На детскую площадку вышел Евгений, который уже не был ребёнком, но хотел бы снова им стать, потому что в детстве он чувствовал себя счастливым.
Каждый возраст, для гармоничного в нём пребывания, требует некие вполне определённые вещи, но одна вещь объединяет все возраста: желание любви. В детстве - это любовь родителей; в юности - любовь существа противоположного пола, в более зрелом возрасте - как любовь второй половинки, так и любовь детей.
Евгений пребывал как раз "в более зрелом возрасте", то есть он был мужчиной, и уже даже начал лысеть. Но у него не было ни только детей, но и супруги.
Правда, он успел пожить два года в браке, но "половинки" быстро обнаружили, что они вовсе "не половинки", и после многочисленных взаимных оскорблений, всё-таки разошлись.
И вот Евгений вышел на детскую площадку. Он хотел понаблюдать за детьми и предаться романтико-меланхоличной ностальгии об аналогичном, гармоничном периоде своей жизни. Но к его большому сожалению детей на площадке не было. И вообще - никого не было.
Тогда Евгений уселся на карусели, и, отталкиваясь ногами от земли, начал крутиться. Он раскручивался всё быстрее и быстрее. Мелькали перед его глазами то лесенка, то песочница, то скамейка, то кусты.
Он отталкивался всё сильнее, и бормотал:
- Пожалуйста! Я очень-очень хочу, чтобы моя жизнь изменилась!
Голова раскалывалась от боли, но Евгений не обращал на это внимания. С настойчивостью одержимого он отталкивался ногами от земли.
И вдруг кружение прекратилось, и Евгений увидела даму в чёрном платье. У неё были длинные, чёрные локоны, и белоснежный, одухотворённый лик. Никогда ещё Евгений не встречал такой дивной красавицы.
А она нежно ему улыбнулась, и вымолвила:
- Подойди ко мне.
Он подошёл. Тогда дама взяла его за руку, и Евгений почувствовал, что от неё исходит холод. Но этот холод не пугал: Евгений чувствовал дивную гармонию, к которой он так стремился. И он твёрдо знал: Она его вторая половинка, единственная во всём мире.
Дама в чёрном кивнула, и вымолвила нежным голосом:
- Да, я твоя вторая половинка. Ты хочешь, чтобы я тебя взяла к звёздам?
- Да.
- О, милый, ты должен хорошенько раскрутиться на каруселях.
- Что?
- Попроси у кого-нибудь, чтобы он тебя раскрутил, и тогда я навеки буду твоей. А сейчас я должна уйти.
- Пожалуйста, не уходи!
Но дама в чёрном исчезла, а Евгений почувствовал сильную головную боль, и обнаружил, что сидит на каруселях. Из его носа сочилась кровь. Рядом стояла молодая женщина, и трясла его за плечо, спрашивая:
- Мужчина, что с вами?.. Может, скорую вызвать?..
Рядом оказалась ещё и старушка. Она говорила ворчливо:
- Да видела я - на каруселях он раскрутился, вот и случился с ним припадок.
Тут Евгений очнулся, и заверил обеих женщин, что с ним всё в порядке. Старушка молвила:
- Вот я что тебе, голубок, скажу: ты к каруселям больше не подходи. У тебя на них... как это называется...
- Аллергия, - подсказала молодая женщина.
- Вот-вот - аллерхия, - закивала старушка. - Нельзя тебе крутиться, а то мало ли там...
- Может до кровоизлияния в мозг дойти, - вымолвила молодая.
- Да, да, конечно, не буду, - произнёс Евгений.
* * *
Евгений вернулся на детскую площадку перед рассветом, в четыре утра, когда в этом дворике уже отсидела, оставь под скамейкой бутылочную дрянь, одна из многочисленных тупо-пьяных летних компаний. К счастью, поток их словесных непристойностей уже растворил свежий утренний воздух.
А Евгений привёл с собой дворника, дядю Гошу, который во всей вселенной знал только одну гармонию - гармонию с сорокоградусной жидкостью.
- Так, значит, на каруселях тебя крутить? - спросил дядя Гоша.
- Да, - кивнул Евгений. - Крутите меня так долго, как только сможете.
Дворник хмыкнул, поплевал на ладони, и вымолвил:
- Что ж: за ящик водки, который ты мне поставил можно и покрутить. Садись.
Евгений уселся и пробормотал:
- "Кровоизлияние в мозг". Ха! Какая это глупость. Что мне до мозга и тела, когда я полечу к звёздам, с Ней.
- Чего там бормочешь? - рыкнул дворник.
- Да так, ничего. Начинайте крутить.
И дворник начал крутить.
* * *
И вновь Евгений увидел Даму в чёрном. Он бросился к ней, а Она обняла его, и наградила нежным поцелуем.
- Ну, летим? - спросил он.
- О, да, - улыбнулась она, и ещё раз поцеловала его. - Мы летим, чтобы никогда не возвращаться. Там среди звёзд чёрным-черно.
- Даже черней, чем твоё платье?
- Да. А ты не боишься?
- Но ведь ты будешь со мной?
- Конечно. Ты уже никуда от меня не денешься. Мы всегда будем вместе.
- Так летим же! Прочь из этого мирка! Мне так здесь надоело!
Дама в чёрном подхватила его, и легко словно пушинку, понесла вверх.
- Целуй меня! Целуй! - в неистовой страсти кричала она.
И он целовал её, и чувствовал себя самым счастливым существом во вселенной. И ещё он думал: "Даже если она Смерть - за такие мгновенья и целой жизни не жалко".
* * *
Прошло полчаса. Уставший дядя Гоша, крикнул:
- Ну, хватит что ль?!
Но никакого ответа он не получил. Тогда дворник остановил карусели и подошёл к Евгению. Голова того бессильно свесилась на грудь. Кровь текла не только из его ноздрей, но изо рта. Кровью была пропитана вся его рубашка.
Дворник взял его за запястье, поискал пульс, и констатировал печально: