Аннотация: Криптоистория. Молодой волхв Ставр должен примирить старых и новых богов. и для исполнения высшей задачи он не щадит ни собственной жизни, ни жизней своих недавних соратников.
Последний из волхвов
День клонился к закату. Около костра, окружённого десятками деревянных идолов, сидели двое: старик с длинной седой бородой и юноша, чья борода ещё не отросла даже на ширину ладони. Оба были одеты в серые балахоны, на которых зачем-то были пришиты большие разноцветные пуговицы.
Старик сунул иссохшие руки в костёр. Пламя лизало его пальцы, но вреда не причиняло.
- Огонь уже не греет, - надтреснутым голосом сказал он. - Скоро Мара заберёт меня.
- Ерунда, Вышезор, - возразил юноша. - Ты прожил полторы сотни лет и ещё сотню проживёшь.
- Моё время вышло, - повторил старик.
- Но если ты уйдёшь, кто поможет нам узнать намерения богов? - с тревогой спросил младший волхв.
- Знаешь, почему на последнем совете я не утвердил своего преемника? - вопросом на вопрос ответил старик. - Потому что боги уходят от нас, и вскоре никто не сможет услышать их. Время наших богов заканчивается.
- Да что ты такое говоришь, Вышезор?!! - юноша даже отшатнулся, словно не желая слушать святотатственные речи.
- Знаю, что говорю, - ответил старик. - Уже больше сотни лет прошло с тех пор, как я стал Вышезором . С тех пор я говорил устами богов, и совет волхвов слушал меня, зная, что повеления идут свыше. А теперь настал твой черёд, Ставр, выполнить волю богов - потому я и позвал одного лишь тебя. Задача, стоящая перед тобой, может оказаться непосильной для человека...
- Я готов даже жизнь отдать, - пылко воскликнул молодой волхв.
- Жизнь - это слишком мало, - криво усмехнулся старик.
*****
По дороге, если едва заметную колею среди травы можно назвать дорогой, двигалась передовая часть княжеской дружины. Разморенные полуденным зноем лошади ступали лениво и лишь изредка встряхивали гривами, отгоняя назойливых оводов. Всадникам, в отличие от своих скакунов, расслабляться было нельзя. Проводник, которого они взяли в последней деревне, рассказал, что в этих местах объявилась сотня Бутазая - отчаянного вояки из орды хана Гулука. Не иначе он повёл в набег молодых воинов. И хотя хан Гулук давно уже замирился с князем Владимиром и даже собирался принять крещение, но такие вот отряды барымтачей периодически появлялись из степей. Дружба дружбой, а пообстреляться, удаль воинскую показать, ну и, пограбить, конечно - это святое. Вот почему разведчики, несмотря на жару, ехали в толстых поддоспешных куртках, кольчугах и шлемах, а мечи и луки держали в полной боевой готовности.
- Стойте, ратные!
Негромкий окрик подействовал на всадников не хуже приказа воеводы - небольшой отряд немедленно остановился. Дружинники заозирались по сторонам, выхватив мечи и наложив стрелы на тетивы.
- Не туда смотрите, - вновь раздался насмешливый голос. - Здесь я.
Командир передового отряда, наконец, увидел говорившего: это был высокий светловолосый человек, одетый в серый балахон с большими разноцветными пуговицами. В руке он держал посох, загибавшийся наверху подобием крюка.
- Ворон, ты куда смотришь?!! Палок захотел?!! - крикнул командир.
- Не было никого, - буркнул ехавший первым дружинник. - Ты же сам, Ратмир, его до последнего не видел.
Командир, осознав, что разведчик прав, вновь посмотрел на незнакомца и только теперь понял, почему никто не заметил этого человека до тех пор, пока тот сам не решил показаться.
- Да это же волхв, чтоб меня! - вскрикнул Ратмир. - Ребята, вяжи его!
Разведчики двинули было коней в сторону незнакомца, но тот повёл посохом, и лошади запрядали ушами, заржали и начали вставать на дыбы.
- Не торопись, Ратмир. Хочешь доставить меня к князю? Так я сам его ищу.
- Откуда ты меня знаешь? - командир передового отряда опасливо посмотрел на волхва.
- Плохи дела у великого князя, коли он таких пустоголовых ставит десятниками. Твой разведчик тебя по имени назвал.
- Значит, ты, лесной бормотун, князя ищешь? И зачем?
- Не твоего ума дело, - безмятежно ответил волхв.
- Язык твой дерзок и слишком длинен. Что ты скажешь, если я велю парням нашпиговать тебя стрелами?
- Стрелы вам ещё пригодятся. Впереди засада. Печенеги. Они вас давно заприметили и ждут.
- Ты откуда знаешь? - Ратмир подозрительно прищурился.
- Видел. Слышал. Вот доказательство, - с этими словами волхв достал из-за пояса нож и протянул ближайшему всаднику ручкой вперёд.
Разведчик взял нож и передал десятнику. Ратмир внимательно рассмотрел узоры на костяной рукояти.
- Похоже, действительно, печенежская работа. Сколько их?
- Два десятка. Остальные вместе с Бутазаем ушли грабить Синявку.
Ратмир поморщился. Двадцать в засаде против десяти конных - слишком много. Да ещё одного придётся послать к князю...
- Я помогу, если ты, Ратмир, решишься вступить в бой, - словно читая мысли десятника, сказал волхв. - Борода у меня, конечно, коротковата, но времени должно хватить. А остальное довершите вы.
Ратмир непонимающе посмотрел на лесного колдуна - причём тут борода? Волхв указал посохом.
- Они там, где поперёк дороги лежит поваленная сосна. Остановитесь шагов за пятьдесят - они стрелять не станут, будут ждать, пока поближе подъедете. И вы ждите, пока не услышите шум, а потом атакуйте.
С этими словами волхв исчез в зарослях, словно растаял - ни одна ветка не шелохнулась. Ратмир на несколько мгновений тяжко задумался - поверить колдуну или всё же вернуться к основным силам князя? Рискнуть жизнью своего десятка или подвергнуться насмешкам дружинников за то, что испугался сказок лесного бормотуна? В случае неудачи князь ему голову снимет... Зато, если погромят кочевников...
- Ворон, разворачивайся - оповести князя. А мы посмотрим, правду ли сказал длиннополый...
*****
- Значит, говоришь, он один половину печенегов уложил? - князь Владимир задумчиво посмотрел на высокую фигуру лесного колдуна, терпеливо дожидавшегося, когда его позовут.
Разведчики из передового десятка, стоящие рядом с ним, громко и увлечённо делились с товарищами подробностями славной битвы и наперебой предлагали волхву мехи с медовухой. Тот улыбался и отказывался.
- Истинно так, княже, - Ратмир потрогал окровавленный бок и поморщился - копьё кочевника пробило несколько колец кольчуги и едва не отправило десятника к праотцам. - Оборотень - он оборотень и есть. Половину засады погрыз к тому времени, когда мы атаковали. Правда, ослаб он быстро - не подоспей мы, порубили бы его печёные. А я-то поначалу понять не мог, чего он про свою короткую бороду толкует. У них, оказывается, чем борода длинней, тем больше сила.
- Ладно, зови его. Добрыня - глаз с него не спускать!
Дядька князя, знаменитый Добрыня, еле заметно кивнул. Два года прошло, как волхвы стали непримиримыми врагами княжеской власти, и нельзя давать одному из них шанс поквитаться за поруганную веру. Едва волхв подошёл, несколько рослых дружинников встали с обнажёнными мечами между ним и князем. Владимир с удивлением отметил юный возраст лесного колдуна и, не удержавшись, спросил:
- А ты действительно волхв? Не слишком ли молод?
- Я был в совете девяти, - ответил тот, - несмотря на то, что вижу только двадцатое лето.
Добрыня удивлённо присвистнул - оказывается, перед ними стоит один из высших волхвов. Владимир задумчиво погладил бороду, в которой уже проскальзывали серебряные нити седины.
- Зачем искал со мной встречи?
- Хочу служить тебе верой и правдой, - спокойно сказал волхв, - для того и пришёл. Отдаюсь, пресветлый князь, на твой суд.
С этими словами он положил на траву посох, опустился на одно колено и склонил голову в ожидании княжеского решения. Епископ и дьячки, которых князь вёз с собой для проведения обрядов крещения, даже закашлялись от изумления. Дружинники озадаченно переглянулись, Добрыня хмыкнул и недоверчиво покачал головой. Князь Владимир остался неподвижен, и только в синих глазах его засверкали недобрые искорки.
- Лжёшь, собака! - Добрыня шагнул вперёд. - Задумал князя своей поганой волшбой жизни лишить?!!
- Вяжите его и на костёр! - взвизгнул епископ. - Очистим заблудшую душу от скверны!
Дружинники заломили руки волхва за спину - тот, не сопротивляясь насилию, смотрел на князя. Кое-кто даже кинулся рубить берёзки для очистительного костра.
- Стоять! - рявкнул Владимир.
Воины замерли, церковники притихли.
- Добрыня, бери две сотни и проводника. Найди Бутазая. Голову его можешь мне не привозить - думаю, хан Гулук и без того поверит. Мы здесь лагерем станем - сюда и возвращайся. А этого, - князь кивнул в сторону волхва, - связать! Потом разберёмся.
*****
Ставр попытался пошевелить затёкшими руками - напрасный труд, связали его на совесть. Конечно, он мог бы обратиться к истинной сущности конопляной верёвки, без особого труда освободиться от пут, отвести глаза охранникам и убежать, но... тогда он мог бы не сдержать слово, данное Вышезору.
Едва стемнело, пришёл Ратмир. Десятник кивнул караульным и сказал:
- Князь его желает видеть. Так что, забираю вашего пленника.
Караульные переглянулись, и один из них нерешительно сказал:
- Добрыня говорил, что сам за ним придёт...
