Иногда собственные сны казались Вячеславу Вячеславовичу самым совершенным, из всего, что только есть в бесконечной Вселенной.
И, просыпаясь каждым утром, Вячеслав Вячеславович ещё пытался ухватиться за очередной такой расчудесный сон. Он верил, что, если удастся этот сон в памяти сохранить, а потом и записать, то получится такой восхитительный роман, что его, Вячеслава Вячеславовича, наградят Нобелевской премией, и назовут лучшим, за всю историю человечества автором.
Да-да, Вячеслав Вячеславович был литератором. Писал много, иногда неплохо, иногда и вовсе бездарно. Но даже и лучшее, написанное им, представлялось Вячеславу Вячеславовичу лишь блеклой тенью от его снов. Но сны каждое утро ускользали.
Сны, эти невесомые призраки, дробились о жёсткие, бетонные стены его комнаты, о тысячи ненужных воспоминаний. Сны уходили безвозвратно, и их место занимала головная боль и горечь. Иногда Вячеславу Вячеславовичу становилось так горько, что он плакал.
А ещё и думал Вячеслав Вячеславович: "А вот как замечательно было бы, если бы существовала такая книга снов, в который каждый мой сон записывался бы!"
* * *
Однажды, проснувшись после особенно расчудесного, но уже ускользающего в забвение сна, Вячеслав Вячеславович начал размышлять, где же может находиться его "Книга снов". Он думал-думал, и вдруг понял, что эта книга находится за прикрывающим стену ковром.
И вот Вячеслав Вячеславович начал этот ковёр отдирать.
И что же?
За ковром, в стене оказалась просторная выемка, в которой стояла, источая мягкое, серебристое сияние его Книга Снов. Судя по размерам, книга должна была бы изрядно весить, но, когда Вячеслав Вячеславович приподнял её, то оказалось, что книга практически невесомая.
Тогда литератор приоткрыл первую страницу, начал читать, и понял, что - Да! - это действительно его сны, что это гениально, и что это принесёт ему славу. Он так разволновался, что даже не позавтракал, но надел разные носки и разные ботинки. В таком виде, с лихорадочно пылающими глазами, выскочил Вячеслав Вячеславович на лестницу. "Книгу Снов" он прижимал к груди, а руки его дрожали.
Лифт не работал, и Вячеслав Вячеславович, перепрыгивая через три, а то и через четыре ступеньки, бросился вниз по лестнице. Он торопился в редакцию, предчувствуя уже, какой восторг вызовет его книга у читателей, и как его будут расхваливать и на руках носить.
И оказалось, что на одной из лестничных площадок сидит на ступеньках маленькая девочка. От девочки исходило сиреневое свеченье, и была она полупрозрачной. И были у этой девочки печальные, и очень красивые глаза.
Вымолвила девочка:
- Пожалуйста, подарите мне один из ваших снов.
- Что?! - выкрикнул Вячеслав Вячеславович, и крупная капля пота покатилась по его лбу.
- Один из ваших снов, пожалуйста, - прошептала девочка. - Их у вас так много, а мне нужен только один. Иные питаются бубликами и пирожками, а мне нужен один сон. Видите, я таю? Скоро меня совсем не станет. Помогите мне, пожалуйста. Я вас очень прошу.
В ужасе отшатнулся Вячеслав Вячеславович, и, вжимаясь спиной в стену, начал отступать вниз по лестнице. И он говорил:
- Нет, не дам. Много вас таких. Эдак вы все мои сны растащите. А я ни с кем не поделюсь, потому что это моё! Да, да - моё! Я с таким трудом эту книгу раздобыл, а ты на неё покушаешься!
И девочка вымолвила голосом печальным:
- Неужели вы не понимаете: эта книга так же бесконечна, как и душа ваша. И, если вы одним сном поделитесь, так ничего у вас не убавиться, а только даже и прибавиться.
- Чего ещё прибавиться? - спросил, спустившись уже на следующий лестничный пролёт, Вячеслав Вячеславович.
- Хорошее воспоминание, - ответила девочка. - Ведь дарить подарки - это так приятно!
- Ну, уж нет - дудки тебе! - выкрикнул Вячеслав Вячеславович, и рванулся вниз по лестнице.
* * *
Когда выскочил Вячеслав Вячеславович на пустынный ещё, утренний двор, то с ужасом обнаружил, что его Книга Снов растекается призрачными нитями, тает в прохладном, свежем воздухе.
- Стой! Куда ж ты?! - горестно выкрикнул Вячеслав Вячеславович, пытаясь удержать Книгу.
Но Книга Снов продолжала таять.
- Ну, пожалуйста. Ну, не исчезай! - по щекам Вячеслава Вячеславовича покатились слёзы, он хныкал как ребёнок.
А потом словно молотом ему в голову ударило, и вскричал Вячеслав Вячеславович:
- Я должен был подарить страницу из своей книги, той девочке, которая на ступеньках сидела! Скорее - к ней!
И он рванулся обратно, в свой подъезд, и взбежал на тот этаж, где видел призрачную девочку. Но никого там уже не было.
- Ну, где же ты?! - продолжал хныкать литератор.
Он помчался вверх, добежал до самого чердака, а потом опять спустился на первый этаж. Нигде никакой девочки не было. А Книга Снов исчезла бесследно.
* * *
Вячеслав Вячеславович вышел из подъезда, и уселся на скамейку. Он опустил голову, и всем видом своим выражал предельную тоску и отчаянье. По его щекам катились слёзы, губы дрожали.
Даже разбитые пивные бутылки больше гармонировали с наступившим свежим утром, чем Вячеслав Вячеславович.
Рядом медленно прошла старенькая бабушка, которую Вячеслав Вячеславович, кажется, видел прежде, но ни разу даже и не здоровался с ней.
Бабушка посмотрела на него проницательно, и вымолвила красивым голосом:
- Что же ты по грёзам убиваешься? В них ли, бесплодных, счастье?
- Ну а где ж счастье? - как утопающий за брёвнышко, ухватился за этот голос литератор.
- В жизни, - ответила бабушка. - Самое большое чудо - это жизнь. Посмотри кругом, и сколько чудес увидишь. Ты живой, я живая, и всё живое. Каждый человек в себе бесконечность несёт. В каждом деревце, в каждой травинке - душа. Это и есть чудо. Ты саму жизнь опиши. В ней и волшебство, и красота. Этот наш дворик бесконечность образов таит...
Обрадовали эти слова Вячеслава Вячеславовича, потому что почувствовал он, что в них - истина. Но, когда оглянулся, чтобы поблагодарить старушку, то оказалось, что никого поблизости уже нет.
Вытер слёзы Вячеслав Вячеславович, и прошёл в булочную, где купил хлеба мягкого, тёплого и душистого, а потом кормил этим хлебом голубей.
Он знал, что может бесконечно многое, и что сделает бесконечно многое. Впереди его ждала прекрасная бесконечность. У него была Цель. И очи у него были прекрасными.