилки, растянувшись цепью в одну линию, шли медленно, не обращая ни на что внимания.
  До линии костров осталось где-то сто метров.
  - Как танки, ей богу, - предательская дрожь, при виде шагающих исполинов, прошлась вдоль спины, и остановилась где то в районе колен. Что-то очень захотелось отойти до ветра, предварительно скрывшись, где-нибудь в очень глубокой яме, или за очень высокой и толстой стеной.
  До линии костров осталось где-то восемьдесят метров.
  Пришла неосознанная мысль, что я лишний на этом празднике жизни, и вообще пора линять отсюда. Паника овладевала мной всё больше и больше. Что-то первобытное во мне кричало во всю глотку:
  - Они ж меня раздавят! - ноги повернули меня в обратную сторону, и помимо моей воли понесли меня с этой поляны от греха подальше. Бежал я быстро, пока не упёрся в забор, и тут мой взгляд сквозь крупную ячейку рабицы наткнулся на серебристый бок моего вездехода, на новую, ещё пахнущую смолой баню, и сарай забитый сверхценным, по нынешним меркам, и дорогим вообще, имуществом.
  До линии костров осталось где-то пятьдесят метров.
  В голове у меня что-то щёлкнуло, и во мне зашевелился ну, очень большой, и очень злой хомяк. Моё, не отдам!
  Хомяк, хомяком, но... Господи, ну почему же так страшно? Ну, не встречался я раньше с такими зверюгами, и никто на Земле тоже. А от далёких предков, в генной памяти только страх. Врут археологи, что хомо сапиенс съел мамонта. Ничуть не бывало. Да при виде таких туш аппетит пропадает, и здравствуй - диарея. Нет, не охотились предки на мамонтов, разве что падалью не брезговали.
  Кое-как я взял себя в руки, и вернулся обратно.
  - Пора, с богом, - я мысленно перекрестился, хотя совсем не верующий, и облив жидкостью для розжига, факел чиркнул зажигалкой. Разгоревшимся факелом ткнул в первую кучу сухих дров. Посмотрев, как к небу рвутся языки пламени вперемешку с чёрным дымом, я побежал к следующему костровищу. Последний костёр, тот, что крайний слева, я поджигал уже перед самым носом гиганта.
  - Ага, не нравиться, - мои костры заметили, и животным, которым судьба выпала, идти прямо на них, остановились, и начали шумно вдыхать воздух. Детёныши, что шли между взрослыми, отстали ещё раньше и, ревя на всю степь, спрятались за мамашами. Вид растерявшихся животных придал мне храбрости и уверенности.
  - Эй, уважаемая, долго стоять будем? - размахивая факелом, я сделал шаг вперёд и... увидел глаза на этой страшной и огромной морде. Большие глаза, с застывшими в них скорбью и печалью, как у наших российских бурёнок. Ну, как в такое тыкать огнём, жалко. Это же большой ребёнок. Но и ждать, пока до её мозгов дойдёт, что нужно поворачивать, времени нет, костры могут прогореть и потухнуть. И что тогда?
  - А ну, поворачивай, - я расхрабрился уж совсем, и не задумываясь об опасности, подошёл ещё ближе и хлопнул ей по морде. Интересно, она меня заметила? Похоже, что да. Большой зрачок повернулся в мою сторону, а вслед за ним повернулась и морда.
  - Тьфу, на тебя клуша, смотри куда морду вертишь, - отряхиваясь, я встал с земли, факел подбирать не стал, потому как потух, - не видишь что ли. - Я упёрся двумя руками в её влажный нос, и постарался задать ей направление в какую сторону поворачивать. - Давай, топай отсюда.
  Где уговорами, где пинками, а где и откровенными угрозами с обещанием показать им Кузькину мать, удалось сдвинуть их с места в нужном мне направлении. Особенно удачно получилось, когда изловчившись, я сцапал за ухо, подвернувшегося под руку детёныша и потащил его в обход линии костров.
  Как они выжили? Пойманный за ухо мелкий, даже не сопротивлялся, хотя был намного массивнее меня и выше на полметра, я еле доставал до его уха. Скулил только как щенок, которого мамаша трепет за шкирку. И мамаши, тоже хороши... Точно мамаши! Вон, какое вымя отрастили... Только голову слегка повернули и... Вообщем, нападать они не стали, и попыток отбить детёныша не предприняли, а так же покорно поплелись вслед за ним, попутно подчищая высокую траву вдоль линии костров. Коровы и есть. Война войной, а желудок на первом месте.
  Вообщем закончилось всё благополучно, если не считать того, что перед воротами теперь высится приличная куча навоза, и глаза режет от вони. Стадо прошло мимо, и теперь мой участочек представляет собой небольшой оазис зелёной травы, на фоне голой темно-коричневой земли. Теперь понятно, почему, здесь кровососущих насекомых почти нет, а те, что есть все с моего участка.
  Костры тушить не стал, сил не было. И гореть нечему. Дрова прогорели, оставив после себя еле тлеющие угли, а трава... с одной стороны отсутствовала, а с другой я вытоптал, пока гонял мамонтовых коров. Забегая наперёд, скажу, что больше я с этим не заморачивался, потому что хватало и обыкновенного не очень высокого, до двух метров, плетня, что бы мамонтовые коровы обходили огороженное место стороной.
  До конца дня я разгребал дерьмо перед воротами, чтобы закрыть их, а потом долго отмывался.
  Шесть яиц, шесть сосисок, два куска белого хлеба, это оказалось так мало, для нормального ужина, что спать я лёг, голодным. Да уж, при столь активной жизни на свежем... Хм. Ну, почти свежем воздухе, есть все шансы растерять небольшое количество жирка, что я так старательно копил на протяжении двадцати восьми лет.
  
  ***
  
  Солнце поднималось медленно. Всё ж сутки оказались здесь длиннее. Сделать точные замеры пока не удалось, устал, плюс не спал почти двое суток, так что отрубился сразу как только голова коснулась подушки. Даже на ночное небо посмотреть не получилось, чтобы разглядеть местные созвездия. У меня ещё теплится надежда, что я на Земле, только перенёсся в более раннюю эпоху.
  Завтрак был короткий. Пара бутербродов с маслом, и кружка кофе. Я с тоской посмотрел на небольшой обрубок буханки.
  - Эх, хлебушек, ты мой хлебушек, где же тебя теперь достать. - Увы, на дачах не выращивают не рожь, не пшеницу. Так что муку брать неоткуда, чтобы самому печь хлеб... Мука. Дожевав последний бутерброд, я полез в кухонный стол, где мама хранила различные крупы, в том числе и муку.
  - Так, что у нас здесь есть? - на свет появился килограммовая упаковка риса, полтора килограмма гречки, килограмм пшена, четыре упаковок макарон, и пол упаковки муки на полкило. Не густо. Интересно, а что из этих круп можно посеять? И вырастит ли что-нибудь?
  Макароны с мукой и рисом я отодвинул в сторону. Макароны не сеют, а для риса нужны специфические условия, которые я создать не могу. Но на заметку возьму. Может быть, когда-нибудь, мне придётся, есть хлеб из рисовой муки. Не попусти господь такого кощунства. С этим разобрался. Остались пшено и гречка. Я высыпал на стол вскрытый пакет с гречкой, и разровнял её на столе, так как делала моя мама, выбирая всякий мусор, чтобы сварить гречневую кашу.
  Я с тоской ворошил небольшую кучку ценного продукта, решая, что с ним делать. Сколько можно оставить на посадку, а сколько можно съесть уже сейчас. А ведь из гречихи и муку делают, и вроде как даже блины пекут. Может попробовать? Эх, опять генератор запускать надо, кофемолка иначе работать не будет.
  Хоп! А это что? Среди светло коричневых зёрен, блеснуло что-то жёлтенькое... Я аккуратно раздвинул семена в сторону, что бы рассмотреть, что там желтеет.
  Похоже, у меня будет хлеб! Я не разбираюсь в злаковых, и отличить рожь от пшеницы не могу, но отличить их от той же гречихи, ещё в состоянии. Если перебрать имеющуюся у меня крупу, может быть и наскребу пару тройку семян. А далее, как у Жюля Верна в "Таинственном острове", из года в год, по чуть-чуть, и будет у меня хлебное поле. Ох, как долго. Но другого выхода нет.
  Вот этим и занялся, сразу после того, как запустил генератор. Холодильник, начал оттаивать. Ладно, другой нагрузки нет, так что много топлива не потратиться. Погоняю пару часиков, и ещё на сутки проблема будет решена. Заодно обошёл участок, и осмотрел окрестности. Вдруг ещё какая напасть. И только после того как выяснил, что вокруг всё в порядке, и на горизонте никаких неожиданностей не видно, я занялся поисками хлеба.
  Перебор всех круп, гречихи и пшёнки, дал следующие результаты: зёрен коротких и пузатых - четыре штуки, зёрен вытянутых и не очень пузатых две штуки, и пять зёрен совсем уж худых и длинных, даже цветом отличаются. В последних я подозревал овёс. Вот такое богатство. Ссыпав все крупы обратно по пакетам, оставив немного гречки, на ужин, я разложил найденные семена по спичечным коробкам и убрал в шкаф. Неизвестно, пока, со временем года. Даст бог, уже сегодня узнаю.
  А теперь надо идти на разведку, иначе до следующего урожая, я не доживу. Всё что сейчас растёт на огороде, а он не очень большой, пойдёт на посадку. Особенно картошка. Есть надежда, что и морковка со свеклой дадут семена. Но до этого времени ещё ой как далеко, и когда я ещё смогу посадить всё это... Вопрос ещё открытый.
  С охотой, у меня явные проблемы. Мало того, что я никогда не охотился, и даже смутно себе представляю, как это делать без ружья, так в округе невидно ни одной живой души, кроме тех птичек, что щебечут в зарослях ивняка. Силки на них ставить надо, но как они делаются, я тоже не имею представления. Остаётся только рыбалка. Тут я и без удочек управиться смогу, здесь у меня уже имеется кое-какой личный опыт.
  На этом и решил - лезть в заросли надо! Только сначала желательно подготовиться, а вдруг там сидит кто-нибудь страшный, и не очень приятный. С большими зубами, например, и большими когтями. А я такой нежный и беззащитный.
  Вот с этого и начал подготовку, к разведывательному рейду. Добираться до зарослей решил на машине, что бы в случае чего мог сделать быстрее оттуда ноги, да и какая-никакая, а всё ж защита. Кроме ножа, который я теперь носил постоянно, решил взять с собой топор, и копьё. Копьё сделал из большого кухонного ножа, которым мама когда то резала хлеб, пока не купила новый набор ножей, и черенка от совковой лопаты, которую скрепя сердце пришлось демонтировать. Чтобы наконечник копья вместе с обвязкой не соскальзывал, я сделал поперечные канавки на торце древка, и примотал к нему нож проводом, а потом, для надёжности, обтянул изолентой. После пробных испытаний, пришлось наматывать ещё проволоки, что бы копьё летело вперёд острым концом, а не вертелась в воздухе как городошная бита. Правда, метать копьё последнее дело, так можно лишиться последней защиты. Но на всякий случай и это надо предусмотреть. Дополнительно в качестве оружия, я захватил баллончик с освежителем воздуха из туалета. А, что? Хорошая струя в нос любому хищнику, и ему, после этого, будет не до вас.
  Загрузив всё это имущество на переднее сидение, добавив туда пластиковую бутылку с водой, и помучавшись с копьём, я выключил генератор и вывел свой крузер за ворота. Заглушив двигатель, я вышел из машины, и плотно закрыл ворота, подперев их бревном. Хозяина нет, посторонним вход запрещён.
  До кустарника всего метров сто, а ехать пришлось минут десять. Пересечённая местность, мать её ети. Ага, огромные кучи навоза, с большим скопищем мух, от вчерашних посетителей густо устилали землю, с очень мелкими зазорами между ними. Это было совсем нескромно с их стороны. Погодите уж у меня, в следующий раз я покажу вам, как правильно гадить... В смысле, не на собственном примере конечно, а с помощью табличек с целеуказанием, где находится место с буквами MW. Приучу к цивилизации, так сказать.
  Весь пропахший навозом, и по этой причине облепленный мухами, я подкатил к зарослям. Да, на иву это мало похоже. Листики вроде смахивают на оригинал, а вот то, что они прикрывают, сиречь ветки и стволы, больше похоже на крыжовник. Ух, колючие заразы. Я отдёрнул руку, и стал выковыривать впившиеся в неё шипы. Вы когда-нибудь, пытались рвать плоды с плодового кактуса голыми руками? Вот, примерно те же самые последствия и те же самые ощущения, только шипы чуть крупнее и лучше видны, потому как чёрного цвета. А ещё, проклятые птички в нос лезут. Не крупные оказались, с воробья весом, а наглостью... вот, со вчерашних мамонтов, или как их там? Вообщем, у птичек я пользовался большим успехом, так как представлял собой ходячую и обильную кормушку, наполненную жирными, свежими и жужжащими мухами. Тьфу, на них, они не только склёвывают моих попутчиц, что вообщем-то не плохо, ну ещё и гадят от радости. И как точно гадят, хоть бы раз промахнулись... Снайперы, блин, разноцветные, как волнистые попугаи, только расцветок как в палитре RGB в фотошопе. И клювы у них загнуты, и хвосты длинные, но плешивые. Жизнь в колючих зарослях, не располагает к излишествам в одёжке, однако.
  Стряхивая с головы птичий помёт, я попытался раздвинуть заросли копьём и рассмотреть что там внутри, и можно ли как-нибудь пролезть внутрь. Десять раз - щаз! Это всё равно, что сквозь войлок нитку без иголки протянуть. Тут сначала надо шерсть на составные части распустить... То есть ветки расчесать... А где я такую расчёску возьму. Разве что ножницами порезать.
  Ножницами, так ножницами. Пришлось ехать обратно и везти к месту преступления... тьфу ты, к месту проведения работ большой секатор с полутораметровыми ручками.
  - Ну, что гады, не ждали, - я врезался в колючую стену с остервенением кромсая колючие ветки то ли шиповника, то ли ивы, оставляя после себя кучи состриженной зелени, и просеку шириной около метра и высотой два. Так работая, попеременно то - секатором то топором, там, где надо валить крупные стволы, за первый день продвинулся вглубь зарослей метров на пять. Мало, но я не робот. Мне и отдыхать надо, пообедать там, солнечные часы тоже надо было проверить. Кстати, за сутки разница во времени между солнечными часами и моими составила два часа тридцать две минуты. Оказывается местные сутки действительно на два с половиной часа больше. Теперь каждый день, надо двигать стрелки на часах назад. Потом надо было полить огурцы с перцем, что растут в парнике. И ужинать надо приготовить. И... пяти метров достаточно.
  Поужинав на скорую руку гречневой кашей с сардельками и попив чаю, я направился в душ. Мыться в тёмной бане не улыбалось: и топить лениво, и хомяк дрова зажал. Вода прогрелась хорошо, сверху лился почти кипяток. В такой воде можно было помыться и без мыла, потому как его экономить надо. Я нашёл всего пять брусков банного с приятственным запахом, и два куска хозяйственного с запахом так себе. Но запах от птичьего расстрела заставил придавить хомяка ногой и воспользоваться моющим средством.
  Чисто вымытый, хорошо пахнущий, и в расстроенных чувствах, я выполз из душа с повязанным вокруг бёдер полотенцем, и поплёлся к дому. Вода в баке кончилась, ведь заправить его я не успел из-за этого переноса. Вот одной проблемой теперь больше. На самом деле, проблема воды стоит давно. Здесь теперь нет летнего водопровода, нет колодца, и колонок тоже нет. А вода это не только питьё и чистота рук и тела, но и полив пока не очень большого огорода. Солнце два дня стоит почти в зените, и градусник, висящий около входной двери, показал днём тридцать два градуса по Цельсию. Если так дело пойдёт, то дня через два земля высохнет, и всему урожаю придёт конец, а вслед за ним и мне придётся не сладко. О-хо-хо! Завтра предстоит тяжёлый день. Надо прорваться к водоему, во что бы то ни стало. А сейчас, главное не уснуть, надо посмотреть на небо, пока погода ясная и разобраться где я нахожусь, или когда.
  Натянув штаны, я вышел на улицу и, рассевшись в садовом кресле под кронами молодых каштанов, стал ждать темноты. Темнота темнеть не торопилась. А я, тем временем, развёл в мангале огонь и на положенные поперёк шампуры поставил полный чайник. Коротать время в одиночестве лучше с чашечкой кофе, или чая. Но я выбрал кофе. Не привык ещё к другому часовому поясу, весь день клевал носом, и сейчас опять засыпаю. От нечего делать стал петь песни. Но песен в моём арсенале, оказалось всего три штуки, это те которых помнил от начала и до конца, и штук пять которых помнил фрагментарно. Через пятнадцать минут, стал декламировать стихи, их оказалось ещё меньше, всего два. А небо тем временем оставалось всё таким же светлым, и темнеть не собиралось, и это в девять часов вечера. Я заварил кофе в большой пол литровой кружке, и сделал первый глоток.
  - Чёрт! Ну, конечно же, - дошло до меня, после того как я обжёг язык, - час в проигрыше, т.е. в выигрыше. Тьфу! Тёория относительности, однако. Если работаешь, то в проигрыше, если отдыхаешь, то в выигрыше. И когда ждёшь, тоже в проигрыше. Зато, если в ДЭЗе в очереди стоишь целый час, и не успеваешь до закрытия окошка, то тогда в выигрыше... Замечательно, однако!
  Но и этой ерундой надоело заниматься. Смирившись с тем, что у меня выдался лишний час, пошёл бродить по участку. Вдруг умная мысль придёт.
  Умная мысль пришла, и не одна, а очень много.
  Первая мысль, что на участке без маминого присмотра учинился форменный беспорядок. Серую плитку дорожек засыпало листьями, а упавшие с яблонь спелые яблоки мешались под ногами, и чтобы не поскользнуться на них приходилось отпихивать их в сторону. И не удивительно, ведь на Земле сейчас осень, вчера первое сентября было. А здесь жара...
  
  Опять жара, она сменила вьюгу,
  И Солнце раскалилось добела...
  
  Вспомнилась незамысловатая песенка из советского ещё фильма "Эта весёлая планета". Кстати, о вьюге. А ведь здесь может быть зима. Кто сказал, что здесь вечное лето? Надо сознаться себе честно - это я сам себе и сказал. Привык, понимаешь, что все попаданцы попадают в миры, где нет зим. И чего греха таить, у самого в произведениях, это время года отсутствует... Законы жанра такие!
  Да, ну его к чёрту этот жанр. Я сейчас в реальности обитаю, мне надо думать исходя из худшего. А худшее - зима есть, продолжительная и холодная.
  Я приготовился пнуть очередное яблоко, лежащее у меня на пути, но остановился. Нельзя выбрасывать то, что может пригодиться. Я посмотрел вверх. Штрефильд, сорт яблок такой, прогибался под ещё не убранным урожаем. И стоящая рядом вторая яблоня того же самого сорта, вся усыпана спелыми яблоками... И ещё две, с другой стороны. И того четыре штуки, килограмм по пятьдесят с каждой. Я присвистнул. Да я их до зимы, если таковая здесь имеется, буду перерабатывать, а там ещё три антоновки на подходе, хорошо, что мельба с белым наливом уже "отстрелялись", и груша тоже. И что же с ними делать? Помниться мне, что мой дед, когда я ещё был маленьким, а он был моложе, делал из них сухофрукты. Мыл, резал, сушил. Вот, так и поступлю, когда решу основную проблему, проблему воды и еды. В холодильнике, продукты начали портиться, не смотря на то, что я включал электричество, чтобы понизить в нём температуру. А консервов, у меня не густо. Мама не любит консервы, мама любит свежеприготовленные блюда. Это, только папа иногда привозит, когда едет сюда один. Ну и я тоже. Но в этот раз я ехал сюда всего на пару дней, и завтра должен был уезжать обратно... Стало грустно. Не уеду я никуда, здесь помирать буду. От скуки, от одиночества, от безнадёги.
  Что-то упаднические настроения на меня нашли. Надо взять себя в руки. Только второй день здесь, и я ещё ничего не знаю об этом мире. Может быть не всё так плохо, и я ещё вернусь обратно, или встречу людей... Я вздохнул, и отшвырнув разбитое яблоко с дороги, пошёл дальше к парнику. Надо проведать, как там поживают огурцы с перцем, всё ж поздно я сегодня открыл окна, чтоб проветрить, могли и сгореть от высокой температуры, а это не только несколько килограмм ценных витаминов, но и семенной фонд.
  А вот и парник....
  Спасибо тебе мама за то, что ты любишь красоту. Четыре подсолнуха с поникшими от пересыхания листьями, стояли вдоль прозрачной поликарбонатной стенке. Подсолнухи у нас ещё ни разу не вызревали, климат холодный и лето не очень длинное, но мама их сажала не для семечек, а для красоты.
  - Вот это богатство. - Теперь, эти солнечные растения имеют все шансы вызреть до конца, и я буду по вечерам лузгать семечки, а пищу готовить на растительном масле, если научусь его добывать. И ещё. Я где-то слышал, что дизельный двигатель, может использовать вместо солярки подсолнечное масло с небольшим добавлением метанола. Правда, с потерей мощности на двадцать пять процентов. Если это не враньё, то у меня будет топливо, и для генератора и для автомобиля. Значит надо беречь этот полезный цветок как зеницу око.
  Через пять минут, я залил всю подсолнечную клумбу водой, до состояния болота, и с чувством выполненного долга пошёл осматриваться дальше.
  В теплице было всё хорошо. Огурцы перенесли жару хорошо, ожогов на листьях я не обнаружил. А перец, даже воспрял духом, и у него появились новые бутончики цветков. Лето продолжается. Схрумкав, один огурец, я покинул царство жары и влаги. Выйдя из парника, я зажмурился. Нижний край красного вечернего солнца, наконец, коснулся горизонта, значит через полчаса, плюс - минус, начнутся сумерки, а там и звёзды появятся.
  Обойдя по тропинке вокруг дома и мимо маленьких грядок, я снова сел в кресло, и хлебнув остывший кофе, стал прокручивать в голове план будущих работ.
  Темнело. И вдруг... прямо передо мной загорелся светлячок. Нет, не насекомое. А маленький фонарик на солнечных батарейках. Мы их на лето втыкаем вдоль дорожек, что бы, если ночью приспичит по нужде, идти не в полной темноте, да и просто веселее. А я про них и забыл. Вчера уснул раньше, чем они включились. Ага, вот и ещё один источник энергии, причём, не слабый. Вдоль дорожек воткнуто двенадцать фонариков, под лестницей на второй этаж, в старом кухонном столе, который сейчас используется как инструментальный ящик, лежат запчасти ещё штук от двадцати, столько накопилось за два десятка лет. Отец хотел собрать большую солнечную батарею, да так и не сподобился. Значит, теперь мне придётся её делать, и надеяться, что солнечные пластины ещё работоспособны.
  Пока соображал, как соединять батареи, что бы получить на выходе хотя бы двенадцать вольт, последовательно или параллельно, кто-то включил звёзды. И как много! Небо переливалось серебристым светом, исходящим из миллиардов звёзд. Это оказалось совсем не то небо, к которому я привык на Земле. Совсем не то. На Земле, это чёрное небо, с тысячами звёзд, которые складываются в созвездия. По крайней мере, звёзды отделены друг от друга. А здесь, не понять, где кончается одна звезда и начинается другая. Дымка, туман. Туманность?
  Грустный вывод, я не на Земле. Даже галактика может быть другой, а если и наша, то планета, на которой я нахожусь, расположена ближе к центру, поэтому и звёзд много. Благодаря такому мощному звёздному блеску, на улице до конца так и не потемнело. Было даже светлее чем на Земле в полнолуние. А здесь даже Луны нет. Ни одной!
  Тяжело придётся будущим астрономам, если таковые здесь когда-нибудь появятся. Тут даже соседних планет, без телескопа, как это было на Земле, открыть не смогут. Бедняжки!
  Вот, на этой грустной ноте, я и поплёлся спать
  
  ***
  
  Полтора дня я грыз эту долбаную растительность, которая мне сопротивлялась с маниакальным упорством, призвав на помощь летающих, мелких, разноцветных тварей. У них тут симбиоз, оказывается. Колючая ива давала попугаям и стол и дом, защищая своими колючками от хищников, а те в свою очередь, выклёвывали паразитов и удобряли почву помётом. А тут я, такой красивый и наглый. Вообщем досталось мне с двух сторон, и от тех и от других. Ну, и я в долгу не остался, навалял, сколько смог, и тем и этим. Вообщем мы остались довольными друг другом.
   До воды оказалось всего метров тридцать, но достались они мне большой ценой. О поте я не говорю, и о драчливых попугаях тоже, я говорю о колючках, которые находили на моём теле незащищённые места и впивались глубоко под кожу. После этого, у меня ещё неделю нарывали раны на теле, даже там где я успевал вытащить иголки.
  Речка оказалась не большой. Метров двадцать в ширину и глубиной, в самом глубоком месте, мне по пояс, это чуть более метра. Берега у реки были глинистые, но с большим количеством валунов. Валуны, явно не местные. Здесь, мне отец успел преподать несколько уроков по геологии. Камни были похоже на гранит, только серого цвета, а это вулканическая порода, здесь же, никаких вулканов не было. Я специально лазил для этого на крышу, чтобы осмотреться внимательнее, но никаких горных массивов, а тем более вулканов, не обнаружил. Но, между этими окатанными осколками вулканов, были и белые камушки. Мягкие. Я растёр один между двумя камнями, и получил белую кашицу. Известняк, однако. Из известняка можно сделать побелку для дома, а можно и цемент, если он мне когда-нибудь пригодиться. Но строить я ничего не собираюсь, кирпичи выделывать для этой цели тоже, и цемент мне пока тоже не к чему. Поэтому плюнув на это "богатство", я занялся вещами более серьёзными.
  Речка кишела рыбой. Так, что перспектива умереть с голоду, отодвигалась на неопределённый срок. Но и это меня пока не интересовало, сейчас передо мной стояла совсем другая задача, вода. Для этого я вытащил из автомобиля заднее сидение, и поставил там одну двухсотлитровую бочку. Я бы и две поставил, но машину было жалко. А дальше по старинке натаскал воды вёдрами, отвёз, заправил баню, сейчас помыться хорошо не помешало бы. Можно и в речке искупаться, но после тяжёлой работы, я настолько покрылся потом, что смыть его можно только мылом с горячей водой, а ещё лучше в парилке попариться. Дров и так было много, а сейчас ещё больше стало. Всё что нарубил здесь крупного я отволок поближе к участку. Будет время, попилю и поколю. Поэтому затопил баню, и оставшуюся часть дня, таскал и возил воду. Полил огород, в том числе и клубнику, которая начала просыпаться так толком и не уснув, и заполнил все бочки под самую крышку. Закончив заниматься "мокрым" делом, пополз в баню. Веника у меня нет, ну не делать же его из той колючей субстанции, что осталась при рубке просеки. Так, что просто посидел в парилке, попотел, похлопал себя руками, что бы лучше отбить с себя катышки грязи и отмершего эпителия. После парилки помылся в душе и, окатив себя холодной водой, пошёл в дом.
  На готовку ужина сил не хватало. А хлеб, что бы сделать бутерброды, кончился. Поэтому обработав ссадины и царапины зелёнкой, и в свете притащенных с улицы "светлячков" выковырял пинцетом иголки, до которых смог дотянуться, и лёг спать голодным.
  
  ***
  
  Проснулся от урчащего желудка. Ему не понравилась голодная ночь, и он подавал сигналы недовольства. Значит пора вставать. Мыться, бриться... Я пощупал отросшую за четыре дня щетину. Ещё не борода, но затягивать не следует, потом придётся состригать ножницами, прежде чем моя электробритва коснётся щёк. Бритва у меня хорошая, аккумуляторная, её хватает на три раза, так что не надо гонять генератор пока бреешься, а заряжается она за один час. Как раз хватит времени, пока охлаждаю холодильник.
  Первым делом, перед тем как приступать к гигиеническим процедурам, сбегал на улицу, справить естественные надобности, а заодно расставить по местам, для зарядки, солнечные фонарики.
  Завтрак был скудным, но сладким. Вафельный торт с орехами и чаем. Последние радости жизни, скоро перейду на подножный корм. Точнее, уже сегодня вечером
  Чем заняться сегодня, если в плане сразу три неотложных дела: ловля рыбы, переработка яблок и сбор урожая корнеплодов?
  Так, подумаем. Картошка ещё продержится неделю, так, что с ней можно не спешить, только поливать не надо, что бы ни проросла. Остаётся рыба и яблоки.
  Вот незадача, в шахматах это называется "вилка". Если яблоками займусь, останусь голодным. Если рыбой займусь, останусь без яблок. И чё делать? Нет, голодным я быть не хочу, а яблоки за два дня до конца не осыпятся, а что осыпится то подберу и потом переработаю. На том и решил.
  Лишённая растительности земля высохла и потрескалась под раскалённым солнцем, и идти было легко. Свой "крузер" решил лишний раз не гонять, а поберечь топливо. Хищников в колючих зарослях не наблюдалось, так что бояться особенно было некого. Только копьё брал с собой на всякий случай, и использовал его, как посох, а ещё им было удобно отодвигать в сторону, иногда падающие сверху колючие плети шипованной ивы. Доставляли беспокойства остатки навозных куч, точнее роящиеся над ними мухи, но за несколько дней они стали меньше (мухи растащили?), и подсохли. Так что пахли уже не особенно сильно, или я принюхался.
  Попугаи, встретили меня настороженной тишиной, ожидая от меня очередной пакости. Ну, и хорошо, мне спокойнее. Но, пока шёл по пробитому тоннелю, резких движений не делал, а то с испугу опят гадить начнут, а в их меткости я уже убедился, и в вонючести тоже.
  Прежде чем ловить рыбу, при отсутствии удочек и сетей, я выложил из камней лежащих на берегу, небольшую каменную косу, идущую к берегу под углом пятнадцать - двадцать градусов и длинной метров пятнадцать. Ширина косы не важна, главное, что бы у рыбы, зашедшей в эту заводь, не было возможности свернуть, а только плыть вперёд. В том месте, где коса примыкает к берегу, оставил узкий проход, к которому я планировал поставить вершу. Часам к двум дня, я закончил со строительством, и пошёл плести доисторическую снасть.
  Для каркаса верши я взял старые дуги, которыми пользовались мои родители до того как поставили парник. Хорошие дуги, массивные, с зелёным полимерным покрытием, так что ржаветь в воде не должны. Согнув их в кольцо, смотал концы садовой проволокой используемой для подвязки растений, и получил шесть круглых колец, пять одинаковых и шестое, диаметром поменьше. Хотел сделать седьмое совсем маленькое, но жалко было резать целые дуги. Кто знает, что может пригодиться в будущем... А дальше начались проблемы. Не то, что бы серьёзные, но неприятные. Ни липы, ни ивы, у меня нет. Ну не считать же декоративную метровую иву с тонкими веточками, что шарообразной кроной украшала вид перед окном, строительным материалом. Нет. Пришлось резать сирень, как на своём участке, так и на западном отрезке соседнего.
  Пять жердин, длинной полтора метра и толщиной около сантиметра, я примотал равномерно к кольцам садовой проволокой, с одного торца получившегося цилиндра смотал торчащие концы верёвкой и получил конус. Полдня убил, на эту процедуру. Несколько раз переделывал. Ну, никогда сам не делал подобную снасть, а только видел, когда был с отцом в Хабаровском крае, как местные рыбаки ставили её на притоках Амура. Но, помучившись, добился более-менее сносного результата. Теперь надо оплести эту конструкцию по кругу, более тонкими лозинами. Для этого я использовал, лозу дикого винограда, что буйно разросся по всему профнастилу, и в некоторых местах густо покрывал рабицу. Хороший материал оказался, гибкий и прочный. Четыре плети метров по пять длину, и одной метра на два, хватило, чтобы заплести всю вершу от начала и до конца. С учётом перерывов на "астрономические" наблюдения, включение-выключение генератора, и перекуры, провозился до вечера. Оставалось загнуть торчащие концы жердин внутрь на малый конус и оплести их, ну это я отложил на следующий день. Ну, не трудоголик я, не прочувствовал, наверное, всей ситуации, и до сих пор живу по ранее заведённому порядку. По-домашнему. То есть - устал, отдохнул, жилы порвать всегда успеем, а когда порвём - зубы на полку положим. На ужин пришлось варить пачку макарон и открывать банку тушёнки. Макароны, сами по себе хлеб, но всё ж без хлеба грустно. Я вздохнул. Может бросить всё, и посадить завтра найденные зёрна? Тем более, что тень от шеста, в полдень была короче чем четыре дня назад. Значит ещё не середина лета, а только начало, а может и конец весны. Так, что сажать и сеять можно, урожай, и зерновых в том числе, должен успеть созреть до осени.
  - Хм, посмотрим. Вершу я закончу быстро, наловчился уже. А потом, видно будет.
  Вершу я закончил, действительно, быстро. Загнул, примотал, оплёл. Делов-то. Но, часа три потратил.
   Использовать грузила для того чтобы утопить вершу не пришлось. Тяжёлые металлические кольца справились с этой задачи самостоятельно. Закрепив рыболовную снасть в тонком горлышке каменной косы колышками и верёвочками, и набросав туда, в качестве приманки, остатки макарон оставил её до вечера.
  На сегодняшний день я планировал заняться яблоками. Но, для начала выделил пару часов, на вспашку небольшого пятачка под посадку драгоценных зёрен. Пахал у себя на участке. Слишком большие у меня надежды на будущий урожай. А вот картошку я планировал сажать уже за оградой. Необходимость расширять свои владения была очевидна. На прокорм одного человека в год, нужно более десяти соток, а у меня всего шесть. А с учётом строений, дорожек и всего остального свободными оставалось от силы сотки четыре. А на них ещё и кусты смородины, крыжовника, жимолости растут, яблони, груши, вишни, черешня - это только плодовых деревьев, а ведь есть ещё не плодовые. Итого сотки две - две с половиной, минус газон, который я решил сохранить как память о Земле и для эстетического удовлетворения. Короче, как памятник. Я даже его прокосил, когда в очередной раз запускал генератор.
  Пятачок два на полтора я вскапывал, рыхлил, и удобрял перепревшим птичьим навозом дольше, чем предполагал, но зато был очень доволен результатами собственного труда, которым до этого почти не занимался, разве что пару раз, маме помогал. Зёрна я посадил очень аккуратно, на глубину один сантиметр, и полив после посадки, накрыл спондбондом, что бы птички не склевали, и влага быстро не испарялась. Всё, теперь до проверки верши, можно заняться яблоками.
  Яблоки начали сыпаться ещё сильнее, так, что откладывать их переработку было нельзя.
  Сначала я собрал те яблоки, что осыпались и, перебрав их, отложил хорошие, а остальные, что сильно испортились, выбросил за забор. Для мытья яблок, я использовал старое, ещё моё, детское, пластмассовое корыто. Сохранилось, однако. Двадцать восемь лет, а всё как новенькое. Отмыв яблоки, я при помощи доски и обыкновенного кухонного ножа порезал их на четыре части, и вырезав сердцевину, разложил на расстеленном на газоне спондбонде сохнуть.
  Собирать яблоки с деревьев уже не стал, пора было идти проверять улов, если таковой есть.
  Улов был! И хороший улов. Две рыбки неизвестной породы килограмма на полтора каждая, и ещё с пяток грамм на восемьсот каждая. Остальных я выбросил в реку обратно, зачем мне мелочь. Покидал улов в ведро с водой, вершу не стал опускать в воду, а повесил рядом на колючий сучок сушиться. Рыбы мне пока хватит.
   Принеся улов домой, я стал крепко думать. Что мне с этой рыбой делать? Съесть сразу такое количество мне не под силу. Замораживать негде, солить нечем, соли всего два килограмма в наличии, и для заготовки рыбы её было жалко, где ещё я её достану, соль-то. На счёт соли сделал пометку - найти и натаскать.
  Выход из сложившейся ситуации нашёл быстро. Поменял воду в корыте, и выпустил туда всю рыбу, кроме одной, что килограмма на полтора.
  Правильно сделал, что выбрал рыбку побольше. Не имея опыта в чистке и разделки этих мокрых и скользких существ, что так и норовят вырваться из рук, я так извратился, что отходов было больше чем доходов. Грамм четыреста попало на сковородку, а остальное на помойку. Но я и этому был рад. Посолил, поперчил, в муке обваливать не стал, из неё я собирался нажарить коржиков вместо хлеба. Бросил изуродованные кусочки на сковородку с раскалённым маслом, а когда рыбка подрумянилась, засыпал лучком... Хорошо покушал. Даже бутылочку белого вина открыл, есть ещё запасец в баре.
  После ужина побродил по участку, покурил, вскрыв последнюю пачку сигарет, помечтал, построил планы на ближайшее будущее, лет эдак на пять. И пошёл на боковую.
  
  ***
  
  Следующий день, шестой после переноса, начался с тревожных новостей. Я только приступил, после лёгкого завтрака, к разделке яблок, как заметил в отдалении какое-то движение. По выжженному солнцем, тёмно-коричневому полю, на гране видимости двигались какие-то тени. Кто это был, я не имел ни малейшего представления, и рассмотреть их хорошо не получилось из-за дальности, и двигались они быстро. Вообщем, пока сообразил залезть на второй этаж, тени уже исчезли.
  - Ну, и кто вы, господа? Безобидные травоядные или опасные хищники? - Этот вопрос поставил меня в тупик, так как данных у меня не хватало. И ответ на него я решил отложить, но меры безопасности, на всякий случай предпринять, исходя из худшего варианта. Поэтому положил рядом с собой копьё и топор, а сам перебрался поближе к крыльцу. Если что, то железная дверь меня прикроет. И ставни тоже закрыл, они тоже железные.
  - Нет, всё ж надо идти на разведку, - решил я, закончив приготовления к возможному нападению. - Для такого дела, можно пожертвовать пятком литров солярки.
  Решил выделить на это один день, после окончания резки яблок. Эх, опять приходиться переносить сбор урожая и посадку собранного. Так можно остаться без запасов на зиму. Эх, грехи мои тяжкие.
  До конца дня я ободрал, переработал, и положил на просушку, яблок аж с двух яблонь. Вместе с подобранными, это, действительно, вышло около сотни килограмм. Всю лужайку завалил порезанными дольками, так что к слабому запаху навоза, ещё навеваемым ветерком, добавился тонкий яблочный аромат. Даже настроение поднялось. Но, за работой, не забывал посматривать по сторонам, чтобы не оказаться застигнутым врасплох.
  На ужин достал из корыта самую крупную рыбку, и с полученным опытом, приготовил её с меньшими затратами чем вчера, как нервными так и материальными. Спать лёг, проверив предварительно все двери и окна. Чем чёрт не шутит? Заборы у меня не высокие, всего полтора метра по трём сторонам, и два по одной, для серьёзного хищника это не преграда.
  Следующий день занимался тем же самым, чем и в предыдущий. Первая партия сухофруктов была ещё не готова, дольки хоть и покрылись коричневым налётом, и немного скукожились, но до полного высыхания было ещё далеко. И ночная роса тоже добавила влаги.
  Разрезая яблоки на дольки, я думал о завтрашней разведке, так как был уверен, что справлюсь за сегодня, и об оружии. Эх, неплохо бы иметь какое-нибудь оружие, которое можно использовать на расстоянии. Например, арбалет, или на худой конец лук. Но, я не крутой мен, и делать из подручных материалов сложные технические изделия не умею. Нет, у меня в компьютере есть файлы с руководством по изготовлению и того и другого, но это погоды не делает.
  Взять, к примеру - лук. Ну, казалось бы, что тут сложного, гнутая палка и тетива. И стрелы можно настрогать из тонких и прямых прутиков, нужны ещё перья и наконечник. И иди, стреляй, птичек там промышляй, или зайчиков. Приблизительно так и думают многие авторы попаданческого жанра.
  Ага, счаз! Десять раз - счаз.
  Лук это сложное техническое изделие. Сначала надо найти древесину с соответствующими характеристиками, причём древесину разных пород, для придания наибольшей жёсткости и упругости дуги. Потом специальным образом их обработать, согнуть и высушить. Потом склеить все части воедино и обмотать тонким ремешком. На одно это может уйти больше года. Но нужна ещё и тетива. Здесь не подойдут шнурки от кроссовок, как делают многие "попаданцы". Если у вас нет в загашнике капронового шнура, способного выдержать на разрыв более трёхсот килограмм, то вешайтесь. На тех же шнурках. Тетива не менее сложное изделие. Её можно плести из конского волоса, из кожаных ремешков, или из сухожилий животных. Вроде, где то слышал, что и пеньковая верёвка подходит, возможно, и подходит, так что если есть возможность, найдите коноплю и скрутите из неё тетиву, дерзайте и... бог вам в помощь. А теперь давайте подумаем. Кто умеет плести верёвку из конского волоса, что бы была тонкая и прочная? Нет, таких? Тогда этот вариант вам не подходит. Нет, конечно, можно научиться самому, без учителей, методом проб и ошибок, но к тому времени, когда вы научитесь, вы помрёте с голоду, или вас уконтрапупят раньше.
  Так, теперь тетива из кожи. Для этого нужна - кожа. Очищенная от волосяного покрова и мездры, обработанная и выдубленная в специальных составах с различными присадками, потом высушена, тоже тот ещё геморрой. Так, что если вы не знаете, как это делать, и не обладаете секретами данного мастерства, лучше отойдите в сторонку и покурите.
  Осталось у нас тетива из сухожилий. Сначала найдите эти сухожилия. На деревьях они не растут. Для этого вам надо хорошо поохотиться. В магазине их не купишь, и нет в лесу магазинов. И охотиться вам придётся не на зайцев, они слишком мелкие для этого, охотьтесь на тех, кто весит больше ста килограмм, у них вы найдёте то, что вам нужно. А вот дальше... Дальше сам не знаю. Но то, что сушка, растягивание, вымачивание и опять сушка там присутствует, это точно, только порядок действий не знаю. Но и этого достаточно, что бы понять, что процесс не лёгкий и очень затратный. Во времени.
  Ну, хорошо, вы преодолели все трудности, и где-то года через полтора получили хороший лук. Но к нему нужны ещё и стрелы.
  Из чего состоит стрела? Из древка, наконечника, и оперения.
  И так - древко.
  Материал должен быть жёстким и упругим, что бы во время полёта стрела не изгибалась как брошенная змея. Она должна лететь прямо. Тетива не должна во время натяжения разрезать вашу стрелу на две половины. Если вы не умеете пользоваться луком, она обязательно разрежет, так что мысли о тростниковой стреле оставьте в стороне, это не про вас. И не забывайте, какие нагрузки испытывает наконечник стрелы во время выстрела. Тут есть шанс, что именно наконечник и располовинит ваше тростниковое чудо. Это к вопросу о хороших убойных качествах подобного изделия. Для лёгкого лука, рассчитанного на мелкую дичь, может быть, и подойдёт, потому как там не нужно сильного натяжения, но для серьёзных целей... Так что ваш случай, это прямые палки, ветки, сучья. Ищите и обрящете.
  Ну, вот вы нашли прямую и жесткую палку. И что? И ничего. Теперь обрабатывайте её. Зачистите от коры, уберите все неровности и шероховатости, высушите. Сушить надо так, что бы она ни согнулась от неравномерного высыхания. Можно над костром, но для этого вам надо будет её всё время вертеть, как вертел.
  Хорошо, вы управились с этой задачей и получили хорошее древко. Теперь вам нужен наконечник.
  Наконечник, это не просто острое что-то. Это хорошо сбалансированное, по продольной линии, изделие, иначе ваша стрела будет всё время отклоняться в сторону. Поэтому про каменный наконечник забудьте. Обрабатывать камень, так как это делали наши далёкие предки, мастеров среди вас нет. Так что ваш удел кость и железо. Ну что, есть среди попаданцев хорошие специалисты по резьбе по кости и кузнецы? Да, ни разу.
  И я тоже не имею навыков ни по одному из пунктов вышеперечисленного.
  Поэтому и про оперение стрелы говорить не буду. Сами поймёте, если задумаетесь над этим процессом, начиная от добычи перьев или их заменителя (пластиковой бутылки, например), до крепления к стреле.
  Теперь умножьте это на.... Ну, штук пять-то надо, а лучше больше. Вот на это и умножайте.
  Итак, через два года, при не очень благоприятных обстоятельствах Вы получили убойный тугой лук, с комплектом стрел средней паршивости (на отлично без специальных инструментов, и специальных навыков сделать не получиться), и пошли с ним на полигон испытывать ваше детище.
  Не забудьте с собой аптечку и бинты. Сначала вы порежете пальцы, а потом тетива порежет вам предплечье с внутренней стороны. Потому как нужен ещё наруч, а желательно и перчатка из плотной кожи. Так, что отложите ваши испытания, и приступайте, совершенствовать ваше снаряжение лучника. И пока не сделаете всё до конца, лучше к нему не подходите. Покалечит.
  А теперь о стрельбе.
  Для этого вам понадобится щит размером метр на метр. Разметьте на нём круги, или нарисуйте неполнопрофильную фигуру человека, бюст. Теперь отойдите... метров на двадцать пять, и стреляйте. Хорошо если вы попадёте в щит, и то хлеб. А теперь на пятьдесят метров. Что, щита не видно? Что поделать, такова жизнь. Не каждому дано. А теперь представьте, что этот щит бегает или летает, и расстояние до него не пятьдесят, а сто и более метров, а ещё и ветер дует, и в разных направлениях. Просто беда.
  Запомните, не только сейчас, но и в древности, когда кроме лука, другого метательного оружия не было, им владеть мог не каждый, для этого нужен был особый талант и физические задатки. И учились этому наши предки, с детства, лет с трёх - четырёх, а не в зрелом возрасте. И совершеннолетие на Руси начиналось с шестнадцати лет не просто так, а именно к этому возрасту, новик уже умел более-менее владеть или луком или мечом.
  Так что к двум - двум с половиной годам, которые вы потратите на изготовление лука и снаряжение, смело добавляйте лет двенадцать на обучение, если есть в наличии тот, кто вас будет учить, а если его нет то лет пятнадцать. Итого: от четырнадцати до восемнадцати лет.
  Вот и вспомнился мне после этого, рассказ одного автора, ГГ которого смастерил арбалет, на ходу, убегая от медведя. И не один, а целых два штука!
  Рассказывать об арбалете не буду. И так понятно, что эта конструкция, на пару порядков сложнее, чем лук. И вдобавок к вышеперечисленному, вам нужно будет освоить плотницкое искусство, и кузнечное дело.
  Так вот, о чём это я?
  А, о красоте... Тьфу, задумался совсем.
  Ни лук, ни арбалет, в ближайшее время я делать не собираюсь. Нет таких возможностей. Кто меня кормить будет, пока я экспериментировать буду? Лишних людей у меня нет.
  Но если возможность появится, то я буду делать арбалет. Потому как у него сеть одно неоспоримое преимущество. Срок обучения короткий.
   К концу дня... Эх, серые, однообразные будни. Закончил с двумя последними яблонями, и теперь на лужайке сушиться более двухсот килограмм яблок. Буду по зиме пить компот, и есть мочёные и разваренные сухофрукты.
  Но время ещё есть, солнце ещё высоко. И я пошёл копать, сиречь убирать урожай, до которого, руки могут не дотянуться в ближайшее время. Начал, естественно с картошки, на ней и закончил.
  С двадцати кустов получилось одиннадцать двенадцатилитровых ведра. Неплохо. Два ведра я отложил на еду, а всё остальное на посадку. И если всё завтра получиться удачно, то дня через два, я её посажу.
  
  ***
  Восьмой день после переноса, начался для меня чертовски рано.
  Вечером я, чертыхаясь, вынужден был запускать генератор только для того, чтобы зарядить сотовый телефон. Чувствую, что это "удовольствие" выйдет мне, когда-нибудь боком. Но очень нужен будильник. Чтобы не было так обидно за сожжённое топливо, зарядил ещё электробритву, холодильник включился автоматически, а я посмотрел фильм на DVD. И чайник не пришлось кипятить на улице. Хорошо отдохнул перед тяжёлым днём.
  Сборы я начал с "залива" созревающего и недозревшего урожая. Об огороде забывать нельзя, в нём моё всё. Так, что вынь, да положь. Заодно посмотрел, как там поживает мой будущий хлеб. Увидел. Возрадовался. Есть всходы, увы, не все. Маленьких и толстеньких, взошло три штуки, не очень толстеньких одно, и вероятнее всего, овса - тоже три. Спондбонд оставил на месте, всходы ещё маленькие и хиленькие. Так что дня два, а то и три по любому надо подержать под укрытием, может ещё и другие семена взойдут. Господи, кто бы мне сказал дней десять назад, что я буду заядлым огородником, я бы покрутил пальцем у виска. И вот, поди ж ты, сподобилси.
  Закончив с огородом, начал собираться в ознакомительный маршрут по местным достопримечательностям.
  После недолгих раздумий, решил много с собой не брать. Скитаться по этому "бетонному" покрытию в поисках неизвестно чего, желания нет. Передо мной стоит, вообщем-то, всего одна задача - узнать, кто мелькал на горизонте, и с чем их едят.
  Повесил на пояс нож, и после недолгих примериваний, взял колун, на длинной ручке, финского производства, именно из-за этой ручки его и взял, тяжелый, правда, пять килограмм весом, но отмахиваться им удобнее, если держать двумя руками. Модернизированное копьё, с примотанным, чуть ниже "наконечника", топориком расположил между передними сидениями, предварительно обмотав остриё тряпкой, чтобы не попортило крышу салона. Теперь, оно больше напоминает недоделанную глефу. Запихнул в дверцу, со своей стороны, газовый баллон, он же ароматизатор сортирный, и подумал о пассивной защите. Для этого наковырял среди старого барахла, отцовскую дублёнку из толстой кожи и с густым мехом, вместо доспехов, и широкий ремень. Жарковато будет, но лучше попотеть, а свою тушку сберечь, она мне ещё пригодится. Надеюсь, что когти, если таковые будут, до конца её не прорвут, а завязнут в ней.
  А ещё, небольшая сумочка с варёной картошкой, луком, огурцами, жареной рыбой, и две бутылки с холодным чаем. Кастрюля, с намотанной на ручки проволокой, пятилитровая баклажка с водой, и связка дров, уютно расположились в багажнике. Вот и все сборы. В десять утра, я уже выехал за ворота, и пылил на юг. В ту сторону, где позавчера мелькали подозрительные тени.
  Искомое место нашёл быстро, совсем рядом оказалось. И трёх километров не проехал, как наткнулся на ещё один проход в густых зарослях. Похоже, что именно здесь и бегали, не пойми кто, и те, благодаря которым я сорвался с места и вынужден жечь драгоценное топливо.
  Хочешь, не хочешь, а вылезать надо, и разбираться с всякими проходимцами на месте, и выяснить, кто пробил подход к реке.
  С содроганием надел дублёнку, даже ворот поднял, что бы защитить шею и, расчехлив копье, вылез из машины. Двери блокировать не стал, в случае опасности может быть дорога каждая секунда.
  Хороший день выбрал для разведки. Сегодня не очень жарко, солнышко то и дело прячется за облаками, и направление ветра поменялось на западное, так что потею умеренно.
  Как я и предполагал, следов на "бетонной" поверхности, видно не было, только метровые и неглубокие вмятины от прошедших мамонтовых коров. Делать здесь нечего, надо идти к реке, может на влажном берегу, что-то увижу.
  - А проход здесь шире, чем мой, метров десять не меньше. - Пеньков нет, обрубленных веток нет, всё пристойно-округлое, как и должно быть в естественных условиях, даже не высокая травка зеленеет. - И кто ж тебя прогрыз-то? Ладно, буду считать естественным образованием, и не буду на этом заморачиваться, не до этого сейчас.
  Следов на траве я не нашёл. Или мне примерещилось тогда, или она успела подняться. Значит надо идти дальше, но как-то боязно, а вдруг... От этих прерий, можно всего ожидать.
  Забравшись в машину, я развернул её носом к проходу, и нажал на клаксон, что бы попугать местную живность, особенно затаившихся хищников, если таковые здесь есть.
  От протяжного, режущего слух гудка, с колючих зарослей вспорхнули ввысь сотни разноцветных попугаев и, сделав пару кругов над зелёным массивом, снова растворились среди колючек. Больше никто, не вспархивал, не выпрыгивал, и не выползал. Может, никого и нет, но червячок сомнения гложет. Может от страха затаился кто, и нос не показывает, а сунусь туда, и на тебе, получай фашист гранатой.
  Снова застегнул распахнутую дублёнку, и с копьем в одной руке, и колуном в другой, вошёл в проход. Хорошо, что трава не высокая, в ней не спрячешься, а вот заросли колючей ивы, могут таить в себе угрозу. Так, что под ноги смотреть не получается, Глаза и так в разные стороны разъезжаются, стараясь захватить как можно больший сектор обзора.
  Шаг, замер на месте. Прислушался. Что-то слева шевелится. Повёл копьём в ту сторону, вглядываясь в заросли. Попугаи балуются... Всё, некогда стоять, надо идти дальше.
  Шаг, замер. Опять попугаи голову мне морочат, да ветер... ой, как некстати, ему приспичило в эту сторону дуть. Я и так весь на нервах....
  Так и иду, вожу копьём, справа налево, а колун на плече несу, чтоб левая рука не отсохла от тяжести, если надо будет, скину в одну секунду.
  Нет, так дело не пойдёт, надо ускоряться.
  Два шага, замер....
  Ускорился, блин! А как иначе? Если шелестит со всех сторон, непрерывно.
  - Да, чтоб тебя....
  Заросли кончились почти у самой воды, и от неожиданности я соскользнул вводу. Если бы не копьё, которым я успел упереться в дно, так бы и доплыл до дома, а потом бодрым заплывом и дальше на север. Река в этом месте сужается метров до двенадцати, и течёт быстрее
  Хорошо сижу. Ноги в воде, а задница на берегу, в жиже.
  Ну, всё, порадовал грязь, пора и честь знать, выбираться надо.
  Выбрался на ближайший валун, и выразил все свои претензии молчаливой реке ненормативной лексикой. Спустив пар, подобрал выпавший из рук колун, ополоснул рукоятку и, вытерев его о штаны, чтобы из рук не выскальзывал, занялся делом.
  - Так, что тут у нас?
  Берег реки такой же, как и около дома, такой же глинистый, но камней меньше.
  А вот и то, что искал. Следы, и не простые. Не иначе, какое-то копытное прошло, ямки глубокие раздвоенные, не очень большие, по большей части затёрты большими следами с рифлёными подошвами... Эти, отметаю сразу. Никакой фантастики нет, это мои следы, а вот другие....
  - Козлы....
  Неужели меня напрягли, эти рогатые парнокопытные? Да я их на портянки порву. Если поймаю!
   С души, словно камень свалился, и сразу стало как-то жарко. Дублёнка не очень подходит для носки в тридцати градусную жару. Я расстегнул свой "доспех", и осмотрел противоположный берег. На другой стороне, только чуть-чуть вверх по течению, был такой же проход. Под углом его плохо видно, а что с той стороны зарослей, и говорить не приходится.
  Используя копьё как посох, а колун как балансир, допрыгал по камням вдоль берега, до противоположного прохода.
  Лучше бы я этого не делал!
  Меня уже ждут. Чёрт! Шаги мои за версту слышны, а я, как придурок, расслабился, даже "доспех" расстегнул.
  Волк, не волк. Собака, не собака. Размером с волка, пожалуй, будет, только морда странная, вытянутая какая-то, и уши маленькие. И клыки, вон, из пасти торчат как у саблезубого тигра, и расцветка не очень серая, а с зеленоватым отливом, как у мха, и со смазанными пятнами.
  Саблезубый волк! Не знаю, бывали ли такие на Земле, но это точно он.
  Я рассматриваю волка, а он рассматривает меня. К земле пригнулся, думает я его клыкастую морду не замечаю. Замечаю, это он ошибается. А ещё, я не только морду рассмотрел, но и лапы. Странные лапы, копытные... окопыченные... С копытами-то лапы. Раздвоенные....
  - Твою, мать... - шёпотом выругался я. Да, что там шёпотом, одним губами обозначил.
  Как назло, копьё в сторону хищника повернуть не могу, я на него опираюсь.
  Так, теперь медленно слезаю с камня. Глубоковато, вода в ботинки залилась, главное стою теперь устойчиво. Колун с плеча, и медленно вниз. Так, готово, ручкой о камень облокотил, и перехватил копьё двумя руками. Ну, что подходи дарагой, ждём-с.
  Саблезубый, тем временем, сделал несколько шагов в мою сторону, и ещё ниже опустился к земле, плотнее прижав уши.
  Да он же этот ручеёк одним махом перепрыгнет!
  Я ещё сильнее сжал копье, припадая коленом к камню рядом с колуном. Сейчас самое главное упереться сильнее, и молиться, что бы нож выдержал. Как жаль, что не хватает третей руки, молнию застегнуть, а то у меня всё брюхо оголено.
  Видать последние секунды перед броском пошли. У волка даже глаза не шевелятся, только на меня смотрят. Гипнотизирует, наверное. Они у него большие и чёрные, белков не видно. И я стою, не шевелюсь... Вру! Надо сделать пометку, домой вернусь, штаны постирать не забыть... если вернусь!
  Рывок...
  Быстро бегает, сссукааа. Подловил когда я моргнул, и уже около меня оказался. Копьё прошло мимо, только левую лапу в районе лопатки зацепило, а вот топор обухом сразу за лопаткой въехал. Я с испугу, древко влево дёрнул, вот и вдарил со всей дури. Это меня и спасло. Хоть и страшна тварь, да весу в ней немного, ростом не вышла. Отбросил я её в сторону....
  Пометку надо сделать, прежде чем штаны стирать, сначала вывалить содержимое.
  Копьё ещё левее... Не давать подойти. Мне везёт, для этой твари здесь глубоковато, и движения в воде не такие быстрые.
  Бросок....
  Попал! Почти.
  Визг ударил по ушам.
  Двадцать сантиметров клинка вошли между шкурой и мышцами груди. Не смертельно.
  Повернул топор лезвием вверх, чтоб пасть широко открыть не могла, и ко мне ближе не подобралась. Еле держу, сильна сволочь, была бы чуть потяжелее...
   Надо оттолкнуть, пока шкура не порвалась. Сильнее упираюсь ногами в топкую грязь, и толкаю копьё от себя, влево, и одновременно вниз. В воду, его гада.
  Слетел, сволочь. Настырный какой! Визжит, а всё равно в драку лезет....
  Пометку, надо сделать, вывалить из штанов ещё до машины....
  Надоело, и руки уже отваливаются.
  - Н-на, гадина, - я начал наотмашь лупить топором, куда придётся, пока эта тварь не выбралась из воды. - Н-на. У-уу, тварь... - волк, изогнувшись, вцепился зубами в древко чуть ниже топора, и чуть не вырвал у меня из рук моё орудие "труда".
  Принцип айки-до, помочь противнику сделать то, что он хочет, но по своим правилам.
  - Н-на, - я послал копьё в направление рывка, чуть доворачивая вправо, и волк, самостоятельно, почти без моей помощи загнал клинок себе в бок под острым углом. Я почувствовал, как клинок проехал по рёбрам, и застрял в одном из них, но внутрь не попал.
  Всё. Пора брать в руки чего-то тяжёлое.
  Копьё я оставил твари на память, к её сожалению, не очень долгую, и взял в руки колун.
  
  В лесу стучал топор дровосека....
  
  Шкуру жалко, хорошая была шкура, наверное. Сейчас уже и не определишь. Страх, и злость, сделали своё грязное дело и, как сказали бы в суде - сто двадцать ударов, тяжёлым колющем предметом, несовместимых с жизнью, превратили тело в неопознанный труп. Но себя жальче во сто крат. Дотянулась таки...
  
  - Эх, великовата кольчужка-то, мать, - сокрушался отец, примеряя дублёнку с длинными рукавами, - что ж, я за такие деньги, её ещё и подшивать должен?
  - Дурень, смотри какой мех, в самый раз зимой будет, - хмурила мама брови, поворачивая моего отца вокруг оси, рассматривая со всех сторон обновку. - И кожа какая.
  - Она у вас натуральная? - повернулась она к продавцу, держа руку отца над головой, зачем-то разглядывая подмышки.
  - Конэчно, красавица. У нас всё натуральное. Бэри, нэ пожалешь, ей сносу нэ будэт. Бэри, я тебе её со скидкой дам. Почти даром.
  - Слышал, что тебе умные люди говорят? А рукава и подвернуть можно.
  
  Если бы тогда отец не послушался мать, и взял что ни будь другое... Всего десять сантиметров.... И часы под отворотом. Сапфировое стекло часов, выдержало давление клыков, а браслет нет, даже толстый слой кожи не спас. Взял бы волк чуть повыше, и левой руки как не бывало, если бы вообще жив остался. А сейчас рука болит. У-у-у, какие синяки. Всё запястье синее. Чуть не прокусил, гад. Как теперь машину вести?
  Копьё с почти откушенным наконечником нашёл между камней, не далеко от того, что осталось от саблезубого волка, если бы - не топор, который плавать не умеет, остался бы я с одним колуном.
  Обратно, до прохода, я шёл по воде. Сил снова прыгать по камням, нет. Сейчас уже всё равно, лишь бы быстрее до машины добраться. И штаны, очистить.
  Хорошо почувствовать баранку в руках, и мягкое сидение под пятой точкой. Почти как дома.
  Знобило немилосердно. Надо снимать дублёнку, мокрая всё равно, но, кажется, без неё будет холоднее. Начался банальный отходняк.
  Я сидел за рулём, и дрожал и меня бил озноб. Плечи перетряхивала крупная дрожь, а колени стучали друг о друга. Жаль ничего спиртного в машине не держу, сейчас бы не отказался бы от трёхсот грамм, и можно без закуски.
  - Боже, как же хреново-то. Ну, почему у всех "попаданцев", всё как у людей, а у меня всё через другое место? Почему, у них такого не бывает? Отбиваются, убивают, и всё как с гуся вода. И никого из них не трясёт, и страха особого не испытывают. Шлёп кого ни будь, и пошёл дальше, а мне теперь сиди здесь и жди, когда нервы успокоятся. Музыку что ли послушать?
  Не знаю, что был за диск, но музыку я так и не услышал. Уши слышали, а голова не воспринимала. Но "целительное" сотрясение воздуха сделали своё дело, тело начало расслабляться и меня потянуло в сон. Задраив наглухо двери, я откинул спинку кресла, и уже засыпая, зацепился взглядом за торчащий из двери баллончик с освежителем воздуха.
  - Как удачно-то... - и погрузился в нирвану.
  В тот день, я приехал домой в сумерках, и пошёл спать в баню. Речная вода, увы, не выводит всех запахов.
  
  ***
  
  Ура! Сегодня набрался сил, и вышел за периметр. Первый раз за четыре дня. Заставил себя, иначе до конца дней бы сидел взаперти, и этих дней было бы не так много, как хотелось. От голода я пока не пухну, но если так дело пойдёт дальше, скоро начну раздаваться вширь. Да, и что уж там, теперь я вооружён, не в пример лучше прежнего. Практика показала, что полтора метра дистанции от наконечника копья до моей бренной тушки, маловато, и я озаботился более длинным, почти трёх метровым, дрыном. И вместо маленького, большой топор насажен, а не привязан как раньше. Тяжеловато копьё, но ничего, привыкаю помаленьку, я теперь без него некуда, даже до ветру отойти - с собой беру. Сделал себе и щит. Спутниковая тарелка от "Триколора", подошла как нельзя кстати. С заточенными краями, кроме верхнего, лёгкий, относительно прочный, но мне им не от пуль отбиваться, а от зубов и копыт. Но если встретятся, какие нибудь твари с когтями, то и от когтей отобьюсь.
  С сегодняшнего дня начал топтать степь ногами.
  За четыре дня сжёг весь лимит солярки для генератора, и ещё из бака Лэнд Крузера отлил литров десять. Четыре дня я пилил, точил, придавал форму, сверлил и прочее, а внутренний хомяк, раздавленный тяжёлым ботинком "собственной безопасности", даже пискнуть не решился. И теперь иду ставить вершу пешком. Страшно, но я экипировался, по самое не хочу. Дублёнка, со вставками от консервных банок на руках, копьё, щит, колун, топор маленький, нож... и зубы. Не было бы так больно, и их бы заточил. Так, на всякий случай.
  Ветер поднимает пыль, а небо от набежавших туч, всё темнее, и темнее. Даст бог, дождь пойдёт, а то вид этой растрескавшейся пустыни, уже набил оскомину.
  Тишина. Никого нет. Даже попугаи в колючих зарослях притихли, а не верещат как прежде, пересчитывая друг другу перья. Или меня в таком виде испугались, или к дождю, наверное? Их и на ветках не видно, спрятались, однако.
  Вот и проход. Соваться туда, нет никакого желания. Вроде и сам пробил, и с другой стороны выхода нет, а всё равно боязно. Вдруг кого течением занесло? Но делать нечего, рыба нужна. На сегодня, я запланировал отведать рыбных котлет, надо же как-то разнообразить меню.
  Поправил вершу на спине, чтобы не мешалась в случае атаки, колун в руку, под щит, щит вверх по глаза, маленький топор подвинул ближе к правой руке, копьё подмышку и остриём вперёд.
  - Ну, что, пошли, что ли?
  Сплюнув три раза через левое плечо, я вошёл в заросли, с копьём наперевес.
  До реки дошёл без приключений. Теперь быстро опускаю вершу в воду, привязываю к колышкам, и дёру отсюда. Уж очень густые здесь заросли, не видно в них ничего, и копьём не размахнуться. Неприятное место! Бррр....
  
  ***
  
  Надежда на хороший урожай у меня крепнет с каждым ударом лома.
  Второй час вымучиваю пахоту. Пятая борозда, идёт особенно туго, или грунт здесь суше, или я уже выдохся. Лопата с трудом вгрызается в землю, и приходится брать в руки лом, отваливая им тёмно-коричневые куски, чтобы потом разбить их кувалдой. Что поделать, целина.
  Хороша местная землица, несмотря на свою сухость и твёрдость. Плодородный слой, не заканчивается на глубине сорока сантиметров, а идёт глубже. Не земля, а мечта любого фермера. К тому же ещё, и хорошо унавожена, и мухами засижена. А корней-то сколько... Если пройдёт дождь, всё это опять зазеленеет. Так, что каждый разбитый ком, приходиться перебирать руками. Кошмар, и как мои родители подписались на это? Ума не приложу.
  Уф, жарко! Может дублёнку расстегнуть? Ну, уж нет. Только когда за забором спрячусь.
  Вот так и пашу. В дублёнке, с топором и ножом на поясе, копьём около ног, и со щитом на спине. Похоже, в тот день, я словил паранойю, в острой её форме, и теперь никак не могу от неё избавиться. И дать бы пинка, только не ясно с какой стороны к ней подходить. Ладно, будет свободное время, я с ней разберусь.
  
  ***
  Пахать закончил раньше. С перерывами без перекуров (табак закончился в тот злополучный день), я перепахал половину запланированной площади. Тяжело ворочать целину. Отложив на завтра продолжение марлезонского балета, пошёл проверять вершу. Пустая пшённая каша, уже в горло не лезет, да и мало её осталось. Ничего, скоро буду о ней вспоминать, как об изысканном деликатесе. Пока не созреет урожай картофеля, кроме рыбы у меня ничего не предвидится. Ну, сухояблоки ещё... Которых осталось, после просушки, почти семьдесят килограмм. Всё равно компот варить не могу. Сахара почти нет.
  Сначала меня насторожили попугаи. До того сидящие спокойно и тихо в зарослях, сейчас проявляли изрядную, настороженную активность. Уж, не ждут ли меня опять?
  Я замер в нерешительности перед проходом, вглядываясь в сумрак зарослей. И тут...
  Ну, а как же без этого? Конечно "тут", ну не "там" же.
  Я услышал звук. Монотонное завывание, и шлёпанье по воде, чередующееся с утробным ворчанием. Подождав немного, я понял - звуки не удаляются, а намертво приклеились к тому месту, где у меня стоит верша.
  И тут до меня дошло. Воррруют, сссуки! Мою рыбу воруют.
  Не дам! Мне самому жрать нечего.
  Ведро на землю, колун в левую руку под щит, щит вверх по глаза, топор подвинул ближе к правой руке, копьё подмышку и вперёд. Плевать!
  Иду тихо. Травы здесь нет, а от веток, я давно избавился, так, что под ногами ничего не шелестит, и не хрустит.
  Хорошо, что проход не идеально ровный, иначе меня ещё на подходе заметили бы.
  Так, последний поворот. Здесь слева, широкий ствол. Я спрятался, за деревом и, осторожно выглянул из-за угла. Поворота, не дерева.
  А вот и оно. Небольшое тёмное пятно, в сумерках не разберёшь, что это такое, но не свои. Своих здесь, кроме меня, никого нет.
  - Картина Репина "Не ждали", - моего приближения пятно не заметило, и с места не двинулось, только шевелилось всё время, то вверх, то вниз.
  Я присмотрелся. А пятна-то аж целых два. Одно пятно прямо около меня качается, а второе... Второе пятно, тем временем, около моей верши околачивается. Да не просто околачивается, а лапы (или, что там у неё?), загребущие внутрь суёт.
  Это моя рыба! Я начал закипать, разве что пар из ушей не стравливал, чтобы свиста слышно не было.
  Ну, всё, держитесь. Сейчас покажу, как на чужое добро лапы накладывать.
  Я медленно вышел из-за ствола, и хорошо прицелился. Совершать те же ошибки, как в прошлый раз, я не собираюсь.
  - Н-на! - я сделал широкий шаг левой ногой и послал копьё вперёд....
  Стоять! Назад!
  Я еле остановил летящее в цель четырёхгранное жало, чуть не улетев вслед за ним.
  А хорошая реакция, у этой "тени". Я ещё только начал движение, а она уже отпрыгнула, упав в воду. Но остановило мою атаку не это, а то, как отреагировала на меня вторая тень.
  Она встала! На задние лапы, встала и застыла с трепыхающейся рыбиной, зажатой в передних лапах... руках?
  - Б...., - да что же это? Звери на задних лапах не стоят. Разве, что медведь, когда идёт в атаку. Но это определённо не медведь, а мелочь какая-то.
  Неужели?!..
  - А, ну, стоять, мать вашу... - Рявкнул я громче, нагоняя страха на посягнувших на мою рыбу, и не показывая своего.
  Далее, дело было так.
  Та тень, что была ближе ко мне, не поднимаясь с четверенек, зашипев, сделала шаг в мою сторону, и выбралась из воды. Я отступил назад. Вторая тень, очнувшись, выпустила рыбу из рук, и опустилась, как и первая на четвереньки. Первая, не прекращая шипеть, сделала ещё один шаг, и слиплась с тенью, которую я раньше не заметил.
  Блин, да их здесь трое. Третья лежала у самой реки, и сливалось с камнями.
  Да, что здесь такое?
  Нет, надо разобраться, что здесь происходит. Только осторожно.
  Я перевернул копьё тупым концом, и стал отгонять человекообразное в сторону.
  - А ну, кыш отсюда. Давай, давай, поторапливайся. - Фигушки, так оно меня и послушало, а стоило моему дрыну приблизиться, ещё и схватилась за него.
  - Ты, что ж творишь-то? А ну отдай. Во, вцепилась-то.
  Пока перетягивали копьё туда сюда, сумел разглядеть инопланетянина
  Небольшой, не более полутора метров, с длинными волосами, сбитыми в колтуны, одетый в шкуры.... в мокрые лоскуты от шкур, которые почти ничего не скрывали. И.... маленькие титьки встряхивались при резких движениях. Баба! Больше рассмотреть ничего не смог. Длинные и немытые патлы всё закрывали, да и чёрная она какая-то. Никак негры?
  Пока мы с дамой развлекались перетягиванием копья, вторая "тень", спрыгнув с камня, и приземлившись на четыре опорные точки начала заходить ко мне сбоку. Хорошо, что с лева, со стороны щита.
  У, блин. Каннибалы чёртовы.
  Вырвав, наконец, своё копьё из рук первой барышни и, перевернув его остриём вперёд, наставил ей в грудь.
  - А ну, назад.
  Что такое копьё, барышня, похоже, знает. Она остановилась и, пригнувшись к земле, зашипела, а может и зарычала, свисающие колтуны звук глушат.
   Отступив обратно в проход, что бы колючие заросли прикрыли меня с боков, я повёл копьём в сторону второй тени.
  - И тебя это тоже касается.
  Замерли. Стоят на полусогнутых ногах, почти на карачках, опираясь на землю руками, и шипят. Тьфу, ты. Похоже, и не совсем люди. Прямохождение у них не в почёте.
  А третья тень, за всё время так ни разу и не шевельнулась. Труп? Надо посмотреть.
  - В сторону, каннибалье отродье.
  Показав копьём, что от них хочу, отогнал их в сторону, и подошёл к лежащей тушке. Колун, убрал обратно на пояс, чтобы не мешался. Сейчас он мне, точно, не нужен.
  - Так, так, - я встал на одно колено, при этом, не забывая держать копьё в направлении дикарей, внимательно посмотрел на лежащего.
  Фу, как же от него воняет...
  А от него действительно шибало в нос, какой-то тухлятиной. Странно, когда же он успел протухнуть? Он же тёплый ещё.
  Развернувшись к скучковавшимся в стороне дикарям, чтобы не упускать из вида, я положил копьё на землю так, что бы мог в любой момент его схватить, и пощупал бьющуюся на шее жилку. Живой! Только без сознания.
  - Что ж, приступим к изучению и ознакомлению, с двуногой фауной.
   Так, надо аккуратно снять шкуры и посмотреть, что у него там.
  - Стоять, я сказал. - Я схватил копьё и наставил, на дёрнувшуюся в мою сторону барышню.
  Окрик подействовал. Она остановилась и... завыла. Нет, ни как волк или собака, а как-то иначе - жалобно, и заунывно.
  Я положил копьё обратно и продолжил осмотр.
  Во-первых, форма черепа и лицо, когда я откинул с него слипшийся недоваленок, оказались как у нормального человека, никаких извращённых отличий, вроде рогов и костяных гребней, не нашёл. Во-вторых, это был парень, вон бородка растёт. Жидкая какая-то, не борода ещё, пушок. Не то, что у меня, когда бриться перестал.
  Черты лица не негроидные, а что-то среднее между европеоидом и монголоидом, только чёрный почему-то. Я провёл пальцем по щеке изучаемого. Ага, жир с какой-то добавкой похожей на толчёный уголь. Уши оттопырены, как спутниковые тарелки. Впрочем, это не о чём не говорит, и среди землян такое не редкость. Поехали дальше. Руки ноги, как у меня, только короче, потому, что меньше меня ростом. Даже пальцев, как у нормальных людей, насчитал пять штук на каждой руке. Вообщем, пропорционально сложенный индивид.
  И, в-третьих, парня здорово покорёжило. От самых ключиц и до пупка, шли четыре глубоких шрама, которые уже успели воспалиться. Левая рука, прокушена. Четыре здоровые дыры пробили предплечье насквозь и, похоже, у него в этом месте сломана рука. Если бы не следы когтей, я бы подумал, что это работа саблезубого волка. Очень уж большие дыры.
  Ясно. Большая потеря крови, начавшийся гнойный сепсис, жар. Парень нежилец.
  Я посмотрел на одну подвывающую барышню, и на второе, пока неопознанное существо.
  - Иди сюда, - я махнул барышне рукой. Та перестала скулить, и немного приподнялась, повернув голову в мою сторону.
  - И-ди, - я указал ей рукой направление ко мне, продублировав свою просьбу словами, - сю-да.
  Похоже, поняла.
  Не разгибаясь, она скачком приблизилась к нам и, прикоснувшись рукой к лицу лежащего парня, снова заскулила.
  Ну, вот. Началось. Инопланетянка, блин, а от земных баб ничем не отличается. Там нытьё слушал, теперь здесь морщусь от того же самого. Как домой вернулся.
  - Хватит выть, - я жестами остановил душещипательное излияние чувств, и ткнул в шрамы пальцем. - Кто?
  - Гыр-мыр, - почти прорычала барышня и снова затянула старую песню о главном.
  - Хрен его знает, - перевёл я.
  Я ещё раз посмотрел на раненого. Я конечно не доктор, но... Чёрт возьми, это же люди! Пускай дикие, и с прямохождением у них не лады, и говорить толком не умеют, но всё же человеки. Я тут от одиночества подыхаю....
  Они мне нужны!
  Всё, решение принято, надо действовать.
  Я с сомнением посмотрел на раненого. Его транспортабельность вызывала во мне сомнения, поверхностный дилетантский осмотр, это вам не профессиональное изучение под рентгеном. Тут можно круто облажаться.
  Но оставлять его здесь нельзя. Без него и остальные не пойдут, вон, как мадамка от него не отходит. Кто он ей? Муж? Брат? Сын... сын вряд ли. Староват.
  - Как же тебя донести до дома?
  Как сделать так, что бы эта тёплая тройка, не свинтила в неизвестном направлении, пока я буду бегать за транспортным средством, а потом не сошли с ума, когда увидят, где и как я живу? Это может быть большим шоком, чем нападение хищника. Хищник, что, страшный, опасный но, привычный. А тут... Другой век, другая эпоха.
  А, пускай привыкают.
  Показав жестами, что бы ни куда не уходили, я побежал домой за тачкой. Не за машиной, а за садовой тележкой.
  Через десять минут я был уже на месте.
  Дикари ни куда не ушли. А куда они могли деться с почти, что трупом на плечах.
  Одна всё так же скулила, а второе (всё никак не могу рассмотреть), всё так же сидело молча на корточках, и пялилась в мою сторону. Её заинтересовало моё транспортное средство, и оно не сводило с него глаз.
  Интересно, это страх или любопытство? У первой точно страх. Вон как зашипела, услышав скрип несмазанного колеса.
  - Да что ж ты шипишь всё время, красавица? Смотри, она не кусается, - я похлопал по серебристому борту рукой. Тележка отозвалась глухим звоном. - Видишь? А, ну иди сюда. Пощупай её. И ты тоже ближе подходи... - я жестом подозвал второе существо, - заодно разгляжу, что ты такое.
  Долго они ещё привыкали к тачке. Что-то их пугало. Но самой смелой оказалось второе существо. Доковыляв, как обезьяна на карачках, оно цапнуло рукой по металлу, и отскочило обратно. Увидев, что тачка за ней не гонится, она вернулась, и ещё раз вдарила. И опять отскочила, но не так далеко как в первый раз.
  Цирк!
  Вторая, тем временем, не шевелясь, наблюдала со стороны за своей подругой (другом?), и тихо шипела.
  Я терпеливо ждал, пока они напрыгаются, и соизволят подойти ближе. Дождался.
  Существо, в очередной раз хлопнуло ладошкой по тачке и, услышав звон, медленно и с опаской встало во весь рост. Прямо. На обе ноги... стройные ноги. И откинув прядь, волос, показала мне свои зубки. Нет, она меня не пугала, она мне улыбалась. А то, что у неё находится ниже ключиц, и выше пупка, было наглядным пособием по определению пола. Да, вторая девка в ассортименте.
  - Ну, слава богу! Ай, да молодчина, ты сделала это.
  Увидев, что с подругой ничего не случилось, первая, проявив чудеса невиданного героизма, медленно встала и, подойдя ближе, пнула тачку ногой.
  Опля! Нормально они стоят. Без напряжения. Не похоже, что такая поза для них редкость. А что же они мне тогда голову морочат?
  Я внимательно посмотрел на стоящих дам. Маленькие они какие-то. Или местные все такие маленькие, или... это дети. Не совсем дети, подростки скорее... Да разве ж рассмотришь? Грязные, лохматые, выглядят чёрте как, ещё и воняют. Увы, но от барышень исходило такое же амбре, как и от тела мужаского пола.
  - Эх, грехи мои тяжкие, кто потом стирать будет? - я взял на руки раненого. Лёгкий какой, прям дистрофик, даже вес не почувствовал. В тележку он вместился. А как же, при таких-то размерах... Только ноги свисают.
  - И кто его повезёт?
  Мой вопрос остался без ответа. Не понимают меня здесь. Пришлось самому впрягаться. Положил сверху на пострадавшего копьё, щит уже за спиной, показал барышням, что бы шли вперёд (не хочу оставлять за спиной бог весь кого), и взялся за ручки.
  О том, как я загонял этот детский сад в открытую калитку, даже рассказывать не хочу. Это сейчас вспоминая те события, смешно становится, а тогда... Я был очень зол. Мало того, что эти овцы упёрлись, так я из-за них без рыбы остался, и без ведра. Ведро, я потом забрал, а вот ужинать пришлось без котлет. Вообще без еды.
  Эх, прости меня отец, но твой газон, сегодня послужит не для красоты, а для очень практических целей. Табор, я разместил именно на нём.
  Была опаска, за мои солнечные часы, и отметки времени на них. Но "гости", правильно поняли мои жесты, и к часам не подходили.
  Теперь надо озаботиться лечением. Вряд ли, что получиться, но попробовать стоит.
  Скрепя сердце, вытащил из дома все поролоновые сидушки от диван-качелей и от пластиковых стульев, разместил на них раненого, и приступил к лечению. Для этого мне пришлось растрясти бар, ограбив его на бутылку водки, и вынести своё сокровище - аптечку. Спасибо, мама!
  Я был пацаном непоседливым, и вечно портил свою шкурку, так что приходилось ей держать на даче изрядное количество бинтов, йоду, зелёнки, и всего остального. Я вырос, а мать так и держала аптечку до сих пор. Она регулярно её обновляла, и пополняла. Ведь случаи разные бывают. А уж вдалеке от больниц...
  Ну как же от него воняет. Эх, мне бы противогаз!
  - Эй, как там тебя? - я чертыхнулся. Ну почему я сразу не озаботился узнать их клички. Очень сомнительно, что у них есть имена. - Держи фонарь, мне работать темно. - Я нажал на кнопку, и протянул ей фонарик на светодиодах.
  Вот, никогда бы не подумал, что не знаю, что лежит в багажнике собственной машины. Всегда, когда лезу туда, совершаю открытие. Это, наверное, само проведение мне благоволит, или родители, проявляют заботу, причём втихую. Тимуровцы! Но, тем не менее, давеча, обнаружил целый "клад". То, что у меня есть где-то запасное колесо и домкрат, я знал, но то, что к ним прилагается компрессор, даже не догадывался. А там, оказался не только компрессор, но и буксировочный ремень на пять метров, провод "прикуривателя", молоток (для чего только нужен?), крестовой гаечный ключ с набором насадок к нему, комплект отвёрток, два фонаря, один большой, второй маленький... И много, много, автомобильной косметики. Сразу видно, где отец подкладывал, а где мама постаралась.
  Вот, это реакция. Как их подорвало-то с места. Думал, через забор вылетят. Ан нет, банально завязли в смородине и крыжовнике. Сочувствую. Хорошо, что на этой стороне остались, а то потом ищи их по всей степи.
  Всё равно выпорю, когда руки дойдут, за порчу казённого имущества.
  Пришлось выключить фонарь, и отлавливать их как тараканов. Разбегаются всё время. Я хоть, и джентльмен, но в диком обществе, джентльменские замашки не прокатывают. Поэтому схватил первую попавшуюся за волосы, и потащил к раненому, взбадривая её пинками. Так дело пошло лучше. Такое обращение, было ей понятно, и она безропотно пошла, впереди меня, периодически подпрыгивая.
  Усадив это чучело рядом, и продолжая держать её за волосы, направил фонарь в сторону и снова включил. Я чувствовал, как она дёрнулась, но ничем помочь ей не мог, мне самому нужна была помощь.
  Хорошо, что это оказалась вторая. Это быстрее привыкает к моим причудам. А первая, где-то прячется за домом, и поскуливает. Ну и чёрт с ней, соскучится, сама придёт.
  Показав, как и куда надо светить, и убедившись, что мадам в состоянии выполнить свои нелёгкие обязанности, я приступил к операции.
  Очень надеюсь, что у меня, как у любого врача, не появиться своё кладбище.
  Сначала я осмотрел раны на груди, предварительно обработав водкой прилегающие поверхности. С помощью пинцета, и ватного тампона, извлёк из них мусор, выдавил образовавшийся гной, и опять щедро залил водкой. Обработав края ран йодом, стянул их пластырем, увы, шовного материала у меня нет, и, смазав "Спасателем", залепил всю эту конструкцию подорожником, перенесённым сюда вместе с частью дороги. Бинтовал его укрывным материалом для растений, спондбондом, предварительно порезав его на ленты. Тратить нормальные бинты, было жалко. Был бы он чистым, то их можно было бы использовать по второму кругу после кипячения, а так...
  Теперь рука. Здесь всё гораздо хуже. Крупные вены, слава богу, не задеты, но что мне делать с этими дырами? И где достать противостолбнячную сыворотку? Ещё и гной из ран течёт.
  - Надо ставить дренаж. Да, где ж его взять? У меня здесь аптек нет, чтобы капельницы на каждом углу продавались. Похоже всё. Кандидат в покойники уже есть.
  Но оставлять, так как есть, не хотелось. Поэтому промыл раны водкой и, смазав дырки тем же "Спасателем", наложил самодельный бинт.
  - Какого хрена, я делаю, а? - ну, надо же быть таким тупым. Я метнулся в сарай и вытащил моток провода. Хороший ПВСик, толстенький и кругленький, то, что надо. Путём не хитрых манипуляций, я срезал с него четыре изоляционные трубки и, обработав... эх... водкой, натыкал их в раны, которые пришлось спешно разматывать.
  Уф, неужели получилось?
  Завтра посмотрим, а сейчас лубки примотаю и спать.
  Это кто там у меня за спиной сопит?
  - А, явилась, не запылилась. Ну, ну смотри, смотри. Глядишь, и научишься, чему ни будь полезному. Не всё же время кусты ломать.
  Я медленно повернулся, и увидел отпрыгивающую от меня фигуру.
  - Дикарка, однако, - я махнул на неё рукой и продолжил заниматься своим делом.
  Наложив лубки, и туго перебинтовав руку, я достал самую большую драгоценность в моей аптечке - одноразовый шприц и ампулу с антибиотиком. Впрочем, все остальные лекарства, тоже большая ценность, потому как невосполнимы.
  Спать я в дом не пошёл. Натаскал всякого старого шмотья из сарая и из дома, поставил рядом мангал, развёл в нём огонь, чем опять вызвал переполох среди аборигенок и, указав дамам рукой в кучу тряпья, завалился на надувной матрац.
  Вызывало беспокойство затянувшееся тучами небо, но мне было уже всё равно. Нащупав успокаивающую твёрдость маленького топорища под подушкой, со счастливой улыбкой начал проваливаться в сон.
  -Уар, уар, уар.
  - Аук, аук, аук, - раздались испуганные звуки.
  Понятно, включились светлячки. Можно, спать дальше. И я уснул.
  
