И хотя за окнами ночь, но в маленькой квартирке, где жил Васнецов со своей женой было неспокойно.
Вот спит и тревожно вздыхает, постанывает мучительно, близкую гибель предчувствует жена. Ну а Васнецов совсем не спит, сидит в кресле перед кроватью, и смотрит в окно. А за окном тоже неспокойно - слышатся оттуда крики, грохот, вдалеке что-то вспыхивает.
И, уже в какой раз, задаётся Васнецов следующим вопросом: "Что происходит с этим миром?" И единственный ответ, который к нему в голову приходит: "Этот мир гибнет", и ещё один вопрос терзает: "Но в чём причина этой гибели?", и ответа он не знает.
Ведь даже учёные, не смогли дать ответ на вопрос, почему люди трещинами покрываются. Из трещин этих чернота начинает хлестать, и поглощает и заснувших, и их окружение. И не только с людьми это происходит, но и со зверьми, и с растениями, и даже с неодушевлёнными предметами - с камнями, с огнём, с водой. А почему половина Луны пропала, почему всё Солнце покрылось чёрными пятнами; почему, наконец, даже далёкие звёзды одна за другой исчезают?
Учёные этого не знают, а откуда уж знать Васнецову, который сидит в своей маленькой квартирке...
* * *
Вот громко застонала жена. Васнецов включил лампочку, и увидел, что вся кожа его супруги покрылась чёрными трещинками. И разрастались эти трещинки, и хлестала из них, и кипела, чернота.
Васнецов вскочил, губы его побледнели, сильнее прежнего сжались, и пробормотал он:
- Даже и дотронуться до тебя, Машенька, мне теперь нельзя. А, может, всё-таки дотронуться и исчезнуть? Ведь всё равно исчезну, как все и всё в этом мире исчезает. Но всё-таки страшно. Хочу ещё жить!
И он босой, но, по крайней мере, в штанах и в рубашке, выскочил из квартиры, и помчался вниз по лестнице. А на том месте, где лежала его жена, разрасталась, поглощая сначала кровать, а потом и всю их маленькую квартирку чернота.
Когда Васнецов выскочил из подъезда, то чернота сожрала уже значительную часть стены, и, лишённая подпоры, крыша рухнула, чтобы бесследно быть в черноту поглощённой.
Васнецов бежал по улице, среди домов целых, домов наполовину разрушенных, и воронок черневших на месте домов полностью в небытии сгинувших. Навстречу попадались люди: бледные, трясущиеся, рыдающие или смеющиеся. Но любой смех в этом умирающем мире был смехом безумцев.
Вот проскочила кошка. Обычная, вроде, кошка, но вместо задней половины туловища у неё была чернота, и чернота эта выплёскивалась, пробивая глубочайшую, быть может, до самого центра Земли борозду.
Навстречу кошке попалась полная женщина, и не успела увернуться, так что чернота брызнула и на неё. Ноги женщина исчезли, и она осталась сидеть на мостовой, жалобно глядя на пробегавшего рядом Васнецова. И она сказала ему:
- Теперь у меня нет ног.
- Сочувствую! - воскликнул Васнецов, который, на самом деле, совсем ей не сочувствовал.
Кругом было слишком много боли, разрушения и... исчезновения, чтобы сосредоточится на каком-то одном индивиде.
Васнецов бежал прочь из города, потому что ему казалось, что среди холмов будет спокойнее, и он, быть может, даже придумает, как спасти этот мир, или, по крайней мере, самому спастись.
* * *
Он остановился на вершине самого большого холма. Он смотрел на звёздное небо, и видел, что Большая Медведица уже лишилась своего знаменитого ковша, а на месте Марса чернеет более чёрное чем сам космос, пятно. От Луны, похоже, уже ничего не осталось.
И вдруг засеребрилось над головой нечто настолько прекрасное, что Васнецов опустился на колени, издал какой-то благоговейный звук, и протянул к этому чуду руки.
А потом увидел, что это - сияющий ангел. Юноша в белоснежных одеждах, крылатый и сотканный из света. Печальным был вечно юный лик ангела, ниспадали из его очей слёзы, и там, где касались земли, вырастали цветы из диковинного живого хрусталя.
И взмолился Васнецов:
- Милый ангел, спаси меня!
И ответил ангел:
- Нет, я не в силах тебя спасти.
- Неужели настал Судный день? - спросил Васнецов.
- В общем, да. Только устроили его не мы, и не наш владыка, - ответил ангел.
- Ты хочешь сказать, что это устроено не Богом? - изумился Васнецов.
- Нет.
- Тогда, быть может, дьявол виновен?
- Дьявол такая же жертва, как и все мы.
- Но кто же виноват?! - воскликнул Васнецов.
- А зачем тебе это знать, если знание это бесследно исчезнет вместе с тобой всего лишь через несколько минут?
- И всё же расскажи.
И вот, что рассказал Васнецову плачущий ангел:
- Это идёт из-за пределов нашей вселенной. Из той истинной бесконечности, где нет ни времени, ни пространства. Для той бесконечности, которая есть единое, стоящее выше понятий жизни и смерти, наша вселенная - всё равно, что больная клетка. И наша вселенная, расширяясь, доставляет некоторые неудобства той бесконечности. Пришло время избавиться от этой болезни, то есть от времени и пространства нашего мира. Ничего больше не будет, ни жизни, ни смерти - вообще ничего.
- А как же наш Бог, он что - совсем ничего не может сделать? - спросил Васнецов.
Ангел вздохнул и вымолвил:
- Наш Бог охватывает своим духом всю вселенную, все миллиарды её световых лет. Он вмещает в себя тайны рождения, смерти и новых перерождений в аду и раю, но в сравнении с тем, что стоит за пределом вселенной, он столь же ничтожен, как и ты перед ним.
Тут внутри ангела закипела, поглощая его, угольная чернота, и вымолвил ангел:
- Прощай навсегда, - и взмыл в небо.
Васнецов задрал голову, и вскоре увидел, как среди звёзд расплылось, поглощая целые созвездия, чернильное пятно, и вымолвил он печально:
- Прощай.
А затем медленно побрёл, и остановился только возле молодой стройной берёзки, которая вся лучилась каким-то внутренним, дивным сиянием. Васнецов осторожно дотронулся до её нежной, белоснежной коры, и прошептал:
- Бесконечность, зачем же ты так? Разве ты, бесконечность, со своим грозным величием, со своим невозмутимым вневременным спокойствием можешь так же наслаждаться красотой, как мы, ничтожные? Ты, стоящая вне времени и пространства, даже не знаешь, что такое красота.
Но уже хлестала из него чернота, и поглощала берёзку и травы, сливалась с тем огромным валом небытия, который ниспадал с небес. И последней мыслью Васнецова было: