Шерус Серст. Интермеццо. Василий и необыкновенное

Интермеццо. Василий и необыкновенное

Сражения между Пандемониумом и Регентским советом никогда не проходили бесследно для профанного мира, и день ухода Ивана в Нижний мир не стал исключением.

Это был понедельник, и слесарь-сантехник 6 разряда Василий кое-как разлепил глаза. С большим трудом идентифицировав себя в пространстве и времени, после бесхитростной, но от этого не менее мучительной умственной деятельности, он осознал, что, во-первых, опоздал на работу, во-вторых, ему туда совсем не хочется, а в-третьих, перспектива увольнения по статье нисколько его не пугает. Очередной цикл, начатый вечером последней пятницы, ещё не дошёл до логического финала и теперь раскручивал оборот за оборотом, властно отбрасывая в сторону всё второстепенное, в том числе и должностные обязанности. Василий не чувствовал в себе сил бороться с неизбежным, так что не стал включать побитый бабушкафон, тщательно прошмонал трясущимися руками куртку, с удовлетворением обнаружил несколько измятых купюр небольшого номинала, после чего отправился в ближайший сетевой магазин.

Необыкновенное началось у самого его порога. Рядом с универмагом остановился раритет - ещё глубоко советский газик. В детстве, которое Василий не без основания считал своим счастливейшим временем, он точно на таком же ездил с отцом по грибы, на речку или в деревню. Впрочем, в эту же секунду слесарь-сантехник 6 разряда вновь ощутил тот зов, что не пустил его на работу и властно направил в магазин, забыл о диковинной антикварной машине и поспешил к винно-водочному отделу. Чудеса, впрочем, не желали оставлять Василия в покое - такой уж выдался день.

Наш эпизодический герой уже сделал первый шаг к достижению полной удовлетворённости собой и окружающим миром. Осталось преодолеть кассу и вернуться домой. Василий как раз думал об этом, когда мимо него прошли двое, и вид этой парочки перекрыл как удивление от созерцания газика, так и желание поскорее продолжить начатое в пятницу.

Первой в глаза Василию бросилась высокая белобрысая баба в странном светло-голубом плаще с капюшоном. Такие он видел только в детстве же, в школьном учебнике истории. Красивая, стерва, и денег, поди, куры не клюют. Иностранка, наверняка. Или актриса. Хотя кто станет снимать кино в этой дыре? С другой стороны, на кой ляд сюда поедет заморская богачка?

Отмахнувшись от обоих вопросов, Василий перевёл воспалённые глаза на спутника чудной незнакомки и вдруг понял, что общее его состояние, и так не баловавшее после бурных выходных, стало совсем безрадостным. В этом среднего роста и крепкого телосложения типе, казалось, не было ничего особенного, если бы не два "но". Первое - прическа его напоминала те гребешки, что носили во времена васильевой молодости парни, подавшиеся в неформалы. Сколько драк с ними было, мама не горюй!.. Одно из таких побоищ, произошедшее на школьном стадионе, закончилось прибытием ОМОНа. Второе - цвет лица этого хрена. Он явно не был ни негром, ни азиатом, и всё же физиономия его, казалось, не отражала, а поглощала свет. Сделав два этих наблюдения, Василий почувствовал стремительно нараставшее беспокойство. Ему хотелось бросить бутылку и, несмотря на похмелье, опрометью броситься из магазина, куда глаза глядят. "Бандит? Этот, как его...панк? Тоже иностранец?" - метались в больной голове отрывочные полумыслишки.

Состояние это, видимо, передалось всей очереди: покупатели нервничали, смотрели на часы, переругивались. Какой-то мужчина, чертыхнувшись, бросил корзину с покупками и торопливо зашагал к выходу, пожилая тётка истошно заорала: "Да откройте уже вторую кассу!" - а молодая девчонка-кассир в сердцах врезала кулаком по зависшему аппарату.

Но кроме всего этого, Василия мучило что-то ещё, и, бросив взгляд на сжимавшую банку оливок руку бабы в плаще, (хахаль ейный держал батон и круг адыгейского сыра), он вдруг понял, что именно. Пальцы, обхватившие цветастый металл, были металлическими. "Точно иностранка... У нас такие протезы не делают", - подумал слесарь 6 разряда, чувствуя тошную истому и первые признаки паники, но в этот момент и вправду открылась вторая касса, очередь рассыпалась - и вскоре он уже стоял на крыльце магазина и яростно срывал пробку с горлышка бутылки. Свалившаяся с луны парочка меж тем молча прошествовала к газику, забралась в него, машина завелась и рванула с места, а Василий, проводив её мутным остановившимся взглядом, безнадёжно махнул рукою и побрёл домой. Страннее этого уже, казалось, не могло быть ничего.