  ***
  
  Кто-то настойчиво дёргал меня за ногу.
  - Ну, мам. Дай ещё пять минут поспать.
  - Курды-мурды, - сказала "мама", и опять дёрнула меня за ногу.
  Какие ещё мурды? Я нащупал топор, и рывком вскочил с места.
  - Тьфу, ты, одноглазая, чтоб тебя икота до конца дней разобрала. - Ох, и много ещё чего я там наговорил с испугу.
  Как же не испугаешься. Когда на меня, ещё не проснувшегося, смотрело какое-то вонючее чучело с одним глазом, да ещё и в сумерках. Это была первая. Колтуны волос закрывали её лицо, только из небольшой щели выглядывал чёрный, слегка раскосый глаз.
  Нет, так дело не пойдёт. Первая, вторая... А когда третий очнётся? Мне их так и называть по номерам? Надо дать им какой ни будь другой идентификатор. Проименовать их всех скопом, и пускай привыкают к обновкам.
  Я отложил топор в сторону, и хмуро посмотрел на испуганную барышню.
  - Чего, ещё?
  - Курды-мурды, - повторила она (впрочем, говорила она нечто иное, но я так и не разобрался, что), и показала рукой на потухший мангал.
  Ох-хо-хо. Ну, и словарный запас, у этого существа. Эллочка-людоедочка отдыхает. Что не фраза, то курды-мурды, или мурды-курды, иногда что-то шипящее слышаться, а всё остальное дополняется жестами.
  - Ну, что ты хочешь?
  - Курды-мурды, - повторила она, и снова показал на мангал.
  - Ну, потух, и что? - и только сейчас я заметил, что вокруг что-то не так. А, понятно. Лёгкая водяная пыль, висела в воздухе, и барышни, кутаясь в отсыревшем тряпье, начали замерзать. Чего уж там, я и сам испытывал неприятные ощущения, от начинающей прилипать к телу, одежде.
  Отмахнувшись от неё рукой, я слез с матраса, и первым делом занялся осмотром больного.
  Тот, после вчерашнего врачевания, ещё не умер, но всё также находился без сознания. Ну, даст бог, выживет.
  Я пощупал ему лоб. Жар спал, но не до конца. Насчёт бледности или румянца, определиться сложно, для этого его надо отмыть. Ну, это не срочно. Я достал вчерашний использованный шприц, и простерилизовав его всё в том же септике, что и вчера, вколол ему ещё одну ампулу антибиотика. Перевязку делать не стал, не так много времени прошло.
  А теперь, гостей надо определить где ни будь под крышей, не оставлять же их под дождём. Можно поставить дачный шатёр, но на это нужно время, а его-то как раз нет.
  - Ладно, барышни, собирайтесь. Сейчас я вас определю, в более нормальные условия, авось, там не отсыреете.
  Пришлось размещать их в бане, хорошо, что предбанник большой, его планировали как комнату отдыха, но не доделали. То что пришлось размешать гостей в бане, с одной стороны не очень хорошо. Пускать в светоч чистоты, грязных дикарей, натуральный моветон. С другой, пускай привыкают. Скоро они познакомятся с ней, с другой, ещё неведомой им стороны, и боюсь, она им не очень понравится.
  Разместив раненного на лавке в предбаннике, а дам, там же но на куче тряпья, я стал собираться, прогуляться к реке. Кушать-то хочется, а там ещё и ведро застряло.
  Пока я одевался, из бани выползла вторая (Тьфу, ты!), и стала крутиться возле меня, норовя пощупать всю мою амуницию. От барышни так и веяло любопытством.
  Вера, Надежда, Любовь. Это первые имена, что пришли мне в голову, когда я собрался прекратить бардак с номерами, и дать аборигенам нормальные имена.
  Закинув за спину щит, я подошёл ко второй, и ткнул себя в грудь.
  - Алекс. - Потом показал пальцем на неё. - Надя.
  Похоже, с первого раза, до девочки не дошло. Я повторил ещё раз, и вопросительно посмотрел на неё.
  Надя посмотрела на меня и, показав на меня пальцем, повторила: - Алес.
  - Алекс, - повторил я.
  Вообщем с десятой попытки она научилась выговаривать моё имя, а потом и своё.
  - Приду, повторим урок, - я повернулся, что бы идти, но Надя, обогнала меня, и стала указывать пальцем, то на меня, то на себя, а потом и на выход.
  - Со мной, что ли хочешь? - догадался я. Она непонимающе посмотрела на меня.
  А, что. Неплохая идея, не так скучно будет. И ведро будет, кому нести, а то у меня руки заняты. Заодно буду учить говорить.
  - Хорошо, идём.
  Прогулка получилась удачной. Ведро оказалось на месте, там, где я его и бросил вчера, никто на него не посягнул... разве, что попугаи в меткости попрактиковались. Рыбы, несмотря на вчерашнее разорение, тоже полное ведро набрали. Пока я осматривался по сторонам, в поисках возможной угрозы, Надя ловко натаскала руками рыбу, не доставая вершу и не развязывая её. Я аж крякнул, от удивления. А она выгребла оттуда всё, даже мелочь, которую я раньше выбрасывал, но я спорить не стал. Ртов теперь прибавилось.
  Порадовала, Надя, и своей сообразительностью. Помимо своего и моего имени запомнила ещё пару тройку слов. Их язык, я учить не стал. Слишком скудна для меня их тарабарщина, носителя великого и могучего. Вру. Слаб я на иностранные языки, ни хрена в них разобраться не могу.
  И ещё одно приятно событие произошло, когда мы проходили мимо выкопанной мной кучи корней около незаконченной пашни.
  - Хкрум, - вскрикнула Надя и начала копаться в этой куче.
  - Ты чего там потеряла? - заинтересовался я действиями девушки.
  - Хкрум, - повторила Надя, и протянула мне небольшой, чуть больше тюльпана, коричневый клубень. Вчера они мне попадались, но я их выбрасывал.
  - И зачем ты мне суёшь, грязь всякую? - я отодвинул её руку.
  Надя удивлённо посмотрела на меня, и тут же запихнула выкопанный клубень в рот. Вот, прям так, вместе с землёй. Даже не отряхнула. Если бы я знал, что она так сделает, отобрал бы, не раздумывая, а сейчас уже поздно. Он уже упал, на кишку.
  Мне стало противно и завидно одновременно. Я тоже хотел есть. И ещё, я понял, что этот клубень съедобный. По крайней мере, для местных. А как мой организм отнесётся к новому продукту, можно узнать только опытным путём. Поэтому второй клубень, найденный Надей, я у неё отобрал. Не из жадности. А показать, так сказать, собственным примером, правила гигиены. Отмыв его в ведре с рыбой, и вытерев о штаны, я достал нож, и разрезал клубень на две половинки. Кожура клубня, оказалась тонкой, на ощупь мягкой, как у киви, мякоть светло-розовая, не плотная как у картошки, а мягкая как у... мороженой картошки. Я лизнул одну половинку. Безвкусная, однако. Так, сластит чуть-чуть.
  Потом попробую приготовить из неё, что ни будь. Может, отварю, а может и пожарю. Если не отравлюсь. Подумав это, я запихнул обе половинки в рот. А ничего, так, есть можно.
  Когда мы вернулись, я услышал из бани странные звуки. Не такие как вчера, когда первая (Тьфу!), скулила весь вечер, а как-то иначе, по новому. Освободившись от "доспехов", я галопом поскакал в баню.
  Ага, кажется больной пришёл в себя. Первая, нашла в бане ковшик, и настойчиво вливала воду в хлопающего глазами парня. А он, от этого был не в восторге. После каждого вливания, он откашливался и пускал пузыри.
  Да, она ж его утопит!
  - Хватит, - прекратил я экзекуцию, когда мой первый пациент... пускай будет Немо,... в очередной раз зашёлся в захлёбывающемся кашле. - Зачем человека топишь?
  Первая (Тьфу!) прекратила лить воду парню в рот и, уставилась на меня.
  -Отойди в сторону, малахольная, - и я рукой показал ей, что бы она задвинулась подальше в угол. Та не возражала, и задвинулась.
  Я подошёл к Немо.
  - На что жалуетесь, больной? - я присел рядом и взял больного за руку пощупать пульс. Нет, ничего я не понимаю в медицине, пульс как пульс. А дальше, начались проблемы. Увидев кто с ним рядом, этот ненастоящий джентльмен, но настоящий дикарь, шарахнулся от меня в сторону. Да, уж. Совсем дикий, однако. Ничего, приручим. Ухватив его за ногу, я подтянул его обратно и, поворачивая туда-сюда, стал сматывать с него "бинт".
  Воспаление немного спало, но в некоторых местах из-под пластыря, сочился гной. Значит, плохо почистил, придётся чистить ещё раз. Но уже после завтрака.
  - Иди сюда, - я показал жестом, что бы первая подошла ко мне.
  - Алекс, - показал я на себя, когда она встала рядом. - Вера, - я перевёл палец на неё. Повторив ещё пару раз, я вопросительно посмотрел на неё, предварительно нахмурив брови. В отличие от Нади, Вера обладала более строптивым характером, и уважала только силу. Но как, ни странно, именно Вера быстрее усвоила наши имена, и именно она быстрее привыкла к своему имени. А впоследствии, стало понятно, что и говорить она училась быстрее Нади.
  Всё, а теперь завтракать. Хорошо, что сутки здесь больше земных, а то я бы ничего не успевал.
  Доверить приготовление рыбы, я Наде не решился, как она на это не намекала. Кто её знает, подаст ещё к столу в сыром виде, с неё станется. Я до сих пор не могу забыть, как она запихала в рот тот клубень. Как она его назвала? Хкрум, кажется? Так, что разделывал рыбу сам. За последнее время поднабрался опыта, да и книгу "Домашняя кухня" полистал.
   То как я чистил рыбу, вызвало у Нади не малое удивление, да и Вера, бросив кавалера одного, тоже смотрела на это большими глазами. Сильное удивление, у них вызвал обыкновенный кухонный нож, они ещё такого в своей жизни не видели. Похоже у них в ходу, каменные и не очень хорошо обработанные орудия труда. Но когда я отрезанную голову выбросил вместе с кишками в мусорное ведро... Удивление переросло в возмущение. Конечно, как же можно столько еды выбрасывать. А я вот такой, я это не потребляю. Я ещё и плавники ликвидировал, под возмущённый ропот. Вера, даже потянулась к отбросам. Пришлось дать ей по протянутой руке.
  - Ууй, - вскрикнула Вера, и отскочила от меня в сторону.
  - Ой, - поправил я её на русский манер, и порезал очищенную рыбину на кусочки.
  Я хотел обыкновенную жаренную рыбу, с дымком, но больному нужен бульон. Пришлось варить. Заодно, решил отварить в ухе и хкрумы, на пробу. За сим отправил Надю, ворошить кучу корней. Не забыв предупредить жестами, чтобы не вздумала, их есть в моё отсутствие. Распинаться по поводу гигиены не стал, всё равно не поймёт. Я просто повысил голос, и этого было достаточно. Мужчины и так были для неё непререкаемыми авторитетами. Таковы традиции каменного века.
  Уха получилась... Тьфу, какая гадость... ваша отварная рыба.
  - Кто насыпал в кастрюлю сахар?
  Это не уха, это варенье из рыбы.
  Мало того, что сахара и так мало, так его ещё переводят не по назначению. Я посмотрел на девушек, и чуть не выпал в осадок. Зря я раздал им ложки, они ими пользоваться не умеют.
  Девушки вылавливали куски рыбы и хкрумы из мисок руками, а бульон пили через край. И уха им нравилась.
  Как же попал сахар в суп? Нет, девчонки здесь не причём, они в дом не входили. И уж тем более не знают, где я храню свою заначку. Я выловил ложкой варёный хкрум, и отправил его в рот. Вот оно. Попался который кусался. Варённый хкрум, был, почему то слаще чем не варёный. Где-то я слышал, что если бы не какие-то вещества находящиеся в чесноке, он был бы слаще сахарной свеклы, потому как состоит почти из одного сахара. Похоже, что эти хкрумы с чесноком родственники, за одной лишь разницей, что при варке, вещество, которое угнетало сладкий вкус, приказало долго жить.
  'Эврика!' - воскликнул когда-то Архимед, вытирая тряпкой залитый пол.
  Вот так и я подпрыгнул с тем же самым воплем.
  - Сахар! У меня будет много сахара! Ура, товарищи!
  От неожиданности девушки выронили миски но, не сильно смущаясь, стали подбирать с травы упавшие куски, и запихивать их в рот. Тьфу, дикари!
  После завтрака отправил Веру кормить больного, показав для этого, как пользоваться ложкой.
  А мы с Надей пошли приучаться к труду. Лопат у меня на всех хватит, а работы много. Долго барышня не могла понять, что от неё требуется, но когда я, у неё на глазах, выкопал хкрум, она начала бить стахановские рекорды.
  Вдвоём, мы вспахали землю быстро, даже больше чем я планировал. Уж, очень увлеклась Надя поиском сладкого.
  Картошку я сажал не целыми клубнями как собирался раньше, а глазками, что б урожай был больше. Посадили мы и морковку со свеклой, которые к тому времени успешно созрели и дали семена. Даже половину найденных хкрумов посадили обратно, на пробы. Я настоял. Оказалось, что растут они редко, как грибы в лесу. С двух вскопанных совместно соток, наковыряли всего четырнадцать штук, а мне так хочется получить с него хороший урожай, что аж слюни потекли.
  Оставалось, заняться подсолнечником и огурцами с перцем.
  А хлебное поле, у меня получилось отменно. Правда, те семена, что не взошли в самом начале так и не проклюнулись, а те, что остались, тянулись вверх, наливаясь соком. Значит скоро, я снова буду вдыхать хлебный запах!
  ***
  
  А утром я объявил выходной. Правда, за рыбой пришлось всё равно тащиться, но это так, зарядка для хвоста. А вот то, что пришлось месить непролазную грязь, изрядно попортило мне нервы.
  Выпустив рыбу в корыто, я приготовился к следующей баталии, на этот раз, с дикой составляющей моего нового коллектива.
  В бане воняло. Три немытых тела, не только, пропитали тухлым запахом толстые брёвна, ещё изгваздали, всё до чего могли дотянуться. А мне так хочется помыться после тяжёлых трудовых будней.
  Разложив дома на диване мамины вещи, я отобрал их низ них два халата, штаны домашние, кофточки, свитера, и некомплектные куртки от разных спортивных костюмов. Это, я решил подарить дамам, после хорошей помывки, и наконец, показать им свой дом. Сюда я их не пускаю, хоть и просятся уже второй день. Нечего, здесь грязь разводить. У меня и так руки до уборки не доходят. Вот научу пользоваться веником и тряпкой, тогда завсегда пожалуйста, а пока... все в баню.
  Перетащив в баню пару стульев, и приготовленную одежду я сурово посмотрел на притихших подруг.
  - Ну, что барышни, вы готовы испытать новые ощущения? - я зашёл в предбанник, и бросил на пол около топки стопку дров. Девушки, в нерешительности попятились от меня, а Немо опять сделал круглые глаза. Он так каждый раз делает, когда меня видит.
  - Да, чего уж, - я стал их успокаивать, между делом растапливая печь. - Сидите, я вас быстренько поджарю.
  Трио дикарей моих слов, естественно не поняли.
  Когда из парной в предбанник стал попадать жар, мои подопечные начали заметно нервничать. Но я на это не обращал внимания, и всё подкладывал и подкладывал в топку дрова.
  В баке начала булькать вода, а серебристый ртутный столбик подполз к семидесятиградусной отметке. Для меня это мало, а вот для дикарей, которые никогда не были в бане, это может быть и слишком много.
  Приготовив ремень, для убедительности, я разделся до плавок, оттащив Верку в сторону, стал снимать с неё намотанное тряпьё и остатки шкур. С ними она не расставалась. Хорошо, что такое понятие как стыд им неведомо, поэтому она не особо сопротивлялась, когда я её раздевал, даже иногда хихикала от щекотки.
  Как ни странно, но, ни в шкурах, ни на даме, никаких таких насекомых, типа - вшей, я не нашёл. Даже дождевые черви в этой грязи не прижились.
  И как теперь такими грязными руками браться за дверную ручку? Тьфу!
  Одна готова. В предбанник её, там сейчас тепло, не замёрзнет. Надьку раздел ещё быстрее. Тряпок на ней почти не было, одни шкурки.
  Вторая готова. Присоединил её к первой.
  А что делать с Немо? В парилку его нельзя. Но помыть надо. Сегодня я хотел переселить всех в дом, и освободить баню. И мне удобнее будет присматривать за больным, и безопаснее... для них. О саблезубых волках, и о том кто оставил такие шрамы на груди парня, я не забываю.
  Ладно, его потом горячей водой отмоем. Девок запрягу. Только присматривать надо, а то Верка его до дыр затрёт. Знаю я её. И Надька, та ещё стахановка.
  А девки стоят, и хихикают.
  - Что смешного? - я свёл брови. - Никогда голого мужика не видели? А ну марш в парилку... Обе!
  Я открыл дверь, из которой вывалился клуб пара и, схватив Верку за руку, затолкал её внутрь.
  Бум!
  Это вылетающая из парилки Верка, впечаталась в заталкиваемую туда Надьку. Если бы я не подпирал упирающуюся девушку сзади, так и вылетели бы обе на улицу.
  Фиг вам! Я человек настырный, и от меня не сбежишь. Пришлось пустить вход ремень.
  Немо, всё это время наблюдающий за этим балаганом, и не правильно понявший, что происходит, начал вставать с лавки.
  - А ты куда собрался? Тебе ещё рано.
  - Курды-мурды, - прорычал он.
  - Мурды-курды, - парировал я, и уложил его обратно. Немо удивлёно посмотрел на меня и, скорчив рожу, отвернулся к стенке.
  А дамы, толпились около двери, и лезть на полки не хотели.
  Я показал пальцем наверх.
  - Вперёд барышни.
  Не понимают.
  А так?
  Я закрыл дверь на щеколду, чтобы не сбежали и, забравшись на полку, схватил подруг за волосы и затащил наверх. Некогда мне с ними цацкаться. Их много, а я один.
  Боже... Меня чуть не вырвало. Знал бы, что при нагревании никогда немытых тел, от них начнёт смердеть с удвоенной силой, я бы их сначала в реке с песочком почистил. Но что сделано, то сделано. Была мысль, метнуться до машины, баллончик с ароматизатором захватить, но не решился. Потом всю кодлу не соберу.
  Сидим, потеем. Барышни воют, и воняют.
  Б...! Карачун полный. Мне после них баню не отмыть. Проще новую построить.
  Чёрные, вонючие потоки пота стали заливать полку, а потом и пол.
  - Для первого раза хватит. Все вниз.
  Я слез первым.
  Усадив их на нижнюю полку, навёл в тазике тёплой воды, и обдал сидящую ближе ко мне Надьку. Хорошо. Куском хозяйственного мыла, попробовал намылить голову. Щаз! Разбежался. Не мылиться ни хрена.
  - Ничего, вотрём помаленьку.
  Надька начала сопротивляться и шипеть, Верка вцепилась мне в руку и начала оттаскивать от подруги. Так, где тут мой ремень?
  Порядок восстановил быстро.
  Голову Надьке я мылил, раз пять, прежде чем волосы начали хорошо мылиться. Заодно и лицо отмыл.
  - Следующая.
  С Веркой были те же самые проблемы, что и с Надькой, разве что не сопротивлялась. Запомнила ощущения ремня на своей тощей заднице.
  Отмыв Верке голову, я покрутил её со всех сторон, и решил, что это хорошо.
  - Отдохнули? Теперь марш наверх. Или вы думаете, что уже чистые? Хрен там. Вам до стерильного состояния как до Луны раком, - вещал я, загоняя их пинками на полку.
  Хорошо, что они маленькие. Парилка вообще-то рассчитана на двоих, но мы и втроём умещаемся.
  - А теперь парку-с, - и я плеснул из ковшика горячую воду на каменку. Не много, для сугрева только.
  Дамы слетели вниз, и начали забиваться под нижнюю полку. Дёргаться на выход мимо меня они не рискнули.
  - Э, нет, так дело не пойдёт.
  Где ремнём, где пинком, а где, по обычаю - за волосы, я затащил их наверх.
  Визгу было много, но дело сделано.
  Жаль веников нет...
  Пододвинув к себе, уже начавшую светлеть Верку, я начал хлопать по ней ладонями, выколачивая из неё грязь как из коврика. Фи, ну и грязи же на ней.
  Через минуту, спустил её вниз, и занялся Надькой.
  Три часа, попеременно, то вниз, то вверх, я гонял дам по парной. Три часа, то одну то другую, драил мочалкой. Перевёл на них брусок хозяйственного мыла, брусок пахучего, и полбутылки шампуня. Разорение.
  В конце, я сделал то, чего от меня не ожидали. Облил их холодной водой.
  Потом выковыривал с верхней полки, где они отогревались. Дуры!
  Спустил вниз. Построил на первый-второй. Повертел, покрутил... Замечательно. Вот теперь они действительно похожи на человеков. Даже румянец на смуглой коже проступил.
  Смуглые красавицы, с длинными, закрывающими соски, волосами иссиня-чёрного цвета. Лица европеоидные, без широких скул, но глаза слегка раскосые, миндалевидные. Причём кончики глаза, что ближе к виску, приподняты вверх. Видел я такие у нас, эффектное зрелище. Зрачки тёмно-карие, белки синевато-белые. А вот уши, в отличие от Немо, не лопоухие. Нормальные ушки.
  Красавицы, хоть сейчас в модельное агентство пристраивай, отбою не будет. Только худые очень. Ничего, откормлю, дайте срок.
  Вот этих красоток, я и вывел в предбанник.
  Верка, от большого ума, бросилась Немо на шею, еле удержал, не хватало, чтобы все мои труды насмарку пошли.
  Рассадив барышень на стульях, я взял в руки ножницы. Парикмахер из меня никудышный, а когда работаешь одной рукой, а другой размахиваешь перед носом подстригаемой ремнём, совсем плохо получается. Ничего, управился. Подстриг, причесал... Увидел.
  Девчонки это! Не женщины, и даже не девушки. Лет по двенадцать - тринадцать, не больше. А я уж губы раскатал. Тьфу!
  Но так даже лучше. Молодые легче обучаются, мозги ещё не зашорены ненужной информацией.
  Интересно, а сколько Немо лет?
  А Немо разглядывал подруг с непередаваемым восхищением и... вожделением. Ах, же ж, паскудник. Похоже, у них здесь возрастных ограничений нет, и для него возраст девушек вполне нормальный. Но пока они со мной, будет так, как я скажу.
  Надю я отправил в дом. Наконец она попадёт туда, куда так стремилась. Посадил её в маленькой комнате, дал в руки кубик-рубика, показал, что надо с ним делать, и пошёл обратно. Мыть Немо.
  Мыть охальника, пришлось на пару с Верой, всё ж повисла она у него на шее. За, что и словила по ней же. Пока я там ходил, их подругу устраивал, эти голубки уже спелись, и этот джентльмен распустил... точнее, запустил свои немытые руки, куда не надо.
  Выздоровел, значит?
  Запихнул я эту парочку в парилку. Сдохнет сердешный, не жалко. А не сдохнет, уму разуму научится. Правда, на верхнюю полку я его не затаскивал. Пожалел обалдуя. А вот Верку... Ей досталось. Кроме мыла и шампуня. Ещё и стирать научилась. Это я ей для общего развития в голову вложил. Ремнём.
  Так что воспитательный процесс не дремлет. И у меня есть надежда... Не та, что в доме, а просто - надежда, что смогу создать здесь нормальное человеческое общество.
  Я начинаю окружать себя себе подобными, в целях защиты и комфорта.
  Всё как всегда.
  
  ***
  
  С банно-прачечного дня прошла неделя. Всё это время лили дожди. Дошло до того, что я начал серьёзно задумываться об изготовлении болотоступов, иначе до реки не пройти, не проехать. Поэтому, всю неделю, сидели дома, не считая походов за рыбой.
  - Алес. Вера идти.
  - Куда ты собралась?
  - Вера идти. Хкрум на.
  Опять двадцать пять, за хкрумами собралась.
  За эту неделю мы почти вычистили все съестное в доме. Я с трудом отбил последние триста грамм гречки и риса. Гречку после дождя сеять буду. А рис, когда руки дотянуться.
  - Сиди, ещё набегаешься. Я тебе для этого персональную лопату дам.
  О, персональная лопата, это предел мечтаний местного женского общества. Даже Немо, наслушавшись Надиных рассказов, проникся этим благородным инструментом, и начал намекать, что и он не откажется от такой чести.
  А я, что? Мне не жалко. Только на Немо у меня другие планы. Во-первых, он охотник, это они втроём мне вталкивали, всю неделю. Во-вторых, мне требуются мужские руки в хозяйстве. Надо ставить загородку вокруг нашей небольшой плантации. Есть у меня подозрения, и не безосновательные, что после дождя здесь всё измениться. Уже сейчас, видно, как из земли начала проклёвываться трава, а ведь вслед за ней здесь появиться её пожиратели,... а потом пожиратели пожирателей...
  Но, время я зря не терял. Я воспитывал своё маленькое племя, делая его по своему образу и подобию. Учил, и обучал.
  Приучаю к чистоплотности, у них это не в ходу. Больше всего сопротивлялась моим нововведениям сладкая парочка - Вера и Немо, особенно когда заставлял умываться по утрам. Об уборке дома даже не говорю. Пришлось ввести диктаторские порядки, и прибегнуть к грубой силе. Ещё приучаю их сидеть на стуле, и есть ложкой и вилкой, мыть перед едой фрукты, а особенно корнеплоды. И многому другому, на что мы в обиходе даже не замечаем.
  Демократия здесь не прокатывает. Совсем. Приходиться быть диктатором. Создаю человеческое общество старорежимным порядком.
  Кстати, об обществе. В последнее время начал задумываться об увеличении своего племени, за счёт сманивания дикарей из других. На внутренний прирост пока не рассчитываю. Но вновь приобретённые навыки, сидят в головах моих дикарей, ещё не устойчиво. Боюсь, что при появлении своих диких сородичей, они вернуться в своё прежние состояние, и вытащить их из него, будет гораздо сложнее, с учётом усиливающегося сопротивления. Вот когда мои ученики проникнуться духом цивилизации и прогресса, тогда и начну оформлять "грин-карты".
  Но об этом у меня ещё будет разговор с "соплеменниками", когда они научаться понимать человеческую речь. Этот процесс я всячески пытаюсь ускорить. Стараюсь больше говорить с ними, комментируя свои действия, и называя предметы которые нас окружают. Для ускорения процесса "окультуривания", начал давать им основы грамоты. Теперь по вечерам, после всех дневных дел, собираемся в общей зале на первом этаже, и при свете "светлячков", учим азбуку и рисуем палочки. В углу "классной комнаты", стоит ведёрко с мочёными хворостинами, иначе вбить, что-либо в дикие головы не получается.
  Учится писать и читать, им не интересно. Им непонятно, как этим можно охотиться, и согревать пещеры. Вот, например, пользоваться иглой и нитками, девушкам понравилось, это полезно и практично, а рисовать какие-то закорючки и палочки - нет. Такого же мнения и Немо. Так, что именно Немо с Веркой, достаётся больше всего, учатся они из-под палки. Поначалу я боялся, что они от меня сбегут, но ничего подобного. Наоборот, бояться, что я их выгоню. Почему так, не знаю.
  Отдельный разговор о Наде.
  Надя учиться не по принуждению, а по убеждению. И тому есть две причины. Первая, она считает меня своим мужчиной, а себя женой вождя. Я не разубеждаю её в этом, но и не подпускаю к себе близко, держу дистанцию. Вторая причина кроется в маминых женских журналах, которых она натаскала на дачу целый ворох. Надя, как то нашла всю стопку, и я не мог оттащить её от них целых два дня.
  - Чти... - подсовывала она мне очередной журнал с рекламой. И я читал.
  Она очень хочет понять, что там написано. Она думает, что все девушки, которые там изображены, мои жёны, и она хочет стать одной из них. Ну, что ж, флаг ей в руки. Я не против, лишь бы желание учиться не пропало.
  По-моему, именно с этого и начинается прогрессорство. Дам знания, в пределах начальной школы, а дальше пускай сами учатся. Пускай учатся учиться, накапливать знания, на той же бумаге, и передавать полученные и накопленные знания своим детям.
  Я постараюсь сделать так, что бы все знания которые есть у меня в компьютере, в моей пресловутой "библиотеке попаданца", и в книгах, они переписали самостоятельно, и многое из того что там есть, проверили на собственном опыте.
  А давать им всё готовое на блюдечке.... Так меня не станет, и всё вернётся в прежнее русло. Круги на воде затухнут, и опять всё будет, как было.
  И моим детям, если таковые будут, придётся очень туго, а этого я допустить не могу. И мне всё чаще кажется, что они у меня будут. Ну, не нашёл я никаких отличий между нами. Ну, совсем никаких. Я конечно не генетик, но такая идентичность наводит на всякие интересные мысли.
  
  ***
  
  Похоже, у нас начались проблемы! Наше место становится слишком населённым. На молодую, сочную траву пришли стада травоядных...
  Первыми прискакали лошади. Я насчитал их два вида. Одни лошади это крупные, от трёх с половиной метров холке, и более. С широкими спинами, и не непарнокопытные, а трёхкопытные. И... квадратные какие-то, не как наши земные лошадки с плавными округло-сексуальными обводами тела, а с переливающимися под шкурой мышцами, топорщащимися прямыми углами и ровными поверхностями, создавая впечатление набитого детскими кубиками кожаного мешка. Когда мышцы находятся в движении, то под шкурой, будто десятки кубиков-рубика вращаются. Во всём остальном - гривой, хвостом, даже навозом - типичные лошади. Поэтому и назвал их - Лошадь-Рубика, а зовём просто - лошадь.
  Собираются, лошади-рубика, табунами по десять - пятнадцать голов. Если попробовать оседлать такую, то ноги свешиваться по бокам не будут, а так на спине и останутся. Только если как у слонов шатры на спине раскидывать.
   Вторые - ростом не более семидесяти сантиметров, редко до метра. В остальном очень похожи на наших пони. Табунятся по сорок и более голов. Назвал я их - агисками. Из ирландской мифологии. Там, кони, правда, были большими, и водяными, но мне название понравилось.
  Вот с агисок, и начались наши проблемы. Мелкие, шустрые и трусливые, они как саранча набросились на наши посевы.
  - Значит так, братва, сейчас выходим за ворота, и показываем этой мелочи, кто здесь хозяин. Кто сумеет живьём взять демонов, тому премия, - какая премия, я не сказал, сам не знал, но, надеюсь - меня не поняли, в этой части моего выступления.
  Меня не поняли, но общий смысл моих пожеланий уловили. Тем более сами видели, что агиски вытворяют на морковных грядках. Им почему-то понравилась морковная ботва, и морковка тоже.
  Вообще странные вещи происходят с нашим огородом, и не только с ним. Всё растёт, не по дням, а по часам. Не успели посеять, а дня через два или три уже всходы, а ещё дня через четыре, становится невозможно понять, когда посадили, неделю назад, или пару месяцев. Ну, об этом потом.
  Немо, на разгон табуна, брать не стали. Со сломанной рукой, ему там делать нечего. Ему бы хорошее питание, а у нас его и нет, пока. Вышли втроём и, оставив калитку открытой, разошлись веером, стараясь охватить как можно большую площадь. Жаль людей не хватает, иначе всё стадо загнал на территорию дачи. И мясо, и шкуры, может и молоко надоить можно, а там глядишь, и селекцией занялся, и ребят своих научил бы этому. Но как только, обзаведусь животноводством, обязательно займусь и тем, и другим.
  Расслабился, "доспех" не одет, щит не взят, копьё около калитки оставил, кроме ножа ничего нет. Моя паранойя, похоже, меня покинула вместе со здравым смыслом.
  Подумаешь, маленькие лошадки, они же безопасные, одними хворостинами разогнать можно. Так и получилось. Надя отличилась, охотничек.
  Сияя как лампочка, от гордости, она захватила с собой лопату, которую я закрепил за ней, чуть ли не в первый день. Вот этой лопатой, не дрогнувшей рукой, она и приложила между ушей, одной нерасторопной агиске. Вообщем мы все дружно потирали руки в предвкушении сытного, скоромного ужина, когда...
  Когда появились те, кого мы не ждали. Я сам виноват. Ведь предполагал, что так будет, и ничего не предпринял. Но хорошо то, что хорошо кончается.
  Мы как раз резвились около открытой калитки, загоняя в неё, отбитую от общего стада парочку агисок.
  Кто меня втолкнул в калитку, я так и не понял.
  - Какого, чёрта, - выругался я, поворачиваясь обратно.
  Два бледных лица на фоне тёмно-зелёного профнастила закрытой калитки, выглядели эффектно. Даже испуганные, раскосые глаза превратились в глаза чебурашки, занимая пол лица. Красиво. Но, я всё равно разозлился.
  - Вы что творите, мы же их почти загнали. А ну отойди.
  - Ш-ш-ш, - зашипела Надька, выставив вперёд лопату, и не подпуская меня к закрытой двери.
  - Это ещё, что?
  Я больше недели, не слышал от них шипения, а чтоб мне ещё и угрожали, вообще ничего подобного не было. Да, что случилось то?
  - В сторону, канальи, - я поиграл зажатым в руке ремнем, которым только что гонял мелкую живность.
  - Ш-ш-ш, - зашипели сразу обе, не подпуская меня к двери.
  - Да, что же это такое. Вы, что съели сегодня?
  Я замахивался ремнём, когда услышал вой. Не один, а сразу много, и со всех сторон. Оба-на!
  Что там происходит?
  - Ну и стойте, - я плюнул им под ноги, и пошёл к той части забора, что огораживал хозпяточок.
  Большой пенёк для колки дров, успешно заменил стремянку, и моим глазам предстала жутковатая картина, картина загонной охоты.
  В траве мелькали рыжие спины неизвестных мне хищников.
  Хищники быстро оттеснили десяток агисок с картофельного поля и от грядок с морковкой, окружив их с трёх сторон, и прижали к забору. Кровавая потеха началась.
  В степь вырвались только две агиски, а на остатках зарастающей дороги осталось лежать пять растерзанных тушек, и ещё три на картофельном поле.
  Тьфу, дождались. Здравствуй, моя паранойя!
  - В дом! Быстро! - проклятый языковой барьер. Девчонки меня не поняли, продолжали стоять в ступоре, прислушиваясь к разыгравшейся за забором трагедии.
  Никогда не думал, что летать это так просто. Оказалось, очень просто. Я летел в сарай, не касаясь земли. Мне так показалось. И через тридцать секунд оправлял на себе "доспех", и весь комплект вооружения.
  - Вы ещё здесь? - не церемонясь, тупым концом копья, привёл в чувство испуганных девчонок. - БЕГОМ!
  Уф, загнал. И бегом к забору. На пенёк.
  А там, шло пиршество. Восемь разорванных тушек, украшали пейзаж перед моим забором.
  - Э, - крикнул я, не задумываясь о последствиях. - Вы почто забор пачкаете?
  Три разорванные тушки, лежат у самого забора, и на нём отчётливо видны, кровавые потёки. Но больше всего, меня разозлило, что три тушки, поедались на картофельном поле.
  Зря я голос подавал. Восемь маленьких тушек агисок, на пять здоровенных особей с щенками, последних насчитал девять штук, не так много.
  Псы, по-моему, были того же мнения.
  Я сказал, псы?
  Конечно, это псы, рыжие, больше саблезубого волка. Морды пёсьи, телосложение как у азиатских овчарок. Даже хвосты - пёсьи...
  Нарёк их - степными псами. Из степи же пришли.
  На звук моего голоса, взрослые псы, оторвали окровавленные морды от несчастных агисок, и подняли на меня застывшие жёлтые глаза с вертикальными зрачками.
  По спине пробежала дрожь. Во взгляде псов читалось только одно - Смерть!
  От страха вспотели руки, и копьё стало выскальзывать.
  Надо бежать!
  Законная, между прочим, мысль, здравая и... подленькая, но переломить себя не получается.
  Соскочил с пенька, и задом, не подставляя спину и не упуская из вида забор, я попятился к дому.
  Быстрее, за кирпичные стены и железные двери, там я буду в безопасности, и никогда вы меня не достанете паршивые псы....
  Добежав до крыльца, я расхохотался.
  - Что, съели гады? Теперь не догоните. - Бросив копьё, я влетел в дверь, и защёлкнул её на щеколду.
  - Где ключ? А, чёрт, - сорвав со стены связку ключей, я запер дверь. Так будет надёжнее. Вытерев пот, я посмотрел на испуганные лица учеников.
  Что я делаю?- отрезвел я, когда увидел большие глаза девчонок. - Неужели страх парализовал мои мозги, и я всё бросив, побежал спасать свою шкуру? Хороший пример для подрастающего поколения, а уж как авторитет вверх попёр, словами не передать.
  Я сделал успокаивающий жест рукой, мол, всё под контролем, и осторожно выглянул в окно. Толстая решётка, поставленная от дачных воров, раскрасила небо в клеточку, и дала ощущение безопасности.
  Во дворе было пусто. Псы не полезли через забор. Скорее всего, забыли, или на сытый желудок им было не до меня. Хорошо, если так, но сидеть, сложа руки, не выход. В конце концов, это мой дом, и моя территория. Я здесь хозяин!
  В ту ночь мы не спали.
  Заставив себя выйти на улицу, стараясь не производить шума, я нарезал с яблонь, и другой древесной растительности, более-менее подходящие прутья, и мы всю ночь, при скудном освещении "светлячков", точили колья.
  Эти колья, мы всё утро крепили поверх забора, и по всему периметру. Теперь запрыгнуть к нам будет не так просто. Любой, кто попробует, рискует оставить на них свои кишки.
  А вот Немо, как истинный охотник, не хотел признавать пассивных мер защиты, и рвался на улицу, очень ему хотелось пообщаться "по душам" с нарушившими наш покой псами. Это его Верка на подвиги вдохновляет. Женишок. А моё копьё, которое он спит и видит у себя в руках, не спасёт, если псы кинуться все разом, а будет помехой во время бега.
  Второй день сидим взаперти. Степные псы, отошли от забора, и устроили лёжку в колючих зарослях, рядом с проходом к реке. Там теперь водопой. Тьфу, на мою глупую голову. Лучше бы колодец выкопал.
  Впрочем, глупая мысль. Рыба тоже нужна, она у нас основной источники пищи.
  Второй день замечаю, что мой авторитет заметно падает. И чем меньше у нас остаётся еды, тем он всё ниже и ниже.
  Простой мир, простые нравы. Если ты не можешь, обеспечить безопасность и сытую жизнь, значит, ты слаб. А если ты слаб, то какой ты после этого вождь? Первым к такому выводу пришёл Немо, и стал всё больше проявлять непослушание. А вчера вечером, демонстративно игнорировал занятия, которые я не прекращал даже сейчас.
  Что я могу сделать, если он кругом прав? Выйти за ворота и навалять товарищам хищникам? Так, это они меня скорее, разделают под орех.
  Но делать что-то надо. Рыба кончилась, и мы подчищаем последние крохи съестного, что есть в доме. Не за горами, когда закончится вода, и тогда совсем придётся туго. Я уже не говорю, о том, что все наши посадки, что сейчас остались за забором, безжалостно вытаптываются, и всё больше покрываются костями съеденных псами животных.
  Надо избавляться от этой напасти. Желательно помножить на ноль всю стаю, чтобы ни осталось никого, кто считал бы эту территорию своей. А заодно, снова поднять свой авторитет.
  Мне ничего не оставалось, как пойти на риск.
  
  ***
  
  Снова трясутся колени, а я ещё не сел за руль.
  Надо проверить ещё раз, всё ли взял. Чёрт! Я неосознанно тяну время. Так не каждый же день, едешь давить супостатов, а именно этим я собрался заняться.
  Проверяю - топор на месте, колун есть, копьё... С копьём проблемы, может зря беру? Длинное оно очень, из открытого окна не ткнёшь. Ладно, пускай будет. Огнемёт - есть.
  Ага, со страху и не такое сделаешь.
  Я под это дело пятилитровый опрыскиватель приспособил, с помощью которого мы опрыскивали огород.
  Этот опрыскиватель, фактически готовый огнемёт. Жаль трубку с распылителем пришлось отпиливать, и крепить вместо пластмассовой насадки металлическую трубку, а вместо спускного клапана шланг автомобильного компрессора.
  Конструкция проста, осталось набрать горючей жидкости и перед использованием включить компрессор. На пробных испытаниях струя воды, которую я использовал вместо горючей жидкости, летела аж на десять метров. Только за давлением смотреть надо. Больше двух атмосфер баллон не выдержит, может разорваться.
  В качестве горючей жидкости, я использовал адскую смесь, из автомобильной косметики, жидкости для розжига, керосина, и солярки. Двух литров ради такого дела не пожалел. Хотел ещё селитры калиевой насыпать, но не рискнул, вдруг рванёт. Теперь у меня в баллоне три с половиной литра заправлено, и ещё полная пятилитровая бутыль под передним сидением стоит.
  Проблема была с фитилём. В итоге привязал к железной трубке сто миллиметровый гвоздь, а к нему кусок войлока. Только перед поджиганием, его надо смочить небольшой струйкой горючей жидкости, а потом поджечь. Громоздко получилось, и не очень быстро приводится в боевую готовность, но время на обдумывание конструкции нет.
  Всё, Немо дал отмашку, значит собак, поблизости нет. Можно открывать ворота и выводить в поле свой "танк".
  Скрип ворот, прошёлся пилой по нервам. Мне всё равно, но честь двигать туда-сюда тяжёлые створки, выпала Верке с Надькой. Это они сейчас рискуют.
  Собак не видно. Я надавил на педаль газа и одновременно на клаксон. Крузер рванул с места к колючим зарослям, где эти твари устроили лёжку.
  - Ага, встрепенулись, рыжие черти.
  Сначала одна рыжая морда вылезла из-под нижних веток колючей ивы, а потом и остальные порадовали меня своим вниманием.
  Стоят, прислушиваются.
  Я подъехал ближе и, остановился, изображая нерешительность. Хищники любят нерешительных. Нерешительный, значит слабый, слабый, значит лёгкая добыча. Вот такую слабую и нерешительную "добычу" я и изображаю.
  Псы поняли всё правильно.
  Четыре псины, разбежались в разные стороны и начали зажимать с боков, в центре остался самый крупный. Вожак наверное.
  Я подъехал ещё ближе и снова остановился.
  Вожак, пригнулся к земле, и приготовился к прыжку
  - Ну, ну, тафай, тафай...
  Я подъехал ещё ближе.
  - Ну, что ребятки, покувыркаемся, - подбадриваю себя, вцепившись дрожащими руками за руль. Колотит всего.
  Чёрт, вожак у самых зарослей стоит. Плохо. Так со всей дури, и в дерево въехать можно. Я потом отсюда не выберусь... живым.
  Будем выманивать из зарослей. Пару глубоких вдохов, и включаю заднюю скорость.
  Есть! Вожак поднялся, и медленно пошёл за мной. Осторожничает, или ждёт, когда напарники меня снова с боков подожмут. А вообще хорошо дело идёт. Они стараются меня к забору прижать, как делали со своими жертвами, и тем временем уходят от зарослей.
  Снова бью по тормозам, и включаю заднюю скорость. Подождём.
  Боковые загонщики подобрались, ближе и чего-то ждут. Похоже, сигнала.
  Не знаю, кто подавал сигнал, но действовали псы синхронно. Бросок произошёл одновременно со всех сторон.
  Я крутанул руль резко вправо, одновременно вдавливая педаль газа в пол.
   Машина рванула назад заворачивая вправо. Со стороны багажника раздался глухой звук, и машину подбросило вверх.
  - Один есть.
  Я выровнял руль, и продолжил отъезжать задом, вытягивая сократившуюся стаю в цепочку.
  Точно попал. Один труп лежит, не шевелится. Даже визгнуть не успел.
  Вот умницы. Вожак, как самый сильный, бежит впереди.
  - Надо было усилить перед... да, что уж там. Чего сейчас жалеть.
  До вожака пятнадцать метров. Топлю газ, в пол.
  - Сссукааа....
  Вожак ушёл с линии атаки, и по правой дверце прошёлся шорох. Жаль дверь открыть не мог, достал бы гада.
  А вот бегущий следом за вожаком пёс попал под раздачу, а за ним и следующий. Последний вывернулся.
  Машину сильно тряхнула, и две рыжие туши, разбрызгивая дерьмо и кишки взвились в воздух.
  А как иначе? Удар на скорости более шестидесяти километров на встречных курсах, это вам не хухры-мухры.
  Отъехал метров на сто от места столкновения, и резко повернул на сто восемьдесят градусов. Тормоз в пол. Сработала АБС.
  Тьфу, на них!
  - Что же вы остановились-то?
  Псы за мной не побежали, но смотрят в мою сторону. Я не гордый, я ближе подъеду.
  Восемьдесят метров. Псы стоят.
  Пятьдесят метров, псы стоят, но начали пригибаться к земле. Или разбегутся, или пойдут в атаку.
  Двадцать метров. Один храбрый нашёлся. Вожак?
  Газ в пол. Ушёл, сука. Ладно, догоняем того который слева пока в заросли не нырнул.
  - Да где ж тебе тягаться с двумястами тридцатью пятью лошадками...
  Догнал, чуть обошёл слева отсекая рыжего от зарослей, и резко вывернул руль вправо. Машина слегка дёрнулась и послышался глухой удар. Смотрю в боковое зеркало. Шевелится, но встать не может, значит хорошо прилетело. Смотреть некогда, потом добью.
  Всю стаю кроме вожака, не считая щенков, извёл.
   Похоже, у меня тогда крыша поехала, в глазах кровавые чёртики прыгают. Во рту вкус крови, язык прикусил, когда машину тряхнуло. Но где-то бегает ещё один. Пахан, блин. В зарослях спрятался.
  - Хорошо, будет тебе заросли.
  Разворот. Левым бортом к зарослям. Компрессор в прикуриватель. Открыл окно и шланг огнемёта в него.
  Дал небольшую струю для смачивания фитиля, и поднёс зажигалку. Компрессор "вкл."...
   Струя огня ударила в зелёный массив, и тот вспыхнул как сухая хвоя. А теперь на медленной скорости вперёд...
  Так и въехал в ворота через тридцать минут, после того как выехал, с высунутым в окно, оплавленным концом огнемёта. Дважды заряжал бак, и дважды выжал из него всё до дна. Но вожак не ушёл. Поймал его, когда тот сбежал из бушующего пламени. Сначала струёй огня окатил, а потом и разнёс в брызги по степи.
  Что было в тот день дальше, не помню. В баре ещё много чего было крепко градусного. Но когда через день оклемался, то уже точно знал, чем буду заниматься в ближайшее время.
  Отгородиться от степи любой ценой! Сдохну, а стену построю, но такого больше не допущу. А потом придёт черёд и оружия. Местные твари, надолго зарекутся совать свой нос на мою территорию.
  Надо будет кирпичи делать, сделаю. Всю глину из-под земли выкопаю, и все оставшиеся заросли на дрова пущу, а кирпич для стены будет.
  
  ***
  
  Немо с девчонками старались не попадаться мне на глаза. Я был зол, и молчалив. Я был голоден. Я сидел в кресле и думал.
  - Немо.
  - Немо... Тебя за ногу. - Заорал я не услышав шагов. - Бегом сюда.
  Через минуту, в комнате послышались лёгкие шаги и замерли у меня за спиной.
  - Надя, ты зачем пришла? Где Немо? - спросил я, не поворачиваясь. Надины шаги, я научился узнавать, даже не смотря в её сторону. У неё шаги - легкие и почти не слышные.
  - Немо там, - пропел сзади певучий голос.
  - А должен быть здесь, - и я показал пальцем на то место, где хотел бы видеть непокорного дикаря. - Передай ему, что если он не придёт, то я сам его найду. И тогда пусть не обижается.
  За спиной опять послышались удаляющиеся шаги, и я остался один.
  Я сидел и прислушивался к самому себе. Что-то во мне сломалось. Какие-то странные ощущения, бродят внутри меня, и что это, я понять не могу.
  - Может похмелье? Нет. Похмелье здесь не причём.
  В таких размышлениях я просидел минут пять, пока по ламинату не зашуршали тяжёлые шаги Немо.
  - Почему сразу не пришёл?
  Немо стоял от меня справа, с опущенной головой, и кидала на меня исподлобья хмурые взгляды.
  Что, не нравиться, гадёныш, - подумал я про себя. - Это тебе не хвостом крутить перед малолетками, и трясти своим отростком перед Веркой. Думаешь, я не знаю, чем ты с ней занимался, пока я был в отключке? А вот хрен тебе. Знаю. И теперь в искупление, заставлю делать то, что хочется мне. А мне, ой как много хочется.
  Ещё много было разных мыслей, но вслух я сказал другое.
  - Раздевайся.
  Немо не заставил себя долго ждать, и быстро снял с себя футболку которую я ему подарил после того как сжёг остатки шкур "с его плеча", и короткую юбку. Не признавал он ни брюки, ни шорты, ни спортивные штаны. А юбка напоминала ему набедренную повязку, которую не надо каждый раз снимать, когда приспичит по нужде, или какой ещё надобности, например перед Веркой в очередной раз похвастаться.
  Я снял бинты с его груди и руки и осмотрел раны.
  Грудь практически зажила, бинты можно уже снимать. Я замазал шрамы зелёнкой, и занялся рукой.
  С рукой дела обстояли хуже. Лубки я снял, а раны ещё не затянулись до конца, и при нажатии выделялась сукровица.
  - Не боец, но прохлаждаться я тебе больше не дам. Ходить можешь, пользоваться правой рукой можешь. Знавал я людей с большими недостатками, чем у тебя, а работали не хуже здоровых.
  Немо едва ли понял меня. Вернее, не понял совсем. Мне всё равно, мне нужна его рука и его ноги, а не голова. Там всё равно ничего интересного нет.
  - Одевайся, пошли.
  За периметр мы вышли вчетвером.
  Я шёл впереди, облачённый, как обычно, в "доспехи", и смотрел по сторонам
  Немо, впрягшись в привязанную к ручкам тачки верёвку, с моим старым, отремонтированным копьём в одной руке, шёл сзади меня и катил в колёсном транспорте кучу инструмента. Вслед за ним, с лопатами на плечах, шли девчонки.
  Мы шли к реке изыскивать строительный материал, и всё прочее, что может нам понадобиться для строительства хорошей ограды, если потребуется, крепостной стены. Заодно наловить рыбы. Если будет сегодня время, сделаю рыбные котлеты, побалую молодёжь.
  То, что я увидел, выйдя за периметр, сильно обескуражило.
  На месте колючих зарослей, что буйствовали вдоль реки пару дней назад, тянулась чёрная полоса метров в триста, создавая сюрреалистическую картину "волшебного леса" растущего в чертогах Кощея Бессмертного. Ни листочка, ни цветочка, ни вездесущих попугаев.
  Красота! Проход к реке оказался завален обгоревшей растительностью.
  Подойдя ближе к почерневшим зарослям, я вздохнул с облегчением. Шипов нет. Именно они горели лучше всего, создавая эффект горящей хвои. Вероятно, из-за насыщенности эфирными маслами.
  - Как будто не рубил, - задумчиво пробормотал я, прикидывая с какой стороны браться за нависающие над тропинкой угольки посеребрённые остатками золы ещё не унесённой ветром.
  - Тем лучше.
  Отложив копьё в сторону, я снял с пояса топор и рубанул по висящему поперёк прохода суку с обуглившейся корой.
  - Ха!
  Не желая отрубаться, сук спружинил, чуть не выбив топор из рук, и запорошил мне глаза слетевшей золой.
  - Ё..., тебя через коромысло... - выругался я, растирая золу в глазах.
  Пробивая проход в прошлый раз, ничего подобного не было. Все сучья, до которых я дотягивался топором или секатором, послушно ложилась мне под ноги, без проблем отсоединяясь от толстых стволов.
  - Немо, дайка секатор.
  Глупый вид Немо, сказал многое о его знании языка и понимании, что ему сказали.
  - Вот, это секатор, - порывшись в тележке, я вытащил инструмент и, показал его Немо.
  Приноровившись, я сомкнул стальные лезвия, на непослушной деревяшке.... Потом ещё раз.... Потом опять надавил.... Вытер со лба пот, и ещё раз надавил... Пот, уже не вытирал, давил на ощупь...
  Хрусть...
  Победило моё упрямство и хороший инструмент.
  - Однако! - я помял в руках срезанный сук.
  Свойства древесины подвергшейся воздействию огня значительно изменились, она стала упругой как пружина, и отказывалась ломаться, какие бы усилия я не прикладывал.
  - Хороший материал!
  Из такого материала, можно сплести хороший забор, который сможет противостоять многочисленным клыкам, когтям и рогам. И рукам, если таковые протянутся к нам с не совсем дружественными намерениями.
  Это маленькое открытие избавляло нас от многих проблем. Не надо заниматься изготовлением кирпичей, на которые уйдёт кучу времени и кучу ресурсов. Копирование стен московского кремля можно отложить на более дальний срок, когда у нас появятся такие возможности. Сейчас более актуальны сроки строительства, а не монументальные памятники архитектуры, на сооружение которых могут уйти годы.
  Проход прочищали целый день. Оставшихся сил едва хватило, что бы вытащить из размокшей верши рыбу, и отмыть в бане копоть, въевшуюся в нас намертво.
  На рыбные котлеты, сил не хватило. Верка зажарила, правильно очищенную рыбу на углях, и получились неплохие рыбные шашлыки.
  Со следующего дня начались трудовые будни.
  Самое сложное было, не вырубить толстые стволы, которые нужны для столбов будущей изгороди, а найти прямые. В этой гнутой круговерти, это было не простой задачей и множество столбов пришлось делать из разных, более-менее прямых, кусков.
  В тетрис, когда-нибудь играли?
  Мы да. Целый день, и в извращённой форме, с почти железным деревом.
  Из железнообразных кусков, длиной до метра, мы собирали трёхметровые столбы.
  Я, уже хотел заняться выделкой кирпича в небольших количествах, для замены деревянных столбов каменными, но передумал. Нужен не только кирпич, но и цемент, а время на его изготовление - нет.
  Как плохо без электричества! Производительность труда, низкая, все нормальные инструменты, как то - электропила, электролобзик, болгарка с диском для работы по дереву, и многое другое пылятся в сарае, а мы работаем, по старинке, двуручной пилой, ножовками, топорами, и секаторами. Получается очень медленно, в день выходит три - четыре столба, а нужно двести шестьдесят восемь. Расстояние до реки оказалось сто тридцать четыре метра.
  Такая скорость меня не устраивала. Пришлось напрягать мозги, требуя от них гениальных решений. Мозги дымились, но не рожали, пока Верка, тащившая с реки вершу с рыбой, которую она использует как корзину, не прошла мимо нас.
  В основу "новых столбов" легла верша. Плетётся такая верша длиной три метра, с поперечными кольцами через каждые тридцать сантиметров, и диаметром в пятьдесят сантиметров. Поперечные жердины крепятся не как у верши по одной стороне, а попеременно - то по внешней, то по внутренней, а после оплетаются. Плетение такой "верши", производилось сразу на месте. Сначала на глубину более метра мы клали большой камень, оплетённый на подобии корзины, и от него начинали плести саму сваю. Через каждые пятьдесят сантиметров плетения, мы набивали её глиной вперемешку с камнями, и перевязывали внутренними креплениями, а потом наращивали дальше.
  Для облегчения работы с неподатливым материалом, мы стали запаривать прутья в кипящей воде. Прутья становились мягкими и гибкими, увеличиваясь при этом в объёме. Высыхая, они возвращались в исходное состояние, стягивая намертво все детали конструкции.
  В опоры, ещё на стадии изготовления, мы вплетали горизонтальные метровые жердины, а потом оплетали их размягчёнными прутками, идущими в вертикальном направлении. Стена получалось очень прочной, и устойчивой. Как самый тяжёлый, я неоднократно проверял прочность конструкции, методом тарана. С разбега таранил телом плетёные пролёты и сами столбы. Больно! Зато есть уверенность, что больно будет не мне одному.
  При добыче глины вырыли глубокий шурф. Плодородный слой оказался мощностью в полтора метра, а после него идёт двух метровый слой красно-коричневой глины, расположенный на известняковой плите. Известняк, по прочности не уступал мрамору, но таковым не являлся. Я начал подумывать об использовании этого материала, в будущем строительстве, но с нашими инструментами, об этом не может быть и речи.
  С трудом отломив ломом несколько кусочков, я размолол их молотком, с добавлением воды в сероватую, из-за примесей, кашицу, и получил почти готовый цемент. Осталось полученную известковую массу высушить, обжечь, получить из неё негашёную известь, потом погасить, и... смешивая с крахмалом, использовать в качестве цемента. Вся Китайская Стена, держится на таком растворе. Но крахмала у нас в таких количествах нет. Можно обойтись и без крахмала, заменив его небольшой добавкой глины, и обжечь при температуре тысячи двухсот - тысячи четырёхсот градусов по Цельсию, а полученную смесь после обжига размолоть, но печки для обжига будущего цемента у нас тоже нет.
  Была ещё одна польза от шурфа - колодец копать, смысла нет. Вода сквозь глину, из Яузы почти не поступает, фильтрационные свойства глины оказались низкими. Воды в шурфе набиралось, в час по ведру. Может, если пробить известняк...
  Отец, называл это - карстовыми пустотами, или карстовыми трещинами, а в них должна быть вода. Если найти нечто подобное, то получится неплохой артезианский колодец.
  Поживём, увидим.
  Пока строили стену, не забывали и об огороде.
  Я вообще ничего не понимаю. Картошка, в тех местах, где я её основательно перепахал колёсами Ленд Крузера, пока гонялся за степными псами, как ни в чём не бывало, дала всходы. Зеленеет себе на грядках и в ус не дует. Так, что окучивать меньше не пришлось. Приходится выделять каждый третий день пару часов на это муторное занятие. Такие же результаты, были по свёкле с морковкой, и луку с чесноком.
  То, что однолетние растения хорошо растут на никогда не паханом чернозёме, понятно, а вот то, что на нём с не меньшей скоростью растут ВСЕ земные растения, это уже что-то с чем-то. Берёзы с клёнами, стали расти как бамбук на земле, ежедневно прибавляя в росте более двадцати сантиметров. И толщина стволов увеличивается соответственно. Если так дело пойдёт дальше, лет через пять, дачный участок будет окружать небольшой клочок земного лиственного леса. Две голубые ели, посаженные мамой, пока сопротивляются.
  Дикарей форма земных деревьев, очень изумляет, таких прямых стволов, они ещё не видели. Оказывается, на этой планете, вся древесная растительность имеет гнутую форму, такую же, как и заросли растущие вдоль реки. Не все они колючие, есть и плодовые, но с прямыми стволами - нет.
  Через неделю после начала строительства, прочистки и расширения прохода, я отломил несколько черенков от земной ивы, растущей перед окном, и воткнул их на месте выгоревшей и выпиленной растительности. Прижились все, и теперь, с небывалой скоростью, затягивают выжженное и вырубленное пятно, молодой, совсем не колючей, зеленью. Попугаям, новая растительность не понравилось. Прилетели, посмотрели и, оставшись недовольными отсутствием колючек, загадили молодую поросль.
  Надя с Верой, влюблённые в земную растительность, ободрали на саженцы иву, растущую под окном, и рассадили их вдоль строящегося плетня с внутренней стороны.
   Досталось не только иве. Попали под раздачу каштаны, яблони, груша (вместе с завязавшимися плодами), даже единственный дубок, который я не дал отцу срубить, и тот обкорнали, зато теперь на огороженном участке растёт молодая дубрава из восьми дубков. Чудны дела твои, господи. В конце концов, я запретил им заниматься ерундой, а больше времени посвящать плетению забора. Лес пересадили за забор, на то место, где раньше стоял соседский сортир. Засаживать лесом, места, предназначенные для пахоты, занятие малопродуктивное и бестолковое.
  А вот местные растения "живительной" магии не подвержены. Скорость роста у них такая же, как у земных растений на Земле. Выяснять что, и почему, не стал, оставив это на более спокойное время, а сейчас просто пользуюсь результатами, предоставленными мне местной природой.
  Три с лишним месяца мы ваяли продолжение моего участка. Тридцатиметровая полоса, защищённая с трёх сторон прочным плетёным забором высотой в два метра, протянулась до самой реки. Памятуя встречу с саблезубым волком, я не решился оставить не защищённым береговой участок, его мы тоже загородили плетнем, оставив небольшую калитку для прохода к Яузе. Теперь мы были в безопасности, и наш разрастающийся огород, тоже. Молодёжь, поначалу роптавшая, на непосильный и бесполезный, с их точки зрения, труд, после сбора первого урожая, притихла, и прониклась перспективами.
  С тех пор, за водой и за рыбой, мы ходим без опаски... Хм! Кроме меня.
  
  ***
  
  Через два месяца после начала строительства, я отметил на солнечных часах, что тень замерла в десяти сантиметрах от шеста. Такое положение сохранялось на протяжении двух недель, а потом, очень медленно, она двинулась в обратную сторону.
  Остановив строительство, мы за пару дней выкопали созревший урожай, и закопали его обратно, увеличив вспаханную площадь, за счёт целинной земли.
  Злаки, посаженные мною, вызрели, и теперь когда-то маленький пятачок хлебного поля, вырос в полтора раза. Чтобы не путать, где что посеяно, я разделил его на три части и поставил "маячки". Работать на хлебном поле никому не доверил, делал всё сам. От греха подальше.
  - Хм, неплохо! - изумился я, срезав созревшие колосья.
  Толстые короткие семена, дали по три толстых, тяжёлых колоска, в каждом из которых, я насчитал по полсотни зёрен. А единственное не очень толстое, слегка вытянутое семечко, дало, один колосок, он был не таким тяжёлым и толстым, но зёрен в них было не меньше. А вот последние семена, как я и предполагал, оказались овсом. Что ж, овсяное печенье, я тоже люблю. А уж если лошадей привадить, или другую живность, то и на корм пойдёт. Дайте срок, и мы запашем всю степь.
  Количество собранного урожая, сделало меня весьма грустным. Если так дело пойдёт дальше, то после сбора второго урожая, хранить его будет негде. Погреба нет, сарая для хранения продуктов нет. Ничего нет.
  - Не было б печали, купила баба порося....
  Похоже, следующей нашей головной болью будет строительство погреба. Элеватор пока строить не будем, зерновых ещё мало.
  - За что хвататься, блин! - внутри меня была какая-то неопределённая раздвоенность. На повестке дня, после строительства забора, стоит ещё одна важная задача. Провести воду на поля. На увеличившиеся площади, таскать воду ведрами стало тяжело, и занимает много времени.
  - Вторую стену, придётся отложить, - пробормотал я, оглаживая бороду.
  - Какую стену? - переспросил Немо услышав мой шёпот, а Вера крутившаяся рядом с ним, удивлённо изогнула брови.
  - А, вот рядом, в пятидесяти сантиметрах, а лучше метра надо строить ещё одну.
  - Зачем?
  - А вот смотри. Если построить вторую стену, и между ними насыпать глины с камнями, и хорошо утрамбовать, тогда нас отсюда никто не выковорит.
  - А кто нас будет выковырять? - Частое применение речи во время строительства, способствовало ускоренному изучению языка, и Немо, с каждым разом говорил по-русски всё лучше и лучше, но всё ещё ошибался.
  - Выковыривать, - механически поправил я. - Как кто? Твои сородичи, например.
  - Они нас не выковыривать, - убеждённо сказал Немо, и любовно погладил одной рукой копьё, а другой, уже выздоровевшей, Верку. - Мы стоять, и не уходить.
  - Ну, ну. А скажи мне честно, вы зимой голодали?
  Вся троица дружно кивнула головой.
  - Мы голодать.
  - И что вы делали, когда голодали?
  Немо потупился. Ответ на этот вопрос он дал мне раньше, рассказывая о своей жизни, в роде. Они ходили грабить! Их грабили, и они делали тоже самое. О постоянных стычках за охотничьи угодья, и говорить не приходиться, они происходят даже летом. Границ здесь ещё не провели, и карты не изобретены.
  - Ну, что молчишь? Придут, или не придут?
  - Они прийти, - согласился Немо. - Солнце там будет, - он указал на макушку сильно подросшей яблони, которая уже лет десять как не росла.
  Я посмотрел на ориентир, и прикинул... ничего не прикинул. Я до сих пор не знаю когда здесь, что начинается и когда, что заканчивается. Лето, зима, весна, осень...
  Но возможно, это будет в начале осени.
  Плохо. Меня перенесло прямо на путь миграции первобытных кочевников проходящего вдоль Яузы...
  Реку я так назвал. Не стал ничего придумывать. Жил рядом с Яузой... и сейчас живу.
  - Чёрт!
  Иллюзий я не питаю, и во всёобщую любовь дикарей к посторонним не верю. Жесткая конкуренция, в вопросах выживания, друзей не прибавляет. До политических, военных, и других союзов, здесь ещё не доросли.
  - Немо, чей род первым пойдёт? Твой?
  - Здесь, мой род идти, и её, - он показал на Надю, - другой там, - палец Немо, плавно переместился с Нади в сторону реки.
  - По другому берегу, значит. А если кто перейдёт на другую сторону?
  - Мы не переходить, - возразил Немо.
  -А если они на вашу сторону переправятся.
  - Мы их убивать, - не задумываясь, ответил молодой дикарь.
  Понятно почему, они ходят по разные стороны Яузы - чтоб не поубивать друг друга.
  - Ну вот, сам видишь, для чего нужна хорошая стена.
  - Это хорошая стена, - возразил Немо похлопав рукой по плетню. - Мой род её не пробить. У них нет железный топор, и железный нож. Камень не пробить.
  - А огнём?
  Немо замолчал. О такой возможности он не подумал. Дитя. Местные жители, в сущности, были детьми. У них всё просто, границ в голове нет. Таких на Земле называют "отморозками". Что хотят, то и делают. Отобрать последний кусок у своего отпрыска, не проблема. Захотел женщину, дал по кумпулу, и ей и другим желающим, и пользуйся у всех на глазах. Право сильного, блин. Даже такого понятия как инцест нет. В смысле, понятия нет, а инцест есть. Вот, например, Надя, она двоюродная сестра Немо по матери, а может и не сестра, а племянница, или вообще - тётя, там очень всё напутано. Так вот, Надя, была влюблена в своего родственника, и когда тот, отбив Верку, у соседнего рода, отправился в бега, не желая делить её со своим отцом, и братом отца, Надька увязалась вслед за ним. Иначе, её бы попользовали вместо Верки.
  Как они не выродились, не пойму?
  И это всё в одном роду, и со своими сородичами. Теперь представьте, что происходит с чужаками.
  Женщинам может быть повезёт, особенно молодым, их не убьют, а изнасилуют и пристроят вторыми или десятыми жёнами к охотникам. А чужие мужики, и не особо молодые женщины пойдут на шашлык. Здесь врагов едят....
  И эта троица меня схарчила, если бы нашли в беспомощном состоянии, или я не смог бы нагнать страху.
  Отморозки и каннибалы. И... Дети!
  Религии здесь ещё нет, и как следствие нет таких понятий, как табу, запрет, нельзя. Толком не сформировавшиеся обычаи, не породили даже зачатков законов.
  Своих дикарей, я немного окультурил, что до остальных... придётся прижимать к ногтю.
  Эх, время, время. Тебя постоянно не хватает. Даже когда тебя много.
  - И что они с нами сделают, когда сюда ворвутся?
  Немо пожал плечами.
  - Убьют!
  - И тебя? - мог бы не спрашивать. Немо отделился от рода, он теперь для них чужой, и Надя чужая, а я с Верой никогда не были своими.
  Немо кивнул.
  - Мы уйти, - он показал на девчонок пальцем, а про меня забыл.
  - Нет, - покачал я головой. - Ты можешь идти, я тебя не держу, а девчонки останутся здесь. Хватит им бродить, где не попадя. Подрастут, станут матерями моих детей, а ты иди, иди, гуляй.
  Немо схватился за копьё. Это он зря. Я когда начал предлагать ему бежать одному, уже предвидел подобное, и своё копьё держал наготове. Только тупым концом вперёд.
  Немо не предполагал, что в копье главное не наконечник, а умение того кто его держит. Он думал, что я не готов к его выпаду. Ну, петух тоже думал, да в суп попал.
  Как он был удивлён, когда его копьё вылетело из рук. И я тоже. Но, я удивлялся меньше и, не останавливая движения, ткнул Немо в "солнечное сплетение". Ура! Попал!
  Немо задохнувшись, согнулся, пытаясь отдышаться. Такого приёма местные дикари ещё не видели. Но, решив довести дело до конца, и показать кто в доме хозяин, я подсёк его под колени, и упёр древко в грудь упавшего дикаря, когда тот с открытым ртом рассматривал облака.
  - Ты, что же, сучий потрох, надумал? Бежать? Так беги. Нам трусы не нужны, - я надавил на копьё посильнее, когда Немо продышавшись, начал шевелиться. - Ты свою женщину защитить не мог, и сбежал как последний трус, обрекая её на гибель. Ты и сейчас под юбкой испачкался. Нет, не дам я тебе Верку. Зачем ей от такого труса потомство? Как с таким трусом они выживут?
  Я перевернул копьё железным концом вниз, и направил острое жало в пах Немо.
  - А давай, я тебе от него избавлю. Зачем он тебе? Чтоб потом быть посмешищем перед собственным родом, за трусливых ублюдков?
  Немо замер, боясь пошевелиться, и лишиться своего достоинства, которым так дорожил.
  Я поводил копьём ещё немного, как бы раздумывая - отрезать, или не отрезать, и когда собрался прекращать эту комедию, услышал шипение.
  - Верка, стой, где стоишь, - я был очень удивлен, услышав шипение. То, что она может броситься на защиту жениха, я предполагал, но что будет шипеть.... Всё дикое, в определённых ситуациях, у них сразу выходит наружу. Это не то, что у нас, людей избалованных цивилизацией.
  Но Верка не послушалась и, нагнувшись, бросилась вперёд. На меня!
  Я с трудом её остановил, лишь попав тупым концом копья в живот.
  - Дура! Я ему и, правда, чуть не отрезал хозяйство.... Куда тебя понесло?
  - Немо мне... просипела она задыхаясь.
  - Не "мне", а "мой", - поправил я.
  - Зачем он тебе? Что ты будешь делать с этим трусом? Он вечно будет бегать, боясь собственной тени. И тебя бросит, когда страшно станет, и детей твоих...
  - Нет! - отдышавшись, покачала головой Верка, садясь на траве. - Мы не идти. Мы будем здесь.
  - А как же его род? - удивился я решению Верки. Мне почему-то казалось, что в этой паре верховодит именно Немо.
  Верка протянула руку и взяла выбитое из рук Немо копьё. Я насторожился, но выбивать оружие из рук девчонки не стал.
  Верка покачала копьём и отдала его мне.
  - Ты делать, это. Много, много. Мы всех убить.
  Дикарка! Ну, что с неё возьмёшь.
  Я взял у неё копьё, и вернул его сидящему рядом с ней Немо.
  - Ты слышал, что говорит твоя женщина?
  Немо растеряно посмотрел на Верку.
  - Мы стоять, - вздохнул он.
  - Посмотрим. Но если надумаешь бежать, от меня помощи не жди, и на Верку не рассчитывай.
  Обстоятельный разговор получился. Вроде все точки над "и" поставили, а в душе, всё равно мутный осадок остался. Не доверяю я теперь Немо. Женщины оказались более покладистыми и более восприимчивы к новому, особенно если новое сулит определённые бытовые удобства. А вот мужская половина, традиционалистом оказался, всё за старое держится. Покоробило меня и то, как Немо, с лёгкостью решил бросить меня одного, как чужого, ненужного ему человека. Да, сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит.
  - Чего расселся, охотничек? Иди.
  - Куда?
  - На охоту иди. Видишь, твоя женщина отощала? - надавил я Немо на совесть, и добавил. - И мы подкрепимся.
  Немо, встал, как-то неуверенно посмотрел в мою сторону, перекинулся взглядами с Веркой, перехватил удобней копьё и, отодвинув в сторону плетёную воротину, вышел за периметр.
  - Всё, дамы. На сегодня заканчиваем. Идите, мойтесь, и займитесь ужином. Немо придёт, шашлычков сварганим.
  То, что Немо может прийти без добычи, я даже не задумывался. С тех пор как у него зажила рука, он восстановил свои охотничьи навыки, и теперь у нас бывает мясо. Животных здесь полно, а опасных хищников, типа человека разумного, всего один. Я не в счёт, охотится не умею.
  
