Щербинин Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Меж двух миров

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Посвящаю Елене Гурской
  
  I
  
   Лена сидела у себя в комнатке, и учила стихотворение Пушкина, которое ей задали в школе, но почему-то вспоминались стихи Витьки Двоешникова. Эти стихи Витька преподнёс Лене накануне описываемых событий, прямо после алгебры.
   Так что, заучив первое четверостишие: "Буря мглою небо кроет...", Лена рассеяно продекламировала, из Витькиных творений:
  
   Буря мглистая такая - не дойти до школы мне,
   Не увидеть Ленку мне сегодня - вот так "эге!".
   И, быть может, она (томлю себя тоскою тщетно),
   Заплачет как дитя, и будет чувство моё ответно!
  
   Продекламировав эти стихи, Лена хлопнула себя по лбу, и проговорила:
   - Ох, да что же это! Из-за этих Витькиных стихов получу тройку, а то и двойку по литературе, а это уж совсем не допустимо...
   Здесь надо заметить, что Лена была круглой отличницей.
   И вот она отодвинула подальше кипу листов, криво исписанных Витькиными каракулями, и сосредоточилась на зубренье Пушкина...
   Но не суждено ей было выучить стихотворение великого русского поэта. Во всяком случае - не в этот раз.
   Вдруг её попугай, ярко-зелёный, с красным хохолком Кеша, закричал:
   - А к нам Витька бежит!
   - Откуда ты знаешь?! - резко вскочила из-за стола Лена.
   - Я увидел это в окно! Элементарно, Ватсон. - ехидным голоском прокричал Кеша.
   Клетка, в которой обитал Кеша, возле самого окна висела.
   Подскочила к окну и Лена.
   Надо сказать, что жила Лена на первом этаже, а дело было зимой.
   И вот увидела она, как на крыльцо её подъезда взбежал Витька. Это был длинный, тощий мальчик, с рыжими волосами. Он так торопился, что, похоже, обледенелые ступеньки совсем его не волновали. И на последней ступеньке он поскользнулся, полетел вперёд, к двери, но успел выставить руки, и ухватиться за дверную ручку.
   Лена через стекло услышало его восклицание:
   - Вот так то - я не ушибся! Ха! Ха! Ха!
   Но как раз в это время подъездная дверь резко распахнулась, и из подъезда выскочила маленькая девочка, с большущей собакой. Собственно, эта собака и распахнула дверь.
   - А-а-а!! - закричал Витька, и отлетел с крыльца в кусты.
   Тогда Лена воскликнула: "Ах!", всплеснула ладошками и бросилась помогать своему школьному товарищу.
   В коридоре она быстро натянула на ноги зимние сапожки, распахнула дверь на лестничную площадку, и... увидела прямо перед собой заснеженного Витьку. Его шапка-ушанка съехала на бок, а носу повис снежный комок.
   Мальчик как раз тянул руку, чтобы нажать на кнопку звонка, когда Лена распахнула дверь. И её появление было настолько неожиданным, что Витька громко фыркнул, в результате чего снежный комок перелетел с его носа на лоб Лены, и он всё же нажал на звонок.
   "Дрынь! Дрынь! Дрынь!" - истошно завопил звонок, а из квартиры донёсся крик Кеши:
   - Витька - дурак! Витька - дурак!
   - Вот я тебе покажу, дурака! Как скормлю тебя своему коту Василию, будешь знать! - воинственно ответил Витька.
   Похоже, угроза подействовала на Кешу, и он заговорил мечтательно:
   - Ах, кажется, я люблю Витю...
   - За кем это он повторяет? - спросил Витьку.
   Лена пожала плечами, покраснела и вымолвила:
   - Не знаю. Наверное, какой-нибудь сериал по телевизору видел. А что ты ко мне так бежал? Прямо как угорелый...
   Тут Витька начал размахивать руками и восклицать:
   - О-о, Лена, ты не представляешь себе! Я такое видел! Такое! Побежали скорее - ты и сама увидишь!
   - Нет, я никуда не побегу, и даже не пойду, до тех пор, пока ты не объяснишь мне спокойно, в чём, собственно, дело.
   - Лучше всё-таки сразу побежали!
   - Нет, сначала расскажи, а потом я подумаю, стоит мне бежать или нет. А то, может быть, ты втянешь меня в какую-нибудь сомнительную авантюру. Ты проходи на кухню...
   И вот Витька вздохнул, прошёл к Лене на кухню, и там рассказал кое-что действительно интересное.
  
  
  
  II
  
   Оказывается, в этот день Витька отправился в зоомагазин, чтобы купить корм для своих аквариумных рыбок. И неожиданно для самого себя он оказался поблизости от дома Лены. Вообще-то, он, в тайне ото всех, любил возле её дома прогуливаться, и сочинять любовные стихи.
   Итак, в этот раз Витька думал попеременно то о корме для рыбок, то о стихах. И тут он увидел человека настолько удивительного, что рот у мальчика раскрылся. От сильного потрясения, Витька мгновенно сочинил роман в стихах, и тут же забыл его.
   Прежде всего, чрезвычайно интриговали одеяния этого человека. Его тело как бы разделено было на две равные половины по горизонтали. И если одна половина являлась вполне обычной, ну, разве что облачена была в несколько старомодный костюм, то вторая половина полностью скрывалась бесформенной мешковиной. А капюшон скрывал ровно половину его лица.
   Поведение этого человека было не менее изумительным, чем его внешность. Он мог пройти по прямой шагов десять, затем рассеяно оглядеться, и задать какой-то вопрос невидимому собеседнику. Он мог свернуть с протоптанной дороги, мог пойти прямо среди сугробов...
   ...Вот что поведал в чрезвычайно эмоциональных выражениях, и постоянно размахивая руками, Витька.
   Лена выслушала его, и вымолвила:
   - Ах, как нехорошо.
   - Что же именно нехорошо?
   - То, что ты звал меня бежать, глазеть на несчастного, больного человека.
   - Нет-нет, Ленка, что ты! Ведь ты совсем меня не поняла. Я не считаю его больным. Я считаю, что он - существо из иного мира.
   - Что? Из какого ещё "иного мира"?
   - Вот поэтому я и хотел, чтобы ты сразу его увидела, а не расспрашивала меня! Если бы увидела, то поверила, что он ни какой-нибудь там шизик...
   - Витя, я прошу - не ругайся! - Лена покраснела, и даже зажала пальчиками свои уши.
   - Ладно, извини, - смутился Витька. - Я только хотел попросить, чтобы ты сама на него посмотрела. Тогда ты мне точно поверишь! Это как начало захватывающего фантастического романа.
   Лена посмотрела в его пылающие глаза, и сказала:
   - После твоих слов, я ни за что на это не соглашусь. Кстати, тебе чаю налить?
   - Не надо мне твоего чая, - обиженно проворчал Витька.
   Как раз в это время на кухоньку влетел Кеша. Попугай уселся на подоконнике, и вдруг вскричал:
   - А он по улице идёт!
   Спустя мгновенье у подоконника уже был Витька, и мальчик вскричал так громко, что Лена подскочила и ударилась коленками об край стола:
   - Он по улице идёт!!! О-о! Лена, скорее! Смотри!!
   - Ни-за-что! - проговорила девочка, и демонстративно отвернулась.
   - Ты такое упускаешь, эх, Ленка, Ленка! Ведь это так интересно! Он точно из иного мира к нам прибыл!
   - Не стану смотреть, - повторила Лена.
   Затем девочка налила себе крепкого чаю, и начала его пить, намеренно громко хрустя баранками.
   Ну а Витька с такой силой вжался лбом в стекло, что оно даже затрещало, и вполне могло лопнуть. Мальчик бормотал:
   - Ну, как же мне хочется узнать, что у тебя под капюшоном скрыто! Больше всего на свете этого хочется! Вот готов поставить всю свою коллекцию компьютерных игр, в споре на то, что у него не человеческая лицо, а рожа какого-нибудь монстра...
   Лена быстро поставила чашку на стол, зажала уши руками, и сказала:
   - Ах, какой ты невоспитанный!
   Но она забыла, что по-прежнему жуёт баранку, так что у неё получилось совсем некультурное чавканье.
   Лена сидела, повернувшись к Витьке спиной. Этим мальчик и воспользовался. Он схватил попугая, и поднёс его к своему лицу. Он широко раскрыл рот, а потом тихонько спросил:
   - Кешка, хочешь я тебя съём?..
   Кеша тихонько ойкнул, и отрицательно замотал своей зелёной с красным хохолком головкой.
   - А если ты этого не хочешь, то выполнишь одну просьбу, ладно?
   Теперь попугай кивал утвердительно.
   - Видишь того странного человека?
   Утвердительный кивок.
   - Ты подлетишь к нему...
   Кеша отрицательно замотал головой.
   - А иначе - проглочу тебя, - напомнил Витька.
   Попугай подумал немного, и кивнул уже утвердительно.
   Витька продолжал:
   - Ты подлетишь к нему, и стянешь с его лица капюшон.
   - Он съест меня! Заколдует! - вскричал Кеша, и добавил задумчиво. - Пиастры! Пиастры!
   - Будут тебе и пиастры, если ты только исполнишь эту мою просьбу.
   В это время Лена посмотрела на него краем глаза, отрыло одно ухо, и спросила:
   - Ну, как дела? Ведь ты больше не будешь ругаться, правда?
   Витька ухмыльнулся, и сказал:
   - А у того монстра - рожа!
   - Ах! - воскликнула Лена, зажала уши, отвернулась, и едва не разрыдалась.
   Только этого Витьке было и нужно. В одной руке он удерживал Кешу, а второй распахнул форточку. Лена, не оборачиваясь к нему, говорила:
   - Мне от твоих слов даже холодно стало...
   Ну, а Витька шепнул на прощанье Кеше:
   - Так ты запомнил, что делать?
   Попугай утвердительно кивнул. Тогда Витька выпустил его, а сам вновь прильнул к окну.
   Он во все глаза таращился, на то, как попугайчик, отчаянно размахивая крылышками, боролся с весьма сильным в этот день ветром. Несколько раз Кешу относило в сторону, но, в конце-концов, он всё-таки подлетел к удивительному человеку.
   А объект Витькиных наблюдений как раз совершил очередной неожиданный поворот, врезался в гараж-ракушку, сказал кому-то: "Извините", и начал рассеяно оглядываться, в упор не замечая Кешу, который подлетел уже вплотную к нему.
   Вдруг человек взмахнул посохом, который, оказывается, был зажат в его руке. Но замахивался он не на Кешу, а на кого-то невидимого, кто, по-видимому, бросился ему под ноги.
   Он кричал, громко:
   - А ну, пошёл прочь!
   И как раз в это время Кеша подлетел, обхватил край капюшона лапками, и сильно дёрнул его вверх. Тут попугайчик даже перестарался. Он не просто откинул капюшон, а оторвал его.
   - Во те на! - громко воскликнул Витька.
   И даже Лена эта восклицание услышала. Она сразу обернулась к нему, и спросила:
   - Где Кеша?
   А Витька неустанно топорщился в окно, и говорил:
   - А половина его лика - деревянная.
  
  
  
  III
  
   Да - половина лица этого удивительного человека была деревянной. Причём - это не была какая-то искусная работа, а весьма грубая подделка, так что даже и черты человеческого лица в нём узнавались с превеликим трудом.
   А грань, между деревянным и настоящим была настолько узкой, что её даже сразу и заметить-то было невозможно.
   - Я же говорил! Он не из нашего мира! - радостно восклицал Витька.
   Ну, а полудеревянный человек, похоже, даже и не замечал, что капюшон был содран с его лица. Он продолжал отбиваться от кого-то невидимого, кто продолжал осаждать его ноги. Человек отмахивался посохом, и восклицал:
   - А ну - иди прочь! Отстань, тебе говорят!
   Ну, а Витька говорил восторженно:
   - Вот так да. Это ж - научное открытие. Мне за это какую-нибудь премию обязательно присудят.
   Но голос у Лены был вовсе не радостным. Она спросила, строго:
   - Это ты Кешу выпустил?
   - Да... но...
   Тут Лена так на него взглянула, что Витька смутился, покраснел, и прошептал:
   - Прости меня, пожалуйста.
   А Лена ответила:
   - Прощения не у меня, а у Кеши просить будешь. Ты погляди, что с ним творится!
   Дела у Кеши действительно были так себе. Дело в том, что попугайчик так перепугался и растерялся, что не догадался сразу выбросить капюшон, который содрал с таинственного человека.
   И, когда налетел очередной порыв ветра, он закрутил этот капюшон так, что Кеша попал прямо под него. Пролетел ещё несколько метров, и тут плюхнулся прямо в сугроб.
   Из-под капюшона раздался его жалобный голосок:
   - Помогите... раздавили...
   - Ой, смотри! - воскликнула Лена.
   Одной рукой она схватила Витьку за запястье, а другой - указала на облезлого, тощего серого кота, который недавно выбрался из подвала, и с величественным видом изучал содержимое измятой консервной банки.
   Но теперь кот отбросил банку, ухмыльнулся, облизнулся, и залёг за сугробом, примеряясь, как бы половчее прыгнуть, чтобы накрыть капюшон, под которым трепыхался Кеша.
   Тогда Лена вымолвил очень испуганно:
   - А ведь кот может укусить Кешечку.
   Но Витька произнёс:
   - Я бы сказал по-другому: кот наверняка сожрёт Кешку, и даже косточек от него не останется! Ладно, я бегу на улицу, спасть твою бесценную птаху!
   Мальчик уже хотел бежать в коридор, но Лена воскликнула:
   - Нет, ты не успеешь!
   И вот она дёрнула одну ручку на окне, затем другую - верхнюю, и сильным рывком распахнула окно настежь.
   В одно и тоже мгновенье кот прыгнул на капюшон, а Лена перепрыгнула через подоконник (напомню, что она жила на первом этаже).
   И получилось так, что кот упал на капюшон, а Лена упала на кота.
   - Раздавили!! - запищал Кешка.
   - Мяу!!! - возопил кот.
   Тут Лена сама поднялась, и кота приподняла. Она спросила:
   - Уважаемый мистер кот, а не могли бы вы довольствоваться содержимым старых консервных банок?
   Кот сказал:
   - Мяу, мяу, мя-я-у-у-у!! - и девочке показалось, что он говорит: "да, да, да-а-а-а!!".
   Тогда Лена отпустила кота, и он припустил наутёк. Затем девочка приподняла капюшон, и вскричала:
   - О-о, Кешечка! О-о! Мой попугайчик! Он не двигается! Витя, ну посмотри же, что ты наделал!
   Витя, который тоже перепрыгнул через подоконник, опустился рядом с Леной на колени, и произнёс:
   - Вроде бы не шевелиться...
   Тут Лена опустилась совсем низко к попугайчику, и зашептала ему:
   - Ну, Кешенька, ну миленький мой, ну, пожалуйста, хоть бы крылышком пошевели...
   Тут Кеша приоткрыл один глаз. Выражение его зелёной мордашки было очень хитрым. Он спросил:
   - А кот ушёл?
   - Ага! - воскликнула Лена, и залилась слезами счастья.
   Тогда Кеша открыл и второй глаз. Он встал на лапы, спокойно прошёлся из стороны в сторону, и заявил:
   - Со мной ничего страшного не случилось. Я просто притворялся...
   И тут ребята услышали печальный и очень выразительный голос:
   - Извините, пожалуйста. А вы не подскажите, где здесь у вас можно спуститься под землю?
   Ребята подняли головы, и обнаружили, что прямо над ними возвышается человек, половина лица которого была деревянной.
   - Ой, здравствуйте, - произнесла Лена.
   - Здравствуйте, - ответил человек.
   - А вы возьмёте нас в иной мир? - спросил Витька.
   - Не возьму, - последовал вполне серьёзный ответ.
  
  
  
  IV
  
   Витька, не отрываясь, смотрел во второй глаз пришельца. Тот глаз, который раньше был скрыт под капюшоном, а теперь являлся на обозрение всему миру. На всей деревянной половине лица этого человека - второй глаз был единственным по-настоящему живым.
   Но что действительно завораживало в этом глазе Витьку, так это то, что он не видел в нём своего отражения.
   А видел он отражение города заполненного мягким, оранжево-алым, с золотистыми прожилками светом заходящего солнца. Он видел большие и маленькие купола и конусовидные башенки дворцов, храмов, минаретов и мечетей. Он видел набережную, и старинные, парусные корабли. И даже людей, которые в небольшом количестве присутствовали на этой набережной, увидел Витька. И всё это двигалось...
   И вот мальчик произнёс мечтательно:
   - А в вашем втором глазе я вижу иной мир, и больше всего на свете мне хочется туда попасть. Пожалуйста, я очень вас прошу: возьмите меня на эту неземную набережную!
   Только тут этот человек, начал ощупывать своё лицо. И тут воскликнул:
   - Надо же какое несчастье - я потерял свой капюшон! Где же он? Где же...
   Тут на крыльцо Лениного подъезда выскочил мальчик с санками, уставился на гостя из иного мира, а потом, приоткрыл дверь, закричал в подъезд:
   - Мама! Папа! А тут дядька деревянный!
   - Поликарп, перестань ругаться! - закричала из подъезда его мама, но тут сама выглянула из подъезда, увидела деревянную половину лицу, и взвизгнула.
   Затем она подхватила своего сына, и бросилась вместе с ним назад, в подъезд. Слышался крик наречённого Поликарпом:
   - На санках хочу кататься! А-А-А!!
   Вслед за ним на крыльцо выглянул крупный, усатый мужчина (по-видимому, глава этого семейства), он погрозил деревянному указательным пальцем, сказал: "Ишь!", и захлопнул дверь.
   - Извините, пожалуйста, - вежливо молвил пришелец, надевая капюшон.
   Затем он вновь обратился к ребятам:
   - Так вы покажете мне такое место в вашем мире, где можно было бы спуститься под землю?
   - Ну, в общем, да, - сказал Витька.
   - Только - это должно быть вон в том направлении, - пришелец кивнул в сторону двора Лениного дома.
   - Найдём что-нибудь, - заверил его Витька.
   Итак, пошли они от дома Лены, а девочка даже и окно в своей квартире забыла закрыть.
   Когда они перешли через детскую площадку, человек вдруг бросился в сугроб, и, разгребая его рукой, довольно-таки быстро начал пробиваться вперёд.
   Тогда Витька спросил:
   - Извините, а что вы сейчас делаете?
   - Плыву, - ответил человек, сосредоточенно работая рукой.
   Надо сказать, что двигалась только одна половина его тела - вторая же половина просто волочилась за первой.
   Витька спросил:
   - А зачем вам плыть? Ведь мы могли бы просто пройти здесь.
   В ответ прозвучало:
   - Да - вы можете пройти, потому что вы полностью находитесь в своём мире, а я застрял между двумя мирами. Понимаете?
   - Нет, - покачала головой Лена.
   - Ничего не понимаю! - заявил Кеша, который прижался к щеке своей хозяюшки и таким образом согревался.
   Пришелец говорил:
   - Я выпил магическое зелье для перехода из одного мира в другой, но зелье оказалось недоброкачественным. Так что одна моя половинка в ином мире, а вторая - здесь. Одним глазом я вижу вас, а вторым - набережную. Одной половинкой тела я иду здесь, а второй - плыву там. Мне пришлось сделать эту деревянную половину тела, чтобы не привлекать особого внимания. А иначе, здесь ходил бы половинчатый человек, рядом с отсутствующей половиной лица которого летел бы глаз. Глаза каким-то неизъяснимым образом присутствуют сразу в двух мирах.
   - Хм, ну теперь кое-что начинает проясняться, - произнёс Витька. - Только вот всё равно не понятно, а зачем вы поплыли?
   - Чтобы отдалиться от берега в ином мире.
   - А зачем вам от него удаляться?
   - Чтобы спрятаться от погони.
   - А кто за вами гонится?
   - Это слишком долгая история.
   - Но, наверное, плывущий в море человек будет очень хорошо заметен с берега, - предположил Витька.
   - Конечно. Но я не буду оставаться на поверхности. Я нырну под воду, - ответил половинчатый человек.
   - И что - всё время будете нырять и всплывать? - не унимался со своими расспросами Витька.
   - Конечно же, нет - я буду находиться под водой, но черпать воздух своей половинкой из этого мира...
   - А я уж подумал, что вы - человек-амфибия, - вздохнул Витька.
   - Нет, меня зовёт Амфибиус, - ответил человек, продолжая сосредоточенно работать одной рукой - плыть, таким образом, среди сугробов.
   И он продолжал говорить:
   - Ну, ведь вы понимаете: я же не могу нырять в том мире, а в этом мире - оставаться на поверхности. Спуск должен произойти сразу в двух мирах...
   - Ну, а вы нас всё-таки возьмёте с собою, а? - взмолился Витька. - Я имею в виду - в тот мир. Просто очень-очень хочется посмотреть, что там...
   - Нет, и ещё раз нет, - произнёс Амфибиус.
   Тут он обернулся, и воскликнул:
   - О-о! Они уже на набережной!
   Витька и Лена тоже обернулись, но ничего не увидели, потому что никакой набережной поблизости не было, а находилась она в ином мире.
   - Сейчас они меня заметят, - печально вздохнул Амфибиус.
   - Не заметят! - заверил его Витька. - Сейчас мы найдём, где же вам под землю спуститься. Ага! Нашёл!!
   И он указал на круглую, согретую поступающим снизу теплом крышку канализации.
  
  
  
  V
  
   Витька и Лена подбежали к этой крышке, ну а Амфибиус подплыл к ней. Общими усилиями приподняли крышку. Повеяло характерными для канализации зловониями.
   Тогда Кеша закричал:
   - Не могу! Сейчас в обморок упаду!
   - Кеша, лети домой! - посоветовала ему Лена.
   Зелёный попугайчик замахал крыльями - поспешил к дому.
   Ещё надо было отодвинуть крышку в сторону. Тогда Амфибиус вымолвил:
   - О, кажется, сейчас они будут стрелять.
   - У них есть винтовки с оптическим прицелом? - быстро осведомился Витька.
   - Что ты, какие там оптические прицелы! У них - простые луки.
   - А-а, ну тогда тебе нечего бояться!
   И тут Амфибиус резко отдёрнулся в сторону - зарылся головой в сугроб.
   - Что случилось? - выкрикнул Витька.
   Но тут Амфибиус ещё раз отдёрнулся - перекатился с места на место, и закричал:
   - Скорее - открывайте эту крышку! Я должен нырнуть! Они весьма меткие...
   И вновь он перекатился, и прохрипел, отплёвывая половинкой рта снег:
   - У-ух!.. Вот сейчас едва не задели!..
   Тем временем Витька и Лена всё-таки отодвинули крышку канализации, и крикнули:
   - Всё! Можешь спускаться!
   Амфибиус бросился к проёму, и, перегнувшись через край, начал выделывать нечто весьма странное. Он спускался вниз головой, цепляясь единственной настоящей рукой за ступеньки, но при этом ещё умудрялся упираться ногой в стену, и тогда отпускал очередную ступеньку, и делал стремительные движения рукой - будто бы погружался в воду.
   Один раз он не рассчитал сил. И, если бы Витька не ухватил его за ногу, то Амфибиус непременно полетел бы вниз.
   Амфибиус сказал: "Спсб", что должно было значить, "Спасибо", но он поперхнулся водой в ином мире, и больше уже ничего не рисковал говорить. Ну, во всяком случае, до тех пор, пока они не добрались до дна колодца.
   Там Амфибиус начал говорить сдавленным голосом:
   - В ином мире я так и не достиг дна. Я повис прямо в воде... А-а-ах... приходиться руками размахивать... И половинку рта держать закрытой...
   Лена зажала нос рукою, и дышала исключительно ртом. Что касается Витьки, то он в этом вопросе был куда как менее щепетильным. Его, кажется, вообще не затрагивали канализационные "благоухания".
   Их окружал полумрак. Единственным источником света был кругляш открытого канализационного люка, который серел снежным небом над их головами. Но то око Амфибиуса, которое находилось на деревянной половине его лица, источало совершенно особенное - золотистое, с тёмно-алыми прожилками сияние.
   И, вглядываясь в это око, Витька видел наполненную светом заходящего солнца морскую глубину. Видел даже стайки ярких, словно бы аквариумных рыбок.
   И мальчишка в какой уже раз говорил, мечтательно:
   - Ах, как бы я хотел перенестись в тот мир...
   Но Амфибиус отвечал половинкой своего рта:
   - Нет - это совершенно исключено. Это было бы очень-очень опасно. А я бы не хотел, чтобы такие хорошие ребята как вы, рисковали из-за меня своими жизнями.
   - Но ведь мы ещё можем как-нибудь помочь вам, правда? - спросила Лена.
   - Да, можете. Мне полностью надо перенестись в тот, иной мир. А для этого надобно раздобыть ещё хотя бы несколько капель чудесного зелья. Вы мне поможете?
   - Ага. Конечно! - с готовностью воскликнул Витька.
   - Ну, так слушайте. Как раз в том доме, где Лена живёт, да к тому же в её подъезде, но на шестнадцатом этаже, обитает ведьма Грикильда.
   - Вообще-то никогда о такой ведьме не слышала, - молвила Лена.
   - Ну, значит, она притворяется вполне добропорядочной старушкой, а на самом то деле чуть ли ни каждую ночь улетает из окна своей квартиры на метле...
   - Надо же! А я и не знала, - изумилась Лена.
   - Тем ни менее - это действительно так. А ещё в её квартире собрана целая коллекция всяких магических зелий. Я заплатил ей за первоклассное зелье для перехода, а она подсунула мне какую-то третьесортную гадость. Причём ведь налила в баночку именно от первоклассного продукта. Да к тому же это ещё и разбавленным оказалось. Результат - налицо... - он провёл рукой по деревянной половине своего лица.
   Тогда Витёк произнёс:
   - А вы бы теперь потребовали, чтобы она вам предоставила нормальный продукт!
   - Так я пробовал, - ответил Амфибиус. - Пришёл к ней уже в таком половинчатом виде, и говорю, что мне надо. Ну а Грикильда как закричит, как зарычит. А потом схватила метлу, да и треснула меня по голове. Хорошо ещё, что удар на деревянную половину пришёлся, а то бы она мне череп проломила. В общем, спустила она меня с лестницы. Как покатился я по ступеням, так до самого нижнего этажа и докатился. Это вчера вечером случилось.
   - А-а, я слышала, - ответила Лена. - Такой грохот был! Я уж думала - какие-нибудь хулиганы балуются.
   - В общем, наложила Грикильда такое заклятье, что я больше в ваш подъезд не могу заходить. Именно по этой причине я поблизости от вашего дома и околачивался. Всё искал способ, как бы внутрь проникнуть, да так и не нашёл. Всякий раз, когда пытался через порог подъезда перешагнуть, невидимая сила меня назад отталкивала...
   - А в какой квартире живёт эта Грикильда? - осведомилась Лена.
   Амфибиус сказал номер квартиры, а потом сразу насторожился, и вымолвил:
   - Кто-то приближается.
   Ребята тоже огляделись. Витёк произнёс:
   - Вроде бы нет никого...
   Но Амфибиус говорил:
   - Да не в этом мире, а в том. Плывёт кто-то.
   - Преследователи что ли твои? - быстро осведомился Витёк.
   - Нет, нет, рыбина какая-то. Ух, здоровенная...
   Витёк вплотную приблизился к отражающему иной мир глазу Амфибиуса. Он разглядел, что в наполненном тёмно-золотистым сиянием уходящего дня море появилась излучающая малахитовый цвет рыба. Судя по всему, она действительно была здоровой: по крайней мере, десятиметровой. Она кружила возле повисшего между дном и поверхностью Амфибиуса.
   Витёк спросил:
   - А что она собирается делать?
   - Думаю, что она собирается меня проглотить, - спокойно ответил Амфибиус.
   - Ой! - ужаснулась Лена.
   - Кстати, эта рыба называется Живоглотом, - просвещал их Амфибиус. - Дело в том, что у неё нет зубов. Она заглатывает не только живность, но и вообще - всё, что ей понравится, и плывёт, вместе с уловом, в свою подводную пещеру. Там выплёвывает пойманное и любуется своей коллекцией.
   - Понятно. У нас вороны то же любят всякие блестящие штуки таскать. Вроде бы и нет им от этих вещей никакого прока, а вот всё равно тащат, - произнёс Витёк.
   - А вы можете этой рыбище отпор дать? - спросила Лена.
   - Боюсь, что нет, - ответил Амфибиус. - Ведь мой боевой посох - он в этом мире - видите? - он взмахнул посохом. - На меня уже нападали собаки. Я посохом махал, а они его не видели. В общем - еле-еле от этих псов избавился.
   - А вы не можете перекинуть посох из руку в руку, из мира в мир? - предложил Витёк.
   Амфибиус отрицательно покачал головой, и тут вдруг крикнул:
   - Она плывёт на меня!
   Витёк схватил Амфибиуса за руку и воскликнул:
   - Нет! Мы вас не отпустим!
   Но тут Амфибиус дёрнулся в сторону, и с такой силой, что Витёк невольно выпустил его, а сам повалился на пол, и боком ударился об вонючую трубу.
   - Нет! Амфибиус! Стой! - закричал мальчишка, но тот уже улетел далеко по канализационному туннелю.
   Витёк хотел броситься за ним, но Лена остановила его. Она вымолвила:
   - Нет. Он уже далеко. И ты его не догонишь.
   - Но что же делать? - спросил Витёк.
   - Наверное, нам надо попытаться проникнуть в жилище к Грикильде, - предположила девочка.
   - Да. Надо завладеть первоклассным зельем для перехода в иной мир.
   - А потом... - вымолвила Лена, но замолчала, потому что не знала, что делать дальше.
   Но Витёк сам закончил эту фразу:
   - А потом мы сами перенесёмся в тот расчудесный мир, и поможем Амфибиусу.
   - Ни в коем случае! - в ужасе воскликнула Лена.
   - Именно так мы и сделаем, - заверил её мальчишка.
  