Жизнь Василия складывалась так, что к необыкновенному он не привык. Не готовили его к этому ни школа, ни армия, ни работа, ни приводы в милицию, ни медвытрезвитель, ни бравурные пьянки и последующие ссоры с начальством. Так что ошарашенный слесарь не стал звонить никому из собутыльников, а заперся в своей квартире и начал мрачно надираться в одиночестве, пару раз прервав это увлекательное занятие на походы в тот же самый магазин, где всё уже было будничным и неинтересным. Где-то после восьми вечера Морфей, наконец, принял его в свои объятья прямо на полу единственной комнаты неподалёку от двери на балкон. Впрочем, епифанией старшей ведьмы и главного агатодемона (думаю, вы поняли, что это были они) сюрпризы не ограничились.

***

Тревожный, напоминающий падение в чёрную дыру сон без сновидений закончился около полуночи. Открыв с не меньшим, чем утром, трудом глаза, Василий оцепенел. Сон вылетел из его головы вместе с винными парами. В комнате были три фигуры - чёрные, абсолютно непроницаемые для лившегося через запылённое окно света уличного фонаря.

- Lepaca Kliffoth, Базиль! Ку-ку. А мы твои глюки, - глумливо проговорила одна из них, прерывая слова странными звуками, вроде голубиного кулдыкания.

"Всё, белка, - подумал слесарь-сантехник 6 разряда. - Быстро что-то в этот раз..."

Он мечтал потерять сознание, но какая-то внушительная и недобрая сила казалось, удерживала его в этой враждебной реальности, не давая соскользнуть в спасительное забытье. На улиц между тем творилось невообразимое. Лил дождь, поминутно сверкали молнии, порождавшие оглушительные громовые раскаты.

"Зима скоро, а тут гроза... Ни хрена себе! Дожили... По ящику-то не одно враньё, реально климат меняется..."

Страшенные незнакомцы начали менять облик, стремительно наливаясь зеленью. Глаза их засветились красными огоньками, на головах отросли рога, между которых вспыхнуло голубое пламя, отдававшее зажженным спиртом.

- Что, Базиль, горим? - хохотнув, спросил один из них.

- Синим пламенем! Картина ясная: хронический алкоголизм! - пискнул другой.

- Не хронический, а хтонический, - прокулдыкал тот, что начал разговор, чем вызвал дружный приступ визгливого смеха, а затем хоровое пение:

В огороде пальма, а в шкафу скелет.
Нынче я задумчив, беден и раздет.
Небо под ногами, земля под головой,
И всякие собаки гонятся за мной.

- Допьёсси, Базиль. Цирроз печени - штука пренеприятнейшая. А потом Хоронзон тебя заместо свечки приспособит. Как Нерон.

- Халфас! - раздался с улицы громкий бас. - Харе уже дурака валять. Опоздаем - шкуру спущу.

- Слушаюсь, король с Востока! - крикнул первый. - Базиль, ты сегодня часом бабу смазливую в голубом плаще нигде не видал?

- Вививививидал, - пролепетал слесарь-сантехник 6 разряда. - В магмагмагмагазине...

- Отлично.

- Правая лапа у неё железная?

Перед глазами Василия встала парочка в магазине. Он судорожно закивал головой.

- Ддда. Жеже...

- Не продолжай. Её-то нам и надо.

- ХАЛФАС! - уже взревел на улице кто-то такой, кого видеть Василию совсем не хотелось.

- Лечу, великий архидемон! Ну, прощевай, Базиль. А с пьянкой завязывай. Вот тебе на память. Как захочется накатить, посмотришь и нас вспомнишь.

На драных, выцветших обоях одной из стен зажёгся огонёк, сплясал диковинный пожароопасный танец и погас, оставив рисунок в виде трезубца. Вспыхнула очередная молния, и в её свете Василий увидел, что троица вновь поменяла облик. Непрошеные гости теперь напоминали средневековых воинов-латников. Они невозмутимо прошли через закрытую балконную дверь и растворились в чернильной ночной тьме. Одновременно с этим сила, удерживавшая сознание слесаря-сантехника 6 разряда, исчезла, и вселенная погасла для него до самого утра.

Возвратившись в повернувшийся к нему неожиданной и пугающей гранью мир, Василий, вопреки советам великого графа, подумал, что забыть всё это он сможет разве что после нескольких месяцев возлияний. Никуда не девавшийся со стены трезубец, обжигавший глаза своей реальностью, лишь укрепил его в этом мнении.

Комментарии

Епифания - здесь с иронией: явление неких высших сил.

А потом Хоронзон тебя заместо свечки приспособит. Как Нерон - по сообщениям древнеримских историков (Тацит) во время организованных Нероном гонений на христиан последних сжигали заживо, используя для освещения императорского сада.

В произведении использован текст песни Василия К.

Ноябрь 2018 г.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 09/12/2018, изменен: 23/01/2023. 10k. Статистика. Глава: Мистика Городская ведьма (часть 1 Ведьма великого ковена) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Тревожный, напоминающий падение в чёрную дыру сон без сновидений закончился около полуночи. Открыв с не меньшим, чем утром, трудом глаза, Василий оцепенел. Сон вылетел из его головы вместе с винными парами. В комнате были три фигуры - чёрные, абсолютно непроницаемые для лившегося через запылённое окно света уличного фонаря.

Шерус Серст : другие произведения.

Интермеццо. Василий и необыкновенное