  ***
  
  Как дать воду на поля? Кажется, чего проще, прокопай канавки, и пускай себе течёт. А вот и нет. Не потечёт вода вверх. Уровень реки ниже уровня поля. Можно построить плотину, и вода пойдёт самоходом... до самого дома и дальше, широким фронтом, а не только по канавкам. Зачем нам такое удовольствие? Нет, нам наводнение, пускай рукотворное, не надо.
  Я начал засматриваться на ручной насос, торчащий из бочки с водой, но потом эту мысль отмёл. Маленький он, пластмассовый, подать воду на большие расстояния не способный.
  Колесо строить? Из чего? Досок у меня всего три штуки, между грядками вместо дорожек лежат. Каштаны пилить я не буду, и не хватит их.
  Пришлось мастерить ручной насос повышенной ёмкости и мощности. Конструкцию я подсмотрел у маленького насоса, и внёс небольшие изменения. Там оказалось все просто - трубка, поршень, три клапана. Ну, и рычаг. Всё.
  Осталось сделать корпус, большой поршень, и четыре клапана, рассчитать и сделать рычаг способный приводить этот насос в действие
  И так, необходимо, за один взмах рычага, прокачивать не менее тридцати литров воды. Вопрос: кто поднимет такую тяжесть? Ответ: выигрыш в силе, при увеличении длинной части рычага. Задача: рассчитать длину рычага, и длину хода. Решение: для уменьшения веса, на длинной части рычага в три раза, потребуется его увеличение в три раза от короткой. Т.е. если длинна короткой части рычага один метр, то длинной - три метра. Длинна хода длинной части рычага прямо пропорционально длине хода короткой, помноженной на разницу длин рычагов. Т.е.
  R=L1/L2
  F1= F2*R
  Где
  R - разница длин рычагов
  L1 - длинная часть рычага
  L2 - короткая часть рычага
  F1 - длинна хода длинного рычага
  F2 - длинна хода короткого рычага
  Уф, разобрался.
  Вывод.
  Чтобы длинна хода длинного рычага составила не более метра, а длинна хода короткого рычага пятьдесят сантиметров, надо чтобы соотношение длин рычагов были такими же, две условных единицы. Плохо. В этом случае придётся поднимать пятнадцать килограмм. Я такой вес потяну, и Немо тоже, а девчонки? И увеличить ничего нельзя и уменьшить, сразу нарушаются пропорции. Или проигрываем в силе, или придётся прыгать с рычагом, при качании воды, на полтора метра.
  Я задумался. Вариантов всё равно нет. Сейчас мы таскаем на коромысле по два ведра, там вес больше получается. В случае с рычагом, нагрузка всё равно меньше. А прыгать... Так не напрыгаешься, или не наклоняешься, спина отвалится.
  Решено, сначала сделаю полутораметровый рычаг, если не понравится, отпилю полметра.
  Под корпус насоса пришлось отрезать дно двухсотлитровой бочки, и присобачивать четыре клапана - два вверху, два внизу, что бы качать воду по ходу и противоходу поршня. С клапанами намучался, пришлось резать ещё и пластиковую бутылку, а потом крепить их к бочке на входах и выходах воды маленькими винтиками. Поршень сделал из арматуры и крышки от второй бочки, от первой пошла по назначению. Обрезал крышку коряво. Пришлось отрезать кусок шланга и, вспоров его вдоль, крепить по неровному краю с помощью пенька, молотка, гвоздя и капроновой верёвки. Получился неплохой сальник, подвижный и плохо стираемый. Только за шляпки винтиков всё время задевает.... Ну, они маленькие, авось быстро не протрут, сальник-то.
  Сделал в крышке (первой бочки) дырку, куда протянул арматуру и через подвижное соединение прикрепил к рычагу. Чтобы крышка не слетала, обмотал конструкцию верёвкой. Красота! Стоит человек на берегу, бочка-насос в воде, и качает потихоньку воду из реки... обратно в реку. Пробовал присоединить шланг, но при прокачке воды через узкий шланг человеку приходится напрягаться больше, и выигрыш получается небольшим.
  И как я не отбрыкивался от процесса изготовления керамики, а всё равно в него вляпался. Нужны были жёлоба, а ещё лучше, трубы большого диаметра, по которым вода от насоса пойдёт самотёком к грядкам и к дому.
  Желоб делать проще. Положил глину в прямоугольную форму, и впечатал в неё кусок трубы, как засохнет, трубу убрать, а то, что получилось в печь... Тьфу! Ещё и печь нужна, стало быть, и кирпичи тоже...
  Три раза тьфу!
  А печь, нужна не простая, а которая будет нагреваться от шестисот градусов до тысячи, температуру обжига кирпича, в течение десяти часов.
  Хм! Может из цемента сделать? Нет, там затрат не меньше, а учитывая сложность разработки известняка, ещё больше. На строительство погреба времени не хватит, а там и родственники Немо с Надей, пожалуют.
  Решил делать керамический жёлоб, а блоки обжигать не фанатея, как получится, так получится, лишь бы воду держали.
  Начал с наведения порядка в доме. Всё должно быть на своих местах, а все мои помощники при деле. Я буду занят. Очень занят, и отвлекаться на другие хозяйственные нужды мне не досуг.
  Немо назначил главным моим помощником, и на полставки оформил охотником. Девушек поставил следить за домом и огородом, и готовить нам с Немо еду. В остальное время, они должны заниматься заготовкой крапивы. Она нам понадобиться. И наросла вдоль забора очень густо, что местами степь не видно!
  Разобравшись с домашними делами, первым делом обворовал свой внедорожник. Слив из бака три литра солярки запустил генератор, и полез в компьютер рыться в "библиотеке попаданца".
  Распечатав на принтере всё, что было по изготовлению кирпичей, плинфы, черепицы, цемента и некоторым другим вещам я, развалившись в кресле, стал читать.
  - У, ё! - это было самое мягкое высказывание. Всё остальное, далеко не для широкого использования.
  Поразвлекав себя чтением, я начал...
  ... с глины. Искать не стал, под ногами валяется. Хочешь у реки греби, открытым способом, а хочешь, из шурфа ковыряй, их целых четыре штуки за забором вырыто.
  Прихватив с собой Немо, развлекающего девчонок и отрывающего их от работы, всучил ему лопату, и мы пошли отбирать образцы.
  Набрав пять образцов из разных мест, приготовил их к испытаниям, чтобы определить степень жирности глин. Для этого, накатал пять шариков, диаметром около сантиметра, и стал ждать, когда высохнут. Два дня ждал. Пока ждал, помог девчонкам вспахать пару соток целины, посеять горсть гречихи, два, найденных в сарае, пакетика гороха, и ещё десяток клубней хкрумов. Натаскал воды для полива, нарвал крапивы и развесил на плетне для просушки. Верёвки нужны, нити, ткань... хлопка, льна и конопли у нас нет. Будем использовать крапиву. Подправил вершу, наловил рыбы. На месте не сидел.
  Через два дня проверил результат. Шарики были целы, не потрескались. Это хорошо. Потом побросал шарики на твёрдую поверхность - целы, шельмы, ни один не развалился.
  Баба с возу, кобыле легче, значит можно ковырять везде.
  Но прежде чем ковырять, решил заняться формами.
  Придерживаться стандартных размеров кирпича, из которого построена дача, я не стал, привязался к местным возможностям. И так, нужно пять небольших досок на одну форму. Три по тридцать сантиметров, и две по двадцать.
  Из трёх досок, что у меня были, по три метра длинной и по двадцать шириной, получалось шесть полных форм, и одна без хвостика. Не густо. Я рассчитывал штук на пятьдесят за раз. Почти полкуба досок.... Ого! Однако.
  На печку, при хорошем раскладе, потребуется штук сто - сто пятьдесят. Учитывая выход некачественного кирпича процентов в семьдесят, нужно наклепать штук пятьсот - шестьсот...
  Подсчитав конечный результат, я огляделся как затравленный зверь. Кого бы стукнуть, за такую подставу? При нынешних ресурсах, технических и трудовых, это программа "Сто дней до приказа".
  Расстроенный и сильно обиженный, я плюнул на весь белый свет, забив болт на формы, и пошёл на речку купаться.
  Хороша водичка, тёплая. Рыбки между ног шныряют, щекочут пятки. Колени о камушки бьются, больно, но всё равно.... Лепота!
  - Если камушки убрать, можно неплохой пляжик сварганить.... Блин! А почему бы и нет?
  Я вылетел из воды как пробка из бутылки и, подхватив пару средних камней, полетел к месту строительства печи. Печь я собрался строить у Яузы, как и планировал ранее, но с внешней стороны забора. С внутренней стороны мы извели все колючки в процессе строительства, оставив лишь чуть-чуть как НЗ.
  - Немо, - заорал я, бросив камни и направляясь обратно к реке. - Бегом сюда, работёнки подвалило.
  Печку мы клали четыре дня. Камней было более чем достаточно, а вот цемента, ни грамма. Пришлось придумывать конструкцию, держащуюся за счёт собственного веса. Получился небольшой колокол, с внутренним диаметром у основания... приблизительно в один метр и высотой полтора метра, с дыркой в центре купола, и обмазанный глиной, чтобы тепло через щели не уходило. Основание печи мы выложили из камня, сделав в центре углубление сантиметров в двадцать глубиной и восемьдесят в диаметре. Вдоль стен проложили небольшой, сантиметров двадцать шириной, пандус, на котором должны расставляться кирпичи и другие керамические изделия. Основание и пандус обмазали глиной, чтобы не болтались камни, и перед возведением сводов печи дали просохнуть два дня, возведя над ними небольшой навес.
  На большее у меня не хватило фантазии, и возможностей. Не знаю, какая температура будет внутри, я и на шестьсот градусов согласен, надеюсь, что гранит выдержит.
  Закончив с печкой, поставил перед Немо задачу, наковырять ведро известняка, и раздробить его в муку. Инструктировать, как делать, не стал, пускай сам думает как это сделать, так лучше в голову войдёт. А сам взялся за формы.
  Сделал шесть форм. На торцах, аккуратно сделал прямоугольные вырезы сечением сто на сто миллиметров, под кусок бруса. Боковые стенки крепить не стал, чтобы готовые блоки легче вынимать. Над стяжками пришлось помучиться, в итоге обошёлся проволочными петлями.
  Глину брали недалеко от плетня, метрах в двух с внешней стороны. Глина около дома, где я предполагал выкопать погреб, была родом с Земли, и залегала до самого известняка. Её свойства, я и без испытаний знаю. Печник, который клал нам печку, использовал эту глину, вместо специального цемента. Теперь, каждые два года приходится её ремонтировать - то там подмажь, то здесь, кирпич, обратно вставь, иначе угореть, как пить дать ...
  Плодородный слой сгребали и отвозили на участок изначальный, тот, что прибыл вместе со мной, и на огород, а глину оттаскивали к месту строительства, к Яузе. Там и дрова и вода рядом.
  Просеивать глину, освобождая её от камушков, практически невозможно. Для этого её надо высушить и растолочь в пыль, а потом просеивать. Это ещё года на два. Пошёл по простому пути, стал её размачивать до текучего состояния, а потом пропускать через металлическую сетку от комаров. Жалко, но другого выхода не видел.
  Набрав ведро такой жижи, давал ей отстояться, и сливал лишнюю воду, а полученный результат выливал на кусок кровельного железа, подсушится на солнышке. Пока одна порция сушилась, делал вторую.
  Подсушенную глину заталкивал в форму, обмазанную внутри известью, и куском бруса делал прорезь, канал будущего жёлоба. И опять на солнышко, прям в форме. Через час - полтора, форму раскрывал, и выкладывал ещё сырое, но уже держащее форму, изделие, под навес. Обыкновенный шалаш, обтянутый чехлом от диван-качелей, на случай дождя.
  За день выделали восемнадцать блоков жёлоба. Много времени занимает подготовка глины, а не количество форм, чего я боялся в самом начале. На следующий день сделали ещё столько же и, переложив первый ряд кирпичей сухой травой, положили поверх него второй. К концу недели, так приспособились, что довели количество изготовленных блоков до двадцати пяти. Рекорд. Получилось сто пятьдесят штук, семь рядов в высоту. Для улучшения просушки, нижние ряды поставили на тычок.
  - Сорок пять метров, жёлоба есть, - я уложил последний блок, и с хрустом разогнул спину.
  - Много. Хватит? - Немо, сидел рядом и размешивал в тазике глину с водой.
  - Увы, Немо, ещё одиннадцать раз по столько же надо
  Немо стряхнул жидкую грязь с рук и, стал загибать пальцы. Загнув десятый, он посмотрел на меня большими глазами.
  - Крепись Немо, мне самому это не нравиться, но надо.
  Немо вздохнул, и продолжил месить глину.
  
  ***
  
  Я начал забывать вкус соли. Вкус пищи не тот, и всё чаще раздражает. Я сам стал раздражительным, заводясь с пол оборота по всяким мелочам. Я видел, как страдает Надя, в то время когда я выговариваю Верке о её стряпне. Немо, в такие минуты скрипел зубами, и уходил в себя.
  Надо что-то делать, причём быстро пока ситуация не вышла из-под контроля, особенно сейчас когда много дел, а впереди ещё больше.
  После закладки последнего блока под навес для просушки, отправил Немо в командировку. Искать соль. Дрова заготавливать не надо, их много осталось после расчистки горельника и плетения забора. Первую партию блоков обожгу без посторонней помощи.
  Целый день мы с Немо основательно готовились к его походу, по десять раз проверяя, снаряжение. Для столь великой миссии я не жалел средств и людей.
  Первым делом переделали копьё, сделав его длинным, почти в два метра (Немо - полтора метра с кепкой), но с тем же хлебным ножом но уже без рукоятки и загнанный, как и положено в расщеп, и стянутый болтами. К копью приложили щит из оплетённой руками девочек, обожжёнными и распаренными прутьями колючей ивы, бронепластины панцирной свиньи. С внутренней стороны щит проложили выделанной шкурой степных псов в два слоя, для смягчения удара. Щит получился надёжный и непробиваемый но, к сожалению, более тяжелый, чем мой, из спутниковой тарелки. Поначалу Немо скептически отнёсся к обновке, но когда я на пробу пару влепил ему дубиной со всей дури.... Проникся пылкой и большой любовью. По-моему, он даже спать пошёл с ним, а не как обычно, с Веркой.
  Утром, я скрепя сердце вручил ему широкий отцовский ремень, на который под моим чутким руководством он закрепил маленький топор, снятый со старого копья, и нож. Не мой. Тоже кухонный. У нас на даче скопился целый склад неиспользуемых в хозяйстве ножей. Отец, человек ленивый и не очень жадный, когда тупился очередной нож, покупал следующий "самозатачивающийся".
  
  - О, мать, - отец достал из наплечной сумки, едва вмещающийся в неё тесак, - держи!
  - Что, опять? - испугалась мама, и со вздохом отложила затупившийся нож в ящик.
  - На этот раз со стопроцентной гарантией, - уверил отец, и устроил показательное выступление, нарезав колбасу и хлеб.
  
  К навесному оружию и пассивным средствам защиты, добавили мой старый институтский рюкзак, с которым я ходил на лекции, и набили его едой на несколько дней, положив туда бутылку с компотом из сухояблок, кульком сушёного иван-чая, и литровой консервной банкой из-под томат-пасты, вместо котелка. Прищемив внутреннюю жабу, расщедрился на зажигалку. Очень не хотелось отдавать одну из самых ценных вещей, в моём активе. Но, зажигалку можно сделать самому (если найду пирит), а вот спички - нет.
  Выпроводив Немо за ворота, девчонки молча развернулись и занялись своими делами.
  Хорошо, что пинка не дали! Выражать эмоции здесь ещё не научились. Ушёл охотник, пришёл охотник, и что? Каждый раз слёзы лить?
  Очень удивились, девушки, моей просьбе, на счёт еды. Охотникам еду с собой не собирают. Вся еда остаётся в семье, в роде. Это охотник должен добывать пищу, обеспечивая женщин, детей, стариков, а не наоборот.
  Дождавшись когда плетёный щит, висевший на спине охотника, растворится в высокой траве, пошёл проверять результат эксперимента поставленного мной ещё неделю назад, и о котором успешно забыл.
  Всё дело в чернозёме.
   Загадка природного феномена, меня интересовала давно. Я выработал несколько теорий на этот счёт. Одна из них гласила, что всему виной особый спектр местного светила, другая - на специфический химический состав почвы, третья, грешила на повышенный радиационный фон, и форма местных деревьев говорила в пользу этого.
  Проверить решил только одну, как из наиболее доступных.
  Набрав треть ведра чернозема, размешал его в воде, до мутной взвеси. И дал отстояться два дня. Потом слил воду, процедил её через тряпочку, избавив её от крупных примесей, и поставил плошку на солнце, выпариваться. И проклятый склероз, до сего дня, не давал мне вспомнить о старой керамической пиалке, поставленной на подоконник.
  - Что и требовалось доказать, - стенки и дно плошки, были покрыты светло-серым налётом, даже попадались небольшие мутные кристаллики. - Похоже, это селитра, или ещё какой стимулятор роста, типа супер-фосфата.
  Осталось только проверить. Счистив со стенок весь порошок, и добавив в него толчёного угля в пропорциях - на три селитры - один уголь, я поднёс к этой смеси лучину. Полыхнуло, будь здоров, от ярко-синего пламени в глазах заплясали зайчики.
  - Была бы сера, - я мечтательно прикрыл глаза, - и проблема с дикарями была бы решена.
  Результат эксперимента показал, что на этой планете, в отличие от Земли, в почве имеются бактерии, усваивающие атмосферный азот, и способные синтезировать селитру. Но не только селитру, производила на свет местная микрофлора или микрофауна, но и более сложные органические соединения чем на Земле. Весь плодородный слой, является продуктом более глубокой переработки минеральной составляющей местных грунтов, атмосферного азота, воды, углекислого газа, и другого. На Земле, подобные бактерии встречаются только в корнях бобовых и клевера, но непосредственно в почве не живут. Местные растения, адаптированные к местным условиям "изобилия", а вот земные... нет. Теперь эти бактерии попали в земную почву, принесённую сюда вместе со мной и, похоже, неплохо себя чувствуют в ней.
  Возможно, что земные растения, рано или поздно адаптируются к здешним условиям, и будут вести себя так же как местные.
  - Буду надеяться, что адаптация произойдёт не скоро.
  Поразмышляв над результатами, я пошёл колоть дрова, и готовиться к обжигу первой партии.
  Блоки будущего жёлоба, поставив на тычок, я расположил на пандусе внутри печи, расстоянием друг от друга в три сантиметра. Ставить плотнее не стал, не уверен, что в этой печи получиться достигнуть необходимых температур. Остановился на десяти штуках. Для эксперимента.
  Дрова из местных колючек разгорались с трудом. Не хватало тяги. Пришлось для растопки брать из земных запасов, а на образовавшиеся угли подкладывать местную древесину. Так дело пошло лучше.
  Сразу закладывать много дров не стал. Температуру предстояло поднимать медленно в течение пяти - семи часов. Желательно ещё дольше, чтобы дать глиняным блокам лучше обсохнуть при более низких температурах, а потом поднимать температуру выше шестисот градусов. В противном случае, процент выхода брака будет большим. Вода, находящаяся в глине, быстро испариться, превратившись в большое количество пара, и разорвёт блоки на части.
  Разведя огонь, я закрыл печь крышкой от железной бочки, вместо заслонки, оставив не большую щель, и засёк время. Для этого вполне подходили земные наручные часы.
  Понаблюдав немного за процессом, и подкинув несколько полешков, пошёл заниматься не менее насущным делами.
  Жёлоб конечно хорошо, но вода по нему, всё равно вверх не потечёт. Пришлось вооружиться уровнемером, транспортиром, рейкой, Надькой, и заняться составлением карты высот.
  - Что ты делаешь? - поинтересовалась Надя, держа рейку с привязанной к ней бечёвкой, к которой я прикладывал уровнемер. Класть его непосредственно на землю не имело смысла из-за неровного мезорельефа.
  - Пиши, - я засёк разницу между высотой эталонного колышка расположенного у уреза воды, и шкалой нанесённой на рейке. - Точка двадцать семь, вектор западо-западо-юг, смещение три градуса, дистанция пять метров, десять сантиметров плюс.
  Надя записала в блокнот мою "абракадабру", и в ожидании ответа уставилась на меня.
  - Нам нужен план высот, Наденька. На основании его мы сможем решить, как прокладывать водопровод.
  Надя ничего не поняла.
  - Пошли дальше.
  Забив колышек, в то место где была рейка, я отвёл Надю на новое место.
  - Пиши. Точка двадцать восемь, вектор западо-западо-юг, смещение... два и три десятых градуса, дистанция пять метров, двенадцать сантиметров плюс.
  - Смотри. Река вот она, дом там. Что из них выше?
  Надя посмотрела на реку, потом на дом, улыбнулась.
  - Дом.
  - Правильно, дом. А какой колышек выше, двадцать седьмой или двадцать восьмой?
  Надя посмотрела на колышки, и улыбка исчезла с лица.
  - Не знаю.
  - Вот видишь, и я не знаю. Но мы должны знать, в какую сторону в этом месте потечёт вода. Если колышек двадцать семь будет выше, то вода потечёт к дому, а если ниже? - я вопросительно посмотрел на Надю, ожидая от неё ответа.
  Блин, как школьный учитель! Скоро оценки ставить начну.
  Булева алгебра, Наде давалась с трудом. Выбрать из двух ответов правильный она затруднялась.
  - К реке... - как-то неуверенно проговорила девочка, смотря мне в глаза, ища в них подсказку.
  - Молодец, - похвалил я и, забив двадцать восьмой колышек, отправил Надю на следующую точку.
  Печь снаружи нагрелась не сильно, и из дырки не было видно дыма.
  Потухла, сволочь. Я ногой отбросил в сторону заслонку и, упав на колени, сунул нос в топку...
  - Ё... - вырвалось у меня, когда почувствовал запах палёной шерсти. В печке было жарко, очень жарко. Огня не было, а угли, оставшиеся от колючек, светясь в темноте бардовым цветом, полыхали нестерпимым жаром.
  Стряхнув с бороды опалину, я подкинул в печь дров, на этот раз под завязку, и засёк время. Через каждые четыре часа проверять состояние дел и подкладывать дрова. И так на протяжении трёх - четырёх суток.
  Составив график дежурств, отведя себе роль пионера, продолжил заниматься планом высот.
  С планом высот вышло не очень хорошо. Сам план был хоть куда, но разница между рекой и домом... забором за домом, составила три метра двадцать один сантиметр и, целых четыре миллиметра... Миллиметры меня убили наповал.
  - О-хо-хо! - я стоял около "яузского флагштока" и прикидывал, как задрать жёлоб на такую высоту. Выходило, что придётся расстаться с куском ста двадцати семи миллиметровой водопроводной трубы, валяющейся за домом без дела после переноса. Сорок метров как-никак, как раз проскочит основной перепад у реки там всего тридцать с копейками метров. Крепить керамические тридцати сантиметровые блоки на такой высоте под нужным углом, было проблематично. Ну, не строить же акведук. Дороговато для такого небольшого дебита. Жаль, на трубу у меня были другие планы. Для плавки металлов нужна хорошая тяга.
  Нет, руду мы не нашли. Но на том клочке земли, что прилетел сюда вместе со мной, можно набрать сотни две килограмм металлолома. А если ещё и ржавые, гнутые гвозди из грядок выковырять, и по всему участку пособирать, то ещё килограмм сто наскрести можно. А что-то ещё прилетело и с соседними клочками земли. Вон, старая двухкомфорочная, газовая плита, недалеко от бывшего стыка участков валяется.
  Транспортировку трубы я отложил до возвращения Немо. Тяжеловато.
  Из дыры в куполе печи шёл дымок. Вера, дежурившая у неё, подложила дрова и, закрыв заслонку, села напротив топки разглядывая отблески пламени сквозь щель.
  - Скучаешь? - я подошёл к девушке сзади и погладил по голове.
  - Нет.
  - Почему такая грустная? - состояние девушки последнее время было подавленным. Она стала рассеянной, и молчаливой.
  Вера взяла в маленькую ладошку левую грудь.
  - Болит.
  В таком молодом возрасте инфаркта не бывает, значит здесь что-то другое.
  - За Немо тревожишься?
  - Нет,... то есть да. Не очень. - Вера замялась. - Я не знаю. Немо хороший охотник, он может позаботиться о себе.
  Я сел рядом с девушкой и обнял её за плечи. Ничего такого... по-братски. Вера напряглась. Посидев минут пять в молчании, она расслабилась, и я продолжил разговор.
  - Жалеешь, что ушла из рода?
  - Нет. Там плохо.
  - Здесь лучше?
  Вера сделала круговой жест рукой, означающий - да.
  - Я здесь не голодаю, и никто не лезет мне под юбку. Здесь не страшно.
  - А Немо?
  - Немо мой.
  Так, понятно. Обыкновенная депрессия. Загонял девчонок, и получил. Напоить её что ли? Не думаю, что в аптечке есть антидепрессанты. Нет, нельзя. Маленькая она.
  - Ты хороший вождь... добрый.
  Это я-то добрый? Я, который не раз её порол, и не раз крыл её матом, добрый.
  - Я строгий...
  Вера улыбнулась.
  - Крок строгий. Он всё отнимал у нас, и бил, если не отдавали. Ты не отнимаешь, ты даёшь... и ты сильнее Крока.
  Крок, это глава их рода. Негодяй, каких я не хотел бы видеть даже на горизонте. Иначе убью! После этого поганца, жизнь вне общины покажется раем. На Земле изгнание из общины, считалось самым страшным наказанием. Это была, практически, смертная казнь. Но и таких порядков, у нас отродясь не было. А может, и были.... Сия тайна покрыта мраком.
  Я посмотрел на часы. Верке оставалось дежурить ещё два часа, а потом её должна заменить Надя. Моё дежурство будет ночью. Надо идти спать. Ночи здесь такие же длинные, как и день, может часа на два короче.... И опасные. Ночные хищники, уже не раз подходили к ограде и выли в бессильной злобе. А печь стоит снаружи. Нельзя засыпать, иначе можно не проснуться.
  Я поцеловал девушку в щёку, и встал на ноги.
  - Пойду, отдыхать. Будь осторожна.
  Вера кивнула головой и, обхватив ноги руками, положила подбородок на колени.
  Хандрит. По Немо скучает. Только ещё не осознаёт этого.
  
  ***
  
  Первую партию мы обжигали три дня, потом замазали топку глиной, и ещё два дня ждали, пока температура печи не сравняется с окружающей.
  Блоки получились замечательно. Только два из десяти покрылись сеткой трещин, но и такие можно приспособить куда-нибудь. Но радость успеха омрачалась скоростью исполнения, и головной болью отсутствием приготовленных дров. Полтора куба, вылетело в трубу, в прямом смысле этого слова.
  - Во что же обойдётся обжиг всего остального?
  При таком раскладе мы выжжем всю растительность, прилегающую к нашей территории, месяца за два.
  Следующая партия для обжига была значительно больше. Посматривая на распечатку, запихнул в печь двадцать восемь штук, выложив блоки в несколько рядов. И опять началось самоистязание. Дежурства, рубка дров, выделывания кирпича-сырца, переживания с накручиванием себе нервов медленностью процесса, который грозился затянуться до зимы. Добавилось и злость на Немо, который до сих пор не вернулся. Верка места себе не находит, а этот шляется где-то.
  Между вахтами занимались плетением. Надо на чём-то крепить трубу, и первый два десятка метров жёлоба. Конструкция получилась умопомрачительной, и на первый взгляд ненадёжной. По сути это было действительно так, если бы материал из которого плелись трёхметровые опоры и направляющие изготавливались из прутьев простых деревьев. Нас спасали удивительные свойства обожжённых колючек. Оставалось дело за трубой.
  Прошла ещё неделя. Под навесом у сарая накопилась кучка из двадцати восьми штук целых блоков, и десять бракованных. Их я не выбрасываю. Нужен цемент. В качестве добавки к извести, хорошо подойдёт измельчённый кирпич, чем наши блоки, по сути, и являются.
  Немо явился, когда подходил к концу обжиг третей партии.
  - Вера, подай вон тот прут, толстый который, - я стоял на стремянке и укреплял хлипкие крепежи направляющей, к сваям забора, которые пришлось нарастить в месте прохождения трубы. Вера вытащила плоскогубцами из кипящей воды гибкую лозину и, помахав ею в воздухе, чтобы остыла, протянула мне.
  - Умница, Верка, но это не то. Вон ту, что справа от этой, давай. - Верка бросила вытащенную лозину обратно, и стала вспоминать, где право, а где лево.
  - Верка, ты в какой руке ложку держишь?
  Верка подняла правую руку... и, забыв о щипцах, потянулась в ведро.
  - Куда, руку тянешь, - я чуть не упал с лестницы, от этого зрелища. - Щипцами бери. Щипцами. Сколько я буду вас учить техники безопасности? Помнишь, что я сказал неделю назад? Кто покалечиться по своей глупости, получит от меня пинка, и пойдёт гулять на все четыре стороны. Мне калеки не нужны, особенно безмозглые.
  Верка вздохнула и, взяв плоскогубцы, достала то, что было нужно.
  Чёрная точка на горизонте, сначала не привлекла моего внимания. В степи постоянно кто-то шляется, если на это обращать внимание, можно сойти сума. Но если это "кто-то", движется в нашу сторону, тогда надо быть внимательнее.
  Эта точка, двигалась именно к нам.
  - Тревога, - крикнул я и полез вниз. - Надя, тебе, что, особое приглашение нужно? Подбрось дров в печь, и бегом сюда. К нам гости.
  Как же я о наблюдательном пункте не подумал? Вот раззява. А кто бы там стоял? Я осмотрел малочисленное воинство и пришёл к грустному выводу - наблюдать некому.
  Бросив все дела, девчонки вооружившись лопатами, стали с опаской посматривать на меня.
  - Верка, ворота закрой.
  - Надька, огнемёт к бою, - Надя приставила лопату к плетню, и метнулась к сараю.
  Огнемёт, но без компрессора, мы всегда держим наготове, заправленным.
  Переставив стремянку ближе к плетню, я всмотрелся вдаль, туда, откуда появилась чёрная точка.... Три точки с ... половиной?
  - Так, девчонки, по моей команде, сразу бегите в дом. Гостей много пожаловало.
  Я слетел с лестницы, и начал облачаться в "доспех", который всегда держу рядом, и навешивать на себя оружие. Щит и копьё оставил на земле, с ними неудобно скакать по стремянке. Стрёмно, однако!
  Одевшись, я снова полез наверх, следить за подходящими... человеками?
  Точно, на двух ногах качаются.
  Я пригляделся к приближающейся кучке. Не три с половиной. Четыре точки. Четыре большие и две маленькие, очень медленно двигались в нашу сторону. Чёрт! Пандуса тоже не хватает. Как бегать поверх стены, не упуская из вида противника? Стремянку, что ли таскать всё время? Или как в цирке, не слезая прыгать вместе с ней?
  Шло время. Точки приближались и напряжение нарастало. Вместе с беспокойством, возникло какое-то чувство неправильности. Что-то было не в кассу. Что?
  Солнечный зайчик попал мне в глаз. Вот оно!
  Откуда у дикарей блестящие предметы?
  - Отбой, барышни, - девчонки вопросительно посмотрели на меня. Слово "отбой" они, похоже, ещё не слышали... Странно, но разъяснять буду потом. - Свои. Можно не бояться.
  Солнечные зайчики пускал наконечник копья. Стальной наконечник.
  - Пожаловал!
  Немо был не один. Он кого-то вёл на привязи. А может его вели. Нет, не похоже, копьё у него в руках, значит под арестом кто-то другой. А рядом со "связкой", медленно плелись маленькие фигурки. Фигурки шли сами без привязи, похоже - дети.
  Тьфу, на этого разгильдяя. Куда он их тащит? Я его, за чем послал?
  Я, конечно, подумывал о расширении нашего коллектива, но не так рано. Я ещё эту "святую троицу" толком не обтесал, а ту ещё одна... троица. Похоже, это начинает входить в привычку. Или здесь так принято?
  - И куда их теперь?
  Ободранный кот... тьфу, Немо.... Впрочем, никакой разницы, на вид одно и то же. Только со спины явившийся дикарь выглядел более пристойно, и то за счёт щита.
  Немо святился как лампочка, и... от него сильно пахло. И от того чуда, что тащилось за ним привязанное на верёвочке, тоже. И от двух детишек, не духами смердело.
  Немо выглядел, как в первый раз. Чёрный, в остатках футболки, и разорванной юбке, намотанной на бёдра. Морда вся разодрана, и ещё десяток царапин, по всему телу, не говоря уже о приличном "фонаре" под левым, заплывшим глазом.
  Шёл "рабовладелец" налегке. Мой старый рюкзак, с которым я когда-то ходил в институт, болтался на спине "гарной дивчины".
  Гадать над полом чёрного "чуда" не пришлось, костюм Евы, ничего не скрывал. А мелкие дикари, оказались пацанами. Маленькими пацанами. По земным меркам им было лет по восемь - девять. Возраст мамаши пока определить не удаётся.
  - И кого ты привёл? - встретил я Немо, с нескрываем возмущением.
  Немо подтолкнул Еву (ассоциация, однако!) вперёд.
  - Её есть.
  У меня волосы встали дыбом.
  Во-первых, пока Немо где то лазил, успел разучиться говорить. Девчонки уже между собой потихоньку начали говорить на русском (по сравнению с местной тарабарщиной, земной язык оказался более информативным), а этот опять двух слов связать не может. Во-вторых, что значит "Её есть"? Её, что, есть надо? Или она имеет место быть? Не понятно.
  - Верка, - крикнул я, подзывая девушку. - Выясни у своего жениха, чего он говорит. Я его понять не могу. Зачем нам её есть?
  Я видел, как хотела Верка броситься на шею Немо, но не рискнула. То ли помнит мой урок, заданный ей в бане, то ли сама уже брезгует немытым телом...
  Переговоры заняли менее трёх минут.
  - Её есть не надо, - успокоила меня Вера, - её покормить надо.
  - Почему о детях не говорите?
  - А что о них говорить? - удивилась девушка.
  - Их, разве, кормить не надо?
  - Зачем? Ей дадим, а детей она сама покормит....
  - Отставить, - не выдержал я. - Это ещё что? Что ты мне впариваешь? Ты соображаешь, что ты говоришь? Если бы я вас не накормил, а дал бы еду только Немо.... Значит так, слушай мою команду. Всю четвёрку в душ, баню топить долго. Отмыть. Мыло.... Один кусок на всех. Дашь больше, сама на него пойдёшь. Далее, когда отмоешь... - я посмотрел на Еву, худая, но крепкая женщина. - Отставить. Сам мыть буду. А ты иди, есть готовь. Картошки возьми, рыбу пожарь,... не буду тебя учить, сама знаешь, что делать. - Я перевёл дух, после такого многословия. - Ты всё ещё здесь? Бегом.
  Верка развернулась на пятках и, сверкая ими же, скрылась с моих глаз.
  - Немо, - я прищурился, рассматривая "красавчика", - где душ ещё помнишь, или тебе показать?
  - Я знать...
  - Помню, Немо, помню.... Говорить надо, что ты помнишь.
  - Помню, - повторил Немо.
  - Тогда топай. И не забудь с мылом помыться, проверю.
  Немо с мылом мыться не любил. В глаза попадало, особенно когда мыл голову, а закрывать их категорических отказывался.... Наверное, темноты боится.
  Немо, сунул мне в руки конец верёвки с привязанной к ней Евой, и повернулся к внутренней калитке, собравшись уходить.
  - Стой! Ты принёс, что я тебя просил?
  Немо ни слова не говоря, сорвал с плеч Евы рюкзак, и протянул мне.
  - Там.
  Я взял рюкзак, и полез внутрь.
  - Что это? - какой-то засохший кусок, то ли глины, то ли ещё какой грязи, занимал всё внутреннее пространство.
  - Её лизать.
  Я не брезгливый, но.... Лизать, так лизать. Я, лизнул.
  - Тьфу, какая горечь.... Ладно, после разберёмся, а сейчас иди, мойся, в таком виде за стол не пущу.
  Забросив рюкзак на плечо, я потянул за верёвку.
  - А вас, барышня, попрошу пройти со мной. И вас, джентльмены, тоже.
  Уже входя на территорию дачного участка, посмотрел на часы.
  - Надь, - я нашёл глазами девушку, стоящую около открытых воротин, - задержись на часок, я потом отработаю.
  Надя, брезгливо посмотрела на Еву, протянула мне огнемёт, и молча скрылась за воротами.
  До конца третьего обжига осталось всего двенадцать часов. И ещё два дня ждать остывания печи.
  
  ***
  
  Передо мной стояли три "очаровательных" создания. С какого начинать? Мелкие, ходят за мамашей, как на привязи. Если её первую в душ запихну, "двое из ларца, одинаковых с лица", последуют за ней, и мы там не вместимся. А если наоборот?
  - Немо. Подержи-ка маму, пока. - Я протянул верёвку свежепомытому охотничку, а сам взял пацанов за волосы и потащил в душ.
  Пацаны, визжали и кусались, мамаша - шипела, я тащил, Немо с открытым ртом взирал на происходящее.
  Как это смотрится со стороны? Жаль, видеокамеры нет.
  - Ой, ты чего кусаешься? - один малыш, вывернулся у меня из руки, и вцепился в неё зубами, чуть не прокусив до кости. Я с трудом его оторвал, и дал затрещину. Ювенальной юстиции, здесь ещё не придумали. И я сделаю, всё, что бы до неё не дошло никогда.
  - Верка, бросай своё занятие и дуй сюда. Видишь, твоего вождя кусают, и аптечку не забудь.
  Верка прибежала быстро, и не разобравшись, влепила оплеуху Еве. Голова женщину мотнулась, и шипенье стихло. Стихли и пацаны, со страхом смотря на рассерженную девушку.
  Не зря гонял своих дам, по оказанию первой медицинской помощи. Верка сноровисто обработала мне рану, и достала шприц. Одноразовый, мною прокипячённый и продезинфицированный, после лечения Немо. Вслед за шприцем, появилась коробка с антибиотиком.
  - Нет, - я покачал головой, - это лишнее.
  Верка убрала ампулы со шприцом обратно в аптечку, и зло, посмотрев на Еву, показала ей кулак.
  Интересно, кто её научил?
  - Спасибо Вера, иди, занимайся обедом.
  Вера хмыкнула, набросила аптечную сумку на плечо и, вильнув бёдрам, ушла в дом. И всё в полной тишине. От выхода из дома, до возвращения обратно.
  Мы с Немо остолбенели.
  Кому-то повезёт, подумал я. Что подумал Немо, я не знаю.
  Так о чём это я? А.... Об архитектуре!
  Нет. Архитектура здесь не причём. Надо мыть вновь прибывших дикарей.
  Веркино воспитательное воздействие, помогло. Сорванцы, послушно пошли со мной в душ, ни разу не взвизгнув. Еву, мы усадили на принесённую скамеечку, и сняли с неё верёвку. Не собачка, чай. Но Немо, на всякий случай, находился поблизости. И судя по шлепкам, раздававшимся с улицы, случай был частым.
  Ирга, ставшая основным поставщиком древков для копий, за свою прямую и достаточно прочную древесину, в последнее время тень на бочку с восточной стороны не бросает по причине жидкости кроны, и вода прогрелась градусов до сорока пяти.
  Пацаны кривились, и шипели. Но грязь, или чем они там мажутся, смывалась с них на раз, даже без мыла. Но мыла я всё равно не жалел. Отмыл спиногрызов до скрипоты.
  - Следующий, - я отдёрнул занавеску, и вытолкал мальцов наружу. - Немо, отведи их пока в баню. И проследи, чтобы не сбежали.
  Легко сказать, отмыть гражданку. Это не мелкие девчонки по двенадцать лет. Ева была старше, раза в два. Хорошо, что я в плавках.
  Грудь развита, бёдра широкие, фигура взрослой женщины стала вырисовываться передо мной под струями горячей воды. А у меня так давно не было женщин.... А тут ещё чёрные глубокие глаза, с фиолетовой поволокой, смотрят сквозь тебя, и ты тонешь, тонешь....
  Отмывал Еву в темпе "вальса". Я чувствовал, что при наведённой чистоте, могу не сдержаться. Но я же не зверь, насиловать, это не мой метод. Поэтому начал возбуждать в себе злость. Злость на случившийся перенос, на Немо, придурка, подложившего мне такую подлянку, на Лёлика или Болика укусившего меня за руку. Ещё и на Еву... за соблазнительность. Помогло, но не очень.
  - Немо, забирай. К детям её веди. Я сейчас сам помоюсь, и займусь ими.
  Вспотел, однако!
  В бане, вернее в предбаннике всё прошло по отработанной схеме. С одной разницей - Болика и Лёлика я обрил наголо. А Еве, сделал модельную причёску.... Ну, почти. Я же не парикмахер. Короче обкорнал, сделав ей каре. Если бы не Немо, она меня загрызла, за такое издевательство над метровой шевелюрой. А как мыть-то, такие лохмы? Шампуня у меня уже нет, и мыло... последний кусок остался.
  Боже, не дай мне опухнуть от проблем. У меня ещё вода на поля не подведена, погреб не выкопан, соли нет, теперь с мылом что-то делать надо. Ещё гостей, незваных по осени ждём.
  За что хвататься? На моих "отёсанных" дикарей ничего скинуть нельзя. Не было в их опыте ничего такого. Книжки им дать почитать? Надька, уже почитывает какую-то дамскую беллетристику. Мамин загашник, разворошила. И Надька в библиотеку заглядывать начала, но интересуется больше литературой практической направленности в области кулинарии. Но это всё не то. Здесь технические знания нужны. А где их взять? У меня самого их не густо. Пока вылезаю на фантазии и примитивизме сделанного. А дальше?
  Будет время, зимой например, сам начну учиться, учебники и книги есть, и всех остальных натаскивать буду. А сейчас...
  К бою, господа присяжные заседатели, начинаем двигать лёд руками.
  
  ***
  Пластмассовый дачный столик, рассчитанный на четырёх человек, надувшийся от гордости за предоставленную ему честь встречать гостей, расположился в теньке молодых каштанов. Гордость гордостью, но мы все за ним не вмещались. Пришлось принять волевое решение, и посадить за стол вновь прибывших вместе с собой. Власть вождя, закон, поэтому старожилы приняли это как должное, но подобную практику надо прекращать. Мне нужен спаянный коллектив, а не кучки по интересам.
  Но проблемы начались не за столиком, а до него. Еву, как и её сорванцов, уже успевших где-то испачкаться, не во что было одеть, а за стол в голом виде их пускать не хочется. Культуру поведения, надо вбивать сразу, на уровне обычаев, и банального подчинения старшему.
  Мамин гардероб, не рассчитан на большое количество одежды. Она здесь не жила, а приезжала сюда на выходные, что бы вволю погнуть спину, и отдохнуть морально, выматываясь физически. И с отцовской одеждой.... Ну, её я не отдам. Это моя одежда, и её тоже не так много.
  Вместе с Веркой подобрали в сарае какие-то обноски от старых, но стиранных халатов, и сделали набедренные повязки и,... топик для Евиной груди. Большая она у неё.
  - Вер, ты с Надей покумекай на досуге, сшейте какие-нибудь юбчонки, ну и.... сюда тоже, - я показал руками, изображая грудь.
  - Что такое "покумкай"? - не поняла Вера.
  - Не "покумкай", а по-ку-ме-кай. Это синоним - подумать.
  - А, поняла. Хорошо мы покумекай...
  - Во множественном числе - покумекаем.
  Вера пожала плечами, и поставила на стол большую кастрюлю с тушёным овощным рагу с рыбой. Расставила на столе три железные эмалированные миски и одну фарфоровую, для меня, и как в лучших ресторанах положила ложки... слева.
  - Верунчик, ты какой рукой ложку держишь? - елейным голосом поинтересовался я, побарабанив по столу пальцами.
  Девушка подняла правую руку, и не слова не говоря переложила столовые приборы на место.
  Разобравшись с посудой, Вера принесла большую тарелку огурцов, с нарезанными дольками сладкого перца, и зачем-то - горох в стручках. Подозреваю, вместо укропа и петрушки.
  Я вздохнул, всё у нас есть,... а ХЛЕБА нет!
  И картошка уродилась, будь здоров, пятьдесят вёдер отложили, и ещё двести полных картофелин обратно закопали. Если с каждого куста получим по ведру, как в прошлый раз... Кошмар! Куда её девать? Хорошо уродилась морковка и свёкла, чеснок с луком тоже прёт не по-детски. Огурцы с перцем в открытом грунте выращивать начали, и тоже виды на урожай отменные. Тоже самое с укропом и петрушкой. А хлеба нет. В следующем году, если получиться вырастить три урожая... может по осени, испеку первую буханку.
  От варева шёл просто изумительный запах. Ева с Лёликом и Боликом, стояли напротив стола переминаясь с ноги на ногу от нетерпения и глотали слюни. Подмигнув Немо, я отодвинул стул, и медленно с расстановкой, чтобы до дикарей дошло, что и как делаю, сел на него. Немо выдвинул стул перед Евой, и сделал приглашающий жест. Грубовато, конечно пригласил, спасибо, что подзатыльник не дал.
  Ева с опаской огляделась вокруг, подтолкнула пацанов к столу и, отбросив стул в сторону, потянула руки к кастрюле.
  Урок первый.
  Я оттолкнул руки в сторону и со всего размаху, засветил столовой ложкой из нержавеющей стали Еве в лоб. Сейчас Ева чистая, и испачкать кухонную утварь ни капельки не страшно.
  Ева ойкнула... угукнула... или ещё что-то, я не разобрал, и промахнувшись мимо стула, свалилась на бетонную плитку, с большими от удивления глазами. Лёлик и Болик, не разобрав, что произошло, то же отскочили назад и спрятались за сидящей мамой.
  Урок второй.
  Делая вид, что ничего не произошло, я встал со стула и, оставшись стоять на месте, кивнул Немо на Еву. Немо, молча взял женщину за волосы, и рывком поставил её на ноги.
  Заметив, что глаза Евы, приняли своё обычное выражение, выражение пустоты и флегматичности, я опять, демонстративно, и очень медленно, сел на стул.
  Немо, снова подвинул стул Еве, и собрался, чисто по-джентльменски, дать ей в ухо. То ли для ускорения, то ли для сообразительности.
  - Немо, - я предупредительно посмотрел на него и отрицательно покачал головой. Немо поиграв желваками, опустил руку, и презрительно посмотрел на неотёсанную дикарку.
  После трёх безуспешных попыток дотянуться до еды, Ева начала, что-то соображать. Голод, как известно, не тётка, и не такие рога обломает. Особенно в сочетании с Веркиной оплеухой. Дотянулась-таки, пока я рассматривал то, что перестал скрывать раскрывшийся топик.
  - С мягкой посадкой, - я улыбнулся, когда Ева с трясущимися коленями, опустила широкий зад на зелёный пластик стула.
  - Мальцам тоже стулья подвиньте.
  Подражательный рефлекс, в маленьких головках, ещё не утих, как у их матери, и они сели сразу.
  Урок третий.
  Взяв из кастрюли половник, положил себе в тарелку, бордовое, от свеклы, рагу, и под чутким присмотром своих помощников, Еве.
  И снова повторилось протягивание рук, удар ложкой в лоб, вой чуть не упавшей вместе со стулом женщины, и всхлипывания ребятни.
  Ложками в этот раз, они пользоваться не научились, но уяснили кто в доме хозяин. Измазанных как чушек, отправил обратно в душ. На этот раз сам не пошёл, предпочёл помыть посуду, а с Евой, разукрашенной большой шишкой на лбу, отправил Верку, назначенную мной первой статс-дамой. Ну, их.... Вдруг не выдержу?
  Как хотелось бы, что бы на этом все проблемы закончились, но они только начинались. С одной стороны, отмыл, накормил дикарей, можно и в степь выпроводить. С другой стороны, жалко. Не выживут. Женщины с детьми, всегда находятся в стойбище или кочевье, в отличие от охотников, и не очень приспособлены выживать в одиночестве. Альтруизм? Нет, обыкновенный прагматизм, задекорированный альтруизмом. Нужны люди. Рук не хватает. А пацаны.... Их можно научить и воспитать, как своих земных современников. И на старости лет окружить себя привычным образом жизни, с горячей водой, тёплым унитазом, и даже с электрическим освещением. О безопасности и говорить не буду. Хорошо, в дряхлом возрасте, быть окружённым нормальными и адекватными людьми, а не дикарями, которые подсчитывают, сколько выйдет котлет из моей бренной тушки.
  Отстояв вахту у печи, занялся не менее важным делом, чем обжигание глины - устройством женщины с двумя детьми. В дом они не влезали. Все свободные места были заняты картошкой и другими овощами и корнеплодами. Был бы погреб, была бы свободна веранда.
  Пришлось ставить дачный шатёр.
  В этом году, по земному летоисчислению, отец его поставить не успел, уехал в командировку ранней весной и до середины августа не появлялся, а потом не было смысла "городить огород". И вот это светло-зелёное чудо, три на три метра, с боковыми стенками с полиэтиленовыми окнами и противомоскитной сеткой, до сих пор пылилось, частью в сарае, частью на веранде, под мешками с картошкой.
  Разложив все детали на площадке под каштанами, я приступил к сборке.
  Не люблю тупую и нудную работу, все мозги выносит как сквозняком, что не чувствуешь чего лишился. Нечем!
  Активную помощь оказала Надя. Немо крутанув пару раз шестигранкой, прищемив пальцы непонятным образом, то ли оттоптал, толи симулировал членовредительство, что бы не заниматься тяжёлым умственным трудом и, сверкнув пятками, свинтил помогать Верке дежурить.
  Надя быстро усвоила весь процесс, и пока я примерялся к инструменту, как половчее его взять, собрала половину шатра, причмокивая губами от восторга. Ей очень понравилась ткань шатра. Плотная, не пропускающая ветер и дождь, а ещё тонкая подстёжка из мелкой сетки, от комаров, вызвала восторг у всех аборигенов, включая Еву с Лёликом и Боликом.
  Но, как говорится, не хлебом единым .... На бетонных плитках, даже под таким роскошным навесом, жить неудобно. Я уж собрался расщедриться, и поставить внутрь шатра диван-качели с разложенной диванной частью, но получалось тесновато. Не в шатре, а на диване. Кто-то во сне обязательно сменит место дислокации, с мягкого матраса на бетонную твердь. И от этого пришлось отказаться.
  Первую ночь, новые жители Аурума, так я из природного тщеславия, назвал наш нарождающийся посёлок, спали на матрасе от диван-качелей, и собранных подушках от пластиковых стульев. Зато на следующий день....
  Предложение было Надино. В отличие от Веры не питающая неприязненных чувств к новым поселенцам, она более активно приняла участие в их судьбе. Для меня это было странно, ведь Ева является её конкуренткой. Но именно с Надиной подачи, на следующий день началось грандиозное строительство. Изведя несколько квадратных метров зарослей колючей ивы, оплели железный каркас. Опыт у девчонок в этом вопросе наработан большой, так что конструкция получилась просто на загляденье. Ивовые прутья были настолько плотно подогнаны друг к другу, что не продувались, даже при отсутствии шатрового покрытия. В тех местах, где в шатре расположены полиэтиленовые окна, оставили оконные проёмы. Но самой главной достопримечательностью, точнее достопримечательностями, были три плетёные кровати. Широкие, но очень жёсткие. Они были гармонично вплетены одной стороной в плетёную стену каркаса, составляя с ним одно целое, а другой стороной опирались на плетёные ножки. Детские кровати делали с дальним прицелом, на вырост, и они были такими же большими, как и взрослая. Смешно! К тому времени я планирую построить нормальное жильё, но разве девчонок, которые в подростковом азарте не слушают доводов разума, убедишь в чем-нибудь? Я не убеждал. Мелкая моторика рук, говорят, стимулирует развитие речи. Этого я и добиваюсь. Плюс в процессе работы дамы нашли общий язык, и более молодые взяли шефство над более взрослой женщиной, у которой в глазах появился блеск, а не безразличная матовость. Мелких пацанят, тоже не оставили в стороне, и признали в них детей полка.
  Вот такая несправедливость получается. Из-за отсутствия достойного строительного леса, плотники, в этом мире, остаются не удел. Пока не вырастет земной лес. А сейчас для сложных строительных решений востребованы женские руки.
  При строительстве маленького домика, Ева принимала самое активное участие. Этот процесс настолько увлёк её, что впоследствии, именно она стала главным архитектором плетёных конструкций посёлка Аурума.
  Осталось подбить плетёные стены выделанными шкурами в качестве утеплителя, и сделать печку, и в этом шатре можно будет жить зимой.
  
  ***
  Печь остыла. Блоки получились, как и в прошлый раз, на славу, омрачая радость удачи пятью лопнувшими изделиями. Плохо просушили, или на радостях прошлых удач, слишком быстро подняли температуру до высоких значений. Каждая единица брака это задержка работ. Надо подумать над строительством новой печи, и учесть все минусы существующей....
  - Но это когда-нибудь в следующей жизни....
  График дежурств, после четвёртой закладки, я изменил. Нет никакого смысла постоянно держать у печи человека, если дрова подкладываются раз в три - четыре часа. Поэтому, мы теперь дежурим по восемь часов, за исключением первого дня, "дня низких температур".
  После насыщенных событиями последних трёх дней, приступим к рутине, а именно.... Про соль забыл! Вот с неё родимой и начнём. А где у нас тот комок грязи, после которого послевкусие сохраняется до сих пор? Где же это я его бросил? А, кажись под лестницей...
  Искали мой рюкзак всем многочисленным коллективом. Нашли. За домом, на старой сливе.... И чё он там забыл? Этот вопрос мучал всех, кроме двух тёмных личностей, которые делали вид, что видят рюкзак первый раз в жизни.
  Я незаметно показал им кулак. Немо, тем временем, красуясь перед Веркой, залез на самую макушку дерева, как обезьяна с тяжёлой инвалидностью. Рюкзак он снимал на спуске, заодно пересчитав препятствия, попавшиеся на пути, и свои рёбра.... От дежурства, я этого членовредителя не освободил. Обойдётся. Верка со мной согласилась, и подновила своему жениху "глазной фонарь", что бы больше не выёживался.
  Глина засохла и стала твёрже обожжённого блока. Тьфу! Кувалда для грубого помола, молоток для среднего, а для мелкого - ведро воды на огне вполне сошло. Греть воду я стал, что бы увеличить растворимость солей содержащихся в куске глины.
  Пять раз я сливал мутную и солёную воду из ведра, пока остаток не стал пресным. Слитой воде дал отстояться, и отделил от мутного осадка, оставшуюся - процедил и выпарил.
  - И чего это? - мою морду перекосило от сильносолёной горечи. Вроде соль, а вроде стрихнин. Слюна водопадом хлынула изо рта, пугая любопытных аборигенов, своей пенистостью. Ага, как шампуня наглотался.
  Два литра пресной воды, привели кислотно-щелочной баланс в норму. Пенится перестало, зато соли теперь не так уж и хочется. Но бросать дело на полпути.... Неудобно перед учениками.
  То, что передо мной находится адская смесь солей, я догадался. Пробовал когда-то морскую воду Красного моря, не брезговал водой Средиземного моря, про Чёрное и говорить не приходиться, и один раз полоскал ноющий зуб морской водой, с мазутным запахом, из Татарского пролива. Зуб в итоге сгнил, а привкус мазута, я неделю не мог выполоскать не то что зубной пастой, но и одеколоном... внутрь.
  - Как же тебя разделить, мерзкая моя?
  Мозговой штурм это когда разного рода коллективы от больших до маленьких начинают дружно заниматься мазохизмом и штурмуют друг другу мозг. Мой маленький коллектив состоящего из одного меня, брал штурмом серое вещество, по всей вероятности, тоже не очень больших размеров, в течение целого дня. В "библиотеке попаданца" ответа на этот вопрос нет.
  Выжать удалось не много.
  Снова растворил всю полученную соль в воде, и стал методом проб и ошибок, получать поваренную соль. Довёл концентрацию раствора до насыщенного, дал выпасть первому осадку, и слил оставшийся раствор. Потом повторил эту процедуру, ещё четыре раза, и получил пять плошек с белыми кристалликами, внешне не отличающихся друг от друга.
  - И где тут соль? - рисковать единственным языком, очень не хотелось. Вдруг отвалиться? Где потом другой найду?
  Немо подозрительно посмотрел на протянутую плошку и, сославшись на неотложные дела, свинтил в неизвестном направлении. Девчонки, оказались умнее, и исчезли ещё раньше, заметив мою растерянность. Ева, прикинулась шлангом, "моя-твоя не понимать" и, подхватив близнецов, побежала помогать Немо.
  - Ах, так. Да? Ну, ладно, ладно... сам попробую.
  Тьфу, горечь какая....
  Первые две плошки меня разочаровали. Горечь несусветная. Особенно вторая.
  Третья оказалась с порошком похожим на соль. Четвёртая и пятая, впрочем, тоже мало чем отличалось от "белой смерти". Если там и были, какие примеси, то очень не значительные.
  Оба горьких порошка после сушки отложил в сторону, может, на опрыскивание растений сойдут, земные вредители, кроме колорадского жука, здесь процветают. Но небольшую щепотку самого горького отсыпал, для воспитательных целей, и мелкой мести жителям Аурума. Кроме себя, конечно.
  Из остальных трёх плошек ссыпал порошки вместе, и после сушки, получил немного сероватую (плохая очистка) поваренную соль. Мало получилось. Из пяти килограммового куска глины всего триста грамм соли, и грамм восемьдесят - сто горькой отравы.
  
  ***
  Разобравшись с солью и с графиком дежурств у обжиговой печи, почесав грудь консервной банкой, дабы лучше отслаивались ракушки покрывающие киль....
  Что-то не то....
  Выйдя на крыльцо, я сложил руки рупором, и объявил о начале собрания.
  - Лопаты не забудьте прихватить, - завершил я свою речь многозначительным окончанием. Да, это не первые дни, когда мои дикари тащились от возможностей нового инструмента. Успев познакомиться с ней поближе, и разобравшись, что лопатой можно не только копать вкусные и сладкие корешки, но и просто копать, а ещё много копать. И не всегда для добычи, но и без неё. Последнее обстоятельство их напрягало больше всего. Чудит новый вождь что-то. Но подчинились. Ремень я всегда держу под рукой, для напоминания кто есть ху.
  - Так, мальчишки, девчонки, - увидев Еву с близнецами, добавил, - а так же их родители. Сегодня у нас славный день. Мы начинаем грандиозную стройку, в духе развитого социализма, и мании гигантизма. Мы приступаем к строительству погреба.
  Что-то не вижу воодушевления, и энтузиазма в глазах масс. Подбодрим.
  Я спустился с крыльца и, взяв из рук Нади лопату, пошёл за дом на северную сторону садового участка, показывать личным примером трудовые подвиги. По пути напел "Вихри враждебные...", и посетовал на то, что не озаботился гимном Аурума, вдохновляющего на трудовой подвиг. Не хватало красных транспарантов с призыв отдать власть каким-то советам, и красных ленточек на груди.
  А как бы эффектно смотрелась такая ленточка, на упругой, не испорченной родами, груди Евы...
  Очистив территорию будущего строительства от разросшейся смородины, которая тихо и мирно загибалась на Земле от отсутствия солнца, мы вгрызлись в землю. Погреб, по моим замыслам, должен был иметь десять метров в длину, пять в ширину, а глубиной, пока не упрёмся в известняк.
  Земная глина, не имеющая достаточных характеристик для производства керамических изделий, тем не менее, имела скверный характер - повышенную плотность. Копать такую, одно мученье, а ещё большее мучение вывозить такой объём грунта за территорию. При повышенной плотности, соответствующая масса, а об объёмах и говорить не приходиться. Упёрлись в известняк, как и предвиделось на глубине трёх с половиной метров.
  Очищая дно от остатков глины я поскользнулся, и растянулся на идеально ровной поверхности, похожую на кафельную плитку. Так под землёй выглядела граница "переноса". Подтирая штанами грязь, я ощупал гладкую, прохладную поверхность. Ни шероховатости, ни трещинок с кавернами, не нашёл. Но больше мне понравилось, что от пола тянуло холодом. Не морозом как в холодильной камере, а лёгкой, высасывающей всё тепло, прохладе. Большую массу камня так просто не нагреть. Внутри погреба должна сохраняться идеальная температура для хранения продуктов.
  Стены крепили привычным способом. Оплетали. Сей труд снова лёг на плечи девушек. А мы с Немо, занимались заготовкой прутьев и дров, следили за обжиговой печью, и двумя близнецами. Еве было не до них. Она трудилась наравне с девочками, постигая трудную науку плетения, и ей это нравилось. Она работала с большим вдохновением, чем малолетние мастерицы, и даже что-то переделывала за ними.
  Особенность конструкции плетёных стенок заключалось в том, что их пришлось делать многослойными.
  Первый слой, сделали ребристым, создав тем самым корпус жёсткости не железобетонной конструкции. Каждое ребро располагалось вертикально и под сорок пять градусов к другому. Чтобы плетёнка не отслаивалась от стен котлована, пришлось забивать горизонтальные шпунты, на глубину до метра. Более длинных и прямых жердей, диаметром до пятидесяти миллиметров, найти было сложно, особенно в таких количествах. Сроки поджимали. И Немо, постоянно исчезал, на охоте. Мяса нам требовалось больше чем раньше.
  Второй слой стены мы сделали тоже ребристым, углы двух конструкций совпадали, и в вертикальной проекции образовывали ромбовидную структуру. Это было нужно, больше не для надёжности конструкции, а для термоизоляции. Поначалу я планировал проложить между ними, сушёное сено, но по причине его отсутствия, эту идею пришлось оставить.
  Следующий, и последний слой, был скорее эстетическим, чем практическим, он выравнивал стены, закрывая собой прямые углы, предыдущего слоя. Общая толщина стен получилась ровно сорок сантиметров. К тому времени, когда мы закончили с отделкой стен котлована, и приступили к крыше погреба, произошло два события. Первое, тень на солнечных часах, стала такой же, как была в первый день моего попадания. Даже чуть длиннее. Второе... потухла печь. Мы сами её перестали топить. Кончились сырые кирпичи. На всё не хватало рук. И мы откровенно прозевали, закладывая последнюю восьмую кладку.
  Пожелав девушкам лёгкой работы, я подхватил трёх джентльменов, и перебросил их и себя на новый фронт работ, копать глину, разводить её с водой, просеивать, формовать кирпичи, и отправлять в сушку. Но и от обеспечения девушек строительным материалом мы отказаться не могли. А ещё на нас была ловля рыбы и охота.
  Мужских рук не хватало. Лёлик и Болик, по причине своей молодости и глупости, были помощниками не ахти какими, и всё время ускользали из поля нашего зрения. И это за пределами огороженной территории.... Приходилось отрываться от дел, и заниматься ловлей сорванцов и их воспитанием. Ремнем, конечно же. Ева была не против, а Немо находил в этом извращённое удовольствие. Пришлось, и его до кучи, обработать тем же самым материалом, что бы усвоил простую библейскую истину - не делай другому того, чего не хочешь, что бы сделали тебе. Проняло, но потом пришлось объяснять, где проходит граница, между необходимым и ненужным, дабы в следующий раз не боялся взять в руки инструменты воспитания. Психология, однако.
  Девчонки молодцы. Я не смог бы придумать большего, чем это сделали одна взрослая, и две не совсем взрослые женщины. Крышу, они по примеру стен, тоже сделали в несколько слоёв, но немного другой конструкции. Внешний и внутренний слой были плоскими, а центральный, тоже ребристый, но с более острыми углами. По центральной части погреба провели продольную стену, вплетя её верхнюю часть, в структуру среднего слоя перекрытия делая их одним целым. Стена тоже была тройной с ребристой центральной частью, и выполняла функцию центральной опоры крыши.
  Две получившиеся комнаты тоже разделили поперечной стеной с дверными проёмами. В трёх комнатах сплели большие короба для хранения овощей и корнеплодов, а одну, обвесили плетёными стеллажами, так же составляющими одной целое со стенами. Да, уровень плетения, поднялся на порядок.
  По окончании строительства погреба, у меня появилось большое желание построить мост на правый берег Яузы. Так, до зарослей колючей ивы, будет всего двадцать метров. С этой стороны реки мы очистили побережье, с учётом вырубки на дрова, метров на двести в каждую сторону и НЗ внутри огороженной территории тоже извели. Молодую, земную иву, использовать пока нет возможности, маленькая ещё. И не обладает она теми же качествами, что и местные железо-каменные колючки. Здесь я сделал себе заметку, надо организовать плантацию этого чудо дерева, и прекращать эксперимент по замене одного другим. Земная ива может расти и в другом месте.
  Эта оголённость напрягает не только нас, но и попугаев. Эти разноцветные бестии, в последнее время, перешли от громких криков и вонючих бомбардировок, к прямым нападениям. Приходится отвлекаться на войну с пернатыми. Но это сущие мелочи, по сравнению с тем, что стало происходить потом.
  Свободный доступ к воде, стал привлекать животных, и у нас под носом появились новые звериные тропы. По началу, этим обстоятельством пользовался Немо, не нужно было далеко ходить на охоту. Но помимо Немо, эти места облюбовали хищники, и это стало нервировать. Сложнее стало ходить за дровами, и за прутьями колючей ивы, а её требовалось всё больше и больше, потому что планы росли в геометрической прогрессии. Начались затруднения с дежурствами у печи. Страшно. Зачищать местность от опасных соседей, также радикально, как и от степных псов не было никакого желания. Ресурсов, не смотря на все труды, становилось всё меньше и меньше, их надо беречь для более серьёзных дел.
  Но на месте мы не сидели.
  На свет появилась копьеметалка, и несколько коротких копий типа дротиков. Оперенья я делать не стал. Перья попугаев не очень подходили, а других птиц, кроме тех, что летали на запредельной для нас высоте, мы не видели. Но и этого оказалось вполне серьёзным подспорьем, как для добычи мяса, так и для сокращения поголовья зубастых и когтистых. Даже белохвостые львы прочувствовали на своей шкуре, мощь человеческого оружия, и теперь ненужный им мех сохнет на специальных распорках на хозпятачке.
  Найти гнутый сук была не проблема, этого добра было навалом. Осталось придать ему нужный вид, и новые, более подходящие качества. Опалив иголки, обстрогал деревянное изделие и, проточив в нём желобок и упор для дротика, запихнул в обжиговую печь в фазе малых температур, буквально на пятнадцать минут.
  Когда будущая копьеметалка, стала слегка коричневой и начала играть на солнце матовыми бликами, будто её покрыли лаком, закинул её в ведро с кипящей водой. Распарив, ставшую твёрдой, древесину, придал ей слегка дугообразную форму, почти как у ассиметричного лука.
  - Вот, это другое дело. Не то, что гнутые палки у дикарей Австралии, - взяв в руки получившийся инструмент, я упёр его одним концом в землю, а на другой надавил всем весом. Копьеметалка согнулась пополам, но стоило мне ослабить давление, чуть не откинула меня назад. Теперь к силе броска копьеметателя, добавлялось пружинное действие самой копьеметалки.
  Дротики мы с Немо делали вместе. На древки пошла всё та же многострадальная ирга. Обрезать кончики у ножей, для изготовления наконечников, я не решился, хотя такое и предусматривал в самом начале. Немо, как самый опытный Данила-мастер, сделал наконечники из камня, а я обработал их на шлифовальном круге, придав им гладкий и блестящий вид, сделав их более острыми. Для тренировок мы использовали простые каменные наконечники, изготовленные без всяких изысков. В конце, при активном участии Евы, сделали - джид, колчан для дротиков, с пятью гнёздами.
  Немо был влюблён. В копьеметалку, в дротики, в меня.... Тьфу, тьфу, тьфу! За что мне такая напасть? Я тоже влюблён, но с правильной ориентацией. В кого не скажу, потом, как-нибудь, проболтаюсь.
  Немо, освоил копьеметалку, быстрее, чем я ожидал. Результат, как я уже говорил сушиться на распорках и собирает всех окрестных мух. Щёлочи, для нормальной выделки шкур нет. Возиться с навозом, у меня нет желания.
  Но как бы там ни было, а проблему хищников, это усовершенствование, до конца не решило. И мы на полном серьёзе обдумывали возможность расширения наших владений, за счёт переноса южной части забора на пятьдесят метров дальше.
  Но этим планам, не суждено было сбыться.
  Сначала пришла пора собирать созревший урожай яблок, потом картошки и других корнеплодов, а потом....
  Потом случилась небольшая заварушка, или первая аурумская замятня.
  
  ***
  - Немо, подбрось дровишек, - Немо загромыхал заслонкой, и на меня пыхнуло жаром обжиговой печи, подбросил несколько штук кругляшей, и снова закрыл топку. И снова, предночная прохлада, невзирая на одетую дублёнку, забралась мне за шиворот. Да, по ночам, уже пахнет осенью.
  В последнее время, на ночное дежурство, мы ходим вдвоём. Поодиночке, ходить ночью в степь стало опасно. Ну, ничего, перенесём забор, тогда будет проще.
  Солнце последний раз разлило багровый красный цвет по линии горизонта, и тёмно-синее небо озарилось серебряной амальгамой звёзд. И в тот же миг, дикий рёв, разнёсся над степью. Вслед за ним раздался второй и третий, и уже через минуту вся степь была оглушена множеством голосов, слившихся в единую какофонию ужаса.
  - Проклятые львы, покоя не дают, - я вскочил на ноги, подхватив копьё, и прикрывшись щитом, стал вглядываться в серебряно-сумеречную степь. - Немо, по очереди, с интервалом два метра, к забору. Бегом. - Сначала прикрывал отход Немо я, потом он ждал, когда я сдвинусь на два метра ему за спину, потом ждал я.... До ворот мы добрались быстро.
  - Закрывай, - крикнул я, вбегая последним на огороженную территорию.
  - Сволочи, - рычал я в бешенстве, - если они не уйдут через четыре часа, то нам придётся начинать обжиг новой партии блоков. Эти придётся выбрасывать.
  Но ни через час, не через три вой и рёв не прекратились, а становились всё ближе и громче. В степи что-то происходило. Что-то не понятное и страшное. Мы с Немо, приросли к маленьким лесенкам, которые сплела Ева, вглядываясь в подсвеченную звёздами степь.
  - Бегают заразы!
  Не далеко от забора промелькнула большая тёмная тень с белой полосой вдоль спины, и с белым воланом на поднятом вверх хвосте. Белохвостый лев, собственной персоной, тусуется около нашей защиты.
  Немо вскинул копьеметалку с наложенным на неё дротиком.
  - Отставить, Немо. Он мимо идёт. Ему сейчас почему-то не до нас.
  Белохвостый лев, даже не повёл в нашу сторону мордой, как бывало раньше, а повернулся к нам задницей, и исчез в высокой траве.
  - Ничего не пойму, - удивился я, когда через пятнадцать минут, увидел пятящуюся тройку львов. - Их кто-то сюда отжимает. Это кого же к нам нелёгкая занесла, если львы начали ходить задницей вперёд?
  Львы остановились недалеко от плетёного забора и, выстроившись клином, рванули обратно. Через минуту львиное рычание слилось с душераздирающим визгом, и не менее грозными рыками.
  - Люди, - немногословно прокомментировал Немо.
  - Думаешь?
  Немо утвердительно мотнул головой, и снова наложил дротик на копьеметалку. Дурак я, моё благородие! Почему себе не сделал ещё один экземпляр этого чудесного оружия?
  Я поправил на себе всё снаряжение, и крепче вцепился вверх забора. Колени дрожат. С лестницы не скатиться бы.
  А шум, тем временем приближался всё ближе и ближе. Пока не появились очертания небольшого тёмного пятна. Пятно постоянно меняло свои очертания, то сжималось, то раздавалось вширь, и снова сжималось. И с каждым разом, с каждым рыком, и визгом оно становилось меньше.
  - Не дойдут, - заорал я от бессилия. - Их же жрут.
  - Степь, - спокойно прокомментировал Немо, не отрывая взгляда от происходящего. Хорошо, что сейчас ночь, днём это зрелище было бы не для слабонервных.
  Дошли!
  Восемь человек упёрлись спинами в забор и с обречённостью загнанного зверя, оскалив тёмные рты, издали дикий вой. Три человека, с длинными дубинами, прикрывая собой пятерых, вышли вперёд. И с глухим рыком начали вертеться волчками, между защищаемыми и нападавшими.
  - Немо, вали крайнего справа, - крикнул я, спрыгивая с приставной лестницы, и побежал к воротам. - Дай им возможность подойти к воротам.
  Открыв засов, я поднял щит к глазам и, выставив копьё вперёд, вышел наружу.
  В трёх метрах от меня, вертелся белохвостый лев, стараясь дотянуться до торчащего из хребта дротика. Немо попал, но дротик вошёл не глубоко. Рана была не смертельной, но доставляла льву неудобство.
  - Врёшь, не возьмёшь, - я взял короткий разбег, и со всей силы вонзил четырёхгранное жало льву в бок. Злость придала мне силы, и если бы не насаженный топор, играющий роль перекладины, проткнул бы льва насквозь. Теперь упереться сильнее в землю, выдернуть копьё из агонизирующего тела, и смахнуть в сторону летящего в прыжке товарища убиенного. Топор влип где-то за ухом льва... здоров чертяка. Он, сшиб меня с ног, но повис на воткнувшееся в землю копьё.
  В сторону его.
  - Эй, там, - крикнул я прижавшимся к забору дикарям. - Бегом, сюда.
  Дикари меня не поняли и, похоже, приняли за очередного врага, не заметив, что с правого фланга, львов нет, а есть только их трупы.
  - Немо, переведи. Быстро.
  Откуда столько львов? Их не убывало, а становилось всё больше. Теперь, пока исчезающий вид хомо сапиенс, не примет правильного решения, надо не дать львам проникнуть внутрь, через открытые ворота. Я отошёл чуть назад, прикрывая спину забором.
  - На, - щит врезался в морду очередного желающего отведать человеченки, льва. Точнее, наоборот, это он врезался в щит, так не вовремя оказавшегося на его пути.
  Копьё на землю, и топором снизу, под брюхо. Шаг вперёд и влево, щит вниз, ноги прикрыть, и отточенной кромкой по лапам. Топором сверху.
  - На... сука! - удар с разворота. Принять выпад когтистой лапы на щит. В сторону её. Топором сверху вниз и слева направо. - На....
  А далее цензурных слов нет.
  - Немо... - Заорал я, чувствуя, что меня стали зажимать, - давай родненький, я тебе потом наконечники из железа сделаю.
  Колун в руку. Топор остался где-то там. Не до поисков сейчас.
  Принял тушу на щит. Сволочь. Щит уткнулся в грудь льва, а лапы обхватили меня с двух сторон, и рванули обратно.... Плечи обожгло болью. Когти распороли дублёнку вместе с моей драгоценной тушкой.
  - Сука, на.... - я наотмашь врезал колуном по довольной морде. - Козлы, бегом сюда.
  На этот раз кучка дикарей, начала что-то соображать, и двинулась в мою сторону. В сторону ворот.
  Немо не жалел дротиков.... Их всего было пять штук. Одного льва он всё же достал. Но их всё равно было много.
  Вечность, это миг. А когда тебя убивают, вообще превращается в ничто. На этот раз вечность повернулась ко мне задом, с белым воланом на хвосте.
  - Да кто ж так делает родимый, - я откатился назад, чувствуя как онемевают руки, и подхватил лежащее копьё.
  Щит за спину. Копьё взял двумя руками, и ударил по подставленной заднице сверху вниз, нанося рубящий удар топором.
  Визг резанул меня по ушам, и черная кошка развернулась на месте, вырвав копьё из рук.
  Всё! Приплыл. Щит за спиной, и достать я его не успеваю, и руки слушаются всё хуже и хуже.
  Развернувшийся лев прыгнуть не смог. Задние лапы подкосились, и он приник задницей к земле. Похоже, я перебил ему позвоночник. Он не боец, и я тоже.
  Из-за спины, покалеченного льва показалась очень большая туша, очередного человекоядного.
  Нож! Где нож?
  Руки отказались слушаться и остались висеть плетьми. Ноги, тоже не торопились нести меня от смертельной опасности, а начали подкашиваться где-то в коленях. И чертовски захотелось спать. Пошло оно всё к чёрту, я спать хочу. Надо прилечь, и вздремнуть чуть-чуть.... А лев? А что лев? Отосплюсь, и займусь....
  Что-то промелькнуло мимо меня, и воткнулось в тёмную тушу льва, пробив его насквозь.
  Вот и ладушки, а я спать....
  Кто-то схватил меня сзади и потащил к открытым воротам... Спасибо Немо, я твой должник.
  И тут меня разобрал смех. Немо стоял на приставной лестнице и крыл, русским матом нападавших и спасающихся. И Немо же тащил меня в ворота. Ха-ха-ха.... Вот умора, дикарь раздвоился, что бы спасти своего вождя. Ха-ха-ха....
  Смеялся я не долго. Во-первых, очень хотелось спать, а во-вторых у меня перед носом колыхнулась большая женская грудь.
  - Ева, блин, ты, что здесь делаешь?
  Ева с серьёзным лицом посмотрела на меня, потом положила на траву, и исчезла из поля зрения. Вместе с ней исчезло и всё остальное. Я отключился.
  