  
  
  VI
  
   Дверь той квартиры, в которой жила Грикильда, была совершенно чёрной, да ещё к тому же - со здоровым выпученным глазком. И этот глазок казался тоже совершенно чёрным, похожим на воронье око.
   И, как только ребята вышли на эту площадку, им показалось, будто ведьма наблюдает за ними, через этот тёмный глазок.
   Кстати, на плече у Лены сидел её верный зелёный попугай Кеша, который присоединился к ним, как только они вошли в подъезд.
   И девочка вымолвила очень тихо:
   - У меня такое впечатление, что эта ведьма уже наблюдает за нами.
   - Да брось ты! - усмехнулся Витёк. - Вообразила себе невесть чего...
   И он протянул руку к звонку, выполненному в форме оскаленной волчьей физиономии.
   Но Лена перехватила его за запястье, и взмолилась:
   - Ну, пожалуйста, не надо!
   - А в чём дело?
   - Дело в том, что мне очень страшно.
   - Ну, ты и трусиха...
   - У меня такое чувство, что стоит тебе только на эту кнопку нажать и эта ведьма набросится на нас!
   - У тебя просто воображение разыгралось!
   Для того, чтобы нажать на кнопку звонка, Витьку пришлось просунуть свой палец внутрь волчьей пасти. И, как только он это сделал - пасть захлопнулась.
   Витёк закричал:
   - А-А!!
   А у Лены глаза расширились, и она залепетала:
   - Ой-ой, неужели тебе этот злой волк палец откусил?
   - Ничего с моим пальцем не случилось, - пробормотал Витёк, но всё же он морщился.
   Тут Лена схватила его за плечи, и попыталась оттянуть назад. Мальчишка воскликнул:
   - Так ты мне точно палец оторвёшь!
   И в это мгновенье дверь квартиры распахнулось. На пороге предстала ведьма Грикильда. Это была старая, страшная старуха, с огромным костистым горбом, и с ещё более огромным носом, который загибался под её массивный подбородок.
   В своей костлявой метле ведьма сжимала метлу. И прокричала она гневно:
   - Ну, чего вы растрезвонились?! А?!
   И действительно - из-за спины ведьмы вырывалась неустанная звонковая трескотня.
   - У м-меня п-палец з-застрял, - пролепетал Витёк, которому было так страшно, что зубы стучали.
   - А-а! Так это звонок окаянный! - вскричала ведьма, и замахнулась метлой.
   - Нет-нет! Не бейте меня! - взмолился Витёк, и втянул голову в плечи.
   Но ведьма ударила не по мальчику, а по звонку, в результате чего волчьи челюсти разжались, и Витёк получил возможность убрать укушенную руку от греха подальше - за спину.
   Лена выглядывала из-за его плеча, а Кеша - из волос девочки. Все, кроме ведьмы были очень напуганы.
   Тогда Витёк вымолвил, заплетающимся языком:
   - А мы вообще-то пришли чтобы это... того... ну, в общем... э-э-э...
   Честно говоря, он даже и не знал, что говорить дальше. Но ведьма понимающе кивнула, и вымолвила:
   - А я знаю, кто вы такие, и зачем пришли.
   - Правда? - растерянно пробормотал Витёк.
   - Конечно. А вы думаете, наверное: такая глупая ведьма!
   - Нет, вовсе мы так не думаем, - сказал Витёк, наблюдая, как Кеша, цепляясь лапками за выщерблены на потолке, незамеченным пробрался в квартиру Грикильды.
   А Грикильда говорила:
   - Я ж за вами наблюдала.
   - За нами наблюдали?! - пискнула Лена.
   - Именно! - рявкнула ведьма и треснула метлой по полу. - Из-за окна своего видела, как вы с этим немощным Амфибиусом по двору ковыляли. Он то вам, наверное, всё рассказал?!
   - Ну, в общем - да, - пролепетал Витёк, и тут вдруг понял, что ему надоело бояться.
   И мальчик воскликнул:
   - Вы подсунули ему недоброкачественный товар, и из-за вас он пострадал!
   - Тоже мне страдалец нашёлся, - хмыкнула ведьма. - В общем, передайте ему, что больше ни одной капельки этого зелья не получит. Ясно?! А если ещё раз ко мне заявитесь, то наложу на вас такое заклятье, что больше не сможете в этот подъезд войти. Ясно?!
   - Я же в этом подъезде живу! - ужаснулась Лена.
   - Ну, вот тем более. Жить тебе негде будет, и станешь бомжихой, - мерзко захихикала ведьма.
   Витёк сжал кулаки и вскричал:
   - Вы не смеете так обращаться с честными людьми!
   - С честными? - усмехнулась ведьма, и пристально на него поглядела. - А кто двойку в дневнике с помощью ластика на пятёрку выправил?
   - А откуда вы знаете? - спросил Витёк, и покраснел от смущения, потому что сказанное ведьмой было правдой.
   - О-о, мне многое известно! - весело пророкотала Грикильда. - А сейчас - убирайтесь!
   Она замахнулась на них метлой, в результате чего случайно сбила Кешу, который с большим трудом тащил баночку с колдовским зельем. Попугайчик отскочил к картине на которой была изображена большущая чёрная кошка с распахнутой пастью.
   Кошка зашевелилась, и потянулась к Кеше. Попугайчик усиленно заработал крыльями и едва увернулся от призрачных кошачьих когтей, которые высунулись из картины...
   Кеша пролетел над головой Грикильды, а она его даже и не заметила. Таким образом, колдовское зелье было вынесено из квартиры ведьмы.
   Так как кто-то уже вызвал лифт вниз, то, боящиеся преследования ребята, выскочили на лестничную площадку. Попугайчик пролетел за ним.
   - Ну, что - ты достал зелье? - спросила у него Лена.
   Кеша безмолвно бросил в её ладошки баночку, а сам уселся у девочки на плече. Вид у него был чрезвычайно гордым.
   Лена сощурилась, и с трудом прочитала выведенную замысловатым готическим шрифтом надпись: "Зелье для перехода меж мирами. Высший сорт".
   А затем девочка воскликнула:
   - Ой, Витя, ты только посмотри: какие в этой баночке расчудесные пузыри!
   Витёк попросил:
   - Ну-ка, дай мне посмотреть.
   Лена протянула ему баночку, а он не взял, а прямо-таки выхватил драгоценное зелье с её ладони.
   Итак, Витёк вглядывался в содержимое баночки, и говорил:
   - Это не пузырьки - это планеты там плавают.
   - Правда, что ли? - восторженно воскликнула Лена.
   - Ага. Такие ма-а-алюсенькие планетки...
   - Ну, ладно. Отдай мне пузырёк, - попросила девочка.
   - А что ты с ним собираешься делать?
   - Конечно же, отдам Амфибиусу, - без запинки ответила Лена.
   - И где же ты его собираешься искать?
   - В канализации...
   - Ну, да. Конечно. Размечталась - найдёшь ты его там, держи карман шире.
   - Общими усилиями мы его обязательно найдём.
   - Не-а.
   - Почему это "не-а"?! - возмутилась Лена.
   - Потому что я чувствую, что не найдём, вот и всё.
   - Ну, а что ты предлагаешь?
   - Я предлагаю - выпить немного этого первосортного зелья, и отправиться в ином мир. Там мы ему точно поможем.
   - Даже и не думай! - воскликнула Лена. - А ну-ка - отдай мне банку.
   - Не отдам! - прокричал Витёк и бросился вниз по лестнице.
   Вообще-то Лена бегала быстрее Витька, так что почти сразу же догнала его, и повисла у мальчишки на плечах.
   - Отдай! - требовала она.
   Но Витёк из всех сил рванулся вперёд, и смог высвободиться. Лена повалилась задом на ступеньки, и крикнула вслед Витьку:
   - Невоспитанный грубиян!
   - От такой и слышу! - огрызнулся Витёк, перепрыгивая сразу через три ступеньки.
   Вот Лена поднялась, и бросилась следом за ним.
   Так, бегом она спустилась до десятого этажа, и только там остановилась, прислушиваясь. Ничего не было слышно. Тогда она позвала, тихонько:
   - Витя, ты меня слышишь?
   Но не получила никакого ответа.
   А тремя этажами выше, то есть на тринадцатом этаже, дверь, ведущая с лифтовой площадки на площадку лестничную, тихонечко приоткрылась, и выглянул оттуда Витёк.
   Мальчик сжимал в ладони баночку с бесценным зельем, и приговаривал:
   - Вот я тебя и обманул. Я попаду в иной мир, а ты - нет, - и он даже показал язык, куда то вниз по лестнице.
   Затем он опять прикрыл дверь, вернулся к лифту, и там рассудил следующим образом:
   - Вот я выпью чуточку этого зелья и перенесусь в иной мир. Конечно же, полностью перенесусь, ведь зелье - высочайшего класса. Ну, и баночка, естественно, со мной перенесётся. Там найду половинку Амфибиуса, и... Ну, да ладно - дальше видно будет.
   Итак, Витёк открыл баночку, поднёс к ней нос, понюхал осторожно и вымолвил:
   - Хм-м-м, а пахнет то весьма вкусно. Мёдом пахнет!
   Всё же он ещё не решался отпить зелья. Страшновато было уходить из этого, такого привычного мира.
   И тут снизу, с лестницы раздался окрик Лены:
   - Витя, ну где же ты?!
   Судя по всему, девочка поднималась обратно и внимательно осматривала каждый этаж.
   Тогда Витёк поднёс баночку к самым губам, и сделал небольшой глоток. Тут же сморщился и прошипел:
   - У-у, кислятина какая!
   Затем он проговорил:
   - Ну, и почему же ничего не происходит, а? Почему я ещё стою рядом с этим дурацким лифтом?
   И тут Витины ноги стали исчезать. Причём верхняя половина его тела не падала на пол, а оставалась в висячем положении.
   Тогда мальчик произнёс:
   - Ну, сейчас главное - удержать баночку с зельем!
   Но тут его глаза перенеслись в иной мир, и он увидел нечто такое, от чего его рука разжалась и баночка скользнула вниз.
   Драгоценное зелье вылилось на пол. Его сладковатый запах заполнил лестничную площадку...
  
  
  
  VII
  
   Кое о чём очень важном не подумал Витёк, когда собрался переходить в иной мир. Ведь он находился на тринадцатом этаже и, соответственно, в том, ином мире тоже должен был появиться на уровне тринадцатого этажа.
   И вот, прямо перед своим лицом, он увидел укрытую красными черепицами крышу, которая под значительным углом уходила вниз.
   И именно поэтому разжалась рука мальчишки, и баночка осталась в другом мире, на лестничной площадке.
   Он заскользил вниз, но при этом, конечно же, из всех сил пытался вцепиться в черепицу. Ему вроде бы почти удавалось остановиться, но всё же скольжение продолжалось.
   Витёк вывернул голову, и увидел, что до края крыши теперь совсем близко. Увидел он и море, увидел и прильнувший к горизонту огромный диск солнца. Конечно, очень там было красиво, но всё же Витёк вскрикнул от страха.
   Ведь увидел он и крыши иных городских домов, и купола и башенки - тоже, конечно, очень примечательная картина, но до них так далеко было падать!
   Итак, несмотря на отчаянные попытки остановиться, Витёк всё же доехал до самого края крыши. Его ноги и туловище скользнули вниз, в воздушную пустоту.
   - А-а!! Спасите!! Помогите!!! - из всех сил закричал он, и повис на руках.
   Взглянул он вниз, и тут глаза его округлились, и новый истошный вопль вырвался из его глотки.
   Внизу была каменная мостовая, но до неё было, по меньшей мере, тридцать метров лёта. Там ходили крохотные человечки, и даже не замечали мальчика, который болтался над их головами. Если они и слышали его крик, то в последнюю очередь к ним приходила мысль смотреть в небо.
   Тут по щекам Витька покатились слёзы. Мальчик кричал:
   - Помогите мне! Ну, хоть кто-нибудь! Помогите!! А-а!!
   И тут рядом с ним раздался приятный, но печальный очень печальный девичий голос:
   - Очень интересно. Ты что с небо упал?
   От неожиданности Витёк даже перестал кричать. Но левая его рука соскочила с края крыши, и он остался раскачиваться там из стороны в сторону, словно маятник.
   Выпученными глазами он уставился на миловидную беловолосую девушку в длинном белом платьем, и с очень белой, словно бы мелованной кожей, которая вышла на балкончик. Что касается балкончика, то мальчик не заметил его сразу только по причине сильного испуга. Это был маленький, каменный балкончик, расположенный прямо под навесом крыши, но, чтобы до этого балкончика добраться, Витьку надо было совершить двухметровый прыжок. А это, в его положении было крайне затруднительно...
   Он растерянно глядел на эту милую девушку, и бормотал:
   - Я, в общем - да. Так уж получилось. Упал с неба я, да...
   Тут девушка спросила робким, тихим голосочком:
   - А ты меня спасёшь?
   - А ты меня спасёшь? - поинтересовался Витёк. - А то у меня пальцы разжимаются. О-о, вот сейчас полечу вниз, и разобьюсь об мостовую, до так далеко!
   - А ты разве не умеешь летать? - искреннее изумилась девушка.
   - Нет. Не умею, - ответил Витёк.
   - Ох, бедненький! Тогда, должно быть, тебе действительно очень страшно! - воскликнула девушка.
   - Не то слово!! О-ой! Я уже падаю!!
   И, хотя Витёк ещё не падал, но всё же, был очень близок к этому.
   - Я сейчас! Подожди минуточку! - вскричала девушка, и бросилась с балкончика внутрь башни.
   - Только поскорее! Я, кажется, и минуточки не выдержу! - трепетал Витёк.
   Прошло десять секунд, которые показались Витьку десятью часами. И, когда девушка выскочила обратно на балкон, он закричал:
   - Что же ты так долго?!!
   Девушка протянула под мальчишку сачок, который был увеличенным во много раз подобием тех сачков, с помощью которых ловят бабочек.
   Витька взглянул вниз. Он опять-таки увидел очень далёкую мостовую, и материю сачка, которая показалась ему через чур тонкой. И мальчик воскликнул:
   - Меня этот дурацкий сачок не выдержит! Я не хочу в него прыгать! Он порвётся! Принеси лучше какую-нибудь исполинскую сковородку! Я на сковородку прыгну!
   - Прыгай! - повелительно крикнула девушка.
   - Не буду! - упрямо отвечал Витёк, а у самого слёзы из глаз выкатывались - так ему было страшно.
   - Прыгай сейчас же!
   - Ишь - раскомандовалась! Не стану я прыгать! За сковородкой беги!
   Но тут ему показалось, что кто-то дотронулся до кончика его носа. Витёк чихнул, и сорвался вниз.
   Пролетел, правда, совсем немного, потому что угодил в сачок.
   Материя сачка опасно затрещала, но всё же выдержала - не порвалась. Девушка запыхтела, приговаривая:
   - У-ух, ну и тяжёлый же ты!
   Всё же она смогла подтащить Витька к самому балкончик.
   Мальчик, ухватился за перила, подтянулся под ноги девушки. Так уж получилось, что при падении поцеловал её золотистую туфельку.
   Но он тут же приподнялся, отплюнулся брезгливо, и вымолвил:
   - Спасибо!
   Девушка вымолвила:
   - Вообще-то - я принца.
   - А-а, принцесса так принцесса. Мне то что?
   - А зовут меня Белина.
   - Белина-перина, - усмехнулся Витёк.
   - Негодный мальчишка! - воскликнула принцесса и ущипнула его за нос.
   - Ай! Больно! - воскликнул Витёк.
   - Будешь знать, как обзываться, - произнесла Белина.
   Тут Витёк взглянул на большую стекловидную пуговицу, которая украшала платье принцессы, и увидел в нём своё отражение. И всё бы ничего, да только кончик его носа отсутствовал.
   Он вскричал возмущённо:
   - Ты отщипнула мне кусок носа!
   - Ничего подобного, - проговорила Белина.
   - Отдавай мне нос! Пришивай его на место! Я не посмотрю, что ты какая-то там принцесса. Если сейчас же не прилепишь кусок моего носа на место, так сброшу тебя вниз из этого твоего дворца!
   Белина прокашлялась и вымолвила:
   - Я хочу поправить тебя в двух местах. Во-первых, кончик носа у тебя отсутствовал уже тогда, когда я тебя впервые увидела...
   Тогда Витёк хлопнул себя по лбу, и воскликнул:
   - О-о, кажется, я понимаю: волшебного зелья всё-таки не хватило для того, чтобы перенести меня полностью, и кусочек моего носа всё ещё остаётся в ином мире.
   - Вот. Это, кажется более правдоподобным...
   Тут принцесса очень печально улыбнулась, и вымолвила:
   - Ну, а во-вторых, я должна заметить, что это вовсе не мой дворец. Это место моего заключения. Эта башня-темница, и я нахожусь под самой его крышей...
   Витёк хотел спросить, за какое такое преступление была заключена принцесса в эту башню, когда сверху на отлогой черепичной крыше раздался грохот.
   Тогда Белина вымолвила:
   - Нечто подобное я слышала, когда ты появился.
   - Быть может - это всё-таки Лена за мной последовала? - предположил мальчик.
   - Но, когда появился ты, грохот был значительно тише. Вообще-то и грохота никакого не было - так шебуршание какое-то. А сейчас, кажется, крыша рухнет. Неужели эта твоя Лена похожа на слона?
   - Вовсе нет. Она даже меньше меня весит, - ответил Витёк.
   Между тем, грохот приближался, нарастал.
  
  
  
  VIII
  
   А случилось следующее.
   Лена приоткрыла площадку на двенадцатом этаже - то есть, ровно одним этажом ниже того места, где перенёсся в иной мир Витёк.
   Она в очередной раз позвала его:
   - Витя, ну где же ты?
   И, так как её было очень Витю жалко, то она попросила:
   - Ну, пожалуйста, отзовись.
   И тут она увидела кончик Витиного носа, который болтался в воздухе. Тут читатель вправе задать вопрос: как же Витин нос мог перенестись с тринадцатого этажа на двенадцатый?
   А дело в том, что в потолке была дырка. И образовалась эта дырка от колдовской жидкости, которая вылилась из баночки, выпавшей из Витиных рук. Жидкость, разлившись в разные стороны, перенесла часть бетонного пола в иной мир.
   И, когда Витька в ином мире скользил вниз по крыше, то его нос в нашем мире попал как раз в эту дырку. А когда Лена увидела его нос, то Витя как раз раскачивался над принесённой принцессой Белиной сачком, и никак не решался в него спрыгнуть.
   Итак, девочка подошла к кончику носа, и вымолвила:
   - Ой-ой, а кажется - это Витеньки носик...
   Вот она осторожно дотронулась до него пальчиком. Кончик носа тут же чихнул, и упал - теперь трепыхался всего лишь в нескольких сантиметрах от пола.
   Читатель уже знает, что это Витёк в ином мире дёргался в сачке, но Лена этого не знала. Ей приходилось перепрыгивать с места на место, чтобы случайно не наступить на эту носовую закорючку.
   В это время раскрылась дверь той квартиры, которая располагалась как раз напротив дёргающегося носа. На площадку медленно начала выходить очень толстая бабка.
   Эта бабка неодобрительно глянула на Лену, и спросила:
   - Эй, а чего это ты здесь расплясалась?
   - И вовсе я пляшу, - ответила девочка.
   - Как же не пляшешь, когда я своими глазами вижу, что пляшешь. Здесь что, по-твоему - дискотека? А?
   - Я стараюсь на Витеньку не наступить! - крикнула Лена.
   - Что же это твой Витенька - таракан что ли? - хмыкнула бабка.
   - Как вам не стыдно! - выкрикнула, совершая очередной прыжок, Лена. - Витя - это нос!
   - Ну, ты мне тут лапшу на уши не вешай! - прикрикнула бабка.
   Как раз в это время в ином мире принцесса Белина смогла-таки притянуть сачок с Витькой к своему балкону. В результате этого в этом мире кончик Витиного носа перенёсся совсем близко к массивным ногам бабки.
   Лена закричала:
   - Осторожно! Не наступите на него!
   Тут бабка взглянула увидела, и увидела-таки кончик носа. Она раскрыла рот, и хотела завизжать, но вместо этого вышел такой звук, будто бы кирпич упал.
   После этого бабка начала выкрикивать возмущённо:
   - Развели тут бесовщину всякую! Давить их! Давить!
   И она попыталась раздавить кончик Витиного носа. Надо сказать, что, если бы она попала на него своей ножищей, то осталось бы от носа одно мокрое место.
   Но как раз в это время Витька перебрался на балкон башни, и кончик носа, соответственно, перескочил на другое место.
   Бабка не унималась, она даже свою тележку отбросила, и вновь попыталась раздавить кончик носа.
   Тут Лена закричала: "Не смейте!" - и налетела на бабку. Бабка лишь слегка пошатнулась, но схватила Лену за руку, и пророкотала:
   - А вот я тебя, хулиганку такую, в милицию сейчас отведу!
   Тут Витин нос гордо полетел через порог в квартиру бабки. Бабка увидела это, хотела всплеснуть руками, но забыла, что по-прежнему сжимает Ленино запястье. В результате резкого движения многокилограммовой руки бабки, лёгенькая девочка взмыла в воздух. Она перелетела через порог, и рухнула на пол буквально в сантиметре от застывшего на месте Витиного носа.
   - Здравствуй, Витенька, - рассеяно проговорила девочка.
   А что касается бабки, то ей показалось, что Лена сама прыгнула в её квартиру. В результате из глотки бабки был извлечён вопль следующего содержания:
   - Грабят! Убивают!! Караул!!!
   Одновременно с этим бабки схватила свою массивную тележку, и, воздев её над головой, бросилась на Лену. Тут бы зачарованно глядящей на кончик носа девочке и не поздоровилось. Но кончик носа резко рванулся на неё. Девочка тоненько взвизгнула, и с ещё большим проворством отскочила назад. В результате, она сбила бабку с ног. Бабка повалилась на пол, и от этого падения, содрогнулся, казалось, весь этот массивный жилой дом.
   Но теперь, чтобы понять всё происходящее, надо рассказать и о приключениях попугая Кеши. Да-да, за всеми этими событиями мы совсем позабыли об этом маленьком зелёном попугайчике с ярко-красным хохолком. Когда Лена в первый раз бросалась за Витей, и настигла его - попугайчик сидел у девочки на голове. Но вот Витя сбросил её, а сам побежал дальше.
   Лена упала на лестницу, ударилась. Что же касается попугайчика, то он не успел замахать своими крыльями, он тоже упал, ударился, и остался лежать на ступеньки.
   А Лене казалось, что он по-прежнему сидит у неё на голове. Так что она побежала вниз по лестнице.
   Кеша полежал некоторое время, жалобно повторяя услышанные в какой-то слезливой мелодраме слова:
   - Ах, кажется я умер! Ах...
   Но вот он приподнял голову, пошевелил одним крылом, другим, и изрёк:
   - Нет! Не умер я!
   И вот он уже усиленно замахал крыльями, и полетел вниз. Ему было страшно без Лены, ему хотелось поскорее усесться у неё на плече.
   Но когда он пролетел возле тринадцатого этажа, подул сквозняк, и дверь приоткрылась. И тут же почуял попугайчик сладкий запах. Он влетел на площадку, рядом с лифтом, и увидел пустую баночку от колдовского зелья. Что касается содержимого этой баночки, то оно частично перекочевало в Витин желудок, частично было истрачено на перенос в иной мир бетонного пола, а частично ещё осталось.
   Эти последние капли проворно испарялись, унося с собой бетонную твердь.
   Если проследить происходившие тогда в Кешиной головке мысленные процессы, то они были примерно следующего содержания: раз из-за этой баночки было столько волнений, так, стало быть, в ней содержалось нечто очень ценное. Ну, а раз так, то надо это ценное отведать, пока оно ещё полностью не испарилось.
   В общем, Кеша подлетел к испаряющемуся зелью, и испил те последние капли, которые там ещё оставались.
  
  
  
  IX
  
   Если бы Кеша умел читать, то он прочитал бы, что на донышке той баночки было написано мелкими буковками: "Зелье использовать только для перехода людей и неодушевлённых предметов. Очень не рекомендуется потребление этой жидкости животными, так как за последствия никто не ручается".
   Но, даже если бы Кеша умел читать, то он всё равно выпил эту жидкость, потому что уж очень ему хотелось попробовать то, что источало такой приятный медовый аромат.
   Прежде всего, он передёрнулся от кислого вкуса, а потом понял, что перенёсся в какое-то совсем незнакомое ему место. И, мало того, Кеша понял, что его миниатюрное тело раздулось до размеров, прямо скажем - для попугая невиданных. Это и было тем неожиданным последствием, о котором предупреждала надпись на баночке. Теперь, если бы он развернул крылья, то их размах составил десять метров.
   Но он не мог развернуть крылья. Он так перепугался, что вообще забыл, что умеет летать. Он видел только край черепичной крыши, к которой с превеликим грохотом скатывался.
   Именно этот грохот и услышали стоявшие на балкончике под ним Витёк и Белина.
   Кеша хотел закричать: "Караул!", но вместо этого из него был извергнут оглушительный вопль "Карр!", словно бы он превратился в исполинскую ворону. Причём вышло настолько правдоподобно, что откуда-то даже вылетела стайка настоящих ворон, которые вопрошали удивлённо: "Карр? Кар? Ка-арр?!".
   Они сделали над Кешей круг, и, оживлённо обсуждая на своём птичьем языке это событие, отправились восвояси.
   Ну а Кеша тем временем подкатился к самому краю черепичной крыши, и начал падать вниз. И только в самое последнее мгновенье он успел ухватиться за край крыши своим клювом.
   Что касается Витьки и принцессы Белины, то они увидели только, как сверху свесилось нечто здоровенное. Они даже не могли разглядеть нарядной зеленой окраски мега-попугая, потому что солнце уже утонуло в море, и небосвод был похож на медленно остывающий уголь. И в этом слабом свечении позднего вечера попугай представился похожим на некое диковинное чудище.
   Честно говоря, Витька и Белина перепугались. Они, взявшись за руки, начали пятиться. И именно поэтому кончик Витькиного носа в ином мире перелетел внутрь квартиры грозной бабки.
   Но вот край черепичной крыши был раздроблен могучим клювом, и Кеша дёрнулся вниз. Но в это мгновенье он всё же вспомнил, что является не кем-то там, а птицей. Так что он замахал крыльями, и завис прямо напротив балкона.
   Ну, а Витьке и Белине показалось, что это "чудище" собирается на них наброситься. Так что Белина вскрикнула:
   - Ах!
   А Витька глубокомысленно произнёс:
   - Ох!
   Кеше было так страшно, что он закрыл глаза, и ничего не видел. Но ему казалось, что он падает вниз. Так что он размахивал крыльями всё сильнее и сильнее, в результате чего поднялся такой ветер, что волосы на головах Витька и Белины встали дыбом.
   Ну а Кеша от этих усиленных размахиваний уподобился ракете - резко взмыл вверх.
   - У-ух, ну, кажется, пронесло! - пробормотал Витёк.
   И тут с лестницы, которая вела на этот высокий этаж, раздались быстрые шаги, а затем заскрипел в дверном замке ключ. С противоположной стороны двери доносились весьма грубые голоса:
   - Кто там у тебя?! Немедленно отвечай!
   Тогда Белина бросилась к стоявшей возле двери тумбочке, и повалила её, перегородив, таким образом, проход.
   Принцесса озиралась и говорила:
   - А теперь надо придумать, где бы тебя спрятать.
   Как раз в это время Кеша решился открыть глаза, и обнаружил, что залетел на такую высоту, на которой никогда прежде не был. Тут он завопил:
   - А-а-а!!! Помогите!! Спасите!!
   И Витя услышал и узнал голос Лениного попугая, хотя и звучал он теперь куда как более раскатисто.
   И вот мальчик бросился на балкончик, и закричал:
   - Кеша! Я здесь! Скорее - сюда!!
   Край черепичной крыши был пробит при взлёте мега-попугаем, так что Витёк видел и часть неба, и Кешу, который взлетел на такую высоту, что казался размерами сходным с обычным попугайчиком.
   Витя размахивал руками, и кричал всё сильнее...
   А тюремщики принцессы Белины ломились в дверь. Упавшая тумбочка мешала им, но они так сильно колотили по двери, что тумбочка отъезжала в сторону.
   Вот в образовавшийся проём просунулась рука. Белина размахнулась и ударила по этой руке сачком. Рука тут же отдёрнулась, а с противоположной стороны двери раздался крик:
   - Ай! Ай! Ай!
   - Кеша-а-а!!! Спасай нас! - голосил Витёк.
   Конечно, Кеше было страшно, но, вместе с тем, и приятно, что его зовут на помощь.
   Вот он сложил крылья и, уподобившись истребителю, спикировал вниз.
   - Белинка, давай скорее сюда! - закричал мальчишка.
   В это мгновенье на дверь обрушился особенно сильный удар, и тумбочка отлетела в сторону - едва не сбила с ног Белину.
   Но принцесса уже кое-что приготовила. Когда в дверь ворвался облачённый в тяжёлые железные доспехи стражник, она метнула в него вытянутую вазу с розами.
   Стражник ещё ничего не понимал. Он просто выставил перед собой руки, и поймал эту вазу. Он прижал её к груди, а носом уткнулся в розу. Вообще-то он совсем не хотел этого делать, просто уж так получилось.
   В результате этот стражник замешкался, остановился, и следующий стражник врезался в его спину. Первый стражник не удержался на ногах, и с тяжёлым железным дребезжаньем рухнул на пол.
   Ещё несколько стражников вбежали и все попадали на пол. Образовалась куча мала.
   Витёк кричал:
   - Ну, Белина! Что же ты!? Давай - быстрее!
   Как раз в это время мега-попугай подлетел к балкону.
   - А что я должна делать? - спросила Белина.
   - Прыгая к нему на спину!
   - А он что - твой друг?!
   - Да!
   Одному из стражников удалось подняться, и он сразу же бросился на Белину. Тогда принцесса проговорила быстро:
   - Лучше уж я разобьюсь об мостовую, чем останусь здесь!
   И вот она разбежалась и, рука об руку с Витькой, прыгнула с балкона на Кешкину спину.
  