- Ну, ты даёшь! Он же только что приехал - погромил печенегов и Бутазаю башку снёс. Сейчас князь его вином угощает. Ты подумай, неужто он сам за пленником пойдёт?
Караульные согласились, что негоже знаменитому боярину, как простому дружиннику, самолично водить всяких лесных колдунов. Ратмир дёрнул конец верёвки.
- Вставай, падаль! Князь тебе допрос устраивать будет.
Однако Ратмир повёл его не к княжескому шатру, а на полпути свернул в сторону ближайших деревьев. Там, достав нож, он принялся деловито перерезать верёвки, стягивавшие руки волхва. От вспыльчивого десятника Ставр ожидал чего угодно, но только не этого.
- Ты не такой, как другие волхвы. К тому же, на нашей стороне с кочевниками дрался. Я думаю, от твоего пленения нет чести. Ни для простых воинов, ни для князя.
- А не боишься, что Добрыня за это о твою спину десяток палок расщепит?
- Скажу, что ты оборотился и убёг в лес.
- Тогда за враньё он тебя на голову укоротит
Ратмир на секунду задумался, потом бесшабашно махнул рукой.
- Может, пронесёт...
- Нет, друг, веди меня к князю. Не за тем я к нему шёл, чтобы сейчас убегать. Да и твоей шее в петле не болтаться...
Десятник только головой покачал.
- Вот и делай людям добро. Держи, - Ратмир протянул ему небольшой мех, - хлебни для храбрости.
Ставр поблагодарил и сделал несколько глотков кислого вина.
- Князь-то тебя вряд ли вином угощать будет, - усмехнулся Ратмир, - не любит он вашего брата. Он последнее время черней тучи ходит. После днепровского купания дела государственные вкривь и вкось... Ну пойдём, коли ты такой упрямый.
*****
Ставр зашёл в княжеский шатёр. У походного стола сидели Владимир и Добрыня, чуть поодаль важно восседал епископ. Князь, словно возобновляя прерванную беседу, сказал:
- Значит, говоришь, служить хочешь? Хорошее дело. Только вот не верю я тебе.
- Умолкни, - буркнул Владимир. - Надо будет - спрошу. Ну, так что можешь сказать в своё оправдание?
- Начну с того, что я против вече. Голова у государства должна быть одна - как у человека. И негоже менять её по прихоти рук, ног или живота.
Князь с дядькой обменялись удивлёнными взглядами. Ставр продолжил:
- Три лета назад я ещё не входил в совет девяти, однако знаю об их попытке удалить тебя от княжения...
- Да об этом даже последнему кочевнику известно! - воскликнул Добрыня. - Вы, бормотуны лесные, начали на вече народ мутить против князя да подговаривать удельных князьков уйти из под руки Владимира!
- За что вы, многомудрые волхвы, и поплатились, - дополнил Владимир, - ибо нет вам теперь спокойного места на земле русской.
- Это было ошибкой совета, хотя многие и до сих пор уверены, что смогут победить тебя, - кивнул Ставр.
- Те, кто ещё жив, - хохотнул Добрыня.
- А ты, значит, не уверен в победе? - спросил князь. - Или просто жить хочется?
- Жить хочется, - пожал плечами Ставр, - но здесь я по другой причине. Я вижу, как при твоём правлении Русь становится соединённой воедино и больше не напоминает лоскутное одеяло. Враги с опаской смотрят в нашу сторону, и даже надменный Визант признал тебя равным.
Владимир неопределённо хмыкнул:
- А куда бы византийцы делись? Когда я Корсунь взял, они поняли, что следующим будет Царьград.
Ставр продолжил:
- У государства должна быть не только одна голова, но и одна душа. Мне было видение, что пока правит один князь, будет цело государство. А пока в душах людей правит один бог - будет единым народ. Поэтому я и пришёл к тебе.
Брови князя удивлённо поднялись.
- Странный ты, волхв. И речи твои странные. Кто, как не твои лесные собратья свершают кровавые жертвы во славу идолов и мешают народу принять новую веру? Два года прошло, как волхвы объявили нещадную войну княжеской власти, и за это время мои ратники сумели изловить только мелких сошек. - Владимир поднялся и в гневе так стиснул оловянный кубок, что тот согнулся. - Главные же зачинщики из вашего нечестивого совета приходят в города и сёла и исчезают, едва появляются дружинники, а за собой оставляют смуту и кровь!
- Народ без волхвов не станет бунтовать, а пойдёт по пути, указанному тобою.
- Ты не слышал, что я сказал? Все мои дружины не могут изловить ни одного из высших волхвов, чьими умами и задумывается предательство!
- Я здесь, чтобы помочь тебе, - с лёгким поклоном сказал Ставр. - Я знаю не только, где искать и как одолеть твоих недругов, но и привлечь на сторону единого бога твой народ.
- Послушать - ты прямо-таки мессия, - усмехнулся князь. - Но почему я тебе должен верить? Докажи делом, что говоришь правду - принеси мне головы высших волхвов.