  ***
  
  
  Очнулся я от жуткой горечи у меня во рту. Кто-то упорно вливал в меня какую-то гадость. Разлепив плохо слушающиеся веки, я увидел Верку, поддерживающую мою голову, и Еву, тыкающую мне в губы пиалку с каким-то настоем.
  - Отставить поить капитана, - пошутил я, но меня никто не услышал. Губы даже не шевельнулись. То ли свело судорогой от горечи, то ли по другой причине.
  Первая заметила мои открытые глаза Ева, и усилила напор.
  - На, - сказала она певучим голосом, - пить.
  Надо же, она ещё и поёт. Не знал. И я опять погрузился во тьму.
  Очнулся я в темноте. В комнате было темно, только серебристый свет звёзд освещал комнату. Напротив моего дивана, на стуле сидела небольшая фигурка, склонив голову на бок. Надя спала. Я прислушался. Только мерное тиканье часов, и сопение спящей девочки нарушало тишину.
  - Надя, - прошептала я. Надя очнулась, соскочила со стула, и подбежав ко мне, поцеловала в лоб. Как ребёнка, ей богу.
  - Что случилось?
  - Тебя львы подрали, - прошептала в ответ девушка и, развернувшись, застучала босым пятками по ступенькам.
  Через минуту, в комнату с включёнными "светлячками", забрались Вера с Евой. С деловым видом они откинули одеяло, и стали меня ощупывать.
  Мне стало не по себе. Я был гол. А в комнате находились две посторонние дамы. И шаловливые ручки этих дам, лазили по всему моему телу и что-то с ним делали.
  - Брысь.
  - Молчите, больной. Вам нельзя разговаривать, - прошептала Верка и чмокнула меня в губы.
  Вот так всегда, чуть что, и сразу больной.
  Сил, чтобы поднять голову и осмотреться, хватило секунды на две, но то что увидел, меня успокоило. Смущаться не было причин. Моя тушка была замотана бинтами, как египетская мумия. Ева, склонившись над моим телом, занималась сменой повязок, аккуратно сматывая бинты в марлевые валики. Видать Вера надоумила, или обыкновенная дикарская сметливость, привела к тому же результату.
  Да уж, похоже, здорово мне досталось. Ева, что-то сделала с моим плечом, и тело прострелила боль. Я отключился опять.
  Неделя пролетела как с куста. Бинты с меня сняли, оставив замотанными только плечи. Я начал вставать, и делать первые шаги. Голова кружилась, но колени больше не подгибались. Всё это время, меня держали на голодном пайке, не в смысле еды, а информационном. На любой вопрос, что происходит, одни отвечали всё хорошо, львы ушли, раны твои, мол, заживают. Другая, самая старшая, причмокивала языком, как дружественные народы Азии, не хватало только услышать - якши.
  И вот я добрался до окна, и отодвинул занавеску. Руки почему-то слушались меня не очень, в пальцах покалывало и чувствовалось какое-то онемение.
  Надо перенести яблони. Срубить! Из-за их крон ни черта не видно огороженного плетнем участка. Но и то, что видно, навевало тоску. На вспаханном поле, с которого недавно убрали картошку, и раздумывали сажать ещё раз или не сажать, осел небольшой табор из грязных и оборванных дикарей. Дикари переходили с места на место, и кучковались около разожжённого костра. Костёр горел, в непосредственной близости от плетёного забора. Очуметь! Охренели б...и!
  - Надька, - заорал я дурниной. Голос прорезался моментально. - Бегом сюда.
  По лестнице зашуршали голые пятки. Ни как не могу приручить их ходить дома в тапочках, и не таскать сюда, на босых ногах, грязь.
  Растрёпанная голова показалась в двери, и выжидательно замерла на пороге. Тело осталось на ступеньках.
  - Это, что? - я показал в окно на горящий костёр.
  Надька вошла в комнату полностью и посмотрела туда, куда я показал пальцем.
  - Еду готовят, - спокойно прокомментировала происходящее девушка.
  - Потушить.
  Надя замялась, потупив глаза в пол.
  - Я не могу...
  Понятно, появился кто-то шибко крутой, и маленькую девочку решили бортануть. Ну, ну. Посмотрим, кого нелёгкая принесла.
  - Зови сюда всех.
  Лёгкая улыбка промелькнула на лице Нади, и она, развернувшись на пятках, собралась исчезнуть из комнаты.
  - Этих, не зови, только своих, - крикнул я вдогонку и, добравшись до своей койки, принял горизонтальное положение.
  Пришли только дамы, Немо, сбежал на охоту с каким-то Омумом.
  - Что здесь твориться? - задал я самый главный вопрос.
  - Всё хорошо, - поспешила меня уверить Верка, - всё как обычно.
  Я посмотрел на окно, выходящее на Яузу.
  - Ты это называешь - хорошо? Почему, не покрашены... тьфу, не помыты? Почему огонь около забора горит? Вы чем занимаетесь? Кто сейчас на дежурстве у печи?
  Девушки молчали. Ответов они не находили, и всё чаще стали переглядываться между собой, стараясь не встречаться со мной взглядами.
  Первой решилась Надя.
  - Их много. Мы не можем.
  - Много значит. Ну, ну. А кто здесь хозяин?
  - Ты, - встрепенулись три девицы.
  Тьфу, на них. Дурами были, дурами и остались.
  - Доспех сюда волоките...
  И опять тишина.
  - Не понял? Надя, я слушаю.
  - Они его взяли.
  - Кто они?
  - Немо и Омум. Они сказали, что тебе это больше не пригодится.
  - Кто сказал? Немо или этот... как его...?
  - Омум.
  - Понятно.
  Всё встало на свои места. Пришло "большинство", и решило подмять под себя меньшинство. И на то, что вы спасли их шкуры, сэр, им глубоко начхать. Право сильного диктует здесь совсем другие законы, а не те к которым вы привыкли.
  - Почему вы не сними?
  - Есть плёх... - проговорила Ева, и посмотрела на меня жалобными глазами. - Лазить на..., - она раздвинула ноги, бесстыже выставив напоказ женскую достопримеча-тельность, окружённую ссадинами и сплошным синяком.
  - И меня тоже, - наклонила низко голову Надя.
  У меня зашевелились волосы, а на глаза упала розовая пелена. Первобытный вой вырвался из меня наружу. Я выл, выворачивая от натуги голосовые связки, до полного исступления. Где-то далеко в степи, мне ответил одинокий саблезубый волк, и его одинокую песню подхватили степные псы. Девушки в испуге отшатнулись от меня, и шарахнулись в разные стороны.
  - Одежду мою тоже себе забрали? - просипел я сорванным голосом.
  - Нет. Омуму не понравилась.
  - А Немо?
  - Немо боится Омума. И Изыра тоже боится.
  - Изыр? Это ещё кто?
  - Друг Омума.
  - И где он?
  - У костра сидит, вещи разбирает.
  - Какие вещи?
  - Твои.
  Я посмотрел на Еву.
  - Это он тебя трогал?
  Ева ещё плохо понимала русский язык, поэтому за неё ответила Надя.
  - Нет, он Еву не трогал. Это Омум сделал.
  - А тебя?
  Надя промолчала. Что ж, и без слов всё понятно.
  - Помогите одеться, пойду знакомиться с вашим Изыром.
  Меня одели быстро. Даже слишком.
  - А теперь все вниз, и меня с собой захватите.
  Вот он, заветный ящичек, с полным комплектом тупых ножей. Режущие кромки тупые, а кончики, очень даже острые. Я твёрдо решил, что на МОЕЙ земле насильникам не бывать. И мне плевать, на местные законы. Здесь я закон. И я хозяин. И всё будет, по-моему.
  - Где же он? - я лихорадочно перебирал трясущимися руками кухонные ножи. - А вот ты где завалялся.
  Длинный нож, из нержавеющей стали, с тёмно-коричневой деревянной рукояткой, с просверленной в самом конце дыркой, предназначенной для кухонных крючков, сверкнул хромированным боком у меня в руках.
  Теперь надо найти кусок верёвки.
  - Вера, в твоей комнате, в комоде, моток верёвки лежит. Тащи его сюда.
  Так, замечательно. Отрезав от мотка кусок капронового шнура сантиметров в двадцать, я протянул его в дырку на рукоятке ножа и, связав петлю, натянул её на руку. Чтобы нож не выскользнул из ещё слабой руки, особенно когда она запачкается кровью.
  Надю с Верой я оставил в доме. Незачем им смотреть на то, что я собрался учинить со спасёнными товарищами.
  - Это кто? - спросил я Еву, увидев шагающего вразвалочку на кривых ногах нам на встречу, засранца, держащего в руке тяжёлый дрын.
  - Изыр, - прошептала Ева, и спряталась мне за спину.
  Что ж, на ловца и зверь бежит.
  Дикарь, заметив нас, улыбнулся сквозь грязную и плешивую бородку, поправил засаленную и подгнившую набедренную шкуру, перевязанную плетённым из травы ремешком, на котором висел мой колун, и нож подаренный мной Немо.
  Подойдя ближе, похожий на бомжа гад, выставил вперёд дрын и, уперев его мне в грудь надавил, отталкивая меня назад. Я ему, понимаешь, не интересен. Его привлекала сексуальная Ева, с чисто вымытым телом и пышной копной чёрных коротких волос, не скрывающих больших миндалевидных глаз.
  Сказать бы ему пару горячих, но... Говорить я не собирался. Потому что болтовня, в таком деле признак слабости. А с насильниками и захватчиками вообще разговоры противопоказаны.
  Встряхнув правой рукой, я перехватил нож из обратного хвата в прямой, одновременно развернулся к дикарю боком, пропуская давящий дрын мимо себя.
  Дрын скользнул по груди оставляя на ней царапину, и дикарь спеша сохранить равновесие сделал пару шагов вперёд, налетев на нож. Жидкая шерсть растущая на груди, не очень надёжная защита от холодной стали. Нож чиркнул по девятому ребру, и вошёл в волосатую, грязную грудь, снизу вверх, проткнув сердце.
  Дикарь не сообразив, что произошло, размахнулся дубиной и медленно завалился назад, съезжая с пятнадцати сантиметрового клинка.
  Вытерев нож о набедренную повязку трупа, я снял с него колун, и протянул Еве. - Держи ты, я не удержу.
  Ева взяла колун в руку, покачала, примеряясь к весу, и сморщила носик. Тяжеловат он для неё. Но ей им не махать. Он нужен для представительности, и обозначения власти. Моей власти!
  - Пошли, потом уберём эту падаль.
  Перешагнув через труп, я подошёл к калитке и, набрав в грудь воздуха вышел к дикарям, сосредоточено ворошащими костёр.
  - Ба... - вырвалось у меня в начале выдоха. - Бы, - добавилось в конце выдоха.
  Пять штук дам, у двоих на руках были грудные дети, сидели кружком и что-то выкатывали из огня палочками. Я принюхался. Пахло печёной картошкой и жареным мясом. Уроды, ведут себя как хозяева, я что-то не помню, чтобы ко мне кто-то подходил и спрашивал разрешения. Взбесила меня не только украденная картошка, но и куча барахла вытащенная из моего сарая, в том числе и лопаты.
  - Ах, суки...
  Женщины между тем, не обращая на меня внимания, откатывали крупные картофелины и куски мяса в сторону, хватали жаркое помельче и, обжигаясь, запихивали себе в рот.
  Ясно. Лучшие куски для подонков, а себе, что похуже...
  - Встать, - гаркнул я.
  Женщины вздрогнули от неожиданности и, посмотрев в мою сторону, продолжили заниматься своим делом. Катать угли из огня, и жрать.
  - Подержи ка, - сняв с руки нож, я протянул его Еве, и вытащил из брюк ремень. Со снятым ремнём штаны повисли на бёдрах, и ходить стало неудобно. Да, особо и не пришлось.
  Попеременно меняя непослушные руки, я загнал всю кодлу в угол около ворот и отделал по первое число. Шипение и вой прекратились на пятой минуте потехи, и перешли в жалобные всхлипывания.
  - Что, суки дранные, хозяевами себя почувствовали? - я бил с остервенением, но с умом. Молодым мамашам, досталось исключительно ниже спины, а остальным без разбора, куда бог пошлёт.
  - Ева, зови девчонок, а я пока с этими тварями потолкую.
  И толковал ещё полчаса, пока Ева не привела Верку с Надей. Однако не торопилась, сводила моими руками свои счёты. Осуждать её не за что.
  - Аурумцы, слушайте мою команду, и переведите её тем, кто не понимает. А кто не захочет понять, разрешаю втолковать любым способом. Ваша задача, не таскать, а следить за тем, что бы каждая из этих драных кошек не отлынивала от работы. Всё, переводите.
  - Костёр затушить. Всё что нажарили собрать, и в общий котёл. Верка, проследи. Каждый кусок, с моего разрешения. Потом, вынесите труп, и скиньте в реку. Все вещи, вернуть в сарай, Надя это на тебе. Проследи чтобы ничего не пропало. Закончите с этим, будем решать, что делать дальше. Выполнять. Отставить. Где ещё один?
  - Кто? - сделала брови домиком удивлённая Надя. Её удивление разделила и Верка. Одна Ева осталась безучастной, как к моей речи, так и к последнему вопросу.
  - Их было восемь, - я показал пальцами названную цифру, для закрепления материала. - А сейчас их семь. Пять здесь. Один на дорожке у нас валяется. Второй с Немо, где-то бегает. Где ещё один?
  Вера поняла, и махнула рукой в сторону забора.
  - Там.
  - Где, там?
  - Львы забрали.
  Наверное, хороший человек был. Это он прикрывал группу с левого фланга, когда она двигалась к воротам. Прикрыл, и остался там. Да будут ему желудки белохвостых львов пухом, а потом и земля.
  - Хорошо, приступайте, - я отпустил девчонок и, отойдя в сторону, стал смотреть, как шустро мои помощницы наводят порядок.
  Девчонки перевели мои приказы быстро, и без лишних слов, под прикрытием Евы, стоящей среди кутерьмы с колуном на плече, пошли раздавать оплеухи.
  Сволочи. Дикари сожгли приставные лесенки, с которых мы наблюдали за степью, и местами распустили на дрова верх стены. Удавлю гадов.
  А работа тем временем спорилась. Пять женщин, раскидали огонь и залили головешки водой.... А дети где?
  Ага, вот, лежат на вспаханной земле. Шкуры, суки, пожалели, так и положили голышом. Кобылы.
  - Ева, - я поманил пальцем надзирающую за работами женщину. - Одну мамашу сюда приведи, пускай за мальцами посмотрит, - для понятливости плохо понимающей русскую речь Еве я показал пальцем, на детей и на одну из женщин. Ева всё равно ничего не поняла.
  - Надя, - я оторвал девушку от серьёзного дела, раздавания пинков направо и налево. - Одну мамашу тащи сюда. Пускай за мальцами следит. И переведи, если ещё раз положит на землю, я её в ней закопаю.
  Надя ускорилась, и через минуту, выпихнула пред мои очи молодую девицу.
  Я присмотрелся. Тьфу, непотребство. Эта мамаша, была едва ли старше Надьки. А может и моложе.
  - Это точно мать? Ты уверена?
  Надя кивнула, и приступила к своим обязанностям.
  Молодая мамаша подхватила одного малыша, забыв о другом, и сев голой задницей на землю подтянула его к груди.
  Вот дрянь. Не уразумела доводов разума, уразумеет по-другому. Ремень я из рук ещё не выпустил. Несмотря на то, что русский язык она вообще не понимает, до неё дошло, что от неё хотят достаточно быстро. Пока воспитывал молодую мамашу, разглядел детишек.
  Ну, почему мне так не везёт. Тоже девки. Да где же пацаны-то? У меня не хватает мужских рук, ни сейчас, ни в перспективе. Мне, что, их самому штамповать? Нет, это не выход, это чертовски долгий процесс. Вынашивание, потом воспитание до возраста самостоятельного принятия решений. В местных условиях это лет четырнадцать. Но лучше лет до шестнадцати подождать.
  Я осмотрел копошащихся около забора дикарок. Фу! Эти товарки были грязнее, чем Верка с Надькой, когда я увидел их в первый раз. Ева, в этом ряду оборванцев, выглядела куда более чистоплотной. Наверное, в разных родах, разные обычаи.
  Почесав затылок, задумался. Отмыть их конечно можно, но во что одеть? У меня запасных шмоток нет. Всё, что есть с трудом хватает, на своих. Не плести же им сарафаны из ивовых прутьев....
  Всегда догадывался, что большинство идей рождаются на противоположных аналогиях. Сарафан не сплести, а почему нельзя сплести хороший и прочный доспех? Ну, это потом, а сейчас о дамах.
  Крапивы мы наготовили и насушили много, забив одну из кладовых погреба под крышу. Но переработка, и производства нити это долгий процесс. А ещё не понятно как ткать ткань. Устройство ткацкого станка мне не известно. Значит, это пока отложим. Нужны шкуры. Будем осваивать кожевенное производство. Если будет кому, эти кожи добывать.
  Эх, всего три пацана, и двое не дееспособных. А может всего двое.... На счёт Немо у меня смутные сомнения.
  - Ева, - окрикнул я девушку, угрожающе покачивающую колуном, перед носом одной из спасённых, а теперь ещё и выдранной. И откуда силы взялись?
  Ева вздрогнула и, опустив колун, отошла от дикарок, не поворачиваясь к ним спиной.
  - Ева, где Лёлик и Болик?
  Русский язык Еве пока не доступен, но имена своих спиногрызов, она узнала.
  - Погреб быть.
  - Почему?
  Ева вопроса не поняла, пришлось отрывать от дела Верку собирающую жареную картошку в ведро, и куски мяса в небольшой тазик.
  - Вер, что Лёлик с Боликом делают в погребе?
  Вера подцепила с земли кусок мяса маленьким прутиком и, обнюхав его, отбросила в сторону, скривив уморительную рожицу.
  - Тухлое, - прокомментировала она и вопросительно посмотрела на меня. Времена меняются, люди меняются и,... красиво жить не запретишь! Не прошло и двух месяцев, как Верка перестала считать деликатесом тухлую рыбу. - Ты, что-то хотел?
  - Почему Лёлик с Боликом в погребе?
  - Прячутся.
  - От кого?
  Верка поискала глазами кого-то среди женщин, и ткнула прутиком в сторону той, которую только что запугивала Ева.
  Я внимательно посмотрел, на дикарку.... И ничего не понял. Молодая девка, лет двадцати, как и все аборигенки, в меру грязная, лохматая и вонючая. Страшна конечно, но не настолько, что бы прятаться от неё в погребе.
  - Объясни.
  Верка вздохнула и, подобрав с земли печёный картофель, отправила его в ведро.
  - Она подруга Омума.
  Вот так всегда. Сказала, что считала нужным, и отвернулась, об остальном сам догадывайся. Да уж, со своими аурумцами я готов идти в разведку, никогда ничего лишнего не взболтнут. И не лишнего тоже.
  - И что?
  - Он на Болика... - Верка задумалась, подыскивая слова не родного ей языка, - глаз положил.
  Тьфу, надо же. Другая планета, инопланетяне кругом, а болезни одни и те же. И здесь гомосятина торжествует.
  - Ему что, своих скво не хватает?
  - Кто такие "скво"? - Не поняла Верка.
  Я показал на Еву, пришлых женщин, и саму Верку.
  - Синоним слова женщина.
  Верка поняла, и сильно удивилась.
  - Своих женщин не едят. Едят чужих.
  Час от часу не легче. Бедный Болик. И какая мразь этот Омум.
  - А она здесь причём?
  - Она гонялась за Боликом, только Ева не дала.
  Блииин, и что с ней делать? Омум подписал себе смертный приговор, когда поднял руку на аурумца, и на своих спасителей. С ним всё ясно. А с этой?
  По-хорошему, её надо на глазах всех остальных, отправить к праотцам, и в наказание, и в назидание. Но кто это будет делать? Штатных палачей у меня нет, а доверить столь "ответственное" дело своим девчонкам, или тому же Немо, я не могу. Ни к чему это. У них "крыша" и так на мелких гвоздиках держится, а от такого она быстро сползёт, и опустится ниже плинтуса. Нет, это не вариант.
  - И что, в погребе их не нашли?
  - Крапива жгёт?
  - Причём тут крапива?
  - Мы их в крапиве прячем.
  - Так она же сухая?
  - Мы с Надькой, пока Ева гоняла эту, туда свежей набросали. Эти не догадались, что под жгучей крапивой, может кто-то прятаться. Они эту крапиву, почему-то побаиваются.
  Ну, это понятно. Я бы тоже боялся растения доселе не виданного, от которого появляются ожоги, и очень неприятные ощущения.
  - Ева, выпускай своих близнецов. Нечего им там прятаться, простудятся. Верка, переведи.
  А женщину, я отпустил к подругам. Потом с ней разберусь, но сначала познакомлюсь с Омумом, и с Немо, есть большое желание потолковать по душам. Предатель.
  
  ***
  Дневное марево пошло на спад, и колыхающаяся в жарком воздухе подсохшая трава, от усталости перестала раскачивать пушистыми кисточками. На смену жаре, напасти номер один, постепенно приходила напасть номер два - гнус. Местные насекомые, в отличие от земных коллег, не имеют кровожадного характера, за редким исключением, но имеют непревзойдённую настырность лезть в нос, рот, уши... ну и в остальные дырочки и мелкие щёлочки.
  После тяжёлых трудов по наведению порядка, я изволил отдыхать под раскидистыми кронами каштанов, и слушать убаюкивающий голос Евы, рассказывающей о своей жизни. Из этого рассказа я не понял ничего, но голосок молодой женщины, был мелодичным и услаждал слух. Научиться говорить нормально, буду учить её петь. Пора приобщать местное общество к высокой культуре. Надю, научу рисовать, а из Веры, уже сейчас получается неплохой кулинар. Немо пока не задействован в общественной жизни, значит приобщим его к спорту. Будем делать из него легкоатлета. Марафонца, например. Нам, его ноги ой как нужны будут в ближайшее время.... Если не придётся отправить его вслед за Изыром и Омумом. Но, не хотелось бы. Привык я к нему, хороший, в сущности, парень, и тараканов у него в голове умеренно.... И мужиков не хватает. Я один, с этим гаремом не разберусь. Без мужиков, начнутся бабьи свары, от которых приходилось, порой, убегать в прошлой жизни. А здесь куда бежать?
  Левый глаз начал закрываться. Правый ещё сопротивлялся сну, когда ко мне подбежал Болик, дежуривший на крыше сарая. Её я приспособил под временный наблюдательный пункт, пока не сплели смотровую башню.
  - Немо идти.... - пропищал едва не съеденный близнец и, шмыгнув носом, испуганно добавил, - Омум идти.
  Ну, если "Омум идти", то мне пора выдвигаться ему на встречу. Неприятное, не очень желанное, но необходимое событие надвигалось на меня гигантским катапиллером, с непредсказуемыми последствиями.
  К этой встрече я приготовился заранее, и тратить драгоценные минуты на лихорадочные сборы не пришлось. Было лишь одно сожаление - мой щит, экспроприированный у меня недоделком по имени Омум. Впрочем, мало иметь, надо уметь пользоваться. А откуда у дикаря, никогда не державшего в руках средств пассивной защиты, такой опыт?
  Встречали пришедшую "братву" всем миром.
  Ничего не подозревающий Омум, шел впереди с закинутым за спину щитом, неся на правом плече один конец моего копья, а другой конец лежал у Немо, на левом плече. На трёх метровой оглобле копья болталась убиенная агиска средних размеров. Охотники пыхтели, и сильно прогибались под тяжёлой тушей.
  Ну, настоящий, блин, придурок этот Омум. Я расслабился.
  - Так, девочки все по местам, а ты, топай сюда, - я подтолкнул к воротам скво Омума, и поднёс к её горлу нож. - Надя, переводи.
  - Дёрнешься, убью. Скажешь лишнее, убью. Сделаешь, не то, что говорят - убью.
  Человек всегда любил бравировать перед собой, другими людьми, природой, надевая на себя царский венец. Даже сходя в могилу по причине беспросветной тупости, бравирует умом и сообразительностью. Такова природа, этого вида, и особенно ярко она выражена в представителях сильной её половины.
  Охотнички, не бросили свою добычу, как было бы правильнее, а выпрямив спины, будто несут килограмм ваты, бравурной походкой подошли вплотную к закрытым воротам.
  Сквозь щёлку, меж переплетённых прутьев, я рассмотрел будущего покойника.
  Не высокий, как все аборигены, под метр шестьдесят, не очень коренастый, можно сказать поджарый, густо заросший шерстью гоминид. Ноги согнуты, как будто их обладатель болел в детстве рахитом. Выпуклый лоб, с густыми бровями на выпуклых надбровных дугах. Омум мало походил на красавца Немо, и даже на своего товарища, плывущего сейчас где-то по Яузе. Наверное, другая национальность, или раса.
  Кстати о расах. Многие писатели, не знаю с чей подачи, усиленно путают понятия раса и вид. Представители разных рас, отличаются друг от друга только внешним видом.
  А представители разных видов, генетически. Например, шимпанзе это один вид, а орангутанг другой. В частности - человек разумный разумный (Homo sapiens sapiens), это один вид, а человек разумный неандерталец (Homo sapiens neanderthalensis ) совсем другой вид. И они отличались не только внешне, но и по количеству хромосом. И между ними, НИКОГДА не могло быть общего потомства. Хотелось бы, что бы писатели, особенно специализирующиеся на фэнтэзи, определились - эльфы, гномы, орки, гоблины, тролли, и др., это разные виды, или расы?
  Омум вытащил из-за широкого, кожаного, моего, ремня, мой топор, и начал колотить в мою плетёнку. Звук получился, так себе, шелестящий и еле слышный. Но Омуму, похоже, было всё равно, он наслаждался самим фактом владения "божественным" оружием.
  - Ваш выход мадам, - я сильнее нажал клинком на сонную артерию.
  - Омум? - спросила дикарка, под нашу с Надей диктовку.
  - Да, женщина. Ты зачем спрашиваешь? Ты так ждёшь своего вождя, что не смотришь в степь, ожидая меня?
  - Омум, я смотрела в степь, и ожидала тебя.
  - Тогда отодвинь деревянную шкуру, и впусти меня.
  - Я не могу отодвинуть деревянную шкуру, я боюсь.
  Бравурно-радостное лицо Омума поскучнело, и бисеринки пота на висках сменились, ручейками.
  - Чего тебе боятся женщина?
  - Львов, мой вождь.
  - Ты дура, женщина. Если я стою здесь перед тобой, с хорошей добычей, значит львов здесь, нет. Открывай женщина, и не испытывай моего терпения.
  Скво, с нашей подсказки замолчала, делая вид, что раздумывает.
  - Омум, я открою деревянную шкуру, только ты подойди поближе и я открою тебе маленькую щёлочку, что бы кроме тебя никто больше не проскочил.
  Омум, ухмыльнулся, убрал топор за пояс, вцепился обеими руками в конец копья и подойдя поближе к воротам стал ждать.
  Ну, теперь мой выход.
  Отодвинув в сторону, сделавшую своё дело скво, и сдвинув в сторону тяжёлый засов, я разбежался и, со всей силы ударил плечом в воротину. Лёгкое сопротивление, сопровождающееся хрустом трущихся друг о друга прутьев, исчезло почти мгновенно, и я по инерции вылетел наружу.
  Жаль, руки плохо слушаются. Иначе, всё быстро закончилось бы. Колун, штука тяжёлая, и надёжная. Но, увы.
  - Всем лежать, работает ОМОН! - заорал я сорванным голосом, и ударил тяжёлым ботинком по печени, валяющегося под тушкой агиски, Омума. - Немо, носом в траву. Быстро.
  Немо, спорить не стал, и прилёг отдохнуть. Впрочем, обнюхивать землю он не стал, а стал с интересом наблюдать процесс приготовления отбивных. А процедура между тем затягивалась. Живучий гад, этот Омум. Несмотря на непрекращающиеся удары, он вывернулся из-под агиски, и встал на ноги.
  Почки, печень... туфта всё это. Туда ещё нужно попасть. Ноги надо сначала ломать, а потом задумываться о чём-то более благородном.
  Теперь, главное не дать ему дотянуться до топора. Копьё сейчас занято.
  Не знаю я каратэ. Кун-фу, в моей юности, тоже осталось за бортом .... Дзюдо, самбо, бокс... знаю только из кинофильмов. Зато в детстве приходилось часто драться, и ногами тоже.
  Что ж, начнём сначала.
  Сначала ломаем ногу. Здесь главное улыбаться. Противник расслабляется, принимая вас за круглого идиота, и начинает делать ошибки. А вы улыбаетесь, и смотрите противнику в глаза, дезориентируя его, делая свои движения непредсказуемыми.
  Омум расслабился и сделал шаг в мою сторону. Поверил, наивный.
  Подшаг вперёд, разворот на левой ноге чуть влево, удар правой ногой под колено, и упор на него же. А теперь весь вес на ударную ногу.
  Хрусь.
  Бедный Омум, упал сердешный. Ой, а как ему больно. Кричит, ажно уши закладывает. А теперь в челюсть, пока доступна сия часть тела, пускай полежит, помолчит, подумает о вечном. А я тем временем займусь всем остальным - почки, печень...
  - Немо, - окликнул я копошащегося в траве перебежчика, - кто твой вождь?
  Немо, приподнял голову и, посмотрев на хлюпающего от "удовольствия" Омума, нерешительно покачал головой.
  - Чего молчишь, убогий?
  - Жду.
  - Чего ты ждёшь? - нанося удар по крутящемуся на моём щите Омуму, зло поинтересовался я.
  - Кто станет вождём, - более уверенно ответил Немо.
  - Верка, - крикнул я, выколачивая лёгкие из страдальца. - Кто твой вождь? Давай быстрее, у меня ноги болят.
  Верка выглянула из ворот, оценила картину степной жизни с тремя персонажами, и решительно подойдя ко мне, плюнула Омуму в морду.
  - Ты, - ответила она и, покачивая бедрами, скрылась в воротах, не глядя на своего мужчину.
  - Немо, когда ты будешь прислушиваться к своей женщине? В её маленькой головке мудрости больше, чем во всём тебе.
  - Она женщина, - как-то не уверено пролепетал Немо, - а я охотник.
  Быстро его обработал забиваемый мной Омум. Недели не прошло, и Немо опять начал возвращаться в первоначальное состояние дикости. Молодой ещё, не уверенный в себе и быстро поддаётся чужому влиянию. Своё мнение, у Немо, не развито и, находится в зачаточном состоянии, и если рядом появляется сильная личность....
  Устал, пора заканчивать. Кухонный нож, универсальное средство, пригодное для нарезания хлеба, колбасы, чистки картошки, и устранения неугодных личностей. Я вытащил из-за пояса нож, и протянул его Немо.
  - Добей.
  Немо встал на ноги, отряхнул с колен прилипшие травинки, поправил джид с дротиками и, подхватив с земли копьеметалку, подошёл к нам, проигнорировав протянутый нож.
  - Не могу. Это дело вождя. Если я его убью, я должен убить и тебя.
  - Почему? - удивился я рассуждению Немо.
  - Чтобы стать вождём. Только вождь может убить вождя.
  - Так, молодой человек, отойди подальше, - я стал быстро отпихивать Немо, пока его не понесло на подвиги. Вдруг возжелает власти, и воспользуется моим, почти, беспомощным состоянием, и отплатит злейшим за предобрейшее. - Давай, давай, тебя Верка заждалась.
  Немо отодвинулся, от вставшего на одно колено, харкающего кровью Омума и, не поворачиваясь к нам спиной, направился к открытым воротам, из которых на наше трио, смотрело десять пар глаз.
   - Что же мне с тобой делать? - добить Омума, было необходимо. Только так можно утвердить свою власть в этом дикарском обществе. Таковы местные правила. Но, ноги не поднимались. Не только из-за усталости, но и из жалости.
  Только не жалеть. Жалость это роскошь богов, а я не они. И этот гадёныш меня не пожалел бы, если бы мы поменялись местами.
  Зря отвлекался. Омум начал стягивать со спины мой щит. Додумался, блин, на мою голову.
  Но привести щит в боевое положение, Омум, не успел. Я к этому отношения никакого не имею. Мимо бедра пролетела серая вращающаяся тень, и с противным хрустом вошла избитому дикарю в голову, снося несчастного с ног. Пять килограмм калёной стали, поставили точку в моих сомнениях, оставив лишь одни вопросы.
  - Кто это сделал? - я не мог предположить, что это могли сделать хрупкие руки Евы. Я глубоко заблуждался. Это сделала она. Злость, ярость, страх, что Омум останется жив и убьёт её детей, придали ей сил. Ева стояла в воротах, с удивлённым видом баюкая правую руку.
  - Эх, Ева, Ева, зачем ты это сделала? - я подошёл к молодой женщине, и нежно обнял её, стараясь не задеть повреждённую руку. Ева всхлипнула и ткнулась носом в моё плечо, вытирая об него сопли.
  - Я убить.
  Поцеловав Еву в лоб, я отодвинул её, и осторожно взял руку на посмотреть. Ничего страшного, небольшое растяжение связок, неприятно конечно, но до свадьбы заживёт. Приложим холодный компрессик, стянем бинтом, походит пару неделек с рукой на перевязи, и будет как новенькая.
  - Вер, хватай Еву... ну, не в буквальном смысле. Веди её в дом, найди в аптечке тюбик финалгона, смажь, и замотай эластичным бинтом. Руку на перевязь, вот так, - я показал, как должна быть расположена рука пострадавшей. - Всё, идите. И детей тоже забирайте. Нечего им здесь делать.
  Отдав Верке распоряжение, я посмотрел в лица замерших женщин, и одного молодого парня. Одни смотрели на меня в ожидании, другие... впрочем, тоже чего-то ждали.
  Я растерялся. Став полноправным хозяином этого небольшого кусочка земли, я взвалил на себя не только право карать и миловать, но и большую ответственность за жизнь, и судьбу проживающих со мной людей. Вся теория, выдвинутая мной ранее, об организации буфера безопасности, полетела к чёрту. Какая ещё безопасность? На плечи лёг груз проблем, под которым можно с успехом похоронить, не только душевное и физическое здоровье, но и жизнь.
  - И куда вас теперь девать в таком количестве? - этот вопрос я адресовал пятерым "новеньким", стоящих особняком под охраной Нади. Новенькие не ответили, а лишь растеряно смотрели на меня, и у всех на лицах читался лишь один вопрос - что с нами будет?
  Загружу их пока работой. И им понятнее, и мне спокойнее. На сегодня никаких крайних мер, типа - помывка в бане, предпринимать не буду. Пускай успокоятся сначала. На их головы, и так свалилось много неприятностей, не буду усугублять.
  - Немо, тащи из сарая тележку... рядом посмотри, эти сволочи, всё оттуда выволокли. Надь, организуй барышень, и выкиньте труп в Яузу, потом помогите Немо. Надо погрузить добычу, разделать её и..., - что надо делать дальше с этой горой мяса я не знал, - ... и всё остальное. С Веркой посоветуйся, она лучше знает. И со шкурой осторожнее, у меня на неё большие планы.
  Работа закипела. Надя знала, что делать, и без лишних слов навела порядок во вверенном ей хозяйстве.
  А я тем временем, подхватив молодую маму с двумя детьми, пошёл перераспределять жилые места. В шатре я расположил её на одной кровати, и подхватив не хитрый скарб Евы, пошёл в дом.
  Вера пристраивала забинтованную руку пострадавшей в свёрнутую жгутом мамину косынку.
  - Ева, с сего дня перебираешься в дом. Будешь жить с детьми на веранде, там теперь места много. - Я немного подумал, и добавил, - если хочешь, можешь перебраться на второй этаж, мы с Надей потеснимся.
  Ева, морщась от боли, хлопала глазами, не очень понимая, что я от неё хочу.
  - Вер, переведи, а. И займитесь, наконец, с ней языком, разговаривать же невозможно.
  Вера, закончив с рукой Евы, посмотрела на меня, и стала загибать пальцы.
  - Врачевание - Вера, готовить еду - Вера, Немо, глупый мальчишка, тоже на мне. Алекс, ты очень многого хочешь от маленькой девочки. Наде скажи... - на последней фразе, Вера запнулась. До неё дошло, что у Нади сейчас не менее напряжённая работа. Управляться с пятью взрослыми женщинами, трое из которых старше Нади лет на десять, не очень просто. Дамы такого возраста не привычны, выслушивать команды от младших, а наоборот.
  - Хорошо Алекс, я постараюсь, но и Надька пусть тоже помогает.
  Ева подпрыгивала на стуле от нетерпения, выслушивая наш диалог. Глазки загорелись, щёчки зарделись, и посматривают через моё плечо в сторону веранды. А может и лестницы, она как раз на веранде находиться.
  - Ладно, Вер, пойду я, покажу Еве её новое место жительства...
  - Ты её в доме хочешь поселить?
  - Хочу. Двух мамаш с детьми в шатре разместить надо.
  - Зачем они тебе? - удивилась Вера.
  - Так надо Вер. И давай не будем это обсуждать, я устал.
  - Хорошо, - Вера покорно склонила голову и вышла на улицу.
  Ева, выбрала второй этаж. Зря я это предложил. Вместе с Евой переберутся и её близнецы.... Вот это будет шухер! Но, сделанного не воротишь, а вождь, то есть я, должен отвечать за свои слова. Иначе грош мне цена. Сам буду держаться этого принципа, и других к этому приучать буду. Особенно Немо.
  
  ***
  
  Проснулся утром разбитым и не выспавшимся.
  Легли мы поздно. Поначалу ворочали мебель, где я по состоянию здоровья, только "водил рукой", а Ева, давала советы. Немо с Верой, а позже и присоединившаяся Надя, сбивались с ног, таскали с место на место стол, диваны, стулья, коробки с бумагой и оргтехникой и никак не могли угодить мне или молодой маме.
  Потом задали перцу близнецы. Пришлось брать ремень. Но на этом приключения не закончились. С соседнего дивана, где спала Надя, послышались всхлипы.
  - Ты, что, Надюшь? Что случилось? Кто тебя обидел?
  Надя повернулась ко мне и, вытерев рукой слёзы, снова разревелась.
  - Ты не хочешь быть моим мужчиной. Ты выбрал Еву.
  Упс! Началось.
  - Ну, что ты, моя девочка. Я выбрал тебя первой. Ты моя самая любимая женщина. Честно, честно.
  - Зачем тогда поселил её здесь?
  Вопрос сложный, но ответ на него предельно простой. Я люблю обеих. Но.... Надя ещё ребёнок, а Ева, уже взрослая женщина. Как объяснить это маленькой девочке, у которой в роду-племени, не было такого понятия, как педофилия? Сослаться на её возраст? Не поможет. Местные аборигены пользовали девочек сразу, как только у них начинала идти кровь.
  Достаточно вспомнить, двух спасённых, молодых мамаш. Сколько им лет, если перевести на земные мерки? Тринадцать? Двенадцать? А может одиннадцать? А Наде? Выяснить возраст пока не удаётся. Эта ветка гоминид ещё не придумала календаря, и не занималась такой ерундой как отслеживанием годового цикла местного светила. Издревле, ещё от обезьян повелось, местные жители живут одним днём. Зачем думать о том, до чего не доживёшь?
  Нет, не поняла бы меня Надя.
  И лечь с ней в постель как муж я не могу. Воспитание не позволяет, и этические нормы моего мира перенеслись вместе со мной.
  - Слава богу, не все, - перед глазами встал зарезанный мной Изыр, и забитый насмерть Омум. Никаких угрызений совести я не испытывал. Была бы возможность их воскресить, я бы сделал это с удовольствием, что бы ещё раз отправить к праотцам.
  Заповедь "Не убий", для этого мира, это роспись в слабости, и в собственном смертном приговоре. К тому же, она не отвечает моим диктаторским потребностям. Мне больше импонирует более прагматичный подход - воздать по делам. А, что? Практично и справедливо. Если ты хороший человек, то мы к тебе со всей душой. Дадим и кров, и защиту, и дело по душе подберём. Если же ты гнида, и держишь камень за пазухой, не обессудь, получишь тяжёлым по голове, и будешь выброшен в реку. Третьего не дано. Тюрьмы я строить не собираюсь.
  Так вот, и Изыр и Омум, не считали, что сделал что-то неправильно, для них это было обыденностью. И оставь я их в живых, они сделали бы это снова и снова. Они бы насиловали, грабили и убивали, доказывая своё право, силой. И остановить их могла только сила. Грубая, яростная, кровавая, которая решила их судьбу раз и на всегда.
  От этих мыслей стало муторно на душе. Я не защитил своих женщин, ни одну, ни вторую, а банально подставил мальчишеской выходкой, и внушённой в старом мире "любовью к ближнему". После чего валялся в отключке, несколько дней.
  Подвинув Надю к стенке, я лёг рядом, и плохо слушающимися руками прижал её к груди.
  - Спи, моя самая распрекрасная женщина, - я поцеловал её в лоб, и уткнулся носом в её волоса, пахнущие каким-то настоем из местных трав. Это девушки во главе с Евой, стали придумывать заменители кончившемуся шампуню. Мылились эти "шампуни" плохо, зато пахли приятно.
   Пригревшись, Надя уснула, а я нет. Сон под тарахтение отбойного молотка, не шёл. Это захрапела Ева. Не так сильно как мой отец, но спать всё равно мешала.
  Может выселить её на веранду? Нет. Дал слово - крепись, а не дал - держись.
  Сколько же сейчас время? Наручные и настенные часы, я давно перестал переводить, и отмеряю время, исключительно по солнечным часам, если погода позволяет. А погода, последние дни стоит солнечная и жаркая. А по утрам, всё чаще выпадает роса, и становиться прохладно. Климат, здесь, по моим наблюдениям континентальный. Не резко, как в Сахаре или в Средней Азии, а как в российском Поволжье, но более тёплый. Впрочем, какая здесь бывает зима мне не известно. Термометров у аборигенов не имеется, и узнать какие здесь бывают температуры, не представляется возможным. Надо ставить службу метеонаблюдений. Но это потом.
  А сейчас на носу дела более насущные, и приземлённые.
  Молодые мамы, расположенные в шатре, кормили детей, подставляя им тощие груди. Молока у них, было не много, сказывался ранний возраст материнства, и постоянное недоедание. Груднички были худыми, и каждый раз капризничали, умывая чумазые рожицы слезами, когда молодые мамы отрывали их от груди, кривясь от боли.
  Я засмотрелся. Картина под названием - страдающие девы Марии. "Кормящие", оставил за скобками. Это самоистязание никак не походило на пасторальную сцену с изображением кормящей мамы и ребёнка.
  Вот и имена нарисовались для страдалиц. Одну я назвал именем богородицы на русский манер, Машей, а вторую для созвучия - Дашей. Красиво, и по местным меркам изыскано.
   С именами здесь какой-то напряг. Имена есть только у мужчин, а женщинам почему-то не положено. Мужские имена, тоже образчик далеко не изящной словесности. Например, "девичье" имя Немо - Пыр, что в переводе на русский, означает, нечто вроде "пердуна". Почему его так назвали, Немо не сознаётся. Он не очень любит отзываться на своё старое имя, и с большой охотой откликается на новое. А с Лёликом и Боликом, я немного напортачил. Им ещё рано иметь собственные имена, как непрошедшим обряд посвящение в охотники. Но меня этот факт нисколечко не тронул. Только голову пришлось поломать, представляя отчества будущих детей близнецов. Боликов или Лёликовна? Не звучит. Ладно, исполниться по четырнадцать лет, дам новые имена. Не будут портить жизнь их детям, идиотскими прозвищами. А ещё фамилии придумать надо. По роду занятий. Например, Плетнёвы. От слова "плести". В Еве, прорезается знатная мастерица, даст бог и мальчишки многому от неё научатся, а может и по своей стезе пойдут. Кто знает, как жизнь повернёт.
  Да, и окружу себя русскими людьми, говорящими на моём языке, носящие, привычными для меня именами и фамилиями.... И если получится, начиная с маленьких детишек, буду прививать наш менталитет.
  Из бани раздался шум. Вчера там разместили трёх женщин, и для надёжности заперли. Сейчас там, творился бедлам.
  Дойдя до вздрагивающей деревянной двери, я отодвинул щеколду и, отойдя чуть в сторонку, открыл дверь. Вдруг, какая ни будь бяка случится.
  Как в воду глядел.
  Вслед за открываемой дверью, из предбанника выкатился грязный комок, и растянулся на щебёнке у моих ног. Из тёмного проёма, высунулась рука, схватилась за дверную ручку, и дверь перед моим носом, захлопнулась.
  - Во, блин, - челюсть закрылась не сразу, а лишь когда выкатившаяся из бани девица начала шевелиться. - И чего здесь происходит?
  Помогать даме, подняться на ноги я не стал. Мыла нет. Руки потом не отмою.
  Обойдя сидящую на коленях скво, я открыл дверь, и тут же получил в лоб. Однако! На ногах устоял, но от звёздочек, что заплясали в глазах, можно было прикуривать, если бы было что.
  Ну, ничего, я отомстю, и мстя будет страшна.
  - Оах, - расслышался удивлённый возглас, и две тёмные тени дружно и с энтузиазмом начали забиваться под лавку, активно отталкивая друг, друга локтями.
  - Отставить ломать мебель, - я подошёл к торчащим из-под скамейки голым задницам, и отвесил по каждой пинка. Не сильно, но убедительно. Однако, мстя была сладка!
  Сзади послышались шаги, шлепок, вскрик, хруст щебёнки, и в двери появились две растрёпанные головы с недовольными лицами - Евы и Нади. Помощницы объявились.
  - Вас-то мне и надо, - я ехидно улыбнулся, придумывая кучу напастей на головы моих дам. - Значится так, барышни. Я смотрю, вы ещё не умывались, вот и хорошо. Сейчас мы устраним эту незадачу, методом совместного приёма водных процедур.
  Чего сказал, сам не понял, а глаза девушек расширились до предела. Ладно, буду проще.
  - Ева, Немо и Веру, сюда, - я показал пальцем куда надо доставить поименованных личностей.
  - Надя, вытолкать засранок из бани, вычистить здесь всё, и привести в порядок. Не засранок, а баню. Засра.... Тьфу, скво, чуть позже.
  - Ева, я долго ждать буду?
  Ева развернулась, и направилась к дому, пускающему солнечные зайчики, оцинкованной крышей, на всю степь.
  - Так, товарищи бойцы, - запахнув плотнее халат, и поправив на ногах тапочки, я заложил руки за спину, и прошёлся вдоль выстроенных на садовой дорожке аурумцев, и двух кучек дикарок. - Назначаю на сегодня банно-прачечный день. В задачу вверенного мне подразделения, - я показал на старожилов Аурума пальцем, чтобы поняли о ком идёт речь, - входит, первое - натопить баню, второе - отмыть в ней своего вождя, себя и прибывшее пополнение, - я опять показал пальцем, но уже на немытых скво. - Третье. Вера, после помывки возьмёшь себе в помощь одну из скво, и приготовишь завтрак на всех. Отставить. Приготовь обед, тоже на всех. На этих двоих, - я показал на мам с детьми, - двойную пайку, особенно мяса. Немо, не морщись. Так надо. Надя, и Ева, на вас занавески в доме. Снять, обмерить каждую скво, и прикрыть им всё выступающее и отсутствующее. У меня под диваном найдёте старое шерстяное одеяло, разрежьте его на две равные части, приложите к ним четыре куска занавесок таких же размеров, и отложите в сторону, и ещё штук восемь лоскутков, размеры я потом покажу. Будут вопросы, задавайте. Так, Немо, теперь с тобой. На тебе сразу две задачи, поддерживать жар в бане, и порядок среди вот этих вот, - я опять показал пальцем на дикарок, - назначаю тебя над ними, временно старшим.
  - Так, молодёжь, - я посмотрел на Лёлика с Боликом, - вам будет особо ответственное задание, сейчас тётя Вера научит вас пользоваться ножами. Вера, два ведра картошки перед мальцами поставь.
  Посерьёзневшие, после упоминания ножей, лица мальчишек, приобрели вид спелого помидора, и выражали обиду до гробовой доски.
   - Бойцы, что нужно сказать командиру, когда он отдал вам приказ?
  "Бойцы" поняли из моей речи только глаголы. Я вздохнул и, подтолкнул их к Верке.
  - А я буду смотреть за всеми вами, и давать дельные советы. Всё, разойдись. Вера, а ты останься.
  Девушка остановилась, и вопросительно посмотрела на меня.
  - Вер, у нас есть, какая ни будь еда?
  Вера улыбнулась.
  - Есть рыба печёная с картошкой, есть жареное мясо, могу подогреть. И ещё, если хочешь, могу нарезать огурцов с помидорами.
  - Хорошо. Накрой по-тихому стол на три персоны. - Вера удивилась, но спорить не стала, лишь кивнув головой в знак согласия, собралась уходить.
  - Постой. Не надо накрывать. И греть тоже не надо. Сложи всё это в тазик, и поставь на веранде, я потом заберу.
  Отделив двух мамаш с детьми от остальных скво, я отвёл их в шатёр. И приступил к " дружескому обмену". Менял детей на еду. Мне надо было их осмотреть, но мамаши были готовы броситься в драку, не желая отдавать малышню.
  Я не врач, но кое-какие познания, у меня есть. Герои в моих рассказах были людьми разных профессий. Был среди них и фельдшер. Помню, как сидел сутками в интернете, чтобы главный герой выглядел более убедительно, в смысле профессиональных навыков. С тех пор кое-что сохранилось в памяти.
  Худые, но здоровые дети. Чуть бледные, сухая и потрескавшаяся кожа, при нажатии не сразу пропадают следы от пальцев, отчётливо видны вены. Обыкновенная нехватка витаминов. Но это мы поправим. Будем кормить мамаш как на убой, и добавим в рацион больше растительной пищи, и мальцам через молоко перепадёт. Но начнём мы с гигиены. Мне эпидемий ещё не хватает.
  Эх, гигиена, ты моя гигиена. Где ж тебя взять? Мыла нет. Один оставшийся брусок хозяйственного мыла, я выдаю своим домочадцам, только по праздникам. Это не решение проблемы.
  Всё, с завтрашнего дня займусь этим вопросом плотнее. И девушкам с шампунем помогу. Нет, это они мне помогут, сделать самопальное мыло ароматным. В шампунях я ничего не понимаю, но могу попробовать сделать немного жидкого мыла, если найду растительные жиры.
  Первым мыли детей. Пригодилась моё детское корытце. Парить мы их, естественно, не стали. Навели тёплой воды, и со вздохом сожаления, я развязал целлофановый пакет с последним обмылком.
  Мыл детей я сам. Утопят ещё, нехристи. Пеленал тоже сам, здесь этого не умеют. Два маленьких кулька, мамашкам не отдал, сначала отправил их в баню. Нечего прикасаться к подрастающему поколению грязными руками. У меня на это поколение, уж очень большие планы.
  Верка с Евой, ассистирующие мне в этом деле, смотрели на меня большими глазами. Мало того, что мужчина, да ещё и вождь, лично занимается детьми, так ещё и чужими. Ева даже всплакнула, когда взяла на руки первый кулёк, и всмотрелась в розовую мордочку причмокивающей беззубым ртом девчушки. Лёлик с Боликом, были её не единственными детьми, но единственными кто выжил. Вера, молчала до конца дня, и о чём-то думала.
  День прошёл в заботах и тревогах, но успешно. Дикарок отдраили, подстригли, приодели, накормили, и до следующего дня я объявил отдых. Завтра начинаются тяжёлые будни, и когда они закончатся, никому не известно.
  
  ***
  
  Наступление завтрашнего дня, началось с драки. В бане опять кого-то били.
  - Чтоб они сдохли. Спать не дают!
  И не только спать. Не успела Надя, вывести первые ноты "Сонной сонаты" Моцарта, а близнецы подпеть ей на два голоса, как у меня в постели появилась Ева.
  Неожиданно как-то, и непривычно. Никогда ещё у меня такого не было, чтобы инициатива исходила от женщины. Но приятно.
  Ой, что будет, если Надя проснётся?
  Так, вот о бане.
  Грохот сопровождался визгами и громким ором.
  Выпихнув Еву из постели, я влез в тапочки и в чём мать родила, заорал на весь дом:
  - Рота подъём. На выход, шагом марш.
  Только на Наде была одета мини-юбочка, все остальные вылетели из дома в том же, что и я. Надо будет, потом Вере с Немо мозги пропесочить.... Или не стоит? Пускай плодятся и размножаются. А, что я скажу Наде, если у Веры живот, поползёт на нос? Ладно, потом разберусь, а сейчас в баню, там кого-то убивают.
  В этот раз, баню мы не закрыли, и картинка предстала перед нашими глазами сразу, как только мы подсветили фонарями предбанник. Одна шустрая скво, гоняла двух других скво по бане, прикладываясь к их тощим задницам и костлявым спинам, деревянным чурбаком. Похоже, Немо, забыл его, когда топил баню.
  Комок голых тел перекатывался в тёмном пространстве бани с места на место, и верещал на всю степь.
  - Разогнать, - скомандовал я, и отошёл в сторону, пропуская вперёд Немо с Верой. Через пару секунд из двери вылетел чурбак, и пролетел в противной близости около моего уха. Еще через несколько секунд, вылетела скво показывавшая своим "подругам", где раки зимуют. Её перехватила Ева и, не говоря ни слова врезав ей под дых, уложила носом в щебень. Через минуту, запыхавшиеся аурумцы, выволокли из бани остальных нарушительниц спокойствия.
  - Надя, принеси пожалуйста стул, устал я что-то.
  - И так, леди... или лучше ляди? Я слушаю вас, - я посмотрел на своих девушек, и подмигнул Вере, у неё с переводом дела обстоят лучше.
  Ляди молчали, хмуро смотря исподлобья на свою товарку с разбитым носом.
  - Немо помоги им, что-то языки у них плохо ворочаются.
  Две звонкие оплеухи развязали языки в мгновения ока. Болтать начали все, и сразу, перебивая друг друга. Вера в растерянности хлопала глазами и, не знала, с чего ей начать перевод.
  - Молчать! - я поднял руку, останавливая словесный понос, обливший меня с ног до головы, и кивнул головой той, что слева.
  - Рассказывай.
  Вера ещё прислушивалась к скороговорке рассказчицы, обдумывая как ей лучше перевести, а я уже уловил дважды знакомое имя - Омум. Не иначе жёнушка неоплаканного покойника, бучу отчебучила. Я присмотрелся к женщине лишившейся полтора десятка килограмм грязи, стоящей передо мной в мини юбочке из моей занавески, и в маленьком не затянутым снизу, топике. Грудь на выпуск, однако!
  И не узнать, то страшное чучело, от которого Болик с Лёликом, прятались в погребе.
  Лет двадцать два - двадцать три, ладная фигурка.... Почти полная копия Евы. Бёдра, только поуже, но не на много. И её подруги, такие же.
  Они все здесь такие, когда помытые! Как будто из одного инкубатора вылезли.
  Так вот, эта роскошная женщина, по которой плачет тюрьма, из-за нездоровых наклонностей к каннибализму, лишившись своего мужчины, и статуса жены вождя, решила назначить вождём себя.
  - Немо, это что, шутка?
  Немо отрицательно покачал головой.
  - Может. Если в роде не осталось мужчин.
  Ох, не зря на Земле ходят легенды об амазонках, наверное, у них такие же порядки были.
  Всё правильно, у любого стада должен быть пастух, даже если стадо на двух ногах.
  Так и здесь.
  Мол, от племени остались только мы, а новый вождь в род принимать не хочет, значит, мы должны выбрать вождя из самих себя, или пригласить со стороны.
  Немо их (или её?), почему-то не устроил, и бывшая жена Омума выдвинула свою кандидатуру. Подруги, не согласились, и дали ей по шее.
  Сегодня, воспользовавшись рассеяностью Немо, сия скво, решила продолжить вчерашний разговор, применяя силовые методы воздействия.
  - Что значит, не принимаю? - удивился я. - Я же их не выгоняю, они живут на моей земле, едой мы с ними делимся,... Что им ещё нужно? Присягу с них принять и паспорта выдать? Так мы вроде как-то без этого обходимся.
  - Мы выберем себе вождя сами, - размазывая по лицу кровь, идущую из носа, проворковала бывшая жена Омума.
  - Немо, что скажешь?
  - Если ты не примешь их в свой род, они могут это сделать.
  - И как их принимать?
  - Ты должен стать их мужчиной, - просто ответил Немо, не отводя глаз.
  - Что? - я аж подпрыгнул со стула. - С ума сошёл?
  Но, как ни странно его поддержала Надя.
  - Алекс, ты можешь их выгнать, но если хочешь оставить в своём роде, то должен стать их мужчиной, пока они не родят. Если бы у тебя было много охотников твоего рода, то их можно было бы раздать им.
  Эх, Надя, Надя. От неё я этого не ожидал.
  - Ева, что ты скажешь, - я растерянно посмотрел, на женщину, которая этой ночью не успела стать моей до конца.
  Ева, так же как и Немо, ни грамма не смущаясь, подтвердила обретение мной статуса вождя над пятью дамами через койку.
  - Но как же вы? Я же не делал этого с вами, почему вы считаете меня своим вождём?
  - Ты не убил меня, когда я был слаб, и не забрал себе мою женщину. Значит, ты принял меня в свой род. Вера моя женщина, значит она женщина твоего рода.
  - А...
  - Надя и Ева не из твоего рода, - твёрдо обозначил Немо, статус моих женщин. - Ты до сих пор их не принял. Они могут уйти.
  Во, блин попал!
  Еву, сегодня же приму, а что делать с Надей? И что делать с остальными?
  Мам с детьми не отпущу, это моё. Если надо приковать, прикую, и глазом не моргну. А остальные?
  Я посмотрел на трёх женщин. Молодые, ровесницы Евы, плюс минус пару лет, здоровые, красивые. Худые, но были бы кости целы.... А у меня такая нехватка рабочих рук...
  - Надя, что скажешь?
  - Или бери их, или гони.
  - Ева, что ты думаешь? Вера переведи.
  - Ты сильный, ты сможешь. Твой род будет сильным, если у тебя будет много охотников. Они тебе их нарожают.
  - А как же ты?
  - Я тоже ещё могу.
  Понятно. Ева готова делить меня с другими скво, ради усиления рода.
  - Немо, что ты предложишь своему вождю?
  Немо почесал макушку, и посмотрел на Веру.
  - Бери их, Алекс, - ответила за Немо Вера, - сделай род сильным.
  - А если других мужчин найдём.
  - Всё равно, они будут в твоём роде, и дети, рождённые от тебя, останутся с тобой, если мамы уйдут к другим охотникам.
  - А мамаши? - я кивнул в сторону шатра.
  - Тоже самое.
  Чёрт, и лазеек нет. Но люди.... Мне очень нужны люди.
  - Немо, ты сможешь привести сюда молодых охотников? Хотя бы пару человек?
  Немо пожал плечами.
  - Не знаю. Они тебе не понравятся.
  Тьфу, на этого мужика. Мне на них не женится, мне баб сплавить надо, пока у меня пупок не развязался, и решить истерическую проблему Аурума. Ну, и демографическую, заодно.
  Ева и Надя смотрели на меня и чего-то ждали.
  - Решай, Алекс, - подтолкнула меня Вера, - иначе проблемы будут.
  - Муж ей, - ткнула в зачинщицу беспорядков Ева.
  Ну, уж дудки. Сегодня я буду принимать в род её саму, а эту дуру, в последнюю очередь, если не выгоню.
  - Слушайте моё решение, - я встал со стула, - развести барышень по разным углам, и до завтрашнего дня разговоры на эту тему прекратить.
  - Вера, - я обратился именно к ней, как к более решительной в этой паре, - этих двоих, пристрой на веранде, временно, а эту дуру, заприте здесь, чтобы мам не баламутила. Завтра, этих в шатёр, а мам на веранду.
  - Ну, а вы барышни, - обратился я к Еве с Надей, - за мной, разговор у нас долгим будет.
  
  ***
  
  Надя обиделась. Её, в род, я этой ночью не принял. Молчит, со мной не разговаривает. Хорошо, что не сбежала. Некуда ей бежать. Ну, ничего, обойдётся, а там смогу объяснить что к чему.
  Проблемы, проблемы, проблемы. Большая скученность народа, большинство в моём доме. Отсутствие гигиенических средств, того же мыла. Степь оказалась не обыкновенным зоопарком, с редкими видами животных, а проходным двором для неприятных личностей типа Омума. О гостях из рода Немо, я тоже не забыл, а теперь ещё имел честь познакомиться с копиями будущих родственничков охотника.
  Львы, волки, псы - шелуха всё это. Неприятная, колющаяся, с горчинкой, но обыкновенная шелуха, на фоне человека разумного. От зверья можно отгородиться забором понадёжнее, и всех делов. От человека забором не отгородишься, а на каменные стены нет средств. Здесь нужна активная защита, в виде более продвинутого, по местным меркам оружия.
  Изготовление керамических блоков для желоба, отложили до лучших времён. Людей сейчас много, есть кому таскать воду, а посадок до весны не будет. Поливать нечего, только новый нарастающий земной лес и... проросшую вновь рожь, корешки-то в земле остались. Теперь с интересом наблюдаю, чем всё это закончится.
  Начал с модернизации "производственного комплекса" состоящего из одной обжиговой печи. Нужны кирпичи, срочно и, много. Нужны не просто кирпичи, а огнеупорные. Кузню делать надо, печи для новых плетёных домов, тоже нужны. Появиться время, сам в степь потащусь. Нужен металл. Руду искать надо. А к ней и печь потребуется, пока только сыродутную потяну, на более серьёзные плавильные конструкции нет обученного персонала. Его вообще нет. А мне ещё и, каолин нужен, соль в больших количествах, сера.... Голова кругом идёт от списка необходимого.
  Прошло три дня, после бурной ночи, когда мне поставили на вид, моё нежелание заниматься женским вопросом. И все последние три дня, занимался "приёмом" новых членов в свой род и раздачей имён, чем опять вызвал бурю негодования со стороны Нади, которую опять обошёл стороной. Особенно она бушевала, когда бывшая жена Омума, с новоприобретённым именем Татьяна, последней выползла из моей постели. Ну не поднимается у меня на Надю рука... ну, или что там должно подниматься, на двенадцатилетнюю девчонку.
  Те же проблемы были и с Машей и Дашей. Но, кормящие женщины, не могут забеременеть, этим предлогом и воспользовался, чтобы отсрочить своё грехопадение, и неприятный разговор с обделённой второй своей женщиной, не менее любимой, чем Ева.
  Через три "изнурительных" дня, приступили к огораживанию печи. Переносить весь забор, как планировал ранее, не стали, это требовало большого количества времени, которого у нас нет. Поэтому вытянули в сторону печи плетеный аппендикс и соединили его с основной территорией.
  Печь разломали. Старая была маленькой и не отвечала нашим возросшим потребностям. Начали строить сразу многофункциональную печь, для обжига кирпича и известняка, и получения цемента.
  Строили опять из камня. Теперь у нас появился вполне сносный пляж, дно реки около своих владений мы зачистили основательно. Но и этих камней не хватило. Сплели плот и таскали валуны с сопредельных территорий. Как результат, получили падение уровня реки на траверзе Аурума. Вещь неприятная. В будущем, когда сделаем водопропускной жёлоб, это может создать проблемы. И не понятно как отреагирует колючая ива на падение уровня грунтовых вод.
  Проблемы были с трубой для печи. Выложить из камня многометровую конструкцию, без цемента, держащуюся за счёт собственного веса я не решился. Если такая обвалиться, то появятся жертвы, не говоря о самой печи.
  Эх, опять жертвы. Не людские. Трубные. Выковыряли водопропускную трубу закопанную перед воротами, где стоит автомобиль. Но три метра погоды не сделало. Тяга оказалась маловата.
  Сначала хотел обмазать стальную трубу толстым слоем глины, а потом постепенно наращивать по мере высыхания, но от этой идеи пришлось отказаться. Ещё на стадии расчётов стало ясно, что температурный коэффициент расширения у стали и керамики разный, и трубу, её керамическую составляющую, при нагревании разорвёт.
  - Хрен с ней, сколько будет, столько будет! Будет цемент, сделаем из кирпича новую печь. А сейчас нужно быстрее заканчивать, времени нет.
  Расточительно конечно, но другого выхода я не видел. Время действительно поджимало. Солнце, уже почти подошло к макушке яблони. Даже с поправкой на то, что яблоня подросла, всё равно святило, опустилось низко.
  Печь закончили строить через неделю, а ещё через пять дней, дождавшись, когда высохнут промазанные глиной щели, загрузили первую партию кирпича в сто штук, изготовленного четырьмя парами женских рук и двумя парами детских, и пять вёдер измельчённого известняка.
  Известняк стали ковырять на основной территории огороженной сеткой-рабицей. Если вскроем обводнённую трещину, то у нас будет стратегический колодец, а не вскроем, продолбим "чёрный выход".
  Пока шёл процесс обжига, я раздвоился... растроился... расчетверился... Разделился на бесконечное множество, заработав непрекращающуюся головную боль. В одном месте я сидел, за столом и собирал из кучи маленьких солнечных батарей, одну большую. Нужен был постоянный ток для получения едкого натра, который мне нужен для получения мыла. В это же самое время, меня можно было наблюдать, на площадке изготовления кирпича-сырца, одновременно с этим, я отслеживал ремонтные работы плетеной стены, и её наращивание. И тут же, при желании, если смотреть боковым зрением, ну или... магическим, у кого оно есть, меня было видно в том месте, где Вера с Дарьей вываривали жир из бедных животных, добываемых Немо. А уж Маша, сидящая с двумя детьми, видела меня постоянно. Пелёнки с подгузниками менять, она не умела. Стирать их, тоже. Приходилось учить.
  Немо, как я планировал, стал осваивать марафонский бег, марафонскую ходьбу и марафонскую охоту, стахановскими методами. Не позавидуешь молодому парню, но кроме него мне некого больше послать к солончакам за солёной глиной, и на промышленную охоту в том числе. Жалко Немо, но он не жалуется. Похоже, даже вошёл во вкус. Одно дело целыми днями месить глину, или вдыхать миазмы около жировых котлов... вёдер, и другое дело, бегать по степи, дышать свежим воздухом, и заниматься тем, чем занимался всю жизнь.
  - Немо, потерпи чуть-чуть. Зимой я тебе лыжи сделаю и санки. Легче будет... - моё утешение, для сведущего человека, может показаться издевательством, но Немо верил, в мой технический гений и отправлялся в путь с ещё большим энтузиазмом.
  Я не соврал на счёт лыж и санок, тем более что где-то в сарае, валяются мои старые. Но я не говорю ему, что ходьба на лыжах, становится приятной, только тогда когда научишься на них стоять. И не говорю ему, что для облегчения его труда, можно было приручить агисок, или степных псов. Но эту возможность, я откровенно прозевал.
  Для первых, не наготовили сена, и их нечем было кормить, а вторых... Щенков степных псов, после той свары, мы нашли мёртвыми. Задохнулись в дыму, от горящих колючих зарослей ивы.
  Однако мы попробовали поймать лошадь рубика, но она оказалась нам не по зубам, уж очень большая. Присмотрев одну небольшую особь женского пола, пришедшую на водопой рядом с нашей загородкой, мы решили загнать её на нашу территорию. Но эта попытка, чуть не закончилась трагически. Обоняние и зрение, у лошади оказались хорошими, а характер не очень, сравнимый с характером земного носорога и озабоченного весенним гоном сохатого. На любой шум или движение рядом с собой, эта гигантская стерва, отреагировала крайне не адекватно. Бросилась к шелестящему травой Немо, и вытоптала... проще сказать перепахала, острыми копытами, пару соток целины. Ни дротики, не копьеметалка, напугать и отогнать животное, не смогли, а только разъярили ещё сильнее. Немо, насилу ноги унёс, и два дня после этого заикался. И дротики жалко было, эта фурия, утащила вместе с собой в степь три штуки. Больше мы таких экспериментов не проводили.
  Выделка и обжиг кирпичей шла полным ходом, с минимумом брака, не более двадцати процентов. А вот с цементом получалось не очень. Что-то не срасталось. Или температура была недостаточна, или мы делали что-то не так. Известняк не хотел превращаться в негашёную известь. Ох, не зря его обжигают во вращающихся барабанах. Перемешивают, стало быть, постоянно. А где я их возьму, барабаны-то? Нет у меня таких возможностей. Обошлись перемешиванием с помощью лома и проделанного специального отверстия, расположенного напротив полки с обжигаемым известняком. Так дело пошло лучше. Была мысль приспособить близнецов вместо мехов, чтобы постоянно дули в топку для повышения температуры, но... Эта шутка, родилась от безысходности, на самом деле для объёма новой печи, потребовались бы мехи мощнее, чем в обычной кузнице. А мехов, как и приводов у нас нет. И неизвестно, что будет с кирпичами, да и с самой печью, при ненормативно высоких температурах.
  Техника безопасности на первобытном производстве цемента хромает. Вчера, после двухнедельных экспериментов, получили двухведёрную партию негашёной извести. Серенькая, неказистая, но такая родная... своими руками сделанная. Отсыпав небольшую щепотку порошка, я для пробы, залил её водой, погасил значит. Делал всё аккуратно, добавляя воды по чуть-чуть, чтобы брызги кипятка не разлетались в стороны.
  - О-кей, сойдёт.
  Погасить всю партию, я не успел, оторвали другие дела. Что-то не клеилось у Нади. Она занималась производством кирпича сырца, вместе с Олей и Таней.
  - Алекс, смотри, - она стряхнула с противокомарной сетки остатки глины, и протянула мне дырявое сито. Странно, что оно столько выдержало, я совсем забыл об этом.
  - Ева, прервись на минутку, - я похлопал по аппетитной попке, стоящей на лестнице женщины сосредоточенно переплетающей упругие прутья обработанной ивы. Ева, посмотрела на меня сверху вниз и, развернувшись на ступеньке, спрыгнула в мои объятия.
  - Ну, ты коза, - промурлыкал я, прижимая Еву к груди, - прыгаешь больно прытко.
  За спиной хмыкнула Надя. Так, надо брать себя в руки, а не Еву.
  - Ева, - я с сожалением отстранил женщину от себя и, протянул ей переданную Надей сетку, - сможешь сделать похожую.
  Ева изогнула бровь.
  - Тьфу, ты. Надюш, переведи.
  - И не подумаю, сам переводи. В постель её тащить, переводчик тебе не нужен.
  Да, что же это такое? Весь производственный процесс может встать, из-за нашего совместного упрямства.
  - Наденька, ну сколько раз мне надо объяснять, что ты ещё маленькая. Подрасти немного, и ты станешь, моей самой любимой женщиной.
  - А сейчас, я не самая любимая?
  - И сейчас, ты самая любимая, но...
  - Тогда прими меня в свой род.
  Тьфу, опять двадцать пять.
  - Надя, давай мы с тобой это обсудим попозже, сейчас сама видишь, времени на это нет.
  - У тебя всегда на это времени нет.
  - Надя, слово даю, сегодня вечером поговорим, а сейчас сделай, что я прошу. Пожалуйста.
  Надя хмыкнула ещё раз, и начала живо обсуждать с Евой, производственную проблему. Несмотря на разногласия, они хорошо ладили друг с другом. Потом, Вера меня просветила, что в сложившейся ситуации вина лежит целиком на мне, и девушки это хорошо понимают, и претензий друг к другу не предъявляют.
  Но производственное совещание было прервано, сильным шипением, послышавшимся от обжиговой печи, а вслед за ним громким визгом, ударившим по ушам.
  - А-а-а-ааааа.... - высокий детский голос, надрывая связки, захлебнулся в плаче.
  - Это, ещё что такое? - бросив побледневших Надю и Еву, я побежал на детский крик.
  Из ведра с негашёной известью шёл густой пар, и в разные стороны разлетались струи белого кипятка. Вся стена печи была испещрена белыми пятнами, а зелёная трава, кое-где сохранившаяся на небольшом пятачке, покрылась белым налётом от насевшей негашёной извести, и желтела на глазах.
  Танька, помогавшая Наде, на цементно-кирпичном производстве, спрятавшись от горячих брызг за печью, держала в крепких объятиях визжащего Лёлика, а Ольга, обливала мальчишку водой.
  Чуть в стороне за границей царящего Армагеддона сидел на коленях Болик, и прикладывался лицом к земле.
   - Ну как же так, ведь только на минуту оставил....
  Догадаться, что произошло, было не трудно. Узрев мой опыт по гашению извести, близнецы решили ещё раз посмотреть, как без огня закипает вода. Обойтись маленькой щепоткой, они не могли. Размерчик не подходящий, а вот целое ведро, в самый раз.
  - Надя, Ева, хватайте их и к Верке, быстро. Она знает что делать. Я чуть позже подойду.
  В произошедшем винить кроме себя, некого. Чего уж, подставил мальцов своим разгильдяйством. Погасил бы сразу, или отложил бы, куда подальше проклятую известь, и ничего не произошло бы.
  Болик и Лёлик в тот день, обзавелись своими первыми шрамами, а я - комплексом "техники безопасности". Никогда не думал, что такой бывает. Однако ж, вот!
  
  ***
  
  Разобравшись с кирпично-цементным производством, занялся плотнее изготовлением мыла. Этот вопрос откладывать больше нельзя. Работа у нас грязная, и потная.
  Из глины принесённой Немо, в три захода, получилось полтора килограмма поваренной соли. В этот раз, более чистой и белой. Качество, как известно, приходит с опытом.
  Теперь встал вопрос дистиллированной воды. Для электрохимического процесса получения едкого натра требуется чистота раствора хлорида натрия, примеси не желательны.
  Матом я ругался на весь Аурум, собрав вокруг себя благодарных слушателей, которые разнообразили свой лексикон за счёт моей несдержанности.
  Основным компонентом любого самогонного аппарата, как и дистиллятора, что, в принципе, одно и то же, является медная трубка. И где её взять?
  Я перерыл всё, дом, сарай, баню. Заглянул на чердак и... в погреб, зачем, не знаю. Трубки медной в хозяйстве моих родителей не нашлось. В итоге посрывал всю медную чеканку со стен, которой баловался дядя Женя, брат отца. Достал с чердака двухведёрный самовар, всю медную проволоку, найденную в сарае и, серьёзно задумался сделать трубку своими руками. Но как её делать, я понятия не имел.
  И всё-таки, гений во мне есть. Небольшой, но гениальный. Он подмечает то, что я не вижу в упор, и иногда даёт дельные советы. Вот и сейчас, он испугался за медную чеканку, на которой была изображена амазонка в шлеме римского легионера с обнажённой грудью, и гладием в руке, и перевёл мой разгневанный взгляд на покрытую пылью газовую плитку. Разобрал я это чудо газовой техники, за пару минут и был разочарован. Газораспределительные трубки были действительно из меди, но маленькие, по пятнадцать сантиметров. А, собственно, где соседская плита? Та, что валялась за забором с незапамятных времён, и успела порядком зарасти крапивой и ежевикой.
  Плита, была на месте, и трубки тоже. По шестьдесят сантиметров каждая. Да, делали предки технику... металла не жалели. Двухкомфорочная плита отличалась от полноценной четырёхкомфорочной, только количеством комфорок. Всё остальное было таким же большим и монументальным. Под чугунной плитой с двумя комфорками и с двумя решётчатыми чугунными приставками для посуды, располагалась большая духовка литров на сорок.
  - Ёксель-моксель, да это же готовые колосники... Я теперь богат.
  На радостях перецеловал всех жителей Аурума, не обойдя стороной и двух младенцев. Немо повезло, что пропадал на охоте, иначе под раздачу попал бы и он.
  Так, что у меня теперь будет не только дистиллированная вода, но и самогон. А самогон, это не только антисептическое средство и компонент биотоплива, но и много, много, много приятных минут, и часов...
  Через день у меня появилась дистиллированная вода и соляной раствор.
  Ещё через неделю, изготовил электролизёр из керамики, с двумя медными анодами и одним катодом. Пока странная конструкция, похожая на дыню, с тремя горлышками, сушилась и обжигалась, возился с электричеством, которое, ну никак не хотело нормально работать. Пришлось снимать с машины аккумулятор, и сначала накапливать энергию в нём, а уж потом подавать ток в электролизёр. Подобный подход сработал, на что я мало рассчитывал, но едкий натр получил.
  Плюнув на дословное следование инструкции, в части использования специальных варочных котлов, которых у меня отродясь не бывало, и разогрел натопленный Веркой жир, в эмалированной пятилитровой кастрюле, в которой мама варила варенье.
  Процесс выглядел так.
  В разогретый в кастрюле жир, я влил немного едкого натра. Посмотрел. Мало влил. Добавил. Поучил какую-то густую гадость с соответствующим запахом. Доложил. Опять не то. Снова долил. Гадости стало больше, а результат тот же. Завёл генератор. Солярка с прошлого раза ещё осталась. Распечатал инструкцию. Заглушил генератор. Прочитал то, что напечатал, и обалдел.
   Забыл, как пахнет хозяйственное мыло. Полученную массу разлил по специально "выпеченным" керамическим формочкам. И дал остыть. Формочки, потом разбил, и получил несколько брусков плохонького, но вполне функционального хозяйственного мыла.
  - Живём! - я потёр от удовольствия руки.
  С дальнейшей обработкой мыла решил повременить, как говориться - не до жиру. Ну, разве, что пару кусков сделал почти по полной технологии, с расслаиванием полученной массы, и формовкой ядрового мыла. Для детишек.
  Пока возился с мылом, запустил контроль над производством кирпича и цемента. Кирпича напекли больше, чем надо. Русские печки в будущих плетёных хижинах я ставить не собирался, они там не вместятся. И не к чему такая роскошь. А вот цемента как не было, так и нет. Зато есть несколько плетёных коробов ГАШЁНОЙ извести. Надя за этот процесс отвечала лично, хотя и дулась на меня с возрастающей силой. В тот раз, я её с вечерним разговором прокатил, воспользовавшись несчастным случаем.
  Эх, размахнись моя рука, да не вырони кувалду. Дробить бракованные кирпичи в пыль, тот ещё процесс. Пыли много, и рука отсыхает от веса железного бруска с ручкой. Пыль ложиться на потный лоб, и стекает на глаза струйками вновь образовавшейся солёной глины. На этот раз Немо, от блатной работёнки не увернулся, и корячился вместе со мной, повышая наше благосостояние и нашу будущую боевую мощь.
  Полученную кирпичную пыль мы смешали с гашённой известью, в разных пропорциях, потому как информации по этому поводу, я в библиотеке попаданца не нашёл. И полученные смеси запихнули в обжиговую печь, предварительно освободив её от обжигаемого кирпича. Для обжига будущего цемента, нужна более высокая температура, чем для обжига кирпича. На целых полтысячи градусов. Для получения такой температуры, пришлось выжигать уголь в специальных "кабанах", из толстых стволов колючей ивы. Тонкие ветви к тому времени, Ева со Светой уже пообрезали, и теперь попахивали попугайным помётом. Да, попугаи не сдаются. Воюют шельмы. Ну, ничего. Как только обстановка немного успокоится, займусь экспериментами с этим оказавшимся очень ценным деревом. Есть одна идейка. Привить колючую иву к корням обычной. Может скорость роста увеличится.
  Но одного "высококачественного" угля мне показалось мало, и для повышения температуры достал ножной автомобильный насос, который, отец, слава богу, не вытащил когда закладывал в багажник компрессор. Использование компрессора оказалось не очень эффективным. Аккумулятор, заряжающийся от солнечной батареи, разряжался за пятнадцать минут, а подача воздуха требовалась в течение четырёх часов.
  Поток воздуха от насоса, был маленьким, поэтому внутри печи отгородили небольшое пространство. Получилось, что-то вроде каменной ширмочки, позволяющей поднять температуру в небольшом закутке.
  Качали всем Аурумом, по очереди. Исключая грудничков. Очень тяжёлое занятие, качать ножной насос. Даже няня-Маша, не осталась в стороне и, поддавшись всеобщему подъёму энтузиазма, передав отработавшей Даше обоих детей, приложилась маленькой ножкой к педали.
  Работа на износ, в последние дни привела к небольшому семейному бунту. Мелкому, но досадному. Оказывается, надо подтверждать свой статус вождя, не один раз, а пока дамы не обзаведутся своими половинами мужского пола, или станут мамами. Не было печали. А что делать? Или откажутся от непонятной всем работы, или изволь соответствовать, т.е. выполнять свои обязанности. Согласился. О чём потом пожалел.
  Меня грубо изнасиловали. И кто? Надька, блин. Не одна, конечно, а спевшись со своими помощницами - Ольгой и Танькой. Тьфу, на них. Это был единственный случай, когда выползали не из моей койки, а я сам оттуда еле выбрался.
  И где только научилась шельма? Небось, у нас с Евой. Спим-то в одной комнате.
  Теперь я обиделся. Пускай, отмазывается, как хочет.
  После этого случая, я остановил все работы, кроме производства цемента. Довольная Надька, увеличила количество готового цемента, и отрывать её от этого дела я не стал. Пускай потеет на огненном производстве.
  - Значит так, барышни, бросаем все свои дела, Вера, тебя это тоже касается, и занимаемся плетением второго дома.
  Делать несколько маленьких хижин я передумал. Дух индивидуализма в столь малом обществе противопоказан. И материалов уйдёт меньше. Но и загонять женщин в казарму я не собираюсь, сделаем четыре общие стены и крышу, а внутри разгородим на несколько комнат. И печки одной хватит, иначе колосников не напасёшься. Хомяка, тоже надо уважать.
  Место строительства выбрали между моим домом и баней, пересадив предварительно десяток кустов смородины, и две молодые сливы. Мельбу трогать не стали, а органично вплели в "архитектурный ансамбль" в качестве естественной опоры, наравне с семнадцатью искусственными.
  Ну, пока барышни плетут, мы с Немо занялись тем, без чего уже никак нельзя было обойтись. Оружием.
  Благодаря уникальным свойствам колючей ивы, стало возможным изготовление лука. К сожалению, времени на его освоения, нет ни у меня, ни у Немо.
  Арбалет, сложная конструкция, и в мою задачу входило максимальное его упрощение.
  Входить могло что угодно, а на выходе...
  Колодку упростить не получилось. Предельно простая конструкция по виду, оказалось, чуть ли не самой сложной по содержанию. Ведь на неё крепятся плечи арбалета и спусковой механизм. В колодке протачивается лонце, и протачиваться должно прямо, и без шероховатостей, иначе никакого жира не напасёшься, и смазывать после каждого выстрела в боевой обстановке, мягко говоря, некогда. Время на заряжание уходит много, а так будет уходить вдвое больше. Отдельную сложность представляло крепление дуги. Оказалось, что её надо утапливать в колодку, или крепить с её торца, чтобы дуга не мешала прохождению болта по направляющей. Отдельная песня, была при изготовлении дуг. Ага, сразу в двух экземплярах делали. Прищепок много, так что пружинок для спускового механизма хватало. Спусковой крючок я сделать не мог. Чертежи, имеющиеся у меня, утверждали, что это тонкая кузнечная работа. И таких "тонких" кузнецов в наличии не было. Так, что весь механизм располагался сверху и, для выстрела надо было нажимать большим пальцем на спусковую пластину. Самое простое оказалось - тетива. И то, только потому, что было много капроновой верёвки.
  Месяц, с небольшими перерывами на другие хозяйственные дела, мы с Немо колупались над этой конструкцией. Ева тоже приняла участие, поддерживая меня морально, и физически. А остальные дамы выматывали тоже морально и физически. Но больше всех выматывала Надька. После того раза, она ловит меня частенько, и ухитряется добиться своего, не смотря на мои потуги отбрыкаться. Даже Ева стала ей подыгрывать, меняясь по ночам с ней местами.
  Через месяц, как раз к окончанию строительства многоквартирной хижины, мы предъявили общественности два изделия, доказывая, что нас не зря кормили всё это время. Немо, на охоту не ходил, но несколько раз отправлялся в степь на поиски птичьих перьев. Если в небе, пускай на большой высоте, кто-то летает, значит, на земле должны быть гнёзда. Тогда я сделал, очень неприятный для меня вывод. Рассматривая принесённые перья, я представил себе птичку их потерявшую. Немо, с птицами лично не встречался, но наткнулся на место бывшей пирушки пернатых. Во-первых, это была мамонтовая корова, во-вторых, перо было больше моей руки, а в третьих... Мамонтовые коровы опять прутся в нашу сторону. Но в обратном направлении. Теперь с севера на юг. Аккурат после недельных дождей, когда подсыхающая было трава, опять налилась сочной зеленью.
  - Тьфу, - только и сказал я, обдумывая как приспособить гигантские перья на маленькие тридцатисантиметровые болты и как отбиваться от коровьей напасти. Теперь нашу территорию так просто не обойдёшь. И молодые земные деревца, надо брать под защиту. Они ещё недостаточно крепки чтобы противостоять этим степным пылесосам.
  Испытания "убойных" машинок показали не очень качественную отделку направляющих и проточку лонцев. Болты с каменными наконечниками летели прямо только первые тридцать - сорок метров, а потом траектория полёта становилась непредсказуемой. Но убойная сила оказалась выше всяких похвал. Панцирные свиньи, чувствующие себя до этого в относительной безопасности, спешно покинули наши места, потеряв семь штук свиноматок и свинопапок. До этого, Немо удалось добыть только одну штуку.
  Следующую модель мы делали более вдумчиво, не спеша, по несколько раз переделывая конструкцию направляющей и зарядно-спускового механизма. В предыдущем случае мы делали это руками, специально сделанным для этого деревянным крючком, от такой зарядки быстро перетиралась тетива.
  Закончили мы эту модель только зимой.
  
  ***
  
  Через две недели после испытаний арбалетов и, складывания печки в хижине, я построил маленькую кузню. Чёрте что и с боку бантик, а не кузня, и ещё руки не оттуда растут. Не только у Немо, но и у... Не буду о грустном.
  Не шамотный кирпич, который я так и не смог сделать без каолина, высоких температур не выдерживал, и постоянно трескался. Приходилось его всё время обновлять. Мехов нет. Опять качаем воздух ножным насосом. Он у нас нарасхват. Перетягиваем "канат" с Надькой на пару.
   - Зачем тебе насос? - покосился я на неё, держа пионерское расстояние, от греха подальше.
  - Цементу холодно, не получается иначе, - ехидно улыбнулась Надька, и мелким шажками придвинулась ко мне ближе.
  - Какой ещё цемент? - удивился я, не забывая сделать шаг назад. - Я же сказал, что всё. Цемент больше не нужен.
  - Это тебе не нужен, глупый, а мне ещё как нужен.
  - Для чего?
  - А вот для чего... - и Надька бросилась мне на шею сжимая ногами мои бёдра.
  Ой! Опять!
  Кожаный фартук, который мне скроили Ева с Веркой, из агиски, по образцу кухонного, оказался коротковат. На двоих шкуру делили, Немо тоже фартук нужен.
  - Что же ты... а... делаешь, бес... сты... жая...?
  - Укрепляю твой род, - закатила глазки Надька, и прижалась ко мне сильнее.
  Ну, как не отдать, после этого то, что она просит. Но Надька насос не взяла, а выжав меня досуха, исчезла в бане. Ну, хоть это ей привил.
  Кузню мы построили на том же пятачке, что и обжиговую печь. Подальше от жилья, и ближе к воде.
  Металл собранный и выкопанный со всего участка, мы свалили в кучу у входа под плетеным навесом кузни. Ржавый и грязный, он никакого оптимизма не вызывал, но надо было с чего-то начинать. Нам как воздух, нужны наконечники для болтов, и для дротиков. Для последних, я обещал Немо стальные наконечники, когда прикрывал задницу Омума ото львов. Надо сделать и что-то типа мечей. Нет, никаких булатов и дамасской стали. Для этого нет ни материалов, ни времени на эксперименты, ни опыта. Бумажная распечатка, это только одна сотая дела. А вот кусок заточенной стали, хорошо прокованный, с науглероженной режущей кромкой, вполне сойдёт. И форма, типа мачете, тоже меня устраивает. Соперников такому оружию в ближайшей перспективе не предвидится, а значит не надо и "горбушки" городить.
   А ещё нужны лопаты и косы. В следующем году, надо заняться приручением тягловой силы, и соответственно запасами сена и других комбикормов. И урожай зерновых резать ножом как было в этом году, может стать проблемным по причине большой площади посевов, особенно во время снятия второго урожая, а если будет третий урожай, то вообще караул без кос.
  - Ассистент, - я поднял кисти рук, одетые в верхонки, вверх на согнутых локтях, как это делают хирурги перед операцией, не хватало только марлевого намордника и зелёного чепчика. - Обрезок номер три, средней ржавости, из верхней части кучи суньте пожалуйста в горн, и поддайте жару.
  Немо, привыкший к моим хохмам, стоял в такой же позе с верхонками на руках и, выслушав мою команду, деликатно отшвырнул мешающий остов от старой садовой тачки, и вытащил обрезок толстой арматурины, длинной сантиметров восемьдесят, и запихнул его в горящие угли.
  - Спасибо коллега, - я надменно поднял брови, и посмотрел на Немо сверху вниз. - В следующий раз воспользуйтесь, пожалуйста, щипцами... - я показал на плоскогубцы с привязанными к ручкам жердями, - а теперь... Немо, качай воздух, угли остывают.
  Это был первый раз, когда я видел смеющегося Немо.
  Арматуру мы грели до белого каления полчаса, чтобы потом, на гранитном валуне заменяющего нам наковальню, лишь одну минуту отбивать с неё окалину - бывшую ржавчину и не сгоревшую грязь. Потом опять разогревали до белого каления, и я бил молотом по этому куску раскалённого металла, потом опять грели, и молотом работал Немо, но у него получалось чуть хуже. Маленький рост, не позволял размахнуться сильнее, и сила удара была меньше из-за меньшей скорости молота, при падении. Грели и плющили мы этот несчастный кусок железа целый день. Вот в таком виде, расплющенном и помятом, мы сунули его в холодную воду, до следующего утра. Следующий день мы занимались той же самой ерундой, и только потому, что я никак не мог решиться, отрубить топором два куска по пятнадцать сантиметров. Топор было жалко. Вдруг не получиться, металл недостаточно мягкий, и хорошему инструменту придёт скоротечный карачун? Но делать было нечего, нужны были зубила.
  - Йес, - первый кусок металла, рассыпая белые искры, вылетел из-под топора после удара по нему кувалдой и, скрылся в неизвестном направлении. - Немо, в горн пихай, пока не остыла. - Бросив молот, я рысцой побежал искать раскалённый обрубок, пока не начался пожар. Нашёл, пожар не начался, потому что обрубок ударившись о плетёную стену, отпружинил от неё и улетел в противоположный угол, до которого благополучно не долетел.
  - Доставай, - крикнул я и через секунду ещё один кусок, срикошетил о потрескавшиеся кирпичи горна. - Пихай в воду, сегодня это нам больше не пригодится.
  Уф, ценой неимоверных усилий, мы за два дня отколупали от большого куска арматуры два маленьких.
  - Какого хрена? - вырвалось у меня, когда я рассматривал то, что у нас получилось, и с тоской вспоминал, что в сарае лежит ножовка по металлу....
  На следующий день, мы горн не разжигали. Я занялся осмотром, переписью и оценкой того инструмента который был совсем не электрическим, и который хранился в сарае, не на самом виду, а по углам и щелям. Напильники разного сечения, ножовки и ножницы по металлу, кусачки, тиски. Дрель ручная, тоже не электрическая, ещё от деда сохранилась.
  Кузню, мы после этого открытия использовали только для того чтобы отбить ржавчину с грязью, науглеродить и закалить металл. Для наконечников этого хватало. Но для мачете.... Тут уже вывернуться не удалось. Неделю, мы попеременно проковывали полосы раскалённой стали, резали на равные части, складывали, опять проковывали. Потом подкладывали к получившейся полосе новые порции металла... прочий металлический хлам, предварительно нагретый и отбитый. Каких марок подкладываемая сталь, я не знаю, на ней не написано, да какая разница? Крепче дерева, и всяко крепче шкуры, а перерубать рельсы мне не надо, их нет у меня. И вообще, очень сильно сомневаюсь, что дамасские кузнецы, открывшие секрет дамасского булата, вообще имели какое либо представление о марках стали. Качество азиатского булата зависело от мастерства кузнеца и, от количества пролитого пота.
  Потели и мы с Немо, делая сталь плотней, освобождая от внутренних каверн, и пузырьков воздуха, которые, неизбежно, остаются в металле после литья.
  После закалки звук звонким не стал, как я мечтал, а был похож на звук встречающихся друг с другом лома. Грубая работа, однако. Но две полосы заточенной стали с сексуально-выпуклым лезвием толщиной четыре миллиметра и длинной шестьдесят у нас было. Ещё неделю, мы ухлопали на доводку изделий до ума. Полировка, заточка, приделывание рукоятки, балансировка рукоятки. Думал приделать гарду, но зачем мачете гарда? Отмёл как излишество. Потом пришёл черёд ножен.
  Кожаная одеваемая на ремень петля, под конструкцию мачете не подходит. У неё рукоять уже клинка. Можно сделать на "кнопке", но так легко потерять оружие, если за что-то им зацепиться.
  И кожаные фартуки у меня с Немо, стали короче. Такого качества кожи, не смотря на большое количество трофеев, перед изготовлением мыла, у нас больше не было, а щитки панцирных кабанов, к этому делу не подходили. Тяжёлая и толстая кость, оказалась сложна в обработке, а мастеров по резьбе по кости среди нас не было.
  К встрече родственников мы были почти готовы. Не хватало сущих мелочей, но и без них, я надеялся справиться с небольшой ордой двуногих.
  И поживиться за их счёт.
  
  ***
  
  Мы нервничаем! Все, по одному и тому же поводу. Позавчера Немо вернулся из разведки. Северное направление принесло неутешительные вести. Родственники уже на подходе. Огни отдалённых костров, он видел всего в одном дневном переходе от Аурума.
  - Значит, завтра они будут здесь?
  - Нет, - Немо стоял передо мной каменной статуей, и смотрел сквозь меня. - Дней пять стоять будут, пока всю дичь вокруг не разгонят.
  Просто замечательно, но что-то я начинаю волноваться - а справлюсь ли?
  С балкона, я смотрел вниз на своих людей, спешно готовящихся к осаде, и смотрел за выполнением намеченного плана.
  Печь затушили, все готовые кирпичи и цемент, перенесли на основную территорию. Всю свободную тару заполнили водой, а в незаконченный, в известняке, колодец запустили рыбу. Плотная, без трещин, горная порода, хорошо держит воду, охлаждая её, и рыба чувствует себя хорошо. Верши, все три штуки, из реки убрали. Подкармливать вероятного врага, мы не хотим.
  Сейчас идёт спешное наращивание высоты основного металлического забора. На острые колья, расположенные по его периметру, ни я, ни Немо, не рассчитываем. Ожидаемый противник хитёр, и изобретателен.
  Ева, командующая основными фортификационными работами, одновременно колдует над двумя комплектами доспехов, плетя их из той же колючей ивы, нашей спасительницы, и основной помощницы, во всех наших делах.
  Форму доспехов подбирал я сам. Из имеющихся у нас возможностей, получалось сделать нечто похожее на рыцарский глухой доспех, но без "рукавов". Плетёная безрукавка, подбитая мехом. Навешивать на грудь и живот, стальные пластины не стали, лишняя тяжесть, а пробить копьём плетёнку из колючей ивы оказалось не так просто. Немо пробовал. Специально сделанное копьё с каменным наконечником, такое, каким пользуются аборигены, не смогло пролезть между стянутыми прутьями, деревянной брони, сплетённой для испытаний. А устойчивость к ударным нагрузкам, предстоит выяснить после изготовления доспеха.
  Сейчас, Немо стоит внизу, и смотрит на меня в нетерпении. В руках у него два деревянных меча, и один из них предназначен для меня.
  Эх, хе-хе... со вчерашнего дня мы начали тренироваться, и синяков на моём теле прибавилось. Это я по простоте душевной предложил мальчишке заняться фехтованием.
  Я, никогда не занимавшийся фехтованием, и знающий как браться за меч, чисто теоретически, решил поставить сию науку заново. Но объяснить, что я хочу, Немо, не получилось. Плюнул на всё, и устроил вечерний киносеанс. Боже, не дай пропасть, без капли солярки. До нового урожая подсолнечника, ещё ой как не скоро.
  Целый вечер крутил изумлённым аурумцам движущиеся картинки, рассказывающие о нелёгкой жизни простых японцев и не очень простых самураев. "Убийца Шогана", сменил "Последний самурай", вслед за ним прокрутил "Семь самураев", после чего поставил диск с Брюсом Ли, где он на каком-то острове мочит всех подряд, в частности палками. Ну, и на десерт поставил маминых любимых "Трёх мушкетёров" ещё советского производства, там, где Боярский гонял своего учителя - Балона.
  Женщины, остались женщинами, и больше смотрели на наряды актёров. Особенно, на наряды актрис. А Немо....
  - Немо, - злился я, замечая, что он норовит стать в стойку, подсмотренную в фильме, - сколько раз тебе говорить, в бою не до стоек. Перед тобой одна задача, любыми.... Особо подчёркиваю это слово - ЛЮБЫМИ путями достать противника, и не дать ему, достать тебя. Противник не будет ждать, когда ты будешь готов, и не даст тебе возможности сделать это. Ты должен быть готов к бою всегда, как бы ты не стоял, лежал, или сидел.
  - Но в кино.... - возражал Немо.
  - В кино, возможно всё. Для красоты и зрелищности там тебе и не такого навояют.
  И мы лупили друг друга, деревянными мечами, как придётся и куда придётся. Мы заново изобретали науку владения мечом. Или мачете? Впрочем, деревянные палки, мало походили на наши широкие ножи, но длинной были с ними вровень.
  Жаль не додумался сразу заказать Еве, доспехи, а теперь мучаемся. Больно же. Говорят, что боль, является лучшим учителем, но меня это мало утешает. Сегодня, будем учиться фехтованию с щитами.
  Ещё раз, оглядев горизонт с северной стороны, я спустился вниз, и приступил к избиению Немо. А Немо, начал избивать меня. Так выглядят издержки незнания, которые всегда окупаются болью и потом, или кровью.
  - Алекс, идти сюда, - вовремя прервала наши занятия Ева, иначе мне было бы неудобно показать свою усталость перед молодым парнем, считающего меня вождём. - Мерить идти.
  С доспехами получалось как-то не очень. Распаренные ветви, из которых делалась броня, при высыхании давали сильную усадку, и деревянная защита становилась на пару размеров меньше. Вот, и сейчас, что-то было не то. Под подмышками и шею натирало, а около пупка, и ниже, ближе к паху, где расположены дополнительные рёбра жёсткости, сильно давило, и нагнуться без травматизма, достаточно сложно.
  - Ева, ты умница, - похвалил я женщину, расстроенную очередной неудачей, - ты всё правильно делаешь. Только вот тут и тут, - я показал на кольцевые рёбра жёсткости вокруг шеи и подмышками, - надо сделать чуть длиннее, а здесь где доспех прикрывает пупок и ниже, вообще убери углы. Жесткости здесь вполне достаточно.
  Объяснять, что любая выступающая часть, может стать причиной смерти носителя доспеха, я не стал. Ева ещё недостаточно хорошо меня понимает, а технический язык даётся ей ещё хуже.
  - Немо, я к твоим услугам, - закончив дела с Евой, я вышел на тренировочную площадку расположенную на месте бывших грядок за домом и, прикрывшись щитом, отсалютовал напарнику деревянным мечом.
  Босоногий Немо, слегка поклонился, как это делали самураи, и снова встал в стойку, держа меч на вытянутых руках перед собой, кончиком вверх под сорок пять градусов.
  Ну, ну... посмотрим, самурайская рожа, как ты будешь справляться с моим щитом.
  Немо перетёк из правосторонней стойки в левую, сделав полшага вперёд, и атаковал меня с правой стороны, туда, где не было щита. Умный мальчик, уловил слабую сторону. Но и мы не лыком шиты.
  Пол оборота вправо, принял меч на щит, и подбив его снизу вверх, одновременно атаковал босые ноги напарника. Немо шустро отскочил назад, парируя мой выпад кончиком меча, и не останавливая движения, провёл своим клинком вдоль моего, больно ударив по пальцам.
  - Туше.
  Немо остановился и, сделав шаг назад, отсалютовал мечом. Насмотрелся в фильмах, блин. Как бы это не вошло у него в привычку. На поле боя, раскланиваться перед противником ни к чему.
  Так дело не пойдёт. У нас кочевники на подходе, а я оружие в руках держать не в состоянии.
  Да, деревянному мечу гарда не помешает, иначе на тренировках покалечиться можно.
  Надо так надо, приделал обычную поперечину, как у меча. С эфесом как у шпаги, возиться не стал. Время на эксперименты нет, и муторно.
  Так дела пошли лучше. Немо, пришлось искать новые способы меня достать, а мне новые способы от него отбиться.
  Тренировались мы не в одиночестве. За нами постоянно подглядывали. Сначала это были женщины, наращивающие рядом с нами, верх ограды, а потом к ним стали присоединятся близнецы, сменяясь с наблюдательного пункта.
  Мальчишки смотрели на нас с Немо, большими глазами и с открытыми ртами, с восхищением вслушиваясь в треск и грохот деревянного оружия.
  Закончим со своими делами обязательно займёмся их обучением. Надо из пацанов растить воинов. Чувствую, им это пригодится. И нам тоже. Нам нужны профессиональные военные, и закладывать будущую основу могущества Аурума, надо начинать вот с таких вот юнцов, и лучше уже сейчас.
  Что-то размечтался, и пропустил выпад Немо. Не успел отреагировать на его кувырок, мне в подвздошье, и получил деревянной палкой под дых.
  Отдышавшись, я пошёл в атаку, чередуя удары мечом, с ударами щита, и ногами. Такого, Немо не ожидал, и после удачной подсечки приземлился на пятую точку.
  - Туше?
  Немо, отрицательно покачал головой и, встав в стойку, продолжил учебный поединок.
  Память у дикаря оказалась хорошей и избирательной. Учиться писать и читать, у Немо получается плохо, в отличие от девчонок, а вот запомнить, как лучше отправить своего ближнего на тот свет, у него получалось хорошо.
  Зря, я стал махать ногами. Уяснив, что в драке правил нет, Немо стал разнообразить свои атаки, приёмами, наверняка, подсмотренные у Брюса Ли. Получалось у него не очень, не хватало физ. подготовки, и технических навыков, но он выворачивался из этих трудностей, за счёт реакции и подвижности.
  Через два дня мы получили готовые доспехи, и тренировки вступили в новую фазу. Фазу полного контакта. Защита была выше всяких похвал. Она не только защищала наши тушки от ударов, но и пружинила, отбивая удары мечей в обратную сторону. Хороший удар топора, сделанного из металла, эта "кольчужка", конечно не выдержит, а вот каменный топор, не имеющий достаточной остроты, скорее всего, соскочит, с гладкой, матовой поверхности доспеха. И каменное копье, которым пользуются местные жители, тоже не имеет шансов, проникнуть меж плотно сплетённых прутьев. Вот теперь мы точно готовы встретиться с пришлыми родственничками.
  
  ***
  
  Родственники нагрянули раньше, чем их ожидали. Уже на следующий день, после изготовления доспехов.
  - Идут, идут... - орал как оглашенный Болик, слезая с крыши сарая.
  - Чего разорался, а ну марш обратно, и не ори. Будут подходить близко, вместе с Лёликом бегите в дом. - Отправив Болик на наблюдательный пункт, я надел доспех и собрал аурумцев перед крыльцом.
  - Всё господа, сегодня нам предстоит проверить, чего мы стоим. И каждый должен решить, хочет ли он вернуться в ту грязь, из которой выбрался, или остаться со мной. Делайте это сейчас, пока есть время. Всех кто хочет вернуться к прежней жизни, я выпущу навстречу подходящему роду, и закрою ворота. Тот, кто останется со мной, должен помнить, назад пути нет. Думайте и решайте.
  Я спустился с крыльца и посмотрел на своих первых учеников - Немо, Надю и Веру с Евой.
  - Что решаете?
  - Мы остаёмся, - Немо опять сделал непроницаемой лицо и посмотрел сквозь меня.
  - Девушки, - я посмотрел на серьёзные лица дам, - ваше решение.
  - Мы остаёмся.
  - Немо, бросай свою палку, бери оружие, и иди к северным воротам. Приманку, поставили? - я повернулся к Еве.
  - Да.
  - Отлично.
  Из-за немногочисленности защитников Аурума, я не мог позволить, что бы кочевники разбежались вокруг нас. Нам нужно собрать их в одном месте компактной кучкой, и если что, накрыть одним ударом. Для приманки, мы развесили перед северными воротами, на верёвке вяленую рыбу, которую начали заготавливать на зиму.
  - Надя, готовь огнемёт, и.... Все по местам.
  Притормозив уходящую Верку, я подошёл к пяти новым, ещё не очень привыкшим ко мне женщинам, и заглянул, каждой в отдельности, в глаза.
  - Что вы решаете, барышни? С кем вы?
  Барышни, переглянулись, и вытолкали вперёд Таню. Она добилась своего, став неформальным лидером пришедшей пятёрки.
  Протараторив что-то на "тарабарском" языке, она пискнула и, проскользнула за спины подружек.
  - Она говорит, - перевела Верка, - что они остаются.
  Вперёд вышла Даша и, посмотрев в сторону Немо, тоже что-то пролепетала, прижимая кулёк с плачущим младенцем к груди.
  - Что она хочет?
  - Остаться она хочет, вот что, - насупилась Верка.
  - А почему ты не рада, она же твоя помощница?
  - Немо мой, а она хочет, чтобы он взял её своей женщиной.
  Вот, блин, ещё один любовный треугольник. Но мне он на руку.
  - Вер, пускай берёт. Мне одному, вас слишком много. А Немо, сильный мужик, тебя не обидит.
  Трёх женщин из последней пятёрки распределил по периметру, присматривать, что бы не один проходимец не проник внутрь без нашего ведома. Машу с детьми запер в доме, а Светлана, осталась с нами, помогая Наде подтаскивать, к зарослям малины, разросшейся за сараем, камни. Выгодное место, стратегическое. Прикрывает северные ворота с западной стороны, и оттуда можно нанести внезапный удар во фланг противника. А ещё из Светланы, получается неплохой снайпер из копьеметалки. Немо в последнее время мечется между деревянным мечом и арбалетом, а про копьеметалку вспоминает, когда идёт на охоту, и то не всегда. Зато Светка, в свободное время стала брать в руки мужское оружие, и показывать прямо таки олимпийские результаты.
  Всматриваться в степь, с колосящейся высокой травой, через щёлочку в заборе, крайне не неудобно. Ничего же не видно. Но, показываться на глаза родственникам моего единственного охотника, я сейчас не собираюсь. Время ещё не пришло
  Трава шевельнулась, и на вытоптанное место, идущее вдоль забора, вышла коренастая фигура в явно новой, тёмно-серой ещё не обтрёпанной шкуре висящей на бёдрах. Колоритный тип, опирался на кривое, больше похожее на обыкновенную дубину, копьё и всматривался в оплетающий забор дикий виноград. Вслед за ним из травы вышел, похожий на первого, мужик и уткнулся в спину переднего.
  - У-ух?
  - Гу-ук гуль гу-ук
  Вот и всё что я разобрал. Как они общаются на этой тарабарщине, ума не приложу.
  - Немо, почему их не тронули львы?
  - Запах узнают. Наш род их постоянно здесь треплет. Бояться.
  Понятно, застолбили территорию и чувствуют себя здесь хозяевами.
  Тем временем, пока я соображал над странностями, из высокой травы стали показываться люди. Много людей. Но, выползали они ближе к Яузе, и рассмотреть их более подробно, у меня не получалось. Зато унюхать...
  Смрад, исходящий от человеческого стада, вызывал рвотный рефлекс. Они, что, с собой тухлое мясо таскают? Впрочем, почему бы и нет.
  Качество обработки шкур, оставляет желать лучшего. Каменные скребки, которыми пользуются аборигены, не способны удалить подкожный жир до конца, а о щелочах и дубильных веществах, они вообще ничего не знают. Не удивительно, что этот самый подкожный жир начинает тухнуть, и благоухать на всю степь. Особенно в тёплом климате. Зачем они вообще их используют? На зиму они же откочёвывают на юг.
  Немо поморщился, принюхиваясь, и зло сплюнул в направление своих бывших сородичей. В кустах малины кто-то чихнул. И послышался рассерженный голос Нади.
  Бип, бип, бип....
  Самоцензура не позволяет передать то, что высказала девушка.
  Вышедший первым из травы мужик, поднял руку в предупредительном жесте и, оглянувшись по сторонам, медленно пошёл по направлению к нам. Как гончая собака, он шел, чуть пригнувшись, постоянно припадая на одно колено, и что-то разглядывая в вытоптанной траве. Следы читает, однако.
  - Кто это? - спросил я нахмурившегося Немо, разглядывая принюхивающегося к земле следопыта.
  - Ты будешь смеяться, Алекс.
  - Немо не тяни льва за хвост, говори толком.
  - Это Дрыст, вождь моего бывшего рода.
  Я не смеялся. Я ржал, зажимая рот руками, чтобы не тревожить раньше времени подходящего... Дрыста, ха-ха-ха.
  Дрыст, наконец, дошёл до ворот, и узрел развешанную на верёвке рыбу.
  - Угрых? - выдохнул он и, сорвав первую рыбину, обнюхал её и для порядка лизнул. Рожа дикаря расплылась в довольной улыбке. Соль почувствовал не иначе. Я расщедрился для такого дела ста граммами ценного продукта, да простит меня за это Немо.
  Нализавшись соли, до состояния отупения, Дрыст, зажал рыбу подмышкой, и заверещал на всю степь, подзывая к "рогу изобилия" своих сородичей.
  Про стену он забыл. Странные здесь дикари. Человек стал человеком, только потому, что древняя обезьяна сгорала от любопытства, и везде совала свой плоский нос, и передала это качество своим потомкам по наследству. Аборигены же, крайне не любопытны. Не исключено, что они древнее человечества, но благодаря столь редкому на Земле качеству, далеко в своём развитии не ушли.
  У ворот начали собираться только взрослые мужчины, и срывать развешанную рыбу. Остальные, расположились на земле, скинув с плеч тяжёлую поклажу, только сглатывали слюни. Женщины, дети, подростки, не достигшие возраста приёма на работу в охотхозяйство, с замершими лицами смотрели на охотников, в надежде, что им достанется хоть один кусок от висящей на дороге халявы.
  Всего в подошедшем стаде было человек сорок - пятьдесят. Похоже, я переоценил свои силы. Отбиться мы отобьёмся, но как оттяпать кусок, а потом переварить его, я не представлял. Оттяпать мы смогём, проблема не велика, в крайнем случае, можно перебить большую часть кочевников, если Немо с Надей не будут против, а оставшихся привести к присяге и принять в род. И как потом перевоспитать эту кодлу, если у меня до сих пор не получилось это сделать... да с теми же Немо и Надей. Это я быстрее растворюсь, в этом диком сообществе, чем они примут мои правила игры.
  Додумать о превратностях судьбы я не успел. События начали развиваться почти по запланированному сценарию.
  Взведя арбалет и подтянув щит, Немо залез по плетеной лестнице наверх и, перегнувшись через край, быстро заговорил на тарабарском языке.
  - Верка, я ни черта не понимаю, переведи.
  Верка, выполняющая функции оруженосца при Немо, прислушалась к разговору, происходящему за стеной, начала нашёптывать мне на ухо перевод.
  - Мирум, убери руки от моей рыбы, и иди своей тропой, - прорычал Немо.
  Мужик, вышедший к стене вторым после Дрыста, вздрогнув от неожиданности, выронил обглоданную рыбёшку и, пригнувшись, нырнул в заросли травы. Его примеру последовали другие охотники, но изначальная реакция у всех была разная. Некоторые, как и Мирум выронили из рук только рыбу, другие выронили всё что держали, а третьи... третьи, успели метнуть копья и дубины на звук, и только потом скрыться в траве. Всё-таки прав я был, у местных нет друзей, а только соперники. Их реакция на голос Немо, только подтверждение этому. На Земле сначала стали бы выяснять, кто перед ними враг или друг, и только потом принимать решение. Здесь всё наоборот. Сначала спрятаться или нанести удар, а дальше... и разбираться не будут, либо убегут, либо съедят.
  Несколько копий и дубин, брошенные впопыхах перелетели стену и, упали не далеко от нас с Веркой, а часть попала точно. Если бы не щит, Немо больше с нами не было бы. Сила бросков, была приличной, Немо покачнулся, приняв на щит копьё, и едва не слетел с лестницы.
  - Держи, - шепнул я Верке, и подпёр Немо за ноги. Сверху тренькнула тетива, и за забором кто-то взвизгнул. Молодец Немо, не растерялся, даже из неудобного положения, попал. Я снова прильнул к щёлке. Один дикарь валялся на земле, с торчащим оперением болта, из-под левой ключицы. Лежал уже молча, и пускал кровавые пузыри. Больше на полянке перед воротами никого не было.
  Тишина продолжалась не долго, но Немо успел взвести арбалет, и кого-то выцеливал. Сверху, хорошо видно, что твориться в траве.
  - Стой, Немо, - я подёргал его за ногу. - Не стреляй пока...
  Немо дёрнулся, и опять тренькнула тетива. Но перед этим, в забор что-то глухо ударило. Попал не попал?
  - Верка, беги к реке, посмотри, что там делается.
  - Немо, ты чего творишь, это же твои родственники....
  Я не питал иллюзий о последствиях встречи, но не думал, что она может закончиться молчаливым геноцидом.
   - Алекс, не мешай, - зло проговорил Немо, и снова взвёл арбалет. - Мой род здесь. Там, - он плюнул через забор, - чужой род.
  Не, так дело не пойдёт. Чего я потом оттяпывать буду? Или мне опять одни бабы достанутся? На голове зашевелились волосы...
  - Отставить стрелять, - я сорвал Немо с лестницы, и полез наверх. Дурак, и чего я там буду делать? Говорить-то на местном языке я не умею. Ну, хоть посмотрю.
  Подтянув щит до уровня глаз, я медленно выглянул через забор. Чуть снизу, в нём раскачивалось копьё, застрявшее между прутьев. Прошло бы чуть выше и Немо пришлось бы не сладко.
  В траве, с болтом в груди, лежал ещё один труп, и вокруг никого не было. Чёрт, если они разбегутся вдоль стены, то у нас возникнут трудности. А нет...
  Трава около трупа раздвинулась, высунувшаяся рука, вцепилась в оперение торчащего из трупа болта, и рывком потянула в траву.
  - Эй, мужик, - рыкнул я, привлекая к себе внимание, мародёра. - Брось.
  Рука дёрнулась и, оборвав всё оперение, исчезла в траве. Тьфу, я столько мучился с этим украшением...
  Из травы вылетел камень. Ого! Вот это бросок. Рука, держащая щит онемела от прямого попадания. Так, Немо, наверное, прав. С этими дикарями каши не сваришь. Я слез с лестницы, дождался когда рука обретёт чувствительность, взвёл арбалет, и полез обратно. Перестреляю дураков, хрен с ними, там ещё подростки где-то есть.
  Я не Немо, охотник из меня не ахти какой, и разглядеть, в густой траве невысоких аборигенов, мне не улыбнулось.
  - Немо, лезь обратно. Всех кого увидишь, вали не раздумывая.
  Поменявшись с охотником местами, я пошёл туда, где Верка с кем-то разговаривала через забор, прильнув глазом к щёлочке.
  - Что у тебя?
  Верка вздрогнула, но беседу не прервала.
  - Это Крик, - не оборачиваясь, прошептала она, и опять что-то зачастила на тарабарском языке, прижавшись к стене.
  Я прислушался, но никакого крика не услышал. Отодвинув Верку от щёлки, увидел что-то говорящего грязного парнишку лет четырнадцати. Парнишка был гол, худ и грязен. Он всё время беспокойно оглядывался, и переминался с ноги на ногу. Рядом стояла маленькая девочка, такая же голая и грязная, и тянула парнишку за руку к скучившимся на небольшом пятачке, около Яузы, людям.
  - Объясни-ка мне девочка, откуда у мальчишки имя? Он же маленький.
  Под пристальным взглядом Веры, я почувствовал себя ущербным. Прописных истин не понимаю. Но, я действительно не понимаю. Не местные мы. У нас плоскостопие.
  - Мальчишки их сами себе дают, пока не пройдут посвящение.
  А, ну да. Как в играх друг к другу обращаться? Особенно в командных.
  - Чего он хочет?
  Отвечать Верка не спешила. Эта вредительница, ковыряла в заборе ещё одну дырочку. Но тугие прутья не спешили поддаваться маленьким пальчикам.
  - Верка, отставить ковырять забор. Чего хочет этот мальчишка?
  Бросив бесполезное занятие, Верка подошла к щёлке и, посмотрев в неё, опять заговорила с подрастающим дикарём. Наговорившись, она села на ступеньку ближайшей лестницы.
  - Есть.
  - И ты столько времени с ним говорила, что бы узнать это?
  - Не только.
  - А что ещё?
  - Им не нравится Дрыст.
  - Почему?
  - Голодают всё время.
  Я вспомнил, какое количество охотников, собралось у северных ворот. Там было человек пятнадцать. У нас один Немо, в сущности, ещё мальчишка, обеспечивал мясом двенадцать человек проживающих в Ауруме. Грудных детей я не считаю. При таком раскладе пятнадцать охотников вполне способны прокормить сто пятьдесят - сто семьдесят человек, включая себя. С таким количеством людей, вполне возможна загонная охота. Здесь не только всю мелочь выгрести можно, но и на крупную добычу вполне можно рассчитывать. Львов-то они как-то гоняют. И женщины, обычно не сидят на месте, а занимаются собирательством, и вносят в общий котёл не малую долю.
  Чертовщина какая-то. Степь ещё вроде не оскудела, не смотря на приближение мамонтовых коров.
  - Как так? Разве можно голодать, когда столько еды вокруг бегает?
  - Охотники не голодают, - Вера отрицательно покачала головой, - Дрыст держится за них, остальные его не интересуют.
  - Как же его женщина, дети...
  - Алекс, у тебя в роду.... - Вера махнула рукой в неопределённом направлении, - было иначе?
  Я задумался. В том кругу, в котором я вращался, было иначе. Но ничего не могу сказать про остальных. По телеку проскакивала информация о неблагополучных семьях, где родители, руководствуясь какими-то внутренними потребностями, чаще всего алкогольной, прекращали кормить своих детей, или делали это от случая к случаю, стыдясь содеянного перед собутыльниками. Но это, скорее, исключения из правил, а не само правило.
  Верка, расценила мою задумчивость так, как ей подсказывал жизненный опыт. Хмыкнула, и отвернулась.
  - У нас всё иначе, Верка. Бывают случаи, конечно, но мы от таких людей избавляемся.
  - Даже от вождей? - глаза Веры расширились от удивления.
  - Иногда и от вождей. Понимаешь, если вождь не думает о людях, то собираются все и решают, что с ним делать.
  - А как же охотники? Они не поддерживают вождя?
  - У него нет охотников, - я чуть усмехнулся, представив как нашего президента, приехали защищать и охранять, кучка, вооружённых дробовиками и карабинами, егерей.
  - А как же он стал вождём, если у него нет охотников? На чём держится его род?
  Как объяснить этой маленькой девочке, структуру нашего общества, я не представлял. И не очень хотелось. Основы демократии, здесь не поймут. И мне она сейчас ни к чему, а вот про династии и про наследственную передачу власти, я им объясню. Но не сейчас.
  - Вер, это очень сложно. Будет время, я вам расскажу как у нас.
  Оставив Веру общаться дальше с мальчиком по имени Крик, я добрался до Немо, который опять взводил арбалет. За забором появился ещё один труп взрослого мужика.
  - Немо, не боишься, что следующим будет твой отец?
  - Его нет, - Немо напрягся, и тетива щёлкнула спускной пластиной. Достав болт из колчана, Немо оглядел его со всех сторон и наложил на направляющую.
  - Как нет?
  - Убили.
  - Кто?
  Немо не ответил, а выцелив ещё одну жертву нажал на спуск, украсив подступы к забору ещё одним трупом.
  Странно, что дикари не уходят от этого опасного места, и не стараются обойти забор с другой стороны. Они упорно, тусуются здесь, как будто здесь мёдом намазано. Я опять полез на лестницу, на этот раз, стоящую в тридцати метрах от Немо. Надо же разобраться в причинах столь глупого поведения.
  Оба-на! Здесь никого нет. И почему-то я не сомневался, что так и будет. Трава шевелится в штатном порядке, на ветру, и ни каких посторонних движений. А вот Немо, пользовался повышенным спросом. Перед ним трава ходила ходуном, попеременно раздвигаясь и сдвигаясь, а в забор и через него, летели камни. Тёмные чёрточки, с большой скоростью бороздили небо, и с глухим шелестом отлетали от плетёной брони ограды. В разные стороны, вместе с отлетающими назад булыжниками, отлетали зелёные листья винограда, с каждым разом всё больше и больше оголяя плетёную структуру.
  Меня начала терзать смутная догадка, но теорию можно подтвердить только практикой.
  Спустившись вниз, я набрал камней, и залез обратно.
  - Эге-гей, - заорал я, во всё горло, привлекая к себе внимание. - Идите сюда, бисовы дети, я здесь.
  Размахнувшись, я запустил камень, насколько хватило силы, в голову, высунувшегося из травы мужика, замахивающегося в сторону Немо. Не попал, но прицел ему сбил. Мужик развернулся в мою сторону, и что-то прогавкал, тыча в меня волосатой рукой.
  Дикари разделились и, несколько травяных дорожек отделившись от остальных, двинулись ко мне. Четыре дорожки замерли... и, со свистом рассекая воздух, из травы вылетело несколько камней.
  - Ой, блин....
  Зря взял камни на щит, руку опять отсушило, лучше бы спрятался. Следующий камнепад, пережидал под защитой стены, и ждал, когда левая рука снова приобретёт чувствительность.
  Хорошо, что арбалет взведён. А как стрелять? Я не Клинт Итвуд и не умею как он, стрелять навскидку, и болтов до ужаса жалко, мы их всего по десять штук в комплект сделали. Можно подставить башку под пули... тьфу, под камни, но мне одного раза хватило, когда мои ученики, остались без поддержки и защиты. Сейчас ситуация сто крат хуже.
  Мачете, пригодилось как нельзя кстати. Это не Веркины пальчики, этой штукой я быстро проковырял щель, пригодную для подсматривания и для стрельбы. Жаль забор, но перед Евой я сей грех отмолю.
  Моё шевеление заметили, и кто-то очень шустрый, или любопытный, воспользовавшись лианой дикого винограда, растущего по всему забору, полез ко мне на огонёк. Не знаю, о чём думает этот скалолаз, но лиана ещё молодая, может не выдержать.
  Выдержала. Едрить её налево, и направо, крестовиной в хвост.
  Однако надо проверить этот виноград. Может мутировал?
  Лоза дёрнулась, и напротив моего носа, появился первый колтун никогда немытой шевелюры.
  Арбалет я отложил. Нечего боеприпасы тратить.... И людей тоже.
  - Привет любезнейший, - поприветствовал я забравшегося наверх мужика, едва в щель заглянул чёрный глаз. Ну, надо быть вежливым всегда, даже когда желаешь противнику сдохнуть. Это как-то возвышает, не даёт недооценивать врага, и одновременно унижает его.
  Плохо выкованный, но хорошо заточенный клинок, легко перерезал тонкую и гибкую ветвь дикого винограда. Дикарь с чёрным глазом, и открытым ртом, улетел вниз с намотанной на руку лианой, не успев крикнуть. До земли не далеко.
  В стену, напротив меня, опять застучали камни. Кто-то, очень умный, возможно упавший, кидал камни навесом. Метко швыряет, сволочь, знает, где я сижу.
  Вундеркинд, блин!
  Небольшой камень, попал по правому плечу. Спасибо доспеху, спас от ушиба. Но к забору пришлось прижаться плотнее.
  - Немо, - заорал я, чем спровоцировал дикарей на более активные действия.
  - Почему они нас не обходят с другой стороны?
  - Зачем? - Немо поднялся над стеной, и нажал на спуск.
  Треньк.
  Пятый, или шестой? Жаль, колчан не видно, он его под виноградными листьями на забор подвесил.
  - Так мы не сможем, одновременно, во всех местах отбиться.
  Немо, присев на ступеньке, почесал затылок.
  - Мы же перед ними. Зачем нас обходить?
  - Но так они нас не достанут.
  Немо пожал плечами и, подтянув из листвы колчан, достал из него болт. Внутри осталось всего три штуки.
  Значит шестеро уже лежат, если все шесть болтов нашли свою цель. Осталось девять. Всё-таки, гад этот Дрыст. Он не только свой род лишает охотников, он МЕНЯ грабит.
  - Немо, - опять заорал я, - предложи им сдаваться. Скажи им, что я вызываю Дрыста на поединок.
  Немо покрутил в руке ещё не вставленный болт, о чём-то подумал, кивнул головой своим мыслям и, приложив руки ко рту, завыл на всю степь. Душещипательно, так завыл. Звук то повышался, то понижался, переходя в глухой ропот, и опять взлетев ввысь, резко оборвался. По спине пробежали мурашки. Не иначе, где-то кошка Баскервилей, завелась.
  Что бы я там не думал, а грохот камней о стену прекратился. Из высокой травы показались головы оставшихся охотников, и эти головы стали выбираться на утоптанную полосу. Как дети, ей богу. Их сейчас перестрелять как два пальца об асфальт. А Немо, тем временем, встал в полный рост, и, не скрываясь, что-то кричал на тарабарском. И не боится. Значит теперь мой выход.
  Около Немо, зло, сплёвывая на землю, стояла Верка, и остальные жители Аурума, успевшие добежать сюда быстрее меня. Особенно меня поразила Маша, которая до сих пор носится с двумя детьми, она тоже толкалась вместе с остальными. И не тяжело ей?
  Перестав плеваться, Верка повернулась ко мне, хмуро сведя брови.
  Что-то реакция меня подводит. Вот и сейчас....
  Верка молча плюнула мне на ботинок, и замахнулась, чтобы влепить пощёчину.
  - Зачем, ты это делать? - от злости, и волнения, Верка перестала нормально говорить. - Ты можеть их вбить. На войне не вызывать вождь.
  Я изобразил удивление и, посмотрев очень честными глазами в глаза девушки, выпустил руку.
  - Верка, о чём ты говоришь? Какая война? Никакой войны нет.
  Я подмигнул Немо, сидящему на самом верху лестницы, с опаской посматривающего на злую Верку.
  - Немо, ты объявлял войну?
  Немо, неопределённо пожал плечами и, перегнувшись через забор, продолжил вести переговоры.
  - Вот видите, - успокоил я собравшихся женщин, - я тоже не объявлял. И Дрыст не объявлял войны.
  - Немо, Дрыст объявлял войну?
  Немо повернулся, изобразил бровями удивление, и снова повернулся к нам спиной.
  Отодвинув Верку в сторону, ко мне подбежала Надька, едва удерживаемая Евой.
  - Опять будет как в прошлый раз? - всхлипывая, Надька уткнулась мне в грудь, привстав на цыпочки. - Нельзя Алекс. Нельзя идти туда. Перебей их. Зачем они тебе? Мы тебе нарожаем охотников... Нас много.
  Я представил, как через десяток лет, на этой планете появится первый фермер, обрабатывающий обнесённую частоколом землю, каменной мотыгой, и окучивающий время от времени, постоянно рожающий гарем. Бррр! Это конец, Ауруму. Это конец мне, как человеку.
  Я резко, отстранил Надю, и скорчил на лице гневную мину. Вождь я али не вождь?
  - Будет так, как я сказал. Или давно ремня не пробовали?
  Женщины затихли, и с опаской сделали шаг назад.
  - Вот так-то лучше. Вы что думаете, что Немо, в одиночку, сможет прокормить всех? Или вы забыли, что на носу зима? А-а-а, вы думали, что мы пойдём кочевать. Хрен вам. Мы остаёмся здесь. Потому как это наша земля. Именно за эту землю, я иду биться с Дрыстом. А вы будете мне помогать.
  - Немо, скажи своим родственникам, что я выхожу.
  Поправив за спиной щит, и отдав арбалет, преисполненной гордости, Еве, я посмотрел в злые глаза Верки, потом в растерянные - Нади, и испуганные - всех остальных.
  Стало как-то неуютно, под этими разными взглядами. Не подставляю ли я своим геройством, людей доверившихся мне?
  Нет. Я делаю то, что должен. И нечего свой страх, прикрывать страхом за людей. Вперёд солдат, и Родина тебя не забудет.
  - Верка, организуй женщин. Пока я там с вашим мясником-дристуном отношения выяснять буду, вы его табор сюда по тихому волоките. В хозяйстве пригодятся. Ева, помоги им. Всё, барышни, я на вас рассчитываю.
  - Немо, проследи, чтобы случайностей не было.
  На верху, щёлкнул взведённый арбалет. Молодец мальчик. Мне, случайности в виде камня в спину сейчас совсем ни к чему.
  - Не поворачивайся к нему спиной, - крикнул Немо с верхушки лестницы. - Кто побежит, тому смерть.
  Я промолчал, только кивнул головой в знак благодарности.
  Подхватив прислонённое к воротам копьё, я сделал пару глубоких вздохов, успокаивая дрожь в коленях и, отодвинул засов в сторону.
  Выходить надо так, чтобы у противника дрожали колени от страха. Психологическая обработка соперника перед боем, суть, половина победы.
  Выходим, резко открывая ворота ногой. Хек.
  Кого-то зацепил, и этот кто-то смачно крякнув, свалился на землю.
  Начало положено.
  Копьё вертикально вверх на согнутой руке, щит в боевое положение на левую руку. Жаль, шлема-шишака нет, и стального колонтаря, чтоб глаза супостатам слепило.
  Дикари, толпившиеся у ворот, отскочили в сторону, и часть, юркнула в густую траву. На вытоптанной поляне осталось пять человек. Трое чуть сзади, и двое прямо передо мной. И кто из вас дристун, господа?
  Аборигены, если не считать шкур, все на одно лицо. Не близнецы. Одинаково дикие и, грязные.... Ну, очень похожи.
  Вперёд вышел коренастый и мускулистый мужик, всего лишь на голову меня ниже, и в не очень новой набедренной повязке. Подойдя ко мне в плотную, он раззявил щербатый рот и что-то заорал, брызгая в лицо слюной, толкая меня в грудь грязной пятернёй.
  Не Дрыст. У того шкура новая, а у этого занюханная какая-то. Шестёрка евойная. На вшивость проверяет. Ну, ну.
  Полшага назад, и... ногой в грудь, дебила.
  - Пшёл вон, с тобой потом разберусь.
  Дебил, упав, проехался спиной по траве, и чуть не сбив с ног вожака, в ней же и скрылся.
  А этот точно Дрыст. Я узнал светло-серую шкуру на бёдрах, стоящего передо мной дикаря.
  Я опустил копьё и, направив его в грудь Дрыста, издевательски промурлыкал:
  - Вот тебя, дорогой, я и буду мочить. Ты готов?
  Дрыст, меня не понял, но иронично-хамскую интонацию уловил.
  Выставив копьё вперёд, дикарь метнулся ко мне, чуть пригнувшись и, стремительным выпадом, достиг своей цели, чуть не окончив поединок каменным наконечником у меня в животе. Спасла плетёная броня. Спасибо, Ева.
  Правил поединка нет. Рефери тоже.... Смерть, единственная судья.
  Дрыст это знал не хуже меня, опыт у него, судя по неровным, рваным шрамам, большой.
  Отдёрнув копьё назад, он тут же ударил им снова, целясь мне в голову.
  Копьё на щит, и чуть в сторону. Ногой в голову. Дрыст откатился, но быстро встал на ноги, и замер в очень низкой позе, в которую становились Верка с Надей, когда я увидел их в первый раз. Чёрт, неудобно. Я слишком высокий.
  Копьё вперёд, щит на уровень глаз, и опуститься на одно колено. Так неудобно двигаться, но и подобраться ко мне снизу, у Дрыста нет возможности.
  Дрыст не стал лезть на рожон, а подскочил на ноги и, размахнувшись копьём как дубиной, нанёс удар сверху. Мечтатель. Моё копьё длиннее, и топор закреплён как обычно. Удар справа налево, прыжок на ноги. Дрыста вместе с кривой палкой, которую они называют копьём, направил по новому маршруту. Копьё на себя, и обратно с подшагом, вправо.
  - На... - топор рассёк воздух, сверху вниз и, пролетел мимо. Отскок в сторону, разрывая дистанцию. Дрыст успел развернуться, и снова его копьё летит мне в лицо. Парирую перекрестьем топора и наконечника, подкидывая летящее копьё вверх... Резко топор вниз и вперёд. Мимо.
  Недолго дергался, а уже запыхался.
  Стою. Дышу и присматриваюсь к Дрысту. С какой стороны к нему лучше подойти.
  Всё, пора начинать, но ни в коем случае не заканчивать. Дикари должны смотреть только в мою сторону, и ни как не назад. Там сейчас происходит самое основное действо. Похищение всего табора, под чутким руководством Веры.
  Двигаюсь на исходную позицию. Копьё в землю, остриём вверх. Сейчас оно только мешает. Мачете из ножен, и кожаную петлю на руку.
  - Продолжим.
  Дрыст, посмотрел на моё оружие и ощерил полубеззубый рот в довольной улыбке. Ему понравилась длина моего клинка. Короче копья, нет наконечника, чего ещё может быть лучше. Это хорошо, что он недооценивает моё оружие. Воспользуюсь этим.
  Сократив дистанцию, я отмахнулся от копья щитом и, порезав дикарю предплечье, отпрыгнул назад. Первая кровь пущена. Дрыст посмотрел на кровоточащую рану, и ещё раз на клинок в моей руке. В толпе охотников, послышался шум удивления и разочарования. А может кто-то и ликовал, но молча.
  До них стало доходить, что я не просто так поменял оружие.
  Дрыст отскочил ещё дальше и, нагнувшись, схватил камень. Увесистый булыжник ударил в подставленный щит, и отрикошетив от выпуклой поверхности улетел в сторону. Отбивать прямо летящие камни, себе дороже, время, на ожидание когда придёт в норму отбитая рука, нет.
  Нет, дядя. Камни, это не твой случай. Будешь биться, по моим правилам, и бегать тебе нельзя. Статуса вождя лишишься, как только я увижу твою спину. Свои же забьют.
  Прыгаю, сокращая дистанцию. А вот и Дрыст. Хороший мальчик, не убегает, и не нагибается. Только копьё успел выставить вперёд.
  Копьё дикаря, пропустил подмышкой левой руки. Зажал, удар мачете, разворот щитом вправо, и отскок назад.... Вместе с наконечником и половиной копья Дрыста.
  Мог убить. Но ещё рано. Девчонки не увели сидельцев у реки.
  Такого Дрыст ещё не видел. В глазах, пока ещё вождя, было море удивления, быстро сменившееся холодной яростью. Он покачал обрубок в руке, вымерив баланс, перехватил его как дубину и, размахнувшись, прыгнул вперёд, метя мне в голову.
  Дубинку на обух клинка. В сторону его. Подскок широким шагом и, щитом в грудь. Был бы умбон, грудной клетке конец.
  Отлетел сердешный.
  Прикрыл щитом грудь. А теперь поработаем мачете.
  Чёрт! Плохая идея точить кромку щита. Порезался, блин!
  - Чего обрадовался? - Дрыст рассмотрев кровь на внутренней части моего предплечья, и моё замешательство, издал гогочущий звук. Ржёт, сволочь.
  - На, сучёнок.
  Щит вбок. На хрен, на хрен. Ещё пару таких порезов и без руки остаться можно.
  Клинок мачете рывком вперёд, в грудь гаду....
  Реакция у Дрыста хорошая, сказывался многолетний опыт охотника, и хорошего бойца. Иначе он недолго бы задержался в вождях.
  Вертится как мелкий уж на сковородке, попасть сложно.
  Потею. Не специально, так получается. Отмахиваться мачете, от неизвестно с какой стороны прилетающей дубины, не так просто. Всё чаще подставляю щит, и отступаю назад. Заманиваю? Как бы не так. Еле отбиваюсь.
  Ныряю вниз, прикрыв щитом голову, подставляя его под удар сверху. Клинком полукругом перед собой, с право налево. Есть. Попал. Теперь побегай, если сил хватит.
  Хватило. Дрыст, прихрамывая, отошёл назад, и удобнее перехватил измочаленную дубинку и, нагнувшись набрал камней.
  - Брось, придурок, - я задыхался. Сказывалось моё многолетнее курение, от которого я до сих пор не отошёл, и слабая физическая подготовка. За четыре дня тренировок, суперменом я не стал.
  Дрыст, не понял, что я сказал, но уловил в моём голосе, нотки усталости. Психолог, а не дикарь, понял, что меня сейчас можно достать, снова двинулся ко мне, кидая в меня тяжёлые камни. Прикрываясь щитом, трудно рассмотреть, где находится враг. Пришлось отходить назад, безбожно подставляя левую руку с щитом под хлёсткие удары летящих камней. Парировать в полной мере не получается.
  Тьфу, руку уже не чувствую. Ну, держись.
  Каменный град прекратился. Боеприпасы у сволочи, закончились. Теперь я ему нервы пощекочу.
  Бросок вперёд. Мачете летает по неизвестной мне траектории. Совсем не понимаю куда машу, и куда летит калёное железо, но Дрыст пятится назад и подбирать камни ему некогда.
  Слишком сильный замах, и слишком высоко. Ушёл, сука, низом. Острой кромкой щита по спине. Достал. Не сильно получилось, в скользячку, жаль. Я устал. Надо перевести дыхание.
  Отход. Спиной вперёд. Упёрся в воткнутое в землю копьё. Стоп. Эта моя граница. За спиной Аурум.
  Погуляем. Дыхание верну в норму, посмотрю, что делается на полянке.
  На полянке никого нет. Молодец Верка, и я тоже, добился, чего хотел. Пора заканчивать комедию.
  Тьфу, тьфу, тьфу. А теперь вперёд.
  До Дрыста, всего метров шесть. Шесть шагов, не особо размашистых, и быстрый выпад, на не успевшего отскочить аборигена.
  - На...
  Дрыст увернулся и врезал мне дубинкой по руке.
  - Твою мать....
  Больно. Если бы не петля, остался бы безоружным.
  Щит в горизонтальную плоскость и, замах слева направо. Попал, третий порез, пересёк грудь Дрыста, чуть ниже ключиц. Щит в обратную сторону....
  - Чёрт, - не дотянулся. Отскочил паразит.
  - А-а-а-а... - заорал я, налетая всем весом, на плохо держащегося на ногах Дрыста. Потеря крови, сделало своё дело.
  - Замедлился, сссука.... Лови.
  Клинок мачте свистнул в воздухе, сверху вниз, и справа налево. Ещё одна, на этот раз глубокая, рана перечеркнула волосатую грудь по диагонали.
  Дрыст, покачнулся, и пока я разбирался со своими руками и ногами, развернулся ко мне спиной и сделал шаг.
  Треньк....
  Оперение массивного болта, украсило затылок Дрыста. Немо не спал и, воспользовался ошибкой своего бывшего вожака.
  Вовремя. Дрыст мог увидеть, что его прайд, исчез, и поднять тревогу.
  Постояв над трупом бывшего врага, я заорал. Громко и долго, давая выход накопившейся усталости, злости и... непонятно ещё чему.
  Нет, ну настоящий бабуин. Но этот бабуинов вой, заставил присесть всех зашевелившихся, после гибели вождя, охотников.
  - Немо, - наоравшись до боли в горле, я посмотрел наверх забора, где ещё минуту назад торчала голова ученика и разряженный арбалет. - Немо, тащи тренировочные мечи, а арбалет оставь там.
  По опыту знаю, свято место пусто не бывает. Место вожака опустело, а я человек посторонний, и попробовать меня на "зуб", желающих будет достаточно. Оно мне надо?
  Немо принёс мечи вовремя. Правая рука Дрыста, получивший от меня пинок Мирум, уже что-то замышляет. Организатор, итить его за ногу.
  - Немо, наша задача, вбить в головы твоих сородичей уважение к новому вождю, и к жителям Аурума. Жалеть нельзя. Убивать тоже. Задача ясна?
  Немо с любовью огладил учебное оружие, посмотрел на бывших родичей, и ни говоря, ни слова, начал выбивать из грязных тел пыль, грязь, а из голов, дурь.
  Посмотрев на воспитательный процесс со стороны, я присоединился к нему.
  Мне не нужны свободные индивиды, мне нужны покорные моей воле подчинённые. Надо ставить точку в дикарской вольнице, и прекратить раз и навсегда, игру в выборы вождя. Это было у них, в последний раз.
  Мирума, я забил насмерть. Оппозиция, подстрекающая МОИХ людей, к бунту, мне не к чему.
  
  ***
  
  Победа. Я получил, что хотел, но морального удовлетворения нет. Дрыст был ловчее, и выносливее. Меня спасло неведомое в этом мире оружие, и осознание последствий поражения. Дрыста подвели, глупая дикарская замашка, недооценивать противника, и прежние победы. Дикий мир. Дикие нравы.
  Во вторых я потерял половину охотников. Осталось семь плюс Немо. Ох, как мало. Из двадцати пяти человек, что Верка с женщинами загнали на огороженную территорию, есть ещё три подростка лет по тринадцать - четырнадцать, которые вот-вот должны пройти посвящение, принеся мне последующую головную боль. Посвящение проводит вождь! То есть - Я. А как это делать? Ну, это пустое. Новый порядок изобрету. Курс молодого бойца проведу, и присягу приму. Лично мне. И Ауруму.
  Осталось пятнадцать женщин старше двенадцати лет, и тринадцать - моложе двенадцати лет. Есть ещё четыре мальчика, но им всего по четыре - шесть лет.
  И куда это "богатство" девать? В прямом, и в переносном смысле.
  Другого имущества, на что надеялся, я с них не получил никакого. Голь перекатная, поубивал бы гадов. Лодыри и тунеядцы. На Земле, как утверждают историки-исследователи, антропологи, археологи, этнологи, любое кочевье представляла из себя небольшую фабрику по переработке даров природы. Выделанные шкуры, глиняные, костяные, каменные изделия, всё это было в изобилии. Очень много на раскопах находили выброшенных, отработавших своё скребков, каменных ножей, костяных игл, а в палеолите и керамические черепки. У аборигенов ничего подобного нет.
   Например, нам по зарез нужны шкуры. Много шкур. И желательно выделанных, а их нет. То, что есть, можно выбросить в помойку, они не пригодны не то, что для зимы, но и для прохладной летней погоды. Плохо выделанные лоскутки, могли прикрыть только срам.
  Эти товарищи, даже огонь добывать не умеют. Если повезёт, пользуются, если нет - здравствуй сырое мясо. От этого экологически чистого продукта убыль населения, просто колоссальная.
  Беда!
  Ещё мне досталось несколько десятков каменных изделий, от примитивных скребков, и ножей, до наконечников копий и пару каменных топоров. Топоры, совсем не приспособлены для рубки дерева. Ими разбивали кости крупных животных, чтобы добраться до костного мозга.
  Было ещё несколько предметов изготовленных из кости, типа игла марки "шило", и.... всё.
  Грабить местных дикарей, смысла нет, на фоне земных первобытных людей, они выглядят бледно и бедно. Украшений, почти нет, только у охотников, и то не у всех, висели жидкие ожерелья из зубов животных и... людей.
  Никаких особых специалистов, среди присоединённых дикарей не нашлось.... Лодки делать не умеют. Рыбу ловят копьями. О верши слышат в первый раз. Некоторые женщины, вроде, умеют делать силки на мелкую дичь, но боятся.... Охотников. Охота, у них, понимаете ли, дело мужское. Конкуренцию со стороны женщин, местные мужики не терпят.
  На Земле то же ещё встречаются "мастодонты" со средневековыми взглядами. Оные боятся деловых и активных женщин, особенно склонных к самостоятельности. Не редки, семейные конфликты и разногласия на этой почве. Но таких извращённых форм, мужской шовинизм, на Земле не достиг. Именно благодаря этому, человеческая цивилизация, развивается быстрее, не говоря о том, что прирост населения, в первобытные времена, напрямую связан с активной деятельностью женской половины. Здесь женщина, это вьючный скот, и утеха для охотников, иногда рожающая детей. Не имеют местные женщины особенных навыков. Корешки только собирать, травки съедобные, да ягодки. Грибов здесь нет... пока. Пока опята, с одного пня не разойдутся по планете. К сожалению ассортимент поганок больше.
  Только одна, "старуха", лет двадцати пяти, порадовала осведомлённостью в лечебных травах. Её охотники в степь не прогнали, даже иногда подкармливали. Раны лечить, кому-то надо.
  - Вер, принимай пополнение, - я подвел к девушке травницу с маленькой, лет пяти, девочкой. - Лекарка она. Самый нужный человек из остальных тунеядцев.
  Оглядев травницу, Верка посмотрела на меня с укоризной.
  - Почему не мыта?
  - Вот, ты этим и займись. Или ты думаешь, это должен делать вождь? Послушай Вер, может мне тебе ещё и задницу подтереть?
  Верка смутилась, но оставлять позиции не собиралась.
  - Но, она же старая. Девчонку оставь, а эту гони в степь. Только еду на неё переводить.
  Да, старше здесь не бывает. Только среди мужчин, и то не намного.
  - Вер, а где настоящие старики? Ну, такие, как в кино. Помнишь?
  - У нас таких нет, Алекс. Старых прогоняют. Зачем охотникам старые женщины? Молодых больше.
  - А охотников кто прогоняет?
  - Охотников не прогоняют. Они погибают.
  - А если нет.
  - Тогда вождь, убивает его сам.
  - Как убивает?
  - Не знаю. Они не рассказывают, а убитые не говорят. Ты у Немо спроси, он посвящённый охотник.
  Спросил у Немо.
  - А вот так, - не задумываясь ответил Немо, - помнишь, как Омум прорывался?
  - Ну, и....
  - Охотник погиб, восьмым был.
  - Помню, но смутно. Он до ворот не дошёл.
  - Правильно, его Омум напротив хищников в заслон поставил....
  - Так, это он специально его под них кинул?
  - Ага. Опасен, силён, конкурент Омума. Старый.
  - И, что, так всегда поступают со "старыми" охотниками?
  - Да. Пока прав на место вождя не заявил, должен слушаться. А заявить права, это внутри рода не просто. Видел у Дрыста ожерелье из зубов? Вот такое и надо предъявлять. Нету, никто слушать не будет, убьют.
  - А как же... - я непроизвольно пощупал свою грудь, лишённую такого украшения.
  - Ты вождь другого рода, у тебя могут быть свои порядки
  Успокоил, блин.
  - Немо, а куда делся твой отец?
  Немо замер, посмотрел на меня безразличным взглядом, и как-то обыденно произнёс, - Дрыст, его вместе с братом на льва бросил. Они, метили на его место с Мирумом.
  - А мать?
  - Старая была. Её отец, ещё до моего посвящения в степь прогнал.
  - Всё хотел спросить.... Ева, откуда взялась?
  - Старая. Выгнали.
  - А Лёлик с Боликом почему с ней?
  - Никто не взял. Охотников в роду мало. Прокормить не могли.
  - Зачем ты её подобрал?
  - Ты мог прокормить. Твоему роду нужны охотники. И... - Немо замялся подбирая слова, - рабочие руки. Ева сильная. Ева нужна роду. - Немо опять остановился, облизывая пересохшие губы. К таким длинным речам он ещё не привык. - Или ты недоволен? Если не доволен, можешь выгнать её и, взять другую. Их теперь много.
  - Нет, Немо, доволен. Она оказалась очень полезной моему роду. И она может нарожать мне наследников.
  - Наследников? Кто это? Не охотники?
  Да уж, такого понятия, здесь тоже нет. Наследовать нечего. Даже фамилии, и той нет.
  - Видишь дом? Он мой. И вся земля, что вокруг него, тоже моя. И всё, что на этой земле есть, опять моё. А чьим это будет после моей смерти?
  - Другого вождя, - не понял Немо моего вопроса.
  - Хорошо, Немо. Представь, что вождём будет такой как Дрыст или Омум. Что станет со всем этим?
  - Ничего. Они уведут свой род отсюда. Что не смогут унести, то бросят.
  - Вот именно, уйдут и бросят. И мои потомки опять начнут скитаться по степи, превращаясь в дикарей. А что будет с тобой, с Верой, Надей... со всеми кто привык к той жизни, что окружает их сейчас? Немо, подумай. У тебя есть арбалет, мачете, копьё. У тебя тоже есть доля во всём этом, - я обвёл руками вокруг себя. - Ты кому отдашь всё это?
  Немо, замер и долго молчал. Я уже думал, что в дикой головке завис не очень мощный компьютер. Но парень пошевелился, и изумлённо посмотрел на меня.
  - Я не знаю, Алекс. У нас ничего не остаётся после смерти.... А теперь.... - Он почесал затылок, и снова завис.
  Вот и весь расклад получается. Местная цивилизация застыла в статисе. Ничего не остаётся после смерти. И знаний тоже! Не успевают накапливать, а уж обдумывать накопленное.... Об этом и речи быть не может. Нечего-с. Только опыт охоты передаётся, но не от отца к сыну, а от товарищей по отряду, если в отряде есть опытные охотники. А если их нет, то каждый раз им приходиться начинать всё сначала. Охотники, никогда не занимаются своими детьми. Для них, они чужие, и просто нахлебники. Думать о будущем, здесь не принято. Поэтому подкармливают, только своих женщин, а те, если остаётся, делятся со своими детьми. Я помню, как Верка, предлагала дать еду только Еве, когда Немо привёл её в Аурум.
  Теперь понятно, почему Немо сбежал. Наверное, иногда в родах появляются люди отличающиеся от остальных сородичей. Они хотят чего-то другого, нового, но не всегда осознают это. Сначала, они незаметно пытаются сделать что-то не так как все, но потом это проявляется. Если это не грозит существующему порядку, то и человеку ничего не грозит. А если грозит? Если вождь и приближённые к нему лица увидят угрозу, то такому деятелю придёт быстрый конец, если он не сделает ноги.
   Немо как раз из таких. Он решил изменить порядок обладания самкой, и закрепить её только за собой. И нарвался на неприятности. Поэтому и сбежал в степь, не желая делить её с другими, как это делается среди охотников. Понятия моя женщина, мой мужчина, среди диких племён очень краткосрочны. Или пока не надоест, или пока не забеременеет, что в принципе одно и то же.
  Но, прожив в роду, около шестнадцати, или семнадцати Земных лет, и нахватавшийся замашек своих родственников, тем не менее, Верку боготворит. У них, почти настоящая семья, как у нас на Земле. И восприимчив он к новому, в отличие от охотников своего бывшего рода. Жаль, что не как девчонки. Те вообще впитывают всё как губки.
  Да, потенциал местных женщин, намного выше потенциала охотников. В смысле развития. Или это только у молодых? Верке с Надей всего-то лет по двенадцать - тринадцать. Ева, к примеру, осваивалась хуже. Если бы не занятие плетением, которое ей даётся легче всего, то привыкание было бы более долгим. И среди пяти женщин "приведённых" Омумом, тоже быстрее всего осваиваются Машка с Дашкой. Остальным тяжелее.
  Значит, здесь всё как у нас. Чем моложе, тем восприимчивее. Болик с Лёликом, уже хорошо "шпрехают" на моём языке. Правда, для этого приходиться заставлять, всех говорить только на русском. Но дело движется.
  Уф, разобрался.
  - Немо, помоги охотникам разжечь костёр, но сюда их не пускай. Пусть остаются за воротами. Сам не выходи. Возьми у Нади огнемёт.... Сильно не жги, дрова им подожжёшь, прямо со стены, и всё. Это их охладит, а огонь согреет. Для остальных, разожгите огонь здесь, без огнемёта. Накормите всех кроме охотников, но не много. На пустые желудки много еды нельзя. И нечего приучать есть на халяву. С завтрашнего дня, еду будут зарабатывать. Все. И те, что за забором, и те, что здесь. Всё, иди. Девчонок в помощь взять не забудь.
  Отправив Немо, разбираться с вновь прибывшими, я сцапал бутылку коньяка, и полез на второй этаж в свои "апартаменты". Думы думать, и жалеть себя любимого.
  
  ***
  
  Ева от меня воротится, и Надька тоже. Каким бы дорогим бухло не было, перегар всё равно одинаков. Хоть самогон, хоть коньяк, хоть виски с содовой. Даже бурбон, со вкусом одеколона, тот же смрад во рту оставляет. Тьфу, завязывать пора, а то разбегутся все от меня. Вожак, блин. Тьфу!
  - Надь, - позвал я девушку, смотрящую на меня с соседнего дивана, и дышащую через раз. - Водички холодненькой принеси. Век не забуду.
  Надька не шелохнулась. Тихая истерика, сопровождалась редкими всхлипами. Это чего здесь произошло, пока меня... хм, не было. Или я был, но лучше бы меня не было? Натворил, что ли, что-то?
  Протерев глаза, наведя резкость, я присмотрелся к всхлипывающей девушке. Синяков нет. Никаких посторонних изъянов, временного содержания, тоже. Уф, это хорошо, значит, не буйствовал.
  - Надь, как насчёт водички?
  - Ты зачем это делаешь?
  Я посмотрел по сторонам, на всякий случай посмотрел на руки. Вроде ничего такого, из-за чего потом было бы стыдно, я не делал.
  - Ты о чём, девочка?
  Надя встала с дивана и подошла к столу, стоящему у меня в изголовье.
  - А-ра-рат, - прочитала она по слогам этикетку на пустой бутылке.
  Я откинулся на подушку. Женщины везде одинаковы. Пьёшь, плохо. Не пьёшь, то же ничего хорошего, значит, гуляешь с кем-то. Тьфу.
  - Надя, я больше не буду, чесслово.... - прикрыв глаза, я застонал, стараясь разжалобить маленькую женщину, примеряющую горлышко бутылки к своей руке. - Пить. Пить. Помираю...
  Надя поставила бутылку на стол.
  - Сам сходишь. Ева с Веркой тебя заждались.
  Заставлять ждать себя, не хорошо, а заставлять себя ждать, ещё хуже. Значит надо идти.
  И кто мне скажет, где же мои штаны? Не помню.
  - Под диваном посмотри, - фыркнула Надя, и лёгкой походкой сбежала по ступенькам. Вот и делай этим дикарям хорошее. Никогда не поймут человека, которому очень... хреново.
  Около дома, не считая, Маши с двумя детьми в плетёных люльках, никого не было. И не поговорить с ней, и не спросить. С другими женщинами из её бывшей стаи девчонки занимаются, а эта на отшибе осталась. Жаль девчонку. Надо пристроить к кому ни будь.
  На новоприсоединённой территории полным ходом шло строительство. Мои девчонки строили грязных дикарей. Где ремнём, а где свежесорванной крапивой, они гнали весь табор к реке.
  Топят что ли?
  Вон, прибежавшая Надька, как усердствует, взрослые женщины с опаской посматривают на знакомый до боли мне дрын. Ну да, мой тренировочный меч. Как пригодился-то.
  - Чего здесь твориться? - я влез между махальщицами, и отступающими к калитке женщинами с детьми.
  Ева, поморщилась, уловив мой запах.
  - Моем.
  - Не понял. Как моете? Ремнём?
  Верка отодвинула меня в сторону, и остальные продолжили прерванное дело.
  - Алекс, от них воняет. Мыть надо.
  Или я где-то перестарался, внушая своему окружению меры гигиены, или у них появилась своя внутренняя потребность в этом. Сами теперь моются постоянно, мыла на них не напасёшься, или кого ни будь, моют.
  - Ну и чего? - опять не понял я.
  - В бане их не помыть. Не поместятся. В реку макать будем. Светка покажи.
  Светка протянула мне небольшую корзину, отодвинув в сторону пучок сухой травы, и продемонстрировала мне четыре бруска хозяйственного мыла и один - детского.
  Молодцы, нечего сказать.
  - А во что одевать собираетесь, бедняжек? В старые шкуры? Или вы где-то магазин белья поблизости нашли? У меня тряпок больше нет.
  Девчонки растерянно переглянулись.
  - Значит так, - принял я решение, - пока я лечусь.... Верка, где лекарка?
  Верка посмотрела на мой помятый вид, и вытолкала из толпы испуганную женщину с такой же испуганной маленькой девочкой лет пяти.
  - Их в баню. Ева, у нас ещё шкурки остались, подбери на них что ни будь. И на веранду их. Остальных пока приставить к делу.
  - Надя, сколько у нас хкрумов в погребе?
  - Это к Верке, она запасами ведает.
  Верка подумала, подсчитывая что-то в уме, и задумчиво проговорила:
  - Штук тридцать есть....
  - Раздать лопаты, пускай копают. Пусть хлеб насущный зарабатывают в поте лица.
  - Хлеб? У нас такого нет.
  - Знаю. Еду пускай зарабатывают. Просто так никого не кормить, кроме детей. И.... пацанов Немо отдайте, он знает, что с ними делать.
  - А где копать?
  Половина новоприсоединённой территории была ещё не вспахана, а сажать в следующем году придётся много. И о хлебном поле пора думать, но здесь ему места мало, всё под картошку уйдёт. А ещё огород нужен под всё остальное....
  - Перекапывайте здесь все, что не вспахано.... Только у печи и у кузни не надо. Здесь закончите, с осторожкой за южными воротами начинайте копать. Разберёмся с делами, забор переносить будем.
  - А как же мыть?
  Я вздохнул.
  - Ева, шкурки приготовишь, выбери себе пару женщин. Покажи им как из травы накидки плести.... Наплетут, тогда мойте. А где Немо?
  Немо торчал у кузни. Не у неё самой, а стоял на лестнице и что-то говорил через стену.
  - Немо, что у тебя тут? - глупый вопрос, но на другой не хватило соображалки, похмелье было в самом разгаре.
  - Да, вот, - Немо, посмотрел на мою помятую рожу и чихнул, - охотники тут.
  - Чего, хотят? - не понял я, о чём идёт речь.
  - Ну, так не знают, что им делать.
  Во, блин, дают. А кто знать должен?
  - Гони их в шею, если не знают, что делать.... Стой. На охоту пускай идут. На север их отправь. Пускай узнают, куда коровы мамонтовые, итить их, делись. И о шкурах им напомни.
  - Не пойдут.
  - Это почему ж, это?
  - Нечем, охотиться...
  А, ну да, всё их оружие сложено около северных ворот... с нашей стороны. Придурки лохматые, не думали, куда метают свои копья.
  - Отдай, и гони.... Потом ко мне придёшь, у меня к тебе особое задание будет.
  - Алекс, тебе надо показаться, они меня не послушают. Я не вождь.
  А уж, меня они как послушают-то.... Поймут ли, только? А, где наша не пропадала.
  Я залез на лестницу, и в обычной для меня манере послал их, на чистейшем русском на... охоту.
  Охотники заслушались, и заколдобились от непонятного языка и подозрительного запаха. Ничего, перетопчутся, у меня зубная паста закончилась.
  - Немо, ты не всё переводи, не надо. Видишь я не в духе. Не поймут.
  Немо покачал головой, и быстро затараторил на "тарабарском", размахивая руками. Он их тоже посылал, но в другое место и по другому поводу.
  Ох, как тяжело-то.... Всё, введу сухой закон. Сам пить не буду, и другим заповедую. Заповедь на каменных скрижалях выдолблю, и школьников к ним водить будут на экскурсию. Пророк, итить меня....
  День прошёл зря. Если бы не лекарка, которая знала, как изгонять злых духов, из организьма, после потребления забродивших ягод, я до утра не отошёл бы. Но приняв сотню грамм какого-то отвара, отваренного, судя по запаху, из каких-то фекалий, к вечеру я почувствовал себя лучше. Только запах от меня усилился. Это, духи, наверное, спешно ретировались, из моей проспиртованной тушки. Спать я лёг на балконе. Женщины выгнали, после того как скупые женские слёзы, от рези в глазах, стали мешать дышать. А может и не слёзы, кто их поймёт, этих женщин? Ну, и ладно, я не гордый.
  
  ***
  
  В поле танки грохотали.... Нет, не танки. Это тётки, оценив достоинства лопат, дрались между собой, за право их обладания. Надя, сидела в стороне, и громко хохотала. Ольга с Таней стояли рядом и тихо, прикрывая рты ладошками, подхихикивали.
  - Чего здесь твориться? Тебя для чего здесь поставили?
  - Алекс, не мешай. Я никогда так не смеялась....
  Да, уж. С чувством юмора, у местных плоховато. Анекдоты не изобретены, юмористических рассказов тоже, а шершавый язык сатиры... ну, им лизать пока нечего. Всё развлечение, это "весёлые картинки" из жизни других людей. Вот как сейчас.
  - Разогнать, - гаркнул я, Наде в ухо, чтобы лучше дошло. - Кто у них старший? Ко мне её.
  Надька со своими рындами, и дерущиеся женщины подпрыгнули от неожиданности, и все одновременно посмотрели на меня. Женщины со страхом, Надька, ковыряя в ухе неопределённо. А Танька с Ольгой, как ни в чём не бывало, продолжали хихикать дальше. Даже громче.
  Отобрав лопаты у переставших драться, испуганных женщин, я всучил их Надьке в руки.
  - Докладывай.
  - Ох, Алекс, ты чего кричишь, - Надька всё ещё чесала в ухе, и морщилась от моего голоса. - Чего докладывать?
  - Как, что? Сколько и чего накопали, кто отличился, кому премию, а кому пряников пониже спины выписать. Всё что знаешь, в общем. А, вы цыц, не слышно ничего.
  Вот, что значит не растраченная энергия. Женщины пахали как волы. И накопали целое ведро хкрумов, полведра ещё чего-то, и вёдер пять картошки.... А это ещё откуда?
  Это мы прозевали. Картошка, пустила корни за вспаханную территорию, и тихо и мирно, пока на неё никто не обращал внимания, росла, росла и выросла. Интересный результат. По весне несколько клубней в степи прикопаю. Во, прикол будет.
  - Это в погреб отнести, а этих всех к Еве. Курсы у них вязания начинаются. Сама изволь к печи идти. Керамическая посуда нужна, и большие чаны для выделки шкур. И кирпичи с цементом нужно начинать выделывать. Хватай Таньку с Наташкой, и трёх новеньких подростков. И вперёд.
  - Зачем, тебе кирпичи? Их и так много.
  - Разговорчики. Ты по что меня перед подчинёнными позоришь? Пререкаешься всё время. Смотри у меня, я не посмотрю, что ты моя женщина. Так всыплю, что язык отвалится. Но, если тебе так интересно, отвечу. Дворец себе строить буду. В лачуге, нашей малой, на всех мест не хватает. А я себе ещё пару красоток присмотрел.... Ты, что, сдурела? - я еле увернулся от летящей в меня лопаты, - пошутил я. Во, дура-то. Печи строить надо для новеньких, хижины плести.... Ай! - черенок звонко шлёпнул мне ниже спины.
  - Отставить вождя лупить. Ай! Разойдись барышни, я ща пробегать буду.
  Дикарки стоящие с открытыми ртами, разошлись в стороны уступая дорогу мне и, несущейся за мной Надьке. Пускай учатся, как мужиков в ежовых рукавицах держать надо. Даже если это вождь.... Ай! Догнала, блин. Ладно, поддам газу.
  Бегали мы не долго, первой устала Надька. Потом, рядом с ней упал я. Хорошая зарядка с утра.
  - Где Верка?
  - Там, - махнула она рукой в сторону дома. - В кузне.
  - Где? - я чего-то не понял, когда они успели кузню перенести.
  - В кузне, - повторила Надя, на этот раз, не размахивая руками, чтобы меня не путать.
  У входа в кузню, в жилетке из серой шкурки, на маленькой скамеечке, сделанной ещё моим отцом, сидела девочка с толстой косой и грызла морковку.
  В полусумраке производственного помещения, гремела посуда. В горне на горящих углях, заготовленных для ковки металла, стояло два ведра и одна эмалированная кастрюля, в которых что-то булькало и разносило по кузне знакомый запах. Запах картошки с мясом. Верка действительно была здесь. Блики от красных углей, тщательно раздуваемых Дашей ножным насосом, играли на смуглом лице поварихи, создавая вид потёков крови на довольном лице вампира. Улыбка, создаваемая причудливой игрой мерцающего света, была далеко не зловещей, а улыбкой впавшего в идиотизм человека. Ну, мне так показалось. Впрочем, и подумалось тоже, когда я понял, чем здесь занимаются.
  - Верка, ты чего тут устроила? Ты случаем дверью не ошиблась? Кухня, вроде как, в другой стороне.
  Зачерпнув половником, из ведра светло-серую субстанцию, она подула на исходящую паром горочку, и аккуратно прикоснулась к ней губами.
  - Соли не хватает, - Верка движением руки, остановила подпрыгивающую на насосе, Дарью, - надо добавить.
  - Ау, Вер, ты меня слышишь?
  - Слышу, - Верка снова попробовала горячую картошку и, вернув оставшуюся в половнике массу в ведро, посмотрела на меня.
  - Алекс, ты мудрый и хороший вождь, но иногда бываешь таким глупым. На твоей маленькой кухне, мне было тесно ещё до прихода родственников Немо. А сейчас Алекс, не мешай обед готовить.
  Острое слово, которое я собрался произнести, застряло в горле.
  Блин, это мне ещё столовую планировать надо? Общественную.... Никогда не предполагал, и в своих произведениях не предусматривал, что точка общепита появится раньше крепостной стены. Однако!
  - Умеешь ты подбодрить своего вождя. Ладно, готовь пока здесь, только с насосом не усердствуйте, у меня лишней металлической посуды нет.
  Верка не ответила, а зачерпнув из спичечного коробка щепотку соли, поделила её на три, стоящие на углях ёмкости.
  - Пойду я, Еву проведаю, и Немо куда-то запропастился.
  Ева сделала движение рукой, и травница, сменившая уставшую Дашку, приступила к физическим упражнениям, ускоряя сгорание углей.
  - Немо за домом, с мальчишками занимается.
  - Чем?
  - Ну, уж не знаю, что ты ему там вчера наговорил.
  И что я ему вчера наговорил? Что-то о военной мощи и, о сословии военных, призванных служить и защищать. Нет, с Немо, надо быть осторожным, в следующий раз очнусь, а у меня вместо крестьян и мастеровых, манипулы под окном вышагивать будут. И я, главный манипулятор, с флажком на макушке.... Бред какой-то.
  Выходя из кузни я ещё раз посмотрел на новеньких Веркиных помощниц.
  - Вер, эту барышню, - я кивнул в сторону травницы, - приучай к имени Олеся, а маленькую, Алёнкой звать будем. И к языку Аурума тоже приучай, мне ваши хрипы, уже вот тут.....
  Верка улыбнулась, и затараторила на тарабарском языке, где часто звучали даденые мной имена.
  Травница бросила садировать насос и, зачем-то упала на колени.
  - Вер, подними её. Я этого не люблю.
  Верка дала пинка новоявленной Олесе, и пристроила её обратно к насосу. А Алёнка, сидя на скамеечке, догрызала морковку, не обращая внимания на дела и разговоры взрослых. Ей было хорошо и тепло, и она думала о том, что ещё никогда в жизни не ела столь вкусного и сладкого корешка.
  На ступеньке бани, в окружении немытых женщин и девочек, сидела чистенькая Ева, и что-то плела из виноградной лозы. Светлана, разносила нарезанные ветви по кругу, и силой впихивала их в руки "учениц".
  Ой, мать моя родная, во что она их одевать-то собралась? Без хозяйского догляду, все самые лучшие намерения, превращаются в извилистую и широкую дорогу в дурдом. И хозяин, чувствую я, пойдёт по ней паровозом.
  - Ева, крапиву тебе под хвост, ты чего творишь-то? - обойдя начинающих мазохисток, я наклонился к уху сосредоточенной женщины. Пальцы Евы, летали с такой скорость, размазываясь в воздухе, и казалось, что лоза сама собой превращается в грубое подобие тех доспехов, какие были у нас с Немо.
  Ева подняла на меня не понимающие глаза, и улыбнулась.
  - Я учить, я плести, - проворковала она, и тут же грозно зарычала на перешёптывающихся женщин. Женщины сразу изобразили сосредоточенные лица, и глупые глаза.
  - Я вижу, что ты плести, а чего плетёшь?
  Евин переводчик пробуксовывал не долго, и выдав ей вразумительный перевод, отправил в баню. В прямом смысле слова.
  Из бани Ева вытащила мой доспех.
  - На, - протянув мне броню, она села на ступеньку и, её руки снова размазались в воздухе.
  И чего?
  - Верка, Надька... - без нормального перевода понять, что здесь происходит невозможно.
  Прибежавшая Надька, разобравшись, что здесь происходит, от смеха закатилась под лавку в предбаннике. Тьфу, на неё. Выковыривай её теперь.
  После перевода всё встало на свои места. А я чуть не упал.
  Ева, хорошо разбирающаяся в плетении из ивовых прутьев, долго не могла понять, как это делать из травы, пока Немо, не предложил ей, содрать конструкцию с доспехов, или с забора. Вот такой симбиоз получился. Конструкция с доспехов, а материал с забора. Хорошо, что на нём ещё надписей нет.... Но это ещё не всё. Женщины не могли понять, что им делать. Как Ева не старалась, ни одна из дам, повторить за ней не смогла.
  Да, уж. Нетривиальная задача, однако. За Евой надо наблюдать в замедленной съёмке, чтобы понять, что и как, куда и зачем.
  Я накрыл Евины руки своей, остановив нескончаемое мельтешение, от которого начала болеть голова.
  - Отставить рвать виноград. Светка, бери пару женщин, и через десять минут с охапкой травы, вы стоите здесь. Время пошло.
  Надя перевела, запнувшись на определении времени. В местном лексиконе, таких понятий как минута, секунда, или час, нет. Есть день, вечер, утро, ночь. Первых четырёх взрослых и двух мелких учеников, я уже приучил к измерению времени, а с остальными пока не получается.
  Ева первая сообразила, затруднение подруги, и присоединилась к сборщицам, подработать "точными часами".
  Через полчаса.... Ну, часами же, а не секундомером.... Согнав Еву со ступеньки, я провёл экспресс занятие перед очень широкой аудиторией в тридцать четыре женщины, своих и новоприобретённых. Даже Маша с двумя кульками, притулилась на "камчатке", смотря во все глаза на происходящее действие.
  - И так, барышни, - Надя перевела моё обращение, и с нетерпением переступила с ноги на ногу. Ей тоже было любопытно, что ещё я могу показать новенького. - Берём одну травинку и, кладём её на колени, вот так, это называется поперёк. Потом берём другую травинку и, привязываем к первой, вот так. Повторите.
  Ещё раз пять мне пришлось отвязывать и привязывать травинки и, обходить вокруг "аудитории", показывая получившееся. Потом, я привязал ещё штук тридцать поперечных травинок и, опять бегал среди смердящего табора, показывая результат моих усилий.
  - Теперь, берём травинку и привязываем её к первой поперечной, вот так. - Привязал, обошёл, показал. - Ева, дальше догадываешься, что делать? Следующую привяжешь, и обвивай её с противоположной стороны, вот так. Потом опять, вот так. И не забудь их сдвигать ближе друг к другу, уплотняй. Травы много, жалеть не надо. И медленнее пожалуйста, барышни не успевают следить за твоими руками. Проверяй каждый раз, что у них получается, подсказывай, помогай, будь терпеливой. Не злись по пустякам, но злись за нерадивость и лень. Наказывай за это. Возьми ремень в нашей комнате, и держи рядом, я даю добро на это.
  Проследив за тем, как Ева стала вести занятие, я ещё пару раз её останавливал, и подсказывал, как лучше проводить урок. "Учительница" всё время забывала, что она не просто делает работу, но ещё учит других.
   Я оставил сосредоточенных женщин, и направился искать Немо
  Отойдя от бани, я остановился.
  - Надь, вы печку разожгли?
  - Зачем?
  Я подумал. А действительно, зачем?
  Глину накопать, просеять, отформовать, просушить, неделя, а то и две уйдёт.
  - И не надо, для твоей бригады "Ух", есть другая задача. Баню помыть, протопить, детей отмыть. Сейчас к вам мальчишек пришлю, ты покажи им чего и как, а сами проконтролируйте. Баня одна. Задача ясна?
  Надька замотала головой, отрицая очевидное.
  - Нет!
  - Что не понятно?
  - Что такое бригада "Ух"?
  Я показал на неё пальцем.
  - Ты бригадир, а Танька с Ольгой, твоя бригада. У бригады, как и у вас, тоже может быть имя.... Название. Например - "Ух". Понятно?
  - Нет!
  - Как нет?
  - Что такое "Ух"
  Что, что... Разгильдяи, вот что. Бригада "Ух" работает до двух, или за двух, а чаще всего и то и другое одновременно...
  - Ух, Надь, это,... - я согнул руки в локтях и напряг бицепсы, - уххх. Сила, скорость, качество. Это высокое звание работников социа.... - Стоп. Об этом не надо. Иначе я здесь до вечера зависну. - Теперь понятно?
  Надька неуверенно кивнула головой в знак согласия.
  - Ну, так выполняйте.
  Я развернулся и, предчувствуя новые неприятности, от моего недогляда, пошёл искать Немо.
  Ещё на подходе к дому, стали слышны шорох, скрип, монотонно-бурчащий голос Немо, и удары деревянных палок.
  Немо, в окружении трёх недоохотников, и шести мальчишек, включая Лёлика с Боликом, был за домом, на тренировочной площадке.
  Мальцы сидели на земле, и кухонными ножами вытачивали деревянные мечи. Правильно, оружие они должны уметь делать сами, пока у нас не появится настоящий мастер.
  Немо размахивая деревянным мечом, медленно обозначал удары, стоящему напротив него парнишке. Парнишка старательно отбивал деревянный клинок мечом похожим на мой. Гарда уж очень похожа. Я присмотрелся.
  Да, наш пострел везде поспел. Это же мой меч!
  Ладно, свои претензии я выскажу Немо потом, наедине, не при подчинённых. Не надо подрывать авторитет командира.
  - Немо, поздравляю тебя с новым учебным годом. Извини, цветочков не принёс, не досуг было.
  Шум и шорох на площадке затих и, малыши с подростками дружно повернули чумазые мордочки ко мне. Немо, в отличие от женщин, на счёт чистоты не комплексовал, и воспринимал грязь, как мы её воспринимаем в невысыхающих лужах. То есть - никак.
  Остановив учебно-тренировочный бой, Немо, что-то прорычал.... Ну, настоящий японец!.. Вся молодая гвардия подскочила на месте и, повернувшись ко мне, низко поклонилась. Так низко, что я почувствовал себя настоящим сёгуном. Нет, уж лучше князем. Неплохо.
  - Немо, переведи.
  Я подошёл к двум старшим пацанам, которые встав быстрее всех на ноги, не обратили внимания на то, что рядом с ними, тяжело и неуклюже поднимаются мальчишки лет четырёх.
  - Что вы здесь делаете?
  Мальчишки недоумённо переглянулись и посмотрели на Немо.
  - Повторяю вопрос, что вы здесь делаете?
  - Учимся бить врагов, - ответил тот, что стоял слева от меня.
  - Имя?
  Мальчик замялся.
  - У них, ещё нет имён, Алекс, - ответил за мальчишку Немо, - они ещё не посвящены в охотники.
  Я кивнул, и снова посмотрел на мальчишек.
  - Зачем вы учитесь бить врагов?
  - Что бы быть сильными. Чтобы нас боялись.
  Ой, Немо. Талантлив и, глуп одновременно.... А я-то.... Сам такой.
  - Немо, отойдём на минутку. Дело есть.
  Я отвёл "гуру" за дом, и задал ему хорошую трёпку, пополняя лексикон "учителя", отборным матом.
  - Немо, кто тебе разрешил, заниматься с ними военной подготовкой? Ты чему их учишь, а?
  - Но ты сам говорил....
  - Что я, говорил? Что надо учить дикарей владеть оружием, которое они потом повернут против тебя?
  - Но ты же....
  - Немо, ты дурак, или только прикидываешься? Нам нужны бойцы, целиком и полностью понимающие, что делают и для чего. И которые, никогда.... Запомни, это Немо. Никогда не повернут оружие против нас.
  - Но как же...
  - А вот так. Научить махать мечом, дело не хитрое, но для начала надо научить думать. Пойдем, покажу.
  Мы вернулись на площадку. Подойдя к "воспитаннику" держащему в руках мой меч я, требовательно протянул руку. Парень отступил на шаг, но после окрика своего "гуру", нехотя отдал мне оружие.
  - А теперь, убей его, - приказал я Немо, отходя в сторону.
  Немо удивлённо посмотрела на меня, потом застывшими глазами на парнишку.
  - Ты не понял, что я сказал? Я повторю. Убей его.
  - За, что?
  - Он ослушался своего вождя, и не отдавал мне моё оружие, которое украл у меня. И вообще, мне не нравится, как он выглядит и как от него пахнет.
  Немо поднял деревянный меч и, сделав шаг вперёд... опустил меч, так и не нанеся смертельного удара.
  - Не можешь? Хорошо, я это сделаю сам.
  Тьфу, тьфу, тьфу... господи сделай, так как я хочу, и не дай взять на себя грех детоубийства...
  Я размахнулся мечом и, резко опустил его на голову мальчишки.
  Фу, пронесло...
  Меч до головы не долетел. Немо отбил его, в самом конце.
  Нет, я не ошибся. Немо, не тот дикарь, которого я знал раньше.
  - И почему ты это сделал? - если бы он этого не сделал, он был бы следующим....
  - Нам нужны охотники, - ответил Немо смотря сквозь меня и, продолжая удерживать мой меч.
  - Только поэтому, ты не дал убить этого дикаря?
  Немо, посмотрел на меня, опустив меч, и отрицательно покачал головой.
  Я протянул меч "спасённому" мальчишке и, показав на другого мальца лет пяти, сделал вид, что его бью. Парень сообразил, что от него требуется и, усмехнувшись, замахнулся мечом, метя в голову испуганной "жертве". Ни тени сомнения, на его лице я не увидел. Только чувство превосходства над слабым соперником, который не сможет дать сдачи. Даже если это его младший брат.
  Остановить его я не успел. Это сделал Немо.
  - Что, тебе на этот раз не понравилось? Этот сопляк, до охотников не доживёт, зачем ты остановил "меч правосудия"?
  - Нельзя.
  Подняв с земли выбитый из рук парня меч, я прицепил его на пояс и, снова повернулся к задумчивому Немо.
  - Ты понял?
  - Ты не хотел их убивать?
  - Я нет, а он, - я посмотрел на держащегося за ушибленную руку парня, - да.
  - Мне его убить?
  - Нет. Я хотел тебе показать, почему их нельзя обучать фехтованию. Им надо вправить мозги, для начала. Сделать их частью нашего рода и Аурума.
  - Ты уже их сделал частью нашего рода.
  - Номинально, Немо. Только номинально.
  - Э...
  - Номинально, Немо, это на словах, на бумаге. На самом деле это пшик, сотрясение воздуха и перевод чернил.
  - Но...
  - Немо, ещё никто из них не считает меня вождём, а себя частью моего рода. Никто. Или ты считаешь, что я не прав?
  Немо пожал плечами. Понятно, типа ты начальник, тебе виднее. На кой хрен мне такие "генералы", которые не имеют своего мнения. Это рядовые, не должны его высказывать, а высший и средний начальствующий состав, просто обязан это делать. Иначе, "паровоз" сойдёт с рельс.
  - Ладно, Немо, проехали, - поставил я точку в этой дискуссии посмотрев на озабоченного ученика, - а сейчас, собирай своих орлов, и дуй вместе с ними в баню, их там Надька, пади, заждалась. А что и как нам делать дальше, обсудим сегодня вечером. После раздачи имён.
  - Они не посвящены...
  - Немо, напомни ка мне на счёт Нади с Верой. Когда их успели посвятить в охотники? А Лёлика с Боликом? Не помнишь? Вот и я не помню, а имена им дал. Знаешь почему?
  -Почему?
  - Потому, что порядок в моём роде, устанавливаю я, и никто, другой. И устанавливаю те порядки, которые идут на пользу мне, тебе, нашим девчонкам и, всему Ауруму. Если, мне не нравится какой-то обычай, я отбрасываю его в сторону, и придумываю новый, не понравится он, отброшу и его, и сочиню следующий. И так до тех пор, пока он не станет таким, какой нужен. Сейчас, мне нужно дать всем имена, и я это сделаю, потому что так надо.
  Оставив озадаченного Немо размышлять над моими словами, я пошёл на второй круг. Проверять, как идут дела в моих владениях.
  - Ты странный вождь, - догнал меня Немо на подходе к бане. - Ты не похож на тех, кого я знал. Ты другой.
  - Тебе что-то не нравится? - для серьёзности, я приподнял бровь.
  - Не знаю. Я не решил.
  Я остановился, и Немо уткнулся мне в спину.
  - Решай быстрее. Ты мне нужен не сомневающимся мальчиком, но взрослым мужем, решившим для себя, что тебе хорошо, а что нет.
  - Ты нравишься Верке... и Дашке.
  - Не понял... - опешил я. - Ты о чём?
  Немо увидев растерянность на моём лице, рассмеялся.
  - Как вождь, - уточнил он и снова рассмеялся.
  Успокоившись, я занялся делами более насущными, чем болтовня с нерешительным Немо. У меня ещё будет время, на политинформацию. Вся зима впереди, и вся оставшаяся жизнь.
  У бани, где проходили занятия по "кройке и шитью" из травы, был обед.
  Пся крёв!
  Расставив два ведра и одну кастрюлю с тушёной картошкой с мясом, на пеньки и, вооружившись пластмассовым половником для приготовления блинов, Верка накладывала небольшие порции в фарфоровую посуду, стоящую на пластмассовом столике и, раздавала немытым дикаркам. Две тарелки, уже лежали разбитыми и, судя по начинающейся драке, следовало ожидать боя моей посуды да победного конца.
  Дашка вместе с Надей, Евой и их помощницами, стояли сзади поварихи и с опаской смотрели на буйство стихии в женском обличии. Последнюю каплю бензина в разгорающийся огонь, плеснула Верка, стукнув пластмассовой поварёшкой в лоб, барышне, засунувшей руку в ведро с едой.
  Многому ещё надо учить своё ближайшее окружение. Кто же призывает к порядку пластмассовыми игрушками? Железным половником надо бить, чтоб сразу сотрясение мозга, потеря сознания и, благословенная тишина.... А теперь?
  - Немо, к бою. Оттесняй Верку в сторону, не дай им подойти к ней и,... не убей никого. Живыми бери, демонов.
  Получившая половником в лоб барышня, сильно обиделась. Но как всегда бывает в истории, толпа, стоящая за обиженным, разбираться в происходящем не заинтересована. В мутной воде, ловить рыбу намного проще. Всем известный призыв "наших бьют", прозвучал и в этот раз. Не по-русски, разумеется, а на местном диалекте, но хрен редьки не слаще. Всколыхнувшаяся толпа в праведном гневе из четырнадцати голодных скво, и детей, потряхивая немытыми патлами и, размахивая руками, качнулась к зелёному столику отделяющего виновницу от пострадавшей. Какое-то странное "всколыхивание". Граница недовольства, дальше стоящих вёдер и кастрюли, не отодвигалась, пока на передние ряды не надавили задние.
  Вот с задниц задних рядов, я и начал. Методично обрабатывая их благородным древесно-учебным мечом, оттаскивал людской "поршень" назад, расшвыривая составляющие его части.
  Расшвырянные "части", не успев затормозить, стекались вновь в общий шевелящийся котёл. Как в Терминаторе - 2, капли жидкого металла стекались к "расплескавшемуся" роботу.
  - Чего стоите? - перекрикивая шум и визг, людской свалки, я выразительно посмотрел на Еву и взрослых помощниц своих учениц, которые за спиной Немо, с недоумением взирали на происходящее. - Младшие, за водой бегом марш. Старшие, вытаскивайте детей, их сейчас подавят. И в баню их тащите, чтоб под ногами не путались. Немо, дай барышням дотянуться до еды, а сам ко мне....
  Построившись своеобразным, кривым клином, на конце которого были я и Немо, мы врезались в тыл озверевших женщин. Да, там и завязли... етить их... уж, очень плотно сомкнулись голые задницы, а голод, сделал их не очень чувствительными к боли.
  - Водой... пли, - скомандовал я и Вера с Надей, начали поливать грязные спины, холодной водой, а Ева со Светкой подносить новые порции.
  Ведёрный "брандспойт" показал лучшие результаты, чем древесно-мечевая терапия, и минут через пять на полянке перед баней, среди осколков посуды, размазанной по траве картошки, раздавленных вёдер с кастрюлей и, обломков пластикового стола, копошилось полтора десятка мокрых "клякс".
  В тот день, я лишился почти всей керамической посуды, которая была в доме, и своей любимой глубокой тарелки, которую Верка воткнула в общую стопку. Вот так по чуть-чуть, по маленькой толике, исчезает память о прошлой жизни.
  - Верка, выпорю! Какого,... я тебя спрашиваю ты им тарелки раздавать начала? Кто тебя просил? Ты забыла, как ты сама, ещё несколько месяцев назад, не знала что это такое? Вспомни хотя бы Еву... едрить твою....
  Ух! Я был зол и, сердит, а главное сильно озабочен. Учить дикарей мелкими кучками, или поодиночке, столовому этикету, правилам гигиены, и некоторым другим, незаметным бытовым премудростям, это одно. А что делать сразу с полутора десятками женщин? А с детьми, которые смотрят на старших и повторяют за ними, а не за незнакомым и странным человеком, который только что стал вождём рода.
  
  ***
  
  Вечером, после кошмарного дня, мы собрались на первом этаже, чтобы решить - Что делать?
  Имена дать новым "гражданам" Аурума не получилось, так что сразу перешли к следующей повестке дня.
  - Гнать, - с ходу заявила Надька, и с надеждой посмотрела на меня.
  - А не жалко своих родственников? - этот вопрос меня интересовал с утра. Что-то, ни Немо, ни Надька, не проявили никаких чувств по отношению к своим родичам. Как будто к нам пришли чужие люди.
  Надька скривила, злую рожу, и лучи "рентгена" пронзили меня насквозь.
  - Они мерзкие и грязные, - бросила она, посмотрев сквозь меня, и оглядела хмурые лица остальных присутствующих.
  Я улыбнулся, вспоминая какой она была сама, полгода назад.
  Верка потянулась, расправляя плечи, и снова в полном молчании, облокотилась на стол. Значит, ещё не решила, или выжидает, что я скажу.
  Немо посмотрел на Верку, почесался, перевёл взгляд на Дашку, почесался ещё сильнее и, отключился. Стал смотреть сквозь меня с замершим лицом. Это у них семейное.
  Понятно, этот будет молчать, поперёк мамки он не полезет.
  Может Дашка решится?
  Дашка с Машкой, за общим столом не сидели. Развернув на диване байковые кульки, они, сюсюкая, меняли испачканные подгузники и пелёнки. Им не до наших проблем.
  Близнецы, чувствуя царящее напряжение, присмирев, сидели рядом с мамой и, ёрзая на стульях, смотрели на меня. Ева делала руками странные движения и, задумчиво шевелила губами. Все свободные минуты, она занимается плетением. Тренируется, и решает сложные головоломки. Хороший специалист, а как советчик, не очень.
  Тани, Оли и Светы с нами нет. Они заняты. Стоят в оцеплении и, караулят угомонившейся "зоопарк". У Светки с трудом отобрал копьеметалку. Эта кровожадная скво, прихватила на "дежурство" весь арсенал, которым поделился с ней Немо. Так, что её мнение мне было известно и без вопросов, она бы поддержала Надьку не моргнув глазом. Или предложила бы пополнить запасы на зиму.... С неё станется.
  - Другие предложения будут? - спросил я больше для проформы, чем для получения ответа. Чтобы потом не обижались. - Тогда сделаем так.
  Принцип - разделяй и властвуй, придумал не я, но в данном случае, он подходит как нельзя лучше, но с небольшим изменением. Разделять не людей, а обязанности. За собой я решил оставить стратегические задачи, а все тактические свалить на плечи ближнего круга. Иначе, при том количестве проблем, меня ни на что не хватит.
  - Ева, как у твоих подопечных идут дела с плетением? У кого из них лучше получается?
  Ева остановила движение руками, и вопросительно посмотрела на меня. Творческий, однако, человек. Всё мимо ушей пролетело.
  - Есть кто из женщин, у кого хорошо, получается, плести? - повторил я.
  Ева подумала, кивнула головой и,... руки продолжили прерванное движение. Тьфу, ты.
  - Завтра выбери себе пять человек, более способных. Отмой, одень,... как сможешь. Покажи Верке с Олесей. Пускай осмотрят на предмет болезней. И представишь мне, имена давать буду. С завтрашнего дня, назначаю тебя главным артельным бригадиром, артели "Эдем".
  Чёрт, записать бы надо, иначе всё позабываю. Голова кругом, уже сейчас, идёт, а что будет завтра?
  Большие глаза, были не только у новоназначенного бригадира, но и у остальных особ приближённых к "императору". Ну, сейчас, подбавлю "парку", посмотрим, где проходит граница странного феномена - увеличенные глаза.
  - Ева, ау. Отвлекись на минутку и, слушай дальше. С этого момента, вся забота по воспитанию и обучению своих подчинённых лежат на тебе.
  Ага. Границы раздвинулись дальше, и перекочевали на лоб, вместе с глазами. Ну, держитесь молчаливые мои, то ли ещё будет.
  - Хозяйство ведите отдельно. Еду готовьте тоже. Все припасы будете получать у Веры. Её я назначаю главным кладовщиком. Она будет вести учёт всему, что мы делаем. Она будет принимать на хранение, и выдавать по необходимости, но... с моего разрешения. Верка, на тебе ещё и медицина. Олеся у тебя есть, и я помогать буду. Возьми себе в помощь ещё двух женщин. Помой, одень, накорми, осмотри и, ко мне за именами. Ева, ты шалашик какой сплети, не надо людей под открытым небом держать. Не сегодня - завтра дожди начнутся. И больше нагружай пополнение, чтобы им посторонние мысли в голову не лезли.
  - Так, Надь, теперь с тобой.
  Эх, Надя, Наденька, Надюша. Что же мне с тобой делать? Молода ещё, чтобы быть бригадиром артели. Там, надо держать в узде взрослых тёток, которые слушаться малолетку не будут. И работа тяжёлая, мужская и непривычная, недовольства и бунты гарантированы. А не назначить, сильно обидеть.
  - Тебе Ольга нужна? - неожиданно для самого себя спросил я.
  - Мы вдвоём с Таней не справимся. И кирпичи и цемент....
  - Вас будет не двое, а шестеро. Возьмёшь себе трёх женщин, а Ольгу поменяй на Светку. Ева, ты слышала?
  - Я слышать, я против.
  - Ева, мне очень приятно, что ты меня, наконец, услышала, но твоё мнение меня пока не интересует. Твоя Светка, девка воинственная, и если что, поможет Наде справиться с новыми аурумцами.
  Ева разочарованно вздохнула, и продолжила делать замысловатые пассы руками.
  - Надя, с завтрашнего дня, назначаю тебя бригадиром артели "Надея". Своих женщин отмыть, одеть, накормить, осмотреть и ко мне за именами.
  - Немо, на тебе всё мужское население, кроме меня. Охотники и старшая ребятня, поступает в твоё распоряжение. Когда "добыватели шкур" вернутся, делаешь всё, то же самое, что и в других артелях. Но сначала присмотрись к мужикам, выбери себе помощника. Не возражай, один не справишься. По первому времени я тебе помогу, но потом будешь действовать самостоятельно. И не вздумай обучать их бою. Рано.
  Немо переглянулся с Веркой, и опять стал смотреть сквозь меня. Дурная привычка, но крамолы в ней нет. Может она поможет ему нагнать страх на подчинённых.
  - А остальные?
  - Кто? - не понял я.
  - Ещё четыре женщины остаются, их кому отдашь?
  Я поморщился. Двух, в помощь Машке отдам. Почти все женщины с детьми. Детский сад будет. А остальных в кадровый резерв. По весне начнутся горячие деньки. Посевная. Пахать будут все без исключения, но мне нужны ещё и постоянные аграрии, а не временные. Нужны садовники, которые будут смотреть за дичающим и разрастающимся садом, газоном и, клумбами. Не хлебом единым жив человек. А ещё нужен хороший делопроизводитель и бухгалтер. Надо натаскивать одну из скво на это нелёгкое дело. Лучше на это место поставить Надьку, но у неё хорошо получается возиться с техникой, производством. Если найти ей замену....
  Нужна артель по производству мыла и, прочих нищтяков. Ловлю рыбы тоже спихнуть не на кого. Придётся на Надьку эту обязанность сваливать. Всё ж, рядом с печкой верши стоят.
  - Надь я, наверное, слишком щедрый, что раздал всех людей вам. Надо будет отобрать по одной....
  - Зачем тебе нужны женщины, - прищурилась Надя, натягиваясь как струна. Ева тоже отвлеклась от своего занятия и, перестала махать руками. Только поэтому стало понятно, что она прислушивается к нашему разговору.
  - Наденька, ты сегодня умывалась?
  - Ну.... - нахмурилась Надька не понимая, куда я клоню.
  - Не "ну", ты мылом пользовалась? Слушай, а давай я на тебя его изготовление спихну. Нам его сейчас много надо, а скоро нужно будет ещё больше.
  - Я подумаю, - расслабилась девушка.
  - А некогда думать, Надь. Нет на это времени. Делать надо.
  - Людей дашь?
  - Бери, если найдёшь, а этих девочек я тебе не отдам. У нас помимо мыла ещё куча работы, которую я не могу никому пристроить. Так что ещё отбирать буду.
  Вот оно как получается. Думал, что при приросте населения, появится много рабочих рук, и все проблемы будут решены. Но вышло всё наоборот. Проблем только прибавилось. На маленький коллектив, ресурсов моей дачи хватало. Но стоило ему увеличиться, и начали проявляться проблемы, от которых я раньше отмахивался. Оказывается, у нас ничего нет, а местные ничего не умеют из того, что нужно нам. И ещё, можно предвидеть сопротивление с их стороны, которое будет нарастать с каждым днём.
  - Вер, этих четверых я пока отдам под твоё начало. Что с ними делать ты уже знаешь. Завтра после того как они получат имена, двух, что моложе, отведи Машке. Машка, ты слышала?
  Машка, пока научилась понимать только своё имя и простые команды - обедать, спать, идти, и ещё десяток таких же. Вот, ещё одна проблема.
  - Ещё раз напоминаю, все кто знает язык Аурума, говорят только на нём, даже между собой, и обучают ему всех остальных. А по вечерам, я буду заниматься с вами отдельно. Вопросы есть?
  - Куда размещать этих, - Верка кивнула в сторону двери. С некоторых пор, она перестала называть аборигенов людьми. Внушив себе, что она и они, это не одно и то же. Хочется мне этого или нет, но наше маленькое общество уже начинает делиться на несколько групп. Приближённые к императору, и все остальные. Ломать этого я не буду. Пускай так всё остаётся. Главное, чтобы они не забывали, кто они есть на самом деле. Поэтому будут работать наравне со всеми, и есть из одного котла со своими подчинёнными. До конечного разделения сословий, ещё очень далеко.
  - Слушайте меня внимательно, и не говорите потом, что не слышали. Учитесь договариваться между собой и, не дёргать меня по пустякам. Нужен дом? Кто у нас занимается такими вещами? Ева? Значит с этим вопросом к ней. Ева, тебе нужна еда, для своих женщин? Значит тебе с этим вопросом к Вере. Нужны кирпичи и цемент для печей, это к Наде. Нужен печник, это ко мне. Если нужны шкуры и мясо, это к Немо. И так далее. Я пока послежу, а потом всё будете делать сами, у меня тоже дел большой погреб и маленькая тележка. А теперь, всем спать. Немо, не забудь поменять девчонок около табора, им тоже отдыхать надо. Всё, разойдись. Спокойной ночи, господа.
  
  ***
  
   Который день бегаю по Ауруму, и кляну на чём свет стоит, женский коллектив и, пропавших охотников. На кой чёрт, я их отослал? Нужны мужские руки. Вообще, мужики нужны.
  - Алекс, - это меня Ева зовёт, у неё опять что-то случилось. Значит надо бежать.
  - Алекс, - из другого угла Аурума слышаться голос, Веры.
  - Сейчас, сейчас...
  - Алекс, - пронзительный голос Нади, надрывается около обжиговой печи, будто её убивают.
  - Иду, моя дорогая.
  Назло всем никуда не пойду. Не могу разорваться. Пускай привыкают к самостоятельности. Я буду думать, и злиться, сидя под кронами каштанов с желтеющими листьями. Эх, кофейку бы, а то, что-то спать хочется....
  
  ***
  
  - Алекс, мне тебя надо, - раздался над самым ухом вкрадчивый голос Евы. Глаза открыть что ли, или прикинуться спящим? Подожду, может оно само как-то рассосётся.
  Не заметив, с моей стороны никакой реакции, Ева потрясла меня за плечо.
  Не рассосалось. Что ж, оживу на половину, а там видно будет.
  - Ну, - приоткрыв на одном глазу узкую щёлочку, я посмотрел на стоящую передо мной в сексуальной позе женщину. Не успела Ева разогнуться, как я схватил её за плечи, и одним движением усадив себе на колени, впился в её губы.
  - Не так, - заупрямилась Ева, отстраняясь от меня но, не пытаясь встать.
  - А как? - я прижал Еву сильнее, чувствуя как её упругие соски, трутся о мою грудь. Роскошная женщина, на Земле мне на таких не везло.
  - Дом строить, - она замялась, почувствовав как мои руки, поползли ей под юбку, - я не знать.
  И чего тут знать, а?
  Разбираться с проблемами, мы начали только полчаса спустя, после того, как навестили второй этаж.
  - Ну, показывай, что ты не знать.
  Ева, показала. Оказалось, что я тоже не очень-то и знать... тьфу, знаю, где строить хижины для новых жителей Аурума. Генерального плана я не составлял.
  - Так, давай рассуждать. Здесь, - я показал на северную стену, - строить нельзя, и там тоже, - я показал на южную стену. - Надо двигать забор, и проводить по весне воду. К профнастилу ты не приплетёшься, значит тоже нельзя.
  С точки зрения моей безопасности, и не желательно. Зачем строить трамплин для облегчения проникновения на основную территорию? Не зачем.
  - Может у восточной стены....
  И эту мысль я забраковал. Сыро. Не исключено, что по весне ту часть территории будет подтапливать. Если по половодью открыть калитку, может получиться большая верша.
  Надо или менять планы, или строить по центру новой территории. Ещё остаётся открытый вопрос, как строить? Одну большую хижину, или две поменьше? А может, и несколько штук бунгало.
  Пять чистеньких, опрятненьких, слегка побитых барышень, в грубых травянистых накидках, выбранных Евой в помощницы, стояли чуть в сторонке прижимая к себе малышей, и маслеными, от сытости глазами, взирали на нашу процессию. Вот у кого надо спросить.
  - Ева, ты разговаривала со своими помощницами?
  Вопрос Ева поняла, но ответить сразу, затруднилась.
  - Ты когда будешь учить наш язык? Что мне теперь, всё время переводчика с собой таскать надо?
  - Не надо, я учить...
  - Учусь. Правильно сказать - учусь.
  - Я учусь.
  - Молодец. И так, ты разговаривала со своими девушками?
  - Да.
  - И что они хотят?
  Ева молчала долго. Опять надо звать кого-то в помощь. А нет, решилась.
  - Мужика, - ответила Ева, и опять замолчала.
  Да где ж, я их возьму-то? Достало. В степь собираться надо. Стойбище искать, и тащить сюда.... А если там опять скво больше чем мужиков? Тьфу. Зачем им мужик? Тут только одной лет шестнадцать - семнадцать, остальные и до четырнадцати не дотягивают. Но, дети-то у них есть. Причём у всех.
  - Ева, скажи им, что охотники скоро вернуться, и всё будет хорошо. И узнай, какой дом им нужен. Один большой, или много поменьше.
  Селить артелями я не собирался. Женщины должны жить с мужчинами, а не друг с другом.
  - Вот сколько, - пошептавшись пару минут с женщинами, Ева показала мне неполную пятерню с прижатым к ладони большим пальцем. Ну, да. Я плохо понимаю цифры, мне их всё время показывают на пальцах.
  - Почему четыре? У нас женщин вместе с детьми и охотниками - сорок два человека. Из них охотников семь. Семь семей... э-э-э....
  Семей нет, и не было никогда. Чтобы они появились, нужны новые обычаи, новая культура. Поменять ментальность человека по приказу сверху, ещё ни у кого никогда не получалось. Даже сыну божьему помыкавшемуся по земле обетованной, было проще свести счёты с жизнью на кресте, чем толкать железобетонную стену человеческой консервативности, свалив сей труд, на плечи своих учеников. Абстрактные понятия, до человека вообще плохо доходят, ему подавай, что ни будь более осязаемое. Кнут, например. Или пряник. А лучше и то и другое. Таким, слоёным пирогом.
  С кнутом у меня дела обстоят проще, а главное, аборигенам понятнее. Но и пирог должен быть, иначе получим общество обозлённых, и упорно сопротивляющихся нововведениям, шизофреников.
  Пока я думал о "ячейках государства", в голове созрел план. Не очень хороший, но с чего-то надо начинать. Будет время, я Еве расскажу, что такое архитектура. Фотографий и картинок по этой теме у меня много, и не только на компьютере.
  - Строить начинай отсюда, - я подошёл к старой бочке для сжигания мусора, которая так и стоит никем не тронутая, и всеми заброшенная и, отсчитав от неё двадцать шагов в сторону Яузы, провёл ботинком черту на вспаханной земле.
  - Делаем так. Плетём два больших круглых дома с печкой в середине каждого, - объясняя, что делать, я рисовал на земле конструкцию будущих хижин. В полном масштабе. - Подели их на восемь комнат, иначе крыша провалится, - в центре большого круга, я нарисовал круг поменьше, и от него провёл девять линий к большому. Получилось восемь комнат и один узкий коридор. - В центре выкопайте яму глубиной метр.... Поняла?
  Ева отрицательно замотала головой.
  - Не понять.
  Тьфу.
  - Идём.
  Ева не двинулась с места.
  - Я не идти, - проворковала она, и лукаво улыбнулась. И о чём думает эта красотка?
  - Тогда стой здесь, сейчас принесу и всё покажу.
  Два часа, ухлопал, на ознакомление Евы, с понятиями метр, сантиметр, как они выглядят, и что такое чертёж в масштабе. Подарил ей самопальный блокнотик, сделанный из нескольких листов бумаги для принтера, скрепленных по центру скрепками. К блокноту приложил карандаш, точилку, ластик и линейку.
  - Так, значит яму копаешь глубиной в метр, длинной в два метра, и шириной в один метр. Здесь печку ставить будем. С этим всё. Идём дальше. Отойдя от первого чертежа в сторону Яузы метров на двадцать, я нарисовал полную копию первой хижины, вводя тем самым, понятие стандартизации. Еве я этого заумного слова не сказал, не поймёт. Но пометку для себя сделал.
  Закончив со вторым чертежом, я отошёл от него еще метров на пятьдесят к Яузе, и нарисовал хижину, ну очень тесную. Всего с двумя внутренними перегородками, и без печки.
  - Это для охотников, - объяснил я свои экзерсисы, растерявшейся Еве. - Яму в центре не копай, печь в нём класть не будем, очагом обойдутся. Пускай дымом дышат.
  А вот ближе к южной стене, рядом с проектируемым водопроводом, я нарисовал три маленьких домика. Квадратных, "коттеджного типа", с тремя комнатами, планировкой похожей на мой дом, только без второго этажа.
  - В двадцати шагах от каждого дома, строй отхожее место. С них и начинай, а то загадили всю округу. Когда построишь, никого не сели. Показывать показывай, но селиться не давай. Я сам потом, распределять буду.
  - Почему?
  Я ухмыльнулся.
  - Потом узнаешь, когда время придёт.
  Посмотрев на растерянное лицо старшей жены, я нежно поцеловал её в нос и, собираясь уходить, напомнил ей об одном прискорбном для неё факте.
  - Ева, ты об обеде не забывай. Верка, готовит только на нас, и на детский сад. Выделяй сразу дежурную по кухне, и пускай приступает.
  Надька была зла.
  - Ты где пропадал? Я тебя звала, - она принюхалась и свела брови. - С кем?
  Дал бог девчонке обоняние. Как у собаки, однако!
  - Ева приходила.
  - Отказать не мог?
  - Зачем? - мне этот разговор стал, не нравится. Ещё не хватало, чтобы мои любимые жёны перегрызли из-за меня друг другу горло. - Ты меня за этим звала?
  Надька хитро посмотрела на меня, но задала вполне обыкновенный вопрос.
  - Глину мы приготовили, Немо с мальчишками нарубил дров. Что делать дальше? Кирпичи делать мы знаем как, а как плошки делать? Какие они, эти плошки?
  - Я разве не объяснил?
  - Ты другим занят был, - напомнила мне Надька, моё недавнее прошлое.
  - Ты тарелку мою любимую помнишь? Вот это и есть плошка, вот такие и делай.
  Надя упёрла руки в бока.
  - Мы так не сможем.
  Чего-то я упустил. Хм. Для изготовления керамической посуды, нужен гончарный круг, которого у нас нет. Конструкция не хитрая, но пока его сделаешь, пока дамы научаться этим пользоваться.... Раки от свиста сдохнут.
  - Полцарства за пучок травы. А лучше за охапку сена.
  - Зачем тебе трава?
  - Чтобы показать, как делать плошки и другую посуду.
  Надька, приподняла бровь.
  - В кузне, травы много
  - Откуда?
  - Новенькие, ночью на ней спали.
  - Тогда несите.
  - Ты слабых женщин хочешь заставить таскать тяжести?
  Я вздохнул. Сам не раз ругал Немо, безучастно смотрящего, как наши девочки, надрывая пупки, таскали глину и готовые кирпичи.
  - Ну, пошли, наберём.
  Я не заметил, как Надька дала знак остальным девчонкам, и те отстали.
  Кузня действительно была завалена, свежей чуть примятой травой. Да, этого богатства, надолго хватит.... Ой!
  Меня уронили.
  Траву мы принесли только через час, и под ехидными ухмылками Светки и Таньки, я экспериментировал с пучками травы, которые потом обмазывали глиной. Получившиеся формы, мы заложили под навес для просушки. Потом я ещё раз помогал принести травы, на этот раз со Светой....
  Разве так можно? А Надька, тоже хороша, и не ревнует. Еве пожалуюсь. Ага.... У меня сил не хватит на второй круг. Не буду жаловаться. Обойдусь. Я лучше не буду попадаться им на глаза, чтобы каждый раз не вводить в искушение неокрепшую дикарскую психику. Надо создать иллюзию бурной деятельности, и избавится от чрезмерного внимания озабоченных тёток.
  А где прячется Немо?
  
  ***
  
   Немо был за домом и, занимался тем, чем я запретил ему заниматься. На этот раз, только в компании трёх старших мальчишек. Неисправим сей дикарь.
  - Немо, так вот ты как слушаешься своего вождя.
  Немо вздрогнул, и пропустил колющий удар.
  - Туше, - подвёл я, итог поединка, - Немо, какого я тебя спрашиваю.... Но тут мне пришла гениальная мысль, зачем сопротивляться неизбежному, когда его можно возглавить. - А впрочем, знаешь, что? Может ты и прав. Надо наставлять, мальчишек на путь воина.
  При моих словах Немо расслабился и серьёзно кивнул головой, в знак согласия.
  - Путь воина, Немо, начинается с тяжёлого и упорного труда, - начал я лекцию, медленно стирая довольную улыбку с лица самоназначеного сержанта. - Только через труд, приходит просветление самосознания, и открывается путь к победе. К победе, прежде всего над собой, и собственной ленью. Через труд, приходит терпение, выносливость и стойкость ко всем тяготам и лишениям воинской службы. И только пройдя этот путь, можно набраться... - "нищтяков для перехода на следующий уровень", хотел сказать я, но вовремя остановился, - ...необходимого опыта и мастерства.
  Ещё минут пять я нёс всякую галиматью, загружая мозг бедного Немо, склоняя его к мысли, что ребятки нужны, для других задач.
  - А теперь, - я остановился напротив стоящей троицы, - слушай мою команду. Равняйсь... отставить. Немо, ты почему их не научил простым командам? Ах, да, ты же не в курсе.
  Ну, ребятки, держитесь. Ох, не людским хотеньем, но божьим соизволением, аз есьмь....
  - Немо, встать в строй.
  Немо не понял. Что такое "строй", и что такое "синхрофазотрон", для него одинаково пустой звук.
  - Эх, вояки....
  Проведя на земле прямую линию, я расставил всю четвёрку по росту вдоль неё, и объяснил, что такое "строй", и что такое "равняйсь", "смирно" и "вольно". Получилось, по-моему, не очень понятно, но последующие тренировки, то есть оголтелая муштра, сгладила все шероховатости моих объяснений. Всё, что не дошло через голову, дошло в последующем через ноги, и то место, откуда они растут. Упрашивать будущих солдат, выполнять команды командира, я не собирался.
  Не менее сложная задача была, это объяснить, что такое лево, что такое право, и зачем всем одновременно надо поворачиваться в одну сторону, и через левое плечо. Почему надо шагать в ногу, и начинать движение с левой ноги. Объяснил просто, все воины должны отличаться от простых людей своей особенной походкой, и особенными привычками. Глупость, но иначе, у меня не получилось. Как объяснить дикарям, что это нужно, для беспрекословного подчинения? Чтобы выполнение команд командира, было заложено в подсознание каждого солдата. Не думаю, что им это понравится.
  И это ещё цветочки. Ягодки, это сделать из этой троицы команду. Слишком развит у дикарей индивидуальный эгоизм. Похоже, он впитан с молоком матери, и перенят от отцов. Такова цена, стремления стать вождём рода.
  Погоняв новобранцев часа три, и выжав из тощих тел, обильный пот, я отдал команду "вольно".
  - Немо, назначаю тебя сержантом.
  На измученном лице новоявленного сержанта, отразилась нешуточная озабоченность.
  - Сержант, Немо, это командир... военный вождь,... - и опять на лице непонимание, недошли они ещё до этого. - Ты командуешь от моего имени, МОИМИ людьми, - на слове "моими", я сделал особое ударение, чтобы не забывал, кто здесь хозяин. - Вечером я расскажу тебе кто такой сержант в армии....
  И опять удивление. Тьфу, он не знает, что такое армия.
  - Всё, Немо, это долго объяснять. Всё вечером. А теперь, всем бегом к Яузе, и вымыться до скрипа. От вас воняет, господа. Немо, каждому раздай по куску мыла. За утерю, пять батогов по заднице... э-э... возьми у Евы прут длинной в метр, она подскажет, сколько это, и толщиной в твой палец. Бегом... марш.
  - Отделение, становись, - прозвучали команды на русском языке. За три часа, я смог вбить в их головы только военный сленг. - Равняйсь, смирно, направо...
  Команда "направо" не прошла. Немо перешёл на тарабарский язык, и это не помогло.
  - Немо, ты им пальцем покажи куда поворачиваться.
  Немо дал подзатыльник Кондрату задирающего стоящего впереди Максимку. Выверты природы и моего произвола, однако.
  Несмотря на малый возраст, Кондрат был здоровым парнем с широкими плечами и бугрящимися, по периметру, мышцами. Я не оговорился, именно по периметру. Природа одарила его широкой костью и невысоким ростом. Квадратным получился парень, поэтому я и дал ему имя в рифму. Его поставили вторым за долговязым и худым Максимкой, в "девичестве" прозываемым Криком. И этот "Кондрат-квадрат", не мог оставить столь вопиющую несправедливость. Быть вторым, это же позор. И своё раздражение он выливал на ни в чём неповинного родственника.
  Вызывала раздражение "квадрата" и толстая девичья коса Максимки, кончик которой тот всё время держит в зубах. Все парни, были подстрижены под полубокс, а Максимку оставили с длинными волосами. Не иначе Верка приложила рука к этой причёске. Помнит, как я заплетал такую, на отросшей, после стрижки, Надькиной шевелюре. А длинные волосы, в этой родоплеменной среде, признак статуса. Чем длиннее, тем старше.
  Развернув в нужном направлении некомплектное отделение, Немо прошёлся вдоль куцего строя, и встал от него сбоку.
   - Бегом марш.
  - Отставить. Немо, это бойца подстричь. Причёска воина должна быть короткой и аккуратной.
  Бойцов надо обезличивать, делая их послушными, исполнительными, и равными между собой. Личность солдата, это личность их командира.
  - Немо, что надо сказать?
  - Сделаю, Алекс.
  Тьфу, надо с ним отдельно позаниматься, и устав написать.
  - Иди уж, - махнул я рукой, и колонна из четырёх человек, мелкой трусцой скрылась за домом, направляясь за мылом, и телесной чистотой.
  Ха, они думали, что воином можно стать, только научившись махать мечом. Ну, ну... может ещё передумают.
  Но не тут-то было.... Вечером, Немо, "насел" на меня плотно.
  - Надо показать кино, - заявил он с порога, придя слушать "лекцию" об армии, и о роли в ней сержантов.
  Первой моей мыслью было, это проверить бар. Не приложился ли Немо к бутылке в моё отсутствие. Но перегаром от него не пахло, и эту мысль я отбросил.
  - Зачем?
  - Они не хотят быть воинами, - с закаменевшим лицом сквозь зубы процедил Немо.
  Ну, этого стоило ожидать. Я не просто так заменил увлекательное занятие фехтованием, на обычную армейскую развлекаловку.
  - И чего они хотят?
  - Стать охотниками.
  Охотники нам, пока не нужны. Их у нас есть, а вот каменщиков, кузнецов, и других мастеровых не хватает. А Немо правильно оценил влияние кинематографа на умы масс, в части идеологической обработки, и профессиональной ориентации. Жаль, что у меня нет других "идеологически выдержанных" фильмов, в нужном мне разрезе.
  - Это не возможно, Немо. Генератор надо кормить, а у нас кончился для него корм.
  Немо хмыкнул.
  - Я схожу на охоту....
  - Это не поможет, он не ест мясо. Ему нужна особая пища.
  Немо вопросительно посмотрел на меня.
  - Он питается кровью железного зверя?
  Интересная интерпретация, а почему бы и нет. Похоже.
  - Не совсем. Они едят одну пищу на двоих, и она кончилась у обоих.
  - Алекс, ты скажи, где её брал ваш род, я пойду и тоже возьму.
  Если бы это было так просто, пойти туда, где качают нефть. Я бы побежал, не раздумывая. Я устал. Я хочу домой. Но, боюсь, что это невозможно.
  - Немо, ты помнишь, как пахнет... хм, кровь железного зверя? Ты где-нибудь такой запах встречал?
  - Не помню.
  - Тогда придётся подождать с фильмами до лета. Пока не вырастут жёлтые цветы.
  - Генератор их тоже ест?
  - Их, нет, а сок, выжимаемый из семечек, может.
  - А сок другого растения, он есть будет?
  - Не знаю, Немо, надо смотреть. Из тех, что есть у нас, кроме жёлтых цветов ничего не подходит.
  Хорошая идея, однако! Надо напрячь женскую половину на сбор семян местных растений. Может и корешки, какие подойдут. Надо заняться экспериментами в этом направлении.
  
  ***
  
  Мои мысли прервал шум, доносившийся от северных ворот.
  - Немо, узнай, что там происходит. Если скво затеяли драку, дай им пониже спины, и зачинщиц волоки сюда.
  Расстроенный Немо, молча развернулся и, перешагнув порог веранды, исчез с моих глаз. А шум тем временем нарастал всё сильнее. Нет, ну никакого покоя.
  Пристегнув на пояс тренировочный меч, захватил из специально сплетённой стойки меч Немо, который то не потрудился захватить с собой, я вышел из дома.
  Ох, чую, он один не справится.
  У северных ворот беспокойно суетились женщины, и голосили во всё горло. Немо, сбиваясь с ног, бегал вдоль плотно закрытых створок, и отгонял от них кудахчущих скво.
  - Что случилось, мать вашу? - ни к кому конкретно не обращаясь, задал я вопрос. - Что за ор?
  Выскочившая из толпы полуголых женщин, всклокоченная Надька, бросилась мне на шею и потёрлась своим носом о мой. Единственную часть лица не заросшую бородой. Сопли, что ли вытирает?
  - Охотники возвращаются, - с тревогой проворковала она и, обняв своими ногами мои бёдра, прижалась ещё сильнее.
  Сняв с себя девушку, и отодвинув её в сторону, я протолкался сквозь "бушующее море" возбуждённых женщин, к взмыленному Немо.
  - Что происходит?
  - Охотники возвращаются. Дозорные уже растрезвонили.
  - Это я слышал, что ЗДЕСЬ происходит?
  Оттолкнув очередную тётку от ворот, Немо вытер пот, и устало посмотрел на меня.
  - Они хотят открыть ворота и выйти им на встречу.
  Ну, куры ощипанные. Три дня прошло, как они стали сытно питаться, и сразу забыли о чём "пели", когда я с Дрыстом мерился силой.
  - Так пускай идут, зачем ты их держишь?
  Немо оттолкнул очередную соплячку с травяным кульком на руках.
  - Нельзя, сархи идут.
  Какие ещё сархи? Предав Немо, его меч, я протиснулся к ближайшей лестнице и, забравшись наверх, всмотрелся в темнеющую степь.
  Охотники были близко. Очень близко. Шесть тёмных точек, со всех ног бежали к воротам. Бежали налегке. Ни шкур, ни мяса у них не было. Да что там мясо, даже оружия, и того не видно. Бросили, сукины дети.
  Вслед за бегущими охотниками, вперевалочку, с некоторой ленцой, трусили четыре крупных пятна.
  Итить их за ногу... Я присвистнул представив их размеры. Лопатки животных ворочались выше куцых метёлок. За два метра в холке, однако. Длина пока не ясна, но крупные, черти. Не торопятся, знают, что добыче на открытой местности не уйти. Умные.
  - Немо, где твои орлы? К воротам их. Женщин отогнать. Надька, где Светка? Сюда её, а сама вместе с Немо отгоняй тёток.
  Команды я раздавал быстро, но всё время ощущал, что чего-то упустил. Что ещё можно сделать?
  - Ева, подмени Немо.
  Ева, отшвырнув нависшую на неё девчонку, в сторону. Растопырив ноги шире плеч, наклонив тело чуть вперёд, принял стойку борца сумо. Тощего, и весьма болезного, борца.
  - Немо, бегом вооружаться. Светка, ты чего ждёшь? Хватай Ольгу с Танькой, и тащите сюда лестницу. Где твоя копьеметалка?
  Светка, махнула рукой в сторону дома. Своей плетёной хижины.
  - Бегом! - орал я, чувствуя, что не успеваю. - Верка, огнемёт сюда. Быстро!
  До охотников оставалось каких-то десяток метров, когда я снова высунул нос через забор, с взведённым арбалетом.
  - Танька, - окликнул я девушку, которая стояла рядом с Евой, и держала наготове мой тренировочный меч. Не умело держала, с другого конца, как дубинку, но вид столь "грозного" оружия, отпугивал гомонящих женщин. - Открывай ворота. Светка, держи проём.
  Ворота открылись вовремя. Охотники, увидев перед собой глухую стену, начали заворачивать к Яузе.
  - Немо, зови их сюда, пока далеко не убежали.
  Услышав шорох открываемых ворот, и глухое рычание Немо, мужики развернулись, и в едином рывке, вбежали на огороженную территорию.
  - Закрывай, - заорал я, заметив, как впереди бегущий сарх, приподняв морду, втянул шумно носом воздух, и ускорил бег.
  - Немо, арбалет к бою.
  Я прирос к гребню забора, боясь, пошевелиться, и лишний раз вздохнуть. Сархи, подошли вплотную к стене и, обнюхивая, толкали её широкими носами. Самая большая бурая тварь, медвежьей косолапящей походкой подкатилась к воротам и, толкнула носом закрытые створки. Ворота выдержали, и на провокацию не поддались. Бурые хищники были похожими на медведей и... на котов. Хвост и уши, определённо кошачьи. Длинный и гладкий хвост, дёргался так же нервно, как и у обычной домашней кошки, а небольшие уши по-кошачьи прижимались к голове. Всё остальное было, медвежьим, не только лапы, на которые сарх опирался полностью, в отличие от кошек, ходящих на пальцах, но и шкура.... Шкура!
  Охотники вернулись пустыми, а нам так нужна тёплая зимняя одежда. А здесь четыре тёплые вешалки под забором бродят, соблазняют, привлекают, одновременно пугают. Ой, зря я Верке приказал огнемёт притащить. Ох, зря. Попортят шкуры-то. Особенно вот эту.
  Под самой стеной грациозно двигался зверь в светло-бурой шубе с серебристыми подпалинами. Он был меньше своих собратьев и, прижимал уши, вздрагивая от каждого шороха. Молодой сарх... или сарха.
  Неудобно заглядывать под хвост, подпрыгивающему животному, с высоты, особенно когда это животное не очень стремится показать содержимое подхвостного пространства. Ну, типичная женщина.
  - Хороша бестия, - забывшись, я восхищённо причмокнул языком.
  Оставив самую натуральную медвежью "печать", сарха высоко подпрыгнула и, прижав уши, с всхлипыванием метнулась в траву. Ага. Спряталась, однако, но я её всё равно хорошо вижу, уж больно крупная зверюга.
  Со стороны остальных сархов последовала более адекватная реакция, присущая крупным хищникам. Вздыбив на загривках шерсть, звери замерли. Только уши, как локаторы, поворачиваясь в разные стороны, искали источник постороннего шума.
  Заметили, бисовы дети....
  И уши, не больше чем у медведя, а моё дыхание или сердцебиение услышали.
  Большой Босс, самый крупный, и самый бурый сарх, тот, что рыл перед воротами яму, остановив на мне свои "локаторы", поднял голову и, посмотрев на меня маленькими немигающими глазками, шумно втянул воздух.
  Каждый извращается по-своему. Вот, и этот кото-медведь, размерами не уступающий земному гризли и даже превосходящий его, напрягал мой слух дикими визгами мартовского кота, только более громко и более душераздирающе.
  Похоже, это рёв у них такой. На меня, знакомому с весенними вывертами земных представителей кошачьей породы, этот звук не произвёл никакого впечатления. Только уши прикрыл, чтобы не оглохнуть. А вот аборигены, прибывали в бледно-растерянном состоянии. Особенно спасшиеся охотники, которые при первых звуках издаваемых сархом, не шевелясь, распластались на земле. Впрочем, этим занимались все. Даже Немо, подняв арбалет вверх, начал медленно сползать по ступенькам вниз. Струсил сукин кот. Но, может это и к лучшему. Не знаю, к чему приведёт выстрел из арбалета. На Земле, раненный хищник может броситься на охотника, особенно этим страдают медведи и крупные кошачьи. А у меня, что перед носом? Во-во, два в одном. Тут надо мягше и, как говорится, взгляды ширше.
  Поревев на меня около минуты, и не услышав ответа, здоровенный сарх развалился на земле и, как ни в чём не бывало, ткнулся мордой под хвост. Война, войной, а мытьё по расписанию. Ужин, пока откладывается.
  Зрелище вожака лижущего свои яблоки, успокоило стаю. Шерсть опала, и каждый продолжил заниматься прерванными делами: пробовать на прочность плетёную стену, тыкая в неё широким носом или, метить территорию пахучими метками. И ни кому больше не было до меня дела. Даже обидно.
  И чего их боятся? По орала зверюга и, забыла, никого не покусав.
  А, нет, обо мне помнят.
  Молодая сарха, высунула широконосую морду из травы, и бочком направилась в мою сторону.
  Любопытно. И мне, и сархе.
  Подобравшись ближе, она обнюхала плетёную стену и, подняв морду, посмотрела мне в глаза, показав улыбающийся оскал с крупными белыми клыками. Или это я ей посмотрел и улыбнулся? Наваждение какое-то.
  - Кис, кис, кис, - незаметно для себя, произнёс я привычный земной призыв.
  Сарха мигнула, насторожив уши и... села обвившись хвостом, не спуская с меня глаз.
  - Кис, кис, кис, - повторил я.
  Сарха приподняла попу и, опустив её обратно, издала утробный звук.
  - Ну, давай, чего ты ждёшь?
  Боже, чего я несу? Зачем оно мне? Ой!
  Сарха встала на задние лапы и уперевшись в забор передними, вытянула длинное тело до самого верха.
  Блин! Три с половиной метра...
  Большие когти скользнули по верхнему краю и, зацепившись за него, вытянули к моему носу огромную голову с небольшими глазами, но очень большими клыками, и торчащим между ними лилово-розовым шершавым языком. Скрипнув под тяжёлой тушей, забор наклонился вперёд, и меня кинуло на клыкастую морду.
  Оттолкнувшись от подвернувшихся под руку, клыков, я замер.
  - Фрр, - выдохнула сарха мне в лицо струю тёплого воздуха с запахом тухлятины и, принюхавшись, повела носом из стороны в сторону.
  Обнюхав меня, скрюченного и дрожащего заморыша, сарха длинным шершавым языком осторожно лизнула плетёную броню, оставив на ней липкий след.
  - Стой, - я дёрнулся, уворачиваясь от языка летящего мне в лицо, но было поздно. Свет померк. Липкая слюна заклеила оба глаза.
  - Тьфу, на тебя, - с трудом разлепив один глаз я, не задумываясь, пихнул сарху в нос.
  - Фрр, - выдохнула зверюга дёрнув головой назад, и подтянувшись повыше, ткнула носом мне в грудь, чуть не скинув с лестницы. Выпустив из рук забытый от непередаваемых ощущений, арбалет, я ухватился за оказавшиеся под рукой, белые клыки.
  - Ты чего? - возмутился я и, отпустив двадцати сантиметровые зубки расшалившейся хищницы, снова толкнул её в нос.
  - Фрр, - повторила она свою коронную "фразу" и, положив тяжёлую голову на лапы, пристально посмотрела мне в заплывшие слюной глаза.
  И не вытрешь эту пакость. Липкая, как канцелярский клей, быстро застывающая на воздухе густая масса, образовала на голове твердеющий защитный "шлем", и стекала со лба тягучими каплями, заливая глаза и, превращая мою бороду в пенистую сосульку,
  - Натворила ты дел, милашка, - ворчал я, стряхивая, отскабливаемую, вместе с волосами и бородой, слюну на землю.
  - Фрр, - не согласилась со мной сарха, и облизала в третий раз.
  Слюна с головы исчезла, а с глаз упала мутная пелена.
  Сарха скалилась, прижимая уши. Издевается зверюга, я-то всё равно плохо слышу, уши до сих пор наполовину запечатаны стекловидной массой. И это издевательски игривое поведение, натолкнуло меня на кучу вопросов. Со мной играют, как кошка с мышкой, перед тем как попробовать на зуб, или это обыкновенное любопытство при встрече с неведомым зверем? Почему меня не едят, не кусают, не хватают за шкирку, а умывают, как могут? А интересен ли я сархам как добыча? Почему, никто из остальной стаи, на меня не обращает внимания? И в конце, а погладить можно? Для налаживания контакта, так сказать.
  - Ну и, кто ты? - я осторожно протянул руку, и пощупал мягкую шёрстку на носу зверя.
  - Фрр, - сарха дёрнулась, оттолкнув мою руку и, положила голову обратно на лапы.
  - Ну, ну, - успокоил я "девочку", и очень осторожно погладил её серебристый нос, - тихо, тихо. Хорошая сарха, красивая сарха.
  Кого-то мне напоминает, этот инопланетный хищник. Убей бог, не помню?
  - Давай я тебе тоже имя дам, - предложил я, двигая рукой к переносице сархи, приближаясь к её широкому лбу. Несмотря на крупные размеры животного, шерсть у неё была мягкой и гладкой, приятной на ощупь. Почти как у кота домашнего средней пушистости. Если бы не торчащие в сторону клыки... на них я опирался левой рукой, для равновесия.
  Сарха терпеливо и благосклонно принимала мои поглаживания, а я, давя в себе страх, внимательно оценивал серебристую шубку. Хороша. Но.... Рука не поднимется, на эту "девочку", жмурящую, от удовольствия глаза. Если не придётся защищаться. Но лучше договорится по-хорошему, умереть мы всегда успеем. У нас и оружия такого нет, чтобы завалить не самого крупного в стае зверя, об остальных и говорить не приходиться.
  - Катька. Я буду звать тебя Катькой, - вспомнил я маленькую блондинку со своего факультета. Та тоже была миниатюрной и ласковой... со всеми.
  - Фрр, - выдохнула Катька и, оттолкнув носом руку, спустилась на землю. Задние лапы устали держать тушу весом под тонну. Забор, освободившись от веса сархи, резко выпрямился и катапультировал меня в стоящих в немом оцепенении дикарей.
  Выбравшись из груды поваленных кеглей... людей, я снова полез обратно.
  Катька, отошла от забора, и тянулась как кошка, потряхивая хвостом. Три остальных сархи, обнюхав подругу, потеряли к ней интерес и, занялись звериными делами. Одна средних размеров зверушка, удобно пристроившись к стене, чесала спину, оставляя на ней клоки шерсти, другая, развалившись в траве, сонно поглядывала на самого большого сарха. А самый большой сарх, вычистив до блеска подхвостное имущество, тихо и мирно продолжил делать подкоп под наши ворота. Впрочем, дело у него не заладилось, почти с самого начала. Крупный валун, поставил жирный крест на его усилиях, а сдвинуться в сторону и, попробовать копать в другом месте, у сарха мозгов не хватило.
  - Да, что ему здесь, мёдом, что ли намазано?
  Намазано!!! И тут, меня осенило.
  Спустившись с лестницы, я подошёл к кучке немытых охотников... Фу, можно было, и не подходить. От них за версту разит, как из мусорного бачка, особенно тухлятиной.... И запах из пасти сархи тоже отдавал тухлым смрадом. Одного охотника-то не хватает.
  Забравшись под лестницу, я вытащил за ухо озирающегося по сторонам, затравленного и подавленного Немо, держащего перед собой взведённый арбалет. Опустив ему сведённые судорогой руки, что бы ненароком не выстрелил, я дал ему лёгкую пощёчину, приводя бледного как мел парня в чувство.
  Немо вздрогнул и, растерянно посмотрев на дрожащие от напряжения руки, нажал на спуск, загнав в землю болт вместе с оперением. Во, проняло-то, первый раз его таким вижу.
  - Сархи падаль едят? - задал я, интересующий меня вопрос.
  Немо утвердительно кивнул головой и, встав на колени, стал выковыривать из земли загнанный туда боеприпас. - Всё время едят, - добавил он и, вытащил из земли пук перьев... без болта.
  Вот оно. Картина маслом. Сархи, обыкновенные падальщики, и как всякий уважающий себя падальщик, никогда не пройдут мимо тухлятины. Даже, если она шевелится. А от аборигенов именно тухлятиной и пахнет.
  Тухлый жир, которым они не понятно для чего мажут своё тело, протухшие плохо выделанные шкуры... соблазнительная приманка для сархов.
  Я, со своими деревянными доспехами, Катьку, вместе с её родственниками, как добыча, не заинтересовал, а вызвал лишь лёгкое любопытство. А вот следы оставленные охотниками, заставляют Большого Босса рыть у нас перед воротами, яму. Тьфу, на него, не там роет. Метров на пятьдесят отошел бы, я бы ему ещё лопату дал и сам помог. Мечты, мечтами, а избавляться от этих зверушек надо. А как? Единственный выстрел из арбалета, гарантированно поставит точку в существовании Аурума. Выйти за ворота, и надавать пинков? Вряд ли получится. Это Катька молодая и неопытная, а как к этому отнесётся Большой Босс? Не положит ли он меня слегка помятым в заначку на пару тройку дней, пока не протухну? С него станется.
  А может, охотников выгнать? Пускай сами разбираются и доказывают этим милашкам, что они только мимо проходили. Но сначала отмыть их, а только потом отправлять на разборки, может, кто и вернётся обратно. Люди мне нужны. Одного и так не хватает. Добегался, видать.
  Кровожадные планы, посетившие мою голову в самом начале, уступили более конструктивным и не настолько кровожадным мыслям, точнее, вообще не кровожадным. Нужно устранить запах? Делов-то!
  Оставив аборигенов дрожать от страха около недостроенных хижин, я добежал до дома и, достав ключи от машины, положил четыре последних бруска хозяйственного мыла в корзинку.... Два отложил обратно. Обойдутся. Сначала песком оттираться заставлю.
  Почти полный баллончик туалетного освежителя воздуха, с противным резким запахом, лежал там, где я его и оставил, в дверце автомобиля. После встречи с саблезубым волком, я о нём забыл. И он благополучно сохранился до сего времени.
  Сначала, я обработал им охотников. Хорошо обработал, пока на испуганных лицах не появились блаженные улыбки обнюхавшихся токсикоманов, а из-за забора, послышалось негодующее фырканье Большого Босса. Начало положено, осталось самое сложное. Пересилить себя и сделать шаг за ворота. Идея моя, мне и выполнять. Разбрызгивать отраву сверху, через забор, это выбросить ценный продукт на ветер, который дует не совсем туда куда надо.
  - Немо, закрой за мной, что-то сквозняки гуляют.
  Обрызгав себя с ног до головы, я приоткрыл створку ворот и выскользнул наружу. От неожиданности Большой Босс подпрыгнул, выворотив, наконец, неподдающийся валун и, грозно... очень грозно, замяукал, нервно дёргая кончиком хвоста.
  Большой Босс, был очень большим. Катька, подошедшая полюбопытствовать, что происходит, была хорошей мерной линейкой. Большой Босс, был крупнее её раза в полтора. На его фоне, я выглядел мелким недоразумением, он бы на меня и внимания не обратил, если бы не запах туалетного освежителя воздуха. У меня самого глаза слезятся.
  - Катька, в сторону, я его ща уговаривать буду. Кис, кис, кис, - позвал я его, держа перед собой, на вытянутой руке, баллончик. Сердце пару раз бухнуло и, замерев на мгновение, начало спускаться к пяткам.
  Интересно, у скунсов есть естественные хищники? Буду надеяться, что нет.
  Катька, не поняла, что я хочу, и подошла ещё ближе, загораживая меня от вожака.
  - Фрр - фьюх, - чихнула она, учуяв вонь, и сделала шаг назад. Тут, до Большого Босса дошло, что кто-то мелкий и не очень авторитетный, типа Катьки, лезет поперёк батьки в пекло. Наклонив клыкастую морду, он схватил её за загривок и, откинув в сторону, сделал шаг вперёд.
  - Не трожь девку, скотина, - проблеял я срывающимся от страха голосом и, нажал на кнопку.
  - Фьюх, фьюх, - раздирающий чих остановил Большого Босса в двух метрах от меня. Что-то тяжёлое, собралось внутри, и большой ком резко ухнул вниз,... и на душе стало очень легко.... Кому теперь штаны в стирку отдать? Надьке или Еве? Или самому постирать?
  Эти мысли я загнал вглубь себя, а сам сосредоточился на газовой атаке. Размахивая струёй из баллончика, как самурай мечом, я обрызгал Большого Босса со всех сторон, заставляя того сделать шаг назад. Потом ещё шаг, под непрекращающийся чих. Потом третий, с тем же шумовым сопровождением, а четвёртый и пятый, Большой Босс делал в повороте на сто восемьдесят градусов. Правильно говорят, мал клоп, да вонюч. Вообщем, под хвост я ему тоже попал, не по необходимости, а из мелкой мести. Пущай теперь вылизывает.
  Вслед за вожаком, с опаской посматривая на меня, потянулись все остальные. Катька, как самая смелая, или молодая, уходила последней.
  - Заходи в гости, - сказал я скрывающемуся в траве хвосту, - за жизнь поговорим.
  Катька промолчала. Жаль. Только начал налаживать контакт.
  Но, всё хорошее не всегда заканчивается очень хорошо. Валун, вывороченный Большим Боссом, и яма, испортили весь триумф. Споткнувшись, о первый, я скатился во вторую. Подгадил, всё-таки, напоследок. Хорошо, что ноги с шеей целы.
  