   А в нашем мире Лена приподнялась, и увидела, что кончик Витиного носа так и дёргается из стороны в сторону. Тут девочка каким-то внутренним чутьём почувствовала - сейчас он рванётся в сторону окна, на улицу. И, стало быть, надо это окно открыть, а иначе случится нечто страшное.
   Она уже приподнялась, когда кто-то схватил её за ногу. Девочка обернулась. Конечно же - это бабка её схватила. И эта массивная бабка ухмылялась, приговаривая зловеще:
   - Врёшь - не уйдёшь...
   - Отпустите меня! Вы не понимаете! - взмолилась Лена.
   - Уж я то всё понимаю. Вот как засудють тебя! - рокотала бабка.
   Тут кончик Витиного носа напрягся, и Лена поняла, что прыжок должен состояться прямо сейчас же.
   - Выпустите! - закричала девочка.
   - Не выпущу! Хо-Хо-Хо!! - хохотала бабка и была похожа на раздувшееся подобие ведьмы Грикильды, которая жила несколькими этажами выше.
   Лена заметила, что из бабкиной сумки выкатилось несколько картофелин. Тогда девочка рухнула на пол и схватила одну из них. Затем размахнулась и метнула картофелину в стекло.
   Одновременно с этим рванулся к стеклу и краешек Витиного носа.
   Произошло следующее: картофелина выбила в окне кругляш, а Витин нос пролетел точно в это отверстие. Нос догнал картофелину, и нацепил её на себя. И, вместе с картофелиной, стремительно полетел от дома.
   В образовавшийся проём со свистом ворвался ветер.
   Бабка сказала растерянно:
   - Ну, это уже какой-то бандитизм..., - и выпустила Лену.
   - Спасибо! - буркнула девочка, и бросилась вниз по лестнице.
  
  
  
  X
  
  
   - А-а-а!! - закричал Витёк.
   Если бы принцесса Белина не схватила его за плечи, то свалился бы Витёк с мега-попугая Кеши, который довольно-таки высоко летел над городскими улочками.
   - Что случилось? - спросила принцесса.
   - Представляешь себе: в том, ином мире, какая-то гадость нацепилась мне на нос.
   Он даже попытался сорвать с невидимого кончика носа невидимую картофелину, но его рука просто прошла сквозь воздух, а потом была резко отдёрнута какой-то невидимой силой.
   - Не сильно болит? - жалостливым голоском поинтересовалась Белина.
   - Не сильно, но всё равно - чувства очень неприятные, - вздохнул Витёк. - Ты вот только представь: здесь попугай летит в свободном пространстве, а в ином мире на пути моего носа попадётся какой-нибудь дом. И что тогда? Расшибётся мой нос в лепёшку... Честно говоря, даже и думать об этом не хочется.
   - Не надо таких ужасов говорить. Лучше верить, что всё будет хорошо. А сейчас дай-ка я тебе нос перебинтую, - предложила Белина.
   - Вот ещё, - проворчал Витёк. - Не стану я с этой дурацкой повязкой на носу ходить, словно клоун.
   - Но без повязки ты выглядишь очень устрашающе!
   Витёк подумал немного и согласился. Тогда принцесса Белина достала из кармана ароматный платочек и поднесла к обрубку Витькиного носа.
   Мальчишка поинтересовался:
   - Надеюсь, платок не сопливый?
   Принцесса и вымолвила:
   - И как ты можешь говорить такие грубые вещи?
   - А что такого? - пожал плечами Витёк. - Ну, ладно, предположим платок - не сопливый. Теперь давай рассказывай, что ты такое натворила? За что тебя в эту башню засадили? А? Ну, не стесняйся. Наверное, укокошила кого-нибудь?
   - Что-что? - дрогнувшим голосом переспросила прекрасная Белина.
   - Ну... я наверное слишком груб..., - тут даже Витёк смутился, и вымолвил тихим, романтичным голосом, - Я хотел спросить: ты замочила кого-нибудь?
   Тут принцесса Белина отвесила Витьку пощёчину, и залилась горючими слезами. Его нос остался завязанным только наполовину, и платок трепетал на ветру, словно флаг.
   Сначала Витёк рассердился, но потом взглянул на окружающую их красотищу: а они уже летели над морем, и обратился к Белине со следующими словами:
   - Прости меня, пожалуйста...
   Она помолчала немного, а затем вымолвила:
   - Меня посадил в темницу принц Эскольд.
   - Очень приятно, - невпопад проговорил Витёк.
   - А вот мне было очень неприятно! - гневно воскликнула Белина. - Мерзкий гадкий принц Эскольд!
   - Ну вот. Мне говоришь не ругаться, а сама ругаешься, - молвил Витёк.
   - Значит, есть за что ругаться, - сказала принцесса. - Ты, может, думаешь, что я родилась в этом приморском городе?
   - Не знаю. Мне это всё равно, - сказал Витёк.
   - А я, между прочим, родилась в белейшем, горном королевстве Твиландия. И с самого раннего возраста я много читала, и не только художественные книги, а ещё и толстые фолианты - эти глубочайшие и сокровенные исследования наших магов. Я чувствовала в себе склонность к магии, я чувствовала, что смогу добиться на этом пути многого. И добилась. В шестнадцать лет я предстала на суд нашего сильнейшего мага Симилиона, который настолько был поражён моими способностями, что сказал моему отцу: "Эта девочка, если только захочет, сможет все наши горы поднять в воздух. И сделает она эта так легко, будто они весят не больше перышек". Но я не собиралась поднимать в воздух горы, потому что...
   Тут Витёк громко зевнул, и довольно-таки бесцеремонно прервал принцессу:
   - А нельзя ли короче. И вообще дай-ка я сам догадаюсь: этот мерзкий принц как его э-э-э...
   - Эскольд. Только я скажу, что ты ещё больший грубиян, нежели он. Такое впечатление, что ты вообще не знаком с правилами этикета.
   - Какой ещё этикет? Зачем он нужен? Только время в пустую убивать. Кривляться друг перед другом. А зачем? Лучше выражаться более просто и ясно. В общем, этот гад, принц Эскольд узнал о твоих магических способностях, и решил похитить тебя...
   - Откуда ты знаешь? Признайся: ты уже раньше об этом слышал?
   - Да как я об этом мог слышать, если я в вашем мире совсем недавно появился? Просто здесь всё очевидно. Принц Эскольд - плохой. У тебя есть магические способности. Зачем ему тебя похищать, кроме как не из-за этих твоих способностей. Всё элементарно!
   - Да, ты прав. Только вначале он сватался ко мне. Ну, я то сразу поняла, что он меня не любит, и отвергла его. Но потом он подкупил кое-кого из нашей стражи, и проник в мою спальню в тот предрассветный час, когда сон особенно глубок. Он поднёс к моим губам смазанную особым раствором ватку, и вдохнув её запах, я погрузилась в сон настолько глубокий, что даже если бы рядом с моим ухом выстрелила пушка, то я бы даже не пошевелилась. Итак...
   - Короче он доставил тебя в свой замок...
   - Да. Этот замок находится в приморском городе Эсгарде, гостем которого ты на недолгое время был....
   Тут мега-попугай Кеша кивнул на небольшой островок, который темнел на фоне серебрящегося звёздами моря, и произнёс:
   - Самолёт просит посадки.
   - Ладно, давай опускайся, - произнёс Витёк, но тут же добавил. - Только я тебя очень прошу: потише. А то ведь, если в ином мире на пути кончика моего носа попадётся какое-нибудь препятствие, то всё - останется от него лепёшка. Хорошо, что там хоть что-то к нему прицепилось, а то бы давно замёрз.
   Витёк очень напрягся, и едва слышал принцессу Белину. Ведь он понимал, что, чем ниже к земле, тем больше вероятность столкновения кончика носа с чем-либо: будь то дом, дерево или какой-нибудь забор.
   А Белина говорила:
   - Принц Эскольд принц, но не владыка этой земли. Он живёт в своём замке, и мало кому известно, что происходит за его стенами. Но в любом случае народ не любит Эскольда за то, что он был замечен во многих дурных делах. И только нынешний король королевства Маква - старый Тщердж не хочет верить просачивающимся к нему слухам, и по-прежнему считает Эскольда своим любимым сыном. Ещё бы - ведь Эскольд старший из двух братьев, и именно он является наследником престола. Что же касается его младшего брата благородного Тмимислава, то он по наущению всё того же Эскольда был отправлен в дальнее плавание, искать легендарных остров Золотого Уха, и вот уже целый год, как от него нет никаких вестей. И многие думают, что он уже никогда...
   В это время Кеша опустился на песчаный бережок. Витёк тут же соскочил с его спины, подпрыгнул, и воскликнул:
   - Мы приземлились, а кончик моего носа остался целым. Ур-ра!
   - Ты меня невнимательно слушаешь, - обиделась Белина.
   - А что ты там рассказываешь про каких-то дурацких принцев? Я уже в их именах запутался. Я сейчас лучше искупаюсь. Ты будешь купаться?
   - Нет, - обиженно проговорила Белина.
   - Ну, не хочешь - как хочешь, - пожал плечами Витёк.
   Надо сказать, что он уже весьма запарился в своей зимней одежде. Ведь, с тех пор, как он пожаловал в гости к Лене, он не переодевался, и именно в зимней одежде перенёсся в лето.
   Итак, все его многочисленные одежки были сброшены, и он бросился в воду. Но он тут же закричал:
   - А-а-а!! - и выскочил обратно на берег.
   - Неужели вода такая холодная? - насмешливым голосом поинтересовалась Белина.
   - Вода то нормальная, да только, кажется, не суждено мне в ней поплескаться. Только хотел нырнуть, и тут - бац! - в ином мире кончик моего носа врезался в... э-э-э... скорее всего не в асфальт, а в обледенелый свет, но, всё равно, очень больно, и та мягкая штуковина с него слетела, так что я уже чувствую. О-о, бедный кончик моего носа!
   Тут Витя надел рубашку и штаны, уселся на песочек, рядом с Белиной, и произнёс печальным голосом:
   - Ладно, продолжай рассказывать...
   Принцесса Белина гордо вздёрнула носик и вымолвила:
   - Попроси у меня об этом вежливо.
   Тогда Витек показал ей средний палец на правой руке.
   - Что значит этот жест? - поинтересовалась принцесса.
   - В нашем мире - это выражает просьбу, - очень серьёзным голосом произнёс Витёк.
   - А-а, ну тогда я попрошу мне показывать этот палец всякий раз, когда будешь просить меня о чём-либо, и вообще - почаще это делай. Надо учить этикету.
   - Да никаких проблем. Тебе бы я всё-время этот палец показывал. Ну, так чего там дальше то было? - и сам тут же продолжил, - Привёз тебя этот э-э-э... Эскольд в свой замок... И говорит: помогай мне поскорее престолом завладеть. А ты ему отвечаешь: не буду. Ну и заточил он тебя в эту дурацкую башню, правильно?
   - Правильно, - вздохнула Белина.
   - Тогда я тебя совсем не понимаю! - громко воскликнул Витёк.
   - А в чём, собственно, дело?
   - А дело в том, что раз ты можешь горы можешь, как пушинки двигать, так почему бы тебе было не превратить эту башню в ракету...
   - Я не знаю, что такое ракета.
   - Ну, в общем - это такая летающая штуковина. Вот и улетела бы на этой башне-ракете в своё это горное королевство, забыл уже как его зовут...
   - Твиландия, - благоговейно и мечтательно произнесла Белина.
   - Ну, в общем, что Твиландия, что Голландия, что Шотландия - мне это безразлично. Что ж ты не улетела.
   - Потому что принц Эскольд всё предусмотрел. С помощью своего придворного мага он заключил мою магическую энергию внутрь чёрного зеркала.
   - Что это ещё за чёрное зеркало? У-у, как же нос стынет, согрел бы его что ли кто-нибудь в нашем мире...
   И тут Витёк вдруг резко вскочил.
   - Что такое? - тоже вскочила Белина.
   - Дело в том, что некто, скорее всего пёс, только что лизнул кончик моего носа!
   - Ну, ты же хотел, чтобы его тебе кто-нибудь согрел? Вот и получил!
   - Нет! Не хочу! А вдруг он меня укусить вздумает! А-а-а!!
   Тут Витёк несколько раз высоко подпрыгнул, и вскричал:
   - Он меня только что лапой ударил! А-а-а!! Опять ударил!
   Тут Витёк бросился бежать.
   - Ты куда?! - закричала ему Белина.
   - Хочу смыться от этого шального пса!
   Но Витёк пробежал совсем немного. Он резко остановился, и огласил пляж пронизывающим воплем.
   Принцесса Белина бросилась к нему, восклицая:
   - Неужели этот ужасный пёс откусил тебе нос?!
   - Нет! Ещё хуже! - стенал Витёк.
   - Но что же может быть хуже?!
   - Я врезался там во что. Это, должно быть, дерево! И кончик моего носа сразу примёрз к нему! А-а, я не могу оторваться!
   И действительно: Витёк стоял на одном месте, и усиленно размахивал руками.
   - Давай-ка я тебе я тебе помогу, - жалостливым голоском произнесла Белина и, обхватив его за плечи, потянула Витька назад.
   - А-а! Больно то как! - визжал мальчишка. - У меня же сейчас нос оторвётся! А-а-а...
   Но вот Витёк повалился на песок. Впрочем, он тут же вскочил и, всхлипывая, бросился к возвышающемуся неподалёку гранитному утёсу. Высотой этот утёс был как минимум в десять метров, и склоны у него были практически отвесными, но всё же Витёк умудрился вскарабкаться на самый его вверх.
   - Что ты там делаешь? - спросила принцесса.
   - От собаки спасаюсь! - отозвался Витёк. - Надеюсь, что на такую высоту она не сможет забраться...
   На несколько минут воцарилась тишина. Затем принцесса осведомилась:
   - Ну, и как там?
   - Да вроде ничего. Только вот кончик носа болит и мёрзнет. Наверное, я поднялся на уровень древесных крон... Ну, да, ладно - продолжай рассказывать. Мы остановились на чёрном зеркале, которое поглотило твою магическую энергию. Так как это зеркало действует?
   - Так действует, что, как только я очнулась и глаза открыла, то вся моя магическая энергия в него перетекла. Зеркало тут же унесли, а принц Эскольд пообещал мне, что как только я соглашусь с ним сотрудничать, то зеркало будет возвращено.
   - Ну, и что же ты? Согласилась бы, он бы зеркало обратно принёс, ты энергию себе вернула, и превратила бы его ну, скажем, в каменную статую.
   - Конечно же, принц Эскольд не так глуп. Он предусмотрел и такую возможность, и сказал, что, если мои слова будут неискренними, то подействует уже наложенное на меня заклятье, и я превращусь в столетнюю старуху. После этого я и была заключена в башню... Кстати, я думаю, что та собака уже убежала. Ты не собираешься спускаться?
   - Спускаться? - переспросил Витёк, и перевесил через край одну ногу.
   Подумал немного, затем убрал ногу на место и вымолвил:
   - Не, лучше пока подожду.
   - Признайся, что тебе просто страшно спускаться?! - окликнула его Белина.
   - Вообще-то - есть малость, - вздохнул Витёк.
   - Ну, тогда тебе попугай поможет. Эй, Кеша!
   Принцесса ещё несколько раз звала попугая, но он так и не откликался.
  
   А, если бы они следили за Кешей, то заметили бы, что некоторое время назад он побрёл по этому пляжу.
   Он шёл и говорил:
   - Я хочу есть. Лена! Где ты, Лена?!
   Но, конечно же, Лена не отзывалась.
   Кеша так увлёкся мыслями о еде, что и не заметил того, что уже некоторое поднимается по покатой, каменистой поверхности.
   А это был здоровый холм, который вздымался с противоположной стороны этого острова.
   Тропка медленно выгибалась. И вдруг яркий свет полной Луны плеснулся в Кешины глаза. Мега-попугай едва не ослеп, а когда его глаза всё-таки привыкли к этому освещению, то он, оглядевшись, проговорил:
   - Этот холм похож на морду какого-то чудища. Но таких больших чудищ не бывает. Совершенно точно не бывает!
   И, как только он это сказал, рядом с ним открылось око, которое имело цвет тёмно-бирюзовый, и было настолько громадным, что Кеша мог смотреться в него как в зеркало.
   Тут все без исключения перья на теле Кеши затряслись. Он начал медленно пятится от этого невероятного глаза, и бормотать.
   - Я вам снюсь. Меня вовсе нет. Нету меня!!
   И, вскричав так, попугай быстро-быстро замахал крыльями, и полетел прочь от острова. И при этом в его голове билась одна-единственная мысль: "Только бы улететь... только бы улететь..."
  
   В эти самые мгновенья остров передёрнулся с такой силой, что сидевший на гранитном утёсе Витёк едва не соскочил вниз. Во всяком случае, он перекувырнулся в воздухе, и повис, ухватившись за гранитную верхушку двумя руками.
   - Ой, Витя, мне на тебя смотреть страшно! - крикнула снизу Белина.
   - А мне ещё страшнее, - отозвался мальчик, и, заскрежетав зубами, смог-таки подтянуться и выкарабкаться наверх.
   Вроде бы всё умолкло...
   И вообще было очень тихо. И только едва уловимым шелестом ложились на берег волны.
   - Как думаешь, почему остров вздрогнул? - спросила Белина.
   - Думаю, что - это не остров, а такое здоровенное чудище, которое давным-давно спит, но теперь почти проснулось.
   - Не говори таких ужасов! - вскричала принцесса.
   - Ладно-ладно. Я же пошутил. И куда, хотел бы я всё-таки знать, подевался этот Кеша? Всё-таки не очень-то весело здесь сидеть...
  
  
  XI
  
   В то время, когда Белина и Витёк, только полетели над морем, в нижней части той башни, в которой раньше была заключена принцесса, царил настоящий переполох. Все бегали, кричали, суетились. А среди всего этого кавардака стоял принц Эскольд. Он был таким худым, что весьма походил на ожившие посредством злого колдовства мощи. Его необычайно вытянутое лицо обычно было бледным, как сама смерть, но теперь от ярости на этом лице проступили багровые пятна. Его нижняя челюсть дрожала, а большие чёрные усы то закручивались рогаликами, то раскручивались, будто были живыми организмами.
   Время от времени он взвизгивал:
   - Упустили! Упусти-и-или!!! Ы-ы-ы!!!
   Все настолько увлечены были этим переполохом, что не заметили, что по воздуху над лестницей летит нечто, кажущееся совсем бессмысленным, но на самом то деле являющееся кончиком от высокой подошвы девичьих зимних сапожек.
   И эта штуковина не просто падала, а очерчивала такие прямоугольники, будто спускалась по невидимой лестнице, которая располагалась немного в стороне от видимой лестницы.
   И так уж получилось, что на пути этого кончика оказалась лысина принца Эскольда, (лысина появилась у него ещё в тринадцатилетнем возрасте, а ныне ему было двадцать три года).
   Экскольд истошно вскричал:
   - Убили! - и повалился на пол.
   Но он не был убит, а только ушиблен. Вот он приподнял голову, увидел своих воинов, которые выглядели очень испуганными - они вжались в стены и тряслись. Ну, а помимо того, он увидел своего обидчика - кусочек подошвы. И принц Эскольд заорал:
   - Это оно! Да-да - оно похитило Белину! Хва-а-атай его!
   Но его воины были настолько перепуганы этим колдовским явлением, что даже и своего принца, перед которым обычно трепетали, теперь не слушались.
   Тогда Эскольд вскричал:
   - Пришло время для настоящих героев! - и, вытянув руки, прыгнул на пластиковый ошмёток.
   Принц жадно вцепился в этот кусок пальцами, и вскричал:
   - Всё! Пойман! А-а! Дёргается! Помогите же мне! Помогите!..
  
   Лена как раз добежала до первого этажа в своём доме, и тут обо что-то споткнулась. Если бы не схватилась за лестничную периллу, то растянулась бы на последних ступенях.
   Она сделала ещё несколько шагов, как некая сила потянула её правую ногу назад. Девочка оглянулась, никого не увидела, и всё же попросила:
   - Отпустите меня, пожалуйста.
   Но нечто по-прежнему утягивало её куда-то под лестницу. Тогда Лена попыталась вырваться. Некоторое время она дёргалась, а потом сообразила, что нечто удерживает её не за ногу, а за мысок от её сапога.
   Тогда она молвила:
   - Прощай, сапог! - и быстро стянула его с ноги.
   Сапог резко отлетел в сторону, и остановился - завис в воздух. Девочка бросилась в свою квартиру.
  
   Ну, а в ином мире принц Эскольд вскричал:
   - Что ж я один должен с этим чудищем бороться?! Где рать моя!
   Тут сразу несколько воинов подбежали к нему сзади, и, обхватив за плечи, дёрнули своего принца назад. Как раз в это мгновенье Лена стянула свой сапожок.
   Естественно, и Эскольд и его воины пролетели по воздуху, и врезались в каменное основание лестнице. А принц ещё и шлепок подошвой по лбу получил.
   И сказал принц Эскольд:
   - И-и-и...
   Но тут пред ним предстал грозный маг Дурман. Был этот Дурман низкорослым, горбатым и чрезвычайно толстым, в его длинной чёрной бороде постоянно висели куски еды, а пожирал он чрезвычайно много.
   Дурман протянул принцу Эскольду свою студенистую руку и, когда тот поднялся, сказал ему:
   - Принц, вы поступили чрезвычайно глупо.
   Эскольд поправил свой костюм, потёр вспухшую на лбу шишку, и заявил:
   - Я никогда не ошибаюсь!
   Его воины захлопали в ладоши - ведь они знали, как их господин любит такие вот похвалы.
   Но Дурман, что Эскольд его побаивается, и поэтому время от времени говорил то, что думал, а не лицемерил. Вот и теперь он вещал обличительным тоном:
   - Неужели неясно, что это перенесённая из иного мира вещь - часть одежды кого-то?
   - Ну и чёрт с ним! - раздражённо выкрикнул Эскольд.
   - И, неужели неясно, что эта одежда принадлежала кому-то замешенному в похищении принцессы Белины!
   - Вот те раз, - изумился принц Эскольд, и тут же глаза его вспыхнул, он потёр ладони, и проговорил. - Так надо схватить его! Под пытками он всё выложит!
   - Я бы установил слежку, - произнёс Дурман.
   - Ну, стало быть, установим слежку.
   - Вот если бы, ваше высочество, не хватали его, то можно было бы следить, куда он пойдёт, а теперь эта вещь уже брошенная...
   - Так что же тогда делать? Ведь есть какой-то способ проследить за злоумышленником из иного мира? Правда?
   - Да. Мы пошлём туда шпиона. Только мне нужно несколько минут, чтобы определить, из какого именно мира занесло к нам эту вещь...
  
   Лена ворвалась в свою квартиру, захлопнула дверь, и вжалась в неё спиной.
   - Уф-ф..., - вздохнула девочка, и вымолвила. - Ну, и что же я теперь должна делать, а? Бежать искать кусочек Витиного носа? Пусть он даже и украшен картофелиной, но найти такую незначительную штучку в этом огромном городе практически невозможно...
   Она прошлась взад и вперёд по коридору, приговаривая:
   - Или же мне спуститься в канализацию, и искать там половину тела нашего половинчатого Амфибиуса, о котором, за всеми этими волнениями даже и подзабыли? Но даже если я его там и найду, то чем смогу ему помочь? Ведь у меня совсем не осталось магического зелья для перехода меж мирами... Что же мне делать? Ведь не сидеть же и в потолок глядеть?..
   Тут девочка остановилась, хлопнула себя по лбу, и воскликнула:
   - Ведьма Грикильда - вот она мне действительно нужна. Ведь у неё, наверняка, осталось ещё зелье. Конечно, мы у неё уже кое-что выкрали. И это получилось так нехорошо. Но мы действовали спонтанно, необдуманно. А теперь я предложу ей кое-что в обмен. Ну, например - свой компьютер. Интересно, есть ли у ведьма компьютер? Наверняка - нет. А я ещё и Интернетом научу пользоваться. В общем, получится такая взаимовыгодная сделка...
   И только тогда Лена обратила внимание на то, что в её квартире очень холодно.
   Тогда она вымолвила:
   - Ну, какая же я глупая и невнимательная. Когда мы на выручку Кеше побежали, я окно забыла на кухне закрыть!
   Она бросилась на кухню, но тут обхватил её холодный, жгучий ветер, ускорил это движение. И вот Лена уже не бежит, а летит по воздуху.
   - А-а! Что происходит?!
   Прямо на лету ей удалось ухватиться за ручку в ванной. Так она и повисла, развиваясь на ветру, словно знамя.
   Неожиданно прямо перед ней в воздухе появилось окошечко, и из этого окошечка взглянула на девочку ведьма Грикильда. И без того страшная физиономия старухи казалось ещё более жуткой, потому что была перекошена гримасой гнева.
   Ведьма рычала:
   - Ах ты негодная девчонка! Вздумала у меня зелье колдовское воровать?!
   - Вы ничего не понимаете. Я вам всё объясню, - взмолилась Лена.
   - Не надо мне ничего объяснять! Я тебя выселяю из этого дома! - ревела старуха.
   - Что?! - ужаснулась Лена.
   - Что слышала! Гы-Гы-Гы! Теперь ты разделишь судьбу этого Амфибиуса, и не сможешь войти в этот подъезд! Только Амфибиус был закалённым, а вот ты, крошка, замёрзнешь! Ну и поделом же тебе! Ха-ха-ха!
   - Подождите! - взмолилась Лена, но ведьма уже исчезла.
   А ветер всё усиливался. Как девочка ни старалась, а руки её постепенно соскальзывали с дверной ручки.
   И вот, наконец, Лена полетела в сторону кухни.
   Всё-таки ей удалось ухватиться за радио. Надо отдельно сказать, об этом радио. Было оно массивным, старинным, и напоминало больше всего даже не радио, а какую-то тумбочку. Но всё же это было именно радио, и почему очень оно Лениной маме нравилось.
   Только по причине этой непонятной симпатии, радио до сих пор и не выкидывали. Впрочем, и при всём желании выкинуть его было не легко: ведь весило радио, по меньшей мере, двести килограмм.
   В общем, Лена ухватилось за радио, а оно с ужасающим скрежетом начало сдвигаться по полу, в сторону окну.
   Случайно Лена нажала на кнопку "Вкл", и радио тут же заработало. Мягкий голос ведущей говорил:
   "А сейчас в нашу передачу `Встреча с потусторонним` раздался очередной звонок. Звонит женщина и, судя по всему, она чем-то очень взволновано. Итак, ей слово".
   Сквозь треск помех раздался голос женщины:
   "Я этого никогда не забуду! Гуляла сегодня по парку, вместе со своим псом - догом Арктуром. И вдруг вижу - летит по воздуху картошка..."
   Далее Лена уже не обращала внимания на ветер, который с неистовой силищей утягивал её в окно, а вслушивалось в каждое искажённое помехами слово:
   "Вот остановилась картошка. В воздухе повисла, подёргалась из стороны в стороны, а потом - бах! - в сугроб плюхнулась. Но снег там был жёсткий, и картошка сразу на кусочки развалилась, и вылетел из неё кончик носа".
   "Кончик человеческого носа?" - уточнила ведущая передачи.
   "Да. Конечно, человеческого!"
   "Очень интересно" - заметила ведущая.
   "А мне была настолько изумлена этим зрелищем, что выпустила поводок, и мой Арктур бросился к этому носу. Ну, подскочил он к нему, и лизнул. Я кричу: "Назад!", а пёс не слушается - всё лижет его да лижет. Тут нос полетел в сторону стоявшего поблизости дерева, да и врезался в него. Уж какое это было столкновение! В лепёшку кончик носа сжался, да ещё и влип прямёхонько в то дерево. А моё Арктур всё прыгает, да норовит его опять укусить. Уж так мне страшно тогда стало - зову пса, а у самой голос дрожит. Наконец, ужас переборола, подскочила к нему, за поводок схватила и назад потянула. Тут заметила, что кончик носа тоже вытягивается, будто бы от дерева оторваться желает. Уж так он тогда вытянулся, что я подумала: "Ну вот, сейчас порвётся!". Но не порвался, а только отскочил. Тут мой Арктур как завизжит, как хвостом завиляет, да и бросился за этим носом летающим. Я же поводок выпускать не желала, и прямо по снегу за ним покатилась. Мой пёс уже почти настиг нос, и, кажется, в этот раз собирался его проглотить, да тут он стал вверх подниматься. И остановился только, добравшись до древесных крон. Мне Арктура едва удалось".
   "Когда же это произошло?" - спросила ведущая.
   "Несколько минут тому назад. Я вам сейчас с сотового звоню..."
   И далее женщина назвала довольно подробные координаты того, где всё это случилось.
   Лена так увлечена была прослушиванием, что даже и не замечала того, что ноги её уже высунулись из окна. Но вот, наконец, провод выскочил из розетки, и радио отключилось.
   Девочка вместе с двухсоткилограммовым приёмником вылетела в окно, и, совершив замысловатое сальто-мортале в воздухе, приземлилась в глубоком сугробе. К счастью она плюхнулась на приёмник, а не наоборот - иначе бы ей действительно не поздоровилось.
   Но вот она выплюнула набившийся в рот снег, сказала: "Бр-р-р", и тут услышала хохот Грикильды:
   - Хы-Хы-Хы! Замёрзнешь теперь!
   Девочка задрала голову, и увидела, что ведьма высовывается из окна своей квартиры на шестнадцатом этаже, и размахивает клюкою. И даже на таком расстоянии было видно, что старуха вся так и трясётся от злобного хохота.
   Ну, а Лене предстояло потрястись не от хохота, а от холода.
  