- Я готов, - твёрдо сказал Ставр, хотя сердце его рвалось на части. - Здесь, в лесах у Клязьмы, живут двое из девяти - один в полудне пути, другой чуть подальше. Дай мне полсотни воинов, и вскоре враги будут лежать у твоих ног.
- Что ж, дам, - Владимир поднялся. - А после я, быть может, прислушаюсь к тому, что ты скажешь.
- Только после того, как он будет окрещён! - епископ поднялся. - Негоже верующему следовать советам язычника!
- Я согласен, - вновь поклонился Ставр, подавив тяжкий вздох.
*****
- А, знаешь, не ожидал я тебя живым увидеть, - откровенничал Ратмир со Ставром. - Думал, что епископ всё-таки устроит тебе огненное очищение.
- Нельзя сказать, что он не старался, - невесело усмехнулся Ставр.
- Это тебе ещё повезло, что с нами Варлаам едет. Он из корсуньских монахов, которых князь после признания Византом забрал с собой. А вот византский митрополит был - это просто зверь в человечьей шкуре - хорошо, что пресветлый его сразу после крещения обратно в Царьград спровадил... Ой, про зверя это я зря, да?
- Ничего, продолжай.
- А чего продолжать? Варлаам - он князю во всём послушный, а византиец всем и каждому показывал, что русичи - всего лишь грязь у него под ногтями. Такой ва-ажный ходил, что даже под ноги не глядел. В общем, он своим чванством князю быстро надоел, да к тому же ещё и шпионил. Так Владимир его к басилевсу и отправил вместе со всеми дьяками да писарями...
Ставр слушал дружинника вполуха, а сам пытался обнаружить присутствие Осьмиглаза.
- Есть. Там, у опушки, его дом. Помните, что делать?
- Если побежит - окружить, забросать арканами, первым делом отобрать посох, срезать бороду и оборвать все пуговицы, - чётко отрапортовал Ратмир.
- Тогда обходите дом и ждите.
Полусотня, которой теперь командовал Ратмир, рассыпалась по лесу, окружая жилище волхва. Ставр решительно зашагал к дому, но на полпути остановился. До сих пор он ещё не преступил ту невидимую грань, перейдя которую уже не мог вернуться к прежней жизни. Ведь ещё не поздно предупредить Осьмиглаза и вдвоём с ним скрыться от княжеских дружинников... Ставр колебался, не зная, на что решиться. Затем вспомнил слова Вышезора, клятву, данную вещему старцу, стиснул зубы и пошёл к дому волхва.
- Заходи, Ставр, чего встал, - послышался из-за двери слабый голос Осьмиглаза.
Ставр вошёл в полутёмную избу. Осьмиглаз, одетый в белоснежное одеяние, стоял спиной к входу, и посоха в руках его не было.
- Ты знал, что я приду? - в замешательстве спросил Ставр.
Осьмиглаз повернулся.
- Вчера ночью в дом влетела сова. И как я ни пытался её поймать и выпустить, ничего не получилось. Бедная птица билась о стены до тех пор, пока от неё не остался только комок окровавленных перьев. Тогда я стал искать, что это может значить, - волхв расправил складки на белом одеянии. - Недаром моё имя всевидящий . Совой был я.
Ставр опустил голову.
- Я увидел, что чёрные крылья Мары обступили меня со всех сторон, и я попаду в её объятья не далее, как сегодня. А потом увидел, что носителем её крыльев был ты, Ставр. И тогда я выбрал ту смерть, которая не была ни мучительной, ни позорной, - Осьмиглаз указал на небольшой глиняный кувшин, лежащий на полу.
- Яд?
- Яд. Ставр, мне хотелось понять - почему? Почему ты предал и меня, и совет? Но я ничего не увидел и лишь послал птицу к Кудеяру с вестью о твоём предательстве. А сейчас, когда я почти мёртв, мне открывается такое, что при жизни доступно не было. И я вижу причины, подвигнувшие тебя. Знаешь, мне больно... не от яда, что сжигает мои внутренности, а оттого, что грядёт. И... мне жаль тебя... тяжела твоя доля... я бы не смог...
Речь Осьмиглаза становилась всё менее внятной, он зашатался и упал бы, если бы Ставр не подхватил его. Волхв выдохнул "прощай" и обмяк. Ставр осторожно опустил Осьмиглаза на земляной пол избушки и вышел.
Увидев его, из-за деревьев появились всадники. Ратмир, подскакав к Ставру, крикнул:
- Сбежал что ли? Через оцепление он не проходил.
- Он внутри. Мёртв, - Ставр опустил голову. - Найдите какую-нибудь ткань в доме, заверните его. Надо отвезти тело князю...