  ***
  
  - На.... Следующий. На....
  "Владимир Креститель" свирепствовал, посылая непокорных крестьян в студёный Днепр, за божественной благодатью, крестительским каблуком разношенного берца.
  - Чего уставился, бери траву и трись. Немо, помоги ему.
  Немо перехватил длинный дрын, и столкнул вылезающего охотника обратно в Яузу. Следующим тычком, охотник был подвинут к компании своих коллег по профессии, уныло стоящих по пояс в воде, и так же уныло рассматривающих большую охапку травы висящую на столбе.
  - Ты им точно объяснил чего делать?
  Немо хмуро кивнул головой, и приложил дрыном мужика стоящего с открытым ртом, по пятой точке. После того как я, под очень большим секретом, разложил ему по полочкам, что произошло и почему сархи меня не тронули, он пересмотрел свои взгляды, и стал относиться к чистоте с благоговением. И благоговение, был готов излить на любого, и любым предметом попавшимся ему под руки.
  Секрет моей "непобедимости", после небольшого совещания ближнего круга, мы решили не разглашать.
  - Охотники, самодовольные морды, - провозгласила Вера, не обращая внимания, на заёрзавшего на стуле, от столь вопиющей несправедливости, Немо. Он тоже причислял себя, пока, к этому сословию. - Сейчас они считают тебя Великим Охотником и будут слушаться. А завтра? Когда ты расскажешь, что сархи людей не едят, и всему виной протухший жир?
  - Говорить нельзя, - поддержала подругу Ева. - Там есть хотеть стать вождём.
  А вот этого мне совсем не надо!
  - Нам не надо другой вождь, - угадала мои мысли старшая жена и, придвинулась ко мне ближе.
  Все посмотрели на Надю.
  - Нельзя, - согласилась она, и подвинулась ко мне с другой стороны. - Я не хочу.
  Немо сидел молча, и толи думал, толи обижался за своих собратьев по ремеслу, о которых так нехорошо высказалась Верка.
  - Немо, ты не молчи. Ты скажи, тебя сразу прибить, чтобы не разболтал, или молчать будешь?
  - Я не скажу, - встрепенулся Немо, получив от Верки кулаком в бок.
  Я, прищурившись, посмотрел на единственного мужчину в своём ближнем окружении.
  Немо умён, силён, лучше адаптирован к местным условиям, чем я. Быстрее меня научился пользоваться новым для себя оружием, охотник он тоже хороший....
  - Немо, почему ты не хочешь бросить мне вызов? - задал я мучащий меня вопрос. - Из тебя получится хороший вождь.
  Немо, когда до него дошёл смысл сказанного, закаменел лицом и посмотрел сквозь меня.
  - Если он станет вождём, - вылезла на первый план Верка, - нас убьют.
  Меня как током прошибло.
  - Это почему?
  - Мы нарушили обычаи, - насупилась Верка
  - Я тоже нарушаю обычаи, - возразил я.
  Привстав, Верка перегнулась через стол, и под внимательными взглядами моих жён провела рукой по неровному ежику светлых волос на моей голове. Увы, от слюны сархи можно было избавиться только с помощью ножниц и бритвы. А канцелярский нож, не очень хорошая замена опасной бритвы. Поэтому лицо всё заклеено мелкими бумажками.
  - Ты другой. Ты совсем другой. И ты знаешь, как это делать. А мы.... - Верка замолчала, поводила рукой по моей голове и сев обратно, продолжила. - Немо не сможет.
  - Что ты скажешь? - я посмотрел на "статую" сидящую рядом с Веркой.
  - Я самурай, - произнёс непонятную фразу Немо.
  - Кто? - я чуть не заржал, но посмотрев на раскосые глаза парня, попридержал свои эмоции. Похож. Внешне.
  И тут я понял, что он хотел сказать. Насмотревшись фильмов, и почитав, по моему настоянию, некоторые книги на эту тему. Немо уяснил для себя самое главное, самурай должен служить господину. И не всегда, господин тот, кто сильнее самурая.
  Верка удовлетворённо прикрыла глаза и, скрестив пальцы рук на животе блаженно улыбнулась.
  Не без помощи её однако, он пришёл к таким выводам. Ох, Верка, Верка.... Из неё получился бы хороший министр пропаганды.
  Но эта секретность теперь играет против нас. Охотники не очень понимают, зачем им надо мыться. Толстый слой жира с запахом тухлятины, это же круто. Это запах победы над диким зверем. И не одной победы. Ведь так заведено от дедов прадедов. И не смотря на мой статус Великого Охотника, сопротивляются, как могут, и что удивительно, по очень знакомой, с Земли, методе. Косят под дурака, думая, что я сам такой. Разбежались.
  - Немо, поддай им пару, замерзают бедняги.
  Немо, приподнял дрын и, не смотря на грозные взгляды и злое ворчание своих двоюродных и троюродных братьев и дядек, "поддал жару".
  О, так дело пошло лучше. Пучок травы теперь предпочтительнее чем увесистая оглобля.
  - Молодцы товарищи охотники, - подбодрил я трущихся и чешущихся мужиков, - так держать. Ещё немного и мой помощник раздаст вам мыло.
  С мылом дела пошли ещё хуже. Если травой пользоваться дикари могли так-сяк, то мыло у них вызывало сильное недоумение, а попадая в глаза жуткую злость, а после направляющего удара дрыном, и боязнь.
  - Немо, вытаскивай их из воды, скоро рыба вся сдохнет. Веди их к душу, там домывать будем. Боюсь, мы половину охотников поскользнувшихся на мыле потеряем. И скажи, что если потеряют, хоть один кусок, батоги будут к их услугам.
  Около душа нас уже ждала помывочная команда из семи человек во главе с Веркой, и "рекрутированной" на время Светкой, нашей непризнанной амазонки.
  - Готовы? - я вопросительно посмотрел на Верку и, увидев утвердительный кивок, подтолкнул первого охотника к тесной кабинке летнего душа, около которой его ждала скво.
  Охотник упирался. Охотник сопротивлялся. Охотник под дружным нажимом влетел в кабинку, и застыл под мягкими струями льющейся сверху тёплой воды, которую специально грели для этих целей. Надо, не только отмыть страждущих, но и удивить до самого копчика. И удивить, важнее всего.
  Первого охотника отмыли быстро, мужик так и не пришёл в себя от пролившегося на него чуда. В таком обалдевшем состоянии его усадили на стул, обрезали, не поддающиеся расчёсыванию, волосы и, выдав ему, травяного плетения юбку для прикрытия срама, отправили к длинному столу, сделанного из оконных ставней, на плетёных ножках. Где ему тут же поставили железную миску с варёным мясом и овощами. Ложку не дали. Потом учить буду. Сейчас не до этого. Но и того, что сделано, вполне хватит для закрепления условного рефлекса.
  Растерянные, обтекающие грязной водой мужики, дружно сглотнули слюну, расслышав чавканье своего помытого товарища.
  - Следующий, - крикнул я, подавая сигнал Немо.
  Немо, что-то прорычал, и подтолкнул тренировочным мечом худощавого мужика, стоящего ближе к душу. А дальше было интересно.
  Тяжёлая, густо заросшая волосами рука, коренастого мужика, чем-то напоминающего Кондрата, схватила за мокрые, свалявшиеся космы "счастливчика", и одним движением отбросила в сторону.
  Среди охотников послышался лёгкий шум, но он быстро смолк, под стрельнувшими исподлобья чёрными зрачками.
  Грозный, какой... настоящий Иван.
  Иван, фыркнул при виде очередной "помывщицы", сменившую первую, влез в кабину, замерев на мгновение под тёплой струёй... и, вылетел обратно. Эмалированная ванночка, сколько себя помню, всегда была скользкой. С момента покупки и по сей день. Об этой её особенности я забыл предупредить. А тут ещё добавилась плёнка жира от предыдущего страдальца. Ну, ничего, в следующий раз будет осторожнее. А следующий раз начался сразу. Помня предыдущую неудачу, Ваня влез под душ, на карачках, опираясь на все четыре точки. И кто сказал, что дикари тупые? Во, как быстро сориентировался. Я бы на его месте ещё почесался бы, придумывая, что делать.
  Мыли Ивана дольше. Широкий дядя, площадь оттирания больше, а слой жира, оставшийся от предварительной помывки, толще. Симулянт, мочалку ему в задницу. Стричь волосы, он отказался, пришлось вмешаться мне и моему деревянному другу, мечу тренировочному, артикул "А". Пускай злится, со временем привыкнет. Особенно, когда поймёт, что тех обычаев, которые были раньше, больше не существует, и никому не интересно, какой длинны у него волосы, и толщина намазанного жира. Отмена последнего обычая стала особенно актуальна в свете произошедших событий. Удачу на охоте, я собирался отмечать другим способом. Пока не знаю как, но что ни будь, придумаю.
  - Ну что, голубчики, нажрались? - я смотрел на осоловевшие рожи охотников сидящих за столом, и рядом с ним. Лавка оказалась для некоторых неудобной и непривычной. Я и сам на ней долго сидеть не могу, потому как, сделана она через одно место.
  Охотники подобрались, но вставать не стали. У них это не принято. У меня пока тоже, но буду потихоньку приучать, что при старшем надо вставать, а садиться только с его разрешения. Правила приличия и дисциплина, есть залог выживания и развития Аурума.
  - Надя, готовь блокнот, сейчас всех переименуем и запишем, - на роль секретаря, я подписал младшую жену, которая вместе с Веркой, лучше всех освоила письменность. - Немо, будешь подтаскивать их ближе и переводить.
  Я демонстративно поправил деревянный меч, висящий рядом с ним мачете, и проведя по плетёной броне рукой, как бы почёсывая грудь, сел за стол.
  - Первый, - крикнул я, сведя брови, и показал на всё ещё сидящего справа от меня мужика, с широким шрамом, идущий через всю грудь сверху вниз и заканчивающийся около пупка. Как он выжил после такого ранения? Или кишки не вылезли, или Олеся уникум?
  Немо подошёл к мужику сзади и что-то прорычав, положив ему на плечо руку. Мужик был старше. Мужик не принял всерьёз мою правую руку. Мужик помнил Немо сопливым мальчишкой. Мужик был огорчён, когда деревянный меч Немо, выбил из его лёгких воздух. А когда, отдышавшись, решил восстановить справедливость, надавав сопляку по шее, был огорчён второй раз. После такой воспитательной процедуры, он вставать не торопился.
  - Немо, поторопи его, потом отдыхать будет.
  - Ты кто? - задал я первый вопрос, опирающемуся о стол охотнику.
  Охотнику было не до меня. Он дышал. Он смаковал сладкий воздух, которого ему так не хватало в последние минуты.
  - Немо...
  Деревянный меч, не сильно впечатался в голую задницу.
  - Слись, - выдавил из себя мужик, почёсывая пострадавшее седалище.
  Слись.... Хм, это кажется, такой мелкий зверёк, типа земной крысы. Я внимательнее посмотрел на Слися. Совсем не похож. Лицо не вытянуто, передние резцы не торчат наружу.... Идиотское имя. Дрыст был ещё тем шутником.
  - Пиши, - я подождал, когда Надя откроет блокнот, и ещё раз посмотрел на охотника. - Станислав... э-э-э... Алексеевич. В скобочках просто Стас. "Алексеевич" отдельно пиши. Не пиши "в скобочках", просто поставь скобки... отставить. Давай покажу как надо.
  - Что такое "Алексеевич", - заинтересовалась Надя, когда я вернул ей блокнот.
  Как ей объяснить суть "отчества", я не представлял. Всю жизнь, аборигены обходились одним именем, и второго не предусматривалось.... То есть имён было много. Вождь имел право переименовывать охотника по своему усмотрению, хоть каждый день, но отчество, или просто второе имя, не давалось. Посвящённых охотников в роду, никогда не было много и, имён хватало.
  Я почесал затылок. А мне зачем?
  Всему виной надежда! Надеюсь, что до своей смерти успею построить город, в котором будут проживать тысячи людей. И город этот станет центром первой цивилизации на.... Тьфу, я имя планете не придумал. Пусть будет Новая Земля.... Нет. Терра Нова.... Избито. И на новую не тенят, так, обновка какая-то.... Вот! Обновка. По-моему звучит. Свежо.
  А тысячи людей.... У меня имён в загашнике не хватит, и придётся давать не только отчества но и фамилии. И нужно это для учёта населения, о котором мне ещё мечтать и мечтать.
  - Это Надь, имя вождя рода. Меня зовут Алекс, или Алексей. Отсюда и Алексеевич.
  Надя подумала, нарисовав каляку-маляку в блокноте.
  - А у меня, почему нет отчества? - увидев моё нахмуренное лицо, Надя вздохнула. - Извини, не хотела тебя обидеть.
  Фу! Мою задумчивость она расценила, как отказ и сильную обиду на женские глупости. У женщин и имён-то раньше не было. И хорошо. Не буду вдаваться в подробности, потому как сам не знаю, почему я раньше до этого не додумался.
  Стоящий напротив нас Слись... тьфу, Стас, переступая с ноги на ногу, хмуро смотрел на сидящую пред ним Надьку, и вопросительно на меня.
  Я встал и протянул ему руку. Стас не понял, расценив мой жест как нападение и, отскочил назад.
  - Немо, иди сюда, покажем этому вундеркинду, что надо делать.
  Этот жест мы с ним отрепетировали заранее. Жест приветствия и "высокого расположения" вождя. Пускай охотники гордятся, что имеют возможность пожать руку исторической личности в моём лице. Но... пока они об этом не догадывается, и шарахаются как от сарха.
  После двухчасовой переписи мужского населения, я усадил напротив себя самого Немо.
  - И так... Пыр, - Немо вздрогнул, услышав имя, даденое ему покойным Дрыстом, - тебя твоё имя устраивает?
  Немо молчал и, только играл желваками на скулах, смотря сквозь меня.
  - Немо, означает Никто, Пустое Место. Тебя устраивает имя, которое означает Пустоту?
  - Ты можешь дать мне другое имя, - безразличным голосом произнёс Немо, и замер. Желваки тоже остановились, и лицо превратилось, как обычно, в каменную маску.
  - Могу, - согласился я. - И хочу. Но я хочу оставить тебе и имя Немо. Имя младшего рода.
  Глаза Немо округлились от удивления. Насколько мне известно, на Обновке таких понятий нет. И вот я, такой нехороший, начал заниматься ерундой и, вводить основы феода. А что поделаешь. Рано или поздно Аурум начнёт хиреть и превращаться в застойное болото, особенно после моей смерти. Потому, что не с кем конкурировать, ни в военных вопросах, ни в торгово-экономических, не в культурных. Элита, которая сформируется лет через семьдесят или сто, не будет понимать, что ей делать, и отдастся праздности и прожиганию жизни. И городу понадобится хорошая встряска, инъекция от разложения. И кто будет такой инъекцией? Нужна элита, которая тоже будет иметь право на первое место в Ауруме, которая будет находиться в стороне, но будет изо всех сил бороться за престол. Щука нужна, чтобы карась не дремал. Вот и заложу мину, под своих будущих потомков, чтобы жиром не заплыли. Отпишу роду Немо землю, где укажет, но не очень близко, женю своих младших детей, которых у меня пока нет на его детях, и отправлю их во владения. Лет через сто, эта мина должна рвануть. А после взрыва, брызги новой цивилизации должны разлететься в разные стороны.... И начнётся то, чего я никогда не увижу, но очень надеюсь, что получится что-то прекрасное. Уж я постараюсь, ещё при своей жизни сделать так, чтобы мечта об Эдеме или рае, укоренилась в народе.
  - Ты меня гонишь? - костяшки на сжатых кулаках побелели, и немо спрятал руки под стол. Насмотрелся фильмов, начитался книг, и теперь считает зазорным показывать свои чувства. Чего-то его на японскую культуру потянуло. Не дай бог, он ещё харакири здесь сделает или сипукку. А я так хотел здесь насадить понятную мне русскую культуру. Ладно, ещё не вечер. Переучу когда смогу запускать дизель. И законы такие буду писать, что бы японского в них ничего не было.
  - Наоборот. Хочу тебя сделать главой младшего рода, сидящего всегда с правой стороны от меня. У тебя, как и у меня будет три имени. И дети твои унаследуют это право вместе с титулом младшего рода. Никто и никогда, не сможет сместить тебя, кроме меня. Любой, кто бросит вызов тебе, бросит вызов и мне, и всему Ауруму. И будет за это наказан.
  Из того, что я сказал, Немо не понял почти ничего. Для него это было настолько далеко, как для меня далеки обычаи африканских бушменов, о которых я не знаю ничего. Придётся говорить на эту тему с Веркой. Она быстрее мужа улавливает мои мысли и новые веяния времени. По-хорошему, её надо назначать "правой рукой", но здесь это не поймут, у меня и так проблем хватает, чтобы вешать на шею ещё одну.
  - Ладно, Немо, иди. Поговорим об этом завтра. А сейчас, подумай, кого из охотников возьмёшь себе в помощники. И через два часа вместе с ним, и с твоими парнями жду тебя в кузнице. Охотникам нужно нормальное оружие.
  Может, кто захочет стать кузнецом, если понравиться возиться с горячим железом.
  
  ***
  
  Отослав Немо, я занялся детским садом. Шесть женщин не выпуская новорождённых детей из рук, работают на опасных производствах, и ни чем хорошим это не закончиться.
  Молодые мамы, постоянно отвлекаясь на своих спиногрызов, работают в пол силы, и производительность труда у них, очень никакая. Их как будто и нет, но под ногами мешаются. Эта проблема дополняется другой, не менее острой. Неприкаянная малышня, носится по Ауруму, и лезет во все щели. Вреда от них как от грызунов. Давеча в погреб пробрались и понадкусовали всё, до чего дотянулись загребущие ручонки с длинными, любопытными носами. Впрочем, это не страшно, подпорченные продукты в тот же день пошли в котлы артелей, а подпорченные желудки лечили два дня. Этот контингент требует к себе неусыпного внимания все двадцать шесть с половиной часов в сутки. Пример Лёлика и Болика, до сих пор стоит перед глазами.
  Машка, молодая девчонка, сама не вышедшая из сопливого возраста, занята только своей и Дарьиной девчонками, а между кормлениями и заменой пелёнок, стирает или болтает со своими помощницами, более молодыми девчонками, чем она сама.
  Или я, что-то плохо объяснил, когда привёл ей в помощь Юльку с Ксенией, или проблемы перевода?
  Ну, да. Я тогда шибко был занят приёмом нового населения Аурума. Как раз после драки, где мне побили всю посуду и разломали столик. Тогда мне было не до подробных объяснений. И впопыхах я наговорил ей что-то о педагогике и воспитании подрастающего поколения. Это и для Верки с её "подкованностью", Эзопов язык, а для Машки вообще тёмный лес. А про детский сад и для чего он нужен, я и забыл сказать.
  И вот теперь, надо исправлять свои ошибки, и втолковать трём девчонкам, что я от них хочу.
  Без переводчика, эта задача оказалась мне не по зубам.
  Машка, в русском языке ориентируется, как я в японском. Сказывается отсутствие общения, с теми, кто хоть чуть-чуть понимает. Мне недосуг, девчонки тоже заняты под завязку, Немо, несмотря на его "продвинутость", всё равно не опустится до такого, чтобы учить женщину, тем более постороннюю. Дарья, навещает подругу, только во время кормёжки, а ночью делит ложе с Немо, если Верка не против, а та в последнее время почему-то не против. Бедная Машка. О девчонках я вообще не говорю, те кроме слова "еда", вообще ничего не знают.
  Верка гремела посудой на "летней кухне", которую мы с Немо и Евой соорудили на скорую руку, когда занимались арбалетами. Пришлось делать такую "пристройку-навес" к веранде с небольшой кирпичной печкой, на которой красовалась четырёх конфорочная плита... хм, верхняя часть плиты с четырьмя конфорками, после того, как я запретил топить печь в доме. После двух разовой топки, в дом можно заходить с банной шайкой и с веником. Это по зиме в доме готовить можно, и сейчас, когда на улице стало холодать. А тогда был просто кошмар.
  Вера была занята. С тремя помощницами, в последнее время, она занимается исключительно приготовлением еды. Ртов, на которых надо приготовить, теперь много. Это не только мой ближний круг, но и обитатели несостоявшегося детского сада.
  Я настоял на таком решении, чтобы мальчишки и девчонки, бегающие по всему Ауруму, не отвлекали мам от дел. Прижимистая Верка, ворчавшая по началу на быстрый расход продуктов, быстро смирилась. Даже очень быстро. Вчера была против, а сегодня бац,... и за.
  Кто их, женщин, разберёт.
  Верка, окружённая плотным кольцом черноволосой ребятни, что-то щебетала на "тарабарском", перемежая его русскими словами, и не останавливаясь, проворно орудовала ножом, потроша большую рыбу.
  О чём она говорит, я не понял, но вывод для себя сделал.
  Мне нужно десять Верок, а лучше сто. Ни о чём не подозревая, молодая женщина, нашла идеальный способ преподавания иностранного языка. Держу пари, что дети запомнят незнакомые слова, вплетённые в понятную им речь быстрее чем, если тупо заставлять их зубрить.
   А ещё Верка, не замечая того, встала у истока местного фольклора. Я ни разу не слышал, что бы аборигены рассказывали истории или сказки. Их, просто нет. Непринято здесь рассказывать о прошлых былинных героях и, об истории рода человеческого на Обновке. Не накапливаются здесь знания, а умирают вместе с носителями. А Верка... раз, и готово. Не сама, конечно, дошла до этого. Я долго ей объяснял, что такое книги, для чего они нужны, и откуда они берутся, но сочиняет она сама.
  Не стал её отвлекать, пускай развлекает ребятишек. Вечером поговорю с ней и с Машкой.
  Сделав круг "почёта", обойдя созданные мной артели, попенял за нерадивость. Особенно досталось Надьке. Слишком увлеклась керамической посудой, забыв о кирпичах и цементе
  - Вычерпывайте колодец, и начинайте долбить известь. Чуть позже мужиков в помощь пришлю, и чтобы через три дня, когда Ева закончит первый дом, цемент был.
  Границы в Надькиной голове, ещё сохранились. Есть в жизни случаи, когда мужчину надо слушать. Она знает, что я только в семье либеральный, а если дело касается Аурума, тут подвину любого, даже её.
  В кузне был разгром. Уголь исчез. Горн разобрали почти до конца, и из его кирпичей, на улице собрали два очага, на которых артельные готовили еду. Инструмент, который мы с Немо аккуратно разложили на полках валялся на земле под слоем слежавшейся травы, на которой спали новоприобретённые женщины, а часть исчезла вообще.
  Разбираться кто виноват, я не стал, и так понятно с чьего ведома сие учинилось.
  Надьку с Евой, не смотря на всю любовь к ним, я притащил за волосы в разгромленное помещение, где задрав им юбки, всыпал по первое число. Ева, после этого, два дня спала на животе, а Надька, самая главная саботажница, неделю бегала с подбитым глазом. А на спусковой крючок под маркировкой "Всё можно", нажала Верка, но ей досталось меньше. Олеся вовремя остановила. Беременных трогать нельзя. Ага, Немо скоро батей станет.
  На восстановлении кузни и на выжиг угля, ушёл остаток дня. Иван и трое старших мальчишек, так и не поняли, чего мы суетимся, и зачем всё это надо. Для наглядной агитации, мы с Немо, показали, как обрабатываются заготовки для наконечников болтов, и чем отличается железо от камня. Желающих заняться кузнечным делом, которого так и не увидели, не нашлось. Горн, из-за позднего времени мы, разжигать не стали. Один Кондрат довольно щурился, ощупывая остроту заточки наконечника и моей мачете.
  Охотники остались без копий, а Аурум без мяса.
  Немо, я придержал, чтобы до провинившихся дошло, что они натворили.
  Ева с Надькой стояли столбами опустив головы. Сесть за стол, вместе со всеми я им не предложил.
  - Завтра, - подвёл я черту, перед окончанием официальной части вечерней "планёрки", - у вас барышни, я заберу двух человек. У каждой. Пока только на пол дня. У нас некому рыть "кабан" и выжигать угол.
  Надька растерянно подняла голову, но не найдя в моих глазах понимания, опустила обратно.
  - Немо, завтра со своими орлами перетряси тех, кто ночевал в кузне, и подходил к ней в наше отсутствие. Кто-то из них приделал ноги инструменту. Если так дальше пойдёт дело, скоро перейдём на каменные наконечники.
  Немо склонил голову в знак согласия.
  Раздав задание на завтра я свернул заседание ближнего круга.
  - Завтра, я жду от вас ударного труда, а сейчас, марш спать. Это касается всех.
  В комнате заскрипели отодвигаемые стулья, и народ, обходя "Белые Столбы", потянулся на выход.
  - Верка, останься.
  Верка остановилась. Постояла в нерешительности и, села на своё место.
  - Немо, закрой дверь с той стороны, мне надо поговорить с твоей женой, - выгнал я будущего папашу.
  Что такое "жена", я им объяснил, узнав об интересном положении нашей поварихи. Надя, по моей настоятельной просьбе сделала соответствующую запись в журнале, тем самым закрепив за Немо обязанность, быть с Веркой в горести и радости, до тех пор пока....
  - Поздравляю, - я поцеловал Верке руку, когда в большой комнате никого не осталось.
  Верка, совершено по девчачьи хихикнула, и расплылась в улыбке от уха до уха. И не скажешь, что передо мной сидит взрослая женщина, способная держать в руках своего мужика, большое хозяйство, и в придачу, бестолковых скво которых угораздило стать моими жёнами. Причём делает это не руками, как это делаем мы с Немо, а взглядом. Даже Танька со Светкой, не решаются с ней спорить, чувствуя в ней какую-то скрытую силу.
  - Тебе Немо говорил о нашем разговоре?
  Задорная улыбка исчезла сразу, сменившаяся сосредоточенной задумчивостью. Исчезла девчонка, а вместо неё появилась барыня, с многолетним опытом подковёрных интриг и заговоров. Чудеса!
  - Говорил.
  - И?
  Верка пожала плечами, сделав грустное лицо.
  - Я ничего не поняла. Он сказал, что ты нас прогоняешь, но хочешь оставить друзьями...
  Я этого ожидал. Немо умён, в рамках действующей системы и правил, и совершено, не способен самостоятельно выйти за их пределы. Как я недавно узнал от Нади, Немо сбежал из своего бывшего рода под влиянием Верки, сам он да такого не додумался.
  - Нет, Вер, Немо ничего не понял, и тебе всё рассказал неправильно.
  - Тогда, что?
  Я задумался.
  - Ты хочешь, чтобы у вас был свой дом, такой как этот?
  Глаза Верки радостно блеснули, и тут же потухли.
  - Ты нас гонишь, - уже не вопросительно, а утвердительно пробормотал она. - Но почему? Мы тебе надоели, или делаем что-то не так? Может это из-за кузни?
  - С чего ты взяла, что я вас гоню? И уж тем более из-за кузни, я выгонять никого не буду.
  Верка почесала нос и, сложив руки перед собой как первоклассник на первом уроке, и перешла на деловой тон.
  - Ты хочешь, чтобы у Немо был свой род?
  - Ну, да, - подтвердил я её догадку.
  Я кивнул головой, подтверждая её догадку.
  - Значит мы должны уйти.
  - Но почему?
  - Два рода не могут быть в одном месте. Нам нечего будет есть....
  На последнем слове Верка запнулась, а я расплылся в улыбке.
  - Тебе картошка нравится? - поинтересовался я, заранее зная ответ. - А огурцы с помидорами?
  Верка закрыла рот, и посмотрела мне в глаза.
  - Мы остаёмся?
  - Ага, - подтвердил я, - и остаётесь членами моего рода. На правах младшего.
  Верка потрясла головой.
  - Не понимаю.
  Это и понятно. Аборигены Обновки, до такого ещё не доросли, и мне приходиться играть роль витамина роста.
  - Вер, смотри, - я достал бумагу и карандаш и, стал чертить схему.
  - Это, - я нарисовал большой кружок вверху листа, - я.
  Увидев мои художества, Верка хихикнула.
  - Такой толстый...
  Я вздохнул и, стерев изображённый круг ластиком, нарисовал маленького проволочного человечка, а сверху, над ним, большую букву "Я". Потом, подумав, стёр её и написал "Алекс".
  - Так понятнее? - дождавшись утвердительного кивка, я продолжить чертить дальше.
  - Вот это, - проведя линию от себя вниз, я нарисовал ещё одного человечка, - Немо, а это ты и Дашка. - Проведя две лини от Немо вниз я нарисовал ещё двух человечков.
  - А где Надя? - рассмотрев получившуюся картинку, задала Верка очевидный вопрос.
  - А Надя и Ева, вот здесь, - я отвёл ещё две линии, от себя нарисовав Надю и Веру, потом нарисовал ещё пять линий и человечков... Потом... Линии не вмещались, а рисовать человечков, я замучился, всё чаще рисуя инвалидов, без рук, без ног и без головы.
  - Ладно, не важно, - я перечеркнул двумя жирными линиями этот рисованный беспредел. - Ты посмотри сюда.
  - Я глава рода, - я обвёл одним кругом стройную пирамидку из четырёх человек, нарисованных в самом начале, - это старший род. А это - обведя маленьким кругом трёх человек - Немо, Верку и Дашку, - младший род. Тем самым, когда вас будет много, - я многозначительно посмотрел на Веркин живот, - или вы приведёте ещё людей, Немо будет вашим вождём, а я буду вождём и у вас и у тех, кто не входит в ваш род. Над Светкой и Танькой, охотниками и другими аурумцами. Тех, кто есть и тех, кто будет.
  Через два часа, когда в доме все спали, я достучался до Веркиного разума, и вложил в её голову своё виденье ближайшего будущего Аурума, в части структуры общества и власти в частности.
  - А как все об этом узнают? - задала резонный вопрос будущая - княгиня Немо.
  - Это, Вера, называется - Закон.
  Вера непонимающе подняла голову от перечерченной десять раз схемы.
  - Тот же обычай, только главнее, - пояснил я.
  - Закон, это глава обычаев. Никакой обычай не может делать то, что не разрешает закон. Если обычай идёт против закона, то такой обычай плохой, и его запрещают. Например, никто не сможет вызвать Немо на поединок, потому, что закон запрещает поединки за место вождя. Только я, и без поединка, могу снять Немо с главы младшего рода. Чего я, сама понимаешь, не сделаю. Или, кушать людей, по закону, тоже запрещено, любой кто будет это делать, должен быть наказан.
  - А как же враги?
  - Врагов, Верочка, надо убивать, или брать в плен. А если у кого потекут слюни при виде человеченки, тоже считать врагом, не смотря ни на какой обычай. Это Закон.
  - А кто придумывает Закон?
  Хм, думал, не спросит.
  - Пока я. Если хочешь, можешь присоединиться.... Но об этом потом.
  Подпускать этих, в сущности, ещё дикарей, к законодательству, я не собирался. Поэтому перевёл тему разговора в другую сторону.
  - Завтра с утра, я напишу тебе грамоту, по которой Немо будет объявлен главой младшего рода. Князем Немо.
  - Князем? - не поняла Верка новое слово.
  - Князь, это вождь младшего рода. Князь слушается только меня, и никого другого. Каким бы старым и сильным, другой ни был. Понятно?
  Верка кивнула.
  - А....
  - А если такой желающий найдётся, то это будет его последним желанием
  - А что делать мне?
  - А ты, будешь женой князя - княгиней Немо. И тебя должны слушаться все кто входит в младший род, кроме самого князя, то есть Немо.
  На последнее моё утверждение Верка прищурилась. Тут, я что-то дал маху. Дурак. Знаю ведь, что Немо, это декорация при Верке....
  - Кто кому подчиняется у вас в семье, вы сами разбирайтесь, а на людях...
  - Я поняла, - улыбнулась Верка, посмотрев мне в глаза. Мы поняли друг друга.
  - Следующее, - продолжил я, переходя к самой основной части, над которой я долго размышлял, и до сих пор не уверен, а не рано ли. Но, ни что так не ограничивает свободу как собственность. Особенно частная. Ни закон, ни обычай, не религия, никогда не добивались таких успехов, как находящиеся в собственности клочок земли или другая недвижимость. А если в это вложен тяжёлый труд, пот и кровь....
  - Завтра же, я напишу ещё одну грамоту, по которой вам с Немо, для строительства дома будет отведён участок на севере от моего. Там есть семь яблонь и двенадцать кустов смородины. Десять чёрной, и две красной. Яблоки с трёх яблонь, и ягоды с пяти кустов чёрной смородины и с одного куста красной, будут полностью ваши. По весне, дам рассаду картошки, и других плодов. Будете пахать землю, и сажать сами. Пятую часть урожая отдадите мне как главе рода, всё остальное ваше. И... можете себе присмотреть другие растения.
  От последнего предложения, Верка подскочила на месте, и села обратно.
  - Мы не сможем, - огорчённо покивала она головой. - Немо копать не будет, а я не смогу.
  - Для этого, я дам тебе третью грамоту, но не завтра. По этой грамоте, часть людей населяющих Аурум, будут принадлежать младшему роду, то есть, вашему. Кто это будет, мы подумаем позже. Но... Бумаги я тебе пока не дам.
  Вера пошевелила рукой разбросанную на столе макулатуру, которую мы навалили, пока разбирались с "вертикалью власти".
  - А зачем эти бумаги? Выйди перед родом, и скажи, что ты хочешь. Тебя послушают.
  Да, здесь ещё верят на слово. Но не долго. Люди запоминают то, что хотят запомнить, а то, что не хотят, забывают быстрее обеда из общественной столовой. Здесь помнят дольше... приблизительно, до ужина. И что, мне каждое утро надо собирать весь Аурум, и объявлять Немо, главой младшего рода? Нет уж. Лучше один раз записать, а потом объявить. Далее не мои проблемы. Не запомнят через голову, запомнят через другое место.
  Своими мыслями я поделился с Веркой.
  - Бумага написанная, и подписанная мной, и есть Закон. И он остаётся сильным, пока эти бумаги сохраняются, или пока я не напишу другой Закон.
  Верка, схватилась за голову.
  - Алекс, я ничего не понимаю, что ты говоришь и, что ты хочешь. И не понимаю, зачем это.
  Я взял Веркины руки и нежно сжал в своих ладонях.
  - Вер, ты потом поймешь, зачем это нужно, а сейчас просто поверь мне, что так надо. Я сделаю так, что ни вам, ни вашим детям, никогда не придётся голодать, вы никогда больше не будете мёрзнуть в грязи, и спасться бегством от хищников, и ни один Омум, или Дрыст, не сможет взять тебя, когда ему это захочется. И ваших с Немо детей это тоже не коснётся. Ну, и моих тоже,... когда они будут.
  Я вздохнул. Что-то никто из моих жён не мычит, и не телится. Я уже подумываю, а не генетические ли здесь проблемы. Может у нас хромосомы разные. Ведь мы разнопланетяне.
  Верка, услышав мой вздох, улыбнулась.
  - Хорошо, Алекс, я тебе верю. Ты вождь, ты в своём праве.
  Ну, вот и славненько. Жаль, что она ничего не поняла, но это дело поправимое. Прочитаю пару лекций по истории феодализма, и они разберутся, что к чему. Интеллектом их бог не обидел.
  Верка зевнула, прикрыв рукой рот.
  - Почему бумаги не можешь сразу дать? - сонно спросила она больше для проформы, чтобы меня не обидеть, чем из интереса.
  - Всё потом скажу, а сейчас давай спать. Поздно уже. Спокойной ночи... - я наклонил перед ней голову, - княгиня Вера Владимировна Немо.
  Вера посмотрела на меня расширенными глазами, потом мило улыбнулась и, встав из-за стола заваленного бумажками, удалилась в свою комнату, с грацией настоящей княгини. Только парчовых одежд не хватает, или платья с кринолинной юбкой.
  Со следующего дня я решил дать Немо новое имя, Владимир, а женщины, те кто не знают своих отцов будут носить отчество по мужу, если замужем. А если нет, обойдутся пока одним именем. Да будет так.
  Фу, вытер я рукой пот, что из этого получится, я не знаю, но надеюсь, что всё задуманное мной срастётся как надо.
  
  ***
  
  - Поворачивай, - крикнул я, и жахнул кувалдой по раскалённой заготовке. - На ребро. - Немо повернул искрящийся металл, и я ударил по самому кончику, придавая ему заострённую форму.
  - На другое.
  Бух... кувалда выбила сноп искр, и стоящие в стороне три человека и один подпрыгивающий на насосе, забились в угол, отпрянув от раскалённого дождя.
  - В огонь.
  Немо, одним движением засунул остывающую заготовку в горн, и вытащил оттуда следующую.
  Бух... Бух... Бух...
  - В воду её. И когда остынет, пускай начинают обрабатывать, нечего стоять просто так, не театр. И скажи Юрке, чтобы продолжал качать, уголь остывает.
  Через два дня мы изготовили "под ключ" четыре наконечника для копий, и два комплекта наконечников для дротиков.
  В кузнечное дело втянулся только Кондрат, остальных, включая Ивана, на которого я больше рассчитывал, это не заинтересовало. Все покивали рассматривая наши грубые изделия, поцокали языками, порезали пальцы пробуя остроту моего мачете и... повернулись спиной. Ну, ничего, я вам устрою весёлую жизнь, вы у меня вприпрыжку сюда побежите....
  Древки копий, мы сделали по нашей технологии, обжигая и распаривая гнутые стволы колючей ивы, за которыми, мы перебирались на другой берег Яузы. На нашем берегу, даже пеньков не осталось. Только вдалеке, метрах в пятистах, в обе стороны, от нас, ещё виднелись заросли. Да, человек, эта самая большая природная катастрофа.
  Раздав охотникам новое оружие под запись, расписываться по понятным причинам, они не могли, я выгнал их на охоту. Мяса, в Ауруме, закончилось три дня назад.
  Но не мясом единым.... Давно назрела проблема хищников, расплодившихся в последнее время вокруг Аурума. Очищенный от колючих зарослей берег Яузы, стал привлекательным для разной живности ищущей водопой. За ними потянулись и те, кто воет по ночам, и не даёт спать. На носу "Большой Переезд", а мы выйти с территории лишний раз не можем.
  А ещё нам нужны шкуры....
  Ева закончила первую хижину, и мы с Немо и двумя мальчишками из его "отделения", занялись кладкой печки.
  Кондрат, завис в кузне, и чего-то там куёт и мастерит. Один. Ну, ну...
  Фундамент печки, мы выложили из камней залив их цементом... Беда с этими камнями, пора начинать разрабатывать карьер, или зачищать речной фарватер на всём протяжении реки, превращая её в судоходную магистраль.
  Но на фундаменте дело и застопорилось. Пришли мамонтовые коровы... Тьфу, на них, тут жрать для них нечего, вся трава превратилась в жёсткую щетину, а они нарисовались.
  Стадо, как и в прошлый раз, было огромным, и занимало всё пространство, от реки и до горизонта.
  - Полундра, - заорал я с балкона, на суетящихся аурумцев. - Володька... Тьфу, на тебя. Немо, выгоняй всех за ворота, готовьте костры. Хищников не бойтесь, их уже нет....
  Степь перед коровами вся вымерла, как и весной. Гадство. Скоро мы опять перейдём на рыбную диету, и пояса придётся затягивать потуже. Расход картошки со всем остальным, после этой саранчи, тоже увеличится.
  - Отставить, - перешёл я на ультразвук, увидев впереди гигантского стада четыре больших туши... Сархи! - Все назад, ворота закрыть.
  - Немо надевай доспех и смотри, чтобы кто ни будь из охотников, не метнул копьё. Лучше отгони их от лестниц.
   Чёрт, как не вовремя-то. Лишь бы они здесь не задержались.
  Я слетел вниз и, натянув на себя броню, подхватил копьё, арбалет... на хрен не нужен, вместо него сунул в карман баллончик с освежителем воздуха и, ломанулся к северным воротам.
  Охотников на лестницах не было. Только Немо, стоял на последней ступеньке во весь рост и, ухмылялся. Он знал секрет.
  Секрет, секретом, но кто знает, что на уме у этих мощных и больших зверей. Оказавшись между стадом и нашим забором, они могут быть непредсказуемыми.
  Катьку я узнал сразу, увидев серебристые подпалины.
  - Кис, кис, кис, - позвал я, когда стая сархов упёрлась в стену, и повернула свой бег на запад.
  Катька притормозила и, развернувшись на мой голос, подняла клыкастую морду вверх.
  - Немо, закрой за мной, - я слез с лестницы, и подбежав к воротам, отодвинул задвижку в сторону.
  Катька, навострив уши, стояла на месте, нервно подёргивая хвостом.
  - Кис, кис, кис, - я воткнул копьё в землю, и подошёл к втягивающему носом воздух, хищнику. - Катя, Катенька, иди ко мне. Поздороваемся, что ли.
  - Фрр, - выдохнула Катька и, наклонив голову, подошла ближе.
  Тёплый чёрный нос, ткнулся мне в грудь, и шершавый язык оставил блестящий след на броне. Вот это драйв! Я протянул руку, и погладил мягкую шерсть на носу. Тянуться дальше я не рискнул, кто её знает эту хищную бабу. Подумает, что домогаюсь...
  Но наши "обниматушки", прервал грозный рёв... мяуканье, Большого Босса. Катька толкнула меня носом, свалив на землю, и дала стрекача вслед за стаей. Хорошая девочка, послушная. Такую приручить и проблем не знать. Сархи и на стаю белохвостых львов страх наводят, а о саблезубых волках, и других хищниках поменьше, говорить не приходится.
  Ворота были открыты, князь Немо, зарабатывал себе авторитет на глазах у остальных аурумцев. Только "ближний круг", стоял за его спиной, и тихо посмеивался. Зато на всех остальных, сцена моего братания с сархой и неустрашимость Немо, произвели сильное впечатление.
  - Чего стоим, кого ждём? Все за ворота, готовить костры. Не поджигать. Ждём, когда подойдут ближе.
  Ветер, как и в прошлый раз, был не нашей стороне, он дул, как всякий уважающий себя саботажник, против нас, то есть, в нашу сторону.
  - Немо, отходите дальше, готовьте сразу две линии. Верка, если коровы подойдут к моему забору со стороны вашего земли, то в следующем году, вы останетесь без ягод. Вперёд, сучье племя, я надеюсь на вас.
  В общем, прозевали... Там, где не ждали. Два молодых самца, быка, прошли вдоль Яузы, где когда-то были колючие заросли, а теперь красовался девственной пустотой пологий берег с потрескавшейся глиной, и ближе к нашему забору молодые заросли земной ивы.
  Длинный язык смахнул клочки растительности, отправив всё собранное в гигантский рот, и не останавливаясь, навалился на плетёную стену Аурума. Под напором огромного языка забор с хрустом наклонился, но освободившись от нажима, выпрямился обратно.
  Быки остановились, с любопытством разглядывая препятствие, водя головами в разные стороны, и оставив две навозные кучи, развернулись туда, где сохранилась трава, к участку Немо.
  - Не дайте им повернуть от реки. Разжигайте костры... Быстрее, быстрее... Верка, я предупреждал?
  Чумазая от сажи и копоти девчонка, с огнемётом на плече, сбиваясь с ног, бросилась наперерез ходячим горам.
  - Осторожнее, они сейчас ничего не видят. Слижут и, вскрикнуть не успеешь.
  Быки, не смотря на обеденную "слепоту", начали останавливаться. Ветер, саботирующий нашу защиту в самом начале, теперь работал на нас, донося клубы дыма до жрущих быков.
  Это небольшая заминка, позволила нам запалить пару костров прямо перед носом быков.
  - Двигайте костры в их сторону, отжимайте коров к реке, - командовал я, показывая пример, пододвигая горящие поленья лопатой, в сторону остановившихся гигантов. Уповая на то, что быки не решат пройти сквозь забор.
  Не решили, а поревев для приличия, повернули к реке и, обойдя забор по берегу Яузы, пошли вдоль него... к молодому лесу... Беда.
  - Надька, Ева... Братва, - орал я на весь Аурум. - Не дайте погибнуть всему, что нажито непосильным трудом. Гони их в шею.
  В очередной раз мимо меня проскочила Верка, в полном одиночестве и, не успев выскочить за южные ворота, дала огненную струю, поджигая высыхающую траву перед снующими языками быков. Шайтан огонь произвёл впечатление не только на жующих быков, но и на не жующих охотников. Верка бегала по полю, защищая то, что сажала собственными руками. Аборигены, не считая "ближнего круга" которые несли вёдра с углями, рассыпались в стороны, и не подходили к пылающему кругу, образовавшемуся вокруг всклокоченной и закопчённой фигурки девочки.
  Вовремя мои люди сработали. В пасти исчезли только пару молодых дубков и один клён. Жалко, но не смертельно.
  - Верка, стой. Туши.
  Рёв разгорающегося пожара заглушил мой голос. Верка в упоении мощью огнемёта, поджигала всё новые и новые участки степи, уже не обращая внимания на убегающих быков.
  А я и не знал, что мамонтовые кровы умеют бегать. Во, как, от огня бегут. Даже такие неповоротливые гиганты несутся крупной рысью, спасая свою толстую шкуру.
  Наигравшись огнём вволю, до полного истощения бака, Верка пришла в себя, и в её глазах разлилось море ужаса. Пожирая траву, и молодые деревца, которые она защищала, бушующее пламя подбиралось к самой Верке, всё ближе и ближе.
  - Тащите воду, - схватил я за копьё оцепеневшего от феерического огненного зрелища, охотника. Он, повернул ко мне бессмысленное лицо и снова стал смотреть на яркое пламя.
  - Немо, тащите воду, - отобрав копьё, я дал охотнику пинка, возвращая его в действительность. - Пробивайтесь к Верке.
  Охотник, лишившийся копья, невидящими глазами посмотрел на меня и, скорчив нос, приготовился чихать, вдыхая гарь всё глубже,... глубже... и...
  - Ааааа... апчхи, - чихнул я.
  Охотник свёл глаза к носу, недоумевая, почему ему хочется чихать и, выдохнув, свинтил в противоположном от огня направлении. Только закопчённые пятки мелькали в воздухе на уровне пояса.
  Лезть в огонь, как учит нас великий кинематограф, надо накрывшись, чем ни будь мокрым и тугоплавким.
  Мокрого у меня нет, а вот в кузнеце есть один нищтяк, как раз к подобному случаю подойдёт. И я побежал в кузню за кожаным фартуком. Надев его на голову, я выхватил из рук бегущий от реки скво, ведро с водой, и вылив на себя, ломанулся в огонь.
  Твою ж мать....
  Это не кино. Сколько водой не поливайся, дышать всё равно нечем, и дым в глаза лезет.
  - Верка, крикни, что ни будь, я тебя не вижу.
  Визг послышался, совсем не там, куда я шёл, а где-то слева. Я повернул на голос, но до Верки не дотянул.
  - Верка кричи, я тебя опять потерял.
  На этот раз крик раздался откуда-то справа, я пошёл на право. Не успел пройти и пары шагов, как крик послышался слева и сзади. Или у меня что-то со слухом, или Верка на месте не стоит.
  - Верка, твою тебя... стой на месте. Чего молчишь?
  - А-а-а-а, - послышался приближающийся Веркин голос, и в меня врезалось бьющееся в конвульсиях, то ли от смеха, то ли от страха, тельце.
  Подхватив её на руки, получив баллоном огнемёта полбу, я накрыл нас обоих исходящим паром фартуком, и бросился в сторону реки, надеясь, что взял правильное направление.
  Промахнулся. Слишком сильно отклонился вправо. До реки добежал с дымящимися штанами, повизгивая наравне с Веркой, от обжигающего пламени.
  Две опалённые головы рядом с оранжевым баллоном, сплавлялись по течению Яузы, в сторону Аурума, где на берегу, туша подступающий к забору огонь, суетились люди с вёдрами и керамическими плошками.
  - Ну, мать, натворила ты дел, - ворчал я, подгребая к берегу. - Ты зачем степь жгла, что она тебе сделала? Отогнала коров, молодец, отойди в сторонку, а тебя куда понесло?
  Верка молчала. Крепко вцепившись в ремень распылителя, она опускала лицо в воду, охлаждая обожжённую кожу. Ей было не до разговоров.
  Степь горела несколько дней. Отстоять Аурум удалось с трудом, а все, что было вокруг... выгорело дотла. Ветер унёс пламя на юг, подгоняя стадо коров, а нам оставил светло-серое пепелище, из которого торчала закопчённая чёрная стена, с висевшими на ней чёрными плетьми дикого винограда и обуглившиеся остатки молодого леса, на которого молились девчонки.
   От вида пепелища и осознания, что сделала это собственными руками, у Верки началась истерика.
  Успокоить её смог, когда показал нетронутую огнём узкую полоску земли, идущую вдоль забора.
  - Да брось ты, нашла, о чём убиваться. Новые вырастут. На твоём участке тоже деревья растут, и здесь, смотри, сколько ещё осталось.
  Осталось не густо, но в полном ассортименте.
  - Мы ещё елочки посадим, - гладил я по голове всхлипывающую девочку. - Тебе ведь нравятся ёлочки?
  - Нравятся... - пробормотала Верка, и снова ударилась в слёзы.
  Нет, здесь из меня плохой психолог. Рыдающее чудо я передал Олесе и Немо, а сам растворился... Пошёл оценивать ущерб, и думать, что теперь делать.
  
  ***
  
  А что остаётся делать? Уповать на чудо, и молить бога, чтобы не послал не вовремя дождей, или ещё хуже, заморозков.
  К зимовке, мы не готовы. Дома недостроенные, тёплой одежды нет, большинство население Аурума, до сих пор ходит в травяных юбках. На женщинах это смотрится сексуально, но всё же.... Несколько шкурок, добытые перед вторым пришествием коров, пойдут детворе, и на всех не хватит.
  Колючая ива превратилась в "бронесплав", и её хрен отпилишь. Трудности с отоплением хижин не за горами.
   Но это всё мелочи, на фоне однообразного рыбного меню. Диарея, между прочим, штука противная, а если ей страдают более сорока человек одновременно.
  Кто ж знал, что полведра, выкопанные женщинами в первый день своего пребывания в Ауруме, обыкновенная приправа или витаминная добавка. И добавлять её надо, по половине корешка, на весь Аурум. Я-то хотел как лучше! Чтобы уха приготовленная Евой, была сытнее, а не одной водой с кусками рыбы. Добавив четверть ведра этой гадости, в общий котёл, я заложил такую мину.... Наверное, только этим и жив Аурум, что огонь с северной, наветренной, стороны, не прошёл. Если бы Ева, не пропустила мимо ушей моё предложение начинать строительство, с общественных сортиров, то Ауруму пришлось бы туго.
  Вот такое у нас разбитое корыто. Найти бы золотую рыбку да нажелать ей всего и побольше. Да где ж её взять? В нашей Яузе такой не водится.
  Охотничий сезон закончился. Вся живность покинула наши места. Попугаи, живущие в колючих зарослях на другом берегу, и те словно вымерли.
  Заросли.... Вот если перебраться на правый берег Яузы, то можно решить многие проблемы.
  - Немо, - заорал я, с любовью и с вожделением разглядывая переплетающуюся колючую гнусь.
  Он думал, что со мной что-то случилось. Он думал, что меня начали убивать. Он ошибся. Я радовался, осознавая себя умным человеком, и ещё я радовался за Аурум, у которого впереди наклёвывается стройка века, и тёплая, сытная зима. Да здравствую я!
  - Немо, собирай в кузне народ. Нам нужен инструмент.
  Немо внимательно посмотрел на меня, потом туда, куда смотрел я. Ни говоря, ни слова он развернулся, и исчез в неизвестном направлении.
  Через полчаса в горне плясал весёлый огонёк, а в маленькой кузне было шумно и многолюдно.
  - Кондрат, куём по-простому. Отбиваем, плющим, придаём форму, закаливаем. Науглероживать кромку не будем. Понятно?
  По квадратным глазам пацана стало понятно, что ему ничего непонятно.
  - Немо, переведи подмастерью, что вождь сказал. Вишь глаза на лоб лезут...
  И работа началась.
  Мы с Немо, куём, Кондрат подтаскивает заготовки из горна, и кладёт их обратно, остальные, кто ещё здесь ни разу не был, прыгают на насосе и с опаской глазеют на пролетающее мимо раскалённое железо. Суть траектории полёта которого, когда оно вылетает с гранитной наковальни после удара, предугадать невозможно.
  Другие менее любопытные, стоя у бачка с холодной водой ждут, когда кривой, сделанный наспех палаш, остынет и станет пригодным для заточки.
  
  ***
  И грянул бой, Полтавский бой!
  В огне, под градом раскаленным,
  Стеной живою отраженным,
  Над падшим строем свежий строй
  Штыки смыкает.
  Пушкин АС
  
  Ива стонала, и под напором железа и железной воли, тёплых и мягких созданий, сдавала свои позиции, уступая место другой, непонятной для неё жизни.
  - Поднажми ребята, - хрипел я, упираясь слегой в подрубленный гнутый ствол ивы, - нас ждёт горячая пища, горячий чай, и раскудрить его, тёплое радушие наших женщин.
  Рядом со мной смердя едким запахом пота, кряхтел Иван и, размахивая колуном, продолжал рубить плохо поддающееся дерево. Слева послышался лёгкий свист, и в лицо полетели брызги сока и всякий мусор. "Газонокосилка" по прозвищу Немо, зачищала левый фланг, в то время когда я находился в самом центре лесопроходческого клина.
  - Оттаскивай, не ленись.
  Дерево скрипнуло и начало заваливаться с нарастающим ускорением вперёд, прихватывая за собой соседние, продавливая проход в густых зарослях.
  Через Яузу, пошли первые партии строительного материала и топлива, направляясь прямиком на Промышленный Двор к обжиговой печи, где собрались все артели. Без колючей ивы встало всё. Верка, без упругих железоподобных прутьев, не могла продолжать строительство второй хижины, Надька без дров не могла обжигать кирпич и цемент, и все вместе начали экономить на приготовлении еды. К этим проблемам добавилась головная боль у меня. Наш берег до весны стал безжизненным, как я и предполагал, при отсутствии мяса, начался перерасход по другим продуктам, особенно по картошке. Если так дело пойдёт дальше, то по весне сажать будет нечего. Сгрызём, если будет, что и кому грызть.
  Рубка просеки продвигалась медленно. Медленнее чем в первый раз, когда я один пробивался к берегу реки, тогда ещё не знавшей, что она Яуза. Во-первых, из-за отсутствия таблеток от жадности, просеку я заложил с размахом, на вырост, шириной в три метра и высотой до конца крон, а не как в первый раз, в виде тоннеля. Во-вторых, лес здесь был гуще, деревья росли плотнее, и колючие ветви переплетались так, что можно было вырезать этот древесный войлок целыми панелями и пристраивать вместо стен в хижинах или пролётов забора. Если найти такой инструмент, который позволил бы это сделать. К этой неприятности, добавилось третья, в перьях.
  Более многочисленная, чем на левом берегу, армия попугаев, которая пополнилась, нашими стараниями, эмигрантами, атаковала нас, не останавливаясь ни на минуту. Но мы, не смотря на стекающий с ушей кал были не в обиде. Повышенная плотность перьевых комков, сделала возможным разнообразить наше меню. Под падающими переплетёнными кронами, и срезанными колючими ветками, мы ежедневно находим до нескольких десятков раздавленных тушек. Война с попугаями, приносила и другие дивиденды, не только разнообразие меню. Читал я где-то, что в седую старину, шкуры вымачивали в курином помёте. Для чего это нужно, я не знаю, но ведь работало! Не исключаю, что и в двадцать первом веке, где-нибудь и кто-нибудь, делает так же. А мы чё, рыжие что ли? Вот и собираем с каждого лесоруба по ведру попугайного помёта в день....
  Не успел я возликовать, после удачного заваливания дерева, как жидкое и вонючее нечто, тёплой каплей залепило мне глаз. Это событие подстегнуло меня к решительным действиям, в результате которых Немо, увёл с собой двух охотников и двух подростков, в поход за солью. Мыло у нас стремительно кончалось. Больше всего, этим были недовольны женщины, потому, что их я снял с мыльного довольствия, ещё в первый день строительства Правобережной Магистрали.
  - Немо, - напутствовал я новоиспечённого князя, - глину не бери. Возьмёшь у Нади большой горшок, в нём можно кипятить воду, и выпаривайте соль на месте. Вот, - я протянул ему бумажку с краткой инструкцией как разделить соль на месте, - прочти сейчас, если что не понятно, задавай вопросы.
  Медленно прочитав текст, проговаривая слова вслух, Немо свернул листок и запихнул в кармашек рюкзака.
  - А теперь идите к Еве, она вам корзинки сплела. Три наполните солью, а в четвёртую, вам Верка еды положит. Да, чуть не забыл. Горшок большой и тяжёлый, так, что хватайте в сарае тележку, и топайте вместе с ней. Всё, с богом. Через неделю я вас жду.
  Через день, после ухода Немо, я всё проклял. И иву, и соль, и Яузу, и себя, до кучи, за глупость. Людей катастрофически не хватало. То, что проходка замедлилась, это понятно, и на пальцах считать не надо, но вместе с этим, застопорилась отправка на наш берег заготовленной древесины, и мы, по самые уши утонули в колючих завалах.
  - Наденька, - я расцеловал морщащую нос от исходящего от меня запаха, младшую жену, - как у вас дела? - елейным голосом поинтересовался я, хотя и так видел, что у них творится. Переговоры, даже внутрисемейные, не всегда дело лёгкое. Тут нужна дипломатическая хитрость и изворотливость, и умение пускать пыль в глаза.
  Надя подозрительно посмотрела на меня, смахнула с моего плеча веточкой, дерьмовую попугайную "сосульку" и отошла в сторону, зажимая ладошкой нос.
  Промышленный Двор дымил и вонял не лучше чем я. Пять небольших костров, выбрасывали в воздух, густые клубы дыма, которые заволакивали дымной завесой, весь огороженный закуток, создавая иллюзию большого пожара. К запаху дыма, добавлялись миазмы исходящие от трёх глиняных горшков с замоченными в них шкурами, и пяти ведёрных горшков с попугайным помётом.
  Полтора десятка женщин, проворно вырезали секаторами из большой кучи покрытые колючками ветки и, опалив их в огне, зачищали от коры и от мелких веточек, после чего складывали в шесть маленьких кучек с прутьями разного диаметра.
  Подойдя к сидящей на корточках Еве, перебирающей заготовленные прутья я, поцеловав её в макушку и, сел рядом на жёсткую вязанку обожжённого хвороста. Достав, из заплечной котомки пластиковую бутылку с ягодным компотом, сделал большой глоток и, протянул его старшей жене. Ева не глядя, взяла бутылку, и предала её Таньке.
  - Нехорошо у вас тут, - зажмурился я, усаживаясь удобнее, и вытягивая окоченевшие от холодной воды ноги, ближе к огню. - Дым, гарь, жара... То ли дело у нас. Тишина, чистый воздух.
  - И что хотеть? - отложив очередной прутик в кучку, подняла голову Ева. Заметив на моей броне потёки помёта, она сморщила носик и отдвинулась от меня дальше.
  - Девочки, да я просто так. Соскучился по своим красавицам.
  Что-то не похоже, что они мне поверили. Где же я прокололся?
  На лице Евы заиграла улыбка, но Надя, обломав весь политес, резанула в глаза, правду матку.
  - Ты когда скучаешь, нас в дом тащишь, - как будто угадав мои мысли, ответила она на не заданный вопрос. - И от тебя так не пахнет.
  Перестав улыбаться, Ева кивнула головой, вытянула из одной кучки прутик, осмотрела со всех сторон и, переложила в другую кучку.
  Я вздохнул. Переговоры пошли не так как надо, пришлось перейти на приказной тон. Плохой из меня дипломат.
  - Я хочу вас ополовинить, барышни. Вас много, и скоро делать здесь будет нечего. Колючки кончаются...
  Поднявшись на ноги, я посмотрел на притихших женщин.
  - Мне нужно пять человек. Матрёну я беру сейчас, а остальные... сами решайте, кого отдадите, и отправляйте к нам. Жду.
  Матрёна, услышав своё имя, медленно разогнула широкую спину с рельёфными трапецеидальными мышцами, и повернула ко мне голову, украшенную массивным квадратным подбородком, маленьким носом картошкой, и большими глазами, обрамлёнными густыми будёновскими усами... бровями. Вслед за головой повернулось и всё остальное накаченное тело с большой, размера эдак пятого, упругой грудью, которую она не под каким предлогом не хотела закрывать.
  Имя я этой женщине дал, из-за её стати, которая при одном взгляде на неё, навевает картины с горящими избами, и разбежавшимися конями. Несмотря на то, что она, на мой вкус, была некрасивой, охотники вились около неё как ночные мотыльки у горящей лампочки. Взяв её с собой, я убивал сразу двух зайцев. Во-первых, приобрёл агрегат не на сто киловатт, а так на тысячу с гаком. И, во-вторых, охотники в её присутствии начнут между собой тихую конкуренцию, выкладываясь на лесоповале по полной программе. А ещё, Матрёна была мягкой и покладистой женщиной и, с ней было легче договориться, чем с Евой. Разумеется, в определённых рамках.
  С помощью Матрёны, мы перевыполняли план на двести процентов ежесуточно.
  Но, что-то было не так. Пробив просеку более ста метров, мы из леса так и не вышли. А ведь с нашей стороны реки ширина зарослей едва доходит до пятидесяти метров, и то не везде. Напротив Аурума было всего тридцать метров.
  С одной стороны это хорошо. Извести эти заросли за восемь месяцев, как мы это сделали на своём берегу у нас не выйдет. Запасы дров здесь на порядок больше, о стройматериале и говорить не приходится. Уже сейчас, из того что мы нарубили, напилили и нарезали, можно сбацать хижин пять. Больших. Вместе с сортирами. А мы только просеку рубим.
  С другой стороны, если заросли не кончаться в ближайшее время, мы рискуем не успеть обзавестись к зиме тёплыми вещами. Охотится пока не на кого.
  
  ***
  
  Немо с охотниками и солью пришёл через две недели.
  Я бы радовался, да нечему. Жира у нас нет, Правобережную Магистраль мы к их приходу не пробили. Сузив ширину прохода до полутора метров, мы прошли более двухсот, а на открытое пространство так и не вышли. Даже просветов не видно.
  А еще, два дня нет солнца и моросит мелкий противный дождь. Едкий натр, получить проблематично. Зато простуду, мы словили все поголовно. Вода в реке стала холодной, и с каждым днём переходить её вброд, становится всё гаже и гаже. Мне вода доходит чуть выше пояса, а аборигенам по грудь. Мелких девчонок на работу я переношу на руках, иначе, небыстрое течение Яузы, их смоет. Нужен мост, но отвлекаться на его строительство, мне не хочется. Ширина реки в нашем месте, метров двадцать, если считать по урезу воды. А если считать раскисшие подходы, которые затапливаются водой особенно по весне, то метров шестьдесят вынь да положь. Так, что Немо, к моему состоянию раздвоенности добавил ещё одну вилку на два зуба, и я расчетверился. Буриданову ослу было проще, у него было только два стога сена.
  - Ну-с, что у вас тут, - я подошёл к тележке, и залез рукой в первую корзину. Несмотря на мерзкую погоду, Немо светился как лампочка, предвкушая встречу с Веркой и Дашкой, и ожидая от меня похвалы.
  Соль... если это можно назвать солью была странного серовато-коричневого цвета, с вкраплениями чего-то тёмно-буро-зелёного.
  - Ты воду, прежде чем выпаривать, процеживал? - меня стали терзать смутные подозрения. Я осторожно лизнул отсыревшую массу. По вкусу, самая обыкновенная соль, только песок на зубах хрустит.
  Улыбка на лице Немо, сменилась большим знаком вопроса.
  - Дай бумажку, которую я тебе написал.
  Достав из рюкзака помятый документ, Немо отдал его мне.
  Я развернул лист и стал читать.
  "Набрать воды и выпарить. Если набрать глины, развести с водой. Воду слить, глину выбросить. Перед выпариванием воду процедить...", ну и так далее.
  - Так процеживал воду или нет?
  - А как это? - Знак вопроса на лице Немо, углубился и стал более осязаемым. И с чувством выполненного долга он добавил, - мы её пробовали.
  Понятно. Надо было мне расписать эту процедуру более подробно, без заумных слов. Типа - налить из, вылить на, отлить с, и в конце, залить в.
  - Ладно, Немо. Молодец. Тащите это в погреб, и идите отдыхать. Сегодня у вас выходной, а завтра...
  Из горла так и рвалось наружу сакраментальное, земное - вешайтесь черти, пипец вам пришёл.
  - .... Добро пожаловать в ад господа. Девчонок заменить надо. Нечего им там больше делать. И меня тоже. Печи класть надо, зима на носу.
  На следующий день всё в Ауруме вошло в свое прежнее русло. Две созданные мной артели, трудились по своему профилю, создавая огрубевшими женскими руками материальные блага Аурума, а охотники, войдя в ритм, продолжили пробивать Правобережную Магистраль к новым горизонтам, и новый путь к процветанию нашего маленького городка деревенского типа.
  
  
  
  
  ПРОДА
  
  (347 день)
  
  ***
  
  Мастерок, провернувшись пару раз подхватил немного цемента и бросил его на лежащий кирпич.
  Хорошо, подумал я и, разровняв серую массу по шершавой поверхности, положил сверху следующий кирпич. Печная труба, уютно расположившаяся на плоской поверхности маленькой печки, медленно продвигалась вверх.
  Весёлое хрюканье, заменяющее аборигенам русское "Ура!", я услышал после обеда, когда подводил печную трубу под крышу, то есть через полторы недели после возвращения Немо.
  - Лёнька, узнай, что за шум.
  Прекратив изображать из себя бетономешалку, Лёнька отложил в сторону горшок с густой массой и, выбежав из хижины, сразу вернулся обратно, произнеся всего одно слово:
  - Степь.
  Знакомое слово, однако. Но ничего не понятно.
  - И что со степью?
  Разровняв комочек цемента, я притёр кирпич к другому кирпичу, подобрал плоской щепкой, служащей мне вместо мастерка, вывалившийся по бокам раствор, бросил его к торцу только что положенного кирпича и потянулся за следующим.
  - Чего мочишь?
  Лёнька смотревший заворожено на мои руки встрепенулся.
  - Там, другая степь. На том берегу.
  Твою мать... Больно-то как.
  Кирпич выскользнул у меня из руки и точно попал по большому пальцу правой ноги.
  - Чего орёшь, - сморщился я, массируя ушибленное место, - нормально сказать, не мог? Садись, и продолжай работать, видишь, цемент застывает. Я сейчас приду.
  Меня смели сразу у порога. Но в хижину я влетал не один, а с трепыхающимся в моих объятиях мужиком. Фу, какая гадость.
  - Стас, какого хрена я тебя спрашиваю... - оттолкнув от себя Стаса, я встал на ноги, отряхивая их от налипшей земли. Стас не ответил, а задом на карачках вылетел на улицу и исчез из моего поля зрения.
  - Лёнька, не отвлекайся. Активнее мешай, видишь, цемент застыл. - Подойдя к выходу, я осторожно выглянул наружу. Похоже, пронесло, табун вооружённых до зубов охотников, дружно ломился в калитку, выходящую к Яузе.
  Как застоявшиеся кони, - пронеслось у меня в голове и, взяв высокий старт, подгоняемый любопытством, я побежал в их сторону.
  Около Яузы никого не было, охотники были уже в ней, а частью на другом берегу.
  Сзади послышались шаги, и ко мне подошли, облачённый в доспех Немо, тоже вооружённый до зубов, с зажатым подмышку арбалетом и громоздким щитом, и Максим с Юркой. Парни тоже были вооружены, но чем попало. Максим красовался с моим старым копьём с примотанным вместо наконечника ножом, которого я обыскался. А Юрка щеголял большим кухонным ножом, который меняет хозяина в пятый раз. Щедрый Немо, однако. То Изыр, то Максим...
  - А ты зачем так вырядился? Тоже на охоту собрался?
  - Воевать!
  Час от часу не легче. Мы ещё из зарослей толком не вылезли, а наш бравый сержант уже поднял "армию" в штыки.
  - С кем?
  - Там чужой род. Он убьёт нас.
  Кровожадный какой, сержант оказался.
  - Немо, ты чего сегодня с утра ел? Откуда там быть другому роду? Он уже на юг откочевал давно.
  Немо задумался.
  - Родов много. Надо проверить.
  - Хорошо, идите. Немо, за ребят головой отвечаешь, а охотники сами о себе позаботятся если что. Ты понял? В войну не играй. Только наблюдай. Если, что заметите, бегите ко мне. Всё, иди.
  Проследив за уходящими парнями. Сняв ботинки и штаны, я отправился вслед за ними. Догонять и удовлетворять своё любопытство. Аурум прирос новыми землями, а я оказался на обочине.
  Непорядок!
  Сузившаяся, до одного метра просека, длинной почти полкилометра, вывела меня на холмистую равнину. На правом берегу оказалась лесостепь. Не как на нашей стороне, вытоптанной мамонтовыми коровами, а с желтеющими перелесками и лесистыми островами. Трава здесь тоже другая, пониже, и мягче. Встречаются и наши метёлки, но немного.
  И.... Стада. Бегающие, убегающие, щиплющие травку, и поедающие наших охотников...
  - Назад. Немо, к бою.
  А, мог и не орать. Тот, кто открыл рот, показав острые зубы моим диким домочадцам, уже понял, что совершил ошибку и спешно делал ноги. Жаль, рассмотреть не успел, но что-то не очень большое, размером с пони и лошадиным хвостом. Или я чего-то не понимаю, или зрения меня обманывает? Но, с другой стороны, чужая планета... Обновка. Не Земля!
  Зря я сюда пришёл без оружия, здесь степь дышит, что африканская саванна, полной грудью. Глаза разбегаются от изобилия местной фауны, и не только травоядной. Вон, кто-то опять охотников гоняет, мелкий какой, а пади ж ты. А нет, это они его гоняют.... А теперь наоборот. Ну, пускай развлекаются.
  В следующий раз приду сюда более подготовленным, а сейчас пора идти работать.
  - Немо, после того как охотники набегаются, проход обратно завалите. Что-то сердце моё не спокойно. Уж больно много здесь обитателей, как бы к нам в гости кто не зашёл.
  Посмотрев ещё раз на холмистые просторы, я вернулся обратно, доделывать одну печь, и приступать к другой. Времени уже нет. Половина женщин, носом хлюпает. Из кузни лазарет сделали, и Олесю туда переселили, временно, вместо фельдшера. Алёнку к себе забрали, но долго так продолжаться не может. Тёплые дома нужны срочно.
  Тёплые дома, пока остаются фантастикой.
  Хижины получились на загляденье. Светло-коричневые "вьетнамские шапочки", бликовали на осеннем солнце жёлтыми зайчиками плетёных стен. С какой стороны не посмотришь, если не заглядывать в широкие во всю стену окна, кажется, что солнечный свет следует за тобой повсюду. Но окна, напоминающие не застеклённые витражи костёла, вызывают сомнения. В здравом ли уме Ева, или её бес попутал?
  - Ты зачем окна на полстены сделала? - вопрошал я у старшей жены, разглядывая широкие проёмы. - Здесь же холодно будет.
  - Не знаю холод. Темь будет, - возражала Ева, защищая своё творение. - Видеть нет, дышать нет.
  - Видеть, дышать.... - передразнил я жену. - На ощупь пускай ходят и, дышат так же. Когда замерзнут, им не до ходьбы будет. А может мне тебя по зиме сюда переселить? К свежему воздуху поближе. Ты как на это смотришь?
  Ева зябко поёжилась. В хижинах гулял сквозняк, и в проходах слышался постоянный гул. Это Эол играл на своей арфе, где струны заменялись внутренними стенами. Перебираться сюда, даже сейчас, у неё не было никакого желания.
  - Что делать?
  Блин, ещё один Чернышевский нашёлся. Или вопрос такой универсальный, что над ним ломают голову все живые существа, включая бактерий?
  - Что-то поздно ты спохватилась, девочка. О таких вещах думают ещё до того как начинают строить, или спрашивают у других, если своих мозгов не хватает.
  Девушки из артели "Эдем", что должны были вселяться в этот дом, похоже, были со мной согласны, и Ева это чувствовала. Но, нельзя допустить, что бы подчинённые думали о начальнике плохо.
  - Делай ставни.... Плетите щиты, на пару сантиметров больше окон, и обейте по краям кусками шкур. Одной стороной крепи к стене.... Туда, с внутренней стороны, - я показал где, - не забудь вплести толстую жердь. Сделаешь, меня позови, крепить буду.
  Вот так, мы с Лёнькой, и работаем на сквозняке. Ева, ещё доделывает хижину охотников, и до ставней доберётся не скоро.
  Лёнька, шустрый парень, не смотря на то, что дикарь, в моё отсутствие не только мешал цемент, но и употреблял его по назначению. Труба стала выше. Всего на пару кирпичей, зато кладка была не кривее моей. Именно не кривее. Не смотря на наличие инструментов, типа уровнемера и отвеса, отсутствие опыта привело к тому, что моя кладка напоминает кладку кубиков сложенных ребёнком. И цемент положен не так как надо. Местами его не хватает, и меж кирпичей зияют дыры, в других местах всё наоборот, цемент выползает из-под кирпичей. Мне ещё учиться и учиться....
  - Лёнь, куда Борис делся?
  Лёнька, положил последний кирпич под крышей, смахнул выступивший по бокам цемент на подставленную дощечку и, спустившись с маленькой приставной лесенки, повернул ко мне измазанное лицо. Подняв "мастерок" к потолку, он медленно опустил руку и, стал похож на Ленина на броневике, т.е. на печке.
  - Там, - указал он направление где должен находиться брат. Потом подумав, довернул руку чуть в сторону. - Там.
  Близнецы! Что с них взять. Они и под землёй покажут, где находится другой, но мне нужна конкретика.
  - Там, это где?
  Лёнька почесал грязным "мастерком" затылок.
  - В кузне, - нашёл он ответ и с грустью посмотрел на законченную, внутри хижины, трубу.
  То, что у Кондрата появился помощник, это хорошо. Но вызывает определённое беспокойство. По неопытности, и по не знанию примитивных вещей о горячей обработке металла, можно запороть много хорошего железа, которого у нас и так не хватает. В последнее время я начал подумывать о замене металлического забора на плетёный, чтобы выгадать ещё тонну металла. При рачительном использовании, этого должно хватить на год, а то и на два. А если Кондрат, в процессе обучения, будет его портить? Нет, надо идти смотреть. Класть трубу выше сегодня всё равно нельзя, так, что время есть.
  - Всё Лёнька, здесь на сегодня закончили, теперь надо ждать, когда цемент застынет.
  Лёнька, спрыгнул с метровой высоты печки, сложил деревянный инструмент в ведро с неиспользованным цементом и, посмотрев на свою работу, недовольно покачал головой.
  - Что-то не так? - заинтересовался я поведением мальчишки.
  - Не так, - сознался Лёнька и, достав из ведра "мастерок", в несколько взмахов нарисовал на земляном полу, ту часть печной трубы, которая находится в моём доме. - В доме так. Щелей нет, не дует. Дождь не капает.
  А ведь прав пострел. Я с самого начала думал, как закрыть дыру между крышей и трубой, но всё откладывал этот вопрос до окончания работ. А мальчишка, не думая, подсмотрел готовое решение, запомнил, нарисовал. И хорошо нарисовал. Дикари, однако! Если не надоест парню возиться в грязи и с тяжёлыми кирпичами, будет у меня первый каменщик. Теперь надо думать, как подогреть у мальчишки этот интерес, к очень нужной и очень востребованной профессии. К сожалению, в моих произведениях, нет ни одного педагога. Придётся идти на ощупь.
  - Лёнь, завтра, когда цемент застынет, я дам тебе сделать, так как ты захочешь. Если не передумаешь. И если всё получиться хорошо, следующую печь, будешь класть самостоятельно.
  И что я делаю? Десятый год пацану... А где выход? Взрослых охотников к этому делу не приставишь. Они уже не перестроятся. Да и нельзя пока. Животноводством я ещё не обзавёлся. Вот когда обзаведусь, и охотники будут не так востребованы, тогда займусь ими вплотную.
  Лёнька был доволен. Идя вприпрыжку рядом со мной он завалил меня кучей вопросов, на некоторые из которых я не мог ответить.
  - А почему в доме печь, до крыши,... - Лёня замялся вспоминая незнакомое слово, - до потолка, а здесь маленькая?
  - А, правда, что наш дом каменный?
  Ну, да, дом покрыт сайдингом и кирпичных стен не видно, а внутри обклеены обоями.
  - А можно построить дом больше нашего?
  И так до самой кузни. Хорошо, что близко идти, иначе я бы взвыл как саблезубый волк.
  Около кузни на маленькой скамеечке сидела Алёна и, подобрав ручки на колени, прищурившись, смотрела на сваленную кучку железа. При нашем появлении она вздрогнула, но узнав меня, снова перевела взгляд на железо и, замерла.
  За всё время, что эта девочка находится в Ауруме, я не слышал от неё ни одного слова. Бедняга, всё понимает, на тарабарском, но не говорит. Вообще. Её бы к хорошему психиатру сводить, да где ж его возьмёшь?
  Погладив девочку по головке, я пропустил вперёд Лёньку, и пошёл вслед за ним.
  Первое, что мне захотелось сделать, это прибить Кондрата на месте. Горна не было! С тяжёлой кувалдой в руках Кондрат доламывал то, что от него осталось. Земляной пол кузни был завален битым кирпичом, перемешанным с углём. Я непроизвольно потянулся к поясу, на котором, обычно, висят деревянный меч или мачете.
  Повезло парню. Оружие я оставил дома, чтобы не мешало во время строительства.
  - Всем стоять, - рыкнул я и, подпрыгнув к Кондрату, выхватил из рук занесённую вверх кувалду. От неожиданности, Кондрат по инерции продолжил движение, и чуть не налетел носом на остатки разбитого горна...
  Налетел, гадёныш. Я ему пинка дал.
  Кондрат поднялся быстро и, развернувшись в мою сторону, сжал кулаки... и тут же расслабился.
  Поигрывая кувалдой, я посмотрел ему в переносицу.
  - Я жду.
  За зажатой в распорках трубой, послышалось шевеление, и на свет божий выбрался... чёрт. Весь в саже и копоти, с всклокоченными волосами, осторожно перешагивая босыми ногами через груду битого кирпича, ко мне пробрался... Борька!
  - Не так, - сказал он загадочную фразу. - Не правильно.
  Этот тоже здесь? Спелись, значит, у меня за спиной.
  - Вы что тут натворили, сволочи? - я схватил мальца за ухо и поставил рядом с Кондратом. - Вы зачем кузню разгромили?
  Потирая покрасневшее ухо, Борька начал что-то бубнить себе под нос.
  - Что ты там булькаешь? Говори громче, и моли всех своих духов, чтобы я не всыпал вам обоим батогов.
  - Не правильно, - повторил Борька. - Здесь всё сделано неправильно.
  Во, блин, молокосос даёт! Дикарь, десяти лет нет, а меня учить начал как делать. И что? Кузнечный горн, который он только здесь и увидел.
  - А вот я сейчас сниму ремень, и посмотрим как правильно или неправильно. И вообще, что ты понимаешь?
  Борька поднял опущенную голову, и пожал плечами.
  - Не знаю, оно само приходит. Закрываю глаза, и вижу как надо.
  Это уже интересно. Неужели поганок наелся, и видения уже начинаются?
  - Ну и как надо?
  Борька развернулся на месте, и пошёл к стене за горном.
  - Это делать надо так, - он показал на груду обычных, гранитных камней, с которыми у нас в последнее время напряг.
  - Что надо делать? - не понял я.
  Борька покачал головой.
  - Та печь не ломается.
  - Какая ещё печь?
  - Ну, та. Где кирпичи делают.
  Ой!
  Продвинутый мэн, то есть я, дорвавшись до таких же "продвинутых" кирпичей... заменил ими, с дуру, более стойкий к высоким температурам камень. За красотой погнался, за прямыми углами. И теперь каждый раз перед началом работы занимаюсь заменой лопнувших кирпичей, и перевожу дефицитный цемент. И делать это надо за день, а лучше за два, до начала работы. Влага, сохранившаяся в цементе, при нагреве разрывает его вместе с кирпичами.
  - Ну, ну... - я посмотрел на ничего непонимающего Кондрата и, протянул ему кувалду, - доделывай то, что начал.
  Кондрат взял инструмент и вопросительно посмотрел на Борьку. Борька перевёл.
  Всего один взмах и удар, понадобилось квадратному мальчишке, чтобы закончить разрушительное дело.
  Я вздохнул. Моё детище, сделанное собственными руками, ломает какой-то дикарь. А я стою и смотрю. Ужас!
  - Борис, здесь всё убрать. Кирпичи отнесите к Наде, и скажи Кондрату, чтобы раздробил их в пыль. А сам приступай к строительству нового горна, и смотри у меня... Лёньку в помощь на сегодня оставлю.
  Я повернулся к Лёньке.
  - Справитесь, или мне с вами остаться?
  Близнецы переглянулись. Какой раз замечаю, как они "разговаривают" между собой. Телепатия у них, что ли?
  - Справимся, - одновременно ответили мальчишки и выжидательно замерли.
  - Хорошо, но чтобы к вечеру, здесь всё было чисто. Людей размещать негде.
  Близнецы опять одновременно кивнули головами. Кондрат повторил их жест и, схватив большой обломок, потащил к выходу.
  