  
  
  XII
  
   Ещё несколько раз принцесса Белина предлагал Витьку спуститься с того гранитного утёса, на который занёс его страх, но каждый раз мальчишка отказывался, так как спускаться было ещё страшнее, чем подниматься. И каждый раз он отвечал:
   - Да я уж как-нибудь до утра потерплю. А там, глядишь, и Кеша вернётся...
   - Ладно, я спать буду, - сказала Белина, и добавила. - А ты лучше не засыпай, а то свалишься, и потом костей не соберёшь.
   - Да уж куда мне заснуть! - невесело воскликнул Витёк. - У меня сейчас желудок так бурчит, будто там суп варится, а на самом-то деле супчика я уже давно не пробовал. От голода мой желудок урчит! О-ох, бедный я несчастный, помру здесь от голода!
   - Ладно, хватит ныть. Не маленький ведь, можешь и потерпеть, - укоризненным тоном заявила Белина, свернулась уютным клубочком, да и заснула.
   Ну, а Витёк разлёгся на вершине утёса, и созерцал звёздное небо. И хотя расположение звёзд разительно отличалось оттого, что можно было увидеть на земном небосводе - в целом картина была такой же величественной и подвигающей на поэтические мысли.
   Вот и сказал Витёк:
   - Что-то я давненько стихов не писал. Ну-ка, ну-ка - надо поискать что-нибудь подходящее...
   Он нашёл заострённый с одной стороны камень, с помощью которого стал выцарапывать в верхней части утёса стихотворные строки.
   Начиналось его произведение таким четверостишием:
  
   Ты шагнула в день морозный, солнечный и ясный,
   Я сейчас на острове сижу пустом.
   Лена, знаешь - труд пиита никогда не бывает напрасным,
   Когда пишу - мы с тобой вдвоём!..
  
   И, в общем, если первые строки дались ему с немалым трудом, то дальше Витёк писал уже как заведённый. Он не останавливался, не перечитывал написанное, и сердился только из-за того, что выцарапывать на камне получалось далеко не так быстро, как ему хотелось бы.
   Он и не замечал, как летело время. Вот вся верхняя часть уступа оказалась исписанной. Тогда он вернулся к началу, и начал выцарапывать новые строчки в узких зазорах между первыми четверостишиями.
   Витёк надеялся, что в будущем ему удастся переписать написанное произведение на лист бумаги, но, честно говоря, даже опытный шифровальщик едва ли разобрал бы его каракули.
   И он настолько увлёкся творческим созиданием, что даже не заметил того, что пробудился новый день. А между тем, на западе разгорелась, полня мир, сначала алым, а потом и золотистым светом заря.
   Но вот Витёк написал очередную, особенно эмоциональную строку, в конце которой разразился аж тремя восклицательными знаками. И, когда он зачерчивал эти восклицательные знаки, то слишком сильно надавил на камень, которым писал. И от этого нажатия в центральной части той каменной площадки, на которой он находился, образовалось совершенно круглое отверстие. Выдавленный Витькой каменный кругляш улетел по этому отверстию вниз, в черноту - унёс с собой значительную часть его гениальной поэмы.
   Но мальчишка не испытывал никакого сожаления по поводу утерянных стихов. Он чувствовал, что может написать новые, и гораздо лучшие строки.
   Но он склонился над отверстием, и что было силы, крикнул: "А-а-а!!!!". Ему отозвалось эхо. А ещё Витёк почувствовал, что из глубин отверстия исходит запах сырой рыбы.
   Эхо от Витиного крика ещё не умолкло, а к нему уже примешались новые звуки. Казалось, что там, на большой глубине закипел огромный котёл с супом.
   И вновь закричал мальчик:
   - Эге-гей! Есть там кто-нибудь!
   Тут раздался голос принцессы Белины, которая проснулась, и стояла у подножья утёса:
   - Ты чего там раскричался?
   Витя, не оборачиваясь, ответил:
   - А я здесь какое-то отверстие нашёл! - и вновь закричал в это отверстие. - У-у-у!!! Есть там кто-нибудь?!..
   Он прислушался, и ему показалось, что снизу доносятся чьи-то голоса. Правда, из-за постоянного постороннего бульканья совершенно невозможно было разобрать, о чём они говорят.
   И тут остров содрогнулся, да так сильно, что Белина упала на колени, а Витёк вынужден был схватиться за край отверстия.
   И вот принцесса вымолвила:
   - Мне всё-таки кажется, что этот остров - живой.
   - Да ладно тебе! - махнул рукой Витёк. - Я вчера об этом сказал, но ведь не серьёзно, а так - пошутил...
   Говоря это, он повернулся-таки к Белине, и получилось так, что его зад завис как раз над чёрным отверстием. Он улыбнулся принцессе, и показал ей средний палец правой руке, сказал, продолжая ухмыляться:
   - Вот, высказываю тебе почтение...
   - Ах, ты так любезен, - улыбнулась Белина.
   И именно в это мгновение сильнейший толчок под зад воздел Витька в воздух. Он понял, что летит, и что поверхность острова стремительно отдаляется от него. Что касается Белины, то она в течение нескольких секунд превратилась в крошечное пятнышко, которое едва можно было различить. Мальчишка хотел закричать, но даже и этого у него не получилось, потому что встречный ветер был чрезвычайно сильно, и просто забивал всякие звуки обратно в глотку. Но хуже всего было кончику его носа, который пребывал в ином мире. Этот кончик совсем замёрз.
   Наконец, Витёк смог оглянуться и понял, что из того отверстия, которое он сам же открыл, вырвался сильнейший фонтан мутновато-зелёной воды, и несёт его прочь от острова.
   Наконец, сила фонтана иссякла, и мальчик начал падать в море. Тут он представил, что может статься с кончиком его носа, который остался в ином мире, и застонал:
   - О-о-о! Только не это! Ну, пожалуйста! Я не хочу потом ходить с расплющенным носом!
   Стремительно приближалась водная поверхность. И вот, вспугнув стайки мелких рыбёшек, Витёк ворвался в неё в позе "солдатика". Он ожидал, что на кончик его носа придётся сильнейший удар, но никакого удара не последовало.
   Мальчик хотел сказать: "Наверное, он совсем уже обморозился, и отвалился. Вот я его и не чувствую", но вместо слов только пузыри пошли из его рта - ведь он находился под водой. Тогда Витёк усиленно заработал руками, поплыл вверх...
  
  
  
  XIII
  
   Поздним вечером в один из рейсовых автобусов вошла девушка крайне подозрительной, и, прямо скажем, бомжеватой наружности. Она была одета в какое-то рваньё. На одной ноге у неё был вполне приличный зимний сапожок, а на другой - большая, вытянутая консервная банка, которую она привязала к себе верёвкой.
   А, между прочим, этой девочкой была Лена - первая отличница в школе, и вообще - девочка очень аккуратная и воспитанная. Но что ей оставалось делать? Ведь она была вынесена ветром из квартиры в домашней, а отнюдь не в зимней одежде. А, между прочим, на улице было весьма морозно. И ей ещё повезло, что на ближайшей свалке нашлось хотя бы это рваньё. Иначе бы совсем бедняжка замёрзла.
   К счастью, в автобусе было совсем немного народа, но всё же и те, кто были, бросали на Лену насторожённые взгляды, и старались держаться от неё на максимально возможном расстоянии.
   Выглядела Лена весьма и весьма устало. Мало того, что она устала и всё-таки замёрзла, так ещё и горькое разочарование пережила.
   А дело в том, что, следуя за указанными в радио-передаче сведениям, она отправилась в парк. Там она довольно долго бродила, пока, наконец, не нашла указанное место. Прежде всего, нашла в сугробе останки раздробленной картофелины, а потом долго-долго вглядывалась в переплетение ветвей, над которыми полнилось вечерними цветами небо.
   И, наконец, увидела кончик Витькиного носа.
   - Витя, Витя!! - закричала девочка, но он, конечно, не мог её услышать.
   Тогда она, цепляясь за ветви, начала карабкаться вверх, и вскоре уже могла протянуть к кончику носа руку, и дотронуться до него. Это она и собиралась сделать, да только не успел. Нос вдруг стремительно взмыл вверх, и растворился в небе.
   - Витя, стой! - закричала девочка, но носа уже не было видно...
  
   И вот теперь она ехала в автобусе, не обращая внимания ни на косые взгляды немногочисленных пассажиров, ни на пустоту в желудке. Лена волновалась за Витю и за своих родителей. Вот о родителях она думала: "Как они там, бедненькие? Что обо мне думают? Волнуются, наверное, очень... А я бы очень хотела вернуться. Ну, постояла бы под окнами, сказала, что у меня всё хорошо. А они: "Ну что ж там стоишь? Входи скорее, в квартиру!". А как я войду, когда меня колдовская сила удерживает. И как я им это объясню? Ведь они же не поверят в существование ведьмы Грикильды..."
   Из всех этих невесёлых думок вырвал её озорной голос ведущей радиопрограммы, которая доносилась из кабины водителя.
   - ...И, кажется, забавный история с летающим кончиком носа, о котором слушатели нашей радиостанции уже наслышаны, получило своё продолжение. Пожалуйста, передаю слово...
   Затрещали помехи, и тут мальчишеский голос:
   - Аллё?!
   - Да-да, вы в эфире, - подбодрила его ведущая. - Как вас зовут?
   - Саней, - ответил мальчишка.
   - И что же, Саша, ты хочешь нам рассказать?
   - Я, в общем, катался с друзьями на санках у Щучьего оврага. И вот вижу: падает с неба кусок этого носа. Сначала быстро падал, а потом замедлился, и, примерно метров двух до склона не долетая, начал подниматься. Мои друзья сейчас разбежались, а я за этим носом понаблюдал. Он, в общем, поднялся до верхней кромки оврага, а потом - как бы поплыл... Двигался как слепой - иногда в деревья врезался...
   - Понятно, Саша. А скажи, ты всё ещё за ним наблюдаешь?
   - Не-а. Я уже домой иду. Да и не стал бы я вам звонить, поблизости от этого носа находясь.
   - Почему же это?
   - А вдруг он меня укусит?!
   - Ну - разве же носы кусаются?
   - А это такой нос, что и укусить может!
   Далее разговор был продолжен, но больше ничего интересного в нём Лена не услышала.
   Зато она вспомнила, где находится Щучий овраг. Ведь она очень любила природу, и в прежние деньки исходила все городские парки. Знала расположение и название не только всех оврагов, но и маленьких ручейков.
   В общем, на ближайшей остановке она, к немалой радости пассажиров, выскочила из автобуса, и бросилась в сторону недавно оставленного парка.
   И через несколько минут запыхавшаяся, но полная энтузиазма девочка добежала до Щучьего оврага. Там она закричала:
   - Витя, где ты?!
   Но только лишь свистящий в тёмных древесных кронах ветер ей ответил. И вымолвила Лена:
   - Ну, какая же я глупая! Зову его, будто нос может ответить!
   И вот она начала сосредоточенные поиски. Нашла спуск по которому катались мальчишки. В стороне валялись брошенные в панике, при появлении носа санки.
   Девочка сосредоточенно начала разглядывать окружающие сугробы, и вскоре нашла маленькую бороздку. И она воскликнула:
   - Ага! Это же он пропахал!
   И она даже захлопала в ладоши.
   Но вот она отошла от оврага туда, где деревья стояли чаще. Там было совсем темно, и она едва могла различить не то, что бороздки на снегу, а даже свои руки.
   Так довольно долго она ходила она, гребя своей консервной обувкой, и совсем замёрзла. Она стучала зубами и говорила:
   - Бедненькие мои папочка и мамочка. Хотела бы я знать, как они без меня? Волнуются, наверное?.. И куда же этот нос запропал!
   И тут раздался чих...
  
   Вообще-то, как уже неоднократно говорилось, в этом мире остался не весь Витькин нос, а только лишь его кусочек. И в этом кусочке были лишь части Витькиных ноздрей. Таким образом, он вдыхал совсем немного морозного воздуха этого мира.
   И всё же кончик носа так обморозился, что Витёк чувствовал непреодолимую потребность чихнуть. И он чихнул. А потом ещё и ещё раз чихнул.
   Вообще-то, он уже некоторое время мучался. И дело было вовсе не в морской воде - вода-то была вполне тёплой. А дело было всё в том же злополучном кончике носа.
   Всё это время Витёк пытался проплыть обратно к острову. Уже много раз натыкался он кончиком носа на невидимые ему деревья. И всякий раз он оплывал эти преграды, и продолжал своё движение.
   Но на этот раз преграда была какая-то особенная. Сначала Витёк поплыл в одну сторону, затем в другую, но всякий раз натыкался на что-то. А тут ещё и этот чих нашёл.
   И он чихал до тех пор, пока кто-то не дотронулся до его носа. И тогда мальчик возопил:
   - А-а!! Не трогайте меня!!
   Но к кончику его носа опять прикоснулись. А потом что-то мягко надавило, и провело по коже косую линию, - потом ещё одну косую линию, стыкующуюся в верхней части с первой линией.
   Тогда Витёк перестал дёргаться, и вымолвил:
   - Постойте-постойте. Так это же получилась буква: "Л". И вновь прикосновения. В этот раз была вычерчена буква "Е". За ней последовала "Н", и, наконец, последней была буква "А".
   - Л-Е-Н-А!!! - возопил Витя. - Нашла-таки меня! Ур-ра!!
  
   Что касается Лены, то ей было совсем не так весело, как Витьку. Дело в том, что она нашла кончик его носа бессмысленно тыкающимся в протяжный забор, за которым располагалась сторожка лесничего.
   "Ну, и что же мне с тобой делать?" - подумала девочка. Затем осторожно зажала кончик Витиного носа между своими пальцами, и потянула вслед за собой, продвигаясь вдоль забора.
   И говорила Лена:
   - Вот уж не думала, что придётся водить тебя, Витя, за нос...
   Ну, а Вите пришлось со всей силы молотить руками, и ногами, чтобы плыть за оттягиваемым носом с достойной скоростью.
   Он говорил:
   - Ну, Ленка! Как вернусь, так и самой тебе нос оторву!!
   А девочка опять волновалась за своих родителей.
  
  
  
  XIV
  
   А что касается родителей Лены, то они не волновались за свою дочку. И это не потому, что они были какими-то бездушными, чёрствыми родителями. Вовсе нет - у Лены были очень хорошие родители. Просто им казалось, что их дочка находится дома.
   Они даже видели её, когда она проходила по коридору. Правда, когда мама Лены позвала её ужинать, то девочка ответила, что совсем не голодна, и будет кушать позже.
   Так что родители сидели у себя в комнате, и не подозревали, что их дочка уже кушает. Но, если бы они увидели, что она ест, то у них бы волосы дыбом встали.
   Их доченька, сидя за столом в своей комнате, достала из-под языка ржавую коробку и раскрыла её. Оказалось, что в коробке была набита земля, вперемешку с жирными, зелёными червяками. И именно этих червяком, чавкая, начала пожирать Лена...
   Ну, вообще-то, как уже должно быть догадался прозорливый читатель, эта страшненькая Лена вовсе не была настоящей Леной. А чтобы понять, кем же она на самом деле являлась, надо заглянуть на некоторое время назад.
   Итак, за несколько минут до того, как родители Лены должны были вернуться с работы, на лестничной площадке завизжал вдруг ветер, полыхнула зелёная молния и взвился багровый дым.
   Поблизости сидела кошка, и лакала из миски вынесенное ей какой-то доброй старушкой молоко. Но увидев этот дым, кошка перестала лакать молоко, и вытаращила круглые глазищи на это действо.
   И вот из дыма вышел Дурман - придворный маг принца Эскольда. Он гордо выпятил свой широкий подбородок, и, взглянув на кошку, проговорил грозно:
   - Чего уставилась? Хочешь превращу тебя в мышь?
   Кошка возмущённо взвизгнула, и ударила лапкой по краю миски. И миска тут же взвилась в воздух, перевернулась, и обрушила своё содержимое на Дурмана.
   Дурман хотел прокричать страшное заклятье - превратить кошку в спичечный коробок, но вместо этого из его рта вырвались молочные пузыри. Они взвились под потолок и превратились в воздушные шары, которые все разом и лопнули.
   Кошка ещё раз ударила по миске, в результате чего та взмыла в воздух, перевернулась, и сверху упала на голову Дурмана: получился эдакий шлем.
   - Вот я тебя!! - взвыл колдун, бросился было за кошкой, но поскользнулся в молоке, и поехал вниз на заднице, подпрыгивая по ступенькам...
   Кошка, мяукая, бросилась вверх...
   Через некоторое время Дурман поднялся, отряхнулся, и вымолвил:
   - Ну, ладно. Этого всё равно не видел...
   Затем он огляделся, шумно повёл носом, а затем вытащил из-под лестницы слетевший с ноги Лены сапожок.
   Колдун достал из кармана зелёный порошок, прошептал над ним заклятье, и засыпал внутрь сапожка. И тут же взвилось над сапожком синеватое, мерцающее сияние, которое уплотнилось и сложилось в фигуру Лены. Ну, а Дурман, напротив, сжался, и в виде чёрного шарика прыгнул в её голову.
   Тут же фигура Лены уплотнилась, и её уже нельзя было отличить от настоящей Лены, хотя, конечно же, это был Дурман.
   И он сразу узнал всё, что было до того мгновенья, как сапожок был снят с её ноги, но дальнейшие её действия оставались для колдуна тайной. И, прежде всего Дурман решил пройти в её квартиру. Он наделся, что встретит там настоящую Лену, и вытянет из неё всё, что она знает.
   Но, естественно, Лену он там не встретил, зато обнаружил, что окно на кухне распахнуто, а радиоприёмник валяется в сугробе. И Дурману пришлось прочитать заклятье, чтобы приёмник поднялся в воздух, и пролетел обратно в квартиру...
  
   Итак, Дурман закончил свою червячную трапезу, громко рыгнул, и потянулся. При этом из тела лже-Лены извлекались такие звуки, будто бы там квакали лягушки.
   Колдун вымолвил:
   - Итак, что мы имеем на данный момент?.. А ничего мы не имеем! Проклятье!.. Где может быть эта проклятая девчонка? Где?! Где?!
   В это мгновенье чья-то чрезвычайно костлявая схватила его за плечо и сжала с такой силой, что Дурман вскрикнул.
   Он, впрочем, тут же обернулся, и обнаружил, что прямо в стене открылось окошко, и оттуда глядит на него старуха крайне неприятной наружности.
   И вот заговорила старуха, брызжа чёрной слюной, и щёлкая острыми клыками:
   - А ты почему ещё здесь, а?! Или моё колдовство на тебя не действует? Ты ж мёрзнуть должна! Ну, так я превращу тебя в лягушку!
   Тут Дурман вывернулся, и схватил старуху за шею. Старуха захрипела.
   - Ты кто такая?! - прорычал, совсем не девичьим голосом, Дурман.
   - Я - Грикильда. Я - ведьма. А ты кто такой?
   Дурман представился, и спросил:
   - Так ты знаешь ту девчонку, которая жила здесь?
   - Ещё бы!..
   И ведьма, полностью выбравшись из стены, рассказала всё, что она знала о Лене.
   В конце её рассказа, Дурман спросил:
   - Так, стало быть, ты не знаешь, где сейчас находится Лена?
   - Нет. К сожалению, а то бы придумала для неё какое-нибудь дополнительное мученье, - зловещим голосом пророкотала старуха.
   - Значит, у нас примерно одинаковые цели, - потёр ладошки Дурман.
   Затем колдун продолжил рассуждать:
   - Ты сказала, что они отвели половину Амфибиуса в канализацию, а поднялись уже без него?
   - Именно так. Я же всё со своего шестнадцатого этажа вижу.
   - Так вполне вероятно, что именно в канализацию прошла сейчас Ленка. У них там, может быть, штаб...
   - Всё может быть, но я из своего окна видела, как Ленка пошла сначала на помойку, и нашла там для себя какое-то тряпьё. А потом углубилась в город...
   - Вполне вероятно, что где-то в городе она всё-таки спустилась в канализацию.
   - Но...
   - Не возражай! - прикрикнул на неё Дурман. - Если будешь во всём слушаться меня и помогать мне, то получишь особую награду от принца Эскольда...
   - Да уж ладно, - помогу тебе, - хмыкнула ведьма. Пойдём в канализацию...
   Вообще-то Дурману были совершенно безразличны родители Лены, но всё же он опасался, что, если её исчезновение будет замечено раньше времени, то ему смогут как-нибудь помешать.
   Так что он создал двойника а точнее уже тройника Лены (ведь двойником являлся он сам). Этот тройник мог только лежать в кровати, смотреть в потолок, и на все вопросы отвечать лениво-приторным голосом:
   - Я хочу спать...
   Ну, а Дурман и Грикильда выпрыгнули в форточку, и поспешили к ближайшему открытому канализационному люку.
  
   Конечно, Дурман не перенёсся в наш мир полностью. Конечно, в ином мире осталась от него хоть одна деталь. Этой деталью была маленькая пуговка, и именно за этой пуговкой следили люди принца Эскольда.
   Ещё до того как совершить переброску своего тела, Дурман предупредил, что преследование, возможно, придётся перенести под воду, так что уже заготовлены были три батискафа.
   Конечно, читателю эти деревянные батискафы показались бы через чур старомодными, но в том мире о котором идёт речь, они были последним изобретением учёным.
   И именно в сторону устремилась пуговица Дурмана, а потом и в воду нырнула. Батискафы, в одном из которых находился принц Эскольд, поплыли за ней...
  
  
  
  XVI
  
   Довольно-таки долго пришлось плыть Витьку туда, куда тащила его невидимая Лена.
   - Ну, Ленка! Уж я то тебе нос поотрываю! - рычал мальчишка, отплёвываясь от набивавшейся в рот солёной водицы.
   Но, вот, наконец, она отпустила его нос (забор, стало быть, обогнула), и Витёк получил возможность плыть по прямой в сторону острова.
   Он приговаривал:
   - Хорошо хоть, что этот остров-чудище не уплыло куда-нибудь, а то прям и не знаю, что бы делал...
   Но тут приключилось вот что. Сзади навалилась на Витька особенно большая волна. И ладно уж, что его под утащило, и он в очередной раз пребольно ударился носом об жёсткий сугроб, так он ещё увидел рыбу Живоглота.
   Эта, излучающая малахитовый цвет десятиметровая рыба спокойно плыла прямо под ним, и глядела ничего не выражающими круглыми глазищами на мальчика.
   Но уж Витёк то знал, чего она хочет: поглотить его, не пережёвывая, и отнести в свою подводную пещеру.
   Мальчик задёргал руками и ногами, хотел закричать: "Плыви отсюда!", но вместо этого только пузырьки вырвались из его рта.
   Похоже, колыхания Витька понравились Живоглоту, и рыбина решила всенепременно завладеть этой лакомой добычей.
   Она поплыла к Витьку неспешно, так как сознавала, что никуда он от неё не денется. А мальчишка больше не дрыгался. Поражённый ужасом, глядел он на Живоглота, и не знал, что ему делать дальше.
   Тут какое-то золотистое свечение привлекло его внимание. Оказывается, плыла ещё одна рыбина - очень тонкая и вытянутая, похожая на солнечный луч. Если бы Витёк разбирался в биологии этого мира, то знал бы, что эта рыбина носит название Солнечника, и для Живоглота она самая редкая и самая желанная добыча.
   В общем, заметив прекрасного Солнечника, Живоглот тут же забыл о Витьке. Он рванулся к золотящейся рыбине, и в одно мгновенье проглотил её. Теперь Солнечник трепыхался в его брюху (напомню, что Живоглот никого не переваривал, но относил в живом виде в свою пещеру).
   И Живоглот стремительно поплыл в сторону острова...
   Витёк всплыл на поверхность, и произнёс:
   - А ведь очень вероятно, что это тот самый Живоглот, который проглотил Амфибиуса. И, кажется, что сейчас эта рыбина поплыла в сторону нашего живого острова. И что же из этого следует?.. А следует то, что, скорее всего, возле берега находится его подводная пещера, а в этой пещере томится наш дорогой Амфибиус. И, конечно же, надо найти пещеру, и освободить Амфибиуса...
   Итак, Витёк поплыл дальше, к острову. Он уже привык к тому, что Лена время от времени брала его за кончик носа, и обводила очередное дерево вставшее на его пути в ином мире...
   До берега оставалось уже не так далеко, когда спереди раздался крик:
   - Ви-и-итя-я-я!!!
   Мальчик пригляделся, и понял, что - это принцесса Белина плывёт к нему навстречу.
   Мальчишка спросил:
   - Ты чего: поплавать, что ли решила?
   - Скажешь тоже, - обиженным голосом произнесла принцесса. - Я за тебя очень волновалась. Ведь даже не знала, что с тобой, где ты. Жив ли вообще?
   - Конечно же, жив. Какие могут быть вопросы?
   И тут Витёк озвучил своим чиханьем сразу два мира - всё-таки он простудился.
   Поплыли к острову. Белина рассказывала, как она за него волновалась, как плавала возле берега, как звала его. Даже расплакалась...
   Мальчишка слушал её не внимательно, и в, конце-концов, перебил её:
   - Ну, как себя вёл наш живой остров?
   - Вроде бы подёргался-подёргался, а потом опять застыл.
   - Хорошо, - кивнул Витёк. - Будем надеяться, что больше он не проснётся...
   Только он это сказал, и весь остров, до которого оставалось уже совсем ничего, сильно содрогнулся. В результате этого на море поднялись весьма высокие волны, и забили Витька под воду. Конечно, он опять ударился кончиком своего носа об сугробы. Но всё же он вынырнул на поверхность, и увидел, как из каменного утёса вырвался новый фонтан. Это зрелище впечатляло: в лучах восходящего солнца фонтан переливался всеми цветами радуги...
   И тогда мальчишка вымолвил:
   - И всё же, кажется, что теперь он не успокоится. Нам надо поскорее спасать Амфибиуса, и убираться отсюда подобру-поздорову.
   - Спасать Амфибиуса? - переспросила принцесса Белина.
   - Ага, - кивнул Витёк. - Я тебе разве ничего про него не рассказывал?
   - Нет. Ты мне не рассказывал, но, вообще-то - это имя знакома мне.
   - Ты знаешь Амфибиуса? Это здорово! Он классный мужик!
   - Нет, что ты. К счастью, лично с Амфибиусом я никогда не была знакома. Но он действительно знаменит. Знай, что самый ловкий, самый неуловимый вор в нашем мире - это именно Амфибиус.
   - Вор? - переспросил Витёк. - Об этом своём "ремесле" он нам ничего не говорил...
   - Ну, ещё бы он стал вам об этом рассказывать! Зачем ему это?
   - И что же он украл?
   - Я не знаю, что он украл в последний раз, но за свою жизнь - чего он только не крал. Говорят, что нет такого хранилища, которое он не мог бы обчистить...
   - Возможно, что для этого он пользуется переходом меж мирами...
   - Что-что?
   Они уже выбрались на берег, и именно на берегу, блаженствуя телом, но не кончиком носа, Витёк рассказал всё, что знал об Амфибиусе.
   Белина выслушала его, и заметила:
   - Ну что ж, скорее всего даже с половиной тела, он смог пробраться в какое-то из наших хранилищ, и выкрасть какую-то очень ценную вещь. Ведь вы застали его половинку, когда он метался по набережной, думая, как бы уйти от погони?
   - В общем-то - да.
   - Его не стали бы преследовать просто так. Значит, он всё-таки выкрал какую-то вещь. Впрочем, меня это не волнует.
   - Но ведь мы поможем ему? - спросил Витёк.
   - Помогать разбойнику? Вызволять его из пещеры опасного Живоглота? Стоит ли он того?
   - Да - стоит, - твёрдым голосом ответил Витёк. - Всё-таки, я его не рассматриваю, как разбойника, а как своего друга. Быть может, у него и есть какие-то недостатки, но, в целом, он хороший человек.
   - Что ж, я не буду тебе мешать...
   - Вообще-то, дело в том, что спасательными работами придётся заниматься в основном тебе.
   - Мне?! - возмущённо воскликнула Белина.
   - Всё дело в этом распроклятом кончике носа. Здесь мне пришлось бы нырять подводу, а в ином мире, как ты понимаешь, он не сможет просочиться сквозь землю...
   - Я не стану помогать разбойнику Амфибиусу, - решительно заявила Белина.
   Но Витёк был настроен ещё более решительно, нежели она. И в течении следующего часа он настойчиво, не сбиваясь на какие-либо иные темы, уговаривал её помочь.
   Пожалуй, тем единственным, чем прерывались его уговоры, были чавканье. Дело в том, что при свете дня нашлись сочные и аппетитные плоды, которые были просто необходимы его ввалившемуся после долгой голодовки желудку. Витёк был уверен, что ему удастся уговорить принцессу, и ему это действительно удалось.
   Белина сказала:
   - Ну, хорошо. И где ты мне прикажешь нырять? А?! Ваше высочество!
   Витёк показал ей средний палец на правой руке, и принцесса ответила:
   - Спасибо.
   Мальчишка ухмыльнулся, и произнёс:
   - Нырять будешь вон у тех утёсов...
   И он кивнул на каменные утёсы, которые выступали возле самого берега, и об которые разбивались волны.
   Он пояснил:
   - Я подозреваю, что там довольно-таки глубоко, и в подводной части скалы располагается нужная нам пещера...
   - Ладно. Но только мне надо приготовиться к погружению.
   - Как же ты будешь готовиться?
   - А вон видишь - растения?
   И принцесса кивнула на тонкие растения, напоминающие тростник, но только с оранжевыми стеблями, и с ярко-голубыми лепестками.
   - Ну, предположим, вижу, - ответил Витёк.
   - Так вот. У нас это растение называется Дышеводницей...
   - Ничего себе название!
   - Дело в том, что с его помощью очень удобно дышать подводой. А делается это так...
   И Белина наглядно показала, как пловцы под водой пользуются Дышеводницей. Она переломила несколько растений, и они тут же обмякли, и стали гибкими, словно резиновые шланги. Принцесса сжимала голубые лепестки, и из них выдавливалась липкое, прозрачное вещество. Этим веществом Белина смазывала края стеблей, прижимала их друг к другу, и стебли слипались.
   Таким образом, из скреплённых между собой стеблей получился настоящий шланг аквалангиста примерно тридцати метров в длину. Один конец этого шланга зажала между зубов Белина, а другой конец - взял в руки Витёк.
   Затем они направились в сторону топорщившихся возле берега скал. Там Витёк выбрал себе удобный, вымытый морем валун, и уселся на него. Ну, а Белина сделала несколько шагов, и полностью ушла под воду.
   Они не ошиблись. Возле берега действительно было очень глубоко.
  