*****
Ставр надеялся, что Кудеяр, предупреждённый Осьмиглазом, уйдёт. Однако волхв остался и решил принять вызов. Недаром его звали Кудеяром - он насторожил столько ловушек, что сам Ставр, доведись ему сделать что-либо подобное, уже давно умер бы от истощения. Бездонные зыбучие ямы на тропинках; кусты-живоглоты, готовые растерзать приблизившуюся жертву; огненные мины, сжигающие неосторожно ступившего на них; ядовитые колючие кусты; мороки... Подходы к своему дому Кудеяр оградил надёжно.
И отряд, отправленный князем на поимку волхва, неминуемо сгинул бы в глухой лесной чаще, не будь с ним Ставра, который находил ловушки и вёл дружинников обходными путями. И всё же до жилища Кудеяра из пятидесяти человек добралось только четыре десятка - остальные пали жертвами коварного искусства волхва.
- Без моего слова не атаковать, - негромко сказал Ставр, когда за деревьями показалась поросшая мхом крыша избушки. - Сначала я проверю подходы.
- А, может, запалим? - предложил Совей - один из десятников. - Накидаем смоляных стрел - он, как миленький, выскочит. Тут-то мы его...
- И не увидим больше, - хмуро закончил Ратмир. - Обернётся зайцем - ищи потом. Ждём, что Ставр скажет.
Ставр долго разглядывал окружающие заросли, выискивая магические ловушки и, наконец, сказал:
- Ратмир, избу окружать не надо - он вокруг Мару поселил . Атакуйте только тогда, когда я вступлю в схватку с Кудеяром. Он на меня отвлечётся, и твои люди уцелеют. Ну, начали...
Однако битва началась совсем не так, как представлялось Ставру. Не успел он сделать трёх шагов, как дверь избушки распахнулась, и на пороге возник Кудеяр, держащий в руках что-то овальное.
- Стреляй! - вопреки договору со Ставром, Ратмир дал команду к бою.
Полтора десятка лучших стрелков полусотни вскинули луки, волхв бросил в сторону дружинников предмет и скрылся в избе, захлопнув за собой дверь, которая украсилась пятнадцатью торчащими стрелами.
Команду он дать не успел. Из овального предмета, брошенного волхвом, появился рой шершней и тёмной тучей полетел к дружинникам. И тут же раздались крики людей и ржание лошадей, обезумевших от боли. Боевой порядок полусотни расстроился - никто из дружинников уже не помышлял об атаке, и каждый думал только о том, как спастись от жалящих насекомых.
Рядом со Ставром на земле катался Совей, пытаясь очистить лицо от чёрно-жёлтых бестий. Чей-то жеребец с дико вытаращенными глазами подпрыгивал и лягал воздух - один из княжеских ратников попал под удар его копыт и остался лежать на траве с размозжённой головой. Несколько всадников, пытаясь удержаться на взбесившихся конях, поскакали в сторону - тут же две сосны со скрипом и скрежетом рухнули, придавив коней и людей. Рухнули деревья слишком быстро и своевременно - не иначе это очередная ловушка Кудеяра.
Ставра насекомые не трогали - чувствовали волховью природу. Он попытался разогнать черно-жёлтых злыдней, но исходящая от него волна силы, не замечая шершней, ушла в лес - это как ловить мелкую рыбу сетью с крупными ячейками. Ставр нахмурился - похоже, шершней держит Кудеяр. Значит, пока занят - не сможет быстро ответить. Решение пришло мгновенно.
- Кто слышит меня - атакуйте! - во все лёгкие гаркнул Ставр и ринулся к бревенчатой избушке, на ходу сдёргивая с одежды голубую пуговицу.
Голубая деревянная пуговица сломалась, освобождая заклинание воздушного удара, и дверь влетела внутрь, расколотая пополам. Ставр рванул буро-зелёную пуговицу, в которой было заключено заклинание вязкого тумана, подбежал к избушке, но остановился у искорёженного дверного проёма, чувствуя какую-то магическую преграду.
- Получай, предатель!
Два заклинания сработали одновременно: вязкий туман погасил большую часть энергии ударной магии Кудеяра. Огромный невидимый кулак ударил Ставра, небо и трава несколько раз поменялись местами у него перед глазами, и он потерял сознание.
*****
- Тридцать пять?!! Ты потерял тридцать пять человек?!! Да я тебе хромую кобылу водить больше не доверю, не то, что полусотню!!!
Разъярённый Добрыня бушевал, и Ратмир невольно съёжился: дядька князя был человеком вспыльчивым - мог в приступе ярости и покалечить.
- Остынь, боярин, Ратмир не виноват, - Ставр с трудом шагнул вперёд, заслоняя собой дружинника. - Не будь с отрядом меня, все бы полегли. С магией железом трудно совладать. Удивительно, как твои ратники вообще сумели одолеть Кудеяра.
- И вправду, уймись, - князь Владимир отодвинул в сторону кипящего Добрыню. - Где он?
- Возле коновязи. Привести? - на опухшем от укусов лице Ратмира проявилось оживление.
- Не надо.