  ***
  (348 день)
  У дома царил форменный бардак. Уютное местечко под каштанами превратилось в скотобойню и мясокомбинат.
  Застоявшиеся без охоты охотники дорвались. И новое оружие, которое мы им подарили в замен утраченного, тоже сделало своё дело. Добычи было много.
  В последнее время, привычки охотников, немного изменились.
  Плохонькие кривые копья с каменными наконечниками, не давали такой отдачи как то, которым мы их вооружили. Редкую и скудную добычу, охотники разделывали сами, и делили её между членами рода по своему усмотрению. Сейчас всё до наоборот. Копьеметалка и дротики, позволяют бить зверя, на таком расстоянии о котором охотники раньше и не мечтали. И копья с прямыми древками, и с тяжелыми стальными наконечниками, лучше пробивают толстую шкуру многих представителей местной фауны. И... разделывать стало слишком много и муторно. А учитывая моё требование к сохранности шкур, долго. Проще было отдать тушку женщинам, и бежать за следующей, пока зверь не ушёл на зимние пастбища.
  Уж, как я был рад такому повороту... до тех пор пока это не повернулось против здравого смысла. А как повернулось, так теперь хожу с зажатым носом. Дышать нечем.
  У нас под окнами, и перед крыльцом расположился зоомузей местной фауны, мечта таксидермиста, мясника, колбасника и продавца шаурмы с вокзала. Мне бы впору пускать слюни, да что-то кроме тошноты ничего не пускается. Вонь от сваленных большой горой кишок, пропитала покрытые пластиковым сайдингом стены дома, въелась в кору каштанов. По тротуарной плитке и по щелям между ними текут потоки крови и прочих нечистот, на что так обильны внутренности убиенных животных.
  Тьфу, гадость какая.... Опять вляпался!
  Гнать надо в шею этот "Армагеддон" зоофильной наружности. За забор, подальше в степь, пока не утонул вместе с домом.
  Всё, решено. Сейчас скажу дамам пару веских слов, а буде заартачатся, Немо под раздачу попадёт, за то, что не следит за своими женами.
  Я вздохнул. Всё равно переселю.
  От кухонного стола, который превратился, не по своей воле, в разделочный, шёл грохот, стук и лязг затачиваемых ножей. Пять барышень, утопая в жиру и крови, вели бурную заготовительную деятельность. Три разделывали освежёванные туши неопознанных мной животных, и двое скоблили разложенные на плитке, перевёрнутые мездрой вверх, шкуры.
  - Верка, вы что творите? Какого рожна, вы устроили здесь? Вы зачем около дома это делаешь?
  Отрезав большой кусок жира от куска, Верка порезала его на несколько частей и запихала в большой горшок, шкворчащий на плите.
  - Алекс, строй другую печь. Мы уйдём.
  Ага, а дворец ей сразу не построить? Да раз плюнуть. Только все удобства во дворе будут.
  - Вер, ты меня пугаешь. Да ты ли это? Или тебя подменили, и со мной разговаривает поглупевшая скво, очень на тебя похожая?
  Верка остановилась уперевшись руками о стол, и вопросительно посмотрела на меня.
  - Что ты хочешь?
  Что я хочу? Ну, если коротко, то...
  - Брысь отсюда. Собирай все, что здесь есть, кроме печки и к реке бегом. Вычистить здесь всё до зеркального блеска, и чтобы ни одной мухи не было. Вот, что я хочу. А ещё хочу чтобы Юлька шла к Машке.
  Верка постояла для порядка, потом молча оттяпала следующий кусок от туши и, покромсав его на части разложила по разным бадейкам. Жир к жиру, мясо к мясу.
  Звать Немо, не звать? Верка его жена, ещё и беременная, пускай сам разбирается.
  Не успел подумать о новоиспечённом князе, как он тут как тут.
  - Немо, забери свою жену, и научи ее, как правильно разговаривать с главой рода. А я здесь порядок наводить буду.
  - Не подходи, - завизжала на русском языке Верка, размахивая приличным шматом сала, стоило Немо сделать к жёнам первый шаг. Растерянная Дарья, делающая до этого непонимающий вид, вооружившись истекающим кровью куском мяса, быстро спряталась за спиной подруги и, показала Немо язык.
  Немо остановился, и с видом побитой собаки, повернулся ко мне, ожидая дополнительных инструкций.
  - Не теряйся, князь. Женщин надо держать в строгости. Вот и держи их, как глава рода велит, - подбодрил я молодого князя.
  Верка повизжала ещё немного, пока её отрывали от стола, в который она уцепилась мёртвой хваткой но, оказавшись в цепких объятиях мужа, затихла. Дарья, оставшись без поддержки, освободилась от "оружия", которым так ни разу и не взмахнула и, замерла в выжидательной позе.
  - Куда? - Немо переложил Верку на плечо, как я ему показывал, когда учил переносить раненых, и замер в ожидании.
  - В доме запри, и зови своих бойцов. Тяжести переносить будем.
   В отсутствии строптивой Верки, мы за час перенесли к реке, провонявшие кухонный стол со стульями, остатки неразделанных туш с неочищенными шкурами, и закопали подальше за северными воротами горы валяющейся перед домом требухи и прочих нечистот.
  - Ну-с, барышни, - обратился я к запыхавшимся женщинам, пока они не расслабились после тяжёлого трудового часа, - а теперь вяжем пучки травы, несём воду и, отмываем всё, что успели загадить. Через час приду, проверю. Пока вы не закончите Верка будет сидеть взаперти, так что, торопитесь.
  Верку выпустили из "заключения", через два часа, когда около дома всё было убрано и отмыто, и только на плите в большом горшке шкварчало растапливаемое сало, и в большом оцинкованном баке закипала вода.
  Не обращая внимания на обиженную мордочку, под моё бормотание о недостойном поведении некоторых членов младшего рода, Немо дотащил её до нового места работы.
  - Здесь, - я обвёл небольшую площадь, находящуюся в северо-восточном углу Аурума, - будет мясная площадь. Сюда охотники будут приносить добычу, и здесь вы будете её разделывать. Заготавливать мясо, чистить шкуры, и отправлять на хранение. Здесь и к воде ближе, и от домов дальше.
  - Отсюда до погреба носить далеко, - возразила Верка
  - Держи, - по моему знаку, Юрка подкатил ей тележку заполненную ножами, горшками и прочим кухонными принадлежностями. - Пока этим обойдётесь. Когда забор перенесём, здесь ледник построим.
  Верка не обращая внимания на "подарок", подтянула к себе плетёный стул и, забралась на него с ногами.
  О леднике здесь слыхом не слыхивали, и Верке было наплевать на непонятное слово, она была погружена в свои переживания и достучатся до её здравого смысла, очень сложно. А я и не собираюсь. Меня две корзины неочищенной соли ждут и один заброшенный электролизёр с самогонным аппаратом. Без мыла, вонь от немытых тел, преследует меня повсюду.
  - Завтра, Ева пришлёт пару своих девочек, они сплетут вам небольшой навес, чтобы дождик на вас не капал. Шкуры, здесь не обрабатывать. После снятия, топите в реке, дня на два, а потом везите к Наде на ПромДвор. Дальше не ваша забота.
  - Алекс, ты останешься без жира после этого, - не сдавалась Верка, с ехидством смотря на меня. - Печка там осталась.
  - Ничего, тележку я вам дал, на ней сало тоже таскать можно. Всё везите к дому, Юлька присмотрит, и за печкой и за жиром. А вы работайте, не останавливайтесь.
  Отойдя пару шагов от ново-организованного предприятия, я остановился.
  - Верка, готовься. Сегодня вечером, у нас будет крупный разговор. Дарья, тебя как члена семьи Немо, это тоже касается.
  Я повернулся к князю.
  - Ты слышал, ваше сиятельство? Присмотри за своими женщинами. Перебирайся сюда со своими бойцами, и тренируйся пока здесь. Заодно за восточной калиткой посматривайте, мало ли кто через брод вместо охотников полезет.
  Немо замер на секунду.
  - Оружие нужно.
  Нужно, это он правильно заметил. И не только оружие.
  - Бери арбалеты, ставь щиты, и учи стрелять. У Светки, забери копьеметалку....
  - Не даст, - перебил меня Немо.
  - Я с ней договорюсь. Пока другого предложить не могу.
  Озабоченный вид Немо, заставил меня остановиться опять.
  - Что случилось?
  - Со Светкой надо что-то делать. Охотники недовольны.
  - Что их опять не устраивает-то? - как меня достали эти дубовые апологеты местных обычаев. То это им не то, то, то им не это. Один зубной скрежет от них.
  - На охоту ходит...
  - Кто, Светка? Пускай ходит, им какое дело?
  Тьфу, всё время забываю, где я нахожусь, и кто меня окружает. У аборигенов, такое не принято. Здесь даже в голову никому такого не придёт. Любое отклонение от заведённого порядка, заканчивается смертью или изгнанием. А в Ауруме и так, многие порядки изменены до неузнаваемости, или вообще не действуют. Женщинам, это нравится. Здесь они чувствуют себя более... востребованными, нужными. Я не запрещаю им заниматься тем, чем они хотят, если от этого не страдает основное занятие. И Немо, мозги уже пропесочил по этому поводу. Да, он сам уже увидел, на что способны жёнщины, если им не мешать. Главный показатель, в его ещё диком мозгу, это отсутствие голода. А Аурум, не голодает.
  Остальным-то охотникам, на это наплевать, у них свои взгляды на то, что хорошо, а что плохо. Делиться монополией на то, что даёт абсолютную власть над другими, они не хотят. И ни как не поймут, что здесь, в Ауруме, они её лишились сразу, как попали сюда.
  Но, Немо прав. Мне сейчас только распрей с охотниками не хватает, и так уже не раз "тёрки" бывали, из-за непонимания.
  - Хорошо, Немо. Я ей запрещу это делать.
  Немо удовлетворённо кивнул головой.
  - Отделение становись, - заорал он по-русски, повернувшись к разлёгшимся на земле бойцам.
  
  ***
  (348 день - вечер)
  Не успел оглянуться, как уже вечер. Юлька, подменившая сегодня Верку на кухне, зовёт на ужин, а у меня ещё столько дел...
  - Есть, есть, - кричала, надрывая голос на весь Аурум, двенадцатилетняя девчонка, стуча поварёшкой по эмалированной кастрюле. Я вздохнул. Не дадут нормально работать.
  Ну, почему здесь в сутках только двадцать шесть с половиной часов? С теми проблемами, которые стоят перед нами и тридцати не хватит. Я уже не говорю о сне. На свежем воздухе, так набегаешься за день, что семь часов это просто издевательство над моим организмом, а добавить ещё пару часиков рука не поднимается.
  - Девонька, ты чего разоралась? - не выдержал я, когда звонкий девичий голос резанул по ушам. - Я тебя хорошо слышу. Ты к Вере беги, и её позови, а она всех остальных с собой прихватит.
  Юлька не поняла ни слова и, по ушам опять проехалось громкое "Есть". Даже ещё громче, чем в первый раз. Тьфу, на неё, только это слово и выучила.
  Взяв из её рук поварёшку, я приложил палец к губам.
  - Вера, - указал я половником в сторону Яузы. - Зови Веру сюда, - я показал пальцем на дом.
  Юлька, сначала смотревшая на меня с непониманием, узнала произнесённое мной имя и, улыбнувшись, что-то быстро-быстро затараторила на тарабарском языке.
  Остановив жестом её словоизлияние, я снова показал ей рукой в сторону реки.
  - Вера. Здесь.
  Юлька кивнула и, мелькнув пятками, скрылась из поля зрения.
  Собирались к столу долго. Ева с Ольгой никак не могли оторваться от плетения ставень, за которые взялись, не успев закончить охотничью хижину. Надька, вместе со Светкой и Танькой, ни как не хотели покидать ПромДвор, и уже собрались садиться ужинать со всей артелью. Если бы не Кондрат пришедший вместо них, так бы оно и произошло.
  - Тащи, - коротко сказал я, и он притащил.
  Дождавшись, когда все займут свои места, я стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнули глиняные миски с ложками, тихо звякнув друг о друга от неожиданности.
  - Вы, что охренели? Надька, это тебя в первую очередь касается. Ты что там устроила? А вы, - я со злостью посмотрел на съёжившихся помощниц. - Не хотите сидеть со мной за одним столом, я вмиг вас к другим переведу. В общей хижине со всеми жить будете.
  - Они же наш род, - вяло возразила Надька.
  Я ещё раз стукнул кулаком по столу.
  - Цыц глупая баба. Твой род здесь. И ты должна себя вести как цар... жена главы старшего рода. Ты ещё сюда всех приведи потому, что они "тоже наш род".
  - Но...
  - Никаких "но". Ты видела, чтобы я со всеми кроме вас, нюхался?
  Надька с Веркой отрицательно помотали головами.
  - Нет. Я всегда держу всех на вытянутой руке. Это называется, запоминайте, держать дистанцию.
  - А как же... - опять начала Надя.
  - Надь, - перебил я младшую жену. - Кто у тебя в артели больше всех работает?
  Ева, хмыкнула. Ольга её поддержала.
  - Она, - ответила Ольга на мой вопрос, показывая на Надю пальцем.
  - А остальные?
  Услышав от Евы перевод, Ольга улыбнулась и, развалившись в кресле, показала, как работают остальные.
  - Почему в твоей артели так происходит? Я тебя там кем поставил?
  - Но у меня не получается... - опустила глаза Надька. - Они работают, только когда я начинаю работать.
  - А заканчивают, когда ты заканчиваешь? - продолжил я её мысль. - Светка, я зачем тебя с Ольгой поменял местами? Тебе напомнить?
  Светка съёжилась ещё больше и, мне показалось, что она собирается залезть под стол.
  - Куда собралась? Сядь обратно. Я зачем тебя к Надьке поставил? Чтобы ты, на охоту ходила?
  Светка хлопала глазами как яловая корова, и мотала головой, когда слюна моего гнева забрызгивала ей лицо.
  - Надька, рядом сидишь, видишь, подруга не понимает ни хрена, переводи ей.
  Надька, отдвинувшаяся от получавшей разнос подруги, нервно подвинулась обратно.
  - Ты о чём с Матрёной разговариваешь? Какие нахрен "амазонки"? Ты забыла, чем вы занимаетесь? Я напомню - цементом и кирпичами. Ещё раз услышу эту чушь, я вам всем титьки поотрезаю, "амазонки" хреновы.
  Все до единой женщины, после моих слов, схватились за грудь. Дошло. Даже до тех, кто языка не понимает.
  Сексуальная картина получилась. Даже Надькины маленькие... Ой! А чего это у неё грудь в руку перестала вмещаться?
  - Лёнь, ты самый быстрый, сбегай в кузницу за Олесей. Скажи, я позвал, медосмотр сделать надо.
  Лёнька вздохнул, положив ложку, зажатую в руке, в пустую тарелку, и скрылся за дверью
  - Что, сучьи потрохи, - я хлопнул ладонью перед Веркиным носом, - решили развалить весь Аурум, и отправиться кочевать вместе с другими родами? Я не сильно ошибусь, если скажу, что вы уже собрались.
  - Нет, - встрепенулась Верка, - мы не собрались. Мы не пойдём.
  - А куда вы денетесь? Завтра ваши "помощницы" прикажут вам, и вы пойдёте, вас же мало, а их много. Это меня с Немо ваши скво и охотники побаиваются, а вас нет. Вы же "свои". С вами можно не церемониться. А скоро и нас перестанут бояться, благодаря стараниям одной глупой княгини...
  Верка вздрогнула. Она уже забыла не очень понятный ей разговор. Но, я-то помню.
  - Ты, что думаешь, все бабы дуры? Нет, Верка, это ты дура. Ты оказала неподчинение главе рода, в присутствии простых жителей. Завтра они начнут делать то же самое.
  - Они не смогут...
  - Почему? Раз тебе можно, почему им нельзя? Или ты из другой глины вылеплена? Нет, Верка, они будут смотреть на тебя, и повторять за тобой. Ваши помощницы уже сели вам на шею. Завтра вы будете работать, а они вас подгонять. Ева, ты глазки не отводи. Кто у вас в артели командует, ты или Катька? Почему я должен был её убеждать, что завтра надо дать двух девчонок для Веры?
  - Я не мочь. Я крыша плести...
  - Вот. Ты с Ольгой на крыше, а Катька с девчонками по всему Ауруму без дела гуляют.
  - Они не слушать....
  - А ремень на что? Не можешь сама, Ольге скажи. Ольга не сможет, меня или Немо позови, мы решим вашу проблему. Но лучше вам самим это сделать. Уважения больше будет.
  Хлопнула входная дверь, и появился Лёнька с обалдевшей Олесей.
  - Вер, спроси у неё, она ела?
  Верка перевела, и Олеся утвердительно кивнула головой.
  - Скажи ей, чтобы на диване подождала.
  Олеся, с опаской посмотрела на диван, и села на самый краешек. Дикий народ, мебели боится.
  - Ладно, сейчас ужинаем, а вы думаете, что вы за день натворили и чем помогли Ауруму? Верка накрывай.
  Ужинали мы в полной тишине. Не было, шушуканий сопровождавших общее застолье, смешков, и женских ужимок. Даже стулья не ёрзали по полу, как бывало раньше. Тишина полная. Нет, не совсем. Слышно как ложки о тарелки звенят и хруст работающих челюстей. Да Олеся начала ёрзать на диване.
  - Так, барышни, - я обвёл взглядом своих жён, - а теперь марш на второй этаж, Олеся вас осматривать будет.
  Надька с Танькой недоумённо переглянулись, но помня мои слова, перечить при Олесе не стали, и покинув стол, отправились наверх.
  Пятнадцать минут, мы с Немо обсуждали дела его маленькой "армии", и его новые обязанности - полицейского надзирателя.
  - Немо, ты, если увидишь, что наши девчонки не справляются со скво из твоего бывшего рода, помоги им. Всыпь батогов, штук десять, каждой. И нашим женщинам напоминай, что это они должны командовать, а не ими. А то, они всё время об этом забывают.
  Немо, склонил голову в знак согласия и, сведя брови, показал кулак своим благоверным. Нет, ну это плагиат. У местных такого жеста я не замечал. Но, с другой стороны, я к этому и стремлюсь. Окружить себя людьми похожих на тех, с которыми я не увижусь никогда.
  Через пятнадцать минут, Ева с Надькой вернулись обратно.
  Отпустив Борьку с Лёнькой, я показал Олесе на освободившееся место.
  - Рассказывай.
  Верка перевела, и Олеся разразилась непонятной и очень длинной тирадой. Тьфу, на неё.
  - Короче.
  Вслушиваясь в то, что говорит лекарка, Верка улыбалась всё шире и шире и, не дослушав до конца бросилась обниматься к подруге... к подругам. На Еву и на Надю излилось море ласк.
  - Верка, брось ерундой заниматься, переводи.
  - Алекс, - начала Верка, - ты станешь папой... Два... - переводчица замялась, - двое... или двух?
  - Что ты там бубнишь, говори чётче.
  - Они беременны, - выпалила Верка и снова бросилась обниматься.
  Фу, словно камень с плечь свалился... и тут же навалился обратно.
  - Светка, Танька и Ольга... - я говорил почти шёпотом, боясь своих слов, - тоже вместе с Олесей прогуляйтесь наверх, и Дарью с собой возьмите.
  В один миг, за столом наступила тишина. Верка слезла с Евиных коленей, на которых разместилась по простоте душевной, и села рядом с Немо и Дарьей.
  Поименованные дамы, молча встали и, не говоря ни слова, поплелись наверх.
  - Иди, - я указал Олесе глазами, вслед уходящим девушкам. Олеся кивнула, и застучала босыми пятками по ступенькам.
  Итог осмотра был... это, с какой стороны посмотреть. С одной, просто замечательный итог. Все, кроме Светки беременны. С другой... какой кошмар. О том, что шесть человек в скором времени уйдут в "декрет", я не говорю. А как потом быть с наследниками? Тьфу, тьфу, тьфу... чтобы все выжили. Кого из них считать законными, а кого нет?
  Правил на Обновке, в этом вопросе никаких нет. Это упрощает дело, всегда можно признать законными всех, не зависимо от того, родились в браке или вне его. Нужен закон, о котором я всё время говорю, но так и не написал, ни строчки.
  - Спасибо Олесь, можешь взять себе со стола что ни будь, за работу, и иди, отдыхай.
  - Надька... - Надька находилась в каком-то непонятном мне состоянии, ни то радости, ни то горя, и была погружена в себя. - Вер, переведи. И на счёт угощения не забудь.
  - Теперь, дамы и господа, разговор у нас будет более серьёзный, чем раньше, - продолжил я разговор, когда за отоварившейся Олесей закрылась дверь.
  Нервное возбуждение, от предстоящих грандиозных задач, настолько охватило меня, что очень захотелось сбегать до ветра. Вскочив с места, я стал ходить взад вперёд и думать, с чего начать.
  - Верка, ты помнишь наш разговор?
  Маленькая девочка сморщила лобик.
  - Плохо, - созналась Верка в содеянном, - я тогда ничего не поняла.
  Кто бы сомневался, чтобы с первого раза, маленькая дикарка поняла принципы феодализма, принципы владения собственностью, и многое другое.... Да я сам в школе несколько месяцев это изучал, будучи начитанным мальчиком. Так, до сих пор толком не разобрался, что он из себя представляет. Настолько многообразной оказалась эта военная социально-политическая формация.
  Но, с другой стороны это и к лучшему. Я могу учесть ошибки предков и, взяв за основу принцип построения властной иерархии, построить что-то новое.
  Обежав вокруг стола пару кругов, я сел на своё место.
  - Лёнька, Борька, кто из вас быстрее и сильнее, бегите к сараю и принесите сюда пару горстей маленьких камушков. Бегом.
  Пацаны, подарвались и метнулись, только ветерок прошелестел по комнате.
  - Девушки, а вас я попрошу убрать со стола и помыть посуду. Верка, проследи за порядком.
  Через десять минут я рассматривал ведро камней, которое близнецы в служебном рвении притащили в дом. Не успел я открыть рот, как весь щебень оказался на обеденном столе. Куча, лопаты на четыре, украсила вечерние посиделки.
  - Руки покажите, - четыре маленькие ладони девятилетних мальчишек протянулись ко мне через стол. Да, в таких ладонях горсти на полведра не вместятся.
  - И что это? Я вам, что сказал? Принести две горсти, а вы сколько принесли? Убрать не медля.
  Я отгрёб в сторону не большую горсть, пока эти два брата акробата не снесли всё обратно.
  - Вер, на кухне ведро стоит с водой, достань из него пару свечей, что-то темнеть стало рано.
  Это были первые свечи, которые мы с Юлькой вылепили на пробу из натопленного жира и распущенной бельевой верёвки. Я давно думал над этим, надеясь найти пчёл и воск. Но кроме нескольких насекомых, занесённых с Земли, ничего на глаза не попалось.
  Очищая и выпаривая соль, рядом со стоящими горшками с жиром, я вспомнил о сальных свечах. Вот сейчас и проверим, что у нас получилось.
  Верка принесла две обтекающие желтоватые свечи, и положила их на стол. Что делать с этими штуками, она не знала. Достав из шкафа пару глиняных плошек, я придавил к ним свечи, чтобы лучше держались и, оголив замазанный жиром фитилёк, чтобы не отсырел в воде, поднёс зажжённую спичку.
  Свечи горели. Не электрический свет конечно, но сгустившаяся в комнате темнота, разбежалась по углам, оставив нам освещённое пространство. В доме запахло горелым жиром, и... шашлыками.
  Все замерли, и остекленевшими глазами смотрели на трепещущийся огонёк, стараясь не дышать.
  - Ну, вот и славно, - подвёл я итог эксперимента и, приступил к лекции.
  - Это, - я выкатил на середину стола самый большой в кучке камушек, - я.
  В комнате наступила "зловещая" тишина....
  - Всем понятно? - на всякий случай уточнил я.
  Половина слушателей кивнула головой, вторая пристально пригляделась к камню, ища в нём сходство со мной.
  - Это, - я обвёл рукой замызганный грязью стол, - наш город, Аурум.
  Это заявление, то же не нашло отклика. Стол, мало походил на наш небольшой городок.
  Тут пришлось помучиться, подбирая слова, чтобы донести до неискушённого сознания аборигенов понятие - город. Что Аурум и мы, суть одно и то же. Что если я говорю, Аурум, то значит, подразумеваю всех, кто в нём живёт, но в первую голову себя, как старшего вождя.
  На этом все мысли и закончились. Как не крути, а объяснять принципы феодальной системы с её вертикалью власти и земельными отношениями, без понятия собственности, а особенно собственности на землю, задача для вундеркиндов.
  Пару раз открыв рот и набрав воздуха, я спустил его обратно, и ринулся в пространные рассуждения о... ботинках. Почему о ботинках? Да кто ж его знает, чего меня на них переклинило. Шибко волновался, однако. Или воспоминания детства... Было дело, с ребятами на Останкинский пруд купаться пошли... домой, двое из троих, шли босиком.
  Но так как ботинки были у меня одного, а остальные только начали осваивать мокасины, такой пример оказался не убедительным. Пришлось, давить на "больную мозоль". У Немо это было мачете, которое я у него отобрал, предложив в подарок Борьке. А с женщин, как то с Евы и Верки, стянул мамины свитера вместе со спортивными куртками, к которым они прикипели в последнее время, из-за наступающих холодов.
  Вот тут-то их и проняло, и понятие "моё" крепко засело в их головах.
  - Ну, что дошло до вас, что такое собственность?
  Десять кивков было мне ответом.
  - Собственность бывает не только на предметы, что вы носите с собой или на себе. Но и та, которую нельзя унести.
  - Как этот дом?
  - Да, Борь, как этот дом. А ещё как сарай, как кузня, как печь, в которой мы обжигаем кирпичи и всё остальное. Ну и самая главная ценность, это то, на чём стоит дом, и то по чему мы ходим, и то, что нас кормит.... Земля.
  - А разве земля может кому то принадлежать? - удивился Немо.
  - Может, Немо, может. Земля всегда принадлежит сильному.
  И тут, начался форменный кошмар, и устроил мне его Немо. Он никак не мог взять в толк, почему земля может кому-то принадлежать, это же не кусок мяса. И не смотря на то, что он живёт в Ауруме, уже почти год, кочевник в нём ещё дышит полной грудью. Да как дышит! Дитя степи, итить его.
  И тут меня озарило.
  - Летом, после первого урожая, начнёт действовать новый обычай. Всё что растёт на земле Аурума, и под землёй, а так же бегает, прыгает и плавает, является его собственностью. Все, кто что-то выкопает или сорвёт, поймает или убьёт, обязаны всё отдать нам. Кто этого не сделает, будет считаться врагом, и будет наказан. Немо, готовь армию, ей скоро предстоит много работы. А вы, господа будущее дворяне, будете следить за порядком, и будете иметь с этого свою долю.
  - Люди уйдут, - возмутился Немо, и десять дружных кивков, подтвердили его слова. - Если они будут всё сдавать, что они будут есть?
  - Тоже что и сейчас, и даже лучше.
  - Как так?
  - Все кто получит разрешение, на какую либо деятельность на нашей территории, будут отдавать одну пятую в казну... То есть, на склад во дворце... То есть туда куда мы укажем. Всё остальное останется у них.
  - А тот, кто занимается кирпичами... - этот вопрос как не трудно догадаться, заинтересовал Надьку.
  - Кирпичи, и всё что нельзя есть, можно обменять на еду, как у нас, так и у кого нибудь другого, кому они будут нужны.
  - А если они никому не будут нужны?
  - Будут, Надя, ещё как будут. Но, я тебя успокою, всё, что производит твоя артель, мы будем менять полностью, кроме пятой части, которая по обычаю будет и так нашей.
  - А как мой артель? - подала робкий голос Ева.
  - Тоже самое, Ева. Тоже самое. Я буду оценивать то, что делает твоя артель, в килограммах картошки, и буду давать её столько, на сколько они наработают.
  - А кирпичи?
  - Так же.
  - А мясо? - это уже заинтересовалась Вера.
  - Так же.
  - Охотники не будут менять мясо на картошку.
  - И не надо. Пятую часть они отдадут по обычаю, часть отдадут, кузнецу, который будет ремонтировать им оружие. Часть они отдадут своим женщинам.
  - У них нет своих женщин.
  - Таня, поверь, к следующему лету, у каждого охотника будет своя женщина. И эта женщина, будет хотеть жить в тёплом и светлом доме, иметь тёплую одежду, хорошо питаться и кормить своих детей. Быть, в конце концов, чистой и хорошо пахнуть. А что для этого надо?
  - Что?
  - Дать им это сейчас, пускай привыкают, а когда привыкнут... Будем брать плату, за те удобства и безопасность которые даёт Аурум. Скажем, три ведра картошки в месяц с каждого проживающего.
  - А где они возьмут столько картошки?
  - Пускай выращивают сами, или меняют у того у кого она есть.
  - На что меняют?
  - А какая разница? Это уже их проблемы. Могут на мясо, могут на рыбу, или ещё на что-то. Вон, девочки из Евиной артели, могут делать хорошую мебель. Столы, стулья, кровати.... вот их пускай и меняют.
  - Но ими почти никто не пользуется кроме нас...
  - Будут Ева, будут. Для этого есть реклама....
  Тьфу, ты. Ну, кто меня за язык всё время тянет. Пришлось объяснять, что такое реклама.
  Вот, так, за неспешным разговором, с кучей отступлений, я внушил им мысль, что неплохо быть землевладельцем и стричь купоны со своей земли. А так же, объяснил на пальцах, что чем больше на их земле живёт народа, то тем богаче будут жить они, то есть сытнее, теплее и, уютнее.
  Главного не сказал, что делаю это не для них, а для своих будущих детей, которые станут на вершине пирамиды, под названием власть.
  Пузатые сальные свечи чадя чёрным дымом, догорали. Пора было заканчивать этот затянувшийся урок.
  - А теперь господа, прошу вашего внимания. Все кто знает язык Аурума, переводите тем, кто не знает, и ни чего не пропускайте. О том, что мы здесь говорили, не должен знать никто. Ни с кем не обсуждать, только между собой и без чужих ушей. Титулами, которые я вам присвою завтра, а Надя запишет в книгу младших родов, ни перед кем не хвастаться. Все должны работать так, как работали. Ауруму сейчас очень нужны руки, и первые люди должны показывать своим примером другим, как надо трудиться на благо Аурума... хм, на ваше будущее благо, и благо ваших детей. Сами не ленитесь, но и другим не давайте. Надо бить батоги, бейте. Не можете справиться сами, зовите меня, или Немо с бойцами. За порядок на нашей территории отвечают все здесь сидящие. И ещё....
  А теперь ложечку дёгтя, в эту бочку мёда, чтобы не зазнались.
  - Право носить звание дворянина и титул, будет пересмотрено через... три месяца. Те кто не будет понимать и говорить на аурумском языке, его потеряют. При дворе, могут находиться только те, кто может общаться со своим монархом, то есть со мной, и читать то, что написано в Законах и Указах.
  Верка хмыкнула, и покосилась на сидящую с другой стороны от Немо, Дарью.
  - Её тоже выгонишь?
  - Верка, я тебя быстрее лишу всех званий и привилегий, чем бессловесную вторую жену твоего мужа. За то, как ты обращаешься ко мне. К главе старшего рода, к монарху, сюзерену, его жене или жёнам надо обращаться - Ваше Величество. К остальным можешь обращаться просто по титулу - князь, граф и так далее, список титулов в порядке старшинства, я напишу завтра вечером. И вообще, барышня, радуйтесь, что сегодня есть титул только у вашего мужа, ну и у вас как его жён, тоже.
  Каменная статуя, по имени Немо, чуть шевельнулась и качнула головой. Обозначился, блин. Вроде как присутствует, и что-то вроде слышит.
  - Немо, с завтрашнего дня у тебя и у твоих жён будет три имени.
  Немо повернулся ко мне, и чуть качнул головой. Ура! Я услышан
  - Твоё первое имя Владимир. Отныне это твоё основное имя. Верка с Дарьей, вы слышали? Вашего мужа зовут Владимир, дома можете называть его Володей или Володькой, это на ваше усмотрение.
  - Второе имя, я даю тебе по своему - Алексеевич. Это принадлежность к роду и семье Алексея, то есть меня. Верка с Дарьей, запомнили? При тех кого нет здесь, зовёте своего мужа Владимиром Алексеевичем. Дома, можете по роду не звать.
  - И третье имя.... Его я решил оставить прежним. Немо. Это имя твоей семьи и будет передаваться от отца к сыну. Твои дети будут брать это имя у тебя. И оно не будет меняться на протяжении многих лет, может даже веков.
  Последнее можно было не говорить.... Это же жители с острова Невезения, на котором нет календаря. Они пока знают, что такое день, неделя и месяц, который я по земному обычаю сделал в тридцать дней. Пока. Как подсчитаю сколько на Обновке дней в году, буду переделывать календарь. Я уже сейчас насчитал одиннадцать целых месяцев по тридцать дней, а до зимы ещё дело не дошло....
  - Сегодня три имени есть только у семьи Владимира Алексеевича Немо. С завтрашнего дня все подданные дворянского сословия будут иметь столько же. Порядок присвоения второго и третьего имени я расскажу завтра вечером.
  - С этим на сегодня всё. А теперь о делах наших трудных на завтрашний день. Начнём Ева с тебя.
  Ева, перебирающая камушки в руке, положив их на место, превратилась во внимательную слушательницу.
  - Завтра, оставляешь двух девчонок доделывать ставни, а сама переключаешься на мост. Время не ждёт, надо успеть перенести забор до ваших родов, а весь лес на том берегу.
  - Маленький дом, - возразила Ева, - три делать.
  - Ева, дома подождут. В них селить некого. Это, во-первых, а во-вторых... выпорю. Ты долго ещё будешь так говорить? Ты жена вождя рода Аурума, не можешь связать двух слов на нашем языке. Как после этого, мы сможем требовать знания языка от остальных?
  - Мне нет время, - сделала обиженную рожицу старшая жена. - Я плести...
  - Ева, я не спрашивал, есть у тебя время, или нет. С завтрашнего дня по вечерам, после ужина, чтобы была здесь и учила, учила и учила. Лишить тебя титула я не могу, если только выгнать из Аурума, поэтому буду пороть нещадно.
  Ева вздохнула.
  - Теперь о мосте, завтра, Ева, будем делать опоры... такие же столбы как на заборе, только толще и крепче. Потом, когда с ними закончим, надо придумать, как плести толстые верёвки из ивы, которые называются канаты. Это то, чем ты будешь заниматься в ближайшее время.
  Похоже, Еву, заинтересовала новая головоломка, глаза у неё загорелись и, она опять начала шевелить руками... Ребус разгадывает. Ну, бог ей в помощь.
  - Надь, теперь ты. Что у тебя сейчас происходит?
  - Кирпичи на обжиг заложили вчера вечером. Через четыре дня... три дня и один вечер, мы закончим.
  - А с цементом?
  - Цемента нет.
  - Хорошо, дежурства оставляй как есть. Всех свободных, завтра отправляй к мосту. После того как закончишь с кирпичами, двоих оставь заниматься шкурами, а остальных я заберу.
  - Хорошо... Ваше Величество! - Растянув губы до ушей, Надька пригнула голову, подсмотрев этот жест у Володьки.
  Какие же они ещё дети. Они воспринимают это как игру! Хорошо, пускай будет так.
  Потом, всё равно придётся принять это всерьёз, выбора я им не оставлю.
  - Володь, - обратился я к Немо новым именем. - Завтра, своих мальчишек переведи на мост. Охотников, до моего распоряжения на охоту не пускай. Будут задираться, один болт в ногу самому шумному загони. Смотри, кость не задень, не вылечим.
  Застывшая маска на мгновение оттаяла, показав лицо живого человека... лишённого эмоций. Тьфу, на него. Когда он здесь появился, у него такой привычки не было, а теперь с каждым разом, он всё больше и больше становится похож на японца. Насмотрелся, блин, начитался. И как я узнаю, одобряет он моё решение или нет? Впрочем, это не важно, главное, чтобы выполнил.
  - Вер, что у вас? Много ещё туш осталось?
  - Да... Ваше Величество.
  Тьфу, на них. Побью я их когда-нибудь.
  - Ты, мне ваше сиятельство, по простому отвечай, здесь только свои сидят.
  Верка ехидно улыбнулась.
  - Добычи много. После того как ты нас прогнал, далеко ходить надо. Не успеваем.
  - Ну, ничего, завтра охотники дома посидят, мостом займутся,... а может и недельку. Поэтому, заканчивайте начатое. Потом, ты с Дарьей переключайся на мыло и на свечи, а всех остальных ко мне.
  В комнате стало темно. Последняя свеча, выпустив струйку дыма, колыхнулась и погасла. Знак свыше, однако, значит, пора заканчивать это совещание, и готовится к завтрашнему дню. Отсыпаться.
  
  ***
  (349 день)
  Охотников собравшихся на правый берег, мы поймали у самой реки.
  - Ба, какие люди. Иван, Фёдор наше вам почтение, - поприветствовал я мужиков с довольными лицами, - о, извините господа и вам тоже.
  Под такое дело котелка на голове не хватает, как бы это приветствие выглядело импозантно, вычурно, и соответствующе моменту.
  - И куда вы собрались?
  Володька, перевёл мой вопрос, опустив приветствие. На Обновке, никто не думал над отвлечённым этикетом. Вызвать на поединок, это сколько угодно, а пожелать доброго здравия, или дня, это какая-то абстракция.
  Услышав вопрос, охотники дружно загалдели, размахивая копьями и копьеметалками, показывая ими на другой берег. И без перевода понятно, о чём они говорят.
  - Господа, не надо говорить всем вместе. Пусть говорит кто-нибудь один.
  Вперёд вышел Фёдор... Странно, я был уверен, что это будет Иван.
  - Ниска идёт, - перевёл Володька, - ещё два дня идти будет.
  Ниска, ниска... а, ниска - это мелкое травоядное размером с немецкую овчарку, на вид что-то среднее между зайцем и кенгуру. У Верке, в переработке, их тушек большинство. И шкурки у них ничего так, пушистые.
  - Володь, скажи им, что Ауруму, пока не нужно мясо, у нас его много, Ауруму нужен их труд в другом месте.
  Охотники хмурились, неуверенно поглядывая в мою сторону, и не поднимая шума, бросали на другой берег нетерпеливые взгляды.
  О чём-то переговорив охотники вытолкали вперёд Фёдора. Воткнув копьё в землю, вверх наконечником, он сделал шаг в нашу сторону, и что-то быстро затараторил на тарабарском языке.
  - Володь, чего он хочет?
  Володька пожал плечами и, отстегнув с пояса деревянный меч, плюнул на его рукоятку, растёр плевок руками, и... уколол тупым концом Фёдора в живот, сбив его с ног.
  - Ты чего делаешь, князь? С ума сошёл?
  - Возражал, - коротко ответил Володька и, вытянув вперёд меч, показал им на Ивана.
  Иван вздохнул и нехотя, перевернув копьё тупым концом вперёд, бросился на князя.
  Да, многому научился, маленький мальчик по имени Пыр. Не зря я дал ему княжеский титул с вполне благопристойным именем Владимир.
  Князь коротким круговым движением, отвернул копьё противника в сторону, сдвинул меч вперёд по древку, отбивая Ивану пальцы, и следующим движением выбив копьё из рук, отправил мужика в Яузу.
  Ну, всё! Пипец нам пришёл! Сейчас охотники озвереют и мы, повеселимся. На всякий случай, я тоже отстегнул меч и стал ждать последствий Володькиной бравады.
  Но, не тут-то было.
  Никто из охотников нападать не собирался. Все очень внимательно слушали Володьку, который им чего-то там втолковывал, и дружно кивали головами. Помогать встать на ноги поверженным друзьям, никто не стал. Отлежавшийся Фёдор, не показывая признаков агрессии, поднявшись на ноги, оставив копьё воткнутым в землю, подошёл к остальным. Ивану, вылезти из реки помог я, протянув ему свой меч. После прошедших дождей уровень реки приподнялся, а когда опустился, берега превратились в мерзкую топь, и выбраться на сухое место стало не тривиальной задачей.
  Плохо не знать язык своих подданных. Любопытство в могилу сведёт когда-нибудь. Эх, придётся образовываться, и идти, так сказать, против своей лени. Если выучу пару десятков слов, от меня не убудет.
  Пока я размышлял о пользе изучения иностранных языков, Володька о чём-то договорился, и охотники, покачивая головами, пошли обратно к своей хижине. На правый берег, они всё-таки попали, но уже с секаторами, топорами и пилами, чтобы расширить и углубить пляж, и дать необходимый материал для строительства моста.
  - Ваше Величество, Ваше Величество...
  Это ещё кто там такой выискался, грамотный?
  - А это ты Лёнька, что случилось?
  Переминаясь с ноги на ногу, мальчишка смотрел на меня снизу вверх умоляющими глазами.
  - А когда трубу будем делать?
  Какой умный мальчик, я совсем забыл о том, что я не только... хм, "величество", но ещё и печник, кузнец, мыло- и солевар, и прочая, прочая, прочая.
  Я потрепал мальчишку по чёрноволосой голове.
  - Сейчас, Лёнька, с князем Владимиром переговорю, и пойдём.
  Я подозвал Володьку, который воспользовавшись затишьем, выстроив своих бойцов, заставил их размахивать деревянными мечами, с привязанными к ним камнями, и одновременно выкрикивать слова аурумского языка.
  - Володь, присмотрись к Сергею с Сашкой. Нам двух бойцов мало, а шесть охотников много, ты перемани их по тихому к себе, и начинай учить.
  Князь склонил голову, в знак согласия и, отвернувшись к бойцам, заорал на весь Аурум.
  - Батогов захотел лентяй? Выше поднимай, сучий потрох...
  Армия, вздохнул я. Здесь порядки зарождаются такие же, как и на Земле. Удивляться здесь нечему, у Володьки вся моя библиотека в распоряжении, а там не только дамские романы, но и сугубо мужские.
  - Ну, пойдём, - махнул я рукой Лёньке, направляясь к месту строительства, - построим твою печку, похожую на свечку.
  Печка была как печка, но просто напало на меня что-то, и я ляпнул это в рифму, для красного словца.
  Лёнька, который шёл рядом со мной, притормозил.
  - Печь на свечку не похожа, - серьёзным тоном заявил он. - Я вчера видел свечи.
  Чересчур прагматичный народ попался, не отвлекается на искусство. Ни песен, ни стихов, ни танцев у костра, ни наскальных рисунков... здесь и скал-то нет. Ни-че-го. Даже скучно с ними. Шуток не понимают, чувство юмора в зачаточном состоянии. Володька, было дело, улыбнулся пару раз моим скабрезностям, и как оборвало. Нет, надо приближать их к прекрасному, к культуре, иначе кошмар будет.
  - Ты прав Лёнь, совсем не похожа, это я пошутил.
  Что такое шутка Лёнька не понял, но переспрашивать не стал, мы уже подошли к хижине с недостроенной трубой, и надо было заниматься делом.
  - Лёнь, бери лестницу, и затаскивай все, что надо на крышу. Затащишь, приступай, меня не жди. Я, как и обещал, разрешаю тебе доделать трубу самому.
  Лёнька, с сомнением посмотрел на меня, потом, с восхищением на крышу, и опять на меня.
  - Правда?
  - Да.
  И Лёнька забыл обо мне. Увлечённый, однако, человек. А, нет, вспомнил.
  - А какой высоты трубу делать? - донеслось сверху.
  - С себя ростом, и... осторожнее не свались.
  - Не свалюсь, Ваше Величество, я спрыгну, - и... спрыгнув с крыши, побежал к сараю.
  "Вьетнамская" панамка, она и есть "вьетнамская" панамка. В центре высоко, а по краям скаты крыши не дотягиваются до земли каких-то полутора метров.
  Выругавшись вдогонку, для приличия, на тему техники безопасности, я поправил на поясе меч, и пошёл к реке. Там меня уже ждали.
  - Ваше Величество, - закричал Надька, заметив, что я иду в их сторону. - Что делать надо?
  - Наше Величество думает! - отмахнулся я от неё. - Значит так, пошли кого-нибудь в сарай за мотком провода, внизу справа в самом углу валяется, беленький такой. Лопаты где?
  - У нас, около печи лежат.
  - Скажи, чтобы принесли, и лом не забыли.
  Надька начала раздавать команды, которые девчонки, не торопились исполнять. Ну, ну, посмотрим, что будет делать будущая царица со своими подданными.
  А Надька, бросив командовать, направилась к сараю сама.
  - Стой, - остановил я свою жену. - Ты чего? Далеко пошла?
  - Я сама схожу, мне не трудно, - Надька растерянно улыбнулась и, пошла дальше.
  - Стой на месте, я сказал, раз, два. Ты чего, мать, с ума сошла? Ты, будущая царица, должна заставлять своих подданных работать, а не делать это вместо них, и уж тем более не быть на побегушках.
  - Они не слушаются, - промямлила Надька, опустив голову.
  - Что значит, не слушаются? Возьми ремень, возьми прут и дай им по тому месту, откуда ноги растут.
  Надька повернулась к стоящим в стороне саботажницам и, посмотрев на ухмыляющиеся лица, снова повернулась ко мне.
  - Я не могу. Я боюсь.
  Боится она.
  - Смотри жена моя, как надо пересиливать свой страх и делать то, что надо.
  Эх, не взял с собой лишний ремень, придётся штаны поддерживать.
  Отстегнув с пояса всю амуницию и передав Наде, я вытащил ремень из штанов и, придерживая их левой рукой, занялся прикладной педагогикой.
  Я прикладывал и справа, и слева, и снизу... туда почаще. А Матрёне, как "самой, самой" приложил и в глаз. Жалко бабу, она, конечно, сильная, но мягкая. Совершенно очевидно, что кто-то на неё влияет. Кто? Уж не эта ли барышня с большими опахалами ресниц и острыми ушками, которая улыбается, смотря на мои сползающие штаны.
  - Надька, где Светка?
  - У печи дежурит.
  - Зови её сюда, и Немо у Верки поищи, пускай со своими бойцами сюда идёт. Суд царский проводить будем. Стой, Еву не забудь предупредить.
  На маленькой площади между Яузской калиткой и Мясной площадью, собрался весь Аурум, даже охотники, заинтересовавшись шумом, бросили работу и перебрались на нашу сторону.
  - Ну-с, приступим, - осмотрев площадку заполненную народом и на Наташку удерживаемую двумя бойцами, я сел в пластиковое кресло, принесённое Борькой и постучал перед собой, по земле мечом. - Светка, встань вот здесь, и рассказывай. Верка, ты переводи.
  Светка, вышла вперёд, и вопросительно на меня посмотрела.
  - Что рассказывать?
  - Всё. Я хочу знать, почему артельные "Надеи", не слушаются своей... хозяйки. Почему ты, поставленная туда, вместо того, чтобы помочь Наде, занимаешься подстрекательством к неподчинению.
  Светка молчала. Только посматривала в сторону Таньки, и о чём-то с ней перешёптывалась на тарабарском.
  - Светка, не заставляй нас ждать, у нас работы много.
  - Я не знаю, что сказать, - созналась Светка. - Я не хотела.
  - Тогда скажи, кто у тебя числится, хм... в "амазонках".
  - Матрёна и Наташка.
  - Молодец, помнишь. И о чём ты с ними говорила?
  Светка оглянулась по сторонам ища поддержки но не найдя её, снова опустила голову.
  - Об охоте. Я говорила, что женщины должны быть сильными, как Матрёна. И мы тоже можем пользоваться оружием как охотники. А ещё, что надо просить у вас Ваше Величество, что бы у нас сделали как у Немо.
  Неужели это гадость под названием "маниакальный феминизм", просочилась и сюда? Но, откуда?
  - Князя Владимира, - поправил я. - И что? Почему твои "амазонки" решили не слушаться Нади, и вообще не хотят работать?
  - Я не знаю, я им ничего такого не говорила.
  Я посмотрел на Надю и на Таньку. И показал им мечом, чтобы встали рядом со Светкой.
  - Ваше величество, - я впервые обратился перед всеми ко второй жене полным титулом, - ты подтверждаешь, что Светка не подговаривала артельных к отказу от работы?
  - Да, Ваше Величество, Светка при мне о таком не говорила.
  Я кивнул головой, и посмотрел на Таньку. В прошлом, она была неформальным лидером среди пяти женщин, появившихся здесь с Омумом, но в последнее время ушедшая на задний план.
  - Ты подтверждаешь, что Светка не подговаривала артельных против Нади, и к отказу от работы.
  - Да, Ваше Величество, Светка при мне никого не подговаривала.
  - Хорошо.
  Я показал троице мечом, куда им встать.
  - Подведите Наташку, с ней говорить будем.
  Бойцы вытолкали Наташку, вперёд и отошли в стороны. Молодец Володька. Надо ему конфетку сделать.
  - Почему не слушаешься своей хозяйки, и отказываешься работать?
  Наташка с подбитой скулой, посмотрев на отошедших в сторону бойцов, собралась бежать, но была схвачена и поставлена на место.
  - Князь, скажи охотникам, чтобы принесли сюда свою любимую скамейку. Эта скво стоять устала. Ева, у тебя где-то батоги заготовленные есть, принеси парочку.
  - Ну-с барышня, мы вас слушаем.
  - Она не вождь, - сказала девушка очень тихо, что Верке пришлось пару раз её переспрашивать, прежде чем перевести.
  - Я, вождь рода Аурума, назначил свою жену старшей над вами, и вы должны её слушаться как меня. Вам говорили об этом? Я спрашиваю. Чего молчишь?
  - Она не вождь, - уже громче повторила Наташка, поднимая голову. - Я старше её, я сильнее её. Почему она должна быть старшей? Мы "амазонки", должны быть рядом с вождём рода, это мы можем родить хороших охотников, а она... слабая, она не может быть старшей.
  - Я назначил её старшей, ты должна ей подчиняться.
  Наташка посмотрела мне в глаза, но смутившись, опустила голову. Это она с женщинами может играть в гляделки, а с мужчинами здесь такой номер не проходит, охотники за такое по головке не гладят.
  Это я их разбаловал! Но пороть будем эту дуру. Может это наказание, проведённое у всех на глазах, остановит других, от необдуманных поступков.
  Мужики под командованием Володьки дотащили скамейку до площадки и, оттолкнув Наташку в сторону, поставили передо мной.
  - Князь, помоги даме лечь. Спиной кверху.
  Володька склонил голову, и сделал бойцам знак.
  Не сопротивляющуюся Наташку, быстро пристроили на "порочном станке", скрутив снизу руки, чтобы не сбежала и не свалилась, и замерли в ожидании моего решения.
  На площади наступила тишина. В глазах аборигенов застыло любопытство, и маленькая толика страха, особенно у тех, кто чувствовал за собой вину.
  Я подумал и, встав с кресла, вынес своё решение.
  - За ослушание вождя рода и неподчинение своей хозяйке, за нерадение в труде, нанося роду Аурума ущерб... А так же за попытку побега, артельная Наталья из артели Надея, приговаривается...
  Дождавшись, когда Вера переведёт, я вынес приговор.
  - ... к тридцати батогам. Приговор исполнить сейчас, прилюдно. Князь, передайте батог Светке. А тебе, Светка, советую не обманывать, иначе ляжешь следующей, а пороть буду я. И помни о вчерашнем разговоре.
  Все бабы стервы. Светка, свою подругу "амазонку", и вправду не пожалела, и так ей вложила, что пришлось Олесе заняться её лечением, а Верке потрошить мою аптечку.
  После Наташки, скамейку посетила вся Надькина артель. Матрёне, как члену клуба "амазонок", досталось двадцать батогов, а Ире... я десяткой ограничился. Последней повезло не только в количестве, но и в качестве, приговор исполняла Надька, не отличающаяся физическими кондициями.
  Предложил и Еве, вывести на "лобное" место особо непослушных. Но Ева отказалась, что, в общем-то, правильно, у неё в артели тринадцатилетние девчонки, не то, что у Нади.
  Полтора часа потратили на воспитательный процесс. Полтора часа, которые нам никто не вернёт.
  Наташку отнесли в новую хижину, где Олеся со своими настоями, а Вера с моей аптечкой занялись лечением. А мы, занялись строительством.
  Натянув провод через реку, закрепив его с двух концов, я обозначил ось будущего моста. Под раздачу попала коса, которую я выложил в самом начале своего пребывания здесь, и на которой, до сих пор стоит моя первая верша.
  Рулеткой вымерил от оси расстояния - вправо-влево, и в береговой части разметил колышками места заложения опор. Как крепить мост над водой я ещё не знал. Забить плетеные сваи в дно реки мы не сможем, поэтому надо делать, или висячий мост, или придумывать конструкцию опор, не требующих заглубления.
  - Ваше Величество, - обратился я к Надьке так, чтобы все видели, что Надька вправе отдавать команды от моего имени. - Перенесите вершевую косу, вверх по течению на тридцать метров и ройте ямы под опоры.
  - Хорошо Ваше Величество, - ответила Надька, склоняя голову.
  - Скамейку, я оставляю, и батоги тоже. Разрешаю тебе, по необходимость бить батоги нерадивым и непослушным, но не более двадцати.
  Надька склонила голову, подставляя мне макушку, которую я и поцеловал. Не удержался.
  
  ***
  
  (370 день)
  Прошло три недели, и год, по земному летоисчислению, как я попал на Обновку. Даже больше, если учитывать, что сутки здесь длиннее на два с половиной часа.
  Всеобщими усилиями мост мы построили.
  Мне очень хотелось сделать однопролётный натяжной мост, не перегораживающий реку, пригодную для мелкого "судоходства" на плотах, и чем чёрт не шутит, на маленьких лодочках. Весенний ледоход, тоже не надо сбрасывать со счетов.
  Но, ничего подобного мы сделать не смогли. Наши возможности оставляют желать лучшего. Не хватает не только материалов и инструментов, но и количества и качества исполнителей.
  Конструкцию моста сделали простой. Наплывной мост из связанных плотов, прикреплённых к берегу плетёнными из ивы канатами. Времянка конечно, и по весне придётся выдёргивать, чтобы не снесло идущим вниз по реке льдом, но эта времянка решает много проблем. Все ресурсы Аурума, идут с другого берега Яузы. И, гибкие прутья колючей ивы, и дрова для печей из неё же, и охотники несут добычу, тоже с той стороны. Олеся сбивается с ног, бегая между то одной хлюпающей носом красавицы к другой, а между делом пользует охотников, которым приспичило чихать во время охоты.
  Холодная осень вошла в свои права. По ночам, начались заморозки, и на газонной траве, что растёт на моём участке, нередко выпадает роса, а красный столбик спиртового градусника, что висит около двери дачного дома, опускается ниже нуля градусов. Спасает, пока, солнечная сухая погода "бабьего лета", но не за горами, когда сюда придут обложные дожди, а вслед за ними многодневные снегопады и холода.
  За три недели, пока мы занимались мостом, произошло несколько событий.
  Наконец я сформировал будущую элиту Аурума, раздав по-тихому без всяких ритуалов титулы. Теперь в Ауруме есть один князь и две княгини. Борька с Лёнькой, и дочь Дарьи стали графами и графиней, а Ольга с Танькой, баронессами. Светке дали испытательный срок, который должен закончиться через неделю. Есть надежда, что она станет третьей баронессой. Остаётся открытым вопрос с Машкой и её дочерью. Прочу её выдать замуж за одного из графов. Разница в возрасте небольшая, всего года три в пользу Машки, но оба пока сопротивляются, и Ева с ними заодно. Но вода камень точит, а уж я-то... и без мыла влезу, куда не просят. Сдадутся.
  Второе событие и на событие не тянет, но нервы попортило. Я организовал школу, пока только для дворянского сословия. Преподавателем, за неимением других кандидатур, назначил себя. Теперь каждый вечер у себя в доме веду уроки по русскому языку и математике. Других наук типа истории и географии, за отсутствием таковых, не трогаю. Разве, что природоведение, и то по чуть, чуть, чтобы не перегружать мозги аборигенам.
  Летом, Еву напрягу. Пускай строит ещё один навес под школу,... а может и не Еву. У нас появились два мастера-каменщика.
  Лёнька, закончив кладку трубы в первой хижине, не дожидаясь меня, и без предупреждения, заложив фундамент во второй, самостоятельно сложил печь. Когда я вспомнил о новоиспечённом печнике, было уже поздно, Лёнька подводил трубу под крышу, копируя конструкцию в моём доме. Печь тоже отличалась формами от печи сложенной мной в первой хижине, и больше напоминала, внешне, "голландку". Только форма была круглой, как широкая труба, сверху сужающаяся в обычный печной дымоход.
  Блин, он все кирпичи извёл... и цемент. И что я Верке после этого скажу?
  - Лёнька, ты чего тут настроил? Где печь?
  Лёнька слез с лестницы, и растянув улыбку до ушей широким жестом похлопал по тёмно-коричневому боку кирпичного чуда.
  - Вот, - он задыхался от восторга, а я от растерянности.
  Что мне делать? С одной стороны, надо наказать мальца за самоуправство, которое ещё неизвестно чем закончится. Большая масса кирпича, на меньшую площадь, может утопить не только саму себя в слабый грунт, но и потянуть за собой всё остальное. Не понятно, и что он натворил внутри конструкции, и куда после этого пойдёт дым.
  Но с другой стороны, отбивать у мальчишки желание, заниматься делом, от которого у него стоят торчком уши, а глаза загораются азартным блеском....
  Кто сказал, что дворянин это лодырь с привилегиями? Я такого не говорил. В Ауруме, будет несколько иначе, чем в земной истории. Что я, зря даю образование этому сословию?
  Не стал трогать Лёньку, похвалил только.
  - Молодец, настоящий мастер.
  Я вытащил из чехла мачете и протянул мальчишке.
  - Нравится?
  Лёнька завороженно смотрел на плохо откованный клинок, и силился протянуть руки, но не решался.
  - Можешь взять посмотреть.
  Вытерев руки о кожаный фартук, который ему презентовала Надька, Лёнька протянул руки и взял холодное оружие.
  - Закончим переносить забор, сделаю тебе такой, или этот подарю.
  - А Борьке? - сглотнул Лёнька, провожая глазами скользящее в чехол мачете.
  - А что Борька?
  - Это он придумал, я только делал.
  Вот так в Ауруме появился свой Кулибин, графского достоинства.
  И наконец, самое сладкое, и тревожное событие. Нас стало больше. Вместе со мной, шестьдесят три человека.
  Нет, это не наши жёны и... хм, "наложницы", разродились бременем, а пришли новые жильцы. Точнее их привели... Володька со своими бойцами, в компании с охотниками.
  Всего восемь человек. Огрызок когда-то большого рода. Сейчас передо мной стоят четыре мальчика, самый старший из которых, ровесник нашего князя, остальным нет и тринадцати. С ними одна женщина лет двадцати, и три девчонки, ровесницы Нади и Веры.
  Повезло этим аборигенам, что вместе с нашими охотниками был Володька. Ох, повезло. Мальчишек бы точно пустили в расход, а женщин притащили бы в Аурум. А нам не хватает мужских рук. Не зря я внушил своим дворянам, что их благосостояние зависит от количества людей населяющих Аурум. И Верке сейчас очень нужны люди. Она организовала артель по производству мыла и свечей, потребность в которых растёт с каждым днём.
  - Князь, где все остальные, почему так мало?
  - Не выжили.
  Из дальнейшего рассказа я понял, что такие "огрызки" в степи не редкость. Тому виной и постоянные стычки между родами, хищники, и болезни. Часто, одно сменяется другим, и в короткое время в роду не остаётся охотников.
  Ева была изгнана из подобного "огрызка".
  Тревога появилась, когда Верка, вечером, поведала мне о наших запасах. К весне, если зима будет такая же продолжительная, как и лето, мы придём с пустым погребом, или почти пустым. И за три или четыре урожая мы можем не восстановить запасы картофеля к следующей зиме, а нас к тому времени должно стать больше. Хорошо, что морковка, свёкла, зелень и овощи из теплицы, размножаются семенами. Зерно я тоже не дам. Если до него дойдёт, можно спокойно удавится, и не расстраиваться из-за бездарно загубленной жизни. Без него, не будет не только хлеба, но и на животноводстве, можно ставить крест, особенно без овса. А без всего это, росток цивилизации который я так старательно пестую, загнется, не успев набрать силу.
  Скрепя сердце, охотников в расширении и строительстве новой стены решил не задействовать. И Верку с Дарьей, Олесей и Настей, тоже. Мясо и рыба, теперь будут нашим основным рационом, пока есть такая возможность.
  (371 день)
  Князя Володьку с его бойцами, которых теперь стало на шесть человек больше за счёт Борьки с Лёнькой, и вновь прибывших ребят, отправил на заготовку колючей ивы и камней.
  - Где брать? - не меняя выражения каменного лица, вопросил князь, которому, очень не хотелось ковыряться в земле.
  - На, - я протянул ему три лопаты, - копай.
  Копать сразу тремя лопатами у князя не получилось. И рук не хватало, и щебень около сарая мешался.
  - Володь, брось горячку-то пороть. Раздай бойцам, и копайте на том берегу, на месте расчистки, только в сторонку чуть сдвиньтесь, чтобы потом не пришлось строить ещё один мост, через ваши художества.
  Обжиговая печь работала в режиме низких температур, экономя дрова, и вся "Надея", переключилась на обработку ивы, которая сразу шла на плетение столбов. Начинать грандиозное строительство, надо, когда есть из чего строить, а не решать эту проблему, в процессе.
  Конструкцию опор мы с Евой пересмотрели, так как заглублять их я собрался на два метра, а высоту забора делать четырёх метровой. Так, что шесть метров, вынь да положь. Теперь камнями набивалась только нижняя треть, погружаемая в землю, а остальные две трети была сплошь из колючей ивы. Опоры получились более прочными, и надёжными, но очень затратными, и по материалу и по времени, особенно если учитывать их размеры.
  Осталось самое малое, начертить план будущего строительства. Одним умением рисовать, здесь не обойдёшься, это целая наука. Я небольшой спец, в таком деле, но общий принцип знаю. Не раз пользовался такими картами, а как они составляются, видел, когда ездил с отцом в экспедиции.
  Вечером, на занятиях, мне спешно пришлось рассказывать ученикам о принципах геодезии и картографии. Забор, должен быть таким, какой начерчен на плане. Суть координатной сетки, уловили только Борис с Лёнькой, ну ещё и Ева, найдя, в сей науке много общего, в частности масштаб, со своей работой.
  Для наглядности, я расписал края стола цифрами и, расставив на нём различные предметы, с помощью линейки стал определять их координаты.
  - А для удобства, - я фломастером расчертил стол на четыре части, - можно поверхность стола разделить вот так. И каждый получившийся квадрат обозначить буквами.
  Расставив первые четыре буквы алфавита по углам квадратов, я дал время осмыслить присутствующим, новую информацию.
  - Володь, не делай кислое лицо. Картография для будущей армии важна не меньше, чем оружие и доспехи, а даже больше.
  - Зачем?
  - А вот зачем.
  И я "изобрёл" морской бой. Точнее бой с дикарями. Игра князю понравилась, но для чего нужны карты и координаты он так и не понял. Видать это дело отдалённого будущего... для него, а для строительства забора и других объектов, завтрашнего.
  - Князь, из этих двух храбрых воинов, - я кивнул в сторону близнецов, - будем делать инженерные войска. Так, что у тебя я их забираю, но два дня в неделю, после строительства стены, они будут проходить обучение у тебя.
  - А вы господа, с завтрашнего дня будете заниматься со мной по отдельной программе.
  
  ***
  (372 - 379 день)
  Чертовски не хватает взрослых, вменяемых людей. Языковой барьер, это вообще божья кара, направленная на своих непослушных детей создателем, за то, что они решили приблизиться к нему.
  Лёньки с Борькой, для картографирования местности и составления плана, физически не хватало. Будь у меня теодолит с нивелиром, было бы проще, а так, пришлось брать девчонок из нового пополнения. Мальчишек Володька зажал, но я и не настаивал. Перед ним и так стоит не лёгкая задача.
  От всех хозяйственных дел я отстранился, только утром и вечером, проверяю выполненные объёмы, и делаю нагоняй, если есть за что, и раздаю "особо ценные указания", если надо.
  Всё остальное время, мы впятером, носимся по территории садового участка, таская мерные инструменты, и учимся ими пользоваться. В промежутках, во время отдыха, с помощью близнецов занимаюсь русским языком с двумя девчонками, и даю дополнительные уроки по алгебре и геометрии.
  Для замеров расстояний, поначалу, я хотел использовать рулетку, на пятнадцать метров. Потом передумал, и сделал большую "козью ножку" раздвигающуюся до двух метров. Проблема была с измерением углов.
  Простенькую "алидаду" я сделал из куска фанеры, вырезав из неё круг и нанеся с помощью транспортира круговую разметку. В центре импровизированного теодолита, на другом поворачивающемся куске фанеры, присандалил брелок от ключей, сделанный в виде маленькой лазерной указки. Хорошо, что батарейки ещё работают, но на будущее надо что-то придумывать, надолго электроники не хватит.
  Всю конструкцию, вооружив её маленьким уровнемером, я прикрепил к самодельной треноге, с не двигающимися ножками.
  - Держи вешку прямо. Ещё прямей... По носу своему смотри. У тебя что, одна нога короче другой... Вот! Так и держи.
  Ленька, стоящий около солнечных часов, приложил "вешку" к носу, и замер.
  - Смотри, - я повернул в сторону замершего Лёньки лазер, и нажал на кнопку. - Видишь?
  Борька прищурился, вглядываясь в брата, и отрицательно замотал головой.
  - А ты?
  Варька, девочка из новеньких, тоже ничего не увидела. И я тоже. Промахнулся.
  - Теперь доворачиваем... - пробормотал я себе под нос, поворачивая лазерный целеуказатель.
  - Вижу, - заорал Борька, оглушая мне правое ухо. - Ой. Опять нету. Ой, опять есть.
  - Не ори. На, сам наводи. Учись.
  Борька навёл быстро. Зрение у него не в пример лучше моего.
  - Теперь смотри, куда показывает риска. Что написано?
  Борька старательно рассмотрел мои каракули.
  - Двести семьдесят три и шесть десятых..
  - Чего "двести семьдесят три и шесть десятых"? Метра, сантиметра или килограмма?
  Борька почесал макушку.
  - Э-э-э...
  - Не "э-э-э", а... Градуса, балбес. Запоминай. А теперь, что надо сделать?
  - Записать?
  - Молодец, записывай. Записал? Ещё что забыл сделать?
  Борька только хлопал глазами, и молчал.
  - Рассказываю ещё раз. Сначала записываешь номер точки, это там где с вешкой стоит Лёнька или Ритка.
  - А как я узнаю, какой у неё номер?
  - Сам даёшь, по порядку. Точка один, точка два, точка... и так до бесконечности.
  - До бесконечности? - Борька уныло качнул головой. - Я такой цифры не знаю.
  - Пока не надоест, - пояснил я, и продолжил. - После того, как запишешь номер точки, чего, кстати, ты не сделал, пишешь вот эти цифры, или те на которые покажет вот эта стрелка. Потом кричишь Лёньке или Ритке, чтобы посмотрели отметку на вешке. Записываешь. После посылаешь Варьку замерять расстояние от себя до вешки. Записываешь. Машешь рукой Борьке или Ритке, чтобы шли в другое место. После того как они встанут, выравнивай их и начинай всё с начала.
  - Теперь делай всё сам, а я посмотрю.
  Через неделю, мы нарисовали первый план. Пока только моих шести соток, но начало положено. Близнецы и три девчонки, (пришлось рекрутировать ещё одну), работают сразу двумя бригадами. Двое бегают с вешками, и две с "козьими ножками" замеряют расстояния. Так получалось быстрее.
  
  ***
  (380 день)
  Мелкий противный дождик, зарядивший со вчерашнего дня, сменился с утра мелкой снежной крошкой. Холодные порывы ветра сорвали последние завядшие листья с яблонь и унесли в степь. Градусник на двери показывал устойчивое падение температуры, и сейчас красный спиртовой столбик двигался ниже минус трёх градусов. В Аурум пришла зима.
  И как всегда бывает, ждёшь зиму, ждёшь, а она приходит внезапно. И с большим сожалением должен признаться, что мы тоже не успели, и не предусмотрели. Пока только утеплены охотники, дети и молодое дворянское сословие. Тёплой одежды на всех не хватает, и её сейчас спешно, оставив все дела, шьют все свободные женщины Аурума, в том числе и Надькина артель.
  Но не только одеждой мы оказались бедны, но и тёплыми помещениями. Пошивка одежды много места не требует, и вторая хижина с круглой печкой... кстати, она греет лучше, чем моя, вполне, умещает "портняжек". Но, для плетения опор, разделённое на небольшие комнатки помещение, не подходит. Нужен навес для "Эдема", а его нет.
  Пришло время активных действий.
  - Товарищи охотники, - князь Владимир, переводивший мою речь, поморщился. Это слово ему категорически не нравилось, в тарабарском аналога ему нет, и князю приходилось каждый раз строить фразы подходящие по смыслу. Бравый вояка, стал всё больше и больше, походить на своих коллег с Земли. Для пущего сходства не хватает только морщины, между лопоухими ушами. От фуражки. - Мне нужна ваша помощь.
  Слушавшие мою речь охотники, насторожились. Всякий раз, когда я обращался к ним за помощью, заканчивалось для них ненужной головной болью. А, что я могу сделать, раз надо?
  - Мне нужна ваша хижина.
  Чувствуется, что передо мной стоят родственники Немо. Есть в них что-то общее. Даже вот это идиотское выражение лица, одно на всех. Выражение, которое ни хрена не выражает. "Самураи", блин! Только куцые и плешивые бородки подрагивают на ветру, вытирая льющиеся из красных носов сопли.
  Блин! Они не привыкли к холодам. Аборигены, обычно откочёвывают в тёплые страны вместе с убегающими от зимы стадами. Это их первая в жизни зимовка, которую они собрались провести в "тёплом" помещении, которое тоже увидели впервые. А тут такой облом.
  - Я хочу, что бы вы переселились в хижины к женщинам. Они готовы потесниться, и вы останетесь не в обиде, - заговорщицки подмигнул я "окаменевшим" охотникам.
  Выражения лиц сразу разделились да два больших лагеря, а одно отделилось совсем. Трём переселяемым мужикам, не очень понравилась мысль, жить под одной крышей со скво. Это ущемляет, понимаете ли, их охотничье достоинство. Охотник приходит к женщине только тогда когда ему нужно, но быть постоянно вместе... В трёх словах, "проходите товарищ, не задерживайте".
  Двое других, были не прочь провести холодное время года между тёплым бочком хорошо пахнущей, с некоторых пор, дамы, и кирпичной печкой. И только один воздержался, не проявив ни недовольства, ни радости. Ему всё виделось в фиолетовых тонах.
  Переезд прошёл быстро. Ускорению процесса, способствовал князь, старыми дедовскими методами, и деревянным мечом.
  - Володь, скажи товарищам, что мы им всё возместим... по весне.
  Оставив князя приглядывать за переселяющимися охотниками, я отправился на Промышленный Двор обрадовать Еву.
  В Евиной артели, царило зябкое уныние. Девчонки, включая Еву, кутались в меховые парки и, сидя на выложенных кругом плетёных опорах, грели в широкогорлом горшке с тёплой водой руки. Работа над опорами застопорилась.
  Я стоял и смотрел на замёрших женщин, и мне их было жалко.
  По-хорошему, не привычных к зиме и холодам аборигенов, не стоило бы заставлять работать на холодном воздухе, и перенести строительство забора на более тёплое время года, на весну. Но, весной будет не до этого. Начнётся пахота, на которую потребуются все свободные руки Аурума, вместе с моими. И пахоту, лучше проводить на территории защищённой от хищников, от мамонтовых коров, которые наверняка по весне попрутся в обратную сторону, и от всяких проходимцев на двух ногах. А ещё половина рабочих рук выйдет из строя, по причине перевешивающих животов, а может и не половина. Остальных-то мы не проверяли, охотники ведь, не только на охоту ходят.
  - Ева, - окликнул я свою старшую жену, - собирай своих красавиц, тёплый дом подан.
  Так, одним зимним днём, хижина охотников по мановению "волшебной палочки", находящейся в руках князя, превратилась в производственный цех плетёных изделий. А охотники, не смотря на сопротивление, распробовали, что такое фиктивный брак, и во что это вытекает.
  - Ну, что князь, пойдём, - похлопал я по плечу Володьку, наблюдающего как последний охотник, придерживая края парки, скрывается за висящей, вместо двери, шкурой. - У нас с тобой есть дела поважнее, чем объяснять мужикам, что делать с женщинами.
  Перетащив всё "Эдемское" имущество, в освободившуюся хижину, мы посетили давно забытую мной кузню.
  Кондрат был не один. На входе как обычно, на маленькой скамеечке сидела молчаливая Алёнка, и смотрела большими глазами на танцующие, на стене, блики огня.
  На растопленном горне неведомой конструкции, стояло ведро с кипящей водой и распаривающимися в нём прутьями ивы. В кузне шёл ремонт, Кондрат вместе с одной девчонкой из артели Евы, спешно заделывал щели, которые мы с Немо оставили для вентиляции.
  Новый горн, я видел впервые.
  Большой каменный куб, сложенный из множества маленьких камней, занимал четверть помещения кузни. Сверху куба, было сделано углубление, где горел уголь, и должно нагреваться железо. Углубление было небольшим, по отношению ко всей конструкции, и стенки горна были толще, чем в прошлый раз, когда я из экономии сделал их в один кирпич. Сбоку из каменной глыбы торчали керамические трубки, к которым были подведены шланги от моего самопального водяного насоса, который так ни разу и не качал воду, не считая испытаний.
  Я подошёл к рычагу насоса-меха и качнул один раз. Да-а, это не ножной насос с его маленьким объёмом, тридцать литров как-никак. Яркое пламя вырвалось из углей и, взметнувшись к плетёному потолку, быстро втянулось в глиняный конус, а из него в глиняную трубу...
  Блин, а где железная-то?
  Подходя к кузнице, я как-то не обратил внимания на дела "крышные", и что там торчит сверху, меня не интересовало.
  Я выбежал на улицу, и обомлел. Труба была полностью керамической и высокой. Метра на три выше, предыдущей.
  И как же они её сделали? Я пригляделся. Однако. Труба состояла из маленьких керамических колец не длиннее двадцати сантиметров, соединённых между собой, судя по цвету полосы, цементом. Внешние стенки трубы были странной рифлёной формы....
  Ну, понятно, Ева формы, значит, плела, а кто командовал? Не уж-то Кондрат? Нет, вряд ли, здесь нужно воображение, а у Кондрата с этим не очень. Борька, не иначе, мозги приложил, а помог ему в этом Лёнька. Лёнька, был в курсе, что такое тяга, отчего она зависит, и что бывает, когда она очень хорошая.
  Впрочем, на этом все новости и закончились. Пока. А там кто знает, до чего додумаются эти вообщем то совсем не глупые люди, им просто знаний не хватает. Но за этим дело не встанет. Близнецов натаскаю, а там посмотрим.
  Полюбовавшись на новинки, поохав, и поахав, я занялся делом. Нам очень не хватает лопат. Три лопаты, в свете грандиозности будущего строительства, эта капля в море, с таким количеством инструмента мы будем колупаться до следующей зимы.
  - Ну, что князь, не забыл ещё как молотом махать, или теперь это не княжеское дело? - подколол я Володьку.
  Князь промолчал. Он подошёл к кучке сваленного в углу железа, и, поворошив её ногой обутой в унты, пожал плечами.
  - Мачете можно сделать, - сделал вывод князь, и добавил. - Две.
  Мы остались без железа. Всё ушло на "палаши", которыми мы пробивали Правобережную Магистраль, и на наконечники дротиков которые охотники всё время теряют. Я уже не раз грозился отобрать у них заточки, которые они оставили себе после лесорубных работ, но воз и ныне там. Железо тает на глазах. Ну, ничего с лета, им это будет обходиться дорого.
  Я посмотрел на маленькую кучку. На лопаты не хватит, даже на одну, а на спусковой механизм арбалета должно хватить, даже на три спусковых механизма. Но сейчас не до этого. Нужно искать металл и, похоже, я знаю, где его взять.
  
  ***
  (381 - 403 день)
  Из тридцати двух опор, что Евина артель успела сделать, шестнадцать пошли на южную ограду Кремля. Так я стал называть, для удобства, свой дачный участок. Он теперь стал больше на одну сотку, за счёт присоединения перенесённой с Земли территории. Две недели, мы устанавливали это чудо инженерной мысли, а потом приступили к демонтажным работам, и за один день вся двадцатиметровая плеть железного забора перекочевала в кузню. И все пятнадцать дней, я вёл разъяснительную работу, среди товарищей охотников, на тему, что они сами виноваты.
  - А нечего дротики терять, - отшил я ноющего Димку. - Ещё раз повторится, я вас от охоты на месяц отстраню. Будете в Кремле вторую стену менять.
  Лопаты мы ковали долго. Целую неделю. Могли бы и быстрее, но первых четыре дня, мы учились, и экспериментировали. Ну никак не получались слегка изогнутые, с острыми краями и трубочным креплением, штыки. Всегда было, что-то не так. То форма не такая, то толщина листа слишком большая, от чего лопаты становились тяжёлыми и тупыми, то крепление получалось не очень надёжным. Но через неделю мы получили семь, приличного качества лопат, с науглероженной кромкой, и с хорошей закалкой. Технология у этого землекопного инструмента, получилась даже круче, чем у наших мачет.
  - Всё, Кондрат, теперь ты знаешь, что и как делать. Ищи себе помощника, и делай ещё пять лопат.
  - Князь, - обратился я к Володьке, - выдели нашим кузнецу одного бойца. Пусть каждые половину дня, проводит в кузнице, а потом у тебя.
  - Плохой воин будет, - князь, сделал недовольную мину на каменном лице.
  - Не будет, князь. Он здесь так кувалдой намашется, что будет поздоровее других. И потом, твоим бойцам оружие нужно?
  - Да, - князь примерился к лопате как к копью, и недовольно покачал головой.
  - Как с лопатами закончат, начнут ковать настоящие мечи....
  Володька, от моих слов аж подпрыгнул.
  - Мечи? Ты хочешь вооружить нас мечами?
  - Хочу, и не только мечами. Надо сделать нашим воинам доспехи, и арбалеты. Ещё и копья с копьеметалками и дротиками. Ты против?
  - Нет. Я... тоже хочу. Но....
  - Что "но", князь.
  - А мне.
  Я усмехнулся. Володька давно мечтает о катане. Настоящей, из железа. Он мне ни когда об этом не говорил, но потому, как часто он меняет свой деревянный меч, всё больше и больше приближая форму нового, к японскому клинку, трудно об этом не догадаться.
  - Будет и тебе меч, особенный, княжеский. Ну, и мне, тоже перепадёт. Негоже вождю оставаться без оружия, и без символа высшей власти. Так, что ты не сопротивляйся, и человека выделяй.
  
  Конец первой части.
Оценка: 3.65*43  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"