  
  
  XVII
  
   Совсем не весело было в нашем мире Лене. Она обмотала обмороженный кончик Витиного носа платком, а сама прыгала вокруг него, то на одной, то на другой ноге. Дело в том, что она очень замёрзла.
   А в парке-то уже совсем темно стало - глубокая ночь мир объяла. И даже окружающий парк город притих; и только одинокие уличные фонари отсвечивали на тучах тёмно-оранжевыми бликами.
   Итак, чтобы совсем не замёрзнуть, девочка станцевала возле кончика носа несколько стремительных танцев, попрыгала, побегала, и приседаниями занималась, и даже на голове постояла. Но всё же, несмотря на все усилия, мороз всё глубже проникал в её хрупкое тельце. И девочка говорила.
   - Если доживу до завтрашнего утра, то возьму Витьку за нос, и потащу к нашему подъезду. Там уж как-нибудь по буковкам на нём нацарапаю - сообщу ему, чтобы поднимался вверх, чтобы проник в квартиру к Грикильде, и... и... Но, впрочем, что же он сможет сделать? Этот жалкий, обмороженный кончик носа?! И сама я, словно статуя ледяная... О-о! И всё из-за этой Грикильды! Не могла нормального зелья приготовить... У-у!! Если бы Амфибиус сразу, полностью в тот мир перенёсся, то не знали бы всех этих мучений... А-а-а!.. Ну, как же холодно!..
   И не знала Лена, что Грикильда, вместе с посланным на её поиски Дурманом пробирается по канализации.
   Они не могли знать, где именно находится Лена, но всё же доверились своему колдовскому чутью. И они медленно, но верно приближались к ней. Правда, происходило это под землей.
   И почему-то Лене подумалось: "Вот чего мне действительно не хочется делать, и чего я действительно делать не стану, так это - спускаться под землю"
   Но прошло не так много времени, как она это подумала, и кончик Витиного носа с удивительной настойчивостью начал вбиваться в сугроб.
   - Витя, ты чего?! - воскликнула девочка, и попыталась ухватить его.
   Но кончик носа вырвался, и вновь начал вбиваться в сугроб.
   - Что произошло? Почему тебе так нужно вниз? - спросила Лена, но никакого ответа, конечно же, не получила.
   Тогда она молвила:
   - Ладно, я тебе помогу...
   И она начала разгребать перед обмотанным платком кончиком носа сугроб. Но вот она дорылась до земли, а земля, как и следовало ожидать, оказалась смёрзшейся, чрезвычайно жёсткой - её невозможно было разрыть.
   А нос Витька продолжал биться в эту поверхность.
   - Ну что же ты такой упрямый? Что тебе там понадобилось? - спросила Лена.
   Нос Витька продолжал бить в землю.
   - Что же мне делать?! Ведь я не могу разрыть её руками!.. Э-э... Хотя, наверное, в хозяйстве лесника, забор которого нам пришлось обходить, найдётся какая-нибудь завалящая лопата. Ну, что ж - придётся мне через забор лезть...
   Тут она склонилась, погладила нос Витька, и сказала:
   - Подожди, пожалуйста, я постараюсь поскорее вернуться...
  
   Сначала Витёк вполне мирно сидел на камне. Он опустил ноги в прохладную морскую воду, и болтал ими, наслаждаясь прикосновениями солнечных лучей. Всё ему казалось хорошо: и даже завязанный Лениным платком кончик носа больше не болел.
   Ну, а в руках своих он сжимал кончик шланга, другой конец которого был сжат в зубами спустившейся под воду Белины. Оставшаяся часть шланга лежала рядом с ним, и медленно разматывалась, по мере того, как принцесса спускалась на большую глубину.
   Он слышал её дыхание, а время от времени даже и слабые голос пробивался. Принцесса говорила:
   - Я спускаюсь вдоль каменной стены... Ага, вот и пещера... Из её стен исходит слабое свечение малахитовых оттенков...
   - Будь, пожалуйста, осторожна, - сказал Витёк.
   - Да я и так осторожна. Та-ак, вплываю в пещеру...
   - Предупреждаю, - если увидишь Живоглота - сразу плыви обратно. Поняла?
   - Да уж, конечно...
   Некоторое время ничего, кроме её сипловатого дыхания не было слышно. Но вот произнесла Белина:
   - Так, туннель начинает подниматься вверх. Я всплываю. Здесь воздух! Я дышу этим воздухом, и кричу тебе в трубку! Этот воздух, он такой... затхлый... но всё же им можно дышать!
   - Что ты там видишь?! - крикнул Витёк.
   - На полу пещеры очень много всяких вещей. В основном, это всякие блестящие безделушки... Попадаются, впрочем, и очень красивые вещи...
   - А Амфибиуса ты там не видишь?
   - Нет. Пока никого живого не вижу. Эй, Амфибиус!.. Не отзывается!..
   Тут шланг в руках Вити дёрнулся с такой силой, что он едва его удержал.
   - Что происходит? - быстро спросил мальчишка.
   - Я не знаю, и сама тебе этот вопрос хотела задать... Ой, что это?! Вода вокруг меня начинает бурлить! Живоглот здесь! А-а-а!!
   Тут шланг дёрнулся из Витиных рук с такой силищей, что мальчик едва не вывихнул руку. Шланг канул в море, а Витёк остался стоять на валуне.
   - Белина! Неужели тебя Живоглот проглотил! - воскликнул мальчик.
   Несколько секунд он простоял на валуне, надеясь, что Белина всё-таки всплывёт на поверхность. Но Белина не всплывала...
   Море разбивалось об прибрежные камни, с однообразным, успокаивающим звуком, но Витёк уже не мог успокоиться.
   Мальчик размышлял:
   "Вот пропала Белина. И что мне теперь делать? Торчать на этом живом острове и ждать неведомо чего? Эдак можно всю жизнь прождать. Надо действовать, и немедленно. Прежде всего, надо Белину спасать".
   И вот Витёк начал попытался пробиться под воду. Конечно, из-за вставших на пути кончика носа преград, это было не легко. Но в ином мире Лена начала разгребать снег, и он смог погрузиться хотя бы на метр.
   Потом кончик его носа упёрся в мёрзлую землю, и он начал с остервенением в неё долбить. Время от времени мальчишка всплывал, чтобы вдохнуть воздуха, и тут вновь погружался и продолжал эту бессмысленную долбёжку.
  
   Что же касается Лены, то она довольно резво добежала до забора, и ещё более резво через него перебралась. Ведь она была отличницей по всем дисциплинам, в том числе - и по физкультуре.
   Возле домика лесника имелась пристройка - к ней и бросилась Лена. К счастью, дверь была приоткрыта, и к ещё большему счастью нашлась лопата. Но, когда девочка повернулась, чтобы бежать обратно, то увидела, что в дверях стоит здоровенный бульдог. Этот пёс не только размахивал хвостом, но и скалился, тем самым показывая, что сейчас набросится на Лену.
   И тогда девочка, глядя прямо в его глаза, вымолвила:
   - Видишь ли, я очень люблю всяких собачек, и никого не хочу обижать, но если я сейчас задержу, то нос очень дорогого мне человека разобьётся в лепёшку. А этого я не могу допустить. Так что, я очень тебя прошу: отойди в сторону, или мне придётся треснуть этой лопатой по твоей бульдожьей голове...
   Бульдог призадумался. Хвост его поник. Он понял, что Лена не шутит, и лучше с ней не связываться. Так что он отступил в сторону, а девочка смогла беспрепятственно добежать до забора, перемахнуть через него, и вновь оказаться в парке...
   По своим следам она вернулась на то место, где оставила Витькин нос. И он был на прежнем месте - по прежнему бился об землю, и даже смог пробить его на пол сантиметра. Время от времени кончик носа взвивался вверх - набирал в ином мире воздуха, и вновь погружался...
   Тогда Лена поплевал на ладоши (правда на них, в защиту от холода было натянуто какое-то тряпьё), и принялась за работу. И, надо сказать, совсем не легко ей приходилось.
   И не только потому, что земля была очень жёсткой, но ещё и потому, что постоянно приходилось следить за тем, чтобы не задеть Витькин нос - а он так и норовил попасть под лопату.
   Но вот получилось так, что нос попал сверху на воздетую лопатой землю. И Лена сильно подтолкнула нос вверх...
   Сначала нос резко рванулся в одну сторону, затем в другую, и, наконец - довольно-таки сильно боднул девочку в лоб.
   - Э-эй, ты чего?! Я же тебе помогаю! - вскричала Лена.
   Но нос вновь полетел на неё.
   - Это возмутит...
   Но Лена не успела договорить, потому что кончик носа залетел ей прямо в рот! К счастью, она успела сжать его зубами, и выплюнуть.
   И вновь нос полетел на неё! Лене едва успела увернуться, и, рассердившись, треснула по носу лопатой.
   После этого удара Витькин нос присмирел. Он вернулся на прежнее место, и некоторое время оставался на высоте - дышал. Потом осторожно нырял, проверяя, на какую глубину откопала яму Лена...
  
  
  
  XVIII
  
   Итак, Витька продолжал нырять под воду. Да - один раз он очень рассердился на Лену за то, что она поддела кончик носа, но после удара лопатой он присмирел. И теперь даже нырял осторожно, чтобы не наткнуться на лопату (а то, что Лена копает для него землю лопатой, он просто догадался).
   Но не очёнь то весёлые его посещали мысли: "Прежде чем заплыть в пещеру, принцесса Белина погрузилась, как минимум на десятиметровую глубину. И сколько же Ленке придётся копать, чтобы эдакой глубины достичь?"
   А потом, сколько он не погружался под воду - всё время натыкался на некую твёрдую преграду, на одной и той же глубине...
  
   А дело в том, что когда Лена выкопала яму примерно метровой глубины, то её лопата звякнула об бетонную поверхность. Раскопала этот бетон девочка, и начала долбить по нему лопатой.
   И ей приходилось вкладывать в эти удары все силы, но ещё и быть крайне осторожной. Ведь Витькин нос мог в любое мгновенье вновь опуститься, и на пробу в этот бетон ткнуться.
   Лена долбила-долбила и думала: "Ну вот, что я такое делаю, а? Ведь не удастся мне этот бетон продолбить. Придётся мне сюда отбойный молоток тащить... Так, ну и где мне в такое время найти отбойный молоток?..."
   И она вполне серьёзно начала размышлять относительно того, где можно раздобыть это грозное орудие.
   И вот она треснула по бетону особенно сильно. От этого произошло сразу два действа. Во-первых, лопата переломилась, а во вторых - часть бетонной поверхности переломилась.
   Девочка соскользнула вниз, но всё же успела ухватиться за край бетонной поверхности. Кончик Витиного поспешно проплыл мимо неё вниз. Ну а Лена сморщила свой нос, и проговорила:
   - У-уф-ф, воняет-то как... Неужели - это канализация?..
   Да - это действительно была канализация...
   Лена выгнула голову вниз, и ничего не увидела. Тогда она прикусила нижнюю губу, и попыталась подтянуться. Это у неё почти получилось, но в последнее мгновенье рука подвернулась, соскользнула, и Лена, сказав "Ой", полетела вниз.
  
   Ну а Витёк даже и краешком своего носа не чувствовал канализационных ароматов. Его нос был заложен соплями. Зато мальчишка разгребал воду руками, и погружался на всё большую глубину.
   Вот он увидел пещеру, стены которой были покрыты какими-то слабо колышущимися и источающими малахитовое свечение водорослями.
   Он уже собирался вплывать в эту пещеру, когда точно такое же, но только исходящие из другого места свечение, привлекло его внимание. И, оглядевшись, он понял, что буквально вся эта каменная, уходящая вниз стена покрыта подобными пещерами.
   Витёк подумал: "Да здесь целая колония этих Живоглотов проживает". И тут из одной из этих пещер выплыл Живоглот. Несмотря на отдалённость, Витёк точно заметил, что желудок у этой рыбины пустой.
   "Не хотел бы я оказаться в его желудке!" - решил Витя, и поспешно поплыл в ближайшую пещеру.
   Он плыл по малахитовому туннелю, и вдруг свечение впереди усилилось. И Витёк увидел - прямо на него плыл очередной Живоглот. Мальчишке не тягаться было в скорости с рыбиной, поэтому он поспешно отплыл к стене туннеля, и укрылся за выступавшим из неё камнем.
   Живоглот проплыл буквально на расстоянии вытянутой руки от него, и не заметил мальчика. Тогда Витёк попытался плыть дальше, но оказалось, что росшие на стенах туннелях облепили его ноги, и не хотели выпускать.
   А, между прочим, Витёк уже задыхался. Он несколько раз очень сильно дёрнулся, и всё-таки вырвался. Проплыл последние метры, и вырвался таки в пещере, которая была заполнена всё тем же малахитовым сиянием.
   Он жадно вобрал в грудь воздух, и крикнул:
   - Белина!
   Но только эхо ему отозвалось. И вновь он вобрал в грудь воздух, и прокричал:
   - Амфибиус!!
   И, опять-таки, одно лишь эхо ему отвечало...
   Наконец, Витёк смог выбраться на берег. Там он внимательнее огляделся, и обнаружил, что пещерка, в которой он оказался, вся завалена всевозможными блестящими штучками.
   А ещё он обратил внимание на то, что в полу по бокам пещеры имелись округлые отверстия. Эти отверстия не были заполнены водой, зато малахитовый свет вырывался из них с особой силой.
   И вот, повинуясь какому-то мгновенному импульсу, Витёк упал перед одним из этих отверстий на колени, и закричал:
   - Слышит меня кто-нибудь?!
   И тут же, к немалой своей радости, получил ответ:
   - Слышу! Витя, где ты?! - это Белина кричала.
   - В пещере... Наверное, над тобой!.. А ты где?!
   - Я тоже в пещере! Здесь потолок весь покрыт дырками и из одной из них доносится твой голос!..
   - Так. Понятно. Значит, сейчас я выплываю наружу, спускаюсь к тебе, и...
   Но тут Витёк случайно ухватился руками за край отверстия, потянул его, и... отверстие плавно раздалось в разные стороны.
   Тогда мальчишка вымолвил:
   - Ну что ж. В таком случае, я смогу к тебе прямо так протиснуться...
   Сначала он протиснул в отверстие руки, затем - голову, и, наконец - всё остальное тело, вместе с ногами. Стенки туннеля оказались мягкими, и охотно расступались перед ним. А исходящее из них сияние было настолько сильным, что Витёк вынужден был зажмуриться.
  
   Но Витёк совсем не думал о том, что происходит с кончиком его носа в ином мире. А, между прочим, за этим кончиком наблюдала Лена.
   При падении она довольно сильно ушиблась коленями, но тут же поднялась на ноги. Она старалась дышать только ртом - всё-таки канализационные запахи были не из приятных...
   Но, по крайней мере, она хотя бы кое-что видела. Дело в том, что под потолком, на довольно-таки большом расстоянии одна от другой висели тусклые лампочки.
   Итак, Лена упала на покрытый слизкими наростами пол, а в нескольких шагах от неё темнели и гудели здоровые, несущие зловещую фекальную массу трубы.
   Увидела она и кончик Витькиного носа, на котором ещё оставался её платок. Витькин нос выделывал замысловатые воздушные пируэты. Лена наблюдала за ним, наблюдала и у неё даже голова закружилась. А, может быть, голова у неё закружилась от голода, или от нечистого воздуха, или от тянущегося из пробоины в потолке морозного, зимнего воздуха. Впрочем, скорее всего, причиной этого головокружения была гремучая смесь из всех указанных проблем.
   И вот девочка выбрала место почище, осторожно присела на него, и вымолвила усталым голосом:
   - Отдохнуть мне надо. А то совсем забегалась... Подремлю тут несколько хотя бы минуток. Надеюсь, что за это время с Витиным носом ничего не случится.
   Но тут некий отдалённый звук заставил её насторожиться, вскинуть голову.
   И вновь повторился этот звук. Очень этот звук Лене не понравился: был он таким тревожным. Вот девочка вскочила...
   Да - теперь не оставалось никаких сомнений: она слышала шаги. И шли не где-то в парке, а именно по этим канализационным подземельям. Приближались к ней...
   Теперь уже и мысли о том, чтобы хотя бы чуточку передохнуть не осталось. Ведь встреча с кем-либо в таком зловещем месте была крайне нежелательной.
   Тут Лена увидела, что в одном месте возле самых труб единство бетонного пола было нарушено. Там темнела старая кирпичная кладка. Но один кирпич вылетел, и можно было разглядеть, что внизу находится ещё какое-то помещение.
   Тогда девочка схватила ручку переломившейся лопаты, запустила его в дырку между кирпичами, и надавила, используя, как рычаг. Кирпичи заскрежетали, но пока что не поддавались...
   А шаги приближались. Теперь Лена и голоса услышала. И, по крайней мере, один из этих голосов узнала. Это Грикильда говорил:
   - Я эту девку окаянную чую. Близко она! Вот схватим её - тогда позабавимся! Я ж её заживо зажарю! Котлетки из неё сделаю! Ха-ха-ха!
   А отвечал ей Дурман, которого Лена пока что не знала:
   - Надоело мне по этой канализации бродить! Чё-ёрт!! Ну, бабка, если не выведешь меня к этой девице - я из тебя самой котлетки изжарю!! Гы-гы-гы!
   Лена навалилась на ручку лопаты всем телом, и ручка не выдержала - переломилась. Но, вместе с тем, и несколько кирпичей вылетело. Образовался проём достаточный для того, чтобы девочка смогла в него протиснуться.
   Но она остановилась, посмотрела на кончик Витькиного носа, и вымолвила:
   - Что же ты там летаешь, а? Ведь заметят они тебя. И что тогда будет... О-о... Ну, носик, ну лети сюда, пожалуйста!
   И, надо же было такому случиться: кончик Витькиного носа действительно пролетел в это отверстие. Лена поспешила за ним...
  
  
  
  XIX
  
   Малахитовое свечение стало настолько сильным, что Витёк едва не ослеп.
  Во всяком случае, он вынужден был закрыть глаза. Но при этом он продолжал раздвигать руками податливые, мягкие стенки туннеля и продвигаться вниз.
   Вдруг совсем рядом раздался крик принцессы Белины:
   - Витя, осторожнее!
   Но было уже поздно. Витёк вывалился из отверстия, расположенного в сводах той пещеры, где находилась принцесса.
   Он полетел вниз головой, и врезался прямо в руки принцессы.
   Белина пыталась его поймать, но в результате они вдвоём повалились на пол.
   Мальчишка приподнялся и вымолвил, улыбаясь:
   - Ну, вот. Кажется - я тебя спас.
   - Спасибо, - с едва заметной иронией вымолвила Белина. - А теперь нам подумать, как отсюда выбраться...
   Витёк внимательнее огляделся, и понял, что отверстия, подобные тому, по которому он сюда провалился, имелись и в полу этой пещеры, и в её стенах. Тогда он сказал:
   - Я не знаю, каково происхождение этих отверстий, но с определённой уверенностью могу утверждать, что они связывают все занятые колонией Живоглотов пещеры. Понимаешь, что это значит?
   - Ну и что? - усмехнулась Белина.
   - А то, что мы сможем докричаться до Амфибиуса!!
   И вот Витёк начал перебегать от одного отверстия к другому, и в каждое из отверстий он из всех кричал:
   - Ам-фи-би-ус!!!
   Потом несколько секунд прислушивался, и перебегал к следующему отверстию. Один раз ему ответило бульканье, в котором можно признать голос Живоглота, а в другой раз из отверстия вырвалась, и ударила его в лицо, струя липкой, зеленоватой жидкости.
   Отплёвываясь от этой гадости, он подскочил к следующему отверстию, и в него не выкрикнул, а выплюнул заветное имя. И уже не рассчитывая услышать какой-либо ответ, перескочил Витёк к следующему отверстию.
   А ответ пришёл. Из отверстия донёсся голос Амфибиус:
   - Я слышу вас! Спасите меня, скорее!
   Витёк так обрадовался, что даже подпрыгнул, и в ладоши захлопал. Мальчик кричал:
   - Ур-ра! Амфибиус нашёл!!
   И он полез в это отверстие. Белина последовала за ним...
   Оказалось, что пещера, в которой содержался Амфибиус, была соседней боковой пещерой, относительно той, в которой заключалась принцесса.
   И вот они встретились.
   И с того времени, как они расстались, Амфибиус почти не изменился. Всё то же полудеревянное, получеловеческое тело. Ну, разве что количество щетины на человеческой половине его лица стало больше, а волосы оказались более лохматыми.
   Но Амфибиус не выглядел ни голодным, ни осунувшимся. Более того, как только Витёк и Белина вползли в его пещеру, и приятнейший запах жаркое защекотал их ноздри.
   Посреди пещерки горел небольшой костерок, топливом для которого служили ссохшиеся тела давным-давно принесённым сюда Живоглотом рыб. А над костерком, на более твёрдых и острых костях, словно на шампурах поджаривалось жаркое.
   Глядя на это кушанье, Витёк облизнулся, но тут же возопил:
   - Живоглот! Сзади тебя!! Амфибиус!!! А-а-а!!!
   И он даже совершил нечто, напоминающее героический поступок: он бросился к Амфибиусу, схватил за руку и попытался оттащить от костра. Но Амфибиус лениво обернулся туда, куда указывал дрожащим пальцем Витёк и спросил спокойно:
   - Скажи, как, по-твоему: умеют ли рыбы ползать по суше?
   - Не а, - помотал головой Витёк, и несколько смутился.
   Дело в том, что возвышавшейся за спиной Амфибиуса Живоглот действительно лежал на суше, и совсем не двигался.
   Амфибиус усмехнулся половинкой своего настоящего рта, и вымолвил:
   - Живоглот думал полакомиться мною, но получил совсем наоборот. Как только выплюнул меня в эту пещеру, так я его по голове треснул, а потом ещё и ещё раз. В общем, как понимаете: жаркое приготовлено именно из этой рыбины. Не хотите ли покушать?
   Узнав, что кушанье приготовлено из Живоглота, Витёк едва не подавился, и усиленно замотал головой, приговаривая:
   - Нет, нет - ни в коем случае!
   А Белина ответила:
   - И я тоже воздержусь от вашего угощения, уважаемый разбойник.
   Только тут Амфибиус повнимательнее взглянул на принцессу, и поднялся на ноги (точнее - поднялся на одну ногу, а вторая, деревянная, нехотя последовала за ней).
   За усмешкой попытался Амфибиус скрыть изумление, но всё же это ему не очень то хорошо удалось. Он произнёс:
   - Принцесса Белина! Слава о вас гремит по всему свету.
   Белина ответила холодным тоном:
   - Ваша слава, Амфибиус, тоже гремит повсюду: от знойных, жёлтых пустынь юга, до ледяных, белых пустынь севера. Вы славны своими дерзновенными грабежами... Хм-м... Впрочем, я бы предпочла оставаться совсем безвестной, чем быть известной тем, чем известны Вы.
   - Ну что ж. Каждому своё, - произнёс Амфибиус.
   - Хватит препираться. Лучше давайте выбираться отсюда, - заметил Витёк.
   Затем он обратился к Амфибиуса:
   - Кстати, почему вы до сих пор не попытались сбежать из этой пещеры?
   - А мне и здесь хорошо! Видите, как сытно?
   - Да ну. Не верю я вам!
   - Ну, а если серьёзно, то эта темница мне просто ненавистна. Больше всего на свете хочется мне увидеть свет солнца. Но дело в том, что в вашем, Витя, мире, половина моего тела попала в какой-то отстойник. Я сижу там на берегу крайне зловонного озера, и опасаюсь хоть один лишний шаг сделать... Впрочем, вы и сами можете посмотреть...
   Витёк и Белина вплотную приблизились к его глазу, и заглянули в него.
   И они смогли различить отражение заполненного нечистотами озерца, расположенного в глубинах канализации. Несколько тонких мостков вытягивались над этим булькающим зловонием.
   И, вполне естественно, что Витёк спросил:
   - А почему бы не попробовать перебраться через это озеро по одному из этих мостков?
   Амфибиус покачал головой и вымолвил:
   - Слишком рискованно. Мостки эти чрезвычайно узкие. И я очень сомневаюсь, что в этом мире мне удастся проплыть по такой точной прямой. Упаду в эту вонищу, и кто меня оттуда доставаться будет?
   - Но ведь не сидеть же на одном месте! - с некоторым даже возмущением воскликнул Витёк.
   - В этом ты прав...
   Мальчишка ещё ближе придвинулся к глазу Амфибиуса, и придвинул к нему палец так близко, что едва не выдавил этот глаз.
   Он спросил:
   - Амфибиус, а что это там за ниточка с потолка спускается?
   - Я не Могу разглядеть точно, но, кажется - это лестница.
   - Вот! Как раз то, что нам нужно. По этой лестнице ты и поднимешься вверх, а в этом мире - всплывёшь на поверхность моря.
   - Конечно, совсем не факт, что это и в самом деле лестница, но всё-таки я попробую, - ответил Амфибиус.
   - В таком случае, не будем терять времени - поплыли! - так сказал Витёк и первым плюхнулся в воду.
   Белина пожала плечами, и вымолвила:
   - Вот всегда он так! - и бросилась следом за ним.
   Зато Амфибиус ничего не сказал. Он быстро сделал несколько гимнастических упражнений, и поплыл за ребятами.
  
   Первым доплыл до окончания малахитового туннеля Витёк. Но там он резко остановился, и так разволновался, что заехал пяткой по носу подплывшей сзади Белины.
   Если бы он увидел дюжину, или даже сотню Живоглотов, то его волнение не было бы настолько сильным. Но Витёк увидел нечто гораздо более опасное. Он увидел три округлых, деревянных батискафа, которые приближались к ним. И ему даже не надо было спрашивать у Белины, кому эти батискафы принадлежат. Ведь на их боках было выведено большими тёмными буквами: "Эскольд", а сверху ещё и корона была подрисована...
   Бесполезно было выплывать из пещеры - их бы сразу заметили. Так что они поспешили вернуться назад...
  