Владимир вышел из шатра, за ним последовали Добрыня и епископ Варлаам. Ратмир, поддерживая хромающего Ставра, тоже заковылял к коновязи. Дружинники, охранявшие Кудеяра, расступились перед князем. Владимир с любопытством уставился на пленённого волхва. Борода у того была неровно обкорнана, под окровавленной и разорванной рубахой виднелись несколько колотых ран, а левая рука была туго перетянута верёвкой - видимо, чтобы остановить кровотечение на месте отрубленной кисти. Кудеяр мрачно посмотрел на князя, затем на епископа Варлаама, плюнул кровью себе под ноги и отвернулся.
- Что молчишь, колдун? - насмешливо спросил Владимир. - Помнится, такие, как ты, на вече были куда многословнее.
Вперёд выступил епископ с большим деревянным крестом в руках.
- Покайся и перед смертью получи очищение и прощение Всевышнего!
Волхв презрительно молчал. Князь посмотрел на Ставра.
- Он действительно из совета высших волхвов?
Ставр кивнул и поморщился - каждое движение головы отдавалось дикой болью в затылке.
- Сжечь! Варлаам, распорядись.
Епископ пошёл руководить ратниками, готовившими очистительный костёр. Ставр нахмурился и сказал Владимиру:
- Князь, будь великодушен! Убей Кудеяра быстро.
Владимир посуровел.
- Великодушен? А были ли волхвы великодушны, когда на вилы поднимали женщин, чья вина была лишь в том, что князь возжелал их на ночь? Или когда толпа, по наущению волхвов, рвала в клочья мальчиков, чья вина была лишь в том, что они оказались отпрысками князева семени? Было ли такое раньше? Нет! Стало ли так после того, как принял я решение о признании единого бога и изгнании лжебогов? Да!
Ставр почувствовал, как Ратмир ткнул его в бок, и умолк. Князя не переубедить.
- Добрыня! - Владимир повернулся к дядьке. - Послать вестовых по окрестным деревням - пусть народ собирается здесь на княжий суд с тяжбами и жалобами, после чего на казнь волхва посмотрят. А кто перечить станет - палок дать и волочь сюда силком. Кстати, заодно и окрестим их.
*****
На третий день, когда князь разобрал тяжбы и вынес решения по спорам, наступило время показательной казни. Посреди лагеря в землю вкопали бревно, вокруг которого ратники под руководством епископа наложили целую поленницу дров. Волхва поставили в центр будущего кострища, а локти заломили назад и скрутили за бревном железной цепью. Вперёд выступил дьяк и принялся громко зачитывать перед собравшимися список преступлений и злодеяний, вменяющихся преступнику в вину.
Князь стоял в окружении бояр, чуть поодаль около епископа Варлаама толпилась стайка писцов и дьячков.
- ... поносил Бога истинного единого...
Вокруг за плотным кольцом из дружинников топтались пришедшие лесорубы, смоловары, землепашцы, углежоги, охотники с жёнами и детьми. Они смотрели то на епископа, наряженного в златотканые одежды, то на волхва, на котором болталась разорванная и окровавленная рубаха, и угрюмо молчали.
- ... жертвы человеческие принося, губил род людской...
Ставр, до сих пор толком не пришедший в себя после удара магии, не смотрел на волхва. Ведь что бы ему ни говорил Вышезор, какие бы доводы не приводил старый провидец, но убийцей Кудеяра был именно он - Ставр. От тяжких мыслей его отвлёк Ратмир.
- Смотри-ка, епископ наш разбушевался, - негромко сказал дружинник. - Велел убрать всю зелень с костра.
Ставр нахмурился. Сожжение - казнь сама по себе жестокая, разделялось на дымное и пламенное. Когда поверх дров накладывались зелёные и сырые ветки, жертва задыхалась в густом дыму и теряла сознание, в дальнейшем уже не чувствуя боли от огня. А когда дрова использовались сухие, жертва горела заживо, находясь в полном сознании и испытывая все огненные муки до самой смерти. Сейчас Варлаам приготовил сожжение пламенное.
По приказу князя ратники поднесли берестяные факелы к дровам, и языки огня взметнулись вверх, пожирая ноги Кудеяра. Крики сжигаемого волхва заставили ребятишек спрятаться за юбки матерей.
И вдруг крики прекратились. Дети перестали прятаться за мамок, простой люд и дружинники начали потихоньку отступать, водя перед собой отогнутыми большими пальцами, чтобы зловредный дух волхва случайно не перешёл к ним. Дьячки перестали звенеть колокольчиками и схватились за кресты, епископ прекратил творить молитву и уставился на волхва. Князь Владимир и Добрыня переглянулись.
- Он, что, умер уже? - в недоумении спросил Добрыня князя. - Рановато - огонь только разгораться начал.
Владимир нахмурился, разглядывая мертвеца сквозь колышущееся марево раскалённого воздуха. Голова волхва бессильно болталась, а шею его туго стягивала конопляная верёвка.
- Ты? - князь круто повернулся к Ставру.
- Я, - Ставр, не дрогнув, встретил его гневный взгляд.
- Зачем?