  
  
  XX
  
   Вначале Лена усердно следовала за кончиком Витькиного носа, но потом произошло ЧП. А именно: тот душный, окружённый ржавыми трубами коридор, по которому она шла, оказался перегороженным кирпичной стеной. Правда, стена была ветхой, и многочисленные дырочки покрывали её. В одну из таких дырочек и посчастливилось просочиться кончику Витькиного носа.
   Ну, а Лена, хоть она и была весьма тонкой девочкой, в дырочку просочится не могла, так что ей пришлось колотить по кирпичной спине: кулаками, локтями, коленками, и даже задом. Пока что она не очень преуспела. Стена только вздрагивала, но и не думала обрушиваться.
   И тут с потолка над её головой посыпалась пыль. Оттуда доносились тяжёлые, гулкие шаги.
   Девочка прекратила барабанить по стене, замерла. Остановились и шаги. Раздался шипящий голос Грикильды:
   - А-а, чую, что эта негодница совсем близко!
   Ей отвечал недовольным, ворчливым голосом Дурман:
   - Уже сколько раз ты, старая, ошибалась!
   - Но в этот раз я совершенно уверенна. Эта девчонка где-то поблизости и, возможно, даже слышит нас!
   - Брешешь ты всё! - проворчал Дурман.
   - А ты помнишь тот пролом в полу под трубой?
   - Ну, помню.
   - Так вот. Ещё раз говорю: надо туда вернуться, и спуститься вниз. Там её и схватим.
   - Но учти, что, если ты и в этот раз ошибаешься, то нос тебе оторву. Поняла?
   - Поняла. Чего уж тут непонятного? Но только ты учти, что я и сама кое на что способна...
   Шаги стали отдаляться, но Лена понимала, что скоро её преследователи спустятся на этот уровень, и увидят её.
   Тогда она отошла на несколько шагов, и, разбежавшись, прыгнула на кирпичную стену. Девочка выставила перед собой ноги. Она намеривалась таким способом проломить эту преграду, но это у неё не совсем получилось. Ноги её действительно выбили два кирпича, но стена не рухнула.
   Итак, Лена повисла вниз головой, ногами завязнув в кирпичах.
   Раздался насторожённый голос:
   - Чу! Тихо! Слышала?
   - А то, как же! - хмыкнула Грикильда. - Это Лёнка дёргается - убежать от нас хочет, но от нас не убежишь. Хы-хы-хы!
   Лена из всех дёрнулась ногами, и вырвалась-таки - повалилась на пол.
   Но тут же вскочила девочка, и, едва сдерживая слёзы, заколотила кулачками по стене, приговаривая:
   - Ну, пожалуйста - сломайся! Мне очень надо пройти...
   Но, похоже, стена и не думала обваливаться.
   Между тем, позади девочки раздался какой-то скрежет. Она быстро оглянулась, и увидела, что через пролом в потолке, до которого от этого места было примерно тридцать шагов, просунулись вниз корявые ноги Грикильды. Доносился её визгливый голос:
   - Осторожней!
   А Дурман ей отвечал:
   - Сейчас вообще тебя брошу!
   - А что ты без меня будешь делать?
   - Да уж справлюсь как-нибудь. Ведь, всё равно, от такой помощницы как ты, больше хлопот, чем настоящей помощи...
   Глядя на это страшное для неё зрелище, Лена тяжело дышала, и медленно пятилась вдоль стены. Пальцами она механически ощупывала кирпичную кладку, и лепетала:
   - Стена, ты должна упасть...
   И вдруг её руки погрузились в пустоту. Девочка обернулась. Сзади действительно ничего не было!
   Точнее был пролом, точно повторяющий контуры тела Амфибиуса. Именно по этому пути тащила его рыба Живоглот...
   - Ах, какая я не внимательная, - прошептала Лена, и юркнула в этот проём.
  
   Но всё же в самое последнее мгновенье девочку успела заметить Грикильда. И ведьма завопила так громко, что даже эхо пошло гулять по канализационным подземельям:
   - Она здесь!!
   Тут же через проём в потолке просунулась голова Дурмана. Он проверещал свирепо:
   - А я её что-то не вижу!
   - Только что во-он в ту дырку убежала.
   - Я тебе покажу "здесь"! Обманываешь меня, да?!
   - Вовсе нет!
   - Вот я тебе пока "нет"!
   И Дурман, быстренько прошептав некое заклятье, плюнул на нос Грикильды. И там, в компании чирьев вскочил ещё один чирьев.
   - Ах, так? - зашипела Грикильда и плюнула на длинную чёрную бороду Дурмана.
   Борода тут же оказалась объятой синеватым пламенем, и начала сжиматься.
   - А-и-и-и!! - неожиданно тонким голоском завизжал Дурман. - Моя борода-а-а-а!!!
   Ему было так жалко свою бороду, что из его глаз даже слёзы покатились. Он быстренько взмахнул пальцем, и проскрежетал очередное заклятье.
   В результате, проходившая над его головой по потолку тонкая труба переломилась, и из неё хлынули прямо на горящую бороду жидкие нечистоты.
   Грикильда едва успела отскочить в сторону. Там она стояла и хихикала:
   - Вот так то! Будешь знать, как мне козни строить!
   Дурману наконец-то удалось затушить бороду. Он ощупал ту жалкую, вонючую мочалку, в которую превратилась его борода, и сжав кулаки, начал надвигаться на Грикильду.
   - Ну-ну! Ты того - полегче! А то вообще - превращу тебя в булькающее содержимое этих труб!
   Похоже, что эта угроза подействовала на Дурмана. Он остановился, и проворчал:
   - Ладно. За бороду я с тобой потом посчитаюсь, а сейчас надо Ленку схватить!
   - А пока мы тут с тобой припирались, она далеко могла убежать!
   Тут из пролома в кирпичной стене раздался резкий скрежещущий звук.
  
   Что касается Лены, то она, проскользнув через дырку в стене, пробежала не так уж и много, так как далее весь пол представлял собой одну здоровенную дыру (это Амфибиус во время своего знаменитого плавания в животе Живоглота проломил его).
   Лена осторожно подошла к краю этой дыры, глянула вниз, и увидела примерно в десяти метрах под собой зловонное, булькающее озеро. А сзади слышались вопли перебранивающихся меж собой Грикильды и Дурмана. В любое мгновенье они могли броситься за девочкой.
   - Неужели мне придётся прыгать в эту гадость? - простонала Лена.
   Она перегнулась через край пролома, и обнаружила, что рядом спускается вниз, к узкому мостику ветхая, проржавелая лесенка.
   Тогда она быстрыми, энергичными движениями начала соскребать накопившуюся на полу слизистую грязь. Вот и крышка старого люка. Девочка рванула её. Крышка тяжело заскрипела, и неохотно поддалась.
  
  
  
  XXI
  
   Ну а Витёк, Белина и Амфибиус вынуждены были вернуться назад, в пещеру съеденного Живоглота.
   Они вынырнули из малахитовой воды, и выбрались на берег. Витёк произнёс:
   - Ну что ж, если они сунуться в эту пещеру - мы поползём по трубе в соседнюю...
   Но Белина заметила ироническим тоном:
   - А они расставят во всех пещерах засады, и в конце концов схватят нас. В общем, здесь что-то другое надо придумать.
   - Мы будем сражаться! - героическим тоном воскликнул Витёк.
   Но Белина махнула на него рукой, и обратилась к Амфибиусу:
   - А скажи-ка, что ты украл в последний раз.
   - Где именно? - проворчал Амфибиус.
   - Ну, в Эсгарде. В том приморском городе, над которым возвышается башня принца Эскольда.
   - А-а. Весьма занятное и опасное было предприятие. Обычная моя уловка с прыжками из мира в мир не прошла, и Витя знает, почему. Но всё же, проявив в очередной раз свою чудеснейшую смекалку, мне удалось проникнуть в сокровищницу, и взять некоторые время. Правда, потом началась погоня...
   - А какие именно вещи ты украл? - спросила Белина.
   - Да какое вам дело? - пожал одним плечом Амфибиус.
   - Такое дело, что в сокровищнице, помимо обычных золотых и брильянтовых красивых безделушек, хранятся ещё и различные магические артефакты.
   - Так... Ну что я там прихватил?.. Несколько крупных брильянтов; колечки украшенные драгоценными каменьями. А ещё мне весьма приглянулось зеркальце.
   - Какое ещё зеркальце? - быстро спросила Белина.
   - Весьма необычное зеркальце. Такое чёрное.
   Глаза принцессы полыхнули счастливым пламенем. Она быстро спросила:
   - А по краям этого зеркальца были демоны изображены?
   - Ага. А что?
   - Вот счастье то! - захлопала в ладоши принцесса. Ведь это - то самое зеркало, в которое была заключена моя магическая энергия. Скорее, Амфибиус, доставай его.
   - Простите, но не могу, - ответил полудеревянный вор.
   - Это почему ещё?! - хором воскликнули Белина и Витёк.
   - Дело в том, что все мои сокровища находятся с другой мой половиной, в ином мире.
   - Сокровища вовсе не ваши! - воскликнула Белина.
   - Это не столь уж и важно. Главное, что вам от них никакой пользы нет...
   Тут Амфибиус насторожился и прошипел:
   - Подождите-ка, подождите...
   - Что такое? - спросил Витёк.
   - Оказывается, над той лестницей, до которой я столь безуспешно пытался добраться имеется люк.
   - Ну, это и так было понятно, - произнёс мальчишка.
   - Но теперь этот люк открывается.
   - Ух, как интересно? - затрепетал Витёк. - Ну, что дальше? Кто там появился?
   - Подожди, не маячь перед глазом.
   - А я и так не маячу!
   - Кончик твоего носа в ином мире только и делает, что маячит.
   Тогда Витёк отошёл немного в сторону, и опять набросился на Амфибиуса с расспросами:
   - Что там? А?
   - Чьи-то ноги появились. Спускается по лестнице. А лестница-то - совсем ветхая. Того и гляди сорвётся.
   Тут Амфибиус ухмыльнулся и вымолвил:
   - Так. А теперь узнаю - это твоя подруга Лена спускается...
   И вдруг воскликнул громко:
   - Бац!!!
   - Ты чего? - быстро спросил Витёк.
   - Это я озвучиваю, как одно из креплений лестницы оторвалось. И Лена едва не сорвалась вниз. Теперь висит, ухватившись одной рукой за ступеньку, и раскачивается из стороны в сторону, словно маятник.
   - Помоги ей! - вскричал Витёк.
   - Не забывай, что для этого в этом мире мне придётся плыть навстречу вражеским батискафам, - произнёс Амфибиус.
   - Всё равно - помогите ей!
   И вновь воскликнул знаменитый вор:
   - Бац!!!
   - Что случилось? - дрожащим голосом спросил Витёк.
   - Лестница окончательно сорвался, - пояснил Амфибиус.
   - О-о-ой. О-о-ох! - мальчишка даже затрясся от ужаса, и спросил плачущим голосом. - Неужели Лена канула в фекальном озере?
   - Нет. Она упала прямо на мостик.
   - У-уффф, - с большим облегчением выдохнул Витёк, и вытер пот, который выступил у него на лбу.
   Амфибиус говорил:
   - Сейчас она направляется ко мне. Лена!!.. Я окрикнул её. Она вздрогнула, испугалась. Но вот узнала меня. Обрадовалась. Бежит сюда.
   Витёк оглянулся. Ему казалось, что Лена должна появиться в этой пещере. Но Лена, конечно же, не могла там появиться - ведь девочка находилась совершенно в ином мире...
  
   Лена подбежала к Амфибиусу, приговаривая быстро, и счастливо:
   - Я так рада, что встретила вас! О-о, тут и нос Вити летает! Вы видите его, да?
   - Да. Вижу. - ответил Амфибиус. - Он тоже спрашивает: "вижу я ли тебя?". И я ему сейчас отвечу: "Да - я её вижу".
   - Ну, и как там Витенька поживает? - быстро спросила Лена.
   - Весьма неплохо, - ответил разбойник. - Всё такой же озорной и непоседливый.
   - Я так рада, что нашла вас, - опять сказала Лена. - Вместе мы обязательно придумаем, как выбраться из этой передряги...
   Тут Амфибиус проговорил:
   - Там, позади тебя кто-то есть.
   Девочка вздрогнула и быстро обернулась.
   Через дырку в потолке заглянула в эту вонючую залу ведьма Грикильда. Она тут же исчезла, но ясно было, что в любое мгновенье может появиться вновь, вместе с Дурманом.
   Лена нахмурилась и вымолвила мрачно:
   - Они меня преследуют. Эх, не догадалась я сразу - не надо мне было к вам подбегать. А надо было сбить преследователей со следа. Но теперь то что говорить: поздно уже. Э-э-эх...
  
  
  
  XXII
  
   Между тем, три деревянных батискафа подплыли совсем близко к подводной части острова. Перед ними была усеянная малахитовыми пещерами стена. Появились три Живоглота - как раз по одному на батискаф. Десятиметровые рыбины кружили рядом, и глядели своими выпученными, бессмысленными глазищами на подводные посудины.
   Стоявший перед иллюминатором в одном из батискафов принц Эскольд испытывал чувство, близкое к ужасу. Его длинные усы то сворачивались рогаликами, то вновь разворачивались. Он говорил:
   - Меня никто не предупреждал, что здесь будут эти ужасные рыбины!
   Но стоявший рядом с ним крепко сложенный капитан спокойно ухмылялся, и говорил:
   - Вы ещё не знаете, что спроектировал наш Дурман. Приготовьте орудия!!
   И тут в боку каждого из трёх батискафов открылось отверстие, и из каждого отверстия вылетели закреплённые на раскладных креплениях боксёрские перчатки.
   Причём в передней части каждой из этой перчаток изображена была бородатая физиономия Дурмана (этот придворный чародей явно не страдал от излишней скромности).
   Итак, каждая боксёрская перчатка нашла свою цель, и три нокаутированных Живоглота отправились в долгое и медленное путешествие к морскому дну.
   Но кое-чего не учёл при проектировании своего "секретного оружия", "мудрый" Дурман. От резкого движения перчаток, все три батискафа получили вращательное движение, и, уподобившись подводным юлам, устремились навстречу друг-другу. Батискафы столкнулись, разлетелись в разные стороны, а потом некоторое время качались.
   Принц Эскольд потирал вскочивший на его лбу синяк. Один из его усов обмотался вокруг подбородка, а другой - вокруг носа. Ведь он умел двигать усами, и теперь пытался освободить, но ничего у него не получалось - усы против его воли всё сильнее обкручивались вокруг носа и подбородка.
   Вот принц Эскольд дрожащим голосом спросил у несколько помятого теперь капитана:
   - Ч-что это б-было?
   И капитан, боясь кары Эскольда, ответил тоже дрожащим голосом:
   - Н-ничего с-страшного. Т-так н-небольшое н-недоразумение...
   Тут Эскольд всё-таки смог развязать тот ус, который стягивал его подбородок, и уже спокойнее спросил:
   - Ну, а что за остров перед нами?
   В помещении находился ещё один щуплый человечек, в одну из обязанностей которого входило следить за их передвижением и сверяться с картой.
   Он внимательно посмотрел на карту, и заявил:
   - На нашей карте этот остров не обозначен. Однако наши корабелы докладывали, что с некоторых пор действительно видели этот остров. Возможно - это плавучий остров.
   - Разве же бывают плавучие острова? - полюбопытствовал принц.
   - Чего только на белом свете не бывает..., - неопределённо пожал плечами человечек.
   Тогда Эскольд задал следующий вопрос:
   - А где пуговица Дурмана.
   Ведь всё это время они плыли, следуя за пуговицей Дурмана.
   И каждый из бывших в командной рубке робким, шепчущим голосом поведал:
   - Не вижу пуговицы... Не-а... Не вижу... Не видать что-то... Пуговицы нету...
   Эскольд топнул ногой. Второй его ус оставил-таки в покое нос, который стал совсем красным, но обмотался вокруг его уха.
   И крикнул принц:
   - Привести сюда Глазаста!
   Быстренько привели матроса, с огромными выпученными глазищами. Причём зрачки его сошлись возле самой переносицы.
   Эскольд хлопнул перед его носом ладонями, и зрачки Глазаста начали расходится в разные стороны.
   - Ты видишь пуговицу Дурмана? - спросил принц.
   - Да, - тупым голосом ответил Глазаст.
   - Ну, и где же она? - едким тоном полюбопытствовал Эскольд.
   - Вон там! - Глазаст ткнул пальцем в потолок.
   Щупленький человечек быстро раскрыл замусоленную тетрадку, полистал её, что-то начертил на листке бумаге. Он бормотал:
   - Та-ак... От показаний Глазаста в это время суток надо отбавлять сорок градусов по вертикали, и прибавлять семнадцать градусов по горизонтали, и к каждому из полученных значений прибавлять синус от косинуса количества выпитых им накануне пивных кружек... Глазаст, сколько ты вчера выпил пивных кружек?
   - Десять, - булькающим голосом ответил Глазаст.
   - Так, так, - сосредоточенно подсчитывал что-то щуплый человек и, наконец, изрёк торжествующим тоном. - Нам надо плыть вон туда!
   И ткнул пальцем в сторону одной из многочисленных малахитом сияющих пещер.
   Батискаф принца Эскольда первым поплыл в указанном направлении, остальные два последовали за ним.
   Надо сказать, что ни Глазаст, ни щуплый человек не ошиблись - они действительно приближались к той пещере, в которой скрывались Амфибиус, Белина и Витёк...
  
  
  
  XXIII
  
   Лена спряталась за спину Амфибиуса. Она осторожно выглядывала оттуда: смотрела на пробоину в потолке, и говорила тихим голосом.
   - Вот сейчас оттуда ведьма и колдун появятся. И что нам с ними делать?
   - Что-нибудь придумаем..., - не совсем уверенно вымолвил Амфибиус.
   А из пролома в потолке слышались скрежещущие, резкие слова - составные части некоего зловещего заклятья.
   Вдруг вытянулась оттуда одна лапа, а за ней и вторая, и третья, и четвёртая. И вдруг выскочил оттуда, размахивая крыльями, чернобородый козёл, в которого, по обоюдному согласию с Грикильдой был превращён Дурман. Что же касается ведьмы, то она восседала у него на спине, размахивала клюкой и кричала:
   - Вот вы и попались! Теперь никуда не уйдёте!!
   А козёл издавал чрезвычайно неприятные звуки своей задницей, добавляя тем самым зловония, в этом помещении.
   Тут Лена всхлипнула, и пролепетала:
   - Ведь мы обязательно что-нибудь придумаем. Правда?..
  
   В это время в ином мире Белина говорила второй половинке Амфибиуса:
   - Ты можешь достать чёрное зеркало?
   - Уже достал...
   Принцесса продолжала:
   - Вообще-то правильно извлечь магическую энергию из зеркала могу только я. Но раз уж такая история... В общем, сделай на поверхности маленькую царапинку. Только - действительно маленькую. Ты понял?
   - В общем, постараюсь, - ответил Амфибиус.
   - Ты должен понимать, что своей силой я могла сдвигать целые горные хребты. И если ты сделаешь слишком большую царапину, и слишком много этой энергии вырвется, то помещение, в котором вы находитесь, будет разрушено, и все погибнут!
  
   В это время первый из деревянных батискафов, следуя за пуговицей Дурмана, вплыл в малахитовый туннель. Принц Дурман обратился к своим воинам, которые стояли рядом с ним, и отличались чрезвычайно развитыми физическими формами и тупостью в лицах:
   - Приготовьтесь. Преступники близки. Принцессу Белину брать только живой, остальных можно уничтожить.
   Воины ухмылялись, отчего видны были их очень давно не мытые, больные зубы, и они рокотали:
   - Не волнуйтесь, ваше высочество! Мы всё сделаем так, как надо. Белина будет схвачены, а остальные преступники - зарублены.
  
   Амфибиус говорил:
   - Ничего страшного. Я ещё и не в такие передряги попадал, и всегда выходил невредимым, да ещё и сокровища с собой уносил.
   Но говорил он это затем только, чтобы успокоить всхлипывающую от ужаса Лену. На самом то деле, он и сам едва не кричал от страха: настолько ужасающим был вид приближающейся Грикильды и козлообразного Дурмана.
   Подрагивающей рукой достал вор из потайного кармана мешочек, и, развязав его достал чёрное зеркальце. Поверхность зеркальца была непроницаемо чёрной и ничего не отражала, зато обрамляющие её металлические демоны шевелились и норовили укусить Амфибиуса за палец. Он обратился к Лене:
   - Подержи-ка зеркальце. А то мне одной рукой неудобно работать...
   Он протянул Лене зеркальце, а сам начал копаться в карманах, и вот извлёк оттуда маленький ножичек.
   До этого самого мгновенье козлообразный Дурман не спешил приближаться к Амфибиусу и Лене. Он вместе с Грикильдой летал под потолком, и издавал ужасающие звуки своим задом. Тем самым он пытался нагнать дополнительного ужаса на присутствующих. Ему нравилось упиваться своей властью.
   Но власть эта оказалась мнимой. Вот увидел Дурман, что в руках у Лены чёрное зеркальце, и сам ужаснулся. Закричал он:
   - Этого не должно быть здесь... Это... это...
   Затем он начал быстро размахивать крыльями - поспешил к девочке, намериваясь вырвать колдовское зеркальце из её рук. Но у него ещё мало было опыта в управлении телом крылатого козла, так что прежде всего он врезался в потолком, немножко контузив при этом Грикильду.
   Ведьма взвизгнула, и ударила Дурмана своей клюкой по голове. Она прорычала:
   - Смотри куда летишь, дурень!
   Но Дурман так был испуган неожиданным появлением зеркала, что даже не огрызнулся. Зато он изловчился, и на этот раз полетел действительно на Амфибиуса и Лену.
   Очень-очень быстро приближался страшный крылатый козёл и ещё более страшная ведьма.
   Амфибиус крикнул Лене:
   - Держи зеркало крепче!
   А сам нагнулся к его чёрной поверхности, и провёл ножичком по его поверхности. И всё же он слишком сильно волновался, и просто не рассчитал своих сил.
   Грабитель и сам заметил:
   - Кажется, трещинка получилась более глубокой, нежели я ожидал...
   Ведьма уже замахнулась своей клюкой, чтобы шлёпнуть Амфибиуса по затылку, а одна лапа козлообразного Дурмана преобразилась в человеческую руку, которая алчно вытянулось к чёрному зеркальцу. Считанные метры разделяли их.
   Но тут из проделанной Дурманом трещины вырвался вихрь белого цвета. Казалось, что несколько миллиардов снежинок сплелись в этом воющем ледяном змее, но при этом каким-то чудодейственным образом не были плотно спрессованы, а сохранили свободу в своём движении.
   Итак, этот ледяной вихрь ударил по Дурману и Грикильде. В результате чего они, описав стремительную дугу, и даже не успев вскрикнуть, рухнули в зловонное, булькающее озеро.
   Тут же, впрочем, вырвались. Теперь слизь стекала с них. Вихрь подбросил их под потолок.
   Наконец, Дурман взревел, и прямо на лету преобразился из козла в бородатого, горбатого человека. Как уже знает читатель, одна из пуговиц в его костюме пребывала в ином мире. И вот теперь та часть его костюма где должна бы находится эта пуговица, резко оттянулась.
   - О-о-о!! - закричал Дурман.
   Часть костюма оттягивалась всё сильнее и сильнее. Наконец, раздался такой звук, какой бывает, когда рвётся тканная материя...
  
   Вдруг блестящая пуговица Дурмана, за который плыл по малахитовому туннелю деревянный батискаф начала дёргаться - метаться из стороны в сторону.
   Принц Эскольд вскрикнул, взволнованно:
   - Что там с нашим Дурманом происходит?! Наверное, он уже вступил в схватку со злоумышленниками! Но, конечно же, наш маг одержит над ними победу!
   И тут пуговица Дурмана впечаталась прямо в иллюминатор. Тут же раздался треск, по иллюминатору пробежала белая паутина трещин.
   - Что происходит?! - взвизгнул принц Эскольд.
   - Не могу знать, - испуганно пожал плечами капитан.
   Между тем количество белых трещин, разбегающихся от пуговицы Дурмана, всё увеличилось.
   Тогда Эскольд затопал ногами, и завизжал:
   - Я хочу знать, что-о-о...
   Он хотел, чтобы как можно более грозно вышло восклицание "Что происходит", но ничего у него не получилось.
   Дело в том, что в иллюминаторе появилась маленькая дырочка - оттуда тонкой, но плотной струей хлынула морская вода, и попала в рот принца. Эскольд издал несколько булькающих звуков, и начал кашлять.
   Тогда капитан батискафа, желая помочь своему хозяину, хлопнул его ладонью по спине. Но капитан был мужиком дюжим, а Эскольд походил на ожившие мощи. Так что от этого хлопка принц не только не удержался на ногах, но и полетел вперёд, и ударился затылком в иллюминатор.
   В результате этого костистая голова Эскольд пробила растрескавшийся иллюминатор. Также наружу вылетели и руки, и верхняя часть его туловища, но что касается тазовой области, которая у принца была шире плеч, то она застряла.
   Принц даже и не понял, что происходит. Почему-то он находился в воде! Вот повернул он голову, и увидел по другую сторону иллюминатора свою команду - все эти люди в ужасе смотрели на своего господина, и откровенно говоря, не знали, что предпринять.
   И тут Эскольду подумалось, что он всегда был рыбой-Живоглотом, а всё его бытие в образе принца просто приснилось ему. Он широко раскрыл рот, и попытался проглотить батискаф. Но это у него почему-то не получилось...
   В это время на них наткнулся второй, плывший за ними батискаф. А во второй врезался и третий. И при каждом из этих ударов нижняя, оставшаяся в батискафе часть тела Эскольда вздымалась вверх, и он мог наблюдать за колебательными движениями своих тогда.
   Вот тогда-то он и понял, что он, на самом-то деле, никакая не рыба, а принц Эскольд. Тогда он страшно перепугался, начал дёргать руками и ногами, и хотел закричать "Спасите-Помогите!!", но вместо этого одни лишь пузыри вырвались из его рта.
   Но всё же кое-кто из команды батискафы поняли, что он хочет прокричать. Они схватили его за ноги, и начали втягивать внутрь батискафа.
   Сначала принц не хотел поддаваться (крепко, всё-таки, застрял своим тазом), но потом вдруг торпедой влетел внутрь и, несмотря на свой малый вес, сбил с ног практически всех присутствующих. А те, кто не были сбиты Эскольдом, оказались под напором хлынувшей через пробоину в иллюминаторе воды...
   - Спасите!! Помогите!! - хрипел принц.
   Между тем уровень воды повышался. Тогда Эскольд забрался на голову капитана, и продолжал кричать оттуда:
   - Спа-а-аси-и-ите!!
   Капитан произнёс:
   - Боюсь, нам всё-таки придётся плыть...
   - Не хочу! А-а-а!! Ни-и-и...
   Эскольд захныкал.
   Но внутри батискафа оставалось совсем мало воздуха, так что капитан ринулся навстречу водному потоку, и, вдохнув поглубже, нырнул.
   Оставшаяся команда последовала за ним...
  
  
  
  XXIV
  
   В малахитовой пещерке стояли: половинка Амфибиуса, а также - Витёк, который держал его живую руку, и Белина, которая удерживала его за настоящую руку.
   Витёк вглядывался в связанный с иным миром глаз Амфибиуса, но там было такое мельтешение, что он ничего не мог разобрать. Мальчишка спросил:
   - Что там происходит?!
   - Не мешай! Дай сосредоточиться на том... - огрызнулся Амфибиус.
   - Но Лена жива?!
   - Да...
  
   Лена стояла рядом с Амфибиусом. Она дрожала от только что пережитого ужаса, и держала его за человеческую руку.
   Что касается ведьмы Грикильды и Дурмана, то их не было видно. Вырвавшийся из царапины снежный вихрь вышвырнул их через дырку в потолке. После этого часть потолка в дальней части залы обвалились, и на смрадном озере поднялись слизкие волны, которые к счастью не захлестнули ни Лену, ни Амфибиуса.
   Оттуда издалека доносилось неразборчивое урчание и потрескивание, но, вроде бы больше ничего страшного не было.
   Лена проговорила тихонько:
   - Неужели всё закончилось?
   Тут окружающие их стены начали трястись. И чем дальше, тем сильнее становилась эта тряска. Затем на стенах появились разводы леденистого инея.
   - Боюсь, что ещё ничего не закончено, - печально вздохнул Амфибиус.
   А затем добавил:
   - Вот принцесса Белина сказала, что вырвавшаяся из зеркала сила может учинить, что угодно...
   Тут из пробоины в потолке выглянула голова снегового змея. Черты его физиономии постоянно изменились, но в целом - это была весьма угрожающая физиономия.
   Стало так холодно, что и Амфибиус и Лена затряслись. На носу у Лены образовалась ледяная сосулька. Из живой ноздри Амфибиуса также вытянулась сосулька.
   И Амфибиус прошептал, стуча зубами:
   - Похоже, самое страшное ещё впереди...
  
   - Ай! - вскрикнул Витёк, и схватился за кончик своего носа, который пребывал в ином мире.
   - Что происходит? - спросила Белина.
   - Там сейчас так холодно стало, что прямо жу-уть! А-а-а! Сейчас нос отвалиться...
   В это время вода возле самого берега забурлила, и оттуда выскочила перепуганное, вытянутое, необычно тощее лицо принца Эскольда. Ну, а вслед за лицом и тело выскочило.
   Но принц Эскольд, увидев тех, кого так настойчиво преследовал, очень перепугался. Он хотел нырнуть обратно под воду, но дело в том, что капитан батискафа, на плечах которого он сидел, всё же поднимался.
   Вот появилась из-под воды голова капитана. Тогда Эскольд начал колотить по его затылку и кричать:
   - Назад! Спасайся! Плыви отсюда!
   Быть может, капитан и послушался бы его, но сзади напирали и иные воины. Они вытолкали капитана и Эскольда на берег.
   Капитан уставился на принцессу Белину выпученными глазами, и прорычал:
   - Именем принца Эскольда - сдавайтесь!
   Но тут он заметил Живоглота, который возвышался за спиной Амфибиуса. Ему почудилось, что рыба живая, и сейчас проглотит его. Капитан отдёрнулся, и наступил на мокрый рыбный плавник, который лежал на полу. Он поскользнулся и, пытаясь удержать равновесие, замахал руками. Но напиравшие сзади солдаты толкнули его в спину, и капитан начал падать.
   А Эскольд, который сидел на плечах, повалился своей головой прямо на деревянную половину затылка Амфибиуса. Раздался такой звук, будто ударились друг о друга две полые изнутри деревяшки, и принц Эскольд на некоторое время отрубился.
  
   Снежный змей бросился на Лену и половину Амфибиуса. И стало так холодно, что они должно были бы превратиться в ледяные статуи.
   Тогда и Лена и Амфибиус одновременно схватили чёрное зеркальце и выставили его перед собой, словно щит.
   Змеем был порождён такой звук, будто бы буря взвыла в горных ущельях. Он так и не долетел до Лены и Амфибиуса, а разлетелся на сотни маленьких клинообразных змеек, которые врезались в стены, и проморозили их.
   Стены затрещали, из них стали вылетать здоровенные каменные блоки. Но Лена и Амфибиус по-прежнему держали перед собой чёрное зеркальце. И даже летевшие на них каменные глыбы неожиданно изменяли свою траекторию.
   Зеркальце вибрировало - чувствовалась исходящая из него энергия.
   Потом огромная, многотонная глыба вдруг рванулась на них и, казалось, не было такой силы, которая могла бы эту глыбу остановить.
   Лена закрыла два глаза, Амфибиус - один. Но удара не последовало. Правда, было очень холодно.
   Вот Лена решилась приоткрыть глаз. Девочка огляделась, и дёрнула Амфибиуса за руку. Она вымолвила:
   - Ты только посмотри, что получилось...
   Он открыл глаз, и обнаружил, что теперь, когда бетонные стены были проломлены, открылись подземные пещеры, которые, оказывается, располагались под городским парком.
   Причём пещер было действительно много, и в одну из них с бульканьем вытекало содержимое канализационного пещера.
   Лена вымолвила:
   - Теперь надо выбрать пещеру, по которой мы побежим. Так как я совершенно этих лабиринтов не знаю, то можно выбрать любую пещеру, за исключением той, в которую стекает эта гадость.
   Тут Амфибиус вымолвил печально:
   - Боюсь, что именно туда нам и предстоит бежать!
   - Почему же? - спросила, затыкая себе нос, Лена.
   - Потому что в ином мире мне предстоит спускаться вниз, - ответил Амфибиус.
  
  
  
  XXV
  
   От удара об деревянное Амфибиусово темя принц Эскольд отключился. Его воины так во всём привыкли беспрекословно исполнять все его даже самые нелепые приказания, что теперь, оставшись без этих указаний, пребывали в растерянности.
   Они столпились на берегу, и смотрели на Амфибиуса, Белину и Витька, которые вжались в малахитовую стену, и тоже глазели на них. С воинов стекала вода, из-под их ног раздавались булькающие звуки.
   Наконец Эскольд приподнял голову, и мутными глазами поглядел на своих потенциальных жертв. На его губах надулся пузырь, а когда он лопнул то пещеру заполнил звук:
   - Ы-ы-ы!!
   Капитан затонувшего батискафа опустился рядом с Эскольдом на колени и спросил:
   - Что вы пожелаете, мой господин?!
   - Взя... ить... - сильно икая, произнёс Эскольд.
   - Что же вы изволите? - дрожа от волнения, пролепетал капитан (ему думалось, что Эскольд страшно покарает его за нерасторопность).
   - Взять их! - провизжал принц Эскольд.
   Тут же капитан вскочил, и заорал:
   - Взя-ять и-их!!
   Тут оцепенение покинуло всех бывших в пещере. Солдаты бросились на Амфибиуса, Белину и Витька, ну а теперь бросились в основания малахитовых труб. Только на этот раз они поползли не в те трубы, которые были в полу, а те, которые были в стенах, так как эти трубы казались пошире.
   И каждый выбрал себе отдельную трубу. Так как, если бы стали заползать в одну трубу, то их успели бы схватить. Впрочем, схватили бы и так, но в пещерке образовалась куча мала. Солдаты спотыкались об разбросанные по полу предметы, и падали друг на другу. В результате наиболее придавленным оказался принц Эскольд. Доносились его стенания:
   - А-ах. Разда-авили...
   Всё же кто-то из воинов смог прорваться. Он схватил Витька за ногу, потянул на себя, и даже ухмыльнулся, представляя, как будет награждён за поимку этого "преступника".
   Но Витёк брыкнулся, и попал пяткой воину в нос. В результате воин перевернулся, и завалился вверх ногами...
  
   А в нашем мире Лена шла вместе с половинкой Амфибиуса, под значительным уклоном вниз, и всего лишь в шаге от зловонного, опасного потока. Почва, по которой они ступали, была земляной, но попадались и крупные камни.
   Девочка взмолилась:
   - Ну, Амфибиус, я тебя прошу. Давай свернём в какой-нибудь боковой коридор, где не так сильно воняет. А то я просто задыхаюсь...
   Но полу-деревянный человеком упрямо шагал рядом с фекальным потоком, и говорил сдержанно:
   - Ни в коем случае. В ином мире я продвигаюсь внутрь острова. Мы спасаемся от погони.
   И вдруг он остановился, напряжённо огляделся.
   - Что такое? - спросила Лена, и закашлялась от неприятнейших испарений.
   И Амфибиус ответил:
   - Дело в том, что ином мире туннель, по которому я ползу уходит резко вниз...
   - Неужели мне придётся копать под тобой землю? - ужаснулась Лена.
   - Нет. Не придётся. Здесь уже всё раскопано...
   Амфибиус нагнулся и подковырнул небольшую трещину, которая рассекала пол. И тут же часть пола обрушилась. И оказалось, что примерно в пяти метрах под ними находился ещё один проход, по которому тоже протекал смрадный, булькающий поток.
   Девочка спросила:
   - Неужели ты хочешь, чтобы я прыгала туда.
   - Я вовсе этого не хочу, - печально ответил Амфибиус, - И у тебя есть из чего выбирать: либо последовать за мной, либо оставаться здесь...
   Тут сзади послышался какой-то шорох. Они быстро оглянулись, и не увидели ничего, кроме блеклого света, которых ещё доходил до этого места из канализации.
   Лена спросила испуганно:
   - Как думаете: эта ведьма и козёл... они живы?
   - Думаю, да, - ответил Амфибиус, и прыгнул вниз.
   Лена пролепетала:
   - Ох, мамочки, как же я хочу спать! - и прыгнула вслед за знаменитым грабителем.
   Оказалось, что зловонный поток доходил её до пояса. К счастью, практически ничего не было, иначе бы девочке сделалось бы плохо.
   Амфибиус взял её за руку, и вымолвил:
   - Соберись с силами. Мы пойдём дальше. И я чувствую, что скоро конец нашим приключениям...
   Вскоре единственным источником света в этом мрачном подземельем остался тот глаз Амфибиуса, который был связан с иным миром. Он не мог осветить окружающего, но Лене было приятно смотреть на это малахитовое пятнышко...
  
   А в ином мире и Амфибиус и Белина и Витёк, которые ползли в разных трубах, были уверены, что они расползаются друг от друга в разные стороны, и уже никогда не встретятся. И в тоже время им чудилось, что за ними погоня, и что их непременно схватят за ноги, и вытянут обратно к принцу Эскольду. И действительно - кто-то несколько надавливал им на пятки, но обратно не утаскивал.
   И какова же была их радость, когда трубки сошлись в одну пещерку, овальной формы.
   Стены этой пещеры источали столь сильное малахитовое свечение, что некоторое время им понадобилось на то, чтобы привыкнуть к нему. Но и с зажмуренными глазами кричал Витёк:
   - Ур-ра! Ур-ра! Мы снова встретились!!! (а всего-то с их расставания прошло несколько минут).
   Стены этой пещеры были не только мягкими, но они ещё и пульсировали, и источали тепло с паром.
   Принцесса молвила:
   - К сожалению, приходится вспомнить, что этот остров - огромное живое чудище, и мы ползаем где-то в его внутренних органах...
   Стали озираться, думая, куда ползти дальше, но оказалось, что, за исключением тех трёх отверстий, из которых они выползли, пещеры была замкнутой.
   Витёк сказал:
   - Ну, ничего. Посидим здесь несколько часочков. Принцу Эскольду надоест нас караулить, уплывёт он восвояси, а мы спокойно выберемся наружу.
   - Даже и не думай об этом. Он нас так не оставит, - вымолвила Белина.
   Всё это время Амфибиус продолжал пятиться к стене, на которой не было никаких отверстий.
   Витёк окрикнул его:
   - Эй, Амфибиус, куда это ты собрался?
   А в ответ прозвучали:
   - Видите ли - в ином мире половинка моего тела продолжает двигаться вместе с вонючим потоком. Я бы, конечно, хотел остановиться, но, к сожалению, там очень большой уклон, и ноги постоянно соскальзывают. Я опасаюсь, что вообще упаду и разобью чёрное зеркало...
   - Ой, что тогда будет?! - обхватила ладошками свои щёки принцесса Белина.
   - Наверное, всё там обрушится? Да? - предположил Витёк.
   - Ага. Конечно. И можешь попрощаться с городом, в котором жил, - произнесла Белина.
   Лицо у Витька вытянулось. Он бросился к Амфибиусу, схватил его за деревянную руку, и потянул назад, восклицая:
   - Нет!! Ты уж, пожалуйста, не падай...
   Но в это мгновенье пещера передёрнулась с такой, что все бывшие в ней подлетели к потолку, и тут же плюхнулись на мягкий, слизистый пол.
   - Зеркало не разбилось?! - сразу же закричал Витёк.
   - Целое, - отозвался Амфибиус, и тут же заскользил к стене, ударился в неё ногами, и... стена расступилась.
   Открылся широкий проход, стены которого источали уже не малахитовое, а многоцветное, радужное сияние.
   Затем последовал ещё один толчок. Он стены отделилась некая тонкая плёнка, и подстегнула ребят, так что они кубарем покатились по этому туннелю.
   - Главное - зеркало не разбей! - молил Витёк.
   - Стараюсь..., - простонал Амфибиус.
   А принцесса Белина изрекла горестно:
   - Между прочим, мы углубляемся внутрь острова-чудища, и вскоре окажемся в его желудке.
  
  
  
  XXVII
  
   Незадолго до этого Амфибиус и Лена всеми силами пытались не покатиться под большим уклоном вниз. Они упирались руками в холодные, слизкие стены, но всё равно скользили вниз.
   А потом Амфибиус рванулся со страшной силой, и врезался в земляную стену. К счастью, эта стена не была толстой, и за ней открылся ещё один проход. Но и этот проход они пересекли наискось (а Лена ухватилась за руку Амфибиуса, и уже не выпускала его).
   Амфибиус продолжал лететь вперёд, а Лена ухватилась за него, и спрашивала:
   - Что происходит?!
   - О-о! - кричал Амфибиус. - Нас несёт внутрь этого живого острова
   - Какого ещё острова? - спросила девочка.
   Но Амфибиус обращался уже не к ней, а к Витьку и к Белине:
   - Сейчас нам главное не потеряться. Вы покрепче за меня держитесь...
  
   Что касается Витька и принцессы, то они и без этих замечаний, вцепились в руки Амфибиуса со всех силёнок, какие у них только были.
   Полёт по туннелю всё ускорялся, а излучаемое стенами радужное сияние - усиливалось. Сами стены вздрагивали, пульсировали...
   Мальчишка кричал:
   - Я знаю, куда мы летим!
   - Ну, и куда же? - спросила Белина.
   - Прямо в желудок к этому монстру, - ответил Витёк.
   - Скажем тоже..., - пролепетала принцесса.
   И вдруг стены туннеля расступились в сторону. Перед ними открылась зала, большая чем все когда-либо виденные ими залы. От одной её стены до другой был, по меньшей мере километр. Стены в этой зале были коническими, и излучали ставший уже привычным радужный свет.
   Зала была заполнена не водой, а какой-то синеватой с белыми и золотистыми прожилками жидкостью. Но в эту жидкость им ещё предстояло упасть, так как тот туннель, из которого они вылетели, находился на высоте примерно в двадцать метров.
   Витёк тут же закричал:
   - Зеркало береги!
   - Постараюсь... - ответил Амфибиус.
  
   А в нашем мире подземный проход раскрылся в залу, которая не была совсем уж тёмной, но стены которой источали слабую, голубоватую дымку. А нижняя часть была заполнена жидкость порождавшей тусклое, зеленоватое свечение.
   - Неужели, это химический отстойник? - пролепетала Лена, а в следующее мгновенье, за компанию с половинкой Амфибиуса рухнула в эту кашу.
   Зелёная каша оказалась настолько густой, что плавать в ней даже самому отъявленному спортсмену было бы совершенно невозможно. И, к сожалению наши герои пошли бы ко дну... Если бы не одно "но".
   Дело в том, что как ни старался Амфибиус беречь чёрное зеркало, но всё же именно на зеркало пришёлся сильный удар. О, если бы зеркало разбилось, то последствия были бы самыми трагическими, не только для героев этой новости, но и для всего большего города.
   Но зеркало не разбилось, и даже новых трещин на его, ничего не отражающей поверхности не появилось. Просто эта поверхность завибрировала, и издала очень низкий, гулкий звук. Затем невидимая сила подхватила Амфибиуса и Лену и вытолкнула их на поверхность.
   Затем зелёная жидкость затвердела.
   Теперь они получили возможность оглядеться. Оказалось, что пещера была сильной вытянутой, и того, что происходило в дальней её части, из-за сумеречного освещения невозможно было рассмотреть. Однако, именно оттуда доносились какие-то гундосые, явно не человеческие голоса; и именно туда направился Амфибиус.
   Лена говорила:
   - Амфибиус. Вон, видишь: в стене - боковой проход. Быть может, туда пройдём? А то не нравятся мне эти голоса.
   - Нет - я должен плыть, то есть идти именно туда, - вздохнул, совершая странные, толкательные движения вперёд Амфибиус.
   Рядом с ними точно так же странно дёргался и кончик Витькиного носа.
   - Почему это ты должен? - спросила Лена.
   - Потому, что в ином мире мы плывём к острову. И... о-ох... ы-ых... бр-р-р... весьма тяжело оставаться бу-уль... на поверхности...
  
   Что касается острова, о котором говорил Амфибиус, то это был островок в желудке живого острова. Причём располагался он точно в центре желудка, а возле его берега стоял большой парусный корабль. Размером островок казался совсем не большим - сотня метров, и то от силы. На островке росли какие-то диковинные растения, с большими плодами, которые даже и с разделявшего их расстояния казались очень даже аппетитными. Вообще, вся эта пещера была наполнена такими изысканными кулинарными ароматами, что желудок сам собой начинал урчать, и требовал кушаний.
   Приятнейший аромат источала та жидкость, в которой они плыли. Каждый случайно глотнул этой жидкости, и отметил, что вкус у неё - просто отменный. И всё же средоточием вкусности являлся именно остров. Но всё же плыть туда было тяжело: вязкая жидкость сковывала движения, тянула ко дну. Вот поэтому и дёргался так Амфибиус, а также и Витёк с кончиком своего носа, и принцесса Белина...
   Витёк вымолвил:
   - Если там стоит корабль, то должна быть и команда...
   Но, честно говоря, больше всего его занимали мысли не о каком-то там корабле, а о кушаньях...
   Наконец они подплыли так близко, что смогли разобрать выгравированную на борту корабля надпись "Тмимислав".
   И тогда Белина сказала:
   - Ведь Тмимислав - это младший брат принца Эскольда. Только, в отличие от Эскольда, у Тмимислава благородное сердце. Напомню, что именно по наущению Эскольда Тмимислав был отправлен на поиске легендарного острова Золотого Уха, и уже целый год от него не было никаких известий. Надеюсь, мы встретим этого благородного человека. Он действительно сможет нам помочь...
   Но говорила эта Белина без всякого выражения. Все мысли её тоже обращены были к еде.
   А Амфибиус бормотал, обращаясь к пребывавшей в ином мире Лене:
   - Да. Я слышу эти странные голоса... И они мне тоже не нравятся... Зато какие кушанья нас ожидают!.. Нет-нет, даже и не думай сворачивать. Мы должны плыть... идти именно к ним...
   Витёк слышал эти слова, но он даже не обеспокоился о судьбе Лене. Больше всего на свете ему хотелось поглощать росшие на острове плоды...
  
   Лена схватилась за деревянную руку Амфибиуса (в живой руке он держал зеркало), и старалась разглядеть, что же там за существа шевелятся да гундосят в сумраке. А про себя девочка говорила: "Я столько всего пережила, что уже ничего не должна бояться. Так что я должна сказать себе: ничего страшного там нет". Но всё же и зубы, и колени у неё тряслись.
   А потом она увидела, что на берегу застывшего озера прыгают маленький (каждый не более двадцати сантиметров), существа. Носы у этих коротышек были непомерно длинными, и скорее напоминали хоботы. Нижняя часть их тел источало тоже зеленоватое свечение, что и застывшее озеро; а верхняя - точно такую же голубоватую дымку, как и стены. Из одежды на них имелись только набедренные повязки.
   И, оказалось, что существа эти издают радостные восклицания. Они даже прыгали от радости, но, завидев Амфибиуса и Лену, остановились, и уже совершенно не двигались, представлялись застывшими статуями.
   Тогда Лена вымолвила:
   - Здравствуйте...
   Коротышки выстроились в фигуру, которая формой своей напоминала клин. И в передней части этого клина стоял знатный карапуз с оттопыренным пузом.
   Вот он начал говорить, и оказалось, что Лена понимает каждое его слова. И даже никакого акцента у человечка не было. Вот только рот его раскрывался совсем не к месту - казалось, будто речь его переводил некий незримый переводчик.
   И вот, что он говорил:
   - Спасибо вам, о прекраснейшие! Вы сделали дело великое! Мы вам просто безмерно благодарны!
   Конечно, Лене приятно было слышать эти слова, но всё же она спросила:
   - Но за что вы нам благодарны? Ведь мы даже и не сделали для вас ничего!
   - О, к чему эта излишняя скромность, о, великая! - с искренним умилением проговорил коротышка.
   Тут его товарищи достали маленькие фонарики, которые источали отнюдь не электрический, а живой свет, и высветили часть моста. Этот мост строили из чёрного камня, но до завершения строительства было ещё очень далеко.
   Карапуз с оттопыренным пузом говорил:
   - Это была великая и прекрасная цель: перебраться на другой берег Вечного озера. Мы строили очень медленно, потому что строительство было сопряжено с большими трудностями и опасности. Но мы всегда чувствовали, что, рано или поздно придёте вы, и совершите это!!
   Лена произнесла:
   - Ну, что ж. Теперь вы можете ходить на другой берег...
   Затем она посмотрела на Амфибиуса, который ходил из стороны в сторону, и совершал какие-то замысловатые движения.
   Девочка позвала его:
   - Эй, Амфибиус, с тобой всё в порядке?
   Полудеревянный человек ответил рассеянным голосом:
   - О да... в порядке... здесь столько всяких вкусностей...
   И он начал работать живой половинкой своей челюсти: он поглощал пищу, которая находилась в ином мире.
   И тут Лена увидела нечто такое, от чего у неё буквально глаза на лоб полезли. Дело в том, что пальцы Амфибиуса начали разжиматься. И вот уже полетело чёрное зеркальце навстречу с зеленоватой, затвердевшей поверхностью.
   - Не-е-ет!! - закричала девочка, и прыгнула наперерез падающему зеркальцу.
   В самое последнее мгновенье всё-таки успела его схватить, и снизу вверх уставилась на Амфибиуса, который всё так же работал челюстью.
   - Да ты что?! - воскликнула она.
   - А?.. Что?.. - пробубнил он.
   - Зеркальце чуть не разбилось!
   - Какое ещё зеркальце?.. Зачем зеркальце?.. Здесь столько всяких вкусностей...
  
  
  
  XXVIII
  
   Наконец-то Витёк, Белина и Амфибиус доплыли до берега. Буквально в нескольких шагах от них возвышался большой парусный корабль с надписью "Тмимислав". Оказалось, что и паруса, и борта корабли были покрыты наростами, которые, так же как и всё окружающее были покрыты аппетитными наростами.
   - О-о-о!! Как же хочется есть!! - закричал Витёк, и выскочил на берег.
   И вот и Витёк и Белина и Амфибиус начали как угорелые носиться по берегу, срывать всевозможные плоды и с остервенением их жевать.
   У каждого из плодов был какой-то свой, особенный вкус, и хотелось попробовать непременно все. Но это было невозможно, так как плодов было неисчислимое множество, и на месте только что съеденных тут же появлялись новые, кажущиеся ещё более вкусными.
   Принцесса Белина молвила:
   - Нам бы надо команду корабля найти. Они должны быть где-то здесь... поблизости...
   Но говорила она это без всякого энтузиазма. А то единственное, в чём она действительно испытывала энтузиазм, было поглощение еды.
   Они и сами не сознавали, что медленно отодвигаются от берега вглубь островка.
   И вдруг вышли они на полянку. Там, разлегшись на сладкой поверхности, которую тоже можно было поглощать, лежала огромные, напоминающие свиные туши. Время от времени они издавали громкую отрыжку. Помимо того они совершали слабые вращательные движения своими толстенными шеями, и заглатывали новые и новые плоды, которые стремительно вырастали вокруг них.
   И всё же это были люди. На их телесах ещё болтались ошмётки разъехавшейся по швам одежки.
   Витёк, Белина и Амфибиус остановились на краю полянки, и, продолжая жевать, смотрели на это страшное зрелище.
   Белина проговорила медленно, лениво:
   - Должно быть - это команда Тмимслава. Они слишком много ели...
   Но её глаза были завешены мутной поволокой, и она всё жевала и жевала и жевала...
   Пожалуй, из всех них троих наибольшую ясность сохранил Амфибиус - ведь половинка его головы оставалась в ином мире. Поэтому он смог вымолвить:
   - Нам надо уплывать отсюда... Немедленно... иначе такими же станем...
   Но уже не хватало у него воли на то, чтобы осуществить сказанное.
   И вот все они трое опустились на колени, и начали ползать, срывая руками прорастающие плоды, и запихивая их в себя...
   Они подползли совсем к тушам бывших моряков, и даже не обратили внимания на розоватую пену, которая вытекала из пор их кожи, и впитывалась в почву. Таким образом осуществлялся обмен энергией между островом и его жертвами...
  
   Ну а в ином мире Лена, услышав слова Амфибиуса о том, что они должны откуда-то там уплывать, поняла, что дела в ином мире идут совсем не важно. Да и кончик Витиного носа выделывал какие-то совсем уж бессмысленные воздушные пируэты.
   Тогда Лена начала трясти Амфибиуса за руку, и кричать ему:
   - Очнись! Амфибиус, слышишь меня?!
   - А?.. - бессмысленно вопрошал он.
   Девочка едва не плакала. Она говорила ему:
   - Пожалуйста. Я очень тебя прошу: расскажи, что там происходит...
   Но Амфибиус тянул, икая:
   - Вку-у-усно..., - и продолжал жевать.
   Он ползал по застывшему озеру, и деревянная часть его тела волочилась за ним, и казалась в эти мгновения особенно нелепой.
   Девочка заглянула в его связанный с иным миром глаз, но не увидела там ничего, кроме бессмысленно мельтешения плодов, которые, впрочем, даже и в отражённом виде показались Лене очень аппетитными.
   Она сглотнула набежавшую слюну, и, переборов слабость и головокружение (всё-таки она давненько не ела и не спала), обратилась к коротышкам:
   - Нам очень нужна ваша помощь...
   Эти зелёно-голубые существа смотрели на неё с таким умилением, что не оставалось никаких сомнений в том, что они готовы на всё, лишь бы услужить своим благодетелям.
   И Лена сказала:
   - Конечно, в это трудно поверить, но этот вот человек, а также и мой друг Витя, кусок носа которого вы здесь видите в летучем положении - они сейчас в ином мире...
   На это ответил пузатый предводитель:
   - Нам в это весьма легко поверить, потому что мы много общаемся с магией. Это для вас, людей всё связанное не с наукой, вызывает сомнения. Мы и сами видим, что он в ином мире...
   Затем он хлопнул в ладошки, и крикнул:
   - Привести сюда Плутарха!
   Но этого Плутарха даже и вести не пришлось, потому что он сам появился.
   Сначала на берегу замерцало алое облачко, а затем из этого облачка материализовался старичок коротышка в длинной алой мантии. Он сразу же обратился к Лене:
   - Дай сюда зеркало...
   - Но, - начала было девочка, однако была прервана.
   - Попрошу зеркальце. Сейчас не время для разговоров. Дорога каждая минута.
   Лена вздохнула и протянула Плутарху чёрное зеркальце. Тот дотронулся до зеркальца своими тоненькими пальчиками, поцеловал его поверхность, и вдруг подбросил зеркальце высоко-высоко вверх - почти под самый потолок.
   - Не-е-ет! - закричала Лена, и бросилась, чтобы поймать зеркальце, прежде чем оно упадёт на землю.
   Но Плутарх бросил на неё быстрый взгляд, и Лена застыла: на некоторое время она потеряла способность что-либо говорить и двигаться.
   Ну а зеркальце, достигнув самой высокой точки, вдруг начало вращаться, словно пропеллер. Теперь выгравированные по бокам зеркальца демоны источали частые сполохи, которые попадали в тот глаз Амфибиуса, который отражал иной мир...
   Наконец Лена получила возможность двигаться. Стараясь быть спокойной, она спросила:
   - Что здесь происходить?
   Плутарх улыбнулся, и вымолвил:
   - О, милая госпожа. Я достаточно искушён в магии, чтобы передать частицу энергии этого зеркальца в иной мир. И эта энергия поможет ему избавиться от сонного наваждения.
   Тогда раздался насмешливый и, вместе с тем, злобный голос:
   - Но ты был не достаточно искушён, чтобы почувствовать наше приближение! И теперь всем вам - крышка!!
   Лена вздрогнула и обернулась. В общем-то, она уже знала кого увидит. И предчувствия её не обманули. Там стояли Дурман и ведьма Грикильда.
   Вот Грикильда усмехнулась, и пророкотала, зловеще:
   - Ну что: попалась, девочка, да? Теперь тебя ждёт мучительная смерть! Гы-гы-гых!!
  
   Очередной, пережёвываемый половинкой Амфибиуса плод был особенно сладостен: он гармонично воплотил в себя вкус яблочных пирожков, праздничного торта и был таким сочным, словно арбуз.
   Но вот в том глазе, который размещался на деревянной части его лица, быстро замигал багровый огонёк, и Амфибиус не только перестал жевать плод, но и выплюнул, и растоптал его.
   При этом вкусный островок вздрогнул, и из его глубин пришло недовольное урчание.
   Амфибиус начал трясти за плечи Витька и Белину и кричать им:
   - Что же вы делаете?! Остановитесь!!
   Но они не слушались его, а продолжали поглощать порождённые островом плоды.
   Тогда Амфибиус схватил принцессу Белину и потащил её к парусному кораблю. Принцесса хныкала, тянулась к плодам, мимо которых они пробегали, но Амфибиус двигался слишком уж быстро - ведь ему надо было вернуться ещё и за Витьком, а потом и за всей разжиревшей командой судна, во главе с принцем Тмимславом.
  