- Убивай врага, но будь справедлив. Не след князю проявлять излишнюю жестокость.
- Учить меня вздумал? - глаза Владимира потемнели.
- Для того и пришёл к тебе, - Ставр поклонился, - чтобы открыть то, что иногда скрыто даже от сильных мира сего. И, раз уж ты, пресветлый князь, заговорил со мной, разреши дать тебе совет: не нужно сейчас крестить этих людей.
- Ну, наглец! - Добрыня, слушая разговор князя со Ставром, только головой покачал. - Удавил магией преступника и ещё советы пытается давать! Кстати, ты теперь крещёный, а потому магией пользоваться не должен.
- Глупо не пользоваться оружием, если оно у тебя есть, - Ставр пожал плечами. - К тому же, боярин, посылая меня против Кудеяра, ты таких разговоров не вёл. Ты не забыл, что в совете остались ещё пятеро высших волхвов?
- Почему пять? - удивился Добрыня. - Двоих уже нет, ты не в счёт - остаётся шесть.
- Самый старший умер десять дней назад, - пояснил Ставр. - Пять или шесть - неважно: найти и одолеть их можно только при помощи магии.
- Уел он тебя, дядька, - хмыкнул Владимир. - Ладно, раз казнь окончена, пойдём в шатёр, послушаем, что наш бывший волхв предлагает.
В шатре Ставр сразу приступил к делу.
- Пресветлый князь, дозволь сказать, в чём ты не прав, когда насильно обращаешь народ.
При этих словах дядька князя удивлённо приподнял брови, а епископ Варлаам грозно нахмурился. Сам же Владимир только сказал:
- Говори.
- Кнутом и палками людей не заставишь принять христианство. Нужно сделать так, чтобы новая вера вошла в жизнь твоего народа постепенно...
- Нет времени! - прервал Ставра князь. - Новая религия должна стать единой для всех. Одна вера - одно государство, и чем скорее так случится, тем сильнее Русь будет.
- Она и станет когда-нибудь. Но не скоро и не сразу. Скажи, княже, сколько крови ты прольёшь тех, кто уже окрестился, но втихую продолжает славить старых богов?
- Сколько нужно, столько и пролью, - твёрдо ответил князь.
- Я предлагаю тебе вот что: оставь людям их праздники...
- Да как ты смеешь?!! - взвился Варлаам. - Славить кровавых идолов...
- Нет, славить народ будет не идолов, охочих до жертвоприношений, а христианских святых, - спокойно сказал Ставр. - Пусть люди празднуют, как привыкли и умеют, но во имя новой веры.
- Богохульство! - прохрипел Варлаам. - Кощунство!
- Кому, как не тебе, знать, что божья сила увеличивается от молитв, возносимых в его честь? - обратился к епископу Ставр. - Кого славят, тот и могуч. Пусть люди сжигают чучела и прыгают через костры - но только во имя новой религии. А старая без жертвоприношений постепенно завянет - надобность в ней отпадёт. Зато тебе, князь, не придётся проливать кровь несогласных.
Епископ примолк, не зная, что возразить. Вроде и кощунство предлагает бывший волхв, а с другой стороны всем известно: чем громче славят бога, тем он могущественнее.
- Пока люди пусть празднуют, как умеют, а потом постепенно примут новые обычаи. Завтра - праздник Купайлы. Варлаам, придумай другое название празднику - пусть народ христианского святого славит, а не тёмных лжебогов. Здесь неподалёку есть Ярилина падь - вот там можно и попробовать. К тому же, на празднестве и окрестим, раз уж народ всё равно соберётся.
Епископ выпрямился - последняя фраза Ставра уничтожила его сомнения.
- Я даже знаю, в честь кого мы назовём этот праздник.
*****
- Говорю тебе - дурная это затея, - беспрестанно ворчал Добрыня. - Надо было отправить Варлаама с его чернецами. Не доверяю я этому Ставру, хоть он не только подсказал способ, как волхвов отыскивать да обезвреживать, но и сам идёт в бой впереди дружинников. Вдруг там, в Ярилиной пади, засада, а у нас только десяток с собой? А ты, как несмышлёныш, в ловушку бывшего волхва попался. Чего ты-то там забыл?
- Перестань, дядька, - князь выпрямился в седле. - Я должен сам всё видеть. Разумею, что Ставр дело подсказал. Может, сумеем укротить народные бунты, и люди легче примут новую веру. А вот Варлааму не по нраву то, что Ставр предложил.
- Зато, помнишь, как он оживился, когда ты про церковную десятину заговорил? - рассмеялся Добрыня. - Вера верою, а сыто жить хочет.
- Сам понимаешь, нельзя по-другому, - вздохнул Владимир. - Не будет земли у церкви, не будет уважения. А мои епископы должны быть если не выше, то на уровне удельных князьков. В Византе так заведено, да и везде...
Разговор постепенно сошёл на нет. Остаток пути до места князь и дядька проехали молча.
- Ярилина падь, - объявил охотник из местных, провожавший небольшой отряд. - Вот здесь, значица, на берегу Клязьмы и будет праздник Купайлы. Народ уже с утра собирается.
Народу собралось, как отметил Владимир, гораздо больше, чем привели его ратники. Оно и понятно - праздник есть праздник. Завидев алые плащи дружинников простой люд начал умолкать и опасливо расходиться в стороны. Князь спешился и подошёл к группе стариков - главных распорядителей празднества.
- Мир вам, умудрённые годами! - Владимир не погнушался сделать поклон.
Добрыня за его спиной сделал то же самое. Епископ Варлаам поморщился и уставился на костёр, над которым на вертеле жарилась оленья туша.
- И тебе мир, боярин! - прошамкал беззубый старик, кутавшийся, несмотря на жару, в меховую безрукавку. - С добром ли ты прибыл к нам от князя или худую весть несёшь?
- Слышали мы, насильно он всех в новую веру сгоняет, а старых богов прославлять запретил, - сказал второй старик.
- Я и есть князь, - просто сказал Владимир. - А насчёт запрета - правда это. Славить лжебогов нельзя - уже два лета как. И все народы, живущие на Руси, крещёными должны быть. Вот и ваш черёд сегодня настал.
- Значит, прибыл ты ночь Купайлы запретить? - обречённо спросил третий старик.
- Нет. Празднуйте. - Владимир улыбнулся при виде удивления старцев. - Пусть народ веселится, танцует, хороводы водит и песни поёт.
- Но тогда... - дед в меховой безрукавке обескураженно развёл руками. - Княже, ты же сам только что сказал, что нельзя...
- Славить Ярилу нельзя, - пояснил Владимир. - А праздновать можно. А чтобы церковным канонам не перечить, праздник Купайлы отныне будет называться по-другому. Эй, Варлаам, как, говоришь, святой называется, что родился в близкое к Купайле время?
- Иоанн Предтеча, - буркнул епископ. - Крестил он Иисуса в священных водах реки Иордан, за что и получил прозвание Креститель.
- Вот! Все слышали? Отныне и навсегда: сегодня - Иванов день! Ивана-крестителя, Ивана Купалы! А уж как вы его праздновать будете - дело ваше. Хотите - пойте, хотите - через костры прыгайте, хотите - водой обливайтесь, но чтобы без человеческих жертвоприношений. Я на то добро даю.
Вокруг постепенно собирался осмелевший народ. Услышав последние слова князя, люди разразились приветственными криками, в воздух полетели шапки и цветочные венки. Вскоре снова загудели рожки, послышалось бренчание бубенцов, а над Ярилиной падью раздалось многоголосое тягучее пение - люди праздновал солнцеворот.
Владимир смотрел, как его дядька, забыв про обязанность охранять князя, отрезает кинжалом толстые ломти от оленьей туши и чокается деревянной кружкой с здоровенным мужиком. Смотрел, как Ставр сначала яростно спорит с упитанным купцом, затем под всеобщие изумлённые вздохи шагает в огромный костёр и выходит из огня невредимым.
Купец покачал головой, отдал Ставру золотой браслет и огорчённо удалился. Ставр тут же нацепил золотую безделушку на руку ближайшей девушке. Владимир усмехнулся - он-то видел, как бывший волхв сорвал с одежды багряную пуговицу и сломал её перед тем, как войти в огонь - не иначе там было спрятано заклинание огненной защиты.
Как оказалось, не только князь заметил проделку Ставра.
- Пресветлый князь, когда же ты окоротишь этого язычника? - послышался недовольный голос епископа. - Смотри, прилюдно волшбу непотребную творит. Да не для княжьего дела, а собственной корысти ради.
- Может, и не для дела, - согласился Владимир. - Но и не для корысти. Если ты про браслет, то он его какой-то девке подарил.
- Не иначе он на неё виды имеет, - сориентировался Варлаам.
- Да нет же: видишь, её жених Ставру кланяется - надо понимать, благодарит за подарок.
- Варвары они все, - проворчал Варлаам. - В Византии за это...
- Что-то ты слишком много набрался от византийского митрополита...
- Нет, нет! - Варлаам замахал руками. - Я только имел в виду, что нельзя же так... Вот, как эти, например! Тьфу!
Парень и девушка, раздевшись донага, схватились за руки, вместе перепрыгнули костёр и со смехом скрылись в темноте. Их примеру начали следовать и другие парочки.
- Срамота, говорю! - шумно сглотнул епископ, не сводя горящего взгляда с обнажённой девицы. - Работать, понимаешь, мешают...
- Кстати, Варлаам, а почему ты своим делом не занят? Я для чего тебя со сворой дьяков взял?
- Все от меня шарахаются, как чёрт от ладана! - пожаловался тот. - Вот если бы ты велел, как и раньше, дружинникам...
- То опять без крови и бунта не обошлось бы, - закончил Владимир. - Значит так: чтобы до окончания огненных забав все были окрещены. Как хочешь выполняй.