   Ну, а в нашем мире половинка Амфибиуса метнулась на ведьму и Дурмана. Те вытянули к нему ручищи - собирались поразить его каким-то страшным заклятьем, но не успели. Движения Амфибиуса казались очень уж стремительными - просто невозможными для обычного человека.
   И он сшиб их с ног. Грикильда повалилась на зелёную поверхность. Дурман тоже сначала повалился, но из-за его спины выросли два чёрных крыла, и он, размахивая ими, поднялся. Судя по зловещему тёмному сиянию, которое источали его глаза - намерения Дурмана в отношении Амфибиуса были самые дурные.
   Но Амфибиус вдруг подскочил вверх, на такую высоту, которой позавидовал бы и олимпийский чемпион по прыжкам. И он врезался деревянной частью своего затылка прямо в массивное пузо Дурмана.
   В результате этого Дурман издал звук "Ой!", перевернулся, и рухнул на зелёную поверхность. Там он и лежал, вверх ножками.
   Что же касается Амфибиуса, то он выделывал нечто головокружительное. Он ухватился за свешивающийся с потолка диковинный сиреневый корень, и, резко качнувшись, перескочил на следующий корень, расположенный в пяти метрах от первого.
   Затем Амфибиус уложил невидимую в этом мире Белину на палубу корабля (тоже, естественно, невидимого), и поскакал к лениво колышущемуся носу Витька.
   Лена безмолвно наблюдала за всеми этими прыжками, и протирала глаза, приговаривая:
   - Неужели мне всё это не снится?..
   Плутарх говорил:
   - Нет, о прекраснейшая, не снится. Но вскоре тебе всё-таки доведётся поспать. Ведь я вижу в твоих глазах усталость...
   - Это почему же мне спать придётся? - встревожено спросила Лена.
   - Я просто чувствую, что твои приключения подходят к концу.
   - Ну, и какой же будет конец. Плохой или хороший?
   - А это зависит только от тебя, - ответил Плутарх.
  
   Итак, Амфибиус перетащил на палубу принцессу Белину. Чтобы она не вернулась к пожиранию плодов, он привязал её к мачте, а сам вернулся на остров. Там он схватил Витька. Мальчишка начал отчаянно сопротивляться. Он тянулся к плодам, он извивался, он вырывался. Но Амфибиус получил из чёрного зеркала столько силы, что всякое сопротивление ему было совершенно бессмысленным. И он также легко, как и Белину, перенёс Витька на корабль, где и привязал к мачте, рядом с принцессой.
   Теперь надо было перетаскивать команду. Это действительно была задача не из лёгких, а простой человек и вовсе с нею не справился бы. Ведь слишком много они провели на этом острове - слишком разжирели. Каждый весил по меньшей мере пятьсот кило, а Тмимислав, который в прежние дни отличался изяществом - тот и вовсе мог потянуть на целую тонную.
   Но всё же Амфибиус перетащил всех их на корабль - одной рукой, естественно. Эти жирные существа не сопротивлялись, только мычали бессмысленно, и сильнее вытекала из пор их кожи розоватая слизь.
   Но вот все были загружены на палубу. Амфибиус поставил паруса, поднял якорь, подошёл к рулю. Он вытер выступивший на его лбу пот, и вымолвил:
   - Ну что ж. Всё готово к плаванию. Вопрос только: куда плыть?
   Он внимательно осмотрел пещеры и пришёл к выводу, что единственный выход - у самой отдалённой стены: там сладкая жидкость клокотала, там виднелся резко уводящий вверх широкий туннель.
  
  
  
  XXIX
  
   А теперь вернёмся к попугаю Кеше.
   Напомню, что этот мега-попугай был страшно перепуган, когда он понял, что остров, на который занесла их судьба - живой, и когда прямо перед ним открылся многометровый глаз.
   Он полетел прочь от острова, и летел, надо сказать, очень быстро. Почему-то ему казалось, что остров тоже умеет летать, и теперь преследует его по воздуху. Кеша был так напуган, что даже обернуться боялся.
   Но, когда всё-таки обернулся, то обнаружил, что позади - только воздух, да несколько белевший в отдалении белых крапинок - чаек. Море казалось безбрежным...
   Сначала попугай очень обрадовался, и даже спел песенку:
  
   В Африке жёлтой бананов полно,
   В Африке зелёной - от джунглей темно.
   А Африке синей - реки тёплые текут,
   В Африке родимой - давно меня ждут!!
  
   Но тут вспомнил Кеша, что Африка находится вовсе не в этом мире, и омрачился.
   А потом он стал думать о своих, оставшихся на живом острове друзьях, и ему стало очень жалко их.
   Он проговорил вслух, да так громко, что пролетавшие поблизости чайки заверещали, и испуганно бросились врассыпную:
   - Неужели они уже скушаны?!
   Но вопрос оставался без ответа, и Кеша всё больше и больше волновался. Наконец, он проговорил:
   - Домой хочу. К Лене...
   И тут он почувствовал, что для того, чтобы вернуться к Лене, он прежде всего должны спасти Витька и Белину.
   Тогда сказал Кеша героическим голосом:
   - Летим обратно!
   И вот он развернулся и полетел...
   Долго ли, коротко ли летел Кеша, но, в конце концов, врождённое птичье чутьё не подвело его, и он увидел заветный остров, который вздымался из вод морских.
   Тогда вымолвил мега-попугай:
   - Спущусь к острову осторожненько. Друзей своих покличу тихонечко. Тут они выскочат, ухватятся за меня, и полетим мы. Но чего я совершенно точно делать не буду, так это садится на ту часть острова, из которой голова чудища вздымается...
   И лишь об одном не знал Кеша. Дело в том, что с недавних пор чудище начало пробуждаться. И пока что это пробуждение выражалось в тех многометровых водных фонтанов, которые из головы чудища в небо били.
   И, в общем, один из этих фонтанов попал прямо в Кешу.
   Удар был настолько силён, что из мега-попугая были вырваны несколько перьям. Эти перья, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, медленно полетели вниз. Но гораздо быстрее их, сложив крылья, камнем начал падать попугай.
   Кеша с трудом ворочал клювом и говорил:
   - Охотники подбили... Прощайте все...
   Но, к счастью, в самое последнее мгновенье он успел распрямить крылья, и изменить направление своего падения. Так что он рухнул не на жёсткие камни, а в воду, именно возле того утёса, который представлял голову чудища.
   А вода там бурлила: то засасывалась в исполинскую, расположенную под водой пасть, то выплёскивалась из этой пасти, но уже подслащенная внутренним, питательным соком чудища.
   Сначала пребывающий в бесчувственном состоянии Кеша был притянут к подводной верхней губе чудища, а затем резким рывком вздёрнут вверх. Он, подобно какой-то диковинной ярко-зелёной, увенчанной красным хохолком рыбине выскочил из воды. Кеша ещё не приходил в себя, но всё же он инстинктивно заработал крыльями, и поэтому полетел не в море, а навстречу острова.
   Только он начал приходить в себя, только приоткрыл глаза, и тут же врезался в камень. Перед его глазами начали мерцать разноцветные звёздочки. "О-о!" - заявил Кеша и лишился чувств.
  
   Наконец, сознание полностью вернулось к попугаю. Сначала он приоткрыл один глаз, насторожённо огляделся. Затем решился и второй открыть. Даже и привстал, огляделся.
   И то, что увидел Кеша, совсем его не обрадовало. Над ним нависал каменный уступ, в котором темнел вход в пещеру. И из этой пещеры доносился беспрерывный клёкот, рокот, гул, и страшные завывания. А ещё оттуда вырывался наполненный испарениями живого тела воздух.
   Тогда вымолвил мега-попугай
   - Лучше отсюда подальше держаться...
   Он поспешно заковылял прочь от пещеры, вышел из-под каменного уступа, и тут почувствовал, что на него кто-то сверху смотрит.
   - Лена? - спросил он - никакого ответа.
   - Белина? - опять никакого ответа.
   - Витёк? - безмолвие.
   - О-о-ой, - пролепетал Кеша. - Кажется, что-то нехорошее будет...
   Вот он медленно оглянулся, и обнаружил, что сверху на него взирает исполинский тёмно-бирюзовый глазище...
   В-общем - это был тот самый глазище, с которым он уже сталкивался, и от которого в такой панике улетал.
   Мега-попугай стремительно заработал крыльями. Но из-за переживаемого им страха, крылья Кешины через чур сильно дрожали, и вместо того, чтобы подняться вверх, он только сильнее вжался в каменистую почву.
   В общем, не видя какого-то иного пути для своего спасения, Кеша устремился в ту пещеру, от которой только что убегал.
   И вот он уже внутри.
   Побежал, споткнулся об какой-то слизистый валун, и развалился на полу. Затем он всё-таки приподнялся, огляделся. Ничего не было видно. Тогда мега-попугай вымолвил:
   - Ну и где, хотел бы знать, я нахожусь? Надо быть рассудительным попугаем. Надо брать пример с моей милой хозяюшки Лены. Прежде всего, что может находится прямо под глазами? Рот?.. Не-а... Рот у этого монстра под водой бурлит. А под глазами расположен нос. Э-э-э... Это что же получается - я в носу что ли нахожусь?
   А затем Кеша пролепетал:
   - Только бы он не начал чихать. О-ой - что будет, если он всё-таки чихать начнёт. Даже и представить себе такое страшно!!
   И тут о мысли о чихании, ему и самому очень захотелось чихать. И чем больше он думал о том, что чихать не следует, тем сильнее ему хотелось произвести именно это действо.
   Наконец чихательное жжение в клюве стало просто невыносимым. Тогда он попытался зажать клюв крыльями, чтобы, по крайней мере, звук получился не таким громким.
   Но вместо этого из крыльев получился настоящий рупор и Кешин чих, уподобившись грому, эхом отозвался среди стен носовой пещеры.
   И тут же стены пещеры начали вибрировать. Гул, свист, рокотание - все эти звуки многократно усилились.
   Тогда Кеша пролепетал:
   - О-ой. Кажется, сейчас будет супер-ЧИХ!!
   Вибрация стен становилась всё сильнее. Кеша едва успел зажаться в выемку, которая имелась в полу. Он лепетал:
   - Ну, только бы меня не задело... Только бы...
   Но дрожание стен вдруг прекратилось.
   Кеша осторожненько выглянул из своего укрытия и спросил:
   - Неужели всё обошлось?..
   И тут взвыл ветрило силы необычайной. Подхватил он Кешу, потащил вместе с собой вглубь носовой пещеры.
   Мега-попугай пытался сопротивляться. Но - куда там: это был настоящий ураган. Кеша кричал:
   - Лена!! Спаси меня!!
  
  
  
  XXX
  
   А Лена в это самое время могла наблюдать ещё одну мистическую картину.
   Маг-коротышка Плутарх воздел руки к зеркальцу, которое вращалось в воздухе под самыми куполом подземной залы. Тогда чародей начал дёргать пальцами с такой скоростью, что все они слились в одну расплывчатую линию.
   - Пшшшшш... Тшшшш... - такие звуки извлёк из своей глотки Плутарх, и зеркальце прекратило вращаться.
   Тогда волшебник махнул кистью руки, и зеркальце плавно подплыло к Амфибиусу, который завис, ухватившись за один из свисавших из-под потолка корней.
   Плутарх начал исполнять следующие действия: сначала он прижимал к тыльной стороне ладони малый палец, затем - безымянный, потом - средний, указательный, и, наконец - большой палец просовывал между средним и указательным. Затем он резко распрямлял пальцы, и повторял это действие заново. Его губы быстро-быстро шевелились - он лепетал какое-то заклятье.
   И вот вытянулись его губы в трубочку, и издал Амфибиус некий весьма протяжный и пронзительный звук.
   И тут же из чёрного зеркальца выметнулась волна едва различимой глазом энергии. Но всё же все присутствующие в зале почувствовали её мощь, а у Лены - даже волосы встали дыбом, словно бы от электрического тока.
   Амфибиус вскрикнул, и весь выгнулся, словно бы от удара электрического тока. Деревянная половина его туловища затрещала - едва не переломилась.
   - Что вы с ним сделали? - спросила Лена.
   - С ним всё будет хорошо, - заверил его Плутарх. - Просто именно сейчас ему понадобится особая сила.
   И одновременно с этим вскрикнул Плутарх:
   - Раскрывайте ворота! Скорее!!!
   Коротышки побежали, засуетились, начали дёргать некие рычажки, и вот уже в стене, прямо напротив повисшего на корне Амфибиуса начали открываться ворота. Лена не заметила им раньше потому, что своим зеленоватым цветом они сливались с остальными стенами.
  
   Да - Амфибиусу необходима была дополнительная мощь! Дело в том, что в той части пещеры, где стоял корабль, никакого ветра не было. А ветер требовался для того, чтобы наполнить паруса.
   И вот Амфибиус почувствовал наполнившую его силу. Он засмеялся, сжал кулаки, подпрыгнул, а потом дунул на паруса - и дул уже беспрерывно - паруса наполнились ветром, они гудели, а мачты трещали от небывалого напора.
   Корабль оторвался от берега сладкого острова, и вот поплыл, рассекая вязкую жидкость...
   - ХА-ХА-ХА!! - очень раскатисто, грому подобно хохотал Амфибиус, и при этом умудрялся дуть.
   В это время один из лежавших на палубе горообразных моряков приподнял голову и промычал бессмысленно:
   - Ы-ы-ы....
   Если бы он приподнял голову чуть повыше, и попал в выдыхаемую Амфибиусом струю, то был бы унесён высоко-высоко - под самые своды пещеры.
   Но Амфибиус сказал ему:
   - Всё будет хорошо...
   Затем Амфибиус обернулся. Дело в том, что в нашем мире происходило кое-что неладное. И полудеревянный человек коротко дунул через плечо.
  
   Внимание всех бывших в пещере коротышек, а также и Ленино внимание было привлечено к Амфибиусу. И там было на что поглядеть!
   Ворота не успели раскрыть полностью, и они были сметены, переломаны и вдавлены в стены тем безудержным вихрем, который он из себя порождал. И Амфибиус полетел именно в этот проём.
   Лена бросилась за ним, крича:
   - Подожди меня!
   Амфибиус быстро обернулся, и приказал:
   - Пригнись!
   И такая мощь в его голосе звучала, что Лена безропотно рухнула на пол. И тут же над её головой пронёсся, брызжа искрами, белый электрический шар. Успел увернуться от шара и Амфибиус.
   Затем он дунул.
   Его дуновение предназначалось для Дурмана и Грикильды. Ведь на них перестали обращать внимания, думали, что они долго не очнуться, а зря! Они уже очнулись.
   И вот теперь совместным колдовством произвели этот электрический шар, который должен был поразить сначала Лену, а потом и Амфибиуса.
   Но электрический шар разбился о стену, а злодеи были подхвачены воздушным вихрем, который закружил их, словно они являлись сухими листьями. Они попали в свисавшие из-под потолка корни, и сразу же запутались. Они извивались, они кричали проклятья, но сил на настоящее колдовство в них уже не оставалось. И чем больше они дёргались, тем сильнее запутывались среди корней. И, в конце концов, запутались так, что стали напоминать коконы. Они уже и пошевелиться не могли, только глазами хлопали.
   Плутарх вымолвил:
   - Ну что, Лена. Теперь нам действительно пора распрощаться.
   - До свидания! - крикнула Лена, и бросилась вслед за Амфибиус.
  
   Из подводной пещеры острова-монстра выплыли два батискафа. Третий батискаф остался в пещере, а его команда во главе с принцем Эскольдом разместилась по оставшимся двум плавсредствам...
   Глаза Эскольда сияли безумным пламенем, он указывал дрожащей, и до сих пор мокрой рукой на пещеру, которая располагалась ниже иных пещер, и источала самое сильное малахитовое свечение.
   Он говорил:
   - Вот туда мы и поплывём! Если этим преступникам удалось ускользнуть от нас через стены, так мы прорвёмся вслед за ними прямо на этих батискафах!
   Щуплый человечек пролепетал робко:
   - Смею заметить, что это очень опасно.
   - Молчать! - пророкотал Эскольд гневно - его необычайно длинный ус вытянулся и хлопнул человечка по носу. Тот пригнулся к полу, и всхлипнул.
   Эскольд зашипел на капитана:
   - Плыть в пещеру!
   - О, да. Конечно же! - подобострастно вытянулся капитан.
   Сначала этот, а потом и второй батискаф поплыли в указанную принцем пещеру.
   И стены этой пещеры действительно расступились, и пропустили их внутрь чудища. Причём сзади их подталкивала некая сила, так что и движение их всё ускорялось.
   Принц Эскольд стоял, гордо выпятив тощую грудь, так как был уверен, что вскоре они настигнут принцессу Белину. А остальные участники этого сомнительного предприятия тряслись, сцепившись за руки, за его спиной. Они были уверены, что доживают последние мгновенья...
  
  
  
  XXXI
  
   Чем ближе корабль Тмимислава приближался к глотке чудища-острова, тем сильнее становился грохот.
   Здесь сладкая масса уже была разбавлена водой, так что можно было уже не дуть в парус. И Амфибиус перебежал к рулю.
   Вот очнулись Витёк и Белина. Ведь, относительно матросов принца Тмимислава, они съели совсем не много сладких плодов. Итак, они осматривались уже вполне осмысленными глазами, и спрашивали:
   - Что происходит?
   А Амфибиус, вцепившись в руль, отвечал:
   - Сейчас мы выплывем из чудища...
   - Ты уверен? - спросил Витёк.
   Но Амфибиус так ничего на этот вопрос и не ответил, потому что поблизости образовался большой, и очень опасный водоворот. И вот Амфибиус из всех сил надавил на руль.
   И затрещал, и переломился руль.
   Амфибиус бросился было к парусам, но тут из воды вырвалось щупальце. Многометровым хлыстом над их головами пронеслось, и снесло все мачты с парусами так легко, будто это были простые луговые травы, вставшие на пути остро заточенной косы.
   - Главное соблюдать спокойствие, - пробормотал Амфибиус.
   И тут прямо перед носом корабля раскрылась пропасть, дна которой не было видно. Смешанная со сладостями вода грохоча обрушивалась в эту бездну. Судя по всему, тут да же должен был полететь и их парусный корабль.
   Белина вымолвила, печально:
   - Ну вот, кажется и окончание нашего плавания...
  
   В это самое время сильный ветровой принёс мега-попугая Кешу к основанию носового туннелю.
   И то, что увидел Кеша, привело его в такой ужас, что глаза его округлились, а крылья и лапы расставились в стороны, так что он образовал фигуру в форме буквы "Х". И каждой из своих четырёх конечностей он упирался в стены туннеля.
   Он увидел клокочущую водную массу, он увидел пропасть, куда срывалась эта масса, и увидел корабль принца Тмимислава, который застыл на самом краю этой бездны.
   - А-а!! Не хочу туда!!! - возопил попугай Кеша.
   Его крик услышал стоявший на палубе Витёк. Мальчишка задрал голову, запрыгал, замахал руками, закричал:
   - Скорее - лети сюда!!
   Но Кеша весь трясся, и отвечал:
   - Не могу! Мне очень страшно!!
   А вибрация стен носового туннеля, в который он так сильно упирался своими крыльями Кеша, усиливалась.
   Мега-попугай весь трясся, и от его тряски вибрация только усиливалось. Таким образом, Кеша стал косвенной причиной того, что остров-монстр впервые за многие года, а то и за века чихнул.
   И результат этого "чиха" был впечатляющим. Поднялась могучая волна, которая перенесла корабль принца Тмимислава над бездной, и далее - через глотку чудовища выкинуло в открытое море.
   Что касается Кеши, то он пулей выскочил из каменного носа, но к счастью не разбился об камни, а, описав плавную дугу, взмыл в небо.
  
   Лена бежала за Амфибиусом. И тут сзади раздался крик Плутарха:
   - Скорее! Хватай его за руку!
   Девочка последовала этому совету, ухватила Амфибиуса за деревянную руку, и сделала это во время.
   В это время парусный корабль подхватила могучая волна, и, соответственно, в этом мире половинка Амфибиуса помчалась с такой скоростью, что аж в ушах засвистело.
   Так как летели они в подземных туннелях, то последствия могли быть самыми печальными, но им помогало чёрное зеркальце. Направленное волшебством Плутарха, оно не отставало от них, и, выплёскивая новые и новые всполохи энергии, открывало перед ними проходы.
   А в ином мире омытый водами корабль Тмимислава вырвался на поверхность, подлетел метров на двадцать, а затем - плавно опустился на морскую гладь.
   И оказалось, что все пребывавшие на его борту матросы, и сам принц Тмимислав приняли прежнее своё, человеческое обличие. И только разодранная одежда болталась на них бесформенными ошмётками - напоминала о том, какими они были жирными...
   Прежде всего, смущённый Тмимислав и его моряки спустились в трюм, где облачились в запасную, целую одежду. А затем они вернулись на палубу, и раскланялись перед принцессой Белиной, ибо знали её по портретам, но, конечно же, не ведали о коварных замыслах Эскольда-похитителя.
   И Тмимислав опустился пред Белиной и вымолвил:
   - Я рад служить вам, принцесса. Любое ваше приказание для меня - закон.
   И ответила Белина:
   - Сейчас больше всего на свете хочу я вновь ступить на берег, и вернуться в своё снежное королевство.
   И ответил Тмимислав:
   - И это твоё желание, прекрасная и мудрая, будет исполнено...
   Тут раздался громкий хлопающий звук. Казалось, будто пушка выстрелила. Все оглянулись, и увидели, как из верхней части острова-чудища вылетело нечто напоминающее маленький мячик.
   Но на самом-то деле только из-за расстояния казалось, что это шарик, а на самом-то деле - это был батискаф с принцем Эскольдом, и его командой. Следом за первым и второй батискаф вылетел.
   Тмимислав сжал кулаки и проговорил:
   - А вот и мой старший братец пожаловал. Много он мне пакостей учинил. Мало того, что отправил в безнадёжную экспедицию искать остров Золотого уха, так ещё и навигационные карты подменил. В результате этого мы и попали внутрь острова-чудовища...
   - Надеюсь, что моё похищение было его последним злодеянием, - произнесла Белина.
   В это время один из матросов закричал:
   - Внимание! Сюда плывут корабли!!..
  
  
  
  XXXII
  
   Как вскоре выяснилось, нынешний правитель королевства Маква - старый Тщердж, узнал о странном явлении, которое настолько пугало моряков и рыбаков, что они уже боялись выходить в море. Речь шла об острове, который и прежде то недолюбливали, считали, что на нём водится нечистая сила. А нынче вздымались огромные фонтаны - подобные тем, что испускают из себя киты, но только гораздо более сильные. И люди говорили, что остров живой, и что он собирается не только затопить все корабли, но и напасть на город Эсгард. Так что люди уже начали собирать свои пожитки и уходить подальше от побережья.
   Вот именно по этой причине старый Тщердж, который вот уже десять лет как сидел безвылазно в своём мрачноватом дворце решил самолично выплыть к острову, и навести порядок. Это плавание пришлось очень даже кстати, а то Тщердж, от долгого сидения на одном месте, уже и мхом успел зарасти (как в прямом, так и в переносном смыслах).
   А чудовищный остров действительно начал плавание. Вообще-то он не собирался плыть к берегу, так как до берега и до его обитателей ему не было совершенно никакого дела. Но так уж получилось, что спросонья он временно потерял способность ориентироваться, и поплыл именно к острову.
   На его пути были парусные корабли короля Тщерджа, и он вполне мог смести их и даже ничего не заметить...
   И вот уже Тщердж, почувствовав в себе бойцовый задор юности, скомандовал громогласно:
   - Пушки - к бою!!
   И в эти мгновенья он излучал такую энергию, такую уверенность в победе, что и его люди ощутили себя непобедимыми воителями, и действовали слаженно и бесстрашно, хотя, конечно же, тот чудовищный остров, который, вздымая волны, надвигался на них, мог вызвать содрогание в ком угодно.
   Но вот пушки заряжены ядрами, факелы поднесены к фитилям... пшшшш... Ба-ба-ааххх!!!
   Многочисленными белыми облачками оделись борта кораблей. Чудовищный остров остановился.
   Неужели ему ещё мало? Новые ядра заряжены, новые фитили зажжены. И вновь шипение, и вновь ба-баханье!
   Для чудовищного острова попадающие в него ядра были всё равно, что для нас укусы комаров, но всё же и эти укусу были весьма неприятны, так что он решил изменить направление - развернулся, и поплыл в открытое море. Вскоре и вовсе нырнул, подняв при этом такую волну, что многие корабли едва не перевернулись.
   Но всё же всё закончилось вполне благополучно.
   А уж как обрадовался король Тщердж, когда со вновь подошедшего парусника перепрыгнул к нему на палубу его сын, молодой Тмимислав!
   А уж вся остальная команда радовалась! Ведь благородного, доброго Тмимислава, в отличие от его старшего брата, коварного и лживого Эскольда очень любили в народе! Вот достали из моря батискафы, извлекли из них Эскольда и его команду - они были живы, здоровы, но бросали недружелюбные взгляды, и даже рычали...
   А потом, пока плыли к берегу, принцесса Белина, вместе с Витьком, рассказывали, как всё что было. Узнав, о злых деяниях Эскольда, Тщердж произнёс гневно:
   - Ну за это - не видать ему короны как своих ушей. Заточу его в ту же темницу, где ты томилась, о, милая Белина...
   А на палубе в это самое время сосредоточенно шагал, оставаясь на одном месте, Амфибиус. Когда у него спросили:
   - Что ты делаешь.
   То он ответил:
   - В этом мире половинка моего тела плывёт на корабле, а в ином мире дрогой моей половинке приходится идти...
   И тогда Витёк спросил:
   - Ну, а Лена, как она поживает?
   - У неё всё хорошо, - ответил Амфибиус. - Правда, она очень устала и замёрзла, но подбадривает себя надеждой на то, что вскоре увидит тебя полностью, а не только кончик твоего носа.
   - Ну что ж. Очень это приятно слышать, - улыбнулся Витёк.
   - Вот мы сейчас как раз из парка вышли... Лена тебе привет передает. И ей то же приветик!
   В это время на горизонте над белой рябью морских барашков показалась вершина той башни, в которой прежде была заключена принцесса Белина.
   И тогда Витёк произнёс:
   - Скажи Лене, что наше путешествие подходит к концу, и что я уже очень соскучился по нашему миру, и по ней тоже.
   - Она отвечает, что тоже по тебе соскучилась!
   И тут Витёк получил подтверждение этих слов - в ином мире к кончику его носа прикоснулись губы Лены...
  
  
  
  XXXIII
  
   Ну, вот и пришло время распрощаться с героями этой повести.
   Как же всё закончилось? А очень просто и хорошо.
   В нашем мире Лена и половинка Амфибиуса пришли вошли в подъезд к Лене. Причём девочка смогла сделать это совершенно беспрепятственно, потому что ей помогало чёрное зеркало.
   Они поднялись на шестнадцатый этаж, и там... в общем, такому известному вору как Амфибиусу не составило никакого труда вскрыть дверь квартиры ведьмы Грикильды. Другое дело, что в это самое время другая его половинка вместе с вернувшимся к ним мега-попугаем Кешей вынуждена была зависнуть над вершиной той хорошо знакомой читателю башни...
   Итак, квартира Грикильды была вскрыта, и Амфибиус перепорхнул через порог. Лена бросилась за ним.
   Среди множества склянок с магической начинкой, Амфибиус довольно-таки быстро отыскал большой пузырёк с первоклассным зельем для перехода между мирами.
   Тогда он сказал Лене:
   - Что ж. А теперь пришла нам пора прощаться.
   Девочка вымолвила:
   - Но ведь мы ещё встретимся, правда?
   - Конечно, - кивнул Амфибиус. - Ведь впереди всех нас поджидают новые, интересные приключения. И мы ещё попрыгаем из мира в мир спасая кого-нибудь или что-нибудь. И что ещё я хочу сказать: отныне собираюсь я завязать с воровским промыслом. Не для меня это! Ведь у меня сердце романтика! Подамся я, пожалуй, в придворные менестрели...
   Затем он подхватил чёрное зеркало, сделал глоток, и перенёсся в иной мир. Деревянная половинка рухнула на пол рядом с Леной.
  
   Точно такая же половинка отлетела от летавшего на Кеше Амфибиуса. Мега-попугай едва успел подхватить её своим клювом. Иначе грохнулась бы она кому-нибудь на голову...
   Ну, а Амфибиус, который теперь представлял собой единую фигуру, воскликнул, счастливо:
   - Как же это, всё-таки, хорошо - чувствовать свою целостность в этом мире! Я здесь и только здесь! Я мечусь больше как ошпаренный меж мирами. А главное, что мне нужно - это спокойствие... Вот это-то и есть самое главное...
  
   Распрощались они. Витёк отправился в наш мир, к Лене. С ним и Кеша перенёсся. Опасались, конечно, что при переходе попугай разрастётся до размеров горы Эверест, но, к счастью, всё обошлось - он сжался до своих обычных размеров.
   Принц Эскольд был заключён в темницу, а его прислужники - сосланы во всякие отдалённые крепости. Что касается, Дурмана и Грикильды, то они поселились у подземных коротышек в нашем мире, и вскоре перевоспитались. Говорят даже, что Дурман научился писать стихи, а Грикильда - вышивает гобелены с изображениями Дурмана, и канализационных труб...
   Ещё через год принц Тмимислав посватался к Белине, и она ответила ему согласием. Амфибиус действительно был у них придворным менестрелем, и искренне считал, что главное - это светлое духовное спокойствие.
   Ну, а про Лену и Витька можно сказать, что они больше никогда не разлучались, жили долго и счастливо, и ещё немало волшебных приключений довелось им вместе пережить.
  
  КОНЕЦ.
  20.02.04
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"